Тиффани вспорхнула со стула и направилась через дворик к ней, оставив в одиночестве хорошо одетого мужчину.

— Здравствуйте, миссис Кент.

Марион интересовало вот что: ей только показалось или в самом деле Тиффани вложила в слово «миссис» изрядную долю сарказма?

— Вы хотите поговорить с Джеффом? Он сейчас вернется.

Марион не оставила без внимания наряд молодой женщины. На ней был модный, цвета слоновой кости, костюм с изумрудной шелковой блузкой, туфли на высоком каблуке и изысканные золотые украшения. Блузка, отметила про себя Марион, была подобрана под цвет глаз Тиффани. Сегодня ее длинные черные волосы были собраны в мягкий, очень женственный узел.

— Нет, я хочу поговорить с вами. — Тиффани без приглашения села на место Джеффа.

— Со мной?

— Совершенно верно. Я хочу, чтобы вы знали, как я ужасно чувствую себя из-за того случая на прошлой неделе. Помните, когда вы вошли в контору Джеффа? Я так сожалею о том, что произошло. — Ее голос звучал искренне, глаза смотрели с сочувствием, но что-то насторожило Марион. — У вас с Джеффом ведь не все гладко в отношениях…

Марион показалось, что ей всадили нож в самое сердце. Джефф рассказал этой женщине об их затруднениях?

— Но я никогда бы не стала подталкивать кого-то к разводу. Разумеется, Джефф привлекательный мужчина — да и кто этого не заметит? Но у меня твердые принципы, миссис Кент.

У Марион застучало в висках от напряжения. Она лихорадочно думала: какой смысл вложила Тиффани в свои слова?

Одно было ясно: Тиффани знает, что Джефф ушел из дома.

— Нас вам не разлучить! Джефф вернулся ко мне! — выпалила Марион, подстегиваемая уязвленным самолюбием. Впрочем, через три недели Тиффани все равно узнает, что их примирение было притворством…

Тиффани растерялась, ее глаза испуганно забегали. Но она взяла себя в руки и улыбнулась.

— Хорошо, хорошо. Я очень рада. Я думаю, ваш муж знает, что делает. Он один из самых ярких, обаятельных людей, с какими я когда-либо работала.

Марион была несколько озадачена откровенным восхищением Тиффани. Наверняка любая претендующая на чужого мужа женщина не стала бы так открыто расточать похвалы в его адрес.

— Мы понимаем друг друга с полуслова. Нам так легко работать друг с другом. Я хотела бы работать с ним и дальше — с вашего, разумеется, согласия. Впрочем, наши отношения чисто профессиональные. Я хочу, чтобы вы знали это, особенно сейчас, когда мы с Джеффом получили предложение от «Ситем» работать на Западном побережье. — Женщина на секунду замолчала, вглядываясь в лицо Марион. — Было бы грустно, если бы недоразумение между мной и вами повлияло на его ответ фирме.

Как только слова Тиффани дошли до сознания Марион, у нее засосало под ложечкой.

— Я уверена, что Джефф примет предложение, — объявила Тиффани. — Он представляет большую ценность для «Ситем», и вы должны понимать, что в маленьком городке трудно выдвинуться. — Тиффани пожала плечами. — Но, работая в «Ситем», он будет встречаться с замечательными людьми. Это расширит его кругозор. И потом, он будет получать от фирмы немалое вознаграждение за свой труд. Вы, извините, тоже от этого выиграете. В том случае, если «Ситем» разрешит вам последовать за Джеффом, — поддразнила ее с легкой усмешкой Тиффани. — Ваше противоборство нашему проекту не осталось незамеченным. — Она улыбнулась, чтобы сгладить впечатление от своих слов.

Марион была так подавлена, что не сразу заметила, что вернулся Джефф. Тиффани встала и поздоровалась с ним.

Мужчина, оставленный Тиффани, подошел к их столику, и Джефф представил его Марион. Она не уловила, как его зовут. Кто-то из «Си-тем». Потрясенная, она не понимала ни их вопросов, ни их шуток.

Но что она заметила, так это многозначительные взгляды, которые Тиффани бросала на ее мужа, и то, как Тиффани наклонялась к нему во время разговора, касаясь грудью его плеча.

Джефф и Марион возвращались домой, почти не разговаривая. Он спросил, как она себя чувствует. Она ответила, что хорошо. Джефф спросил, не обидела ли ее Тиффани. Марион ответила: «Нет». На этом его вопросы были исчерпаны, и она полностью ушла в свои мысли.

В тот день, когда Марион призналась Бронвин, что они с Джеффом расходятся, она и не подозревала, насколько они отдалились друг от друга. Ему предложили работать в «Ситем», на Западном побережье, и Джефф ни слова не сказал ей об этом! А вот Тиффани знает. Тиффани вообще знает о Джеффе много такого, о чем она — его жена — не догадывается. Например, что он скучает в маленьком городке со своей адвокатской практикой. Что он просто создан для работы в крупных фирмах. Тиффани знает, что Джефф заработает в «Ситем» хорошие деньги, что Марион сотрудничает в Комитете по охране природы и препятствует Джеффу, продвигающему проект фирмы, что их брак непрочен…

Значит, согласится он на предложение от «Ситем» или нет, Джефф ее не принимает в расчет. Он с ней не считается. В его будущем для нее нет места. Он будет за три тысячи миль отсюда. С Тиффани… Тиффани переводят туда же.

Марион понимала, что Тиффани прекрасно подходила Джеффу. Она была яркой и неотразимой. Она разделяла его профессиональные взгляды. Тиффани и Джеффу хорошо работалось вместе.

Но самое главное заключалось в том, что Тиффани была в состоянии иметь детей. Марион никогда не забывала об этом.

Джефф открыл калитку, и Марион, проходя первой, вспомнила тот вечер семь лет назад, когда Джефф привез ее сюда впервые, чтобы отпраздновать получение ссуды на покупку дома. Совсем не таким представлялось им тогда их будущее. Какое горькое разочарование постигло их!

Теперь Джеффу представился новый шанс. Любимая работа, требующая от него полной отдачи. Жалованье, соответствующее его способностям. Женщина в расцвете лет. Верная помощница. Именно такую он и заслуживает. И — возможность создать полноценную семью.

Время же, отпущенное ей на семейную жизнь, истекло.

Джефф отпер парадную дверь и с тревогой смотрел, как Марион, опустив голову, молча шла по коридору на кухню. Он пошел следом за ней, недоумевая, какая муха ее укусила. Весь день она была той прежней Марион, которую он так хорошо знал. Она казалась довольной, когда они завтракали в кафе. Он даже решил, что значит для нее гораздо больше, чем ему думалось. Но теперь она опять замкнулась в себе, в ней появилась какая-то холодность и отчужденность.

Он прислонился к косяку кухонной двери и наблюдал за ней. Марион взяла телефонный справочник и стала искать номер телефона проката тентов и палаток.

— Тебе что, делать нечего? — процедила она сквозь зубы.

Он вскинул руки вверх:

— Ухожу, ухожу. — И, не дожидаясь новых реплик, схватил портфель, газету и ретировался в свой кабинет.

Джефф сел за письменный стол и, опершись локтями о столешницу, обхватил голову руками. Поведение Марион было явно лишено здравого смысла. Марион прицепилась к бедной Тиффани, просто чтобы разрушить их брак.

Взгляд Джеффа упал на газету, раскрытую на том месте, где было опубликовано интервью с Марион. Разглядывая ее фотографию, он обратил внимание на ее серьги — «каскад» золотых и серебряных листочков. Несмотря на плохое настроение; Джеффа охватило чувство гордости за жену, обладавшую несомненным талантом.

Джефф стал читать ее интервью, опуская выпады Марион против «Ситем». Марион поведала журналистке, с чего все началось. Когда она была маленькой, отец заметил, что она увлеченно играет бусами. Тогда отец принес ей целую корзину бижутерии с блошиного рынка вместо ее игрушечных бус…

Джефф подпер подбородок рукой и задумался. Когда он встретил Марион, ей было девятнадцать, но уже тогда она была уверена в себе, и это сбивало его с толку. Она знала себе цену, знала, чем займется, и, очевидно, имела представление о том, что ей надо от жизни.

Ее внутренняя уравновешенность всегда привлекала и… огорчала его. Он чувствовал себя отверженным, непричастным к ее внутреннему миру. Такой она была до встречи с ним, такой останется после их разрыва.

Джефф стал читать статью дальше и дошел до места, где Марион рассказывала, откуда черпает вдохновение. Джефф снова погрузился в воспоминания. На память ему пришел один случай: как-то раз солнечным утром он спустился к завтраку и увидел Марион, через увеличительное стекло рассматривавшую мотылька, уснувшего на оконном стекле. Сначала Джефф принял его за сухой лист — таким огромным был мотылек. «Иди сюда, — позвала Марион. — Разве он не прекрасен?» И они вместе любовались мотыльком, забыв о времени.

Встав из-за стола, Джефф подошел к бару и налил себе бурбона. Да, Марион умеет увидеть прекрасное даже там, где этого никто не заметит. Несколько лет она открывала этот дивный мир и ему. Она даже не подозревает, как он ценит это. В суде он сталкивался почти ежедневно с отбросами общества, и, придя домой, ему было просто необходимо видеть мир ее глазами. Красота и добродетель еще существуют в мире — вот главное утешение, что давала ему Марион.

Он залпом выпил бурбон и тут же налил еще. Ему было неприятно, что они оказались по разные стороны в вопросе о «Ситем». И совсем не потому, что он работал на эту фирму, не из-за того, что вызов бросила ему собственная жена. Нет, все было гораздо сложнее.

Хотя нельзя сказать, что Марион относилась к нему безукоризненно, но она была сама доброта. И, теряя Марион, он почувствовал себя… не то чтобы неуверенно, но в какой-то степени обделенным.

Что плохого в том, что он представляет интересы «Ситем»? Он тщательно изучил дела фирмы и ее планы и не нашел ничего, что бы противоречило его личным и профессиональным представлениям об этических нормах. Но, теряя Марион, он… терял почву под ногами.

И еще вот что странно: весь день он снова воспринимал себя и Марион как единое целое. Может, придумать, чем им заняться вместе сегодняшним вечером? Может, взять напрокат видеофильм? Заказать пиццу? Вдруг им тогда удастся восстановить утраченное взаимопонимание?

Джефф вышел из кабинета и пошел на кухню, но Марион там не было. Тут он услышал какие-то звуки, доносившиеся из ее мастерской.

Он подошел к двери. Марион сидела спиной к нему, поглощенная работой. В лучах заходящего солнца она казалась еще красивее, нежнее, трогательнее. Ему захотелось обнять ее, и он понял, чего ему не хватало весь день.

— Марион! — позвал он ее, но она даже не обернулась. Он обратил внимание, что на ней были наушники, — она слушала музыку, совершенно не подозревая, что он стоит рядом.

Джефф простоял так несколько минут, не спуская с нее глаз, но Марион его так и не заметила. Подавленный от нахлынувшего чувства одиночества, он вернулся в свой кабинет.

Джефф позвонил О'Тулу в отель и спросил, когда можно вылететь в Калифорнию. Чем меньше времени он проведет дома, тем лучше.

— Вы можете лететь в среду во второй половине дня. Вас это устроит?

— Да, конечно, — ответил Джефф.

Повесив трубку, он хотел налить себе еще немного бурбона, но вместо этого поехал в Центр здоровья. И занимался на тренажере до полного изнеможения. В субботний вечер, совершенно один, в Центре здоровья, с грустью размышлял он, думал ли я, что такой будет моя жизнь?

В понедельник утром Джефф попросил Фредди уплотнить его рабочий график, так чтобы он мог освободиться к тому времени, когда полетит в Кармел. Фредди, подруга Робин, проработавшая у него четыре года, с тех пор как окончила курсы секретарей, впилась в него вопрошающим взглядом.

— Вам придется засиживаться допоздна.

— Я знаю. — Он посмотрел на поджатые губы Фредди.

— А что, эта мисс Тейлор тоже летит в Калифорнию? — спросила Фредди.

— Нет, мисс Тейлор в Калифорнию не летит — она остается в Бостоне, — ответил он.

Фредди кивнула. Затем спросила:

— А так ли необходимо лететь в Кармел?

— Да, — сказал он, едва сдерживая раздражение. Он налил себе кофе, торопливо поднялся в свой кабинет и сильно хлопнул дверью.

Джефф набрал домашний номер Грэма. Тот уже собрался уходить на работу. Джефф кратко объяснил ему, почему не придет играть в теннис на этой неделе.

— И куда же ты собрался? — крикнул Грэм в трубку. — Осталось всего две недели для спасения семейной жизни, а ты смываешься!

— Там уже нечего спасать! Сколько раз я должен тебе это повторять? — возразил Джефф.

— И эта Тиффани летит?

— Нет!

Он повесил трубку. Голову сдавило, будто тисками.

Когда он вернулся домой, боль еще усилилась. И было из-за чего — он ведь так и не сказал Марион о командировке. Нет, нельзя больше откладывать, нельзя оставлять такое важное сообщение на последнюю минуту.

Марион работала в своей мастерской. Он сказал ей об отъезде. Плечи у нее дернулись, но она даже не взглянула на него. Она вообще не замечала его после завтрака в субботу, в кафе.

— И зачем ты туда направляешься? — спокойно спросила Марион, однако Джефф заметил, какие глубокие морщины прорезали ее лицо.

— В «Ситем» меня попросили помочь тамошним коллегам оформить купчую.

— Ясно. — Было видно, как дрожит у нее жилка на виске. — Это надолго?

— Я лечу в среду и вернусь через неделю. Как ты на это смотришь?

Она пожала плечами.

— Мне совершенно все равно. Как тебе лучше, так и поступай. — Она снова занялась своей работой.

Джефф отправился в кабинет, кляня себя на чем свет стоит за этот разговор. Он-то, Джефф, надеялся, что она расстроится или хотя бы поинтересуется его делами. Когда же он наконец поймет, что Марион безразлично все, что касается его?

В среду, днем, силы покинули Марион. Отношения с Джеффом серьезно подорвали ее здоровье. Начиная с ссоры, которая привела к тому, что он ушел из дома, ее рвало почти каждый день. Аппетит пропал, по ночам ее мучила бессонница. Марион боялась, что в один прекрасный день просто свалится от истощения.

Все очень просто. Вся ее жизнь была сосредоточена на Джеффе. Не лавры общественной деятельницы придавали ей уверенности каждый день, а то, что она была в первую очередь женой Джеффа. Неожиданно она лишилась этой основы своего существования…

После обеда Марион позвонила доктору Туми и на следующее утро явилась на прием. Вообще-то доктор Туми был гинекологом, но Марион столько часов провела в его кабинете — по причине сложной истории своей болезни, — что привыкла видеть в нем врача на все случаи жизни.

— Что случилось, Марион? — Доктор Туми был худой сутулый человек с веселыми глазами и доброй улыбкой.

Марион рассказала ему о своем недомогании, старательно обходя предположение, что все это из-за Джеффа.

— На меня столько всего навалилось. Кручусь как белка в колесе. А тут еще свадьба Робин… — Марион пожала плечами, надеясь, что ее неразговорчивость подчеркнет всю глубину ее переживаний. — Может, вы дадите мне чего-нибудь успокаивающего? Хотя бы на то время, пока у меня столько забот.

Умудренный жизнью седой врач кивнул:

— Конечно, конечно. Но сначала надо сделать несколько анализов. Беспокоиться не о чем, но я должен знать, с чем мы имеем дело. Может, вы носительница каких-нибудь экзотических вирусов, которые сделают меня известным на весь мир?

Марион отнеслась к назначенным анализам с полным равнодушием. Она была уверена, что у нее просто нервный срыв из-за семейных неприятностей и, как только они пройдут, она снова станет прежней Марион.

Она не ожидала, что результаты анализов будут готовы уже к вечеру. И даже не предполагала, что услышит такое от доктора Туми.

— Я — что?! — осипшим от волнения голосом переспросила она, когда врач позвонил ей в магазин.

— Поздравляю вас, Марион, вы беременны!