ЗВЯКНУЛ СИГНАЛ, объявив о доставке Халара Халонеса. Координаторы мрачно ждали, пока охрана введет гиганта.

У него были четыре громадные ноги, но стоял он вертикально. Четыре могучие руки были скрещены на груди. Так же у него были фасеточные глаза, как у земных насекомых. Плененный врагами, он явно не ждал ничего, кроме смерти. Но все же Халар Халонес стоял с высоко поднятой головой.

Глядя на него, Джим почувствовал восхищение. Когда были подключены мыслешлемы, Хал ар сразу же понял их назначение. И с радостью узнал, что люди не считают себя его врагами. Как и его собственная раса, соляриане стали жертвами общей судьбы. И те и другие боролись, со страхом думая об исчезновении своей цивилизации.

Затем шлем передал ответ Халара — ясную, четкую мысль. Мгновение Джим еще надеялся, что Халар заявит об ошибке интегратора, что тот был неправ насчет сжатия Вселенной.

— Нет, маленькое существо, — печально ответил Халар. — Ваш интегратор прав. Вселенная сжимается с невероятной быстротой. Мы вовремя засекли это и успели улететь, но те, кто пошел за нами...

Мысли Халара расплылись, Джим почувствовал вспышку глубокого горя, когда чужак вспомнил утраченный им мир. Теперь этого мира и всех его обитателей уже не существовало.

Внезапно мысли Халара прояснились. Он поспешно объяснил, как сожалеет о том, что его раса разграбила город на Земле. Они и не думали, что найдут там разумную жизнь, а на изучение не было времени. Им были нужны металлы. А за ними летел поток уничтожения.

Джим понимающе кивнул. При подобных обстоятельствах он вел бы себя точно также.

Но горевать и сожалеть сейчас не было времени. Он снова настроился на разум Халара. И Халар понял, о чем его спрашивают.

— Да, мы бежим в надежде, что найдем убежище возле центра Вселенной. Может, туда не дойдет надвигающийся поток.

Потом Халар поймал вопросительный взгляд Джима и понял, какая проблема стоит перед этими маленькими существами, захватившими его в плен.

— Скорость быстрее световой? Да, я могу все объяснить вам. Я так же научу вас строить такие двигатели. Тут затрагиваются дополнительные измерения, но я чувствую, что вы сможете понять это. — Халар заколебался. — А потом вы позволите моей команде улетать с вами? — с тревогой спросил он.

— Да! — крикнул Джим и сорвал с себя шлем, затем повернулся к другим координаторам. — Он нам поможет, — с ликованием в голосе выкрикнул он.

Но когда он увидел их лица, то радость тут же погасла. Они даже не смотрели на него. В комнату вошел один из математиков с бледным лицом, и протянул координаторам листы бумаги. Когда они просматривали принесенные документы, на их лицах все яснее проявлялась отчаяние.

Читор протянул листы Джиму.

— Джим, — писклявым голосом сказал он, — все безнадежно.

— Но почему? — воскликнул Джим. — Халар обещал помочь нам!

— Это уже не имеет значения, — пожал плечами Читор. — Интегратор дал полный ответ. В его расчетах нельзя сомневаться. Нет никакой надежды.

ДЖИМ УВИДЕЛ в глазах карлика обреченность. Надежда, вспыхнувшая было в нем, когда Халар обещал помочь построить корабли, умерла.

— Что? — безжизненным голосом спросил он. — Что случилось?

— Ничего не случилось, — ответил Читор. — Мы можем сбежать и, таким образом, выиграть несколько сотен лет. Но результат все равно будет отрицательный. Эти расчеты окончательно показывают, что звезды не уцелеют даже в центре Вселенной. Возвратный поток все равно хлынет на них и сожмет Вселенную до размеров нашего Солнца. И в этой области будет бушевать невероятный огонь. При огромном давлении, температура у него будет гораздо выше, чем мы можем вообразить. И так будет продолжаться до тех пор, пока давление не погонит поток обратно. В этом пылающем ядре, в которое превратится центр Вселенной, жизнь не уцелеет ни в какой форме.

Джим схватил листы и быстро пробежал глазами по уравнениям. В этих вычислениях не оставалось места ни для какой надежды. Он поднял глаза. Читор уже сидел. Руди расхаживал взад-вперед, искоса глядя в окно на чернеющее за ним пространство. Старм даже не шевельнулся. Ирли поднял взгляд вверх, губы его беззвучно шептали молитву.

— Но мы же не можем вот так просто сдаться! — выкрикнул Джим. — Должно же быть что-то, что мы можем сделать!

Старм приоткрыл глаза.

— Так скажите нам — что, — спокойно сказал он, — и мы сделаем это.

Джим застонал. Что бы он не говорил, он обращался словно к глухой стене.

Халар Халонес стоял неподвижно. Он не знал языка и не понимал, о чем тут говорят. Он хотел помочь этим маленьким существам. Казалось, что-то беспокоит их.

Даже без шлема Джим почувствовал мысленный вопрос Халара. Быстро надев шлем, он объяснил, что произошло.

Халар попросил показать эти вычисления. Долго, старательно разбирался в них, потом вздохнул. Этот вздох почему-то напомнил Джиму Джозефа Брента.

— Да, все правильно, — сказал Халар. — Мой народ бежит напрасно. Пытаясь избежать смерти, они бегут навстречу более ужасной судьбе. — Он замолчал, его фасеточные глаза уставились на Джима. — Друг мой, могу я воспользоваться вашим радиооборудованием, чтобы предупредить мой народ?

— Конечно, — ответил Джим.

Он махнул рукой охранникам. Они увели Халона. Тот забрал с собой оба мыслешлема. Его походка снова напомнила Джиму Джозефа Брента.

«Пока позволит мне сердце» — именно так сказал Брент, а он всегда говорил то, что имел в виду.

Джим глубоко вздохнул.

— Джентльмены, — сказал он, — похоже, мы попали. Но я помню Джозефа Брента и помню наши традиции. И мы должны придерживаться этих традиций. Вся наша история — как и история любой цивилизации, — является историей постоянной борьбы с природой. Может, наступает время последней борьбы жизни в нашей Вселенной. Но как мы уйдем: как трусы или как наследники гордых традиций?

В ответ ему в тихой комнате раздалось громкое рычание. Они были учеными, координаторами. Но когда требовала необходимость, они были еще и бойцами.

Джим шагнул к креслу управления — тому самому креслу, на котором умер Джозеф Брент, сел и пробежал пальцами по кнопкам. Связист все еще был на посту. И он останется на посту до самой смерти.

— Оповестите народы всех планет, что Солнечной системе осталось, самое большее, двадцать лет жизни, — распорядился Джим. — Объясните всем, что происходит. Не должно быть никаких искажений или фальсификаций. Люди должны знать всю истину, чтобы действовать правильно.

МНОГОЧИСЛЕННОЕ НАСЕЛЕНИЕ Земли уже понимало, что что-то происходит. Люди знали о нападениях, о пролетающих мимо флотилиях чужаков. Но они не знали, что все это значит. Никто не знал, какая судьба им уготована.

Джим мог представить себе, какой шок прокатится по всей Земле. Сначала наверняка будет страх, дикий, безумный страх. Но он пройдет. И его сменит покорность. Но, тем не менее, Джим знал, что миллиарды людей на зеленой планете не перестанут надеяться. Они давно научились доверять своим ученым, самоотверженным людям, которые работали для их блага.

В прошлом всегда, когда угрожала опасность, ученые Земли спасали Человечество. Когда бушевали эпидемии, ученые боролись с болезнями. Многие погибали, но, в конце концов, они побеждали. Вспыхивали войны, и ученые боролись за мир. И всегда выигрывали.

Так что люди будут продолжать надеяться, даже готовясь умереть. До последней секунды они будут уверены, что на Базе Плутона, по крайней мере, два человека борются за них.

Коричневые карлики на Марсе воздели бы взгляды в небо. Эти маленькие, но выносливые существа знали, как незначительна смерть. Они обитали на Марсе, где всегда кто-то испускал последний вздох. Но они тоже будут смотреть на Базу Плутона, зная, что два их представителя борются, чтобы спасти их от новой напасти, приготовленной враждебной природой.

Зеленокожие на Венере не стали бы смотреть в небо. Но это было неважно. Они все равно знали, что где-то за вечными облаками, их представитель по имени Старм помогает тем, кто борется за Систему. А если все же прибудет смерть... ну, что ж, на Венере все привыкли смотреть ей в лицо и называть своим другом. Там, в вечных туманах, и гуще жарких джунглей, смерть имела множество форм. Но, несмотря на это, все отпущенное им природой время они станут верить в Старма.

ДЖИМ ДОРН обернулся к четырем остальным координаторам. Читор притих, утратив свою неугомонность. Рудо сгорбился в кресле, взгляд его сделался мрачным от мрачных мыслей. Кожа Старма немного побледнела, стала не такой ярко-зеленой, но он продолжал сидеть с полуприкрытыми глазами, ни на кого не глядя. И за этой безразличной маской ни на миг не прекращал работать его острый ум. В желтых пальцах Ирли дымилась очередная сигарета, буйная борода скрывала его лицо.

Позади остались два месяца отчаянных усилий. Два месяца, за которые возвращающийся поток пространства-времени летел где-то в космосе прямо к ним. В небе еще не было заметно никаких изменений. Звезды все также сияли на черном бархате космоса. Величественные галактики все еще продолжали светить.

Но факт, что этих звезд могло уже больше не существовать. Свет, который они испустили много веков назад, только сейчас достиг Солнечной системы. Возможно, многие из этих звезд уже уничтожены. Этого никто не мог знать. Свет от них прилетал бы еще целые века.

Но этого не случится, потому что поток летит гораздо быстрее света. Будет угрюмая волна темноты, темноты, чернее самого космоса, и эта темнота уже никогда не кончится. Она налетит быстрее, чем движение глаз. Никто не увидит ее приход. Просто в один миг мир будет по-прежнему существовать вокруг, а в следующий — не будет уже ничего. Никто не успеет даже понять, что произошло. Смерть налетит быстрее, чем вспышка молнии!

Джим Дорн повернулся и обратился к четырем другим координаторам. Голос его прозвучал резко, поскольку Джим чувствовал, что приперт к стене. И он боролся с пораженчеством не меньше, чем с природой.

— Мы вынуждены отбросить предложение, выдвинутое Стармом, как неосуществимое. Невозможно установить вокруг всей Системы силовое поле. Любое поле может существовать лишь в пространстве-времени, а тут не будет никакого пространства времени. Так что поле исчезнет, как и все остальное.

Он замолчал и внимательно поглядел на координаторов. Не выдвинет ли кто предложение, что следует прекратить борьбу? Или они будут бороться, пока не нахлынет окончательная тьма? Но вот проблема — как бороться?

Как можно справиться с небытием, когда не станет уже ничего, когда исчезнет само пространство-время?

Все знания, хранившиеся в интеграторе, были уже просеяны до самого мельчайшего факта. И на все вопросы интегратор дал один и тот же ответ: недостаточно данных.

В нем хранились все знания, собранные в Солнечной системе. И из этого потрясающего лабиринта фактов ничто не могло подсказать хотя бы один способ сохранить Систему. Специалисты, наизусть знавшие бесчисленные мили проводов, все обмотки, все рычаги и винтики, были в замешательстве.

— Дайте нам больше фактов! — требовали они. — Дайте больше информации! Без фактов интегратор беспомощен.

Координаторы с готовностью давали им факты. Но для получения каждого нового бита информации нужны были годы исследований. Новые законы не возникают ежедневно.

— Я жду дальнейших предложений, — сказал Джим без малейшей надежды.

Ответа не было.

Джим вздохнул и опустился обратно в кресло. Он не слышал, как открылась дверь и в комнату кто-то вошел. Но затем почувствовал слабые импульсы чужой мысли и резко повернулся.