Сатаи Козорр верил, что бывают моменты, когда судьба всего сущего качается на чашах весов, балансируя на краю пропасти, когда один выбор, один поступок, одно слово, могут навсегда изменять будущее галактики. Одним из таких моментов был первый контакт с землянами и последовавшее за ним объявление войны.
Он полагал, что сейчас присутствует при другом, не менее судьбоносном моменте.
Серый Совет охватило безмолвие, последние слова Синевала гулким эхом прокатились по Залу. Около него стояли два шаг–тота, охотника за душами. Они были неподвижны словно статуи, но держали оружие наготове. Жезл Синевала висел на боку. Сейчас он не нуждался в нём. Он сам был оружием, безумный огонь судьбы горел в его глазах, огонь того, кто, наконец, постиг своё место в галактике, и собирался занять его.
Калейн молчал, в немом ужасе постигая возвращение того, чьим именем творил геноцид, пытку, убийство… Его гротескный вид делал его ещё меньше похожим на минбарца, но Козорр мог бы поклясться, что силы в нём оставалось ещё предостаточно. Огонь в глазах Калейна, казалось, утихал, но безумие осталось.
Дирон молчала, в её взгляде, обращённом на Синевала, сквозило сожаление, горе, близость. Слухи говорили, что одно время они были очень близки. Она тихо стояла в стороне во время последней конфронтации, как и просил Козорр. Победит ли он или потерпит неудачу, она должна была казаться непричастной.
Соновар молчал, глядя на Синевала с явным неодобрением. Его пристальный взгляд, переместившийся на охотников за душами, был полон ненависти. Он был самым преданным сторонником Калейна в Совете. Глупо было бы ожидать, что он обрадуется возвращению того, кто полцикла назад возглавлял этот Совет.
Катс молчала с тех пор, как упала в темноту. Козорр не мог ни увидеть её, ни услышать. Даже её дыхания не было слышно. Он молился Валену, чтобы она была жива, но если она умерла, тогда пусть это произошло как можно легче. Однако жива она или мертва, пыткам Калейна пришёл конец.
Сам Козорр молчал, глядя на Синевала со страхом, гневом, и радостью. Боль от сломанной ноги, повреждённого позвоночника, проломленного черепа и сожженной руки, всё это отошло в даль, сменившись ощущением тяжёлой поступи рока, ощущением галактики, вращающейся вокруг этой сцены.
Синевал не молчал.
- Итак, Калейн? Я отсутствовал так долго, что мой друг больше не ждёт меня здесь, в моем Большом Зале?
Безумные, тёмные глаза Калейна были прикованы к охотникам за душами. Затем свет понимания наполнил их.
- Конечно, - сказал он. - Даже наши самые старые враги теперь служат тебе, Избранный. Даже охотники за душами склоняются перед тобой. Ничто не ускользнёт от твоей длани. Теперь, когда ты вернулся, Избранный, мы очистим наш народ от еретиков, святотатцев и неверующих, что сомневались в тебе. Где Вален? Ты видел его, говорил с ним? Мы готовы, Избранный. Мы готовы…
Синевал шагнул вперёд и взял жезл из рук Калейна. Он держал его обеими руками, вращая и пристально разглядывая.
- Сделан самим Валеном, - прошептал он. - Был использован им, чтобы создать этот Совет, затем был передан Дераннимер, от неё - Немейну и так далее и так далее, пока это не закончилось на Дукхате, а затем всё пошло кувырком. - Синевал вздохнул. - Тысяча лет нашей истории кричат на меня здесь, и я думаю, что сказали бы наши предки, если бы увидели нас сейчас. - Его святотатственные слова практически не задели остальную часть Совета, хотя Гизинер немного вздрогнул.
Синевал огляделся вокруг, охватив взглядом всех членов Совета, которых смог разглядеть. Катс всё ещё скрывалась в темноте, а Козорр не мог стоять, но остальные семь получил полную порцию ярости от его пристального взгляда. А затем он поднял жезл Серого Совета…
… и с треском разломил его пополам, отбросив обломки в сторону.
- Это не история, - сказал он твердо. - Это не прошлое, и оно не будет связывать меня. Этот Совет разрушен. Все вы распущены. - Он посмотрел на Калейна. - Я знаю, что ты сделал за моё отсутствие, Калейн. Мы поговорим об этом позже.
- Конечно, Избранный. Всё это я делал твоим именем, самой священной мудростью. Еретики, неверующие… всё твоим именем.
- Моим именем, - медленно сказал Синевал. Козорр увидел молнии в его глазах. - Моим… именем… Как я уже сказал, Калейн, я знаю все, что ты сделал. Я не доволен. Я оставил Минбар тебе, в твои руки… ты не преуспел. Вы распущены. Вы все.
- Но, Избранный…
- Я сказал, что вы распущены! Позже я вызову каждого из вас, чтобы понять, какую роль вы играли в этом… побоище. Этот Совет разрушен.
- Ты не можешь сделать это, - сказал Соновар, выступая вперёд. - Этот Совет был создан Валеном. Мы не сделали ничего, что нарушило бы наш договор с ним. Это мастера первыми пролили здесь кровь. Мы только…
Синевал повернулся к молодому сатаи.
- Неужели теперь есть дураки и в касте воинов, которую однажды я имел честь назвать своей? Я ожидал бы этого от жречишек, но от вас, Соновар? Вы, кого я учил, готовил и направлял? Позднее нам о многом придётся поговорить.
- Но сейчас… вы все распущены! Этот Совет разрушен!
Расплывшимся движением Синевал вытянул и раскрыл свой жезл. Он сиял злобой, Козорр никогда не поверил бы, что такое возможно. Синевал на мгновение застыл, а затем ударил в пол. Жезл застрял в полу - там, в самом центре центрального столба света, в сердце Серого Совета.
- Вы все распущены.
Медленно, начиная с Гизинера и Чардхея, сатаи начали прокидать зал. Другие воины ушли. Дирон ушла, бросив взгляд на Синевала, который мог бы означать всё что угодно. Козорр попробовал встать, но сломанная нога не выдержала его веса. Синевал подошёл и помог ему встать. Из темноты выступила Катс. Она выглядела измученной и сильно хромала, но она приняла на себя бремя веса Козорра. Синевал отошёл назад.
Козорр и Катс смотрели на Синевала пристальным изучающим взглядом. Козорр вдруг понял, что это тот человек, за которым он будет следовать всю остальную часть своей жизни.
- Во имя Валена, Избранный, - сказал он.
- Во имя Валена, - последовал ответ. Катс не сказала ничего, но помогла Козорру, когда он захромал прочь. Он ничего не сказал, продолжая опираться на неё. Он не знал, что сказать. Однако, когда они достигли дверного проема, он обернулся и посмотрел назад. Калейн и Соновар ушли, как будто их никогда и не было. Синевал стоял в центральном столбе, осматривая зал, два охотника за душами стояли по его бокам. Он казался самым одиноким человеком в галактике.
Синевал обернулся, почувствовав взгляд Козорра.
- Идите врачу, - сказал он. - Вы оба. И по дороге пришлите одного из аколитов. Мне нужны отчеты по каждой встрече, проведенной здесь, каждой военной кампании, каждом решении по внешним и внутренним делам. Обо всём, что произошло с тех пор, как я уехал.
Козорр кивнул.
- Во имя Валена, Избранный, - сказал он. Это были единственные слова, что пришли ему сейчас на ум.
- Во имя Валена, - пришёл ответ.
- И если не его именем, то чьим? - последовал мрачный вопрос чуть позже. Синевал явно не хотел, чтобы кто–нибудь услышал его, но Козорр услышал. И он был согласен.
Синевал был самым одиноким человеком в галактике.
* * *
Руки, обхватившие его шею, злоба в глазах, слова врывающиеся в его уши…
- Умри, Моллари! Умри!
Его руки инстинктивно дергаются вверх. Его руки обхватывают шею Г'Кара.
Мы знаем день, когда умрем. Мы видим его в наших снах. Иногда это правда, иногда - нет. Некоторые из нас пытаются отрицать это или игнорировать, или притворяться, что мы не видели этого. Это не всегда правда. Некоторые пытаются убежать от этого, надеясь, что смогут жить вечно. Тьфу! Глупости! Никто не живёт вечно. Никто.
И если я умру… то я умру так и тогда, когда выберу сам. И если я выберу смерть на ступенях Императорского Трона, то так этому и быть. А если я захочу сброситься с этой горы, то именно так и будет.
Старые слова, слова, сказанные много лет назад. Слова, сказанные первым солдатом Армии Света.
Но это случится не сейчас?
Нет, он не умер, и не умирает. Он всё ещё жив. Лондо Моллари видел день своей смерти, избежал ли он её или нет, он не знал. Не слишком большой выигрыш, если он избежал смерти от рук Г'Кара, чтобы умереть здесь.
В абсолютной темноте… весь в синяках и ссадинах… лежал Лондо Моллари… в камере… нарнский военнопленный.
Он знал день своей смерти. Иногда видения смерти были ошибочны, но не в этот раз, он был уверен.
Лондо постиг две вещи за время своей жизни; две очень важные вещи из двух очень странных источников. От Г'Кара он научился смирению, служению чему–то большему, чем он сам, и с ним он нашёл дружбу. От Деленн он научился надежде. Даже в глубинах отчаяния всё ещё остаётся надежда. Надежда остаётся всегда.
Запертый в тёмной ловушке Лондо Моллари цеплялся изо всех сил за эту надежду.
* * *
Синевал стоял один в центре Зала Серого Совета, глядя на жезл, что он глубоко воткнул в пол. Освещенный светом, он стоял как символ тьмы. Он вложил часть своей души в это оружие, и оно достаточно ясно отражало его дух. Он назвал его Порождающим бурю, именем, что служило дурным предзнаменованием, но казалось наиболее подходящим.
Он выпрямился при звуке шагов позади него, но ничего не сказал. Не было никакой опасности. Его охотники за душами были здесь, присматривая за ним. Собор был скрыт в складке гиперпространства вне пределов видимости. Он думал, что было бы лучше, если бы он прибыл сюда один.
Он обернулся, когда Дирон подошла к нему. Выражение её лица было невозможно разобрать, она склонила голову. Жест настолько высокомерный, что его можно было посчитать изменой.
- Ну что же, - сказала она. - Вы вернулись.
- Да.
- Я только никогда не думала… Что вы сделаете такое.
- Я делаю то, что необходимо.
- Да. Думаю именно так. - Пауза. - Зачем вы вызвали меня сюда?
- Серый Совет разрушен. Таким он и останется. Я строю здесь свою собственную судьбу, Дирон. Я изучил записи Серого Совета за всё время моего отсутствия. Вы мало делали, мало говорили, голосовали так же, как и Калейн, когда он начал процесс, что уничтожит наш народ. И всё же… я знаю вас. Я учил вас. По многим вопросам вы думаете так же, как и я.
- Что ещё здесь происходило, о чём мне не рассказали?
- Я не понимаю, что вы имеете в виду…
- Не лгите мне. - Никакого гнева. Никакого взрыва ярости. Только простая констатация факта. - Вы участвовали в… действиях Козорра, не так ли? Посылка Отосан, Хантеи, Кисады… и так далее. Вы участвовали. Почему?
- Калейн сошёл с ума. Я должна была выиграть время для… что–нибудь должно было случиться. Я видел угрозу в землянах, даже если он не видел.
- А Козорр?
- Идеалист. Ослеплённый любовью дурак. Но в его сердце живёт правда.
- Я вижу… - Синевал сделал паузу, и посмотрел вниз на Порождающего бурю. - Вы дадите мне клятву преданности?
- Что?
- Как человек, как личность. Вы дадите мне клятву верности, как вашему вождю? Как Избранному?
- Нет.
Синевал посмотрел на неё. Не было ничего видно за её фасадом, под её оболочкой. Не было ничего видно, но всё же там было нечто. Он знал это.
- Тогда идите. Оставьте это место.
Она склонила голову и покинула Зал. И пока она шла, не было произнесено ни одного слова.
* * *
Альфред Бестер спокойно шёл по коридору, когда он столкнулся с послом Дэвидом Шериданом.
Обмен вежливыми поклон, учтивые приветствия между двумя людьми, что стояли на противоположных сторонах баррикад и знали это, хотя, как предполагалось, они не должны были этого знать, - и они пропустили друг друга. Простая встреча, такая же, как и все другие.
Кроме:
- Это странно, - отметил посол Шеридан, - видеть человека с вашими талантами, прислуживающего нарнскому популисту. Но возможно всеобщее мнение о телепатах правильно. Вы способны только прислуживать.
Бестер повернулся на его пятке и сфокусировал внимание на стоявшем перед ним человеке. Шеридан оставался тихим и мирным. Грозный мистер Уэллс имел досье на всех и каждого. Взлом этих файлов оказался… мягко говоря, проблематичным. Уэллс, когда ему было нужно, становился изобретательнее дьявола. Как бы то ни было, Шеридан раскрыл только небольшую часть тайного знания Уэллса, но часть этого знания была о некоем мистере Бестере и его некоторых связях с некоим Ха'Кормар'А Г'Каром.
- Я никому не прислуживаю, - спокойно ответил Бестер. - Конечно не… а кто это? Нарский любимец толпы?
- Я понимаю. Значит Ха'Кормар'А Г'Кар не устроился в сердце таинственной машины, скрытой на Эпсилоне Три? Значит вы и он не работаете вместе против нас? Значит вы не посылали корабли, чтобы сражаться против наших союзников на Втором Рубеже? Видимо я ошибаюсь относительно всего этого?
- В самом деле, вы полностью заблуждаетесь, посол. И если такие скандальные слухи когда–нибудь достигнут уха Президента…
- Этого не произойдёт. Вы можете совершенно не беспокоиться, за ваши маленькие взрывоопасные тайны, мистер Бестер.
- У меня нет никаких взрывоопасных тайн, посол Шеридан. - Бестер сделал паузу, продемонстрировав крайне самодовольную улыбку. - Но возможно я знаю кое–что об одном человеке, который может быть вовлечен в некоторые из них. Его имя, как мне кажется, очень похоже на ваше. Вам это интересно?
- У меня нет сына.
- Действительно? Он так не думает.
- У меня нет сына.
- Хорошо. Я должен идти. Если я вижу капитана Шеридана, я передам ему ваш привет.
Обычная коридорная встреча, которая, однако, посеяла семена кое–чего гораздо более глубокого…
* * *
Сначала он почувствовал запах, тухлую вонь ходячего трупа. Синевал видел, что охотников за душами передёрнуло от отвращения. После запаха появился звук тихого хриплого дыхания, а затем - шаги, шаркающие шаги кого–то, кто не в силах оторвать ногу от земли.
А затем появился он сам, избегая света везде, где было возможно. Однако Синевал мог видеть силуэт своего старого друга достаточно ясно.
Едва ли Калейн был тем же самым воином, что и прежде.
- Я здесь, Великий, - сказал он, его голос хрипел и дребезжал. Он остался стоять в темноте.
- Войди в свет. - Приказ, которого никто не смел ослушаться.
- Великий…
- Войди в свет. - На первый взгляд не было никакого различия в интонациях, с которыми были произнесены эти две команды, но в действительности, только дурак или сумасшедший не будет повиноваться, когда слышит такую интонацию. Кем был Калейн?
Не обращая внимания, он прохромал в центр одного из столбов света. С определённым умыслом Синевал убрал остальные восемь, оставив только свой в центре и столб Калейна, что стоял сейчас перед ним. Он смотрел на сатаи–война критическим взглядом и видел не своего друга, а человека, который попытался уничтожить Минбар.
Калейн сжался от света, закрыл глаза, поднял одну кривую руку над головой. Он выглядел жалким.
- Почему? - Только одно слово. Оно вобрало в себя всё.
- Во имя тебя, Великий.
- Почему, Калейн? Почему?
- Они… они нуждались в очищении. Все, кто не поверил бы. Мы входим в начало следующего цикла, Великий. Возвращение Валена, разрушение Серого Совета, разрушение нашего дома, создание чего–то нового из пепла, чего–то намного большего. С вами на стороне Валена, и я - на вашей, Великий. Все, кто не поверил бы, кто не поклянётся вам лично… слабаки, дураки, еретики… все должны были быть очищены.
Тишина.
- Великий? - Калейн не мог заставить себя открыть глаза, посмотреть на своего Хозяина.
- Калейн… я учил тебя, давным–давно, когда сам был немного больше, чем простой аколит. Ты сражался рядом со мной, возвышался рядом со мной, показал храбрость и навыки, которых хватило бы на сотню воинов. За всё то время ты сделал всего одну ошибку, только один раз испугался. Нет никакого позора в страхе, Калейн. Это то, что говорит нам, что мы ещё живы. Я видел нападение Старкиллера на наши силы на Марсе. Как будто один из старых Богов спустился с небес, неся повсюду огонь и смерть. Я сомневаюсь, что кто–нибудь захотел пережить это ещё раз. Твои действия тогда не принесли тебе позора. Я сам испугался тогда.
- И всё же… и всё же я боюсь за тебя, Калейн. Я боюсь, что ты позволил этому единственному случаю уничтожить тебя. Он поедает тебя живьём. Ты всегда был гордым человеком, но гордость - достоинство. Ты всегда был сильным человеком, но сила - это дар. Ты всегда был страстным человеком, и страсть разрушала тебя.
- Прежде, чем я уехал отсюда, Калейн… я пришёл увидеться с тобой. Ты помнишь, о чём я просил тебя?
- Да, Великий. Ты сказал мне, что собираешься найти Валена, найти свою судьбу… чтобы принести спасение нашим людям. Я же должен был остаться пастухом. Пламя… смерь… должны были стать моими орудиями. Павшие должны были быть отсечены, убийцы - наказаны. Я должен был руководить во время твоего отсутствия.
Синевал вздохнул. Так много ошибок, если бы только он был здесь… Нет, достаточно прошлого. Оно ушло. Только будущее имеет значение.
- Ты пал, Калейн. Ты - убийца. Это станет моей задачей, помочь тебе возвыситься ещё раз. Я слышал, что ты сделал. Хедронн в Тузаноре… резня по всей Федерации… игнорируемые тобой земные корабли… пытка соотечественника в нашем священном Зале…
Синевал не повышал голос. Он не нуждался в этом. Каждое слово вылетало подобно кинжалу. Как он хотел, чтобы ему не пришлось этого говорить.
- Ты пал, Калейн. Уходи. Оставь это место. Выйди во вселенную и ищи свою собственную судьбу. Потребуется время, чтобы исправить то, что ты сделал, но это ещё возможно. И возможно, когда ты вернёшься, ты будешь готов помочь мне.
- Твоим именем, Великий… - Калейн выглядел так, словно он кричит. - Твоим… именем…! - Не то плач, не то смех. - Мы изменяемся, начинается следующий цикл. Наш мир будет разрушен, наш народ будет низвергнут в огонь, наши святыни будут разрушены. Только сильный вынесет это, только сильный выживет… Пусть слабые падут, пусть павшие погибнут…
Его тело внезапно дёрнулось, словно его пронзила молния. Он откинул голову и закричал. Синевал просто смотрел. Тело Калейна медленно осело на пол. Он оставался там, неподвижный, пока его глаза вновь не открылись. Синевал спокойно смотрел на них. Они лишились своего цвета, не было ни зрачка, ни радужной оболочки, теперь это были не более, чем глубокие, тусклые окна в тело Калейна. По существу он был просто мёртвой оболочкой, лишенной жизненной силы. Возможно, со временем, в него можно было бы вдохнуть новую силу, но Синевал так не думал.
- Под… твоей… дланью… Великий… - Калейн опустил голову и поспешно убежал из света, как будто это был его самый большой враг.
- Я чувствую твою руку, Джа'дур, - пробормотал Синевал. - Кажется, даже теперь, когда ты мертва, я не освободился от тебя. - Ну да ладно. Калейн был проблемой. Но сейчас проблема - тот беспорядок, что он оставил после себя.
Один из охотников за душами заговорил, это произошло впервые, насколько Синевал мог припомнить. Его охранники всегда были безмолвны, неподвижны, обычно ничем не отличаясь от статуй. Он услышал комментарий шаг–тота, и его лицо окаменело.
- Он безумен. Душа сумасшедшего - достойный приз.
- Это прерогатива сумасшедшего, говорить истину, которую никто не будет слушать, - резко сказал Синевал, и охотники за душами, вернулись к своей тихой неподвижности.
Истина, которую никто не будет слушать… или будет?
Синевал не знал.
* * *
Гиперпространство… вращающаяся, разноцветная масса…, масса чего? Капитан Смит не понимал теорию гиперпространства, но он не понимал и, как работают его мускулы. Это не мешало ему их использовать.
Он решил, что должен поспать, но затем нашел, что всегда плохо спал на этом корабле, мучаясь призраками тех, кто спали здесь раньше, мучаясь призраком одного человека: капитана Шеридана.
В седьмой раз за последний час он смотрел на настольный индикатор. Цель: Минбар. Расчётное время прибытия: шестнадцать часов, сорок три минуты - целых четыре минуты с тех пор, как он смотрел в последний раз .
Смит был карьерным военным, он поступил на службу перед войной. Всю его жизнь двигала только одна мысль, одна цель… продвижение по службе. Создание своего пути. Сначала его карьера развивалась довольно неплохо, но затем пришли минбарцы… и он был выброшен на мель, навсегда пойман планетой–ловушкой, без надежды когда–либо вновь увидеть космос.
За всю его жизнь впервые произошло такое, о чём даже на Земле он не мог и мечтать. Президент лично назначил Смита на это место, на должность, о которой даже мечтать могли очень немногие. Если кульминация войны пройдёт удачно, - и нет никаких причин, почему это не должно произойти, учитывая последние успехи, - тогда Смит станет одним из героев нового человечества.
Так, почему же он не чувствовал себя воодушевлённым, и почему его мысли были заняты… совсем другим?
В девятый раз за последний час он подошел к пульту. В конце концов, это была его капитанская каюта. Каюта Шеридана. Никто и никогда не заходил сюда, никто не мог увидеть капитана или спросить о его навязчивой идее.
В девятый раз за последний час он вызвал досье на лейтенанта Стоунер, и в девятый раз за этот час прочитал набор ничего не значивших строк. Отец: неизвестен. Мать: неизвестна. Братья или сёстры: не значатся. Место рождения: неизвестно. Дата рождения: неизвестна.
О её личной жизни ничего не было известно. О её военной карьере известно не намного больше. Она вступила в вооруженные силы Земли во время всепланетного призыва в середине войны. Её подготовка не была завершена к моменту падения Земли, но она была одной из тех, кому удалось бежать с Марса и добраться до Ориона, где она и продолжила обучение. Её предшествующий опыт был… незначителен. Служба на Янусе Такашимы. Она была одной из немногих, кто смог покинуть судно после его уничтожения за несколько месяцев до падения Ориона. После этого… длительный период на борту «Вавилона», в течение которого она не делала ничего, словно её и вообще не существовало.
Что же у него есть на неё? Смит вернулся на своё место и начал отстукивать пальцами дробь на столе, затем, осознав это, остановился.
Она была телепатом, в этом он был уверен. Он вырос среди них, и кое–что в её поведении, некоторые особенности… подтверждали это.
Что же делал телепат на борту космического корабля Вооруженных сил Земли?
Смит всё ещё обдумывал этот вопрос, когда мощный взрыв уничтожил половину орудийного отсека и часть системы транспортных трубопроводов.
* * *
Козорр то приходил в сознание, то вновь проваливался в забытьё, едва осознавая присутствие рядом женщины; когда его пробудил звук тяжёлых шагов, и он попытался привстать с ложа. Конечно, он не мог этого сделать в таком количестве бинтов и шин, но он мог, по крайней мере, слегка приподнять голову, достаточно, чтобы увидеть подходящего к нему Избранного.
- Во… имя Валена, - продребезжал он. - Избранный.
- Во имя Валена, Козорр. - Его сердце почти остановилось. Козорр, не сатаи Козорр. Однако, как сказал Избранный, Серый Совет разрушен. Конечно, чего ещё он должен ожидать? - Как ваши раны?
- Всё ещё достаточно серьезны, - ответил за него мягкий, ритмичный голос. Козорр моргнул, а затем вспомнил, что Катс оставалась здесь всё это время. Он говорил с нею? Должно быть да, но он не мог вспомнить о чём. - Он должен отдохнуть, Избранный. - Ему показалось, или в голосе слышны обвинительные ноты? Или даже неприязнь?
- Я поправлюсь, Избранный. Врачи сказали, что всего через несколько дней я уже смогу ходить и сражаться.
- Они не говорили ничего подобного, - прошипела Катс. - Отдыхать и восстанавливать силы, вы идиот, или вы будете…
- Возможно я должен оставить вас двоих наедине? - отметил Избранный.
- Нет, Повелитель, - быстро ответил Козорр. - Я смогу ходить уже в ближайшие дни. Мои раны не так серьезны, как кажутся.
- Ваша рука…?
Козорр попытался перевести взгляд на свою левую руку. Он не мог двигать шеей, - это было слишком опасно для его гребня и позвоночника, - но он знал, что он увидит. Кожа на руке была сожжена до мяса. В некоторых местах кость были видны кости. Врачи ничего не говорили, но Козорр знал, что она никогда не будет больше работать. Вероятно, её следовало ампутировать. Эта потеря… он чувствовал себя воином, потерявшим любимое оружие, но он помнил, что купила эта потеря, и был доволен результатом.
- Я никогда не смогу пользоваться ею, - просто сказал он. Он подумал, что увидел, как Синевал коротко кивнул.
- Я сожалею о том, что случилось с вами, Козорр, и с вами, леди Катс. Если бы я был здесь…
- Не нужно переживать о прошлом, Избранный. Я жива, он жив. Мы должны благодарить Валена за это и двигаться дальше, в будущее.
- Валена, да… И будущее. Собственно о будущем, что я принёс. Серый Совет разрушен и таким останется. Я строю будущее для минбарцев, будущее, которое не связано прошлым. А для этого я должен знать, кому могу доверять. Козорр, почему вы рисковали своей жизнью, выступая против Калейна? Это было безрассудно. Вы напали на того, кого я поставил во главе нашего народа. Почему?
- Потому что это было правильно, Избранный. - Ни грана сомнения в голосе.
- Вы уверены в этом? Это было правильно?
- Да, Избранный.
- Почему вы так уверены?
- Потому… что то, что делал сатаи Калейн было неправильно… Не только резня среди мастеров, или его пренебрежение землянами, или даже… - взгляд Козорра скользнул по хранившей молчание Катс. - Даже его обработка сатаи Катс… действия сатаи Калейна были неправильны, потому что он отрицал наше право быть минбарцами. Он без малейшего колебания, без малейшей причины подверг бы нас всех смерти. Он нарушил наши обычаи, нарушил своё слово, предал нас всех. Мой вызов был попыткой остановить его. Не больше.
- А я не нарушил наши обычаи? Я разрушил Серый Совет, созданный Валеном тысячу лет назад. Я привёл в наше общество наших древних врагов, заключил с ними союз и сделку. Разве я не столь же виновен как он?
- Да, Повелитель. Вы тоже.
- Нужно иметь мужество, чтобы сказать мне такое. А если я скажу вам, что я возвысил Калейна и даже больше… что я отдал ему вашу жизнь… что вы тогда скажете?
- Тогда… Избранный… я сказал бы, что вы лжёте.
В воздухе повисло тягостное молчание, а затем Синевал внезапно засмеялся глубоким, переливающимся, сильным смехом. Козорр посмотрел на Катс и попытался правой рукой прикоснуться к ней. Она, не глядя на него, немного отклонилась в сторону.
- Вы хороший человек, Козорр. Очень хороший человек. Вы один имели мужество сделать то, что должно было быть сделано. Вы один выстояли против него… и вы один рисковали своей жизнью ради другого. Я сказал вам правду, - Серый Совет разрушен и останется таким, пока я жив, но я всё ещё нуждаюсь в тех, кто будет бороться рядом со мной. Мои поздравления, шай алит Козорр.
Сердце Козорра бешено стучало. Шай алит! Он получил титул, который так уважал. Наконец–то он действительно сможет приносить пользу. И всё же… и всё же… оставалось ещё кое–что…
- Что будет с сатаи Катс? - спросил он. Она вздрогнула. - Она… она была обижена сатаи Калейном, Избранный, и поэтому вы… Что вы сделаете для неё?
Она попыталась остановить его, но потерпела неудачу. На её лице застыла гримаса ужаса.
- Вы правы, шай алит. Я поступил несправедливо с ней и её кастой. За это, леди Катс, я могу только просить прощения, не от своего имени, а от имени моей касты. Мы принесли вам зло, и это уже не исправить, но вы тоже боролись с Калейном своим собственным способом. Вы будете служить мне, дадите шанс вместе исправить содеянное?
- Вы правы, Избранный, - она сказала без тени гордости или позора или боли в голосе. - Каста воинов причинила мне зло, но некоторые из них рисковали собой, чтобы уменьшить мою боль. - Её пальцы сомкнулись вокруг кисти Козорра и сжали её. - Раз Козорр хочет этого, я буду служить вам; через огонь и тьму, через смерть и отчаяние, а когда моя душа родится вновь, я надеюсь послужить вам ещё раз.
Козорр был ошеломлен. Высшая форма присяги, которую можно было принести, и она сделала это, потому что он просил за неё?
- Это будет непросто, - прошептал Синевал, - поскольку моя душа никогда не будет рождена повторно, но это - проблема другого дня. А вы, шай алит Козорр? Вы будете служить мне так же, как поклялась леди Катс?
Козорр посмотрел в глаза мужчины, которому, он знал, будет служить вечно, и в глаза женщины, которую, он знал, будет любить вечно, и начал говорить ту же самую присягу, которой поклялась Катс.
* * *
Военачальник Г'Стен сидел в офисе, который ему не принадлежал и никогда не будет принадлежать. Он читал документы, подсчитывая мертвых и живых, и отмечал, что первая колонка была значительно длиннее. Не только мёртвых нарнов, но также и центавриан.
В целом, это была очень простая операция. По какой–то причине центавриане ослабили защиту своей самой большой победы и позволили нарнам так легко напасть. В космосе бой прошёл гладко, но внутри базы партизанская война шла ещё целый день прежде, чем центаврианские силы были окончательно побеждены. Они сражались очень хорошо, очевидно научились от нарнов.
И самое приятное, лорд–генерал Марраго был захвачен в плен. Он проявлял чудеса ловкости, выскальзывая из самых опасных ловушек, но на сей раз он поскользнулся. Он был отправлен на Нарн вместе с другими захваченными в плен аристократами. Г'Стен понятия не имел, что он здесь делал, но его причёска и манера речи выдавали в нём аристократа, даже если его одежда этому не соответствовала.
Г'Стен предположил, что сегодня вечером на Нарне будет большой праздник. Он хотел бы, чтобы его не было. Он был солдатом всю свою жизнь и знал, что нет, и никогда не было такой вещи как „славная победа“. Множество мёртвых, ещё больше раненных и искалеченных, в сражении не бывает иначе. Этот комплекс был нарнской военной базой, совсем недавно захваченной центаврианами. Теперь, когда она была отбита, нарны ничего не выиграли по сравнению с тем, что было несколько месяцев назад. Безумие… всё это.
Шум за дверью заставил его вздрогнуть, и Г'Стен встал. Там был его личный телохранитель Джа'Док. Он был лучшим бойцом в поединках без оружия на всём Нарне. Разумеется, никто не смог бы…
Очевидно кто–то смог. Чья–то фигура медленно вплыла в офис. Она, казалось, не имела никакого оружия, - но она должна была его иметь, чтобы справиться с Джа'Доком. Г'Стен потянулся к длинному ножу, спрятанному на ноге. Он перемещался медленно, но замысловато, чтобы затруднить нападение потенциальному убийце.
Фигура сбросила свой капюшон, и Г'Стен застыл от неожиданности. Минбарец! Здесь! Ладно, он не должен волноваться. Кха'Ри не имели никакого желания провоцировать конфликт с минбарцами в какой бы то ни было форме, так что ему вероятно позволят уйти…
… но зачем он здесь…?
- Военачальник Г'Стен, - сказал минбарец, довольно бегло разговаривая на языке нарнов. - Мое имя - Ленньер, Третий храм Чудомо. Мы должны поговорить. Это касается вашего племянника…
* * *
Порождающий бурю… Тот, кто рождает бури…
- Являюсь ли я бурей? - тихо спросил Синевал, глядя на созданное им оружие. - Или я её предвестник? Идёт буря, и она будет здесь уже скоро. Я чувствую это.
- Эх, Вален… если ты избрал меня, боюсь, что твой выбор не был мудрым… но это не имеет значения. Наша судьба - это то, что мы сами делаем для себя. Нет никакого пророчества, никакой судьбы, ничего…
- Мы - то, что сами делаем.
Он вернулся в Зал Серого Совета, примерно через пять часов после того, как прибыл сюда. Многое случилось за это время, но это было ничто по сравнению с тем, что ещё грядёт. Судьба Минбара в его руках…
Медленно собрались члены прежнего Серого Совета. Первым вошёл Соновар, выступая гордо и высокомерно. Синевал не любил его. В его душе была темнота, темнота, которая говорила только о нём самом, но не о других.
Конечно, Дирон рассказала кое–что о нём, и, похоже, она была права.
За Соноваром, как стервятники на поле битвы, вошли два других воина. Синевал не был знаком ни с одним из них, но это не имело значения. Того, что он знал о них, было достаточно.
Затем вошли Гизинер и Чардхей, их лица скривились при виде охотников за душами. Затем они увидели Синевала, и их манеры немедленно изменились, наполнившись заискиванием и подхалимажем. Эти двое в течение месяцев наблюдали за жестокой пыткой такого же члена Совета, как и они сами, и ничего не сделали, не потому что они считали пытку справедливой, - как считали Соновар и его товарищи, - но потому что они боялись того, что может случиться с ними сами.
Сразу за ними следовала Катс, медленно, нерешительно. Она смотрела на столб света с неприкрытой опаской. Затем её поведение изменилось, она подняла глаза и прошла к своему месту словно только что принятый в Совет аколит.
Синевал изучил устройство, что использовал Калейн, и был потрясен его чудовищной простотой. Калейн настроил источник света так, чтобы он испускал опасное и болезненное излучение. Оно не задерживалось в организме, но пока Катс стояла там, её заливала сила, которая заставила её кости перемалывать друг друга, заставляла её нервные окончания рассылать сигналы агонии по всему телу, даже её кровь практически кипела в венах. Козорр получил сконцентрированную дозу, - устройство было настроено увеличивать интенсивность, когда кто–либо ещё входил в столб, - но Катс выносила боль в течение многих месяцев.
Больше никого.
Все, кто хотел, уже здесь. Калейн ушел по совету Синевала искать собственный смысл судьбы. Козорр спал, давая возможность ранам заживать. Дирон была… просто отсутствовала.
- Я изучил отчеты о предпринятых за время моего отсутствия действиях, - начал он. - Я знаю о пытке, которой Серым Советом подверг одного из своих членов. Я знаю тех, кто просто сидел, наблюдая за пыткой. Я знаю о резне, совершенной среди трети нашего народа, и я знаю, кто благословил эту резню, и кто творил её. Виновные будут наказаны, я ручаюсь в этом.
- И я знаю о нависшей над нами угрозе. В течение нескольких месяцев земляне нападали на наши границы, атаковали и захватывали наши колонии, атаковали и уничтожали наши суда. И только двое из этого собрания посмели предпринять какие–то действия. Только…
Его прервали. Соновар засмеялся. - Земляне? Вы ослабли духом за время отсутствия, Синевал. Какую угрозу они могут представлять? Их родной мир уничтожен, их флот в руинах… они ни для кого не представляют никакой угрозы.
- Они захватили наши колонии, - медленно повторил Синевал. - Они уничтожили наши корабли. Они планируют разрушить или захватить наш родной мир. Их флоты скоро будут здесь. У нас нет ресурсов, чтобы разгромить их.
- Вы слабы и напыщенны. Кто бы мог подумать, что когда–то вы были воином, Синевал.
- Я всё ещё воин, и меня не задевают ваши насмешки! Где наши корабли, Соновар? Где наши ресурсы, наше оружие, наши флоты? Далеко отсюда. Они находятся в патрулях… в дальнем космосе, или охраняют маловажные станции, защищают границы, которые никогда не подвергались угрозе. Вы, конечно, знаете, Соновар, вы ведь один из тех, кто отправил их туда.
- Я повиновался приказам того, кто стоял там, где теперь стоите вы…
- И он был наказан за эти приказы, как и вы должны быть наказаны за то, что повиновались им. Я не буду спорить с вами, Соновар. У нас мало времени, и оно продолжает уменьшаться. Я отдал приказ об отзыве всех наших кораблей…
Синевал сделал паузу. Он надеялся, что он никогда больше не должен будет говорить слова, которые наполнили бы его таким большим страхом, как эти.
- … но это не всё. Минбар потерян для нас. Будет начата эвакуация, и да будет Вален милосерден к нашим душам.