А теперь совсем уже финальная история. Случившаяся, точнее, к счастью, так и не случившаяся со мной в конце обучения в ПГМИ, на V курсе, осенью 1976 года.

А началась она с того, что несколько моих сокурсников дерзко позволили себе не поехать на очередные сельскохозяйственные работы.

 

Лирическое отступление о том, что такое сельскохозяйственные работы, что такое колхозы, также о том, чем занимались советские студенты в колхозах

В «ветхозаветские» советские времена весь сентябрь большинство студентов обычно проводили не в теплых учебных аудиториях, а на природе, в деревне, помогая государству, в лице его передового колхозного крестьянства, собирать очередной урожай.

Лично я ездил на сельхозработы во времена своего студенчества пять лет. Все годы обучения, за исключением последнего.

На первом курсе, помнится, было это Учебное хозяйство Пермского сельскохозяйственного института, базировавшееся в селе Кыласово, что неподалеку от ст. Ергач Кунгурского района.

На втором судьба забросила в Еловский, на третьем — в Суксунский районы, на четвертом и пятом — в колхозы Чайковского района Пермской области.

Что делали, чем занимались студенты в колхозах?

Уборкой картофеля.

Технология такой работы хорошо отработана, освоена, «отшлифована» поколениями и поколениями советских студентов.

По утрам командированных привозили на свежекопанное картофельное поле, из которого уже извлек картофель специальный комбайн. Картофелеуборочный. Но комбайн этот, несмотря на свое многообещающее название, много чего не умел.

Не умел ни собирать картофель с земли в холщевые мешки, ни грузить мешки эти на грузовые автомобили, ни отвозить собранный урожай до места хранения, ни разгружать мешки с картошкой в картофелехранилище, ни возвращать затем пустые мешки обратно на поле, разбрасывая тару для картофеля вдоль новых рядов свежевыкопанного овоща.

Все это должны были делать люди, и все это доставалось на долю приезжих студентов.

Студенты 24 группы педфака. Слева направо: Сергей Зенков, Сергей Копылов, Владимир Машковцев, Сергей Татауров, Сергей Великанов. Первый колхоз. Кыласово, сентябрь 1972 года. Из архива А. Углицких

Студенты были не только дешевой, но еще и надежной рабсилой!

Существовало традиционное разделение труда: студентки собирали картофель в мешки, студенты — работали грузчиками…

Хорошие, должен заметить, это были времена! Иногда становится даже жаль, что нынешние студенты напрочь, лишены этой высокой «чести и привилегии» — начинать учиться на месяц позже, подзаработать немного денег, пожить от души на природе, на свежем воздухе, потопить печь, потаскать тяжести, покататься на подножке автомашины, почувствовать себя абсолютно самостоятельными и почти независимыми!

Удовольствие сие невероятное! К тому же, колхозное сосуществование обычно стремительно сплачивает ребят, позволяет студентам быстрее раскрыться, найти себя и свое место в коллективе, способствует выявлению лидеров, раскрывает, «высвечивает» таланты (равно впрочем, как и порочные наклонности — любовь к спиртному, леность, бузотерство, неуживчивость и так далее).

Преподавателям колхозные командировки предоставляли возможность формирования из новичков — студентов полновесных студенческих коллективов.

Не скрываю, что считаю, что если бы колхозов не существовало, то надо было бы их специально выдумать для блага, в первую очередь, самих же студентов!

24 группа педфака ПГМИ. Первый колхоз. Учебное хозяйство ПГСХИ Кыласово, Кунгурского района Пермской области. Сентябрь 1972 года. Из архива А. Углицких

Конечно, к пятому курсу студенты становились профессионалами в области уборочных работ. Но этот профессионализм, помимо квалификации, иногда сопровождался и нездоровыми настроениями: «Да я столько лет ездил, пусть и другие поездят!» «Наездились — хватит уже».

 

«Не буди лихо, пока оно тихо!»

Сентябрь 1976 года провел я на сельхозработах. Хотя, не скрою, что ехать в колхоз на пятом курсе, в пятый раз подряд, мне не слишком — то хотелось. Не манила, не прельщала перспектива в очередной раз отрываться от цивилизации, городской жизни, от налаженного быта. И так далее. Более того, не скрываю, что мысль эта крамольная — «сачкануть», игнорировать всю эту очередную деревенскую идиллию, сидела и во мне довольно сильно. Однако, в самый последний момент, сам не знаю почему, решил я вдруг, все — таки, не нарываться, «не рисковать». И поехал.

А вот некоторое студенты — пятикурсники не поехали. Понадеявшись на авось. «Да что они нам могут сделать — мы же уже почти выпускники!» «Пошумят — пошумят да и отвяжутся! Мало мы что ли ездили до этого! Пора и честь знать!». И так далее.

Эти ребята, кстати, хорошие крепкие студенты, появились в институте не первого сентября, как остальные, а только к первому октября, «выкроив», таким образом, еще целый лишний месяц отдыха.

Первое время казалось, что «рискнувшие» оказались оказались в выигрыше, что все, действительно, вполне благополучно обошлось.

А потом случилась беда!

Оказалось, что в тот злополучный год сорваны были уборочные компании в ряде регионов СССР и пришла с самого верху, из Москвы, жесткая директива ЦК КПСС — разобраться на местах и образцово — показательно покарать, наказать тех, кто не поехал…

И пошла писать губерния!

В самых лучших традициях советской безрассудной компанейщины, всех кто, по тем или иным причинам не выезжал в тот год в колхоз, начали доставать, экстренно «выдергивая» с занятий в деканат, заставляя писать объяснительные.

Но и это оказалось только началом! Карательный маховик, поначалу вращавшийся не слишком ходко, с каждым днем и с каждым оборотом, раскручивался все сильнее и сильнее.

Что же в итоге поставили в вину «штрафникам»?

Месячный прогул и срыв Продовольственной программы.

Месячное отсутствие студента на рабочем месте — прогул — это было более чем серьезно!

Второе. Срыв так называемой «Продовольственной программы».

Как уже писалось выше, по всей стране с 1975 года резко ухудшилось продовольственное снабжение. Из магазинов исчезли или почти исчезли мясо, колбасы, рыба, ряд других продуктов.

Как корова языком…

Раздосадованные, раздраженные люди занимали очереди в магазины с утра, стояли в них помногу часов… А чтобы не окончательно не запутаться, не потеряться — кто, где стоял, или же — не стоял, начали писать на ладонях (шариковыми ручками) номера.

В отдельных случаях — заводились особые «списочные» тетради, появились «старшие по очереди», образовались из ниоткуда спекулянты — перекупщики мест «очередников» и так далее.

Это не могло не тревожить руководство страны. И не побудить его к резким ответным действиям. Вот откуда, думаю, на самом деле росли ноги всем этим «жестокостям».

В общем, попали некоторые мои однокурсники из огня да в самое полымя!

Вскоре состоялись заседания парткома и ректората, принявшие решение об отчислении всех студентов — «нарушителей трудовой дисциплины».

«Легче» всего досталось отчисленным из института студенткам — они смогли быстро восстановиться. Уже на следующий год. А вот ребятам пришлось худо. Некоторые из них, не служившие ранее, были тут же призваны в армию.

За три недели пропущенных колхозных работ — два года армии! На самом деле угодившие под горячую руку студенты в итоге потеряли даже не два, а целых три года. Потому, что они ушли с пятого курса, а восстановились через два года только на зимний семестр 4 курса!