Ясное небо над головой. Зеленая трава и веселое журчание ручейка…

Я приподнялась на локте, недоуменно оглядываясь вокруг, и неожиданно рассмеялась. Да это же та полянка недалеко от Анторийского замка, которая не раз служила фоном моих эротических снов! Но почему я перенеслась именно сюда? Неужели мой ночной поклонник оставил столь значительный след в моей душе?

Интересно, сколько я уже здесь нахожусь? Судя по солнцам, сейчас ближе к вечеру, а замок асура я покинула еще до полудня. Неужели я потеряла сознание при перемещении и провалялась в беспамятстве несколько часов? Просто удивительно, как на меня еще не набрели дикие звери!

Так, и что теперь делать? Куда идти? Тем более в таком виде? Тоненькая кружевная сорочка, конечно, весьма подходящий костюм для путешествий. Почему мне не пришло в голову хотя бы одеться, перед тем, как бросаться в портал. И вообще, что на меня нашло? Словно наваждение какое-то. Такая обида, такая злость и какое-то детское желание насолить обидчику… будто я истерический подросток в самый разгар гормональной бури. Хотя… теперь, когда я полноценный сид, мое тело и разум, действительно, принадлежат подростку. Значит, прощай хладнокровие и ясный разум, да здравствуют капризы, истерики и юношеский максимализм? И как теперь с этим жить? До пятидесяти лет?

Попила водички из ручья, пригладила растрепанные волосы. Возвращаться к Эрионару не хотелось. Он сам добровольно и так легко отказался от меня, сделал свой выбор. Что ж, если я ему не нужна, то и он мне не нужен. У меня теперь достаточно возможностей, чтобы заиметь столько поклонников, сколько мне будет угодно. А он пусть еще тысячу лет ждет свою виалле, гад хвостатый!

Я смахнула с лица злые слезы. В этот момент мне так хотелось вцепиться в фиолетовые волосы одного подлого асура, что даже руки задрожали.

Я с трудом сдержала эмоции. Всё-таки не легко справляться с подростковым бунтом тому, кто еще недавно считал себя взрослым человеком. Лучше подумать о своей дальнейшей судьбе.

Я знала только одно место в этом мире, где меня ждали. И только одного мужчину, которому я была небезразлична, и который стал биться за меня. Закрыла глаза, представляя плетеную ограду и старый дуб. Пальцы встрепенулись, захватывая магические нити, разрывая и соединяя пространство… Надеюсь, я не ошиблась…

* * *

Первой, кого я увидела, была Эйслит. В широком платье-рубахе, которое так удобно срывать одним движением при обороте, с простой косой до пояса, она кардинально отличалась от изысканных и утонченных женщин-дроу. Кухарка шла от колодца в сторону крыльца, неся полные ведра воды, а походка ее, плавная и величавая, могла бы дать фору всем этим жеманным эльфийкам.

Но заметив меня, она мгновенно растеряла всю свою неторопливость. Вскрикнула от неожиданности, роняя ведра и прикрывая рот руками так, что лишь глаза испуганно засверкали над ладонями. Вода хлынула, окатив мне ноги, а ведра, дребезжа и подпрыгивая, покатились по выложенному булыжником двору.

— Эйслит, — выдавила я из себя бледную улыбку, — позволь воспользоваться твоим гостеприимством.

— Ох, ниэра, — кухарка смотрела на меня так, точно видела перед собой призрака, — как же вы тут?..

Я пожала плечами.

— Может, ты меня пригласишь войти, пока никто не полюбопытствовал, почему я здесь в таком виде?

— Простите… конечно, проходите.

У самых дверей я обернулась и внимательно глянула женщине прямо в глаза.

— Что случилось, Эйслит? К чему такой официоз?

— Ну как, — растерялась она, — Повелитель Эрионар…

— А при чем здесь он? — перебила я ее. — Мы с ним не состоим ни в каких отношениях, так что можете, как и прежде, называть меня Эли.

Она как-то странно глянула на меня и тут же отвела взгляд, словно сожалея о чем-то.

— Хорошо, Эли, — я вымучено улыбнулась, услышав ее неуверенный голос. — Если вы к Брейнору, то его сейчас нет.

Что ж, возможно, это и к лучшему. Не придется придумывать способ, как избежать его чрезмерного внимания. Хотя, если действие любовного напитка уже прошло или ослабло, то альфа не будет так категоричен в своем отношении ко мне. В любом случае, отсутствие Брейна даст мне время собраться с мыслями и решить, что делать дальше.

Эйслит определила мне ту самую комнату, в которой я жила в прошлый раз. К моему удивлению, здесь все осталось так же, как и в тот день, когда я покинула этот дом. Видимо, кто-то хотел оставить себе память обо мне. Осознание этого легло на душу как бальзам: всё-таки приятно знать, что кому-то ты не безразлична, пусть даже этот кто-то никогда не станет тебе больше, чем другом… А вот тот, кто мог бы, отказался от меня с такой легкостью…

Непрошеная слеза медленно скатилась вдоль щеки, а в горле комом встала жалость к самой себе. Нет, хватит слез! Я запомню этот жестокий урок, и впредь не буду доверять такой непостоянной вещи, как чувства. Как там сказал Повелитель Эрионар? Воля богов? Что ж, у меня тоже есть воля. И эта воля единственное, что я могла сохранить.

* * *

В тот же день Эйслит пригласила на ужин мою добрую подругу Арлет и от них двоих я узнала много интересного. Даже не ожидала, что несколько дней моего отсутствия окажутся для веров столь щедры на события.

Увидев мою обновленную внешность, молодая женщина, так же, как кухарка, сначала оторопела, а потом разразилась слезами.

Истории о сидах давно превратились в легенды: то, что случилось полторы тысячи лет назад, стало мифом для существ, живущих не больше трехсот, а сами лунные эльфы идеализировались в историях, передаваемых из уст в уста.

В роли сида я стала для веров примерно тем же, чем ангелы для людей: этакое безгрешное существо с тейтрами вместо нимба над головой. Хотя сама я не ощущала себя такой уж святой. Где-то глубоко внутри меня сидел червячок сомнения: я не потеряла человеческого несовершенства, получив идеальную эльфийскую внешность. Мое мировоззрение осталось прежним, никакого всепрощения или жертвенности я в себе не ощущала и готова была любить и ненавидеть со всем пылом своей души.

— С Брейном творилось что-то невообразимое! — взахлеб рассказывала Арлет, не забывая набивать рот чудесными блинчиками с клубникой. — Едва тебя забрали, как он словно с цепи сорвался. Чуть не прибил Мийру!

— А она-то тут при чем? — удивилась я, перекатывая в руках чашку с травяным отваром, заменяющим здесь чай.

— Ох, ты же ничего не знаешь! — подруга покачала головой. — Это же она вызвала Повелителя!

Мои брови изумленно взлетели вверх.

— Но я думала, что это герцог или Деус сообщили асурам, что я у вас.

— Нет, Эли, это сделала Мийра. Она вызвала Повелителя с помощью зеркала связи, уж очень ей хотелось избавиться от тебя.

— Зеркало связи? — задумчиво переспросила я, вспомнив, как Деус в гостинице общался с герцогом посредством какого-то магического артефакта.

— Да, Эрионар наш сюзерен, поэтому он даровал нам возможность связаться с ним в любой момент. Каждый альфа имеет в своем доме такое зеркало, вот и Брейн не исключение. Мийра пробралась в его кабинет в тот день, когда ты пришла ко мне. Она сказала Повелителю, что Брейн похитил тебя. После того, как дракон тебя забрал, ей пришлось во всем признаться: Брейн использовал свой зов альфы, которому никто не может противиться. Как бы она не юлила — все выложила! Ох, что тогда началось! Шестеро мужчин не могли его удержать! Мы думали, что он разорвет эту дуру и ринется брать приступом Замок Молний!

— Замок Молний? — не поняла я.

— Ну да, Повелитель Эрионар возглавляет клан Молний, это его стихия. Вот и резиденцию его так прозвали для удобства. А что?

— Нет, ничего, продолжай.

— В общем, убить он Мийру не убил — у нас вообще-то не принято поднимать руку на женщин, но эта заработала хорошую трепку. Так что она еще пару деньков будет прятаться и зализывать раны. Вот дуреха! Думала, что избавится от тебя, и альфа кинется с ней под венец!

Арлет горела таким праведным возмущением, что мне стало смешно.

— А разве Мийра не была его пассией до моего появления? Тогда вполне понятны ее мотивы и желания.

— Да ей не нужен Брейн! Она легла бы под любого альфу, потому что ищет себе самца, а не пару. Понимаешь разницу? Мы вступаем в брак только со своей парой, даже если претендент не слишком красив, не слишком силен и не слишком умен. Чувства, которые возникают, сглаживают все недостатки. А она целенаправленно ищет себе самца, чтобы возвеличиться за его счет. На месте Брейна мог быть любой альфа из другого клана или другой деревни. Ясно?

Я пожала плечами. Что ж, похоже, и здесь человеческая пословица «любовь зла» нашла свое применение.

— Едва Брейна немного успокоили, как нагрянули эльфы с ниром Деусом во главе, — продолжала Арлет, не забывая дегустировать все, что Эйслит приготовила на ужин. — Маг сразу заявил, что мы должны выдать тебя, если не хотим второй войны. Но когда узнал, что Повелитель уже забрал тебя, то чуть не схватился за голову. Уж не знаю, в чем там дело, но только зачем-то ему было нужно вместе с тобой попасть к асурам.

— Зато я знаю: порошочку Эрионару подсыпать, — стиснув зубы, процедила я.

— Точно! Я и забыла, — она сокрушенно покачала головой. — В общем, они тут же засобирались и двинулись в сторону Драконьих гор, во владения асуров.

— Сколько туда добираться?

Она недоуменно взглянула на меня.

— Ты же там была, разве не знаешь?

— Меня нес дракон, а потом был портал, да и вообще я большую часть пути ничего не соображала.

— Ну да, извини. В общем, от нас три дня до подножия, а до владений Эрионара еще дней пять.

Я произвела в уме несложные подсчеты. Интересно, а почему Эрионар сразу не перенес нас порталом? Хотел покрасоваться в роли дракона? Что ж, эльфов ждет неплохой прием в замке асура. Пусть теперь Деус голову ломает, кого бы подсунуть вместо меня, а Эрионар разглагольствует о воле богов. Я даже хихикнула, представив себе такую картину. Потом вернулась к насущному:

— А где же Брейнор?

— На охоте, — пожала плечами Арлет, — где же ему быть. Но ты не переживай, он тебе не пара. Это было всего лишь воздействие любовного напитка.

— С чего ты взяла? — опешила я.

— Если бы связь была истинной, он бы бросил все и рванул за тобой. Голыми руками землю бы рыл. А он побесился немного и успокоился, когда нир Деус про вас с Повелителем рассказал. Ну, про обряд Обретения, — добавила она, видя, что я не понимаю. — У нас, если пара истинная, то первые полгода вер сходит с ума по своей женщине, пока она не понесет. Ни о чем больше думать не может, как о близости, а Брейн смог справиться с собой и не тронул тебя. Я еще тогда подумала, что странно все это. Вот Деррин — моя пара, я не могла сопротивляться зову так же, как он, родила ему сына. Только через сорок лет семейной жизни смогла пойти в услужение к эльфам. До этого любое расставание было болезненным.

Я с удивлением и интересом разглядывала Арлет.

— Мне показалось, что он твой поклонник, — недоумевала я.

Она звонко расхохоталась:

— Ну да, мы же не женаты, хоть и сын есть. А эльфийские барышни предпочитают незамужних горничных, вот Деррин и решил, что не стоит при тебе сильно откровенничать.

— Вы прожили сорок лет и не поженились? — опешила я.

— Нам и так неплохо, — пожала она плечами, — какая разница? Он же все равно никуда от меня не денется, так к чему вся эта официальность? Тем более за обряд венчания нужно выложить кругленькую сумму, лучше уж я эти деньги на семью потрачу.

М-да, в чем-то она, несомненно, права.

— Ох, я же тебе главного не сказала! — встрепенулась женщина. — Пока альфы нет, ты лучше в деревню не ходи, мало ли. У нас сейчас неспокойно, чужаков видели, да и эльфы что-то зашевелились, кабы чего не вышло.

Больше она мне ничего интересного не сообщила, но даже этой информации хватило, чтобы задуматься. Мы еще немного поболтали, обсасывая местные сплетни, а потом она вдруг заторопилась домой, вспомнив, что покинула стирку. Видимо, что на Земле, что на Эретусе женщины не слишком отличаются. Я ведь тоже бросала все дела, стоило кому-нибудь позвонить: часами висела на телефоне или в соцсетях, если обсуждалась интересная тема, а потом вдруг вспоминала про не выключенный утюг или сгоревший на сковороде блин. Миры меняются — легкомыслие остается.

Вечером, уже перед сном, я пробралась в кабинет Брейна и наконец-то увидела зеркало связи. Это была овальная пластина размером полметра на метр из неизвестного металла. Поверхность ее переливалась, будто ртуть, а вокруг тихо гудело напряжение, точно возле трансформатора.

Зеркало стояло на столе и невольно притягивало к себе взгляд, чуть светясь во мраке комнаты голубоватым светом. Я взглянула на свое размытое отражение. Даже эта странная поверхность не смогла испортить совершенства моих черт. Сиды всегда считались самым прекрасным из всех эльфийских народов. Боги не поскупились, наградив нас идеальной внешностью и различными талантами, а так же абсолютно неконфликтным характером. Но столько лет в человеческой шкуре не могли не оставить своих следов. Я научилась испытывать то, что сидам было неподвластно: страсть, ревность, злость, ярость, обиду, жажду мести и удовлетворение, от того, что эти чувства клокочут внутри меня. Нет, я пока еще не волк, но уже и не слабый ягненок, годный только на заклание.

Я протянула руку и коснулась ртутной поверхности, думая про Эрионара и пытаясь сдержать злые слезы. Хотелось ли мне видеть его в этот момент? Не знаю. Моя обида была столь сильна, что едва зародившаяся любовь грозила перейти в ненависть. Если бы он сейчас одумался и пришел, я бы не бросилась сразу ему на шею, а заставила бы умолять меня вернуться. Чтобы он хоть немного ощутил всю боль и горечь, которые испытала я. Но что мечтать о несбыточном?

Я оперлась руками по обе стороны зеркала и пристально глянула в свои глаза, читая в них уверенность и решительность.

Что ж, Владыка Эрионар, ты сам оттолкнул меня. Я должна полюбить врага? Я его полюблю, даже если для этого мне придется выпить все любовные зелья мира!

* * *

Знакомая поляна, и ручей, и серебристый свет одной из лун. Чужие созвездия над головой и ласковый шепот ветра в притихшей листве.

На берегу ручья — костер. Знакомый мужчина сидит, повернувшись ко мне спиной. Я чувствую его напряжение: он так долго меня ждал…

Я шагнула к уже знакомому силуэту. Сама, не дожидаясь, пока он обернется. Присела позади, обхватила руками его талию, чувствуя под пальцами твердый живот, положила подбородок на плечо.

— Пришла? — хриплый голос.

— Пришла, — тихий ответ.

— Сама?

— Сама…

Он резко разворачивается и хватает меня за плечи, приближая свое лицо к моему. Я вижу лишь его огромные сверкающие глаза, похожие на два драгоценных камня. В них жизнь моя и погибель…

Его губы на моих губах — жесткие, откровенные, они подавляют мою волю, пробуждают неведомую прежде страсть. Я, словно воск, плавлюсь в его руках, вжимаюсь в его тело, точно хочу слиться с ним воедино. Он покоряет и завоевывает меня движением своих губ и языка, клеймит и присваивает, оставляет на мне знак принадлежности ему — распухшие губы и нестерпимый огонь в крови.

В голове туман. Я даже не заметила, как оказалась лежащей на траве. Куда подевалась моя сорочка? Мой темный незнакомец навис надо мной, не отрывая пристального взгляда от моих глаз, будто хотел прочитать все секреты, что хранились в глубине моей души. Я обвила руками его шею, притягивая к себе. Не существовало ни «тогда», ни «потом» — только «здесь» и «сейчас».

Чувствую его поцелуи — то легкие, как крылья бабочки, то резкие и острые, как укусы. Удовольствие и боль смешиваются во мне, как взрывной коктейль, готовый вот-вот взорваться и испепелить меня. Его губы спускаются вниз по моей шее — целуя, прикусывая, зализывая. Огненная дорожка скользит ниже и ниже. И вот уже все его внимание занимает моя обнаженная грудь.

Он не набрасывается на нее, как голодный, наоборот, его прикосновения пронизаны благоговением. Он не ставит своей целью насытиться мной, нет, он хочет, чтобы насытилась я. А я уже не могу сдержать тихий умоляющий стон. Мне мало этих ласк, мало этих прикосновений. В моей крови бушует ураган, а внутри будто закручивается пружина, и каждый ее виток все ближе и ближе приближает меня к развязке.

Его пальцы сжимают мои бедра, касаются в интимной ласке сосредоточия моей женственности. Яркий импульс удовольствия пронзает меня, распространяясь по всему телу, но этого мало. Хочу еще, не могу остановиться сейчас, даже если рухнет небо. Позабыв стеснение, сама лихорадочно вцепляюсь в его волосы, притягиваю к себе его голову и впиваюсь жаждущими губами в жесткий рот. Наши языки сталкиваются в неистовом танце, больше похожем на бой, где каждый хочет доказать свое главенство.

Я хочу быть сильной, но он сильнее. Его мужская сила подавляет мое женское естество. Я не сдаюсь, но он все равно покоряет меня, подчиняет себе, и ощущение принадлежности ему заводит еще сильнее. Его пальцы проникают в меня, вызывая тихий вскрик удовольствия. Никто еще не касался меня так. Я чувствую, как пружина внутри меня сжимается все сильней и сильней с каждым его движением и вдруг взрывается ярким фейерверком.

Оно накрыло меня как волна, ударило, как порыв ветра, обрушилось словно лавина, погребая под собой. Протянуло по острым иглам чувственного удовольствия и отхлынуло, оставив тело полностью опустошенным.

Тихий стон. Лихорадочный блеск глаз. Сбившееся дыхание. Я словно пережила маленькую смерть и осталась жива.

Он отстраняется от меня, не спуская серьезного взгляда. И тут я понимаю, что он все еще одет.

— Тебе пора, — говорит он.

— Что? — я глупо хлопаю глазами. Как? Он отправляет меня? После того, что между нами было, он даже не назовет своего имени? Не покажет лица?

— Иди, тебя ждут.

Я всхлипываю и вдруг оказываюсь на своей кровати. Испытанное удовольствие еще плещется в венах, а щеки мокрые от слёз.

* * *

Утро порадовало ясным небом и яркими солнцами над головой. Я с удовольствием потянулась в кровати, предвкушая начало новой жизни. Ночной покой забрал с собой все негативные эмоции, подарив отдых и душе, и телу. Теперь я была готова к новым свершениям.

Смутно припомнился сон, ставший уже привычным. Мой неведомый поклонник вновь приходил, искушая своими прикосновениями, но так и не открыл ни имени, ни лица. Было что-то, что тревожило меня, но я не заострила на этом внимания. Зато теперь я была уверена, что это не просто сон. Сид во мне смог отличить обычное сновидение от астрального выхода из тела. Похоже, что чья-то душа призывает мою через пространство и время, и ночью, когда сознание спит, я лечу на этот зов, как мотылек на огонек свечи. Так могут призывать только очень сильные маги или истинные возлюбленные. Но это точно не Эрионар, теперь я была в этом твердо уверена.

Воспоминания о хвостатом асуре заставили невольно поморщиться. Нет, не хочу портить себе настроение несбыточными мечтами. Лучше разработаю план дальнейших действий.

* * *

После завтрака я вызвалась помогать Эйслит по хозяйству. Женщина окинула меня странным взглядом, но не отказалась от моего предложения, а наоборот, натащила кучу Брейновых вещей, которые требовалось починить. Вот и сидела я на лавочке под знакомым дубом, обложившись нитками, иголками и костяными пуговицами. На темной коре дерева, как напоминание, отсвечивали длинные полосы, оставленные когтями черного льва. Я даже поежилась, припомнив, что Мийре тоже досталось. Хотя жалко ее не было: глупость должна быть наказуема.

Одежда альфы, как и всех его подопечных, была пошита из плотной холстины, что затрудняло штопку. Простой фасон, свободный покрой — веры предпочитали одежду, которая не стесняет движений и не препятствует обороту. Я представила, как Брейн судорожно срывает с себя так любимые эльфами кружевные рубашки или узкие бриджи, принятые у асуров — и расхохоталась. Тут же за забором раздался шорох, заставивший меня вскинуть голову.

Над плетеной изгородью торчали вихрастые головенки маленьких веров. Интересно, как долго они здесь подглядывают за мной? Поняв, что замечены, малыши дружно ухнули вниз и притаились в траве, но я все равно видела их лукаво поблескивающие глаза на чумазых мордашках. На вид детишкам было лет восемь-десять, но это если сравнивать с человеческими детьми. На самом деле они были гораздо умнее и серьезнее своих человеческих сверстников: благодаря инстинктам, животная сущность делала их более осторожными и подозрительными к чужим. Дети веров чувствовали направленные на них эмоции, и это помогало им избегать опасных ситуаций.

Вот и сейчас маленькие львята буквально искрили от любопытства, но при этом не решались подойти ко мне в открытую. Впрочем, не они одни. Я уже давно заметила, что дом Брейна неожиданно оказался центром паломничества. Слишком уж часто мимо забора начали прохаживаться местные жители, которые, будто невзначай, кидали в мою сторону полные любопытства взгляды. Сначала это мне льстило, потом стало раздражать, а теперь было просто смешно.

Пришив последнюю пуговицу на рубашку альфы, я не выдержала и встала. Маленькие шпионы пригнули головы, искренне веря, что их еще не разоблачили. Еле сдерживая смех, я заглянула в дырочку в плетне и поинтересовалась:

— Потеряли что-то?

Они ойкнули и вскинули на меня изумленные глазенки.

— Сид!

— Настоящий!

— А можно потрогать?

— А я говорил!

— А вы из сказки? Вы принцесса?

— А, правда, вас дракон похитил?

— Тише! Тише! — смеясь, я замахала руками, пытаясь остановить поток восклицаний.

Малыши гомонили хором и так громко, словно пытались перекричать друг друга. Увидев, что я смеюсь, они сразу насупились, но потом заулыбались, стоило мне пригласить их во двор.

— Мы еще не были у альфы, — сказал мальчик с рыжими кудряшками, этакий веснушчатый ангелочек.

— Вот и побываете, — ответила я. — Как вас зовут?

Рыженький назвался Кирсти, блондинчик с локонами до лопаток — Эльни, а Рейти — смуглый малыш с ежиком черных волос, торчавших в разные стороны. Последний показался мне каким-то знакомым, будто я уже видела где-то эти широкие скулы и упрямый подбородок с ямочкой… Понимание окатило, как ведро холодной воды: да это же сын Брейна! Один из… интересно, сколько их еще по деревне бегает?

— А я Эли, — представилась я малышам.

— Нира?.. — вопросительно протянул Эльни.

— Нет, просто Эли. Эйслит, — позвала я кухарку, показавшуюся во дворе с охапкой зелени, — у нас на обед будут гости. Ты не против?

Она пожала плечами и, прищурившись, осмотрела моих новых знакомых.

— Да я-то не против. А вас, ребятки, родители не потеряют? Вы бы сказали им, где ходите.

— Нет, мамка знает, что мы пошли по грибы, — ответил черненький. Он был самым старшим и, похоже, заводилой — весь в папочку! — Мы хотели только одним глазком взглянуть на сида.

— О! — воскликнула я. — Грибы — хорошее дело. Берите меня с собой, я тоже хочу грибы на обед!

Эйслит только головой покачала, но не стала мне препятствовать. Лишь попросила долго не ходить и держаться рядом с детьми: они, мол, если что, опасность почуют и помогут уйти. Звери, все-таки, наполовину, и инстинкт выживания в них сильнее, чем у взрослых.