Глава первая

Марион Кент всегда была рада приезду младшей сестры, но сейчас, увидев через полуоткрытую дверь подсобного помещения, где она чинила старинную брошь, что Робин входит в магазин, прошептала:

— Только не это!

К счастью, Робин ничего не слышала.

— Эй, сестрица! — позвала вошедшая. Робин вся светилась от счастья.

Марион улыбнулась вымученной улыбкой — впервые за весь день, а может быть, и за неделю — и подумала про себя: разве можно не радоваться приезду единственной сестры? Марион любила сестру так сильно, что пребывала в постоянном страхе, как бы с Робин чего-нибудь не случилось.

Марион направилась в магазин, обошла прилавок и тут же попала в пылкие объятия.

— Почему ты не позвонила и не предупредила, что собираешься приехать? — спросила Марион.

— Как? К тебе приезжают только по особому приглашению? — удивилась Робин.

Улыбаясь, Марион отошла на шаг и невольно залюбовалась сестрой. Какой красивой она стала в свои двадцать четыре года! Обе сестры унаследовали от матери золотистый цвет волос, но не в пример Марион, с ее длинными, прямыми от природы волосами, у Робин была роскошная шапка из густых вьющихся, коротко подстриженных волос. От отца им достались синие, как сапфиры, глаза, но у Марион, которая была на семь лет старше сестры, глаза уже потускнели, а у Робин сияли ярким светом.

— Как ты, сестрица? — спросила Робин с тревогой в голосе.

Если бы только она знала, какой злободневный вопрос задала!

Я задыхаюсь от гнева, чуть не вырвалось у Марион. Мне нанесли такой удар, что я боюсь умереть от невыносимой боли!

Но вслух она сказала:

— Прекрасно. — И провела сестру в глубь зала. Вокруг сверкали подсвеченные витрины с золотыми и серебряными украшениями, драгоценные камни переливались всеми цветами радуги. «Центр-ювелир» источал своеобразный шарм, свойственный побережью Новой Англии, в несравненно большей степени, чем все магазины делового центра Итернити, штат Массачусетс, вместе взятые. Во всяком случае, это был лучший из ювелирных магазинов к северу от Бостона. Марион наняла четырех служащих, чтобы содержать свой магазин в образцовом порядке.

Раньше магазином владели ее родители, именно здесь у нее возникла любовь к красивым вещам, и она не только сделалась владелицей магазина, когда ее родители отошли от дел, но и стала сама создавать прекрасные ювелирные изделия. Ее слава росла не по дням, а по часам.

— Ты завтракала? — спросила она сестру.

— Перекусила в придорожном кафе. Но я не отказалась бы от чего-нибудь холодненького. Такого жаркого июня еще не было. Как хорошо с кондиционером! — Робин раскинула руки и закрыла глаза. Будто птица в потоках морского ветра, подумала Марион, глядя, как ее сестра нежится в прохладной струе воздуха.

Но даже радость за Робин, которая так и светилась от счастья, не подняла настроения Марион. Ее брак, давший трещину два года назад, окончательно рухнул. После десяти лет совместной жизни Джефф ушел. Однако у нее не хватило духу сказать об этом кому-нибудь из родных. Может, неожиданный приезд Робин и есть знак ей — что пора наконец это сделать?

Но как? — думала Марион, направляясь к маленькому холодильнику в подсобном помещении. Мысль, что она облечет случившееся в слова, острой болью отозвалась в ее душе. Марион до сих пор отказывалась воспринимать разлуку с мужем как реальность. Да, она старалась держать себя в руках, но сегодня утром проснулась в несвойственном ей меланхолическом настроении, и ее глаза наполнились слезами, когда она вспомнила о Джеффе, что было просто смешно. После его чудовищного предательства ей следует радоваться тому, что он ушел.

Марион вернулась в зал с двумя холодными банками содовой.

— Расскажи, как дела в Ньюпорте?

— Прекрасно! — Робин открыла банку и улыбнулась Марион очаровательной улыбкой.

— А как твоя частная практика? — Марион села в кресло за столом и указала Робин на такое же, стоявшее напротив.

— Хорошо это или нет, но я вернулась в больницу. Вот уже три недели, как я там работаю, а с частной практикой покончено. Как же давно мы с тобой не виделись!

Марион уставилась в столешницу письменного стола. Когда ее брак распадался, ей не хотелось посвящать в это родных. Она всегда жалела, что их с Робин разделяют сотни миль, но только не в последнее время. Такое расстояние ей теперь было на руку, поскольку помогало скрывать ее супружеские проблемы. Родителей, живших во Флориде, держать в неведении было еще проще.

— А как Нейт?

На губах Робин заиграла теплая улыбка.

— Я здесь из-за него. — Она смотрела на Марион сияющими глазами. У той начинали сдавать нервы.

— Что ты хочешь этим сказать? — осторожно спросила старшая сестра.

— Он… сделал мне предложение!

— Не может быть! — воскликнула Марион.

— Да!

Марион словно окаменела. Часть ее существа возликовала, а другая, убитая горем, заставила ее сдержать крик радости.

— И ты дала согласие?

— Конечно! А что? — удивилась Робин.

Марион пожала плечами, осознав, что задала глупый вопрос.

— Но проблема в том, что его переведут на новое место службы в Техас ровно через месяц, — добавила Робин.

Марион слушала затаив дыхание. Когда они с Джеффом только что обручились, она была готова последовать за ним хоть на край света.

— Это что же — чтобы попасть на твою свадьбу, семье придется лететь через всю страну?

Марион вдруг поняла, как грубо и эгоистично прозвучал ее вопрос. Ей надо было поздравить сестру, сказать, как она за нее рада, а не омрачать ее счастье неуместными вопросами. Ну и что из того, что ее собственный брак рухнул почти одновременно со свадьбой младшей сестры? Ирония судьбы… Об этом она подумает позже, когда останется одна.

— Нет, зачем же. Видишь ли, мы хотим обвенчаться здесь, в Итернити. Останемся тут на четыре недели, до перевода Нейта в Техас.

— Здесь? На эти четыре недели? — Марион выпрямилась в кресле. О, Боже! Не сейчас. Не здесь! — мысленно взмолилась Марион. — Представляю, что это будет за свадьба! Разве можно подготовить свадьбу за месяц?

— Можно! И все хорошо получится! Я смотрю на вещи реально. И понимаю, что нам многим придется поступиться.

— Кому это — нам? — спросила Марион.

Робин улыбнулась ей как можно обворожительней.

— Ну, поскольку ты причастна к свадебным делам в Итернити, то я подумала, может…

— Я взвалю на себя подготовку к твоей свадьбе? — воскликнула Марион, побледнев.

— Я, конечно, во всем буду помогать тебе. Но раз ты член фирмы «Свадьбы», то, наверное, тебе проще справиться со всякими формальностями.

Марион откинулась назад и, поджав губы, слушала сестру.

— Справлять свадьбу в Итернити — это твое окончательное решение?

— Разумеется! Я всегда говорила тебе: если буду венчаться, то только в церкви Пауэллов. Где же еще?

Очень немногие девушки, прожившие всю жизнь в Итернити, избежали волшебных чар этой маленькой церкви в поместье Пауэллов. И, наблюдая за выражением лица Робин, Марион поняла, что вера младшей сестры в чудодейственную силу церквушки непоколебима.

Пауэллы перебрались в Америку из Уэльса в середине прошлого века и построили на своей ферме домовую церковь. Очень скоро о ней сложилось поэтическое предание, согласно которому те, кто венчаются в ней, никогда не расстанутся и будут счастливы в браке. Легенда получила широкую известность и дожила до наших дней.

Однако Марион считала, что это предание — полная мистификация. Ведь они с Джеффом тоже венчались в церкви Пауэллов, но тем не менее разошлись.

— А что, если сыграть свадьбу в Ньюпорте? — не унималась Марион. — Может получиться потрясающая военно-морская свадьба!

Ее слова очень обидели Робин.

— Как ты могла сказать такое? — произнесла она с горьким упреком в голосе.

— Ну а если, — Марион пришел в голову веский аргумент, — в церкви все уже расписано на год вперед и вам предложат день, который вас не устроит?

— Нас устроит любое время. Марион, ты не хочешь, чтобы я венчалась в этой церкви? Не хочешь, чтобы мой брак был таким же прочным и счастливым, как твой?

— О, дорогая, как ты могла так подумать? Я желаю тебе всего самого хорошего. — Мысль, что Робин решила, будто старшая сестра не хочет ей добра, больно кольнула Марион. — Я… помогу тебе, чем только смогу.

Последние слова вырвались у Марион сами собой, и она помрачнела. Раз она согласилась помочь Робин со свадьбой, то венчание сестры будет, несомненно, в Итернити.

А это означает, что придется объявить семье, что они с Джеффом живут врозь.

Марион очень боялась произнести вслух эти слова… выслушивать сочувствие родственников и отвечать на их бесчисленные вопросы. Ужасно неприятно преподнести такое сообщение людям, приехавшим в приподнятом настроении на свадьбу.

— Спасибо, сестрица, — просияла Робин. — Разумеется, я не останусь в стороне.

— Ты не возражаешь, чтобы Бронвин провела обряд венчания? — Бронвин, подруга Марион, была ко всему прочему мировым судьей.

— Да, конечно.

— А чем ты думаешь заняться в Техасе?

— Поработаю с год в больнице, а потом наступит такое время… — Робин улыбнулась во весь рот. — Не дождусь, когда брошу работу и займусь производством малышей. — Она тут же почувствовала на себе испепеляющий взгляд сестры. — О, Марион, прости.

Марион вяло махнула рукой. Она старалась выглядеть невозмутимой, потому что знала: говоря о детях в ее присутствии, люди чувствуют себя неловко.

— Ты действительно относишься спокойно к разговорам о детях?

— Абсолютно спокойно! Мы с Джеффом полностью примирились с таким положением вещей. — Вернее, я примирилась, мысленно поправила себя Марион. Вслух она сказала: — Мы обсудим это как-нибудь в другой раз.

— Хорошо. Мне нужно выполнить миллион поручений. — Робин заметно повеселела и оживилась. — Марион, я хочу попросить еще об одном одолжении. Мы с Нейтом хотели бы, чтобы ты была у нас на свадьбе посаженой матерью, а Джефф — шафером.

Марион вздрогнула.

— Боюсь, из этого ничего не получится.

— Но ведь ты моя единственная сестра! Я с детства мечтала, что сопровождать меня в церковь, когда я буду выходить замуж, будешь ты.

— Конечно, я согласна. Но у Нейта есть, наверное, кто-нибудь, кого он знает лучше, чем Джеффа?

— Естественно, но он хочет именно Джеффа. Если вы будете стоять с нами у алтаря, то наш брак будет таким же счастливым, как ваш. Мы считаем вас образцом для подражания.

Марион стремительно вскочила с кресла. К глазам подступили слезы, во рту пересохло.

Поднявшись вслед за ней, Робин продолжила:

— Мы с Нейтом понимаем, что наша свадьба будет довольно скромной. Мы это переживем. Но ваше отсутствие омрачит этот день.

Робин, дорогая, мысленно взмолилась Марион, пожалуйста, прекрати. Мы не такие, как вы с Нейтом думаете.

Марион смотрела отсутствующим взглядом на здания магазинов на противоположной стороне улицы, раскалившиеся от летней жары. Чуть дальше, через три двери, находилась контора Джеффри, с табличкой на двери: «Джеффри Кент, адвокат». Глаза Марион невольно устремились вверх, к окнам его конторы на втором этаже.

На какое-то мгновение Марион дала себе волю и вспомнила первые годы их совместной жизни, когда стоило ей появиться на этом самом месте; где она сейчас стоит, как он подходил к одному из своих окон… они прижимали руки, каждый к своему стеклу, чувствуя всем существом, как любовь связывает их. И шептали заветные слова, несмотря на уличный шум, что разделял их.

— Марион! Смотри не вздумай плакать на моей свадьбе! — с улыбкой укорила ее Робин, заметив слезы в глазах сестры.

Марион улыбнулась:

— Слушаюсь, мэм!

Робин посмотрела на ту сторону улицы, где была контора Джеффа, и озорно улыбнулась.

— Вот сейчас пойду и сообщу новость Джеффу. Представляю, какое у него будет выражение лица!

— Постой, Робин! — невольно вырвалось у Марион.

Робин отдернула руку от дверной ручки:

— Что?

— Гм… — Сердце Марион бешено колотилось. — Его нет в конторе…

— А когда он вернется?

— Не знаю. Он… поехал по делам в Бостон.

— Жаль. Нейт ушел в море на две недели и просил меня поговорить с Джеффом.

Марион поняла, что скрывать их разлад с Джеффом больше невозможно. Нужно все рассказать сестре. Прямо сейчас.

Она открыла было рот, но, взглянув в эти доверчивые голубые глаза, не смогла вымолвить ни слова.

— Я передам твою просьбу вечером, когда он вернется домой. Хорошо?

— Прекрасно! Ой, я совсем забыла! Марион, у тебя не найдется немного времени, чтобы сделать нам обручальные кольца?

В душе Марион все перевернулось. Она часами пропадает в магазине, работает в Комитете по охране природы, выполняет заказы на ювелирные изделия — да ей вздохнуть некогда! Но, говоря честно, у нее просто не было никакого желания делать обручальные кольца — главный символ брака.

С другой стороны, обручальные кольца — ее конек. Она сделала сотни колец чужим людям. Разве можно отказать родной сестре?

— Как ты их себе представляешь? — спросила Марион. Робин пожала плечами. — Тогда садись и полистай мои каталоги. Когда выберешь — скажи.

Марион взглянула на свое обручальное кольцо. Это была ее первая самостоятельная работа, и хотя то, что она потом делала, может, было и лучше, но в эти кольца для себя и Джеффа она вложила всю свою душу.

Интересно, носит ли Джефф обручальное кольцо? Или бросил его в ящик с носками? А может, и того хуже, вовсе выкинул?

— Марион, что с тобой?

— Что? Да нет, все в порядке. — Тут в магазин вошла покупательница. — Я сейчас вернусь к тебе.

Через двадцать минут женщина сделала покупку, а Робин выбрала образец для обручальных колец. Отдав Марион размеры на кольца, она направилась к выходу.

— Ну, я пошла заказывать подвенечное платье. Может, пойдем вместе? Заодно и тебе что-нибудь выберем?

Но Марион сделала вид, будто вспомнила о срочной работе.

— Ты иди, Роб. Я подойду через полчаса.

— Хорошо. — Робин, довольная, вышла на улицу.

Как только сестра ушла, Марион быстро вернулась в комнату в глубине магазина и плотно закрыла за собой дверь. Надо предупредить Джеффа, что Робин в городе. Не дай Бог, он, случайно встретив Робин, проговорится об их разрыве. Такая новость будет для Роб тяжелым потрясением.

Стоило ей снять телефонную трубку, как ее охватил страх. Накатила тошнота. Тут же повесив трубку, Марион согнулась и схватилась за живот. И не мудрено, что она так нервничает. Она не видела Джеффа шесть дней. И ни разу не говорила с ним по телефону. Теперь от одной мысли позвонить ему ей сделалось дурно — она вдруг представила его в объятиях другой женщины.

Немного успокоившись, Марион сняла трубку снова и набрала номер. Она с тревогой вслушивалась в переливчатые гудки телефона.

— Юридическая контора Джеффри Кента. Его секретарь вас слушает.

— Фредди! Привет. Это Марион!

Она ожидала услышать обычный ответ секретаря, но на том конце провода повисла тишина.

Наконец раздалось:

— Д-да?

Марион замерла. Значит, Фредди уже знает, что они с Джеффом разошлись? Джеффри посвящает в их семейные дела других?

— Джефф на месте? Можно его к телефону?

— Да, он здесь. Вы… хотите поговорить с ним?

У Марион застучало в висках. Что Фредди подумала о ее, Марион, намерении?

— Да, — сказала она.

— Минутку, я посмотрю, не занят ли он. — В трубке послышалась какая-то мелодия. Режим «ждите», догадалась Марион.

Прошло несколько томительных секунд. Ее сердце билось все сильнее. Наконец музыка пропала и наступила полная тишина. Так продолжалось еще секунд пять. Вдруг Марион осенило, что Джефф уже взял трубку, но молчит.

Он так же не находит слов, как и она? Не осмеливается перейти через пустыню, в которую они превратили свой брак?

Наконец в трубке раздалось:

— Алло, Марион. — Его голос звучал спокойно и холодно. Голос преуспевающего юриста.

— Привет. — К своему удивлению, она заговорила высоким и тонким голоском, свидетельствовавшим о ранимости его обладательницы.

Трубка опять молчала. Марион лихорадочно вспоминала, что говорят люди, чтобы начать беседу: «Как ты? Что нового?..»

Но при теперешних обстоятельствах эти слова сделались совершенно неподходящими.

— Чего ты хочешь, Марион? — спросил наконец Джефф.

Чего она хочет? Марион нахмурилась, стараясь сосредоточиться. Так чего же она все-таки хочет?

Она хотела быть женой Джеффа всю оставшуюся жизнь. И чтобы они были такими же счастливыми в конце пути, какими были в начале.

Нет, теперь все, чего она хочет, так это избавиться от невыносимой боли и бессильной ярости, раздиравших душу. Жаль, что нельзя повернуть время вспять, на двенадцать лет назад, когда она впервые увидела Джеффа, только что появившегося в городе… объект интереса всех местных девушек. Она бы совсем по-другому вела себя, когда он впервые пригласил ее на танец там, у пристани… Ей хотелось потребовать назад свою изломанную жизнь.

— Марион?

— Я… мне необходимо поговорить с тобой, Джефф. Я бы не стала звонить тебе в контору, если бы не одно важное дело. Пойми это. — Она надеялась, что в ее голосе ощущается желание не ссориться. — Ты можешь говорить сейчас со мной?

— Могу, но недолго. Две или три минуты, не больше. Меня ждет клиент.

— Гм… э… — Ей никогда не удавалось сказать все, что нужно, за три минуты. Но не предупредить его было бы глупо. — Джефф, Робин и Нейт решили пожениться.

Она молча пережидала затянувшуюся паузу. Джефф питал глубокую привязанность к Робин и Нейту, и при других обстоятельствах он бы бурно проявил свою радость.

— Они уже определились с датой? — сдержанно спросил он.

Марион было обидно сознавать, что она стала кем-то посторонним, перед кем он не хотел раскрыться до конца. Она быстро объяснила, что сроки поджимают из-за перевода Нейта на новое место службы. Последнее пояснение вызвало-таки бурную реакцию Джеффа.

— Черт бы побрал эту дурацкую достопримечательность! — вспылил он. — Они заключают самый ответственный договор в жизни наспех, да при этом еще переворачивают вверх дном жизнь других людей! И все почему? Из-за ребяческой прихоти непременно венчаться в этой церкви!

— Да-да, — сказала она с сочувствием. Их супружеские проблемы отступили по крайней мере перед одним обстоятельством: они оба утратили веру в старинную легенду об Итернитской церкви.

— Скажи, как отнеслась Робин к нашему разрыву?

Марион была поражена, услышав из уст Джеффа слова об их разрыве, произнесенные будничным тоном.

— Она… ничего не знает. Семье я еще ничего не сказала. — Это была чистая правда, никто ничего не знал. Кроме Бронвин. Рана еще не затянулась, гнев еще не остыл.

Марион опасалась к тому же возмущения со стороны деловых кругов города, построивших свой бизнес на свадьбах. Они с Джеффом стали бы первыми из венчавшихся в этой самой церкви, кто расторг узы брака. Гибель столь лелеемого мифа была бы для многих ужасным ударом.

Джефф думал несколько секунд.

— А, я понял, почему ты звонишь. Робин хочет пригласить меня на свою свадьбу!

— Нет.

— Нет? — Он, что было ясно по голосу, удивился и немного обиделся.

— Она хочет не просто пригласить… — У Марион стали сдавать нервы. — Робин и Нейт… они хотят… чтобы мы… — она зажмурилась, прежде чем закончить фразу, — сопровождали их к алтарю.

— Ты шутишь! — Его голос стал глухим, как из колодца.

— Ничуть.

— Ты, конечно, им отказала? — допытывался Джефф.

— Не совсем.

Его дыхание участилось.

— Значит, ты сказала «да»?

— Ну…

— Марион, как ты могла? Как, черт возьми, мы появимся на их свадьбе, если мы разошлись?

— Не знаю! — выкрикнула она: его раздраженность передалась и ей. — Я не могу отказать Робин быть ее посаженой матерью. Я звоню тебе, чтобы предупредить, что Робин в городе!

— Ясно!

— Если ты вдруг встретишь ее, пожалуйста, не говори о нашем разрыве. Я сама скажу ей в подходящий момент.

Он вздохнул:

— Как это все некстати.

— Ты думаешь, я другого мнения?.. — вырвалось у нее.

— Успокойся, прошу тебя! Я не хочу ссориться по телефону!

— Скажите на милость! А где же ты хочешь ссориться? — Тут Марион спохватилась и сказала примирительным тоном: — Извини, я тоже не намерена ссориться.

— Ладно. Мы оба очень измучены. — Джефф говорил усталым голосом, и Марион ужасно захотелось узнать, как у него прошла эта неделя. — Послушай, — продолжал он, — мне надо заехать домой и взять кое-что из одежды. Ты не возражаешь, если мы продолжим наш разговор вечером?

— Вечером? — Она вздрогнула. — Ты вечером приедешь домой?

— Да. Что-нибудь около восьми. Я должен присутствовать на очень важном заседании. — Она молчала. Тогда он спросил: — Ты никуда не уйдешь?

— Нет. Но, видишь ли, я тоже буду на этом заседании.

— В Земельном комитете? — уточнил он.

— Да.

— Тогда там и увидимся.

— Конечно. — Марион повесила трубку и сжала в отчаянии руки. В комнате было тихо, но одна фраза, сказанная Джеффом, не выходила у нее из головы: «Мне надо заехать домой и взять кое-что из одежды».

Если у Марион и теплилась надежда на восстановление брака, то теперь намерения Джеффа стали для нее более чем прозрачны.

Заседания Земельного комитета проходили каждую среду в конференц-зале мэрии.

Как член Комитета по охране природы Марион официально выступала против планов огромной корпорации «Ситем» из Бостона купить несколько акров земли в Итернити и застроить их многоквартирными домами с видом на океан. По мнению Марион, это разрушило бы красивейший район города.

Она приехала в мэрию вовремя, несмотря на плохое самочувствие. Все уже собрались, но руководство «Ситем» не соизволило покинуть свой высотный бостонский офис. Да это было и не нужно. В первом ряду сидел только что нанятый фирмой юрисконсульт — Джеффри Кент собственной персоной.

 

Глава вторая

Стараясь не глядеть на Джеффа, Марион села рядом с коллегами из своего Комитета. Несколько минут она вполголоса говорила с ними, а сердце бешено колотилось. Изо всех сил она старалась успокоиться. Ей было очень тяжело впервые после их разрыва столкнуться с Джеффом, но, видно, первые дни всегда самые трудные. Потом станет легче.

Справившись с волнением, она наконец посмотрела в его сторону. Джефф оглянулся. Внезапно ее пронзила острая боль. Потерять такого мужа! Каким опустевшим стал их дом после его ухода! В этом она призналась себе только сейчас.

Он приветствовал ее кивком головы. Холодный взгляд, крепко сжатые губы.

Марион кивнула ему в ответ, пристально окинув его взглядом, словно увидела в первый раз.

До чего же он хорош! Одной фразы: «Он само совершенство!» — было достаточно, чтобы, рассказывая о нем своей подруге Бронвин, нарисовать портрет Джеффа. Высокий, смуглый, красивый. И хотя это были далеко не все качества, которые делали его привлекательным, женщины в первую очередь замечали его стройную и высокую — шесть футов один дюйм — фигуру, крепкие рельефные мускулы, карие глаза, опушенные длинными темными ресницами, и густые каштановые волосы.

Впрочем, уже через несколько минут общения с ним женщинам становилось ясно и другое. Даже когда он держался очень сдержанно, в нем ощущалась возбуждающая сексуальная притягательность. И проявлялась она очень естественно: пронзительный пристальный взгляд, обворожительная улыбка и пружинящий шаг. Марион хорошо понимала, что его обаяние имеет более глубокие корни. Его ум, порядочность и доброжелательность привлекали других так же, как и физические достоинства. Может быть, даже больше.

Было время, когда внимание женщин к нему льстило ей и наполняло ее гордостью. Теперь, невольно поддаваясь его обаянию, Марион одернула себя с отвращением. Что еще она могла испытывать к человеку, который охладел к ней и дал ей понять это таким убийственным образом?

Вдруг Марион ощутила на себе его пристальный, внимательный взгляд, точно такой, каким она только что смотрела на него. Вероятно, ему хотелось понять, что он нашел в ней когда-то. Под его оценивающим взглядом она чувствовала себя простой веснушчатой девчонкой, которая так и не повзрослела, во всяком случае, не стала женщиной того типа, который мог бы привлечь внимание такого мужчины, как Джефф.

В ее сознании вдруг всплыл образ Тиффани Тейлор, юриста из компании «Ситем», которая начиная с февраля сотрудничала с Джеффом. С длинными черными волосами, редкостными зелеными глазами, соблазнительной фигурой, одетая по последней моде, Тиффани символизировала то, чего, как признавалась себе Марион, ей самой не хватало. Тиффани была не только настоящей красавицей, она была очень умной и живой в общении.

Марион обрадовалась, обнаружив, что Тиффани Тейлор не присутствует на заседании. Марион очень боялась, что не справится со своими чувствами, столкнувшись лицом к лицу с ней.

— Заседание объявляется открытым! — Председатель Земельного комитета занял свое место в центре длинного стола. Дело «Ситем» в повестке дня стояло первым.

Представители «Ситем» уже давно вели разведку в окрестностях Итернити. Но никто ничего не замечал до прошлого января, когда, ко всеобщему удивлению, семейство Борден объявило, что они собираются продать свое поместье, располагавшееся недалеко от Итернити. С незапамятных времен владели Бордены этими прекрасными угодьями…

Как-то вечером, в феврале этого года, Джефф вернулся с работы домой и сказал, что согласился занять место юрисконсульта по городскому строительству в концерне «Ситем». Ее тогда возмутило не только то, что он перешел на сторону ее врагов, но и то, что он даже не посоветовался с ней.

Марион считала, что выбор «Ситем» пал на Джеффа из-за его влияния на общественное мнение Итернити.

Настало лето. И только Согласительная комиссия и Земельный комитет, в котором сотрудничала Марион, оказывали стойкое сопротивление планам «Ситем». Дело дошло до прений.

Сегодняшнее заседание было чрезвычайно важным… Джефф подошел к длинному столу, где сидели члены Правления, и представил три тома проекта «Ситем», в котором были учтены поступившие замечания и возражения.

— Я уверен, что вы одобрите все внесенные изменения, — сказал Джефф.

Голос Марион звучал убийственно серьезно, когда она произнесла:

— Вы не могли бы дать нам один экземпляр для ознакомления?

— Конечно, — согласился Джефф с раздражением в голосе. Взгляд его полыхнул гневом.

Марион открыла проект и попыталась сосредоточиться. Но она не могла ни о чем думать — перед глазами стояло увиденное ею на руке Джеффа обручальное кольцо.

К счастью, обсуждение ввиду необходимости изучить вновь поступившие документы было отложено, и через несколько минут после открытия заседание закончилось. Марион встала и принялась высматривать Джеффа, чтобы напомнить ему, что она будет ждать его дома. Но Джефф уже подходил к дверям.

Центр Итернити находился в нескольких милях от океанского побережья — на берегу реки Сассекс. Чтобы попасть домой, Марион предстояло свернуть на Уотер-стрит, по сути в обычный переулок, шедший параллельно берегу реки.

Дом, в котором они жили, при покупке выглядел запущенным и требовал ремонта, но Марион уже тогда его оценила по достоинству. Сейчас дом был очень красив, а прилегавший участок в пол-акра, прямо у реки, стоил теперь целое состояние.

Когда Марион вернулась после заседания, то, вопреки ожиданиям, не почувствовала того умиротворения, которое снисходило на нее, стоило ей переступить порог своего дома. Она сразу же прошла в мастерскую, чтобы за работой забыть о крушении семейной жизни.

Машина Джеффа подъехала через пятнадцать минут. Она услышала, как он открыл дверь черного хода, как бросил на стол ключи, как пересек кухню. Такие до боли знакомые звуки!

Когда Марион поняла, что он идет к ее мастерской, она от волнения покрылась испариной. Одно дело — столкнуться с ним на заседании. И совсем другое — наедине в их собственном доме.

— Привет, Марион, — холодно сказал он, остановившись в дверях.

Она нехотя оторвалась от работы.

— Заседание сегодня так быстро закончилось! — проговорила она, кивнув Джеффу в ответ.

— Но ты постаралась оживить его и сделать интересным, — заметил он язвительным тоном.

Она только покачала головой, не имея никакого желания спорить о «Ситем» в домашней обстановке.

Джефф прошел к застекленной стене мастерской, откуда открывался вид на двор с подстриженным газоном и реку. Они специально застеклили стену, чтобы Марион, работая, могла приглядывать за их будущими детьми, когда те будут играть во дворе. Теперь она всем говорила, будто они застеклили стену, чтобы любоваться красивым видом.

Джефф сел на подоконник.

— Хочешь свести со мной счеты? — протянул он.

Из-за гула вращавшегося абразивного диска она не сразу уловила сарказм в его словах, но, когда до нее дошел смысл и тон сказанного, она закипела от гнева.

— С чего ты взял? — вырвалось у нее.

— Ладно, не будем спорить, Марион. — Он отвел полный негодования взгляд.

— Извини, — сказала она и выключила абразивный диск. — Мы должны обсудить с тобой свадьбу Робин. — Марион впервые увидела у него темные круги под глазами, заметила, что складки в уголках рта стали еще глубже.

— Да. А я к тому же приехал забрать свои вещи, — напомнил Джефф. Он соскользнул с подоконника и выпрямился во весь рост. — Ты не против, если я во время разговора буду паковаться?

Было видно, как ему не терпится поскорей уйти, и это больно задело ее. Она встала и пошла за ним в спальню.

Джефф поставил большую спортивную сумку на пол у комода. Открыл ящик и стал бросать в сумку свое белье. Марион остановилась у порога, не имея ни малейшего желания войти.

Она окинула взглядом просторную комнату с настоящим камином, широкими сосновыми половицами и маленькими окнами с дымчатыми стеклами. Перевела взгляд на кровать под балдахином на четырех столбиках, с грудой кружевных подушек. Это было их первое приобретение из мебели.

Вздохнув, Марион прислонилась к дверному косяку и закрыла глаза. На нее нахлынули воспоминания…

Джефф вез ее сюда, не сказав, куда они едут. Только обронил загадочно: «Сюрприз». Было это в начале ноября, и уже выпал снег.

— Что нам тут делать? — удивилась она, совершенно сбитая с толку, когда он притормозил у белого дощатого дома в колониальном стиле. Джефф вынул ключи и, улыбаясь, позвякивал ими до тех пор, пока она не догадалась.

У Марион на глаза навернулись слезы, когда она шла по дорожке из кирпича к изящной входной двери.

Они бродили по дому, взявшись за руки. Их охватила удивительная радость, свойственная лишь молодым парам, вошедшим в свой первый дом как его владельцы. Казалось, жизнь, с ее нераскрытыми тайнами и возможностями, дожидалась их именно здесь.

Марион и Джефф поднялись по лестнице, осмотрели три спальни — улыбаясь, они представляли себе, как тут разместятся их будущие дети. А дети, как им думалось, у них обязательно будут, хотя у Марион и случился выкидыш три месяца назад… Затем они пошли в комнату, которая будет их спальней. Вот в эту комнату.

Джефф открыл дверь, и у Марион тогда перехватило дыхание. В центре комнаты стояла кровать под балдахином, о которой она давно мечтала. На кровати возвышалась большая корзина с крышкой для пикника. На ней Марион увидела два хрустальных бокала и бутылку шампанского в ведерке со льдом.

Джефф зажег шесть свечей и, когда комната наполнилась мерцающим золотистым светом, стал разжигать камин. Марион, скрестив ноги, сидела на кровати и чуть не плакала от радости. А когда поленья занялись и Джефф обернулся, его темные глаза сверкали не только из-за отражавшихся в них язычков пламени…

— Ну так что там у Робин и Нейта?

От звука его голоса Марион вздрогнула и открыла глаза. Ее грезы рассеялись, в душе осталась пустота и ощущение невосполнимой утраты.

— Они настаивают на венчании в Итернитской церкви, у них в запасе только месяц, и они попросили нас сопровождать их к алтарю. Я согласилась подготовить свадьбу и сделать им обручальные кольца, — выпалила она без передышки.

Джефф, не проронив ни слова, подошел к шкафу с костюмами и рубашками.

— Когда ты скажешь Робин и Нейту, что я не приду к ним на свадьбу? — спросил он наконец.

Марион вздрогнула.

— Не знаю…

— Сделай это поскорее, — проговорил Джефф, снимая с вешалок два летних костюма и укладывая их в сумку. — У меня сейчас нет настроения ходить по свадьбам. К тому же Робин и Нейту понадобится время, чтобы найти кого-нибудь вместо меня.

— Да, конечно. Просто я не представляю, как я скажу ей все это. Если бы ты видел, насколько она счастлива, ты бы меня понял.

— Прямо не верится — Робин выходит замуж, — задумчиво проговорил Джефф.

Марион нехотя шагнула в комнату.

— Да, она была совсем маленькой, когда мы с тобой начали встречаться.

Джефф улыбнулся:

— Она ходила за мной по пятам.

— Вы хорошо ладили, когда она была подростком. А вообще-то ты слишком баловал ее, — заметила Марион.

— Ну, это оттого, что у меня не было младшей сестренки, — возразил Джефф.

У тебя вообще не было ни братьев, ни сестер, подумала Марион с грустью. Вслух она сказала:

— Робин сейчас на седьмом небе от счастья.

Новость о нашем разладе ошеломит ее. И омрачит самый замечательный день в ее жизни — свадьбу.

Джефф сел на кровать.

— Я как-то об этом не подумал, — произнес он.

— Дело может приобрести неприятный оборот, Джефф. Родственникам придется одновременно поздравлять Робин с вступлением в брак и выражать сочувствие мне — по поводу нашего разрыва. Известие о нашем разрыве превратит свадьбу Робин в плач у гроба. А мои родители!..

Джефф смотрел куда-то вдаль, его лицо словно окаменело. Со своими родителями он никогда не был особенно близок, даже тогда, когда они еще не развелись. Влившись в дружную семью Марион, он понял, что такие родственники — его вторая удача. Первая — встреча с Марион.

— Просто не знаю, что и делать, — вздохнула Марион. — У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет? Мне ничего не приходит в голову.

Он облокотился о столбик кровати и потер рукой подбородок. Помолчав, сказал:

— Ради счастья Робин и Нейта, может, нам… сделать вид, что мы по-прежнему… счастливая супружеская пара? Только на день свадьбы, — поспешно добавил он.

— Ну и шуточки у тебя! — Марион нервно засмеялась.

Он покачал головой.

— Но это безумие. Пустая трата времени! — возразила Марион.

— Почему? Я рассказал о нашем разрыве только Грэму.

— А Фредди?

— Конечно, нет. И Грэму-то я рассказал по одной простой причине… Я подумал, что он заслуживает объяснений, когда я появился на его пороге после того, как ты меня вышвырнула на улицу.

Она запротестовала:

— Я тебя не вышвыривала! Мы оба пришли к выводу, что будет лучше, если…

— Оба? Ты спустила мой портфель с лестницы и крикнула мне, чтобы я никогда…

— Прекрати! — Марион закрыла ладонями уши. Она не хотела, чтобы он повторил то, что она сказала ему тогда вечером. — Ты здесь не для того, чтобы преподносить события прошлой недели в новом свете, — сказала Марион с обидой в голосе.

Он поднялся с кровати и снова начал укладывать вещи. Ей показалось, что он все еще злится.

Через несколько минут ее любопытство взяло верх, и она спросила:

— Значит, ты живешь у Грэма?

— А ты думала где? — спросил он ехидно, стоя у шкафа.

— Ты меня просто удивляешь! Я-то была уверена, что ты прямым ходом отправился к Тиффани!

Джефф захлопнул дверцу шкафа с такой силой, что она открылась снова.

— Не будем возвращаться к событиям прошлой недели. — Хотя его голос был спокойным, глаза сверкали от гнева.

— Ты прав. Извини. Мы говорили о Робин.

— Да, давай вернемся к Робин! Мы должны сейчас думать только о ней.

— Конечно. Так на чем мы остановились? — спросила Марион.

— На том, кому мы сказали о нашем разрыве. Я — одному лишь Грэму. А ты кому?

— Бронвин.

— Ну вот — только двое. Если бы они проговорились, мы бы узнали об этом.

Он повесил одну сумку на плечо, другую взял в руку.

— Не могу согласиться с тобой. — Марион встала и пошла за ним в коридор.

— Почему?

Она фыркнула:

— Целую неделю здесь не было твоей машины. Ты все время ходишь в одном и том же костюме. Люди не слепые, Джефф. Как бы Робин чего-нибудь не услышала.

Джефф уставился куда-то вдаль и сделался еще мрачнее.

— Я не задумывался над этим. Пожалуй, ты права.

— Моя семья, приехав на свадьбу, остановится здесь. Они сразу заметят, что твоих вещей нет. В такой обстановке нам будет трудно делать вид, будто ничего не случилось.

— Пойми меня правильно, — сказал он, все так же не глядя на нее, — я мог бы остаться дома. До тех пор, пока не пройдет свадьба.

— Разумеется.

— Мы даже не будем разговаривать друг с другом, если ты не захочешь, — добавил он.

— Хорошо. — Марион кивнула, размышляя над тем, что судьба сыграла с ними злую шутку: они купили такой большой дом в надежде иметь кучу ребятишек, а теперь Джефф предлагает использовать это огромное пространство для того, чтобы держаться друг от друга подальше и не разговаривать.

— Ну, что ты на это скажешь, Марион? Мне возвращаться или нет?

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, это безумие!

— Видишь ли, мне не нравится, что кто-то другой займет мое место шафера, — сказал он и улыбнулся. От его улыбки она всегда теряла самообладание. — Решайся, — мягко произнес он. Она почувствовала, как к глазам подступают слезы. — Ради Робин, — настаивал Джефф.

— Ладно. Хорошо! — Марион махнула рукой. — Пусть будет так, — добавила она, пожелав всем сладкоречивым адвокатам навечно онеметь.

Джефф глубоко вздохнул.

— Сейчас поеду и возьму свои вещи у Грэма. Вернусь часа через два.

Через два?.. Чтобы взять вещи у Грэма, хватит и тридцати минут. К кому он еще заедет, кроме Грэма?

— Не надейся, что я буду ждать тебя, — холодно проговорила она.

Он глухо засмеялся:

— До чего же приятно вернуться домой!

Как только Джефф уехал, Марион перетащила его сумки в одну из комнат для гостей, а его туалетные принадлежности из их ванной отнесла в ванную в другом конце коридора. Все это время ее не покидало смутное беспокойство, переросшее в уверенность, что она только что приняла ошибочное решение.

Как она могла позволить ему вернуться в этот дом? Зачем ей видеть его каждый день и вспоминать, что он увлечен другой женщиной? Марион начала уже свыкаться со своим новым положением, а временное возвращение Джеффа только добавит ей страданий.

И не одна эмоциональная сторона этой затеи беспокоила Марион. Если между ними накопилось столько злобы и обид, то смогут ли они производить впечатление счастливой супружеской пары?

Однако самое ужасное заключалось в том, что, несмотря на твердую решимость расстаться с Джеффом, она втайне ликовала из-за маленькой передышки, неожиданно посланной ей судьбой.

 

Глава третья

— Очко, — выдохнул Джефф. Он развернулся и подождал, пока Грэм, его лучший друг, направит ему мяч. — Счет — 9:4.

Они играли уже третий гейм, но, несмотря на физическую нагрузку, Джефф все еще не мог избавиться от нервного напряжения. Он был на пути к победе с разгромным счетом, но не чувствовал себя победителем.

Джефф занял позицию для подачи и с силой ударил по мячу, словно в нем были заключены все его, Джеффа, неприятности, копившиеся годами.

— 10:4, — проворчал Грэм, в его голосе сквозила обреченность побежденного. Он вытер лоб рукой и откинул прядь темно-рыжих волос. Вот уже двенадцать лет Грэм и Джефф были друзьями. Когда Джефф переехал с отцом из Бостона в Итернити, его не покидало ощущение изолированности и отчужденности.

Но как-то летним вечером, проходя через школьный двор, Джефф увидел высокого рыжеволосого парня, бросавшего мяч в баскетбольную корзину. Парень тоже был один. В тот вечер Джефф нашел себе верного друга.

Потом он встретил Марион, которая работала в магазине своих родителей, расположенном рядом с дешевым ресторанчиком, где он получил работу.

Стоило ей войти в ресторан, чтобы взять заказанный ее родителями завтрак, как Джефф понял, что пропал. И в самом деле, когда их взгляды встретились, он выронил целую коробку яиц.

Марион была самая красивая девушка на свете, самая милая, самая добрая — прекрасная принцесса, которой он дал слово быть ее принцем всю оставшуюся жизнь…

Резкий голос Грэма вернул Джеффа к действительности:

— Мне кажется, ты бы с удовольствием возвратился домой насовсем.

— Я же сказал тебе, что мое возвращение ничего не означает. Не вздумай считать его началом перемирия.

Джефф с силой ударил ракеткой по мячу.

Грэм рванулся вперед, тоже ударил по мячу и упал. Но в конце концов оказалось, что отбить мяч ему все-таки удалось.

— Я все понял, — сказал он, поднимаясь и тяжело дыша, — ты возвращаешься домой ради младшей сестры Марион.

— Правильно. — Джефф ждал, когда Грэм займет свое место. — Марион пошла на это по той же причине.

На этот раз подача Джеффа оказалась слабой, и Грэм сделал убийственный выстрел мячом в правый угол, после чего, пусть и преждевременно, сплясал танец победителя.

Джефф бросил мяч Грэму.

— Поверь мне, мы с женой всего лишь отсрочили неизбежное. Как только пройдет свадьба, Марион тут же выгонит меня снова.

Они закончили игру — Джефф выиграл с перевесом в три очка.

Друзья присели передохнуть.

— У меня к тебе просьба, — сказал Джефф, помолчав. — Все разговоры о нашем с Марион разрыве и моем возвращении домой пусть останутся строго между нами. Хорошо?

Грэм нахмурился.

— Конечно. Я понимаю.

Джефф не решался поделиться даже со своим лучшим другом тем, что было у него на душе. Не мог рассказать ни о том, что он чувствует себя лишним в жизни жены, ни о том, что не понимает ее увлечения работой по созданию дорогих украшений из золота и серебра.

Марион действительно очень талантливая женщина, и неизвестно, каких бы успехов она добилась сейчас, если бы занималась любимым делом с первых дней их совместной жизни. Но ведь Марион целыми днями работала в магазине своих родителей, чтобы дать ему, Джеффу, возможность окончить юридический институт. А для ювелирного искусства выкраивала время или за счет сна, или же в выходные.

А потом пошли годы, когда их с Марион единственным желанием было иметь детей… Теперь она работает как одержимая, словно наверстывая упущенное. Он не только чувствовал, что ему не осталось места в ее жизни, но и считал, что Марион уцепилась за случай с Тиффани как за повод расторгнуть брак. К тому же Марион взяла под прицел единственное, в чем он прекрасно разбирался, — юриспруденцию — и выступила против него в самый ответственный момент его служебной деятельности. Эта история с «Ситем»…

Грэм резко поднялся и направился к двери. Джефф последовал за ним.

Через двадцать минут они уже сидели в небольшом кафе при корте. Играла музыка. Джефф заказал фирменный сэндвич, хрустящий картофель и пепси. Грэм ограничился маленькой корзиночкой с начо — хрустящими картофельными хлопьями, запеченными с сыром.

— Я рад, что ты сейчас поедешь домой, — сказал Грэм, качнув головой. — Ну как, ты успокоился? Мы можем поговорить о том, что у вас с Марион произошло?

— Хорошо, я расскажу тебе, — помолчав, ответил Джефф. — Мы с Марион в последнее время не в ладах. Особенно после того, как меня пригласили работать в «Ситем». Но то, что окончательно поссорило нас, настолько невероятно…

— Тиффани Тейлор? — перебил друга Грэм.

— Откуда ты знаешь? — удивился Джефф.

— Может, я кажусь тебе простым зубным врачом с мягкими манерами, но в действительности я — блестящий знаток человеческих сердец, и особенно женских. Что же касается Тиффани, то я давно понял, что она проявляет к тебе повышенный интерес.

— Да нет же, ничего подобного! — возразил Джефф. Им принесли заказ, но Джефф так и сидел, уставившись в тарелку. — Тиффани всегда держалась замечательно. Однако как-то вечером… произошло нечто странное. — Он помрачнел. — Мы с Тифф работали у меня в конторе, немного задержались. Дело двигалось к концу, но Тифф вдруг попросила меня разъяснить ей одну мою идею. Когда я ей объяснил, она воскликнула что-то вроде: «О, это просто гениально!» И, заключив меня в объятия, поцеловала в щеку. Ее реакция меня очень удивила, потому что то, что я сделал, не было открытием века. Но я удивился еще больше, когда увидел в дверях Марион. Казалось, еще минута — и она убьет нас обоих.

— Бедняжка, — сказал Грэм.

— Знаю. Уж Тиффани так извинялась…

— Да я не про Тиффани! — воскликнул Грэм. — Я про твою жену! Каково ей увидеть сцену подобного рода!

— Не было никакой «сцены подобного рода». Все происходило совершенно невинно. Но прежде, чем я смог произнести хоть слово, Марион бросилась бежать.

— Ты, конечно, помчался за ней?

— Разумеется! Я же заметил, что она вне себя от гнева!

— Ладно. А что ты скажешь о Тиффани? — спросил Грэм язвительно.

— Что скажу?.. — переспросил Джефф.

— Тебе не кажется, что Тиффани все подстроила?

Джефф забарабанил пальцами по столу.

— Вечно ты всех подозреваешь, Рид!

— Может быть. Но когда я впервые увидел Тиффани, то понял, что она относится весьма и весьма благосклонно к вниманию мужчин и не прочь пойти навстречу желаниям своего поклонника.

— Ты ошибаешься, Грэм. Это все Марион. Это Марион сделала из мухи слона. — Джефф вздохнул от досады. — Я не раз пытался объяснить ей, что между нами ничего не было, что я ни в чем не виноват. Она и слышать не хочет! Она ухватилась за этот случай, чтобы разорвать наши отношения. Вот почему Марион не желает мириться.

Грэм посмотрел на него с недоверием.

— Может, ты ошибаешься?

— Я абсолютно уверен. Обвинения Марион лишены всякого смысла, она считает, будто у меня роман, тогда как между мной и Тиффани никогда ничего не было, кроме дружеских отношений и взаимного уважения. — Он помолчал. — Знаешь, Тиффани действительно очень хороший юрист.

— И к тому же очень красивый юрист. Так-то, дружище, — добавил Грэм. Джеффу не понравился взгляд Грэма.

— Ладно, Тифф — красавица. На свете много красивых женщин, но, увидев Марион, я перестал замечать их. Красивые или не очень — мне все равно. Единственная желанная мне женщина — это Марион.

— Даже теперь? — спросил Грэм.

— Теперь я ей не нужен. У нее собственный магазин, ювелирное дело, новые друзья и всякие комитеты, так что люблю я ее или нет — для нее неважно.

Грэм заметил, как дрогнул голос Джеффа, и решил переменить тему разговора. Налегая на начо и одновременно поглядывая на экран телевизора, он спросил:

— Как ты думаешь, Джефф, бостонская «Ред Стокс» в этом сезоне станет чемпионом?

Марион проснулась — и первой ее мыслью был Джефф. Он еще дома? Может ли она встать и бегать по дому, не боясь столкнуться с ним?

Она взглянула на часы — четверть десятого. Обычно в восемь она уже была в мастерской. Однако этой ночью она очень плохо спала.

Марион хорошо помнила, что, когда она вчера легла спать, Джефф еще не пришел. Тем более ей незачем видеть его — после того, как он провел весь вечер с этой Тиффани!

Она встала и отправилась по коридору в комнату, которую занимал теперь Джефф. Постель аккуратно застелена. Марион выглянула в окно — стоит ли его машина. Машины не было. Марион облегченно вздохнула. Выйдя из комнаты и с силой захлопнув за собой дверь, она пошла принять душ.

Через час она приехала в поместье Пауэллов, чтобы записать Робин на венчание в их церкви. Свою подругу Бронвин она нашла в музее Пауэллов, приютившемся в левом крыле особняка.

— Что случилось? — воскликнула та.

— Приготовься услышать самую большую новость — Робин и Нейт решили пожениться.

— Когда? Расскажи все поподробнее, — попросила Бронвин.

— Пока никаких подробностей нет. Все зависит от того, на какое число мы с тобой их запишем.

— На какой месяц их записать? — поинтересовалась Бронвин.

Марион усмехнулась:

— На этот.

— На этот?!

— Ну да. До конца июня.

— Да ты шутишь!

— Как раз нет, — проговорила Марион и вкратце обрисовала ситуацию.

— Боюсь, что ничего не получится. Все расписано по октябрь включительно. — Бронвин открыла книгу записей. — Как я поняла, вы нацелились на субботу?

Марион кивнула.

— Посмотрим, что у нас через субботу. Пять свадеб, Марион.

— О, Брон, что же мне делать?

Бронвин перевернула страницу.

— Ага!

— Что значит — ага? — нетерпеливо спросила Марион.

— Может, за неделю до их отъезда?.. — предложила Бронвин.

— Ты хочешь сказать, через три недели? — испуганно произнесла Марион.

— Да. В последнюю субботу июня у меня свободны двенадцать и два часа.

— Боже мой! Три недели! — ужаснулась Марион. — Разве можно подготовить свадьбу за три недели?

— Ни за три, ни за четыре недели подготовить свадьбу невозможно.

Марион, застонав, схватилась за сердце. И долго молчала. Наконец она проговорила:

— Давай позвоним Робин и спросим ее мнение.

Естественно, Робин сказала, что дата свадьбы ее устраивает и все просто замечательно. Для влюбленной Робин все вокруг было замечательным.

— Приглашенных ожидается много? — поинтересовалась Бронвин.

— Что-то около шестидесяти. К моей свадьбе родители готовились почти год…

Наступило неловкое молчание.

— За эти дни твои отношения с Джеффом улучшились? — спросила у Марион подруга.

— Как тебе сказать… Он вернулся.

Бронвин мгновенно оживилась и срывающимся от волнения голосом проговорила:

— Я это предвидела! Я ни на минуту не сомневалась, что вы опять будете вместе!

— Нет, нет, ничего подобного. Это на время, пока не отпразднуем свадьбу Робин. Мы с Джеффом решили, что не стоит огорчать моих родителей и омрачать свадьбу Робин нашими неприятностями. После свадьбы Робин Джефф уйдет навсегда.

Но Бронвин эти доводы не убедили.

— Вы с Джеффом должны помириться и жить вместе.

Марион с недоумением посмотрела на подругу. Она что, не расслышала?

— Вы же венчались в нашей церкви, — продолжала Бронвин. — Или ты забыла?

Марион пристально посмотрела на подругу и начала раздраженно сыпать словами:

— У меня что, на лбу написано, что я венчалась в этой церкви?

— Но…

— Никаких «но»! У тебя ясная голова, ты умная женщина, но в отношении этой церкви у тебя какой-то пунктик! Стоит заговорить о ней, как ты сразу становишься такой… — слова вроде «наивная» и «недалекая» вертелись на языке у Марион, — такой неразумной, что сводишь меня с ума, — закончила Марион. Она встала и подошла к окну, стараясь не смотреть на явно обидевшуюся Бронвин. — Я не верю, что мы с Джеффом первые из венчавшихся в этой церкви, у кого не сложилась семейная жизнь.

— Но я в самом деле никогда еще не встречала супружескую пару, где бы муж и жена были созданы друг для друга, как вы с Джеффри.

Марион смотрела в окно отсутствующим взглядом, чувствуя, что вот-вот заплачет.

— Ты могла бы не обманывать меня, Брон.

— Марион, напрасно ты переживаешь из-за этой Тиффани!

На прошлой неделе, когда ей была необходима хоть какая-нибудь поддержка, Марион, расстроенная и подавленная, пришла к Бронвин и рассказала ей о сцене, свидетельницей которой она стала в конторе Джеффа.

— Да будет тебе известно, что Тиффани — юрист. Она необыкновенно красива и без ума от моего мужа, — возразила Марион.

— Ты преувеличиваешь, она ничего из себя не представляет! Костюм за пятьсот долларов, наманикюренные ногти да налаченные волосы — только и всего. Джефф никогда не сможет увлечься ею. И вообще никем, если уж на то пошло. Твой Джефф — преданный и верный муж.

— Как бы не так! — прошептала Марион, грустно глядя в окно.

— И с чего ты взяла, что у Джеффа роман? По-моему, ты поспешила с выводами.

Марион пожала плечами:

— Жене виднее.

— Факты! — настаивала Бронвин.

Марион вздохнула. Ее подозрения так расплывчаты…

— Вот видишь, — сказала Бронвин, — у тебя нет веских доказательств в пользу твоей версии.

У Марион наконец лопнуло терпение.

— Ради всего святого, Бронвин, очнись! Они же всегда вместе!

— Я не верю, и все тут.

Марион вздохнула и пояснила:

— Это не свалилось на меня как снег на голову. Мы с Джеффом отдалялись друг от друга почти два года. Мне кажется, разрыв неизбежен. Мы слишком разные.

— Разные? Я что-то не понимаю. Правда, у тебя другая профессия. Но разве в этом дело?

— Разумеется, это имеет значение. Работа раскрывает нашу сущность.

— Марион, тебе не кажется, что ты чересчур уж преувеличиваешь значение работы в твоей жизни?

— Нет, совсем нет! — Марион помолчала, прижав ладони к губам. — Я хочу сказать, что в нашей работе проявляется темперамент, и в этом смысле она для нас особенно важна. Я, например, всегда любила сделать что-нибудь своими руками. Мне гораздо легче работать с металлами, выращивать цветы или заниматься домом, чем общаться с людьми.

— В самом деле?

— А вот Джефф постоянно работает только с людьми. И ему это прекрасно удается. Люди его нисколько не утомляют, они тянутся к нему, а мне… — Она осеклась на полуслове, беспомощно опустив руки. — А мне с ним не тягаться. — Она отвернулась к окну, чуть не плача.

— Какой вздор! Эти различия всегда были, но они никогда прежде не мешали вам жить душа в душу. Никому не приходило в голову, что вы разойдетесь. Грустно слышать все это.

— У нас было просто сексуальное влечение друг к другу, только и всего. Разыгрались гормоны. Мы едва вышли из подросткового возраста, когда поженились. Что мы тогда понимали? Первое время мы считались с запросами друг друга, но потом… — Она опустила глаза. — Я знаю одно: однажды я проснулась и поняла, что на меня у Джеффа совершенно не остается времени, поскольку он тратит его на общение с другими людьми. Он не в силах больше мириться с тем, что мы оказались абсолютно разными людьми, и поэтому ушел к своим единомышленникам, с которыми ему не бывает скучно. — Ей сдавило горло от накатившей обиды.

— Ты имеешь в виду людей вроде Тиффани? — спросила Бронвин.

— Вот именно.

— Извини, Марион, но мне все-таки не верится.

— Бронвин, почему ты его защищаешь? — раздраженно спросила Марион. — Ты же моя лучшая подруга! Почему тебя не возмущает, как он поступил со мной?

— Я стараюсь быть объективной, Марион. Я знаю вас очень давно, и к тому же, как правило, в конфликте виноваты обе стороны.

У Марион сдавило виски.

— Что ты имеешь в виду?

— Не только Джефф пропадает целыми днями на работе, — пояснила Бронвин, — у тебя тоже дел выше головы. Да, вы с Джеффом разбежались в разные стороны, — Бронвин взглянула на Марион, сверля ее своими ясными зеленоватыми глазами, — и я могу догадаться, почему.

Воцарилось тягостное молчание. Потом Марион спросила громким шепотом:

— О чем ты?

Бронвин вздохнула, собираясь с духом, и проговорила:

— Вы с Джеффом пережили ужасное время — когда надеялись иметь детей. И я часто спрашиваю себя, что, если бы…

Марион, презрительно усмехнувшись, перебила подругу:

— Неужели ты думаешь, что наши теперешние проблемы — результат бесплодных попыток иметь детей? Опомнись, Бронвин!

— Марион, ну сама подумай. Два выкидыша. Операция. Все эти нудные процедуры в клиниках… Надо сказать, вы с Джеффом держались очень стойко. Но давай посмотрим правде в глаза: лечение требует большого эмоционального напряжения, может, даже большего, чем ты думаешь.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? — воскликнула Марион. У нее дрожали губы, она с трудом находила слова.

— Может, и не понимаю. Но скажи, какие у вас с Джеффом могли быть отношения после твоих пятилетних попыток забеременеть — под наблюдением врачей?

Марион пристально посмотрела на свою самую близкую подругу, сердце ее бешено колотилось.

— А это, черт побери, не твое дело! — Она схватила сумочку и ринулась к двери. — Никто не давал тебе права копаться в моей жизни! Тоже мне психоаналитик! Все это дурацкая болтовня — как и сказочка о твоей церквушке!

— У меня единственный вопрос, — тихо сказала Бронвин, — вы с Джеффом не пытались поговорить?

На Марион напал нервный смех.

— Ты что, в самом деле не понимаешь? Слишком поздно выяснять отношения.

— Это никогда не бывает поздно. — Видя, что Марион уже у двери, Бронвин торопливо добавила: — Вам с Джеффом следовало бы воспользоваться представившейся возможностью и завести ребенка.

— Хватит. У нас с Джеффом все кончено, Бронвин, — бросила Марион осипшим от волнения голосом. Потом открыла дверь, вышла на улицу и быстрым шагом направилась к своей машине, ни разу не оглянувшись.

 

Глава четвертая

Джефф стоял у борденской фермы, внимательно слушая вице-президента «Ситем», прилетевшего из Атланты якобы для осмотра недвижимости. Но с самого начала Джеффу показалось, что была и другая причина для его приезда, о которой О'Тул до поры до времени не распространялся.

— Вы хотите мне что-то сообщить? — напрямую спросил его Джефф, улучив момент.

— Переходите в «Ситем» на постоянную работу. Будете одним из наших юрисконсультов. Как Тиффани.

Джефф, сложив руки на груди, прислонился к нагретому солнцем крылу своей машины.

— У меня в городе очень хорошая клиентура.

Когда вице-президент назвал его будущий оклад, у Джеффа захватило дух, но он не подал и виду.

— Какую работу я должен буду выполнять, чтобы отработать такие деньги? — спросил Джефф.

О'Тул улыбнулся.

— Ту же, что и сейчас, только в Калифорнии.

Джефф выпрямился, словно его ударило током.

— В Калифорнии?

— Совершенно верно. «Ситем» присмотрел участок земли в двести акров. Вы будете работать в нашей группе юристов на всех этапах — от его приобретения до освоения.

— И сколько же на это уйдет времени? — спросил Джефф.

— Два, а то и три года. Я понимаю всю серьезность этого предложения. Вам нужно хорошо подумать, поговорить с женой.

— Когда я должен дать ответ? — поинтересовался Джефф.

— Через три недели. Мы хотели бы, чтобы вы приступили к работе уже через месяц. Я понимаю, вам придется со многим здесь расстаться, например с вашим домом, но мы вам все возместим, поверьте мне. Решайтесь.

У Джеффа от удивления брови поползли вверх. Он не любил, чтобы распоряжались его жизнью.

— У нас есть несколько вопросов, которые мы хотим поручить вам и которыми вам надо заняться прямо сейчас. Одновременно вы познакомитесь с будущими коллегами и тамошними властями. Я уверен, вам там понравится.

Джефф засунул руки в карманы брюк и стал покачиваться — с пятки на носок. Джеффу не верилось, что можно всерьез отнестись к этому предложению, хотя оно было очень заманчивым. И деньги невероятные. Работа, требующая полной отдачи. К тому же в Калифорнии. Да, будет куда уехать, будет во что окунуться с головой после развала их с Марион брака.

— А что меня ждет через два-три года, когда проект будет завершен?

— Я знал, что вы зададите этот вопрос, — улыбнулся О'Тул. — Когда калифорнийский проект завершится, мы хотели бы, чтобы табличка с вашей фамилией красовалась на одной из дверей нашего нового отделения на Западном побережье. У вас год, чтобы обдумать это наше предложение.

Джефф спросил:

— Скажите, почему вы остановили свой выбор именно на мне?

— А почему бы нет?

Джефф покачал головой:

— Это не ответ.

О'Тул пожал плечами:

— Хорошо, я признаюсь вам. Сначала мы пригласили вас, поскольку нам нужен был человек, пользующийся авторитетом у жителей этого города. Но очень скоро нам стало ясно, что мы наняли высококвалифицированного юриста. Мисс Тейлор первая отметила это.

— Тиффани?

— Да. Как раз она предложила присмотреться к вам повнимательнее, что мы и сделали. Вы действительно нам очень подходите.

Джефф хотел еще что-то спросить, но в это время на дороге показался пикап, который и отвлек его внимание. Машина петляла по извилистой дороге. Джефф приставил ко лбу ладонь козырьком, защищая глаза от яркого солнца, мешавшего разглядеть приближавшуюся машину.

Ну да, это была Марион. Маленький, выступающий вперед подбородок, длинные светлые волосы, развевающиеся на встречном ветру. Он узнал бы ее с расстояния вдвое больше этого.

Джефф постарался как можно вежливей закончить беседу с вице-президентом, завел свою машину и поехал навстречу Марион. Он догадался, куда она направляется. Когда он доберется туда, то оторвет ей ее безрассудную голову.

Тем временем Марион свернула на проселочную дорогу, поднимавшуюся, извиваясь, в гору. Потом поставила свой пикап на стоянке, надела шляпку от солнца и дальше двинулась пешком по тропинке.

Марион тяжело дышала, когда наконец достигла вершины холма, но подъем стоил того. Обзор на триста шестьдесят градусов, от которого захватывало дух… Отсюда Марион могла любоваться бескрайними просторами Атлантического океана. Повернувшись вправо, она устремила взгляд на тысячи акров дюн, покрытых редкой травой и низкорослыми соснами.

Потом Марион проследила глазами за течением реки Сассекс, начинавшейся у маяка и пропадавшей в лесной чаще. Но мысленным взглядом Марион видела Сассекс на всем ее пути: вот река плещется у ее дома, вот синей стрелой пересекает Итернити.

Переведя взгляд, Марион увидела ферму Борденов. И тут же отвернулась к океану, чтобы подавить тревогу в сердце, возникавшую при одной только мысли об этой ферме.

На поросшем травой склоне возвышалось несколько валунов. Марион направилась к ним, а легкий бриз ворошил ее волосы и трепал подол платья. Присев на валун, она подняла голову и, сделав глубокий вдох, набрала полные легкие свежего соленого морского воздуха. Неожиданно к горлу подкатил ком, на глаза навернулись слезы.

Как она могла причинить боль самому доброму человеку из всех, кого она знала? Несмотря на то, что Бронвин затронула очень больной вопрос, нельзя было отвечать ей с такой враждебностью…

Ох, какие ужасные вещи говорила она о церкви Пауэллов!

Пусть сама она недолго верила в магические силы этой церкви, но зачем пыталась разуверить и Бронвин?

Марион закрыла глаза. По ее щекам текли слезы. Но их вызвали не только сожаления из-за ссоры с подругой. Марион плакала из-за несбывшихся надежд, из-за разрыва с Джеффом.

— Никто не предполагал, что все так обернется, — прошептала она с горечью.

До сих пор, перебирая причины их разрыва, Марион искала их во всем, везде. Но была только одна истинная причина случившегося — невозможность иметь детей.

Марион загляделась на освещенные ярким солнцем морские волны. И — погрузилась в воспоминания. Первые два года после свадьбы они с Джеффом решили пожить без детей. Они убедили себя, что им некогда, да и не по карману иметь ребенка, который, вне всякого сомнения, осложнил бы их жизнь.

Но потом Джеффу предложили место в адвокатуре, материальные трудности остались позади, Марион уже меньше работала в магазине, и они задумались о создании полноценной семьи.

На третью годовщину свадьбы Марион призналась мужу, что беременна. Оба были бесконечно счастливы. Они всегда мечтали иметь несколько детей. Даже когда еще только встречались, они уже говорили о своих будущих детях. К несчастью, их мечтам не суждено было сбыться — через несколько недель у нее произошел выкидыш. Они стойко перенесли постигшее их горе. И врач уверял супругов, что они еще молоды и у них все впереди. Марион и Джефф сами нисколько не сомневались в этом и купили дом.

Но после второго выкидыша они встревожились. Посещение специальной клиники подтвердило, что у нее эндометриоз, болезнь, которая часто ведет к бесплодию.

Ей сделали операцию; прошел год, но беременность не наступала, Марион впала в панику.

Их с Джеффом обследовали, и выяснилось, что вероятность зачатия у нее была ничтожно мала.

Однако они все еще не теряли надежду. Ведь наука разработала столько замечательных лекарств. Есть много способов, чтобы помочь супружеским парам вроде них.

Вот такие им выпали испытания. Этого они никак не ожидали, когда шли к алтарю. Да, все было не просто. И не дешево — что касается лечения. А потом пришло время, когда они отказались продолжать лечение. Просто потому, что потеряли надежду.

С того самого момента Марион и Джефф стали медленно, но неотвратимо отдаляться друг от друга. Нет, они не ссорились. Просто, осознав, что им не осуществить их мечту, погрузились в рутину повседневности. Счета у них были вовремя оплачены, дом ухожен, газон подстрижен. Но они казались друг другу… немного чужими — даже во время близости. А вскоре и вовсе очутились по разные стороны спорящих — в вопросе о ферме Борденов — и не могли понять, как докатились до жизни такой.

Впрочем, Марион догадывалась… Джефф утратил к ней всякий интерес. Она была для него матерью будущих детей. А потом, когда выяснилось, что детей никогда не будет, он решил, что ему незачем оставаться с ней.

Несмотря на потрясение, которое ей пришлось пережить, Марион не винила Джеффа. Каждому человеку хочется иметь своих собственных детей. Джефф еще молод, а вокруг много женщин, которые могут дать ему все, что он пожелает. Ну хотя бы Тиффани…

— Марион! — позвал ее сердитый мужской голос.

Она оглянулась.

— Джеффри?

Он поднимался на вершину холма — к ней. Спортивный пиджак расстегнут, галстук развевается, зубы крепко стиснуты.

О Боже! От подступившего к горлу кома она была не в силах говорить.

— Ну что мне, черт возьми, делать с тобой? — потребовал ответа Джефф, остановившись прямо перед ней.

Она взглянула на него, щурясь от солнца.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я только что был у фермы Борденов и видел, как ты мчалась, будто на пожар. Ты ехала с бешеной скоростью, а на этой дороге необходима крайняя осторожность.

Она отвела взгляд в сторону, губы у нее дрожали.

— Вот оно что! Ты вскарабкался сюда только затем, чтобы вручить мне уведомление о штрафе за превышение скорости?

Джефф в недоумении уставился на нее.

— Зачем ты сюда явился, Джеффри?

— Так мчаться — очень рискованно, — сказал он, понемногу остывая. — Я только хочу, чтобы ты поняла всю серьезность этого происшествия. — Он застегнул пиджак и, опустив руки по швам, уставился на нее.

— Я ехала с допустимой скоростью, — сказала она.

— Да ты понятия не имеешь, как ты мчалась! — возразил ей Джефф.

— Мчалась я или нет — теперь это не проверить. Свою машину я застраховала. Если разобью ее, у тебя не будет никаких неприятностей.

Джефф взъерошил волосы.

— Эй, сбавь-ка обороты! И не неси чепухи! — Вдруг он понял, почему почти бегом взлетел на такую высоту. Он боялся, не случилось ли с Марион беды.

— Извини, — сказала она ехидно. — А вообще-то — почему бы тебе не спуститься и не поискать кого-нибудь поумнее?

— Хорошее предложение, — ответил он, но вместо того, чтобы уйти, сел на валун позади нее. И проговорил: — Я уж и забыл, какой вид открывается отсюда. Это в самом деле захватывающее зрелище.

— Да, верно.

— Маттасквомикатт. «Место, с которого видна вечность», — прошептал он. Это был дословный перевод названия холма с древнеиндейского на английский. Вот почему и их городок назван Итернити — «Вечность».

Марион смотрела на Джеффа глазами ягненка. А он, Джефф, уже и забыл, что глаза у нее бывают такими голубыми.

— Вот такой ты мне нравишься! — Он улыбнулся, окинув Марион взглядом с головы до ног. На ней было светло-желтое платье и соломенная шляпка с большой нежно-зеленого цвета розой. Русые волосы Марион рассыпались по плечам. Когда в последний раз он перебирал пальцами этот великолепный водопад из шелка?

У нее всегда был свежий, здоровый цвет лица. Сегодня, однако, она выглядела уставшей. Вдруг Джефф почувствовал, что тоже очень устал. Вот уже больше недели его мучила бессонница.

— Какие особые неприятности загнали тебя сюда? — спросил он, следя за парусником далеко в море.

Марион вздохнула и ответила:

— Я была у Бронвин, записала Робин на венчание в церкви. Брон нашла только одно свободное число — в субботу через три недели!

— Ну и что?

— Что значит — ну и что? Джефф, осталось всего три недели! У нас так мало времени!

Джеффу ее слова совсем не понравились. Он не мог отделаться от ощущения, что три недели — это все, что у них осталось перед окончательным разрывом.

— Робин и Нейт приедут на венчание, и тут выяснится, что что-то забыли сделать, — произнесла Марион с тревогой в голосе. — Правда, Робин сказала, чтобы мы особенно не суетились. Но я помню, как она с детства мечтала, чтобы ее свадьба прошла по всем правилам, — добавила Марион.

— Может, подключить Бронвин?

— Ты имеешь в виду фирму «Свадьбы»?

— Да. Так она может помочь тебе? — переспросил Джефф.

— Она ужасно занята все эти дни, и к тому же веками выработалась традиция готовить свадьбу своими силами. Уж как-нибудь выпутаюсь сама, — сказала Марион, вставая.

— Значит, ты из-за этого примчалась сюда? — спросил он.

Марион прошла несколько шагов молча, потом в свою очередь спросила:

— Разве этого не достаточно?

Джефф встал с камня и догнал ее. Теперь она смотрела вниз на ферму Борденов.

— Что ты делал на ферме? — поинтересовалась она, придерживая шляпку.

— Шпионишь за мной? — усмехнулся он.

— А как же — моя работа меня обязывает.

— Не волнуйся. Я не разработал никакого нового плана против тебя и твоей когорты. Из Атланты прилетел шеф, чтобы ознакомиться с фермой, и я исполнял при нем роль гида. Кроме того… — Джефф осекся на полуслове. Сказать ей о предложенной работе в Калифорнии?

Нет, лучше не сейчас. Он сам еще не знает, какое примет решение. Все зависит от того, какое решение примет она.

— А что — кроме того? — спросила Марион.

— Кроме того, я ужинаю с ним сегодня вечером, — сказал Джефф как можно спокойнее, но внутренне весь сжался. О'Тул на самом деле остановился в Бостоне, и ужинать с ним будет Тиффани. Теперь придется вечером зайти к Грэму.

— Не понимаю, Джефф, — пренебрежительным тоном проговорила Марион и покачала головой. — Как ты можешь работать в такой фирме?

Опять двадцать пять. Джефф почувствовал, как у него напряглись мышцы шеи.

— Ты хочешь спросить, почему я сбился с пути?

— Посмотри на эту ферму, — Марион грациозно повела рукой. — Как ты можешь позволить снести такую красивую постройку, простоявшую здесь несколько столетий, и на ее месте возвести многоквартирные дома?

— Я не единственный, кто в этом участвует, вспомнила? Я простой парень, который разрабатывает соглашение, соблюдая законы, и следит за их исполнением. Кроме того, Бордены сами решили продать ферму. Не продадут «Си-тем» — продадут кому-нибудь еще.

— Наш Комитет решил выкупить эту ферму, — резко, как отрезала, сказала она.

— За треть цены? — уточнил Джефф.

— Дай нам время на сбор средств.

— Бюджет города очень ограничен, — проговорил Джефф с раздражением. — И вообще, ты-то что беспокоишься?

— Этот жилой массив будет всем как бельмо на глазу! — воскликнула она.

— Он очень естественно впишется в окружающий ландшафт, — возразил он.

— Ничего подобного!

— Полуразвалившийся курятник Ханны Борден, которым она вот уже двадцать лет как не пользуется, разве лучше? Ты знаешь, что ферма кишмя кишит крысами? А с новым жилым массивом здесь будет по-настоящему живописно.

— Новый микрорайон усилит нагрузку на линию снабжения города питьевой водой, — упорствовала Марион.

— Это не твоя забота, — сказал он, делая ударение на каждом слове. — Что бы ты ни говорила, городу строительство очень выгодно. — Джефф хотел смерить Марион злобным взглядом, но невольно залюбовался ею. Солнце позолотило ее шелковистые волосы. Легкий ветерок раздувал юбку, открывая стройные красивые ноги…

— Что? — Она пригладила рукой волосы, одернула платье, думая, что он заметил какой-то беспорядок в ее прическе или одежде.

Джефф растерянно заморгал. Она выглядела такой ранимой. И очень красивой.

— Ничего, — сказал он, нахмурившись, и стал смотреть на океан. — Я возвращаюсь в город. Мне нужно быть в суде в половине второго.

— Гм… — Она взглянула на часы. — Я должна вернуться в свой магазин.

Они пошли по тропинке.

— Извини, что помешал тебе поразмышлять здесь, — сказал он.

— Ничего. Сегодня боги не соизволили вразумить меня.

Джефф не сводил глаз с тропинки, когда они спускались к своим машинам. Приятная передышка, думал он, приятный перелом в натянутых отношениях.

Он подошел к своему автомобилю и смотрел, как Марион садится в свой. Они поехали в город. Был уже полдень, никто из них еще не ел…

— Марион! — позвал Джефф.

Она опустила боковое стекло.

— Да?

Это какой-то абсурд, подумал он, мое сердце бьется так, будто я мальчишка, впервые в жизни назначающий свидание!

— Э… ничего. Я буду дома… — он запнулся, — около десяти.

 

Глава пятая

Пообещав приехать в десять, Джефф вернулся домой около часа ночи. Марион не могла заснуть, ее мучил вопрос, где Джефф мог задержаться. Впрочем, если честно, то она знала, где он.

Сейчас, рассматривая свое отражение в зеркале, глядя на опухшие глаза, она проговорила в сердцах:

— Черт бы тебя побрал, Джеффри Кент!

Обидно бездарно начинать любую субботу, а тем более эту, подумала Марион. Ладно — голова разламывается… брак разваливается, но она должна во что бы то ни стало заниматься свадьбой сестры! Не менее важная задача, чем запись на венчание в церкви, — найти подходящее место для торжественного приема.

Марион приняла душ, высушила волосы и надела удобное вязаное платье из хлопчатобумажной пряжи. Все это время она слышала, как Джефф ходит по кухне. Хотя он вернулся домой очень поздно, но проснулся раньше ее. Марион надевала свои золотые украшения, когда услышала, как он уехал на работу. У Джеффа была привычка работать по субботам. Марион глубоко вздохнула, не зная, радоваться тому, что он уехал, или огорчаться.

Но вот минутное замешательство прошло, и Марион почувствовала облегчение. Она очень болезненно переносила его присутствие. Что бы они ни обсуждали, пусть даже какой-нибудь пустяк, у нее перед глазами была одна картина: Джефф наедине с Тиффани. Это было невыносимо.

Придя на кухню, Марион достала из ящика большой телефонный справочник и блокнот, решив, что большую часть работы сделает прямо здесь, обзванивая и помечая, где есть свободные места. Так у нее получится список ресторанов, по которым она будет ездить и выберет наконец то, что ей подойдет.

Конечно, Марион понимала, что, обратись она к Бронвин, ей бы дали гораздо более подробный список, чем в телефонном справочнике, да еще с указанием, какие залы можно забронировать.

Марион собралась было позвонить Бронвин и извиниться перед ней, но не смогла пересилить себя. Нет, она не в состоянии забрать обратно свои слова, будто предание о церкви — пустая выдумка и у церкви нет никакой волшебной силы. И потом, у Марион не было желания слушать рассуждения Бронвин, что они с Джеффом буквально созданы друг для друга. К тому же она сказала вчера Джеффу, что справится со всем сама.

Целых два часа Марион обзванивала рестораны, и все безуспешно. Она была в полном отчаянии. Подготовить свадьбу за три недели — это просто безумие! Тут она услышала, что машина Джеффа подъехала к дому.

Сердце Марион забилось сильнее. Почему он так рано вернулся? Хлопнула дверца машины. Раздались его торопливые шаги по веранде. Джефф вошел на кухню, бросил портфель и газету на стол и направился прямо к кофейнику. Марион украдкой взглянула на него — он выглядел очень мрачным.

— Джефф, что случилось?

Он поставил кружку с горячим кофе на стол и спросил:

— Как ты могла так поступить, Марион?

Она выпрямилась:

— Как?

— Вот! — Он протянул ей газету.

Она развернула газету.

— О, мое интервью! Я не ожидала, что его опубликуют на этой неделе. — Марион поморщилась, увидев свое фото в газете, где она была изображена в своей мастерской.

Статья была задумана как рассказ о Марион и ее творчестве, но Марион ухитрилась перевести интервью с основной темы на ее работу в Комитете по охране природы и сделать несколько замечаний в адрес корпорации «Си-тем».

— О, Джефф, это интервью посвящено исключительно местным проблемам. Подумаешь, какая-то газета из маленького городка!

— Но эту газету читают наши избиратели. — Джефф ходил по кухне, сжимая руками затылок. — И когда ты успела стать такой активной?

Несмотря на подавленное настроение, она засмеялась.

Джефф взял стул, перевернул и сел на него верхом, уставившись прямо в лицо Марион.

— Ты страшен как черт, Джеффри, — проговорила она.

— Ну и пусть. — Он развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Марион опустила голову и обратила глаза на свои каракули в блокноте. Не в силах больше переносить пристальный взгляд Джеффа, она встала и подошла к кофейнику. Но потом передумала. Вторую чашку кофе ее желудок не примет.

— И что же так тебя разозлило в этой статье? — спросила она.

— Ты играешь не по правилам, Марион. Все твои нападки на «Ситем» основываются на твоих личных эмоциях. То, что ты сказала в интервью, совершенно не соответствует действительности! — Джефф отпил глоток кофе, держа кружку обеими руками. — И потом, предполагалось, что интервью будет посвящено твоему основному занятию — ювелирному делу.

— Я использую любую возможность, какая подвернется. А ты, Джефф, — ты пытался пробить идеи «Ситем» по телевидению!

— Только по местному кабельному, — сказал он, защищаясь.

— Только? Ты печатаешь свои статьи в пользу «Ситем» почти в каждом номере местной газеты. Вот и я буду говорить отовсюду, откуда удастся.

Телефонный звонок прервал их пререкания.

— О, это, наверное, из ресторана «Прибрежный». Я им звонила по поводу свадебного приема. — Марион сняла трубку: — Алло!

Но звонили не из ресторана. Звонила Линн из магазина Марион. Просила заменить ее, так как она плохо себя чувствует. Пока Джефф размышлял о статье в газете, Марион обзвонила своих служащих. Ни один не мог прийти, чтобы сменить заболевшую Линн. Вздохнув, Марион прислонилась к стене, где висел телефон. Что же делать? Самой идти в магазин не хотелось, хотя она, как правило, работала там по субботам. Но нет, сегодня она будет заниматься только свадьбой Робин. Кончилось тем, что Марион позвонила Линн и велела ей закрыть магазин.

Подойдя к холодильнику, Марион налила себе стакан молока, чтобы заглушить тупую боль в желудке. Джефф посмотрел на нее, словно ястреб, когда их взгляды случайно встретились.

Снова зазвонил телефон. Марион допила оставшееся молоко залпом и сняла трубку.

— Да, — сказала она.

Это был долгожданный звонок из ресторана.

К сожалению, управляющий «Прибрежного» сообщал ей, что зал для приемов уже забронирован как раз на день свадьбы Робин.

Повесив трубку, Марион подошла к стеклянной двери и стала смотреть во двор.

— Марион!

Она отмахнулась от Джеффа рукой.

— Я не в состоянии сейчас говорить о «Си-тем». — У нее дрожал голос.

Он поднялся и подошел к ней. Его руки, горячие и большие, утешающе опустились ей на плечи. Медленно и нежно он стал массировать ей напряженные мышцы шеи.

— Чем ты занималась все утро? — спросил он. От его дыхания ее волосы затрепетали. Она вздрогнула.

— Пыталась найти банкетный зал для свадебного приема.

— И что же, ничего не удалось найти?

На глаза Марион навернулись слезы, но она удержала их.

— В двух ресторанах залы свободны, но они очень малы. — Марион бросила на него взгляд, полный отчаяния.

— А в «Трактир у гавани» ты звонила?

— Там уже все занято.

— А в «Таверну у пристани»?..

— Занято.

— Знаешь, можно устроить неплохой вечер в «Элкс-Холле».

— Мы хотели бы на природе, — жалобно проговорила она.

Но Марион почувствовала себя намного лучше, стоило Джеффу проявить внимание к этой первостепенной для нее проблеме.

— Что еще нужно сделать сегодня? — Его глубокий голос действовал на нее так же успокаивающе, как и его руки, лежавшие на ее плечах.

— Нужно заказать свадебный торт.

— Тебе помочь? — спросил он.

— Я справлюсь.

Он поглаживал ее сжатые от напряжения плечи.

— Позволь мне помочь тебе.

— Зачем? Тебе будет смертельно скучно.

Он повернул ее лицом к себе. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала тепло его тела, и на какое-то мгновение у нее закружилась голова.

— Ну, — сказал он, — было бы неплохо провести сегодня какое-то время вместе.

Она быстро стрельнула в него глазами. Он отпустил ее и отошел.

— Я хотел сказать, что было бы очень хорошо, если бы нас увидели вместе. Это опровергло бы слухи, которые о нас ходят. — На его высоком лбу прорезались морщины. — Вчера вечером Грэм упоминал, что его пациенты спрашивают его, расстались мы с тобой или нет.

— Ты вчера вечером был у Грэма?

Он кивнул и стал пересказывать пересуды о них, которые узнал. Но Марион не слушала. Она думала только о том, что Джефф, оказывается, навестил Грэма, тогда как она была убеждена, что он у Тиффани.

— Давай займемся свадебными проблемами вместе?

— А ты не поедешь обратно в офис?

— Нет, не поеду. Я сообщу двум клиентам, чтобы они не приезжали, и позвоню Фредди — скажу, чтобы она отказывала остальным.

— Но я действительно справлюсь сама, — настаивала Марион.

— Знаю. Однако ты ведь не хочешь, чтобы сплетни о нас дошли до твоей сестры?

Марион испытала горькое разочарование — она-то думала, что его предложение помочь ей было от чистого сердца. Но за любезностью, которую он ей оказывал, стояло желание показать всему миру, что они все еще счастливы в браке. Ну что ж, ей надо проявить выдержку и дальновидность и подыграть Джеффу — ради счастья Робин и Нейта.

— Хорошо. К тому же с тебя надо снять мерки для смокинга. Лучше сегодня.

— Смокинг? — Джефф прыснул. — Ладно, пойду переоденусь. Я скоро.

Стояло прекрасное утро, теплое, солнечное, без малейшего намека на дождь. Вот было бы хорошо, если бы Джефф предложил ей прогулку в центр города, чтобы разделить с ней радость субботнего утра. Но Марион ни на секунду не сомневалась, что весь этот парад затеян им напоказ соседям.

Когда Джефф, выйдя из дома, подал ей руку, она отпрянула от неожиданности.

Он покосился на нее, слабая улыбка тронула его губы.

— Что-нибудь не так?

— Нет, нет, все в порядке. — Она старалась смотреть прямо перед собой. А сама подумала: тепло его руки — такое знакомое, но время их прежних отношений безвозвратно кануло в вечность.

Они не спеша вышли из калитки и направились по тенистому переулку, мимо утопавших в цветах палисадников, мимо игравших детей. Незаметно приблизились к булочной-кондитерской «Деревенская пекарня».

— Ты уже определилась, что будешь заказывать? — спросил Джефф.

— Да. Вчера вечером я целый час говорила об этом по телефону с Робин, — ответила Марион, входя в магазин. — Я уговаривала ее заказать лимонный или ванильный торт, но ты знаешь Робин. Она настаивала на морковном с изюмом! В конце концов она согласилась на шоколадный, покрытый белой глазурью. Представляю, как ужасно это будет выглядеть!

Джефф улыбнулся ей, и ее сердце бешено заколотилось. Она тут же мысленно отругала себя за то, что так реагирует на его внимание к ней. Ведь на самом-то деле эта улыбка предназначалась Луси, женщине, которая наблюдала за ним из-за битком набитого пирожными стеклянного прилавка.

— О, неужели это вы? Здравствуйте! — доброжелательно воскликнула Луси. — Давненько я вас не видела вдвоем!

Марион улыбнулась вымученной улыбкой. Луси было под шестьдесят, но она никогда не скрывала, что сходит с ума по Джеффу.

— Что вам предложить? Несколько рогаликов на воскресный завтрак?

Марион машинально сжала ремень сумки, висевшей у нее на плече, — так явственно привиделась ей картина воскресного утра: рогалики, свежесваренный кофе, воскресный номер «Глоб», Джефф в пижамных брюках…

Она тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения.

— Нет, Луси, сегодня мы закажем свадебный торт.

— На чью же свадьбу? Уж не Робин ли?

— Да, на свадьбу Робин.

Луси всплеснула руками и проговорила, глядя на Джеффа:

— Кажется, еще вчера крошка приходила сюда с вами… А когда свадьба? Каких размеров будет торт?

На выяснение размеров торта ушло полчаса. Но когда заказ был оформлен и они уже выходили из магазина, Марион заметила:

— Робин придет от торта в восторг.

— Куда теперь? — спросил Джефф, слегка обняв ее за талию.

Она вздрогнула, как от удара током.

— В магазин Тэда Уэбстера, — ответила она, в то же время напомнив себе, что Джефф все делает напоказ. Нет, она ведет себя как настоящая дуреха, раз так болезненно реагирует на проявленное им внимание!

В магазине одежды Тэд встретил их с распростертыми объятиями.

— Какую новость сказала мне мама! Робин раскрутила свадьбу?

— Да, хлопот хоть отбавляй.

Тэд положил руку на плечо Джеффа:

— Знаю, знаю, зачем вы здесь — хотите оторвать себе клевый костюмчик? — Марион села в кресло, предложенное Тэдом, а он стал снимать мерки с Джеффа. — Где собираетесь провести торжественный прием? — спросил он, измеряя длину рукава.

— Еще не решено, хотя есть кое-что на примете.

Тэд продолжал снимать мерки.

— Надо же, талия все еще тридцать два сантиметра! Как вы этого добиваетесь, дружище? — воскликнул он, хлопая себя по начавшему выделяться животу.

— А почему вы не запишетесь в клуб здоровья? Мы с Грэмом играем там в теннис каждые понедельник и среду по вечерам. Там есть еще тренажерный зал, беговая дорожка и бассейн.

Джефф стал рассказывать о своем клубе, а Марион потеряла дар речи от удивления. Теннис? Как она могла забыть! Так вот где был Джефф в среду вечером.

— Ну, адвокат, давайте-ка начнем показ моделей, — сказал Тэд.

Через минуту Джефф вернулся из примерочной в первом смокинге. Марион увидела его, и у нее екнуло сердце. Она и забыла, каким неотразимым был Джефф в смокинге, который как влитой сидел на его широких плечах и мускулистой груди; кипенно-белая сорочка прекрасно оттеняла его загорелое лицо. Марион вспомнила слова своей матери: «Таких длинных, стройных ног, как у этого юноши, я ни у кого не видела». Мать сказала это, когда они с Джеффом только начали встречаться. Марион невольно улыбнулась, восхищенно глядя на мужа, одетого в строгий черный костюм.

— Мне нравится, — сказала она. Джефф в спешке завязал галстук довольно небрежно, и Марион подошла и стала поправлять ему узел галстука. Нечаянно коснулась рукой его шеи, и от этого прикосновения ее словно пронзило током. У нее задрожали пальцы. — Извини, — прошептала она.

Джефф стоял неподвижно, его темные проницательные глаза смотрели ей прямо в лицо.

Под его пристальным взглядом она едва дышала.

— Вот так. — Она разгладила галстук рукой. Марион не смела поднять взгляд на Джеффа. Что с ней происходит? Откуда это лихорадочное состояние? Ведь он так с ней поступил… Ведь он собирается развестись с ней! Где же ее женская гордость?

Она с трудом вернулась к креслу, ноги у нее подгибались.

Джефф послушно перемерил еще несколько костюмов, но остановились они на первом. Джефф пошел в примерочную переодеться в свою одежду — в выцветшие джинсы и синюю рубашку. Марион проводила его взглядом.

Она догадалась, что Тэд наблюдает за ней — он усмехнулся, и она покраснела.

— Ну что вы смущаетесь, — сказал он. — Хотел бы я, чтобы моя Рути смотрела на меня такими же влюбленными глазами, как вы на своего мужа — после стольких лет супружества. Вы давно женаты?

— Через месяц исполнится одиннадцать лет. Так сколько я должна вам? — поспешно перевела она разговор в другое русло.

Они едва успели договориться о задатке, как вернулся Джефф.

— Марион открыла мне, что у вас приближается важная дата, — сказал Тэд, выписывая чек. — Собираетесь торжественно отметить?..

Они оба словно окаменели.

— Мы еще не определились, — наконец ответил Джефф. Он посмотрел на свои часы. — Ну, нам пора идти. Еще столько дел! Не забудьте о спорткомплексе.

Оказавшись на улице, они торопливо проследовали по старому каменному мосту в сторону Первой улицы. Они шли молча, не глядя друг на друга.

Ему не хочется думать о предстоящей годовщине, как и мне, сказала себе Марион.

Они направлялись к «Элкс-Холлу», расположенному за старинным кладбищем.

Через час вышли на улицу, взмокшие до такой степени, что одежда прилипала к спине. У Марион подкашивались ноги.

— Что ты скажешь об этом зале? — спросил ее Джефф.

— Мне он не понравился.

Джефф оглядел зеленый газон, цветочные клумбы, столетние деревья. Затем перевел взгляд вдаль — на библиотеку, мэрию, окружной суд — место, где он проводит так много времени.

— Мне тоже, — наконец вымолвил Джефф. Слушай, не пойти ли нам позавтракать?

Марион не удержалась от смеха:

— Это самое лучшее, что можно придумать.

Кафе «Старый мост» существовало здесь очень давно. Марион и Джефф сели за столик под большим зонтом во дворике.

— Что ты хочешь заказать? — спросила Марион, изучая меню.

— Мидии, жаренные во фритюре, что же еще? — Мидии были фирменным блюдом кафе.

— Хорошо, закажи и мне, — попросила Марион и отложила меню. Ей было странно сидеть здесь с мужем. Они не ходили в ресторан вот уже… Она не могла даже вспомнить, когда они в последний раз ели вне дома.

— У меня появилась идея насчет свадьбы Робин, — неожиданно сказал он. — Вот только не знаю, понравится ли она тебе…

— Сейчас мне понравится все что угодно. Так что ты предлагаешь?

— Как ты смотришь на то, чтобы отпраздновать свадьбу Робин у нас дома?

От его предложения Марион лишилась дара речи в буквальном смысле слова.

— На лоне природы… — добавил Джефф.

— Ты представляешь, во что это выльется? В доме будет тьма народа — гости, официанты, повара, музыканты…

Он беззаботно улыбнулся.

— А погода? Здесь, в Новой Англии, только и молишь Бога, чтобы не случилось какого-нибудь бедствия, — продолжала Марион. — И потом — это же столько работы! Нужно подготовить дом. Привести в порядок двор…

— Но у нас еще три недели! — воскликнул Джефф.

Она пристально посмотрела в его темные глаза, стараясь определить, насколько искренне он произнес слова «у нас». Неожиданно Марион осознала, как она привязана к нему, такому сильному и уверенному в себе, и у нее появилось ощущение, что с ним для нее нет ничего невозможного.

— О, Джефф! Это будет чудесно!

Он кивнул.

— Ну да. Ведь ты хотела, чтобы у Робин была замечательная свадьба…

Она засмеялась, не в силах сдержать бурную радость.

— Как только вернемся домой, тут же закажу тент по телефону.

— И столы со стульями, — подсказал Джефф.

— Нужно взять напрокат скатерти, посуду, столовые приборы. — Она помолчала. — Пригласить обслуживающий персонал…

— Действуй! — подбодрил ее Джефф.

Марион облегченно вздохнула. Впервые за эту неделю она почувствовала, что камень свалился у нее с души.

Им принесли заказ, и они налегли на еду, оживленно болтая о предстоящей свадьбе. А потом, все съев, Марион удивилась — как же быстро пролетело время.

Какой прекрасный день, подумала она, глядя на реку, несшую свои воды в нескольких ярдах от них. Почему мы так редко ходили в кафе? Выбрались накануне развода! Что нам мешало делать это раньше?

— Даю цент, если скажешь, о чем ты думаешь, — прошептал Джефф.

Марион застенчиво улыбнулась.

— Я вспомнила, как часто мы завтракали в кафе в первые годы совместной жизни.

Джефф отпил глоток пива из кружки и уставился в какую-то точку за рекой. Марион захотелось узнать, о чем он вспоминает. Может, о мансарде, которую они снимали недалеко отсюда? О том, как каждый день, взявшись за руки, шли вместе на работу?

В те далекие дни утро тянулось медленно — они ожидали минуты, когда в полдень можно будет встретиться… поцеловаться, и неважно, что кто-то увидит…

Когда позволяла погода, они клали свой завтрак в сумку и устраивали пикник где-нибудь на лужайке. Иногда… иногда они просто шли в свою мансарду и не завтракали вовсе.

Марион взглянула на мужа — благо он отвернулся, — и ее захлестнула горячая волна. Она облизала пересохшие губы.

Эта вспышка ничего не значит, мысленно убеждала себя Марион. Просто от воспоминаний об их поцелуях, объятиях, минутах близости у нее закружилась голова.

Но потом Марион перестала обманывать себя. Несмотря на все неприятности, которые произошли между ними, Джефф все еще имел над ней огромную власть, он вызывал у нее непреодолимое желание.

Вдруг она заметила, что Джефф вскинул брови — его что-то удивило, а может быть, и позабавило. Как-то он сказал ей, что всегда может точно определить, когда ее настигает волна желания. Марион не знала, куда глаза девать от смущения.

— Нам п-пора домой, — проговорила она, заикаясь. — Нужно сделать еще столько звонков!

Джефф согласился.

— Я зайду в туалет. — Он поднялся. — Вернусь через минуту.

Пока он ходил, Марион обнаружила, что они не одни. Немного поодаль, не спуская с нее глаз, сидела Тиффани Тейлор.

 

Глава шестая

Тиффани вспорхнула со стула и направилась через дворик к ней, оставив в одиночестве хорошо одетого мужчину.

— Здравствуйте, миссис Кент.

Марион интересовало вот что: ей только показалось или в самом деле Тиффани вложила в слово «миссис» изрядную долю сарказма?

— Вы хотите поговорить с Джеффом? Он сейчас вернется.

Марион не оставила без внимания наряд молодой женщины. На ней был модный, цвета слоновой кости, костюм с изумрудной шелковой блузкой, туфли на высоком каблуке и изысканные золотые украшения. Блузка, отметила про себя Марион, была подобрана под цвет глаз Тиффани. Сегодня ее длинные черные волосы были собраны в мягкий, очень женственный узел.

— Нет, я хочу поговорить с вами. — Тиффани без приглашения села на место Джеффа.

— Со мной?

— Совершенно верно. Я хочу, чтобы вы знали, как я ужасно чувствую себя из-за того случая на прошлой неделе. Помните, когда вы вошли в контору Джеффа? Я так сожалею о том, что произошло. — Ее голос звучал искренне, глаза смотрели с сочувствием, но что-то насторожило Марион. — У вас с Джеффом ведь не все гладко в отношениях…

Марион показалось, что ей всадили нож в самое сердце. Джефф рассказал этой женщине об их затруднениях?

— Но я никогда бы не стала подталкивать кого-то к разводу. Разумеется, Джефф привлекательный мужчина — да и кто этого не заметит? Но у меня твердые принципы, миссис Кент.

У Марион застучало в висках от напряжения. Она лихорадочно думала: какой смысл вложила Тиффани в свои слова?

Одно было ясно: Тиффани знает, что Джефф ушел из дома.

— Нас вам не разлучить! Джефф вернулся ко мне! — выпалила Марион, подстегиваемая уязвленным самолюбием. Впрочем, через три недели Тиффани все равно узнает, что их примирение было притворством…

Тиффани растерялась, ее глаза испуганно забегали. Но она взяла себя в руки и улыбнулась.

— Хорошо, хорошо. Я очень рада. Я думаю, ваш муж знает, что делает. Он один из самых ярких, обаятельных людей, с какими я когда-либо работала.

Марион была несколько озадачена откровенным восхищением Тиффани. Наверняка любая претендующая на чужого мужа женщина не стала бы так открыто расточать похвалы в его адрес.

— Мы понимаем друг друга с полуслова. Нам так легко работать друг с другом. Я хотела бы работать с ним и дальше — с вашего, разумеется, согласия. Впрочем, наши отношения чисто профессиональные. Я хочу, чтобы вы знали это, особенно сейчас, когда мы с Джеффом получили предложение от «Ситем» работать на Западном побережье. — Женщина на секунду замолчала, вглядываясь в лицо Марион. — Было бы грустно, если бы недоразумение между мной и вами повлияло на его ответ фирме.

Как только слова Тиффани дошли до сознания Марион, у нее засосало под ложечкой.

— Я уверена, что Джефф примет предложение, — объявила Тиффани. — Он представляет большую ценность для «Ситем», и вы должны понимать, что в маленьком городке трудно выдвинуться. — Тиффани пожала плечами. — Но, работая в «Ситем», он будет встречаться с замечательными людьми. Это расширит его кругозор. И потом, он будет получать от фирмы немалое вознаграждение за свой труд. Вы, извините, тоже от этого выиграете. В том случае, если «Ситем» разрешит вам последовать за Джеффом, — поддразнила ее с легкой усмешкой Тиффани. — Ваше противоборство нашему проекту не осталось незамеченным. — Она улыбнулась, чтобы сгладить впечатление от своих слов.

Марион была так подавлена, что не сразу заметила, что вернулся Джефф. Тиффани встала и поздоровалась с ним.

Мужчина, оставленный Тиффани, подошел к их столику, и Джефф представил его Марион. Она не уловила, как его зовут. Кто-то из «Си-тем». Потрясенная, она не понимала ни их вопросов, ни их шуток.

Но что она заметила, так это многозначительные взгляды, которые Тиффани бросала на ее мужа, и то, как Тиффани наклонялась к нему во время разговора, касаясь грудью его плеча.

Джефф и Марион возвращались домой, почти не разговаривая. Он спросил, как она себя чувствует. Она ответила, что хорошо. Джефф спросил, не обидела ли ее Тиффани. Марион ответила: «Нет». На этом его вопросы были исчерпаны, и она полностью ушла в свои мысли.

В тот день, когда Марион призналась Бронвин, что они с Джеффом расходятся, она и не подозревала, насколько они отдалились друг от друга. Ему предложили работать в «Ситем», на Западном побережье, и Джефф ни слова не сказал ей об этом! А вот Тиффани знает. Тиффани вообще знает о Джеффе много такого, о чем она — его жена — не догадывается. Например, что он скучает в маленьком городке со своей адвокатской практикой. Что он просто создан для работы в крупных фирмах. Тиффани знает, что Джефф заработает в «Ситем» хорошие деньги, что Марион сотрудничает в Комитете по охране природы и препятствует Джеффу, продвигающему проект фирмы, что их брак непрочен…

Значит, согласится он на предложение от «Ситем» или нет, Джефф ее не принимает в расчет. Он с ней не считается. В его будущем для нее нет места. Он будет за три тысячи миль отсюда. С Тиффани… Тиффани переводят туда же.

Марион понимала, что Тиффани прекрасно подходила Джеффу. Она была яркой и неотразимой. Она разделяла его профессиональные взгляды. Тиффани и Джеффу хорошо работалось вместе.

Но самое главное заключалось в том, что Тиффани была в состоянии иметь детей. Марион никогда не забывала об этом.

Джефф открыл калитку, и Марион, проходя первой, вспомнила тот вечер семь лет назад, когда Джефф привез ее сюда впервые, чтобы отпраздновать получение ссуды на покупку дома. Совсем не таким представлялось им тогда их будущее. Какое горькое разочарование постигло их!

Теперь Джеффу представился новый шанс. Любимая работа, требующая от него полной отдачи. Жалованье, соответствующее его способностям. Женщина в расцвете лет. Верная помощница. Именно такую он и заслуживает. И — возможность создать полноценную семью.

Время же, отпущенное ей на семейную жизнь, истекло.

Джефф отпер парадную дверь и с тревогой смотрел, как Марион, опустив голову, молча шла по коридору на кухню. Он пошел следом за ней, недоумевая, какая муха ее укусила. Весь день она была той прежней Марион, которую он так хорошо знал. Она казалась довольной, когда они завтракали в кафе. Он даже решил, что значит для нее гораздо больше, чем ему думалось. Но теперь она опять замкнулась в себе, в ней появилась какая-то холодность и отчужденность.

Он прислонился к косяку кухонной двери и наблюдал за ней. Марион взяла телефонный справочник и стала искать номер телефона проката тентов и палаток.

— Тебе что, делать нечего? — процедила она сквозь зубы.

Он вскинул руки вверх:

— Ухожу, ухожу. — И, не дожидаясь новых реплик, схватил портфель, газету и ретировался в свой кабинет.

Джефф сел за письменный стол и, опершись локтями о столешницу, обхватил голову руками. Поведение Марион было явно лишено здравого смысла. Марион прицепилась к бедной Тиффани, просто чтобы разрушить их брак.

Взгляд Джеффа упал на газету, раскрытую на том месте, где было опубликовано интервью с Марион. Разглядывая ее фотографию, он обратил внимание на ее серьги — «каскад» золотых и серебряных листочков. Несмотря на плохое настроение; Джеффа охватило чувство гордости за жену, обладавшую несомненным талантом.

Джефф стал читать ее интервью, опуская выпады Марион против «Ситем». Марион поведала журналистке, с чего все началось. Когда она была маленькой, отец заметил, что она увлеченно играет бусами. Тогда отец принес ей целую корзину бижутерии с блошиного рынка вместо ее игрушечных бус…

Джефф подпер подбородок рукой и задумался. Когда он встретил Марион, ей было девятнадцать, но уже тогда она была уверена в себе, и это сбивало его с толку. Она знала себе цену, знала, чем займется, и, очевидно, имела представление о том, что ей надо от жизни.

Ее внутренняя уравновешенность всегда привлекала и… огорчала его. Он чувствовал себя отверженным, непричастным к ее внутреннему миру. Такой она была до встречи с ним, такой останется после их разрыва.

Джефф стал читать статью дальше и дошел до места, где Марион рассказывала, откуда черпает вдохновение. Джефф снова погрузился в воспоминания. На память ему пришел один случай: как-то раз солнечным утром он спустился к завтраку и увидел Марион, через увеличительное стекло рассматривавшую мотылька, уснувшего на оконном стекле. Сначала Джефф принял его за сухой лист — таким огромным был мотылек. «Иди сюда, — позвала Марион. — Разве он не прекрасен?» И они вместе любовались мотыльком, забыв о времени.

Встав из-за стола, Джефф подошел к бару и налил себе бурбона. Да, Марион умеет увидеть прекрасное даже там, где этого никто не заметит. Несколько лет она открывала этот дивный мир и ему. Она даже не подозревает, как он ценит это. В суде он сталкивался почти ежедневно с отбросами общества, и, придя домой, ему было просто необходимо видеть мир ее глазами. Красота и добродетель еще существуют в мире — вот главное утешение, что давала ему Марион.

Он залпом выпил бурбон и тут же налил еще. Ему было неприятно, что они оказались по разные стороны в вопросе о «Ситем». И совсем не потому, что он работал на эту фирму, не из-за того, что вызов бросила ему собственная жена. Нет, все было гораздо сложнее.

Хотя нельзя сказать, что Марион относилась к нему безукоризненно, но она была сама доброта. И, теряя Марион, он почувствовал себя… не то чтобы неуверенно, но в какой-то степени обделенным.

Что плохого в том, что он представляет интересы «Ситем»? Он тщательно изучил дела фирмы и ее планы и не нашел ничего, что бы противоречило его личным и профессиональным представлениям об этических нормах. Но, теряя Марион, он… терял почву под ногами.

И еще вот что странно: весь день он снова воспринимал себя и Марион как единое целое. Может, придумать, чем им заняться вместе сегодняшним вечером? Может, взять напрокат видеофильм? Заказать пиццу? Вдруг им тогда удастся восстановить утраченное взаимопонимание?

Джефф вышел из кабинета и пошел на кухню, но Марион там не было. Тут он услышал какие-то звуки, доносившиеся из ее мастерской.

Он подошел к двери. Марион сидела спиной к нему, поглощенная работой. В лучах заходящего солнца она казалась еще красивее, нежнее, трогательнее. Ему захотелось обнять ее, и он понял, чего ему не хватало весь день.

— Марион! — позвал он ее, но она даже не обернулась. Он обратил внимание, что на ней были наушники, — она слушала музыку, совершенно не подозревая, что он стоит рядом.

Джефф простоял так несколько минут, не спуская с нее глаз, но Марион его так и не заметила. Подавленный от нахлынувшего чувства одиночества, он вернулся в свой кабинет.

Джефф позвонил О'Тулу в отель и спросил, когда можно вылететь в Калифорнию. Чем меньше времени он проведет дома, тем лучше.

— Вы можете лететь в среду во второй половине дня. Вас это устроит?

— Да, конечно, — ответил Джефф.

Повесив трубку, он хотел налить себе еще немного бурбона, но вместо этого поехал в Центр здоровья. И занимался на тренажере до полного изнеможения. В субботний вечер, совершенно один, в Центре здоровья, с грустью размышлял он, думал ли я, что такой будет моя жизнь?

В понедельник утром Джефф попросил Фредди уплотнить его рабочий график, так чтобы он мог освободиться к тому времени, когда полетит в Кармел. Фредди, подруга Робин, проработавшая у него четыре года, с тех пор как окончила курсы секретарей, впилась в него вопрошающим взглядом.

— Вам придется засиживаться допоздна.

— Я знаю. — Он посмотрел на поджатые губы Фредди.

— А что, эта мисс Тейлор тоже летит в Калифорнию? — спросила Фредди.

— Нет, мисс Тейлор в Калифорнию не летит — она остается в Бостоне, — ответил он.

Фредди кивнула. Затем спросила:

— А так ли необходимо лететь в Кармел?

— Да, — сказал он, едва сдерживая раздражение. Он налил себе кофе, торопливо поднялся в свой кабинет и сильно хлопнул дверью.

Джефф набрал домашний номер Грэма. Тот уже собрался уходить на работу. Джефф кратко объяснил ему, почему не придет играть в теннис на этой неделе.

— И куда же ты собрался? — крикнул Грэм в трубку. — Осталось всего две недели для спасения семейной жизни, а ты смываешься!

— Там уже нечего спасать! Сколько раз я должен тебе это повторять? — возразил Джефф.

— И эта Тиффани летит?

— Нет!

Он повесил трубку. Голову сдавило, будто тисками.

Когда он вернулся домой, боль еще усилилась. И было из-за чего — он ведь так и не сказал Марион о командировке. Нет, нельзя больше откладывать, нельзя оставлять такое важное сообщение на последнюю минуту.

Марион работала в своей мастерской. Он сказал ей об отъезде. Плечи у нее дернулись, но она даже не взглянула на него. Она вообще не замечала его после завтрака в субботу, в кафе.

— И зачем ты туда направляешься? — спокойно спросила Марион, однако Джефф заметил, какие глубокие морщины прорезали ее лицо.

— В «Ситем» меня попросили помочь тамошним коллегам оформить купчую.

— Ясно. — Было видно, как дрожит у нее жилка на виске. — Это надолго?

— Я лечу в среду и вернусь через неделю. Как ты на это смотришь?

Она пожала плечами.

— Мне совершенно все равно. Как тебе лучше, так и поступай. — Она снова занялась своей работой.

Джефф отправился в кабинет, кляня себя на чем свет стоит за этот разговор. Он-то, Джефф, надеялся, что она расстроится или хотя бы поинтересуется его делами. Когда же он наконец поймет, что Марион безразлично все, что касается его?

В среду, днем, силы покинули Марион. Отношения с Джеффом серьезно подорвали ее здоровье. Начиная с ссоры, которая привела к тому, что он ушел из дома, ее рвало почти каждый день. Аппетит пропал, по ночам ее мучила бессонница. Марион боялась, что в один прекрасный день просто свалится от истощения.

Все очень просто. Вся ее жизнь была сосредоточена на Джеффе. Не лавры общественной деятельницы придавали ей уверенности каждый день, а то, что она была в первую очередь женой Джеффа. Неожиданно она лишилась этой основы своего существования…

После обеда Марион позвонила доктору Туми и на следующее утро явилась на прием. Вообще-то доктор Туми был гинекологом, но Марион столько часов провела в его кабинете — по причине сложной истории своей болезни, — что привыкла видеть в нем врача на все случаи жизни.

— Что случилось, Марион? — Доктор Туми был худой сутулый человек с веселыми глазами и доброй улыбкой.

Марион рассказала ему о своем недомогании, старательно обходя предположение, что все это из-за Джеффа.

— На меня столько всего навалилось. Кручусь как белка в колесе. А тут еще свадьба Робин… — Марион пожала плечами, надеясь, что ее неразговорчивость подчеркнет всю глубину ее переживаний. — Может, вы дадите мне чего-нибудь успокаивающего? Хотя бы на то время, пока у меня столько забот.

Умудренный жизнью седой врач кивнул:

— Конечно, конечно. Но сначала надо сделать несколько анализов. Беспокоиться не о чем, но я должен знать, с чем мы имеем дело. Может, вы носительница каких-нибудь экзотических вирусов, которые сделают меня известным на весь мир?

Марион отнеслась к назначенным анализам с полным равнодушием. Она была уверена, что у нее просто нервный срыв из-за семейных неприятностей и, как только они пройдут, она снова станет прежней Марион.

Она не ожидала, что результаты анализов будут готовы уже к вечеру. И даже не предполагала, что услышит такое от доктора Туми.

— Я — что?! — осипшим от волнения голосом переспросила она, когда врач позвонил ей в магазин.

— Поздравляю вас, Марион, вы беременны!

 

Глава седьмая

Марион вошла в кабинет доктора Туми и направилась прямо к его столу, не обращая внимания на жест, которым врач приглашал ее сесть.

— Здесь какая-то ошибка. — Она нависла над столом, опираясь на него руками.

Врач откинул назад голову и рассмеялся.

— Нет никакой ошибки, Марион. Я должен сказать, что у вас беременность около шести недель.

Она продолжала стоять.

— Но это невозможно!

— Марион, ваша беременность была возможна, но затруднена.

Марион уставилась на доктора Туми, словно оглушенная. В ушах так звенело, что она словно издалека услышала свой собственный голос:

— Вы уверены?

— Абсолютно уверен.

Марион машинально села в кресло и вцепилась в подлокотники с такой силой, словно летела в ракете со скоростью света.

— Если хотите, мы сделаем анализ еще раз, но…

— Да. Можно я подожду результата?

Доктор Туми пожал плечами.

— Если вам от этого станет легче — пожалуйста. — И он попросил медсестру проводить Марион в лабораторию.

Через несколько минут Марион вернулась в кабинет врача.

— Я вам кое-что порекомендую, но не транквилизаторы. Вы будете лечить себя сами. Я хочу, чтобы вы сами себя успокаивали. Раза два в день делайте перерыв в работе, гуляйте, слушайте мелодичную музыку. Одновременно откажитесь от всего, что вас возбуждает, — от кофе, например. — Врач смотрел на нее уверенным взглядом. — Марион, я знаю, что вам пришлось испытать несколько лет назад. Но у вас нет причин не верить, что вы доносите этого ребенка.

Этого ребенка?.. Слова доктора Туми все еще не доходили до ее сознания. Она помнила одно: ее заболевание обрекло ее на полное бесплодие.

Тут вернулась медсестра и положила историю болезни Марион перед доктором, затем, доброжелательно улыбнувшись всем, вышла. Марион сидела на краешке кресла, от волнения она едва дышала.

Доктор открыл историю болезни, кивнул, потом перевернул ее так, чтобы Марион было видно, что там написано. Для пущей убедительности он держал указательный палец у слова «положительно».

У Марион голова пошла кругом. То, чего они так ждали, произошло, когда они с Джеффом вот-вот расстанутся навсегда!

— Ничего не понимаю. — Ее голос был еле слышен.

Доктор Туми посмотрел на нее с нескрываемым беспокойством.

— Что, эта беременность вызовет осложнения в семье?

Марион почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.

— Что вы, конечно, нет!

— Вы выглядите такой расстроенной.

— Ну, только… — Только что? Что ее муж сейчас в Калифорнии, знакомится с делами, которыми займется в ближайшем будущем? Что ребенок теперь будет ему помехой? — У нас сложился определенный образ жизни и мышления… — она помедлила, — а теперь мы должны будем менять все привычки.

Доктор Туми сочувственно улыбнулся:

— Вы еще так молоды! Тридцать один, да?

Она кивнула.

— Это еще что! У меня есть пациентка, ей сорок три года, и она беременна в первый раз! Она так счастлива!

Марион улыбнулась из вежливости. И уже хотела встать с кресла.

— Подождите, — сказал ей врач. — Я должен выписать вам витамины. — Потом он взял из стопки брошюру для будущей матери.

— Спасибо. — Марион старалась не смотреть ему в глаза. Все это они с Джеффом уже проходили, она знает, что ее ожидает. Вдруг ее охватило чувство полной безысходности.

— У меня к вам одна просьба, — обратилась она к врачу, с большим трудом скрывая свое подавленное настроение. — Если вы случайно встретите Джеффа, не говорите ему, что я беременна, хорошо?

Врач удивленно вскинул седые брови.

— Джефф сейчас ужасно занят проектом фирмы «Ситем». — Она отвела взгляд. — У него есть и другие дела, тоже очень ответственные и важные, требующие от него большого напряжения. Поэтому новые переживания ему совсем ни к чему. Я выберу подходящий момент и скажу ему попозже.

Доктор покачал головой.

— Я не вижу причин для беспокойства. Такая новость придаст ему новые силы и энергию.

— Нет, — упрямо твердила Марион, — я знаю Джеффа. Сейчас ему нужно быть предельно собранным.

— Хорошо, договорились. Вы скажете ему сама, когда сочтете нужным.

— Спасибо. — Она облегченно вздохнула.

Попрощавшись, Марион вышла из кабинета врача как в тумане. Она боялась, что не сможет дойти до своей машины.

Но все-таки дошла. Села в машину и повела ее куда глаза глядят.

Неожиданно для себя Марион обнаружила, что оказалась у поместья Пауэллов. Ей было необходимо выговориться.

Но стоит ли звонить в дверь подруги после их ссоры? Неизвестно еще, какие чувства вызовет сообщение о ее беременности у Бронвин. Может быть, сочувствие и поддержку, а может — ни того, ни другого. Нет, скорее всего, Бронвин заявит, что перст Божий указует ей не разлучаться с Джеффом.

Марион снова завела машину.

Как-то так получалось, что, когда Марион было невмоготу, она всегда приезжала на пляж и взбиралась на холм Маттасквомикатт. Здесь, с ее любимого холма, она смотрела на необозримые просторы океана и давала волю своему воображению.

Вот и сейчас, глядя на величественные бескрайние просторы Атлантического океана, она почувствовала, как у нее поднимается настроение и как умиротворение вселяется в ее измученную душу.

У нее будет ребенок!

Только сейчас Марион в полной мере осознала случившееся и заплакала от счастья.

У нее будет ребенок! Она носит под сердцем новую жизнь!

Охваченная благоговением, потеряв голову от переполнявшей ее радости, Марион то плакала, то смеялась.

Нежно поглаживая живот, она вдруг спросила себя: сможет ли известие о ее беременности спасти их с Джеффом брак? Но тут же отбросила всякую мысль об этом. Бездетная или с ребенком, она больше не представляет для Джеффа никакого интереса. Нет, Марион не хотела, чтобы он остался с ней только из чувства долга.

Как только в среду он вернется домой, она сразу же начнет разговор о бракоразводном процессе. Эту тему они оба тщательно обходили. Пока вопрос о разводе оставался открытым, Джефф, вероятно, не чувствовал себя виноватым в случившемся.

Марион обхватила колени и, уткнувшись в них подбородком, смотрела в бескрайнюю даль океана, словно в вечность.

Впрочем, есть еще одна причина, из-за которой она скроет свою беременность от Джеффа. Она уже была беременна, и все прежние беременности кончались выкидышем; теперь она боялась, что и этого ребенка ей не удастся уберечь. Вопрос был только в том, когда она выкинет, и она не хотела понапрасну обнадеживать Джеффа.

Да, она никому не скажет, что ждет ребенка, и если что случится — встретит беду один на один.

Долго ли мы будем вместе, маленький мой? — вопрошала она свое дитя. Ее вопрос унесло морским ветром, но она и не надеялась получить на него ответ. Пусть лучше на него никогда не будет ответа.

Умиротворенная, она наконец спустилась с холма, но поехала не домой, а в соседний городок, где ее никто не знал. Там она и купила все, что прописал ей доктор Туми. Вернувшись домой, Марион спрятала лекарства и брошюру в ящик платяного шкафа и занялась приготовлением ужина.

Вечерело. Клонившееся к горизонту солнце украсило сад и комнаты кружевной тенью.

Марион поставила мясо в микроволновку, стараясь не поддаваться гнетущему чувству одиночества.

Пока разогревалось мясо, она позвонила матери во Флориду и рассказала, как идет подготовка к свадьбе Робин. Несколько раз порывалась сказать матери о своей беременности, да так и не сказала.

Чудо-печь своим «бип-бип» сообщила хозяйке, что еда готова. Быстро вынув тарелку, Марион села на табуретку перед экраном телевизора. Комната погрузилась в вечернюю мглу. Марион опять овладело уныние, но она убеждала себя, что не чувствует одиночества. Она включила телевизор, чтобы нарушить давившую на нее тишину в доме. Но, несмотря на все ухищрения, Марион испытала ужас, когда поняла, что теперь еще и боится за нарождавшуюся в ней новую жизнь.

Вдруг ее внимание привлекла программа новостей.

— Теперь перейдем к дискуссии, развернувшейся вокруг концерна «Ситем», — сказал диктор.

Марион не поверила своим глазам, когда на экране появилось… лицо Джеффа. Он сидел в тени кипарисов в каком-то уютном дворике с видом на Тихий океан, густые темные волосы трепал легкий морской бриз.

Марион отложила вилку и с трудом проглотила кусочек мяса. Необычность происходящего заключалась в том, что сейчас Джефф находился на Западном побережье Америки, за сотни миль от нее, на берегу Тихого океана, а она совершенно случайно включила телевизор.

Похоже, впрочем, что это был не прямой эфир, а запись.

Джефф говорил в присущей ему спокойной, доверительной манере. «Ситем» предложил Итернити четверть миллиона долларов на нужды просвещения — разумеется, в случае одобрения городом планов концерна по строительству жилого массива. Марион надо было возмутиться — фактически «Ситем» предлагал городу взятку. Но Марион будто загипнотизировали: так был великолепен Джефф. Она вглядывалась в солнечные блики, сверкавшие в его волосах, в его красивое лицо, вслушивалась в его глубокий голос и недоумевала, как могла она додуматься развестись с этим человеком. Это же ее муж, ее первая любовь, ее самый лучший друг! Она узнавала его как бы заново.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Марион протянула руку к экрану и прикоснулась к щеке Джеффа.

— Я жду ребенка, Джеффри, — прошептала она. — Я весь день хотела сказать тебе об этом.

Но передача закончилась, и изображение исчезло. Марион выключила телевизор. Дом снова погрузился в гнетущую тишину.

Никогда еще Джефф так не радовался возвращению домой, как сейчас. Пять дней показались ему пятью годами. Уехать из Новой Англии! Оставить вековые деревья, старинные особняки… Он заплатил шоферу такси, повесил на плечо дорожную сумку и чуть ли не бегом двинулся к дому.

Это была не самая лучшая командировка. В дороге он кое-что узнал и расстроился. Тиффани предложили работать над тем же проектом, что и ему, и, если он примет предложение, они снова будут работать вместе. Почему никто не предупредил его? Почему Тиффани промолчала? Что его очень беспокоило, так это подозрение, что Тиффани могла сказать обо всем Марион.

Эта мысль пришла ему в голову прошлой ночью. Он наконец догадался о причине странного поведения Марион. Вероятно, Тиффани говорила с его женой и рассказала не только о своем, но и о его переводе. Настроение Марион резко изменилось сразу после встречи с Тиффани в кафе «Старый мост». Джефф не мог простить себе, что не рассказал обо всем жене сам. Он еще не знал, как выберется из этого неприятного положения. Но почему-то ему казалось, что все обойдется.

Он застал ее в столовой за мытьем окон. На ней были джинсовые шорты с бахромой и светлая блузка без рукавов, завязанная спереди узлом. Волосы были собраны в хвост.

Услышав, как он вошел, Марион оглянулась, и он понял, что ради одного этого взгляда стоило мчаться домой со всех ног.

— Привет! — она застенчиво улыбнулась.

— Привет! — Джефф готов был поклясться, что время повернуло вспять. Не только потому, что Марион выглядела такой же, как в день их первой встречи, но и потому, что ему захотелось взять ее на руки и поцеловать, как он делал это несколько лет назад, возвращаясь из командировок. Ему показалось, что и она думает о том же самом.

Но тут Марион взмахнула ресницами и наклонила голову.

— Как прошла командировка? — спросила она вежливо, избегая смотреть ему прямо в глаза.

— Нормально. — Он старался держаться непринужденно. — С заданием я справился. — Джефф огляделся. Занавески были сняты, мебель вынесли. — Что тут происходит?

— Как что? Подготовка к приему, — ответила она.

— Марион, никому дела нет, мыли окна или нет.

— Я знаю.

— Я знаю, что ты знаешь, но ты что, собираешься вылизать весь дом?

Она пожала плечами.

— Разве нельзя поручить это миссис Сузи? — спросил он, имея в виду женщину, приходившую к ним убираться.

— Конечно, она помогает, но работы очень много. — Марион продолжала мыть окно с преувеличенным усердием. — Итак, чем же ты занимался в командировке?

— Да ничем особенным. Несколько договоров. Пил-ел с нужными людьми. Марион, я был в дороге весь день, я с ног валюсь от усталости.

— Отдохни, — сказала она, как отрезала.

Ее реакция подтверждала его правоту: Марион знает, что ему предложили новую работу, и дуется на него за то, что он не рассказал ей об этом. Сердце его возликовало от радости. Джефф пододвинул кресло и уселся поудобнее.

Марион, словно спохватившись, спросила:

— Ты, наверное, проголодался?

— Еще бы! Умираю с голоду!

— В холодильнике есть немного курятины.

— Я разогрею ее, — сказал он, но Марион сама пошла на кухню. Это его очень удивило, так как начиная с их ссоры они ели в разное время и он уже привык заботиться о себе сам. Пока он наливал себе пиво, Марион поставила курятину в микроволновку разогреваться.

— Как идет подготовка к свадьбе? — спросил он, чтобы начать разговор.

— В общем неплохо, — ответила она. — У нас нет оркестра, но зато «Сильвас» обеспечит гостей вкусной едой.

— Ну, тогда гости и не заметят, что нет музыки, — подбодрил ее он.

— Не рассчитывай на это. — Она стояла, прислонившись к столу, и делала рукой круговые движения по животу.

Джефф нахмурился.

— Тебя все еще беспокоит желудок?

Она быстро опустила руку, слегка порозовев. Микроволновка пропищала свое «бип», и Марион поспешила вынуть тарелку с курятиной.

— Ты не возражаешь, если я пойду поглажу занавески?

Джефф смотрел, как она заторопилась в комнату для стирки, недоумевая, в чем провинился. Когда он научится понимать эту женщину?

Он ел в одиночестве, одновременно просматривая газеты, накопившиеся за время его отсутствия.

В кухню вошла Марион с выглаженными занавесками. И тут он увидел в газете статью, от которой у него округлились глаза, а из горла вырвался торжествующий вопль победителя.

— Городская комиссия по строительству сдалась! Вот это да!

— Свинья! — сказала она, проходя мимо.

— Кто? Я или комиссия? — спросил он.

— Все вы хороши! — крикнула она из столовой. — Все вы свиньи!

Он снова воспрянул духом, что само по себе было очень странным, поскольку его обозвали свиньей, но почему-то ему казалось, что Марион сказала это не со зла.

— Ну да, конечно, одна ты такая правильная, что можешь обвинять остальных, — проговорил он, следуя за ней в столовую. — Думаешь, я не видел твоего имени в списке поддерживавших агитацию против «Ситем»? — Джефф хлопнул ее сложенной газетой пониже поясницы. Если несколько месяцев назад такой жест был в порядке вещей, то теперь…

Он затаил дыхание, ожидая, что она скажет что-нибудь резкое. Но она только покачала головой с наигранным пренебрежением, очаровательная улыбка играла на ее губах. Сердце Джеффа забилось сильнее. Неужели за пять дней командировки она тоже соскучилась по нему?

— Как у тебя дела с обручальными кольцами? — спросил он, помогая вешать занавески.

Она так и просияла:

— Хочешь посмотреть?

— Очень.

Они пошли в ее мастерскую.

Марион показала ему еще не отполированное кольцо Нейта. Джеффу оно показалось довольно замысловатым.

— Это, — он развел руками, — выше всяких похвал!

— Тебе в самом деле нравится? — спросила Марион с довольным видом.

— Да, очень. — Он обвел взглядом ее другие незавершенные работы, и тут его внимание привлекла толстая книга, лежавшая на столе.

— Что это? — спросил Джефф. Он взял книгу, открыл, и ему показалось, что он летит в шахту лифта с последнего этажа. «Развод. Законы. Рекомендации. Советы» — таково было название книги.

Марион вздрогнула. Эта книга лежала здесь неспроста. Марион хотела побольше узнать о разводе, о законах, о терминах, чтобы не выглядеть полным профаном перед мужем-юристом, когда придется вплотную заняться вопросом развода.

— Вот оно что, — сказал Джефф, кладя книгу на место. — Я мог бы и сам догадаться, что все идет к этому.

— А разве мы не собирались обсудить вопрос о разводе? — Ее опять стало мутить, хотя вот уже несколько дней она чувствовала себя хорошо.

Джефф не ответил, только крепко сжал зубы. О, все оказалось гораздо труднее, чем она предполагала. Уже несколько дней она проигрывала в воображении различные варианты этого вечера — как первая, сохраняя полное спокойствие и присущую ей прямоту, начнет разговор о разводе, едва Джефф войдет в дом.

Но, взглянув на Джеффа, она почувствовала, что самообладание покидает ее. Да, Джеффри Кент оказался крепким орешком. И чем больше она попадала под его обаяние, тем труднее ей было заставить себя начать разговор о разводе.

Однако благодаря этой книге все встало на свои места.

— Я купила эту книгу в надежде, что мы разведемся без привлечения посторонних юристов. — У Марион от волнения пересохло во рту. — Такая предосторожность даст нам возможность сохранить все в тайне хотя бы на несколько месяцев. — Ее пальцы сжались в кулаки, голос дрожал. — Ты уехал бы в Калифорнию на новую работу, а я бы говорила всем, что ты в командировке. Конечно, это не могло бы продолжаться бесконечно, и люди рано или поздно догадались бы. Но легенда о церкви просуществовала бы еще несколько месяцев.

Пока она говорила, Джеффу казалось, что он вот-вот задохнется. Он отвернулся и стал смотреть в окно.

— Как ты узнала, что я получил новую работу? — Его голос был зловеще спокоен.

Марион поняла, что проговорилась. Она хотела не показывать вида, что все знает.

— Так как ты узнала, Марион?

— От Тиффани, — призналась она. — Совершенно случайно. Тиффани думала, что ты мне все рассказал.

— И ты не вытерпела и помчалась в магазин за этой книгой, — сказал он, обернувшись.

— Я решила, что тебе станет легче, если мы перестанем избегать слова «развод».

Он недоверчиво посмотрел на нее и, покачав головой, рассмеялся. Она никогда не слышала, чтобы он смеялся таким странным смехом.

— Куда ты? — спросила она, увидев, что Джефф направляется к двери.

— Не знаю. — Он качал головой и смеялся леденящим душу смехом. — Не знаю. — Широким шагом он вышел в непроглядную ночь, сел в машину и уехал.

 

Глава восьмая

На следующий день, в полдень, Джефф ворвался в ее мастерскую с большой картонной коробкой в руках.

— Ты искала книги о разводе? Вот. Изучай. — Он со злостью накренил коробку, и все ее содержимое вывалилось на пол.

Марион взглянула на кучу книг, потом на него и — словно окаменела.

— Вот бланки, которые тебе понадобятся, чтобы начать бракоразводный процесс. — Он швырнул на стол конверт из манильской бумаги. — Чего откладывать? Начинай прямо сейчас!

Ошеломленная, она не нашлась, что сказать. Тем временем он повернулся и быстро ушел.

В таком взвинченном состоянии Джефф находился всю неделю. Он работал по шестнадцать часов в сутки. Если они с Марион и оставались на несколько минут вместе, то оба хранили полное молчание.

Марион не обращала на него никакого внимания. Заказы на украшения, работа в магазине и подготовка к свадьбе отнимали у нее уйму времени. В довершение всего не за горами было общее городское собрание и экстренное собрание Земельного комитета.

Но самым главным для Марион была ее беременность. Может, она и не доносит ребенка до срока, но, пока ребенок с ней, она должна окружить его материнской заботой — принимать витамины, хорошо питаться и следовать советам врача о полноценном отдыхе и спокойной, размеренной жизни. Выполнению последнего предписания мешал муж — источник беспокойства и тревоги.

Марион пыталась не замечать его, убеждая себя, что он ей совершенно безразличен. Но Джефф не выходил у нее из головы. Чем бы ни занималась, она постоянно думала о нем.

По всей видимости, она ошибалась, решив, что ему будет легче, если они в открытую станут говорить о разводе. Джефф очень переживал. И ей это было непонятно.

Марион так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как подошла к бакалейному магазину.

— Спустись на землю, Марион, — вдруг услышала она голос Бронвин. — Привет! Как ты? — сказала Бронвин непринужденным тоном, так что нельзя было понять, все еще сердится она на подругу или нет.

— Кручусь как белка в колесе.

— Представляю. Как дела со свадьбой? — спросила Бронвин из вежливости.

— Понемногу продвигаются. Мы решили отпраздновать свадьбу Робин дома. — Марион старалась не смотреть на подругу. Бронвин обладала удивительной способностью читать чужие мысли.

— А музыка? Ты уже пригласила оркестр? Или Робин больше нравятся диски?

— У меня есть на примете два ансамбля, — сказала Марион. А про себя подумала: как я могла обидеть эту прекрасную женщину? — Брон! — неожиданно воскликнула Марион.

— Что? — улыбнулась Бронвин.

— Не сердись на меня за тот разговор, хорошо?

— Ладно, не извиняйся. Чего не бывает в нашей жизни.

У Марион будто гора свалилась с плеч.

Подруги попрощались, но, дойдя до машины, Бронвин обернулась и спросила:

— Тебе помочь со свадьбой?

Марион поколебалась, но потом отбросила ложную гордыню.

— Ты поможешь мне найти хороший оркестр?

Бронвин широко улыбнулась:

— Я позвоню тебе вечером!

Стояла невероятная жара. Сидя в своей оснащенной кондиционером конторе, Джефф не мог ни о чем думать, кроме Марион.

— Эй!

Джефф вздрогнул. Он был так поглощен своим мыслями, что не слышал, как Грэм поднялся по лестнице.

— Так-так. Вот, оказывается, чем ты занимаешься весь день! — проговорил Грэм, стоя в дверях.

Джефф снял ноги со стола.

— Ишь, подловил!

Грэм вошел в комнату.

— Пришел поблагодарить за приглашение на свадьбу. Ну и жара, здесь как в бане!

— Ты не поверишь, но Марион в такую жару приводила двор в порядок сама.

— Что ты говоришь! И как у тебя с Марион?

От злости у Джеффа перехватило дыхание.

— Ничего хорошего.

— Ты пытался с ней поговорить? — спросил Грэм.

— Нет. — Джефф вскочил и стал быстро ходить по комнате. А потом, неожиданно для себя, он рассказал Грэму, что нашел у Марион книгу о разводе. — Я чувствовал себя полным идиотом.

— Как ты думаешь, почему она так поступила? — спросил Грэм.

Джефф презрительно усмехнулся:

— Она сказала, что мне же будет лучше, если мы с ней начнем обсуждать условия развода. Она ждет не дождется, когда я исчезну из ее жизни.

— Почему ты так решил? — удивился Грэм.

— Это долгая история, — ответил, вздохнув, Джефф.

— Я никуда не тороплюсь, — заявил Грэм.

— Тогда слушай. Я не сказал Марион, что получил предложение от «Ситем» работать у них постоянно, но Марион об этом все равно узнала.

— Она, наверное, была вне себя?

— Если бы! — сказал Джефф.

— Обиделась?

— Нет, Марион не бесилась и не обиделась. Она подумала, что настало время поговорить о разводе.

— Она решила, что ты принял предложение? — допытывался Грэм.

— Я еще должен подумать, — ответил Джефф.

— Да ты что? — воскликнул Грэм удивленно.

— Я хотел отказаться, но теперь… Не знаю… — Джефф отвернулся и с глубокой грустью стал смотреть в окно на магазин Марион.

— Как же она узнала о твоем назначении? — спросил друга Грэм.

— Ей сказала об этом Тиффани.

Грэм тихо ругнулся.

— Я говорил тебе, что эта Тиффани — себе на уме.

— Нет, нет. Это произошло чисто случайно, — возразил Джефф.

— Не кажется ли тебе, что Тиффани нарочно все подстроила? — спросил Грэм.

— Нет. Просто Марион использует любой повод, чтобы выставить меня за дверь.

— Скажи, дружище, что ты будешь делать, оставшись один?

Воцарилось глубокое молчание. Джефф смотрел в окно, Грэм смотрел Джеффу в затылок.

— Иди домой, старик. — Грэм поднялся и пошел к двери. — Будь поласковей со своей половиной. Тебе надо разобраться в своих чувствах.

Джефф молча кивнул. Он окончательно запутался.

Марион посмотрела на свои часики.

— Ты чего явился домой в такую рань?

— А сколько времени? — спросил Джефф, размашисто шагая по газону.

— Три.

— По субботам я всегда прихожу домой в три часа.

Правда, подумала Марион, но события последних дней приучили ее ждать возвращения мужа поздно вечером.

— Чем ты занимаешься? — спросил он.

Она удивленно посмотрела на него. Он глядел мимо нее, опустив голову, но тон его голоса был спокойным. Она не сразу нашлась, что ответить.

— Обещали доставить тент в среду, — просто сказала она. — Вот я и решила привести в порядок двор.

Джефф ослабил узел галстука.

— Зачем нам тент так рано? — Ему хотелось подольше поговорить с ней.

— Тебе действительно это интересно? — спросила она.

— Ага!

Марион недоверчиво посмотрела на Джеффа.

— Его надо установить, украсить. А потом привезут столы и стулья, их надо расставить.

Темные проницательные глаза Джеффа пристально разглядывали ее. Марион пожалела, что наложила макияж. По такой жаре…

— Я переоденусь и вернусь, — сказал он.

— Ты поможешь мне? — спросила она.

— Конечно. Мы же условились, что в этой предсвадебной круговерти мы будем вместе. — Джефф вздохнул и проговорил уже серьезно: — Марион, извини, что тебе пришлось выполнять всю основную работу одной. — Он помолчал, а потом добавил: — Что бы ни случилось с нашим браком, мы должны вытянуть это дело, поэтому хочешь не хочешь, а придется сотрудничать.

Глядя в сторону, Марион произнесла:

— Ты прав.

— Хорошо, что ты согласилась. — Джефф опять глубоко вздохнул. — А теперь оставь в покое косилку и займись клумбами. Я так и не научился отличать цветы от сорняков.

Впервые за эту неделю Марион улыбнулась:

— Ты для сада — настоящее стихийное бедствие!

— Спасибо. — Он вприпрыжку побежал к дому.

Позже Джефф косил газон, подстригал живую изгородь и выполнял все поручения Марион беспрекословно. Ему нравилось заниматься физическим трудом, несмотря на изнуряющую жару. Джеффу доставляло удовольствие быть на свежем воздухе, слышать торопливый плеск реки, подставлять голую спину под палящие лучи солнца. И видеть жену в двух шагах от себя.

Марион стояла на коленях перед клумбой, но эта поза не мешала ей быть очаровательной. На ней была соломенная шляпка, искорки веснушек проступали на скулах. Марион их ненавидела, а вот Джеффу они очень нравились.

Она рыхлила почву на клумбе, ее шорты открывали длинные, стройные ноги. Джефф видел, как под облегающей футболкой колышутся ее груди, в такт движениям ее рук. Джеффу показалось, что груди у нее стали полнее, но потом он решил, что это просто игра его воображения.

Изнурительная жара не спадала даже ночью. Марион ворочалась в постели, стараясь найти местечко попрохладнее. Простыни скомкались, волосы рассыпались по подушке. Нервы Марион были напряжены до предела.

Через открытое окно доносился неумолчный стрекот сверчков и цикад. Она старалась сосредоточиться на том, что ей предстояло сделать завтра, но не могла собраться с мыслями. Громкое кваканье лягушек, облюбовавших заросший водяными лилиями пруд, совершенно сбивало ее с толку.

Марион смотрела на балдахин над кроватью, а видела… Джеффа. Джеффа, работавшего во дворе… освещенное ярким солнцем сильное, мускулистое тело…

Она перевернулась на другой бок. Было два часа ночи, но она не сомкнула глаз ни на минуту.

Марион провела рукой по влажному лбу, груди. Каждой клеточкой тела она жаждала любви. Да, без сомнения, лето обострило ее чувственность. Она закрыла глаза и попыталась представить суровую зиму.

Марион не успела опомниться, как наступил понедельник. Общегородское собрание ее не волновало. Нисколько. Ожидание слишком затянулось, и прежний боевой настрой пропал. А поэтому, когда она пришла вечером в школу, то решила сначала осмотреться.

— Добрый вечер, — приветствовала ее женщина у входа в школу. — Давайте я вас отмечу, — предложила она, водя пальцем по списку участников голосования. Женщина поставила галочку и протянула Марион конверт с информационными материалами.

Марион натянуто улыбнулась и прошла в шумную аудиторию. Земельный комитет занял места справа. Она снова почувствовала резь в желудке, но присоединилась к своим.

— Марион, ты вчера видела передовицу? — спросила ее Бев, сверкая глазами.

— Разумеется, — спокойно ответила она.

То, что окружная газета выступила против корпорации «Ситем», было подобно государственному перевороту. Когда Марион накануне за завтраком увидела передовую статью, она злорадно вскрикнула. Джефф, пробежав передовицу глазами, крепко выругался. Вспомнив, как он отреагировал на статью, Марион невольно улыбнулась.

Вдруг Марион вздрогнула — она поняла, что Джефф уже здесь, среди людей «Ситем». Улыбка на ее лице угасла.

Между нею и Джеффом ничего не изменилось, и тот факт, что выходные прошли довольно приятно, ни о чем не говорит…

Джефф поднял голову, их взгляды встретились, и, о Боже, ее сердце безудержно рванулось ему навстречу. Он кивнул, приветствуя ее, а ей так хотелось крикнуть в ответ: Джеффри, что мы с тобой делаем? Как мы докатились до этого? Ведь прежде Марион с нетерпением ждала собрания, она думала, что они придут вместе, сядут рядом, вместе проголосуют. Возможно, их мнения в чем-то и разойдутся, но чтобы до такой степени…

С большим трудом Марион заставила себя переключиться на другую группу людей «Си-тем». Она узнала главного архитектора проекта, эксперта по финансам, инженера по охране окружающей среды, различных исполнителей помельче и, конечно, Тиффани.

Марион вся сжалась, как перед прыжком в воду. Она не хотела испытывать ненависть к этой женщине, но, видит Бог, другого ей не оставалось…

Сначала Марион показалось, что Джефф все еще наблюдает за ней. Он же мельком взглянул на Тиффани и снова стал смотреть на жену. Чувствуя, что краснеет, Марион достала из конверта информационные материалы и сделала вид, будто читает.

Зал быстро заполнялся народом, шум усилился. На сцене члены счетной комиссии сели справа, Комитет по финансовому обеспечению — слева, председатель общегородского собрания — посередине. Напольные вентиляторы тихо стрекотали, разгоняя душный воздух.

Председатель собрания ударил молоточком, и в зале постепенно установился порядок. Председатель был человеком добродушным, его природное чувство юмора не раз помогало вывести из тупика самые безнадежные дебаты.

После того как священник прочел молитву, взяв с собравшихся обет быть правдивыми и искренними, председатель огласил содержание вопроса, поставленного на голосование по просьбе жителей города.

На первый взгляд все было очень просто — внести поправки в законодательство города по единственному вопросу. Но каждый понимал, что означает это голосование. Если предложенные изменения пройдут — концерну «Ситем» будет дана «зеленая» улица. Если нет — концерну «Ситем» придется убираться восвояси. Все знали, что собрание затянется надолго.

Первым поднялся вице-президент «Ситем». Он взял микрофон и обратился к собравшимся. Марион слушала его речь о безукоризненной двадцатилетней практике жилищного строительства, ведущегося концерном, и ей было ясно, что это только вступление.

Когда вице-президент передал микрофон Джеффу, а тот потом — архитектору, Марион почувствовала, что и собравшиеся поняли, что настоящий разговор начнется только сейчас. Несмотря на ее противоборство, Марион исполнилась гордостью за мужа.

Джефф сопровождал свое выступление показом слайдов, аэрофотопланов и топографических карт.

Как только Джефф закончил выступление, тут же взметнулся лес рук.

Марион и ее Комитет тихо сидели в стороне. Они не были специалистами ни по строительству, ни по пожарной безопасности, ни по расширению полотна дорог, но они знали, что их час придет.

Наконец кто-то спросил:

— Что концерн «Ситем» намерен делать с двумя сотнями акров леса, что находятся западнее предполагаемого строительства?

Марион и ее коллеги переглянулись.

Председатель вновь предоставил слово Джеффу.

В какой-то момент Марион показалось, что она заметила нерешительность у своего мужа. Но затем… между ними двоими завязался настоящий бой.

Джефф виртуозно защищал проект «Си-тем» — Марион (а ей пришлось не раз брать микрофон и говорить от имени своих единомышленников) отстаивала позицию Земельного комитета, который видел одну из своих задач в защите природных зон и сохранении их в первозданном виде.

Но вот микрофон взяла Ханна Борден:

— Я и моя семья хотим продать ферму — и это главное! Нечего превращать наше семейное дело в цирковое представление! Мне все равно, что думают люди. Я заручилась согласием соседей, прежде чем начать разговор о продаже фермы. А вот некоторым надо сначала разобраться в личной жизни и не мешать своим мужьям заниматься делом.

Одни в зале громко ахнули, другие приглушенно захихикали.

— Спасибо, Ханна, — поторопился прервать ее председатель. — Джефф!

Джефф встал, посмотрел на Ханну Борден, оглядел присутствующих и, дождавшись полной тишины, произнес:

— Каким бы ни был результат этого голосования, я хотел бы напомнить, что мы для того и собрались, чтобы выслушать различные точки зрения. И хотя мы с женой стоим на противоположных позициях, я уважаю ее право на собственное мнение. Я думаю, что все меня поддержат. — Джефф сел под оглушительные аплодисменты…

Наконец подошло время голосования.

— Кто за? — спросил председатель.

Марион нервно теребила пальцы, пока счетчики шли по проходу, считая поднятые руки.

— Кто против?

Марион тут же подняла руку.

Голоса были быстро подсчитаны, и она услышала:

— Голосование завершено…

Марион закрыла глаза и стала молиться.

— …за — 348, против — 321. Предложение принято!

У Марион защемило сердце.

Сотрудники «Ситем», вскочив со своих мест, пожимали друг другу руки, хлопали друг друга по спине. Председатель уже кому-то звонил и сообщал, что горожане проголосовали за план строительства жилого массива. Джефф собирал свои бумаги.

— Марион, пойдем попьем чего-нибудь, — предложил кто-то ей.

— Нет, спасибо.

— Тогда до свидания!

Марион не ответила, только взяла свою сумочку и медленно пошла к двери.

 

Глава девятая

Джефф понял, что Марион дома — ее машина стояла во дворе. Он обошел весь дом, но жены нигде не было. Выглянул из окна и увидел ее на берегу реки. Сняв галстук, он прошел по газону прямо к Марион.

Она догадалась, что он приближается, даже не оборачиваясь. Джефф устроился в гамаке, висевшем между двумя деревьями, и стал смотреть в темное ночное небо. Никто из них не проронил ни слова. Они только слушали, как течет река. И ощущали присутствие друг друга.

— Что же ты ушел с такого торжества? Вот уж «Ситем» отпразднует свою победу! — сказала наконец Марион.

— Мне захотелось побыть с тобой, — ответил он.

Марион смерила его быстрым взглядом.

Да, другие пошли и звали его с собой. Даже старались уговорить. Но он отказался. Тиффани обиделась. Ну и пусть. Желание вернуться домой было у него сильным, как никогда прежде.

Джефф заложил руки под голову и грустно улыбнулся.

— Не знаю почему, но вот лежу я здесь и мучаюсь угрызениями совести из-за того, что помог «Ситем» победить, хотя я всегда считал, что концерн принесет городу большую…

— Зачем ты сделал это, Джефф? — перебила его Марион. — Ты хотел доказать этим надутым белым воротничкам из «Ситем», что ты достойный член их команды!

— Черт возьми, Марион! Я не пытался ничего доказать. Я только делал все, чтобы не произошло ничего такого, в чем потом пришлось бы раскаиваться.

Марион скрестила руки на груди.

— Ты сделал меня полной дурой в глазах наших знакомых.

— Марион, это не так, я лишь отвечал на твой вопрос. Просто отвечал.

— Ты строчил законами как из пулемета, — возразила она. — Это не так уж «просто» и безобидно.

— Это твое собственное мнение, — сказал Джефф.

— Неужели? Еще скажи, что ты сделал предварительный подсчет голосов!

У Джеффа перехватило дыхание. Вот угораздило его жениться на самой несговорчивой женщине на свете!

— Признайся, Марион, ты продолжала бы уважать меня, если бы я не вступился за своего клиента?

— Ты вдалбливал мне в голову свои законы, и я должна еще уважать тебя?

— Чего не бывает! У меня такая работа, — заявил Джефф.

Она посмотрела на него с недоверием.

— Ты просто невыносим!

— А ты крепко стоишь на ногах, Марион.

Она бросила в воду камешек.

— Да, это верно.

— Тебя не свернуть. Ты горячо отстаивала свою точку зрения, и я уважаю тебя за это. Я… — он чуть было не сказал: «горжусь тобой». — Я был… тронут. Но я надеюсь, что мы никогда больше не окажемся по разные стороны при решении подобных вопросов.

Она фыркнула:

— Вот именно! Я ухожу из Комитета и больше никогда не вернусь туда!

— Почему? Объясни, ради Бога!

— Эта работа не по мне. Пока я говорила, у меня от волнения подкашивались ноги.

Ее признание причинило Джеффу боль.

— Я все больше восхищаюсь тобой. — Он стал раскачиваться в гамаке. И, помолчав, добавил: — Мне даже жаль, что битва вокруг фермы Борденов закончилась. Но на следующем заседании Правления будем вместе.

— Надо же — какой благой порыв!

Джефф вздохнул. Он понял, что должен очень много сказать Марион, чтобы умиротворить ее…

— Джефф, я действительно хотела спасти этот прекраснейший уголок природы, где расположена ферма Борденов.

Страдание, слышавшееся в голосе Марион, не на шутку встревожило его, и Джефф как можно увереннее произнес:

— Не расстраивайся так, с землей будет все в порядке.

— Ты не можешь гарантировать это.

Джефф возразил:

— Могу!

Марион медленно повернулась:

— Можешь?..

— Я говорю о лесном массиве. Я никогда не сомневался в проектах «Ситем. Они всегда были безукоризненны. Но что касается этих двухсот акров леса, то я смогу найти способ, как сохранить их.

Глаза Марион недоверчиво сузились:

— Каким же это образом?

Он загадочно улыбнулся.

— Я знаю много способов. — Он был уверен, что успокоил ее.

Но она подошла к гамаку и сказала с возмущением:

— Ты прекрасно знаешь, что «Ситем» собирается застроить эти леса.

— Нет, я…

— Или продать их, что даже хуже, — перебила она его. — И ты еще встал на защиту «Ситем»! И сделал из меня дуру! У, ты… законник! Ну, держись у меня!

Не успел Джефф опомниться, как гамак накренился и он вывалился на землю.

Весь следующий день Марион продолжала дуться на Джеффа, и когда она столкнулась с ним у его конторы, то сделала вид, что не узнала. Она только что вышла из магазина готового платья, находившегося совсем рядом, и теперь осторожно укладывала подвенечное платье Робин в свою машину. Когда Джефф проходил мимо, она упрямо вздернула подбородок.

Запястье Джеффа была перевязано эластичным бинтом — жалкая попытка убедить ее, что он получил травму, упав из гамака. Джефф даже поднес забинтованную руку к глазам, делая вид, что смотрит на часы.

Положив платье в машину, Марион хлопнула дверцей и пошла в обувной магазин через дорогу, чтобы забрать заказанные там атласные туфельки для Робин. Продавщица, обслуживавшая ее, тоже была на городском собрании — каждый, с кем Марион сталкивалась сегодня, был на этом собрании — и, естественно, сразу же заговорила о том, что явно смущало Марион.

— Мне жаль, что вы и ваши сторонники проиграли, Марион, но я, положа руку на сердце, должна сказать вам, что ваш муж просто сокровище. Как он вскочил и стал защищать вас! Он так впился глазами в Ханну Борден, что я думала, она потеряет дар речи от страха.

Марион в третий раз за сегодняшний день слышала подобное мнение и стала раздражаться.

Вход в магазин «Центр-ювелир» был рядом, и хотя Марион сказала своему персоналу, что не будет работать всю неделю, все же решила заглянуть в свой магазин, чтобы узнать, как идут дела. И поинтересоваться впечатлением Линн о городском собрании.

— Что вы, все было совсем не так, — возразила Линн, выслушав комментарии Марион к речи Джеффа. — Я считаю, что Джефф был очень вежлив и объективен с вами.

Ничего другого Марион за все утро и не услышала. Все словно сговорились!

Из ювелирного магазина Марион поехала в кондитерскую, чтобы передать традиционное украшение для свадебного торта — фарфоровых жениха и невесту, — и из кондитерской поехала домой.

По дороге к дому ее стали одолевать сомнения — уж не сошла ли она с ума? Уж не погорячилась ли, упрекая Джеффа за то, что он встал на сторону «Ситем»?

У нее уже стало привычкой бросать все дела и отдыхать. Выйдя во двор, она направилась к креслу под старой яблоней, закрыла глаза и сидела, не шевелясь до тех пор, пока не почувствовала полное умиротворение. Медитации Марион научилась еще в колледже, но на нее не оставалось свободного времени — все поглощала работа. Марион вспомнила про медитацию после посещения врача. Через двадцать минут, почувствовав, что отдохнула, она открыла глаза и… увидела Джеффа, сидевшего на стуле прямо напротив нее.

Он наблюдал за ней, опершись подбородком на руку. В какое-то мгновение ей показалось, что он оберегает мир в ее душе, что он — неотъемлемая и естественная часть ее душевного покоя. Она удивилась — ведь она все еще зла на него.

— Я помешал тебе? — спросил он холодно, и Марион вспомнила, что и он сердит на нее.

— Нет, — сказала она.

— Ты можешь внимательно выслушать то, что я скажу тебе? — спросил он раздраженно.

Действие медитации мгновенно исчезло.

— Да.

— Слушай же внимательно, потому что я не буду повторять это дважды. — Взгляд его темных глаз стал колючим и пронзительным. — Ты меня совсем не понимаешь, мы еще в большей степени далеки друг от друга, чем я предполагал. У меня очень много работы, мне придется задерживаться в конторе, но я не отказываюсь помогать тебе всем, чем могу, — при условии, что ты мне дашь определенное задание, которое я буду выполнять один.

— Прекрасно! — выпалила Марион. — Но как ты будешь помогать мне, если у тебя такая тяжелая травма?

— Смейся, смейся, еще не такое случится! — обозлился Джефф.

Тут Марион заметила, что у Джеффа отекло запястье.

— О Боже! — Она инстинктивно протянула к нему руку, но Джефф быстро отдернул свою.

— Давай мне поручение, Марион.

Она откинулась на спинку кресла, очень расстроенная.

— Сходи в магазин «Цветы», забери заказанные букеты и украшения для тента.

— Что еще? — спросил он деловито.

— На рыбном рынке возьми несколько холодильных ящиков для льда и напитков — я договорилась.

— Хорошо. Что еще? — спросил Джефф.

— Если тебе не надоело мое общество, — сказала она с легким сарказмом, — помоги ввернуть лампочки и расставить столы и стулья.

Он не обратил никакого внимания на ее тон.

— Чем займемся в среду?

— Тем же самым, — сказала Марион.

— А как с моим смокингом?

— Это в пятницу.

Марион начала уставать от непрекращающегося допроса Джеффа. Ей не нравилась эта холодная война, которую они вели. Ей не хотелось, чтобы их отношения захлестнула злоба, особенно перед приближающейся свадьбой.

Наконец поток вопросов Джеффа иссяк.

Они не смотрели друг на друга, но каждый подумал об одном и том же: где они будут спать, если Робин и родители останутся ночевать у них?

Марион отругала себя за то, что никак не могла подавить охватившее ее чувство тревоги. Ладно, они будут спать в одной постели, но это ничего не означает — по крайней мере для него.

— Хорошо. Я все сделаю. Но мы не обсудили один вопрос — какой оркестр приглашен на свадьбу?

— Ты не поверишь! «Новобрачные»!

— Шутишь? Как тебе это удалось? — спросил Джефф.

— Бронвин помогла, — ответила Марион.

Неожиданно для самой себя Марион улыбнулась и опустила глаза.

— Джефф, я должна тебе что-то сказать. Во-первых, я очень сожалею, что ты упал и растянул запястье. Я не нарочно, честное слово. Я была вне себя от злости. Во-вторых, я обозвала тебя законником… — она сделала ударение на последнем слове. — Но если ты думаешь, что я и в самом деле считаю тебя непорядочным человеком, то ты ошибаешься. В-третьих… Нет, довольно признаний на сегодняшний день.

Легкая улыбка промелькнула на лице Джеффа.

— Ты делаешь успехи, не останавливайся на этом.

Она отвела взгляд в сторону. Но не решилась продолжить…

Они еще долго, во всех подробностях, обсуждали приготовления к свадьбе. Наконец Джефф поднялся.

— Как ты думаешь, когда закончится свадебный прием?

— Понятия не имею. — Она тоже поднялась. — Это зависит от того, насколько будет весело.

Джефф поджал губы. Он опять стал мрачным, и Марион подумала, что ему не терпится поскорей уйти от нее.

— Мне кажется, ты не захочешь говорить об этом сейчас… — начала она по дороге к дому.

— О том, когда я уеду? — неожиданно подхватил Джефф.

Ага, он только об этом и думает, пронеслось в голове у Марион. Она кивнула.

— Не будешь возражать, если я останусь до воскресенья? — спросил он с раздражением, не глядя ей в глаза. — Я хотел бы взять с собой хотя бы зубную щетку. Или ты собираешься вышвырнуть меня на улицу сразу после свадьбы?

У нее к глазам подступили слезы.

— Оставайся столько, сколько тебе нужно. Несколько дней…

— Хватит и одного дня. — У него тряслись губы.

— А как же твои книги, одежда…

— Я пришлю за ними, как только устроюсь на новом месте.

Марион чувствовала, что сейчас заплачет. Она усиленно моргала ресницами, чтобы Джефф не заметил ее слез. Все получилось не так, как она хотела. Но как еще можно попросить человека остаться, если он рвется уехать? Как уговорить его остаться, когда он спит и видит, что уедет?

Будущее рисовалось ей слишком мрачным. Усилием воли она заставила себя вернуться к свадебным делам.

— Знаешь, твое возвращение прекратило пересуды.

— О, конечно. Это было правильное решение. Иначе мы могли бы испортить свадьбу Робин.

— Ты думаешь, мы выдержим эту игру до конца? Мы все еще производим впечатление счастливой супружеской пары?

— Не могу тебе сказать, Марион. — Он покачал головой. — Я действительно не знаю.

Его слова острой болью отозвались в ее сердце.

События следующих двух дней разворачивались так, как она и предполагала. Или почти так. Марион не ожидала, что в среду пойдет проливной дождь, да такой, что бригада, устанавливавшая тент, прекратит работу и спрячется в доме. Конечно, установка тента затянулась.

Другим событием, которое Марион никак не могла предвидеть, стало возобновление таинственных звонков, донимавших ее прошлой весной. Если к телефону подходила она и говорила «Алло!», то звонивший тут же бросал трубку. Если подходил Джефф, то кто-то всегда говорил ему «Алло!». Этим кем-то чаще всего была Тиффани.

Джефф ничего не скрывал, и хотя он говорил, что Тиффани звонит по делу, Марион воспринимала его слова довольно скептически. Определенно Джефф и Тиффани в эти дни очень много общались — наверняка договаривались о переезде и о жизни на новом месте.

Марион старалась не мешать им, и, как она думала, это ей удавалось. Ее день до отказа был заполнен свадебными хлопотами, а по ночам, мучаясь от бессонницы, она заканчивала обручальные кольца для Робин и Нейта.

К счастью, у Джеффа утром в пятницу намечалась лишь одна клиентка, и как только он простился с ней у лестницы, то тут же бросился к своему рабочему столу, чтобы привести его в порядок перед выходными. Родственники появятся около двенадцати, а ему еще нужно выполнить кое-какие поручения…

В спешке Джефф уронил на пол фотографию в серебряной рамке. Они с Марион снялись четыре года назад. Подняв фотографию, он увидел, что стекло треснуло.

— Черт, — прошептал Джефф. Он очень любил эту фотографию.

Он стал внимательно рассматривать снимок — улыбку на лице Марион, ее любящие глаза. Неожиданно для него самого к горлу подступил ком. Джефф задохнулся от обиды.

Он не ожидал, что ему будет так тяжело прожить вместе с Марион эти последние три недели. Он не хотел с ней расставаться. Но как сказать «Разреши мне остаться», если она только и ждет, чтобы он поскорее уехал?

В этом Джефф ни капельки не сомневался. Дня два назад она сама начала разговор с вопроса, когда он уедет.

Ладно, до воскресенья недолго осталось! На следующей неделе он будет уже за три тысячи миль отсюда.

— Мистер Кент, что случилось? — спросила его Фредди, входя в кабинет.

Джефф вздрогнул и поставил фотографию на стол.

— О, ничего особенного, Фредди.

— Можно я возьму фотографию домой? К понедельнику я ее склею.

И прежде чем Джефф успел возразить, Фредди взяла фотографию.

— Я понимаю, что это не мое дело, мистер Кент, но я очень рада, что вы и ваша жена снова вместе.

У Джеффа внутри все перевернулось.

— Вы… знали, что я уходил… от жены?

— Да, я это почувствовала, — ответила Фредди.

Джеффу стало неловко. Ему нравилась Фредди, деловитый и надежный секретарь, но их отношения были не настолько дружескими, чтобы допускать подобные доверительные разговоры.

— Надеюсь, вы никому ничего не рассказывали? Мы с Марион заключили перемирие, чтобы Робин ничего не узнала. Зачем причинять ей страдания в такой счастливый день, как свадьба.

Фредди покачала головой.

— Я не сплетница. Вот почему я ничего не рассказала вам об этой мисс Тейлор.

Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Джефф попросил:

— Продолжайте.

Фредди глубоко вздохнула.

— Ну, я не знаю, поняли ли вы, что мисс Тейлор положила на вас глаз, как только вы стали работать вместе.

— Что-то я этого не заметил, Фредерика.

— И неудивительно. Змея она подколодная, эта ваша Тейлор!

Джефф решил было сделать выговор своей секретарше — она явно перешла все допустимые границы. Но его любопытство пересилило…

— Когда мисс Тейлор впервые пришла к нам в контору, она сказала мне: «Есть тут один красавец мужчина», имея в виду вас.

Джефф потянул себя за мочку, чувствуя, что у него покраснели уши.

— Потом она стала все о вас выспрашивать — о личной жизни, понимаете? На некоторые ее вопросы я отвечала, но потом перестала. Я ей сказала, что вы несвободны, что вы счастливы с Марион. На это она возразила мне, что нет, вы несчастливы, сказала, что хочет помочь вам. — Фредди опустила голову, ее волосы свесились и закрыли лицо.

И тут Джеффа словно ударило током: размолвка между ним и Марион стала достоянием гласности.

— Время шло, и однажды, просто из любопытства, я спросила, добилась ли она какого-нибудь успеха в отношении вас. Разумеется, зная вас, я была уверена, что у нее ничего не вышло, но хотела услышать все от нее самой. Правда, я не очень-то верила, что она мне признается. Я снова сказала ей, что она гоняется не за тем мужчиной, что у нее с вами ничего не выйдет, что вы очень порядочный человек. И знаете, что она мне на это сказала? «Фредди, есть много способов разбивать супружеские пары. Не удастся одним — попробую другой». Именно так она и сказала.

Сначала Джеффа бросило в жар, потом в холод.

— Когда это было?

— По-моему, в апреле. Я так жалею, что не подошла к вам раньше. Мне казалось, что это не мое дело. Вы не представляете, как я рада, что затея Тиффани провалилась! Я очень переживала, когда вы ушли из дома. Боялась, что из-за того, что я не предупредила вас, мисс Тейлор добьется своего.

Джеффу показалось, что стены в комнате закружились, как карусель, и ее невозможно остановить. Он слышал голос Фредди будто издалека.

— Что вы сказали?

— Я вам больше не нужна? У нас остались какие-нибудь дела?

— Ах, да! — Он с трудом выдавил улыбку. — Нет-нет, вы можете идти.

— Спасибо, мистер Кент. Увидимся завтра, на свадьбе Роб.

Когда Фредди ушла, Джефф несколько минут ходил по кабинету, стараясь привести в порядок свои мысли. Тиффани — искательница приключений? Это кажется невероятным! Он очень ценил ее деловые качества, уважал ее мнение. А с другой стороны — зачем Фредди выдумывать подобную историю?

Вдруг Джеффа осенило — он бросился к двери и сбежал вниз по лестнице. В тот вечер, когда Марион застала их, они с Тиффани сидели здесь, внизу, потому что Тифф хотела поработать на компьютере Фредди.

Когда Марион тогда подошла к двери, он опирался рукой на картотечный шкаф, в то время как Тиффани стояла там, лицом к нему, прямо у окна.

Джефф тряхнул головой. С ума сойти! Он считал, что их брак стал разваливаться еще до появления Тиффани. Тем не менее, он встал на то место, где тогда стояла Тиффани, и обнаружил, что оттуда хорошо просматривается вся улица. Тиффани было видно, что в контору идет Марион.

Джефф принялся шагать по комнате, не в силах поверить в свое открытие, но память дорисовала все детали без его ведома.

Марион подходила к его конторе, держа в руках пакет с пометкой «срочно». Он был доставлен по ошибке вместо конторы домой. Придя в замешательство от всего случившегося, Джефф не обратил тогда на этот пакет никакого внимания. Когда на следующий день он его распечатал, то оказалось, что присланный из «Ситем» материал не представлял никакой ценности и пометка «срочно» не соответствовала содержимому письма.

Только теперь в мозг Джеффа закралось страшное подозрение. Он снял трубку, набрал номер «Ситем» в Бостоне и попросил соединить его с экспедицией. После того как сотрудник, взявший трубку, нашел соответствующие записи, Джефф спросил:

— А кто отправил этот пакет?

Раньше ответ очень бы удивил его, но теперь его уже ничем нельзя было удивить. Грэм предупреждал его еще три недели назад. Грэм тогда сказал, что Тиффани к нему, Джеффу, неравнодушна, и был прав.

Боже мой! Если Тиффани подстроила ту сцену с поцелуем, то что еще она может натворить?

Джефф воспрянул духом. Все это время он считал, что Марион использует эпизод с Тиффани как повод разрушить их брак. Но на самом-то деле она его ревновала! Она переживала, злилась и ревновала!

Джефф громко рассмеялся, хотя понимал, что в его положении не было ничего смешного. Сколько они наломали дров! Джефф еще не знал, как подступиться к восстановлению отношений с Марион. Он даже не представлял, хватит ли у него времени на это. Но теперь он чувствовал, что у него наконец появился шанс выиграть в борьбе за любовь Марион.

 

Глава десятая

В пятницу, в полдень, Марион услышала протяжные гудки автомобиля недалеко от дома, что возвещало о прибытии Робин и Нейта.

— Джефф! — позвала она мужа. Он с рабочим-монтажником нес тяжелую панель для танцевальной площадки.

— Слышу, — крикнул он в ответ, опустив деревянную панель на газон. Мускулы так и играли под его облегающей тело футболкой.

Марион рассердилась на себя из-за того, что залюбовалась мужем. Да разве можно было удержаться? Целый час он демонстрировал свое великолепное телосложение, помогая рабочим во дворе.

Марион поставила салат в набитый до отказа холодильник и вышла. Джефф ждал ее на последней ступеньке крыльца.

— Люди в первый раз к нам приехали, и как же мы их встречаем? — Приглаживая волосы, она обвела взглядом двор. Здесь предстояло еще много поработать. Поскольку свадьбу целиком взвалили на них с Джеффом, Марион волновалась, что они не управятся в срок. — Ладно, будь, что будет, — сказала она обреченно.

— Ничего, ничего! — Джефф как-то странно улыбнулся, чем немало озадачил ее. — Вот, возьми меня под руку — гости ожидают увидеть именно это.

Первой появилась Робин. Она быстро подошла к дому и бросилась и объятия Джеффа.

— Я не видела тебя с Пасхи!

— Привет, дорогая! — Он засмеялся, обнял и приподнял ее.

Марион глядела на них, и неожиданно ее пронзила острая боль: она, Марион, не могла вести себя с Джеффом так же непосредственно, как Робин.

— Ой, Марион! — Робин крепко обняла сестру. — Пойдем встретим родственников Нейта.

Миссис Ллойд оказалась невысокой миловидной женщиной, несколько полноватой, но это ее не портило.

— Очень приятно с вами познакомиться. — Когда миссис Ллойд улыбалась, ее глаза превращались в узенькие щелочки. — Нейт так много говорил мне о вас.

Марион избегала смотреть на Джеффа.

— Вы так внимательны к детям, — сказал мистер Ллойд, в свою очередь пожимая им руки, — я имею в виду свадьбу и все остальное.

К ним подошла Кэрол, сестра Нейта, лет тридцати, с крохотной девочкой на руках. Муж ее, Дэвид, вел за руку пятилетнего мальчика.

Задумавшись на какое-то мгновение, Марион с грустью смотрела на молодую семью. У нас с Джеффом тоже могло бы быть так, пронеслось у нее в голове.

— Привет! Какая очаровательная!.. — Марион смотрела на малышку с восхищением, которое, она надеялась, было вполне объяснимым. — Сколько ей?

Нейт помог своей бабушке выйти из машины, и вскоре все собрались в полном составе. Ллойды оказались очень простыми в обращении людьми, и Марион они понравились. Видно было, что, оказавшись далеко от дома, они чувствовали себя не очень уютно.

— Мне до смерти хочется посмотреть, что там во дворе, — сказала Робин.

— И мне до смерти хочется показать тебе то, что устанавливают во дворе, но бригада еще не закончила свою работу. Давайте войдем в дом и отдохнем пока там.

Всех провели в гостиную, а Марион пошла на кухню — приготовить чего-нибудь прохладительного.

Когда она вернулась, все были при деле, и между присутствующими завязалась оживленная беседа. Марион остановилась в дверях, пораженная увиденным. Она всегда полагалась на общительный характер Джеффа, когда к ним приходили гости, и он еще ни разу не подвел ее.

Джефф взял на себя миссис и мистера Ллойд, бабушку, а Кэрол и Робин отправил к куче свадебных подарков, полученных за прошлую неделю. Нейт и муж Кэрол следили за детьми.

Ллойды с интересом осматривали дом, детали убранства позапрошлого века, бережно сохраненные жильцами. Потом, когда Марион как раз показывала им спальни, приехали родители ее и Робин. Она извинилась, передала гостей Джеффу и выбежала встречать машину.

Марион не виделась со своими родителями месяцев пять и, когда мать обняла ее, чуть не расплакалась.

— Генри, Марион по нас соскучилась. О, иди ко мне, дорогая. — Мать обняла ее снова. — Почему ты отказалась от нашей помощи?

— В этом не было необходимости, мама, мы со всем справились.

— Ну, как ты? — спросил отец, крепко обнимая ее.

— Хорошо, папа. — Марион часто моргала, чтобы скрыть подступившие слезы.

— Ты сейчас прекрасно выглядишь! — сказал отец.

— Нет, она очень похудела, — возразила мать.

— Как магазин? — спросил отец, по привычке оставляя без внимания беспокойство своей жены за детей.

— Все идет хорошо. Хочешь, останься на неделю и убедись в этом сам. Ну а сейчас пойдемте в дом — присоединимся к остальным. Я думаю, вы с Ллойдами быстро найдете общий язык.

Они позавтракали в столовой. За едой шла неторопливая беседа сразу по нескольким темам, оживлявшаяся смехом и лепетом детей.

Вот как должно быть! — подумала Марион, вспомнив бесчисленные застолья, которые они с Джеффом устраивали в этом доме. Она оторвала взгляд от лимонного пирога, который резала, и посмотрела на Джеффа. Он стоял у другого конца стола и наливал себе кофе. Такая знакомая картина!

Входя в кухню, Джефф по привычке взял жену за руку. Когда Марион рассказывала избитый анекдот, Джефф подпрыгнул от смеха при уже знакомых ему словах…

Марион восхищалась актерскими способностями Джеффа — он исполнял свою роль с поразительной достоверностью. В самом деле, он вел себя очень естественно. Было впечатление, что он относится к ней с искренней любовью. И хотя он делал это для ее же спокойствия, сердце Марион разрывалось от боли.

Наконец, когда с едой было покончено, Джефф предложил всем выйти на свежий воздух и осмотреть тент.

— О, как мне нравится! — воскликнула Робин, ступив под тент. — Замечательно! Нейт, тебе нравится?

— Постой, ты еще этого не видела! — Джефф включил свет, и под тентом засверкали тысячи маленьких белых лампочек. Они были везде — на опорных столбах, на деревцах в кадках, но особенно много их было над головой — на самом тенте, где они мерцали, будто звезды на ночном небе.

Взглянув вверх, Робин ахнула от восторга:

— Потрясающе!

— Марион, это великолепно, — сказала их мать, показывая на серебряные и синие ленточки серпантина, качавшиеся от легкого ветерка.

— Боже мой! Даже площадка для танцев! — воскликнула Кэрол. Ее дети уже проверяли настил на прочность.

Мистер Ллойд осматривал горы стульев, стопки льняных скатертей и полотенец, штабеля досок, из которых Джефф хотел соорудить сцену для оркестра.

— Похоже, здесь еще много работы!

Марион вздохнула — она думала, что они успеют все подготовить к приезду родственников.

— Вы не против, если мы вам поможем? сказал мистер Ллойд.

Марион стала отказываться, но миссис Ллойд поддержала мужа:

— Пожалуйста, не возражайте: нам тоже хочется принять участие в подготовке к свадьбе.

— Хорошо, — сказала Марион. — Но сначала пусть мужчины пойдут и примерят свои новые смокинги.

Когда они сели в машины, чтобы ехать в церковь на генеральную репетицию, все уже было сделано. Даже развесили гирлянды лампочек вдоль дорожек. Усталая, но довольная, Марион удобно расположилась на кожаном сиденье в машине Джеффа.

— Как ты думаешь, нам удались наши роли? — спросил он, ведя машину по проселочной дороге в поместье Пауэллов.

— В целом мы заслужили «пять с плюсом». Мы так давно вместе, что многое в нашем поведении стало уже второй натурой. Только моя мама что-то заподозрила. Она, как всегда, очень проницательна. Мама спросила, что у нас случилось.

— И что ты ей ответила? — поинтересовался Джефф.

— Я все свалила на подготовку к свадьбе, — буркнула Марион.

— Хоть бы она поверила, — сказал Джефф и постучал обручальным кольцом по рулю. — С твоей мамой надо быть начеку.

— Все оказалось труднее, чем я думала Джефф. — Марион отвернулась к ветровому стеклу, чтобы скрыть тревогу, надеясь, что он не станет уточнять, что она имела в виду. Пусть думает, что она расстроилась из-за предстоящего объяснения с ее родителями об их разрыве. Джеффу не надо знать, что настоящая трудность заключается в том, что она, Марион, не в силах справиться со своими чувствами к нему.

— Попытайся отвлечься, — посоветовал он.

Вскоре они подъехали к поместью.

Миновав старинные постройки, дорога свернула влево, затем повела вверх, к особняку, музею и маленькой каменной церквушке на самой вершине холма.

— О, дух захватывает от такой красоты! — воскликнула миссис Ллойд, выйдя из машины.

— Отсюда видно дальнюю гавань, — сказал Джефф. — Видите?

Женщина заулыбалась и весело подмигнула Джеффу. Глядя на них, и Марион пришлось вымученно улыбнуться. Когда Джеффри Кент был в ударе, никто не мог устоять перед его обаянием.

Мистер Ллойд тем временем осматривал церковь.

— Боже мой! Никогда не видел ничего подобного! Ее словно перенесли из маленькой английской деревеньки.

— Ты почти угадал, папа. — Было видно, что на Нейта церковь произвела большое впечатление. — Скажи лучше — из Уэльса, и ты попадешь в самую точку. — Робин повисла на руке жениха. — Ладно, — сказал он, поворачиваясь с Робин к боковому приделу, — мы пойдем осмотримся.

— А ты не боишься? — поддразнила его Робин. — Завтра в это время… — она изобразила петлю, затягивающуюся вокруг его шеи.

Нейт засмеялся и открыл тяжелую деревянную дверь.

Джефф пошел за ними. У дверей он задержался.

— Идем, Марион! — позвал он и кивнул ей головой.

Марион вдруг осознала, что с тех пор, как вышла из машины, не проронила ни слова и, как завороженная, все смотрела на церковь. Она не ожидала, что приезд сюда произведет на нее такое впечатление. Церковь всколыхнула в ней давно забытые воспоминания и усилила чувство горечи и утраты.

Она с трудом произнесла:

— Хорошо, подожди меня.

В церкви было сумрачно. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь узкие окна, выходившие на запад. В каждой стене было по три окна.

— О, какое все здесь… — Сестра Нейта осеклась на полуслове — от охватившего ее смутного беспокойства.

— Простое, — закончила за нее Марион и улыбнулась. — Одни голые стены.

— Извините, — сказала Кэрол упавшим голосом. — Я привыкла к витражам и тщательно продуманному убранству. — Она обвела взглядом ровные побеленные стены и остановила взор на том месте, где обычно бывает алтарь. Но там ничего не было, кроме простой деревянной кафедры и перил, отделявших ее от скамей для молящихся.

— Не извиняйтесь. Все, кто впервые попадает сюда, удивляются — нет ни органа, ни хоров, ни колокола. Невольно возникает вопрос: почему все хотят венчаться именно в этой церкви? — сказала Марион.

— Мне… она начинает нравиться. — Миссис Ллойд улыбнулась. И добавила убежденно: — В самом деле. Что-то здесь таится особенное.

Мистер Ллойд кивнул в знак согласия:

— Нейт говорит, что вы все венчались в этой церкви. Это правда?

Отец Марион подтвердил, что они все венчались здесь.

— Я рад, что здесь благословят и наших детей — так же, как в свое время благословили нас.

Марион поискала глазами Джеффа и была удивлена тем, что он оставался совершенно невозмутимым.

— Джефф — потомок тех, кто помогал строить эту церковь, — сказала Марион, стараясь перевести разговор в другое русло.

— Правда? — оживился мистер Ллойд.

— Не строить… — поправил Джефф. — Мои предки были плотниками. Но, зная, как неудобно сидеть на этих церковных скамьях, мне не очень-то хочется числить себя их потомком.

Все весело засмеялись. Дверь церкви неожиданно открылась.

— Привет! — бодро сказала Бронвин. Она задержалась в дверях, потом решительно шагнула вперед. На ней были шорты цвета хаки и рубашка из ткани с узорами на тему джунглей. Марион познакомила ее с Ллойдами, мысленно забавляясь их откровенным удивлением.

Мистер Ллойд усмехнулся:

— Я представлял вас совсем другой. Нейт сказал мне, что их будет венчать мировой судья.

— Не волнуйтесь, мистер Ллойд. Ваш сын вступит в брак на законных основаниях. А я подыщу себе другую одежду.

Какое-то время они беседовали, затем Бронвин предложила начать репетицию. Сначала Бронвин объяснила мужу Кэрол, что он должен делать в роли распорядителя. Она показала, где будут стоять Нейт и Джефф. Потом она повела Робин, Марион и их отца к другому входу. Бронвин объясняла очень понятно, и всем было с ней легко и приятно. Все весело смеялись, когда она, сильно фальшивя, напела «Свадебный марш» и, утрируя, показала, каким шагом надо идти по церковному проходу.

Марион смеялась вместе со всеми, но ощущение, что все это с ней уже однажды было, нарастало в ней, и она начинала терять самообладание. Она старалась отогнать наваждение, но оно не проходило и наполняло душу страхом. Напоминанием о прошлом ей служил и солнечный луч, пробивавшийся из узкого окна, и запах, исходивший от деревянных скамей…

Перед ее внутренним взором ясно предстала репетиция ее собственной свадьбы — она вспомнила не только давно забытые мелочи, но начала испытывать те же чувства, что владели ею в тот далекий вечер. Предвкушение, нервозность, радость…

Когда репетиция свадьбы Робин закончилась — Марион она показалась слишком затянувшейся, — все поехали в ресторан «Трактир у гавани». Но даже здесь ее преследовали воспоминания. После репетиции их свадьбы они тоже пришли сюда. Она вспомнила, кто где тогда сидел, что заказывали…

При счастливо сложившихся обстоятельствах эта лавина воспоминаний никогда бы не вызвала в ней чувство горечи и разочарования…

В десять Марион и Джефф были уже дома.

— Нужно еще что-нибудь сделать? — спросил Джефф, выключив мотор.

— Нет. Надо только вынуть посуду из посудомоечной машины.

Джефф улыбнулся.

— Ты так устала. Зачем заниматься этим сейчас, сделаешь это утром.

Она не ожидала, что он коснется рукой ее щеки.

В испуге Марион отшатнулась. Боже мой! Что с ними происходит? Тут же никого нет! Сейчас-то чего притворяться?

Совершенно сбитая с толку, она вышла из машины и торопливо пошла к дому. Но даже несколько часов спустя, лежа одна в постели, она продолжала чувствовать прикосновение его руки к своей щеке. Ей хотелось знать: если это была репетиция, то как она переживет саму свадьбу?

 

Глава одиннадцатая

Марион и Робин стояли у дальней стены церкви. Марион внимательно осмотрела свадебный наряд сестры и расправила фату.

— Фата не помялась в машине? — спросила Робин, глядя с тревогой на сестру.

Их мать, Сара Чейз, заботливо поправляла шлейф свадебного платья дочери. Оно было сшито из легкого атласа и украшено тысячами жемчужинок и дорогими кружевами. Робин выглядела как настоящая принцесса.

Рядом стоял отец с печальным видом, в то время как из церкви уже неслись сладкие звуки мелодии Листа.

— Мне все еще не верится, что тебе удалось найти этот струнный квартет. — Глаза Робин сияли от счастья. — Представляю, сколько это стоит!

— Я тут ни при чем. Это папа с мамой оплатили. — Марион постаралась за шуткой спрятать эмоции.

— Серьезно, Марион, я даже не знаю, как и отблагодарить тебя!

— Лишь бы… — голос Марион задрожал, и она, помолчав, смахнула слезу со щеки. — Лишь бы вы были счастливы!

В дверях появился муж Кэрол:

— Все уже расселись по своим местам, миссис Чейз! Все с нетерпением ждут мать невесты.

Сара Чейз, вздохнув, пожала плечами. Она кивком головы подбодрила Робин и обняла ее. У матери дрожали губы, когда она шепотом благословляла дочь.

— Как я выгляжу, Марион? — спросила Сара Чейз старшую дочь, разглаживая свой розовый жаккардовый жакет.

— Мама, ты очень красивая, — сказала Марион. Ее мать взяла зятя под руку и гордо шагнула вперед.

— Папа, пора! — Марион показала ему, чтобы он взял Робин за руку.

Генри Чейз затянул галстук и откашлялся. Марион взглянула на отца и почувствовала, как к глазам подступили слезы, — этот человек всегда был как скала, но сейчас он прилагал большие усилия, чтобы не потерять самообладание.

В церкви собрались родные и друзья, и при первых же звуках «Свадебного марша» все встали. Марион обежала взглядом атласные банты на скамьях и букеты цветов. Все было на месте и выглядело очень нарядно. Она вздохнула с облегчением и пошла по церковному проходу.

Бронвин стояла перед гостями в темно-синем костюме из льна. Справа от нее стоял Нейт. Было видно, что нервы у него напряжены до предела, но он старался не подавать виду и, как и подобает жениху, ждал свою невесту. Его взгляд был устремлен на Робин, которая шла с отцом позади Марион.

После некоторого колебания Марион взглянула на Джеффа, стоявшего рядом с Нейтом. Джефф смотрел прямо на нее. Сердце у Марион бешено заколотилось. Она попробовала отвести взгляд от Джеффа, но глаза, как магнитом, опять притягивало к нему. Не смотри на меня, молила она мужа глазами. Но его взгляд не дрогнул ни на минуту. Глаза Джеффа жгли ее, как раскаленные угли.

Сегодняшнее утро было, как и следовало ожидать, сумбурным, и хотя они вместе позировали для бесчисленных фотографий, ей не удалось даже взглянуть на него. Утром у нее было слишком много поводов для беспокойства: не забыл ли Джефф про обручальные кольца… когда привезут свадебный торт…

Стараясь идти в такт музыке, Марион теперь неотрывно смотрела на мужа. Джефф был неотразим. В этот момент Марион почувствовала себя необыкновенно взволнованной — словно невестой была она.

Он тоже смотрел на нее, не отрываясь. На ней было атласное платье того оттенка, который выгодно подчеркивал нежный цвет лица; простой покрой платья очень подходил к ее стройной фигуре. Марион побывала утром в салоне красоты, и там ей сделали прическу: свободно ниспадающие волнистые пряди, веточка цветов у виска. Сегодня она ощущала себя хрупкой, женственной, незащищенной и, увидев в глазах Джеффа восхищение, поняла: ему понравилось!

О, она должна немедленно взять себя в руки! Ее самоуверенность переходит все границы. Если она не образумится, то наделает уйму глупостей.

Дойдя до алтаря, Марион отступила влево, дав дорогу отцу и Робин. Она повернулась так, чтобы оказаться лицом к лицу с Джеффом.

Бронвин спросила:

— Кто из родственников благословит этот брак?

— Я, — ответил отец Марион и Робин. Он поцеловал Робин в щеку и сел рядом с женой на первую скамью. Нейт встал рядом с Робин.

Подступивший ком сдавил Марион горло. Джефф, находившийся в шести шагах от нее, улыбнулся, подбадривая ее: он, казалось, понимал, как она нервничает.

— Марион! — Бронвин показала ей глазами на стулья, стоявшие перед перилами.

Марион взяла стул, поставила его позади Робин и усадила ее. Точно так же Джефф усадил Нейта. После этого Марион и Джефф тоже сели.

Марион знала, что Бронвин собирается сказать несколько слов перед началом свадебного обряда. Но она даже не предполагала, какой смысл вложит Бронвин в свои слова.

— Добрый день, — сказала Бронвин, улыбаясь сидящим перед ней гостям. — Мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать соединение двух прекрасных молодых людей — Робин и Нейта! — Ее лицо просветлело, когда она взглянула на них. Нейт взял Робин за руку. — Те, кто ничего не знают об Итернитской церкви, могут задаться вопросом: почему эта разумная и серьезная пара решила венчаться только здесь, и нигде больше? Мне хочется рассказать вам об этой церкви.

Марион затаила дыхание. Сейчас Бронвин расскажет предание — сказочку для маленьких детей.

— Эта церковь овеяна старинными преданиями…

Марион вся обратилась в слух. После той ссоры она больше никогда не говорила с Бронвин о церкви Пауэллов. У них с Бронвин на этот счет взгляды были прямо противоположными.

— …одно из преданий гласит: кто здесь обвенчается, тот будет всю жизнь счастлив в браке. Поэтому пары устремляются в эту церковь, ни на минуту не сомневаясь в правдивости легенды. До недавнего времени и я безоговорочно в нее верила. Но несколько недель назад некто спросил у меня: «Бронвин, глядя на неимоверное число людей, приезжающих сюда сочетаться браком, ты в самом деле веришь, что ни одна из обвенчанных в этой церкви пар не развелась и все — абсолютно все — счастливы в браке?»

Уголком глаза Марион увидела, что Джефф опять смотрит на нее.

— Не скрою, — продолжила Бронвин, — подобное замечание взволновало меня чрезвычайно. Но оно также навело на размышления. У меня появилось несколько соображений, которыми я поделюсь сегодня с вами, Робин и Нейт. Полагаю, они не потеряют свою ценность и в будущем. — Бронвин помолчала. В церкви воцарилась такая тишина, что было слышно, как чирикают на улице воробьи. — Слишком часто люди думают, что, обвенчавшись в этой церкви, они получают полную гарантию счастливого брака. Но в жизни столько непредвиденного, что наступает время, когда любой брак проверяется на прочность. Венчаясь в этой церкви, не надейтесь прожить всю жизнь под волшебным защитным колпаком.

Бронвин продолжала обращаться к Робин и Нейту, но Марион не покидало ощущение, что слова Бронвин предназначены для нее и Джеффа.

— В этом отношении я согласна с моей скептически настроенной подругой и, положа руку на сердце, скажу вам, что не могу объяснить себе самой магическое воздействие этого предания. Статистика показывает, что брак в наши дни — дело рискованное. Один из двух браков кончается разводом. Таким образом, легенда не отвечает здравому смыслу. Но так как я никогда не слышала, чтобы пары, обвенчавшиеся в этой церкви, разводились, то единственное, что я могу предположить: эти пары получают здесь что-то, что оберегает их всю жизнь. — Бронвин окинула взглядом притихших гостей. — Пары, обвенчавшиеся здесь, верят в возможность счастливого брака, и, что еще важнее, они жаждут любить. А значит, когда наступают тяжелые времена, они их, так или иначе, преодолевают, потому что не приемлют другого. Иными словами, предание само собой превращается в пророчество. Волшебство и магия заключены не в самой церкви, а в сердцах людей, которые здесь венчаются. — Бронвин метнула быстрый взгляд на Марион и Джеффа.

Марион нервно теребила свой букет, а Джефф крепко сжал руки.

— С этой минуты у вас, Робин и Нейт, начнется самая счастливая пора вашей жизни. Наверное, вы даже не обратили внимания на мои слова о тяжелых временах. Но, к сожалению, медовый месяц быстро проходит. Что естественно. И когда это случится, у вашего брака наступит первый кризис. Если вы уподобитесь некоторым парам, то начнете уповать на волшебную магию легенды, чтобы выйти из возможных затруднений.

Марион, не поднимая головы, неотрывно смотрела на свой букет. Совершенно ясно, кому на самом деле предназначалась эта пламенная речь.

— Может так случиться, что причиной ваших супружеских разногласий станут служебные неурядицы, или разный подход в воспитании детей, или же какие-то другие проблемы. Это и понятно — жизнь не стоит на месте. Так и отношения между супругами. Придет время — дети вырастут и разъедутся. Придет время — и вы уйдете на пенсию. Ваши отношения всегда будут подвергаться испытаниям и пересмотру.

Весь фокус удачного брака в том, чтобы держаться друг за друга, раз уж вы решили идти вместе. Будьте откровенны друг с другом, не бойтесь поделиться своими страхами и затруднениями. И главное — научитесь слушать друг друга… Это от вас самих зависит — быть ли вашему браку полнокровным и жизнеспособным.

Марион положила руку на лоб и из-под руки посмотрела на Джеффа. Он тут же ответил ей взглядом.

— Вы, вероятно, хотите знать, куда это она клонит? Вернусь ли я к преданию об этой церкви? Да, и вот моя точка зрения. Когда вы молоды, очень легко верить в предания и легенды. Вся жизнь впереди — со всеми ее возможностями и надеждами. Позже, когда не все получается, как хотелось бы, верить в предания становится труднее. И, может, тут-то и лежит разгадка тайны этой церкви: в желании супругов верить, что, когда очарование молодости исчезает, появляется другое — очарование зрелости.

Наконец Бронвин перешла к пожеланиям молодым счастья и любви. Затем она сказала:

— Робин и Нейт, пожалуйста, встаньте.

Они поднялись, Марион и Джефф отодвинули стулья и тоже встали рядом с молодыми. У Марион подкашивались ноги. Без сомнения, Бронвин посвятила свою речь ей и Джеффу. Она чувствовала себя так, словно ее отчитали, как школьницу.

Бронвин открыла толстую книгу в черном кожаном переплете и попросила Робин и Нейта взяться за руки и повторять за ней.

— Я, Натан Томас Ллойд…

Марион слышала слова клятвы как сквозь сон. Они переплетались в ее голове со словами из прошлого: Я, Джеффри Майкл Кент…

— Беру тебя, Робин Мэри Чейз…

Беру тебя, Марион Бретт Чейз… — отозвалось в мозгу Марион.

Она робко взглянула на Джеффа — он не спускал с нее глаз. О чем ты думаешь, Джефф? — мысленно спросила его Марион.

— В радости и горе…

Джефф, думаешь ли ты, что причина, из-за которой мы расстаемся, слишком ничтожна?

— В богатстве и бедности…

Считаешь ли ты, что есть ничтожная возможность преодолеть наши трудности?

— В болезни и в здравии…

Или я поддалась очарованию этой свадьбы и позволила сентиментальности всколыхнуть во мне все самое лучшее? — обратилась к самой себе Марион.

Бронвин потребовала кольца, и Марион смотрела, как Джефф отдал их.

— Этим кольцом… — прошептала Робин.

Марион взглянула на руку Джеффа — свое обручальное кольцо он так и не снял. На внутренней стороне его кольца она выгравировала слово: «Навсегда». А внутри своего — «И навечно».

Марион отругала себя за то, что заостряет внимание на таких вещах. Из-за ее сентиментальности этот день может стать для нее просто невыносимым.

Сердце ее нестерпимо ныло. Увидев мельком обручальное кольцо на руке мужа, она неожиданно для себя поняла, что любит Джеффа сильнее прежнего.

— Властью, данной мне штатом Массачусетс…

До Марион дошло, что обряд венчания заканчивается.

— …я объявляю вас мужем и женой.

Робин и Нейт поцеловались, присутствующие приветствовали их аплодисментами и пожеланиями счастья. Оркестр заиграл торжественную кантату.

Марион наклонилась к Бронвин:

— Это была прекрасная речь!

— Ну, я вложила в нее всю свою душу, — ответила Бронвин.

— У тебя будет еще одна свадьба, да? — спросила Марион.

— Да. Я присоединюсь к вам сразу, как освобожусь. — Подруга пожала руку Марион и подтолкнула ее к Джеффу, который уже ждал жену, чтобы сопровождать по церковному проходу к дверям.

Марион едва дышала. Под откровенно пытливым взглядом Джеффа она стала застенчивой и нерешительной. Его властные, красиво очерченные губы тронула едва заметная улыбка. Он предложил ей руку, и она оперлась на нее, испытывая странный трепет.

Домой они приехали первыми, и как только машина остановилась, Марион кинулась во двор, чтобы убедиться, что все подготовлено. Грэм специально улизнул из церкви, чтобы присматривать за последними приготовлениями. Подойдя к тенту, Марион должна была признать, что все выглядит замечательно.

Под тентом преобладали нежно-голубые и кремовые цвета, эффектно дополненные темно-синим и белым — Четкими рядами белоснежных льняных скатертей на столах, огромным количеством белых цветов. Всюду сверкал и переливался всеми цветами радуги дорогой хрустать.

Длинный стол для готовых блюд и закусок стоял в ближнем к дому конце под тентом, украшенный декоративными тарелками и сверкающими кубками. В противоположном конце стоял главный стол с двумя серебряными подсвечниками внушительных размеров и великолепной гирляндой из цветов, украшавшей стол по всей его длине.

Рядом, на отдельном столике, покрытом кружевной скатертью, красовался свадебный торт. Марион облегченно вздохнула: когда они уезжали в церковь, торт еще не привезли. Знаменитый в городе оркестр «Новобрачные», доставшийся Марион просто чудом, заканчивал настройку инструментов. Их солистка, Керри Малдун, помахала рукой Марион, подтверждая, что все в порядке. Посередине под тентом, в окружении столов, находилась площадка для танцев.

Кто-то взял Марион за руку — она сразу догадалась, кто. Она упорно отгоняла все мысли о том, что расставание неизбежно приближается, но это ей плохо удавалось.

— Гости уже здесь. Робин просит нас встретить их вместе с ней и Нейтом. — Джефф повернул ее лицом к себе, продолжая держать за руку.

Марион медленно подняла голову, стараясь преодолеть магнетизм Джеффа. По какой-то неизвестной причине сегодня Джефф был необыкновенно привлекательным.

— У тебя в волосах запутались какие-то розовые лепестки, — сказал он.

— Ой! — Охваченная непонятным смятением, она протянула к голове руку.

— Подожди, я стряхну их сам, — сказал Джефф. Он стал осторожно вынимать из ее волос лепестки. Он стоял так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке.

Марион изо всех сил старалась не подавать виду, что от его прикосновений ее охватила сильная дрожь.

Когда Джефф взглянул на нее, по уверенному блеску в его глазах она поняла, что напрасно пыталась обмануть его.

— Ну вот, кажется, все, — сказал он. Его лицо осветилось широкой улыбкой, когда он обвел оценивающим взглядом ее платье и посмотрел ей прямо в глаза. — Какая ты красивая! Я в восторге! Пойдем скорее, нельзя заставлять гостей ждать.

Прием шел как по маслу, что совсем успокоило Марион. Гости разбрелись по газону, обмениваясь впечатлениями и отпивая шампанское маленькими глотками. Фотографировались и тут же получали готовые фотографии. Оркестранты негромко исполняли джазовую музыку.

Как принимающая сторона, Марион и Джефф присоединились к гостям, но она часто отлучалась на кухню, чтобы проконтролировать приглашенных поваров. Ей совершенно невозможно было расслабиться до наступления праздничного ужина.

Они сели за главный стол — Марион рядом с женихом, Джефф рядом с невестой. Пока официанты обслуживали их, гости обслужили себя сами у роскошного шведского стола, который ломился от изысканных блюд — рагу из омаров, говядина во всех видах, ветчина, жареные куры, несколько салатов, гарниры и всевозможные фрукты.

Родители Марион сидели рядом с ней с другой стороны, так что Марион могла обмениваться впечатлениями с ними и с Нейтом. Но, что бы она ни делала, она непрерывно думала о Джеффе. Среди всеобщего гула голосов она безошибочно узнавала его глубокий голос. Она видела только руки Джеффа, державшие столовые приборы, тянувшиеся за вином…

Иногда он отодвигался вместе со стулом назад и, поймав ее взгляд, подмигивал ей или жестом выражал свое восхищение ею. Марион старалась не придавать значения этим знакам внимания, поскольку понимала, что они — неотъемлемая часть разыгрываемой ими комедии. Но ей не удавалось преодолеть охватившее ее возбуждение и ожидание чего-то необыкновенного. Это было нечестно! Она хотела, чтобы Джефф перестал так правдоподобно притворяться.

Гул голосов постоянно прерывался настойчивым постукиванием вилок о бокалы, призывавшим невесту и жениха поцеловаться. И они каждый раз целовались без промедления.

Марион старалась относиться к этому как можно спокойнее, но после восьмого поцелуя она повернулась к родителям и завела с ними разговор, не обращая внимания на продолжавшееся застолье.

Ее родители были в хорошем расположении духа, и вскоре Марион успокоилась и почувствовала себя почти что счастливой. Хотя она решила не пить из-за беременности, но все-таки позволила себе маленькую рюмочку вина.

К тому времени, когда Робин и Нейт поднялись из-за стола, чтобы разрезать свадебный торт, Марион полностью овладела собой и, повернувшись к Джеффу, изобразила на лице невозмутимую улыбку. Стулья между ними опустели, и они с Джеффом могли без помех видеть друг друга.

— Не знаю, что я сделаю, если Робин залепит Нейту тортом в лицо! — сказала Марион. — Я придушу ее собственными руками!

Джефф наклонился к ней, протянув руку над пустыми стульями, его пальцы слегка коснулись ее плеча.

— Сколько же этих дурацких обычаев нам придется сегодня вытерпеть? — У Джеффа сверкали глаза, властные губы изогнулись в полуулыбке.

Чуть поодаль новобрачные вонзили нож в трехслойный торт — большая ладонь поверх маленькой ладошки, — и в это время Керри объявила в микрофон:

— Невеста режет торт…

— Наверное, почти все, — ответила Марион на вопрос Джеффа.

— Похоже, этот скверный обычай не испортит праздничный вечер, — сказал Джефф.

— Наверное. Здесь много молодежи, которой это нравится, — добавила Марион.

— Да и мы с тобой не такие уж старые, Марион.

Раздался смех, и она посмотрела на новобрачных.

— О нет! Все-таки она сделала это! — всплеснула руками Марион.

— Привыкай, Нейт! — крикнул Джефф.

Нейт спокойно снял глазурь со своей щеки. Теперь наступила очередь Робин получить тортом по лицу. Но Нейт поднес торт к губам своей невесты и позволил ей откусить маленький кусочек.

Дружным «О-о!» гости одобрили его выдумку, и пока Робин жевала, Нейт ее обнял и поцеловал.

— Моя сестра покраснела! — воскликнула Марион. — Это с ней впервые!

Джефф и Марион взглянули друг на друга и улыбнулись непринужденно и естественно. Как давно мы не улыбались друг другу! — подумала она. Сердце Марион забилось сильнее. Но она тут же одернула себя. Это сплошное притворство, игра на публику, настойчиво внушала она себе. На самом деле Джефф абсолютно равнодушен ко мне.

Как только торжественный прием закончился, Марион поднялась со своего места.

Джефф крикнул ей вдогонку:

— Ты что это?

Спасаюсь бегством, подумала она. А вслух сказала:

— Я еще не здоровалась с дядей Стюартом! — И, опережая предложение Джеффа пойти вместе, она убежала.

Все поднялись из-за стола. Краем глаза Марион видела, что и Джефф тоже встал. Она замедлила шаг, чтобы посмотреть, не догоняет ли он ее. Нет, не стал. Джефф пересек танцевальную площадку и, подойдя к Грэму, похлопал его по плечу.

Марион специально посадила Грэма с двумя незамужними женщинами, и теперь он представил их Джеффу. Марион разговаривала с дядей Стюартом, а сама нет-нет да и посматривала в сторону Джеффа. Те две женщины откровенно кокетничали с ним.

Не успела Марион приревновать Джеффа, как он отошел от Грэма и его новых приятельниц.

Марион продолжала разговаривать с дядей, перескакивая с одного на другое и одновременно не спуская глаз с Джеффа. Добрый взгляд его темных глаз, высокий рост и внушительная внешность притягивали ее как магнит. Стоило ей обернуться, как и он тут же оборачивался. Оказывается, и он следит за ней! Это вселяло в нее тревогу и еще больше сбивало с толку.

Только Марион поздоровалась с появившейся наконец Бронвин, как Керри взяла микрофон и пригласила Нейта и Робин выйти на их первый танец. Музыканты заиграли красивую «Раскованную мелодию».

Со слезами на глазах смотрела Марион на объятия Робин и Нейта. Ее младшая сестра стала взрослой, покинула родной дом и теперь — замужняя женщина.

Обводя взглядом присутствующих, Марион заметила, что Джефф пристально смотрит на нее с танцевальной площадки. Уж не собирается ли он пригласить ее на танец? — пронеслось в голове Марион.

Керри обратилась к родителям невесты и жениха, и они тоже приготовились к танцу. Марион отвела взгляд от Джеффа, пытаясь собраться с мыслями, успокоиться, но ее сердце отчаянно колотилось. Марион, уговаривала она себя, соберись, ты тысячи раз танцевала с этим человеком!

Но прошлое кануло в вечность, и сердце подсказывало ей, что сегодня они будут танцевать, будто впервые в жизни.

Вот оно — приглашают шафера и посаженую мать! Джефф шагнул ей навстречу. Буря эмоций захлестнула ее. Во рту пересохло, мысли путались.

— Мы так давно не танцевали! — смущенно сказала Марион. Она с тревогой смотрела на протянутую им руку — Боюсь, я разучилась.

— Сейчас вспомнишь, — прошептал он.

Марион оперлась на его руку, вышла на середину площадки и послушно позволила обнять себя в ожидании танца. Она молила Бога, чтобы Джефф не заметил дрожь, пробежавшую по ее телу, когда он рукой коснулся ее спины.

— Робин так и светится от счастья, — сказала она, чтобы хоть как-то нарушить молчание.

— И Нейт тоже. Они отлично подходят друг другу.

— Дай-то Бог, — сказала Марион, вымученно улыбаясь. — Знаешь, они считают нас образцом для подражания!

Помолчав, он лукаво спросил:

— А что же в этом плохого?

И прежде, чем она пришла в себя от изумления, кто-то их разъединил — все поменялись партнерами. Разочарованно вздохнув, Марион с грустью смотрела, как теперь ее мать танцует с Джеффом.

Тем лучше, подумала Марион, танцуй не танцуй, а он все равно уйдет. От всего происходящего можно сойти с ума!

Закончив танец в паре с отцом, Марион бросилась в дом, где целый час провозилась на кухне — помогала приглашенным кулинарам. Все время что-нибудь случалось — то требовался бинт для ребенка, разбившего коленку, то аспирин для тетушки, у которой разболелась голова. Марион не огорчалась — такова сегодня ее доля. И только прислушивалась к взрывам смеха и звукам музыки, доносившимся через открытое окно кухни. Чем длиннее становились тени от деревьев, тем больше прием утрачивал свою официальность, превращаясь в веселую вечеринку. Марион часто выглядывала из окна, чтобы убедиться, что Джеффа тоже увлек ритм праздника.

— Марион, выйди, пожалуйста, — позвала ее Бронвин через застекленную дверь кухни.

— Что случилось? Бак с кофе опять пустой? — спросила Марион, выйдя на веранду и вытирая руки о фартук.

— Нет, дело не в кофе, — усмехнулась Бронвин.

Керри взяла микрофон и обернулась к Марион:

— Подойдите сюда, пожалуйста!

Марион бросила на подругу испуганный взгляд:

— Что случилось?

— Иди, иди, — подгоняла ее Бронвин.

Марион сняла фартук, повесила его на перила веранды и вошла под тент. Танцевальная площадка была пуста, все гости смотрели на хозяйку дома. Она увидела Джеффа, стоявшего несколько поодаль. Марион бросила на него вопрошающий взгляд, но он лишь пожал плечами.

— Марион, Джефф! Только что стало известно, что на будущей неделе вы будете праздновать одиннадцатую годовщину вашей свадьбы!

У Марион потемнело в глазах. Вдруг Джефф ахнул и метнулся к Грэму.

— Ты! — набросился он на друга, впрочем, вполне добродушно. Все засмеялись, обрадовавшись новому повороту в сегодняшнем представлении.

— Марион и Джефф, поднимитесь, пожалуйста, сюда, — пригласила их Керри.

Марион встретила Джеффа с улыбкой, но внутренне вся сжалась от страха, когда они подошли к возвышению для оркестра.

— Сейчас шафер на вашей свадьбе поздравит вас, — объявила Керри.

Пока Грэм шел к возвышению, Марион взглянула на Джеффа.

— Это действительно без твоего участия, Джефф?..

Он отрицательно покачал головой:

— Клянусь…

— Нам пора обзаводиться новыми друзьями, Джеффри, — вздохнула Марион.

— Ты права. Пусть только попробует сказать что-нибудь лишнее…

Тем временем Грэм регулировал микрофон.

— Пусть каждый поднимет бокал вместе со мной, хорошо?

Сара Чейз быстро вышла с двумя бокалами и вручила их Джеффу и Марион.

— Марион, Джефф! — торжественно произнес Грэм, затем посмотрел на них и рассмеялся. — Да что вы такие испуганные? Я не причиню вам никакого вреда! — Он откашлялся, собираясь с мыслями… — Марион, Джефф, — начал он снова. — Вообще-то я не верю в идею о всепобеждающей силе любви, но стоит мне увидеть вас, как все мои сомнения разлетаются в прах! В течение одиннадцати лет вы являете собой образец супружеской пары, и сегодня мы хотим поблагодарить вас за то, что вы доказали всем, что есть смысл постоянно находить друг в друге что-то новое, неизведанное, неведомое. — Грэм поднял свой бокал. — Поздравляем вас, друзья, и желаем вам счастья, здоровья и любви!

Все разом зашумели:

— Правильно, правильно!

— Марион!

— Ой! — Она догадалась, что Джефф ждет ее, подняв свой бокал. Они чокнулись, обменявшись мимолетными взглядами, и пригубили вино. Джефф тут же взял у нее бокал, поставил его на соседний стол и повел ее на середину помоста для танцев. Оркестр заиграл первые такты медленной задушевной мелодии.

Как только Грэм отошел, Керри взяла микрофон и сказала:

— Это одна из самых романтичных, навевающих сладкие грезы мелодий сороковых годов. И называется она «Только ты!».

Марион вздрогнула.

— Это нечестно! — проворчала она вполголоса.

— На войне и в любви — все средства хороши! — сказал Джефф и, повернувшись к ней лицом, протянул руки. — Прошу вас, миссис Кент!

Одному Богу известно, откуда у нее взялись силы. Стоило ей заглянуть в темные горящие глаза мужа, как она почувствовала, что у нее за спиной будто выросли крылья. Как зачарованная, кинулась она в его объятия и затрепетала, когда его руки прикоснулись к ней. Она слышала аплодисменты присутствующих как сквозь сон. Им аплодируют? За что? Они не оправдали доверия! Они разводятся.

Думать о предстоящей разлуке было тем тяжелее, чем крепче прижимал ее к себе Джефф. Даже представить невозможно, что он уедет насовсем. Ведь их сердца бьются сейчас в унисон!

Керри запела, и не успела Марион опомниться, как прекрасная мелодия заворожила ее и унесла в неведомую даль, где были только она, Джефф и эта чарующая мелодия…

Джефф прижал ее к себе и шепотом спросил:

— Тебе хорошо?

— Нет, — пожаловалась она, — я вот-вот упаду в обморок.

— Не волнуйся, — ответил он шепотом, — я приподниму тебя и буду продолжать танцевать. Никто ничего не заметит.

Марион фыркнула, Джефф улыбнулся ей в ответ. Все вокруг засмеялись.

— Джефф, они смотрят на нас!

— А ты думала, что они отвернутся? Не обращай внимания. Это наш танец!

Она вздохнула и сильнее прижалась к нему.

— Да, наш. — И он же может стать последним их танцем, подумала Марион. Вдруг ей захотелось сделать что-нибудь из ряда вон выходящее. Она закрыла глаза и обвила Джеффа за шею руками. Она и не думала скрывать свои чувства, упиваясь исходившим от него благоуханием, биением его сердца…

На какое-то мгновение в голове Марион всплыл образ Тиффани, но Джефф прижал Марион к себе еще крепче, его ладони гладили ее спину медленными чувственными движениями, и образ Тиффани исчез сам собой. Теперь они двигались с Джеффом как одно целое — в медленном чувственном ритме.

Марион услышала, как кто-то, усмехнувшись, сказал:

— Учитесь, дети! — Может быть, это сказала Керри…

Музыка, по мнению Марион, кончилась слишком быстро, но они с Джеффом продолжали стоять, обнявшись, еще несколько незабываемых мгновений. Ей не хотелось даже шевельнуться, но наконец Джефф ослабил свои объятия и отступил на шаг. Марион показалось, что в глазах Джеффа сверкнули слезы.

Они не отрываясь смотрели друг на друга. Ей очень хотелось поцеловать его. Похоже, что и он думал о том же.

Но тут начался быстрый танец, и другие пары вышли на площадку, развеяв охватившие их с Джеффом колдовские чары.

Марион отошла от мужа, удивляясь, почему во время танца сердце у нее совсем не болело, зато сейчас начало щемить с новой силой.

— Я, пожалуй, пойду в дом…

Неожиданно Джефф схватил ее за руку и так сильно рванул к себе, что Марион со всего маху уткнулась лицом ему в грудь. Крепко сжав ее руку в своей, он сказал с неотразимой улыбкой:

— Давай потанцуем еще!

 

Глава двенадцатая

Опустились сумерки, и крошечные лампочки под тентом зажглись и замерцали. С наступлением прохлады — спутницы ночи — вечеринка набрала новую силу.

Репертуар оркестра был необыкновенно разнообразен — от «Теннессийского вальса» до «Электрического движка». Многие скинули туфли и сбросили пиджаки. Дети носились по двору в поисках светлячков. Марион и Джефф не переставая танцевали весь вечер. У Марион пылали щеки, глаза ярко сверкали.

— У меня никогда не получится брейк, — сказала она.

— Думаешь, у меня получится? — Джефф тащил ее танцевать. — Но не стоять же мне в гордом одиночестве?

Впрочем, стоило им сделать несколько па, как музыка кончилась. Они рассмеялись. У Марион от непрерывных танцев ныли все мышцы.

На смену сумеркам пришла ночь, а они все танцевали, изредка меняясь партнерами, но всегда возвращаясь друг к другу.

— Как прекрасно танцует твой муж, Марион, — сказала Робин, водя кусочком льда по разгоряченным щекам.

Марион не стала выговаривать сестре за то, что она, в полном свадебном облачении, танцевала легкомысленные танцы. Ведь это ее праздник, и она может на нем делать все, что ей вздумается!

— Джефф меня вконец замучил. Ох, вот он опять идет! — воскликнула Марион, но ее сердце радостно забилось.

Во время танцев Марион пришло в голову, что временами они с Джеффом переставали притворяться и веселились по-настоящему, от души.

Она терялась в догадках — почему так получилось? Это из-за танцев они так расслабились? Марион стала вспоминать и другие развлечения, которые их обоих раньше радовали, — турпоходы, поиск старинных вещей, игра в карты, лыжи, вечеринки с друзьями… Но потом это кончилось. Каждый замкнулся в себе, занялся своими делами, и они с Джеффом больше не проводили свободное время вместе. Теперь Марион захотелось представить, каким было бы их супружество, если бы они не упустили время?

Совершенно выбившись из сил, Марион и Джефф пошли на веранду за домом, чтобы отдохнуть на крылечке, — они не стали дожидаться, когда невеста бросит свой букет гостям. Вечеринка шла на убыль, некоторые уже уехали. Дети давно спали.

В приподнятом настроении Марион села на ступеньку ниже, чем Джефф, опершись спиной о его колени, а он скрестил руки у нее на груди. Когда он говорил, его губы касались ее уха. Когда смеялся, ее оглушал звук его смеха.

Марион видела, что Бронвин, улыбаясь, внимательно смотрит на них — в ожидании, когда невеста бросит свой букет. Марион догадывалась, что Бронвин хочет сказать ей.

Немного поодаль стоял Грэм с таким же самоуверенным выражением лица.

Еще сегодня утром Марион поспорила бы с Бронвин и Грэмом, но сейчас все, что она могла сделать, так это неуверенно пожать плечами. Сидя здесь, прижавшись к Джеффу, она ощущала себя на своем месте.

Прогремели барабаны, и невеста бросила свой букет. Одна из ее подруг высоко подпрыгнула и схватила его мертвой хваткой. Теперь пришла очередь пожать плечами незамужней Бронвин. Марион улыбнулась, еще теснее припав к коленям Джеффа. Бронвин надо было быть порасторопней, чтобы стать очередной невестой.

Марион обвела взглядом всех присутствующих — все, кого она любила, собрались здесь. Их было немало. Ее сердце переполнилось радостью и любовью.

Она вспомнила разговор с Бронвин о том, что у нее с Джеффом нет ничего общего. Как она ошибалась! У них с Джеффом есть любящие близкие, этот красивый дом, хорошие друзья, общие воспоминания и прошлое, полное страсти и любви…

А может… может, у них есть и будущее? Если они постараются…

Робин и Нейт, переодевшись в дорожные костюмы, станцевали свой прощальный танец, который вызвал слезы у всех присутствовавших женщин.

— Не волнуйся за нас, Марион, — сказала Робин, обнимая сестру.

— Я не волнуюсь, честное слово, — проговорила Марион, беспомощно всхлипывая.

— Джефф, ну сделай что-нибудь, чтобы Марион успокоилась! — поддразнила Робин сестру, но и у самой Робин слезы текли ручьем.

Через полчаса все ушли — гости, родственники, оркестр. Взявшись за руки, Марион и Джефф ходили под тентом. Она любовалась лампочками, мерцавшими, словно звездочки, серебряным и синим серпантином, мерно покачивавшимся от легкого ночного ветерка. Было очень тихо, только продолжали стрекотать сверчки.

— Уф, Джеффри, наконец-то все закончилось! — сказала она.

— Да, это была прекрасная свадьба! Робин и Нейт будут с восторгом вспоминать этот радостный день. — При последних словах лицо Джеффа стало грустным — закончилась не только свадьба, закончился их уговор разыгрывать роли счастливых супругов. Они справились с задачей без особого труда. Вот это-то и поразило Марион. Вынужденное притворство — с чего все началось три недели назад — сегодня уступило место подлинным чувствам.

— Спасибо тебе, Джефф!

— Не благодари меня. Я все делал от души, меня никто не заставлял. — Джефф положил руки ей на плечи. — Когда разберут тент? — спросил он.

— В понедельник.

— О, хорошо. Давай пригласим кого-нибудь завтра на барбекю? — предложил Джефф.

Марион засмеялась, положив руки ему на грудь. Она ощущала исходившее от него тепло и наслаждалась этим, казавшимся немыслимым, взаимопониманием, которое они обрели сегодня.

— Знаешь, что мне понравилось больше всего? — Он понизил голос почти до шепота и прижал ее к себе. Когда их тела соприкоснулись, Марион закрыла глаза и затаила дыхание.

— Что же? — спросила она, с трудом произнося слова, в то время как он все сильнее прижимал ее к себе, а она таяла от счастья.

Его глаза сверкали из-под полузакрытых век.

— То, что мы снова танцевали. Натанцевались вдоволь! — Он крепко прижал ее к себе.

— Было так хорошо! — согласилась она, медленно покачиваясь вместе с ним под воображаемую музыку. Полностью подпав под его власть, Марион наблюдала за его лицом. «Звездное небо» из тысячи лампочек над их головами подсвечивало его волосы и скулы. От этого мерцающего света все вокруг становилось каким-то нереальным.

— Ты была самой красивой женщиной сегодня, — сказал Джефф.

— О, перестань! — Она улыбнулась, уткнувшись лицом ему в грудь, чтобы скрыть от него вспыхнувший на щеках румянец.

— Правда, ты — самая красивая! — настаивал он.

Она теребила его волосы на затылке.

— Самая красивая на свадьбе — невеста!

— Тебе меня не переубедить. — Он коснулся губами ее щеки, и от этого легкого прикосновения ее словно пронзило током.

— Робин выглядела потрясающе, но ей далеко до старшей сестры, — сказал он.

— Джеффри, уж не хочешь ли ты меня соблазнить?

Он засмеялся каким-то рокочущим смехом:

— А что — удается?

Марион подняла к нему лицо в порыве небывалой доверчивости, и он прочел на нем все — желание, любовь, сиявшую в ее глазах.

Она почувствовала, что в нем все перевернулось. Наигранность в его глазах сменилась страстью. И существо ее запело: Да! Да! Слава Богу и Небесам — да! Еще мгновение — и он поцеловал ее с таким пылом, что ей снова показалось, будто за спиной у нее выросли крылья.

Они долго не могли отдышаться, наконец он поднял голову.

— Какая же ты соблазнительная!

— Тогда поцелуй меня еще, — сказала она и не узнала свой собственный голос.

Он поцеловал ее снова. Это был поцелуй собственника, который точно знает, чего хочет. Она взглядом дала ему понять, что пойдет за ним хоть на край света. И сразу их обоих обдало жаром.

Подгоняемый внезапно нахлынувшим желанием, Джефф поднял ее на руки и стремительно пошел к дому. Цветы, украшавшие ее прическу, упали на землю, усыпанную конфетти.

И, уж конечно, никто из них не подумал выключить свет.

Джефф толкнул дверь их спальни и внес Марион. Голова у нее кружилась от горячей любви к этому человеку.

У кровати он поставил Марион на ноги, дав ей скользнуть по своему телу — медленно, возбуждающе. Держа ее перед собой, он покрывал страстными поцелуями ее лицо, шею, плечи. Кожа ее горела от его обжигающих поцелуев.

Она в упоении откинула голову назад.

Комната освещалась призрачным светом, проникавшим со двора, и было видно, как Джефф, отступив на шаг, с небывалой скоростью расстегивает пуговицы своей рубашки и смотрит на нее своим завораживающим взглядом.

Руки Марион сами собой развели полы его рубашки и заскользили по теплым плечам и мускулистой груди. От ласковых прикосновений Марион Джефф закрыл глаза и едва дышал.

— Я так соскучилась по тебе, Джефф! — вырвалось у нее, пылко и страстно.

— О, Марион, как же я по тебе соскучился! — искренне, с болью в голосе, признался он. Заключив жену в объятия, он страстно припал к ее губам. От его долгих жгучих поцелуев она дрожала, как в лихорадке, и извивалась всем телом.

Будто сквозь сон Марион услышала скрип шедшего вниз замочка «молнии», вшитой на спинке ее платья. Пальцы, слегка огрубевшие от садовых работ, нежно заскользили под атласом ее платья и сбросили его с ее плеч. Мгновение — и одежда прохладным ворохом упала к ее ногам.

Два шага вправо — и они оба сели на кровать. А потом упали, ни на мгновение не переставая целоваться, словно утоляли жгучий голод.

Он молниеносно снял с нее нижнюю юбку и бросил на пол. Его брюки оказались там же. Еще секунда — и их ничто больше не разделяло.

Вглядываясь в красивое лицо мужа, Марион заметила, что он едва сдерживает улыбку.

— Чему ты улыбаешься? — прошептала она, прижав ладонь к его губам.

— Когда мы поженились, нам казалось, что мы познали в любви все до конца. — Он перевел взгляд с ее губ на груди. — Почему никто не предупредил нас?

— О чем? — спросила она.

— Что с годами любовь становится еще более страстной и глубокой.

Облегченно вздохнув, Марион согласилась с ним:

— Да, Джефф, и я должна тебе столько сказать…

— Я тоже, дорогая, но сейчас…

Его тело придавило ее. Он опустил голову и стал снова целовать ее, и каждый его поцелуй рождал в ней обжигающую волну томления. Вскоре их страсть достигла такой силы, что все, что Марион собиралась ему сказать, вылетело у нее из головы. Все, кроме безмолвной мольбы: Только бы ты был со мной!

Джефф медленно и долго просыпался, но даже сквозь сон его не покидало ощущение приподнятого настроения и какой-то особой легкости на душе. И тут он понял, почему у него сегодня утром такое хорошее расположение духа. Один поворот головы — и его взгляду предстала крепко спящая жена с едва заметной улыбкой на губах, с разметавшимися по подушке прядями светло-русых волос. Он довольно улыбнулся. Боже мой! Можно подумать, что это они обвенчались вчера в церкви! И будто у них была первая брачная ночь!

Он приподнялся на локтях и осмотрел спальню. Их одежда была разбросана повсюду. Джефф вновь улыбнулся довольной улыбкой, осторожно соскользнул с кровати и стал наводить в спальне порядок.

Подняв атласное платье Марион, Джефф повесил его на спинку стула, рядом поставил ее туфли. Свой смокинг он нашел на полу и тоже повесил на стул. Когда дошла очередь до нижней юбки, то он открыл ящик для белья и положил было юбку туда, но потом вытащил — вдруг Марион захочет ее выстирать? Он уже хотел задвинуть ящик, как вдруг увидел там пузырек с лекарством. Джефф замер, потом взял пузырек и стал рассматривать. Марион заболела? — пронеслось у него в голове. Он прочел надпись на этикетке, и это так его потрясло, что несколько секунд он находился в состоянии, близком к шоковому. Только сердце бешено колотилось. У Марион будет ребенок?

Он быстро повернулся, готовый разбудить жену радостным криком, но вдруг весь сжался от неожиданной мысли: почему же Марион ничего ему не сказала?

В ящике лежало расписание посещений доктора Туми. Джефф быстро пробежал его глазами. Мозг лихорадочно работал. Значит, Марион была на третьем месяце!

Ошеломленный, он бессильно опустился на первый попавшийся стул. Гнетущее чувство невосполнимой утраты овладело всем его существом. Марион узнала, что беременна, и решила скрыть это от него. Почему они не отпраздновали эту новость вместе? Почему Марион не поделилась с ним этой радостью? У нее какие-то свои планы? Утаить от него такое событие! Но почему?

Он ощутил опустошенность. Одиночество, которое, казалось, больше не вернется, сдавило ему сердце. Он пристально вглядывался в лицо своей безмятежно спавшей жены и не мог отделаться от чувства, что он ей случайный знакомый, заглянувший на чашечку кофе.

Новость, которая при других обстоятельствах сделала бы его счастливым, убила его. Боль утраты была до того невыносима, что у него на лбу проступил холодный пот. Марион считает, что ему не следует знать о ее беременности. Значит, ею по-прежнему владеет желание расторгнуть их брак.

А он-то считал, что причина их разлада — Тиффани! Сыграло свою роль вмешательство в их жизнь Тиффани или нет — какое это имеет значение! Их семейная жизнь дала трещину задолго до появления мисс Тейлор, но он обвинил во всем ее, потому что это давало ему шанс бороться за любовь Марион.

Как он ошибался!

Их с Марион разлад имеет более глубокие корни, чем история с Тиффани. Он стал лишним в жизни Марион. Лишним и ненужным до такой степени, что она даже не сочла нужным сообщить ему, что он скоро станет отцом их ребенка.

Боль становилась все невыносимее. Так вот почему она не задумываясь выгнала его из дома! Вот почему раздула тот ничтожный случай с поцелуем Тиффани! Вот почему ухватилась за его возможный перевод в Калифорнию! Все только для того, чтобы развестись с ним. Она торопится отделаться от него, пока беременность незаметна.

Джефф положил памятку посещений врача на место и осторожно задвинул ящик. Потом бесшумно выскользнул из спальни и пошел по коридору к себе, чтобы хорошенько подумать, что он будет делать всю оставшуюся жизнь.

Марион надела видавшие виды джинсы и белую футболку, наспех расчесала волосы и сбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

— Джефф! — позвала она, заглянув в его кабинет. Там мужа не оказалось, и она пошла на кухню.

Кофе был еще горячий. Она взяла кофейник и с удовольствием вдохнула аромат кофе — сегодня он пахнул особенно вкусно.

Но она поставила кофейник на место, поскольку найти Джеффа было важнее, чем пить кофе. Кроме того, подумала она, положив руки на живот, малышу кофеин вреден.

Она нашла Джеффа сидящим на ступеньках крыльца со стороны кухни. Он даже не обернулся, когда она приблизилась к нему.

— Доброе утро, — сказала она бодро.

Джефф не ответил. Он продолжал сидеть молча, втянув голову в плечи, опершись локтями о колени и закрыв лицо ладонями. Она подошла поближе, предчувствуя недоброе. Марион никак не ожидала увидеть его в таком состоянии сегодня.

И вдруг ее осенило — Джефф ни на минуту не отказывался от мысли уйти из дома. Ничего не изменилось. Даже эта ночь не изменила его планы. Он просто не знает, как сказать ей о своем уходе теперь, после ночи, проведенной вместе. Чтобы как-то прийти в себя и успокоиться, Марион крепко вцепилась в перила веранды.

Боже мой! На что она надеялась?

В который раз подпав под обаяние мужа, она закрыла глаза и на Тиффани, и на «Ситем». Она искренне поверила, что спектакль, о котором они оба договорились, превратился в подлинное чувство и Джефф решил остаться.

До чего же она наивна! Ведь он ни слова не сказал о том, что остается!

Она проглотила слезы и, набравшись храбрости, спросила:

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Он обернулся, и первое, что она увидела, — страдальческое выражение его глаз.

— Да. Лучше поздно, чем никогда. — Он поднялся с крыльца. — Давай пройдемся!

С замиранием сердца она спустилась по тем же ступенькам, на которых они сидели вчера вечером, обошла тент, где они вчера танцевали, и пошла по мокрому от росы газону бок о бок с Джеффом.

— В чем дело? — спросила она севшим от волнения голосом.

Он горько усмехнулся:

— Это правда, что ты беременна?

Она вся засветилась от счастья, но тут же сникла. О Боже, она-то думала, что он просто ищет повод, чтобы извиниться перед своим отъездом за сегодняшнюю ночь. Но, оказывается, все гораздо сложнее…

Марион краешком глаза взглянула на мужа. Стиснутые до боли зубы красноречиво говорили о том, какие муки ему приходится испытывать. Действительно, он был сильно расстроен. Раз он связывал свое будущее с ней, можно себе представить, что он сейчас чувствует — ущемление своих отцовских прав и горькую обиду.

— С чего ты взял? — спросила она, заикаясь от волнения.

— Сегодня утром, приводя в порядок комнату, я открыл этот чертов ящик!

Марион обхватила себя руками, чтобы унять озноб, хотя солнце уже сильно пригревало.

— Я не хотела, чтобы ты узнал.

— Вижу, что не хотела. — Горечь, сквозившая в его голосе, задела ее за живое.

— Да, не хотела. Я думала… пусть ничто не омрачает твою новую жизнь! Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя виноватым или обязанным. Я и сейчас не хочу! — Ее глаза блестели от подступивших слез.

Он смотрел на нее с нескрываемым удивлением.

— Марион! Опомнись! Что ты говоришь?

— Ничего особенного! Уходи поскорей, раз уж собрался! Так со мной поступить!.. Всего хорошего! Прощай!

— Как же я поступил с тобой, могу я спросить?

Она посмотрела по сторонам, собираясь с мыслями:

— Как поступил? Разве не мой муж влюбился в кого-то там еще и собирается уехать за три тысячи миль отсюда?

Джефф был ошеломлен. Его обуревали противоречивые чувства, но внешне он оставался совершенно спокоен.

Марион тут же охватило искреннее раскаяние. Она тяжело вздохнула.

— Забудь, что я тебе сказала. Я не держу зла на тебя.

Но ей было горько и обидно. Когда она стала снимать свое обручальное кольцо, губы у нее дрожали.

Темные глаза Джеффа округлились от изумления.

— Что… ты… делаешь? — Казалось, что слова застревают у него в горле.

— Вот. — Смело улыбаясь, Марион взяла его руку и, положив ему на ладонь свое обручальное кольцо, сжала его пальцы в кулак. — Так мне будет спокойнее. — Ее силы были на исходе, она едва держалась на ногах. — Будь счастлив, Джефф.

Она совсем было собралась повернуть в дом, когда Джефф рванулся и схватил ее за руку.

— Что еще? — нетерпеливо бросила Марион.

— Как это — что? То, ради чего я начал этот разговор!

Она отвела глаза в сторону, не в силах выдержать его гневный взгляд.

— Ладно, говори, что там у тебя?

Джефф притянул ее за руку к себе, заставил поднять к нему лицо.

— Ты думаешь, я поверил, что ты скрыла новость о ребенке, потому что хотела, чтобы я спокойно уехал? Неужели ты думаешь, что я настолько наивен, что поверю в это?

— А ради чего еще я стала бы скрывать эту новость?

— Вот это-то я и хочу от тебя услышать, — сказал Джефф.

— Ты получил ответ.

Он отпустил ее руку.

— Ты еще ничего не сказала мне. Это ты не хочешь, чтобы мы были вместе. Я стал совершенно лишним в твоей жизни. А ты сделалась такой независимой, что даже решила оставить своего ребенка без отца!

Марион хотела что-то возразить, но язык не слушался ее. Слова Джеффа потрясли ее до глубины души.

Наконец Марион обрела дар речи, но все, что она смогла произнести, было:

— Какой же ты болван!

Она отвернулась к реке, стараясь унять подступившие слезы, однако ей это не удалось. Внезапно ее охватило чувство отчаяния — из-за прошлого, из-за будущего, из-за тех ожиданий, с которыми они начали свою совместную жизнь и которым не суждено осуществиться.

— Ну, Марион, давай выкладывай все начистоту! — жестко сказал он.

Она обернулась. Его жестокость ранила ее в самое сердце. Неужели он не видит, как она страдает? Как он смел так вольно толковать мотивы, из-за которых она утаила от него свою беременность? Ее трясло от гнева.

— Я не говорила тебе о нашем ребенке, потому что мы его все равно потеряем!

Джефф похолодел.

— Что ты сказала?

— У меня уже было два выкидыша. Эта беременность закончится тем же! — Ею овладело чувство обреченности, и понадобилось несколько секунд, чтобы Марион взяла себя в руки и смогла говорить: — Тебе уже пришлось испытать горькое разочарование в те прошлые разы, и я не хотела подвергать тебя снова этому суровому испытанию.

— И ты решила скрыть от меня свою беременность, еще не зная, каким будет исход, — сказал Джефф, глядя куда-то вдаль. — О чем ты думала, принимая такое решение? Что я не вынесу?.. Что не пойму и не поддержу тебя?

— Нет! — Она взъерошила волосы. — Ты и так достаточно натерпелся, и… я не хотела в очередной раз причинить тебе страдания и боль. Я боялась, что ты будешь негодовать еще больше, чем прежде.

— Негодовать? Почему я должен негодовать? — воскликнул он.

— Ну… — Она с трудом подбирала слова. Горькие слова. — Неужели не понятно? Я не смогла создать ту полноценную семью, о которой ты мечтал!

Джефф схватился за голову.

— Ты хочешь сказать, что причиной разлада между нами стало отсутствие у нас детей?

— Разве не из-за этого ты охладел ко мне? — сказала она, глядя в сторону.

— Я охладел?!

— Конечно. — У нее дрожали губы. — После того, как мы потеряли всякую надежду иметь детей, ты изменился, стал отдаляться. Ты стал задерживаться на работе, проводя с сослуживцами больше времени, чем со мной.

Джефф посмотрел на нее с нескрываемым удивлением и, усмехнувшись, сказал:

— Марион, по-моему, ты единственная, кто изменился. Как только отказалась от мысли иметь детей, ты расцвела буквально на глазах. Создала товарищество ювелиров, выкупила у родителей магазин, стала потрясающе знаменитой… Мне казалось, что я вызываю у тебя раздражение.

— Почему? — удивилась в свою очередь она.

— Причин хоть отбавляй! Замужество осложнило твою учебу в институте, мешало твоей карьере. Тебя раздражала необходимость отдавать время семье…

— Ты никогда не раздражал меня! — сказала она серьезно.

— А я всегда был предан тебе!

— Тогда… что же произошло?

Они уставились друг на друга в полном недоумении.

Первым нарушил молчание Джефф. Протянув к жене руки, он произнес:

— Дорогая, иди ко мне!

Она подошла. Вернее сказать, бросилась к нему. Они обнялись так крепко, словно решили навсегда остаться в объятиях друг друга.

— Наверное, мы оба изменились, — помолчав, сказала Марион. — Бронвин настойчиво твердила мне, что наши пути разошлись, когда мы перестали посещать клинику. Как ты думаешь, она была права?

— Может быть. — Он откинулся назад и, вздохнув, сказал: — Признаться, я возненавидел все эти анализы и процедуры. Пройдя курс лечения, сколько супружеских пар обрели долгожданных детей! Но мне не хватило силы воли и выдержки, и я возненавидел клинику. Меня постоянно преследовало чувство униженности, мне смертельно надоело быть подопытным кроликом. Когда мы перестали ходить в клинику, я даже вздохнул с облегчением. Прости меня, дорогая, видимо, это не по мне!

Марион нежно погладила его по щеке.

— Что-то похожее было и со мной.

— Правда?

— Да. К тому времени, когда мы забросили лечение, я почувствовала себя полной неудачницей. — Марион распрямилась от неожиданной мысли. — Вот тогда-то я и ушла с головой в работу, — сказала она, — где я могла реализоваться как личность, где все зависело от меня одной — от замысла до воплощения. Там я снова обрела себя. Успех окрылил меня, и стало так легко на душе. Вот почему я старалась заполнить свою жизнь до отказа, Джефф. Исключительно из желания обрести душевное равновесие.

Джефф взглянул на нее, грустный и расстроенный, и тыльной стороной ладони провел по мокрой от слез щеке Марион.

— Я ни о чем не подозревал. Пойми, мне искренне жаль. Я был так поглощен своими собственными переживаниями, что ни разу не задумался над тем, что творится у тебя на душе. — Он прижал ее к себе, его подбородок касался ее волос. — Я тоже окунулся в работу, чтобы забыть все, что нам пришлось пережить. Хотя, если говорить честно, я относился к тебе с большой долей настороженности. Это была своего рода реакция на твое равнодушное ко мне отношение, как мне тогда казалось.

Внезапно Марион осенило:

— Ну что за странная супружеская пара! Нам надо было срочно уложить чемоданы и уехать в отпуск.

— Ты права. Сидели бы где-нибудь на пляже и беседовали не спеша.

— А вместо этого мы отдалились друг от друга, каждый нашел себе новых друзей, с головой ушел в свою работу…

— …и тем только еще больше ухудшил положение, — добавил Джефф. — Каждый избрал свое поле деятельности, и нашей отчужденностью воспользовалась такая коварная особа, как Тиффани, совершенно сознательно вставшая между нами.

Марион удивленно вскинула брови.

— Коварная?

— Да. Нам пора поговорить об этой женщине, — сказал он, подводя Марион к гамаку.

И они поговорили. На это ушел почти час. Когда они высказали все, что лежало у них на сердце, Джефф почувствовал, что Марион поверила в беспочвенность своих подозрений, и вздохнул с облегчением.

Коварные уловки Тиффани подорвать уверенность Марион в себе и в верности мужа потерпели полный провал.

— Можно задать тебе один вопрос? — растягивая слова, спросила Марион, нежась в объятиях Джеффа. — Если бы мы разошлись и ты уехал в Калифорнию, у вас с Тиффани завязались бы романтические отношения?

— И ты еще спрашиваешь?

— Ну, она такая элегантная и красивая.

— Да, и с ней легко работать. Но я бы никогда не смог ее полюбить. Бог мой, Марион, да она понятия не имеет, что такое стирка!

— Что? — спросила Марион, нахмурившись.

— Успокойся. Ты ведь умеешь стирать. Может, это и нелогично, но такой маленький штрих является одной из причин, почему я тебя люблю. — Неожиданно он погрустнел и прижал ее к себе с новой силой. — Мне было невыносимо больно от сознания, что я вычеркнут из твоей жизни, Марион. От этой боли я не находил себе места. Ни поговорить, ни поделиться… Я чуть с ума не сошел из-за нашей разобщенности.

— Я тоже, дорогой! Давай пообещаем друг другу больше никогда не повторять подобную ошибку.

— В этом ты можешь на меня полностью положиться. Из-за нашей размолвки страдала моя работа. Во время переговоров с «Ситем» я был уверен, что поступаю правильно, но вот сюда, — он положил руку на сердце, — закралось сомнение, потому что ты была не на моей стороне. Мне так тебя не хватало!

Губы Марион тронула легкая улыбка.

— Я никому еще не признавалась, но, все тщательно взвесив, теперь я соглашусь с тобой в оценке строительства жилого комплекса «Си-тем», за исключением судьбы лесного массива.

— Я как раз работаю над этим.

— Что ты говоришь? — Она так стремительно повернулась к Джеффу, что гамак рискованно накренился.

Джеффа душил смех. Успокоившись, он продолжил:

— Представляешь, никто даже не догадывался, что многие художественные изделия коренных жителей Америки находили именно в этих лесах.

— Да? И как же теперь быть?

— Разработчику проекта только что сообщили, что территория для застройки и прилегающие к ней леса — древнее индейское кладбище.

Марион удивленно спросила:

— Откуда стало известно, что там древние захоронения?

Джефф пожал плечами:

— Вполне возможно, что «Ситем» из-за этих лесов стал притчей во языцех. На днях соберется Комитет по охране природы, чтобы рассмотреть вопрос о закрытии проекта. Из-за этого всю неделю и надрывался у нас телефон — мы созванивались с Тиффани и обсуждали этот вопрос. Но на следующей неделе она уже будет за три тысячи миль отсюда, и мы больше никогда не увидимся.

Марион отстранилась от него и выбралась из гамака.

— Ты действительно раздумал ехать вслед за ней? — спросила она, глядя на реку.

— Разумеется. В этом ты можешь не сомневаться…

— Да нет. Я имела в виду работу. Тиффани мне говорила, что ты устал от мелких судебных дел, характерных для такого небольшого городка, как наш. Может, она права? Ведь ты такой талантливый юрист. У тебя нет ощущения, что ты напрасно растрачиваешь здесь свои силы?

Он поднялся из гамака и встал рядом с ней.

— Ничуть. Я горжусь, что служу своему городу. И не все мои клиенты — мелкие дельцы. Нет, быть юристом в Итернити вполне соответствует моим запросам с профессиональной точки зрения. — Он покачал головой. — Но если тебя нет рядом, то все теряет для меня смысл.

— Это правда? Ведь может так случиться, что у нас никогда не будет детей!

Он глубоко вздохнул:

— Как ты не можешь понять, что я люблю тебя такою, какая ты есть?

— Так трудно… в это поверить, — тихо проговорила она.

Он заключил ее лицо в ладони и, глядя в ее широко раскрытые глаза, сказал:

— Верь мне, я люблю тебя и всегда буду любить. Ни на минуту не сомневайся в этом! Мы с тобой уже сейчас счастливы, а с появлением малыша станем еще счастливее.

— О, Джефф! Я так люблю тебя! — Она прижалась к нему сильнее. — Как ты мог усомниться в моей любви к тебе? Я не представляю жизни без тебя!

Он целовал ее глаза, лоб, волосы. Потом их губы слились в долгом поцелуе.

— Я скажу тебе, с чем могу расстаться без особого труда, — проговорила Марион. — С ювелирным магазином, например. Создание дорогих изысканных украшений — вот что меня по-настоящему увлекает, вот чем я могу заниматься без устали всю жизнь. Только не знаю, как сказать о продаже «Центр-ювелира» отцу. Этот магазин — его гордость и отрада. Не знаю, как он отнесется к тому, что магазином будет владеть кто-то чужой.

— Тогда не продавай, — посоветовал Джефф. — В воскресенье твой отец сказал мне, что они с матерью думают вернуться обратно в Итернити. Им совершенно нечем заняться, и они умирают от скуки.

— Я говорила им, что они слишком молоды, чтобы отойти от дел.

— Совершенно верно. Твой отец хотел попросить у тебя какую-нибудь должность в твоем магазине, да так и не решился.

— Должность? Да пусть берет под свое начало хоть весь магазин! — радостно сказала Марион.

Тут она заметила, что глаза Джеффа потеплели и он заулыбался. Марион была уверена, что не из-за скорого приезда тещи и тестя.

— Что случилось? — спросила она.

Теперь он улыбался во весь рот:

— Ты ждешь ребенка! До меня только что дошло это! Марион, у нас будет ребенок!

— Неизвестно, доношу ли я до срока, — сказала она с грустью в голосе.

— Это доктор Туми сказал тебе, что есть угроза потерять ребенка?

— Нет.

— Тогда откуда у тебя такие мысли? — спросил ее Джефф.

— Просто у меня предчувствие. В соответствии с моей репутацией… Теперь понимаешь, почему я не хотела говорить тебе об этом? А ты уже расплылся в глупой улыбке, как все будущие отцы.

— Прости, — он провел ладонью по своей щеке. — Что бы ни случилось, знай, я всегда рядом. Вместе, шаг за шагом, мы пройдем этот путь. Даст Бог, мы дождемся малыша. Будем надеяться, что мы его не потеряем. Такова жизнь, Марион, наша жизнь. Не твоя, не моя, а наша. В трудную минуту мы должны держаться вместе. Хорошо?

Она кивнула, глядя на него блестящими от слез глазами. И вдруг спохватилась:

— Джефф, мое кольцо!

Он стал шарить по карманам, даже вывернул их. Наконец он сказал:

— Марион, я совершенно не помню, куда его положил. Я был так расстроен… наверное, я его выронил.

Марион окинула взглядом огромный газон и, чуть не плача, запричитала:

— О, только не это! Боже мой, что я наделала! Это кольцо так дорого мне!

— Давай поищем вместе, — предложил Джефф.

Они искали минут пятнадцать. Марион была настолько огорчена, что еще немного, и у нее началась бы истерика. Но тут Джефф издал торжествующий вопль. Она подняла голову и посмотрела на мужа. Увидев у него в руке свой широкий золотой перстень, Марион облегченно вздохнула и легла на траву, устремив взгляд в безоблачное голубое небо.

Джефф подошел и сел рядом. Она улыбалась утреннему небу, и казалось, что само солнце благословляет ее.

— Боги посылают нам одно испытание за другим. Похоже, удача отвернулась от нас, — сказала Марион, вдруг опечалившись.

— Ничего подобного! Мы венчались в Итернитской церкви — не забывай! — возразил ей он.

— Джефф, ты веришь в это предание?

Он стал пристально рассматривать ее кольцо, держа его двумя пальцами.

— Я долго думал над этим, — признался он с хитроватой улыбкой, — и должен сказать тебе, что действительно поверил.

— То есть?

Его темные внимательные глаза сверлили ее.

— Я поверил в нас.

Она ощутила нечто особенное, не поддающееся осмыслению. Казалось, она подпала под действие колдовских чар и была готова сама совершить что-то необыкновенное. Но вслух она сказала только:

— Я тоже.

— А теперь дайте мне вашу руку, миссис Кент.

Марион протянула ему левую руку, и он крепко сжал ее. Затем надел ей обручальное кольцо на безымянный палец, где ему и надлежало быть.

Не выпуская ее руки из своей, Джефф наклонился и поцеловал ее в губы. Это был поцелуй двух влюбленных, осененный безграничной верой в будущее. Оба были безмерно счастливы. Они чуть не разрушили свой брак, однако, пережив испытания, их союз стал крепче стали.

— Что тебе приготовить на завтрак? — спросила она, вставая. — У нас уйма рогаликов и рулетов, оставшихся со свадьбы. Или ты предпочитаешь… Что такое? — спросила она подозрительно, заметив, что его глаза как-то странно блестят.

Они, обнявшись, шли к дому.

— А что, если нам отказаться от завтрака и найти более интересное занятие на ближайшие часа два?

— И правда! Не поиграть ли нам в «монополию»? Или тебе больше по душе термины из другой области? — Она засмеялась, когда он приподнял ее и стал кружиться с нею, рассекая воздух.

Река величаво несла свои воды — мимо них, мимо Итернити. В вечность.