Спортзал был маленьким. Просто угол в подвале с парой беговых дорожек, тренажером и гантелями. Там пахло плесенью и потом. Когда парни, особенно Сэм и Алекс, вставали на дорожки, все буквально пропитывалось потом. Я увидела, что Себ смотрит на пол. Он был бетонный и не очень чистый. Сидеть можно было только на нем.

— Пойдем ко мне в комнату, — предложил он. «Комната» Себа была крохотной. Нам пришлось бы вдвоем тесниться на раскладушке. Это было слишком близко, особенно после того, как вчера вечером мы смешивали ауры. Я почувствовала, как у меня горят щеки.

— Нет, здесь лучше, — сказала я. — Больше места. Подожди.

Я побежала по лестнице, схватила подушки с дивана в гостиной и принесла их в спортзал.

— Вот, — сказала я, когда мы разложили их, — так лучше.

Я слышала, как над нами стреляют. Кара была в соборе, как они и договорились с Алексом, — пыталась что-нибудь узнать. Все остальные утешались тем, что стреляли, как могли.

Вчера вечером нам с Алексом удалось немного поговорить наедине, пока все смотрели телевизор и укладывались. Я опиралась на закрытую дверь кладовки и ощущала, как глубоко Себ засел в моей голове. Хотя это было связано только с тем, что он был полуангелом, я все равно чувствовала себя виноватой.

— Трудный день был, — заметила я.

— Мягко сказано, — согласился Алекс. Я чувствовала напряжение его мускулов, хотя мы не прикасались друг к другу. — Боже, полуангел, Совет, и все в один день.

Я попыталась улыбнуться.

— Что ты имеешь против полуангелов?

Я увидела, что он вздрогнул, когда понял, что сказал. Он покачал головой.

— Не против этого, — сказал он, взял меня за руку и потянул меня к себе. — Этого я люблю. — Он обнял меня за шею и прижался ко мне головой. — Я рад, что он здесь. Я хочу, чтобы ты была в безопасности, Уиллоу.

Все, что я хотела, — это как можно крепче обнять его. Но я переживала из-за ангельского ожога. Порой, когда я его целовала, я думала, что сошла с ума, раз это приходило мне в голову; порой холодом страх сковывал меня. Алекс нежно притянул меня к груди, и я поддалась. Мы стояли у стены и долго обнимались, и остального мира не существовало. Ничто не имело значения, кроме его объятий.

Сейчас я сидела в спортзале, в подвале, вместе с Себом. Я отчаянно хотела понять, что происходит с моим ангелом. Как ни странно, он немного успокоился, когда я встретила Себа. Но я все равно знала, что он внутри меня, и не знала, чего от него ожидать.

Мы с Себом устроились на больших диванных подушках в нескольких футах друг от друга. На нем были те же протертые джинсы и голубая футболка с надписью по-испански. Слова слегка потрескались — футболку много раз стирали.

— Что здесь написано? — спросила я.

Он посмотрел на футболку, как будто не мог вспомнить.

— Cinco de Mayo — в честь того дня, когда мы выкинули французов из Мексики.

— Французы были в Мексике?

— Давным-давно. — Себ пожал плечами. — Я купил ее на рынке.

Я кивнула и поняла, как мало я знаю об этой стране. Она была не совсем такой, как рассказывали в школе. Странно было думать о ней, она была так близко.

Я снова посмотрела на Себа и кое-что заметила.

— Эй, да ты побрился!

Он уже был не так похож на рок-звезду, как вчера, — скорее на актера, которому досталась роль сексуального новичка в школе.

Он потрогал свою щеку и смутился.

— Да, решил, что пора.

— Кажется, вчера мне нравилось больше, — сказала я, разглядывая его, и подумала, что должна была сказать все, что угодно, но не это. Я только поддержала разговор, а его карие глаза уже загорелись. Я покраснела, и он усмехнулся:

— Больше не буду бриться.

Я поморщилась, у меня горело лицо.

— Себ, ты же знаешь, что мы с Алексом вместе? Ты мне нравишься, но…

— Да, знаю, — тихо сказал он. — Все нормально.

Я почувствовала, что за этими словами прячется очень сильная эмоция. Себ улыбнулся и снова провел рукой по щеке.

— Но знаешь, если щетина поможет…

Сказать, что я не привыкла вызывать у парней такой явный интерес, даже в шутку, было бы преуменьшением века. Парни мной вообще не интересовались, даже гораздо менее красивые, чем Себ. В Потакете я была Королевой Причуд, школьным изгоем. Я открыла рот и снова закрыла, думая, что же сказать.

Себ увидел мое замешательство, и его дразнящий взгляд исчез.

— Уиллоу, я просто шучу. Да, я бы хотел, чтобы мы стали не просто друзьями. Тут я не шучу. Но я знаю, что ты любишь Алекса. Если ты хочешь только дружбы, то все в порядке. Так и будет.

Я поерзала на подушках. Мои щеки все еще горели, особенно когда я вспомнила, как ощутила вчера глубину его чувств ко мне. К счастью, сейчас я этого не ощущала, хотя и не очень старалась. Если я была права, то я не хотела знать об этом.

— Ты уверен, что все нормально? — спросила я.

— Да, — ответил он и приподнял уголок рта. — Всю жизнь я искал другого полуангела. Поверь, я не собираюсь уходить только потому, что понял, что ты пока не можешь мне ответить взаимностью.

— Пока? — изумилась я.

— Это тоже была шутка, — поспешно сказал он. — Я имею в виду — нет, я надеюсь, что ты поймешь это в один прекрасный день, но… — Он замолчал и рассмеялся, положив руку на лицо и покачав головой.

— Эх, caramba, у меня не очень получается, да?

Я улыбнулась. Он опустил руку.

— Ладно, давай сначала. Уиллоу, просто быть с тобой, быть твоим другом — этого достаточно. Обещаю.

— Уверен? — сказала я, изучая его лицо. — Даже если мы навсегда останемся друзьями?

Глаза Себа были спокойными.

— Полностью уверен. Я буду твоим братом, как тебе такой вариант?

Это были не пустые слова. Я с облегчением вздохнула. Он понял. Еще легче мне было оттого, что он все еще хотел остаться.

— Братом. Звучит очень… очень хорошо.

— Теперь у тебя он есть. На всю жизнь, если захочешь.

— Спасибо, — нежно сказала я. С того момента, как я встретила Себа, я чувствовала связь с ним. Даже больше — я знала, что мне нужна его помощь. Я почувствовала дрожь и откинула волосы. Вдруг слова сами пришли. — Себ, мне о стольком тебя надо спросить. Я так переживала…

Себ, который полулежал на подушке, резко выпрямился.

— Переживала?

— Даже боялась. Твой ангел. Ты чувствуешь его внутри? Не то, что он существует, а то, что он существует отдельно от тебя. Думает не о том же, о чем ты. Как будто у него собственное сознание.

Он нахмурился.

— Недолго. Но раньше такое бывало.

Я села на край подушки.

— Что было раньше?

Себ лежал в расслабленной позе — одна рука на колене, а другая на подушке, — но я чувствовала, что внутри у него бурлит водоворот эмоций. Я вдруг поняла, что я единственная в мире, кому он может это сказать.

— Может, ты видела вчера, когда мы держались за руки. Когда мне было одиннадцать, меня арестовали за воровство.

— Да, видела. И они запихнули тебя… — Я запнулась.

— Здесь, в Мексике, мы называем это reformatorios. — Себ поморщился. — Они говорили, что мы должны быть благодарны, что попали туда. Потому что они давали нам шанс исправиться.

Исправиться. Я вспомнила картины из жизни колонии, которые я успела увидеть — вода только два часа в день, постоянные избиения, ночью привязывают к кровати, — у меня комок подступил к горлу. Ирония — это было не то слово.

Себ провел ногтем по шву джинсов.

— Там много чего происходило. Вещи пострашнее, чем кража кошелька. — Он опять улыбнулся, на этот раз через силу. — Я видел, как парни пытались сбежать, и их ловили. Их привязывали к дереву на несколько дней. Без еды и воды. Никто из нас не мог помочь им.

Вдруг я увидела образ оттуда. Лучше бы не видела. Глаза мальчика. Его лицо. Я с трудом проговорила:

— Что… что с ним случилось?

Себ развел руками.

— Через неделю он пропал. Больше мы его не видели.

— Но разве это законно? Как им позволили такое делать? Разве вы не могли заявить в полицию, когда вышли? — Мой голос стал пронзительным от испуга.

Себ поднял брови с удивлением — и с жалостью ко мне: я думала, что это выход…

— Никому это не интересно. Мы были воры и беглецы. Уличная шпана, без родителей.

Я была потрясена и обняла колени. Я слышала, как над нами стреляют по мишеням. Тренажеры вокруг нас выглядели до странности обыденными — словно они были из другой жизни, не той, через которую прошел Себ. Думаю, так и было.

— Как ты сбежал?

Он пожал плечами:

— В раме моей кровати был расшатавшийся металлический прут. Я вытащил его и заточил о стену, пока никто не видел. Это заняло месяцы, но в итоге он стал достаточно острым. Я пригрозил им охраннику и смылся. Я бежал во весь опор. — Его рот скривился. — Я так быстро бежал, что мог бы попасть на Олимпийские игры.

Я посмотрела на него, пораженная тем, что он как-то сохранил рассудок и мог даже шутить об этом. «Я пригрозил охраннику». Это не удивило меня, но я знала, что на самом деле Себ — хороший человек, даже нежный. Я вспомнила себя, когда мне было одиннадцать, и покачала головой. Большая разница. Даже учитывая все мои проблемы, я была настоящей счастливицей — и не подозревала об этом.

— Ты порезал охранника?

Себ помотал головой:

— Нет. Он был трусом. И думаю, я выглядел решительно. Словно не принял бы отрицательного ответа. — Он немного повеселел.

— Ты бы порезал его?

Веселье исчезло. Он встретился со мной взглядом. Я знала, что Себ никогда не станет врать мне.

— Да, — тихо сказал он. — Я бы сделал все, чтобы оттуда выбраться. И я ненавижу людей, даже сейчас. За то, что они делают друг с другом. За то, что они сделали со мной.

Я увидела маленький шрам на его руке, как раз там, где кончался рукав футболки. Глубокая белая впадина на загорелой коже. Как раз по размеру сигаретного ожога. У меня забилось сердце. Боже, неужели они сделали это с ним там?

Себ заметил, куда я смотрю, и взглянул на шрам.

— Нет, это парень моей матери, когда я был маленьким. — Он пожал плечами и потрогал шрам. — У мамы был плохой вкус на мужчин.

В его голосе не было горечи, но я чувствовала, как он его ненавидел. Я хотела спросить его про отца-ангела, но сейчас, похоже, было не время.

— Себ… — Я не могла закончить. У меня не было слов.

Он посмотрел на меня, и я увидела на его лице сожаление о том, что он меня расстроил. Он осторожно сжал мою руку.

— Querida, все в порядке. Никто не трогал меня уже много лет.

Я не могла вынести мысли о том, что кто-то вообще причинял ему боль. Я сжала его руку и быстро отстранилась, надеясь, что мой предательский пульс меня не выдал.

— Эй, ты обещал быть мне братом, — попыталась отшутиться я. — Братья не держат сестер за руку и не называют их querida.

Себ улыбнулся, его карие глаза заблестели.

— Называют. Постоянно.

— Наверное, в Мексике все по-другому. В Америке — никогда. А я американка.

— Но сейчас ты в Мексике, — заметил он.

— Да. И ты утверждаешь, что здесь братья держат сестер за руку и называют их «любимая»?

— Да. Мексиканцы очень дружелюбны.

Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Себ усмехнулся. Я знала, как ему приятно видеть, что я опять смеюсь. Глубоко внутри шевельнулось чувство, которое я даже не хотела понимать. Я знала, что я просто очень рада тому, что Себ появился в моей жизни. Помимо всего прочего, было приятно снова обрести друга. Если не считать Алекса, последние несколько недель я чувствовала себя настоящим изгоем.

— А что твой ангел?

Мягкие каштановые кудри свисали у него со лба; Себ нетерпеливо отбросил их.

— После того как я сбежал из школы, я вернулся на улицы. Три или четыре месяца, — он покачал головой, — я был тем, кого ты не желала бы знать. Я ненавидел людей. Я хотел уничтожить их. Я хотел стать настоящим ангелом, чтобы никто не смел тронуть меня. Я все время дрался. Люди не так на меня смотрели, и я кидался на них. Я бил окна, поджигал машины, воровал… — Он замолчал, в его глазах была боль. — Не лучшее было время, — закончил он.

Я подумала, что воровать кошельки — худшее, чем он снимался, прежде чем его поместили в колонию.

— В любом случае моему ангелу это не нравилось, — сказал Себ. — Раньше я совсем его не чувствовал. Мы с ним были одним целым. Когда он мне был нужен, я вызывал его, но это была часть меня.

— Да! — воскликнула я. — Да, именно так и было поначалу.

Себ кивнул.

— Но мой ангел увидел, что я быстро умру, если продолжу в том же духе. Он стал постоянно… — Он нахмурился, подбирая слово, и слегка толкнул мою руку несколько раз. — Вот так, внутри меня, днем и ночью.

— Толкается. Да! Да, у меня тоже! — Я выпрямилась. По комнате словно пробежало электричество. — Но, Себ, что это значит? Они живут отдельно от нас? Они — это не мы?

Он помотал головой, прежде чем я успела закончить.

— Нет, они — это мы. Несомненно. Это как… У тебя бывает две мысли в голове одновременно? Например, ты думаешь: «мне надо сделать это» — и в тот же момент: «я голоден» или «мне он не нравится». В глубине души, но в то же самое время. Понимаешь?

Я хорошо понимала.

— То есть иногда у наших ангелов есть собственные мысли? Или они не соглашаются с нами, но все же они часть нас — вроде того, как когда мы относимся к чему- то со смешанными чувствами?

— Думаю, да. Мне так кажется.

Он сидел, обхватив колено руками.

Я рассказала ему, как мой ангел пытался вырваться во время стрельбы. Казалось, Себ сдерживает смех, но он смотрел так дружелюбно, что я расслабилась.

— Думаю, твой ангел хотел сказать, что ему плохо. На что он тебе может намекать?

Я покачала головой и попыталась понять.

— Не знаю. Это началось несколько недель назад. Я почувствовала поток энергии.

Я рассказала Себу все про реку энергии внутри меня, которая никуда не вела. Я почувствовала облегчение, когда все эти слова наконец-то вышли наружу.

Себ внимательно слушал и хмурил брови.

— Не знаю, что это, — сказал он. — Никогда не чувствовал ничего подобного.

— О. — Я опустила взгляд на желтую диванную подушку. Тяжело было испытывать разочарование. Я надеялась, что он скажет: «Да, да. Со мной такое постоянно».

— Но, querida… — Он ухмыльнулся. — Уиллоу, что бы это ни было, твой ангел чувствует это иначе, чем ты. Надо прислушаться к нему, вот и все.

Я вздохнула.

— В последнее время я чувствую, как он отдалился, — призналась я. — Было страшно. Я думала… я не знаю, что я думала. Мне казалось, что после того как он отделился, ему нельзя доверять.

По лицу Себа было видно, что ему никогда не приходило в голову не доверять ангелу.

— Он — часть тебя. Он никогда не навредит тебе. Он может чувствовать себя чужим, когда ты не слушаешь его. Но причинить тебе вред? Нет, никогда.

Значит, мой ангел — что-то вроде интуиции или совести. Это звучало гораздо осмысленнее, чем все мои жуткие идеи, сводившие меня с ума. Я испытала такое облегчение, что почти размякла. Но я все еще не представляла, что ангел хочет мне сказать. Я поняла, что не давала ему возможности объяснить, и почувствовала себя виноватой. В тот момент, когда он отделялся от меня, я просто запихивала его обратно и возводила стену. Неудивительно, что он не успокаивался.

— Дай мне минуту, — сказала я.

Я закрыла глаза, погрузилась глубоко внутрь себя и неуверенно протянула ангелу руку. Он появился во вспышке света, словно солнце блеснуло на кристалле. На меня глядело мое собственное лицо; ангельские крылья сверкали. Мы посмотрели друг на друга. Ее волосы колыхались, как на легком ветру.

«Прости, — подумала я и мысленно протянула ей руку. — Скажи, что случилось?»

Мы соприкоснулись, и мои мышцы расслабились, когда наше единство восстановилось. Наши мысли снова сливались. Прощение, понимание. Но она вся измучилась, отчаянно пытаясь заставить меня ее выслушать. Поток темной энергии, который я ощутила, сильно встревожил ее. У нее и сейчас было ощущение, что что-то не так. Она не знала, что именно. Она искала, но ничего не нашла. Она не могла избавиться от постоянного беспокойства.

Нахмурившись, я тщательно исследовала сознание, обыскивая каждый уголок. Но там не было ничего лишнего. Действительно ничего.

«Я правда думаю, что все в порядке», — сказала я ей.

Она не ответила. Я чувствовала, что она не согласна. Я оставила ее ненадолго и объяснила Себу, что происходит.

— Не знаю, что и думать, — закончила я. — Она уверена в том, что что-то не так, но я ничего не чувствую.

Себ покачал головой:

— Я тоже не знаю, в чем дело. — Он сел, скрестив ноги, и протянул мне руки. — Можно? Вдруг я что-нибудь почувствую?

Я засомневалась, глядя на его руки.

— По-братски, — заверил он меня.

Его глаза дразнили меня, но в них читалось и беспокойство. Я знала, как он хочет помочь.

— Ладно, — согласилась я.

Я подвинулась к нему и протянула руки. Мы соприкоснулись, и я опять почувствовала вспышку энергии. Его теплые руки внушали уверенность. Я успокоилась, как будто простое прикосновение могло все исправить. Я закрыла глаза и почувствовала, как наши ауры слились. Я надеялась, что смогу справиться с этими ощущениями — особенно с тем, как хорошо мне было. Я отогнала эту мысль прежде, чем она сформировалась. Я ненавидела себя уже за то, что она появилась.

Себ сжал мои руки. Я чувствовала его сосредоточенность. Я старалась просто плыть по течению и не думать. Но все равно продолжала получать от него обрывки информации — например, узнала, что он недавно бросил курить. Бессознательное желание курить было громким и отчетливым. Некоторые обрывки заставили меня улыбнуться — например, истории, которые он сочинял, когда его расспрашивали о прошлом. Я подумала, что он никогда в жизни не давал никому прямого ответа. Мама — оперная певица, которая повсюду таскала за собой пианино?..

И только со мной он был абсолютно честен.

Наконец Себ отпустил меня, и я открыла глаза. Мы все еще сидели рядом, не дальше чем в футе друг от друга, и я видела, как в его зеленых глазах блестит чистое золото. Я быстро отсела и отодвинула подушку на несколько дюймов.

Себ сделал вид, что не заметил.

— Ангел был очень взволнован, — сказал он, откинувшись назад. — Хотя я не почувствовал ничего плохого. Что-то беспокоит его, но я не видел что.

Я почувствовала недоумение ангела, когда она поняла, что Себ прав. Она не чувствовала того, что ее беспокоило, как будто это просто исчезло. А может, этого никогда и не было. Она надолго задумалась, шевеля крыльями. Я все еще чувствовала ее непонимание, но постепенно она успокаивалась. «Может, я и ошибалась», — подумала она. Все выглядело нормально. Действительно нормально.

Она была так же спокойна, как я. Теперь все вернулось на свои места, насколько это возможно у полуангела.

— Все в порядке, — сказала я Себу. — Она думает, что все нормально. Спасибо, большое спасибо.

Его глаза потеплели.

— Я ничего не сделал. Но это хорошо. Если она счастлива, то нет проблем.

Я скрестила ноги и прижала колени к груди.

— Я думаю, что за энергию я ощущала. Она была такой сильной и пришла словно из ниоткуда. С тобой такого не случалось?

— Нет, никогда. Может, это было… не могу подобрать слово.

Себ постучал себя по лбу и сказал что-то по-испански с расстроенным видом.

Я посмотрела на него и улыбнулась:

— Хочешь, чтобы я пошла к Алексу за переводом?

Себ скорчил забавную гримасу и недоверчиво на меня посмотрел, словно спрашивая: «Ты шутишь?»

— Нет, мы не можем отрывать Алекса, пока он тренирует остальных, — сказал он так серьезно, что на секунду я ему поверила. — Это было бы слишком эгоистично. Я чувствовал бы себя виноватым.

— Ладно, мы не будем.

— Нет. Чувство вины не даст мне уснуть. — Себ встал. — Слово, которое я пытаюсь вспомнить, — это когда что-то произошло только один раз и больше никогда не случится. Если это произошло, ты сильно удивляешься. Понимаешь? Что это за слово?

— Случайность?

— Si! — Он улыбнулся так, словно солнце вышло из-за туч. — Может, это была просто случайность. Просто какая-то странная штука. Или, я не знаю, может, так бывает у девочек-полуангелов.

Почему-то слова о «девочках-полуангелах» напомнили мне о мигрени Алекса и других переживаниях последних дней. Я сжала руками колени и откашлялась.

— Слушай, мы… мы можем причинить боль? — спросила я с трудом. — В смысле другим людям.

Себ нахмурился.

— Не думаю, что понял.

— Мы… — Я глубоко вздохнула. — Можем ли мы вызвать ангельский ожог, когда прикасаемся к людям?

Он удивился.

— Ты имеешь ввиду, как ангелы? Нет, не думаю. Я трогал много людей, держал их за руки и предсказывал будущее. Я бы заметил.

— Знаю, я тоже много раз предсказывала будущее. Но я беспокоюсь о том, что, может, у нас все по-другому. Ангелам достаточно прикоснуться к человеку на несколько секунд, но у нас это может зависеть от того, насколько мы с ним близки физически. В смысле… когда у нас близкие отношения. — Мое лицо пылало. Я надеялась, что он понял, потому что совсем не хотела вдаваться в подробности.

— О. — Себ потер шею. Он понял. — Нет, я никогда этого не замечал.

Я вдруг поняла, что у него было гораздо больше возможностей заметить это, чем у меня, и почувствовала, что пожар на лице разгорелся сильнее.

— Извини, я не хотела совать сюда свой нос…

Он поднял руку.

— Ты не суешь нос. — Он все еще был смущен. — Я расскажу тебе все, что захочешь.

Я постаралась избавиться от смущения и думала, с чего начать. Или как сформулировать.

— Ладно, ты когда-нибудь замечал, что твои девушки болеют? Как от прикосновения ангелов?

— Нет, никогда, — твердо сказал он. — Я бы никогда не тронул ни одну девушку, если бы думал, что смогу навредить ей.

— А… их было много?

Он поморщился и почесал голову.

— Не настолько, но больше, чем я бы хотел рассказывать тебе. — Я почувствовала, что он хотел бы ответить по-другому. — Хотя это все продолжалось недолго.

— Почему? — спросила я, не подумав. Себ был так прекрасен — трудно было представить, что он не мог заполучить любую девушку, которую хотел.

Он посмотрел на меня и задумался. Я опять ощутила что-то глубоко внутри него.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Всегда быть не с той девушкой… Думаю, так мне было еще более одиноко, чем с самим собой.

Я почувствовала укол боли. Апекс был моим единственным парнем, но казалось, что у нас с Себом есть что-то общее. Я тоже была одинока почти всю жизнь.

— Понимаю, — мягко сказала я. — Хорошо понимаю.

Он печально улыбнулся:

— Хотел бы я понять это раньше.

Мы только вчера познакомились, а у нас уже были такие личные разговоры. Но мне это не казалось странным. Если у Себа был такой богатый опыт с девушками и он никогда ничего не замечал…

Себ смотрел на меня.

— Это о вас с Алексом, так? Ты переживаешь за него. Я чувствую.

— Неделю назад у него была мигрень, — призналась я. — У него часто болит голова. Я испугалась, что это из-за меня. Что я убиваю его.

Себ закрыл глаза и покачал головой.

— Caramba, — усмехнулся он. — Я дал неправильный ответ, да? Я могу изменить его? Да, мы приносим страшный вред людям. Ты должна порвать с Алексом прямо сейчас, чтобы не навредить ему. Хочешь, я пойду с тобой наверх и помогу сказать ему это? Как твой брат, я был бы счастлив это сделать.

— Себ! — рассмеялась я, хотя не была полностью уверена в том, что мне не о чем волноваться. — Ты уверен? Ты никогда не замечал у твоих девушек мигрень или головные боли, или что-нибудь подобное?

Себ с нежностью посмотрел на меня.

— Да, уверен. Уиллоу, мы наполовину люди, почему наша энергия должна убивать? — Он взял меня за руку. — Пожалуйста, не беспокойся, querida. Не беспокойся. Все в порядке, я даже не сомневаюсь.

Облегчение. Полное облегчение.

— Слава богу, — прошептала я. — Я так переживала последние дни, что убиваю его. Я ненавидела себя, чувствовала себя ужасным человеком…

— Ты? — Себ внезапно улыбнулся. — Нет, ты не можешь быть ужасной, даже если постараешься. Ты слишком милая.

— Милая? — улыбнулась я нехотя. — Нет.

— Да, да. Я сразу это заметил. Ты любишь помогать людям. Ты много о них заботишься. Ты очень… — Себ замолчал и посмотрел на меня. — Особенная.

— Себ! — Я вздрогнула от его взгляда.

— Говорю тебе как брат, — спокойно добавил он. — Братьям можно иногда говорить такое.

Я не могла не улыбнуться и покачала головой. Я не убиваю Алекса, действительно не убиваю. Я чувствовала, что у меня внутри восходят миллионы солнц.

— Ты не рассказал мне о том, что произошло с твоим ангелом. Он продолжал тебя подталкивать, пока ты его не слушал?

Прежде чем Себ успел ответить, я услышала, как открылась дверь в подвал.

— Эй, — позвал Алекс с лестницы. — Мы собираемся выйти.

Я встала с подушки и пошла к нему. Он проверил пистолет и засунул его в кобуру.

— Еще одна охота? — спросила я с опаской.

Алекс кивнул. На нем была белая термофутболка, а сверху — красная клетчатая рубашка. Он выглядел великолепно.

— Да, думаю, надо сводить их еще раз. Может, теперь в другой парк, чтобы ангелы не догадались о наших планах.

Я прислонилась к стене, немного смущаясь того, что Себ сидит рядом.

— Будь осторожен, — тихо сказала я, — пожалуйста.

Он улыбнулся и погладил меня по лицу.

— Буду, не переживай. Я делал это много лет. Им просто нужно попрактиковаться.

Алекс нахмурился; я знала, что он думает о Совете. Он надеялся, что Кара сможет выяснить, что происходит. В противном случае тренировка УА не имела никакого смысла.

— А у вас как? — спросил он и кивнул на дверь.

— Очень хорошо. Мы еще не начинали работать с аурой, но, Алекс, он мне очень помог. — Я остановилась, потому что поняла, что не смогу ему ничего сказать, не пустившись в долгие объяснения. Я не рассказывала Алексу о своих переживаниях.

— Хорошо. Я рад.

Я знала, что так и есть, хотя Себ не был его любимчиком. Он улыбнулся и смахнул прядь моих волос со лба.

— Надо же убедиться, что парень отрабатывает свой хлеб.

Отрабатывает свой хлеб. Отрабатываю ли его я? Я попыталась улыбнуться, но это было непросто.

— Что такое? — спросил Алекс.

— Ничего. Просто… я буду здесь с Себом, пока все пойдут на охоту рисковать жизнью…

— Стой. — Он взял меня за руку и сжал ее, чтобы успокоить. — Уиллоу, то, чем вы здесь занимаетесь, очень важно. — Он замолчал и посмотрел на наши пальцы. — И… Я, конечно, хотел бы поговорить с тобой об этом. Сейчас, когда Совет в городе, может, будет лучше…

— Знаю, — перебила я. — Не волнуйся, я уже решила. Я больше не пойду на охоту, пока не научусь менять ауру.

Хотя меня раздражало сидеть дома, пока все подвергают себя опасности, я не могла не признать, что моя энергия полуангела ставит всех под удар, — пока я не научилась менять ее.

Алекс кивнул. В нем происходила какая-то внутренняя борьба. Я чувствовала, как он успокоился, когда понял, что я не пойду с ними сейчас, но в то же время он переживал, что команда еще не приняла меня и такими темпами не скоро примет. Тут мы услышали, как все остальные переговариваются на кухне.

— Надо идти, — сказал Алекс.

Он наклонился и поцеловал меня. Я обняла его за шею, наслаждаясь теплом его губ. Как будто прошли годы, а не дни с тех пор, как я могла спокойно его поцеловать. У меня закружилась голова от удовольствия. Теперь, когда я знала, что все в порядке, все, чего я хотела, — это быть с Алексом наедине так долго, как только возможно.

— Увидимся, — сказал он. Я растаяла, посмотрев в его серо-голубые глаза. Он поцеловал меня в нос. — Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Я стояла у стены и смотрела, как он уходит обратно через тир в кухню. Послышались голоса, хлопнула дверь. Мое счастье угасло, и я вздохнула, надеясь, что сними все будет в порядке. Было странно, что Алекс куда-то шел без меня, — пожалуй, впервые с тех пор, как мы познакомились.

«С ним все будет в порядке, — сказала я себе. — Алекс точно знает, что делает».

Я услышала, что Себ встал и пошел к лестнице.

— Они уходят?

— Да, они идут на охоту.

Я побежала вниз по лестнице, слегка задев Себа, и начала собирать подушки с пола.

— Думаю, мы можем пойти в гостиную, там удобней.

Себ взял подушки под мышку.

— Да, там лучше.

Наверху мы положили подушки обратно на диван и отправились на кухню за колой. В доме всегда было полно газировки и всякого подобного. Половина коробок наверху была с консервами или напитками, а вторая половина — с боеприпасами и снаряжением. Как будто Хуан готовился к осаде.

Я протянула Себу колу и посмотрела, что лежит в холодильнике.

— Ты хочешь есть?

Он открыл колу и скорчил гримасу.

— Тут очень… американская еда.

Я посмотрела на него из-за дверцы холодильника.

— В смысле? Какая, например?

Себ пожал плечами.

— Читос, доритос и все такое, — сказал он, опираясь на стол.

Я увидела, как на груди у него напряглись мышцы, и быстро отвернулась к холодильнику.

«Что с тобой? — в раздражении одернула я себя. — Ты любишь Алекса. Почему ты вообще обращаешь внимание на Себа?»

— Доритос — это же мексиканская еда, разве нет? — Мой голос, к счастью, звучал спокойно.

Себ засмеялся, достал из шкафчика пачку и поднял ее.

— Уиллоу, они оранжевые, — сказал он. — И читос — тоже оранжевые. Они ярко-ярко-оранжевые. — Он пожал плечами.

Я рассмеялась и расслабилась.

— Ладно, я признаю, что сырные начос «Доритос» не совсем мексиканские, — сказала я, изучая содержимое холодильника. Там было негусто. Парни ели как лошади, у нас не часто оставалась лишняя еда. — Я имела в виду обычные, которые едят с соусом сальса.

— Может, чуть-чуть, — согласился Себ и убрал пачку обратно в шкаф.

Я закрыла холодильник и положила перед ним пачку шоколадного печенья.

— Все любят шоколадное печенье, — сказала я и протянула ему. — Включая мексиканцев. И в нем нет ничего оранжевого.

— Обещаешь? — усмехнулся он.

— Si, обещаю.

Я села на диван в гостиной. Часть меня хотела, чтобы он сел в кресло, но он устроился рядом со мной. Не совсем рядом, но я чувствовала его. Пытаясь не обращать на это внимания, я сняла обувь и откинулась на подушки.

Себ наклонился, чтобы тоже снять кеды, и я увидела у него на предплечье еще один шрам — белый тонкий рубец на загорелой коже, как от ножа. Пока я смотрела на него, время замедлилось. Я думала о том, что Себ рассказал мне, и ненавидела все, что ему пришлось пережить.

— Хотела бы я знать тебя, когда мы были детьми, — выпалила я и сразу смутилась. Но это была правда. Я хотела бы вернуться в прошлое и просто быть там с ним рядом, чтобы он знал, что он не один.

Себ посмотрел на меня, и несколько каштановых кудрей упало ему на лоб. Он не удивился, скорее задумался.

— Да, я тоже хотел бы этого, — нежно сказал он. — Всю свою жизнь я этого хотел. — Он улыбнулся с сожалением. — Но думаю, было бы лучше, если бы мальчиком я жил в твоем доме в горах. А не чтобы ты провела детство там же, где я.

На секунду мне захотелось обнять его. Я отвернулась искрестила руки на груди, игнорируя предательский голос внутри себя, который шептал: «Друзья могут обниматься».

— Ты рассказывал мне о том, что произошло с ангелом.

Я надеялась, что Себ ничего не почувствовал. Теперь понятно, каково Алексу иметь девушку-телепата.

Если Себ и ощутил мое смущение, то не подал виду.

— Да, думаю, мой ангел спас меня.

Он уселся на диване в противоположном углу, вытянул ноги и скрестил их. Диван был достаточно большим, и его длинные ноги в чистых белых носках не касались меня.

Я сидела, скрестив ноги, и смотрела на него.

— Он спас тебя?

Себ кивнул. Он облокотился на диван, глотнул колы и потянулся, чтобы поставить ее на столик.

— Была серьезная драка, я думал, что у меня было… — Он нахмурился и почесал лоб. — Concussio? Как это называется?

— Сотрясение?

— Да. — Он пожал плечами. — Я был идиотом, сцеплялся со всеми подряд. Как-то я дрался с парнем, который был в два раза больше меня. Он повалил меня и ударил ногой по голове. Один раз, второй — я даже не знаю, сколько раз. Когда я очнулся, у меня текла кровь. Я не знал, где нахожусь. Я долго там лежал и думал, что умираю. Меня это мало волновало, но я был в бешенстве от того, что человек со мной такое сделал.

В доме было тихо. Я хорошо себе это представляла — бешеный молодой полуангел, который был ранен во всех смыслах. Себ задумался и расслабился. Он мог понять себя тринадцатилетнего, но не имел к нему сейчас никакого отношения.

— Потом пришел мой ангел, — продолжил он. — Он был недоволен, потому что я поступил так глупо, что меня могли убить. Он помог мне…

— Стой, он помог тебе? — Я уставилась на него. — Как они это делают? Прикасаются? Ты можешь это почувствовать?

— Это было всего один раз. Не знаю, думаю, он…

— Себ замолчал, задумался и наконец вздохнул разочарованно. — Нет, не могу сказать по-английски.

— Подожди, думаю, я знаю, о чем ты.

Я вспомнила, как ангелы Второй волны хотели, чтобы их увидели, когда они прибыли, хотя ангелов обычно видно только тому, кем они кормятся.

— Они как-то изменяют частоту. Снижают почти до человеческого уровня и могут дотронуться до тебя.

Себ хлопнул рукой по дивану.

— Да! Именно это я имел в виду. Ты читаешь мои мысли.

— Да, думаю, у нас обоих это хорошо получается, — сказала я, играя с кольцом от банки колы. Мы улыбнулись друг другу, и внутри стало тепло.

— И вот ангел помог мне и… — Себ остановился, вспоминая. — Он показал мне, что будет, если я не изменюсь. Картинки в голове, понимаешь? Он показал, что я умру. Меня зарежут в драке или застрелят, когда я буду воровать. Но убьет меня ненависть. Он съедала меня изнутри.

— Ты увидел свое будущее? Я никогда этого не умела.

— Нет, конечно. Это было предупреждение. — Себ затих, он все еще вспоминал. Он глотнул колы и поставил ее на стол. — Я посмотрел на образы, на то, как я могу умереть, и понял: все, что я хочу, — это найти себе подобного. Я хотел этого всю жизнь. Когда я был маленьким и жил на улице, я все время искал такого, как я, но после того, как сбежал из школы, я так возненавидел весь мир, что забыл об этом. И я подумал: к черту людей. Они больше не интересуют меня настолько, чтобы их ненавидеть. Я собираюсь найти кого-то, похожего на меня, во что бы то ни стало.

Я обняла подушку и представила все это. Что произошло дальше, я узнала вчера, заглянув в него, — годы скитаний по всей стране.

— Я рада, что ты нашел меня, — сказала я после паузы. — Себ, правда, рада. Очень рада. Я тоже была одинока.

— Знаю, — мягко сказал он, изучая мое лицо, словно запоминал каждую деталь. — Мне кажется, будто… будто я знаю тебя всю жизнь. Все время, пока я тебя искал, я всегда знал, что мы нужны друг другу.

Он был прав. У меня подступили слезы. На этот раз я не могла сдержаться и села, закашлявшись.

— Себ, могу я… не пойми меня неправильно, но…

Он понял. Он тоже сел и выпрямился.

— Иди сюда, — сказал он шепотом. — Брат может обнять сестру, так ведь? — Он протянул мне руку.

Я вытерла глаза.

— Да, может. И я очень этого хочу.

Я пододвинулась к нему, и мы обнимались целую минуту. Мне было так хорошо просто прижиматься к нему, словно мне всю жизнь этого не хватало. Себ крепко сжимал меня в объятиях. От него пахло мылом и чистым лесным ароматом. Я закрыла глаза и прижалась к нему, чувствуя, как бьется его сердце. Наши ауры смешались и задрожали. Себ вздохнул и опустил голову мне на плечо.

— Уиллоу, не могу тебе передать, что я чувствую, наконец отыскав тебя, — прошептал он. — Я уже перестал искать. Я сказал себе: «Ты никогда не найдешь эту девушку. Ее не существует».

Я отпрянула.

— Девушку? Но…

Он замялся. Я опять заметила золотые отблески в его глазах.

— Я всегда знал, что ищу тебя, — наконец сказал он. — Всегда чувствовал, что есть еще один полуангел — девушка моего возраста. Потом я увидел фотографию и твой сон и понял, что был прав.

Мой сон. Я разволновалась. Посмотрела вниз на наши ноги и увидела, что они почти соприкасаются. Яне знала, как объяснить свой сон даже самой себе, не то что Себу. Может быть, я неосознанно тянулась к нему? Яне знаю. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что нам было предначертано прийти в жизнь друг друга.

— Почему ты не сказал Алексу о моем сне? — вдруг спросила я.

Себ удивился вопросу.

— Это слишком личное. Только наше.

Он был прав, несомненно. Я вздохнула. Если Себ прав и в том, что он искал именно меня… что это значит? Когда я была влюблена в кого-то другого?

— Но должны быть и другие полуангелы, — сказала я после паузы. — Нас не может быть только двое.

— Я никогда не видел других. — Себ пожал плечами. — Никогда.

На мгновение я подумала, бывал ли Разиэль в Мексике. Но я знала, что это не важно. Я была уверена, что Себ не был моим сводным братом: он не вызывал у меня родственного чувства, как мама и тетя Джо. Нет, Себ и я были только теми, кем казались — двумя полуангелами, мальчиком и девочкой, между которыми не было связи, кроме той силы, которая свела их вместе.

Себ тоже это знал.

Мы молчали. Я смотрела на него, на его высокие скулы, красивые губы и думала: «Боже, что, если мы действительно единственные полуангелы?» Я опять вспомнила сон, как он протянул мне руку и назвал querida, как я не хотела ничего — только быть с ним, как одна лишь мысль о том, что мы можем разлучиться, повергала меня в отчаяние. И Себ знал, что мне это снилось.

Он не сводил с меня взгляда. Мои щеки вспыхнули, когда я вспомнила, какие его чувства я уловила накануне. Мой сон не был правдой. Если Себ считал, что нам предначертано быть родственными душами, он ошибался. Вне зависимости от того, какая между нами была связь, я любила Алекса. И с Алексом я хотела быть до конца жизни.

Я отодвинулась от Себа, схватила коробку печенья со стола и стала ее открывать. Пластиковый треск заполнил тишину.

— Мой сон… не думаю, что он что-то значил! — выпалила я. — Или значил, но только то, что мы с тобой близкие, очень хорошие друзья. Это все, что он мог значить.

— Уиллоу, все в порядке, — тихо сказал Себ.

Сказать, что я была смущена, значит ничего не сказать; я с трудом могла смотреть ему в глаза. Я прокашлялась.

— Слушай, может, нам начать работать с аурой? А то мы только болтаем.

Себ понял, что я хочу сменить тему, — как вчера. Он кивнул:

— Да, ты права. Но сначала, думаю, я должен попробовать печенье — проверить, нет ли там чего оранжевого.

Он потянулся за пачкой, взял несколько печений и надкусил одно. Повисла пауза.

— Ну что? — наконец сказала я.

— Может быть, все в порядке, — ответил он, пожимая плечами. — Я должен попробовать еще, чтобы удостовериться. — Он откусил кусочек и медленно прожевал. — М-м-м. Нет, трудно сказать.

Я понемногу переставала смущаться.

— Ах ты обманщик Ты просто не хочешь признавать, что они тебе нравятся.

Он поднял бровь.

— Тебе надо быть осторожней, — сказал он и посмотрел на меня предостерегающе, облизывая пальцы. — По твоей руке я понял, что ты очень боишься щекотки.

— А вот это нечестно. Я не знаю твоих слабостей.

Себ выглядел самодовольным.

— Может, когда-нибудь узнаешь. — Он положил печенье в рот. Мое напряжение растаяло под его дразнящим взглядом. Я поняла, что этого он и добивался. Он хотел показать мне, что все в порядке — он не собирался на меня давить, никогда. Не важно, на что он надеялся, но он был моим другом. Он уже говорил мне это, и он действительно так думал.

— Спасибо, — сказала я, прежде чем успела остановиться.

Он не спросил, за что. Мы оба все понимали. Он только цыкнул и покачал головой:

— Не думаю, что ты будешь меня благодарить, когда увидишь, какой я строгий учитель.

— Ты? — спросила я с улыбкой.

— Да. Очень суровый. — Себ сел и отряхнул руки. — Ладно, начнем.

Я лежала в темноте и слушала посапывание других девушек Даже несмотря на Совет, я давно не была так счастлива. Я снова могла доверять своему ангелу. Это было просто мое второе «я». Чуть раньше мы с Алексом проскользнули в его комнату, и на полчаса весь остальной мир перестал существовать. Я вздохнула, дрожа, и обняла себя под одеялом. Я хотела бы всю ночь спать в его объятиях. Но даже просто недолго побыть рядом с ним и ни о чем не переживать было прекрасно.

Я перевернулась на бок и увидела маленькую фотографию в рамке. На ней я была маленькой девочкой, которая смотрела сквозь листья ивы. Я осторожно коснулась рамки. Накануне днем, после нескольких часов бесплодной работы с моей аурой, Себ встал и потянулся.

— Пойдем. Тебе нужен перерыв, — сказал он.

— Куда? — спросила я, вставая. Это было облегчение — остановиться на некоторое время. Я не думала, что это так сложно.

— Мне надо кое-что тебе отдать.

Я с удивлением посмотрела на него и поняла.

— Это то, о чем я думаю? — спросила я, когда мы вышли из комнаты.

Его лицо выражало недоуменную невинность.

— Откуда я знаю, о чем ты думаешь? Я же не телепат.

— Очень смешно.

Кладовка, где спал Себ, была забита коробками. Его раскладушка занимала единственное свободное место. Когда мы вошли, ему пришлось перегнуться через нее, чтобы достать с пола рюкзак Я с порога смотрела на его сильные плечи и спину.

Я услышала, как Себ открывает рюкзак. Он встал и протянул мне мои рубашку и фотографию. Хотя было видно, что он с неохотой расстается с ними, Себ улыбнулся.

— Вот, это твое. Я солгал. Я знал, о чем ты думаешь, — добавил он. — Ты была права.

Я посмотрела на фотографию — я на фоне ивы. Я была уверена, что больше никогда ее не увижу.

— Спасибо, — тихо сказала я и улыбнулась, сжимая рамку. — Забавно, эту фотографию украли, но она нашла путь обратно.

Себ ничего не сказал, но я почувствовала, что благодаря этой фотографии он узнал, что он не один на свете. Я смотрела на семилетнюю Уиллоу и была рада, что провидение — или что угодно еще — привело его на рынок в Чиуауа в тот день.

— Спасибо, — повторила я и положила ее в карман. Я посмотрела на рубашку, которую держала в руке. — Стой, ты же платил за это? Я должна тебе это компенсировать.

Лицо Себа стало подчеркнуто серьезным.

— Знаешь ли, они очень дорогие, — сказал он, поглаживая подбородок. — Но я уверен, что мы что-нибудь придумаем. Как это называется — план погашения долгов? Мы можем заключить соглашение и решить, сколько ты мне будешь выплачивать в месяц. Хотя погоди, надо подумать о процентах…

Я рассмеялась, и он улыбнулся.

— Ладно, ладно. Почему бы мне просто не сказать «спасибо, спасибо тебе большое»?

— Ты это уже сказала, — ответил он, и его глаза потеплели. — Пожалуйста.