Дарвейн шел следом за Эсмиль, буквально дыша ей в затылок. Он видел, как побелели пальцы девушки, стискивая узду, как дрожали от напряжения ее плечи. В какой-то момент девушка оступилась, споткнулась о неровные доски моста – и он не выдержал. Выругавшись сквозь зубы, шагнул вперед, ловя покачнувшееся тело, и подхватил ее на руки.

– Дар! – она тут же попыталась вырваться. Маленькая гордячка.

– Сиди смирно, – шепнул он ей, – я все-таки воин, а не канатоходец!

Эсмиль замерла. Вцепилась в плечи лэра, да так, что тот даже сквозь одежду почувствовал ее ноготки.

– Осторожнее, – прохрипел он, – задушишь.

Девушка с судорожным вздохом ослабила хватку, но рук не убрала. Теперь, прижимаясь к груди данганара, слыша его размеренное дыхание и ровный стук его сердца, Эсмиль могла позволить себе признать: да, она испугалась.

В тот момент, когда ее нога подвернулась, а тело начало валиться на бок, вся жизнь промелькнула у нее перед глазами. За какой-то короткий миг она поняла, что вот-вот умрет, рухнув с моста в бездонную пропасть. Сердце замерло, дыхание застряло в горле вместе с криком, который так и не вырвался, превратившись в колючий комок. Но сильные, крепкие руки не дали упасть, уверенно подхватили, прижали к твердому телу, затянутому в кожу и шкуры. И от резкого облегчения на глазах показались слезы.

Эсмиль украдкой смахнула их. Ей не хотелось, чтобы Дарвейн увидел миг ее слабости.

Наконец, туман начал рассеиваться. Впереди уже виднелся близкий берег, поросший зеленой травой, и фигуры данганаров, успевших пересечь опасный отрезок пути. Рядом с ними мирно паслись лошади, соскучившиеся по подножному корму. Бедные животные немного отощали за время путешествия, но сейчас у них было время утолить голод.

Дарвейн сошел с моста. Ноги девушки коснулись твердой земли, и с ее губ слетел вздох облегчения. Уже стоя на траве, она все еще продолжала держаться за плечи лэра, будто боялась его отпустить.

– Все, можешь уже не бояться, – проговорил он чуть насмешливым тоном.

Она тут же поджала губы и отступила на шаг.

– Кто сказал, что я испугалась? – резко вздернула нос.

– Ну, судя по тому, что ты едва не задушила меня…

– Но не задушила же? – светлая бровь надменно выгнулась, в голубых глазах сверкнуло предупреждение.

А она горячая штучка! Дарвейн не сдержал довольной улыбки. Перед глазами тут же возникло видение обнаженной Эсмиль, стоявшей перед ним на коленях в палатке. И он понял, что совсем не прочь повторить…

– Ваша Милость, мы послали гонца в Эонар, – к ним подошел Рикван.

За спиной Эсмиль с моста уже сходили отставшие Бергмэ и Вирстин.

– Ну, что, все в сборе? – Дарвейн окинул свой маленький отряд напряженным взглядом, и Эсмиль в который раз удивилась, как быстро этот мужчина умеет переходить из состояния полной расслабленности в состояние боевой готовности. Словно хорошо вышколенный аскар, стоивший баснословных денег. – Делаем здесь привал. Нужно дать лошадям отдохнуть. Заодно, подождем хозяев.

– Не доверяете эонарцам? – хмуро заметил Вир, подходя ближе.

– Не хочу зря рисковать. Мы же не знаем, что нас ждет в замке.

Данганары, ни слова не говоря, расседлали и стреножили лошадей. Разделили между собой остатки провизии – сухие лепешки и полоски вяленого мяса. Фляжку с водой передавали по кругу, и каждый делал из нее пару глотков. Костер разводить никто не стал, наоборот, здесь было так тепло, что мужчины без сожаления расстались с большей частью своей одежды.

Взяв выданный ей паек, Эсмиль тоже с облегчением скинула плащ и уложила его в один из тюков. Присела на зеленую кочку, оглядываясь вокруг и не в силах поверить своим глазам.

То, что она видела, не укладывалось в голове. Если с той стороны пропасти царили холод, грязь и мокрый снег, а еще дальше на многие лиги тянулась мертвая заснеженная равнина, то здесь властвовало настоящее лето. Сочная яркая трава шелковым ковром устилала все обозримое пространство. И в этой траве тут и там, будто капли краски, брошенные с кисти нетерпеливой рукой, пестрели полевые цветы. Белые, голубые, фиолетовые – Эсмиль не могла узнать ни одного из них. Она сорвала пару травинок, растерла в пальцах и вдохнула незнакомый пряный аромат.

– Как ты? Устала? – рядом с ней опустился Дарвейн. Сорвал какой-то стебелек, сунул в рот, пожевал, не спуская с девушки внимательно взгляда.

– Это съедобно? – она покрутила в пальцах траву.

– Ну… лошади же едят, – пожал он плечами. Потом улегся на спину, сунул руки под голову и закрыл глаза. Солнце, стоявшее в синем небе, светило ему прямо в лицо.

Эсмиль фыркнула.

Резкий высокий звук и раздавшийся следом за ним мужской хохот заставили ее оглянуться. Остальные данганары сидели отдельно, собравшись в круг, и один из них держал ладони у рта, сложив их лодочкой. Что-то странное темнело у него между пальцев.

– Берр! Ты что, потерял сноровку? – мужчины хохотали, похлопывая приятеля по плечу, а у того в серых глазах сверкало неприкрытое озорство.

– Ничего подобного, – отшутился он, вытирая рот и снова приставляя к нему ладони.

– Что он делает? – удивилась Эсмиль.

– А, – Дарвейн беззаботно улыбнулся, – это гармоника.

Незнакомое слово ничего не объясняло, но тут над лугом прозвучало что-то, похожее на мелодию. Несколько простых нот, плавно перетекающих одна в другую. И издавала их та странная штука, которую Берр прижимал ко рту.

Голоса и смешки затихли. Мелодия повторилась уже увереннее, звонче, в нее вплелись новые ноты, зазвучали переливы. В них слышался голос ветра, шум леса, шорох травы. Тихий шепот звезд и скольжение облаков по ясному небу. Это была простая мелодия, но она очаровывала с первого звука.

– Он играет? – Эсмиль не могла поверить тому, что видит.

– Ну конечно, – Дарвейн перевернулся на бок, глянул на девушку. – А ты думала, мы грязные неотесанные мужланы, которым чуждо все прекрасное? – хмыкнул он.

Его слова попали в точку. Эсмиль неожиданно ощутила, как ее щеки заливает румянец, и отвернулась. Но мелодия продолжала струиться серебристым ручьем, перекрывая посторонние звуки. И девушка невольно заслушалась.

– Идут!!! – резкий окрик заставил мелодию оборваться.

Все вскочили на ноги, вглядываясь в сторону замка. Дарвейн поднялся, шагнул вперед, прикрывая собой девушку и, словно ненароком, опуская ладонь на рукоять меча.

От стен крепости к ним спешили несколько всадников.

***

Первыми нежданных гостей увидели стражники, сидевшие в одной из смотровых башен замка. Кто это были – друзья или враги – долго гадать не пришлось. Одинокий всадник остановился на расстоянии полета стрелы и поднял вверх копье с развевавшимся на наконечнике бело-голубым штандартом клана Эрг-Нерай.

Стражники, как завороженные, опустили луки.

– Да это же Ниран! – не веря собственным глазам, пробормотал самый старший из них – крепкий старик лет пятидесяти, седой, с хмурым, суровым лицом, испещренным глубокими морщинами. – Ован! Бей в колокол! Лойга, беги к квинну Абелю, скажи, лэр Дарвейн вернулся! Пусть трубит общий сбор!

Оба молодых данганара бросились исполнять приказ командира.

К тому времени, как Ниран подъехал к стенам крепости, подъемный мост был уже опущен, ворота приветственно распахнуты, и сам комендант замка квинн Абель Кортах стоял на входе в окружении половины гарнизона. Во внутреннем дворе собралась толпа обывателей. Старики перешептывались, щуря подслеповатые глаза, женщины шикали на не в меру любопытных детей и прятали их за широкими юбками. И все вместе не сводили глаз с покрытого грязью всадника, который, переступив порог крепости, спешился, подошел к коменданту и с приветственным поклоном протянул ему копье с флагом.

– Ваша честь, – произнес он, – мой лэр Дарвейн Эрг-Нерай вернулся из дальних земель и рассчитывает на ваше гостеприимство.

Абель замер, глядя на протянутое копье так, будто Ниран держал в руках ядовитую змею. Небольшого роста, упитанный, с красным подагрическим лицом и тяжелой золотой цепью, лежавшей поверх бархатного камзола малинового цвета, он несколько мгновений кусал губы, не зная, что предпринять. Пять лет! Прошло целых пять лет, в течение которых не было ни слуху, ни духу от воинов клана Эрг-Нерай, ушедших вместе со своим лэром в далекие земли. И вот теперь, когда, казалось, сама память о них забыта… они вернулись? Это было неимоверно.

– Я… – слова давались с трудом, – для меня это честь.

Абель принял протянутое копье, поднял вверх, и бело-голубое знамя встрепенулось, подхваченное ветром. Теперь все увидели герб клана Эрг-Нерай – белый ястреб, раскинувший крылья на голубом поле.

Вся площадь выдохнула с облегчением.

Ниран отступил, расправил плечи. Самое трудное было уже позади – они дошли до форпоста, но здесь их, похоже, никто не ждал.

– Мой лэр остановился рядом с мостом, – пояснил он. – С ним те, кто остались живы. И квинна ди Маренкеш.

– Кто? – Абель нахмурился, услышав непривычное имя.

– Лэр Дарвейн везет с собой невесту, – на запыленном лице данганара мелькнула белозубая улыбка. – Из самого Ангрейда.

Квинн Кортах поджал губы. Лэр, которого все уже считали мертвым, вернулся, да еще и с невестой. И скоро он предъявит права на земли и власть, принадлежавшие ему по закону. Это была очень важная новость, ее следовало как можно скорее передать тому, кто велел сообщать о любых гостях, прибывающих со стороны королевства.

– Ты славный воин и был верным товарищем своему лэру. Теперь ты на своей земле. Поешь и выпей вина с дороги, пока мы встретим твоего лэра так, как предписывает обычай.

Через несколько минут десять всадников уже выезжали за ворота навстречу гостям. Среди них был комендант замка. Озабоченно сдвинув брови, он одной рукой сжимал поводья своего жеребца, а другой нервно нащупывал плотный треугольный конверт, лежавший в потайном кармане камзола. Это письмо жгло раскаленным железом, а слова, написанные в нем, стояли перед внутренним взором, будто высеченные секирой самого Эрга.

Он движением руки подозвал одного из всадников. Наклонился, когда тот приблизился, и в полголоса произнес:

– Хвель, скачи в Эрг-Нерай, передай письмо квинну Родрику, а на словах скажи: «Ястреб в гнезде. Что делать?»

Конверт из плотной желтой бумаги перекочевал из рук в руки. Гонец молча кивнул, разворачивая коня.

***

В отличие от Дарвейна и его спутников, эти мужчины были одеты в тонко выделанное сукно и бархат. Их одежда была непривычна взору Эсмиль: приталенные камзолы, отделанные серебряным галуном, облегающие лосины из серой замши и короткие сапожки с широкими голенищами. Рукава камзолов были украшены разрезами, сквозь которые проглядывало белое сукно нижней рубашки, а бедра прикрывал широкий кушак, завязанный сбоку особым способом. Длинные концы кушака, отделанные бахромой и позументом, спускались почти до колен. Головы незнакомцев прикрывали широкие береты, лихо сдвинутые на левый бок. Почти у всех они были украшены перьями. У одного всадника, того, что казался самым важным, на берете светился огромный аграф, а поверх малинового камзола поблескивала толстая золотая цепь с медальоном.

Мужчины остановились в нескольких шагах от данганаров. Спешились, не сводя с них недоверчивых взглядом. Только один остался в седле, тот, что с цепью. Его взгляд скользнул по группе нежданных гостей, на секунду задержался на Дарвейне, а потом впился в лицо Эсмиль.

Девушка отступила, невольно прячась за спину лэра. Незнакомец в малиновом камзоле поспешно отвел глаза. На его толстощеком лице расплылась елейная улыбка, когда он сошел с коня и направился к новоприбывшим.

– Приветствую вас, Ваша Милость, – толстяк изобразил подобострастный поклон, – наконец-то вы вернулись! Это такое счастье для всех нас! Я Абель Кортах – комендант замка Эонар, помните меня?

– Рад видеть тебя, квинн Кортах, – Дарвейн ответил коротким кивком. – Мы тоже счастливы, что вернулись.

– А остальные? – Абель обвел глазами хмурые лица данганаров.

– Это все, кто остался в живых. Все вдовы и сироты получат то, что им причитается, включая и компенсацию за потерю кормильца.

– Ваша Милость так щедра к этим несчастным!

Эсмиль тихо фыркнула. Да уж, куда этому приветствию браться до церемонных поклонов и расшаркиваний, принятых при Дворе императрицы Ауфелерии! По обычаю Амарры, этот толстяк должен был рухнуть на колени, проползти несколько шагов до своего лэра, а потом со слезами счастья и радости целовать тому ноги. Но, похоже, Дарвейна вполне удовлетворило то странное телодвижение, которое изобразил его собеседник.

Между тем, слова лэра послужили сигналом к всеобщим приветствиям и коротким мужским объятиям.

Когда с церемониями было покончено, Дарвейн взял Эсмиль за руку и слегка подтолкнул вперед:

– Квинна Эсмиль ди Маренкеш из Керанны, моя подопечная.

– Приветствую. Ниран сообщил, что Ваша Милость едет с невестой, – взгляд Абеля, будто невзначай, скользнул по лицу девушки, а потом спустился чуть ниже. На этот раз его маленькие глазки, утонувшие под набрякшими веками, задержались на ее груди гораздо дольше, чем позволяли приличия. Эсмиль словно физически ощутила на себе прикосновения липких и жадных рук. Дрожь неприязни прошлась по ее телу, поднимая легкий пушок. – А где же ваши слуги и вещи, благородная квинна? Вы путешествуете одна, без неньи?

– Ниран поторопился, – недовольно хмурясь, пробормотал Дарвейн и слегка сжал руку Эсмиль. – Квинна еще не приняла мое предложение.

– Но как же… – собеседник на мгновение растерялся, но тут же на его лице появилась понимающая ухмылка. – Ах, да, долгий путь, так хочется тепла… Благородная квинна оказала вам честь…

Договорить он не успел.

– Квинна подверглась нападению, – отрезал лэр с беспристрастным лицом, но при этом так стиснул пальцы девушки, что той пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть. – Ее охрана, слуги и ненья были убиты, обоз ограблен. Она чудом осталась жива. Она сирота, – добавил он, предупреждая возможные расспросы, – и ехать ей было некуда. Я предложил ей свое покровительство, и она его приняла. Это все.

Абель торопливо согнулся, показывая, что раскаивается в поспешных выводах.

– Простите, благородная квинна, – услышала Эсмиль его приглушенный голос, – приношу свои извинения.

– Они приняты, – ответил за нее лэр. – Надеюсь, в Эонаре квинне ди Маренкеш не придется страдать от беспочвенных подозрений.

– Нет, что вы! Клянусь честью, – толстяк торопливо закивал. – Более того! Я сам лично прикажу выделить ей лучшие покои в женском крыле и самую расторопную ненью.

Из этого разговора Эсмиль поняла лишь одно – Дарвейн не хочет, чтобы кто-то знал об их связи и о том, что она была рабыней. Ах, да, как же она забыла. Ее же предупреждали, что на рабынях благородные лэры не женятся. А Дарвейн… О, боги, неужели он, действительно, только что намекнул на свои намерения?!

Эсмиль на мгновение оторопела. Она не могла поверить своим ушам. Как же так? Зачем ему жениться на ней? Кто она для него? Рабыня без роду и племени, без ломаного медяка за душой. Его лошади сгибаются под тюками, полными золота, он владелец местных земель. Стоит ему только щелкнуть пальцами…

При мысли о предполагаемых конкурентках, девушка приуныла.

Она понимала, верные данганары не предадут, они будут молчать и хранить все в тайне. Но если правда откроется, если кто-то узнает о ее рабском прошлом… Что тогда?

Она искоса глянула на хмурого Дарвейна, который что-то обсуждал с Абелем, потом на самого толстяка. Этот мужчина был ей неприятен. Она не могла понять, что в нем не так, но какое-то шестое чувство подсказывало: не стоит ему доверять.

Может быть, все дело было в его толстых негнущихся пальцах, нервно мявших края камзола, или в бисеринках пота, которые он то и дело вытирал с одутловатого лица, или в бегающих глазках, не способных надолго сосредоточиться на одном предмете. Может быть, все дело было в его взглядах, которые он то и дело бросал на Эсмиль, когда думал, что никто этого не видит. Или в том, что он избегал смотреть кому-либо в глаза. Но рядом с ним девушке постоянно хотелось передернуть плечами. Она едва сдерживалась, понимая, что не стоит показывать здесь характер. Она была на чужой территории, среди незнакомых мужчин, для которых хорошая лошадь значила больше, чем женщина. Ей нужно было вести себя осторожно и не брезговать покровительством Дарвейна.

Поэтому, скромно опустив глаза и придав лицу выражение безмятежной невинности, она уцепилась за руку лэра, всем своим видом давая понять, что доверяет только ему. И Дарвейн, почувствовав, как она жмется к нему, неожиданно расслабился. Напряжение отпустило. Он поднял голову вверх, глянул на ясное небо, потом перевел взгляд на светлую макушку девушки, сиявшую жидким золотом в лучах солнца, и повернулся к своим людям:

– Седлайте коней. Эту ночь мы проведем в нормальных постелях!

– Да, но сначала пир! – торопливо проговорил Абель. – Слуги уже накрывают столы. Мы непременно должны выпить за ваше возвращение, Ваша Милость. Это чудо, ниспосланное богами обоим кланам!

– Пир, так пир. Мы заслужили отдых, – и Дарвейн собственническим жестом обвил руками талию Эсмиль.

***

Эонар был не просто замком. Это была настоящая крепость, построенная по всем правилам фортификационного искусства. Глубокий ров, наполненный водой, окружал мощные каменные стены, на зубчатых башнях стояли баллисты, готовые в любой момент отразить неприятеля. В узких бойницах темнели силуэты арбалетчиков.

Подъемный мост был призывно опущен. Во внутреннем дворе уже собралась толпа мужчин, а вот женщин и детей разогнали, отправив первых на кухню, а вторым пригрозив наказанием. За время пути Эсмиль успела отвыкнуть от шума и толчеи, к тому же ей никогда и не приходилось сталкиваться с таким количеством народа. Вся ее жизнь прошла в личном дворце, да на званых ужинах, а в общественных местах ее всегда окружали верные аскары, готовые отогнать любого нахала. Теперь же она растерялась. Едва ли не впервые за всю свою жизнь.

Эти мужчины в странных одеждах не нравились ей. Слишком грубые, слишком крикливые, слишком пестро разодетые. Они обнимались с ее данганарами, отпуская скабрезные шуточки и короткие сальные смешки. Их глаза то и дело, будто невзначай, оглядывали ее. И каждый интересовался, каким образом она попала под опеку Дарвейна Эрг-Нерай.

Но, слава богам, ей не пришлось ничего им объяснять. Дарвейн коротко повторил то, что сказал Абелю, и все молча приняли эту версию за истину. Никто не посмел подвергать сомнению слова лэра.

И вот, после взаимных приветствий, гостей повели под своды замка. Каждому из них была обещана горячая ванна и покорная женщина, а в пиршественном зале уже накрывали столы. Но едва они покинули двор, как кто-то тронул Эсмиль за рукав. Девушка обернулась. Перед ней в глубоком поклоне застыла женщина средних лет.

– О, благородная квинна, – встрепенулся Абель, заметив незнакомку, – это Ильза. Она очень скромная и послушная. Если ваш покровитель позволит, она станет вашей неньей, пока вы гостите в моем замке.

Потом он прикрикнул на женщину:

– Подними голову!

Та медленно разогнулась. Теперь Эсмиль могла ее рассмотреть. Темно-русые волосы, тщательно зачесанные и убранные под странный головной убор, открывали худощавое лицо с бледной кожей. Платье мышиного цвета было наглухо застегнуто до самого подбородка. Его длинные рукава и манишку украшала узкая вышитая тесьма, а талию незнакомки прикрывал белый передник. Бесстрастный взгляд, узкие губы, казавшиеся полоской на бледном лице – незнакомка выглядела старше своего возраста, и если бы Эсмиль не знала, что это живой человек, то приняла бы ее за статую.

– Ильза, – Дарвейн кивнул, не давая Эсмиль и рта открыть, только слегка пожал ее руку, – храни квинну ди Маренкеш как зеницу ока. Квинна из Ангрейда, и с нашими обычаями не знакома. Объясни ей все и научи.

Эсмиль еще успела сообразить, что происходит и кто эта женщина, а лэр уже легонько подтолкнул ее вперед и убрал руку. Девушка оглянулась. Толпа мужчин сомкнулась, отрезая ее от Дарвейна. Она увидела только его затылок, мелькнувший среди разноцветных беретов. Странное чувство заставило ее сердце сжаться. Эсмиль внезапно ощутила себя маленькой девочкой, брошенной посреди леса. Вскрикнув, она подобрала юбки и хотела уже бежать следом за мужчинами, но тут тихий женский голос остановил ее:

– Квинна, вам не следует идти туда…

Она с вызовом взглянула на говорившую:

– Ты Ильза? Так тебя зовут? По какому праву ты запрещаешь мне?

– Квинн Кортах приставил меня к вам неньей, а лэр Дарвейн подтвердил мои полномочия. И пока вы находитесь в этом замке, я отвечаю за вас, – Ильза говорила вполголоса, не поднимая глаз, но в ее тоне звучали железные нотки. – Идемте, вы устали с дороги. Для вас уже готовы покои в женском крыле и горячая ванна.

Эсмиль прищурилась, оглядывая неказистую внешность женщины. Что это за ненья такая? Служанка? Но как служанка может командовать госпожой? Судя по всему, у этой Ильзы были такие полномочия.

Девушка глянула в сторону арочного входа, куда удалялась толпа мужчин. До нее доносились их веселые голоса.

– Почему я не могу пойти с ними? – нахмурилась она.

– Незамужней квинне не положено находиться среди мужчин, – пояснила Ильза. – Для этого есть рабыни.

– Рабыни? – по спине Эсмиль пополз неприятный холодок.

– Идемте, – повторила Ильза, – благородной квинне не пристало привлекать к себе взгляды.

И действительно, несколько мужчин, отставших от общей толпы, сейчас в открытую разглядывали заморскую гостью. Особенно их привлекало ее декольте, скромно скрывавшее верхнюю часть груди в пене кружев. Это были голодные взгляды волков, почуявших легкую добычу. Смущенная, растерянная и даже испуганная, Эсмиль отступила к стене, уже жалея, что сняла плащ. Никогда в жизни она не испытывала такого страха перед мужчинами, как сейчас.

– Идем, – пробормотала она, с удивлением отмечая, как сел ее голос. – Горячая ванна сейчас то, что нужно.