— Джорджина? — Хотя Люси держалась настороже и старалась себя контролировать, ей не удалось изгнать из голоса панические нотки. Она не могла взять в толк, какую игру затеял Чан, и оставалось только гадать, какой прибыток он надеялся получить, упомянув о Джорджине.

— И как у нее дела? — едва слышно осведомилась Люси.

— Очень хорошо. Особенно если принять во внимание, через что ей пришлось пройти и что с ней случилось. Неприятно, согласись, осознавать, что тебя предали члены семьи. Вернее сказать, продали.

Ка-Мей покраснела как рак, а сердце пропустило удар.

— У меня не было выбора, помните? А когда на человека оказывают давление, он может совершить ошибку.

Чан рассмеялся.

— Правда? А вот мне ситуация видится совершенно по-другому. Тебе всегда было из чего выбирать. — Он вытянул руки, перевернул вверх ладонями, словно для того, чтобы взвесить разные варианты, и, говоря, попеременно выдвигал вперед то одну, то другую. — Ты могла играть, а могла воздержаться от игры. Могла продать сестер, а могла и не продавать их. Смотри, какой богатый выбор!

Слушая, Люси с трудом подавляла инстинктивное желание бежать со всех ног.

— Надеюсь, Джорджина простит меня, когда я объясню ей все обстоятельства дела.

— Я бы на твоем месте не стал на это полагаться. Кроме того, ты не сможешь ничего ей объяснить, потому что больше никогда ее не увидишь. Из нас двоих я по крайней мере придерживаюсь условий сделки. Сейчас Джорджина в болезни и печали, у нее нет ни одного близкого человека на всем белом свете, а очень скоро она и для меня потеряет всякую ценность. Но ты ведь хотела именно этого — избавиться от сестры, не так ли, Люси? И продала ее мне, помнишь?

Ка-Мей подумала, насколько Чан отвратителен в эту минуту, когда, развалившись на стуле, выдвигает против нее все эти обвинения и наслаждается триумфом. Потом подумала о Фрэнке — о том, в частности, какой американец добрый и щедрый. Скоро она станет его женой. И будет не хуже, а то и лучше многих других жен. Еще немного, и Чан не сможет никак влиять на ее судьбу. Пусть хоть повесится тогда от злости. Туда ему и дорога.

Между тем китаец продолжал говорить:

— Похоже, за какой-то месяц ты умудрилась потерять все свое маленькое семейство. Это впечатляет. — Он наклонился вперед и положил руку на ее бедро.

Люси резким движением руки сбросила его ладонь.

— Не я причина смерти Ка-Лей! — Ка-Мей настолько разозлилась, что опасно приблизилась к той черте, за которой уже не думают о возможных последствиях собственного безрассудства.

Чан усмехнулся и продолжил:

— А ты припомни, почему продала мне Джорджину? Потому что ревновала ее к сестре. Ка-Лей любила ее больше тебя. Твоя мама-сан просветила меня на этот счет. — Он отодвинулся от Люси, чтобы полюбоваться произведенным эффектом. — Совершенно очевидно, что с исчезновением Джорджины у Ка-Лей не осталось ни одного близкого человека, ради которого ей стоило бы жить. Иными словами, тебя ей для этого не хватило. Впрочем, тебя не хватило даже на то, чтобы обеспечить за ней должный уход. Так что ты и только ты ответственна за смерть сестры.

— Не только я. — Люси очень старалась сдержать гнев, но не смогла. Слова хлынули словно из фонтана. — Вы могли бы сделать свое дело с ней мягче. Но вы причинили ей боль, обидели ее. В ту ночь, когда вы купили Ка-Лей, она потеряла не только девственность, но и способность улыбаться. После этого весь мир для нее померк. Все горе и несчастье исходит от вас — я уверена в этом.

Чан рассмеялся. Люси поднялась с места, чтобы уйти.

— Вы заставили меня сделать все это. — Она расправила плечи и посмотрела мучителю в глаза. — Однако я засиделась с вами, а между тем мне давно уже пора уходить. — Ка-Мей оправила юбку. — Итак, прощайте, мистер Чан.

— Для нашей организации слово «прощайте» не существует. А мои с тобой дела еще не закончены. Возможно, я позволю тебе покинуть Гонконг. Возможно… Но ты должна помнить, что этот мир значительно меньше, нежели тебе кажется. И не важно, куда ты направляешься. Если мне захочется, я всегда смогу достать тебя. Так что мой тебе совет, Люси, — почаще оглядывайся. Да, чуть не забыл… Передай мои поздравления жениху. Скажи, что ему очень повезло с тобой. Впрочем, он, наверное, уже знает об этом, — ухмыльнулся Чан.