В центре комнаты стояла огромная кровать, застеленная пурпурным шелковым покрывалом. В ее верхней части лежала красная бархатная подушка, на которой покоилась голова Джорджины. На полноценный здоровый сон это было не похоже. Просто ей дали большую дозу рогипнола, от которого похищенная находилась в забытьи. Волосы Джорджины были тщательно причесаны, а локоны красиво разложены по подушке. Ее щеки покрывал нежно-розовый тон, а губы — алая помада. Девушка лежала совершенно обнаженная. В комнате царил полумрак, так как освещение в комнате было приглушено. Периферическим слухом она слышала голоса ходивших по комнате техников, но не могла открыть глаза, чтобы увидеть их лица. Иногда голоса техников и негромкие металлические звуки, связанные с процессом установки и отладки аппаратуры, перекрывались взрывами смеха и громкими криками, доносившимися из другого помещения. Но она могла лишь слушать, так как была не способна даже шевельнуть пальцем. В настоящее время Джорджина представляла собой некий неподвижный объект, который хотя и осознавал, что имеет тело, не имел никакой возможности управлять им.

Потом она ощутила на лице дыхание постороннего человека, мужчины, и почувствовала, как его тело накрыло ее беспомощную плоть. В следующую минуту незнакомец проник в нее. Как ни странно, затуманенное сознание зафиксировало возникшую при этом боль и появившееся в душе чувство ненависти к субъекту, который эту боль причинил. Она отдавала себе отчет в происходящем, но не могла сделать ничего, чтобы хоть как-то повлиять на окружающее. Девушка не могла даже дышать, потому что на горле сошлись жестокие руки и сдавливали его до тех пор, пока она не провалилась во тьму.

Примерно в это время на другом конце Гонконга у Ка-Лей, продолжавшей гипнотизировать взглядом зеркало, начался приступ гипервентиляции, и поверхность зеркала затуманилась. Девушка с яростью бросилась протирать его, но от связанного с этим усилия окончательно перехватило дыхание, руки повисли вдоль тела, ноги подогнулись, и она рухнула на пол, ударившись при падении головой о край ванны. Но не обратила на это внимания. Равным образом она не заметила, что рассекла кожу на голове. Вновь поднявшись на ноги и держась за край ванны, чтобы не упасть, Ка-Лей принялась с удвоенным усилием тереть полотенцем зеркало. При этом из ее горла вырывались крики:

— Джорджина… Джорджина… Джорджина!..

Потом девушка некоторое время стояла, покачиваясь на нетвердых ногах, и смотрела в упор на отражение округлившимися от ужаса глазами.

— Подожди меня, Джорджина… я скоро приду к тебе…

С этими словами она выбежала из квартиры и, оказавшись на лестничной площадке, распахнула французские двери, ведшие на балкон. Обычно на балконе сушилось белье, но сейчас там ничего не было. В следующее мгновение ее хлестнули по лицу холодные дождевые струи, и Ка-Лей, дезориентированная, на секунду застыла. Немного освоившись и прикрыв ладонью глаза, она устремила взгляд на ограждение балкона и бросилась к нему. Но в тот момент, когда начала перекидывать через ограждение ногу и оказалась в положении неустойчивого равновесия, сильнейший порыв ветра практически сбил ее с ног и отбросил назад. Отдышавшись, она повторила попытку — на этот раз с большей целеустремленностью и лучшим пониманием того, как надо действовать при подобных обстоятельствах. Не стала поднимать ногу, а медленно, дюйм за дюймом перемещала тело в пространстве относительно ограждения, пока голова и верхняя часть туловища не перевесили, и она, тяжело перевалившись через перила, не полетела вниз. Пока падала, тело несколько раз перевернулось в воздухе, хотя расстояние до земли было не столь велико.

В комнате с большой кроватью под шелковым покрывалом провалившаяся в бездну беспамятства Джорджина падала вместе с ней. Двоюродные сестры летели, взявшись за руки, прямо к подножию мира и, несмотря на струи дождя, смеялись во все горло. Она никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. Но внезапно их руки разомкнулись, и Джорджина поняла, что удаляется от Ка-Лей. Расстояние все увеличивалось, а окружавшее пространство стало наливаться чернильной тьмой. Проводив глазами падавшую в одиночестве в бездонную пропасть Ка-Лей, Джорджина неожиданно осознала, что вернулась в комнату с большой кроватью. Она словно парила над своим телом, в то время как суетившиеся внизу люди пытались вернуть ее земную оболочку к жизни.