Вниз они спустились гораздо быстрее и к закату вернулись к хижине Базана. Мальчики сообщили ему, что восхождение прошло удачно, и Базан серьезно сказал:

— Ну что ж. Я сразу понял, что вы способны на большее, чем можно подумать, глядя на вас.

Вновь они сидели за столом старика, разделяя с ним простую трапезу. За ужином мальчики рассказали о своих приключениях.

— Я подозреваю, — сказал Джесс, — что фантом, которого мы видели, сделан Скримиром. А может, это был сам Скримир?

— Наверняка это был не он, — сказал Базан. — Скримир — реальное существо, и его тень была бы настоящей. Но изготовить фантома он мог. А может, это сделала сама Жар-птица, для защиты.

— Трудновато нам будет распознать врага, — вздохнул Джесс. — Ведь тот же Скримир может обернуться кем угодно. Я все же думаю, что лже-Базаном был именно он.

— Да брось ты, — сказал Рич. — Зачем бы тогда ему нас спасать от тех существ? Он же хочет от нас отделаться, вот и позволил бы им нас сожрать, или что там еще они собирались сделать.

— Если они действительно были, — отпарировал Джесс. — Мы ведь не обратили внимания на их тени.

— Я ударил одного, и он упал, разве не так?

— Ну, если их делают с определенной целью, как нам объяснял мистер Магнус, то и Скримир вполне мог устроить так, чтобы они падали от удара. К тому же вспомни, все остальные Дхоны уворачивались от копий, потому мы с ними и справиться не могли.

Он обратился к Базану:

— Могло такое быть?

Базан погладил бороду.

— Да, могло.

Рич молчал.

— С другой стороны, — продолжал Базан, — утверждать ничего нельзя. Весьма возможно, что Дхоны существовали на самом деле и он спас вам жизнь. Ну а то, что он присвоил мое имя, — так не он первый. Меня больше смущает другое — он вас увел в сторону от верной дороги, заявив, будто знает путь. Поэтому, думается мне, это мог быть сам оборотень или кто-то, подосланный им.

— Черт побери, — вскричал Рич, — да как же нам вообще понять, кто перед нами, — ведь Скримир может обернуться кем угодно!

— Вы должны быть осторожны, — сказал Базан.

— Это будет трудновато, — проворчал Рич.

— А вы полагали, что легко одолеете Скримира и свяжете Волка? — мягко спросил Базан.

Мальчики хмуро посмотрели на него.

— Мы, конечно, не рассчитывали на легкую победу, — сказал наконец Джесс. — Но похоже, она вообще невозможна.

— Если бы это было невозможно, — возразил Базан, — вам бы не дали такого задания. Не теряй уверенности. У вас достаточно мужества, и вы не дураки.

Он поднялся.

— Сегодня вы переночуете здесь. А завтра я покажу вам дорогу дальше.

На рассвете мальчики пустились в путь, поблагодарив Базана. С площадки, на которой стоял его дом, они спустились вниз по тропинке, петлявшей поначалу между обломками скал, затем — среди карликовых деревьев и, наконец, по травяным склонам вышли в долину. Вверху, в горах, было ясно и прохладно, но чем ниже, тем теплее и влажнее становился воздух, а вскоре небо покрылось тучами, заморосил дождь, и ребята вымокли до нитки, словно попали под душ.

Поздним вечером тропинка привела их в другой лес. Казалось, они очутились в парке с громадными, редко стоящими деревьями, кроны которых подпирали небо. Дождь перестал моросить, но с листьев все еще капало; воздух вокруг пропитался влагой. Мальчики остановились под деревом, ствол которого был толщиной с дом. Два его гигантских корня образовали нечто вроде пещеры.

— Я думаю, мы можем остановиться здесь на ночь, — сказал Рич. — Это место не хуже других.

Их окружали заросли невысокого бледного папоротника, похожего на пучки белых перьев. Кое-где торчали цветы на стеблях, превышающих человеческий рост. Восковые и белые цветы чем-то напоминали тяжелые шапки подсолнечника.

— Можно собрать немного папоротника для постели, — сказал Рич.

— Если бы его еще просушить, — заметил Джесс. — Я промок, как старая половая тряпка.

Он беспокойно огляделся.

— Я вот думаю, нет ли и здесь этих Дхонов или других каких зверей.

— Со временем узнаем.

Рич оттер лицо рукой. Он был раздражен, ему было жарко, и он устал.

— Да не трусь ты так, — сказал он с пренебрежением.

— Я не трушу. Просто мне не по себе. Не все же такие храбрецы, как ты, тупоголовый.

— О, заткнись.

Джесс уселся, прислонившись спиной к дереву. Кора, толстая и грубая на вид, оказалась мягкой, как пробка. Джесс открыл рюкзак.

— Слишком тепло, — сказал он. — Мне хочется салата из лобстеров и мороженого. — И тут же вскрикнул: — Ой!

В его миске лежала каша из того и другого.

Рич хихикнул.

— Нужно заказывать что-то одно, — заметил он. — Пора уж научиться обращаться с магическими предметами. У них здесь все подчинено логике.

Он заказал сосиски и принялся их есть, хитровато поглядывая на Джесса.

Джесс отошел в сторону и вывалил смесь из миски в папоротник. Вернувшись к дереву, он заказал салат из лобстеров.

— При чем тут логика? — спросил он. — Что общего имеет логика с магией?

— Это понятно любому, кроме тебя, хорек. Подумай, ведь здесь науку называют магией, так? Но где наука — там законы логики, и это значит, что события происходят в определенной последовательности, всегда в одной и той же последовательности. Когда закипает вода, то получаешь пар, а не лед, так ведь? Эти миски дают пищу. Однако, например, не дают при этом еще и напитков. Но они всегда выполняют точно то, что ты требуешь. Ты назвал два блюда сразу, вот и получил их одновременно. Это и есть логика.

Джесс, дожевав салат, сказал:

— Если это так, то имеет смысл узнать законы местной науки, и тогда мы сами сможем совершать магические действия, не так ли?

— Хм, допустим. Все может быть. Но откуда мы узнаем эти законы?

— Зайдем в школу и возьмем учебник «Черная магия для начальных классов» или что-нибудь в этом роде.

— Хорошо бы, если только школу найдем, мы ведь даже не знаем, как они выглядят в этом мире, — возразил Рич. — Мы не знаем ничего. Может быть, здешние дети вообще не ходят в школу.

— Хм, неплохо бы им тут жилось.

Покончив с салатом, Джесс принялся за шоколадное мороженое с сиропом, но почувствовав, что переел, он привалился спиной к стволу дерева и уставился на плотный шатер из круглых желтых листьев высоко над головой. Уже в полусне он вспомнил все, что случилось с ними с того момента, когда они открыли дверь — и не нашли за ней кабинета мистера Хэггэрти. Кто бы мог вообразить в ту минуту, что он и Рич будут сидеть вот так рядышком, даже не огрызаясь друг на друга. В самом деле, они неплохо поладили. Не сказать, конечно, что Рич очень уж мил, но у него все-таки есть достоинства — он стойко отражал атаки Дхонов, он придумал этот фокус с копьями, чтобы подняться по скалистой стене. Даже в его угрюмой манере все рассчитывать наперед есть что-то уверенное и спокойное. Может быть, это потому, что он хорошо разбирается в математике и точных науках? Не верится, что можно так поладить с человеком, который тебе совсем не нравился. Значит, можно не сойтись характерами, подумал Джесс, и тем не менее действовать сообща.

Ему в голову пришла строчка:

Это было похоже на начало стихотворения. А что дальше? Два-молва-дрова-мова-права… Здесь — я, а там — ты… Нет-нет, это не годится. А, вот как:

Слова «один и один» напомнили ему о математике. «Можно ли включить слово «математика» в стихотворение? Держу пари, такого никогда не было, — подумал Джесс. — А слово хорошее, ритмическое. Математика… объединит двух человек… как это? Что-то в этом есть. Попробовать слово „сердце"?»

Он попробовал:

Да, в этом что-то было. Он пока не очень представлял, что у него получится, но созвучие ему нравилось.

Джесс очнулся от задумчивости, почувствовав холод. Вечерний ветерок унес сырость. Воздух стал суше и прохладнее. Одежда на нем до сих пор была влажной, и он промерз до костей. Неподалеку Рич собирал ветки для костра. Джесс, поеживаясь, отправился помогать ему.

— Совсем нет крупных веток, — пожаловался Рич, — одна мелочь.

Джесс присмотрелся к высокому стеблю белого цветка. Стебель, толщиной в руку, оказался мягким на ощупь.

— Интересно, а вот это будет гореть? — спросил он.

— Не будь дураком. Цветы не горят.

— Это в нашем мире — не горят, балбес. Но здесь же все иначе.

Острием копья Джесс срезал несколько стеблей и разрубил их на куски около двух футов длиной. Рич, ворча по поводу глупости некоторых, набрал мелких веток, а Джесс сложил над ними шалашом разрубленные стебли цветов. Затем он чиркнул магической спичкой и поджег прутья.

Веточки принялись. Мальчики склонились над небольшим костерком, протягивая к нему руки.

— Ничего не выйдет, — сказал Рич. — Смотри, мелочь почти сгорела, а стебли даже не тлеют.

Джесс, обхватив себя руками и подпрыгивая, чтобы согреться, сказал:

— Дай им время. Просто подожди. Они загорятся. Приди, огонь!

Рич отвернулся.

— Глупости, — бросил он. — Одеяло надежнее.

От хвороста осталась лишь кучка золы, над которой вился голубой дым. Стебли цветов почернели. Спичка горела по-прежнему. Джесс пытался подбодрить ее, напевая: «Давай-давай, гори-гори!»

И, притопывая озябшими ногами, он в конце концов сложил нечто вроде песенки:

Он вздохнул и выпрямился. Но в тот же момент стебли, затрещав и окутавшись дымом, вспыхнули.

— Вот видишь! — вскричал Джесс. — Им только нужно было немножко просохнуть.

Он разрубил копьем еще несколько стеблей, бросил их в огонь и отправился за другими. Рич, проводив его задумчивым взглядом, посмотрел на костер.

— Надо же? — пробормотал он. Потом, прихватив копье, отправился за Джессом.