Лирин не знала, сколько времени они блуждали по подземному лабиринту, растянувшемуся под Эвиллией. Иногда ей казалось, что они застрянут здесь навсегда. Но каждый раз, когда она уже готова была упасть и покорно ждать своей доли, мысль об Эйхарде заставляла ее подниматься на ноги и идти дальше. Он был здесь, совсем рядом. Она слышала в темноте его тяжелое дыхание, ощущала запах его кожи, волос. Стоило протянуть руку – и она чувствовала ладонью его гладкие мышцы. Люди Хойгана одолжили ему одежду и практически тащили его на себе. Одурманенный харшизом настолько, что почти не понимал, что происходит, он был не в состоянии даже перебирать ногами. Только его губы шевелились, шепча все время одно и то же:

– Лирин… Лирин…

Он знал ее имя…

Запомнил…

Хотя она назвала его лишь раз. В тот день, когда познала блаженство в его руках. В тот день, когда он спас ее от участи быть изнасилованной сотней озверевших мужчин. В тот день, когда ради нее он убил легиту…

Он звал ее даже теперь, сквозь дурман, и она, слыша его лихорадочный шепот, ободряюще сжимала его ладонь. Его близость придавала ей силы.

Наконец, когда сил идти уже не было, и девушка продолжала передвигаться на одном упрямстве, голос Лирта откуда-то из темноты прокричал:

– Мы на месте! Над нами порт!

И в самом деле, сквозь толщу земли над головой доносилось тяжелое дыхание моря.

– Приведите себя в порядок, – Хойган поднял факел повыше, освещая свою команду. – Мы должны выглядеть и вести себя, как аскары. Лирин, – он повернулся к девушке, – надо было тебе остаться с Саймой и Мейес. Их еще ночью переправили на корабль.

– Ничего, – девушка поправила покрывало, чтобы ничем не отличаться от сотен жриц Эвиллии. – Осталось немного.

– Значит так, – Хойган хмуро оглядел свою разношерстную команду, – мы отряд городской стражи. Сопровождаем жрицу на корабль. Ты как? – он повернулся в сторону Эйхарда. Тот, с удивлением человека, проснувшегося в незнакомом месте, обвел глазами вокруг себя.– Сам идти можешь?

– Нормально уже, – левантиец тряхнул головой, прогоняя остатки дурмана. Нос уловил влажный запах плесени. Вокруг царил полумрак, в котором чадили красноватые факелы, выхватывая из темноты незнакомые суровые лица и низко нависший каменный свод… Он снова глянул на говорившего: – Кто вы? Что это за место? Я, кажется, должен сейчас подыхать на алтаре…

– Еще успеешь, – мужчины обменялись оценивающими взглядами. – Считай, судьба дала тебе второй шанс.

– Это друзья, – тихий женский голос, который Эйхард уже не рассчитывал когда-либо услышать, заставил его замереть. – У них есть корабль.

Сузив глаза, он медленно обернулся. Лирин стояла прямо за его спиной. Маленькая, ниже его плеча, хрупкая, желанная даже в этом нелепом одеянии, оставлявшем открытыми только глаза. И сейчас эти глаза смотрели на него с такой отчаянной надеждой, что у победителя Тан-Траши сбилось дыхание.

Узкая женская ручка легла на его плечо, вызвав легкую дрожь. Он накрыл ее своей широкой ладонью. Сжал, ожидая ответной реакции.

– Ты что здесь делаешь? – фраза вырвалась жестче, чем он хотел. – Что вообще происходит?

– Спасаем тебя, – вмешался Хойган, не давая Лирин и рта раскрыть. – На вот, держи, – он всучил удивленному Эйхарду изогнутый амаррский клинок, – и опусти забрало на шлеме. Боюсь, твое лицо уже примелькалось.

Левантиец нехотя подчинился. Быстро ощупал себя, понял, что одет в доспехи городской стражи, и еще раз внимательно глянул на незнакомцев. Все они, кроме девушки, были в точно таких же латах.

Эйхард нахмурился. В голове плавали смутные воспоминания о том, как его тащили по подземелью. Что бы здесь не происходило, вывод был очевидным – эти люди, кем бы они ни были, выкрали его прямо из храма Бенгет. И если теперь их поймают…

– Идем, – Лирин потянула его за собой, обрывая незаконченную мысль, – осталось немного.

Выход из катакомб оказался обычной пещерой, сотни лет назад вырытой в пологом склоне холма и заросшей колючим кустарником. Мужчины быстро расчистили проход, орудуя ятаганами, как серпами, и весь отряд, наконец-то, вышел наружу. Яркие солнечные лучи моментально ослепили глаза, привыкшие к полумраку подземелья, и Лирин, морщась, прикрыла лицо рукой. Рядом кто-то ругался, кроя солнце, на чем свет стоит.

– Не привлекайте внимания, – голос Хойгана заставил всех замолчать. – Если нам повезет, уже через полчаса мы будем в море.

Они шли парами, растянувшись по узкой тропинке, петлявшей по небольшому пустырю, заросшему скудной травой. Чеканили шаг, как аскары, и утреннее солнце золотило верхушки их шлемов. За спиной возвышался холм, из которого они вышли, справа – виднелась бескрайняя гладь синего моря. По левую руку темнели старые доки, возле которых уже копошились рабы, провожавшие жрицу и ее охрану равнодушными взглядами. А впереди виднелся пирс, выступающий далеко в акваторию порта, и вокруг него, точно гигантские жуки вокруг ветки медового дерева, стояли, пришвартовавшись, корабли всех мастей и размеров.

Где-то там, среди них, был фрегат Хойгана, на котором уже ждала часть команды и обе женщины вместе с детьми. Еще немного – и они будут вместе. Лирин надеялась, что удача, повернувшаяся к ним лицом в эту ночь, не оставит их и теперь.

Согнувшись под тяжестью клади, по пирсу сновали носильщики, подгоняемые кнутами надсмотрщиков. Их обнаженные тела, прикрытые грязными набедренными повязками, лоснились на солнце. В воздухе остро пахло морскими водорослями, ржавчиной, гнилым деревом и застарелым потом.

– Вон наш корабль, – тихо произнес Хойган, указывая на единственный фрегат с поднятыми парусами. – Парни готовы отчалить.

Мысль о скорой свободе всех подбодрила.

У широких каменных ступеней, ведущих на пирс, беглецов остановила охрана. Мнимой жрице пришлось выйти вперед и предъявить охранникам браслет с печатью, служивший пропуском. Протягивая руку, Лирин сжала пальцы в кулак, надеясь, что никто не заметит ее нервной дрожи. Глава охраны, кивнув, посторонился, пропуская ее.

Северяне уже поднимались на пирс, когда со стороны города ветер донес громкие крики и конский топот. Обернувшись, Лирин увидела облако пыли, поднятое копытами десятков коней. Казалось, сюда приближается целая кавалькада.

– Именем императрицы! Держите их! – донесся приглушенный расстоянием женский вопль.

Из-за стены песка, летящего во все стороны из-под копыт лошадей, вылетела тяжелая колесница. За ней еще одна и еще. Это был боевой отряд, брошенный по следам беглецов.

Охрана порта схватилась за ятаганы.

– Прочь с дороги! – с низким звериным рыком Эйхард выхватил меч. Теперь, когда свобода и любимая женщина были так близко, он не собирался снова все потерять.

Его примеру последовали остальные. Одно мгновение – и мужчины набросились друг на друга. Засверкали клинки, отражая яркое солнце, зазвенели, сталкиваясь и высекая искры. Полилась первая кровь, и первый труп рухнул на камни, разрубленный пополам.

Оцепенев от ужаса, словно скованная по рукам и ногам, Лирин застыла, не зная, что делать. Колесницы становились все ближе с каждой секундой. Она уже видела императорскую легиту в блестящем шлеме с пышным плюмажем, которая стояла в первой повозке, натянув арбалет, и целилась прямо в нее. Вот, сейчас, амаррка спустит тетиву – и тяжелый арбалетный болт со свистом пронзит расстояние, чтобы войти в ее грудь.

Лирин не успела отпрянуть. Кто-то ее оттолкнул, закрывая собой, и она почти ощутила этот удар, ломающий ребра, сбивающий с ног, швыряющий на колени…

Не удержавшись, девушка упала на скользкие камни пирса, и мужчина, только что заслонивший ее от смерти, рухнул сверху. Придавил безжизненной грудой. Закричав, она попыталась скинуть его с себя, оттолкнуть, но он был слишком тяжел. Дрожащими руками она стянула с его головы помятый шлем, и задохнулась от боли, увидев темные волосы.

– Эйхард…

Из его спины, прикрытой черными латами, торчал арбалетный болт.

– Нет… нет… – голос Лирин дрожал и срывался, сухие губы шептали, словно в полубреду, – пожалуйста, нет… Только не он, пожалуйста!

Она сама не понимала, кого, о чем просит. У нее на глазах умирал человек, ради кого она согласна была отдать свою жизнь.

Кто-то оттолкнул ее. Кто-то заставил встать, но она снова упала. Чьи-то руки трясли за плечи, пытаясь привести в чувство. Она почти не соображала, что происходит. Видела только, как Хойган подхватил тело Эйхарда, перекинул через плечо и помчался вдоль пирса к фрегату, уже поднимавшему якоря.

– Госпожа! Надо добраться до корабля! – Лирт с тревогой заглянул ей в глаза. – Там безопаснее!

Она равнодушно пожала плечами. Какая разница, где безопаснее? Теперь, когда Эйхарда нет, жизнь перестала иметь значение.

Лирин стояла в пыли на коленях, погрузив пальцы в песок, на котором осталась бурая лужа крови. И казалось, что этот цвет – грязный цвет смерти – навсегда останется перед глазами, словно выбитый в памяти чьей-то неумолимой рукой.

Она жалобно заморгала, чувствуя, что вот-вот разрыдается, и по ее щеке, чертя блестящую дорожку, покатилась слеза.

– Эйхард… он мертв…

– Нет! Хойган не стал бы тащить его труп!

– Он мертв… Они забрали его у меня, – повторила с необъяснимым упрямством и стиснула челюсти так, что скрипнули зубы. – Бенгет оказалась права… Любовь это слабость…

Мальчишка неумело шлепнул ее по щеке, заставляя очнуться.

– Вставай же! Он жив, пока еще жив! Стрела пробила доспехи, но он дышал, когда мы подбежали. Он схватил ее за руку, потащил за собой. Вокруг валялись трупы охранников и несколько северян, погибших в короткой схватке. Лирин растерянно оглянулась. Колесницы неслись вперед, поднимая облако пыли, и расстояние, отделявшее их от беглецов, сокращалось с каждой секундой.

– Давай же, ну! – Лирт толкнул ее в спину, позабыв о прежней учтивости. – Корабль сейчас отойдет!

Спотыкаясь и падая, они побежали вперед. Глаза Лирин застилали слезы, ее ноги путались в подоле. Жреческое покрывало душило, не давая вдохнуть, и девушка сорвала его с себя жестом, полным отчаяния и злости. Ветер подхватил пурпурный шелк, украшенный золотыми полосками, и понес в сторону моря. Лирин осталась в одной тунике и тонких кожаных босоножках. Ее волосы, вырвавшись на свободу, развевались на ветру, будто шлейф.

Почти без сил, ведомая одной надеждой, она подбежала к причалу. Чьи-то руки втащили ее по узкому деревянному трапу и перекинули через фальшборт на палубу судна, будто мешок с углем. Охнув, девушка потерла отбитый зад и хотела уже вскочить на ноги, бежать по палубе, выкрикивая имя Эйхарда, убедиться, что он жив, что Лирт не обманул… Но кто-то из северян, оказавшихся рядом, заставил ее нагнуться и спрятаться под защитой корабельного борта.

– Сдохнуть хочешь? – прошипел мужчина и указал пальцем вверх.

Лирин подняла голову и обомлела. Сверху, точно невиданный дождь, сыпались стрелы и арбалетные болты. Одни впивались в палубу, раскалывая толстые просмоленные доски и выбивая из них щепу. Другие, не долетев, вонзались в борта фрегата.

– Не боись, – северянин ободряюще усмехнулся, – теперь им нас не достать. Пока хоть одна галера снимется с якоря, мы будем уже далеко. Чуешь? – он лизнул указательный палец и поднял его кверху. – Дует северный ветер.

Над головой, подтверждая его слова, огромными крыльями белели надутые паруса. Фрегат, уверенно набирая скорость, направлялся прямо в открытое море. Со всех сторон раздавались счастливые крики.

– Через месяц уже будем дома, – северянин довольно ухмыльнулся. – Этот ветер принесет нам удачу!

Из-за ближайшей канатной бухты выглянул Лирт:

– Давайте к нам, тут безопаснее.

– Эйхард? – Лирин бросилась к нему. – Где Эйхард? Ты сказал, что он жив!

Она уже схватила мальчишку за грудки и собиралась хорошенько встряхнуть, когда услышала тихое:

– Жив я… жив…

Скосив глаза, Лирт смотрел куда-то за спину. Девушка проследила за его взглядом и охнула. Там, между бочек с пресной водой, поверх которых была натянута плотная парусина, на толстой циновке лежал Эйхард. Его лицо было бледным, как полотно. Под глазами залегли глубокие тени, нос заострился, а губы превратились в две сухие полоски. Кто-то освободил его от доспехов и вытащил болт, и теперь поперек обнаженной груди левантийца красовалась повязка.

Словно во сне, Лирин разжала руки, и Лирт, сопя и чертыхаясь, отполз в сторону. Девушка сделала шаг вперед, сокращая расстояние между ней и мужчиной. И еще один шаг на дрожащих ногах, готовых вот-вот подломиться.

– Жив… – прошептала, не веря своим глазам. – Ты живой…

Лицо девушки на мгновение сморщилось, превращаясь в лицо ребенка, и слезы, еще не успев обсохнуть, покатились по щекам с новой силой.

– Ну, чего теперь плачешь? – губы левантийца дрогнули в слабой улыбке. – Все хорошо, глупышка.

Протянув дрожащую руку, Лирин коснулась дорогого лица. Эйхард тут же накрыл ее пальцы своей ладонью и нежно пожал, прижимая к своей щеке.

– Я думала, что потеряла тебя…

Всхлипнув, она уткнулась носом в его щеку, и он осторожно обнял ее, не думая об обжигающей боли в спине, о стрелах, летящих сверху, о людях, которые были рядом. О том, что пришлось пережить и чем пожертвовать. И о том, что будет завтра.

Когда он увидел ее, растерянно замершую посреди бойни, под градом из стрел, в нем что-то переломилось. И все перестало иметь значение. Прошлое, будущее, даже собственная жизнь. Весь мир сузился до одного человека, одной маленькой женщины, которая отныне стала для него центром вселенной. И сила, неимоверная сила, вдруг проснувшаяся внутри, толкнула его вперед. Он закрыл ее своим телом, не думая, не рассуждая, не надеясь, что останется жив. Все, о чем он думал в тот момент – это чтобы она осталась жива.

– Ты никогда меня не потеряешь, – тихо произнес он, гладя ее по голове и чувствуя, как она покрывает его шею лихорадочными поцелуями. – Теперь я всегда буду рядом. Защищать и оберегать. Только позволь мне любить тебя.

Нежно сжав ее лицо в ладонях, он заставил девушку поднять голову. Их взгляды встретились, и в глубине ее глаз Эйхард увидел то, ради чего сегодня был готов умереть.

– Ты мне веришь? – он настойчиво заглянул ей в глаза.

– Верю, – она улыбнулась сквозь слезы.

– Моя госпожа…

Притянув девушку ближе, он накрыл ее губы своими, ощущая соленый вкус женских слез.