Упав на колени рядом с мужем, я молилась лишь о том, чтобы было еще не слишком поздно. Пока губы бессвязно шептали молитвы, руки жили своей жизнью, выполняя до автоматизма доведенные движения. Разорвать мундир и рубашку, оголить грудь. Теперь левую ладонь на область сердца, правую — на горло. Отрезать доступ светлой энергии, перекрыть все каналы. Теперь осторожно, по капле, оттягиваем ее на себя. Вот так, не торопясь. Это все равно, что тянуть застрявшее в груди зазубренное лезвие: невозможно, но необходимо.

Едва я замкнула на себя ауру Айренира и отрезала доступ светлой энергии, его тело расслабилось и обмякло. Он потерял сознание. Что ж, это было даже лучше. Пусть отдохнет.

Полчаса спустя, очистив ауру мужа от чужеродной силы, я начала осторожно вливать в него те крохи тьмы, до которых могла дотянуться.

Мало, слишком мало! Что же ты наделал, Даггерт?! Так стремился обезопасить себя от меня, что теперь твой сын и наследник угодил в расставленные тобой сети. Если бы не эти браслеты! Я чувствовала их недовольную пульсацию под своей кожей, когда пыталась дотянуться до тех тонких нитей темной энергии, которые хоронились глубоко в толще земли под алмазным полом. Я собирала из по крупицам, но понимала, что мои усилия бесполезны. Слезы котились по моему лицу, я уже не сдерживала рыданий. Я понимала, что теряю его навсегда.

И осознав это, поняла, что вряд ли хочу жить без него. Да, он враг и сын врага. Он дроу — предатель, убийца. Это его суть и сущность. Но он мой муж и мой возлюбленный. Я не могу его потерять. Только не здесь. Только не так.

И неожиданно в звенящей тишине, нарушаемой лишь моими рыданиями, что-то тихо тренькнуло, будто лопнувшая струна, и над моими запястьями взвилось легкое облачко темного дыма. Взвилось — и опало хлопьями черной сажи. Браслеты пали! Я была свободна!

О нет, я прекрасно понимала, что это вовсе не моя заслуга. Просто время Айренира еще не пришло. Кому-то он нужен был живым, и я даже знала кому. Боги решили вмешаться и в этот раз. Похоже, что мы действительно им очень нужны, и нужны живыми.

Теперь меня ничто не сдерживало. Я отключила доступ светлым силам к своей ауре и сосредоточилась на том, чтобы призвать тьму. Да, вот так, иди ко мне, девочка. Давай, не бойся, я знаю, ты можешь!

Она пряталась настолько глубоко, а чертоги сидов так хорошо охранялись от всего, что связано с темными силами, что мне понадобилось все мое умение и весь дар убеждения, чтобы суметь воззвать к оборотной сущности Эретуса. Первые тонкие струйки, пробившиеся сквозь сверкающий алмаз, были столь эфемерны и пугливы, что я растерялась. Но продолжала призывать, ни на мгновение не усомнившись в успехе своей миссии. И наконец, мои усилия дали свои плоды.

Темная энергия заструилась по моим жилам, приветствуя меня, как старую знакомую. Ластилась ко мне, как котенок, даря тепло и уют.

Я вздохнула, собирая силы для последнего рывка, и одним усилием воли послала импульс по венам Айренира, заставляя его сердце ускорить ритм. Это было для него как электрошок. Темная энергия вмиг заполнила собой его затухающую ауру и иссушенный резерв, прошлась животворным огнем по всем мышцам и жилам, наполняя их силой и желанием жить. Он резко дернулся под моими руками, мучительно застонал и закашлялся, сплевывая темные сгустки крови. Теперь его жизнь находилась в не опасности, но расслабляться было еще рано. Впереди нас ждал храм.

Я помнила, что вход в храм Нуэд находится в стене позади королевского трона. Подхватив Айренира под мышки, я попыталась сдвинуть с места его тяжелое тело.

— Давай, милый, помоги мне! — взмолилась я, глядя на его посеревшее лицо.

Он что-то неразборчиво промычал и с трудом поднялся на ноги. Его шатало, будто пьяного, от потери сил. Ему нужен был отдых, но я не могла позволить ему расслабиться. Только не здесь, где его убивает сам воздух лунного королевства.

Закинув себе на плечо тяжелую руку мужа, я охнула, когда почти весь его вес перешел на меня. Не знаю, сколько в нем весу, но уж точно в два раза больше, чем во мне. Можно было использовать магию, но я побоялась. В этом месте ни в чем нельзя быть уверенным, ведь здесь само пространство принимает дроу за чужеродный элемент, занозу, от которой нужно немедленно избавиться.

Почти в обнимку, мы осторожно, шаг за шагом, двигались в сторону тронного возвышения.

— Прости, — прохрипел Айренир, сплюнув очередной сгусток крови, — я причинил тебе столько хлопот.

— Шшшш, молчи, не трать силы.

Нам понадобилось больше получаса, чтобы преодолеть расстояние в двадцать метров. В стене позади одного из тронов я обнаружила маленькую неприметную дверцу, и радостное предвкушение наполнило мою душу. Наконец-то! Совсем близко!

— Давай, мой принц, осталось совсем немного. Еще несколько шагов.

* * *

За маленькой дверцей нас ждал узкий ход и крутые ступеньки из черного базальта, вырубленные прямо в скале. Стены здесь были выложены из полупрозрачных кристаллов аметиста и турмалина, искрящихся в магическом свете всеми оттенками от бледно-розового до темно-фиолетового. Они светились сами по себе, без каких либо усилий с моей стороны: зажигались в двух шагах от нас и гасли, стоило нам пройти мимо. Если бы не ситуация, я бы остановилась и насладилась этим великолепием, может быть, даже попыталась отколупать парочку на память… Но тяжесть мужского тела, давившая мне на плечи, не давала расслабиться и забыть о цели нашего путешествия.

Я буквально тащила его на себе. Айренир хоть и был в сознании, но давление светлой магии сделало его практически недееспособным. Он с трудом волочил ноги, опираясь на меня всем своим весом. Мне казалось, что я вот-вот сломаюсь и упаду.

Наконец, ход расширился, пропуская нас в просторную пещеру с высоким куполообразным потолком. Золотисто-коричневый авантюриновый пол блестел под ногами, стены, выложенные самоцветами, сверкали так, что рябило в глазах, а с потолка лился слепящий свет. После полумрака узкого хода, мы с принцем замерли на пороге этой сияющей пещеры, пытаясь привыкнуть к яркому освещению. Я почувствовала, как на глазах выступили слезы, а Айренир глухо застонал и прикрыл глаза рукой. Видимо, ему было совсем худо.

Когда глаза адаптировались, я увидела в центре пещеры одинокий алтарь из цельного куска голубовато-зеленого минерала, напоминающего амазонит. Его тщательно отполированные грани отражали разноцветные блики стен, а размеры были таковы, что на нем, как на кровати, могли бы разместиться несколько человек. Но самое главное: его венчал огромный кристалл, прозрачный, будто бриллиант чистейшей воды, сверкавший тысячью мелких граней. И в каждой из этих граней свет, преломляясь, приобретал свой собственный, ни с чем несравнимый оттенок.

— Это оно? — прохрипел Айренир, вцепившись мне в плечо с такой силой, что я едва сдержала желание сбросить его руку. — Я не могу молиться светлой богине. Это богохульство. Тебе придется делать это за двоих.

— Я знаю. Идем, отступать уже некуда, — тихо ответила я, не отводя завороженного взгляда от феерической игры света в гранях кристалла.

Принц невесело усмехнулся, отпустил меня и направился к алтарю, как и полагается представителю его рода: с выпрямленной спиной и гордо поднятой головой. И плевать, что ноги не держат, а горлом еще недавно шла кровь. Главное — не уронить достоинство. Это ж кому скажи — не поверят: принц дроу на алтаре Нуэд!

Здесь не было ни цепей, обычных для алтарей местных богов, ни жертвенного ножа. Да и жрица нас не ждала. Мы молча разделись, механическими движениями снимая с себя одежду. Стоя на коленях на алтаре лицом к лицу, мы несколько минут вглядывались друг другу в глаза, точно пытались запомнить этот миг.

— Сделай это сам, — прошептала я и протянула свои руки, поворачивая их внутренней стороной вверх.

Айренир достал из голенища свой седжак. Острое лезвие легко вошло в мою плоть, вспарывая вены, и густая темная кровь забрызгала сверкающий кристалл. С тихим вздохом, я легла на спину и позволила себе наконец-то расслабиться. Рядом со мной опустился мой принц. Я почувствовала его тепло и не сопротивлялась, когда он переплел наши пальцы. Теперь оставалось молиться и ждать.

Не знаю, почему это так сложно. Почему что светлая богиня, что темный бог одинаково охочи до крови своих почитателей? Почему они снисходят к нам лишь тогда, когда грань между жизнью и смертью становится такой зыбкой, что любая случайность может стать роковой? Да, я знаю, что богам нужны вера и жерты. Чем крепче вера, тем сильнее бог, а жертва в виде добровольно отданной крови — крови магического существа — это огромная сила, практически неиссякаемый источник энергии. Может, в этом все дело? Может, боги просто смакуют эту энергию, наслаждаются ею, как мы хорошим вином? А потом вдруг вспоминают, что и ответить на молитвы надо бы… Хотя известны случаи, когда некоторые приверженцы умирали на алтарях, так и не дождавшись ответа. Что это? Боги посчитали их недостойными? Или просто опьянели от крови? Впрочем, это только мои домыслы.

Я сжала крепче руку Айренира и подвинулась так, чтобы хоть немного соприкасаться с ним телом. Где-то там, снаружи, нас ждали веры. Я дала Брейну четкие указания: ничего не предпринимать до рассвета. Если к этому времени мы не вернемся, он будет искать способ связаться с кем-то из Владык. Асуры единственные из ныне живущих, кто может войти в города сидов, но вот только кто это будет? Эрионар? Судя по рассказу Джанны, он практически недееспособный, хотя она, как мать, могла преувеличить его недуг. Леоверен? От этого помощи не приму, даже если умирать буду, впрочем, надеюсь, что до этого не дойдет.

Вскоре я почувствовала, как немеет все тело. Начиная от кончиков пальцев и дальше — вверх по рукам и ногам — разливался мертвенных холод. С запекшихся губ срывалось полубезумное бормотания, разносившееся эхом в огромном зале — это я шептала воззвание к богине на языке, не звучавшем в этих стенах больше тысячи лет… Веки постепенно наливались свинцом, сознание уплывало… в звенящей тишине подземного храма я слышала, как смешиваясь на алтаре и стекая, капает наша кровь на сверкающий пол…

* * *

Это было похоже на прекрасный сон. Я вдруг осознала себя лежащей на мягкой изумрудной траве под сенью цветущих деревьев. Надо мной склонились ветви акации, усыпанные белоснежными цветами, похожими на хлопья морской пены, пахучая сирень и даже жасмин, чей аромат кружил голову своей неповторимой сладостью. Сквозь густую листву над моей головой сияло двойное солнце, согревая мое обнаженное тело.

Я немного приподнялась и поняла, что нахожусь на поляне в каком-то саду, где неведомый хозяин собрал все известные деревья и травы, способные цвести. И сейчас это буйство цветов и ароматов находилось в самом своем разгаре. Но самое необыкновенное заключалось в том, что на мне больше не было следов порезов и я не чувствовала слабости от потери крови. Наоборот, я была полна сил, а мое тело испытывало непонятное томление, будто меня только что ласкал любовник.

В воздухе раздался мелодичный перезвон, словно кто-то тронул серебряные колокольчики. Я посмотрела в ту сторону и ахнула. В десяти шагах от меня стояла женская фигура, вся будто сотканная из солнечного света. Длинные волосы развевались вокруг невидимого лица, хотя ветра не было, точно так же колыхались ее одежды. Он протянула ко мне тонкую светящуюся руку и я вдруг услышала голос в своей голове.

Этот голос не мог принадлежать никому из смертных. Ни человеку, ни веру, ни даже асуру. В нем смешались шепот ветра и песня волн, шелест листвы и ночные шорохи, стон земли и вздох неба… это был голос богов. Я слышала его в своем сознании, и каждое слово навсегда оставалось в моей памяти, будто выжженное раскаленным железом.

«Пришло твое время, девочка. Пора выполнить то, для чего мы вернули тебя в этот мир. Вы, смертные, верите, что боги не ошибаются, но даже боги не могут идти против судьбы. Ты облегчила нам задачу, связав себя с наследником дроу узами любви и страсти. Но этого мало. Смертные не могут зачать новую расу без нашего вмешательства. Это под силу только богам. Я Нуэд, давшая жизнь всему живому, и муж мой Рилль'Аргван, назначивший срок каждому из живых, слишком долго ждали. Ты избрана нами. Пришло время исполнить пророчество».

Как от резкого порыва ветра, ее силуэт вдруг дернулся, расплываясь в пятно без определенных очертаний, сияние сконцентрировалось в одной центральной точке, прямо на моих глазах превращаясь в шаровую молнию размером с футбольный мяч. Я закричала, когда это нечто взвилось в воздух и понеслось в мою сторону.

Я кричала, когда меня опалило нестерпимым жаром, и когда живой огонь вошел в мое тело, распространяясь по жилам раскаленной лавой. Я кричала, теряя сознание и падая в бесконечную тьму… Я замолчала лишь тогда, когда сжигающий меня огонь вдруг превратился в вожделение неимоверной силы. На смену адской боли пришло желание, утолить которое не смог бы ни один из смертных…

* * *

Мое тело было натянуто, как струна, все чувства обострились до предела, а кожа буквально изнывала в ожидании жарких прикосновений. Это было так странно, так чужеродно… это была не я. Кто-то чужой и неподвластный моим силам вошел в мою плоть и поработил мой дух, но при этом оказался настолько жестоким, что оставил мой разум в сознании. Я словно была безучастным зрителем в тюрьме собственного тела, но при этом с ужасающей ясностью ощущала все, что происходит со мной.

Я лежала, закрыв глаза, и пыталась справиться с охватившим меня жаром, но желания плоти оказались сильнее, чем власть рассудка.

Я захныкала от неосознанного желания, которое тугой пружиной свернулось между моих бедер. Там все было влажным и буквально горело. Ощущение на грани боли. Почти не соображая, я протянула руку и коснулась набухшей плоти. Это осторожное касание отозвалось во всем теле сильнейшим импульсом, заставив меня выгнуть спину и застонать.

Кто-то сжал мое запястье, и я ощутила, как моей ладони касаются чьи-то теплые губы. Я открыла глаза и увидела Айренира, нависшего надо мной. Его лицо было подобно застывшей маске, а в глазах клубилась сама тьма. Вскрикнув, я попыталась оттолкнуть его, но он придавил меня к земле всем своим весом, и в следующий миг я почувствовала, как какая-то неимоверная сила приковала к земле мои руки и ноги.

Мне оставили возможность кричать и рваться в этих незримых оковах, но слишком быстро я поняла, что это все бесполезно. Ни я, ни принц больше не принадлежали себе. Силы, древние как сама вселенная, подчинили себе нашу сущность. И вместе с этими силами в нас вошла частица знаний, которые им принадлежали.

Осознание действительности обрушилось на меня будто цунами. Вот почему Нуэд не захотела моей крови тогда, в крепости. Вот почему вмешался Рилль'Аргван. Они остались в стороне, когда погибли лунные эльфы и не стали бы ничего предпринимать, если бы не нарушилось равновесие магии на Эретусе. Все было совсем не так, как в древних легендах, и теперь я знала это точно.

Портал богов — пространственный ход между мирами, вот в чем вся суть! Лунные эльфы словно точечные передатчики питали арку светлой энергией. Каждый имел точно определенную мощность и периодичность, будто лампочки в новогодней гирлянде.

Дроу не были коренной расой Эретуса, они появились в результате проклятия и лишь потому, что никакая другая раса не могла стать сосудом для вместилища темной магии и божественной сущности Разрушителя. По сути, это те же эльфы, но Рилль'Аргван изменил их после войны, чтобы иметь запасной вариант. А вот асуры и сиды были созданы с единственной целью: генерировать и передавать светлую энергию. Темная же оказалась обычными производственными отходами. И когда ее накопилось достаточно много, она нашла тех, кто смог бы ее использовать. Дроу. Только тело дроу могло принять в себя сущность темного бога, и только тело сида могло принять сущность светлой богини. Они выбрали нас под видом нелепого пророчества. Им нужны были наши тела и чувства, но их абсолютно не интересовали наши желания. Они навязали нам свои. И сейчас мы должны были соединиться, чтобы замкнуть энергию двух абсолютно противоположных стихий, являвшихся символами этого мира. Это было отвратительно. Но одно смущало меня больше всего: как в это все вписывается третья богиня? Когда она нанесет свой удар? А он будет, я в этом не сомневалась.

Один конец арки — это светлый кристалл Нуэд в главном храме, в забытом городе лунных эльфов. Второй конец — кристалл темного бога. Стоит лишь сгенерировать энергию Эретуса в определенную точку пространства в четко заданном ритме — и можно открыть проход между мирами! Но сиды исчезли, и созданный богами портал захлопнулся, лишившись своего источника, а сами они оказались в ловушке в этом мире. Теперь им нужно возродить эту расу, вернуть в свой тщательно отлаженный механизм случайно утерянную деталь.

Это было ужасно! Вот так внезапно осознать, что весь мир вокруг тебя, все существа и ты сама всего лишь звенья одной цепи. Крошечные детальки, словно шарики в подшипнике кривошипно-шатунного механизма, который однажды дал сбой. А сейчас создатели пытаются его починить, используя все подручные средства. Используя, так сказать, запасные детали. И этими деталями оказались мы с Айрениром.

Все это мелькнуло в моей голове буквально за долю секунды, а в следующий миг я, почти рыча, уже отвечала на яростные поцелуи дроу.

* * *

Я не знаю, сколько продолжалось это безумие, но только вдруг неведомая сила разметала нас по разным углам поляны. Столб голубого пламени возник прямо на том месте, где мгновение назад мы сплетались в жарких объятиях. Тяжело дыша, я смотрела сквозь него на Айренира, слышала, как хрипло дышит мой принц и не могла отвести взгляда от его застывшего лица.

«Ты совершаешь ошибку, сестра, — прозвучал в моей голове равнодушный голос. — Ты пытаешься выдать животную похоть за истинное чувство. Это не поможет. Вы зря вмешались».

Я почувствовала, как открывается мой рот, как шевелятся губы, но голос, раздавшийся из моих уст, мне не принадлежал:

— Мне плевать, как это выглядит со стороны. Если ты не хочешь сдохнуть здесь, как простая смертная, то должна нам помочь. Рахвен! Время на исходе!

Мой рот буквально выплевывал эти слова, глаза буравили огненную преграду, которая постепенно приобретала черты женского силуэта, но сама я, пленница своего тела видела только одно. Айренир лежал по ту сторону голубого пламени. Такой же обнаженный, как и я. По его поджарому телу змеились черные волнообразные линии, похожие на клубок спутанных змей. Это было отвратительное, но вместе с тем захватывающее дух зрелище. Я догадывалась, что точно такие же линии, только наполненные светом, пронизывают и мою кожу.

Вот он медленно встал на ноги и шагнул в мою сторону. Его глаза по прежнему были наполнены тьмой, но я знала, что там, в глубине, бьется как в клетке душа моего принца. Я представляла, что он видит сейчас, глядя на меня. Тело в движущихся переплетениях сияющих линий, глаза заполнены слепящим светом…

«Дай им свободу воли, — опять этот голос, похожий на шелест ветра в траве, — ты не получишь того, что хочешь по принуждению».

Огненная женщина протянула ко мне руки. Я внутренне сжалась, боясь новой вспышки боли, но мое тело даже не шелохнулось.

— Она права, — прохрипел Айренир чужим каркающим голосом.

Вернее, это темный бог говорил его устами.

— Этот смертный постоянно сопротивляется. Он слишком силен. Если я полностью нейтрализую его сознание, то и тело будет бесполезно. Рахвен права. Это должно быть добровольное решение.

— Нам нужно это дитя! Новую расу могут породить лишь боги. Смертные не способны создать ничего нового. Мы ждали этого момента тысячу лет. Неужели сейчас отступим?!

«Свобода воли. Свобода выбора. Только так, сестра, только так».

И огненный силуэт распался фонтаном искр, опалив меня и темного принца.

Что-то изменилось в окружающем пространстве. Химический состав воздуха, температура или влажность — я не знала, но ощутила это всей поверхностью своей кожи. Я видела, как фигуру Айренира внезапно окутало плотным облаком тьмы, а потом оно отделилось, приняв подобие мужского силуэта. Рилль'Аргван покинул своего пленника?! Я в этом сомневалась. Это просто обманный маневр!

Напряжение, сжимающее меня последние минуты, неожиданно отступило. Я вздохнула полной грудью и вдруг поняла, что снова владею собственным телом. Но нет, сущность Нуэд не покинула меня окончательно, она ушла, но оставила частичку себя в самой глубине моего естества. Крошечное зерно ослепительного света, вполне достаточное, чтобы дать начало новой жизни и новой расе. И я знала, что в душе Айренира сейчас клубится островок тьмы, оставленный Рилль'Аргваном. Что ж, они сказали, чего хотят в обмен на наши жизни. Но готовы ли мы дать им это?

* * *

Я знала, что нас просто используют, и он это знал. Но никто и не обещал, что будет легко. Мне дали почувствовать себя всесильной, на краткий миг позволили прикоснуться к безграничной власти, поманили ею, как осла морковкой, а потом поймали в ловушку, будто глупую мышь. А я еще и его с собой потянула. Хотя, если бы я и удержалась тогда, в Рохе, Нуэд обязательно отыскала бы другой способ заполучить нас. Все-таки богам известно не только прошлое, но и будущее.

Боги… а они, оказывается, вовсе не безгрешны. Мы наделяли их всевозможными достоинствами, приписывали им различные черты, делавшие их в наших глазах более могущественными, чем мы, более благородными… Что ж, мы все ошибались. Боги Эретуса оказались такими же несовершенными, как и мы сами. Понятия добра и зла не определяются по цветовому признаку. Светлый — не значит хороший, темный — не значит плохой. А бог вовсе не означает всезнающий и всемогущий. Боги, которым мы поклонялись тысячелетиями, были всего лишь пленниками собственной недальновидности. Они создали этот мир как перевалочный пункт между мирами, но слишком понадеялись на свою непогрешимость. Что-то дало сбой в идеальной картине созданного мира. Крошечные винтики и гаечки не захотели подчиняться воле создателей, ведь у них были свои мысли на этот счет.

Когда, в какой момент единая раса эльфов погрязла в междоусобной войне, уничтожившей сидов и породившей дроу? Кто был той песчинкой, что заклинила тщательно отлаженный механизм? И был ли именно этот момент переломным для тех, кого мы привыкли считать богами Эретуса? Именно тогда захлопнулся меж мировой портал, заточив их в пределах этой планеты? Или арка угасала постепенно, теряя мощность со смертью каждого отдельного сида?

Мы никогда не узнаем этого, да это знание нам и не нужно. Все, что я хотела в этот миг, это чтобы мой принц сжал меня в своих объятиях и успокоил нежным поцелуем. Мне было необходимо живое тепло его тела, биение его сердца, доказательство того, что мы все еще живы и вместе.