Трэллу поразило, как быстро ее новая жизнь вошла в какую-то привычную колею. Внутренний эмоциональный разлад в душе не мешал выполнению рутинных дел. Надо готовить, мыть посуду, иногда кормить скот. Странно вспомнить, как взбеленился Алан, когда она предложила помочь с работой на ранчо. Он и Сол одинаково приговорили ее к комнатному существованию. Ну, беременна, так что? Местные женщины в подобном положении ездили верхом и ухаживали за скотиной. Алан же заявил, что не сможет спокойно работать, если она будет подвергать себя и ребенка опасности. Переубедить его выше ее сил. Пришлось сдаться.

Надо сказать, у нее хватало домашней работы. К счастью, вопреки общему мнению, в делах этих можно было находить удовольствие. Тем более — в ее с Аланом доме. Он был сильно запущен, но даже незначительные усилия по наведению порядка давали потрясающие результаты.

Руки привычно делают свое дело, а голова свободна для обдумывания все тех же проблем, связанных с взаимоотношениями с мужем, с поспешным браком, ребенком, который может стать главным судьей их поступков. Сейчас, например, работает пылесос, и звук его нисколько не мешает думать о том, что, возможно, она сама себя перехитрила с этой дурацкой идеей раздельных спален. Думалось, отсутствие интимных отношений будет стимулировать эмоциональную близость, которая так необходима в браке. А вышла глупость. Раздельные спальни лишь отдалили молодоженов друг от друга, и не физически, а духовно. Они почти не разговаривали. Молчание, правда, не было враждебным, но от этого не становилось легче.

За ужином лидировала Агнес. Эту только не останавливай — расскажет все о себе, любимой, о своих путешествиях, друзьях, гардеробе. Этому звуковому фону мерзкая баба, видимо, придавала какое-то свое, ей только и ведомое значение. Хотела, наверно, показать, какая же простушка эта избранница неразборчивых мужчин. И плевать бы на этакое красноречие, если бы не было прошлого, связывающего порочную красотку с Аланом.

Была, правда, еще одна проблема, связанная с Агнес, — ее абсолютное нежелание что-либо делать по дому. Большую часть времени та проводила в своей комнате: смотрела телевизор, болтала по телефону и холила свои и без того холеные руки.

Ну, шут с ней, что не чистит туалет или не пылесосит полы. Но желательно было барыне относиться к Трэлле едва ли не как к прислуге.

Утром Агнес попросила Трэллу — правда, очень вежливо, — не могла бы та пройтись пылесосом по ее комнате. Привычная к домашним заботам, молодая женщина поначалу ничего подспудного не увидела в подобной просьбе. Ну, раз, ну два помогла, а дальше просто зло стало брать. Свои грязные вещи Агнес попросту подбрасывала в общую корзину. Трэлла посчитала глупым выбирать из общего вороха вещей тряпки мачехи. Стирала вместе с другим бельем.

Но изрядно устав за неделю от уборки, стирки и готовки, в то время как Агнес не удосужилась даже вытереть пыль с полок в собственной комнате, Трэлла решила положить конец этой незатейливой игре в одни ворота. Она прикинула преимущества партизанской борьбы и отказалась от открытой войны.

Агнес разыскала Трэллу к вечеру. Та сидела в свежеприбранной гостиной с журналом в руках, когда на лестнице раздался стук каблуков.

— Ты не видела мои бриллиантовые серьги? — спросила Агнес, входя в комнату.

Трэлла не спеша отметила место на странице, которую якобы читала, и, подняв от журнала голову, с недоумением посмотрела на вошедшую.

— Бриллиантовые серьги?

— Да, серьги. Они лежали на моем туалетном столике сегодня утром, когда ты вошла туда с пылесосом.

Намек был слишком очевидным. Трэлла внутренне ощерилась.

— Я не помню, чтобы они попадались мне на глаза, — ответила она, напустив на лицо выражение неотесанной деревенщины. Агнес сжала губы от раздражения и повернулась, чтобы уйти. Но тут Трэлла снова заговорила, словно с трудом вспоминая что-то. Барыня обернулась. — Я, правда, не уверена, но, кажется, я видела на ковре что-то блестящее. То ли кусочек фольги, то ли что-то еще. У Агнес глаза округлились от ужаса.

— Ты втянула в пылесос мои бриллианты?

— Не знаю, — неуверенно протянула Трэлла, надеясь, что в плохо освещенной комнате Агнес не заметит смеха в ее глазах.

— Не могу поверить, чтобы ты могла сделать это! — Агнес схватилась рукой за грудь, словно у нее началось сердцебиение, что было вполне вероятным, подумала Трэлла. — О Боже! Ты знаешь, сколько они стоят?!

— Представления не имею, — весело прозвучал ответ. — Но никакой трагедии нет. Если на ковре лежали сережки, то они находятся в пылесосе — я его не вытряхивала.

— Ты хочешь, чтобы я копалась в грязи, как… как какая-то уборщица? — Агнес была возмущена.

— Ну, наверное, это зависит от того, насколько тебе нужны эти серьги. — Трэлла пожала плечами и снова уткнулась в журнал, как бы давая понять, что разговор окончен.

Был момент, когда Агнес едва не ударила ее. Но в следующую минуту, кипя от ярости, развернулась и вышла из гостиной. Только были слышны звуки борьбы с пылесосом и его содержимым. Трэлла посмеивалась. Если бы чертыхающаяся мачеха ее сейчас увидела, то сразу бы поняла, что серьги попали в пылесос совсем не случайно.

Трэлла все еще смаковала свою первую победу, когда отворилась задняя дверь и в кухне раздались тяжелые шаги Алана. Несмотря на сложности в их отношениях, сердце молодой женщины радостно забилось. Когда муж вошел в гостиную, пальцы, державшие журнал, задрожали.

— Чем это Агнес занимается на задней веранде?

Трэлла только пожала в недоумении плечами.

— Она говорила что-то о пропавших серьгах. — Супруга посмотрела на мужа невинными глазами.

Алан был в грязи с ног до головы, даже в светлых волосах застряли кусочки земли. Джинсы на правом колене разодраны, карман рубашки держался на честном слове. Но выглядел мужчина потрясающе.

— У тебя, как я вижу, был сегодня трудный день, — заметила молодая жена, жалея, что не может подойти к мужу и обнять его такого, каков он есть, грязного, нечесаного.

— Бывало и похуже. — Алан провел рукой по волосам, стряхивая пыль. Он поморщился. — Я чувствую себя героем сказки, которого повсюду сопровождало пыльное облако.

— Ты действительно немного похож на того несчастного, — улыбнулась Трэлла.

— Благодарю.

Она была сейчас такой красивой с волосами, лежавшими мягкими волнами вокруг нежного овала лица. И так хорошо улыбалась мужу. Алан подавил острое желание обнять свою красавицу и целовать до тех пор, пока она не откажется от бредовой идеи раздельных спален.

— Пойду помоюсь, — сказал Алан, не уверенный в том, что сможет сдержать обещание, если и дальше ее взгляд будет понимающим и шаловливым.

— Алан.

Он обернулся, удивившись, что она задержала его.

— Ты очень устал? — Трэлла беспокойно водила пальцами по краям журнала.

— Еще не падаю. Ты что-то хотела?

— Не то чтобы хотела. — Она быстро взглянула на мужа из-под пушистых ресниц. — Я подумала, если ты не очень устал, то мы могли бы поужинать в кафе. Сегодня пятница, и было бы неплохо пойти куда-нибудь… если у тебя остались силы.

— Я, конечно, старше тебя на несколько лет, но думаю, что вполне смогу довезти свои старые кости до города.

— Ну, если ты уверен… — Трэлла уже жалела, что затеяла этот разговор. Но Алан, видя нерешительность жены, не собирался отступать.

— Уверен. Дай мне двадцать минут на душ. — Он вышел, прежде чем жена успела возразить.

Алан чувствовал боль во всех мышцах — устал он, конечно, здорово. Но сегодня, впервые за время их совместной жизни, супруга изъявила желание побыть с ним вдвоем, и он скорее поднялся бы со смертного одра, чем отказал в этой просьбе.

Не прошло и четверти часа, а он уже спускался чистый, одетый, на ходу застегивая запонки на манжетах свежей сорочки. Волосы еще были влажными, ну да досохнут в дороге.

И тут из кухни в гостиную вошла Агнес в модных серебристо-серых брюках и шелковой блузке цвета морской волны. Все бы ладно, но великолепное платье и руки были в грязи. Она что-то сжимала в правой ладони — наверное, серьги, о которых говорила Трэлла, решил Алан.

В ответ на свой вежливый кивок он получил нечто, похожее на оскал. Трэлла же смотрела на выверты женщины с выражением полного равнодушия.

— Какие-то проблемы? — спросил Алан.

— Да нет, все в порядке, — спокойно ответила Трэлла. — Надеюсь, она нашла свои серьги.

По тону жены можно было понять, что не все так просто. Но какого дьявола ворошить эти дамские страсти! Жена хочет побыть с ним вдвоем, не это ли главное на данном отрезке жизни?

Вечер удался, думалось Трэлле. Не совсем то, что она планировала, но все прошло успешно. Идея поужинать с мужем вне дома пришла сначала из-за желания досадить Агнес. Пусть сама попробует что-то себе приготовить!

А там уж зародилась другая мысль — вдруг время, проведенное с Аланом, поможет сломать барьеры, ею же и созданные?

Уединения не получилось. Гостями кафе были преимущественно владельцы ранчо с семьями, которые хорошо знали новобрачных, и каждый считал своим долгом поздравить их и пожелать счастья.

А может, это и к лучшему, рассуждала Трэлла по дороге домой. Суета дружеских встреч помогла снять то напряжение, которое оба испытывали в последнее время. Юной жене даже показалось, что им с Аланом легче стало общаться друг с другом.

Вдруг машину подбросило на коряге, лежавшей поперек дороги. От неожиданности Трэлла вскрикнула.

— Извини. — Алан виновато взглянул на жену. — Чего ждать от этой колымаги!

— Что ты, машина очень красивая. — Молодая женщина похлопала ладонью по кожаной обивке кресла. Трэлла знала, сколько часов потратил муж, чтобы привести этот автомобиль в порядок. Из кучи металла сделал прекрасную машину.

— Ты знаешь, у меня есть приятель, который нашел покупателя на нее.

— Ой, Алан, не надо, не продавай! Ты вложил в нее столько сил. И потом, ты же успел ее полюбить.

— Если бы не ранчо, я бы, конечно, оставил. Но деньги в данный момент мне нужны гораздо больше, чем машина.

— Жаль, столько труда в нее вложено. — Трэлла поплотнее запахнула куртку.

— Если это поможет избавиться от Агнес — дело стоит того.

— Вот тут согласна на все сто!

Алан завел машину под навес и выключил мотор. Супруги направились в дом. Трэлла собиралась ступить на первую ступеньку крыльца, но муж остановил ее. Рядом с Аланом она почувствовала, как сердце переполняется любовью к нему.

— Агнес доставляет тебе какие-то неприятности?

— Ничего такого, с чем бы я не могла справиться.

— То-то я смотрю, что у нее проблем больше, чем у тебя. — Глаза Алана лукаво прищурились в ответ на довольную улыбку жены.

— И вправду! — воскликнула Трэлла, попробовав придать лицу этакое наивное выражение. Увидев широкую улыбку Алана, она пришла в восторг — впервые за долгое время почувствовала себя с ним легко.

Алан продолжал держать Трэллу за руку. Большим пальцем он машинально гладил ее ладошку. Женщина тонко ощутила идущие от мужа токи. У Алана шла своя душевная работа, улыбка исчезла с его лица, взгляд стал напряженным.

— Я провела сегодня прекрасный вечер, — промолвила Трэлла, пытаясь скрыть свое волнение. Лишь бы только он приблизился к ней.

— Да-а.

— Мне до сих пор странно слышать, как люди называют меня миссис Кольт. — Алан наклонился к ее губам, и у миссис Кольт перехватило дыхание. — Я еще не привыкла быть женой, — пробормотала она.

— Может, тебе следует напомнить об этом. — Она чувствовала дыхание мужа на своих губах.

— Алан.

— Что? — Он приник к ее губам, отметая возможность ответа.

Казалось, им была известна предельная искренность друг друга. Когда два человека неистово любят друг друга, до лукавства ли, до притворства ли тут и мелких обид?

— Любимая, — прошептал он. — Я так скучал по тебе.

— Я тоже.

— Пойдем в мою спальню. Забудем об этой глупой идее. Пойдем ко мне.

Если бы он не сказал «глупая идея», она без звука последовала бы за ним. Но как ни глупа идея, но ведь она была ее автором и нельзя так бесцеремонно это подчеркивать.

Алан сразу почувствовал перемену в настроении жены. Состояние, близкое к отчаянию, овладело им. Жена не жена. Разлад в нем. Разлад в ней. Разлад между ними.

— Слушай, мы женаты, черт возьми! Или ты хочешь забыть об этом?

Задетая резкостью вопроса, она отстранилась, насколько позволяли сильные мужские руки, державшие ее за плечи.

— Я не из тех, кто имеет привычку забывать о брачных клятвах, — выпалила Трэлла, тут же пожалев о сказанном.

Даже в неярком свете луны она увидела, как побледнело его лицо и напряглись скулы. Алан отступил, испугав ее: а вдруг уйдет и они больше никогда не увидятся?

— Алан. — Она протянула к нему руку. — Прости, я, возможно, не права.

— Отчего же? — произнес он жестко.

— Может, мне не стоило так близко к сердцу принимать твое прошлое. Прости меня.

— Ничего, — сказал Алан, а у самого пустые глаза, пустая улыбка.

Сказал и все. А ей каково? Она же не знает толком, что произошло между Аланом и Агнес. Конечно, не зная, легко бросать обвинения. Опять, наверное, дурака сваляла… Трэлла тяжело вздохнула.

— Я, пожалуй, пойду спать.

Господи, где же та сказочная хижина?