Вернувшись, Изабел обнаружила, что дом погружен в тишину. Свет в прихожей был притушен, гостиная пустовала. Распахнув дверь в кухню, Изабел увидела мать, сидевшую за столом в тени абажура. Перед ней стояла бутылка вина, почти опорожненная, в углу тихо играла музыка.
Услышав звук, Оливия повернула к двери бледное, отекшее лицо.
- Ну что,- безучастно промолвила она,- все кончено.
- Ты о чем? - подозрительно спросила Изабел.
- Помолвка Саймона и Милли расторгнута.
- Что? - Изабел не поверила своим ушам.- Окончательно? Но почему?
- Они поссорились, и Саймон все отменил. Миссис Хэвилл отхлебнула вина.
- Из-за чего? Из-за ее первого брака?
- Вероятно. Она мне не сообщила.
- А где Милли?
- Ушла ночевать к Эсме. Сказала, ей надо убраться из этого дома. Подальше от всех нас.
- Ее можно понять.- Изабел тяжело опустилась на табуретку, не снимая пальто.- Господи, бедняжка! Просто не верится. Что именно сказал Саймон?
- Этой тайной Милли со мной не поделилась. Она вообще ничего мне не говорит в последнее время.- Оливия снова приложилась к бокалу.- По всей видимости, я больше не заслуживаю ее доверия.
- Мамочка, только не начинай,- закатила глаза Изабел.
- Десять лет замужем за нелегальным иммигрантом! Десять лет - и ни словечка матери.
- Да как же она могла тебе об этом рассказать?
- А попав в переплет, побежала к Эсме…- Оливия подняла воспаленные глаза на дочь.- К Эсме Ормерод!
- Она всегда бегала к Эсме.
- Знаю. Со всех ног несется в тот дом и возвращается с таким видом, будто она царица Савская.
- Мам…
- С тобой она тоже поделилась.- Оливия заговорила громче.- Почему ей никогда не приходило в голову прийти ко мне, родной матери?
- Да не могла она! - воскликнула Изабел.- Милли прекрасно знала, как ты отреагируешь. А ей, если откровенно, нужен спокойный, разумный совет.
- Я не способна дать разумный совет?
- Если это касается свадьбы - да, способна. Способна, мамочка.
- Ну, поскольку свадьбы уже не будет,- резко произнесла миссис Хэвилл,- может, вы опять начнете доверять матери. Относиться ко мне по-человечески.
- Мама, ради бога, прекрати себя жалеть! - вспылила Изабел.- Расстроилась свадьба Милли, а не твоя.
- Спасибо, я в курсе,- едко бросила Оливия.
- Ты не в курсе. На самом деле ты не думаешь о Милли и Саймоне, о том, что они чувствуют. Тебе вообще не важно, останутся они вместе или нет. Тебя волнует только свадьба. Цветы, которые придется отослать обратно, твое шикарное платье, которого никто не увидит, несостоявшаяся мечта о том, что Гарри Пиннакл пригласит тебя на танец. На все остальное тебе плевать.
- Как ты смеешь! - возмутилась Оливия, и на ее щеках вспыхнули два ярких пятна.
- Я угадала, верно? Неудивительно, что папа…
- А что папа?
- Ничего.- Изабел осеклась, сообразив, что переступила рамки.- Просто… я знаю его мнение, вот и все.
Возникла пауза. Изабел сидела, сощурившись, в тусклом свете кухонного абажура. Внезапно на нее навалилась страшная усталость.
- Ладно, - она заставила себя нарушить молчание.- Пожалуй, я пойду спать.
- Подожди,- взглянула на дочь Оливия.- Ты совсем ничего не ела.
- Ерунда. Я не голодна.
- Дело не в этом. Тебе надо есть.
Изабел равнодушно пожала плечами.
- Тебе надо есть.- Миссис Хэвилл в упор посмотрела на Изабел.- В твоем положении.
- Мама, не сейчас,- устало сказала Изабел.
- Мы можем не обсуждать эту тему,- с обидой произнесла Оливия.- Ты не обязана мне ничего рассказывать, если не хочешь. Храни свои секреты при себе, сколько влезет.
Изабел с неловким видом отвернулась.
- Я сделаю тебе омлет,- заключила миссис Хэвилл.
- Хорошо,- помолчав, ответила Изабел.
- И налью тебе бокал вина.
- Мне нельзя.
- Почему?
Изабел не отвечала, стараясь привести в порядок противоречивые мысли. Пить нельзя в случае, если она решит оставить ребенка.
- Подумаешь! - фыркнула Оливия.- Я пила по три порции джина в день, когда носила тебя, а ты вон какая получилась. Очень даже ничего, а?
Изабел невольно улыбнулась.
- Ладно, один бокал не повредит.
- Мне тоже. Давай откроем еще бутылочку.- Оливия закрыла глаза.- Господи, это самый ужасный вечер в моей жизни.
- Как тут все было? - Изабел уселась за стол.- Надеюсь, Милли в порядке?
- Наверняка Эсме позаботится о ней,- с оттенком горечи проговорила миссис Хэвилл.
Милли сидела в гостиной Эсме, обхватив ладонями кружку с обжигающим, густым напитком из бельгийских шоколадных хлопьев с капелькой апельсинового ликера.
Эсме уговорила Милли принять роскошную горячую ванну, благоухающую какими-то загадочными снадобьями из безымянных бутылочек, надела на нее махровый белый халат и мягкие тапочки, а затем взялась расчесывать волосы Милли старинной щеткой. Устремив взор вперед, на мерцающее пламя в камине, девушка чувствовала прикосновения щетки к голове, ощущала тепло огня, гладкость чистой кожи под халатом. Она приехала к крестной с час назад, расплакалась навзрыд, как только открылась дверь, и потом, в ванне. Однако теперь Милли охватил странный покой.
Она сделала еще один глоток горячего шоколада и прикрыла глаза.
- Ну как, лучше? - низким голосом спросила Эсме.
- Да. Гораздо лучше.
- Вот и отлично.
Они замолчали. Одна из двух гончих Эсме встала со своего места у камина, подошла к Милли и положила голову ей на колени.
- Ты права,- сказала девушка, гладя собаку по голове.- Права. Мы с Саймоном чужие люди.- Ее голос слегка задрожал.- Все плохо.
Эсме, не говоря ни слова, продолжала расчесывать волосы Милли.
- Я знаю, что сама виновата во всем. Я понимаю это. Я, а не кто-то другой, вышла замуж и заварила кашу. Но он повел себя так, будто я сделала это нарочно. Он и не попытался взглянуть на ситуацию с моей точки зрения.
- Характерная мужская черта,- заметила Эсме.- Женщины готовы сунуть голову в петлю, чтобы понять, что чувствуют другие. Мужчины же один раз оглядываются и как ни в чем не бывало идут дальше.
- Саймон даже не оглянулся,- всхлипнула Милли.- Не стал меня слушать.
- Очень типично. Еще один упрямый гордец.
- Я чувствовала себя такой идиоткой…- По лицу Милли вновь заструились слезы.- Мне уже и замуж за него не хотелось. Он сказал, что я запятнала чистоту брачных клятв и что он больше не поверит ни одному моему слову. Он смотрел на меня, как на чудовище!
- Понимаю,- ласково молвила Эсме.
За все время, что мы были вместе,- продолжала Милли, вытирая слезы,- мы так и не узнали друг друга по-настоящему. А как можно соединять свою жизнь с незнакомым человеком, как? Не стоило нам устраивать помолвку. По большому счету это все…- Милли не договорила: ей пришла в голову новая мысль.- Помнишь, когда Саймон попросил меня стать его женой? Он все запланировал так, как ему хотелось. Привел меня на скамейку в отцовском саду, достал из кармана приготовленное кольцо, а под дерево заранее положил бутылку шампанского.
- Солнышко…
- Но все это не имело отношения ко мне! Это касалось только его. Он не думал обо мне уже тогда.
- Совсем как его отец,- неожиданно резко произнесла Эсме.
Милли удивленно повернула голову.
- Ты знаешь Гарри?
- Раньше знала. Очень давно.
Расческа в руке крестной задвигалась быстрее.
- Я всегда считала Гарри очень милым человеком,- подавив всхлип, сказала Милли,- но опять же, как я могу судить? Насчет Саймона я ведь ошибалась!
Ее плечи затряслись от рыданий.
- Милая, почему бы тебе не пойти спать,- предложила Эсме, заплетая волосы Милли в свободную косу.- Ты устала, перенервничала, тебе надо выспаться. Не забывай, сегодня ты рано встала, успела съездить в Лондон и вернуться обратно. Денек еще тот.
Милли, как ребенок, подняла на крестную заплаканное лицо.
- Я не смогу заснуть.
- Сможешь,- невозмутимо ответила Эсме.- Я кое-что добавила в твой шоколад. Скоро подействует.
- Да? - Милли удивленно уставилась в свою кружку, потом осушила ее до дна.- Ты всем своим гостям подсыпаешь снотворное?
- Нет, только особым,- безмятежно улыбнулась Эсме.
Покончив с омлетом, Изабел вздохнула и откинулась на спинку стула.
- Было очень вкусно. Спасибо, мама.
Не услышав ответа, Изабел подняла глаза. Оливия клевала носом, склонившись над бокалом.
- Мама?
Оливия открыла глаза.
- Ты поела? - сонным голосом спросила она.- Еще хочешь?
- Нет, спасибо. Мам, может, пойдешь спать? Завтра у нас куча дел.
Какое-то мгновение Оливия непонимающе смотрела на нее, потом, словно встряхнувшись, кивнула.
- Пожалуй, ты права,- сказала она со вздохом.- Знаешь, я на минутку расслабилась и забыла про хлопоты.
- Иди спать,- повторила Изабел.- Я здесь приберу.
- Но ты…
- Со мной все в порядке,- твердо сказала Изабел.- Я все равно собиралась выпить чашку чаю. Иди.
- Ладно, спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Изабел проводила мать взглядом, затем встала и налила воды в чайник. Опершись о раковину, она смотрела в окно, на темную, безмолвную улицу - и вдруг услыхала звук поворачивающегося ключа.
- Милли, это ты? - позвала она.
Секундой позже дверь в кухню открылась, и вошел незнакомый молодой человек в джинсовой куртке, с огромной сумкой на плече, довольно неряшливого вида и потому не похожий на обычного постояльца. Изабел с любопытством посмотрела на него, потом вдруг до нее дошло. Раскаленной лавой закипела ярость. Значит, это он. Александр. Причина всех несчастий.
- Добрый вечер,- поздоровался молодой человек, кинул сумку на пол и беззаботно улыбнулся.- Ты, должно быть, многоязыкая и многоодаренная Изабел.
- Не понимаю, как ты осмелился сюда вернуться,- тихо произнесла Изабел, стараясь сдержать себя.- Не понимаю, как у тебя хватило смелости.
- Я вообще храбрый.- Александр приблизился к ней вплотную.- Мне не сказали, что ты еще и красива.
- Отойди от меня! - сквозь зубы процедила Изабел.
- Как нелюбезно!
- Нелюбезно? Ты хочешь, чтобы я рассыпалась в любезностях после всего того, что ты сделал с моей сестрой?
Александр во весь рот улыбнулся.
- Так ты знаешь ее маленький секрет?
- Ее маленький секрет знает весь мир, и все из-за тебя!
- В каком смысле? - невинно спросил юноша.- Что-то случилось?
- Дай-ка сообразить,- язвительно бросила Изабел,- что же у нас случилось? Ах да, свадьбу отменили. Но для тебя это наверняка не новость.
Александр изумленно уставился на нее.
- Ты шутишь?
- Конечно, черт тебя побери, шучу! - крикнула Изабел.- Свадьбы не будет, так что поздравляю. Ты добился, чего хотел. Поломал жизнь Милли, не говоря уже о всех нас.
- О господи.- Александр нервно провел рукой по волосам.- Эй, я не собирался…
- Не собирался? - прошипела Изабел.- Следовало подумать об этом до того, как открывать свой большой рот. А чего ты, собственно, ожидал?
- Только не этого! Честное слово. С какой стати ей вздумалось отменить свадьбу?
- Не ей. Саймону.
- Что? - не понял фотограф.- Почему?
- Не твое дело,- отрезала Изабел.- Скажем так, если бы кое-кто помалкивал о ее первом браке, все могло быть чудесно. Если бы только ты держал рот на замке…- Не договорив, она махнула рукой.- Да что теперь рассуждать. Ты просто чертов псих.
- Неправда! - воскликнул Александр.- Боже, я вовсе не хотел, чтобы свадьба расстроилась! Я только…
- Только что? Чего тебе надо было?
- Ничего… Я только хотел… немножко оживить ситуацию.
- Как же ты жалок! - проговорила Изабел, в упор глядя на Александра.- Жалкий, чокнутый придурок.- Она бросила взгляд на его сумку.- Надеюсь, ты сам понимаешь, что здесь ночевать не будешь.
- Но мою комнату заняли!
- Уже освободили, чтоб тебя! - Изабел пнула сумку, и та отлетела к двери.- Ты понимаешь, что натворил? Мать в шоке, сестра в слезах…
- Послушай, мне очень жаль. Правда, я сожалею, что свадьбу отменили. Но нельзя же винить в этом меня!
- Можно, и еще как! - Изабел открыла парадную дверь.- А теперь выметайся.
- Я ничего не делал! - сердито воскликнул фотограф, выходя на крыльцо.- Подумаешь, отпустил пару шуток!
- Ах ты, дрянной мальчишка! Побежать и рассказать все викарию - это, по-твоему, шутка? - окончательно рассвирепела Изабел и, прежде чем юноша успел что-то сказать, захлопнула дверь.
Оливия медленно поднималась по лестнице. На нее навалилось тусклое, вязкое уныние. Жаркие эмоции вечера схлынули; она чувствовала усталость и разочарование, ей хотелось плакать. Все рухнуло. Цель, к достижению которой она стремилась все это время, внезапно исчезла, осталась лишь пустота.
Никто и никогда не поймет, сколько энергии она вложила в свадьбу Милли. Вероятно, это было ее ошибкой. Следовало отойти в сторону и позволить людям Гарри подготовить все с их холодным профессионализмом, а в день торжества просто появиться в элегантном наряде и выказать вежливый интерес… Оливия вздохнула. Нет, так она не могла. Не в ее характере стоять и смотреть, как кто-то другой устраивает свадьбу ее дочери.
Поэтому она собралась с силами и взялась за дело сама, потратив долгие и долгие часы на то, чтобы все обдумать, спланировать и организовать. Теперь ей уже не придется увидеть плоды своего труда.
В ее ушах до сих пор звенел резкий голос Изабел. Оливия поморщилась. В какой-то момент семья перестала ее понимать. Ее же еще и обвинили в желании, чтобы все было именно так, а не иначе. Может, Джеймс и прав, может, подготовка к свадьбе действительно на время заслонила для нее все остальное. Но она ведь только хотела, чтобы все прошло идеально. Для Милли и остальных. Теперь этого никто не поймет, ведь результатов они не увидят. Не получат ярких впечатлений от радостного, счастливого, щедрого на приятные сюрпризы дня, а будут вспоминать лишь суматоху.
Проходя мимо комнаты Милли, миссис Хэвилл остановилась. Заметив, что дверь слегка приоткрыта, она вошла. Свадебное платье дочери так и висело в чехле на дверце шкафа. Оливия закрыла глаза и вспомнила лицо дочери в тот момент, когда Милли впервые надела это платье, уже седьмое по счету, которое ей пришлось примерить.
Мать с дочерью сразу поняли: они нашли то, что надо. Они молча смотрели в зеркало, а потом, поймав взгляд Милли, Оливия задумчиво произнесла: «Берем?» С Милли сняли размеры, и где-то в Ноттингеме платье тщательно подогнали по ее фигуре. И вот теперь дочь его не наденет… Не удержавшись, Оливия расстегнула молнию на чехле, вытащила кусочек тяжелого шелка и принялась его разглядывать.
Из глубины чехла блеснула крошечная переливчатая жемчужина. Платье на самом деле было великолепно. Оливия вздохнула и, прежде чем вновь погрузиться в сентиментальную грусть, взялась за молнию, чтобы застегнуть чехол.
Проходивший мимо Джеймс заметил траурный взор, которым жена обводила свадебное платье Милли, и почувствовал прилив раздражения.
- Ради всего святого, Оливия! - грубо сказал он, войдя в комнату.- Свадьбы не будет. Не будет! Неужели ты еще этого не уразумела?
От неожиданности Оливия дернулась и дрожащими руками стала засовывать платье обратно в чехол.
- Уразумела. Я просто…
- Купаешься в жалости к самой себе,- уколол ее Джеймс.- Все думаешь о том, что такая замечательно организованная свадьба не состоится.
Оливия застегнула молнию на чехле и обернулась.
- Джеймс, почему ты ведешь себя так, будто это моя вина? - нервно спросила она.- Почему я вдруг стала главной злодейкой? Я не заставляла Милли выходить замуж, устраивать свадьбу. Она сама так решила. Я лишь постаралась устроить все как можно лучше.
- Как можно лучше для себя?
- Может, и так. А что в этом плохого?
- Нет, я умываю руки! - Джеймс побледнел от гнева.- До тебя нельзя достучаться.
- Не понимаю, просто не понимаю. Ты разве не радовался, что Милли выходит замуж?
- Не знаю.- Он с суровым видом подошел к окну.- Замужество… Что это чертово замужество может дать такой молодой девушке, как Милли?
- Счастье,- помолчав, ответила Оливия.- Счастливую жизнь с Саймоном.
Джеймс развернулся и с любопытством посмотрел на жену.
- Ты всерьез думаешь, что браки приносят счастье?
- Конечно.
- Хм, ты сохранила больше оптимизма, чем я.
Джеймс прислонился к батарее и с непроницаемым выражением лица смотрел на Оливию.
- Что ты имеешь в виду? - неровным голосом спросила та.- О чем ты говоришь?
- А как ты думаешь?
В комнате воцарилась звенящая тишина.
- Погляди на нас с тобой, Оливия. Супружеская пара с многолетним стажем. Разве мы приносим друг другу счастье? Поддерживаем друг друга? За эти годы мы не сблизились, а, наоборот, отдалились.
- Это не так! - с тревогой воскликнула Оливия.- Мы очень счастливы вместе.
Джеймс Хэвилл покачал головой.
- Мы счастливы по отдельности. У тебя своя жизнь, у меня своя. У тебя свои друзья, у меня свои. Врак - это нечто другое.
- Мы не живем по отдельности,- испуганно возразила Оливия.
- Ради бога, Оливия! Не лги себе. Для тебя более интересны постояльцы твоей гостиницы, чем я.
- Неправда! - вспыхнула Оливия и покраснела.
- Правда. Сначала они, потом я. Я и остальные члены семьи.
- Ты несправедлив! - мгновенно отреагировала Оливия.- Я держу домашнюю гостиницу ради семьи. Чтобы мы могли позволить себе праздники, какие-то маленькие удовольствия. Ты ведь сам знаешь!
- Возможно, на свете есть более важные вещи.
Миссис Хэвилл нерешительно взглянула на мужа.
- Ты хочешь, чтобы я закрыла гостиницу?
- Нет,- с досадой произнес Джеймс.- Я…
- Что?
Джеймс долго молчал, затем вздохнул.
- Наверное,- задумчиво произнес он,- мне просто хочется быть нужным тебе.
- Ты нужен мне,- вполголоса промолвила Оливия.
- Неужели? - Джеймс криво улыбнулся.- Оливия, когда в последний раз ты мне доверялась? Когда в последний раз спрашивала моего совета?
- Тебе неинтересно то, о чем я с тобой говорю! - в свое оправдание воскликнула Оливия.- Как только я завожу разговор, тебе становится скучно. Ты начинаешь смотреть в окно или читать газету. Ведешь себя так, будто все, о чем я толкую, ерунда и пустяки. И вообще, как насчет тебя? Ты и сам не бываешь со мной откровенен!
- Я пытаюсь,- сердито буркнул Джеймс,- но ты, черт возьми, никогда не слушаешь!
Знай себе тараторишь об этой дурацкой свадьбе. Свадьба то, свадьба се. А не свадьба, так что-нибудь еще. Трещишь и трещишь. С ума можно сойти!
Последовала долгая пауза.
- Да, порой я бываю болтлива,- нехотя признала Оливия.- Друзья напрямую говорят мне: «Оливия, замолчи, дай хоть слово вставить», и я замолкаю.- Она набрала в грудь воздуха.- Но ты же не делаешь мне замечаний. Тебе вообще все равно.
Джеймс устало провел рукой по лицу.
- Возможно, ты права, и это действительно перестало меня волновать. Я знаю одно…- Он помолчал.- Я больше не могу так жить.
Его слова мгновенно разнеслись по крошечной комнате, точно газ из баллончика.
Кровь отхлынула от лица Оливии, а где-то в груди медленно, как похоронный звон, запульсировали тяжелые, глухие удары.
- Джеймс,- сказала Оливия, прежде чем он успел продолжить.- Пожалуйста, не сегодня.
Джеймс Хэвилл посмотрел на жену и заколебался: ее щеки были пепельно-серого цвета, губы дрожали, в глазах стоял страх.
- Оливия…- начал он.
- Если ты хочешь мне что-то сказать,- миссис Хэвилл сглотнула,- пожалуйста, не делай этого сегодня.- Она нервно попятилась, не глядя ему в глаза.- Только не сегодня,- прошептала она, нащупав позади себя дверную ручку.- Сегодня я просто не вынесу.
Руперт сидел за столом в своем кабинете и глядел в темную, безмолвную ночь.
Перед ним лежал список телефонных номеров; некоторые из них были вычеркнуты или исправлены, другие нацарапаны заново. Последние два часа Руперт провел на телефоне, общаясь с людьми, которые, как он раньше считал, навсегда исчезли из его жизни: старый товарищ Аллана по Кебл-колледжу, перебравшийся в Крайст-Черч; давний однокашник, теперь работавший в Бирмингеме; полузабытые знакомые, друзья друзей, имена, обладателей которых он уже не помнил. Никто не знал, где Аллан.
Однако последний звонок дал надежду. Руперт поговорил с профессором английской словесности из Лидса, знавшим Аллана по работе в Манчестере.
- Он неожиданно покинул Манчестер,- сообщил профессор.
- Так я и думал.- Руперт слышал эту информацию уже трижды или четырежды.- Как вы думаете, куда он мог поехать?
Профессор помолчал.
- Эксетер,- сказал он наконец.- Да, точно. Я уверен, потому что годом позже он написал мне и попросил прислать одну книгу. В адресе значился Эксетер. Возможно, я даже занес его в электронный блокнот.
- Не могли бы вы…- не смея надеяться, проговорил Руперт.- Вы считаете…
- Вот, нашел,- удовлетворенно сказал профессор.- Сент-Дэвидс-Хаус.
- Что это? - спросил Руперт.- Название колледжа?
- Не слыхал о таком,- ответил профессор.- Вероятно, какое-нибудь новое общежитие.
Руперт распрощался с профессором и тут же набрал номер справочной службы. Через несколько секунд перед ним лежал записанный номер. Он медленно снял трубку и набрал нужные цифры. Может быть, Аллан еще там. Может, он сам подойдет к телефону.
Сердце в груди заколотилось; пальцы, сжимавшие трубку, вспотели. От напряжения Руперт едва не потерял сознание.
- Алло? - ответил молодой мужской голос.- Сент-Дэвидс-Хаус.
- Здравствуйте.- Руперт стиснул трубку.- Я бы хотел поговорить с Алланом Кепински.
- Подождите секундочку.
Руперт довольно долго ждал, после чего трубку взял другой молодой человек.
- Вы хотели поговорить с Алланом?
- Да.
- Позвольте узнать, кто его спрашивает?
- Меня зовут Руперт.
- Руперт Карр?
- Да.- Руперт еще крепче сжал трубку.- Аллан там, с вами?
- Аллан уехал отсюда пять лет назад,- сообщил юноша.- Вернулся назад в Штаты.
- А-а,- протянул Руперт,- понятно.
Он безучастно посмотрел на телефон. Ему и в голову не приходило, что Аллан может вернуться домой.
- Руперт, вы звоните из Лондона? - спросил молодой человек.- Не могли бы вы завтра со мной встретиться? Аллан оставил для вас письмо.
- Правда? Для меня?
У Руперта радостно забилось сердце. Еще не поздно. Он еще нужен Аллану. Он позвонит ему, полетит в Штаты, если потребуется. А потом…
Внезапно внимание Руперта отвлек шум в дверях. Он вскинул голову и увидел Тома.
Том стоял и пристально смотрел на него. Щеки Руперта залились краской.
- Ресторан «Манжету» на Друри-лейн. В полдень,- сказал юноша.- Я буду в черных джинсах. Кстати, меня зовут Мартин.
- Хорошо,- поспешно проговорил Руперт.- До свидания, Мартин.
Он положил трубку и взглянул на Тома. Постепенно им овладело чувство унижения.
- Кто такой Мартин? - любезно поинтересовался Том.- Приятель?
- Уходи,- потребовал Руперт.- Оставь меня в покое.
- Франческа очень расстроена. Думаю, ты понимаешь, насколько.- Том непринужденно уселся на стол Руперта и взял в руки бронзовое пресс-папье.- Твой эмоциональный всплеск вывел ее из душевного равновесия.
- Но тебя-то не вывел,- огрызнулся Руперт.
- По большому счету нет,- кивнул Том.- Я уже сталкивался с подобными недоразумениями.- Он улыбнулся.- Помни, ты не один. Я рядом с тобой. И Франческа тоже. Мы все готовы тебе помочь.
- В чем? Помочь признать свои пороки? Публично покаяться?
- Я понимаю твой гнев,- сказал Том.- Это одна из форм стыда.
- Нет! Мне нечего стыдиться.
- Все прошлые грехи тебе отпустятся. Ты можешь начать заново.
Руперт смотрел на Тома и вспоминал свой дом, свою жизнь с Франческой, спокойное, счастливое существование. Все, что он мог обрести снова, если бы только единожды солгал.
- Не могу.- Он покачал головой.- Просто не могу. Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я любил мужчину. Я не сбился с пути, не был совращен. Я любил.
- Платоническая любовь…
- Нет, не платоническая! - воскликнул Руперт.- Сексуальная, страстная любовь! Неужели ты не понимаешь, Том? Я любил мужчину, как мужчина.
- Ты вступал с ним в сношения.
- Да.
- В сношения, которые отвергает наш Господь.
- Мы не причиняли никому зла! - в отчаянии крикнул Руперт.- Мы не делали ничего плохого!
- Руперт! - Том возвысил голос и встал.- Ты слышишь свои речи? Ты причинил вред себе. Огромный вред. Ты поддался, пожалуй, самому гнусному из всех грехов, известных человечеству. Ты в состоянии очистить душу - но только если покаешься, признаешь, что сотворил зло.
- Я не творил зла,- дрожащим голосом проговорил Руперт.- Это было прекрасно.
- В глазах Господа нашего, ты совершил мерзость. Мерзость! - ледяным тоном возразил Том.
- У нас была любовь! - Руперт тоже встал, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами Тома.- Пойми!
- Нет. Мне этого не понять.
- Ты не способен представить, что двое мужчин любят друг друга?
- Нет!
Руперт медленно наклонился вперед.
- Эта мысль в самом деле вызывает у тебя такое отвращение? - шепнул он.- А может, ты просто боишься?
Том по-кошачьи отпрыгнул назад.
- Отойди от меня! - крикнул он. На его лице было написано омерзение.- Прочь!
- Не волнуйся,- устало сказал Руперт.- Я ухожу.
- Куда?
- Какая разница? Неужели для тебя это имеет значение?
Том не ответил. Трясущимися руками Руперт собрал бумаги и запихал их в свой портфель. Том неподвижно наблюдал за ним.
- Ты проклят навеки,- изрек он, когда Руперт снял с вешалки пальто.- Обречен на муки ада.
- Я знаю,- бросил Руперт и, не оглядываясь, вышел в дверь.