Сэр Мишель рос сначала в трущобах Монфора, а затем — в имении аристократа. Годы тренировок с шевалье научили его, как выжить в лесу самому и сберечь при этом свою лошадь, но сам лес он так и не полюбил.

Более того, лес он на дух не переносил. И теперь, когда императрица Селина следовала за Бриалой и Фелассаном в земли долийцев, они покидали равнины и возвращались в лес, путешествие обещало быть нелёгким.

Мишель знал, что на открытой местности их отряд был уязвим, видимый на много миль вокруг. Он понимал, что проклятые долийцы выбрали своим домом дикие земли, такие как леса и холмы. Но никакое осознание не помогло, когда они покинули открытое пространство и нырнули в мир искривлённых ветвей и мёртвых листьев, и его омыло мерзкой волной страха.   

Фелассан сказал, что они приближались к месту назначения, и Мишель, пусть и не был мастером-следопытом, видел тому подтверждение. Тропы, по которым они ехали, были слишком широкими, чтобы их протоптали звери, а на прогалинах, где они останавливались для отдыха, ковёр опавших листьев скрывал пепел кострищ. Лес вокруг них был словно живой, трещал и, казалось, наблюдал за ними.

В ту ночь они остановились на одной из полян. Бриала подстрелила некрупного оленя, и Фелассан быстро и споро его освежевал. Селина, к большому удивлению Мишеля, развела костёр и нарвала трав где-то неподалеку, чтобы приправить оленину. Он бы серьёзно поспорил, что когда-нибудь увидит, как императрица Орлея разводит огонь, но, казалось, она знала что делает.

Сам Мишель возился с лошадьми. Его жеребец, Кретьен, держался хорошо, хоть и потерял немного в весе. Мерин Селины был всё ещё слегка напуган, и его шерсть нуждалась в уходе. Мишель обтер его как мог, учитывая, что круг доступных ему средств был ограничен. Ему не приходилось заботиться о коне со времен своего обучения — слуги каждую ночь ухаживали за лошадьми, и обо всех щетках и крючках приходилось думать им.

— Извини, — сказал он, используя запасной ремешок, чтобы вытереть пот с боков Кретьена, — это лучшее, что у нас есть сейчас.

Кретьен всхрапнул, затем фыркнул и поднял ногу, чтобы Мишель привёл в порядок его копыто.

Мишель усмехнулся.

— Посмотрим, что можно сделать, — он порылся в маленькой сумке, в которой хранились средства по уходу за доспехами. Из небольшого железного долота вполне мог бы получиться крючок.

— Сегодня ночью коней нужно привязать крепко, — Мишель моргнул и, обернувшись, увидел, что за ним пристально наблюдает Фелассан. Игривое золотое пламя костра то и дело бросало на него свои отблески. В руках у эльфа была длинная колючая ветка, и Фелассан внимательно её разглядывал. В свете костра татуровки эльфа как будто извивались и двигались, словно обладали собственной волей. Бриалы и Селины видно не было. Наверное, пошли вглубь леса, чтобы попрактиковаться с кинжалами.

— Я знаю, как управляться с лошадьми, — Мишель отвернулся. — Вы, остроухие, даже не ездите на них верхом.

— Как и крестьяне, шевалье, — рассмеялся Фелассан позади него.

Мишель резко повернулся, зная, что эльф его провоцирует, но нахлынувший холодной волной страх отрицать было невозможно; у Мишеля сжалось горло и застучало в висках.

— Прикуси язык.

— Почему? Я не обещал, что никому не скажу, — оскалился Фелассан.

Большим усилием воли Мишель разжал кулак. Лошади нервно ржали.

— Что ты от меня хочешь?

— Для начала — ответ. Почему ты остался с ней? — спросил Фелассан. — Твоя императрица в отчаянном положении. Один раз ты уже изменил свою жизнь. Ты сможешь сделать это снова, стать наёмником в каком-нибудь городке, где никто не будет знать, что ты был защитником Селины.

— Я принёс клятву, — вздохнул Мишель. — Не думаю, что ты поймешь.

— Честь и долг? Конечно, нет. Я эльф, а честь и долг — понятия, известные исключительно тяжело вооруженным всадникам вашего народа.

Мишель почувствовал, как покраснели его щёки.

— Ты ничего не знаешь о трущобах. Моя жизнь там... Академия дала мне мою честь и покой от осознания того, что пока верен ей, я могу умереть с лёгким сердцем…

— Пока не раскроют твой секрет. Как ужасно должно быть провести всю свою жизнь тем, кем ты себя не считаешь, — теперь в голосе Фелассана не было насмешки. Он говорил с тихой грустью, которая больше подходила старому воину. — Все эти героические сражения, служанки, следующие за тобой в твою постель, и ты никогда не мог этим по-настоящему насладиться.

Мишель проверил, крепко ли привязаны кони, потом подошёл и тяжело сел возле костра.

— Мне хватало и того, что есть.

— Хватало? Или какой-то части тебя постоянно приходилось сдерживаться? — спросил Фелассан, вертя колючую ветку. — Контролировать каждое слово, произнесённое при свечах, чтобы не проскользнуло ничего из языка простолюдинов? Чуть чаще бросаться такими насмешками, как "остроухий", чтобы никто не смог обвинить тебя в том, что у тебя есть что-то общее с эльфами?

— Тебе-то должно быть вообще легко, — парировал Мишель, — ходить с лицом, на котором татуировками расписана вся твоя жизнь.

Фелассан откинулся назад и поднял голову вверх. Сквозь облака проникал тусклый свет полумесяца.

— Когда-то мой народ ходил по этим землям, подобно богам. Мы творили магию, которая ослепила бы тебя своей красотой. Теперь же мы ютимся в тёмных лесах и готовимся к следующему разу, когда вы, шемлены, сотворите ещё что-нибудь, что нарушит равновесие этого мира. Знаешь, кем я был в своё время, мальчишка?

— Юным долийцем, что бегал по лесам и слушал сказки? — Мишель бросил взгляд на Фелассана.

Фелассан вздрогнул, потом рассмеялся против воли.

— Хорошо сказано, шевалье.

Помедлив немного, он посмотрел на пламя костра и тихо выдохнул.

— Мы ездили на галлах. Они мчались так красиво, с такой грацией, что ваши лошади показались бы ферелденскими псами на их фоне. И они были умнее, — он усмехнулся. — Что часто делало их непослушными.

Мать Мишеля рассказывала ему истории о больших белых оленях, на которых странствовали долийцы. Тогда он был мал, лет пять или шесть от роду, и в памяти его остался страх. Он видел всадников только раз — когда они пришли в трущобы убивать горожан.

Мишель перевёл взгляд на Кретьена. Он уже давно не вспоминал об этом разговоре со своей матерью. Он не скучал по нему.

— Я не слышу ни Селины, ни Бриалы, — сказал он, меняя тему.

— Может, они заняты чем-то другим, — ответил Фелассан и пошевелил бровями.

Мишель зло посмотрел на него.

— Это отвратительно.

— Любовь не отвратительна. Возможно, она странная, обречённая, или несвоевременная, но не отвратительная.

— Если ты думаешь, что твоя подопечная может соблазнить императрицу...

— Своими эльфийскими кознями? Шевалье, — спокойно сказал Фелассан, — неужели ты думаешь, что Селину можно соблазнить без её на то желания?

Мишель посмотрел в темноту.

— И как она могла этого пожелать?

— Не знаю, — признался Фелассан. — Если подумать, то она сомневалась, после того, как твоя императрица сожгла трущобы в Халамширале...

— Я имел в виду то, что Селина, императрица Орлея, спит с эльфийкой!

— Ты просто хотел прокричать на весь мир "остроухая", чтобы все знали, на чьей ты стороне, — резко ответил Фелассан. — И у тебя на руках достаточно крови, чтобы считаться человеком. Так будь им.

— Ты ничего не знаешь об Орлее, — Мишель обвёл руками окружавшие их искривлённые деревья. — Возможно, здесь можно лечь с кем хочешь и когда захочешь. В светском же обществе... Одно дело — интрижка императрицы на один раз, мимолётное увлечение кем-то, кто ей приглянулся. Но сделать служанку постоянной любовницей... Любовники императора или императрицы сами по себе политически сильные фигуры. Бриала — уши императрицы.

— Как видно, не только уши, — оскалился Фелассан.

Это было слишком. Эльф насмехался над Селиной, как над какой-нибудь девкой из таверны. Мишель поднялся на ноги. Он был без доспехов, но руки потянулись к мечу.

— Ты оскорбляешь меня и мою императрицу.

— Как раз наоборот, — плавным движением Фелассан встал на ноги и одной рукой вытянул свой посох, который засветился зелёным. В другой его руке всё ещё была ветка, и Мишель был готов поклясться, что она извивалась и дрожала в руках эльфа. — Я нуждаюсь в тебе. Как и твоя императрица. Она затеяла опасное дело, и ей нужен защитник, знающий, кто он, — эльф подошел ближе. — Долийцы увидят величайшего из шемленских воинов, и несмышлёная молодежь попытается состязаться с тобой. Тебе нужно обуздать свой нрав и не дать им такую возможность.

— Я буду поступать, как я... — Мишель замолчал, когда в лесу раздались треск и затем грохот. Спустя мгновенье листья на деревьях сотряслись от низкого гулкого рёва, и Мишеля обдало ветром, несущим запах застойного воздуха, словно вырвавшегося из трещины в земле.

— Что это было? — спросил он, поворачиваясь в ту сторону, откуда, как ему показалось, это пришло. Сзади раздался ещё один громкий треск, сопровождаемый звуком, похожим на звук рвущейся ткани, и Мишель пристально вгляделся в деревья, ища хоть какой-то знак, какое-нибудь движение на границе света костра, но не было ничего, кроме страшного неестественного шума.

— Причина, по которой я предложил привязать коней покрепче, — ответил Фелассан и поднял колючую ветку, которую сжимал в руках. — Это феландарис.

Очень ядовитое растение, хоть и растёт только там, где истончилась Завеса.

— И что это значит?

— Это значит, есть маленькая вероятность того, что нечто прорвалось через Завесу, — Фелассан бросил ветку в огонь. Она зашипела и разломилась, а потом с треском превратилась в пепел, оставив после себя пучок зеленого дыма.

— И ты решил мне об этом не рассказывать?

— Не хотел, чтобы ты волновался. Вероятность того, что нечто действительно прорвется, была очень низкой.

Из темноты за пределами поляны снова донесся треск рвущейся ткани и рык, и Фелассан поморщился.

— Хотя сейчас это куда более вероятно.

Мишель обнажил меч.

— Надо найти остальных.

* * *

Селина сделала ложный выпад, резанула поверху и перекатилась в сторону, когда Бриала обрушила на неё шквал быстрых ударов. Она резко полоснула клинком в правой руке, и на броне Бриалы, прямо над бедром, осталась крохотная царапина.

— Ты вспомнила, как надо двигаться, — тяжело дыша, заметила Бриала.

Словно танцуя, они двигались вперёд и назад, сверкая своими клинками. Селине едва хватало света неполной луны, проникавшего сквозь деревья, чтобы видеть. Бриала казалась ей силуэтом, неутомимой и плавной чёрной тенью на фоне темного серо-пурпурного леса. И когда Бриала оказалась лицом к далекому костру, Селина уловила отблески теплого света на её доспехах и клинках.

Селина снова пошла в атаку, вращая кинжалами. Бриала рванулась вперёд, но Селина, перехватив удар, развернула её и шагнула ближе. Один клинок остановился у горла Бриалы, а второй уткнулся в спину эльфийке, не давая той никаких шансов на побег.

Бриала медленно выдохнула.

— Хорошо, — сказала она ровным голосом. — Думаю, ты восстановила утраченные навыки.

Селина отступила назад и убрала кинжалы в ножны.

— Раньше тебе нравилось быть в моих руках.

— Но не на острие кинжала, — клинки Бриалы блеснули в лунном свете и исчезли в ножнах. Эльфийка развернулась, чтобы идти.

— Бриа, прошу.

Тогда она остановилась: силуэт на фоне костра, свет которого обрамлял её растрепанные волосы и длинные изящные уши.

— Каких слов ты ждёшь от меня? — спросила Селина, делая к ней шаг. — Что мне жаль? Тебе известно, что мне жаль, и мы обе знаем, что это ничего не меняет.

— Может, мне станет легче, если ты скажешь, что тебе хоть чуть-чуть, но не всё равно.

— Ты слушала уроки леди Мантильон не хуже, чем я, — возразила Селина. — Если я признаю, что сожалею, ты мгновенно зацепишься за мою слабость, чтобы напомнить мне, что мёртвым мое сожаление не поможет. Тогда я спрошу, что сможет помочь, и ты скажешь, что не поможет ничего. Я не стану корчится в агонии лишь потому, что ты винишь меня в их смерти.

— Виню тебя? Ты убила их, Селина.

— Убила, — Селина думала, что говорит спокойно, и дрожь в собственном голосе удивила её. — Когда Гаспар распространил слухи, мне нужно было либо подавить восстание, либо казнить тебя, чтобы опровергнуть его слова и сохранить трон.

При этих словах Бриала развернулась.

— И ты выбрала меня? Мне должно стать от этого легче? Ты убила сотни простых эльфов, чтобы спасти мою жизнь?

— Я убила сотни простых эльфов, потому что они восстали против моего правления и поставили империю под угрозу, — сказала Селина тихим умоляющим голосом. — Что ещё я должна была сделать? Представь, что смерти стражников и заграждения на улицах — дело рук аристократов или торговой гильдии и скажи мне, что я должна была сделать?

— Ты могла бы найти другой способ!

— Ты действительно злишься на меня, Бриа? Или ты злишься на себя, зная, что я сделала то, что должно?

 Селина сделала ещё один шаг вперед. Теперь она стояла к Бриале так близко, что могла коснуться её.

— Клянусь, если бы была возможность не трогать этих эльфов, я бы так и поступила, — она медленно и осторожно коснулась плеча Бриалы. — Сколько мы были вместе, Бриа? Ты думаешь, я не замечала твоих хитростей, целью которых было, чтобы я относилась к эльфам милосерднее? Я знаю, как они важны для тебя... И я согласна с тобой. Создатель, я знаю, как ты умна. Как много эльфов пропадают в эльфинажах, когда они могли бы стать чем-то большим? Сколько великих умов и преданных слуг я сожгла в тех трущобах, потому что не было другого выхода?

 Её голос сорвался.

Бриала по-прежнему была лишь силуэтом в темноте.

— Я не поэтому осталась с тобой, Селина.

Селина заставила себя улыбнуться и покачала головой.

— Я знаю. Но если ты решила покончить с нами, знай, что эльфы из-за этого не пострадают.

Её рука все ещё покоилась на плече Бриалы. Бриала вздохнула, и спустя мгновенье её ладонь накрыла ладонь Селины. Эльфийка наклонилась к женщине так близко, что Селина почувствовала её дыхание, когда Бриала сказала:

— Я не...

Раздался оглушительный треск, и рядом с Селиной и Бриалой рухнуло дерево.

Обе женщины отпрыгнули в сторону, и Селина больше услышала, чем увидела, удар, когда одна из веток упала именно на то место, где они стояли. Она поморгала и всмотрелась в темноту, а земля прямо перед ней родила ужасный звук.

Бриала вытащила кинжалы.

— Создатель! Дерево!

И Бриала без предупреждения прыгнула на Селину, повалив ту на землю.

Селина быстро встала на ноги, а вокруг неё падало все больше и больше веток. Моргая, чтобы привыкнуть к темноте после света костра, она узрела картину, от которой сердце её заколотилось.

Деревья ожили.

Все деревья вокруг них преображались — ветви с золотой листвой превращались в скрюченные шипастые руки, а стволы с треском делились надвое, становясь узловатыми ногами. Ближе к кроне на верхних ветвях возникли уродливые выступы, искривившиеся наросты, образуя грубую пародию на лица. Тела великанов скрипели и трещали, и в воздухе запахло свежей древесиной. Глаза Селины слезились от каждого движения, а разум пытался охватить происходящее, кажущееся невозможным.

Селина разглядела три огромных древесных чудовища, хотя, судя по шуму, таких здесь было намного больше.

Один из трех великанов поднял Бриалу в воздух, схватив эльфийку за горло.

Селина похолодела, почувствовав, как мороз пробежал по телу. Но годы тренировок помогли ей сохранить ясность ума, и пальцы проворно открывали дорожные сумки, надевали кольца и застегивали оберег вокруг шеи, пусть сама она и была в ужасе.  

То дерево, что схватило Бриалу, выступило вперед. Когда оно подняло ногу, его корни оторвались от земли с треском рвущейся ткани. Чудовище простерло свободную руку над Селиной.

— Подери тебя Создатель, дух, — прошипела Селина и обнажила кинжалы. — Она моя.

Когда чудовище протянуло руку вниз, чтобы схватить и её, она ушла в сторону, а затем ловко прыгнула на рухнувшую на землю ветку. В два шага она добралась до толстого скрюченного ствола, пробежала по нему и прыгнула. Оба кинжала, по лезвию которых струилось пламя, вонзились в ветку, державшую Бриалу.

Раздался рёв, хотя у дерева-монстра и не было рта. Гул шёл от его коры, и от этого звука у Селины внутри всё задрожало. Дерево завертелось, меча в воздух искры загоревшейся веткой, и отпустило Бриалу. Когда другая ветвь резко протянулась к Селине, та оттолкнулась от ствола чудовища и прыгнула на землю.

— Бриа? Бриа, вставай!

Селина приготовила кинжалы к бою. Дерево снова заревело, и у Селины застучали зубы от его громкого вопля, когда крошечные язычки пламени заплясали по длине его руки. Другие два дерева бросились вперед, с треском вырывая из земли свои корни.

— Стою, — Бриала заставила себя подняться, хоть ей и тяжело было дышать.

— Хорошо, — Селина пригнулась. — Я не потеряю тебя вновь.

Теперь к ним с рёвом приближались все три монстра. Селина уклонилась от одной из метнувшихся к ней веток, оставив длинную горящую полосу по всей её длине, и ловко проскочила между двумя деревьями. Пусть чудовища и были медлительны, но одного их удара было бы достаточно.

— Ну что, получается? — крикнула Бриала. Селина рискнула взглянуть в её сторону и увидела, что Бриала кинулась в атаку, молниеносно оставляя десятки порезов на атаковавшем её стволе. Чудовище истекало омерзительной чёрной жидкостью, но, казалось, это не причинило ему вреда, и оно занесло свои руки-ветки для новой атаки.

— Ну, они же деревья. Может... Огнём? — донеслось сзади, и над их головами с шипением пронёсся огненный шар, врезался в одно из чудовищ и взорвался яркой вспышкой. Дерево заревело от боли, когда огонь распространился по его веткам, и те, треща, начали ломаться.

Окружённый зелёным светом своего посоха, Фелассан подошел к Бриале.

— Остальное может и не помочь. Помимо магии и огня, сильванов мало что может испугать. 

— Им же хуже, — сэр Мишель встал возле Селины и отрубил руку одного из монстров.

Существо — сильван, как назвал их Фелассан — зарокотало от боли и замахнулось на Мишеля другой рукой. Мишель отбил атаку, прорезав древесину сильверитовым мечом, и Селина рванулась вперёд, раз за разом нанося удары по стволу сильвана горящими кинжалами.

Сзади пролетел ещё один огненный шар, отшвырнув назад другого сильвана, и тот захлопал по себе ветками, когда его листья стали рассыпаться в пепел. Селина увидела, как третье чудовище занесло над Фелассаном ветвь для удара, но сама земля стеной встала между ними, защищая эльфа от атаки. Бриала отступила назад и вытащила свой лук. Выпущенные ею стрелы раскалывали кору и всаживались глубоко в деревья, но те, казалось, их не замечали.

— Будут ещё! — предупредил Фелассан. — Так что, как только вы будете готовы идти... — он поднял посох и метнул очередной огненный шар в уже горящего сильвана. Тот ответил рёвом, попятился назад, и, наконец, упал, поедаемый пламенем изнутри. При свете пламени стало видно, что Фелассан весь покрылся потом и тяжело дышал.

Мишель споткнулся о корень и, пятясь назад, щитом блокировал удар огромной похожей на дубину руки.

— Величество?

— Уходим! — Селина двинулась вперёд, атакуя сильвана, напавшего на Мишеля, затем прошмыгнула мимо другой огромной ветки и стала отступать. — В лагерь!

Остальные последовали за ней. Сквозь резкие скрипучие звуки, издаваемые их преследователями, она слышала поступь спутников и их частое, как и её собственное, дыхание.

— Фелассан, долго они будут гнаться за нами?

— Это духи гнева и ярости, — тяжело дыша, ответил бежавший неподалёку Фелассан. — Вот сколько обычно злишься ты?

Селина достигла лагеря. Сильваны всё ещё гнались за ними, но отставали.

— Бриа, хватай, что можешь. Мишель, приготовь лошадей. Фелассан, приготовь еще огня, на случай...

Внезапно впереди раздались сдавленный визг и ржание, услышав которые, Селина чуть не подпрыгнула. С дальнего конца лагеря, оттуда, где были привязаны лошади, донеслись треск деревьев и скрип ломающихся веток.

Спустя мгновенье на поляну упал Кретьен, красивый жеребец Мишеля. По его бокам текла кровь, ноги были скручены и выгнуты, словно сломанные ветки. Казалось, только кожа удерживала его кости вместе. Он громко ржал от боли.

Раздался нечленораздельный и яростный рев Мишеля. Шевалье пронёсся через весь лагерь, сжимая меч в руке, предназначенной для щита, и выхватил из костра горящее полено. Не останавливаясь, он запустил его в сильвана на дальнем конце поляны.

Когда чудовище взвыло от боли и отбросило полено, Мишель стремительно атаковал. Тяжёлые удары врезались в дерево и свистели в воздухе. Шевалье наносил удар за ударом, продолжая кричать без слов, пока в сильвана не врезался ещё один огненный шар и, взорвавшись, швырнул Мишеля назад.

Сильван упал на землю, Мишель развернулся и посмотрел на остальных с пылающим от ярости лицом.

— Да, да. Честь требовала, чтобы ты победил его в одиночку. Прости, пожалуйста, — Фелассан опирался на посох и тяжело дышал. — Окажи своему коню последнюю милость, шевалье. Он её заслужил. А потом мы должны бежать.

Селина увидела, что её собственный конь, поджарый жеребец, лежал на земле и не двигался, его шея была свернута под неестественным углом. Бриала стала быстро собирать свои вещи, а Фелассан стоял, держа посох наготове, и смотрел в темноту за границей света от костра.

Сэр Мишель подошел к своему коню. Животное все ещё громко ржало, но когда конь заметил Мишеля, ржание превратилось в череду негромких жалобных стонов.

Мишель открыл рот, будто бы Кретьен задал вопрос, на который он хотел ответить, и затем сглотнул. Потом он встал на одно колено и вытащил свой кинжал.

— Прости, — сказал шевалье и окончил страдания животного одним быстрым точным ударом.

Он поднялся и повернулся к Селине.

— Я пойду за своими доспехами.

Она кивнула.

Теперь скрип и шум, издаваемые сильванами, шли со всех сторон, и Фелассан медленно обходил лагерь, прислушиваясь.

— Сколько таких огненных шаров ты сможешь сотворить, прежде чем окончательно выдохнешься? — спросила Селина.

Эльф устало улыбнулся.

— Пусть это останется в сфере догадок. Шевалье, ты готов?

Мишель перебросил свой огромный мешок за спину, кряхтя под его весом.

— Готов.

Селина прислушалась к треску вокруг. Он был всё ближе и ближе, и ветви на деревьях по краям поляны начинали оживать.

— В какой стороне юг? — спросила она.

Фелассан указал направление.

— Тогда освещай дорогу, — приказала Селина и приготовила кинжалы.

* * *

Бриала не могла сказать точно, сколько времени они бежали.

Лунный свет не проникал сквозь деревья в густом лесу, и дорогу им освещал только посох Фелассана. Его зеленый свет преображал всё вокруг, и даже безобидные деревья, казалось, тянули к беглецам свои ветви.

Прячущиеся под ковром мёртвых листьев корни цеплялись за лодыжки Бриалы, а голые ветки царапали ей лицо. Доспехи натирали плечи и колени в тех местах, где пот просочился сквозь одежду.

Лицо бежавшего подле неё Фелассана было похоже на разрисованную татуировками маску усталости и боли. Он опирался на посох, чтобы выровнять свой бег. Селина прятала усталость под решительным взглядом, но её выдавало раскрасневшееся лицо. Только сэр Мишель, казалось, ничего не испытывал, — он дышал ровно и легко, пусть за его плечом в холщовой сумке громыхали доспехи, — но лицо его покрылось пятнами и было красным от слёз. Шевалье, который мог без содрогания расправиться с крестьянами, оплакивал своего коня.

Позади них деревья с треском вырывали из земли свои корни, весь лес ожил и пустился в погоню за отрядом. Бриала не знала, призвали те сильваны себе союзников, или весь лес был полон ими с самого начала, и теперь они просыпались после того, как их сородичи подняли тревогу. Спрашивать Фелассана она не стала.

— Долго еще? — задыхаясь, спросила Бриала, чуть не врезавшись и оттолкнувшись в последний момент от попавшегося ей на пути дерева.

— Этого не узнать, — ответил Фелассан, едва не споткнувшись о корень, за который зацепился его посох. — Когда они потеряют интерес. Они... — он умолк, чтобы отдышаться, и со стоном перешагнул через низкий кустарник, — ...злятся из-за проявленных эмоций. Завидуют из-за них.

Эмоции. Они с Селиной поссорились. А потом Селина держала её в своих руках.

— Мы быстрее, чем они, — сказал Мишель, отводя в сторону ветки и придерживая их для Селины. — Если продолжим идти, они в конце концов будут вынуждены сдаться.

Бриала поймала взгляд Селины. Императрица всё ещё смотрела твердо и решительно, но в тусклом зелёном свете её лицо выглядело болезненно бледным.

— Не знаю, сколько ещё мы продержимся.

— Нет, — Селина споткнулась и остановилась. — Я не для того зашла так далеко, — она выпуталась и догнала остальных, — чтобы быть убитой каким-то деревом.

— Чудно сказано.

Свободной рукой Фелассан указал вперёд.

 — Там вода. Она их замедлит.

Бриала заставила свои трясущиеся ноги бежать дальше. Она подняла голову, сделала глубокий вдох полной, жаждущей глотка свежего воздуха грудью, и не заметила спрятавшийся под листьями камень. Он выскользнул из-под её ноги, и она тяжело рухнула на землю.

Тёплые ладони поймали её за руку. Бриала кашлянула. Листья у её ног были испещрены крохотными капельками света. Она позволила себя поднять.

— Ты выдержишь? — спросил сэр Мишель, прямо-таки образцовый галантный шевалье. Позади него стояла бледная Селина, опершись руками о колени, и тяжело дышала. Она с беспокойством смотрела на Бриалу.

Бриала всегда считала, что она в отличной форме. Пока Селина развлекала художников, Бриала практиковала свои навыки обращения с кинжалами в старой кладовке, пока пот не начинал капать на изъеденный молью ферелденский коврик. Она посмеивалась над императрицей, уставшей от дня, проведенного верхом.

Теперь же, к её стыду, у Бриалы банально не хватало дыхания, чтобы ответить. Она быстро кивнула, и спотыкаясь, двинулась следом за Фелассаном, Селина и Мишель следовали за ней. А где-то сзади раздавались грохот и треск разгневанных деревьев.

Вода, которую увидел Фелассан — или почувствовал с помощью своей магии, или просто знал о ней, потому что жил здесь, Бриала не знала точно — оказалась устьем реки. Весной река здесь была полноводной и бурлила белыми водами. Теперь же, сухой осенью после длинного лета, вода опустилась намного ниже береговой линии. Фелассан без колебаний спрыгнул со склона, опираясь для равновесия на посох, и пересёк реку по колено в воде.

Бриала двинулась следом. Сухая грязь под её ногами скользила и рассыпалась, и она наполовину проскользила последние несколько пядей, едва не упав в воду. Она продолжала идти, скользя по камням и грязи, и уже почти добралась до противоположного берега, когда что-то заставило её остановиться и повернуться.

Это был не звук, а его отсутствие. Позади Бриалы не было видно ни Селины, ни Мишеля.

— Фелассан! — от сухости в горле крик Бриалы получился хриплым и срывающимся.

Эльф уже взобрался на другой берег и стоял там на коленях, держась за посох обеими руками. Тяжело переводя дыхание, он посмотрел на Бриалу.

— Быстрее!

— Где они? — Бриала тщетно пыталась разглядеть тени на берегу, с которого она только что соскользнула. Уже не доносилось бряцание доспехов из мешка, лишь скрежет и рёв разозленного леса. В темноте ей казалось, что деревья раскачивались.

— Идем, дален! — позвал сверху Фелассан. — Сильваны скоро будут здесь!

Он сказал, что сильванов влекли эмоции.

Бриала всё ещё злилась, по-прежнему страдая от боли и была опустошена предательством, хотя правда в словах Селины и явная мука на её не спрятанным во тьме под маской лице боролись с чувствами эльфийки..

Но, несмотря на всё это, при мысли, что она никогда не увидит Селину снова, внутри Бриалы возникала гадкая пустота.

Бриала сглотнула и сделала глубокий вдох. Потом она поплелась обратно через поток, вцепилась дрожащими пальцами в скользкую землю и вскарабкалась обратно на берег.

По эту сторону реки почти ничего не было видно. Свет от посоха Фелассана очерчивал тени. Когда Бриала добралась до выступа берега, то увидела, как впереди неё с оглушительным шумом сломались и упали деревья, и перед её взором возник огромный сильван, листья которого рассыпались по сторонам от каждого его свирепого движения. Сильван замахнулся на что-то или кого-то возле него.

Это был сэр Мишель. У него за плечами по-прежнему мотался мешок с доспехами, а в руках он нёс свою императрицу. Даже в темноте Бриала могла разглядеть бледное лицо Селины и кровь, струящуюся по её виску.

Удар сильвана пришелся по мешку с броней на плече Мишеля, и защитник покатился в сторону от деревьев. Упав, шевалье бережно положил Селину на землю, потом поднялся на ноги и теперь уже свободными руками вытащил меч и приготовил щит.

Когда Бриала добралась до них, Мишель взглянул на неё с замешательством.

— Ты не убежала.

— Как видишь, нет, — Бриала коснулась Селины и проверила пульс на её шее. Женщина была жива и дышала. — Мы можем отступить?

Мишель широко размахнулся мечом, срубая мешанину ветвей с руки сильвана.

— Они уничтожат нас до того, как мы доберемся до устья, — он с рыком отбил удар монстра. — Можешь унести её в безопасность?

— Не думаю.

Одно из колец Селины наделяло огнем любое оружие, которым та сражалась. Бриала стала ощупывать руки Селины, дрожа от изнеможения и неестественно громкого шума вокруг.

— Величество! — прокричал Мишель, уворачиваясь от очередного сокрушительного удара и срубая массивные куски со ствола сильвана. — Величество, вы должны очнуться!

В темноте Бриала никак не могла найти нужное кольцо. Она сняла оба и надела их на свои пальцы.

Поднявшись, Бриала подняла лук, вытащила стрелу и натянула тетиву. Она едва не вскрикнула, когда рубиновое кольцо вспыхнуло на её руке, и пламя пробежало по стреле.

— Можешь унести её в безопасное место? — спросила она и послала ещё одну горящую стрелу в ствол дерева. Чудовище попятилось от огня, взревев от боли.

Мишель обернулся, застыв в тупом онемении, а Бриала вытащила следующую стрелу и выстрелила, а потом ещё, поливая огнем листья и ветки чудовища.

— Я... Да. Могу.

Деревья перед ними с треском разошлись, и к своему объятому пламенем сородичу присоединился еще один сильван.

Бриала пустила в него полыхающую стрелу и позволила себе на мгновенье взглянуть на красивое бледное лицо Селины.

— Тогда иди, — сказала она Мишелю. — Я...

Её прервал вид пары пронесшихся мимо сверкающих красноватым пламенем стрел; озарив ночное небо, они обрушились огнём на сильванов.

Бриала в шоке обернулась и увидела линию огней на другом конце устья. Они на мгновение заплясали и снова расцветили небо, пролетев над её головой огненными стрелами, и поразили сильванов.

Пылая огнем и громко воя от боли, сильваны выдирали свои корни из земли и бросались обратно в лес, разнося в щепки деревья на своем пути. Бриала слушала, как они отступают, не осознавая, что упала на колени, пока не почувствовала холод в ногах.

Мишель стоял рядом с ней и Селиной.

— Нам повезло, — сказал он, хотя это было больше похоже на вопрос, чем на утверждение.

Бриала посмотрела на лучников на другом берегу устья. Она не могла ничего разглядеть, только то, что один из багровых огоньков горел ярче остальных. Рядом с ним мерцал другой огонёк — зелёный, который, она знала, принадлежал Фелассану.

Потом несколько лучников грациозно взобрались наверх с низины устья реки. Их доспехи были выполнены просто, но изящно, и по всей длине клинков из железной коры бежали струйки красноватого пламени, заставляя плясать татуировки на их лицах.

Бриала глядела на первых долийцев, которых она видела в своей жизни, за исключением Фелассана.

— Ма сераннас, — произнесла она с запинкой. — Я обязана вам своей жизнью и...

— Всё как он сказал! — крикнул один из долийцев в другой конец устья. — Плоскоухая и два шемлена.

— Свяжите их! — раздался голос кого-то постарше, и эльф стоявший перед ней кивнул. — Убейте, если будут сопротивляться.

Мишель, стоявший возле неё, посмотрел на Селину, потом на эльфов. С тихим смешком он бросил меч наземь.

— Вот, Бриала, ты и нашла свой народ.