Я предположил, что подлинно интегральная психология должна включать в себя самое лучшее из до-современности (Великое Гнездо), современности (разграничение сфер ценностей) и пост-современности (объединение этих сфер на всех уровнях Великого Гнезда) — «всеуровневый, всесекторный» подход. Теперь мы можем начать связывать эти части воедино.

 

8. АРХЕОЛОГИЯ ДУХА

Вступление

В предыдущих разделах книги мы познакомились с некоторыми из многих исследователей и множества теоретических моделей, которые должен в общем виде включать в себя любой современный интегральный подход.

Мы также познакомились с основными составляющими эволюции сознания, как я их себе представляю: с базовыми уровнями, структурами или волнами Великого Гнезда (материя, тело, ум, душа, дух); с линиями или потоками развития (моральной, эстетической, религиозной, когнитивной, аффективной и т. д.), проходящими по великим волнам относительно независимо друг от друга; с состояниями, или временными состояниями сознания (например, пиковыми переживаниями, состояниями сновидения, измененными состояниями сознания); с самостью, которая представляет собой центр самоотождествления, воли и защитных систем, и которой приходится путешествовать по всем разнообразным уровням, линиям и состояниям, уравновешивая и объединяя их; а также с потоками самосознания — линиями развития, наиболее тесно связанными с самостью (такими, как центральная самотождественность «Я», его мораль и потребности). Короче, с волнами, потоками, состояниями, самостью и потоками самосознания.

Измененные состояния сознания очень важны и, безусловно, привлекают к себе значительное внимание, но для того, чтобы вносить вклад в развитие, они должны становиться устойчивыми структурами сознания. Потоки самосознания имеют решающее значение, но они представляют собой лишь одну из разновидностей потоков развития. Таким образом, в самом упрощенном виде можно сказать, что развитие сводится к волнам, потокам и самости.

Базовые волны

В таблицах 1а и 1б я резюмировал некоторые из основных составляющих интегральной модели.1 Мы уже обсудили некоторые из них, и здесь я буду иметь в виду все сказанное в ходе этого обсуждения. Я просто сделаю несколько дальнейших замечаний относительно этой модели, основываясь на некоторых пунктах таблиц и ориентируясь на «всеуровневый, всесекторный» подход.

В левой части каждой таблицы перечислены базовые структуры, уровни или волны Великого Гнезда Бытия и Познания.2 Нам стоит иметь в виду, что, вместе взятые, базовые уровни всех основных систем, древних или современных, восточных или западных, просто описывают огромное морфогенетическое поле или пространство развития, обладающее анизотропной структурой — оно холархически меняется, превосходя и включая в себя сферы внутри сфер без конца — и способствует развитию, которое представляет собой расширение охвата.

Далее, эти различные концепции, перечисленные в таблицах, демонстрируют замечательное единодушие — не в том, что касается конкретных деталей, а в общей картине пространства развития, которое они изображают. Мы уже видели, что такие ученые, как Хьюстон Смит, считали это доводом в пользу вечной философии; однако, гораздо реже замечают, что современные исследователи (изучающие стадии развития от сенсомоторной до формальной и постформальной) пришли к совершенно аналогичным выводам. Фрэнсис Ричарде и Майкл Коммонз, проанализировав результаты исследований развития, проведенных Фишером, Штернбергом, Кольбергом, Арманом, Паскуалем-Леоне, Пауэллом, Лабуи-Вьефом, Арлином, Сино, Бассеше, Копловицем и Александером (все они представлены в таблицах), утверждают: «Последовательности стадий развития (выявленные всеми этими учеными) можно выстроить в общем пространстве развития. Аналогия в расположении стадий наводит на мысль о возможности согласовании этих теорий…»3

Я попытался соединить результаты этих, а также десятков других современных исследований с лучшим, что есть в вечной философии, чтобы получить обобщенную модель пространства развития полного спектра, от материи до тела, ума, души и духа. (Холархический характер этого развертывания подробно обсуждается в примечании.)4 Как мы уже видели, это общие волны бытия и познания, через которые проходят различные потоки развития, и все их уравновешивает и (в идеале) объединяет самость в своем удивительном путешествии от подсознания к самосознанию и сверхсознанию.

Но, разумеется, в этом непростом путешествии есть свои опасности.

Самость и ее патологии [22]

Вторая колонка таблицы 1а соответствует «общему самоощущению» — в ней перечислены некоторые общие названия, которые я часто использую для обозначения уровней развития непосредственной самости (тело-эго, персона, эго, кентавр, душа). Обратите внимание, что для каждого из них я нарисовал продолжающуюся стрелку. В литературе существует устойчивая путаница в отношении, например, того, утрачивается или сохраняется эго на более высоких уровнях развития. Большинство представителей трансперсональной психологии называют высшие уровни «находящимися за пределами эго» или «надэгоическими», что, по-видимому, подразумевает утрату эго. Но эта путаница имеет почти полностью семантическую природу. Если под «эго» подразумевается исключительное отождествление с личным «Я», то эта исключительность по большей части утрачивается или прекращается при дальнейшем развитии — такое «эго» в значительной мере уничтожается (и более высокие стадии правильно именуются надэгоическими). Но если под эго имеется в виду функциональная самость, которая вступает в отношения с обычным миром, тогда такое эго определенно сохраняется (и нередко усиливается). Точно так же, если вы имеете в виду — как это делает психоанализ — что важной частью эго является его способность к отстраненному свидетельствованию, то это эго, безусловно, сохраняется (и почти всегда усиливается) — и когда Джек Энглер говорит: «Медитация увеличивает силу эго», он абсолютно прав.5 И если под «эго» вы подразумеваете — вслед за эго-психологией — способность психики к интеграции, то такое «эго» также сохраняется и усиливается.6

Короче говоря, исключительность отождествления с данной самостью (тело-эго, персона, эго, кентавр, душа) прекращается или отбрасывается на каждом более высоком уровне саморазвития, однако важные функциональные способности каждой самости сохраняются, (холархически) включаются в самость этого уровня и нередко усиливаются на каждой из последовательных стадий. Именно период исключительного отождествления (который, в конечном счете, заканчивается при более высоком развитии) обозначен во второй колонке сплошной линией. Но функциональные способности этой стадии сохраняются в качестве важных субхолонов на последующих стадиях, и это я обозначил с помощью продолжающейся стрелки. (Иными словами, сплошная линия показывает, когда каждая из этих самостей выступает в качестве непосредственной самости или «Я»; когда основная стадия, на которой эта самость доминирует, заканчивается, и сознание движется дальше, эта самость становится частью периферической самости, или «меня».)

Я кратко перечислю следующие пункты таблицы 1а, а затем мы рассмотрим их более подробно в следующих трех разделах. В третьей колонке («специфические аспекты») более подробно указана природа непосредственной самости на каждой из ее стадий и подстадий.7 В четвертой колонке («защитные системы») перечислены некоторые из главных защитных механизмов, которые могут развиваться на каждой из базовых волн. В графе «возможная патология» в очень общем виде указаны типы и уровни патологии, которые могут возникать по мере того как самость проходит через каждую из базовых волн. Графа «вехи» относится к основным поворотным пунктам в развитии самости — иными словами, к тому, что происходит с непосредственной самостью, когда ее центр тяжести приходится на тот или иной уровень сознания.8 А в графе «терапия» дается короткий перечень разновидностей психологических и духовных методов терапии, которые оказываются наиболее полезными для различных видов патологии, сопровождающих разные уровни сознания.

Как мы видели, всякий раз, когда центр тяжести самости проходит через базовый уровень Великого Гнезда, она проходит через поворотный пункт своего развития: сначала она отождествляется с новым уровнем, затем разотождествляется с ним и превосходит его, а затем включает в себя и интегрирует этот уровень со следующего более высокого уровня.9 В ходе всего нашего обсуждения я часто характеризовал Великое Гнездо девятью базовыми уровнями (соответствующими функциональным группам — сенсомоторной, эмоционально-фантазменной, репрезентирующему уму, уму правила/роли, формально-рефлексивной, зрительно-логической, психической (душевной), тонкой и каузальной/несвойственной — эти уровни перечислены в левой колонке каждой таблицы), и поэтому я выделяю девять соответствующих поворотных пунктов развития, которые проходит самость в ходе полной эволюции или развития через все Великое Гнездо. (Основываясь на эмпирических данных, в частности, полученных в исследованиях Станислава Грофа, я добавил также веху рождения, В-0, что в сумме дает нам примерно десять основных, качественно различных поворотных пунктов на пути самости от зачатия до просветления.)

Каждый раз, когда самость (непосредственная самость) входит в новую и более высокую сферу Великого Гнезда, она может делать это относительно здоровым образом — то есть, благополучно дифференцируя и интегрируя элементы этого уровня — или относительно патологическим образом, что означает, что ей либо не удается дифференцировать (и поэтому она остается в состоянии слияния/фиксации/остановки), либо не удается интегрировать (что приводит к вытеснению, отчуждению и фрагментации). Каждый уровень Великого Гнезда имеет качественно различную архитектуру, и поэтому каждый поворотный пункт (и каждая патология) также имеет качественно различную структуру. Теперь мы можем более подробно рассмотреть эти различные патологии, с которыми самость сталкивается в своем трудном путешествии по великой Реке.

Патологии низших уровней (от В-0 до В-3)

Одним из главных достижений глубинной психологии за последние нескольких десятилетий было осознание того факта, что существуют не просто различные типы психопатологии (навязчивые состояния, фобии, тревога, депрессия), но также и различные уровни психопатологии (напр., невротические, пограничные и психотические). Эти различные уровни патологии, отчасти, соотносятся с тремя основными этапами раннего развития самости (в частности, выявленными в новаторских исследованиях Рене Шпица, Эдит Джейкобсон, Маргарет Малер и др.). Искажение развития на любом из этих этапов может способствовать возникновению патологии соответствующего уровня.10 Конечно, это не фиксированные и отдельные друг от друга уровни, наподобие этажей здания, а перекрывающиеся волны развития самости и многообразные нарушения, которые могут происходить на каждой из этих волн.11

Эти три ранних волны развития самости можно резюмировать очень просто. Самость начинает свое развитие, будучи относительно недифференцированной от своего окружения.12 То есть, она не способна различать, где кончается тело и начинается физическая окружающая среда (это начало поворотного пункта В-1). Где-то во время первого года жизни младенец научается тому, что если он кусает одеяло, ему не больно, а если он кусает свой палец, ему больно: появляется различие между телом и материей. Младенец выделяет свое тело из окружающей среды и, таким образом, его самоотождествление переходит от слияния с материальным миром к отождествлению с эмоциональным-чувствующим телом (поворотный пункт В-2). Когда начинает возникать и развиваться понятийное мышление (в особенности, в период от 3 до 6 лет), ребенок, в конце концов, разграничивает понятийный ум и эмоциональное тело (это поворотный пункт В-3). Таким образом, непосредственная самость прошла от материи до тела и раннего ума (и, как мы можем видеть, порядочно продвинулась в своем путешествии по волнам Великого Гнезда).

Каждый из этих этапов (или поворотных пунктов) развития самости в идеальном случае включает в себя как дифференциацию, так и интеграцию (трансценденцию и включение). Самость отделяется от более низкого уровня (например, тела), отождествляется со следующим, более высоким уровнем (например, умом), а затем объединяет понятийный ум с чувствами тела. Неудача на любом из этих этапов приводит к патологии — пороку, деформации или сужению самости в ходе ее продолжающегося развития. Так, если ум не отграничивает себя от телесных чувств, он может быть переполнен болезненно сильными эмоциями (не просто испытывать сильные эмоции, но быть совершенно подавленным ими); при этом типичны неестественные смены настроения, крайне трудно контролировать побуждения, и на этом этапе нередко происходит остановка развития. С другой стороны, если ум и тело разделяются, но затем не объединяются (разграничение заходит слишком далеко и становится разобщением), результатом бывает классический невроз, или вытеснение телесных чувств ментальными структурами (эго, сверхэго, строгая совесть).

Таким образом, процесс дифференциации-и-интеграции может нарушаться на каждой стадии (или поворотном пункте) развития самости, и уровень развития помогает определять уровень патологии. Если на первом поворотном пункте В-1 не происходит правильной дифференциации самости от образов физического окружения и их последующей интеграции, результатом может быть психоз (индивид не может различить, где заканчивается его тело и начинается внешний мир, испытывает галлюцинации и т. д.). Если на втором поворотном пункте В-2 эмоциональное тело-эго не способно успешно дифференцировать себя от других, то результатом может быть нарциссизм (другие рассматриваются как расширения себя) или пограничные расстройства (другие постоянно вторгаются и разрушают хрупкие границы самости). И как мы только что видели, неудача дифференциации на третьем поворотном пункте В-3 приводит к слиянию с неустойчивой эмоциональной самостью, а неудача интеграции приводит к вытеснению эмоциональной самости новой ментально-эгоической самостью (классический психоневроз).

То же самое можно сказать и по-другому: для каждого уровня развития самости характерны разные типы защитных систем. На каждом уровне самость будет пытаться защитить себя от боли, разрушения и, в конечном счете, смерти, и будет делать это, используя любые средства, имеющиеся на данном уровне. Если у самости есть понятия, она будет использовать понятия; если у нее есть правила, она будет использовать правила; если у нее есть зрительная логика, она воспользуется зрительной логикой, лак можно видеть в таблице 1а, на первом поворотном пункте у самости есть только ощущения, восприятия и экзоцепты (которые представляют собой ранние формы сенсомоторного мышления), наряду с самыми ранними побуждениями и образами; поэтому архаическая самость может защищать себя лишь самыми зачаточными способами, вроде слияния с физическим окружением, галлюцинаторного исполнения желаний (в фантазмических образах) и искажения восприятия. На втором поворотном пункте самость добавляет в свой арсенал более интенсивные чувства, эмоции и впервые возникающие символы, и поэтому может защищать себя более изощренно, например, путем расщепления (разделения себя и мира на «полностью хорошие» и «полностью плохие» представления), проекции своих чувств и эмоций на других и слияния с эмоциональным миром других. Ко времени третьего поворотного пункта у самости, вдобавок, имеются сложные понятия и начальные правила, эти очень мощные ментальные орудия могут использоваться для насильственного подавления тела и его чувств, вытеснения его желаний, создания реактивных защитных комплексов и т. д. (Многие из этих защитных систем перечислены в таблице 1а, а исследования, в которых они выявляются, обсуждаются в соответствующем примечании.)13 Короче говоря, уровни защиты, уровни развития самости и уровни патологии представляют собой аспекты одного и того же холархического развертывания через качественно различные волны Великого Гнезда.

При этом исследователи обнаружили, что в каждом из этих случаев, наиболее эффективными оказываются несколько различающиеся терапевтические методы. Если начать с поворотного пункта В-3 и двигаться вниз по спектру, складывается следующая картина: В случае типичного невроза (В-3), лечение включает в себя ослабление и удаление барьера вытеснения, восстановление контакта с вытесненными или теневыми чувствами и их реинтеграцию в психику для того, чтобы непрерывный поток развертывания сознания мог продолжаться более плавно. Эти терапевтические подходы, как правило, называют методами раскрытия, поскольку они пытаются раскрывать и реинтегрировать тень. Эта «регрессия на службе эго» временно возвращает сознание к ранее пережитому травматическому опыту (или просто заставляет его снова соприкоснуться с отчужденными чувствами, влечениями или побуждениями), дает ему возможность признать и реинтегрировать отчужденные чувства и, тем самым, восстанавливает относительную гармонию в психике. К числу этих подходов относятся, в частности, классический психоанализ, некоторые аспекты гештальт-терапии, юнгианская терапия тени, фокусирование, некоторые техники эго-психологии и психологии самости и т. п.14

(В терапевтических методах, которые признают существование высших сфер, эта целительная регрессивная спираль часто используется как прелюдия к эволюции и постепенной трансценденции на более высокие уровни, как показано на рис. 9. Эта целительная спираль представляет регрессию не к более высокой, а к более низкой основе, что помогает заново выстроить фундамент для более успешной трансценденции.)15

Рис. 9. Целительная спираль.

Если мы спустимся ниже, к уровню пограничных патологий (В-2), то проблема здесь не в том, что сильная самость подавляет тело, а в том, что здесь еще нет достаточно сильной самости. Поэтому терапевтические техники этого уровня называются структуро-укрепляющими, они предназначены для того, чтобы наращивать границы самости и укреплять силу эго. Здесь мало вытесненного материала, который можно было бы «открывать», поскольку самость не была достаточно сильной, чтобы в заметной степени вытеснять что бы то ни было. Цель терапии здесь, скорее, состоит в том, чтобы помочь завершить стадию отделения-индивидуации (В-2), чтобы у человека развились сильное «Я» и четко дифференцированные-интегрированные эмоциональные границы. Из подобных (В-2) подходов можно упомянуть некоторые аспекты терапии объектных отношений (Уинникот, Фэйрбэйрн, Гантрип), психоаналитическую эго-психологию (Малер, Бланк и Бланк, Кернберг), психологию самости (Кохут) и многочисленные сочетания этих подходов (как, например, методы Джона Гедо и Джеймса Мастерсона).

Нарушения, связанные с самыми ранними поворотными пунктами (В-0 и В-1), до недавнего времени не поддавались лечению (кроме медикаментозного лечения и усмирения), именно по той причине, что они так примитивны и труднодоступны. Однако недавние передовые (и во многом спорные) психотерапевтические методы — от первобытного крика Янова до холотропного дыхания Грофа — как утверждают, достигли в этой области разнообразных успехов, опять-таки посредством «временной регрессии» к глубинным травмам и их повторного переживания с полным осознаванием, что позволяет сознанию продвигаться вперед в более интегрированном состоянии.

Патологии промежуточных (от В-4 до В-6) и более высоких (от В-7 до В-9) уровней

Переходя к промежуточным и более высотным поворотным пунктам, мы видим тот же общий процесс: поскольку каждая из базовых волн Великого Гнезда имеет различную архитектуру, то для всех уровней развития самости характерны качественно различные уровни патологии, различные типы защитных систем и, соответственно, различные терапевтические методы.16 На четвертом поворотном пункте (как правило, в возрасте от 6 до 12 лет), начинает появляться ум правила/роли, и центр тяжести самости начинает отождествляться с этой волной. Самость начинает ставить себя на место других, и потому переходит от эгоцентрического/доконвенционального мышления к социоцентрическому/конвенциональному. Если на этом уровне что-то происходит не так, мы получаем «сценарную патологию» — то есть все ложные, вводящие в заблуждение и иногда уродующие сценарии, истории и мифы, которые выучивает и принимает самость. Терапия (например, когнитивная терапия} помогает индивиду искоренить эти ложные представления о себе и заменить их более точными и здоровыми сценариями. На пятом поворотном пункте, когда появляется саморефлексивное эго, и центр тяжести самости начинает перемещаться от конвенционализма/конформизма к постконвенционализму/индивидуализму, самость сталкивается с путаницей «самотождественности и роли»: как может самость обнаружить, кем или чем она является, коль скоро она больше не зависит в принятии решений от общества (с его конвенциональной этикой, правилами и ролями)? На шестом поворотном пункте панорамное видение зрительно-логического мышления наряду с возможностью более полного единства ума и тела (или кентаврической самости) выдвигает на передний план экзистенциональные проблемы. На седьмом поворотном пункте в центре внимания впервые начинают оказываться надличностные сферы, не просто как преходящие пиковые переживания, а как новые и более высокие структуры — с новыми и более высокими возможными патологиями (как мы увидим ниже).

Я встречался с этими девятью или десятью уровнями патологии, защитных систем и методов терапии в различных книгах; в частности, Роуэн дал подробное описание патологий и терапевтических методов для каждого из поворотных пунктов развития.17 В этом простом обзоре нам нужно лишь отметить, что каждый уровень Великого Гнезда имеет качественно различную архитектуру, и потому каждая волна развития самости, патологии самости и терапии также имеет качественно разный характер. Если вы признаете существование любой из базовых стадий развития, то вы, вероятно, можете признать и то, что на любой из них что-то может пойти не так, таким образом, приводя к возникновению качественно разных патологий и методов терапии.

Девять или десять уровней терапии, которые я упомянул, в некотором роде являются только предположениями; это самые общие рекомендации в отношении того, с чем мы можем столкнуться, основанные на большом количестве данных, накопленных множеством различных школ психологии развития и созерцательных духовных традиций. Вряд ли нужно говорить, что между этими терапевтическими подходами существует значительное перекрывание. Например, я упоминаю «сценарную патологию» и «когнитивную терапию» в качестве особо актуальных для четвертого поворотного пункта, где самость впервые отождествляется с умом правила/роли и потому может начинать принимать на себя роли других и обучаться правилам общества. Как мы видели, если в этот общий период развития возникает нарушение, то результатом бывает «сценарная патология» — ряд искаженных, унизительных и несправедливых представлений и сценариев о себе и других. Когнитивная психология достигла выдающихся успехов в искоренении этих неадекватных сценариев и замене их более правильными, безопасными и, следовательно, здоровыми представлениями о самом себе. Но если мы говорим, что когнитивная терапия сосредоточивается на этом уровне развития, это не означает, что от нее не будет никакой пользы на других уровнях, ибо это явно не так. Скорее, суть в том, что чем больше мы отдаляемся от этого уровня, тем менее актуальной (но не совершенно бесполезной) становится когнитивная терапия. На первом и втором поворотных пунктах развитие носит, в основном, дословесный и допонятийный характер, и потому концептуальное перепрограммирование не направлено непосредственно на эти уровни; а развитие за пределами шестого поворотного пункта носит, в основном, надментальный и сверхрациональный характер, так что ментальное перепрограммирование, само по себе, на этих уровнях имеет ограниченную эффективность.

Так что дело не в том, что та или иная конкретная терапия применима только к одному уровню развития, а в том, что, сосредоточиваясь на одном или двух уровнях, большинство терапевтических методов все в большей степени утрачивают свою эффективность, когда применяются к более отдаленным областям. Слишком часто один психотерапевтический подход (психоанализ, гештальт-терапия, нейролингвистическое программирование, холотропное дыхание, транзактный анализ, биологическая психиатрия, йога и т. д.) применяется ко всем видам патологий, нередко с неудачными результатами. Существование множественных уровней спектра сознания учит нас тому, что есть много различных измерений бытия, и что чувствительность к этим многочисленным измерениям требует множества терапевтических модальностей.

Кроме того, как я впервые предположил в книге «Спектр сознания», как правило, складывается такая ситуация, что терапии одного уровня признают и часто используют терапевтические методы более низких уровней, но неохотно признают любые уровни, более высокие, чем их собственный. Так, классический психоанализ признает важность инстинктивных и эмоциональных влечений, но принижает значение когнитивных сценариев. Когнитивная терапия подчеркивает значение этих сценариев, но принижает или игнорирует важность целостного психофизического организма (или кентавра), которой уделяют первостепенное внимание гуманистическая и экзистенциальная школы терапии. И многие представители экзистенциальной психотерапии яростно отрицают важность или даже само существование надличностных и сверхрациональных уровней. Приписывая каждому виду терапии определенный уровень в общем спектре сознания, я принимаю во внимание и тот факт, что терапии одного уровня обычно признают и даже используют все терапевтические методы более низких, но крайне редко — более высоких уровней (существование которых они, фактически, считают патологией).

Типичная Терапия

Не часто терапевту доводится видеть столь далеко эволюционировавшего клиента, чтобы его проблемы были связаны со всеми девятью или десятью уровнями. Центр тяжести самости большинства взрослых людей находится где-то между мифическим, рациональным и кентаврическим уровнями, и они могут время от времени испытывать психические или тонкие пиковые переживания. Поэтому типичная индивидуальная терапия, как правило, включает в себя усиление границ (В-2), выявление и признание теневых чувств (В-3), перепрограммирование когнитивных сценариев (В-4) и диалогическое консультирование (В-5 и В-6); конкретные проблемы касаются установления контакта с чувствами клиента (В-3), работы с потребностью в принадлежности (В-4), самооценки (В-5) и самоактуализации (В-6). Иногда они сопровождаются проблемами интеграции пиковых переживаний и духовных озарений (психического, тонкого, каузального и недвойственного уровней), которые следует четко отличать от до-рациональных магических и мифических структур. (В моей книге «Глаза в глаза» даются общие рекомендации по проведению различий между до-формальным магическим и мифическим и пост-формальным психическим и тонким).

Как мы уже видели, интенсивные регрессивные терапии (Гроф, Янов) пытаются вызывать повторное переживание аспектов наиболее ранних поворотных пунктов (внутриутробного, перинатального (околородового) и послеродового; В-0 и В-1). Психоаналитическая эго-психология и психология самости, как правило, имеют дело со следующими, тоже довольно ранними поворотными пунктами (особенно В-2 и В-3). Когнитивная и межличностная терапия обычно сосредоточиваются на убеждениях и сценариях (В-4 и В-5).18 Гуманистическая и экзистенциальная терапия склонны работать со всеми этими проблемами, а также с актуализацией подлинной самости, экзистенциальным бытием и интеграцией ума и тела, или кентавром (В-6).19 А школы трансперсональной терапии, обращаясь ко всем этим личностным поворотным пунктам, кроме того, включают в себя различные подходы к более высоким духовным областям (В-7, В-8, В-9; мы будем обсуждать их ниже; некоторые хорошие введения в трансперсональную психологию и терапию перечислены в примечании).20

Есть ли что-то общее во всех этих уровнях терапии? Что-то общее между психоаналитической, когнитивной, гуманистической и трансперсональной психологией? В самом общем смысле — да, есть. Это признание того факта, что осознание само по себе обладает целительной силой. Каждая из упомянутых школ психологии/терапии по-своему пытается дать сознанию возможность встретиться (или повторно встретиться) с теми аспектами опыта, которые ранее отчуждались, деформировались, искажались или игнорировались.21 Это обладает целительным потенциалом по основной причине: полностью пережив эти аспекты опыта, сознание может принять и признать существование этих элементов и, таким образом, избавиться от них: рассматривать их как объект, и тем самым дифференцироваться от них, дистанцироваться от них, трансцендировать их — а затем интегрировать их в более широком, сочувственном охвате.

В каждом случае катализатором исцеления оказывается обращение сознания или осознавания к той области опыта, существование которой отрицается (или отрицалось), а содержание искажается, фальсифицируется или игнорируется. Когда эта область опыта входит (или снова входит) в сознание, она может воссоединиться с продолжающимся потоком эволюционного развертывания, вместо того чтобы оставаться позади, застряв в искаженной или отчужденной закольцованности и посылая болезненные симптомы (тревогу, депрессию, фобии), как единственный сигнал о своем заточении. Встреча (или повторная встреча) с этими нарушенными или игнорируемыми аспектами, позволяет их дифференцировать (трансцендировать) и интегрировать (включить) в непрерывные волны все расширяющегося сознания.

Короче говоря, в ходе великой морфогенетической миграции от материи к телу, уму, душе и духу, аспекты сознания могут отделяться, искажаться или игнорироваться на любой из этих волн — аспекты тела могут подавляться, элементы ума могут искажаться, аспекты души могут отрицаться, призыв духа может игнорироваться. В каждом случае, эти отчужденные аспекты остаются «камнями преткновения» или повреждениями в сознании — отщепляемыми или избегаемыми — и эта фрагментация порождает патологию, причем тип патологии в значительной мере зависит от уровня фрагментации. Установление (или повторное установление) контакта с этими аспектами, встреча с ними с полным осознанием и, таким образом, их переживание позволяют сознанию дифференцировать (трансцендировать) их, и затем интегрировать (включить) их важные голоса в общий поток эволюционного развертывания.

Субличности

Я упоминал о том, что самость содержит в себе многочисленные субличности, и это нигде не становится более очевидным или важным, чем при диагностике и лечении патологии. Авторитетные исследователи субличностей указывают, что у среднего человека зачастую может быть около дюжины или больше субличностей, которые известны под такими разнообразными названиями, как «родитель», «ребенок», «взрослый», «победитель», «побежденный», совесть, эго-идеал, идеализированное эго, ложная самость, подлинная самость, реальная самость, суровый критик, сверхэго, либидозная самость, и так далее.22 Большинство из них, отчасти, переживаются как различные звучащие или беззвучные голоса во внутреннем диалоге. Иногда одна или несколько субличностей становятся почти полностью диссоциированными, что в самых тяжелых случаях может привести к патологическому расщеплению личности. Однако у большинства людей эти разнообразные субличности просто соперничают за внимание и доминирующее положение в поведении, образуя своего рода подсознательное сообщество самостей, с которым непосредственной самости на любой из стадий ее развития приходится вступать в переговоры.

Каждая из этих субличностей может находиться на разном уровне развития на любой из его линий. Другими словами, субличности могут формироваться практически на любом из поворотных пунктов: архаические субличности (В-0, В-1), магические субличности (В-2, В-3), мифические субличности (В-3, В-4), рациональные субличности (В-5, В-6) и даже душевные субличности (В-7, В-8).23

Так, значительное количество исследований показывает, что не только различные линии развития, но и различные субличности могут разворачиваться относительно независимо. По обоим этим причинам отдельные аспекты сознания индивида могут находиться на многих разных уровнях морали, мировоззрений, защитных систем, патологий, потребностей, и так далее (что можно отразить на интегральной психограмме, как на рис. 2 и 3). Например, эго-состояние «ребенка» обычно возникает на поворотных пунктах В-2 и В-3 (доконвенциональная мораль, магическое мировоззрение и потребность в безопасности), что становится совершенно очевидным, когда у индивида на поверхность прорывается детское эго-состояние (например, буйный нрав с эгоцентрическими требованиями, нарциссическое мировоззрение), которое может овладеть личностью на нескольких минут или часов, а затем пройти так же внезапно, как появилось, возвращая человека к его более типичному усредненному «Я» (которое, в иных отношениях, может быть весьма высоко развитым).

Таким образом, когда я выделяю девять или десять общих уровней сознания, мировоззрений, патологии, терапии и так далее, это никоим образом не означает, что человек просто находится на одной стадии, с характерными для нее типами потребности, защиты, возможной патологии и ее терапии. Каждая из дюжины или более субличностей может находиться на другом уровне, и потому индивид имеет множество типов и уровней потребностей, защитных систем и патологий (напр., от пограничных расстройств психики до невроза, экзистенциальных и духовных патологий), и, следовательно, для него применимо множество терапевтических методов.

В своей доброкачественной форме субличности представляют собой просто функциональные представления самости, которые управляют конкретными психосоциальными ситуациями («маска» отца, «маска» жены, либидозное «Я», «Я», ориентированное на успех, и так далее). Субличности становятся источником проблем только по мере их диссоциации, которая может быть легкой, умеренной и тяжелой. Затруднения возникают в том случае, когда какая-либо из этих функциональных личностей сильно диссоциирована или лишена доступа к сознательному «Я» вследствие многократной травмы, нарушений развития, постоянного стресса или избирательного невнимания. Эти вытесненные «маски» — со своим автономным и неизменным набором моральных критериев, потребностей, мировоззрений — развертывают собственную деятельность в подсознании, саботируя дальнейший рост и развитие. Они сохраняются в качестве «скрытых субъектов», аспектов сознания, с которыми самость больше не может разотождествиться, чтобы их трансцендировать, поскольку они заперты в бессознательных отделах психики, откуда они посылают символические сигналы в виде болезненных симптомов.

И снова, для исцеления необходимо направить осознание на эти субличности, чтобы тем самым их объективировать и с сочувствием принять. Вообще говоря, обычно встречается симптоматика, в которой преобладают одна или две субличности со своими патологиями (суровый внутренний критик, неудачник, обреченный на поражение, эго-состояние низкой самооценки и т. д.), и поэтому терапия, как правило, сосредоточивается на этих более заметных проблемах. По мере устранения преобладающих патологий (и интеграции соответствующих субличностей), на поверхность нередко выходят менее заметные патологии — порой в весьма острой форме — и фокус терапевтического внимания естественно перемещается на них. Среди этих субличностей могут быть как более примитивные самости (архаическая, магическая) так и вновь возникающие надличностные самости (душа, дух).

Точно так же, различные субличности часто проявляются под влиянием контекста: человек может хорошо чувствовать себя в одной ситуации, однако другая ситуация вызывает у него панику, депрессию, тревогу и так далее. Устранение преобладающей проблемы в одной области нередко позволяет выходить на поверхность менее заметным патологиям, и тогда они поддаются проработке. Терапевтическая составляющая — направление осознавания — помогает индивиду в большей степени осознать свои субличности, тем самым превратив их из «скрытых субъектов» в «объекты сознания», в результате чего они могут быть снова включены структуру самости и, значит, присоединиться к непрерывному потоку эволюции сознания, вместо того, чтобы оставаться закрепленными на более низких уровнях, где они первоначально были диссоциированы. Ибо не важно, сколь многочисленны субличности — задача непосредственной самости состоит в том, чтобы добиться определенной общности или гармонии в хоре голосов, чтобы более уверенно продолжать свой путь к их общему Источнику.

Археология самости

Мы можем дать упрощенное обобщение этого обсуждения стадий самости и патологии, воспользовавшись рисунком 10. Это все то же Великое Гнездо, но на этот раз оно изображено так, чтобы показать степени внутренней глубины. Иными словами, рис. 1 и 6 показывают, что более высокие сферы превосходят и включают в себя более низкие, тогда как рис. 10 показывает, что более высокие сферы переживаются по опыту как внутренние или лежащие глубже по сравнению с более низкими, которые переживаются как поверхностные, неглубокие и внешние. Так, тело ощущается как находящееся внутри физического окружения; ум воспринимается как находящийся внутри тела; душа переживается как находящаяся внутри ума, а в самой глубине души пребывает чистый дух, который превосходит все и охватывает все (трансцендируя внутреннее и внешнее).

На рис. 10 представлена эта археология Духа, где более поверхностные слои самости отделяются, открывая все более глубокие и совершенные волны сознания. Это связано с возникновением все больших потенциальных возможностей и, следовательно, ведет нас вперед, а не назад, и показывает нам будущую эволюцию и рост, а не прошлую эволюцию и регрессию. Это, безусловно, археология глубины, но глубины будущего, а не прошлого; она уходит в более великое завтра, а не в пыльное вчера; она являет нашему взору скрытые сокровища инволюции, а не ископаемые остатки эволюции. Мы углубляемся внутрь, чтобы идти за пределы, а не назад.

Вот резюме этой археологической экспедиции:

В начальном поворотном пункте В-1, на самой мелкой поверхности Духа, самость все еще в значительной степени не отделена от материального мира (по словам Пиаже: «Здесь самость, так сказать, материальна»); следовательно, проблемы на этом уровне могут способствовать беспокоящему отсутствие границ «Я», инфантильному аутизму и некоторым разновидностям психоза. Мировоззрение этого этапа является архаическим, и если это архаическое сознание не дифференцировано (превзойдено), а затем не интегрировано (урегулировано), оно может вести к примитивным патологиям. Путешествие к Высшей Самости саботируется на самом первом шаге и с тяжелыми последствиями.24

Рис. 10. Слои (уровни) Самости.

В поворотном пункте В-2 (стадия отделения-индивидуации) эмоциональное тело-самость отделяет себя от эмоций и чувств других. Проблемы на этом уровне могут способствовать возникновению пограничных и нарциссических расстройств, при которых самость рассматривает мир и других людей как продолжения себя (нарциссизм), либо мир вторгается и болезненно разрушает самость (пограничные расстройства); и те, и другие состояния обусловлены тем, что между миром и самостью нет устойчивых границ. Этой стадии соответствует магическое мировоззрение — самость может магически упорядочивать окружающий мир посредством всемогущей фантазии, окружающая среда полна анимистических замещений (не в сложной форме панэнтеизма, а в виде антропоморфных проекций побуждений), и всем правит «магия слова». Фиксация на этом магическом уровне (и магических субличностях) составляет значительную часть когнитивного репертуара пограничных и нарциссических состояний.

В поворотном пункте В-3 впервые начинает возникать ранняя ментальная самость (ранее эго или персона), которая отделяет себя от тела и его побуждений, чувств и эмоций и пытается интегрировать эти чувства в своем новом концептуальном «Я». Неудача на этом решающем переломном этапе (которую часто обобщенно называют комплексом Эдипа/Электры) может стать причиной классического невроза: тревоги, депрессии, различных фобий, навязчивых состояний и чрезмерной вины под влиянием интериоризируемого сверхэго. Концептуальное «Я» пугается переполняющих его чувств тела (в особенности, секса и агрессии), и в неудачной попытке защититься от этих чувств, просто загоняет их в подсознание (в виде импульсивных субличностей), где они вызывают еще больше боли и страха, чем при их полном осознании.

Все ранние этапы развития (от В-1 до В-3) остаются чрезвычайно эгоцентричными и доконвенциональными (о том, что касается возможных духовных переживаний в детстве, см. главу 10). Фиксация на этих нарциссических модусах заставляет сознание кружить по поверхности Самости, и путешествие к Глубинам расстраивается на самых мелких уровнях.

Эта ранняя ментальная самость сперва представляет собой просто собственное имя, затем становится зачаточным понятием о себе, но вскоре, с появлением ума правила/роли и ростом способности принимать на себя роль другого (В-4), становится полноценной ролевой самостью (или персоной). Для конца В-3 и начала В-4 характерно мифическое мировоззрение — то есть, воплощениями этих ранних ролей часто оказываются мифологические боги и богини, которые представляют архетипические роли, доступные индивидам. Это просто некоторые из коллективных, конкретных ролевых моделей, доступных мужчинам и женщинам — роль сильного отца, заботливой матери, воина, трикстера, анимы, анимуса, и так далее — которые воплощаются в конкретных фигурах мифологий мира (Прозерпина, Деметра, Зевс, Аполлон, Венера, Индра и так далее). Исследования психологической школы Юнга предполагают, что эти архетипические мифические роли являются коллективно наследуемыми; заметим, однако, что по большей части, они не являются надличностными (вопреки мнению, распространенному в кругах последователей Юнга и приверженцев идеологии Нового Века).25 Эти мифические роли просто представляют собой часть множества (суб-)личностей, которые могут существовать на этом доформальном мифическом уровне развития сознания — они до-формальные и коллективные, а не постформальные и надличностные. Некоторые из «высших архетипов», такие как Мудрый Старик, Мудрая Старуха и мандала, иногда выступают как символы надличностных областей, но они не обязательно несут в себе непосредственный опыт этих областей.26 В любом случае, здесь нас интересует сам конкретно-буквальный мифический уровень.

Эти до-формальные, архетипические роли подкрепляются конкретными культурными ролями, которым ребенок начинает обучаться на этом стадии — взаимодействиями с семьёй, сверстниками и другими членами общества. По мере того как ребенок усваивает эти культурные сценарии, могут возникать разнообразные проблемы и искажения, которые могут стать причиной так называемых сценарных патологий. Поскольку для данного уровня типично мифическое мировоззрение (мифическое-членство), терапия этого уровня, как бы она ни называлась, часто сводится к искоренению этих мифов и замене их более точными и менее саморазрушительными сценариями и ролевыми моделями. Даже юнгианский подход, который порой придает чрезмерно большое значение мифическим проявлениям, действует сходным образом — путем дифференциации и интеграции мифических мотивов, одновременно отдавая им должное и трансцендируя их.27

Но что же здесь происходит на самом деле? Перейдя от докон-венционального и нарциссического к конвенциональному и мифическому-членству, сознание значительно углубилось, превратившись из эгоцентрического в социоцентрическое. Оно расширилось, включив в себя не только объективное я, но и мы, и, таким образом, проникло на новые глубины в своем археологическом путешествии к Самости. Оно постепенно отказывается от тусклых и примитивных поверхностных представлений, делаясь менее нарциссическим, менее привязанным к мелким местам, и вместо этого погружается вглубь, где индивидуальные «Я» объединяются в общее «Я», которое освещает собой всю картину, и в этом переходе от эгоцентрического-магического к социоцентрическому-мифическому все больше и больше угадывается центр — всеобъемлющая Высшая Самость.

С появлением формально-рефлексивных способностей, самость может погрузиться еще глубже, переходя от конвенциональных/конформистских ролей и «Я» мифического-членства (персоны) к постконвенциональному, глобальному, мироцентричному «Я» — то есть, к зрелому эго (совестливому и индивидуалистическому, если использовать терминологию Лёвинджер). Теперь существуем не только мы (мое племя, мой клан, моя группа, моя нация), но и все мы (все люди без исключения, вне зависимости от расы, пола, религии или убеждений). Сознание освобождается от ограничений поверхности и погружается в глубины, общие для всего человечества, выбирая универсальные, беспристрастные, справедливые и честные формы сострадания.

Проблемы этого поворотного пункта (В-5) часто связаны с невероятно трудным переходом от конформистских ролевых моделей и нормативной морали к универсальным принципам совести и постконвенциональной самотождественности: кто я такой, не по мнению мамы, папы или Библии, а в соответствии с моей собственной глубочайшей совестью? Классическим обобщением большинства проблем этого этапа может служить описанный Э. Эриксоном «кризис самотождественности».28

Когда начинает появляться зрительно-логическое мышление, постконвенциональное осознавание углубляется, распространяясь на подлинно универсальные и экзистенциальные вопросы жизни и смерти, подлинности, полной интеграции ума и тела, самоактуализации, глобального осознания, холистического охвата и т. д., что можно в совокупности охарактеризовать как возникновение кентавра (напр., автономный и интегрированный этапы Лёвинджер). В археологическом путешествии к Самости подходит к концу исключительное владычество личностной сферы и начинает открываться сияющий Дух, в свете которого самость становится все более и более прозрачной.

Как обычно, чем больше мы движемся внутрь, тем больше выходим за пределы. В необыкновенной археологии Духа чем глубже уровень, тем шире охват — внутреннее выводит нас за пределы. Тело находится в мире материи, но живое тело во многом выходит за пределы материи: его чувства могут реагировать, а камни не могут; его восприятие познает мир, тогда как неживая природа спит; его эмоции заставляют тело двигаться, тогда как грязь покорно ждет. Точно так же, ум существует внутри живого тела, однако ум во многом выходит за пределы живого тела: тело ощущает свои собственные чувства, а ум принимает на себя роль других и, таким образом, расширяет сознание от эгоцентрического до социоцентрического и мироцентрического; ум связывает воедино прошлое и будущее и тем самым поднимается над импульсивностью инстинктов тела; ум представляет себе мир того, что могло быть, и того, что должно быть, тогда как тело дремлет в своем наивном настоящем.

Точно так же, если мы взглянем в глубину ума, в самый сокровенный внутренний уголок своего «Я», когда ум становится совершенно успокоенным, и внимательно прислушаемся, то в этой бесконечной Тишине мы услышим шепот души, и ее легкий как перышко голос уводит нас за пределы всего, что мог бы вообразить ум, всего, что могла бы стерпеть рациональность и могла бы выдержать логика. В ее едва слышном шепоте слышатся тончайшие намеки на бесконечную любовь, жизнь без времени, мгновения неизъяснимого блаженства, на бесконечный перекресток, где тайны вечности вдыхают жизнь в смертное время, где страдания и боль забыли свои имена — этот тайный тихий перекресток времени и безвременного, который мы называем душой.

В археологии Самости глубоко внутри личностного лежит надличностное, которое выводит нас далеко за пределы личного: как всегда, внутрь и за пределы. Душа, ранее приоткрывавшаяся нам лишь в пиковых переживаниях или в интуитивных догадках о бессмертии, чуде и благодати, теперь начинает все более постоянно проявляться в сознании. Еще не бесконечная и всеобъемлющая, но уже не просто личная и смертная, душа выступает великим посредником между чистым Духом и индивидуальной самостью. Душа может охватывать грубый мир в природном мистицизме или погружаться в свои собственные глубины в божественном мистицизме. Она может придавать посмертный смысл всему живому и приносить благодать во все уголки психики. Она открывает путь к невозмутимому свидетельствованию и безмятежности среди взлетов и падений своенравной судьбы и согревает своим милосердным дыханием все, что встречает на своем пути. Найти душу очень просто: дойдите до ума, потом сверните налево и идите внутрь.

Болезнь души — это воистину болезнь. Патологии, угрожающие психическому и тонкому развитию, многочисленны и очень серьезны. Первые и самые простые из них обычно бывают результатом внезапных пиковых переживаний психической и тонкой сферы, до того как они становятся постоянными реализациями и базовыми волнами осознавания человека. Как мы уже видели, человек, находящийся на архаическом, магическом, мифическом, рациональном или кентаврическом уровне, может иметь пиковое переживание любого из более высоких состояний (психического, тонкого, каузального, недвойственного). В некоторых случаях эти переживания оказываются настолько разрушительными, что могут вызвать психотический срыв, особенно у человека с нерешенными проблемами на этапах В-1 и В-2.29 У других результатом таких переживании может стать духовный кризис.30 Для некоторых людей пиковые переживания могут стать благотворным и изменяющим всю жизнь опытом.31 Однако во всех этих случаях, понимание переживаний зависит от понимания как того, с какого уровня происходит переживание (психического, тонкого, каузального или недвойственного), так и того, на каком уровне оно испытывается и интерпретируется (архаическом, магическом, мифическом, рациональном, кентаврическом); или, точнее, уровня развития самости и всех потоков самосознания, включая мораль, потребности, мировоззрение, и так далее. Как мы видели, надличностное пиковое переживание может испытываться и интерпретироваться очень по-разному, например, на различных моральных стадиях, и все эти различные уровни и потоки необходимо учитывать при оценке природы и лечении любого духовного кризиса. Иными словами, лучшим помощником в этой — и любой другой — терапевтической деятельности может быть интегральная психограмма индивида.

За пределами необычных состояний и пиковых переживаний находится постоянное осознание более высоких сфер, и когда начинается адаптация к сферам души, могут возникать самые разные патологии.32 Самость может быть ошеломлена светом, болезненно растворяться в потоке любви, теряться в просторе, который не могут вместить ее границы. Или же самость может просто раздувать свое эго до бесконечных размеров (особенно при наличии остаточных эффектов этапа В-2 или нарциссических-пограничных состояний). У нее может возникнуть разрыв между верхней и нижней сферами (особенно между душой и телом). Она может вытеснять и диссоциировать некоторые аспекты самой души (порождая В-7 и В-8 субличности; не более низкие побуждения, которые пытаются подняться вверх, а более высокие побуждения, которые пытаются опуститься вниз). Она может оставаться слившейся с душой, когда ей следует начинать от нее освобождаться. И самая ранняя и простая патология из всех — это отрицание существования своей собственной души.

Растущее количество публикаций свидетельствует о том, что болезням души посвящается все больше исследований, в которых применяются как техники духовных традиций, так и методы современной психотерапии (несколько таких исследований перечислены в примечании).33 Что касается более традиционных техник — которые также составляют часть интегральной терапии — то в таблицах я привожу путь шаманов/йогов, путь святых, путь мудрецов и путь сиддхов (имеющие дело, соответственно, с психическим, тонким, каузальным и недуальным уровнями); кроме того, дополнительные сведения содержатся в примечании.34

В археологии Самости мы находимся в той точке, где из внутренних глубин ума появляется душа и указывает путь к великому завтра. Однако, подобно Моисею, душа может издалека видеть Обетованную Землю, но никогда не способна вступить на нее. Как сказала бы святая Тереза, подобно тому как личинка (эго) должна была умереть, чтобы появился мотылек (душа), так теперь должен умереть и маленький мотылек. Когда сама душа все больше успокаивается и отдыхает от усталости, когда свидетель утрачивает последнюю власть и растворяется в своей вездесущей основе, когда последний слой Самости исчезает в чистой пустоте; когда последняя форма самозамыкания развертывается в бесконечность всего пространства — тогда сам Дух, как вездесущее осознание, выступает свободно и сам по себе, никогда не будучи действительно утрачиваемым и, значит, никогда не будучи находимым. С шоком абсолютно очевидного, мир продолжает возникать, как это было всегда.

В самых сокровенных глубинах — самая бесконечная беспредельность. Твоя душа расширяется в вездесущем осознавании, охватывая весь Космос, так что остается один Дух, как простой мир истинно сущего. Дождь падает не на тебя, а в тебе; солнце сияет изнутри твоего сердца и освещает мир, наполняя его благодатью; сверхновые звезды вспыхивают в твоем сознании; гром — это звук твоего радостного сердца, реки и океаны — не что иное, как твоя кровь, пульсирующая в ритме твоей души. Бесконечно восходящие миры света танцуют внутри твоего мозга; бесконечно нисходящие миры тьмы каскадом спадают к твоим ногам; облака плывут в небе твоего ничем не стесненного ума, и ветер свободно дует в пустом пространстве, где некогда было твое «Л». Звук дождя, падающего на крышу — это единственное «Я», которое ты можешь найти здесь, в этом очевидном мире одного кристально чистого вкуса, где внутреннее и внешнее — лишь глупые фикции, «Я» и «другие» — бесстыдная ложь, а вездесущая простота — вечно длящийся звук хлопка одной ладони… В величайшей глубине заключено простейшее из всего сущего, и путешествие заканчивается, как всегда, в точности там же, где оно начиналось.

Терапия полного спектра

Теперь необходимо сделать несколько пояснений относительно вышеописанной археологии Самости. Как показано во второй колонке таблицы 1а, эти общие волны развития самости (материальная самость, телесная самость, персона, эго, кентавр, душа) представляют собой не жестко закрепленные ступени восходящей лестницы, а перекрывающиеся потоки развертывания самости, и сохраняются как функциональные субхолоны в последующем развитии (препятствуя возникновению патологии, например, расщепления на диссоциированные субличности). Хотя каждый поворотный пункт (или переломный этап) сам по себе полностью дискретен, функциональные способности каждой самости сохраняются в последующем развитии, как показано продолжающимися стрелками в таблице 1а и на рис. 10. (Позднее мы вернемся к этой идее и покажем еще одну причину, по которой эти различные «самости» могут до некоторой степени перекрываться и «сосуществовать»; см. Различные линии самости в главе 9.)

Суть тут просто в том, что средний взрослый человек обычно приходит к терапевту, говоря упрощенно, с физическим телом, либидозным/эмоциональным телом, одним или несколькими образами тела, одной или несколькими персонами (масками) или конвенциональными ролями, одним или несколькими эго-состояниями — причем диссоциации на любом из этих уровней приводят к возникновению диссоциированных комплексов и субличностей — а оперяющаяся душа и дух ожидают более подлинного рождения.35 Терапия полного спектра работает с телом, тенью, персоной, эго, экзистенциальной самостью, душой и духом, пытаясь привносить в них осознание, чтобы все они могли присоединиться к сознанию в необыкновенном обратном путешествии к Самости и Духу, который является основой и движителем всего.

Короче говоря, терапия полного спектра — это археология Самости. Но, как мы видели, эта археология откапывает будущее, а не прошлое. Эта археология углубляется внутрь, чтобы найти то, что находится за пределами, найти возникающее, вновь появляющееся, а не уже похороненное когда-то. Эти все более глубокие оболочки ведут нас вперед, а не назад; это слои Эроса, а не Танатоса; они ведут к завтрашним рождениям, а не ко вчерашним могилам.

(Если в этом развертывании более высоких потенциальных возможностей какой-либо уже появившийся аспект Самости вытеснен, утрачен или отчужден, то, с терапевтической точки зрения, нам необходима «регрессия на службе самости» — нам нужно вернуться в прошлое, к более поверхностным и неглубоким слоям — к материальной самости, к либидозной самости, к ранним искаженным сценариям, и так далее — и повторно войти в контакт с этими аспектами, исправить их искажения, реинтегрировать их в непрерывный поток развертывания сознания, чтобы возобновить путешествие к настоящим глубинам, не отвлекаясь на эти поверхностные потрясения, в которых много шума и ярости не означают ничего или почти ничего. Большинство школ «глубинной психологии» — например, школа Фрейда — в действительности представляют собой школы «поверхностной психологии», имеющие дело не с глубинами, а с поверхностью Самости.)

Однако если мы говорим, что археология Самости вскрывает ее более глубокие волны, это абсолютно не означает, что эти волны — нечто заранее данное, наподобие зарытого сундука с сокровищами, который существует и ждет, пока его откопают. Это попросту означает, что эти более глубокие волны представляют собой базовые возможности человеческого (и разумного) состояния. Каждый индивид открывает глубины, которые даны всем нам (у каждого есть тело, ум, душа и дух, хотя никто из нас их не создавал); однако каждый индивид открывает эти глубины, создавая поверхностные черты каждой волны, которые будут уникальны для него (вы сами решаете, что вам делать с телом, умом, душой и духом). И, как всегда, мы сами должны создавать будущее, которое нам дается; и терапия полного спектра поможет в этом необыкновенном путешествии, которое одновременно является и открытием, и творением.

Глубина и Высота

Под конец, я хочу сделать несколько важных замечаний относительно всех этих метафор «глубины», «высоты», «восхождения», «нисхождения» и так далее. В первой части этой книги я часто использовал метафору «более высоких» уровней и волн в контексте восхождения сознания. Теперь я переключился на «глубину» и погружение внутрь. Дело в том, что все эти метафоры полезны, поскольку они подчеркивают различные аспекты сознания, которое превыше любых концептуализации. И все же я снова и снова вижу, как дискуссии заходят в тупик из-за того, что кому-то не нравятся «высота» или «восхождение», кто-то не выносит «внутреннего», а кто-то еще — «глубины». Несомненно, мы можем оценивать по достоинству частичные истины, которые передают эти метафоры.

Хьюстон Смит в своей книге «Забытая Истина» указывает, что духовные традиции обычно называют большие уровни реальности более высокими, а большие уровни самости более глубокими, так что чем выше вы поднимаетесь в Великом Гнезде Бытия, тем глубже вы погружаетесь в свою собственную индивидуальность. Я только что использовал этот подход в описании археологии Самости. Это совершенно правомерный подход, поскольку, как все хорошие метафоры, он берет нечто уже известное нам и применяет это к чему-то пока неизвестному, чтобы помочь нам понять последнее. В этом случае, все мы знаем, что тело ощущается как находящееся в физической окружающей среде, и все мы знаем, что ум переживается как находящийся внутри тела. Таким образом, эта метафора глубины, движения внутрь служит прекрасным намеком на то, что душа тоже переживается как находящаяся в уме и, в то же время, выходящая далеко за его пределы, и что дух пребывает в душе и абсолютно за ее пределами, превосходя все и заключая в себе все. Метафора «слоев глубины» или «оболочек Самости» (как она используется в веданте или в описании семи внутренних замков святой Терезы) — это очень красивая метафора, и она настойчиво напоминает нам, о том, что все, считающееся «глубоким» в обыденном мире, в действительности зачастую бывает весьма поверхностным.

Метафора высоты не менее красива. Хотя, как напоминает нам Хьюстон Смит, метафора «высоты» часто используется применительно к уровням реальности, в конечном счете, уровни реальности и уровни сознания оказываются разными обозначениями одного и того же, и потому мы можем с пользой говорить о восхождении сознания, высотах души и духа и движении за пределы надличностного и сверхсознательного. Эта метафора также основана на том, что мы уже знаем: каждый раз, когда мы выходим за пределы узкого видения к более широкой перспективе, мы чувствуем, что поднялись над ситуацией. Появляется ощущение свободы, облегчения, расширения пространства, превосхождения. Движение от эгоцентризма к этноцентризму, мироцентризму и теоцентризму — это восхождение к большим, более широким и более высоким сферам высвобождения и охвата, превосхождения и включения, свободы и сострадания. Иногда это восхождение чувствуется конкретно, как, например, при подъеме энергии кундалини по позвоночнику. Кроме того, метафора высоты по вертикали оказывается удачной потому, что при многих духовных переживаниях мы ощущаем, что Дух нисходит на нас свыше (что подчеркивается во многих духовных практиках, от нисхождения сверхума в системе Ауробиндо до нисхождения святого духа у гностиков). Мы восходим к Духу с Эросом; Дух нисходит к нам с Агапе. Это тоже чудесные метафоры.

Однако мы должны очень тщательно оговаривать, какие метафоры мы используем, поскольку в каждой из них «глубина» означает нечто прямо противоположное. В метафоре археологии «глубина» означает большую реальность; в метафоре восхождения, «глубина» означает меньшую реальность. Например:

Используя метафору восхождения, мы можем, вслед за Ассаджиоли, говорить о «высотной психологии» и «глубинной психологии». В этом случае и «глубина» и «высота» оцениваются по соотнесению со средним рациональным эго. Все, находящееся ниже эго (архаические побуждения, первичные эмоции, магические-мифические фантазии), составляет часть «глубинной психологии» (которая на самом деле является низшей, или примитивной психологией), а все, находящееся выше эго (душа и дух), относится к «высотной психологии». В этой метафоре эволюция — это восхождение сознания от материи к телу, уму, душе и духу, а инволюция — это нисхождение сознания в обратном порядке. Регрессия — это обратное движение по линии эволюции, тогда как развитие — это продвижение вперед по этой линии.36 (В метафоре глубины, регрессия — это движение к поверхности, а развитие — это движение в глубину: один и тот же процесс, но разные метафоры.)37

Я буду продолжать использовать все эти метафоры, и из контекста будет ясно, что именно имеется в виду. (В рис. 10 использована метафора глубины, рисунки с 1 — го по 9-й подчеркивают высоту). Дело в том, что все эти метафоры по-своему истинны. Все внутреннее ведет за пределы, и терапия полного спектра должна вести нас во все большие глубины, которые открывают нам все большие высоты.

Всесекторная или Интегральная Терапия

Обратите внимание, что все вышеперечисленные факторы касались почти исключительно внутреннего развития индивида (Верхний-Левый сектор). Эти выводы, при всей их достоверности, необходимо рассматривать в контексте других секторов, даже если мы стараемся понять индивидуальное развитие и патологию. Все четыре сектора взаимодействуют друг с другом (они встроены друг в друга), и потому для того, чтобы понять патологии в любом из них, требуются они все.

Мы уже видели, что субъективные события в индивидуальном сознании (В-Л) тесно взаимосвязаны с объективными событиями и механизмами в организме (В-П) — такими как процессы в стволе мозга, лимбической системе, новой коре; паттерны биоэлектрической активности мозга (альфа-, бета-, тета- и дельта-состояния), синхронизация активности полушарий мозга, уровни и дисбалансы нейромедиаторов и т. д.38 Все эти факторы Верхнего-Правого сектора необходимо включать в любое понимание индивидуальной психопатологии. Это относится к частичным истинам биологической психиатрии, которая сосредоточивается на фармакологических аспектах и медикаментозном лечении психопатологий (хотя нам вовсе не нужно сводить все сознание к событиям в Правом Верхнем секторе).

Точно так же, нам следует уделять внимание более крупным культурным течениям (Нижний-Левый сектор) и социальным структурам (Нижний-Правый сектор), которые неотделимы от развития индивидуального сознания. Что толку адаптировать и интегрировать самость в культуре, которая сама больна? Что значит быть хорошо адаптированным нацистом или фашистом? Разве это показатель душевного здоровья? Или в нацистском обществе душевно здоровым можно считать только плохо или вовсе не адаптированного человека?

Все это очень важные соображения. Искажение — патология, «болезнь» — в любом секторе отзывается во всех четырех секторах, поскольку любой холон имеет четыре аспекта бытия. Поэтому общество с отчужденным способом производства (Н-П) — с нищенской оплатой и бесчеловечной эксплуатацией — будет отражаться в низкой самооценке трудящихся (В-Л), разлаженной химии мозга (В-П), что может привести, например, к институционализации пьянства в качестве метода самолечения. Точно так же, если культура принижает роль женщин, это приводит к тенденции ущемления индивидуального женского потенциала и к такой химии мозга, при которой трудно обходиться без транквилизаторов.

И так во всех четырех секторах. Повредите один сектор, и все четыре будут кровоточить. Сейчас мы быстро приближаемся к пониманию того, что индивидуальные «патологии» — это лишь верхушка огромного айсберга, который включает в себя этапы развития самости, культурные мировоззрения, социальные структуры и духовный доступ к глубинам.39 Индивидуальная терапия отнюдь не является маловажной, но она, во многих отношениях, представляет собой лишь небольшой срез дисфункциального (пока еще не интегрального) мира. Вот почему интегральная терапия обращается не только к индивидуальной, но и к культурной, социальной, духовной и политической сферам.

Упрощенно говоря, интегральная терапия должна пытаться охватывать столько аспектов всех секторов, сколько практически возможно и целесообразно в каждом данном случае. Прекрасными примерами интегрального видения могут служить книги Майка Мёрфи «Будущее тела» и Тони Шварца «Что действительно важно». Я описал некоторые аспекты интегрального подхода в книге «Око Духа». Кроме того, я настоятельно рекомендую книгу Мёрфи и Леонарда «Жизнь, которая нам дана» в качестве практического руководства по одному из видов интегральной практики.40

Но кто угодно может разработать свою собственную интегральную практику. Идея состоит в том, чтобы одновременно тренировать все основные способности и измерения человеческого ума-тела — физические, эмоциональные, интеллектуальные, социальные, культурные, духовные. В книге «Один Вкус» я кратко сформулировал свои собственные рекомендации для одного из возможных типов такой интегральной («всеуровневой, всесекторной») терапии; вот несколько примеров по всем секторам, с указанием некоторых типичных практик для каждого:

Верхний-Правый Сектор

(Индивидуальное, Объективное, Поведенческое)—

Физические методы

ДИЕТА — Аткинс, Идее (Eades), Орниш (Ornish); витамины, гормоны.

СТРУКТУРНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ — тяжелая атлетика, аэробика, пешие прогулки, рольфинг и т. д.

Неврологические методы

ФАРМАКОЛОГИЧЕСКИЕ — различные лекарственные средства (при необходимости)

БИОЛОГИЧЕСКАЯ ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ — для вызывания тета- и дельта-состояний.

Верхний-Левый Сектор

(Индивидуальное, Субъективное, Интенциональное)—

Эмоциональные практики

ДЫХАНИЕ — тай-цзи, йога, биоэнергетика, пранаяма, цигун. СЕКС — тантрическое сексуальное единение, самотрансцендентная сексуальность всего тела.

Ментальные практики

ТЕРАПИЯ — психотерапия, когнитивная терапия, работа по интеграции «тени».

ВИДЕНИЕ — сознательная философия жизни, визуализация, самоподтверждение.

Духовные практики

ПСИХИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ — шаманизм, природный мистицизм, вводные тантрические практики.

ТОНКИЙ УРОВЕНЬ — божественный мистицизм, йидам, созерцательная молитва, продвинутые тантрические практики

КАУЗАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ — випассана, самоисследование, практика чистого внимания, созерцательная молитва, Свидетельствование, бесформенный мистицизм.

НЕДВОЙСТВЕННЫЙ УРОВЕНЬ — Дзогчен, Махамудра, шиваизм, Дзен, Мейстер Экхарт, недвойственный мистицизм и т. д.

Нижний-Правый Сектор

(Социальное, Интеробъективное)—

Системные практики — проявление ответственности перед Живой Землей (Геей) природой биосферой и геополитическими структурами всех уровней.

Институциональные практики — выполнение образовательных, политических и гражданских обязанностей по отношению к семье, городу, стране, миру.

Нижний-Левый Сектор

(Культурное, Интерсубъективное)—

Отношения — с семьей, друзьями, чувствующими существами вообще; превращение отношений в часть собственного роста личностного роста, децентрализация «Я».41

Служение обществу — добровольная работа в приютах для бездомных, хосписах, больницах и т. д.

Мораль — принятие интерсубъективного мира Блага, практика сострадания по отношению ко всем чувствующим существам.

Общая идея интегральной практики достаточно проста: Упражняйте тело, ум, душу и дух в себе, культуре и природе. (То есть, старайтесь упражнять весь спектр сознания в сферах «Я», «мы» и «оно») Выберите основную практику из каждой категории, или из стольких категорий, из скольких сможете, и практикуйте их одновременно. Чем больше категорий вы сможете задействовать, тем более эффективными они станут (поскольку все они тесно взаимосвязаны как аспекты вашего собственного бытия). Усердно занимайтесь практикой и координируйте свои интегральные усилия с тем чтобы раскрывать различные потенциальные способности тела-ума — пока само тело-ум не раскроется в Пустоте, и все ваше путешествие не станет лишь туманным воспоминанием о пути, который вы на самом деле не проходили.

 

9. НЕКОТОРЫЕ ВАЖНЫЕ ПОТОКИ РАЗВИТИЯ

Мы познакомились с базовыми уровнями или волнами, с самостью, путешествующей по этим волнам в процессе развития, и с некоторыми из проблем, с которыми она сталкивается в этом процессе. Теперь мы обратим внимание на линии или потоки развития.

Разумеется, именно самость объединяет все эти разнообразные потоки, и мы уже проследили ее путь и общее развитие. Теперь мы просто рассмотрим подробнее некоторые наиболее важные линии развития, которые самость должна приводить в равновесие в своем путешествии.1 Каждый поток развития — от морали до эстетики, межличностных отношений и познания — представляет важный аспект великой Реки Жизни, и потому, объединяя эти потоки, самость осваивает Космос. Все эти линии развития можно нанести на психограмму индивидуума (рис. 2 и 3). Чем глубже каждый поток развития, тем большую часть Космоса он охватывает, до тех пор пока он не охватит Все, тем самым достигнув Основания и Таковости бытия в целом.

Мораль

В таблицах 1а и 5 в «моральный диапазон» относится к потоку морального развития, который в моей схеме включает в себя не только принципы морального суждения (Кольберг) и заботы (Джиллиген) — или то, как индивид принимает моральные решения — но также и то, что считается достойным включения в это решение. Как и большинство других потоков, этот поток развития проходит от эгоцентризма к этноцентризму и далее к мироцентризму и теоцентризму (или, точнее, к «пневмоцентризму», или сосредоточенности на духе, чтобы не путать надличностную сферу с мифическим теизмом). Каждая из этих всё больших моральных глубин заключает в себе больший моральный диапазон (от «меня» до «нас», «всех нас» и «всех чувствующих существ»).2

Это изумительное расширение сознания нигде не предстает с такой очевидностью, как в самотождественности «Я» и его морали; это расширение по большей части ускользает от внимания, если мы сосредоточиваемся на флатландии и описываем психологию исключительно с точки зрения секторов Правой Стороны, где существует только организм (В-П) и его взаимодействие со средой (Н-П): мозг обрабатывает поступающую информацию с помощью «эмерджентных» коннекционистских систем и, движимый своими механизмами самоорганизации, взаимосвязанными с его экосистемой, выбирает те реакции, которые с большей вероятностью обеспечат продолжение его существования и передачу его генетического материала будущим поколениям.

Все это верно, но при этом ускользают от внимания внутренние факты: что именно ты называешь собой? С чем ты отождествляешь свое «Я»? Ибо это самоотождествление расширяется от эгоцентрического до этноцентрического, мироцентрического и пневмоцентрического — ты действительно чувствуешь свое единство с каждым из этих расширяющихся миров — и ничто из этого не объясняют схемы «организм-и-среда-обитания», которые признают только самотождественность, основывающуюся на внешних количественных сущностях (но не на внутренних качественных изменениях).

Эта расширяющаяся самотождественность непосредственно отражается в моральном осознании (субъективная самотождественность отражается в интерсубъективной (межличностной) морали: не просто организм и среда обитания, но «Я» и культура). Ибо вы относитесь к тем, с кем вы отождествляетесь, как к самому себе. Если индивид отождествляется только с самим собой, он относится к другим нарциссически. Если он отождествляется со своими друзьями и семьей, он относится к ним с заботой. Если он отождествляется со своей страной, он относится к своим согражданам как к соотечественникам. Если он отождествляется со всем человечеством, он старается относиться ко всем людям справедливо, непредвзято и с состраданием, вне зависимости от их расы, цвета кожи, пола или вероисповедания. Если самотождественность индивида расширяется дальше и охватывает Космос, то он будет относиться ко всем чувствующим существам с уважением и добротой, ибо все они суть совершенные проявления одной и той же сияющей Самости, которая также является и его собственной подлинной Самостью. Это приходит как непосредственное осознание Высшей Тождественности, именно потому, что самотождественность может охватывать весь спектр сознания, от материи до тела, ума, души и духа, а каждое новое расширение приносит с собой больший моральный диапазон, пока Все не будет охвачено с равновеликим состраданием.

И где же во всем этом эгоистичный ген? К столь узкому взгляду на человеческую реальность могло привести только исключительное сосредоточение на Верхнем Правом секторе. Поскольку истина в каждом секторе приносит определенные преимущества (мудрость всегда так или иначе вознаграждается), очень легко найти способы, которыми эти вознаграждения переводятся в сексуальные преимущества (что иногда происходит) и, таким образом, легко претендовать на то, что все эти более высокие истины — не что иное, как умные и утонченные способы покорить самку.

И когда становится очевидной ограниченная полезность этих неодарвинистских игр, достаточно легко перевести всю концепцию естественного отбора в концепцию «матриц памяти», или мемов (memes) (которые, по своей основе, представляют собой холоны в любом секторе — интенциональном, поведенческом, социальном, культурном), и просто применять естественный отбор ко всему, что сохраняется во времени — культурной особенности, социальному институту, моде, философской идее, музыкальному стилю и так далее. Хотя все это, быть может, и верно, здесь по-прежнему остается без внимания главный вопрос: не то, как продолжают существовать матрицы или холоны после того, как они появились (да, они отбираются различными формами давления эволюции), а то, откуда вообще берутся новые матрицы? Если признать, что успешными являются те матрицы, которые отбираются после того, как они возникли, то как и почему они вообще возникают?

Другими словами, творческое начало, как бы его ни называли, встроено в саму структуру Космоса. Это творческое начало — у него много имен, и в том числе Эрос — стоит за появлением все более высоких и широких холонов, а в сфере внутреннего развития проявляется как расширение самотождественности (а также морали и сознания) от материи до тела, ума, души и духа. И доказательства именно этой последовательности можно обнаружить не изучая физический организм и окружающую среду, а присматриваясь к субъективной и межличностной сферам. Но человечество уже занималось этим на протяжении, по меньшей мере, нескольких тысячелетий, и главные результаты этого представлены в таблицах 1—11.

Как мы уже видели, с точки зрения флатландии, Правосторонний мир объективных сущностей и систем считается единственным «действительно реальным» миром, и потому все субъективные ценности объявляются всего лишь личными, уникальными или основывающимися на эмоциональных предпочтениях, но не имеющими основания в самой реальности. Но если мы отвергаем ограничения флатландии, становится очевидно, что субъективная и межличностная сферы являются просто внутренними сферами каждого холона на каждом уровне Космоса. Субъективность внутренне присуща вселенной. Конечно, внутри субъективных сфер могут существовать определенные личные предпочтения, но сами эти сферы, как и их общие волны развертывания, столь же реальны как ДНК и даже более значимы. Расширение моральной самотождественности — это просто одно из наиболее очевидных проявлений глубинных волн развертывания сознания.

Мотивация: Уровни Пищи

«Уровни пищи» (таблица 1б) — это обозначение уровней потребности, влечения или фундаментальной мотивации (которая может быть сознательной или бессознательной). Как я предположил в своих книгах «Ввысь из рая» и «Общительный Бог», возникновение потребностей, или нужд, объясняется тем, что каждая структура (как на уровнях, так и на линиях) представляет собой систему соотносительного обмена с тем же уровнем организации в мире в целом, результатом чего становится холархия «пищи» — физической пищи, эмоциональной пищи, пищи для ума, пищи для души.3

Физические нужды отражают наши физические взаимоотношения и обменные процессы с материальной вселенной: еда, вода, кров и т. д. Эмоциональные потребности отражают наши взаимоотношения с другими эмоциональными существами и состоят в обмене эмоциональной теплотой, сексуальной близостью и заботой. Умственные потребности отражают наши отношения взаимообмена с другими мыслящими существами: в каждом акте словесного общения мы обмениваемся с другими наборами символов. (Монахи, принимающие обеты целомудрия и молчания, сообщают, что отсутствие общения гораздо болезненнее, чем отсутствие секса: и то, и другое — это подлинные потребности и влечения, основанные на соотносительном обмене) А духовные нужды отражают нашу потребность во взаимоотношениях с Источником и Основой, которая дает цель, смысл и спасение нашим отдельным «Я» (неудовлетворение этих нужд тем или иным образом описывают как ад).

В книге «Ввысь из рая» я подробно обсуждаю эти уровни потребностей и мотивации (и привожу восемь общих уровней мотивации, а не просто четыре, как здесь), и соотношу их со сходными концепциями, например, с концепцией Маслоу, наряду с примерами того, как угнетение и подавление искажают соотносительный обмен, приводя к патологии (физической болезни, эмоциональной болезни, умственной болезни, духовной болезни; все патологии, которые мы обсуждали в главе 8 — это не просто нарушения самости, но нарушения соотносительного обмена с другими). Хотя можно различать много различных типов и уровней потребностей, все подлинные потребности просто отражают взаимоотношения, необходимые для жизни любого холона (на любом уровне).

Мировоззрения

«Мировоззрение» (таблица 1б) — это обозначение того, как выглядит мир на каждой из базовых волн Великого Гнезда. Если у вас есть только ощущения, (чувственные) восприятия и побуждения, то мир представляется архаичным. Когда у вас появляется способность оперировать с образами и символами, мир выглядит магическим. Когда ко всему этому добавляются понятия, правила и роли, мир становится мифическим. Когда возникают формально-рефлексивные способности, мир становится рациональным. С возникновение зрительно-логического мышления появляется экзистенциальный мир. Когда появляется тонкая сфера, мир становится божественным. Когда появляется каузальная сфера, самость становится божественной. Когда появляется недвойственная сфера, мир и самость постигаются как единый Дух.

Но все это ни в коей мере не является заранее заданным и неизменным. Мировоззрение развертывается в конкретной культуре, обладающей специфическими (и часто местными) поверхностными чертами.4 В целом, «мировоззрение» относится к Нижнему-Левому сектору, или ко всем межличностным практикам, языковым знакам, семантическим структурам, контекстам и коллективным смыслам, которые порождаются посредством общих восприятий и разделяемых ценностей, то есть, посредством «культуры». Это культурное измерение (Нижний-Левый сектор) отлично (но не отделимо) от социального измерения (Нижний-Правый сектор), которое включает в себя внешние, конкретные, материальные, организованные формы общественной жизни, в том числе, способы технико-экономического производства, коллективные социальные практики, архитектурные системы, социальные системы, письменные и устные средства коммуникации (печать, телевидение, интернет), геополитические инфраструктуры, семейные системы и так далее.

Мировоззрения особенно важны потому, что все индивидуальное субъективное сознание возникает в пространстве, создаваемом культурными или межличностными структурами. Например, некто, находящийся на моральной стадии 2 по Кольбергу (моральные нормы составляют часть межличностных структур) и сталкивающийся с личной этической дилеммой, будет во всех своих мыслях руководствоваться, главным образом, глубинными чертами моральной стадии 2. Ему в голову не будут приходить мысли, характерные для моральной стадии 5. Таким образом, он не «свободен» думать все, что ему угодно. Его субъективные мысли возникают в пространстве, создаваемом и, в значительной степени, управляемом интерсубъективными структурами его культурного мировоззрения (включая моральную стадию его индивидуальной самости). Как мы видели, даже если этот человек испытает пиковое переживание надличностной сферы, это переживание, в основном, будет интерпретироваться и передаваться интерсубъективными структурами, которые развились в его конкретном случае. (Непонимание того, что субъективный опыт возникает в пространстве, создаваемом интерсубъективными структурами, является одним из слабых мест многих школ духовной и трансперсональной психологии — в особенности, тех, что сосредоточиваются на одних лишь измененных или неординарных состояниях сознания).5 Конечно, индивиды могут, в некоторой степени, выходить за пределы своей собственной данной культуры; и когда это происходит, они отыскивают других, с кем они могут поделиться новыми прозрениями — и, таким образом, создают новую культуру. Суть в том, что субъективность и интерсубъективность — а по существу, все четыре сектора — являются взаимообусловленными и взаимозависимыми.

Аффекты

«Аффекты» (таблица 1б) — это обозначение аффективной линии развития, то есть, развития «эмоций» и «чувств» в самом широком смысле. В вечной философии существуют два совершенно разных значения слова «эмоция», и я использую их оба. Во-первых, эмоцией называется специфический уровень сознания: пранамайя-коша, или уровень-оболочка эмоционально-сексуальной энергии (базовая структура «побуждение/эмоция» в таблицах). Во-вторых, эмоция — это энергетическая тональность ощущения любой из базовых структур всего спектра сознания (графа «Аффекты» в таблице 1б). Меня часто упрекали в том, что я использую только первое определение «чувства» и «эмоции» и игнорирую второе, однако это явно неверно. Так, например, в книге «Проект Атман» я перечисляю «аффективные тональности» каждой из базовых структур всего спектра сознания. Сознание само по себе является в большей степени «чувством-осознаванием», чем «мышлением-осознаванием», и в Великом Гнезде имеются уровни этого чувства-осознавания или яркости опыта.

(Одна из серьезных проблем в кругах гуманистической/трансперсональной психологии состоит в том, что многие люди путают теплоту и широту сердца постконвенционального осознавания с простыми субъективными ощущениями чувствующего тела и, впадая в это заблуждение до/пост, рекомендуют для более высокого развития эмоций только работу с телом, тогда как, в действительности, наряду с этим требуется постформальный когнитивный рост, а не просто до-формальная когнитивная погруженность. Разумеется, работа с телом играет важную и основополагающую роль в личностном росте и терапии, однако возвышение до-формальных чувств до уровня постформальной любви уже вызвало множество проблем в движении за реализацию человеческого потенциала.6)

Пол

«Половая самотождественность» (таблица 1б) следует за развитием пола из его биологических корней (которые представляют собой биологическую данность, а не культурные конструкции), через конвенциональные образования (которые, по большей части, являются культурными конструкциями), к надполовым ориентациям (которые в значительной степени независимы от разделения полов и конвенциональных формаций). Исследования продолжают подтверждать, что глубинные черты базовых волн и большинства потоков самосознания (морали, потребностей, ролевых способностей) нейтральны по отношению к полу (т. е. они, по существу, одинаковы у мужчин и женщин). Однако мужчины и женщины могут осваивать эти одинаковые структуры «разными способами» (что обычно резюмируют утверждением, что мужчины склонны воплощать их с акцентом на действии, а женщины — на общности, хотя и мужчины, и женщины используют и то и другое).7

В книге «Око Духа» я доказывал, что нам требуется «всеуровневый, всесекторный» подход к феминизму и исследованиям половых различий, то есть, «интегральный феминизм». К сожалению, многие феминистки противятся интегральному подходу, поскольку они часто признают только один сектор (как правило, Нижний-Левый, то есть культурную конструкцию половых ролей), и отрицают все другие сектора (в том числе и биологические факторы, поскольку они подозревают, что это еще одна версия «биологической предопределенности», что было бы так, будь Верхний-Правый сектор единственным; однако на биологические факторы оказывают глубокое формирующее влияние культурные ценности, социальные институты и личные намерения; поэтому признание некоторых биологических факторов — это не «сексизм», а реализм). Такое сужение перспективы достойно сожаления, но оно не должно мешать другим идти по направлению к более интегральному феминизму, как это делают многие, например Джойс Нильсен, Каиса Пухакка и Элизабет Деболд.8

Эстетика

«Искусство» (таблица 8) — это обозначение уровней эстетического переживания, и в этой сфере мы наблюдаем очень важный феномен, который применим к большинству форм развития. А именно, можно анализировать данную деятельность (в частности, искусство) как с точки зрения уровня, с которого оно происходит, так и с точки зрения уровня, на который она нацелена — то есть, уровня, создающего искусство, и уровня, который это искусство изображает. (Как и в случае любого модуса сознания, можно анализировать уровень субъекта сознания — уровень самости — и уровень реальности объекта сознания, как объясняется в нескольких примечаниях.9) Так, например, искусство, создаваемое ментальным уровнем, может выбирать в качестве своего объекта что-либо в материальной, ментальной или духовной сферах, и в каждом из этих случаев произведение искусства будет совершенно разным. Таким образом, произведение искусства представляет собой совместный продукт структур, создающих его, и структур, изображаемых в нем (уровня самости, создающей произведение искусства, и уровня реальности, изображаемой в нем). Это дает нам матрицу из очень большого числа различных видов искусства, лишь несколько типичных примеров которых я привожу в таблице 8.10

Чтобы показать, что включает в себя этот двойной анализ, отметьте, что ранние доисторические художники (например, пещерные художники эпохи палеолита), которые, как можно предположить, были гораздо «ближе» к природе и к сенсомоторной сфере, никогда не изображали природу так, как художники современности. Художники эпохи палеолита не использовали перспективу, и их искусство не было эмпирическим или «точным» в любом смысле, который бы могли признать наши современники (фигуры накладываются друг на друга с полным пренебрежением к пространственному разделению, отсутствует восприятие глубины и т. д.) Правдоподобной причиной этого может быть тот факт, что они изображали сенсомоторную сферус точки зрения магической структуры, которая лишена способности к пространственной перспективе. Точно так же, в мифическую эпоху природу тоже никогда не изображали в перспективе — только как часть мифически-буквального фона. Только с приходом современности (начиная с эпохи Возрождения) и с повсеместным распространением перспективного рассудка, сама перспектива стала видимой и стала отображаться в искусстве. Мы могли бы сказать, что лишь когда сознание несколько дистанцировалось от природы, оно смогло изображать ее более реалистично.

По той же причине, только с приходом (анти)современной реакции романтизма эмоциональные чувства стали предметом выразительного искусства. Только после повсеместного разграничения тела и ума, телесные сферы могли ясно восприниматься умом и, таким образом, изображаться в искусстве. (А когда современная дифференциация зашла слишком далеко и обернулась диссоциацией, эта болезненная патология также смогла стать частью экзистенциально-экспрессионистских мотивов в искусстве.)

Такой же двойной анализ (уровень субъекта, создающего искусство, и уровень изображаемого объекта) можно применить к модусам познания (а, фактически, ко всем модусам сознания).11 Например, рациональность может выбирать в качестве своего объекта сенсомоторную сферу (порождая эмпирически-аналитическое знание), ментальную сферу (порождая феноменологию и герменевтику) или духовную сферу (порождая богословие, логику мандалы и т. д.). Это важно понимать, так как с приходом современности некоторые очень высокие уровни (напр., разум) ограничили сферу своего внимания некоторыми очень низкими уровнями (напр., материей), в результате чего современность стала выглядеть просто регрессией, тогда как она была регрессивной только «наполовину»: более высокий субъект, ограничивающий свое внимание более низким объектом — более глубокая самость в более поверхностном мире (хорошая и плохая стороны современности).12

Эстетика является чрезвычайно важным потоком развития, поскольку это одна из высших субъективных сфер (слово «субъективных» не означает «нереальных» или просто идиосинкразических; оно означает совершенно реальных в субъективной онтологии). Мы видели, что Болдуин и Хабермас, как и многие другие, признавали, что развитие необходимо прослеживать по меньшей мере в трех не сводимых друг к другу модусах — эстетическом, моральном и научном (т. е. как Большую Тройку).13 Как я указывал в своей книге «Око Духа», все многочисленные потоки развития в основе своей являются вариациями Большой Тройки. Некоторые потоки развития акцентируют субъективные компоненты (напр., самотождественность, аффекты, потребности, эстетика); другие акцентируют интерсубъективные компоненты (мировоззрения, лингвистика, этика); а третьи — объективные компоненты (внешнее познание, научное познание, когнитивная линия Пиаже и т. д.).14 Ни один из них нельзя полностью отделять от других, однако каждый поток развития, как правило, ориентируется на тот или иной конкретный сектор (напр., эстетика — на субъективный, мораль — на интерсубъективный, а познание — на объективный). Подчеркивая важность потоков развития во всех четырех секторах (или просто Большой Тройки), мы приближаемся к подлинно интегральной модели. Холоны во всех четырех секторах эволюционируют, и всеобъемлющая модель должна пытаться отдавать должное всем этим потокам эволюции.

Различные типы когнитивных линий развития

Обратите внимание на то, что в таблице 3б («Когнитивное развитие») я перечислил «суммарные когнитивные линии». Это альтернативный способ концептуализации когнитивного развития при переходе от, который становится особенно актуальным когда мы отходим от монолитной одноосевой модели к интегральной модели состояний, волн и потоков.15 Как показано в таблице, мы можем изображать не одну равномерную линию когнитивного развития, где каждая стадия помещается поверх предшествующих, подобно кирпичам в стене, а несколько относительно независимых линий когнитивного развития, каждая из которых развертывается рядом с другими, как колонны в прекрасном дворце. Основываясь, в первую очередь, на факте существования естественных состояний сознания — то есть, на бесспорном существовании состояний грубого/бодрствования, тонкого/сна со сновидениями и каузального/глубокого сна и их доступности индивидам, находящимся почти на любой стадии развития — мы вполне можем постулировать, что эти состояния/сферы, возможно, имеют собственные линии развития. Это бы означало, что можно прослеживать развитие различных типов познания (грубого, тонкого и каузального) на протяжении всей жизни человека. Вместо того чтобы появляться только друг за другом, они все развивались бы одновременно, по крайней мере, в некоторых отношениях. Вот несколько примеров:

Основной характеристикой грубого познания является то, что оно берет в качестве своего объекта сенсомоторную сферу. Эта когнитивная линия должна начинаться вместе с самим сенсомоторным развитием, переходить на уровень конкретно-операционного мышления, а затем достигать максимума и начинать сходить на нет на уровне формально-операционного мышления. Как правило, она начинает сходить на нет с появлением формальных и, особенно, постформальных операций, поскольку и те и другие все в большей степени берут своим объектом мир мысли и, таким образом, все больше переходят в тонкое познание. Значит, мы могли бы сказать, что грубая (или, точнее отражающая грубую сферу) линия познания идет от сенсомоторного к до-операционному, конкретно-операционному и формально-операционному уровням, а затем сходит на нет на зрительно-логическом уровне. Подобно большинству других линий, эта когнитивная линия развивается от доконвенциональной к конвенциональной и постконвенциональной волнам, но не может столь же легко продолжаться дальше к постформальной и постконвенциональной волнам, просто потому, что хотя на этих более высоких стадиях сенсомоторный мир никоим образом не отбрасывается, он перестает быть преобладающим объектом осознавания.

Основная характеристика тонкого познания заключается в том, что оно берет своим объектом мир мысли, то есть ментальную и тонкую сферу. Эта линия развития также начинается в младенчестве (и, возможно, в состояниях до рождения; говорят, что это основной когнитивный модус в большинстве состояний бардо, а также в состояниях сна со сновидениями и медитативных состояниях савикальпа самадхи). Эта линия тонкого познания включает в себя как раз все те восприятия, значение которых приуменьшает западная когнитивная психология: прежде всего, воображение, грёзы, сны наяву, творческие видения, гипнагогические состояния, внете-лесный опыт, визионерские откровения, гипнотические состояния, трансцендентальные озарения и десятки разновидностей савикальпа самадхи (медитации с формой). Общая особенность, типичная для них даже в младенчестве и детстве, состоит в том, что они отражают не материальный мир сенсомоторных событий, а внутренний мир образов, мыслей, видений, снов…16

Вообще, следует ожидать, что для этого тонкого когнитивного потока доступны те же базовые волны, что и для других потоков развития: доконвенциональная, конвенциональная, постконвенциональная и пост-постконвенциональная (или эгоцентрическая, социоцентрическая, мироцентрическая и пневмоцентрическая), однако суть в том, что эта линия развития начинается еще в младенчестве, а не просто появляется ниоткуда на более высоком, взрослом этапе.

(В таблице 3б я показал, что тонкое познание становится более важным на формальном и следующих этапах, но это просто произвольная схема. На самом деле, я подозреваю, что для тонкого познания характерно U-образное развитие, то есть, оно в большей степени присутствует в раннем детстве, затем временно идет на убыль по мере выдвижения на первый план конкретно-операционного и формально-операционного познания и снова набирает силу на постформальных этапах развития вплоть до каузального. В то же время, нам не следует делать из этого чрезмерно романтических выводов, поскольку в детстве тонкое познание все еще является в значительной мере доконвенциональным и эгоцентричным, независимо от своей яркости и образности (см. главу 11). И тем не менее, на это важно смотреть как на линию развития, поскольку это позволяет признавать и оценивать по достоинству такое детское тонкое познание, что, предположительно, будет благотворно сказываться и на постформальных этапах развития.)

Главная особенность каузального познания заключается в том, что оно представляет собой основу внимания (и способности Свидетельствования).17 Эту линию также можно проследить до раннего детства, хотя она все больше выходит на передний план на постформальных стадиях. (В примечании даются важные причины, почему состояния слияния раннего младенчества не следует путать с более высокими просветленными состояниями единства с Основой.)18 Однако если признавать и по достоинству оценивать и эту линию, начиная с ее первого появления в детстве, ее можно будет укреплять и усиливать, предположительно, с многочисленными положительными последствиями как в детстве, так и позднее.19

Различные линии Самости

Мы можем применить тот же тип моделирования к самости и её развитию, предположив, что этим трем большим областям — грубой, тонкой и каузальной — соответствуют три различные линии развития самости, которые я обобщенно называю эго, душой и высшей Самостью (или фронтальной, более глубокой психической и Свидетелем).20 Точно так же, как мы это делали в отношении познания, мы можем рассматривать эти три модуса самости как относительно независимые линии развития, которые развертываются не друг за другом, а параллельно. Это соотношение показано во второй колонке таблицы 4б и на рис. 11.

Рис. 11. Фронтальное развитие (эго), глубинное психическое развитие (душа) и Свидетель (самость).

Конечно, большинство потоков могут развиваться относительно независимо друг от друга и действительно развиваются таким образом — различные потоки нередко проходят через основные базовые волны в своем собственном темпе — и именно поэтому для общего развития вообще нельзя выявить какой бы то ни было линейной последовательности. В этом разделе эта же тема проводится более радикально, ибо я предполагаю — как и в случае познания — что поток развития (в данном случае, развития самости), традиционно считавшийся единым, на самом деле, возможно, представляет собой несколько различных потоков, каждый из которых развивается относительно независимо.

Мы уже видели, что основные стадии потока развития самости — телесная самость, персона, эго, кентавр — зависят от способностей, развитых на предыдущих стадиях этого общего потока развития. Когда эти самости возникают, они накладываются друг на друга; однако очень многие исследования неопровержимо приводят доказательства, что в большинстве случаев они возникают иерархически (как показано во второй колонке таблицы 1а и на рис. 10).21

Все это по-прежнему верно. Данная концепция не заменяет, а дополняет это: грубая, тонкая и каузальная сферы могут развиваться относительно независимо друг от друга; и потому фронтальное «Я», душа и Самость могут развиваться в какой-то степени параллельно. Выводы исследователей в отношении постадийного развития самости по-прежнему верны, но они касаются фронтальной самости (от телесной самости до эго и кентавра), а не души или духа, которые могут развиваться в той или иной степени параллельно всему этому, следуя своим собственным холархиям и гнездам внутри гнезд, что невозможно заметить при рассмотрении фронтального развития.22

Эго (или фронтальное «я») — это самость, которая адаптируется к грубой сфере; душа (или более глубокое психическое) — это самость, которая адаптируется к тонкой сфере; а Высшая Самость (или Свидетель) — это самость, которая адаптируется к каузальной сфере. Фронтальное «я» включает в себя все стадии самости, которые ориентируют сознание на грубую сферу (материальная самость, телесная самость, персона, эго и кентавр — все это можно обобщенно называть «эго»). Фронтальное «я» — это самость, которая зависит от линии развития грубого познания (от сенсомоторного к до-операционному, конкретно-операционному и формально-операционному), и потому, фронтальное — это поток самосознания, ответственный за ориентацию и интеграцию сознания в грубой сфере.

Одновременно с этим душа (психическая/тонкая самость) может следовать своей собственной траектории развития, развертываясь в своем собственном холархическом потоке. Душа, или глубинная-психическая линия развития включает в себя все потоки самосознания, которые адаптируют сознание к разнообразным аспектам тонкой сферы. Душа — это самость, зависящая от линии тонкого познания (которое, как мы видели, включает в себя воображение, грёзы, сны наяву, творческие видения, гипнагогические состояния, внетелесные состояния, визионерские откровения, гипнотические состояния, трансцендентальные озарения и многочисленные разновидности савикальпа самадхи),23 и, таким образом, душа — это поток самосознания, который ориентирует и интегрирует сознание в тонкой сфере. В таблице 4б я показал U-образное развитие, которое, по-видимому, иногда претерпевает тонкое познание: оно присутствует на самых ранних стадиях, затем уходит на второй план по мере того как начинается фронтальное (эгоическое) развитие, и затем вновь утверждается на постформальных стадиях. (Поскольку многие теоретики оспаривают это U-образное развития, я не включил его в рис. 11. Мы еще вернемся к этой теме в главе 11.)

Параллельно развитию обоих этих главных сфер, Высшая Самость (или Свидетель) может следовать своему собственному потоку развертывания.24 Свидетель — это самость, зависящая от линии каузального познания (способности к вниманию, отстраненному свидетельствованию, невозмутимости по отношению к изменениям в грубой и тонкой сферах, и так далее), то есть, самость, которая ориентирует и интегрирует сознание в каузальной сфере. Столь же важно, что эта Самость ответственна за общую интеграцию всех других самостей, волн и потоков. Это та Высшая Самость, которая просвечивает через непосредственную самость на любой стадии и в любой сфере, и потому именно она движет Эросом «превосхождения и включения» в каждом развертывании. И именно Высшая Самость не дает полностью разделиться трем сферам — грубой, тонкой и каузальной. Ибо хотя эти три сферы могут демонстрировать относительно независимое развитие, их все равно стягивает вместе и удерживает вместе сияющая Самость, чистейшая Пустота, которая может беспристрастно отражать и потому включать в себя всю сферу проявленного.

Хотя по мере более высокого развития центр тяжести сознания все больше смещается от эго к душе и к Самости, тем не менее, все они являются необходимыми и важными носителями Духа, через которые он сияет в грубой, тонкой и каузальной сферах. Таким образом, все три могут присутствовать и обычно присутствуют в разных пропорциях в ходе всего развития, и само высочайшее развитие просто предполагает их гармоничное объединение в хоре одинаково ценных голосов Духа в мире.

Интегральная психология

Итак, простейшее обобщение интегральной психологии состоит в том, что она включает в сферу своего рассмотрения волны, потоки и состояния, эго, душу и дух.

Когда речь идет об интегральной терапии, это означает несколько вещей. Во-первых, хотя общее развитие и демонстрирует несомненное морфогенетическое смещение в более глубокие сферы (от эго к душе и духу), терапевт может использовать методы распознания и усиления души и духа, по мере того как они все больше проявляются не просто после эго, но в нем и параллельно ему. Интегральная и трансперсональная терапия работает одновременно с фронтальным «я», душой и духом, по мере того как они развертываются параллельно друг другу, неся с собой собственные истины, прозрения и возможные патологии. Настройка на эти разные измерения сознания может облегчать их более плавное развертывание.25

Но это не подразумевает, что работой на уровне грубой сферы (работой с телом, укреплением эго) можно пренебречь в пользу работы с душой или духом, поскольку без фундамента сильного эго более высокие сферы не смогут стать постоянной, устойчивой и интегрированной реализацией. Вместо этого, более высокие сферы становятся достоянием преходящих пиковых переживаний, временных откровений или даже диссоциируются, превращаясь в духовные кризисы. Индивид, находящийся на моральной стадии 2 фронтальной линии морального развития, может «голографически переживать» какие угодно надличностные сферы, но ему все равно придется развиться до моральной стадии 3, затем 4, затем 5, чтобы начать актуализировать эти переживания постоянным, неискаженным, постконвенциональным, мироцентрическим, глобальным образом, свойственным бодхисаттве. На самом деле, если терапевт не отслеживает (и не поощряет) фронтальное развитие, придавая значение только измененным состояниям, это может стать одной из причин неспособности клиента прочно объединить более высокие и более низкие области в полноспектральное осознание.

Таким образом, хотя грубая, тонкая и каузальная линии (и самости) могут существовать во многом параллельно друг другу, однако по мере продолжения эволюции и интегрального развития центр тяжести все равно продолжает холархически смещаться к более глубоким слоям Самости — от эго к душе и к духу — и сознание все больше организуется вокруг этих более глубоких волн. Заботы эго, хотя и редко исчезают полностью, но, как правило, отходят на задний план, а на передний план чаще выходит душа. Но затем она тоже постепенно начинает исчезать, делаясь тоньше и прозрачнее по мере того как центр тяжести все больше и больше смещается к духу. Все более низкие самости продолжают существовать как функциональные способности, будучи холархически включенными в более высокие волны; все они продолжают выполнять свои функции, сталкиваться со своими собственными проблемами и откликаются на соответствующие методы терапии; однако они все больше теряют способность завладевать сознанием и подчинять его себе.

Итак, в ходе общего интегрального развития центр тяжести сознания по-прежнему проходит через девять поворотных пунктов в Великом Гнезде, но это движение представляет собой какофонию многих голосов, многих потоков, зачастую накладывающихся друг на друга и всегда переплетающихся. Но несмотря на это, ни одну из главных волн сознания нельзя обойти. Нельзя обойти фронтальное,26 нельзя обойти зрительно-логическое,27 нельзя обойти тонкое 28 — если речь идет о постоянном, устойчивом, интегральном развитии и пробуждении. Все эти волны и потоки движутся к океану Одного Вкуса, влекомые через это великое морфогенетическое поле силой «кроткого убеждения к Любви» — то есть, влекомые Эросом, Духом-в-действии, Любовью, которая движет солнце и звезды.

 

10. ДУХОВНОСТЬ: ЭТАПЫ ИЛИ ОТСУТСТВИЕ ЭТАПОВ?

Один из самых трудных вопросов состоит в том, обязательно ли сама духовность развивается поэтапно. Это крайне деликатная тема. Тем не менее, как я уже часто утверждал, это вопрос в значительной степени зависит от того, как мы определяем «духовность». Существует по меньшей мере пять разных определений, два из которых, судя по всему, предполагают наличие этапов, а остальные три — нет. Все они представляются вполне правомерными значениями слова «духовность», однако абсолютно необходимо уточнять, что вы имеете в виду в каждом случае. По существу, я думаю, что они представляют собой пять очень важных аспектов общего феномена, который мы называем «духовностью», и все заслуживают быть в той или иной степени включенными в любую интегральную модель.

Вот эти пять общепринятых определений: (1) Духовность связана с высшими уровнями любых линий развития. (2) Духовность — это общая совокупность высших уровней всех линий развития. (3) Духовность сама представляет собой отдельную линию развития. (4) Духовность — это определенное отношение (такое, как открытость или любовь), которое вы можете иметь на любом этапе развития. (5) Духовность, в основном, связана с пиковыми переживаниями, а не с этапами развития.

1. Духовность связана с высшими уровнями любых линий развития. Согласно этому определению, «духовность», в сущности, означает надличностные, надрациональные, пост-постконвенциональные уровни любой из линий — такие, как наши высшие когнитивные способности (например, надрациональная интуиция), наиболее развитые аффекты (например, надличностная любовь), высшие моральные устремления (например, трансцендентальное сострадание ко всем чувствующим существам), наиболее развитая самость (надличностная Самость, или сверхиндивидуальный Свидетель), и так далее.1 В этом смысле, духовность (или данный конкретный аспект духовности) определенно развивается последовательно или поэтапно, поскольку она, по определению, представляет собой пост-постконвенциональные этапы любого из потоков развития. Это очень распространенное определение, отражающее те аспекты духовности, которые олицетворяют самые высшие способности, самые благородные мотивы, самые лучшие устремления — дальние горизонты человеческой природы; вершину эволюции, ее передний край — все, что указывает на высшие уровни любых линий развития.

2. Духовность — это общая совокупность высших уровней линий развития. Это определение сходно с предыдущим, но имеет слегка иной (но важный) оттенок. Оно подчеркивает тот факт, что хотя индивидуальные линии развертываются иерархически, для общей совокупности высших этапов этих линий такое поэтапное развитие не характерно. Подобно «общему развитию» и «общему развитию самости», «общее духовное развитие» не является поэтапным. (Допустим, что существует десять линий развития. Допустим, что мы называем «духовностью» пост-постконвенциональные этапы этих линий развития. У одного человека пост-постконвенциональные способности могут развиваться на линиях 2 и 7, у другого человека — на линиях 3, 5, 6, 8 и 9, у третьего — на линиях 1 и 5. Каждая из этих линий является иерархической, однако очевидно, что для общей совокупности этих линий не существует никакой предопределенной последовательности.) Другими словами, духовный путь каждого человека носит радикально индивидуальный и уникальный характер, даже хотя развитие каких-то конкретных способностей может происходить в четко определенной последовательности. (Заметьте, однако: при таком определении, именно потому, что сами линии развития по-прежнему являются поэтапными, уровень развития по каждой из этих линий можно проверить.) Я считаю, что это определение, как и все остальные, указывает на некоторые весьма реальные и важные аспекты духовности — те аспекты, которые должно включать в себя любое полное определение духовности.

3. Духовность сама представляет собой отдельную линию развития. Очевидно, что в данном случае для духовного развития должно быть характерно определенное поэтапное развертывание, поскольку линия развития, по определению, соответствует последовательному развитию.2 В таблицах 6а-в я обобщил мнения около двух дюжин теоретиков, как западных, так и восточных, которые приводят убедительные и, порой, весьма многочисленные свидетельства того, что по крайней мере некоторые аспекты духовности претерпевают последовательное или поэтапное развитие. Сюда относится большинство западных и восточных медитативных систем. Во всех этих случаях указанные аспекты духовности демонстрируют холархическое последовательное развитие (хотя, опять же, это не исключает отступлений назад, спиралей, временных скачков вперед или пиковых переживаний любого из главных состояний).

Обширная работа Даниэла П. Брауна, посвященная межкультурным этапам медитативного развития, заслуживает особого упоминания как самое тщательное и утонченное исследование, которым мы располагаем на сегодняшний день (таблица 6б). Он и его соавтор Джек Энглер обнаружили, что «Основные духовные традиции, которые мы изучали на их оригинальных языках, представляют развертывание медитативного опыта как поэтапную модель: например, Махамудра из тибетского буддизма махаяны; Вишуддхимагга из буддизма Теравады (пали) и йога-сутры из традиции индуизма (санскрит) (которые впоследствии сопоставлялись с китайскими и христианскими источниками). Эти модели достаточно сходны, чтобы предполагать лежащую в их основе общую инвариантную последовательность этапов, несмотря на огромные культурные и лингвистические различия, а также различия в стилях практики… Результаты исследований позволяют сделать обоснованное предположение, что этапы медитации, фактически, представляют собой межкультурный и универсально применимый феномен (при глубинном, а не поверхностном анализе)».3

Работа Брауна и Энглера вошла в сборник «Трансформации сознания» наряду с выполненным Гарвардским богословом Джоном Чирбаном (Chirban) всесторонним исследованием этапов духовного развития, засвидетельствованных святыми восточного православного христианства (см. таблицу 6б). Чирбан делает следующий вывод: «Несмотря на то, что каждый святой описывает свой собственный опыт (часто совершенно уникальным образом), при сравнении этапов развития разных святых невозможно не заметить фундаментальные параллели. Это сходство подтверждает универсальность их опыта…» — и универсальность (или универсальную применимость) самих базовых волн сознания, которые точно так же отражаются в многочисленных межкультурных исследованиях. Смотрим ли мы на Святую Терезу, Мухъюиддина Ибн Араби (Muhyiddin Ibn 'Arabi), Госпожу Цогьял (Tsogyal), Святого Дионисия, Патанджали, Хазрат Инайят Хана (Hazrat Inayat Kahn) или Махамудру (см. таблицы 6а-в), мы видим примерно одно и то же морфогенетическое поле или пространство развития, в котором развертываются этапы их духовности.

«Высшая Йога Тантра», которая, наряду с Дзогчен, считается высочайшим из учений Будды, обладает непревзойденным пониманием удивительной взаимосвязи между состояниями сознания и телесными энергиями (см. таблицу 6б). Согласно этому учению, для того чтобы подчинить себе ум, человек должен попутно овладеть тонкими телесными энергиями — ци, праной, рланг (rLang), ки — и эта йога представляет собой утонченную систему использования этих тонких энергий на любом этапе развития, включая просветленное состояние Ясного Света Пустоты. Высшая Йога Тантра описывает эту общую эволюцию в виде семи совершенно четких этапов, возникновение каждого из которых сопровождается очень характерным феноменологическим признаком. Так, в медитации, когда сосредоточенность сознания достигает той точки, когда трансцендируется первая базовая структура (или скандха), в сознании возникает нечто похожее на мираж. Когда трансцендируются все пять базовых структур грубой сферы (панча скандха) и появляется сознание тонкой сферы, возникает видение «ясного света осенней луны». Когда трансцендируется тонкое сознание и практикующий вступает в сферу очень тонкого (или каузального) сознания, бесформенное прекращение предстает перед его внутренним взором как «густая темнота осенней ночи», и так далее (см. таблицу 6б).

Хотя существует значительное глубинное структурное сходство между этими внутренними видениями и тем, что наблюдается в других медитативных системах, некоторые критики многие годы упрекали меня за то, что я подразумеваю наличие существенного сходства, например, между буддийской дхармакайей (и Пустотой) и каузальным телом веданты (и ниргуна Брахманом). Однако — и это лишь один пример — согласно Высшей Йога Тантре, один тип дхармакайи (бесформенность) переживается в глубоком сне без сновидений, самбхогакайя — в состоянии сна со сновидениями, а нирманакайя — в состоянии бодрствования. Но заметьте: согласно веданте, каузальное тело переживается в состоянии сна без сновидений, тонкое тело — в состоянии сна со сновидениями, а грубое тело — в состоянии бодрствования. Поэтому, если считать, что состояние глубокого сна у разных индивидов аналогично, то должно существовать глубокое сходство между буддийской дхармакайей и каузальным телом веданты. (А также между буддийской самбхогакайей и индуистским тонким телом и между нирманакайей и грубым телом.)

Разумеется, между этими буддийскими и индуистскими понятиями есть много важных различий, к которым следует относиться со всем возможным уважением. Но — одновременно — между ними, судя по всему, есть важные и глубокие аналогии, и от них нельзя поспешно отмахиваться, как делают плюралисты и релятивисты. Во всех своих работах я старался подчеркивать и то, и другое — определенное сходство в глубинных чертах и важные различия в поверхностных чертах.

Одна из основных трудностей принятия поэтапной концепции состоит в том, что хотя большинство людей, в действительности, проходят через последовательные этапы развития способностей, они редко переживают что-либо по виду или по ощущению похожее на этап. В их собственном непосредственном опыте понятие «этапов» или «стадий» лишено какого бы то ни было смысла. Например, изучая когнитивное развитие, вы можете снять на видеопленку детей на дооперационной стадии (когда они утверждают, что если перелить одинаковое количество воды из широкого стакана в высокий, то в высоком стакане будет больше воды) и затем показать им эту пленку на конкретно-операционной стадии (где «совершенно очевидно», что в обоих стаканах одно и то же количество воды), и они будут говорить, что вы подделали фильм, поскольку никто не мог быть таким глупым, и уж конечно не они. Иными словами, они только что прошли через фундаментальную стадию развития, однако, в действительности, не испытали ничего такого, что говорило бы им, что они миновали важнейший поворотный пункт.

Так же обстоит дело и с любыми этапами. Мы замечаем их только отстраняясь от нерефлексивного переживания, сравнивая свой опыт с опытом других людей и выясняя, есть ли в нем какие-либо общие шаблоны. Если эти общие шаблоны совпадают во множестве разных условий, у нас есть основания предполагать наличие различных этапов. Но во всех случаях эти этапы являются результатом непосредственного анализа и исследования, а не абстрактного философствования. И в том, что касается духовного опыта, все великие традиции мудрости, перечисленные в таблицах 6а-6в, обнаружили, что некоторые очень важные духовные способности развиваются в соответствии с поэтапной моделью — не в фиксированной и единообразной последовательности, но как развертывающиеся волны все более тонких переживаний, и когда вы сравниваете эти переживания у большого числа людей, выявляется определенное сходство их развертывания. Иными словами, налицо определенные этапы.

Меня часто упрекают в том, будто моя модель основывается исключительно на восточных медитативных традициях. Беглого взгляда на таблицы 6а-в достаточно, чтобы рассеять это заблуждение. В частности, я хотел бы привлечь внимание к работе Эвелин Андерхилл (Underhill). Ее великолепная книга «Мистицизм», впервые опубликованная в 1911 г., до сих пор остается во многом непревзойденным классическим объяснением западных мистических и созерцательных традиций. Андерхилл выделяет в западном мистицизме три обобщенных иерархических этапа (с многочисленными промежуточными этапами), называя их природным мистицизмом (горизонтальное расширение сознания, охватывающее поток жизни), метафизическим мистицизмом (достигающим кульминации в бесформенном прекращении) и божественным мистицизмом (который она подразделяет на этапы темной ночи и единения). Эти этапы во многом сходны с моими трактовками природного мистицизма, божественного мистицизма и бесформенного/недвойственного мистицизма. Эти этапы духовности имеют очень важное значение, обнаруживаются ли они на Западе или на Востоке, на Севере или на Юге, и без них никакое описание духовности не может считаться полным.

4. Духовность — это определенное отношение (такое, как открытость или любовь), которое вы можете иметь на любом этапе развития. Это, вероятно, самое распространенное и популярное определение. Тем не менее, его оказалось очень трудно сформулировать логически непротиворечивым образом. Мы не можем уверенно утверждать, что необходимым отношением является любовь, так как согласно большинству исследований, любовь (как и другие аффекты), как правило, развертывается от эгоцентрического к социоцентрическому и мироцентрическому модусам; следовательно, это отношениене полностью присутствует на всех уровнях, а самопретерпевает развитие (не хотим же мы называть эгоцентрическую любовь «духовной»!). «Открытость» могла бы подойти, однако снова возникает вопрос: появляется ли способность к открытости полностью сформированной или развивается? И насколько «открытым» может быть индивид на доконвенциональном этапе развития, когда он даже не способен принимать на себя роль другого? Условиям как будто удовлетворяет «интеграция» — то, в какой степени любые имеющиеся линии развития объединяются и уравновешиваются — но в моей системе это просто еще одно название для того, что делает самость, и, значит, не что-то специфически «духовное». В любом случае, я считаю, что это вполне правомерное определение, однако до сих пор его редко удавалось сформулировать непротиворечивым образом.

5. Духовность, в основном, связана с пиковыми переживаниями, а не с этапами развития. Во многих случаях это, безусловно, верно, и для пиковых переживаний (или измененных состояний сознания) обычно не характерно развитие или поэтапное развертывание. Они носят временный, преходящий характер. Кроме того, состояния, в отличие от структур, по большей части, несовместимы друг с другом. Вы не можете быть пьяным и трезвым одновременно. (Что полностью отличается от структур, которые, поскольку они трансцендируют и включают в себя друг друга, могут сосуществовать: клетки могут существовать наряду с молекулами, включая их в себя — именно поэтому рост и развитие происходят с помощью структур, а не состояний, хотя последние важны сами по себе и могут непосредственно воздействовать на развитие). Следовательно, если определять духовность как пиковое переживание, это не предполагает поэтапного развертывания.

Однако, как я предположил ранее, при более подробном анализе пиковых переживаний можно обнаружить, что они обычно включают в себя преходящий опыт психической, тонкой, каузальной и недвойственной сфер, интерпретируемый посредством архаических, магических, мифических или рациональных структур — а каждая из этих структур претерпевает поэтапное развитие. Тем не менее, это важное определение духовности, и оно показывает, что практически на любой стадии развития возможны преходящие пиковые переживания надличностных областей. Однако, в той мере, в какой эти временные состояния превращаются в устойчивые реализации, они становятся структурами, для которых характерно развитие. (В примечании я привожу обсуждение вероятного механизма такого преобразования: самость метаболизирует временное переживание, порождая холистическую структуру.)4

Таковы примерно пять наиболее распространенных определений духовности. Вывод: не для всего, что мы можем правомерно назвать «духовностью», характерно поэтапное развитие. Тем не менее, при более внимательном рассмотрении оказывается, что многие аспекты духовности включают в себя один или несколько аспектов, претерпевающих развитие. Это относится к высшим уровням различных линий развития, а также к духовности, понимаемой как отдельная линия развития. Однако для пиковых переживаний поэтапное развитие не типично, хотя как для структур, испытывающих пиковые переживания, так и для сфер, которые в них переживаются, характерно развитие, если в результате этих пиковых переживаний обретаются постоянные реализации.

Это, опять-таки, зависит от того, как мы определяем эти термины. Если духовность определяется как отдельная линия развития, ответом будет «нет» (поскольку духовное развитие происходит параллельно психологическому развитию, а не на его основе). Если духовность определяется как пиковые переживания, ответом также будет «нет» (поскольку пиковые переживания могут иметь место в любое время). Однако в остальных случаях дело обстоит несколько сложнее.

Должно ли быть завершено психологическое развитие прежде, чем сможет начаться духовное развитие?

Прежде всего отметим — то, что многие теоретики имеют в виду под «психологическим развитием», относится к этапам личностного развития (доконвенциональному, конвенциональному и постконвенциональному), тогда как под «духовным» они подразумевают надличностные этапы развития (пост-постконвенциональные). Используя эти определения и рассматривая любую линию развития, можно сказать, что психологическое развитие, как правило, должно быть завершено, прежде чем может устойчиво начаться духовное развитие (просто потому, что невозможно выйти на постконвенциональный уровень, не пройдя перед этим конвенциональный уровень, и так далее).

Тем не менее, — и именно этот момент ввел в заблуждение многих теоретиков — поскольку сами линии развития могут развертываться относительно независимо, индивид может находиться на высоком уровне духовного развития (надличностном или пост-постконвенциональном) и вместе с тем находиться на низком уровне личностного или психологического развития (конвенциональном или доконвенциональном) на других линиях. Так, человек может быть на надличностном уровне когнитивного развития (например, благодаря медитативной практике) и все еще быть на личностном или психологическом (конвенциональном или доконвенциональном) уровне морального развития. Таким образом, даже хотя, в соответствии с этими определениями, духовное развитие на любой данной линии может начаться только после психологического, тем не менее, все виды духовного развития могут иметь место до, во время или после всех видов психологического развития именно потому, что сами линии относительно независимы друг от друга. Человек может находиться на доконвенциональном уровне на одной линии, на постконвенциональном уровне на другой и на пост-постконвенциональном уровне еще на трех линиях развития, что в соответствии с этими определениями предполагает два психологических и три духовных уровня, из чего следует, что общее психологическое развитие не обязательно должно завершиться, прежде чем может начаться какое-либо духовное развитие.

Если подразумевать под духовностью пиковые переживания, то они могут происходить в любое время и в любом месте, так что завершение общего психологического развития для них тоже не обязательно. Но в той мере, в какой эти состояния становятся устойчивыми признаками, они также с необходимостью будут входит в поток развития и плыть в его морфогенетических течениях по волнам великой Реки Жизни.

Важность духовной практики

И, наконец, отметим еще один весьма важный момент. В конце концов, независимо от того, считаете ли вы, что духовная практика включает в себя стадии, подлинная духовность в любом случае связана с практикой. При этом мы не собираемся отрицать, что для многих людей важны убеждения, важна вера, важна религиозная мифология. Мы лишь добавляем к этому: как совершенно ясно показали свидетельства великих йогов, святых и мудрецов всего мира, подлинная духовность, кроме того, может включать в себя переживаемый опыт живой Реальности, раскрывающийся прямо и непосредственно в сердце и сознании индивидов и воспитываемый усердной, искренней и продолжительной духовной практикой. Даже если вы относитесь к духовности как к пиковому переживанию, эти переживания нередко могут непосредственно вызываться или, по крайней мере, стимулироваться, различными видами духовной практики — активным ритуалом, созерцательной молитвой, шаманским путешествием, глубокой медитацией и т. д. Все эти методы открывают человека к непосредственному переживанию Духа, а не просто верований и идей относительно Духа.

Поэтому мало просто думать по-другому — нужна усердная практика. Лично я рекомендую какую-нибудь разновидность «интегральной преобразующей практики» (как описано в главе 8); но подойдет и любой тип подлинной духовной практики. При этом обязательно иметь опытного учителя, которому вы можете доверять. Можно начать с изучения трудов отца Томаса Китинга, равви Зальмана Шахтера-Шаломи, Далай-ламы, Шри Рамана Махарши, Бавы Мухайядина или любого из многих широко признанных учителей из той или иной великой традиции.

В то же время, опасайтесь тех духовных путей, которые связаны с простым изменение ваших убеждений или идей. Подлинная духовность определяется не другим способом трансляции (интерпретации) мира, а преобразованием вашего сознание. Несмотря на это, многие подходы к духовности с позиции «новой парадигмы» предлагают вам просто другие представления о мире: вам следует мыслить холистически, а не аналитически; вам нужно верить не в ньютоно-картезианскую механическую модель мира, а в мир теории систем и великой «сети жизни»; вы должны видеть в мире не патриархальную разделенность, а великую Богиню и Гею и т. д.

Все это важные идеи, но они представляют собой всего лишь способы мышления о мире Правой Стороны, а не способы преобразования мира Левой Стороны. Большинство этих подходов «новой парадигмы» рекомендуют для преодоления раздробленности нашего мира использовать зрительно-логическое (или холистическое) мышление. Но, как мы уже неоднократно видели, когнитивное развитие (например, зрительно-логическое или сетевое мышление) необходимо, но не достаточно для морального развития, развития самости, духовного развития и так далее. Вы можете иметь полный доступ к зрительно-логическому мышлению и все еще находиться на моральной стадии 1, с потребностями в безопасности, эгоцентрическими влечениями и нарциссическими наклонностями. Мы можете полностью овладеть теорией систем и в совершенстве изучить современную физику, но все равно быть очень слабо развитым в эмоциональном, моральном и духовном потоках.

Таким образом, просто изучая теорию систем или современную физику, узнавая о Гее или думая холистически, вы не обязательно будете делать что-либо для преобразования своего внутреннего сознания, поскольку ничто из этого не затрагивает внутренние стадии роста и развития. Откройте любую книгу по теории систем, новой парадигме, современной физике и так далее, и вы узнаете о том, что все вещи входят в великую взаимосвязанную Сеть Жизни, и что вера в это может исцелить мир. Но вы редко встретите обсуждение многих внутренних стадий роста сознания, которое одни только и могут вести к действительно глобальному сознанию. Вы ничего не найдете о доконвенциональной, конвенциональной, постконвенциональной и пост-постконвенциональной стадиях; ничего о том, что огромное количество исследований рассказало нам о развитии сознания от эгоцентрического к социоцентрическому и мироцентрическому (или, более конкретно, о примерно девяти поворотных пунктах развертывания самости); никаких намеков на то, как происходят эти внутренние преобразования и что вы можете делать, чтобы способствовать им в вашем собственном случае — таким образом внося подлинный вклад в мироцентрическое, глобальное, духовное сознание у самого себя и других. Вы найдете лишь простую констатацию: современная наука и матриархальные религии согласны в том, что все мы входим в великую Сеть Жизни.

Экологический кризис — или главная проблема Геи — это не загрязнение окружающей среды, токсичные отходы, истощение озонового слоя и т. п. Главная проблема Геи состоит в том, что недостаточно людей развились до постконвенциональных, мироцентрических, глобальных уровней сознания, где они будут автоматически испытывать побуждение заботиться о глобальном благе. Но люди развиваются до этих постконвенциональных уровней не за счет изучения теории систем, а претерпевая по меньшей мере полдюжины серьезных внутренних преобразований на пути от эгоцентризма к социоцентризму и мироцентризму, и только после этого у них может пробудиться глубокая и подлинная забота о Гее. Для преодоления экологического кризиса недостаточно знать, что Гея — это великая Сеть Жизни, сколь бы верно это ни было; прежде всего, необходимо научиться помогать тем многочисленным трудным волнам внутреннего роста, ни одной из которых не уделяется внимания в большинстве подходов «новой парадигмы».

Короче говоря, теория систем и теории Сети Жизни, в целом, не направлены на преобразование сознания, поскольку, будучи связаны своим тонким редукционизмом, они не могут адекватно иметь дело с внутренними стадиями развития сознания — где и происходит реальный рост. Они могут быть хорошей отправной точкой для начала духовного пути — поскольку помогают обрести более целостное представление о жизни — но сами по себе не кажутся эффективным путем к такой жизни. Они не предлагают никакой постоянной внутренней практики, которая помогала бы актуализировать более высокие и более глобальные этапы развития сознания. И, к сожалению, претендуя на обладание полностью «холистическим» мировоззрением, они часто мешают или вовсе не дают людям вступать на истинный путь внутреннего роста, тем самым тормозя эволюцию именно того глобального сознания, которое они так превозносят на словах.

 

11. СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ДЕТСКАЯ ДУХОВНОСТЬ

Существует ли Детская Духовность?

Согласно определениям 1 и 2, нет. Согласно определениям 3, 4 и 5, да. В некотором роде.

Ранние этапы

Определение 1 (духовность как высший уровень на любой линии развития) и определение 2 (духовность как общая совокупность высших уровней на всех линиях развития) исключают почти любые проявления духовности в детском возрасте, просто потому что в младенчестве и детстве большинство линий развития находятся на доконвенциональном и конвенциональном уровнях. Это не исключает других типов духовности; это лишь значит, что если вы определяете духовность как надрациональное, надментальное, постформальное, сверхсознательное и пост-постконвенциональное, эти области не присутствуют в сколько-либо заметной степени.

Определение 3 (духовность как отдельная линия развития) утверждает, что в младенчестве и в детстве определенно имеется духовность… но только самые низшие этапы духовности, которые, по большинству определений вовсе не выглядят духовными. Даже согласно теоретикам, предлагающим это определение, в этом возрасте любовь эгоцентрична, верования носят нарциссический характер, мировоззрение полностью занято собой, а способность принимать на себя роль другого (и, значит, по настоящему заботиться о других) отсутствует или находится в зачаточном состоянии. Тем не менее, согласно этому определению, все это следует считать ранними этапами линий развития, которые могут быть названы «духовными», поскольку при дальнейшем развитии они развертываются в способности, явно признаваемые духовными большинством людей. Именно такую модель представляют собой «этапы веры» Джеймса Фаулера. И значит, исходя из этого определения нам не следует заключать, что все младенцы являются святыми или мудрецами, или постоянно пребывают в контакте с подлинными духовными реалиями; скорее, они находятся в начале долгого пути к подлинной духовности, идущего через более высокое развитие (и это возвращает нас к определению 1 или 2: «подлинная» духовность связана высшими пост-постконвенциональными стадиями развития).

С другой стороны, определение 4 настаивает, что младенцы и дети непосредственно соприкасаются или, по крайней мере, могут соприкасаться с духовными реалиями, поскольку им может быть знакомо отношение, определяющее духовность (открытость, любовь, изменчивость и т. п.). Более того, большинство людей, использующих это определение, заявляют, что подобные качества — скажем, открытость или изменчивость — более присущи детям, чем взрослым, и что подлинная духовность связана с повторным обретением или воскрешением этой открытости.

Как мы видели, проблема этого определения состоит в том, что для него трудно найти заслуживающие доверия и непротиворечивые примеры. Появляется ли качество «открытости» уже полностью сформировавшимся или же оно развивается? Если ребенок не способен принимать на себя роль другого, то насколько «открытым» он может быть в действительности? Если эта открытость эгоцентрична — будучи при этом сколь угодно спонтанной и гибкой — разве это то, что мы подразумеваем под «духовностью»? Разве радостный нарциссизм «духовен»?

Судя по всему, большинство людей, пользующихся этим определением, подразумевают, что у детей нередко бывает более открытый контакт с определенным эмоционально-чувственным измерением бытия (прана-майя-коша, elan vital, эмоционально-эфирная оболочка, вторая чакра и т. д.), и это, скорее всего, вполне верно. Более того, безусловно верно, что аспекты этого измерения могут подавляться более высокими структурами ума (эго, сверхэго, совесть), в результате чего могут возникать различные типы патологии. И, наконец, верно, что для исцеления нанесенного вреда и восстановления более гибкого, текучего, чувственного взгляда на жизнь требуется повторное обретение этой утраченной способности (в форме регрессии на службе эго)…

Я согласен со всем этим. Вопрос лишь в том, зачем обозначать доконвенциональное эмоционально-чувственное измерение термином «духовность», если исследования неоднократно показывали, что оно эгоцентрично по отношению к другим? Чрезвычайно важно, чтобы ум был осведомлен о чувствах тела, но духовность, кроме того, включает в себя осведомленность о чувствах других, и поистине огромное количество исследований убедительно показало, что такая способность принимать на себя роль другого и становиться на точку зрения другого устойчиво возрастает от дооперационной к конкретно-операционной, формально-операционной и постформальной стадиям.

Если идея духовности сводится к чувству благополучия, то детство могло бы считаться раем;1 но если она, кроме того, включает в себя совершение добра, посредством принятия на себя роли других и преломления своего сознания через множество воззрений и плюралистических взглядов на мир, включая сострадание, заботу и альтруизм, тогда детство — это мир ограниченных ожиданий, сколь бы восхитительно гибким и спонтанным ни был его эгоцентризм. Самое печальное в подавлении детских способностей состоит не в том, что оно связано с подавлением более высоких духовных измерений (например, виджняна-майя-коши), а в том, что оно включает в себя вытеснение более низких, но чрезвычайно ценных оснований (например, прана-майя-коши), диссоциация которых может искажать последующее развитие. Более того, барьер вытеснения, создаваемый эго для того, чтобы не давать подниматься вверх низшим, дорациональным побуждениям, в последующем развитии может мешать и более высоким, надрациональным побуждениям достигать нижележащих уровней. Защитные системы, оберегающие от воздействия «оно», могут ограждать и от Бога, просто потому, что стена в любом случае остается стеной. Однако следует помнить, что детское эго вытесняет, по существу, доконвенциональное «оно», а не постконвенционального Бога.

Измененные состояния сознания и полет на облаках

Однако определение 5 (пиковые переживания) предлагает правдоподобное объяснение и достаточное количество свидетельств того, что, по крайней мере, у некоторых детей бывают определенные разновидности духовного опыта. Я полагаю, что это действительно так, и предложил классификацию такого рода опыта — а именно, пиковых переживаний психической, тонкой, каузальной и недвойственной сфер, интерпретируемых с архаической, магической, мифической и рациональной точек зрения — что для большинства детей означает с магической или мифической. Я сознаю, что многие теоретики резко возражают против того, чтобы называть это «духовным», и такие исследования, как работа Фаулера, говорят о недоступности любой более высокой или подлинной духовности для этих структур; но я думаю, что мы можем называть их духовными пиковыми переживаниями, коль скоро мы тщательно оговариваем точное положение дел.2

Существует единственный аспект младенчества и детства, который, если он существует, мог бы быть подлинно духовным. Это тот аспект, который я называю «полетом на облаках славы» (из Вордсворта: «Не в полном забвении… но летя на облаках славы приходим мы…»), то есть, более глубокое психическое (или душевное) измерение, которое, как косвенно предполагают некоторые свидетельства, присутствует в дородовой период и в первые годы жизни, но затем постепенно исчезает по мере того как начинается фронтальное (эгоическое) развитие.3 Выражение «летящее на облаках славы» относится вообще ко всему более глубокому психическому (или душевному) осознанию, которое индивид приносит в эту жизнь и которое потому в некотором смысле присутствует в ней с момента зачатия (как бы вы ни истолковывали это — как реинкарнацию, или просто как более глубокие потенциалы, присутствующие изначально). Вероятно, лучше всего сказал об этом Хазрат Инайят Хан, выразив традиционную точку зрения: «Крик младенца очень часто бывает выражением его тоски по ангельским небесам (через которые он только что прошел по пути к своему земному рождению — это то, что тибетцы называют „бардо перерождения“); улыбки младенца повествуют о его воспоминаниях о небесах и высших сферах».4

Согласно различным теориям, более глубокое психическое осознание представляет собой либо (1) душу, спускающуюся из сфер бардо (лежащих между смертью и новым рождением), либо (2) глубинную основу или потенциал, который неизбежно теряется и забывается по мере развития аналитического эго (но может быть вновь обретен в просветлении или полной духовной реализации).

Хотя поначалу второй вариант кажется правдоподобным, он, судя по всему, не выдерживает подробной проверки. Утверждается, что это та самая основа, которая заново обретается в просветлении, но если это так, то почему кто-то вообще стал бы от нее отказываться? Если эта основа обретается заново, почему развитие делает нечто такое, чего оно не делает ни в одной другой системе — а именно, поворачивает вспять? Должен ли цыпленок регрессировать к яйцу, чтобы найти себя? Если эта основа воссоединяется с эго так, что вместе они составляют полное развитие, это означает, что сама основа неполна, а как может что-то по самой своей природе неполное быть основой полного просветления? Может ли часть быть основой целого? Это воззрение — которого, кстати, я когда-то придерживался — представляется в значительной мере неадекватным, как в теоретическом плане, так и с точки зрения имеющихся данных.5

Это оставляет нам в качестве основного претендента первый вариант — сферы бардо — хотя конвенциональному уму они кажутся чем-то совершенно нереальным. Тем не менее, существует достаточное количество свидетельств, которые наводят на эту мысль.6 Похоже на то, что это глубинное психическое существо все больше отходит на задний план и забывается по мере развертывания фронтального или эгоического развития (см. таблицу 4б), хотя если развитие продолжается до собственно психического уровня (В-7), то это глубинное психическое существо опять выходит на поверхность (что часто приносит с собой вспышки воспоминаний детства, когда это глубинное психическое существо как бы «наблюдало» издали).7 Но что бы ни представляла собой эта глубинная психическая способность, это не восстановление дорациональной младенческой структуры, а открытие надрациональной структуры.

И значит, мы можем сказать, что младенцы и дети, как минимум, имеют доступ к некоторым разновидностям духовного опыта (в форме пиковых переживаний), даже хотя последние интерпретируются посредством фронтальных структур, которые являются до-конвенциональными и эгоцентрическими (и как бы не слишком духовными). Однако, в силу возможного соприкосновения с более глубокой психической (или душевной) сферой, в младенчестве и детстве не исключена связь с одним типом духовного измерения, даже хотя она снова, с необходимостью, интерпретируется и выражается через доконвенциональные и эгоцентрические каналы и, таким образом, не может считаться духовной в сколько-нибудь строгом смысле.

 

12. СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

Дух-в-действии

Теперь представляется очевидным, что в традиционном понимании Великой Цепи есть по меньшей мере четыре крупных недостатка, и для того, чтобы привнести ее в мир современности и пост-современности — и разработать подлинно интегральный подход — необходимо тщательно разобраться с ее слабыми сторонами.1

Первая из них, как мы видели, состоит в том, что между четырьмя секторами крайне редко проводилось адекватное различие. Так, великие традиции редко понимали, что состояния сознания (B-JI) имеют корреляты в органическом мозге (В-П); между тем, этот факт произвел революцию в нашем понимании психофармакологии, психиатрии и исследований сознания. Точно так же, традиции практически не учитывали тот факт, что на индивидуальное осознание (В-Л) оказывают глубокое формирующее влияние как культурные мировоззрения (Н-Л), так и способы материального производства (Н-П) того общества, в котором оно развивается. Из-за этого концепция Великой Цепи оказалась беззащитной перед уничтожающей критикой со стороны рационализма Просвещения, современной когнитивной науки, нейропсихиатрии, постмодернистских культурных и исторических исследований и многих других течений философской и научной мысли, которые демонстрировали, что сознание представляет собой не какой-то бестелесный, трансцендентальный ноумен, но глубоко укоренено в контекстах объективных фактов, культурно-исторической среде и социальных структурах. У теоретиков Великой Цепи не было никаких правдоподобных ответов на эти обвинения (именно потому, что они не имели достаточного опыта в этих областях).

Как мы видели, каждый из вертикальных уровней Великой Цепи необходимо подразделять, по меньшей мере, на четыре горизонтальных измерения (интенциональное, поведенческое, культурное и социальное). Концепция Великого Гнезда отчаянно нуждается в модернизации и постмодернизации: ей необходимо учитывать значение культурной среды, релятивистские поверхностные структуры и контексты, корреляции с современными научными открытиями, чувствительность к меньшинствам, нередко подвергавшимся маргинализации в условиях мифической-аграрной структуры, важность плюрализма мнений и так далее. Только подразделение тела, ума, души и духа на Большую Тройку может позволить справиться с этими возражениями.

Второй недостаток связан с тем, что сам уровень ума нуждается в делении на подуровни с учетом его раннего развития. Здесь решающее значение имеют открытия западной психологии. В двух словах можно сказать, что сам ум имеет по меньшей мере четыре основных стадии развития: магическую (2–5 лет), мифическую (6-11 лет), рациональную (после 11 лет) и интегрально-аперспективную или зрительно-логическую (потенциально, во взрослом возрасте). Именно из-за отсутствия ясного понимания того, что корни доформальных уровней магического и мифического уходят в младенчество и детство, традиции нередко путали их с постформальными состояниями психического и тонкого, и это заблуждение «до/пост» преследует большую часть вечной философии, привнося в нее не только истинно просветленную мудрость, но и значительное количество предрассудков.

Третий недостаток: поскольку традиционные теоретики Великой Цепи не обладали достаточным пониманием ранних, инфантильных, дорациональных стадий человеческого развития, они не умели разбираться и в разновидностях патологий, которые нередко бывают результатом осложнений на этих ранних стадиях. В частности, психозы, пограничных и невротические расстройства нередко связаны с проблемами на ранних поворотных пунктах развития самости, и к ним лучше всего подходить с пониманием их связи с развитием. Медитация — которая представляет собой способ продолжения развития в надличностную сферу — как правило, не может излечивать эти доличностные повреждения (в чем на собственном горьком опыте убедились многие американцы).

Четвертым недостатком традиционной Великой Цепи является отсутствие понимания эволюции, которое также стало почти единоличным достижением современного Запада. Однако это легко исправить: как указывали многие теоретики, если изображать Великую Цепь горизонтальной и развертывающейся во времени, а не в виде традиционной цельной и статичной иерархии, то получится план эволюции. Развертка схемы Плотина во времени дает эволюцию.

Иными словами, до сих пор эволюция, начинавшаяся с Большого Взрыва, развернула примерно три пятых Великой Цепи — материя, ощущение, восприятие, побуждение, образ, символ, понятие, правило, формальное — практически в том порядке, который предполагает Великое Гнездо. Нужно лишь видеть, что Великая Цепь существует не как что-то полностью данное и статически неизменное, а эволюционирует или развивается на протяжении больших промежутков времени. И вопреки самоуверенным утверждениям западных биологов, в действительности, никто не понимает, каким образом в эволюции возникают более высокие стадии — если только мы не захотим видеть за этим Эроса, или Дух в действии.

Как я уже указывал ранее, это также означает, что «изначальные и неизменные архетипы» вечной философии лучше понимать как формирующие «привычки» эволюции, «Космическую память», а не заранее заданные формы, в которые отливается мир.2 Такая динамическая ориентация может привести концепцию Великого Гнезда Бытия и Познания в большее соответствие с идеями мыслителей-эволюционистов, от Пирса до Шелдрейка и Кауфманна, и именно такое воззрение, определенно, имели в виду теоретики Великого Гнезда от Плотина до Асанги и Васубандху.3

Суть в том, что если концепцию Великого Гнезда дополнить идеей развития, она сможет благополучно уживаться с большей частью того, что стало символом веры современного Запада, то есть, теории эволюции.4 Более того, это открывает поразительную возможность: если эволюция уже развернула первые три пятых Великого Гнезда, разве не вероятно, что она будет продолжаться в будущем и развертывать оставшиеся более высокие две пятых? Если это так, то Бог находится дальше по дороге, а не где-то позади; чтобы найти Дух, нужно идти вперед, а не назад; рай — в нашем будущем, а не в нашем прошлом.5

В таком случае, когда мы переходим от плюралистического релятивизма к универсальному интегрализму (т. е. переходим от зеленого к желтому/бирюзовому и начинаем использовать преимущества построений второго порядка), нам становятся понятны такие мета-системные теории, как представлены в таблицах 9а и 9б — а именно, общие схемы социальной и культурной эволюции.

Коллективная эволюция

Согласно моим определениям, «социальное» относится к Нижнему-Правому сектору (интеробъективное измерение, включая формы материально-технического базиса, социальные системы, институты и физические структуры), а «культурное» относится к Нижнему-Левому сектору (интерсубъективное измерение, включая коллективные мировоззрения, этику, ценности и смысл). Подавляющее количество данных ясно показывает, что эволюция происходит в обоих этих секторах, как, безусловно, и в остальных. Однако здесь необходимо несколько уточнений.

Например, если мы говорим, что данное общество находится на магическом уровне развития, это не означает, что все люди в этом обществе находятся на этом уровне. Это лишь означает, что средний уровень сознания является, в основном, магическим, и что, говоря конкретнее, определяющие законы, принципы культурной организации и моральные нормы повседневной жизни проистекают, преимущественно, из магического мировоззрения. Но любое число людей в индивидуальном случае могут быть выше или ниже этого среднего. Например, некоторые индивиды в магической культуре (в отличие от ребенка в магической структуре — и это одно из многих мест, где нарушается строгий параллелизм филогенеза и онтогенеза) могут находиться на мифическом, ментальном или более высоком уровне развития. Так, Хабермас считает, что даже в сообществах охотников и собирателей у некоторых людей развивались способности к формально-операционному мышлению, а я предположил, что у отдельных индивидов развитие шло еще дальше, и появлялись постформальные и психические способности (и эти люди, разумеется, были шаманами).6 Таким образом, в отличие от ребенка на магическом уровне, настоящий шаман в магической культуре, развив в себе различные постконвенциональные способности, был бы способен иметь подлинный опыт надличностных областей (в основном, психической, но иногда тонкой и, быть может, даже каузальной) и интерпретировать его посредством не-нарциссических, постконвенциональных структур, что соответствует любому определению подлинной духовности.

Конечно, это лишь умозрительное построение, соответствующее высоко развитому шаманскому видению. Что же касается более типичного шаманского путешествия, имеющиеся данные позволяют предполагать, что это пиковое переживание психической сферы с магического уровня, и потому оно сохраняет отпечатки доформальных интерпретаций, в значительной степени связанных — как, нередко, и вся магия — с побуждениями и потребностями силы. «Сила» или «сильная магия» остается преобладающим мотивом многих шаманских ритуалов, что, возможно, отражает тот факт, что в типичном обществе охотников и собирателей главным дефицитным ресурсом, как указывал Хабермас, была власть над природой — или основные потребности в безопасности, как мог бы сказать Маслоу.

Тем не менее, глубокое значение шаманского путешествия, в любом из его вариантов, состоит в том, что это было первое великое открытие и исследование надличностных областей, и потому многие шаманские прозрения, в особенности, касающиеся психических сфер, остаются непревзойденными.7 В частности, мы можем заметить, что именно шаман, как первый «психотерапевт», открыл чрезвычайную важность надличностных измененных состояний сознания для обычного целительства — как физического, так и психологического исцеления, — и это открытие стало одной из самых больших потерь современной флатландии.

И все же, если интерпретировать подавляющее большинство данных без пристрастия к плюралистическому релятивизму, это позволяет сделать предположение, что как средние, так и наиболее продвинутые виды развития, по большей части, продолжают углубляться в последующей эволюции; в таблицах 9а и 9б намечены основные контуры этого эволюционного движения.

Социальная эволюция

Ленски предложил классификацию форм социальной эволюции, в настоящее время признанную большинством ученых. Он выделил в развитии общества собирательскую, садоводческую, приморскую, земледельческую, индустриальную и информационную стадии. Системные теоретики (и структуралисты-функционалисты, включая Парсонса, Мертона, Лухманна, Александера и Беллу) сделали крайне много для понимания систем социального действия, их поддержания и самовоспроизводства.8 Марксисты и неомарксисты, несмотря на очевидные недостатки системы, которая пытается сводить все сектора к Нижнему-Правому, тем не менее описали множество способов, которыми материально-технический базис глубоко влияет на сознание людей, и никакая интегральная теория не может позволить себе игнорировать эти важные открытия.9

Основной недостаток теории систем (и вообще теорий Нижнего-Правого сектора) состоит в их тонком редукционизме: попытке сводить все внутренние сферы (Я и мы) к объективным сферам оно — к цепям переработки информации, нейронным системам, социальному поведению, самозарождающимся и самоподдерживающимся системам, к теориям «сети жизни» — которые, в той мере, в какой они объявляют себя «целостными» и «всеобъемлющими», на самом деле отрицают жизненный мир внутренних измерений. Теория систем претендует на роль единой теории всего сущего, однако сводя все сектора к нижнему правому, в действительности, не учитывает «половину» мира, а именно, области Левой Стороны. Как таковая, она оказывается частью современной идеологии флатландии. Она — часть той болезни, лекарством от которой она себя объявляет.

Подлинный или интегральный холизм должен включать в себя как внешний холизм теории систем, так и внутренний холизм феноменального сознания, морали, ценностей, волн, потоков и состояний, понимаемых и принимаемых на их собственном языке, без насильственной подгонки под чужие шаблоны.

Культурная эволюция

Эволюция в культурной сфере — весьма деликатная тема, где при отсутствии осторожности возможны злоупотребления. Тем не менее, свидетельства в пользу ее существования продолжают накапливаться, и многие теоретики уже признали ее в той или иной ограниченной форме. (Как мы видели в главе 4, зеленая «матрица» в течение нескольких десятилетий успешно боролась против эволюционного мышления в академических кругах, основываясь на вполне понятной озабоченности возможными злоупотреблениями. Однако дальнейшее развитие удачно сочетало «зеленую» чуткость с плюрализмом точек зрения мышления второго порядка). В недавнее время культурную эволюцию разными способами отстаивали Джеральд Хёрд, Майкл Мёрфи, В. Г. Рансимен, Шиширкумар Гхоше, Элистер Тейлор, Джин Хьюстон, Дуэйн Элджин, Джей Ирли, Даниел Деннет, Юрген Хабермас, Роберт Белла, Эрвин Ласло, Кишор Гандхи и многие другие.10

Образцом здесь следует считать новаторские исследования Яна Гебсера: по его мнению, культурные мировоззрения эволюционируют от архаических к магическим, мифическим, ментальным и интегральным (это его собственная терминология, см. таблицу 9б). Выдающаяся работа Гебсера «Вездесущая первопричина», безусловно, представляет собой один из самых блестящих обзоров культурной эволюции, и, на мой взгляд, ни одна интегральная теория не может надеяться на успех без учета его тщательно обоснованных выводов. Однако следует заметить, что «интегральная структура» Гебсера относится, в основном, к общей зрительно-логической волне и, практически, не учитывает более высокие, подлинно надличностные стадии (психическую, тонкую, каузальную и недвойственную). С этим согласен и основной американский интерпретатор идей Гебсера, Георг Фойерштейн: «В этом вопросе я должен встать на сторону Уилбера. Я полагаю, что у нас есть достаточно данных, чтобы можно было подразделить широкий спектр того, что считалось бы духовным опытом, на три основные категории: преимущественно психические феномены (я предпочитаю термин психосоматические), каузальные феномены (я предпочитаю термин психодуховные) и недвойственные феномены (я предпочитаю термин духовные)».11 Таким образом, общий спектр по Фойерштейну включает в себя архаическое, магическое, мифическое, ментальное, интегральное, психическое, каузальное и недвойственное, что гораздо ближе к полноспектральному представлению, чем модель Гебсера. Тем не менее, в том, что касается среднего коллективного развития — от архаического к магическому, мифическому, рациональному и интегральному — модель Гебсера остается непревзойденной.

Наиболее утонченной из современных попыток проследить социокультурную эволюцию остается проект Хабермаса, направленный на реконструкцию исторического материализма на основе универсальной прагматики и теории коммуникативных действий. Огромное преимущество формулировок Хабермаса состоит в стремлении к всестороннему охвату — с точки зрения всех секторов и почти всех уровней (см. табл. 10). Мы уже видели, что основным недостатком его подхода является неадекватное освещение дорациональной и надрациональной областей, что, к сожалению, делает его схему неустойчивой в отношении как природы, так и духа. Однако в том, что касается промежуточной области ума, выводы Хабермаса имеют чрезвычайную ценность.

К счастью, ряд теоретиков, в равной мере знакомых и с более высокими уровнями сознания, использовали свой опыт для того, чтобы проследить эволюцию сознания в целом. Здесь можно особо упомянуть работы Джина Хьюстона (особенно его превосходную книгу «Жизненная сила», частично основанную на важных исследованиях Джеральда Хирда; см. таблицу 9а), Дуэйна Элджина (чья книга «Пробуждающаяся Земля» представляет собой мастерски выполненный обзор эволюции сознания; см. таблицу 9б) и Алана Комбса (единственная причина, по которой я не включил Комбса в таблицу, состоит в том, что его прекрасная книга «Сияние Бытия» — это резюме и обзор модели Гебсера/Ауробиндо/Уилбера, содержащий оригинальные догадки, но не предлагающий радикально новой последовательности стадий развития — хотя Комбс и предлагает собственную модель).12

Несмотря на то, что вышеупомянутые ученые внесли незаменимый вклад в наше понимание социокультурной эволюции, сама эта тема в целом остается весьма проблематичной для многих теоретиков — особенно для либералов (которые усматривают в ней маргинализирующие тенденции), традиционалистов (которые не понимают, почему современная «эволюция» до такой степени забыла о религии) и романтиков (которых нередко верят, что «золотой век» человеческого общества остался в прошлом). Поскольку эволюция составляет одну из важнейших частей — некоторые сказали бы, самую важную часть — современного научного мировоззрения, то если мы действительно хотим соединить в своем подходе до-современность, современность и пост-современность, нам нужен способ поместить теорию эволюции в такой контекст, который бы отдавал должное ее истинам, одновременно ограничивая ее злоупотребления.

Пять важных советов

Важнейший вопрос состоит в следующем: попытка представить культурную эволюцию и морфогенез в качестве объяснительного принципа в человеческой истории сталкивается с теми же серьезными возражениями, которые заставили традиционалистов, романтиков и либеральных социальных теоретиков отвергать эту идею. Иными словами, если эволюция действует в человеческой сфере, то как мы можем объяснить Освенцим? И как мы осмеливаемся судить, что какие-то продукты культуры более развиты, чем другие? Как мы осмеливаемся подобным образом ранжировать ценности? Что это за самонадеянность?

Например, традиционалисты и современные представители вечной философии не могут верить в культурную эволюцию из-за таких ужасов современности как Освенцим, Хиросима, Чернобыль. Как мы можем утверждать, что происходит эволюция человека, если она порождает таких монстров? Лучше уж совсем отрицать эволюцию, чем быть вынужденным объяснять эти кошмары.

С другой стороны, романтическая критика эволюции использует, казалось бы, всеобщую человеческую симпатию к временам, предшествовавшим сегодняшним беспорядкам. Первобытные люди, в целом, не страдали от бедствий современности — никакого промышленного загрязнения окружающей среды, почти полное отсутствие рабства, крайне редкие споры о собственности и т. д. Разве по любым меркам качество нашей жизни не ухудшилось? Не пора ли вернуться к природе, к благородной дикости и, таким образом, найти более подлинную самость, более справедливое общество, более богатую жизнь?

У либеральных социальных теоретиков также есть все основания в ужасе отшатываться от понятия культурной эволюции. Ее невероятно грубые формы, наподобие социального дарвинизма, не просто лишены сострадания; гораздо страшнее, эта разновидность вульгарного «эволюционизма», оказавшись в руках моральных тиранов, способна дать именно те губительные и варварские образцы сверхчеловека, доминирующей расы, грядущих людей-полубогов, которые леденящей поступью войдут в историю, запечатлеют свои убеждения на истерзанной плоти миллионов, воплотят свою идеологию в газовых камерах и сделают их средством решения всех проблем. Естественно, что либеральные социальные теоретики, реагируя на подобные ужасы, склонны видеть в любой «социальной иерархии» прелюдию к Освенциму.

Очевидно, что попытка использовать эволюцию сознания в качестве какого бы то ни было объяснительного принципа сталкивается с рядом серьезных затруднений. Поэтому требуется набор принципов, способных объяснить как прогресс, так и регресс, хорошие и плохие стороны, взлеты и падения эволюции, которая, тем не менее, действует в человеческой сфере точно так же, как и в остальном Космосе. В ином случае, мы сталкиваемся с крайне странной ситуацией, будучи вынуждены вбивать опасный клин в самую середину Космоса: все нечеловеческое управляется эволюцией, все человеческое — нет.

Каковы принципы, способные реабилитировать культурную эволюцию в утонченной форме и, таким образом, воссоединить человечество с остальным Космосом и, в то же время, объяснить взлеты и падения развертывания сознания? Вот некоторые из основных объяснительных принципов, в которых мы, на мой взгляд нуждаемся:

1. Диалектика прогресса. В ходе эволюции и развертывания сознания, каждая новая стадия разрешает или снимает определенные проблемы предыдущей стадии, но затем добавляет свои собственные, новые и неподатливые — и, порой, более сложные и трудные — проблемы. Именно потому, что эволюция во всех сферах (человеческой и иных) действует путем дифференциации и интеграции, каждый новый и более сложный уровень с необходимостью сталкивается с проблемами, которые отсутствовали на предшествующих уровнях. У собак бывает рак, а у атомов — нет. Но это не может служить осуждением всей эволюции. Это просто означает, что у эволюции есть хорошие и плохие стороны — это диалектика прогресса. И чем больше этапов проходит эволюция — чем больше глубина Космоса — тем большее количество вещей могут пойти не так как надо. У современного человечества могут быть такие болезни, которые первобытные собиратели были, буквально, не способны даже вообразить.

Поэтому эволюция по самой своей основе означает, что на каждом новом этапе появляются новые потенциальные возможности, новые чудеса и новые триумфы, но их неизменно сопровождают новые ужасы, новые проблемы, новые катастрофы. И любое подлинно сбалансированное описание истории — это хроника новых чудес и новых болезней, которые развертываются на неумолимых ветрах эволюции сознания.

2. Различие между дифференциацией и диссоциацией. Именно потому, что эволюция осуществляется путем дифференциации и интеграции, на любом этапе что-то может пойти не так — чем больше глубина Космоса, тем больше опасностей он может в себе скрывать. И, как мы уже видели, одна из самых распространенных форм эволюционной патологии возникает, когда дифференциация заходит слишком далеко и превращается в диссоциацию — онтогенетическую или филогенетическую. Например, в эволюции человека одно дело — дифференциация ума и тела, и совершенно другое их диссоциация. Одно дело — дифференциация культуры и природы, и совершенно другое — их диссоциация. Дифференциация — это прелюдия к интеграции, тогда как диссоциация — это прелюдия к катастрофе.

Эволюция человека (и эволюция вообще) характеризуется рядом важных дифференциаций, которые абсолютно нормальны и совершенно необходимы для развития и интеграции сознания (именно посредством дифференциации из желудя вырастает дуб). Однако на каждом новом этапе эти дифференциации могут заходить слишком далеко в направлении диссоциации, из-за чего глубина становится болезнью, рост превращается в злокачественную опухоль, культура становится кошмаром, а сознание — страданием. И любое сбалансированное описание истории — это хроника не только необходимых дифференциаций эволюции сознания, но и патологических диссоциаций и искажений, которые, к сожалению, так часто следуют за ними.

3. Различие между трансценденцией (превосхождением) и подавлением. Говорить, что эволюция протекает путем дифференциации и интеграции — значит говорить, что она осуществляется посредством превосхождения и включения. Каждый этап включает в себя все предшествовавшие этапы, а затем добавляет свои новые отличительные качества: он превосходит и включает в себя.

Но как раз по этой причине, в случае патологии, более высокое измерение не превосходит и включает, а превосходит и подавляет, отрицает, искажает, разрушает. Каждый новый и более высокий этап предстает именно перед этим выбором: трансцендировать и включать, принимать, интегрировать и отдавать должное; либо трансцендировать и подавлять, отрицать, отчуждать. И поэтому любое сбалансированное описание истории — это хроника не только великих трансцендентных событий человеческой эволюции, но также уродливых подавлений, угнетений и жестокостей.

4. Различие между естественной иерархией и патологической иерархией. В эволюционном процессе, то, что является целым на одном этапе, становится частью целого на следующем: целостные атомы становятся частями молекул, целостные молекулы становятся частями клеток, целостные клетки становятся частями организмов и т. д. Каждая и всякая вещь в Космосе — это целое/часть, холон, существующий во вложенной иерархии, или холархии, в порядке возрастания целостности и холизма.

Однако то, что превосходит, способно подавлять. И поэтому нормальные и естественные иерархии могут вырождаться в патологические иерархии, в иерархии господства. В таких случаях своенравный холон не желает быть и целым и частью; он хочет быть целым, и точка. Он не хочет быть частью чего-то большего, чем он сам, не хочет входить в сообщество собратьев-холонов; он хочет господствовать над ними по собственной воле. Власть заменяет общность, господство заменяет общение, угнетение заменяет взаимность. И любое сбалансированное описание истории — это хроника необычайного роста и развития нормальных иерархий, роста, который, по иронии судьбы, имеет возможность вырождаться в патологические иерархии — те, что оставляли свои выжженные отметины на измученных телах бесчисленных миллионов: след ужаса, сопровождающий животное, способное не только превосходить, но и подавлять.

5. Низшие побуждения могут узурпировать более высокие структуры. Трайбализм, сам по себе, относительно безопасен, просто потому, что доступные ему средства и технологии сравнительно безвредны. Только с луком и стрелами трудно нанести слишком большой вред биосфере и другим людям (и это отсутствие средств не обязательно означает наличие мудрости). Проблема состоит в том, что передовые технологии рациональности, попадая в руки трайбализма, руководствующегося этноцентрическими побуждениями, могут становиться разрушительными.

Освенцим — вовсе не результат рациональности. Освенцим — это результат использования многочисленных достижений рациональности иррациональным образом. Это рациональность, узурпированная трайбализмом, этноцентрической мифологией крови, страны и расы, привязанной к земле, романтической по своим склонностям и варварской по своим понятиям этнической чистоты. Нельзя всерьез пытаться проводить геноцид с луком и стрелами; но можно делать это со сталью и углем, двигателями внутреннего сгорания и газовыми камерами, пулеметами и атомными бомбами. Это не может быть рациональным желанием по самому определению рациональности; это этноцентрический трайбализм, присвоивший себе орудия развитого сознания и использующий их для удовлетворения самых низших побуждений. Освенцим — это завершающая стадия, но не разума, а трайбализма.

Таковы несколько различий, которые, на мой взгляд, необходимы для того, чтобы реконструировать эволюцию человеческого сознания гораздо более удовлетворительным и убедительным образом, способным понятно объяснить бесспорные достижения, равно как и бесспорные бедствия человеческой истории.13 Я полагаю, что, используя этот подход и эти пять или более различий, мы можем начать воссоединять человечество с остальным Космосом и избавляться от бремени поистине странного и косного дуализма: человечество по одну сторону, а все остальное — по другую.

Нет, мы, судя по всему, составляем неотъемлемую часть единого и всеобъемлющего эволюционного течения, которое само представляет собой Дух-в-действии, модус и форму творчества Духа. Те же течения, что бегут в крови людей, пронизывают вращающиеся галактики и гигантские солнечные системы, пробивают себе путь через океаны и космическую пустоту, движут величайшими горами и нашими моральными устремлениями. Один и тот же поток пронизывает Все сущее и движет весь Космос во всех его проявлениях, необычайное морфогенетическое поле, которое тянет и подталкивает, не сдаваясь, пока вы не вспомните, кто вы такой и что вы такое, и что к этому осознанию вас принес тот же единый поток всепроникающей Любви, и тут «приходило осуществление во вспышке света, и не хватало сил для возвышенной фантазии, но теперь моя воля и мои желания подобны равномерно вращающемуся колесу, движимому Любовью, которая движет солнце и звезды».

Духовные откровения: передний край эволюции

Я верю, что с этими пятью принципами мы можем более гуманно подходить к теме эволюции и пользоваться ее освобождающими открытиями. Мы уже видели, что определенные аспекты духовности становятся более доступными на более высоких этапах развития; если это так, то понимание развития — что оно собой представляет и как ему способствовать — составляет часть подлинно либеральной программы свободы, равенства и справедливости. Мы изучили стадии индивидуального онтогенетического развития, а теперь рассматриваем соответствующие этапы филогенетического/культурного развития. В обоих случаях, нам нужно быть внимательным не только к основным элементам новизны и положительным достижениям, но и к новым патологиям, подавлениям, угнетениям и жестокостям, которые делает возможными каждый новый шаг эволюции.

В моей книге «Ввысь из рая» прослежено культурное развитие как среднего, так и наиболее передового модуса сознания, которые обычно характеризуют данную эпоху (см. таблицу 9а). Общая идея проста: если средние развитие сознания в данной культуре соответствует, скажем, магическому уровню, то каков при этом наивысший доступный уровень?14 Мы только что видели, что в магических культурах самый высокий уровень сознания наблюдался у шаманов. Шаман находился на переднем крае эволюции сознания (и имел доступ, по меньшей мере, к психической области, либо в качестве постоянного структурного достижения, либо, на худой конец, в виде ряда измененных состояний сознания и шаманских путешествий).15 Магический/шаманский модус был преобладающей формой сознания в течение самого большого периода в истории человечества, длившегося, вероятно, еще с 500000 г. до н. э. до примерно 10000 г. до н. э., с кульминацией где-то между 50000 и 10000 гг. до н. э.16

В ходе эволюции среднего уровня сознания от магического к мифическому (начавшейся примерно с 10 000 г. до н. э.) и все большей замены духов природы и политеистических вымыслов концепцией единого Бога или Богини, стоящих за многообразием мира, преобладающим воплощением духовности становилась фигура святого. Святые, нередко изображавшиеся с ореолом света вокруг макушечной чакры (что символизировало живое пробуждение тонких сфер света и звука в сахасраре и за ее пределами), вышли на передний край эволюции сознания, продвигавшейся от природного к божественному мистицизму. Эти внутренние трансцендентальные путешествия — блестяще запечатленные такими духовными искателями, как св. Иоанн Креста, Рамануджа, св. Тереза, Синран, Св. Хильдегарда — раскрывали глубины души и высоты реальности, которые изменяли саму природу человеческого сознания и оказывали глубокое влияние на структуру мира.

По мере того как средний, коллективный модус сознания эволюционировал от мифического к ментальному (начиная, примерно, с VI в. до н. э.), наиболее продвинутый модус сознания развивался от тонкого к каузальному уровню, и теперь уже мудрец, в большей степени, чем святой, стал олицетворять передний край эволюции сознания. В то время как святой переживал божественный внутренний свет, благодать, любовь и экстаз, мудрец переживал ничто. Точнее, мудрец впервые достиг бесформенной сферы чистой Пустоты, каузальной сферы непроявленной включенности — нирваны, облака незнания, нирвикальпа самадхи, ниродха, прекращения. Но далеко не будучи буквально «ничем» или полным отсутствием чего бы то ни было, Пустота представляет собой творческую основу всего сущего (поэтому эта сфера называется каузальной, т. е. причинной) — беспредельную Свободу и бесконечную Открытость, само открытие которой означает Освобождение от мира формы, страдания, греха и самсары. В то время как в тонкой сфере душа общается или даже соединяется с Богом, в каузальной сфере и душа, и Бог исчезают в Источнике Божественности — Атмане-Брахмане, Высшей Тождественности суфиев, христианском Триединстве («Я и Отец суть Одно»), отдельная самость растворяется в Пустоте — и божественный мистицизм уступает место бесформенному мистицизму, мистицизму Бездны, Великого Облака Незнания, Сознания, бесконечно развертывающегося внутри и полностью за пределами проявленного мира.

Но эволюция сознания всегда «превосходит и включает в себя», и, полностью трансцендировав мир Формы, сознание пробуждается к радикальному включению в себя всех форм: «Форма — это не что иное, как Пустота, Пустота — не что иное, как Форма», — гласит, наверное, самая знаменитая формулировка этого вечного священного уравнения в Сутре Сердца. Ибо чистый Дух (Пустота) и весь проявленный мир (Форма) становятся едиными в этом вечном охвате. Один из величайших мудрецов Индии, Шанкара, так изложил этот предельный принцип «превосхождения и включения»:

Этот мир иллюзорен,

Только Брахман реален,

Брахман и есть этот мир.

Мир иллюзорен (преходящ, эфемерен, конечен, смертен), и его надлежит полностью трансцендировать во всех аспектах, чтобы найти единственную реальность Духа (Брахмана). Однако после полной трансценденции мира и погружения в бесконечное Высвобождение чистейшего Духа (неограниченную, беспредельную, безвременную, бесформенную реальность), конечный мир затем полностью включается в бесконечный Дух в совершенном соединении проявленного и непроявленного: Брахман есть мир, и недвойственный мистицизм начинается именно с этого постижения Одного Вкуса.

Великие Недвойственные традиции появились около 200 г. н. э., особенно, с приходом таких фигур, как Нагарджуна и Плотин; однако расцвет этих традиций, в особенности в таких продвинутых формах, как Тантра, пришелся в Индии на период с восьмого по четырнадцатый век (совпав с первыми проблесками среднего или коллективного зрительно-логического модуса сознания, ознаменовавшимися на Западе флорентийской культурой и подъемом гуманизма примерно в XIV в.). Именно в это время в Китае династий Тан и Сун (VII–XIII вв.) достиг необычайных высот чань-буддизм, и Падмасамбхава принес Тантру в Тибет, с чего начался беспрецедентный расцвет его духовной культуры (особенно с VIII по XVIII вв.).

Это тоже наиболее широкие обобщения, но от них есть своя польза. Среди всего прочего, проведение различия между средним и наиболее продвинутым модусами позволяет избежать допущения, что все продукты той или иной эры порождались одной и той же волной сознания. Слишком часто ученые, рассматривая какой-либо период истории, попросту допускают, что все люди в этом обществе находились на одном уровне сознания (это все равно, что, оглядываясь на нашу современную эру, считать, что Рейган и Кришнамурти были на одном уровне), и затем, на основе этого допущения приходят к самым сомнительным выводам. Представители глубинной экологии нередко допускают, что в собирательских культурах все обладали шаманским сознанием, тогда как на самом деле настоящий шаман был редкостью — как правило, один на племя, и только один из десяти шаманов был подлинным мастером (если так). Теоретики романтизма оглядываются на древний Египет, замечают, что некоторые адепты явно осознавали змеиную силу (кундалини), и затем допускают, что вся культура изобиловала просветленными существами, тогда как число адептов кундали-ни в любом городе, вероятно, можно было сосчитать на пальцах одной руки (в лучшем случае). И тогда слишком легко допустить, что после этих древних дней пышного расцвета духовности эволюция постоянно шла под уклон, в то время как на самом деле — если мы действительно прослеживаем ее передний край — духовность во многих отношениях продолжила значительно углубляться в последующие века. Св. Валентин был удивительным, но сравните его с Экхартом, св. Магдалина была глубокой, но сравните ее со св. Терезой Авильской. Боэций был необычайным, но сравните его со св. Иоанном Креста. И так вплоть до Хакуина и Догена, возможно, самых влиятельных японских адептов дзен всех времен; Шри Рамана Махарши, одного из величайших духовных искателей Индии (умершего лишь насколько десятилетий назад); и Ауробиндо, величайшего индийского философа-мудреца (которого тоже всего несколько десятилетий нет с нами).

Далее, проводя это различие (средний и продвинутый модус сознания), мы сразу же видим, что хотя некоторые прошлые эпохи могут выглядеть «очень духовными», наиболее характерный для них общий или средний модус развития сознания (например, магический или мифический), на самом деле был до-формальным, а не постформальным. Только очень немногочисленные шаманы, святые и мудрецы действительно достигали высших уровней адаптации к психической, тонкой и каузальной сферам; и поэтому глубоко духовные этапы (психический, тонкий и каузальный) — в качестве общего или среднего модуса сознания — лежат в нашем коллективном будущем, а не в прошлом. Конечно, любой индивид в любом историческом периоде — прошлом, настоящем или будущем — может достичь более высоких областей в своем собственном развитии. Однако целые эпохи постформальной духовности в качестве общего достижения почти несомненно никогда не существовали в прошлом. Я думаю, что ученых, которые путают магическое и мифическое с подлинной духовностью и потому считают, что все виды духовности остались позади, ожидает приятный сюрприз. Наиболее продвинутые фигуры прошлого проникали в глубины надличностных уровней, а эти уровни лежат в нашем коллективном будущем, а не коллективном прошлом.

В этой необыкновенной археологии Духа великие духовные первопроходцы прошлого опережали свое время и до сих пор опережают наше. Поэтому они — голоса из будущего, а не из прошлого; они указывают на нарождающееся новое, а не на истлевшие останки старого; они призывают нас идти вперед, а не назад. Находясь на переднем крае, они формировали будущее предназначение, к которому теперь медленно движется остальное человечество. Они — фигуры из глубочайших слоев нашей собственной подлинной Самости, слоев, которые шепотом обращаются к нам из сияющих глубин более великого завтра.

 

13. ОТ СОВРЕМЕННОСТИ К ПОСТ-СОВРЕМЕННОСТИ

У каждой эпохи есть свои гении, своя мудрость, свои непреходящие истины. Более того, забвение истин прошлого, по-видимому, следует считать одним из определений патологии. И поэтому интегральный подход — здравый подход — безусловно, должен пытаться признавать и по достоинству оценивать эти непреходящие истины, включая их в расширяющийся диапазон эволюции сознания.

Из наследия до-современности мы узнали о Великом Гнезде Бытия и Познания и обнаружили, что оно представляет собой карту пути к Духу, развертывающегося не заранее заданным образом, но виде мягко влекущего нас морфогенетического поля развития. Из наследия современности мы научились необходимости признавать и ценить искусство, мораль и науку и позволять каждому из них искать собственные истины, не подвергаясь насилию со стороны других (именно это способствовало зарождению современной демократии, феминизма, экологии и постконвенциональных идеалов свободы и равенства).1 Кроме того, мы узнали о современных открытиях, касающихся эволюции во всех секторах (это представление, по меньшей мере, не противоречит идее Великой Цепи, если рассматривать ее горизонтальное развертывание в геологическом, биологическом и культурном времени). И мы уже упоминали о «радужной перспективе» конструктивного постмодернизма, связанной с объединением всего лучшего из до-современности (Великое Гнездо) и современности (разграничение и эволюция Большой Тройки) в более интегральном «всеуровневом, всесекторном» подходе.

Теперь пришла пора завершить этот интегральный обзор, очень кратко рассмотрев сам постмодернизм — который, в конце концов, представляет собой передний край сегодняшней культурной эволюции — и высказав ряд предположений относительно того, как именно он согласуется с всеуровневым, всесекторным воззрением.

Многие люди уже просто не выносят упоминаний о чем-либо «постмодернистском» — настолько сложным и не поддающимся расшифровке стало все, что имеет отношение к постмодернизму. Но это важные вещи, и я прошу читателя не отставать от меня, продираясь через эту главу, а я постараюсь сделать этот процесс максимально безболезненным. Затем, в заключительных главах, мы сможем вернуться к обобщению всего увиденного и к его следствиям для психологии, психотерапии, духовности и исследований сознания.

Радужная перспектива

Стараясь понять современность, мы задавали простой вопрос: что отличало современность от до-современной эпохи? Мы обнаружили много таких факторов (от индустриализации до движений освобождения), но все их можно наиболее обобщенно резюмировать как дифференциацию Большой Тройки.

Пытаясь понять пост-современность, давайте снова спросим: что делает пост-современность настолько отличной от современности? Мы увидим, что здесь также есть много факторов, но все их можно очень обобщенно резюмировать, как попытку быть всеобъемлющей — избегать «маргинализации» множества мнений и точек зрения, которым могущественная современность зачастую не придавала значения; избегать «гегемонии» формальной рациональности, которая нередко подавляет нерациональное и иррациональное; объединять всех людей, независимо от национальности, пола и Цвета кожи, в многоцветном содружестве взаимного уважения и взаимного признания. Эта всесторонность, часто называемая просто многообразием (или «поликультурностью», или «плюрализмом»), составляет основу программы конструктивного постмодернизма, аспекты которой мы будем рассматривать на протяжении всей этой главы.

Эта попытка быть всесторонней — холистической и всеобъемлющей в наилучшем смысле — отчасти стала реакцией на прискорбное сползание современности к флатландии, где диссоциация Большой Тройки позволяла могущественной науке колонизировать и подчинять себе (а также маргинализировать) все остальные формы бытия и познания. Постмодернизм стал попыткой включить в себя всю Большую Тройку, вместо того, чтобы просто дифференцировать и диссоциировать ее составляющие. Таким образом, если современность дифференцировала Большую Тройку, то пост-современность старается охватить ее триединство — все множество «Я», «Мы» и «оно» — приходя к более всесторонней, интегральной и неисключительной позиции. И в этом, собственно говоря, и состоит непреходящая истина, интегральная истина основных движений постмодернизма.

Но мы также увидим, что у постмодернизма, как и у современности, есть свои отрицательные стороны. Когда дифференциация Большой Тройки обернулась диссоциацией, достоинство современности стало бедствием современности. Точно так же, радужная перспектива конструктивного постмодернизма оборачивается нигилистическим деконструктивистским постмодернизмом, когда плюралистическая всесторонность превращается в тошнотворное уравнивание всех качественных различий. Пытаясь избежать флатландии, постмодернизм зачастую становится ее самым вульгарным защитником.

Другими словами, пост-современность, точно так же, как и современность, имеет свои достоинства и недостатки.

Достоинства

Вступление в постмодернизм начинается с понимания важной роли, которую в человеческой осознании играет интерпретация. Фактически, постмодернизму можно поставить в заслугу признание определяющей роли интерпретации как в эпистемологии, так и в онтологии, как в познании, так и в бытии. Все постмодернисты, каждый по-своему, утверждали, что интерпретация не только имеет решающее значение для понимания Космоса, но и представляет собой аспект самой его структуры. Интерпретация внутренне присуща ткани мироздания: вот важнейшая догадка, составляющая основу великих движений пост-современности.2

Интерпретация: основа пост-современного

Многим людям поначалу трудно понять, как и почему интерпретация может быть внутренне присуща вселенной. Ведь интерпретация, вроде бы, связана прежде всего с такими вещами как язык и литература? Да, но язык и литература — это лишь вершина айсберга, который простирается до самых глубин самого Космоса. Мы могли бы объяснить это следующим образом:

Как мы уже видели, все события Правой Стороны — все сенсомоторные объекты и эмпирические процессы, все «оно» — можно наблюдать с помощью органов чувств и их расширений. Все они имеют простое местоположение; вы можете буквально указать на большинство из них (скалы, города, деревья, озера, звезды, дороги, реки и т. д.).

Однако внутренние события Левой Стороны нельзя наблюдать таким образом. Во внешнем эмпирическом мире невозможно увидеть любовь, зависть, удивление, сострадание, прозрение, интенциональность, духовное озарение, состояния сознания, ценности или смыслы. Внутренние события нельзя увидеть внешним, или объективным образом, их можно увидеть только путем интроспекции и интерпретации.

Так, если вы хотите изучить «Макбет» с эмпирической точки зрения, мы можете взять экземпляр этой пьесы и подвергнуть его различным научным тестам и экспериментам: он весит столько-то граммов, содержит такое-то количество молекул типографской краски, в нем столько-то страниц, состоящих из таких-то органических соединений и так далее. Это все, что вы можете узнать о «Макбете» эмпирически. Все это объективные, внешние аспекты Правой Стороны.

Но если вы хотите узнать смысл этой пьесы, вам придется прочитать ее и понять ее внутреннее содержание, ее значения, ее интенции, ее глубины. А это вы можете сделать только с помощью интерпретации: что значит это предложение? Здесь эмпирическая наука оказывается практически бесполезной, поскольку мы вступаем во внутренние сферы и символические глубины, которые можно оценивать не с помощью внешнего эмпиризма, а только с помощью интроспекции и интерпретации. Не просто объективного, но субъективного и интерсубъективного. Не просто монологического, но диалогического.

Так, вы могли бы увидеть, что я иду по улице с выражением неодобрения на лице. Вы можете это видеть. Но что на самом деле означает это внешнее выражение неодобрения? Как вы можете это узнать? Вы спросите у меня. Вы будете со мной говорить. Вы видите мою поверхность, но чтобы понять мое внутреннее состояние, мои глубины, вам придется вступить в сферу интерпретации (герменевтический круг). Вы, как субъект, будете не просто смотреть на меня как на объект, но попытаетесь понять меня как субъекта — как человека, «Я», носителя интенциональности и смысла. Вы будете говорить со мной и интерпретировать то, что говорю я; я буду делать то же самое по отношению к вам. Мы не субъекты, смотрящие на объекты; мы субъекты, пытающиеся понять субъектов — мы находимся в интерсубъективной, диалогической сфере.

Это верно не только для людей, но и для всех чувствующих существ как таковых. Если вы хотите понять свою собаку — довольна ли она, проголодалась или хочет пойти на прогулку? — вам приходится интерпретировать сигналы, которые она вам подает. И собака, по мере своих возможностей, делает то же самое по отношению к вам. Другими словами, внутренность холона можно понять только путем интерпретации.

Итак, внешние поверхности можно видеть, но внутренние глубины следует интерпретировать. И именно потому, что внутренняя глубина составляет неотъемлемую часть Космоса — это Левостороннее измерение любого холона — сама интерпретация также представляет собой внутренне присущую характеристику Космоса. Интерпретация — это не что-то, привносимое в Космос как дополнительное качество; это открытие самих внутренних измерений Космоса. А поскольку глубина Космоса простирается «до самого низа», то, по известному выражению Хайдеггера, «интерпретация идет сверху до низу».

Пожалуй, теперь мы можем понять, почему одной из великих целей постмодернизма было введение интерпретации в качестве внутренне присущего аспекта Космоса. Я сказал бы, что каждый холон имеет Левое и Правое измерения (как показано на рис. 5), и поэтому каждый холон имеет объективный (Правый) и интерпретационный (Левый) компоненты.

(Разумеется, вам самим решать, насколько далеко «вниз» вы хотите распространять внутреннее, или сознание. Некоторые люди распространяют его на млекопитающих, другие — на земноводных, растения или даже на атомы. Я считаю, что это полностью относительный вопрос: сколько бы сознания ни было у одного холона — скажем, амебы — у более высокого холона — например, оленя — его немного больше, у еще более высокого — скажем, гориллы — еще больше. Чем ниже находится холон в Великом Гнезде, тем меньшей чувствительностью он обладает, пока от него не остается лишь слабая тень, которую мы не можем обнаружить. Мы вернемся к обсуждению этой темы в главе 14; а пока просто заметим, что ко времени, когда эволюция доходит до людей, внутреннее измерение несомненно существует, и доступ к нему возможен только посредством интроспекции и интерпретации).3

Бедствие современности состояло в том, что она сводила все интроспективное и интерпретационное знание к внешней и эмпирической флатландии: она пыталась вычеркнуть богатство интерпретации из сценария мира. Попытка постмодернизма снова ввести интерпретацию в саму структуру и ткань Космоса отчасти диктовалась достойным стремлением избежать флатландии, воскресить опустошенные внутренние измерения и интерпретационные модусы познания. Постмодернистский акцент на интерпретации — наиболее заметно появляющийся у Ницше и проходящий через «душевные (Geist) науки» Дильтея к герменевтической онтологии Хайдеггера и «нет ничего вне текста (интерпретации)» Дерриды — в своей основе был не чем иным, как отчаянным воплем областей Левой стороны об освобождении от уничтожающего забвения, в которое они ввергнуты монологическим воззрением научного монизма и холизма флатландии. Это было отважное восстановление прав «Я» и «Мы» перед лицом безликих «Оно».

Моменты истины в постмодернизме

Именно потому, что постмодернизм во многом пытается отбросить флатландию и ее унижающее наследие, постмодернистская философия представляет собой сложный комплекс понятий, которые зачастую почти полностью определяются тем, что отвергают ее поборники. Они отвергают фундаментализм, субстанциализм и трансцендентализм. Они отрицают рациональность, истину как соответствие и репрезентативное знание. Они отрицают большие повествования, метаповествования и любые «большие картины». Они отвергают реализм, конечные словари и канонические описания.

Хотя постмодернистсткие теории часто кажутся (и нередко оказываются) весьма непоследовательными, тем не менее, для большинства постмодернистских подходов характерны три важных основополагающих положения:

Реальность не полностью является изначально данной, но в некоторых важных отношениях конструируется как интерпретация (эту точку зрения часто называют конструктивизмом); убеждение, что реальность является просто данной, а не частично конструируемой, известно как «миф данности».

Смысл зависит от контекста, а контексты безграничны (это часто называют контекстуализмом).

Поэтому познание не должно незаконно отдавать предпочтение ни одной отдельно взятой точке зрения (это называют интегральным аперспективизмом).

Я считаю, что все три этих положения постмодернизма вполне верны, и их необходимо оценивать по достоинству и включать в любое интегральное воззрение.

Однако, как мы увидим в разделе «Недостатки», каждое из этих положений было непропорционально раздуто радикальными и экстремистскими течениями постмодернизма, что привело к весьма плачевным результатам. Радикальные постмодернисты не просто подчеркивают важность интерпретации, но заявляют, что реальность — это всего-навсего интерпретация. Они не просто подчеркивают интерпретационные (Левосторонние) аспекты всех холонов, но пытаются полностью отрицать реальность объективных (Правосторонних) аспектов. Это, разумеется, прямая противоположность бедствия современности — не сведение всего Левого к Правому, а сведение всего Правого к Левому — и мы можем видеть, что радикальные реакции, как это нередко бывает, оказываются зеркальными отражениями того, что они так ненавидят. Те важные черты Космоса, которые имеют интерпретационную природу, объявляются единственно существующими. Сама объективная истина исчезает в произвольных интерпретациях, которые якобы навязываются властью, полом, расой, идеологией, антропоцентризмом, андроцентризмом, видоцентризмом, империализмом, ло-гоцентризмом, фаллоцентризмом, фаллологоцентризмом или прочими крайне неприятными центризмами.

Однако тот факт, что все холоны, наряду с объективной составляющей, также имеют интерпретационную составляющую, не отрицает существования объективной составляющей, а просто помещает ее в определенный контекст. Так, все Правосторонние внешние аспекты, даже если мы привязываем их к понятиям, все равно обладают различными внутренне присущими особенностями, которые регистрируются органами чувств или их расширениями, и в этом общем смысле все Правосторонние холоны обладают определенного рода объективной реальностью. Даже Уилфрид Селларс, которого все считают самым убедительным оппонентом «мифа данности» — мифа непосредственного реализма и наивного эмпиризма, согласно которому реальность нам просто дана — утверждает, что хотя явленный образ объекта, отчасти, представляет собой умственное построение, оно, в важных отношениях, направляется внутренне присущими характеристиками чувственного опыта, и именно поэтому наука, как сказал Томас Кун, может реально двигаться вперед.4 Алмаз режет стекло, независимо от того, какими словами мы обозначаем «алмаз», «резать» и «стекло», и никакой культурный конструктивизм не в силах изменить этот простой факт.

Но это из области недостатков. Сейчас мы говорим о том, что постмодернисты, стараясь дать место тем аспектам Большой Тройки, которые исключала и маргинализировала флатландия, привлекли внимание к неотъемлемой важности интерпретации, контекстуализма и интегрализма, и в этом они были безусловно правы.

От современного к пост-современному: Лингвистический поворот

Важность конструктивизма, контекстуализма и интегрального аперспективизма впервые вышла на передний план с тем, что было названо лингвистическим поворотом в философии — общим осознанием того, что язык не просто служит для отображения заранее данного мира, но участвует в создании и конструировании этого мира. После лингвистического поворота, который начался примерно в XIX в., философы перестали использовать язык для описания мира и вместо этого начали присматриваться к самому языку.

Язык вдруг перестал быть простым и надежным инструментом. Метафизика вообще сменилась лингвистическим анализом, поскольку становилось все более очевидно, что язык — это не прозрачное окно, через которое мы невинно взираем на данный нам мир; он больше напоминает проектор слайдов, создающий изображения на экране того, что мы, в конечном счете, видим. Язык помогает создавать мир и, как сказал бы Виттгенштейн, пределы языка — это пределы мира.

Во многом, «лингвистический поворот» — это просто еще одно название великого перехода от современности к пост-современности. Там, где до-современность и современность просто и даже наивно использовали язык для описания мира, пост-современность сделала поворот кругом и начала рассматривать сам язык. За всю историю человечества подобного, практически, еще не случалось.

После этого необычайного лингвистического поворота философы уже никогда не будут снова относиться к языку просто и с доверием. Язык не просто рассказывает о мире, отображает мир, описывает мир. Скорее, язык творит миры, и этом творении его сила. Язык создает, искажает, несет, раскрывает, скрывает, позволяет, подавляет, обогащает и порабощает. К худу или к добру, сам язык стал чем-то вроде полубога, и отныне философии предстояло уделять большую часть своего внимания этой могущественной силе. От лингвистического анализа до языковых игр, от структурализма до постструктурализма, от семиологии до семиотики, от лингвистической интенциональности до теории речевых актов — пост-современная философия, в значительной степени, была философией языка, и она — вполне справедливо — указала на то, что если мы хотим использовать язык как инструмент для понимания реальности, нам бы лучше начать с самого внимательного изучения этого инструмента.5

И в этом странном новом мире большинство дорог, рано или поздно, вели к Фердинанду де Соссюру.

Говорит язык

Большинство разновидностей пост-современного постструктурализма восходят к работам выдающегося лингвиста-новатора Фердинанда де Соссюра. Работы Соссюра, в особенности его «Курс общей лингвистики» (1916), легли в основу большей части современной лингвистики, семиологии (семиотики), структурализма и постструктурализма, и в наши дни остаются столь же неоспоримыми, как и почти век назад, когда они только появились.

Согласно де Соссюру, лингвистический знак состоит из материального означающего (денотата) (письменного слова, устного слова, значков на этой странице) и концептуального означаемого (коннотата) (того, что приходит вам на ум, когда вы видите означающее), причем оба они отличаются от своего реального референта (объекта, с которым они соотносятся). Например, если вы видите дерево, то это дерево и будет реальным референтом; написанное слово «дерево» — это означающее; а то, что приходит вам на ум (образ, мысль, мысленная картина или понятие), когда вы читаете слово «дерево» — это означаемое. В совокупности, означающее и означаемое составляют знак.

Но что же — спрашивал де Соссюр — позволяет знаку что-то значить, действительно нести в себе значение? Это не может быть само слово, поскольку, например, слово «лук» имеет различный смысл во фразах «спортивный лук» и «лук на грядке». В каждом случае слово «лук» имеет значение благодаря своему месту во всей фразе (в другой фразе это же слово может иметь совершенно другое значение). И каждая фраза, точно так же, имеет значение благодаря своему месту в более крупном предложении и, в конечном счете, во всей лингвистической структуре. Любое слово само по себе лишено значения, поскольку оно может иметь совершенно разные значения в зависимости от контекста или структуры, в которые оно помещено.

Таким образом — указывает де Соссюр — именно взаимосвязь между всеми отдельными словами стабилизирует значение. Поэтому — и это была великая догадка де Соссюра — бессмысленный элемент становится осмысленным только в целой структуре. (Это отправная точка структурализма, практически все школы которого отчасти или целиком восходят к де Соссюру. В наши дни его наследие можно видеть в отдельных аспектах работ Леви-Стросса, Якобсона, Пиаже, Лакана, Барта, Фуко, Дерриды, Хабермаса, Левинджер, Кольберга, Джиллиген… это было поистине потрясающее открытие.)

Иными словами — и это неудивительно — каждый знак представляет собой холон, контекст внутри контекстов внутри контекстов в общей сети. И это — говорил де Соссюр — означает, что только весь язык в целом может наделять значением индивидуальное слово.6

Значение зависит от контекста

В соответствии с этим — и здесь мы начинаем понимать важность фоновых культурных контекстов, которую так акцентировали постмодернисты (особенно, начиная с Хайдеггера) — значение создается для нас обширной сетью фоновых контекстов, о которых мы сознательно знаем очень мало. Не мы формируем это значение; это значение формирует нас. Мы — часть этой обширной культурной среды, и во многих случаях мы не имеем понятия, откуда это все берется.

Другими словами — как мы уже часто видели — каждая субъективная интенциональность (Верхний-Левый сектор) помещена в сети интерсубъективных и культурных контекстов (Нижний-Левый сектор), которые играют определяющую роль в создании и интерпретации самого значения. Именно поэтому значение действительно зависит от контекста и потому «спортивный лук» отличается от «лука на грядке». По этой же причине индивидуальные состояния сознания должны, до известной степени, интерпретироваться в культурном контексте, а любой по-настоящему пост-современный подход должен стремиться к поликонтекстной восприимчивости (например, подчеркивая бесконечно холонную природу сознания).7

Не только значение во многих важных отношениях зависит от контекста, в котором оно оказывается, но и сами эти контексты, в принципе, бесконечны или безграничны. Поэтому невозможно раз и навсегда овладеть значением и управлять им (поскольку всегда можно вообразить еще один контекст, который изменит существующее значение). По существу, Джонатан Каллер (Culler) обобщил все содержание деконструктивизма (одного из самых влиятельных направлений постмодернизма) следующим образом: «Поэтому можно определить деконструктивизм как двойной принцип контекстной зависимости значения и бесконечной расширяемости контекста».8

Я бы сказал, что контексты действительно бесконечны именно потому, что реальность состоит из бесконечной пирамиды холонов внутри холонов внутри холонов, в которой невозможно обнаружить основание или вершину. Даже вся вселенная прямо сейчас — это просто часть вселенной следующего момента. Каждое целое всегда одновременно является частью, и так до бесконечности. И поэтому любой мыслимый контекст безграничен. Говоря, что Космос состоит из холонов, мы одновременно говорим, что Космос контекстуален — снизу до верху и сверху донизу.

Интегрально-аперспективное

Тот факт, что значение зависит от контекста — это вторая важная истина постмодернизма, также именуемая контекстуализмом — означает, что необходим многосторонний подход к реальности. Взгляд с любой отдельно взятой стороны, скорее всего, будет частичным, ограниченным, возможно, даже искаженным, и поиск знания может плодотворно идти вперед только отдавая должное множеству точек зрения и множеству контекстов. И это многообразие — третья важная истина общего постмодернизма.

Ян Гебсер, о котором мы уже говорили в связи с мировоззрениями, предложил называть такой плюралистический или многосторонний подход интегрально-аперспективным; я также называю его зрительно-логическим или сетевой логикой. Термин «аперспективный» означает, что не отдается предпочтения ни одной отдельной точке зрения и потому, чтобы достичь более холистического, или интегрального, воззрения, нам нужен аперспективный подход; и именно поэтому Гебсер обычно соединял части этого двойного термина дефисом: интегрально-аперспективный.

Гебсер противопоставлял интегрально-аперспективное познание формальной рациональности (формально-операционному мышлению), или тому, что он назвал «перспективным разумом», который тяготеет к единственной, монологической перспективе и рассматривает всю реальность через эту узкую щель. Там, где перспективный разум отдает предпочтение исключительной перспективе отдельного предмета, зрительно-логическое познание складывает все перспективы, не отдавая предпочтения ни одной, и таким образом пытается постигать интегральное, целое, множественные контексты внутри контекстов, бесконечно раскрывающие Космос — не статичным или абсолютистским образом, а как текучую холонную и многомерную пеструю ткань.

Это почти точно совпадает с настойчивым акцентом идеалистов на различии между чисто формальным, репрезентативным или эмпирико-аналитическим разумом и разумом, имеющим диалогическую, диалектическую и сетевую (зрительно-логическую) ориентацию. Они называли первый Verstand (ум), а второй Vernunft (разум), и считали Vernunft, или зрительно-логический разум, более высоким эволюционным достижением, чем просто Verstand, или формально-рациональный ум.9

Гебсер тоже полагал, что зрительно-логическое мышление — это более высокая ступень эволюции, чем формальная рациональность. В этом отношении, Гебсер и идеалисты далеко не одиноки. Мы уже неоднократно видели, что многие важные теоретики, от Юргена Хабермаса до Кэрол Джиллиген, считают постформальное диалектическое мышление более высоким и более всеобъемлющим модусом разума, чем формально-операционное мышление (что показано во многих таблицах). Если мы говорим, что когнитивное развитие идет от формального к постформальному, это также означает, что культурная эволюция идет от современного к постсовременному. Разумеется, это сложный процесс, протекающий во всех четырех секторах и включающий в себя такие важные виды развития, как переход от индустриальной к информационной культуре; но решающее значение имеет модус познания, и постсовременный мир в своих наилучших аспектах — это постформальный мир.

Это зрительно-логическое познание не только способно обнаруживать массовые взаимосвязи, но и само составляет неотъемлемую часть взаимосвязанного Космоса; поэтому зрительно-логическое познание не просто репрезентирует Космос, но является реальным исполнением Космоса. Конечно, все виды истинного познания являются подобным исполнением; но зрительно-логическое познание впервые способно это самосознательно понимать и ясно выражать его. Гегель сделал это в одной из первых и новаторских разработок — у Гегеля зрительно-логическое познание эволюционно становится самосознающим — а де Соссюр сделал в точности то же самое с лингвистикой.10 Де Соссюр применил зрительно-логическое мышление к языку, тем самым впервые в истории открыв его сетевую структуру. Лингвистический поворот — это, в сущности, зрительно-логическое рассмотрение самого языка.

Этому же зрительно-логическому мышлению предстояло дать начало детально разработанным вариантам теории систем в естественных науках, а также лечь в основу открытия постмодернистов, что значение зависит от контекста, а контексты безграничны. Во всех этих и многих других движениях мы видим свет зрительно-логического познания, провозглашающего бесконечные сети холонных взаимосвязей, которые образуют саму ткань Космоса.

Поэтому я считаю признание важности интегрально-аперспективного осознавания третьей великой (и обоснованной) истиной постмодернизма.

Недостатки

Все это хорошо. Но мы уже видели, что недостаточно быть «холистичным», а не «атомистичным», или проповедовать сетевой, а не аналитический подход. Поскольку тревожный факт состоит в том, что любой модус познания может быть свернут и ограничен только поверхностями, внешними аспектами, событиями Правой Стороны. И, по существу, едва только зрительно-логическое познание героически возникло в эволюции, его почти сразу же сокрушило безумие флатландии, охватившее современный мир.

Крушение языка

Фактически, как мы уже не раз видели, именно это делали системно-теоретические науки. Теория систем отрицала сущностную реальность сфер «Я» и «мы» (в их собственных терминах) и сводила их все к совокупностям взаимопереплетающихся «оно» в динамической системе сетевых процессов. Это был подход с позиции зрительно-логического познания, но ослабленного зрительно-логического познания, стреноженного и прикованного к ложу внешних процессов и эмпирических оно. Это был холизм, но всего лишь внешний холизм, который полностью выхолащивал внутренние аспекты и отказывал в какой бы то ни было обоснованности обширным областям холизма Левой Стороны («Я» и «Мы»). Оковы точки зрения третьего лица более не были атомистическими; теперь они стали холистически переплетенными.

В точности та же судьба ожидала большую часть общей программы постмодернизма. Начав с достойной восхищения опоры на зрительно-логическое мышление и интегрально-аперспективное осознание — но пока еще не будучи способными избежать сильного тяготения флатландии — эти постмодернистские движения зачастую приходили к незаметному принятию и даже расширению программы редукционизма. Это были новые и более высокие формы разума, но разума, по-прежнему заключенного во флатландии. Они становились просто еще одной разновидностью холизма флатландии, материального монизма, монологического безумия. Они по-прежнему страдали от бедствия современности, даже когда громко провозглашали, что они ее преодолели, низвергли, деконструировали, взорвали.

Исчезновение глубины

Фактически, большей части постмодернизма, со временем, предстояло пускаться в чрезвычайно пространные рассуждения, чтобы отрицать глубину вообще. Как если бы, страдая от агрессивного натиска флатландии, он отождествлялся с агрессором. Постмодернизм начинал принимать внешние стороны, защищать внешние стороны, прославлять внешние стороны и одни только внешние стороны. Есть только непостоянные цепи означающих, все сущее — это материальный текст, под внешней видимостью ничего нет, существует только внешняя видимость. Как говорил Брет Истон Эллис в «Информаторах»: «Не было ничего позитивного, термин „благородство духа“ ни к чему не относился, был клише, своего рода дурной шуткой… Рефлексия бесполезна, мир лишен смысла. Внешнее, внешнее, внешнее — единственное, что все находили имеющим значение… такова была цивилизация, какой я ее видел — колоссальная и расколотая».

Роберт Олтер в рецензии на роман Вильяма X. Гэсса «Тоннель» — который многие объявляют вершиной постмодернистской литературы — указывает на то, что определяющая стратегия этого шедевра постмодернизма состоит в том, что «все умышленно сводится к самой плоской поверхности». Это делается путем «отрицания возможности значимого различения или содержательного ранжирования моральных или эстетических ценностей. Нет ничего внутреннего: убийца и жертва, любовник и онанист, альтруист и фанатик, растворяются в одну и ту же неизбежную слизь» — одни и те же непостоянные цепи терминов, в равной мере принадлежащих флатландии.

«Все сводится к самой плоской поверхности… Нет ничего внутреннего», — совершенное описание флатландии, которая, зародившись в современности, фактически достигла еще большей силы и величия в радикальном постмодернизме: «Внешнее, внешнее, внешнее — единственное, что все находили имеющим значение…».

И Олтер совершенно прав в том, что за всем этом стоит неспособность или отказ проводить «значимое различение или содержательное ранжирование моральных или эстетических ценностей». Как мы уже часто видели, в мире Правой Стороны нет никаких ценностей, ничего внутреннего и никаких качественных различий — никаких состояний сознания, никаких сфер надличностного осознания, никаких сверхсознательных откровений, никаких духовных озарений — ибо они существуют только в областях Левой Стороны. Таким образом, сведение Космоса к внешним аспектам Правой Стороны — это выход из реального мира в Сумеречную Зону, известную как вселенная без качеств. Здесь нет никаких внутренних холархий, никакого содержательного ранжирования «Я» и «Мы», никаких качественных различий — ни глубины, ни божественности, ни сознания, ни души, ни духа: «Внешнее, внешнее, внешнее — единственное, что все находили».11

И значит, радикальный постмодернизм пришел от благородного понимания того, что следует уделять равное внимание всем точкам зрения, к внутренне противоречивому убеждению, что ни одна точка зрения не лучше, чем любая другая (внутренне противоречивому потому, что само это убеждение считается гораздо лучшим, чем его альтернативы). Таким образом, под действием мощного тяготения флатландии, интегрально-аперспективное осознание становилось просто аперспективным безумием — внутренне противоречивым убеждением, что никакое убеждение не лучше любого другого — полным параличом мысли, воли и действия перед лицом множества перспектив, которым приписывается в точности одинаковая, а именно, нулевая глубина.

В одном месте романа «Туннель» сам Гэсс, автор этого шедевра постмодернизма, описывает совершенную постмодернистскую форму, которая служит для того, чтобы «осквернять, приземлять все, загрязнять загрязнители, взрывать взорванное, пакостить мусор… Все это — поверхность… Нет ничего внутреннего, как бы долго или далеко вы не путешествовали по ней — ничего внутри, никакой глубины».

Ничего внутреннего, никакой глубины. Это могло бы служить идеальным кредо крайнего постмодернизма. Подобно тому, как современность часто скатывалась к разобщению, пост-современность часто скатывается к внешним видимостям.

Заключение

Непреходящие открытия эпохи постмодернизма — что мир отчасти является конструкцией и интерпретацией; что все значения зависят от контекста; что контексты имеют бесконечную холонную структуру — это истины, которые, безусловно, должно включать в себя любое всеобъемлющее воззрение. Наиболее обобщенно все эти истины можно резюмировать, сказав, что там, где современность разграничивала элементы Большой Тройки, пост-современность должна была объединять их, тем самым вырабатывая всеобъемлющий, интегральный и неисключающий подход. Эта объединительная программа составляет основу конструктивного постмодернизма и основу любой подлинно целостной психологии и духовности.

Но точно так же, как разграничения современности часто оборачивались разобщением, интегральный подход пост-современности часто скатывался к аперспективному безумию — к отрицанию каких бы то ни было качественных различий, к полному отрицанию холархий. И поскольку единственный путь к холизму лежит через холархий, то, отрицая последние, постмодернизм, по существу, отрицал и первый и, таким образом, предлагал миру не холизм, а «кучизм»: неуправляемое многообразие, без какого-либо способа объединить и согласовать плюралистические точки зрения. Никакая позиция не имеет внутренне присущих преимуществ перед любой другой; все иерархии склонны к маргинализации, и их следует отвергать; ко всем точкам зрения следует подходить одинаково, без маргинализации и без оценки.

Внутреннее противоречие этой программы состоит просто в том, что сама идея постмодернистского плюрализма — основывающаяся на зрительно-логическом и интегрально-аперспективном познании — представляет собой продукт по меньшей мере пяти основных этапов иерархического развития (от сенсомоторного к до-операционному, конкретно-операционному, формально-операционному и постформальному мышлению). С очень высокой эволюционной позиции постконвенционального, постформального, плюралистического осознания — которому присущи благородные идеалы равенства всех людей и справедливости — постмодернизм затем стал отрицать важность всякого развития, отрицать, что одна позиция может быть выше или глубже другой, по сути дела, отрицая, что мироцентризм лучше этноцентризма — короче говоря, полностью отрицая свою собственную позицию. И в то же время, сам плюрализм может быть понят только с высокого эволюционного уровня постформального и постконвенционального осознания! Отрицать эволюцию и развитие — значит полностью отрицать плюрализм и скатываться в мир эквивалентных поверхностей, где качественные различия и холархий полностью исчезли. Именно поэтому пост-современные плюралисты всегда затруднялись объяснить, почему мы должны отвергать нацизм и расизм — если все позиции равны, почему бы ни принять их? Аперспективное безумие.

Таким образом, провозгласив важные истины релятивизма, плюрализма и культурного многообразия, постмодернизм открыл миру богатство множественных точек зрения, но затем отступил назад, наблюдая, как множество точек зрения вырождается в Вавилонское столпотворение, где каждая позиция претендует на самоценность, и, в то же время, немногие из них действительно уважают ценности других. Каждый был волен идти собственным путем, вследствие чего все разбрелись кто куда. В конечном итоге, это не освобождало множественные точки зрения, как было заявлено, а просто разводило их, отчуждая друг от друга и изолируя, по дальним уголкам раздробленного мира, где они должны были существовать в одиночестве и полагаясь только на себя, затерянные в нагромождении равнозначных поверхностей. Пытаясь избежать флатландии, деконструктивный постмодернизм становился ее самым громогласным защитником.

С другой стороны, конструктивный постмодернизм воспринимает множественные контексты, освобождаемые плюрализмом, а затем идет на один шаг дальше и сплетает их во взаимосвязанные сети. (Вы можете видеть это практически во всех таблицах. Плюралистический релятивизм, как бы его не называли, уступает место интегральному холизму. См. особенно: Deidre Kramer, Gisela Labouvie-Vief, Jan Sinnot, Don Beck, Clare Graves, Susanne Cook-Greuter, Kitchener & King, Blanchard-Fields, William Perry, Cheryl Armon и др.). Этот интегральный аперспективизм — единство в многообразии, универсальный интегрализм — раскрывает глобальные взаимосвязи, гнезда внутри гнезд внутри гнезд и обширные холархии взаимообогащающего включения, тем самым, превращая плюралистический «кучизм» в интегральный холизм.

(С точки зрения модели Спиральной динамики, огромное достоинство постмодернизма состоит в том, что он перешел от оранжевого научного материализма к зеленому плюрализму, в благородной попытке стать более всеобъемлющим и чутким к маргинализированым «другим» рациональности. Но оборотной стороной зеленого плюрализма является его субъективизм и релятивизм, из-за которого мир становится расщепленным и раздробленным. Как говорит сам Клэр Грейвз: «Эта система рассматривает мир с релятивистской точки зрения. Для мышления характерен радикальный, почти маниакальный акцент на рассмотрении всего в релятивистской, субъективной системе координат». И сколь бы важными ни были эти множественные контексты для выхода за пределы научного материализма, если они становятся самоцелью, то просто препятствуют появлению построений второго порядка, которые действительно могут заново сплести отдельные фрагменты в глобально-холистическом охвате. Именно от возникновения этого мышления второго порядка зависит любая подлинно интегральная модель — а это и есть путь конструктивного постмодернизма.)

Для интегральной психологии постмодернизм означает очень многое. Прежде всего, он заново утверждает подлинный предмет психологии: конструирующую и созидающую способность сознания: сознание не просто отражает мир, оно соучаствует в его создании — мир это не просто восприятие, но и интерпретация.12 Интерпретация внутренне присуща Космосу «сверху донизу», поскольку сознание и внутренние аспекты представляют собой неотъемлемые характеристики Космоса сверху донизу, а до внутренних аспектов можно добраться только с помощью интроспекции и интерпретации. Непреходящая истина постмодернизма состоит в том, что сознание обладает бесконечно холонной структурой.

Поэтому любая интегральная теория непременно должна включать в свою структуру конструктивное, контекстуальное и интегрально-аперспективное измерения. Именно к такому интегральному выводу мы можем теперь перейти.

 

14. 1-2-3 ИССЛЕДОВАНИЙ РАЗУМА

Проблема разум — тело

Первая крупная проблема, которую помогает разрешить подлинно интегральный (всеуровневый, всесекторный) подход — это то, что Шопенгауэр назвал «мировым узлом», а именно, проблема разум-тело.

Поэтому, давайте начнем со смелого предположения: проблема разум-тело, в значительной степени, представляет собой порождение флатландии. Вовсе не дифференциация ума и тела, которая, по меньшей мере, так же стара, как сама цивилизация, и раньше никогда никого не беспокоила, но именно диссоциация ума и тела является характерным пороком современного и постсовременного сознания, сопутствующим коллапсу Космоса в флатландию. Ибо в флатландии мы оказываемся перед поистине неразрешимой дилеммой взаимоотношения разума и тела: разуму (сознанию, чувству, мысли, осознанию) — короче, областям Левой Стороны — не находится абсолютно никакого места в мире, описываемом одними только понятиями Правой Стороны (материальные тело и мозг): разум становится «призраком в машине». Тогда мы сталкиваемся с двумя явно абсолютными, но противоречащими друг другу истинами: истиной непосредственного опыта, которая безошибочно свидетельствует о том, что сознание существует, и истиной науки, столь же безошибочно показывает — мир состоит только из сочетаний основополагающих кирпичиков (кварков, атомов, струн и т. п.), не обладающих никаким сознанием, и никакие перестановки этих бездумных элементов не могут привести к разуму.

В отличие от писателей-популяризаторов этой темы, серьезные философы, обращающиеся к проблеме разум-тело, более чем когда-либо убеждены в ее неразрешимости. Просто не существует какого то ни было общепринятого способа развязать этот мировой узел.1 За последние несколько десятилетий, большая часть влиятельных работ, фактически, была посвящена абсолютно непреодолимым трудностям, с которыми сталкиваются предлагаемые решения. Кейс Кемпбелл так подытожил зыбкий и ненадежный консенсус: «Я подозреваю, что мы никогда не узнаем, как действует этот трюк (взаимосвязь ума и тела). Эта часть проблемы Разум-Тело кажется неразрешимой. Этому аспекту человеческого бытия, по-видимому, суждено навсегда остаться за пределами нашего понимания».2

Тем не менее, предлагалось множество решений, наиболее влиятельными из которых были дуалистическое (интеракционизим) и физикалистское (научный материализм). Дуалистическая позиция пользовалась наибольшим влиянием в начале современной эпохи (от Декарта до Лейбница), но с тех пор физикалистская точка зрения постоянно укрепляла свои позиции и в настоящее время занимает главенствующее положение.3

Физикалистский (или материалистический) подход утверждает, что существует только физическая вселенная, которую лучше всего описывают физика и другие естественные науки, и в этой вселенной мы нигде не находим сознания, ума, опыта или осознавания, и потому эти «внутренние аспекты» представляют собой просто иллюзию (или, в лучшем случае, побочные продукты, не обладающие подлинной реальностью). Некоторые варианты физикалистского подхода допускают возникновение сложных систем более высокого уровня (таких, как мозг, новая кора, автопоэтические нейронные системы и т. п.). Однако они указывают на то, что эти системы более высокого уровня по-прежнему представляют собой объективные реалии, не обладающие ничем, что можно было бы назвать сознанием, умом или опытом, поскольку для опыта характерны «qualia» (лат.), или качества — такие как боль или удовольствие, а эти качества не являются свойствами объективных систем. Следовательно, объективные системы никоим образом не могут порождать эти «ментальные» свойства, и потому эти свойства — просто иллюзорные побочные продукты сложных систем, не обладающие собственной причинной реальностью.

(В моей терминологии этот аргумент звучит так: все объективные системы описываются на языке «оно», тогда как опыт, сознание, и «qualia» описываются на языке «Я», и потому, если вы считаете, что мир, который описывает наука — это «действительно реальный» мир — и, в конце концов, есть много веских причин полагать, что наука дает нам наилучшую надежду на обретение истины — то вы, естественно, будете считать, что «qualia», опыт и сознание не являются «действительно реальными» — что они представляют собой иллюзии или побочные продукты или вторичные характеристики реального мира, который открывает наука.)

Хотя различные вариации физикализма распространены гораздо шире, чем любые другие воззрения, это обусловлено не столько достоинствами самого физикализма, сколько тем, что его альтернативы выглядят намного хуже. Даже сами материалисты признают, что их позиция сталкивается с множеством проблем: вот высказывания некоторых из них. Гален Строссон: «Как убежденный материалист, я… полагаю, что феномены опыта осуществляются в мозге… Но если мы рассматриваем мозг с точки зрения современной физики и нейрофизиологии, мы обязаны признавать, что не знаем, каким образом опыт… осуществляется или даже мог бы осуществляться в мозге».4 Джон Сирль: «Критика материалистической теории обычно принимает более или менее техническую форму, но, в действительности, за этими техническими возражениями скрывается гораздо более глубокое возражение… Эта теория вынесла за скобки… некоторые существенные особенности ума — такие как сознание или „qualia“, или семантическое содержание…»5 Джейгвон Ким, разработавший теорию «дополнения», представляющую собой весьма утонченный вариант эмерджентного физикализма, приходит к выводу, что этот подход «скорее всего ведет в тупик».6 Томас Нэйджел заключает, что: «физикализм — это позиция, которую мы не в состоянии понять, потому что в настоящее время мы не имеем ни малейшего понятия о том, каким образом она могла бы быть верной».7 Колин МакГинн просто заявляет, что мы никогда не сможем разрешить вопрос о том, как сознание возникает в мозге.8 И это выводы самих физикалистов!

Поэтому дуалисты указывают на эти неразрешимые трудности физикализма и говорят материалистам: «Мы знаем, что сознание в какой-то форме существует, поскольку это одно из основных интуитивных знаний, данных человеку, и потому для того, чтобы его опровергнуть, требуются какие-то очень веские доводы. Мы переживаем сознание непосредственно. Однако мы не переживаем непосредственно кварки или атомы (или фундаментальные элементы физического мира). Следовательно, нам нет необходимости идти вашим путем, то есть, начинать с кварков и затем делать вывод, что сознания не существует. Вам следует начать с сознания и объяснить, как вы приходите к нелепому выводу, что его не существует.

Дуалисты считают, что в мире существуют по меньшей мере две реалии: сознание и материя. Ни одна из них не может быть сведена к другой; вместо этого они „взаимодействуют“ (отсюда еще одно название этой позиции — „интеракционизм“). Однако здесь дуалисты сталкиваются с извечной дилеммой: как могут две фундаментально различные вещи влиять друг на друга? Всем известно, что призраки проходят сквозь стены, они не расталкивают стены, и потому каким образом призрачное сознание может оказывать какое бы то ни было реальное воздействие на материальное тело? Само стремление показать, что разум нельзя свести к материи, лишает дуалистов возможности показать, как сознание вообще может воздействовать на материю. И потому дуалисту будет очень трудно объяснить, как, например, я вообще могу двигать рукой.

(Идеалисты справлялись с этим, говоря, что и сознание, и тело — это формы Духа, и потому они являются не чуждыми или онтологически разными сущностями, а просто двумя различными аспекта одного и того же. Это приемлемое решение для тех, кто признает существование Духа, чего не делают большинство современных и постсовременных философов, и именно поэтому данный вариант не подлежит широкому обсуждению. Мы вскоре вернемся к этому моменту).

И снова, сами дуалисты указывают на неразрешимые трудности своей позиции (которой они придерживаются, по большей части потому, что физикалистская альтернатива еще хуже). Джеффри Мэйделл замечает, что „интеракционистский дуализм выглядит, по существу, единственной правдоподобной схемой, в которой можно найти место для фактов нашего опыта“ (поскольку — могли бы мы сказать — интеракционизм, по крайней мере, признает неопровержимую реальность обоих сфер — „Я“ и „оно“). Тем не менее, „природа причинной связи между ментальным и физическим… в высшей степени загадочна“ (каким образом призраку удается двигать стены?).9 Сэр Карл Поппер формулирует центральную проблему дуализма следующим образом: „Мы хотим понять, как нефизические вещи, вроде целей, намерений, планов, решений, теорий, переживаний и ценностей, могут играть роль в вызывании физических перемен в физическом мире“.10 И вот вывод, предлагаемый дуалистическим интеракционизмом: это понимание, говорит Поппер, „вряд ли будет когда-либо достигнуто“.11

Что мы имеем в виду под „разумом“ и „телом“?

На мой взгляд, часть этих затруднений обусловлена тем, что обе основные позиции взяли на вооружение теоретические термины флатландии и пытаются, жонглируя этими терминами, прийти к решению, которое оказывается менее чем удовлетворительным — что признают практически все стороны. Если мы, вместо этого, используем „всеуровневый, всесекторный“ подход, мы сразу же заметим, что и „разум“, и „тело“ имеют по два совершенно разных значения, так что на самом деле в одной проблеме заключены четыре. Это очень легко понять, используя рис. 12.

Начнем с того, что „тело“ может означать биологический организм в целом, включая мозг (неокортекс, лимбическую систему, ствол мозга и т. д.) — другими словами, „тело“ может означать весь Верхний-Правый сектор, который я буду называть „организмом“. Я также буду называть организм „Телом“ (с большой буквы „Т“), как показано на рис. 12. Таким образом, мозг находится в Теле, что представляет собой общепринятое научное воззрение (и точное описание Верхнего-Правого сектора).

Рис. 12. Значения „Разума“ и „Тела“.

Однако „тело“ может иметь и другое значение, которое для среднего человека означает субъективные чувства, эмоции и ощущения непосредственно переживаемого тела. Когда человек типичный говорит „Мой ум борется с моим телом“, он имеет в виду, что его воля борется с каким-либо телесным желанием или побуждением (например, к сексу или еде). Иными словами, в этом общеупотребительном смысле „тело“ означает низшие уровни внутренней сферы человека. На рис. 12 это „тело“ (с маленькой буквы „т“) показано в Верхнем-Левом секторе и означает чувства и эмоции ощущаемого тела (в отличие от Тела, которое означает весь объективный организм).

Переходя от тела к разуму, большинство ученых просто отождествляют „разум“ с „мозгом“ и предпочитают говорить только о состояниях мозга, нейромедиаторах, когнитивных исследованиях и так далее. Я буду использовать термин „мозг“ в этом значении, которое относится к верхним уровням Верхнего-Правого сектора (напр., новой коре), как показано на рис. 12.

С другой стороны, когда средний человек говорит „Мой разум борется с моим телом“, он не имеет в виду, что его новая кора борется с его лимбической системой. Под „разумом“ он имеет в виду верхние уровни своей внутренней сферы, то есть верхние уровни Верхнего-Левого сектора — иными словами, его рациональная воля борется с его чувствами или желаниями (формально-операционное борется с витальным и сенсомоторным измерениями). Разум описывается в феноменологических отчетах от первого лица и на языке „Я“, тогда как мозг описывается в объективных отчетах с точки зрения третьего лица и на языке „оно“. Все это показано на рис. 12.

(Существует еще один общий смысл разума/тела: „разум“ может означать внутреннее измерение вообще — или Левую Сторону — а „тело“ может означать внешние измерения вообще — или Правую Сторону.)

Трудная проблема

Вот в чем заключается мировой узел, или внутренний парадокс флатландии: тело находится в уме, но мозг находится в Теле.

Оба эти утверждения истинны, но в флатландии они выглядят противоречащими друг другу, и эти противоречия составляют большую часть мирового узла.

Ощущаемое тело находится в уме, что показано на рис. 1, 3 и 8. То есть, формально-операционное трансцендирует и включает в себя конкретно-операционное, которое, в свою очередь, трансцендирует и включает в себя витальные чувства и сенсомоторное осознание: разум трансцендирует и включает в себя тело (именно поэтому разум может причинно воздействовать на тело, и поэтому формально-операционное может управлять конкретно-операционным, которое может управлять сенсомоторным и так далее, что известно любому исследователю психологии развития). Эту „трансцендентную“ часть ума (напр., мой ум может поднять мою руку) признают все физикалисты (и затем пытаются объявить вторичной с позиций флатландии) и все дуалисты, которые пытаются включать ее в свои теории (но делают это, постулируя дуализм, по-прежнему соглашающийся с диссоциацией флатландии, см. ниже).

Когда Космос схлопывается в плоскость (натурализм, физикализм, научный материализм), внутренние реалии сферы „Я“ по-прежнему ощущаются и составляют бесспорное интуитивное знание (ум может управлять телом, реально существуют до известной степени свободная воля, сознание, единство опыта), но эти реалии сталкиваются с миром, считающимся абсолютно реальным, в котором существуют только реалии „оно“, описываемые наукой. И в этом мире мозг — это просто часть Тела, часть естественного биологического организма, и потому сознание каким-то образом должно быть функцией мозга. Но, как говорят нам научные авторитеты, в мозге нет абсолютно ничего, что хотя бы смутно соответствовало qualia или опыту, или реалиям ума и сознания. Поэтому мы должны либо сводить сознание к мозгу (и тем самым отрицать существование сознания как полноправной реалии), или признавать реальное существование дуализма, в результате чего мы не можем объяснить даже то, как я могу поднять свою руку (или каким образом одна реальность воздействует на другую).

Я полагаю, что оба эти решения соответствуют парадигме флатландии. Технические подробности я оставлю для примечания.12 Более обобщенно можно просто отметить следующее:

Материализм сводит разум к мозгу, и поскольку мозг, несомненно, составляет часть организма, здесь нет никакого дуализма: проблема разум/тело решена! И это верно — мозг представляет собой часть организма, часть физического мира, и в получающейся в результате чисто физической вселенной не может быть никакого дуализма; равно как не может быть и никаких ценностей, сознания, глубины или божественности. Этот редукционизм и есть то „решение“, которое физикалисты пытаются навязать реальности — решение, которое все еще пользуется значительным влиянием в большей части когнитивных исследований, нейрофизиологии, теории систем и так далее: давайте сведем Левое к Правому и объявим, что мы решили проблему.

Однако причина, по которой большинству людей, и даже большинству ученых, от этого „решения“ не по себе — и по которой проблема остается проблемой — заключается в том, что несмотря на утверждения материализма об отсутствии какого бы то ни было дуализма, большинство людей уверены в обратном, поскольку они чувствуют разницу между умом и телом (между мыслями и ощущениями) — они чувствуют ее всякий раз, когда сознательно решают сделать какое-либо движение, чувствуют ее в каждом волевом акте — и они также чувствуют разницу между умом и Телом (или между субъектом здесь и объективным миром там). И люди совершенно правы по обоим пунктам. Рассмотрим их по порядку:

Существует различие между умом (формально-операционным) и ощущаемым телом (витальным и сенсомоторным), и оно может переживаться во внутренней сфере, или в областях Левой Стороны. Это не дуализм, а, скорее, проявление принципа „трансцендиро-вать и включить“, и любой разумный взрослый человек ощущает это трансцендирование, например, в том, что ум, как правило, способен контролировать тело и его желания. Все это феноменологически верно для областей Левой Стороны. Но ни один из этих внутренних этапов качественного развития (от тела к уму, к душе и к духу) не выявляется, когда „тело“ означает Правосторонний организм, а „разум“ означает Правосторонний мозг — все эти качественные различия полностью утрачиваются в материальном монизме, который не решает проблему, а просто аннулирует ее.

С другой стороны, дуалисты признают реальность как сознания, так и материи, но, как правило, отчаиваются найти какой-либо способ соотнести их друг с другом. „Разум“ в общем смысле „внутренних сфер“ и „Тело“ в общем смысле „внешних сфер“ оказываются разделенными непроходимой пропастью — дуализмом субъекта и объекта. И на уровне формально-операционного мышления (или разума вообще), на котором обычно происходит эта дискуссия, дуалисты правы: внутреннее и внешнее — это вполне реальный дуализм, и почти всегда можно показать, что любые попытки отрицать этот дуализм бывают поверхностными — они представляют собой просто семантические ухищрения, которые на словах утверждают, что субъект и объект едины, но на деле самость по-прежнему взирает изнутри на мир снаружи, кажущийся ей таким же отдельным, как всегда.

Именно здесь в эту дискуссию могут внести мощную свежую струю надрационалъные этапы развития. Так, например, в самораскрытии, именуемом сатори, становится ясно, что субъект и объект — это две стороны одной и той же вещи, что внутреннее и внешнее представляют собой два аспекта Одного Вкуса. Согласно единодушному мнению тех, кто соприкоснулся с этой волной развития, в том, как их соотносить, нет никакой проблемы. Проблема, скорее, состоит в том, что это подлинное недвойственное решение не может быть полностью понято на рациональном уровне. По существу, простое рациональное утверждение о недвойственности субъекта и объекта ведет к всевозможным неразрешимым проблемам и парадоксам.13 Кроме того, если бы эту недвойственность можно было полностью постичь с рациональной точки зрения, то великие философы, материалисты и дуалисты, сумели бы сделать это давным-давно, и проблема разум-тело не была бы такой проблемой.

Нет, причина, по которой обе стороны в этом споре, в целом, согласны с тем, что проблема разум-тело неразрешима, состоит отнюдь не в том, что они недостаточно умны, чтобы ее решить. Причина в том, что она решается только на пострациональных этапах развития, которые большинство рациональных исследователей воспринимают с подозрением, игнорируют или вовсе отрицают. Но в принципе эта проблема ничем не отличается от такой: рационалист будет утверждать, что существует доказательство теоремы Пифагора. Человек, находящийся на дорациональной стадии развития, не согласится с этим доказательством, или даже не сможет его понять. Тем не менее, рационалист совершенно прав, что вполне очевидно практически любому человеку, который развивается до рационального уровня и изучает геометрию.

Точно так же обстоит дело с недвойственным решением проблемы разум-тело. Те, кто достигли недвойственных стадий развертывания сознания, практически единодушно признают: сознание и материя, внутреннее и внешнее, самость и мир имеют Один Вкус. Субъект и объект — это одновременно разные реалии и аспекты одного и того же: истинное единство-в-разнообразии. Но это единство-в-разноообразии невозможно выразить рациональным языком так, чтобы это было понятно и тем, кто никогда еще не переживал над-рационального опыта. Следовательно, „доказательство“ существования этого недвойственного решения можно найти только в дальнейшем развитии сознания тех, кто хочет узнать решение. Хотя это решение („вы должны развивать свое собственное сознание, если хотите познать все его измерения“) неудовлетворительно для рационалиста (будь он физикалистом или дуалистом), тем не менее, согласно подлинно интегральной парадигме, это единственно приемлемая форма решения.14 Когда мы слышим, как Кэмпбелл говорит, что решение проблемы разум-тело „навсегда за пределами нашего понимания“, мы можем слегка подправить его так: оно не за пределами человеческого понимания, а просто за пределами рациональных стадий понимания. Это решение является пострациональным, и оно полностью доступно всем, кто желает двигаться в этом направлении.

Две фазы развязывания узла

Мы можем представить некоторые их вышеописанных дилемм так, как это показано на рис. 13, который представляет собой карту флатландии. Если вы сравните эту карту с той, что изображена на рис. 8, вы увидите, что все внутренние области (тело, сознание, душа и дух) сведены к своим внешним (физическим) коррелятам, которые считаются единственно реальными. В результате разум (или сознание вообще) оказывается повисшим в воздухе. И именно в этом и состоит проблема.

Точнее говоря, непреодолимая проблема (мировой узел) всегда состояла в том, каким образом соотнести этот разум как с телом (или низшими внутренними уровнями чувств и желаний), так и с Телом (или объективным организмом, мозгом и материальной окружающей средой). Как мы видели, физикалисты сводят разум к мозгу или Телу, и потому не способны объяснить собственную реальность разума, тогда как дуалисты оставляют разум в подвешенном состоянии, оторванным от его корней (в теле) и от внешнего мира (Тела) — из-за чего возникает неприемлемый дуализм.

В рамках парадигмы флатландии, изображенной на рис. 13, эта проблема действительно неразрешима. Как я уже предположил, для решения необходим „всеуровневый, всесекторный“ подход, который помещает разум в его собственное тело и непосредственно связывает разум с его собственным Телом. И, в конечном счете, это достигается посредством раскрытия пострациональных, недвойственных стадий развития сознания.

Это означает, что решение, отчасти, связано с существованием более высоких этапов развития. Но как нам начать развязывать мировой узел, если мы сами еще не достигли этих более высоких этапов и не можем рассчитывать на то, что это удалось другим? Я полагаю, что мы можем, по крайней мере, начать с признания и включения в нашу модель реалий всех четырех секторов. То есть, если мы сами еще не можем в развитии собственного сознания быть „всеуровневыми“ (от материи до тела, ума, души и духа), давайте хотя бы попытаемся быть „всесекторными“ (что, как минимум, означает включение Большой Тройки в наши попытки объяснить сознание).

Таким образом, я предлагаю две отдельные фазы развязывания мирового узла проблемы разум-тело.15 Первая представляет собой переход от редукционистских объяснений к всесекторным объяснениям. Это признание четырех секторов (или просто Большой Тройки) позволяет в равной степени включать в нашу модель феноменальные отчеты от первого лица („Я“), интерсубъективные предпосылки с позиции второго лица („мы“) и физические системы с точки зрения третьего лица („оно“) — что, в совокупности, мы будем называть „1-2-3 исследований сознания“.

Тогда второй фазой будет переход от „всесекторного“ к „все-уровневому, всесекторному“ подходу. В таком порядке мы и будем рассматривать эти два шага.

Рис. 13. Флатландия.

Шаг первый: все сектора

Недостаточно говорить о совместной эволюции организма и его среды; недостаточно говорить о совместной эволюции сознания и культуры. Это „тетра-эволюция“, в которой все они развиваются вместе.

То есть, объективный организм (Верхний-Правый сектор), с его ДНК, нейронными проводящими путями, системами мозга и стереотипами поведения, взаимодействует с объективной окружающей средой, экосистемами и социальными реалиями (Нижний-Правый сектор), и все они действительно эволюционируют совместно. Точно так же, индивидуальное сознание (Верхний-Левый сектор), с его интенциональностью, структурами и состояниями, проявляется в интерсубъективной культуре (Нижний-Левый сектор) и взаимодействует с ней, в свою очередь, помогая создавать ее, и потому они тоже эволюционируют совместно. Но столь же важно, что субъективная интенциональность и объективное поведение взаимодействуют друг с другом (например, через посредство воли и реакции), а культурные мировоззренческие системы взаимодействуют с социальными структурами, подобно тому, как индивидуальное сознание взаимодействует с поведением. Другими словами, все четыре сектора — организм, среда обитания, сознание и культура — являются причинами и следствиями друг друга: они „тетра-эволюционируют“.

(Не важно „как“ это происходит; это „как“, по моему мнению, более полно раскрывается только на пострациональных, недвойственных волнах развития; на данном этапе необходимо лишь признавать, что это взаимодействие представляется феноменологически несомненным. Независимо от того, считаете ли вы это теоретически возможным, ваш ум взаимодействует с физическим организмом, а ваш организм взаимодействует с окружающей средой: все они „тетра-взаимодействуют“).

Как мы уже видели, субъективные характеристики сознания (волны, потоки, состояния) тесно взаимосвязаны с объективными аспектами организма (в особенности, с мозгом, нейрофизиологией и различными системами органов), с фоновыми культурными контекстами, которые делают возможным само порождение значения и понимания, и с социальными институтами, на которые опирается эта культура. Как я предположил в своей книге „Краткая история Всего“, даже отдельная мысль неразрывно связана со всеми четырьмя секторами — интенциональным, поведенческим, культурным и социальным, — и ее трудно понять без упоминания их всех.

Соответственно, в таких работах, как „Интегральная теория сознания“,16 я подчеркнул необходимость в таком подходе к сознанию, который бы дифференцировал-и-интегрировал все четыре сектора (или просто Большую Тройку „Я“, „мы“ и „оно“; или описания от первого лица, второго лица и третьего лица: 1-2-3 исследований сознания).

Поначалу это кажется чрезмерно сложной задачей, но на самом деле мы, впервые в истории, находимся на таком этапе, когда у нас имеется достаточно элементов этой головоломки, чтобы, по крайней мере, начать складывать их в единое целое. Судите сами: в Верхнем-Левом секторе, субъективного сознания, мы располагаем множеством материалов и свидетельств, включающих в себя всю вечную философию (три тысячелетия тщательного сбора данных о внутренних областях), а также значительным количеством современных исследований психологии развития. Многие из этих свидетельств обобщены в таблицах, которые могут служить убедительным подтверждением того, что хотя нам еще предстоит уточнить миллионы подробностей, примерные контуры спектра сознания уже ясно вырисовываются. Общие аналогии, просматривающиеся во многих из этих таблиц, особенно многозначительны и дают основания считать, что мы, по крайней мере, находимся на верном пути.

То же самое можно с достаточной степенью уверенности сказать в отношении Нижнего-Левого сектора (интерсубъективных мировоззрений) и Нижнего-Правого сектора (материально-технической базы). Около ста лет существования постмодернизма совершенно ясно показали важность плюралистических культурных мировоззрений и контекстов (даже такие рационально-ориентированные теоретики, как Хабермас, признают, что любые высказывания всегда отчасти определяются культурой); более того, ученые, в общем и целом соглашаются, что культурные мировоззрения развиваются от архаических к магическим, мифическим, ментальным и глобальным (хотя существуют умеренные разногласия в отношении ценностей, соответствующих этим системам). Сходным образом, в Нижнем-Правом секторе очень немногие ученые оспаривают эволюционную последовательность этапов развития социально-производительных сил: собирательство и охота, садоводство, земледелие, промышленность, информационное общество. Хотя в обоих этих секторах — и культурном, и социальном — предстоит уточнить еще множество деталей, их общие очертания сегодня поняты лучше, чем когда-либо в истории.

Исследования в Верхнем-Правом секторе — в частности, в физиологии мозга и в когнитивных науках — все еще находятся в младенческом состоянии, и для формирования полностью интегрального воззрения придется подождать более фундаментальных открытий в этих областях (это одна из причин, по которой я написал об этом секторе меньше, чем о других: когнитивная наука и нейронаука, несмотря на оптимистические заявления их поборников, пока еще не вышли из наивного возраста). Тем не менее, наши знания об этом секторе быстро растут, как это обычно и бывает с детьми, и на данный момент мы располагаем достаточной информацией, чтобы, по крайней мере, быть способными соотносить нейрофизиологию с другими измерениями бытия, даже хотя ее контуры еще предстоит прояснить.17

Таким образом, явно пришло время приступить к формированию всесекторного подхода, или, попросту, похода, который с равным уважением относится к феноменальным отчетам от первого лица, интерсубъективным структурам, учитывающим позицию второго лица, и научным объективным системам, представляющим точку зрения третьего лица: 1-2-3 исследований сознания.

Есть много признаков того, что эта первая фаза уже началась. В „Журнале исследований сознания“ регулярно публикуются статьи, отстаивающие такие сбалансированные подходы, и убедительные доводы в пользу их актуальности недавно были высказаны в нескольких книгах. Прекрасным примером может служить книга „Взгляд изнутри“ под редакцией Франциско Варела и Джонатана Шира. Они защищают преимущественно нейрофеноменологиче-ское воззрение, согласно которому опыт первого лица и системы, отражающие точку зрения третьего лица, создают взаимные ограничивающие условия, нередко опосредуемые позициями второго лица. „Было бы бесплодно оставаться в изоляции с описаниями от первого лица. Нам нужно согласовывать и ограничивать их путем формирования подходящих связующих звеньев с исследованиями с точки зрения третьего лица. (А это часто подразумевает промежуточное опосредование, позицию второго лица). Общим результатом должен быть переход к объединенной или глобальной точке зрения на разум, где ни опыт (от первого лица, В-Л), ни внешние механизмы (с точки зрения третьего лица, В-П) не имеют решающего голоса. Поэтому глобальная (интегральная) перспектива требует четкого установления взаимных ограничений, взаимного влияния и определения“.18 Это созвучно моему представлению о том, что все сектора являются взаимоопределяющими (и „тетра-взаимодействующими“).

Еще один великолепный сборник, в котором особо выделяется интегральный подход, представляет собой антология Макса Велманса „Исследования феноменального сознания“. В нее вошли статьи антологию вошли статьи Олвина Скотта, Грега Симпсона, Говарда Шеврин, Ричарда Стивенса, Джейн Генри, Чарльза Тарта, Франциско Варелы, Уилбера и Уолша и Велманса. Книга „Трансперсональные методы исследования в социальных науках“ Уильяма Броуда и Розмари Андерсон представляет собой отличное собрание ресурсов для того, что авторы называют „интегральным исследованием“.

Шаг второй: все уровни

Я полагаю, что нужно продолжать конкретизировать это всесекторный подход и затем переходить ко второй фазе, которая будет всеуровневой.

Многие из всесекторных подходов полностью признают существование надличностных областей сознания. Так, например, Роберт Форман указывает, что необходимо признавать по меньшей мере три надличностных состояния: событие чистого сознания (или бесформенное прекращение), двойственное мистическое сознание (или постоянное каузальное/свидетельствующее осознание) и недвойственное состояние (или постоянное недвойственное постижение).19 Кроме того, многие всесекторные подходы (включая модели Джона Шира и Рон Джевнинга, Франциско Варелы, Джеймса Остина, Роберта Формана, Броуда и Андерсон и многие другие) откровенно заимствуют большую часть своей методологии из медитативных и созерцательных практик.

В то же время, приходится признавать, что большинство этих авторов не вполне понимают поэтапные концепции развития сознания — например, работы Болдуина, Хабермаса, Лёвинджер, Грейвза, Кольберга, Уэйда, Кук-Грёйтер, Бека, Кигена и других — несмотря на то, что имеются веские доказательства их справедливости. Недостаточно просто отмечать, что реалии, отражающиеся в отчетах от первого лица, и механизмы, описываемые с точки зрения третьего лица, влияют друг на друга и определяют друг друга, и что и в том, и в другом случае это опосредуется промежуточными позициями второго лица. Важно также понимать, что сознание первого лица развивается, проходя через множество хорошо изученных этапов. Более того, сознание позиции второго лица развивается, и это развитие также подробно исследовано. Наконец, развивается способность к сознанию с точки зрения третьего лица (например, когнитивные способности по Пиаже), что тоже изучено исчерпывающим образом.20 Возможно, потому, что многие теоретики всесекторного подхода пришли из феноменологии, которая сама испытывает затруднения с выявлением этапов, они, как правило, не обращают внимания на волны развертывания сознания во всех четырех секторах.21 Как бы то ни было, подлинно интегральный подход, на мой взгляд, будет развиваться от просто всесекторного к всесекторному, всеуровневому. Или 1-2-3 по всем уровням.

Очевидно, что предстоит сделать еще очень многое. Однако впечатляющее количество данных — до-современных, современных и постсовременных — убедительно свидетельствует в пользу всеуровневого, всесекторного подхода. Подавляющее большинство этих данных указывает на то, что сегодня мы стоим на пороге — если не создания полностью интегрального представления о сознании, то, по крайней мере, способности в дальнейшем не соглашаться ни на что меньшее.

 

15. ИНТЕГРАЛЬНЫЙ ОХВАТ

Так каким же нам тогда следует видеть мир? Древняя эра великолепия и блеска, просто безумная современность и вдребезги расколотая постсовременность? Или, быть может, эволюция — это подлинный прогресс, и мы живем в самое счастливое время из всех? Эволюция или де-эволюция? Сам тот факт, что мы различаем эпохи до-современности, современности и пост-современности, означает, что мы косвенно признаем наличие какого-то развития. Ведь даже теоретики, называющие себя «постмодернистами», тем самым подразумевают, что они чем-то лучше своих предшественников-модернистов, не так ли? Как же нам уравновесить несомненные исторические улучшения с равно несомненными бедствиями, которые за ними следовали? И как, наконец, это уравновешивание может позволить нам соединить все лучшее из до-современного, современного и постсовременного в едином охвате, из которого могла бы возникнуть подлинно интегральная психология?

Из до-современности

У каждой эпохи есть свои непреходящие истины. У каждой эпохи есть свои патологические искажения.

До-современность открыла Великое Гнездо Бытия во всем его великолепии — а затем нередко использовала эту концепцию жестко иерархическим образом, чтобы оправдывать угнетение миллионов. Современность разграничила сферы ценностей, принеся с собой все от либеральных демократий до феминизма — а затем позволила этому разграничению превратиться в разобщение, вследствие чего воинствующий научный материализм попытался стереть с лица земли все ценности, освобожденные первоначальным разграничением: техническая рациональность почти уничтожила гуманизм, который она впервые сделала возможным, и современная бескачественная вселенная распространила свое удушающее действие на все, подобно оседающему облаку вулканической пыли. А постсовременность, поставив перед собой благородную цель демонтировать кошмары современной флатландии, кончила тем, что приняла и даже усилила их так, что не только не приблизила интеграцию, которую обещало ее зрительно-логическое мышление, но и задержала сами попытки такой интеграции на целые десятилетия.

Пытаясь отбрасывать искажения, свойственные каждой из эпох, мы стремимся по достоинству оценивать их истины, ибо все они — истины человеческого потенциала. Игнорирование прошлых истин — как в филогенетическом, так и в онтологическом аспекте — это типичный признак патологии. Поэтому интегральный подход — здравый подход — старается признавать и уважать непреходящие истины, включая их в продолжающийся поток эволюции сознания, поскольку они представляют собой истины нашей собственно Самости, даже здесь и сейчас.

Из наследия до-современности мы узнали о Великом Гнезде Бытия и Познания, и обнаружили, что это — карта пути к Духу, ведущего не жестко предопределенным образом, а в виде мягко влекущего текучего морфогенетического поля. В число непреходящих истин этой древней мудрости входит идея уровней или измерений реальности и сознания, идущих от материи к телу, уму, душе и духу, причем на всех этих уровнях в равной мере присутствует Дух, как Основа всего сущего. Каждый следующий уровень превосходит и включает в себя предыдущие, и потому это Великое Гнедо представляет собой холархию распространяющейся любви и сострадательного охвата, простирающуюся от грязи до Божественности, не оставляя ни одного уголка Космоса не тронутым благодатью, заботой или сиянием.

Древние мудрецы учили нас, что именно потому, что реальность многослойна и включает в себя физическое, эмоциональное, ментальное и духовное измерения, ее понимание не исчерпывается одним уровнем, доступным всеобщему обозрению — вы должны быть адекватны уровню реальности, который хотите понять. Душу невозможно обнаружить во внешнем физическом мире, ее нельзя увидеть с помощью микроскопов, телескопов или фотографических пластинок. Если вы хотите увидеть душу, вы должны обратить свой взгляд внутрь. Вы должны развивать свое сознание. Вы должны эволюционировать и повышать свою способность воспринимать более глубокие уровни своей Самости, которые раскрывают более высокие уровни реальности: чем больше глубина, тем выше реальность.

Применительно к интегральной психологии это означает, что мы должны пытаться отдавать должное всему спектру сознания, от материи до тела, ума, души и духа — под любыми названиями, в любых обличьях и на любом числе уровней, существование которых могут подтвердить современные исследования (пять, семь, двенадцать, двадцать: точное число менее важно, чем простое признание самого факта богатой многомерности). Я предложил около шестнадцати основных волн, которые можно объединить в девять или десять функциональных групп (все они показаны в таблицах), но любые подобные картографии представляют собой просто разные подходы к множеству волн великой Реки Жизни — от материи к уму и духу — которая является самым драгоценным наследием древней мудрости.

Для интегральной психологии это также означает, что глубочайшее побуждение человека — главное побуждение, от которого происходят все остальные — это стремление к актуализации всего Великого Гнезда через посредство своего собственного существа, так что при полном достижении этого человек становится проводником Духа, ослепительно сияющего в мире и как весь мир. Все мы — сыны и дочери Божества, составляющего Цель и Основание любого события в Космосе, и мы не успокоимся до тех пор, пока наш Изначальный Лик не будет приветствовать нас с каждым восходом.

Древние адепты стремились сделать это Великое Освобождение постоянным постижением, а не преходящим проблеском — устойчивой характеристикой психики, а не просто измененным состоянием сознания — и потому оставили нам необычайно богатый арсенал духовных практик, все из которых имеют одну общую особенность: они помогают нам развертывать более высокие уровни Великого Гнезда нашей собственной Божественности — они ускоряют наше развитие в направлении Божества. Более совершенные духовные практики подчеркивают как восходящие потоки — ведущие нас от тела к уму, душе и духу — так и нисходящие потоки — воспринимающие духовные прозрения и выражающие через воплощенное тело и благословенную землю, тем самым соединяя трансцендентный и имманентный лики Пустоты.

Всякий раз, когда мы, современные люди, на мгновение останавливаемся и погружаемся в тишину, внимательно вслушиваясь в нее, перед нами начинает брезжить свет нашей собственной глубочайшей природы, и мы открываем для себя тайны глубины, внутренний зов, бесконечное сияние великолепия, недоступного пространству и времени — мы открываем для себя сферу всепроникающего Духа, которую впервые обнаружили самые продвинутые из наших почитаемых предков. И они любезно оставили нам общую карту этой бесконечной сферы, именуемую Великим Гнездом Бытия, карту того, что лежит внутри нас самих, археологию нашего собственного духа.

Из современности

Из эпохи современности мы берем непреходящие истины дифференциации и эволюции Большой Тройки (Добра, Истины и Красоты).1 Поскольку исторически средний уровень сознания продолжал расти и развиваться — и поскольку эволюция, отчасти, идет путем дифференциации и интеграции — восприятие Великого Гнезда становилось все более дифференцированным и интегрированным в широком культурном масштабе (а не только у немногих отдельных первопроходцев). Разграничения, которые в прошлом видели только самые высоко развитые индивиды, становились обычным повседневным явлением.2

По мере того как дифференциация Большой Тройки искусства, морали и науки начинала проявляться во все более широких рамках, ее составляющие — «Я», «мы» и «оно»; точка зрения первого лица, точка зрения второго лица, точка зрения третьего лица; самость, культура и природа; Красота, Благо и Истина — получали возможность порождать свои собственные истины, не вмешиваясь в дела друг друга. За то, что современность позволила этой дифференциации зайти слишком далеко, превратившись в диссоциацию (так что научный материализм мог колонизировать и колонизировал другие сферы), следует осуждать патологическую диссоциацию, а не достоинства самой дифференциации, ибо она принесла с собой много полезного — от демократии, феминизма и уничтожения рабства до подъема экологических наук и увеличение продолжительности жизни во всем мире более чем на три десятилетия — а это, безусловно, огромные достижения.

Итак, из современности мы узнали, что каждый уровень Великого Гнезда необходимо разграничивать на четыре сектора (или просто Большую Тройку), и что это нужно делать повсеместно. Кроме того, из современности мы узнали, что каждый из этих секторов эволюционирует, и потому интегральная психология должна прослеживать, как это развитие проявляется в каждом отдельном человеке.

Для интегральной психологии это означает, что базовые уровни сознания, доступные человеку, необходимо тщательно разграничивать на различные уровни развития. Через уровни или волны Великого Гнезда (тело, ум, душа, дух) проходит множество разных или линий развития (когнитивное, моральное, эстетическое, аффективное, потребности, самотождественность, перспективы и т. д.). Задача интегральной психологии — прослеживать развертывание всех этих различных волн и потоков в любом конкретном индивиде.

Мы назвали эту общую картину «интегральной психограммой» (см. рис. 2 и 3). Этот подход позволяет нам в самом общем виде определять потоки эволюции индивидуального сознания по мере их движения к все более глубоким, все более высоким волнам, от тела к уму, душе и духу, от доконвенционального к конвенциональному, постконвенциональному и пост-постконвенциональному. Кроме того, он позволяет нам легче обнаруживать любые «камни преткновения» — любые патологии, изломы и неудачи в поворотных пунктах развития, диссоциированные субличности, отчужденные аспекты сознания — и, благодаря лучшему пониманию их генезиса и характерных особенностей, лечить их более эффективно. Хотя между разными типами патологии и методами лечения есть некоторые важные различия (из-за качественно разной архитектуры каждой базовой волны), тем не менее, все эти методы пытаются выносить проблему на уровень сознания, чтобы она могла воссоединиться с продолжающимся ростом холархического охвата, все более глубоким развертыванием, которое представляет собой эволюция сознания — от доличностного к личностному и надличностному, от подсознания к самосознанию и сверхсознанию.

Эволюция не изолирует нас от остального Космоса, а воссоединяет нас с ним: те же потоки, что порождали птиц из грязи и поэзию из камней, порождают «эго» из «ид» и мудреца из «эго». Эволюция, происходящая в каждом секторе — это Дух-в-действии, который выражается в этом модусе, мягко подталкивая нас к дальнейшему движению в морфогенетическом поле все увеличивающегося охвата. Эволюционный поток Космоса — великая Река Эроса, связывающая воедино человеческие и нечеловеческие холоны в непрекращающемся потоке заботы — это, воистину, Любовь, которая движет Солнце и другие звезды. И непреходящие достижения современности — которая открыла нам дифференциацию и эволюцию Большой Тройка — просто позволяют нам прослеживать эту развертывающуюся Любовь во всем множестве ее волн и потоков.

Из пост-современности

Дифференциация сфер ценностей, предпринятая современностью, позволила пост-современности увидеть точные взаимосвязи четырех секторов. Каждое объективное событие имеет субъективные и интерсубъективные компоненты; каждый холон имеет четыре сектора. Мир — это не просто объективные события Правой Стороны, ему также присущи глубина, сознание, внутреннее, миры Левой стороны во всем их величии. Конструктивизм означает, что сознание не просто отражает мир, а помогает строить его. Контекстуализм означает, что холоны образуют бесконечную вложенную иерархию. Интегральный аперспективизм означает, что в интегральный охват следует включать все возможные точки зрения. Послание постмодернизма состоит в том, что Космос — это бесконечная вложенная иерархия холонов.

Применительно к любым интегральным исследованиям отсюда вытекает, что мы должны предпринимать все усилия для обеспечения действительной интеграции важных дифференциаций современности, чтобы Большая Тройка не распалась не составляющие; чтобы не допустить тонкого редукционизма, ведущего к холизму флатландии; и чтобы любой подход к сознанию был действительно 1-2-3 подходом, включающим в себя и в равной мере почитающим описания сознания с точки зрения первого, второго и третьего лица: феноменологические описания потока сознания от первого лица, как он непосредственно переживается человеком (Верхний Левый сектор); диалогическую (на уровне второго лица) коммуникацию этих фактов, встроенную в конкретные лингвистические структуры, мировоззрения и фоновые контексты (Нижний Левый сектор); и научные описания соответствующих механизмов, систем и материальных сетей — от структур мозга до социальных систем — с точки зрения третьего лица (сектора Правой Стороны).

Такой «всесекторный» подход представляет собой первый шаг к созданию подлинно интегральной модели. Вторым шагом будет добавление к этому «всеуровневого» подхода, который исследует этапы развития сознания первого, второго и третьего лица. Иными словами, он исследует волны и потоки, уровни и линии развития во всех секторах.3 Результатом будет «всеуровневый, всесекторный» подход к интегральным исследованиям во всем спектре дисциплин — науке, истории, религии, антропологии, философии, психологии, педагогике, политике, бизнесе и т. д.

На индивидуальном уровне результатом будут интегральная психология, интегральная психотерапия и интегральная преобразующая практика.

Пробуждение Духа-в-действии

Для успешного формирования этого «всеуровневого, всесекторного» подхода мы должны объединить наиболее непреходящие истины до-современности (все уровни), современности (все сектора) и постсовременности (все уровни, все сектора).

Хотя в этой книге я уделил основное внимание конкретно интегральной психологии, я также ставил своей целью наметить общий интегральный подход, пытающийся соединять в себе не только лучшее из сегодняшних философских школ, но и лучшие прозрения до-современности, современности и постсовременности, в то же время отбрасывая их экстремистские искажения. Как я уже говорил во Введении, очевидно, что подобного рода поход может исходить лишь из самых общих из возможных обобщений — некоторые сказали бы, чрезмерных обобщений — но чтобы приступить к такому предприятию, мы должны с чего-то начать, и я считаю, что этот путь не хуже всякого другого. Но главная цель этой книги и состоит в том, чтобы быть началом, а не концом; начать обсуждение, а не завершить его.

Если мы действительно живем в интегрально-аперспективную эпоху, то попытки выработки такого рода интегрального подхода будут становиться все более распространенными. Какие-то из них будут лучше, другие — хуже; одни будут удачными, другие — опасными; некоторые будут действительно интегральными, другие будут иметь тот или иной уклон. Но таких попыток будет много, и я не сомневаюсь, что все они будут что-то вносить в великую интегральную радугу, которая сейчас начинает, хотя и неуверенно, загораться над всем земным шаром.

Ибо на самом деле это заря новой эры зрительно-логического мышления, зарождение сетевого общества, постсовременной, аперспективной, объединенной всемирной паутиной глобальной деревни. Эволюция во всех формах начала становиться самосознающей. Эволюция как Дух в действии начинает пробуждаться в более коллективном масштабе. Космическая эволюция теперь порождает теории и воплощения своего интегрального охвата. Этот Эрос проходит через вас и меня, побуждая нас расширять круг нашего понимания и нашей заботы, с уважением включая в него все большее многообразие. Любовь, которая движет Солнце и другие звезды, движет и такие теории, как это, и будет двигать многие другие, по мере того как Эрос соединяет ранее несоединенное и собирает воедино фрагменты мира, слишком усталого, чтобы выжить.

Кто-то назвал бы эти интегральные устремления «яркими проблесками подлинного Нисхождения вездесущей Мировой Души». Другие просто скажут, что для этого пришло время. Но вот что мне кажется несомненным: менее всеобъемлющие подходы начинают терять свою привлекательность; обаяние флатландии, зов фрагментации, регрессивное притяжение редукционизма становятся гораздо менее интересными.

Если мы можем верить многовековой коллективной мудрости человечества, мы, пожалуй, можем сказать:

Этот Эрос — тот самый Дух-в-действии, который первоначально выплеснул себя вовне, создав огромное морфогенетическое поле чудесных возможностей (известное как Великое Гнездо Бытия). Он начинал, став материей, продолжал, становясь жизнью, и начал пробуждаться как ум. Продолжая свою эволюционную игру, тот же Дух-в-действии дифференцировал себя на модусы Блага, Истины и Красоты. А ныне именно этот же самый Дух-в-действии, начинающий осознавать себя на коллективном уровне, положил начало эпохе интегрального охвата — от глобальной деревни до глобальных коммуникаций, интегральных теорий и сетевого общества — медленно связывая воедино осколки мира, который забыл, как быть небезразличным.

Точно так же, именно этот Дух-в-действии написал данную книгу, и именно он ее сейчас читает. От подсознания к самосознанию и сверхсознанию продолжается великая Игра и течет великая Река, неся все свои чудесные потоки в океан Одного Вкуса, который, в действительности, никогда не был утерян и потому никогда не может быть найден, как тот звук дождя на крыше храма, что только один и существует.