Тяжелая ночь не принесла облегчения. Эсмиль проснулась ближе к полудню усталой, разбитой и в отвратительном настроении. Мысли девушки путались, сердце сжималось в тревожном предчувствии. Ей казалось, что вот-вот разразится гроза.

На звук колокольчика из смежной комнаты показалась Ильза – уже одетая и причесанная, будто и не ложилась. Ни одной складочки не было на ее безупречном наряде, ни одной волосинки не выбивалось из-под строгого эннена, украшенного короткой вуалькой. В руках она несла поднос, заставленный тарелками.

– Где Дарвейн? – тут же спросила Эсмиль, едва ненья вошла в ее спальню.

– Юной квинне не пристало задавать такие вопросы, – раздался безапелляционный ответ.

Ненья поставила поднос на столик и жестом пригласила свою подопечную выбраться из постели.

Девушка недовольно прищурилась:

– Я спрашиваю не из личного интереса.

– Тем более. Лучше позавтракайте, а потом я проведу вас в сад на прогулку. По утрам там особенно хорошо.

– В сад? – Эсмиль усмехнулась. – А разве там мне не грозит встреча с каким-нибудь квинном?

– Нет, это внутренний сад. Он предназначен только для женщин.

– Интересно, чем ваши квинны занимаются целыми днями?

– Вышивкой и музицированием. А еще, учатся быть послушными.

Брови Эсмиль изумленно взмыли вверх. Ей показалось, что она попала в страну, где знакомые с детства законы просто вывернули наизнанку. Женское и мужское крыло замка – разве это не то же самое, что женская и мужская половины ее дворца в далекой Эвиллии? А эти рабыни в красных платьях, которых она видела на площади с данганарами – разве они не напоминают наложников, старающихся заслужить внимание своей госпожи? И эти строгие правила…

Поднявшись, девушка позволила Ильзе одеть себя и расчесать. Затем с аппетитом позавтракала. Все-таки здоровый молодой организм давал о себе знать.

Спустя два часа после пробуждения она уже шла по коридору древнего замка в сопровождении неньи. Из открытых бойниц, украшавших его стены, веял легкий ветерок и доносились запахи трав и цветов. Слышалось приглушенное расстоянием кукареканье петухов на заднем дворе, пение птиц и тихие женские голоса.

Между бойницами висели портреты прежних владельцев Эонара, все в тяжелых рамах с резными узорами. Эсмиль скользила по ним равнодушным взглядом, пока один из них не привлек чем-то ее внимания.

Не отдавая себе отчета в собственных действиях, она вдруг свернула в сторону и приблизилась вплотную к портрету, на котором был изображен черноволосый мужчина с суровым и благородным лицом. На вид ему было лет тридцать пять. Он сидел в кресле, положив ногу на ногу, его правая рука опиралась на эфес меча, а на запястье левой восседал ястреб-перепелятник в черном колпачке. Рядом с креслом разлеглись две собаки странной породы – крупные, поджарые, с белой, в черных подпалинах шкурой. Взгляд у мужчины был властный, пронизывающий, будто живой. Но не он привлек девушку.

Человек на портрете был точной копией Дарвейна Эрг-Нерай, только лет на десять постарше.

– Кто это? – нахмурившись, Эсмиль повернулась к ненье.

– Последний наш лэр – Дуган Эонар, – пояснила та, пожимая плечами.

– Дед Дарвейна? – уточнила девушка, теперь уже внимательнее разглядывая знакомые и в то же время такие чужие черты. – Давно он умер?

– Лет двадцать назад.

– Сколько же ему было лет?

– В этом году ему бы ему исполнилось шестьдесят пять.

Эсмиль быстро сделала в уме несложные подсчеты. Получается, дед Дарвейна умер в сорок пять? Слишком короткая жизнь для такого крепкого мужчины, которым он казался на портрете.

– Что же с ним произошло? – поинтересовалась она.

– Несчастный случай. Видите птицу у него на руке? Это ястреб, – Ильза подошла ближе, провела пальцем по раме, будто поглаживая ее. Голос женщины еле заметно сел. – Их разводили в клане Эрг-Нерай испокон веков. А наш лэр очень любил соколиную охоту и часто наведывался туда, чтобы прикупить новых птиц. Даже породнился с тамошним лэром, отдав за него единственную дочь Лериссу и назначив того законным наследником Эонара. Но однажды лэр Дуган вошел в ястребятник, и птицы словно взбесились! Никто не знает, что именно там произошло, свидетелей нет… Но когда нашего лэра нашли, он уже мало напоминал человека. Хищные птицы выклевали ему глаза и дочиста обглодали череп, а его тело представляло собой сплошной кусок мяса…

– Какая страшная смерть… – пробормотала Эсмиль, в смятении делая шаг назад. Даже у нее на родине еще ни один палач не додумался бы до подобного зверства.

– Да, гибель нашего лэра стала потрясением для всего клана. Но к тому времени льера Лерисса уже родила супругу двух сыновей. Мы надеялись, что один из них станет править и в Эонаре…

– Ты сейчас говоришь о Дарвейне?

Лицо женщины неожиданно посуровело. Поджав губы, она произнесла уже совсем другим тоном:

– Идемте в сад, квинна. Все это случилось очень давно, не следует ворошить прошлое.

Эсмиль безропотно подчинилась, но почему-то в душе остался неприятный осадок. Что-то во всей этой истории не давало покоя.

***

Через пару десятков шагов коридор перешел в лестницу с широкими каменными ступенями и резными перилами. Внизу виднелась высокая двустворчатая дверь, распахнутая настежь. Именно она вела в сад.

Нет, этот сад совсем не был похож на тот, что окружал мраморный дворец Эсмиль в далекой Эвиллии. Здесь не было ни стройных пальм, ни журчащих фонтанов, ни роскошных лиан. Зато цвели сирень и акация, наполняя воздух сладковатым ароматом, а вдоль дорожек росли душистая резеда и яркие хризантемы. В траве тут и там виднелись ландыши, анютины глазки и незабудки.

Эсмиль не знала названия этих цветов, да и видела их впервые в жизни. Но синее небо над головой, теплые солнечные лучи и аромат весеннего сада, умытого ночным дождем, вскружили ей голову.

Впереди, под высокой аркой из сросшихся вместе виноградных лоз, она увидела качели – деревянную лавочку с гнутыми перильцами, тихо покачивавшуюся на двух толстых канатах. Рассмеявшись, будто девчонка, девушка подобрала юбки и устремилась туда.

– Надеюсь, благородным квиннам разрешается немного отвлечься от вышивки и музицирования? – усмехнулась она, усаживаясь на качели. – Почему я никого здесь не вижу? Разве в замке нет больше женщин?

– Женщины есть в любом замке, – Ильза поджала губы. – Вчера вечером вы видели их на площади. Но этот сад не для них. Квинн Абель разбил его по просьбе своей жены. Когда-то здесь гуляли все его пять дочерей.

– А теперь?

Эсмиль потихоньку раскачивалась, ловя губами свежий воздух.

– Теперь они все замужем и живут со своими супругами. А квинн Абель вдовец.

– А сын у него есть?

– Нету.

Девушка вспомнила того толстяка, что назвался комендантом замка. Вот уж кто на вид был неказист, но за такого производителя на любом аукционе в Амарре отвалили бы кучу золота. Это ж надо – пять дочерей!

Легкий ветерок заставил ее поежиться.

– Может, я принесу вам палантин? – предложила Ильза, видя, что ее квинна слегка замерзла.

Та в ответ молча кивнула.

Но стоило ненье исчезнуть в дверях, как Эсмиль тут же соскочила с качелей. Кто сказал, что она будет послушно сидеть и ждать? Нет, это не про нее.

Вздернув нос, она презрительным взглядом окинула ряды замковых окон. Жалкие квинны, навеки похоронившие себя в пыльных залах за вышивкой и музицированием! Неужели Дарвейн надеется, что она станет одной из них? И кстати, интересно, где это он?

Путем несложных логических заключений, Эсмиль сообразила, что если левое крыло замка – женское, значит, правое должно быть мужским. Вот только замок огромен. Где искать нужный вход?

Через пять минут поисков она обнаружила небольшую калитку в ограде сада и, спокойно миновав ее, поняла, что оказалась на той самой площади, на которой вчера жгли костры. Сейчас на ней остались остатки кострищ, пустые бочки из-под райсблера да несколько мужчин, встретивших появление девушки изумленными взглядами.

Один из них попытался с ней заговорить, но другой положил руку ему на плечо, останавливая:

– Ован, не стоит. Это квинна лэра Дарвейна…

– Ты знаешь, где Дарвейн? – Эсмиль навострила уши, услышав знакомое имя. – Где он?

– Наверное, отдыхает…

Мужчины переглянулись.

– Покажи, как пройти к нему.

– А как вы сюда попали? Разве вы не должны быть у себя в покоях под присмотром неньи?

Глаза Эсмиль сузились, напряженные губы превратились в две едва различимые полоски. Высокомерно вздернув голову, она жестко произнесла:

– Я хочу знать, где находится лэр Дарвейн. Кто-нибудь мне ответит?

Третий из мужчин, немного моложе их, показал рукой в сторону главного входа:

– Эта дверь ведет в главный зал, вы его вчера видели. А оттуда направо по коридору. Он на втором этаже. Там покои для знатных гостей…

Договорить он не успел. Резко развернувшись, Эсмиль пошла в указанном направлении. В след ей раздался громкий шепот одного из мужчин:

– Лойга, какого хройта ты ей сказал?! Надо было отправить ее назад!

***

Проснувшись после веселой попойки, Дарвейн обнаружил себя в незнакомой постели и пару минут мучительно соображал, как он сюда попал. Голова трещала с похмелья, будто детская погремушка, и каждый звук бил по ней, точно молот по наковальне.

Рядом с ним спала незнакомая женщина. Широкобедрая, с крупной грудью и разметавшимися по подушке русыми волосами. Она тихонько похрапывала во сне. Нахмурившись, лэр заглянул ей в лицо.

Откуда она здесь взялась? Он не мог этого вспомнить. Кажется, это была одна из тех рабынь в красных платьях, которым Абель приказал ублажать гостей. Но как она оказалась в его постели?

Он еще раз огляделся.

Комната, в которой он пребывал, была довольно просторной, с добротной мебелью, светлыми окнами и вышитыми шелком гобеленами, украшавшими стены. Поднявшись, Дарвейн нахмурился еще больше. Его одежда небрежной кучей валялась на полу, а сам он был гол, как в миг своего рождения.

– Мой лэр, – раздалось за его спиной томное женское мурлыканье. – Уже уходите? Так рано?

Он обернулся.

Рабыня сидела на кровати, поджав под себя ноги, и едва прикрыв полную грудь уголком одеяла. Ее волосы волнами рассыпались по покатым плечам, а лицо еще хранило следы недавнего сна. Она была молода, привлекательна и всем своим видом выражала готовность служить своему господину.

Заметив, что мужчина смотрит на нее, она соблазнительно потянулась и облизнула пухлые губы.

Дарвейн тут же почувствовал, как вся кровь прилила к паху. Член налился и отвердел. И это разозлило мужчину.

– Что ты здесь делаешь? – сухо спросил он.

– Вы же сами меня избрали на эту ночь, – рабыня надула губки и томно похлопала ресницами.

– Что-то я этого не припомню.

Она привстала на колени так, что ее символическое прикрытие совсем сползло, обнажив крупные розовые соски, похожие на две спелые вишни, и теперь ее с лэром разделяло расстояние не больше вытянутой руки.

– Прикройся, – отрывисто бросил Дарвейн.

Он не понимал, что с ним происходит. Вот она, доступная женская плоть, готовая к его услугам. И в паху все приятно ноет от возбуждения. Почему же тогда он не может сделать один единственный шаг к постели, развернуть эту рабыню к себе спиной, поставить на колени и взять так, как он любит?

Какое-то новое, еще незнакомое чувство, останавливало его. Оно заставляло его разум оставаться холодным. А еще перед внутренним взором так некстати возникли аккуратная грудь и упругие ягодицы Эсмиль…

Женщина обиженно сморщила носик, игриво приподняла свой бюст на ладони и подалась вперед.

Выругавшись, Дарвейн отпрянул.

– Убирайся! – процедил он.

– Но вы же хотите, чтоб я осталась! – рабыня ткнула пальчиком в его восставшую плоть.

– Вон!

Ухватив незваную гостью за руку, он силком стащил ее на пол и вот так, абсолютно голую, вытолкал в коридор. Следом за ней из комнаты вылетело красное платье, валявшееся на полу, и туфли.

– Дар?.. – тихий изумленный голос заставил его замереть на пороге.

Сердце воина вздрогнуло, когда он поднял глаза.

В нескольких шагах от него, посреди коридора, стояла Эсмиль. Растерянный взгляд девушки лихорадочно метался между голым лэром и голой рабыней, которая, встав на колени, собирала свою одежду.

– Моя квинна… – Дарвейн шагнул было к ней, но тут же замер, понимая, как глупо выглядит. Впервые в жизни он не знал, что сказать.

– Кажется, я здесь лишняя, – наконец, процедила Эсмиль и смерила его уничтожающим взглядом. Затем, резко развернувшись, направилась в обратную сторону.

Дарвейн захлопнул дверь. Приглушенным стоном уткнулся в нее лбом.

Эрговы яйца! Откуда она здесь взялась?! Разве не должна эта неугомонная девчонка сидеть сейчас в женском крыле? Кто ее пустил туда, где обитают холостые мужчины? Да еще именно в тот момент, когда он выставлял из комнаты местную рабыню?

Зарычав, Дарвейн начал быстро одеваться.

Нужно найти ее, пока она чего-нибудь не натворила. И объяснить.

Уже вылетая из комнаты, Дарвейн на секунду подумал: а почему он, собственно, должен что-то ей объяснять, разве ему не все равно, что она думает?

Получалось, не все равно…

***

Эсмиль едва сдерживала слезы. Она чувствовала себя оскорбленной, униженной и бессильной, что-либо изменить. Это было невыносимо.

Она выскочила на улицу так, будто за ней гнались все волки Эрга. Промчалась по площади, заставив шарахнуться в стороны удивленных мужчин и думая только о том, как бы не разреветься у них на глазах. Это стало бы последним гвоздем, забитым в гроб ее растоптанного достоинства.

Маленькая калитка, ведущая в сад, была распахнута одним рывком. Девушка нырнула в прохладу деревьев, прислонилась лбом к шершавому столбу акации и, не выдержав, дала волю эмоциям. Из ее горла вырвался то ли хрип, то ли стон, больше похожий на скулеж раненого зверя, чем на женский плач.

Худенькие плечи сгорбились, по лицу заструились соленые слезы. В голове билась пойманной птицей одна-единственная мысль – как он мог?!

Эсмиль могла отрицать это сколько угодно, цепляться за свое прошлое амаррской госпожи, бесконечно делать вид, что ей все равно… Но железное сердце гордой амаррки давно уже треснуло, и в эту трещину вошло новое чувство, по имени любовь, а вместе с ним ревность, обида, боль и тоска…

Там и нашла ее Ильза, которая уже полчаса разыскивала свою квинну с палантином в руках.

– Где вы были? – сразу же напустилась ненья на строптивую подопечную, но, увидев ее заплаканное лицо, поумерила пыл. – Что случилось? Вас кто-то обидел? Говорила же я, никуда из сада не выходить! Наши мужчины хоть и отличные воины, но кавалеры из них никакие. Обидят – и не заметят.

Эсмиль замерла, даже дышать перестала, пытаясь справиться с собственными эмоциями. Потом тихонько выдохнула и сказала:

– Никто меня не обижал.

– О чем же вы тогда плачете? – нахмурилась Ильза.

– Ни о чем.

Перед внутренним взором стоял обнаженный Дарвейн и его отвердевшая плоть, готовая к бою. Девушка повела плечами, будто сбрасывая наваждение. Нет, она не будет думать об этом, хватит того, что ей пришлось это увидеть.

– Ненья Ильза! – позвал со стороны замка тоненький девичий голосок, и из-за пышного куста боярышника показалась молоденькая служанка. – Где вы?

Ильза махнула ей рукой:

– Иди сюда, Ани. Что-то случилось?

– Квинну Эсмиль разыскивает лэр Дарвейн, – девушка низко поклонилась, подойдя ближе.

– Я не хочу его видеть, – пробормотала Эсмиль так тихо, что даже стоявшая рядом Ильза не разобрала ее слов.

– Что вы сказали? – переспросила она. – Нате, вот, накиньте палантин, а то уже руки мурашками покрылись, – женщина набросила накидку на плечи своей подопечной. – И пойдем, нельзя заставлять лэра ждать.

– Я. Никуда. Не пойду! – выделяя каждое слово, сказала Эсмиль и сделала шаг назад.

– Что?! – и Ильза, и служанка уставились на нее в изумлении. – Как это не пойдете?

– Я не хочу его видеть. И не собираюсь встречаться с ним.

– Квинна, но так нельзя! Он ваш лэр…

– Мне плевать, – отрезала Эсмиль. – Хоть сам бог!

Первой с удивлением справилась ненья. Уперев руки в боки, она угрожающе надвинулась на Эсмиль:

– Ну, уж нет, милочка. Так дело не пойдет! Не знаю, как у вас там, в Ангрейде, заведено, но у нас здесь нравы простые, а лэр – это царь, бог и отец для всего клана. И отзываться о нем с таким пренебрежением никому не позволено, даже его льере! Так что нечего здесь характер показывать. Марш в замок!

– Не пойду.

– Дура! Да тебя же накажут! – Ильза в сердцах всплеснула руками.

Эсмиль зло сощурилась:

– Я не рабыня. Кто посмеет меня наказать?

– Лэру все равно, рабыня ты или нет. Он глава клана и имеет право казнить и миловать. А ты под его опекой, то есть официально тоже принадлежишь его клану.

Девушка прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки и утихомирить гнев, пришедший на смену слезам. Значит вот значит как, лэр имеет право казнить и миловать? Хотя, она должна была раньше об этом подумать. Разве она у себя во дворце не обладала такими же правами? Тогда, чему удивляется?

Вспомнилась унизительная порка, которой Дарвейн ее подверг, едва они покинули тот грязный трактир, где судьба так жестоко посмеялась над ней, превратив из изнеженной аристократки в бесправную рабыню. Ей не хотелось бы пережить подобное еще раз, особенно теперь, когда она испытывала к этому мужчине не только ненависть и желание отомстить.

– Хорошо, – нехотя процедила она, наконец, – идем.

Молоденькая служанка, застывшая столбом, в немом изумлении хлопала ресницами. Ей еще не приходилось видеть, чтобы кто-то из женщин противился воле мужчины.

Дарвейн ждал на верхней ступеньке лестницы, ведущей в сад. Эсмиль заметила его сразу, стоило ей переступить порог. Она замерла у подножия лестницы, не сводя с данганара напряженного взгляда. Ильза и служанка, шедшие позади, тихонько отошли в бок и растворились под лестницей, Эсмиль и Дарвейн остались одни.

– Ты меня искал? – сухо спросила девушка, отводя взгляд.

– Да.

Он спустился на одну ступеньку и остановился, глядя на Эсмиль испытывающим взглядом.

– Зачем? – она почувствовала, как сердце в ее груди начинает биться быстрее.

– Я хочу объяснить, – еще пара ступенек.

– Не стоит, – губы девушки скривились в ироничной усмешке. – Я все поняла.

– Нет, – он неожиданно разозлился и в мгновение ока преодолел разделявшее их расстояние, – ничего ты не поняла!

Теперь он стоял так близко, что Эсмиль чувствовала легкий древесный аромат его тела. Она застыла, вытянувшись в струну, точно дикая лань, готовая вот-вот сорваться с места и исчезнуть из поля зрения. Дарвейн сделал последний шаг, поднял руку и очень медленно, очень нежно, словно боясь спугнуть, провел костяшками пальцев по ее щеке.

– Эсмиль… – его голос внезапно охрип, – ты все не так поняла. Позволь мне объяснить…

– Зачем? – она подняла на него глаза, в которых снова стояли слезы. – Разве лэр обязан что-то пояснять своей рабыне?

– Ты не рабыня. И знаешь это, – он нахмурился.

– А кто я? – девушка положила ладонь поверх его пальцев, все еще скользивших по ее лицу. – Кто я для тебя, Дарвейн Эрг-Нерай?

Пальцы мужчины сомкнулись на ее подбородке, осторожно, но настойчиво заставляя поднять голову и посмотреть ему в лицо. Несколько секунд он вглядывался в ее глаза, отмечая расширенные зрачки и замершее в них сомнение. Эсмиль же в его глаза не видела ничего, кроме странного ожидания. Он будто чего-то ждал от нее.

– Ты моя квинна, – наконец, выдохнул он, и в ту же секунду его губы прижались к ее губам.

Нежно, чувственно, осторожно. Он словно заново ее изучал. Открывал, как неизведанную вселенную, манившую своей красотой.

И Эсмиль не выдержала, сдалась. Поддалась этой чувственной пытке, расслабилась в мужских руках, будто взятая долгой осадой крепость, отдавая себя на волю победителя. И когда Дарвейн это почувствовал, его поцелуй изменился.

Его губы властно раздвинули губы Эсмиль, язык скользнул во влажную глубину, завоевывая, присваивая, будто ставя свою печать. Руки мужчины сомкнулись на теле женщины, прижимая ее к крепкой груди. Твердая плоть, скрытая слоями одежды, уперлась девушке в живот, ясно давая понять, чего хочет этот мужчина. Эсмиль застонала, чувствуя, как между бедер разгорается знакомый пожар. И этот стон стал сигналом для лэра.

На секунду оторвавшись от ее рта, он подхватил ее на руки и быстрым шагом направился вверх по лестнице, прижимая к себе вожделенную ношу.

– Лэр Дарвейн! – сухой женский окрик заставил его остановиться на полпути. Он раздраженно оглянулся через плечо, недоумевая, кто посмел его оторвать от желанной добычи. У подножия лестницы, уперев руки в бока и сурово сдвинув брови, стояла Ильза. – Пожалуйста, поставьте квинну Эсмиль на землю и отойдите. Она не рабыня для утех, чтобы так вольно с ней обращаться.

Дарвейн на мгновение побледнел. Эрговы яйца! Он ведь совсем забыл, что здесь на каждом шагу чужие глаза и уши! Так долго отсутствовал, что обычаи родины вылетели из головы. Но руки не желали отпускать девушку, так доверчиво прильнувшую к его груди. Да и сама Эсмиль не спешила покидать объятия лэра, наоборот, сильнее прижалась и обвила его шею руками.

– Она моя квинна, – отрывисто бросил он Ильзе.

– Это все уже поняли, – ненья едва заметно кивнула. – И именно поэтому я настойчиво рекомендую вам отпустить девушку. Не портите ей репутацию, если хотите, чтобы она вошла в вашу семью.

– О чем это она? – Эсмиль недоуменно вздернула брови. Эта задержка ее раздражала.

– Вы знаете наши обычаи, лэр Дарвейн. Старейшины вряд ли дадут разрешение…

– Хватит! – Дарвейн тихо выругался сквозь зубы, помянув Эрга и его причинное место, потом решительно поставил Эсмиль на ноги и отошел. – Твоя ненья права, – сказал он, глядя в растерянное лицо Эсмиль. – Мне не следует…

Он хотел сказать что-то еще, но вместо этого только махнул рукой и быстрым шагом направился вниз, оставив девушку в одиночестве стоять посреди лестницы.

Возбужденная, неудовлетворенная, с пылающими щеками и лихорадочным блеском в глазах, она смотрела, как он уходит. И не могла понять, почему? Он бросил ее? Вот так, ни слова не говоря? Только что целовал в безумии страсти, а в следующий момент просто оставил одну, ничего не сказав? Неужели, он больше ее не хочет?

Сама мысль об этом была просто не выносима. А еще та рабыня, которую она видела на пороге его покоев… Неужели, это все из-за нее? Теперь эта девка согревает его постель? А она, Эсмиль?

Девушка рассмеялась злым, ядовитым смехом, в котором скользнули истеричные нотки.

А она теперь квинна. Благородная, уважаемая. И ей не место среди мужчин.

– Идемте, квинна, – сухо кивнула ей Ильза. – Вы сегодня уже достаточно сделали, чтобы испортить себе репутацию. Не советую продолжать.

– Да что ты знаешь! – в сердцах выкрикнула Эсмиль.

– Достаточно, поверьте. Я не слепая и не дурная, и прекрасно вижу, что происходит между вами и лэром Дарвейном. А вот вы, похоже, не понимаете, что сами, собственными руками, загоняете себя в ловушку!

– Что ты имеешь в виду? – сузив глаза, девушка с вызовом глянула на свою ненью.

– В нашей стране мужчины берут в жены либо девственниц, либо вдов. Подумайте на досуге об этом.

И, схватив онемевшую квинну за руку, Ильза решительно потащила ее прочь от лестницы.