В комнате Кайли я прислоняюсь к окну, ощущая в течении минуты потоки холодного воздуха, которые просачиваются из крошечных промежутков между подоконником и старой деревянной створкой. Я думаю о картине Кайли, той, которая висит у Ноя в комнате, о том, как она изобразила себя отсюда, смотрящей из окна. Прямо сейчас я воссоздаю ее позу, смотря на улицу, сквозь по-глупому счастливые порывы ветра, разбрасывающие горсти листьев вокруг. Я не могу оторвать взгляд от окна спальни Ноя. Но на картине его силуэт освещается желтовато-кремовым светом, исходящим откуда-то сзади него, и окружен волшебными существами, феями, сгруппировавшимися вокруг карниза. А сейчас в там темно.

Я не вижу его машины – должно быть, он не поехал домой. Я задумываюсь о том, куда он поехал, полностью осознавая, что потеряла право знать. Потеряла его в тот момент, когда сказала, что больше не люблю его.

Рваные слезы скользят по моему лицу, рыдания комкают мое лицо как какую-то вещь, которую следует выбросить. Сожаление, подкрепленное болью, разрастается во мне. Мне хочется вернуть все назад, вернуть назад всю проклятую ночь, стереть цепочку событий, которая привела к той боли, что я причинила. На этот раз осознание того, что я поступила правильно, не притупляет боль.

Я направляюсь через всю комнату Кайли к комоду. Наверху стоит свеча, запечатанная с каплями воска в огромную морскую ракушку. Поверхность покрыта пылью, которую я стираю пальцами. Я нахожу несколько спичек, спрятанных за шкатулкой с украшениями, и зажигаю свечу. Воздух наполняется запахом роз, свет от пламени играет на радужной оболочке ракушки.

Я несу ее через комнату и ставлю на подоконник, мною движет желание согреть стекло, направить в мир хотя бы какой-нибудь свет.

Свеча резко вспыхивает перед тем, как невидимый язык ветра гасит ее.

И почему-то от этого я опять начинаю плакать.

Я бросаюсь на кровать Кайли и переворачиваюсь на спину, смотрю на звезды-светящиеся-во-тьме, которые усеивают ее потолок, ее искусственные созвездия видны даже сквозь пелену моих слез.

Мне больно. Я говорю это вслух, хотя здесь нет никого, кто мог бы меня услышать.

И я боюсь. Боюсь того, что будет со мной, если Кир найдет меня. Не думаю, что он убьет меня. Он сделает что-то гораздо, гораздо более ужасное.

Когда мы жили в Берлине в 1917 году, он поймал нашу служанку Грету за слежкой в библиотеке. Она поняла, что было в нас нечто иное, и столкнулась с ним лицом к лицу. Ей захотелось стать Воплощенной.

– О, я сделаю тебя Воплощенной, – сказал Кир. Он дал ей эликсир – а затем, прежде чем заточить, заключил ее в тело больного пожилого мужчины. Она провела в заточении многие годы. И когда ее тело начало увядать, Кир заставил ее взять другое, столь же дряхлое и больное. И пытки начались заново.

Я содрогаюсь от воспоминаний. Здесь слишком темно. Я ступаю к окну и беру погасшую свечу, несу ее обратно к тумбочке Кайли и опять зажигаю. Я сижу на кровати, прислонившись к стене, с подтянутыми к подбородку коленями, вдыхая вновь и вновь сладкий воздух от свечи, пытаясь успокоиться.

Это Рид. Ты знаешь, что это он. Просто иди к его дому сегодня ночью и убей его, говорит голос в моей голове, голос, требующий определенности, доказательств, улик.

Вот только у меня их не было. Ничего, кроме догадки, жуткого чутья. Я ошиблась на счет Ноя – и могу ошибиться вновь. Я совсем не знаю Рида. Никто не знает.

Именно поэтому Кир выбрал новое тело. Чтобы ты ни в коем случае не догадалась.

И даже если я догадаюсь – что тогда? Я пришла к выводу, что он взял тело Эли, и к чему это меня привело? Уже слишком поздно. Я всегда на шаг позади.

Ударяю кулаком по зеленому шелковому покрывалу, неожиданно настолько разочарованная, что хочется кричать.

На носочках я начинаю шагать по ковру туда и обратно. Еще никогда спальня Кайли не казалась столь маленькой. Мой взгляд блуждает по картинам, украшающим стены, задерживаясь на одной из них, висящей рядом с окном. Я видела ее некоторое время тому назад: девушка с взлохмаченными черными волосами балансирует на крыше собора, сзади свешена гитара. И другая девушка, парящая в воздухе над ней с тянущимися крыльями и руками.

Нечто в этой картине заставляет меня остановиться.

Я быстро пересекаю комнату, чтобы получше рассмотреть картину, медленно моргаю, пытаясь понять, почему она кажется такой важной.

Вдруг меня озаряет.

Та ночь, когда я сбежала из ковена, мое тело было на грани жизни и смерти. Бар в сквере Джека Лондона. Девушка внутри с серьгами в виде пера. Ярко-красная футболка проскальзывает перед глазами в тумане. Зеленые глаза, светящиеся от боли. Ветер развевает ее черные волосы вокруг лица, когда она застает меня на вершине подъемного крана для транспортировки контейнеров.

Девушка, которая наблюдала, как я забираю тело Кайли после аварии.

Девушка, которая украла книгу Кира, после того, как я по глупости оставила ее на вершине подъемного крана.

Тарин.

Мои мысли запутываются. Осознанное поражает. Я зажмуриваю глаза, вспоминая ночь, когда умерла Кайли. Вспоминая, как была печальна Тарин. То, как она твердила о том, что в этом мире она была совсем одна, у нее не было ничего, ради чего стоит жить. Переломанное и разбитое тело Кайли болезненно выбило меня из колеи, вихрь из крови, бензина и духов, с запахом жасмина застелили мой взор. Посреди дороги стояло крошечное тело Тарин, наблюдающей за мной.

Единственный свидетель событий той ночи не был случайным незнакомцем, потерянной девушкой-наркоманкой, которой довелось оказаться в сквере Джека Лондона.

Тарин знала Кайли и видела, как я забираю ее тело. Она - еще одно связующее звено со мной, другая хлебная крошка в следе, которую я оставила позади, приводящая прямо к двери Морганов.

Я так усердно пыталась спасти Тарин, и все только для того, чтобы ее подруга умерла на моих руках. Вдруг я опять оказалась на подъемном кране, дождь хлещет по мне, вздымая волосы. Я стою над рекой, готовая выбросить книгу в воду, готовая навсегда оставить все это позади...

Стоп. Книга. Синяя книга Кира по алхимии, его самая ценная одержимость помимо меня. Он даже упомянул об этом сегодня в своей песне. Книга, которую он взял у своего отца, Йоханна, в ту ночь, когда мы сбежали из Лондона более, чем шестьсот лет тому назад, и которая содержит формулу для создания эликсира Воплощенных и кто знает какие еще знания по алхимии.

Если я найду Тарин, то, возможно, смогу вернуть книгу. Она – единственная вещь, которая сможет искусить Кира, которая может заставить его совершить какую-нибудь глупость. Идеальная приманка.

В конце концов, есть еще и другие способы охоты.

Как-то раз, в наше первое столетие в качестве Воплощенных, Кир вернулся домой мертвенно-бледный и трясущийся, убежденный, что увидел своего отца, продающего свитки на рынке.

– Знаю, теперь у него новое тело, как и у нас, но я узнал его интонацию, слова, которые он употреблял. Это был он, клянусь.

Исходя из того, что Йоханн угрожал убить меня в последнюю нашу встречу, я не стала возражать, когда Кир заставил нас уехать.

Наш новый дом в Черном Лесу находился на отшибе, это был грубый заброшенный коттедж в лесу, который, по слухам, кишел оборотнями и вампирами, ведьмами и призраками. Конечно же, Кир нашел это забавным. Но для нас это было отличное место, чтобы спрятаться.

Вот когда Кир научил меня охотиться.

– Сера, существует несколько способов поймать добычу. Сила, выносливость и даже оружие нужны далеко не всегда, – сказал он мне, стоя на коленях возле меня в морозном, пасмурном лесу. Я восхищенно наблюдала, как умело его пальцы скрутили кожаные шнуры, делая нашу ловушку. – Ты можешь убить без лука, без ножа и даже без своры гончих, покуда ты знаешь, как установить ловушку.

Когда мы вернулись к ловушкам несколько дней спустя, то обнаружили их полными маленьких зверушек, в основном, кроликов.

Я поднимаюсь на ноги, шарю по кошельку Кайли, пока не нахожу ее телефон. Я не очень-то рассчитываю отыскать что-нибудь полезное – я уже просматривала контакты Кайли в первый же день, когда очутилась в ее теле, и не припоминаю, что видела там Тарин. Но одно о Кайли я могу сказать с уверенностью – она была девушкой со своими секретами.

И вот она, в ее контактах. Просто одна буква. Скромная Т. С телефонным номером и адресом. Все это время он был прямо здесь. Если бы я не сказала «Тарин», то никогда бы не пропустила его. Но я и не думала волноваться по поводу того, кто был этой Т – до этого момента.

Клацаю по номеру и нажимаю ОТПРАВИТЬ СООБЩЕНИЕ, а затем останавливаюсь. У меня нет ни малейшего понятия, что сказать. Не единого представления о том, что случилось с рассудком Тарин после того, как она стала свидетелем, как я на коленях возле сломанного тела Кайли перемещаю свою душу в головокружительном вихре искр. Из всего, что я знаю, Тарин сидела на наркотиках. В ту ночь она определенно была под кайфом. Она может и не знать правды о том, что увидела.

Лучше всего будет оставаться непринужденной.

привет, как дела? – печатаю я.

Почти сразу же телефон жужжит, извещая об ответе:

привет, незнакомка. давненько не слышала тебя.

мы можем встретиться? – печатаю я в ответ, задерживая дыхание, когда нажимаю ОТПРАВИТЬ.

завтра в Вэйстлэнде?

Я хмурюсь. Я не совсем уверена, как отнестись к ее ответу, но у меня не возникает никаких трудностей с тем, чтобы открыть ноутбук Кайли и загуглить «Вэйстлэнд Окленд».

Мои глаза расширяются от первого поискового результата: «Оригинальный готический, стимпанковый и неоиндустриальный танцевальный клуб в сквере Джека Лондона.»

Сквер Джека Лондона был тем местом, где Кайли попала в аварию. Направлялась ли она туда, чтобы встретиться с Тарин? Я выпрямляю спину, нажимая на название клуба. Вэйстлэнд. Должно быть, поэт С.Т. Элиот вертится в своей могиле. Мрачно звенящие биты вырываются из ноутбука, когда кран заполняется глубоким оттенком фиолетового цвета, и я быстро уменьшаю громкость. Наверху страницы отражается черным шрифтом надпись ВЭЙСТЛЭНД, шипы переплетены вокруг каждой буквы.

Сложный мотив из вращающихся шестерен, черепов и черных роз окружают свиток, который медленно открывается, чтобы показать список предстоящих событий. Очевидно, кто-то под именем Диджей Миттэнс будет крутить синтипоп дарквейв – что бы это ни значило – этим вечером, а завтра Леди Электра будет давать выступление индастриал кабаре.

В нижней части страницы находится кнопка в виде бледно-голубой в готическом стиле буквы Ф, с таинственной инструкцией ниже: «Чтобы найти фотографии с наших мероприятий, обратитесь к Книге Лиц».

Щелчок по Ф приводит меня на страницу клуба на Фейсбуке. Я хихикаю – «Книга Лиц» – насколько же это невероятно вычурно.

Я клацаю по фотоальбомам, заполненными эскизами парней с мощным телосложением и девушек, их толстая подводка черным карандашом для глаз и дико окрашенные волосы совершенно не сочетаются с веселым сине-белым фоном на Фейсбуке.

Я просматриваю лицо за лицом. Экран мелькает пятнами ажурных чулков, корсетов, цилиндров и проколотыми во всех местах частями тел – бровях, губах, носах, даже щеках.

Мои глаза задерживаются на групповом фото, где-то с пятнадцатью людьми, некоторые их которых стоят, а другие – впереди на корточках. Я сразу узнаю двух девушек в центре впереди сидящих. Бледная, покрытая рубцами рука Тарин перекинута через блондинку, чье лицо отвернулось от камеры и чьи свободные завитки скрывают лицо. Но я знаю ее. Я знаю ее горло, грудь, живот, загорелые руки, скрывающиеся под рубашкой с длинными рукавами и глубоким вырезом, гораздо более открытым, нежели я ожидала от ее выбора одежды.

Потому что теперь они были моими. Мои руки, мое горло.

Кайли.

Кусочки головоломки становятся на свои места.

Кайли и Тарин определенно были друзьями. И судя по языку их тела на фото – нежное обвивание Кайлиной спины, то, как она прижимается к Тарин – они могли быть даже больше, чем просто друзьями.

Сердце скачет в груди, я набираю Тарин ответ:

здорово. увидимся там

Я собираюсь заполучить эту книгу, а затем использовать ее в качестве приманки и выманить Кира из укрытия.