„Чистка зубов ниткой — с. 19.

Еда (см. также Ежедневные приемы пищи, Кухня, Рестораны) — с. 20.

Прелюдия — с. 21“.

Глазам не верю! Он и об этом написал? Я перелистывала подборку материалов с самого утра, как проснулась, и не могла оторваться, до того было увлекательно. Очень интересно оказалось узнавать новое о себе, не говоря уж об Эрике. Мне стало известно все — от того, где он покупает запонки, до того, что он думает о правительстве и что раз в месяц проверяет у врача мошонку на наличие уплотнений. Мошонка меня добила — эта статья в энциклопедии даже показался мне лишней.

Настало время завтрака, и мы пришли на кухню. Эрик читал „Файнэншл тайме“, а я открыла его брошюру с целью узнать, что обычно ем на завтрак. Однако раздел „Прелюдия“ притягивал сильнее, чем „Еда“, поэтому я исподтишка открыла страницу 21.

О Господи, он действительно написал три абзаца об эротическом стимулировании! Заголовок — „Типовая прелюдия“. Плавные повторяющиеся движения… Обычно по часовой стрелке… Нежная стимуляция внутренней поверхности бедер…

Я выплюнула кофе, который успела отхлебнуть, и Эрик поднял глаза.

— Все в порядке, дорогая? — улыбнулся он. — Энциклопедия показалась тебе полезной? Ты нашла все, что требовалось?

— Да! — И я поспешно открыла другой раздел, словно ребенок, которого застукали за поиском нецензурной лексики в словаре. — Я просто выясняю, что обычно ем на завтрак.

— В духовке Джианна оставила яичницу с беконом, — поспешил помочь Эрик. — И еще ты обычно пьешь зеленый сок. — Он указал на графин, содержимое которого больше всего напоминало болотную воду. — Это витаминный напиток и естественный супрессор аппетита.

Меня передернуло, но я попыталась это скрыть.

— Пожалуй, сегодня я пропущу сок. — Я достала яичницу с беконом из духовки, прогоняя огромное желание съесть под нее три ломтика зерновых тостов.

— Твою новую машину доставят сегодня днем. — Эрик отпил кофе. — Вместо разбитой. Надеюсь, теперь ты не будешь ездить слишком быстро?

— Я еще не думала об этом, — беспомощно сказала я.

— Ну ничего, посмотрим. В любом случае тебе пока нельзя за руль. Придется заново пересдавать на права. — Он промокнул губы льняной салфеткой и встал. — И еще одно, Лекси. Если ты не возражаешь, на следующей неделе я хочу устроить маленькую вечеринку и пригласить на ужин нескольких старых друзей.

— Вечеринку? Ужин? — с тревогой повторила я. Я никогда не была женщиной-праздником. Если, конечно, не считать полноценной вечеринкой поедание пасты на диване за просмотром „Уилла и Грейс“.

— Тебе не о чем волноваться. — Эрик нежно положил руки мне на плечи. — Банкетом займется Джианна. Все, что от тебя требуется, — это прелестно выглядеть. Но если ты пока не готова к вечеринкам, мы можем отказаться от этой затеи и…

— Вот еще! — быстро сказала я. — Все обращаются со мной как с инвалидом, а я прекрасно себя чувствую!

— Ну что ж, в таком случае позволь поднять еще один вопрос. Работа. — Продолжая говорить, Эрик надевал пиджак. — Разумеется, тебе еще рано возвращаться к своим обязанностям, но Саймон спрашивал, не сможешь ли ты ненадолго заглянуть в офис? Саймон Джонсон, — пояснил он. — Ты его помнишь?

— Саймон Джонсон? Генеральный директор?

— Угу, — кивнул Эрик. — Он звонил вчера вечером. Мы немного поболтали. Приятный человек.

— Думаю, он и не слышал обо мне, — недоверчиво сказала я.

— Лекси, ты возглавляла один из самых важных отделов компании, — терпеливо сказал Эрик. — Поэтому генеральный директор тебя хорошо знает.

— Ах да. Конечно.

Я уписывала ветчину, стараясь сохранять невозмутимый вид, но на самом деле едва сдерживала восторженный визг. Жизнь улучшается на глазах — я на дружеской ноге с самим генеральным!

— Мы решили, тебе будет полезно заглянуть на работу, — продолжал Эрик. — Пребывание в знакомой обстановке может вернуть тебе память. Заодно приструнишь вверенный тебе отдел.

— Отличная мысль, — с энтузиазмом откликнулась я. — Погляжу на свою новую работу, увижу девчонок, может, сходим на ленч…

— Сейчас твои обязанности исполняет заместитель. — Тут Эрик сверился с блокнотом, лежавшим на кухонном столе. — Байрон Фостер. Только до твоего возвращения, разумеется.

— Байрон — мой заместитель? — изумилась я. — А раньше был моим начальником…

Все с ног на голову. Все неузнаваемо. Мне не терпелось поехать в офис и посмотреть, что там делается.

Эрик набрал что-то в своем блэкберри, затем отложил его и подхватил портфель.

— Удачного дня, дорогая!

— Тебе тоже… дорогой! — Я встала, когда он повернулся ко мне, и неожиданно ощутила странную дрожь, вроде любовного трепета. Эрик оказался очень близко, всего в нескольких дюймах. Я чувствовала запах лосьона после бритья и видела красную бороздку на его шее — задел, когда брился. — Я еще не дочитала нашу энциклопедию до конца, — с неожиданным смущением сообщила я. — Я обычно… целовала тебя по утрам, когда ты шел на работу?

— Обычно — да, целовала, — тоже как-то неловко ответил Эрик. — Но пожалуйста, не чувствуй себя обязанной что-то…

— Нет! Я сама хочу! То есть… Мы же должны вести себя как обычно. Я залилась краской. — Так я целовала тебя в щеку или… или в губы?

— В губы, — чуть севшим голосом ответил Эрик. — Так обычно было.

— Понятно, — кивнула я. — Ну что… кхе… — Я обняла его за талию, стараясь держаться естественно. — Так? Ты говори, если я что-то неправильно делаю.

— Пожалуй, ты пользовалась только одной рукой, — сказал Эрик, подумав. — И клала ее немного выше.

— Хорошо! — Я передвинула одну руку ему на плечо и опустила другую, чувствуя себя как на уроке бальных танцев. Затем, стараясь не менять положения, посмотрела на него.

На кончике языка у Эрика был странный маленький прыщик. Ладно, я не буду обращать на это внимание. Сосредоточусь на поцелуе. Эрик немного наклонился, его губы слегка мавнули мои, и я ощутила… Позвольте, я ничего не ощутила!

В глубине души я надеялась, что поцелуй разбудит спящие воспоминания и чувства — может, я вспомню поездку в Париж, или нашу свадьбу, или как мы впервые поцеловались… Но когда Эрик отстранился, я абсолютно, ну совершенно ничего не почувствовала. На лице Эрика читалось ожидание. Я стала лихорадочно придумывать что-нибудь ободряющее: — Это было чудесно! Очень…

Я замолчала, не в силах подобрать другие эпитеты, кроме „быстро“, что, уверена, прозвучало бы совсем не к месту.

— Поцелуй не разбудил твою память? — Эрик пристально разглядывал мое лицо.

— Нет, — виновато призналась я. — Но я хочу сказать, это не значит, что это не было… Я хочу сказать, что это было… Настоящий кайф, я даже взмокла! — вырвалось у меня прежде, чем я успела схватить себя за язык.

Зачем я это брякнула? Нигде я не взмокла!

— Правда? — Лицо Эрика просветлело, он поставил портфель.

О нет. О нет, нет, нет. Не-е-е-ет!

Я не могу пока заниматься с Эриком сексом. Во-первых, я еще мало его знаю. Во-вторых, я еще не прочитала, что у нас обычно происходит после нежной стимуляции внутренней поверхности бедер.

— Не настолько взмокла, — поспешно добавила я. — Я хочу сказать, мне было достаточно приятно, чтобы понять… ну, у нас явно все в порядке… в интимных вопросах…

„Лекси. Закрой. Рот. Немедленно“.

— Ну ладно, — улыбнулась я как можно более весело. — Удачного тебе дня.

— Тебе тоже. — Эрик нежно дотронулся до моей щеки, повернулся и вышел. Я слышала, как за ним закрылась дверь, и осела в кресло. Ф-фу, пронесло. Я схватила нашу семейную энциклопедию и быстро нашла раздел на П, чтобы дочитать о прелюдии.

Не говоря уж о фелляции, которую я только что заметила, и частоте сексуальных встреч.

Как бы не зачитаться до вечера.

Через два часа и три чашки кофе я захлопнула справочник и откинулась на спинку кресла. Голова гудела от избытка информации. Я проштудировала буклет от корки до корки и более или менее вникла в общую картину.

Я узнала, что мы с Эриком часто проводим уик-энды в роскошных бутик-отелях, что нам нравится смотреть документальные фильмы на деловые темы и „Западное крыло“ и что мы разошлись во мнениях о фильме „Горбатая гора“, повествующем о двух ковбоях-гомосексуалистах. (Голубые ковбои?!)

Я узнала, что мы с Эриком оба предпочитаем французское вино из Бордо. Оказалось, что я „целеустремленная“ и „умею добиваться выполнения поставленных задач“ и что „работаю двадцать четыре часа семь дней в неделю“, если надо. Я „не потакаю дуракам“, „презираю бездельников“ и ценю в жизни „все утонченное“.

Это в некотором смысле стало для меня открытием.

Я поднялась и подошла к окну, пытаясь переварить прочитанное. Чем больше я узнавала о двадцативосьмилетней Лекси, тем больше проникалось убеждением, что это совершенно другой человек. Она не просто выглядит иначе. Она полностью изменилась. Она — босс. Она носит бежевые дизайнерские костюмы и белье от „Ла Перла“. Она разбирается в вине и никогда не ест хлеб.

Она взрослый человек, вот она кто. Я подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело мое собственное двадцативосьмилетнее лицо.

Как, черт побери, я превратилась из себя в… нее?

Повинуясь внезапному импульсу, я встала и прошла через спальню в гардеробную. Должны же остаться какие-то свидетельства моего превращения. Я присела за мой красивый туалетный столик в минималистическом стиле и молча на него уставилась.

Для начала осознайте разницу. Раньше у меня был розовый туалетец, заваленный шарфами, свешивающимися с зеркала бусами и заставленный баночками с макияжем. А на этом шедевре не было ни пятнышка. Серебристые баночки стояли рядами, на единственном блюдце лежала одна пара серег, а рядом — ручное зеркало в стиле ар-деко.

Я наугад открыла ящик и наткнулась на стопку аккуратно сложенных шарфов, сверху которой лежал сияющий видеодиск с пометкой „Амбиция“, первые серии», сделанной фломастером. Я озадаченно взяла диск и вдруг вспомнила: об этой программе говорила Эми. Это же я по телевизору!

Господи, я должна это увидеть! Во-первых, я помираю от желания узнать, как я выглядела. А во-вторых, это еще один кусочек головоломки. На реалити-шоу «Амбиция» меня впервые увидел Эрик, участие обеспечило мне сказочное повышение на работе. В то время я, наверное, понятия не имела, как тяжело мне придется в новом кресле.

Я поспешила в гостиную, где после недолгих поисков обнаружила DVD-плейер за прозрачной панелью, и вставила диск. На всех телеэкранах пентхауса пошли титры программы. Я поставила на ускоренное воспроизведение, пока на экране не появилось мое лицо.

Я приготовилась корчиться от смущения и прятаться за диваном, но оказалось, что я выгляжу вовсе не так уж плохо! Мои зубы уже были приведены в божеский вид (либо «Венера», либо коронки), хотя губы оказались гораздо тоньше, чем сейчас (все-таки у меня там явно коллаген). Мои каштановые волосы были подняты феном и забраны в конский хвост. Я была одета в черный костюм с ярко-синей блузкой и выглядела в высшей степени по-деловому.

— Мне необходимо добиться успеха, — настойчиво говорила я невидимому интервьюеру. — Я хочу выиграть.

Ух ты, какой серьезной я выгляжу! Ничего не понимаю. С какой стати мне так рваться в победители подобного реалити-шоу?

— Доброе утро, Лекси! — прозвучало у меня за спиной, и я чуть из кожи не выпрыгнула.

Вдавив на пульте кнопку «стоп», я обернулась и увидела женщину лет пятидесяти пяти, смуглую, с проседью в стянутых в узел волосах, в халате в цветочек и с пластиковым пакетом, полным чистящих средств. К карману халата был прикреплен айпод, а из надетых наушников едва слышно доносились звуки какой-то оперы.

— Уже встали? Как себя чувствуете? Сегодня получше? — Она говорила с непонятным акцентом. Смесь кокни и итальянского, решила я.

— Вы Джианна?

— О Иисусе сладчайший! — Она перекрестилась и поцеловала пальцы. — Эрик меня предупредил. У вас не все в порядке с головой, бедная девочка.

— Со мной все нормально, — поспешила возразить я. — Просто частично потеряла память, вот и приходится заново узнавать свою жизнь.

— Да, я Джианна, — заверила женщина, ударив себя в грудь.

— Прекрасно! Э-э… спасибо. — Я отступила, когда домработница прошла мимо меня и принялась обметать стеклянную крышку кофейного столика метелкой из перьев, подпевая айподу не разжимая губ.

— Смотрите ваше телешоу, да? — сказала она, взглянув на огромный экран.

— О… Да, решила вспомнить. — Я поспешно выключила телевизоры. Джианна тем временем начала протирать целую галерею фотографий в рамках.

Ощущая неловкость, я переплетала и сжимала пальцы, не в силах просто стоять и смотреть, как другая женщина убирает в моей квартире. Может, предложить помочь?

— Что приготовить сегодня на ужин? — спросила она, принимаясь взбивать подушки на диване.

— О, — в ужасе взглянула на нее я, — ничего, ничего не надо!

Я знаю, мы с Эриком очень богаты и все такое. Но я не могу просить кого-то приготовить мне ужин! Это неприлично!

— Ничего? — Джианна помолчала. — Вы будете ужинать в городе?

— Нет! Я просто подумала… пожалуй, сегодня я сама что-нибудь приготовлю.

— Понятно, — сказала она. — Ну что ж, вы хозяйка. — С непроницаемым выражением лица она подняла подушку и с силой надавала ей по бокам. — Надеюсь, вчерашний суп вам понравился, — сказала она, не глядя на меня.

— Очень вкусный! — поспешно сказала я. — Спасибо! Чудесный вкус и аромат.

— Хорошо, — сказала она ровным голосом. — Я старалась. О Господи, она обиделась, что ли?

— Позвольте узнать, что мне купить для ужина, который вы собираетесь готовить сами? — продолжала Джианна, энергично швырнув подушку на прежнее место. — Если вам захотелось чего-нибудь новенького или мое приелось…

Черт! Она точно оскорбилась.

— О… э-э… ну… — От волнения голос стал скрипучим. — Вообще, если хорошенько подумать… Может, давайте вы приготовите? Я лишь хотела, чтобы вы не беспокоились. Какой-нибудь сандвич, и все.

— Сандвич? — недоверчиво покачала головой домработница. — Вам на ужин?

— Впрочем, что хртите! То, что вам нравится готовить! — Еще не договорив, я поняла, что несу полную чушь. Я отошла, взяла журнал о недвижимости, лежавший на столике рядом с диваном, и открыла его наугад, попав на комнатные фонтаны в виде мокрой стенки.

Ну и как прикажете привыкать ко всему этому? Как, черт побери, я превратилась в даму, за которую вкалывает домработница?

— Ай-й-й! Диван испорчен! — В акценте Джианны внезапно стало гораздо больше итальянского, чем кокни. Она сдернула наушники и в ужасе ткнула пальцем в прорезанную обивку. — Смотрите, дыра! Вчера утром все было нормально, — с вызовом заявила она, глядя на меня. — Говорю вам, диван был как новенький, ни зацепок, ни пятен…

У меня кровь прилила к щекам.

— Это… это я сделала, — заикаясь, сказала я.

— Вы?!

— Это произошло случайно, — забормотала я. — Я нечаянно разбила стеклянного леопарда и… — Я тяжело дышала. — Я закажу новую обивку, обещаю, только Эрику не говорите. Он не знает.

— Эрик не знает? — с ударением на каждом слове переспросила Джианна.

— Я положила сверху подушку, — сглотнула я душивший меня комок, — чтобы скрыть порез.

Несколько мгновений Джианна смотрела на меня во все глаза. Я умоляюще взирала на нее, не осмеливаясь дышать. Затем суровое лицо домработницы озарила улыбка. Она захохотала, кинула на диван подушку, которую продолжала держать в руках, и похлопала меня по руке:

— Я зашью обивку. Несколько крошечных стежков, и он нипочем не заметит.

— Правда? — Огромное облегчение охватило меня, даже ноги подкосились. — О-о, слава Богу. Это было бы замечательно. Я вам так благодарна!

Некоторое время Джианна не без удивления изучала меня, скрестив на груди свои большие руки.

— Вы уверены, что ничего не произошло, когда вы стукнулись головой? — поинтересовалась она наконец. — Ну, вроде переселения душ и перемены тел?

— Что? — Я смущенно рассмеялась. — Да нет, вряд ли. — В этот момент в дверь позвонили. — Пойду открою. — Я поспешила к входной двери и схватила трубку интеркома: — Да?

— Алло? — послышался гортанный голос. — Доставка машины для Гардинер.

Моя новая машина уже стояла перед домом — там, где, согласно сведениям, полученным от швейцара, находилось мое личное парковочное место. Это оказался серебристый «мерседес»-кабриолет — о чем сообщалось на прикрепленном спереди бейджике. К этому я вряд ли могу что-нибудь добавить — разве что стоило авто, по моим прикидкам, целое состояние.

— Распишитесь здесь… и здесь… — Доставивший машину человек протянул мне папку с зажимом, под которым белел какой-то бланк.

— О'кей. — И я нацарапала свою подпись.

— Вот ваши ключи, диск с налогами и все документы. Всего доброго, красотка. — Мужчина вынул ручку из моей руки и пошел к воротам, оставив меня наедине с машиной, ворохом бумаги связкой сияющих ключей. Я немного побренчала ими, ощущая приятный радостный трепет.

Я как-то никогда не мечтала о машине.

Но прежде я никогда не оказывалась в считанных сантиметрах от сверкающего новехонького «мерседеса», который к тому же весь мой.

Пожалуй, проверю, как там в салоне. Я машинально выставила вперед брелок, нажала маленькую кнопочку и подскочила, когда машина пискнула и мигнула фарами.

Да, я явно проделывала это раньше много раз. Открыла дверь, села на водительское сиденье и глубоко вздохнула.

Ух ты. Вот это машина! Старый «рено» Лузера Дейва ей и в подметки не годится. В салоне стоял изумительный, кружащий голову запах новой кожи. Сиденья оказались широкими и удобными. Приборная панель сверкала полированной деревянной накладкой. Я осторожно положила руки на руль. Пальцы сжали его как-то очень привычно. Более того, рукам на руле оказалось до Того удобно, что мне отчего-то не хотелось их убирать.

Я посидела несколько минут, глядя, как створка ворот поднялась и опустилась, пропуская выезжавший «БМВ».

Дело в том, что я… умею водить. И каким-то образом наверняка сдам на права, хотя и не помню, как водят машину.

Но ведь будет настоящим позором не опробовать такую прекрасную тачку!

Я наугад вставила ключ в щель справа от руля — и он подошел! Я повернула его вправо — видела, как делают другие люди, и мотор громко запротестовал. Черт. Что я сделала? Я снова повернула ключ, теперь более осторожно — и на этот раз обошлось без шума, но на приборной панели загорелось несколько лампочек.

Что теперь? Я с надеждой оглядывала эту самую панель, но ничего не приходило в голову. Я понятия не имела, как эта штука работает. В голове у меня не осталось воспоминаний о том, как водят машину.

Но ведь я умею ее водить, вот в чем дело! Это как ходить на каблуках — умение, скрытое где-то внутри. Что мне требуется, так это пробудить автоматическую реакцию. Если чем-нибудь заняться и отвлечься, глядишь, я и стронусь с места.

Я положила руки на руль. «Вот так. Думай о другом. Ла-ла-ла. Не думай о том, как вести машину. Пусть твое тело действует само. Может, песню спеть? Сработало же с каблуками!»

— Земля надежды и сла-авы, — фальшиво начала я. — Мать свобо-о-о…

О Господи, получилось! Руки и ноги синхронно двинулись — я даже не осмелилась посмотреть на них и сообразить, что они делают, Надо же, я завела мотор и нажала на одну из педалей, послышался ровный рокот и… Я сделала это! Я завела машину!

Я слушала тихий гул мотора, которому словно не терпелось, чтобы машина стронулась с места. «О'кей, спокойнее, Лекси». Я глубоко вздохнула, в душе тихо паникуя — сижу за рулем «мерседеса», мотор работает, а я даже не знаю, как это получилось.

Ладно, собрались.

Ручной тормоз. Я знаю, что это. А вот рычаг переключения скоростей. Я осторожно отпустила оба, и машина медленно покатила вперед.

Поспешно нажала на педаль, чтобы остановить «мерседес»; он дернулся со зловещим скрежетом. Черт, что-то не то я делаю. Убрала ногу, и автомобиль снова тихо покатил вперед. Я не знала, хочу ли этого. Пытаясь не психовать, снова нажала на педаль — посильнее, но на этот раз «мерседес» не остановился, неумолимо двигаясь вперед. Я снова резко нажала на педаль, и он с воем газанул, как гоночная машина.

— Черт! — дернулась я и залепетала, заикаясь от страха: — Ладно, просто остановись. Стой! — умоляла я автомобиль, потянув руль на себя, как штурвал. Но машина продолжала катить вперед. Нет, я не умею управлять этой штукой! Мы неуклонно приближались к шеренге дорогих спортивных автомобилей, припаркованных напротив, а я не знаю, как затормозить. В отчаянии я ударила ступнями сразу по обеим педалям, заставив мотор душераздирающе заверещать.

Господи, Господи-и-и! Лицо у меня пылало, ладони вспотели. Зачем я села за руль? Если я и эту разобью, Эрик со мной разведется и никто его не упрекнет.

— Стой! — закричала я снова.

Тут я заметила темноволосого мужчину в джинсах, входившего в ворота. Он увидел, как мой «мерседес» катит к спортивным машинам, и переменился в лице.

— Стой! — заорал он.

Я услышала его даже с поднятыми стеклами.

— Я не могу затормозить! — отчаянно завопила я в ответ.

— Крути руль! — И он жестом показал, как это делать. На то он и руль, чтобы машина слушалась, черт побери! А я идиотка. Резко вывернув руль вправо — так, что затрещали суставы, я сбила «мерседес» с самоубийственного курса. Однако теперь на меня неуклонно надвигалась кирпичная стена.

— Тормози! — кричал мужчина, бежавший рядом с машиной. — Тормози, Лекси!

— Я не зна…

— Да тормози же, черт! — рявкнул он.

Ручной тормоз, неожиданно вспомнила я и с силой рванула рычаг назад обеими руками. Вздрогнув, машина остановилась. Мотор работал, но «мерседес» хотя бы никуда не двигался. И, слава Богу, я ничего не разбила.

Часто дыша, я продолжала сжимать ручной тормоз. Никогда больше за руль не сяду. В жизни.

— Ты в порядке? — Мужчина наклонился к окну. Через несколько секунд я смогла разжать одну руку, оторвала ее от ручного тормоза и принялась наугад нажимать кнопки, пока стекло наконец не поехало вниз. — Что случилось?

— Я испугалась. Вообще-то я не умею водить машину. Надеялась вспомнить, но у меня начался приступ паники… — Совершенно неожиданно я почувствовала, как по щеке катится слеза. — Извините, — сглотнула я ком в горле. — Я немного нездорова. У меня, видите ли, амнезия…

Я подняла глаза и заметила, что молодой человек смотрит на меня так, словно я говорю по-китайски. Только теперь я разглядела, что у него очень примечательная внешность: высокие скулы, темно-серые глаза, брови вразлет, сейчас сошедшиеся на переносице, и темно-каштановые, немного растрепанные волосы. Он был одет в простую серую футболку поверх джинсов и выглядел немного старше меня — лет тридцати с небольшим.

Мой спаситель казался совершенно ошарашенным, что, как я рассудила, неудивительно: заглянул человек по своим делам на парковку, а тут какая-то девица крушит «мерседес» и заявляет, что у нее амнезия.

«Может, он мне не верит? — вдруг заволновалась я. — Неужели решил, что я пьяная села за руль и сейчас на ходу плету жалобные истории?»

— Несколько дней назад я попала в аварию, — торопливо объяснила я. — Правда, вот, головой ударилась, посмотрите. — Тут я указала на еще заметные царапины на лице.

— Я знаю, что ты попала в аварию, — произнес он наконец. У него оказался своеобразный голос, суховатый и как бы наполненный скрытой силой, придававшей особое значение каждому слову. — Я слышал об этом.

— Подождите! — Я наконец осознала, что происходит. — Вы назвали меня по имени. Мы знакомы?

На лице молодого человека отразилось не то что удивление, а настоящий шок. Он смотрел на меня недоверчиво-пристально, словно силясь разгадать, шучу я или насмехаюсь над ним.

— Ты меня не помнишь? — спросил он после паузы.

— Э-э… нет, — виновато пожала плечами я. — Извините, не хочу показаться невежливой, но я не помню никого, с кем познакомилась за последние три года. Ни друзей, ни подруг, даже мужа не помню. Представляете? Родной муж для меня стал совершенно незнакомым человеком. Можете в такое поверить?

Я улыбнулась, но мужчина не ответил на улыбку и никак не выразил сочувствия. Напротив, выражение его лица заставило меня занервничать.

— Хочешь, я припаркую твою машину? — отрывисто спросил он.

— Да, спасибо. — Я встревоженно посмотрела на свою руку, продолжавшую удерживать рычаг тормоза. — А это уже можно отпустить? Машина снова не покатится?

На его губах промелькнула улыбка.

— Нет, не покатится. Отпускай смело.

Я осторожно разжала пальцы, которые уже практически свело, и потрясла рукой.

— Спасибо вам огромное, — сказала я, выбираясь из машины. — Это мой новый «мерседес», сегодня привезли, и если бы я и его разбила, то даже страшно подумать… — Я вздрогнула при одной мысли о возможных последствиях. — Это подарок мужа, взамен разбитого автомобиля. Вы знаете Эрика Гардинера?

— Да, — помолчав, кивнул мой собеседник. — Я его знаю.

Он сел в машину, захлопнул дверь и просигналил мне отойти с дороги. В следующую секунду он ловко въехал задним ходом на мое парковочное место.

— Спасибо, — с жаром поблагодарила я молодого человека, когда он вышел. — Я вам очень признательна.

Я ожидала услышать в ответ «ну что вы, не стоит» или «всегда рад помочь», но он словно глубоко задумался.

— А что врачи говорят об амнезии? — неожиданно спросил он, подняв на меня взгляд. — Неужели воспоминания пропали навсегда?

— Нет, они могут вернуться в любой момент, — ответила я. — А могут и не вернуться. Я сейчас заново узнаю свою жизнь. Эрик очень помогает, рассказывает о том, что принято у нас в семье, и многое другое. Просто идеальный муж! — улыбнулась я, желая немного развеять ставшую почему-то напряженной атмосферу. — А где же ваше место в этой головоломке?

Мой темноволосый спаситель не ответил. Он сунул руки в карманы и уставился в небо. Я так и не поняла, что ему не понравилось.

Наконец он опустил голову и снова пристально уставился на меня, болезненно поморщившись. Может, у него разыгралась мигрень?

— Мне нужно идти, — заявил он вдруг.

— Да, конечно. Еще раз спасибо, — вежливо произнесла я, — Было очень приятно познакомиться. То есть я, конечно, понимаю, что мы раньше знали друг друга, однако… Вы меня поняли! — Я протянула ему руку, но он лишь посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом и бросил:

— До свидания, Лекси.

Затем резко повернулся и ушел.

— До свидания, — сказала я ему вслед и замолчала. Странвый тип. Даже имени не назвал.