Дарвейн метался по амбару, будто загнанный зверь.

В углу темной кучей валялось то, что осталось от пленника, преданный Вирстин застыл у запертых дверей, вытянувшись в струнку, а его лэра раздирала на части неконтролируемая ярость.

Наконец, Дарвейн замер посреди помещения, нервным жестом взъерошил волосы, выбившиеся из хвоста, и обвел вокруг себя мутным взглядом. Желание убить кого-то постепенно отпускало.

Капитан снял с пояса флягу с крепким вином и жадно сделал пару глотков. Обтер горлышко, закрутил, вернул фляг на место и уставился на валявшийся под ногами труп с таким видом, будто только что его увидел.

– Вир, – хрипло позвал он, – ты ведь тоже это слышал?

– Да, Ваша Милость, – ровным голосом ответил данганар.

– Ты в это веришь? В то, что мой младший брат мог нанять этих убийц?

– Вас слишком долго не было дома. Все может быть…

Дарвейн судорожно вздохнул, растирая горло. У него вдруг перехватило дыхание при одной мысли о том, что пленник сказал правду. Хотя, какой смысл ему врать? Да еще под пытками?

– Это не может быть правдой. Мариос… Зачем ему это?

– Может, он хочет занять ваше место? Стать лэром? – Вирстин пожал плечами.

– Ты сам слышишь, что говоришь? Я пять лет не получал вестей от своей семьи, никто в клане не знает, что мы возвращаемся. С какой стати Мариосу нанимать убийц?

– Ваша Милость, вы уж меня простите, но я же здесь был и слышал, что он сказал, – насупился данганар, задетый несправедливым упреком, и пнул то, что осталось от пленника. – Эти подонки ждали нас в Керанне и точно знали, кого ищут. Следили за нами до самой гостиницы, потом увидели, что мы разделились, и решили сначала убрать нас с Риком. Думали, что с двумя легче справиться. А девчонка вообще не помеха. Но вы бы только видели, как она…

– Хватит! – Дарвейн его оборвал. – Прибери здесь, – бросил устало и открыл дверь.

Ночной воздух ударил в лицо, проясняя мысли. Пахло сыростью, конским навозом и древесными стружками. Со стороны пекарни доносился запах свежей выпечки.

Дарвейн глянул на восток. Еще часа два – и начнется рассвет. Что ж, для сна этого мало, но вполне достаточно для кое-чего другого.

Взгляд мужчины заскользил по темным гостиничным окнам. В одном из них теплился едва заметный огонек свечи. Дарвейн самодовольно хмыкнул, направляясь к крыльцу. Судя по всему, его рабыня так и не ложилась. Неужели ждала? Что ж, покорная женщина в его руках – это все, что ему сейчас нужно, чтобы забыться…

***

В маленькой комнатке царил полумрак, только одинокая свеча на столе давала немного света. Эсмиль стояла у окна, повернувшись спиной к двери. Она так и не уснула, всю ночь ожидая Дарвейна.

Бесилась, ругала себя, проклинала грязного варвара, но при этом, прокрутившись в постели без сна несколько часов, все же встала и застыла у окна, краем глаза отметив, как объект ее мыслей вышел из заброшенного амбара и остановился, озираясь.

В душе точно что-то надломилось. Гордая и непокорная амаррка вдруг испытала странное чувство, похожее на тоску. Женщины Амарры никогда не влюблялись – это было табу, тяжкий грех, сурово наказываемый кровавой богиней. Да и в кого там было влюбляться? В рабов?

Эсмиль усмехнулась, подумав об этом.

Нет, в рабов не влюбляются, ими пользуются, точно так же, как Дарвейн пользуется ею самой. Ее телом, которое он купил. Ведь она для него просто вещь…

За спиной Эсмиль скрипнула дверь.

Девушка застыла, вцепившись пальцами в подоконник. Внутри все сжалось в один тугой, горячий узел.

Она не услышала, как он подошел. Точнее, подкрался, ступая мягко, словно хищник на охоте. Горячее дыхание опалило затылок, заставляя вздрогнуть. Эсмиль кинуло в жар. Никогда-никогда-никогда она не ощущала себя настолько зависимой от кого-то, как сейчас.

Дарвейн стоял за ее спиной, не касаясь, но жар его тела чувствовался даже через одежду. Он чуть нагнулся, ставя руки по обе стороны от ее рук, вцепившихся в подоконник с такой силой, что побелели костяшки.

Девушка глянула на его ладони: такие большие, сильные, загорелые, с обветренной кожей и следами кулачных битв… Она вспомнила, как эти ладони скользили по ее телу, причиняя удовольствие на грани боли, и новая волна жара окатила ее с ног до головы. Эсмиль закусила губу, сдерживая тихий стон, рвущийся с губ. Между ног разгорался пожар.

Каким-то шестым чувством она поняла, что что-то произошло там, в амбаре. Пленник заговорил – разве могло быть иначе? Но вот то, что он сказал, весьма не понравилось ее лэру.

– Дар? – тихо выдохнула она, когда влажный язык начал медленное путешествие по ее ушку.

– Ш-ш-ш-ш, – прошептал мужчина таким тоном, что кожа девушки тут же покрылась мурашками, – сегодня я все сделаю медленно…

Она ощутила, как он прижался к ней всем своим телом, заставляя податься вперед. Эсмиль неосознанно вздохнула, прогибаясь в спине, оттопыривая попку. Уперлась ягодицами в твердый горячий член, пульсирующий под грубой замшей. Потерлась, как кошка. Наградой ей стал глухой стон, вырвавшийся из мужского горла против воли.

Дарвейн стиснул руками ее талию, одна ладонь скользнула вниз, накрывая женскую плоть, спрятанную под тонкой льняной рубашкой, вторая собственническим жестом легла на грудь. Мужчина чуть сжал нежное полушарие, большой палец затеребил сосок, вынуждая дыхание девушки сбиться, а тело задрожать.

Пальцы второй руки медленно собирали длинный подол рубашки, обнажая стройные бедра. Наконец, преграда была устранена. Он слегка приласкал плоский девичий живот, скользнул ниже, раскрывая нежную плоть, уже сочившуюся соком желания.

Эсмиль закрыла глаза, откинула голову на плечо мужчины и позволила сильным пальцам проникнуть внутрь. Ее ноги дрожали, руки вцепились в подоконник мертвой хваткой, но этого было мало.

Дарвейн безошибочно отыскал маленький тугой комок нервов. Пару раз обвел его пальцем, подразнил, не забывая ласкать и грудь. Эсмиль уже дрожала от желания, но молчала, не желая сдаваться первой. Твердый палец проник в ее глубину, заставляя судорожно вдохнуть.

– Ш-ш-ш, моя хорошая, – хрипло пробормотал мужчина, покусывая ее ушко. – Сейчас все будет…

Эсмиль почувствовала, как уже второй палец проникает в нее, растягивая, подготавливая для вторжения. Возбуждение было настолько сильным, что она не выдержала, начала подаваться навстречу его пальцам, насаживаясь на них, как на член. Ощущение приближающегося оргазма надвигалось сладкой волной. Эсмиль стонала, уже не стесняясь, Дарвейн дразнил ее клитор, кружа по нему большим пальцем в бешеном темпе.

Вот оно! Вот оно! Вот оно! – пульсировало в ее голове, казалось, конец неизбежен. Но тут мужчина резко отстранился, срывая ее с губ разочарованный стон.

Сильные руки дернули на себя, заставляя прогнуться, подол сорочки взлетел куда-то в район лопаток, обнажив упругие ягодицы. Эсмиль тихо вскрикнула – и горячая твердая плоть вошла в ее глубину.

Девушка издала протяжный стон, подалась назад, желая полностью ощутить его, но данганар остановил ее, придержав за бедра. Нет, в этой битве он не собирался позволять ей командовать.

Эсмиль уперлась руками в подоконник, перед глазами расстилалась ночная улица и одинокий фонарь, покачивающийся на ветру. Сильными, резкими толчками мужчина врывался в ее тело, заставляя стонать и извиваться. Тягучий сладостный жар начал заполнять ее существо, поднимаясь откуда-то изнутри. И когда он достиг своего апогея, Эсмиль закричала, содрогаясь в сильнейшем оргазме.

***

Утром она проснулась одна. Странное дело, раньше ей совершенно не хотелось, чтобы кто-либо из рабов ночевал в ее постели, а теперь, наоборот, душу сжала неуместная тоска. Чувство одиночества, которое никогда раньше не посещало Эсмиль, теперь прочно угнездилось в ее сердце.

Девушка огляделась: дешевая комната в дешевой гостинице. Ничего особенного. Деревянная кровать с тонким соломенным тюфяком, колченогий стол, пара стульев, сундук вместо шкафа. И вчерашняя лохань с мутной водой, которую так и не вынесли слуги. Все было обыденным и привычным. Похоже, она уже срослась с этим миром настолько, что бедность и грязь стали естественными вещами.

А еще Дарвейн. Он тоже стал слишком привычным. Эсмиль вспомнила его мягкий завораживающий голос, шершавые ладони, скользившие по ее гладкой коже, и размеренные, ненасытные движения его тела. Вспомнила, как он входил в нее на всю длину, раз за разом, будто таран в ворота крепости. И от этих воспоминаний жаркая волна разлилась по ее телу и сконцентрировалась внизу живота.

Это невероятно! Они не спали всю ночь, предаваясь любви, а она все равно желает его. Он был таким неутомимым… И дерзким, и нежным одновременно. Он раз за разом подводил ее к вершине, то пальцами, то языком. Она кричала под ним и извивалась в пароксизме страсти, а потом, когда уже не могла кричать, то просто стонала, требуя еще и еще.

И вот теперь, после всего, что случилось этой ночью, он спокойно ушел и оставил ее одну?!

Эсмиль схватила со стола глиняную кружку и в гневе запустила в стену. Кружка разлетелась на мелкие черепки, но злость не прошла.

Одевшись потеплее, благо, вещей теперь было предостаточно, девушка решила спуститься в трактир и узнать, где ее спутники. Но далеко идти не пришлось. Выйдя из комнаты, она услышала знакомые голоса, приглушенные расстоянием: кто-то из данганаров тихо переговаривался, стоя прямо под приоткрытым окном коридора.

– Нет, я не верю, что это мой брат, – Дарвейн говорил таким тоном, словно сам себя убеждал. – Это на него не похоже.

– Как давно вы его видели, Ваша Милость? – ответил ему голос Нирана. – Когда вы отправились в поход, квинн Мариос был всего лишь мальчишкой, а сейчас ему уже двадцать лет.

– Больше. Но я все равно не могу в это поверить.

Эсмиль осторожно выглянула из окна, стараясь, чтобы широкая рама скрыла ее от тех, кто стоял снаружи. Под стеной дома обнаружился Дарвейн и его преданный спутник. Оба с хмурыми лицами обсуждали последние новости.

– Не верить наемному убийце тоже нет смысла, – задумчиво произнес Ниран. – зачем ему врать?

– Может, он не врал? Может, это была та правда, которую он знал?

– Что вы хотите этим сказать?

Дарвейн устало потер глаза.

– Не знаю… Но что, если наниматель намеренно явился к нему от имени моего брата? Что если кто-то хочет, чтобы я именно так и думал?

– Тогда нужно искать, кому выгодна вражда между вами.

– Даже не представляю… Я слишком долго отсутствовал.

Эсмиль неосторожно оперлась на оконную раму, и та скрипнула. Девушка отпрянула, шепча молитву Бенгет. Мужчины замолкли, настороженно глядя в сторону подозрительного окна, но ничего особенного так и не заметили. Хотя, Дарвейну показалось, что в пыльном стекле на мгновение отразился стройный женский силуэт.

– Это просто ветер, – облегченно вздохнул Ниран.

– Ветер? – Дарвейн задумчиво посмотрел на окно еще раз, но видение уже исчезло. – Может и так, но проверить не помешает. Общий сбор через полчаса, мы и так здесь достаточно задержались. Кинешь хозяину пару монет, за беспокойство. Надеюсь, с трупом проблем не будет.

– Понял. Закопаем так, что и с собаками не найдут.

Быстрым шагом, Дарвейн направился к дверям гостиницы. Внутреннее чутье никогда его не подводило, а сейчас интуиция буквально кричала о том, что их подслушивали. И, кажется, он точно знал, кто это такой любопытный.

***

Эсмиль успела взбежать по лестнице на второй этаж, когда ее талию обхватили крепкие мужские руки и низкий голос над ухом проворковал:

– И куда же мы так торопимся?

Она замерла, в горле перехватило дыхание и гулко забилось сердце, будто пытаясь выскочить из груди. Тон Дарвейна не сулил ничего хорошего, наоборот, в нем чувствовалась угроза.

Внутри все сжалось, будто стиснутое твердой рукой, Эсмиль задышала часто-часто, точно ей не хватало воздуха, и поняла, что ноги уже не держат. Очень медленно она начала оседать в горячих мужских руках, но внезапная мысль заставила отшатнуться.

Он ее заметил? Но как?!

Дарвейн прижал ее еще сильнее, распластав своим телом по стене, и насмешливо произнес:

– Моя маленькая рабыня испугалась? Как гулко бьется твое сердечко. В чем дело?

– С чего ты взял, что я тебя боюсь? – сжав зубы, прошипела девушка и попыталась оттолкнуть мужчину, но это было все равно, что толкать каменную стену.

– Я хочу знать, что ты делала под окном? Что вынюхивала?

– Ничего! Я случайно там оказалась!

Дарвейн жестко сжал подбородок девушки, вдавливая пальцы в нежную кожу щек, и заставил задрать голову так, чтобы видеть ее лицо.

– Почему-то я тебе не верю, – сказал он, буравя ее лицо пристальным взглядом. – Последнее время меня мучает одна мысль. А не ты ли тот шпион, который навел на нас наемных убийц? Слишком много ты знаешь для простой рабыни.

– Я же говорила! – Эсмиль в ярости топнула ногой. – Я не рабыня! Я наследница высшего Дома Маренкеш! Посмотри на меня, разве так себя ведут рабыни?!

– Вот именно, что не так, – процедил мужчина сквозь зубы. – Но и в твои сказочки про переселение душ я тоже не верю. Мне кажется, что здесь все гораздо проще, не так ли? И без божественного вмешательства!

Он сжал ее лицо еще сильнее, заставляя рассерженно замычать, а потом она почувствовала, как его твердое колено грубо вклинилось между ее ног.

– Говори, кто твой хозяин? Кто заплатил тебе за то, чтобы ты притворилась рабыней? Ты нарочно поджидала меня на постоялом дворе и попалась мне на глаза, едва я вошел? Как же, я до сих пор помню ту сцену. Такая нежная, чувственная пташка, девственница… Говори, сколько тебе заплатили за твою невинность?

Эсмиль презрительно фыркнула.

– Я потеряла девственность в пятнадцать лет с элитным рабом. И за это время была какой угодно, только не невинной! Так что девственность этой девки, в чье тело я попала, стала неожиданностью даже для меня.

– Хватит! – он переместил руку на ее горло и слегка сжал. – Думаю, это все ложь. Скорее всего, ты хорошо обученная наемница, а твоя девственность была всего лишь уловкой. Хотя, ты прекрасно сыграла свою роль, но теперь…

Девушка не успела возмутиться, данганар еще сильнее сжал ее горло, лишая дыхания и заставляя судорожно захрипеть. Она забилась, пытаясь вырваться, но тело рабыни было слишком слабым и плохо подчинялось.

Уперев руки в мощную грудь данганара, она попыталась свести ноги вместе, но мужское колено не давало ей это сделать. Вдавленная в стену, она всей спиной ощутила ее твердую, шершавую поверхность и с отчаянием поняла, что этот неотесанный северный варвар намного сильнее ее.

Дарвейн несколько секунд спокойно наблюдал за тем, как краснеет ее лицо, как расширяются зрачки, в которых он с удовлетворением отметил страх, как слабые женские руки конвульсивно скребут по его груди, надеясь на спасение… А потом резко разжал пальцы и отступил, глядя, как она мешком упала у его ног, задыхаясь и хрипя.

Эсмиль закашлялась, схватилась за шею, судорожно растирая ее. Она стояла на коленях, держась одной рукой за грязный пол, точно боялась упасть, а длинные светлые волосы, растрепавшись, закрывали ее лицо. Впервые в жизни она увидела смерть так близко и с удивлением поняла, что этот мужчина с легкостью может ее убить.

Она для него никто. Просто рабыня.