Его рука все еще машинально скользила к моему плечу.

— Джулиан? — окликнула я.

— Что ты сказала? — выдавил он словно в астматическом удушье.

— Мм… что я беременна.

— Ты…

— Беременна. Да.

— Но это невозможно! — подскочил он.

— Увы, оказалось, возможно. Я типа… В общем, я прокололась, Джулиан. Не знаю, что со мной случилось, но я… Я забыла начать новый цикл противозачаточных, и…

— Да ради всего святого, Кейт! — взорвался он. — Как ты…

— Я забыла, понимаешь? Прости. Это было сразу после Ньюпорта. Я и опомнилась-то лишь пару недель назад. Знаю, я должна была тебе как-то это сказать, но на тебя свалилось столько дел, что мне не хотелось тебя раньше времени тревожить. — Сев на постели, я встретилась с ним глазами. — Я лишь молилась…

Не знаю, какой реакции я от него ожидала. Конечно, некоторого шока. Может, неверия. И наконец, удрученного приятия как данности. Может быть, подробного разбирательства, как такое случилось, совместного обсуждения этого факта. Какая-то часть меня даже подумывала, что Джулиан будет этому только рад, что он втайне надеется, что я тем самым соглашусь ускорить день нашей свадьбы…

Но я абсолютно не готова была увидеть на его лице столь откровенного ужаса.

— Боже, — прошептала я.

С совершенно обезумевшим видом он запустил в волосы обе руки.

— Ты никак не можешь быть беременной! Какого дьявола ты вдруг забеременела?! Ты же говорила мне, Кейт, ты обещала!..

— Ну уж прости! Я облажалась, ясно?

— Ты облажалась?! И это все объяснение?

— Не будь дураком, Джулиан! Я уже сказала: извини. Ты не думаешь, что я все же немного больше при этом пострадала, нежели ты? В смысле, это же мое тело. И именно моя жизнь сейчас переворачивается вверх тормашками!

Но он как будто меня вовсе не слышал. Вскочив с кровати, он нервно заходил по комнате, дернулся к окну.

— Бог ты мой, Кейт! Я надеялся, мы не рискуем…

— Знаешь, если уж ты так чертовски из-за этого трясешься, то лучше бы купил себе коробку презервативов, понял?! — Я в бешенстве схватила халат, валявшийся на полу у кровати, быстро обернулась им.

— Если б я знал, что ты можешь просто взять и забыть о чем-то крайне важном, я бы так и сделал! Господи! Я бы к тебе даже не прикоснулся! — вскричал он, уткнувшись в оконное стекло.

— Да как ты смеешь! Как ты смеешь так говорить! — попыталась заорать я, но гортань словно парализовало от ярости, так что наружу вырывалось лишь злобное шипение.

Джулиан крутанулся ко мне лицом.

— Не думаешь ли ты, что я сама этого хотела?! — продолжала я, с трудом выдавливая слова из разом пересохшего горла. — Боже мой! Я беременна твоим ребенком, а ты только и способен думать, как о проклятом собственном удовольствии? Да катись ты ко всем чертям, Джулиан Эшфорд!

В следующий миг он оказался возле меня, что есть силы притиснув меня к своей груди. Сперва я пыталась сопротивляться, но это было все равно что колотиться в каменную стену. Вернее сказать, в каменную стену при землетрясении, поскольку Джулиан отчаянно дрожал всем телом.

— Прости меня, Кейт, — хрипло проговорил он. — Господи, меня надо крепко выпороть кнутом. Прости меня! Все хорошо, это просто шок. Прости меня, родная, молю.

— Джулиан, не надо. — Мой голос сильно приглушался его телом. — Я же видела твое лицо! Ты был страшно перепуган!

— Просто… — Он судорожно вдохнул. — Я злился на себя, Кейт.

— Это не меняет дела.

Я снова дернулась из его объятий. На сей раз Джулиан меня выпустил, и я свернулась в кресле в углу. Всякий боевой дух во мне успел иссякнуть — я за нынешнюю ночь уже изрядно наспорилась и наругалась. Я была порядком вымотана, нервы притупились.

— Послушай, — вновь заговорила я, подтянув повыше ступни. — Я вовсе не хотела так сильно тебя перепугать. Я всегда предполагала, что как раз ты будешь стремиться завести детей, а я стану отговаривать и просить подождать и что ты будешь… ну, даже очень рад, что ли, подобной вести.

— Кейт! — прорезал разделявшее нас пространство отчаянный шепот Джулиана. Тут же я услышала его приближающиеся шаги, и в поле зрения забелела его бледная в ночи кожа. Он опустился передо мной на колени. — Любимая, даже не представляю, как я смог наговорить таких вещей, обвиняя тебя в том, в чем сам же виноват. — Он взял мои руки в свои и приник к ним лицом. — Ты должна простить меня, Кейт, ибо я сам не в силах себя простить.

— Пожалуйста, перестань трястись. Ты меня пугаешь.

— Прости. Я виноват… — Наконец Джулиан поднял голову, устремив на меня взгляд. Стоявший в углу ночник светил ему в спину, и я не могла разобрать выражение его лица. — Ты уверена, милая? Ты точно в этом уверена? Ты уже показывалась доктору?

— Джулиан, — терпеливо ответила я, — для этого больше уже не требуется никакой доктор.

Выскользнув с кресла, я отправилась в ванную и достала из своего ящика припрятанную палочку теста.

Вторая полоска на ней все так же ярко голубела.

Я вернулась в спальню. Джулиан уже сидел на краю кровати, задумчиво уставившись на свои сложенные ладони. Нагнувшись к тумбочке, я зажгла лампу и протянула ему доказательство.

— Видишь вот эту голубую линию? — указала я на индикатор, дрожавший в его руках, и вздохнула: — Наше дитя.

— Наше дитя, — повторил Джулиан, вперившись в полоску долгим немигающим взглядом.

Я опустилась рядом с ним на кровать. Нас словно обволокло угнетенным молчанием. Реальность этого факта постепенно впитывалась в наше сознание, сменяя острое первоначальное потрясение разумным, спокойным приятием.

— Наверно, поэтому я сегодня весь день как психованная, — нарушила я тишину. — Гормоны разгулялись. Подумать только — всего семь-восемь месяцев, и…

Джулиан наконец глубоко вздохнул и повернулся ко мне.

— Я виноват, Кейт. Я страшно подвел тебя, правда? Мне ужасно жаль.

— Ты подвел меня? Джулиан, ведь как раз я забыла про эти дурацкие таблетки! Это моя оплошность. — Я немного помолчала. — Разве что, помимо всего прочего, твоя сперма исчисляется просто в многомиллионных объемах. С этой точки зрения ты, конечно, виноват.

Густо покраснев, он поднял глаза к потолку.

— Но все дело в том, — продолжала я, — что я приняла ее в себя. Ты мне доверился, а я так облажалась. Вот почему я так взбесилась, когда ты начал меня обвинять. Потому что ты был абсолютно прав.

Он порывисто обхватил меня руками.

— Не говори чепухи. Я был не прав, жутко не прав. Ты ни в чем не повинна, милая. Я все это взвалил на твои плечи и лишь получал удовольствие, ни разу даже толком об этом не задумавшись, никогда даже не вспоминая об этом, в отличие от тебя. Это было ужасно непростительно.

Я прижалась к нему, стосковавшись по уютному теплу его тела.

— Мы же справимся с этим, верно? Вместе со всем разберемся. Потому что — честно скажу сразу, — я не намерена от него избавляться.

— Избавляться? — напрягся Джулиан.

— На какую-то долю секунды у меня возникла такая мысль, но… Все же это твой ребенок, Джулиан, наш. И я… Ну, как я могу не любить дитя от тебя! Мы же с тобой его сотворили. Он наш!

— Кейт, ты что, я даже не заикался. У меня и в мыслях такого не было! Боже, Кейт… — Его руки принялись быстро, словно успокаивающе, поглаживать меня по спине.

— И раз уж он появился, я… — осипнув от волнения, продолжала я. — Знаешь, когда я думаю об этом… о малыше… о нашем с тобой ребенке, меня наполняет такое… Я очень хочу сохранить его — эту крохотную частицу тебя. Хорошо? Ты сможешь с этим смириться — с тем, что скоро станешь папой?

— Смириться с этим? — Джулиан вновь притянул меня к себе, еще крепче, чем прежде. — Вот с чем я точно никак не смогу смириться, так это с тем, что сделал тебя матерью своего ребенка, не добившись, не настояв-таки на том, чтобы ты сперва стала моей женой. Я жил как во сне, полагая, что одного обещания нашего супружества, одного ощущения его в душе вполне достаточно. Завтра же, — убежденно заявил он, — ни дня не медля, мы поедем в мэрию Нью-Йорка.

— О господи! — даже отпрянула я. — Джулиан, в этом вовсе нет нужды! Ты не должен жениться на мне из чувства долга.

— Долга? — изумленно переспросил он. — Из чувства долга?! Родная, сколько времени я уже умоляю тебя стать моей женой? Долгие месяцы!

— Всего несколько месяцев.

— Несколько долгих месяцев. — Он взял мое лицо в ладони. — Я хочу от тебя детей, Кейт! И этого нашего ребенка очень хочу! Неужели ты могла подумать, что это не так?

— Но когда я тебе сказала, у тебя был такой вид…

Наклонившись, он стал покрывать мое лицо быстрыми нежными поцелуями.

— Любимая, это самый бесценный дар, что ты только могла бы мне поднести! Просто я даже не осмеливался надеяться на это до тех пор, пока не женюсь на тебе как полагается и пока не разберусь со всеми прочими треволнениями, что сидят в голове и не дают покоя.

— Ох, и коварный твой язык! Говорит мне то, что я желаю слышать.

Джулиан смутно улыбнулся.

— Знаешь, я как раз подумывал об этом некоторое время назад. — Он мягко обхватил ладонью мою грудь. — Представлял, как это будет. Может, это было некое озарение?

Я опустила взгляд.

— Бог ты мой! Они, кажется, уже растут!

— Только при ближайшем рассмотрении, — поцеловал он каждую по очереди. — Ты еще не чувствуешь недомогания?

— Ну, меня как будто стало подташнивать в машине, когда мы ехали вечером в оперу, но я решила, это просто нервы.

— Скоро почувствуешь.

Я недоуменно покосилась на него:

— А откуда ты это знаешь?

— Просто поверь. А теперь давай спать, милая. Уже страшно поздно, и ты уже просто без сил. — Он потянул меня назад, на подушки, накрыл нас обоих пухлым одеялом. — Не тревожься ни о чем. Я со всем разберусь. Обещаю, я все сделаю, я как смогу позабочусь о тебе.

Я сонно зевнула.

— Послушать тебя, так ты, если бы смог, и ребенка бы за меня родил. И что мне с тобой делать?

Джулиан обхватил меня куда бережнее обычного, и у меня даже возникло мимолетное желание восстать против такой его оберегающей тактики.

Через минуту я рассмеялась.

— Что с тобой?

— Просто представила тебя в «Ламаз-классе».

— Господи…

— Бодрей, мужчина! Тебе это пойдет на пользу. Будешь помогать мне дышать, перерезать пуповину… Ставлю пятьдесят баксов, ты из тех папочек, что в родилке грохаются в обморок.

Я ожидала, он на это рассмеется. Однако Джулиан лишь глубоко, всей грудью вздохнул и тихо сказал:

— Ох, Кейт, как раз это меньше всего меня беспокоит.

— Вот черт! — ударила я кулаком в подушку. — Да что ж это такое, Эшфорд?!

Джулиан выскочил из ванной в белой майке и трусах-боксерах, на ходу чистя зубы.

— Фто? — спросил он с перекошенным от зубной щетки лицом.

— Я тебе сообщаю, что у нас будет ребенок, а ты все равно никак не можешь лежать в постели, когда я просыпаюсь? Вот что мне с тобой делать?

Он рассмеялся и снова исчез в ванной. Послышалось короткое шипение крана, и наконец Джулиан вернулся, благоухающий зубной пастой и кремом для бритья, и, забравшись поверх одеяла, подхватил меня в объятия:

— Так лучше?

— Лучше, — ответила я, — но не совсем то, что я имела в виду. Который час?

— Девять. Я дожидался, сколько мог. Нам надо ехать в центр, в Бюро регистрации браков.

— Но ведь сегодня воскресенье.

— Я сделал несколько звонков.

— А, ну да, разумеется, — уткнулась я головой ему в плечо.

— Кейт, нам определили срок ожидания двадцать четыре часа. Сегодня мы получим свидетельство о регистрации, а завтра представитель мэрии проведет саму церемонию, если ты не возражаешь. Если хочешь нечто более пышное, я могу позвонить мэру, но лично я бы предпочел сделать это завтра без шума. Если ты, конечно, согласна взять меня в мужья.

— Я тебя умоляю! Если я согласна…

— Ты нынче исключительно уступчивая!

— Джулиан, — усмехнулась я, — я беременна. Я вся в твоей власти. Мои родители будут вообще сражены.

— О небо, Кейт! — простонал он мне в волосы. — Твои родители… Я совсем не подумал. Вот дьявол… Но не волнуйся, счастье мое, я все сделаю как надо. Я не успокоюсь, пока… — Голос у него как будто сбился. Несколько мгновений Джулиан молча гладил мою руку, наконец продолжил: — Я хочу снова извиниться за то, как вел себя ночью. Доставить тебе даже сиюминутные переживания в такой момент… — Он огорченно покачал головой. — Я не могу вспоминать об этом без стыда.

— Ради всего святого, Джулиан, ты слишком много сваливаешь на себя. Если на то пошло, я и сама-то была не на высоте.

— Вздор! Ты была вправе вообще оторвать мне голову, я это заслужил. В любом случае, — с непоколебимой живостью наклонился он поцеловать меня в висок, — первый шок рассеялся, и теперь я доволен как слон. Больше ты не сможешь водить меня за нос! Наконец-то я буду обладать тобою как законной женой, и уже к концу весны, моя дражайшая миссис Эшфорд, у нас с тобой будет свое маленькое семейство. Как думаешь, может, у тебя там двойняшки?

— Типун тебе на язык.

Джулиан поерзал возле меня, пристраиваясь пониже, и с превеликой осторожностью положил мне ладонь на живот.

— Смелее, — улыбнулась я. — Он пока размером где-то с ноготь на твоем большом пальце.

Некоторое время Джулиан молча лежал, разглядывая свою руку.

— Знаешь, из тебя выйдет замечательный отец. Лучший на свете папа. — Я погладила его по темно-пшеничным волосам, рисуя это в воображении. — Уже могу представить.

— Правда? — Склонившись надо мной, он поцеловал во впадинку под ребрами, после чего нежно прижался к животу щекой.

— Но знаешь, — сказала я, закручивая пальцем тончайшие волоски у него на виске, — крайний срок все равно остается прежним, независимо от свадьбы. Неделя.

— Не волнуйся, — прошептал он, — это выяснится раньше.

Все оказалось на удивление просто. Когда я приняла душ и оделась, Джулиан не мешкая отвез нас в бюро бракосочетаний в центре Нью-Йорка. Эрика он брать с собой не стал, чтобы не привлекать излишнего внимания и не оказаться наутро главным персонажем колонок светской хроники, ибо ничто так не выдает знаменитость, как маячащий за ним по пятам телохранитель в темном костюме.

— Хотела бы я знать, что значится в твоих документах, — сказала я, взяв в руки папку манильской бумаги, когда мы уже описывали изгибы ФДР-драйв.

Джулиан улыбнулся:

— Не стесняйся. Ты имеешь право знать, за кого выходишь замуж.

— «Джулиан Лоуренс…» Ты что, все это время обходился без второго имени?

Он пожал плечами.

— «Дата рождения: 30 марта 1973 года». Так тебе и в самом деле тридцать три?

— Да… Ну, фактически-то мне сто четырнадцать. Я же родился в 1895-м. — Он невесело рассмеялся. — Вот уж точно старик дитя совратил, верно?

— Похотливый ты растлитель. Уж прости, что пропустила твой день рождения.

— Сам виноват, избегал тебя, как последний дурак. Ну, по крайней мере твой-то я не должен пропустить.

— Пусть тебя не беспокоит: я терпеть не могу свой день рождения. Тебе бы вот понравилось родиться под Хэллоуин? Просто жуть. — Я вновь опустила глаза на паспорт, лежащий у меня на коленях. — «Место рождения: Лондон». Что ж, славно. Говорят, лучшая ложь — это та, что ближе всего к правде. — Тут меня разобрал смех. — О боже! Это ты тут на фото?

— Дай сюда, — выхватил он у меня паспорт.

— Ну, теперь мне полегчало! Если уж фотобудка смогла испортить твое лицо, что уж говорить тогда про этот вот кошмар! — Я показала Джулиану собственный паспорт.

Он глянул в него и улыбнулся.

— Видишь теперь, на каком чудище ты женишься? Ты уверен, что еще хочешь с этим связываться?

Мы оставили машину в паркинге в квартале от Бюро бракосочетаний. Когда Джулиан подошел к моей дверце, чтобы помочь мне выбраться, я протянула ему кепку с эмблемой «Янкиз».

— Ходи лучше инкогнито, мой Златовласка, — усмехнулась я, — если не хочешь, чтобы тебе снова позвонила журналистка с «Шестой полосы».

— Хорошая мысль, — натянул он кепку на голову.

— Постой-ка… — Я потянулась к его убору, чуть сложила козырек вдвое и, отступив на шаг, критически оглядела. — Ты все равно в ней сногсшибательно красив. Но таков уж, видно, мой крест.

Джулиан взял меня за руку:

— Пойдем. Сделаем это наконец.

В кои-то веки я смогла в полной мере оценить почтительное VIP-обхождение. Внутри, у боковой двери, нас уже ждали, чтобы проводить через пустое здание к небольшому кабинету, где клерк помог заполнить заявления и проверил наши документы.

— Бог ты мой, — тихо бросил Джулиан, снова заглянув в мой паспорт, — это правда ты? Или просто какой-то твой невменяемый двойник?

— Что ж поделать, — вздохнула я. — Я тогда проспала и забыла резинку для волос.

— Проспала?! Ты это серьезно?

— Я выхожу за комика, — пояснила я клерку.

Уже спустя двадцать минут мы вышли из здания бюро со свидетельством в руках. Джулиан взглянул на часы:

— Может, где-нибудь перекусим?

Мы прогулялись по Саут-Стрит-Сипорт, сели съесть по хот-догу на одной из скамеек вдоль пирса.

— Как чудесно быть наедине, — сказала я, вольготно откинувшись назад на скамье. — Ни тебе охранника, ни предупредительных друзей, ни семьи.

— Если откровенно, это и не дает мне покоя.

— А что такое? Почему?

— Потому что я пытаюсь уберечь тебя от угрозы, которой даже сам не понимаю. И меня это страшно нервирует.

Я опустила руку с хот-догом.

— Нервирует?

— Ты беременна, мы наконец поженились. Все сошлось в одну точку.

— Слушай, извини. Мне меньше всего на свете хотелось тебя во все это втягивать.

— Я не это имел в виду.

— А что тогда у тебя на уме? Может, ты передумал?

Запах хот-дога все вился у ноздрей, назойливый и тошнотворный.

— Конечно же, нет. — Джулиан испустил протяжный вздох. — Прости, дорогая. Ведь это счастливейший момент в моей жизни! Администрация Нью-Йорка выдала мне официальное разрешение жениться на женщине, которую я обожаю, которая носит мое дитя. И через каких-то двадцать четыре часа она будет принадлежать мне навсегда… С тобой все в порядке?

— Угу… Фу, это все из-за хот-дога, — отодвинула я его от себя подальше.

— От черт… Тебя сейчас стошнит… — Схватив свой недопитый стакан, Джулиан опрокинул остатки в водосток у тротуара и протянул мне емкость. — На-ка, возьми.

— Джулиан, я вовсе не собираюсь… О боже…

Потом он сходил выкинул стакан в урну. Вернувшись, сел рядом и убрал у меня со лба влажные волосы.

— Тебе лучше, милая?

— Угу… Я думала, у меня только утренняя тошнота.

— Это может накатить в любое время.

— Так ужасно и унизительно. — Я чуть помолчала. — А откуда ты настолько об этом осведомлен?

— Да это все вроде бы знают. — Джулиан поднялся со скамьи, протянул мне руку. — Может, немножко пройдемся? Должно помочь.

Я взяла его за руку и двинулась с ним рядом, ощущая в себе странную подавленность. Было прохладное утро, по небу медленно скользили пухлые густые облака, и воздух пронизывало ожидание близкой осени. Широкая Ист-Ривер неспешно несла свои воды вдоль почти что пустой набережной, обычно наводненной и приезжими, и вышедшими проветриться офисными тружениками. Справа от меня река омывала порт Нью-Йорка, где пристали на разгрузку и погрузку несколько буксиров и траулеров. Речной круизный паром двигался вверх по течению, и вдоль его изогнутых леерных перил толпились туристы, которые отчаянно изворачивались и тянулись с фотоаппаратами наружу, чтобы в наилучшем ракурсе снять висячую громаду Бруклинского моста.

— Давай обсудим завтрашнюю свадьбу, — подал голос Джулиан. — Ты бы хотела провести церемонию лишь для нас двоих или все же пригласить кого-то из друзей?

— О конечно, для двоих. Чтобы только ты и я.

— Но нам понадобятся свидетели, — напомнил он.

— Взять Эрика? О нет, забудь. Нужен кто-то, кого мы знаем.

Я устремила взгляд на массивные каменные основания моста, величественно вздымающиеся из воды, и от знакомых очертаний его сдвоенных башен с готическими арками меня охватило странное ощущение умиротворенности.

«Привет, Бруклинский мост! — улыбнулась я про себя. — А я готовлюсь к свадьбе».

— Не думаю, что ты согласилась бы позвать Джеффа?

Я нахмурилась.

— Я бы предпочла кого-то другого.

— Могу попросить Артура, — медленно проговорил Джулиан, — но, мне кажется, это будет несколько бестактно.

— В каком-то смысле да, — согласилась я. — Хотя, с другой стороны, ему все равно придется свыкнуться со сложившимися обстоятельствами. Так что, может, это не так уж и лишено такта? Или же мы можем пригласить Чарли.

Рассмеявшись, Джулиан радостно и энергично пожал мне руку:

— Лучше и не придумаешь! Мне очень нравится этот парень.

— Тогда я ему позвоню. Занятия у него, наверно, уже начались, но, думаю, он только обрадуется поводу лишний раз сдернуть. Можем позвать их в свидетели обоих: Артура с твоей стороны и Чарли — с моей.

Подавшись ко мне, Джулиан поцеловал меня в волосы.

— А потом? Полагаю, нам, наверно, надо бы устроить праздничный ужин? Можно пригласить твою семью. И Мишель с Самантой, разумеется. А еще я тут подумал, не попросить ли приехать к нам из Бостона Холландера?

— О, здорово! Отличная идея! Мне бы ужасно хотелось с ним познакомиться.

— Он тоже будет очень рад. Может, сделаем всем сюрприз? Не станем заранее сообщать, что это свадебный ужин, а объявим уже на месте? Я могу хоть сейчас уже задействовать «Аллегру».

На последних словах зазвонил его сотовый. Джулиан вынул его из кармана и глянул на экран:

— Господи, поверить не могу… — Он пристроил к уху блютуз-гарнитуру. — Лоуренс… Да, это правда… Да, я это сделал… Боюсь, я не волен делиться с вами подробностями… Да, это имеет силу в течение шестидесяти дней… Послушайте, мисс Мартинес, я понимаю, что вы просто делаете свою работу, но я очень вас прошу — в качестве личной услуги — покуда воздержаться… Если вы, по крайней мере, не станете упоминать никаких имен, оставив лишь догадываться, то, даю вам слово, любое наше официальное заявление будет опубликовано в первую очередь у вас. Да, премного вам обязан. Спасибо. — Наконец он вынул гарнитуру из уха, что-то бормоча под нос.

— Я так понимаю, нас раскрыли? — спросила я.

Джулиан сунул телефон в карман, сердито вперившись взглядом в тротуар:

— Причем шире некуда.