Дни складывались в недели. Наступил ноябрь, а Арабелла была все еще в Фернгейте, хотя всем сердцем стремилась к Солу в Оулесвик, но не могла уйти, видя молящие глаза Роджера, который, казалось, чувствовал ее решение. Однажды она все же упаковала вещи, но самочувствие Роджера ухудшилось, и вызванный доктор сказал Арабелле, что с ее стороны было бы неразумно уйти именно в этот момент.

– Похоже, он надеется на вас, миссис Дарк, – сказал доктор, медленно качая головой. – Понимаю, как вам трудно разлучаться с мужем так скоро после свадьбы. Но, если это возможно, будьте терпеливы, моя дорогая, хотя бы недолго, пока сэр Роджер не наберется сил. Если хотите, я поговорю с вашим мужем.

– О нет, спасибо, – быстро отказалась Арабелла, – Он все понимает.

Итак, она распаковала вещи и осталась. Но Сол не все понимал, хотя и старался ради Арабеллы. Но в одном он был тверд:

– Ты слишком много беспокоишься. Мне ясно, что если ты будешь суетиться вокруг этого... этого...

– Не говори так, Сол. Я знаю, что ты думаешь о моем отчиме. Он действительно такой, но не только.

– Еще раз повторяю, если так будет продолжаться, ты погибнешь. Дорогая, я не хочу, чтобы от моей жены осталось лишь бледное привидение. Я хочу, чтобы опять порозовели твои щеки, а не то я приду туда и уведу тебя силой.

Она благодарно улыбнулась.

– Это ненадолго, Сол.

—Хорошо бы, – хмуро пробурчал он.

Глядя ей вслед, когда она уходила в Фернгейт, он думал, сильно ли она любит его, а если Действительно сильно, то как может терять драгоценные часы, которые могла бы провести с ним, ухаживая за другим мужчиной, тем более Роджером Куртни. Но Леона и Дюк его не понимали. В такие минуты Сол седлал лошадь и мчался в Пензанс, где интерес к его работам и восхищение – особенно женщин – снимали напряжение и смягчали его мысли о молодой жене. Скоро все переменится, оптимистически уверял сам себя Сол. Так не может продолжаться вечно, Арабелла скоро вернется к нему в Оулесвик, их любовь не будет ограничиваться лишь короткими свиданиями.

Как он желал ее! Если бы она имела хоть малейшее представление о его неудержимом желании сжать ее в объятиях, она конечно же забыла бы о долге, который удерживает ее вдали от Сола. Много раз разочарование заставляло его смотреть на других женщин, на одну в особенности – на дочку богатого промышленника, которая ясно дала понять ему, что достаточно одного его слова. Ее звали Лусинда Карнет, у нее были влиятельные друзья и страсть к ювелирным изделиям. Но Сол понимал, что в его жизни не может быть любовницы. Для него существовала одна только Арабелла, и, пока они оба живы, только она одна будет его любовью.

Обстоятельства складывались так, что творчество отнимало у него все больше и больше времени, руднику тоже приходилось уделять внимание, так что его жизнь была заполнена, и к ночи Сол слишком уставал, чтобы мучиться из-за отсутствия Арабеллы.

Но одна мысль постоянно волновала его – присутствие Руперта в Фернгейте. Антипатия между ними была взаимной. Сол старался избегать встреч с Рупертом. Руперт же, напротив, казалось, использовал любую возможность, чтобы попасться Солу на глаза. Они никогда не разговаривали, а когда встречались, Сол старался смотреть в другую сторону. Солу была невыносима мысль, что Арабелла живет в непосредственной близости от этого отвратительного типа.

Он не раз спрашивал Арабеллу, не беспокоит ли ее Руперт.

– Конечно нет, – неизменно отвечала она, добавляя, что у них нет причин часто встречаться. – Я все время провожу с отчимом, еду нам приносят в комнату, а Руперта почти целый день не бывает дома. Кроме того, я большую часть жизни провела в Фернгейте. Мы с Рупертом не любим друг друга, поэтому нам незачем тратить время на разговоры. Потом, там Ева и человек, которого взяли, чтобы он помогал при необходимости. Он спит над конюшнями. Дорогой, перестань волноваться из-за меня. Лучше думай о будущем, когда кончатся все неприятности.

– Будет ли это когда-нибудь?

– Да, и ты это знаешь. Папа уже может двигать одной рукой, доктор говорит, что это хороший знак, что он на пути к выздоровлению. Кстати, вчера я встретила Дюка, когда выходила подышать свежим воздухом, и он повел меня показать наш новый дом. Стены уже поднимаются, думаю, он будет очаровательным... – Она замолчала, увидев, что на лицо Сола набежала тень.

– Он будет замечательным, – согласился он, – но что значат кирпичи? Лишь ты и я имеем значение.

– Кирпичи? Что за разговор?! Но ведь точно так же ты можешь сказать: камни, хрусталь, оникс. Дорогой, пожалуйста.

Мольба в ее голосе и в глазах еще раз смягчила его.

~ Ты всегда побеждаешь, – прошептал Сол, обнимая жену, – я обожаю тебя, Белла, и всегда буду обожать. – В этот момент взаимной страсти у них не было никаких сомнений друг в друге.

В первые несколько дней болезни отца Руперт держался в стороне, но Арабелла постоянно чувствовала, что он наблюдает за ней. Она относила это на счет своего воображения, в конце концов Руперт сын ее отчима; может быть, его просто раздражает ее присутствие. Но это было не совсем так.

Как-то вечером, когда Арабелла несла поднос из комнаты в кухню, Руперт встретился ей в коридоре. Обычно в таких случаях они шли каждый своей дорогой, не говоря ни слова. Но на этот раз Руперт остановился прямо перед Арабеллой. Она сделала попытку обойти его, но он сделал шаг в сторону, загораживая дорогу. Она предприняла еще одну попытку, но тоже неудачно.

– Руперт, в чем дело? – воскликнула Арабелла. ~ Ты не видишь, что я занята? У меня в руках понос. Дай мне пройти, не веди себя глупо!

Он медленно покачал головой. На его лице не было улыбки. Выражение его сузившихся глаз было загадочным, приковывающим внимание.

– Я не глуп, Арабелла, – спокойно возразил он. – Почему ты так не любишь меня? Почему не хочешь иногда поговорить со мной?

– У нас никогда не было ничего общего, – холодно ответила Арабелла. – И сейчас не время вести бессмысленные разговоры. Пожалуйста, дай мне пройти.

– Нет, – возразил он. – Тебе нравится обращаться со мной, как с грязью, всегда нравилось. Но я не грязь, я – Руперт Куртни, и тебе лучше помнить об этом. Итак... – Он поднял руку и дотронулся до ее нежного запястья. – Итак, улыбнись, Арабелла. Улыбнись, дорогая Арабелла. Я восхищаюсь тобой, ты же знаешь. Жизнь могла бы быть прекраснее, если бы мы дружили. Почему нет?

– О! – Арабелла сделала непроизвольное движение, и с подноса упал бокал, разбившись на многочисленные кусочки. – Посмотри, что ты наделал! – вскрикнула она.

Руперт лишь рассмеялся.

– Разбиваешь сердца и бокалы, – неприятно улыбаясь, заметил он. – Вот ты какая. Нужно позвать горничную, чтобы она все убрала. А! Вот и она.

Из кухни появилась недавно нанятая девушка.

– На этот раз ты не захотела мне улыбнуться, дорогая. Ничего страшного! Однажды я получу от тебя то, чего хочу, обещаю тебе. – Все это Руперт сказал шепотом, поскольку служанка приближалась. Но в его словах была несомненная угроза.

Арабелла взяла себя в руки и сказала горничной:

– Маленький несчастный случай. Возьмите щетку и совок и соберите осколки.

Руперт пошел прочь, и спустя несколько мгновений Арабелла услышала, как закрылась дверь в комнату Роджера. Она вздохнула с облегчением и с удивлением отметила, как сильно у нее бьется сердце. Ну и глупо, заметила она сама себе. Угрозы Руперта ничего не значат. Однако Арабелла решила в будущем держаться подальше от Руперта, когда он дома. В Фернгейте сейчас служил человек, нанятый по совету Доктора, который обслуживал Роджера, и она могла проводить выходные дни с Солом, появляясь в Фернгейте лишь утром и вечером, чтобы больной не думал, что она оставила его.

Амос Крейз, который ухаживал за больным, неохотно согласился с ее предложением.

– Он привык, что вы сидите рядом с ним, мэм, – сказал он, – но я, конечно, сделаю все возможное, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Вы можете доверять мне.

– И мне не хотелось бы, чтобы об этом разговоре знал мистер Руперт, – предупредила его Арабелла.

– Я уже сказал, вы можете доверять мне. Я не люблю болтать, – ответил Крейз, – особенно когда дело меня не касается. Может быть, если вас не будет, мистер Руперт посидит с хозяином.

– Может быть.

Но она знала, что Роджер не будет этому рад. Ей иногда казалось, что отец и сын ненавидят друг друга. Ева тоже замечала это.

– Я часто думаю, – сказала она как-то сестре, – что Руперт родился несчастным. Это странно, не правда ли? Я имею в виду то, что мы с ним близнецы. Ты думаешь, это было ошибкой?

– Что?

– Что я вообще родилась. Я хочу сказать, что в людях, как правило, смесь добра и зла, счастья и горя, правда? Наверное, Руперт и я должны были быть одним человеком, но что-то нарушилось, и он родился раньше, чем в нем успело поселиться счастье, – он ведь на полчаса старше меня, а часть горя была оставлена мне, чтобы искривить мою ногу.

– Ева, что за мысли? Странно даже думать об этом, вы так же различны, как сыр и мел. Ты это ты, а Руперт просто выбрал себе роль паразита. И перестань винить себя за то, что ты...

– Украла то, что принадлежит Руперту?

– Дорогая, это просто глупо. Если ты еще раз заговоришь об этом, я все расскажу Дюку, и он наставит тебя на путь истинный.

Ева улыбнулась.

– Тебе нравится Дюк?

– Конечно. У него есть характер, он веселый, с ним хорошо, Он всем нравится.

– Я люблю его, – просто сказала Ева. Арабелла замерла.

– Не хочешь ли ты сказать...

– О, не в этом смысле, не физически, а духовно. Он такой большой, сильный, веселый, так ясно все видит. Замечает самые маленькие вещи – спрятавшиеся в траве цветы, насекомых. Ты понимаешь, Белла? Просто чудо, что такой сильный человек может быть таким нежным. «Все имеет значение, – сказал он мне как-то, – все, что живет и дышит, по-своему важно. Земля тоже. Мы ее толчем, добываем ее сокровища, и я тоже участвую в этом, но я думаю, что добрая земля все понимает». Я верю в то, что это правда. – Ева минуту помолчала, потом подняла сияющие глаза на Арабеллу. – А ты? Или ты думаешь, что я просто глупа?

Арабелла покачала головой, завороженная невинностью взгляда Евы.

– Нет, я не считаю тебя глупой, Ева. Я думаю, что вы с Дюком видите все одинаково. Но не слишком увлекайся им, дорогая.

– У меня другие мысли. Я хочу зарабатывать деньги для монахинь монастыря святого Франциска. Ты знаешь, они помогают бедным, им нужны средства, чтобы построить больницу.

Арабелла ничего этого не знала, но поняла, что с этой минуты ей не стоит тревожиться о будущем сестры.