«МНЗ» — скорее всего, сокращение от «Минздрав», «Ч.З.» — читальный зал. В названии института отсутствует: «государственный». Из архива А. Углицких
Вот он — главный документ студента дневного отделения педиатрического факультета ПГМИ за №72134!
В 1972 году, чтобы стать обладателем подобного билета, абитуриент с четырехбалльным, как у меня, школьным аттестатом, должен был набрать на четырех вступительных экзаменах минимум две «четверки» и две «тройки». При общем «проходном» нормативе, в семнадцать с половиной баллов, этого было достаточно для того, чтобы мечта о студенчестве стала реальностью.
Иное дело — абитуриентки. От них (при той же балльности школьного аттестата) требовалось, образно говоря, еще и «коня на скаку остановить, и в горящую избу не забыть бы войти». То есть, набрать не какие — то хлипкие семнадцать с половиной, а, минимум, …двадцать два с половиной балла! Полновесных!
А это три экзамена из четырех на оценку «отлично» и еще один — минимум, на оценку «хорошо»! Мало никому не покажется!
Таким образом, итоговый «счет»: 17,5:22,5! В пользу обучающихся «мужеского пола.
Чем, спрашивается, и перед кем так провинилась прекрасная половина человечества?
Полагаю, ничем. Но и то, что так случилось, случилось вовсе не просто так.
Среди тогдашней абитуры упорно ходили разговоры, что существовало то ли некое «указание», то ли серьезное «распоряжение», то ли целый «приказ» Министерства обороны СССР. Впрочем, и это достоверно неизвестно, поскольку никому из нас, простых смертных, видеть документ сей так и не довелось.
Известно лишь, что бумага эта важная подписана была самим Маршалом Советского Союза Гречко Андреем Антоновичем, занимавшим в описываемые времена пост Министра Обороны СССР.
И написано в документе том было о том, что времена нынче, ну, очень уж неспокойные (а когда они были спокойными?). Что, мол, только — только отгремела канонада на востоке, на пограничном с Китаем острове Даманском, а за несколько лет до этого случилась известная всем катавасия с Чехословакией, что нынче вот — пылает — горит синим пламенем Восток Ближний…
Поэтому, в интересах обороны и безопасности страны, решено было увеличить выпуск врачей военных. Для этого надо было, чтобы в медицинских институтах, как минимум, половину обучающихся составляли именно мужчины. А они — не составляли! Их, мужчин, почему — то было в два или даже в три раза меньше минимально необходимого! Так что безопасность страны оказалась под прямой и явной угрозой! «Дефицит» студентов — медиков и «переизбыток» студенток, вот причина «дискриминации» на вступительных экзаменах!
Говорят, что именно это, недопустимое, согласитесь, положение дел и вынудило грозное Министерство на самые решительные действия — ввести прямые преференции, вступительные «квоты» для абитуриентов.
В подтверждение сказанному — красноречивые цифры по нашему педфаку. Сентябрь 1972 г.: первый курс — 150 человек, из них студентов — около 30 (20%). А вы говорите — «заваливать абитуриентов на вступительных»! Кого заваливать — то? Некого, получается!
Если кому — то интересно, сообщаю: в дальнейшем от подобной практики, по тихому, вынужденно, но — отказались. Но вовсе не потому, что у кого — то там высоко на верху взыграла совесть — вы что же, гады, девушек наших обижаете!
Нет!
Просто стал очевидным очевидный, в общем, факт, что само по себе чисто механическое увеличение количества будущих врачей — мужчин, за счет беспардонного введения для них льгот, преференций на вступительных экзаменах в мединституты в перспективе не оправдывает себя. Ибо человек ценит, дорожит только тем, что достается ему трудом.
Просто вслед за относительно легким поступлением в мединституты, буквально спустя пару месяцев, начинался и вполне сопоставимый по масштабам — противоположный процесс — отток студентов, исключение, «элиминация» их из стройных студенческих рядов. Процесс, закономерный, почти неизбежный. По закону жидкости, налитой в дырявый сосуд: больше налили — больше вылилось!
Ибо, к тому времени становилось очевидным очевидное: слабые не выдерживают учебных нагрузок. И, не справляясь, уходят. Понятно, что 22,5 — балльные студентки держали «марку», явно превосходя почти по всем учебным показателям своих 17,5 — балльных «коллег»!
Справедливости ради следует сказать, что и студент студенту также был — рознь. Среди представителей сильного пола в ПГМИ, в свою очередь, можно выделить, как минимум, две категории: отслуживших в Советской армии («дембелей», «дедов», «стариков» и так далее) и прочих, то есть совсем «зеленых», вчерашних школьников.
«Дембелям», несмотря на весь комплекс присущих им замечательных качеств (уверенное знание жизненных реалий, умение самостоятельно принимать ответственные решения, житейскую основательность), увы, пришлось хуже всего — годы, проведенные ими в казармах и кубриках, в тревогах и учениях, изрядно подвыбили, подвытряхнули из некоторых бывших воинов существенную часть базовых школьных знаний, но это было, пожалуй, еще полбеды.
Самое же неприятное заключалось в том, что многие из экс — военнослужащих внутренне, «идейно» уже отвергали, как наивную, саму психологию, так называемого, «школярства», из «коротеньких штанишек» которого они за период службы в Советской Армии явно и навсегда выросли.
«Школярства», в хорошем смысле этого слова, как некой наивной ученической еще усидчивости, романтического желания получить отметки повыше, самоотверженной готовности грызть гранит знаний. Без которых трудно, если вообще возможно, усвоить программы, одолеть, требующую педантизма и точности, медицинскую науку.
Поэтому именно демобилизованные воины, увы, и попадали под безжалостный молох экзаменационных сессий и зачетных передряг I и II курсов первыми.
При этом тут же оговорюсь, что касалось это далеко не всех бывших военнослужащих. Многие студенты из числа старослужащих учились хорошо, успешно преодолевая выпавшие на их долю испытания и временные трудности.
Хоть и, не радужнее, но, все же, явно привлекательнее просматривалось ближайшее будущее вчерашних школьников (к которым относился и я). Пусть, разница в исходной подготовке со студентками, безусловно, также сказывалось и в этом случае.
Но в отличие от «дедов», «стариков» и так далее, имели вчерашние школьники не траченные армейской молью, совсем свежие еще знания. И сильную мотивацию — учиться, поскольку для них вылет из института почти наверняка, едва ли не автоматически, означал призыв на армейскую службу!
А оно им надо было?!
Нет! Перспектива оказаться вместо теплых студенческих аудиторий и лабораторий где — нибудь далеко — далеко во вьюжных снегах забайкальского края возле самой таежной китайской границы не могла никого из них ни радовать, ни прельщать!
Вероятно, именно это обстоятельство помогло многим из вчерашних школьников не только благополучно «уцелеть», выжить в горнилах сессий и иных студенческих испытаний, сохранив свой студенческий билет, но и постепенно догнать, дотянуться до уровня своих однокашниц.