Финни всегда был уёбком. Всегда, сколько я его помню, он совал свой нос в нормальные дела и превращал их в дерьмо. Просто он так устроен. Думаю, в каждом городе найдется хоть один такой. Скорее всего, больше, но обычно сталкиваешься только с одним за раз. И я думаю, это очень большая удача. Правда, это не делает Финни меньшим уебком.

Основная фишка таких ребят в том, что они всегда хотят как лучше. Они хотят помочь, потому что вы их друзья. Но нормально у них никогда ничего не получается. Потому что такие, как Финни, в конце концов всегда лажают. В сердцах у них полно доброты, а в башке – дерьма. И с этим ничего не поделаешь. Не важно, что ты затеял. Не важно, сколько сил ты гробишь, чтобы держаться от этих людей подальше. Они все равно собьют твоего голубя, да так, что ой упадет прямехонько в кучу дерьма.

Да, конечно, из таких засад состоит жизнь. Без них было бы слишком скучно. Можно посмотреть на это и так.

Но это не делает Финни меньшим уебком.

– Ребят, у вас там все нормально?

– Ага, Нейтан. – Финни помахал рукой, в которой держал стакан, и пролил пиво на стол. – Футбол обсуждаем, все такое.

– Хорошо, мистер Финни. Только старайтесь материться поменьше, тут все-таки дамы. – Он посмотрел на нас еще какое-то время и снова стал протирать стаканы.

– Выйдем, – сказал я. Я уже немного успокоился. И пошел, не дожидаясь его. Я стоял на парковке. Бросил сигарету и наступил на нее.

Финни поссать пошел или еще что. Я знал, что он рядом, потому что чувствовал запах. На парковке он был даже сильнее, я решил, это из-за того, что Финни снял трусы, а открытое окно сортира в пяти ярдах от меня. Я все ждал и ждал, все нюхал и нюхал эту вонь, пахло дерьмом, мясом и чем-то сладким одновременно. Я зажег еще сигарету и тут же потушил. Выплюнул жвачку и выкинул. Она упала на ветровое стекло и медленно сползла вниз, оставив след, похожий на след слизняка. Мне это понравилось. Но не развеселило. Тут вышел Финни.

Идя ко мне, он начал было что-то говорить, но я сразу двинул ему справа. Кулак попал прямо в нос, и Финни плюхнулся на задницу. Он сидел с охуевшей мордой, и кровь стекала из носа ему в рот. От этого я завелся еще больше. Ударил его ногой, вырубил и, наверное, сломал пару ребер. Он упал. Я чуть отошел, чтобы прыгнуть ему на спину и убить на хер или хоть порвать легкое, но понял, что мне не до того. Я сделал то, что хотел. Я присел рядом с ним и спросил:

– Где он?

Финни плакал как младенец. Это было одновременно и плохо, и хорошо. Я хотел ему как следует въебать, чтобы он валялся отпизженный. И то, что он плакал, было хорошим знаком, значит, своей цели я достиг. Но я не выношу одну вещь – когда мужики ревут. Я слишком мягкотелый. Стоит только начать хлюпать носом, и я даю слабину.

– Слышь, прекрати.

– Я только хотел помочь. Я ж тебя искал, Блэйк. Понимаешь, у меня кроме друзей никого нет. Я знал, что ты в дерьме, разборки с Базом, все такое… Приезжаю к тебе и вижу – дверь нараспашку, думаю, че такое, на фиг? Блэйки опустил подъемный мост? Он ведь первоклассный грабитель.

– Я не первоклассный грабитель. Куда ты его девал?

– Ну, я ж говорю, я вошел, пошарился и вижу, что дверь в подвал открыта. – Он говорил, и у него изо рта летели слюна и кровь. И ведь в голову не придет, что несколько секунд назад он рыдал как младенец. Теперь, похоже, он просто перся. – Ну, я и думаю, че дверь-то открыта? Может, Блэйки упал с лестницы и шею сломал? Пойми, Блэйки. Я всегда о друзьях думаю. А ты и Легзи…

У меня снова начали сжиматься кулаки.

– Ладно, ладно. Ну вот, спускаюсь я по лестнице и… Бля буду, если это там в углу не Без Мантон, дохлый. Все честно, Блэйки, сказал я себе. Теперь этот мудак знает, что не надо вязываться к нашему Блэйки. Хе-хе. Но потом я пошевелил мозгами и думаю погоди-ка, Финни. Если я могу зайти сюда и увидеть База, что мешает какому-нибудь другому пидору это сделать? А что помешает полицейским? Я ведь не мог этого допустить. Так что я поднял эту жирную жопу вверх по лестнице и загрузил в свою «Аллегро». Я ж тебе говорил, хорошо, что это универсал. Баз здоровый, как…

– Если ты мне не скажешь, куда ты его дел, я…

– Да, ты прав. Ну вот, и мы – я и Баз, мы, в общем, – поездили чуток по городу, я все думал, где бы его лучше скинуть. А это не так просто, понимаешь. Солнышко светит, люди ходят, улыбаются, а я тут потею и парюсь из-за ерунды. Понимаешь, опасности-то нет больше. Баз теперь не у тебя в доме. Он у меня. А на мою старушку «Аллегро» никто внимания не обращает. Она ж коричневая, как дерьмо. Это не сильно популярный цвет для «Аллегро». Так что…

Я оставил его пиздеть дальше, у меня от его трепотни шишка на голове разболелась. Его машина была в углу парковки, стояла наискось сразу на двух нарковочных местах. В Мэнджеле все так паркуются. Что-то типа гражданского долга. Я пошел открывать багажник, но ручки там не было, осталась только пара ржавых дырок. Через окно было видно, что там лежит что-то большое накрытое черной тканью. Но сложно было так вот сказать, Баз это или не Баз. Это могла быть куча земли или куча шмотья или еще что. От вони у меня слезились глаза.

– Во, видишь. – Финни снова встал на ноги и поковылял ко мне. – Вот в чем прелесть-то. Ебаная ручка оторвалась, так что ни один мудак в машину не попадет.

Я забил. И полез в куртку за разводным ключом.

– Блэйки, не надо здесь открывать. Тут же люди. Какой-нить пидор увидит.

– Ну и че? Все пидоры Мэнджела давным-давно его унюхали.

– А, ну да. Он слегка воняет. Наверно, нужно его скоренько где-нить закопать.

Я поднял разводной ключ над головой Финни. Он взвизгнул и присел. Это меня ненадолго от него избавило. Я сунул ключ в щель багажника и попробовал открыть. Из щели потянулись струйки зеленоватого дыма. Но это могло быть мое воображение. Иногда сложно понять, где что. Но вонь в любом случае становилась все хуже. Она была настолько ужасной, что я подумал, что вырублюсь, если…

Багажник распахнулся.

– Что это за отвратная вонь, ребята? – В дверях стоял Нейтан. Он медленно двинулся к нам. – У меня там люди жалуются.

– Закрой багажник, Блэйк, – прошептал Финни. Но это был не совсем шепот. Скорее, какой-то хрип сильно простуженного чувака.

– Я пытаюсь. – Я и правда пытался. Но эту блядь заклинило. Видимо, я сильно его покорежил разводным ключом.

– Здоров, ребята. – Нейтан остановился неподалеку от нас.

Я изо всех сил прижал крышку багажника и придавил собственным задом.

– Здоров, Нейтан.

– Здоров, Нейтан.

Несколько секунд он ваще молчал. Просто стоял, облизывая усы и почесывая волосатое брюхо. Мне показалось странным, что мужик с таким волосатым брюхом не может отрастить себе нормальные усы. Мне всегда казалось, что волосатый – значит волосатый. Либо ты волосатый, либо нет. А Нейтан был и то и се.

– Так че у вас там, а? Пахнет, как в лавке у мясника через неделю после Судного дня.

Я засунул ключ обратно в куртку и открыл рот, чтобы что-то сказать, хотя не знал что. Но Фин меня опередил.

– Да так, ничего. Просто… э… Блэйки, что у тебя там?

Судя по глазам, Нейтан прекрасно знал, что это. Я вам уже говорил, он знал ваще все, что творится в Мэнджеле и окрестностях. И не спрашивайте откуда. Люди долгие годы безуспешно пытались это узнать. Просто в каждом городе есть уебок типа Финни и оракул типа бармена Нейтана.

– Ну как тебе сказать, Нейтан, – сказал я. – Это секрет.

Он засмеялся. Утробно так заржал, как может только пузатый бармен. Потом заткнулся. Вот так вот, за секунду, как будто никогда не смеялся и никогда не будет.

– Ты помнишь, Блэйк? – спросил он. – Я уже обещал тебя вытащить. Теперь ты должен мне доверять. Если у тебя будут секреты, я не смогу считать, что ты мне доверяешь.

Все какое-то время молчали. Казалось, во всем городе все молчали. Вообще никакого шума не было, если вдуматься. Даже машин не было слышно. А потом звуки вернулись.

– Есть только один способ заставить старика Нейтана почувствовать, что ты ему веришь. Что скажешь, Блэйк? Что за штуковину ты собирался мне привезти? – Он повернулся к Фину. – Финни, ты знаешь, что он мне должен оказать одну услугу?

Фин что-то сказал. Точно не знаю что. Я сконцентрировался на себе, засунув руку в куртку и обхватив пальцами скользкий гаечный ключ. Я смотрел на голову Нейтана, прикидывая, куда лучше ударить тяжелым концом. Я остановился на шишковатой части его башки, сзади, над основанием черепа, когда Финни сказал:

– Клевая штука, Блэйки.

– А?

– Нехреновый ключ. – Это сказал Нейтан. Я посмотрел на свою руку. В кулаке, примерно на высоте моей головы, был зажат разводной ключ. – Это зачем, а?

– Багажник, – сказал Финни; – Мы его открывали. Он сломался.

Нейтан посмотрел на Финни, потом на меня и на ключ.

– Так, Блэйк?

Они постояли так еще минуту или две, глядя на ключ. Кажется, даже я на него смотрел, прикидывая, в какой момент он вылетит у меня из руки и полетит в голову Нейтану.

– Ага, – сказал я наконец. – Багажник сломался.

– Ну тогда вам лучше его починить, – сказал он и пошел к пабу. – Иначе люди решат, что у вас там труп.

– Вот дерьмо.

У Финни был «Остин Аллегро 1300», универсал, 76-го года. Неплохая вообще-то модель «Аллегро», но я всегда говорил, что если нужен универсал, лучше брать 1500. Я это Финни сто раз говорил, но его вполне устраивало то, что у него есть, он выжимал из тачки, что мог, и тащился от этого. Как Финни и сказал, была эта тачка цвета дерьма, кузов и крыша покрыты серой грунтовкой, и повсюду куча ржавчины и заплаток. Внутри стандартный черный винил, местами протершийся.

Посреди спортивного руля наклейка «Лейланд». Вообще, «Аллегро»-универсал – машинка маленькая, но места там было на удивление много, а если убрать задние сиденья, вполне помещался труп.

– Вот дерьмо.

Мы ехали на север. Перед тем, как выехать из города, я поставил «Капри» на стоянку за Стрэйк Хилл. Конечно, не лучшее место, чтобы бросить машину. Оттуда тачки чуть ли не каждую неделю пропадают. Но в Мэнджеле и в лучшие времена было не так-то много безопасных мест. Так или иначе, я сел в машину Финни, и мы двинули на север, я уже про это сказал.

– В чем, бля, дело? – спросил он. У него перестала идти кровь из носа. Губы, подбородок и руки были в засохшей крови. Но кровь Финни особо не парила. Он же все-таки на бойне работал.

– Легз, – сказал я. – Мы ж в «Длинном носу» должны были с Легзом встречаться.

– Не.

– Че значит – не?

– Его там нет.

– Кто сказал? Ты ж знаешь, он иногда опаздывает.

– Он не опаздывает. Он не придет.

– Почему?

– Потому что…

На самом деле мне было посрать, почему он не придет. Может, он свой молочный фургон разбил. Или уронил на себя штангу и сломал шею. И я не знаю, почему от таких отвратных мыслей на моей усталой морде расцвела улыбка. У нас с Легзом всегда так. Мы друзья, но думаем друг о друге всякое дерьмо. Он, конечно, не был уебком, как Финни. И в башке у него не было столько дерьма. Но он все время пытался на меня наехать. Ну так, типа, по-дружески.

– Так почему нет?

– Ну… – сказал Фин. – Он… эээ… позвонил, когда я уходил. Сказал, он, типа, с машиной возится.

– Да ну? И че с ней?

– Эмм… прокладка в цилиндре.

Я знал, что это дерьмо и полная хуйня. У Легза был «Эскорт Мехико». Все знали, что на прочность прокладок в цилиндре «Мехико» можно смело ставить свой член. Но проезжающая черная «Марайа» напомнила мне о более важных делах. Я посмотрел на часы.

– Мы не можем раскатывать тут целый день как идиоты.

– Ага, – сказал он. Но я знал, что он был бы счастлив, как свинья в дерьме, если б так и было.

– Чуть дальше сверни налево, – сказал я.

– Зачем?

– Потому что мы не можем просто кататься.

Мы остановились в самом конце дороги. Между нами и рекой Кландж не оставалось ничего, кроме тридцати ярдов чахлой травы и кустов. По берегам реки росли деревья и любили сидеть всякие рыбаки. Но сейчас, насколько я мог заметить, никого не было. Ни одной припаркованной машины. И никаких рыбаков, если только они не притащились пешком и не уселись внизу, на берегу.

– Знаешь, че я те скажу, Блэйк?

– Ну?

– Это охрененно умный план. Скинуть База в реку. Я бы до такого не додумался.

– Спасибо.

Мы замолчали. Я немного покурил, думая о том, как я буду боссом «Хопперз». Потом сказал:

– Ну че, давай.

– Что?

Я кивнул на реку.

– Тащи его туда.

– Почему я?

– Он же в твоей машине, так?

– Он был в твоем подвале.

– Да, но ты его взял без разрешения.

– Но я ж тебе помогал.

– Помочь, значит, хочешь? Тогда волоки его туда и скинь в реку. Только подтолкни, чтобы он по течению поплыл. Не хочу, чтобы его прибило к берегу через десять ярдов.

Он смотрел на меня, а я продолжал курить. Потом он покачал головой и вылез из машины.

– Давай, Блэйки, – сказал он, наклонившись к машине. – Помоги мне. Этот козел Стоунов двадцать весит. – Он немного подождал, потом хлопнул дверью и запыхтел где-то позади меня. Вскоре он вытащил База на землю и медленно поволок к воде. Я слышал, как он кряхтит и пыхтит, один в один – возбужденный кабан. Он был прав насчет того, что Баз тяжеленный. Финни приходилось нелегко, а это много о чем говорит, учитывая, что он зарабатывал на жизнь, таская битый скот. Но я был непреклонен. Все должно быть именно так. У меня были свои обязанности, я ведь теперь босс «Хопперз». Если кто-нибудь увидит, как я швыряю труп в реку, я вляпаюсь в очередное дерьмо, а я только-только из него выбрался. Нет, все должно быть именно так. Кроме того, Финни сказал, что хочет помочь.

На хуй. Я вышел из машины и двинул помогать. Я знал, что не в кассу. Но что поделаешь? Друзья – это друзья, даже если они при этом уебки. Я всегда помогаю друзьям в беде. Можете называть это слабостью характера.

Мы взяли База за ноги, выволокли на дорогу, идущую вдоль берега, и остановились передохнуть. Финни вытащил сигареты и протянул мне. Мы курили и стояли тихо, как могли, слушали, нет ли кого рядом. Финни начал пинать банку из-под пива.

– Тут никого поблизости нет? – спросил я. Но Фин меня не слышал. Он пинал банку по дороге и бегал за ней, представляя, что прорывается к воротам от средней линии. Вдруг я почувствовал себя как-то паршиво, будто стою на стене, по одну сторону которой глинистая яма, а по другую – отвесный обрыв. В голове начал раздаваться какой-то странный звук, навроде самой низкой ноты церковного органа. Если я не начну двигаться, просто рухну, точняк. Фин был уже черт-те где. Он свернул к кустам и преследовал банку, возвращаясь к машине, проводя мяч мимо невидимых защитников и выкрикивая собственные комментарии. Шум в голове становился все громче, от него меня уже трясло, очко взыграло. Я выкинул наполовину выкуренную сигарету. Она отскочила от мертвого лица База и шлепнулась в грязь, я наступил на нее. Я схватил База за ногу и потащил его по маленькой тропинке, которая вела к воде. Когда он будет в реке, мне точно станет лучше.

– Здоров, приятель.

Я оцепенел и посмотрел через плечо, затянутое в кожу. В нескольких футах от меня внизу сидел какой-то чувак с удочкой. Он подмигнул мне, потом увидел База и нахмурился.

– Здорово, друг, – сказал я достаточно дружелюбно.

Это был Дэнни, короткий жирный мудила в очках, в школе он учился класса на три старше нас. Или на четыре. Раньше я никогда не звал его по имени и сейчас не собирался. В любом случае, ни хера не важно, кто это был. Это был козел, который видел, как я тащу База. И ему придется сдохнуть.

Мы смотрели друг на друга минуту или две. Конец его удочки начал дергаться, но он на это не обратил внимания. Мы смотрели друг на друга, думая, кто что будет делать. Потом я выпрямился и достал разводной ключ. Похоже, эта штука нужна не только чтобы гайки закручивать. Скорее, она заточена под вышибание мозгов из всяких чуваков. Особенно если размахнуться и вдарить прямо за левое ухо, как я и сделал. Он накренился влево, и я подумал – точно упадет. Но он стал перебирать ногами, пытаясь сохранить равновесие. И метнулся в сторону. Я – за ним и еще раз ударил его примерно туда же. В этот раз звук был такой, будто бьешь ломом по тыкве.

На этот раз он, слава богу, упал. Лежал, дрыгая ногами и подергиваясь, глаза тоже дергались, как мошкара около лампочки. Я смотрел на него, думая, как неприятно получилось, все такое, но выбора у меня особо не было. Потом он перестал дергаться и затих.

Я со всей дури двинул ему в живот, просто, чтобы убедиться.

Я ждал и закурил еще одну сигарету. Ноги начинали болеть. Я захотел выйти и немного их размять. Но так я себя выдам. Я свое дело сделал, теперь нужно затихариться. Солнце за рекой опускалось за Деблин Хиллз. Я посмотрел на часы. Восемь. В девять мне надо быть на кладбище, чтобы встретиться с Мэнди и получить пропуск в счастливые деньки. К тому же я охуительно хотел жрать. Кишки скулили, как тоскующий пес. И где, мать его, Финни? Последний раз я видел, как он гнался за этой подпрыгивающей пивной банкой, орал что-то про игроков на поле и был уверен, что все уже путем.

Я закурил еще сигарету и все ждал. Я перебрал в башке все, что могло случиться. Он мог угодить в канаву и сломать ногу. Мог упасть в воду и утонуть. Мог сесть и уснуть. Мог забыть, зачем он тут, и свалить домой. Я посмотрел на рулевую колонку. Ключи все еще в зажигании. Может, лучше съебаться.

Но тут он вышел из-за деревьев, держа в каждой руке по огромной рыбине и ухмыляясь, как бухой монах.

– Охуеть, Блэйки, – сказал он, засовывая свою жопу на потертое водительское сиденье. – Ты когда-нибудь видел такого огромного усача? Держи. – Он кинул одну рыбину мне на колени.

– Черт меня подери, – сказал я. Он был прав. Это были самые большие усачи, которых я вообще видел в здешних водах, да и во всех остальных. Правда, никаких других вод, кроме текущих через Мэнджел, я и не видел.

– Нашел их там, у воды, – сказал он. – Кто-то оставил. Снасти, все такое, куча рыбы. Надо? Я могу спуститься, если хочешь. – Он собрался открыть дверь.

Я дернул его обратно и сказал:

– Не нужно. – Он подозрительно глянул на меня, так что я добавил: – Не хочу, чтобы нас с тобой тут видели. Если вдруг найдут База.

– Ага, хорошая мысль. – Он завел «Аллегро» и двинул в город. – Ну так… это… ты от База избавился?

– Нет. Он встал и убежал.

– Да ну? – Он так вдарил по тормозам, что рыба упала у меня с колен. Какой-то старпер, выгуливающий собаку, остановился и уставился на нас.

– Ты хочешь сказать, что он ожил и… А! – Он заржал. – Прикалываешься, да? Встал и убежал, хе-хе.

Старикан по-прежнему пялил на нас свои окуляры. Псина начала лаять. Я тоже уставился на него и смотрел, пока он не пошел дальше.

– Блядь, двигай уже, – сказал я Финну. Через пару секунд он перестал ржать и сказал:

– Ну вот, с этим разобрались. Бухнем?

Отвязаться от Финни было сложно. Он считал нашим общим долгом нажраться, потому что у нас все получилось. Я застремал его, сказал, что собираюсь с Сэл пропустить по рюмашке, и пригласил его с нами. Финни всегда стремался баб. Моих, в частности. И особенно Бет. Он почти никогда ко мне не заходил, потому что дверь могла открыть она, а единственный раз, когда он попробовал прийти, она оставила его торчать за дверью. Потом сказала мне, что не хочет, чтобы такие, как он, болтались по дому и все пачкали. Конечно, смысл в ее словах был. Финни – чувак неряшливый, и это еще мягко сказано. И говорит он не так правильно, как я или Легзи. Но он мой друг, так, нет? Жена не должна так обращаться с друзьями мужа. Так я ей и сказал. Но она только пожала плечами и сказала, мол, что сделано, то сделано. И что если он снова припрется, она сделает то же самое. Но он больше не приходил. Она, типа, поставила его на место.

Короче, так я от него избавился. Он высадил меня около моей тачки и куда-то свалил. А я поехал в Норберт Грин, по дороге зашел к Олвину, взял пакет чипсов и банку пива. Я пил и ел, пока ехал, и это было не слишком удобно. Пакет у меня был зажат между ног, и от того, что чипсы были горячие, потел как последняя свинья. Я сожрал их поскорее, чтобы как-то заткнуть скулящих псин в желудке. Потом одним глотком выжрал пиво, от которого началась такая отрыжка, что народ на улице оборачивался, когда я проезжал мимо. А ведь у меня еще стекла были подняты.

Когда я припарковался около кладбища, как раз стукнуло девять. Рядом никого не было, кроме меня и мертвецов под землей. На углу вдали виднелась церковь, но я не думаю, что туда кто-то когда-то ходил, кроме как на похороны. В Мэнджеле церкви не особо нужны, и я не думаю, что когда-то было по-другому. Как говорил мой старик, есть одна важная причина. И это единственные слова, за которыми не последовали пиздюли, насколько мне помнится. Если верить ему, религия – это такая шутка, которая нужна только тем, кому в жизни чего-то не хватает. Понимаете, у них внутри пустота, и они заполняют ее церквами, викариями и прочей хренью. То же самое и со всем остальным миром, толпы народу с дырками внутри, с богами и храмами, чтобы затыкать эти дырки.

Ну вот, а в Мэнджеле у людей таких дырок нет. В Мэнджеле людям не нужно ничего, кроме хлеба, воды и воздуха. А еще пива. И сигарет.

Я сошел с дорожки и избавился от пивных газов, от которых у меня крутило кишки. Ну вот, теперь все. Я наконец узнаю, что это за хреновина, за которой все гоняются. Не то чтобы это сильно важно. Да будь это даже золотой телец, мне было насрать, если только мое имя будет над дверью «Хопперз». Я прошел мимо места, где Баз испустил свой последний вздох. Догадаться было невозможно. Я очень неплохо запрятал все следы. Сейчас, когда я на это смотрел, сложно было поверить, что это вообще случилось. И я был этому рад. А Баз уже плыл в море, я слышал, именно туда в конце концов впадает Кландж.

Конечно, Мэнди Мантон видно не было. Не то чтобы я сильно ожидал ее увидеть. По моим прикидкам, она прячется за деревом на другом конце кладбища и прыгнет на меня, когда я буду проходить мимо. И только дойдя до дальних ворот, я подумал о том, что ее братья могли заметить, что она ушла. Но было уже слишком поздно.

У меня даже почти не было времени выругаться, Джесс уже оказался на мне. Тяжелый, падла. Не такой тяжелый, как Баз, но у Джесса больше мускулов, чем жира. Он точно огурец из поговорки: ни окон, ни дверей, в глазах ни намека на мысль, кирпичная стена, да и только, и рот он почти никогда не открывал. Но меня беспокоил не его вес. И даже не то, что он херачил меня по животу правым коленом. С этим я мог справиться. Привык бы со временем. Меня взбесил его запах. Он вонял так, будто насрал в штаны. И мне это ни хуя не понравилось. Драка – это ж физический контакт, мог бы хотя бы жопу подтереть. Да, меня это вывело из себя.

Он как раз использовал мою голову вместо мяча для спидбола, когда во мне что-то стало происходить. То же, что заставило меня замочить База, когда он меня достал. Это была какая-то темнота, рождавшаяся в животе, и я весь будто немел, и во мне просыпалась жажда крови. Руки и ноги стали как чугунные болванки. Я отбросил Джесса в сторону. Это было совсем не сложно. Он сразу вскочил, выставив вперед челюсть на манер бульдозерного ковша.

Я вдарил ему левой, не обращая внимания на его правую, которой он пытался двинуть мне в лицо. Он заехал мне прямехонько в левую бровь. И в другое время меня бы это вывело из строя. Но не сейчас. И он это знал. Я засветил ему ботинком ровно между ног.

Ничьи яйца не выдержали бы такого удара, и, думаю, вышло что надо. Я отступил назад, чтобы разобраться с этим бульдозером и посмотреть, не смогу ли я свернуть ему ковш, пока он будет падать.

Но вместо этого упал я сам.