Алексис приподняла подбородок, оглядывая заполненный гостями зал. Шесть месяцев назад ей хотелось сбежать с приема у Шейлы. Теперь она могла бы дать собственный. Алексис чуть улыбнулась. Благодаря Майклу Слейну. Это и многое другое: уверенность в себе, самоуважение, музыка…

Музыка прежде всего. Всю свою любовь к нему она вложила в работу, представленную на приз Шелдона. О чем он никогда не узнает. «Серенада кукле» назвала она эту вещь с тайной самоиздевкой. Название было единственным, что жюри не понравилось.

И вот она циркулирует, холодная и уверенная, по большому залу, будто никогда не разбивала два бока-ла за один посвященный голливудской знаменитости вечер.

Она поморщилась, как всегда при внезапном воспоминании о нем. За исключением тех ночей, когда она, сидя за роялем, вызывала его образ, чтобы вложить всю боль и сладость в музыку.

Забудь его, яростно приказывала она себе. Забудь хотя бы на этот вечер. Ради Фреда и Шейлы.

Отчим взглянул на нее.

- Похоже, вечеринка удалась, - отметил он с радостью, заставляющей забыть о его возрасте. - Впрочем, Шейла говорила это заранее. Ты знаешь, где мы должны сидеть?

Номер их столика стоял на пригласительном билете.

- Считай по часовой стрелке, начиная с головы стола, - сказала она, глядя на таблички с черными номерами за цветочными композициями в центре каждого стола.

Фред ухмыльнулся.

- У тебя так хорошо получается, Liebchen 3 . Без тебя я бы пропал.

- Без меня ты бы сдался на милость самой шикарной из присутствующих женщин, - беззлобно поддела его Алексис. У нее были подозрения относительно повышенного интереса отчима к Шейле Мэлори, но пока она ничего не говорила об этом.

Он рассмеялся.

- Этим вечером ты вполне подходишь под данное определение. Мне нравится это платье.

Платье было черным и простым, с юбкой, которая казалась прямой, пока не расцветала складчатым бутоном, стоило лишь Алексис резко повернуться.

Спереди закрытое, спинки не было вовсе, а рукава длинные и просторные, как чашечки цветов. Алексис любила это платье - самую бесшабашную из всех своих покупок.

- Ты выглядишь более смелой в такой одежде. Тебе это идет, - продолжал Фред.

- Дело не только в одежде, - сухо сказала Алексис.

Он кивнул.

- И твоя музыка. - Он помолчал в нерешительности. - Монтегю тебе в учителя не годился. Я знаю, ты была влюблена в него… - Он деликатно замолчал.

Алексис ничего не ответила. Он вздохнул.

- Честно говоря, я не забочусь о своей семье. Когда ты была маленькой, крестная много делала для тебя, но… в любом случае ты сама должна была выбирать, у кого учиться. Я не имел права вмешиваться. И потому не совался. За исключением одного случая, - грустно заметил он. - Я, кажется, сказал ему, что ты в замке.

Алексис поморщилась.

- Он говорил. Я не поверила тогда. Зачем ты это сделал, Фред?

- Я подумал, может быть, если ты увидишь его… если ты… - он не решался, - сможешь избавиться от своего чувства, как бы оно ни называлось… видишь ли, я думал, что и как мужчина он тебе не подходит, Liebchen . Но…

- Ты оказался прав, - поспешила признать Алексис.

Отчим открыл глаза.

- Так они посвящены не Патрику Монтегю - твои трагические серенады?

Алексис была поражена.

- Трагические? Фред развеселился.

- Ты что же, думаешь, если я отчим, то уж и музыку твою не слышу? Я, между прочим, еще и профессионал.

, Она прикусила губу.

- Я помню. Но ты любишь меня. Фред фыркнул.

- Это не вата в ушах. - Он взглянул на нее с любопытством. - Так ты поэтому никогда не просила меня о работе? Думала, я необъективен?

- А ты объективен?

- Мое дорогое дитя, у меня есть определенная репутация, - сухо напомнил он. - Я ни в коем случае не стану рисковать ею, продвигая второразрядного исполнителя. За свое беспристрастие я могу ручаться. - Он глянул искоса. - А вот в беспристрастии Патрика Монтегю сомневаюсь.

Алексис прикусила губу.

- Ты бываешь в Лондоне только месяц из четырех, но информационная сеть работает бесперебойно, не так ли?

- Значит, это правда? Счастье, что ты поняла не слишком поздно.

Алексис сглотнула, почувствовав вдруг сухость во рту.

- Меня ткнули носом. Фред заинтересовался:

- Планкет?

Планкет был ее нынешний преподаватель композиции.

- Нет. Друг.

- Ах. - Он поджал губы. - Хотел бы я увидеть этого друга. Думаю, премией Шелдона ты обязана ему, - мягко сказал он.

Алексис вздрогнула и посмотрела на него подозрительно. Он улыбнулся и погладил ее руку.

- И мне бы не хотелось в следующий раз тоже узнавать об этом от одного из судей, а?

Алексис рассмеялась.

- Я просто не решалась, - объяснила она.

- Мило. Мило. А когда ты решишься сказать мне о своем новом заказе? - поинтересовался он, хихикнув.

Алексис остолбенела.

- Старый, хитрый, лицемерный Макиавелли! Как ты узнал? Я же держала все в секрете.

Кустистые брови Фреда приподнялись.

- Ты думала, мне не понравится, что ты пишешь музыку для кино?

Она не решалась ответить.

- Нет, дело не в этом. Я… не хотела, чтобы кто-то знал. По крайней мере пока я сама не буду уверена, что справлюсь.

- Перестраховщица, - с неодобрением констатировал Фред. - Тебе следует научиться рисковать, Liebchen . Может быть, проконсультируешься у своего вдохновляющего друга еще раз? - весело предложил он.

- Фред… - предостерегающе начала Алексис. Но он уже отвернулся.

- А, вот и Шейла. Видимо, это наш столик. Идем.

Она пошла, чуть хмурясь. Предложение написать музыку к фильму свалилось как снег на голову. Поначалу она разволновалась. У нее были причины избегать мира киноиндустрии. Но это был низкобюджетный британский фильм - две характеристики, делающие маловероятной встречу с Майклом Слейном в процессе работы. А сценарий ей по-настоящему понравился.

- Как идет работа? - спросил Фред, ведя ее к столу.

- Я написала четыре темы. То, что было заказано. Фред кивнул.

- Интригует. Что за темы?

- Одна для массовой сцены - уличная драка, - сказала она, отгибая пальцы, - пастораль, тема вечеринки - только не такой, как эта.

Алексис хмыкнула, вспомнив. Она получила массу удовольствия от этой темы, найдя для нее роковый ритм и танцевальную мелодию. Она даже сплясала под нее в своей студии, позволив себе на несколько секунд вспомнить сильные руки на талии и движение в ритме пульса, отзывающегося в музыке. Даже сейчас воспоминания вызвали в ней легкий трепет.

- Это три. А еще одна?

Алексис прикусила губу, перестав улыбаться.

- Тема любви.

Фред понимающе взглянул на нее, но сказал только:

- Конечно. Неизбежно. Вот и мы.

Последнее было адресовано уже Шейле Мэлори, воодушевленно их приветствовавшей, хотя Алексис показалось, что она чем-то озабочена. Вероятно, кто-то из ее клиентов тоже будет награждаться сегодня.

Алексис несколько раз встречала Шейлу Мэлори у Фреда после своего возвращения из Испании, но никогда не заговаривала с ней о Майкле Слейне, и Шейла тоже никогда не упоминала его. Алексис узнала, что Шейла его агент, из газетных сообщений, которые раньше никогда не привлекали ее внимание. Но Шейла могла и не знать, что последовало за тем ее приемом. Значит, не было и причины разговаривать о своем престижном клиенте с Алексис, которая не смотрит кино.

Хотя на самом деле она к кино пристрастилась. Крестный сын Алексис был совершенно счастлив, обнаружив, что она с удовольствием занимает время походами в кино или сидением перед видеомагнитофоном. Генни был слишком хитроумен, чтобы поделиться с родителями тем, что теперь частенько удается ложиться спать попозже, а потому и об этой перемене никто до сих пор не знал.

По правде говоря, когда Шейла предложила ей заказ для кино, Алексис подумала, что раскрыта. Но Шейла пояснила, что клиент ищет новое имя с классической подготовкой, чтобы получить свежий звук. Шейла сказала, что в данном случае слабое знакомство с кино является преимуществом.

Алексис села и принялась изучать глянцевитую программку, найденную на стуле. И тут же напряглась. Сосед, заглянув через плечо, осведомленно поведал:

-  Это новая награда. Хорошо, что не забыли и популярные жанры. А Слейн дряни не делает, хоть он и кассовый актер.

- В самом деле? - натянутым голосом спросила Алексис.

Она послала отчиму укоризненный взгляд через стол. Но Фред был увлечен разговором - или делал вид. Для Фреда, естественно, не было секретом, что она жила в его доме с диким Майклом Слейном. Он воспринял это спокойно. Сегодняшний разговор был первым случаем, когда он проявил интерес к ее личной жизни. Но он не страдал недостатком сообразительности и мог догадаться, насколько важно для Алексис наличие в программе этого имени. Если не знал этого давно.

Она вглядывалась в лицо отчима. Избегает ли он ее взгляда? Не нарочно ли он привел ее сюда? А если да, то почему?

Алексис пылко напомнила себе, что не желает больше встречаться с Майклом Слейном. Он решил, что она играет. Он слишком слеп или слишком толстокож, чтобы заметить сердце, переполненное любовью к нему. Его заботят только плотские утехи и их последствия. Алексис до конца дней не забыть, как он разъярился, когда узнал, что она может забеременеть от него.

По крайней мере в этом отношении он был честен, одернула себя Алексис. Не то что постоянно лгущий Патрик. Майкл никогда не делал вид, что любит ее. Она научилась жить со всем этим. Но видеть его снова она не желает.

Она осмотрела зал в поисках широких плеч, которые не желала видеть.

Поэтому от нее ускользнула нить застольной беседы. Равно как и радостное восклицание Шейлы:

- Микки! Так поздно. Я уже думала, что придется принимать статуэтку вместо тебя. Ты, кажется, знаком со всеми. Кроме, может быть, Алексис.

Услышав свое имя, Алексис обернулась. Ее глаза все еще обегали толпу. Открыв рот для вежливого приветствия, она встретилась взглядом с Майклом Слейном и замерла.

- Алексис, ты хотела познакомиться с продюсером «Ночи охотника». Вот он, - сообщила очень довольная собой Шейла. - Я показала ему твои идеи, и он в них просто влюбился.

Алексис была парализована. В контракте, представленном Шейлой, его имя не упоминалось. Явно не случайно. Она подыскивала слова, но обнаружила, что не в состоянии произнести хоть звук.

Глаза Майкла блеснули, будто он понял ее неловкость. Что вполне вероятно, подумала она, вспомнив его необычайную проницательность. Она холодно улыбнулась. В его глазах заплясали чертики, но поклон был вполне учтивым.

- Мы встречались, - кратко сказал он. - Я слышал ваши темы, Алексис. Не мешало бы нам увидеться и обсудить их.

Сегодня, не к месту подумала она, вид у него вполне кинозвездный. Белый смокинг подчеркивает смуглость кожи. Каштановые волосы стильно подстрижены и спускаются естественными волнами до воротника. У Алексис пересохло во рту.

- Нет, - ответила она, чувствуя, как испаряется ее холодность.

Все, кроме Майкла, были удивлены, а Шейла даже шокирована. Майкл перестал улыбаться, и глаза его превратились в тонкие осколки гранита.

- Я не могу говорить о музыке, - заявила Алексис, - из этого ничего не выходит. Пустая трата времени. Если вам не нравятся мои темы, мистер Слейн, откажитесь от них.

На этот раз шокированным выглядел Фред.

- Ну, это было бы весьма прискорбно, мисс Брук, - протянул Майкл.

Шейла переводила взгляд с одного на другого, как хозяйка, чьи гости чересчур расшалились. На ее лице появилось значительное выражение. Она притронулась к руке Майкла.

- Давай сядем. Светила уже выходят, - примиряющим голосом сказала она.

Сев, Шейла потянула его за белый рукав. Мгновение казалось, что Майкл собирается, проигнорировав молчаливую команду, двинуться вокруг стола к Алексис. Но в конце концов он подчинился. Хотя и не отвел от Алексис глаз.

Она видела, что Фред наблюдает за происходящим с плохо скрытым удовольствием, и почувствовала, что может вспылить. Решительно повернувшись к соседу со стороны двери, она старательно занялась беседой.

Подали еду, но Алексис воспользовалась ножом и вилкой только для того, чтобы создать художественный беспорядок на тарелке. Были произнесены речи, вознагражденные смехом и аплодисментами аудитории, но она не уловила ни слова.

Майкл получил специальный приз за заслуги перед европейской киноиндустрией, но она так и не поняла, что это значит. Во время его краткой и остроумной речи она разглядывала свои руки, моля о том, чтобы вечер кончился поскорее. Несмотря на огромные размеры зала и тысячу разделявших их голов, она чувствовала на себе его взгляд.

Как только музыка заиграла снова, она нагнулась к Фреду и взмолилась:

- У меня ужасно болит голова. Я пойду.

- Физические упражнения - лучшее средство от головной боли, - холодно произнес неслышно подошедший Майкл. - Потанцуй со мной.

Отчим одарил обоих одной улыбкой.

- Мистер Слейн! Я давно хотел познакомиться с вами. Думаю, вы можете оказать благотворное влияние на работу моей падчерицы.

Алексис вспыхнула и метнула в него возмущенный взгляд.

Фред ласково предложил:

- Потанцуй с этим мужчиной, Liebchen . И приводи его на ленч завтра. Только не слишком рано.

Значит, помощи ждать неоткуда. А откровенное веселье отчима было почти невыносимым. Алексис сильно подозревала, что, если она откажется танцевать, Майкл силой поднимет ее со стула. Этот человек ничем не напоминал того, с которым она путешествовала по дорогам Испании, ссорилась из-за каких-то пустяков, для которого играла. Которого полюбила.

Может быть, это поможет излечиться, подумала она.

Алексис молча встала. Он учтиво отодвинул стул. Учтивость была издевательской, и оба понимали это. Она бросила раздраженный взгляд, который он поймал и удержал. Потом непринужденно и властно взял ее руку. Когда они уходили от стола, Алексис слышала за спиной тишину.

Пространство для танцев между столами оказалось большим, чем она ожидала при таком количестве гостей. Но оно было крошечным по сравнению с главным залом замка. Однако Майкл вел себя так же, как там. Он встал перед ней в ту же позу, что и тогда, в замке, положил руки ей на талию, держа девушку чуть в отдалении. Он вел себя так, будто других пар здесь не было вовсе. Алексис чувствовала взгляды, обжигающие как огни софитов. Смотрели не только соседи по столу - казалось, за ними следит весь зал.

Майкл, видимо, не обращал внимания ни на что - он смотрел только ей в глаза.

- Помнишь? - тихо спросил он.

У Алексис похолодело внутри. Что он собирается сделать?

- Я помню, - горько сказала она. - Я помню все.

Он ответил коротким хриплым смехом, который до сих пор преследовал ее мысли и ее музыку. И одна рука обняла ее спину.

- Смотри мне в глаза и держи плечи параллельно моим, - промурлыкал он. - Я поведу.

Ритм был простой и четкий; танцевать под такую музыку нетрудно. Но Алексис так распирала злость, что она отдалась танцу со страстью.

- Успехи налицо, - поздравил Майкл, крутанув ее и прижав спиной к своей груди.

Он веселится - добился своего, подумала Алексис.

- Я должна поблагодарить тебя? - ядовито поинтересовалась Алексис.

Он мило улыбнулся.

- О, я думаю, здесь не только мое влияние, - великодушно ответил он, делая вид, что не понимает, о чем речь. - Ты постаралась тоже. Твоя танцевальная тема произвела на меня сильное впечатление. Сквозь нее и вправду проглядывает иногда душа.

- Душу бы ты не заметил, - прошипела Алексис, - явись тебе хоть сам архангел Гавриил.

Он печально покачал головой и тут же раскрутил девушку на длину руки и вернул к себе. От неожиданности Алексис поперхнулась, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание, причем он, разумеется, не позволил ей остановить танец.

Майкл с улыбкой заглянул в ее возмущенное лицо.

- Ты совсем не понимаешь меня.

- Нет, понимаю, - сказала Алексис, когда вновь обрела голос. - Ты идешь по жизни в свое удовольствие, и плевать тебе на остальных. И видишь то, что хочешь видеть, мало интересуясь истиной.

Он развеселился.

- Какую же истину я недоглядел, дорогуша? Алексис хотела было сказать, что он не разглядел настоящее чувство, встретив его так близко, но успела понять, куда это может ее завести, и закрыла рот.

- Уж если мы рассказываем сказки, Золушка, - непринужденно заметил он, - то упустила свою мечту ты.

- Не называй меня так! - вспылила Алексис. Она вовсе не нуждалась в этом напоминании, но менее всего желала услышать его от человека, которому раскрыла свое глупое сердце.

- Чем, по-твоему, ты занималась? - поинтересовался он светским тоном. - Примеривала новый роман? Или хотела доказать себе, что можешь заполучить мужчину, если захочешь? - Он продолжал улыбаться, но в хрипловатом голосе появились темные ноты.

Алексис разозлилась настолько, что готова была ударить его. Она бы остановилась, если бы стальные руки не заставляли продолжать танец.

- Если уж на то пошло, чем занимался ты? - огрызнулась она. - Доказывал, что можешь покорять не только на экране? Мне говорили, что вы с Розмари Харви - динамитная кинопарочка. Ищешь сравнений, Майкл?

На этот раз остановился Майкл. Он смотрел на Алексис со странным выражением на лице. Самое удивительное, что он не выглядел оскорбленным, хотя она сказала самое гадкое, что могла придумать. Он был заинтересован.

- Ты хочешь сказать, что не верила мне? Никогда?

Алексис отбросила с лица волосы, взметнув их блестящим облаком.

- Конечно, нет, - призналась она, желая сделать ему так же больно, как он ей.

Майкл тихо рассмеялся. Руки сжали ее, и танец продолжился. Казалось, он совершенно не замечает устремленных к ним удивленных взглядов.

- Лгунья.

- Как ты смеешь? - сверкнула глазами Алексис.

Он покачал головой. Свет плясал на золотисто-каштановых кудрях, и Алексис до боли захотелось прикоснуться к ним. Она закрыла глаза.

- Подумай об этом, - посоветовал он. - Я уже говорил тебе как-то, что инстинкты у тебя хорошие. Ты послушалась их, когда впустила меня в квартиру отчима той ночью. И во второй раз, когда позволила мне отвезти тебя в Испанию. Ты знаешь, что на самом деле верила мне. Просто была озадачена из-за того, что испытывала такое впервые.

Глаза Алексис распахнулись.

- Если бы это было правдой, - сказала она, игнорируя последнее замечание, - мне пришлось бы серьезно перестроить свои инстинкты.

Он заглянул ей в глаза с чувством, которое не смогла скрыть оставшаяся на лице ослепительная улыбка.

- Разве инстинкты можно перестроить? - возразил он и провел рукой по ее позвоночнику, безжалостно иллюстрируя справедливость сказанного.

Алексис почувствовала, как останавливается сердце. Выждав несколько трепетных мгновений, она произнесла с нажимом:

- Если ты сейчас же не отведешь меня к столу, я устрою сцену.

Майкл улыбнулся еще шире.

- Годится. Это станет маленькой рекламой для моего нового фильма.

- Тебе что, - спросила пораженная Алексис, - действительно плевать на всех на свете?

- Ну почему же, - улыбка чуть покривела, но голос оставался холодным, - есть несколько исключений.

Прежде чем она успела потребовать объяснений, музыка изменилась. Новая мелодия была медленной и томной. Алексис тяжело сглотнула. В карих глазах что-то блеснуло. Он стоял неподвижно. На мгновение Алексис показалось, что он собирается отпустить ее, но руки напряглись снова.

На этот раз у Алексис не было никаких сомнений в его намерениях. Кто бы ни наблюдал за ними - а наблюдали многие, - для него это не имело значения. Руки поползли вниз по ее телу, будто они танцевали одни в зашторенном салоне меж мятущихся теней от канделябров. Это было невыносимо.

На секунду, несмотря на подозрительность Майкла и его сердитый тон, несмотря даже на разбитое сердце, Алексис тоже забыла, где они, забыла обо всех вокруг. Она откинулась на сильной руке, когда Майкл нагнулся, чтобы запечатлеть поцелуй на ее шее.

А потом - ослепительная вспышка, и она пришла в себя. Выпрямившись, она заглянула через плечо Майкла, пока он поворачивался. Человек с мудреным фотоаппаратом в руках ухмыльнулся, встретив ее взгляд. Потом помахал рукой и снова направил объектив. Еще вспышка. Майкл процедил что-то сквозь зубы. Но фотограф уже направлял свой агрегат на другие пары.

Алексис освободилась из ослабленных объятий Майкла. Она вся заледенела. Так вот зачем он приставал. Вот зачем позволил ей - нет, заставил - выставить себя на посмешище. Ему нужна реклама для «Ночи охотника». В конце концов, он же объяснял ей, как работает киномир, тогда в Испании, несколько месяцев назад. Она была так зла, что едва могла говорить.

- Что ж, ты получил рекламу, - спокойно произнесла она. - Я бы сказала, прекрасная пища для колонки сплетен. Прими мои поздравления, Майкл. Прими мои поздравления, и прощай.

Он взял ее руку. Отнюдь не нежно. Она отбросила его ладонь.

- Если прикоснешься еще раз - получишь пощечину, - прошипела Алексис.

Она пошла прочь, не дожидаясь ответа и не интересуясь, идет ли он за ней.

Фред поднялся из-за стола. Наконец-то он выглядел серьезным.

- Алексис…

- Я еду домой, - сообщила она. - Возьму такси.

Она даже не зашла в гардероб за плащом. Пересекла вестибюль гостиницы, не обращая внимания на любопытные взгляды. Управляющий взглянул на нее и вызвал такси.

Кот ждал у двери. Он терся головой о лодыжки, явно рассчитывая на ее щедрость, хотя время кормежки давно миновало.

- О'кей, - сказала Алексис, лаская его. - Обоим нам нет причины оставаться голодными.

Она проследовала на кухню и, пока варился кофе, открыла банку кошачьих консервов. Суетливо бегая по кухне, она расстроенно подумала, что этой ночью вряд ли удастся уснуть.

Прихватив кофе, Алексис пошла в гостиную и села за пианино. Пробежав пальцами по клавишам, нашла тему любви. Потянулась за нотной бумагой. К тому времени, когда остыл нетронутый кофе, сердце ее успокоилось.

Она работала, пока за окном не засеребрился рассвет. С улицы донесся шум машин. Вот проехала тележка молочника - первый утренний визитер. Потом появился мальчишка-газетчик. Она услышала, как газеты упали на половичок.

Зазвонил телефон. Бросив недовольный взгляд, она не стала снимать трубку. Сходила за газетами, вернулась с ними в гостиную и стала лениво их просматривать. На очередной открытой странице в глаза ей ударил снимок.

Сначала пришло недоумение: каким образом они успели сделать фотографию к утреннему выпуску? А потом наступила паника. Это была не колонка сплетен. Материал пошел в «Новостях». Ее имя было напечатано под фотографией с заголовком:

АНГЛОФИЛ МАЙКЛ СЛЕЙН И ЕГО ПОСЛЕДНЕЕ УВЛЕЧЕНИЕ.

Алексис вгляделась в фотографию - и покрылась гусиной кожей. Она выглядела настоящей куртизанкой. Майкл склонился над ней, приникнув губами к ее шее и упрятав лицо в тени; зато не было никаких сомнений относительно выражения ее безжалостно выхваченного лица: экстаз. Алексис содрогнулась.

Она заставила себя прочитать текст статьи.

Майкл Слейн, исполнитель главных ролей в самых кассовых за последнее десятилетие приключенческих мелодрамах, переносит свою деятельность в

Соединенное Королевство. Шесть месяцев назад он основал Европейскую кинокомпанию. Сейчас в производстве находятся два фильма, финансируемых совместно самим Слейном и неожиданными спонсорами. Спонсоры утверждают, что на них произвели впечатление проекты Слейна, и тот получил необходимую поддержку.

Тем временем на самого Слейна явно произвела впечатление двадцатипятилетняя рыжая красотка Алексис Брук, начинающая работу для кино музыкой к одному из проектов.

Осталось только сообщить, поморщившись, сказала себе Алексис, что и от нее он получил необходимую поддержку. Но намек и без того достаточно прозрачен. Не отказала. Она почувствовала, что готова возненавидеть Майкла Слейна.

Снова зазвонил телефон. Алексис взяла трубку. Задыхающийся голос спросил, с Алексис ли Брук он говорит и не может ли он взять интервью о Микки Слейне. Алексис молча швырнула трубку.

В течение следующих тридцати минут это повторилось три раза, после чего Алексис сняла трубку с рычага и вернулась к работе. В яростной вспышке творческого ража она исписывала страницу за страницей.

К действительности ее вернул отчаянный стук в окно. Девушка подняла голову. И вскочила. Вот он, собственной персоной проклятый Майкл Слейн! Взбесился.

- Убирайся! - выкрикнула она, тоже приходя в бешенство.

На его послушание надеяться не приходилось. Майкл выглядел решительно, опасно и явно намеревался вышибить окно. Поединок взглядов через стекло Алексис проиграла. Нервы ее не выдержали. Она отперла дверь.

Он тут же оказался в квартире, захлопнул дверь и повернул ключ угрожающим движением, более красноречиво, чем любые слова, говорящим о степени его злости. Алексис попятилась.

- Нечего трястись, - бросил Майкл Слейн. - Достаточно я от тебя натерпелся. Не хватало, чтобы в довершение всего ты делала из меня предводителя гуннов Аттилу (Аттила - предводитель гуннов, опустошавший в V в. Римскую империю).

- Так не веди себя как Аттила, - огрызнулась Алексис. - И сдается мне, что в нашем увлекательном общении мне досталось больше. «Двадцатипятилетняя рыжая красотка», - с отвращением процитировала она.

Он имел наглость развеселиться.

- Так тебе и надо - за то, что читаешь дрянные газетенки, - заявил он. - А еще за то, что красотка.

Алексис оглянулась в поисках чего-нибудь тяжелого. Единственное, что попалось на глаза, была рукопись концерта - самое то.

- Ты пришел, чтобы оскорблять меня? Майкл улыбнулся.

- Нет. Чтобы предложить выйти за меня замуж.

В конце концов, стопка исписанной нотной бумаги не самый точный метательный снаряд. Несколько страниц разлетелись в разные стороны. И все-таки основная часть метко угодила в самодовольный рот. Он подхватил листки. Он смеялся. Алексис чуть не разревелась.

- Ты получил бесплатную рекламу, которой добивался, - выпалила она. - Теперь поищи особу, которой твои выходки доставят больше удовольствия.

- Но, Алексис, милая, - мягко возразил он, - я не найду особы, которой они доставят больше удовольствия, чем тебе. Мы созданы друг для друга.

Алексис, не веря, смотрела ему в глаза: как он может быть таким жестоким! Она отвернулась.

- Уходи, - сказала она сдавленным голосом. Он подошел и обнял ее сзади.

- Ты, - начал он с чувством, - самая вздорная, невыносимая, упрямая и бестолковая женщина из всех, кого я встречал в своей жизни. Я восхищаюсь тобой.

Этот его поцелуй был долгим и ослепительным. Она в отчаянии поднесла ладони к пылающим щекам.

- Что ты хочешь сделать со мной? - пролепетала Алексис.

- Все, что понадобится.

Его хватка не ослабевала. Хотя в глазах плясали чертики, он выглядел бесповоротно решившимся. Решившимся на что?

Она беспомощно уронила руки.

- Я не понимаю. Понадобится для чего?

- Для того, чтобы ты пошла за меня замуж, - спокойно произнес Майкл. - Я же сказал.

Алексис вгляделась в его лицо и сделала открытие:

- Ты не шутишь. Он расхохотался.

- Зачем же такой несчастный тон? Это ранит мое самолюбие.

- Но…

Он взял ее ладони и прижал к груди, глядя ей в глаза.

- Послушай, Алексис. Когда мы встретились, я был сыт женщинами по горло. Все они чего-то хотели от меня, и то, чего они хотели, не очень мне льстило. Ни одна из них и в грош меня не ставила. А потом… вдруг… ты.

- Ты сказал, что я экспериментирую. Ты сказал, что я играю людьми, как куклами. Ты бросил меня.

Он сжал ее ладони.

- Ты сказала, что хочешь этого. Она, зажмурившись, замотала головой.

- Но я же не хотела.

- Ты говорила так, будто хотела, - возразил Майкл. - Перед этим у тебя была ссора с любимым человеком. И я ударил его.

- Но я же прогнала его. Я поняла, что никогда его не любила, и сказала ему об этом. Он был пустышкой.

Майкл застонал.

- Какого же черта ты не сказала об этом мне? Ты выглядела такой несчастной. Я думал, ты все еще любишь его.

Алексис снова замотала головой.

- Нет же! Я поняла, что люблю… - Она смущенно замолчала.

Майкл не стал делать вид, что не понял.

- По тебе не видно было, что ты любишь меня, - попрекнул он. - Скорее это походило на ненависть.

Алексис чуть покраснела.

- Мне было страшно, - сообщила она верхней пуговице его рубашки. - Ты… я не встречала никого похожего на тебя. А ты выглядел так… непринужденно. Даже когда мы… у водопада. У меня никогда раньше не было такого чувства. А ты вел себя так, будто мог принять, а мог и отказаться, - торопливо закончила она.

Он уставился в изумлении.

- Принять или отказаться, - недоверчиво повторил он. - Милая, я хотел тебя больше, чем своего первого отпуска. Больше, чем избавиться от всего голливудского цирка. Больше всего на свете. Это ты… ты жила в мыльном пузыре. Ты не понимала… Мне было страшно. Ты все говорила о моем образе жизни. А времени в обрез. Мне нужно было действовать быстро… и не отпугнуть тебя. Я чуть с ума не сошел. - Он криво улыбнулся. - Чтобы я беспокоился о том, как бы не отпугнуть девицу?!

Алексис вспомнила его холодную надменность на вечеринке у Шейлы, но человек, которого она полюбила в Испании, был совсем другим.

- Ох, - сказала она.

- Ты забывала о моем имидже, - сказал он. - Я же… я же ходил в ошейнике. Большей частью по крайней мере. Ты, похоже, принимала все за чистую монету. А я и забыл, что из себя строил. А потом… эти глаза. - Он нежно прикоснулся к длинным ресницам. - Каждый раз, посмотрев в них, я понимал, о чем ты думаешь. И что чувствуешь. - Он поднес ее пальцы ко рту и нежно потерся о них губами. - Я влюбился как школьник, не успев опомниться.

Алексис побагровела. Она знала, что должна отнять руки, если хочет отказать ему, но не сделала этого.

- Я тебе не верю, - сказала она с робкой надеждой.

Майкл коротко рассмеялся.

- Наверно, я не должен тебя винить. Я сходил с ума от желания, но знал, что тебе это даже невдомек. Временами ты была как… как школьница из хорошей семьи. Ты будто и не подозревала о существовании секса.

- Ох, - сказала Алексис изменившимся голосом и благоразумно отняла руки.

Он их отпустил без возражений и уставился в окно на осенний сад.

- Только… только я не школьник, Алексис. Иногда казалось, что ты хочешь меня, а потом будто не понимала, какие сигналы подаешь. Помнишь первую ночь в Испании? Ты заснула на моем плече, взяв с меня слою не уходить. Не будь ты такой невинной, я разнес бы весь этот замок.

- О Боже. Я не думала… - Она смотрела на него с раскаянием. - Извини.

Он повернулся с тенью улыбки на лице.

- Тренировка самоконтроля, даже полезно. А еще ты много рассказывала о себе. Кроме ошибочного представления обо мне, у тебя имелся целый набор безумных мыслей о себе самой. Я понял, что нужно время. Ухаживание, наверно. Я никогда ни за кем не ухаживал, я не знал правил поведения с такими людьми, как ты. А времени у нас не было совсем, с этим Фредовым фестивалем. И я все испортил.

Алексис подошла к дивану и села. Она чувствовала себя очень странно.

- Зачем ты говоришь все это? - наконец осторожно спросила она.

- Милая… в тот последний день… ты испугалась меня. Когда велела мне уходить. Не отрицай. - У Майкла бьи изможденный вид. Он отвернулся к окну и сунул руки в карманы.

Алексис решила, что здесь поможет только правда.

- Да. Но на то были причины. Ты же так на меня разозлился. Казалось, ты меня ненавидел. И это в завершение того ужасного дня…

- Потому что к нам заявился мужчина, которого ты любила, - горько сказал он.

- Нет! - закричала Алексис. - Потому что… Майкл, ты не мог бы подойти и посмотреть на меня? Я не могу раскрывать душу твоему затылку.

Он медленно повернулся и подошел. На этот раз она взяла его руки и усадила его рядом.

- Послушай, - сказала она. - Мы провели ночь вместе. Это была самая чудесная ночь в моей жизни. А ты после этого вел себя так, будто… будто ничего особенного не случилось.

Он хотел заговорить, но она ласково прикрыла его рот ладонью.

- Нет. Дай мне закончить. - Она судорожно рассмеялась. - Пока моя храбрость не улетучилась. Я не могла избавиться от вопросов: хотел ли ты этого по-настоящему и не было ли это только физиологией? И не был ли ты просто добр ко мне?

Майкл раскрыл глаза.

- Ты с ума сошла.

- Ты догадался, что это была для меня совершенно новая страна, а утром выглядел как ни в чем не бывало… Я подумала: «Наверно, для него это вовсе не так важно, как для меня. Надо постараться не ставить его в неловкое положение». Ты понимаешь?

Майкл обхватил ладонями ее лицо и поцеловал.

- Не много мне приходилось встречать женщин, боявшихся поставить меня в неловкое положение, - сказал он. - По крайней мере в последнее время. Не понял. Извини.

- Это еще не все. Ты ушел в эти жуткие горы. У меня бред начинался. Я так боялась за тебя.

Он обхватил ее за плечи и притянул к себе.

- Милая. Я не знал. Алексис сказала:

- Все обошлось. С тобой ничего не случилось. - Она не могла смотреть ему в глаза. - Я говорила с тобой по радио. Ты не слышал.

Он тихо ответил:

- Я услышал, как ты сказала: «Вернись ко мне». И я слетел с этой горы, как камнепад.

Она удивленно взглянула на него:

- Так почему же?…

- Мне было тяжело, - быстро сказал он. - Появился Патрик, и я тут как тут - вышибаю его. Ты ничего не сказала. Я подумал: «Может быть, она просто прячется за меня. Любит его по-прежнему, но знает, что отношения невозможны. А я - просто маскировка». Я ушел, рискуя потерять тебя, и даже не знал, что ты чувствуешь. А если бы ты ничего не чувствовала?

- Ты поэтому смотрел на меня с такой ненавистью? - медленно спросила она. - И кричал, что я могу забеременеть?

Майкл поморщился.

- Нет, это я со зла, - честно признался он. - Я знал, что эмоционально ты живешь в придуманном мире. Но мне никогда не приходило в голову, что у тебя ничего не было. Глупо, я понимаю. Когда до меня дошло, что ты никогда не была с ним в постели и нас ждали Бог знает какие последствия этой ночи, я… да, я почувствовал себя использованным. Единственное, в чем я был уверен, - это что не позволю использовать себя. Я был вне себя от бешенства.

Алексис вздрогнула.

- Я помню.

Майкл отпустил ее. У него было изможденное лицо.

- Я тогда все испортил? Ты поэтому не хочешь выходить за меня?

Она колебалась.

- Почему ты так долго не возвращался?

- Не мог. - Его голос был очень спокойным. - *• Однажды я чуть было не вернулся. Недели через три после того, как ушел. - Он провел рукой по глазам. - Но смекнул, что это опасно: я забыл, что должен был дать интервью в то воскресенье, когда мы уехали. Репортеры землю рыли, пытаясь выяснить, с кем я был. У них были фотографии из гаража. Снимки получились нечеткими, но при должных усилиях выйти на тебя было нетрудно. Я не хотел наводить их. - Он помолчал. - И потом, я думал, что ты не хочешь видеть меня. Я… э-э… я узнавал у Шейлы.

- Узнавал? - повторила Алексис.

- Не беременна ли ты, - пояснил он. Она вспыхнула.

- Мне сказали, что ты сменила преподавателя и снова начала играть. Все у тебя шло хорошо. А я… - он хрипло рассмеялся, - я даже не был уверен, что моя карьера не испорчена. И вообще: есть ли у меня что-нибудь, чтобы предложить тебе. И ты сказала, что не хочешь больше видеть меня.

Вид у него был пугающий. Но она такие виды видала, и храбрости ей не занимать, напомнила себе Алексис. Так говорил Майкл.

- Так что же изменилось? - спросила она, покрывая поцелуями его щеку.

Майкл не шевелился. Она поцеловала его в висок.

В его голосе появились знакомые веселые нотки, но звучали они на мрачном фоне, отчего ее нервы натянулись до звона.

- Твоя музыка. Я предложил тебе эту работу через Шейлу, не рассчитывая, что ты за нее возьмешься. И что вложишь в нее все сердце.

Алексис поцеловала его бровь.

- Я думала, что утомила тебя, как Патрика. Моими безумными принципами, как говаривал он.

Рука Майкла погрузилась в рыжие волосы, спутавшиеся после бессонной ночи, и принялась расчесывать их.

- Ты никогда не утомишь меня, - сказал он с чувством. - И мне нравятся твои принципы. Твои принципы означают, что я могу верить тебе. Когда я в здравом уме.

Он повернул ее лицом к себе. Он стал вдруг очень серьезен.

- Послушай, милая. Мне всегда было трудно верить людям, и ты видела, каким я становлюсь, когда думаю, что предан. Не знаю, какой из меня выйдет муж. Ты готова рискнуть?

Алексис вглядывалась в его лицо.

- Ты любишь меня, Майкл? - спросила она наконец. - Ты в самом деле любишь меня?

Он обнял ее так, что перехватило дыхание.

- Я люблю тебя. И ты никогда больше не усомнишься в этом. - Слова прозвучали как клятва.

Алексис вздохнула и притянула его голову.

- Это очень красивое и дорогое платье, - прошептала она в его губы, - сделано будто специально для того, чтобы его легко было снимать. Я рискну выйти за тебя и сделать все, что ты захочешь.

Где- то снова зазвонил телефон. Он поднял ее, поднес к телефону и, держа одной рукой, другой выдернул шнур. Алексис, смеясь, уцепилась за него.

- Если уронишь, замуж за тебя не пойду, - сказала она.

Он рассмеялся, и лицо его до неузнаваемости преобразилось любовью.

- Значит, не уроню. По крайней мере в этот раз.

Он отнес ее в спальню, переступив через ленивого кота.

- Прочь с дороги, киска, - приказал Майкл. - Теперь здесь все будет по-другому.

- Но ты же не выбросишь Дэна-мусорщика на улицу? - взмолилась Алексис.

Майкл бережно опустил ее на кровать. Вернулся к двери и закрыл ее за котом. Улыбнулся.

- Нет. Я пойду вторым после него в списке тех, кто знает, что ты вернешься, - тихо сказал он.

Сердце ее зашлось сладкой болью. Алексис протянула руки, и он пришел.