У людей, живущих в сельской местности, есть один хороший обычай — они не запирают своих домов. Об этом думала Трэлла, открывая ногой заднюю дверь дома Кольтов. Девушка вошла в кухню.

Но сельская жизнь имеет и свои недостатки: здесь все друг друга знают. Трэлла подошла к кухонному столу с двумя большими сумками. Опустив на него тяжелую ношу, она облегченно вздохнула, затем вышла и вскоре вернулась, неся в руках бутылку вина и цветы.

Девушка удовлетворенно оглядела заставленный продуктами стол — все это она купила в городке, расположенном в часе езды отсюда. Если бы она делала покупки в местном магазине, то кто-нибудь обязательно увидел бы ее и, конечно, доложил брату. Сол, само собой, захотел бы узнать, для чего куплена такая прорва еды. Ей не хотелось обманывать брата, но не могла же она сказать тому, что собирается соблазнять его лучшего друга.

Прошло уже две недели с тех пор, как Трэлла видела возлюбленного. Она понимала, почему Алан не приезжал к ним на ранчо повидаться с ней. По крайней мере, надеялась, что понимала, — Сол рассказал ей о завещании старика Кольта. Девушка помнила, как Алан говорил ей, что ужасно скучает по ранчо, поэтому, услышав о завещании, она пришла в неописуемый восторг по поводу того, что он наконец вернулся домой навсегда.

Сол встречался с Аланом накануне и за ужином рассказал сестре и жене о том, насколько занят его друг. Таким образом он невольно выдал Трэлле причину долгого отсутствия Алана. Последние годы Джек совсем не занимался ранчо. Забор и техника не ремонтировались, скот оставался без должного ухода, пастбища заросли сорной травой. Короче говоря, потребуется несколько лет, чтобы привести хозяйство в порядок.

— Алану предстоит работать не разгибаясь, — посочувствовал Сол. — Особенно сейчас, когда на дворе весна. Хорошо еще, — заметил он, — что мачеха Алана вроде бы не доставляет ему хлопот, — улетела в Нью-Йорк на следующий же день после похорон.

Именно эта информация и явилась причиной того, что Трэлла находилась сейчас на кухне Алана. Если Агнес нет, значит, Алан один в доме. А если он один, ничто не мешает нанести ему визит.

Это будет по-соседски, убеждала себя девушка. Хотя «по-соседски» было, пожалуй, не совсем точным определением для черного шелкового белья, которое скрывалось под джинсами и хлопчатобумажной зеленой блузкой. Девушке очень хотелось надеть по этому случаю платье, причем такое, от которого мужчины сразу теряют дар речи. Но вынуждена была отказаться от этой затеи все по той же причине — не хотела объясняться с братом.

Она не хотела лгать Солу, говорить полуправду тоже неприятно. Брат должен узнать все о ней и Алане. Хотя в данный момент ей не очень ясно, что говорить брату. Трэлла даже не могла сказать, был ли у них с Аланом роман.

Две недели назад она бы, не колеблясь, утвердительно ответила на такой вопрос. Покидая хижину, она уносила с собой жар последнего поцелуя Алана. Девушка была уверена, что, если он еще не успел полюбить ее, они тем не менее двигаются в правильном направлении. Но не получив от него ни одной весточки за две недели, стала сомневаться.

Может, Алан сожалеет о том, что произошло между ними? Вдруг хочет забыть время, проведенное с ней в горах? Руки ее дрожали, когда она закончила разбирать сумки, аккуратно разложив продукты на полках. Замучив себя вконец мыслями о любимом, девушка с трудом подавила в себе желание запихнуть всю провизию обратно в сумки и поскорее убраться восвояси.

Но нет, Алан к ней неравнодушен. Она же не могла выдумать его нежные прикосновения, жар объятий и поцелуев. К тому же и приехала сюда не для того, чтобы толкать его на что-то такое. Ей просто во что бы то ни стало надо получить подтверждение тому, что дни, проведенные в хижине, не были сном.

Снова глубоко вздохнув, Трэлла повязала фартук, который привезла с собой. Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Впрочем, есть мнение, что тропинка эта пролегает немного ниже. Будем во всеоружии при каждом из этих вариантов. Если фаршированная курица не заставит Алана понять, что он теряет, то, может, черное шелковое белье даст понять, что он приобретет.

Так или иначе, его ждет сюрприз, когда он вернется домой.

Чего ему не хватает, так это еще одного сюрприза, мрачно подумал Алан, захлопывая крышку капота. Он достал из кармана тряпку и вытер жирную грязь с рук. После увиденного им на ранчо за две недели уже не удивляло, что и двигатель требует капитального ремонта. Алан отошел от грузовика и направился домой. Он шел медленно, глядя на постройки, окружавшие большой хозяйский дом, и до сих пор не мог поверить в то, что все это принадлежит ему. Надо же, старик завещал ранчо сыну, которого не видел почти четверть века. Даже оставив часть собственности Агнес, он позаботился о том, чтобы жена не смогла продать свою долю постороннему.

При мысли о мачехе лицо Алана еще больше помрачнело. Та уехала сразу после похорон и до сих пор не давала о себе знать. Что, впрочем, его вполне устраивало. Дел и так по горло, не хватало еще разбираться с капризами избалованной бабенки. Две трети наследства делали его, конечно, главным владельцем собственности, но Агнес тоже имела свою, пусть меньшую, долю. За ней оставалось право вмешиваться в дела хозяйства, выражать свое мнение по тому или иному поводу, не говоря уж о том, что она могла продолжать жить в этом доме. При этой мысли Алан содрогнулся. Бог свидетель, он не имеет ни малейшего желания жить с Агнес под одной крышей. Если, по ее словам, отец действительно так поделил между ними ранчо, чтобы отомстить, то, вполне возможно, усопшему удалось выполнить задуманное.

Хотя состояние, в котором он оставил ранчо, было уже достаточной местью сыну. Куда ни глянь — сплошная разруха.

По словам управляющего, старик перестал заниматься хозяйством года за два до своей кончины.

— Сдается мне, что ему было на все наплевать, — сказал Билл Гилби, когда они с Аланом осматривали стадо тощих коров и запущенные земли. — Скряга, он и есть скряга, кто на него с душой работать будет? Даже всякая шваль, которую мы брали себе в помощь, и то не больно задерживалась тут. А нрав у твоего батюшки был как у бешеного буйвола. Да и эта его краля тоже хороша. Сколько парней пришлось отцу уволить из-за нее.

Билл работал управляющим на ранчо, когда Алан был еще мальчишкой, поэтому он мог открыто говорить с этим трудягой.

— Отец знал, в каком состоянии находится ранчо? — Алан решил пока не трогать Агнес.

— Так ведь надо быть уж совсем слепым, чтоб не видеть этого. Я говорил ему, что все рушится, — ответил Билл.

— А что он?

— Уволил меня.

— Но ты же работаешь здесь.

— Значит, не на того нарвался.

Алан ухмыльнулся. Немного нашлось бы людей, которые бы рискнули противостоять гневу Джека Кольта.

— Я рад, что ты остался.

— Тут мой дом, — просто сказал Билл. — Я живу на ранчо больше тридцати лет и, черт меня дери, слишком стар, чтоб болтаться, по свету и искать себе другую работу. Еще неизвестно, что было бы с хозяйством, послушайся я старика Кольта.

Но даже его преданность не смогла спасти ранчо при таком халатном отношении к делу самого хозяина. Предстоят годы работы. А по весне нужно срочно отремонтировать километры забора, крышу в доме ковбоев. Не говоря уже о технике, напоминающей сейчас кладбище металла.

Просто руки опускались перед неодолимостью свалившихся на наследника проблем. Но теперь это его дом — и он костьми ляжет, но приведет все в порядок.

Старые половицы скрипнули, когда Алан ступил на заднюю веранду дома. Он машинально отметил покосившиеся перила, но решил, что с этим можно подождать. А в данный момент ему нужен горячий душ и обед, который будет состоять, как всегда за последние две недели, из одних сандвичей. Он возьмет их с собой в кабинет отца, где предстоит разобрать бумаги, которыми забиты все ящики.

Распахнув дверь, Алан вошел в кухню и замер.

Перед ним стояла Трэлла, орудуя большим кухонным ножом. На столе ровными рядами лежали вымытые овощи. В кухне стоял приятный запах свежеиспеченного хлеба и чего-то еще, что Алан не смог сразу определить.

Глядя на девушку, он подумал о том, что не смел даже мечтать о таком завершении трудного рабочего дня. Дело, конечно, не в свежем хлебе или возможности наконец съесть нормальный горячий обед. Он всегда мог нанять кого-нибудь для стряпни.

Но разве наймешь человека, способного одним своим присутствием снимать усталость с плеч? Она здесь! Боже, как хорошо!

Алан, не говоря ни слова, снял шляпу и повесил ее на крючок у двери. Затем молча, стуча каблуками сапог, направился к нежданной гостье. Девушка боялась поднять на него глаза. Неужели она совершила ошибку, приехав сюда? И в этот момент Алан порывисто обхватил ее за шею и привлек к себе. Трэлла успела заметить яркую голубизну глаз, прежде чем он приник к ее губам.

Алан не торопился отпускать возлюбленную, наслаждаясь поцелуем. Колени девушки так ослабели, что она была вынуждена вцепиться в рукава его рубашки. Тяжело дыша от продолжительного поцелуя, Трэлла уронила голову на грудь любимого и с радостью отметила, что его сердце бьется так же бешено, как и ее собственное. От Алана пахло свежим воздухом и чуть-чуть машинным маслом — настоящим мужским запахом.

— Я поставила машину так, чтобы ты не увидел, ее, и проникла в твой дом, — осмелела наконец девушка.

— Придется вызвать шерифа, — пробормотал Алан, теребя губами ее ухо.

— Я ограбила твою кухню.

— Так ей и надо. — Язык Алана касался нежной кожи за ухом.

— Я готовлю тебе ужин, — едва дыша промолвила она.

— Ммм. — Этот стон означал, что голод совсем другого свойства стоит на первом месте.

— Мне хотелось показать тебе, что я могу готовить кое-что, кроме консервированных продуктов.

Алан промычал что-то и начал осторожно покусывать нежную мочку уха, вызывая в теле Трэллы приятную дрожь.

— Я готовлю курицу по-французски. — Она откинула голову, подставив для поцелуев шею.

— Прекрасно, — отреагировал мужчина, и трудно сказать, к чему относилась столь высокая оценка — к курице или к готовности принять его поцелуй.

— Я испекла шоколадный торт. — Девушка едва соображала, о чем говорит.

— Шоколадный торт? — Он поднял голову. — Настоящий шоколадный торт?

— Настоящий. — Она надулась.

— Это хорошо. — Алан как-то рассеянно протянул слова. — Мне бы не хотелось, чтобы твой тяжелый труд пропал даром.

— Очень признательна тебе за заботу, — недовольно произнесла Трэлла.

— Не каждый день мужчине удается испробовать домашний обед, — признался Алан.

— Другие бы оценили по достоинству то, что я приготовила, — с обидой сказала девушка и вспыхнула румянцем.

— Я тоже ценю это. Но саму тебя ценю еще больше.

Слишком откровенная лесть, чтобы сразу расслабиться.

— Пойду приму душ. — И, воспользовавшись минутной растерянностью стряпухи, Алан стащил со стола горсть тонко нарезанной моркови и вышел из кухни.

Ей еще не приходилось видеть любимого в таком настроении. Просто мальчишка какой-то!

Трэлла резала шампиньоны быстрыми, уверенными движениями, когда сверху послышался шум льющейся воды. Она тут же представила обнаженное тело Алана, стоявшего под душем. Размечтавшись, девушка чуть не отхватила кончик пальца острым как лезвие бритвы ножом. Она перевела дыхание и заставила себя на время отвлечься от мыслей явно эротического свойства.

Еще будет время вернуться к ним — по крайней мере, хотелось бы. В противном случае окажется, что зря она надела шелковое нижнее белье. Нет, они поужинают вместе, расскажут друг другу, что у них произошло за последние две недели, попытаются разобраться в своих отношениях и подумают о будущем.

А затем она задушит его в своих объятиях.