Секс-трафик

Уикс Ли

Джонни Мэнн не раз бросал вызов судьбе и рисковал жизнью, сражаясь с триадами. Но теперь ему предстоит выполнить особое задание. Он должен срочно вылететь в Лондон по просьбе… «крестного отца» самой могущественной гонконгской преступной группировки. В Англии из престижной частной школы похищена Эми, маленькая дочь главы триады.

Если Джонни не найдет девочку, мафии незамедлительно расправится с ним. А если найдет? Неужели его оставят в покое? Джонни и его новая напарница — англичанка Бекки — уверены: похищение Эми — это начало новой войны между триадами. Ведь отец Эми контролирует группировку, которая занимается поставкой малолетних «секс-рабынь» из Юго-Восточной Азии в бордели Европы. Кто-то явно хочет потеснить его на рынке «живого товара». А разменной монетой в этой войне могут стать не только Эми и другие похищенные девушки, но и жизнь Джонни и Бекки…

 

Глава 1

Филиппины, март 2004 года

Детский шепот в темноте:

— Ш-ш… не плачь. А то Кано услышит. Как тебя зовут?

— Перла.

— Сколько тебе лет?

— Одиннадцать.

— Я Майя. Мне восемь. Ты из Давао?

— Да.

— Я тоже. А где мы?

— В Анджелес-Сити.

— Почему мы скованы цепями? Мы в тюрьме? Почему этот Кано всех бьет? Что со мной будет?

— Тебя продадут.

— Продадут?

— Продадут мужчине.

— А зачем?

— Он будет заниматься с тобой сексом.

— Я же маленькая девочка. Я не могу. Нет, я убегу. Давай вместе убежим, Перла. Домой, в Давао.

Перла снова заплакала.

— Не плачь. А то Кано придет. Он сделает тебе больно — побьет колючей палкой.

— У меня ноги мокрые. Кровь течет.

— Не плачь, Перла. Я буду твоей подругой. Я расскажу тебе историю про Микки-Мауса.

Когда Майя замолчала, закончив рассказ, Перла была уже мертва.

 

Глава 2

Филиппины

Детектив Джонни Мэнн сидел в крытой части бара «Бум-Бум» на пляже острова Боракай. Пятеро местных парней смотрели бокс по маленькому телевизору, тогда как Мэнн и еще трое туристов расположились на стульях у стойки, пялились в свои стаканы и ждали, пока алкоголь подействует.

Бар «Бум-Бум» занимал не больше пятнадцати квадратных футов. С хлипкой крышей из пальмовых листьев и полом из выловленных в море досок, он напоминал вынесенный на берег обломок корабля, найденный бродягой-энтузиастом и пущенный в дело. Название свое бар получил благодаря еженощному развлекательному репертуару: юноши с дредами по очереди садились за барабан на маленькой сцене, вкопанной в песок, и, закрыв глаза и повернувшись спиной к морю, выбивали зажигательные ритмы.

Интерьер выдержан в карибском стиле: барабаны, кальяны, постеры с Бобом Марли. В дополнение к барным стульям имелась старая ротанговая кушетка, давно потерявшая часть спинки, но сохранившая несколько потрепанных подушек и стоявшая прямо при входе, где кончался бар и начинался пляж.

Мэнн крепко держал стакан, перекатывая в ладонях и наслаждаясь холодом запотевшего стекла. Капли воды медленно стекали по его пальцам и падали на циновку на полу бара. Он проверил телефон — еще одно сообщение. Потер лицо ладонями, стряхнул пот со лба.

Мэнну было тридцать пять лет, но выглядел он старше. Его когда-то красивое лицо — в его жилах текла китайская и английская кровь — под ударами судьбы стало жестким и суровым. На левой щеке виднелся небольшой шрам в форме полумесяца, светлый на фоне загорелой кожи. Этот шрам постоянно напоминал, что не следует доверять друзьям детства. Его большие глаза кофейного цвета видели больше скорби, чем положено вынести одному человеку, а в сердце своем он носил боль от когда-то совершенной ошибки.

В баре «Бум-Бум» вентилятора не было, его обычно охлаждал лишь легкий бриз, но сегодня — ни дуновения. В удушающей жаре одежда прилипла к телу Мэнна. На нем были выцветшие мешковатые джинсы и старая серферская футболка, его любимая. Он купил ее пятнадцать лет назад во время первого визита на Филиппины, где он в полной мере познал наслаждение, которое доставляет лежание на песке, мелком как мука, и плавание в прозрачной воде бирюзового цвета. Тогда футболка висела на нем, теперь же она облепляла его, четко обрисовывая контуры его взрослой мужской фигуры.

Мэнн оглянулся на остальных троих, сидевших с ним у стойки, и, сдержав печальную улыбку, подумал, как вышло, что судьба свела их всех в одно и то же время, в одном и том же месте и с одинаковым ощущением неудачи.

Телефон снова завибрировал. Мэнн знал, кто звонил. Энджи было отлично известно, где сейчас Мэнн: в баре, пьет водку и размышляет о Вселенной, — и с этим лучше побыстрее покончить. Мэнн сможет не обращать внимания на звонки. Он приехал на Боракай, чтобы поваляться на белых песчаных пляжах и отвлечься от дел. Так он обычно поступал, переживая стресс или приступы тоски. Это место давало простор его мыслям, позволяло подремонтироваться и перегруппироваться, но на этот раз все было иначе. Убежать от прошлого Мэнн не мог. Не важно, сколько раз он прокручивал все в голове, результат оставался один — собраться не удавалось, а от того, что он это сознавал, ничего не менялось.

Мэнн отвел темные непослушные волосы назад с уставших от солнца глаз и жестом дал понять официанту, что готов для следующей порции выпивки. Он смотрел, как молодой бармен с зализанными назад волосами, явно рассчитывающий на встречу с охотниками за талантами или агентами от киноиндустрии, смешивает за стойкой пять напитков одновременно. Другой молодой парень, тощий и костлявый, мыл в углу стаканы. Пока бармен жонглировал бутылками, с крыши ему на спину свалился таракан и вцепился в рубашку.

— Как делишки, братец?

Мэнн почувствовал руку на плече. Это был Йойо, хозяин — толстый пятидесятилетний коротышка-филиппинец в блестящей розовой рубашке с логотипом «Бар „Бум-Бум“», вышитым на спине. Темные, африканского типа волосы свисали до плеч.

— Отлично, Йойо. Я вижу, народу навалом.

Мэнн обвел жестом пляж перед баром, куда были вынесены и врыты в прохладный песок столики, на которых стояли свечи. Бо льшая часть столиков была занята.

— Да, дела идут неплохо, браток. У нас сегодня по-настоящему классный певец. — Голос у Йойо был высоким и проникновенным, каждое слово он разбивал на отдельные слоги, и каждый слог сначала взлетал вверх, потом опускался вниз, затем взмывал снова вверх в конце слова. Его акцент заставлял вспомнить манеру говорить пакистанцев и жителей Ямайки. Йойо показал на сцену, где к барабанщику присоединился еще один смуглый парень с волосами, собранными в хвост. Он с подвыванием затянул песню Боба Марли.

Бармен поставил перед Мэнном выпивку. В это самое время таракан сполз ему на руку. Бармен стряхнул его на пол и с хрустом раздавил.

— Держись поблизости, Джонни, ночка сегодня выдастся удачной. Народу навалом.

Йойо направился было дальше, но Мэнн задержал его, ухватив за руку:

— Подумал о том, что я сказал?

Йойо смущенно рассмеялся.

— Я же говорил тебе, браток, это рай — да ты и сам знать, бывал здесь не раз и задержаться довольно надолго, так ведь? Лучшее местечко на старушка Земля, а?

Он исчез, чтобы продолжать изображать счастливого и радушного хозяина. Обошел бар, поболтал с посетителями. Минут через двадцать он вернулся и остановился в конце барной стойки. Мэнн предложил тост за Боракай.

— За рай, где каждый час «счастливый час». И ты прав, Йойо. — Он улыбнулся. — Я здесь часто бывал. Знаю тебя с того времени, когда мне было столько лет, сколько сейчас твоему сыну Рексу, который вон там сидит… — Он кивком показал на смуглого юношу-ударника.

— Давненько, браток, давненько. — Йойо улыбнулся и с умным видом покачал головой. — Помнишь то время, когда ты чуть не покончил с собой из-за женщина? Как там ее звать? — Йойо наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя.

— Джани… — подсказал Мэнн. — Вот как ее звали. Очаровательная Джани с четырьмя ребятишками и мужем, о которых она никому не рассказывала. А еще было время, когда местные полицейские упрятали тебя за решетку, потому что ты мало им заплатил. Никогда не видел тебя в такой ярости. Но хуже всего было, когда я пришел сюда, а здесь ничего не осталось. Все забрал тайфун Тельма. Ты был в отчаянии, помнишь? — Йойо закрыл глаза, положил руку на грудь и вздохнул. — Этот шторм мне никогда не забыть. Но знаешь что? За все те годы, что знаю тебя, я впервые вижу в твоем лице страх.

Йойо вытер пот с глаз рукавом рубашки. Он улыбался, но больше счастливым не казался.

— Послушай меня, старый друг. — Мэнн посмотрел ему прямо в глаза. — Я знаю, что сюда приезжал китаец. Я вел его из Гонконга. Скажи мне, что ему было нужно.

— Ты смерти моей хотеть, браток. — Йойо нервно улыбнулся и оглянулся. Боксерский матч все еще продолжался. Остальные посетители все так же смотрели в свои стаканы — в ожидании «счастливого часа». Йойо повернулся спиной к бару и сурово бросил Мэнну: — У меня и так бед хватать.

— Расскажи — может, и я чем-то помогу.

— Китаец приезжал сюда десять дней назад. Он снял мой дом. Славное местечко у меня здесь на задах.

— Как он выглядел?

— Не такая высокая, как ты, но для китайца высокая, козлиная бородка, лысый, злое лицо, лет около тридцати пяти.

— Тот самый. Кто-нибудь был с ним?

— Приехал с пять других китайцев — своими мартышками. И еще с ним появиться четверо белых мужиков. Остановились в другом конце пляжа. Привозить с собой шлюх из Анджелес-Сити.

— Что он хотел, этот китаец?

— Хотеть, чтобы я ему кое-что продать, что я имею.

— Что?

— Бизнес на острове Минданао.

— Что за бизнес?

— Бар, небольшая гостиница. Ничего особенного. Хорошее место, на побережье.

— На что ты согласился?

— Ни на что не согласиться. Он сказать, что вернется. Оставил здесь белых мужиков. Уже жить здесь неделя. Очень мерзкие типы, — прошептал он. — Одну шлюху они сильно избить. У них есть деньги, заплатить полиции. Я видеть, как они разговаривать, просто старые друзья. — Йойо пожал плечами и покачал головой. — Говорю тебе, браток, у меня будет большая беда, когда этот китаец вернуться.

— Они сегодня здесь, эти белые парни?

Йойо жестом попросил Мэнна подождать, а сам вышел из бара и двинулся по узкой песчаной дорожке, которая тянулась на милю вдоль пляжа «сахарного песка». Где-то посредине он остановился, начав раскачиваться в такт мелодии «Без женщины, без слез», а затем принялся танцевать с тремя своими сыновьями, которые обслуживали столики, расставленные вдоль дорожки. Когда Йойо начал вращать бедрами, певец на сцене подтолкнул локтем Рекса, сидевшего за барабаном, тот открыл глаза, перестал трясти дредами и ускорил темп. Йойо тряс старыми бедрами изо всех сил, чтобы угнаться за ускоряющимся темпом, но все же вынужден был сдаться и вернуться в бар под смех и аплодисменты собравшихся на пляже людей.

Он картинно схватился рукой за грудь, как будто в любой момент ждал инфаркта.

— Поганцы! — засмеялся он, обращаясь к мужчинам, смотревшим бокс, и тем, кто был на пляже. — Ты давать им свой имя, а они относиться к тебе как к дерьму, эти дети. — Он взял у бармена пиво, дождался, когда шум утихнет, и только тогда вернулся к Мэнну, обмахиваясь салфеткой.

— Они здесь? — повторил вопрос тот.

Йойо наклонился к нему.

— Один здесь… сидеть слева от сцена… с молодой филиппинкой… крупный такой белый… в бейсболке. — Йойо отвернулся от Мэнна и прислонился спиной к стойке, делая вид, что его заинтересовал матч, который уже дошел до пятого раунда. Он не смотрел на Мэнна и продолжал улыбаться. — Еще вот что, — прошептал он. — У этого старого белого что-то твердое в карман, и вовсе не его большой старый член. Ты испортить мне весь бизнес, Джонни, если затеять тут заварушку.

— Не волнуйся, приятель. Никакой заварушки я устраивать не собираюсь.

Мэнн взял стакан и пошел по проходу. Он сел в конце стола, занятого датскими туристами, сразу за интересующим его человеком. Из-за тени, отбрасываемой козырьком, его лицо было трудно рассмотреть, особенно при свете свечи и луны. Но Мэнн видел, что мужчина крупный, сильный, наверняка бывший военный, с массой татуировок на руках. На нем было шорты цвета хаки и рубашка без рукавов. Он курил сигарету за сигаретой и постоянно кому-то отправляя эсэмэски. Немного в стороне от него сидела молодая филиппинка и явно нервничала. Он же каждые несколько минут получал ответы на свои послания, при этом телефон не звонил, а слегка вибрировал и светился. Ноги мужчины подергивалась — видимо, от прилива адреналина, — когда он читал текст. Затем он набрал номер, сказал несколько слов, резко закончил разговор и шмякнул телефоном об стол. Стащил бейсболку и потер вспотевшую голову. На седых волосах остались следы от кепки. Только сейчас Мэнн увидел его лицо — одутловатое, в пятнах, с огромными выпуклыми безумными глазами. Мэнн узнал его сразу. Этого человека они называли Полковником, и он был одним из самых крупных торговцев женщинами и детьми на Филиппинах.

 

Глава 3

Хартфордшир

Огромная школьная сумка Эми Тан била ее по коротким толстым ножкам, когда она изо всех сил бежала по длинному школьному коридору. Была суббота, утренние занятия закончились, и все ученики разошлись либо по спортивным площадкам, либо по общим комнатам, чтобы насладиться началом выходных. Но не Эми: она получила разрешение уйти из школы на эти дни. Когда накануне читали список, Эми даже не прислушивалась, она никак не ожидала, что прозвучит ее имя. Учительнице пришлось повторить: разрешение на отлучку… друг отца… шопинг… Она даже не расслышала весь текст, потому что громко завизжала от радости.

Теперь она бежала по коридору, хотя школьными правилами это было запрещено. Но ей было наплевать. Ей уже исполнилось двенадцать, она жила в школе-пансионе с четырех лет и разрешение на отлучку получила впервые. Другие девочки ездили на выходные к родственникам, но у Эми в Великобритании никого из семьи не было. У нее имелись многочисленные родственники со стороны матери в Гонконге, однако она мало знала об отце, кроме того, что он богат, могуществен и с ними не живет, поскольку не хочет жениться на ее матери. Иногда Эми думала, что ему совершенно безразличны и она, и мама. Но теперь наконец появилось доказательство, что это не так: отец организовал для нее разрешение на отлучку — так говорилось в электронном послании. Ее повезут в Олтон-Тауэрс, на ярмарку. Затем предстоит ужин и поход по магазинам. Другие девочки ей завидовали. Наконец у Эми будет самый лучший уик-энд.

Ей нетрудно было выбрать, что надеть — у нее был всего один наряд, который мама прислала из Гонконга: розовая юбочка и алые леггинсы, белые кроссовки и розовая толстовка с капюшоном. Это был ее особый наряд, она его еще ни разу не надевала. Он был ей слегка маловат, ведь мама всегда думала, что Эми худее, чем на самом деле, но сегодня это девочку не волновало. Ее вообще ничто не волновало — ведь она получила разрешение на отлучку!

Шаги Эми гулко отдавались в длинном пустом коридоре, когда она бежала по истертым каменным плитам. Она промчалась через первые пожарные двери мимо рисунков талантливых четвероклассников. Свернула к следующим пожарным дверям и с такой силой ударила в них плечом, что правая створка стукнулась о стену коридора. Эми приостановилась, чтобы поправить висевшую на плече сумку, и снова побежала — мимо спортивных трофеев и стендов с вырезками из прессы, в которых она никогда не упоминалась. Говорили, что у нее есть художественные способности, но она никогда не видела своих рисунков на стенах.

Эми бежала так быстро, что, когда наконец приблизилась к ожидавшему ее в конце коридора мужчине, ее лицо стало красным от усилий и возбуждения и она еле переводила дыхание. Девочка пыталась заговорить, но мешали скобки на зубах, и она смогла только выговорить неясное «привет».

— Эми?

Эми во все глаза смотрела на него. Она его не узнавала.

— Да.

Девочка уперлась руками в колени и наклонилась, чтобы справиться с дыханием.

— Готова? — спросил он.

Эми не могла справиться с охватившим ее разочарованием — этот человек совсем не соответствовал ее ожиданиям. Прежде всего на нем был костюм! Он напоминал учителя и совсем не походил на супермена, который должен повезти ее в Олтон-Тауэрс и по магазинам.

Девочки в спортивной одежде, с волосами, стянутыми в хвостики, шли мимо. Эми и ее спутник посторонились, чтобы дать им дорогу. Девочки хихикали и весело болтали, направляясь пить чай, и ни одна из них не обратила внимания на Эми. Как будто для них, красивых и одаренных, она была невидимкой.

— Пошли, что ли? — Мужчина взял ее сумку и положил руку на плечо. — Давай уйдем отсюда и немного развлечемся. Твой отец на этом настаивал, а ведь мы не станем его разочаровывать, верно?

Он направил ее к боковому выходу. Эми оглянулась на застекленные дубовые двери, которые вели в старую библиотеку. Она все еще слышала смех девочек и звон посуды, расставляемой на кухне, ощущала запах пиццы. Эми снова взглянула на мужчину. Внутренний голос подсказывал ей: не ходи с ним, беги от него как можно дальше.

— Зови меня Ленни, — сказал мужчина, открывая дверь. — Мы с тобой обязательно станем друзьями.

 

Глава 4

Гонконг

— Ты классно загорел, и теперь вид у тебя какой-то туземный. — Сержант Энджи встретил Мэнна в международном порту Гонконга на острове Лантау. Энджи был его старым другом, они время от времени работали вместе. Это была их первая встреча, после того как Энджи три месяца провел на больничной койке, получив несколько выстрелов при раскрытии их последнего дела. Энджи был самоотверженным полицейским, отдававшим всю свою жизнь работе. При этом он несколько раз едва ее не потерял, выполняя служебный долг.

— Да и ты похудел, Энджи. Больница пошла тебе на пользу.

Они тепло пожали друг другу руки. Мэнн подхватил свой чемодан, перекинул куртку через плечо и пошел за Энджи через терминал аэропорта к стоянке машин.

— С чего, черт возьми, меня отозвали? Я вроде как в отпуске был, только-только собрался заняться серфингом! Что случилось такого страшного, что нельзя было неделю подождать? — спросил Мэнн.

Энджи пожал плечами, шагая быстрее, чем бы ему хотелось, чтобы поспеть за стремительным шагом Мэнна.

— Новый шеф приказал. Забудь о серфинге. И не пудри мне мозги — я знаю, что ты и там работал. Ты же не можешь иначе. Выяснил, кто скупает недвижимость по пути следования живого товара? Подтвердились слухи, что возникла новая супергруппа, которая хочет втиснуться на этот рынок?

— Да. Знаешь, кого я там встретил? Кое-кого из наших старых друзей. Например Полковника, этого самопровозглашенного бога Анджелес-Сити, а еще Стиви Хо, нашего старого приятеля из триады и наемника «Во син син». Что бы он ни задумал, это наверняка нечто грандиозное. Тут пахнет большими деньгами. У Стиви не хватило бы силенок провернуть это самостоятельно. Он пытается создать базы на острове Минданао. Большинство девочек на продажу привозят из бедных деревень на юге острова. Стиви ищет местечко на побережье, чтобы ускорить доставку товара к ближайшему пункту в цепи. Но он не ограничивается югом, а рассылает своих наймитов повсюду, вплоть до Боракая, и это уже наглость.

Энджи протянул Мэнну досье:

— Вот где побывал Стиви за последние полгода.

Мэнн остановился, открыл папку и пробежал страницу взглядом.

— Надо же, какой деловой наш Стиви.

Они поехали из аэропорта на остров Гонконг.

— Куда это мы?

— Бюро переместилось в центр.

— Хороший офис?

— Так себе. Не думаю, что тебе придется наслаждаться им долго. — Сержант улыбнулся своей обычной кривой улыбкой и хмыкнул. — Новый шеф тебя ненавидит.

— А кто это все же? В последний раз, когда я об этом слышал, вопрос еще решался. Надеюсь, он толковый босс.

— Как бы не так. Это Питер Вон.

— Черт! Он действительно меня ненавидит!

— Угу. Я же сказал. Но, как говорится, лучше знать, кто наш враг…

— Кончай пороть ерунду, Конфуций.

Они вышли из лифта на седьмом этаже и сразу оказались в приемной Бюро по борьбе с организованной преступностью и триадами. Дежурный в форме проверил их удостоверения личности. Энджи набрал код на двери и повел Мэнна по отделу. Налево, направо, снова налево, вниз по расписанным резиновыми набойками коридорам, мимо девственно-новых офисов с дверными ручками, все еще обтянутыми полиэтиленом. Везде воняло пластиком. В центре они вошли в помещение из стекла и хрома с квадратной компьютерной базой, отгороженной стеклянным экраном. За компьютерами трудились около полусотни полицейских. От центральной части ответвлялись маленькие клетушки офисов, разделенных лишь перегородками.

— Неужели денег на двери не хватило?

Мэнну не понравилось новое помещение — ему были по душе дуб и бронза старых офисов. Они прошли дальше и оказались в отгороженном пространстве, которое только условно могло считаться офисом. Там размещалось двенадцать рабочих мест, компьютеры стояли вплотную один к одному, и за каждым сидели люди. Мэнн никого из них сначала не узнал, затем увидел человека, с которым все-таки был знаком, — в помещение вошел детектив Ли по прозвищу Креветка. Этот специалист по компьютерам и боевым искусствам любил экспериментировать с одеждой. Сегодня его пурпурная шелковая рубаха была аккуратно заправлена в брюки, напоминающие водосточные трубы, а его сияющая физиономия выглядела так, будто ее долго скребли металлической щеткой. Ли пожал Мэнну руку, приложив особые усилия, что он делал постоянно с того дня, когда Мэнн поймал его врасплох и едва не переломал ему пальцы.

— Как дела, Креветка?

— Потрясающе, босс.

— Ха! — Энджи закатил глаза. — Ему повезло, что он все еще здесь, после того как ты пустил его по ложному следу.

— Это верно, Креветка?

Вся троица двинулась в угол, чтобы их не слышали.

Креветка пожал плечами и покачал головой, затем извинился и сказал, что отлучится на минутку, чтобы взять какой-то документ.

Энджи убедился, что никто их не слышит, и сказал:

— Его едва не отправили в отставку, после того как таинственно исчез человек, дело которого расследовали.

— Это был трагический несчастный случай. Он не умел плавать. Откуда нам было знать? — На лице Мэнна промелькнула улыбка.

Энджи усмехнулся:

— Да уж, возмездие необратимо.

Появился Креветка и протянул Мэнну стопку почты.

— Ты пропустил отвальную Дэвида Уайта, — сказал Энджи.

— Здорово было? — спросил Мэнн, быстро просмотрел почту и швырнул все в мусорную корзину.

— Мы неплохо повеселились… но он не явился.

— И где он сейчас?

— Отправился в Великобританию. Он оставил для тебя записку. — Энджи вытащил листок из кармана пиджака.

Читая послание, Мэнн улыбнулся — в стиле Дэвида Уайта сбежать с вечеринки, устроенной в его честь. Этот парень никогда не делал того, что от него ждали.

Д. М.
Д. У.

Меня не будет, чтобы вносить за тебя залог, так что постарайся не влипать в истории и не лезть под пули. Помни, что я сказал — если ты слишком часто пересекаешь линию, то не можешь вернуться с другой стороны. Отдал кота твоей мамаше. Не доверяй кому попало, Мэнн. Надеюсь когда-нибудь увидеть тебя в Лондоне. Надо бежать — еще не купил тапочки, на них явно большой спрос.

Подошедший Энджи похлопал Мэнна по спине. Джонни сразу понял, что означает выражение его лица: среди сотрудников ходит шутка, и высмеивают они его.

— Лучше не заставлять нового босса ждать. — Энджи усмехнулся и бросил взгляд на соседний офис. — Мы в отделе поспорили, сколько времени пройдет, прежде чем тебя снова переведут. Мы даже стол тебе не подобрали.

— На иное я и не рассчитывал. — Мэнн надел пиджак и опустил в карман мобильник.

— Он потребовал, чтобы ты пришел к нему сразу, как только здесь появишься, — сказал Креветка.

— И сам он вон там! — Мэнн кивнул в сторону маленького человека в форме, сидящего за большим столом. — Ладно, я пошел.

— Сообщи нам, куда тебя пошлют! — крикнул ему вслед Энджи. — Мы все придем и помашем тебе.

Мэнн показал ему средний палец и ушел.

 

Глава 5

— Вы хотели меня видеть, сэр?

Только что назначенный старший инспектор был молод для своей должности — немного за сорок. Их с Мэнном разделяло всего лет десять, но казалось, что больше. Мэнн сомневался, выглядел ли этот человек хоть когда-нибудь здоровым. Он был настоящим бумажным червем, постоянно сдавал всякие экзамены. Слишком много времени проводил при плохом освещении.

Вон был хрупким человеком с круглым лицом, на котором доминировали квадратные очки в металлической оправе. Волосы он приглаживал и делил на идеальный пробор справа, который при внимательном рассмотрении вызывал мысли о псориазе. Он поддернул рукава, чтобы скрыть экзему вокруг запястий, там, где натирали края рубашки. Его стол был предельно аккуратным — стакан, полный тщательно заточенных карандашей и маркеров, фотография жены и двух детей в деревянной рамке. Они все были идеально на него похожи. Вону повезло с этим повышением. Мэнн видел, что он до сих пор наслаждается этим событием. Когда Вон наконец заговорил, то не поднял глаза на Мэнна, а продолжал заполнять лежавшую перед ним форму.

— Даже не думай, что я хотел видеть тебя здесь, инспектор Мэнн, — сказал он, закрывая папку и отодвигая ее в сторону. — Ты возмутитель спокойствия, нарушитель правил. Нам всем трудно с тобой работать. Если бы я мог, то вообще бы не брал на службу таких, как ты.

Он поставил ручку в стакан, откинулся в кресле и сурово посмотрел на Мэнна. Но Джонни это не смутило — он мог выдержать взгляд любого человека, научился этому, когда имел дело с триадами.

— Но… похоже, у меня нет выбора. — Вон был вынужден моргнуть, но тут же компенсировал поражение саркастической улыбкой. — Ты приобрел весьма влиятельных покровителей. Особо подчеркивалась необходимость именно твоего участия. Вот почему я вынужден был вызвать тебя из отпуска. Ты должен помочь в деле о похищении.

— Найдите кого-нибудь еще. Я сейчас занят торговцам и людьми. Не могу отвлекаться. — Вон когда-нибудь доведет Мэнна до дурдома. У него на паузы уходит больше времени, чем на слова. У Мэнна же не было времени на подобную театральщину. Он глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Надо все выслушать, а потом уйти и заняться своим делом — он всегда так поступал.

— Как я уже сказал, на тебя поступил специальный запрос. Твой друг — Лун — настаивает, чтобы ты участвовал в расследовании похищения его дочери.

Мэнн почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом.

— Он мне не друг.

— Что бы ты ни думал о нем, инспектор Мэнн, он один из самых богатых людей в Гонконге.

— Имеет отношение к самой богатой триаде, вы хотите сказать. Эти парни сами со всем справляются. Пусть между собой и разбираются.

— Он является головой дракона в триаде «Во син син», это так, но может рассчитывать на нашу помощь, как и любой другой гражданин. Так или иначе, но выбора у нас нет, хотя ситуация никому из нас не нравится.

— Я слышал, у него только одна дочь, Виктория Чан, и она взрослая женщина.

— Эми Тан его дочь от подружки. Ее похитили — увезли из школы-пансиона в Англии. Две недели назад был заплачен выкуп, но девочку не вернули. За последние два месяца это уже третий случай, когда в Великобритании похищают детей богатых китайцев.

— Других вернули, не причинив вреда?

— Да.

— Ее забрали днем? Свидетели были?

— Да, это произошло днем. Несколько девочек видели ее с мужчиной, но описать его толком не смогли.

— Похититель этого не знает. Его видели — это главное. Он не собирается отпускать ее. Деньги тут, вероятно, ни при чем. Это своего рода заявление. Они хотят проучить Луна. Это касается триад. Так что, как я уже сказал, пусть они сами разбираются между собой.

— К сожалению, мы вынуждены подключиться. Вы же из Англии, верно?

Мэнн понимал, к чему он ведет.

— Я из Гонконга. Но моя мать англичанка. И образование я получил в Великобритании.

— Что ж, мы отправляем тебя домой. — Вон рассмеялся на манер горного козла, падающего с обрыва. Мэнн едва не содрогнулся. — У лондонской полиции есть агенты, работающие под прикрытием в Чайнатауне, но пока им не удалось ничего нарыть. Ты поедешь в Лондон и поможешь в расследовании.

— Пошлите кого-нибудь другого.

— Это должен быть ты.

Мэнн, не сводя глаз с Вона, торопливо рылся в кармане. Нашел что искал, открыл мобильный и нажал на кнопку «Запись».

— Видите ли, я ничего не потеряю, отказавшись. Так или иначе, но вы меня куда-нибудь переведете. Все уже об этом говорят. Если я соглашусь, мне нужны кое-какие гарантии. Значит, так: я еду в Лондон по вашему распоряжению, и вы меня оставляете работать в бюро… по крайней мере еще на два года.

Вон повертел очки, подергал обшлага рукавов.

— Ладно.

— «Ладно» что?

Шеф раздраженно передернул плечами:

— Если ты поедешь в Лондон, работа в бюро останется за тобой в течение двух лет. Когда сможешь отправиться?

— Мне нужно побриться и принять душ. Я успею на сегодняшний ночной рейс.

Вон что-то проворчал и вернулся к заполнению формы. Мэнн вернулся в офис, где Креветка с нетерпением ждал результатов переговоров, а Энджи писал отчет. Сержант круто повернулся на кресле.

— Так куда тебя переводят? В Тибет? Монголию?

— В Лондон.

— Что? Зачем?

— Надо помочь с расследованием.

— Обалдеть. А можно мы все поедем? — Лицо Креветки просияло. — Говорят, Лондон как раз то место, где можно разжиться винтажной одежонкой. Там есть Карнаби-стрит, Петтикоут-лейн, даже Брик-лейн…

Мэнн поднял руку, чтобы остановить его, поскольку он никак не унимался.

— Хорошая идея, Креветка, но, боюсь, ничего не выйдет.

— Почему Лондон? — поинтересовался Энджи.

— Ты знал, что у Луна не один ребенок?

Энджи отрицательно покачал головой.

— Так вот, у него еще есть двенадцатилетняя дочь в школе в Англии. Именно ее и похитили.

— А при чем здесь ты?

— Поступил специальный запрос.

Это не произвело на Энджи впечатления.

— Будь осторожен, Мэнн. Не забывай: «Глубокие сомнения — глубокая мудрость, маленькие сомнения — маленькая мудрость». У Луна наверняка есть план, и ты в нем фигурируешь. Если эту маленькую девочку убьют, то поможет этим людям Господь. Если он обвинит тебя — да поможет Господь тебе.

— Знаю. Но овчинка стоит выделки, — конечно, если все пойдет как надо. Вон меня заверил… — Он полез в карман, вытащил телефон и нажал на кнопку «Воспроизведение». Они услышали голос Вона, слегка приглушенный, но определенно его. — Он говорит, что я смогу остаться в отделе.

Энджи закатил глаза и, вздыхая, полез в карман, вытащил стодолларовую купюру и неохотно протянул ее Креветке.

Креветка взял деньги и ухмыльнулся:

— Вот так и бывает — мордой об стол. Ничего личного, старик. — Он повернулся к Мэнну и помахал купюрой в воздухе. — Я поставил на то, что ты останешься; он же утверждал, что тебе дадут пинка под зад. А как насчет расследования новой цепочки торговли живым товаром, босс? Что с ним будет?

— Не думаю, что все эти события случайны. Все больше похищений из богатых семей — кто-то делает большие деньги, и не просто кто-то, а группа с надежной поддержкой. Мы знаем, что Лун контролирует самую крупную цепь поставщиков живого товара. Мы знаем, что в городе появился новый парень. Других детей похищали только ради денег. Но похищение дочери Луна имеет и другую цель: кто-то пытается заставить его открыть свои карты. Продолжайте вести расследование с этого конца, выходите на улицы, прислушивайтесь к разговорам. Следите за Стиви Хо. Нам необходимо выяснить, на кого он работает — все ли он еще на стороне Луна или переметнулся к новым ребятам. Если верить списку, который ты мне дал, Энджи, Стиви до появления на Филиппинах побывал в Лондоне. Наверное, у него там нашлись дела. Если он все еще работает на Луна, то должен заниматься выкупом девочки. Почему выбрали именно этого ребенка? Ясно, это не случайно. Скорее всего они не добились от Луна того, чего хотели. Я предполагаю, что это похищение имеет отношение к планам Стиви расширить каналы торговли людьми. Это означает, что — спасибо старшему инспектору Вону — мое расследование теперь приобретает международное значение. — Мэнн помахал Вону и улыбнулся сквозь стекло. Старший инспектор нахмурился. Мэнн рассмеялся. — Полагаю, мне такие масштабы придутся по душе.

 

Глава 6

Анджелес-Сити, Филиппины

Филдс-авеню, Френдшип-роуд, Блоу-роу… На первый взгляд Анджелес-Сити — захолустный городок в нескольких километрах от Сан-Фернандо и в часе езды от Манилы, с грязными улицами, несколькими захудалыми ресторанами и шумными барами для туристов. Особенно делать там нечего — есть вулкан, на который можно забраться, но хорошими пляжами город похвастаться не может. Нет никаких причин, чтобы ехать в Анджелес-Сити, кроме секса. Город и был создан с этой целью.

Его построили, чтобы появилась возможность удовлетворять потребности солдат ближайшей американской морской базы в Кларке. Когда американцев прогнали доброжелатели, священники и националисты, которым уже не требовалась американская помощь и военная мощь, оказалось, что шлюхам и потаскунам некуда деваться. Полковник и еще несколько человек вмешались, решив спасти город и его население, и превратили «катастрофу» в «перспективу». Так возник новый Анджелес, Диснейленд только для секса, город павших ангелов. Теперь он был притягательным местом для каждого потаскуна и педофила в западном мире.

Полковник сидел с тремя другими мужчинами за одним из четырех столиков у «Борделло», что на Филдс-авеню. Он поднес бутылку пива ко рту, наблюдая за Джедом, большим черным парнем, который вальяжно приближался к нему. На шее у Джеда среди золотых цепей болтались всякие украшения, включая распятие в бриллиантах. С ним под руку шла маленькая филиппинка по прозвищу Орешек. Темнокожий взглянул на Полковника, уважительно наклонил голову, улыбнулся другим мужчинам и прошествовал дальше в «Борделло».

«Борделло», как и все другие бары и гостиницы на этой улице, был только прикрытием. Его оформление походило с фасада на западный салун, но если взглянуть на боковую стену, он казался карточным домиком, поддерживаемым лесами и прилепленным к бетонному блоку без окон. Он располагался в третьей четверти Филдс-авеню, дальше улица расширялась, появлялись гостиницы, ответвлялись другие улочки. Это не были гостиницы в привычном понимании слова. Никаких пятизвездочных отелей на Филдс-авеню! Большинство заведений предлагали комнаты на несколько часов.

Полковник назначил встречу на восемь часов на вокзале Текила. До этого оставалась уйма времени. Он пил пиво и обозревал свое королевство. Все тридцать лет на Филиппинах он постоянно жил в Анджелес-Сити. Сначала служил младшим офицером на расположенной поблизости, в Кларке, американской морской базе, затем возложил на свои плечи миссию спасителя этого города павших ангелов.

Непосредственно справа от Полковника сидел Брэндон, англичанин. Этот бывший морской пехотинец с бритой головой говорил с таким сильным портсмутским акцентом, что смахивал на кокни. Его руки украшали татуировки, а на плечах раскинул крылья орел. Брэндон был не из тех, кто спешит. Жизнь научила его выжидать и наблюдать. Это позволило ему выжить в морской пехоте, это позволяло ему выживать и сейчас. Брэндон уже полтора года работал на Полковника. В его обязанности входило командовать женщинами, держать тех, кто помоложе, в постоянном страхе и послушании, и большинство не раз почувствовало тяжесть его руки. Сначала Брэндону было нелегко. Ему не нравилось избивать женщин, но он постепенно привык, стараясь поменьше думать о своей работе. Ведь это всего-навсего способ заработать деньги. Женщины были товаром. Полковнику Брэндон нравился и он знал это. Когда-нибудь он займет место шефа. Разумеется, тут имелись препятствия, и именно по этой причине Брэндону приходилось ждать и наблюдать.

Рядом с ним сидел Риз, австралиец, застрявший в семидесятых, — нитка бус вокруг шеи и цветастые шорты на костлявых ногах. Кудри серфера были когда-то предметом его гордости, но теперь напоминали солому, а когда-то красивое лицо стало излишне худым, его изрезали глубокие морщины. Он сидел, положив ногу на ногу, нервно крутя в пальцах пачку сигарет.

Четвертый мужчина называл себя Учителем.

В баре «Борделло» сидели еще несколько белых, заглянувших выпить пива на исходе дня. Это было для них временем отдыха. Вечер шел обычным порядком. Потребности потаскунов были всегда одинаковыми — поесть, поспать и потрахаться, но они действовали по собственному распорядку в зависимости от возраста. После ленча те, кто помоложе, появлялись группами, усталые и с перепоя. Им требовалась еда, несколько бутылок пива и общение друг с другом. Они освобождались от последней девицы, трезвели и снова заправлялись для нового вечера пыла и жара и обмена ДНК. Потаскуны постарше были одиночками, и даже если они появлялись в компании другого мужчины, не считали обязательным проводить с ним весь день или вечер. Они сидели в барах сами по себе и рано выбирали себе девушку. Им требовалась спутница, с кем можно было поужинать и прохрапеть ночь. Они предпочитали спокойную обстановку и меланхоличную музыку в стиле кантри, которая звучала в «Борделло». У них был свой собственный жизненный темп.

Барменша, которую звали Комфорт, поддерживала наэлектризованную атмосферу в баре с помощью широкой улыбки и основательной высокой груди. Ее смех эхом отталкивался от стен, когда она весело болтала с тремя мужчинами, которые были заняты только тем, что сидели и наблюдали за ней.

Комфорт подняла глаза, когда в бар вошли Джед и Орешек, и переместилась к концу стойки, где лежала регистрационная книга. Она наклонилась над ней, держа ручку наготове.

Джед не обратил внимания на других посетителей. Он шел так, как будто был один на сцене. Громко разговаривал, громко смеялся. Он словно показывал старшим по возрасту, что он молодой жеребец.

— Есть комната на час, детка?

Джед облокотился о стойку и наклонился ближе к Комфорт, чтобы заглянуть в ее вырез. Похотливо оскалился, и в полутьме бара сверкнули его золотые зубы. Она улыбнулась в ответ. Орешек терпеливо ждала. Она была необразованной девушкой из деревни и очень плохо говорила по-английски. Несимпатичная — чересчур темная кожа, грубые черты лица. Ее тощие ноги напоминали два обглоданных куска лакрицы. Но Орешек пользовалась успехом у мужчин, которые предпочитали худющих женщин. Джед с его шестью футами четырьмя дюймами горой возвышался над ее четырьмя футами девятью дюймами.

Комфорт откинула волосы с лица и уставилась большими круглыми глазами, ясными как янтарь, на Джеда, полностью игнорируя Орешек.

— Тебе могут понадобиться два часа, большой мальчик.

Он приподнял бровь и заржал на весь бар:

— Черт! Ты что имеешь в виду? Хочешь к нам присоединиться? — Он провел рукой по ее плечу. — Требуешь выступления на бис? — Он погладил ее округлую грудь, которая касалась книги записей. — Ты так по мне соскучилась? Хочется еще попробовать большого мужика?

Комфорт подняла на Джеда глаза и игриво закусила нижнюю губу.

— Ты меня испортить. Доставь мне настоящий удовольствие, большой мальчик. — Она протянула руку и легко пробежала пальцами по его груди до паха. Почувствовала, как напряглись его мускулы. — Я дам тебе все бесплатно. Ты не запирать дверь. Я приду, и мы вместе повеселиться. Ладно?

Он довольно ухмыльнулся:

— О да, крошка. Мы с Орешком будем тебя ждать.

Он сверкнул зубами, прищелкнул языком, положил руку на тощий зад своей спутницы и подтолкнул ее к лестнице в дальнем конце бара. Там находилась дверь, пройдя которую можно было подняться в комнаты для короткого пребывания. Выше этажом спали женщины, обслуживавшие эти комнаты. Джед повернулся и подмигнул Комфорт. Она тоже подмигнула, дождалась, когда он скроется, и повернулась к Полковнику. Тот следил за ней через стекло. Он постучал пальцем по часам. Она коротко кивнула.

 

Глава 7

Несколько секунд Эми не могла решить, открыты ее глаза или нет, — было слишком темно. Она ощупала одеяло. Оно совсем не напоминало то мягкое, хлопчатобумажное, к которому девочка привыкла. Она поскребла по ткани пальцами. Нет, оно определенно не складывается так, как должно, а скорее напоминает картон. Она снова моргнула… да… ее глаза открыты. Эми лежала в темноте и напряженно думала. Пыталась вспомнить, что произошло.

Ленни забрал ее из школы, и они поехали в район, где было много одинаковых домов, но что это за место, Эми не знала — вокруг только дома и дома. Поднимались они на лифте. В квартире пахло краской, тут почти не было мебели. Не похоже, что Ленни или кто-то еще здесь жил. Ленни не знал, что где находится. В кухне он открыл не ту дверь, пытаясь найти холодильник. Эми припомнила, что сидела в гостиной и смотрела телевизор, пока Ленни звонил по телефону. Затем он показал ей ее комнату. Именно тогда она начала чувствовать себя некомфортно и принялась разыскивать свою школьную сумку, чтобы позвонить по телефону. Когда Ленни закончил разговор, она спросила, где сумка. Он ответил, что она все еще в машине и Эми сможет получить ее через минуту, когда они туда вернутся. Все шло не так. Эми выпила свою кока-колу и смотрела телевизор, но ей почему-то хотелось плакать. Она помнила, что почувствовала себя усталой и ненадолго закрыла глаза. Девочка вздрогнула. Она что, голая? Неужели он ее раздел? Она сунула руку под одеяло. Все в порядке, одежда до сих пор на ней. Эми снова моргнула и на этот раз заметила тусклую оранжевую полоску света под дверью в другую комнату. Она осмотрелась, боясь шевельнуться. Да, в комнате были стол, стул, лампа. Эми лежала на матрасе на полу, не на кровати. Эту комнату она видела раньше. Наверное, ей стало плохо, и Ленни уложил ее. Девочка слышала звук работающего телевизора, доносившийся из соседней комнаты.

— Ленни! — Она села и снова позвала: — Ленни!

Телевизор смолк. Эми услышала шорох — кто-то двигался; затем этот кто-то подошел к двери и повернул ручку.

В дверях стоял мужчина. Китаец. Эми сразу поняла: это бандит из Гонконга. Ей уже приходилось видеть таких.

— Где Ленни?

Мужчина секунду молчал, и Эми заметила, что он прячет что-то за спиной. Только когда он полностью вошел, она увидела, что именно он прятал: веревку, на одном конце которой была петля.

 

Глава 8

Джонни Мэнн вернулся к себе домой, чтобы распаковать и снова сложить чемодан. Прежде всего он хотел съездить в Стэнли-Бэй к матери, чтобы объяснить, почему он не сможет прийти в воскресенье на жаркое. Джонни знал, что она с нетерпением ждет его. Теперь он редко ее навещал. Над последним своим делом он работал круглосуточно семь дней в неделю и в результате должен был уехать, чтобы обрести рассудок.

— Они очаровательны.

Он стоял за спиной матери напротив зеркала в холле, застегивая на ее шее бусы из розового жемчуга. Она подняла руку, коснулась его руки и улыбнулась его отражению в зеркале. Молли вот-вот должно было исполниться семьдесят, но она поддерживала хорошую форму и вела активный образ жизни. Она была красивой женщиной, с волевыми чертами лица, проницательным взглядом серых глаз, римским носом, высокими скулами и прекрасной кожей. В волосах виднелась проседь, они были длинными и густыми, и Молли стягивала их на затылке в пучок и скрепляла заколкой. Теперь, стоя за спиной матери, Мэнн осознал, насколько же она стала хрупкой. Ее плечи под его ладонями казались на удивление узкими и худенькими.

— Ты не должен тратить на меня деньги, но это очень мило с твоей стороны, Джонни. — Она похлопала сына по руке, прежде чем повернуться. Мэнн пошел за ней на кухню.

— Ерунда, мне самому это приятно. Как поживаешь, ма?

Она поставила на плиту чайник.

— У меня все хорошо. Ты не должен обо мне беспокоиться.

Он смотрел, как она готовит чай. Ему нравилась отточенность ее жестов — ее руки были сильными и никогда не дрожали. Движения всегда оставались размеренными и решительными.

Молли не грешила многословием и принадлежала к тому типу женщин, которые не торопятся и все всегда обдумывают. Она умела сдерживаться. Джонни никогда не слышал, чтобы она повышала голос, срываясь на крик. Молли никогда не давала волю гневу, ее недовольство не перехлестывало через край, она только слегка кипела. Порой она была довольно колючей, но сердце имела мягкое — не все это чувствовали или знали, но Джонни знал.

Он осмотрелся. Чего-то в квартире не хватало… Вот в чем дело: горничная не вышла к нему и не поздоровалась, как делала всегда.

— А где Дебора?

— Выходной. — Отвечая, Молли не повернулась и не посмотрела на сына.

— Мам? — Он понял по ее внезапной суетливости — поискам ложки в ящике в течение нескольких секунд, хотя она точно знала, где что лежит, — она что-то от него утаивает.

Молли взглянула на него, проходя к холодильнику за молоком.

— Ну, вообще-то мне теперь никто не нужен на целый день. Что я сама буду делать? Я дала ей немного денег, чтобы она на некоторое время могла съездить на Филиппины. У нее дети, которых она не видела уже несколько месяцев. Разве это хорошо? А я вполне могу обойтись без нее.

— И у тебя достаточно денег, чтобы нанять целую армию служанок. Это же Гонконг — здесь полагается иметь несколько горничных. Мам, тут так положено. У тебя в банке больше денег, чем ты когда-либо сможешь потратить. Почему бы не израсходовать хотя бы часть?

Она поставила чай перед Мэнном, сидевшим за кухонным столом.

— Когда придет время, ты их унаследуешь, вот тогда и решай, что с ними делать. А пока я сама разберусь. — Она начала сердиться.

— Мне они без надобности. Я хочу, чтобы ты потратила все до последнего доллара, ничего мне не оставляла. Мам, для своего возраста ты выглядишь великолепно. Самое время завести новых друзей, стать членом каких-то клубов, участвовать в поездках с другими одинокими людьми.

— Ха! — засмеялась она. — Ты имеешь в виду толпу других старушенций?

— Я уверен, что среди беспомощных стариков, которым за восемьдесят, ты смогла бы найти и кого-то вроде себя. Почему бы тебе не совершить круиз вокруг Европы и не повидать родственников и друзей? Используй деньги, чтобы получить удовольствие.

Молли смотрела в свою чашку с чаем.

— Не хочу трогать эти деньги. У меня есть все, что мне нужно. — Она встала и принялась вытирать стол, на котором заваривала чай.

Мэнн видел, что ему пора заканчивать этот разговор, иначе мать полностью замкнется. Он шутливо поднял руки, сдаваясь:

— Ладно, прости. Давай оставим эту тему. Скорее всего это единственная кухня во всем этом дорогом квартале, где хозяева сидят и пьют чай. Смотри, чтобы никто не увидел, а то исключат тебя из клуба зажиточных вдов.

— Ха-ха! — засмеялась Молли. — Если такой и существует, не думаю, чтобы меня пригласили вступить в него. Как по-твоему?

— Тут ты права — ты же заставишь их передать все деньги бедным и плести корзинки на продажу.

Появился рыжий кот и стал виться вокруг ее ног. Лицо Молли просияло.

— Привет, Джинджер. Только проснулся, да?

— Никогда бы не подумал, что ты согласишься взять кота Дэвида Уайта. Не ожидал увидеть у тебя домашнее животное, всегда считал, что ты их ненавидишь.

— Ерунда. Это твой папаша ненавидел животных, а не я. Когда я была девочкой и жила на ферме, у меня всегда были питомцы. Мы росли вместе. — Мать облокотилась о край раковины и уставилась сквозь кухонное окно на поросший лесом холм — островок изумрудной зелени напротив. — Тогда у меня была совсем другая жизнь.

— Представляю себе Молли Мэтьюс с соломой в волосах и с грязными коленками.

Она повернулась от окна и улыбнулась, но в глазах таилась печаль.

— Это было так давно, будто в другой жизни. До последнего времени я никогда не размышляла о своем детстве. Теперь же что-то вспоминается постоянно, почти каждый день, да так живо, но я не уверена, что мне это нравится. — Она вздохнула и снова повернулась к окну, протирая кран тряпкой. — А теперь ты скажи мне, сын… Как у тебя дела? Ты сумел отдохнуть в отпуске? — Она подошла, положила руку на плечо Джонни, прислонилась и поцеловала в щеку.

— У меня было время как следует подумать. Как говорится, мам… ты можешь убежать, но нельзя спрятаться.

Она села напротив, взяла руки сына в свои, наклонилась к нему и сказала:

— Ты не должен быть так строг к себе. Тебе за последние месяцы пришлось столько пережить.

— Это пустяки по сравнению с тем, что пришлось пережить другим, мам. И я частично за это ответствен.

— Ты не должен винить себя, Джонни. Никто не мог знать, что Хелен убьют.

— Но я отпустил ее, мама. И мне теперь с этим жить.

— Ты ее отпустил, поскольку не думал, что она хочет с тобой остаться. Ты не знал, что ее убьют.

— Если бы мы с Хелен не встретились, она была бы сейчас жива.

— Во всем надо винить Чана, не тебя. Никто из нас и подумать не мог, что он станет таким. Все те годы, когда знали его ребенком, мы не отдавали себе отчета, насколько он завистлив, мстителен и откровенно злобен.

— Отец это в нем разглядел. Он его ненавидел.

— Твой отец действительно видел в нем безжалостность и расчетливость. Он хорошо знал триады и был в курсе, что Чан туда вступил. — Молли невольно вздохнула, взяла на руки Джинджера и прижала к себе. — Тебе нужно быть к себе немного добрее. Нужно забыть. Время лечит, сынок.

Джонни посмотрел на мать и встретился с ней взглядом.

— Я никогда не забуду, мама. Я по-своему рассчитался за Хелен и обязательно рассчитаюсь за отца. Я найду тех, кто его убил, и они за все заплатят.

— Твой отец умел наживать врагов. Это его и погубило. Мы не должны ворошить прошлое.

— А я не могу забыть… Картина казни отца навсегда останется в моей памяти. Я так ясно все вижу… В мельчайших подробностях… И пока я не отомщу, о том, чтобы забыть, не может быть и речи. Хочу выяснить, почему был дан приказ его казнить, и хочу достать человека, который этот приказ отдал.

Молли в ужасе смотрела на сына. Мэнн мгновенно пожалел о своих словах. Он вовсе не хотел ее волновать. Он ласково улыбнулся матери и погладил Джинджера, который мурлыкал в ее руках.

— Представляешь, я никогда не знал этого про отца… что он ненавидел животных.

Она бросила на него внимательный взгляд серых глаз.

— Ты очень многого не знал про своего отца.

 

Глава 9

— Чем это, мать твою, так воняет?

Учитель откинулся на стуле в ожидании ответа. Риз шмыгнул носом.

Полковник помолчал, поднес бутылку с пивом к губам.

— Где воняет? — Он приподнял подбородок и принюхался.

— Тут все насквозь провоняло дерьмом.

Риз нервно хихикнул:

— К этому привыкаешь, братец.

— Неужели вы не чувствуете, Полковник? Или ваш нос заложило от всей той дряни, которую вы туда суете?

Риз и Брэндон встревоженно переглянулись. Нечасто им приходилось наблюдать, как над их боссом изгаляются. К нему с шутками лучше не лезть. Да и не нужно ему было от кого-то что-то терпеть. В Анджелес-Сити его слово было законом. Он владел пятью самыми большими клубами в городе с самыми молоденькими и хорошенькими девочками, которых подбирал лично. Он также владел несколькими гостиницами и барами. Среди них «Борделло» и «Текила». Полковник аккуратно поставил бутылку с пивом и взглянул на Учителя. Улыбнулся.

— Я так же подумал, когда впервые сюда попал. Подумал: «Что за говенная дыра?» А теперь я думаю: «Что за золотая жила?» Для меня запах дерьма и запах денег слились.

— Здорово, потому что это место — открытый коллектор. — Учитель с отвращением осмотрелся. — В буквальном смысле… — Он имел в виду ручеек вонючей воды, бегущий вдоль улицы и растекающийся по треснувшему и неровному асфальту.

Учитель прекратил беседу, устроился поудобнее на стуле и приложился к бутылке с пивом. В баре было слишком шумно, чтобы разговаривать. Напротив «Борделло» рокеры со своими шумными мотоциклами с колясками старались произвести впечатление на девушек, которые выстроились у «Борделло», одетые только в бикини. Мотоциклисты соревновались, чья машина взревет громче, — вечер еще только начинался, и им было скучно. Они рыгали выхлопными газами и сигналили друг другу, а девушки хихикали, хотя обе стороны знали, что спариванием все это не кончится. Парни не зарабатывали достаточно денег, а девушки не отдавались бесплатно. Единственной целью любой девицы было выйти замуж за иностранца и уйти с этой улицы. Они были ОГ, обслугой гостей. Их задача — развлекать туристов на Филдс-авеню. Кроме яркого желтого бикини, у каждой имелось разрешение с фотографией, которое висело на загорелой шее и болталось у самой груди. На карточке было напечатано, что они имеют право работать в клубах и что им восемнадцать лет или даже больше. Большинство девушек были моложе, документы имели липовые. Однако вели себя так бойко, трясли волосами и выставляли вперед грудь, заигрывая с проходившими мимо мужчинами.

Наверху в «Борделло» не существовало никакой обслуги для гостей. Это была своеобразная граница на Филдс-авеню. Она означала падение уровня сервиса до баров, не имеющих лицензии, и круглосуточное обслуживание проститутками, которые не носили никаких бейджиков. Иногда на девушках не было даже бикини. Их держали взаперти в задней комнате. Это были просто дети.

Полковник кинул на группу рокеров взгляд, который их мгновенно утихомирил, и они поспешно уехали.

— Как насчет полиции? Договорились? Бланко ненавидит, когда что-то срывается.

Полковник допил пиво, не сводя взгляда с Учителя. Он давал тому понять, что если он кое-что может пропустить мимо ушей, то не потерпит серьезного сопротивления, особенно в присутствии его людей.

Он поставил бутылку.

— Бланко незачем беспокоиться. За долгие годы я установил хорошие рабочие отношения с полицией. Рабочие. Одних пришлось шантажировать с помощью девочки на ночь, которая наутро оказывалась несовершеннолетней, другим я отдаю часть своих доходов. В основном в твердой валюте.

— Здесь у всех есть цена, так?

— Не у всех… хи-хи… — Риз хотел показать, что тоже может участвовать в разговоре, и воспользовался моментом, чтобы произвести впечатление на Учителя. — Только не у ирландских священников.

— Да. — Полковник недовольно посмотрел на Риза. — Это так. Они расползлись по Филиппинам как холера.

— Да уж. У них приют дальше по дороге, и они стараются спасти девушек, которых Полковник использует. Дважды таскали его в суд… хи-хи. Пришлось от всех откупаться: от родителей девчонок, от полиции и от гребаных судей.

— Я хочу, чтобы вы поняли, — Полковник воззрился на Риза, желая убедиться, что тот сообразил — пора помолчать, и только тогда отвел глаза, — что не только мы, владельцы баров, с удовольствием бы заплатили, чтобы этих священников перестреляли. Даже местная церковь не хочет, чтобы они вмешивались. Ведь у нас большие доходы и мы всегда, мать твою, щедро жертвуем на благотворительность. Но они как заноза у нас в боку. Которую, я надеюсь, мы вытащим в ближайшее время, в самое ближайшее время.

Учитель кивнул:

— Вы выполните свою часть сделки, я выполню свою.

К столику подошла Комфорт — она несла на подносе четыре бутылки пива. Пока она расставляла бутылки на столе, Учитель провел ладонью по ее бедрам и голым ногам. Она хихикнула, пыталась удержать равновесие, но мгновенно оказалась у него на коленях. Она обняла его за шею и сдвинула козырек его кепки на затылок, чтобы можно было увидеть лицо.

— Эй, да ты красавчик! — Она всмотрелась в небесно-голубые глаза Учителя. — Ты женатый? Хочешь хороший филиппинский жена?

Учитель за волосы оттянул ее голову назад и улыбнулся.

— Это при том, что на этой неделе действует уникальное предложение? Две проститутки по цене одной? — Он саркастически ухмыльнулся. — А теперь уматывай, ты, заразный кусок дерьма. — Он спихнул ее с коленей.

Комфорт улыбнулась так, как улыбаются все филиппинки вне зависимости от ситуации. Она почувствовала, что в атмосфере сгущается напряжение, хотя и не понимала, о чем говорили мужчины. Она знала все о нраве Кано. У нее на теле были шрамы, полученные в свое время от Полковника. Она взглянула на Полковника, не зная, как поступить. Когда ей было десять, она была его любимицей. Теперь, в двадцать, ее лучшие годы остались позади, но она все равно продолжала испытывать к нему почти родственные чувства. Он по-своему за ней присматривал. Она все еще могла быть полезной.

— Готово? — Выражение его лица практически никогда не менялось. Он родился с недовольной миной, красномордый и злой. Его выпуклые глаза были постоянно опухшими сверху и снизу. Если перевернуть его голову, глаза будут выглядеть так же.

— Да, Кано, — сказала она, подхватила поднос и вернулась к стойке.

 

Глава 10

Джед не терял времени зря. Он побывал во множестве подобных мест и был знаком с порядками. То, за что ты платил, и то, что ты получал, — совершенно разные вещи. Даже если снаружи гостиница выглядела классно, комнатенки в ней оказывались без окон, с грязными матрасами на полу и без кондиционеров. Но он заходил сюда ненадолго и с единственной целью. Джед снял все, кроме побрякушек на шее. Тяжелые золотые цепи раскачивались под его грудью, задевая Орешек по лицу при каждом толчке.

Он с трудом себя контролировал. Комфорт возбудила его. Она была одной из тех редких филиппинок, которые уверены в себе — слишком многие знали только «да, нет, деньги вперед». А Комфорт знала, что это такое — быть плохой девчонкой. Она любила секс. Получала от него удовольствие. Джед собирался делать все не торопясь, хотя Орешек и извивалась под ним. Он знал, что ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Ей уже пора было возвращаться на работу. Джед купил ее в «Лолите» почти сутки назад и получил сполна за свои деньги. Через час она снова будет танцевать в джи-стринг перед незнакомцами. Мысль о сексе втроем, который ожидал Джеда, заставил его усилить толчки. Но кончать он не хотел. Он должен подождать. Он только разогревался.

Он сделал паузу, прислушался. Он был уверен, что услышал, как Комфорт подошла к двери. Вот он, стук в дверь — все, как она обещала. Джед сделал несколько глубоких вздохов, расслабился. Он может дождаться начала развлечения.

— Входи, лапочка. — Когда дверь открылась, Джед почувствовал, как сквозняк охладил пот на его спине. — Мы тут тебя поджидаем. — Он повернулся, медленно, оставаясь твердым и сильным внутри Орешка, которая лежала под ним неподвижно, а распятие закрывало ей глаз.

— Как прикажете, сэр? В жопу? — Учитель выстрелил дважды из пистолета «Хеклер и Кох Р7» с глушителем.

Первую пулю он послал в задницу Джеда, чтобы обездвижить его. Бум! Джед свалился на Орешек, которая лежала, широко раскрыв глаза, не в состоянии пошевелиться. Затем он выстрелил второй раз — в затылок Джеду. Мозги и осколки черепа забрызгали стену над Орешком.

 

Глава 11

Мэнн поднялся на борт самолета и приготовился к двенадцатичасовому полету. Лучше двенадцать, чем восемь, подумал он. По крайней мере была надежда поспать пять-шесть часов и избежать навязчивого предложения каждые два часа. Но заснуть ему будет нелегко. Он постоянно думал о том, что сказала мать. Как казалось Мэнну, она дошла в своей жизни до перепутья. Пребывала в задумчивом настроении. Сегодня, впервые за все время, сколько он себя помнит, мать намекнула, что ее брак был не таким, каким бы ей хотелось. Теперь у Мэнна появилась задача проанализировать свои воспоминания с другой точки зрения. Он должен избавиться от детских ощущений, сгладить кое-какие углы и взглянуть на них не через стекло. Задача была нелегкая. Он жил в семье до того, как его отослали в школу после восьми лет. Кроме того, были праздники и каникулы, когда он возвращался в Гонконг. Правда ли, что брак родителей вовсе не был таким прочным, каким всегда ему казался? Мать вечно что-то недоговаривала.

Его ожидал длинный перелет. Мысли теснились в мозгу. Он не был в Великобритании давно — целых семнадцать лет. Когда Мэнн в последний раз стоял на британской земле, его отец был еще жив. И дело не в том, что Мэнн не хотел возвращаться в Европу, просто все не было подходящего случая.

Чтобы расслабиться, Мэнн обычно выбрасывал из головы все, кроме желания уснуть. Все ненужные мысли, даже о сексе, безжалостно и незамедлительно выкидывались. Он натянул одеяло из флиса на лицо и представил себе, что лежит на пляже, а поблизости нет ни одной девушки в бикини.

 

Глава 12

— «Ля, ля, ля. Люблю, люблю, люблю. Целуй, целуй, целуй меня», — подпевала музыкальному автомату восьмилетняя София в баре «Текила стейшн».

София перевернула страницу книги и показала отцу, чтобы он оценил ее усилия.

— Эта получилась очень хорошенькая. Ты ее замечательно раскрасила.

Терри ласково погладил Софию по мягким шелковистым локонам, поглядывая на дверь. Без четверти восемь. Встреча назначена на восемь. Вскоре прибудут остальные.

«Текила стейшн» — большой бар, расположенный на трех уровнях, самое популярное заведение на Филдс-авеню. Он находился практически рядом с «Борделло», на той же стороне улицы, и от него рукой подать до лучших клубов. Так что это идеальное место встреч для потаскунов, которые сидели тут, чередуя занятия сексом и развлечения играми в бильярд, расслаблялись и перекусывали. Это место больше всего любили люди помоложе — эдакий дом вдали от дома. Затем, наевшись и напившись, они гуляли до трех утра.

Терри и София сидели недалеко от главной стойки, справа, на особых местах, скрытых ширмой от любопытных глаз. Там перманентно стояла табличка «Занято», хотя по большей части в ней не было необходимости. Все понимали: эти столики не для обычной публики. Терри и София прибыли первыми.

София была все еще и школьной форме и делала уроки, а Терри тем временем говорил по телефону, сидя рядом с ней. Его ноутбук был открыт. Терри имел беспроводной доступ в Интернет, чтобы постоянно связываться с кем угодно из любого места в баре.

София покусывала конец цветного карандаша и постоянно делала паузу, чтобы полюбоваться своей работой. Время от времени она требовала, чтобы отец уделял ей внимание. Она делала это молча. Приближала свое лицо к его, когда он говорил по телефону, и показывала очередной листок. Он улыбался и кивал, делая вид, что очень заинтересован.

— Подожди, — одними губами попросил он Софию. Она подергала его за руку. Он отнял телефон от уха, прикрыл ладонью и сказал: — Подожди, лапочка. Я освобожусь через минуту.

Она состроила недовольную гримасу, надула губки и продолжила раскрашивать, слегка высунув язык от старания, чтобы не зайти за линию.

Он продолжил разговор, на лице играла самодовольная улыбка:

— Ее не так просто было найти. Все благодаря нашим людям в черном… Да… Ее сейчас выдерживают. Будет готова через неделю или две. Знаю я, знаю, ха-ха, непрерывная поставка детей-шлюх — большего и не требуется. Да… Пока все путем… Поставка должна осуществляться регулярно. Они обязаны держать слово. Но это ведь Филиппины, товар всегда можно продать тому, кто заплатит больше… Да, Китаец, он что, еще покупает все подряд? Мы должны показать им, что шутить не собираемся…

Терри закончил разговор и переключил свое внимание на Софию, но та уже потеряла интерес к раскраске и достала Принцессу Пони, чтобы поиграть. Девочка начала причесывать ей гриву. От клубничного запаха розового пластика Терри затошнило, но девочка была в полном восторге. Он машинально снова повернулся к ней спиной и принялся наблюдать за дверью. Терри знал, что остальные придут вовремя. Только главное действующее лицо опоздает. Это была его привилегия.

София цокала языком, изображая стук копыт, и двигала Пони по столу, когда открылась дверь.

Охранник отступил и пропустил Риза. Его не обыскивали, как всех остальных, никто из ВИП-персон на Филдс-авеню не подвергался подобной процедуре. Строгое правило «никакого оружия», действующее в Анджелес-Сити, не имело к ним отношения. За Ризом вошел Брэндон.

Четыре молодых черных парня, игравших в бильярд, подняли головы и проследили, как вошли эти двое. Один из них кивнул новоприбывшим.

Лоуренс тоже работал на Полковника, присматривал за четырьмя его клубами. Полковник взял его под свое крыло как бывшего американского солдата, он чувствовал с ними духовную связь.

Риз и Брэндон заказали себе выпивку и направились к столику, где сидели Терри и София, и опустились на стулья. София подняла голову от игрушечного пони. Она знала обоих мужчин, но почти с ними не разговаривала, потому что они не обращали на нее внимания. Только Риз порой бросал ей пару слов, когда отца не было поблизости.

Лоуренс кончил играть в бильярд и тоже присоединился к ним. Он сел и взглянул на часы.

— Без пяти восемь… все то же дерьмо. Мы должны приходить заранее, он же подгребает, когда ему, мать его, захочется. А потом он затрахает нас цитатами из Библии. — Он оглянулся на других в поисках поддержки. Риз хмыкнул. Полковник говорил с бостонским акцентом, которому Лоуренс очень искусно подражал. Терри же смотрел на него без всякого выражения, а Брэндон уставился на стойку. Он не мог позволить себе высказывать недовольство.

Терри положил руку на спинку стула Софии. Ему было пятьдесят шесть, он оказался здесь самым старшим и прожил на Филиппинах восемнадцать лет. Приехал сюда как турист и навсегда остался. Он женился на местной вдове, имевшей несколько маленьких детей, и завел своего ребенка — Софию. Терри умел не высовываться. Он делал свою работу, и никто ему не мешал. Он покупал дома и затем предлагал их богатым педофилам со всего мира. Терри был настоящим королем Интернета. Люди изо всех уголков мира связывались с ним, и он организовывал каждому то, что тот хотел, — находил дом, даже поставлял ребенка, который ждал в постели, когда клиент появлялся. И не любого ребенка, а строго по заказу, выбранного специально и тщательно подготовленного. Теперь же, имея новые контакты, Терри мог претендовать на большее участие в поставке детей. Он контролировал новую банду, которая находила детей в нужное время и под конкретный заказ. Ему уже не требовалось рассчитывать на банды воюющих между собой триад, которые вербовали девушек; теперь он был связан с людьми, способными найти и поймать любое количество юных девочек. И Терри был счастлив.

Риз постукивал пачкой сигарет, крутя ее в пальцах. Места было мало, он не мог скрестить ноги, так что постоянно дергал левой. Риз был у Терри мальчиком на побегушках, выполнявшим всю текущую работу. Он ублажал клиентов, не слишком много при этом зарабатывая, но мог позволить себе образ жизни, который был ему по душе. Он валялся на пляже, курил травку и когда угодно занимался сексом. Риз не мог похвастать счастливым детством — он провел его в приюте. Мальчик с золотистыми кудрями пользовался пристальным вниманием парней постарше и наставников. Теперь же, когда он наконец обрел покой и умиротворение в объятиях приветливых филиппинок, он не хотел все это потерять. А вокруг — он чувствовал — нарастало напряжение. Его принес с собой Учитель, и Риз снова ощущал ту же панику, что и в детском доме, ребенком. Он кожей ощущал — его могут вот-вот кинуть.

 

Глава 13

— Вам не надо меня бить! — рыдая, повторяла Эми. — Я только выглянула из окна. — Девочка потрогала рот, болевший после удара грубого типа из Гонконга, которого, как она теперь знала, звали Тони. Она ощущала ранку в том месте, где скобы врезались в щеку. И еще Эми никак не могла унять дрожь.

Ленни дал ей бумажную салфетку, и она вытерла нос.

— Тебе запрещено выглядывать. Да и нет никакого смысла болтаться у окна — там двойное остекление и специальная пленка, так что никто тебя не увидит и не услышит.

— Тогда зачем он меня ударил?

— Он тебя ударил, потому что он и Санни, — Ленни жестом показал на соседнюю комнату, — очень злы на твоего отца. Ты должна вести себя тихо и слушаться, иначе тебя накажут.

— Почему ты привез меня сюда? — Эми моргнула, стряхивая слезы с глаз за толстыми стеклами очков. — Я не хочу тут оставаться. Мне нужно скорее вернуться в школу.

— Мы никуда не можем поехать, пока твой папаша не расплатится. — Он протянул девочке коробку с супом.

Эми очень хотелось есть. Она ничего не ела с того момента, как ее сюда привезли. Она взяла у него суп.

— Пожалуйста, верни мне мою сумку, Ленни.

— Ты получишь сумку, но не телефон. Тебе еще долго не придется ни с кем разговаривать. Соблюдай правила, и все будет в порядке. Иначе будет хуже. Поняла?

Эми кивнула, губы у нее снова задрожали.

— Спасибо за суп, Ленни. — Она приступила к лапше, но плохо видела, что ест, поскольку глаза снова застилали слезы. — Большое тебе спасибо.

 

Глава 14

Полковник шел по улице, обозревая свое королевство. Для большинства людей было затруднительно пробираться по треснутому и разломанному асфальту, но Полковник знал каждый дюйм дороги и даже не смотрел под ноги. За него это делал метамфетамин, ускоряя реакцию, делая его предельно настороженным и обеспечивая душевный подъем и эйфорию. Препарат также обострял все его ощущения, отбрасывая слои реальности как луковую шелуху. Теперь Полковник был способен воспринять и проанализировать любое, даже самое мелкое, движение. Он словно плыл над улицей, наблюдая за всем и узнавая все вокруг от таракана, притаившегося за трубой в ванной комнате, до бармена, ворующего деньги из кассы.

Старуха нищенка, похожая на призрачный скелет, выступила из подъезда дома продавцов виагры, где она жила, и протянула руку с открытой ладонью. Она качалась, с трудом удерживаясь на ногах. Она поняла, что это Полковник, только когда было слишком поздно. Он минуту стоял с поднятой рукой, собираясь ее ударить, как делал неоднократно, и пихнуть назад, в проулок, гнить среди голодных котят и покусанных крысами щенков, но, пока она замерла, ожидая удара, он передумал, поскольку понял, что сегодня этот удар будет для нее желанным. Она надеялась, что сегодняшний день станет последним в ее жизни. Он опустил руку и сунул в карман. Швырнул к ногам старухи несколько монет. Если Полковник хотел, чтобы она жила, ей придется жить. На Филдс-авеню он был богом.

Он переступил через кучу собачьего дерьма и миновал группу школьниц, болтающихся около «Горшка с медом». С двух девиц снимали мерки для костюма ОГ. Девушки строили глазки рокерам и призывно хихикали, общаясь с портным, который измерял их от талии до паха.

Полковник остановился около мастерской. Портной уважительно поклонился, рокеры сделали вид, что протирают мотоциклы, а девушки мило улыбнулись.

— Добрый вечер, сэр, — хором протянули они. Он не ответил.

Он вошел в «Текила стейшн». Осмотрелся. Убедился, что все так, как должно быть: никаких неприятных сюрпризов — для него, во всяком случае. София подняла глаза, когда он подошел к столу, и улыбнулась, но не Полковнику. Она уже научилась вообще не смотреть на него. Ее пугали его красные глаза и злое лицо. Она улыбалась, потому что из музыкального автомата снова зазвучала ее любимая песня.

Полковник всегда сидел на одном и том же месте. Оттуда был самый удачный обзор. Он располагался лицом к другим, спиной к стене, и со своего места мог смотреть на бар и улицу за ним. Он видел все, что там происходило. Полковник улыбнулся собравшимся.

Он раздвинул пальцы и положил ладони больших рук на стол. Они слегка дрожали, хотя он этого не замечал. Дыхание у него было тяжелым, как у психа, который вот-вот впадет в истерику. Он шумно вдохнул через рот и так же шумно выдохнул. Еще с детства он слышал свое дыхание. Он был длинным и нескладным ребенком и скоро перерос все шкафы, где мог спрятаться в субботу от папаши, когда слышал, что тот возвращается из бара на взводе, — в такие дни никто не мог ему помешать избивать сына. Когда ребенок втискивался в узкое пространство, ему приходилось прижимать колени к груди, слушая в темноте тяжелые шаги, и дышать быстро, коротко и неглубоко. В шкафу всегда не хватало места, чтобы нормально дышать. Так что и теперь, когда испытывал стресс, он полностью заполнял легкие. Чувствовал, как они расширяются, когда он выпячивает грудь и выпрямляет спину, сидя совершенно прямо: высокий, сильный и гордый. Но как он ни не старался, никогда не мог заполнить легкие до отказа. Они всегда были слегка сдавлены, словно слипались. Чем дольше он об этом думал, тем больше раздражался и тем громче становилось его дыхание. Терри это знал. Он видел Полковника в таком состоянии много раз. В данный момент, при стрессе и нервном истощении, Полковник был на взводе и учащенно дышал. Наркотик не давал ему расслабиться. Чем труднее ему было дышать, тем больше зелья он использовал.

— Я собрал вас здесь, потому что у меня есть новости по поводу состояния многих дел. Я расскажу вам о переменах, которые коснутся нас всех здесь, в Анджелес-Сити, в нашем мире. В королевстве, которое я создал. Черт! — Он хлопнул ладонями по столу.

София пощелкала языком, глядя на упавшие на пол карандаши, и полезла под стол, чтобы достать их.

— Я сотворил это место. Крошечный уголок, который обслуживал солдат с военной базы Кларк, я превратил в секс-курорт, известный во всем мире. — Он взглянул на сидящих вокруг стола людей. Они преданно смотрели на него. Никто не собирался спорить с Полковником. Особенно когда он вел себя как псих. Лицо его покрылось пятнами. Глаза по цвету напоминали клубничный напиток. Он постоянно облизывал пересохшие губы и был каким-то дерганым.

— Уже не раз я говорил вам насчет человека, который все здесь изменит. Он поможет превратить это место в пятизвездочный рай. С нами будет Бланко. Сегодня он доказал нам свою веру в нас.

На лицах всех сидевших вокруг стола появилось смятение и обеспокоенность. Сюрпризы Полковника редко бывали приятными.

— Он доказал мне, что предан нам. Теперь этот человек хочет, чтобы вы все присоединились к нему. Это наш шанс выйти на мировую арену. Мы можем усилить наше влияние во всех частях света и заработать миллионы, или мы можем остаться здесь, в нашем маленьком королевстве, и считать медяки. Он протягивает вам руку дружбы.

— Пусть он вытрет ею свою задницу, — сказал Лоуренс и взглянул на других в поисках поддержки.

Риз хмыкнул, но Брэндон сидел с непроницаемым лицом, наблюдал и выжидал. Лоуренс ухмыльнулся и издал смешок. Терри посмотрел на Риза. А тот, почувствовав, что зря хмыкнул, начал снова забавляться с пачкой сигарет.

— Зачем он нам? — спросил Лоуренс. — У нас тут все идет своим чередом, верно?

Полковник повернулся к Лоуренсу и одарил его своей «почти улыбкой».

— За-щи-та, — с расстановкой произнес он. — Если нам понадобится зашита, в нашем распоряжении будет сильная армия. В этой стране ведь есть правительство, черт побери, выше его уже не прыгнешь.

Лоуренс презрительно фыркнул. Брэндон уставился на него. Терри не верилось, что у парня не хватит ума заткнуться. Риз оставил пачку в покое. Даже он знал, что если Полковнику требуется аудитория, в обратной связи он не нуждается.

— Не нужна нам никакая гребаная защита. Кто тут с нами свяжется? — Лоуренс пытался оправдаться. — В нашей собственной стране? Мы владеем Анджелесом.

Терри взглянул на Полковника — шеф просто смотрел на Лоуренса и ждал, когда тот выроет себе яму поглубже.

— Простите, босс, я хотел сказать, вы владеете Анджелесом, а мы на вас работаем, — сказал Лоуренс, отступая с максимальной скоростью.

Полковник всегда считал, что хорошо разбирается в людях. Он доверял этим парням настолько, насколько знал и их возможности, и цену им. Риз был глуп, но предсказуем. Брэндон — просто бандит. Терри был умен. А Лоуренс оказался скользким. И он немного поспешен в своих амбициях. Лоуренсу нельзя доверять — самый тяжкий грех.

Заговорил Терри:

— Тут надо действовать с умом. Бланко возглавляет синдикат настолько мощный, что он оттеснит всех конкурентов. И мы станем членами его команды, играющей в высшей лиге, верно, Полковник? Нам предложили шанс взять под свою опеку весь Анджелес, Олонгапо, Цебу и Пуэрто-Галеру и делать там то, что нам вздумается. Мы избавимся от всех противников, выкинем их за борт. Мы организуем новые пути торговли, построим гостиницы и бары на всех островах. Все Филиппины будут контролироваться одним синдикатом и…

— И… — Полковник повернулся к Лоуренсу уже даже без намека на улыбку. Его взгляд был пронизывающим. — Если ты не за Бланко, тогда ты против него и нас.

— Полковник, я вовсе не имел в виду…

Полковник поднял руку, приказывая ему замолчать.

— Я знаю, что ты имел в виду. Знаю все. Когда ты здесь появился, то был голодранцем, который думал только о девках и пиве. Я дал тебе все, что ты хотел. А теперь ты сидишь тут в модной одежонке, за которую заплатил я, и ставишь под сомнение мою власть.

Полковник оплевал весь стол. София перестала раскрашивать и принялась рассматривать узоры, которые оставляет на столе его слюна.

Лоуренс пожал плечами и покачал головой. Он быстро оглядел всех присутствующих и сообразил, что остался в одиночестве.

— Я в ней не сомневаюсь, босс. Просто хочу определиться, вот и все. Мне нравится все как сейчас.

— Да неужели? Ты доволен тем, что имеешь, Лоуренс, и даже не подумываешь отделиться и работать самостоятельно?

На лице Лоуренса отразилась паника.

— Ничего подобного, босс!

— Конечно, — сказал Терри, — у нас хорошая жизнь. Но ведь бывает и лучше. Будем держаться вместе и обязательно всего добьемся. Верно, Полковник?

Полковник расслабился. Он мог положиться на Терри. Терри настоящий бизнесмен, как и он сам. В Анджелес-Сити Терри был мозговым трестом. Полковник по очереди окинул взглядом всех присутствующих.

— Теперь наступила наша очередь проявить себя перед Бланко. Мы не можем позволить себе ошибки. Мы обязаны вести себя как профессионалы, а не как гребаные любители. Нам поручили работу. Все, что мы должны сделать, — это доставить женщин в Великобританию и связаться с китайцами. Тогда мы сможем получить наши деньги. — Он повернулся к Брэндону и Лоуренсу. — То, что произошло в Лондоне, было грубой ошибкой. Все выглядело плохо… очень плохо… Мы показали себя долбаными идиотами.

Брэндон не отвел взгляд. Лоуренс же нервно оглядывался по сторонам. София взяла Принцессу Пони, поднесла к лицу и уставилась на Лоуренса через розовую гриву маленькой лошадки. Пот сбегал со лба Лоуренса и тек по лицу. София заметила, что большая капля повисла у него на носу, и стала считать, через сколько секунд она упадет.

— Так что случилось в Лондоне, Лоуренс?

Лоуренс бросил взгляд на Брэндона. Тот продолжал смотреть на Полковника. София хихикнула, когда капля пота упала на стол.

— Нас поймали, только и всего. Застали врасплох.

— Давай поточнее!

— Одну из женщин требовалось проучить, с ней были неприятности. Я был занят, не заметил, как к нам подошли.

— А где был ты, Брэндон, когда он наказывал эту женщину?

— Меня вызвали на встречу с китайцами, сэр.

Терри и Риз переглянулись. Все за этим столом знали правду. Лоуренс один был виноват. Его оставили охранять женщин, но он слишком увлекся, пробуя товар.

Телефон Лоуренса, лежавший на столе, завибрировал. Он взял трубку и прочитал послание.

— Мне нужно отлучиться в сортир.

— Что-то случилось? — поинтересовался Полковник.

— Ничего особенного, — ответил Лоуренс. — Через пять минут вернусь.

Он встал и направился к лестнице, ведущей вниз, к туалетам. На лице Полковника появилась характерная «почти улыбка», и он повернул голову сначала направо, потом налево.

— И где же Джед? — Он забарабанил пальцами по столу.

Лоуренс прошел мимо столиков и танцевальной площадки. Несколько пар готовились повеселиться, кто-то просто напивался. Он еще раз прочитал послание. «Жду тебя в сортире. Надо поговорить».

Что-то в тексте беспокоило его. Текст — это не просто набор слов. Всегда можно сказать, от кого он, по стилю сообщения. Используются ли составные сказуемые, есть ли аббревиатуры? Филиппинцы быстрее всех в мире умеют набирать тексты, но только не приятель Лоуренса. Он делал ошибки. А этот текст был идеальным. Странно.

Лоуренс вошел в туалет: писсуары, две кабинки с полудверьми, которые не в состоянии были скрыть от посторонних глаз такого крупного мужчину, как он. Пусто. Ничего необычного, только отсутствовала ванна для ног. Они чистюли, эти филиппинцы, постоянно моют ноги.

Полковник посмотрел на каждого по очереди.

— Кто-нибудь знает, где может быть Джед?

Брэндон чувствовал себя не в своей тарелке. Он не любил сюрпризов. Его девиз — всегда будь наготове. Он все еще не сводил глаз с Полковника. Риз уставился на Терри, тот тоже взглянул на него и покачал головой, как бы говоря: «Даже не думай открывать рот».

— Мы начинаем проявлять небрежность. Некоторые делают ошибки. — Глаза Полковника закатились, пальцы приподнялись над столом. — Настало время раздумий…

София положила пони на стол и молча передразнила Полковника.

Лоуренс толкнул дверь черного хода. Она не поддалась и явно была чем-то придавлена. Он снова толкнул ее, сначала не слишком сильно. Появилась небольшая щель. Еще четыре толчка, и дверь открылась. Держа в руке пистолет, Лоуренс осторожно выглянул и осмотрел аллею. Ничего. Затем посмотрел себе под ноги. Там была пропавшая ванна для мытья ног. Несколько секунд Лоуренс не мог осознать, что именно видит. Там лежала голова Джеда с отстреленной макушкой. Глаза закрыты, рот открыт, и в него засунуты яйца.

Лоуренс почувствовал, что его вот-вот вырвет. Адреналин побежал по венам, ноги стали ватными. Он повернулся. Прямо за ним стоял Учитель. Он приставил пистолет к спине напротив сердца Лоуренса, улыбнулся и выстрелил.

Полковник выпрямился. София открыла рот и задержала дыхание. Она смотрела на Полковника и ждала, готовая произнести эти слова.

— Время спасения настало… — проговорили они в унисон.

 

Глава 15

Эми натянула одеяло почти до глаз и напряженно прислушалась. Она уже научилась распознавать звуки в квартире и определять, что они означают. Она могла сказать, кто пришел или ушел, по шагам и манере закрывать дверь. Среди мужчин был один с золотыми зубами. От него пахло лосьоном после бритья, и он постоянно смотрел телик. Звали его Санни. Он всегда включал звук на полную мощность. Еще он постоянно ел и пукал. Другой, Тони, был весь в пятнах, и именно его Эми видела в первый вечер. Он всегда много расхаживал по комнате. И разговаривал по телефону. По телевизору он смотрел сериалы. Кроме этих двух, были Ленни и женщина. Эми ее не видела, но слышала. Женщина всегда кричала на мужчин. Она переставала кричать, только когда появлялся Ленни. Тогда она принималась хохотать. Наверное, ей Ленни очень нравится, подумала Эми.

Девочка лежала неподвижно и слушала, что говорит женщина. Она была китаянкой из Гонконга и говорила на кантонском диалекте. Но Эми ни разу ее не видела. Из всех остальных беседовала она только с Ленни, которого видела каждый день. Он ей нравился больше других, хотя именно он увел ее из школы. Ленни все ей объяснил, сказал, что у него не было выбора. Ведь он тоже в каком-то смысле был пленником, как и Эми, а когда ее отец заплатит, они оба будут свободны.

По крайней мере Ленни с ней нормально обращался. Ей перестали давать снотворное каждый день, и теперь она только смотрела в окно и больше не стучала по стеклу. Она приняла правила. Она привыкла подчиняться правилам. И она умела приспосабливаться — ее научили этому долгие годы в пансионе. Эми была девочкой внимательной и умела незаметно наблюдать за другими и оценивать их. Она также знала, что в каждом человеке можно найти что-то хорошее, даже если кто-то ей не нравился.

Ей повезло, что в ее сумке оказался альбом для рисования и набор для макраме. Теперь, когда больше нечего было делать, она могла этим заняться. Эми села в кресло у стола. Первым делом она решила нарисовать портрет Ленни. Она сунула конец карандаша в рот, вспоминая его лицо. Девочка хотела, чтобы все получилось правильно и чтобы все могли узнать его на рисунке.

 

Глава 16

Мэнн прошел через Хитроу, получив свой небольшой саквояж, и направился на выход через коридор, где не требовалось ничего декларировать. Там ему вернули оружие, которое доставлялось отдельно, в специальном отсеке.

Выстроившиеся за символической перегородкой люди с табличками, где указывались имена прилетевших, с надеждой воззрились на него. Он дошел уже почти до конца шеренги, когда коротко стриженная блондинка лет тридцати с небольшим, в темных брюках и обтягивающей коричневой блузке, бросилась к нему, держа в одной руке чашку с кофе, а в другой — липкую плюшку.

— Детектив Мэнн?

Он кивнул.

Она представилась:

— Детектив Ребекка Стэмп, но можете звать меня просто Бекки. Есть хотите? Остановимся выпить кофе? Длинный перелет?

— Все нормально, спасибо. Я хорошо поспал. Показывайте, куда идти.

Мэнн прошел за Бекки через автомобильную стоянку. Приглядывался к ней, когда она шла рядом. У нее была спортивная походка, отличающая многих женщин-полицейских, как будто она шла с рюкзаком за плечами. Женщины, борющиеся за свое место в мире, где доминируют мужчины, не теряли своей женственности, они просто становились более настойчивыми, показывали, что они знают, чего хотят и как этого добиться. Бекки была невысокой, примерно пять футов два дюйма, и едва доставала Мэнну до плеча, но она явно не любила шуток по поводу ее роста.

Бекки все еще держала булку в одной руке и стаканчик с кофе в другой, когда они поднялись на третий уровень паркинга. Они остановились у черного «ауди». Бекки поставила кофе на крышу и полезла за ключами.

— Черт! Простите, куда-то задевала ключи. Еще минуту назад держала их в руке. — Она сунула булку в рот, продолжая поиски.

— Левый карман пиджака.

Бекки замерла и удивленно взглянула на Мэнна, прежде чем метнуть остаток булки в ближайшую урну. Попала точно.

— Спасибо.

Она открыла машину и села на место водителя, поставив кофе в специальный держатель. Завела мотор, включила музыку и выехала из парка.

— Спасибо, что встретили, — сказал Мэнн.

Она повернулась, чтобы взглянуть на него. Он улыбнулся.

— Не за что… Добро пожаловать.

— Вы сразу меня узнали или нет?

Она хихикнула — хрипло, почти вульгарно. У нее был красиво очерченный рот, вокруг него — морщинки от постоянного смеха. Здоровый вид пляжной бродяжки. По ее виду можно было предположить, что она останется последней у костра с мальчиками и пивом, тогда как другие девочки отправятся спать.

— Шесть футов, евроазиат, модник — какие проблемы? Я же заранее поинтересовалась. Заказала вам номер в пансионе, где еще и завтраком кормят, рядом с моим домом. Подумала, нам с вами разумнее далеко не разъезжаться.

— Звучит прекрасно. — Он озорно улыбнулся ей.

— Старший инспектор Проктер, он отвечает за похищение, хотел бы видеть вас как можно скорее. Я пообещала рассказать вам все по дороге в школу-пансион. Затем мы поедем и познакомимся с остальной командой. Это вас устраивает, надеюсь?

— Все замечательно. Готов поспорить, остальной команде не терпится меня увидеть.

Она бросила на него взгляд, желая убедиться, что он шутит. Убедилась и снова разразилась глубоким, густым смехом. Он заметил, что брови у Бекки несколько темнее, чем волосы цвета золота, а глаза обрамлены длинными темными ресницами. Все это делало ее удивительно похожей на итальянку с севера Апеннин. И никакого макияжа.

— Да уж. Не нарадуются. Никто так и не узнал, кому понадобилось пригласить вас. Мы не считали, что нам нужна помощь.

— Не волнуйтесь. Я совсем не хотел ехать. Просто не имел возможности отказаться — такое случается. Но приятно здесь побывать. — Он задумчиво уставился в окно. Было рано, в воздухе чувствовалась утренняя свежесть. Казалось, небо только и ждет, чтобы разделаться с утренней дымкой и обеспечить ясный день. Дороги только-только начали заполняться машинами. — Я много лет сюда не возвращался — слишком много лет. — Мэнн продолжал смотреть в окно. — Так куда мы едем сначала?

— В школу-пансион в Рикменсуорте. При таком движении это займет у нас около часа.

— Вы уже там были. И какое впечатление?

— Шикарное заведение… удивительно милые люди, но никаких улик. Позволили девочке уйти с совершенно незнакомым человеком. У нас на десять назначена встреча с директором. Я подумала, вы сначала захотите осмотреться.

— Вы уже работали по другим похищениям?

— И да и нет. До этого события мы о них не знали. Когда Эми Тан пропала, мы разослали по школам с учениками-китайцами предупреждения. Мы получили информацию о похищении двух других детей, мальчиков, из разных школ на окраине Лондона. Одному было десять, другому двенадцать. Обоих отпустили, после того как был заплачен выкуп.

— Большие деньги?

— По два миллиона американских долларов за каждого.

— Как поступили требования о выкупе?

— По электронной почте, через один из дурацких сайтов, где сообщается о наследстве, о котором вы не имели понятия.

— Проследили?

— Сейчас над этим работаем. Отправитель сначала пустил сообщение вокруг земного шара. Оно вернулось с логотипом фиктивной компании — «Бланко». Мы проверили: имеется, что неудивительно, множество компаний с таким названием, и вышли в итоге на нигерийца, работающего таксистом. Он понятия не имеет, как кто-то сумел воспользоваться его именем. Решили, что это ложный след.

— Как передавались деньги?

— Во всех трех случаях разными маршрутами, но с помощью того же метода. В случае с Эми Тан их подбросили в мусорный контейнер на Джеррард-стрит в Чайнатауне.

— Кто?

— Человек Луна; никто точно не знает, кто именно. Очень трудно рассчитывать на помощь китайских семей. Они предпочитают молча заплатить. Затем также молча заплатят местному наркоману, чтобы подобрал деньги и передал их очередному посреднику, а уж настоящий курьер освободится от них на каком-нибудь перекрестке. Не знаю, был ли это конец цепи или нет. Все продумали точно, все сработало. Мы их потеряли. У нас есть только пленка системы видеонаблюдения.

— Похищали детей одним и тем же способом? Это был один и тот же человек?

— Это стопроцентно был тот же тип, хотя он проявлял бо льшую осторожность при первых двух похищениях. Электронные послания писал один и тот же человек. И деньги он получал одним и тем же способом.

— Могли ли другие дети описать его или то место, где их держали?

— Нет, они сказали, что им завязывали глаза и что они много спали. Наверняка их чем-то пичкали.

— Эти другие имеют отношение к триадам?

— Оба мальчика были из материкового Китая — богатейшие родители, но никаких связей с триадами нам найти не удалось. Под подозрение, как водится, попали деловые партнеры, но ничего явного.

Бекки резко посигналила, когда ее подрезал зеленый джип. Мэнн сдержал улыбку — он видел, что она обожает свою машину. Она ехала зигзагом в потоке машин, и делала это со страстью, как мужчина: резко газовала и вела себя довольно агрессивно.

— Как идет расследование?

— Мы вытащили пустышку — обыскали все заброшенные или недавно сданные дома в радиусе десяти миль, но пока без всякого успеха. Эми Тан могли увезти отсюда куда угодно. Здесь есть выезды на шоссе, ведущие и на юг, и на север. О пропаже девочки заявили только в воскресенье вечером — то есть через тридцать шесть часов после того, как ее похитили.

— Понятно одно: ее нет там, где живут большие группы китайцев, — слишком она ценная пленница. Найдется немало людей, которые захотят услужить Луну, сообщив, кто ее похитил. Ее спрячут в каком-нибудь неприметном месте. Может быть, в городе-спутнике или новом районе многоэтажек, где соседи друг друга не знают. У вас есть агент под прикрытием в Чайнатауне?

— Есть один по-настоящему хороший. Зовут Микки. Он просочился в их организацию «Летающие драконы». Он уже два года работает под прикрытием. Его никто не видел, он связывается с нами только по телефону. Я уже с ним говорила — сказала, что вы приезжаете. У него нет новостей на счет местопребывания девочки, но он сказал, что чувствует: эта проблема корнями уходит в Гонконг. — Бекки выключила радио. Она взбодрилась, кофе явно помог. — Вы здесь родились?

— Нет, в Гонконге. Я евроазиат, как вы заметили, — наполовину китаец, наполовину англичанин. Но лучшие свои годы я провел здесь, хотя вы все это уже знаете, вы даже в курсе моих метрических данных.

— Я располагаю только официальными сведениями плюс еще кучей всяких сплетен. Микки тоже сообщил мне несколько интересных фактов насчет вас. Наверное, поскольку мы какое-то время будем работать вместе, у меня появится возможность заполнить пробелы.

— Будем надеяться, — сказал Мэнн.

Она искоса взглянула на него и смущенно рассмеялась:

— Но насчет лучших лет вы, наверное, пошутили?

— Школа… Вы свою школу не любили?

— Не-а… Не могла дождаться, когда закончу.

— Где вы росли?

— В Айлингтоне. Я до сих пор там живу. Три года назад купила квартиру в Хайбери. Ходила в местную школу для девочек, училась неплохо, но удовольствия не получала. Была спортивным ребенком. В нашем районе для спорта условий не было. Но в крикет я победила всех парней из соседней школы.

— Я заметил бросок булкой, как в боулинге, там, в паркинге:

— Ну да, но беда в том, что мы только тренировались. Я никогда не плавала за свой район. Я все еще надеюсь — хожу в спортзал, плаваю несколько раз в неделю.

— Этим вы занимаетесь, когда свободны от работы?

— Да, и еще я помогаю в реабилитационном центре для молодых наркоманов и бездомных женщин. Я обучаю женщин приемам самообороны. Для них это очень важно, ведь они живут на улице. На них постоянно нападают, насилуют. Я пытаюсь научить их избегать опасных ситуаций, а если не удастся, защищаться.

— Вы давно в полиции?

— Сразу после университета. Я получила степень по психологии, затем поступила в полицию.

— Давно замужем?

— Десять лет.

— Чем занимается ваш муж? Тоже полицейский?

— Ха! Ему это всегда было не по душе. Он из предприимчивых типов, которые никогда не знают, что будут делать завтра. В данный момент, помимо всего остального, он помогает приятелю и руководит языковой школой. Не спрашивайте меня, что подразумевается под «всем остальным».

Никаких липких пятен на приборной доске. Чисто в машине, ничего не валяется — значит, детей нет, подумал Мэнн.

— Вообще-то у Алекса есть родственники в Гонконге.

Мэнн взглянул на нее и ухмыльнулся:

— Вы собираетесь спросить, не знаю ли я его, верно?

Она снова рассмеялась. В ней еще много осталось детского, подумал Мэнн.

— Может быть. А вы?

— В смысле брака? Никогда не чувствовал потребности. И детей нет. Никаких обязательств. Так удобнее. — Мэнн на несколько секунд закрыл глаза.

Бекки поставила диск — старый любительский микс танцевальных хитов и соула: регги и Леонард Коэн.

Мэнн вспомнил Хелен. Запись, на которой ее пытали, ее крики. И резко открыл глаза.

— Эклектические вкусы, — заметил Мэнн, кивая на магнитофон.

— Не мои, моего мужа Алекса — он обожает Леонарда Коэна. Я нет — он такой жалкий. А танцевальные записи мои. Мы с Алексом… такие разные. Один Бог ведает, как это вышло, что мы оказались вместе. Небо и земля. — Бекки хмыкнула и помолчала. — Значит, никакой жены нет? — Она понимающе кивнула. — Явно крутой парень. — Она хитро посмотрела на него.

— Я предпочитаю всегда иметь выбор, давайте скажем так. Но у меня есть несколько незыблемых правил.

Она приподняла брови:

— Просветите меня.

— Никаких потерявшихся юных девочек. Никаких только что разведенных и все еще переживающих женщин. И абсолютно никаких замужних особ. — Он с улыбкой взглянул на нее.

Она улыбнулась, хотя очень старалась сохранить серьезное лицо, и снова покраснела.

— Все как я говорила. Крутой парень. — И Бекки принялась подпевать Шакире.

Они въехали через внушительные школьные ворота и двинулись по узкой извилистой дорожке к главному входу и парковочной стоянке для гостей. Перед ними возвышался когда-то величественный особняк, ныне престижная школа-пансион.

— Замечательное место, — заметил Мэнн.

— Это была роскошная усадьба, ее начали строить еще в шестнадцатом веке. Она расположена на участке в сто акров.

— Давайте для начала объедем территорию. Здесь есть еще выезды для машин?

— Нет. Все въезжают через одни ворота и через них же выезжают. За домом игровые площадки. Выйти оттуда можно только пешком.

— Давайте посмотрим, где еще здесь можно поставить машину.

Они проехали мимо парковки для гостей, затем через узкий участок к небольшой лужайке и двум внушительным зданиям. Кругом царила суета: половина девятого, уроки вот-вот должны были начаться, и некоторые ученики пребывали в панике, стараясь вовремя добраться до класса. Бекки и Мэнн подождали, пока последний ребенок не заправил рубашку и не промчался мимо них, торопясь на урок. За домами, справа, находилась большая, плотно заставленная машинами парковка для учителей. Детективы повернули и направились назад, к главному входу и парковке для гостей. Как только начались занятия, установилась удивительная тишина. Нигде не было видно ни одного ребенка. Мимо прошел учитель в спортивном костюме и со свистком, висевшим на шее, и улыбнулся им. Бекки улыбнулась в ответ и что-то тихо прошептала.

— Как я уже говорила, крепостью это заведение не назовешь. Никто не спросил нас, кто мы такие и что здесь делаем.

— Похитителю было очень просто все здесь проверить заранее. Достаточно было появиться, когда тут полно народу, перед занятиями, вот как мы. — Они проследили, как учитель физкультуры поднялся по ступенькам и исчез за боковой дверью. — Нет даже необходимости пользоваться главным входом. Все, похоже, идут через вон ту дверь. — Мэнн кивком показал в сторону исчезнувшего учителя. — Готовы? Пошли.

Они выбрались из машины, обогнули фронтон здания, поднялись по внушительным гранитным ступеням и прошли в резную арочную дверь. Затем по указателю попали в приемную. Очаровательная девушка — с великолепным выговором, безукоризненно вежливая — предложила им сесть, пока она поищет секретаршу директора. Через пару минут обе женщины появились и проводили детективов в приемную директора, где их попросили подождать. Мэнн и Бекки пролистали обычные издания по школьным вопросам, свежий глянцевый журнал с описаниями экскурсий шестиклассников в Южную Африку и стихами шестилетнего гения.

— Есть здесь что-нибудь связанное с Эми Тан? — спросила Бекки.

В комнате послышался шорох юбки секретарши, которая выскочила из-за своего письменного стола.

— Я не совсем уверена. Давайте посмотрим. Эми учится в четвертом классе, и я знаю, она любит заниматься творчеством. — Женщина листала журнал, пока не дошла до фотографий с выставки рисунков. Пробежала глазами страницу. — Нет. Похоже, в этом номере ее работ нет. Но Эми помогала делать вот это. — Она подошла к столу, на котором были выложены разные предметы: сумки из рафии, плетеные корзинки, украшения макраме. — Детки учатся делать эти замечательные вещи у сотрудников Организации честной торговли, которая прибыла сюда с Филиппин. Они были здесь несколько месяцев назад. Эми была на всех занятиях и сделала несколько очаровательных вещиц. Она такая милая маленькая девочка, тихая — задумчивая, неунывающая. Вся школа в шоке. Мы поверить не можем…

Дверь распахнулась, и в комнату вплыл директор. Черная мантия пузырем раздувалась вокруг него. Он представился как мистер Робертс.

«Черт! — подумал Мэнн. — Да ему примерно столько же лет, сколько и мне! Директора предположительно должны быть старыми и ветхими. Когда все изменилось?»

Они все вошли в директорский кабинет. Мистер Робертс закрыл за ними дверь и предложил сесть. Детективы отказались. Сам директор остановился у камина. Это явно было его излюбленное место, где он позировал фотографам. За ним висели многочисленные снимки, на которых он пожимал руки и улыбался знаменитым ораторам, приезжавшим, чтобы поделиться своею мудростью с ученицами. Но сегодня он, однако, выглядел куда менее радостным.

— Спасибо, что приняли нас, мистер Робертс. Я инспектор Мэнн, полиция Гонконга. Я приехал, чтобы помочь городской полиции в расследовании исчезновения Эми Тан. Не могли бы вы рассказать мне, каковы здесь правила проверки заявок на отлучку и кто отвечает за проверку подлинности этих запросов? Я понимаю, вы все уже рассказывали другим, но хотел бы услышать все от вас лично.

— Буду счастлив помочь, насколько это в моих силах. Я готов сделать все, чтобы найти ребенка. Иначе можно ожидать настоящей катастрофы для школы. Большая часть нашего дохода поступает от родителей из-за рубежа. Будет ужасно, если эта ситуация не разрешится быстро и благополучно.

Бекки и Мэнн переглянулись. Директор производил на них не самое благоприятное впечатление.

— Иногда ребенок говорит нам, что его куда-то пригласили, тогда мы просим, чтобы приглашение было прислано в письменном виде в той или иной форме. Чаще всего сейчас это электронное послание. Если мы не знаем этого человека, тогда, как правило, старшая воспитательница или воспитатель связываются с ним, чтобы убедиться в его готовности полностью отвечать за безопасность ребенка все то время, когда он будет находиться вне стен школы. Если мы решаем, что все в порядке, то разрешаем отлучку.

— Откуда забирают ребенка? Из этого офиса?

— Нет, обычно нет. Как правило, ребенка приглашают в гости к другой ученице, и тогда их забирают одновременно. Это всегда бывает в субботу после матчей и чая. Дети собираются в общих помещениях, и тех, у кого есть разрешение, забирают оттуда.

— А в случае с Эми?

— Запрос пришел по электронной почте. Он у меня здесь. — Он протянул листок Мэнну. — Думаю, она получила записку, в которой ей предлагали встретиться у бокового выхода, который ведет на автомобильную стоянку.

— Но кто звонил и проверял пригласившего ее человека?

— Боюсь, этого сделано не было. Старшая воспитательница забыла. У нее в последнее время много личных проблем и…

— Значит, никто из персонала этого человека не видел?

— Нет, боюсь, не видел. Могу добавить, что нам еще не приходилось сталкиваться с подобными проблемами. Мы всегда были уверены, что ребенок отправляется домой с кем-то, кого он знает. Эми двенадцать лет. В таком возрасте ребенок должен быть вполне разумным.

Лучше к мистеру Робертсу Мэнн относиться не стал.

— Что происходило в школе в то время?

— Это было днем в субботу, так что утренние уроки уже закончились. Дети находились либо на спортивных площадках — участвовали в матчах против команд других школ, — либо отдыхали в общих комнатах.

— У вас есть фотография Эми?

— Да. — Робертс направился в своему столу, достал папку и вытащил из нее обычный рождественский снимок — такие дети везут домой родителям во время каникул. У него также нашлась ее фотография, где она была снята вместе с тремя другими членами школьной команды по шахматам. На третьей фотографии Эми держала нарисованную ею картину. Девочка была низенькой и какой-то квадратной — некрасивый ребенок в очках и со множеством скоб на зубах.

— Так каким ребенком, по вашим словам, является Эми? Пойдет она с кем-нибудь, кого не знает? С человеком, с которым она чувствует себя неуютно? — спросила Бекки.

Мистер Робертс поморщился.

— Это всегда возможно. Она была не то что одиночкой, но держалась отстраненно. Эми вполне здесь приспособилась. Привыкла к системе. Она очень редко покидала школу. Жила здесь много лет. И за все эти годы она впервые получила разрешение уйти на выходные.

Детективы покинули кабинет директора и пошли по длинному, вымощенному камнем коридору, который вел мимо двух пожарных дверей к боковому выходу и оттуда на парковку для гостей.

— Так девочки ее здесь видели? — спросил Мэнн, когда они остановились у бокового выхода. — Странно, что никто его не рассмотрел. Что они сказали? Он был англичанином? Китайцем? Была у него борода? Или он был лысым?

— Боюсь, они не обратили никакого внимания — шли пить чай после трудного матча. Хотели есть.

— Значит, Эми — ребенок, который не выделяется? — спросила Бекки.

— Думаю, да, но она вполне довольна жизнью. У нее друзья в шахматном клубе. Она не страдает от одиночества.

Они добрались до лестницы, ведущей вниз.

— И последнее, — сказал Мэнн, поворачиваясь к мистеру Робертсу, перед тем как уйти. — Вы слышали о некоем Луне из Гонконга?

Мистер Роберте отрицательно покачал головой:

— Мы всегда имели дело с матерью Эми.

— Так я и думал… В противном случае вы бы лучше заботились о его дочери.

 

Глава 17

Вторую половину дня детективы провели в офисе на юге Лондона. Здание построили в шестидесятые годы прошлого века и с той поры толком не ремонтировали. Оно уже основательно обветшало: от полистеролового потолка до плиток на полу, все нуждалось в ремонте. Тут было целое скопище маленьких офисов и длинных коридоров.

Бекки работала в помещении, где вместе с ней сидели еще девять человек. Ее напарником был обычно сержант Джимми Вэнс. Он выглядел как коп из семидесятых: волосы коротко подстрижены на макушке, но оставлены длинными с боков. И носил он коричневые брюки и рубашку с орнаментом пейсли. В отделе работали около шестидесяти человек, и большинство занимались делами, связанными с похищениями.

Старший инспектор Проктер пригласил Мэнна в свой офис, чтобы поприветствовать и поговорить один на один. Проктер был высоким, длинноногим, с коротко стриженными вьющимися седыми волосами. Он поблагодарил Мэнна за приезд и попросил подвинуть стул.

— Извините, что тут такой беспорядок. Мы все ждем, когда нас переселят в специально построенное помещение в нескольких милях отсюда. — Он говорил с четким йоркширским акцентом. — Мы назначили детектива Бекки Стэмп вашим напарником на время вашего здесь пребывания, поскольку предполагаем, что она лучше других вписалась в дело, которым вы занимаетесь. Именно она узнала о других похищениях, наладила контакт с родителями похищенных мальчиков, китайцами, и получила некоторую информацию. Как вы знаете, китайская диаспора предпочитает держаться обособленно.

— Я уверен, мы с ней сработаемся. Бекки, как мне кажется, очень опытная, так что спасибо.

— Мы будем рады помочь в расследовании, в каком бы направлении вы ни предпочли его вести. Единственная наша цель — найти девочку. Мы выделили вам офис, но в основном мы каждое утро будем встречаться здесь, а в течение дня перезваниваться. Я полагаю, вы не задержитесь здесь дольше, чем необходимо, но я бы хотел постоянно быть в курсе. Я слышал, вы любите все делать по-своему, — здесь у вас не будет проблем, если вы предварительно согласуете все со мной.

Мэнн поблагодарил Проктера за поддержку, а сам подумал: «Держи карман шире». Джимми Вэнс ждал Мэнна в коридоре у офиса. Он отвел Мэнна в сторону и ухмыльнулся:

— Следи за ней — она никого не берет в плен.

— Спасибо за совет.

— Еще одно… — Он наклонился, чтобы сказать то, ради чего, собственно, и ждал Мэнна в коридоре. Его улыбка исчезла. — Насчет ее мужа, Алекса. Следи за ним. Бекки знает, как я к нему отношусь. Он мерзкий тип. Его в юности привлекали за нанесение телесных повреждений. Избил парня железной палкой до полусмерти и не убил не потому, что мало старался. Вы знаете, что я имею в виду. Я вполне допускаю, что он поколачивает Бекки. Она, как все сильные женщины, крутая на работе и мягкая дома…

Джимми уже приготовился открыть шлюзы информации, но тут появилась Бекки, разыскивающая напарника.

— Не про меня ли рассказываешь, Джимми?

Он воздел руки вверх, словно вопрошая: «Кто, я?» — и ухмыльнулся.

— Я бы не знал, с чего начать, — ответил Джимми, глядя, как они идут к выходу.

— Он славный парень, — сказала Бекки. — Я в самом деле хорошо к нему отношусь, но у него нет семьи, только собака, и он решил, что просто обязан за меня переживать. — Она исподволь бросила на Мэнна взгляд, который давал понять: она знает, что именно говорил Джимми. — Он сильно не любит моего мужа.

— Правда? Мне он ничего такого не говорил. — Мэнн покачал головой.

Миновав выход, они направились дальше, к стоянке.

Когда Мэнн добрался до своего жилья, было уже шесть, он начал чувствовать разницу во времени. Поселили его в дивном террасном доме в георгианском стиле, в верхней части Хайбери-Филдс. Он поблагодарил Бекки за то, что подвезла, и выбрался из машины.

— Увидимся в восемь за ужином.

— Спасибо. До встречи.

Он повернулся и вошел в дом. Там было уютно и мило. Встретив Мэнн, обменялся с ней приветствиями и отправился в свою комнату. Она оказалась просторной, чистой и прохладной. Окна располагались по фронтону и выходили на Хайбери-Филдс. В комнате стояла двуспальная кровать — чистые накрахмаленные простыни, пуховое одеяло. Часть комнаты была обставлена как гостиная — два кресла и кофейный столик. На столе — чайник с чаем «Эрл Грей». В смежной ванной комнате благоухали живые цветы, а в углу висело множество чистых полотенец.

Мэнн почувствовал укол ностальгии, замерев у поднимающихся окон и глядя на Хайбери-Филдс внизу. Все выглядело как на открытке с изображением Лондона весной: пробивалась светло-зеленая трава, деревья были покрыты готовыми распуститься почками. К домам тянулась непрерывная цепочка служащих, женщины толкали коляски, дети постарше бежали рядом; курильщик пристроился на скамейке, ловя лучи уходящего весеннего дня.

Мэнн лег на кровать и уставился в потолок. Он подумал о Джорджине. Стоило приземлиться в Англии, он сразу вспомнил о ней. Она находилась совсем рядом. Он может сесть в поезд, доехать до Девона и увидеть Джорджину. Интересно, у нее тот же номер телефона? Он достал мобильный и просмотрел список номеров. Вот и она — один вид ее имени вызвал у него странное чувство. Он не набирал ее номер уже три месяца. Палец замер над кнопкой, но затем он захлопнул телефон — сейчас не время.

Мэнн разобрал чемодан и разложил вещи на кровати. Он привез с собой два костюма, три белых и две голубых рубашки, четыре белых и четыре черных футболки и джинсы. Еще он захватил легкое кашемировое пальто. Мэнн очень тщательно выбирал одежду. Так же тщательно он выбирал оружие — разумеется, сделанное на заказ.

Он вынул его из кожаных футляров и тоже разложил на кровати.

Джонни коллекционировал и переделывал оружие триад уже пятнадцать лет, с той поры, как одно из них распороло ему щеку. То был сюрикен, разновидность метательного оружия в форме звезды, и оно оставило на его щеке шрам в виде полумесяца там, где кожа сильнее всего натянута — на левой скуле. Шрам ему не мешал. Но сюрикен, который его оставил, заворожил Мэнна… «Сюрикен» переводилось как «спрятанный в руке» и было общим названием для всех острых вещей, которые можно метать, — ножей, шпилек и метательных звездочек. Джонни добавил к коллекции несколько собственных изобретений. Он предпочитал их пистолету: они были бесшумными, опасными, но с их помощью можно было только покалечить, а не убить, если возникнет необходимость, к тому же попадали точно в цель. Эти штуковины выписывали дугу в воздухе, облетали вокруг здания, могли завернуть за угол. Они могли поразить даже невидимого противника. Каждый предмет имело свое назначение. Каждый тип такого оружия отличался по весу и толщине и требовал особого обращения.

Джонни развернул ткань, в которую были завернуты двусторонние метательные шпильки длиной шесть дюймов и толщиной пять миллиметров, и спрятал их в кобуре, прикрепленной к руке. Они были нужны для обездвиживания противника. Затем он выбрал набор звезд средней величины. Каждая имела свою форму, но все были одного веса, чтобы он мог держать их в левой руке и быстро перехватывать правой, бросая одну за другой, а иногда и восемь сразу.

Все наборы оружия Мэнна лежали в своем собственном мешочке. Смертельно опасная звезда, шести дюймов в диаметре, была тяжелее, чем другие метательные звезды. Ее усиливали стальные заклепки, а четыре изогнутых луча имели вдоль острых как бритва лезвий маленькие зубчики. Эта несущая смерть красота могла разрезать мускулы и раздробить кость. Особенно такая звезда подходит для обезглавливания.

Но больше всего Мэнн любил многоцелевой сюрикен, простой с виду, представляющий собой клинок длиной девять дюймов, снабженный на конце кисточкой. Такой очень хорош для близкого боя. Джонни даже придумал этому сюрикену имя — «Делайла». Он держал «Делайлу» отдельно от других сюрикенов, в потайной кобуре, которую мог привязать к талии и спрятать под рубашкой, или прикрепить к лодыжке. Сегодня он сунул «Делайлу» в ботинок.

Мэнн взял телефон и поискал номер. Через несколько секунд на звонок ответили.

— Что с тобой такое? Я даже решил, что ты завел себе лабрадора и научил его приносить тебе тапочки.

— Чертовски смешно, — заметил Дэвид Уайт.

— Как у тебя дела?

— Говорю тебе, Джонни, не готов я к этим пенсионным играм. Здесь слишком холодно. Увидишь, я в Англии долго не проторчу. Может, подамся в Испанию и начну новую жизнь, стану ухаживать за вдовами.

— Мне жаль, что все так вышло, Дэвид. И прости, что я тоже внес свою лепту.

Мэнн знал Уайта всю жизнь. Он был другом отца Джонни, а когда отца убили, Дэвид посчитал своим долгом присматривать за ним.

К тому времени когда Уайт ушел из полиции Гонконга, на этом когда-то крупном мужчине форма болталась. Завершение службы не было приятным, Уайта не просто деликатно отправили на пенсию. Его связь с Мэнном и манера того не обращать внимания на приказы обошлись ему дорого, так что он спрыгнул прежде, чем его столкнули. Уайт тоже наплевал на приказы и помог Мэнну по-своему свершить правосудие над Чаном, зятем Луна. Все знали, что иначе он бы вышел сухим из воды. Слишком многие наверху дергали за веревочки. Единственным способом наказать Чана было то, что сделал Мэнн, но этот способ был непопулярен.

— Да будет тебе… Мы кое-кого с собой забрали. Кроме того, Джонни, я предпочитаю уйти так, чем тихо исчезнуть. Жаль, что нам так и не удалось достать Луна, но мы еще живы и, я уверен, придет и его время.

— Может, уже пришло. Дело, ради которого меня сюда прислали… оно касается именно Луна. Его дочь от любовницы похитили из школы в Хартфордшире. Он заплатил выкуп, но девочку не вернули. И представляется все менее и менее вероятным, что они это сделают. Мы даже не знаем, жива она или нет, а если жива, то находится ли до сих пор в Британии. Мы связываем это похищение с появлением новой организации торговцев живым товаром — супергруппы, крупнее всех остальных. Крупнее, чем те, с которыми нам когда-либо приходилось сталкиваться. Тут завязан Стиви Хо, это наверняка, но мы до сих пор не знаем, каким образом. Создается впечатление, что группа стремится взять верх над другими. Значит, у нее должны быть серьезные деньги и связи. Эти люди активно проникают во все отрасли секс-индустрии на Филиппинах, скупая все выставленные на продажу объекты на курортах.

— Давай я помогу тебе с этим делом.

— Разумеется, если хочешь, можешь полазить по Интернету и узнать побольше об этой новой организации торговцев. Кто предлагает совершенно новые услуги для секс-извращенцев? Кто заключает самые выгодные сделки на выходные с педофилами? Все еще намерен поучаствовать? Ты сможешь это сделать под прикрытием? Я не хочу читать о том, как бывший полицейский подался в педофилы.

— Я помогал обеспечить компьютерной поддержкой полицию Гонконга и многого тогда нахватался. Не волнуйся, я могу проникнуть в самую глубину мира киберсекса, не оставив следов. И начну я немедленно.

Мэнну заранее объяснили, как добраться до Бекки — не дольше десяти минут пешком. Он закрыл за собой дверь и направился через улицу. Его оглушил запах накаленного воздуха — весь мир, казалось, полыхал. Асфальт, деревья, все вокруг набирали первое весеннее тепло. Джонни остановился около курильщика, который сидел на том же месте, где и двадцать минут назад. Это был хлипкий китаец в серой рубашке навыпуск и джинсах. Волосы коротко подстрижены. Он упер локти в колени и, глубоко задумавшись, затягивался сигаретой, сложив ладони лодочкой.

— Вы, наверное, Микки?

Мужчина поднял голову, окинул быстрым взглядом местность. Когда убедился, что все вокруг чисто, спросил:

— Вы хотели меня видеть?

Мэнн сел рядом.

— Да, мне необходима кое-какая информация. Нужно знать, у кого хватило наглости наступить здесь на любимую мозоль Луна.

Микки наклонил голову, искоса взглянул на Мэнна и усмехнулся:

— Это вы мне скажите. — Он покачал головой и затянулся сигаретой, которая все еще была спрятана в его ладонях. — Какая-то новая группировка; откуда появилась — неизвестно. Вдруг возникла, мать твою, и все тут. В Чайнатауне все задают этот же вопрос. — Он задумчиво покачал головой. — Как мог кто-то набрать силу с такой скоростью?

— Может, несколько больших банд объединились, чтобы выступить единым фронтом.

— Ну да, приходится думать, что это как-то связано с существующими триадами. — Микки отшвырнул окурок в кусты.

— О чем еще говорят?

Микки пожал плечами и покачал головой:

— Это может быть кто угодно. Стиль неузнаваем. Похищение детей из таких семей требует отличной организации и умения. Должен быть кто-то из местных, взращенных здесь, кто помогал. Стиви Хо был здесь. Вы за ним следите? Он всегда в самой гуще событий.

Мэнн кивнул:

— Я проследил за ним до Филиппин. Он ищет новые пути доставки товара, организует новые базы. Похоже, Стиви хочет увеличить свою долю в азиатских операциях. За его спиной есть влиятельные люди. Он был на Боракае одновременно с тремя белыми. В эту троицу входил Полковник.

— Они хотят замахнуться на Луна. Это же не триады, а торговцы людьми. Но станет ли Стиви ссориться с Луном? — Микки с сомнением покачал головой.

— Разве что Лун дал им разрешение объединиться с другой организацией. Может, Лун затеял очередную игру. Будьте на связи, Микки. — Мэнн встал, собираясь уйти.

— Есть еще кое-что, Мэнн. Поговаривают, что Лун вам платит. Говорят, что вы помогли ему избавиться от зятя, от которого были одни неприятности.

— А вы сами как думаете, Микки?

Информатор откинулся на спинку скамьи, взглянул на Мэнна и усмехнулся:

— Я вашу репутацию знаю — истребитель триад. Но у каждого своя цена.

— Может быть, Микки, но моя измеряется не деньгами.

 

Глава 18

Мэнн прошел по улице до конца ряда магазинов и свернул налево. Пройдя половину следующей улицы, он остановился у дома в викторианском стиле под номером 25. Бекки Стэмп, одетая в джинсы и футболку, встретила его в дверях.

— Это ради меня? — спросил он, показывая на футболку, на которой был изображен Брюс Ли. «Сегодня она выглядит особенно аппетитно и сексуально», — подумал он.

— Разумеется. — Бекки усмехнулась. — А вы носите только белые рубашки? — спросила она, приглашая его в дом и закрывая за ним дверь.

— Не всегда — обычно когда не хочется задумываться. Тем более что этот цвет оттеняет мой загар и подчеркивает физическую форму.

Она рассмеялась:

— Вы тщеславны; знаете об этом, Мэнн?

Бекки провела его по узкому коридору мимо открытой соседской двери, откуда грохотала музыка в стиле техно, на второй этаж, в свою квартиру. Они прошли в гостиную. Бекки открыла бутылку вина и налила им по бокалу.

— Чувствуйте себя как дома. Мне надо проверить плиту.

Она вышла на пару минут, дав Мэнну возможность осмотреться. Гостиная была маленькой, но приятно обставленной — некая смесь модерна и антиквариата. На стене висели две очень разные картины: одна — постер Энди Уорхола; вторая — черно-белая фотография пары, прощающейся на вокзале. Бекки явно любит свои безделушки, подумал Мэнн. В трех нишах были выставлены сувениры, привезенные со всех сторон света: черный, вырезанный из дерева бегемот, африканский воин массаи, набор русских матрешек и целое семейство деревянных диких кабанов разных размеров, которые выстроились на полке.

Были также другие фотографии — пейзажные снимки пустынь и лесов — в красивых серебряных рамках. Имелась тут и свадебная фотография более молодой, улыбающейся Бекки со свежем личиком и цветком в волосах до плеч. Мужчина рядом с ней был симпатичным блондином. Красивая пара.

— Выходит, вы много путешествовали? — спросил Мэнн, когда Бекки вернулась. В руке он держал черного бегемота.

— Да, до того как вышла замуж. Мы с Алексом ездили в Индию, на сафари в Кению. Но в последние годы мы почти нигде не были. Алекс и так часто ездит в командировки — ему этого достаточно. Я все собираюсь в новую поездку, но работа меня очень связывает. Вы же знаете, как бывает? Трудно заказывать билеты заранее, когда не представляешь, какое дело тебе попадется. Я много об этом думаю. А бегемот, которого вы держите, из Зимбабве. Мы там провели медовый месяц!

Бекки выглядит печальной, подумал Мэнн, наблюдая, как она подвигает самого маленького кабана к тому, который побольше. Она посмотрела на полки с сувенирами.

— Я смотрю все эти программы про путешествия — у меня настоящая страсть к странствиям, вот только больше никуда не могу выбраться… Надо пойти и довести до ума ужин. Пока можете поставить какую-нибудь музыку, затем приходите поболтать со мной.

Мэнн не торопясь выбрал самые лучшие хиты «Иглз», потом последовал за хозяйкой на кухню. Она чистила лук на гранитной столешнице. Кухня была удобной и красивой — дерево, камень и хром. Слева от входа стойка для завтраков и огромный американский холодильник. Бекки стояла у окна, из которого были видны жилые дома и огороженные садики. Мэнн уселся на стул.

— Помочь?

— Не знаю. Что вы умеете?

— Тереть, резать, открывать бутылки. На самом деле у меня множество талантов.

— И вы достанете свой знаменитый пояс с ножами?

Он рассмеялся:

— Значит, вы все же мной интересовались?

— Кое-что раскопала. — Она улыбнулась.

— Я, как правило, беру что-то из этого пояса, когда уже все остальное использовал.

— Тогда просто посидите. Вы, верно, с ног валитесь от усталости.

— Все нормально. Знаете, я думал о той школе. Больше всего меня поразило то, что сказала секретарша. Она использовала слово «неунывающая», когда описывала Эми. Странно, вы не находите? Что насчет друзей девочки? Вы говорили с кем-нибудь из ее класса?

— Эми жила в комнате с другой девочкой. У них все живут по двое. Время длинных спален со сквозняками давно в прошлом. Сегодня в школе один санузел на две спальни или даже отдельная ванная комната. Я разговаривала с ее соседкой. Довольно нервное создание. Тоже китаянка, в школе недавно. Учителя сказали, ее поселили с Эми, чтобы она скорее привыкла.

Бекки поставила лук жариться и подошла к Мэнну, чтобы долить его бокал.

— Вы думаете, мы найдем ее живой?

— Не знаю, — ответил он. — На данный момент у кого-то и деньги Луна и его дочь. Эти люди не только бросают ему вызов, но и показывают средний палец. Это куда больше, чем просто похищение. Я думаю, нас использовали — мы пешки в игре, правила которой нам не потрудились объяснить. Если мы будем действовать так, как от нас ждут — обычные допросы и так далее, — тогда у нас, черт побери, не будет никакой надежды. Я видел Микки.

Бекки замерла, не успев поднести бокал к губам.

Мэнн пояснил:

— По дороге сюда. Он меня ждал.

— Что он сказал?

— Чайнатаун нервничает. Никто не знает, что за мощная группировка появилась, но Лун явно кого-то здорово достал. Или же грядет новая война за власть. В любом случае это ведет к беде.

— Он серьезный тип, этот Лун?

— Серьезнее некуда.

— Но он же из триады — значит, нарушает закон. Как ему удается оставаться на плаву? Почему его не арестуют?

— У него есть друзья наверху. Он возглавляет многочисленные уважаемые конторы. Он отмывает деньги посредством производства фильмов, контролирует таксистов, ночные клубы и тому подобное. Некоторые из его бизнес-проектов даже имеют правительственную поддержку. — Глаза Бекки расширились. — Да, я знаю, что вы думаете. Но плюс ко всему этому многие подозревают: он крупнейший поставщик людей из Азии в Англию и другие страны Европы.

— Эта торговля сейчас приносит больше прибыли, чем даже наркотики, оружие и отмывание денег, верно?

— Да, верно. Торговля людьми — крупный бизнес, и постепенно становится все крупнее. Девочек похищают по дороге в школу, или их продают собственные матери по цене нового телевизора. Женщин приковывают к кроватям и заставляют работать круглосуточно. Такое становится обычным делом по всему миру.

Бекки содрогнулась.

— Я знаю. У нас здесь такое случается даже в маленьких деревнях. Встречаются несовершеннолетние девушки, которых превращали в сексуальных рабынь. Они в основном из Восточной Европы. Я разговаривала с одной женщиной, которую освободили. Когда-то ее уговорили пересечь границу, чтобы купить какие-то шмотки и затем продать их с лотка соседа, но этот сосед продал ее, стоило ей оказаться в чужой стране.

— Жизнь теперь стоит невероятно дешево. Если мы не образумимся, то станем такими же торгашами, как китайцы, а это будет большой ошибкой…

Он смотрел на Бекки, наблюдая за ее реакцией. Сначала она не знала, улыбаться ли ей, но потом все же улыбнулась. При звуке ключа в замке ее улыбка застыла. Бекки замерла, держа ложку в воздухе и расширив глаза, удивленная звуком захлопнувшейся двери и мужских шагов в коридоре.

— Привет, дорогой, мы здесь! — крикнула она, быстро приходя в себя.

Мэнн с интересом наблюдал за ее реакцией и поражался, что бы все это могло означать.

— Мой муж, Алекс, — сказала Бекки в порядке объяснения. — Не думала, что он сможет… но это очень мило… — Она рассеянно улыбнулась Мэнну, продолжая помешивать в кастрюле.

Мэнн видел, что она встревожена.

В дверях появился Алекс Стэмп.

— Решил заехать и взглянуть на нового напарника своей жены. Привет, я Алекс. — Он крепко пожал Мэнну руку и внимательно посмотрел на него холодными голубыми глазами.

Мэнн ухмыльнулся. Люди всегда стремятся понять, что он собой представляет, — хорошая игра, вот только победитель всегда один.

Первые впечатления: Алекс Стэмп внешне напоминал варана, однако вполне пристойного с виду — дорого одетого, но слегка крупноватого для модной одежды. В спортивном зале он явно предпочитал таскать тяжести в ущерб занятиям аэробикой.

Алекс подошел к Бекки и поцеловал в щеку.

— Привет, детка. Умудрился сократить поездку… но неделя была чертовски трудной… расскажу позже. Все эти деловые встречи… — Он закатил глаза. — Знаете ведь, как бывает? — обратился он к Мэнну. — Работа всегда мешает удовольствиям. В полиции еще хуже. Никогда не женитесь на копе, так ведь, Мэнн? И вообще, почему мы торчим на кухне? Пойдемте в гостиную и расслабимся. Бекки позовет нас, когда все будет готово. Так ведь, детка? — Он снова поцеловал ее в щеку.

— Да, разумеется. — Она смущенно взглянула на Мэнна, который приподнял бровь и усмехнулся.

Алекс подхватил бутылку с вином и бокал для себя и понес все в гостиную.

— Мура, — пробормотал он, выключая музыку. — Бекки говорит, вы работаете над делом, касающимся триад. Правильно?

Мэнн сел на двухместный диванчик из черной кожи. Алекс презрительно фыркнул:

— Никогда не поверю, что у нас могут быть неприятности от триад здесь, в Лондоне. Черт побери, мы же за миллион миль от Гонконга.

— Боюсь, где бы китайцы ни занимались бизнесом, там обязательно есть триады, которые тянут с них деньги.

— Бекки говорит, вы сам наполовину китаец. Как интересно! С чьей стороны?

У Мэнна создалось ощущение, что Алекс задает вопросы только для того, чтобы иметь возможность получше изучить потенциального противника. Не столько варан, сколько велоцираптор, подумал Мэнн, — ищет уязвимые места у своей жертвы.

— Со стороны отца.

— И это имеющее отношение к триадам дело как-то связано с Гонконгом?

— Некоторым образом.

Алекс рассмеялся:

— Не бойтесь, Бекки во сне не разговаривает. Ведь так, дорогая? — спросил он, так как Бекки появилась в дверях с новой бутылкой в руке.

— О чем ты? — не поняла она.

— Я сказал, что ты посвящаешь меня во все твои дела. Разве не так, детка?

Мэнн увидел на ее лице гнев. Она уставилась на Алекса ледяным взглядом.

— Я удивляюсь, как это ты запомнил, что я говорила тебе о приезде Мэнна. Обычно ты вообще меня не слушаешь. — Она сухо улыбнулась. Скорее это был вызов, чем улыбка. Бекки пригвоздила мужа к месту недовольным взглядом, прежде чем подойти и наполнить бокал Мэнна. Затем она уселась напротив него в старинное кресло, которое гармонировало с диваном.

— Мэнн здесь учился, правильно?

— Да, верно. — Мэнн начал ощущать дискомфорт. Он понимал: назревает домашняя ссора и он может попасть в эпицентр урагана.

Алекс допил вино очень быстро — никто даже заметить не успел, что второй бокал опустел. Он постоянно прикасался в своему носу и периодически шмыгал.

— Простудились, Алекс? Весной это часто случается. Или у вас аллергия?

— Что, простите?

— Насморк — простуда или аллергия?

Алекс пожал плечами:

— Аллергия на что-то. Возможно, на пыль, я думаю. Нам нужно завести себе постоянную уборщицу, верно, дорогая?

— Кто-нибудь будет хумус? — Бекки вскочила и исчезла в кухне.

«Интересно, — подумал Мэнн, — у нее взрывной характер или спокойный?» Он подозревал, что Бекки не так легко заставить потерять выдержку на людях.

— Скажите мне, вы все в Гонконге специалисты по кунг-фу? — спросил Алекс, наливая себе еще бокал вина и поднимая его в направлении Мэнна, как будто бросая ему вызов.

— Один мой коллега специалист.

— А… разумеется… Спорт для молодых. — Алекс ухмыльнулся.

— Вероятно, но лично меня больше интересует метание ножей.

Вернулась Бекки с блюдом питы и хумуса.

— Мэнн скромничает. Он отлично владеет огнестрельным оружием и боевыми искусствами; его иногда называют эскрима. — Она взглянула на него. — Я читала об этом в вашей биографии. Ты когда-нибудь слышал об эскрима, Алекс? — Он отрицательно покачал головой, на лице его было выражение, будто он ожидал главного удара. — Это форма уличной борьбы на Филиппинах. Я правильно объясняю, Мэнн? В основном используется для обороны.

— Как раз наоборот. «Атакуй первым» — таков девиз эскрима. Убей, пока тебя не убили. И в основном с помощью ножей. На улице только так и можно выжить.

— Снова ножи… — заметил Алекс. — Ваша специальность…

Мэнн откинулся на спинку дивана и усмехнулся, глядя на Алекса.

— Она у всех должна быть, так ведь? А ваша какая, Алекс?

— Ха-ха… я-то это знаю, а вам придется выяснить. И еще я идеальный муж; ведь так, дорогая?

— Ужин готов, — объявила Бекки. Она встала и, подарив мужу, пожалуй, чересчур сладкую улыбку, направилась в кухню.

Мэнн оставил супругов вскоре после ужина. Домой пошел пешком. Группа мальчиков соревновалась в ловкости, катаясь на скейтбордах по сооруженному кое-как пандусу. Теннисные корты были освещены, а трибуны полностью заполнены. Если не считать смеха девчонок, наблюдавших за выпендриванием мальчишек, и звуков ударов по теннисным мечам, вокруг было тихо. Служащие давно разошлись по домам, наслаждались бокалом вина и ждали начала любимой телевизионной передачи. Джонни мог представить, как шумно сейчас в доме Стэмпов. Наверняка разгорелась колоссальная ссора. Он невольно задумался, отчего ему так сильно не понравился Алекс. Муж Бекки явно лез на рожон. Он из тех, на кого не действовали уговоры и разумные доводы, — резкий, непостоянный. К тому же наркоман, сидит на кокаине. Он даже не отдавал себе отчета, что непрерывно шмыгает носом. Совершенно очевидно, он вернулся домой только для того, чтобы проверить Мэнна. Алекс не доверял жене, причем явно напрасно. А все потому, что сам ходит налево, решил Мэнн.

Его мобильный зазвонил, как раз когда он подошел к дверям своего пансиона. Это был Энджи.

— Рано встал, чтобы позаниматься тай-цзи? — спросил Мэнн.

— Только собирался начать. Нет, я сегодня занят — у нас тут неприятности. Ребята из «Во син син» уложили восьмерых высокопоставленных членов трех других организаций. Похоже, Лун убирает всех, кто, по его разумению, может иметь отношение к «Белому кругу». Мы пока не видели тел, но это еще впереди.

— Стиви замешан?

— Это другой вопрос. Как только началась заваруха, Стиви смылся из города. Вернулся в Великобританию.

— Ладно, я найду его, как только смогу.

— Как там дела у вас? Дождь идет?

— Нет… дождя нет, и, прежде чем ты спросишь, скажу, что сейчас и тумана знаменитого тут не увидишь. Тебе пора прекратить смотреть старые черно-белые фильмы. Я только что познакомился с мужем моей напарницы.

— Хороший малый?

— Скользкий ублюдок…

— Она, должно быть, симпатичная, а?..

Мэнн распрощался и пошел в свою комнату. Ощущение веса прохладных белых хлопковых простыней внезапно заставило его вспомнить об усталости, он лег и мгновенно заснул. Это была его первая ночь в Англии после семнадцати лет отсутствия.

Но выспаться ему не пришлось. В пять утра его разбудил телефон. Звонила Бекки:

— Извини, но произошел пожар. Двенадцать человек погибли… все были прикованы к постелям.

 

Глава 19

Мэнн и Бекки припарковались напротив викторианской виллы — трехэтажного, отдельно стоящего здания из красного кирпича. Оно было построено в те времена, когда этот район еще был пригородом; теперь он стал частью Лондона, где находили прибежище студенты. Лужайка у главного входа давно уступила место асфальту и парковке для машин, а сад за домом превратился в маленький двор, где построили еще одно здание.

У ленты, огораживающей место преступления, собралась небольшая толпа зевак. Мэнн и Бекки пересекли запретную черту и предъявили жетоны констеблю.

Их встретил детектив, который был тут старшим, инспектор Рей. Они стояли в обгоревшем дверном проеме. Дверь была выбита пожарными.

— Поджог. — Задачей Рея было установить причину пожара и убедиться, что дело можно передавать полицейским и судебным экспертам, при этом стараясь не залить все водой и не уничтожить улики. — Тут два очага пожара: один здесь, другой — у двери черного хода. Мы нашли зажигательные устройства. Примитивные, но надежные. — Он поднял стеклянную бутылку, которая была использована в целях поджога. — Они сработали одновременно примерно в четыре утра. К сожалению, местная пожарная бригада получила несколько ложных вызовов вечером и прибыла сюда только через двадцать минут. К этому времени здесь все полыхало.

Мэнн и Бекки стояли в дверном проходе. Справа и слева находились комнаты. Дальше располагались холл и кухня. Прямо перед ними — обугленная лестница, которая явно приняла на себя основной напор огня.

— Лестничный проем очень эффективно сыграл роль трубы. Температура была настолько высокой, что даже оштукатуренные стены начали поддаваться. Боюсь, у женщин этажом выше не было никаких шансов.

Они аккуратно перешагнули через обломки и остановились в луже черной воды и сажи, глядя на обгоревшие остатки лестницы. Часть потолка провисла, болтались оборванные провода, и со стен свисали полосы обоев, напоминая обгоревшую кожу.

Откуда-то из нутра дома появился Джимми Вэнс. Рей извинился и оставил Вэнса с ними.

— Женщина, которая позвонила пожарным, видела черного мужчину, выбежавшего из дома, когда начался пожар. Он ей сказал, что там никого нет.

— Как ему удалось выбраться? — спросила Бекки.

— Сзади в одной из комнат первого этажа открыто окно.

— Значит, он сам спасся, а женщин оставил поджариваться. Классный парень.

— Она его рассмотрела? — спросил Мэнн.

— Женщина сказала, что он ростом более шести футов, где-то за тридцать, американский или канадский акцент. Раньше она его не видела. Она была на улице, искала сбежавшего кота, когда зажигательные устройства сработали. Он посоветовал ей идти к себе домой.

— Наверное, боялся, что она услышит крики женщин о помощи, — заметила Бекки.

— Она все равно ничего бы не услышала… — У Вэнса было лицо человека, которому в голову пришла неожиданная мысль. — Там двойные стекла.

— Свидетельница знает, кому принадлежит этот дом? — спросил Мэнн.

— Полгода назад хозяин сменился. Она так и не смогла понять, чей он теперь, — мужчины входили и выходили в любое время дня и ночи. Постоянно она видела только двух китайцев и хорошо одетую китаянку.

— Она в первый раз видела этого черного парня?

— Нет, она встречала его вместе с крупным белым мужчиной пару раз за последние несколько дней.

Вэнс повел детективов к лестнице.

— Там по четыре спальни на каждой площадке — две слева и две справа, — и ванная комната по прямой. Смотрите, куда ступаете, и ничего не трогайте, может обвалиться. Пожарные понятия не имели, что здесь кто-то есть, пока не поднялись сюда и не увидели это…

Они остановились на верхней площадке. Вэнс отошел, чтобы дать Мэнну и Бекки возможность заглянуть в комнату. К резкому химическому запаху краски и расплавившегося нейлонового ковра прибавился новый — запах сгоревшей плоти.

— Милостивый Боже! — Бекки инстинктивно отпрянула.

— Зрелище не для слабонервных. Ужасная смерть. Каждая жертва прикована к кровати цепью, — объяснил Вэнс.

Колени женщин были прижаты к груди, лица закрыты руками. Их рты были широко открыты, на фоне обгоревшей черной кожи белели зубы.

— Другая комната такая же. В каждой по шесть жертв. Окна этих двух комнат на фасаде здания. Окна других выходят во двор, но на всех — решетки, и все были заперты.

— А там что? — Мэнн показал на другие комнаты на площадке.

— Я вам покажу. — Вэнс толкнул одну из дверей. В обгоревшей комнате со стен свисали обои. Справа находилась открытая ванная комната. Все поверхности были покрыты сажей и завалены мусором. Под ногами валялись осколки большого зеркала.

— Все эти комнаты — спальни, как и остальные помещения дома. Внизу есть сейф: личные вещи, документы — все сохранилось, я вам покажу.

Детективы спустились по лестнице и прошли по обгоревшему коридору в заднюю часть дома.

— Ни газовой плиты, ни духовки, только микроволновка, — сказала Бекки. — Похоже, гости на ужин не оставались.

Полисмены осматривали содержимое сейфа в письменном столе. Он уцелел в огне. Только краска вспучилась и облупилась. Вэнс протянул Бекки и Мэнну латексные перчатки:

— Они вам понадобятся. Из-за жары кое-что слиплось. — Вэнс начал осторожно перелистывать странички паспорта. — Эксперты во всем разберутся. Пока у нас двенадцать паспортов и двенадцать трупов. — Он поднял паспорт вверх, чтобы показать им. — Эта девушка совсем недавно получила паспорт, три месяца назад, — сказала, что ей восемнадцать.

— Ну да, но только через месяц было бы двенадцать. — Мэнн внимательно изучил фотографию. — Она филиппинка.

— Вот тут их маршрут. — Вэнс передал ему листок бумаги.

Мэнн взял и принялся изучать.

— Тут сказано, что они прибыли через Гонконг по туристской визе, пробыли здесь две недели.

— У вас здесь впервые такой пожар? — поинтересовался Мэнн у Бекки.

— Да.

— Итак, мы знаем, что женщины прибыли через Гонконг, а еще знаем, что документами их снабдили здесь. Тут поработали как китайцы, так и белые. Думаю, этих женщин сюда доставили новые парни. Еще я считаю, кто-то, находящийся в верхней части цепочки, наблюдал за всем и не одобрял. Думаю, нам здесь больше нечего делать, — сказал Мэнн.

Бекки кивнула:

— Ладно, спасибо, Джимми. Увидимся в офисе.

— Без проблем. Если найдем что-то интересное, позвоню.

Вернувшись в машину, Бекки не торопилась заводить мотор. Они с Мэнном молча сидели и смотрели на сгоревший дом. Им были видны одетые в белое эксперты, которые двигались за решетками третьего этажа.

— Наверное, самый худший способ умереть, — поежилась Бекки.

Мэнн не ответил. Он был занят наблюдением за китайцем, стоявшим на другой стороне дороги, за домом. Этот человек смотрел на сгоревшее здание и одновременно говорил по телефону.

Бекки откинула голову на подголовник и глубоко вздохнула. Она проследила за взглядом Мэнна, но китаец уже исчез.

— Я понять не могу, Джонни. Что это за парень, который сбежал с места преступления? Кто мог сделать такое, зная, что женщины не смогут выбраться? Даже если не он поджег дом, он все равно виновен в их смерти.

— Он определенно дом не поджигал. Догадываюсь, его оставили, чтобы присмотреть за женщинами. Когда начался пожар, он спасся сам и уничтожил все улики.

— Жуть какая! Улики? Это все, чем эти женщины были?

— Мы оба знаем, что в торговле людьми нет места милосердию, Бекки. Людей продают за деньги. В этих женщин вложили солидные средства. Их бы перепродали в этой стране и в других европейских странах. По пути они бы зарабатывали деньги для самих торговцев. Кто-то останется с большой дырой в кармане после этого пожара. Ударили по самому больному месту. Потерять лицо и потерять деньги — две стороны одной медали. Кто-то здесь добился и того и другого. А мы оказались в самом центре сражения за сферы влияния.

 

Глава 20

Эми с нетерпением ждала Ленни. Он ей всегда что-нибудь приносил — книги, например. Хоть они и были слишком трудными для Эми, она была ему благодарна. Он принес ей еще один набор, чтобы сделать ожерелья из бус и браслетов. После визита филиппинцев в школу она научилась делать сложные и красивые украшения. Ленни также принес ей несколько фломастеров и альбом для рисования. Сегодня он пообещал ей принести что-нибудь, что можно нарисовать, — фрукты или еще что-то. Эми плохо рисовала фрукты. Ей лучше удавались люди. Но она была благодарна Ленни за то, что он подумал о ней.

Девочка лежала неподвижно и оглядывала комнату. Эта спальня была несимпатичной. Маленькая ванная комната без окна, с душем за грязной пластиковой занавеской, где плохо пахло. Там всегда было холодно. Когда Эми мылась, занавеска закручивалась вокруг нее. Мебели в комнате почти не было, только старая грязная лампа из рафии и стол со стулом. Даже нормальной кровати не было, только матрас на полу. Никакого телевизора. Шторы как следует не закрывались. Да и рассматривать через это окно было нечего. Внизу располагалась автомобильная стоянка, а напротив — ряды жилых домов. Так что Эми просто смотрела в окно и считала самолеты, пролетавшие в небе днем и ночью. Эми тоже скоро должна сесть в самолет, полететь домой на пасхальные каникулы, на целый месяц. Она так ждала этой поездки. Но девочка уже поняла, что ее планы сорвутся, если отец не отдаст людям, которые наняли Ленни, то, что они требуют. Так говорил Ленни. Тогда ей придется оставаться здесь долго-долго. Эми вздохнула. Она никогда не проводила время со своим отцом и почти не знала его. Но одно она знала: он был богатым, властным и легко раздражался. Вся эта история наверняка вывела его из себя. Эми надеялась, что он не разозлится настолько, что откажется платить. Однажды она видела, как отец разозлился на ее мать. Они ссорились из-за женитьбы и того, что мать тратила слишком много денег. Ее мать все время кричала, а отец говорил мало. Он напоминал Эми камень. Отец сказал что хотел и вышел, оставив ее мать в ярости. Потом у них несколько недель вообще не было денег, пока мать не извинилась, хотя она всегда утверждала, что ни в чем не виновата. Мать говорила, что ей постоянно приходится извиняться.

Еще один щелчок входной двери, на этот раз более громкий. Эми прислушалась. Тяжелые, но уверенные шаги, дверь закрыта с силой, но аккуратно. Эми обрадовалась — это вернулся Ленни. Он разговаривал с китаянкой по-английски. Эта женщина прекрасно говорит по-английски, подумала Эми, но акцент у нее странный. Девочка никак не могла его определить. Женщина снова хихикала. Шаги приблизились к комнате Эми. Дверь открылась.

— Доброе утро, Эми… Смотри, что я тебе принес. — Ленни вошел в комнату с пакетом печенья и кружкой горячего какао. Другой пакет он поставил на стол.

— Спасибо.

Эми улыбнулась и начала крошить печенье. Он наблюдал за ней. Его глаза перебегали с печенья на ее лицо. Он протянул руку и похлопал ее по ноге. Эми уставилась на руку. Ей хотелось сбросить ее, но она знала, что ей не следовало этого делать.

— Когда я смогу вернуться в школу? Я пропускаю уроки и скучаю по подругам. — Она смотрела на него не моргая, глаза увеличены толстыми линзами, лицо в крошках от печенья.

— Скоро, скоро.

— Спасибо, — сказала она и снова посмотрела на его руку, все еще лежавшую на ее ноге. — Спасибо, Ленни.

Открылась дверь, и вошла китаянка. Раньше Эми только слышала голос, лица не видела. Она не раз представляла эту женщину, но оказалось, что она ошибалась. Эми не ожидала, что она такая красивая, прямо как модель. Длинные черные волосы струились по спине, как у Покахонтас, губы и ногти красные. Эми прекратила жевать и уставилась на нее. Но женщина даже не взглянула на девочку. Она говорила с Ленни. Она определенно была той женщиной, чей голос слышала Эми, но когда она говорила с Ленни, ее голос становился мягким. Наверное, она его жена, подумала Эми. Хотя у нее не было обручального кольца на пальце, а у него было. Может, она свое потеряла и он собирается купить ей новое.

— Эми, это Сюзанна. Она несколько дней присмотрит за тобой. Мне нужно уехать по делу. Ненадолго. Будем надеяться, что, когда я приеду, ты сможешь вернуться в школу.

Эмми промолчала. Она улыбнулась, но ее охватила паника. Ленни уезжает? Кто будет хорошо к ней относиться, пока он в отъезде? Не тот ведь, от которого воняет, или другой, весь в пятнах. И уж точно не Сюзанна.

— Сюзанна даст тебе все, что необходимо. Она будет жить в квартире и присматривать за тобой. Договорились?

Эми кивнула, но ничего не сказала. Все было плохо. Ей хотелось плакать. Она взглянула на красивую китаянку и попыталась улыбнуться. Сюзанна улыбнулась в ответ, сжав губы в тонкую линию. Печенье прилипло к скобке во рту Эми. Зубы были все в шоколаде. Эми заметила, как Сюзанна с отвращением отвернулась.

 

Глава 21

Гонконг

Стиви Хо прошел пешком от станции метро «Центральная» и остановился у выхода из туннеля, ожидая трамвая в сторону пика Виктории. Рядом собралось лишь несколько человек. Для туристов было слишком рано, а для тех, кто приезжал сюда на работу, слишком поздно. Стиви ехал, потому что его призвали.

Он сел на деревянную скамейку, похожую на школьную, в ожидании, когда трясущийся трамвай оживет. Когда он двинулся вверх и вперед, сила тяжести прижала Стива к деревянной спинке сиденья. Он почувствовал, как она впивается ему в спину. Он был крупным мужчиной, широким, с небольшим избытком веса, к которому он не привык. Спина болела — наверное, разыгралась подагра. Теперь придется совсем отказаться от выпивки. Он покачал головой. Тридцать пять, и нельзя выпить, — что за гребаная жизнь! Но в глубине души он не возражал — без спиртного он становился умнее, всегда был настороже. Стив знал: сейчас ему нужно быть особенно внимательным. На карту поставлена его жизнь.

Трамвай продолжал медленно подниматься. Стиви смотрел вокруг — на дома, садики на крышах, на людей в окнах. Времени было полно — поездка занимала пятнадцать минут. За это время он должен собраться с мыслями. Стив знал, что ему скажет Лун, знал, почему встреча состоится именно на пике. Лун хотел убедиться, что они будут одни. Он желал поговорить на запрещенную тему — о дне, когда его зять Чан погиб. Он намеревался выяснить, присутствовал ли при этом Стиви и могли Стиви этому помешать.

Трамвай остановился, Стиви вышел и повернул за угол, на Лагард-роуд, которая скорее была тропинкой, а не дорогой. Почти сразу же перед ним открылся вид, которым столько людей любуются каждый день. У подножия горы с мерцающими бамбуковыми лесами поднималась стена небоскребов, величественных на фоне неба и моря. Он стоял, ждал и смотрел на Гонконг. У него редко выдавалось время, чтобы полюбоваться этим видом, к тому же он знал, что человек, с кем он должен встретиться, уже пришел и наблюдает за ним. Он знал, что Лун подойдет к нему через секунду. Бросил последний взгляд на сверкающую бухту далеко внизу и повернулся к человеку, который остановился рядом с ним. Стиви уважительно наклонил голову.

— Доброе утро, Лун.

— Прогуляйся со мной, Стиви.

Мужчины пошли по узкой дорожке, где было прохладно и сумрачно, громко стрекотали сверчки и пахло сырой растительностью. Еще один поворот, и под ними открылся вид на острова, купающиеся в солнце. Лун шел медленно, размеренно. Торопить его было нельзя.

— Взгляни вниз на эти острова, Стиви. Разве не на одном из них убили Чана?

— Говорят, он погиб где-то там.

— Но тело так и не нашли и нет никаких доказательств насильственной смерти?

— Нет. Если труп бросили в море, его за это время уничтожили рыбы и вода.

— В самом деле? — Лун остановился и сурово посмотрел на Стиви. — Я хочу знать, как умер Чан.

— Я этого не видел.

— Я слышал, ты там был. И ты его не защитил. Ты его не спас… Говорят, что ты его предал.

Они продолжали идти. Внизу на волнах покачивались обломки и сампаны подобно мусору, принесенному ветром. Лун остановился и повернулся к Стиви. Стиви был на несколько дюймов выше и вдвое шире, не говоря уж о том, что моложе Луна. Но у Стиви не было спокойствия Луна и его — уверенности. Стиви стало жарко, лоб и лысина заблестели от пота. Маленькие глазки выглядели опухшими на одутловатом лице, он старался не встречаться с Луном взглядом. Лицо Луна было худым и совершенно невозмутимым.

— Вот какое я предлагаю решение. Мне безразличен зять, он не представлял ценности для моего бизнеса. Чан имел множество пороков и недостатков. Но я не могу игнорировать твое пренебрежение своими обязанностями. Я не могу позволить себе не заметить случившегося — это означало бы «потерю лица». Мы заключим сделку — ты и я договоримся. Никто об этом не узнает. Моя дочь Эми все еще не найдена.

Стиви снова поклонился. Поднял руки извиняющимся жестом.

— Я передал выкуп, Лун. Они хотят чего-то большего, чем денег.

— Мы точно знаем, у кого она?

— Я полагаю, ее похитила новая группировка, которая называется «Белый круг». Я мало что о них знаю, но уже понятно, что они ставят нам палки в колеса во всех регионах. Они захватили несколько наших перевозочных путей на Филиппинах и препятствуют многим нашим перевозкам.

— Я хочу, чтобы их остановили. Похищение дочери развязывает мне руки. Я задействовал Джонни Мэнна. Он вскоре сообразит — чтобы вернуть мою дочь, ему придется уничтожить «Белый круг». А мы захватим пути, которые останутся бесхозными. Это я поручаю тебе. Следуй за Мэнном, заключай по ходу дела сделки, покупай все, что подвернется, и разоблачай «Белый круг», чтобы Мэнн мог выполнить свою часть работы. Пусть он думает, будто ты переметнулся на другую сторону. Пусть поверит, что ты работаешь на «Белый круг». После того как Мэнн сыграет порученную ему роль, он долго не проживет. В Гонконге много людей, в том числе среди наших братьев, которые хорошо заплатят, чтобы увидеть его мертвым. Ты за этим присмотришь. Это будет твоим первым заданием в новой ипостаси. Ты будешь повышен до Бумажного Веера — того же ранга, который имел Чан, и у тебя появится собственная команда. Ты будешь отвечать за переправку товара по Филиппинам и дальше, в Европу.

— А как насчет вашей дочери? — Стиви внимательно посмотрел на Луна. Он работал на него всю свою жизнь, но черствость босса не переставала изумлять его. Стиви знал, какой получит ответ.

— На их месте я бы давно ее убил. Не верю, что она все еще жива.

— Но если Мэнну удастся ее найти?

— Мы не будем рассматривать этот вариант до поры до времени. К тому моменту для нас откроются многие двери. А перед ним многие закроются.

 

Глава 22

— Я бы мог прийти к тебе домой, не обязательно было встречаться со мной в городе. — Мэнн ждал Дэвида в кафе «Неро» на Риджент-стрит. Он встал, чтобы пожать ему руку.

— Все нормально — я редко выбираюсь из дому и рад возможности выпить чашку приличного кофе.

Половина десятого утра. В кафе, кроме них, было лишь несколько человек. Мэнн уселся в кресло у окна и принялся наблюдать за Дэвидом, который стоял в очереди за кофе. Ему все еще было непривычно видеть Дэвида Уайта без формы, но он пришел к выводу, что друг теперь выглядит лучше, чем в последние годы. Джонни с удовольствием наблюдал, как Дэвид весело перебрасывался шутками с польской девушкой за прилавком. Он услышал, как друг смеется. Джонни давно не слышал его смеха. Уайт подошел к Мэнну, с кейсом под мышкой и держа в одной руке кофе, в другой печенье. Поставив все это на маленький круглый стол со стеклянной столешницей, он сел напротив Мэнна.

— Рад тебя видеть, Дэвид. Как дела?

— Я все же настаиваю на возвращении. На свою пенсию я не смогу прилично жить в Гонконге, но здесь мне трудно освоиться, так что я был бы рад снова поработать, хотя и временно. В каком состоянии сейчас расследование?

— Ты о пожаре в Хэкни слышал? — Мэнн бросил два кусочка сахара в двойной эспрессо.

— Да, слышал. — Уайт печально покачал головой. — Какая страшная и бессмысленная смерть. Ты знаешь, кто жертвы?

— Молодые филиппинки. Похоже, что их ввезли торговцы из новой группировки, о которой я тебе рассказывал. Если так, значит, это не совпадение. Их наверняка убили с какой-то целью, и это явно имеет отношение к Эми Тан. Сейчас на Филиппинах большие перемены. Мне нужен информатор оттуда. Ты до сих пор поддерживаешь контакт с мэром — Фредрико или как там его? Он похож на Кастро и сходит с ума по регби.

— Извини. — Уайт покачал головой. — Потерял связь много лет назад. Есть новости насчет девочки?

— Нет. Мы ничего не узнали. Уже прошло две с половиной недели с того дня, как Лун заплатил выкуп.

— У тебя есть какие-нибудь еще зацепки?

— Похититель проник внутрь и исчез, не оставив следа. Школа стоит на шоссе М25. Ее оттуда куда угодно могли увезти. Даже переправить в другую страну. У меня ощущение, будто я пытаюсь судить игру, правила которой даже не знаю. Узнать бы, кто в эту игру играет, что они хотят и каков лучший способ не дать им это получить, одновременно вернув девочку невредимой.

— Что говорит твой парень, который работает под прикрытием?

— Он в «Летающих драконах», зовут Микки.

— Ты с ним встречался? Он надежен?

— Думаю, да. А как у тебя получается работать под новичка педофила в твоем районе?

— Я притворяюсь перспективным клиентом. Мне пришлось представить фотографии изнасилованных детей, предположительно мной или моими друзьями, чтобы втереться в доверие. Они сейчас все это проверяют. Если мне поверят, я смогу чего-то добиться.

— Милостивый Боже! Где ты добыл эти снимки? — Мэнн подвинул свой стул, чтобы дать пройти пожилому итальянцу. Сквозь окно было видно, как на Риджент-стрит открываются магазины. Продавцы забегали в кафе, чтобы выпить по чашке кофе перед работой.

Уайт понизил голос и наклонился ближе, потому что итальянец за их спиной шуршал газетой и позвякивал чашкой и блюдечком.

— Я попросил об одолжении старого приятеля, который работает в отделе по защите детей. Он дал мне несколько любительских конфискованных снимков. Их раньше никто не видел. Затем я получу доступ к сайтам с киберсексом, которые специализируются на детях с Филиппин. Как только у меня что-то появится, я тебе сообщу. Еще я связался с несколькими фирмами, специализирующимися на секс-турах. Главных игроков несколько. У них целый ассортимент услуг — от путешествия с курорта на курорт в компании тридцати других развратников до снятия дома лично для вас и выбора по Интернету ребенка, который будет там с вами находиться. Я пока проверяю телефоны, имена и определяю, кто чем занимается. Постоянно сталкиваюсь с двумя персонажами из Пуэрто-Галеры. — Уайт открыл кейс, достал две пластиковые папки с газетными вырезками и протянул Мэнну. Джонни видел, что Дэвид доволен собой. Ему нравилось снова работать.

— Здесь у нас Боб Инглиш и Гарри Мойлес — известные как Английский Боб и Жирный Гарри. У них фирма, которая называется «Пляж в раю». Похоже, они занимаются любым паскудством. — Дэвид дождался, пока Джонни быстро просмотрел материалы. — Ты о них слышал?

— Помнится, несколько лет назад я читал про Гарри Мойлеса. Он был сержантом в полиции Северной Ирландии, но рано вышел в отставку: некоторые говорили, он спрыгнул, не дожидаясь, когда его спихнут после громких скандалов, связанных со взяточничеством. Он взял деньги вместо пенсии и купил себе бар на острове Олонгапо. Его поймали, когда он предлагал несовершеннолетних девочек для секса, но он сбежал.

— Он снова появился в Пуэрто-Галере. Женился на филиппинке, получив таким способом лицензию на торговлю. Поначалу он обслуживал исключительно ирландских извращенцев, но потом расширился и теперь, вместе со своим новым другом Английским Бобом, разыскивается за совращение малолетних в Таиланде и Великобритании. Мне удалось выследить их по Интернету. «Пляж в раю» — вполне внушительная организация. Но мне все же кажется, что несмотря на это, парни имеют поддержку крупных воротил, тем более что у компании связи с Гонконгом. В Интернете они даже этим хвастают. Вполне может быть, их контролирует Лун. Попроси Энджи узнать, кто в самом деле всем этим владеет, — вдруг мы выйдем на новых игроков. Что у тебя по Луну?

— Выясню сейчас, когда вернусь. Он затеял со мной особую игру, я знаю. Здесь слишком много всего завязано. Но не все сходится. Создается какая-то глобальная сеть. Думаю, он хочет использовать это как повод, чтобы начать войну. Я не могу этого допустить.

— Может быть, уже пора убрать Луна, Джонни? Он же всего-навсего человек. Отрубаешь дракону голову, и нет проблем. Люди вроде Жирного Гарри далеко не пойдут, если банды триад не будут снабжать их девочками. А большинство этих банд входит в «Во син син».

Мэнн печально улыбнулся:

— Ха! Конечно… но только в идеальном мире. Это было бы возможно, если бы он не прикрывался маской респектабельности. На данный момент я могу только попытаться не помешать ему и дальше вывозить женщин и детей. А ты в зрелом возрасте прямо большевиком становишься.

Уайт улыбнулся в ответ:

— Эти все данные из Интернета меня достают. Поразительно, как много сейчас делается по Интернету. Люди считают, они могут делать все, что им вздумается, и сохранять анонимность. Нам бы не помешало ввести трояна в их персональные компьютеры.

— Трояна?

— Это такая программа, похожая на вирус, — троян может выполнять разные функции. Нам нужен троян, позволяющий манипулировать удаленным компьютером. Тогда мы сможем их достать. Вирус начинает действовать, когда в компьютер вводится определенное слово. Ты можешь создать программу, которая реагирует на слово «ребенок» или «круг», выбирай сам. Когда она опознает это слово, то показывает тебе все, что связано с этим словом за весь период. Так ты можешь читать чужую электронную почту, узнавать их пароли — все-все. Иначе говоря, можешь контролировать их жизнь.

— Впечатляет. Это можно делать дистанционно?

— Да, если только принимающий компьютер не определяет программу как вирус. Еще одно — попроси своего парня Микки из «Летающих драконов» поспрашивать насчет Стиви Хо. Надо узнать, зачем он явился. Кто-нибудь в Чайнатауне должен знать, что происходит.

— Сделаю, но не думаю, что это китайский след, Дэвид. Много ты знаешь китайцев, которые настолько глупы, чтобы потребовать бросить деньги в мусорный контейнер в Чайнатауне после прокрутки сложнейшей операции? Почему просто не перевести деньги в китайский банк и не заставить кого-то отмыть их в качестве оплаты услуг? Человек, у которого хватило наглости и глупости замахнуться на Луна, не китаец — кто-то всего лишь хочет, чтобы подозрение упало на китайцев.

— Как поживает Джинджер? Ты навещал свою мать перед отъездом?

Мэнн усмехнулся и кивнул.

— Давай скажем так: Джинджер очень хорошо приспособился к жизни без тебя.

— Ха… приятно слышать. А как твоя мама? Как Молли?

— Мама очень рада коту, но как она на самом деле, я не могу сказать. Она в данный момент пребывает в некой задумчивости. Когда я навещал ее в последний раз, ей захотелось поговорить об отце. Представь, действительно поговорить — об их браке, о нем как о человеке. Но в последний момент она закрылась, как обычно бывает. — Мэнн посмотрел через столик на Уайта, который поставил кофейную чашку и наблюдал за ним, машинально гладя макушку, словно приглаживая волосы, которые давным-давно исчезли. Мэнн дождался, когда друг встретится с ним взглядом.

Уайт посмотрел на него выцветшими голубыми глазами и покачал головой:

— Не мне обсуждать брак твоих родителей. Он мне всегда представлялся крепким. Но когда люди стареют, они вспоминают многое по-другому. — Он допил кофе и взял кейс. — Теперь мне пора возвращаться к работе. Да… здорово звучит. Замечательно снова быть в обойме. Пойду домой, поплаваю в мире киберсекса.

— Я рад, что не мне приходится этим заниматься. Меня мутит при одной мысли об этом темном мире.

— Да, это еще одно лишнее доказательство печального положения нашего мира — за деньги можно купить все.

— Но очень дорого заплатив, Дэвид.

Они расстались у дверей кафе, пожав друг другу руки. Уайт задержал руку Мэнна в своей, посмотрел ему прямо в глаза и улыбнулся:

— Будь осторожен, Джонни.

Мэнн смотрел, как он уходит, направляясь к метро. Маленькая фигурка вскоре затерялась среди многочисленных любителей ходить по магазинам на Оксфорд-Серкус. Мэнн прошел боковыми улочками и оказался в верхней части Оксфорд-стрит. Он собирался нанести кое-кому визит, но не ожидал, что его встретят с распростертыми объятиями. Он шел и чувствовал холод металла на запястье. Невольно улыбнулся. Если он и мог в этой жизни на кого-то положиться, то это была «Делайла».

 

Глава 23

Проходя мимо станции метро на Тоттенхэм-Корт-роуд, Мэнн нырнул в секс-шоп, чтобы ответить на звонок Энджи.

— Да, Энджи?

— Мы узнали, откуда эти женщины. Заявка на поездку была подана в Анджелес-Сити. Но по крайней мере две женщины были изначально из Давао. Я поинтересовался Полковником и его коллегами в Анджелесе и могу порадовать тебя несколькими именами: Риз Пирс, австралиец, Терри Сандерс, американец, и Брэндон Смит, англичанин. Они все так или иначе на него работают.

— Мне необходимо вернуться на Филиппины, Энджи. Пусть Креветка приготовит мне новые документы. Скажи ему, что я хочу теперь быть Джоном Блэком. Нужно, чтобы я стал владельцем парочки языковых школ — возможно, одной здесь, в Лондоне, а второй где-нибудь в другом месте. Я также должен на паях владеть несколькими сомнительными барами и массажными салонами. Передай Креветке, что мне требуется убедительная, но запутанная легенда.

— Ладно, без проблем, но разве не проще кому-нибудь из Лондона это сделать?

— Наверное. Но пока я сам возвращаюсь в Гонконг. Проблема возникла не здесь. Нити тут сходятся, но основную игру затеяли в другом месте. Эми Тан, может, жива, а может, и нет. Даже если она все еще в Англии, находясь здесь, я ей помочь не сумею. Пусть местная полиция ищет ее. Я хочу, чтобы Креветка принял дела, после того как я уеду. Он может работать с командой напрямую и поддерживать связь со мной. Мы уже знаем, кто является Головой Дракона нового общества?

— Пока не знаем. Креветка этим занимается.

Мэнн закончил разговор с Энджи, открыл бумажник и достал оттуда листок, который дал ему Микки. Он набрал номер и оставил сообщение на автоответчике. Через пять минут Микки перезвонил:

— Я вам нужен?

— Есть женщина — умная молодая китаянка. Ее регулярно видели около дома в Ли-Вэлли вместе с двумя китайцами. Есть идеи? Не может женщина возглавлять операции по секс-трафику?

— Были разговоры о какой-то бабе, молодой, красивой — я узнаю что смогу. Еще говорят, будто кто-то устроил пожар, чтобы показать Луну свое уважение.

— Да, это возможно. Он сейчас очень опасен — если ему не вернут дочь, заплатят все.

— Лун знает, куда ударить. Может, он и своего противника знает. Или собирается поджигать бордели в Англии, пока не нападет на тех, кого ищет. Может, он просто хочет крови и полагает, что если прольет достаточно, все будут с ним сотрудничать и вернут ему дочь.

— Как бы то ни было, Микки, потребуется немало времени, чтобы волнение улеглось. Если Лун знает, что это за новая группировка, у него наверняка есть кто-то, работающий там под прикрытием. Ты слышал, что Стиви Хо вернулся?

— Да. Он наглый, ходит по Чайнатауну с таким видом, будто здесь все принадлежит ему.

— Он говорит о новой группировке?

— Да, я даже могу название сообщить — «Белый круг».

— Белый? Цвет смерти. Да… «Смертельный круг».

— Странный выбор.

— Возможно, — задумался Мэнн.

— Мэнн!

— Да?

— Стиви еще говорит, что вы все равно что мертвый.

 

Глава 24

— Так ты меня ищешь, Стиви?

В заполненном посетителями китайском ресторане, куда народ собрался на ленч, Мэнн легко нашел взглядом Стиви. Китаец облысел, когда ему было лет двадцать пять, теперь же он еще и разжирел, так что кожа на шее образовывала жирные складки, напоминая готовую для засолки свинину. Он был единственным лысым среди десяти отлично одетых китайцев — все в водолазках, темных пиджаках и солнцезащитных очках. Они сидели за круглым столом с вращающейся подставкой в центре, уставленной только что поданными дымящимися блюдами. Похоже, они настроились на продолжительный ленч.

Стиви не было необходимости поворачиваться, чтобы догадаться, кто задал вопрос.

— Кто бы это мог быть? Неужели детектив Джонни Мэнн?

Джонни и Стиви знали друг друга с давних пор — вместе учились в полицейской академии, соревновались в успеваемости и всегда и во всем были первыми и равными. После окончания академии Стиви предложили работать под прикрытием, но он так из-под этого прикрытия и не вышел. За исключением широких плеч в нем не осталось ничего, что напоминало бы симпатичного амбициозного молодого полицейского, каким он когда-то был.

Стиви жестом велел официанту принести еще один стул, для Мэнна. Джонни поднял руку, останавливая официанта.

— Ты, похоже, уже поел, Стиви. Пойдем отсюда.

Стиви пожал плечами, снял с колен салфетку, аккуратно ее свернул и положил на стол рядом с миской. Затем он начал подниматься… очень медленно. Человек, сидевший напротив и чуть левее, вскрикнул от боли, схватил свою правую руку и крепко сжал пальцы. Через три секунды кровь залила белую скатерть. Маленькая метательная звезда разрезала пальцы мужчины до кости, пока он решал, успеет ли дотянуться до кобуры. Звезда бесшумно приземлилась на ковер за его спиной.

Мэнн улыбнулся ему:

— Не делайте глупостей. Я легко мог отрезать вам руку.

Люди, сидевшие поблизости, потянулись за оружием, задвигались стулья, все старались продемонстрировать, что не имеют отношения к заварушке. Никто не достал телефон. Все тут были китайцами, и они мгновенно поняли, что это дело триад. Еще они знали, что избегут неприятностей, если сами не будут на них нарываться. Посетители ресторана отвели глаза и продолжили есть.

Стиви поднял руки, успокаивая всех.

— Я в порядке, сидите… сидите. — Он поморщился. «Делайла» беседовала с его почками.

— Да, заканчивайте ваш ленч, ребята, а Стиви скоро вернется. Если кто-то пойдет следом, Стиви вернется, но в разобранном состоянии.

Они прошли через притихший ресторан. Все головы были опущены к тарелкам. Выйдя на улицу, они направились к Ковент-Гардену. Никто не обратил на них внимания. Они были обычными бизнесменами и просто пробирались сквозь толпу пешеходов, запрудивших тротуар.

— Что с тобой такое? Как какие-то неприятности, обязательно появляешься ты. Тебе никогда не приходило в голову, Стиви, что ты живешь взаймы? Сколько лет тебе осталось, как думаешь? Что ты здесь делаешь?

— Путешествую по миру — ты это знаешь. Уверен, ты поинтересовался моим маршрутом. Я деловой советник у многих людей. Этим зарабатываю на жизнь.

— Ты имеешь в виду, что работаешь на «Во син син»? Если бы в том офисе имелось описание твоей должности, звучало бы оно так: сборщик денег за крышевание и долгов триад, связной с другими триадами, а также человек, ответственный за деловые операции триад за рубежом. Значит, тебя послал Лун? Ты приехал по делам «Во син син»?

Они прошли по брусчатке в крытый рынок Ковент-Гардена. Голуби лениво искали корм, и в воздухе витал аромат свежего кофе, слегка подпорченный запахом мыла кустарного изготовления.

— Мы оба знаем, что быть членом триады — незаконно. Но я представляю корпорацию Луна во многих ее деловых операциях, это верно. Я приехал сюда, чтобы позаботиться об активах Луна. Я был здесь и раньше, чтобы привезти деньги за освобождение его дочери, и лично заинтересован в ее благополучном возвращении. Мы все так или иначе работаем на Луна, правда? Даже тебя он нанял. Поговаривают, он тебе сейчас немало платит.

— Да, я тоже об этом слышал. Мы оба чего-то хотим. Только все твои помыслы сосредоточены на деньгах. Мы не все свиньи на пиршестве, где подают трюфели; у некоторых есть принципы, и я что-то не вижу своего «порше» на стоянке за полицейским участком. С кем ты имел дело, когда выплачивал выкуп?

— Я получил анонимные указания — по телефону.

— Мужчина или женщина?

— Женщина.

— Китаянка или англичанка?

— Китаянка.

Остановившись на краю площади, они стали наблюдать, как оперный певец опускает миску для подаяний на землю и включает магнитофон.

— Что ты делал на Филиппинах? Я слышал, покупал землю, встречался со своими приятелями сутенерами — Полковником и его дружками.

— Я не знаком с Полковником. А на Филиппинах все еще действительно можно купить собственность, баб и полицию. Разумеется, я блюду свои собственные интересы плюс к интересам корпорации Луна. Мне уже пора думать о будущем. Ты же знаешь — я человек амбициозный.

— Когда-то я тебя знал. Но тот человек давно умер, ты только оставшаяся от него скорлупа. В конечном итоге твои новые друзья тебя предадут. Ты якшаешься с прожженными подонками и не можешь надеяться на их порядочность. Ты когда-нибудь думал о своей совести, Стиви?

— Я договорился со своим собственным богом, Мэнн. Каждому свое.

— Будем надеяться, что твой бог тебя признает, когда ты предстанешь перед жемчужными вратами, потому что, если твои новые друзья с тобой покончат, а Лун все узнает, ты уже не будешь так замечательно выглядеть.

Стиви остановился и повернулся к Мэнну:

— Я клялся в верности Чану, не Луну. Теперь все закончилось. И ты об этом позаботился. Я согласился помочь найти дочь Луна, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее найти. Тогда я буду считать, что выполнил обязательства перед «Во син син».

— Лун тоже так считает?

— Я могу о себе позаботиться. Я знаю, как играть в эту игру, как существовать в системе. А ты? Ты специально выводишь людей из себя. Ты должен понимать, Мэнн, что превращаешься в живую мишень. Немало людей готовы заплатить хорошие деньги, чтобы увидеть тебя мертвым.

— В этом-то и разница между нами, Стиви. Меня не волнует, что я становлюсь мишенью, но мне не нравится, когда похищают школьниц или сжигают живьем женщин.

 

Глава 25

— Да, не пропадай. Ладно, я ей передам… Мэнн закрыл телефон и улыбнулся, увидев входящую в паб Бекки. Он встал, взял для нее бокал вина, вернулся и сел напротив нее. На ней были те же темные брюки, что и раньше, но на этот раз с другой рубашкой, в том же стиле, но другого цвета. Эта была бежевой, с большими карманами на груди — у Бекки был вид, будто она собралась на сафари и была готова к небольшой авантюре.

Она взяла меню и посмотрела поверх него на Мэнна.

— Я бы могла снова приготовить для тебя ужин, — сказала она, пряча улыбку. — Нам совсем не обязательно перекусывать в пабах. — Она сделала вид, что рассматривает список предлагаемых блюд. Снова взглянула на него, желая убедиться, что он улыбается и понимает: она его поддразнивает.

— Как ни уютно было в последний раз, я не хочу, чтобы ты думала, будто обязана меня развлекать.

Бекки смущенно усмехнулась:

— Извини. Не самый лучший вечер тогда получился.

— Все было замечательно — в самом деле…

Она положила меню и взглянула на висевшую над баром доску с перечнем «особых» блюд. В профиль ее нос был забавным, немного курносым. Ресницы казались очень длинными, и Джонни сообразил, что она накрасилась.

— Ты замечательно выглядишь, — сказал он, когда она снова повернулась к нему. Посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

— Спасибо. Я надеялась, Алекс вернется вовремя, чтобы провести часть вечера со мной — сегодня у нас годовщина: десятилетие со дня свадьбы. — Ее улыбка была вымученной и быстро исчезла.

— Так он сейчас дома? Тебе не обязательно сидеть здесь, со мной.

— Нет, я думаю, он придет очень поздно и поужинает с клиентами. Такой уж мой муж занятой человек. Если честно, то я рада быть здесь. — Она смущенно улыбнулась.

Мэнн закончил выбирать и закрыл меню.

— Расскажи мне про Алекса.

— Зачем?

— Мне любопытно, вот и все. Мы же собираемся работать вместе. Это называется «узнать своего напарника». Но если тебе не хочется об этом говорить, не надо.

— Разумеется, я ничего не имею против… Что ты хочешь знать?

— Как вы познакомились, его прошлое — все в этом роде. Но подожди минутку, я пойду и сделаю заказ. Ты выбрала? — Мэнн встал, чтобы пойти к стойке бара.

— Лазанья и чипсы… и салат, пожалуйста.

Бекки смотрела, как Джонни идет к бару. Ей хотелось увидеть его в этот вечер. Она весь день о нем думала. Странно, они ведь почти не знали друг друга, но ей казалось, их что-то связывает. Если честно, то макияж был сделан вовсе не для Алекса. Она была уверена, что Мэнн заметит, а значит, стоило этим заниматься.

Он вернулся.

— Итак, я внимательно слушаю, — сказал он.

— Ну… Алекс учился в частной школе, но его выкинули оттуда из-за неуспеваемости. Спортивный, но не слишком умный. Дело в том, что была в нем настоящая соревновательная жилка, которая проявлялась прежде всего в спорте. Кажется, его называли безжалостным. Он был хорошим футболистом. Короче, в конечном итоге он получил травму в какой-то заварушке, порвал мышцы колена, и это положило начало другим травмам. С его надеждами стать профессиональным футболистом было покончено. Он покинул школу со свидетельством о среднем образовании и вынужден был начать работать. Какое-то время торговал оборудованием для бассейнов. У него получалось. Вот тогда я с ним и познакомилась. Мы поженились вскоре после того, как стали жить вместе. Беда в том, что его уволили, и с той поры чего он только не перепробовал. Алекс из тех мужчин, которые любое дело превращают в бизнес. Ну, достаточно? Теперь твоя очередь.

Он усмехнулся:

— Я открытая книга, Бекки, ты же сама это видишь.

— Да что ты говоришь?

— Ладно, спрашивай.

Бекки подождала, пока официант разложит приборы, прежде чем заговорить.

— Хочу быть честной — я следила за делом Батчера, которым ты занимался в Гонконге. У тебя с ним было связано что-то личное, так? Мне очень жаль.

Бекки видела: Мэнн решает, говорить об этом или нет. Она понимала, что ему нелегко.

— Ее звали Хелен Бейтман. Ее убили по заказу синдиката богатых людей, которые дополнительно заплатили за то, чтобы ее убили перед камерой.

— В отчете говорится, что ее убийца до сих пор скрывается. Наверное, с этим трудно жить.

Мэнн взглянул на нее, но его мысли были где-то далеко. Его лицо стало жестким и потемнело.

— В отчете неточность. Двое мертвы. Человек, который все это организовал, был и старым другом, и заклятым врагом. Он утонул в море недалеко от Гонконга. А человек, который убил Хелен, умер в ту же ночь, когда я его узнал. — Он перевел взгляд на Бекки. — Я видел этот фильм. Я видел, как она умирает. Второй умер от ран, сходных с теми, которые наносились Хелен.

Бекки была в шоке. Выражение лица Джонни ясно говорило — все, что о нем рассказывали, правда. Он все делал по-своему. Она понимала: он способен на все. В нем живет гнев, жажда справедливости, которая не идет ни на какие компромиссы.

— Наверное, ты очень сильно ее любил. Вы долго были вместе? — мягко спросила она.

— Пять лет. — Он откинулся на спинку стула и посмотрел на Бекки, чтобы определить, как она отреагировала на новость, что он может иметь отношение к смерти этих людей. Он понимал, что рискует. Но знал, что поступил правильно. Она была с ним на одной волне. — По-своему я очень любил Хелен. Но она хотела того, чего я ей дать не мог, — семью и детей. Я не думал, что это для меня. Она устала ждать и решила поставить меня перед выбором. Два года назад она собрала чемоданы, села в такси и уехала. Все дело в том, что эта поездка в такси оказалась для нее последней.

Мэнну пришлось на несколько минут отвернуться. Правда все еще звучала страшно, и боль от потери не проходила.

Молчание нарушила Бекки:

— Как ты с этим справился, Мэнн? Ты не продолжаешь задавать себе вопрос: «Почему?»

— Нет, я знаю почему: не то место, не то время. Но я задаю себе другой вопрос: «Что, если бы?..»

— Ты можешь представить себя с кем-нибудь еще?

Мэнн жестко посмотрел на Бекки. Он не привык к столь откровенным вопросам насчет его личной жизни, но что-то заставляло его отвечать ей, быть с ней честным.

— Была одна, англичанка, ее звали Джорджина. Она вернула меня к жизни на короткое время. Я думал, смогу быть с ней, но…

— Но?..

— Я не готов. И не уверен, что когда-нибудь буду готов.

— Слишком предан делу?

— Наверное. Не хочу, чтобы кто-то еще погиб только потому, что знает меня. Я лучше буду жить один. Не уверен, что могу взять на себя ответственность за кого-то.

— Ответственность за тех, кого ты любишь?

— Наверное… Я не могу сейчас ответить. — Мэнн уже чувствовал себя неловко. День, когда он видел, как убивали его отца, изменил его раз и навсегда. Тогда разбились все надежды и амбициозные планы, которые он раньше вынашивал, под ногами разверзлась бездна. Теперь Мэнн был всегда одинок. Его раны так и не зажили. Хелен это видела. И знала, что она не может ничего сделать, чтобы это изменить.

Бекки наблюдала за ним. Большие печальные глаза Джонни были полны тоски. Наклонив голову, он вертел в пальцах бокал. Черные волосы упали ему на глаза. Она понимала — разговор расстроил его. И еще она понимала, что он сказал ей больше, чем, возможно, хотел, и был предельно честен. Она почувствовала, как ее захлестнула волна симпатии к нему, — он поделился с ней чем-то очень важным, хотя это далось ему нелегко. Он был куда честнее, чем Алекс, хитрый по натуре. Какими же разными были эти два человека! Бекки посмотрела на Джонни и подумала, насколько опасно стать его врагом и как прекрасно быть любимой человеком, готовым ради тебя смотреть смерти в лицо. Она дождалась, когда он поднимет голову, и поймала его взгляд.

— Порой забываешь, почему ты с этим человеком, и ничего не меняешь из боязни остаться одной. Тебе это не грозит.

Они смотрели друг на друга, понимая, что поделились чем-то сокровенным и теперь они не просто коллеги по работе, теперь они друзья. Бекки улыбнулась, слегка смутившись из-за того, что они вроде как придвинулись ближе друг к другу во время разговора. Их руки почти соприкасались. Они вздохнули с облегчением, когда появился официант с их заказами и эта близость была нарушена.

Бекки занялась развертыванием салфетки и поисками горчицы на блюде в середине стола.

— Мы сверяем номера мест в самолете со списками пассажиров, чтобы выяснить, кто сопровождал женщин, — сказала она. Рука Мэнна задержалась над подносом, затем остановилась на горчице. Она кивнула, и он протянул баночку ей. — Понадобится время, чтобы проверить всех. Еще вот что: дом зарегистрирован на имя Брэндона Смита. Догадайся, где он живет?

— В Анджелес-Сити?

— В точку.

— Кто он такой?

— Бывший военный. Почетная отставка, пятнадцать лет прослужил в морской пехоте. После отставки два года почти не работал. Пару раз нанимался вышибалой, потом охранником. Много раз переезжал. Он побывал в полиции — привлекался за драки, но ни разу не сидел. Как правило, пьянка и нарушение порядка. Последние два года жил на Филиппинах.

— Выходит, он не приспособился к жизни на гражданке. Не из тех, кто в состоянии купить себе собственность, после того как два года проматывал пенсию. Кто-то предложил ему денег, и он разрешил воспользоваться своим именем. Дурачок. С ним связались?

— Все еще пытаемся. Местная полиция большой сознательностью не отличается. Из бумаг явствует, что некоторые женщины оставили дома детей. Не понимаю, что могло заставить их добровольно покинуть семьи. Неужели дело того стоило?

— Нищета заставляет людей идти на отчаянные поступки. На Филиппинах стало нормой работать в другой стране, чтобы обеспечить семью. Уже целое поколение филиппинских детей растет без матерей, которые работают за океаном, чтобы им лучше жилось. За детьми присматривают бабушки, которых тоже содержат те, кто уехал. Но я согласен: думаю, что, если бы этим детям можно было выбирать, они предпочли бы расти без денег, но с матерью. Лун знает, кто похитил его дочь. Он наносит противнику удары в самые больные места. Ты умеешь быстро собираться?

— Что? Ты же не думаешь, что он был с нами откровенен? И что ты имеешь в виду под «быстро собираться»?

— Ясно, он пытается обвести нас вокруг пальца. Я намерен продолжить расследование в Гонконге. Твой босс говорит, тебе тоже надо поехать.

— Что? — Она просияла.

— Он согласен, что мы можем принести больше пользы, если будем искать источник. Здесь за всем присмотрит мой коллега, Креветка, он на связи — будет на той же волне, что и я, к тому же проработал некоторое время в подобной группировке, знает об этих людях больше, чем кто-либо… Бекки?

Она уже вскочила и устремилась к двери. Он крикнул ей вслед:

— Значит, встретимся в аэропорту!

 

Глава 26

Бекки вернулась домой в великолепном настроении. Она поверить не могла, что на следующий день вылетает. Около полудня она уже будет на пути в Гонконг. Тут она вспомнила, как ненавидит летать. Черт! От одной мысли сразу подвело живот. Лучше не думать об этом до самой последней минуты, а сегодня, чтобы заснуть, придется основательно выпить. Надо надеяться, Алекс будет в настроении…

Она снова набрала его номер и нарвалась на автоответчик. На часы смотреть не стала — и так знала, что уже поздно. Она понимала, что если уточнит время, то мгновенно почувствует себя уставшей, ощутит сожаление. Ей вставать в шесть утра. Нужно быть в офисе в семь и подготовиться к поездке. Она налила себе еще выпить и сделала музыку немного громче. Посмотрела на свое отражение в кухонном окне, медленно и чувственно подвигала бедрами. Ей нравилось, как она выглядит в шелковом платье и как свет свечи играет в складках ткани. Ей нравилось ощущать шелк кожей. Она провела пальцами по вырезу — неплохо: бюстгальтер со специальными чашечками очень даже поспособствовал. Мэнн был прав: она действительно выглядит хорошо.

Она вздохнула, перестала танцевать и отпила еще глоток вина.

— Будь здорова! — сказала она своему отражению. — За десять гребаных лет гребаного брака. — Ее слегка качнуло, она ударилась бедром о край стола. — Лучше бы осталась в пабе с Джонни, — пьяно хихикнула Бекки. — Было бы куда веселее, — добавила она вслух.

В следующий миг Бекки замерла. Черт возьми! О чем она, мать твою, думает — так напиться? Сама с собой разговаривает! Она поставила стакан на стол и пошла наверх в ванную комнату, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Напряженно всмотрелась в свое лицо. Глаза слишком сильно намазаны, покраснели, тушь растеклась, лицо пепельного цвета. Она глубоко вздохнула и отвернулась. Совсем не такая уж сексуальная и привлекательная, как только что думала!

Она взглянула на часы — двадцать пять минут первого. Она покопалась в тумбочке в ванной, нашла парацетамол, проглотила две таблетки и выпила два стакана воды. Почувствовала боль в переносице, глаза начали слезиться. Мало того что напилась… почему, черт побери, ей еще надо прослезиться? Она плачет, потому что пьяная. Обычно она этого не делает. Она не смела взглянуть в зеркало. Держалась за раковину и смотрела назад, через открытую дверь ванной комнаты в кухню. Музыка все еще играла. Гад… почему он всегда с ней так поступает? Она опять посмотрелась в зеркало. Так, блин, глупо — завтра глаза распухнут и все догадаются.

Тишину нарушило рыдание. Ужасный горловой звук. Бекки его ненавидела. С чего это она довела себя до такого состояния? Она не понимала, почему сегодня ей больнее, чем обычно. И к тому же она еще злилась. Бекки глубоко вдохнула и умылась. Алекс допоздна работает. Он амбициозен. Она это знала, когда выходила за него замуж, напомнила она себе, яростно чистя зубы. Еще она знала, что он не хочет детей, но думала, что он изменит свою точку зрения на этот счет. Ее начало раздражать, когда муж называл ее «детка». Она не была деткой, она была взрослой женщиной, которой уже пора иметь собственную детку. Но она точно не хотела ребенка от человека, который не собирался заводить детей с ней. После многих лет споров на эту тему она наконец поняла: муж никогда не передумает. Так что теперь она занималась своей карьерой, а Алекс своей, и они очень редко бывали вместе. Она не могла сказать, что не знала, будто так все и будет. Но вот теперь, в день десятилетия их свадьбы, она напилась в одиночестве, нацепив свое самое нарядное платье. Бекки посмотрела на свое отражение и печально покачала головой. Да уж, точно надо было остаться с Джонни в пабе. На мгновение на ее лице снова промелькнула улыбка, но тут она услышала звук открываемой ключом входной двери…

 

Глава 27

Мэнн приехал в третий терминал аэропорта Хитроу раньше времени. Он прогуливался по залу вылета, размышляя о том, насколько приятнее ждать самолета на Филиппинах, где перед посадкой можно сделать расслабляющий массаж, а не таращиться на игральные автоматы и парфюмерные киоски. Он восстановил свое настроение, побродив по книжному магазину «Смитс», и теперь, с последней книгой Ли Чайлда в мягкой обложке в руке, разглядывал черную «Феррари-360-модена», которую мог бы заполучить, если бы рискнул заплатить двадцать фунтов за лотерейный билет, но он не был азартным игроком. Джонни предпочитал не рассчитывать на слепой случай.

Он поднял глаза и увидел Бекки, решительно направлявшуюся к нему. На ней были джинсы и синяя футболка с портретом девушки-ковбоя, ловящей теленка с помощью лассо. Она раскраснелась и запыхалась. Спутанные волосы блестели. Она улыбнулась ему, но вид у нее был слегка обеспокоенный. Она и представления не имеет, насколько привлекательна, подумал Мэнн, глядя, как поворачивались ей вслед мужчины, на что она совершенно не обращала внимания.

— Все в порядке, ты вовремя, — сказал он, когда она приблизилась к нему, едва переводя дыхание. — Больше некуда торопиться.

— Дело не в этом… я только хотела спросить тебя, не будешь ли ты возражать, если…

Рядом возник Алекс с лотерейным билетом в руке.

— Бекки уже сказала? Я тоже лечу… — Он ухмыльнулся, в глазах был вызов. Он ждал реакции Мэнна. — Так вышло, что у меня дела в Гонконге — я все равно собирался туда лететь. Вот я и решил к вам присоединиться. Полагаю, вы не возражаете?

— Нет, конечно. — Мэнн мельком взглянул на Бекки. Она улыбнулась, но вид у нее был неуверенный. — Ты хочешь, чтобы я договорился насчет жилья для вас? — спросил он у нее.

— Спасибо, — ответила Бекки, — очень мило с твоей стороны, но мы уже заказали номер в гостинице «Метро», в Козуэй-Бэй.

— Хорошая гостиница. Удачно выбрали.

Алекс отошел от них. Он был здорово под кайфом, избегал встречаться с Джонни взглядом и постоянно шмыгал носом. Лицо потное, помятое. Он вернулся, стал разглядывать «феррари» и заигрывать с девушкой, рекламирующей машину.

— Тогда я вас оставлю. Увидимся в Гонконге. Я позже позвоню узнать, как вы устроились, хорошо?

Мэнн отошел, подавляя желание оглянуться. Он знал, что Бекки смотрит ему вслед.

Во время перелета он почти постоянно спал. Когда они приземлились, Джонни изредка поглядывал на них в аэропорту Лантау, но не подходил, они сами прекрасно найдут дорогу. Однако через несколько часов, уже у себя в квартире, он позвонил Бекки, чтобы узнать, всели в порядке.

— Ты как? Гостиница понравилась?

— Все замечательно, спасибо, но я уже готова начать работать. Хочешь, чтобы я сейчас с кем-нибудь где-нибудь встретилась?

— Нет, не надо. Отдыхай. Я утром пришлю за тобой машину.

Мэнн положил трубку, налил себе водки и полюбовался закатом. Ему нужно было подождать два часа, прежде чем отправиться на назначенную встречу, и он не находил себе места. Так на него действовала квартира. Ему всегда хотелось отсюда уйти. Но виновата была не квартира — просто она была связана с многочисленными воспоминаниями и немалыми сожалениями. Он окинул взглядом гостиную, в которой почти не было мебели — всего одно кресло, телевизор и маленький столик. Кто-то назвал такой интерьер минималистским, но он не был минималистским, в нем всего лишь не было сердца. Джонни был лишен женщины, с той поры как ушла Хелен. Он покопался в стопке выстиранных вещей, нашел джинсы и синюю рубашку от Армани, переоделся и пошел в центр города, в Сохо, — мощеные улицы к югу от Голливуд-роуд.

Это был оживленный район со множеством шикарных баров и ресторанов. Как полукровка, он чувствовал себя в Сохо своим. Итальянцы, шведы, испанцы — иностранцы всех мастей — тоже ощущали себя там почти как дома. Сохо был прибежищем Мэнна. Он всегда возвращался туда, когда настроение было плохим.

Он уселся в сверхъестественном, выверенном, почти кинематографическом интерьере «Кантины», бара, сделанного в угоду фанатам научно-фантастических фильмов. Официантка принесла ему большую порцию зубровки со льдом, причем на краю стакана пристроился высушенный морской конек. Джонни посмотрел на конька и нахмурился. Официантка пожала плечами и ушла. Стареет он, что ли, раз не понимает этих новомодных приколов — убивать живые существа ради украшения бокалов?

Он снял конька и положил на стойку рядом с вазочкой арахиса и своим мобильным, который как раз в этот момент начал вибрировать. Джонни был одним из дюжины клиентов, сидящих в «Кантине». У стен зала располагались ниши, а в центре — танцпол со звездами. Когда идешь по этому полу, звезды несколько секунд сияют ярче, как бы поддерживая тебя в космосе, в невесомости, затем они исчезают, словно тебя поглощает черная дыра — прекрасный способ заставить клиентов потерять ориентировку после нескольких лишних «морских коньков».

Мэнн осмотрелся и поднял стакан в сторону робота модели «Р2-Д2», который подмигнул и прочирикал из угла бара:

— Ваше здоровье!

За спиной послышался сочный, глубокий женский смех.

— Ты в курсе, что это не живое существо?

Мэнн, сдержав улыбку, повернулся:

— Он душевнее, чем многие люди, с которыми мне приходится иметь дело. Как жизнь, Мириам?

Он поцеловал женщину в щеку. Мириам была англичанкой лет сорока с хвостиком, но обладала лицом, которое принадлежало сороковым годам прошлого века: темные глаза, темно-красная помада и полные губы. Она даже смахивала на Аву Гарднер. На ней было облегающее платье с поясом, подчеркивавшее ее великолепную фигуру.

Мириам уселась за стойку рядом с ним.

— Привет, Джонни. Где ты пропадал последнюю неделю? Ты пропустил наш маскарад «Звездные войны». А я запаслась для тебя костюмом и всем остальным.

— Черт! Упустил шанс побывать Дартом Вейдером?

— Нет, я приготовила тебе костюм Чюи. — Она подмигнула ему.

Именно это среди прочего и нравилось Мэнну в Мириам. Она заставляла его смеяться. Он знал ее уже десять лет. Впервые они встретились, когда он расследовал смерть ее мужа. Тот был японцем, имевшим связи с якудзой. Якудза часто кооперировалась с триадами для достижения общих целей. Муж Мириам погиб во время неудачной сделки по перевозке наркотиков. Мириам, получив какие-то деньги, купила «Кантину». Она также унаследовала покровительство якудзы, так что местные банды ее не трогали. Мириам и Мэнн время от времени занимались сексом последние два года. Случайный любовник — Мириам не надо было ничего другого. Оба знали, как обстоят между ними дела. Но вот уже несколько недель Мэнн все чаще искал ее общества, и она немного привыкла к тому, что он постоянно где-то рядом.

— Куда ты ездил?

У нее было такое выражение лица, которое ясно говорило: она задает один вопрос, но ответ получить хочет совсем на другой — не связано ли это с женщиной? И все же Мириам понимала, что не имеет права на честный ответ. Они никогда не предъявляли друг другу претензий. Ей только хотелось успокоиться.

— В Англию, по делу, — объяснил он.

Довольная, она заказала выпивку и подвинула стул, чтобы сесть рядом с Джонни.

— Пока тебя не было, кое-кто из старых друзей приходил. Хотели предупредить меня. Сказали, будет война, в которую втянутся все триады. Мне намекнули, что, если это произойдет, никто не сможет меня защитить. Появилась какая-то новая группировка. Это правда, Мэнн? Что происходит?

Джонни не успел ответить — зазвонил его сотовый. Он извинился и взглянул на дисплей. Затем соскользнул со стула и надел пиджак.

— Прости, Мириам, я должен идти. Расскажу тебе все в следующий раз.

— Ты только что появился и уже меня бросаешь?

— Я заеду за тобой на обратном пути, примерно в полночь.

— Ты нахальный урод!

Он наклонился к ней и шепнул прямо в ухо:

— А ты прекрасная, неотразимо сексуальная женщина. И я собираюсь показать тебе, как скучал, — но позже.

Мэнн помахал рукой и быстро направился к выходу. Его ждал Лун.

 

Глава 28

Помещение в частном клубе «Коулун», с традиционной мебелью из темного дерева и красной кожи, было заставлено большим количеством столиков, сервированных к ужину хрусталем и серебром. Было уже девять часов вечера, зал в такое время обычно набит битком, но сейчас там сидел только один человек. Два телохранителя Луна встретили Мэнна у дверей и провели его к столику. Лун сидел, поставив локти на стол и сложив пальцы домиком. Он пребывал в глубокой задумчивости. Несмотря на то что этот человек был довольно тщедушным, он производил впечатление сильного мужчины. Как и Мэнн, он идеально одевался, хотя предпочитал костюмы с традиционным китайским воротником-стойкой.

Лун был Головой Дракона «Во син син», сколько Мэнн себя помнил. Ему уже перевалило за сорок, когда Мэнн поступил в полицию. Тогда он был новичком в должности Головы Дракона и только создавал свою империю. Теперь, в шестьдесят два, благодаря деловой хватке, дару предвидения и полному отсутствию этических принципов, он возглавлял самую большую триаду в Гонконге и намеревался подчинить себе и все остальные триады. Мэнн ненавидел Луна и весь его мир, но вражда между ними этим не ограничивалась. Кто-то из «Во син син» приказал убить отца Мэнна. И он полагал, что Лун знает, кто именно.

Мэнн прошел через пустой зал и сел напротив старого китайца, который протянул ему меню:

— Рекомендую японские блюда — особенно я люблю рыбу-фугу.

Мэнн захлопнул меню.

— Пусть будет фугу.

Поваров обучают в течение семи лет готовить эту смертельно опасную парализующую рыбу, они даже получают официальную лицензию. Одна рыба-фугу может убить тридцать человек. Отведав ее, по меньшей мере шесть человек в год умирают. Их смерть ужасна — жертвы не могут ни двигаться, ни дышать, но до самой смерти остаются в полном сознании.

— Почему вы вернулись без моей дочери?

— Я не против сыграть в игру, правила которой знаю. Вы отправили меня на другой конец света, хотя были осведомлены: кости бросали здесь. Но и мне известно точно — ставки очень высоки. Все нити ведут назад, к вам. Похоже, вы держите судьбу вашей дочери в собственных руках. Что эти люди от вас хотят, Лун?

— Я сказал вам все, что знаю.

— Но кое о чем умолчали, верно? В городе ходят самые разные слухи. Появилась новая группировка, которая наступает вам на пятки. Если она причастна к похищению вашей дочери, мы должны знать ее требования.

Лун откинулся на спинку стула и ждал, когда официант расправит тугие, накрахмаленные салфетки, встряхнет и аккуратно положит их на колени посетителям, а затем отойдет в сторону.

— Я слышал о новой группировке «Белый круг». Да, полагаю, что именно эти люди похитили мою дочь, но я не знаю, что они надеются получить в результате, равно как не знаю ничего о них. Для меня… это новая территория. Вы детектив, вы и узнавайте.

Принесли рыбу. Куски были разложены в форме хризантемы — похоронного цветка, и его лепестки все еще шевелились.

Лун взглянул на Мэнна и улыбнулся:

— Сегодня блюдо готовили два шефа. Один из них занимался этим долгие годы, второй только сегодня начал учебу. — Легкая улыбка пробежала по его лицу. — Жизнь бесценна, но не стоит жить, если не рискуешь, как вы думаете?

— Я всегда рискую, если на карту поставлена только моя жизнь, но не играю жизнями других людей. Что вы знаете о поджоге в Лондоне, в результате которого погибли двенадцать молодых женщин?

— Я слышал об этом. Настоящая трагедия.

— Это вы приказали?

Лун встретился взглядом с Мэнном. Тот подхватил палочками подвижный кусок рыбы со своей тарелки, обмакнул его в васаби и соевый соус. Кусок съежился, когда Джонни положил его в рот. Проглотил.

— Двенадцать человек сожжены заживо — секс-рабыни, вывезенные с Филиппин в Гонконг, а затем в Англию. Если вы знаете, кто поднес спичку, тогда вы должны знать, кто ваш враг. Но, устроив этот показательный пожар, вы можете играть с жизнью вашей дочери. Не все спокойно реагируют на унижение.

Лун, держа палочками кусок рыбы, не сводил взгляда от Мэнна. Лицо его оставалось непроницаемым, но в глазах промелькнул гнев.

— Если бы я знал человека, у которого моя дочь, то по кусочку сдирал бы с него кожу и скармливал своей собачке у него на глазах. Мне ничего не известно о пожаре. Я слышал о нем, но таких указаний не давал. Согласен, этот пожар случился совсем не вовремя. Я бы такой ошибки не совершил.

— Значит, кто-то еще приказал, чтобы угодить вам. Стиви Хо все еще работает на «Во син син»?

— Стиви знает, что должен сделать, чтобы выполнить свою клятву, данную мне, только тогда я его отпущу.

— Эту клятву дают на всю жизнь. Но что-то изменилось?

— Времена меняются, инспектор. И мы должны меняться вместе с ними. Многие группировки, которые когда-то были врагами, сейчас наши друзья.

— Они сотрудничают только ради достижения общей цели — это не дружба. Я слышал, ваши люди убирают влиятельных фигур в других организациях.

Лицо Луна застыло. Он уставился на Мэнна, который тоже не сводил с него глаз.

— Зачем вы втянули в это дело меня, если не собирались со мной работать? Вы же рискуете жизнью вашего ребенка.

Последним блюдом, которое принесли Мэнну, был суп из костей, головы и всего остального, что осталось от фугу. Доев суп, Мэнн почувствовал, как пощипывает язык и немеют губы, — крошечное количество яда все же попало в блюдо. Он ощутил тошноту, голова закружилась. Отрава пробиралась в его нервную систему — началась аритмия. Он заказал большую порцию водки со льдом. Когда заказ принесли, Джонни схватился за стакан, чувствуя его влажную прохладу. Посмотрел на дверь. Охранники все еще стояли там. Он видел, что Лун наблюдает за ним. Противоядия от фугу не существовало, но если он поторопится и очистит желудок, то остановит процесс. Но он не может это сделать. Он не доставит Луну удовольствия смотреть на его унижение. Вместо этого он попытался дышать ровно, взял кусочек льда в рот и стал ждать, что действие яда пойдет на убыль. Он надеялся, что сможет говорить.

— Давайте заключим соглашение, — сказал Лун. — Вы человек, которому я доверяю, и я верю, что вы найдете мою дочь. И… — он откинулся на спинку стула, — я заплачу сколько потребуется…

Мэнн видел, что он за ним внимательно наблюдает. Лун смотрел, как он справляется с ядом фугу.

— Если я верну вашу дочь, то хочу получить кое-что взамен, но не деньги. — Мэнн чувствовал, что пульс успокаивается, легкие расслабляются, жар спадает, — яд растворялся, только во рту продолжало пощипывать. Лун склонил голову, давая понять, что слушает. — «Во син син» должна отказаться от секс-трафика. Вы перекроете канал, от поставщиков до торговцев.

— Даже если я просто признаюсь, что имею отношение к секс-трафику, цена очень высока… — Лун наклонил голову, соглашаясь. — У вас три дня — семьдесят два часа, начиная с сегодняшней полуночи, детектив. Если моя дочь не будет возвращена в срок, я буду считать, что она мертва, и начну войну, какой здесь еще не видели. Улицы Гонконга зальет кровь.

Мэнн встал, повернулся лицом к Луну и тоже поклонился. С человеком, которого он ненавидел, все равно следовало соблюдать этикет.

— Это не все, чего я хочу. Есть кое-что еще.

 

Глава 29

Утром Мэнн все еще чувствовал пощипывание во рту от фугу, когда проводил языком по губам. Он перевернулся на бок и посмотрел на Мириам. Классическая красота, фарфоровая кожа едва тронута солнцем. Темные волосы волнами раскинулись по подушке. Она сонно улыбнулась, почувствовав, что он ее разглядывает.

— М-м… доброе утро. — Она удовлетворенно вздохнула.

— У меня есть для тебя подарок, Мириам. — Мэнн просунул под нее руку и притянул ее к себе. — Я принес тебе кое-что из ресторана, где вчера был.

— Цветы?

— Нет.

— Конфеты?

— Не совсем. — Он перевернул ее на спину и слегка стянул с подушки.

— Но тебе понравится.

Бекки выбралась из бассейна, находившегося на крыше гостиницы, и остановилась подсохнуть на легком ветерке. Небо было молочно-голубым. Гонконг только просыпался. Вокруг везде были крыши: одни с вертолетными площадками, другие — с бассейнами или садами. Прямо под ней люди играли в теннис и делали на зеленых лужайках упражнения тай-цзи. Вдали она могла рассмотреть узкие улицы, уже заполненные автомобилями. Невдалеке находилась глубокая бухта с точками контейнерных судов и рыбачьих лодок, а дальше до горизонта сверкал на солнце океан.

Вид был потрясающий. Океан и земля соединялись друг с другом, как две свободные, но гармоничные стихии. Кварталы гигантских башен взмывали вверх, в небеса, словно стараясь дотянуться до облаков. Каждое здание было уникальным, как эталон красоты, созданный с учетом всех законов природы, отшлифованный, как бриллиант. И сейчас домов касались первые лучи солнца, которые делали их зеркальные фасады золотистыми.

Бекки стояла, овеваемая теплым ветерком, и смотрела, как просыпается мир. Она наконец поняла, как можно влюбиться в этот город. Ей казалось, что она стоит на вершине мира. И неожиданно она порадовалась, что Алекс тоже приехал с ней. Может, это как раз то, что им нужно, чтобы снова обрести радость в браке. Они не занимались любовью примерно полгода. Эта мысль шокировала Бекки — она и не думала, что прошло столько времени, пока не подсчитала. Она помнила, что последний раз это случилось после пиршества вокруг костра. Они остались, чтобы посмотреть фейерверк, и выпили слишком много виски. Они смеялись и веселились как подростки. Она слишком давно пустила все на самотек, подумалось ей. Надо попытаться наладить отношения. Ведь она связана с мужем на всю жизнь, и никто не говорил, что брак — это просто. У ее родителей были трудные моменты, но они все же остались вместе. Бекки никогда прежде не вкладывала ни в кого так много. Она не собиралась признаваться, что совершила ошибку. Раз когда-то у них все было хорошо, значит, может быть хорошо снова. Вот только Алекс тоже должен этого захотеть, сделать усилие, на которое он, возможно, не способен.

Бекки уже не знала, как ему угодить, а он никогда не пытался пойти ей навстречу. Затем ей неожиданно пришло в голову: а вдруг Алекс завел роман на стороне? Эта мысль оглушила ее. Бекки поежилась — ветерок усилился. Она поплотнее закуталась в полотенце и вернулась в номер. Алекса она увидела в ванной комнате, он брился. Лучшего времени не выбрать, подумала она, сбросила бикини, обняла его сзади за талию и прижалась к нему прохладным телом.

— Мне нужно согреться. — Она посмотрела через его плечо на них обоих в зеркале. — Еще рано. Вернемся ненадолго в постель?

— А мне нужно закончить бриться. — Он развел руками. — У меня сегодня трудный день.

Бекки сразу отпустила его, как будто он был слишком горячим на ощупь. Вернулась в спальню и легла голой на кровать. Солнечные лучи проникали сквозь незашторенное окно и ложились бликами на ее тело. Она тяжело вздохнула.

— Я тебя слышу! — крикнул Алекс из ванной комнаты. — Прекрати вздыхать. Постарайся быть рядом позже, когда у нас появится время друг для друга, договорились, детка?

Бекки не ответила. Она вытянулась на прохладных хлопковых простынях, наслаждаясь теплом солнечных лучей. Казалось, они прогревали ее до костей.

— Я думал, ты одеваешься…

— Машина за мной придет только через час. У меня полно времени. Я собираюсь через минутку сходить позавтракать. Умираю от голода. Ты есть не будешь?

— Перехвачу что-нибудь позже.

Она смотрела, как собирается Алекс. Он всегда был таким педантичным. Его внимание к деталям пугало.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказала она, когда он собрался и поправлял перед зеркалом волосы.

— Здесь это важно, люди обращают внимание на внешний вид. Словом, принимают по одежке.

— Фу черт! — хихикнула она. — Тогда мне ничего не светит.

Алекс закончил любоваться собой в зеркале и повернулся к ней:

— Может, пока мы здесь, тебе стоит купить что-нибудь из одежды. Хотя не думаю, что удастся. Здесь у всех нулевой размер.

— А, ладно, тогда не стоит и беспокоиться.

Как только произнесла эти слова, она тут же сообразила, что говорить такое не стоило. Он резко закрыл шкаф, подошел и остановился у кровати.

— В этом ты вся, Бекки, не так ли? — Алекс взял пиджак и кейс. — Я ухожу. Увидимся позже. — Ответа он ждать не стал и удалился.

 

Глава 30

Мэнн сидел рядом с Энджи за своим столом, когда увидел, как в помещение входит Бекки в сопровождении молодого полицейского, который заезжал за ней в гостиницу. Она не сразу его заметила. Планировка офисов, расходившихся от центрального прямоугольника, не давала такой возможности.

Она выглядит очаровательно, подумал Мэнн. Бекки сменила брюки и футболку на кремовую хлопчатобумажную юбку до колен и белую блузку с открытым воротом. В руке она несла синюю куртку.

— Готова поработать? — Поздоровавшись с ней, он поблагодарил молодого полицейского, который подвел к нему напарницу. — Познакомься с командой… Сержант Энджи… — Энджи встал, чтобы пожать ей руку. — Ты с ним осторожнее, он женщинам очень нравится — вот только я никак не могу решить, за что.

— Я тебе потом расскажу, — подмигнула она ему.

В этот момент появился Креветка.

— А это детектив Ли, мы зовем его Креветкой. Говорит по-английски как янки, одевается как на парад, но мы никак не можем понять, ради кого.

Креветка сегодня нарядился в стиле семидесятых — черная эластичная рубашка и черные же брюки.

— Он скоро летит в Англию, чтобы присоединиться к твоей команде.

— Рад познакомиться. Да, я с удовольствием жду поездки… Прекрасный наряд, кстати сказать. Особенно туфли.

— Я тоже рада познакомиться… Спасибо. — Бекки невольно взглянула на свои ноги. Туфли подошли к ее одежде совершенно случайно. — Удивительно, что здесь все так хорошо говорят по-английски.

— Английский тут до сих пор основной в работе полицейских, — объяснил Мэнн.

— Это здорово. Что у нас запланировано на день? — спросила она.

— Я устрою тебе тур, и нам пару раз придется остановиться. Начнем с покупки чемоданов. Они нам понадобятся.

Бекки молча смотрела на него, ожидая объяснений. Он продолжил:

— Нам предстоит отправиться на Филиппины. Нам почти не из чего выбирать, да и время поджимает. Если хотим узнать, у кого Эми и что они требуют за то, чтобы вернуть ее, нам следует поехать туда, где вся каша заварилась. — Мэнн помолчал и взглянул на Бекки. — Как насчет Алекса? Он сумеет без тебя обойтись?

Она секунду подумала, потом пожала плечами, и Мэнн заметил, что она не смогла сдержать улыбку.

— Уверена, прекрасно обойдется. У него здесь куча дел. Да и вообще, речь ведь идет о работе… Если надо ехать, мы поедем. Я готова. — Она с трудом скрывала радостное возбуждение от такой перспективы, несмотря на слабый укол совести при мысли о том, что поездка с Джонни Мэнном представлялась ей куда интереснее, чем возможность провести время с Алексом.

— Тогда ладно, мне только остается убедить вон того человека… — Он показал в сторону офиса старшего инспектора. — Энджи, сообщи Бекки, что мы выяснили сегодня утром, а я пойду поболтаю с моим приятелем вон там.

Мэнн постучал и сразу же вошел в офис Вона. Бекки уселась и приготовилась слушать Энджи.

— Стиви Хо покинул Англию сразу после вас, — начал Энджи. — Его видели в аэропорту, где он менял билет. Отсюда следует, что произошло нечто неожиданное. Прямо из Манилы он направился на Негрос. Мы знаем, что на этом острове обосновались триады. Думается, он там все проверит, затем устремится в Анджелес-Сити, главную базу торговцев живым товаром. Ответ следует искать на Филиппинах — это единственная причина, почему Стиви вдруг так зашевелился. Скорее всего он получил новые указания.

— Ага, — добавил Креветка, который доставал из сумки напитки и выстраивал банки на своем неопрятном, захламленном столе. Так он готовился к рабочему дню. — Стиви разбирается с некоторыми сделками. Он знает, что Мэнн сюда вернулся, и надеется не попасть в сеть и провернуть свое дело быстро, пока мы его не прищучили. Мы уверены, он приведет нас к похитителям Эми Тан. Теперь Мэнну нужно только убедить Старшого.

Бекки стояла рядом с Энджи и смотрела, как Креветка включил свой компьютер и вывел на экран снимки с Филиппин, чтобы Бекки представляла, что ее ждет. Все трое то и дело поглядывали на офис старшего инспектора, стараясь догадаться, что за разговор происходит между двумя мужчинами. Все разрешилось в считанные секунды, и Мэнн появился с невозмутимым видом.

— Мы можем лететь? — спросила Бекки.

— Да!

Все невольно взглянули на стеклянную перегородку. Вон качал головой, и вид у него был очень обеспокоенный. Затем он сообразил, что за ним наблюдают, и смущенно помахал Бекки, которая взмахнула рукой в ответ.

— Мы летим ночным рейсом на Себу, два часа лёта, где пересаживаемся и летим в Давао, оттуда — на один из курортов в Пуэрто-Галере, и только потом в Анджелес-Сити. Там есть несколько мест, где нам нужно побывать, и несколько человек, с которыми мы должны переговорить. Нам предстоит сделать очень много за короткий срок. И еще: мы летим как семейная пара — мистер и миссис Блэк. Креветка снабдит нас документами и забронирует для нас номер в гостинице, — сказал Мэнн, бросая взгляд на Креветку. Тот ухмыльнулся. — Подходящий номер, — с нажимом добавил Мэнн. — Не конуру для веселых игр с парой возбужденных тараканов.

— Все будет сделано, босс.

Мэнн вывел Бекки из здания и провел на служебную автостоянку.

— Давай догадаюсь, какая машина твоя. — Она обежала взглядом полупустую стоянку. — Одно из двух — либо что-то спортивное и винтажное, либо мини с мощным мотором.

— Кабриолет «БМВ» подойдет?

Она улыбнулась:

— Неплохой выбор.

Они выехали из центра, промчались через туннель на полуостров Коулун и дальше — прочь от залива. Затем вверх по Натан-роуд и Голден-Майл добрались до маленьких проселочных дорог Монг-Кока. Это оказался шумный старый мир узких улочек и разрушающихся дорог, популярный у иностранцев благодаря своим рынкам: ночному, рынку янтаря, птичьему. Все это было там, но там же случалась и резня — стычки между триадами с использованием топоров для рубки мяса. Большинство туристов пребывали в блаженном неведении относительно того, что эту территорию контролирует организованная преступность.

Было все еще раннее утро. Ночной рынок сворачивал лотки, и груды мусора, собравшегося за ночь, еще предстояло вывезти. Владельцы лавочек только-только устанавливали свои прилавки и поднимали металлические жалюзи в ожидании первых покупателей. Несмотря на то что большинство магазинов не открываются до десяти часов, улицы уже были запружены народом. Мимо прошел белый бизнесмен в деловом костюме со стаканчиком кофе из «Старбакса». В толпе он казался белой вороной.

— Как было для тебя — расти здесь? — спросила Бекки, пока они стояли на тротуаре, ожидая возможности перебраться на другую сторону между движущимися ларьками и уличными торговцами.

— Главное в Гонконге не цвет кожи, а то, сколько у тебя денег. Мне повезло, я из весьма благополучной среды.

— Твои родители все еще здесь живут?

— Мама. Она живет у бухты Стэнли. Моего отца убили триады, когда мне было восемнадцать. — Они остановились около старого жилого дома. — Пришли.

Бекки не успела задать вопрос, как он уже выбрался из машины.

— Вот как? — Бекки вышла из машины и поспешила за ним. — Так вот что Микки имел в виду. Когда я сказала ему, что ты едешь, он назвал тебя истребителем триад. Он был прав — для тебя это личное дело.

— Да, личное дело.

Когда-нибудь он расскажет ей, как его держали двое мерзавцев и заставляли смотреть на расправу над отцом: его били до тех пор, пока он не упал на колени, а затем раздробили череп. Джонни смотрел в глаза отцу и знал, что подвел его. Когда-нибудь он расскажет Бекки, как винил себя в том, что не смог этому помешать.

Они прошли за каким-то мужчиной внутрь здания. Он свернул налево и исчез. Они двинулись направо к лифту. Мэнн открыл тяжелую металлическую дверь, пропустив Бекки в крошечную кабинку. Туда втиснулись еще четыре человека. Поднявшись на третий этаж, они пошли мимо открытых дверей, откуда доносились громкие звуки работающих телевизоров и крики матерей, ругающих детей. Остановились у двери в середине коридора. Мэнн постучал. Через несколько секунд дверь открыла женщина. Она взглянула на пару, улыбнулась, поклонилась и отступила, пропуская их внутрь. Помещение было забито целлофановыми пакетами — «Луи Вюиттон», «Шанель», «Гуччи» — до самого потолка. В комнате пахло пластиком и новой кожей.

— Входите. Смотреть… много хороший сумка. Хороший цена. Вы предлагать. Я давать скидка. Что вы хотеть? — Женщина в ожидании посмотрела на Бекки.

Мэнн осмотрел комнату, гору поддельных чемоданов, сумок и саквояжей — все в целлофановых пакетах.

— Где Конский Хвост?

— Не тут. — Женщина повернулась к Бекки и снова принялась предлагать товар. Взяла одну сумку, сорвала пленку и сунула в руки Бекки.

— Скажи ему, чтобы пришел. — Мэнн взял сумку из рук Бекки и повертел ее в руках, рассматривая швы. Затем с отвращением швырнул в общую кучу. — Дерьмо. Мы дерьмо не покупаем. Зови Конский Хвост — или мы уходим.

Женщина кинулась к другой стопке товаров и принялась срывать другие пластиковые обертки.

— Вот этот. Этот самый лучший. Смотри!

Она сунула очередную сумку Бекки, все еще надеясь, что та начнет торговаться. Мэнн взял сумку и швырнул ее через комнату на манер фризби. Она приземлилась на кучу других.

— Пошли, — сказал он Бекки. — Это все дерьмо. — Он двинулся к двери.

— Стой, стой… Я позвонить Конский Хвост! Уверена, он придет ради такой особый клиент. — Женщина поклонилась, загораживая выход.

Мэнн отступил.

— Ладно.

Через две минуты в дверь проскользнул болезненный с виду молодой человек, доедающий завтрак. Его грязные волосы были стянуты сзади в крысиный хвостик. Лицо грязное, в оспинах. На парне были серые джинсы с темными пятнами спереди. Похоже, он постоянно вытирал о них жирные руки.

Увидев Мэнна, он замер, прекратив жевать. Глаза перебегали с Бекки на Джонни. Он опустил миску и вытер с подбородка соус.

— Вы хотели меня видеть? — спросил он по-английски.

— Нам сказали, у вас есть чемоданы высшего качества. Мы пока таких не видели.

— Конечно. У меня есть высшего качества, сделаны на той же фабрике, что и фирменные. Следуйте за мной.

Парень передал миску с лапшой хозяйке квартиры, которая недовольно заворчала, сердясь на необходимость вовлекать в сделку еще одного человека и, следовательно, потерю части комиссионных. Конский Хвост не обратил на нее внимания и провел Мэнна и Бекки через маленькую дверь в конце комнаты. Он закрыл за ними дверь, повернулся и усмехнулся, глядя на Мэнна.

Затем он осмотрел Бекки с головы до ног.

— Мать твою, Джонни, — заметил он на кантонском диалекте, — совсем неплохо.

Мэнн ухмыльнулся:

— Вспомни про свои гребаные манеры и говори по-английски, деревенщина. Бекки, это детектив Тин… Конский Хвост. Он один из лучших копов, работающих под прикрытием, и мой старый друг. Бекки работает вместе со мной над одним делом. Она из Лондона.

Конский Хвост вытер руку о штаны и протянул для пожатия Бекки:

— Счастлив познакомиться.

— Я получил твое послание. Что у тебя есть для меня?

— Полагаю, ты в курсе, что ходят слухи, будто ты работаешь на Луна?

— В курсе.

— Есть еще кое-что. Говорят, ты работаешь на новую группировку — «Белый круг».

— Это все, что у тебя для меня есть?

— Болтают, что Лун сам все подстроил. Он хочет войны, чтобы расправиться с противниками и захватить все выгодные пути секс-трафика. Якобы он руководит новой группировкой, используя белых торговцев, которые уже проявили себя на Филиппинах. Пока они делают за него всю грязную работу, а потом он от них избавится.

— Зачем ему была нужна гибель женщин в Лондоне?

Конский Хвост покачал головой и состроил гримасу:

— Чтобы сбить всех с толку. Чтобы все выглядело убедительно. Не знаю, но думаю, от него можно всего ожидать.

Мэнн взглянул на Бекки и показал на груду чемоданов и сумок:

— Мы не можем уйти с пустыми руками.

— Выбирайте. — Конский Хвост стянул простыню с груды за дверью, снял «Калашников» сверху и показал на прекрасные подделки сумок фирмы «Шанель». «Калашников» он отложил в сторону. — Возьмите вот эту. Она подойдет к вашему туалету. — Он протянул ей небольшую кремовую сумку без ручек.

— Спасибо. — Бекки неохотно взяла ее, но в душе была довольна.

«Интересно, — подумал Мэнн, — когда ей в последний раз что-нибудь дарили?»

— Пять сотен гонконгских, Мэнн.

— Отстань! Я за это дерьмо платить не собираюсь. Три сотни, и ни цента больше. — Он усмехнулся.

Конский Хвост отрицательно покачал головой:

— Четыре.

— Добавь еще пару чемоданов, и договорились.

 

Глава 31

Сюзанна сидела на стуле за столом Эми, пока девочка расчесывала ей волосы. Сюзанна сказала, что щетка сделана из щетины кабана. Эми хотелось знать, имела ли она в виду настоящего дикого кабана, дикую свинью, но она не стала расспрашивать, поскольку Сюзанна сердилась, когда Эми задавала вопросы. Она хотела, чтобы девочка молчала и расчесывала волосы, а если она не послушается, Сюзанна снова могла поступить с ней ужасно. Могла заставить ее пить соленую воду, как накануне, и потом Эми всю ночь тошнило. Эми пришлось спать около унитаза — она боялась испачкать постель. И еще Сюзанна могла ее ударить.

Щетка из щетины была мягкой. Это означало, что Эми могла расчесывать волосы Сюзанны длинными, сильными движениями, так, как ей нравилось. Сюзанна закрыла глаза.

В соседней комнате пятнистый дядя, Тони, уходя оставил включенным телевизор. Начался сериал «Истэндеры» — Эми узнала музыку. Обычно она этот сериал пропускала, в это время она готовила уроки, но иногда смотрела сразу несколько серий по воскресеньям, когда их повторяли.

Сюзанна напивалась. Эми много раз видела, как люди напиваются. Она даже свою мать видела пьяной. Та вдруг делалась веселой, смеялась и пела, а потом становилась несчастной. Иногда Эми успевала заснуть, тогда мать приходила, будила ее и заставляла слушать, как она ее любит. И Эми чувствовала, что от матери пахнет спиртным. Но она ее любила — это самое главное.

Эми понимала, что Сюзанне она даже не нравится. И иногда она бывала в очень плохом настроении. Эми никогда не могла догадаться, какой эта женщина будет в следующую минуту.

— Сюзанна!

— Да?

— Вы замужем за Ленни?

Сюзанна снова закрыла глаза и глотнула джина.

— Буду, как только он бросит жену. Он обещал давно это сделать, но пока, мать твою, не бросил.

Сюзанна махнула рукой в направлении своего стакана.

— Как вы познакомились с Ленни?

— Я встретила его дома, в Нанкине. Там у него был бизнес. Я работала переводчицей.

— Вот почему вы так хорошо говорите по-английски.

— Да… — Она пьяно хихикнула. — И я трахалась с белыми мужиками, когда была не намного старше тебя. Жила с немцем три года, с шестнадцати лет. Вот почему я по-английски говорю с акцентом.

— Да, у вас чувствуется странный акцент. Нет, не странный, — быстро поправилась Эмми, поскольку Сюзанна открыла глаза и уставилась на нее, — но заметный…

Сюзанна постучала по своему стакану длинными ногтями. Она все еще ждала, когда Эми пойдет и наполнит его. Девочка взяла у нее стакан и пошла на кухню. За те несколько дней, пока ей пришлось быть одной с Сюзанной, она стала специалистом по смешиванию джина и тоника. Ей даже разрешалось заходить в соседнюю комнату, в гостиную и на кухню, брать джин и тоник и насыпать на поднос лед, если требовалось. Теперь она знала, где лежали многие вещи. Эми видела, где спали ее тюремщики, когда по очереди ее караулили. Она знала, где Тони прятал свои порнографические журналы, а также где находятся запасные ключи от входной двери.

Эми вернулась к ожидавшей ее Сюзанне с очередной порцией джина с тоником.

— Каждая женщина должна использовать свое тело по максимуму, Эми; я так делала, и тебе придется. В этой жизни женщина должна воспользоваться всем, чем ее одарила судьба, чтобы продержаться.

— Да. — Эми начала повторять зазубренный текст: — Женщина должна быть сильной, умной…

— Разумеется, черт, мы умные. — Глаза Сюзанны резко распахнулись, и она бросила злой взгляд на девочку, но потом поудобнее устроилась в кресле и жестом приказала Эми продолжать расчесывать ей волосы. — Мы всегда, мать твою, были куда умнее, чем эти все гребаные ублюдки… Эми, используй свою… — Она открыла глаза и оглядела девочку с ног до головы. — Используй все, что у тебя есть. Я хочу тебя этому научить. У меня на тебя большие планы. Ситуация изменилась. Встань вон там, Эми… — Сюзанна грубо дернула девочку за руку, заставив встать перед собой. — Сними одежду. Дай мне на тебя посмотреть.

Эми захлопала глазами, во рту у нее пересохло. Скобки сильно мешали.

— Вытащи эти долбаные скобки изо рта! Все равно они тебе больше не понадобятся. — Сюзанна устало вздохнула и снова осмотрела Эми. — Нет, не раздевайся, я уже знаю, как ты выглядишь. Нам нужно посадить тебя на строгую диету. Иди сюда… — Эми подвинулась к ней. — Дай мне эту штуку, что у тебя во рту… выплюни ее.

Эми полезла в рот и сняла скобку.

— Выброси ее в помойное ведро — сейчас же.

Эми подошла к помойному ведру и выбросила туда брекет.

— Сюзанна, позвольте мне вас причесать. Я обожаю ваши волосы. Они такие красивые, Сюзанна, как у модели! Я никогда не видела такой красивой женщины, как вы. Пожалуйста, позвольте мне причесать вас…

Зазвонил телефон Сюзанны. Она ответила. Эми поняла, что это Ленни, потому, как изменился голос Сюзанны. Затем девочка заметила, как улыбка исчезла с лица Сюзанны. Явно что-то случилось.

— Да, да, я сделаю это немедленно. Да, хорошо. Ты знаешь, я сделаю. — Сюзанна закрыла телефон.

— Это Ленни?

— Заткнись и дай мне мою сумку.

Эми неохотно послушалась. Она знала, что это обычно означало. Она смотрела, как Сюзанна копается в большой кожаной сумке, откуда наконец достает бутылочку с таблетками, которую Эми видела после приезда в эту квартиру неоднократно. Сюзанна вытряхнула одну таблетку на ладонь. Затем передала Эми стакан с джином и тоником:

— Пей.

Эми поморщилась, почувствовав вкус джина, но она знала, что не стоит возражать Сюзанне.

— Теперь ложись и спи.

Девочка послушалась. Сюзанна проследила, чтобы она выпила таблетку снотворного, затем ушла в гостиную, чтобы собраться. Эми легла, дожидаясь, когда знакомая тяжесть охватит ее. Она слышала, как Сюзанна прибирает на кухне, моет чашки из-под кофе. Вот она стала расхаживать по гостиной. Время от времени она подходила к двери в комнату Эми и заглядывала, чтобы узнать, заснула ли девочка, затем снова возвращалась в гостиную.

 

Глава 32

Эми не понадобится много времени, чтобы заснуть. Она всегда засыпала быстро. Сюзанна опять заглянула в комнату. Да, Эми уже посапывала во сне. Ей обязательно нужно заняться своими аденоидами, подумала Сюзанна, возвращаясь в гостиную и бросая взгляд на часы: пора выходить.

Гребаные мужики! Ничего они не в состоянии сделать нормально. Сюзанна не могла понять, почему Ленни постоянно меняет планы. Ей было неясно, почему они до сих пор вынуждены присматривать за живым ребенком. Почему Ленни тянет? Именно это беспокоило Сюзанну. Ленни всегда может обмануть любого и по любому поводу. Сюзанна знала это. Неужели он попытается кинуть и ее? Она в принципе в это не верила — они ведь так похожи, он и она. Они предназначены друг для друга. Он не станет ее обманывать. Наверное, он хочет сохранить ребенку жизнь на случай изменения плана. Он умный, он богатый, и он очень привлекательный — ей не следует беспокоиться. Но ей все-таки нужен план на случай непредвиденных обстоятельств, и такой план у нее был. Если все пойдет наперекосяк, Сюзанна знала, что будет делать. Эми — ее билет к свободе. С деньгами, которые получит, продав девчонку, она сможет отойти отдел и жить в свое удовольствие.

Сюзанна ехала, чтобы оценить новую партию товара. Ей следует внимательнее присматривать за этой компанией. Мужчинам доверять нельзя, когда дело касается женщин, они думают не мозгами. Их легко отвлечь. Именно они виноваты в том, что те женщины сгорели, — ведь она предупреждала: это только дело времени. Она велела им перевезти женщин заранее. Но разве они слушали? Теперь Ленни уехал, чтобы попытаться разобраться, а она осталась, чтобы командовать этими придурками. Все пошло не так, как должно было.

Она заперла квартиру и подала знак таксисту подъехать. По шоссе М25 она за двадцать минут добралась до места назначения — старого террасного дома, который должны были снести.

Дверь открыл Тони. Сюзанна прошла мимо него в кухню.

— Здесь ужасно холодно. Включи отопление.

— Не работает. — Тони шел за ней следом.

— Я думала, ты приведешь это место в порядок. После продажи последней группы девок.

— Албанцы все провалили. Мы почти ничего не получили за этих девок. Да они ничего и не стоили — были при последнем издыхании.

Сюзанна посмотрела на Тони. Она знала, что он лжет, но для нее это не имело значения, поскольку она этой сделкой не занималась, а если начнется скандал, ее он не коснется.

— Так наладь отопление, пока клиенты не нагрянули. Здесь слишком холодно, чтобы раздеваться. Позвони кому-нибудь, пусть придут… нет, подожди, забудь, я сама завтра все сделаю.

Сюзанна давно пришла к выводу, что мужчинам можно давать только мелкие поручения. Она не могла допустить еще одной катастрофы. Она поставила пакеты с хлебом, макаронами, джемом и молоком на кухонный стол. Над столом висела голая электрическая лампочка. Маленький портативный телевизор светился в конце столешницы. Этот дом был куплен на аукционе и нуждался в дорогостоящем ремонте, которого он уже не дождется.

— У тебя максимум четыре часа. Мне пришлось усыпить девчонку, так как ее некому было покараулить.

Тони был явно недоволен.

— Нам втроем с ними не справиться. Это чересчур.

— Ничего не чересчур, если каждый выполнит свою гребаную работу. Мы уже потеряли пятьдесят тысяч с теми, другими.

— Это не имеет ко мне никакого отношения.

— Нет, имеет. Ты должен был знать, что Китаец появится. Ты должен был поддержать меня, когда я хотела быстро их перевезти, и ты должен был следить за черным парнем. Он не мозгами думал, а…

Тони пожал плечами. Он казался смущенным. Явно что-то задумал или что-то натворил, пришло в голову Сюзанне.

— Где девки? Наверху?

Тони кивнул. По его лицу она видела: он что-то скрывает.

— В каком они состоянии? Они ехали в кузове грузовика целую неделю. Кто-нибудь из них болен?

Тони повернулся к ней спиной и принялся разбирать продукты.

— Нет, но они возмущаются — шумят. Мне пришлось их приструнить. Заставить делать то, что им велят, показать, кто здесь хозяин.

По его лицу Сюзанна видела, что он удовольствие уже получил.

Она поднялась наверх, чтобы взглянуть на девушек.

В доме имелось четыре спальни. Шесть девушек спали в одной комнате, а другие три предназначались для приема клиентов.

Когда Сюзанна поднималась по лестнице, ее удивила странная тишина наверху. Громко хлопнула входная дверь за ушедшим Тони. Она открыла дверь в комнату девушек. Две сидели на кровати лицом друг к другу и разговаривали. Две другие лежали, свернувшись, на своих матрасах. Еще две сидели на полу, прижавшись спинами к стене. В комнате пахло сыростью и грязью. Сюзанна считала, что все дело в матрасах. Их где-то нашел Тони. Он был дешевкой, но Сюзанне приходилось работать с тем, кого ей дают. Она все еще была в самом низу организации, но постепенно поднималась вверх. Когда-нибудь они с Ленни станут прекрасной командой, все будут их уважать. Но пока она вынуждена присматривать за несколькими испуганными филиппинками-школьницами, похищенными и проданными тому, кто предложил больше всех, а это, по чистой случайности, оказался новый босс Сюзанны.

Когда она вошла, девушки на кровати повернулись и посмотрели на нее. Она подошла к тем, кто на полу. Одной из них, самой младшей из всех, было лет тринадцать. Ее обнимала пятнадцатилетняя сестра. Тони славно поработал — изнасиловал первой самую младшую. Они выглядели напуганными и несчастными. Именно так они и должны выглядеть, подумала Сюзанна.

 

Глава 33

— Долго мы уже летим? Ты думаешь, этот самолет надежный? Он показался мне таким старым… А зачем эти капли на крыле?

Бекки и Мэнн сидели в маленьком самолете, направляющемся на остров Минданао.

— Не волнуйся — каких-то два часа, и все. Поверить не могу, что ты боишься летать. Я-то думал, ты обожаешь путешествовать. — Мэнн с трудом сдерживал улыбку.

— Я обожаю путешествовать, но ненавижу добираться до места.

— Просто расслабься, закрой глаза, попробуй заснуть.

— Не выйдет… мне в самолете не заснуть.

Мэнн засмеялся:

— Этот самолет сделан из кусков проволоки и мокрого картона. Один Бог ведает, как он вообще держится в воздухе. Если что-то случится, мы будем падать очень быстро… — Он посмотрел в ее расширившиеся от паники глаза. — Я шучу. У этой авиалинии самый высокий рейтинг по безопасности полетов. Поверь, все будет в порядке. Почитай журнал.

Бекки сжалась в кресле и взяла журнал у Мэнна, но смотреть продолжала на капли, которые сбегали по неровной поверхности крыла.

Это была вторая часть их путешествия. Они остановились на Себу, посидели какое-то время в удушающе жарком зале вылета, заплатили посадочный налог, налог на багаж, налог за вылет и теперь заняли места в чартерном самолете, который должен был доставить их в Давао, столицу Минданао. Это был малюсенький старый самолетик всего с одной бортпроводницей в ультракороткой юбке и пилотом, который непрерывно кашлял. На Бекки были обрезанные джинсы и жилет. Она взглянула на стюардессу и порадовалась, что не надела шорты. Ей не следовало даже начинать соревноваться с обладательницей таких ног.

Они вылетели из облака, и Бекки взглянула вниз, на очерченные белым острова, плавающие, как во сне, в прозрачном бирюзовом океане. Она немного успокоилась. Теперь, когда они летели над водой, у них был шанс. Она мысленно несколько раз повторила инструкцию по действиям при посадке на воду. Бекки хорошо плавала, так что могла позволить себе немного расслабиться. Она открыла журнал и начала читать про Минданао. Повернулась к Мэнну, чтобы задать вопрос, но увидела, что он спит. Солнцезащитные очки он поднял вверх, убрав таким образом темные волосы со лба. Бекки принялась изучать его лицо. На широком лбу постоянная морщина, поперек еще одна, это от того, что он часто хмурится. Брови черные, особенно густые в центре, в месте крутого изгиба над глазами. Шрам на щеке прямо над скулой. В остальном очень красивое лицо, подумала Бекки.

Она заметила, как выгоревшая голубая футболка мягко облегает его бицепсы и плоский как стиральная доска живот. Джонни во многом напоминал Алекса — тот тоже стремился хорошо выглядеть. Но Мэнн не выпендривался — следил за собой, не желая при этом бросаться в глаза. Алексу нравилось, когда люди знали, сколько стоит его костюм, Мэнн же предпочитал, чтобы они пытались об этом догадаться.

Джонни знал, что Бекки на него смотрит. Он давал возможность отдохнуть голове и пытался не замечать, что колени упираются в кресло впереди. Он почувствовал, что она повернулась к нему, ощутил ее легкое дыхание и неожиданно открыл глаза.

Бекки поспешно уткнулась в журнал.

— Тут сказано, что Давао — один из самых безопасных городов на Филиппинах. Я думала, на Минданао бунтовщики.

Мэнн наклонился, чтобы заглянуть в журнал на ее коленях.

— В некоторые районы острова ездить запрещено — там базы террористов, но в целом Давао был превращен в свободную от преступности зону. Государство хочет сделать его идеальным городом, уровень преступности падает, с бродяжничеством борются.

— Это как?

Он сел поудобнее.

— Называется это «решение за сорок песо». Сорок песо стоит пуля. В Давао есть расстрельная команда. Два человека в черном с автоматами на мотоцикле — эскадрон смерти Давао. Они стреляют в любого, кто им не понравится. Раньше это были большей частью бунтовщики, а теперь мелкие воришки, торговцы наркотиками и бездомные дети, живущие на улицах.

— Они убивают детей?

Бекки посмотрела мимо Мэнна и поняла, что говорит слишком громко, поскольку сидящая через проход старая филиппинка раздраженно на нее взглянула.

— На Филиппинах огромное количество бездомных детей. — Мэнн говорил тихо. Он улыбнулся старушке, и та нерешительно ответила на его улыбку. — В стране восемьдесят процентов населения — дети. Средняя семья здесь, на Филиппинах, — это шесть человек. Улицы забиты ребятишками, они питаются отбросами и спят на тротуарах. У них нет ни документов, ни имен. У большинства этих детей нет даже свидетельства о рождении. Их не существует — во всяком случае, формально.

— И власти пытаются от них избавиться?

— Эскадрон смерти — да. Детей либо закалывают, либо пристреливают. Бездомные отпугивают туристов. А трупы детей свозят на специальную свалку за городом.

— Бог мой! Это ужасно. Зачем мы туда летим? Какое этот город имеет отношение к нашему расследованию?

— Потому что совсем недавно они, похоже, перестали убивать детей. Стали поступать сообщения, что их увозят с улиц. Ходят слухи, что теперь ими стали торговать. Зарабатывать деньги, а не просто убивать забавы ради.

— Разве никто не беспокоится об этих детишках?

— Некоторые беспокоятся. Они ради этого даже рискуют жизнью. Мы прямо сейчас поговорим с одним из таких людей.

— Господи! Мы что, приземляемся? — Бекки резко повернулась и прижалась лицом к маленькому иллюминатору, прислушиваясь к знакомому звуку выпускаемых шасси. — Большинство самолетов чаше разбиваются либо при посадке, либо при взлете, чем во время полета. — Она откинулась на спинку кресла и поспешно застегнула ремень безопасности.

— Я бы на твоем месте этого не делал. Если самолет загорится, тебе не захочется терять время.

Бекки сильно стукнула Мэнна по руке.

Через десять минут она уже шла за ним через светлый и просторный зал прилета аэропорта Давао.

Там отсутствовал кондиционер, но помещение имело открытый фронтон, высокие потолки и прохладные каменные полы. Все это обеспечивало циркуляцию воздуха и помогало снизить температуру.

Снаружи их ждал идиллический день: ровный бриз, шуршащие листья пальм и ярко-голубое небо. У выхода собралась небольшая толпа. Мэнн немного постоял, разглядывая встречающих. Увидел того, кого искал, и помахал рукой. Это был невысокий жилистый мужчина лет шестидесяти или чуть меньше, волосы с проседью, в клетчатой рубашке. Он стоял, расставив ноги и упершись руками в бедра, как военный. Мужчина тоже помахал и направился к ним. Потряс руку Мэнна обеими руками:

— Рад тебя видеть, Джонни. Никак не можешь не ввязываться, нет?

Голос у него был очаровательный, с каким-то почти комическим оттенком. Говорил он с мягким дублинским акцентом, переходившим в визгливый филиппинский. Интонация поднималась в конце каждого предложения.

— Приятно видеть вас снова. Святой отец, это вам. — Мэнн протянул ему бутылку мятного виски. — А это моя коллега — Бекки Стэмп, из Лондона. Бекки, познакомься со святым отцом Финном О'Коннеллом.

— Добро пожаловать и вам, и виски. — Он пожал руку Бекки. Он обладал шармом кинозвезды. Блестящие изумрудно-зеленые глаза казались еще более зелеными на загорелом лице. Вокруг рта глубокие морщины от смеха. Брови густые, напоминающие черных стрекоз. Он увлек ее в сторону с пути багажной тележки. — Как дела там, в Англии? Наверное, лето, или как?

— Почти, святой отец, но оно очень медленно наступает.

— Скажите, это ваш первый визит на Филиппины? — Он уже вел их в сторону от выхода.

— Да. Я бывала раньше в Таиланде, на Бали, на Гоа, но никогда не была здесь. Дивное место.

— Да, дивное место, дивные люди — доверчивые и счастливые. Они всем пытаются угодить. Наверное, это им мешает, как думаете?

— А вы, святой отец? Вы так далеко от дома. Что здесь делает священник?

— Ха… — Смех был коротким и резким, как взрыв в воздухе. — Я надеюсь, что это промысел Господень. Так или иначе, но я постоянно занят. Расскажу вам об этом подробно, когда доберемся до тенистого места. Приятно видеть вас здесь. Идемте же.

Бекки оглядывалась по сторонам, пока святой отец Финн вел их через парковочную стоянку. Кругом было много народа. Люди либо просто бродили, либо сидели в тени под пальмами, которые были высажены по периметру здания аэропорта. Ей все тут напоминало музыкальный фестиваль, где делать было нечего, только бродить в толпе. Слева — окруженный пальмами аэропорт; справа — парковка общественного транспорта, где уже образовывались очереди на большие джипы-такси, которые перевозили пассажиров в город. Эти джипы — основной вид общественного транспорта на Филиппинах. Они были пестро украшены, все боковые окна открыты. Святой отец Финн опередил детективов на несколько шагов, он был превосходным ходоком. Бекки шла рядом с Мэнном.

— Здесь много священников? — спросила она, когда они проходили мимо очереди на такси.

— Да, и они здесь уже много лет. Они на Филиппинах повсюду, главным образом орден Святого Колумбы. Они проделывают потрясающую работу, срамя правительство и заставляя его решать некоторые проблемы. Финн организовал приюты для детей, попавших в беду, здесь и еще один в Анджелес-Сити, к северу от Манилы. — Мэнн обратился к Финну, который был на несколько шагов впереди: — Я ждал, что нас встретит святой отец Вини. Не думал, что вы здесь. Как дела, святой отец?

— Я приехал сюда, чтобы забрать ребенка — мальчика Эдуардо. Он в данный момент прячется. Мы вытащили его из тюрьмы. Его облыжно обвинили в воровстве и посадили на два месяца. Закрыли в камеру с мужчинами, среди которых были и педофилы. Ребенка подвергли ужасному насилию. Это будет первый случай, когда филиппинское правительство привлекут к суду. Мальчика следовало защищать, а этого не было сделано. Он даст против них показания. Они будут тянуть с судом так долго, как только смогут. Судебный процесс продлится не менее двух лет. Я приехал, чтобы сопроводить Эдуардо в Анджелес-Сити, где смогу его защитить. Но это не единственная причина, почему я здесь. Мне позвонила молодая женщина, которая когда-то жила с нами, в нашем приюте. — Он остановился и повернулся к Мэнну. — Ты Среду помнишь, Джонни?

— Я помню Среду. Щекастенькая девушка, американо-азиатка, несколько месяцев жила у вас в приюте, верно? Это было семь или восемь лет назад. Она, должно быть, уже выросла.

— Да. Мы спасли ее от педофилов, когда ей было двенадцать. Она оставалась в нашем приюте несколько месяцев, затем сбежала — это ведь не тюрьма, мы не можем заставить детей оставаться у нас. Ну, к сожалению, связь с ней мы потеряли. Я понятия не имел, что с ней случилось, пока она мне не позвонила. Я предполагал, что она вернулась в бары, как делают многие, но ошибся. Когда Среда позвонила, то сказала: тогда она обнаружила, что беременна, и боялась нам признаться. Это меня огорчило — ведь нет ничего более радостного, чем рождение ребенка, вне зависимости от обстоятельств. Так или иначе, она вернулась сюда, в Давао. Ей было тринадцать, когда она родила девочку. Она была хорошей матерью. Но ребенок пропал.

Они дошли до машины — видавшей виды серой «тойоты». Святой отец обошел ее и быстро открыл все дверцы, пока Мэнн открывал багажник и укладывал туда чемоданы. Жара в салоне была удушающей.

— Надо подождать несколько минут, пока машина проветрится. Как тронемся, включим кондиционер.

— У вас есть кондиционер? Впечатляет, — сказала Бекки, когда Мэнн захлопнул багажник.

— А, ладно, наверное, я слегка преувеличил, да? — спросил Финн с хитрой улыбкой. — У нас в машине филиппинский кондиционер. Когда стекла опушены, это означает, что кондиционер включен. Если подняты, то выключен. Поэтому если вы не возражаете… — Он жестом показал на окна машины.

Бекки улыбнулась:

— Разумеется. — Она расположилась на заднем сиденье и принялась опускать стекла с максимальной скоростью. Ее ноги уже прилипли к горячей коже сиденья.

Мэнн расположился впереди, рядом со святым отцом Финном, который со скрипом двинул рычаг передач и зигзагом выехал со стоянки. Бекки улыбнулась вооруженным охранникам в сторожевой будке у выезда с парковки, которые улыбнулись в ответ. Их ружья были прислонены к стене будки.

— Мне требуется информация об эскадроне смерти, святой отец, — сказал Мэнн, положив локоть на открытое окно и опустив солнцезащитные очки. — Похоже, он набирает силу не по дням, а по часам. Эти люди убивают всех, кого власти считают нежелательными элементами. Я думал, мировая пресса заставит власть имущих их остановить.

— А как еще ты мог думать? Только все ровно наоборот. Их хвалят за отличную работу. Правительство призывает другие города последовать их примеру — убрать ненужных людей с улиц. Было даже предположение, что правительство косвенным образом их с этой целью финансирует. А как же иначе они могли существовать? — Святой отец перекрестился и удрученно покачал головой. Его странный стиль вождения, казалось, вполне соответствовал способам вождения остальных. Машины сигналили, вертелись и непрерывно тормозили. — Правительство поддерживает город, считая, что именно так избавляются от преступности. С эскадроном смерти что-то произошло — там теперь новое руководство, я думаю. Это очень большая команда, не просто группа громил на мотоциклах. У них есть новые машины, черные, без номерных знаков, естественно, — и в них увозят детей.

Они обогнали «скорую помощь» без окон. Занавески развевались, и внутри можно было рассмотреть мужчину, который сидел, наклонившись вперед, с синей маской на лице. Медсестра держала его сзади за футболку, чтобы он не упал и не вывалился из машины.

— Это правда, что маленькими детьми торгуют? Вы думаете, именно это произошло с дочерью Среды? — спросила Бекки, наклоняясь вперед, между двумя передними сиденьями. В этой старой машине отсутствовали ремни безопасности.

— Да, мы так думаем. В нашем приюте мы слышали немало рассказов детей, чьи друзья пропали. Они видели, как появлялись мотоциклисты в черном, убивали одного или двух ребятишек, а остальных запихивали в машину, которая их сопровождала. Эти люди выбирают очень юных девочек. Я свожу вас поговорить со Средой. Она будет рада тебя видеть, Джонни.

Они уже проехали район с широкими дорогами в шесть полос, вдоль которых стояли длинные низкие фабричные здания и поселения скваттеров, которые лепились к фабричным стенам, занимая все свободное пространство. Шоссе начали разветвляться, становились узкими и забитыми транспортом, приближаясь к городу. Вдоль дорог ветер носил мусор, который застревал в колючей проволоке, огораживающей дорогу. Рекламные щиты были старыми и обтрепанными, на них висели разодранные плакаты. Женщина, рекламирующая гигиенические салфетки, виновато улыбалась с большого щита.

Водители джипов-такси высовывались из окон и орали друг на друга. Они постоянно давили на клаксоны, чтобы обратить на себя внимание, но не агрессивно, а для передачи информации: «Я все равно поеду вперед, хочешь ты этого или нет. Я важная персона, взгляни на мою машину. А ты задница». У них был свой язык.

— Дела обстоят ничуть не лучше, чем тогда, когда ты в последний раз здесь был, Джонни. Похоже, мы совершаем десять шагов вперед и одиннадцать — назад. Сейчас на улицах оказывается все больше и больше детей.

— Как дети попадают на улицу? Разве у них нет родных? — спросила Бекки, повышая голос, чтобы перекричать дорожный шум.

— Все дело в нищете. Родные считают, что детям лучше жить на улице, чем голодать. Иногда родители просто не могут их прокормить, к тому же здесь очень высок уровень насилия в семье. Поскольку тут много католиков, люди редко или совсем не используют противозачаточные средства. Я пытался их пропагандировать, но идея не прижилась. Презервативы тоже непопулярны, даже проститутки работают без них.

Они остановились у светофора, и их мгновенно окружила толпа ребятишек. Волосы спутаны, на тощих ногах и руках царапины и ссадины. Маленькие худые плечи прикрыты лохмотьями. Большие, полные отчаяния глаза на усыпанных болячками лицах. Но при виде трех белых дети оживились. Особенно рады они были святому отцу Финну: тянули в салон крошечные черные ручки, напоминающие обезьяньи лапки, в ожидании мелочи. Дети одарили Бекки сияющими улыбками. Финн гладил их по головам и говорил с ними на тагальском, шаря по карманам в поисках мелочи. Дети еще раз улыбнулись и, когда загорелся зеленый свет, помахали на прощание. Бекки, оглянувшись, смотрела, как маленькая группа оборвышей стоит на краю дороги и ждет, когда снова загорится красный свет.

— Наверняка эскадроны смерти не убивают таких маленьких детей, как эти? — спросила Бекки, наблюдая, как ребятишки стараются увернуться от машин. Она печально покачала головой. — В мире наверняка найдутся люди, которые полюбят этих детей, дадут им кров. — «Я бы так поступила», — мысленно добавила она.

Святой отец Финн свернул с основной дороги налево, потом направо, в направлении реки. Бекки все еще думала о детях, когда они оказались на улице, в конце которой находилось нечто похожее на свалку. Они направлялись прямиком туда. Бекки не сразу заметила, что у этой «свалки» есть двери и стены.

Она наклонилась вперед, между священником и Мэнном, и уставилась в лобовое стекло.

— Что это?

— Район Давао. Здесь живут восемьдесят тысяч городских тружеников: официантки, продавцы, уборщики, разнорабочие, даже некоторые учителя и представители других профессий.

— А как у них насчет санитарных условий? Воды?

— Государство сделало для них водонапорную трубу. Канализация? Проше простого. Наполняют ведро и выплескивают все в канаву внизу.

Машина остановилась.

— Пожалуйста, поднимите стекла, — попросил святой отец, — иначе к нашему возвращению сиденья исчезнут и станут чьей-нибудь собственностью.

Детективы пошли за Финном вдоль куч картона и ржавых банок. Вскоре он наткнулся на тропинку, которая обозначала начало города трущоб на берегу реки Давао. Они покинули солнечную улицу и вошли в темноту и вонь — Баррио-Патай, города Мертвых.

 

Глава 34

Мэнн шел за Бекки и видел, насколько напряжены ее плечи. Она упорно смотрела вперед. Вступив на тропинку, они сразу же оказались в удушающем мире крайней нищеты. И все же мимо бегали дети, смеялись и играли среди всей этой гнили. На возвышении рядом с дорожкой спала женщина. Старик, присев на землю, мылся. На мусорной свалке шла своя жизнь.

Трущобный город прорезали множество туннелей, дорог и извилистых узких тропинок, проложенных без всякого плана. Они органично шли внутрь и наружу. Иногда над ними можно было рассмотреть небо, порой по пути попадались места, где заметны были усилия как-то облагородить жилье. Попадались совсем гнилые помещения, где обитали умирающие, которые лежали на пороге и не имели сил даже моргнуть при виде незнакомцев. Бекки и Джонни шли все дальше и дальше вслед за святым отцом. Бекки порадовалась, что надела кеды, — было бы ужасно поскользнуться и упасть. Раздавался глухой звук, когда они ступали по узким дощечкам, положенным на бамбуковые столбики, закрепленные в воде. Внизу показалась река, в которой плавал мусор и отходы. От канализационных стоков на кромке воды, булькая, поднимался метан. Вдоль реки стояли двухэтажные дома. Ненадежные дощечки служили мостками и пандусами, ведущими на верхний этаж. Вдоль них была протянута веревка, чтобы за нее держаться.

— Не касайтесь веревки, — предупредил святой отец, и Бекки поняла почему. Веревка была покрыта экскрементами, которые выливались прямо из окон верхних этажей. Бекки хотелось зажать нос, чтобы не ощущать отвратительной вони нечистот, но мимо пробегали дети, это их дом, они не замечали запаха, значит, и она не должна.

Бекки, Мэнн и Финн свернули налево и пошли по узкой дорожке, которая привела их к кромке воды. Каждая хибара площадью не больше двенадцати квадратных футов была сооружена из листов гофрированного металла и картона. На дорожку не более шести футов шириной падал тонкий лучик солнечного света.

— Среда живет здесь одна с дочерью. Зарабатывает стиркой.

Святой отец остановился у входа, от которого через дорожку тянулись бельевые веревки. На них висели футболки, штаны, рубашки и простыни, кое-где они загораживали проход. Финн отодвинул пожелтевшую сетку у входа и позвал. Внутри было темно и тихо. Он снова крикнул. Из-за соседней занавески появилась женщина. Она посмотрела на трех белых с удивлением и подозрением, но все же улыбнулась. Святой отец обратился к ней на тагальском. Она выслушала, с любопытством разглядывая Бекки и Мэнна, и затем повернула голову, указывая в направлении реки и тропинки, которая туда вела. По ней шла молодая женщина с корзиной мокрого белья. Ее тонкие руки, похоже, привыкли к переноске тяжестей. У нее была густая прямая челка, а сзади волосы стянуты в хвост. Одета женщина была в красную футболку и шорты. Шла она босиком. Увидев святого отца, она благодарно, печально улыбнулась. Треугольное личико с огромными глазами. Бекки заметила, что женщина эта — полукровка. Заметив Мэнна, она сначала удивилась, потом ее лицо озарила широкая улыбка, а на глаза набежали слезы.

— Вон она. — Святой отец Финн выступил вперед, взял корзину и поставил у входа в хижину.

— Привет, Среда. Ты помнишь этого красавца? — Он кивнул в сторону Мэнна. Среда улыбнулась Мэнну, затем быстро отвернулась, из глаз потекли слезы, которые она с трудом сдерживала. — А эта дама — Бекки, она работает в полиции Англии.

Среда переводила с одного на другого заплаканные глаза. Потом вытерла ладонью лицо, а ладонь — о шорты.

— Спасибо, — сказала она, хватая руку Бекки. — Спасибо вам, сэр, мэм. Вы приехать находить мой детка? — Вокруг ее глаз темнели черные круги и были заметны отеки от горя и недосыпания.

Святой отец Финн заговорил с ней на тагальском. Она выслушала и уважительно склонила голову. Он закончил по-английски:

— Джонни и его коллега Бекки помогут мне искать. Мы постараемся, сделаем что сможем, Среда, ты ведь знаешь: нельзя терять надежду. Будь храброй, будь сильной…

— Пожалуйста, входить… — сказала она, отодвигая сетчатую занавеску. Войдя, Среда включила свет. На шнуре висела голая лампочка. Провод проходил по потолку и исчезал. Стена были сделаны из расплющенных банок и кусков фанеры. Кусок фанеры, положенный на кирпичи, служил диваном и кроватью.

Святой отец снова заговорил с ней, и она согласно кивнула. Он перевел:

— Среда думает, что за ее дочерью следил эскадрон смерти. Она считает, они ее выбрали заранее. Другие дети рассказывают, что они видели человека в черном несколько раз, прежде чем Майя исчезла. Она была там, куда выбрасывают мертвых, но свою дочь не нашла. Она говорит, что в последнее время пропало много маленьких девочек. Никто не знает, куда они девались, но поговаривают, будто их отправляют на курорты для секс-бизнеса.

Среда начала плакать. Святой отец обнял ее и что-то мягко сказал. Она достала из кармана фотографию и протянула ему. Он передал ее другим. Маленькая девочка в школьной форме сидит, сложив руки на коленях, и улыбается в камеру. Крупноватые передние зубы немного кривоваты, что придает ей вид эльфа. Она очень похожа на мать — такие же огромные глаза, личико сердечком. Очень хорошенький ребенок.

— Мы можем это у себя оставить? — спросила Бекки.

Среда кивнула и улыбнулась. В ее глазах появилась слабая искорка надежды. Она посмотрела на каждого по очереди, потом взяла ладонь Бекки обеими руками.

— Моя маленькая девочка, она такая крошечная. — Среда вытерла слезы.

Бекки обняла ее.

— Мы сделаем все, что можем, чтобы найти ее.

Святой отец снова заговорил с ней. Она слушала, но в какой-то момент опустила глаза, уставилась в пол и покачала головой. Финн пояснил:

— Среда слышала, что ее дочку увезли в Анджелес-Сити. Я ей сказал, что она должна оставаться тут. Я поеду туда сам и буду искать ее.

Среда кивнула и взглянула на Бекки и Мэнна. В ее глазах снова сквозили безнадежность и отчаяние.

— Святой отец прав, Среда, — сказал Мэнн. — Будь там, где дочь сможет тебя найти. Мы, — он перевернул фотографию, там было написано имя девочки, Майя, и возраст, — мы будем искать ее вместо тебя, — подтвердил он.

 

Глава 35

Майя посмотрела на кровать рядом, где была Перла. Женщины уже вымыли матрас и поставили сушиться у стены. Майя видела, как они это делали. Кано расстелил на полу одеяло и стащил на него Перлу. Он оставил ее лежать в центре комнаты, пока женщины мыли пол. Майя долго смотрела на Перлу. Ее тело застыло, она странно выглядела и лежала в неловкой позе. Кано закричал на Майю и ударил, когда заметил, что она смотрит на Перлу, но Майя все равно не могла отвести глаз. И не могла отделаться от мысли, что, наверное, лежать так ей ужасно неудобно.

Прошло три дня, и Перлы давно не было, но ее кровь, просочившаяся в щели между половицами, застыла темной рваной линией. Майя чувствовала запах крови — как от тухлого мяса. Она продолжала смотреть на жуткую линию. Ей казалось, что каждый раз, когда она отводит глаза, эта линия подвигается к ней ближе.

 

Глава 36

Вернувшись к машине, святой отец завел мотор и развернулся. Мэнн настоял, чтобы Бекки заняла переднее сиденье. По ее лицу он видел, что ей хочется задать массу вопросов святому отцу. Она могла сталкиваться с нищетой, когда бывала в Индии, но наверняка никогда не имела возможности по-настоящему заглянуть в мир, о котором большинство и знать не хотели.

Мэнн открыл окно сзади и не отрывал глаз от трущоб, из которых они так рады были выбраться.

— Она что, живет там с тех пор, как ушла из приюта, святой отец? — спросила Бекки.

— Да, вернулась сюда, когда выяснилось, что она беременна. И здесь же она растила дочь. Она живет только ради этой маленькой девочки. Это совсем не просто, но Среда хорошо справлялась с Майей. Я разговаривал с учителями в школе, и они все сказали, что Майя умненькая. Что она всегда чистая и аккуратная. Собственная мамаша Среды продала ее владельцу бара, когда девочке сравнялось семь лет. Он был, да и остается, известным педофилом в районе Анджелес-Сити. Негодяй пообещал послать ее в школу и использовать как прислугу в доме. Я ни на секунду не верю, что мать купилась на это вранье, но все же девочку продала. Они направились в город. Вскоре вокруг начали появляться довольно приличные дома.

— Среда хорошо заботилась о дочке, но если девочку сломают, очень потом трудно залечить раны; дети даже иногда убегают к владельцам баров, если их возвращают родителям.

— Я никогда не пойму, как родная мать может продать собственную дочь.

— Нищета. Невежество. Понять трудно, но корни этого явления уходят глубоко в историю, связывая уже не одно поколение. Вырастить ребенка вообще не просто, особенно такого, у кого отец американец. Отцом Среды был американский моряк — он уехал, когда закрыли военно-морскую базу Кларк, бросив и жену, и ребенка.

— Разве у нее нет никаких прав?

— Американское правительство считает таких детей рожденными в результате проституции. Но это неправда — большинство этих женщин были гражданскими женами военных.

— И дети не в состоянии найти настоящих отцов?

— Я помог некоторым найти своих отцов. Помог написать письма. Из дюжины адресатов, которым мы отправили послания, только один вернулся, да и то потому лишь, что хотел привести дела в порядок, перед тем как умереть от рака. — Святой отец Финн был явно расстроен и раздосадован, голос стал выше, лицо покраснело. — Мужчинам, которые бросили этих женщин с детьми, просто наплевать. — Он хлопнул ладонями по старой коже рулевого колеса и вызвал хор гневных сигналов, резко свернув налево. Мэнн выпрямился и подвинулся вперед. — Американские базы принесли Филиппинам огромный вред, — продолжил святой отец. — Я думаю, для самих солдат пребывание здесь тоже было губительным. Они ведь прибыли сюда совсем молодыми парнями. Наблюдали, как другие унижают женщин, насилуют детей, и тоже становились бесчувственными. В те годы часто можно было видеть боксерские матчи между девушками. Только представьте, как это может повлиять на сознание молодого человека… — Финн печально покачал головой.

— Как вы думаете, что случилось с Майей, святой отец? — спросила Бекки.

Священник вздохнул:

— Знаю, наивно на это надеяться, но лучший вариант, в случае если ее похитили торговцы живым товаром, — что она все еще на Филиппинах. Другой вариант — ее уже нет в живых, убита эскадроном смерти, или уже вывезена из страны.

— Но если девочка жива и до сих пор на Филиппинах, она ведь может быть где угодно, верно, святой отец?

Они встали в пробке: часы пик, все рвались в город. Черные кабели, ведущие в разные стороны и напоминающие паутину, висели над их головами. Вокруг них из джипов-такси гроздьями свисали рабочие. Бекки уже не нужно было кричать, но грудь сжималась от выхлопных газов, проникающих через открытые окна. Люди в пробке оборачивались на нее и улыбались. Она никак не могла привыкнуть к их дружелюбию.

Мэнн купил плод хлебного дерева у мужчины, который расхаживал вдоль рядов замершего транспорта и торговал чем угодно — от фруктов до метелочек из перьев для сметания пыли и удочек.

— К счастью, — он наклонился между двумя передними сиденьями, — эта чума не распространилась на все семь тысяч островов, есть только определенные зоны сексуального туризма. Я полагаю, что она скорее всего в Анджелес-Сити — именно у него самая паршивая репутация.

— Согласен, — кивнул Финн. — Там есть один человек, хуже всех остальных; он называет себя Полковником. Именно он продавал Среду несколько лет назад, и он все еще при деле. — Святой отец в изумлении потряс головой. — Он вообразил себя Богом Анджелес-Сити — этого нельзя было допускать.

Мэнн заговорил, вертя в руках плод хлебного дерева.

— Я знаю Полковника. Следил за ним много лет. Его грязный бизнес для педофилов так долго оставался в неприкосновенности и рос, будто никто не может ему помешать. Но он совершил ошибку, взяв сторону своих новых друзей — «Белого круга», новой группировки торговцев, которая пытается потеснить других игроков. Похищение девочки в Англии связано с ними и борьбой за власть. Возможно, Полковник считает, что таким образом достигнет большего успеха, но он ошибается. Его время истекло. Мы найдем Майю, узнаем, кто похитил Эми Тан, и тогда посадим его за решетку, святой отец, причем навсегда. Если местные не в состоянии это сделать, мы сделаем это за них. — Он взглянул на свои руки — и раздавил плод хлебного дерева.

— Если Майя здесь, она вполне может быть где-то спрятана. Возможно, ее пока выдерживают. — Финн взглянул на Бекки. — Ему не хотелось объяснять, что имеется в виду под этим термином, но в этом и не было необходимости.

— Я знаю, что значит «выдерживают», — сказала Бекки. — Это подготовка секс-рабынь к ужасному будущему, к тому, что их продадут; их учат смиряться и не поднимать волну. Они проходят несколько ступеней. Унижение, изоляция, дезориентация, запугивание и насилие. Затем, когда дух будет сломлен, их продадут. Кто скорее всего захочет ее купить?

— Богатый азиат или белый, — ответил Финн. — Ее неделю продержат взаперти, и он будет пользоваться ею один. Девственность — это особое преимущество. Тут с ней связаны самые разные верования, и к тому же от девственницы наверняка не заразишься СПИДом. Некоторые даже считают, что СПИД можно таким образом вылечить, — добавил Финн, печально качая головой. — Через неделю цена на них падает, но они пока пользуются повышенным спросом; еще две недели их будут предлагать избранным клиентам, которые могут хорошо заплатить. Затем девочки попадают в бордель, где их цепью приковывают к кровати, как всех остальных. Несчастные обслуживают восемь-девять мужчин в сутки, держать их будут практически в клетке. Они быстро заболевают. Продолжительность жизни работающей девушки в Анджелес-Сити очень коротка — говорят, всего двадцать пять лет, но точно сказать трудно. Их плохо кормят и часто бьют. Многие умирают от туберкулеза, от венерических заболеваний. СПИД пока здесь не очень широко распространен, и его появление все дружно отрицают. Никто не признается в наличии ВИЧ-инфекции, потому что это означает конец работе. Помощь им получить неоткуда.

Пока святой отец говорил, Бекки держала в руке фотографию Майи и не сводила с нее глаз.

— Как она сможет все это пережить?..

— Что вы оба сейчас собираетесь делать? — Финн резко сменил тему. Он не любил долго предаваться меланхолии. Святой отец жил рядом с нищетой и унижениями так долго, что понимал: он сломается, если потеряет надежду.

— Я предлагаю сегодня здесь переночевать, Бекки. Посмотрим, вдруг кто-нибудь в приюте сможет нам помочь. Затем мы с тобой двинем в Анджелес-Сити.

— Слава Богу! — Финн перекрестился и хитро посмотрел на Бекки в зеркало, когда обстановка на дороге слегка разрядилась и они получили возможность хоть медленно, но двигаться. — Чего бы я стоил, если бы вернулся в приют без вас? Как только у нас узнали, что приехал Джонни Мэнн, все сразу же засуетились. Девушки сегодня ни о ком другом не говорят. Где Джонни? Когда сюда приедет? Как у меня уложены волосы? Моя попка не кажется слишком большой в этом платье? Когда я уезжал, они уже перессорились, не в состоянии решить, кто что наденет.

Мэнн начал было протестовать. Бекки рассмеялась:

— Очень даже верю.

— Так что останьтесь на ночь с нами. У меня есть друг, а у него самолет. Реми был священником, теперь женился, у него куча детей, которых я не в состоянии пересчитать, и маленькая авиакомпания. Он помогает бороться с насекомыми, время от времени распыляя ядохимикаты, и он же у нас летающий доктор, когда возникает необходимость. Я ему сейчас позвоню и договорюсь, чтобы он взял вас на борт. У меня еще здесь на несколько дней работы, но потом я вылечу в Анджелес-Сити и присоединюсь к поискам Майи.

Они проехали мимо рекламного шита, на котором юная девушка в белом обтягивающем лифе держала в руке бутылку виски.

«А вы когда-нибудь пробовали пятнадцатилетнее?»

 

Глава 37

Майе очень нужно было в туалет. Она страшно хотела есть и мучилась оттого, что жутко грязная. Ее не приковали цепью, как других девочек, но она все равно была так напугана, что боялась пошевелиться. Ей не разрешалось выходить из комнаты. Ей только позволялось ходить в туалет. Нельзя было ни с кем разговаривать, и ее предупредили, что, если она посмеет перешагнуть порог этой комнаты без окон, ее тут же убьют. Другие девочки были старше и находились в этой комнате долгое время. Майя слушала, как они разговаривают друг с другом. Они должны уходить с мужчинами постоянно в течение дня. Спускаться туда, вниз, где были комнаты. Мужчины приходили, и тогда все девочки должны были идти и сидеть в комнате, где мужчины выбирали тех, кто им понравился. Покидать «Борделло» девочкам запрещалось. Когда они заканчивали с одним мужчиной, то должны были вернуться в комнату и ждать другого. Ночью им разрешали немного поспать, и Кано приковывал их к кроватям.

Теперь Майя дожидалась, когда придет Кано и разрешит сходить в туалет. В углу комнаты лежала больная девочка. Она не ходила работать с другими — была слишком слабой. Чем дольше Майя на нее смотрела, тем большую неловкость ощущала. Казалось, девочка просто лежала и не сводила глаз с Майи. Может быть, она тоже умерла, как Перла? Затем больная девочка закашлялась, и Майя подскочила. Девочка ей улыбнулась и, вытянув руку, поманила к себе. Майя смотрела на руку, она повисла в воздухе, тоненькая и черная, как паучья лапка. Девочка снова начала кашлять. Она отвернулась от Майи и кашляла несколько минут, заливая одеяло кровью, потом без сил вытянулась на матрасе. Несколько минут Майя смотрела, как поднимается и опускается грудь девочки, и слушала ее хриплое дыхание, затем девочка повернулась и снова поманила Майю.

Майя осторожно подошла к ней. Вблизи она поняла, что она ненамного старше, чем несчастная Перла.

— Меня зовут Рози. — Девочка ткнула в грудь себя, потом Майю. — А тебя?

— Майя.

— Иди сюда. — Рози улыбнулась.

Майя забралась на постель, легла рядом с Рози, и та обхватила ее руками и прижала к себе. Так они лежали в мутной темноте тихой комнаты и слушали, как спят другие девочки.

— Послушай меня, Майя, — прошептала Рози. — Я скажу тебе, что ты должна делать, чтобы остаться в живых…

 

Глава 38

— Здесь так хорошо, святой отец.

Они остановились у выкрашенной в белый цвет виллы, расположенной под большими пальмами, которые бросали тени на белые стены. Фронтон был выложен голубой плиткой, придавая зданию несколько мавританский вид.

— Мы обновили старое государственное здание, у него приятный испанский колорит. К тому же нам важно находиться в городе, где происходят неприятности. Оно, правда, не такое красивое, как наш приют в Анджелес-Сити, — там он построен на склоне горы, в лесу. Надеюсь, вы его еще увидите.

— И сколько у вас здесь детей?

— На пять человек больше, чем полагается, — тридцать пять в данный момент. За все эти годы мы неоднократно расширяли приют, но мест постоянно не хватает, хотя мы стараемся что-то сделать. Мы создали маленькие центры в деревнях. Мы уже давно осознали, что важно не просто спасти ребенка из борделя, вытащить из тюрьмы или увести с улицы. И нет никакого смысла возвращать его в семью. Сама семья должна измениться. Мы даем детям возможность заработать, возрождая традиционные ремесла вроде плетения корзин, украшений из скорлупы кокосовых орехов и тому подобное. Все это мы продаем через Интернет и торговых посредников. Мы неплохо в этом преуспели за последние два года. У нас теперь по этой схеме обеспечиваются более пятисот семей. Они сами кормятся и другим помогают.

— Откуда по большей части берутся эти дети?

— С улиц, из тюрем. Предполагается, что теперь нельзя сажать детей в тюрьму. Существуют специальные центры для содержания несовершеннолетних. Но увы, условия там не намного лучше, чем в тюрьме. Еда плохая, никаких физических упражнений, по восемьдесят человек в камере, рассчитанной на двадцать. Заключенные вынуждены спать по очереди, к тому же их постоянно заливает. — Он печально покачал головой. — Мы до сих пор встречаемся со случаями, когда детей запирают в одну камеру со взрослыми, несмотря на обещание правительства с этим разобраться. Мы бываем в тюрьмах регулярно, практически каждую субботу, и проверяем, нет ли там детей. И часто их обнаруживаем. — Святой отец оглянулся на дверь, желая убедиться, что у него есть время закончить рассказ до того, как они войдут в приют. — Когда мы нашли Эдуардо, он был заперт в камере с двенадцатью мужчинами. Его заставляли убирать нечистоты у отхожего места в углу камеры, его также передавали с колен на колени и насиловали. Если он отказывался заниматься сексом, ему не давали есть и били. Когда мы там появились, ребенок лежал на полу, весь покрытый ссадинами, гнойными ранами и следами укусов тараканов и москитов. Его унижали так, что даже не позволяли одеться. — Святой отец Финн стукнул ладонью по рулю, и его лицо исказилось от гнева. — Вот почему так важно довести дело Эдуардо до суда. Мерзавцев ведь надо заставить за это отвечать!

Как только машина остановилась, в окнах стали появляться возбужденные лица. Маленькие ручки приветственно махали. Святой отец извинился и зашагал прочь по-военному, чтобы привлечь своих помощников и воспитанников к приему гостей. Мэнн достал из багажника чемоданы и обошел машину спереди. Бекки стояла и смотрела на него поверх капота.

— Как он может все это выносить? — Она потрясенно покачала головой.

Мэнн видел, что она ошеломлена той человеческой бедой, с которой они столкнулись за один день. Возможно, его собственные чувства за эти годы несколько притупились.

— Одна ужасная история за другой, — тихо произнесла Бекки.

Они услышали возбужденные голоса детей, которых выстраивали у входных дверей. Мэнн подумал: дело не в том, что его чувства притупились, скорее всего он заразился от святого отца Финна его неуемной надеждой.

— Финн в состоянии это вынести, поскольку у него достаточно любви и надежды, чтобы выжить. Он никогда не прекратит бороться. Пока в мире будет продолжаться этот ужас, святой отец будет сражаться. И кстати, он очень многим помогает.

— Но трудно поверить, что такое происходит здесь, где так красиво и где люди внешне доброжелательны и приветливы. Все так неправильно. Им повезло, что есть священники, которые пытаются за них вступиться. Удивительно, что их до сих пор не депортировали.

— Такие попытки были, от служителей церкви всячески старались избавиться. Одних убили, других жестоко избили. У святого отца Финна есть шрам «на память», именно поэтому он теперь постоянно настороже. Финн живет под постоянной угрозой расправы. Педофилы с Запада, на которых он нападает, много бы дали, чтобы увидеть его мертвым.

Вернулся святой отец и сопроводил детективов в приют. Он явно безмерно гордился как своим заведением, так и теми, кто там находится.

— Идемте, Бекки, я хочу показать вам кое-что и представить вас нашим работникам.

— Замечательно, святой отец. Я с радостью все посмотрю.

К тому моменту как они подошли к двери, на каждой руке Бекки уже висело по десять девочек.

— Они думают, вы кинозвезда, — пояснил Финн.

Сотрудники — четыре женщины и двое мужчин — ждали, когда их представят, и с надеждой в глазах улыбались Бекки и Мэнну. Финн попросил их подойти.

— Мэнн, ты ведь почти всех знаешь, верно?

— Разумеется. — Джонни начал всех знакомить. — Бекки, эти две очаровательные женщины с краю — Дженни и Клемента, они здесь готовят еду.

Клемента была розовощекой женщиной лет около шестидесяти. Ее пышную грудь прикрывала розовая футболка, но она явно не носила лифчик, поэтому грудь покоилась на поясе белого фартука, завязанного вокруг талии. Клемента была старшей поварихой. По-английски она говорила очень плохо, но так была рада гостям и так смущалась, что прикрывала рот ладонью, когда улыбалась, желая скрыть отсутствие двух передних зубов. Хорошенькая Дженни, ее помощница, показала в улыбке крупные зубы и сделала маленький реверанс.

— А это Мария — она экономка, держит всех нас в строгости, — сказал он, представляя женщину ростом не выше ребенка, но очень жилистую, как человек, который никогда не прекращал работать. — А это Филипп, садовник, он в приюте новенький. Как видишь, он прекрасно выполняет свою работу… — Молодой человек посмотрел на Бекки и кивком поблагодарил Мэнна за похвалу. — А эта основательно беременная женщина — Мерси, со своим мужем Рамоном.

Мерси на вид была довольно суровой дамой с сильным красивым лицом, выдающим ее испанские корни. Ее муж Рамон был красивым мужчиной в самом расцвете сил, с широкими крепкими плечами. Мерси была на сносях. Ее крепкий круглый живот явно вызывал радость всех окружающих, включая детей, которые то и дело подбегали, чтобы коснуться его.

— Мерси и Рамон встретились здесь, в приюте, они оба были уличными детьми. Теперь занимаются организацией наших центров по стране. У нас уже есть двадцать пять работающих кооперативов в сельской местности — и все это результат упорного труда Мерси и Рамона. — Святой отец не скрывал гордости за эту пару. — Вы с ними встретитесь, когда приедете в Анджелес-Сити. Они, как и я, здесь, в Давао, только с визитом. Мы должны довезти Мерси до дома, пока она не лопнула.

Муж и жена выступили вперед, чтобы пожать руку Бекки. Мерси улыбнулась и покачала головой. Она прекрасно говорила по-английски. Укорила святого отца:

— Все наши достижения — результат общих усилий. Пожалуйста, входите, добро пожаловать в наш приют.

Мерси провела гостей через первое здание во второе, и они оказались в огромной комнате с высоким потолком. На стенах висели картины и постеры, которые нарисовали дети. Были там выставлены и всяческие детские поделки.

— Понадобилось несколько лет, чтобы все это появилось. Но теперь у нас есть филиалы по всему миру. И мы посылаем в разные районы представителей, чтобы они рассказывали школьникам о нашей работе.

— Входите и знакомьтесь с остальными детьми, — сказал святой отец.

Краем глаза Бекки заметила стоявшего в углу маленького мальчика. Он не бросился к ним вместе с остальными детьми. У него был широкий лоб и короткая черная челка, ежиком торчавшая вверх. Глаза темные, под ними — круги, густые брови сдвинуты. Этот парнишка, казалось, нес тяжелый груз печали и боли на своих худеньких плечах.

Святой отец заметил его, подошел и присел перед ним на корточки.

— Эдуардо! Как сегодня поживает мой храбрый мальчик?

Эдуардо ничего не ответил.

— У него все в порядке, святой отец, — сказала Мерси.

Священник взял руки мальчика в свои и посмотрел на раны.

— Потихоньку заживает, Эдуардо. Скоро ты будешь таким же красивым, как вон тот дядя, — показал он на Мэнна.

Мэнн поднял руки, шутливо сдаваясь.

— Да он уже куда симпатичнее, чем я.

Эдуардо не обращал никакого внимания на святого отца или Мэнна и не сводил глаз с Бекки.

Финн проследил за его взглядом. Бекки улыбнулась и одними губами произнесла:

— Привет.

— Теперь у вас тут есть поклонник, — сказал святой отец, когда присоединился к ним. — Эдуардо глаз от вас не может отвести.

— Он такой маленький, но уже так настрадался. У вас, наверное, сердце разрывается, святой отец. Он кажется таким больным.

— Раны заживут, и наступит день, когда мальчик снова улыбнется, и тогда мое сердце переполнит радость. Когда-нибудь мы добьемся для него справедливости. Я боюсь за его жизнь, потому держу при себе круглосуточно семь дней в неделю. Нам понадобятся годы на борьбу с правительством. Власти постараются максимально осложнить нам достижение этой цели.

— Разве возможно восстановиться после такого страшного испытания, какое довелось пережить Эдуардо?

— Он никогда не забудет, и мы не сможем вернуть ему то, что было отнято, но мы дадим ему дом на всю жизнь, будем за ним присматривать. Это ведь лучшее, что мы можем сделать, разве нет? Пойдемте, Бекки, у нас редко бывают гости, и дети хотят, чтобы вы расписались в их книгах автографов. Сядьте вот здесь, пожалуйста.

Бекки было решила, что он шутит, пока не увидела открытые книги и приготовленные для нее ручки. Она послушно села на потрепанный диван в большой комнате типа гостиной, с белыми стенами и плиточным полом. Дети создали бордюр в филиппинском стиле по всем стенам. Пока она так сидела и болтала с ребятишками, рассматривая их рисунки, Эдуардо подвигался все ближе и ближе, пока не оказался так близко, что почти касался ее. И он по-прежнему не отводил глаз от ее лица. Когда она встала, чтобы пройти за детьми по приюту, он вложил свою ручонку в ее ладонь.

Мэнн оставил их — пусть показывают все одной Бекки. Он сам бывал в приюте много раз.

— У вас тут есть Интернет, святой отец? — спросил он. — Я могу воспользоваться айфоном, но это безумно медленно.

— Разумеется, если не отключили электричество — на Филиппинах все еще с этим проблемы.

Мэнну повезло. Интернет здесь лишь чуть более скоростной, чем на его айфоне, но связь была. Он проверил свою почту и обработал все, кроме одного послания. Сначала он едва не уничтожил его, приняв за хлам — не узнал отправителя, — но потом все же решил открыть.

БЛАНКО приветствует вас; он приготовил подарок: кликните здесь , чтобы его получить.

У вас осталось совсем мало времени.

Мэнн нажал на слово «здесь». Вскоре появилась фотография. То была Эми Тан с петлей на шее.

 

Глава 39

Майя лежала неподвижно и слушала Рози.

— Делай, что тебе говорят, Майя. Не спорь с Кано. Сдайся. Но не здесь… — Она постучала себя пальцем по лбу. — Здесь пусть все останется как есть. Тогда ты снова увидишь маму. Делай, что они хотят, тогда будешь жить… — Она улыбнулась, обняла Майю и притянула к себе.

Глаза Майи были широко распахнуты, она смотрела, как рассвет пытается пробиться сквозь три узкие щели. Они были слишком маленькими и расположены чересчур высоко, чтобы можно было хоть что-то толком разглядеть. Эти щели лишь пропускали воздух в душную комнату. Рози снова закашлялась, причем так сильно, что даже оттолкнула Майю и выплюнула кровь на свое одеяло. Когда приступ кашля прошел, она улыбнулась Майе, видя ее встревоженное личико, и успокоила ее кивком. Девочка несколько минут отдыхала, восстанавливая дыхание, затем снова принялась шептать:

— Когда у видишь, что Кано идет к тебе с этой жужжащей палкой, быстро сунь что-нибудь в рот, прежде чем он ткнет тебя ею. Все, что подвернется, может, даже свою руку, потому что иначе ты прикусишь язык или сломаешь зубы. И вот еще что, Майя… представляй свою маму. Она будет тебя искать, Майя. Я знаю, она обязательно будет тебя искать.

— А твоя мама придет, Рози?

— Не думаю. Моя мама сама продала меня сюда. Да для меня уже слишком поздно. За мной некому прийти. Но твоя тебя ищет, я уверена. Никогда не теряй надежды, никогда.

Затем Рози заснула, одной рукой обняв Майю. Майя знала — ей нужно вернуться на свою постель, ведь скоро придет Кано. Но ей не хотелось будить Рози, не хотелось уходить. Услышав шаги Кано на лестнице, она затаилась, надеясь, что он ничего не заметит. Однако Кано видел все. Уже поздно было бежать на свою кровать. Теперь они обе заплатят за непослушание.

 

Глава 40

Среда не спала. Она лежала на куске картона, служившем постелью, и смотрела, как рассвет вяло пробивается сквозь щели ее ветхого жилища. Она слышала, как недалеко собираются в школу дети. Где-то рядом заплакал ребенок. В это время Майя обычно крепко спала рядом с ней. По утрам Среда тихонько вставала и кипятила для них чай и воду для риса. Теперь же ей надо было вставать только ради работы. Глаза жгло, дышать было больно, все тело ломило — дочери не было, и она физически страдала от этой страшной потери. Жизнь Среды теряла смысл. Она не знала другой любви, кроме любви к дочке. Она не помнила мать, которая продала ее Полковнику. Она не могла вспомнить, что была к кому-то привязана. Она выросла, сидя на коленях у Полковника или лежа в его постели. Она была для него вроде комнатной собачки. Однажды ночью он впал в ярость, и, когда Среда проснулась, все простыни были в ее крови, а живот дико болел. Он усыпил ее и изнасиловал. С того момента она перестала быть комнатной собачкой. Среду продали японцу, с ног до головы покрытому татуировками. Он относился к ней отвратительно — орал, бил и насиловал, пока она не научилась делать то, что от нее требовалось. Она должна была ползти к нему на четвереньках и говорить, что она его грязная маленькая филиппинка, что она его недостойна. Тогда он смягчался.

После японца чередовались старые, молодые, черные, белые, азиаты — любые; главное, чтобы платили. Среда сбилась со счета, со сколькими мужчинами она переспала, и потеряла всякую надежду, пока однажды в дверь датчанина не постучал святой отец Финн и не вытащил ее из постели. До того дня Среда думала, что ее сердце умерло. Но когда святой отец Финн поднял ее и вышел из этого дома, неся ее на руках, ее жизнь навсегда изменилась. Он показал ей, что можно заботиться о другом человеке, рисковать собой ради другого и открыть этому другому свое сердце и любовь.

В первый вечер, когда сидела вместе с другими детьми в приюте, Среда поняла, что ее жизнь только начинается. Такой счастливой она не была никогда. Она научилась играть. Научилась смеяться. Святой отец Финн стал ее миром, ее героем. Он научил ее читать и писать. Он сказал ей, что она умная и может добиться всего, чего захочет. Святой отец всегда повторял: она может оставаться в приюте столько, сколько захочет, и она жила бы там, но выяснилось, что она беременна. Она не представляла, кто мог быть отцом ее ребенка. У нее только-только начались месячные, и она понятия не имела о необходимости предохраняться. Среда чувствовала, как растет и становится круглым ее живот, и ей было стыдно. От ребенка следовало избавиться. Она знала, что святой отец никогда не разрешит пойти на аборт. Она не сомневалась: он захочет, чтобы она родила. Но так она упустит свой последний шанс на жизнь. Она должна избавиться от ребенка. Среда убежала в Давао и обратилась к женщине в Баррио-Патай, про которую все знали, что она делает аборты. Но Среда сбежала зря. Когда она лежала на полу в комнате женщины, раздвинув ноги, и та уже запустила в нее пальцы, она вдруг почувствовала, как ребенок шевельнулся. Среда поняла, что слишком поздно делать аборт. Ребенок ее зовет. Он знал, что у него есть мама, и этой мамой была она, Среда. Она стала молиться, чтобы святой отец снова стал героем и спас ее ребенка.

Она села на край постели. Тут она услышала шум с улицы. Кто-то звал ее по имени. Маленький мальчик, которого она знала как Пепе, стоял на ее пороге.

— Что ты хочешь, Пепе? Принес грязное белье от своей мамы?

Он Отрицательно покачал головой:

— У меня для вас послание.

— От кого?

— Меня остановил человек, Кано. Сказал, я должен вам кое-что передать. — Пепе переминался с ноги на ногу. — Он велел сказать вам, что нужно ехать в Анджелес-Сити, вас ждет Полковник. Ваша дочка у него.

— Боже! — Среда прижала руки к груди. — Майя? Майя у него?

Пепе кивнул.

— Что он еще сказал? Ты должен попытаться и вспомнить все, Пепе, пожалуйста…

Мальчик поднял глаза вверх и попытался вспомнить все, что ему сказали, слово в слово.

— Он сказал, вы должны приехать одна — никаких священников. Если вы приведете священников, он перережет ей горло.

 

Глава 41

Майя откинула волосы, упавшие ей на глаза. Было утро, и она знала, что должна умыться и причесаться. Мамочка никогда не позволила бы ей выглядеть так, как она сейчас выглядела. Она могла видеть ванную комнату, но нужно было дождаться Кано, чтобы он отпер клетку. Тогда она аккуратно возьмет ведро, стоящее в углу, и выплеснет все из него в унитаз. Девочка снова откинула волосы и попыталась заправить их за уши, чтобы не мешали. Она скучала по Рози. Майя понимала: она сама виновата в том, что их поймали. Она слышала, что идет Кано, но не хотела уходить от Рози. И Кано увидел ее, избил и посадил в клетку. Клетка Майи стояла напротив спальни. Она была фута три длиной и примерно четыре шириной. По ней бегали тараканы. Кано появлялся дважды в день. Он приносил ей еду. Майе приходилось брать ее через прутья решетки. Кано нарочно оставлял пищу подальше, чтобы она могла только коснуться ее пальцами. Тянуться так далеко было больно. Он кричал на нее по-английски. Майя не понимала его. По-английски она знала всего несколько слов. Умела считать до десяти и петь песню, которая называлась «Лондонский мост». Еще могла сказать, что она с Филиппин и что зовут ее Майя. Каждый день огромный Кано заходил в ее клетку и тыкал в нее жужжащей палкой. Это было больнее, чем когда ее ужалила медуза во время купания с мамой. Потом у Майи болели зубы и ныли кости. Она дрожала. Но она вновь и вновь пыталась о чем-то думать. Когда Майя закрывала глаза, то видела свою маму. Она крепко их зажмуривала и старалась больше ни о чем не вспоминать.

Сейчас Майя смотрела, как большой лысый Кано поднимается по лестнице в нескольких футах от ее клетки. У него были огромные ноги, как у монстра. Спина голая, по ней летела большая птица. Он взглянул в ее сторону, а затем вошел в комнату, где были остальные пленницы. Через минуту Майя услышит звон цепей — он освободит их, и они потянутся мимо ее клетки мыться. Но сегодня она услышала крики. Майя зажала уши ладонями. Кано кого-то бил, как будто мучил собаку. Майя изо всех сил зажмурилась и зажала уши. Когда она их открыла, то увидела, что Кано за волосы тащит в коридор Рози. Майя вцепилась в прутья решетки, глядя, как бьют и пинают девочку. Рози не издавала ни звука. Только слышались удары Кано. Майя смотрела на все это широко раскрытыми глазами. Затем Кано прекратил колотить Рози. Та лежала на полу, но уже не двигалась. Грудь Кано часто вздымалась, он тяжело дышал. Сосуды на его лысине вздулись и напоминали червей. Женщины плакали. Майя забилась в угол клетки и там сжалась в комочек, стараясь стать незаметной. Кано присел на корточки у ее клетки и поманил Майю. Она не шевельнулась, лишь нервно дергала футболку, закусив нижнюю губу. Он снова поманил ее.

— Сюда. — Он щелкнул пальцами.

Кано следовало слушаться. Рози сказала ей: «Всегда делай то, что он захочет, и тогда, возможно, ты еще увидишь свою маму. Никогда не смей ослушаться Кано». Майя передвинулась на дюйм вперед. «Оставь себе только свое сердце. Они не могут забрать то, что внутри твоего сердца и в голове, но отдай им остальное, отдай им тело, иначе они все равно его отнимут, а тебя убьют». Девочка сделала вперед шаг, затем еще один. Когда она подошла достаточно близко, Кано просунул руку сквозь решетку, схватил ее за футболку и притянул к себе так близко, что она больно ударилась о прутья. Затем он протянул руку назад, за волосы подтащил Рози и прижал ее лицо почти вплотную к лицу Майи. Она не могла больше смотреть на Майю — у нее не было глаз.

Выдерживание Майи было почти закончено.

 

Глава 42

— Вы понимаете, что пути назад нет.

Двое мужчин стояли лицом друг к другу в провонявшем сыростью подвале, где в углу была свалена лишняя ресторанная мебель. Через окна, находившиеся на уровне тротуара, были видны только лодыжки людей, расхаживавших по Уордор-стрит.

Мужчина помоложе был обнажен по пояс, весь грязный и босой.

— Понимаю. Я сделал свой выбор. Когда пришел к вам, я был бедняком, почти нищим.

Мужчина постарше был в белой тунике с красной накидкой вокруг шеи и белым поясом на талии. На одной ноге сандалия.

Третий мужчина, одетый в черную робу, стоял напротив алтаря, покрытого красной тканью, на котором стояла фигура Куан Ти, святого — покровителя триад. Благоуханные палочки дымились в позолоченных держателях, распространяя аромат жасмина. Оружие триад: восемь метательных звезд, четыре сюрикена с костяными ручками и цепь с шипами — было разложено на алтаре. Сверкание стали казалось неуместным в полутьме и грязи подвала.

— Я сделал свой выбор.

Перед статуей Куан Ти лежал свернутый кусок пергамента, на котором был текст договора. Писалось все при трех свидетелях, а теперь должно было быть заверено подписью. Но делалось это не ручкой, ручка не годилась, здесь требовалась кровь. Каждый человек должен был налить своей крови в позолоченную чашку, потом всем по очереди предстояло сделать по глотку. Затем пергамент сожгут и договор станет обязательным. Двое мужчин уже отдали свою кровь — остался один, чья судьба зависела от этого договора. Мужчина постарше протянул молодому человеку маленький сюрикен с резной ручкой. Лицо у молодого человека было напряженным, он решительно полоснул себя по руке и занес ее над чашкой, в которую его пожилой товарищ ловил капли крови.

Когда комнату наполнил запах сожженной бумаги и зола разлетелась по воздуху, рука Микки все еще кровоточила.

 

Глава 43

— Иди сюда, садись ко мне на колени. — Полковник похлопал себя по ноге.

Полковник и Терри сидели в заведении «Лолита». Они расположились у металлических перил и смотрели вниз. Сооружение было выполнено в стиле строительной площадки — масса листового металла и железа.

Полковник не часто тут бывал, но любил иногда удивлять себя и других смотреть на мир с разных точек.

Брэндон толкнул к нему девочку и ушел, чтобы проверить, все ли в порядке. Майя медленно подошла к Полковнику. Он посадил ее на колени.

Было еще рано, но публика уже собралась. Много туристов. Все восемьдесят четыре девушки, обслуживающие публику, уже работали. Одни извивались вокруг шестов, другие танцевали друг с другом. Девушки улыбались Майе. Она смотрела на них. Майя удивлялась, как это девушкам нравится носить то, что на них надето — желтые бикини и высокие черные сапоги на каблуках. Всем женщинам, которых Майя знала, было бы неловко в такой одежде. Они никогда не стали бы показывать свои животы и ноги.

— Ты очень похожа на свою мать.

Впервые за две недели Майя вышла из «Борделло». Она не видела Рози с того дня, как Кано избил ее. Другие женщины сказали, что она умерла, Кано забрал ее тело и куда-то выбросил.

Когда большой Кано пришел за ней, она решила, что он собирается ее убить. Но он заставил ее вымыться и почистить зубы. Дал ей чистую футболку, какие-то шорты и привез сюда. Майя посмотрела на человека, на чьих коленях сидела, и он ей совсем не понравился.

— Да ты просто вылитая мать, — повторил Полковник. — Я сорвал и ее ягодку тоже. Это случилось в среду. — Он засмеялся, глядя на изумленное лицо ребенка, и принялся раскачиваться на стуле так, что Майя едва не свалилась с его колен. — Ты прав, Терри… — Он перестал раскачиваться и наклонился вперед. С лица стекал пот, глаза пожелтели. — Они принадлежат к целому поколению детей-шлюх.

Внизу на круглую сцену вышли десять девушек в школьной форме, чтобы исполнить танец. Они мотали своими волосами и задирали юбчонки, демонстрируя трусики-танга с рюшечками. Через десять минут, закончив выступление, они под вопли и улюлюканье мужчин спустились в зал. Сегодня атмосфера здесь казалась особенно накаленной, подпитанной бушующим тестостероном. Молодые люди стучали кулаками по столам и требовали еще зрелищ. Того же хотелось и Полковнику. Он постоянно крутил головой, следя за происходящим. Глаза горели, он ржал как безумный и орал что-то с балкона. Ситуация накалялась, кое-где уже возникали мелкие стычки. Эта молодая энергия сводила Полковника с ума. Молодежь требовала действий. Первые несколько дней удовлетворялись просто сексом, но теперь им хотелось двигаться дальше. Они желали, чтобы их развлекали. Сегодня Филдс-авеню была буквально забита такими людьми.

К ним присоединился Брэндон. Один взгляд на Полковника, и он понял, что нужно ждать неприятностей. Брэндон очень не любил, когда его босс пребывал в таком настроении. Брэндон посмотрел на Терри. Тот не отреагировал, продолжал работать на своем ноутбуке. Да и видел он все это уже не раз. Полковник в нем нуждался: в документах на недвижимость стояло имя Терри, в лицензиях — тоже. Брэндону предстояло еще многому научиться. Если Терри было невыгодно, он не спешил приходить ему на помощь. С чего бы? В этом мире каждый за себя. И Терри чувствовал себя неловко, когда Майя ерзала по коленям Полковника. Терри было наплевать, что делают люди за закрытыми дверьми, он не возражал против того, что большинству девушек, танцующих вокруг него, еще не исполнилось шестнадцати, но они по крайней мере могли сойти за девиц постарше. Ребенок же на коленях у Полковника был совсем малюткой. Он был уверен: кому-нибудь в клубе это определенно не понравится.

На первом этаже мужчины устроили соревнование — кто больше выпьет. За одним из столов клиентов здорово занесло по поводу девиц.

— Трахни ее… Давай… трахни ее… — орал Полковник со своей возвышенной позиции, наблюдая за сценой внизу, которая становилась все более бесстыдной — двое мужчин держали девушку за разведенные ноги, тогда как третий имитировал секс. Другие девушки смотрели на них и нервно хихикали. Тут могли перейти границу, и пути назад не будет. «Никакого секса в клубе. Никаких непристойностей в клубе». Таковы были правила, но Полковник сам их устанавливал, сам мог и отменить.

— Нам в этом месте требуется больше секса, Терри.

Терри не ответил. Продолжал стучать по клавиатуре.

Полковник повернулся к Брэндону:

— Заставь их драться.

Тут Терри поднял глаза от своего ноутбука, желая убедиться, что он правильно расслышал. Но Полковник на него не смотрел: его глаза навыкате не отрывались от Брэндона. Он повторил приказ:

— Заставь их драться.

В уголках его рта скопилась слюна, которой он брызгал, когда говорил. Теперь уже не было возможности его успокоить. Они упустили время. Им придется полагаться на случай — другого выхода не было. Терри нужно будет позднее поговорить с Брэндоном, просветить его насчет того, как обрабатывать Полковника в следующий раз, иначе им всем придется плохо. Бесконтрольный урод-наркоман не мог быть их представителем теперь, когда они рвались к власти.

Драться? Брэндон не понимал, что имеет в виду Полковник, но Терри знал: Полковник хотел боксерского матча. Он хотел, чтобы дрались девушки. Терри помнил, какими были эти матчи раньше. Из-за них едва не прекратил существование клуб — зашли малость далеко. Священники из приюта организовали пикеты, и некоторые девушки по глупости к ним присоединились. В конечном итоге таким перерезали горло, что было неизбежно. Пикеты прекратились, но прекратились и матчи, а это было плохо для бизнеса, поскольку клиенты старались держаться подальше, пока не улеглась шумиха. Прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как Терри видел здесь последний матч по боксу. Теперь мужчинам приходилось довольствоваться созерцанием девиц, стреляющих пробками друг в друга из своих пипок или пишущих слово «Лолита», засунув карандаш себе во влагалище. Но теперь — спасибо Полковнику! — они должны вспомнить жуткое прошлое.

— Расчистите место. Вели менеджеру достать из кладовки оборудование для боксерского ринга. Пришла пора кое-что показать этим парням. Все сделаем как в прежние деньки, когда здесь были американцы. Нам снова нужны настоящие развлечения.

В течение получаса на сцене был смонтирован ринг.

Полковник подозвал мамку и велел ей позвать Комфорт и Орешка. Силы оказались неравные: Комфорт была значительно сильнее. Орешек, тощая, но жилистая, все еще не до конца пережила шок, когда ее оставили на час под мертвым телом и только потом освободили. Но Полковнику даже смотреть на нее было противно. К тому же он испытывал слабость к Комфорт — бой таких разных соперниц будет более зрелищным. Орешка изобьют почти до смерти, мужчины разогреются в преддверии грядущей ночи, а у Полковника приготовлена куча девиц. Что хорошо у молодых — каждый за ночь может окучить несколько разных девок, не тратя время на пустые разговоры. Те, что постарше, желали получить компаньонку на сутки. Даже с помощью виагры, которую продавали у входа, они все равно предпочитали сначала поговорить.

— В бой, в бой!

Полковник грохнул кулаком по столу, расплескав пиво на Терри, который поспешно захлопнул ноутбук. Полковник подвинул Майю ближе к перилам, чтобы им обоим было лучше видно.

Мужчины внизу подхватили вопль Полковника.

— В бой, в бой!

Ринг готов, начали делать ставки. Девушки прошли перед зрителями в сверкающих шортах, Орешек в красных, Комфорт в синих. Шорты были слишком велики для тощих ног Орешка, и их пришлось закатать на талии, чтобы они не спускались до колен. Мужчины выкрикивали цифры, девушки принимали разные позы. Брэндон поднял вверх их тощие руки в тяжелых боксерских перчатках. Публика в клубе вопила и аплодировала, требуя начинать матч.

Полковнику принесли большой колокол. Он свесился с балкона и проорал Брэндону — время пошло. Брэндон забрался на ринг и объявил, что ставки больше не принимаются. В зале стало тише. Мужчины сидели потные и возбужденные. Полковник с Майей на коленях поднял колокол и зазвонил. Брэндон снова вышел на ринг. Его присутствия оказалось достаточно, чтобы девушки зашевелились. Она сблизились и неуверенно коснулись друг друга перчатками, которые самым потешным образом болтались на их тощих руках.

В зале раздались кошачьи вопли.

— Ты можешь лучше! Бей ее, к такой-то матери!

Комфорт размахнулась левой и врезала Орешку по голове. Та попятилась, потеряла равновесие на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы Комфорт бросилась вперед. Следующий ее удар пришелся Орешку прямо в лицо. Все радостно завопили. Орешек, пятясь, забилась в угол. Из глаз текли слезы, кровь из носа попадала в рот. Она попыталась утереть ее большой перчаткой, но только размазала по лицу. Она в панике оглянулась, разыскивая выход с ринга. Ее остановил Брэндон. Орешек снова повернулась к рингу. Комфорт ждала. От возбуждения и выброса адреналина ее трясло. Она знала, что сможет победить, если будет продолжать нападать на Орешка. Ей было жаль, что драться пришлось именно с этой девушкой. Хоть они и не дружили, но были знакомы давно, виделись каждый день семь дней в неделю, по двенадцать часов ежедневно весь последний год. Но они обе знали: выбора у них нет. Орешек боязливо сделала шаг вперед. Она даже не пыталась защищаться.

— Ты же можешь меня ударить, давай, — прошептала Комфорт.

Но у соперницы уже все плыло перед глазами. Она не понимала, где она и что делает.

Мужчины принялись топать ногами и орать.

Орешек закрыла глаза, выбросила вперед руку и промахнулась. Комфорт ударила изо всех сил. Удар снова пришелся в лицо. Орешек отбросило на канаты, и она свалилась на пол у ног Брэндона. Вцепившись в ноги Комфорт, она все же умудрилась встать. Комфорт попыталась оттолкнуть Орешка, но та держалась крепко. Мужчины повскакивали с мест, окружили ринг и аплодировали Комфорт, которая начала бить несчастную. Она пинала голову соперницы точно так же, как когда-то ребенком пинала зеленые кокосовые орехи. Ее захлестывали злоба и чувство разочарования.

Мужчины скандировали хором:

— Убей ее, убей ее!

Брэндон оттащил Комфорт и поднял вверх ее руку в перчатке.

— Победила… Комфорт.

Орешек лежала жалким комочком, из-под нее текла кровь. Ноги Комфорт тоже были в крови там, где за них цеплялась Орешек. Кровь капала с ее блестящих синих шортов. Толпа аплодировала.

Когда Брэндон поднял ее руку, объявляя победительницей, она вся поникла. Комфорт впала в истерику — одновременно плакала и смеялась. Мужчины были в восторге. Ринг быстренько убрали. Орешка унесли. Пришел уборщик с ведром. Мужчины вернулись к своему пиву, ощущая некоторую неловкость. Вновь появились танцовщицы — девочки в желтых пластиковых бикини бездумно раскачивались у шестов, пока уборщик стирал с пола кровь проигравшей.

Полковник был в экстазе. Он тяжело откинулся на спинку стула и раскачивался на его задних ножках. Он чувствовал, что его легкие открылись, расширились, наполнились воздухом. Он расправил плечи и вдохнул, раздув ноздри. Его тело блестело от пота. Он взглянул на Майю, и взгляд его на мгновение смягчился. Затем посмотрел на Терри. Он понимал, что говорили глаза Терри: «Подожди, она еще не готова». Но Полковник не хотел ждать. Драка и секс — он мог иметь и то и другое, и все одной ночью.

 

Глава 44

На следующее утро, пока ждали Реми, который должен был отвезти их в Пуэрто-Галеру, Мэнн оставил Бекки разговаривать с детьми, которым пришлось иметь дело с эскадронами смерти, а сам снова отправился проверять электронную почту. Компьютер стоял в кабинете святого отца Финна. Это была маленькая комната с белыми стенами и окнами, выходящими на задний двор. Везде были книги и толстые папки, в которых хранились документы, собранные за годы борьбы с педофилами, а также бумаги касательно разрешения на строительство приютов.

Мэнн сел и ввел номер своей электронной почты. Первым делом он увидел еще одно послание от Бланко.

Как тебе нравится в Баррио-Патай?

Передай святому отцу Финну от меня следующее… Нажми

Появилось изображение святого отца Финна с голым ребенком на коленях и карикатурного пистолета в его руке, поднесенного к виску.

Бам-бам!

— Прости, если разбудил, Дэвид, — сказал Мэнн в трубку.

— Ничего. Я все равно работаю.

— Я получил пару посланий от похитителя. В одном он прислал фотографию Эми Тан с петлей на шее.

— Она уже умерла?

— Нет. Полагаю, это лишь репетиция.

— Чего они ждут? Почему не убьют ее? — спросил Уайт.

— Это их стратегия — заставить нас искать девочку и дать им время для достижения основных целей. Но я пока не знаю, что это за цели. Ребенок — только наживка. Нас водят за нос кругами. Мы часть их игры. Похититель знает, где мы, Дэвид. Он знает, кто мы такие, где побывали и куда собираемся. Он знает о каждом нашем шаге.

Последовала небольшая пауза на другом конце линии.

— Ты полагаешь, Бекки — крот?

— Надеюсь, нет, но мне придется в течение нескольких дней сократить выдаваемую ей информацию. Мне в этом деле нужна помощь изнутри. «Белый круг» оплачивает услуги эскадронов смерти, а мы все знаем, кто нанимает туда людей. Кто-то в правительстве неплохо зарабатывает на торговле живым товаром. Не можешь попытаться и все же разыскать этого твоего знакомого мэра, Фредрико?

— Сделаю что смогу. Но я удивлен, что они такие наглые.

— Им на все наплевать. Они все еще запирают детей в тюрьмах, хотя мировая пресса заклеймила их за это. Святые отцы присматривают за мальчиком, который согласился выступить против правительства. Они его прячут.

— Конечно, в приюте.

— Тоже не слишком безопасно. Насчет крота я свяжусь с Креветкой и предупрежу его. Мы ведь все в опасности.

 

Глава 45

Лондон, Сохо

Креветка отпил глоток эля и решил еще подождать. Он сидел в пропитанном историей и обшитом деревянными панелями пабе «Маркиз» на углу Рэтбоун-стрит, наблюдая, как два сутенера-албанца обрабатывают паб вместе со стайкой довольно неопрятных девиц под внимательным взором молодого Дилана Томаса с портрета, висящего на стене. Казалось, весь Сохо заполнили люди, занятые поисками ресторанов и компании.

Было уже половина девятого, и женщина, с которой он согласился встретиться, опаздывала. Она должна была прийти в восемь. Если она скажет, где прячут Эми Тан, тогда овчинка стоит выделки. Он попытался представить ее. Она позвонила в офис сегодня днем и по голосу показалась ему молодой. По-английски она говорила с европейским акцентом — возможно, немецким, подумал он. И вот он сидел и ждал в темном и уютном углу паба вблизи входа.

Албанец-сутенер решил попробовать — а вдруг повезет? — окинул Креветку взглядом и сделал шаг к нему, толкая перед собой девушку. Девушка улыбнулась детективу. Он всмотрелся в ее лицо — толстый слой макияжа плохо скрывал многочисленные синяки. Он с извиняющимся видом покачал головой. Когда они отходили, девушка оглянулась и задержалась глазами на его лице. Этот взгляд говорил не о признательности за сочувствие или гневе за отказ — это был предупредительный сигнал.

Креветка тут же увидел двух китайцев, которые двинулись к нему из глубины зала. Он вскочил и выбежал за дверь, когда они были буквально в двух шагах от него. Он нырял между группами гуляющих людей, рысью направляясь к Перси-стрит. Оглянувшись, ускорил бег и устремился к Тоттенхэм-Корт-роуд и ее достопримечательности — тридцатидвухэтажному зданию «Сентрал-Пойнт». Он знал, что оттуда рукой подать до Оксфорд-стрит, где, как считал, он будет в безопасности, легко смешавшись с толпой.

Он попытался вскочить в отходящий автобус, но не успел — двери закрылись, его отбросило в сторону. Ему оставалось только промчаться мимо фонтана у «Сентрал-Пойнт», перебежать дорогу и повернуть на Оксфорд-стрит. Таков был план, но когда он добежал до фонтана, то увидел Дэвида Уайта, выходящего из метро. На секунду Креветка замер. Он повернулся и увидел, что гнавшиеся за ним люди пробираются сквозь толпу, собравшуюся у театра «Доминион». Он снова взглянул на Дэвида Уайта и сразу же понял, что тот его увидел и у него нет выбора. Дэвид на несколько секунд застыл, пытаясь разобраться, что происходит, и переводил взгляд с Креветки на его преследователей. Креветка замер, затем повернулся и двинулся к Дэвиду Уайту. Через несколько секунд он уже тащил друга назад, в подземку.

Они побежали по темному и сырому коридору с двумя полосами флуоресцентных ламп на потолке. Как всегда, тут попахивало мочой. Они огибали пьяных и бездомных, которые укладывались на ночь. Жуткая тишина туннеля нарушалась топотом бегущих людей. Креветка осознавал, что их вот-вот догонят. Пожилой Уайт не выдерживал гонки. Креветке оставалось только остановиться и принять бой. Он повернулся спиной к стене, прикрыв Дэвида, и приготовился сражаться за свою жизнь.

 

Глава 46

— Сколько тебе лет?

— Двадцать один, мэм.

Мамка Мими посмотрела на руки Среды.

— Руки прачки, — заявила она презрительно.

Среда взглянула на свои руки. Сильные, но без маникюра, что верно, то верно. Среда всегда мазала руки пальмовым маслом перед сном, чтобы кожа не пересыхала, но все равно красивыми их уже нельзя было назвать.

— Раздевайся.

Среда взглянула на трех швейцаров.

— Уйдите, — попросила она.

Мими расхохоталась:

— Вскоре они увидят все, что хотят, и более того, но ладно, если хочешь…

Она жестом приказала мужчинам удалиться. Они, толкаясь и посмеиваясь, как школьники, выкатились из двери. Среда сняла летнее платье, чтобы мамка могла ее оценить.

— У тебя был ребенок. Это видно по животу. Тем не менее у тебя хорошая грудь и фигура, мужчинам твои формы понравятся. Кроме того, у тебя светлая кожа и симпатичная мордочка. Начинай сегодня. В три часа. Иди и сделай себе бикини у портного, третья дверь отсюда. Скажи, тебя прислала мамка Мими из «Лолиты». Вот возьми… — Она протянула Среде мелочь. — Купи что-нибудь поесть, пока он шьет. Возвращайся ко мне через два часа, я покажу тебе, где ты будешь спать и мыться.

Среда взяла деньги и поблагодарила Мими. Ее подташнивало, но это не имело значения. Больше уже ничто не имело значения. Она впустила Майю в этот мир, и, кроме нее, у маленькой девочки никого не было. Среда ее найдет и вернет домой, чего бы это ей ни стоило.

Она начнет искать свою дочь сегодня же.

Портной перестал есть и достал рулетку. Среда взглянула на мальчишек, прислонившихся к мотоциклам.

— Кис-кис… — позвали они, пытаясь привлечь ее внимание, и принялись подталкивать друг друга локтями, разглядывая новую девушку в городе.

Портной измерил Среде талию, бедра и грудь. Затем длину ее паха, причем рука его задержалась там.

— Поторопитесь, — сказала она. — Я голодна.

— Могу дать тебе что-нибудь поесть, если хочешь. Сиди здесь и ешь.

Среда дождалась, когда его глаза встретятся с ее глазами, пока он сворачивал свою рулетку, и произнесла одними губами:

— Нет.

Он пожал плечами и велел ей приходить через час. Она вышла на улицу и направилась в кафе, которое знала с детства. Старая официантка дважды пытливо посмотрела на нее.

Среда села у стойки, ожидая, когда старуха, шаркая, подойдет к ней, чтобы обслужить. Женщина снова внимательно на нее посмотрела:

— Я тебя узнаю. Много времени прошло…

Среда улыбнулась и покачала головой.

— Я только что приехала.

— И откуда ты?

— Из Давао.

Женщина ушла и вернулась с миской риса с рыбой.

— А вы? Вы здесь давно?

Она поставила миску перед Средой и фыркнула:

— Давно? Тридцать лет! Я работала в баре, когда здесь были американцы. Мало что изменилось. Их теперь мало, зато полно других. Вот почему я решила, что знаю тебя. Много лет назад здесь была девочка, очень на тебя похожая. А вчера мне показалось, что она вернулась. Вернее, она выглядела точно как ты когда-то или как девочка, за которую я тебя приняла. — Старая женщина замолчала и всмотрелась в Среду. Та покраснела и отвернулась. Ее сердце билось так часто, что она боялась — старуха услышит этот стук. — Ладно… старые глаза, какой с них спрос, верно?

Среда улыбнулась, поблагодарила ее и слезла со стула. Она взглянула на старуху, которая теперь жарила курицу. Среда поняла, что, раз ее узнали, теперь каждая минута будет на вес золота. Она забрала бикини у портного и направилась в «Лолиту», где ей предстояло провести первую ночь в качестве танцовщицы.

 

Глава 47

В самые бойкие часы, между десятью и двенадцатью, в зале «Лолиты» работали одновременно около восьмидесяти девушек. Они по очереди, группами по пятнадцать человек, танцевали, развлекая клиентов. Девушки выполняли одинаковые движения, были одеты в одинаковые бикини и выходили на центральную сцену по очереди. Остальное время они крутились по залу, ожидая приглашения за столик. Когда девушки не танцевали, а в зале было недостаточно клиентов, чтобы занять всех, они сидели в переполненной комнатке в задней части клуба. Они болтали, дремали или обмахивались веерами — в комнате не было кондиционера, а бикини пропотевали.

Сегодня все говорили только о драке. Орешек не могла работать, а Комфорт расположилась в свободном углу, и место рядом с ней пустовало. Едва войдя в комнату, Среда сразу же ее узнала. В Анджелес-Сити много лет назад они были вместе. Именно Комфорт заменила Среду в качестве любимицы Полковника.

Среда надеялась, что Комфорт ее не вспомнит. На глазах у Комфорт столько девушек приходили и уходили — может, она ее не запомнила. Среда подошла и села рядом.

— Привет. Не возражаешь, если я здесь сяду?

Комфорт молча пожала плечами.

«Даже не посмотрела на меня, — подумала Среда. — Я в безопасности».

Комфорт посмотрела на других девушек, желая убедиться, что против нее никто ничего не имеет, и полное отсутствие интереса успокоило ее. Она решила, что и новая девушка нападать на нее не будет. Комфорт сама сильно переживала из-за драки. Она уже пообещала отдать Орешку часть своего заработка, иначе той нечего будет послать домой матери, которая присматривала за ее маленьким сыном.

— Почему ты не в бикини? — спросила Среда.

— Я здесь не танцую. Работаю в барах в конце улицы.

— И у них у всех один и тот же хозяин?

— Да, Полковник владеет большей частью улицы.

— Какой он? Красивый? — задала новый вопрос Среда, притворяясь дурочкой.

Комфорт цинично рассмеялась:

— Нет. Он жадный и безобразный, но он босс.

— Ты здесь давно?

Комфорт на мгновение закрыла лицо руками, затем выпрямилась и иронично улыбнулась:

— Вечно. Это мой дом.

— А у Полковника есть жена?

— Ха! — У Комфорт даже плечи затряслись от смеха. — Да, есть. Она маленькая девочка, и он носит ее с собой как куклу.

У Среды горло перехватило, и она несколько секунд не могла говорить. Она отвернулась, чтобы Комфорт не заметила, насколько эта новая маленькая девочка похожа на нее, Среду.

— А он здесь сегодня будет? Будет смотреть танцы?

— Кто знает? Может, и нет. — Комфорт поднялась, чтобы уйти. — Но если придет, он захочет тебя. Он любит все новенькое.

Десять девушек вышли из комнаты и взобрались на высокую барную стойку, где они должны были танцевать. Большинство мужчин расселись вокруг этой длинной прямоугольной «сцены». Всего несколько столиков были заняты. Среда оказалась четвертой в ряду; мамка Мими сказала ей, что нужно делать. На всех девушек было четыре шеста, вокруг которых они по очереди танцевали. Среде следовало дождаться своей очереди. Она не возражала. Когда она раньше танцевала, никаких шестов и в помине не было, но движения остались прежними. Она начала медленно вращать бедрами под музыку. Среда хорошо танцевала. На нее обратили внимание шумные молодые люди из Англии. Они явно пытались опохмелиться, вспоминали об эскападах предыдущей ночи и старались настроиться на веселье. Когда она закончила танец, ее позвали к их столу. Парни подвинулись, чтобы она села между самым пьяным и самым хмурым. Она попыталась заговорить, но хмурый ее словно не замечал, а пьяный начал лапать грудь.

— Нет — трогать.

— Да — трогать, — поддразнил он ее. — Могу трогать сколько пожелаю.

Он грубо схватил Среду за грудь. Она вывернулась и резко оттолкнула его. Лицо у парня было пурпурным от выпивки. От него несло перегаром. Он уткнулся в шею Среды и попытался снять верхнюю часть ее бикини. Остальные рассмеялись. Она снова оттолкнула его, на этот раз со всей силой.

— Смотрите-ка, а ты сильная девица! Только взгляните на эти мускулы! — Парень, сидевший напротив, протянул руку и схватил ее за руку. — Надо же! Иди сюда, займемся с тобой армрестлингом. — Парень выдернул Среду из лап пьяного приятеля, и она перелезла через колени соседа, чтобы сесть рядом с ним. Он расчистил стол и поставил на него локоть, затем крепко ухватил руку Среды.

— Приготовились, начали!

Они смотрели друг другу в глаза, и Среда видела, что он позволит ей выиграть. Она подыграла ему и, наконец, прижала его руку к столу. Все восторженно завопили и продолжили пить. Время шло. Ей следовало убраться до прихода Полковника, а для этого нужно было завлечь парня. Она соскользнула со стула и начала танцевать словно только для него. Он не сводил с нее глаз, когда она извивалась вокруг шеста. Она тоже неотрывно смотрела на него. Вышла в центр сцены, прислонилась к шесту спиной, сползла по нему вниз и широко раздвинула колени. Делать так ее научил Полковник и разные мамки, когда она была девчонкой. Она до сих пор могла сделать шпагат. Это удалось ей и сейчас, затем она мгновенно перевернулась, ухватилась за шест и медленно поднялась на ноги. Среда виляла бедрами, как при танце живота, подвигаясь к парню все ближе, потом забралась к нему на колени, тряся перед его лицом своей грудью. Его охватила похоть. Он пригвоздил ее к коленям и крепко прижал к себе. Она чувствовала, что он уже готов.

— Ты лучше взять меня домой, большой мальчик. Я там тебе станцевать.

Позвали мамку Мими. Провели переговоры, и Среду купили за пять коктейлей — такую систему использовали, чтобы обойти закон, это была плата, которую получал бар, отпуская девушку для оказания сексуальных услуг. Среда отправилась переодеться. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Девять лет назад она сбежала отсюда, а теперь вернулась к тому, с чего начинала, но один из этих парней, возможно, сумеет помочь ей. Если она расскажет им свою историю, вдруг кто-то из них не откажет ей в содействии.

Вернувшись в гостиницу, Среда надеялась побыстрее покончить с сексом, но он никуда не спешил. Среда пыталась разговорить его в надежде, что ему захочется побольше узнать о ней, что ему не безразлично, как она живет. Она рассчитывала рассказать ему про Майю и думала, он согласится помочь. Но когда с сексом было покончено, парень заснул. На рассвете он проснулся и снова потребовал секса. В девять она решила уйти. Среда почувствовала: ее затея обречена на провал. Вскоре Полковник узнает, что она здесь, а она не представляла, сможет ли снова встретиться с ним. Прошло много лет с их последней встречи, но в глубине души Среда все равно оставалась принадлежащей ему маленькой девочкой. Полковник придет и заберет ее, и она никогда не сможет вернуть свою дочку. Ей велели прийти одной и не обращаться к священникам. Таковы были распоряжения. Пепе ведь как сказал: «…вы должны приехать одна — никаких священников. Если вы приведете священников, он перережет ей горло».

Но теперь Среда поняла, что одной ей не справиться и что она не сможет предстать перед Полковником — у нее не хватит сил, чтобы сделать это в одиночку. Она позвонит единственному человеку, который у нее есть в этом мире, святому отцу Финну, и попросит помощи у Мэнна и Бекки. Но прежде она сделает еще одну, последнюю попытку.

Среда тихо оделась и выскользнула из номера. Прошла до полицейского участка на Филдс-авеню и попросила позвать дежурного. Три полицейских видели, как она вошла в участок. Они стояли и слушали, как она рассказывала сержанту об исчезновении Майи и о том, что она знает, где сейчас девочка. Сержант записал ее показания.

— Ладно. Жди здесь. — Он оставил Среду стоять у конторки. Три полицейских таращились на нее.

Один из них пытался завязать разговор:

— Чем ты занимаешься у себя дома, в Давао?

— Я прачка.

— Твоя дочка ходит в школу?

— Да, каждый день. Она очень умная.

— Ты хорошая мать, раз пытаешься найти ее. У тебя есть муж? — Среда отрицательно покачала головой. — Тебе обязательно нужен муж, ты такая симпатичная.

Дверь полицейского участка открылась. Из офиса вышел сержант. Среда оглянулась. За ее спиной стоял Полковник.

— Сволочь! — закричала она. — Свинья!

— Можешь называть меня как пожелаешь, — сказал сержант. — Ты всего лишь шлюха, и ты оскорбила человека, который платит нам деньги. Убирайся отсюда. Мы не станем помогать такому ничтожеству, как ты, тем более что ты даже за собственным ребенком присмотреть не в состоянии!

 

Глава 48

— Хватит. Пора. Пойди и приведи ее…

Брэндон ушел.

— Никому никогда не удавалось от меня ускользнуть, Среда, уж ты должна была это знать.

Полковник поднял голову Среды так, чтобы она могла смотреть на него. Ее лицо распухло, как футбольный мяч. Один глаз совсем закрылся, глаз прижигали горящей сигаретой. Волосы были выдраны с корнем, голый череп кровоточил. Дверь открылась, и вошел Брэндон, ведя за руку Майю.

Маленькая девочка немного постояла, напуганная кошмарным зрелищем, — она не смогла узнать мать. Полковник приподнял Среде подбородок, и через несколько секунд Майя поняла, что перед ней мама. Девочка заплакала и попыталась подойти к ней.

Среда взглянула на Майю и попробовала заговорить, но не смогла — рот распух, зубы сломаны от пыток электрошокером. Брэндон не стал вкладывать Среде в рот кусок пластмассы, чтобы предотвратить это. Он знал, что эту женщину уже никогда не выставят на продажу.

Она попыталась улыбнуться ребенку. «Бедняжка Майя, увидеть свою мать в таком виде», — подумала она. Она заметила, что глаза девочки расширились страха, она тихонько скулила и повторяла: «Мама, мама…»

Полковник схватил Майю за руку и высоко поднял ее, как тряпичную куклу, затем сделал вид, будто роняет, но в последний миг ухватил за талию и крепко прижал к себе. Она закричала и потянулась к матери.

— Хочешь получить свою дочь назад? Вот она.

— Мама, мама!

Полковник рассмеялся и кивнул Брэндону, который пошел и встал за стул, на котором сидела Среда. Она снова попыталась заговорить, но ничего не вышло — кровь брызгала изо рта и стекала по подбородку. Но Среда все еще сохраняла силу умирающей и решимость матери, знающей, что только она может спасти своего ребенка. Она билась на стуле и пыталась кричать — хриплый и странный звук, искаженный страхом и отчаянием. Ее трясло.

Полковник поцокал языком:

— Что ты можешь мне предложить, Среда? У тебя был свой день. Я взял твою ягодку, и я взял твою дочь. Одна шлюха произвела на свет другую. — Он лизнул лицо Майи и заржал, когда девочка разрыдалась.

— Мама… мама…

Полковник отошел к дальней стене.

— Но ты пришла одна, как и было приказано, так что я дам тебе еще один шанс вернуть дочь… это будет справедливо… Если ты доползешь сюда и поцелуешь мои ноги, ты ее получишь. Если не сможешь — тогда она моя. — Он велел Брэндону разрезать связывающие Среду путы и освободить ее. — Иди и возьми ее, Среда.

Среда рванулась вперед, но Брэндон подставил ей ногу и она свалилась на пол. Он поставил ногу ей на спину. Вынул нож и провел острым лезвием по внутренней стороне ее правого бедра, как раз над коленом. Сухожилие лопнуло и свернулось. Майя закричала и отвернулась, а Среда, глухо вскрикнув, зажала рукой рану и снова поползла к дочери. Она попыталась встать на здоровую ногу, но Брэндон ударил по ней, и она опять упала на пол. Он сделал шаг вперед и перерезал другое сухожилие. Она вскрикнула от чудовищной боли, но все равно продолжала ползти подобно какому-то странному животному, лысому, окровавленному, обезноженному. Она опиралась только на руки и локти. Остановилась перед Полковником и взглянула на него. Майя потянулась к ней:

— Мама, мама…

Среда попыталась коснуться ноги Полковника, но Брэндон оттянул ее голову назад.

Полковник смотрел вниз, на нее.

— Взгляни на меня, Среда. Взгляни в глаза своему богу. — Он поцеловал Майю в губы. — Смотри на свою дочь и знай: я возьму ее, возьму не только тело, но и душу, а когда она будет мне больше не нужна, я убью ее.

Среда издала мучительный крик, но никакого звука не было: ее голосовые связки были перерезаны, когда Брэндон полоснул ее ножом по горлу.

 

Глава 49

Креветка повернулся, чтобы взглянуть на Дэвида Уайта, который прислонился к стене за его спиной, согнувшись пополам от боли. Уайт поднял глаза и приподнял руку, показывая, что он в порядке, просто задохнулся от быстрого бега. Креветка присмотрелся к другу, пытаясь понять, так ли это, потом взглянул на двух преследователей. Они приземлились на расстоянии нескольких метров друг от друга. Один усиленно пытался встать и убраться подальше к выходу, подтягивая правую ногу, по которой Креветка нанес удар ногой, сломав противнику щиколотку. Кровь обильно текла из рваной раны на его бритой голове, где выделялся отпечаток ботинка Креветки. Второй мужчина лежал тихо, с закрытыми глазами, грудь его чуть приподнималась и опускалась.

Креветка подошел к Уайту и помог ему выпрямиться. Он потрясен, но не ранен, подумал Креветка и машинально отряхнул мусор с новых джинсов. Посмотрел в обе стороны туннеля. Со стороны «Сентрал-Пойнт» слышались шаги, но короткие и неспешные, не таящие угрозы. Он посмотрел в другой конец мрачного туннеля, откуда несло мочой. Три маленькие группы бродяг, уже готовившихся ко сну, моргая смотрели на него из тьмы.

Креветка повел Уайта к станции метро «Тоттенхэм-Корт-роуд». Какой-то пьяный стоял, раскачиваясь, у выхода.

— Эй, ты… — Пьяный взмахнул бутылкой в направлении Креветки. — Ты чертовски здорово дрался, поверь мне… — Он ухмыльнулся.

Креветка оглянулся, желая убедиться, что в этот вечер больше драться не придется. Один из нападавших уже скрылся из виду. Второй только пытался подняться.

— Чертовски здорово дрался, говорю тебе. — Слова пьяного следовали за ним по туннелю, а бродяги одобрительно что-то бормотали, глядя, как они уходят.

 

Глава 50

Мэнн и Бекки сидели в четырехместной «Сессне-172» и смотрели, как показывается на горизонте Пуэрто-Галера. Они даже различили вдалеке выцветший алый флаг, криво положенный на крышу маленького аэропорта. Бекки всю дорогу сидела очень тихо, и когда Мэнн присмотрелся к ней, то увидел, что ее лицо стало пепельным.

— Спасибо, Реми. Ты нас очень выручил. — Мэнн сидел в кресле второго пилота.

Реми скорее был похож на мексиканца, чем на филиппинца. Его роскошные густые черные волосы, слегка смазанные кокосовым маслом, были уложены красивыми волнами. Он также носил внушительные усы.

— Без проблем. Мне все равно нужно было навестить кузину моей жены, которая там живет. Я всегда рад помочь святым отцам — они так много для нас делают. Знаете, я сам был священником. Но меня поймали с женщиной. Все та же старая история, не так ли? Ха-ха…

Он начал напевать «Лети со мной».

Реми Балгарос делал сейчас то, что любил больше всего на свете, — пел Синатру и вел самолет. Бекки и Мэнн были в надежных руках: Реми умел летать практически на любом маленьком самолете. Этот же был одним из двух, которыми он владел. Второй использовался для опыления полей и тушения небольших пожаров. Реми выровнял «сессну» параллельно посадочной полосе.

— Не волнуйтесь, если слегка попрыгаем, ладно? Сегодня отличный ветер, для пляжа — лучше не придумаешь, но он не так хорош для маленьких самолетов.

Мэнн посмотрел назад и увидел, что костяшки пальцев Бекки, сжимавшей ремень безопасности, побелели. Голову она держала абсолютно неподвижно, но ее взгляд метался по вершинам деревьев, которых как раз стало видно в иллюминаторе. Мэнн услышал вздох облегчения, когда самолет приземлился, подъехал к терминалу и Реми выключил двигатель.

— Готов отвезти вас в Анджелес-Сити, когда только захотите. Просто позвоните мне на мобильный. У вас есть мой номер, да? Отсюда на курорт вы можете добраться на фут-футе. Спросите любого, где остановка. Договорились? Просто звякните.

И Реми снова запел песню.

Мэнн и Бекки выбрались из самолета. Не успели они сделать и десяти шагов, как их окружили с десяток мужчин, которые улыбались и жестикулировали. Все жаждали поднести их чемоданы.

— Они не тяжелые, — сказала им Бекки.

— Это не имеет значения — такая у них работа, — пояснил Мэнн и с улыбкой уступил им чемоданы. — Здесь очень мало работы, чтобы прокормиться, вот они ее и изобретают. Им этого хватит на день.

В аэропорту чемоданы были переданы другой группе людей, которые должны были пронести их еще двадцать метров к очереди на фут-фут — увеличенному варианту мотоциклов, но с широкими крышами и грузовыми корзинами сзади. Некоторые машины были уже забиты детьми, сидящими даже на крышах. Владельцы фут-футов смерили взглядами Мэнна и Бекки, затем водитель самого большого выступил вперед и предложил им отвезти их на курорт. Он положил вещи на сиденье сзади, а сами они втиснулись в коляску сбоку.

Узкая дорога сбегала вниз. Они обгоняли мотороллеры и мотоциклы с колясками, нагруженными до предела. По краям дороги с обеих сторон теснились палатки, мастерские, иногда попадались дома и небольшие гостиницы. Кругом пышная растительность — между домами и дальше, насколько можно было видеть. Через двадцать минут поездка закончилась, потому что дороги больше не было, начинался пляж. Там гостей отелей ждали несколько портье. Мэнн увидел одного с эмблемой гостиницы «Рай» на рубашке.

— Добро пожаловать, мистер и миссис Блэк! Я провожу вас на курорт.

«Бонг» было написано на карточке, приколотой к его цветастой рубашке, которая являлась его униформой вместе с шортами цвета слоновой кости и пляжными тапочками. Он взял оба их чемодана и зашагал впереди к ожидающей барке — лодке, напоминавшей присевшее на воду насекомое. На борту лодки было написано: «Рай». Мэнн и Бекки уселись в нее, и она отплыла.

— Поверить не могу, что у нас будет собственная лодка. Что за прекрасное место! — Бекки уселась поудобнее и улыбнулась. Было просто невозможно не улыбнуться. Она сидела под парусиновой крышей и смотрела на лежащий в отдалении остров. — Этот тропический рай — качающиеся пальмы и белые пляжи, такой контраст с трущобами города. Значит, то место, куда мы отправляемся, не предназначено для средних секс-туристов?

— Некоторые зоны отведены под секс-туризм. Но многие другие предназначены исключительно для аквалангистов и семейного отдыха. Это большой курорт, он включает несколько пляжей. Мы едем в Сабанг — это далеко не самое красивое место, очень многолюдное и замусоренное. Для семей оно не подходит, но нам надо поискать там кое-кого, двух мужчин, которые возглавляют список белых, заправляющих здесь всеми делами. Хорошие, не изгаженные побережья совсем недалеко от той гостиницы, где мы будем жить, — минут за двадцать можно дойти до Лa-Лагуны, лучшего места для дайвинга на Филиппинах. Попадаются уголки девственно-чистые, просто дух захватывает от их красоты. Но боюсь, увидеть их мы не сможем, уж извини. Мы здесь всего на сутки. Когда-нибудь тебе стоит приехать сюда и посмотреть все как следует, — сказал Мэнн.

— Вероятно, ты прав. — Бекки задумалась. — Вот только не думаю, что Алексу захочется. Его будет раздражать медленный темп здешней жизни. Он органически ненавидит «валяться на пляже» и все с этим связанное. Ему требуются действия и решения. — Она закрыла глаза и откинулась на спинку деревянного сиденья. — Но мне здесь ужасно нравится — просто обалдеть можно, как на открытке: белый песок, высокие роскошные пальмы.

— Чем Алекс занимается, пока нас нет?

— То тем, то другим. У него все в порядке. Говорит, что делает деньги. Он, похоже, не возражал против нашей поездки.

Она открыла глаза, посмотрела на Мэнна и тут же отвернулась. На его лице явно отражалось сомнение.

— Ладно, детектив, на самом деле он сказал, что все время одно и то же дерьмо. Работа первым делом. И может, он прав. — Она опустила руку в воду и смотрела на летящие брызги. — Вообще-то я не самая подходящая для него жена. Все делаю не так. Волосы у меня слишком короткие, бедра чересчур широкие. Мои глаза, будь они неладны, наверняка не того цвета. Я уже ничего не могу сделать правильно. Или никогда и не могла. — Она выпрямилась и печально улыбнулась, глядя на бирюзовую воду. — Здесь нереально красиво.

— Природа — это что-то потрясающее. Я отношусь к ней с превеликим уважением. Она может дать тебе жизнь, и она же может забрать эту жизнь за долю секунды.

Бекки приоткрыла глаза.

— Как триады, ты хочешь сказать?

— Да, вероятно. — Он внимательно посмотрел на нее. — Но если у тебя есть определенные ценности, если ты во что-то веришь, тогда ты можешь за них умереть. И дело того стоит.

— Ты ведь именно такой, верно, Мэнн? Готов отдать жизнь за других — людей, которые для остальных словно не существуют, за безымянных жертв. Ты готов за них умереть. Почему?

— Я просто понимаю, что значит быть беспомощным и беззащитным.

— А как насчет личного счастья, Мэнн? Как насчет того, чтобы найти успокоение и радость в жизни?

— Время от времени я бываю счастлив. А вечная любовь, она не всем дана.

— Алекс сказал мне, что когда он меня в первый раз увидел, то сразу понял: я то, что нужно. — Она посмотрела на солнечные блики на воде. — Не уверена, что я в такое верю.

— Ты ему не изменяешь?

— Нет, конечно. — Бекки была почти оскорблена этим вопросом. — Когда я давала клятву на венчании, то не собиралась ее нарушать. «Пока смерть не разлучит нас» и все такое. Я не легкомысленна, Мэнн.

— А как насчет его? Он тебе не изменяет?

Последовала пауза. Бекки пожала плечами:

— Честно? Не знаю. Надеюсь, что нет, но не уверена. Бывало, он возвращался из командировки совершенно другим.

— В каком смысле?

Она смутилась.

— Ну, для начала, в постели… Он занимался любовью иначе. Создавалось впечатление, что представляет в это время кого-то другого. Но каждый человек хочет быть с кем-то, никто не хочет быть одиноким. Кроме тебя, похоже. Неужели ты никогда не влюблялся так, что готов был отрезать руку для любимой?

— Никогда не стремился к такой любви. Мне не нужна любовь, которую я не могу контролировать. Смерть отца, Хелен… Не следует любить кого-то, чего бы это ни стоило. Я предпочту больше вообще не любить, чем снова пережить потерю. И кроме всего прочего, я не верю в любовь с первого взгляда. Я испытывал самые разные чувства с первого взгляда, но пока ни разу это не была любовь. Возможно, я совсем не романтичен.

— Ха! Готова поспорить, что на самом деле ты романтик. Ты все замечаешь.

Он взглянул на нее. На солнце ее лицо приобрело медовый оттенок, щеки порозовели.

— Получается, ты не надеешься снова найти любовь, потому что сам этого не хочешь. Но что будет, если это вдруг произойдет?

— Ничего не происходит так, как ты говоришь, «вдруг». Все зависит от нас самих.

— Ты ведь винишь себя в смерти отца и Хелен, верно? Наверное, ты очень любил своего отца.

Они несколько минут просидели молча, глядя на океан и приближающееся побережье. Пока Мэнн смотрел на воду, синева заполнила его глаза, морской ветер освежил ему голову и он осознал что-то, в чем никогда раньше себе не признавался. Мысль появилась внезапно и шокировала его. Он повернулся к Бекки, ожидавшей ответа, посмотрел на ее обеспокоенное лицо: она помогла приблизиться ему к ответу на один из самых важных для него вопросов.

— Я никогда не знал своего отца, у меня не было такой возможности, — сказал он неожиданно.

Их разговор прервался толчком и возникшей суетой — с полдюжины человек вошли в воду, чтобы вытащить барку и привязать ее рядом с остальными. Бекки полезла в карман, достала банкноту и протянула носильщику в обмен на свой чемодан. Он радостно поднял купюру вверх, чтобы все видели. Товарищи стали хлопать его по спине и поздравлять.

— В чем дело? — удивилась Бекки.

— Сегодня он всем ставит выпивку. Ты дала столько, сколько ему и за месяц не заработать.

Среди носильщиков произошел спор по поводу того, кто понесет чемодан Бекки дальше. Она оставила их решать этот вопрос и направилась за Мэнном. Бонг рванул вперед, желая убедиться, что все готово, а Бекки и Мэнн медленно пошли по пляжу. Это была узкая полоска песка, уже заставленная причаленными барками; кругом маленькие гостиницы и бары, которые подбирались почти к кромке воды. Несколько отдыхающих загорали, другие сидели в тени под пляжными зонтиками. Шумные дети плескались в полосе прибоя.

Бекки и Мэнн поднялись повыше, к одному из выходящих на пляж баров, который возвышался на вкопанных в песок сваях. Пара столиков со стульями размещалась непосредственно на пляже. Из бара доносилась негромкая музыка. Бекки догнала носильщика и взяла у него чемодан. Полезла в карман и, не желая показаться жадной, достала такую же банкноту, как и в первый раз. Появление банкноты было встречено восторженными криками остальных носильщиков. Бекки уселась на один из стульев на пляже. Их тут же окружили мужчины, жаждущие продать им путешествие под парусом и оборудование для дайвинга.

Бармен оставил свое место на ступеньках, ведущих в заведение, и подошел к их столику, чтобы принять заказ. Местные торговцы продолжали бродить по пляжу.

— Два коктейля «Сан-Мигель», — заказал Мэнн.

— Слушаюсь, сэр. — Он вернулся с подносом. — Вы остановились в гостинице «Рай», сэр?

— Вы можете предложить что-нибудь получше? — поинтересовался Мэнн.

— Я знаю лучший место в Сабанг. — Он ухмыльнулся и показал на второй этаж бара. С балкона свисали мокрые гидрокостюмы, из открытых окон доносились тяжелые звуки джаза. — У нас есть комнаты наверху.

— Да, разумеется, а теперь скажи, где бы мы могли выспаться?

— Ладно, ладно. Я вижу, вы хотеть лучшее для такая прекрасная леди. — Он улыбнулся Бекки. — Гостиница «Рай» очень хорошо, конец пляжа, тихо, хозяин — парень из Англии, Боб. Самый лучший место для вас.

— Вот что я скажу… Мы посмотрим, как нам там понравится. Если нет, то вернемся сюда, к тебе. Идет?

— Это один из тех людей, о которых ты говорил? — спросила Бекки, когда бармен отошел.

— Да. Английский Боб, или Боб Инглиш, преступник, которого разыскивают в Англии и Таиланде за вооруженное ограбление и преступления, связанные с оружием. Ему дважды удалось избежать тюрьмы за растление малолетних. Он не привередлив — сойдут и девочки, и мальчики.

— Милый тип. Он здесь всем платит, чтобы его не трогали?

— Вот именно. Он платит полиции, родителям и политикам. Он отправляет детей в деревню, где они исчезают навсегда. Боб здесь уже пять лет. Похоже, приобрел несколько полезных друзей, один из которых владеет барами вдоль пляжа. По-видимому, здесь нам стоит начать задавать вопросы.

Вернулся бармен.

— Ваш человек, Бонг, придет через пять минут, он как раз готовит для вас номер. Пива еще желаете? — Он показал на пустую бутылку Мэнна. Джонни отказался.

— Что еще ты знаешь про этого Английского Боба? — спросила Бекки, когда бармен отошел.

— У него здесь несколько клубов. К нему обязательно должны были обратиться люди из «Белого круга», и я знаю наверняка, что у него были дела со Стиви Хо… А вот и наш парень!

Вернувшийся Бонг оповестил их, что все готово к их прибытию. Они пошли за ним вдоль пляжа. Чемоданы он нес на широких плечах. Сначала не торопился, но потом припустил почти бегом, так как слишком горячий песок обжигал подошвы. Так они прибыли к пляжному входу в гостиницу «Рай», границы которого были обозначены рядами грубоватых топчанов для любителей позагорать. Топчаны составили по два, водрузили соломенные зонтики между каждой парой. Имелась также сторожевая будка — небольшой ящик без окон, — из недр которой им улыбнулся и помахал полицейский в нарядной форме. В руке он держал ружье.

— Почему он вооружен? — Бекки улыбнулась и тоже помахала. — Я понимаю, в аэропорту это необходимо, но здесь?

— Тут уже много лет проблемы с террористами. Здесь привыкли уделять охране особое внимание. У них принцип: «Лучше перебдеть, чем потом жалеть».

На границе гостиницы Бекки и Мэнна встретили две женщины и преподнесли им подарки: ожерелья из ракушек и сок папайи. Еще они надели им на шеи гирлянды цветов и проводили до конторки регистратора.

Песок из приемного зала был чисто выметен — похоже, тут это был бесконечный процесс. За конторкой сидели три девушки в обтягивающих платьях, черные блестящие волосы забраны наверх и сзади закреплены цветком. Увидев Мэнна, они засмущались и расхихикались. Бекки сообразила, что для обычной филиппинки он был вроде выигрышного лотерейного билета.

— Здравствуйте, сэр, мэм, — хором произнесли они. — Мистер Боб Инглиш, менеджер, извиняется, но он вынужден был уехать в город по делам. Он вернется позже. Он просит вас присоединиться к нему вечером, чтобы выпить.

— Пожалуйста, передайте менеджеру, что мы будем рады. — Мэнн улыбнулся девушкам.

Бонг проводил их до номера на втором этаже.

Гостиница представляла собой удачно продуманный комплекс, занимающий примерно акр у пляжа. Балконы трехэтажного главного корпуса выходили во внутренний дворик. Вокруг были разбросаны отдельные виллы в разных стилях. Фасад гостиницы смотрел на море, ресторан и бар были размещены на широких балконах, имелась также гостиная для любителей наблюдать закат.

Номер, доставшийся Бекки и Джонни, был одним из лучших. Там имелся суперактивный кондиционер и огромный балкон, со столом и креслами. Их ждала бутылка вина в ведерке со льдом, а кровать была усыпана лепестками цветов. Они одновременно сообразили, что это номер для новобрачных.

— Ах! — Бекки стояла в центре комнаты и осматривалась. — Теперь понятно, почему девицы внизу хихикали. — Она неожиданно смутилась. Это был первый раз, когда они остались одни и никого поблизости.

Мэнн взглянул на Бекки и заметил ее смущение.

— Не волнуйся, я заставлю их поставить еще одну кровать. — Он бодро улыбнулся. — И я убью Креветку, когда мы его в следующий раз увидим.

Она улыбнулась и покачала головой:

— Ладно, все замечательно — я имею в виду насчет дополнительной кровати. — Ей стало стыдно. Как будто Мэнн собирался к ней приставать. Она мысленно обругала себя. — Зато есть плюс — бесплатное шампанское, — сказала она. — Какие теперь у нас планы?

— Связаться с Жирным Гарри и Английским Бобом позже, и еще я договорился об экскурсии на четыре часа. Местный агент по недвижимости покажет нам, какая собственность сейчас пользуется самым большим спросом. Думаю, резоннее будет нам завтра вылететь отсюда на остров Негрос, а не в Манилу — такое у нас изменение в планах.

— Почему ты хочешь туда лететь?

— Там у триад крупная цитадель. Думается, стоит проверить. Если повезет, мы сможем больше узнать про Луна, а также о том, у кого Эми. А пока у нас есть два часа свободного времени. Предлагаю пойти на пляж. Ты к такому подвигу готова? Да, еще одно! — крикнул он, уже направляясь в ванную комнату. — Ты можешь быть со мной предельно нежной. Раз уж мы новобрачные, лучше бы сыграть это убедительно. — Он вышел из ванной, надев шорты для серфинга, и подмигнул Бекки.

— Понятно. — Она спрятала улыбку и продолжила копаться в своем чемодане.

— Ладно, детка, увидимся на пляже через несколько минут. — Он увернулся от брошенной ею тапочки и выскочил за дверь.

Ему не нравилось обманывать ее — он не собирался на Негрос, но хотел знать, к каким последствиям эта ложь приведет. В их окружении совершенно определенно был крот, кто-то точно знал обо всех их передвижениях. Мэнн не верил, что это Бекки, но должен был убедиться. Он проверил телефон: текстовое послание от Энджи.

Алекса Стэмпа уже нет в Гонконге. В Англию он тоже не вылетел… Полагаю, он на Филиппинах.

Опять же, подумал Мэнн, Бекки может и не догадываться, что она крот.

 

Глава 51

— Он наглый урод… — Риз посмотрел в ту сторону, где на топчане в тени сидел Учитель. — Мне осточертело с ним возиться.

Они совершали тур по Филиппинам, который, как подразумевалось, должен был доставить им всем удовольствие, но Учитель постоянно прятался. Избегал солнца и удовольствий. Он очень быстро начал действовать Ризу на нервы. Когда к ним присоединился Терри, ситуация слегка улучшилась.

— Прекрати ныть, Риз. Сделай вид, что ты приятно проводишь время.

Терри вышел, чтобы принести Ризу еще пива. Риз взял у него бутылку, но продолжал ворчать:

— Меня дома ждут люди, приятель. У меня дом, где все уже готово к встрече группы из Австралии. Я должен быть там, когда привезут детей, иначе со мной расторгнут сделку.

Риз был домашним мальчиком. Он рвался домой — в свое жилище на пляже, к своим постоянным поискам жертв и к травке. Ему нравилось, когда все просто.

— Расслабься. Перестань топать ножкой как девчонка. Будут еще сделки, навалом. Самое время взглянуть на жизнь пошире, Риз. Пора поумнеть.

— Я все еще не догоняю, зачем нам это надо, брателло, у нас и так здесь все есть.

Риз действительно никак не мог понять, что на них всех нашло. Он пытался прикинуть, почему ему выгодно расширяться, — его теперешняя жизнь казалась ему идеальной.

— Дело в том… как я уже объяснял, в этом мире ничего не остается неизменным. Мы должны двигаться вперед вместе с ним, или окажемся на обочине. Если не примем грядущие перемены, друг мой, они произойдут все равно, только ты останешься на обочине.

— Как? Что ты имеешь в виду?

Смерть Джеда и Лоуренса сильно на него подействовала. Полковник сказал, что это было необходимо, что они собирались прибрать к рукам весь бизнес. Риз ничего такого за ними не замечал. Конечно, они были амбициозными, но не до такой степени. И почему, если даже так, их надо было убивать? Обычно все сводилось к корысти, а Риз не ощущал потребности делать деньги так, как делали другие. Его больше прельщало другое: солнце, пляжи, дети.

— Не понимаю, зачем нам деньги этого садиста Бланко. Он даже боится показаться на людях — это вечное дерьмо насчет рыцарей плаща и кинжала. У нас все сейчас классно. Не уверен, что хочу расширяться. Труднее будет контролировать дело. В конечном итоге мы можем лишиться части доходов. И вообще, на хрен все это нужно? У нас славная жизнь, разве не так, Терри?

Терри знал: то, что говорит Риз, правда, но он также знал, что у них нет выбора. Полковника занесло, он вообразил себя Господом Богом. Ризу и Терри поручили показать Учителю, как работает вся система. Они возили его повсюду и помогали тратить деньги, покупая дома, которые можно превратить в пансионаты и создать на их базе новые секс-курорты. С другой стороны, и Риз понимал, что Терри в чем-то прав. Он должен делать то, что делают остальные. Иначе он может никогда не вернуться домой. Его разыскивали в Австралии за изнасилование маленького мальчика, а это означало, что слишком опасно перемешаться с места на место. Когда кругом рыщут агенты Интерпола и личность устанавливают по радужной оболочке глаза. Мир Риза сузился до семи тысяч островов, составляющих Филиппины… Считай, повезло, что ему тут так нравится.

— И вообще, мы ничего не знаем про этого Бланко. Только знаем, что он возглавляет «Белый круг», и это все. Зачем эти тайны? Чего он так боится?

— Полагаю, он не хочет, чтобы люди слишком поспешно о нем судили — кто он такой. Он хочет сначала проявить себя, ждет, когда все встанет на свои места.

— Полковник его видел?

— Не думаю. Связь осуществляется через электронную почту или через Учителя, он правая рука Бланко.

— Да, конечно, только все это не так уж обнадеживает, верно, Терри? Учитель урод, который убивает нас одного за другим.

— Не преувеличивай, Риз. От Лоуренса и Джеда можно было ждать беды. Они вполне со временем могли избавиться от тебя. Короче, тебе следует стать незаменимым. Именно это я тоже собираюсь сделать и уже предпринял шаги, чтобы прикрыть свою задницу.

— Сколько еще домов ты собираешься ему показать? Он и так уже скупил половину этого гребаного острова. — Риз смотрел, как играет София. Она опускала ноги в воду и резко поднимала их, наблюдая, как разбрызгиваются капли. Риз улыбался, глядя на девочку. Он бы с удовольствием поиграл с ней. С большим удовольствием.

— Риз! Возьми Учителя и покажи ему дом, который ты купил на его деньги… Риз! — Терри уже стоял прямо перед ним, загораживая Софию. — Проснись, долбаный недоумок.

Риз не слушал. Он переключился на молодую шлюху из Анджелес-Сити и теперь следил за ней.

— Остынь, брателло, — рассмеялся Риз. — Учитель наконец-то начинает расслабляться. Он вот-вот получит урок по-филиппински.

Терри смотрел, как шлюха трется пахом о колено Учителя. Улыбнулся.

— В чем всегда можно быть уверенным, так это в том, что шлюхи Полковника посодействуют при необходимости. Они уже привыкли к его грубости…

— …и его большому члену…

— …и рады удовлетвориться чем-нибудь поменьше.

Они проследили, как пара исчезла в домике на пляже.

— Ему полезно отдохнуть, — заметил Риз.

Через десять минут они услышали вопль девушки — видимо, та в полной мере ощутила, что «любовь» Учителя вовсе не так сладка, как она рассчитывала. Учитель показался через тридцать минут со свежим пивом в руке и намеком на улыбку на лице.

— Будем надеяться, что это помогло.

— Пойди и проверь, что с девчонкой, Риз.

— Не стоит, брателло. Что бы он ни сделал и куда бы он ни заставил ее это принять, все не сравнить с тем, что достанется нам, если мы полезем с критикой. Ведь она просто шлюха. Более того, она шлюха Полковника — значит, ко всему привыкла.

Терри приподнял свою бутылку пива в сторону Учителя, который поднял свою в ответ и снова улегся на топчан под большим зонтиком.

— Мы его трахнули… — Риз улыбнулся и тихо прошептал: — Теперь надо поработать над его загаром.

Терри ухмыльнулся:

— Ничего не выйдет. Он останется белым, чего бы это ни стоило.

Учитель встал и снова зашел в домик. Его доставала жара.

— Пойду-ка я с ним. Присмотри, пожалуйста, за Софией.

Терри подхватил свое пиво и пошел за Учителем. Риз отпил еще пивка и мысленно ухмыльнулся — здесь действительно был рай. Он смотрел, как София болтает ногами в воде.

 

Глава 52

После того как Мэнн ушел, Бекки немного посидела на кровати. Она испытала легкие угрызения совести, вдруг осознав, что вовсе не скучает по Алексу. Достала телефон из сумки и попыталась дозвониться до него. Он трубку не снимал, сразу же включался автоответчик. Она позвонила Джимми Вэнсу. В Англии было семь часов, и она знала, что он как раз собирается на работу, чтобы попасть к восьми на совещание к Проктеру.

— Я слегка обеспокоена, Джимми, вот и все. Я уже несколько дней ничего не знаю об Алексе. Он мог позвонить тебе, если с ним вдруг произошло что-то необычное. И еще, не мог бы ты заглянуть ко мне домой и убедиться, что там все в порядке? Спасибо, Джимми.

Она закончила разговор с Джимми, переоделась, накинула пляжный халат и закрыла за собой дверь номера. Спустилась по лестнице, прошла через холл и уже направилась было к морю, как вдруг ей захотелось исследовать гостиницу более детально.

Бекки свернула налево, а не направо, и двинулась в глубь территории. Прошла по песчаной тропинке, огибающей виллы и приведшей ее к бассейну в тени высоких пальм. На ветру пальмовые листья шелестели как бумага. У бассейна стоял ряд грубоватых топчанов и покрытых соломой зонтиков. Слева — низкая стена, обозначавшая границу бассейна, а напротив, с другой стороны, — бильярдный стол под навесом. Бекки слышала смех девочки, но самого ребенка не видела.

Она оставила пляжную сумку на одном из незанятых топчанов, направилась к бассейну и далее спустилась по лесенке, послушно следуя указанию не нырять, хотя очень хотелось. Бекки медленно погрузилась в прохладную чистую воду. Все звуки слились в гул, когда холодная вода попала в уши и накрыла ее разгоряченную голову благодатной прохладой. Она проплыла бассейн в длину, затем повернулась и поплыла назад на спине. Закрыла глаза и подставила лицо солнцу, которое пробивалось сквозь пальмовые листья, прежде чем проплыть еще несколько раз вдоль бассейна кролем. Остановилась у бортика, чтобы перевести дыхание в дальнем конце бассейна. К бассейну подошли две девочки. Ту, что поменьше, Бекки слышала раньше — она хихикала. Девочка постарше была в крошечном серебристом бикини и в туфлях на высоких каблуках, тоже серебристых. В нижней части бикини были разрезы, которые демонстрировали почти все, чего у нее еще практически не было. Она выгнулась над бильярдным столом и посмотрела на белого мужчину, который уселся на низкую стену около бассейна. На нем были маленькие круглые солнцезащитные очки в стиле Джона Леннона. Он потягивал пиво и наблюдал за Бекки. Девочка постарше хихикнула и, виляя задом, обошла бильярдный стол, заставив девочку помладше тоже рассмеяться. Она смотрела, как мужчина наблюдает за Бекки. Он пил пиво, медленно и лениво, и, когда он отклонился назад, прислонившись к стволу пальмы, его мешковатые шорты открылись. Показались белые яйца, резко выделяющиеся на фоне загорелых ног. Он крикнул человеку, который на мгновение показался в дверях виллы, недалеко от бассейна.

— Иди сюда, позагорай. Бассейн тут превосходный. — Его глаза следили за каждым движением Бекки. Она доплыла до конца, вылезла из бассейна и взяла полотенце, которое протянул ей служащий. Мужчина, сидевший на стене, отпил еще глоток пива, поднял голову с таким видом, будто узнал ее, и ухмыльнулся.

«Узнал? — подумала Бекки. — Каким образом он мог…»

Тут до нее дошло, и она жутко разозлилась: только из-за того, что она белая, этот человек как-то связывал себя с ней. Она вся кипела к тому времени, как нашла Мэнна. Он ждал ее, лежа в шезлонге. Мокрая и злая, туго обмотанная полотенцем, она приблизилась к напарнику.

— В чем дело? — При ее приближении он сел.

Бекки отшвырнула полотенце. Мэнн смотрел, как она шагает к морю. Зад у нее был достаточно круглым, и бикини немного задралось вверх, когда она ускорила шаг, спасаясь от горячего песка. Он быстро ее догнал:

— В чем дело?

Она вошла в воду, высоко поднимая колени.

— Какой-то извращенец у бассейна. Причем с малолетней девочкой, одетой как потаскушка. А там еще одна девочка, совсем маленькая, полукровка.

— Как он выглядел?

— Старый… типа серфера, на голове бандана, хипповые темные очки. Настоящий выродок. С ним кто-то был, но я его не рассмотрела, еще один белый, он что-то кричал. Они живут в домике прямо рядом с бассейном.

Риз не возражал против холодности женщины. Его это даже как-то возбуждало, тем более что она была похожа на одну из девушек, которую он знал в молодости, дома. Эта женщина пробудила в нем ностальгию по ухаживанию. Он сполз со стены, поправил шорты и уставился на мужчину, который только что появился и теперь стоял по другую сторону бассейна. Стиви Хо не сводил с него глаз.

 

Глава 53

Бекки и Мэнн закончили осмотр строения на пляже — дом был ветхий, но вполне годился для переделки в небольшую гостиницу — и теперь ждали, когда вернется агент. Он ушел, чтобы посоветоваться с партнером насчет цены. Бекки заметила, что на ее мобильный пришло послание. Оно оказалось от Алекса…

Привет, детка. Прости, но до меня не доходили твои звонки. Дел навалом. У меня все в порядке. Сильно занят тут, в Гонконге. Позвоню через пару дней.
С любовью, Ал.

Она уже почти написала ответ, когда зазвонил телефон.

— Привет, Джимми. Что-нибудь случилось?

— Думаю, да. Я только что был в твоей квартире и застал там женщину. Она сказала, что она подруга твоей подруги. Говорит, ей сообщили, будто ты собираешься сдавать свою квартиру, и дали ключ, чтобы она могла ее посмотреть, пока тебя нет. Когда я представился, она вернула мне ключ и ушла. Ей явно не понравилось, что я ее там застал, Бекки.

— Представить не могу, что бы это все значило. Она назвала свое имя?

— Нет.

Бекки закончила разговор и присоединилась к Мэнну.

— В чем дело? — Он сразу понял, что она обеспокоена.

— Пока не уверена, — хмуро бросила Бекки. — А разве телефонная связь с Гонконгом плохая?

— Лучшая в этом регионе. А что?

— Алекс утверждает, что мои звонки не проходили.

Манн пожал плечами:

— Мне с таким сталкиваться не приходилось.

— И там дома происходит что-то странное… Но я уверена, это пустяки… Джимми пытается разобраться. — Она улыбнулась, но Мэнн видел, что она встревожена.

Бекки не хотелось вдаваться в подробности. Ей требовалось самой подумать и сообразить, что все это означает. Почему в ее квартире оказалась женщина?

Вернулся хозяин вместе со своим зятем.

— Извините, сэр, но мы уже продать этот дом. Так что он больше не продается.

— Вы получили предложение? — спросил Мэнн.

— Да, и очень хороший предложение.

— И кто сделал вам это предложение?

Мужчины переглянулись и поговорили на своем диалекте. Затем прозвучал ответ:

— Китаец.

— Это было сегодня? Он сам сюда приехал?

— Нет. Он сделать предложение по телефону.

— И вы его приняли? Он же может вас надуть. А я могу заплатить прямо здесь. — Мэнн сделал вид, что роется в кармане.

— Нет-нет… — Они затрясли головами и неожиданно заволновались. — Мы знать этот китаец. Он сделать хороший предложение. Мы принимать.

— У вас были с ним дела раньше? — Они кивнули. — Ладно. Без обид. Уверен, вы хорошо заработали на этом доме.

Мужчины переглянулись и подняли руки ладонями вверх в изумлении.

— Мы этот дом сегодня три раза могли продать — за любую цену. Только у нас один дом.

— Повезло китайцу. Как его зовут?

Мужчины почувствовали, что им расставляют ловушку. Покачали головами и направились прочь.

— Просто китаец, вот и все. Пока! — Они помахали и вошли в дом.

Бекки взглянула на Мэнна:

— Стиви Хо?

— Да, это мог быть неуловимый Стиви, у которого внезапно появились деньги на подобные покупки. Но они договаривались по телефону. Наверное, тот человек хотел, чтобы они знали, что он китаец. Я не уверен, что у них и в самом деле были с ним сделки раньше. Мне показалось, они говорили то, что я, по их мнению, хотел бы слышать. Нам нужно получше присмотреться к белым, которых ты видела. Думаю, надо тебе поработать под прикрытием. Ты в баре могла бы поработать? Как думаешь?

— Ну уж нет!

— Эй, послушай… у женщин здесь большая притягательная власть, особенно у белых женщин. Они решат, что у них раньше времени наступили рождественские праздники.

— Да, куда уж там. Они сразу решат — репортер. Они сюда сбежали от таких женщин, как я, и не мечтают о сексе с ними. К тому же мы здесь выступаем как пара.

— Я просто тебя завожу. — Он усмехнулся. — Но одно могу сказать — у меня бы таких проблем не возникло.

Она стукнула его по руке. Он уклонился, чтобы ответить на звонок. Звонил Креветка.

— Ты в порядке? — спросил Мэнн. — Я получил электронное послание от Дэвида Уайта. Он написал, что вас обоих подставили.

— Да ничего особенного, босс. Я с ними разобрался — пара недоумков, будущие гангстеры. Просто надавал им пинков.

Мэнн уже знал, что Креветка выкрутился хорошо, но не без царапин. Он был замечательным мастером боевых искусств, но не привык кого-то защищать, вступив в схватку. Ему пришлось трудно: и драться, и защищать Дэвида Уайта, — но он справился на «отлично».

— Откуда эти люди?

— Из «Белого круга». И еще кое-что, Босс, — Микки пропал.

 

Глава 54

— У вас здесь целая группа белых, в том числе маленькая девочка и молодая женщина. Всего человек пять. Я их в первой половине дня встретил у бассейна. Мне хотелось бы пригласить их выпить. Вы не скажете, под какими именами они зарегистрировались, чтобы я мог их поприветствовать?

Девушки переглянулись. Мэнн стоял у регистрационной конторки. Он выбрал одну, которая не сводила с него глаз, и одарил ее своей самой очаровательной улыбкой.

— Я знаю, они поселились на вилле у бассейна. Мы говорили и говорили, а вот имена я забыл спросить.

— Вы иметь в виду три мужчина — один с дочерью и другой с девочкой?

— Да, именно этот.

Две другие девушки за конторкой посмотрели на свою коллегу. На их лицах промелькнуло беспокойство. Но оно исчезло, когда Мэнн перегнулся через конторку.

— Не хочу показаться грубым, но я никогда не видел таких очаровательных девушек.

Его собеседница улыбнулась, опустила подбородок и похлопала ресницами, глядя на Мэнна.

— Он зарегистрировался под именем мистер Риз Пирс, из Анджелес-Сити.

Бекки ждала Джонни в номере. Он был оформлен в этническом стиле. Комоды из ротанга по обеим сторонам балконной двери, за ними — маленький балкон. Над кроватью висел гобелен — загородный пейзаж с пальмами и вулканами.

Она смотрела, как Мэнн заканчивает распаковывать чемодан и развешивает одежду в белом платяном шкафу.

— Как считаешь, что мне надеть? — спросила она.

Он ответил сразу, не задумываясь:

— Обрезанные джинсы. Туфли без каблуков. Миленький топ — некий повседневный шик, — алый шелковый вполне подойдет.

— Как получается, что, когда я тебя спрашиваю, у тебя в голове уже готовый образ? Большинство мужчин сказали бы: «Да нацепи что-нибудь».

— Потому что это важно. Мы должны выглядеть правильно. Нам нельзя слишком выделяться, но нужно казаться людьми состоятельными. Все должны поверить, что мы молодожены, привыкшие к экзотическим каникулам.

Бекки все еще сидела на кровати, окруженная вещами из портпледа — подделки под «Луи Вюиттона», который Конский Хвост включил в чемоданную сделку.

— Что бы ты ни надела, все равно будешь выглядеть чертовски сексуально. С твоей внешностью этого не избежать. — Мэнн скрылся в ванной комнате со своими туалетными принадлежностями.

Когда он вернулся, она с любопытством посмотрела на него:

— Ты это серьезно?

— Разумеется. Мне сегодня наверняка не один раз скажут, какой я везунчик.

Она недоверчиво покачала головой:

— Мне уже сто лет никто таких комплиментов не делал.

Мэнн повернулся, желая проверить, не шутит ли она, и понял: нет, не шутит. Он хотел еще добавить, что почтет за честь показаться с ней на людях, но вовремя сообразил — это будет перебор, он сказал уже достаточно, и теперь она с энтузиазмом убирала свои вещи.

— Какие планы на вечер, Мэнн? — спросила Бекки, не глядя на него.

— Поначалу нам придется разойтись: как ни странно, ты не будешь желанной гостьей в девичьих барах, — а мне необходимо найти Жирного Гарри, он владеет здесь несколькими самыми дорогими барами.

— Почему ты считаешь, что он связан с новой группировкой?

— О нем упоминал Дэвид Уайт, а также Энджи и Креветка говорили, что его имя всплывало в связи со многими грязными делами Стиви Хо. Помимо того что ему принадлежат бары, его еще назначили главой местной торговой организации, которая существует с единственной целью — защитить других западных извращенцев, ведущих здесь бизнес. Несколько лет назад он попал в сводки «Новостей» в Гонконге, и Дэвид Уайт его тогда запомнил. У Гарри есть связи с синдикатом, который владеет фирмами такси. Тогда ему удалось выкрутиться. Он заплатил родителям трех несовершеннолетних, к которым он проявил слишком явное внимание. Он достаточно крупная рыба, чтобы его хотя бы попытались обхаживать деятели из новой группировки.

— Что ты хочешь, чтобы я делала?

— Найди интернет-кафе и свяжись с командой. Узнай, нет ли у них новостей об Эми Тан; спроси, не объявился ли Микки. Поспрашивай здесь — вдруг кто-нибудь что-то видел или слышал, что нам поможет. Но будь осторожна: смертность среди журналистов здесь устрашающая. Тут не любят отвечать на вопросы. Однако ты женщина, а мужчины-филиппинцы очень деликатны. Опасаться тебе надо только белых, но об этом ты и сама прекрасно знаешь… Кстати, сначала давай попробуем найти нашего приятеля из бассейна — мистера Риза Пирса, и компанию.

 

Глава 55

Риз заметил их издалека. Он всегда мог определить новичков на Филиппинах. От них по-другому пахло. Их одежда не пропиталась пылью и сыростью. Он узнал женщину, которую уже видел у бассейна. Ее трудно было забыть. Его это мучило последние несколько часов. Риз надеялся, что их пути снова пересекутся. Ему больше почти не приходилось встречать западных женщин. Белокурые волосы Бекки заставили его с тоской вспомнить о доме. Он подумал, что она занимается серфингом. Риз уставился на нее и подтолкнул Терри, который, как водится, работал на ноутбуке.

— Вон та женщина, о которой я тебе говорил. Она была в бассейне. Я смогу предложить им услуги гида или еще что-нибудь в этом роде. Вдруг они захотят остановиться в одном из домиков?

Терри поднял голову.

— Это просто молодая пара. Ты думаешь, нам сейчас нужны дополнительные сложности? Хватит нам неприятностей с Учителем и…

— Почему его до сих пор здесь нет? Он все время проводит на вилле. Что он там делает? Сидит пьет пиво и пялится на стены?

— Он сказал, что придет к нам через минуту.

— Пусть не торопится, урод несчастный.

Бекки подняла голову и заметила, что Риз смотрит на нее.

— Думаю, это он, — прошептала она, делая вид, что пристает к Мэнну с нежностями. — Он сидит за столиком с другим белым. Он меня заметил.

— Пока он не заметил меня, — негромко сказал Мэнн и ухмыльнулся. — Он от тебя глаз оторвать не может. Давай покрутимся тут, пройдемся по улице, пусть он на тебя налюбуется. Будем заглядывать в двери, делать вид, будто ходим по лавочкам.

Джонни повел Бекки к магазинчику, где продавали футболки. Она перебирала висящие на плечиках футболки, разглядывая рисунки, которые в основном повествовали о подвигах дайверов в постели. Оглянувшись, заметила, что Риз все еще смотрит на нее.

— Это точно он, — сказала она Мэнну, который держал в руках украшения из акульих зубов на кожаных ремешках.

Мэнн тоже взглянул на Риза и Терри. Они сидели у стойки на правой стороне пляжного бара около маленькой гостиницы. Риз действительно не отводил глаз от Бекки.

— Давай сядем напротив, и будь с ним милой: откажи, но мягко. Ты определенно ему нравишься. — Мэнн поднял футболку перед лицом и подмигнул Бекки. Они перешли на другую сторону, к бару, и уселись на стулья в самом конце, всего на расстоянии в десять футов.

Терри поднял голову, проследил за взглядом Риза, направленным на Бекки и Мэнна.

— Прекрати пускать слюни по поводу каждой задницы, особенно если это белая женщина со своим дружком внушительных габаритов. Нам сейчас меньше всего нужны неприятности. — И Терри продолжил стучать по клавиатуре.

— Никаких неприятностей. — Риз взял свой стакан и вальяжно направился к ним. Терри остался на месте.

— Привет, ребята. Только что с лодки?

Бекки лишь рассмеялась.

— С чего вы взяли? Мы собирались сделать заказ. Могу я вас угостить? — спросил Мэнн.

Пока он говорил, Риз не отрывал глаз от Бекки. Она кокетливо улыбалась.

— Я не против.

— А как насчет вашего приятеля, который вон там сидит? Он не хочет к нам присоединиться?

— Терри! — крикнул Риз.

Терри поднял голову, и Риз поманил его. Он закрыл свой ноутбук и подошел.

— Надеюсь, мой друг вам не помешает. — Терри посмотрел в сторону Риза. — Что привело вас сюда?

— Да на самом деле у нас медовый месяц. Это моя жена Люси, а я Джон.

Риз издал вопль, изобразил запыхавшуюся собаку, а затем, облизав губы, подмигнул Мэнну:

— Ну и везунчик. Медовый месяц, да? Я бы тоже не возражал. Скажите мне, юная леди, все так, как он вам обещал?

Бекки хихикнула:

— Я вполне удовлетворенная клиентка; спасибо, что спросили.

Риз расхохотался.

— Хороший ответ. — Терри, ухмыляясь, сел на стул рядом с Мэнном.

— А как насчет вас, джентльмены? Что вас привело сюда? — поинтересовался Джонни.

— Захотелось обзавестись недвижимостью, — ответил Риз, прежде чем Терри успел среагировать. — Покажи им фотографии, Терри. Терри знает много мест, на которые стоит взглянуть. У него полно снимков разных домов, и я уверен, что Джон с удовольствием посмотрит, верно?

— Это уж точно.

Терри не очень пришлась по душе хитрость Риза — тот явно хотел поговорить с Бекки и отвлекал ее мужа, но потом он решил, что вреда от этого не может быть никакого. Терри повернул компьютер экраном к Мэнну и показал несколько домов на пляже, выставленных на продажу.

— Как вы прокручиваете изображения вниз? — спросил Мэнн.

Тут как раз официант принес выпивку.

Они еще не успели выпить, когда Терри получил текст. Он прочел его, быстро опрокинул виски и поднялся со стула.

— Пей скорее, Риз, нам пора. — Он забрал ноутбук у Мэнна, закрыл его и сунул под мышку. — Дадим возможность этим милым людям насладиться вечером. Риз… пошли!

— А? — Риз ужасно огорчился, что Терри помешал ему флиртовать как раз в тот момент, когда он собирался положить руку на бедро Бекки. А Бекки, похоже, уже устала улыбаться.

Риз взял ее руку и поцеловал.

— Мы еще встретимся… — Он выпил виски и последовал за Терри, который успел отойти на несколько футов. Когда они были достаточно далеко, он прошипел: — Ты что, совсем охренел?

— Я получил сообщение от Учителя. Нам надо идти. Он требует, чтобы мы явились немедленно. Он не станет слушать оправданий. Так что шевели задницей.

— В чем дело? Я думал, он сюда придет…

— Уже нет.

— Что с ним такое, будь он неладен? Он должен был прийти к нам. Выпить пива.

— Похоже, он так и собирался сделать, но по какой-то причине дал обратный ход. Кто его знает почему. Какая-то хрень. Говорит, мы должны уехать прямо сейчас.

 

Глава 56

Бекки поцеловала Мэнна в щеку.

— Вхожу в роль. — Она встала на цыпочки и притворилась, что шепчет ему на ухо что-то приятное. — Пришли мне сообщение, когда будешь готов.

— Обязательно, детка. Ты тут поосторожнее. — Джонни подмигнул ей и уже собрался уходить, но она схватила его за руку и заставила наклониться. Она начала было говорить: «Не называй меня…» — но не успела закончить, потому что Джонни поцеловал ее, оборвав фразу. Он вовсе не собирался этого делать. Реакция была спонтанной. В ту секунду, как ее щека коснулась его щеки, он повернул голову и нашел ее губы. Поцелуй не был долгим, но это был первый раз, когда они поцеловали друг друга в губы.

«Черт, — подумал Мэнн. — Только этого мне и не хватало. Она замужем, к тому же коллега. И если она крот, то может получить приказ меня убить. — Удаляясь, он оглянулся. Она улыбалась своей особой, милой, робкой улыбкой. — Угу… я вляпался…»

Он оставил Бекки у бара и вернулся на пляж. Узкая полоса песка была уже заставлена барками, вытащенными далеко на берег в преддверии ночи. Со стороны баров доносилась танцевальная музыка, и цветные огоньки их рекламы отражались в воде. Мэнн не обратил внимания на одобрительный свист и продолжал идти, пока не добрел до бара, который искал, — под названием «Подкачай!».

Как только он оказался на территории бара, девушки в чисто символических шортиках ухватили его под руки и ввели внутрь, к столику. Не такое уж плохое место, подумал Мэнн. Разумеется, при дневном свете здесь все будет казаться грязным, но оно вполне вписывалось в этот захламленный уголок рая. Мэнн осмотрелся. Клиентура была моложе, чем в Анджелес-Сити. Это место не столько обслуживало бизнесменов средних лет, сколько грубоватых парней, которые приехали сюда понырять, позагорать и позаниматься сексом. Обычные секс-туристы — такие с удивлением понимают, что им следует платить за секс под утро, но не соображают еще, что здесь так всегда и будет.

Мэнн искал владельца заведения. Он не думал, что его будет трудно обнаружить, и не ошибся. Жирный Гарри возвышался за одним из круглых столов, обложившись бумагами и то и дело прикладываясь к пиву. К нему непрерывным потоком шли девушки, чтобы выказать уважение «папочке».

Звучала танцевальная музыка, и девушка в клетке, одетая в бикини и меховые сапоги, вращала бедрами вокруг шеста. Мэнн нашел место у стойки бара, которая тянулась вокруг танцевальной площадки, и принялся наблюдать за девушкой. Она заметила его, в чем он не сомневался. Он был одет намного лучше, чем все остальные в этом заведении, которые выглядели так, будто только что пришли с пляжа. Джонни улыбнулся ей, и она подвинулась к нему ближе. Краем глаза он видел, что Жирный Гарри следит, как она исполняет трехминутный танец персонально для Мэнна. Когда девушка закончила, он сунул ей большие чаевые за обшлаг ее сапога. Заказал еще выпивку и сел на стул. Когда он приканчивал третью порцию, к нему подошла мамка с подносом, на котором стояла водка со льдом, и сказала, указывая на Жирного Гарри:

— Жирный Гарри просит вас к нему присоединиться.

Мэнн кивнул, взял водку и пошел к столу, за которым сидел Жирный Гарри.

Мэнн еще раз посмотрел на Гарри. Широкие плечи, крупные руки и толстая шея. Он вполне заслуживал свое прозвище. На шее висело несколько цепей, доходивших до толстого живота, прикрытого простой рубашкой, пуговицы которой не выдерживали натяжения. Лицо Гарри было розовым и каким-то детским. Седые редкие волосы зачесаны назад. Гарри почти полностью занял полукруглый диван, на котором могли бы разместиться человека четыре. Роста в нем не меньше шести футов трех дюймов, подумал Мэнн. Он напомнил ему Джаббу Хатта из «Звездных войн».

Жирный Гарри поговорил с девушками, которые сидели рядом с ним, все в одинаковых белых мини-юбках и черных топах без бретелек. Они проверещали хозяину «до свидания», хихикая, поздоровались с Мэнном и ушли, чтобы ему было где сесть.

Жирный Гарри при приближении Мэнна вставать не стал, да Мэнн и не ждал от него этого. Здесь ведь не Англия или Гонконг. Этикет тут не в цене, важнее родство душ. И Жирный Гарри был само радушие. Он постоянно улыбался. Хозяин бара приветственно махал клиентам за соседним столом, которые разложили на столе одну из девушек и по очереди пили водку с ее пупка. Он с таким энтузиазмом смеялся, что его огромный живот колыхался.

— Завсегдатаи… — пояснил он Мэнну, поднимая кружку пива в знак приветствия. — Возвращаются сюда каждый год. Но приятно видеть и новые лица. Я владелец этого гребаного притона. А вас как зовут? — В голосе Жирного Гарри все еще слышалась ольстерская протяжность.

— Джон. Джон Блэк. Должен поздравить — у вас замечательное заведение, Гарри.

Жирный Гарри всмотрелся в Мэнна. Ему явно понравилось, как тот одет. Гарри взглянул на запястье Мэнна, чтобы увидеть, какой марки у него часы. Сегодня он выбрал «Патек Филипп». И эти часы явно прошли тест у Гарри. Полицейский всегда должен обращать внимание на мелкие детали.

— Вы здесь по делу, Джон?

Мэнн отрицательно покачал головой:

— Моя жена прибьет меня, если я отвечу на этот вопрос положительно… У нас медовый месяц. А что, ваш клуб продается?

Жирный Гарри расхохотался:

— Вы мне уже нравитесь — прямой человек, я таких люблю. Нет, клуб не продается, хотя я, возможно, назвать вам заведение, которое выставляют на продажу.

Мэнн поднял свой стакан:

— За ваше здоровье.

Жирный Гарри взял свою кружку с пивом и чокнулся с Мэнном.

— За ваше тоже. Так какой у вас бизнес, Джон?

— Самый разный, — ухмыльнулся Мэнн. — И то, и это. Кое-куда вложился. У меня несколько языковых школ в Лондоне и Манчестере. Парочка массажных салонов и кое-что еще, в чем я, пожалуй, не стану признаваться.

Жирный Гарри снова засмеялся:

— Языковые школы — это надо же! Кто у вас основные клиенты?

— По большей части они из Азии. Китай, Япония.

— Как насчет девушек в массажных салонах?

— В основном из Восточной Европы. У нас мало филиппинок. Я нанимаю девушек через школы.

— Хороший бизнес?

— Всегда найдутся девушки, которым хочется заработать, и мужчины, которым хочется потратить деньги.

Компания за соседнем столом перешла к наблюдению за сексуальным актом, исполняемым девушкой со специально сконструированным рожком для мороженого. Слышались громкие восторженные вопли и аплодисменты. Жирный Гарри подождал, пока акробатический этюд закончится и его снова станет слышно.

— У вас нет проблем с девушками, они охотно работают?

— Некоторых приходится долго убеждать. У многих долги за переправку на Запад, они их отрабатывают. Уверен, вы понимаете, что я имею в виду. Молодых приходится контролировать, чтобы знали, кто босс.

Похотливые глазки Жирного Гарри остановились на лице Мэнна, и тот понял, что он заглотнул наживку.

— Вы долго пробудете в Пуэрто-Галере, Джон?

— Только пару дней. У нас друзья в Маниле, мы скоро направимся туда. А через неделю летим назад, в Лондон.

— Не хотите встретиться с одним из моих деловых партнеров? С Бобом Инглишем? У нас, возможно, есть кое-что, чем вы заинтересуетесь. Я думаю, нам захочется узнать побольше о ваших заведениях в Англии.

— Конечно. Почему бы и нет? Я всегда готов выслушать разумное предложение.

— Дайте мне эту ночь, чтобы все организовать. Я позвоню вам утром и сообщу, смогли договориться о встрече.

Мэнн очень надеялся, что Креветка тщательно подготовил удостоверения личности его и Бекки. Сегодня ночью Жирный Гарри будет их проверять, и, если Креветка схалтурил, уже утром их жизнь окажется под угрозой.

 

Глава 57

— Больно, мэм?

Солнце село очень быстро. Закат догорал в дымных перьях вздувшегося пурпурного облака на фоне бирюзовой воды. Это было всего несколько минут назад, а теперь уже стемнело и на небе появились первые звезды. Бекки сидела в среднем из поставленных в ряд пяти стульев в массажном салоне гостиницы. Ее ступни находились в деревянном тазике с теплой водой, их приводили в порядок, в то время как вторая женщина массировала ее плечи. Бекки же пила сладкий чай с имбирем. Рядом находились с десяток открытых кабинок для массажа спин и ног.

Она думала о том, что они с Мэнном стали добрыми друзьями всего за несколько дней. Ей уже казалось, что они знали друг друга вечно. Они смеялись над одним и тем же, им нравилось одно и то же — короче, он был родственной душой. Когда-то Бекки так же думала об Алексе. Но Мэнн заставил ее снова почувствовать себя сексуальной и желанной женщиной. И еще этот поцелуй…

— Чуть-чуть больно, — ответила она, думая, что у этих женщин на удивление сильные пальцы. Они разминали ее спину, и она чувствовала, как оживают мышцы ее плеч.

Бекки пришла в этот салон на пляже, где множество женщин, рассчитывая что-нибудь разузнать. На всех массажистках и педикюршах были черные шорты и розовые футболки с надписью «Рай». Женщина, которая возилась с ногами Бекки, была беременна. Она сидела, пристроив зад на стул с короткими ножками, ее круглый живот выпирал так далеко, что Бекки поражалась, как ей удается наклоняться к тазику. Она напоминала таитянку с картин Гогена. За ухо у нее был заправлен красный цветок, а волосы укрывали спину подобно толстой черной блестящей простыне. Лицо у нее было плоским, нос тоже. Она обладала спокойной, земной красотой. Когда волосы падали на ее занятые делом руки, она отбрасывала их — медленно и элегантно. На карточке на груди значилось «Розарио». Несмотря на красоту, она выглядит очень грустной, подумала Бекки.

— Почему вы не отрастить свои волосы, мэм? Цвет как золото. — Это заговорила Тина, которая трудилась над плечами Бекки.

Две другие массажистки пришли, чтобы заняться своими ногами, пока у них было свободное время. Одна села в конце ряда, а другая отправилась за тазиком. Но прежде они дождались разрешающего кивка Тины.

Бекки только что пришла из интернет-кафе. Она получила сообщение от коллег из Англии. Установлены имена еще некоторых жертв. Две были родом из этого района. Похоже, их купили одновременно, затем перевезли в Гонконг, а уже оттуда в Англию.

Вечер только начинался. Кто-то шел перекусить, кто-то выпить. Но люди еще не остыли достаточно, чтобы подумать о массаже ног. В полночь в салоне будет не протолкнуться. Тогда девушки расставят на песке раскладушки и будут предлагать массаж всем подряд. В данный момент девушки, чьей работой было зазывать клиентов, забегали по очереди, чтобы сделать маникюр, тогда как массажистки у дверей салона раздавали листовки и шутили с прохожими, заговаривая с теми, кого знали. Бекки изумлялась, как такое множество женщин умудряется зарабатывать на жизнь в этом салоне.

— Мне больше нравятся короткие волосы, — сказала Бекки улыбаясь, чтобы показать, что не обиделась.

По лицам девушек можно было сразу понять: идея коротких волос их совершенно не вдохновляла.

— Вы живете в Пуэрто-Галере? — спросила Бекки у Розарио, которая вела себя тише, чем все остальные. Она начала катать гладкую гальку по стопе Бекки. Ощущение было довольно приятное.

— Нет, мэм. Дом отсюда далеко.

— Вы ездите сюда на работу? — Бекки понимала, что вопросы смущают Розарио, но она также знала — той придется ответить, было бы грубостью промолчать, а филиппинки никогда не бывают грубыми, если могут этого избежать.

— Да, мэм. Не сюда сразу, сначала работать клуб, потом сюда.

— А в клубах здесь хорошая работа? Тут, в салоне, лучше, чем в клубе?

Розарио посмотрела на других, которые прислушивались к разговору. В комнате стояла тишина.

— Слишком старый для клуб. Надо быть молодая девочка, понимать?

— Когда должен родиться ребенок?

— Через два месяц, мэм.

— Это ваш первый ребенок?

— Нет, мэм. — Розарио замолчала, растирая ногу Бекки горячим камнем и пропуская его между пальцами. Она взглянула на массажисток, потом снова на Бекки. — Есть еще два дети, но… — Она замолчала, поскольку остальные женщины прекратили работать и уставились на нее.

Тина начала активнее массажировать шею Бекки и с улыбкой, никак не соответствующей смыслу ее слов, сказала своей работнице по-тагальски:

— Не дури, Розарио. Заткнись, пока не поздно. Тебе ведь не велели об этом рассказывать.

Розарио подняла голову. Бекки заметила, что ее глаза наполнились слезами. Затем она снова занялась ногами Бекки.

Тина впилась пальцами в плечи Бекки, и та еле удержалась, чтобы не поморщиться. Розарио глубоко вздохнула. При этом огромный живот поднялся и снова опустился. Она взглянула на Бекки.

— Мои дети, мэм. Они…

Тина резко перебила ее по-тагальски:

— Тебя предупреждали: не говори ничего, и детей тебе вернут.

Бекки переводила взгляд с одной на другую.

Розарио тоже посмотрела на массажисток. Ее лицо горело от горя и несправедливости.

— Ты должна подождать, — напомнила Тина.

— Ждать? Сколько еще ждать? Скоро уже будет поздно ждать. — Голос Розарио стал громче, она с ненавистью смотрела на Тину и остальных. Она покачала головой, вздохнула, и слезы потекли потоком. Она шмыгнула носом и продолжила обрабатывать ноги Бекки. — Они станут мертвыми внутри. Так же, как и мы. Я не хочу такого для своих детей. Я сделала все, чтобы с ними такого не произошло. Мои дочери будут юристами, а не проститутками!

Розарио снова склонила голову, и из ее усталой груди вырвалось рыдание. Ребенок внутри начал толкаться. Бекки увидела, как живот натянулся и зашевелился, обозначилась крошечная пятка — ребенок реагировал на рыдания матери. Бекки в изумлении смотрела на женщину. Розарио инстинктивно передвинулась на стуле, чтобы дать ребенку возможность повернуться. Ее голос окреп:

— Я не могу этого вынести. Не хочу рожать этого ребенка, чтобы видеть, как его потом у меня забирают, как было с другими. — Она не могла остановиться. Бекки видела, что другие девушки в салоне беспокойно переглядываются, а Розарио воскликнула: — Я не смогу этого вынести! Они будут больными и перепуганными, если мы не вернем их быстро… — Розарио прижала руку к груди. — Они будут мертвыми внутри…

— Не ставь под угрозу наших детей, ради своих. Нас всех убьют. — Тина с беспокойством осмотрелась. У входа в салон собрались зеваки. — Продолжайте работать… — приказала она женщинам. Все сделали вид, что занялись делом.

Массажистка, чьи ноги терла пемзой ее же товарка, заговорила:

— Откуда мы знаем, что наших детей тоже не заберут? — негромко спросила она. — Мы не можем им доверять. Мы должны рассказать об этом кому-то. Она выглядит хорошо — наверное, у нее есть приличная работа, вдруг она сумеет помочь.

Все повернулись к ней. Она не понимала, о чем они говорили, но почувствовала: они взвешивают, стоит ли ей сообщить что-то очень важное. Это мог быть ее шанс.

— Пожалуйста, послушайте, — обратилась к ним Бекки. Ее взгляд остановился на Розарио. — Я работаю в полиции. Я приехала сюда, потому что в Лондоне похитили ребенка. И я пытаюсь здесь найти этого ребенка. Может быть, я помогу найти и ваших детей тоже.

Теперь женщины повернулись к Тине, которая явно была у них главной. Она всегда принимала решения.

Тина отрицательно покачала головой. Уставилась в окно. Сердце сжалось от страха за ее собственных детей.

— Я должна, Тина, — взмолилась Розарио по-тагальски. — Мне этого не вынести.

Тина прекратила массировать шею Бекки. Ее голос смягчился:

— Ладно, ладно, говори.

— Я прослежу, чтобы больше никто не вошел, — сказала еще одна девушка, жестом показав коллегам у входа, чтобы они не заходили.

Бекки ждала, сознавая: сейчас должно что-то произойти.

— Моих детей нет, мэм. — Темные глаза Розарио вновь наполнились слезами, когда она заговорила с Бекки по-английски. — Их у меня забрали — двух девочек, одна тринадцать, другая пятнадцать. Хорошие девочки, красивые. — При этом ее подруги согласно закивали. — Я не знать, где они. Их забрать плохой мужчины.

Женщины опасливо оглядывались на тех, кто толпился снаружи и заглядывал в салон, недоумевая, что там творится. Тина успокаивала их широкой улыбкой. Все девушки не находили себе места. Все переживали за Розарио, которая испытывала боль и ужас. Они прекрасно понимали, что их дети запросто могут оказаться следующими. Никто не хотел, чтобы такое с ними произошло, но сделать что-то у них не было возможности.

— Здесь, в Пуэрто-Галере, сейчас многие девочки пропадать. И не возвращаться.

— Когда их забрали?

— Моих девочек нет уже три месяц.

— Двенадцать девочек исчезли, никто не возвращаться, — добавила Тина. — Отсюда и из города рядом.

— Кто их забрал? Вы знаете? Расскажите мне о девочках, вдруг я смогу помочь, — сказала Бекки.

Женщины встревоженно переглянулись. Тина взглянула на Розарио и кивнула, разрешив говорить.

— Кано. Плохие белые люди. — Розарио, глядя в пол, вытерла слезы и продолжила массировать ноги Бекки. — Этот Кано знает, куда их забрали.

— Эти люди живут здесь, в Пуэрто-Галере?

— Да. Очень большой здесь. Очень важный.

— Как их зовут?

Мужчина подошел к женщинам, стоявшим у входа в салон, чтобы поговорить. Те заволновались, старались привлечь к нему внимание своих товарок внутри. Ему было лет под шестьдесят, поредевшие и поседевшие светлые волосы стянуты в хвостик сзади. У него была фигура человека, не знакомого с физическими упражнениями, в руке сигарета. Другая рука была засунута глубоко в карман шортов. Он выглядел так, будто усох в своей одежде. Она была сама по себе, а он сам по себе. Он слегка смахивал на постаревшего байкера, подумала Бекки.

— Одного зовут Жирный Гарри, а другой — вон тот человек… — Тина качнула головой в сторону мужчины с хвостиком, который теперь разговаривал с продавцом жемчуга в ларьке напротив салона. — Это — Английский Боб.

 

Глава 58

— Остынь, брателло.

— Я же сказал тебе, собирайся, Риз. Мы уходим.

— Нет никакого смысла, брателло. Мы вполне можем посидеть здесь, расслабиться — сегодня ведь не летит ни один самолет. Ни одного рейса до утра. Это такой особый момент, когда всем все до лампочки. Здесь такое случается — мы далеки от цивилизации.

— Заткнулся бы, Шерлок Холмс! Если бы я хотел услышать твое мнение, то спросил бы… а пока вставай и начинай собираться, мать твою.

Риз развалился на постели и начал скручивать косячок. Он смотрел, как София играла с Принцессой Пони. Терри упаковывал вещи в большую сумку. В душе Терри был согласен с Ризом: не было никакого смысла срываться с места прямо сейчас. Куда они пойдут? Им придется всю ночь просидеть в аэропорту. Но он не собирался ничего говорить — по крайней мере в данную минуту. Риз вел себя как обычно, стоял на своем. Он никогда не знал, в какой момент пора заткнуться. У Учителя был такой вид, будто он напуган — Терри никогда его таким не видел. Мистер Спокойствие, Собранный и Крутизна явно едва не наложил в штаны по какой-то причине.

Риз закурил косячок и глубоко затянулся, задержав дым в легких так долго, как только мог, перед тем как выдохнуть. Предложил косячок Терри, но тот отказался и продолжил сборы. В комнате горел яркий свет. Учитель потребовал, чтобы они закрыли дверь. В комнате постепенно становилось жарко. Местных это не беспокоило, но Учитель потел. На его лбу заблестел пот. Рубашка кое-где промокла.

— Включи этот гребаный кондиционер. Какого хрена ты его вырубил?

Риз лишь пожал плечами.

— Здесь такое случается, брателло. Это вовсе не заговор. — Но мысленно он улыбнулся. Он собирался скатать себе целую кучу косячков — думал, сегодня ночью они ему понадобятся. Пусть хоть все застрелятся, он не собирался обходиться без того, к чему привык, — без секса, например. Даже его флирту с английской блондинкой они помешали. Пошел он, этот Учитель! Всю ночь ему не удастся испортить. Если не подвернется ничего другого, Риз хотя бы обкурится.

София перестала передвигать Принцессу Пони по мебели и уставилась на Учителя, у которого капли пота стали падать с кончика носа. Девочка сдвинула брови. Потом начала хихикать. Терри прекратил сборы, взглянул на нее и улыбнулся. Риз снова брякнулся на кровать и громко захохотал. Все его тело колыхалось. Рука, в которой был косячок, лежала на кровати, и пепел сыпался на одеяло. Терри принялся смеяться. София продолжала веселиться. Чем больше Учитель злился, тем громче все смеялись.

Учитель бросился было на Риза, но не рассчитал, что тот сможет так быстро вскочить. Риз был поджарым, тогда как Учитель громоздким. И австралийцу ничего не стоило от него убежать. Когда Учитель на Риза кинулся, тот мгновенно выскочил за дверь. Он быстро оставил позади гостиницу, добежал до дальнего конца пляжа и спрятался между лодками. Все небо уже было покрыто звездами. Согнувшись, он присел, время от времени поглядывая поверх борта барки. Но ему и в голову не пришло оглянуться назад. В темноте по песку бесшумно двигался человек. Он подошел к Ризу со спины и только тогда поднял кинжал за рукоятку и вонзил в шею австралийца. Лезвие пронзило горло насквозь и вышло через кадык.

 

Глава 59

Бекки покинула салон и пошла вдоль пляжа. Проверила телефон — никакого сообщения от Мэнна. Она остановилась в первом баре, где звучал хит «Иглз» — «Отель „Калифорния“». Пляжный бар «Фламинго» был открыт со всех сторон. Интерьер украшали пластиковые фламинго в натуральную величину, которые выглядывали из цветочных горшков, расставленных по углам, и нечто, напоминающее рождественские огни на потолке из пальмовых листьев. Это была местная пивнушка для ребят из школы дайвинга. С пляжной стороны бара громоздились горы оборудования для ныряльщиков и мокрые гидрокостюмы, развешанные на перекладине, укрепленной в песке. С них еще капала вода. Мужчины и женщины сидели в шортах и купальных костюмах, обсуждая животрепещущие события. Их лица были оживленными и загорелыми, но худые, мускулистые тела — белыми от недостатка солнца.

Бекки села на стул у бара. Новости насчет дочерей Розарио и дополнительная информация от Креветки сильно ее возбудили. Теперь она знала, что Жирный Гарри и Английский Боб не просто владельцы баров и сутенеры, а входят в новую группировку, занимающуюся секс-трафиком.

Она еще раз проверила телефон. Обнаружила голосовое сообщение. Бекки нажала кнопку и стала слушать. Группа похабно ухмыляющихся британцев начала было двигаться в ее направлении, но она пригвоздила их взглядом к месту. Одинокий старый американец, весь в пигментных пятнах, попытался рассказать ей о своей жизни, но вскоре вынужден был удалиться. Бекки прижала трубку к уху и вслушивалась в незнакомый голос:

— Меня зовут Сюзанна. Я хочу, чтобы ты знала: у меня роман с твоим мужем Ленни вот уже год.

Бекки заказала «Маргариту» и выпила первый бокал довольно быстро. Заказала еще один коктейль и выпила еще быстрее. Потом посмотрела на телефон. Что бы это означало? Сюзанна? Она понятия не имела, кто такие Сюзанна и Ленни.

— Миссис Блэк! Позвольте к вам присоединиться? — Мужской голос прервал ее мысли. Она готова была ответить грубостью, но вовремя заметила, что рядом с ней появился мужчина с конским хвостом. — Простите, я упустил вас и вашего мужа в гостинице. Я хозяин отеля. Меня зовут Боб Инглиш. — Голос у него был хриплым, как у заядлого курильщика. Акцент все еще сохранял нечто северное. Боб улыбнулся Бекки.

— Разумеется. — Бекки кивнула и мило улыбнулась. — Садитесь, пожалуйста. Рада с вами познакомиться. У вас замечательная гостиница.

Она пожала ему руку, еле сдержавшись, чтобы не вытереть свою после этого. У него были пальцы курильщика и лицо в глубоких морщинах от солнца. В открытом вороте рубашки виднелись белые волосы на загорелой груди, делавшие его похожим на альбиноса. Выглядел он отощавшим. Боб Инглиш заказал себе виски с содовой и еще одну «Маргариту» Бекки.

— Вам здесь нравится? Гостиница оправдала ваши ожидания? Может, у вас есть какие-то пожелания…

Бекки, шутливо сдаваясь, подняла обе руки вверх.

— Более чудесное место трудно вообразить, спасибо. И такое доброжелательное отношение. Здесь на удивление приятные люди.

— Счастливые, верно? — Английский Боб усмехнулся. Он явно не доверял дантистам. Зубы у него были ужасные, неровные, сломанные и желтые как у лошади. Бекки долго и внимательно смотрела на него. Внутренне она содрогнулась от отвращения. Он был омерзителен не только изнутри, но и снаружи.

Мимо бара по пляжу прошла компания хихикающих девушек-подростков. Он не торопясь оглядел их. Этот человек наблюдал за ними лениво, с томлением, как любовник.

— Вот это как раз мне в них и нравится. — Он снова повернулся к Бекки и взял свой стакан. — Не важно, что произошло в их жизни, — они остаются счастливыми, позитивными и по-глупому оптимистичными. — Он приложился к своему стакану и облизнул губы, как будто обжег их. Бекки с любопытством смотрела на него. — Да, конечно, они слишком много нам позволяют. Но мы ведь даем им заработать. Очень наивный народ, любящий, доверчивый. Даже девушки у бара — простите, девушки из обслуги гостей… — Он заговорщически подмигнул. — Эти девушки в самом деле верят, что кто-то их любит, пусть всего одну ночь. Они мечтают о глупых парнях с Запада, которые влюбятся и женятся на них. — Он засмеялся — громко и цинично. — Для них это не бизнес, как для девок в Гонконге или Таиланде. Здесь это призвание. Ха-ха…

Бекки вежливо улыбнулась и подождала, когда он перестанет смеяться над своей собственной шуткой.

— Наверное, их очень легко обмануть, — заметила она, жестом предлагая бармену принести еще «Маргариту».

— Они близки к природе. — Английский Боб уставился ей прямо в глаза. — Здесь наши домашние правила неприменимы. Дома вам и в голову не придет заняться сексом с тринадцатилетней девочкой. Здесь же все по-другому.

— Неужели? Вы думаете, дети тут по-другому развиваются?

— Да, именно так. Они здесь куда больше… зациклены на сексе.

— Это не из-за секс-туризма?

— Нет. Здесь так было всегда. По большей части все начинается еще у них дома. Люди жалеют девушек, работающих в барах. Но вот что я вам скажу — это предпочтительнее, чем рубить тростник.

— Конечно, теперь я все поняла, — усмехнулась Бекки, стараясь скрыть сарказм. Интересно, подумала она, можно быть еще противнее, чем этот тип?

— Я и сам их когда-то жалел. Но однажды я на одной из них женился. Теперь вокруг бегают с полдюжины маленьких веселых деток. Так что я все никак не могу решить, кто же кем воспользовался.

— Замечательно! Значит, вы семейный человек.

— И не жалею об этом. У меня просто замечательная жизнь, не сомневайтесь. А как у вас? Вы давно замужем?

— У нас медовый месяц. Пока все дивно.

— Ха… — Он собрался уходить. — Медовый месяц… Берите от мужа все, что можно, а когда выяснится, что он вас обманывает, приходите ко мне. Я вам посочувствую. — Он подмигнул Бекки. Глаза стали влажными, губы мокрыми. — И дайте мне знать, если вам еще понадобится массаж ног. Я с радостью сделаю его вам сам. — Он попятился, ухмыляясь, затем его похотливые глаза стали жесткими. — И если вам захочется еще порасспрашивать насчет местных дел, которые касаются только тех, кто здесь живет, приходите ко мне. Можете задавать мне столько вопросов, сколько захотите. Здесь нужно быть очень осторожной, когда разговариваете… — Он встал. — Многие болтают зря… — И с этими словами Английский Боб исчез.

 

Глава 60

Джонни Мэнн появился в другом конце бара. Он подошел к Бекки, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Мило поболтали?

— Ха! Он приблизился ровно настолько, — Бекки соединила указательный палец с большим, как будто собралась что-то посолить, — чтобы получить в рыло. Если бы я не боялась, что мне потом придется вводить противоядие, то обязательно…

— Извини, что задержался. Сделал круг, чтобы зайти в наш номер и посмотреть, захватила ли наша рыбка наживку, и…

— Захватила?

— Вместе с крючком. Чемоданы все перерыты. Кстати, твой вообще исчез. Мои вещи сложены аккуратными стопочками. Они должны были найти все, что искали. Энджи создал нам замечательный образ — ты, кстати, косметолог. По бумагам я грязный ублюдок, а ты — трофейная жена. Когда они закончат проверку, я окажусь тем, кого они ищут. — Мэнн кивнул в сторону, куда только что отправился Английский Боб. Если ты думаешь, что он мерзавец, так тебе не мешает познакомиться с его лучшим другом, Жирным Гарри. Как вы поладили с Бобом?

— Боюсь, он знает, что я задавала вопросы.

— С этим ничего не поделаешь. У нас нет времени миндальничать, тем более что у меня назначена встреча с ними обоими на завтра. Скоро мы узнаем, выяснили ли они, кто мы такие.

— У меня неприятные новости из дома. Две сгоревшие девушки были отсюда. Я разговаривала с женщинами в салоне, там, ниже по пляжу. У одной пропали дочери такого же примерно возраста. Я узнала некоторые детали и сообщила их по факсу Креветке. Он проверит, не совпадают ли мои данные с данными сгоревших жертв. Женщины здесь страшно напуганы. Мне сказали, за последний год пропало много девочек.

— Каким образом?

— Их похищали по дороге в школу. Появлялся фургон без окон. Из него выпрыгивали трое, причем местных среди них не было, но один явно китаец. Они запихивали девочек в машину. Свидетели показывают, что, когда дверцы фургона открывались, они видели там других девочек, спавших, очевидно, под действием лекарств. И теперь сюрприз, сюрприз… Думаешь, кто запретил женщинам заявлять о пропаже детей?

— Наши британские приятели?

— Точно. И женщины не пошли в местную полицию, потому что там начальник — совладелец половины баров на пляже.

— Я это понял со слов Жирного Гарри. Ладно. Нам надо так все распланировать, чтобы завтрашний день был нашим последним днем здесь. Нам нужно срочно в Анджелес-Сити. Я встречаюсь с ними в одиннадцать. В половине двенадцатого мы улетим. Я сейчас отправлю послание Реми и предупрежу его. Может статься, нам придется поторопиться. Еще одно — я тут твоего дружка обнаружил… Риза, приветливого извращенца. Он сейчас загорает на пляже.

— Странное время… он что, не знает, что сейчас ночь?

— Для нашего дружка Риза ночь наступила навсегда. Нам лучше убраться отсюда завтра поскорее. Его быстро найдут, но, может, не сразу узнают — когда я уходил, крабы уже вовсю пировали. — Мэнн взглянул на часы. Полночь. — У нас двадцать четыре часа до крайнего срока.

— Что, если Лун хочет нас подставить? Что, если эта война нужна ему больше, чем собственная дочь?

— Лун свое слово сдержит. Чего нельзя сказать про других.

— Подожди минутку… — Бекки остановилась и повернулась к Джонни. — Ты говорил, мы направляемся на Негрос, разве не так?

— Планы изменились.

Она наклонила голову и нахмурилась.

— Не смей морочить мне голову. Ты мне не доверяешь. Почему? Почему ты соврал?

— Ладно… Я получаю электронные послания от кого-то, кто называет себя Бланко.

— Это имя фигурировало и в посланиях по поводу похищения.

— Да. Он затеял с нами игру. Знает, где прячут Эми Тан, знает, где мы находимся и что делаем. Возможно, он даже знает, что мы сейчас на пляже. Не представляю, как у него это получается, но уверен в одном: судьба Эми в его руках.

Стиви Хо наблюдал за ними с балкона гостиницы, где еще недавно выпивали Терри и Риз. Он закончил набирать номер и прижал телефон к уху.

— Кончай. Убей ее, — сказал он и захлопнул телефон.

 

Глава 61

Эми смотрела на самолеты. Они летели так низко, что девочка могла сосчитать иллюминаторы на одной стороне. Она помахала пилоту, хотя понимала, что он не может ее видеть. Затем внимательно прислушалась к звукам снаружи. Она тщательно изучила распорядок дня похитителей. Знала точно, когда они сменяют друг друга. Знала, в котором часу сядут за ленч. Знала, какие телепрограммы они смотрят в гостиной. Они много болтали по мобильным телефонам, забыв, что Эми их понимает. Говорить тихо человек из Кантона не умеет. Эми теперь знала о них значительно больше.

Когда Ленни уехал, старшей назначили Сюзанну, и другим мужчинам это не понравилось. Она разговариваете ними как с идиотами, подумала Эми. Тот пятнистый, Тони, ушел, но вместо него появился новенький. Его звали Пэт. Он хорошо относился к Эми. В свою смену разрешал ей выходить и смотреть телевизор и покупал ей пиццу. Еще он играл с ней в шахматы.

Семь часов утра. Пэт скоро уйдет. Его сменит Санни, мерзкий урод. Он непрерывно говорил по телефону и смотрел порнофильмы. Вечерами Эми слышала все эти стоны и рычание.

Сюзанна была не так точна, как мужчины. Эми уже поняла: эта квартира не единственная, где она кого-то караулит. Есть еще дом, где Сюзанна и двое мужчин дежурят по очереди. Эми часто думала, кто сидит взаперти в том доме. Может, такая же девочка, как она. Иногда Эми принималась плакать. Ей было ужасно скучно, все надоело, только Пэт приносил ей книги. Она никогда не знала, в каком настроении будет Сюзанна. Эми догадывалась, что та пришла, по тому, как закрывалась входная дверь. Они все делали это по-разному. Сюзанна аккуратно прикрывала дверь, а не хлопала, как Санни. Пэт закрывал ее резко, но без шума. Сюзанна же буквально прокрадывалась в квартиру.

Сегодня утром были только двое мужчин. Эми сидела и слушала. Пэт и Санни обсуждали поездку Ленни. Им не понравилось, что его отозвали. Они не считали, что Сюзанна способна руководить делом, и уже начинали нервничать. Эми старательно прислушивалась.

Она сидела за столом, на котором был аккуратно разложен ее набор макраме. Бусинки она складывала в крышку от коробки, чтобы они не разбегались. Шнурки разного цвета и длины лежали рядком. Были еще пяльцы, на них натягивалось ожерелье, над которым работаешь. Эми вкладывала все свое старание в один предмет — украшение для Сюзанны.

Пэт ушел, и Санни уселся смотреть телевизор. Скрипнула дверь — это пришла Сюзанна. Она начала с того, что отругала Санни за то, что не вынес мусор, пока было рано и меньше шансов попасться кому-то на глаза. Теперь ей придется делать это самой, а ведь уже девять часов. Почему все валят именно на нее? Эми слушала. Она знала, что скажет Санни. Он повторял это каждый раз, когда Сюзанна на него нападала.

— Я не твой гребаный слуга. Не нравится — я уйду. Тебе еще повезло, что я здесь. Ничего хорошего из всего этого не выйдет. Мы все будем в дерьме, когда об этом узнают. Так что валяй увольняй меня, если хочешь.

— Делай то немногое, что от тебя требуется, и делай это хорошо, и все будет нормально. И оставь товар в покое… — Последнюю фразу Сюзанны Эми не поняла. — Навешать им тумаков — одно дело, но это вовсе не значит, что ты можешь ими пользоваться, Санни. Тебе нужна баба — плати, как ты обычно делаешь. Перестань трахать девчонок, особенно молодых — ты портишь товар. У них там уже все порвано…

— Это не я, это пара клиентов.

— Оставь их в покое, ты меня понял?!

Санни пробормотал, что понял.

— А как насчет этой? — спросил он. Глаза Эми расширились, а внутри все замерло, когда она услышала этот вопрос, обращенный к ее двери. — Почему не эту?

— Ха-ха, тебе просто цены нет, Санни. — Сюзанна понизила голос. — В тот день, когда я выставлю ягодку мисс Лун на продажу, сюда сползутся боссы всех триад. Ты ведь не думаешь, что я позволю тебе попользоваться ею бесплатно?

Эми слышала, как Сюзанна швырнула пальто и сумку и вышла, унося мусор. Затем щелчок дверного замка — она вернулась. Вскоре ушел Санни, бормоча, что с него хватит. Эми слушала, как шаги Сюзанны приближаются к двери спальни.

Она подняла голову от макраме. Когда дверь открылась, она улыбнулась.

— Доброе утро, Сюзанна. — Сердце Эми колотилось.

Сюзанна не ответила. Что-то буркнула насчет того, что надо стелить постель. Эми вскочила со стула, торопливо накрыла матрас одеялом и улыбнулась Сюзанне.

— Вы такая красивая, Сюзанна, — соврала она. Теперь, когда Ленни уехал, Сюзанна уже не утруждала себя макияжем. — Вы такая хорошенькая и стройная, как модель.

— Да, но самое время согнать немного жира и с тебя. Я собираюсь перевезти тебя в другое место, в другой дом, где есть еще девочки.

Эми так разнервничалась, что начала издавать странные звуки из-за брекета.

— И почему эта гребаная скобка снова у тебя во рту?

— Простите, Сюзанна, но мне достанется, если я не буду ее носить.

— Иди сюда.

Эми сделала несколько шагов к Сюзанне, и та дала ей пощечину. Очки отлетели в сторону. Эми вскрикнула, схватившись за пылающую щеку.

— Простите, Сюзанна. — Она быстро вынула брекет.

Сюзанна вздохнула, затем потерла лоб.

— Мое долбаное сердце просто готово выскочить.

— Сядьте, я сделаю вам массаж шеи. Могу расчесать волосы, если хотите. И посмотрите, Сюзанна… — Эми кинулась к столу и показала ей наполовину готовое ожерелье. — Я это делаю для вас.

Сюзанна не выказала никакой радости.

— Ладно, делай массаж, а потом расчешешь волосы.

— Как скажете.

Эми торопливо разыскивала щетку — она не хотела рисковать разозлить Сюзанну еще больше. Она начала массировать плечи своей тюремщицы маленькими сильными пальцами.

— Сюзанна, какой цвет вы больше всего любите? Мне нужно знать, когда я буду заканчивать ожерелье.

— Гм-м… зеленый. Нет, голубой. Нет, красный! Красный, вот какой.

Эми оглянулась и посмотрела на имеющиеся у нее бусины. Самые крупные были красными! Надо же, как повезло!

— Передай мне мою сумку!

— Что вы собираетесь делать?

Сюзанна порылась в сумке и нашла телефон.

— Позвоню, пожалуй, его жене. Мне осточертело ждать и служить тут нянькой. Я хочу ускорить события. Скажу ей, что он на самом деле о ней думает, о жирной безобразной корове…

 

Глава 62

Зазвонил телефон. Это был Жирный Гарри:

— Мы тебя проверили — очень впечатляет; похоже, у нас много общих интересов.

— Хочешь сказать, мы галки в тех же квадратах ставим?

Жирный Гарри рассмеялся. Смеялся он излишне долго, после того как шутка уже прозвучала.

— Тогда в одиннадцать.

— Где?

— Бар «Фламинго», но, слышь, Блэк, давай без женушки — разговор строго для мальчиков.

Мэнн захлопнул телефон. Спрятал все свои бойцовские причиндалы. Шпильки теперь разместились в кобуре вокруг лодыжки, рядом с «Делайлой», а ремень с метательными звездами — под мышкой, скрытый мешковатой рубахой. Вокруг талии — пояс с ножами: четыре сюрикена с короткими рукоятками.

Он протянул Бекки листок бумаги:

— Мы должны быть уверены, что хотя бы один из нас попадет в Анджелес-Сити. Реми будет ждать нас на небольшой взлетной полосе в километре отсюда. Вот адрес… Бери чемоданы и отправляйся туда сейчас же. Реми будет ждать два часа. При малейшем намеке на неприятности он взлетает и доставляет тебя прямо в Кларк и в приют святого отца Финна. Нам придется связываться через него. У нас осталось всего два дня. Мы должны найти Бланко и заставить его действовать. Нам надлежит отыскать его слабые стороны и сыграть на этом, ведь у всех есть слабые стороны. Я даже не уверен, что Лун хочет, чтобы мы выиграли. Я полагаю, ему нужен повод для начала войны. Но я не хочу давать ему повод сейчас. Может, для этих людей это только игра, но мы из кожи вон вылезем, чтобы им игру испортить. Не беспокойся обо мне. Займи мне место в самолете и не вздумай сбежать с Реми.

Бекки засмеялась, но он видел, как она напугана. Как он ни боролся с собой, но когда он оставил ее одну в комнате, его сердце замерло.

Мэнн прошел через вестибюль гостиницы, открытый со всех сторон, и по пляжу направился к бару «Фламинго». Идти было не больше десяти минут. Он проверил время. Он придет раньше, он всегда приходил раньше, но они этого не знали. Мэнн уже мог разглядеть на расстоянии розовые и абрикосовые цвета отделки бара «Фламинго». Парусиновый навес мягко хлопал на ветру. Оставалось идти еще тридцать метров. Дальше, за баром, угадывалась суета полицейских. Скорее всего они нашли Риза. Мэнн увидел Жирного Гарри, который сидел к нему спиной, вместе с Английским Бобом и еще одним мужчиной, совершенно лысым. Наверное, тем самым связным, о котором они говорили. Они все еще его не видели. Мэнн замедлил шаг. Ноги тонули в песке. Что-то явно шло не так…

 

Глава 63

Бекки взглянула на часы. Мэнн велел ей подождать двадцать минут, чтобы он успел приступить к разговору с Гарри и Бобом, и только тогда уходить. Пока прошло всего восемь минут.

Она еще раз осмотрела комнату и только тогда вытащила листок бумаги. На нем была карта и название аэродрома. Повезло, что все надписи на английском. Все четко и ясно. Расстояние — лишь два километра, в основном вверх по дороге в направлении соседнего города, затем поворот налево. Мэнн еще накануне заплатил по счету, так что Бекки только оставалось забрать чемоданы, выйти и найти мотоцикл с коляской, который доставил бы ее к самолету. Почему же тогда так колотится сердце? Почему она так волнуется?

Бекки снова посмотрела на часы. Чтобы добраться отсюда до бара «Фламинго», потребуется каких-то десять минут. Она поднесла чемоданы к двери. Пора отправляться. Мэнн должен быть уже там. Она может уйти, не вызывая подозрений. Бекки повернула ручку и распахнула дверь. Наклонившись, чтобы взять чемоданы, она увидела ноги, ступни и дорогие спортивные брюки. «Здесь никто таких не носит», — пронеслась мысль. Бекки не стала смотреть вверх, а толкнула ноги чемоданом Мэнна и тут же услышала, как мужчина застонал и упал на спину. В тот же момент кто-то впихнул ее назад в комнату. Бекки подняла глаза и увидела четырех китайцев. Уклонившись от удара, она повернулась и рванулась к двери. Но на пути ее встал мужчина, подняв руки, чтобы задержать. Она ловко стукнула по его рукам и заехала коленом в пах. От боли он сложился вдвое, но тут она почувствовала боль от удара в голову, а ее горло сжала чья-то рука. Бекки сбили с ног, и, падая на пол, она ударилась головой о край кровати.

 

Глава 64

Мэнн начал поворачиваться как раз в тот момент, когда Стиви Хо встал и отошел от столика Жирного Гарри. Мэнн побежал, прежде чем Стиви мог его заметить. Присутствие там Стиви означало только одно: они знают, кто он на самом деле. Но они заманили его сюда по какой-то причине. Тут его озарило: их цель — Бекки.

Мэнн мчался назад, к гостинице. Ему не было необходимости оглядываться, чтобы убедиться, что Боб и Гарри только минут через десять поймут, что он не появится и, следовательно, обо всем догадался. Тогда они взбудоражат своих дружков. Кровь застыла в жилах Мэнна. Он мог думать только о Бекки. Он пробежал сквозь пустой вестибюль — ни служащих, ни гостей. Происходило что-то такое, чему никто не хотел быть свидетелем. И это происходит, по-видимому, в его номере. Мэнн взлетел на третий этаж, перепрыгивая через три ступеньки, и промчался по коридору, остановившись, как он рассчитал, почти над своим номером. Он проскользнул в открытую дверь в номер, который убирала горничная, тихо выбрался на балкон и прислушался. Внизу он услышал разговор на кантонском и возбужденные, громкие голоса. Судя по всему, там находились четверо или пятеро мужчин. Бекки слышно не было. Мэнн встал на перила и перепрыгнул на соседний балкон. Теперь он был прямо над своим номером. Посмотрев вниз, он увидел, что балконная дверь открыта.

Он увидел лежащую на полу Бекки. Над ней склонился мужчина. Ее насиловали. Он почувствовал вспыхнувшую ярость и понял, что она его спалит, если он не сможет себя контролировать. Мэнн знал: он должен справиться с собой, потому что больше всего он хотел спасти Бекки. Его чувства обострились — он был готов к борьбе. Мэнн застыл на перилах, готовясь спрыгнуть. Ему требовалось собрать всю свою энергию, чтобы прорваться через эти двери и выскочить на середину комнаты одним мощным прыжком. Он набрал полную грудь воздуха и на выдохе, схватившись за край балкона, сделал бросок. Почувствовал, что задел косяк. Дверь отлетела и ударилась о ротанговый комод справа.

Мэнн низко пригнулся, но целился выше. Одной рукой он метнул все метательные шпильки, которые были прикреплены к его лодыжке. Три из них попали в лицо и шею человека, стоявшего у двери. Две застряли в плечах человека, застегивавшего ширинку. Теперь он оказался приколотым к гобелену за кроватью. Третий мужчина получил «Делайлу» в сердце и умирал на полу. В последнюю очередь Мэнн выпустил из своей левой руки «Звезду смерти». Она пролетела по воздуху и распорола спину и шею человека, который насиловал Бекки. Она перерезала его спинной нерв, как Мэнн и предполагал. Теперь ему самому придется стащить с нее этого человека.

Мэнн смотрел, как он медленно заваливается на бок, затем подошел, поддел его ногой и отшвырнул от Бекки. Он проверил ее дыхание: сильно избитая, она была жива. Он подтянул на ней брюки и опустил футболку. Теперь Мэнн мог позволить гневу вырваться наружу. Теперь, когда повернулся к людям, которые на нее напали, он знал: больше никого они в жизни не увидят. В нем пылала бешеная ярость. Теперь он рассчитается с ними сполна. Многого уже не вернешь, но он может заставить их заплатить… и он это сделает. Бекки без сознания, но жива и может подождать всего одну минуту, пока он сведет счеты…

 

Глава 65

Мэнн вышел из номера и спустился по лестнице, неся Бекки на руках. Тревога уже наверняка объявлена, ему надо торопиться. Он прошел мимо удивленной дежурной, которая ранее очень ему симпатизировала. Один взгляд Мэнна, и она поняла: телефона не касаться. Он прошел вперед и вынес Бекки к водителям мотоциклов с колясками. Швырнув полный денег бумажник одному из них, Мэнн выхватил у него ключи, усадил Бекки в коляску и рванул с места, подняв вихрь песка. Краем глаза взглянул на Бекки. Она зашевелилась. Выглядела она ужасно — лицо в крови и распухло. Он пожалел, что у мотоцикла нет коробки передач и его максимальная скорость — тридцать, да и то если по покатой дороге. Он посмотрел назад и увидел пикап, догоняющий его на большой скорости, поднимая песчаные волны. Мэнн взглянул в зеркало — на переднем сиденье пикапа сидел Жирный Гарри, сзади Английский Боб, но за рулем оказался не Стиви. Того нигде не было видно. Расстояние между ними быстро сокращалось. Мэнну требовалось как-то их обхитрить. Машин на дороге было много, и он выехал на тротуар, сшибая фруктовые ларьки. Пикап загудел, разгоняя людей. Мотоцикл дымился и скрежетал. Дорога выпрямилась, пикап продолжал их нагонять. Затем Мэнн свернул налево и увидел взлетную полосу. Слева стояла цистерна с авиационным керосином, справа — небольшой ряд ангаров. В конце взлетной полосы Мэнн увидел Реми — тот что-то напоследок проверял в самолете.

Мэнн увидел, что Реми его заметил и улыбнулся, но улыбка тут же уступила место обеспокоенному взгляду, когда послышался визг пуль, выпущенных из пикапа, который показался из-за угла.

Реми вскочил в кабину пилота и завел двигатель. Он почихал, пофыркал, покашлял и подчинился. Еще секунда — и Реми уже стоял в дверях с пистолетом в руке. Он выстрелил в пикап и пробил шину. Машина вильнула и свернула в сторону. Мэнн подбежал к самолету, быстро сунул Бекки внутрь и взял у Реми пистолет. Пилот уселся в свое кресло и повел самолет по взлетной полосе. Мэнн вскочил в салон на ходу и принялся стрелять через открытую пассажирскую дверь. До пикапа оставалось около двадцати метров. Самолет взлетал медленно. Реми крепко и уверенно держался за штурвал и включил полную скорость. Однако они никак не отрывались от взлетной полосы. Пикап уже поравнялся с хвостом самолета. Мэнн для устойчивости уперся плечом в дверной проем, прицелился и выстрелил. Пуля пробила лобовое стекло машины. Машина вильнула, но тут же выровнялась. Жирный Гарри держал Мэнна на мушке. У Мэнна был выбор: убить водителя или убить Жирного Гарри. «Отруби дракону голову, и тело умрет».

Выстрелом Гарри отбросило назад. Пуля попала ему в лицо. Пикап повело в сторону, водитель потерял управление, и машина свернула к дальней стороне полосы. Реми снова оттянул штурвал — и самолет начал отрываться от земли. У Мэнна осталась одна пуля. Он вытянул руку с пистолетом вдоль дверного отверстия, придержал ее другой рукой и выстрелил в цистерну с горючим. Через три секунды цистерна взорвалась огромным огненным шаром; жар ускорил движение маленького самолета и помог ему взлететь. Мэнн захлопнул дверцу.

Реми крикнул ему из своего кресла:

— Как она там? Поищи в хвосте, там есть аптечка, на стене висит.

Мэнн вынул аптечку из держателя.

— Спасибо, Реми. С тобой не пропадешь. — Он начал рыться в поисках антисептиков и марлевых салфеток.

— Нам стоит лететь в Манилу, там аэропорт больше. Ведь нас вполне могут ждать и в Кларке, да?

— Я согласен, Манила предпочтительнее. Мне вот только нужно привести ее в порядок до того, как она придет в себя, и…

Когда он снова взглянул на Бекки, ее глаза были открыты. Она смотрела на него. Его сердце на секунду замерло.

— Привет, детка. Тебе досталось, но все будет в порядке. Ты у нас девушка крутая. Иди сюда. — Он прижал ее к себе, и она положила голову ему на грудь. — Все нормально. С тобой все будет хорошо.

По выражению лица Бекки он понял: она пытается вспомнить, что случилось. Несколько минут она лежала совершенно неподвижно.

— Мэнн? Джонни?

— Да? — Он поцеловал ее в макушку.

— Ты их убил?

— Да.

— Спасибо.

 

Глава 66

— Как Бекки?

Финн встретил их в аэропорту в Маниле — ждал у самой полосы. Он открыл дверцу и заглянул в салон.

— В приюте ее ждет врач.

Мэнн позвонил заранее. Святой отец знал, чего ожидать.

— Со мной все нормально. — Бекки выпрямилась и встала с кресла. Мэнн поддержал ее, выводя из самолета. На земле ей помог Финн. — Спасибо, что приехали за нами, святой отец, — сказала она, жмурясь от солнца.

Финн развел руками.

— Никаких проблем. — Он внимательно смотрел на Бекки, потом протянул руки и обнял ее.

— Спасибо тебе, Реми. — Святой отец помахал пилоту. Как обычно, ему хотелось поскорее уйти. — Пошевеливайтесь. Мне нужно с вами поговорить по дороге. Трудные выдались деньки, да? Вы можете идти?

Бекки кивнула, но была очень бледной и не слишком уверенно держалась на ногах.

— В этом нет необходимости. — Мэнн подхватил ее на руки.

— Я сбегаю и подгоню джип. — Финн быстро перебежал через парковочную стоянку и вернулся за рулем джипа, принадлежащего приюту. Сбоку на нем были нарисованы сочные ломти манго, а спереди красовалась эмблема «Мерседеса».

Они покинули аэропорт Манилы и двинулись на север. Все трое уселись впереди. Заднее сиденье было завалено мешками с рисом — запас для приюта на несколько недель.

Бекки сидела сбоку и смотрела в окно. Ее рот был замотан шарфом, чтобы смягчить жжение в горле и легких. Она закрыла глаза. Теперь она в безопасности. Рядом с Мэнном она всегда чувствовала себя защищенной. Она могла закрыть глаза и отдохнуть.

Они выехали на шоссе Макартур, ведущее на север. Святой отец Финн взглянул на Бекки и увидел, что она дремлет. Она все равно бы его не услышала, им приходилось перекрикивать шум дорожного движения, так как у джипа стекла в окнах отсутствовали. В любом случае он не хотел, чтобы она услышала то, что он собирался сказать.

— У нас ужасные новости из Давао, Джонни. Среда умерла. Ей перерезали горло. А до этого пытали. Тело подбросили ко входу в Баррио-Патай. Это было предупреждение другим не искать своих детей.

— Почему она не дождалась нас? — Мэнн печально покачал головой. — Ужасно жаль ее, святой отец. Она заслуживала лучшей участи.

— Кто-то с ней связался. Ее испугали и заставили так поступить. Если бы ты ее видел, Джонни, — мое сердце разрывалось. Ее скальпировали, все тело в ожогах от сигарет. Эти мерзавцы всегда так поступают. Еще ее ноги были разрезаны сзади, под коленями, до самой кости. Не знаю, зачем они это сделали…

— Ей подрезали связки, чтобы не смогла убежать.

— Пресвятая Богородица!

Мэнн почувствовал, что его сердце переполняет тоска. Для него Среда олицетворяла надежду и порядочность человека, которому удалось выбраться из грязи и начать новую жизнь. Все, что ей требовалось, — это немного помочь.

— Кто-нибудь видел, как выбрасывали ее тело?

— Да, мальчик, Пепе, он видел, как тело выбросили из машины. Он узнал Большого Кано из Анджелес-Сити. Он также сказал, что разговаривал с ним раньше. Это Пепе передал Среде, чтобы она пошла и забрала свою дочь. «Только без священников», — должен был передать ей мальчик. Ты ведь знаешь, кто за этим стоит, Джонни? Полковник. Никто другой не питает ко мне такой ненависти.

— Этот жалкий гребаный ублюдок за все заплатит. Простите, святой отец, — извинился Мэнн за ругательство.

— Пожалуйста… если бы умел, я бы тоже выругался!

Они замолчали, Финн сосредоточился на дороге. Фермы сменились фабриками и городскими трущобами. Вокруг простиралась равнина, поднимавшаяся вверх ближе к вулкану. Они съехали с шоссе и оказались среди домов, теснившихся у дороги. Никакого архитектурного стиля. Яркие, кричащие строения в основном выглядели недоделанными. Смастерили их из самых разнообразных материалов: пальмовые листья на крышах, гофрированное железо и шлакобетонные блоки. На колючей проволоке трепыхалось белье, под ним бродили козы.

Мэнну о многом требовалось подумать. Ему необходимо было собрать воедино все, что произошло. Почему напали на Бекки? Мэнн должен был отсутствовать еще по крайней мере час. Мерзавцы никуда не торопились, они планировали убить ее и бросить в номере. Иначе ее сразу увезли бы. И напали не похитители, а команда убийц, которые полагали, что у них есть время позабавиться. Но почему именно Бекки? Очевидно, дело здесь в Стиви Хо. Те, кого Мэнн убил, были бойцами «Во син син». Приказ они получили от Стиви Хо. И опять же, почему Бекки? Только ли из-за ее связи с ним? Меньше всего Мэнну хотелось верить в это, но это было первым, что приходило в голову. «Да, в каком-то смысле я снова виноват».

Бекки заерзала, когда шум дорожного движения сменили жужжание насекомых и пение птиц, а также детский смех.

— Приехали.

Они свернули на крутую дорожку, которая вела к большому дому, построенному на разных уровнях. Здание было деревянным, с большим балконом по фасаду.

— Добро пожаловать в приют Анджелес-Сити.

— Какое прелестное место, святой отец! — Бекки улыбнулась, увидев бегущих к ним детей. Как раньше.

— Нам повезло, что мы получили разрешение строиться по всему холму. Большинство работников живут в минуте ходьбы отсюда, в собственных домах. У Мерси и Рамона, с которыми вы встречались в Давао, прекрасный дом с другой стороны холма. — Их со всех сторон тут же окружили дети. — А вот и Мерси…

Когда Мерси вышла, чтобы поздороваться, Мэнн подумал, что ее живот стал еще больше. Всего за несколько дней ребенок опустился вниз.

Она озабоченно взглянула на Бекки:

— Вам нужно отдохнуть, пойдемте…

— Нет, пожалуйста. Лучше не надо.

Мерси вгляделась в ее глаза. Поняла, почему Бекки так ответила. Ей необходимо отвлечься. Ей не хотелось оставаться одной и думать о том, что случилось.

— Тогда пойдемте, кое-кто вас ждет.

Краем глаза Бекки увидела Эдуардо, который стоял немного в стороне ото всех и ждал, когда его заметят. Она улыбнулась и поманила его. Он подошел и взял ее за руку.

— Он никак не освоится тут. У нас проводятся специальные занятия, на которых детей поощряют расслабиться, рассказать о своих чувствах, поплакать, покричать — делать, что захочется, но он все еще к этому не готов. Слишком рано.

Бекки села рядом с мальчиком на крыльцо. Его глаза были полны беспокойства, брови нахмурены. Он смотрел на ее изуродованное лицо. Она улыбнулась, покачала головой и прижала его к себе.

Зазвонил телефон Мэнна. Он отошел подальше, где его никто не слышал, чтобы ответить.

— Да, Энджи?

— Лун начал действовать. Созывает отовсюду бойцов. Готовится к битве. Уже сотни готовы вступить в схватку в Лондоне, Гонконге и на Филиппинах. Несколько акций мы отметили здесь. Кто-то пытался спалить бар Мириам.

— Как она?

— Нормально. Минимальный урон, но якудза восприняла это как личное оскорбление. Вместо того чтобы не ввязываться в битву, они в нее лезут. Тут все гудит от напряжения, Мэнн. Не думаю, чтобы Лун отступил, что бы ни случилось.

— У меня все еще есть время до полуночи.

— Ему наплевать на дочь. Он ждал этого дня всю свою жизнь.

 

Глава 67

— Да, я слышу. К завтрашнему утру все будет кончено, но если не получу от тебя никаких известий, то я буду делать то, что посчитаю нужным.

Сюзанна разговаривала с Ленни — Эми поняла это по ее голосу. Беседа шла на английском, и голос Сюзанны был мягче, музыкальнее, чем когда она общалась с остальными. Но Эми могла точно сказать, что Сюзанна раздражена. После окончания телефонного разговора она принялась расхаживать по квартире. А потом она так стремительно ворвалась в комнату, что Эми подпрыгнула. Девочка сидела за столом и мастерила ожерелье для Сюзанны. Оно получалось красивым как никогда. Она много передумала, пока над ним трудилась.

— Слазь со стула и иди сюда.

Эми моргнула, вытащила брекет изо рта и тайком положила в коробочку с бусинами, надеясь, что Сюзанна не заметит.

— Да?

— Я привезла тебе кое-какую одежду. Надень. — Она швырнула Эми какие-то тряпки, попав прямо в лицо — девочка была самым плохим кетчером в мире. Когда набирали команду для нетбола, ее никто не хотел брать.

Девочка взяла вещи и посмотрела на них: джинсовая мини-юбка и эластичная белая хлопковая водолазка с высоким воротом.

— Они тебе будут малы, но именно это нам и требуется. Надевай.

Эми смотрела на Сюзанну и испуганно моргала.

— Давай иди в ванную комнату, только пошевеливайся.

Эми исчезла в ванной комнате и вышла оттуда уже в новой одежде. Сюзанна схватила стул, вытащила его на середину комнаты, где было светлее, и приказала:

— Садись!

Эми послушалась.

Сюзанна достала сумочку с косметикой и принялась изучать лицо Эми. Сняла с нее очки. Эми терпеливо ждала, пока Сюзанна ее красила. Когда она закончила, то откинулась назад, чтобы оценить результат своих стараний.

— Ну вот, должно сгодиться… — Она хихикнула.

Эми не знала, что сказать. Сидела и ждала разрешения пошевелиться.

— Ну, пойди и взгляни на себя, но смотри, не смажь все это на фиг.

Эми осторожно слезла со стула. Пошла в ванную комнату и уставилась на свое отражение. Из зеркала на нее смотрела бледная, розовощекая кукла. Глаза были подведены черным, ресницы длинные. Губы ярко-красные. Эми не могла отвести глаз от своего отражения. Оно ее завораживало. Она протянула руку, чтобы коснуться зеркала. Это правда, в зеркале была она. Эми улыбнулась и вздрогнула, потому что девочка в зеркале тоже улыбнулась. Видела бы ее мама в таком виде, ей мало бы не показалось!

Зазвонил телефон Сюзанны. Это Санни. Эми догадалась сразу — Сюзанна гавкала на него как собака. Эми осталась в ванной и продолжила смотреть на свое отражение. Происходило что-то скверное. Необычное.

— Завтра утром всему капец. Мы перевозим товар в дом на Филиппинах и начинаем аукцион.

Сюзанна отключилась, и Эми выждала несколько секунд, прежде чем позвать из спальни:

— Сюзанна? А у вас нет другой одежды? Мне кажется, эта не моего размера.

Сюзанна засмеялась:

— Она и не должна быть твоего размера. Выходи, дай мне посмотреть.

Эми осторожно вышла из ванной комнаты. Белая водолазка облепила ее полную высокую грудь. Юбка задиралась вверх, поскольку живот был слишком велик, и едва прикрывала толстый зад. Эми дергала ее, но это не помогало.

— Спасибо, что сделали мне макияж и принесли одежду. Налить вам выпить, Сюзанна?

Сюзанна поразмыслила, потом взглянула на часы:

— Почему бы и нет? Впереди у нас длинная ночь. Только не делай слишком крепко. У меня на завтра уйма дел.

Эми пошла в гостиную. Вернулась она с подносом, на котором стояли бутылки с джином и тоником, бокал, а также тарелка с нарезанным лимоном. Она вошла очень осторожно, стараясь ничего не уронить, и поставила поднос.

— А теперь, пожалуйста, Сюзанна, разрешите мне расчесать ваши волосы.

Она начала смешивать напитки так, как ее учили, но сегодня делала кое-что по-другому.

— Налей и себе стакан, Эми. Добавь побольше джина. Давай же!

Эми выполнила приказание: сделала один коктейль для Сюзанны и другой — для себя. Попробовала.

— Фу, отвратительно. — Ее передернуло, она встала, состроив гримасу. Живот ее выпирал вперед. Она расстегнула юбку спереди, и живот, казалось, вырос еще дюймов на шесть. — Меня тошнит.

Сюзанна хихикнула.

— А теперь расчеши мне волосы. — Она уселась и стала ждать, когда Эми возьмет щетки. Девочка налила ей еще порцию джина.

— Вы можете выпить, Сюзанна, ведь вам не надо никуда идти сегодня ночью. Вам придется спать тут.

— Да, этот урод Санни и тот новый парень, который слова гребаного не выдавит, заняты где-то еще, вот я и застряла здесь.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже, уж можешь поверить. — Она залпом выпила джин.

Эми снова наполнила стакан.

— И какого хрена ты сделала с этой лампой? — Сюзанна уставилась на проволоку вокруг лампы из рафии.

— Простите, Сюзанна, она развалилась. Я ее тронула и заметила, что торчит нитка, потянула…

— Ладно, ладно — не надо вдаваться во все эти идиотские подробности. Хорошо еще, что нам не придется долго пялиться на все это дерьмо.

— Я смогу вернуться в школу, Сюзанна?

Сюзанна снова рассмеялась. Эми видела, что она пьянеет.

— Вскоре ты узнаешь что-то очень важное, уж поверь мне, а теперь бери щетку, расчесывай мои волосы и прекрати болтать.

Эми начала расчесывать волосы осторожными, медленными движениями. Сюзанна закрыла глаза и расслабилась. Эми взглянула на бутылку джина. Она опустела на две трети.

— Можно я уложу ваши волосы на затылке в пучок, Сюзанна?

— Делай что хочешь.

— Ой, Сюзанна, почти весь джин кончился.

Сюзанна открыла глаза и допила остаток из своего стакана. Эми налила снова. На этот раз три четверти джина и только четверть тоника.

Сюзанна попробовала.

— Мать твою. Что ты такое вытворяешь? Слишком крепко.

— Простите, Сюзанна. — Эми хотела забрать стакан, чтобы добавить тоника, но Сюзанна не дала.

— Не важно. Я не прочь надраться. Нам есть что отметить, Эми. Ленни обещал сегодня ночью бросить свою безобразную жену и жениться на мне.

— Вы не хотели бы лечь, Сюзанна? Я могу сделать вам массаж ног.

Сюзанна с любопытством взглянула на Эми, затем сбросила туфли.

— Ладно, почему бы и нет? Все равно больше нечего делать. Вот… — Сюзанна покопалась в своей косметичке и нашла масло, которое использовала для кутикул. — Вот возьми, только расходуй экономно.

— Спасибо, Сюзанна. — Эми осторожно поставила пузырек рядом и стянула с Сюзанны носки. Ногти на ее ногах были покрашены. «Так красиво», — подумала Эми.

— И достань мне из сумки таблетки парацетамола — лучше сразу четыре, у меня дико болит голова.

Эми порылась в сумке своей тюремщицы. Нашла таблетки, дала ей четыре, и она запила их джином. Эми начала массировать ей ноги, поглядывая на сумку. Сверху лежала бутылочка со снотворным. Эми, не сводя глаз с Сюзанны, протянула руку и сунула бутылочку поглубже в сумку.

 

Глава 68

— Добрый вечер, господа.

Комфорт улыбнулась и окинула взглядом стол, за которым сидели Полковник, Брэндон и Учитель. Голубые глаза Учителя медленно скользили по ее телу, затем остановились на лице. Он широко ухмыльнулся и сказал:

— Привет! Как насчет того, чтобы принести мне пива и исчезнуть? — Он повернулся к Полковнику: — Где Терри?

— Занят. Ему еще многое нужно скоординировать. Грядет конец света. Мы должны подготовиться.

Учитель усмехнулся:

— Тебе надо бросать это дерьмо. Ты уже начинаешь становиться психом. — Он взглянул на Майю, сидевшую на коленях Полковника. — И тебе следует поставить девчонку на ноги. Она выглядит больной.

Полковник наклонился вперед. Глаза его выкатились, изо рта несло так, что Учитель отшатнулся. Брэндон наблюдал молча.

— Когда захочу, тогда и поставлю. Может, ты и правая рука босса, но это все еще мой мир. Я здесь бог, не забывай.

Учитель пожал плечами и допил пиво.

Полковник не спал уже три дня. Он жутко устал и с трудом держался на ногах, но мозг работал, подстегиваемый «дурью». Он бутылками пил бренди, курил травку, и глаза отказывались закрываться. Он непрерывно постукивал ногой.

Они сидели около «Борделло», Майя у Полковника на коленях. Казалось, малышка в полуобморочном состоянии. Девочка не произнесла ни слова с того момента, как увидела, как умерла ее мать. Она ничего не делала, только смотрела перед собой, чем действовала на нервы Брэндону. Хотя, надо сказать, у Брэндона вообще нервы пошаливали. В последнее время он из вышибалы превратился в похоронных дел мастера, а Лоуренс и Джед были его друзьями. Он не понимал, почему с ними нужно было так поступать. Почему их просто нельзя было куда-то переправить? Верно, в последнее время у них взыграли амбиции, Брэндону иногда допоздна приходилось слушать, как они обсуждали свои планы, но ведь то были всего лишь мечты. Ничего реального. А его реальность заключалась в том, что ему пришлось забрать их тела и вышвырнуть в тот же овраг, куда он сбрасывал женщин — тех, кто заболел и кого списали. Кому понравится трахать болезненную с виду шлюху?

Обычно это было пустяковым делом. Полковник любил кончать с ними сам. Он обожал пытки. Если девицы не подыхали, Брэндон перерезал им горло на краю оврага. Иногда он просто сталкивал их вниз. Одна или две даже спрыгнули сами. Брэндон все думал, какую роль ему придется исполнять, когда власть полностью перейдет к «Белому кругу». Он очень надеялся, что будет не только гробовщиком. Еще он надеялся, что Бланко будет его уважать и в нем нуждаться. Бланко был, как и Брэндон, убийцей, дисциплинированным и умным, а значит, заслуживал большого уважения у Брэндона. Это ведь он спланировал всю операцию. Он скоординировал Гонконг, Англию и все Филиппины. Он призвал людей, которые сами по себе никогда не добились бы успеха. Даже правительство работало на них, так же как и система связи. А вот Полковник все больше терял уважение Брэндона. Он стал неряшливым. С ним все труднее было договориться. Только Терри знал, как с ним обращаться. Тут Терри был мастером. Брэндон наблюдал, как он это делал. Он никогда не выходил из себя. Все, что Терри говорил или делал, было заранее тщательно продумано. Брэндон видел, как он следил за Полковником, давая тому возможность сунуть голову в собственную петлю, дожидаясь, когда он дойдет до грани и можно будет выступить вперед и подставить стул под его болтающиеся ноги, позволив ему встать на него на какое-то время, пока Полковник не решит снова его оттолкнуть. Терри все поставит с ног на голову и сделает Полковника почти святым — Терри был чертовски хорош, когда брался за дело.

Сегодня Полковник был в совершенно разобранном состоянии. Как правило, он всегда тщательно одевался, предпочитал хлопковые брюки и рубашку с короткими рукавами, но рубашку эту он не менял уже несколько дней и от застарелого запаха пота аж щипало в глазах. Он пил бренди, одну рюмку за другой, и постоянно смотрел то вверх, то вниз. Голова дергалась из стороны в сторону, и нога тряслась.

— Когда Терри собирался прийти, Брэндон?

— Он вот-вот должен появиться, сэр.

— Учитель, Бланко уже пришел?

— Нет.

— Ну и как мы будем здесь всех координировать без него? — вышел из себя Полковник.

— У каждого своя роль. Каждый с ней знаком. Всем все рассказали. Если мы будем выполнять свою работу, Полковник, не должно быть никаких проблем. Но если хоть один напортачит, то всех нас подведет. — Он посидел, дожидаясь, когда Комфорт принесет ему пиво и уйдет. Она встала на расстоянии, протянула руку и поставила перед ним бутылку. Она не сделает ошибки, не подойдет слишком близко. Учитель был таким же, как Полковник, — от него не приходилось ждать ничего хорошего. Когда Комфорт исчезла, он откинулся на спинку стула и с ненавистью уставился на группу местных мужчин, которые шли мимо, по его мнению, недостаточно быстро. — Но какое мне дело? — Он продолжал смотреть на местных, пока они не скрылись из виду. — Вас всех проще простого заменить. — Он взял пиво и отсалютовал Полковнику: — Ваше здоровье. Валяй, попробуй напортачить!

Полковник трясся от злости. Майя заерзала, так крепко он ее сжал.

— Я личный друг Бланко — а ты лишь наемник. И не забывайся! Если кого и решат заменить, то только не меня. Где этот долбаный Терри?

Полковник откинулся на спинку стула и выпил остатки бренди. Стукнул по столу, и рядом сразу же возникла Комфорт со стаканом бренди и двумя бутылками пива.

Он поймал ее, когда она повернулась, чтобы уйти в бар.

— Подожди, Комфорт, ты мне нужна. Иди и дожидайся меня наверху. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. Ты же моя любимица. Всегда была. Ты ведь это знаешь, да?

Комфорт улыбнулась и кивнула. Полковник провожал ее глазами, пока она не скрылась из виду. Она неохотно передала свои обязанности другой девушке и пошла наверх, в квартиру Полковника.

 

Глава 69

Полковник сидел на кровати, прислонившись к ротанговому изголовью. Это не давало ему заснуть. Все его тело было в поту. Костлявая грудь часто поднималась и опускалась. Он покусывал губы изнутри и постоянно облизывал. Комфорт стояла у изножья кровати и ждала. Майя сидела в углу комнаты. Он смотрел на Майю и гладил свой член, который постепенно затвердевал.

— В чем дело, Комфорт? Ты какая-то напряженная.

Комфорт уже сообразила, кто такая Майя. После встречи со Средой она очень забеспокоилась, и постепенно все сошлось: она вспомнила лицо девушки, которую когда-то называла подругой. Она видела, как Брэндон вынес завернутое в простыню тело Среды, и догадалась, что он направляется к оврагу. Было ясно, что останки несчастной сожрет зверье с болот. Ее охватила печаль, печаль и отчаяние, и дикий гнев, от которого сердце стремительно забилось. Этот гнев всегда жил в Комфорт, вот почему ей удалось побить Орешка. Нахлынули воспоминания о ее ужасном детстве, об отце, который бил и насиловал ее, и о Полковнике, который пользовался ею как игрушкой, а затем выбросил. Немногие приятные воспоминания юности все были связаны со Средой, с их играми, с тем, как девочка постарше о ней заботилась вплоть до того дня, как ее спасли. Среда ушла, а Комфорт осталась. И теперь она ненавидела Полковника больше, чем когда-либо. Она взглянула на Майю и увидела себя такой, какой она сидела перед ним на стуле много лет назад.

— Знаешь, кто приходил меня навестить? — Он улыбнулся. — Помнишь Среду?

Комфорт знала, насколько опасно врать Полковнику. Она молча кивнула.

— Думала ведь, что больше ее не увидишь, когда священники ее забрали, так ведь?

Она опять покачала головой.

— Никто и никогда не сможет от меня убежать, Комфорт. Ты должна это знать. Теперь она полностью расплатилась за то, что ослушалась меня. Иди сюда, Комфорт. Иди ко мне. Ты давненько не спала в моей постели, и у меня давно уже не было маленькой девочки для игр. Она не кажется тебе знакомой, Комфорт?

Комфорт повернулась и взглянула на сидящего в углу комнаты ребенка. Кивнула.

Он рассмеялся.

— И что теперь случится с маленькой Майей? — Он посмотрел на нее. Она не отвела взгляда. — Полагаю, я должен вырастить ее как свою собственную дочь. Но ведь она и есть моя собственность. Вы все моя собственность. — Он засмеялся. — Я возьму ее так же, как взял ее мать и тебя.

— Пожалуйста, Кано, пожалуйста. Умоляю вас.

Стоило ей выговорить эти слова, как Комфорт поняла, что переступила границу. Теперь она смотрела в красные глаза дьявола.

Он слегка подвинулся на кровати, лег удобнее. Он погладил свой пульсирующий член через шорты. Наркотик всегда вызывал у него эрекцию, ничуть не хуже, чем когда он был подростком. Он требовал облегчения, но теперь на это уходило много времени.

— Я сегодня добрый, Комфорт. Раздевайся и иди сюда.

Комфорт послушалась — голая залезла на постель и встала около него на колени.

— Повернись. Хочу попробовать, такая ли ты на вкус, как когда была ребенком.

Комфорт повернулась к нему спиной и перебросила одну ногу через его колени. Взглянула на Майю. Девочка пряталась за стулом. Она видела ее расширившиеся от ужаса глаза. Полковник вцепился в бедра Комфорт и захватил ее гениталии ртом. Комфорт крепко закрыла глаза. Рот у него был жестким, всегда жестким, даже язык был злым и агрессивным. Он опустил руку, стянул с себя шорты и сбросил их с постели ногой.

— Без рук. — Он сунул член ей в рот. Затем взял веревку, завел руки Комфорт назад и связал их. — Только рот.

Член у него был твердый и огромный. Она не могла открыть рот достаточно широко, чтобы полностью вобрать его.

Он взял ее голову в ладони, как в тиски. Он держал голову прямо, засовывая свой член все дальше ей в рот. Комфорт начала сопротивляться. Завизжала от боли, когда он начал кусать ее, как сочный персик. Он уже чувствовал кровь на языке, он рвал ее гениталии зубами. Она попыталась закричать, но ей не хватало воздуха. Затем ее тело сотрясла судорога. Ему пришлось держать ее крепко. Она была сильной и боролась изо всех сил, но она смогла сдвинуться только на дюйм. Ее колени были прижаты к его бокам, руки связаны. Полковник улыбнулся. Яйца задергались, но он знал, что у него еще есть время. Он держал ее голову и заталкивал член все глубже. Он уже чувствовал ее горло, она задыхалась, ее зубы царапали его член. Но он еще не вошел в нее целиком. Он хотел, чтобы этот горячий рот был вокруг всего его члена. Комфорт теряла сознание. Горячая моча залила лицо Полковника, его глаза защипало. Гребаная сука! Он столкнул ее ноги со своего лица и наклонился над ней. Снова взяв ее голову в руки, как в тиски, он уставился ей в лицо — злой до безумия, но слишком возбужденный, чтобы не дойти до конца. Он должен кончить. Он поднял ее голову с постели и затолкнул член еще глубже ей в рот, отвлекаясь, только чтобы взглянуть ей в лицо. Ее глаза вылезли из орбит, лицо посинело. Рот был порван с двух сторон — она в ужасе смотрела на него, а он ухмылялся:

— Страшно, да, Комфорт? Говорил же я тебе — ты в этом мире полное ничтожество. Ты принадлежишь мне. Я могу делать с тобой все, что пожелаю. С тобой и вон с той маленькой девчонкой. — Он перевел взгляд на Майю. — Смотришь? Скоро придет твоя очередь ублажать меня. Хотя думается, это время уже наступило. — Он засмеялся. Мысль о том, чтобы поиметь ребенка, приблизила его к оргазму. Полковник ухмыльнулся, глядя на Комфорт, которая уже совсем посинела, вытаращенные глаза ничего не видели. — Еще один маленький дюйм. Разевай пошире.

Он надавил ей рукой на затылок и почувствовал ее зубы у основания своего члена. «Вот так… именно то, что надо…» Его пенис стоял у нее во рту немного наискосок, кончиком касаясь трахеи. Он обеими руками нажал на ее череп, напряг мускулы ягодиц и снова нажал. Он почувствовал, как сжался живот, как по телу прошел спазм. Сейчас наступит облегчение, и тогда он сможет заснуть. Он двинулся вперед, прижав ее голову к своему животу изо всех сил. Три мощных толчка, и Полковник откинулся назад и взвыл в экстазе, глядя в потолок и выбрасывая свое семя ей в горло. Он немного отдышался, со лба катился пот. Он чувствовал, что Комфорт лежит под ним совершенно неподвижно. Внезапно ее голова, которую он все еще держал в руках, показалась ему тяжелой. Он немного ослабил хватку и взглянул на нее. Ее волосы были мокрыми от его пота, глаза открыты, но взгляд их застыл.

Полковник взял ее за волосы и осторожно вытянул свой член из ее рта. Теперь он был таким чувствительным. Ее зубы царапали его. Путь назад казался бесконечным. Он лег плашмя на кровать. Он ужасно устал, и ему было холодно. Всегда требовалось так много крови, чтобы наполнить этот большой член. Потом он чувствовал себя слабым и беспомощным, как ребенок.

Он лежал, грудь поднималась и опускалась, но все равно сон не был дарован ему. Он попытался закрыть глаза, но они снова открывались. Наркотик еще будоражил кровь. Он взглянул на Майю.

— Иди сюда, принцесса, теперь твоя очередь. Иди и ложись рядом со мной. — Он поманил девочку пальцем.

Майя, все еще прячась за стулом, покачала головой.

— Я же сказал, иди.

Она выскользнула из-за стула и медленно двинулась вперед, не сводя огромных глаз с Комфорт. Полковник втащил ее на постель и уложил рядом с собой. Теперь Комфорт ему мешала. Больше делить с ней постель он не собирался. Он поднял колени к груди и с силой спихнул ее обеими ногами. Комфорт слетела с кровати. Он услышал с пола, как ее рвет.

— Значит, на этот раз ты решила выплюнуть, а не проглотить? — Он откинулся и зашелся в безумном смехе. — Теперь пошла к такой-то матери, пора работать.

Он был вымотан, без сил и все же почувствовал некоторое трепетание в паху. Он провел рукой по ноге Майи.

— Иди сюда, детка, иди ко мне.

Он посадил ее себе на колени. И тут раздался стук в дверь.

— Полковник, вы должны спуститься. — Это был Брэндон. — Внизу полно китайцев. Начинается.

 

Глава 70

Офис святого отца Финна в этом здании был рядом с его спальней, на первом этаже. Мэнн сидел и слушал стрекотание сверчков и писк москитов с другой стороны сетки, которые собирались в отряды, готовясь атаковать его при первой же возможности. Он устроился за столом Финна, ожидая, когда загрузится ноутбук. Бекки отдыхала в соседней комнате — спальне святого отца, — которую он предоставил ей, решив с Мэнном ночевать вместе с Пауло и мальчиками внизу. Впрочем, все понимали: заснуть в эту ночь вряд ли удастся. Он с трепетом ждал, когда включится Интернет. Мэнн ввел свой код, и на экране начали появляться адресованные ему послания.

Внизу экрана бросилось в глаза следующее напоминание:

У вас есть послание от Бланко.

Мэнн кликнул мышкой.

Нажми здесь : чем можно насладиться в Анджелес-Сити.

Мэнн нажал и увидел фотографию Майи — голая девочка лежала на заляпанной кровью простыне.

Тик-так… Тик-так… время уходит.

Бекки закончила разговор с Джимми Вэнсом, поблагодарила его и отключилась как раз в тот момент, когда Мэнн вошел в комнату.

— Ты как? — спросил он. Он видел, что Бекки полностью еще не оправилась. Она сидела на краю постели, склонившись вперед, как будто от боли. Отвечая, она не отрывала взгляда от своих коленей.

— Вчера в Пуэрто-Галере я проверяла голосовую почту и наткнулась на послание женщины, которая утверждает, будто у нее роман с моим мужем, которого она называет Ленни. Ее зовут Сюзанна. Я решила, что это какая-то ошибка, кто-то просто ошибся номером. Но Джимми Вэнс заходил ко мне домой, чтобы проверить, все ли в порядке, и столкнулся там с женщиной. — Она подняла голову и уставилась расширенными глазами на Мэнна. — Джимми мне только что позвонил. Он еще раз заходил в квартиру. Я его просила все внимательно там осмотреть. Он говорит, в компьютере Алекса бесконечные упоминания о Полковнике, Ризе Пирсе и Терри Сандерсе. — Бекки тяжело вздохнула и покачала головой с таким видом, будто не могла поверить, какой дурой она была. — Затем я задумалась и сообразила, что прозвище Ленни он взял по имени Леонарда Коэна, его любимого певца, а «Сюзанна» — лучшая песня Коэна. Алекс и есть Ленни, и он в самой гуще всего этого. Что, если он имеет отношение и к похищению Эми Тан? Я вышла замуж за чудовище, Джонни. Он давно ведет двойную жизнь. Он способен на все. Думаю, он не в Гонконге.

Мэнн кивнул:

— Это я знаю. Он уехал сразу после нас.

Бекки потрясенно качала головой.

— Ты не могла знать, Бекки, — попытался успокоить ее Мэнн. — Когда ты слишком близок с человеком, многое не в состоянии заметить.

Она встала и отошла от кровати. Мэнн видел, что все эти события выбили у нее почву из-под ног. Через несколько мгновений Бекки взглянула на него с болью и вызовом.

— Я готова, — сказала она. — Мы приехали сюда, чтобы найти человека, похитившего Эми Тан, и освободить ее. Если Алекс здесь и что-то об этом знает, да поможет ему Господь, я намереваюсь это установить. И я сделаю это, Мэнн, во что бы то ни стало… Да-да, Джонни… я не шучу.

Мэнн посмотрел на Бекки. Лицо опухшее, в синяках. Она стояла абсолютно неподвижно, плечи напряжены, ноги слегка расставлены — как будто бросала вызов всему свету.

— Ты не можешь пойти.

Она начала было протестовать, но он жестом остановил ее.

— Послушай меня… Если ты права и Алекс во все это замешан, тогда понятно, почему именно тебя избрали целью там, в Пуэрто-Галере. Почему на тебя напали. Это было возмездие. По-видимому, Алекс не осознает, насколько влиятельны люди, с кем он имеет дело, — они же съедят его живьем. Я не хочу, чтобы так же поступили и с тобой. В тот раз тебя собирались убить, в этом нет сомнений, и они не задумываясь сделают это сейчас. Я не могу этого допустить, Бекки. Не могу идти туда и знать, что цель — ты. Мы должны защитить тебя и этот приют. Мы не имеем права подвергать и тебя, и приют опасности. Если эскадроны смерти на содержании государства, можешь не сомневаться, что ты в их списке, причем под первым номером. Ну или под вторым, после святого отца Финна. Я хочу, чтобы ты осталась здесь и защищала их.

Мэнн разложил на кровати свое оружие. Снял рубашку и закрепил пояс с сюрикенами на талии, а «Звезду смерти» — на груди. Чехол с метательными шпильками привязал к руке. Последний раз он их видел, когда выдергивал из мертвых тел бандитов, напавших на Бекки. В смутном свете комнаты она напряженно за ним наблюдала. Он знал, что она напугана. Посмотрел на нее.

— Кто-то на Филдс-авеню напрямую или косвенно ответствен за приказ похитить Эми Тан. Наша задача попытаться остановить кровопролитие, которое последует за восстанием триад, если она умрет. Нам нужно выполнить нашу задачу сейчас. Мы должны предусмотреть все. Выбора у нас нет. Если выяснится, что к похищению причастен Алекс, тогда я с этим разберусь, но не ты, Бекки.

— Ты сейчас пытаешься сказать, что, возможно, я буду не в состоянии выполнить свою работу, отпущу его, могу совершить ошибку.

— Я только хочу сказать, что нельзя ни от кого требовать так много.

Она села на кровать, сдаваясь.

Мэнн кончил закреплять оружие. Снова надел рубашку и сунул в ботинок «Делайлу». Затем достал из своего чемодана полуавтомат и протянул его Бекки:

— Справишься?

Она кивнула — с этой игрушкой она была хорошо знакома. Много раз стреляла из такого на полицейском полигоне. Мэнн вытащил патроны и бросил их на кровать.

Она посмотрела на него, в ее глазах плескалось отчаяние. Он знал: она не хочет, чтобы ее оставляли здесь.

Мэнн положил руку ей на плечо:

— Там ты будешь мне только мешать. Мне нужно, чтобы ты осталась здесь и защищала приют и святого отца Финна.

В дверях возник Финн:

— Ничего не выйдет, я здесь не останусь. Кроме меня, у этой маленькой девочки никого нет, и я ее не предам. Я пойду с вами. Не успокоюсь, пока не спасу Майю. Это мой долг перед Средой. Я в чем-то подвел ее, но готов умереть, чтобы вырвать из рук мерзавцев ее дочь.

— Тогда все ложится на твои плечи, Бекки. Мерси и Рамон будут здесь и помогут тебе.

Финн был сосредоточен — он готовился к битве. Лицо блестело от пота, глаза сверкали.

— Да. И еще одно: пожалуйста, пусть Эдуардо от вас не отходит. Он вам доверяет.

— Никогда у меня еще не было напарника священника, святой отец, — улыбнулся Мэнн.

— Я тебя не подведу, Джонни. Буду сражаться, используя все, что Господь вложит в мои руки. Я верну эту маленькую девочку.

— Возможно, мы ввязываемся в чертовски горячую битву, святой отец. Против нас целая армия бойцов «Во син син», которые готовы объявить войну «Белому кругу», хотя, может статься, появится хорошая возможность вызволить Майю.

— Вы хотите сказать, если разразится третья мировая? Я бы предпочел помешать ее началу.

— Всегда готовы кинуться спасать мир, святой отец, так ведь? — Мэнн улыбнулся.

После того как Финн оставил Мэнна и Бекки одних, они переглянулись. Она улыбнулась:

— Ты забавно выглядишь в этой одежке.

Мэнн позаимствовал у святого отца синюю клетчатую рубашку.

— Это мой маскировочный костюм.

Она кажется потерянной, подумал он. Надень на нее шорты в цветочек и розовую футболку, и она будет как маленькая девочка из приюта, если, конечно, не обращать внимания на полуавтомат в ее руках.

— Во всем этом какой-то жуткий смысл, верно?

— Угу… — Мэнн подошел к ней, взял из ее рук ружье и крепко обнял. — Боюсь, что так, Бекки. — Он поцеловал ее в макушку. — Увидимся, когда все закончится.

В дверях снова появился Финн:

— Время отправляться, Джонни?

— Да, святой отец.

— Ладно. Но ведь когда-то все это закончится, правда?

 

Глава 71

Было половина третьего утра, когда они остановились на боковой дороге, ведущей к Филдс-авеню. Финн и Джонни Мэнн вернулись на авеню пешком. Мэнн немного задержался — среди гниющего мусора он увидел тело мужчины, скрючившегося в неловкой позе, которую, как Мэнн знал, человек принимает только в смерти. Он был еще теплый, но уже распространял запах смерти, крови и экскрементов. У него было перерезано горло. Мэнн наклонился ближе, чтобы лучше видеть. Глаза трупа были открыты. Голова почти отделена от тела — четкий удар широким лезвием. Так казнят триады.

Они миновали несколько маленьких баров. Мэнн заглянул внутрь и впервые увидел бойцов «Во син син». Они были элегантно одеты — шик тусовщиков, ведущих ночной образ жизни, — с зализанными волосами и бледными прыщеватыми лицами. Их золотые цепи были под стать их золотым зубам. Но они не улыбались. Они разбились на патрульные группы, охотились стаями.

Мэнн и Финн перешли на более темную сторону улицы. Мостовая то опускалась, то поднималась и была так сильно выщерблена, что им приходилось двигаться медленно. Ночь шумела — кругом бродили толпы секс-туристов. Импотенты, озабоченные, стремящиеся ко всякого рода излишествам — все собрались в Анджелес-Сити. В воздухе витал знакомый запах жареных морских продуктов и чеснока, который даже перебивал вонь сточных канав. Фонари на Филдс-авеню отсутствовали. Весь свет поступал из открытых магазинов и от неоновых вывесок.

Мэнн и Финн посторонились, уступив дорогу группе парней. Один тащил под мышкой маленькую филиппинку, которая смеялась и визжала в шутливом протесте, тогда как другая, ее подружка, орала непристойности в адрес группы обслуги гостей, стоящих у входа в клуб. Девушки в ответ посылали им воздушные поцелуи.

— Увидимся позже, мальчики! — крикнули они.

Улица бурлила. Неоновые огни носились подобно трассирующим пулям, иногда застревая, и тогда напоминали кроликов на электрическом стуле. Святой отец Финн и Мэнн осторожно пробирались вперед, стараясь не попадаться на глаза девицам в бикини, которые могли к ним привязаться. Они пытались найти Полковника и Майю. Когда они проходили мимо бара «Горячие губки», оттуда вышли семь бойцов «Во син син». Несмотря на жуткую жару, на них были куртки, и Мэнн понимал: под одеждой спрятаны тесаки. Не похоже было, что эти парни заходили в бар выпить. Но Мэнна они не заметили. Они посмотрели в разные стороны и сразу выделили своих подельников. Обычно китайцев на Филдс-авеню не было. Они вообще редко заглядывали в Анджелес-Сити. Он для них был недостаточно фешенебельным.

Мэнн и Финн прошли почти незамеченными, только портной видел их да старая женщина из кафе. Нищенка-призрак, которая жила на ступеньках дома продавцов виагры, вышла из тени, протянув руку, и смотрела, как они уходят. Святой отец положил несколько монет ей в ладонь и подержал ее несколько секунд, затем пошел дальше. Нищие ребятишки пробежали рядом с ними несколько шагов, выпросили немного монет, затем пустились вдогонку за другими прохожими.

Они перешли через дорогу. Мэнн заметил человека, которого моментально узнал даже со спины. Алекс Стэмп скрылся в баре «Лолита».

— Тут есть кое-кто, с кем мне нужно поговорить, святой отец. Он только что вошел вон в тот бар.

— Ладно, Джонни. Я пойду дальше и буду искать Полковника и Майю. Если найду, пришлю вам сообщение.

Мэнн перешел через дорогу и проскользнул мимо группы девушек в бикини практически незамеченным. Он сообщил вышедшей ему навстречу мамке, что просто хочет немного выпить и сам найдет столик. Она вежливо поклонилась и отступила.

Справа на возвышении стояла клетка, в которой извивалась танцовщица. Верхняя часть ее тела и детские груди были разрисованы под бабочку. На ней были трусики-танга, ничуть не скрывавшие ее плоский зад. Она обвила шест в клетке ногой и напоминала повисшее на веточке насекомое.

Мэнн сразу заметил Алекса Стэмпа. Тот сидел в другом конце стойки, окружавшей клетку. Он торопливо пил. Увидев Мэнна, он замер, даже не донес стакан до рта. Оглянулся, потом снова посмотрел на Мэнна, сообразил, что тот пришел один, и слегка расслабился. Опустошил стакан.

— Надо же, где встретились. — Мэнн сел на стул рядом со Стэмпом.

— Мир тесен.

— Похоже на то. Где Эми Тан?

— А где моя жена? — Алекс Стэмп посмотрел по сторонам. — Она по мне скучает? Или слишком занята, ублажая тебя?

— Она о тебе думает, не сомневайся. После того как ты организовал ее изнасилование и избиение до потери сознания, после того как ее едва не убили по твоему наущению, я уверен, она часто о тебе вспоминает.

— Я ничего не мог поделать. Скажи ей, мне очень жаль. — Алекс посмотрел в свой стакан, и на секунду Мэнну показалось, что ему действительно жаль Бекки. Но для сожалений было поздновато.

— Могу сказать ей, чтобы послала все на хрен. Ты как себе это представляешь? Чтобы она взяла на себя часть твоей вины и думала, будто ты не такая уж сволочь? Ты мог это предотвратить, если бы попытался, но был слишком занят, изображая большого человека. — Мэнн почувствовал, как его охватывает ярость. Но он не мог себе позволить начать драку прямо здесь. Не сегодня и не тут, где одной искры достаточно, чтобы все взлетело на воздух, как цистерна с горючим.

Алекс Стэмп взглянул на часы и поднял глаза как раз в тот момент, когда в клуб вошли четверо мужчин. Мэнн давненько не видел такой омерзительной компании. Стоящий впереди напоминал Фиделя Кастро. Все они были в черном.

— Ты думаешь, что очень умный, Алекс. Но никогда нельзя недооценивать Луна. Ты будешь мечтать о смерти, если когда-нибудь попадешь ему в руки, причем о смерти мгновенной. Говори, где Эми Тан, и я постараюсь помочь тебе.

— Судьба Эми Тан уже не в моих руках. Я свое дело сделал. С самого начала было ясно, что она умрет.

— Ты пошел на сделки с людьми, которые готовы продать собственную мать. Все, кто стоит за тобой, — это узколобые наемники. А у Луна бойцы, которые живут только ради него. Прикинь разницу, задница.

Пискнул мобильный Мэнна. Он взглянул на дисплей.

Нашел Майю. Приходи в «Борделло».

— Я должен идти, Алекс. — Мэнн соскользнул со стула. — Советую не высовываться. Тебе предстоит узнать, что ты вовсе не такой уж большой человек.

 

Глава 72

Обстановка напоминала затишье перед бурей. Был уже четвертый час, когда Мэнн вышел на улицу. Везде, куда бы ни бросал взгляд, он видел бойцов «Во син син». Местная публика, зарабатывающая на жизнь на Филдс-авеню, то и дело выскакивала из дверей, оглядывала улицу и готовилась вновь нырнуть в укрытие, скрываясь от бойцов триад. Бары закрывались, девушек убирали с подиумов, обслуживающий персонал баров больше не улыбался. Мэнн достал телефон и отправил сообщение Бекки.

Проходя мимо бара «Текила стейшн», он заглянул туда. Несколько клиентов играли в бильярд, еще пара сидели за стойкой. Бармены пялились в окно. Охранник зашел в помещение и стоял, готовясь запереть дверь при первой необходимости. Те, кто сидел в зале, должны были испытывать за это благодарность, хотя этого не осознавали — они были везунчиками, что не бродили по улице. Жители Филдс-авеню защитят их жизнь и не позволят им взглянуть в глаза грядущей беде. Беда появилась на улице в облике пятерки бойцов «Во син син», которые методично продвигались вперед. Мэнн посмотрел назад — там другая команда делала то же самое. Скорее всего сегодня на Филдс-авеню будут действовать около сотни бойцов этой триады. И это не простая сотня, а элитное боевое подразделение.

Уже показался «Борделло», и Мэнн увидел то, чего больше всего страшился. Перед баром, у столов, находился святой отец Финн. Здоровый белый мужик, напоминающий морского пехотинца, одной рукой завел руки Финна за спину, а в другой держал полуавтомат. За столом сидел Полковник с мобильником в руке, а на коленях у него — Майя. Когда Мэнн приблизился, он взмахнул трубкой в его сторону.

— Текстовая связь — нет ничего лучше. Совсем как ты, так же легко предсказуема. Сам видишь, мы тут кое-кого взяли в плен. — И он захохотал как безумный.

Внезапно Полковник швырнул телефон, и он разбился об асфальт. Не отпуская Майю, он вытащил из ножен на поясном ремне нож и поднес его к горлу Финна. Священник поморщился, когда показалась кровь.

— Отдай мне свои игрушки, Мэнн. Я знаю, на тебе навороченный пояс. Кидай его на землю.

Мэнн отстегнул пояс с метательными звездами, затем снял шпильки с руки и бросил все на обочину дороги.

— Извини, Джонни, — сказал святой отец. Его голова поникла. Он тяжело дышал. Его наверняка сильно били.

— Заткнись на хрен! — Брэндон ударил его по голове прикладом ружья. Колени святого отца подогнулись на несколько секунд, но он тут же с достоинством выпрямился. Брэндон снова толкнул его, поставив на колени. — Стой там, где тебе и место.

Полковник рассмеялся:

— Знаешь, сколько лет я ждал этого мига, святой отец? И теперь, именно в эту ночь, ты сам явился ко мне. Упал прямо в мои объятия. Ты стоишь передо мной на коленях и ждешь казни в ночь, когда будет так много смертей. Что заставило тебя перейти границу именно сегодня, святой отец? Неужели все из-за нее? — Он приподнял Майю и потряс ее. — Тебе нужна эта маленькая оборванка? Что ж, она принадлежит не тебе, святой отец. Она моя. Ты теперь в моем мире, Финн. Скоро узнаешь, что здесь у тебя нет друзей. Здесь все поклоняются только мне. Как думаешь, святой отец, кому молятся все эти потаскухи? Как думаешь? — Он наклонился через стол и крикнул: — Мне, вот кому! Я их бог здесь, в этом раю. — Полковник лизнул лицо Майи. — Я здесь бог. Я решаю, что происходит здесь, на моей земле. Я решаю, кто живет, а кто умирает.

— Отпусти девочку. Сделай это. Не губи невинное дитя. Искупи свою вину, пока не поздно.

— Искупление? — Полковник ржал целую минуту. Брэндон бросил на него взгляд, и Мэнн понял, что тот начинает беспокоиться. — Зачем мне оно? Ее не назовешь невинной. Среди них вообще нет невинных. Мы живем в коррумпированном мире, святой отец. Она лишь еще одна шлюха, дочь шлюхи.

— Ты смотришь так на жизнь, потому что болен, мертв внутри. На самом деле все не так. Она просто маленькая девочка, которая хочет уйти и играть со своими друзьями. Она только дитя.

— Заткнись к гребаной матери! — Брэндон лягнул Финна в спину.

— Она моя. Я ее творец. Я ее создал. Ее жизнь принадлежит мне — возьму, когда захочу. И не сомневайся в этом, святой отец. Вякнешь еще хоть слово, и я сверну ей шею.

— Эй, Брэндон! — крикнул бандиту Мэнн. — Ты же солдат, бывший морской пехотинец. Наверное, ты уже беспокоишься. Тебе ведь отсюда никогда не выбраться. Может, ты не заметил, но тут сегодня полно бойцов «Во син син». Они наверняка уже покончили с половиной твоих наемников.

— Ха! А я думаю, что нет! — заявил Полковник. — У нас кругом часовые. Мы устроили китайцам ловушку. Пусть только дойдут до верхнего конца улицы — они попадут прямо в нее; их всех убьют, всех до единого. — Он протянул руку к Брэндону, который отдал ему ружье, и достал из кармана переговорное устройство. — Выясни, сколько наших врагов уже повержено, Брэндон.

Брэндон набрал три разных номера, но ни по одному ему не ответили. Он закрыл рацию и посмотрел вниз и вверх по улице.

— Думаю, нам следует зайти в здание, Полковник. Я должен выяснить, что случилось с часовыми.

— Могу тебе сказать, что с ними, — предложил Мэнн. — Их порубили на куски. Одного мы со святым отцом уже нашли. Его выбросили в мусорную кучу. Разве ты не понимаешь, что вы не можете выиграть? Разве никто не намекнул тебе, что тебя подставили? Ты совершил классическую ошибку — недооценил противника.

— На нашей стороне все еще правительственные войска, Полковник. Я сейчас их вызову. Мы же заключили сделку, они должны быть здесь. — Брэндон отвернулся и набрал номер на мобильном. Потом молча набрал еще один и четко произнес: — Пусть ваши люди выступают. Тут что-то не то происходит. Самое время ввести в действие ваш план. — Он захлопнул телефон. — Где этот гребаный Учитель?

— Дай-ка я догадаюсь. Этому Учителю под сорок лет, блондин, голубые глаза, британец? — Брэндон тупо смотрел на Мэнна. — Я так и думал. Я с ним встречался, только мы зовем его Алекс Стэмп. Он предатель. Он заключает сделки со всеми. Этот человек бросил вас, значительно ослабив, чтобы китайцы могли с вами расправиться.

Брэндон бросил взгляд на Полковника:

— Вы не должны были его слушать, Полковник… Именно поэтому он убил Джеда и Лоуренса…

— Не смей, мать твою, учить меня, что мне делать, а что нет! — Полковник выплевывал слова. — Теперь бери это гребаное ружье и выполняй свою гребаную работу.

За их спинами открылась двери и появилась Комфорт.

— Иди в дом, глупая сука! — завизжал Полковник.

Она не шевельнулась. Выглядела она ужасно, явно не в себе. Волосы растрепанные и потные. Жилетка прилипла к груди.

— Отдай мне маленькую девочку, Кано. Давай я ее возьму. Тебе же трудно будет сражаться одной рукой. Она тебе будет мешать. А я за ней присмотрю.

Он немного подумал. Известие, что кампания, возможно, разворачивается не совсем удачно, сбило его с толку. Он рад был освободиться от ребенка.

На его губах выступила пена. Глаза вылезли из орбит, на лбу и руках вспухли вены.

— Бери ее. Бери и убирайся к чертовой матери! Брэндон, призови Терри сюда немедленно. Мне он нужен здесь.

Комфорт подошла, сняла Майю с его колен, поставила на землю и мягко подтолкнула в сторону, подальше от Полковника. Затем вытащила из кармана небольшой пистолет. Она отошла от стола и встала перед Мэнном. Направила пистолет в грудь Полковнику:

— Отпусти святого отца.

Глаза Комфорт сверкали в темноте, грудь бурно вздымалась.

— Что? Ты меня застрелишь? Ха-ха! Иди в бар, огрызок гнилого мяса.

— Я такая, какой меня сделал ты. Я плохой человек, но я могу сделать одно доброе дело.

— Уйди, на хрен, с дороги! Ты не посмеешь выстрелить. — Он повернулся к ней спиной и захохотал.

Рука Комфорт сильно дрожала. И все же она нажала на спусковой крючок. Пистолет в ее руке дернулся. Пуля попала в плечо Полковника. Он упал вместе со стулом, едва не повалив и стол. Брэндон отпустил Финна, прыгнул вперед и схватил Майю. Затем выпустил всю обойму из своего оружия в Комфорт. В нее попало семь пуль. С такого близкого расстояния несколько пуль прошли насквозь как сквозь сыр, остальные разбросали ее плоть по Филдс-авеню.

Мэнн резко пригнулся, когда Брэндон начал стрельбу. Он почувствовал сильную боль, но успел дотянуться до «Делайлы», спрятанной в ботинке. Он метнул ее быстро и точно, прямо в сердце Брэндона. Оттолкнув Комфорт, Мэнн схватил ее пистолет и выстрелил в Полковника, но напрасно. В обойме больше не было патронов. Полковник встал над ним с ружьем Брэндона в руках.

— Судный день, сынок.

 

Глава 73

— Что это, городской праздник, а меня никто не пригласил? Хорошо, что я оказался по соседству.

Стиви Хо и с десяток бойцов «Во син син» растянулись вдоль улицы.

— Всем занять свои места! — приказал он, и его люди рассредоточились по обеим сторонам «Борделло». Никто этой ночью уже не спустится вниз по Филдс-авеню.

Стиви направился к Полковнику:

— Опусти пушку, старик.

Полковник дышал как бешеная собака, загнанная в угол.

— Может, ты не заметил, но твое королевство захвачено врагом, — сказал Стиви, подражая его акценту.

— Ты еще не все знаешь. Сюда идут войска.

— Какие войска? Уж не имеешь ли ты в виду правительство? Они уже сбежали. Мы видели, как они улепетывали в облаке пыли. Твое правительство рвануло в противоположном направлении. Новый день — новые сделки; врубился в ситуацию? Они решили, что это не для них. Люди в черном срочно призваны на плавучую базу. — Он хмыкнул.

Мэнн не двигался. Он лежал за телом Комфорт, понимая, что ранен. Пуля, прошедшая через девушку, попала ему в бок и застряла.

— А тут у нас — Джонни Мэнн. Как насчет тебя? Готов поспорить, ты бы сейчас предпочел быть в другом месте. Мы с тобой все время сталкиваемся, куда бы ни направились, верно? Теперь я пришел, чтобы сказать тебе, что ты не сумел выполнить задание.

— Время еще не вышло. У меня еще пять часов, чтобы найти Эми Тан. Учитель знает, где она, да и другие тоже.

— Мы полагаем, девочка умерла.

— Это Лун отдал приказ атаковать?

— Никто не скажет ему, что все началось раньше времени, да ему и наплевать на это, если он получит то, что хотел. А он получит. Лун подомнет под себя все. Сейчас начнется драка.

Два бойца держали Полковника. Стиви Хо сказал третьему:

— Привяжи этого психа к стулу и присматривай за Мэнном и священником. Никто не двинется отсюда, пока я не разрешу.

Мэнн взглянул на Финна, желая убедиться, что он в порядке. Тот ободряюще кивнул.

— Можно мне помочь Джонни? Он тяжело ранен, — обратился святой отец к Стиви.

Стиви встал рядом с Мэнном на колени и приподнял его куртку. Увидел рану и залитый кровью бок.

Китаец поднялся. Он явно не был под впечатлением.

— С ним и хуже бывало. Сиди и не двигайся.

Мэнн оборвал материал, прилипший к его поврежденному ребру, заткнул тряпками рану в боку и крепко прижал пальцами. Ему никак нельзя было терять сознание. Он вполне мог больше и не очнуться. Мэнн старался лежать совершенно неподвижно. Между тем Стиви прошел мимо Комфорт и Брэндона к Полковнику.

— Разденьте его, — велел он своим бойцам. — Убедитесь, что вы его надежно связали.

Полковник начал вопить — грязно ругался, словно выплевывал свою ненависть ко всему китайскому и иностранному. Как будто сам акт его связывания, ограничения его свободы, наконец заставил его осознать, в какую беду он попал. Теперь его безумие достигло апогея. Он пускал слюни, плевался, взгляд потерял всякую осмысленность.

Стиви протянул руку подручному, и тот вложил в нее длинный кожаный рулон. Стиви достал из него большой нож с тонким лезвием, затем подошел к Полковнику сбоку, протянул руку и полоснул его поперек груди, оставив длинный и ровный разрез. Полковник взвыл от боли, когда плоть разошлась и из свежей раны хлынула кровь. Она ручьями потекла вниз, скапливаясь в бледных складках живота.

Стиви отступил на шаг, чтобы полюбоваться делом своих рук. Он не спешил. Оттянул жировую складку на брюхе Полковника и отрезал ее. Полковник снова завопил. Стиви бросил отрезанный шматок на землю.

— Теперь я хочу, чтобы ты понял, что с тобой происходит, — сказал Стиви. Он вонзил кинжал в рану на плече Полковника, проделанную пулей Комфорт, потянул вверх, чтобы сделать рану шире, затем повернул кинжал так, что он со скрипом задел кость. Полковника пришлось держать. Он так трясся, что стул, казалось, вот-вот развалится. — У тебя хватило наглости вообразить, что ты способен создать собственную триаду. Ты понятия не имеешь, что такое триада. Но ты ничего не знаешь и об истории триад и их святой миссии. Раз ты претендовал на то, чтобы возглавить триаду, ты примешь смерть от триады. Я окажу тебе честь — тебя ждет смерть от тысячи ран. Это древняя церемония, которой удостаиваются предатели, ублюдки и притворщики вроде тебя. Я буду отрезать от тебя по кусочку. До того момента, когда ты станешь умолять меня покончить с тобой. Вот тогда я решу, закопать мне тебя живьем или пронзить твое сердце и прекратить мучения. Нам повезло, что ты наркоман. О да, я изучил твою историю и твои привычки — всегда полезно хорошо знать врага. Ты останешься с нами до конца. Ты будешь в полном сознании и почувствуешь каждую рану.

Стиви засмеялся, и помощники его поддержали.

— Думаешь, я тебя боюсь? Катись к чертям собачьим, китайский прихвостень! — Полковник засмеялся. — Я никого не боюсь! Хочешь меня убить — валяй убивай!

— Храбришься, старик? Скоро у тебя храбрости поубавится.

Он снова полоснул Полковника кинжалом, сделав десять ровных разрезов на спине, от плеч вниз. Затем Стиви поддел лезвием кожу и потянул, отделяя ее от плоти. Полковник начал захлебываться собственной блевотиной. Стиви поднял куски плоти с его спины.

— Надеюсь, кто-нибудь считает? Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, давайте сделаем семнадцатый побольше. — Он отсек Полковнику ухо. — Единственное место, которое я не стану трогать, — это твои голосовые связки. Хочу слышать, как ты будешь умолять о милосердии, просить смерти.

Майя начала тихо скулить.

Полковник обладал силой буйвола. Он таскал за собой мужчин, которые держали его привязанным к стулу. По шее стекала кровь. Жилы на шее и плечах превратились в натянутые канаты. Лицо стало опухшей красной маска ярости. Он без конца грязно ругался, обращаясь к небесам. В какой-то миг он перестал выкрикивать непристойности и медленно повернул голову к Стиви, причем дышал так тяжело, что с каждым выдохом выплевывал кровь и слизь.

— Подожди, подожди, — сказал он. — Мы же здесь только начали. У нас самые обширные, самые мощные контакты со всем миром. Ты тоже можешь к нам примкнуть. Я поделюсь.

Стиви цинично рассмеялся:

— Ты нам не нужен. Мы же следили за каждым твоим шагом с самого начала. У нас повсюду шпионы. Ты думал, что ужасно умный. Но дело в том… — продолжая говорить, Стиви сделал глубокий разрез на груди Полковника, — …что, пока ты насиловал детей, мы имели тебя. — Он крутанул нож и вытащил кусок плоти. Помощники рассмеялись.

Мэнн лежал неподвижно. Он должен был сократить движения до минимума. Липкая кровь постепенно пропитывала одежду. Боль начинала усиливаться. Мэнн смотрел, как рушится мир Полковника. Анджелес-Сити — несколько грязных улиц были его царством. Шлюхи и секс-туристы — его подданными. Город — для грустных, одиноких и затраханных. Теперь мир Полковника отвернулся от него. Его подданные попрятались. Его наемники перешли на сторону тех, кто платил больше.

— Не бросайте меня! — крикнул он своему царству.

С параллельной улицы доносился женский смех, лай собак и грохот музыки в баре. Святой отец Финн начал молиться.

Стиви обошел стул и встал напротив. С собой он приволок большую пальму в кадке. Святой отец отполз в сторону, когда Стиви поставил на кадку ноги Полковника. Один из бойцов вышел вперед, чтобы удержать кадку в нужном положении. Стиви протянул руку к одному из своих людей, требуя отдать ему то, что было спрятано у него в кармане. Это оказался маленький топорик, острый как бритва. Лицо Полковника исказилось в крике. Он хрипел как буйвол, которого привязали и готовились кастрировать. Каждый его мускул боролся с путами и, казалось, вопил от ярости.

Стиви встал перед ним, прижал щиколотки Полковника к деревянному ободу кадки и отрубил по очереди все пальцы у него на ногах.

— Пожалуйста, пожалуйста… — Голова Полковника была опущена.

— Ты слишком рано начал умолять. Ты трус. Чего ты не сумел понять, белолицый брат мой, так это того, что мир — тесен, и Лун уже владеет большей его частью. Ты только начал царапать поверхность. Ты решил, что создал супергруппу мощных союзников. Подумай еще раз. Лун создавал свою империю пятьдесят лет. И он может потребовать от нее все, что пожелает. А ты, белый мальчик, всего лишь пацан, нацепивший штаны старшего брата.

Полковник застонал. Он уже перестал кричать. В лужах его крови блестели огни «Борделло». Кенни Роджерс пел про Люсиль. У нескольких посетителей бара хватило сообразительности склониться над своими стаканами и делать вид, будто они не слышат звуков, издаваемых человеком, которого приговорили к смерти, но прежде решили подвергнуть пыткам.

Стиви протянул руку и толкнул стул Полковника назад. Поцокал языком. Стул упал на спинку. Полковник содрогнулся. Его тело неудержимо тряслось. Майя отошла подальше от стола. Святой отец Финн поманил ее к себе:

— Ночь может быть долгой.

Полковник начал рыдать:

— Пожалуйста, пожалуйста. Не убивайте меня. Я не имею никакого отношения к похищению дочери Луна. Это Учитель виноват, не я. Это была его идея, его и Бланко.

— Кто такой Бланко?

— Не знаю. Я лишь получаю указания по электронной почте и через Учителя. Он знает, кто такой Бланко, а я нет.

— Учитель здесь?

Полковник взглянул на окна бара, затем на Стиви и кивнул.

— Обыщите комнаты и найдите его, — приказал Стиви двум своим бойцам.

Мэнн ждал. Боль все нарастала, и ему трудно было сосредоточиться. Он не должен потерять сознание. Ему надо быть начеку.

Они появились через десять минут.

— Никого нет, босс. — Один из бойцов показал на окна над ними. — В комнатах наверху пусто.

— Отпусти меня и святого отца, Стиви, — подал голос Мэнн. — Я знаю, как он выглядит, и думаю, что знаю, где он может быть. У нас есть шанс найти его.

Стиви внимательно посмотрел на Мэнна. В этом мире было не много людей, кому он мог доверять, но Мэнн был одним из таких. Если Стиви хочет оторваться от Луна и «Во син син», то не может допустить, чтобы на его руках была кровь Эми Тан. Если получится, что они поторопились, не дождались назначенного часа, и если речь пойдет о деле чести, Лун спасет свое лицо, пожертвовав Стиви. Все должны видеть: Стиви сделал все, чтобы найти девочку. Пусть подставляется Мэнн, а не он сам.

— Ты меня предал, Мэнн, и то, чем я сейчас занимаюсь, лишь разминка перед тем, что я сделаю с тобой.

— Побереги свои угрозы для кого-нибудь другого. Я приехал сюда, чтобы найти Эми Тан. Дай мне сделать это. Я его найду. И постараюсь, чтобы он попал к тебе живым.

Стиви несколько секунд раздумывал. Кивнул помощникам:

— Отпустите его. Я решил позволить тебе довести это дело до конца, Мэнн. Один из нас достигнет своей цели, и Лун будет знать — я сделал все, что мог. Кроме того, я еще не закончил с Полковником. У меня полно вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Достаньте для него наркотик. Засуньте ему в нос. Проследите, чтобы он получил хорошую дозу. Пусть он будет в сознании до самого последнего момента, до той минуты, когда он начнет умолять о смерти.

Финн взял на руки Майю и пошел туда, где Мэнн пытался встать. Святой отец помог ему подняться.

— Найди его, Мэнн. И доставь живым. Я собираюсь преподнести его Луну в качестве подарка — на прощание, — крикнул Стиви вслед Джонни, который уходил, опираясь на святого отца.

Они вернулись на Филдс-авеню. Когда их уже нельзя было увидеть из «Борделло», святой отец остановился:

— Куда мы пойдем, Джонни?

— Я уже сталкивался с Алексом Стэмпом — он был с несколькими хорошо вооруженными приятелями, одетыми в черное. Это люди из эскадронов смерти, и их вожака я знаю — Фредрико. Он когда-то был мэром Давао. Парень здорово вырос на государственной службе. Ему обязательно нужен будет мальчик. Они направятся в приют.

— Подожди, Джонни. Майя, ты тоже стой. Я найду машину.

Мэнн прислонился к стене и так простоял восемь минут, которые понадобились святому отцу, чтобы добежать до машины и вернуться на ней. Майя стояла неподвижно, молча. Мэнн улыбнулся ей:

— Все теперь будет хорошо.

Она смотрела на него не мигая. Святой отец посадил девочку на переднее сиденье и помог Мэнну забраться на заднее. Когда они тронулись, святой отец начал одной рукой копаться в аптечке.

— Здесь есть вата и бинты, Джонни. На окраине мы остановимся и перевяжем тебя.

Послышался шумный выдох с заднего сиденья — это Мэнн оторвал от раны края рубашки и осторожно приложил бинты к тряпкам в ране. Он разорвал еще две упаковки и прикрыл бинтами оголенное ребро. Боль была ужасная.

— Нет, не надо останавливаться, святой отец. — Он отдал ему то, что осталось от аптечки. — Гоните изо всех сил.

Финн вел машину так, как никогда не делал раньше. Он обгонял других, нарушая все правила, вызывая гудки разъяренных водителей и слушая их ругательства из окошек.

— Господи! Да я всех нас убью, если не буду осторожнее! — вдруг воскликнул он.

— Не замедляйте ход, святой отец, вы прекрасно все делаете. Вжимайте педаль газа в пол. Нам необходимо приехать туда первыми, и мы должны сегодня с этим покончить. Иного не дано.

 

Глава 74

— Мэм?

Бекки стояла на балконе и смотрела, как по грунтовой дороге, ведущей к приюту, приближается облако пыли. Мерси стояла за ее спиной. Светало.

Две черные машины мелькали через просветы в зелени, как бегущие картинки в детской книге. Впереди ехали два мотоциклиста.

Мерси вскрикнула. Одной рукой она зажала рот, другой обхватила живот, как бы защищая еще не рожденного ребенка.

— Это эскадрон смерти.

— Выведи детей, Мерси, спрячь их в дома рабочих, как можно дальше.

Бекки сбежала вниз, опережая Мерси, которую на лестнице встретил Рамон. Бекки промчалась мимо в детскую спальню и позвала Пауло. За пару минут они выстроили сонных детей, вывели через заднюю дверь и по подлеску направились на другую сторону холма, где находились дома рабочих. Последней уходила Мерси.

— Я не могу найти Эдуардо, мисс.

— Ты иди, Мерси. Я найду его и присоединюсь к вам. Иди… иди…

Бекки выпроводила Мерси и принялась звать мальчика. Она бегала из комнаты в комнату. В панике она вернулась в спальню и увидела его там. Он прятался под кроватью. Бекки вытащила его оттуда, затем выглянула в окно. Черная машина, свернув на подъездную дорожку, уже приближалась к двери приюта.

— Стой здесь.

Бежать было поздно. Бекки ринулась вниз и закрыла на засовы главный вход и заднюю дверь. Затем тихонько вернулась в спальню, взяла ружье и патроны, обняла Эдуардо, и они оба легли на пол, спрятавшись за комодом. Вскоре они услышали, как хлопнула дверца машины. Прямо под балконом зазвучали голоса. Приехавшие рассыпались вокруг дома. Им не удастся войти, подумала Бекки. Здание надежно защищено. Святой отец рассказывал ей об этом, когда водил по приюту. Без этого нельзя, объяснял он. Им угрожают не только бандиты, но и правительственные войска.

Кто-то пытался взломать входную дверь. Затем Бекки услышала знакомый голос — голос Алекса:

— Бекки, мне нужна твоя помощь. Они собираются меня убить. Открой дверь. Впусти меня. Эти люди расправятся со мной, Бекки. Прости меня за все. Пожалуйста, поверь мне. Я лишь хотел заработать для нас побольше денег. Думал, мне все удастся.

Бекки закрыла глаза. Она не хотела это слышать. Она могла определить по интонации, модуляции голоса, каждой паузе, что Алекс лжет, хотя действительно опасается за свою жизнь.

— Им нужен только мальчишка. Я сказал, что привезу его. Я заключил сделку, Бекки. Если не сделаю того, что должен, меня убьют. Эти люди вооружены и настроены серьезно.

Сердце ее бешено билось. Она вытерла лоб тыльной стороной ладони. Эдуардо не сводил глаз с ее лица. В тени комода глаза мальчика напоминали шоколадные капли, плавающие в блюдце с молоком. Он прижался к ней.

Алекс снова закричал:

— Поверь, мне очень жаль, что с тобой такое случилось! Но в этом не было моей вины. Мне действительно очень жаль, Бекки. Ты меня слышишь? Я все исправлю. У нас будут дети. Сколько ты хочешь? Пять? Шесть? Пожалуйста, Бекки, я сделаю все, чтобы наладить нашу жизнь. — Его голос начал срываться. Бекки также слышала, как он тихо о чем-то спорит со своими подельниками. — Бекки, у тебя есть пистолет? Ради Бога, дай мне что-нибудь, чем я мог бы защититься. Они меня убьют. Открой эту долбаную дверь. Он всего лишь бездомный мальчишка. Он ничего лучшего не знает. Он нищий, сирота. Он ничего не значит, Бекки, а ты же нужна мне… пожалуйста, Бекки. Я тебя умоляю…

Бекки положила ружье на колени. До нее донеслись звуки борьбы, ударов, затем визг Алекса. Потом тишина — и незнакомый мужской голос:

— У нас ваш муж, мэм. Если хотите, можете его спасти. Отдайте нам мальчишку. Мы за ним присмотрим. Даю вам слово: с ним не случится ничего дурного.

Эдуардо еще плотнее к ней прижался. Она обняла его.

— Это мой единственный шанс, Бекки. У меня все пошло прахом. Я обо всем сожалею. Пожалуйста, прости меня. Я никогда не переставал тебя любить. Пожалуйста, спаси меня…

Снова тишина. Бекки закрыла лицо руками. Эдуардо вцепился ей в руку. Она плотно зажмурила глаза. Послышался шум, кого-то тащили, и крики Алекса становились все тише и тише.

— Нет. Вы не можете меня убить… пожалуйста… Бекки!

Голос Алекса перешел на визг. Он был уже не у дверей. Сердце Бекки готово было выскочить из груди. Она снова крепко прижала к себе Эдуардо. Воцарилась жуткая тишина. Затем раздались три выстрела с одинаковыми интервалами: пам, пам, пам.

Она втянула воздух и задержала его, внимательно прислушиваясь. Мужчины снова приблизились к дому, но Алекса уже не было слышно сними. Они оцепили приют, и Фредрико отдал приказ: — Поджигайте!

 

Глава 75

Эми достала мокрое ожерелье из раковины. Потянула изо всех сил за концы. Поставила одну ногу на конец и еще раз потянула. Ей хотелось, чтобы получилось идеально. Эми вплела в ожерелье много бусин, самая большая, любимого цвета Сюзанны — красного, — была в центре.

Сюзанна уже громко храпела. Она выпила целую бутылку джина. Эми вернулась в ванную комнату, чтобы забрать ожерелье. Подсушила его немного и затем встала на колени около Сюзанны. Ее волосы все еще были забраны на макушке в пучок — Эми постаралась, чтобы не мешали. Она осторожно надела ожерелье на шею Сюзанны, позаботившись, чтобы большая красная бусина находилась спереди. Эми вывела концы ожерелья вперед и завязала их узлом так туго, как смогла. Затем девочка пошла к батарее, нашла вентиль и отвернула его до отказа, как учил ее делать Ленни на случай, если ей станет холодно. Но Эми не было холодно.

Она умылась, смыв косметику, и переоделась в школьную форму. Собрала свои вещи, аккуратно и бесшумно сложила их в сумку, затем надела брекет и несколько раз проверила, стоит ли скобка правильно. Эми нравился вкус холодной пластмассы — знакомое и привычное ощущение. Затем девочка взяла ключи и телефон из сумки Сюзанны и на мысочках вышла из квартиры, осторожно притворив за собой дверь.

 

Глава 76

Мэнн и святой отец Финн заметили дым за полмили от приюта. Ни один не посмел взглянуть на другого. Оба понимали, что все это значит.

— Отче наш, иже еси на небесех… — молился святой отец.

— Что у вас там есть для тушения пожара?

— Только шланги снаружи.

— Можно рассчитывать на чью-то помощь?

— Нет. Местный совет уже много лет пытался от нас избавиться. Мы можем надеяться только на себя, Джонни. Я молюсь, чтобы в доме никого не было. — В воздухе уже отчетливо пахло дымом.

Они были почти у цели. Люди вышли из домов и стояли на обочине. Они кричали святому отцу, махали руками и требовали, чтобы он замедлил ход и выслушал, что они хотят ему сообщить. Он высунулся на ходу из окна, желая разобрать, что они кричат, и неизбежно замедляя ход на грунтовой дороге, так как шоссе уже кончилось.

— Приезжали черные всадники! — кричали местные. — На мотоциклах и машинах!

Когда автомобиль свернул на подъездную дорожку, им наперерез бросилась Мерси. Она кричала:

— Скорее, святой отец! Бекки и Эдуардо в доме! Мы не можем их вытащить.

Она поковыляла за ними. Рамон поливал здание из шланга. Дети постарше таскали взрослым ведра с водой. Мэнн поднял голову и увидел Бекки в окне спальни. Она держала Эдуардо. Деревянный балкон уже горел. Она тщетно пыталась открыть балконную дверь. Мэнн понял, что выбора у него нет.

— Я пойду через главный вход, — сказал он.

— Нет, Джонни. Ты слишком слаб. Ты не сможешь.

— Рамон, направь все шланги на главный вход. Выйдем мы через балкон. Святой отец, приготовьте что-нибудь, на что можно будет прыгнуть.

— Хорошо, Джонни. У меня в машине все еще лежат мешки с рисом, которые мы привезли из Манилы. Вы сможете прыгнуть на них.

— Готов, Рамон? — спросил Джонни. Рамон кивнул, но на лице его был страх. Джонни поднял глаза на окно. Он уже не видел Бекки. — Облей меня водой, Рамон.

Рамон направил на него шланг. Мерси подала Джонни мокрое полотенце, которое он быстро накинул на голову и сказал:

— Ладно. Пошли.

Рамон последовал за Мэнном и взорвал дверь. Мэнн ударом ноги распахнул ее и, схватившись за бок, отшатнулся от выброса жара. Рамон поливал все вокруг из шланга, остальные лили воду из ведер.

Мэнн устремился вверх по лестнице. Воздух был таким раскаленным, что, казалось, они попали в топку. Рамон шел за Джонни. Мэнн сбил пламя с двери в спальню второго этажа мокрым полотенцем и пинком открыл дверь.

Бекки и Эдуардо без чувств лежали на полу. Мэнн тоже опустился на пол, пополз к ним и потащил к балкону. Он должен вытащить их наружу сразу же, как только откроет балконную дверь. Это создаст тягу воздуха, и спальня в мгновение превратится в пекло. Мэнн уже задыхался. Едкий пепел попадал ему в горло, вызывая рвотные позывы. Если бы не рана в боку, можно было бы тащить их обоих одновременно. Подтянув их к окну, Мэнн взглянул вниз. Там святой отец и дети таскали мешки к дому. Финн посмотрел вверх, и по его лицу Мэнн понял: они готовы. Он потянулся, повернул ручку, довел ее до упора, сильно дернул и чуть-чуть приоткрыл окно. Потряс Бекки. Она не пошевелилась. Он никак не сможет вытащить их обоих и спрыгнуть так, чтобы приземлиться подальше от балкона. Придется спасать их по очереди. Мэнн поднял Эдуардо на руки. Оглянулся на дверь. Она почти насквозь прогорела. Если он откроет окно, огонь усилится. У него будут какие-то секунды, чтобы довести дело до конца. Он посмотрел на Бекки. Выбора не было. Мэнн открыл балконную дверь и бросил Эдуардо на мешки с рисом внизу.

Весь балкон уже полыхал. На секунду пламя поутихло под струей из шланга, и Мэнн с трудом взял на руки Бекки. Но пламя продолжало разгораться, шланг Рамона помогал мало. Жар жег горло Мэнна. Он слышал рев огня под ним и звуки лопающегося стекла в доме. Кожу начало жечь. Мэнн вдыхал последние остатки кислорода в комнате и понимал, что вот-вот потеряет сознание. Он взглянул назад. Дверь в спальню скоро упадет под напором пламени. Посмотрел на Бекки и порадовался, что она без сознания. Можно надеяться, что она не почувствует боли.

— Ты прости меня, Бекки, мне очень жаль, правда, но… — Он поцеловал ее. — Но нам придется здесь сдохнуть. Согласна? Ну и ладно, никаких возражений.

Собрав последнюю каплю силы, он встал, накрыл свою голову и голову Бекки мокрым полотенцем и прижал ее к себе.

Он снова оглянулся на дверь. Еще секунда — и будет поздно. Вокруг все ревело. Казалось, приют вот-вот рухнет. Стекло в балконных дверях трескалось. Совсем скоро их накроет огонь. Сейчас или никогда. Лучше умереть, пытаясь спастись, чем оставаться в ловушке.

Мэнн еще раз взглянул на Бекки, сделал шаг назад, рванул к балконной двери, пинком разбил ее и прыгнул в пламя. Как будто поток лавы обрушился на них. Мэнн и Бекки полетели прямиком в жерло вулкана.

И тут, когда загорелась его одежда и начала прилипать к телу, в ту секунду, когда он почувствовал мучительную боль смерти и открыл рот, чтобы крикнуть в агонии, его накрыл холодный, тугой поток воды, лившийся сверху.

 

Глава 77

На Филдс-авеню пришло утро. Петухи, которым вскоре предстояло погибнуть в петушиных боях, пока гордо возвещали из тесных клеток свое последнее утро. Слабое солнце сделало утреннее небо молочно-голубым. Филдс-авеню словно оцепенела. Ее обитатели лежали, сплетясь друг с другом в объятиях, и спали, обессилев от утех плоти.

Уличные ребятишки проснулись рано. На жестком асфальте слишком долго не проспишь. Они были голодны, искали пропитания. Баки за ресторанами — желанный источник завтрака. Они поднялись вверх по Филдс-авеню и один за другим останавливались около умирающего человека. Была там и старуха. Она молча смотрела на происходящее из дверного проема. Земной путь Полковника заканчивался около «Борделло». Он был чудовищно изуродован, но еще дышал. Наркотик сделал ночь длинной.

— Убейте меня. Пожалуйста!

Стиви Хо зашел за спинку стула Полковника и направил острие кинжала на его сердце, между оголенными ребрами. Стиви положил обе руки на рукоятку кинжала.

— Ты был достойным противником. Ты умер хорошей смертью. Я исполню твое желание.

 

Глава 78

— Как ты, Джонни?

Мэнн очнулся — он лежал на спине, вверху синее небо, но святой отец загораживал ему обзор.

— Да ничего, святой отец. Как остальные?

— Поправляются. Эдуардо пришел в себя, он в порядке. Бекки же неплохо, с ней сейчас врач. Отдыхай, Мэнн, ты потерял много крови.

— Который час? — Мэнн чувствовал, что, когда он говорит, болят легкие.

— Три. Ты несколько часов проспал. Ты очень слаб, Джонни. Мерси вычистила твою рану, вынула пулю, но нужно наложить швы. Доктор скоро придет.

Мэнн лежал на раскладушке под деревьями в саду. Кожу освежал легкий бриз. Солнце просвечивало сквозь листву и освещало его лицо. Небо было голубым, но в воздухе все еще летали пепел и сажа. Он повернул голову, желая посмотреть, что осталось от приюта. Рамон все еще поливал дом из шланга. Кое-кто из служащих помогал ему, другие готовили ленч на походной кухне. Вокруг бегали дети и возбужденно кричали, плескались в лужах, собравшихся в тех местах, где почва была плотной, и вода еще в нее не впиталась. Расправив руки как крылья, они изображали самолет Реми, который вылил целое озеро им на голову.

— Слава Богу, вы все выбрались, и слава Богу, Реми успел вовремя. Он умудрился вылить на дом восемьсот галлонов воды.

— Он прекрасно поработал!

— Он действительно славный парень. Он только что приземлился в Кларке и собирается приехать сюда. Я пообещал ему открыть бутылку виски, которую ты привез. Нам всем придется устроиться в домах рабочих, пока не восстановим приют. Я уже начал работать над дизайном. Должен сказать, пожар — своего рода благо. Теперь мы построим центр побольше, и он будет полностью приспособлен для наших нужд. Я договорился, что вы с Бекки остановитесь у Мерси и Рамона, — пока мы ничего другого не придумали.

— Я пробуду у них только одну ночь, святой отец. Не могу остаться — завтра уеду. Мне нужно как можно скорее вернуться в Гонконг. Дело нельзя считать законченным, пока полностью не разорвана цепочка секс-трафика. Нам надо покончить с этим сейчас, когда люди, что за всем этим стоят, понесли некоторый урон. К тому же я должен убедиться, что Лун выполняет свои обязательства. Находясь здесь, я этого сделать не смогу.

Финн отправился помогать Рамону, который старался не допустить, чтобы пламя снова разгорелось. Мерси и другие отвели детей подальше, в прохладу сада.

Мэнн встал, убедился, что может ходить, осмотрелся и увидел, что все остальные слишком заняты, чтобы наблюдать за ним. Он хотел найти то, чего никто другой обнаружить не мог. Он чувствовал: эскадрон смерти обязательно что-то после себя оставит. Мэнн начал поиски.

Постепенно он добрался до дальнего конца подъездной дорожки. Там находился так называемый садовый сарай святого отца — несколько маленьких деревянных строений, которые использовались для хранения инструментов, а также летние навесы из пальмовых листьев. Когда Мэнн приблизился к двум хижинам, то между ними нашел того, кого искал, — Алекса Стэмпа.

Мэнн наклонился над ним и осмотрел. У него остались скорее секунды, чем минуты, решил он. Грудь пропитана кровью. Лицо серое. Дыхание совсем поверхностное, трудно было даже с уверенностью сказать, что он жив. Мэнн проверил пульс. Когда он прижал пальцы к сонной артерии, Алекс открыл глаза.

— Пришел позлорадствовать?

— Нет… мы все когда-то умрем.

Алекс попытался улыбнуться:

— Ну, не буду тебя задерживать.

— Я пришел не за тем, чтобы дать тебе отпущение грехов. Но я хотел бы выслушать твою исповедь. Где дочь Луна? Ты мне скажешь, и я сделаю все возможное, чтобы ты остался жив.

— Ты опоздал. Она уже мертва. Скажи Бекки, мне очень жаль… Скажи ей…

— Ничего я не буду ей говорить. Она достаточно страдала. Иди к дьяволу!

В ответ донеслись звуки смерти — горловое бульканье. Это легкие Алекса заполнились жидкостью. Мэнн накрыл тело мешком и сел в тени одного из летних домиков. Вытащил телефон. Он пропустил несколько звонков. Для начала он позвонил Креветке.

— Босс, ты в порядке? — спросил тот.

— Все нормально.

— У меня потрясающая новость — Эми Тан сегодня утром пришла в школу.

— Каким образом?

— Никто ничего толком не знает. Она сказала, что приехала на такси. Ни одна из фирм это не подтвердила, а девочка сказала, что вроде бы это было мини-такси, которое она остановила на улице. Она сделала смутное заявление полиции. Сказала, что просто открыла дверь и вышла. Только вот еще что. Прежде чем она появилась, мы получили анонимный звонок насчет того, где ее держат. Когда мы туда заявились, то перед нами предстала впечатляющая картина. Нашли там мертвую китаянку. Она лежала на постели в задней комнате. Вскрытие еще делают, но такое впечатление, что она умерла от удушения. Вокруг ее шеи было нечто типа ожерелья — с бусинами и прочей ерундой. В квартире было жарко как в духовке. Первые исследования показали, что ее опоили — мы нашли наполовину пустую бутылочку со снотворными таблетками в ее сумке. В целом же там был полный порядок. Чисто, никаких следов борьбы. Женщина пила — мы нашли там пустую бутылку из-под джина. Ничего другого, абсолютно ничего, и никакой маленькой девочки. Затем мне позвонили из школы и сообщили, что Эми только что вошла в дверь. Ее расспрашивали. Она нарисовала портреты преступников. Один из них совершенно определенно Алекс Стэмп. На других — та умершая женщина. Девочка сказала, что ее охраняли еще два китайца — она нарисовала одного из них, лондонский китаец по имени Санни. Он признался, что является членом «Белого круга». Больше ничего не говорит. Эми не может вспомнить, как выглядел другой или как его звали. Сказала, что надела на женщину ожерелье в качестве прощального подарка. Странная девочка.

— Она не странная. Она дочь Луна. И она никогда не унывает.

— Еще одно, босс. Информация, полученная в той квартире, привела нас в другое место. Мы обнаружили группу из шести филиппинок, все младше восемнадцати. Их нелегально провезли на двух грузовиках из Амстердама. Они в очень плохом состоянии. Их немного подлечат и отправят самолетом назад. Босс, а мы знаем, кто возглавляет «Белый круг»?

— Он обязательно проявится, Креветка.

Мэнн позвонил по другому номеру:

— Значит, у тебя все получилось, Микки?

— Когда мне дали наводку, дальше было проще простого. Общие цели, общие принципы — «Летающие драконы» стремились внедрить меня в «Белый круг». Мне на время пришлось сменить личину. Это сработало, и меня наняли телохранителем. Я до сих пор не знаю, откуда я получил эту наводку. Эта маленькая девочка, Эми Тан, она умница. Она сказала мне: «Высадите меня в конце дорожки у школы. Я скажу, что поймала такси. Не возвращайтесь в квартиру». Она уже надела школьную форму и все заранее продумала. Просто выбралась из машины и пошла по дорожке с сумкой на плече. С таким видом, будто ничего не случилось.

— Молодец, Микки, спасибо за помощь. А теперь выбирайся из этого змеиного гнезда поскорее.

— Знаете, что она сказала напоследок? «В один прекрасный день я стану Головой Дракона в „Во син син“. И мы вас не забудем».

 

Глава 79

Мерси позвала Мэнна к такси. Ему предстояло показаться врачу. Сама Мерси тоже уселась в импровизированную «скорую помощь».

Святой отец Финн заглянул в салон как раз в тот момент, когда доктор зашивал Мэнна.

— Ему нужно в больницу?

Доктор перестал накладывать швы, посмотрел на Мэнна и пожал плечами с таким видом, будто знал, что с подобным предложением и выступать не стоит.

— Ему надо отдохнуть и восстановить силы. Если он сможет сделать это где-нибудь здесь, то все будет в порядке.

— Ты слышишь, Джонни? Тебе придется провести в нашей компании еще несколько дней. Тебе надо было везти не одну бутылку виски, а две, правда?

— Вы такой неблагодарный. — Мэнн поморщился и заерзал. — Посмотрим, святой отец. У меня еще много дел. И все едино виски пропало бы при пожаре.

— Я бутылку никому не доверил. Спрятал в машине. Теперь позволь доктору закончить тебя штопать, ради всего святого, и не ерзай.

— Так больно.

— Ха! — Мерси презрительно взглянула на него, а затем посмотрела на собственный раздутый живот. — Вот только не надо говорить мне о боли. Вы и представления не имеете… — Она собралась что-то добавить, но внезапно остановилась. Кто-то очень громко распевал «Мой путь» Синатры.

— Реми! — Святой отец Финн ухмыльнулся.

— Я успел к ленчу? — Реми сунул голову под занавеску, которая служила одновременно окном и защищала от солнца. — Создается впечатление, что за барбекю слегка не уследили, а? Кому-то за это здорово влетит, да?

Мерси хихикнула.

— Реми, ты как раз поспел к ленчу и аперитиву на лужайке. — Святой отец выбрался из машины и пожал руку пилоту. — Пойду принесу несколько капель виски, и мы употребим его в медицинских целях.

— Что же вы мне не предложили, когда я страдал от боли? — крикнул Мэнн ему вслед.

— Я думал об этом… — отозвался святой отец, шагая к своей машине, чтобы забрать виски.

— Эй, детектив, для вас в этом нет ничего необычного? Вы же из полиции Гонконга, так? Постоянно гоняетесь за опасными преступниками и выпрыгиваете из огня?

— Да, но я всегда знаю, что в критический момент мне придет на помощь надежный друг. Спасибо, Реми, я у тебя в долгу.

Реми пожал плечами, как будто для него это была обычная рутинная работа, но, глядя на него, можно было заметить: шаги его стали пружинистыми, а вид слегка самодовольным.

— Не стоит благодарности. Для меня это была просто разминка.

Мэнн дождался, когда его забинтуют, и отправился навестить Бекки. По пути он тихо перекинулся несколькими словами со святым отцом Финном и попросил его организовать перевозку тела Алекса Стэмпа в морг. Бекки сидела на траве рядом с Эдуардо в тени раскидистого дерева. Она подняла глаза и улыбнулась Мэнну. Улыбка едва тронула уголки ее губ, но в глазах можно было прочитать все. Она всматривалась в его лицо в поисках ответов на волнующие ее вопросы. Бекки хотела знать, нашел ли Мэнн Алекса. Она видела, как он уходил, и догадывалась, что у него на уме.

— Привет, незнакомец, — сказала она, когда он подошел ближе. Голос ее звучал так, что было ясно: ее горло саднит, словно по его стенкам прошлись наждаком.

Мэнн стоял и смотрел на Бекки и Эдуардо. Они сидели рядом, все еще покрытые сажей. Ее светлые волосы теперь казались почти черными, глаза были воспалены. Эдуардо выглядел еще хуже, чем раньше. Его худенькое тельце теперь было не только грязным, но и мокрым.

— Вы выглядите как два героя «Отверженных».

— Не смеши меня… мне больно смеяться. — Бекки закашлялась. — Но говорить можешь… ты сейчас совсем не такой аккуратист, как обычно. — Она похлопала ладонью по траве рядом с собой.

— Ты как? — Он сел.

— Нормально. — Она кивнула. — В следующий раз, когда вздумаешь меня спасать, поторопись… на этот раз ты едва успел.

— Ты же меня знаешь — ненавижу опаздывать, но иногда так хочется произвести впечатление.

Она повернулась, и их глаза встретились. Он знал: она хочет задать ему множество вопросов, но она только вздохнула и отвела взгляд.

— Спасибо тебе, Джонни, — произнесла Бекки одними губами. Она с трудом сдерживала слезы.

Он взглянул на Эдуардо, который все еще сидел настолько близко к Бекки, насколько это было физически возможно.

— Если я тебя обниму, он на меня не нападет?

— Не бойся, он не ревнивый.

Мэнн притянул ее к себе. Она прижалась к нему, и он погладил ее по руке. Так они и сидели несколько минут, наблюдая за детьми, которые уже почти превратили катастрофу в веселый праздник.

— Все хорошо, все позади. Все утрясется. Хочешь услышать хорошие новости?

Она выжидательно посмотрела на него.

— Эми Тан вернулась, жива и невредима.

— Это замечательно… но, Мэнн… что насчет Алекса? — спросила она почти шепотом, как будто боялась услышать ответ.

— Он умер, Бекки. Я нашел тело. — Мэнн почувствовал, как она замерла при этих словах. — Его отвезут в морг при больнице.

Бекки вскрикнула и спрятала лицо у него на груди. Когда она посмотрела на Джонни вновь, в ее глазах стояли слезы.

— Мне пришлось выбирать.

Он поцеловал ее в макушку.

— Я знаю.

 

Глава 80

Мэнн позвонил Стиви Хо:

— Я его нашел.

— Он жив?

— Нет. Эскадроны смерти добрались до него раньше меня.

— Жаль.

— Будем считать, ему повезло. Ему не удалось бы найти безопасное место на планете. Он ведь вел двойную игру практически со всеми. Что с Полковником?

— Он на неделю стал кормом для целой стаи стервятников.

— Он сказал, кто такой Бланко?

— Нет. Не думаю, чтобы он знал. Но я все же получил от него то, что хотел.

— Это тебе ничего не даст. Дочь Луна уже в школе, причем в установленный срок. Лун должен знать об этом. А с твоей мечтой о монополии на секс-трафик в Азии покончено. Тебе лучше бежать в Гонконг. Возникнет много вопросов, на которые придется отвечать. Не думаю, что Лун будет тобой доволен.

— Я не собираюсь возвращаться в Гонконг. Пожалуй, попробую зализать раны. Я не хочу возвращаться.

— Мир слишком мал, чтобы можно было спрятаться, Стиви.

— Но в мире все меняется. Человек должен приспосабливаться. Мне нужно найти собственный путь. У меня есть планы. И спонсоры.

— Лун не позволит тебе выйти из «Во син син».

— Я никогда не присягал ему, я давал клятву Чану. Я никогда бы не оставил своего хозяина.

— Твой хозяин давно умер в океане.

— Возможно.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Чан выжил? Я видел, как он ушел под воду.

— Я лишь говорю, что, в той форме или этой, его дело живет.

— Ты когда-то был хорошим парнем, Стиви. Но теперь прогнил так же, как и человек, которому ты служил. Я буду за тобой охотиться, как охотился за ним, если ты не откажешься от своих целей.

— Да будет так.

 

Глава 81

Утром Мэнн собрался уезжать. Они должны были отправиться в путь через десять минут. Святой отец Финн предложил довезти их до аэропорта в Маниле, тем более что это было ему по пути — он хотел обратиться в благотворительную комиссию насчет приюта.

Джонни поднял голову и увидел рядом Бекки.

— Ты готова?

— Думаю, я еще побуду здесь, Мэнн.

— Уверена?

— Да… — Она вздохнула и провела рукой по своим только что вымытым волосам. — Я могу во многом разобраться тут. Напишу отчет и отправлю его электронной почтой. Мне вскоре придется вернуться и дать показания, но у меня есть еще не использованный отпуск. Хочу провести его здесь, помогу перестроить приют. Может, я вообще тут останусь, если святой отец не будет возражать.

Финн появился за ее спиной.

— Мы дорожим каждой парой рук, а у вас на удивление ловкие руки. Я подожду тебя в такси, Джонни.

Бекки проводила его до машины. Они стояли около такси, пока святой отец не закончил приготовления. Мэнн уже распрощался со всеми служащими. Дул свежий ветерок, но в воздухе все еще чувствовался едкий запах гари. Они смущенно смотрели друг на друга.

— Ты скоро здесь снова появишься?

— Да. У меня есть неотложные дела — нужно связать кое-какие ниточки. Но у меня тоже накопилось много отпускных дней. Я вернусь и устрою тебе тур по островам. Тогда ты познакомишься с настоящей магией Филиппин.

— Я буду по тебе скучать, Джонни Мэнн. — Бекки шагнула вперед и обняла его.

— Ох!

— Ой, прости. — Она поспешно отступила.

— Я не об этом. Что для нас с тобой небольшая боль? Иди ко мне. Я хочу запомнить это объятие, оно долго будет помогать мне жить.

Она крепко прижалась к нему и положила голову на грудь. Затем немного отодвинулась, подняла на него глаза и хитро улыбнулась. Мэнн посмотрел вниз на темно-золотистые глаза в обрамлении угольно-черных ресниц.

— Видишь! Настоящий мачо! Я знала.

Он ухмыльнулся:

— Иди сюда. Приятно снова слышать твой смех. Мне будет тебя не хватать, крепкий орешек. Ты одна из самых сексуальных, умных и вкусных женщин из всех, которых я знаю, и у тебя потрясающая попка… — Он положил руки ей на талию, притянул к себе и поцеловал в губы. — Когда будешь готова, позови меня.

 

Глава 82

Через пять часов Мэнн был в Гонконге. Он переоделся у себя дома и вскоре уже сидел напротив Луна в «Гриссини», итальянском ресторане в гостинице «Гранд Хайатт», с высоким потолком и прекрасным инкрустированным паркетным полом. Оттуда открывался великолепный вид на солнечный, голубой Гонконг.

— А как же остальная часть сделки? Ваша маленькая дочка в школе, в безопасности, в целости и сохранности… Я же ставил два условия.

Он дождался, когда официант нальет ему бокал идеально охлажденного вина «Маффио» и поставит на стол поднос с итальянскими сырами и свежими финиками в меду в качестве десерта.

— Разве вы не обещали уничтожить всю вашу сеть секс-трафика и немедленно прекратить торговлю людьми?

Лун положил нож и вытер руки салфеткой. Кивнул официанту, который налил ему бокал воды. Он внимательно посмотрел на Мэнна, и тот лишний раз убедился, что Лун заслуженно пользуется репутацией отменного игрока в покер. Выражение его лица практически не изменилось. Идеально ухоженный, ни один волосок не выбивается из прически, на висках как раз нужная доля седины, Лун был воплощением элегантности и власти. В ответ на вопрос Мэнна он даже не удосужился кивнуть.

— Стиви Хо подчинится?

Ресницы Луна еле заметно дрогнули, но глаз от Мэнна он не отвел.

— Стиви амбициозен.

— Означает ли это, что вы больше его не контролируете?

Лун отодвинул тарелку и дождался, когда официант уберет ее.

— Лояльность Стиви в отношении меня всегда была спорной.

Мэнн явно задел больное место. Хотя манеры Луна почти не изменились, атмосфера определенно стала более напряженной.

— Как и лояльность Чана?

— Да, моего зятя, который, как мы оба знаем, исчез. Но я выполню свои обязательства. Все операции, в которых был задействован Стиви — с моего разрешения или без оного, — остановлены. Я передам гостиницу в руки ее бывших законных владельцев и выплачу компенсацию людям, о которых вы говорили. Но сам Стиви решил не возвращаться в Гонконг. Итак, вы имеет мое слово, и этого должно быть достаточно. Ваше последнее пожелание, однако, я выполнить не могу. Пять человек, которые принимали участие в убийстве вашего отца, отошли от дел. Какой смысл преследовать людей, которые всего лишь выполняли приказ? Что касается человека, который этот приказ отдал… тут вопрос деликатный.

— Я слишком долго ждал, чтобы отомстить за смерть своего отца. Вы можете мне сказать: человек, который приказал убить моего отца, все еще жив?

— Одно я могу ответить… вы уже знаете вашего врага, но не в состоянии его узнать.

 

Глава 83

— Где девочка?

— Она не разговаривает, святой отец. Она не плачет. Не улыбается, не хочет говорить о том, что с ней случилось. Я боюсь за нее. В ее маленькой головке столько всего скопилось.

— Я знаю, знаю, Мерси. Не беспокойся, я отдам ее кому-нибудь, кто сможет присмотреть за ней. У тебя и так дел полно, ребенок скоро появится, да и за первым малышом нужно ухаживать.

— Нет, святой отец, не надо. Пожалуйста. Я справлюсь. Я хочу, чтобы она осталась здесь. Она так в нас нуждается. Мне только хочется, чтобы она немного открылась.

Святой отец Финн подумал, что Мерси очень устала. Тяготы дня отразились на ее лице. Не положено беременной женщине на сносях столько на себя брать.

— Где она? — спросил он оглядываясь.

— За домом. Сидит на ступеньках. Я спросила, не хочет ли она помочь в саду, но она молчит и остается там вот уже три часа.

— Майя! — Финн сел рядом с девочкой.

Она не ответила.

— Пойдем немного погуляем.

Святой отец протянул ей руку. Она взяла ее, и они пошли мимо дома Мерси вверх по холму. Оттуда можно было увидеть море. Финн шел медленно. Жара и густая растительность не настраивали на поспешность.

— Майя, я знал твою маму, когда она была девочкой. Немного старше, чем ты сейчас.

Майя лишь молча взглянула на него. Видно было, что она старается осознать его слова.

— Правда. И знаешь, что я вспоминаю?

Она покачала головой.

— У нее была такая светлая улыбка, каких я никогда не видел. Если она улыбалась, все тоже обязательно улыбались в ответ. Это замечательный дар, Майя, правда? Но она не всегда улыбалась. Когда я ее нашел, она была в ужасном состоянии, почти как ты. Она была печальной и злой, она огорчалась из-за того, что случилось с ней, и думала, почему это случилось. Она не понимала. Но мы вскоре подружились, и она стала счастливой. А знаешь, что я яснее всего помню про твою маму?

Майя покачала головой. Ее огромные карие глаза не отрывались от его лица.

— Твоя мама оставалась здесь совсем недолго, но она была здесь счастлива. Знаешь, чем она любила заниматься?

Майя снова покачала головой. Святой отец остановился, чтобы дать девочке немного отдохнуть.

— Она любила подниматься со мной на этот холм и беседовать. «Когда-нибудь, — говорила она, — я закончу школу и стану юристом или учительницей». Твоя мама была очень умной. Она не осуществила свою мечту, потому что произошло нечто более важное, сделавшее ее очень счастливой. Она даже представить не могла, что такое может быть. Ты знаешь, что произошло, Майя?

Девочка недоуменно покачала головой.

— Появилась ты! Мама любила тебя больше всего на свете. Она не хотела умирать. Она хотела жить, радоваться, что ты хорошо учишься в школе, что ты ее закончишь, а потом у тебя родятся дети. Но порой жизнь не позволяет нам получить то, что нам хочется. Но ты всегда можешь хранить в душе одно: твоя мама любила тебя больше жизни. Она так тебя любила, что отдала свою жизнь за тебя. Я знаю, тебе пришлось увидеть много ужасного. Но со временем ты будешь вспоминать, как твоя мама улыбается, вот как я сейчас вспоминаю, когда думаю о ней. Я буду с нетерпением ждать, когда и ты улыбнешься, Майя.

Девочка молча вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Ты можешь остаться здесь жить с Мерси и Рамоном. Они будут твоей семьей. У Мерси родится ребенок, так что у тебя будет братик или сестра, которым ты будешь нужна. Здесь твое место, Майя. Пойдем. Я тебе кое-что покажу.

Они дошли до вершины холма. Там было небольшое кладбище, ухоженное и аккуратное. Среди полудюжины могил была одна с новой мемориальной дощечкой.

— Пойдем, Майя, я знаю, что ты умеешь читать и писать, потому что твоя мама рассказывала мне, какая ты умница. Иди и прочитай мне это вслух.

Майя остановилась у свежей могилы с крестом, усыпанной цветами, и прочитала слова на дощечке, написанные черной ручкой:

— Среда, преданная мать Майи. Умерла одиннадцатого апреля две тысячи четвертого года. Ей был двадцать один год.

— Ты можешь приходить сюда когда захочешь, Майя.

Майя оглянулась, отпустила руку святого отца, подошла к могиле и потрогала крест. Она вытащила два цветка из лежащего рядом букета, связала их и повесила на крест.

Затем девочка снова взяла за руку священника, и они начали спускаться с холма.

 

Глава 84

Розарио и Тина заметили, что у их салона остановился мужчина. Они видели, как подруги, работающие у входа, показали ему на Розарио. Он посмотрел сквозь стекло, и глаза женщин наполнились сочувствием, когда они указывали на свою подругу. Розарио взглянула на Тину, та кивнула. Розарио оставила клиента и вышла к мужчине.

Тина наблюдала за ними из окна. Он был не местный. Очень хорошо одет, но явно не турист. Создавалось впечатление, что он приехал из города специально, чтобы увидеть ее. Она следила, как Розарио говорит с ним, как закрывает лицо руками и кивает, слушая его слова. Он наклонил голову и встал к ней так близко, чтобы никто не узнал, о чем идет речь. Затем он дал Розарио листок бумаги. Тина видела, что та заплакала. Она пыталась утереть слезы, но они катились так быстро, что все равно падали на ее выпуклый живот и казались алыми, как кровь, на розовом фоне футболки с надписью «Рай». Мужчина наконец замолчал, повернулся и пошел прочь. Листок бумаги остался в руке Розарио. Тина вышла к подруге, которая так и стояла неподвижно. Она все смотрела на листок.

— Что там написано, Розарио?

Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Здесь написано, что девочек увезли в Англию в грузовике. Их держали взаперти. Их мучили. — Она взглянула на свою подругу и вдруг улыбнулась: — Но они возвращаются домой.

 

Глава 85

— Мам?

Мэнн позвонил матери, когда стоял вместе с Энджи в аэропорту Лантау. Была середина дня, и самолет Креветки из Лондона уже приземлился. Они только ждали, когда он пройдет таможню: На другом конце провода ответила Молли:

— Ты вернулся домой, Джонни?

— Да. Я зайду навестить тебя завтра, если ты не занята.

— Разумеется… я буду ждать… — Молли поколебалась. В ее голосе слышалось беспокойство. — Мне очень жаль, что в последний раз так вышло.

— Ничего страшного. Думаю, ты права. Самое время мне узнать про отца все, не могу же я цепляться за детские воспоминания. Я ведь давно уже взрослый мужчина. Кстати, Дэвид Уайт просил передать тебе сердечный привет.

— Готова поспорить, он соскучился по коту.

— Ха… Я ему сказал, что он скучает по коту куда больше, чем кот скучает по нему. Увидимся завтра, мам. Я тебя люблю…

— Я тоже тебя люблю, сын.

Из-за перегородки, отгораживающей зал прибытия, показался Креветка.

— Хорошо долетел? — спросил Мэнн, указывая на огромный чемодан, который Креветка волок за собой. — Что у тебя там?

Энджи лишь хмыкнул и покачал головой.

Креветка возвел глаза к потолку:

— Пришлось платить за перевес.

Мэнн поднял чемодан Креветки и застонал:

— Ничего удивительного.

— Я потратил целое состояние на рынке винтажной одежды. И что такого? Кстати, а что вы тут делаете? Я собирался в офис, чтобы написать отчет прямо сейчас. Мне ваше сопровождение не требуется.

— Нам надо было увидеться, прежде чем ты предстанешь перед боссом, — сказал Мэнн. — Вот мы и решили, что поговорить можно здесь.

Они прошли к ряду пустых кресел в огромном открытом терминале. Креветка сел между Мэнном и Энджи.

— Нам необходимо кое-что выяснить… — начал Мэнн.

— …чтобы убедиться, что мы все понимаем одинаково, — завершил его фразу Энджи.

— Мы должны выкинуть из уравнения кого-то, кто участвовал в этом деле, — сказал Мэнн. — Нам следует забыть роль, которую этот кто-то взял на себя, и сделать вид, будто мы ничего не заметили.

— А… да… — протянул Креветка. — Усек. Я не был уверен, что мы все придем к одному и тому же заключению…

— …причем одновременно, — закончил Мэнн за него. — Мы знаем, что в основе это человек хороший, так что полагаю, мы можем не обращать внимания на этот один инцидент.

— Бриллианте изъяном предпочтительнее, чем простой камень, — сказал Энджи.

 

Глава 86

Мэнн вернулся к себе домой и только тогда позвонил:

— Зачем ты это сделал, Дэвид?

Он услышал, как старый друг глубоко вздохнул в трубку. Он знал, что Дэвид закроет глаза и будет поглаживать себя по макушке свободной рукой. Мэнн столько лет наблюдал, как он делает это, сидя за огромным дубовым столом в штабе, в окружении призов за победы в регби и семейных фотографий. Теперь Мэнн вспомнил одного человека с этих фотографий, которого он должен был узнать раньше.

— Я понимал, что в конечном итоге вы узнаете о моей с ним связи. Клянусь, что, как только сообразил, что он затевает, я попытался сразу же это пресечь. Я оставил записку Микки. Он хороший полицейский. Я знал, что он сумеет проникнуть в их ряды. Эми Тан в порядке?

— Да, она в безопасности. Мы зря не учли икс-фактор — гены Луна. Девочка не просто в безопасности, она убила свою тюремщицу. Но как ты умудрился во все это вляпаться, Дэвид?

— Алекс Стэмп — мой племянник. Я думал, ты его узнаешь. Он еще юношей приезжал пару раз из Гонконга. У меня в офисе стояла фотография его и моей сестры. Я всегда ему потакал. У него было нелегкое детство — отец относился к нему по-свински. Алекс попросил меня помочь ему начать какой-нибудь бизнес. Я согласился познакомить его с людьми, с которыми установил контакты раньше. Одним из них был Фредрико. Дальше все покатилось как снежный ком. Думаю, нет бандита, которого бы Фредрико не знал. Только когда начал расследование для тебя, я обнаружил, насколько далеко зашел Алекс. Мне очень жаль. Я сдамся полиции.

— В этом нет необходимости. Никто, кроме меня, Креветки и Энджи, об этом не знает. А мы слишком хорошо к тебе относимся, чтобы за это упечь тебя за решетку. В качестве искупления грехов я пообещал святому отцу Финну от твоего имени твое добровольное участие в его борьбе с педофилами с Запада. Тебе придется каждые несколько месяцев летать на Филиппины, а между полетами трудиться не покладая рук. Он тратит много времени на привлечение этих типов к суду и сбор улик против них.

— Трудиться не покладая рук — как раз то, что мне требуется, Мэнн.

— Ты готов расставить ловушки Бланко?

— А ты сделал то, о чем я тебя просил?

— Сделал, когда сидел в баре на пляже в Пуэрто-Галере.

 

Глава 87

Позвонил святой отец Финн:

— Мерси родила мальчика. На две недели раньше. Решили назвать его Джонни.

— Ха! Замечательно. Как Бекки?

— Вполне прилично. Но думаю, уже по тебе скучает. Они все помогают друг другу выздороветь. Для многих этот путь будет долгим, но мы ведь все равно добьемся своего, правда? Да, мне позвонил твой друг Дэвид Уайт. Он через несколько недель собирается сюда приехать, и мы хотим снова начать чистку.

— Это неблагодарное дело, святой отец.

— Нам надо работать так, чтобы что-то изменилось. Кто-нибудь должен встать и заявить, что дальше так продолжаться не может. Мир просто не имеет права спокойно смотреть, как дети живут на свалках и продаются как секс-рабы. Иначе что произойдет, когда эти дети станут взрослыми? И знаешь что, Джонни? Майя сегодня улыбнулась — выходит, нельзя сказать, что наше дело неблагодарное, Джонни, никак нельзя.

Мэнн улыбнулся, распрощался со святым отцом Финном и направился к «Кантине». Он хотел задать вопрос Мириам.

Эми покончила со всеми интервью и отправилась в свою комнату, чтобы разобраться с вещами. Очень приятно было вернуться в школу. Она распаковала сумку и положила свои принадлежности для макраме в общий ящик. Через минуту она спустится вниз, в общую комнату, и увидит своих друзей. Может быть, она поиграет в бильярд или посмотрит телевизор. Сегодня днем по телевизору показывали только спортивные матчи, а Эми это не любила. Спорт ей не давался, зато она хорошо умела делать многое другое — например, макраме.

Терри сидел в «Текила стейшн». В баре было тихо. Анджелес-Сити приходил в себя после смерти Полковника, чьи останки были разбросаны у бара «Лолита». Все клубы Полковника были временно закрыты. Другие владельцы баров пытались было прибрать к рукам его владения, но Терри очень быстро наложил на все лапу. У него была жена-филиппинка, в итоге все клубы Полковника были записаны на ее имя и, следовательно, принадлежали Терри.

Терри решил подождать денек, потом открыть заведения снова. София терпеливо ждала, когда отец закончит пить пиво. Она играла с розовым пони, которого он ей подарил. Она причесала ему гриву и, держа игрушку в маленькой руке цвета кофе с молоком, заставляла бегать по стойке бара.

Терри закрыл ноутбук и допил пиво.

— Пошли, София.

— Ладно. — София щелкнула языком, и пони проскакал по стойке, через стул, а потом по воздуху. Она пошла за отцом, который посмотрел на часы и двинулся вниз по лестнице мимо туалетов и танцевального зала в дальнюю комнату.

Это был офис Терри. Большое светлое помещение с белыми стенами, письменным столом и креслом в углу. Имелась там и односпальная кровать, на покрывале которой были разложены фотографии Принцессы Пони, похожей на ту, которую София держала в руке. Все они прыгали через радугу. Напротив кровати стояла полка, а на ней — цифровая видеокамера. Терри запер за собой дверь. София все еще играла со своим пони.

Терри сел за письменный стол, открыл ноутбук и стал ждать, когда он загрузится.

* * *

Мэнн сидел в «Кантине», наслаждаясь очередным «морским коньком». Постоянно проверял свою электронную почту на телефоне. Наконец получил послание от Дэвида Уайта:

Ты готов?

Да.

— Ля, ля, ля… Люби, люби, люби… Целуй, целуй, целуй меня. — София пела, а Принцесса Пони прыгала в воздухе.

— Ладно, мы готовы, София.

Она взглянула на отца, на лице четко читался вопрос: это обязательно?

Терри постучал по клавишам ноутбука. Сегодня компьютер работал медленно.

София подошла к полке у кровати, остановилась напротив цифровой камеры и уставилась в нее. Положила Пони рядом с камерой и повернулась к ней спиной. Затем начала расстегивать свое школьное платье.

На другой стороне кибермира ждал Дэвид Уайт. Троян активизировался.

— Ла, ля, ля… Люби, люби, люби… — София пела и строила гримасы перед камерой.

Мэнн допил виски как раз в тот момент, когда Мириам появилась с новой порцией. Она выглядела прекрасно и была очень рада его видеть.

— Что ты делаешь позже, Мириам?

Она покачала головой и улыбнулась:

— Что ты задумал?

— Помнишь ту карнавальную вечеринку?

Она кивнула.

— На которую ты так и не пришел.

— Именно ту. У тебя сохранились костюмы?

— О да…

* * *

Терри ввел пароль. Троян зафиксировал его…

— Станцуй для папочки, детка, — попросил Терри. — Посмотри на этого милого человека и улыбнись.

— Но там никого нет, папочка.

Терри ждал. Скорость была очень медленной, но ноутбук старался. Наконец соединение осуществилось. Терри уставился на экран. На нем было написано всего несколько слов:

Нажми здесь .

Привет, Бланко… твое время вышло.

Мэнн улыбнулся и отключился.

Ссылки

[1] Карнаби-стрит известна модными магазинами; на Петтикоут-лейн находится знаменитый рынок; Брик-лейн — главная улица, населенная эмигрантами из Азии. — Здесь и далее примеч. пер.

[2] Орнамент, традиционный для кашемировых тканей, известный как «индийский огурец».

[3] Колумба (521–597) — ирландский святой, монах, проповедник христианства в Шотландии.

Содержание