Битлы возвращались в Ливерпуль после выступлений в «Топ Тене». Их ждала серия гигов в «Пещере», которая к тому времени уже была подключена к рок-н-роллу и биг-биту. Перед отъездом из Гамбурга они договорились с владельцем «Стар-клуба» Манфредом Вайследером, что в конце года и в начале следующего, 1962-го, приедут снова.
Рэй МакФолл подсчитывал прибыли. Ринго мечтал о широких равнинах Техаса. Ребята из Мерсисайда слушали «My Bonnie» — не из-за Тони Шеридана, а ради БИТЛЗ. Эта пластинка была у Боба Вулера, диск-жокея «Пещеры», и он ставил ее без конца, рекламируя БИТЛЗ.
Однажды, как все мы знаем, в магазин грампластинок и мебели на Уайтчепел зашел молодой человек и спросил «My Bonnie». Хозяин магазина, Брайан Эпстайн, удивленно вскинул брови: «Впервые слышу. Кто, говоришь, исполняет? БИТЛЗ? Кто это такие?»
Брайан мечтал стать артистом. Он даже окончил курс в КАДИ (Королевской академии драматического искусства), но был слишком робок и неуверен в себе, чтобы избрать актерскую карьеру. Он был гомосексуалистом и вращался среди ливерпульских парикмахеров, которые держали притон на Фолкнер-сквер.
Брайан был отличным парнем. Добрым и отзывчивым, настоящим другом. Мы с ним отлично ладили. Когда он решил побольше узнать про этих ребят, Битлов, от которых без ума местные подростки, он пришел ко мне, и я рассказал ему все, что о них знал — все, кроме мрачных деталей моей ссоры с ними. Потом он пошел к Бобу Вулеру в «Пещеру». Боб тоже с восторгом отозвался о БИТЛЗ и сообщил ему, когда они будут в «Пещере».
Брайан пришел в указанный день. Он стоял позади толпы подростков и, как зачарованный, смотрел на сцену. Битлы поразили его и как музыканты, и как личности. Он ходил вокруг и говорил всем: «Не правда ли, они обворожительны?»
Битлы притягивали его прежде всего как личности. Он видел, как они завораживают толпу. Когда они, неряшливо одетые, выходили на сцену этой душегубки, затерянной среди овощных складов, атмосфера сразу наэлектризовывалась. Подростки падали на пол и как будто молились им, как каким-то странным богам с иной планеты. Брайан видел восхищение в их глазах. Связь, которую Битлы создавали между собой и своими поклонниками, казалась ему почти осязаемой. Если бы он не был гомосексуалистом, вряд ли он привязался бы к ним так сильно. Он часто говорил со мной о Битлах, приходя ко мне в «Голубой Ангел». Я видел, что он «заторчал» на них. Раз и навсегда.
Однажды, когда он пришел в «Голубой Ангел», я купил ему выпить, и мы сели в дальний угол, где музыкант по имени Дагги тихонько тренькал на пианино, услаждая слух взрослых посетителей. Брайан опять краснел. Он всегда смущался и краснел. Это была одна из его самых обаятельных черт. Он краснел, как школьник.
«Ну, ну, Брайан, поговорим. Что, опять про БИТЛЗ? Я слыхал, ты бегаешь по всему городу и расспрашиваешь о них.» «Это правда, Алан. Вот что я хотел у тебя спросить. Ты ведь был первым, кто их нашел. Значит, ты знаешь их лучше других.» «Да, Брайан, мне тоже так кажется.» «Что значит: кажется? Я знаю, ты недоволен контрактом с ними…» «Ах, ты уже про это проведал? Я не хотел первым говорить про это. Не люблю сплетен.» «Да, я знаю про эти дела, Алан. Но я твердо решил взять их к себе, помогать им, быть руководителем, опекать. Я верю в них.» Он не то что краснел, он потел, говоря о них. Он был загипнотизирован. Я решил честно рассказать ему обо всем, что случилось между нами, раз это было так серьезно. «Только будь чертовски осторожен, Брайан. Смотри, что они устроили мне в Гамбурге: отказались отчислять комиссионные, какие-то 15 фунтов в неделю. И это после всего, что я для них сделал! Кабы не я, где бы они сейчас были?» И я обругал их неприличными словами. Брайан поморщился: «Алан, прошу тебя…» Я продолжал: «Они хорошие ребята, но когда речь идет о контракте, они жестоки и безжалостны, по-юношески вздорны. Будь осторожен, когда подписываешь с ними контракт, не допускай никаких двусмысленностей: ради своего блага и ради их блага.» «Хорошо, Алан, но ты скажи мне откровенно: брать мне их или нет? Твое искреннее мнение.» «Хочешь узнать мое искреннее мнение? Вот оно: держись от них подальше!»
Прислушайся Брайан тогда к моему совету, он сейчас был бы жив. Не слишком богат, но жив. А БИТЛЗ были бы большие нули. Хотя навряд ли.
«А ты сам не хочешь снова сойтись с ними?» — спросил Брайан. Я ответил без колебаний: «Нет, спасибо. Пусть их берет кто-нибудь другой.»
Все. Я вышел из игры. Берите их, кто хочет, и — желаю удачи! Я отказывался от БИТЛЗ. В этот момент Дагги играл вещь, которая называлась «Судьба». Можете себе представить? Судьба!
«Пожалуй, я возьму их, — сказал Брайан. — Им сейчас нужен кто-нибудь…» «Это верно, но помни, что я тебе говорил, Брайан. Боюсь, как бы они не оставили тебя ни с чем. Они талантливы, хороши собой, жизнерадостны, своеобразны. Это одна сторона дела. Но есть другая: они не выполняют взятых обязательств.» «Да, ты наверное, прав, Алан. Но я чувствую вот здесь, — он похлопал себя по груди, — что вместе с ними я добьюсь чего-то такого, такого большого…» Он не мог выразить до конца всей мощи своей слепой веры в БИТЛЗ. «Они магнетичны», — это было его любимое определение Битлов. В те времена он повторял его без конца.
В промежутке между выступлениями в «Стар-клубе» и возвращением в Ливерпуль Битлы взяли к себе Ринго Старра. К тому времени он забросил мечты о Техасе, что оказалось очень кстати, потому что Джон, Джордж, Пол и их новый босс Брайан решили выгнать Пита Беста и взять его, Ринго. Прощай, Техас! Здравствуй, Гамбург и миллионы фунтов!
Однажды вечером Джордж, Пол, Джон и Брайан пришли ко мне в «Голубой Ангел». Мы спустились в погребок, чтобы выпить и поболтать. В полумраке бара я заметил, что у Джорджа синяк под глазом. Странно, Джордж такой тихий, миролюбивый парень. Я ничего не сказал. Как обычно, я налил ребятам виски с кока-колой, а Брайану — одно виски. Джордж спросил меня очень серьезным тоном: «Алан, кто, по-твоему, лучший ударник — Пит Бест или Ринго Старр?»
Не знаю, почему Джордж задал этот вопрос. В оценке сравнительных достоинств обоих ударников не могло быть сомнений. Я ответил сразу: «Конечно, Ринго Старр. И это всем известно.»
Джордж заулыбался. «Ну что, Брайан? Что я тебе говорил? Конечно, Ринго Старр!»
Оказалось, что днем они играли в «Пещере», и вместо Пита Беста за ударные впервые сел Ринго Старр. Кто-то из верных фанов Пита Беста бросился на Джорджа и поставил ему фонарь под глазом. Они были чертовски преданы своим кумирам, эти ребята из «Пещеры». Впрочем, скоро они признают Ринго.
В другой раз, вскоре после присоединения Ринго, Брайан пришел ко мне в «Голубой Ангел». В глазах его были слезы. «Выйди-ка на улицу, Алан. Посмотри, что они сделали. Это ужасно! Как они могли?» Слеза скатилась по его щеке. Брайан был очень, очень впечатлителен. Он недавно купил «бентли» и вот теперь вел меня к сверкавшему свежей эмалью новенькому автомобилю. Оказалось, кто-то облил машину кислотой, и во многих местах кислота так разъела краску, что страшно было смотреть. Бессмысленный, подлый вандализм. «Ревность, — сказал Брайан, уловив вопрос в моих глазах. — Обычная ревность.» «Но кто ревнует и кого?» «Ревнуют меня к Битлам. Знаешь, Алан, есть очень злые люди. В таком деле, как наше, все может случиться.» «Ничего. Машину ты можешь покрыть новой краской, а вот тот, кто это сделал, новую голову себе не достанет.»
Моя шутка развеселила его. Мы вернулись в «Ангел» и крепко напились. Как раз в то время я начал сильно поддавать. Я и сейчас поддаю. Мне это нравится.
Когда БИТЛЗ играли в зале «Нью Брайтон Тауэр», Брайан на себе испытал, что битломания может приводить к безобразным, кровавым сценам насилия. Эта сторона шоу-бизнеса была ему еще незнакома. В тот вечер он получил боевое крещение.
В «Нью Брайтон Тауэре» хозяева ставили вышибал не только у входных дверей, но и внутри, на лестнице, ведущей наверх, в танцевальный зал. В тот вечер я стоял у дверей, помогая вышибалам сдерживать напор безбилетной толпы. Когда подростков не пускают, они жутко озлобляются и лезут в драку. В тот раз они стали даже швырять в нас камнями и осколками кирпичей. Хорошо что рядом были баки для мусора: мы подтащили их к дверям и укрылись от града камней. Мы чувствовали себя, как древние римляне или бритты.
Брайану сообщили про стычку у входа, и он решил сам пойти посмотреть. Подойдя к дверям, он увидел, как двое грузных вышибал колотят одного подростка дубинками. Брайан не мог такое стерпеть. Он схватил одного из вышибал за плечо и завизжал своим фальцетом: «Прекратите! Вы звери! Сейчас же отпустите бедного мальчика!»
Вышибалы не верили своим изуродованным, как у боксеров, ушам: один из боссов вступался за врага! Брайану было невдомек, что тот «бедный мальчик» только что огрел вышибалу кирпичом — так, что того пришлось срочно везти в больницу. Поэтому заступничество Брайана за юного головореза никто не оценил. Кто-то схватил его за грудки, ударил в живот и сказал: «Вали отсюда, тра-та-та!» Корчась от боли, Брайан заковылял прочь, а вышибалы продолжали дубасить юного хулигана, который теперь уже не сопротивлялся.
Веселые времена.