– Нам нельзя здесь оставаться, – проговорил Дарвейн, хмуро оглядывая оставшихся в живых данганаров.

Ему повезло наткнуться на них раньше, чем убийцы пришли перерезать им глотки по приказу своего нанимателя. Но теперь вставал вопрос, что делать с пленным? Да и дрожащее тело девушки, которое он сжимал в своих объятиях, вызывало бурю в его душе.

Рикван, нагнувшись, вырвал дротик из шеи Брика, обтер об штаны и засунул себе за пояс. Пригодится. Вирстин и Берр вздернули на ноги Брана. Они крепко связали ему руки за спиной и заткнули рот, чтобы тот не вздумал своими криками привлечь охрану.

– Нужно его допросить, – Вир пнул одноглазого. – Только не здесь.

– Ты прав. Идемте, – Дарвейн кивнул, – я знаю место, где нам никто не помешает.

Он пошел первым по мрачному коридору подземной тюрьмы, прижимая к себе Эсмиль. Она, как беззащитное дитя, спрятала лицо у него на груди, сжалась в комочек, ухватилась непослушными пальцами за твердую кожаную перевязь, и только чуть вздрагивающие плечи говорили о том, что она сейчас плачет.

Сердце Дарвейна стучало так, словно готово было разорваться от горя. В горле застрял колючий комок – тайный свидетель слабости, недостойной мужчины. Он мог только догадываться о том, что ей пришлось пережить в этих стенах, но даже эти догадки наполняли его душу неимоверной яростью и смятением.

Не успел. Опоздал.

Он пришел слишком поздно.

Сможет ли она простить ему это?

Он же поклялся ее защищать. Взял под опеку. Пообещал, что ни один волос не упадет с ее головы без его ведома. А что в результате?

– Прости… прости меня, – не выдержав, хрипло выдохнул он в ее макушку и еще сильнее прижал к себе хрупкое тело.

Она промолчала.

Слова не имели значения.

– Это здесь.

Дарвейн потянул за держатель для факела, укрепленный на стене коридора, и часть этой стены отъехала в бок, открывая тайный проход. Данганары втолкнули пленника в темноту.

– Зажгите свет.

Кто-то достал огниво, высек искру. Вскоре в руках у Риквана загорелась лучина. Мужчины огляделись. Тусклого огонька было достаточно чтобы понять, что они оказались в маленькой комнате без окон, где кроме них находились только затянутая паутиной жаровня, рассохшийся стул и стол, заваленный битыми черепками. Среди этого мусора отыскалась старая ржавая лампа с остатками масла. Рикван поднес к ней лучину, и обугленный фитиль радостно вспыхнул.

– Это старая пыточная, – хрипло пояснил Дар. – Последний раз ее использовал еще мой дед. Похоже, пришло время восстановить семейные традиции. Заковать его!

Последние слова он почти прорычал.

Только теперь Бран увидел, что в одной из стен торчат толстые железные кольца, на которых свисают заржавевшие, покрытые паутиной цепи. Берр и Вирстин подтащили к ним мычащего пленника и ловко застегнули тяжелые кандалы у него на лодыжках и запястьях. Теперь наемник оказался распятым.

– Откройте ему рот.

– Но, Ваша Милость… – данганары переглянулись.

– Пусть орет, сколько хочет. Здесь его никто не услышит.

Дарвейн говорил спокойным, бесцветным голосом, не глядя на пленника. Но от этого его слова казались еще страшнее. Он смахнул со стола старую рухлядь и присел на его край, продолжая удерживать девушку на руках. Та сжалась в комочек, но уже не дрожала. Закрыв глаза, Эсмиль чутко вслушивалась в происходящее.

Дарвейн жив. Он здесь, рядом с ней. Этого было вполне достаточно на данный момент.

Она не хотела думать о том, что случилось. Слишком сильна была боль, слишком свежи воспоминания. Но она сильнее, она сможет. Сможет похоронить эту боль так глубоко, что о ней никто не узнает… Даже он.

Берр вытащил кляп, и Бран, задыхаясь от страха и ненависти, прошипел, не скрывая двусмысленной ухмылки:

– Сладкая у тебя сучка, лэр…

И тут же удар в челюсть заставил его замолчать. Охнув, пленник сплюнул кровь и сломанный зуб.

Эсмиль вздрогнула.

– Пусть говорит, – равнодушно ответил лэр. Только его руки чуть напряглись, сильнее прижимая к себе одеревеневшее тело девушки.

– Ищешь легкой смерти? – Берр схватил наемника за волосы, заставив задрать голову вверх. – Не выйдет. Это твоим дружкам повезло, а вот ты ответишь за всех.

– Чего вы хотите? – одноглазый обвел присутствующих настороженным взглядом.

Четверо данганаров смотрели на него с абсолютным спокойствием, как люди, уверенные в своих силах и своем праве. Они не боялись. Ни того, что их могут в любой момент обнаружить, ни того, что уже едва не погибли. Они столько раз находились на волоске от смерти, что она их уже не пугала.

– Я хочу знать, кто тебя нанял, – четко проговорил Дарвейн.

– И с чего ты взял, что я расскажу, лэр? – последнее слово Бран произнес с неприкрытой издевкой.

– Расскажешь! – прорычал Берр. – Сейчас все расскажешь!

– Разденьте его, – Дарвейн кивнул Рику и Вирстину. – И разожгите огонь. В жаровне еще остались угли.

– Подождите! – Бран задергался в цепях, будто муха в паутине, когда данганары, ни слова не говоря, начали срезать с него штаны и рубашку. – Что вы собираетесь делать?!

– Я уже говорил, что это старая пыточная? – ленивым тоном осведомился Дарвейн, глядя на трясущегося пленника. – Как думаешь, что сейчас с тобой будут делать?

Тот перевел единственный глаз на жаровню, где уже плясали языки алого пламени. Огонь разгорелся так быстро, точно старые высохшие угли только и ждали, когда к ним поднесут искру.

– Вир, – лэр повернулся к товарищу, – я не хочу, чтобы Эсмиль видела это. Вытащите из него все, что можно. А потом сделайте так, чтобы он уже никогда…

Ему не нужно было объяснять, что он имел в виду. Данганары поняли и без слов.

Подхватив свою драгоценную ношу, Дарвейн поднялся и направился к противоположной стене. Система тайных ходов, пронизывавшая замок невидимой паутиной, была известна ему с самого детства, и сейчас он точно знал, куда и зачем идет.

– Дар… Дар…

Тихий шепот заставил его замереть. Он почувствовал, как девушка вздрогнула в его руках, прижалась сильнее.

– Тише, маленькая, – произнес он дрогнувшим голосом. – Не бойся, я рядом. Теперь тебя никто не обидит.

– Да… я знаю… Я просто хотела сказать…

Она всхлипнула. Громко, судорожно, надрывно. Ее пальцы вцепились в его плечи, причиняя острую боль, но он молча стерпел. Только прижал сильнее к груди ее дрожащее тело.

– Что ты хотела? Я сделаю все.

– Позволь мне… остаться…

Она подняла голову, и он впервые за все это время увидел ее лицо. С синими следами от чьих-то пальцев, грубо сжимавших ее щеки, с распухшими губами и ссадинами на подбородке. И абсолютно сухое. Ее глаза смотрели серьезно и твердо, в них не было и тени пережитых страданий.

– Не думаю, что это… – начал, было, он.

– Мне нужно, – она накрыла ладонью его ладонь. – Поверь.

Он медленно спустил ее с рук.

Да, она была не такой, как те женщины, к которым он привык. Она не умела быть слабой, не умела отступать перед врагом, даже если он был сильнее ее.

– Ты хочешь это увидеть? – он нахмурился, когда она, встав на ноги, отпустила его.

– Да. Я должна это видеть! – твердо сказала она.

Дарвейн оглянулся на данганаров, которые ждали его приказа. Бран застыл, скованный цепями по рукам и ногам. Его единственный глаз уставился на Эсмиль, и губы девушки дрогнули в тонкой жестокой усмешке, от которой у опытных воинов пошел озноб по спине.

– Начинайте! – Дарвейн махнул рукой.

***

Ильза первым делом проверила, дышит ли Мариос, приложив к его губам кусочек стекла. Дыхание было, но такое слабое, что обычный слух не мог его уловить. Грудь юноши практически не поднималась. Баллорд был прав – Мариос не жилец. Но условия, в которых он оказался, заставили ее содрогнуться. Все говорило о том, что комендант Эрг-Нерай просто ненавидит пасынка. Вот только за что?

Ильза не знала.

Собрав со стола грязную посуду с прокисшими и покрытыми плесенью остатками пищи, она понесла ее в соседнюю комнату, где была ванная. Там, в углу, стоял огромный пустой котел, в котором некогда нагревали воду для купания. Сама ванна была медной, как трубы и краны, и успела покрыться зеленой патиной, но когда Ильза с трудом повернула несмазанный вентиль – из крана с веселым плеском рванула тугая струя мутной воды.

Что ж, вода – это уже хорошо. Можно помыть посуду, протереть пол, замочить все грязные тряпки и обтереть больного. Подоткнув подол и засучив рукава, Ильза взялась за дело. Ей нужно было отвлечься от грустных мыслей, не думать о том, что случилось в ущелье.

Какой смысл в том, что она будет переживать? Это мужские игры, женщины в них не участвуют. Женщины лишь подчиняются победителю и молятся Арнеш, чтобы новый хозяин оказался не слишком жесток.

Ей повезло, что Баллорд запретил своим людям к ней прикасаться, повезло, что строгое платье и громоздкий эннен сделали ее непривлекательной для мужчин. Тощий зад и плоская грудь в данном случае оказались благословением, а не наказанием. Если еще день назад тридцатилетняя Ильза тайком плакала в подушку от того, что ни один мужчина не видит в ней женщины, достойной внимания, то теперь она была этому рада.

Вот только ее подопечной вряд ли так повезло. Эсмиль слишком красива, слишком вызывающе себя ведет. Ее поведение для любого мужчины, как красная тряпка для быка. И если она пережила налет в ущелье, если Баллорд отдал ее в руки своих людей, то лучше ей умереть, чем стать безвольной игрушкой в мужских руках.

Сжав зубы так, что они заскрипели, Ильза с удвоенным рвение взялась за уборку. Машинальные действия отвлекали, не давая скатиться в истерику.

Она уже домывала пол, когда за ее спиной послышался странный шуршащий звук, и в поясницу ударил порыв сквозняка.

– Кто здесь? – раздался настороженный женский голос.

Бросив тряпку, Ильза медленно разогнулась. Перед ней, прижав к огромному животу глиняный кувшин и стопку белья, стояла бывшая льера Эрг-Нерай, ныне квинна Лерисса Баллорд. Взгляд нежданной гостьи метнулся вглубь комнаты, мимо Ильзы, обшарил прибранный стол и заново перестеленную кровать, замер на сыне, а потом уставился на эонарку.

– Кто ты такая? – Лерисса сделала шаг назад, и только теперь Ильза заметила за ее спиной узкий темный провал в стене. Тайный ход!

– Квинна Лерисса, вы меня не помните? – осторожно начала эонарка, видя, что квинна в панике и готова сбежать. – Я Ильза, ненья из Эонара.

– Ильза?! – Лерисса моргнула, и с ее ресниц на щеку упала слеза. – Пресветлая Арнеш, что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

– Я вам все расскажу, только, пожалуйста, успокойтесь…

Лерисса не могла поверить своим глазам, но эта женщина, действительно, была ей знакома, хотя, последний раз они виделись пять лет назад. Кажется, она воспитывала дочерей коменданта. Судорожно вздохнув, квинна огляделась в поисках места, куда можно было бы присесть. Дрожавшие от напряжения ноги отказывались держать.

– Садитесь сюда, – Ильза предложила ей стул. – А это давайте мне.

Она забрала кувшин и полотенца, поставила все на стол, а потом озабоченно сжала губы.

– Что ты хочешь мне рассказать? – Лерисса нахмурилась. – Как ты здесь оказалась? Я не видела, чтобы квинн Абель почтил нас присутствием…

– Его здесь и нет, – Ильза вздохнула. – Квинна Лерисса, пожалуйста, успокойтесь. Я должна вам сказать кое-что… – Лерисса вздрогнула от неожиданности, когда эонарка вдруг рухнула на колени и схватила ее за руки. – Только обещайте, что не станете кричать или падать в обморок.

– Ты меня пугаешь, – Лерисса дернулась, пытаясь освободиться, но ненья сжала ее ладони еще сильнее. – Что происходит?

– Лэр Дарвейн вернулся! – выпалила ненья на одном дыхании и застыла, словно ожидая удара.

– Что?! О чем ты?! – Лерисса толкнула Ильзу, собираясь подняться, но та удержала ее.

– Лэр Дарвейн вернулся! – упрямо повторила она.

– Врешь! – истерический вскрик – и хлесткая пощечина обожгла щеку Ильзы.

– Нет, моя квинна, – эонарка опустила голову, скрывая хлынувшие из глаз слезы. – Это правда, клянусь благословением Арнеш.

– Что ты мелешь? Он умер… Я читала письмо… – всхлипнув, Лерисса поднесла руку к губам. – Мой мальчик погиб два года назад…

– Нет, вчера он был еще жив! Жив! Я видела его своими глазами!

– Где ты могла его видеть? – Лериссе казалось, будто эта женщина нарочно пришла, чтобы разбередить старые раны.

– В Эонаре! Он прибыл с отрядом данганаров и квинной из Ангрейда, которую все считают его невестой.

– Он прибыл с невестой?

Лерисса приподнялась, пытаясь осмыслить услышанное. Очень медленно слова эонарки проникали в ее сознание, словно какая-то плотная пелена не давала им это сделать.

Ее сын жив? Дарвейн жив? Он вернулся?

– Где он? – дрожащим голосом выдохнула она и до боли стиснула руки Ильзы. – Отвечай! Где мой сын?!

– Я… – эонарка судорожно сглотнула, – не знаю…

– Как не знаешь? – Лерисса с силой оттолкнул ее и поднялась во весь рост. – Ты же сказала, что видела его вчера в Эонаре. Он там? Если это правда, почему он не едет сюда? Почему не послал гонца предупредить о своем возвращении? Я сейчас же должна найти Родрика и все ему рассказать. Лэр вернулся! Все должны знать об этом!

– Квинна, нет! Пожалуйста! – Ильза ухватила ее за подол. – Выслушайте до конца, а потом решайте, кому и что говорить… И надо ли говорить…

Последние слова она произнесла почти шепотом, и Лерисса, проигнорировавшая ее вскрик, невольно остановилась.

– В чем дело? – квинна Баллорд взглянула на эонарку, которая все еще продолжала стоять на коленях. – Ты что-то скрываешь?

– Квинна… лэр Дарвейн не в Эонаре… Он выехал вчера днем.

– Вчера днем? – Лерисса нахмурилась. – Тогда он давно уже должен быть здесь! Наверное, с ним что-то случилось. Тогда тем более я должна сообщить мужу…

– Нет! – Ильза вскочила на ноги, останавливая бывшую льеру. – Вы не должны ничего говорить коменданту!

– Да что с тобой? – Лерисса раздраженно дернула подол, за который ее в смятении схватила эонарка.

– Это квинн Баллорд, – ненья судорожно сжала руки, – это он…

– Что – он?

– Я ехала с невестой лэра, квинн Абель мне разрешил остаться с ней… В ущелье на нас напали. Кого-то из данганаров убили. Я не видела нападавших. Меня ударили по голове, а когда я очнулась, то была уже здесь, в Эрг-Нерай. И это ваш муж привел меня сюда и приказал присмотреть за Мариосом. Он сказал… сказал, чтобы я не смела вам ничего говорить… И запер меня здесь на ключ, пока не приедет квинн Абель…

– Ты бредишь.

Лерисса не могла понять, зачем эта женщина так бессовестно лжет. Сначала говорит, что ее сын, погибший два года назад, жив и вернулся в родные земли, а потом заявляет, что на его отряд напали, и к этому нападению причастен Родрик? Нет, этого просто не может быть! Пусть у Родрика есть недостатки, да и кто без греха, но утверждать, что он способен на подлость!.. Лерисса не могла позволить какой-то ненье говорить так о человеке, который был отцом ее будущего ребенка.

– Нет, моя квинна, это чистая правда, – Ильза почти прошептала эти слова. – Боюсь, квинн Баллорд причастен к тому, что случилось.

– Тогда тем более я должна с ним сейчас же поговорить! – процедила Лерисса и, вырвав свой подол из рук Ильзы, решительно шагнула к дверям.

Те и в самом деле оказались запертыми на ключ. Нахмурившись, молодая женщина вернулась к тайному ходу и открыла его. Немного поколебавшись, она оглянулась. Эонарка продолжала стоять на коленях, опустив голову, и лишь слегка подрагивавший эннен говорил о тревоге, которую та не могла обуздать.

– Вставай, – прикрикнула на нее Лерисса. – Пойдешь со мной. И если ты посмела оболгать моего мужа, тебе придется за это ответить!

***

Бран считал себя опытным бойцом, немало повидавшим на своем веку. Несколько лет обучения в застенках тайной академии убийц научили его не бояться ни мук телесных, ни мук душевных. Для наемного убийцы, привыкшего бить в спину, муки совести были такой же редкостью, как кусок телятины для нищего, промышляющего подаянием. Он не испытывал ни малейших сомнений, убивая детей и насилуя женщин, если это оплачивалось из тугих кошельков нанимателей.

Вот и в этот раз ему было абсолютно все равно, кто стал жертвой нападения его банды. Хватит того, что Родрик Баллорд заплатил за это пять тысяч золотых кертингов – сумму вполне достаточную, чтобы осесть где-нибудь на юге Ангрейда и завести себе пару рабынь. Сейчас эти деньги лежали в надежном месте, но Бран с тоской думал о том, что вряд ли успеет воспользоваться ими.

Данганары не церемонились. Они методично нарезали его на ремни, и Бран, измученный пытками, не видел смысла молчать. Какой толк покрывать нанимателя ценою собственной жизни? И Бран решился на сделку с совестью. Тем более, ему было не привыкать.

– Будешь молчать? – услышал он спокойный и даже отстраненный голос Дарвейна. – Что ж, твое право. Сначала я выжгу твой единственный глаз, потом отрежу уши и вырву ноздри, – лэр не пугал, он просто констатировал факты. Данганары особо не исхитрялись, пытая пленников, но знали, как сделать больно. Грубо и действенно.

– Я все расскажу, – взвыл Бран, когда один из данганаров поднес к его лицу железные щипцы с раскаленным углем.

Остаться слепым Брану совсем не хотелось. Но прежде чем начать говорить, он хотел получить гарантии.

– Я расскажу! Все расскажу! – он задергался в путах. – Только одно условие – ты отпустишь меня живым. Иначе я буду молчать. Умру – ничего не скажу!

– Он блефует, – сплюнул Берр, с презрением наблюдая эту картину.

– Нет. У него черная лилия на левом плече, – Дарвейн покачал головой. – Такие умеют молчать, если нужно.

– Лэр, – пленник дернулся к нему, – я знаю, ты человек слова. Поклянись, что отпустишь меня! И я все расскажу, все, что знаю!

– Хорошо. Я оставлю тебе жизнь и клянусь не преследовать, если ты скажешь, кто тебя нанял, – Дарвейн кивнул, хотя ему до дрожи в пальцах хотелось собственными руками свернуть шею этому типу.

– Родрик Баллорд, – выдохнул Бран, едва услышав эти слова.

– Комендант?! – раздались нестройные голоса данганаров. – Бред! Зачем ему это?!

– Ты лжешь, – Дарвейн ухватил пленника за мокрые от пота волосы, дернул голову вверх, заставляя того захрипеть. – Думаешь, я поверю этим словам?

– Как хочешь, лэр, – через силу выдавил тот, – только я говорю правду…

– Где доказательства?

– Он… он женился на твоей матери… Она ждет от него ребенка.

Побледнев, Дарвейн сделал шаг назад, не отрывая от пленника напряженного взгляда. За его спиной тихо выдохнули данганары. Только Эсмиль продолжала молча сидеть на столе, куда он ее посадил, и, незаметно для остальных, поглаживала кинжалы, спрятанные в рукавах. На нее никто не смотрел, а вот она не могла оторвать взгляд от уродливого лица Брана, которое было ей так ненавистно.

– Это не объясняет, почему он пытался меня убить, – напряженным тоном заявил Дарвейн.

– Пораскинь-ка мозгами, лэр, ты же умный, – Бран с трудом растянул в усмешке разбитые губы. – Твоя мать – бывшая льера – дочь лэра, мать лэра, вдова лэра. За ее спиной целых два клана. Эонарцы и данганары. И ни одного законного наследника…

– Ни одного? – Дарвейн прищурился.

– Ни одного, – Бран усмехнулся и слизнул кровь, брызнувшую из лопнувшей губы. – Письмо о твоей гибели было доставлено два года назад… А твой брат все это время страдает от неизвестной болезни, которая поразила его рассудок и тело. И с каждым днем ему становится все хуже…

– Это ложь…

Дарвейн не мог в это поверить.

– Зачем мне обманывать? Я хочу жить. Ты обещал мне, помнишь?

– Говори все, что знаешь. Тогда я тебя отпущу.

– Ваша Милость, – вмешался Вирстин, – я бы на вашем месте не верил ему. Этот хройтов сын что угодно выдумает, лишь бы живым остаться.

– Вир, отойди, – лэр отмахнулся. – А тебя я внимательно слушаю. И советую быть убедительным.

– Ладно, – Бран сплюнул на пол розовую слюну. Что-то у него внутри безобразно булькало и хрипело, и разбойник подозревал, что данганары сломали ему пару ребер. Но это был сущий пустяк по сравнению с возможностью никогда не выбраться из этой комнаты. – Квинна Лерисса беременна, она носит ребенка Баллорда, и тот уверен, что родится именно сын. Понимаете? – он обвел присутствующих мутным взглядом. – Я не знаю, как и почему, но этот ребенок станет наследником Эонара и Эрг-Нерай, если только других не будет…

– Это невозможно! Моя мать утратила право на лэрство, если вышла замуж за квинна!

– Возможно… Баллорд сказал, что в нем течет кровь вашего деда Дугана Эонара… Он хочет, чтобы Лерисса родила ему сына. Старейшины признают ребенка наследником, если не будет других… Священный клановый камень почует кровь предков…

– Что?!

В это невозможно было поверить.

Дарвейн, будто во сне, отступил. Медленно огляделся. Оставшиеся в живых данганары отводили глаза. Да, они тоже это услышали.

– Так значит, Баллорд мой кровный родственник? – лэр потряс головой. – Не могу в это поверить… Откуда?

– Ходили слухи, что старый Дуган прижил ребенка от одной из рабынь, – тихо пробормотал Рикван. – Может, Баллорд это он и есть?

– И каким же образом? – уставились на него остальные. – Всем известно, рабыням запрещено рожать. Плод изгоняют!

– Видно не в этот раз, – Рик почесал затылок, глядя на ошарашенных данганаров. – Беременная рабыня исчезла. Может, сбежала, а может, Дуган сам ее спрятал. А спустя десять лет появился Родрик, и старый лэр назначил его своим оруженосцем. Моя мать в то время работала в Эонаре и брала меня с собой. Я слышал, как она шепталась на кухне с подругами, но не обращал внимания на бабские сплетни. Видимо, зря…

– Это, действительно, может быть правдой… – подтвердил Дарвейн бесцветным голосом. – Сначала он был оруженосцем при моем деде, потом, когда мать вышла замуж, переехал вместе с ней в Эрг-Нерай. И мой отец сделал его своей правой рукой, комендантом. Он ему доверял больше всего…

Неожиданно что-то в его лице изменилось. Он шагнул к пленнику и заставил того поднять голову.

– А мой отец? – глухо произнес он, глядя в глаза убийце. – Смерть моего отца тоже была его рук делом?

– Откуда мне знать? Это все, что я знаю…

Прикрыв глаза, лэр отступил.

– Нам нужно найти Баллорда, – он обвел товарищей твердым взглядом, поочередно вглядываясь каждому из них в глаза. – Только он может сказать всю правду.

– А если не захочет? – хмыкнул Берр.

– Я найду способ его заставить, – процедил Дарвейн и сжал кулаки.

– А с этим что делать? – Рикван кивнул на пленника.

– Я обещал ему жизнь.

– Обещал, – подала голос Эсмиль, и только теперь все вспомнили, что девушка тоже находится здесь. Она спрыгнула со стола и добавила: – Но не обещал, что она останется полноценной.

На ее лице не дрогнул ни единый мускул, пока она шла к своему насильнику, и данганары растерянно отступали перед ней.

– Что ты имеешь в виду? – Дарвейн, как и все, был поражен тем отсутствующим выражением, которое, будто деревянная маска, скрывала все ее эмоции от чужих глаз.

Она не ответила. Встала напротив пленника и усмехнулась. Тонкая усмешка, полная тайного обещания, скользнула по ее губам, и Бран невольно сглотнул. Ему показалось, будто в глазах девушки мелькнул огонь сумасшествия.

Девка, которую он еще несколько часов назад имел с большим удовольствием в разных позах, сейчас стояла напротив него, и на ее лице блуждала такая улыбка, от которой опытного убийцу пробрала холодная дрожь. Данганары ей не мешали, они просто молча следили, а Эсмиль, оказавшись со своим обидчиком один на один, хотела лишь одного – мести. Кровавой и жестокой.

Она прикоснулась к нему самыми кончиками пальцев и медленно повела рукой вниз, обводя порезы и ожоги, покрывавшие тело Брана, будто лаская.

– Что… что она делает? – прохрипел он, и его взгляд растерянно заметался по лицам данганаров. – Уберите от меня эту ведьму! Я все уже рассказал!

– Никто и не спорит, – она наградила его многообещающей улыбкой и вдруг, одним движением, ухватила за мошонку и сжала, выкручивая чувствительную плоть. Из горла пленника вырвался мучительный вскрик.

– Эсмиль! Что ты делаешь?!

Дарвейн бросился к ней, но не успел. Сверкнуло лезвие из-под широкого рукава, раздался безумный вопль, почти вой, полный отчаяния и боли, и девушка с жесткой усмешкой швырнула прочь окровавленный кусок плоти.

– Вот теперь все, – спокойно заявила она, убирая кинжал обратно в рукав. – Теперь ты свободен.

Обезумевший от боли пленник бился в цепях и хрипел. Данганары застыли, не в силах двинуться с места. Каждый из них, даже лэр, с ужасом смотрел на бесформенный кусок мяса, еще недавно бывший мужским достоинством.

– О боги… – пораженный Дарвейн невольно подумал, что вполне мог оказаться на месте этого бедолаги. Кто мог подумать, что юная девушка способна на подобные зверства? Хотя, после случая в Керанне он должен был это предвидеть. – Теперь его лучше убить. Такая жизнь для него хуже смерти…

– Нет, пусть живет, – голос Эсмиль прозвучал жестко и четко. – Кто-нибудь, прижгите ему рану, пока он не сдох от потери крови, – холодно кинула она данганарам.

Словно во сне, Дарвейн повторил ее слова, прозвучавшие, как приказ. Кто-то из верных соратников выхватил из жаровни пылающий уголь и прижал его к паху пленника, из которого хлестала горячая кровь. Воздух наполнил тошнотворный запах паленой плоти. Бран заорал и замолк. Его голова упала на грудь. Он потерял сознание.

– Развяжите его и выкиньте в коридор, – приказал Дарвейн, возвращая себе самообладание. – Он уже не опасен. Нам нужно найти Баллорда.

Эсмиль ободряюще ему улыбнулась и шагнула ближе, с нарочитой скромностью опуская глаза.

– Ты могла меня убить в любую минуту, – тихо проговорил он и осторожно поднял ее лицо, держа девушку за подбородок. – Почему же терпела все издевательства?

Она пожала плечами:

– Та гадалка в Керанне… Она сказала, что у нас с тобой одна судьба на двоих. Мое будущее рядом с тобой.

– Ты поверила какой-то гадалке? – Дарвейн не смог скрыть улыбку.

Девушка, еще минуту назад одним движением кастрировавшая живого мужчину, сейчас была похожа на маленького котенка – невинного и беззащитного. Она потерлась щекой о его ладонь и зажмурилась. На ее лице блуждало забавное выражение. И он не выдержал, прижал ее к себе, осторожно, точно боясь сломать, и приник губами к ее губам.

…Будто это не они стояли сейчас в старой пыточной. Будто это не мимо них данганары тащили по полу изувеченное тело. Будто это не им пришлось пережить нападение, насилие, смерть…

Эсмиль обхватила его за шею, прижалась, ощущая всем телом, как в груди лэра заходится сердце. И понимание окатило ее горячей волной. Он нужен ей. Нужен больше всего на свете.

– Люблю… тебя, – выдохнула она между двумя поцелуями, и он, застонав, стиснул ее сильнее.