– У тебя мороженое тает, – сообщил Сойер, разглядывая огромную миску, стоящую между нами.

Я глубже зарылась пальцами ног в песок, обхватила руками колени.

– Я тебе еще в доме сказала: я не в настроении лопать мороженое.

– Что, все настолько плохо, что даже оно не помогает? – Он покачал головой, запустил в озеро камешек. – Ладно, тогда давай поговорим.

– Не в настроении.

– Ну разумеется, – согласился Сойер. – Значит, тем более надо поговорить. Избавишься от навязчивой идеи – станет легче.

– Сомневаюсь. – Разговор не изменит того, что я видела.

– И все-таки давай попробуем. Я даже готов взять на себя ответственность и начать первым. – Он сдвинул солнечные очки на макушку и глубоко вздохнул. – Полагаю, это как-то связано с Джудом и Холли?

Услышать их имена рядом раз в десять хуже, чем услышать только имя Холли.

– Видимо, сейчас ты заведешь что-то типа «Я тебя предупреждал», да? – фыркнула я и посмотрела на Сойера. – Если так, можешь не трудиться. Да, ты был прав. Да, ты меня предупреждал. Джуд все еще с Холли.

Горло снова перехватило. Как же мне это надоело!

Сойер вздохнул:

– Как ты узнала?

– Вчера вечером проследила за ублюдком до стоянки трейлеров. У нее ребенок, Сойер! – Я схватила камень и запустила его в озеро. – У них есть ребенок, их общий ребенок, а он даже не счел нужным об этом упомянуть! – Голос пресекся, и хлынули слезы. – У их драгоценного малыша режутся зубки, а он мне о нем не сказал. – Мне еще не приходилось одновременно плакать и разговаривать, и каждое слово давалось как целое предложение.

– Вот черт. Люси. – Он обнял меня одной рукой за плечи. – Мне жаль. Именно по этой причине я и пытался все тебе рассказать еще раньше, до того, как у вас с Джудом все стало серьезно. Понимал, что эта новость тебя убьет.

– Я доверяла ему, Сойер. – Рыдания рвали мне грудь. – Я доверяла ему. А он мне врал. Что ж это за фигня-то такая?

Он заправил мокрую от слез, спутанную прядь мне за ухо.

– Некоторые люди находят удовольствие в том, чтобы манипулировать другими, понимаешь? Мы пытаемся найти более глубокое, более благородное объяснение происходящему, но иногда все дело в том, что люди просто облажались.

– Что ж, ты был прав. А я ошибалась. У нас с Джудом все кончено, – произнесла я, стараясь держать себя в руках. – Хочу закрыть эту главу своей жизни и никогда ее больше не открывать.

– Иными словами, ты хочешь начать все сначала. – Сойер опустил руку.

– Еще как, – отозвалась я, стирая тушь из-под глаз. Наверно, я сейчас похожа на панду, а лицо опухло и покраснело.

– Слушай, я понимаю, что это может оказаться неожиданным и я тороплю события, но выслушай меня, – начал вдруг он. Повернулся ко мне, посмотрел в глаза. – На следующей неделе – танцы Сейди Хокинс, и я уже трем девушкам отказал. Соврал, что иду туда с другой.

И он прав. Это слишком быстро. На сто пятьдесят километров в час быстрее, чем нужно.

– Сойер, – предупреждающе пробормотала я, вставая и собираясь уходить.

– Подожди. – Он схватил меня за колено. – Просто выслушай меня, прежде чем принять решение.

Я снова опустилась на песок.

– Поэтому теперь я в ступоре. Если я не приду все три бедняжки будут думать, что я их отшил. А если приду с кем-то еще, не с той девушкой, на которую сослался, они решат, что я им соврал.

– Подожди-ка. – Я сощурилась. – А с кем именно ты якобы собираешься туда пойти? Кого ты им назвал?

Впрочем, ответ был ясен и так.

– Тебя.

Сойеру хотя бы хватило воспитания смутиться и опустить глаза.

– Сойер, – застонала я. – У меня жизнь и так непростая, не усложняй ее еще больше.

– Я знаю, и мне очень тебя жаль, но ты еще не все выслушала. Есть и вторая часть. – Он вздохнул и расправил плечи. – Ты мне нравишься, Люси. Больше, чем я мог бы себе признаться, и однозначно адски больше, чем я нравлюсь тебе. Я тянул время, надеясь, что ты прозреешь и поймешь, какой Джуд на самом деле. А теперь, когда это случилось, я знаю, что уже завтра утром у твоего шкафчика выстроятся с полдесятка парней. – Сойер помолчал, ожидая моей реакции, но я понятия не имела, как на это реагировать. – Можно попросить тебя сделать одолжение и дать мне шанс? Только один шанс. Пойдем со мной на танцы. Клянусь, буду вести себя так, будто мы только друзья, и ничего более. А если ты тоже почувствуешь симпатию ко мне, мы могли бы разобраться с этим вместе.

Я молчала. Все уместные ответы просто вылетели из головы.

– Ради меня, Люси? Прошу только об этом, больше ни о чем. А если после всего ты будешь относиться ко мне так же, как сейчас, обещаю, я оставлю тебя в покое.

Впервые бронзовая кожа Сойера показалась мне вовсе не такой уж загорелой. Он был бледен, испуган и уязвим.

– Я не хочу ни о чем жалеть. Но знаю, если ты не дашь нам с тобой шанс, всего один, я точно буду сожалеть об этом каждый гребаный день своей жизни.

А моя жизнь официально превратилась в мыльную оперу для домохозяек. Но Сойер – мой друг, он прикрывал мне спину с самого начала, несмотря на то что я столько раз его отшивала. Я чувствовала, что задолжала ему, и поэтому сказала:

– Хорошо. На танцы Сейди Хокинс мы пойдем вместе.

– Это будет бомба, обещаю, – разулыбался он. – И клянусь, что у меня нет детишек, которых я от всех скрываю.

Я смерила его тяжелым взглядом.

– Извини, – покаялся Сойер. – Это было жестоко.

– Невероятно жестоко.

Он взял меня за руку, сплел пальцы с моими.

– Давай дадим себе шанс, Люси. Не будем спешить. Посмотрим, что получится.

– Не. Будем. Спешить, – повторила я, потому что понимала: сказать Сойер может все что угодно. Он из тех парней, ради которых женщины могут устроить драку, или напиться, или упасть в обморок. Но если Джуд – шоколад, то он – жалкая подделка. У Сойера было все: внешность, деньги, характер, – не было только одного. Моего сердца. Оно ему не принадлежало.

– О'кей. – Сойер сжал мою ладонь. – Значит, будем сначала учиться ходить, а потом уже бегать.