— Ну, как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — солгала Кандида, отводя взгляд, и потянулась через стол к кофейнику.

Вот уже три дня она жила у мужа. Семьдесят два часа, если быть точной. И ровно на семьдесят два часа она сократила бы срок своего пребывания здесь, если бы только могла. Правда, двадцать четыре из них она проспала. Сейчас Кандида уже вполне оправилась после дурацкой истории с чайником. Но при одной мысли о том, как глупо она себя повела, на ее щеках выступала горячая краска стыда.

И вообще мне давно пора домой. Мне хочется домой. Мне просто необходимо домой, упрямо твердила себе Кандида. Впервые проснувшись и осознав, что находится в доме Лоренса и в его постели, она ощутила такое волнение, что даже сейчас не находила в себе сил толком проанализировать нахлынувшие чувства.

Да ничего она к Лоренсу не испытывает — вот разве что негодование и гнев. Как он смел так с нею обойтись! Но не он ли окружил ее заботами, не он ли ухаживал за нею, точно нянька!

— Я не голодна, — сообщила Кандида в тот первый вечер, когда наконец пришла в себя и Лоренс принес ей в постель поднос с едой.

— Ешь, — только и сказал он, выходя.

Но отчего-то эта мелкая услуга растрогала молодую женщину до глубины души. И в тарелку сами собою закапали слезы.

— Это твоя комната, — запротестовала она, когда Лоренс вернулся за подносом.

— Наша комната, — коротко поправил он и нахмурился, видя, как напряглась Кандида. — Не тревожься, отстаивать супружеские права я не собираюсь, — мрачно заверил ее Лоренс. — Я постелил себе в комнате для гостей...

— Собственно говоря, я уже настолько хорошо себя чувствую, что мне пора переселяться домой, — решительно объявила Кандида, по-прежнему не глядя на мужа.

— Нет уж! — рявкнул он. — Слишком много у нас накопилось нерешенных вопросов, моя Кандида!

— Но у меня полным-полно дел... Сад, хозяйство... — забормотала Кандида, но Лоренс сурово покачал головой. — Соседи станут волноваться, — неловко докончила она.

— Эти проблемы легко уладить, — невозмутимо произнес муж. — Соседям я уже объяснил ситуацию. А завтра договорюсь со своим приходящим садовником, чтобы он...

— И что это за ситуацию ты объяснил? — встревоженно перебила его Кандида, холодея от недоброго предчувствия.

— Ну, рассказал им про несчастный случай с чайником. Дескать, моя жена...

— Твоя жена! Ты выболтал соседям, что мы женаты! — возмущенно всплеснула руками Кандида.

— Почему бы и нет? — возразил Лоренс. — В конце концов это чистая правда.

— Но мы же все равно разведемся! — запротестовала Кандида. — Ты не имел никакого права распускать язык! Я не хочу...

— Чтобы люди знали о том, что я твой муж? — с усмешкой поинтересовался Лоренс.

Кандида покачала головой. Лоренсу никогда не понять, как больно ранит ее навязчивое любопытство соседей! А теперь вся округа узнает, что у Кандиды Кирби есть муж, о существовании которого она несколько недель назад даже не подозревала. Тогда от «доброжелателей» проходу не будет!

— Ты не имел права распускать язык! — повторила она, вскакивая со стула и принимаясь расхаживать по кухне взад-вперед. — Я хочу домой, Лоренс. Сейчас, немедленно! — резко объявила Кандида.

— Твой дом здесь, — тихо ответил Лоренс и добавил, пресекая новые возражения: — После того как мы поженились, я составил документ о владении особняком в равных долях. Это — одна из причин, почему я не мог продать дом. Без твоего письменного согласия...

— Я его дам, — быстро сказала Кандида. — Мне ничего не нужно. Я не могу здесь оставаться.

— Почему? Чего ты боишься?

— Ничего! Ничего! — запротестовала она, храбро глядя ему в глаза.

— Ты воспринимаешь меня как врага, Кандида, — удрученно вздохнул Лоренс. — Словно ждешь от меня каких-то враждебных действий. Но ведь я тебе друг. Я хочу одного...

— Знаю... Чтобы ко мне наконец вернулась память и я сообщила, почему тебя бросила, — резко произнесла она. — Думаешь, я сама не мечтаю о том же? Думаешь, я притворяюсь, лгу? Ты вообще представляешь, каково это — обнаружить, что некогда связала жизнь с совершенно посторонним тебе человеком, узнать, что замужем за мужчиной, который...

Задохнувшись от избытка чувств, Кандида умолкла на полуслове.

— Разумеется, я хочу вспомнить. Но не могу, — коротко подвела итог она.

— Сама, пожалуй, что и не вспомнишь. Но с моей помощью... — начал Лоренс.

— С твоей помощью? — изумилась Кандида. — Это еще как?

— Те несколько недель, что выпали из твоей памяти, мы провели вместе, Кандида. Я их отлично помню в отличие от тебя. Помню абсолютно все, что мы делали... Все, слышишь! Так что я подумал: если бы мы попробовали «прожить» их заново, если бы я восстановил для тебя прошлое, может быть, ты бы что-нибудь да вспомнила!

— Что значит «прожить заново»? — опасливо осведомилась Кандида. Предложение выглядело немыслимым, и, разумеется, соглашаться она не собиралась, но выслушать собеседника до конца очень хотела.

— Вовсе незачем на меня так смотреть! — быстро успокоил ее Лоренс. — Я не какой-нибудь там извращенец, чтобы навязывать секс женщине, которая терпеть меня не может. Мы восстановим прошлое, но без сексуального подтекста. В конце концов, эту часть наших отношений ты вроде бы и не забыла, верно? — мягко поддразнил он.

Вспыхнув до корней волос, Кандида с трудом сдержала возмущение. Лоренс конечно же имеет в виду ее сны, а их отрицать бесполезно, как бы ей того ни хотелось.

— Не сработает! — отрезала она.

— Как можно утверждать наверняка, даже не попытавшись? — настаивал Лоренс. — Ведь это нужно в первую очередь тебе.

Кандида молча отвернулась. Она понимала: Лоренс прав. Кроме того, не она ли уверяла, что сделает все на свете, лишь бы вернуть память?

— Хорошо, — нехотя кивнула она. — Но мне вовсе незачем оставаться здесь...

— Есть зачем, — уточнил Лоренс. — Ведь ты жила здесь со мной.

— Как, еще до брака? — потрясенно воскликнула Кандида.

— Да, — подтвердил он. — Ведь мы уже стали любовниками, так с какой стати было жить отдельно?

Пожалуй, все верно... И все же это открытие потрясло Кандиду до глубины души.

— Послушай, — продолжал тем временем Лоренс, — мы с тобой провели вместе два месяца. И сейчас я прошу о таком же «испытательном» сроке. Разве это много? Два месяца, только и всего. Если к концу этого периода ты ничего не вспомнишь, я признаю свое поражение, и...

— И мы разведемся? — спросила Кандида.

— Да, — бесстрастно подтвердил он.

У нее так и вертелось на языке ехидное замечание: если они все равно разведутся, какой смысл откладывать дело в долгий ящик? Впрочем, нет, смысл как раз есть, и Кандида отлично знала какой. Мужская гордость Лоренса жестоко пострадала: жена его оставила! Ему нужно объяснение, хоть какая-то веская причина подобного поступка, и он намерен разрешить загадку любой ценой.

Причины, побуждающие ее вспомнить прошлое, были далеко не так просты. Во сне Лоренс являлся Кандиде в образе пылкого возлюбленного, таким запомнило его и тело. До того как муж открыл ей правду об их браке, она мечтала о близости с ним, да столь самозабвенно, что он каким-то непостижимым образом пробился к ней сквозь запертые двери памяти. Так почему же она бросила мужа? Кандида сходила с ума от того, что какой-то кусок ее жизни был, возможно, безвозвратно утрачен. Снова и снова возникали, казалось бы, давно забытые ощущения детства: страх и неуверенность заброшенного, никому не нужного ребенка. Но только на сей раз близкого человека бросила она. Почему?! Надо непременно выяснить...

— Что-что вы затеяли? — недоверчиво переспросила Абигейл, когда Кандида позвонила ей и принялась рассказывать об их с мужем замысле.

— Лоренс говорит, что, пока я не вспомню толком прошлое и его самого, ни один из нас не сможет заново построить свою жизнь, — объяснила Кандида.

— Пожалуй, он прав, — согласилась Абигейл. — Если, конечно, ты сама не против...

Кандиде отчаянно хотелось признаться, что такой поворот событий нисколько ее не радует. Но она вовремя прикусила язык. Лоренс твердо вознамерился настоять на своем, и даже Абигейл вряд ли сумела бы его переубедить. Так почему бы не воспринимать неизбежные два месяца как, скажем, срок пребывания в больнице, предусматривающий массу неприятных процедур? Возможно, результат оправдает пережитые неудобства!

— Ну что ж, я рада, что одна ты на это время не останешься. Ты пережила серьезное нервное потрясение, и при всей твоей тяге к независимости — а я отлично понимаю твои чувства — одиночество тебе сейчас противопоказано. Я так понимаю, что развод временно откладывается? — на всякий случай уточнила Абигейл.

— Ненадолго, — подтвердила Кандида. — Два месяца пролетят быстро.

Но уже спустя три дня Кандида горько пожалела о том, что согласилась на предложение мужа.

Абигейл и Лоренс хором уверяли, что она еще недостаточно окрепла и ни в коем случае не должна перетруждаться. В результате Кандида просто не знала, чем себя занять. Муж с головой ушел в работу и дома почти не появлялся. За это следовало бы благодарить судьбу, однако почему-то особой признательности Кандида не испытывала.

Она чувствовала себя усталой и разбитой, а от головной боли не спасали даже таблетки. Впрочем, Кандида понимала, что вялость и апатия вызваны в первую очередь недосыпанием. Она просто не позволяла себе забыться сном — из страха, что приснится Лоренс.

Лоренс!

Живя с ним под одной крышей, Кандида не находила себе места от тревоги и беспокойства, и не только из-за совместного прошлого. При одной мысли о муже тело ее напрягалось, а руки начинали дрожать мелкой дрожью. Всем своим существом Кандида ощущала его присутствие... и собственную уязвимость. Ага, вот она и призналась себе в том, что упрямо отрицала последние два дня! Облекла в слова смутные страхи. Физически ее влекло к нему... неодолимо влекло!

Крепко зажмурившись, Кандида попыталась упорядочить эмоции и мысли. В саду тепло, солнце приятно греет кожу. Лоренс занят, она — одна. Над розовым кустом жужжат неутомимые пчелы. Сладкое благоухание разлито в воздухе...

Что-то кольнуло в сердце. Перед мысленным взором возникло неясное видение. Розы, раскрывшиеся навстречу солнцу... Их нежный аромат щекочет нос, но не заглушает сексуально-пряного запаха его лосьона... Вот загорелая рука потянулась к цветку...

— Нет, не срывай, — зашептала Кандида. — На кусту она проживет дольше...

— Какой ты еще ребенок!

Ласковые интонации его голоса ласкают слух, точно шум моря в таинственных морских раковинах — знакомый, но такой далекий...

Горячее дыхание обжигает ей щеку. Это Лоренс наклонился совсем близко, и Кандида затаила дыхание: сейчас он ее поцелует. В груди стеснилось от волнующе-сладкого предчувствия.

Прикосновение его губ казалось легким, мимолетным и нежным, точно теплый ветерок среди роз, но Кандида затрепетала от немого восторга. Широкие, властные ладони легли на ее плечи. Она инстинктивно подалась вперед. Язык Лоренса настойчиво раздвинул ее неплотно сомкнутые губы, вбирая медовую сладость, — так пчела пьет нектар из самого сердца алой розы.

Словно стряхнув с себя чары немоты, она застонала, вся во власти исступленного, горячечного желания.

— Лоренс...

Кандида резко открыла глаза. Мгновение назад она самозабвенно наслаждалась приятным теплом, а теперь по жилам разлился холод, тело ощутимо напряглось, а на лбу выступил ледяной пот.

Что с ней происходит? Она теряет рассудок или, напротив, перед глазами ее вспыхнул и угас «кадр из прошлого»? Может быть, некое давнее воспоминание вырвалось-таки на свободу из глубин подсознания?

Не целовал ли ее Лоренс в этом уединенном розарии?

— Кандида!

Услышав знакомый голос, она постаралась взять себя в руки. Но, встретив взгляд мужа, поняла, что не преуспела.

— Что такое? Что случилось? — встревоженно спросил он, протягивая к ней руки.

В деловом костюме и накрахмаленной рубашке Лоренс выглядел чрезвычайно внушительно — настоящее воплощение грозной и мужественной силы. Или это давние воспоминания неуловимо преображают и искажают его образ? Воспоминания... Кандида закрыла глаза.

— Мне показалось, я что-то вспомнила, — робко призналась она.

Зачем она это сказала? Зачем не придержала язык? Но сожалеть о собственной неосмотрительности было поздно. Лоренс порывисто шагнул вперед и срывающимся от нетерпения голосом воскликнул:

— Вспомнила? Что? Ну, говори же!

— Сущие пустяки, — запротестовала Кандида. Ей очень не хотелось описывать тот восхитительно-чувственный, интимный эпизод.

— Ты лжешь! — возмутился Лоренс. — Говори, Кандида! Я имею право знать.

Кандида сглотнула. Голова снова закружилась — от жары или от того, что случилось когда-то?

— Прости, пожалуйста, — неожиданно извинился Лоренс, почувствовав, что жена дрожит мелкой дрожью. — Я не хотел тебя пугать.

Перед лицом раскаяния столь искренне го Кандида поневоле смягчилась. И неуверенно, сбиваясь, принялась описывать пережитое.

— Это все розы... Я вдыхала их аромат, и вдруг... — Она умолкла, подняла глаза... В них читались страх и мольба. — Не бывало ли когда-то?.. Может, мы...

Лоренс понял ее с полуслова.

— Ты очень любила эту часть сада, — тихо сказал он. — Ты часто сюда приходила, и... — Лоренс вздохнул. — Я знаю, как тебе трудно и больно. Но в отличие от тебя я отлично помню проведенные вместе недели...

Словно обжегшись, он отдернул руку от ее плеча. И к своему изумлению, Кандида почувствовала, как ей недостает его тепла. Почти не сознавая, что делает, она неловко потянулась к его ладони. Лоренс накрыл ее своей — и пальцы их сплелись. Не отрывая взгляда от соединенных рук, он глухо продолжил...

— Я тоже, как видишь, не вполне неуязвим для тогдашних воспоминаний... — Грудь его неровно вздымалась и опадала. Вдохнув поглубже, Лоренс заговорил снова: — Именно здесь я сказал тебе, что хочу запечатлеть твой образ в памяти и увезти с собою, точно редкую фотографию. Именно здесь я...

— Ты поцеловал меня и сказал, что моя кожа благоухает нежнее любых роз, — срывающимся голосом произнесла Кандида.

Последовала пауза. Наконец Лоренс кивнул и бесстрастно подтвердил:

— Да.

— Этот эпизод я вспомнила только что, когда ты упомянул про фотографию. А до того мысленно увидела лишь то, как ты целуешь меня здесь, среди роз, — доверчиво призналась Кандида.

— Да, я целовал тебя здесь, среди роз. — Кивнул Лоренс. — И ты тоже целовала меня... О Боже, Кандида...

В следующий миг она очутилась в его объятиях и губы их слились. Поцелуй, которым они обменялись, ничем не походил на туманное воспоминание.

Кандида знала: надо остановить Лоренса. Но вместо этого жадно потянулась к нему. А жаркий, чувственный, мужской запах, что кружил ей голову, лишая самообладания, на сей раз не был игрой воображения и потому таил в себе опасность куда более грозную. Упругий кончик языка властно раздвинул ее губы — и они покорно разошлись навстречу желанному натиску.

Воспоминания ли тому виною, что я так жарко откликаюсь на его ласки? — гадала Кандида.

— Лоренс... Лоренс... Лоренс... — Она сама не сознавала, что исступленно твердит его имя, пока не услышала хриплый ответ:

— Да. Да, я здесь...

И вот широкие ладони обняли ее лицо, а язык вошел глубже, исследуя самые сокровенные уголки. Тела их прильнули друг другу, словно пять лет разлуки и предательство никогда не разделяли пылких любовников.

Есть вещи, которые не сотрешь из памяти и из головы не выбросишь. Есть чувства... и потребности... Сердце Кандиды неистово билось в груди.

Вот сейчас он осыплет поцелуями ее шею, а потом грудь, примется бережно раздевать... Скажет, что она прекраснее всех на свете, а ее соски превратятся в два тугих розовых бутона, что расцветут под его поцелуями, и тогда...

— Нет! — пронзительно вскрикнула она, отстраняясь. В голосе ее звенела паника.

Долю секунды Кандида и Лоренс смотрели друг на друга потрясенно. А затем не сговариваясь скрыли истинные мысли и чувства под маской настороженности.

— Тебе не следовало так поступать... — начала Кандида, но Лоренс оборвал ее на полуслове:

— Тебе не следовало позволять мне ничего подобного.

Позволять! Спасибо еще, что не сказал: «Тебе не следовало так реагировать», — утешала себя Кандида.

Она зябко поежилась: ее явно знобило. Заметив состояние жены, Лоренс сказал:

— Послушай, я понимаю, как тебе трудно. Но честное слово, мне тоже несладко приходится.

— О да, — смятенно согласилась Кандида. — Но ты, по крайней мере, все помнишь про... про нас. А я... — Глаза молодой женщины наполнились слезами, голос беспомощно прервался. — Ты вернулся раньше, чем я ожидала, — предпочла она сменить тему.

— Денек выдался уж больно погожий. Я подумал, а не прогуляться ли нам, — ответил Лоренс. — Но если ты плохо себя чувствуешь...

— Со мной все в порядке, — тут же солгала Кандида.

Голова ее до сих пор слегка кружилась. От воспоминаний прошлого или от событий настоящего? Не виной ли всему поцелуй Лоренса? Кандида не знала и не хотела знать. Не оттого ли, что не смела взглянуть правде в глаза?

— Раз кое-что ты уже вспомнила, давай посмотрим, не удастся ли воскресить новые эпизоды? — предложил Лоренс.

— О чем ты? — решила уточнить Кандида. Если он намерен поцеловать ее еще раз — в терапевтических целях, конечно, — то пусть не ждет согласия!

Однако последующие слова мужа успокоили ее.

— Знаешь, недурно было бы отправиться на автомобильную прогулку по тем местам, где мы бывали вдвоем. Может, это подстегнет твою память, — непривычно мягким тоном предположил он.

Кандида на мгновение призадумалась.

— Ты в самом деле так думаешь?.. Наверное, вреда от этого не будет, — неохотно согласилась она. Не то чтобы ей очень хотелось ехать куда-то с Лоренсом, но в розарии наедине с ним Кандида оставаться явно не желала.

По крайней мере, с автомобилем Лоренса у меня ровным счетом никаких воспоминаний не связано, облегченно отметила Кандида, застегивая ремень безопасности. Модель новехонькая, «с иголочки»: небось, недавно куплена!

— А какая машина была у тебя... ну, раньше? — В Кандиде вдруг пробудилось любопытство.

— Раньше? — повторил Лоренс, выводя внушительный «БМВ» на шоссе. — Это когда мы познакомились?

Кандида молча кивнула.

— А ты не помнишь? — спросил он.

Молодая женщина покачала головой. Но тут перед ее мысленным взором возник видавший виды автомобиль — темно-серый, заляпанный грязью, в нескольких местах поцарапанный...

— Случайно не... Ах нет, не помню! — коротко ответила она.

Однако Лоренс сразу понял: собеседница притворяется. Что ж, почему бы и не поддержать игру?

— Ну как же, небольшой спортивный автомобиль, — небрежно ответил он. — Такой ярко-красный... «мерседес»...

— Что?!

— Удивлена, — не без ехидства отметил Лоренс. — Отчего бы? Какого описания ты ждала?

— Э-э-э... не знаю, — вздохнула Кандида, пожимая плечами. — Кажется, что-то вроде джипа...

— Точно, темно-серый джип, — подтвердил ее собеседник.

К тому времени они уже въехали в город. Лоренс привычно затормозил у городской площади.

— Пойдем-ка прогуляемся, — пригласил он.

— Ну как? — осведомился Лоренс часом позже, крепко сжимая руку своей спутницы. Уже третий раз они прошлись из конца в конец по узкой улочке, где, как сообщил муж, они впервые увидели друг друга.

— Ровным счетом ничего, — честно призналась Кандида. — Все глухо.

Во взгляде Лоренса отразилось глубокое разочарование, и сапфирово-синие глаза Кандиды тут же наполнились слезами.

— А мне, думаешь, легко? — запротестовала она. — Ты мне снился. Я думала, ты — герой моих грез. Но это оказался не сладкий сон, а ночной кошмар. Ужасно, невыносимо! Не хочу его, не хочу!

— И меня не хочешь? — бесстрастно осведомился Лоренс.

Кандида упрямо глядела в землю.

— Ничего у нас не получится, — удрученно прошептала она.

Краем глаза Кандида заметила парочку, что направлялась в их сторону. Девушка льнула к парню, а тот покровительственно обнимал ее за плечи. Поравнявшись с Кандидой и Лоренсом, влюбленные задержали шаг и принялись целоваться со страстным самозабвением юности. Девушка отстранилась первой и рассмеялась беззаботно и радостно. Словно завороженная Кандида провожала парочку взглядом. Серебристый смех девушки эхом звучал в ее ушах...

— Кандида!

Встревоженный оклик Лоренса вывел молодую женщину из состояния транса. Она отвела взгляд от влюбленных и заставила себя посмотреть на своего спутника.

— Я устала, Лоренс, — пожаловалась Кандида. — Я хочу домой.

Как ни странно, но он не стал уговаривать жену погулять еще и издеваться и язвить тоже не стал. Однако повез ее не домой, а в небольшой ресторанчик за чертой города, где Кандида обедала несколько раз с Абигейл и Марта. Ресторан славился превосходной кухней, однако с Лоренсом она бывать здесь никак не могла. Эта местная достопримечательность открылась года полтора назад.

— Мы тут никогда не обедали, — решительно заявила Кандида.

— Знаю, — кивнул ее спутник. — Но нам обоим надо подкрепиться. И я подумал, что для разнообразия разумно это сделать на нейтральной территории.

«Я не голодна», — хотелось возразить Кандиде. Но в следующую минуту она с изумлением поняла, что ужасно хочет есть.

После вкусной еды и пары бокалов вина Кандида успокоилась и расслабилась. Да так, что даже уютно задремала в машине по пути домой.

— Как ты себя чувствуешь? — осведомился Лоренс полчаса спустя, когда жена открыла глаза и сонно воззрилась на него, плохо понимая, где находится.

В серых глазах плясали озорные искорки — похоже, Лоренс откровенно потешался за ее счет! Ну, и что он нашел в ней смешного? Это мужское покровительственное превосходство всегда слегка ее раздражало.

— Замечательно чувствую, — ответила она, выпрямляясь на сиденье. — Один-два бокала вина еще не делают меня горькой пьяницей.

— Конечно нет! — хмыкнул Лоренс. Уголки губ его поползли вверх, а глаза лукаво сверкнули — так, что по спине Кандиды пробежал тревожный холодок. — Но если память меня не обманывает — а я доподлинно знаю, что нет! — один-два бокала вина превращают тебя в восхитительно-раскованную, дерзкую, сладострастную вакханку...

— Перестань! — приказала Кандида, затыкая уши.

Она и без того ощущала себя потерянной и беспомощной, а тут еще этот вкрадчивый, ласкающий голос... Машина затормозила у входа. В следующее мгновение Кандида, рванув на себя дверную ручку, выпрыгнула наружу и бегом бросилась к дому.

Лоренс догнал ее у самых дверей. Схватил за руку и, к изумлению Кандиды, тихо произнес:

— Прости меня, пожалуйста. Мне не следовало говорить такие вещи.

— Не следовало, — согласилась она. Но ведь и ей не чуждо было обостренное чувство справедливости. Так что Кандида нехотя добавила: — Я знаю, как для тебя важно помочь мне справиться с последствиями амнезии... Но тыкать мне в нос фактами, которые ты отлично помнишь, а я — нет, не самый лучший способ для реактивации памяти.

Последовала пауза. Лоренс отпер дверь, открыл ее, пропуская вперед жену. И едва та переступила порог, негромко сказал:

— Кто сказал, что я стремился, как ты выразилась, реактивировать именно память?

Лоренс тоже воздал должное вину, напомнила себе Кандида, стремясь хоть как-то объяснить это вопиющее заявление. Пусть даже он в отличие от нее ограничился лишь одним бокалом, пусть даже алкоголь на него почти не действует. Она отлично помнила, как Лоренс заставлял ее допить первый бокал, в то время как сам...

Кандида застыла на месте. Она вспомнила! На негнущихся ногах она дошла до кухни, где Лоренс доставал с полки кофейные чашки...

— Ну ладно тебе, ладно! Я знаю, что опять сказал то, что не следовало, — такими словами встретил он вошедшую жену. Но при виде выражения ее лица, резко умолк, отставил чашки, стремительно подошел к Кандиде, обнял за плечи и тихо спросил: — Что случилось?

Растерянная Кандида не сразу удивилась тому, что муж угадывал: произошло нечто важное!

— Я не уверена... — пролепетала она. Умолкла, подняла на него глаза — потемневшие, такие невероятно огромные на побледневшем лице. Во взгляде ее светилось трогательное сочетание гордости и тревоги. — Ничего особенного, правда. Просто...

Лоренс крепче сжал ее плечи. Итак, спокойствие его было напускным!

— Я вспомнила, что ты успевал осушить два бокала, пока я мучилась с одним. — Лоренс недоуменно нахмурился, и она поспешила пояснить: — Это было так, словно я увидела тебя... нас двоих... Услышала твой голос, будто была рядом... Ты разочарован, — догадалась Кандида, так и не дождавшись ответа. — Прости, я...

— Нет-нет, — быстро заверил ее Лоренс. — Не извиняйся. В конце концов, главное — начать.

— Да, — согласилась она убито, высвобождаясь из его рук.

Лоренс со всей очевидностью надеялся, что она вспомнила нечто более важное... Ах если бы! В виске пульсировала тупая боль. Наверное, сказывалось выпитое вино...

Зачем Лоренс с нею мягок и уступчив, зачем выказывает понимание и сочувствие! Когда он злится и негодует, все куда проще... Проще — в чем? Проще отрицать шелковые тенета чувства, что мало-помалу оплетают ее сердце? Она — во власти заблуждения, навязчивой идеи или действительно вспоминает, что когда-то они с Лоренсом любили друг друга? Даже если и так, прошлое кануло в небытие... Не она ли бежала от Лоренса и его любви?

— Я устала, — еле слышно призналась Кандида. — Пойду-ка прилягу.

Лоренс задумчиво проводил жену взглядом. Лоб его прорезали морщинки. Как она ранима, как удручена и печальна... Ему отчаянно хотелось побежать за Кандидой, подхватить на руки, утешить, успокоить, сказать, что былое не имеет ни малейшего значения, что они могли бы... Могли бы — что? Начать все с начала? Что за бред! Только потому, что, глядя на Кандиду, он вспоминал хрупкую девочку из далекого прошлого... Только потому что она отвечала на его поцелуи?..

Но ведь отнюдь не хрупкая девочка из далекого прошлого будила сейчас в нем раскаяние и нежность. Стало быть, он что-то чувствует, отзывается на ее очарование. Выходит, его по-прежнему влечет к Кандиде. И что с того? Он — человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Кроме того, все это ровным счетом ничего не значит.

Ах, не значит? Да он опять влюблен по уши! Причем на сей раз в женщину, а не хрупкую девочку из прошлого!

Лоренс налил кофе, пригубил и непроизвольно поморщился. Какая мерзкая горечь! Он раздраженно выплеснул содержимое чашки в раковину. Сам виноват: зачем заварил такой крепкий? Вот только бессонницы с изжогой ему не хватает!

Бессонница... Из этой чаши он испил сполна. До утра, бывало, глаз не смыкал, все думал о ней... о ней... о ней...