Выйдя из забытья, Мэнн нетвердой походкой направился в ванную комнату и, прежде чем раздеться и включить душ, тщательно прополоскал горло. Отчего-то горчило. Потом посмотрел на себя в зеркало. Выглядел ужасно — по бледному лбу стекали струйки пота, а на подбородке отливали перламутром частички засохшей слюны и рвоты. Он стоял так несколько секунд, тщетно пытаясь вызвать в воображении образ прежней счастливой Хелен, чтобы забыть ужас, который ему привиделся. Но интуитивно понимал, что кошмарное сновидение еще не кончилось, это лишь тайм-аут, за которым обязательно последует продолжение.

Включив душ и переведя тумблер в положение «струйный массаж», детектив оказался под воздействием тонких, как иголки, холодных струек, бивших с большой силой. Складывалось впечатление, что он неожиданно попал под зимний тропический ливень. Протянув руку, Мэнн уперся ладонью в белую кафельную стену, опустил голову и закрыл глаза. Ему очень хотелось избавиться от тяжких воспоминаний, но он знал, что должен вернуться в гостиную и продолжить работу. Иначе говоря, вновь соприкоснуться со страданиями Хелен, более того, препарировать их, чтобы найти чудовище, которое подвергло ее мучениям. Ну а кроме того, найти Джорджину. Просто обязан это сделать. Разумеется, и перед Хелен он тоже в долгу.

Мэнн вылез из ванны, растерся полотенцем, натянул свежую футболку и шорты и отправился на кухню, чтобы приготовить себе чаю. Принимать алкоголь ему больше не хотелось, требовались ясность мысли и способность к концентрации. Конечно, алкоголь являлся чем-то вроде анестезии, облегчал душевные страдания, но Мэнн решил для пользы дела принести в жертву личный комфорт.

В гостиной фотографии все так же лежали веером вокруг кресла. Инспектор прошел мимо них к окну и выглянул наружу. Ему хотелось увидеть море, но это было невозможно — обзор загораживали новые высотные дома, находившиеся в стадии постройки. Море тем не менее все-таки существовало, он чувствовал его незримое присутствие, и это чувство давало силы.

«Если у нас когда-нибудь скопится небольшая сумма, вот что мы с ней сделаем… Купим домик на острове Лама, будем лежать на пляже и нежиться под солнцем, а когда настанет ночь, будем любить друг друга под звездным небом».

Он задернул шторы настолько, чтобы вид из окна не отвлекал его и осталась лишь небольшая щель для солнечного света. Потом вернулся к креслу.

В его распоряжении находились пятнадцать фотографий со вскрытия, отчет патологоанатома и пластиковый пакет, где лежал браслет Хелен. Достав браслет из пакета, Мэнн поднес его к глазам и некоторое время крутил в пальцах. Потом положил рядом с черно-белой фотографией и отодвинул их в сторону. Эти две вещи принадлежали Хелен, когда она была жива. Все остальное имело отношение лишь к Хелен мертвой.

Детектив сгруппировал фотографии согласно запечатленным на них частям тела. Затем пролистал рапорт патологоанатома. Тело Хелен подвергли заморозке примерно через двенадцать часов после смерти, а незадолго до этого удалили матку и яичники. В ее желудке было пусто, зато в крови найден героин. Вокруг запястий множественные травмы и кровоподтеки. Вероятно, ее подвешивали за руки. Кроме того, на теле обнаружены следы изнасилования.

Мэнн рассматривал фотографии, то и дело возвращаясь к снимку головы. Хотя лицо Хелен распухло, а глаза остекленели, видно было, что это очень красивая женщина. Детектив смотрел на фотографию до тех пор, пока глаза не перестали различать ее черты и он вновь не оказался в своем кошмарном сне. Иными словами, вновь увидел Хелен, паковавшую вещи. И снова Мэнн понес чемодан к двери, удивляясь его легкости. Детектив тогда специально приехал, чтобы прояснить отношения. Знал, что возлюбленная уезжает — девушка сама сказала об этом днем раньше… Итак, он наблюдал за тем, как она паковала свой чемодан, и даже помог ей в этом. Утром уехал на работу, потом вернулся, но поздно — Хелен уже почти все упаковала. Он говорил себе: «Если хочет уехать, я не должен ее задерживать». Тем не менее вернулся для того, чтобы уговорить остаться. Но ему помешала гордость, и он лишь проводил до такси, а потом наблюдал за тем, как она передавала чемодан в руки водителя. Перед мысленным взором Мэнна вдруг возникло лицо таксиста. Должно быть, потому, что он посмотрел на него перед тем, как уехать. Файлы в голове детектива закрутились, словно в калейдоскопе, его мозг ежесекундно сравнивал десятки изображений, засевших в памяти по той или иной причине. Менялись овал лица, разрез глаз, форма носа… Наконец в его сознании, как на мониторе компьютера, высветился портрет. И Мэнн увидел Макса, державшего в руке чемоданчик Хелен.