Прошло несколько недель. Между Патрисией и Бенджамином Рейвеном установились ровные деловые отношения. Робби Уилсон часто звонил ей домой, и порой они отправлялись в ресторан или в театр. Патрисия сразу же дала понять своему новому знакомому, что между ними возможны только дружеские отношения, и, казалось, Робби согласился довольствоваться этим.

Однажды в пятницу утром, накануне уик-энда, в офис неожиданно позвонил Джереми Рейвен. Узнав его голос, Патрисия обрадовалась.

— Джереми, мне очень приятно снова слышать вас! — воскликнула она. — Но, к сожалению, Бенджамина нет на месте. Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Я так давно не слышал ваш милый голосок, Патрисия, — сказал Джереми.

Действительно, они не разговаривали с того памятного дня, когда Патрисия пригласила Джереми на ланч.

— Как дела, Джереми? — спросила она, чувствуя, что ему хочется немного поболтать.

Помолчав, он ответил печально:

— Честно говоря, Патрисия, бывали дни, когда мои дела шли намного лучше.

— Вы себя неважно чувствуете? — встревожилась Патрисия.

— Я… со мной все будет в порядке. — Джереми явно бодрился.

— Вы были у врача? — с растущим беспокойством продолжала расспрашивать Патрисия.

— Я же сказал, Патрисия, все будет хорошо.

Патрисия стала задавать наводящие вопросы, пытаясь выяснить, что случилось с Джереми, но его ответы были очень уклончивы.

Когда он наконец попрощался и повесил трубку, Патрисия глубоко задумалась. Может быть, ей следовало разыскать Бенджамина и сообщить о странном звонке его отца? Но ее шеф вряд ли отменит важную деловую встречу и поедет проведать отца без веских на то оснований. Возможно, подумала Патрисия, мои опасения действительно напрасны…

Она вернулась к работе, но мысли о Джереми Рейвене не давали ей покою. Ей было жаль пожилого человека, рядом с которым, возможно, сейчас никого не было.

Взглянув на часы, Патрисия увидела, что приближается время ланча. Быстро приняв решение, она покопалась в ящике стола и нашла визитную карточку Джереми Рейвена, которую тот дал ей в день знакомства. Он жил довольно далеко от центра, и Патрисии потребовалось минут сорок, чтобы добраться до его уютного красивого коттеджа.

Патрисия очень надеялась, что Джереми, несмотря на недомогание, сможет открыть ей дверь, хотя, судя по голосу, он был довольно слаб.

Но все ее опасения, как оказалось, были совершенно напрасны. Патрисии не пришлось долго ждать, дверь после ее звонка распахнулась почти моментально, и она увидела бодрого здорового Джереми Рейвена с сияющей улыбкой на лице.

— Я думал, что с вами что-то случилось в дороге! — весело воскликнул он.

Так, значит, Джереми ждал ее? По-видимому, он разыграл этот спектакль, чтобы вызвать к себе жалость и заставить сердобольную Патрисию приехать к нему.

— Так вы вовсе не больны?

— Нет, но мне очень одиноко.

Патрисия поняла, что ее ловко провели.

Джереми был одет для выхода — очевидно, он собирался пригласить ее на ланч.

— Вы хотите пригласить меня на ланч? — спросила она.

— Да. Сегодня плачу я. Пару дней назад я выиграл приличную сумму на бегах. — Он самодовольно усмехнулся.

Вспомнив о том, что теперь из-за его выходки ей придется задержаться в офисе до позднего вечера, чтобы успеть закончить все дела, Патрисия хотела было рассердиться, но не смогла. Джереми был похож на шаловливого озорного мальчишку. К тому же он признался, что чувствует себя очень одиноко…

За ланчем Джереми болтал не умолкая. Из его слов Патрисия поняла, что красивый уютный коттедж купил для него Бенджамин. Он же выплачивал отцу неплохое ежемесячное содержание.

— Я готов был довольствоваться более скромной суммой, — уверял Джереми, — но Бенджамин заявил, что я не должен ни в чем себе отказывать. Он хорошо знает меня. А что, Джулия Гувер все еще бегает за ним? — неожиданно спросил он.

— Понятия не имею. — Патрисия пожала плечами.

— Она не давала ему проходу еще до своего замужества. Эта женщина…

— Мне кажется, вам не следует рассказывать мне…

— Хорошо, не буду! — смеясь, воскликнул Джереми. — Я действительно старый сплетник, мне не стоит так много болтать.

Когда Патрисия вернулась в офис, было три часа. Дверь кабинета Бенджамина была распахнута настежь — значит, он уже вернулся с деловой встречи.

Патрисия зашла к шефу, решив извиниться за опоздание.

— Мне пришлось задержаться, Бенджамин. Вы не искали меня? Может быть, у вас есть для меня новые поручения или распоряжения?

— Вы ходили по магазинам? — осведомился он, окинув взглядом ее стройную фигуру.

— Нет, я ездила на ланч.

— На ланч? Того времени, в течение которого вы отсутствовали, хватило бы, чтобы побывать на званом обеде, — заметил Бенджамин и вдруг спросил изменившимся, резким, тоном: — С кем вы были?

Патрисия изо всех сил постаралась сохранить спокойствие.

— С вашим отцом, — сказала она холодно.

Патрисия хотела добавить, что старик чувствует себя очень одиноким, а сыновний долг состоит не только в том, чтобы давать деньги на расходы, но Бенджамин не позволил ей договорить.

— Черт возьми! — рявкнул он. — Джереми снова был здесь и…

— Он позвонил, — перебила его Патрисия, начиная злиться и теряя терпение. — Мне показалось, что Джереми плохо чувствует себя. Вас не было в офисе, и мне не хотелось отрывать вас от дел, прерывая важную встречу…

— Да вы просто купились на очередной трюк старого лиса!

Патрисия, признавая его правоту, развела руками. Ее шеф прекрасно знал своего отца.

— Хорошо еще, что вы не стали разыскивать меня, — продолжал Бенджамин, насмешливо поглядывая на Патрисию. — Итак, вы поехали с ним на ланч.

— Я вовсе не собиралась этого делать, — начала оправдываться Патрисия. — Я просто… сильно встревожилась. И в конце концов решила проведать старика.

— Так вы ездили к нему домой? — Бенджамин нахмурился. — А как вы узнали, где он живет?

Что это с ним? — изумленно подумала Патрисия.

— В день знакомства Джереми дал мне свою визитную карточку…

— Он просил, чтобы вы звонили ему?

Этот допрос действовал ей на нервы. Патрисия чувствовала, что еще немного — и она вспылит.

— Только если я решу отправиться с ним на бега. Но я так и не позвонила. Тем не менее…

— Тем не менее вы отправились к нему домой и обнаружили, что он вовсе не болен, а просто хочет, чтобы вы угостили его ланчем.

— За ланч платил Джереми! — сердито воскликнула Патрисия, не в силах больше сдерживаться. — И прекратите говорить о нем в пренебрежительном тоне! — Она уже не могла остановиться и даже не замечала, с каким изумлением смотрит на нее Бенджамин. — Он ваш отец. Ему ужасно одиноко и…

— И вам, без сомнения, удалось развеять его грусть и тоску, — раздраженно сказал Бенджамин и встал из-за стола.

— На что вы намекаете?! — возмущенно спросила Патрисия.

— Перестаньте притворяться! Вы все прекрасно понимаете! — с угрозой воскликнул Бенджамин и стал надвигаться на Патрисию.

Ее охватила ярость. Еще никто никогда не обращался с ней столь грубо. Патрисия боялась, что у нее сдадут нервы и она совершит непоправимое — ударит шефа. Сделав над собой неимоверное усилие, она взяла себя в руки и сказала твердым голосом, чеканя каждое слово:

— Я не стремлюсь стать вашей мачехой — точно так же, как не собиралась становиться мачехой Майкла Харварда!

Патрисия видела, как заходили желваки на скулах Бенджамина, однако ему тоже удалось обуздать свою ярость. Остановившись в нескольких шагах от нее, он сунул руки в карманы и, не сводя с нее колючего взгляда, ледяным тоном промолвил:

— Когда будете уходить, плотно прикройте за собой дверь.

Патрисия быстро вышла из кабинета. Хорошо, что Бенджамин указал ей на дверь, а то она не удержалась бы и наговорила ему дерзостей. Несносный человек! Интересно, как Кристине Стагерт удавалось уживаться с таким? Какое несчастье, что я вынуждена на него работать! — с горечью думала Патрисия. Как он смел бросить мне в лицо фразу «Перестаньте притворяться»?! Неужели он действительно подозревает меня в том, что она задумала соблазнить его отца?!

Через час негодование Патрисии постепенно улеглось. Она постаралась взглянуть на ситуацию глазами Бенджамина и найти оправдание его поведению. Кто дал ей право защищать от него его же отца, упрекая тем самым Бенджамина в том, что тот несправедлив к старику? Он знает Джереми намного лучше, чем она, и, наверное, любит его, хотя и избегает признаться в этом. Несмотря на то что отец оставил его мать и, по-видимому, совершенно не заботился о нем, маленьком, Бенджамин купил ему дом и давал деньги на расходы.

Около шести вечера Бенджамин вышел из кабинета и подошел к столу Патрисии. Подняв на него глаза, она увидела, что он совершенно спокоен.

— Прежде чем уйти, я хотел бы знать, выйдет ли моя секретарша в понедельник на работу?

Значит, он решил, что после ссоры с ним я уволюсь, сделала вывод Патрисия. Плохо же он меня знает!

— Мы оба погорячились, — мягко сказала она. — Давайте забудем об этом.

Они обменялись рукопожатием в знак примирения. Патрисия почувствовала, как дрогнула рука Бенджамина, когда ее пальцы коснулись его ладони.

— Вы скоро заканчиваете? — спросил он.

Патрисия задумалась на мгновение.

— Мне нужен еще час.

— Мне тоже. Может быть, поужинаем вместе?

— Нет, спасибо за приглашение, ланч сегодня был слишком плотным.

Патрисия сделала вид, что углубилась в работу. Ее переполняли эмоции. Она была до слез растрогана тем, что шеф не стал раздувать ссору, а нашел в себе силы пойти на мировую.

В субботу Робби пригласил ее на модный мюзикл. После спектакля он вдруг сказал, что ему надо с ней поговорить. Патрисия видела, что он настроен весьма решительно, и ей пришлось пригласить его к себе домой на чашку кофе.

Пока Патрисия варила кофе, ее не оставляли мысли о предстоящем разговоре с Робби. Что он хочет сообщить ей? Или, может быть, он собирается о чем-то расспросить ее? Еще на первом свидании они условились не говорить о работе. Неужели Робби нарушит данное слово?

Внезапно Патрисия услышала шорох за спиной и, обернувшись, увидела, что Робби вошел в кухню и остановился у порога. Патрисия уже готова была пошутить, сказав, что ее кухонька слишком мала для двоих, но Робби вдруг воскликнул с отчаянием:

— Вы сводите меня с ума, Патрисия!

Она с изумлением уставилась на него.

— Я люблю вас, — продолжал он, — но не смею прикоснуться к вам, подойти, взять за руку… Я хочу жениться на вас, но…

— Робби, не надо! — испуганно воскликнула Патрисия.

— Пожалуйста, дайте мне договорить, — жалобно попросил Робби, не сводя с Патрисии печального взгляда.

— Поверьте, Робби, мне… я… — залепетала Патрисия, забыв о кофе.

— Простите, я понимаю, что мне не следовало говорить о своих чувствах. Я просто потерял голову, в моем возрасте стыдно не уметь владеть собой.

Патрисии было очень неловко. Ей хотелось выбежать из тесной кухоньки, но Робби загораживал дверь.

— Давайте вернемся в гостиную и там поговорим, — смущенно предложила она.

Робби покорно кивнул и, посторонившись, пропустил Патрисию вперед. Сев на диванчик в гостиной и дождавшись, когда гость опустится в кресло, Патрисия сказала извиняющимся тоном:

— Мне очень жаль, Робби, что я дала вам повод думать…

— В том-то и дело, Патрисия, — перебил он с жаром, — что вы не давали мне ни малейшего повода надеяться на взаимность! Мне страстно хочется обнять вас, прижать к груди, но я знаю, что если сделаю это, то больше никогда не увижу вас.

Патрисия подумала, что ей больше не следует встречаться с Робби. Но он, как будто прочитав ее мысли, вдруг стал умолять Патрисию не рвать с ним отношения и позволить ему хоть изредка видеть ее. Он выглядел таким жалким и несчастным, что у Патрисии не повернулся язык сказать ему решительное «нет».

— Я хотел бы, чтобы вы стали моей женой, но понимаю, что это невозможно. Даю слово, что больше никогда не заговорю на эту тему, но и вы обещайте, что не отвернетесь от меня, что мы по-прежнему будем встречаться. Ведь ваше сердце не занято, Патрисия?

Внезапно перед мысленным взором Патрисии предстало лицо Бенджамина Рейвена. Почему она в этот момент вспомнила о нем?

— Нет, не занято, — задумчиво проронила она.

— Я очень рад. — Робби радостно улыбнулся. — А теперь дайте мне слово, что поужинаете со мной в следующую субботу, и я перейду к разговору, ради которого приехал к вам.

— Так, значит, вы хотели поговорить со мной не о своих чувствах, а о чем-то другом? — удивленно спросила Патрисия.

— Нет, если бы я собирался признаваться вам в любви и делать предложение, то выбрал бы для этого более подходящее время. Просто, заглянув в кухню, я вдруг увидел, как вы прелестны, и на меня что-то нашло… Простите меня, Патрисия. — Он виновато взглянул на нее, а потом, взяв себя в руки, продолжил более спокойно: — Сегодня моя секретарша, с которой я постоянно конфликтовал в последнее время, наконец заявила, что с нее довольно и она увольняется. И я решил спросить вас: не хотели бы вы работать у меня?

Робби все больше изумлял ее. Не успела Патрисия оправиться от потрясения, услышав его признание в любви, как он тут же сделал ей еще одно неожиданное предложение.

— Вряд ли я… — начала она.

— Вы можете сами назвать сумму оклада, — быстро сказал Робби. — Требуйте любые льготы, премиальные, надбавки…

— Вы покупаете кота в мешке. — Патрисия попробовала перевести все в шутку. — Вы же не знаете, как я работаю.

— Рейвен не стал бы держать вас, если бы вы были плохой секретаршей. Кроме того, до меня дошли слухи, что вы отлично справляетесь со своими обязанностями.

Патрисия насторожилась: неужели кто-то из сотрудников «Кентавра» шпионит на Уилсона? Впрочем, дать хороший отзыв о деловых качествах секретарши одного из директоров — еще не означает предательства корпоративных интересов. Патрисия упрекнула себя в излишней подозрительности.

Конечно, она отказалась принять и второе предложение Уилсона, и тот ушел ни с чем.

Общение с Робби сильно утомило Патрисию, и, проснувшись на следующее утро, она решила все воскресенье провести дома, чтобы отдохнуть и набраться сил на следующую рабочую неделю.

Но не тут-то было. Позвонила мать, и разговор с ней вывел Патрисию из равновесия. Родители снова поссорились — миссис Гуднайт полчаса жаловалась дочери на ее отца, обвиняя его во всех смертных грехах. Патрисия никогда открыто не вставала на чью-либо сторону в семейных скандалах, и с каждой новой размолвкой в ней росла убежденность в том, что ей не следует выходить замуж. Нет, брак не для меня, думала Патрисия, отключая телефон, — для полноты впечатлений ей не хватало только, чтобы позвонила одна из ее сестер и начала лить грязь на своего мужа.

В понедельник началась сумасшедшая по напряженности и темпу рабочая неделя. Бенджамин не щадил ни себя, ни свою секретаршу. Первая половина дня пролетела незаметно. У Патрисии не было времени отлучиться даже на ланч, и ей пришлось ограничиться несколькими бутербродами, которые она съела, не выходя из офиса.

Во втором часу дня Патрисия направилась в кабинет шефа, чтобы напомнить ему о заседании совета директоров, назначенном на половину третьего. Но, открыв дверь и переступив порог, она тут же остановилась, увидев, что на краешке стола Бенджамина сидит Джулия Кенди и о чем-то мило болтает с хозяином кабинета.

Патрисии очень не нравилось, что Джулия приходит к Бенджамину не через приемную, как большинство сотрудников компании, а через вторую дверь, предназначенную для личного пользования хозяина кабинета.

Выйдя из оцепенения, Патрисия подошла к столу и положила перед шефом сведения, которые он просил подготовить к совещанию.

Патрисия не понимала, что с ней происходит. Почему ее неприятно поразил тот факт, что Джулия входит к Бенджамину через особую дверь? Ведь ею пользовались все директора компании, если хотели зайти к Бенджамину.

Вернувшись с совещания, Бенджамин пригласил Патрисию в свой кабинет.

— Завтра мы летим в Мельбурн, — объявил он.

Мы? Он и Джулия? Патрисия вопросительно посмотрела на Бенджамина, чувствуя, как у нее замирает сердце.

— Забронируйте на сутки номер в отеле, — продолжал он, — и закажите билеты на первый утренний рейс.

И прежде, чем Патрисия успела уточнить, заказывать ли ей отдельные номера для него и Джулии, Бенджамин вдруг спросил:

— Надеюсь, вы сумеете самостоятельно добраться до аэропорта?

Патрисия чуть не всплеснула руками от радости, поняв, что шеф берет ее с собой в командировку, но сдержалась.

— Конечно, смогу, — спокойно сказала она, — я закажу такси.

Патрисия забронировала номера в отеле, в котором обычно останавливался Бенджамин во время поездок в Мельбурн, заказала билеты на самолет и такси, которому предстояло утром доставить ее в аэропорт.

Во время полета Бенджамин подробно проинструктировал ее, как вести себя во время переговоров, на которых Патрисия должна была присутствовать.

В аэропорту Мельбурна их уже ждала машина, которая отвезла их в отель. Но времени на отдых у них не оставалось, и, переодевшись, они тут же отправились на первую встречу. За ней последовала вторая, потом деловой ланч, потом еще одни переговоры. Бенджамин был неутомим, и Патрисия не хотела уступать ему. К вечеру она смертельно устала и лишь усилием воли заставляла себя улыбаться.

Наконец Бенджамин объявил, что на сегодня дела закончены и они могут вернуться в отель.

— Увидимся в баре, часов в восемь, — сказал он, когда они поднимались в лифте на свой этаж.

Патрисия кивнула. Она вдруг поняла, что, несмотря на крайнее утомление, с удовольствием пойдет в бар — ей просто необходимо было расслабиться.

Оказавшись в своем номере, она сняла наконец строгий костюм, изрядно надоевший ей за день, приняла душ и переоделась в элегантное черное платье, которое предусмотрительно захватила в командировку.

Сделав легкий макияж — Патрисия вообще мало пользовалась декоративной косметикой, — она провела щеткой по своим светло-русым волнистым волосам, подумала немного и оставила их свободно падать на плечи.

Нанеся по капельке духов за уши и на запястья, Патрисия посчитала туалет законченным и, подхватив сумочку, отправилась в бар. В лифте она не без удивления отметила, что, несмотря на усталость, которая как будто должна была притупить все остальные чувства, она испытывает волнение.

Бенджамин уже ждал ее, потягивая у стойки виски. Увидев Патрисию, он встал и окинул ее внимательным взглядом с головы до ног.

— Что будете пить? — спросил он, сев на место только после того, как Патрисия пристроилась на высоком табурете.

Патрисия заказала сухой мартини. Бенджамин оказался приятным собеседником, он заставил ее несколько раз от души смеяться. Посидев полчаса в баре, они отправились в ресторан.

Когда подали горячее, Патрисия и Бенджамин увлеченно обсуждали новый кинофильм, который они оба, как оказалось, уже успели посмотреть. Бенджамин вдруг замолчал и, внимательно глядя в лицо Патрисии, вдруг спросил:

— Вы еще встречаетесь с Уилсоном?

Патрисия в свою очередь пристально посмотрела на Бенджамина, стараясь понять, что кроется за его вопросом.

— Время от времени, — ответила она наконец, чувствуя, как по ее спине пробежал холодок при мысли о том, что Бенджамин продолжает подозревать ее в непорядочности.

— И как поживает этот господин? — спросил он.

— У нас с ним уговор: никогда не говорить о работе, — сказала Патрисия, отвечая на незаданный вопрос, который, как она предполагала, обязательно должен был последовать.

Бенджамин усмехнулся, и у Патрисии упало сердце. Она уже знала, каким непримиримым может быть ее шеф, если ему что-нибудь не по нраву. Бенджамин некоторое время сверлил ее изучающим взглядом.

— Какую сумму он предложил вам? — наконец снова заговорил он.

— Сумму? — растерянно переспросила Патрисия.

— Только не говорите мне, что он не предлагал вам занять место его секретарши! — раздраженно воскликнул Бенджамин.

— Вам вовсе нет причин опасаться, что я уйду от вас, — заявила она твердо и увидела, как дрогнули уголки его губ.

Отлично! Она попала прямо в цель, хотя хотела просто пошутить.

— Значит, вы отказались от его предложения? — вырвалось у Бенджамина, но он тут же понял, что совершил ошибку, задавая подобный вопрос, и, откинувшись на спинку стула, насмешливо спросил: — Однако этот человек, с которым вы, по вашим словам, видитесь «время от времени», предлагал вам не только работу, не так ли?

О Господи, подумала Патрисия, я ведь только работаю на Бенджамина Рейвена, а не являюсь его собственностью! Она положила нож и вилку на тарелку и отодвинула ее.

— Мясо было просто восхитительным.

— Значит, вы отказались и от другого его предложения? — не унимался Бенджамин.

Патрисия внимательно взглянула на сидевшего напротив нее мужчину, спрашивая себя, как ему удается вызывать у нее столь противоречивые чувства, как обожание и раздражение. Зачем он заговорил вдруг о Робби Уилсоне и этим испортил прекрасный вечер, которым она от души наслаждалась?

— Послушайте, — сказала Патрисия, глядя Бенджамину в глаза, — я не собираюсь оправдываться перед вами, потому что не чувствую своей вины. Если вы хотите выжить меня из компании своими бесконечными придирками, то не надейтесь, что у вас это получится. Я не уйду по собственной воле. Что же касается Робби Уилсона, то я уже говорила вам на собеседовании и повторяю вновь: я не собираюсь выходить замуж. Брак вообще не интересует меня.

Патрисия осознала, что проговорилась только в тот момент, когда глаза Бенджамина стали круглыми от изумления.

— Брак! — воскликнул он. — Так Уилсон предлагал вам выйти за него замуж?!

— Черт возьми! А что другое, по-вашему, он мог мне предложить?! — возмутилась Патрисия, не на шутку разозлившись.

Бенджамин смотрел на Патрисию с таким видом, как будто видел впервые в жизни.

— О, конечно, Патрисия, — с улыбкой сказал он. — При взгляде на вас у какого мужчины не возникнет мысль о браке? — И, увидев, как у нее вытянулось лицо от удивления, поспешно добавил: — Само собой разумеется, я не говорю о себе. Я рад, что нас связывают чисто деловые отношения.

В этот момент к их столику подошел официант, чтобы убрать посуду и подать десерт. К Бенджамину вновь вернулось хорошее настроение, и до конца ужина он был вежлив и предупредителен с Патрисией. Они больше не говорили о делах и коротали время за легкой непринужденной беседой.

Но у Патрисии на душе остался осадок. Она подумала о том, что не уснет, если начистоту не поговорит с шефом. Но только в кабине лифта Патрисия осмелилась произнести:

— Я не хотела говорить о предложении, сделанном мне Робби. Это нехорошо… нечестно по отношению к нему.

— Вы очень добрая и славная, — мягко, без тени насмешки сказал Бенджамин. — Я обещаю вам сохранить в тайне все, о чем мы говорили сегодня.

Патрисия знала, что он не нарушит свое слово.

— Спасибо, Бенджамин, — промолвила она тихо и, выйдя из остановившегося лифта, направилась к своему номеру.

Уже открыв дверь, она обернулась к Бенджамину, который вставлял ключ в замок своего номера. Патрисия хотела пожелать ему спокойной ночи. Но он опередил ее, неожиданно спросив:

— А почему вы столь решительно настроены против замужества?

— Меня пугает статистика разводов.

— Вы уже были замужем?

— Нет! Я насмотрелась на семейную жизнь окружающих и решила, что это не для меня.

— Ваши родственники несчастливы в браке?

— У меня две сестры, и обе постоянно ругаются со своими мужьями, они уже давно на грани развода, но никак не могут сделать решительный шаг. Это не жизнь, а мучение. Впрочем, извините, мне не следовало говорить вам об этом.

— Почему же? Я вас отлично понимаю, — возразил Бенджамин. — А как ваши родители? Их семейная жизнь удалась?

— Она висит на волоске, — ответила Патрисия и тут же пожалела. Ей не следовало откровенничать с Бенджамином, как-никак он ее шеф. И, чтобы перевести разговор на другую тему, она сказала: — Мой номер, как видите, рядом с вашим, поэтому, если я вам понадоблюсь ночью, стучите, не стесняйтесь.

Смысл произнесенных ею слов дошел до Патрисии только тогда, когда она взглянула на Бенджамина. Тот стоял как громом пораженный. Она тоже застыла, почувствовав, что краснеет.

— Я имею в виду по работе! Если я вдруг понадоблюсь вам по работе!

Из рассказов Кристины Патрисия знала, что та всегда во время командировок селилась на одном этаже с шефом, чтобы быть у него под рукой, поэтому она и заказала соседние номера.

— У вас лицо пошло красными пятнами, моя хладнокровная леди, — заметил Бенджамин.

— Спокойной ночи, — быстро сказала она и, войдя в свой номер, захлопнула дверь.

Сев на диванчик, Патрисия глубоко задумалась, прижав ладони к пылающим щекам. Нет, она не виновата в том, что Бенджамин превратно истолковал ее слова. Патрисия полагала, что шеф после сегодняшних переговоров будет работать далеко за полночь и ему может понадобиться ее помощь.

Но, как ни успокаивала себя Патрисия, она чувствовала, что в ее отношениях с Бенджамином что-то не так. До сих пор она никому не делала таких признаний о своей жизни, как ему сегодня. Так что же подтолкнуло ее к откровенности с Бенджамином Рейвеном? Может быть, уверенность в том, что ему можно доверять?

Патрисии было трудно ответить на этот вопрос. Да, она знала, что во многом может положиться на Бенджамина. Но вместе с тем этот человек, как никто другой, способен мгновенно вывести ее из себя, разозлить и даже… заставить покраснеть до корней волос.