Предистория

«Не трогайте их, они такие же как и вы, только переодетые».

Мефистофель – чертям, собиравшимися побить ангелов.

ТАК ЧТО ЖЕ ЭТО МЫ ЗА ЛЮДИ ТАКИЕ?!

ЖИТЕЙСКИЕ ИСТОРИИ В СТРАНАХ И ЛИЦАХ

«А то и скажут, что ничего ему так в жизни и не удалось, даже помереть достойно».

Рылеев. На эшафоте.

 

Вместо предисловия

Ты поднялся повинуясь импульсу некому, движению души в то время еще достаточно наивной, поэтому для тебя же и опасной, вскочил с места не в поле чистом – на виду, онемевших и дар речи потерявших от святотатства такого. Упомним, что находился ты, как и по всей жизни своей последующей далеко не в рядах первых, скорее предпоследних самых – так оттого и эффект оказался нешуточным когда разом смолкло все. В зале громадной с люстрами, знаменами, пионерами, а главное, людьми в погонах – сутьюи гордостью эпохи целой, взорами устремившимися изумленными на осмелившегося всего – то навсего, вы будете смеятся долго и заливисто недоверчиво даже, задницу оторвать во время то лицемерноподлое – когда все прикипели словно.

Спустя годы долгие в стране чужинской подвиг сей личностнобессмертный был повторен тобою. Когда вокруг в воодушевлении и порыве едином вскочили скорее чем встали все как всегда до единого последнего – ты в стул свой все вдавливался, и те кто рядом, они не поняли и подумали что случилось нечто и руки протянули приподнять пытаясь, чтобы затем отшатнуться словно от зачумленого или прокаженого.

В порыве способны мы на многое, не счесть сколько расскаиваться затем придется, но жопой ни с места – о! тут усилие нешуточное прилагается, ты взоры на себе ловишь недоуменные на которые отвечаешь взглядом в себя ушедшим да еще пальцами до боли в кресло вцепившимися.

Не для того подвиги свершались в течении жизни всей заблудшей и долгой такой же, дабы чирикать далее как жил – пустопорожне. Не для того блуждал в потемках полувековых дабы завидев вконец света проблеск умолкнуть постыднопокорно. Марево. Ближе к рассвету оно обволакивает тебя неким облаком таинственным когда явь смешивается с происходящим и ты не можешь разобрать что правдою, а что ложью будет в жизни твоей уже навсегда прошедшей. События, которые никак и образом никоим места не имевшие, силой воображения облекают форму столь реальную, что видения эти не оставляют ни тени сомнения вих подлинной истиности. Проснувшись, ты долго еще вглядываешься в утреннюю мглу понять пытаясь как могло произойти такое, зачем, вместо той залитой светом солнечным дороги широкой, которой виделась жизнь когда ты был молод и полон сил, оказался в лесу сумеречном из которого, обдираясь да в кровь оцарапываясь до сих пор выбраться не в состоянии.

Ты брел, спотыкаясь, влекомый толпой бессловесной, морем людским безбрежным в потоках бескрайних месива человеческого стараясь забиться в середину, гущу самую, где полегче да потеплее будет. Взор твой, под ноги вечно глядящий, не доставал края и было не увидать конвоиров, пастырей да поводырей, держащих в страхе и повиновении как и знать за каким поворотом твой шаг оборвется. А когда ты прозрел и конец увидел близкий такой же никчемный как жизнь прожитая, то страх поселился в душе твоей, что не успеть добраться до тех, кто с краю самого на стороне противной – до конвоиров которые пастыри и поводыри. И ты, прикинув да сосчитав то немногое в тебе оставшееся, решишься на рывок последний. Пальцы твои, словно щупальца стальные, в последнем прыжке смертном сомкнутся на шее дряблой, кадык хруснет словно тыква перезрелая от толчка малейшего и ты свалишься вместе с палачем своим и мучителем оба кровью залитые в приют последний свой, туда, где вам место заслуженое самое – преисподнюю, которой окажется ближайшая канава придорожная.

 

1

. «Так что же ты хочешь? Если все дело в нас самих»

Из застольных бесед с Александром Морасановым.

Светит солнце, да не греет. Спасает хитер – мощный нагреватель, к сигарообразному телу которого, излучающему спасительный жар этажом ниже, словно мухи на мед время от времени скатываются кубарем по деревянной времянке рабы капитала начала третьего тысячелетия, одежинами да повадками чем – то отдаленно напоминающие наполеоново воинство времен победоносно – триумфиального шествия последнего от города Москвы до городу Парижу, или (дурные примеры заразительны), наступивших на те же исторические грабли их восточных соседей полтора столетия спустя. Не удосужились господа хорошие удостоить своему вниманию высочайшему хотя бы какой строечке российскоговорящей захудалой, гляди от такого фактика пустячного, мелочи пузатой, изменилась бы, да не раз – цивилизация мировая, ход – подумать боязно, истории изменился. Да отчего же российской, изумится читатель просвещенный, коли компания американская да в самой Столице Мира, да народ собраный на живую нитку всё больше по английски с причудами да по испански, да по тибетски, да по наречиям африканским каких только нет. Да оттого поясняю в раз который, что работают, вкалывают, рогом упираются, блякают да курвакают все отчего – то по российски да по – польски впридачу, со всеми печальными, а зачастую убийственными отсюда вытекающими последствиями для всякого покусившегося на нас очередного людоеда исторического, не считая приверженцев глупостей там разных вроде свобод демократических, ценностей общемировых, да прав человеческих.

Если тебе в жизни этой кой-чего и обломилось, не радуйся уж так особо, хотя со стороны другой ежели что не так – не убиваться же… Знойная женщина, мечта поэта… Работа под носом у хитера, мечта работяги… Того требует технологический процесс. А то може кто ненароком подумает легкомысленно про заботу о людях. Стройку краем глаза в жизни видели? Вокруг голые перекрытия да ветер знай себе свищет. Посреди зимы особенно. Выдувая тепло последнее которого априори нет. А посему перед заливкой бетона по периметру этажом ниже натягивается пластик, туда же подтягивается тяжелая артиллерия в виде хитеров, сопла которых будут изрыгать пламя поддерживая определенную температуру до тех пор, пока цементная жижа не превратится в бетон – не в труху как в Ташкенте или Спитаке. Затем, никак не раньше, труд тяжелый, очень, а зачастую и каторжный превращается для везунчиков судьбы оказавшихся в нужное время в нужном месте в кущи райские. Снята меховая куртка, сброшен свитер. Расстегнут ворот, закатаны рукава. Осталось прокантоваться какой – час, ты уже там, в мечтах лучезарных в будущем светлом, таким же прекрасным как и безоблачном словно сборная 1972 за минуту до победы, виктории, триумфа очередного, но шайба у Фила Эспозито и… Призывный клич «Игооорь!» пробуждает меня от грез несбыточно лучезарных спуская на землю грешную самым что ни на есть варварским и бесчеловечным образом. Кто был всем тот враз стал никем. В мгновенье ока. Застегивается ворот. Расскатываются рукава. Одевается свитер. Напяливается куртка. Я и Джонни. Если не Я, то кто же?!

А деревья растут странно как то, снизу вверх, нет чтобы наоборот, как на рашен спикен стройке – корневищем доверху. Деревья растут неправильно. А вот разбросаные деревяные громилы брусы заваленые кирпичами улеглись очень даже правильно. И никак было иначе, чтобы ему, кирпичуге здоровенному – не путать со стандартным обмылком именуемым ошибочно кирпичем – свалиться не на начальствующую балду высоколобую – на палец мой, да самым углом что ни на есть острым, кантом, да прицельно так, что не увернуться как и не припрыгнуть даже ибо пребываешь в состоянии заклинено – полускособочено – согбенном в три погибели, только вскрикнешь да блякнешь дежурно какой уж раз за день. Затем, груженый скарбом строительным, потарабанишь напару с уроженцем Ямайки знойной Джонни, закутаному в одеяния разношерстные словно немец в окопах Сталинграда эти бревна злощасные вкруговую, погрузишь на кран, кран себе знай уедет, а ты уберешь за краном всё что и как полагается, а полагается много чего и тяжело, закроешь браму, будешь тащить волоком – по другому никак, здоровенные ригели ограждения на полутора ногах, злой, холодный, голодный, усталый, с пульсирующей болью, когда на втором этаже появится бородатая физия Отца Родного да ка-ак заорет привычно: « Бля-ааа!!! Давай бегом едрена корень, чего вы там еле шевелитесь…».

Светило, восходящее со стороны Бруклинского моста, как назло, словно застыло над горизонтом, с превеликим трудом пробиваясь сквозь тяжелые утренние серые облака, вызывая такую же серую, утреннюю безнадегу. Все же было бы хоть чуточку теплее… Восьмой час, десятый этаж, холод собачий, дубак, колотун, зусман… Несколько десятков подневольного голошатного люду на любой тебе смак и колер, расу да народность, веросповедание и религию, копошится подгоняемый утренним ледяным бризом помноженым на промозглую сырость да мороз. Укладывается, довязывается арматура, из железных козлов сооружается некое сооружение – помост для труб, сквозь которые поднятая чудовищным давлением цементная жижа зальет N квадратных фитов поверхности одного из этажей SHERATONA, растущего словно гриб в нижней части Манхэттена. «Подальше от начальства – поближе к хитеру» – скакнуло моментально в промерзлую несмотря на утро раннее голову, оказавшуюся по недосмотру да легкомыслию в опасной близости от Руководства. «Ага!», возликовало Руководство всевидящее, всеслышащее как и всезнающее осипшим прокуреным голосищем. «А чем ты у нас тута занимаешся?!» – «Так, ничем как всегда… делать тебе как погляжу нечего… давай собери…» – далее следует размашистый, великодушный жест во все четыре стороны света. Собрать, согласно очередному творческому замыслу нашего доморощеного строительного гения дежурной жертве капитала в целом и рецессии в частности, предстояло кристаллы соли, щедро разбросаных промеж арматурных прутьев на поверхности, тут я повторюсь, где – то в N квадратных фитов. « Соль?» – обреченно переспросила озябшая конфигурация. «Соль!» – жизнеутверждающе ответствовала морозостойкая бородатая физия. «Руками?» – еще раз безнадежно переспрашивает выявленый и обезвреженый враг народа. «А то чем же!» – подтверждает Председатель революционного трибунала подписывая дежурный расстрельний список. «Только нацисты могли додуматься до такого…». « Нацисты, говоришь…». А ведь мы в неплохих, приятельских, можно даже сказать дружеских отношениях…

Заткнули мною дырку в артиллерийском полку, кто помнит, ораву офицерья, люду лишнего, враз ставшего никому не потребному, бесквартирного, выводимого из Группы, надо было где – то пристроить. Этот гад ползучий, фашист и реваншист Коль предлагал «Суетливому уроженцу Ставрополья, бесмыссленно дергающему рычаги локомотива…», давай мол так и так, майн либер фройнд Миша, как любит говорить старый добрый русский пословиц: «Спешить – людей насмешить», Группу будем выводить не спеша, с толком, с расстановкой, по мере готовности, с ключами от квартир, семьи, детишки опять же малые, ну не в чистое же поле – My lieberGot! Мой дом родной в течении года – топчан в смотровой помещения «приспособленного… – так писали проверяющие в своих никому не потребных и никем не читаемых отчетах … для нужд медицинского пункта». Что напротив «нужд» наших доблестных партполитработников. В чейных хоромах приспособленых в первую очередь (это не трожь, святое!) висела радуя глаз разного рода наглядная агитация, наглядно убеждая меня, барана безмозглого, в преимуществах продавленого топчана перед особняком с палисадничком по периметру. Помню, а разве забыть такое?, здоровенный стенд, еще и вращающийся!, с лопастями – страницами такими здоровенными. Напомнить год? Так вот, на одной из них картина, много картин, символизирующих дружбу народов, в данном случае армянского с азербайжанским. Это после Ходжалы и Карабаха то… А на другом – эх, так и не сподобился высказать замполиту хоть что – то, что про него думаю – Чернобыльская в цветах и красках… Это конец, дошло до меня словно озарило, да, да, еще тогда, правда я не знал, не догадывался ни на миг даже, что конец этот будет таким страшным, кровавым и бесконечным – ни одна душа в мире не могла ни знать ни предположить хоть на копейку гнутую нечто подобное, что процесс этот станет перманентно ублюдочным, позорным, тупым, бездарным, разрушительным… – я еще плохо тогда знал нас, славян, себя самого – а когда узнал – то отшатнулся в страхе и омерзении, словно от прокаженого или зачумленого. И то, словно ожог, ощущение ужаса, словно парализовало. На какое – то время. Затем очнулся и принялся действовать. В этом оказалось спасение. Я не ошибся. Прошло без малого два десятилетия, но не изменилось ничего, ничегошеньки в глубинном смысле сознания нашего, стало хуже даже, хотя хуже некуда!, так же как двадцать лет тому куда ни кинь – везде «Вечнозеленая весна в мичуринских садах…», нам и по сей день полощут мозг байками о армяно – азербайжанских дружбах и Чернобыльских АЭС… Ещё более нагло, лицемерно, в открытую, не стыдясь никого и нечего…

Поехал в Турку (названию своему соответствует на все 100) принимать имущество НЗ. Неприкосновенного Запаса. Хранимого на тот случай пожарно крайний, ежели посреди ночи темной покусится на святое лично обо мне заботящийся и пекущийся этот вероломный негодяй Коль. Что и говорить… Знаете, всё пишется спонтанно абсолютно, не знаешь, что придет в голову в следующие пять секунд, но вот, именно сейчас – следующее. Недавно по России прокатилась волна забастовок протеста в связи с новыми пошлинами на иномарки да на запрет правого руля под слоганом: «Защитим отечественного производителя!». За которым давным давно земля просела. Есть филиалы западных концернов собирающих их же иномарки на священной исконно русской земле. Отечественный автопром оказался несостоятельным. Уж как его не кормили, дотировали, вотировали, организовывали, реорганизовывали, лелеяли там, ублажали… Ни в какую. Знай, пибикает себе SOS. Проще закрыть на замок. Слово шталмейстеру похоронной команды Путину Владимиру Владимировичу. «Знаете что, я сам требую от наших перевозчиков, берите наши. Те отвечают: сам бери. Потому, что неконкурентноспособны». Мир праху твоему, некогда одной из лучших в мире авиационной области. А взять армию украинскую?! В которой офицер публично заявить может такое: «Я не буду защищать эту власть!». Которую лучше распустить по добру по здорову. Как автопром, от которого одна боль головная, да убытки. Оставить пару полков потешных как в Конфедерации Швейцарской, или Ватикане. Армию, которой всякий нарваный Григоришин в любой секунд может вырубить рубильник, армию, которой едва хватает на прокорм самое себя да на выплату жалкого офицерского жалованья проще распустить по добру по здорову. Этот нехитрый, есть таки телепатия!, тезис, подтвердило некогда родное Министерство, обнародовав официально заявление, в котором существующий бюджет с солдатской простотой нарекли «Бюджетом проедания», выкакав который в перспективе – причем ближайшей! нам засветит очередной негаразд в виде развала Вооруженных Сил. Тут же, а то забуду, голова стала дырявой словно бюджет годовой, это и спасает, ибо насмотревшись да начитавшись новостей – более напоминающих ковровые бомбометания и остаться при том в своем уме не под силу даже такому мазохисту по жизни как я. Срочно, в порядке пожарном решением Партии и Правительства восстановить передачу «Спокойной ночи малыши» с дедом Панасом, по батюшке я Афанасьевич – сиречь Панасович, для наших доблестных – можно я так? эсбеуновцев. Которых на порог не пущают в какой – то «ГАЗ». Между прочим очень даже вонючий, если верить (а как не верить?!) Гаранту нашему очередному. С мандатом на руках от него же. В поисках оригинала одного документика тинственного, способного свет пролить на обстоятельства пикантно интересные, который пуще зеницы, словно яйцо Кащеево оберегают ставшие насмерть газовцы, чуть не писал – жэковцы, хотя если оно дальше так будет катиться валиком, то не заржавеет и за жэковцами. Так вот, документик энтот охороняется не только от широкого круга общественности – вот оно, торжище открытости влады! – нате, выкусите!, но и, тут и подумать боязно даже – от Гаранта самого очередного.Заместо которого эсбеуновцам продемонстрировали фигуру высшего пилотажа аж из трех пальцев сложеных в замысловатую конфигурации именуемой в простонародии дулей. Да прогнали нахалов непрошеных на снег да мороз. Хорошо что не взашей. Пообещавши напоследок дать по рукам. Кой кому – за что купил за то и продаю – успевши надавать по мордасам.

Уж лет, без малого двадцать, с тех пор прошло. А перед глазами и по сей день гора хлама всяческого просроченого, проржавелого, пришедшего в негодность имущества медицинского запаса неприкосновенного. А что непркосновенного так это так и есть, это правильно будет, если его годами не трогать, не следить, не освежать вовремя – не касаться – так это же очередной 41– ый, людоньки добрые! Ну что мы за люди такие, кто подскажет? Хоть кол на голове теши. Что Севастополь времен графа Толстого, что Цусима Николая Кровавого, что финская с Отечественной Отца Народов, что – не приведи Господи, времен очередного Очильныка, все едино. Затем Чечня, помимо массы других кровавых заварух, и солдаты финской армии, той самой, проигравшей с соотношением на круг (правды мы так и не узнаем) 1 до 10, учились на примере своего великого и могучего соседа как не надо воевать… интересно, если бы чью – то англо или немецкоговорящую голову покрытую золоченым шитьем с высокой кокардой осенила гениальная полководческая мысля прокладывать поля минные телами солдатскими – вот что бы с ним было, а? На каком коне, на фоне арки какой триумфиальной и в иконостасе – злате – одеянии каком увековечили память его потомки благодарные? Назвать цифру преданых смертной казни американскими союзниками за войну всю? До недавнего времени я даже помнил фамилию несчастного, славянскую кстати, хотя это и не говорит ни о чем. 1 (один). Один единственный солдат многомиллионной армии союзников за всю войну с формулировкой «За дезертирство». Не считая пол сотни беспощадно вздернутых за изнасилования и прочие преступления против мирного населения. Сталины вкупе с бериями и жуковыми поставили к стенке порядка 150 – 170 (ста пятидесяти – семидесяти) тысяч (тысяч) своих соотечественников. Солдат, офицеров, генералов. Более 15 – 17 дивизий полнокровных. В Пантеон всех до единого, да не ногами – головой!

Британец Крис Беллам. Книга АПОФЕОЗ ВОЙНЫ СОВЕТСКАЯ РОССИЯ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ «Те, кто попали в плен к немцам, ставали оруэловскими нелицами. В 1945 году десятки тысяч военопленных, выживших в нацистских лагерях были расстреляны или отправлены в лагеря ГУЛАГА… Маршал Жуков – настоящее чудовище, как и большинство русских военачальников – предлагал расстреливать еще и семьи попавших в плен чтобы укрепить стойкость солдат, но даже Москва сочла это чрезмерным».

Выводы и предложения: «Суд военного трибунала в мирное и расстрел без суда и следствия в военное время». Дата. Должность. Подпись. Всё как полагается.

Так и написал. Дело было, напоминаю, в Турке. На все сто соответствующей названию своему. Я еще дивился, помню. Как там люди живут? Чем? В Турке той богом забытой?

После эскапад таких злокозненных мне год подъемные не выплачивали. С мотивировочкой иезуитской: «… такой – то и такой – то имярек в должности находился временно». В течении года, и всё временно, когда по закону после трех дней уже постоянно – это счастье просто историческое, что этим дуболомам не дали захапать бомбу атомную, они б ее живо торганули, словно тушенку, или как белье исподнее… вон, аккумуляторы дохлые на боевых машинах, а всё хер по деревне, ну что за народ такой, уму непостижимо… И пришлось, уже после увольнения, по примеру казаков запорожских, шкрябать челобитные грамотеям в бараньих папахах с целыми экскурсами посвященными науке летоисчислению с подробным объяснением да описанием разницы между тремя днями и годом целым. Пока не написал министру лично, тогдашнему генералу авиационному Морозову, как впоследствии оказалось, чуть ли не единственно порядочному среди череды его сменщиков, никто так и не почесался. Затем командир лично привез конверт за 200 км. Мы еще в кабаке бухнули по старинке. Спасибо Василий, ты всегда был настоящим командиром и товарищем.

«Мы помним болото перед деревней Гайтолово, забитое мертвыми телами. По ним, как по гати, бежали атакующие… Каждое утро солдати шли на штурм позиций немцев вдоль железнодорожной линии и падали, сраженые пулеметными очередями. Вечером подходило пополнене. Так продолжалось день за днем. Сильные снегопады завалили поля сражения. Когда весною снег стаял, обнажились штабеля убитых. У самой земли лежали солдаты в летнем обмундировании, в гимнастерках, ботинках и брюках – жертвы боев 1941 – го года. На них громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких брюках клеш. Выше – сибиряки в полушубках и валенках, ходивших в атаку в январе – феврале 1942 – го. Ещё выше – бойцы в ватниках и тряпичных шапках ( их выдавали в блокадном Ленинграде ). На них – тела в маскхалатах с касками на голове и без них». Николай Никулин, научный сотрудник Эрмитажа, профессор, один из чудом уцелевших.

«Приходило пополнение. Молодые такие, красивые ребята. И через день – другой гибнут все, никого нет. Я уже начала дичиться новых людей. Боялась запомнить их, их лица, разговоры. Потому вот как они только приехали, и вот их уже нет. Два – три дня… был случай, когда из трехсот человек нас осталось к концу дня десять. И когда нас столько осталось, мы стали целоваться, плакать, что мы случайно живы. Родные все друг другу. Породнились». Тамара Степановна Умсягина, гвардии младший сержант, санинструктор.

«Эмис христианос, филос…». Мы сидим на увитой плющом веранде, на песке подле виноградной лозы, под тенью дерева оливкового, на берегу моря и высоко в горах, в клубе шахматном или скажем в участке полицейском, таверне, где еще… Что я грекам? Кто я им? А за без малого, почитай, два года, ни одного слова дурного. «Мы же христиане, дружище…». Христиане… Бля..! Несется с утра пораньше в столице мира. Тут же вспоминаешь Аль Капоне с его: «Доброе слово с пистолетом доходит гораздо быстрее чем просто доброе слово». Без этого аж никак. На ровном месте. Рабочий день едва начался, а наматюкано на неделю вперед. Работяги помалкивают. Вякнешь – вылетишь сей же секунд. Третье тысячелетие «…лидерская роль Америки, всеобщий мир, благополучие, укрепление власти закона, избавление от нищеты, невежества, болезней…». Пока укрепится власть закона – будешь, голубь сизокрылый мести шароварами долго и так же нудно местный бодворк в поисках хоть какого пропитания. «Захочет – заплатит, а не захочет – не заплатит». Это мне по поводу ноги. Травмируешся на производстве потому как бардак типично рассейский, черт ногу сломит, всё накидано, навалено, разбросано… потому как лозунг – клич с утра и до вечера самого у нас один будет и называется он: «Давай! Давай!». Где я? В тьму – таракани какой? Первобытно – общинный строй? Феодализм? Или капитализм во всех своих ежедневных цветах и красках. Между прочим я в профсоюзе состою. Взносы с меня ежемесячно снимают автоматом. Хотя в глаза никого не видел, не слышал, и как все остальные понятия не имею что это такое будет, для кого, чего… Пошла неделя третья. Палец до сих пор немой, цветом да конфигурацией напоминающий нос синяка, шкандыбаю себе потихоньку, тут здоровые никому не нужны, будешь жилы из себя тянуть до последнего, а в пять вскочишь безо всякого будильника словно ошпареный. Без работы тебе отсчитаны недели считаные, хорошо если месяцы. Живо окажешся в ночлежке или на бодворке. Так, что заткнись дорогой, или как советовала за бесплатно одна подруга (бывшая), перешедшая в разряд знакомых – засунь себе язык в место одно. Поглубже желательно.

Во время последнее, и не скажешь что от нечего делать, в голове подсчеты одни. Превратился в ходячий калькулятор, микропрцессор, чип, ЭВМ поколения последнего со счетными и прочими способностями не снившимися самому Гейтсу. Часы переводятся не в дни – года сразу, песо в риалы, злотые в рубли, динары в доллары… только за первые годы жития сменено два десятка мест что работы, что жительства, а намотана почитай двадцатка, лет имеется в виду, скитаний да странствий по странам и континентам, а всё помню, не забыл ничего, ни одного слова дурного… ни от немца, грека там, турка, араба, аргентинца – бразильянца… белого, черного, желтого, косоглазого… а все потому, что не было, с утра спозаранку, среди дня белого или ночи глупой, за годы долгие проведеные на дне человеческом за исключением русско (украино, грузино, армяно, молдавано, еврейско…) кричащей словно заклинание, молитву, это тошнотворне Бля-аа! – братии.

Дзень добрый пан Игорек! Как вам не тяжко, може зробите…

Да не, нам совсем не тяжко, з задоволенням…

Поляки. Казалось кому как не им, ненавидеть всеми фибрами нас, украинцев, тем более западных, вся совместная история которых рознь сплошная да резня, а «Дзень добрый, як вам не тяжко…». Редкий рашен спикен формен удостоит тебя хотя бы головы кивка… Да-а… Есть в людях простых, безо академиев да консерваториев всяких шляхетность некая врожденная, чего про нас аж никак не скажешь, даже «Курва» их безобидная, что ли, безо злобы, стервозности, унижения людского…

1989 год. Германия. Ошац. Флюг плац. «Да что же это мы за люди такие?!» – форменая фуражка полковника Чернявского Анатолия Ивановича со всего размаха шлепается о стертую легионами солдатских подошв поверхность плаца на глазах до всего привычного личного состава.

2009 год. Соединенные Штаты Америки. Нью Йорк. Манхэттен. «Да что же это мы за люди такие?!» – форменная каска рабочего Угляр Игоря Афанасьевича со всего размаха шлепается о грязную смесь бетона с снеговой жижей на глазах у работяг, непривычных до такого рода обхождения с начальством. А ведь мы с ним в неплохих, приятельских, можно даже сказать, дружеских отношениях…

«Ты уж того…», слегка приобнимаю Стаса за плечи… « Психанул понимаешь…».

«Да чего уж там, сам такой…».

«Да что же это мы за люди такие?!».

P.S. Пол царства за коня! За один только вид, медленно, на глазах твоих, словно солнце утреннее со стороны моста Бруклинского подымающегося, с нуля, здоровенного, в упаковке фабричной красавца пылесоса в натруженых руках доблесных сынов Черного континента. Не царское дело это – голыми руками, щедро промеж прутов арматурных соль рассыпануюна ветре с морозом вкупе с влажностью, на поверхности – тут я в который уж раз повторюсь – в N квадратных фитов соль обирать в третьем тысячелетии – дело.

Да что же это мы за люди такие?!

 

2

. «Непреодолимое отвращение и сильный внутренний голос»

Не верь глазам своим. Ушам? И ушам. Что я слышу, пан Кучма, хуже чем в 41 – м? Лично для вас, семейства вашего чималого, или для страны и народа, перманентно страдающего от воровства беспробудно наглючего. Десять лет выносившего унижение и надругательство в ее невидано в современном мире позорном хохляцко – кацапско – жидовском исполнении под началом вашим. Результаты деятельности которой – вот они, как на ладони. И не смейте, слышите, не смейте в раз который людям мозги пудрить дежурной отмазкой под лозунгом дня «всемирный кризис». Который лупит прямой наводкой калибром «Берты» почему – то не по Австрии да Японии, или скажем Канаде – это я так, навскидку, по алфавиту, с литерой «К» посредине. А всё больше по странам – рахитам кривоногим, так и не сподобившимся средь мирного неба, в условиях благоприятных сказочно дать себе толк да встать на ноги в течении времени исторически фантасмагорически длиннющего за которое та же Португалия, или те же Сингапур вкупе с Малазией (с Малазией!, читатель, доводилось ли тебе бывать в Малазии? – я тебе поведаю о сказочной Малазии) прошли путь свой достойно в рост полный, да не раком, не задом, ибо те вериги, которыми вы вкупе с гоп – компанией опутали страну будут еще ой как долго терзать ее плоть и душу, не представляя возможности не то, что выпростаться – с колен подняться.

Сыграем в игру детскую угадайку. «Когда я вступил в должность президента, больше всего меня поразило то, что дела действительно были так плохи, как мы и утверждали». Правильно, Джон Кеннеди. Слова его плагиатнул, а чего – дело оно првычно житейское, не судите строго, привнеся свой творческий «доробок» в виде приставки «еще – еще более плохи» более чем через пол столетия нынешний президент. Теперь открываем любую газету времен Великой депрессии и всматриваемся в длиннющие очереди работного люду в поисках не манны небесной – работы, хлеба куска, пристанища, крова над головой. Вглядываемся в протертые залатаные одежины, стоптаную кривобокую обувку, мятые пожмаканые головные уборы, сутулые, словно придавленые печалью и безысходностью фигуры, лица серые, опущеные понуро плечи, глаза – пустые и холодные еще живых внешне но уже погасших и внутри омертвелых людей. Теперь открываем, ну хотя бы AM NEW YORK от 25.2.2009 и сравним. Замыслимся да задумаемся слегка. Почему говорю так, да потому просто, что впечатление создается, причем незыблимо стойкое, что вещи элементарно простецкие, истины житейские, прописные, детскому пониманию доступные будь какому – для многих что штаны пифагоровы с трудом на голову натянутые. Столетиями презренный капитал– монстр этот, пиявка, кровосос и душегуб высасывает силу, кровь, соки жизненные последние… пока эксплуатация, несправедливость, собственность частная вкупе со стоимостью прибавочной, пока семеро с сошкой против одного с ложкой всё больших, просто гигантских размеров – до тех пор не водица – кровь человеческая проистекать непрерывно обречена в потоках всё более полноводных…

Живем в темноте, так хоть умрем при свете. «Дежурный исторический тупик, это мы уже проходили…», доносится по одноязычно русскоговорящему ящику дежурный плач Ярославы из фиминой комнаты. Мой ящик английский одноязычно, отношусь к нему как к погоде, злу неизбежному, напасти, от которой не откарасткаться ни за какие деньги. Новости на обоих языках не потянуть никак. Обречен как на каждой войне на два фронта. Ресурсов не хватит. Поэтому хитрю, изворачиваюсь, лавирую промеж огнем да полымям. В одно ухо влетает Гринспен, бывший глава Федерального резерва США (довелось как – то побывать в гостях на десятом этаже под землей), в другое Чубайс, бывший и нонешний глава многих глав. Так вот, первый, несмотря на умственность всю свою да образованность покаялся недавно публичнопривселюдно да признался в непонимании причин – следствий деяний, приведших к сегодняшнему печальному положению дел. Другой же, несмотря на всю свою хитромудрость да прохиндейство подтвердил игриво, это он умеет, аксиому всезнайства своего: «Ну вымрет там несколько десятков миллионов, так новых понарожают. Чего вы так разволновались…». Да мы и не волнуемся особо, Толя. Твой черед, вот ты и волнуйся…

OceanParkway 2805-09. Не дом – куколка. Лично приложился. Не в одиночку, само собой, самотужки такое не вымахать, но, доложу я вам, приятно проходя мимо видеть частицу своего труда в этом взметнувшемся к небесам красавце. Время быстротечно. С тех пор, когда посреди знойного душного августа я приступил к работе в семь – в начале восьмого с кончика носа уже начало капать, закончил в шесть, где – то с четырех уже не я волочил хробар (лом) – скорее наоборот. Отбрасываем пол часа на ланч и имеем десять с половиной чистых как лед часов пахоты. До океана два квартала ходу. Падаю ниц на еще теплый песок не чувствуя ни рук, ни ног, ни прочих членов. Постепенно вода да наступившая вечерняя прохлада приводят в чувство потерявшего рабочую форму работягу. Не только балерун или артист цирковой теряет форму. Восстановить ее в любом случае ой как нелегко, а что касается функций тонких да тончайших так это будет труд просто каторжный. Говорил же Нуриев продюсеру – заплатишь любые деньги которые назову. Вместе со мной того самого дня то ли на трудовую вахту, то ли на экскурсию заступил некий добрый молодец – де ж мы, шо ж мы – через три дня как ветром сдуло. Сколько их таких промелькнуло перед глазами. Молодые, здоровые, крепкие (с виду), а внутри слабые, немощные, ни силы тебе, ни воли, ни гордыни, ни злости… Проспал, забыл, устал, тяжко, спина… шась, и исчезает в далеке туманном дежурный шукач доллара легкого, а его нету в природе, того, что полегче. Тебя везде выжмакают по полной. И хорошо если заплатят не обманувши, рассчитаются вовремя. Если не одно, то другое. Недаром говорят – так как в Америке нигде не вкалывают. Свидетельствую, иби есть с чем сравнивать.

Вечер. Выходной. С трудностями, а где и когда оно было без трудностей?, добираюсь до НАЦИОНАЛЯ. К которому уже через несколько минут завывая подруливают 3 (три) полицейских авто. В глазах может двоится, это правда, но чтоб троилось? С тех пор, мало того, что пожизненно стал персона нон грата в заведении можно сказать первейшем на орденоносном Брайтоне, так еще и имел по жизни при обстотельствах, скажем так аккуратно аналогичных, раз этак 5 (пять) счастье общаться с представителями (представительницами) NCPD. NewYorkCityPoliceDepartment. Прошу любить и жаловать. Преклоняю свою рано забубневшую голову перед леди и джентельменами в униформе нью йоркской полиции. Поверить в такое, особенно если в анамнезе есть опыт общения с отечественной мусарней, невозможно аж никак, это видится, сном, маревом, дивом, сказкой… А может всё от того, что у них там эментарно нет вытрезвителей? Да что же они за люди такие?!

Признаю, некоторые подробности моего пресечения с людьми из NCPD намного интереснее и, что более важно, много поучительнее нелепых попыток да надежд тщетных повернуть ход истории вспять, в раз который перевести часовую стрелку в многажды охаяное, осмеяное и обрыдлое социалистическое вчера, да видно ничего со мной, социалистом – марксистом неисправимым, как с тем горбатым, не поделаешь.

«Дабы достичь истины в каждом предмете мы всегда должны быть готовы поверить в то, что нами воспринимается как белое – на самом деле черное, если так решит церковная власть». Столетиями инквизиция коррегировала зрение паствы отправляя на аутодафе каждого неспособного различить цвета радуги в соответствии с канонами святой церкви. Уж на что свирепствовали изводя ведьм, генофонд до сих пор не может опомниться, красивую женщину со свечой не найти, да так и до конца не перемалевали белое в черное. То, на чем главный инквизитор Лойола обломал себе зубы, легонько, тихой сапой достигли люди набожные, тихие, законопослушные, в пейсиках, штрипсиках, сюртучках, достигли не огнем и не мечем даже, отнюдь – пером, чернилом и чистым бумаги листом, да ума игрой дьяволькой, вот как!, накося – выкуси, выказав миру всему превосходство ума еврейского основавши религию всеохватную силы превышающую божественную под знамена которой скатились радо скопом что христиане что мусульмане, что верующие что безбожники, анархисты, монархисты, коммунисты, фашисты, пацифисты, адвентисты, педерасты… словно метла гигантская подмела до кучи голодранцев и аристократов, шулеров картежных и офицеров отставных, староверов и гонителей их, проходимцев и служащих государевых, неучей и лауреатов… белых, черных, желтых, карых… с одним и на всех божеством. Ради которого убивали, грабили, бедствовали, голодали, замерзали, сходили с ума с горя и радости всё одного ради – чтобы кровь, пот, слезы ихние переплавились в брусок цвета солнечных зайчиков или бумажку разноцветную, божок в его денежном, золотом, брильянтовом, затем (дьявольская игра ума воистину безгранична), векселях, чеках, акциях, залогах, ваучерах, кредитах, опциях, банках, биржах, фондах и тому без конца и края подобное, которые породили целые генерации проходимцев, жуликов, ловкачей, аферистов, паразитов, бездельников, живоглотов – спекулирующих и жируюших с того навара, что капает пожизненно непрестанно со всех этих акциях, чеках, ваучерах, банков, бирж, и тому подобное… Goldisirresistible! Золото неотразимо. Злато! Которое о по день сегодняшний правит миром. Наряду с голодом и сексом. Вот оно пред очами моими, глубоко под землей словно яйцо Кащеево, миллиардами неисчислимыми в камерах словно мед в сотах по периметру. Провожу рукой по шершавой поверхности бруска металла цвета солнечных зайчиков. Ничто не шевелится в душе моей.

«Когда мы победим в мировом масштабе, то построим в общественных туалетах отхожие места из золота на улицах нескольких самых больших городов…». Архиправильно, дорогой вождь, друг, товарищ, учитель и наставник! Ты шел верной дорогой к Храму с туалетами из чистого, 99 – ой пробы золота, в отличии от нынешних моих соотечественников засранцев, безнадежно застрявших в зловонной клоаке на исторической обочине развития человечества. Вольтер учил. «Чем сильнее просвещены люди – тем они свободнее». Недоумки переиначили. «Чем ты свободнее – тем просвещеннее». В том таилась погибель. На нашу голову с вами. «Крещатик?». «А что оно такое будет, Крещатик этот самый?». Межде прочим ровесник мой, техникум за плечами.

Раздумья у парадного подъезда. Жилища, которое в издевку, не наче, нарекли словом самым что ни на есть поганым. Элитным. В очередной раз, кОзлы, з – за кордону свиснули, потому как без ума своего совсем. Мэр, спикер, рейтинг, пиар, мэссидж, мэдиа, ток и просто шоу, элита – туды ее в качель, сразу отхаркнуть тянет. Выматюкаться словами последними как на рашен спикен стройке. Кровь голубая. Вы б в жизни до такого не додумались. Понацеплять первые попавшие под руку снимки и выдать за жертвы голодомора. Нансена вспомнили. Хорошо, что не Крузенштерна. Да и то потому только, что понятия не имеют кто такой будет. Как не вспомнить Тата ридного с его эпохальной УКРАИНА НЕ РОССИЯ да маршалом Тимошенко, лысого как бубен по жизни с роскошной шевелюрой по книженции воровато чужими руками нашкрябаными. Похожего на самого себя словно английская королева Виктория на седоусого генерала при шпорах и сабле, что на пьедестале в городе Будапеште восседает. Как не вспомнить предтеча ихних замполитов приспособленцев колеблющихся в такт с очередной линией. В раз который предупреждаю вас Кучма, не смейте в дежурный раз вороватость вашу на погоду спихивать. Это ваше семя лобурей малограмотных, неуков да плагиаторов невежественно бессовестных, ни на что путное не пригодных, ни за что не отвечающих, да никому не подотчетных. Кощунство да цинизм пробы наивысшей. За такое погоны рвать да взашей. Прилюдно. А не медок кулуарно лить лучшим представителям дивного вида крови. При Сталине над каждым словом, буковкой дрожали, и правильно, что дрожали, было перед кем.

Действительно, в Америке, в такие курятники, пусть скромнее разрисованые, тут я согласен, пакуют, ни дня не проработавших за жизнь, задарма считай, отбросы человеческие всяческие по из пальца высосаным программам надуманым защиты малоимущих, а у нас – ты ж посмотри опять, едри вашу – элита! Сколько ее, той элиты? Что ж выходит? Кто все остальные тогда есть? Я кто такой буду? Какими словами (мещане, простолюдины, трудрезерв, рабмасса, и даже – а почему и нет? – биомасса!) назвать десятки миллионов жителей страны Украина – тех кто прядет, сеет, возит, косит, строит, лечит, кормит ораву вседлавших его мироедов – вчерашних ихних же однокласников, соседей, сослуживцев, друзей, товарищей, родичей даже, Каинами враз обернувшимися. Опору, мощь, силу, к которой словно пиявка гигантская кровососущая присосалась намертво «элита» самонареченая, цена которой в день базарный гроша ломаного не стоит. Элита это ум, интеллект, чесноты многочисленные, душа широкая, сердце открытое, совесть людская – не кошель воровством набитый туго по офшорам какие только есть припрятаный. Элита! В Москве высчитали. Рядовому, неэлитному, извините на слове бранном, гражданину для приобретения по рыночной (рыночной – слово то ненависное какое!) стоимости, на то время лихое 5500 долларов (почему в Раше – долларов?!) за метр – не путать с гектаром – квадратный обычной, неэлитной конуры понадобится 17 лет. Ни пить, ни есть, ни дышать, ни жить. Откладывать. Кланяясь при этом в пояс самый элите этой засраной. Место которой за создание подобного кафкианства за решеткой да на виселице. Последний тезис подчеркнем особо. И перенесемся во время будь какое – эпоху, формацию, царство, государство, деспотию, тиранию, религию – да хоть куда!, и приведем человеконенавистническую цифирь эту, семнадцать лет из жизни вычеркнутых за то, без чего существо человеческое обойтись не в состоянии – крыши над головой. Рядом с доходами «элиты» задрипаной размерами в бюджеты городские. От что бы сказал глядючи на устройство такое государственное свинское, строй социальный античеловеческий первый под руку попавший правитель? Нерон или Наполеон? Королева Виктория, которую один из Гарантов наших путал с генералом седоусым с саблей да при шпорах, что на постаменте в центре самом города славного Будапешта? Кайзер Вильгельм? Франц Йосиф? Гитлер со Сталиным?! Каким манером, образом каким сжили бы со свету, простите в раз который за слово матерное, «элиту» эту самую позорную?

Ну и как оно выходит так, в раз который вопрошаю смиренно? Как оно может быть так, что в Америке, что в Украине, что будь где тучи люду лишнего, никому не нужного, неприкаяного, голодного, холодного, бездомного, обреченного на нищенское прозябание бродят стадами мильенными не в состоянии постоять за себя. Быть безработным. Как это? Всё равно что безруким. Жить для чего тогда, кто скажет, ответит кто? Куда окрест не кинь оком столько всего убогого, недоделаного, недостоеного, замусореного, заплеваного, поломаного, уродливого… Теряюсь в догадках. Возьмем Нью йорк. Частицу его крохотную. Брайтон. Русскоязычный Брайтон. «ПРИВОЗ». Гетто. Когда спрашивают, живешь мол где, ответствую бодро, в гетто, обосновался, на большее средствов нету, едва на гетто хватает. Специфическое, с удобствами, обжорками, услугами на каждом углу, но как по мне – гетто.

Сейчас в моде опросы всяческие социологические. Какая – то краля тычет микрофон чуть ли не в ряху мою недовольную: «А что ви себе такое думаете…?» – «А то и думаю – смотри, говорю…», а сам пальцем тычу в дежурную кучу мусора смердючую, на улице жара летняя, «…вечером здесь будут ганять наперегонки крысы размером в кота упитаного, а возле той телефонной будки справлять нужду малую (большую поодаль чуть, за углом на стройке), вон тот мекс вонючий, америкос в ноль спитой, или наш бомжара потомственный, а чего стесняться спрашивается, свои люди, прижились. Ваш (так и глаголю – ваш) хваленый мэр Блумберг на памяти моей, а пошел уж год какой, носа своего не показывал в палестинах этих, а ты погляди – на третий срок себя выдвигает. Оно незаконно, ибо положено два, да с такими капиталами плевать хотели, может оттого, что родом с Белорусии незалежной, есть с кого пример брать. Это гетто, дорогуша, в котором человек нормальный белый жить не должен, а если его устраивают матюки, пьянь подзаборная, грязь, помои, попрошайки все двадцать четыре часа, семь дней, то сие одно означает. Что в душе его, сознании, памяти, мышлении присутствует какой – то капитальный дефект. Через пару минут мобильник мой дзинь! « Это ты?». «Да я…» ответствую «…кто ж еще…».

Прошла неделя. Картина. Это видеть надобно глазами собственными. Сразу Пекуся вспомнил, тот тоже в случаях подобных за воздух держался. И что интересное – находил в нём, уподобаясь самому Архимеду, опору. Так вот, дежурный соотечественник, он же братан так же комически размахивая руками хватаясь за несуществующие фонари подрулил к уличному, последний имел неосторожность секундно отвлечься на стройные (на Брайтоне встречаются и такие!) ножки, торговца крамом и стырил – вы не поверите, здоровенную подушку, которую живо запихал под свою топорщую рвань. Ещё через пару – тройку дней. Такой с виду благообразный дедок при сивой аккуратной бородке, справным рюкзачком за плечами, и кто б подумать только мог, а хвать Sardines in tomato sause в 190 грамм аж в 1 доллар, да так виртуозно, что узри такое дарование артист оригинального жанра Акопян от зависти перевернулся бы в гробу. Заглянуть бы в рюкзачок тот, еще завистлтво подумал я. Почти в каждом рашен спикен бизнесе висят на стенах фотогалереи целые. Соотечественников и соотечественниц. Воришек и воровок. С лицами про которые сказать смело можно. Написать тоже. Хоть бери и пацюков бей. Поэтому и утверждаю: гетто.

Впервые столкнулся с явлением этим, и кто б подумать мог только, в Греции. Где всякий огрызок – окурок вышвыривается не в мусорку – в приспущеное ветровое стекло на полном ходу. А вот в штате Вермонте не то, что огрызок, не всегда спичку найдешь. Или возьмем страну другую какую отдельно взятую. Бразилию, чтоб далеко не ходить. На юге самом, в горах невысоких, где и по день сегодняшний сохранились поселения старых немцев колонистов чистота и порядок словно в фатерлянде бывшем. Не нынешнем, подчеркнем особо. А вот на севере, да и посередке, разница невелика будет, зрелище напоминающее Брайтон в наихудшем его исполнении. Аргентина. Каждый день с утра пораньше навожу марафет приводя в порядок близлежащую территорию конторы, где зарабатываю на хлеб насущный. Мой сосед слева, справа никакого соседа, контора расположена на углу, то ли перуанец, то ли боливиец, парагваец – чорт его знает кто он такой из себя будет, держит лавку. По ихнему тьенду. Так вот. Я с ним не здороваюсь. Не могу пересилить себя. Никогда и ни разу.

Юг Германии. Поезд на всех парах шурующий на благословенный юг, в Бад Эльстер, где меня ожидают две недели санаторно – курортного блаженства. Детализирую. Ничегонеделания, физического и морального разложения, пьянства, как всегда беспробудного, купания – загорания, волочения за бабами да постоянной болью головной – где на всё это набраться дойче (тогда ещё были в ходу дойче) марок. Весело перестукивают на совесть смазаные колеса, на лугах, что за окном будто рисованые маслом коровы крутобокие, в купе заглядывают утренние лучики солнца, на столе, настоящем, здоровом, на который смело можно опереться обеими локтями, ещё и место останется и он не развалится! кофе со штруделем как и у старенькой фрау что напротив, с которой ведется неспешная дорожная беседа. Гармония. Полная гармония между мной, фрау, коровами, солнцем, кофе со штруделями что на столе… оказывается в мире существует гармония. Для которой, если слегка вникнуть, не так уж много и требуется. На одной из остановок подсело двое. Он и она. Он присел рядом с фрау, она соответсвенно подле меня. Он достал два персика, один оставил себе, другой протянул ей. Тонюсенькие, прозрачные пальчики такой же тонюсенькой прозрачной вьетнамезы принялись последовательно, методично крушить, терзать, давить того злощасного персика. По мере того, как жизненные соки гибнущего на глазах плода стекали на девственно чистую полированую поверхность казенного стола, менялось выражение лица немки. Удивление, возмущение, ужас, гадливость… чего только не читалось на холеном лице человека про которого можна сказать: прожила жизнь. А такого не видела. Вскорости разговор само собой свернулся. Старенькая углубилась в чтение, я же вышел в тамбур дымить цигаркой да думу свою дежурно печальную додумывать.

Та самая Германия годы спустя. Нетерпеливо, словно конь молодой да ретивый, гарцую возле телефонной будки. Мне нужно позвонить крале. Срочно. Позарез. Мужчины меня поймут, не исключено некоторые женщины тоже. Но будка занята. Какая – то японеза заняла мою родную будку и трындит беспрестанно уже целую вечность. А мне нужно. Причем позарез. Крале! У, эсесая, ты кончишь когда нибудь трындение свое, существо колченогое с зубами такими же кривоногими?! Тварюка этакая – барабаню будку выказывая возмущение крайнее, на часы тыкаю, мол краля!, позарез, приспичило так, что мочи никакой, глаза на лоб, мужчины меня поймут, не исключено некоторые женщины тоже, но эсесая нема и глуха к мольбам моим. С ненавистью посылаю матюком хапонезу куда подальше и изо всех сил (тогда у меня ещё были силы) грюкаю стекляными дверями будки.

Брайтон. Опять Брайтон! Тыкаю, тоже мне патриций выискался, мексу пальцем на (опять персики!), мол накидай амиго, мол, доверяю как себе самому. Нет, чтобы самому выбрать, так навроде дураком и помру. Через пол квадры будто что – то под руку подтолкнуло, а ну помацай. Так и есть! Подлетаю к лотку. Они меня не понимают. Они меня не узнают. Они меня в упор не видють. Ах ты ж гаденыш! Тыкаю гнилье под самую его рожу дебильную. Не, по прежнему не видють в упор самый. Швыряю то, что когда – то было персиками под ноги самые амиго недоделаного, которое разлетается окрест к восторгу моему неописуемого заляпывая не только окна цирюльни, что на углу 3 – го, но и панталоны амига недоделаного, усугубляя лексикой ненормативной на всех языках сразу.

Время от времени мне самому надоедает, и кому только она нужна, писанина?, и я нахожу утешение там, где и все ненормальные в мире ненормальном этом – Интернете. Вычитываю. Украину в рамках программы ООН «Десять целей десятилетия» будет представлять зять премьера Тимошенко со своей рок групой DVS. 16 – го марта летим в Нью Йорк. Мы номинированы и с нашей песней про шахтеров будем представлять в рамках программы Украину – сообщил потрясенному публикуму зятек английский. Речь идет о больбе с бедностью, болезнями, незаконной торговле оружием, людьми, ну и всякое такое… ну, ну, приплыли голубчики, голуби сизокрылые, вы чудо это разноколерно размалёваное в цепях да кожах краем глаза видели? С которым нормальная женщина побрезгует на один гектар присесть. Которое будет Украину представляя с бедностью бороться. Беря пример с тещи своей. Известной борицей – ворицей с бедностью. Которое завывая и подпрыгивая под гавканье электронное будет шахтеров украинских представлять в рамках ООН самой. А теще поздравления мои с приобретением ценным.

Я не прячу чувств своих? Ну и слава богу.

 

3

. «Все в полный голос поют. Раздаются крики радости»

– Кто оплачивал учебу вашей дочери в Англии? – Это было сделано очень давно корпорацией ЭЕСУ.

– Откуда деньги на свадьбу дочеры в замке Рипли в Йоркшире?

– Помогает отец который недавно занялся бизнесом в сфере сельского хозяйства – но это не свекла и не сахар сырец.

«К украинскому стилю Тимошенко тяготела и при подборе отеля – продолжив позорную практику времен Кучмы швыряния бюджетных средств на ветер. Жила Тимошенко в аппартаментах ПАНОРАМА отеля БРИСТОЛЬ по цене номера с одной спальней в 4 тысячи евро».

Из печати.

«Мне казалось странным, что она все еще продолжала интересоваться нарядами и приходить в восторг от своих покупок. Это как – то не шло к ее искренней печали. Она следила за модой и шила себе дорогие платья. Для кого и для чего? Мне особенно памятно одно новое платье которое стоило четыреста рублей, когда наши поденщицы за свой каторжный труд получают по двугривенному в день на своих харчах и когда венецианским и брюссельским кружевницам платят только по полуфранку в день с расчетом, что остальное они добудут развратом, и мне было странно, что Зинаида Федоровна не сознает этого, мне было досадно».

Дело было вечером, делать было нечего. Отвлечемся.

Тимошенко, газ, нефть, воровство, мошенничество, взяточничество.

Результаты поиска 1-10 из примерно 58000 для Тимошенко, газ, нефть, воровство, мошенничество, взяточничество (0.12 секунд).

А що краще – вкрасты 11 млрд чи шапку? Шапку хуже! Шапка может быть моей, а 11 млрд точно не мои. Я и миллиона в руках не держал.

Вадим обеспокоен тем, что президентом Украины станет человек с уголовным прошлым. Но его почему – то не беспокоит, что в случае победы Ющенко главой правительства станет человек с уголовным будущим – Юлия Владимировна Тимошенко. А если Ющенко будет долго лечиться, то Тимошенко может стать, пусть и временно, во главе государства. Так чем же Янукович хуже Тимошенко? Или Вы считаете, что мордобой больший грех чем воровство?! Однако Господь в своем Святом Писании заповедал нам иное. Заповедь запрещает воровать, но запрета наносить телесные повреждения в Писании нет. Кроме того, Вы, Вадим, как человек православный, наверное можете вспомнить немало примеров раскаявшихся разбойников. Да чего далеко ходить, в Царствие Небесное первым вошел раскаявшияся разбойник. Почему же Вы исключаете возможность покаяния для Виктора Федоровича? Или Вы считаете, что раскаяться он может, а вот стать Президентом – нет?!

Да одна Юля всех забодала! А представьте, шо их три чи чотиры. А впрочем, если у громадян мозгов нет, так хоть украинские женщины шось зроблять. А то всё Тверская и Тверская… Вон Юля, десять лет боялась в Штаты поехать за то, что давала Лазаренке кой – что, боялась, посадят! Но истино демократический суд Штатов вынес вердикт что давала в смысле гроши, но слово «давала» в английском переводе имеет несколько другое значение и в результате многовариантности суд не решился обвинить Тимошенко в воровстве и взяточничестве. Интересно, а через какие – такие конторы Лазаренко гроши мав? Это вопрос к честной Тимошенко и не менее честному послу РФ в Украине.

Ваши слова да Богу в уши!

Юле, в натуре повезло. По понятиям ее надо отмазать. Будет проходить в деле под кодовам названием как «неустановленое следствием лицо».

Та я за Юльку пасть порву!

Твою Юльку выгнал с работы «плохой» Кучма, уволил от греха подальше «хороший» Ющенко. Если случится это в третий раз, то ты сам ей пасть порвешь вместе с ее п..здюлькой!

Ну ты и дурень!

Уважаемый Афтар! Прочитав Вашу заметку просто не могу не поинтересоваться – где Вы приобрели траву которую курили во время написания сего опуса?

Уважаемый ТТТ! Пойми, человек кричащий на Майдане про захват телеграфов не может управлять страной. А это две разные вещи. Хоть кто – то мне может сказать, что сделала Юля для страны кроме ВРЕДА? Ведь в Украине теперь нет даже КРИВОРОЖСТАЛИ!!! Зато в Индии теперь она есть!

А ПРО ТРАВУ ПОПРОШУ ПОМОВЧАТИ. ВОНА НАВПАКИ ДЕКОЛИ ТА ДЕКОМУ РОЗШИРЮЕ ГОРИЗОНТИ.

Дэвочка, ты отрабатывала, а мы расхлябываем то что вы наработали ты знаешь когда рыжие говорили что старая власть воровала страшно получается воровали но деньги на развитие были бюджет профицитным был сейчас бюджет дефицитный ты представляешь в каком размере нынешние воруют благодаря тебе и тебе подобным ведь сама говоришь хорошо на площади для оранжевых поработала.

Ув. П.З! Единственно что Юля сделала, это всем всё наобещала. И дешевое мясо, и бензин, и отсутствие инфляции и небывалые иностранные инвестиции… Неужели вы всему этому верите? Или верите тому, что ее действия намного опередили нынешнее время, этакая Леонардо Да Винчи украинской экономики. Раскажите, чего она такого сделала что я не заметил? Что же такого «всё прекрасного» случилось за восемь месяцев ее премьерства?

Ув. Севен! Я далек от идеализации кого либо из наших политиков и их мотивации. Но я точно знаю, что благодаря Юле прекратились веерные отключения электроэнергии в 2000 – ом году. А в 2005 – м бабка соседка, которая за предыдущие годы не могла купить машину дров – купила даже ТВ за 520 гривен.

Вы глупы, если считаете, что веерные отключения ликвидировала Тимошенко. Она их породила, когда была главой ЭЕСУ. А такие доверчивые (зомбированые) как вы и принесли вред Украине способствуя её восхождению к власти. Жизнь реально стала лучше. И как назло прямо сейчас.

Юляка как Соня Золотая ручка – к чему не притронется, получается полная жопа. Жалко, что ее не посадили, может было бы меньше грязи и трепа.

Даже в дружественном стане «несущников» признали, что Юля циничная лгунья и шантажистка. Обманываться на ее счет – ваше право но не надо оскорблять человека (имею в виду журналиста) только за то, что он имеет собственное мнение, отличное от вашего.

Ти-мошеница так должна звучать ее фамилия. Косила бабки и косить будет! Потому, что народ еще не созрел осознать что они делают со страной. Бабок у них хватит купить толпу ими же обворованых для решения их личных вопросов. Смешно и грустно – перераспределением собственности занимаются между собой богатые, а помогают им бедные. Строят себе кумо – капитализм, а толпа скандирует ТАК! И ждет подачек с барского стола. Вороватые популисты и на местах вынырнули. Николаевский губернатор – ставленик оранжевой чумы Садыков благотворительные супчики варит для сбора средств по 1000 гр. А чем может заниматься бездельник? Спасать судостроение? Сельское хозяйство, которое не обсеялось и высохло, сельськими школами, которые в нищете полной? Или беспризорными – которых сотни по городу… Систему надо строить не для олигархов, а для народа.

Я в шоке! Это ж сколько надо будет зарабатывать, чтоб за свои хрущевки вонючие платить! А по поводу уплаты налогапри покупке жилья, то налог может быть введен только на жилье вторичного рынка. Какого, я покупая квартиру в кредит на 20 лет, платя сумасшедшие, просто грабительские проценты, из – за чего квартира к концу выплат становится в 2.5 раза дороже, еще что – то платить государству должна? За что? За то, что мои бабушка с дедушкой уже 21 год стоят в очереди на расселение с моими родителями и уже и с моей семьей? А в программу молодежного кредита без связей и нормальной взятки не влезть! Скоты с большой дороги эти слуги народа. Желаю им от чистого сердца жить всю свою жизнь на прожиточный минимум и минимальную пенсию в хрущевках, лечиться в изюмских больницах и отдыхать на базах отдыха не дальше Херсона!

Мэтью Бжезинский в своей книге КАЗИНО МОСКВА посвятил Тимошенко главу, назвав ее «Женщиной ценой в 11 миллиардов». В этой главе он пишет, что Тимошенко охранял целый взвод телохранителей из числа бывших советских спецназовцев. Однажды она послала за ним в Москву самолет, чтобы привести его к ней в Днепропетровск на обед, а затем вечером отвезти обратно в Москву. Когда Бжезинский сказал, что не хочет занимать самолет компании, та заявила: «Не беспокойтесь. У меня их четыре».

Вот – вот, Тимошенко наворовала столько у родного государства, что не унести. Ее подельника Лазаренко, тоже невероятно обогатившегося, судят сейчас за то же самое, но она оказалась хитрее… Как можно допускать к власти такую махровую аферистку, жадную до денег и власти? Люди на Майдане – она вытащила миллиарды из ваших карманов! Крутая формулировка: “Соучастнику, которому не были предъявлены обвинения в суде». Это как?

А вы никогда не задумывались над тем, что если бы то время, которое вы тратите на поиск, обработку и отправку сообщений с информацией про Тимошенко вы бы тратили на что – то другое, жизнь ваша заиграла бы другими красками… пойдите на восточные танцы… или макроме… говорят очень попускает… задумайтесь… вы же нормальная тетка… в сущности особенно после «мексиканцев».

– Чужої землі ми не брали, над чужим маєтком не панували, але спадщину наших пращурів неправедно відібрану у нас колись ми повернули собі, коли прийшов слушний час.

В прессе и на телевидении широко обсуждался приговор вынесеный Лазаренко американским судом в Сан Франциско. И при этом часто в том смысле, что приговор якобы доказывает непричасность Тимошенко к деяниям осужденного. Однако на суде в Калифорнии рассматривалась лишь одна сторона деятельности Лазаренко и именно Лазаренко. Он попал в руки американского правосудия вместе с Кириченко. Тимошенко этой участи счастливо избежала.

Расслабьтесь. Посол США уже всё прокомментировал, не станут они за Юлькой ганяться, когда Янучар на воле.

Смертная кара отныне грозит в Китае тем, кто ворует нефть и газ из трубопроводов.

А почему собственно от Ахметово руки прочь? И при чем тут мой капитал? Капитал Ахметова это куда актуальнее Юли и интереснее.

К сожалению уже позабылось, кто именно из западных поэтов написал: «голубая как паэльсин…».

Ну что сказать о мадам Юле, всё правильно. Маниакальное стремление взять власть, а там плевать. Хватит куховарок желающих порулить державой. Те пол года ее премьерства показали всю бздурость этой дамы… А сопливому электорату, который жует сопли, ах, Юля… протрите глаза, промойте уши и посмотрите трезвыми глазами на цацу.

Вы, как мне кажется, не вполне поняли мою мысль. Возможно, виной тому Ваша молодость и неудержимость в рамках заданой темы. Попробуйте взять себя в руки, несколько остыть от лозунговых настроений и чуть трезвее майданутого взглянуть на ситуацию. Прежде всего, как Вы думаете, что представляет собой так называемое и так широко используемое сегодня на Украине понятие: провокация. Объективно, без примеси текущего момента. Что это такое, провокация?

Патриотка

Извините, но я окончательно потерял нить Ваших рассуждений. Вы говорите, что оба угробят страну, но один из них мой президент – меньшее зло! Он что, более ласкаво и нежно это сделает? Почему обе стороны так цепляются за эти скомпроментирование персонажи?

Прохожий

Спасибо за чистоту мысли. Приятно с Вами общаться.

Жоржик

Автор умница. Не в бровь а в глаз. Спасибо за статью.

Unser lieber Vatti.

AdolfHitler. Вы знали его близко. Что он был за человек?

Unser lieber Vatti один зи величайших людей, которых когда – либо видел мир. Истиный гений! Hans Baur, личный пилот.

Некоторые утверждают, он был чистый монстр. Наветы о UnserVatti написаны клеветниками. Я провел с ним массу времени. Он был замечательным, совершенно исключительным человеком.

Да, но как быть с документами, книгами, фильмами? Зверствами лагерей? Масовыми убийствами. Газовыми камерами. Утверждают: он всё знал. Уничтожены миллионы. Они – называют это холокостом.

Мой дорогой юный друг. Вы наивны. UnsereLiebeMutti.

« …в случае с Тимошенко имеется ее письменное согласие на прекращение уголовного дела в связи с истечением срока давности, что не является реабилитирующим основанием. То есть она признана лицом совершившим преступление…».

«Мне бы хотелось, чтобы каждый читатель в меру сил своих задумался над тем, какова была жизнь, каковы былы нравы, каким людям и какому образу действий – дома ли, на войне ли – обязана держава своим зарождением и ростом: пусть он далее последует мыслью за тем, как в нравах появился сперва разлад, как потом они зашатались и наконец стали падать неудержимо. Пока не дошло до времен нынешних, когда мы ни пороков наших, ни лекарств от них переносить не в силах».

Кому война, кому мать родная. Про загнувшиеся девять строек из десяти мы напишем мелко на странице последней самой, а про открытие CIROSPOMODORO что на Шота Руставели 12 аршиными на странице первой. Если память мне не изменяет что на месте бывшего однотипного заведения с типично украинским назвиськом НАПОЛЕОН! Костюмированая вечеринка под кодовым названием «Опасные и знаменитые». Дорогих гостей, среди которых помимо всеукраинских знаменитостей, немало народных избранников именуемых слугами народа встречают хозяева заведения они же «Опасные и знаменитые» Евгения и Шор Карр в костюмах парочки гангстеров Бонни и Клайда. «Бонни и Клайд – это круто. Чувствую себя настоящим гангстером…» – поделился завозной, будто своих мало, дебил в костюме убийцы Клайда с таким же ущербным в костюме убийцы Бонни.

Я не прячу своих чувств? Ну и слава Богу!

Да, вот еще, главное самое. Я ничего не забыл. Как и не простил. Не забыл прильнувшей прощально к запотевшему от дыхания стеклу оконному мордочки детской маленькой как и глаз его отца провожающих в НИКУДА. Ни одного дня скитания по чужбинам как и ночей бессонных и бесконечных вдали от лиц родных и земли своей без которой не живется человеку, если он человек. Как не забыл речи родной и листвы шепота, воды плеска и птиц пения, неба голубого и травы зеленой, родителей своих покоящихся там же… всей той понятий бесконечности и суждений, что составляет образ Родины. Вдали которой можно жить долго но не бесконечно, и в один прекрасный день, проснувшись, ты поймешь, что больше не хочешь просыпаться так, здесь, за тридевять земель, что ты больше так не можешь ни дня и так не должно быть, вернуться, во что бы то ни было, несмотря ни на что, пешком, ползском – а вернуться, тебя тянет неудержимо, тому нет никаких сил противиться – и ты берешь билет в одну сторону. Я ничего не забыл и не простил никому из вас – плебейскому отродью, алчно, словно пиявка гигантская присосавшаяся к телу народа украинского, похитившему у него язык родной и плеск воды, листвы шепот и птиц пение, травы зелень и неба голубизну, праотцев, там же покоящихся… Мои ненависть и презрение не исчезнут и не уйдут вместе со мной. Знайте: придет день и час когда мой личный пепел Клааса, стучащий непрерывно в сердце моем в унисон с миллионами таких же сердец испепеленных превратит жизни ваши в то, во что вы превратили наши – в ад. Это не будет месть. Это будет мщение. «Ненависть не может исчезнуть пока отсутствуют равенство и справедливость. Так же точно можно утверждать: нет и не может быть правды, пока люди вынуждены лгать оправдывая нарушение принципов социальной справедливости…».

Всё будет решено при жизни еще моего поколения. При котором появятся, да они уже появились, разуйте глаза пошире, свои спартаки, нечаевы, гриневицкие, ульяновы, бен – ладены… я вспоминаю ночного собеседника по блоку 3-А что в городе Глейвиц с лицом чистым и благообразным, мерно посапывающим среди ночной тишины лишь изредка прерываемой специфическими шорохами, красноармейца с саперной лопаткой далекого 43 – го года, мирных жителей с их голыми руками, себя самого у Casa Rosada, и мне – страшно. Не за себя – за всех нас.

Чуть ли не каждый день после работы встречаю эту пару полисменов около станции сабвея. Афроамериканец внешне совсем нормален, правда с волоссям до лопаток завитых в сотню мелких косичек завитушек – дрег. А вот его белый собрат уже с короткой стрижкой, правда с шеей исполосованой разноцветной тату, впрочем как и вся нижняя половина лица. Дальше наши стежки дорожки расходятся. Я с перепугу ныряю и растворяюсь в глубине подземки, правоохранители же остаются на поверхности, всем видом своим грозным сея трепет и ужас промеж потенциальных правонарушителей. В трене всё свободное место отдано рекламе. От нечего делать, добираться минут сорок, если не западаю в дремоту, а такое случается через раз, почитываю себе, просвещаюсь задарма. Как – то в око кинулась фраза странная, что – то про таймер сломаный, человечество вперемежку с гуманностью, да дорогу кривую. Что не вяжется абсолютно с однообразием рекламных объявлений про всё и на все случаи жизни. А, дошло, когда обратил внимание на подпись, не внизу как водится – в углу верхнем правом. KantImmanuеl. Надо ж такому. Кант в подземке. Чего он забыл там? Переводить которого дословно себе дороже. Который еще двести лет тому предупредил, правда его никто так и не услышал. Человечество или опомнится или сгинет. Не погибнет, нет. Никуда оно, человечество это не денется. Оно просто одичает, оскотинится, загнется, сойдет с круга…что мы и наблюдаем на день сегодняшний по всех усюдах да закутках тверди земной в подтверждение правоты мыслителя великого.

«При взгляде окрест душа моя страданиями человеческими уязвлена стала».

При взгляде окрест в заведении питейно – развлекательном не на кого око положить. Bier? – протягивает пойло Рози. No, no – отвергаю решительно радость плебса, хорош баки заливать, если и суждено чему случиться, то пусть это случится с трезвым. Сколько можно… «Знаешь..» это я горестно коллеге, «…за день на Крещатике ты увидишь больше красивых женщин чем за всю жизнь в Нью Йорке». «Крещатик? А, не, не знаю».

Кризис. Говорите, хуже чем и 41 – ом? За неделю количество безработных в России возросло на 55 тысяч. В Киеве из ста тысяч занятых в строительстве осталось десять. В Метрополитен музее уволено пятьдесят. Германия отстроит свою экономику через днсять лет. В пригородах славного городу Парижу более 200 банд. В американской армии эпидемия самоубийств. Саакашвили российский шпиен! Министру иностанных дел Либерману предъявили обвинения вполучении взяток, махинациях и обмане общественного доверия. В Эмиратах у Кадырова без присмотра дорогущие скакуны. Среди нас инопланетяне! Глава МВД намерен привлечь к ответственности зам главы СБУ. Глава СБУ с пониманием относится к рекламе Waffen SS во Львове. Задолженость по зарплате возросла на 45 %. В день Святого Патрика перекроют движение на Новом Арбате. Дети едят одну картошку. Домогаров домогается жены такого то… А известные события в Новочеркасске произошли в 1968 году. Соглано хронологии цяци с именем в мире журналистики…

Кризис, кризис, кризис… Христос воскресе! – Воистину воскресе!!! Утешимся же братья и сестры в лихую годину лихолетия любовию вселенскою, братанием и счастием. Обнимется и похристосуется в одном гигантском любвеобильном пасхальном хороводе Петер Крауз, прогоревшая уолл – стритовская шишка с ежедневным выходным пособием всего в каких – то жалких тридцать штук на протяжении всего – то трех месяцев против тех же тридцати, но в течении года среднестатистической бронксовской домохозяйки, пенсионер украинский с минимальной пенсией в 612 гривен с пенсионером украинским с максимальной в 60000 против некогда минимальной аж в 37 скидывающихся с шапкой по кругу одному из своих благодетелей на бедность с сукупным доходом всего в 5.893.195 и шесть копеек додатку как слезы ребенка. Того самого, вкушающего одну картошку. Скоты. Только ради одной возможности выхаркнуть в рожи ваши слово это сладкое стоило податься не только в Америку – чорту в зубы!

 

4

. «Всё! Оставайся сам в этом грязном борделе!

…посмотрим, как ты справишься без нас!» – гаркнул на прощанье гринго генералу – президенту бананового, наконец – то обретшего независимость, недомерка. В конце восьмидесятых довелось мне как – то беседы задушевные вести со спецом одним, вернувшимся с одной такой, обретшей независимость долгожданную. Сбросившей в одночасье иго и ярмо. Так вот, в этой облегченной от ига с ярмом Анголе, в столице ее Луанде, кварталы целые выстроеные, в которых осталось всего – то подключить коммуникации, превратились в джунгли. Джангл – по ихнему. В Зимбабве, некогда процветающей, при 80 % безработице, помимо прочих ужасов, перестала ходить в обращении национальная валюта. Кстати… « Бюджет… по словам пана (теперь все, причем до единого – паны!) Азарова …почти зимбабвийский. Можно подумать, что это бюджет Зимбабве, а не Украины». Ну и так далее и тому подобное. А что, если учесть, что во главе Зимбабве, пардон, Украины, банкир, да не простой – один из найлепших будет! впору страну в Укробабве переименовывать. Да не за горами будет! Подобную юдоль печальную пророчат некогда жемчужине Африки ЮАР. В которой уже сегодня в центре города не увидишь пеши белого – а ежели и увидишь, то разве около машины поломаной отчаяно призывно руками машущего. 60 % продовольствия некогда житницы Европы России носит клеймо made in. Украина импортирует подсолнечное масло. А чтоб вас! Без гринго, КПСС ли, не справиться никак, в раз который теряюсь. Этому всему, как многому другому мракобесию, с пеной утверждается, альтернативы нет и быть не может никак. Знаете почему? Я знаю. Вернее знал дядька один с философским складом ума. «99 % людей дураки, остальные легко заражаются».

Я не успокоюсь пока не выгоню тебя на улицу! Подлец!

Вопит дурными голосищами очередной сериал фиминого ящика. Да что Фима, с его голландскими гейзерами заместо тюльпанов. Задает по прямой линии студентка кандидату наук экономических, стибрившиму на голубом глазу диссертацию вопрос содержания следующего: « А скажите, будьте любезны так, отчего продаем нефть сырую вместо бензина?». « А от того… ответствует, что гоня за кордон нефть сырую заместо бензину торговый партнер мой Абрамович вкупе со мною и нижеподписавшимися обогащается сказочно на убийственной для матушки Рассеи коммерции…». Высчитали. За 2 триллиона, что страна получила по экспорту (сколько миллиардов из них осело в виде дворцов, вилл, яхт, клубов футбольных, фондов стабилизационных за бугром почему – то…) можно было выстроить ещё одно государство. Где оно, а, кандидат?

Магазины перестали отпускать продукты в долг. 600 тысяч имеющих работу не получают зарплату. Бастуют строители Астрахани, шахтеры Ростова, водители Новосибирска, торговые работники Таганрога… Смета расходов олимпийских объектов Сочи в 5-6 раз превышает аналогичные сметы олимпийских Турина, Ванкувера, Нагано… На строительство дороги Адлер – Красная Поляна (не путать с Москва – Владивосток) протяженостью аж в 50 км. запланировано выделить 242 млрд. руб. Что по курсу будет около 7.35 млрд. но уже длр.

Коллегия трех пришла к единодушному выводу: «Швейк – круглый дурак и идиот согласно всем законам природы, открытыми знаменитыми учеными и психиатрами. В заключении, переданому судебному следователю, между прочим стояло: «Нижеподписавшиеся судебные врачи сошлись в определении полной психической отупелости и врожденного кретинизма представшего перед высокой комиссией Швейка Йозефа, кретинизм которого явствует из заявления: «Да здравствует император Франц Йосиф Первый!», какового вполне достаточно, чтобы определить психической состояние Йозефа Швейка как явного идиота»».

Было исследовано 175 систем, украинская налоговая заняла почетное 174 – ое! «Вывод простой и самый короткий – мы имеем самую худшую в мире налоговую систему». Ющенко Виктор Андреевич.

«Аристотель был известен своими универсальными знаниями. Он полагал, что мозг служит лишь для охлаждения крови и не принимает участия в процессе мышления. Что, между прочим, справедливо по отношению к некоторым людям». Привет Ющенке!

Как же низко страна пала, люди! Пока не наворуются – да не наворуется никогда отродье это! Двадцатка – а такой разор вселенский. В Москву звоню, а меня и спрашивают: «Ну как там, кризис?». «Да никак, ответствую». Я как на стройке вкалывал, так и вкалую, как за дневной заработок телегу жратвы какой хочешь накидывал, так и накидую, я и не смотрю чего оно стоит, на кассе разберутся. Есть, конечно, нюансы, не без того, но незаметно как – то. Бензин, вот, подешевел, авиаперелеты, может еще чего – то, мне знать откуда? Закрыть девять из десяти! «Немца на вас треба, немца!» – вспоминаю деда с автобусной остановки, что в Дрогобыче, теснимого осатанелой толпой от входной двери. А в Чехии стоят гуськом тихо смирно никого не толкая, не шарпая, нематюкая… В поезд сажусь. Стоянка десять минут, у вагона пятеро, и те давку умудряются устроить. Ну что за народ такой невозможный. Двадцать лет – это я в раз который! Что построили, создали что? Как жить тем, кто пашет, сеет, жнет, лечит, учит… Страна банкиров, менеджеров, модельеров, дизайнеров, топ и просто див… Иногда глазам не верю. Читаю. Тернополь. Какой то выродок залетный собирает в агенство модельное (притон блядский) с четырнадцати лет. С четырнадцати! И все эти власти, бюты, регионы, депутатты, милицианты, правозащитники и прочии радетели как воды в рот. Они ему рекламу дают! Между прочим для таких недоумки выстроили, забыл как называется, ибо по заграничному, да оно и без надобности, развлекательный комплекс огромный – как будто не на что деньгу державную употребить, да с кегельбаном вестимо – без кегельбану нам никак. Забабахали развлекалово это там где асфальт заканчивается, где – то в районе Глубокой, а что Глубокая – так это архиправильно дорогие паны, потому, что глубокой такой, в колдобинах да рытвинах, грязи да пылищи еще поискать надобно, да и не найдете нигде кроме Неньки незалежной розбудованой с ее модельными агенциями с четырнадцати.

Подошел как – то на работе Вася. То да сё, слово за слово. Знаешь, говорит, на приисках в Магадане, по 12 часов, без выходных, на бульдозере, восемь месяцев, деньги бешеные. А тут? Оглянись довкола. Кто рядом с нами? Африка, Азия, да Америка Латина с Тибетом впридачу. Нищета, отсталость, безграмотность, и мы тут же миллионами по всему свету белому, скажи, отчего так, почему не дома, где куда ни кинь – везде одна улица Глубокая… Делать то что? Жить дальше как? Податься куда?

В Беларусь! На день сегодняшний больше некуда.

«Мы заставим бизнес продать построеное жилье. Если бизнесмены на протяжении первого квартала не реализуют эти площади, мы их отберем и отдадим очередникам, и пусть радуются, что заплатим по собестоимости. Не сданы застроеные дома? Что происходит? Население ждет дешевых кредитов. Бизнесмены затаились в ожидании, что они снова будут продавать метр за 2-3 тысячи. Этого не будет». Точка. Большая и жирная. Фюрер: «У них, там, в Италии, один человек приличный, да и тот Муссолини». Промеж всех голов державных аж одна приличная, да и то у Бацьки. При нем, а пошел уж год третий как дом, что по OceanaPrkWay 2805– 09 на продаже, а некоторые окна и по сей день мертво глазеют на проезжую часть, концы сходились бы с концами, а не разбегались, как тараканы в разные стороны. Почему те, кто на верху самом как чёрт ладана боятся объединения Раши с Белорашей – да потому, что на день следующий референдумом всенародным усадили бы на престол Бацьку – вот отчего! И правильно бы сделали. И не пришлось бы ни есть, ни пить, ни дышать, ни жить ради метров гребаных, крова над головой. И не писала бы доктор в отчаяньи: «Я скотина не простая. Я врач приемного отделения одной из московских больниц. Державные мужи положили мне 3673 рубля 78 копеек зарплаты. Ведомственая больница, никаких доплат. Я пыталась подрабатывать, подъезды мыть после ночных дежурств, но после этого мне было трудно качественно спасать людей. Пришлось найти компромисс – теперь мою не подъезды, а само отделение (на ставку санитарки). А кушать нам иногда на пищеблоке дают, так, что пока не сдохла. Ребенка, в свои 32, завести и не мечтаю. А пишу то отчего? Сказать хочу, что мы, бюджетники у государства на особом счету. В деревне, скотину, когда работать заставляют, ее КОРМЯТ. А у нас – нет, значит мы скотина не простая. А уникальная, потому, что половину сознательной жизни затратив на получение ТАКОГО образования я согласилась на нищенское существование работая на государство». Инна. Или: «Мне непонятно, как это можно платить такую нищенскую зарплату. На эти деньги жить просто невозможно». Людмила Зыкина.

Звучат (в Америке) трезвые голоса, поднимая вопрос табу. Не является ли священная корова капитализма в корне порочным, ассоциальным, безнравственным, находящимся вне морали и нравственности, явлением? Которое не решает (в принципе) ни одной из насущных задач с которыми постоянно сталкивается человечество. Интересно образное сравнение учений Павлова и Фрейда, которых уподобили землекопам, роющих одновременно тоннель навстречу друг другу. Начав приблизительно с одного уровня первый в поисках светлых сторон взял курс вверх, тогда как второй углубился в самые дебри, чтобы в конце концов заблудиться и потеряться среди потемок души человеческой.

В первые годы после Первой Мировой Бойни в Париже было трудно найти человека со свежим цветом лица. Трупный яд, смрад сотен тысяч павших на Марне пропитал не только землю, но и, особенно по весне, воздух, отравляя своими миазмами кожу и слизистые. В раз который перечитываю – пересматриваю НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН, книгу – фильм исповедь, набат, крик, обвинение, приговор, проклятие. Лента выпуска 37 (37!) – го года. Финальные кадры чрезвычайной, апокалиптической силы. Солдатский строй еще безусых мальчиков, вчерашних школьников, бредущих дорогой бесконечно длинной фронтовой оборачивается такими же бесконечно длинными рядами безымянными могильными с покосившимися от времени печальными крестами. Каждый из них, а вот теперь крупным планом, перед тем как отойти в преждевременную вечность, проходит, оборачиваясь, словно прощаясь навсегда, в глаза заглядывая с укором немым крича молча – за что?!, должны превратиться миллионы ещё не познавших жизни юных тел в клочья изувеченой смердючей плоти. Они проходят мимо бесконечно, терзая душу своим последним молчаливым взглядом прощанием, взглядом укором, будто в этом есть и частица твоей вины. Так же, да так оно и есть, как и моей.

Кадры хроники. Банкет после удачной охоты. Поляна, стол, ломящийся от пойла, жратвы и дичи. Беззащитных созданий, тварей Божьих, людские твари загнали сперва под вышки, затем путами опутали, чтоб не дергались в прорези. Вот она, планом крупным, теплая еще, парующая на морозе, кровь. Друг перед другом, можно я сошлюсь на Вас, артист Баталов– «…малограмотные, лживые мракобесы», более напоминающие откормленых боровов, чем политических деятелей и охотников, те перевелись со времен короля Стаса – ходившего на дикого зверя один на один с кинжалом в голой руке – похваляются трофеями. Характерны лица хозяев жизни, властителей и вершителей судеб наших. Чьи черты рядом не ночевали с ликами Сократа, Коперника, Бетховена, Энштейна… лицам присущим людям культуры, науки, искусства, муз всяческих… тонких, ироничных, утонченных, интеллигентных, страдающих, все понимающих… Взамен упитаные постные рожи мясников, торговцов крамом, сельских старост, чинуш, отягощенных корыстью, завистью, интригами, благополучием собственным… со скорострельными карабинами последних модификаций поливающих свинцом с высоты птичьего полета тварей Божьих, которые, передохнувши и перекусивши отправят такое же, правда на сей раз уже человеческое мясо в очередной Вьетнам, Афганистан, Чечню, Карабах – Барабах, и что там дальше у нас на очереди, а на очереди, чувство у меня такое, а чувства меня никогда не обманывают (пока) еще много чего будет… прочев по писаному чужими же руками писаное дежурное про долг священный, интернационализм, суверенитета защиту, строя конституционного, ценностей демократических, патриотизм… не призабыв пару тройку словес от себя лично добавить…

«Sacrifice – жертвенность», несется призывно что с Дома Белого что с Кремля что с Банковой вися на слуху и перекликаясь с такими самыми ритуальными закликаниями про «свободу и демократию». Пример беря с Македонского, Барбароссу, Чингиз – Хана, Невского, Наполеона… своими священными персонами разделявшими с поддаными поле брани. Победы и поражения. Награды и раны. Славу и позор. Честь и бесчестье. Жизнь и смерть. Лично! Ведших свои дружины и рати. С моральным и человеческим правом, будучи первым среди равных – требовать того же от других.

«Folk are sacrificing» прозвучало из уст 44 – того и я привычно вырубил рубильник. А на вопросы отвечал лучше быть не может, разумно, с толком, расстановкой даже. Действительно, ужасно, да что там ужасно – позорно дальше некуда – и по день сегодняшний безработные да бездомные разом с домочадцами по приютам, ночлежкам, под бриджами именуемыми мостами, кивает сокрушенно головой на глазах седеющей от ноши такой непосильной. «В скором времени экономический кризис приведет к появлению новых миллионов безработных, вследствии чего не исключены столкновения между представителями различных социальных слоев населения». Мнение принадлежит Бжезинскому но уже Збигневу. А вот еще одно – маленького нелепого человечка с усиками, в котелке и с тросточкой. «В отличии от Фрейда я не верю, что секс является определяющим фактором в поведении человека. Мне кажется холод, голод, позор нищеты гораздо глубже определяет его психологию». Столкнувшись с нуждой во всей ее отталкивающей повседневной мерзости на фоне миллионных премиальных жирным котам – тем самым, алчностью своей и аппетитом непомерным заваливших страну, люмпенизированый и декласированый пипл того и гляди возьмется за вилы. Классовый конфликт. Волнения. Потрясения. Бунты. Революция?! Не славяне с их запредельным терпением ангельским, которым сколько не плюй в глаза – всё божья роса.

Делать то что? – в лоб самый вопрошают 44 – того. «Workinghard, lookingaftertheirfamilies…», я ж и говорю, правильно сделал, что рубильник выключил.

День следующий. Буквально. 26 марта 2009.

Глава греческой православной эпископии Америки архиэпископ Димитрий на торжествах в Белом Доме посвященному Дню независимости Греции сравнил Барака Обаму с Александром Македонским. Его светлость выразила надежу, что Президенту удастся (беря пример с греческого воителя) разрубить гордиев узел. Номинант раскланялся и в долгу не остался, пообещав, всенепременнейше! жене похвалиться столь лестным сравнением. С Македонским самым!

«Александр Македонский, более известный под именем Александра Великого потому, что убил самое большее число самого разного сорта людей по сравнению с любым другим человеком его времени». Не дошло? Милости просим. «Александр был разбойником с детства, истребителем народов, погубителем как врагов так и друзей, считавший за высшее благо наводить ужас на всех людей…». Сенека.

А хорошо бы сравнить с Наполеоном самым. На торжествах по случаю взятия Бастилии. При котором мужское население чуть ли не уполовинилось. О люди великие и Величайшие самые!

«Я затрудняюсь назвать его великим не потому, что он был недостаточно велик, а потому, что он был недостаточно человек». Петр Первый. Великий. Его можно, сейчас правда не знаю, прошло более тридцати лет, увидеть в кунст – камере что в бывшем Ленинграде. В рост полный более двух метров. Со стопой 37 – го размера. Петр Первый он же Великий на самом месте видном в кабинете за номером первым, чтоб все знали – видели кто ведет по жизни человека за тем же номером. Петр был выродок редкий и дегенерат не только внешне, рядом с его букетом патофизиологическим вянет что Калигула, что Нерон, что Наполеон задрипаный. Но чтоб простецекое это разуметь желательно историю изучать не по сталинским фильмецах – басням, а по трудам историков серьезных, опять же, желательно заграничных. Да и постсовеских, наверное, хотя если честно, не читал, не знаю.

А к нынешнему 44 – му отношусь, в отличии от брайтановского кагала – и чем он им насолить успел? вполне приязнено, хотя многое в манерах и повадках раздражает. Ему бы – да окрыситься! Пример беря с Иванова Василия Петровича, командира первого моего, вот уж действительно человека Великого! Таких теперь по пальцам пересчитать руки одной, и куда только люди перевелись, кто скажет, а? «Ребята, окрыситься!» – рычал Петрович и играли в футбол до темна, до ночи самой, до пор тех самых, пока команда командира не брала хотя бы мяч сверху. Команда командира проиграть не могла никогда, никому как и просто никак. Иначе, какой же с него командир? Ау, Обама, ты меня слышишь?

Продолжим. Август 1920 – го. Угол Wall Street and J.P. Morgan building. Анархист Марио Буда приводит в действие адскую машину и 100 паундов динамита вкупе с 500 паундами cast iron slugs взлетают в воздух оставляя на мокром от крови асфальте 39 растерзаных до неузнаваемости ошметков тел не считая сотен раненых и покалеченых. На месте этом даже мемориальной доски нет. И правильно, что нет. Нечего народ воспоминаниями баламутить. Дурной пример подавать. Вот ясейчас стою на нем. А ну начни спрашивать – переспрашивать про это да и другие, не менее знаково – кровавые события, коими богата история Америки – какими глазами широко открытыми были бы ответы эти. В те годы взрывы гремели по всей стране, Чикаго, Лос – Анджелесе, Детройте… В тридцатые в фешенебельные рестораны врывались утратившие человеческий облик существа с характерным блеском в глазах и решали на месте первого под руку попавшегося упитаного. Много мы про них слыхивали? Вот написал, и вспомнил. Кого спрашивается, вспомнил? Себя самого, вот кого! Что у меня там в глазах блестело и блестело ли вообще сказать не могу – в зеркало не заглядывал. Но что стоял, и не раз, примеряясь да решаясь напротив ихнего Кремля, Дома Белого, Casa Rosada – так это факт лично мой исторический. Доведеный до отчаяния человек – человек страшный, и что ему в голову бабахнет в момент следующий даже он сам пердставить не в состоянии. До чего, далеко насколько? зайти может псевдочеловек такой? А ведь вспомнить достаточно, что французскую, что российские, что прочие без счета революции… мало всё им, упырям, неужели даже страх не держит, самосохранения инстинкт? Вспоминаю себя тогдашнего и ко мне страх возвращается. И не только за себя.

Мир никогда не отойдет от ужаса на что перевели фамилию царскую. Не особо задумываясь над тем, что приговор смертный семейству своему горячо любимому самодержец подписал самолично и собственоручно. Неоднократно причем. На Ходынке, площади Дворцовой, в августе 14 – го… Или может полагает кто, что кровь невинно убиеных детишек любопытных, которых срезали с веток словно пташек пулеметными очередями чтобы затем дорубать шашками наголо не взывае к мести, к мщению!, наконец! И не в этом, ли, как и во многом другом, кроется дальнейшая трагедия расказаченого казачества. Кровь на кровь, зверство за зверство! А иначе как? Хотели что? С пор тех, изменилось что? Изменилось, вестимо, в сторону многократ худшую.

«Bloodrunsred, notblue…», льется кровь чёрная, не голубая… В окопах Первой мировой светлейшие князья кормили вшей наряду с потомками бывших крепостных, светлейшие княгини омывали в прифронтовых госпиталях гноящиеся раны. Во Вторую не только дети членов Политбюро, но и отпрыски старейших аристократических родов складывали головы свои на бесчисленных полях сражений. Далее – прочерк. Не найдете среди афганского, чечнского пушечного мяса наследников великокняжеских титулов даже райкомовского звена, так же как в афганских, иракских горах да пустынях представителей хотя бы какого круга вашингтонского истеблишмента. «Ни один из самых громоголосых ястребов ратующих за войну до победного конца не демонстрирует ни малейшего желания посылать в Ирак своих сыновей или дочерей» – это они сами о себе. Чем цель выше да благороднее – тем дальше собственная шкура авторов от практической реализации затеяного, предоставляя это почетное право черной кости с рабочих окраин.

От нас снова ждут, да что там ждут – требуют! Жертвенности. Опять – жертвенности! Как всегда на неопределеное время. Безо всякой войны, посреди неба мирного, но – в раз который – жертвенности! «Я уверен, наихудшее позади, необходимо приложить усилия для скорейшего восстановления экономики». Тот самый Гувер, 1930 – ый год. «Еще ни разу со времени моей инагурации в марте 1933 – го я не чувствовал такой атмосферы возрождения экономики». Тот самый Рузвельт, 1935 – ый. Впереди дальнейший спад производства и дальнейший рост безработицы. И не полыхни война, далеко не факт, что Рузвельт вошел бы в историю тем самым Рузвельтом. «Через три года я буду властелином всего мира…», похвалялся маленикий корсиканец генералу Вреде, умолявшего ума лишеного раз и навсегда позабыть о России. Вождь мирового проллетариата с его детской мечтой утопией (хотя тут я согласный буду!) с туалетами из чистого золота, блаженнейший Микита с кукурузой чуть ли не на Полюсе Северном и отдельно взятом коммунизме. И все вставали как один. И все барабанили в ладоши! Бурные, продолжительные апплодисменты, переходящие в овации, все встают… Как можно, будучи при памяти своей, верить в такое? Хотя на копейку разумеючи природу человеческую? Первое, за что принялся чуть ли не пол века тому Линдон Джонсон, так это за борьбу с бедностью. Которая за время это стала еще беднее. То, что задумывалось как деяние разовое растянулось на десятилетия. Пол сотни миллионов с протянутой за подачкой – подаянием, рукой. Непостижимо!

Покажите хоть одного. Отчитавшегося за пшик исторический.

«Не говорите, а действуйте. Русского вы никогда не переговорите и речами не переубедите. Говорить он умеет лучше вас, поскольку прирожденный диалектик и унаследовал склонность к философствованию. В разговорах и дискуссиях он всегда одержит верх…». Ганс – Адольф Якобсен 1939 -1945 ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Мы не умеем не только воевать.

Сталин: «Какова живучесть танков, наших и немецких?».

Романенко, помедлив: «Наши танки живут от одной до трех атак, затем выходят из строя. Сколько ходит в атаку и живет немецкий танк сказать не могу».

Сталин: «Танки противника ходят в атаку минимум пять раз, максимум – до пятнадцати. Потом погибают. Вы обязаны об этом знать. Скажите, товарищ Романенко, почему наши танки живут меньше? Они что, хуже?».

Романенко: «Никак нет, товарищ Сталин. У нас хуже подготовлены механики – водители. Они получают практику вождения от пяти до десяти часов, после чего идут в бой».

Сталин: « Сколько моточасов требуется, чтобыподготовить механика – водителя?».

Романенко: «Не менее (у немцев пятдесят) двадцати пяти».

«Собак и то кормят лучше!». На питание курсанта летного училища выделяется менее двух долларов в день. Налет часов, главным образом на старых винтомоторных самолетах в трое ниже, число происшествий на авиалиниях в 13 (тринадцать) раз превышает среднемировой показатель. И так до бесконечности. Иной раз создается впечатление, что за результаты своей деятельности отвечают лишь представители считаных профессий, которым, словно саперам, ошибаться никак не рекомендуется. Я не японец. «Есть ли в Японии евреи? В Японии евреев нет, но есть некоторые японцы которые еще хуже чем евреи». Не немец я как не японец и не еврей даже. Чтоб так не повезло человеку! Хотя по жизни косить приходилось что под немца, что под еврея (неудачно), а вот под хапонезу разрезом не вышел. Стройка, что в славном граде Кёльне. Вымахиваем на пару с Рольфом второй этаж. Вот его бы да на рашен – спикен стройку. Вот сколько бы он там выдержал, интересно? Чуть ли не под метелку вычищеные леса… Метла, метла… где, кто, когда видал метлу?, срочно подать его сиятельсту метлу Бля – ААА! Вверху, где то – там, и вот ты – бегом, этажей этак с пять пробегаешь глазом алмазом шуруя по закутках усех – нема!, давай бегом еще быстрее в сторону диаметрально противоположную и Уррр-аа!, вот она, притулившись сиротливо там, где ее вчера притулили сиротливо. С лопатой в обнимку. О лом споткнетесь ну угодно душе где. Где его, сердешного, после работы бросят, слепо в небеса глазеющего, да там же и споткнетесь! А что тут такого, слышу удивленно возмущенное. Действительно, всё на свете относительно. Да оно по другому посреди такого разношерстного интернационала очевидно и быть не может. Не будешь же стоять унтером Пришибеевым над каждой душой случайно залетной с утра с позаранку до «Гайз гоу хоум!». «Везде куда ни кинь – везде случайные люди» – мастер Микола с фабрички, где я за смену в 12 часов 10 комодов с нуля умудрялся собрать. Да еще и полакировать. С ума сойти. До сих пор не верю. Особо учитывая, что комплектующие находятся приблизительно в таком же состоянии как на рашен – спикен строечке. Спрашиваю «Мне надобно, к примеру, там все по кодах, И -5 в черном цвете боковая стенка» – а мне: «Визьмы та пошукай грубшу (или довшу)», и что самое самое, что находишь, шо грубшу, шо довшу – и, о Боги небесные!, подходят обе! Как – то имел удовольствие общаться с особой одной премилой и преобразованой филологически, мыслительницей, сказать не убоимся. Объяснившей разницу в менталитете гражданина у которого в кармане 11 часовых поясов с менталитетом гражданина живущего в закутке где повернуться негде. Вчерась. Так у нас прошедшее время именуется. В отличии от нескольких времен прошедших. Где всё детализировано, вылизано, по полочкам разложено. Брейсы к брейсам, формы к формам, пины к пинам… и не абы как – по размерам, клемы к клемам, хачики к хачикам, а не одно Мамаево побоище сплошное именуемое «вчерась». Оно, конечно разгребется да расчистится все, но сколько всего пропадет, выбросится, изничтожится… времени сколько уходит на поиск одного и то же, одного и то же, изо дня в день, изо дня в день, из года в год… при нашей организации победоносной под кодовым названием «Вчерась!». Со временем нюх вырабатывается специфический. Боковое (заднее?!) зрение фиксирует автоматически все что только можно фиксировать – никогда не знаешь, что пригодится с секунду следующую. Веревку! И как всегда срочно! Не иголку в стоге, а поди сыщи в мгновенье ока посреди джунглей строительных. Но ты приметил ее уже, Шерлок Холмс ты наш строительный недооценный, как то ли в шутку, то ли серьезно выразилось лицо начальствующее одно. В шутку, разумеется, но всё равно приятно.

 

5

. «Стройка – трагический способ заработка на жизнь»

Я не строитель. Скажу более безо недомолвок всяких и обид ненужных – не работный человек. Я человек в некоторой степени мастеровой, стал таким в силу обстоятельств, необходимости жизненной, в принципе нет ничего такого тяжелого, очень и даже каторжного, чего бы не осилил, заявляю во всеуслышанье не голословно, дело провереное и не раз, другой вопрос – нравится ли? Нет, заявляю, не нравится, особенно когда это становится решающим фактором жизни, вернее вопросом выживания, когда заработку отдается львиная часть сил жизненых, энергии, здоровья, и на другое остается всего ничего. Не нравится, тем более что и по день сегодняшний взяв в руки скальпель сотворю из носа куколку, заработав своим тонким профессональным трудом и знаниями за несколько часов много больше чем за месяц содрогания с отбойным да и просто молотком. «Что у тебя с руками, смотри как вены повылазили». Пятый час, он же девятый рабочего времени. Вытаскивыю наверх тройки, пятерки, могу и восьмерки, но тогда вены повылазят уже на лбу, хотя если присмотреться внимательно… А ты говоришь, вены… Самоедством не занимаюся, но от осознания сермяжной правды жизни иногда не по себе. Но только иногда. Между прочим работа нравится. Потому, что рано вставать, потому, что нелегкая, потому, что среди своих работяг, потому, что хоть на скромном, но на своем месте, потому, что на глазах вижу плоды трудов своих. Так вот. Мечтатели и краснобаи в накрахмаленых сорочках со стоячими воротничками, за жизнь не взявшие в руки ничего тяжелее вилки с рюмкой разлагольствовали на своих бесчисленных сборищах да дискуссиях таких же бесплодных про освобожденный, раскрепощенный проллетариат, про того же строителя, шахтера, рыбака, лесоруба, который после тяжкой рабочей смены посетит клуб, библиотеку, театр, зал выставочный, возьмет в руки свои натруженые усталые сонет Петрарки, усладит уши свои оглохшие от молотка отбойного, фугой Бетховена… Не пойдет никуда он, не возьмет как и не усладит, а заскочит на ходу в пивную что за углом ближайшим, нацедит да и отойдет, оттает душой и телом. После тяжкой зимней смены, перемерзлый, живо заскочит в вагон подземки и блажено притулится хоть куда. Наконец – то дорвался до тепла! Которое волной горячей обдаст всего с ног до головы, бросив в полудремоту – полусон. Сидя, стоя – без разницы. Дома первым делом станет под гарячий душ и будет всё подкручивать и подкручивать вентиль. Не исключено – нацедит стопарь. Поужинает, приляжет, и через пару минут провалится. Летом, выжмаканый жарой и влажностью, присосется к бокалу, непрерывно, жадно, в нем спасение, живительная влага вольет в его обезвоженые сосуды силу и мощь, которые он оставил там, под палящим солнцем, на строительной площадке. Также отмывшись да оттершись, будет всё подкручивать вентиль, но уже в другую сторону. Поужинает, сходит на пляж, а чего, вот он тут рядом, под боком самым, занурится в океаническу воду соленую, упадет на песок еще горячий лицом вниз раскинув широко руки и провалится. Проснувшись так же поймет. Прошел еще один день его драгоценной неповторимой жизни.

После второго курса, нас балбесов великовозрастных направили на практику трудовую производственную, уму – разуму набираться. Грузчиками! Да не куда абы, а в город – герой Одессу на плодово овощной комбинат имени Ленина В.И. Что за забором самым мореходки где мы и квартировали. Что за время было! Верните время это золотое, верните время это молодое! Молодость верните. Юность!

Грузовиками, тоннами неисчислимыми, денно и нощно, в три смены безустанно и бесспрерывно напрягались члены наши мускульные, тракты желудочно – кишечные, еще оставалось и на пьянку и на танцульки и на гулянки. Я ж говорю, умоляю, требую в конце концов, верните время это золотое. Молодость верните. Юность!

Так вот, вместе с нами, вернее мы – вместе с ними, давали стране угля местные кадры. Ежедневно и без исключения принимавшие на грудь немного так, по стопарю спиртяги. Сначала я не разумел дело в чем тут, но дошло быстро. Через руки оно быстро доходит. Таким нехитрым образом люди проганяют усталость, защищая тело и мозг от разрухи, убийственого однообразия бесконечного перекидывания – перекладывания бесконечных ящиков с плодом и овощем с места на место, с места на место…Час за часом, день за днем, год за годом… и так всю оставшуюся жизнь. Еще тогда до меня дошло проклятие тупой однообразной рутиной работы. Скажи тогда кто, что так, или образом неким подобным буду зарабатывать на жизнь годами долгими, не исключено до конца дней своих – что б ответил? Тогда? Время сделало из меня философа. Вот, благодарю Господа за то, что проводит скрозь терни житейские. Не всё, что там наверху золото как и не всё внизу дерьмо.

У Синклера, в одной из его повестей горьких о такой же доле горькой работного люда Америки в период, любовно окрещеный поводырями «первичного накопления капитала» есть зарисовка – раздумье, зарисовка – приговор. Молодой человек, истощенный ежедневной битвой за кусок хлеба где – то на чикагских бойнях, в свой редкий выходной находится недине с природой, любуясь, хватающей за живое, сколько глаз хватает, красотой ее. Нищенское существование, полурабский труд, барак, беспросветная жизнь – как совокупный итог дел рук человеческих. Почему всё то, чего преимущественно касается рука человеческая не в красоту превращается – противоположность ее, кровь, смрад, смерть, кирпич тёмно – бурый уродливых строений, где в загривок бессловесной твари вдарят током, выцедят кровь, выпотрошат кишки, сдерут шкуру, подвесят на крюк, который пойдет по кругу аж до тех пор, пока вчера еще беззаботно мычащее существо не превратится в консервированую жестянку с пришлепаными со всех сторон красивыми цветными картинками.

Между мной и сыном ровно такой же возрастной промежуток какой был между отцом и мной. 37 лет. Через несколько дней малому (вымахавшему выше меня на пол головы!) стукнет 22. Припоминаю не только себя в этом возрасте, родителей припоминаю. Отец. Типичный портрет человека, неспешно доживающего свой век. Не припомню, чтоб он не то, что спешил, бежал куда – то, да просто он никогда даже ускореным шагом не шел! Лавочка в тенечке что в садочке, цигарка в неизменном мундштуке, газетка, книжечка, пенсия в 60 годов, и – прощай жизнь! Далее медленое угасание и преждевременый уход в вечность. Хотя почему преждевременый, очень даже своевременый! Ему еще повезло, если определение это применимо к слову «смерть» помереть в душевном и физическом комфорте, любящим, ухоженым, в чистом и на чистом, с ощущеним правильно и достойно прожитой жизни в лучшем из миров, в обществе справедливом, которое полностью его устраивало и которому отдан был до мозга костей. Которое защищал с оружием в руках и в котором прошел путь от сельського парубка до директора школы. Человек беспартийный, кристально честный и порядочный, он не наложил на себя руки как его приятель Герой зав кафедры Политеха, не помыкался голодно обессилено как многие его сверстники в поисках пропитания, не выстаивал, сгорая от стыда протягивая тряпье на продаж унизительно долгими часами на барахолке, не мучился, не страдал от болезней, отсутствия лекарств, не сошел с ума от рыночных преобразований, героизации ОУН – УПА, развала Союза, запрета Компартии, не горел от стыдобы за всё происходящее вокруг… Внутрений свет его померк несколько ранее внешнего, я ж и говорю, повезло, и в этом нет никакого цинизма, богохульства, никакой сыновей неблагодарности нет. Когда вспоминаю отца, думаю вот о чем. А ну, если бы все такими были. Целые государственые институции отмерли бы за ненадобностью. Законы, а зачем ежели все живут по совести, милиция, а зачем ежели хватать – сажать некого да и не за что, суды, а судить то кого да за что?, сейфы, замки, бумаги деловые – да неужто слова купеческого недостаточно? Деньги – вот зло главнейшее самое отмерли бы!, сколько их надо то… Да, мог и перегибал с рюмахой, хотя, ежели опять же со мной сравнить, то был он трезвенником записным.

Мать. Полная отцу противоположность. Много младше, а ушла вслед сходу. Проклятый рак сожрал таки, доконал женщину. А силы и воли была чрезвычайной, ей бы жить да жить. Внуку только пол годика, а ей помирать сверху предписано. Несправедливость дичайшая! Нет, ее бы не ухайдокали никакие реформы, еще посмотрели бы кто кого. Не пропала бы. Имела крепкую житейскую хватку и практичный ум. За что не бралась – выходило всё. Вновь годы высчитываю, и выходит что? Умерла молодой совсем, в 62. Да мне через каких то пару с гаком, правда их еще прожить надобно, что при подобном образе проблематично весьма, стукнет столько. Нет, не дожили родители мои дорогие в силу обстоятельств разных до веку своего генетического, не дожили. Будь мама жива, и моя жизнь да судьба сложилась бы по другому, иначе. Строгая была, ни на какие чужбины бы не подался, смешно подумать даже, семья бы сохранилась, крыша над головой, да многое чего. Да не судьба. Думаю иногда. Увидь родители чадо свое в подобных ракурсах житейских – в могилах бы попереворачивались. Хотя с другой стороны увидь другую сторону жития мого – даму сердца, чтоб далеко не ходить, книги написаные, и те которые часа своего ждут, да и не вечер жизни моей еще, о, далеко не вечер, в некотором смысле рассвет даже, и не убоюсь я слова этого!Только привести в божеский вид себя в раз очередной да окрыситься. Во что бы то ни стало, окрыситься!

Греция. Крит. Йерапетра. Самый южный город Европы. Через дорогу (море) Африка. Снимаю номер в апарментах. Один – двуместный. На протяжении чуть ли не пол года. Пребываючи на заработках. И всем настоятельно рекомендую, если, не дай Бог очутитесь в обстоятельствах подобных. Платите из последних, ибо правило золотое, кровью писаное не глаголет – вопиет: «Узрев на чужбине соотечественника (для соотечестенниц, не всех, сделаем исключение) перейдите на противоположную сторону». Здоровее будете. Поймите правильно. Зависимость прямая и чисто арифметическая.

В отельчике нашем, с другой стороны, со двора, нашли приют, перечисляю. Гена, Саня, грузины, Нико, и Паша с Вовой на чердаке. Армяне квартируют у своих хозяев афиндиго, что считается удачей величайшей в кругах, к коим я имел честь принадлежать. Отношения между нами вполне приятельские, местами даже дружеские. До поры (перед тем как взять ноги в руки грузины почистят карманы – чемоданы Сани и Гены, Саня в очередь свою расшматует тесаком Гену, запакует в большие такие, черные мешки пластиковые для скупидьи – мусора по нашему, выбросит под покровом ночи на помойку от чего Греция, у них знаете это как то не принято, на уши стала. Гена врач, Саня солдатик бывший, грузины лодыри хронические воровством промышляющие, Нико мастеровой на расхват, Паша механик авиацийный, Вова кондитер, армяне до любой работы готовы, я – это я. Кто бы подсказал, что (кто?) это самое Я? «О сколько же их на свете, не ведающих кто они и что они есть такое бродят в потьмах узнать пытаясь – что они такое есть?». С киевлянами познакомился у пэриптера. Так по ихнему будка будет, или там киоск. Подле которых по всей современной Элладе по утру собирается в поисках прокорма люд отверженый вроде Гены покойного доктора, Паши механика авиацийного, Нико мастера строительного, да меня, до сих пор незнамо кого. Не считая албанцев, румын, болгар, росов, украносов… да залетных искателей приключений с стран богатеньких с нулевыми шансами на успех, ибо дУля, сиречь работа, с ударением на У есть удел людей отверженых, вроде, ну да не будем повторяться.

Закон пэриптера прост как хвост редиски и назывется он: «Человек человеку волк». Самый конец декабря. В Стомио рванул еще далеко затемно. Десантируюсь около какой – то будки – лавки – пэриптера. Понятно. Это и есть местная биржа. Безлюдно. Пустынно. Дорога вдоль моря, одноэтажные сельские домишки, чуть поодаль виднеются виноградники. Светает. Со стороны села, сверху, начинают спускаться вначале поодиночке, затем групами, кучкуясь, толпы небритых, бородатых, в робах работных людей. Албанцев. Албанов. Нас величают украносами. Немцев ерманосами… Против меня ополчились когорты, полчища, войско целое албанов с намерением лихим слопать мой, пока еще не заработаный, хлеб сегодняшний. Один в поле воин. Который обязан победить. Или помереть. Околеть в канаве придорожной. Меня пробирает нервная дрожь. Озноб. Солнце уже поднялось и начинает пригревать, но меня бъет озноб, начинается тихая паника. Ощущение знакомо, сейчас оно пройдет, надо только взять себя в руки. Наблюдаю молча. Одна за другой подкатывают авто, в которые без лишних разговоров запрыгивают небритые личности. Иногда короткий торг, и машина рвет с места. Здесь они свои люди, прижились и имеют своих афиндиго. Я чужак на этом празднике жизни. Белая ворона. Присаживаюсь на какую – то каменюку. Закуриваю. Обдумываю. Есть, решение принято! Эмис христианос! – подкатываю с улыбкою любезнейшою к уличному торговцу зеленью. Не даром же я прохаживался палюгой по щирокой директорской спине репетируя роль Самодержца всея Руси. Талант не пропьешь! Детишки – ятрю душу доверчивую торговую, еще и рукой показываю, мол, мал мала меньше. Фаи – тут я уже за горло сам себя беру, мол кушать, жрать требуют причем ежедневно. А это отродье мусульманское (перехожу на шепот тишайший, услышат – подрежут за милу душу) не дают заработать на харч, так неужель не пособишь филос, друг, христианос… Минут через десять, перехватив взгляд без лишних слов запрыгиваю в подкатывающую ТОЙОТУ. Какие могут быть разговоры? Вопросы какие могут быть? Куда, зачем, почем, делать то чего? Мы всё умеем как и знаем всё. Как и обучены всему на свете. А чего не умеем или не знаем там, так освоим не месте. Местный фольклор запатетовал изречение историческое: «Эргатыс – работяга, вырабатывающий пять мерокамат (трудодней) в неделю достоин увековечивания в памятнике». Правда не уточняется в каком. Камень, медь, а может даже бронза? Поскольку повода больше не предвидется, хвастану не отходя от кассы. Со временем я имел все семь. Сто из ста! Так неужели я удостоин памятника из злата?

Да что это я за человек такой?!

 

6

. «С цепей рабства куются беспощадные мечи бунта»

Глас некий, напоминающий спозаранку ежедневный форменовский клич «Давай!» бабахает словно набатом разговору требуя. О чем? Да обо всем! Давай, шепчет мне тот который свыше, и который по всему и есть правильный, дуй к самому что ни на есть, то есть к Трампу Дональду. Часом раньше будет много лучше промедления минутного, жанр общения с первыми лицами, некоторые, да чего уж там – многие из которых до недавнего времени числились в последних, изрядно мне поднадоел за полной его ненадобностью, если не сказать никчемностью лиц, в сторону которых не то, что слова доброго – плевка жалко. А так я обращаюсь к коллеге. Как строитель к строителю! Мы ж свои люди. Кто тебя еще поймет, как не тот, кто в жар и холод, ветер да дождь, снег там или слякоть, висит на сейфти белте где – нибудь в районе 30 – того, месит бетонную жижу и возводит какой по счету билдинг. Порог которого преступить ему не суждено никогда. Такие вот дела. Ну, а ежели выкажу сужденьице какое ни в тын ни в ворота, невпопад то есть, или как водится у простонародья понесу глупоту да чушь откровенную про капитал там, прибыль, эксплуатацию, или чего похуже – революцию пролетарскую! так уж снисхожденье проявите, не судите строго работного, оно может в его голове чего не так помутилось давеча, так оттого ж и взываю покорнейше!

А славно было. Благостно. Ты вскакивал безо всякого алярма в свои дежурные 5 спозаранку 6 раз в неделю, расписывался за чек уже почему – то 1 в 2 недели и все бы ничего аж до тех самых пор, покуда Трамп некто не збаламутил общественность. Омут, откуда черти полезли. И стал я на себя в зеркала – что б вы думали! – с некоторых пор пристально вглядываться да любоваться отображением своим прекрасно зеркальным. Если раньше глянул да сплюнул дежурно, то теперьна меня оттуда, из-за зазеркалья глядит не пошарпаный молью никому не нужный старикашка – напротив, очень даже – весь из себя в величии вечный, не, не жид – молодожон! А все оттого дорогой мистер, что принят клич к возврату искомого величия государства Америка не только близко к сердцу, но и к неукоснительному личностому исполнению. И все бы образумилось образом самым что ни на есть наилучшим, не гавкни с берегу противного, а стало быть такого же наглюче враждебного нечто как всегда диаметрально противоположное. То есть. Храним спокойствие и все по местам. Тихо будьте граждане и гражданки. Ша ледиз энл джентельменс. Успокойтесь. Нервные могут выпить валерианы, скоро перейдем на травку – клятвенно обещаю! Оказывается никакого величия никакой Америке возвращать нету надобности опять же никакой ввиду отсутствия (тут я начинаю путаться) енной потери как таковой. Так что же получается такое? Как так? Меня ввели в заблуждение?! Выходит по всему я перманентно в постоянном, ну вы догадались, не маленькие, в чем я и где в постоянно и в какой задумчивости да величии местного значения, так что же, так где же, как же стало быть как и когда, девушки, ау!, читайте газеты, смотрите Икону Бесову, верьте, верьте ей леди всех цветов и оттенков, возрастов и верований, я в полном величии и соответственно вашем расположениираспоряжении. Посрамим самого Трампа! Ах, кабы оно так хоть на копейку!

Одначе к делу. К архиву.Самая плохонькая бумажка кроет самую лучшую память. Как джокер шестерку. Или там кобылу. У меня этих замечательных бумаг – приговоров пруд пруди. На все случаи жизни. И не оттого что такая уж я бежнадежная сутяжная сволочь. Да вовсе. А оттого, что «Бытие определяет житие», не наоборот, полагая, что хлеба произрастают на деревьях растущих на брегах кисельных. Иных послушать, таки так оно и есть. Но человека от сохи на мякине не проведешь как и речами не запугать. Вы мне про величие – я вам документы ценности исторической прилагаю.

Civil Court of the City of New Yor

Small Claims/Commercial Claims Part – Country of Kings

141 Livingston Street

Brooklyn, NY 11201

Register #404 KSC 2012

Fee 15.00 Paid

UGLIAR IGOR vs. CITY OF NEW YORK

Your Caseis Scheduled for:

Thursday, May 24 2012

А вы думали. Знай наших! Да, вотеще. Certifield mail receipt.

Send to City of NY Comptroller, One Center Street, NY 10007

Sender Igor UGLIAR 1909 Quentin Rd 2-F Brooklyn, NY

Oct 15 2011

TotalPostage&Fees $ 6.59

На свет божий извлекается вещественное доказательство убиенной и такой же неоспоримой силы в виде документально засвидетельствованых преступлений против величия (ВЕЛИЧИЯ) с Заглавной Литеры страны АМЕРИКИ, попрания норм морали, нравственности, приличия, здравого смысла etc. всяческим сбродомда чернью заполонившим ее, похоже до основания. Сие доказательство являет собою 2 (две) пачки склееных фотографий, одну из которых я в настоящее время вывариваю с целью разделения намертво спаявшихся единиц учета и отчетности о проделаной работе. Мне, в отличии от вас, будет чем отчитаться перед грядущими поколениями, мистер Трамп, а вот чего такого интересного вы скажете в свое оправдание мне очень даже любопытсвенно. С некоторых пор.

Пока там оно в кастрюле булькает поинтересуемся тем, что под рукой. Под рукой у нас куча мала грязи, мусора, какой – то рвани, бутылок… Время 2012/1/ 5.40 минут пополудни, место – Kings Hwy. Перехожу к кастрюле. Боже ж ты мой, чем только не приходится заниматься на склоне лет! Ура, отдирается. 2011/1/7 опять же пополудни но в 5.16, но на Брайтоне. Росло себе на благословенном некогда Брайтоне деревце, почему росло, да потому, что унавоженое сотней неубирающихся никогда ни при какой власти как и ни при каком мэре бычков – окурков на протяжении своей недолгой жизни оно давно зачахло от рака своих древесных легких, и все оттого, что угораздило несчастую деревину уродиться не в том месте, не в то время, а что самым главным будет – посреди людей не тех.

Sheepsheаd Bay. Ба, так мы с вами соседи, в некотором роде. Ваш покойный батюшка держал неподалеку свой оффис. Надо полагать вы преступали его порог, стало быть места хоженые, знакомые. К ним и вернемся. В молодость вернемся, лет этак на пол ста. В те благословенные года имел я счастье поживать в одном небольшом городе на Украине западной, что важно, ибо отличается от восточной приблизительно как север Америки от ее Юга. Командовал парадом в те приснопамятные года некий достойный джентельмен мистер Шевчук, проживавший как и положено высочайшему должностному лицу в самом центре по ул. Маяковского, мода была такая, не судите строго, не до того. Так вот, этот чистый тебе зверь в человеческом обличье кажинный божий день начинал с того, что пересекал пеши!, без охраны!!!, наискось город моего счастливого младенчества, детства, отрочества, юности, на том сердце успокоилось, и, по примеру императрицы Екатерины Второй вникал в ценники на укроп, петрушку там, сельдерей… Так вот, миллион восклицательных знаков, узри первый секретарь обкома, это исчадие коммунистического ада, как оказалось в последствии коммунофашист, жидобандеровец и каратель в одном и том же обличье хоть нечто отдаленно – почему отдаленно – да потому, что отдаленно нечто напомнающее можно было увидеть своими глазами разве что в мае 2003-го на одной из центральных улиц города Багдада, но там была война и не убраные замусоренопомойные улицы смотрелись вполне гармонично – ухватил бы первую попавшую под руку швабру или метлу да отоварил ею всех попавших под руку мэров, спикеров, статс и просто секретарей, полицмейстров… но такого не могло быть как не могло быть в Германии скажем 36-го. «Unglaublichesauberheit» невероятная чистота. Уильям Ширер, американский корреспондент тех годов. Почитайте, может чего и прояснится, в смысле развеется туман головного мозга. А вот откуда да почему повседневший срач посреди города величаво именующего себя Столицей Мира – бо-ольшой вопрос. Имеющий простой внятный ответ.

«Эти люди думают, что это такая традиция – гадить у нашего памятника. Свиньи эти англичане. Свинский народ». Латвия. Не где нибудь в тьму таракани – в Европе будет эта самая Латвия. Уточняю на всякий. Ежели соискателю паспорта страны Величия позволительно путаться в названиях океанических вод омывающих ее берега аж с двух сторон, причем разных, так отчего же и не перепутать Латвию с Боливией или там с Бразилией?.. Так вот, в Риге – столице Латвии, а то опять неровен час все на свете перепутают, пропасть кабаков на всякий тебе вкус с дармовым по европейским мерилам пойлом, а что будет еще более значительным и весомым в пользу Латвии вместе с Ригой – так это тьма тьмущая всепонимающих длинноногих особей женского полу относящегося к вымершим реликтам на этом самом благословенном западе, ну, а самый что ни на есть цимес за которым английская современная свинья прется в некогда чистюсенький латвийский хлев?, так это за тем, что там она на глазах в замерших в почетном карауле служивых с оружием в руках в свое удовольствие посреди дня прилюдно помочится на местную святыню, поскачет козлом с голой жопой вокруг и вместо того, чтобы получить автоматную очередь, заполучит страшеннейший штраф аж в 150 европейских карбованцев, похохочет, оттянется в заведении, положит в карман штуку выиграных на пари баксов и помашет ручкой этим милым, добрым, всепонимающим и всепрощающим презренным аборигенам. Хотел бы я посмотреть на этих британских аршлохов учини они нечто отдаленно напоминающее в Таиланде, Арабии Саудовской…? Доперло к чему клоню? Тогда продолжим.

Да, так вот. Вся эта прелюдия, никчемная трата времени вокруг да около, все, все, все ради одного – тут сплошное внимание – очнись ваш покойный батюшка и узри хоть на миг или там на мгновенье состояние делов нынешних – не миновать вам надранной задницы, но! – тут я вас обнадежу и можно сказать обрадую, ибо все познается в сравнении – узри мой покойный папа то разорение, уебище сплошное пригодное разве что для воровства но никак не для жизни, вот во что превратили страну гамнюки хохлы!, таким оказалось чуть ли не все поголовье включая его собственного сына, прибил бы меня папаша на ровном месте. Все чаще жалею что этого не случилось. А посему! Ну не будешь же коптить собою белый свет уж совсем задарма, дай думаю, сделаю хоть что на копейку путного да полезного для общественного блага заместо мистера ну хотя бы Трампа, он человек занятой, весь в делах великих, кому как не мне, чужинцу, человеку временному, не американцу – подумать странно даже не то что сказать, ничем не вышел, разгребать дерьмо местное. В ущерб между прочим своему рабочему времени, а следовательно кошельку. Тощему да дырявому!

Осень 2011. Наносится блитц визит по OneCenterStreet, NY 10007. А там дверей, а там лифтов! А спросить не у кого. Кое как нашел нужный дирекшн, этаж и даже дверь угловую по коридору налево. Откуда меня откомандировали в дверь правильную. Как и следовало ожидать все мои письма – послания – воззвания – свидетельства – обвинения оказались дежурным гласом. Подивились, плечами пожали, какие такие письма – послания – воззвания – свидетельства – обвинения, не не получали, не видели, не слыхивали, не знаем, не… будь здоров странный мистер, не кашляй, совсем с ума сошел дуралей, ну и люди, ну и народ… Ну хорошо-с, не на того напали, затаил я в себе злобу да решил бить врага его же оружием.

Где – то спустя месяц с подтверждением на руках в виде Send to City of NY Comptroller, One Center Street, NY 10007 Sender Igor UGLIAR 1909 QuentinRd 2-F Brooklyn, NY Oct 15 2011, Total Postage&Fees $6.59 заявляюсь сходу в дверь правильную. И, о чудо из чудес!, праздник души моей просветленной!, меня помнят, меня знают, обо мне думают даже и беспокоятся о душевном равновесии, по возвращению домой по адресу тогдашнему 1909 Quentin Rd 2-F помойка что углом напротив на пресечении с какой – то Ист, если мне память не изменяет 19 – ой, исчезла. Люди добрые! Америка, я тебя полюбил. Она исчезла в течени пары часов, пока эмплои что из One Center Street, NY 10007 цедили мою кровь, а я следовательно ихнюю она исчезла! Зато вокруг повсюду как оно было так и осталось. Насрано стало быть. Любовь оказалась недолговечной.

И ты, червь земли человеческой, людишка из предпоследних самых, из тех, что с утра с позаранку, ну и так далее и тому подобное… за гроши сущие… пиздюхаешь закусив удила в поисках справедливости попраной, ума хоть какого по адресу Small Claims/Commercial Claims Part – Country of Kings 141 Livingston Street с намерением наирешительнейшим вчинить иск мэру наилучшему из наилучшейших аж в 1 (один) американский доллар, исходя из той простой думки, что по трудам и цена будет. Конешно подпирала мысля содрать поболее, но не будешь же оскорблять слух лоера своими копеечными делишками, уж как нибудь по китайски, с опорой на собственные силы, самотужки то есть. Но бедному жениться только маяться. Короче говоря не вышло у меня прижучить доблестного градоначальника. Не-е, говорят, не положено. Ежели так каждый малахольный возомнит права качать то выйдет держава из дамок в самые что ни на есть шестерки, то есть в полнейшее расстройство основ и потрясение устоев, дискредитацию да подрыв реноме лиц высших должностных да наделенных полномочиями к тому же. Ну да я человек не гордый, простоватый даже, ибо только индивидуум чрезвычайно простецкого умственного строения попрется, это после гавайского правосудия, искать того же в суде нью йоркском. Хотя ежели, тут я продолжу ход, канву (по научному) своих рассуждений, следите внимательно, хотя ежели тебя после Элика потянуло на подвиги любовные, то чему ж тут удивляться – дивуваться? Но – неистребима тяга мужика: «Люди живут все хуже, а хотят как лучше. Упорные» что к возвышенному что к прекрасному. К справедливости. Законности. Любви даже. Порядку на улицах и в отношениях хоть на грош элементарному.

Сойдет и мерия, не гордый. Пишу, заявляю, оформляю, но, сейчас по прошествии энного количества лет того не упомнить никак в чем проблема возникла, только за первым заходом ничего у меня не вышло. Пришлось совершить подвиг повторно, то есть пожертвовать временем своим рабочим. Ну так ради блага народного готов и впредь приносить себя в жертву сколь угодно. Там у меня даже поинтересовались, пошли навстречу пожеланию трудящегося, мол когда уважаемому истцу угодно будет принять участие в заседании судебном, с утра с позаранку или ближе к ночи самой? С утра спозаранку самого мне на трудовую вахту, поэтому прошу на самое что ни на есть позднее. Просьба клиента – приказ для клерка. 01.12.2012 автору сего предписано явиться 05.24.2012 в 6.15P.M. в залу судебного заседания 305. Явиться надлежит за 20 мин. до, при себе иметь то то и то то. Будем ждатьс.

Пришел таки на нашу улицу праздник. Отпросившись , начальству как и жене (какая может быть жена при таких обстоятельствах?) лучше оставаться в счастливом неведении относительно таких диковатых, чтоб не сказать больше проявлений общественной активности, отмывшись от пыли – грязи, облачившись в одежины подобающие случаю – ты преступаешь порог не хлева там или свинарника – дворца где вершится ПРАВОСУДИЕ!, отправляюсь по известному адресу. Заранее, как и предписано от 01.12.2012. В комнату 305 что на 3 – м. Да, ну а несколько ранее, здесь же, в коридоре ты находишь в расписании номер своего кейса, в саамом, как мне по жизни и положено конце. Затем всех страждущих справедливости приглашают в залу. Здоровенную такую, но страждущих еще больше, мест (местов – это когда места есть, а джентельменов нету) не хватает, но упаковываемся, а куда деться?, и тут начинается сортировка. Само собой что с моим хохляцким счастьем заперли меня аж на самый последний этаж. Надо ли обнародовать, что и кейс мой рассматривался самым что ни есть последним числом. И в том оказалась везенье неслыханое как и удача величайшая. Деталь мелкая, но свет проливающая на вопрос боольшущей важности.

Час от часу мы выпиваем, к сожалению и горю моему безмерному все реже и как бы слабше, в кругу друзей, коллег, единомышленников, да все больше людей случайных, ну и когда народ приводит себя в соответствующее расположене духа – то есть правильное расположение настает мой звездный час. Вот то все, о чем я поведал ранее в жанре тоски смертной под влиянием паров алкоголических превращается, тут я не стесняюсь в выражениях – в апофеоз величия – вот во что превращается мой сольный номер, концерт по заявкам разинувших и потерявших от изумления дар речи зрителей.

Выхожу я на Голгофу. А слева паралельным курсом две (2) девицы молодицы ответчицы. Ого! А у нашего то губа не дура. Вот где можно узреть красоту женскую. В зале заседания судебного что на верху самом. И тут у меня мысли даже завихрились так, закружились не от высоты, а в смысле том, что хорошо б нам выяснять отношения где нибудь в другом месте, при другом антураже так сказать, да по другому поводу. Но! Тут голос джаджа, дамы в почтенном возрасте и ридикюле, возвышающейся над нами как оно и положено для придания значимости происходящего и тут я с американским судочинством совершенно согласный буду, отвлекает меня от грешных мыслей, сбивая с панталыку, причем полностью и окончательно ходом своих рассуждений постигнуть которые не в состоянии и по сей день. То есть по прошествии на круг пятилетки целой. Петюнчика, как сказали бы в нынешней Рашке ласково. Ход рассуждений дамы в почтенном возрасте и ридикюле, перемежаемый раскатами смеха, сводился к тому, что негоже отвлекать по столь пустячному да плевому делу Высокий Суд, ну это смешно просто, Ха-ХаХа (смеется), какие то фото, письмецо, помойки, мусор, да как же без помойки да без мусора?! – гневно доносится до истца из-за возвышения, который уже и не рад что связался, готов признать неправоту свою, глубокую ошибочность суждений поверхностных как и вредоносных по сути своей, заблуждаюсь, расскаиваюсь, больше не буду, простите покорно, вельми понеже, только не судите, не штрафуйте, не карайте строго, не ссылайте на Аляску, отпустите с миром, уцелеть бы только, премного благодарсствуюс-с!

Пронесло. Слава тебе, о Господи Всемогущий! Самое время в то место уединенное куда даже короли без охраны и оркестра, по выходе из которого, есть таки справедливость высшая как и правда!, наткнулся я на джаджа покидавшего заведение аналогичное рядом расположеное. И предстало взору моему изумленному во всей красе то что недоступно было, то есть сокрыто столом массивным дубовым, одежина что пониже ридикюля, тут я повторюсь, ибо подхожу к тому самому что ни на есть важнецкому ради чего маралась бумага предыдущая, ради чего все муки, пытки, глумления там и издевательства впридачу.

И вот она, вся как на ладони каталепсия с кульминацией разом взятые. Это когда в обществе приличнейшем из наиприличнейших в момент самый, когда все внимание, взгляды и тишина необычайнейшая, раздается, чтоб вы думали раздается в апофеоз событий самый? – громкий пук раздается, вот что, о чем вам мистер Трамп, как президенту Соединенных Штатов Америки знать отнюдь не будет лишним. Когда я обнародываю перед честным людом, то есть перед друзьями, приятелями, собутыльниками случайными то, чего такого необычайно интересного обнаружил у джаджа отправляющего правосудие американское несколько ниже подолу ридикюля – то это и есть тот самый пук громогласный средь неба ясного, после которого все как то в момент трезвеют дико озираясь, таращатся друг на друга в поисках виноватого, затем хватаются за первый попавший под руку бутыль махом вливая в себя жидкость правильную которая только и спасает мозг от жизни неправильной.

Надеюсь вы оценили всю тонкость да деликатность необычайную душевной организации автора данного посланьица, тот такт и всякого рода метафоры – гиперболы, звиняйте за бранные слова, сморкаемся через два пальца, человек оно работный на любую глупоту способный с нашим как говорится всем воодушевлением. А посему – тут я перехожу на змеиногадючее шипение, посему, если вы лично, то есть Трамп Дональд, не откомпенсируете мне порядка 500 баксов потраченых заместо вас и таких же доводящих некогда благословенную страну Америку до ручки, я раструблю – нет не на весь мир, бери выше – Вселенную! то, о чем ведают на день сегодняшний, друзья, приятели, да собутыльники случайные.

 

7

. «Теперь нами правят подонки. Муть, вроде той, что мотается на дне пивной кружки, куда проститутки накидали окурков»

Не дано человеку ведать как ни про час его смертный, что за неведомыми горами – далями так и про то, что ближайшим углом поджидает. Когда ты как огурчик такой весь такой из себя крепенький да свежайший и молвить так не будет преувеличением ни малейшим с лучами первыми солнца восходящего на пару вытаскиваешь барелу которую ты миллион раз вытаскивал и в которой весу аж с четверть Любимой Женщины не наберется, а у тебя всего из себя такого спортивного и даже в некотором роде молодежно – молодоженного раз и хрусь что– то там ближе к попереку. Что от хребта слева.

Ну не будешь же ты из-за чепухи сущей там в виде хруста, волочения, онемения, ослабления внезапного сил своих в общем то тех еще, а чего скрывать?, начальство беспокоить, дезертировать с фронту трудового, так, доковыляешь, домучаешь «пеши по конному» .

А доковылявши да домучавши плюхнешся к Степе на заднее сиденье и попиляешь тихой сапой из Минеолы, что в общем то недалече, до места десантирования, то есть до угла пресечения что с Coney Island Hospital. И вывалишься кулем бесформенным, с утра, напомню, ты был весь из себя этакий огурец спортивно – малосольный, в придорожную, там есть такая придорожная, сомневающиеся в наличии данной дислокации могут убедиться на собственные очи – канаву. В пыль да грязь ее придорожную. Как будто мало на мне пыли да грязи строительной.

А Степа уедет себе, а ты, стало быть останешься в канаве той. Но ненадолго, не переживайте особо. Место людное, бойкое, болезный люд снует туда – сюда, сюда-туда, мир не без добрых людей, то правдою будет, сглянутся таки, воспомоществуют болезному дорачковать до забора сетчатого (там забор сетчатый). И вот стою я вцепившись в ограду спасительную которая в зебру косополосатую да й думку гадаю. То ли мне по этой зебре прямиком до приемного покою чалапать рачки, то ли до ночлежки дежурной, что на 12-м Брайтоне .

До покою оно много ближе, да уж больно с пылигрязи строительной вкупе с придорожноканавной как то неохота смертельно, не думаю, доковыляю таки до хаты, отмоюсь, отлежусь, а завтра – ну на то оно и завтра – завтра видно будет. Приступаю к решению проблемы творчески. Первым делом превратить ходючую (ходячую?) конечность в костыль. Не переступать (ступать?), а закидывать (забрасывать?) неким окружным манером, этаким кренделем-циркулем, кандибобером, одним словом. Глаза боятся да ноги делают. 20 секунд на марш бросок через ближайшую уличку. Успел! И тут же свалился. Но уже под мостом. От сил перенапряжения. Ну и чего делать? Да, кстати, доводилось ли вам, уважаемый, кому попадутся на глаза строки эти похабные, хаживать под строением тем, что поперек в сторону воспетого Брайтона? Эту ночлежку – писуар под закрытым небом, открытую книгу преступлений дегенерата и недоумка (муть, вроде той, что мотается на дне пивной кружки – читайте Хемингуэя) мэра, которого, ну да это до времени как и до поры! не прижучить как и не прищучить никак. Да, делать то чего? Как так чего?! Вывалять в дерьме этом неспособного улицу подмести, порядок элементарный как навести так и поддерживать – вот что! Да, вывалять, задницу надрать да выгнать к чортовой матери с лишением гражданства американского. Не, не хотите? Ну так наплачетесь вскорости, не за горами, только слезы эти кровавыми будут. И не говорите потом что не предупреждал.

А что полегче будет? Залезть на гору, или слезть наоборот? С кровати сползти много труднее. Из положения лежа на животе слегка выжимаясь на локтях включается задняя передача и так по гадючему сползаешь, соскальзываешь до ощущения коленом одним (здоровым) тверди. Далее выжимаясь, но на сей раз уже на кистях, выпрямляешь тулуб (туловище). Так, в правильной последовательности, очередности и плавной синхронности движений, соблюдая баланс и чувство равновесия происходит выпрямление (распростание) членов с последующим передвижением во времени и пространстве. Которое на день следующий после оказии дозволяет достичь пункта назначения.

В пункте, надо отдать должное пункту, меня можно сказать оприходовали махом, произвели замеры, и вот я уже там, внутри то есть, среди целителей и целителиц.

Полусижу, полулежу, полустою с ногою одною заместо костыля. Через некоторое, опять же разумное, надо отдать должное время, выпавшему в тираж (осадок) молодожену уделили внимание. Целительница с биркой и в перчатках темно синего окраса осторожно так приблизилась на безопасное расстояние и поинтересовалась целью визита, на что было ответтствовано соответствующим образом путем тыкания в левую половину поясницы ближе к органам именуемым в медицинских кругах мочеполовыми с описанием, подробным, аварийного состояния оных. Явно удовлетворившись познаниям пациента в области медицины и им же выставленым диагнозом целительница выказала оптимистическое мнение относительно как настоящего так и будущего вышеозначеных органонов и удалилась восвояси. С тем, чтобы вернувшись со стосом папиров, вот они, предо мною, завершить свою благородную миссию.

Да вот же они. У меня все подшито и пронумеровано даже.

12 августа, вторник, 2014, ну и далее масса всяких медицинских терминов, данных о моем состоянии, результаты обследований – ну вот хотя бы взять легкие, так они оказываютя, я и не знал! чистые и даже почти прозрачные согласно данных аускультации. Аускультация, специально для MD Yan Sun, это действо такое, когда доктор снимает с пациента верхнюю одежину и выслушивает его легкие фонендоскопом. Фонендоскоп, специально для MD Yan Sun, это штукенция такая докторская для выслушивания, а уж потом записывания того, что вы в этих легких выслушали интересного, но не наоборот никак. Бок левый в результате пальпации оказался болезненным. В очередной раз объяснять MD значение слова «пальпация»? Конечности не деформированы, не отечны, сам оказывается хорошо упитан и неплохо, что особо радует, развит. Правда не уточняется, умственно или физически.

Стоит это удовольствие почти что даром. Всего каких – то 544.63 dollars USA. Statement Date 10/18/14 Account Number 22417816240

А теперь серьезно. Хотя если кто думает, что я склонен шутки шутковать, тот очень даже глубоко заблуждается.

Прикинем. За каких то минут сорок госпиталь не оказав пациенту никакой, кроме измерения температуры и артериального давления, помощи, фальсифицировав данные обследования (ко мне MD Yan Sun соблюдая почтительное расстояние не дотронулася и мизинцем) выписав писульку с рекомендацией об освобождении от работы на 2 (два) дня решил «заработать», сиречь содрать ни за так 544.63 Больше чем я зарабатывал на то время со своими 18 баксами в час за 40 часовую рабочую неделю. В жару там, холодрыгу, снег, муссоны да пассаты местные… И конечно вы совсем не придете ни в какое дежурное удивление от дежурного сообщения о не выплате в таких случаях предусмотрено положеной компенсации денежной см. Check #34749 CheckDay 08/22/14.

А знаете, мистер, тут я приоткрою малюсинькую тайну свою, прежде чем моим рабочим инструментом стали лом да молоток отбойный, руки мои, в том числе та, которая в гипсе в настоящее время, то есть правая, более привычны были к пинцету да скальпелю. То есть как бы понятие имею с какого боку да как подойти к человеку обратившегося к тебе за помощью. Так вот господин хороший. Запишем еще один, который по счету, увы не последний гвоздь забитый в крышку гроба под названием Americans dreams.

Но нет, не ропщу я и даже не рыдаю, отнюдь, а то опять недоразумение образуется. Я, если кому угодно, за счастье почитаю иметь возможность такую редкостную в наше лихое время людей лишних да избыточных ухватить тот же чипинган или лом что потяжелее, ибо знаком с судьбой Зальцмана в отличии от вас, что оно конечно как понятно так и простительно. Так вот, этот в высшей степени потченнейший джентельмен, на которого не нарадовался сам тов. Сталин «Зальцману что не поручишь – все в срок сделает!», Герой, генерал, профессор и многажды лауреат, теперь вы поняли кто таков буду я по сравнению с самим Зальцманом, или наоборот, да наоборот правильнее – он по сравнению со мной! – молился за везенье в те годы редкостное катать тачку да радоваться миске баланды. Это я к тому, что губу закатывать от презрения к классу рабочему, что я в Америке очень даже наблюдаю, мы не будем.

Да, вы ж конечно понимаете, да к то б и не понял!, что 2 (двое) суток для излечения поперека – ну это более чем роскошно, это будет избыточно даже, опять же, визит повторный, анализы там всякие, кровь, рентгены-эмораи, физио, бальнео и прочие терапии, ни к чему эти цирли – мирли, так, барство да баловство одно, развращение трудового люду я бы так выразился, опять же оно конечно, ежели вы не против будете. А посему, аккурат через время предписаное высочайше MD Yan Sun ты посреди construction area схватишься судорожно за ближайшее до чего дотянуться сможешь, то есть до воздуха порожнего, и бабахнешься телесами своими некогда спортивными на кучу малу всего того, чего на рашен спикен строечке на следующий день после демолейшена в избытке. Но поскольку человек он вроде собаки там или кота, то есть везучий сказочно, постучим гипсом – это когда ты ограничиваешься банальным переломом руки заместо головы проломленой. Но это на день сегодняшний, а на день тогдашний ты всего лишь, о lucky man! приземлишься пятой точкой на плайвуд с натыкаными мелкими, еще одно неубиенное свидетельство везучести разом с живучестью, гвоздями. И так, с жопой слегка окровяненой, тебя подымут камарады с этого строительного ристалища, уложат на восьмерку прогретую по такому поводу лучами светоносными утренними, и ты, возлежащий на ложе этом в самом закутке сonstructionarea прикроешь очи свои якобы защищаясь от лучей солнечных вызывающих слезотечение но не из-за жопы подраной, а боли за положение дел проллетариата мирового будут слезы эти миру невидимые что проллетариату что буржуазии скатываться час от часу по физиономии грязной да потной, несмотря на время ранешнее.

Так, что у нас там дальше в амбарной книге преступлений империализма международного против меня лично? О, они воистину безмерны как и бесчисслены числами своими. Да вот же, все как всегда под рукой, во мне погиб великий формен, там чего не хватись, один ответ тебе будет на все случаи жизни – «пошукай по поверхах», а тут и шукать нечего. Please Check#58808 что от 03/11/16 к оплате аж за 25 часов работных.

Заместо 120 положеных. А все оттого будет, что хитрожопые взяли и учудили. Разделили, крысы этакие поганые, компашку надвое ( при том, что рыла юридические да адрес оставили легкомыслено тот же), дабы лишить братьев своих во Христе бенефитов годами каторжными заработаные. Перекинули сотню другую работяг бессловесно безграмотных из одной руки в другую, вот тебе и копейка свежая, а для чего рождаеся мерзость очередная как не для копейки в задачке спрашивается и отвечается тут же утвердительно, коли цена ей грош ломаный и будет. Продумали вроде грамотно, да как водится оно по жизни не до конца. Самое время прокурору объяснить пришло, как выходит так, что получая пей чеки числясь в LORECONCRETE, LLC подписываются они IBK CONSTRAKTION GROUP LLC? Это не считая годовой W-2! Привет вам братцы от Аль Капоне самого…

Ну и ты по такому поводу весь из себя слегка взьерошеный дежурно гупаешь головешкой своей об стену железобетонную. А стена тебе ответствует следущее, мол, не – ээ, это, что там записано в договоре (три недели оплачиваемого отпуска записано после восьми лет стажа, прим. Автора) это вы забудьте как страшный сон, марево, кошмар, галлюцинацию с неврозом навязчивых состояний впридачу. Оказывается (оказывается!) существует некий мемморандум, слово то какое придумали вражины специально для люду работного чтоб запутать вконец сознание пролетарское, так вот согласно мол этому рандому ви, имярек такой – то пребываете в некой повинности – зависимости – обязанности, то есть, специально для вас, с претензией на грамотейство, разжевываю.

Поскольку календарный год хоть по какому календарю насчитывает 52 недели, следовательно, перемножив на 40 выйдет у нас аккурат 2080. А если ты отработал, ну скажем 2079 заместо вожделено недоступных 2080 часов годовых, то заполучишь, роднуля, заместо 120 аж 25 оплачиваемых трудодней. Это я так, схематично, для наглядности.

Но-оо! – возмутимся справедливо. Как это может быть так противу правил сколь угодно каких арифметических. Да никак себе и же и ответим, больше некому. Никак, потому, что, опять же, то муссоны с пассатами заливают, то дубак с колотуном члены обездвиживают, то витрюган элевейтор раскачивает… то захворает человечишко, то, аж подумать боязно – отпуск ему подавай! И выходит по всему опять ты в минусах житейских. Но, тут я взываю, и даже взвизгиваю, но, даже при такой диалектике метафизической, искривлении пространства мыслительного недоступного для разумения, какая же пропорция получается? А получается, тут я открываю документ именуемый W-2 и высматриваю цифирь обозначающую, указующую, доказующую, опровергающую и обвиняющую! Цифирь приговор. Размером в ( так и не нашел и не знаю сколько, тайна сия великая езьмь, но судя по пропорции ходил на работу от силы полтора дня в неделю) часов отработаных имяреком таким– то на стройках капитализму в 2015 году .

Да – к податься то куда за правдою жизненною? В институцию какую? Такую чтобы над тобой не насмехались да в физию не плювали, желательно. В профсоюз вестимо, больше некуда, оплот последний, бастион, цитадель, защитничик и благодетель с надежею искреннею хоть там свести часы с годами, то есть концы с концами.

National Organization of

Industrial Trade Unions – IUJAT

MEMBERSHIP CARD

Igor Ugliar Local# 528-C IBK CONSTRUCTION GRP

LLC

09/01/2014ID 516857020

На стороне оборотной адреса с телефонами должностных лиц надо полагать значительных. Пишем, звоним. Как допишусь или дозвонюсь, дам знать.

Дозвонился, меня как оно принято перекинули куда надо, то есть в место правильное, откуда немедля отлуп дали, в смысле по всем вопросам связаными с производственной травмой не морочить голову, а обращаться к эмплои по месту трудов тяжких. С тех самых пор, с которых нечто отвалившись с потолка перекусило руку в аккурат прошла неделя вторая, в течении которой ни один из рашен спикен форменов, сейфти и просто менеджеров не говоря уже об эмплои – тут я закатываю очи в синеву выси бездонной, не удостоили раба (я вам, свинотам бля, покажу какой я раб) телефонного звонка хотя бы для близиру дежурно сочувствующего.

Вопросы? У вас есть ко мне вопросы мистер Трамп? У меня таковые имеются.

Вопрос первый. Как вы относитесь к крысам? К крысам?!

Где то в часу этак девятом, почему девятом, да потому что часу этак в девятом, мексы, амиги, хорошо что вспомнил, отдельная тема, гвоздь еще один, так вот эти самые доблестные метр с кепкой пузанчики безпаспортные на которых вся каменная кладка во всем городе держится, бросают дружненько свои кельмы и шуруют так же дружненько в ближайший чапок за перекусом, минут этак на 20, (в то время как раб сила что из National Organization of Industrial Trade Unions – IUJAT IBK CONSTRUCTIONGRP. LLC продолжает безмолвно глотая слюни безо всякого перекусу приносить прибыль своей крысе, прим. Автора). В это время она и появлется. Крыса то есть. Здоровенная такая. Метров чуть ли не на пять. В высоту.

Лучше раз увидеть чем сто раз услышать. Или прочитать там. Читаем.

Desecration – ежели перевести дословно бедет ЗАПАДЛО. Американского стиля, образа жизни, мечты в конце концов, того, что трудом каторжным переселенцев со свету всего по нитке строилось, ковалось, возводилось всему миру в пример, изумление да назидание, причем справедливо и заслужено совершенно, ныне – некими крысами изголодавшим по Божеству своему – доллару американскому на любую подлость, подлог, преступление, обман, обдиралово, на глазах у вас лично, и не говорите что вы меня не слышите, на глазах ничего не видящих мистера Трампа нагло, в открытую попираются права тех, на чем держится до поры до времени Америка нынешняя.

То, есть, вникаем дальше. В суть событий на глазах очумелых от происходящего. Надутая крыса, на моей памяти уж пятый год кряду по всех стройках, весело, в отличии от меня, скалится поглядывая на тех рашен, тибетен, спаниш, африкен трайбел… – только не инглиш спикен лаборерс бессловесных да безграмотных неспособных зачастую расписаться не говоря уж об отстаивании хоть каких-то своих прав, чем на все 100 пользуются девелоперы вроде…? кого, а мистер Трамп?

Трубы трубят, бьют барабаны. Стало быть пришло время ланча. Подле символа капитализмуимпериализму собираются митингари. Главный в мегафон высказывает все, что он думает (приблизительно то же что и я, прим. Автора) о нашем славном капиталистическом настоящем и еще более радужной будущности. Народ радостно поддерживает сказаное выкриками воодушевления и, мне почудилось? проклятия. Желающим раздают прокламации призывающие к свержению ненавистного

RELATED CONSTRACTION & MANSFIELD SUPERSTRUCTURES как For Desecration of the American Way of Life демпингующим в открытую по оплате, крысятничающего на страховках, пенсионных взносах, короче на всем до чего руки дотянутся, а дотянутся они, уж будьте так уверены – до горла самого вашего.

Ну, а ежели нарушения вопиющие с попраниями прав на виду у всех органов надзирающе– взирающе – контролирующих какой год кряду и все тебе ничего, то есть хер по деревне, то как быть с верою в будущность светлую, величие грядущее, то есть. А никак, простой ответ тебе будет.

А вот ежели эксперимент, опыт взять и затеять. Ходить себе взад-вперед по Бродвею да хватать за шкирку первого попавшегося, еропейской внешности прохожих просьба не беспокоить, с вопросом коварного свойства. Ну хотя б такого. Про Ницше. Да, про, извините на слове, Ницше.

А оттого про Ницше, что макал в купель ледяную голову его философическую с целью излечения от недуга некий санитар безвестный, которого известный Ницшевытянувшись во весь фрунт величал почтительно Бисмарком. Про Бисмарка на Бродвее или в каком другом месте, что без разницы, местный люд мы пытать не будем, догадайтесь с трех раз отчего. Обнародую ка лучше, сам себе думаю, отчет о проделаной работе за 2015 год, сейчас будет ясно даже тем до кого до сих пор не дошло, что про Ницше, что про Бисмарка. 41.303 Столько долларов согласно всезнающей и учитывающей каждые пол часа времени рабочего бухгалтерии заработал податель сего за год истекший. К чему бы это? А к тому, что до слуху моего донеслась похвальба товарища моего по стротельному ремеслу Трампа Дональда, обнародовавшего цифирь своего заработаного за тот же истекший 2015, повторить кою я не рискую, дабы не повторить судьбину горькую неведомого Ницше. Ибо исчисления – вычисления – расчеты эти математическо – акробатически – шизофреническомаразматические настолько пагубны для деятельности рассудочной, что даже замакивание (замачивание) головного мозга в купель ледовую не спасут последний от повреждений несовместимых с жизнью.

Поскольку дело близится к закруглению своему, сделаем так. Соберем до кучи библии все которые есть с писаниями, заветами, конституциями, конвенциями, законами справедливейшими из наисправедливейших, верами, клятвами, а также все то, что рангом помельче будет но не поплоше – короче сокровищницу цивилизации всю!, это правильно будет, и не говорите мне сказать что неправильно, затем натянем на все ту сокровищницу тряпичные маски шутов, клоунов, паяцев, скоморохов, юродивых, что особо важно в свете обстоятельст нынешних, соберемся вокруг да возьмемся за руки друзья – товарищи по всему белу свету. Устроим пир на весь мир, бал маскарад с поминками разом по библиям, конституциям, конвенциям вместе с пактами, коммюнике и резюме впридачу. Не забудем в графе общей постановления, разрешения, уведомления, согласования, указания, артикулы, параграфы, пункты с подпунктами разом и поотдельности, Сбор Налогов и Податей в 22403 аркуша помимо 90000 аркушей разьяснений, дополнений с указаниями вместе взятыми, Страховые и просто планы медицинские числом аркушей неисчислимыми равно как и пониманию самих авторов недоступными. Помянем старика Хема, гранитом высечем слова его пророчие да лишний раз подивимся безнадеге роду – племени людскому, которому колом об голову сколько не теши, ему, человечеству то есть, хоть бы хны. То, есть хуже «Долго ль так, а Феофан, будет? – Не знаю, всегда наверное», «Так мы и узнали, что Сталин был скот ничем не лучше Гитлера» – вы меня опять неправильно поняли.

Что там у нас еще? А, куда ни кинь. Так, мелочь пузатая. Но – свет проливающая!

To Attorney Morgan, аж в Калифорнию, ближе некуда, ближе кого не спросишь, не гукнешь кого, хорошо если просто насмехаются да за дурака ничего не соображающего держат, а то еще и пошлют куда далече. Но ты, хохол упрямый в правоте своей cтоическо непоколебимый все допытываешься, даже узнав правду как всегда горькую да дурную, ради интересу на сей раз, что ж оно за обсщество интересное такое, и чего стоит (цена какова?!) слова человека как бы служивого и при сполнении долга своего. Не-е, бросают трубку не дослушав даже. А ты, зная уже, что да-а, подтвержденья документального жаждешь чтоб пригвоздить, прижать, пристыдить, прижучить, с целью этою как всегда благородною находишь самых – самых, пятизвездочных, в Калифорнии солнечной (ближе нету), что по адресу 5757 W Century Blvd 7 Floor Los Angeles CA 945 USA. И – цидульку им электронную с вопросом пустяковым как оказалось (ежели я безо всяких лицензий лоерских в пять минут с ним справился) мол, у вас контора 5-ти звездочная, на любой вопрос тут же любой (так оно и оказалось) ответ. Да-а, приветствуют радостно из Калифорнии самой, мы завсегда в самом что ни на есть расположении духа, только вопросец ваш, сударь, уж больно того, закавырист, не по силам нашенским нынешним лоерским, подмога требуется нешуточная (еспесиалиста профилю узчайшего, такого враз не найти, требуется, короче не только времени, но и средствов дополнительных – с вас 4.95 – реквизиты прилагаются). На образование никаких средствов не жалко, битте дритте 4.95 Через 5 (пять) минут, сыскали еспесиалисту нужного профилю, оптимистический, я таким в молодости далекой был, но не наглючий, ответ засветился, лети, голубь сизокрылый хоть куда на какой хочь край света с каким хочь числом пересадок. Отныне и до гробовой доски самой (выражается надежу на долгие лета) с вас, голубчик, ежемесячно сдираться будет (немного) 19.95 в счет будущих ответов наших таких же от фонаря безграмотных на ваши бесчисленные вопросы – запросы. Засим всего наилучшего, выражаем, завсегда к вашим, ну и etc… Н да-с.

Ну, а ты им, а они тебе… Ты им как султану турецкому – они тебе вежливенько так с просьбою нижайшею оценить качество ( качество) ответа официального по шкале 7 (семибальной). Ты им по 12 (бальной). Они тебе с недоумением и обидою нешуточною, но если мол, передумаю, так они завсегда и с удовольствием…

Куда ни кинь, всюду будет недоступно разуму моему, не Америка, а чистый тебе Наполеон. Что по строительной, что по дохтурской, что по помойной, что по лоерской части…

Оглянемся кругаля. Глаза протрем. Прочистим уши. Это когда там, где власть захапалиединственно что вызывающие, так это смесь презрения с ненавистью, да – еще гнева и омерзения, не то забуду, хохлы – которые сами себе карикатура, так вот, только там, да разве что рядом по соседству северному проходимцы, мазурики, до просто ворье первостатейное в первейшие лица государства выходят и оно на ура! приветветствуется народом одичалым да вороватым таким же. Но когда в стране Величия мошенники, вымогатели и закона попиратели, а может оно по закону будет? я не удивлюсь особо!, обманывают тебя изначально, безбоязненно и под флагом лоерским, то как тут прикажетебыть?

Да, но было время в запасе. Неделя целая.Пойти с билетом авиацийным с маршрутом проложеным Нью Йорк-Мюнхен-Вена-Киев как и обратно соответственно да объяснить ситуацию донельзя простецкую, мол, прошу пардону ферцайунг биттедритте, такого даже в лоерскую кучерявую голову премудрую и всезнающую не могло стукнуть изначально, что с одной пересадкой по грин-карте тебе визы никакой транзитной не требуется, а вот с двумя она, то есть виза, очень даже востребована, без которой, то есть картинки цветной в паспорте, тебя, мил человек завернут со стойки регистационной и плакали твои, все до копейки самой! денежки в сотни, трудом тяжким, очень, а часом и каторжным заработаные. Да делов то! Улыбнутся тебе премило что в консулате что немецком, что австрийском. Да делов то аж на час цельный будет, думаешь ты уж раз который умишком своим по прежнему, несмотря на голову седую, детским да глазами радостно на мир враждебный глядя округлыми. А тебе, вражине этакой, террористу в потенции!, заместо паспортины с картинкой цветной – анкету, да вот же она, у меня, как всегда под рукой все как и всегда, не формен с рашен-спикен, у которого чего и когда не спросишь, на все ответ один «пошукай по поверхах» будет. И ничего такого особенного, анкета как анкета, числом всего в 36 (тридцать шесть) вопросов, что по временам нынешним суровым немного. Ну там, интерес к тому какой ты культуры, расы, народности, глаз цвету, родичи, это понятно все как и разумно, но вот вопрос, как для меня, интересный. Из каких средствов таких, пытают, хорошо что не на дыбе, дак это пока! билет авиацийный приобретен, и тут же предлагают опции (по научному так будет – опции) на выбор числом в 6 (шесть). И через кого числом поболее в 9 (девять). Рассматривать прошеньице будут можно сказать мигом. В установленый законом (гезетцем) срок, то есть всего навсего до месяцу сроку, проверив культуру, расу, народность, глаз цвету, родичей, как и за какие такие гроши квиток приобретен (тебе лететь через неделю часу) приходи к нам на огонек unzere liebe freund!

Ну что за жизнь настала – сказка просто. Ну вот все что хочь, что душе угодно твоей, а угодно много будет! путем кликания элементарного достигается полнейшее удовлетворение желаний как и познаний жажда, и получаешь ты ответ на вопрос животрепещущий самый что ни на есть не через месяц как у немчуры с австрияками проклятущими, а сиюминут сейчас же.

Перенесемся, отчего ж и нет, ну хотя бы в Берлин там, или Вену, если первый не по душе этак к концу годов тридцатых столетия прошлого, что само собою разумеется. Вглядимся в лица эти радостные собраные в толпы люду неисчислимого. Хотя нет, рожи эти убогие в никоей, то естьсамой что ни наинайменьшей мере не отражает экзальтации с ажитацией людувосторженного еще вчера жившего себе тихо да размерено, ни о чем таком особо не помышлявшем, ну да чего обьяснять простое, подойдите к зеркалу и себя в толпе той беснующейся и увидите. Или вот, ежели от Вены воротит, так в Москву это у нас запросто и со всем нашим удовольствием.В толпу, то есть.

В принципе одинаковую, что при обоих усатых, что при демократах да республиканцах. Зрелище, по отношении к личности свободнойтягостнее и скорботнее и представить затруднительно. Оно понятно, когда согнали в табун и если ты не орешь до кучи народной «Хайль!», или «Смерть троцкистским собакам!» то тебя прибьют вскорости и недалече, а то, что не исключено вовсе, и поблизости самой. Но по воле доброй… Потом удивляемся. Руками разводим. Опять промашка вышла. Опять или «Руки по локоть в крови», или «Если я обнародую все, что знаю, мир перевернется». Да мы и без вас про всё как и про всех знаем в доскональностях да пикантностях мерзопакостных, да толку, ежели не дотянуться ( дак это пока), он перевернулся давно уже, только пока осознаешь факт этот непреложный, глядишь, а жизнь то прошла – пролетела. Мимо цели, а то куда же?

Отмашка дадена. Дерьму всякому дадена отмашка на проявление, публично разумеется, иначе форсу никакого, во всей красе ихней пахучей на людях, коих при таком раскладе скоро в красную книгу записывать придется, а чего спрашивается проявлений каких таких?, коли на рожах дегенеративных все намалевано. Все то в цветах акварельных и красках от чего как от чумы шарахалось человечество пока оно живо было таперича будьте любезны, потесним ка вас за столом обеденным общим.

Степу Бандеру освежить надобно в памяти. Вот уж не думал не гадал даже. Это как надо, до какого каления – омерзения чувств довести человечика, поди поищи миролюбивей и не найдешь, чтобы он на Степана ссылался. Особо как вижу – слышу, когда вижу еще терпимо, а вот когда слышу – непереносимо вовсе, это когда меня в доме же моем поучают по наречиям всяким как жить дальше. И эти, с пузилами отвислыми напхаными уворованым, уроды, персонально – начиная с президента (с самой что ни на есть литеры малюсинькой), пукают мне, (с самой что ни на есть литеры заглавной!) что – то там про права, ценности, свободы сброда, черни, отбросов человеческих. Место которого, при любой на копейку власти себя уважающей, за проволкой колючей на острове Змеином. Там им место самое гуртоваться да размножаться. Не для ушей трамповых все это, еще чего, подумать можно он, тут я Леонида Ильича, дарагого нашего, а чего, действительно добрейшей души человеще был, что собственно, ну не только это – там масса всего совокупного – и погубило Идею величайшую, помянул, который окромя документов партейных да журнала «КРОКОДИЛ», а хороший был журнал, замечательный просто – отродясь руки, оно ему надо было? не марал писаниной вредоносной.

Когда освободили Берген-Бельзень, то очень быстро дошло.Решение вопроса неразрешимо. Что все доселе имеющиеся в наличии средства дезинфекции, дезинсекции, дезодорации и прочии-ации, все, все, все – доселе имеющеся в распоряжении передового человечества средства не в состоянии справиться. С чем? С тем, во что превратили некогда живых существ нацисты. Тогдашние порошенки-тимошенки. А превратили они их в некую зловонную миазматическую массу и пришлось применить огонь. Тот самый, всепожираючий, то есть сжечь все до тла самого.

Был фильм такой, бразильский, давнишний. Идет себе крестьянин, причем сознательно, с осознанием последствий то есть, с мачете на перевес. Не по полю в рост полный – по колее железнодорожной. Навстречу паровозу на всех парах на него шурующего.

Так вот. Сегодня, 12 июня 2016 года просмотрев очередную сводку новостейиз городу из Киеву, из городу из Марселю, из городу из Орланды лишний раз вспоминаю Вену начала прошлого столетия, клопы, и убеждаюсь уж раз который! в пророчей правоте одного из самых гнусныхперсонажей истории мировой в части касающейся – это раз. Выхожу со своим персональным мачетепротив паровоза – это два. Единственно возможным средством спасти то немногое, что осталось – подскажите?, хотя я и так знаю – это три.

Пиши единственно кому – так себе это. Иначе снова будешь тем, чем на кругвсю жизнь свою постылую, то есть враньем да шкурничеством мелким, заниматься. А так, сам себе, а кто лучше знает себя самого как не ты езмь червь земной?!, знаем досконально, да только помалкиваем от стыдобы да неудобств всяческих. Поэтому возвернемся, а то к кому как к не пародии на подобу людскую, заполонившую что Киев, что Марсель, что Орландо сверх меры всякой. А так же, речь о славном граде некогда козацком Киеве, где 12.06.1216 ( в тот день самый, когда пятеро насмерть на одном фронте дебальцовском) шесть тысяч на круг в амуниции полицейской заместо того, чтобы смыть в канаву сточную дерьмо радужное охороняли последнее от тех, что числом поменьше да волею посильнее, на ком покамест душа народа и держится на слове честном. Шесть тысяч на круг псевдо полицейских в псевдо амуниции и с псевдомозгами, ни пол слова, ни пика комариного протеста?!, охороняли нравственных убивцев народа своего под пооощрительное похлопывание убивцев физических, всех этих порошенков-тимошенков да примкнувших к ним уродцев мустафов-лещенков-залищуксыроедов ( Боже, дура то какая кондовая, второй человек в Раде, как это возможно такое!), для которых чем необразованее да глупее «биомасса», тем больше капиталу, которого всегда замало будет.

Эх, хорошо в стране советской жить! Смеялись так. Когда плакать хотелось. Рыдать местами. Дежурный маниак дежурно, дело оно стало быть привычное, будничное можно сказать как и рядовое, на потоке, язык повернется как и не отсохнет так утверждать и настаивать даже, словно на стрельбище расстреливает без одной пол ста душ. Дежурный кандидат в президенты страны USA с врожденной хронической контузией мозгу не слезая с граблей муркочет, шо ж ни Боже мой как и ни в разе коим! – только не политизировать (дословно), причем тут политика коли косят словно в тире на репетиции, может кто пояснить? И – годить, годить и еще сто по сто разов годить, но только не (как всегда дословно) спешить с выводами. Да мы и не будем. Подождем до следующей массакры.

Претензия у меня большущая с обидою даже будет к цукербергерам с рененкампфами и японоголовым. Рояль к Плутону запустили с усладою музыкальною из далей космических доносящуюся, нет чтобы ближе к делу, штукенцию некую сообразить полезную как и в хозяйстве позарез необходимую. Чтоб к башке приладить, да хоть к заднице шурупчик этакий, да к заднице вернее, она мало того, что многим голову заменяет – поважнее в повседневном обиходе будет.

Вернулся с пляжа. Прекрасны тела детские, уродливы взрослые, а также безобразны старческие. Включил телевизор. Снова бомбят на востоке. Убивают снова на западе. Доносится голос диктора. В который раз вспоминаю слова пророчие. Про то, как корчится род людской между Сциллой западной дегенерации и Харибдой восточной деспотии.

Подвижно как и неспокойно море людское. Некий циклопических размеров ковш нареченый «ходом истории» зачерпывая клешнями своими бесчисленные человеческие песчинки, мешая веками лежавшие неподвижно человеческие породы, высыпает смесь эту гремучую на почву зыбкую, почву – болото, трясину, в которой тонут, захлебываясь от собственной блевотины увлекая за собой всякого, до которого дотянуться в состоянии. И ты, одна из крупиц мириадов этих бесчисленных протягиваешь в поисках спасения ручонки свои квелые к той единственной, в которой как судьба твоя, так жизнь и спасение.

Все больше напоминаю собою, а то кого же?, а вспомнил – «Суетливого уроженца Ставрополья, судорожно дергающего рычаги управления локомотива покамест тот не остановился посреди поля». Вообще – то он под откос пошел, ну да ладно. Это к тому, что начиная предложение трудности испытываю нешуточные как и чем закончить оное. Что уж говорить об абзаце целом. Ну чистый тебе правитель. Наполеон!

 

Вместо эпилога

К чему все это? Да к тому, что так, почти, да раз в стократ хуже было везде. Во всех этих аргентинах, грециях, польшах, кипрах, турциях – мурциях, где меня еще там носило, да и не упомнить сходу, а везде одно и то же, одна и та же skata, тот случай редчайший, когда слово греческое аналогично русскому, жизнь на грани выживания, борьба ежедневная за хлеба кусок, кров над головой с постоянно пульсирующей болью головной – заработать, во что бы то ни стало – заработать, спасти себя, семью, как и где угодно, иначе околеешь, но не сразу, даже и не рассчитывай на везенье такое, для начала ты превратишься в skata – грязное, оборваное, беззубое, со слипшимисями грязными космами, на вчерашней газете, без роду и племени, ты – врач, офицер, сын единственный и сам отец, такой молодой, умный, красивый, сильный – будешь конать, подыхать неприкаяно где – то на помойке за тридевять земель, за что, про что, зачем, за грехи какие обрал ты путь этот мученический и жертовный в никуда, ведь никто не толкал тебя, не гнал, ты все сам, с упертостью маниака, словно мотылек глупонький и не остановишься до тех пор пока у тебя либо не обгорят крылышки, либо ты не найдешь себя и ту женщину единственнуо сужденую и угомонишься. Наконец – то!