ГЛАВА ПЕРВАЯ

Кенди Нилсон глубоко вздохнула. Она чувствовала, что за ней кто-то наблюдает.

Девушка осторожно окинула взглядом гостиную, в которой ее мать устраивала прием, но ни с кем не встретилась глазами. Казалось, что в этой толпе никто на нее и не смотрит.

Если бы только Дэйв пошел с ней! Но когда она нерешительно попыталась пригласить его, то натолкнулась на полное непонимание. Дэйв сказал, что она заслужила выходной. И к тому же пожелал ей хорошо провести время, с горечью вспоминала Кенди.

Она расправила бархатную юбку, которую надела с такой неохотой. Искусный макияж скрывал бледность лица. Рыжие волосы были с обманчивой небрежностью собраны на затылке, а безыскусные локоны спускались вниз по щеке и шее. Кенди выглядела спокойной и уравновешенной – и знала об этом. На самом же деле она была не в своей тарелке.

Девушка все еще чувствовала на себе взгляд этих невидимых глаз. Ее пробрала дрожь. А ведь она уже столько раз бывала на разных приемах и вечеринках, зачем же так нервничать? Что это с ней?

Мать тотчас же заметила Кенди и направилась к ней, привычно лавируя между группками беседующих. Макияж, как и у дочери, защищал ее лицо, как опущенное забрало шлема. Кенди любила и понимала мать и потому сразу заметила напряжение в ее красивых глазах.

– Кенди, дорогая, ты пришла. Я так рада!

И она прижалась к ее щеке своей – благоухающей духами.

– Я же говорила, что приду, – сказала Кенди.

Джудит Нилсон отвела глаза. У них была стычка по этому поводу, но леди Нилсон не имела обыкновения вспоминать о прошлых ссорах.

– Ты не видела отца? – спросила она, словно невзначай оглядевшись.

Народу собралось – будто в метро в час пик, констатировала про себя Кенди. Единственное различие заключалось в том, что все пили изысканные коктейли, а добрая половина была в смокингах. Кенди сказала:

– Разве можно кого-то разглядеть в этой давке? Но она была не права. В другом конце зала она увидела брюнета, наблюдавшего за ней. Ничто не мешало Кенди его рассмотреть. Когда их глаза встретились, она поняла, что именно его взгляд чувствовала с самого начала.

Высокий, стройный, с резко очерченным профилем, незнакомец был притягателен – это было видно по лицам окружавших его женщин, хоть он и не обращал на них внимания.

Вновь дрожь пробежала по всему телу, и за это Кенди стала самой себе противна. Но девушка решила не сдаваться. Она гордо вскинула голову и храбро посмотрела на него в ответ. Мужчина приподнял брови – похоже, все это забавляло его. Кенди едва могла унять дрожь. Джудит расстроенно произнесла:

– А ведь он обещал прийти.

Кенди не сомневалась, что видит этого мужчину впервые. Иначе она запомнила бы его смеющиеся глаза. Она никак не могла отвести от него взгляд.

– Кто – он? – рассеянно спросила Кенди.

– Отец. Ты точно его не видела?

Кенди с усилием перевела глаза на мать.

– Старик? А что, разве его здесь нет?

Вот, значит, из-за чего нервничает мать. Хотя Джудит упорно закрывала на это глаза, Кенди знала, что хрупкий брак ее родителей был сейчас на грани распада.

Она вскользь подумала – неужели такова судьба всех единственных детей? Кенди ощущала себя маленькой страной, оказавшейся между двумя враждующими империями. Сколько себя помнила, она постоянно сдерживала свои чувства, боясь неосторожной фразой вызвать открытые военные действия. Искренность в ее положении была непозволительной роскошью. Она вздохнула.

Джудит сказала:

– Не знаю.

В зале было много людей, и поэтому голос ее был ровным, а тон – небрежным. Но Кенди чувствовала, что ее внешняя невозмутимость скрывает панику.

– Он не в себе. Вчера вечером мы с ним поспорили – когда ты ушла. Я бы тебе раньше сказала, но ты поздно вернулась.

Она не могла скрыть нотку упрека. Кенди благоразумно сделала вид, что ничего не заметила. Когда-нибудь ее родителям все же придется узнать, что она работает в Благотворительном центре для бездомных. Отец проводил дома не так много времени, чтобы это заметить, но мать начинала выражать недовольство по поводу ее частых и продолжительных отлучек. Конечно, родителям рано или поздно придется рассказать все, но нужно правильно выбрать момент.

В глубине души Кенди еще надеялась, что Дэйв Трезилиан будет рядом с ней в этот момент. Хотя она понимала, что это скорее мечта, чем надежда.

Как бы там ни было, она не собиралась сообщать об этом на вечеринке с коктейлями – независимо от того, здесь Дэйв или нет. И она спросила:

– Из-за чего же вы не поладили?

На долю секунды на лице Джудит отразилось страдание, но она тотчас же взяла себя в руки.

– Не сейчас… Он не может меня подвести – я уверена. Должно быть, он задержался в офисе. Ал, эти дела со слиянием компаний… – сказала она и одарила сияющей улыбкой только что вошедшего гостя. – Как я рада вас видеть! Подойду к вам позже. Возьмите себе что-нибудь выпить. – Она взглянула на Кенди. – Дорогая, ты ведь тоже еще ничего не пила. – Она подозвала одного из нанятых на вечер официантов, который разносил бутерброды и закуски. – Не принесете ли моей дочери бокал шампанского?

Кенди не любила шампанского, но возражать не стала. Это было бесполезно – на коктейле каждый обязан ходить с бокалом в руке. Впрочем, она давно уже поняла, что совсем не обязательно из него пить.

Джудит внимательно оглядывала комнату.

– Поговори с Миген, хорошо? У нее сын вернулся из Бразилии. И с Томом Лэнгтоном. На прошлой неделе ты была с ним немного резка, дорогая…

Высокий незнакомец на другом конце зала все еще смотрел на нее с насмешливой миной. Он находился в кучке гостей, окружавших какого-то весельчака из знакомых леди Нилсон, но даже не делал вида, что прислушивается к оживленному разговору. Кенди смотрела, как он без единого слова покинул это общество и начал пробираться через толпу в направлении к ней. Он шел, не сводя с нее глаз.

– Мама, – торопливо произнесла Кенди.

– Вот шампанское, дорогая, – Джудит со своей очаровательной улыбкой взяла у официанта бокал и сунула его в руку Кенди. – Выпей, дорогая, это тебя приободрит. А то, знаешь, у тебя немного мрачный вид.

– Мама, кто вон тот мужчина? – оставив ее слова без внимания, спросила Кенди.

Обрадованная, что ее единственный ребенок проявил неожиданный всплеск интереса, Джудит подняла брови и с удовольствием обернулась.

– Кто? Тот мужчина из «Спеллборо»? Или американец – с ним еще Салли… – Она неожиданно замолчала. Все тщательно наигранное спокойствие исчезло. – Боже мой! Что он здесь делает?

Джудит теперь смотрела прямо на незнакомца. Его перехватила какая-то дородная матрона и положила руку ему на грудь. Но не было сомнений, что надолго она его не задержит.

– Кто это? – спросила Кенди.

– Выпей шампанского. Мне нужно… – Джудит снова что-то отвлекло.

– Кто?

Мать посмотрела на нее страдальческим взглядом.

– Это Джастин Ричмонд, управляющий компанией «Ричмондз». Твой отец считает его своим личным врагом с тех пор, как он увел у него ту редакторшу из «Гейз» – Лизбет Ламонт. И вот теперь он и твой отец… ну, если честно, то отец думает, что именно этот человек противится слиянию его компании с группой «Ричмондз». Он с ума сойдет от злости, если увидит Джастина Ричмонда у меня на приеме. Кенди присвистнула:

– Это уж точно.

Джудит была так взволнованна, что даже не стала выговаривать ей за дурные манеры.

Тем временем Джастин Ричмонд миновал толчею и шел прямо к ним.

Джудит испытующе взглянула на Кенди:

– Ты действительно не знакома с ним?

Кенди покачала головой:

– Никогда его раньше не видела.

– Похоже, что он тебя знает.

Волнение росло. Ах, если бы Дэйв был здесь. Девушка попыталась успокоиться.

– Похоже. Он смотрит на меня с тех пор, как я пришла.

Джудит встревожилась еще больше.

– Чего он хочет? Если твой отец… Нам нужно немедленно от него избавиться.

Но Джастин Ричмонд уже стоял возле них.

– Леди Нилсон, – произнес он, хоть и смотрел на Кенди.

Она заметила, что у него был странный, насыщенный цвет глаз – казалось, будто он разглядывает тебя и сердцем, и умом. Этот взгляд вызывал беспокойство. Несомненно, что из-за него натренированная любезность Джудит дала сбой.

– Мистер Ричмонд… Я не знала, что вы… что…

– Нет, вы меня не приглашали, – согласился он, усмехнувшись. – Полли Давент попросила ее сопровождать.

Перед Рождеством муж миссис Давент бросил ее – грандиозная сцена между ними произошла в ночном клубе. Она, казалось, ничуть не расстроилась и приводила на светские рауты разных интересных людей. Миссис Давент была близкой подругой Джудит. Кенди с любопытством взглянула на мать. Светская проблема, заслуживающая внимания.

Но, как бы там ни было, Джудит не успела ничего ответить, а встревоживший ее человек уже повернулся к Кенди.

– Мы незнакомы. Я – Джастин Ричмонд. Она, будто загипнотизированная, протянула руку:

– Кандида Нилсон.

На мгновение его лицо застыло, а глаза сделались плоскими, словно он смотрел внутрь себя. Потом он улыбнулся ей, и от этой улыбки Кенди смутилась еще больше.

– Очень приятно, – сказал он.

Ей показалось, что ему и вправду приятно, хоть у нее и не было оснований так считать. Кенди вопросительно посмотрела на мать, но та отвела глаза.

Джудит торопливо произнесла:

– Дорогая, покажи мистеру Ричмонду картинную галерею. Он ведь тоже коллекционер.

В темных глазах заискрился смех.

– Ну, куда уж мне тягаться с сэром Лесли, – возразил ой.

Но Джудит, которая украдкой посматривала на дверь – не пришел ли муж? – буквально выталкивала их прочь.

– Покажи ту картину Кокошки, которую отец недавно купил, – сказала она. – Говорят, это одно из его лучших произведений. – И она прошептала Кенди на ухо: – Ради Бога, избавься от него.

Кенди была почти уверена, что Джастин Ричмонд расслышал ее слова. Во всяком случае, он не мог сомневаться в эффекте, который его незваное появление произвело на мать. Кенди повела его в галерею.

Это была длинная комната в форме буквы «Г», находившаяся под самой крышей и тянувшаяся через весь верхний этаж. Свет был включен, а на столиках выставлены напитки, приготовленные для гостей – ценителей искусства. Но пока здесь никого не было. Джастин Ричмонд осмотрелся.

– Впечатляет.

Он подошел рассмотреть поближе маленькую картину, висевшую в нише. Его ботинки отражались в полированной поверхности деревянного пола. Кенди тщетно подыскивала тему для разговора. О Дэйв, почему тебя нет рядом?

Она прочистила горло и спросила:

– А вы что коллекционируете, мистер Ричмонд?

Он обернулся к ней.

– О, это даже не называется коллекционировать, – растягивая слова, сказал он. – Просто иногда я замечаю что-то редкое или очень красивое. Или что-нибудь трогательное.

Говоря так, он ласкал Кенди взглядом: в точности как коллекционер, с гордостью собственника проводящий рукой по новому приобретению. Кенди вспомнила то чувство, которое испытала, войдя в гостиную. Должно быть, он еще тогда наблюдал за нею. Ей захотелось повернуться и убежать.

Но вместо этого она хрипло спросила:

– И что вы делаете, когда так случается?

Он пожал плечами. Но это не был обычный небрежный жест. В его высокой фигуре, в красивом лице ощущалась какая-то странная целеустремленность.

– Тогда я стараюсь, чтоб оно принадлежало мне.

Для Кенди, к которой еще не вернулось самообладание, эта фраза прозвучала предупреждением. Она посмотрела на него, вскинув брови.

– Вы хотите сказать, что охотитесь за какой-то картиной из коллекции отца? Может, мне его предостеречь? – сказала она, пытаясь обратить все в шутку.

Джастин Ричмонд усмехнулся.

– Думаю, что без его картин смогу прожить.

Опять это слияние компаний, с отчаянием подумала Кенди. Она и раньше не очень интересовалась делами отца и не много о них знала, а с тех пор, как она отказалась войти в издательскую империю сэра Лесли, он и вовсе перестал обсуждать свои дела дома.

Она медленно произнесла:

– Я не очень в курсе, какие там у вас с отцом дела.

Ричмонд тихо засмеялся:

– До сих пор – ничего, кроме вражды и нападок.

– До сих пор?

– У меня предчувствие, будто что-то уже изменилось.

Кенди была озадачена.

– Не понимаю. Вообще-то я не очень увлекаюсь бизнесом, – осторожно сказала она.

Вместо ответа он направил на Кенди долгий и задумчивый изучающий взгляд. Она стиснула зубы. А потом он непринужденно произнес:

– Что ж, мне подходит.

Ну, это уж чересчур! Кенди нечасто выходила из себя – насколько она помнила, в последний раз это случилось с ней лет в шесть или семь. Но, в придачу к бесцеремонности, в этом человеке было еще что-то – легкость, насмешливость, да и этот настойчивый пристальный взгляд, который она ощущала на себе с той минуты, как пришла. Ее голос был как удар хлыста:

– Вы специально пришли на прием к моей матери, чтобы оскорблять нас? Или это просто экспромт?

– Оскорблять? – Казалось, он был искренне удивлен. Но затем – а этого Кенди уж и вовсе не могла ему простить – ему стало смешно. Его это смешило и одновременно интриговало. – Как же это я вас оскорбил?

– Вы сказали, что я вам подхожу. – Кенди была в ярости.

Джастин усмехнулся.

– Я не совсем то имел в виду. – И он подошел к ней. – Но мне очень жаль, что вы восприняли это как оскорбление.

Он наклонился и поцеловал ее.

Первой реакцией Кенди было возмущение. Она так разозлилась, что ей даже не пришло в голову испугаться. Она с силой оттолкнула его, и шампанское, о котором она успела позабыть, пролилось на его безукоризненный пиджак. Джастин отпустил ее, но только для того, чтобы взять у нее бокал.

– Может, лучше поставить? – мягко сказал он. – Ты ведь все равно не будешь пить. К тому же оно мешает – тебе не кажется?

Кенди начала что-то говорить, а Джастин в это время немного отклонился назад и поставил злополучный бокал на столик. В его странных глазах плясали чертики.

– А теперь…

Она подобралась. Но не произошло ничего похожего на ту грубую торопливость, которой она ожидала. Его губы встретились с ее – спокойно и осторожно. Она ощущала кончики его пальцев у себя на спине. Он ничего не требовал – только нежно, бесконечно учтиво наслаждался их близостью друг к другу. Казалось, все чувства Кенди ожили. Она вздохнула и ощутила, как ей становится спокойно рядом с ним.

Она совсем забыла, почему сердилась на него и сердилась ли вообще.

– Я так и знал, – тихо сказал Джастин, не убирая своих губ.

Она открыла глаза. Она и не помнила, как закрыла их.

– Что знал? – спросила она, не узнавая своего голоса.

Ответом был еще один поцелуй. Кенди соединила руки в объятии и погрузилась в свои ощущения.

Никто из знакомых не узнал бы скромную Кенди Нилсон в этой чувственной женщине, отвечающей на каждое прикосновение Джастина. Она и сама себя не узнавала и испытывала неясную тревогу, хотя было приятно выходить за грани хорошего воспитания и приобретенной осторожности. Так вот что это такое – отдаваться на волю своих порывов, в опьянении подумала она.

Наконец Джастин поднял голову. Поднял с явной неохотой, и Кенди ощутила что-то похожее на торжество.

– Искусительница, – хрипло произнес смеющийся голос.

Он взял локон, выбившийся из тщательно уложенной прически, и водворил его на место. У Кенди голова шла кругом. Этот жест показался ей невероятно нежным. Но вот он отстранил ее от себя.

– Куда ты хочешь пойти?

– Что? – Она недоуменно посмотрела на него. Он нежно коснулся ее губ кончиком пальца.

– По-моему, нам нужно поговорить. Но только не в окружении этих никому не интересных импрессионистов. Поужинаешь со мной?

Кенди раскрыла глаза еще шире.

– Ужинать? Сейчас? А как же миссис Давент?

– Неважно. Она поймет.

– Но…

– Мать велела тебе от меня избавиться, – мягко напомнил он. – Разве есть лучший способ?

Кенди вспыхнула. Он взял ее лицо в свои ладони.

– Доверься мне.

И она пошла вместе с ним.

Она ожидала увидеть полумрак модного ресторана, но он привел ее в какой-то прокуренный погребок. В одном углу располагался оркестр, приглушенно наигрывавший замысловатые ритмы, а чернокожий музыкант извлекал из рожка какие-то невообразимые звуки.

Посетителей было много, но бойкая официантка сразу же показала им на столик в углу. Она была хорошо знакома с Джастином.

Джастин наизусть знал здешнее меню.

– Гамбургеры здесь ничуть не хуже музыки, – сказал он, откидываясь на спинку стула и глядя на Кенди. Его глаза излучали тепло. – Но если хочешь, можешь заказать что-нибудь другое.

Внезапно смутившись, Кенди начала разглядывать клетчатую скатерть.

– Я… я не знаток гамбургеров.

Это прозвучало до отвращения чопорно. Казалось, она снова стала благовоспитанной дочерью знатных родителей. Кенди была ужасно недовольна собой, но не знала, как исправить положение.

А Джастин вроде бы ничего и не замечал.

– Тогда начнем обучение сегодня. – И он сделал заказ. – Насчет вина я еще подумаю.

– Минутку, – кивнула официантка. Повинуясь порыву, Кенди произнесла:

– Ты ведь тоже не похож на знатока гамбургеров.

Он оторвал глаза от списка вин и взглянул на нее.

– Что, по возрасту не подхожу или по поведению? – Ему снова было смешно.

Она улыбнулась, хотя и хотела казаться серьезной.

– Да нет. По костюму. Его лицо скривилось.

– Камуфляж для охоты в джунглях.

Он бросил взгляд на ее золотое колье с изумрудами, и она как будто ощутила его прикосновение к шее. Она инстинктивно прикрыла колье. А Джастин задумчиво произнес:

– Мой камуфляж мало чем отличается от твоего. Быть может даже, джунгли у нас одни и те же.

Его слова смутили Кенди. В его уверенном взгляде затаился вопрос. Молчание затянулось и стало невыносимым. Она опустила глаза.

Четкий ритм музыки, пульсируя, пронизывал ее и успокаивал.

Она произнесла самым светским тоном, на который была способна:

– Значит, коктейль у мамы показался тебе джунглями?

– Может быть, и нет, – пожал плечами Джастин. – Но тебе-то точно показался. Я никогда раньше не видел, чтобы девушка была в таком страхе. Зачем ты посещаешь эти сборища, если все это так тебе неприятно?

Она ахнула. Светский тон испарился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что сказал, – раздраженно произнес он. – Я не трачу времени на пустые слова.

– Это что, «Минздрав предупреждает…»? – с иронией спросила она.

Джастин еще раз испытующе посмотрел на нее.

– Допустим, – сказал он наконец. Кенди вздрогнула.

– Звучит так, будто ты мне угрожаешь. Джастин казался удивленным.

– Напротив.

Хмурясь, она подумала над этим и произнесла:

– Так ты хочешь меня переубедить?

Его странные глаза заблестели.

– Скорее по-другому.

– Как же?

– Может быть… сделать так, чтобы ты была посмелее? – предположил он.

Гремели ударные. Вдруг Кенди усмехнулась.

– А, это ты хочешь вправить мне мозги, – произнесла она наконец. – Так всегда говорила бабушка.

Джастин вскинул брови.

– Прямолинейная леди, ничего не скажешь.

– Это правда. Мне ее очень не хватает, – Кенди кусала губы. – Она была мне бабушкой по отцу. У нее никогда не хватало терпения разговаривать с моими родителями. Знаешь, можно сказать, что это она воспитывала меня.

– Я о тебе совсем ничего не знаю, – тихо сказал Джастин. – Если не считать того, что ты – дочь Лесли Нилсона. И того, что на вечеринках ты боишься быть съеденной заживо.

– Для начала недурно, – поморщившись, сказала Кенди.

Он откинулся на спинку стула и взглянул на нее. Вокруг оживленно беседовали и веселились посетители, а официанты сновали взад-вперед, профессионально сохраняя серьезное выражение лица. Звенели стаканы, упрямо бренчал оркестр – а они вдруг умолкли. Их молчание походило на паутину – непрочное, еле ощутимое. И опасное, с суеверным трепетом подумала Кенди.

За спиной у Джастина остановился официант.

– Красного испанского, – сказал Джастин, не сводя глаз с Кенди.

Официант сделал пометку в блокноте и удалился.

– Потанцуй со мной, – произнес Джастин.

Кенди чуть было не подскочила. Оркестр выводил затейливый синкопированный ритм, который словно таял в сочных звуках саксофона.

– Я не очень…

Но он уже встал, и в его глазах светилось веселье.

– В танцах ты тоже не знаток? Иди сюда – покажу несколько движений, – тихо смеясь, предложил он.

Будто загипнотизированная, Кенди встала и подала ему руку. Их пальцы сплелись, и он повел ее через равнодушную толпу.

Танцевальная площадка была больше, чем она думала. Таких танцующих она тоже не ожидала увидеть – там можно было встретить любой возраст и любой стиль. Тощие юнцы извивались, как электрические угри. Чернокожие матроны двигались в такт музыке, которая, казалось, была частью их самих. На Кенди с Джастином никто не обращал внимания.

Он обнял ее. Прижавшись щекой к его пиджаку, она почувствовала едва уловимый лесной аромат. Джастин двигался легко, все его тело подчинялось музыке, и Кенди послушно следовала за ним. К ее удивлению, ей стало легко. Даже начало нравиться.

Джастин коснулся подбородком ее волос.

– Расскажи мне про свою бабушку.

Они в полной гармонии покачивались в такт неторопливой музыке. Кенди улыбнулась, пряча лицо у него на груди.

– Она была татарка. Страшно независимая. Никогда не хотела ничего брать у отца. Всю свою жизнь прожила в доме мужа. Говорила, что деньги для отца как лекарство от нервов – чтобы ни о чем не думать. – Она вздохнула. – Бабушка всегда хотела, чтобы я жила своей жизнью. Говорила, что я балую маму.

Джастин приблизил лицо к ее волосам. У Кенди забилось сердце.

– Ты и вправду ее балуешь? – спросил он.

Она откинула назад голову. В лучах разноцветных фонарей дым. Похоже на сотню волшебных ламп, подумала Кенди. Она чувствовала необыкновенную легкость и новые, пьянящие ощущения. Ее плечи двигались в такт заразительному ритму.

– Может быть, – мечтательно произнесла она. Джастин взглянул на нее. В пляске теней его лицо почему-то казалось мрачным.

– Отец относится к тебе так же, как к своим картинам? – резко спросил он.

Она медленно покачала головой.

– Не понимаю.

Он говорил очень тихо.

– Оберегает от воров, хотя и не любит.

– Пожалуй, так, – мгновение подумав, кивнула Кенди. – Да, наверное. – Она одарила партнера сияющей улыбкой. – Он боится воров. У нас по всему дому запоры и замки.

Подняв длинную, узкую руку, он на секунду прикоснулся ладонью к ее щеке. Они почти не двигались, но их плечи покачивались в такт негромкой мелодии.

– Не люблю запоров и замков, – сказал Джастин.

Кенди наблюдала за ним. Интересно, подумалось ей, сможем ли мы танцевать не останавливаясь, если поцелуемся? Она подняла голову и прикоснулась губами к его губам. Он улыбнулся. Это чудесно, опьяненно подумала она. Почему я раньше этого не делала?

И вдруг ее словно облило холодной водой – ведь она находилась среди множества танцующих, буквально повиснув на своем партнере точно так же, как это делали девушки на танцульках, где она бывала по настоянию матери. Раньше они всегда изумляли ее, и вот теперь… К тому же она танцевала с человеком, оказавшимся непримиримым соперником сэра Лесли, как сказала ей мать.

Она внезапно остановилась. На какое-то мгновение его легкая рука у нее на спине напряглась, продолжая увлекать за собой, но потом он отпустил ее.

– Вспомнила, что хочешь есть? – спросил он со смехом в голосе и взглянул ей в лицо.

Это могло бы ее оправдать, но Кенди не хотела уловок.

– Мозги не туда вправились, – невесело сказала она.

Поколебавшись секунду, он кивнул.

– А-а. Но все равно уже пора закругляться. Это прозвучало совершенно дружелюбно – будто ничего и не случилось. Было более чем очевидно, что для утонченного Джастина Ричмонда все это не представлялось слишком важным. Когда он вел ее обратно к столику, Кенди порадовалась полумраку – выражение лица могло ее выдать. Она чувствовала глубокое раскаяние.

Он усадил ее, а официантка принесла ужин и вино. Кенди взглянула на Джастина сквозь длинные ресницы.

Что она в нем нашла? Конечно, Джастин был очень привлекателен. Это был взрослый мужчина, в красивом, хотя и циничном лице просматривался жизненный опыт. Он был как спортсмен, умеющий рассчитывать свои силы. Вспомнить только, как он танцевал. Спортсмен, охотник, в этом нельзя было ошибиться, даже несмотря на его официальный костюм. А таких смеющихся глаз, как у него, она никогда прежде не видела. Эти теплые карие глаза полностью обезоруживали. Казалось, они приглашали вместе посмеяться над шуткой, которую остальные не в состоянии понять.

А еще это его терпеливое молчание, которым он мог без усилий выбить у нее почву из-под ног. Кенди стиснула зубы. У нее был только один способ устоять. Хотя это было и нелегко под его неотрывным задумчивым взглядом, она в свою очередь тоже хранила молчание.

Наконец Джастин Ричмонд вздохнул. Карие глаза сузились и стали холодными – как будто он сбросил маску. Такая перемена привела ее в замешательство.

Он грубовато спросил:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– Хмм. А почему ты не замужем?

Ее глаза метали молнии. Было так много причин, и она не собиралась рассказывать о них этому опасному, непредсказуемому человеку.

– Это необязательно.

– Так-то оно так, но ведь это хороший способ улететь из родительского гнездышка. Кроме того, таких благовоспитанных молодых девиц, как ты, это привлекает больше, чем работа, – бесстрастно произнес он.

Кенди задохнулась от возмущения, а потом выдавила из себя смешок.

– К сожалению, нелегко влюбиться по приказу. Иначе я уже давно была бы замужем, – ледяным тоном ответила она.

Его рот скривился.

– Любовь – не самое главное.

Эти слова задели ее за живое. Она старалась, очень старалась пойти навстречу матери… И это было ужасно. Единственный человек, которого она не боялась, – Дэйв. Тот, кого она любила.

Она резко произнесла:

– Любовь – это и есть самое главное. Джастин, похоже, заинтересовался.

– Ты так думаешь? Почему?

– Ну… просто… – она была не готова к этому вопросу и запуталась. – Без любви все сплошной обман.

Джастина это позабавило.

– Не понимаю, почему. Какой же это обман, если все заранее ясно и оговорено с обеих сторон?

Она медленно покачала головой.

– Это… неправильно.

Взгляд карих глаз стал острым.

– Противоречит моральным устоям? – с недоверием спросил он.

Кенди кусала губы.

– Брак – это… Ну, я не знаю, должно быть, брак слишком важный, слишком значительный шаг, чтобы превращать его в фарс.

Он поставил локти на стол и обхватил обеими руками стакан. Вино похоже на кровь, подумала она. Разговор так увлек его, будто они обсуждали цены на акции.

– Поясни.

Она собралась с мыслями и осторожно сказала:

– У многих ничего не выходит с браком. А когда он разваливается, жизнь становится адом. Но они… многие люди… женятся по доброй воле и с благими намерениями. А если бы с нами… со мной… было по-другому, я бы чувствовала себя виноватой. Не обязательно перед кем-то, кого я знаю. Перед всеми, кто пытается сохранить свой брак, даже если это у них не получается. – Она расстроенно посмотрела на него. Опять моральная проповедь! – Понимаешь?

Последовала еще одна, долгая пауза. Кенди опустила глаза. Она чувствовала, что краснеет, хоть и упрямо уверяла себя, будто все говорит правильно. Раньше Кенди ни с кем не разговаривала об этом, но она в это верила. Вот почему ей были так неприятны поцелуи Тома и…

Она подняла глаза. Джастин смотрел на нее, не отрывая взгляда. Она неловко поежилась. Но как только их глаза встретились, его лицо стало бесстрастным.

– Так, значит, тебе это кажется обманом. Что ж, понимаю, – сказал он без всякого выражения и стал смотреть в свой бокал. – Это будет нелегко…

Кенди подумала, что ослышалась.

– Что-что?

– Ешь гамбургер, – сказал он, не отвечая. – Ну, а как насчет приятелей?

– Что?

Он усмехнулся.

– Почему у тебя их нет?

– Откуда ты знаешь, что нет?

– Потому что, если бы были, сегодня вечером ты бы не стояла там, в дверях, совсем одна и напуганная до смерти.

Она вздрогнула. Если бы Дэйв понимал то, что понимал этот человек! Если бы он пошел с ней! Джастин приподнялся над столом и накрыл ее пальцы своей теплой ладонью.

– Будь ты моей, – тихо сказал он, – ты бы не боялась. И не была бы одинокой.

Кенди сидела не шелохнувшись. Перед ней как будто разверзлась пропасть. Она выдернула у него свою руку.

– Не знаю, о чем ты говоришь.

Улыбаясь, он снова сел.

– Знаешь.

Она посмотрела на него. Хоть Джастин больше не дотрагивался до нее, он как будто неодолимо тянул ее к себе. Казалось, снова повторяется то, что было с Томом: немного вина, немного музыки и странная приподнятая атмосфера, которая, как предполагалось, должна была избавить Кенди от комплексов, а потом… потом… Только он больше и сильнее Тома. И, в отличие от него, Джастин Ричмонд не боялся, что она может пожаловаться отцу. Внутри у Кенди все похолодело.

О Дэйв, почему тебя нет, когда ты так мне нужен?

Вернувшись домой, Кенди пошла в свою комнату и позвонила в Центр.

Дэйв Трезилиан подошел сразу же. Он в этот вечер дежурил, отвечал на звонки из других служб и принимал бездомных.

– Благотворительный центр. Я вас слушаю.

Она сразу почувствовала облегчение.

– Дэйв? Это Кенди.

Его голос потеплел.

– Здравствуй, моя милая. Как вечеринка?

– Так себе. Я получила приказ нейтрализовать врага, так что мне пришлось его увести. Мы ели гамбургеры и танцевали.

Он рассмеялся. Ей от этого лучше не стало. Казалось, его абсолютно не заинтересовало, с кем она была.

– Не сладко тебе приходится.

– Да уж, – с жаром согласилась Кенди. – Дэйв…

– Да?

Но она не знала, что ему сказать. Разве что «помоги мне» – а это, как он наверняка подумал бы, он уже сделал, зачислив ее в персонал. Или «люби меня» – но об этом не могло быть и речи.

Он нежно пожелал ей спокойной ночи, и его слова звучали у нее в ушах, пока она не пошла спать.

Однако самым странным было то, что, когда она уже засыпала, ей вспомнился голос Джастина Ричмонда. Он говорил:

– Это будет нелегко.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Спускаясь на следующее утро из своей комнаты, Кенди все еще обдумывала это загадочное замечание. Но то, что она увидела в кухне, так поразило ее, что Джастин Ричмонд вылетел у нее из головы.

Все было заставлено уже вымытыми после вчерашнего приема тарелками и бокалами. Мария стояла перед кофеваркой. Она так смотрела на булькавший в ней кофе, будто вся ее жизнь зависела от него. А посреди кухни сидела Джудит и невидящими глазами глядела в пространство.

Она подняла взгляд, и Кенди показалось, будто мать смотрит сквозь нее.

Джудит сказала:

– Отец ушел. – Она говорила как будто из последних сил. – Как же он разозлился…

Кенди тихо сказала Марии:

– Не беспокойся. Я послежу за кофе.

Мария, облегченно вздохнув, ушла.

– Что случилось?

Мгновение Джудит разглядывала свои руки.

– Он узнал, что я играла в рулетку, – сказала она наконец.

Кенди изумленно посмотрела на нее.

– В рулетку?! Что… Когда?!

– Сначала меня взяла с собой Молли Стэплтон. Это дневной клуб, – продолжала она с гордостью.

Кенди мрачно произнесла:

– Миссис Стэплтон богата, как Крез, и ей совершенно некуда девать время.

– А мне? – с пафосом вопросила Джудит. Кенди потрясенно смотрела на нее.

Тут мать спохватилась.

– Ой, дорогая, прости меня. Я что-то не то сказала. Просто в последние дни тебя так часто не было дома, и отец все время отсутствует, и жизнь кажется пустой. Все надоело! А играть в рулетку – это так увлекает.

Кенди была в шоке. Вот, значит, какие чувства обуревали ее мать. В Кенди заговорила совесть.

– И что, теперь старик узнал? – мягко спросила она.

– Не называй его так, – машинально произнесла Джудит. – Ты же знаешь, он этого терпеть не может.

Кенди вдруг разозлилась.

– А с какой это стати он недоволен?! Он-то всю жизнь играет в азартные игры – со всеми этими компаниями, которые он покупает и продает, и даже не знает, чем они все занимаются.

– Он за них платит, – жалобным голосом сказала мать. – А я не плачу. Под Рождество у меня кончились деньги. Я знала, что выписываю необеспеченный чек, но не могла удержаться.

– Боже мой, – сказала Кенди, осознав, что это был за удар для отца. – Ах, какой скандал!

Джудит хрипло засмеялась.

– Еще бы. Сегодня утром он получил письмо от управляющего банком. Он сказал, мол, я только и умею, что тратить деньги, и он больше не вернется. Но он еще не знает самого худшего.

Кенди закрыла глаза.

– Как, это еще не все? – спросила она деланно спокойным голосом.

– Да. Чеки отослали обратно в клуб. Мне сразу же позвонили, а я сказала, что это недоразумение. Не знаю, поверили они мне или нет. Но в офисе кто-то подумал, как здорово это будет звучать: «Жена газетного магната подделывает чеки», и…

– Не может быть, – сказала Кенди, в ужасе поднимаясь.

– …отправил это в газету Ричмонда, – заключила Джудит. И начала хохотать.

Кенди успокоила впавшую в истерику мать, а потом позвала врача. Когда он пришел, стало ясно, что ему уже обо всем известно.

– Я полагаю, что вашего отца нет дома, – произнес он, выписывая рецепт на антикварном столе восемнадцатого века.

Кенди не видела смысла притворяться.

– Мама считает, что он ушел насовсем.

– Похоже, ваша мать раскаивается, что подвела его. И вас тоже. Говорила что-то вроде того, что всегда была обузой. Что вы ее ненавидели…

Кенди молча покачала головой.

– Лучше, чтобы с вашим отцом кто-нибудь побеседовал. Желательно, – добавил доктор, захлопнув чемодан, – кто-нибудь, кто его не боится.

– Я поговорю, – согласилась она.

Кенди позвонила отцу. Разговор был краток.

– Мать тебе рассказала? – сразу же спросил сэр Лесли.

– Да.

– Дура. Все, с меня хватит. Она транжирит деньги миллионами. На этот раз пусть сама расхлебывает.

– Большое тебе спасибо за поддержку.

– Не говори со мной таким тоном, – рявкнул отец. – С этой идиоткой вечно что-то случается. Но если бы ты больше времени проводила с ней, ничего бы не случилось. Ты бы не надорвалась, правда ведь? Работы нормальной у тебя нет, бизнесом заниматься ты не хочешь. Могла бы по меньшей мере проследить, чтобы мать не натворила дел. Так нет, ты неизвестно где шатаешься – домой приходишь, чтобы поспать да поесть. Если она попала в плохую компанию и стала подделывать чеки, то кто здесь виноват? Так что не надо толковать мне о поддержке.

Кенди была ошарашена, но тут же нашлась:

– Всегда сваливаешь вину на других, старик?

– Может, она специально это сделала, – отпарировал он.

– Не говори глупостей. Нет, конечно. Зачем ей это?

– Хочет привлечь внимание к своей персоне, – сварливо произнес сэр Лесли. – Но Бог ты мой – ведь теперь это будет в газете Ричмонда! И именно сейчас!

У Кенди сорвалось:

– А если я с ним поговорю?

На другом конце провода воцарилась тишина, в которой ощущались грозовые разряды.

– Это просто смешно. Он обязательно напечатает. Как раз этого он и ждал. Ему только и нужно, что сорвать сделку. Это же будто с неба для него свалилось – протолкнуть историю о том, что моя жена – мошенница.

– Так заплати за нее сам.

– Слишком поздно. И пора уже ей пожинать плоды своего сумасбродства.

– А если я уговорю его не печатать, ты заплатишь?

На этот раз тишина звучала по-другому. А потом сэр Лесли медленно проговорил:

– Если ты уговоришь Джастина Ричмонда не воспользоваться такой возможностью, я оплачу любой счет, черт бы их подрал.

– Договорились, – сказала Кенди.

И положила трубку прежде, чем кто-нибудь из них мог передумать.

Фирма Ричмонда располагалась в высоком сводчатом стеклянном здании, больше походившем на гигантскую оранжерею, чем на штаб-квартиру межнациональной компании, – так подумала Кенди. Она подняла голову и осмотрела его, выходя из такси. Хоть она и заранее настроилась не слишком восхищаться, она не могла не вспомнить отцовский офис, который располагался в старом кирпичном здании, отделанном сталью, и выглядел просто кондовым – такой контраст с этим великолепием. Было яснее ясного, что по сравнению с «Прессой Нилсона» у семьи Ричмонд гораздо больше вкуса, больше стиля и намного больше денег, чтобы тратить их на действительно вечные ценности. Неудивительно, что отец так хочет этого слияния.

Она вошла в холл – там играли струи фонтанов, а в кадке росла березка. Под березкой в легком дуновении кондиционера покачивались колокольчики и нарциссы.

– Как в лесу, – сказала Кенди безупречной секретарше в приемной. – Я бы хотела видеть Джастина Ричмонда.

Любезное выражение лица секретарши не изменилось.

– Вам назначено?

– Нет. Моя фамилия Нилсон. Кандида Нилсон. Прорисованные как на картинке брови лишь слегка приподнялись. Кенди начала нервничать. Но, к ее изумлению, через несколько минут ее проводили в служебный лифт.

Личная секретарша Джастина Ричмонда была седовласой и импозантной, а также необыкновенно любезной женщиной.

– Мистер Ричмонд разговаривает по телефону, – благодушно поведала Элисон Джеймс. – Но он знает, что вы здесь. – В ее голосе можно было услышать лишь малейший намек на иронию. – Очень мило с вашей стороны, что вы преподнесли ему сюрприз.

Кенди закусила губу.

– Э-э… Ну да, – с недоумением произнесла она.

– Вот он уже и освободился. Сюда, пожалуйста.

Кенди почувствовала себя преступником, которого ведут на допрос. Еще не дойдя до двери в большой, просторный кабинет, она начала сыпать извинениями:

– Я не хотела отрывать… То есть я знаю, что надо было сначала позвонить, но я не подумала. Я всего на минутку…

Джастин встал. В безукоризненном темном костюме он казался очень высоким и стройным. Его темные волосы были в легком беспорядке, будто он проводил по ним рукой, пока работал.

Он ответил не сразу – сначала окинул ее долгим и спокойным, почти оскорбительным оценивающим взглядом. Кенди стиснула зубы и вспомнила, что пришла сюда просить об услуге. Но на самом деле она едва сдерживала себя, чтобы не закричать или не швырнуть в него чем-нибудь.

– Здравствуй, – сказал он наконец тем хрипловатым, ироничным голосом, который она вчера вспоминала перед сном.

Его безупречная секретарша очень тихо закрыла дверь снаружи.

Джастин не спеша вышел из-за стола и помог ей снять жакет. Его пальцы так спокойно коснулись ее шеи, будто ему было все равно, до кого дотрагиваться. Кенди страшно разозлилась на себя за то, что вздрогнула от этого прикосновения.

– Очень приятно, – негромко сказал он ей. – В последнее время я получаю так мало сюрпризов.

Кенди сглотнула. Джастин Ричмонд был еще выше ростом, чем она его запомнила. Ей пришлось смотреть на него закинув голову. Сегодня он был в темно-сером, отлично сшитом костюме. В нем он выглядел еще внушительнее, чем прошлым вечером. И тут ей стало невыносимо стыдно за свое поведение накануне.

Он улыбнулся ей – эта улыбка напомнила Кенди свет от лампы для искусственного загара. Джастин взял ее за руку. На мгновение ей показалось, что он сейчас поцелует ее, и Кенди всем существом рванулась убежать. Но он только слегка сжал ее пальцы своими, разглядывая ее с явным недоумением.

– Я весь внимание, – сказал он, едва заметно пожав плечами. – Ты меня заинтриговала.

Кенди тряхнула головой, чтобы отбросить распущенные волосы, и отступила на шаг – чем дальше от него, тем спокойнее. Он с пониманием наблюдал за ней и наконец жестом пригласил ее сесть на большую софу из черной кожи. Кенди с неохотой опустилась на нее.

Кенди чувствовала, как ее лицо начинает пылать. Что с ней происходит? Взгляд этих усталых пресыщенных глаз вызывал неприятную мысль, будто Джастин уже прекрасно обо всем знает. Она никак не могла придумать, с чего начать.

– Молодец, что зашла ко мне, – произнес наконец Джастин Ричмонд. – Что тебя привело?

Ну, слава Богу! Хоть нарушилось неловкое молчание.

Кенди опустила глаза и грустно сказала:

– Это не так легко объяснить. Я… я поняла только по дороге сюда. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня… Но не знаю, что предложить взамен.

Джастин вскинул брови.

– Ты очень откровенна. Так ты пришла, чтобы заключить со мной сделку. – (Он видит меня насквозь, подумала Кенди.) – Интересно. Элисон говорила, что и твой отец звонил сегодня утром. Здесь есть какая-то связь? Кенди вздохнула:

– Есть.

– Ах, так, – сказал он.

Кенди пыталась и никак не могла найти нужные слова. Снова наступило неловкое молчание.

– Это касается моей мамы, – выпалила она наконец.

Джастин слегка подался вперед, ошеломленный, но потом снова сел прямо.

– Один из твоих… – Кенди подыскивала нужное слово: «скандальный листок» не подойдет, «грязная газетенка» тоже, – одно твое издание получило интересную информацию про маму. Мой… мой отец… – она не могла продолжать.

Глаза Джастина сузились. Он смотрел на Кенди, но, как ей показалось, не видел. Его ум просеивал информацию, пока не добрался до правды.

– Представляю, – в конце концов ответил Джастин. – Так ты хочешь, чтобы я надавил на издателя?

Кенди покраснела.

– Можно сказать и так.

Джастин встал и отошел. Он смотрел из окна вниз – во двор, который находился двадцатью этажами ниже. Когда он снова заговорил, голос его звучал жестко.

– Дело плохо, – с убеждением произнес он. – В отличие от твоего отца я верю в свободу печати.

Кенди тоже в нее верила – теоретически. Сомнения терзали ее. Джастин заметил это.

– Почему бы тебе не рассказать обо всем? – осторожно предложил он.

И, к собственному удивлению, она рассказала. И об изменах отца, и о долгах матери. Даже о собственных долгих и частых отлучках. Когда она закончила, он не сказал ни слова.

– Скандал, да еще такого масштаба, ее доконает. Особенно сейчас. Она уверена, что старик бросит ее.

Он посмотрел на нее острым взглядом.

– А ты так не думаешь? Кенди покачала головой.

– Он уже долгие годы собирается – во всяком случае, он это утверждает.

Она пыталась говорить спокойно, но ее голос сорвался. Карие глаза сузились. На мгновение ей показалось, что он видит слезы и драки словно воочию. И видит Кенди, которая служит послом у обеих сторон и отчаянно пытается их помирить. Это походило на пленку, которую он по своему желанию мог пустить вперед или назад.

Она встряхнулась. Не может он быть так проницателен – она ведь только что познакомилась с ним.

– Я не знаю – да и он, наверное, тоже. Мне это все надоело. – Она с изумлением заметила, каким холодным и равнодушным был ее голос.

Джастин тоже заметил. Он склонил голову набок, а в его глазах зажегся интерес.

– Ты слишком цинична для своего возраста.

– Молодо, да не зелено, – ответила Кенди, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Да уж куда зеленее, – мягко возразил он. Она с возмущением подняла на него глаза.

– Неправда! Мне уже двадцать два года. Я ведь говорила тебе.

Его глаза заблестели, а Кенди вдруг засомневалась, стоило ли ей упоминать о прошлом вечере. Быть может, он предпочитал не вспоминать об этом, может, он сожалел о том, что произошло накануне.

– Я хотела сказать… Но он прервал ее.

– Никто тебе столько не даст, – спокойно сказал он.

В его голосе не было ни раскаяния, ни каких-то других эмоций. Неужели вчерашний вечер так мало для него значил? В сложном круговороте его жизни он вряд ли был чем-то запоминающимся. Кенди постаралась быть очень, очень спокойной.

– Я уже не ребенок. Я знаю, что к чему, – сказала она. – С такими родителями, как у меня, трудно этого не знать.

– Возможно, что-то ты и знаешь, – согласился он. Он сидел, откинувшись на стуле, и наблюдал за ней, вертя в руках авторучку. – Ты слыхала, что все продается и покупается. Ты ведь пришла ко мне, чтобы заключить сделку, не так ли?

– Э-э… Да.

Кенди в смущении запустила руки в волосы. Она чувствовала, что покраснела, и он это, конечно, тоже заметил.

– Что ты хочешь предложить? – тихо спросил он. – Ты убедишь отца, чтобы он отказался от слияния? Отдашь мне свои акции в «Прессе Нилсона», чтобы я смог оформить слияние на моих условиях?

Отец будет вне себя от ярости. У Кенди опять перехватило горло.

– Ты это имела в виду?

– Нет. – Она глубоко вздохнула. – Денег у тебя больше чем достаточно, так что все это не принесет тебе большой пользы.

– Больше чем достаточно, – с иронией согласился он.

– Я думаю, моя вечная благодарность тебе тоже не пригодится? – Она постаралась произнести это с легкостью, хотя ей было совсем не легко.

Его глаза задумчиво остановились на ней.

– Все зависит от того, как ты ее выразишь. Дальше последовало долгое, гнетущее молчание.

Кенди казалось, будто ее медленно растягивают, пока она не разорвется. Она хрипло сказала:

– Не верю, что ты это говоришь.

Он откинулся на спинку стула и рассмеялся.

– Так поверь.

Внезапно рассердившись, она вскочила на ноги.

– Это же безумие! Это средневековье! Ради Бога, ты же не какой-нибудь киношный набоб, возлежащий на ложе.

Казалось, ее слова забавляли Джастина все больше.

– Я имел в виду брак, – мягко пояснил он. Кенди почувствовала, как у нее непроизвольно открылся рот.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он с блеском в глазах, который доказывал, что все это – чистое издевательство.

У Кенди опять пересохло в горле, но она произнесла со всей невозмутимостью, на которую была способна в эти минуты:

– Это просто смешно. Джастин усмехнулся:

– Не очень-то вежливо.

Она пропустила это мимо ушей.

– Тебе ведь не хочется жениться, – сказала она.

Он улыбнулся еще шире.

– Откуда тебе знать? – И прежде чем она смогла ответить: – Да ведь и тебе тоже.

Она воскликнула:

– Не время для плоских шуток. Ты уже старый… то есть ты достаточно стар, чтобы давно быть женатым, если бы тебе этого хотелось.

– Во всяком случае, в отцы тебе я не гожусь, – бесстрастно констатировал он, заранее зная, что она собиралась сказать. – И я уже был женат. Мы с Марианной развелись несколько лет назад. Я думал, эксперимент не стоит того, чтобы его повторять. Думал так до сих пор.

Он умолчал о том, что может иметь столько женщин, сколько ему нужно, не предлагая им жениться на них. Это и так было понятно.

Кенди спросила:

– А что изменилось теперь?

Джастин очень долго не отвечал, и она уже начала думать, что он так и промолчит. Но он все-таки ответил и уже не смеялся:

– Потому что это слияние становится все более щекотливым делом. Я хочу, чтобы твой отец вместе со своими прихвостнями перестал допекать меня. Если мы заключим соглашение, закрепленное браком между двумя династиями, то можно будет предотвратить полное слияние. И я смогу заниматься своими делами, а мои акционеры не будут ежеминутно дергать меня.

– И ради этого ты пожертвуешь своей свободой? Разве этого достаточно?

Возникла небольшая пауза.

– А ты видишь дальше, чем кажется, – сказал Джастин. В его голосе было заметно недовольство. – Конечно, недостаточно.

У Кенди бешено забилось сердце. Ей показалось, что она задыхается. Но она пересилила себя и ровным голосом спросила:

– И что?

Джастин колебался. Веки были наполовину опущены над глубоко посаженными глазами, будто у судьи – или у императора, который со скукой решает, казнить подданного или оставить в живых, подумала Кенди. Ей стало не по себе. Воображение унесло ее слишком далеко.

Джастин сказал, глядя ей прямо в лицо:

– Наш вчерашний разговор произвел на меня впечатление. Ты серьезно воспринимаешь брак. Мне это нравится.

– Но мы совсем не знаем друг друга! – Это прозвучало почти как стон.

Он кивнул.

– Конечно, это рискованно.

Некоторое время оба молчали.

А потом, к ее изумлению, он произнес:

– И это мне нравится. Я всегда любил рисковать.

Сердце Кенди билось с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Она процедила сквозь зубы:

– Ты хочешь сказать – по-настоящему? Секс, дети и все такое?

Он улыбнулся улыбкой тигра, и его зубы блеснули. Он смеялся над ней.

– Что-то вроде того – хотя в Катехизисе об этом написано более сдержанно, – согласился он. – Весело будет, правда?

– Весело?!

– Конечно. Я так думаю. А ты – нет?

Должно быть, он предполагал, что одним взглядом заставит ее упасть перед ним на колени, подумала Кенди. Но она только дрожала от страха, и это показалось ему несправедливым. Его смеющиеся карие глаза спустились вниз по ее бледно-желтой блузке, а потом снова поднялись – туда, где так громко стучало сердце.

Кенди инстинктивно поправила накрахмаленный воротничок. Этот маленький жест полностью выдал ее, но она спохватилась слишком поздно. Если бы не ее жест, Джастин, возможно, не заметил бы ее волнения. Хотя вряд ли от него ускользнуло что-то существенное из их разговора.

Она упавшим голосом произнесла:

– Я… не знаю.

– Ну да, – согласился он. – Я понимаю, что ты не знаешь. Может, лучше не будем спешить? Пусть все идет своим чередом.

Кенди была совсем выбита из колеи.

– Я не собиралась выходить замуж… Я всегда… – Она не могла больше ничего сказать.

Джастин кивнул.

– Вполне понятно, особенно если принять во внимание, что перед глазами у тебя пример родителей. Но ты еще слишком молода, чтобы относиться к этому так уж отрицательно. – Он одарил ее почти нежной улыбкой. – Знаешь, ты просто боишься, но это поправимо.

– Ты говоришь так, будто на самом деле хочешь жениться на мне, – медленно произнесла Кенди.

Джастина невозможно было разгадать.

– Я и хочу. Разве я только что не сделал тебе предложение?

– Да, но…

Его власть над ней была почти осязаемой – как будто он набросил на нее лассо. Она почти физически ощущала, как ее тянет к нему – эти веселые, теплые глаза смотрели с непоколебимой решимостью.

Кенди ничего не понимала и не хотела понимать. Она лишь чувствовала неясную угрозу и боялась, что вот-вот потеряет над собой контроль.

Единственное, что можно было сделать в этом отчаянном положении, – сказать правду. Тем более ей все равно никто не верит.

– Ты угадал, – сказала она. А что ей еще оставалось? – Не знаю почему, но сама мысль о браке приводит меня в ужас. Должно быть, я вовсе не такая взрослая, как думала.

Джастин промолчал. У Кенди захватило дыхание. Она встретилась с ним взглядом и поняла, что ее тактика не возымела успеха. Джастин Ричмонд на самом деле ей поверил. Ей больше нечем было защищаться.

– Черт, – сказала она, чувствуя себя довольно-таки глупо.

Она ожидала, что он будет возражать, убеждать ее, может быть, даже насмехаться над ней. Но он молчал. В полном смущении она думала, ответит он или нет.

Но наконец он глубоко вздохнул и произнес:

– Поговорим об этом позже.

– Позже?! Но…

Он мило улыбнулся ей.

– Мне все-таки надо разобраться, что там придумали мои редакторы – насчет твоей матери. Но ведь я не диктую им, что публиковать, – просто иногда задаю пару вопросов. Например, сколько исков о моральном ущербе за клевету мы должны будем оплатить.

Кенди широко раскрыла глаза. Джастин засмеялся, наклонился вперед и легко коснулся губами ее туб.

Это почти ничего не значило – разве что небрежную ласку, – но выдавало в нем натуру собственника. Она и раньше чувствовала это в нем. А для него это, казалось, было вполне естественно. Неужели каждая женщина, к которой он прикасался, чувствовала себя его собственностью?

– Посмотрю, что можно сделать. Потом позвоню тебе, – непринужденно произнес он. – А ты все-таки подумай, хорошо?

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Позже Кенди никак не могла вспомнить, что она делала, покинув небоскреб Ричмондов. Похоже, куда-то шла – она помнила холодные улицы и порывы ветра, особенно сильные на перекрестках. Но в ее памяти осталось только, что в конце концов она пришла в Благотворительный центр.

Единственное, о чем она тогда могла думать, был ровный голос с предательскими вспышками теплоты, спокойный взгляд и проявлявшийся время от времени юмор, который она никак не могла понять. И этот последний небрежный поцелуй, который как бы поставил печать на их еще не заключенном договоре.

Должно быть, Кенди ужасно выглядела. Когда она вошла, Элен, оторвавшись от пишущей машинки, взглянула на нее и вскочила.

– Ты совсем замерзла. Выпьешь кофе, – решила она, прикоснувшись к Кенди рукой. – Что с тобой случилось?

Кенди как в полусне покачала головой:

– Не знаю.

Что случилось? Джастин. Кенди вся дрожала. Она не понимала его. Она подозревала, что нужна ему, но он вел себя так странно, что это одновременно и льстило ей, и путало ее. Что же произошло с ней во время той встречи? Она понимала только, что Джастин выбивает у нее из-под ног с таким трудом завоеванную почву и снова погружает ее в зыбкие пески мучительных сомнений. Кенди взяла чашку с дымящимся кофе.

– Извини… Я и сама себя не понимаю. Элен не сразу решилась предложить:

– Может, поговорим? Кенди закрыла глаза.

– Пожалуй, я не смогу.

Как это будет? Во что выльется? Даже в самых затаенных мыслях она никогда не могла представить себя в постели с кем-то, похожим на Джастина. Она не представляла себя в постели даже с Дэйвом. Конечно, у нее были свои фантазии, но в основном они сводились к тому, как он спасает ее от неминуемой опасности, или наоборот – она его. Она никогда не позволяла своему воображению касаться плотских радостей. Но теперь, после веселого предложения Джастина, она уже не могла этого избежать.

Элен с беспокойством произнесла:

– Ты на чем-то зациклилась. Проблемы с родителями?

Элен знала, что Кенди хочет проводить в Центре полный рабочий день и ждет подходящего момента, чтобы сказать об этом своим домашним. Обычно сдержанная, Кенди не говорила, что дома будут какие-то трудности. Но Элен сделала свои выводы.

Поморщившись, Кенди сказала:

– Не то, что ты думаешь.

– Если хочешь поговорить… – снова предложила Элен.

Но единственное, в чем Джудит сходилась с мужем, было – ни с кем не обсуждать семейные дела. «Не тряси своим грязным бельем на людях», – любила говорить бабушка Нилсон. И Кенди привыкла молчать.

Она никому не рассказывала о скандалах, о враждебности, об обвинениях и упреках. И теперь она не могла вдруг поведать об этом доброй, чуткой Элен, тем более что сейчас-то ее волновало совсем другое. У Кенди никогда не было настоящих друзей, и она никогда никому не рассказывала о своей жизни – если не считать, с некоторым испугом поняла она, вчерашнего разговора с Джастином Ричмондом. Что же все-таки с ней произошло в тот вечер?

Она покачала головой:

– Я не привыкла откровенничать. Но все равно спасибо.

– Может, поговоришь с Дэйвом, – с сомнением в голосе произнесла Элен.

Кенди снова покачала головой – на этот раз энергичнее. Если бы Дэйв Трезилиан внял ее просьбе и пошел с ней на прием, ничего этого не случилось бы, немного разозлившись, подумала она. Впрочем, проступок Джудит и угрозы сэра Лесли остались бы. Но не будь она знакома с Джастином, он бы не предложил ей эту пугающую сделку.

Почему обязательно нужно жениться? В свое время брак превратил отца в тирана, а мать в рабыню. Кенди не хотела быть рабыней мужчины.

– Нет, – сказала она. – Только не с Дэйвом. Слушай, Элен, мне вправду нехорошо. Ты не можешь?..

– Иди домой и полежи, – сказала Элен. – Я все устрою, не волнуйся. На тебе лица нет.

– Спасибо.

Она вернулась в усадьбу «Мейфейр», но не для того, чтобы полежать. Мгновение она колебалась, а потом пошла в комнату к матери.

Джудит металась по будуару – бледно-серая под своим макияжем, с ввалившимися глазами. Сэр Лесли так и не позвонил.

– Дорогая, ради меня, может быть, ты позвонишь отцу? Скажи ему…

Кенди не могла вынести ее умоляющего, взволнованного тона. Все это и раньше повторялось много раз. Она взглянула на письменный стол Джудит – на нем лежала груда писем. В это тревожное утро Джудит даже не удосужилась вскрыть их.

– Мама, ну и что такого, если он уйдет? У него скверный характер, он грубиян и слишком много хочет. Ты его боишься, – добавила она, – так зачем удерживать его?

Джудит смотрела остановившимся взглядом.

– Он мой муж. Моя жизнь.

– Так найди себе что-нибудь другое, что лучше заполняло бы твою жизнь.

Но все было бесполезно. У Джудит начиналась истерика при одной мысли, что Лесли Нилсон покинет ее. В конце концов Кенди рассталась с матерью, так и не поделившись с ней собственной проблемой.

А меня выслушать некому, думала она. Я не могу служить курьером у папы с мамой всю оставшуюся жизнь. Но что же мне делать? И тут к ней прокралась мысль – не будь Джастин Ричмонд тем, кто он есть, она спросила бы его.

В конце концов она решила в общих чертах рассказать свою историю Дэйву Трезилиану. Они вдвоем дежурили у телефонов, а остальные отправились по улицам раздавать горячий суп и кофе.

Телефоны на некоторое время затихли, и Кенди, присев на краешек стола Дэйва, рассказала ему все. То есть, конечно, не все, но большую часть, хотя и не упомянула о Джастине. Она почему-то думала, что если расскажет о предложении Джастина, то Дэйв перестанет ей сострадать.

– Как ты думаешь, что мне делать?

Дэйв откинулся назад вместе со стулом и запустил пальцы в свои рыжие волосы. Это был высокий, внушительный мужчина с телосложением борца и глазами проповедника. Во всяком случае, так считала Кенди. Из-за него комната казалась меньше.

Он внимательно слушал ее, поглаживая рыжую бороду.

– Твоя мать совсем расстроилась?

Кенди вздохнула.

– Похоже, она думает, что все кончено, – хотя ей нужно бы радоваться любой возможности избавиться от этого брака.

Дэйв с едва заметным раздражением взглянул на нее.

– Твой отец очень богат.

Кенди удивленно посмотрела на него. Он отвел глаза, а потом жестко сказал:

– Послушай, легко говорить, что деньги ничего не значат, если у тебя их много. Когда не знаешь, что будешь есть и где будешь спать, все по-другому.

Кенди была потрясена. Она медленно произнесла:

– Дэйв, а при чем тут мама?

Он покраснел, что ему совсем не шло.

– Я подумал… Я надеялся… Просто я не понимаю, почему бы твоему отцу не помочь нам. Ведь для тебя это важно, и ты – его единственный ребенок. А нам так нужна новая ночлежка.

– Отец?!

Она и не представляла, что Дэйв знал о ее отце. Когда она в первый раз пришла в Благотворительный центр, там спросили номер ее телефона – на всякий случай – и фамилию. Но ведь она никогда не говорила о родителях. Никогда.

– Понятно.

Она встала. Дэйв тоже встал. Он казался озадаченным. Кенди заметила, что он не хочет встречаться с ней глазами.

Это правда – им действительно была очень нужна новая ночлежка. В Центре она целыми днями писала письма возможным спонсорам. Но ей и в голову не могло прийти, что Дэйв также рассчитывает и на ее отца.

– Так вот почему ты позволил мне поступить сюда и помогать, – тихо произнесла Кенди. – Из-за этого у тебя всегда находилось для меня время?

Он выглядел возмущенным.

– Конечно, нет. Вначале я даже не знал толком, кто такая Кандида Нилсон. Ты была очень обязательной и много работала. Это уже потом…

– Это уже потом ты сделал меня организатором и доверенным лицом, – спокойно произнесла Кенди. – Когда понял.

У нее запершило в горле – конечно же, и от ярости, но в основном от огорчения. Как он мог?! Кенди думала, что он продвигает ее, потому что видит в ней решимость работать. А Дэйв, оказывается, просто знал, что она богата, и полагал, что ее отец может оплатить следующий проект. Он четко дал ей понять, что она не имеет для него никакого значения – ни как коллега, ни как женщина.

Вспомнив о своих романтических мечтах, связанных с ним, Кенди вздрогнула всем телом. Хорошо, что Дэйв не знал. Просто счастье, что он не догадывался, как она была влюблена в него. Но секунду или две она почти ненавидела его за это.

Тем временем Дэйв говорил:

– Послушай, Кенди, ты можешь нам здорово помочь. Центру очень трудно, хоть он всем нужен. Это же будет как манна небесная, если кто-то из твоих окажет нам поддержку. Если ты уговоришь отца выделить немного денег, у нас все будет иначе.

– Да, – тихо, но четко произнесла Кенди. – Я понимаю, что ты хочешь сказать. А если бы я вышла замуж за Джастина Ричмонда, то могла бы попросить у него новенькую ночлежку в качестве свадебного подарка – не правда ли?

Он уловил это, хоть и был погружен в свои идеи.

– Замуж – за Джастина Ричмонда? А я думал, что они с твоим отцом на ножах по гроб жизни! – воскликнул он.

Воцарилось неловкое молчание. Она смотрела на него.

– А ты знаешь о моей семье гораздо больше, чем я предполагала, Дэйв, – с изумлением сказала Кенди.

Он смутился.

– Об этом писали во всех газетах. Все говорили, что твой отец хочет спихнуть Ричмонда и захватить его фирму. Это ведь тот самый Ричмонд?

– Он и есть, – мрачно согласилась Кенди. Дэйв глубоко вздохнул.

– Так он хочет жениться на тебе? – с благоговением спросил он. – Это же чудесно! Очень было бы кстати… Он поймал ее взгляд, замолк и слабо улыбнулся. – Но ты не должна ни за кого выходить, если не хочешь этого, моя дорогая.

Кенди глубоко вздохнула. Эти небрежные и ничего не значащие ласковые слова были последней каплей. На этих «милая» и «дорогая», которыми одаривал ее Дэйв, она строила столько надежд! Она вдруг разозлилась.

– Спасибо тебе, – холодно произнесла она. – Да, нынче нелегко получить бескорыстный совет.

Ему стало не по себе, но Кенди уже собирала вещи и не обращала на него внимания.

Кенди вернулась домой в холодной ярости, какой, кажется, еще никогда не испытывала. Было почти два часа ночи. Мать уже ушла спать, оставив для нее на столе в холле жалобную записку. Кенди бегло просмотрела ее, скомкала и взглянула на часы.

Звонить в этот час было просто дико. Она порывисто взяла трубку. Джастин ответил после четвертого гудка. Она удивилась. Значит, он тоже не спал. Или телефон стоит у него около кровати – хотя его голос не казался заспанным.

– Это Кенди, – резко сказала она.

– А-а, это ты, – его голос потеплел. – Решила?

– Я выйду за тебя.

Она чувствовала его смятение на другом конце провода.

– Ты же сам предлагал, – жестко напомнила она.

– Предлагал, – медленно произнес он. – Но я не ожидал…

Так он и не думал, что она согласится. Быть может, он даже не хотел ее согласия. Два отказа за один вечер, Кенди. Неплохо. А ты думала, что так неотразима, яростно говорила она себе.

– Уже передумал? – поддразнила она его, через сарказм выплескивая свой гнев и унижение.

Джастин мягко засмеялся.

– Да, было над чем подумать. И чего только мне не приходило в голову! А признайся, ты тоже немало об этом размышляла?

Кенди не откликнулась на его юмор. Она заметила чувственные нотки в его голосе, и это разозлило ее. Его не так легко было разоблачить, как Дэйва. Несомненно только, что от нее, Кенди Нилсон, ему нужно было то же, что и Дэйву.

Проклиная всех мужчин и их грязные мысли, Кенди, сдерживая дыхание, спокойно сказала:

– Я посоветовалась. Мнение у всех одно. Я выйду за тебя замуж. Я дала себя убедить. – Последние слова она добавила резким тоном в ответ на молчание в трубке.

– Очень жаль, – задумчиво сказал Джастин. – Ведь я надеялся тебя сам убедить.

Эти слова удивили Кенди. Она забыла, как он умеет перехватывать инициативу. Ей стало страшно. В его хрипловатом голосе звучало недвусмысленное обещание, которое она в своем теперешнем состоянии воспринимала как угрозу.

И чтобы скрыть свои страхи – как от себя самой, так и от него, – она сказала наигранно бодрым голосом:

– Нам бы надо поговорить обо всем. Где и когда?

Он ответил не сразу. Она будто осязаемо ощущала, как его Проницательный ум просчитывает варианты. Он чего-то недопонимал, и это ему не нравилось.

Наконец он сказал:

– Да, пожалуй, ты в этом нуждаешься. Может, приедешь? Я как-то уютнее себя чувствую на своей территории.

– Хорошо, – ответила Кенди. Неужели я это сделаю? – думала она. Я как будто совсем уже не я. Но вслух спросила: – Когда?

– Да хоть сейчас.

– Сейчас? Ты с ума сошел? Ведь уже так поздно.

– Однако ты же позвонила, – напомнил он. – К тому же я пока не собираюсь спать. А ты?

У нее слова застряли в горле. Ну вот, напросилась. Конечно, она знала, что это случится, но не так же сразу. По спине у нее бегали мурашки. Надо было успокоиться до встречи с ним.

– И я нет, – медленно произнесла она.

– Ну вот и умница. Ты где? Я приеду за тобой.

– Нет! – воскликнула она, сама удивившись своей горячности. – Я на машине. Давай адрес.

Он сказал адрес, и она положила трубку.

Ее удивило, что Джастин жил на маленькой улочке в Кенсингтоне. Она ожидала чего-то более солидного и уединенного, а оказалась у простой двери в доме, в котором с другой стороны располагался магазин. Не очень в его стиле – жить прямо над магазином.

Она так ему и сказала, когда он открыл дверь. Его это позабавило.

– Но это же не мой магазин, – заметил он, принимая у нее куртку.

Кенди неохотно рассталась со своей джинсовой курткой. От холода она почти не защищала, но, как только куртка оказалась в шкафу, девушку снова начал бить озноб. Ее трясло все время, пока она ехала в машине. Джастин заметил это и нахмурился.

– Тебе холодно. Пойдем наверх, я разожгу камин.

Кенди пошла за ним по ковру, покрывавшему лестницу, наверху в удивлении остановилась и огляделась по сторонам. Она оказалась в длинной комнате, проходившей, наверное, над всем магазином. Окна были закрыты абрикосово-желтыми парчовыми шторами, спадавшими от потолка до самого пола. Наверное, днем здесь было очень светло. Но стена напротив представляла собой совершенно удивительное зрелище: огромный, во всю стену, стилизованный тигр, крадучись выходящий из редких бамбуковых зарослей. Вышивка золотом.

– Я же тебе говорил, что не держу произведения искусства взаперти и в забвении.

Кенди критически посмотрела на него. Он спокойно выдержал взгляд, потом пошел по полированному паркету в другой угол комнаты к камину. Кенди услышала, как он чиркнул спичкой. И сразу же вспыхнуло пламя.

– Подделка, – весело сказал он. – Зато тепло. Иди сюда, прожарь ноги.

Она осторожно пересекла комнату. В ней было не много вещей: пара больших черно-зеленых ваз, пальма метра два с половиной высотой в каменном корыте, шелковый китайский ковер, – но каждый предмет был уникален в своем роде.

Кенди устроилась на краешке большого плетеного кресла. Джастин небрежно опустился на коврик у огня, но видно было, что он внутренне собран и внимателен.

– Ну, рассказывай.

Кенди нахмурилась.

– Что рассказывать? Ты сделал предложение. Я его принимаю. Зачем теперь ненужные разговоры?

Он рассмеялся.

– Сегодня утром ты заявила, что вообще не выйдешь замуж.

– Это было еще до того, как мы договорились о нашей сделке.

Он отклонился назад и смотрел на нее с легкой улыбкой на губах.

– Но ведь ты даже не спросила, сдержу ли я свое обещание, – заметил он. – Ну так рассказывай же.

– Что рассказывать? – У Кенди снова перехватило горло.

Он сделал широкий жест.

– Рассказывай все. Почему ты, девушка из богатой семьи, боишься ходить на приемы. Почему ты, молодая девушка, не знаешь, что такое хороший гамбургер. Почему ты, такая красивая и умная, сидишь дома и убиваешь время за вышиванием. И почему считаешь, что я для тебя – выход из положения.

Кенди не отрываясь смотрела на него. Тот порыв, повинуясь которому она примчалась сюда, начинал проходить. Она смотрела на умное, доброе, но непроницаемое лицо, и ее решимость все больше улетучивалась. Она вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.

Джастин протянул руку и щелкнул выключателем. Все освещение в комнате погасло, и остался лишь неровный огонь камина.

Слезы текли по ее щекам, но их теперь не было видно. Кенди почувствовала в руке белый накрахмаленный носовой платок, который подал ей Джастин. Она прижала его к лицу. От платка пахло деревом.

Джастин даже не пытался притронуться к ней. Просто сидел рядом и молчал.

Наконец Кенди перестала плакать и высморкалась в платок.

– Спасибо, – произнесла она.

– А все-таки расскажи мне, что с тобой происходит.

Кенди закусила губу. Он казался таким сдержанным. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она разглядела, что его темные волосы немного растрепались, а глаза блестели. У него были красивые руки с длинными пальцами – красивые и беспокойные.

Она прижала руку ко лбу.

– Ты, наверное, думаешь, что я сдвинулась. Не знаю, что на меня нашло.

– Что ж, это давно назревало, – спокойно сказал Джастин. – Не будем пока обсуждать, что я думаю о тебе. Но из-за чего вся эта буря?

– Последние тридцать шесть часов у меня сплошные неприятности, – глубоко вздохнула Кенди.

– И сколько из них по моей вине?

– Хороший вопрос. – Она опять высморкалась.

– Так отвечай же.

Она поерзала, обдумывая, что сказать.

– Даже не знаю… С одной стороны, ты тут ни при чем, но с другой – если бы не ты, ничего бы и не случилось. – Ее слова прозвучали как упрек. – Извини, я не хочу тебя ни в чем винить…

– Но, однако, обвинила. – По голосу нельзя было сказать, что это его задело. Он серьезно посмотрел на нее. – Скажи мне, Кандида, что бы ты сделала, если бы я не предложил тебе выйти за меня замуж?

– Что бы я сделала?

Джастин кивнул.

– Да. Ведь ты сейчас переживаешь кризис.

– А как ты об этом узнал?

– Дорогая моя, этого нельзя было не заметить, когда мы общались прошлым вечером. В тебе так и полыхал огонь.

Она была удивлена и одновременно раздосадована.

– Ты очень наблюдателен.

– И очень пристрастен. – В голосе его слышалась улыбка.

Кенди не поняла его, но не собиралась этого показывать. Она начала осознавать, как мало знает о нем.

– Я бы не сказала, что во мне полыхал огонь, – невесело произнесла Кенди. – Я пыталась собраться с силами и рассказать родителям…

Он выпрямился.

– Что наконец-то покидаешь родное гнездо? Правильно?

Она рассмеялась в ответ на этот неожиданно едкий вопрос.

– Ты прямо как бабушка Нилсон. Она всегда так говорила. И советовала мне поскорее это сделать.

– Она была права. Но зачем тебе так долго к этому готовиться и нервничать? Не могут же они думать, что ты останешься в родительском доме до конца дней. А что бы ты хотела сделать? Сбежать с кем-нибудь к черту на кулички? В Самарканд, например?

Кенди снова засмеялась. Эти его слова подбодрили ее, и ей стало лучше.

– Нет, я не искательница приключений.

– И любовных тоже?

Вопрос повис в воздухе. Кенди долго не отвечала.

– Меньше всего любовных, – тихо сказала она.

– Понятно.

Он сделал движение – чтобы прикоснуться к ней? Она замерла. Но он только лениво потянулся у огня.

– А что ты хотела?

– Проводить в Благотворительном центре полный рабочий день, – просто сказала она.

– Вот это да!

– Некоторое время я работала там на общественных началах. Когда умерла бабушка, я хотела начать что-то делать – ну, знаешь, чтобы людям жилось лучше. Кругом столько горя, – добавила она, чтобы объяснить. – Когда бабушка заболела, я проводила большую часть времени с ней и поэтому не могла заниматься ничем другим. Старик нанимал ей сиделок, но сам никогда ее не навещал. Ей было так одиноко… А потом одна моя знакомая сиделка попросила пойти с ней и помочь. С тех пор я этим и занималась.

– И захотела превратить это в профессию, – задумчиво проговорил Джастин.

Она покраснела, но он не увидел.

– Глупо.

– Почему это? – резко возразил он. – Вовсе не глупо. Тебе так родители сказали?

Кенди покачала головой.

– Я им не призналась. Мама рассказала мне про свои чеки, а старик сказал, что ничего бы этого не случилось, если бы я почаще бывала дома и… и…

Он поднял носовой платок, который лежал на ковре у ее ног, и дал ей.

– Начинаю понимать, – задумчиво произнес он. – Но даже если и так – неужели в твоей жизни не было мужчин? Почему ты не завела себе какого-нибудь благородного рыцаря?

Кенди выпрямила спину.

– Что ты хочешь сказать?

– Тебе нужна опора, – сказал Джастин. – Во всяком случае, ты сама так думаешь. Почему у тебя нет стоящего друга?

Она подумала о Томе, вздрогнула и с трудом сказала:

– Я… заторможенная с мужчинами. Мне… нужно было раньше тебе об этом сказать.

Она опустила голову. Ее пальцы сжимали влажный ласкут, который раньше был изысканно вышитым платком Джастина. Последовала долгая пауза.

Но в конце концов он сказал только:

– Ты точно знаешь?

Кенди подняла голову.

– Такие реакции, – мягко пояснил он, – зависят от обстоятельств. И от… э-э… людей. Тебе не кажется?

В пляске теней Джастин казался далеким, отчужденным. Она вдруг вспомнила, что это человек, которого ее отец больше всего боится, – хладнокровный, могущественный бизнесмен и умный, дальновидный стратег. Он наблюдал за ней. Но невозможно было угадать, о чем он думает. Ей стало не по себе.

Он очень медленно протянул руку и взял прядь ее спутанных волос. Он держал их, а отблески огня играли по всей их длине золотыми, красными и даже зелеными искрами.

– Как красиво, – задумчиво произнес он. – Наверное, много было желающих стать твоим благородным рыцарем.

Глядя на огонь, Кенди торопливо сказала:

– Был один. Его семья дружила с моими родителями. Но… было слишком очевидно, что он хотел жениться на дочери богатого отца.

В тени глаза Джастина казались такими проницательными.

– Не потянул на рыцаря, – спокойно констатировал он. – Это с ним ты была заторможенная?

Вспомнив, как ее шокировала грубая попытка Тома, Кенди содрогнулась.

– Можно и так сказать.

– А что случилось? – мягко осведомился он.

Но она не ответила и так резко отвернулась, что ее длинные волосы взметнулись. Таким образом она скрыла выражение своего лица.

Джастин ждал. Наконец он вздохнул:

– Дорогая моя, послушай…

Кенди круто повернулась к нему, глядя прямо в лицо.

– Не нужно меня опекать! – с яростью воскликнула она. – Вспомни – ты предложил мне выйти за тебя. Это была твоя идея, не моя. Ты просто застал меня врасплох. Но ведь я не просила у тебя объяснений, правда?

– Насколько я помню, все было по-другому, – невозмутимо произнес Джастин.

Но Кенди продолжала, захлебываясь словами и едва слушая его:

– Нет! Я пришла просить о совершенно разумной услуге. А ты предложил мне эту идиотскую сделку. И что же, разве я стала копаться в твоих словах, как… как… нищий в отбросах?

– Кандида…

– Нет, не стала. Я ушла и все серьезно обдумала. Потому что считала, что ты и вправду говорил серьезно.

Она вскинула голову. Ее словно наэлектризованные локоны, освещенные огнем, казались окруженными ореолом. Но она об этом не знала.

– Ты заставил меня поверить, что был серьезен! – яростно воскликнула она. – Ведь правда?

– Послушай…

– Правда?

Джастин что-то хрипло произнес вполголоса. Ей показалось, что он смотрит на нее почти со злостью. Но тут он совершенно спокойно сказал:

– Да, я говорил серьезно.

– Но тогда…

– Все не так просто.

– Почему?

Джастин опустил взгляд на свои руки и согнул длинные пальцы. Казалось, он тщательно подбирает слова.

– Тебе плохо пришлось. Все эти приемы с коктейлями, похожие на битвы. Я понимаю. Но тебе не приходило в голову, что может начаться… другая борьба?

Кенди насторожилась.

– С кем?

На его губах появилась едва заметная и не очень привлекательная улыбка.

– Допустим, со мной, – бесстрастно ответил он. Воинственность Кенди исчезла. Она изумленно посмотрела на него. Джастин безмятежно развалился на коврике у огня, но даже эта непринужденная поза не могла скрыть его силу, подчеркнутую тяжелой челюстью. Такого человека никто не хотел бы иметь в числе своих врагов. Неожиданно ее разобрал смех.

– Исключено, – она покачала головой. – Ни за что. Мы в разных весовых категориях. Я и связываться с тобой не стану.

Джастин метнул на нее мгновенный взгляд, который заставил ее содрогнуться, несмотря на дружескую обстановку. Через несколько секунд Джастин снова был спокоен, на его красивом лице застыло невозмутимое выражение – однако Кенди чувствовала себя так, будто рядом с ней только что ударила молния.

Джастин неторопливо проговорил:

– А что, если я все затею? Что ты тогда будешь делать?

Кенди еще не вошла в колею.

– У тебя не будет на это причин! – с горячностью произнесла она. – Я этого не спровоцирую – могу поклясться.

Он с неожиданной усталостью сказал:

– Ты сама – сплошная провокация.

И потянулся к ней.

Кенди была измотана. Она не ожидала прикосновения Джастина и не успела избежать быстрой атаки. Она и глазом не моргнула, как он уже покинул свой коврик и оказался рядом с ней – у кресла, на одном колене. Сильным, коротким движением он обнял ее за плечи и прижал к груди.

Кенди откинула голову назад. Глаза ее затуманились.

Джастин сказал:

– Вот сейчас, например. Что ты собираешься делать?

Казалось, ему было смешно, но было в его голосе еще что-то – что-то гневное, неясно подумала Кенди. За что ему сердиться на нее – ведь она согласна делать все, что он захочет? Он наклонился над ней, и каждый его мускул был напряжен.

Она внезапно поняла, как сильно устала. Слишком устала, чтобы вынести еще какие-то сцены и эмоции. Чтобы противостоять сокрушительной силе, которая чувствовалась в Джастине. Она закрыла глаза.

– А что ты хочешь, чтобы я сделала? – словно издалека услышала она свой шепот.

Джастин застыл. Кенди было подумала, что шокировала его, но он тихо засмеялся. Смех был ледяной.

– Ну, если ты хочешь так… – пробормотал он.

Его сильные руки придали ее телу более удобную позу. Никогда прежде она не чувствовала себя до такой степени вещью. Она попыталась высвободиться, но было слишком поздно. Он держал ее железной хваткой. В этом положении она была совершенно беспомощна.

Джастин посмотрел на нее сверху вниз. Его лицо находилось в тени, но она видела, что он смеется над ней.

– Я покажу тебе, милая.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Потом Кенди спрашивала себя, не была ли всему виной ее неопытность. Пока она не оказалась в объятиях Джастина, она не могла и предполагать, что он может ее желать. Но когда это случилось, она будто застыла.

Он не хватал ее по-хозяйски, как Том, и вообще это было не похоже на все, что она знала раньше. Казалось, его губы плетут на ее коже паутину теней. Он был с ней как нельзя более нежным, но тем не менее она пришла в ужас.

Джастин поцеловал ее, и Кенди сразу же вырвалась. Побледнев, она начала бессвязно шептать:

– Нет… Прошу тебя, перестань. – У нее так дрожал голос, что она сама его не узнавала.

Сначала она подумала, что Джастин и не услышал ее слов. Его глаза как-то странно, напряженно блестели. Красивое смуглое лицо казалось искаженным. Но тут он собрал все свои силы и отодвинулся от нее.

Кенди сжалась в своем плетеном кресле и прикоснулась рукой к щеке. Джастин наблюдал за ней, и блеск в его глазах пропадал. Вдруг он встал. Она отпрянула, но оказалось, что он просто сел в кресло.

– Да перестань же дрожать, – сказал он. Сама не понимая, что делает, Кенди покачала головой. Его нетерпеливые пальцы безнадежно растрепали ей волосы – рыжие локоны падали на лицо. Она подняла руку, чтобы поправить их.

Джастин закрыл глаза.

Кенди заставила себя сказать:

– Я не хочу…

Карие глаза раскрылись. В них была печаль.

– Я вижу. По меньшей мере… – Джастин не закончил фразы. Сейчас он больше, нежели всегда, походил на привыкшего повелевать императора – лицо его казалось строгим и отдаленным. Потом он осторожно произнес: – Извини, но, по-моему, ты сама не знаешь, чего захочешь в следующую секунду.

Кенди выпрямилась и постаралась встретиться с ним глазами. Она заметила, что он бледен, темные глаза почернели, а красивый тонкий рот сжался в прямую линию. Он рассердился.

Она вскинула голову и прошептала:

– Ты ведь даже не дал мне возможности сказать.

У него покривился рот.

– Ради Бога – чего же тебе нужно? Обсудить вопрос и принять решение?

– Я должна иметь право сказать «нет». Джастин устало провел рукой по лицу. Темные волосы упали ему на лоб. Даже в ее теперешнем состоянии Кенди очень захотелось ласково откинуть их назад.

– Конечно, – тихо признал он.

Кенди вспыхнула. Она так встряхнула головой, что ее волосы снова упали, закрыв ей лицо, однако они не могли скрыть ее смущение. Побывав в его сильных объятиях, она совсем растерялась.

– Извини, если ты не так меня понял, – жестко произнесла она.

Она даже не представляла, что сможет так потерять голову. Это стало новостью для нее – и не самой приятной.

Джастин убрал уютный занавес, защищавший ее даже без ее ведома. А за занавесом оказалась дрожащая тварь с полным набором животных желаний – Кенди и не подозревала, что она прячется у нее внутри. Даже если бы она поняла, что способна на убийство, Кенди бы так не испугалась. Она склонила голову и ничего не ответила.

Джастин порывисто вздохнул.

– Должно быть, я теряю чутье, – поморщившись, произнес он. – Не волнуйся, малышка. Виноват. Не так понял ситуацию.

Кенди поразилась, что хотя он как будто был немного недоволен собой, но в остальном произошедшее его взволновало мало. Он ничем не показывал, что понимает, в какой внутренней неразберихе находится она. У нее не было слов.

Последовало долгое и тягостное молчание, а он смотрел на нее. Кенди закусила губу и смотрела на огонь. Нетрудно было догадаться, что в его мыслях было мало лестного для нее.

– Ты говорила, что не хочешь брака-обмана, – словно рассуждая вслух, произнес он.

– Да. Я просто не понимала…

Джастин тихо вздохнул. Но сказал только:

– А теперь понимаешь?

Кенди подняла голову. Его взгляд встретился с ее неспокойными глазами. На губах его застыла грустная улыбка, но глаза оставались непроницаемыми. Она видела тем не менее, что теперь он хотя бы не кажется рассерженным. Ей стало немного легче, с другой стороны, она разволновалась еще больше. Будь он зол, ей было бы яснее, как себя вести, даже не понимая причины этой злости.

Она так и сказала:

– Не понимаю…

Джастин подался вперед и мрачно взглянул на нее. Это было нелегко, но она все-таки выдержала его взгляд. Ей казалось, что прятать уже больше нечего.

– У тебя всегда есть право сказать «нет», – произнес он наконец. Некоторое время он молчал. – И всегда будет. Но только… Кандида, ты уверена, что именно брак тебе нужен?

Она даже возмутилась:

– Но ты же говорил…

– Я много чего говорил, – сухо прервал ее Джастин. – Но я не говорил, что я святой. И не давал обета целомудрия.

Она покраснела.

– Поразмысли над этим, – посоветовал Джастин. – Бывают вещи и похуже, чем семейные раздоры. Я объяснил тебе, что мне нужно. Я достаточно опытен и знаю, что мне нужно. Я старый, как ты сегодня сказала. Но ведь ты… – он помедлил, а потом спокойно произнес: —…молода. И достаточно привлекательна. Наверное, ты мечтала кое о чем. Неужели не нашлось мужчины, который заставил бы тебя захотеть, чтобы эти мечты исполнились?

Ей стало неуютно. До сих пор не было такого мужчины, от одного прикосновения губ которого она оказывалась в огне.

Она покачала головой.

– Совсем не мечтала? – казалось, Джастин очень удивился и даже немного ужаснулся.

– Только не о…

– О Господи.

Рыжая головка Кенди поникла.

– Не гожусь я для азартных игр… Он издал странный смешок.

– Но таких любят игроки. Большие ставки, удивительные выигрыши. – Его снова что-то позабавило. Он был печально-спокоен и полностью держал себя в руках. – Хотя у нас слишком неравные шансы. Мы так не договаривались, когда затевали нашу сделку, – усмехнулся он. – Если мне не изменяет память, ты обещала, что провокаций не будет? Держи слово, и все будет в порядке.

Кенди закусила губу. Тон Джастина был покровительственным. Это казалось соблазнительным – Кенди никогда раньше не чувствовала себя защищенной. Но она знала – ей нельзя соглашаться, если она со своей стороны не может выполнять условий их уговора.

Запинаясь, она произнесла:

– Откуда я могу знать, что ты посчитаешь провокацией?

Джастин в удивлении молчал, а потом тихо засмеялся.

– Бедная Кандида. Это ведь несправедливо.

– Просто это…

– Уже знаю. Похоже на обман, – мягко прервал ее Джастин.

Кенди смущенно опустила голову.

– Я знаю, что делаю. И еще я знаю гораздо больше, чем ты, – сказал он. – Доверься мне.

Она невольно насторожилась. Он заметил, как костяшки ее пальцев побелели. Она увидела это и быстро разжала руки.

Джастин спокойно продолжал:

– Тебе нужен настоящий брак, не меньше. Откровенно говоря, мне тоже. – Его улыбка была натянутой. – По разным причинам – некоторые ты знаешь. Но я могу подождать. Я умею ждать. Однако мне нужна женщина, а не ребенок. И мне кажется, тебе просто надо дать развернуться.

Кенди была полна сомнений.

– Давай поженимся, – тихо сказал он. – И будем принимать все как есть. Ты больше не будешь чувствовать давление своих родителей, а у меня… у меня будут неплохие шансы.

Она вздохнула.

– Если бы я могла тебя понять.

– Поймешь, – произнес он после недолгого молчания.

Она натянуто засмеялась.

– Сомневаюсь. Во всяком случае, не в такой степени, как ты понимаешь меня.

– Ну что ж, для начала недурно, – загадочно выразился он.

Кенди и этого не поняла. Она взглянула на Джастина, развалившегося у огня, и нахмурилась. Джастин больше не пытался коснуться ее. И она с внезапной тревогой поняла, что жаждет его прикосновения.

Она поглубже уселась в кресло. Ей казалось, что так она в большей безопасности. Мысли ее перепутались, но тело очень хорошо знало, чего хочет – чтобы Джастин снова заключил ее в объятия:

Наверное, я сошла с ума, подумала Кенди. Я ведь его даже не знаю.

Но когда он обнимал ее, ей казалось, будто они знакомы целую вечность. Эти чувства были пугающе новыми – но в то же время она словно бы всегда втайне ожидала их. И за последние несколько часов Джастин так глубоко заглянул к ней в душу, как никто другой.

Она сказала, наполовину обращаясь к самой себе:

– Все происходит слишком быстро.

Джастин какое-то время помолчал, а потом произнес будничным тоном:

– Утро вечера мудренее.

Она посмотрела на часы и поняла, что потеряла счет времени.

– Ну и ну! Мне пора идти. – И она порывисто встала.

Он тоже встал, и его фигура грациозно распрямилась. В пляшущих тенях он казался очень высоким. Чуть ли не грозным, подумала Кенди, слегка отпрянув назад.

– Останься, – негромко предложил он. Ее сердце подпрыгнуло.

– Ты устала и совсем запуталась. Не возвращайся сейчас домой. Могу предложить тебе постель здесь.

Кенди замерла, как статуя. Чью постель? Что он от нее хочет?

– Зачем? – едва проговорила она похолодевшими губами.

Одна его бровь коварно взлетела вверх.

– Никто не будет тебе мешать, – заверил он. В его голосе чувствовалась улыбка. – За сегодняшний вечер я и так наделал достаточно ошибок.

Эта фраза почему-то больно уколола ее. Она нагнулась за своей сумочкой.

– Нет, лучше мне вернуться. Мама меня ждет и…

– Твоя мама досматривает десятый сон, – тихо сказал он, подошел к ней и положил руки ей на плечи. – Не уходи, Кандида. Не будь такой недоверчивой.

Она вдруг подумала, что это решение может изменить ход всей ее дальнейшей жизни. Она ощущала его сильные руки у себя на плечах, но он не держал ее. Но все же ей казалось, что от этого не уйти – она даже не захочет уйти.

– Хорошо, – сказала она шепотом. Джастин так глубоко вздохнул, будто до этого сдерживал дыхание. Но не сказал ничего, кроме:

– Отлично.

Он показал ей комнату, отделанную в приятных зеленых и золотых тонах. Она взглянула на большую кровать. Джастин подошел и приобнял ее за талию. Она резко отскочила.

– Я вовсе не думал о том, чтобы присоединиться к тебе, – сказал Джастин. – Я же сказал – ты должна мне верить.

– Извини, – с трудом произнесла она. – Правда, извини. Просто сегодня вечером все было… так непривычно.

Он обнял ее.

– Ты меня тоже извини. Я не хотел вести себя так агрессивно. Если честно, и я ожидал не совсем того.

Кенди опустила голову.

– Только не нервничай больше. Все образуется, поверь мне, – твердо произнес Джастин. Он подошел к высокому – до потолка – шкафу и извлек оттуда пижаму из блестящего зеленого материала. Бросил ее Кенди, и она увидела вспышку золота. Она поймала пижаму и расправила, держа за рукава. На спине плясал золотой дракон.

Джастин поморщился.

– Подарок, – извиняющимся тоном сказал он. – По-моему, эти китайские картинки так и говорят: «Подарок из Шанхая!» Тебе, конечно, будет велико, но у меня больше ничего нет.

Кенди стало интересно, кто подарил ему это одеяние с драконами. Она снова и снова разглядывала пижаму. Наверное, это сделала женщина.

Мужчины не дарят друг другу одежду, особенно расшитую страшными геральдическими чудовищами. Интересно, была ли это любовь, пламя которой уже прогорело, или искры прежнего чувства еще не погасли?

Джастин ничего не рассказывал ей о других своих любовницах. Боже, о чем она думает? Она же не была его любовницей! За весь этот судьбоносный вечер он ни разу не упомянул о любви. А если бы упомянул, Кенди не знала, что бы она сделала.

Он наблюдал за тем, как разные чувства отражаются, сменяя друг друга, на ее лице, потом вздохнул. Она этого не заметила. Он подошел к ней и повернул к себе. Ей стало неловко за свой неопрятный вид.

– Не смотри так, Кенди. Я обо всем позабочусь. – Он чмокнул ее в бровь. – Обещаю тебе.

Но он не спас девушку от одиночества, охватившего ее, когда она легла спать. Он даже не заметил его. Не увидел отчаяния в крепко сжатых руках Кенди, когда, прощаясь, по-отечески поцеловал ее и пожелал спокойной ночи.

Когда Кенди наконец удалось заснуть, ей снился Джастин, убегавший от нее рука об руку с красивой китаяночкой, а она умоляла их подождать.

Утро прошло ужасно. Она встала и начала бродить по квартире, как будто ночевать у чужих мужчин было для нее чем-то само собой разумеющимся. Джастин что-то насвистывал сквозь зубы и, казалось, не понимал ее состояния. Даже когда она, потянувшись за кофейником, задела Джастина голой рукой и отскочила, как испуганная кошка, он ничего не заметил.

На нем не было пиджака, но было ясно, что сейчас он наденет свой идеально скроенный жилет и пиджак и снова станет самим собой. Кенди с отвращением, которое может появиться после бессонной ночи, взглянула сначала на него, а потом на свои мятые джинсы.

– Бывает, чтобы ты когда-нибудь не был одет с иголочки? – недовольно спросила она, взяла свой кофе и пошла с ним к другому концу стола.

У Джастина загорелись глаза.

– Бывает, и часто. Ты узнаешь, когда мы поженимся.

У Кенди хватило сил не покраснеть, и она одарила его одной из лучших своих улыбок – твердой и ироничной.

– Жду этого с нетерпением, – заверила она его. Джастин громко рассмеялся.

– Я тоже.

Он наклонился вперед, будто собирался ее поцеловать, но так и не поцеловал. Глядя в его смеющиеся карие глаза, Кенди почувствовала, что дыхание у нее прерывается, но она ничего не могла поделать. И она видела, что Джастин заметил это.

Чем больше становилось смущение Кенди, тем больше она злилась. Как у него хватает нахальства сидеть там и смеяться над ней?! А все потому, что он привык к таким вещам, а она – нет. Она зло посмотрела на него.

– Тебе еще не пора? На работу опоздаешь.

– Прямо как жена, – с веселым одобрением произнес Джастин. – Но я планировал сначала подвезти тебя. Предпочитаю довозить своих гостей до дома в целости и сохранности – даже на следующее утро.

Кенди вдруг почувствовала пустоту. Не было сомнений, что он не раз уже отвозил «гостей» домой после таких вечеров, какой он собирался провести и с ней, если бы она так бурно его не отвергла.

А если бы она не отказалась? Как бы он сейчас вел себя? Может быть, он поцеловал бы ее? Держал бы во время завтрака за руку, а потом повел обратно в спальню? Или все равно смотрел бы на нее с этой спокойной иронией и собирался бы на работу, позабыв обо всем?

Я бы этого не вынесла, подумала Кенди, сама себе удивляясь. Она резко встала.

– Спасибо, не надо.

Ее сухой, чуть ли не враждебный тон не оставлял надежды. Джастин был озадачен.

– А если я хочу тебя отвезти?

– Это не имеет смысла. Я приехала на своей машине.

Джастин усмехнулся.

– Один – ноль, – признал он. – Сдаюсь.

Он снова наклонился и на этот раз действительно поцеловал, дав ей ощутить быстрое и невероятно чувственное прикосновение его губ и языка к ее нижней губе. Кенди вздохнула – ее бросило в жар. В глазах Джастина зажглись огоньки.

– Ты не знаешь, что это, – пробормотал он.

– Ч-что? – запинаясь, спросила она. Она вся горела, и в то же время ей было холодно. Она чувствовала себя ужасно глупо.

Улыбка Джастина стала злорадной.

– Ехать домой в первой половине дня, – негромко произнес он. Он по-хозяйски дотронулся до ее нижней губы и, казалось, был доволен, когда она закрыла глаза. – Надеюсь, ты не пожалеешь.

Было ясно как день, что он имел в виду вовсе не дорожные пробки.

Когда Кенди открыла рот, чтобы ответить, Джастин уже ушел. Он что-то насвистывал и казался до отвращения довольным собой. Потом Кенди услышала, как он легко сбежал вниз по лестнице, крикнул «Пока», словно делал это каждое утро, и захлопнул дверь.

Прошло много времени, прежде чем она, перестав дрожать, смогла натянуть на себя одежду и отправиться домой.

Она застала родителей на кухне, Мария сновала на цыпочках и накрывала на стол. Значит, сэр Лесли вернулся – во всяком случае, сейчас он был здесь. Но мать была совсем не рада – это было легко заметить по ее заплаканному лицу. Кенди снова попыталась ни о чем не думать.

Она расправила плечи и вошла.

Отец уронил газету и уставился на нее. Он был высокий, с густыми темными волосами, подернутыми сединой, и сверкающим взором. Сейчас его глаза блестели с выражением, которое Кенди определила без труда. Ей стало страшно, но она напомнила себе, что она одна его не боится. Или, на худой конец, не очень боится.

– Где ты была, черт бы тебя взял? – не поздоровавшись, спросил он.

Кенди села за стол и налила себе чашку кофе.

– Доброе утро, старик, – сказала она, гордясь своим спокойным голосом.

– Не называй так папу, – машинально произнесла Джудит.

Ни Кенди, ни сэр Лесли не обратили внимания на ее слова. Сэр Лесли отшвырнул газету, даже не делая попыток как следует сложить ее. Джудит начала с рассеянным видом подбирать листы. Это он тоже проигнорировал.

– Ну, что скажешь? Твоя мать обзвонила полстраны. Думала, с тобой случилось что-то ужасное.

Кенди стало совестно.

– Извини, мам.

– И это уже не в первый раз, – продолжал отец и так хлопнул рукой по столу, что вазочка для тостов подпрыгнула на своей тонкой ножке. – Что все это значит?

Кенди задумчиво смотрела на него. Она не знала, какая новость из двух будет воспринята менее враждебно. Однако откладывать не было смысла. Джастин дал ей это понять.

– Я работала в Благотворительном центре. Дежурила по вечерам.

Сэр Лесли удивленно посмотрел на нее.

– Благотворительный центр? Это что же, какая-то идиотская кухня, пропахшая супом?

– Ага, – согласилась Кенди и откусила от яблока. – Меня пригласили работать полный день. Я собираюсь согласиться.

– Не бывать этому, – немедленно откликнулся сэр Лесли. – Если тебе нужна работа, иди в офис. Я и раньше тебе говорил…

– Нет, старик, – мягко прервала она. – Не просто работа. Работа, в которую я верю. Чтобы не просто получать деньги, а делать людей счастливее.

– Тебе никогда не приходилось заботиться о деньгах, – с горечью сказал он. Ее ошеломило, что он говорит точь-в-точь как Дэйв Трезилиан. – Ты бы не смогла заниматься бездомными и нуждающимися, если бы не жила на мои деньги. А что, если я не стану больше содержать тебя?

Джудит вяло запротестовала.

– Заткнись, – оборвал ее сэр Лесли, даже не удостоив взглядом. – Ну так что?

Кенди пожала плечами.

– Значит, мне придется найти способ зарабатывать себе на жизнь.

У сэра Лесли внезапно сощурились глаза.

– Что ты затеваешь?! Где ты была сегодня ночью?! Не верю, что ваша кухня работает круглые сутки.

У Кенди забилось сердце.

– Она и не работает, – тихим голосом согласилась Кенди.

Отец замолчал. А он был наиболее опасен, именно когда молчал.

– Шлюха! – бросил он с сокрушительной силой. – Не думай, что можешь вести себя подобным образом и жить у меня в доме. Убирайся и иди к тому, с кем ты была сегодня.

Кенди побледнела. Джудит сказала:

– Нет, Лесли, будь благоразумен… Он обернулся к ней.

– Если бы ты хоть чуть-чуть была матерью, вместо того чтобы скулить и разъезжать по пансионатам, дочь бы у тебя знала, что правильно, а что – нет.

Побледневшая Джудит, вся дрожа, подалась назад. Кенди почувствовала, как ею овладевает холодная, ясная злость.

Отец снова повернулся к ней.

– Где ты была сегодня ночью? Полагаю, с мужчиной?

– Да, – подтвердила Кенди. Джудит застонала.

– С кем?! – крикнул сэр Лесли.

Кенди мило, но не без торжества улыбнулась ему.

– Сегодня ночью я была с Джастином Ричмондом, – произнесла она, радуясь, что может сказать чистую правду.

Мать испустила негромкий вопль.

– Не беспокойся, мам, – с иронией добавила Кенди. – Он хочет сделать меня честной женщиной.

Последовало изумленное молчание. Тут сэр Лесли с яростью воскликнул:

– Ах ты дура!

Джудит сказала:

– Кенди! Как ты могла? Это же злейший враг твоего отца. Как ты могла позволить ему тебя соблазнить?!

Кенди пожала плечами.

– Он и не соблазнял.

Они не поняли ее, но она того и хотела. Джудит закрыла глаза. Сэр Лесли рявкнул:

– Это все для того, чтобы досадить мне! – набросился он на нее. – Какой ему интерес в ребенке вроде тебя?!

Услышав это, Кенди вздрогнула, но снова пожала плечами и спокойно сказала:

– Жениться – вот чего он хочет.

– Значит, Ричмонду известно о твоей доле в фонде, – быстро заключил сэр Лесли. – Понимает, что, если доберется до наших акций в компании, мне нечего будет рассчитывать на слияние.

Кенди покачала головой.

– Не думаю.

Джудит открыла глаза и взглянула на нее, пораженная уверенностью ее тона.

– Но, дорогая, ты же не можешь знать наверняка.

– Могу. Если бы он это имел в виду, он бы мне сказал, – ответила Кенди и еще раз откусила яблоко. – Я ему верю и дала ответ, – быстро добавила она. В глазах у нее плясали чертики. – Так что пожелайте мне удачи и морально готовьтесь к тому, что придется платить за свадьбу.

Через полчаса позвонил Джастин.

– У тебя радостный голос, – сказал он. – Как все прошло?

Кенди честно сказала:

– Отец взвился до потолка. Он думает, что тебе нужна моя доля в компании «Нилсон».

Джастин неопределенно хмыкнул.

– Как по-твоему, он будет мешать заключению брака? – без особого интереса спросил он.

Это почему-то звучало убедительней, чем если бы он стал опровергать подозрения сэра Лесли. Кенди засмеялась.

– После того, как мама сказала, что меня не было всю ночь? Нет, – бодро сказала она.

– Понятно, – казалось, Джастин был доволен. – Его убедила наша ночь страсти. Должно быть, ты немного сгустила краски.

Кенди с достоинством проговорила:

– Я сказала правду.

– Конечно. – Джастин оценил ответ. – Ты всегда говоришь правду?

Кенди веско сказала:

– Слушай, Джастин, я не хочу, чтобы ты думал, будто тебе некуда отступать. Я знаю – вчера вечером все было очень нелегко…

– Но не безнадежно, – ответил он. Кенди поняла, что ее слова насмешили его.

– Я серьезно. Я хочу сказать – ты ведь еще можешь передумать. Сядешь работать, и тебя потянет к твоей обычной жизни.

Джастин небрежно произнес:

– Что бы ни случилось, я не перестану думать о тебе.

Кенди стиснула зубы.

– Я вовсе не набивалась на комплименты. Я просто хотела сказать…

– Тогда не говори, – прервал ее Джастин. – Не говори больше ничего. У нас сделка, и мы не собираемся ее расторгать. Но лучше, если мы не будем это обсуждать. Увидимся вечером. – И он повесил трубку.

Все так и произошло. Следующие несколько дней Джастин доброжелательно, вежливо, но неумолимо устраивал ее жизнь на свой лад. И отказывался говорить что-либо определенное.

У нее появилось тягостное чувство, будто она перестала управлять собственной жизнью. Ей казалось, что она находится в руках умудренного опытом, но властного человека, который привык управлять другими.

Во всяком случае, насчет его опыта она не сомневалась. Многие были рады осведомить ее о прошлом Джастина. Даже мать невесело сообщила ей, что Джастин умеет добиться от женщины всего еще со студенческих лет.

Но Лизбет Ламонт – это было нечто другое. Она ничего не рассказывала о юности Джастина. Просто была красива и уверена в себе.

Она подошла к Кенди на коктейле – сэр Лесли настоял, чтобы на этом приеме была вся семья. Это была невысокая брюнетка, из тех женщин, которых называют «роковыми». Ее сильно накрашенные глаза и ресницы были усыпаны мелкими золотыми блестками.

Когда она нагрянула, Джудит Нилсон взглянула на нее и удалилась, бормоча в ухо дочери невнятные извинения.

Лизбет была в ярко-красном платье с открытыми плечами и спиной. Ногти были такого же цвета, как и платье. Она казалась очень деятельной. Ее высокий голос и звенящий смех были слышны во всем доме. Она была совершенно уверена, что производит необыкновенное впечатление. Лизбет перешла прямо к делу.

– Кенди Нилсон, – задумчиво произнесла она, назвав себя. – Знаете, я всегда считала, что Лесли протолкнет вас по издательской части. Вот уж не думала, что он позволит вам залезть в постель к конкуренту.

Кенди широко раскрыла глаза. Лизбет Ламонт, очевидно, была довольна впечатлением, произведенным ее словами. Великолепный эффект! Это ужасно уязвило Кенди.

Она одарила Лизбет широкой, кошачьей улыбкой и сказала:

– Да нет же – это не в его характере. А мы у него разрешения и не спрашивали.

Изящно выщипанные брови Лизбет грозно сдвинулись.

– Ты что, хочешь сказать, что у него это с тобой серьезно? У Джастина?

Кенди еще больше разозлилась.

– Похоже на то, – тихо сказала она.

– Не говори глупостей – ты еще ребенок. Для Кенди это было уже не ново и к тому же начинало надоедать. Глядя прямо в глаза Лизбет, она поведала ей о предложении Джастина.

– Вот так он сказал. – Кенди придала своим глазам мечтательное выражение, как будто бы она вспоминала о минутах страсти, а не о деловых, хотя и дружелюбных инструкциях, которые давал ей Джастин. Она даже смогла покраснеть. – Думаю, что он сейчас заново открывает для себя жизнь.

Кенди с удовлетворением отметила на лице у Лизбет такое выражение, как будто она увидела в своей тарелке гусеницу и вот-вот завизжит от ужаса.

И тут сзади послышался голос Джастина, который весело говорил:

– О, я вижу, вы уже познакомились. – Ситуация его явно забавляла.

Лизбет резко повернулась на своих высоких каблуках и упала ему на грудь. Прижавшись к нему, она обернулась к Кенди и бросила ей вызывающий взгляд. Щекой она терлась о безукоризненно отутюженный темно-серый пиджак Джастина, словно котенок, напрашивающийся на ласку.

– Дорогой! Должна же я была познакомиться с девушкой, которая отняла тебя у нас, остальных, – жеманным голосом сказала она.

При других обстоятельствах это могло бы выглядеть забавным. Но только не сейчас.

Джастин поднял брови, отстранил от себя Лизбет, как будто ее поступок был совершенно неожиданным для него, и улыбнулся Кенди. В его глазах была обычная теплая обезоруживающая улыбка. Но на этот раз она вызвала у Кенди раздражение.

Джастин же сказал только:

– Ну вот и хорошо, а теперь я ее украду у тебя. Мне надо с ней поговорить. – И, взяв Кенди под руку, он повел ее прочь, бросив напоследок: – Пока, Лиз.

Пересекая комнату под руку с Джастином, Кенди кипела от ярости.

– Ты что, самый умный?! – свистящим шепотом спросила она.

Улыбаясь, он взглянул на нее.

– Не самый, – печально произнес он. – Иначе ты бы не успела познакомиться с Лизбет, пока…

– Пока я полностью не окажусь у тебя под каблуком? – вполголоса спросила она.

Казалось, Джастин был обескуражен.

– Да нет, я не то собирался сказать.

– Так что ты собирался сказать? – с вызывающей издевкой проговорила она. – Что тебе ужасно жаль и этого не должно было случиться?

Джастин внезапно остановился. Несколько мгновений он и вправду выглядел ошеломленным. Его рот начал подергиваться.

– Совсем нет, – растягивая слова, сказал он. Кенди с силой сжала свой бокал шампанского.

Она даже не пригубила его. Джастин быстро добавил:

– Если ты собираешься швырнуть в меня бокалом, вспомни, что я приехал позже и мой полнее. А я верю в возмездие.

Она посмотрела на него.

– Ты ведь совсем не против, правда? – наконец сказала она и подумала о Лизбет: она только что обнимала его и смотрела на нее своими острыми глазками – смотрела на невесту, которую не считала за соперницу.

– Не против чего?

Кенди впилась в него взглядом. Он еще больше походил на ее отца, чем она думала.

– Тебе льстит, когда две женщины ссорятся из-за тебя? – с горечью спросила она.

Джастин казался безмятежным.

– Нет, конечно. – Он сделал паузу. – Но ты не устроишь скандала, а у Лизбет – хоть она и способна на это – других забот хватает.

Кенди почувствовала, что ей больше нечего сказать. Она понимала, что за этим что-то кроется. Она была уверена. Но Джастин был сейчас таким открытым и доброжелательным, что она не знала, как отразить его аргументы.

Она мрачно произнесла:

– Как она на тебя набросилась!

– Я – ее начальник, и она очень беспокоится о своей карьере. Такая женщина никогда не упустит возможности польстить начальству.

– А тебе это нравится.

Джастин спокойно встретился с ней взглядом.

– Могу прожить и без этого. И еще: я переживу, если твои родители будут смотреть на меня как на чудовище. Но мне было бы приятно, если бы ты была хоть немного полюбезнее со мной.

В его глазах вдруг пропало все веселье. Кенди вспыхнула и умолкла.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кенди с облегчением убедилась, что родственники Джастина гораздо приветливей, чем ее собственные. Он повез ее знакомиться со своей теткой – в ее квартире царил уютный беспорядок, а окна выходили на Кенсингтонский парк.

– Я так рада, – сказала леди Ричмонд, расцеловала ее в обе щеки и обняла.

Кенди очень удивилась. В ее семье нежности были не приняты. Джудит никогда бы не поцеловала Джастина. Кенди взглянула на него. Он ободряюще улыбнулся ей.

– Тетя Роза говорит о помолвке. Она рада. – Он подчеркнул это слово почти незаметно, но они с Кенди думали об одном и том же, Кенди покраснела.

Леди Ричмонд махнула ему рукой, все еще обнимая Кенди за талию.

– Джастин, не дерзи. Если уж преподносить людям такие сюрпризы, то нужно дать время привыкнуть. Кенди прекрасно знает, что я хочу сказать. – Она притянула девушку к себе. – Присядь, дорогая, и расскажи мне… в общем, обо всем. Вы давно знакомы? Уже назначили день свадьбы?

Кенди изо всех сил подавала Джастину сигналы глазами, умоляя о помощи.

– Я не… – начала она.

Улыбка Джастина стала еще шире. Он тоже сел и забросил ногу на ногу, собираясь с интересом послушать.

– Все было так… э-э… внезапно, – пробормотала Кенди, не сводя с Джастина свирепого взгляда.

Добрая леди Ричмонд не замечала этих подводных течений между ними. Ничего не подозревая, она улыбалась то племяннику, то Кенди.

– Я всегда говорила – если ты влюбишься, то с первого взгляда, – с торжеством обратилась она к Джастину. – Говорила ведь?

Его карие глаза сверкнули.

– Говорила, – согласился он.

– Дорогой ты мой, – ласково улыбаясь, сказала, она. – А ты был так уверен, что этого не случится. Ты рад, что я оказалась права?

– Очень, – со смехом в голосе произнес он. Кенди с непонятной обидой закусила губу. Леди Ричмонд ничего не заметила. Кенди послала Джастину страдальческий взгляд, но он отказался его увидеть. Позже, когда тетушка ушла искать семейные фотоальбомы, она накинулась на него:

– Это ужасно! Я чувствую себя как преступница. Она так за нас рада, а мы ее обманываем.

– Напротив, ты сказала чистую правду, – сухо произнес Джастин. – У тебя к этому большие способности. Я давно заметил. Это одна из тех твоих черт, которыми я восхищаюсь.

– Говорить полуправду? – с горечью спросила Кенди. – Вроде бы все правильно, а на самом деле все не так. Ты этим восхищаешься?

Джастин долго смотрел на нее, а потом встал и пересел к ней на диван.

– Очень.

Он небрежно положил руку на спинку дивана – прямо за спиной Кенди. Она даже не заметила. Повернулась к нему. Глаза ее наполнились слезами.

– Слушай, неужели ты не понимаешь? Это как раз то, чего я больше всего боялась. Я не хочу ее обманывать.

– Ты и не обманывала, – лениво сказал он. Кенди начала закипать.

– И еще я не хочу, чтобы она верила обману. Джастин наблюдал за ней, склонив голову набок.

– Почему? – спросил он наконец.

– Как это – почему? – Кенди пришла в негодование. – Она ведь такая добрая и любит тебя. Я не хочу ее обижать.

Джастин приподнял бровь.

– А если ты ей скажешь, что на самом деле не очень-то хочешь выходить за меня замуж – просто не из чего выбирать? По-твоему, это ее не заденет? – спокойно спросил он.

Кенди была потрясена.

– Это неправда.

– А что, разве нет?

– Нет, – она круто повернулась к нему. – Ты же знаешь, что нет. Я…

Тут вернулась леди Ричмонд, и Кенди так и не договорила. Джастин не пересел – только встал, когда вошла тетушка. А потом опять сел, небрежно обняв Кенди за плечи. На этот раз она заметила и сидела тихо-тихо.

Леди Ричмонд самозабвенно болтала.

– Рождество, – сказала тетя, протянув им фотографию. – Ты тогда только-только вернулся в Англию.

Он наклонился вперед и небрежным движением прижал Кенди к себе. Она чувствовала теплоту его бедра совсем рядом, и ей стало не по себе.

Джастин взял снимок и протянул его ей.

– Я тут похож на пугало, будто только что с луны свалился, – скорбно сказал он.

– Ну, там ведь было столько незнакомой тебе родни, – снисходительно произнесла тетушка. – На Рождество всегда приезжает так много родни.

Джастин усмехнулся.

– Немало, это точно.

Он начал объяснять Кенди, кто есть кто. Она пыталась сосредоточиться, но могла думать только о мускулистой руке, которая обнимала ее.

– Полагаю, ты их всех пригласишь на свадьбу, – с радостью сказала леди Ричмонд.

Джастин снова посмотрел на фотографию, нахмурился и ничего не ответил.

Леди Ричмонд, похоже, и не заметила. Она примостилась на подлокотнике дивана, подала им еще один снимок и начала объяснять, глядя Кенди через плечо.

– Л это День открытых дверей. Помнишь, Джастин? Ты только что стал членом совета директоров, и Генри попросил тебя представлять семью в соревнованиях по бегу в мешках.

– И еще он велел мне не выигрывать, – улыбнулся Джастин.

Он поднял голову, чтобы взглянуть на тетку. Кенди показалось, что его губы коснулись ее виска, и она быстро глянула на него – ее будто ударило током. Но Джастин просто смотрел на леди Ричмонд, и его взгляд ничего не говорил. Он взял у тетки фотографию и протянул Кенди.

– Вот Генри, дорогая. А вот под этой шляпой – тетя Роза. – Тут его голос стал неестественным. – А это, в темных очках, – Марианна.

– Понятно, – сказала Кенди и посмотрела на свою предшественницу. Это был моментальный снимок, а не постановочная фотография, но ничто не могло скрыть изящества Марианны Ричмонд.

Кенди прокашлялась.

– Она вроде бы…

– …в панике, – быстро закончила леди Ричмонд. – В тот День открытых дверей мы все туда пришли. Бедная Марианна не очень любила все эти сборища. А Генри иногда вел себя как тиран.

Джастин отдал ей снимок.

– В отличие от меня. Тетушка рассмеялась.

– Уж во всяком случае, участвовать в этих эстафетах – бегом с яйцом в ложке – ты меня не заставлял. Зато ты привык всегда добиваться своего.

Кенди дрожала, ощущая его руку у себя на плечах. Она попробовала подвинуться, но он только сильнее прижал ее.

– Ты преувеличиваешь, – ответил Джастин тетке.

Но она не преувеличивала – Кенди сама в этом убеждалась снова и снова. Джастин редко спорил, никогда не повышал голоса. Но он всегда получал желаемое, спокойно и улыбаясь, – добивался своего даже от ее отца.

Сэр Лесли возражал против их брака громогласно и упорно. Джудит плакала, а побледневшая Кенди терпела. Когда Джастин через несколько дней заехал к ним домой и застал их за очередным выяснением отношений, он тотчас оценил ситуацию и начал действовать сам.

– Мне кажется, – мягко начал он, – нам нужно поговорить об акциях Кенди.

Это было как гром среди ясного неба. Кенди вскочила на ноги и в изумлении повернулась к нему. Но он смотрел не на нее, а на ее отца, и на его губах была едва заметная улыбка.

– Ах ты, ублюдок, – сказал сэр Лесли и злобно посмотрел на Кенди. – Не думай, что сможешь пользоваться акциями моей дочери в моей собственной компании.

Джастин тихо возразил:

– Это акции Кенди. Она будет с ними делать, что посчитает нужным.

– Они не ее, – ответил сэр Лесли. – Они не достанутся Кенди, пока ей не исполнится двадцать пять.

Джастин задумчиво посмотрел на него.

– Или же пока она не выйдет замуж.

Сэр Лесли ощетинился.

– Ты что, угрожаешь мне?

Они долго буравили друг друга глазами. В гнетущей тишине Кенди смотрела то на одного, то на другого. Она вспомнила, что это бизнес, а Джастин для ее отца – серьезный конкурент. Что это за человек, которому она собирается довериться?

Джастин спокойно сказал:

– Нет, я напоминаю.

Он взял Кенди за руку, не отводя взгляда от ее отца. Она почувствовала силу в теплой руке Джастина. Он разжал ее напряженные пальцы и сплел их со своими. В глазах отца загорелся недобрый огонек. Сэр Лесли заметил жест Джастина. А может, Джастин и хотел, чтобы он заметил. Кенди этого не знала, но послушно держала руку в руке Джастина.

– Я бы сказал, что не время ее запугивать – иначе вам не придется рассчитывать на ее добрую волю, и она может продать акции. Мне, например, – сладким голосом добавил Джастин.

Сэр Лесли побагровел от ярости. Взбудораженная Джудит поднялась. Джастин одарил их обоих своей чарующей улыбкой. Но Кенди видела, что глаза его не улыбались.

– Подумайте об этом, – посоветовал Джастин и обратился к Кенди: – Дорогая, мы опаздываем в ресторан. Я заказал столик на восемь.

Потрясенная этой неприятной сценой и тем, как проявил себя в ней Джастин, Кенди порывисто кивнула.

– Пойду возьму пальто.

Он быстро шагал по мокрым от дождя улицам. Шедшая рядом Кенди украдкой поглядывала на него. Неужели он такой же беспардонный, как и ее отец? Такой же холодный и расчетливый? Или он просто отвечал ударом на удар? Она пыталась разобраться в путанице своих чувств. Но невозможно было поспевать за Джастином и одновременно думать обо всем.

Наконец он сказал:

– Я и не представлял, как они тебя используют.

– В каком смысле?

– Разве ты не замечала? – сердито сказал он. – Это же смерть – завязнуть между этими двумя людьми. Ты разъединяешь их, и они не могут сблизиться, но ты же их и сближаешь. Тебе лучше покончить со всем этим. Ты хочешь эту грандиозную свадьбу, которую собирается устроить твоя мать? – спросил он вдруг.

Кенди высморкалась и положила платок в карман.

– Что ты имеешь в виду? Джастин глубоко вздохнул.

– Я хочу сказать – мне кажется, что ты не сможешь долго выносить все эти штучки. – Он остановился и внезапно повернулся к ней, взяв ее руки в свои. – Давай обойдемся без излишеств и поженимся побыстрее.

– Но…

– Я хочу, чтобы ты выбралась из этого ужасного дома, – жестко сказал Джастин. – Немедленно. Быстрее выходи за меня. Или переезжай ко мне.

– Но гости… и мама…

Джастин слегка встряхнул ее за плечи.

– Чья это свадьба?

Некоторое время она колебалась, изучая его лицо. В тусклом уличном освещении его глаза были почти черными. Игра света выделяла его высокие скулы, и лицо Джастина казалось яростным и даже немного жестоким – как будто он испытывал боль.

– Это так важно? – медленно спросила Кенди.

Выражение на лице Джастина изменилось, и теперь его стало невозможно разгадать. Он отпустил ее руки.

– Только если это важно для тебя. Разумеется, ты можешь устроить свадьбу как тебе угодно.

Кенди приняла решение. Ее шатало, но она расхрабрилась.

– Ты прав. Чем скорее, тем лучше. – Она виновато взглянула на него и добавила: – Но когда я скажу об этом маме, ты будешь держать меня за руку.

Джастин испустил долгий вздох и пожал плечами.

– Она может, как всегда, устроить вечеринку. Но свадебной церемонии на ней не будет. И никаких торжественных речей. Вообще, чем больше я думаю об этом, тем привлекательнее мне кажется перспектива.

У Кенди будто гора с плеч свалилась. Она улыбнулась Джастину и возвела глаза к небу.

– Благодарю тебя, Господи, что ты послал мне в мужья крутого бизнесмена, который к тому же еще и мыслитель, – поддразнила она.

Джастин стоял не двигаясь. Между ними на мгновение возникло непонятное Кенди напряжение. Она неуверенно взглянула на него. Ее улыбка угасла.

Он кивнул, и ей снова показалось, будто что-то причиняет ему боль.

– Завтра оформляю документы, – сказал он.

Этим вечером Кенди не дежурила в Благотворительном центре. Она поняла – Дэйв Трезилиан не хотел вызвать недовольство у двух сильных мира сего, которые имели отношение к Кенди, и поэтому изменил график дежурств. Сначала это задело ее, но теперь уже не имело значения.

Она в бессоннице сидела на кровати и думала о том вечере, когда познакомилась с Джастином. Неужели прошло меньше месяца? И уже тогда он мне снился, подумала она. По телу ее побежали мурашки от какого-то суеверного трепета.

Что с ней творится? Когда Джастин прикасался к ней, она вся холодела внутри – как тогда, с Томом Лэнгтоном. А когда не прикасался, она только и мечтала быть в его объятиях.

Обхватив руками колени, Кенди прижалась лбом к оконному стеклу. На улице лил дождь. Мокрые тротуары отливали серебром. Пустая улица сверкала, как темное зеркало. Дома, выстроенные в георгианском стиле, тоже казались совсем темными. Кенди была так одинока. Так растерянна.

Если бы Джастин был здесь!

Осознав эту мысль, она с громким возгласом вскочила, закрыв пылающее лицо руками.

Почему она так нуждается в Джастине, будто он единственный в мире мужчина, которому она может довериться? Должно быть, она сошла с ума. А если бы он понял…

Он бы просто ее пожалел. Она бы показалась ему такой, какой и была на самом деле – наивной, жалкой, совсем ребенком. Наверное, он был бы немного смущен и очень добр к ней.

А если нет, то он мог бы повернуть все против нее. Она ведь уже видела, как он использовал свое знание человеческой природы против своих противников. Кенди стиснула зубы. Может быть, она и растерянна, но не поддастся влиянию хладнокровного и умного Джастина Ричмонда!

Она вернулась в кровать и в конце концов заснула. Это была ужасная ночь. Кенди металась и беспокойно переворачивалась с боку на бок – ей снился таинственный незнакомец, шедший впереди нее в ночной аллее. Она звала на помощь, но он не оборачивался. А может быть, она кричала, потому что боялась его и хотела предупредить других?

Она шла за ним. Он обернулся, но она никак не могла разглядеть его лицо. Кенди два раза просыпалась со слезами на глазах.

Утром все простыни были на полу, а выглядела Кенди так, будто и не спала.

Джастин сразу это заметил. Он прибыл в одно время с утренней почтой и, взглянув на Кенди, вскинул брови.

– Что стряслось?

Кенди расправила поникшие плечи.

– Что ты здесь делаешь?

Он улыбнулся в ответ.

– Я пришел решить твои проблемы – либо создать новые. Все зависит от того, как ты на это посмотришь.

Она закрыла глаза.

– Джастин, я всю ночь видела кошмары и воевала со своим одеялом. Мне сейчас не до твоих головоломок. Говори безо всяких ребусов, пожалуйста.

Он протянул руку и провел длинным пальцем по ее щеке – очень легко, едва прикасаясь, однако она отпрянула, словно обожглась. Это стряхнуло с нее последние остатки сна, и она быстро подалась назад.

– Кошмары? – Это его как будто позабавило.

– В тебе нет ни капли сочувствия.

Джастин прислонился к дверному косяку и улыбнулся ей. От его взгляда ей вдруг стало тепло, хотя ноги обдавало холодным весенним ветром. Она туже запахнулась в свой тонкий синий халат.

– Напротив, – сказал Джастин.

Кенди почувствовала, что краснеет, и это было ей очень неприятно. Он играл с ней, и они оба знали об этом.

– Только никаких… головоломок, – повторила она и подчеркнула свои слова, ударив рукой по двери.

Джастин улыбнулся еще шире. Он взял ее руку и повернул к себе, чтобы осмотреть костяшки пальцев.

– Так и пораниться можно, – заметил он.

Он поднес ее руку к губам и очень нежно прикоснулся ими к каждому пальцу. У Кенди пересохло в горле. Тут он быстро взглянул на нее, и она поняла, что он смеется. У нее начала слегка кружиться голова. Одно мгновение Джастин казался довольным, но потом его лицо приняло свое обычное выражение. Он будто бы смеялся над всеми – или только над ней, невесело подумала Кенди.

– В общем, я получил нужные бумаги, – лениво произнес он.

Она была поражена.

– Ой…

– Прижал тебя к стенке? – спросил он после паузы.

– В каком смысле?

Он пожал плечами.

– Только в том, что не вижу твоего восторга. Дрожишь, Кенди?

– Такого со мной не бывает, – заявила она. Джастин вдруг засмеялся. Он до боли сжал ей пальцы, а потом отпустил руку. Кенди испепеляла его взглядом, сгибая и разгибая пальцы, но не показывая виду, что ей больно.

– Ты меня удивляешь. Такой холод и ветер, а ты разута. Я был уверен, что ты вся дрожишь.

Она даже не успела понять, что происходит, как он схватил ее на руки, положил к себе на плечо и внес в помещение, ногой закрыв за собой дверь.

– Отпусти меня, – произнесла Кенди, От неожиданности у нее больше не нашлось слов.

Плечом открыв дверь, он вошел на кухню. У плиты хлопотала Мария. Она явно и удивлялась, и потешалась, глядя на них.

– Доброе утро, – бодро поздоровался Джастин. Кенди забарабанила кулаками ему по спине.

– Отпусти, грубиян, нахал. Отпусти!

Джастин снял ее с плеча и без особых церемоний поставил на пол. Она еще не успела встать на ноги, а он уже повернулся к Марии:

– Кофе? Это же просто чудесно, Мария.

– Как ты смеешь? – бушевала Кенди у него за спиной. – Как ты смеешь?

– Я, пожалуй, рискну и выпью твоего кофе, Мария. В прошлый раз выпил и остался жив.

Мария было рассмеялась, но тут же приняла серьезный вид и налила ему кофе. Посмотрев на разъяренную Кенди, она пробормотала что-то и выскользнула из кухни. Джастин поднял бровь.

– Ты думаешь, что это очень смешно, – прошипела Кенди.

– Средне, – согласился он.

Кенди зло смотрела на него. Ее губы дрожали. Доведенная до предела, она топнула ногой и ударилась об ножку кухонного стола, а потом с криком ярости упала на стул и обхватила ушибленную ногу. Старый халат распахнулся, и можно было увидеть ее простую ночную рубашку. Джастин смотрел на нее с любопытством.

Она торопливо опустила ногу и натянула на колени полу халата. Джастин рассмеялся.

– Убирайся, – зло рявкнула на него Кенди, раскачиваясь на стуле. Она не знала, что было хуже – боль от ушиба или смущение, но, вместе взятые, все эти неприятности вызвали у нее приступ гнева, что, вообще-то, случалось с ней крайне редко. – Давай говори, зачем пришел, и убирайся.

Он отставил в сторону кофейную чашку, подошел к ней и положил руки ей на плечи, и Кенди мгновенно перестала качаться на стуле. Он стоял совсем близко и так возвышался над ней, что от сознания этого у нее защекотало в горле. Она и не представляла раньше, какой он высокий. Кенди вызывающе подняла подбородок.

– Ты нарываешься на неприятности, – сказал Джастин, по-видимому, все это его только позабавило. – Я пришел сказать, что все улажено. В соборе Святого Луки. Через три дня. В одиннадцать.

– А-а. – У нее пропала вся воинственность. – Так скоро? – тихо спросила она. – Я должна… то есть мне нужно им сказать?

Джастин посмотрел на нее. У него лицо – почти нежное, подумала она. Должно быть, просто какой-то странный ракурс.

– Не хочешь – не говори. Пусть твоя мать пока все организовывает по-своему; мы ей потом скажем, если ты не против.

– Да, если можно.

– Ты действительно не хочешь пригласить родителей?

Он вопросительно посмотрел на нее. Кенди подумала о дурных предчувствиях матери, о злости отца. Она знала – родители будут пытаться помешать. Даже сейчас, когда мать составляла списки гостей, по ее лицу сразу можно было понять – она надеется, что до этого не дойдет. Да и сама Кенди иногда так считала.

– Действительно, – спокойно сказала она.

– А друзей?

Друзья? Такие, как Том Лэнгтон со своей сестрой? Или равнодушные благодетели вроде Дэйва Трезилиана? Она проглотила комок в горле и снова покачала головой.

– Отлично. Тогда я все устрою. – Он легко коснулся ее волос. – Только не надо срывать на мне злость.

Они услышали чьи-то шаги на лестнице. Джастин сейчас же выпрямился.

– Мне пора.

Он не поцеловал ее, и Кенди была близка к отчаянию. Она попробовала заняться чем-нибудь, чтобы отвлечься, но от этого на душе не стало легче.

Джастин задержался, как будто почувствовал что-то.

– Давай сегодня поужинаем вместе. – Это был приказ. – Заеду за тобой в восемь.

Она не успела ответить, как он уже ушел. Когда в кухню вошла Джудит Нилсон, Кенди уже закрывала за ним парадную дверь.

– Это был Джастин? – спросила мать. – Мария сказала, что он приходил.

– Да, – пролепетала Кенди.

– Надо сказать, он кажется очень настойчивым, – неловко произнесла Джудит. – Ты ведь не дашь себя в обиду, дорогая?

Кенди все это время была занята собственными мыслями.

– Что-что?

Джудит засмеялась – немного смущенно.

– Иногда ты просто как ребенок. Он сердцеед, могу тебя уверить. Я об этом наслышана. Ах, дорогая, ты уверена, что правильно поступаешь? Вдруг ты потеряла голову только потому, что раньше ни в кого не влюблялась?

– Я знаю, что делаю, – осторожно произнесла Кенди.

– Это ты так думаешь, – с необычным для нее чувством сказала Джудит. – Я хочу, чтобы ты поняла, что он за человек. Он много раз крутил романы с гораздо более утонченными дамами, чем ты. Почему, ты думаешь, он хочет жениться именно на тебе? У тебя десятипроцентная доля в фирме, и это вовсе не совпадение. Он же опытный ловелас! Ах, дорогая, будь осторожней. Он веревки из тебя вьет, а ты не можешь смотреть на вещи как они есть.

Кенди вдруг почувствовала, что очень устала.

– А ты правильно смотришь?

Она встала и ушла, не дождавшись ответа. Но эта перебранка сделала свое дело – Кенди никак не могла выбросить ее из головы.

Вечером она встретила его у входа. Услышав голос матери, она закрыла дверь, взяла его за руку и увела от дома.

– Ты всегда добиваешься своего, Джастин? – напрямик спросила она.

Он вскинул брови.

– За что такой упрек? – с видимым удивлением осведомился он.

– За то, что ты мною манипулируешь, – с грубоватыми нотками в голосе сказала она.

Его это просто насмешило.

– Но я очень старался не манипулировать, – возразил он. – У нас же соглашение.

Она покраснела.

– Наверное, это я и имею в виду. – Он порывисто вздохнул. Кенди продолжала идти в наступление: – Ты ведь помыкаешь мною, разве нет? Иногда мне кажется, будто ты знаешь что-то, чего не знаю я, – я становлюсь словно твоим партнером по бизнесу, из которого ты извлекаешь выгоду.

Она повернулась к нему и была немного напугана выражением его лица.

– Ты путаешь мою профессиональную этику с отцовской, – резко сказал он.

– Нет. Я…

– Да. Именно так. Либо ты просто наслушалась всякого вздора про эти свои акции. Взгляни на меня, Кенди.

Насторожившись, она подняла на него глаза. Лицо его было мрачным. Ее вдруг осенило: не дай Бог иметь его своим противником! И тут же она внезапно подумала, как деликатно он относился к ней до сих пор. Он спросил:

– Ты действительно думаешь, что эти акции так важны?

Она не собиралась лгать, отвечая на этот строгий вопрос.

– Не знаю, – призналась она. – Иногда это кажется просто смешным, как в детективном романе. Поверить не могу, что можно жениться по такой причине. Но потом мне вся эта история вообще кажется невероятной, и я думаю: а почему бы и не акции?

Тут он с яростью в голосе произнес:

– Сплавь куда-нибудь эти чертовы акции!

– Что?

В его глазах появилась горечь.

– Они достанутся тебе, когда ты выйдешь замуж? Отлично. Переведи их в Благотворительный центр как свадебный подарок – для меня. Вложи в другой трест. Сделаешь отца попечителем. Если доверяешь ему.

Она не могла выдержать этот печальный взгляд.

– Я бы лучше доверилась тебе! – горячо воскликнула она.

Джастин помолчал, потом нервно усмехнулся.

– Нет, лучше не надо делать меня попечителем, – сказал он наконец. – А то твой отец будет уверен, что был прав.

– Извини, – тихо произнесла Кенди. Джастин не сказал, что извинения излишни. Он улыбнулся, но с явным усилием. Напряжение еще не рассеялось.

Она продолжала:

– Это было нехорошо и неоправданно. И не делает чести твоему воспитанию.

– Я бы не сказал, что твое воспитание намного лучше. Если учесть, как сегодня утром ты выгоняла меня из дому…

Кенди была ему благодарна. Она послала ему лукавый взгляд.

– До знакомства с тобой я была самой благовоспитанной девушкой во всем Западном полушарии, – возразила она. – Никто еще так быстро не выводил меня из себя.

Джастин постарался выглядеть польщенным. На Кенди неожиданно нахлынула тревога. Быть может, этот опытный соблазнитель пытался добиться ее согласия на попечительство? Но к ней вернулось чувство юмора, и она взяла его за руку.

– Да ладно тебе. Веди меня в ресторан, и оставим все эти проблемы.

Он поднял брови, но пошел рядом с ней.

Этим вечером он был просто идеальным спутником – выяснял, что она предпочитает, пододвигал для нее стул, сам наполнял для нее бокал вместо официанта. И все это время не сводил с нее глаз.

Когда подали кофе, она уже не могла больше поддерживать непринужденный разговор. Напряжение было почти осязаемым. Она знала – Джастин понимает это, хотя вроде бы для него это не так важно, как для нее. Она проклинала себя за то, что легко краснеет, и держала руки на коленях, чтобы не выдать их дрожи. Когда он отвозил ее домой, она всю дорогу молчала.

Он остановил машину в конце тихой улицы. Она удивленно взглянула на него. Дождь перестал, но был густой туман – они наверняка промокнут, когда пойдут к дому. Но вслух она ничего не сказала.

Некоторое время они в молчании грелись в теплом салоне, на сиденьях, обтянутых дорогой кожей. Потом Джастин открыл дверь и легко вылез из машины, помог ей подняться с низкого сиденья. Кенди все молчала. Джастин вел себя так вежливо, что казался безразличным. Поэтому не было никаких причин для ледяной струйки волнения, которая поднималась в ней при любом его прикосновении.

Он запер машину, глядя на Кенди. Она пошла к дому, ее высокие каблуки громко стучали по тротуару – но он остановил ее, взяв за руку. Она вопросительно оглянулась.

Джастин тихо произнес:

– Еще вот что…

Она должна была предугадать, но не смогла. Все эти недели, что они были помолвлены, он лишь изредка притрагивался к ней. Ей и в голову не могло прийти, что хладнокровный, утонченный Джастин, давно уже вышедший из школьного возраста, будет страстно обнимать ее прямо посреди улицы, под фонарем.

Это был не такой поцелуй, каким целуют на сон грядущий. Его страсть потрясла ее, поглотила. Кенди пришла в ужас, но на Джастина, казалось, это не произвело ни малейшего впечатления.

Наконец он отпустил ее. Кенди пошарила вокруг рукой, чтобы найти опору. Все вокруг словно шаталось. Она прислонилась к фонарному столбу, и ее охватил гнев, который сразу принес утешение.

– Что это ты, черт возьми, делаешь?! – рявкнула она. На улице были люди – в отдалении стоял полицейский и какой-то мужчина гулял с собакой. Внутри у нее все пылало от смущения, и она злилась больше, чем хотела бы. – У тебя нет никакого права так со мной обращаться!

Он задумчиво смотрел на нее. Кенди знала, что губы у нее распухли и дрожат. Это еще больше подливало масла в огонь ее ярости. Она свирепо взглянула на него.

Джастин, казалось, не раскаивался и вовсе не был смущен.

– У нас же сделка, – напомнил он. Кенди закрыла глаза.

– Может быть. Во всяком случае, я ее не нарушала.

– А я думаю, что нарушала, – мягко произнес он.

Она мгновенно раскрыла глаза.

– Что?!

Он поморщился.

– Ты обещала, что не будешь меня провоцировать.

– Ты утверждаешь, что я… Ты с ума сошел, – убежденно сказала Кенди. – Что я такого сделала, что ты подумал?.. – Несмотря на всю свою смелость, она чуть не плакала.

– Когда я избегаю прикасаться к тебе, это тебе не нравится, – напомнил он и пожал плечами. – Выбирай: либо одно, либо другое.

Она не хотела думать об этом. Он был слишком проницателен – он заметил в ней то, чего она сама толком не знала.

Она торопливо произнесла:

– Ты меня не так понял.

Джастин помолчал, а потом спросил:

– Ты в этом уверена?

Она не ответила, повернулась и быстро пошла к пологой лестнице, ведущей к парадной двери. Черные и белые квадраты освещал фонарь – обычно его вывешивали на время, пока отец не возвращался домой. Она остановилась около аккуратно подстриженного лаврового деревца в кадке и обернулась к Джастину.

– Не знаю, чего ты пытаешься добиться, – выпалила она.

Джастин поставил одну ногу на нижнюю ступеньку.

– Не так уж трудно догадаться, – сказал он самым что ни на есть разумным тоном. – Я думал, мы будем добиваться этого вместе.

Кенди отошла назад и прислонилась к двери.

– Нет. – Ее голос оборвался.

Он покачал головой.

– Ты ведь не то хотела сказать.

– Неправда. – Ей не хватало дыхания. Я кажусь тринадцатилетней девочкой, с отвращением подумала она, и ее дрожащие руки прижались к деревянной двери.

– Не думаю. Но если и вправду… – казалось, он сейчас прикоснется к ней, но она инстинктивно вздрогнула, и он опустил руку, – тогда мне придется все отменить с этим собором Святого Луки. – Он остановился на мгновение. – Ты этого хочешь?

– Нет, – шепнула она, и в ее искренности не могло быть сомнений. Она закусила губу. – То есть только если ты этого хочешь. Я хочу сказать, все отменить. Точнее, я… – Она сердито провела рукой по лицу.

Джастин очень тихо сказал:

– Кенди, мне кажется, ты сама не знаешь, чего хочешь. – Он поднялся на одну ступеньку. – А я знаю. Ты мне нужна, – продолжал он. – Как жена. Но не любой ценой. Если тебе это не нужно, давай сейчас же распрощаемся. Сегодня. Я больше не буду тебя убеждать. Твои родители будут только рады. – У него скривились губы. – Можешь снова стать самой благовоспитанной девушкой Западного полушария. – Он поднял на нее взгляд. – Ты этого хочешь?

– Нет, – непроизвольно вырвалось у нее. Джастин еле заметно кивнул, но ничего не сказал. Кенди облегченно вздохнула.

– Я имею в виду, что приняла решение, – торопливо пояснила она. – Я привыкла к этой мысли. Я… не могу повернуть назад.

Он неотрывно смотрел на нее.

– Надеюсь, – сказал он наконец, спустился вниз по лестнице и обернулся. – Одиннадцать. Среда. Собор Святого Луки. – Он поколебался, и на его губах появилась робкая улыбка. – Не подведи меня, – тихо добавил он.

Кенди стояла неподвижно и смотрела на него. Он не оборачивался. В мозгу у нее билась мысль – каким бы умным и властным он ни был, последние слова звучали не как приказ, а как мольба.

Через два дня Кенди надела зеленое платье с ярко-желтыми отворотами и поехала венчаться. Она была без шляпы, волосы собраны в огненный пучок на затылке. От этого ее подбородок казался более заостренным, а глаза – больше. Обычно она не носила драгоценности, но на этот раз достала и надела опаловые серьги, которые ей подарила бабушка на шестнадцатилетие. Кенди посмотрелась в зеркало и осталась довольна результатом.

Не сразу решившись, она провела пуховкой по бледным щекам, наложила на веки зеленые тени. Она, в общем, не казалась себе красивой – разве может худенькая рыжеволосая девушка с веснушками быть красивой? – зато выглядела холеной и необыкновенно уверенной в себе.

Неожиданно Кенди улыбнулась своему отражению и сказала ему вслух:

– А тебе идет выходить замуж.

Она взяла свое мягкое пончо из черной шерсти, слегка присборенное у горла, запахнулась в него, как тореадор, и пошла ловить такси.

Собор был очень большой и гулкий. После солнечных улиц внутри показалось очень темно, и поначалу Кенди ничего не увидела, кроме большого окна за алтарем.

Мгновение она стояла неподвижно, ужасно волнуясь – вдруг это не тот собор, не то время, не тот день, вдруг Джастин передумал, вдруг у него дела…

Тут она услышала его голос, такой теплый и близкий.

– Ты пришла, – с удовлетворением произнес Джастин.

Он нежно поцеловал ее в щеку и вложил ей в руку букетик из белых роз и трилистника. Она обернулась, но он уже уходил по проходу. Неожиданно где-то наверху заиграл орган. Кенди вздрогнула и лишь потом поняла, что, должно быть, это устроил Джастин. Когда она пошла по проходу вслед за ним, в глазах у нее стояли слезы.

Свадебная церемония была предельно проста – должно быть, и об этом позаботился Джастин. Однако все было очень красиво. Кенди ожидала, что венчание пройдет второпях и как бы украдкой, но все вышло замечательно. Она произносила свои обеты тихим голосом, мысленно повторяя их. Один раз она запнулась – и сразу же почувствовала в темноте, как Джастин взял ее за руку.

Все будет в порядке, подумала она удивленно и умиротворенно.

– Можете поцеловать новобрачную, – сказал священник.

Джастин очень осторожно прикоснулся к ней губами, а потом взял ее руку и поцеловал пальцы. Когда он поднял голову, Кенди посмотрела прямо ему в глаза. В этом неверном освещении выражение его лица казалось ей почтительным – необыкновенно серьезным, слегка неуверенным, очень открытым, как будто он распахнул для нее свое сердце. У нее перехватило дыхание.

За спиной у нее кто-то украдкой проливал слезы. Вся торжественность Джастина мгновенно исчезла – он обернулся и взял за руку Элисон Джеймс, знакомую Кенди секретаршу.

– Все нормально, Элли. Это занудство кончилось, – беспечно произнес он.

Кенди стало не по себе – его богохульство покоробило ее. Она была так уверена, что эти красивые слова что-то значат! А теперь перед ней снова был пресыщенный циник, который ровным счетом ничего не уважал.

Кенди улыбнулась, но улыбка получилась деланной. Она принимала поздравления искренне растроганных свидетелей, но все волшебство пропало. Кенди была довольно спокойна в течение всего веселого свадебного ланча в «Ритце», но не участвовала в разговоре, и даже отключилась, как вдруг ее внимание привлекли чьи-то слова.

– Медовый месяц?! – повторила она.

– Ты не слушала, – произнес Джастин. – Боюсь, только неделя – это все, что я сейчас могу себе позволить. Я все устроил.

Он скорчил Кенди гримасу через стол, и она слабо улыбнулась в ответ.

Подозревая неладное, Элисон сказала:

– Вы уже много лет сами не заказывали путешествий. Почему вы не попросили меня все уладить?

– Потому что я уважаю традиции, – ответил Джастин.

Элисон рассмеялась и подняла руки вверх, сдаваясь.

– Ладно. Вы – последний романтик в Лондоне, я уважаю вас за это. Куда же вы едете?

– Куда-нибудь, – сказал Джастин. – Туда, где меня не смогут отыскать ни ты, ни совет директоров. А все потому, что я уладил поездку самолично.

Его юмор был заразителен, и Кенди, сама того не желая, начала смеяться.

– Ты не романтик, – упрекнула она, когда смех немного унялся и она смогла говорить. – Ты просто практичен.

Джастин был уязвлен.

– А разве мужчина не может быть и тем, и другим?

Она сказала, не дрогнув:

– Может. Но не пытайся провести меня, Джастин Ричмонд. Ты не романтик.

В его глазах притаилась улыбка.

– Когда-нибудь ты возьмешь свои слова обратно, – пообещал он.

Переводя взгляд с начальника на его молодую жену, миссис Джеймс испустила растроганный вздох, который напугал Кенди. Джастина же это позабавило. Но Кенди была искренне смущена, когда через несколько минут Элисон сказала Полу Саммерсу: «Тебе больше не хочется бренди» – и они ушли.

– Счастливого медового месяца, – сказала Элисон, прощаясь.

Джастин вежливо встал. Кенди проводила их отсутствующим взглядом. «Медовый месяц» – звучало у нее в голове, как заевшая пластинка. Как она сможет пережить этот медовый месяц?

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Джастин увез Кенди в Прованс. Машина остановилась у холма, усыпанного весенними цветами, на склоне которого располагался большой каменный сельский дом. Кенди вышла из машины и с сомнением взглянула на него. Дом показался ей очень уж уединенным.

Джастин с легкой улыбкой наблюдал за ней.

– Что ты так испугалась? Здесь есть водопровод и полно дров для камина.

– Я не о том подумала…

– Можешь выбрать себе спальню, – добавил он.

Кенди сама не знала, обидело это ее или успокоило. Успокоило – уверяла она себя. В общем, скорее – успокоило. Она заставила себя встретить его взгляд.

– Именно об этом я и подумала, – честно призналась она.

Он был невозмутим.

– Да и неудивительно. Но не нужно паники. Ведь до сих пор все было так, как ты хотела, правда?

В памяти Кенди промелькнула ошеломляющая вспышка страсти в том его неожиданном прощальном поцелуе, как он обнял ее тогда, у себя в квартире – как он с первым же поцелуем вверг Кенди в новый для нее мир чувств. Не говоря уже о том, когда она сама поцеловала его. Она ясно представила себе ту площадку для танцев в клубах дыма и свое необычное поведение – слишком ясно. Не чересчур ли быстро все идет?

– Я теперь уже и сама точно не понимаю, – печально произнесла Кенди. – В других случаях я знала, когда нажать на тормоза. Но теперь… я уже сама не знаю, чего хочу.

– Интересно, – пробормотал Джастин.

Или ей показалось, что он так сказал? Она не могла знать наверняка, потому что в тот момент он как раз выгружал чемоданы.

Как бы там ни было, он сдержал свое слово. Ей досталась симпатичная с красивыми обоями комнатка на первом этаже – ее окна выходили на теряющуюся вдали лощину и холмы. Кенди с радостным возгласом подлетела к окну. Джастин рассмеялся и поставил на стул небольшой чемоданчик.

Кенди обернулась.

– Что это у тебя? Джастин улыбнулся.

– Мария – первоклассный конспиратор. Я попросил ее упаковать для тебя что-нибудь теплое и удобное, чтобы можно было гулять.

Кенди уставилась на него.

– И она сделала, что ты ей велел? И не сказала мне?!

– Не злись. Она сама предложила собрать для тебя вещи. – Джастин усмехнулся. – Иначе мне пришлось бы самому покупать, и я не уверен, что ты осталась бы довольна.

Наступило долгое молчание – Кенди обдумывала эти слова.

– Ты всегда добиваешься своего, да? – наконец медленно произнесла она.

Он сразу нахмурился.

– Ты меня и раньше спрашивала. По-твоему, я на тебя давлю?

– Нет, – сказала она неуверенно. – Не совсем так. Но из-за тебя я лишена возможности делать хоть что-нибудь сама. Только то, что ты хочешь. Как будто я марионетка, а ты тянешь за веревочки. Мне… мне это не нравится, Джастин.

Он долго смотрел на нее – невозможно было прочитать его мысли. Потом он прислонился к сосновому столику и сложил на груди руки.

– А ты что предпочитаешь? – с вялым интересом осведомился он.

– Честность, – ответила она. Он вскинул брови.

– Ах, честность? Режь правду-матку в глаза? Все как есть? – в его спокойном голосе чувствовалась досада.

– Да.

Кенди внезапно поняла, что сделала ужасную ошибку. Я не готова к этому – подумала она, невольно отступая назад. Он отошел от стола и направился к ней с намерением, в котором нельзя было ошибиться, и она зажмурилась.

Все было так же ошеломляюще, как и раньше. Но в то же время эти поцелуи не походили на предыдущие. Кенди будто настигла гроза, она была ослеплена и оглушена ее силой, боялась ее нездешней стихийной мощи. Казалось, это уже не тот Джастин, который так деликатно обращался с ней.

Наконец он оторвался от нее, но не выпустил из объятий. Он тяжело дышал, у него вздымалась грудь – будто вулкан. Кенди откинула голову назад. Он нагнулся, и она ощутила жар его поцелуев на шее.

У нее вырвался тихий испуганный возглас. Он внезапно остановился.

– Вот тебе моя честность, – пробормотал Джастин, все еще прижимаясь губами к ее шее. Казалось, он был зол. Он поднял голову и заставил ее посмотреть на него. – Еще хочешь?

Кенди будто парализовало. На нее снова нахлынуло все то, что она ощущала при ласках Тома Лэнгтона. Она знала, что Джастин это понимает, и его циничное, яростное лицо пугало ее.

Тут он резко выпустил ее и отвернулся.

Последовало долгое, гнетущее молчание. Она пыталась унять дрожь в руках.

Джастин тихо сказал:

– Кенди, в чем дело? Когда я к тебе прикасаюсь, на мгновение мне начинает казаться, что ты со мной, но потом ты уходишь. И так всегда. – Он обернулся, чтобы посмотреть на нее. – Почему?

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, – быстро произнесла она.

– Не верю.

– Мы… мы плохо друг друга знаем…

– Я-то знаю, что происходит, когда я прикасаюсь к тебе, – жестко прервал Джастин. Тут его голос потеплел. – Кенди, мы и в тот первый вечер плохо друг друга знали. Но ты пришла в мои объятия, как будто принадлежала мне. Разве нет?

Она попыталась выдержать его взгляд, не смогла и почувствовала, что краснеет.

– А потом? Что произошло потом, Кенди? Я что-то не так сделал? Или сказал тебе что-то обидное? Что?

Он ждал ответа. Наконец она тихо сказала:

– Ты здесь ни при чем. Дело во мне.

Он раздраженно вздохнул.

– В нас обоих. Что-то не так, а я не знаю что. Ради Бога, скажи мне, если знаешь. Иначе мне придется доходить до всего самому, и ты опять будешь говорить, что я дергаю за веревочки.

Кенди сделала беспомощный жест. Его жесткое лицо начало теплеть.

– В чем дело, Кенди? Скажи.

Его голос был печальным. Кенди смотрела на него и думала, что никогда не могла бы представить себе невозмутимого Джастина Ричмонда таким усталым и уязвимым.

Она порывисто произнесла:

– Это… ну, я думаю… дело в одном мужчине. У Джастина сузились глаза. Она смущенно остановилась.

– Продолжай, – тихо сказал он.

Кенди заколебалась, подыскивая слова. Что такого было в Томе, что ее так испугало? То, как он из галантного кавалера вдруг преобразился чуть ли не в хищника? Его грубая сила и ее неожиданная беспомощность, когда она столкнулась с ней? Бодрое безразличие – тогда и потом – к ее отчаянию? Теперь, когда она смотрела в прошлое, это уже не казалось чем-то особенным.

– Наверное, я была дурой.

Джастин пожал плечами.

– Мы все иногда ведем себя глупо. Расскажи мне.

Кенди глубоко вздохнула.

– Один человек… я его знала… и он мне вроде бы нравился… я доверяла ему… – Она не могла продолжать.

Джастин наблюдал за ней.

– Соблазнил тебя? – спокойно спросил он. Кенди чуть не подскочила – это звучало так обыденно.

– Нет-нет! Совсем не так. Мы проводили вечер вместе, и он… набросился на меня. Без предупреждения. А если предупреждение и было, то я не заметила.

– Он напугал тебя? Кенди вздрогнула.

– Мне казалось, будто он меня пожирает, – невольно вырвалось у нее.

Джастин глубоко вздохнул и сказал только:

– Мало приятного. Кенди покачала головой.

– В конце концов он меня отпустил. Подумал, что я недотрога, но отпустил. Наверное, он просто не хотел оскорблять моего отца, да? Он сказал… сказал, что, если я настаиваю, мы с ним можем сначала пожениться. – Она была удивлена, услышав горечь в собственном голосе.

– А-а, – сказал Джастин. – Понимаю. – И неожиданно он одарил ее своей самой очаровательной улыбкой. – И ты боишься, что, раз мы женаты, теперь я могу тебя съесть законным образом.

Она покраснела под его смеющимся взглядом.

– Не волнуйся, – сказал он ей. – Людоедство не в моем стиле. Если мы что-то делаем, то только вместе. Или вообще не делаем.

Хоть он и улыбался, у Кенди возникло очень странное чувство, будто он смотрит сквозь нее. Глаза его были мрачными. Я обидела его, внезапно подумала она.

Она протянула руку, но он уже отвернулся.

– Значит, вообще не делаем, – бросил он через плечо. – Если только ты не передумаешь.

После этого объяснения неделя должна была бы казаться невыносимой, но Джастин вел себя спокойно и дружелюбно, как будто ничего и не случилось. Он даже не избегал разговоров на личные темы. Кенди, однако, заметила, что он старался не прикасаться к ней.

Кенди ни в чем ему не возражала. Однажды, собрав все свое мужество, она спросила Джастина о его первой жене. Он удивился.

– Марианна? А что ты хочешь знать?

– Какой она была. Сколько времени вы были знакомы, как долго были вместе – все в этом роде, – с напускной веселостью произнесла она. И добавила про себя: любил ли ты ее?

Он пожал плечами и спокойно ответил:

– Она была другом нашей семьи. Ей было плохо дома, была неудачная интрижка с шефом. Когда я переехал жить к дяде с тетей, они очень хорошо ко мне относились, но отец был тогда серьезно болен, и мне, как и Марианне, было плохо. Университет в чужой стране, новая шумная семья, полно новых обязательств и ожиданий, и не знаешь, как со всем этим управиться. Я был неуверен в себе, а Марианна меня поддерживала. Конечно же, мы были слишком молоды.

– Расстались друзьями?

Джастин поморщился.

– Развод – скверное дело. Не думаю, что мы расстались друзьями. Но мы не держим друг на друга зла – если ты это хотела узнать. Конечно, пришлось попереживать. Сейчас мы вежливы, но друзьями никогда не станем. – Голос его казался печальным.

– Тебе ее не хватало?

Он покачал головой с невеселой улыбкой.

– Потому она и ушла. Я был слишком занят. Когда заболел дядя, мы не виделись неделями.

А меня тебе не хватало бы? Наверное, не так уж сильно. Почему-то эта мысль расстроила ее.

Расположившись в мансарде, Кенди старалась уснуть, но без конца казнила себя за трусость. Если уж она не побоялась выйти замуж за Джастина, говорила она себе, ей не нужно бояться и остального. Но ничего не помогало.

Не то чтобы она его боялась. Я его даже совсем не боюсь, невесело подумала Кенди. Джастин больше не пытался прикасаться к ней, иногда ей хотелось, чтобы он это сделал. Если она чего-то и боялась, так это собственной непредсказуемой реакции.

Когда он уходил в деревню за покупками или на заре в одиночку отправлялся побродить по окрестностям, она уверяла себя, что все это одно воображение. Но стоило ему вернуться, как ее здравый смысл улетучивался.

Она постоянно, в основном исподтишка, наблюдала за ним. По его жестам и походке она уже могла угадать, какое у него настроение, устал он, нервничает или раздражен. Она видела, что эта неделя потребовала от него гораздо большего напряжения, чем он ожидал, – хотя он всегда подавлял вспышки гнева. Ее нервы тоже были напряжены, но она прятала от Джастина путаницу своих чувств. Я хорошо умею скрывать свои чувства, с горечью думала Кенди. И она вела себя так спокойно и невозмутимо, как только могла, но за это приходилось расплачиваться долгими бессонными ночами.

Возвращение в Лондон стало для нее большим облегчением. Они поехали на квартиру к Джастину. Там, и глазом не моргнув, он выделил ей отдельную комнату. Теперь он стоял в дверях.

– Следующие несколько недель у меня будет много работы. А чем ты займешься?

Кенди весело улыбнулась ему.

– Займусь переездом. Помирюсь с мамой. Какие-нибудь дела найдутся в Благотворительном центре.

Это его как будто успокоило – во всяком случае, так показалось Кенди.

– Тебе помочь? Я имею в виду, с переездом. Или в переговорах с мамой.

Кенди покачала головой. Это было бы замечательно – но ведь он уже сказал, что будет занят.

– Все равно спасибо.

Джастин кивнул. Кенди почувствовала угрызения совести, но сейчас же подавила их.

Итак, Джастин – этот чужой ей человек в безупречном сером костюме – поехал в офис, а Кенди отправилась в усадьбу «Мейфейр».

Мать не набросилась на нее с упреками. Очевидно, у Джудит были проблемы поважнее. Через несколько минут она призналась Кенди, что за эту неделю сэр Лесли только однажды ночевал дома. А виновато во всем было, разумеется, поведение дочери.

– Дорогая, он так рассердился, когда ты вышла за Джастина. С тех пор как Джастин позвонил сюда, он стал просто невыносим.

Кенди закусила губу.

– Извини, мам.

Глаза Джудит наполнились слезами.

– Как ты можешь… Он ведь холоден, как рыба. Конечно, я понимаю – он известный сердцеед. Но как ты можешь знать, что у него в голове?

…Я вижу, как у него сжимаются губы, мрачнеет взгляд, опускаются плечи…

– Если что-то важное, – тихо произнесла Кенди, – он мне рассказывает.

Но Джудит не проявляла большого интереса к зятю. Она упорно продолжала сетовать на судьбу, пока Кенди не выразила несколько ничего не значащих соболезнований и не отвезла чемоданы на квартиру к Джастину.

Она торопливо повесила свои вещи в шкаф – их хватило на полшкафа, – а потом поехала в Центр.

Когда она вошла, на телефоне дежурила Мел Ленгхэм. К Дэйву пришел журналист, а Элен отвечала на письма. Кенди взяла пачку захватанных, закапанных кофе документов и начала методично сортировать их.

Мел улыбнулась ей.

– Слава Богу. Наконец кто-то займется этими бумагами. Кенди, не выходи больше замуж.

Репортер, который разговаривал с Дэйвом, наконец ушел. У него был фотоаппарат. Дэйв проводил его до выхода из офиса – он говорил без умолку и поэтому не заметил Кенди. Журналист находился в полуобморочном состоянии.

– Дает старина Дэйв – еще полстраницы славы, – сказала Мел.

Дэйв не обратил на ее слова ни малейшего внимания – он с энтузиазмом приветствовал Кенди.

– Кенди! – Он был обрадован – поднял ее со стула прямо в воздух, легко, как будто она была мягкой игрушкой. – Что ты здесь делаешь? Я думал, у тебя медовый месяц.

– Уже кончился, – задыхаясь, произнесла она. Он с жизнерадостным видом поставил ее на пол.

– Мы по тебе скучали.

– Мы ей уже сообщили, – несколько сухо проговорила Элен.

– Я думаю, что снова буду вам полезной, – голос Кенди, потеплел.

Дэйв рассудительно кивнул.

– Ты нам понадобишься. Нам нужен кто-нибудь, чтобы профессионально заниматься сбором средств.

Кенди, в тот момент подписывавшая вечернее расписание, вздрогнула.

– Балы, – весело объяснял Дэйв. – Спонсоры из королевской семьи. Телевидение и все такое прочее. Твой муж – в правлении «Ривер-ТВ», если я не ошибаюсь?

Кенди застыла.

– Извини, но я не обсуждаю с ним дела, – ледяным голосом ответила она.

Мел резко произнесла:

– Ради Бога, Дэйв, – они ведь только что поженились. По вечерам им только о работе и разговаривать.

Кенди густо покраснела. Дэйв смутился.

– Я просто подумал: а что, если как-нибудь вечерком Кенди его сюда приведет? – сказал он.

Кенди смешалась и сказала, что попросит мужа об этом. Дэйв заметно повеселел, но Мел слегка нахмурилась.

– Слушай, – сказала она, когда Кенди уже собралась домой, – не давай Дэйву командовать собой. Он хорошо работает – с этим нельзя спорить, – но у него пунктик на этой почве. И он никого не видит, кроме себя.

В ее голосе была едва заметная горечь. Кенди вопросительно посмотрела на нее.

– Я была им так же очарована, как и все остальные, – заговорщическим тоном произнесла Мел. – Он такой. Не поддавайся его эмоциональному шантажу. Самое важное сейчас – твой брак. Наслаждайся минутой.

Легко сказать, подумала Кенди. Она понятия не имеет, чего хочет Джастин. А сам Джастин – такой вежливый и безнадежно далекий – никогда ей об этом не скажет.

И она отступила. Проводила досуг с матерью.

Усердно работала в Центре – днем занималась текучкой, а по вечерам ездила раздавать бесплатный суп. Джастин ничего на это не говорил. Однажды вечером она выпалила:

– Джастин, ты этого ожидал от нашего брака? Джастин удивился. Он только что вернулся и как раз снимал пиджак. В своих идеально скроенных брюках и жилете он казался очень высоким. Будто какой-нибудь чикагский гангстер двадцатых годов, подумала Кенди с чувством удивления и еще чего-то, мысли о чем она отталкивала от себя. Он с великой осторожностью снял с манжет запонки и расправлял хрустящие накрахмаленные рукава рубашки.

– Ну так что? – настаивала Кенди.

– Я вообще не уверен, что ожидал чего-то определенного, – осторожно произнес Джастин. Он налил себе виски и жестом спросил Кенди, не налить ли ей тоже. Она покачала головой. Он взял виски, сел у камина и вопросительно посмотрел на нее. – А ты? Ты разочарована?

Кенди отвела взгляд.

– Я думала, мы… будем чаще видеться. Джастин улыбнулся. Но его глаза не улыбались – хотя, возможно, это была игра света.

– Тебя не устраивает мой рабочий распорядок? Элисон предупредила меня, что ты скоро начнешь протестовать.

– Вот как, – проговорила Кенди и вспыхнула. Ей и в голову не приходило, что она имеет право высказывать свои соображения по поводу его распорядка. Но у его секретарши было на сей счет свое мнение.

Джастин наблюдал за ней с кислым выражением лица.

– Если тебе чего-то хочется, не скрывай.

Кенди расхрабрилась.

– Хорошо. Я хочу, чтобы как-нибудь вечером ты поехал со мной.

Он ничего не сказал – только разглядывал ее поверх бокала. Теперь Кенди уже знала, что означает это его молчание. Она скрипнула зубами.

– Когда мы поедем раздавать суп. Я просто хочу, чтобы ты посмотрел…

Он долго ничего не отвечал. Потом, не глядя на нее, сделал большой глоток виски. И наконец спросил:

– Зачем?

Потому что я хочу быть с тобой. Потому что я хочу, чтобы ты узнал меня поближе. Потому что я хочу узнать тебя. Кенди торопливо перебрала все возможные варианты и начала с самого неубедительного:

– Дэйв говорит…

– А, понятно, – сказал Джастин и опустил взгляд на бокал с виски. – Дэйв Трезилиан. Благородный рыцарь Центра.

В его ровном голосе звучала враждебная нотка. Он как будто говорил о своем недруге. Кенди изумленно взглянула на него. Уж не ревнует ли он? Какая нелепость!

– Не пора ли тебе узнать, чем я занимаюсь вечерами? – спросила она. – И почему.

Последовало недолгое молчание. Джастин осушил свой бокал до дна.

– Отлично. – Он встретился с ней глазами. – Кажется, это разумная мысль, – невозмутимо согласился он. – А я – разумный человек. Согласен. Когда?

Кенди стало не по себе. Она была уверена, что он откажет, и в глубине души хотела этого.

Джастин извлек из внутреннего кармана своего жилета тоненький ежедневник и, хмурясь, торопливо постучал по нему пальцем.

– Сегодня ты едешь?

– Да, – сказала она.

– Тогда давай сегодня, – сказал он, с остервенением отшвырнув жилет в сторону.

Это не стало ее победой. Да и могло ли это после такого разговора стать победой?

Начать с того, что Дэйв вел себя совершенно не так, как требовалось. Он слишком старался произвести приятное впечатление, показать все их достижения. Джастин вел себя безукоризненно – Дэйв и не заметил, что он почти ничего не говорит в ответ. Но Кенди заметила. Она вся извелась – больше всего ей хотелось, чтобы Дэйв помолчал. Но он был в ударе и не видел в своем поведении ничего плохого.

Они вместе выехали в разбитом фургоне. Дэйв небрежно обнял ее одной рукой, чтобы ее не качало на сиденье рядом с ним.

Кенди, как обычно, была в джинсах и свитере, все остальные тоже. По ее настоянию Джастин оделся тепло – в твидовые брюки, свитер из мягчайшего кашемира и тяжелое пальто. Он безнадежно не вписывался в компанию. Его манеры были безукоризненны. Только Кенди понимала, что за его кажущимся дружелюбием – непробиваемая ледяная стена.

Когда они остановились, Джастин подошел к ней, чтобы помочь разливать горячий суп и кофе. Но Дэйву это не понравилось – он хотел устроить возможному спонсору целую экскурсию. У Кенди сердце упало.

– Дэйв, не надо, – тихонько сказала она ему. Но он предпочел не слышать. А Джастин с непоколебимой улыбкой шел за ним, вежливо наклонив голову, чтобы лучше воспринимать его монолог. Кенди хотелось закричать.

Дэйв все еще говорил, когда они вернулись в фургон. Джастин казался усталым. Еще бы, ведь он на ногах с шести утра, со вспышкой сочувствия подумала Кенди. Он выглядел усталым, еще когда вернулся из офиса. Чем увлеченней говорил Дэйв, тем больше она злилась.

Они вернулись в Центр. Тут ее досада прорвалась.

– Я бы хотел ознакомить вас с планами на этот год… – начал Дэйв, но она перебила его.

– Дэйв, мы оба устали, – резко произнесла она. Дэйв, как показалось, был поражен – она раньше никогда не говорила с ним таким тоном.

– В другой раз, – вежливо сказал Джастин.

– Но ведь это не больше минуты! – настаивал Дэйв.

– Больше, – сказала Кенди. Она смягчила свои слова улыбкой, но если он внимательно слушал, то уловил в ее голосе нотку гнева. – Тебя как понесет – и ты забываешь о времени. Я хочу домой. До завтра, Дэйв.

Она почти тащила Джастина к машине.

– Я сяду за руль, – сказал он, протянув руку за ключами.

Это была ее машина, и, когда они ехали из дома, она вела сама, потому что знала дорогу. Она удивленно посмотрела на него.

– Почему это? Ты ведь ничего не говорил, когда мы ехали сюда.

– Я думал, ты устала, – усмехнувшись, произнес он.

Кенди закусила губу.

– Это ты устал, – грубо ответила она. – Залезай. Я так езжу каждый вечер. Могу даже во сне.

– Очень убедительно, – сухо проговорил Джастин, но без пререканий сел на пассажирское сиденье.

Когда они приехали домой, она запричитала:

– Извини. Не нужно мне было… Дэйв иногда не слишком-то… тонок.

– Да уж, – помолчав, согласился он. В голосе его появились странные нотки. – Не говори. Сколько времени ты с ним знакома?

Кенди немного подумала.

– Наверное, около полутора лет. Я с ним познакомилась в Центре.

Джастин откинул голову на спинку кресла. Она ощущала на себе его взгляд.

– Так это не Дэйв Трезилиан помог тебе устроиться в Центре?

Кенди покачала головой.

– Нет, это была бабушкина сиделка. Потом вроде бы оказалось, что я могу быть полезной, – так и пошло. Я и не знала Дэйва – просто однажды вечером он поехал с нами.

– А обычно не ездит? – безразличным тоном осведомился Джастин.

– Он администратор и весь день находится в офисе. Он все организует, а по вечерам отвечает на звонки.

– А сегодня вечером? – в тихом голосе Джастина была металлическая нотка.

Кенди неуютно поежилась и искоса взглянула на него.

– Наверно, ты и сам знаешь, – сухо ответила она. – Дэйв рассматривает тебя как возможного благотворителя. Ты богатый, а Центр разваливается на глазах. – Это прозвучало очень мрачно. Она почти с отчаянием добавила: – Не вини его в этом. Наш Центр – не процветающее предприятие. И нам становится все труднее.

Джастин молчал. А когда заговорил, она оторопела.

– Кандида, ты хочешь, чтобы я дал им деньги? Она нервно облизала губы и отвернулась. Хотела ли она этого?

– Я не хочу, чтобы ты делал то, чего тебе самому не хочется, – уклончиво ответила она.

– А что, если я сделаю что-то, чего не хочется тебе?

Она вздохнула и с тревогой произнесла:

– Не понимаю.

– Разве? – устало спросил он. И сухо добавил: – Наверное, я уже плохо соображаю. Очень трудный был день. Давай ложиться. Ты, наверное, тоже устала.

Кенди, конечно же, устала, но долго не могла заснуть. Она ворочалась с боку на бок, поправляла и взбивала подушки до тех пор, пока они не превратились в бесформенные комки. Она не могла выбросить из головы их последнюю беседу. Имел ли он в виду, что поддержит Центр, если она его попросит? А если да, то зачем? Может, это взятка? А если так, то что ему нужно взамен?

Кенди ворочалась в постели, смахивая волосы с пылающего лица. Обдумывая цену, которую может назначить Джастин, она чувствовала странную дрожь. Если ему нужна она, почему он так прямо и не скажет? Черт бы его взял. С каждым днем с ним становилось все труднее.

Не стало легче и утром – когда она вышла из комнаты, он уже оделся и собирался уходить. Под его темными глазами залегли тени. Кенди стало совестно. Но Джастин взмахом руки остановил ее извинения, небрежно поцеловал в щеку и ушел.

Еще один бессмысленный день. Чуть только перевалило за полдень, она поехала в Центр и так много работала, что смогла обо всем забыть.

К ее удивлению, этим вечером Дэйв снова отправился вместе с ними. Холод был пронизывающий, и под котлом с горячим супом трепетал газовый огонек. Кенди делала все возможное, чтобы суп не остыл. У нее разрывалось сердце, когда она видела людей, гревших руки о пластиковые стаканы.

– Все хуже становится, – сказал один из них. Он был ненамного старше Кенди, но лохмотья и щетина превращали его в дряхлого старика. Он все время дрожал.

– Теплая была зима, – стоически заметил другой. – Повезло. – Кенди дала ему бутерброд с сыром, и он улыбнулся ей. – Спасибо тебе, дочка.

– Так уж и теплая, – недоверчиво произнес третий.

– У тебя что, первый год? Подожди еще.

Тот, что помоложе, покачал головой. Казалось, он сейчас заплачет. Он взял еду и заковылял прочь. Его приятель взглянул на Кенди и пожал плечами.

– Жаль беднягу. Запил. С работы выгнали. Подружка из дому вышибла. Сейчас запой кончился. Не на что больше. А с такой рожей работу не найдешь. Теперь вот ни дома, ничего.

У Кенди внутри все похолодело.

– И что с ним будет?

Он опять пожал плечами.

– Это смотря как его проймет. Со всяким бывает. Большинство выбирается.

Она спросила:

– Вот так? И больше никакой надежды?

Он доел суп.

– Надежда дорогого стоит. Потом больно бьет. – Он осторожно поставил одноразовую миску обратно на прилавок и побрел прочь, подняв руку на прощанье.

Этим вечером она попробовала поговорить с Дэйвом о том парне. Но у Дэйва были другие мысли.

– Я же тебе говорил – мы не можем позволить себе вмешиваться, – нетерпеливо произнес он. – Слушай, мне с тобой надо кое о чем потолковать. Подвези меня до Кенсингтона – дальше я сам.

Раньше он никогда не просил ее об этом. Кенди немного поколебалась, но повела его к машине.

Он говорил без остановки. Она должна вступить в комитет. Должна поучиться на курсах. Должна, должна, должна…

Кенди остановила машину у круглосуточной автобусной остановки, находившейся близко от дома.

– Черт! – воскликнул Дэйв Трезилиан. Она впервые за весь вечер – а может быть, и вообще впервые – слышала, как он говорит искренне. – Кенди, ты мне нужна.

И он резко притянул ее к себе.

Она застыла – не могла поверить. Когда-то давно она воображала, что он ее любит, и даже мечтала об этом. Поделом мне, думала она сейчас, пытаясь освободиться от его ставших вдруг чужими рук. Все снова было как с Томом Лэнгтоном.

Она отбивалась от него.

– Дэйв, прошу тебя…

Он сейчас же отпустил ее и сказал:

– Мне нужно было раньше догадаться. Как же я отдал тебя этому сухарю? Мне нужно было понять…

– Дэйв…

– Кенди, это все потому, что я ничего не видел? Поэтому ты вышла за него?

Ужасная ирония, подумала Кенди, заключалась в том, что, если бы Дэйв внял ее просьбе и пошел с ней на мамину вечеринку, мама наверняка не послала бы ее избавляться от Джастина. И тогда она не стала бы ужинать с ним, не поцеловала бы его, не влюбилась бы… Влюбилась в него? В Джастина?!

Она сказала, не найдя ничего лучшего:

– По-моему, ты не имеешь права спрашивать.

– Так, значит, я угадал, – ответил Дэйв наполовину победно, наполовину со стоном. – О Кенди…

Он снова накинулся на нее. Она выскользнула из машины, хлопнув дверью. Он с глупым видом тоже вылез и, опустив голову, подошел к ней.

– Знаешь, я ведь этого так не оставлю. Кенди не знала, что ответить. Через несколько мгновений Дэйв с достоинством зашагал к автобусной остановке. Кенди вздохнула и поспешила домой.

Она вошла в квартиру со вздохом облегчения, бросила свою хозяйственную сумку на пол и прислонилась к закрытой двери. Несмотря на теплую одежду, ее знобило.

Кенди все еще ощущала на губах поцелуй Дэйва. Как странно, после того как она так долго была влюблена в него, его поцелуй теперь напугал ее. Не сняв перчаток, она прижала руку к лицу и снова почувствовала что-то странное – как будто это была чужая рука. Она облизнула холодные губы. У них был вкус ночного воздуха.

Тут Кенди что-то услышала и взглянула на лестницу. Там стоял Джастин и смотрел на нее через перила. Их глаза встретились, и на его лице вдруг промелькнуло какое-то необычное выражение. Несмотря на всю свою усталость, Кенди выпрямила спину и быстро отошла от двери.

Джастин легко спустился вниз – на ковре его шаги были совсем бесшумны. Его приближение было угрожающим – так показалось Кенди. Он остановился на нижней ступеньке и склонил голову набок.

– Как прошел вечер? – холодно спросил он.

Кенди покраснела, хотя для этого не было никаких причин – в конце концов, не мог же он видеть, как Дэйв ее поцеловал.

– Было много работы. Такое впечатление, что с каждой неделей бездомных становится все больше.

– Тебя это очень огорчает?

– Да. – Она наклонилась за сумкой. Сумка была слишком тяжелой, и Кенди пошатнулась. – Я очень устала, – добавила она.

Джастин сейчас же подошел к ней, разжал ее одеревеневшие пальцы и взял сумку, будто она ничего не весила. Он посмотрел ей в глаза, и лицо его было непроницаемо.

– Не похоже, что ты устала, – тихо сказал он. – Ты чем-то очень взволнована. Что, опять этот викинг?

Кенди отпрянула, как будто он ударил ее. Она беспомощно взглянула на него.

– Понятно, – сказал Джастин этим ироничным, тихим голосом, который она так ненавидела. – Интересно. А я и не знал, что ты обманщица.

Кенди вздрогнула.

– Это не так!

– Тогда скажи как, – предложил Джастин. Он сказал это вежливо, но взгляд его был холодным.

Она кашлянула.

– Просто… так случилось. Я не хотела…

– Чего? – безжалостно осведомился он. Кенди опустила глаза.

– Ну… я не могла помешать…

Джастин сделал быстрое движение, но сразу замер, как будто обжегся. Кенди быстро подняла глаза, но он уже овладел собой. Должно быть, ей показалось. Он равнодушно смотрел на нее.

И невозмутимо произнес:

– Кандида, помни – ты обещала: никаких провокаций.

Кенди закусила губу. Наверное, он ясновидящий, грустно подумала она. Сказать было нечего. Если она станет извиняться, то будет еще хуже. Она сжала зубы и ничего не сказала.

А Джастин все молчал. Она чуть не плакала. Где-то рядом тикали часы. Он не двигался.

Наконец он пожал плечами и спросил:

– Что, нечего сказать?

Кенди тихо засмеялась. Она была близка к истерике, но ей все равно было приятно – Джастин как будто не знал, как с ней разговаривать. Должно быть, он не привык, чтобы люди брали с него пример и изводили молчанием. Это слегка уравняло их возможности. Если она выстоит против этого – возможно, самого сильного – оружия, у нее еще будет надежда вырваться из-под власти своего мужа.

У Джастина сощурились глаза, но он абсолютно спокойным голосом сказал:

– Наверное, тебе нужно чего-нибудь выпить. Пойдем наверх, поговорим.

Он сделал Кенди знак, чтобы она прошла вперед. Она пошла вверх по лестнице, держась за перила. Кенди устала еще больше, чем ей казалось, – ужасно болели ноги, а суставы были словно из цемента. Как Джастин мог говорить, что она не выглядит усталой?

В гостиной Джастин бросил сумку на стул и налил коньяку, даже не спросив, хочет ли она.

– Дай плащ, – сказал он, протянув руку. Кенди не могла подавить мелкую дрожь, когда снимала плащ. Она расставалась с ним так, как будто он был ее последней защитой. Джастин заметил это.

– Пей, – сказал он.

Она подняла бокал и поморщилась – напиток обжег ей горло. Джастин стоял рядом и смотрел на нее.

– А теперь, – мягко произнес он, когда она допила коньяк, – пора бы нам пересмотреть условия договора.

Кенди уставилась на него. Усмехнувшись, он взял у нее бокал.

– Может, расскажешь мне что-нибудь о непреодолимой силе обстоятельств, – поддел он ее. По моему, ты говорила, что не собираешься меня обманывать.

Кенди внезапно разозлилась.

– Это не обман… – начала она, но Джастин прервал ее:

– Не обман? А как же ты предпочитаешь это называть? – Он говорил с нескрываемым презрением. Его тихий голос действовал на нее, как удар хлыстом. – По-твоему, это любовь?

Прищурившись, он глядел на нее, как хищник, вышедший на охоту. Кенди устала и была возмущена, а неприятность с Дэйвом добила ее. Она не могла больше сдерживаться.

– Любовь?! Да откуда тебе знать, что это такое?! – выкрикнула она.

Джастин глубоко вздохнул и вдруг рассмеялся.

Кенди вся похолодела, хоть на это и не было причин. Он поставил свой бокал на столик. В наступившем безмолвии каждый звук разрастался, как лавина.

– Думаю, ты поймешь, что была не права, – тихо сказал Джастин.

И не успела Кенди пошевелиться или о чем-то подумать, как он сжал ее в своих яростных объятиях.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Кенди изо всех сил старалась высвободиться, но Джастин был слишком силен. Слишком силен и, как до нее начало доходить, слишком зол. Вся его безупречная воспитанность исчезла, а ее место заняло что-то, напоминающее вулкан. Ее испугала внезапная перемена.

Кенди отчаянно защищалась от его поцелуев.

– Пусти! – задыхаясь, воскликнула она.

Не ответив, Джастин обнял ее за спину и снова притянул к себе. Кенди выгибалась назад, сколько позволял позвоночник, но ничто не могло помешать медленным, дерзким поцелуям, которыми он покрывал ее шею.

Кенди уперлась руками ему в грудь и попыталась оттолкнуть его.

– Перестань.

Казалось, Джастин ее и не слышал. Сквозь его тонкую рубашку Кенди ощущала, как громко бьется его сердце. Свое собственное сердце она перестала ощущать. Джастин железной хваткой обнимал ее за талию – Кенди была полностью в его власти. Его губы обожгли ей шею, и она отпрянула. Выгнутая спина мучительно болела.

У Кенди подкосились колени, и она, сама того не сознавая, тревожно вскрикнула. Джастин уверенно подхватил ее. Он не переставал целовать ее, но она почувствовала, как он выпрямился…

Она вздохнула и встряхнула головой, чтобы прояснить сознание. Когда туман рассеялся, она почувствовала, как ее бесцеремонно куда-то швыряют. Кенди испуганно осмотрелась. Оказалось, что она лежала на огромной постели, где спала в самую первую ночь, проведенную в этом доме.

– Бог ты мой, – вырвалось у нее.

Джастин стоял и глядел на нее. Глаза его сверкали.

– Тебе это удивительно, Кенди? Вряд ли.

Она с немым изумлением смотрела на него. Только теперь она обратила внимание на его одежду – рубашка с необычной вышивкой и брюки от фрака говорили сами за себя. Пиджак и галстук-бабочку он уже снял, но все и так было понятно. Наверное, побывал на каком-то официальном обеде. Один?

Джастин улыбался. Улыбка эта не показалась Кенди приятной.

– Я звонил. Несколько раз. Похоже, ты провела в Центре больше четырнадцати часов.

Его спокойный тон заставил Кенди вжаться в подушки.

– Было много работы.

Она совершенно не помнила, чем занималась весь день, – только неприятные минуты в машине, вместе с Дэйвом. Она закусила губу. Должно быть, Джастин заметил – Кенди уловила его ироничный взгляд.

– Твоя преданность делу меня изумляет, – тихо сказал он.

В выражении его лица и в голосе не было ничего, что выдавало бы его состояние, но почему-то Кенди ощущала его бешеную внутреннюю борьбу, хотя и не могла понять, откуда у нее такое впечатление. Но почему это так ее напугало? Она закрыла глаза.

Джастин привычным движением расстегнул запонки на рукаве. Это был вполне обыденный жест, но у Кенди так все сжалось внутри, будто он погрозил ей кулаком. Она увидела, как он расстегивает рукав на своей гибкой, с длинными пальцами руке, и затряслась.

– Джастин, – выдохнула она.

– У тебя все на лбу написано, – сказал он голосом судьи, читающего приговор. Вторая запонка присоединилась к первой, лежащей на тумбочке. – Только вот ты говоришь правду, а она похожа на ложь. Ты даже и не обманываешь, потому что не обещаешь того, что вроде бы пообещала. – Джастин покачал головой. – Очень умно, но со мной это не пройдет, моя милая. В конце концов тебе придется играть по тем же правилам, что и мне.

Сейчас в голосе Джастина явно был хищный оттенок. Он неуклюжими пальцами расстегивал пуговицы на рубашке. Кенди раньше никогда не видела его таким неловким. А он не сводил глаз с ее побледневшего лица.

– Какая досада. Я, как дурак, думал, что ты не такая, как все.

Джастин отбросил рубашку в сторону таким жестом, будто бросал перчатку противнику. Кенди похолодела. Он поставил одно колено на кровать и наклонился вперед, рассматривая ее сверкающим взором. Кенди быстро закрыла глаза.

– А ты не похожа на обманщицу, – задумчиво сказал Джастин. – Хотя и на замужнюю женщину ты не похожа. Нужно что-то сделать.

Кенди едва не задохнулась, услышав это, но так и не успела ничего сказать – исступленный поцелуй Джастина лишил ее этой возможности.

За этим последовала жесткая, быстрая интерлюдия – Джастин срывал с нее одежду. Кенди так дрожала, что даже не могла бороться – она была напугана этой бурей, которую, сама того не подозревая, и вызвала.

Джастин – невозмутимый, выдержанный Джастин – раздевал ее с такой холодной яростью, что она ужаснулась. Раньше Кенди никогда не видела, чтобы он выходил из себя. Он никогда не позволял себе опускаться до этого. Теперь в нем не осталось ни следа былой вежливости и рыцарских манер. Он обращался с Кенди как с врагом и даже смотрел на нее как будто с презрением. Кенди в панике сопротивлялась, судорожно пытаясь найти какой-то выход. Когда он успокоится, ему будет очень стыдно, подумала она.

Она все-таки начала сопротивляться. Слишком поздно. Теперь на обоих не было никакой одежды и в глазах Джастина горел дьявольский огонь.

Подавляя дрожь в голосе, Кенди заговорила.

– Послушай, – произнесла она, пытаясь сказать это как можно убедительней, – ты ведь сам потом будешь жалеть.

Схватив Кенди за руки и не переставая наблюдать за ней, Джастин легко повалил ее на кровать. На глаза ему упала прядь волос, и он движением головы отбросил ее.

Я никогда раньше не видела его таким растрепанным, подумала Кенди, и внутри у нее все сжалось.

Глядя сверху вниз, Джастин рассмеялся. Мрачная радость исказила его лицо.

– Не думаю.

Его загорелая упругая кожа, совсем не такая, как у нее, излучала жар. Кенди испугалась, что задохнется от его близости, и, прерывисто дыша, отвернула в сторону лицо. Она пыталась не смотреть, но вид напряженных мускулов на руках Джастина говорил, что ей придется иметь дело с силой, о которой она раньше и не подозревала.

Джастин прильнул к ней в долгом поцелуе. Она была ошеломлена.

Он снова засмеялся. Безрассудный, бесшабашный смех. Похолодев, Кенди посмотрела на него. Его тело недвусмысленно надвигалось на нее. У нее перехватило дыхание и кровь прилила к лицу. От стыда она крепко закрыла глаза.

Но еще мучительнее ничем не прикрытой ярости всегда спокойного Джастина было для Кенди поведение ее собственного тела. Оно не требовало ни привязанности, ни рыцарства. Оно отвечало на его бесцеремонные ласки, как отвечает кошка, которую гладит хозяин. Это поразило ее. Кто же она такая?

Джастин лег рядом с ней. Его рука продолжала легонько ласкать ее. Кенди чувствовала на себе его взгляд. Она сжала зубы, чтобы не поддаваться ощущениям. Ее пронизывал трепет. Его губы касались ее тела то здесь, то там, и она сама безмолвно молила о новых поцелуях. Это становилось невыносимым. И когда он после долгого обманчиво нежного поцелуя поднял голову, она сама потянулась к нему.

Задержав дыхание, Джастин надвинулся на нее. В голове у Кенди каруселью кружились мысли: я сошла с ума; я не знаю, что мне делать; он так разозлится; я хочу его. Потом он уже по-другому коснулся ее, и карусель унесла их обоих.

Вокруг темнота и пляшущие огни. Сердце Кенди бьется так, что ей больно. Она в смертельной опасности. Из темноты к ней безмолвно приближается какая-то фигура. В ужасе Кенди прижимается к стене, ища спасения. Неизвестно, друг это или враг, но он внушает страх. Где-то позади шумит водопад. Она одинока и беззащитна.

Кенди усилием воли прогоняет сон. Сердце ее все еще бьется. Черт возьми, что я такое пила вчера?

Шум воды стих. С неприятным глухим стуком отворилась дверь. Кенди осторожно открыла глаза и в ужасе упала обратно на подушки.

Одетый в старый коричневый халат, у двери стоял Джастин и вытирал полотенцем мокрые волосы. Он только что вышел из душа. Вытираясь, он смотрел на нее. Быстро оглядевшись вокруг, Кенди вдруг все вспомнила. Едва не вскрикнув, она прикрыла рукой рот, как это обычно делают дети, готовые закричать от страха.

Собрав все мужество, она посмотрела на него. У него на губах была кривая усмешка. Похоже, что наша встреча здесь для него так же некстати, как и для меня, подумала Кенди.

Однако этим утром к нему вернулось его обычное самообладание. Джастин рукой пригладил влажные волосы и, аккуратно сложив вдвое полотенце, повесил его на радиатор.

– Доброе утро, – спокойно сказал он.

Кенди почувствовала, что краснеет. Не помогало даже то, что ее наготу скрывало одеяло, а на Джастине был халат. Она как можно незаметнее постаралась закрепить под мышками простыню.

– Д-доброе утро, – запинаясь, сказала она. Джастин с интересом наблюдал за ее маневрами, но промолчал. Хорошо еще, что у Него осталась хоть чуточка такта. В ней опять начало подниматься возмущение.

– Хорошо спала? – Вопрос звучал спокойно и обыденно.

Кенди послала ему убийственный взгляд. На мгновение их глаза встретились, потом Джастин отвернулся, чуть заметно пожав плечами.

Он рылся в шкафу, выбирая себе одежду. Обернувшись, он между делом сказал:

– На работу опаздываю.

Кенди машинально посмотрела на запястье, но тут же вспомнила, что накануне Джастин не позволил ей оставить даже часы. Вспомнила, как он, целуя ей руки, наткнулся на ремешок от часов и тут же их снял.

Она сквозь ресницы смотрела, как он быстро, но тщательно выбирает рубашку, костюм, галстук и носки – как будто делает это каждое утро в присутствии заспанной жены, еще не покинувшей постель. Должен же он сказать хоть что-нибудь о том, что произошло?

Но Джастин молчал и одевался невозмутимо и быстро – для него просыпаться не одному было явно в порядке вещей. Внезапно гнев Кенди прошел, оставив внутри пустоту.

Но ее чувство собственного достоинства было при ней.

Она вскинула подбородок и произнесла:

– Мне жаль, что ты опаздываешь.

Джастин обернулся, и его коварные брови взлетели.

– Неужели? – весело спросил он.

Кенди отказывалась осознавать эту пустоту у себя внутри и поэтому добавила:

– Если халат тебе сейчас больше не понадобится, одолжи на одно утро.

На последних трех словах она сделала ударение.

Джастин уже поднял было руку, чтобы кинуть халат, и вдруг передумал. Но тут рот у него скривился, и он все-таки кинул, спокойно проговорив:

– Пожалуйста.

Он безо всякого стеснения наблюдал, как Кенди вставала с постели. Кенди подумала о том, чтобы одеться под прикрытием одеяла, но тут же отбросила эту мысль – иначе Джастин злорадствовал бы еще больше.

Она не спеша поднялась с кровати и бесстрашно встретилась с ним глазами, натягивая халат. Джастин слегка кивнул головой, как бы принимая брошенный ею вызов, а потом повернулся и ушел.

Кенди без сил, но в то же время с облегчением опустилась на кровать. Тело казалось скованным и выжатым как лимон. Она попробовала подвигать плечом и поморщилась от боли. Однако мы с Джастином не церемонились друг с другом вчера вечером, подумала Кенди.

Она подошла к зеркалу на дверце кухонного шкафа и обнажила плечо. На руке и на лопатке был синяк – он заметно выделялся на бледной коже.

Послышался какой-то шорох, и Кенди обернулась.

В дверях стоял Джастин с чашкой в руке. Кенди сразу почувствовала аромат кофе. А Джастин равнодушно посмотрел на ее отражение в зеркале, сказав только:

– Боевые шрамы?

Эта небрежная черствость покоробила Кенди. Такой ярости, как в это мгновение, она не испытывала с самого детства. Снова запахнув халат у самого горла, она с силой захлопнула дверь шкафа.

– Неужели тебе доставляет удовольствие меня обижать? – сама того не желая, спросила Кенди.

Джастин осторожно поставил чашку.

– Разве я тебя обидел?

Ты и не знаешь, как сильно меня обидел, сказала про себя Кенди, но Джастин уловил ее настроение и быстро прокомментировал это по-своему:

– Извини, если я был чересчур… воодушевлен. – Голос его абсолютно не казался виноватым. – Ты все-таки должна была предупредить, что у тебя это первый раз.

Кенди выдавила из себя неубедительный смешок, взяла кофейную чашку и уткнулась в нее.

– Вчера не очень-то легко было тебе что-нибудь сказать, – заметила она.

– Ну не знаю. Мы ведь хоть как-то, но разговаривали. У тебя была возможность сообщить, что ты девушка. Если, конечно, ты хотела об этом сказать, – донельзя цинично продолжал он. – Но, возможно, ты посчитала, что лучше приберечь это до сегодняшнего утра как оружие против меня.

Тут Джастин положил руку Кенди на плечо и повернул ее к себе.

– Забудь обо всем, дорогая, – тихо сказал он. – Ты уже несколько недель играешь с огнем и знаешь это. А теперь ты еще и знаешь, что я это тоже знаю, и, возможно, будешь вести себя немного лучше.

Кенди насторожилась. В глазах Джастина был только лед, черный лед – не осталось и следа от той иллюзорной нежности, которая, казалось, была в них этой ночью. Комок в горле все разрастался, и боль обжигала Кенди.

Тут Кенди заставила себя спокойно выпить несколько глотков кофе, а потом поставила чашку, сбросила руку Джастина с плеч и холодно взглянула на него.

– Какой умный поступок, Джастин, – сказала она. – Конечно, я теперь сделаю все, чтобы эта ночь не повторилась.

На мгновение Кенди показалось, что она все-таки смогла уесть его. Джастин резко обернулся, и она тут же обнаружила в его глазах смех.

– Значит, мы понимаем друг друга, – невозмутимо ответил он и легко провел рукой по ее щеке. Кенди не шевелилась. Она так старалась унять боль, вызванную этой наглой лаской, что даже прикрыла глаза.

Медовым голоском она произнесла:

– Если ты сделаешь это еще раз, я залью твой прекрасный костюм этим чудесным кофе.

В глазах Джастина снова зажглись веселые огоньки. Он нагнулся и легонько поцеловал Кенди в перекошенные от негодования губы.

– Было бы некстати. На сегодня мне хватит и шампанского.

Кенди удивленно уставилась на него.

– Шампанское?..

Джастин рассмеялся и снова поцеловал ее, и знакомое дыхание больно обожгло разомкнутые губы.

– Подумай над этим, – посоветовал он и ушел. Не нужно было долго думать, чтобы понять – Джастин открыл бутылку шампанского. Когда Кенди вошла в комнату, она увидела там Джереми, их уборщика, который из высокого бокала попивал шампанское. Заработанными в их доме деньгами Джереми оплачивал учебу в балетной школе. До сего дня Кенди считала его родственной душой. А теперь она смотрела на бокал, стоявший на сушилке, и ей казалось, что все мужчины ополчились против нее. Кенди со стуком поставила чашку на кухонный стол. Джереми невозмутимо взял чашку и сполоснул ее горячей водой. Кенди процедила сквозь зубы:

– Если ты сейчас скажешь что-нибудь насчет моей личной жизни, я выгоню тебя на улицу без рекомендации.

Джереми печально покачал головой.

– Одно слово – капиталистический мир… – На самом деле он шутил. – Значит, не будешь пить шипучку?

Кенди бросила на него высокомерный взгляд.

– Не вижу повода.

– Сегодня утром Джастин что-то праздновал, но тебя, по-видимому, совсем не тянет, – произнес Джереми.

Кенди захотелось кричать, кричать до тех пор, пока не обвалится потолок, но вскоре она отбросила эту мысль – Джереми наплевать, а виноватого во всем Джастина уже не было дома. Впрочем, и ему было бы наплевать. Он даже позабавился бы.

Джереми не без сочувствия похлопал ее по плечу.

– Все будет нормально, – заверил он. – Так не могло продолжаться всегда. Но с Джастином у тебя все будет нормально. Он хороший парень.

И он всунул в сжатый кулак Кенди бокал шампанского. Она тихо рассмеялась – но это был смех сквозь слезы. Джереми торжественно поднял бокал. Кенди поколебалась, но потом пожала плечами и выпила до дна.

Джереми с любопытством смотрел на нее поверх бокала.

– Наступают перемены? – тихо спросил он. Кенди удивилась:

– Перемены?

Он усмехнулся.

– Ну, выбросить старые шторы, купить новые наволочки для подушек. Так они обычно вьют свое гнездышко.

– Кто – они?

– Я полагаю, те, кому бы так понравилось быть миссис Ричмонд. Лиз Ламонт – наверняка.

– Понятно…

Кенди побледнела и вперила взгляд в бокал. Лиз Ламонт была красивой и уравновешенной и к тому же пользовалась большим успехом в окружении Джастина. Будь она здесь вчера вечером, Джастин захотел бы остаться с ней ради нее самой, а не ради ее акций и семейных связей.

Если бы только накануне вечером все пошло по-другому! Если бы Джастин действительно хотел близости с ней, а не пытался сорвать свою злость, если бы они проснулись на другой день друзьями… Но все это были мечты. Джастин не хотел ее ни ночью, ни сегодня утром. Только злился, и больше ничего.

Эта его злость помогла ей понять то, от чего в мыслях она неделями пыталась убежать: что на самом деле она отчаянно нуждалась в нем. Кенди думала, и ее голова опускалась все ниже. Она хотела быть в его объятиях, она хотела, чтобы он так же откликался на ее ласки, как она вчера отвечала на его; более того, ей хотелось его дружбы и уважения.

Его любовь – вот что ей было нужно. Она только сейчас прозрела – она любила Джастина.

Наверное, она поняла это вчера, когда Дэйв поцеловал ее. Губы ее дрогнули. Не самое лучшее время понять, что ты любишь своего мужа, сказала она себе.

Джереми выглядел обеспокоенным.

– Послушай, ты все не так поняла. Они вместе работают, а она очень деятельная особа. У них одно время начинался роман, но это было так давно. Я уже несколько месяцев не видел ее здесь.

– Это неважно, – криво усмехнулась Кенди. Ее слова, однако, лишь усилили беспокойство Джереми. Но он сказал только:

– Тебе виднее. Значит, сегодня мебель переставлять не будем?

Кенди покачала головой.

– Как скажешь. Тогда я буду натирать полы. Если передумаешь, дай знать.

Насвистывая, он вышел.

Кенди не хотелось оставаться дома, пока Джереми занимался уборкой. Она кое-как оделась и предоставила его самому себе, сказав напоследок, что не знает, когда вернется.

Когда она пришла в родительский дом, то застала мать в ее красивом будуаре. Джудит с улыбкой встретила Кенди.

– Здравствуй, дорогая моя. Что-то вид у тебя неважный, – честно сказала она. – Как будто ночь не спала.

Кенди едва не вздрогнула. Ночь? Ее тело, однако, предательски согрелось от воспоминаний о прошедшей ночи. Но ведь утром Джастин как ни в чем не бывало ушел к себе в офис. Ну нет, другой такой ночи у нее не будет.

Джудит подняла брови:

– Проблемы?

– Ничего неожиданного, – с внезапной горечью ответила Кенди.

– Все, что тебе сейчас нужно, – это пройтись по магазинам и прилично пообедать, – поспешно сказала Джудит, не давая дочери возможности излагать детали. Кенди не могла этого не заметить.

Она чуть не засмеялась: это был фирменный рецепт ее матери, которому она неуклонно следовала после ухода сэра Лесли. Кенди не думала, что ей это поможет, однако была слишком вымотана, чтобы возражать.

Джудит с воодушевлением потащила ее по своим любимым магазинам. Кенди сопротивлялась всем уговорам купить какую-нибудь ненужную вещь. Напрасно Джудит обвиняла ее в пренебрежении своей внешностью. Кенди вздохнула с облегчением, когда они наконец пришли в маленький, но роскошный ресторан, где Джудит особенно любила бывать.

Однако она никак не могла сосредоточиться на еде. Наугад заказав несколько блюд, она съела настолько мало, что мать забеспокоилась.

– Дорогая, какой смысл морить себя голодом? Ты заболеешь, и к чему это приведет? Мужчины терпеть не могут болезни и скандалы.

Кенди отодвинула тарелку.

– Наверное, ты права. Но просто я не голодна.

Леди Нилсон прищурилась:

– Ты не беременна?

Кенди вспыхнула. Мать какое-то время пристально смотрела на нее, потом положила вилку и нож на стол.

– Что случилось, Кенди? – с тревогой спросила она.

– Ничего, – покачала головой дочь.

– Но я же вижу. Сейчас ты выглядишь так же, как тогда, помнишь, когда ты рылась в портфеле у папы и тебя застали.

– Тебе показалось.

Леди Нилсон положила локти на стол и назидательно соединила вместе кончики наманикюренных пальцев.

– Иногда, – любезно произнесла она, – ты бываешь удивительно невыносимой. Если ты ходишь по дому Джастина с таким выражением лица и в этих ужасных джинсах, да еще к тому же непрерывно жалуешься на судьбу, не удивлюсь, если узнаю, что ты довела его до белого каления. Именно это и произошло?

Было ли так накануне вечером? Истощилось ли у Джастина терпение? Кенди смутилась.

– Но он не требовал, чтобы я ушла из Благотворительного центра, – предприняла она обходной маневр.

Леди Нилсон не заметила этого.

– Сколько времени ты сейчас там проводишь?

– Ну, что-то около…

– Сбежать из дому – вот как это называется, – сказала леди Нилсон с родительской откровенностью. – Слишком взрослый он для тебя – вот в чем беда. Вот поэтому ты и тратишь время на студентов и бездомных, а муж остался в стороне. Так?

Кенди горячо начала:

– Ты ошибаешься…

Но на Джудит это не подействовало.

– Я думаю, бедный малый совсем потерял голову. Он, наверное, думал, что обзаводится нормальной, цивилизованной женой, которая устроит ему жизнь, а ты только посмотри на себя: сама одета как твои бездомные, а уж ведешь себя ну прямо как ребенок. И если он поскандалил с тобой, я его не виню.

– Большое спасибо за поддержку, – мрачно ответила Кенди.

Джудит озадаченно посмотрела на нее и рассмеялась.

– Это вовсе не значит, что я тебе не сочувствую, дорогая. Но ты должна немного повзрослеть. Ты не можешь вести себя с Джастином, как будто это кто-то из твоих друзей по раздаче супа. Он привык к определенным нормам, к определенному поведению.

Кенди вспомнила, как накануне вел себя Джастин, и саркастически засмеялась.

– Это точно, привык.

Джудит явно не понравился смех и выражение лица Кенди.

Она натянуто произнесла:

– Если он тебе что-то не то сказал, видно, была причина, я уверена в этом.

– Конечно, – согласилась Кенди. – Он никогда ничего без причины не делает. Так и было прошлым вечером. – Последние слова она проговорила как бы про себя.

Джудит как будто еще больше огорчилась. Она наклонилась к дочери.

– Дорогая, брак – непростое дело, и как все будет, зависит от женщины. Конечно, мужчин часто заносит – соблазны… Мы же должны делать так, чтобы они им не поддавались…

Слова застыли у нее на устах. Кенди смотрела на нее с нескрываемым отвращением. Однако не это выражение лица дочери, не ее собственные устаревшие женские аргументы напугали Джудит Нилсон. Она застыла.

– Это, кажется… – она не договорила. Кенди равнодушно осмотрелась по сторонам. В дальнем углу стоявший к ним спиной темноволосый мужчина усаживал за стол свою спутницу. Устроившись, она посмотрела на него и хозяйским жестом положила руку ему на грудь. Это была та самая брюнетка в красном, которая явно демонстрировала свои права на свадебном торжестве, – Лизбет Ламонт. Кенди пожала плечами.

Мужчина повернулся, чтобы занять свое место напротив Лизбет, и сердце у Кенди защемило. Эта неповторимая элегантность, уложенные по-особому волосы – нет, ошибиться было нельзя. Джастин.

Он сел к ней спиной. Лиз сидела напротив, явно ничего и никого не замечая, кроме своего спутника. Кенди пыталась убедить себя, что Джастин просто пришел пообедать с одной из своих сослуживиц.

Однако все было напрасно. Это совсем не походило на деловой обед. Никто из них и не думал притворяться, что их привели сюда деловые интересы. Совершенно очевидно, их серьезный разговор носил явно личный характер. Они были поглощены друг другом. Лиз выглядела усталой, даже измотанной. Джастин сочувственно касался ее руки. Она говорила и говорила и не могла остановиться.

Позабыв о матери, Кенди напрягла слух.

– Ты должен понять, – взволнованно повысила голос Лизбет. – Пожалуйста, пойми, Джастин.

Он выглядел встревоженным. Она не расслышала, что он ответил, но видела, как он наклонился к ней. Похоже, это не успокоило Лиз.

– Я так больше не могу. – Ее голос становился все громче. – Говори, что хочешь. Не могу.

Кенди словно получила пощечину. У нее даже голова откинулась назад. Она уже было встала, чтобы подойти к их столику, но вдруг остановилась.

– Нельзя делать больно ей, – услышала она слова Лиз. – Она такая хрупкая и беззащитная. А я? Я не в счет? Мне не больно?

Джастин взял ее руки в свои и держал, не отпуская. Это был жест нежности. Он хотел успокоить ее. Но Лиз высвободила свои руки и гневно посмотрела на него.

– Все вы одинаковы. Вы думаете, что деловая женщина отлита из стали. Что нам все по плечу. Это нечестно.

В ее голосе звучала ярость, но в глазах стояли слезы.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Остаток дня Кенди твердила про себя – наверное, Лизбет просто делилась со старым другом своими заботами. Но у нее не шло из головы выражение маминого лица – ведь Джудит Нилсон прекрасно разбиралась в повадках неверных мужей. Хоть она и отрицала это, но сегодня выглядела так, будто увидела что-то ужасное. Она не признавалась, что слышала их разговор, но тогда почти сразу оплатила счет и ушла.

Кенди поехала в Центр, где занялась разборкой бумаг и перепечаткой документов. Как всегда, Джудит попыталась отговорить ее, но особенно не настаивала – сказала, что у нее разболелась голова и что она едет домой. Джудит и вправду плохо выглядела.

Сама Кенди старалась не обращать внимания на овладевшее ею нехорошее предчувствие. Она даже не заметила, с какой нерешительностью вел себя Дэйв, примостившийся у нее на краешке стола. Услышав телефонный звонок, Кенди каждый раз нервно вздрагивала – надеялась, что это Джастин. Но он не звонил.

Когда дел больше не оставалось и прибыла вечерняя смена, Кенди пришлось пойти домой. В полузабытьи она спустилась в метро.

Она вошла в квартиру, и из раздумий ее вырвала скрипичная музыка, со страстной тоской лившаяся из гостиной. Так, значит, Джастин дома. Кенди в нерешительности остановилась.

Она не хотела с ним сталкиваться. Слишком многое стояло между ними – изумительная необузданная страсть предыдущей ночи и заряженное молниями равнодушие последовавшего за ней утра, а теперь еще и эта его встреча с Лиз, случайным свидетелем которой стала Кенди. Но все же она расправила плечи и решительно вошла в комнату. С проблемой нужно встретиться лицом к лицу, и отсрочка ничего не даст.

Кенди ожидала увидеть Джастина в кресле, но ошиблась. Она хорошо знала, как ему нравилось слушать музыку: сидя в кресле, голова откинута назад, глаза прикрыты. Но сейчас он стоял у окна, без пиджака, а темный жилет и узкие брюки подчеркивали его стройную фигуру и делали Джастина еще выше. Он смотрел через окно на улицу, а в руке держал скрипку.

Кенди встала как вкопанная, и все мысли вдруг вылетели у нее из головы.

– Так это ты играл? – выпалила она. Джастин спокойно обернулся. Он стоял в тени, и лица нельзя было разглядеть, но Кенди поняла, что он уже надел привычную маску.

– Да, – равнодушно произнес он.

Она сделала несколько шагов ему навстречу. Джастин наклонился, достал футляр и осторожно положил туда скрипку. Кенди завороженно наблюдала за отточенными движениями, вспоминая длинные, чувственные пальцы, которые касались ее кожи прошлой ночью.

Она кашлянула и неестественно громко сказала:

– Я раньше не слышала, как ты играешь на скрипке.

– Я уже давно не играл.

Кенди воспользовалась этой темой, чтобы не касаться прошлой ночи.

– Ты всегда играл на скрипке?

Ужасно глупо – обычно такие вопросы школьницы задают при первом знакомстве с мальчиком. Чтобы достичь такого чистого звука, нужно было играть всю жизнь. Она расстроенно закусила губу.

Джастин наблюдал за ней, слегка прикрыв глаза, а потом холодно ответил:

– С трех лет. Мама считала, что нужно уметь на чем-нибудь играть ради страховки.

– Страховки? – эхом повторила Кенди. Он пожал плечами.

– Там, где родилась моя мать, не очень ценилось образование. Постоянной работы было мало. Мама считала, что игрой на скрипке всегда можно заработать на хлеб.

– А откуда твоя мать?

– Магда Штайниц, оперная певица. Ты разве не знала?

Кенди стало не по себе – вот еще одно свидетельство того, как мало она знала о Джастине.

– Нет, – ответила она. – Побывав у твоей тетушки, я решила, что ты сирота.

Джастин рассмеялся.

– Мама жива и здорова. Когда-нибудь ты с ней познакомишься.

– Ты не хотел, чтобы она была на свадьбе? – с усилием проговорила Кенди, стараясь, чтобы в голосе не слышалось обиды.

– Она не похожа на других матерей. – Он помолчал немного, потом продолжал: – Ее работа требует от нее жертв. У таких людей время расписано на годы вперед. Она развелась с отцом, когда я еще был маленьким. Задолго до того, как мы приехали в Англию. Я с ней почти не виделся. Мы, конечно, друзья, но… – тут он снова пожал плечами, – нельзя разыгрывать родственные отношения там, где их нет.

Это было сказано на удивление холодно. Кенди поежилась.

– А отец?

– Преподавал философию и был своего рода скитальцем. Работал в разных университетах в Европе и в Штатах, а потом умер. Наверное, слишком вымотался.

Красивое лицо помрачнело от воспоминаний, и боли в нем вдруг стало больше, чем холодности.

– Он пытался сохранить отношения с твоей мамой? – спросила Кенди.

У Джастина сжались губы.

– С Магдой? Возможно. Он так и не смог свыкнуться с тем, что она ушла от него. Все ждал, когда она вернется.

Кенди вдруг представила себе, как ребенок пытается убедить умного, но слишком увлеченного отца, что обожаемая им женщина не вернется.

Она тихо произнесла:

– Ты здесь ни при чем.

Джастин раздраженно взглянул на нее.

– Разумеется. Проблемы твоих родителей – не твои проблемы, и тем не менее ты постоянно опекаешь свою мать, разве нет?

Кенди поморщилась – она сама часто об этом думала, но слышать это из уст Джастина было неприятно.

Она холодно возразила:

– Я ей нужна.

Это его не смутило.

– Очень может быть. А как же с тем, что нужно другим? И даже тебе самой?

У Кенди почему-то задрожали руки. Она торопливо спрятала их за спину, чтобы Джастин не увидел и не сделал неправильные выводы. После произошедшего накануне ночью он мог подумать, что дрожь у Кенди вызвала мягкая нотка в его голосе. Она посмотрела на Джастина, но лицо его, как обычно, ничего не выражало.

– Выпьем чего-нибудь? – спросила она с бодростью, даже ей показавшейся слишком искусственной. Кенди не стала бы сейчас винить Джастина, если бы он разозлился из-за этой фальши, но он не обратил внимания и спокойно произнес:

– Ты простишь меня, Кенди?

– Простить? За что?

– За мое необузданное желание, – точными словами пояснил Джастин.

– Ой.

Он застал Кенди врасплох, и она ощутила, как к лицу приливает краска. Сознание этого заставляло ее краснеть еще больше. Она прижала ладони к пылающим щекам. Ей казалось, что Джастин сейчас начнет над ней подшучивать, но он оставался серьезным.

Снова знакомое мучительное молчание. Кенди изо всех сил старалась успокоиться и сказать что-нибудь, ну хоть что-нибудь, что могло бы вернуть их к нормальной, человеческой беседе. Но в голове у нее все так перепуталось – она будто заново переживала, как увидела его вместе с Лизбет; как Джастин с убийственной точностью определил, что Дэйв поцеловал ее; как она была в объятиях Джастина и как сегодня утром она вдруг поняла, что любит его и хочет быть любимой им.

Она отвернулась, чтобы Джастин не видел ее пылающего лица.

– Я не могу… об этом говорить.

Он что-то сказал вполголоса, но Кенди не расслышала. А потом зазвонил телефон. Кенди вздрогнула от неожиданности и ринулась отвечать, но Джастин схватил ее за руки.

– Пусть себе звонит, – неожиданно для нее Джастин говорил очень настойчиво. – Кенди, ты должна понять, так не может продолжаться дальше… я… о черт, почему этот проклятый автоответчик молчит?

– Я забыла его включить, – сказала Кенди и отпрянула. – Извини, это я виновата. Я возьму трубку.

И она побежала в другой конец комнаты. Должно быть, ей просто показалось, что наряду с неистовством в его голосе была печаль. Кенди думала об этом, невпопад отвечая по телефону. Ей звонила мать. Она на что-то жаловалась, и Кенди вполуха слушала, ощущая за спиной безмолвное присутствие Джастина.

– Твой отец купил ей дом в деревне. Это конец, – сбивчиво говорила Джудит. – Я так больше не могу.

Все это было знакомо до мелочей, но Кенди вдруг ощутила, что не чувствует никакой ответственности. В это мгновение она ни о ком больше не могла думать – только прислушивалась к каждому движению Джастина и машинально отвечала.

– Ох, дорогая, этим вечером… просто невозможно описать. Ты не представляешь, как я рада, что ты вышла за Джастина и больше не видишь всего этого.

– Да, – глухим голосом отозвалась Кенди.

За спиной раздавался какой-то шорох, как будто Джастин собирал бумаги или же – тут холодок прошел у нее по коже – раздевался.

– Сегодня ты его, наверное, еще не видела, а, Кенди? Я никак не могла поймать его в офисе, и эта хитрющая секретарша сказала, что он, наверное, с тобой, – лепетала Джудит.

– Кто, мама? Джастин?

Шорох за спиной прекратился.

– Нет, твой отец. Он тебе говорил?..

– Нет.

Джудит даже не пыталась скрыть разочарование.

– А ты не можешь… то есть не поговоришь ли ты с ним, дорогая? То есть нужно бы разузнать, что он собирается делать. Что будет с домом, со мной… в общем, все.

Сзади открылась дверь. Кенди резко обернулась. Джастин задумчиво смотрел на нее. Он снова надел пиджак. Неожиданно лицо его посуровело, как будто он собирался с кем-то состязаться. Их взгляды встретились. У Кенди екнуло сердце, и она приподняла руку, чтобы задержать его, но он уже повернулся спиной.

– Ладно, дорогая? Ну пожалуйста. Я тебя больше ни о чем не буду просить, – сказала Джудит.

Дверь закрылась. Кенди невольно шагнула вперед и остановилась, расстроенно глядя на телефон. Где-то вдалеке захлопнулась входная дверь. Как будто крышка гроба, подумалось ей.

– Кенди, ты должна помочь мне. Должна. Он тебя послушает…

Кенди впервые в жизни устояла против этого зова о помощи.

– Старик никогда в жизни меня не слушался, мама, – устало ответила она. – И ты это прекрасно знаешь.

Она взяла телефон, подошла к большому окну и убрала штору. Из гаража выезжал «мерседес» Джастина.

Кенди прижалась к оконному стеклу, пытаясь привлечь его внимание, но Джастин даже не взглянул наверх – во всяком случае, пока его автомобиль не оказался затерянным в потоке машин у светофора. Потом ей показалось, что он все-таки поднял голову, но уверенности не было.

Впрочем, даже если бы он поднял глаза, он наверняка не увидел бы ее, решила Кенди. Во всяком случае, Джастин не смог бы понять этих ее лихорадочных жестов. Она и сама не знала, что пытается выразить ими. Кроме того, конечно, что просит его не уезжать.

Джудит уже слегка успокоилась.

– Что же мне делать? – стонала она.

Кенди подумалось, что мать задает этот вопрос скорее себе, чем ей, но все же ответила. Пора было положить конец трепке нервов, связанной с мамиными проблемами.

– Найди адвоката и смени замки, – посоветовала она и бросила трубку, прервав на полуслове поток восклицаний.

После всех этих событий неудивительно, что она не может сосредоточиться на раздаче супа. Весь сегодняшний вечер был занят бесплодными попытками разыскать Джастина, а потом – эти ужасные полчаса, в которые она пыталась сочинить для него записку с объяснениями, извинениями, предложениями на будущее и без единого намека на позорную действительность.

А все потому, что она любит его, и никуда от этого не деться. Когда Джастин уезжал на своем «мерседесе», Кенди почувствовала почти физическую боль, как будто кто-то разорвал ей грудь и пытается вырвать сердце. Она даже вскрикнула – удивительно, что мать не расслышала. Но Джудит была озабочена исключительно своими проблемами, а для Кенди это было совершенно новое чувство, и говорить об этом ей ни с кем не хотелось.

Прибыв в Центр, она уже была почти уверена, что больше никогда не увидит его, и с нехорошим предчувствием вспомнила совет, который дала матери. Может быть, в следующий раз ей придется общаться с Джастином уже через адвоката. А в Центре никто и не замечал ее рассеянности – все были слишком заняты.

– У нас сегодня не хватает рук, – бросила Мел через плечо. Она укладывала в фургон коробки с пластиковыми тарелками и чашками. – Дэйв дает интервью в передачу «Ивнингтайм». Разумеется, он забыл об этом предупредить. – Она очень старалась, чтобы голос казался равнодушным.

Кенди рассеянно переспросила:

– По телевидению?

Мел быстро и с недоверием взглянула на нее.

– Ну да, – отозвалась она и взяла еще одну коробку. – Положи туда.

Кенди машинально подчинилась.

– Это они позавчера приходили?

– Их троюродные братья, – саркастически заметила Мел. – На этой неделе мистер Трезилиан в центре внимания прессы.

Кенди безучастно пожала плечами.

Мел оставила коробки и посмотрела на нее.

– Кенди, все нормально?

– Конечно, – с напряжением в голосе ответила она. – А что такое?

Мел замялась.

– Ты какая-то… тихая.

Кенди покачала головой.

– Так, разные мысли, – торопливо произнесла она. – Ничего особенного. Ладно, давай скорее заканчивать.

Мел явно не поверила, но ничего не сказала. Кроме того, дел действительно было очень много.

Обычно в фургоне было три человека – один за рулем, а остальные раздают пищу. Но из-за неожиданного интервью Дэйва их будет только двое.

– Придется мне сесть за руль, – обеспокоенно сказала Мел. – Ведь лицензия на мое имя. А кто же будет приглядывать за раздачей?

– Кенди лучше не заниматься этим в одиночку, – сказал Робби Мейсон. – Всякие типы попадаются – девушке в одиночку там не место.

– В фургоне тоже, – возразила Мел. – И туда заглядывают разные странные личности.

Робби тревожился. Он явно был согласен с Мел. Наконец он сказал:

– Просто не выходите из машины обе, и тогда все будет нормально.

Казалось, он сам себя хотел убедить.

Кенди отрешенно слушала их спор – в мыслях у нее была лишь мрачная сосредоточенность на лице уезжавшего из дома Джастина. Казалось, он уходил от нее на край света.

Мел и Робби наконец договорились. Мел захлопнула дверцы фургона и резко повернула ключ в замке, а потом натянула перчатки, залезла в кабину и открыла пассажирскую дверцу для Кенди.

– Кенди, точно все нормально?

– Все отлично.

– Может, у тебя неприятности?

– Нет.

Мел слегка поморщилась и завела изношенный мотор.

– Ну ладно. Это твои проблемы. У тебя какой-то больной вид. Постарайся-ка встряхнуться, ладно?

Кенди слабо улыбнулась.

– Хорошо.

Мотор громко тарахтел, и за все время езды им толком не удалось поговорить, а потом на них обрушилось столько дел, что было не до разговоров. Кенди была даже рада этому: Мел видела ее насквозь.

У фургона собралась обычная компания – старые пьяницы, молодые бродяги, психически неуравновешенные люди, одинокие и обиженные. Кенди раздавала им горячий суп, прислушивалась к вялым обрывкам разговоров и на некоторое время почувствовала себя все же не такой несчастной.

Один бродяга казался очень огорченным – все время бубнил себе под нос что-то насчет воров. Кенди никак не могла понять, в чем дело.

– Что случилось со стариком Тозером? – спросила она.

– Да вот, не успел получить пособие, как отняли, – сказал кто-то из бродяг. – Какие-то два пацана. Во наглые пошли.

И он показал на железнодорожный мост. Бродяги закивали головой, они по-своему сочувствовали, хотя каждый из них уже давно привык к несправедливости.

Кенди ощутила, как все неприятности и боль, накопившиеся за прошедшую неделю, связались в один узел. Она посмотрела на погруженного в себя старика, бормотавшего что-то в свой пластиковый стакан, и ее захлестнула ярость.

– Кто они такие? – спросила она.

Бродяги отсутствующим взглядом смотрели на Кенди.

– Два пацана, – нехотя произнес один. – Я их и раньше видел. Живут где-то здесь. Но не из ночлежников.

– Где они сейчас?

– Да там, – сказали бродяги, неловко поглядывая друг на друга.

Мел не слышала этого разговора – она готовила суп. Кенди оглянулась и сказала ей:

– Я думаю, ты и без меня управишься. Мне надо кое в чем разобраться.

– Что? – Мел оторвалась от супа, который все время помешивала.

Но Кенди уже открыла дверцу и легко спрыгнула на землю. Мел в тревоге вскрикнула, но Кенди не обратила внимания.

Бродягам это не понравилось – ведь раньше из фургона никогда никто не выходил, и они насторожились. Несколько человек испуганно отпрянули.

Кенди мрачно оглядела арки моста и побежала к ним по растресканному асфальту. Она была в кроссовках и поэтому двигалась почти бесшумно.

В глубине одного из арочных проемов трепетал слабый огонек. Кенди услышала детский смех. Она так разозлилась, что даже не могла говорить.

Кенди подбежала к подросткам и, схватив одного за плечи, повернула к себе.

– Вы что, самые умные?!

Мальчишки удивленно смотрели на нее. Совсем еще дети. Злость Кенди начала проходить.

– Где деньги? – уже мягче спросила она. – Деньги старого Тозера? Что вы с ними сделали?

Ребята были испуганы.

– Ничего, – сказал один из них.

– Это не мы, – сказал другой. – Это Фредди. – И он кивнул головой в глубину сводов.

Первый расхрабрился и громко сказал:

– Он сам напросился, этот Тозер. Дурак старый. Идет и на ходу деньги считает. Будто дразнил нас. Дразниться нечестно.

Эти слова прозвучали так издевательски, что Кенди чуть не ударила его, но вместо этого бросила на него такой взгляд, что мальчишка невольно отошел назад и, спрятавшись за костлявым плечом приятеля, обиженно заныл:

– Все равно у нас их больше нет. Фредди увидел и все у меня забрал. И вдобавок врезал – честно говорю.

– Не надо было дразниться, – зло проговорила Кенди. – А ну отдай деньги, гаденыш!

Оба подростка были в таком ужасе, что при других обстоятельствах это показалось бы смешным. Ведь их было двое, а она – худенькая безоружная девушка. Кенди шагнула им навстречу, но тот, что повыше, бросился прочь, вопя:

– Фредди! Фредди!

Из темноты отозвался грубый голос, напомнивший Кенди звуки, издаваемые гремучей змеей:

– Слышу.

Кенди резко обернулась, но было поздно.

Не успела она опомниться, как кто-то схватил ее железной хваткой и резко заломил руку. Она выгнулась и вскрикнула от боли. Фредди был этим доволен и рассмеялся.

– О черт, благодетельница пожаловала, – с издевательской вежливостью произнес он. – Что это ты из своего фургона вылезла, милашка? Приключений ищешь? Сдался тебе этот старик Тозер. Мы с пацанами тебе больше подходим.

И он так вывернул ей запястье, что Кенди снова громко вскрикнула.

– С бродягами я поладил, они не путаются под ногами. А вы, чертовы благотворители, вечно суете нос, куда вас не просят. Это моя территория. Здесь все делают то, что я говорю, милашка, и нечего тут ошиваться. Ясно?

Кенди услышала голоса и шаги. Может, кто-то спешил на подмогу Фредди, а может, Мел позвала на помощь. Но в фургоне нет телефона, и ей пришлось бы идти искать его. Неужели она вышла из фургона и побежала вслед за Кенди? Маловероятно. Она слишком для этого благоразумна.

Только теперь, находясь в лапах у Фредди, Кенди начала понимать, как глупо вела себя. Она ведь нарушила все правила – вылезла из фургона, в одиночку отправилась в темноту и неизвестность…

Фредди снова злобно стиснул ей руку. Рука совсем онемела, и Кенди поняла, что он специально хочет причинить ей боль.

– Тебе ясно? – рявкнул он.

Тут Кенди пришло в голову, что если этот случай станет широко известен, то для бездомных и для Центра он послужит плохой рекламой. Внезапно она представила себе Дэйва Трезилиана на модном ток-шоу и как его просят прокомментировать инцидент, происшедший с одной из его добровольных помощниц. Да, ему это не понравится. Несмотря на нестерпимую боль в руке, при этой мысли Кенди рассмеялась.

Услышав этот смех, Фредди был ошеломлен. На какой-то момент он даже ослабил хватку, но потом опять яростно схватил и силой повернул к себе, оскалив зубы.

– Ты еще смеешься?! Ну, я тебе покажу, – произнес он таким голосом, что у Кенди по спине пробежали мурашки.

Его свободная рука куда-то метнулась, и Кенди вдруг разглядела, что он вытащил нож – слегка искривленное лезвие слабо поблескивало в темноте. Кенди смотрела словно загипнотизированная. Не может этого быть на самом деле. Она не верила в то, что происходит. Она не подчинилась правилам, это так, но ведь в реальной жизни люди так себя не ведут.

Тут Фредди кивком головы подозвал одного из мальчишек, самого маленького и тощего.

– Пойди и сообщи корпорации «Любовь к ближнему» – если хотят получить свою кухарку обратно, пусть платят, – приказал он и ухмыльнулся. Лезвие ножа блеснуло. – Что, не смеешься больше? – И он небрежно бросил через плечо: – Пусть дадут косую – не то им придется собирать девку из кусочков.

Пацаны хором испустили удивленный возглас. Сначала Кенди подумала, что их ошеломила такая жестокая угроза, но сразу же убедилась, что переоценила их.

– Косую? – казалось, мальчишка ушам своим не верит. – Не наскребут. Этот их фургон только на слом годится.

– Тогда им придется поднять этот вопрос перед спонсорами, – ответил Фредди, передразнивая диктора Би-Би-Си. – Ничего, выкрутятся – верно, куколка?

Кенди подняла глаза и вдруг осознала, что он ненавидит ее – по-настоящему ненавидит. Она вторглась на его территорию, бросила вызов его господству, а потом к тому же еще и смеялась. Кенди поняла – он ее так просто не отпустит. Его долг перед самим собой – причинить ей боль. На нее нахлынул ужас. Должно быть, она чем-то это показала, потому что Фредди снова ухмыльнулся.

– Хочешь что-нибудь кому-нибудь передать, куколка? – с издевкой произнес он. – Маме с папой? Или приятелю?

Джастин. Неужели она никогда больше не увидит Джастина? Наверное, ему было очень обидно, когда они так нелепо расстались. Глаза Кенди наполнились слезами, как она ни старалась сдержаться. Но Фредди вряд ли увидел – было слишком темно. Она отвернулась и тихо произнесла:

– Нет.

Фредди встряхнул ее.

– Чего? Не слышу. Еще раз. И посмейся – ты ведь такая веселая.

Кенди ничего не ответила. Он встряхнул ее еще сильнее.

– Отвечай, когда с тобой разговаривают. Поняла?

Но перед глазами у нее все плыло, а рот был словно набит ватой – она не смогла бы ответить, даже если бы хотела.

Должно быть, Фредди это понял – он бросил мальчишке:

– Беги.

Все еще больше расплылось. Казалось, сверху вниз прыгали маленькие огоньки, а в голове шумело. Она думала, что это Фредди трясет ее, но уверена не была. А потом ей показалось, будто он разозлился и бросил ее в огонь. Она вскрикнула и вытянула руки. Но никакого огня не было. Только умиротворяющая тьма.

Я теряю сознание, ошеломленно подумала Кенди.

И провалилась в небытие.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Кенди снилось, что она падает. Ей снился Дэйв в виде святого Георгия и закованная в цепи принцесса. Осознавая, что это сон, она, однако, не хотела возвращаться в явь. Наяву не было героя, который появился бы из тьмы и сразил бы ее врагов. Героя, порожденного ее глупыми фантазиями. Но вот фантазии растаяли, и она осталась одна.

Все ее тело онемело; ей было ужасно холодно. Кенди хотела пошевелиться, но решила не показывать, что она жива. Ведь они могут… Даже в полусне она содрогнулась, представив, что с ней могут сделать.

Она попробовала шевельнуться незаметно, но не смогла. Вскоре все ее тело начала сотрясать дрожь; у нее даже стучали зубы. И все же она не могла пошевелить и пальцем.

Кроме завываний ветра и клацанья своих зубов, Кенди слышала еще что-то. Она оставила попытки пошевелиться, расслабила мышцы и прислушалась.

Рассерженные, хоть и негромкие голоса. Наверное, Дэйв злится на ее глупость. Надо же ей было втянуть их всех в такое…

– …разумное предложение, – произнес сухой, резкий голос.

Ответа она не разобрала, но второй голос, едва различимый, но вполне реальный, был ей смутно знаком – он будто бы шел из глубины, напоминал звук виолончели. Очень красивый голос, но в ее сне ему не было места.

– Конечно, можешь попытаться, – равнодушно произнес резкий голос. – Но я хорошо знаю здешние края. И я тебе говорю, что если ты в конце концов ее и найдешь, то вряд ли ее захочешь. – Тут голос зловеще рассмеялся.

Она слышала шаги – кто-то ходил по мелким камням. Недалеко, но и не совсем рядом. Должно быть, за углом или за стеной. Только бы прекратился этот звон в ушах.

Теперь второй голос звучал четче.

– Ты получишь свои деньги, – спокойно сказал он.

– Ну да. И полицейскую машину, которая отвезет меня в банк. Как же.

– Без нее я не уйду, – настаивал второй голос.

– Я тоже. Может, там ты у нее начальник, но здесь она мне заместо страхования. Со мной и останется.

Кенди нахмурилась. Начальник? Значит, это Дэйв? Но чудесный, глубокий голос не может принадлежать ему. Если бы только вспомнить…

– Нет, – негромко, но твердо произнес голос.

– Ты что, не слышал? – первый голос как-то испуганно повысился.

– Слышал. Но лучше тебе этого не делать, Армитедж.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – На этот раз не было сомнений, что он испугался.

– Картотека. Ты в ней числишься, – совершенно невозмутимо ответил голос. – Кое-где ты достаточно известен. Мне там сказали, что ты загулялся на свободе среди ночлежников.

– Ах вы, супники-благотворители, мать вашу… Легавые. Шпионы несчастные, – разразился бранью первый голос. Ритм шагов участился и стал неровным.

Второй голос оставался абсолютно спокойным.

– Просто мне нужна эта девушка – вот и все. Я даже могу заплатить, но без нее не уйду.

Кенди удалось наконец повернуть голову. Щека ее касалась сухой земли с удушающим запахом. Голова раскалывалась.

– Ее здесь нет. – Гремучая змея была в панике.

– Нет, она здесь. – Могло показаться, что этот негромкий голос над чем-то смеется, если бы в нем не звучала непреклонность. Кенди была уверена, что ее похититель тоже это слышал. – Ты все время оставался здесь, и она тоже.

– Я не один… – начал было возражать похититель, но на его собеседника это не произвело впечатления.

– Возможно, если бы ты планировал это похищение, ты и в самом деле взял бы с собой сообщников. Но похитил ты ее в одиночку, когда вдруг подвернулась такая возможность. Разве не так, Армитедж? Ты занимался поборами, когда появилась она, вот ты экспромтом все и устроил. С тех пор отсюда ты не уходил, и она тоже.

Раздался внезапный звук, как будто ходивший по гравию человек вдруг остановился и резко повернулся.

– Смотрите, какой умник.

– Я не умник. – Второй голос звучал устало, внезапно поняла Кенди. – Нет. Но не думай, что время работает только на тебя. Я тоже знаю, как им воспользоваться.

– Арестовать меня хочешь? Ты? – Хриплый голос звучал насмешливо. – Послушай, когда меня брали в последний раз, справиться со мной сумели только втроем.

– Нужен ты мне… Верни мне девушку, Армитедж.

Однако хриплый голос не отвечал. По звуку шагов Кенди поняла, что его обладатель приготовился к нападению. Она отчаянно пыталась прийти в себя, вернуться в реальный мир, покончить с ужасной опасностью, угрожавшей ей.

Но она не могла и пошевельнуться. Раздался глухой звук удара, вскрик, потом она услышала, как кто-то бежит к ней.

От усилия у Кенди пот выступил на лбу. А потом она будто видела кадры из детективного фильма: в темноте бешено мотался по сторонам луч фонарика, а по кирпичным стенам метались фантастические тени. Наконец она пришла в сознание.

Ее оглушили крики двух сцепившихся в драке мужчин. Эхо гулко отдавалось под старыми сводами. Отчаянно упираясь руками, Кенди поползла, оглядываясь по сторонам. Ее укрывала тень от борющихся. Сцепившись, они катались по земле, колотили друг друга; слышно было их прерывистое дыхание и рычание, как будто это два зверя терзают добычу. Кенди вдруг увидела, как свет фонарика блеснул на лезвии ножа. Она в ужасе закричала.

На мгновение тени замерли. Потом они разделились. Теперь она могла видеть две человеческие фигуры – они надвигались друг на друга, готовясь к решительному броску. От страха прижав к лицу руку, Кенди снова пронзительно завизжала. Но как она ни всматривалась, не могла разобрать, кто были эти двое.

Я даже не узнаю, думала она, кто пришел мне на помощь.

Один из них вдруг сделал резкий выпад, послышался удар, а потом – тяжелый звук падения и хруст ломающейся кости.

Кенди привалилась к стене. Через тонкую футболку в лопатки ей врезались кирпичи. Когда победитель в этом поединке тяжелыми шагами пошел к ней, у нее уже не было сил бояться.

Фонарик погас еще во время схватки. Но это уже не имело значения. Она сама навлекла на себя это испытание, и надежды на спасение у нее уже не оставалось.

Ей показалось, что мужчина протянул к ней руку, хотя она и ничего не видела в темноте. Кенди не могла видеть, был ли у него в руке нож, но отпрянула.

Тяжело дыша, он позвал ее по имени. Она никак не могла узнать голос, однако все ее существо отозвалось на этот звук.

А потом – как во сне, хотя это и не было сном – ее герой поднял ее, помог ей встать, и она слышала, как он не мог отдышаться и из-за этого не мог выговорить ни слова, потом, все еще неровно дыша, сказал:

– Я уже не думал застать тебя в живых, дорогая.

Не веря себе, Кенди прошептала:

– Дэйв?

И тут же поняла, что совершила непростительную ошибку. Чтобы исправить ее, Кенди хотела шагнуть к нему, но неровный пол вдруг начал уходить из-под ног; она хотела вздохнуть, но не могла; едва не рухнув на землю, она упала прямо к нему на руки. Она ощущала, как его сотрясает дрожь, но и сама тряслась всем телом. Крепкие руки подхватили ее, и она прильнула к нему, полная раскаяния и облегчения одновременно и обуреваемая потоком самых разных чувств. Одной рукой он держал ее, а другой, все еще дрожавшей от напряжения закончившейся схватки, молча гладил по волосам. Откуда-то появились люди с фонарями. Лежавшее рядом и стонавшее тело унесли на носилках.

Кенди пыталась что-то говорить, но звуки не складывались в слова. Ей было стыдно стоять, уцепившись за него, но ей была необходима посторонняя помощь.

Не отпуская ее, он развернулся к выходу.

– Пошли. Ты можешь идти?

Ничего не отвечая, она смотрела на него. Он пальцами коснулся ее щеки и смахнул прилипшую грязь.

– Кандида?

Глаза ее наполнились слезами, и она, уткнув лицо ему в грудь, умоляюще и в то же время не желая быть услышанной проговорила:

– Не отпускай меня.

Он резко спросил:

– Кандида, как ты себя чувствуешь? Посмотри на меня.

Позади него кто-то властно, но добродушно сказал:

– Не беспокойтесь, сэр. Это у нее шок. Никак не может сориентироваться. Выпьет чаю, поплачет и придет в себя.

– Может быть, – не очень уверенно ответил он. Они медленно пошли под сводами к выходу.

Она бесстыдно прижималась к нему, висела на нем, используя всю его силу. Был момент, когда он наклонил к ней голову, и ей показалось, что он поцеловал ей волосы. Она еще сильнее прижалась к нему.

Там стояла «скорая помощь», но Кенди усадили в полицейскую машину. Она отказывалась расстаться с ним, но все же он разжал ее пальцы, ухватившиеся за него.

Он присел на корточки рядом с полицейской машиной. В темноте Кенди не видела выражения его лица, но голос его был полон доброты. Она ненавидела эту доброту, прикрывавшую недостаток любви.

– Кандида, все в порядке. Ты понимаешь? Я Джастин. Ты в безопасности.

Кто-то принес ей чаю в пластиковом стаканчике. Ее сотрясала дрожь, поэтому Джастин помогал ей держать стакан. Когда она начала справляться сама, он убрал руки.

Ошеломленная, Кенди смотрела на него. И как только она могла назвать его Дэйвом? Как?

– Я там не то сказала… Я не понимала…

– Ничего, не стоит вспоминать.

Кенди подала Джастину пустой стакан. Он взял его, осмотрел, а потом взглянул на нее со странной улыбкой.

– Ты вся перепачкалась.

Он достал из кармана платок и подал ей.

Почему-то это ее задело. Джастин как будто нашел символический способ сказать ей, что дальнейшее его не касается. Она сама должна вытирать свое грязное лицо.

Кенди отпрянула. Она чувствовала, как дрожат ее губы, и презирала себя за это.

Джастин стал ей что-то говорить, но уже было поздно. Полицейские, а их было не меньше, чем она видела во время государственных визитов, рассаживались по машинам и разъезжались. Один из них что-то сказал Джастину, и он встал.

– Она в шоке. Разве нельзя подождать?

– Всего несколько слов, сэр. Потом вы сможете забрать свою жену домой.

Домой! Хотела бы она знать, может ли называть квартиру Джастина своим домом, а если нет, то куда ей тогда ехать. Конечно, он будет добр к ней, но его доброта обжигает, как соль, высыпанная на рану. Но ему незачем было об этом знать.

И, не понимая, что говорит вслух, она заявила:

– У меня нет дома.

Джастин нагнулся к ней. Но уже включились фары и заработал мотор, и машина готова была тронуться.

– Меня тошнит, – сообщила она ему. И тут же, совершенно внезапно, во второй раз в жизни потеряла сознание.

Она не помнила толком, что было потом. Где-то наверху зажегся туманный свет. Из-за него слышались голоса – совершенно очевидно, какие-то люди спорили.

– Бесполезно…

– Я настаиваю…

– В таком состоянии что бы она ни сказала, это не может служить в качестве показаний на судебном разбирательстве. Она целый день ничего не ела.

– Ничего не ела?

– Мой клиент желает, чтобы…

– Не сейчас…

Потом раздался глубокий, спокойный голос, и все остальные голоса стихли:

– Господа, я забираю свою жену домой.

Все это являлось продолжением сна. Если не считать, что теперь Кенди уже ничего не боялась. Переполненная благодарностью, она погрузилась в глубокий сон.

Просыпалась она медленно. Полусонная, раскрыла глаза и тихо застонала. Джастин сказал:

– Съешь что-нибудь – тебе станет лучше.

Кенди попробовала приподнять голову, поморщилась и снова откинулась на подушку. Она была в комнате Джастина – одна в большой кровати, в подоткнутых одеялах и взбитых подушках. Было совершенно очевидно, что все это время Кенди лежала в постели одна. Джастин стоял у окна, прислонившись к стене и держа руки в карманах. Он был в свежей белой рубашке, но галстука еще не надел. Наверное, собирался в офис.

– Который час?

Джастин взглянул на часы.

– Скоро одиннадцать.

Кенди подскочила, хотя каждая ее мышца разрывалась от боли.

– Одиннадцать?! И ты еще не ушел?!

Он задумчиво посмотрел на нее и спокойно сказал:

– Хотел подождать, пока тебе не станет лучше.

Хоть это и было глупо, Кенди почему-то покраснела. В его невозмутимом голосе не было никаких чувств. Непонятно, почему он так подействовал на нее, что она, потеряв дар речи, опустила глаза на свои сплетенные пальцы, как викторианская девственница.

– Ну как?

Она кашлянула и изо всех сил постаралась вернуть ясность мыслей.

– Что – как?

– Тебе лучше? – терпеливо осведомился он.

– Да. По-моему, лучше.

Джастин едва слышно сказал:

– Не обманывай меня, Кандида. Ты выглядишь просто ужасно.

Кенди снова кашлянула.

– Э-э… может, ты и прав. Наверное, надо позавтракать.

Джастин испытующе взглянул на нее. Но она не отважилась посмотреть на него в ответ. Хоть это и было глупо. Джастин вздохнул.

– Пойду сварю кофе. Сделаю тосты. Яйцо будешь?

Кенди робко взглянула на Джастина. Тот нахмурился.

– В больнице мне сказали, что вчера ты совсем ничего не ела, – укоризненно сказал он. – А почему?

Казалось, будто со вчерашнего дня прошло лет сто. Кенди с трудом постаралась вспомнить, что же произошло. Ссора с Джастином. Мать. А потом Лизбет, вся в слезах, сидящая за столиком с Джастином, бросая Кенди вызов, который та не могла принять. И медленно пробудившееся понимание того, что, полюбив Джастина, она заточила себя в темницу, из которой не выбраться.

Кенди поморщилась. Она не могла больше думать об этом и, как всегда, решила отшутиться – пожала плечами и сказала:

– От безответной любви.

А ведь это правда, с горечью подумала она. Лицо Джастина потемнело. Он торопливо шагнул к ней, но вдруг остановился.

– Когда-нибудь… – проговорил он, но затем его красивые губы застыли.

Кенди отбросила назад волосы и вдруг обнаружила, что сидит с голыми плечами.

– Что? – с вызовом спросила она.

– Ты как ребенок! – взорвался Джастин. – Играешь с огнем и даже не замечаешь этого. Когда-нибудь обожжешься.

Кенди посмотрела на него. На его лице вдруг появилось новое выражение. Злость. У нее вырвалось:

– Мне кажется, я уже обожглась.

Гнев погас в его глазах. Он помолчал, вглядываясь ей в лицо. Потом сказал:

– Бедная маленькая Кенди.

Она никогда не слышала, чтобы он говорил так. Ей стало больно. Сказанным он как бы отстранялся от нее, как будто они были чужими.

Она выпрямилась, но он уже отвернулся.

– Пойду принесу тебе завтрак.

– Не надо, – сказала она резче, чем ей хотелось.

Странно, но ей была невыносима иллюзия нежности, когда на деле это было просто вежливостью. Вежливый, уравновешенный Джастин, для которого брак стал ужасной ошибкой.

Он с удивлением обернулся.

Она торопливо заговорила:

– Я хочу встать. Мне надо принять душ. Омерзительно чувствовать себя немытой. – Его брови стали с удивлением подниматься, и она добавила: – Ты же сам говорил, что я ужасно выгляжу.

– Не так ужасно, чтобы не позавтракать в постели, – с улыбкой ответил он.

Она стояла на своем. Джастин сдался.

– Ладно, только недолго. А то придется мне тебя из ванной выносить.

Это не было пустыми словами, и она знала это. Конечно, у него и в мыслях ничего плохого не было: предусмотрительный Джастин не хотел, чтобы его упрямица жена упала под душем в обморок. Оттого, что он опять был прав, ей хотелось расшвырять все вокруг.

Но она дождалась, пока он уйдет, и выскользнула из постели. Она не знала, кто укладывал ее спать, но ночную рубашку на нее не надели. Она была совершенно голая. Кенди прикусила губу с досады.

Думать об этом было уже поздно. Конечно, это был Джастин. Да он и раньше видел ее обнаженной. Не было причин так переживать из-за того, что он накануне снял с нее перепачканную одежду.

Она взяла брошенный на спинку стула старый халат. Он был настолько поношен, что местами просвечивал, а манжеты на рукавах разлохматились. От халата пахло любимым одеколоном Джастина.

В горле у нее стоял комок. С трудом избавившись от него, она пошла в свою комнату взять джинсы и кофточку. Потом вернулась в комнату Джастина и вошла в ванную.

Он не мешал ей. Она сделала все быстро, чтобы у него не было причин войти. Все же она надеялась, что он придет в комнату и объявит, что кофе сварен и тосты поджарены.

Справившись с разочарованием, она кое-как расчесала волосы и пошла на кухню, где ее ждало новое разочарование – там был Джереми. Не отрываясь от своей чашки мангового чая, он с интересом рассматривал ее. Дружески, но бесстрастно улыбнувшись им обоим, Джастин поставил перед ней тосты и вареное яйцо.

Он уже успел надеть жилетку и галстук. Значит, пока она была в ванной, он побывал в своей комнате. А сейчас все-таки идет к себе в офис.

– Спасибо, – натянуто поблагодарила она, усаживаясь за стол соснового дерева.

Он посмотрел на часы.

– Ты скоро совсем придешь в себя.

Кенди захотелось попросить его остаться, убедить его, что она вовсе не думала, будто вчера ее спасал Дэйв. Просто у нее был сумбур в голове. Но она не хотела, чтобы к ней пришел Дэйв. Она никого не хотела – только его, Джастина, и навсегда.

Но в присутствии Джереми сказать это было невозможно. Да и вообще только задело бы Джастина. Он и так сделал все, что мог.

Он наклонился к ней и поцеловал. Когда его губы коснулись ее щеки, все ее тело рванулось ему навстречу. Она с трудом подавила желание обхватить его руками и притянуть к себе, чтобы поцеловаться как следует.

Джастин снял со спинки стула пиджак, взял кейс, попрощался с Джереми и ушел.

Он даже не обернулся. Дверь закрылась, и было слышно, как он легко сбегает вниз по лестнице. Захлопнулась входная дверь, и все стихло.

Джереми наблюдал за Кенди. Она поняла, что все это время он, не отрываясь, смотрел на нее. Он тряхнул головой и поставил свой чай на стол. Поправил стул, отодвинутый Джастином, когда тот надевал пиджак. Потом снова взял в руку чашку и, держа ее перед собой, посмотрел на Кенди.

– А сейчас, дорогая, расскажи-ка мне, что с тобой стряслось, – серьезно произнес он…

Кенди закончила свой рассказ. Джереми недоверчиво смотрел на нее. Кенди опустила голову.

– Никогда в жизни не слышал я столько вздора, – сказал ей Джереми. – Я считал тебя разумной девушкой, и Джастин так же о тебе говорил. А ты такого нагородила…

Кенди закусила губу:

– Когда он это говорил?

– Когда вы еще собирались пожениться. Он тогда побывал на каком-то приеме у твоего отца.

– Ты что-то путаешь.

Но Джереми покачал головой.

– Вовсе нет. Он тогда пригласил на завтрак тетю Розу. Они как раз приступили к бекону и сосискам, когда пришел я. Пили шампанское. Леди Ричмонд сказала: «Наконец-то Джастин женится. Будь к нему внимательней, Джереми. Он влюблен». Джастин улыбнулся и налил мне шампанского.

– Не верю, – заявила Кенди.

Он пожал плечами.

– Хочешь верь, хочешь нет, но это чистая правда. Можешь спросить у леди Ричмонд.

– Но мы тогда только один раз виделись.

– Любовь с первого взгляда? – Джереми казался заинтригованным.

– Не говори глупостей, – воскликнула Кенди. От волнения она встала. – Это только в сказках бывает. Любовь с первого взгляда! Но даже и в этом случае люди не торопятся жениться. Только взвесив все как следует, обосновав, они решают жениться, и… и…

Заметив, как улыбается Джереми, она остановилась.

– И как же это обосновывал Джастин? – вежливо спросил он.

Кенди всплеснула руками.

– Откуда мне знать? Джастин не из тех, кто станет о таком говорить. Я думала, что его могла привлечь моя доля акций компании… – Кенди осеклась под скептическим взглядом Джереми.

– Должен же он был что-то объяснить. Сама подумай. Когда он просил тебя…

– Он просто сказал мне, и все, – вставила она.

– Ну ладно. Сказал. Но он, наверное, сказал, что в вашем браке есть что-то для обоих из вас. Что это было?

Она подумала, потом медленно произнесла:

– Что мне нужен благородный рыцарь.

– Но ведь он был прав, а? – сочувственно заметил Джереми.

– Конечно, нет. Я и сама прекрасно могу о себе позаботиться, без какого-то там рыцаря в сверкающих доспехах…

– Ты, – прервал ее Джереми, – страшно испугалась, когда он сегодня уходил. Я думал, снова в обморок упадешь.

– Да что ты?

– Так испугалась или нет?

– Сам понимаешь, после такого потрясения… Джереми этот ответ явно не понравился. Он встал, решительно отодвинув стул.

– Если тебе нужен совет, послушай меня. Пока ты не наделала ничего непоправимого, хорошенько разберись в самой себе, – сказал он. – А вообще-то это меня не касается. Мне надо работать.

Даже пылесос в руках Джереми звучал сердито. Кенди ходила за ним, но он лишь мотал головой, притворяясь, что ничего не слышит.

– В конце концов, если тебе и говорить, так не со мной, а с Джастином. И с полицией. Ведь они сегодня придут?

Она не знала. Он прищелкнул языком.

– Джастин забрал тебя вчера вечером. Но они хотят, чтобы ты дала показания.

– А мне Джастин ничего об этом не говорил.

Джереми хмыкнул.

– Не похоже, чтобы вы общались в последнее время. Посмотри, на кухне висит послание тебе, где все написано. Я, как только пришел, сразу его увидел. А ты и не заметила?

Полицейских было двое: один молодой, высокого роста, медлительный, другой – постарше, явно его начальник.

– Благодарим вас, миссис Ричмонд, – сказал тот, что был постарше, когда она закончила свой рассказ. – Вчера вы вели себя не лучшим образом. Да и ваш муж, если на то пошло, вел себя неосмотрительно. Армитедж очень опасен. Это профессиональный преступник, убить человека ему ничего не стоит. Мистеру Ричмонду не следовало самому так рисковать. Если бы нам не рассказал о происшедшем один старый бродяга, мы бы так ничего и не узнали. – Он поднялся. – Так или иначе, все обошлось. У вас, как я вижу, все в порядке. Надеюсь, у мистера Ричмонда тоже.

Кенди молчала.

Полицейский помоложе тоже поднялся.

– Мистер Джастин серьезно ранен в руку. Он потерял много крови. Возможно, это было еще не все, но он не захотел, чтобы его осмотрел наш врач. Слишком беспокоился за вас. – Он не говорил, что ему непонятно такое поведение, но в этом не было нужды. Старший из полицейских улыбнулся.

– Ничего, поймешь, когда сам женишься, Джеф, – бодро сказал он.

Джеф скептически посмотрел в ответ. Его шеф продолжал:

– Дело не только в том, что вы вчера получили такое потрясение, миссис Ричмонд. Хочу вас предупредить, что последствия этих событий могут сказаться и на вашем муже, если он не примет мер предосторожности. Он страшно переживал вчера, а потом в одиночку отправился сражаться с Армитеджем. Тайком от моих людей. Понадобится время, пока он придет в себя.

Кенди тоже встала. Джастин был ранен?

– Да, – сказала она. – То есть спасибо вам.

Что-то в ее облике тронуло старшего полицейского. Он по-отечески дотронулся до ее руки.

– Позаботьтесь о нем. И о себе. Поезжайте куда-нибудь. Хороший отдых пойдет вам на пользу. И вообще, займитесь собой.

– Да, – снова сказала она.

Ей вдруг вспомнился французский коттедж. Сейчас, в разгар лета, там жарко. Как спокойно, должно быть, можно чувствовать себя среди виноградников! Джастину там нравилось. Может быть, они могли бы и поговорить. А может быть, даже и коснуться друг друга.

Она вдруг радостно улыбнулась.

– Я подумаю об этом.

Когда полицейские ушли, на кухню пришел Джереми с сумкой в руке.

– Звонила твоя мать, – сообщил он, глядя в листок с записями. – И какая-то женщина из Благотворительного центра – кажется, Мел. И парень, который у них начальником. Еще звонила Элисон. Она сказала, что о той истории уже разузнали газетчики, но Джастин отсылает всех к своему пресс-секретарю.

Кенди ждала, что он еще скажет, но его список подошел к концу.

– А Джастин?

– Если хочешь с ним поговорить, позвони сама, – сухо сказал он.

Она вздохнула. Непросто было звонить кому-то, кого ты видела и днем и ночью и не была уверена, хочет ли он с тобой говорить.

Джереми положил список на телефонный столик.

– Я тебе все передал, дальше сама решай. Я пошел. Пока.

И он ушел. Она долго сидела, но никак не могла решить, что ей делать. От одной мысли, что ей придется с ним говорить, у нее начинали дрожать руки. Но это же сумасшествие, думала она. Ведь он мой муж, я не могу его бояться. Она несколько раз глубоко вздохнула, подняла трубку и набрала его личный номер в офисе.

Ей ответила Элисон, и голос ее звучал гораздо теплее, чем обычно в последние недели. Джастин как раз сейчас был занят, но она узнает, сможет ли он с ней поговорить. Она надеется, что Кенди оправилась после вчерашнего потрясения.

– Спасибо, – ответила тронутая и удивленная Кенди.

– Я просто восхищаюсь твоим мужеством. И Джастин тоже, он мне сам говорил. Если даже он и срывался, то лишь из-за того, что очень переживает за тебя.

Уже третий человек за это утро говорил ей, что Джастин переживает за нее. Не могли же все они ошибаться. Но почему же тогда она не видела этого?

– Кандида, – раздался вдруг его голос, низкий, звучный и бесконечно красивый. У Кенди сердце забилось быстрее.

– Привет, – сказала она, едва дыша, как робкая школьница.

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросил он.

– Ко мне приходили полицейские. Они сказали, что ты был ранен вчера.

После краткого молчания он ответил каким-то странным голосом:

– Ты поэтому позвонила?

Она не знала, что отвечать. Если бы он только был здесь, если бы она могла дотронуться до него, если бы он увидел ее в это мгновение… Она не знала, как выразить свои переживания. Ей не хватило слов.

– Да. Нет. То есть отчасти.

– Не надо меня жалеть, Кандида. – Его бархатный баритон был жестче, чем можно было себе представить. – Я не один из твоих подопечных. Мне не нужна твоя жалость.

Вот тебе и фантазии об отдыхе во французском сельском домике вдвоем.

– Я беспокоилась, – сказала она ему.

Голос прозвучал обиженно, и она разозлилась на себя за это.

Джастин сухо ответил:

– Выживу. У тебя все? Может быть, поговорим о домашних делах вечером, когда я вернусь?

Кенди вдруг разозлилась. Она наступила себе на горло и позвонила ему, а он набирает очки!

– Можно отложить этот разговор? Навсегда! – Она бросила трубку.

После чего она начала методично обзванивать всех по списку. Она сообщила Мел, что у нее все хорошо. Дэйву сказала, что не хочет идти с ним на пресс-конференцию, а матери – что она больше не собирается вникать в ее ссоры с отцом.

– Что? – ошарашенно переспросила Джудит.

– Извини, мама, – заявила Кенди с необычной для себя откровенностью. – Это твои дела. Ты за него выходила, ты и разбирайся. Или оставь его. Но перестань все время втягивать меня в ваши ссоры. Это нечестно с твоей стороны, и это ничего не даст.

– Кенди! – в ужасе воскликнула мать.

– Я слишком долго вступалась за тебя, мама, – продолжала Кенди. – Ты сама должна уметь постоять за себя. Никто другой не будет делать это.

– Но он не хочет меня и слушать, – чуть не плакала Джудит.

– Мама, – ответила Кенди, – если ты сама не будешь решать своих проблем, он будет не единственным, кто не захочет тебя слушать.

– Я заеду к тебе, выпьем кофе, – сказала Джудит. – Я собиралась к Харродам и…

– Нет, – твердо прервала ее Кенди. – У меня своих проблем хватает, сейчас нет времени.

– Но…

– Пожалуйста, мама, не надо.

– И ты бросаешь меня, – со слезами в голосе сказала ей Джудит, зная, что так можно заставить Кенди сдаться.

Но та вспомнила холодный тон Джастина, когда он говорил с ней по телефону, и тепло его рук, когда он держал ее вчера. Что же было настоящее? Ей нужно было это знать. Переживания матери отступили на второй план.

– Нет, я тебя не бросаю, – мягко возразила Кенди. – Но мне сейчас нужно разобраться со своими делами. У меня своя жизнь. Счастливо тебе, мама. Позвони через месяц или около того.

Джудит в изумлении молчала, и она положила трубку.

Кенди приготовила себе мангового чаю, который принес Джереми, и устроилась с чашкой в руках на стуле у окна. Внизу бесшумно проезжали машины, подтверждая высокое качество звукоизоляции в доме. Она осмотрелась.

Да, это была квартира Джастина. Она ничего не изменила в ней, хотя даже Джереми предлагал ей свою помощь. Ее книги стояли отдельно в ее комнате. Она не принесла в дом ничего: ни какого-нибудь коврика, ни картины, ни пластинки. Она не купила себе ничего из одежды, как предлагал ей Джастин.

Что он говорил ей всего несколько недель назад? Что вдвоем им будет весело? Весело! Как бы не так! Она стала надменной и раздражительной и постоянно выискивала доказательства того, что не привлекает Джастина.

Но во Франции, когда они вместе гуляли, ходили по магазинам и читали, не похоже было, что он не желает ее. Он был не меньше ее удивлен, что у них установились такие дружеские отношения.

А что, если он вовсе не был расчетливым титаном, как ее отец? Что, если он сам был таким же ранимым существом, как и она, окруженный семьей, в которой никого не понимал и был посторонним? А если и делал что-либо, так потому, что умел это делать, а не находил в этом удовольствие? Как и она сама.

Он любит играть на скрипке, думала она. Любит гулять за городом. Любил быть со мной.

Это воспоминание зажгло в ней искру.

Теперь она знала, что делать.

Когда она добралась в Центр, было далеко за полдень. Она приехала на своей машине. Мест на стоянке не было. Зато проще будет вернуться домой вечером. А проблемы для того и существуют, чтобы их решать.

Вместе с Мел она составляла расписание на ближайшие недели, когда вошел Дэйв. Он полез к ней обниматься, а она отбивалась от него.

– Кенди, ангел мой! Я знал, что ты нас не подведешь. В шесть сюда приедет бригада из телевидения – как раз…

– Заткнись, Дэйв, – сказала ему Кенди с непривычной для себя властностью, хотя и дружелюбно.

Он удивился и замолчал. Мел с трудом сдерживала улыбку.

– Я не собираюсь позировать перед телекамерами. И не говори мне об этом. Я пришла, чтобы спланировать себе несколько выходных.

Он не возражал. Он все понимает, сказал он ей с улыбкой. Потом он предложил ей пройти в кабинет, где хотел объяснить ей, что она на самом деле собирается делать.

– Что я на самом деле собираюсь сделать – это плюнуть тебе в лицо, – объявила Кенди.

Он был ошарашен, но тут же пришел в себя. Конечно же, она столько пережила, вот и наговорила лишнего.

– Я сказала, что хотела сказать, – мрачно произнесла Кенди. – Хватит мне от тебя выслушивать, кто я такая есть и что ты можешь сделать для меня. Ты такой большой мастер управлять жизнью других, что уже перестал понимать, что тебе делать со своей. Что ты будешь делать, когда корреспондентам надоест с тобой возиться? Представляешь, как будет скучно развозить на фургоне суп.

Он был уязвлен. Даже начал злиться. Мел встала и, извинившись, вышла. Дэйв не обратил на это внимания.

Когда она вышла, Кенди сказала:

– Тебе нужна публика. Новые добровольцы. Телевизионщики. Я. Да кто угодно. Ты так долго держал меня на привязи. Несколько признаний, несколько нежностей – и вот я у твоих ног. И это все, что тебе было нужно.

– Нет, – возразил он прерывающимся голосом.

– А потом я вышла замуж, а ты стал думать: «Ничего, это только ее долг, а что касается ее чувств, то она – моя». – Кенди задыхалась от волнения. – Но ты ошибся, и это тебе не понравилось. Вот тогда-то ты и решил устроить представление в немного измененном варианте.

Дэйв поднялся. Она разозлила его. Он закричал:

– Нет! Я люблю тебя.

Позади хлопнула плохо подогнанная дверь. Пока они говорили, кто-то вошел.

Она обернулась и увидела Джастина, который спокойно смотрел на них.

У Кенди сердце упало. Он не мог прийти в более неподходящий момент. А если вспомнить их последний телефонный разговор – что он вообще тут делал? Ведь он должен был быть в офисе, заниматься важными, не домашними делами.

Кенди смотрела на Джастина. У него дрогнули губы и поднялась бровь, но это было все, что она заметила.

Дэйв картинно, с высоко поднятой головой шагнул вперед, как будто собирался защитить ее. Джастин смотрел на них с непроницаемым лицом, один вид которого мог вывести из себя.

– Ну так что ты скажешь, дорогая? – мягко спросил он. – Ведь это было объяснение. Долг вежливости велит отвечать.

Дэйв так удивился, что сразу потерял свой картинный вид.

– Не было это никаким объяснением, – отрезала Кенди. – Он так стимулирует энтузиазм своих поклонниц.

Она повернулась к нему и с удовлетворением увидела его смятение.

– Послушай, Дэйв, я занимаюсь благотворительностью, потому что для меня это важно. И у меня неплохо получается. Глупо вышло вчера вечером, мне даже неловко.

Дэйв открыл было рот, чтобы сказать что-то, но она сделала жест рукой.

– Неловко, Дэйв. И я не собираюсь играть героиню перед корреспондентами. Если у меня раньше и могло быть такое желание, то после вчерашнего приключения его не осталось. Столько людей рисковали из-за меня. Я чуть с ума не сошла со страху. Мой муж, – она запнулась, но храбро продолжила, – был ранен. И все из-за меня. Но я усвоила урок. Это не повторится.

– Если до этого дойдет, – пробормотал Джастин.

Кенди вздрогнула и обернулась к нему:

– Что?

– Если ты сюда вернешься, – мягко сказал он.

– Это что ж, вы запрещаете ей приходить сюда? – У Дэйва даже глаза сузились.

– Временно, – твердо ответил Джастин. Дэйв потерял последние остатки импозантности.

Подбородок его подался вперед, и он сейчас походил на головореза.

– Вы думаете, что Кенди будет делать как вы скажете?

На лице у Джастина появилось хорошо знакомое ей насмешливое выражение.

– Я очень сомневаюсь.

– Но тогда…

– Тогда я сейчас же похищаю ее, – спокойно заявил Джастин.

Взяв Кенди за плечи, Дэйв отстранил ее и загородил своим телом, прикрыв от Джастина.

– Сначала вам придется иметь дело со мной, – объявил он, приняв прежний картинный вид.

– Я бы согласился, – вздохнул Джастин, – но мне уже начало надоедать это занятие. К тому же поломаем тут все, – прибавил он, оглядывая маленький офис.

Его деловой подход поубавил боевой пыл Дэйва. Кенди осторожно высвободилась. Джастин одобрительно кивнул.

– Тогда пошли, Кандида?

– Если ты приказываешь, то я никуда не пойду! – воинственно сказала она, прищурив глаза.

– Конечно, нет.

Она повернулась к Дэйву:

– Я вернусь. Я разговаривала с Мел. Я не хочу больше твоих отвратительных уловок. Когда я вернусь, отношения будут исключительно рабочими.

– Кенди, ты не можешь говорить со мной таким тоном, – запротестовал Дэйв.

Она с вызовом посмотрела на него. Джастин мирно проговорил:

– Ты уже брал слово. Дай теперь женщине сказать.

– До свидания, Дэйв, – бросила Кенди, высоко подняв голову, и вышла из офиса впереди Джастина. Всего четыре месяца назад она и представить себе не могла, что способна вот так покинуть Дэйва. Джастин взял ее под руку.

– Где твоя машина?

Она с удивлением посмотрела на него, пытаясь избавиться от пелены перед глазами.

– Вон там. А что?

– Я приехал сюда на такси. Обратно поедем на твоей, а я сяду за руль. Согласна?

Кенди ощетинилась:

– Почему это?

Он протянул руку и пальцем смахнул с ресницы нависшие слезинки.

– Плакать во время езды правила не рекомендуют. Хотя это и не считается противозаконным.

Кенди долго смотрела на него. Он был серьезен и любезен, но огонь в глазах погас. Она сказала себе: любви нет. Он открыл ей дверцу и вежливо закрыл, когда она уселась, обошел машину и сел за руль. У нее текли слезы.

– Черт бы тебя побрал, Джастин, – сказала она.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

И все же она чего-то добилась. Кенди будто чувствовала, что в Центре сейчас воцарилась изумленная тишина. Тишина и невольное восхищение. Кенди гордилась собой – во всяком случае, пока не думала о Джастине или о том, что привело его туда в такое необычное время.

Джастин без единого слова завел мотор. Она приподняла ресницы и взглянула на него. Но, как обычно, лицо Джастина было непроницаемым. И, как обычно, он хранил молчание. Кенди вдруг подумала, что он какой-то бледный, и невольно произнесла:

– Как ты себя чувствуешь?

У Джастина покривился рот. Казалось, он сосредоточил все свое внимание на проходящем мимо транспорте.

– Ты хочешь сказать – после трех раундов состязания с викингом, образно говоря?

Кенди вспыхнула.

– Я имела в виду вчерашнее, – ответила она. Тут ей вспомнилось – полицейский сказал, что Джастин был весь в крови. Кенди испытующе посмотрела ему в лицо.

Джастин вдруг спросил:

– Ты считаешь, я не имею права беспокоиться о тебе? А, Кенди?

Она была обескуражена.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать. Джастин хрипло рассмеялся.

– Не ожидала вчера, что я приду за тобой, так ведь? Ты боялась, тебе угрожала опасность, однако не могла и представить, что я приду на помощь. – Он бросил на нее хмурый взгляд и выехал на главную дорогу. – Ты ждала своего викинга.

Наступило тягостное молчание. Боже, как это ужасно. А что ему еще остается думать? Она назвала его Дэйвом. Сейчас Кенди хотелось вырвать себе язык, и она отчаянно стиснула руки.

Тут Джастин осведомился:

– Так тебе нужен был он, Кенди?

– Нет, – прошептала Кенди, хотя готова была забраться на крышу и кричать во всеуслышание.

Казалось, Джастин даже не услышал ее ответа. Он осторожно завернул за угол, и Кенди заметила, что они выезжают на шоссе. Она удивленно повернулась к Джастину – она была уверена, что они едут к нему.

– Куда ты меня везешь?

– На нейтральную территорию, – усмехнулся Джастин.

Кенди уставилась на него. Джастин с непоколебимой целеустремленностью ехал вперед. Однако по его позе можно было понять, что он видит ее изумление.

– Ты хочешь сказать, что в самом деле похищаешь меня?!

Джастин кивнул.

– Но куда ты меня везешь?!

– В Халлоуэйз, – пожав плечами, ответил Джастин.

Кенди широко раскрыла глаза от удивления.

– Халлоуэйз?! В родовой замок Ричмондов?! Но…

– Да, это классный замок, – невесело согласился Джастин. – Я-то знаю. Плачу по всем счетам. Это не то, что прятаться за границей, но я не был уверен, есть ли у тебя с собой паспорт.

Кенди вспомнила, как ей хотелось вернуться в тот французский коттедж, и тихо рассмеялась. Джастин как будто ничего не слышал.

– Дня три там никого не будет. Я звонил, чтобы удостовериться. Как бы там ни было, западная башенка принадлежит мне, и все знают, что не стоит заходить туда без приглашения. Нам никто не помешает.

– Почему? – тихо спросила Кенди. Джастин быстро взглянул на нее.

– Я не поощряю попыток вторгаться на мою территорию, – и его бледное лицо окрасилось легким румянцем. – На нашу территорию.

– Я не совсем то имела в виду, – осторожно произнесла Кенди. – Зачем нам нужно, чтобы никто не мешал?

Джастин сжал губы, но тут же ответил, растягивая слова больше обычного:

– По-моему, это очевидно.

Кенди ощутила, как всю ее, вплоть до кончиков пальцев, охватывает напряжение. Не отрываясь, она смотрела на блестящую ленту дороги, струившуюся им навстречу, на его руки, которые уверенно вели машину, на тонкие длинные пальцы. Это подействовало на нее успокаивающе. По телу прошла долгая, расслабляющая дрожь. Но она сказала только:

– Не для меня.

Джастин невозмутимо ответил:

– Я не могу вести машину и изливать душу одновременно. Если опять хочешь спорить со мной, подожди, пока не приедем.

Кенди сказала:

– Я и не думала спорить с тобой. Джастин хрипло рассмеялся.

– Что ж, по крайней мере твои привычки меняются в лучшую сторону.

Дом был точно таким, как представляла себе Кенди: ухоженный сад, широкая и длинная буковая аллея, ведущая к большому зданию с башенками. Но внимание Кенди было настолько приковано к ее спутнику, что вся эта монументальная элегантность не смогла произвести на нее должное впечатление.

Джастин повернул за угол и подъехал к сооружению, напоминающему заброшенную конюшню. Там стояло несколько автомобилей, хотя поблизости не было ни души. Джастин осторожно поставил машину позади двухместного спортивного автомобиля 30-х годов и выключил мотор.

– Идем.

Они прошли через двор, потом обогнули высокую стену из серого камня. Джастин открыл маленькую деревянную дверцу и придержал ее, давая Кенди пройти. Она вышла по другую сторону стены и замерла в изумлении: перед ней открывался вид на лужайки и летние цветы – казалось, такое можно увидеть только во сне.

Джастин в это время выбирал из связки ключ к массивной дубовой двери, ведущей в башню, напоминающую легенды о короле Артуре. Кенди завороженно смотрела. Она подумала, что эта старинная дверь откроется с трудом и со скрипом, но она распахнулась легко, как входная дверь в квартире Джастина.

Обернувшись, Джастин повелительно протянул руку, приглашая Кенди войти.

Внутри было неожиданно сумрачно. Кенди остановилась, но Джастин сейчас же обнял ее за талию и повел в уютную гостиную. Из высоких, во всю стену, окон со свинцовыми переплетами струился солнечный свет, заливавший большие потертые диваны и кресла.

Он усадил ее на софу рядом с незажженным камином и повернул к себе. Как всегда, лицо его было непроницаемо.

– Я знал, что ты не хотела выходить за меня – ты никогда не делала из этого секрета. На самом деле… – и он внимательно посмотрел на нее, – я всегда считал, что, если бы твоя мать не впуталась в эту авантюру, ты бы ни за что не решилась.

Кенди взглянула на их сплетенные руки и подумала – наверное, это правда, и совесть больно кольнула ее. Она вырвала у него руку, и Джастин не сделал никакой попытки снова взять ее.

– Но ты ведь говорила, если помнишь, что у тебя больше никого не было.

Кенди затаила дыхание и быстро вскинула голову.

– Это было так важно?

– Важнее всего остального. – И он рассмеялся. – Только ты очень своеобразно говоришь правду. Я только потом понял…

– Что?

Он невозмутимо взглянул на нее.

– Что тебя кто-то напугал. Возможно, тот, кто тебе нравился. А может быть, ты даже его любила.

Она сделала невольное движение.

– Кенди, пожалуйста, хотя бы теперь скажи мне правду. Это Дэвид Трезилиан? – И, уже жестче, он добавил: – И ты всю жизнь будешь любить его?

Кенди сдавленно вскрикнула. Она не знала, что сказать.

Джастин вздохнул.

– Я думал, это будет легко. Я знал, что ты еще очень невинна, но считал, что моего опыта хватит на двоих. И мне было известно, что ты живешь со своими родителями как в заточении. Я сам это испытал. Я понимал, как ты хочешь уйти от всего этого. И я мог бы тебе помочь. – Он на мгновение замолчал. – Я не учел только, что ты бежишь и от Дэвида Трезилиана. От безответной любви.

Кенди покраснела еще сильнее. В ее полудетских мечтах не было места любви – теперь она это знала и удивлялась своей глупости.

Дэйв вовсе не был героем, каким она его себе воображала. Он был добряком с кипучим энтузиазмом, но чуткости в нем было не больше, чем у медведя. А Джастин знал то, о чем ему никто не говорил: он умел внимательно прислушиваться, и не только к словам. Такой недоступный, разборчивый Джастин ради нее, невзирая на опасность, связался с головорезами, торговался с преступником…

Плач подступил к горлу.

– Я не знала… – начала она.

Он сделал было какое-то яростное движение, но сразу же остановился и ничего не сказал, кроме:

– Похоже, мы с тобой пошли на больший риск, чем собирались.

Джастин встал. В свете вечернего солнца его волосы походили на полированное черное дерево. Затаив дыхание, Кенди смотрела на эту красоту. Джастин повернулся к ней спиной, засунул руки в карманы и выглянул в большое окно со свинцовым переплетом. Там открывался вид на буйные заросли летних цветов, а вдалеке виднелись смутные очертания холмов.

– Так что нам теперь делать?

Кенди взглянула на широкие плечи Джастина, вырисовывающиеся на фоне оконного стекла.

– В каком смысле?

– Не понимаешь? – Джастин устало пожал плечами. – Нам нужно наконец решить, стоило это делать или нет. Думаю, тебе пришлось не сладко. Вчера… – тут он вздохнул, – все вышло не так, как я предполагал. – Джастин снова пожал плечами и обернулся к ней. – Во всех отношениях.

Кенди медленно произнесла:

– А что было вчера, Джастин? Что я такого сделала, чтобы ты… – не найдя слов для продолжения, она беспомощно развела руками.

Он устало ответил:

– Ты ничего не делала. Просто я понял, как мы до сих пор далеки друг от друга. Мы женаты три месяца, а ты смотрела на меня как на незнакомца.

– О Боже, – прошептала Кенди, и ей захотелось обнять Джастина, но она не осмелилась – его силуэт в старинной оконной раме казался отдаленным и недоступным.

– Я не силен в близких отношениях – не привык к ним. С тех пор как я развелся, у меня не было женщин. – И он невесело рассмеялся. – На это и Марианна жаловалась. Я не был готов уделять этому должное время, даже тогда… – Джастин не договорил. И он казался таким одиноким, что Кенди невольно подошла и обняла его. Джастин тоже ее обнял, но как будто сам этого не заметил – очевидно, он погрузился в воспоминания. – На этот раз все оказалось труднее, – сказал он. – Я был так самоуверен, увез тебя во Францию – там никто не мог нас найти и помешать. А в результате – полный крах… Кенди вздрогнула.

– Ты не виновата, – продолжал Джастин. Со мной ты всегда была откровенна. Не давала причин думать, что тебе нужно больше, чем мы договорились. Беда в том, что я забыл, как ты еще молода. Ты говорила, что хочешь настоящего полноценного брака, но стоило мне прикоснуться к тебе, как ты приходила в ужас…

– Нет, – в страхе прошептала Кенди, но Джастин ее не слышал.

– Самое смешное – я знал. Знал, что разница в возрасте у нас слишком велика. Но я всегда любил риск. И если бы мне повезло, я выиграл бы целый мир.

Кажется, он уже говорил что-то подобное. Что-то вроде «чем больше ставки, тем крупнее выигрыш».

– Я еще не видел девушку, которая смешивала бы любовь с преклонением перед своим героем и которую чувство заставило бы отдать ему свое глупое сердце.

В ровном голосе слышалась боль. Кенди еще никогда не охватывала такая буря эмоций, и ей захотелось плакать. Она обняла его, но не знала, что сказать.

– Тем вечером… когда ты приехала с ним… я все видел. Ты знала об этом? Мне нужно было с тобой поговорить, но ты никак не могла найти для меня время. Я смотрел в окно и ждал тебя, а потом увидел твою машину и спустился.

– Ты видел, как Дэйв поцеловал меня? – выдохнула она.

Джастин слегка отстранил Кенди и взглянул на нее.

– Я видел, что вы целовались, – поправил он с иронической улыбкой. – Не сказал бы, что ты сопротивлялась.

Теперь он может расстаться с ней навсегда. Но с этим она справится. И Кенди сказала:

– Дэйв набросился на меня совершенно неожиданно. Наверное, потому, что я перестала обожать его, как все его поклонницы из Центра. Вот наш начальник и решил «навести порядок». Но я сказала, что он зря старается, и он обиделся. Ты не видел, с какой миной он отправился на автобусную остановку?

Джастин прикрыл глаза и покачал головой.

– Я тогда решил побыстрее уйти. А то получалось, что я подглядываю за тобой. Я хотел и виду не подать, но ты вошла такая оживленная, и я сорвался. – Его загорелые щеки окрасились легким румянцем. – И никогда не прощу себе этого.

– Что был со мной близок? – спросила Кенди с показной невозмутимостью, хотя на самом деле у нее громко билось сердце.

Джастин сверкнул глазами.

– Честно говоря, не это. Не могу себе простить, что воспользовался своим опытом, чтобы против твоего желания – и я понимал это – склонить тебя к тому, чего ты не хотела.

Кенди вся затрепетала, но храбро встретилась с ним взглядом.

– Так тебе казалось, что я этого не хотела? – вежливо осведомилась она.

Джастин рассмеялся, но в глазах его осталась печаль.

– Тогда – нет. Но ты была выбита из колеи, все это было тебе в новинку. Сексуальное влечение сильно влияет на эмоциональное состояние. Ты это вряд ли понимала. Но я-то понимал. И на следующее утро ты тоже поняла. – Лицо его вдруг омрачилось. – Ты и смотреть на меня не хотела.

Кенди высвободилась из его объятий. Заложив руки за спину, она встала перед ним с гордо поднятой головой.

– Я стеснялась. И мне казалось, что это ты смотреть на меня не хочешь.

– Стеснялась? – тихо повторил он.

– Хорошо тебе, – гневно проговорила Кенди, – у тебя столько опыта – десятилетия, как ты сам сказал.

– Я не говорил – десятилетия, – возмутился Джастин.

Кенди продолжала, не обращая внимания на его слова:

– Для меня это было в первый раз, и я даже не знала, что так потеряю контроль над собой. Я думала…

Джастин, похоже, снова вошел в свой обычный образ насмешника, и Кенди с обидой заметила это. У него поднялась бровь, и она покраснела.

– Если хочешь знать, мне это показалось чем-то чрезмерным. И я подумала, что ты считаешь происшедшее – даже не знаю, как сказать – постыдным, даже отвратительным.

Ее слова как ураганом смели насмешливое выражение с его лица.

– Что? – с ужасом переспросил он.

– Имей в виду, что для меня это было в новинку, – Кенди не без удовольствия воспользовалась его собственными словами. – Но после того, как мы вернулись из Франции, ты сам не проявлял ни малейшего желания быть со мной. И я подумала, что, если сама проявлю инициативу, тебе будет противно.

Джастин шагнул к ней.

– Что ты сказала?

– То, что ты слышал. Джастин покачал головой.

– Да, но я не могу в это поверить, – откровенно признался он. – Ты же всячески избегала близости. Еще до Франции.

Кенди стряхнула с глаз пряди волос, придвинулась к нему и прошипела:

– Так ведь я же не знала, что у тебя в голове. Ты же говорил, что мы поженимся для удовольствия. Удовольствие, – мрачно подчеркнула она, – а не любовь, не преданность друг другу. Что же мне оставалось делать? Сказать: «Прости, но мне кажется, что я в тебя влюбилась»? Ты со мной не разговаривал, не интересовался моими делами… – Гневные рыдания заглушили ее речь.

Джастин медленно опустился на стул у окна. Он протянул ей руку, но она покачала головой.

– Подойди, – ровным голосом сказал он. – Пожалуйста.

Она проглотила слезы и возразила:

– Джастин, я ведь до сих пор не знаю, что ты чувствуешь ко мне.

Он недоверчиво взглянул на нее:

– Я думал, это очевидно.

Кенди сжала зубы:

– Только не мне.

Он улыбнулся:

– Тогда иди сюда, сядь, и я все объясню.

Она медлила, и он улыбнулся еще шире:

– Ты боишься?

Теперь она не колебалась и села рядом с ним у окна, сделав вид, что не замечает протянутой руки. Он слегка кивнул и повернулся, чтобы лучше видеть ее, потом спокойно заговорил и не делал попыток коснуться ее.

– Когда мы встретились, я не искал себе жену. Или подружку, – быстро добавил он под ее насмешливым взглядом. – Я это испытал, и, честно сказать, с меня хватало.

Кенди слушала, опустив голову и избегая смотреть на него. Она научилась распознавать оттенки его чувств по голосу – ведь его красивое лицо могло быть таким обманчивым. Ей казалось, что сейчас он говорит правду.

– Зачем же ты предложил мне выйти за тебя? – прямо спросила она.

Джастин откинулся назад. Он сделал это будто бы небрежно, но ей показалось, что он скрывает боль. Она чувствовала его взгляд, но упрямо смотрела в пол.

– Вот это и есть пример величайших загадок жизни, – протянул он. – В мои планы это не входило. Да и ни в чьи. – Он помедлил. – Включая и тебя, моя дорогая.

После этих его слов Кенди подняла голову. Она не выдержала его теплого взгляда: сердце ее затрепетало.

– И Лизбет Ламонт, – буркнула она. Джастин удивился.

– Лизбет?

– Она намекнула мне, что у вас был роман. И что она не считает меня серьезной соперницей, – злорадно сообщила Кенди Джастину.

Его глаза блеснули.

– Я помню. Это был тот редкий случай, когда меня посещала надежда.

Она саркастически изогнула брови.

– Из-за ее ревности? Что же ты тогда не бросил меня и не женился на ней? Не стал с ней жить или не сделал чего-нибудь еще, чего бы тебе хотелось?

Джастин вздохнул с раздражением.

– У меня появилась надежда, потому что ревновала ты. Что мне до Лизбет Ламонт? Меня не интересует и никогда не интересовала Лиз Ламонт. И я ее тоже. И мы с ней оба знаем это.

Кенди очень хотелось поверить ему. Но Джереми говорил, что он и Лиз были любовниками, а он не стал бы болтать попусту. А как можно было забыть случайно подслушанный разговор? И как тогда вела себя ее мать… А у Джудит было чутье.

Кенди медленно заговорила:

– Как-то я зашла с мамой пообедать в «Каприоле». У меня было плохое настроение, и она потащила меня по магазинам. Ты был в ресторане с Лизбет, и я слышала часть вашего разговора. Можно было сделать вывод, что она, – Кенди откашлялась, – вынуждает тебя сделать выбор между мной и ею. А ты отвечал, что я без тебя пропаду. Мать поскорее увела меня оттуда, как будто знала, чем этот разговор закончится. – Голос у Кенди пресекся, она прижала руки к глазам.

– Милая моя Кенди, – сказал Джастин, взяв ее руки в свои. – Не плачь. Все было совсем не так. Правда. Мне надо было тебе об этом рассказать, но ты и без того ходила расстроенная. Я же хотел дождаться минуты, когда ты сможешь обо всем узнать, не расстраиваясь.

Джастин обнял Кенди и притянул к себе.

– Лизбет была в отчаянии. Но не из-за меня.

Ко мне это отношения не имеет, – говорил он, опустив лицо в ее волосы. – Уж скорее к твоему отцу.

Кенди замерла. Это ей и в голову не приходило.

– Но ведь она оставалась у тебя на ночь. Даже переставляла мебель – обустраивала гнездышко. Мне сказал Джереми.

Джастин покачал головой.

– Она моя сотрудница, доверенное лицо. Ночевала у меня пару раз, когда было горячее время. Но не только она, другие редакторы тоже. Да, передвигала мебель. Она любит все делать по-своему, даже мебель в чужом доме переставлять. Но мы никогда не были любовниками. Мое правило никаких амурных дел на работе.

– Но я же приходила в офис, – возразила Кенди.

– Что ж, – пожал он плечами, – ради тебя я много правил нарушил.

– Так, значит, – сообразила Кенди, – она говорила тебе в ресторане о своих отношениях с моим отцом?

– Да, я опять нарушил правила.

– Почему? Как?

– Личная жизнь моих сотрудников – это их личное дело. Я в нее не вмешиваюсь. Лизбет не могла в это поверить. Но она дошла до крайности, ей нужно было с кем-то поделиться, вот я и… – Джастин слегка покраснел.

– Что ты?

– Тебе и без того туго приходилось, – заговорил он. – Родители буквально рвали тебя на куски. Я на все был готов, чтобы прекратить это. Мои принципы здесь не имели значения. Я мог бы даже предложить Лизбет отступного, если бы знал, что это принесет пользу.

Он мог бы пойти даже на это, хотя и против своего желания.

Джастин продолжал:

– Но это не помогло бы. Изменить ничего было нельзя. – Внезапно у него на лице появилось сочувствие. – Я поговорил с твоим отцом. Как мужчина с мужчиной.

Кенди покачала головой, пытаясь осмыслить услышанное.

– И все ради меня?

– Как это ни парадоксально, – сухо сказал он. – Но что было делать? Так что мужайся.

Вид у него был убитый. Кенди не вынесла этого и взяла его за руки.

– Этим и должно было кончиться, – сказала она со вздохом.

Руки Джастина сжались. Он не ожидал такого. Кенди глубоко вздохнула, пытаясь выдержать его взгляд.

– Я не виновата, – твердо продолжала она. – Сейчас я это понимаю. Утром я уже сказала матери. Это ее жизнь, ее проблемы. Слишком долго я была у нее ко всякой бочке затычка.

Оба удрученно замолчали.

– Я из кожи вон ль – заговорил Джастин, – чтобы свести вместе эту злополучную парочку, а тебе до них и дела нет?

– Не то чтобы совсем нет, – возразила Кенди, – но не в такой степени, как до нас с тобой. Теперь я должна заботиться о нашей жизни, а не путаться в отношениях моих родителей. Но, похоже, до сих пор мне это не очень удавалось, а?

Джастин не отрываясь смотрел на нее. Казалось, он тщательно просеивает свои чувства. Он спросил, осторожно подбирая слова:

– Ты уверена? Это для тебя не было ударом?

Кенди покачала головой. Джастин продолжал так же осторожно:

– Мне казалось, что тебе очень важны их отношения. И работа в Центре. Но прежде всего, конечно, отношения между родителями. Ты принимала все так близко к сердцу. И мне казалось, что в сердце у тебя не осталось места для нас. Для нас двоих.

На мгновение Кенди перестала видеть все вокруг.

– Я подумал, что, если устроить их жизнь, ты могла бы заняться своей, – вздохнул он. – Я знаю Лизбет. У нее твердый характер, карьера для нее значит очень много. Я предложил ей престижную работу в Штатах.

Наверное, ему было очень стыдно предлагать ей уехать, подумала Кенди.

– Ах, Джастин.

– Она наотрез отказалась. Заявила, что любит его. Что я должен понимать такие вещи. Что они обязательно поженятся. Что на меньшее она никогда не согласится.

Какой он усталый! Ради нее он нарушил все свои жизненные правила и теперь казнит себя за это. Кенди захотелось обнять его. Но, увидев, что он сидит как побитая собака, она вдруг пришла в ярость.

– Маме придется либо привыкнуть жить самостоятельно, – сухо сказала она, – либо выйти замуж за Джорджа Силка. Он много лет ждал этого. Ей не надо было выходить за отца и использовать меня вместо пластыря, чтобы склеивать распадающийся брак.

Джастин устало взглянул на нее.

– Не обманывай меня, Кенди, – тихо произнес он. – Когда ты в первый раз пришла ко мне и рассказала про ту историю с долгами, ты готова была пожертвовать собственной жизнью, чтобы снова свести их вместе, – тут он закрыл глаза. – Вот поэтому ты и вышла за меня замуж, – заключил он, обращаясь, как казалось, к самому себе.

– Неправда.

Джастин открыл глаза и с недоверием посмотрел на нее. Кенди встретилась с ним взглядом и отрицательно затрясла головой.

– Нет. Просто мне не терпелось вырваться оттуда. Я знала, что если останусь с ними, то так будет продолжаться вечно. Но я ничего не умела делать, и Дэйву я не была нужна… – тут она прикусила язык, но было слишком поздно.

– А-а, – сказал Джастин. – Теперь и тут все стало ясно. А я-то думал… Так ты вышла за меня, потому что Дэйв Трезилиан в тебе не нуждался.

Кенди все бы отдала, чтобы разубедить его, но останавливаться было поздно, а обманывать тоже было нельзя, даже если просто умолчать.

– Отчасти, – нехотя признала она наконец. – Теперь я понимаю, что толком и не знала его. Это были просто фантазии. Иногда – я еще не работала в Центре – мне было так одиноко, а он хорошо ко мне отнесся. А когда мы с тобой встретились, я все еще надеялась, что эта его доброта скрывает под собой что-то большее. Но так было только в самом начале, – заключила она этот поток горькой правды.

Джастин долго молчал, как было у него в обычае. Кенди не осмеливалась смотреть в его сторону. Наконец он спросил:

– А в конце?

– То есть сейчас?

Он кивнул. Кенди глубоко вздохнула, закрыла глаза и быстро ответила:

– Я люблю тебя. Мне жаль, что так вышло, и я постараюсь не быть тебе в тягость…

Ей не удалось закончить фразу.

Джастин обнял ее и поцеловал с хищной страстью. Теперь нельзя было сомневаться в его чувствах – все было написано у него на лице. Кенди увидела – во всяком случае, когда он отпустил ее и она со вздохом открыла глаза – все затаенные сомнения и подавленные надежды, которые Джастин так долго скрывал. Это было так похоже на ее собственные чувства, что Кенди невольно подняла руку и погладила его по щеке, не испытывая никакого смущения.

Джастин схватил ее руку, поднес к губам и поцеловал ладонь.

– Будь мне в тягость всегда! – воскликнул он. Кенди потянулась к нему. Он наклонил голову, и она поцеловала его – застенчиво, но от всей души.

– Я была дурой.

– Может быть, самую малость, – согласился он с беззвучным смехом прямо у ее губ. Тут смех перешел в усмешку. – Помнишь, однажды ты обещала, что не будет никаких провокаций? Тогда у меня внутри все застыло. Ну в точности как твоя мать говорит с отцом. Но все, что ты делала потом, было сплошной провокацией. Я смотрел, как ты натягиваешь свой старый грязный свитер, чтобы ехать в Центр, и мне ужасно хотелось вернуть тебя и заняться с тобой любовью. – Тут он прижался щекой к ее волосам. – Простишь ли ты меня когда-нибудь? Дело было даже не в Центре – я знал, что ты делаешь там нужное дело. Но меня доконала эта ревность к Трезилиану.

Кенди тихо сказала:

– Зря. Было время, я считала его чудесным человеком. Да, наверное, по-своему он такой и есть. Я восхищаюсь тем, что он делает. Просто я была ребенком. А он поддразнивал меня, называл «милая» – и я придумала себе сказку. Но сказка она и есть сказка. В глубине души я всегда это понимала.

Джастин испытующе взглянул на нее.

– Так это не Трезилиан тебя напугал?

Кенди изумленно подняла взгляд.

– Конечно, нет. Я бы не осталась в Центре, если бы он это сделал.

– Поэтому-то я и считал, что все так безнадежно, – сказал Джастин. – Если он напугал тебя, а ты вернулась, несмотря ни на что. Так кто это сделал?

– Лэнгтон, – нехотя призналась она и опустила голову. – Из-за него я оказалась в ужасно глупом положении. Его родители дружили с моим стариком.

– Том Лэнгтон? Она кивнула.

– Я тоже с ним знаком, – мрачно произнес Джастин. – Толстый и громогласный. Вряд ли он мог тебя заинтересовать.

– А еще мне не понравилось его стремление жениться на богатой, – сухо ответила Кенди. – Да, он меня напугал, но это еще не самое худшее. Из-за него я почувствовала, будто являюсь частью сделки. Незначительной частью.

– Так, значит, Трезилиан, который тебя не пугал и дал почувствовать, что ты выполняешь нужное дело, заграбастал тебя в свои лапы на фоне этой истории, – задумчиво проговорил Джастин.

– До некоторой степени.

– Ты уверена?

– Уверена. Я бы не проводила в Центре столько времени теперь, если… ну, если бы ты хотел побыть со мной хоть немного, – сказала она. – Не Дэйв привлекал меня. Просто мне показалось, что там я нужна, а дома – нет. Джастин покаянно произнес:

– Значит, ты опять считала себя незначительной фигурой. Это моя вина, дорогая. Во Франции все пошло не так, как я планировал. Не нужно мне было тогда уезжать. Хоть я и принял меры, чтобы никто не помешал, я не мог полностью сосредоточиться на тебе. А у меня за спиной твой отец проворачивал гнусные дела.

Кенди нахмурилась.

– Я этого и боялась, – откровенно призналась она. – И боялась, что потом ты будешь меня винить.

Он сжал руку Кенди. Она немного смутилась, но продолжала:

– Отец сделал что-то ужасное, да?

Джастин пожал плечами.

– Ничего такого, с чем я не мог бы справиться. Но на все приходится тратить время. А я думал, что во Франции у нас с тобой все наладится. Ничего не наладилось, и мне пришлось заняться запущенными делами, накопившимися, пока я отсутствовал. А секретарша сказала, – мрачно добавил он, – что ты скоро меня бросишь.

Кенди застенчиво спросила:

– Ты хочешь сказать, что решил остаться моим мужем еще до нашей поездки? Что это не был брак по расчету?

Джастин вздохнул.

– Дорогая, я тебя обманывал. Расчета не было и в помине. Я влюбился в тебя с первого взгляда.

– Что?!

Он поморщился.

– Знаю, странно слышать это от крутого бизнесмена.

Она недоверчиво покачала головой. Джастин был столь тактичен, что представился смущенным. Он запустил руку в волосы.

– Я увидел тебя на том приеме. Ты была такая красивая и до смерти испуганная. И мне просто захотелось увести тебя куда-нибудь, сделать тебя счастливой, развеселить. Раньше никто не вызывал у меня таких чувств. А потом я узнал, кто ты. И понял, что это безумие. А потом мы беседовали и танцевали, и ты была такая благовоспитанная, словно я разговаривал с фарфоровой статуэткой. Но в то же время было чувство, что за этим есть еще что-то. А потом ты поцеловала меня – помнишь? И я смотрел на твои рыжие волосы и думал – вот кто создан для меня.

Кенди покраснела от гнева и воскликнула:

– Так почему ты сразу не сказал?! Джастин прижался щекой к ее волосам.

– Дорогая, ты бы испугалась до смерти. Может, я и люблю риск, но я не идиот. Я знал, что нужно осторожно подготовить тебя. Ну и, конечно, – невесело добавил он, – знал, что придется как следует повозиться.

«Это будет нелегко». Эта его фраза вспоминалась ей каждый вечер. Может быть, она и различила в ней скрытый смысл, хоть и не осознавала этого.

– Я была полной дурой, – сказала она. – Я и не думала, что такой мужчина, как ты, может мной заинтересоваться. Ты ведь даже назвал меня школьницей.

– В смысле «зелен виноград».

Она застенчиво произнесла:

– Знаешь, я не представляла, что могу оказаться в твоем окружении. Дело не только в Лизбет Ламонт. Ты уже был один раз женат. А я ничего еще толком не понимала в отношениях между людьми – были только дурацкие фантазии насчет Дэйва. Я не знала, как оценить то положение, в котором мы с тобой находились. Однажды, когда ты рассказал мне о Марианне, я подумала, что если уйду от тебя, то на твоей жизни это никак не отразится. Ты такой замкнутый – кажется даже, что тебе никто не нужен.

Он произнес что-то нечленораздельное в знак протеста и притянул к себе Кенди. Когда они, тяжело дыша, оторвались друг от друга, у Кенди кружилась голова.

– Возьми свои слова обратно, – шутливо потребовал Джастин.

Кенди вдруг ощутила неповторимое чувство свободы. Улыбка Джастина согревала ее, как солнечный луч. Она засмеялась и легко поцеловала его в губы.

– Беру, беру, – заверила она. – Я перевоспиталась.

С сомнением в глазах, Джастин немного отстранил ее.

– Правда, перевоспиталась, – настаивала она. – Сегодня, еще до того, как ты пришел и начал на всех орать, я взяла себе небольшой отпуск и собираюсь провести следующие три недели с тобой, где бы ты ни был, и наконец всерьез заняться провокациями.

Она скользнула рукой под его пиджак, начала расстегивать пуговицы на рубашке и, мгновенно почувствовав его реакцию, улыбнулась про себя. Джастин посмотрел на нее. В его взгляде была и ирония, и нечто гораздо большее. Он приподнял бровь и спросил своим самым нежным голосом:

– А дальше?..

– А дальше, – спокойно произнесла Кенди и приподнялась, чтобы поцеловать его в шею и заодно развязать галстук, – я хочу показать тебе, что устрою их тебе столько, сколько ты сможешь вынести, и буду делать это, пока мы живы.