Внимание!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Любое коммерческое и иное использование материала,

кроме предварительного ознакомления, запрещено.

Оригинальное название: Shanora Williams «Beware», 2014

Название на русском: Шанора Уильямс «Остерегайся», 2014

Перевод: Юлия Убагс

Сверщик-редактор: Леся Мельник

Вычитка: Ксюша Манчик

Оформление: Ксюша Манчик

Обложка: Ксения Субботина

Переведено специально для группы:

https://new.vk.com/romantic_books_translate

Любое копирование без ссылки

на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Эйс плохой. Очень плохой.

И после смерти брата я должна была избегать его. Так почему не могу?

Он неотразим, уверен в себе, удивителен... и опасен.

Он был там в день смерти моего брата и знает, что произошло.

Я должна исчезнуть. То, что я видела, — недопустимо.

Я должна держаться от Эйса как можно дальше и видеть в нем чудовище, угрозу, но на кону моя жизнь и выбора нет. Лишь он может защитить меня.

Он сделает все, чтобы отвести от меня удар, но мне этого мало.

Мне нужны ответы. Правда.

Он отказывается говорить, и я не доверяю ему.

Он советует забыть, но я не могу.

Я не отступлю, пока не узнаю все.

И есть кое-что, что поможет мне. Это приведет ко лжи, беде и опасности. Однако хуже всего, что я влюбляюсь в Эйса.

Я должна держать себя в руках.

У Лондон Сталлоне не всегда была идеальная жизнь, но у нее был идеальный старший брат. Он делал для нее все и заботился о ней как никто другой. Он всегда был плечом, на которое она могла опереться. Но когда его убивают, все складывается хуже некуда.

Лондон нужны ответы. И первым, к кому она обращается, становится коллега и друг ее брата — Донован «Эйс» Кроу.

Эйс необычный парень. Он не приходит с цветами и шоколадом. Он не дарит улыбок и объятий. Он суров не только в бизнесе. Лондон считает, что он причастен к смерти ее брата.

Теперь же Эйс должен делать то, о чем не допускал и мысли.

Защищать ее.

Он не хочет причинять боли, но это не мешает ему быть эгоистом.

Он пообещал защитить ее, но достаточно ли этого?

Пожертвует ли он всем, чтобы спасти Лондон?

Иногда любовь может мешать достижению ваших целей, превратиться в вашего врага и наихудший кошмар.

Она может уничтожить вас.

Эта история полна лжи, предательства, боли, страданий, обмана, разрушений и разбитых сердец.

Это не история любви. Это реальность. И она может сломать вас.

Вы предупреждены...

ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ.

Посвящается моей любимой. Вместилищу моей искренней радости. Моему умиротворению, о котором я постоянно беспокоюсь. Причине моей страсти и мотивации, оборачивающейся огромной силой. Смыслу моей жизни. Моей крошке. Джульен Осьяс.

Примечание автора:

Привет, ребята! Прежде, чем приступить к чтению «Остерегайся», знайте, что книга не имеет отношения к серии FireNine и вообще к какой бы то ни было серии. Данный роман относится к категории эротических, поэтому в нем намного больше жара, чем обычно, но, кроме того, это история, которая, я надеюсь, придётся вам по душе. Эйс и Лондон не самые покладистые персонажи, но я надеюсь, что вы полюбите их и этот роман, как и другие мои романы. Если же это первая моя книга, которая попала к вам в руки, забудьте все вышесказанное и наслаждайтесь чтением!

Шанора.

Пролог

Лондон

Повсюду осколки стекла. Я лежу на боку и медленно моргаю. Все в тумане. Страшно. Больно.

Я пытаюсь отрегулировать сидение, но у меня не получается сесть прямо. Что-то острое колет каждый раз, когда я пытаюсь сделать вдох.

Слышу звук сирен вдалеке. Боль усиливается, я начинаю плакать. И тогда я вижу кровь и волосы. Много крови передо мной. И много каштановых волос.

— Мама, — зову я. Тишина. — Мам… пожалуйста! — кричу, срывающимся голосом. — Папа!

Боже. Мне страшно. Слезы текут по щекам. Я отстегиваю ремень безопасности и толкаю дверь машины. Наш фургон лежит на боку, ладонями я чувствую асфальт и осколки стекла.

Звук сирен приближается. Боль становится невыносимой.

Когда сирены, наконец, добрались до меня, я начинаю кричать. Люди бросаются ко мне. Дверь надо мной распахивается, и появляется высокий мужчина с густой бородой. Это шериф, я знаю. У папы такой же золотой жетон. Он говорил мне об этом, когда рассказывал о своей работе.

Тогда я понимаю, что этот человек — мистер Бэнкс. Он друг папы, а еще они работают вместе. Мистер Бэнкс смотрит на меня с болью в глазах. Он видит кровь, панику на моем лице и протягивает ко мне свои длинные руки. Я плачу и морщусь от боли. Он уверяет, что все будет хорошо, что сейчас я поеду в больницу, что обо мне позаботятся. Но когда он отдает меня людям в синих костюмах, я не могу оторвать взгляда от того, что вижу за его спиной…

Голова мамы лежит на окне водителя. В ее шею вонзилось стекло. Кровь... так много крови. Она стекает по двери машины. Одна мамина рука безвольно свисает, другая лежит на руле. А у грузовика, с которым столкнулся наш фургон, лишь немного помято крыло.

Я закрываю глаза и молюсь, чтобы это был лишь сон, чтобы это не моя мама была на сиденье водителя. Все это просто кошмар наяву. Но в свои всего лишь семь лет я уже все понимаю. В глубине души я знаю. Знаю, что мама и папа мертвы.

Глава 1

Лондон

Брат всегда говорил: «Прежде чем заботиться об остальных, позаботься о себе». Каждый раз идя куда-то, он повторял это мне. Он говорил, что никто в нашей семье или в нашей жизни не сможет пройти наш путь. Мы должны создавать собственные цели, собственное будущее.

И в этот день я поняла, что он говорил правду.

Я сижу в переполненном зале, вокруг вспыхивают камеры и раздаются крики, встречающие студентов, поднимающихся на сцену. Голос ведущего звучит так громко, что с каждым произнесенным словом моя голова тяжелеет на фунт, а ладони потеют. Я смотрю вперед и нахожу в толпе голубые глаза. Вероника смотрит прямо на меня. Она улыбается мне и вскидывает большой палец вверх. Я нервно улыбаюсь ей, и она отворачивается.

Начинают вызывать наш ряд. Ребята рядом со мной стоят, но я продолжаю сидеть. Меня тошнит. У меня не получится... Я не смогу.

После всех этих лет и желания стать кем-то важным, я просто не могу это сделать. Я много училась и стремилась к этому, но сейчас мои нервы на пределе. Я хочу, чтобы меня поддерживали, но кто? Кроме Вероники и Гарретта никого нет. Я никто. Так было и так будет.

Я закрываю глаза и, делая глубокий вдох, начинаю считать в обратном порядке от десяти. Этому меня научил Джон.

Черт побери, Джон. Ты здесь? 

Он был единственным, кому я послала приглашение на выпускной. Надеюсь, он пришел. Джон сказал, что будет, но с его загруженностью все возможно.

Я раскрываю глаза, поворачиваю голову и сканирую толпу, желая найти карие глаза, такие же, как у меня. Я смотрю. Тяжело. Его нет там, где он должен стоять. Я чувствую себя ужасно.

— Лондон, — произносит девушка рядом со мной. Она смотрит на меня сверху вниз, в ее взгляде беспокойство. Пытаюсь вспомнить, кто это. Лицо накрашено, светлые волосы свисают, словно отутюжены. От нее пахнет, будто она вылила на себя целый флакон духов. Я стараюсь вспомнить ее имя, но на ум приходит лишь фамилия, Статен... Мария? Mэйси?

Она щелкает пальцами около моего лица, и я понимаю, что сейчас все вокруг смотрят на нас.

— Алло? Ты не собираешься на сцену? — Она указывает на меня легким кивком. Приходится идти, смотря под ноги и покачиваясь на пятнадцатисантиметровых каблуках. Мария, Mейси, или как там ее, смеется и называет меня идиоткой, но я игнорирую ее. Прямо сейчас меня волнуют более важные вещи: здесь ли мой брат и как, черт возьми, я этих каблуках пройду зал и буду ходить по сцене. Я знала, что зря позволила Веронике уговорить меня надеть их. Знаю, я дура. В последний раз я носила каблуки на выпускном бале. Та ночь была самой ужасной в моей жизни.

Иду к сцене, крепко сжав кулаки и чувствуя, что приближающаяся катастрофа становится неизбежной.

— Покажи им, детка! — раздается сзади знакомый голос.

Я оборачиваюсь и вижу Гарретта, машущего мне. Со своими ярко-рыжими волосами и идеальными зубами он похож на ребенка, но я не улыбаюсь ему. Не могу. Клянусь, в средней школе все было не так. Там было проще: меньше людей, меньше классов, меньше сцена.

Внезапно я останавливаюсь. Человек на трибуне беседует с каждым из нас тет-а-тет, мою спину покрыли мурашки.

Господи! Ну, где же ты, Джон?! 

В последний раз сканирую толпу перед собой, начиная с первого ряда и дальше. Я смотрю слева направо, надеясь, что брат уже в четвертом ряду.

И вот, наконец, мне кажется, что я вижу его. Продолжая двигаться к трибуне, поглядываю туда. Мои глаза фокусируются на знакомом мужчине в черном костюме. Мне моментально становится легче, а ногти больше не впиваются в ладони. Он смотрит прямо на меня и улыбается.

Как же хорошо, что он здесь.

По идее в двадцать четыре года я должна уметь контролировать себя и быть независимой. Но это не так. Джон всегда был со мной: он оплачивал мою учебу, находил для меня свободное временя. А когда мне было одиноко и я не знала, что делать, он присылал мне подарки, например, на День святого Валентина. Он замечательный старший брат. Джон знает, как сделать меня счастливой, заботится обо мне. Он единственный человек, кому я небезразлична.

Передо мной становится все меньше народа, но я уже чувствую, как большой камень свалился с моих плеч. Я снова смотрю на Джона, он улыбается мне. Поднимает руку и скрещивает два пальца — желает, чтобы я не приземлилась на зад, когда буду подниматься на сцену. Мы говорили об этом, потому что сегодня это мой самый большой страх.

Когда называют имя парня передо мной, смесь тревоги, страха и восторга начинает растекаться по моим венам. Я сосуд с эмоциями, которые нужно выплеснуть. Странное ощущение. Я нервничаю, но в то же время рада, что есть кто-то, кто с нетерпением ждет встречи со мной.

Прежде чем выйти на сцену, ловлю взгляд Джона в последний раз и склоняю голову.

Когда вызывают меня, я стараюсь идти уверенно. Безотрывно смотрю на Джона, но теряю его глаза, когда к нему слева кто-то подходит. Какое-то время пристально смотрю на этого человека, он тоже смотрит на меня. Незнакомец что-то говорит Джону, тот кивает, но по-прежнему аплодирует мне. Мужчина тоже кивает, а затем на его губах появляется холодная улыбка. Его взгляд тяжел и опасен. Я не могу сказать, какого цвета его глаза, но они точно темные. На нем черный костюм и кроваво-красный галстук. Он оделся так, чтобы произвести впечатление. На его шее татуировка птицы: не слишком большая и не маленькая, но костюм ее не скрывает. Полагаю, это коллега Джона.

Когда иду по сцене, мы все так же не отрываем взгляда друг от друга. Он смотрит в мои глаза. Чувствую, как у меня отвисаете челюсть. У него красивый точеный подбородок, прямой нос и полные пухлые губы. Волосы иссиня-черного цвета, лицо чисто выбрито. Мимо такого не пройдешь. Он очень красив. Его волосы закручиваются, и я бы сказала, что у него афроамериканские корни.

Черт, кто этот мужчина?

Когда по залу раздается смех, я наконец-то отрываюсь от него и оглядываюсь. Студенты в первых рядах смеются.

— Мисс Сталлоне? — звучит с трибуны.

Повернувшись, вижу морщинистое лицо оратора. За стеклами очков его глаза кажутся просто огромными.

— Поздравляем, — говорит он. — Пожалуйста, возьмите ваш диплом у мистера Снита.

— О, — выдыхаю я, — большое вам спасибо.

Лицо начинает пылать. Я чувствую, как уши заливает краска. Мне стыдно. Но это не так плохо, как споткнуться об шнур и упасть, хотя тоже довольно неприятно.

Пожав руку мистера Снита и схватив свой диплом, я спускаюсь со сцены. Следую за студентами на свое место, но не поднимаю глаз, чтобы не видеть красавца рядом с братом.

Я смотрю на Джона. Он улыбается, обнимает меня и достает телефон, чтобы сфотографировать нас. Я улыбаюсь в камеру. Когда брат убирает ее, бросаю взгляд налево.

Он ушел.

Черт. Просто великолепно.

***

После церемонии я пыталась пробраться через забитый коридор, чтобы расслышать голос брата в телефоне.

— Я не слышу тебя, Джон. Где ты? — спрашиваю я, затем оглядываюсь и получаю толчок в бок.

— К... вода... рядом... смотри... я... цветы... дверь.

— Черт, — шиплю, сжимая в руке трубку. Завершаю вызов и кладу телефон в сумку, надеясь на лучшее. Иду к пропускной секции в коридоре. Стоя на носочках, почти пять минут ищу брата среди толпы, и, в конце концов, мое терпение лопается. Обернувшись, направляюсь к стеклянным дверям, чтобы подождать Джона на улице, но меня кто-то хватает за локоть и тащит в другую сторону.

Моей первой мыслью было, что это Джон, но когда я понимаю, что схвативший меня высок, широкоплеч и обладает красивыми янтарными глазами, то осознаю, что ошиблась.

Это не Джон. Это парень, который подходил к нему. Тот самый, с кроваво-красным галстуком.

— Ищешь Джона? — спрашивает он, и улыбка играет на его губах. Я чувствую тепло его пальцев, и оно мне нравится. Слова застревают в горле, потому я просто киваю. — Идем.

Он выпускает мою руку и разворачивается. Мне остается лишь следовать за ним и наблюдать, как все расходятся. Никто не стоит на его пути. Это как в кино, когда вся толпа отступает, пропуская самого красивого мужчину. Все рассматривают его, но его это абсолютно не трогает.

Несколько девушек откровенно пялятся на нас, пытаясь понять, почему такой шикарный мужчина со мной. Мне и самой любопытно. Откуда он знает моего брата? И почему он среди этой толпы как белая ворона?

— Эй, — зову я его. Он останавливается и опускает взгляд на меня. — Откуда ты знаешь Джона?

— Мы коллеги.

— Я так и знала.

Легкая улыбка появляется на его губах:

— Разве галстук и костюм не подсказали тебе?

— Да, они весьма милы. И чем ты занимаешься?

Улыбка испаряется, и лицо моментально становится каменным:

— Бизнес.

— Тоже продаешь часы? — Он вновь улыбается и пытается не рассмеяться. — Я что-то смешное сказала?

— И их тоже, — говорит он, игнорируя мой вопрос. Правый уголок губ все еще дергается. Да что же смешного?

 Вместо того, чтобы спрашивать, что позабавило его, я наконец-то вижу Джона, который пытается дозвониться до меня. Одного взгляда мне хватает, чтобы забыть о разговоре с незнакомцем и со всех ног броситься к брату. Джон видит, что мои ноги начинают заплетаться, но не успевает сориентироваться, потому что я хватаю руками его шею.

— Лонни, — хрипит он.

Я смеюсь и освобождаю его. Он смотрит на меня сверху вниз и крепко обнимает. Поцеловав меня в щеку, протягивает цветы, которые я просто сминаю, зажимая между нашими телами:

— Хрупкие, но надеюсь, что они выживут. — Он подмигивает.

Я смеюсь.

— Спасибо, Джон. — Я подношу бегонии к носу. — Я думала, ты уже не придешь.

— Ты шутишь? — Он берет мой подбородок. — Я бы не пропустил этот день, малышка. Ты же знаешь. Я взял отгул, так что мы можем повеселиться.

— В самом деле? — спрашиваю я, и мое настроение поднимается еще больше.

Я улыбаюсь, и он смеется, качая головой. Затем смотрит на кого-то поверх меня, я оборачиваюсь и вижу, что к нам подходит тот самый парень.

— Кто он? — спрашиваю шепотом.

— Мой друг и коллега. Пусть он сам представится.

Незнакомец встречается со мной взглядом:

— Так это и есть Лондон?

— Она самая, — говорит Джон, пожимая ему руку.

— Донован Кроу, хотя все называют меня Эйс, — твердо говорит он. Я смотрю на его протянутую руку прежде, чем понимаю, что нужно делать.

— Лондон Сталлоне, — разворачиваюсь и пожимаю его руку.

— Много о тебе слышал. Приятно познакомиться, Лондон. — Я замираю, когда он произносит мое имя. Черт.

— Взаимно, — говорю так спокойно, насколько это возможно. Донован отпускает мою руку, и я отступаю к Джону.

— Как насчет того, чтобы пойти в любимую блинную? — предлагает Джон, указывая пальцем на двери.

— Это было бы здорово. Утром я не успела позавтракать, так что теперь умираю от голода.

— Великолепно. — Джон направляется к двери, и я мельком смотрю на Донована. Его взгляд заинтересованно скользит по моему телу и, медленно опускаясь с моей черной блузки, останавливается на ногах. Спустя миг его глаза становятся жесткими и тяжелыми. Так что сложно понять, нравится ему то, что он видит, или нет.

Я отправляюсь за братом, и лишь тогда он начинает идти за нами. Не уверена, происходит это в моей голове или наяву, но позади меня звучит гортанный смех, и я останавливаюсь. Снова оглядываюсь. Он смотрит на меня. В его взгляде напряжение и ухмылка играет на губах. Он проходит мимо и говорит:

— Иди, Лондон. Мы же не заставим ждать старшего брата?

— Полагаю, нет, — бормочу я.

Он идет вперед, и снова все расступаются перед ним. Он очень уверен, взгляд направлен только вперед. В нем чувствуется сила, что отражается даже в походке. И хоть это странно, но меня еще больше начинает тянуть к этому мужчине.

Глава 2

Эйс

Джон не говорил, что его сестра настолько сексуальна. На фото, что он показывал мне, она выглядела так невинно и по-детски обаятельно. Но невинности в ней ни на грамм. Пухлые губы, которые так и тянет поцеловать. Идеальная улыбка, белые, как снег, зубы. Выразительные карие глаза, окруженные густыми ресницами...

Я хочу её.

Всего одну ночь.

Большего мне не надо.

Но Джон не допустит этого. Ни за что. Я его лучший друг, и мы вместе работаем. Уверен, ему плевать, с кем я сплю. Но я знаю наверняка: если прикоснусь к его маленькой сестричке, он убьет меня. Он так и заявил мне перед церемонией вручения дипломов.

Спустя пару минут мы оказываемся в блинной. Зайдя внутрь, я замечаю несколько любопытных глаз, и они, совершенно точно, разглядывали Лондон. Очевидно, она привлекает не только меня. Пройдя пару столиков с шумными компаниями, мужская часть которых также не оставляла без внимания маленькую мисс сексуальность, мы, наконец, находим свободный.

Лондон садится напротив меня, и, когда наши взгляды встречаются, она в ту же секунду отводит глаза и начинает разглядывать салфетки, лежащие на столе. Внезапно промычав что-то невнятное, Джон вскакивает и направляется к выходу, оставляя нас вместе. Замечательно, ничего не скажешь. «Спасибо тебе, Джонни!» — мысленно благодарю я друга.

Я снова смотрю на Лондон, на этот раз не отрывая взгляда. Она нервно теребит прядь своих шелковистых волос, не поднимая глаз от чашки, словно пытается что-то разглядеть там. Мне сложно сдержать улыбку. Она так забавно нервничает. И даже не спрашивайте, что меня так забавляет, потому что я не знаю.

— О чем ты задумалась? — наконец спрашиваю.

— Что, прости? — Она поднимает на меня взгляд. Да неужели!

— На сцене. Когда ты вдруг замолчала перед тем, как забрать диплом. О чем ты думала?

— О... Я не знаю.

И это ложь. Ее глаза тогда ели меня. Между нами в тот миг пробегали искры.

— Какая у тебя специальность?

— Психология.

— Почему психология?

— Не знаю. Мне всегда говорили, что я умею слушать и давать советы. И мне это нравится. Я люблю помогать людям.

— Но не себе.

Её лицо застывает, и она чуть слышно шепчет:

— У меня в порядке.

Сглотнув, говорю:

— Ты врёшь, но ответ принимается.

Закатывая глаза, она пьет свой кофе. Затем начинает регулировать кресло, ее грудь подпрыгивает в такт движениям, и я просто не могу оторвать от нее глаз. Лондон, вероятно, уловила мой целенаправленный взгляд и, скрестив руки, сказала:

— Ты не должен смотреть туда.

— Твоя правда. Но поверь, это трудно, — улыбаюсь я.

И тут происходит то, чего нельзя было не предположить. Она краснеет. Я смеюсь про себя, потому что не хочу нарваться на грубость. Но вряд ли она сейчас выдаст хоть слово. Однако я ошибся.

— Итак, Донован. Ты вместе с Джоном остановишься у меня?

Я нахмурился. Уже давно никто не обращался ко мне по имени.

— Я Эйс. Просто Эйс.

Она нахмурилась.

— А что не так с Донованом? Мне нравится.

— Нет. Эйс... — повторяю я.

— В этом прозвище есть какой-то скрытый смысл?

— Не-а. Просто вырос с ним.

Она кивает и отводит глаза:

— Ну, так или иначе... Ты не ответил на мой вопрос.

— Ты хочешь, чтобы я остановился у тебя?

Она колеблется и отвечает:

— О-о, мне все равно. Просто любопытно и...

— Ты чувствуешь себя некомфортно, приглашая меня?

Она, скривившись, пытается сформировать ответ. Скорее всего, скажет «нет». Конечно же, «нет»! Я вижу, что ей некомфортно со мной. То, как она нервничает, как смотрит на меня своими большими карими глазами... Я чувствую.

— Я не буду возражать, если ты...

— Я задал конкретный вопрос, Лондон. Да или нет?

Она поникает и пожимает плечами.

Нет, ну и как это понимать? Меня пробирает смех.

Что ж, нужно ее успокоить:

— Я не буду останавливаться у тебя. Здесь неподалёку есть неплохой отель, и на выходные я снял там номер. Не беспокойся.

— О... — Это все, что она говорит.

К нам подходит официантка с полным чайником кофе и спрашивает:

— Может, ещё что-нибудь? Если нет, могу выписать счёт.

— Да, было бы здорово. — Лондон улыбается официантке. Та улыбается в ответ, кивает и уходит.

Джон возвращается через несколько секунд и плюхается рядом с сестрой.

— Готовы свалить отсюда? — Мы одновременно киваем. — Хорошо, потому что тебя, малышка, ждет сюрприз.

— Это какой ещё?

— Не скажу. Сама все увидишь.

Мы идём, и я испытываю огромное желание испортить этот сюрприз. Я хочу провести ночь с этой девочкой. Я хочу её.

Чёрт.

Стоило подумать об этом, как к паху прилила кровь. Ей повезло, что её брат — мой друг, и я должен уважать наши договорённости. В противном случае она уже была бы моей.

Глава 3

Лондон

Мы подъезжаем к стоянке возле моей квартиры, и Джон говорит мне закрыть глаза.

— Ты уверен, что это необходимо?

— Да, и не подглядывай.

Я вздыхаю, зажмуриваю глаза и откидываюсь на подголовник в ожидании сигнала от брата. По правде говоря, мне действительно интересно, что он придумал в этот раз.

Я просидела так две долгих минуты, прежде чем он открыл дверь и сказал выйти, однако глаза открыть он мне еще не позволил. Вылезая из машины, я чуть не упала, но Джон вовремя подхватил меня и повел куда-то.

— Хорошо. А теперь можешь смотреть.

Медленно открываю глаза, давая им привыкнуть к освещению. Сначала все размыто, но затем я вижу ее и ошеломленно замираю. Да это же Mazda 6 2013 года выпуска! Ее насыщенный красный цвет переливается под палящим солнцем. Шума двигателя практически не было слышно. Я теряю дар речи. Я… влюбилась.

Джон открывает дверь, показывая мне внутреннюю начинку автомобиля: кожаные сиденья, кондиционер, сенсорная навигационная система. Господи! Это невероятно! Я визжу так громко, что сама глохну. Резко разворачиваюсь и крепко обнимаю Джона, настолько сильно, что чувствую, как бьется его сердце. Он явно ожидал такой реакции, иначе своим напором я бы запросто снесла его с ног.

— Господи, Джон, — шепчу я.

— Нравится?

— Я... — Оборачиваюсь, глядя на автомобиль. — Он прекрасен! Я влюбилась. Это потрясающе.

— Я знаю, как сильно ты ее хотела. Год тому я не мог позволить такие траты, но теперь я зарабатываю больше, так что… это отличный подарок в честь получения долгожданного диплома.

— Ты прав! Боже, я обожаю ее, Джон!

Но несмотря на радость, во мне шевельнулось беспокойство, потому что я не могла понять, откуда у Джона такие деньги. Он ведь занимается продажей часов. Да, он бизнесмен и знает, как сохранить и инвестировать деньги. Но я-то знаю, что его заработок не настолько высок, чтобы оплачивать квартиру в Нью-Йорке, кредит за БМВ и покупать мне новую мазду.

Я хочу спросить, откуда у него такие деньги, но не делаю этого. Еще и появление этого Эйса, не вызывающего у меня доверия. Брат обычно не приводит ко мне своих коллег. Как правило, он приходит один.

Да, у меня есть вопросы, но не стоит сегодня озвучивать их. Я, кажется, уже в сотый раз обнимаю Джона и сажусь в свою новую машину. Брат устраивается рядом на пассажирском сидении и пристегивается ремнем безопасности, наказывая мне сделать то же самое.

— Что ж, поехали! Посмотрим, понравится ли она тебе. И если не понравится, мы всегда можем продать ее.

— Нет. Нет, я знаю, что понравится, — говорю ему. Вцепившись в руль, давлю на газ и еду к выезду со стоянки. На шоссе добавляю газа, и Джон, смеясь, просит сбавить скорость.

— Это быстрая малышка!

— Я знаю.

Когда мы останавливаемся на красный свет, смотрю на брата:

— Джон. Я обожаю ее. Спасибо.

Он улыбается, кивает:

— Вижу. Ты же знаешь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива, сестренка.

Я прижимаюсь губами к его щеке:

— Знаю.

***

Остаток дня мы проводим в моей квартире. Я испекла печенье, и мы веселимся до тех пор, пока в кармане Джона не начинает трезвонить телефон. Он смотрит на экран и, вздыхая, подносит его к уху.

— Да?

Я пью кофе и делаю вид, что не слушаю.

— Чего он хочет?

Пауза.

— Сегодня вечером?

Еще одна пауза.

— Передай ему, что у моей сестры сегодня праздник. Завтра.

Тишина. Но спустя секунду он вздыхает и смотрит на меня.

— Черт. Хорошо. Я буду. — И вешает трубку.

— Кто это?

— Эйс.

— И чего он хочет?

— Это по работе. Мы должны были кое с кем встретиться завтра. Но они хотят перенести встречу на сегодня, так что я должен идти. — Джон, вздыхая, ставит свою чашку на журнальный столик и подходит ко мне. — Я скоро вернусь, малышка. Позвоню, когда буду возвращаться.

— Хорошо, — бормочу я. — Береги себя.

Он идет, оглядывается, но при этом молчит. Как только за ним закрывается дверь, меня охватывает беспокойство. Не знаю почему, но, кажется, брат не рад этой встрече. Глаза выдают его.

И мое любопытство берет верх. Я знаю, что не должна так поступать, но ключи от новой машины лежат на столе, а у меня есть вопросы. Так почему бы не получить ответы? К тому же мой брат много значит для меня.

На самом деле мне не нравится копаться в его бизнесе, но я должна выяснить, чем он сейчас занимается. Зачем ему встречаться непонятно с кем в девять вечера, чтобы поговорить о часах? И почему, черт возьми, он нужен Эйсу? Я не понимаю этого.

Так что пока желание узнать правду не испарилось, быстро переодеваюсь, хватаю ключи и выбегаю из квартиры. Сажусь в машину и еду за братом в неизвестном направлении.

Глава 4

Лондон

Спустя двадцать минут езды на горизонте показывается заброшенный склад. Оставив машину в полумиле от него, дальше иду пешком. Знаю, не нужно так делать, но я волнуюсь. И сейчас я беспокоюсь еще больше, потому что брат встречается непонятно с кем в этой дыре.

Трущобы... Одна из худших частей Атланты. Это гетто — место с высоким уровнем преступности. Даже детям здесь небезопасно находиться просто во дворе своего дома. Это опасно. И я боюсь. Мои инстинкты кричат, чтобы я вернулась к машине и мчала отсюда со скоростью света, но разум твердит остаться и убедиться, что с Джоном все в порядке, что он не влип ни в какую историю.

Когда я подхожу ближе и слышу голоса, мое сердце начинает биться с бешеной скоростью. Кажется, я перестаю даже дышать. Заглянув за угол здания, вижу Джона возле серебристого мерседеса. Его руки в карманах, тело расслабленно, но лицо выдаёт беспокойство. Я выглядываю чуть больше и вижу Эйса. Ни следа улыбки. Лицо жестокое. Одна рука в кармане, другую с сигаретой он подносит к губам, делает затяжку, а затем бросает окурок и давит кончиком черной туфли. Он идет к Джону и что-то говорит, на что брат недоуменно пожимает плечами. Кажется, мерседес принадлежит Эйсу. Больше вокруг ни души.

Однако буквально через несколько секунд к ним подъезжают три внедорожника. Из них выходят люди, и у них в руках... оружие?! Да что тут, черт возьми, происходит?! У всех татуировки на запястьях. Змея? Угорь? Не разобрать. Дрожа от страха, отступаю к стене, но так, чтобы не потерять из виду брата и Эйса.

— Они должны были быть здесь сегодня, не так ли? — слышу я чей-то вопрос. Голос говорящего хриплый, властный и точно не принадлежит ни Джону, ни Эйсу.

— Совершенно верно. Уверяю вас, они будут здесь завтра утром. Сегодня был тяжелый день. У моей сестры сегодня праздник, и я просто хотел видеть ее счастливой.

Это голос Джона. Слышно, что он не уверен.

— Хорошо. Потому что завтра во второй половине уже дня будет поздно. Я возвращаюсь в Бразилию, товар нужен до того, как я уеду. Вы же понимаете?

На этот раз отвечает Эйс:

— Мы уже позвонили кому надо в Нью-Йорк. Утром они будут здесь. — Его голос звучит более уверенно.

— Хорошо. Если завтра их не будет, мне придется принять меры. И я не хочу, чтобы... — Неизвестный не договаривает, но от угрозы в его голосе меня пробирает до костей.

И снова Эйс:

— Не беспокойтесь. Все будет отлично.

В голосе ничего, кроме спокойствия. Он произносит это так, словно говорил это миллионы раз. Кажется, он ничего не боится.

Дальнейшее молчание тяготит меня. Давит. Я должна дышать. Должна уйти. Я спешу к своей машине, чтобы уехать. Избегаю огней автомобилей, надеясь, что меня никто не заметит.

Что, черт возьми, происходит? Джон что-то продает, и это никак не связанно с часами. Это плохо. Неправильно. Джон не должен таким заниматься.

Придя домой, быстро принимаю душ, чищу зубы и забираюсь в кровать. Не хочу разговаривать с ним. В моей голове полный хаос от обилия вопросов. Я знаю, если дождусь Джона, то начну спрашивать, а я пока что не готова услышать правду. То, что он делает, не мое дело, но я волнуюсь. Что бы Джон ни продавал тем людям, это приносит ему прибыль. И позволило купить мне автомобиль.

— Господи, Джон, — шепчу в ночь. — Это ужасно. Грязные деньги.

***

Дорога займет у Джона тридцать минут, поэтому я пытаюсь быстрее заснуть, но у меня не выходит. Неотрывно смотрю на часы, ожидая, когда же приедет брат. Услышав, что открываются двери, встаю, но затем слышу низкий голос. Его друг.

— Если бы ты сделал все так, как я сказал, проблем бы не было. Груз должен быть здесь сегодня, сейчас. Я бы встретил эту чертову лодку.

— Оставить ее в Нью-Йорке, как мы обычно делаем, было разумнее. Мы не должны сейчас привозить еще одну партию.

— Он должен был забрать свое дерьмо и убраться в Бразилию. И у нас не было бы проблем, — возмущается Эйс.

— Ты понимаешь, что наши жизни в опасности? — шепчет Джон.

— Ничего не случится! Прекрати говорить всякое дерьмо! — кричит Эйс.

— Закрой рот! — шипит Джон. — Сестра спит. Заткнись.

Наступила тишина, и я проглатываю ком, стоящий в горле. Из-под двери пробивается свет, и я вижу, что моей комнате приближается тень. Поэтому ложусь как можно тише и натягиваю одеяло на голову. Дверь открывается, и я стараюсь как можно спокойней дышать, хотя глаза застилают слезы. Через пару секунд Джон уходит.

Я слышу, как брат вздохнул, а откашлялся Эйс.

— Слушай, — снова Эйс, — я позвоню Геррику или Крейну. Может, они что подскажут.

— Хорошо, — бормочет Джон. — Расскажешь.

Пол скрипит под ногами одного из них.

— Самым разумным было бы остаться там до заключения сделки. Ты должен был позаботиться об этом и послушать меня. Надеюсь, я разберусь с этим. Времени играть с Пабло нет, — ворчит Эйс.

Я слышу, как открываются двери моей квартиры, а затем раздраженный голос Джона:

— Черт!

Я не знаю, что происходит и как брат собирается выкручиваться. Но хочу узнать правду, хоть и боюсь ее. Джон должен быть честен со мной, потому что мы — все, что есть друг у друга. Мы семья.

Спустя некоторое время я слышу шаги Джона, он ходит взад-вперед по гостиной. Мне не спится, но я стараюсь не думать ни о чем. Вокруг лишь темнота.

Когда спустя какое-то время я наконец-то начинаю засыпать, перед глазами появляется Джон. Он залит кровью. Его глаза закрыты, лицо бледное. Я зову его и не могу подойти. Кто-то держит меня. Я нужна ему. Но, очевидно, его уже не спасти. Он мертв.

***

Утром я нахожу Джона спящим на кухне. Его рубашка наполовину расстегнута, пепельно-русые волосы влажны, а в правой руке зажата бутылка виски. Вздохнув, иду к нему и забираю бутылку. Его рука падает набок и брата начинает клонить влево. Джон вскакивает, широко раскрыв глаза, лицо бледное и испуганное. Медленно поднимаю руки и улыбаюсь:

— Это всего лишь я.

Он смотрит на меня своими карими глазами, а затем трет лицо, оставляя красные полосы на лбу:

— Сколько сейчас?

Смотрю на часы на стене:

— Семь утра.

Он кивает и начинает массировать пальцами виски.

— Итак, — беру сковородку, — какие планы на сегодня?

Я стараюсь смотреть на плиту и надеюсь, что он скажет правду.

— До десяти никаких. А что? Есть идеи?

Пожимаю плечами и беру смесь для блинов:

— Думаю зависнуть с Вероникой и Гарреттом.

— О. — Он кивает.

— Выспался? — спрашиваю, смотря на бутылку.

— Не так хорошо, как хотелось бы.

— Как вчерашняя встреча?

Он слегка морщится, и я это замечаю.

— Отлично. Может, сегодня что-то продам.

— Еще одна встреча?

Его голос нетвердо произносит:

— Скорее всего.

— Я сделаю на завтрак блины, а ты пока прими душ.

Пытаюсь не выдать своего беспокойства, хотя у меня плохо получается. Джон смотрит на меня и хмурится:

— Ты в порядке, сестренка?

— Я? — спрашиваю я. — Да. Все хорошо. Просто не могла уснуть прошлой ночью. — Делаю паузу, пока выкладываю блины на сковородку. — А у тебя... все в порядке?

Джон идет к ванной, но оборачивается:

— Конечно. А что?

Смотрю через плечо:

— Ты выглядишь уставшим.

— Хм... Просто был тяжелый вечер. Не беспокойся.

Ложь.

— Ладно.

Я киваю, заставив себя улыбнуться, и он скрывается в ванной.

***

Джон ушел спустя два с половиной часа.

Я слышала, как он спускается по лестнице и, жуя свою нижнюю губу, думала: идти мне за ним или нет. Услышанное вчера должно было остановить меня, но беспокойство пересилило. Я слышала, как брат в ванной разговаривал по телефону с Эйсом. Он был расстроен, в его голосе слышалось беспокойство. Джон постоянно повторял: «Это порадует их» и «Они убьют нас».

Все-таки я поеду за братом. Никому не позволю причинить ему вред, но, если такое все же произойдет, я хочу знать тех, кто к этому причастен. Я большая девочка и должна сделать это. Для Джона. Он единственный, кто у меня есть. Конечно же, после вчерашней встречи было страшно, но я должна откинуть свои страхи и ехать.

Выхожу из дома, когда Джон уже выезжает с парковки. Сажусь в машину и, держа дистанцию, следую за черным БМВ.

Сегодня встреча в другом месте, и дорога занимает гораздо больше времени. Джон выезжает на шоссе, я следую за ним. Здесь мне проще: машин много, так что я знаю, что он меня не заметит... по крайней мере, надеюсь.

Спустя десять минут брат съезжает с шоссе, два поворота направо — и мы на месте. Джон останавливается около заброшенного склада на скалистом холме. Эйс уже здесь, потому что я вижу его автомобиль. Я проезжаю мимо, надеясь, что меня не заметят. Теперь я знаю, где он, так что направляюсь к автозаправке и оставляю машину там. Прежде чем выйти, достаю из сумки электрошокер.

Спешу к складу и вижу уже знакомые внедорожники. Я выглядываю из-за кустов, стараясь разглядеть происходящее.

Джон и Эйс сидят на капоте мерседеса. Из внедорожников пока никто не вышел. Джон явно нервничает. Эйс выглядит спокойным, как всегда. Этот парень вообще проявляет эмоции? Наконец из хаммера медленно выходит мужчина с пистолетом в руке. На нем белый костюм, который контрастирует с его загаром. И снова я вижу тату со змей. У мужчины усы и темные волосы, в которых уже видна седина. Лицо не выражает абсолютно ничего. Скорее всего, это главарь. Тот, который вчера угрожал брату. Я приседаю, когда они подходят к Джону и Эйсу.

Джон выпрямляет спину, встречая взгляд мужчины. Эйс продолжает сидеть, упираясь одной ногой о бампер. Он выглядит расслабленным, насколько это вообще возможно.

Я не слышу, о чем они говорят, но, очевидно, разговор не из приятных. Джон напуган. Я вижу это. Главарь злится. А дальше все происходит настолько быстро, что я не успеваю ничего понять. Один из мужчин хватает Джона за руку и тащит за собой. Затем толкает брата, и тот падает на колени, больно ударившись оземь.

Джон смотрит в мою сторону, но не замечает меня. Эйс, наконец, отходит от своего автомобиля, выказав хоть какие-то эмоции. Его глаза прищурены, а челюсть и кулаки крепко сжаты. Мужчина за Джоном достает пистолет, приставляет к его затылку и, так просто, словно проделывал это тысячи и тысячи раз, нажимает на курок. В тот же миг Джон падает на землю с глухим стуком. Кровь... Кровь повсюду.

Пару секунд я как будто в тумане. Я не понимаю, что произошло. Этого просто не может быть. Однако, когда я вижу собирающуюся вокруг тела кровь, до меня наконец-то доходит, и я начинаю кричать.

Громко. Так громко, что все мужчины смотрят в мою сторону. На их лицах злость. В том числе и на лице Эйса.

Глава 5

Эйс

Вот дерьмо.

Мое сердце замерло, когда я увидел, что Джон стоит на коленях. А когда его кровь обагрила все вокруг, в душе возникло чувство вины.

— Какого черта?!

И тут откуда-то раздался пронзительный женский крик. Когда вижу, кто это, то не могу поверить своим глазам. Она стоит между кустов, а затем начинает бежать. Я знаю, что ее могут убить, и не позволю этому случиться.

Я слышу выстрел. Ещё один.

С Пабло лишь трое. Хоть их больше, но я бывал и в худших передрягах, так что это не проблема. Вытащив пистолет, стреляю в затылок ближайшего ко мне мужчины, который идет за Лондон. Двое других даже не видят, что я делаю. Легкая добыча. Остался лишь Пабло.

— Не глупи. — Он поднимает руки.

— Я не принимаю глупых решений. Ты же знаешь.

— Ты убьешь меня, но тебя найдут. Мои люди знают, с кем я встречаюсь.

С этим не поспоришь. Пабло хороший клиент, но после сегодняшнего я не смогу ему доверять. Нужно обрубить все концы. Что ж, я стреляю в Пабло прежде, чем он скажет еще хоть слово. Все, что сейчас окружает меня, — это трупы и море крови. Ничего нового. Я бегу за Лонни, надеясь, что она еще не уехала.

Я вижу, как она бежит к заброшенной автозаправке, и бегу за ней. Она оглядывается через плечо и кричит, чтобы я не приближался. Я зову ее, надеясь, что она остановится, но тщетно. Она подбегает к своей машине и шарит в карманах в поисках ключей. Ее руки сильно дрожат, так что у нее плохо получается. Отлично. Это дает мне время догнать ее и ухватиться за уже закрывающиеся двери машины.

— Пожалуйста! — кричит она, пятясь к пассажирскому сидению. Ее глаза закрыты, будто она готова умереть. Присев, я хватаю ее за руки, но она выдергивает их. — Пожалуйста! Нет! — без остановки повторяет она.

— Хватит! — кричу я.

— Нет! Пожалуйста. Я никому не скажу! Эйс, пожалуйста, отпусти меня!

Ее лицо в слезах. Черт! У нее шок. Она начинает бить меня, отпихивать ногами. Один из ее длинных ногтей впивается мне в шею, я вздрагиваю, но не отпускаю ее. Она злится.

— Просто отпусти меня! — рычит она.

— Нет! Успокойся! — Пощечина. — Лондон!

Не знаю почему, но звучание собственного имени успокаивает ее. Лицо девушки расслабляется, и я медленно отхожу от нее, подняв руки вверх. Мой пистолет по-прежнему в правой руке. Лондон бьет крупная дрожь, когда она видит, как я убираю пистолет за пояс брюк.

— Я не трону тебя, — шепчу я. — Клянусь.

Она молчит, уставившись на меня полными ужаса глазами. Я хочу, чтобы она успокоилась и поверила мне. Наконец я вижу, что она немного успокаивается, но отхожу еще дальше.

— Видишь, — говорю, — я не собираюсь причинять тебе боль.

Она выравнивает дыхание и переползает на место водителя. Я думал, что мы поговорим, я все объясню ей, но в одно мгновение она захлопнула дверь мазды и уехала, оставляя за собой след из грязи. Ее автомобиль исчезает. Чем дольше я смотрю, тем больше начинаю ругать себя. Надеюсь, она не поедет в полицию.

Черт. Я должен остановить ее.

Глава 6

Лондон

— Чёрт, чёрт, чёрт! — шепчу я, возясь с ключами. Мне потребовалось намного больше времени, чем обычно, чтобы найти ключ от квартиры, не говоря уже о том, чтобы попасть в замочную скважину. Когда же мне это удаётся, я захлопываю дверь, как будто за мной кто-то гонится.

Опираюсь спиной о дверь и сползаю, стараясь унять неровное дыхание. Мои глаза плотно закрыты, я сжимаю ключи, а в горле стоит желчь. Меня трясет, и я хочу забыть все, что сегодня произошло.

Но я знаю, что уже слишком поздно. Я никогда не смогу забыть увиденное. Я отхожу от двери, сажусь на край дивана и медленно откидываюсь на подушку, прячу лицо в руках и забываюсь в рыданиях. Мне плохо. Так больно, что я чувствую, как сжимается мой желудок. Я зову Джона. Я хочу, чтобы он был здесь. Мы должны были провести этот уик-энд вместе, но... он мертв.

О, Боже!

От этой мысли мне становится еще хуже. Я соскальзываю с дивана и приземляюсь на колени перед журнальным столиком, слезы капают на ковер.

— Черт побери, Джон! Почему?! — кричу я. — Почему ты ввязался в это?!

Я знаю, что теперь все бесполезно. Бессмысленно. Его здесь нет. Он меня не слышит. Его душа уже не здесь. Единственное, что у меня осталось, — это воспоминания. Говорят, человек жив, пока о нем помнят.

Я вспоминаю прошлый год, когда Джон рассказал, что его повысили. Я была счастлива за него, но только сейчас поняла, что он ничего не говорил о работе. Лишь сказал, что станет больше поездок и меньше свободного времени, но так было и раньше.

Меня это устраивало до тех пор, пока он заботился о себе и ему платили. А затем он переехал из своей дешевой двухкомнатной квартиры в двухкомнатную студию. Мне она не понравилась, но я знала, что Джон стремится к изменениям. Он прислал мне фотографии, и я дала добро. Спустя неделю он купил себе БМВ 328i 2013 года выпуска. Вот тогда я и подумала, что у него появилась работа на стороне, хотя он по-прежнему продавал часы. Я хотела узнать больше о его поездках, а также о том, сколько бонусов он получал. Наверное, их было безумно много, потому что все, что он теперь покупал, было новым и дорогим. Абсолютно все: новые костюмы, новые туфли, новые запонки и даже собака. А еще у него появилась девушка, но он порвал с ней через два месяца.

Боже. Значит, все, что Джон зарабатывал и давал мне, — это грязные деньги? Он работал с иммигрантами и такими парнями, как... Эйс? Что подтолкнуло его к этому? Вдруг мои глаза резко распахнулись. Эйс.

ЭЙС!

Он приходил в мою квартиру. Он знает, где я живу!

— Черт!

Я вскакиваю и бегу на кухню, вытаскиваю все кухонные ящики и в одном из них нахожу нож для мяса. Затем разворачиваюсь, выключаю всюду свет, иду в спальню и жду его там.

Я знаю, что он придет. Ждать приходится недолго.

Его шаги слышны на лестнице. Они тяжелые. Медленные. Я стараюсь контролировать свое дыхание, но у меня плохо выходит. Я напугана. Мое сердце колотится в груди, кажется, что его слышно на сотни миль вокруг. Дом, который был моим Святилищем, моим убежищем, теперь ощущается ловушкой. Тюрьмой. Я с трудом могу дышать.

Закрыв глаза, слышу шаги, приближающиеся к моей двери, затем они останавливаются. Становится слишком тихо. Я думаю, что Эйс приложил ухо к двери, надеясь услышать хоть что-то. Затем стук в двери, и я задыхаюсь. Я не шевелюсь. Он не войдет. Дверь заперта, и я не думаю, что он станет выбивать ее. У меня весьма любопытные соседи. Они придут поинтересоваться, что происходит.

— Лондон, я знаю, что ты дома! Твоя машина на стоянке! — По голосу слышно, что он очень зол. — Открой дверь!

Я молча встаю и медленно с ножом в руках иду из спальни в гостиную.

— Открой, или я вышибу дверь! И мне плевать на последствия!

Я сглатываю, чувствуя удушье, и из моего горла вырывается всхлип. Однако Эйс услышал. В ту же секунду дверь распахивается и с сильным стуком впечатывается в стенку. Я кричу и падаю. Поднимаю глаза и вижу в проеме Эйса, он поправляет галстук. Все, что мне видно, — это его силуэт, но я чувствую, что его глаза направлены на меня. Он заходит и хладнокровно закрывает за собой двери. Не выпуская нож, я отползаю, затем вскакиваю на ноги, бросаюсь в спальню и хватаю телефон. Эйс бежит за мной и говорит не делать глупостей. Я успеваю набрать первую цифру службы спасения, а затем телефон вылетает их моих рук и разбивается о стену. Разворачиваюсь к мужчине, держа нож перед собой. Эйс делает шаг назад, а затем на его губах появляется улыбка, которая вначале так заворожила меня.

— Я порежу тебя, — начинаю угрожать.

— Ты не сможешь, — говорит он с иронией.

— Я не смогу? — И подношу лезвие ножа к его шее. — Не испытывай меня. Я смогу. Сейчас я смогу всё.

Он поднимает руки и качает головой:

— Черт! Скажи, когда ты в последний раз затачивала эту штуку, а? Три года назад? Он же тупой.

— Мне все равно! Это не помешает мне перерезать тебе глотку! Садись! — требую я, по-прежнему держа нож у его шеи. — На кровать.

Он хмурится:

— Нет.

— Я не хочу причинять тебе боль, но если понадобится, то сделаю это! — кричу я, хотя голос срывается.

— Этим... вряд ли. — Его голос становится жестче.

Я пытаюсь сдерживать слезы и контролировать свои эмоции. Не хочу, чтобы он думал, что я слабачка. А еще не знаю, хочу ли я, чтобы он уходил. Однако отчетливо понимаю, что не смогу причинить ему боль. Просто не смогу. После увиденного сегодня мне страшно пролить кровь. Джон.

Со вздохом Эйс выхватывает нож из моих рук и выбрасывает его за пределы моей спальни. Тот скользит по деревянному полу, вызывая звук, который бьет по моим ушам. Меня колотит, и я иду за ножом, но Эйс хватает меня за руку и толкает к стене. Я откуда-то знаю, что он не причинит мне боли. Но боюсь. Я дрожу, когда он прикасается к моему лицу, а затем к моим волосам. Его глаза пристально всматриваются в мои.

Сквозь шторы пробивается свет луны и падает на его лицо, я вижу, что он зол. Эйс убьет меня. Я свидетель.

— Послушай, — ворчит он, и я кожей чувствую его теплое дыхание. — Я обещал, что я не трону тебя.

— Почему? — говорю я дрожащим голосом.

— Не хочу. Я не убивал Джона. Это сделали они.

Услышав имя брата, я чувствую, как глаза начинает печь от слез.

— Это ты виноват. Почему они не убили и тебя? Что вы там делали? Почему Джон был там? Почему они убили его?

Слова выплескиваются из меня. Я зла, что Эйс жив, а мой брат нет. И я испугана.

— Послушай меня! — требует он, отпустив мое лицо и кладя руки мне на плечи. — Я не знаю, почему они убили Джона и почему не убили меня. Но ты должна понять... это наша работа. Это то, на что Джон подписался.

Я слушаю его, а затем, осмыслив услышанное, говорю:

— Так... это ты втянул его в это дерьмо? Зачем? Что ты ему пообещал? Джон никогда бы не ввязался в подобное, если бы не получал взамен что-то действительно важное для себя.

— Этого я ему точно не обещал, — Эйс провел рукой по волосам. — Он знал обо всех рисках. Он любил деньги, впрочем, как и все мы. Это было ошибкой... Он собирался в Атланту.

— Что было ошибкой?

— То, что я втянул его в это. Я же сказал!

Эйс наклоняет голову и видит мои глаза. Его глаза темны, и, если я не ошибаюсь, в них стоят слезы. Но мне не выпадает шанса понять это, потому что он моргает. Он зол. Снова.

— Не ходи в полицию. Иначе тебя убьют.

И с этими словами он отпускает меня и выходит из спальни. Я следую за ним и хватаю за руку, останавливая.

— Убьет кто? Ты? — стараюсь, чтобы мой голос не дрогнул и не выдал мой страх.

Эйс недолго на меня смотрит, затем запускает руки в карманы, разворачивается и выходит из квартиры. Он спускается по лестнице, и я спешу за ним, чтобы увидеть, как он идет через автостоянку к своей машине. Он открывает дверь и смотрит на меня. Покачав головой, садится в машину и уезжает.

Я смотрю ему вслед и ненавижу себя за то, что позволила ему уйти. Так не должно быть. Он ничего мне не рассказал. А я должна знать, во что был втянут Джон. Что Эйс обещал ему. Но больше всего меня интересует, почему его убили. И я докопаюсь до правды, даже если заплачу своей жизнью.

Деревянными пальцами я убрала квартиру от дверных щепок и пошла в спальню. Свернувшись в постели калачиком, я громко заплакала. Теперь можно дать волю эмоциям.

Он ушел. Джон больше не придет. Это неправда. Все произошло так быстро. Это неправильно. Почему Джон? Почему именно он?

Глава 7

Эйс

Я сижу в одном из худших баров Атланты, но здесь дешевое пиво, а я хочу напиться, так что пойдёт. Нужно выпить, прежде чем реальность накроет меня окончательно.

Сегодня все пошло не так, как задумывалось. Да, этот день оказался намного хуже, чем я предполагал. Джон умер. Его сестра наложила в штаны от страха. А я… Я не знаю, что делать со всем этим. И для полного счастья позвонил Геррик, один из моих людей.

— Слушаю.

— Только что звонили от Тая. Говорят, что по твою душу едут люди Пабло.

— Что? Как они узнали так быстро? Я убрал всех свидетелей.

— Ты же помнишь связного Тая?

— Да.

— Он был там. Вашу встречу записали. Уэс сказал, скорее всего в окна машин были встроены видеокамеры. Так что они видели, как ты убил Пабло. И если не уберешься в ближайшее время, тебя найдут.

— Ого... — отставляю пиво. — Спасибо. Я завтра уеду.

— Отлично. — И прежде, чем я успеваю скинуть вызов, Геррик говорит: — Тай сказал, там была девчонка... брюнетка. У них есть фото. Может, придут и к ней. Знаешь, кто она?

— Черт, сестра Джона.

— Ну, я бы предупредил ее.

— Да, — запускаю пальцы в волосы. — Понял.

После разговора, кладу телефон в карман пиджака. Я знаю, что должен делать, просто не думал, что когда-нибудь придется. Обещание Джону. Никогда бы не подумал, что этот день настанет, но я облажался, убрав Пабло и его людей. Невероятно. Все планы в тартарары. Что ж, надо подумать о девочке.

***

Возвращаюсь в отель изрядно набравшимся, но стоит принять душ и лечь, как воспоминания накрывают меня с головой.

Я осознаю, что Джон умер и что это означает. Он оставил ту, к которой никогда бы не подпустил меня, беззащитной. Но теперь он мертв. Слишком сильно доверял мне.

Я смотрю, как потолок вертится надо мной, и лихорадочно размышляю. Хотя все и так предельно ясно: я не брошу ее. Это мой шанс дать ей то, что Джон только собирался. На моем лице появляется улыбка. Я знаю, что должен сделать. Нужно завоевать ее, заставить поверить мне. И затем я получу ее. Я всегда получаю желаемое. Нужно лишь, чтобы она меня выслушала, а уж я умею убедить кого угодно в чем угодно.

Особенно женщину.

Глава 8

Лондон

В дверь стучат. Стук перерастает в грохот, я подпрыгиваю в кровати и хватаю с тумбочки нож. Выползаю из спальни и медленно иду к двери.

— Боже, Лонни, открой! — раздается голос Вероники. — Я знаю, что ты не спишь. Ты никогда так долго не спишь.

Я бегу на кухню и прячу нож. Хорошо, что прошлой ночью я убрала в квартире. Не хотелось бы объяснять, что произошло. Открываю дверь и встречаю взгляд ярко-голубых глаз Вер. Сделанная вчера прическа отлично смотрится, а вот макияж немного размазался. Я так понимаю, домой вчера она не попала.

— Я звала тебя, — говорит она, проходя мимо меня.

— Извини. Это бы тяжелая ночь. Почему ты так рано?

Она пожимает плечами, ставит сумку на столик и присаживается.

— Не знаю. Хотела позвать тебя куда-нибудь позавтракать и выпить кофе. Я не видела тебя на праздничной вечеринке. Думаю, это надо исправить, а?

— Это только два дня, Вер.

— Да! — восклицает она, смотря на свои ногти. — И это сорок восемь часов. И я хочу напомнить, что ты пропустила чертовски классный выпускной. А теперь иди и переоденься. Я умираю от голода... Да и ты неважно выглядишь.

Вздохнув, иду в душ. Включаю воду и хватаюсь за зеркало. Не верю, что это действительно я. Вероника права: я ужасно выгляжу. Я видела смерть... Точнее то, как кто-то умирает. Мне требуется время, чтобы вновь осознать это. Джон умер. Мой брат. Вся моя семья. Мертв.

Я хочу кричать. До полного изнеможения. На глаза снова наворачиваются слёзы. Несколько слезинок скатываются по щекам, но я борюсь с остальными. В этом нет смысла. Слёзы не помогут.

После душа я надеваю леггинсы и розовую футболку. Вер подозрительно осматривает мой наряд, но позволяет мне выйти в этом. Мы решили поесть в кафе, известном на всю округу своим отличным беконом. Местечко здесь неплохое: еда и обслуживание на высоте. Вероника ненавидит его, но ест здесь всякий раз, когда у нее убийственное похмелье. И сегодняшний день из таких.

После того, как мы заказываем бекон, ассорти из колбасок и омлет, который я точно не съем, Вер достает из сумочки телефон.

— Ты должна увидеть кое-кого. — И она показывает мне фото парня с темно-каштановыми волосами и зелеными глазами.

— Кто он? — равнодушно спрашиваю я.

— Парень, с которым я познакомилась прошлой ночью. Правда, милашка? Его зовут Брок.

— Симпатичный, — говорю я, добавляя сахар в кофе.

— Мы познакомились на выпускном в Пейсли. Он предложил мне встречаться. — И она смотрит на фото, пока не гаснет экран мобильника. — Почему ты не пришла? Гарретт пытался дозвониться тебе.

— О... — Я проглатываю комок в горле. — Я была... с Джоном.

— И что вы делали?

— Просто... Мы гуляли, немного выпили, разговаривали.

— Значит, теперь брат заменяет тебе парня. Хотя он у тебя действительно классный, — продолжает она.

Да, но теперь все плохо. Он мертв. 

Я смотрю на свой кофе, желая сменить тему. Я не хочу плакать. Не хочу, чтобы Вероника расспрашивала меня. Знаю, она испугается, узнав правду. Так что я ничего не говорю. Может, когда-нибудь.

— Эй, — говорит Вер, щелкая пальцами. Я поднимаю на нее глаза, но ее взгляд прикован не ко мне. Прищурив глаза, она рассматривает кого-то за моей спиной. — Видишь того парня?

Я оглядываюсь, но стоит мне понять, кто привлек ее внимание, как появляется желание исчезнуть. Боже. Он явился за мной?

— Это ведь он вчера был с твоим братом? — говорит Вер, накручивая прядь волос на палец.

— Да.

Она все так же продолжает пялиться на него.

— Вер, пожалуйста, не рассматривай его так. Он... Он того не стоит.

— Да? — Она отводит глаза. — Хотя тебе видней. Ты была с ним? Хочешь его?

— Нет. Просто не связывайся с ним, потому что он...

— О, только не говори, что он гей, как Гарретт.

Удивительно, но я смеюсь.

— Нет, Вер. Просто... не думаю, что он ищет серьезных отношений.

— Это легко можно изменить, дорогая. Нужен лишь правильный подход.

— Вер, поверь. Он того не стоит. Забудь о нем.

Она вздыхает, а потом берет свой кофе.

— Я знаю, почему ты так делаешь, — бормочет она.

Я растерянно моргаю.

— Что ты имеешь в виду?

— Могла бы сразу сказать, что хочешь оставить его себе.

Я пытаюсь не рассмеяться.

— Нет. Поверь, я не хочу иметь с ним ничего общего.

— Почему? Он весьма горячий.

— Забудь, — шепчу с улыбкой я.

Официант приносит наш заказ и желает приятного аппетита. Я наблюдаю за Вер, которая с аппетитом накидывается на бекон.

— Я бы на твоем месте переспала с ним. Он крут. И уж точно знает, что делать в постели.

— Ну, нетушки, спасибо.

Вер замолкает и возвращается к бекону и апельсиновому соку. Я стараюсь незаметно посмотреть на Эйса и вижу, что он, прищурившись, наблюдает за мной. Кажется, он пьян. Быстро отворачиваюсь. Может, он думает, что я рассказала все Вер?

Какого черта? Он должен знать, что я держу слово!

Я снова поворачиваюсь и вижу, что он расплачивается и направляется к нам. Я нервно всхлипываю, и Вер смотрит на меня.

 — Что с тобой?

У меня нет времени ответить ей, сказать, что нам нужно бежать и что говорить. Держа руки в карманах Эйс, уже стоит рядом. Я не смотрю на него, но вижу, что Вер строит ему глазки. Господи. Если бы она знала, с чем он связан, то чувствовала бы себя так же, как и я.

— Наслаждаешься завтраком, Лондон? — спрашивает Эйс, полностью игнорируя Веронику.

— Я...

— Не похоже, что нравится. Но перекусить можно.

— Тебя это не должно волновать, — чуть слышно шепчу я. Эйс смеется, а Вер недоуменно смотрит на меня.

— Мы можем поговорить? — спрашивает он

— Нет. Как видишь, я тут с подругой.

— О, я уверен, она не будет возражать. Или будет? — Он, наконец, обращает внимание на Вер.

Та быстро качает головой.

— Нет. Болтайте, сколько хотите.

Боже, нет, Вер! 

— Спасибо. Лондон? — Эйс смотрит на меня сверху вниз. Я знаю, что он не уйдет, пока мы не поговорим, так что со злостью встаю и иду с ним. Я обхожу здание и останавливаюсь возле мусорных контейнеров. Затем разворачиваюсь к нему.

— Какого черта ты здесь делаешь? — шиплю я, собрав всю злость и ненависть к нему.

— Это просто совпадение, что мы оказались в одном месте.

Он пожимает плечами.

— Да неужели? Думаешь, я собираюсь рассказать что-то, не так ли?

Снова пожимает плечами.

— Я знаю, что ты будешь молчать.

— Ты не можешь знать наверняка.

Он вздыхает и проводит рукой по лицу.

— Что мне сделать, чтобы ты успокоилась?

— Хм... Посмотрим, — говорю с сарказмом я и прижимаю указательный палец к подбородку. — Может, ты вернёшь мне Джона? Или расскажешь, почему его убили? Или, может, скажешь, в какое дерьмо ты его втащил? Хоть что-то!

— Я ничего не могу добавить к тому, что ты уже знаешь.

— Почему? Ты спросил, что тебе сделать. Я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы.

— Я не могу, Лондон. Просто верь мне.

— А я не верю тебе. Зачем мне доверять такому придурку?

Он снова пожимает плечами. Что за дурная привычка!

— Слушай, я забрал тело Джона. Он сейчас в похоронном бюро. Я уже обо всем договорился. Купил гроб и так далее. Теперь лишь от тебя зависит, рассказывать ли о том, что он мертв. Хочешь ли ты устроить похороны или нет. Делай, как знаешь.

После его слов мои губы начинают дрожать. Он сделал это... для Джона или для меня? Я сглатываю комок в горле. Начинаю нервничать и быстро моргаю.

— И что мне сказать людям?

— Скажи, что его застрелили.

— Это слишком!

— Это правда. Он бы не хотел, чтобы ты лгала. Ты и я знаем это.

Я качаю головой.

— Люди будут задавать вопросы… а я не буду знать ответов.

— Скажи, что это несчастный случай. Ведь так и было. Или ничего не говори. Они поймут.

— Я… я не могу. То есть... я не хочу, чтобы кто-либо приходил. Я хочу, чтобы он был только со мной. Люди и так узнают... В любом случае, мало кто пришел бы.

— Как скажешь, — шепчет он. — Я узнаю дату и дам тебе знать.

— Когда? Как?

— Телефон.

Я нахмурилась.

— Почему я должна давать тебе свой номер?

— Ну, я могу посмотреть его в телефоне Джона, — говорит он и разворачивается.

Вот же козел.

 — Подожди! — зову я его прежде, чем он уйдет.

Он поворачивается, и его глаза смеются.

 — Дай свой мобильник. Не хочу, чтобы ты копался в телефоне брата. Я заберу его вещи. И машину. Возможно, продам ее.

Кивнув, Эйс протягивает мне телефон, и я вбиваю ему свой номер. Затем он разворачивается, чтобы уйти, но я хватаю его за руку.

 — Ты можешь прийти на похороны... Но после этого я больше никогда не хочу тебя видеть. Я хочу забыть. Пусть все будет так, как было. Исчезни. Если ты будешь рядом, мне будет тяжелее. Я буду винить тебя в случившемся.

Его лицо остается прежним. Мы смотрим друг на друга, поскольку не знаем, что еще сказать. Кто бы подумал? Мы заключили сделку. Я действительно позволю ему уйти, так и не узнав ответа на свои вопросы? Конечно, нет.

И хоть я сказала ему уйти, но я хочу знать правду. Может, это случится после похорон Джона.

Эйс отвечает мне с такой нежностью в голосе, что я никогда бы не подумала, что он может так говорить:

 — Я понимаю. — Он отворачивается и надевает очки Ray-Ban.

Я смотрю, как он скрывается за углом здания. Затем вижу, как от ресторана отъезжает его мерседес. Глубоко вздыхаю и запускаю пальцы себе в волосы. Что-то мне подсказывает, что Эйсу все это небезразлично. Его глаза выдавали заботу о Джоне. Но если бы это было правдой, он бы остановил тех мужчин. Он бы защитил Джона. И все, что я знаю, — те люди где-то рядом… и, возможно, ищут меня. Ищут Эйса.

Как, черт возьми, он смог уйти от них? Он был там сам. Он должен был погибнуть. Черт. Возможно, он работал с ними... Не против них.

Я не могу доверять ему.

Глава 9

Лондон

Кладбище пусто. Кроме нас здесь всего два могильщика, которые ждут лишь моего кивка. Воспоминания о Джоне душат меня. Последние два дня были очень тяжелыми: постоянные слезы и подъемы по утрам с красными, опухшими глазами. Я не знаю, как жить дальше.

Думая о брате, я понимаю, что нужно перебороть себя и прекратить плакать. Но колени предательски подгибаются, и я подношу руку ко рту. Я старательно вытираю со щек слезы, глядя на гроб, покрытый бегониями. Такие же цветы он подарил мне на выпускной. Как же больно.

Хоть я пребывала в глубокой депрессии из-за смерти Джона, я много думала. У меня появился идиотский план, но он должен сработать. Ловлю взгляд Эйса на себе. Он старается держаться на расстоянии и не подходить слишком близко. Что ж, он заинтересован. И это мой шанс.

Я постараюсь сблизиться с ним, подпущу к себе. Это будет легко. Я знаю, как притворяться, у меня неплохо выходит.

Мне нужны ответы, и только он может мне их предоставить. И хоть я знаю, что он скрытный человек, я буду действовать осторожно и узнаю все о смерти Джона. Чтобы смириться. Я сделаю это для Джона. И для моего душевного спокойствия.

А еще у меня будет шанс посадить Эйса. В наручники, под замок. Вдали от жизни и меня. Он не заслуживает свободы. Я знаю, он как-то связан с людьми, которые убили Джона, и сам причастен к его смерти. Это очевидно. Я не дура.

Как только я начинаю плакать, Эйс кладет руку на мое плечо. Задыхаясь, смотрю на него, но его глаза скрыты солнцезащитными очками. Я ненавижу их. Я хочу знать, что он чувствует, увидеть его душу.

Он одет в черный костюм и шелковый синий галстук. Волосы собраны, а не беспорядочно торчат как пару дней назад. Он приоткрывает рот, будто собирался что-то сказать, но через мгновение его губы складываются в тонкую линию.

Эйс убирает руку и роется во внутреннем кармане пиджака, достает носовой платок и протягивает мне. Смотрю на синий платок и думаю, следует ли мне его приять. Мне ничего не нужно от него, но я должна придерживаться плана... Черт, это будет трудно.

— Возьми, — шепчет он.

Я больше не колеблюсь, беру платок и вытираю слезы. После этого тяжело вздыхаю и замираю. Эйс приближается шаг ко мне. Мы молча смотрим на коричневый гроб.

— Он бы хотел черный.

— Черный что? — не понимает Эйс.

— Гроб. Он любил черный цвет.

— О. Прости. По крайней мере, он в черном костюме. Стиль выдержан. — Он улыбается.

— Это точно.

И снова тишина. Я знаю, что не могу стоять здесь весь день, поэтому смотрю на могильщиков и киваю им. Это больно. На самом деле, это как нож в грудь. Закрываю глаза, когда начинают спускать гроб. Шепчу:

— Мне очень жаль, Джон… — И снова заливаюсь слезами.

Эйс слышит это и кивает. Я смотрю на него, но на его лице по-прежнему ноль эмоций. Конечно. Я не ожидала, что он испытает сожаление. Он здесь только для того, чтобы проследить. Это не любовь друга. Он, наверное, просто использовал Джона. Брат умел вызывать доверие у людей, а Эйс вряд ли способен на такое.

Когда на гроб начинают забрасывать землей, я отхожу и всхлипываю.

— Можешь идти, — шепчу Эйсу.

Тот замирает на мгновение, а затем, посмотрев на меня, говорит:

— Я пойду с тобой.

— Зачем? — поднимаю на него заплаканные глаза.

Черт, Лонни. Борись с этим!

— Просто хочу убедиться, что ты в порядке.

— Я в порядке.

— Ложь.

Я бросаю на него хмурый взгляд и сажусь на складной стул. Он явно не хочет понимать по-хорошему.

— Слушай, я знаю, у тебя есть дела, так что иди. Я могу сама обо всем позаботиться.

— Хочешь побыть в одиночестве?

— Я... не знаю.

Плечи Эйса дергаются, когда он вздыхает. Затем он поворачивается ко мне и опускает на нос очки. Его янтарные глаза не отрываются от меня. Подойдя, он снимает очки и берет меня за руки:

— Ты должна кое-что знать.

— Что?

Он сглатывает:

— Тебе нужен кто-то, кто присмотрит за тобой какое-то время... ты больше не в безопасности.

— Что ты подразумеваешь под «присмотрит»?

Он смотрит в сторону, его кадык дергается вверх и вниз.

— Кто-то… придет за мной?

— Пока нет. — Он смотрит мне в глаза.

— Я... не понимаю.

Он отпускает мои руки и отступает на шаг:

— Те люди... у них в машинах были камеры. На заднем и лобовом стеклах, а также на пассажирских. Это мера предосторожности. Пока один действует, второй наблюдает за обстановкой, полицейскими, свидетелями... Все записывается. Это их образ жизни. — Он вздыхает. — Я возвращался туда за телом Джона, а когда приехал во второй раз, то остальные трупы исчезли. Это доказывает, что кто-то наблюдал... и до сих пор наблюдает. — Его глаза ожесточаются. — Они видели меня... и тебя, и теперь захотят выяснить, кто ты. Меня точно видели. Я убил троих, прежде чем побежал за тобой.

— О, Боже, — стону я. — Что?

— Не волнуйся. Но тебе нельзя оставаться в Атланте. Ты должна довериться мне, Лондон.

— Но... я тебе не доверяю. Вообще.

Черт. Мой план летит к чертям. Я в опасности.

— Ты должна. Я смогу защитить тебя. Я приставлю к тебе людей. Знаю, ты мне не доверяешь, но я должен защитить тебя. Я обещал Джону. Позволь помочь тебе.

— А что насчет моих друзей?

Эйс качает головой:

— Не говори им.

— Но это моя жизнь! Я не могу вот так просто исчезнуть! Боже, я так и знала! Это ты во всем виноват!

Я срываюсь с места и мчусь через все кладбище так быстро, как позволяют мне силы. Добравшись до парковки, влетаю в свою машину. Эйс бежит за мной и пытается остановить, но я оставляю его и кладбище позади. Я гоню по автостраде, чтобы быстрее добраться до дома. Он не должен подвергать мою жизнь опасности. И он не заберет у меня тех, кто мне небезразличен. Моих друзей. Нет. Он не сможет.

Я ни к чему не причастна. За ним придут раньше, чем за мной.

***

Прошло два дня, и, что удивительно, я не видела Эйса. Полагаю, он оставил меня и вернулся домой... или уже мертв. В любом случае о нем ничего не было слышно.

Я не появлялась на работе в течение пяти дней, и вот я снова здесь. В ресторане «Де-Адель» хватает работы, но быть здесь официанткой не так уж и плохо. Здесь бывают разные люди, но все они оставляют чаевые, о которых официант даже не задумывается.

Клео — менеджер — появляется у меня за спиной, когда я беру поднос.

— Возьмешься, Сталлоне?

— Да. А что там?

— Встреча бизнесменов. Их шестеро. Сказали, что им нужен кто-то ответственный, разбирающийся в меню и вообще хороший сотрудник. — Ее слова больше звучат не как вопрос, а утверждение. — Я предположила тебя. Ты ведь единственная держишь здесь все в порядке.

Клео так заразительно улыбается, что я улыбаюсь ей в ответ, прежде чем она скрывается за дверью.

— Хорошо. Какой столик?

— Четвертый. Если хочешь, я пришлю тебе в помощь Патрика.

Я киваю и несу заказ паре, расположившейся в углу зала. Затем, пожелав им приятного вечера, направляюсь к четвертому столику. Мужчины за ним прилично одеты и изучают меню. Все они выглядят представительно, но в то же время что-то не вяжется с их внешним видом. Вытащив свой блокнот, я представляюсь и рассказываю им о меню. Когда же доходит до напитков, я осторожно начинаю рассматривать каждого из мужчин и внезапно начинаю заикаться, столкнувшись взглядом с последним из них.

— Од-но из наших с-самых популярных вин...

Господи! Он здесь!

Мне повезло, что он реагирует на мои слова.

— Какое же? — спрашивает Эйс, приподнимая бровь. Он делает вид, что заинтересован.

Улыбка играет на его губах, и в голове появляется мысль, что он все же преследует меня. Из всех ресторанов Атланты...

— «Каймус спешл селекшн». Довольное неплохое вино, — выдавливаю ответную улыбку.

— Прекрасно. Принесите две бутылки, пожалуйста.

Я киваю и отхожу от столика, боясь оглянуться. Черт, я думала, он отстал от меня! Что он здесь делает?

В баре таким тоном требую у Дженнифер вино, что та хмурится.

— Я думаю, стоит сказать «пожалуйста». — Она выжидательно смотрит на меня.

— Прости, Джен, — вздыхаю.

— Эх... ладно. — Она перебрасывает свои волосы через плечо, вытаскивая вино. — Что случилось? У тебя усталый вид.

— Ну... просто так и есть.

— А можно поинтересоваться почему? — спрашивает она, и я улавливаю ее южный акцент.

Обдумываю ответ. Переведя дыхание, убираю прядь волос за ухо и, бросив взгляд через плечо, говорю:

— Видишь парня за четвертым столиком? В конце стола.

Она с интересом рассматривает Эйса:

— А что с ним?

— Мы не ладим.

Она изумленно смотрит на меня:

— Ты что, спишь с ним?

— Нет! — хмурюсь я. — Он друг моего брата... и он мне не нравится.

— Черт, Лонни, что в нем может не нравиться? — Она продолжает глазеть на него. — Слушай, я отдала бы все, чтобы заполучить его в свою постель. Красавчик, — говорит она и вздыхает.

— О, Боже. Давай уже вторую бутылку. Пожалуйста. — И смеюсь.

— Эй, Лонни, — зовет она меня. — Добудь для меня его номер. Скажи ему, что я заинтересована, ладно?

— Будет сделано, Джен.

На ее губах расцветает улыбка, и она подпрыгивает от радости, как ребенок. Я же направляюсь к ненавистному столу. Ставлю одну бутылку возле Эйса, а вторую на противоположном конце.

— Что ж, — говорю я, откупорив бутылки, — вы готовы сделать заказ или вам нужно еще время подумать?

Все мужчины за столом смотрят на Эйса. Он коротко кивает, глядя поверх меню на меня.

— Конечно, — говорит он.

Я собираю заказы, принимая у каждого поочередно. Хочу обойти Эйса, просто забыть его, но не могу. С каждой фразой я все больше чувствую его тяжелый взгляд. Он делает это нарочно.

Когда я, наконец, дохожу до него, он кладет меню на стол, берет вино и наливает себе, его губы кривятся в углах.

— Рад тебя видеть, Лондон, — говорит он.

— Я тоже, — бормочу в ответ.

— Последние два дня я ничего не слышал от тебя.

— Так и есть.

— Почему?

Я злюсь.

— Эйс, какого черта ты здесь?

Его плечи трясутся в беззвучном смехе.

— Конечно же, чтобы поесть. А что?

— Просто странно, что из всех ресторанов ты решил приехать именно в тот.. в котором работаю я.

— Поверь, не я выбирал место. Я даже не слышал о нем, пока Геррик не предложил. Он родился и вырос здесь.

Он указывает на афроамериканца на противоположной стороне стола. Его дреды собраны в хвост, он смотрит на меня и кивает.

Я вздыхаю.

— Что бы вы хотели заказать?

— Тебя...

Мое лицо начинает пылать. Он поднимает голову, и я вижу ухмылку, скользящую по его губам.

— Что?

— Тебя... — повторяет он. — Хотел тебя спросить, что посоветуешь.

Ох... Хорошо.

— Фаршированные грибы сегодня удались... Устрицы тоже. Лично я бы посоветовала пасту-феттучини с креветками. Вкусное блюдо.

— Так просто? — Он неопределенно приподнимает брови. — Вряд ли.

Игнорируй его, Лонни.

— Тебе оно нравится? Что ж, неси.

Я записываю феттучини с креветками и отхожу. Но внезапно Эйс ловит меня за руку и тянет к себе. Испуганно смотрю на мужчин, но они заняты разговором и вином. Губы Эйса рядом с моим ухом. Мое сердце бешено колотится, даже ладони вспотели.

— Отпусти, пожалуйста, — шепчу.

— Ты должна уехать со мной завтра, Лондон. Так и будет. — Я хмуро смотрю на него. Наши губы почти соприкасаются. Я чувствую их тепло, но стараюсь игнорировать его.

— Почему ты думаешь, что я тебя послушаю? — шиплю я.

— А ты хочешь дожить до двадцати пяти? Ты не глупа, и ты в опасности. И знаешь, что единственный, кто может тебя защитить, — это я... и парни за этим столом.

Мой рот открылся, и я снова посмотрю на каждого из сидящих. Как же я не поняла этого раньше? Все они похожи: низкорослые, в дорогих костюмах, с хорошо развитыми мышцами. Мышцами, слишком большими для их костюмов. Было ощущение, что они готовы хоть сейчас начать драку.

— Зачем они здесь?

— Ребята приехали после того, как я рассказал, что произошло. И они знают о тебе. Я могу гарантировать, что они обеспечат твою безопасность…

— Эйс... — Я делаю паузу, а затем выдергиваю свою руку. — Я ценю то, что ты делаешь, но не могу просто так исчезнуть. Не могу оставить свою работу. Мне нужны деньги и стабильный доход. Мне нужно делать карьеру, строить свою жизнь.

— Я могу помочь тебе во всем этом.

Сощуриваю глаза. Он не шутит. Я вижу, что он серьезен и хочет увезти меня отсюда.

— Ты не понимаешь.

— Думаешь, я не сдержу слова? Но поверь, я знаю, каково это — быть за бортом жизни. Мы в одной лодке. Вот почему я дал тебе несколько дней. — Он выпрямляет спину. — Ты же думала?

Он прав. Но я не хочу признавать это и отворачиваюсь.

— Я дам тебе ещё немного времени, и завтра мы уедем вместе. Я обещал Джону. Я не должен был говорить тебе, но... он бы не возражал. Он просил позаботиться о тебе, если с ним что-то случится. Я единственный человек, которому он доверял.

Я пораженно смотрю на него и не знаю, что сказать.

— Теперь ты понимаешь? Почему я хочу тебе помочь?

— Я… я подумаю, — шепчу.

— Хорошо. У тебя есть время, пока ты будешь на работе и еще дома. Я хочу, чтобы ты подумала об этом. И о том, чего Джон хотел бы для тебя. Он был умным парнем и не доверил бы тебя непонятно кому. Ты же знаешь, как он любил тебя. Если ты мне не веришь, я могу доказать это... но только если ты полетишь со мной в Нью-Йорк. Там есть доказательства. — Он делает паузу и медленно облизывает губы. — Сегодня я больше не буду тебя беспокоить, обещаю. Просто подумай обо всем. Ты должна доверять мне, Лонни. Твой брат доверял. Больше, чем ты думаешь. Когда примешь решение, позвони мне с телефона Джона.

Я пристально смотрю на него. Лицо жесткое, в глазах ни следа сомнения. Все мужчины за его столом с любопытством смотрят на нас. Скольжу глазами по каждому из них, а затем возвращаюсь к Эйсу и произношу:

— Я подумаю.

Затем поворачиваюсь и быстро иду на кухню.

***

Эйс привез вещи Джона и оставил их на пороге моей квартиры до того, как я вернулась с работы.

В коробке я нахожу ключи от машины Джона, пачку жвачки и телефон. Я медленно беру его и двигаю пальцем по экрану. Телефон не требует кода, и я пролистываю список контактов. Имя Эйса высвечивается первым. Мое сердце бешено стучит, когда я смотрю на него.

Я хожу взад и вперед, размышляя звонить или нет. Затем, так и не приняв решения, кладу телефон и ухожу к себе в комнату. Принимаю холодный душ, надо привести мысли в порядок. Мне нужно, чтобы все стало на свои места. Нужно все хорошенько обдумать, но мысли вращаются вокруг Эйса, а это неправильно. Внутренний голос говорит не звонить ему, но он же твердит, что с Эйсом мне будет безопаснее. Здесь меня могут покалечить или убить.

После душа сушу волосы и надеваю пижаму. Иду в гостиную и снова меряю шагами комнату, смотря на телефон Джона. Размышляю о том, чего бы хотел Джон. Из головы не выходят слова Эйса, что Джон просил позаботиться обо мне... защищать меня. Но почему Эйс? Почему Джон так доверял ему?

Вздохнув, беру телефон и звоню. Мое сердце бешено колотится, пока жду ответа на том конце трубки.

— Я знал, что ты позвонишь, — говорит весело Эйс.

— Сколько мне придется прятаться? — спрашиваю, игнорируя его.

— Я бы сказал, три-четыре месяца... пока я не улажу ситуацию.

— Управься за три, — бормочу я.

— Хорошо. Три.

— Когда заедешь? Я хочу знать, сколько у меня времени, чтобы собрать вещи и попрощаться.

— С кем? С подругой, с которой ты завтракала?

— И не только, — говорю я.

— Нельзя, Лондон. Ты не должна говорить им. Лучше уехать без предупреждения.

— Но они мои друзья. Я должна рассказать им, что происходит. Я не хочу, чтобы они волновались за меня.

— А ты хочешь по возвращении увидеть имена своих друзей на надгробиях? — спрашивает он.

— Что?

— Потому что так и будет. Они умрут. Ты будешь поддерживать с ними связь, и люди Пабло вычислят тебя. И они узнают: там, где ты, там и я.

— Но... я должна.

Он вздыхает:

— Не впутывай в это своих друзей. Я заеду за тобой в восемь. И, будь добра, до этого времени избавься от своего телефона и телефона Джона.

Он отключается, прежде чем я нахожу слова, чтобы ответить ему.

Я недоуменно смотрю на телефон Джона. Мой рот открыт, в глазах слезы. Я не могу просто так исчезнуть, никому ничего не сказав.

Я откидываю телефон и запускаю пальцы в волосы. Господи, в какой же переплет я попала. Это все должно закончиться. В моей жизни и так не все гладко, но с появлением Эйса стало еще хуже.

— Чёрт, — шепчу я. Со вздохом встаю с дивана и иду к себе. Начинаю собирать вещи, которые мне пригодятся в поездке, и все это время из моих глаз непроизвольно слезы текут.

Не люблю плакать.

Сейчас я чувствую себя такой слабой, но что еще можно сделать? Я не трусиха. Я не сдамся. И я точно не откажусь от шанса спасти свою жизнь. Хотя этот шанс пугает меня, это лучше, чем встреча с людьми, которые могут убить меня. Я лишь надеюсь, что не совершаю ошибку. И что Джон не ошибся насчёт Эйса.

Глава 10

Эйс

Лонни позвонила среди ночи. Я знал, что она послушает меня: слишком умна, чтобы упустить свой шанс.

С моих губ срывается смешок, когда вижу ее, спускающуюся по лестнице. Она злится, и это меня смешит. Она всегда злится, когда дело касается меня. Это мило, но я уверен, что она меня еле терпит. Для нее это будут долгие три месяца.

Последняя ступенька, и она оглядывается в поисках меня, мигаю ей фарами. Она хмурится и медленно направляется к машине. Я вижу, с каким трудом она тащит свой чемодан, и иду помочь ей.

— Все нормально. — Она вздрагивает, когда чемодан ударяется о ее бедро.

— Не уверен. Давай.

И прежде чем она успевает ответить, я забираю его. Она вздыхает, а я закидываю чемодан в багажник, а затем смотрю на нее. Лондон стоит со стороны пассажира, сложив руки на груди.

— Собираешься садиться или нет?

— Я все еще думаю, что это ужасная идея, — бормочет она.

— Тогда почему согласилась? Зачем звонила? Ведь какая-то часть тебя согласна с тем, что сейчас ты поступаешь правильно.

Она кривится на мое заявление. Я ждал, что она сядет в машину, но и спустя десять секунд этого не происходит. Закатываю глаза и сажусь на сиденье водителя:

— Вылет через полчаса. — Я закрываю свою дверь.

Улыбка играет в уголке моих губ, когда я вижу, как она наблюдает за мной. Разворачиваю машину и смотрю на часы. Я даю ей еще десять секунд.

Девять.

Восемь.

Семь.

Шесть.

Пять...

Дверь резко распахивается. Я тихо смеюсь.

— Что, черт возьми, в этом смешного? — Она хлопает дверью.

Надеваю очки Ray-Ban и завожу машину. Улыбка не сходит с моих губ. Стараясь не рассмеяться, я говорю:

— Абсолютно ничего.

Глава 11

Лондон

Признаюсь, я такого не ожидала.

У Эйса Кроу есть самолет? Нет. Не может быть. Но когда мы подходим ближе, я понимаю, что это правда. На борту самолета рисунок, копия татуировки на шее Эйса. Такой же ворон с глазами-бусинками и деньгами, зажатыми в одной из лап. Крылья ворона расправлены, но создается впечатление, что его полет длится уже давно. Рядом кружат несколько перьев. Они как бы намекают: еще немного, и ворон упадет и больше не сможет взлететь. Единственное отличие в том, что ворон нарисован красным на черном фоне, а татуировка на шее Эйса черная, кроме алых глаз.

Я всматриваюсь в рисунок и все больше удивляюсь, почему он выбрал этого замученного ворона своим символом. Большинство моих знакомых любит все новое и блестящее, красивое и мощное. А Эйс и этот ворон... странно.

— Подожди, — испуганно смотрю вперед, — частный самолёт?

— Да. А ты боишься летать?

— Нет. Просто... Я думала, что мы полетим... обычным рейсом.

Его плечи трясутся от беззвучного смеха.

— Я не летал обычными рейсами уже шесть лет. Теперь будет сложно начать. Считай, что это роскошь.

Я оглядываюсь назад. Понимаю, что у меня нет выбора, но считать это роскошью? Это частный самолет, там он может делать, что ему вздумается. Может упиться вдрызг шампанским или пивом. Хотя Эйс не похож на любителя пива. Он больше похож на человека, который выпьет два пива и запьет их скотчем.

Эйс останавливает машину и выходит. Пожилой мужчина у трапа кивает ему и направляется к нам, меня это настораживает. Я осторожно выхожу из машины. Я все еще боюсь Эйса, и понимание, что мы полетим сами, меня совсем не радует.

— Трент, ее вещи в багажнике, — слышу я, когда за мной закрываются двери машины. Эйс идет ко мне, протягивает руку и, подняв бровь, смотрит на меня поверх очков. Его глаза кажутся намного ярче под утренним солнцем, их цвет тягуч, как ром.

— Не кусайся, — смеется он. — На борту есть кое-что, чему, думаю, ты обрадуешься.

— Что? — Я не решаюсь взять его за руку, поэтому он убирает ее.

— Не пойдешь — не узнаешь, Лондон. — Он пристально смотрит на меня, затем разворачивается и идет к самолету.

Я делаю глубокий вдох, наблюдая, как он поднимается по трапу, затем качаю головой и заставляю себя собраться.

— Сделай это, — бормочу.

Мои шаги медленные и настороженные, но я иду.

Салон самолета меня изумляет. Он такой… мужской. Черные кожаные сиденья с красными швами. На серебряных подносах стоят напитки. Нет следов отпечатков пальцев или царапин. Ковер на полу кажется таким мягким, что хочется зарыться в него пальцами ног. Сидений восемь. Четыре ряда по два. Меня радует, что они стоят не рядом друг с другом. Так что мне не придется сидеть рядом с Эйсом.

— Наконец-то, — раздался голос появившегося из-за угла Эйса с куском дыни в руках. Я не отвечаю. Вместо этого направляюсь к выбранному месту и плюхаюсь в сидение, скрестив руки на груди.

— Знаешь, ты ведешь себя как избалованный ребенок. Джон не говорил об этой твоей черте.

Я моментально впиваюсь в него взглядом:

— А никто и не просил заниматься мною. Ты только обеспечиваешь мою безопасность, верно?

— Ты права. — Он игнорирует мой тон. — Но пока ты рядом со мной, нам придется общаться.

— Как скажешь, — бормочу я и, развернувшись к окну, смотрю на Трента, отводящего машину Эйса с посадочной полосы. Я слежу за ним, пока он не скрывается из виду.

— Все, Бобби! — кричит Эйс. — Мы готовы!

Я оглядываюсь, ища Бобби, но никого не вижу.

— Пилот, — сообщает Эйс.

— О.

После этого двери самолета закрываются, а Эйс садится в сидение. Самолет наполняется громким гулом, и салон заполняет тихий смех.

— Что сказать, Бобби любит поиграться. Пристегнись.

Быстро выполняю его указание.

Спустя три минуты мы катимся по взлетной полосе. Я не смотрю в окно, потому что боюсь высоты. Это одна из причин, почему я не путешествую. До чертиков боюсь летать. Впрочем, как и водить теперь.

— Эй, все хорошо, — говорит мне Эйс.

— Я не нуждаюсь в твоей поддержке. — Мой голос звучит не убедительно, а слабо и испуганно.

— Давай поговорим, пока мы еще не взлетели.

Медленно поднимаю глаза на Эйса.

— Не думаю, что нам есть о чем говорить.

Его лицо застывает, губы вытягиваются в жесткую линию.

— У нас есть много тем для разговоров, и ты знаешь это.

Я сжимаю губы. Эйс наклоняется, наблюдая за мной.

— Господи, да ты никак покраснела? — В его голосе слышен смех. — Тебе страшно?

— Нет... просто... я нервничаю.

— Хм... смутилась...

Когда он это произносит, клянусь, мне кажется, что я слышу стон. Смотрю на Эйса, но по его лицу ничего не прочесть.

— Слушай, — начинает он, — я знаю, что ты не доверяешь мне и обвиняешь меня в произошедшем с Джоном. Но, как я уже говорил, Джон не доверил бы тебя непонятно кому. Поверь. Я могу это доказать.

— И как же?

Эйс поворачивается и вынимает что-то из заднего кармана кресла. Я же не могу оторвать взгляда от его промежности. Выпуклость впечатляла. Молчу и со стыдом ловлю себя на мысли, насколько он большой.

— Вот, — говорит он, протягивая мне сложенный лист бумаги.

Я удивленно поднимаю брови.

— Что это?

— Возьми же, — ворчит он и смотрит в сторону. По его лицу видно, что он начинает злиться. Наверное, я должна успокоиться. Играть лучше.

Медленно развернув лист, я вижу ужасно знакомый подчерк, который мог принадлежать только Джону. Мне не хватает воздуха, и я начинаю задыхаться. Бросаю взгляд на Эйса, но он смотрит в окно, придерживая рукой подбородок и не решаясь взглянуть на меня.

— Ты читал это?

Он кивает, не отрываясь от окна.

Я стараюсь успокоить дыхание и сосредоточиться на письме. С каждым прочитанным словом я чувствую себя все более опустошенной.

«Лонни, малышка.

Я знаю, тебе интересно, что это за письмо. Может, даже интересно, почему не я вручаю его тебе.

Если ты все же читаешь его, я, наверное, умер, и, скорее всего, не самым обычным способом. Я знаю, что должен извиниться, что оставляю тебя, но уже не смогу. Хочешь знать почему?

Потому что я сделал все это для тебя, сестренка. Для тебя и для себя. Я видел, как ты изо всех сил пыталась погасить свои студенческие кредиты. Видел, как пробовала обходиться без машины. Мне было больно слушать твои рыдания, когда у тебя что-то шло не так. Я ненавидел смотреть на то, как ты жила. И ненавидел себя за то, что ничего не мог с этим сделать.

Я так поступил, потому что хотел заботиться о нас. Не могу рассказать, чем именно занимаемся я и Эйс, потому что ты бы никогда не одобрила это, а я бы сам не додумался, если бы не встретился с ним.

Но знаешь... у всего происходящего есть причина. Думаю, сперва ты не будешь доверять Эйсу. Но присмотрись к нему. Он сложный парень, его нелегко понять. Мне понадобилось время, чтобы начать верить ему, но еще в самом начале я понимал, что он стоит доверия. Эйс может казаться непрошибаемым, но он хороший человек, Лонни, и он дал мне обещание.

Если ты читаешь это, то он не нарушил его.

Ничего не бойся. Он мне как брат. Да. И он был моим наставником в течение двух лет. Он был добр ко мне... к нам. Все, что сейчас есть у тебя и у меня, получено благодаря ему.

Я люблю тебя, сестренка. Очень.

Я знаю, ты сильная. Возможно, это больно читать, но я хочу, чтобы ты знала: я всегда здесь. Я всегда буду с тобой.

Я люблю тебя, Лонни.

Любящий тебя,

Джон»

Мне требуется время, чтобы понять написанное. Десять минут тягучего молчания, и я начинаю перечитывать письмо снова и снова. Я раздавлена, и слезы наполняют глаз. Они падают на письмо и размывают чернила. Понимая, что могу уничтожить последнее, что осталось от Джона, прячу письмо в сумку.

Я смотрю на сиденье Эйса, но его там нет. Должно быть, ушел, когда самолет набрал высоту. Не знаю почему, но это заставляет меня плакать еще сильнее. Может, потому что я одна? Может, он специально оставил меня? Он знал, что мне нужно побыть одной и подумать над словами Джона.

За это я признательна Эйсу.

Перелет в Нью-Йорк длится не слишком долго, но слезы изматывают меня. Некоторое время я смотрю в окно, наблюдая за тем, как мы летим через облака, пролетаем над маленькими городками и пригородами. Я хочу очистить свой разум прямо сейчас и сосредоточиться, но у меня не получается.

Последнее послание Джона лежит в сумке на моих коленях. Оно опаляет меня, но мне это нравится. Я рада, что могу чувствовать его. Хоть что-то чувствовать.

Вскоре я проваливаюсь в сон. Без сновидений. Сплошь темнота. Но когда просыпаюсь, все становится гораздо ярче. Гораздо яснее... но не лучше.

— Лондон, — зовет Эйс.

Услышав его голос, я вздрагиваю и оглядываюсь.

— Что? Мы прилетели? — спрашиваю быстро.

— Пока нет. Но скоро.

Я киваю. Он вздыхает и приседает рядом.

— Ты... в порядке?

— Могло быть и лучше. — Я пожимаю плечами.

— Согласен.

Я смотрю на него опухшими глазами. На его губах легкая улыбка. По какой-то причине он утешает меня. Но этого мало. Кажется, я смотрю на него дольше, чем он ожидал, и Эйс отводит взгляд. Я нет.

Впервые увидев его, я поняла, что ему нельзя доверять... но Джон верил ему как брату. Почему? Как Эйс заполучил его доверие? Мне любопытно.

— Хочешь вина? — прерывает он молчание. — Может, это немного успокоит тебя.

— Э-э... да. Было бы не плохо. — Хотя сейчас лишь час дня, а пить рано, но мне это нужно.

— Сейчас.

Когда он уходит, я сутулюсь в кресле и тру пальцами виски. Если я собираюсь доверять ему, — а выбора после письма Джона у меня нет — то я должна попробовать узнать его. Чтобы понимать, что он не навредит мне и, возможно, не причастен к смерти Джона.

В наши дни, мало кому можно верить. Джон и я выросли, твердо усвоив: никому не верь. И это было нашим главным правилом. Мы избегали многих неприятностей благодаря ему. До сих пор. До Эйса. У нас были причины не доверять людям, и сейчас мне было сложно вверить себя этому парню.

Мне будет трудно, но независимо от того, сколько времени мне понадобится, чтобы узнать Эйса Кроу, я справлюсь. Ради Джона. И ради себя.

***

После приземления Эйс и я садимся в черный хаммер. Данте — наш водитель — старше мужчин, с которыми Эйс приходил в ресторан, но он мне нравится. Он кажется намного добрее и мудрее.

— Ты должна знать, — начинает Эйс, и его глубокий голос заполняет все пространство внедорожника, — что мы будем жить раздельно. У меня квартира возле гавани. Ты будешь жить рядом. Так что не беспокойся о том, что мы можем столкнуться. Я понимаю, что ты, вероятно, не захочешь видеть меня теперь, когда ты в безопасности.

— О, — шепчу я, — спасибо.

Он кивает, глядя на меня. Вздохнув, проводит руками по брюкам и откидывается на сидении. Его телефон звонит, и он ищет его в кармане. Пока длится разговор, я смотрю в окно, наблюдая за пешеходами и автомобилями. Мне плохо. Одиноко. Я раздавлена. Я уже давно не чувствовала такого... с тех пор, как мне исполнилось восемь.

— Ты в порядке, Лондон? — спрашивает Эйс.

— Все хорошо, Эйс. Не беспокойся обо мне.

Кажется, он умеет распознавать ложь на моем лице, потому что прищуривает глаза:

— Я знаю, что ты не в порядке. Может, тебе что-нибудь нужно? Может, ты хотела бы куда-то пойти сегодня?

— Единственное, что я хочу, — это чтобы меня оставили в покое.

Его огорчает мой ответ. Странная реакция на мои слова.

— Я не имею в виду, что все плохо. Просто... давай будем реалистами. Мой брат умер и мне нужно время, чтобы принять эту потерю. Я ценю все, что ты делаешь для меня. И если мне будет что-нибудь нужно, я позвоню тебе раз или два.

— Звони сколько захочешь, — улыбается он.

Я начинаю улыбаться в ответ, и лицо Эйса застывает, а глаза впиваются в меня.

— Я серьезно. Если тебе что-нибудь понадобится — звони. Мой мобильный под первым номером в твоем телефоне.

Я отворачиваюсь, стараясь сохранить самообладание. Черт! Этот его взгляд... Так серьезен и так сексуален. Он заводит меня.

— Хорошо.

Остаток поездки, которая длится еще пятнадцать минут, мы молчим. Когда автомобиль, наконец, останавливается и дверь открывается, я испытываю мандраж.

Эйс обходит хаммер и останавливается возле меня. Я всматриваюсь в здание передо мной. Оно переливается огнями, словно золотом. Красиво. Строение больше напоминает отель, но, скорее всего, здесь квартиры. Шикарное место.

— Я… буду жить здесь?

Эйс кивает.

— Ты должна привыкнуть к новой жизни.

— Да, — говорю я с сарказмом, — действительно новое место.

— Тебе здесь понравится.

Я направляюсь к входу, но Эйс хватает меня за руку и резко разворачивает. От рывка я начинаю падать, но он ловит меня. Придерживая меня за плечи, Эйс одаривает меня быстрой полуулыбкой, затем поворачивает спиной к себе и указывает на здание рядом.

— Видишь его?

— Да...

— Я буду там. Совсем рядом. Если ты чего-то захочешь, только скажи.

Он говорит это все мне на ухо. Его теплое дыхание распространяется по моим волосам и вниз по шее. Я борюсь с желанием закрыть глаза и наслаждаться спокойствием. Мне хорошо в его объятиях. Я чувствую... защищенность.

— Я поняла, — шепчу я.

— Хорошо.

Он отпускает меня, и я делаю небольшой шаг вперед. Прежде чем развернуться к нему, вздыхаю и заставляю себя улыбнуться.

— Ну, спасибо за то, что сдержал обещание... данное Джону.

Эйс кивает, но ничего не говорит.

— Пойду, осмотрю жилье...

— Да. Скажи, чтобы тебе дали ключи от квартиры Эйса Кроу. Если что-то не так, дай мне знать. Трент принесет твои вещи.

— Хорошо, — улыбнувшись, поворачиваюсь на пятках и направляюсь к зданию.

Я чувствую на себе взгляд Эйса и, внезапно ощутив неловкость, обращаю внимание на свой внешний вид: волосы спутаны, опухшие от слез глаза, леггинсы и розовая футболка. Я выгляжу как бомж, но все же гордо вхожу в это шикарное место.

Думаю, в самолете что-то изменилось между мной и Эйсом... После прочтения письма Джона моя ненависть, кажется, ушла. Я все еще злюсь на Эйса и хочу узнать правду. И что-то подсказывает мне, что рядом с ним так и будет. И к тому времени, когда мне надо будет уезжать, я буду знать наверняка, можно доверять Доновану «Эйсу» Кроу или нет.

Глава 12

Лондон

Сквозь сон слышу стук в дверь. Со стоном переползаю на другую сторону кровати и заставляю себя встать. Медленно иду из спальни в гостиную и смотрю на часы на стене.

7:50 утра?

Какого черта?!

Раздраженно открываю двери и вижу перед собой Геррика — одного из людей Эйса. Он уже неделю занимается моей охраной.

— Утро, — говорит он, поднимая бровь.

— Э-э… ну да, — бормочу в ответ.

— Я знаю, еще рано, но Эйс приглашает вас к себе. Вы не общались после приезда, так что он заказал огромный завтрак и просит разделить его с ним в 8:30. Если захотите присоединиться, скажите мне, я проведу вас.

— О-о-о. — Мои глаза ползут на лоб, а настроение катастрофически катится вниз. — Хорошо. Передайте ему, что я приду, только умоюсь.

— Обязательно. Я подожду снаружи, — говорит Геррик.

— О, нет. Пожалуйста, не нужно. Скажите мне номер его квартиры, и я сама приду, — Я выдавливаю из себя улыбку. Он никак не реагирует, лишь закрывает за собой двери со словами:

— Это моя работа, мисс Сталлоне. Я буду ждать столько, сколько понадобится.

— Ну, что ж, — удивленно выдыхаю в пустоту.

Да, думаю, все мужчины в окружении Эйса такие же серьезные. Но у меня нет выбора. Не надо заставлять Геррика ждать.

Для меня эта неделя была очень тяжелой, так что сейчас я бы не отказалась от хорошего завтрака. Быстро принимаю душ и ищу что-то более приличное, чем леггинсы и футболка. Останавливаю свой выбор на голубом свитере с длинными рукавами и V-образным вырезом и штанах-хаки. Взяв сумку и телефон, открываю дверь. Геррик стоит, опершись на стену и скрестив на груди руки.

— Готовы? — Он бросает на меня взгляд.

— Да.

Путь к жилищу Эйса занимает всего две минуты. Когда мы заходим, в голову приходит мысль, что Геррик считает это настоящий работой. Неужели она его не раздражает? Сколько ему платят за то, чтобы он был моим телохранителем? И если мы в безопасности, то почему я не могу ходить одна?

Лифт выпустил нас на последнем этаже, и я следую за Герриком, минуя несколько массивных деревянных дверей, пока мы не останавливаемся у самой последней. Геррик достал ключ и открыл ее. Пропуская меня внутрь, он сказал позвонить ему, когда буду готова идти назад. Я выдавливаю улыбку и захожу в квартиру, которая, как мне кажется, должна быть похожа на мою. Как же я ошибалась.

Это пентхаус. Огромный. И красивый. Он подходит Эйсу.

В интерьере преобладают все оттенки серебряного и черного, даже лестница выдержана в таких цветах. Также всюду присутствуют красные акценты, что подчеркивают индивидуальность Эйса. Вспоминаю наши прошлые встречи и понимаю, что он любит красный цвет. Я нет. Красный напоминает мне о плохом... о боли.

Странно, но гостиная пуста. Хотя прямо перед окном стоит длинный стол, полностью заставленный едой. Подхожу к нему, поглощённая видом такого обилия еды. Я бы прямо сейчас съела все это. Когда беру маффин, мой взгляд падает на гавань за окном. Там ветрено. Паруса катеров и яхт небрежно развиваются на ветру. Океанская вода переливается под тусклым солнцем, а небо затянуто серыми облаками. Кажется, будет шторм, но пока что все тихо. Потрясающий вид, по крайней мере лучше, чем из моей квартиры.

— Помоги себе, — произносит глубокий голос за моей спиной.

У меня внутри все замирает, слегка оборачиваюсь и встречаюсь с глазами Эйса. Пробую улыбаться, но улыбка меркнет, когда мой взгляд скользит по его загорелой широкой груди.

Он без майки. Она в его руке. И, Боги, как же он красив.

Тату креста пересекает правую сторону его груди. Рядом замечаю имена, но не могу прочесть их с места, где стою. Он, очевидно, только что принял душ. Его волосы влажные и спадают ему на глаза. На груди сияют несколько капелек воды, и, когда он начинает надевать майку, мышцы так и мелькают перед моими глазами. Чувствую, что начинаю пускать слюни.

Боже.

— Не голодна? — спрашивает он, направляясь ко мне. На его губах улыбка. Он догадывается о моих мыслях.

Я отвожу взгляд, понимая, как глупо выглядела, и хватаю тарелку. Я рада, что Геррик сейчас за дверью. Никто не видел моего позора.

Эйс подходит и тоже берет тарелку. Я старательно избегаю его взгляда и того факта, что он пахнет свежестью и мужественностью. Я всегда любила запах мужского тела после душа, но его запах бесподобен.

— Хорошо спала?

— Замечательно.

— Отлично. — Он кладет себе несколько кусочков бекона. — Я пригласил тебя не только поесть, но и предложить пройтись по магазинам. У тебя же с собой мало вещей. Так как насчет потратиться?

— За чей счет, Эйс? — Наливаю себе апельсиновый сок и встречаюсь с его хмурым взглядом.

— Я же говорил, чтобы ты не беспокоилась о деньгах.

— Это очень мило, — обхожу его, чтобы сесть за стол, — но я в порядке. Действительно. Я просто хочу... привыкнуть к этому месту. Мне сложно чувствовать себя здесь как дома.

Он пожимает плечами, беря стакан молока.

— Как скажешь, Красная.

— Красная? — Я смеюсь, откусывая кусок сосиски. — И что это должно означать?

Он садится напротив меня, проводит рукой по волосам, смотрит на меня исподлобья и посылает мне полуулыбку, показывая глубокую ямочку.

— Просто нравится. Ты так мило покраснела тогда в самолете. Очень мило.

— Мило? — Смотрю на него с сомнением.

Он кивает.

Я тихо смеюсь, поливая сиропом вафли. Эйс ковыряется в своей яичнице, и на мгновение все кажется таким спокойным. Но, конечно, это лишь на мгновение. Из-за двери внезапно появляется девушка, на ней нет ничего, кроме белой футболки. Красивые длинные ноги, сквозь тонкую ткань просвечиваются соски, волосы в диком беспорядке. Но она выглядит лучше, чем если бы в таком виде появилась я. Очень красивая. Но что, черт возьми, она делает здесь?

— Эйс? — зовет она.

Он поднимает взгляд и хмурится. Я медленно прекращаю есть. Девушка идет к нему через гостиную.

— Здесь есть что-нибудь для меня? — спрашивает она игриво.

— Еды много, — говорит Эйс, указывая на стол вилкой.

— Как насчет того, чтобы поделиться? — шепчет она ему на ухо и пытается сесть к нему на колени, но Эйс встает, разворачивает ее за плечи и подталкивает в сторону двери.

— Оденься, Лейла. Сейчас. И когда закончишь, уходи. Ничего не изменилось.

Лейла дуется на Эйса, затем поворачивается, бросает пристальный взгляд на меня и кривится. Я поджимаю губы и хмурюсь. Затем она обходит разозленного Эйса и, завернув за угол, поднимается по лестнице. Эйс снова садится за стол и продолжает завтракать, будто ничего не произошло.

Я изумлена произошедшей сценой, но, тихо посмеявшись, продолжаю завтракать.

— Что смешного?

— Она.

— Она знала, что ты придешь. Слышала мой разговор с Герриком. Ненавижу, когда девушки так поступают.

Он не смотрит на меня и сосредоточенно продолжает жевать. Его брови насуплены, тело сгорблено.

— Забудь, — говорю ему, надеясь, что его попустит. — Серьезно. Меня такие вещи не беспокоят. К тому же она дала мне повод посмеяться.

— Это грубо, — ворчит он.

Пожимаю плечами.

— На самом деле, Эйс, это весело.

Наконец он смотрит на меня, и его лицо смягчается. Он понимает, что я имею в виду, кивает и облокачивается на спинку стула. Я доедаю свои вафли, яичницу и бекон, чувствуя на себе его взгляд. Тяжелый. Властный.

О чем он думает? Прикидывает, смогу ли я, как и эта девица, пройтись так… перед ним? Я не трачу времени на поиск ответа. Не могу. Иначе все станет только сложнее.

Лишь когда я полностью очищаю свою тарелку, Эйс начинает говорить, и я успокаиваюсь.

— Кажется, ты уже не нервничаешь рядом со мной.

— У меня было время подумать. К тому же у меня нет выбора. — Я сжимаю губы, приподнимая одно плечо.

— У тебя есть выбор. У всех нас есть выбор.

— Ну, может, я даю тебе шанс завоевать доверие?

Он вскидывает бровь:

— Да неужели? Интересно, почему?

Я прищуриваю глаза.

— Ты знаешь, почему. Не притворяйся идиотом.

Он смеется, откидывая назад голову и выставляя ворона на шее.

— И что будем делать, если ты не сможешь доверять мне?

— Тогда, предполагаю, мы расстанемся раньше, чем через три месяца, и больше никогда не увидимся. Все просто.

— Не думаю, что все так просто, — бормочет он, опуская взгляд на мою грудь. Я делаю вид, что не замечаю, как его глаза путешествуют по моему телу.

— Почему?

— Потому что... этого не будет. Я сложный человек. Ничего не бывает простым, если это касается меня.

Усмехаюсь.

— И просто замечательно, что я должна разобраться во всем этом дерьме, не так ли?

Он смеется над моим заявлением, я тоже не сдерживаю улыбки. Смеяться хорошо... но не знаю, стоит ли делать это вместе с ним. Я перевожу взгляд на двери и вижу Лейлу.

— Пока, Лейла, — бросает Эйс.

Она игнорирует его, хлопнув за собой дверью. Я расхохоталась, а Эйс смотрит на меня и пожимает плечами.

— Женщины.

Встав, Эйс собирает тарелки со стола.

— Слушай, у меня есть дела, это где-то на час. Если хочешь, можешь посидеть здесь и еще что-нибудь съесть... или вернуться к себе. Геррик проводит.

Я вздыхаю, вставая со стула:

— Думаю, лучше я пойду к себе.

— Что ж, увидимся в другой раз. Надеюсь, тебе понравился завтрак.

— Да. Конечно.

Я беру сумку и телефон и направляюсь к выходу, но, взявшись за дверную ручку, оглядываюсь на Эйса, вышедшего из кухни.

— Спасибо, Эйс.

Он смотрит на меня, по его лицу не прочесть никаких эмоций, а глаза холоднее, чем сталь. Я знаю, что он понимает, за что я поблагодарила его. За гостеприимство. За то, что заставил меня улыбнуться. За то, что это так не похоже на него.

Наконец он говорит:

— Нет проблем, Красная.

После этих слов я ухожу к себе. Мои мысли заняты единственным вопросом: почему Эйс зовет меня «Красной»? Это странно, но не могу сказать, что мне не нравится.

***

Следующим утром я ничего не слышала от Эйса, поэтому проводила день лежа на диване. Я смотрела серфинг по телевизору. В конце концов мне надоедает это, и я, вздохнув и намотав прядь волос на палец, перевожу взгляд на окно.

Никогда бы не подумала, что буду жаловаться, но мне скучно. Как в аду. Мне нужно чем-то заняться. Появляется мысль позвонить Эйсу и предложить пройтись по магазинам, но я отрицательно качаю головой.

— Нет, — бормочу я.

Я не хочу использовать его деньги. Кроме того, у меня еще есть несколько сотен, подаренные Джоном на выпускной, и зарплата за последнюю неделю. И авто Джона, которое я могу продать. Я планирую сохранить свои деньги. Не думаю, что что-либо изменится за следующие три месяца. Так что надо чем-то заняться. Я найду работу. Хоть какую-нибудь. Я не могу жить за счет Эйса, независимо от того, сколько у него денег. Хотя, судя по тому, как обстоят его дела, у него их много... даже слишком много.

Джон говорил мне, что нет такого понятия, как «слишком много денег». «Деньги — это то, что заставляет мир вращаться. И, к сожалению, они делают жизнь счастливее, сестренка. Не вини их за это. Нам всем они нужны. И жизнь с ними легче, чем без них».

Я закрываю глаза, борясь с воспоминаниями. Если бы это было правдой, то жизнь была бы проще с ними, чем без них. Значительно проще. И несправедливость именно в том, что у меня их нет. Вот отстой.

Эйс избавился от моего мобильника, так что я не могу позвонить Вер или Гарретту. Я, конечно же, знаю их номера наизусть, но его предупреждение было ясным: не контактировать ни с кем. Телефоны друзей могут прослушиваться. За ними могут наблюдать. А я не хочу, чтобы с ними что-то случилось. Я уже достаточно пережила.

Думаю, они волнуются обо мне. Перед отъездом я отправила им письма, но без подробностей и указаний, когда вернусь. Мне тяжело, что я не рассказала им, что происходит, но Эйс сказал молчать, и я понимаю, что он прав.

Кроме того, они бы ни за что не поверили, что меня могут убить, что Эйс и мой брат связаны с криминалом и что Джон в конечном итоге погиб из-за кого-то дерьма. Им будет трудно поверить, что мой идеальный брат был связан с кем-то вроде Эйса.

Джон всегда привлекал к себе внимание, и если откроется правда о его последних днях жизни и роде занятий, то его будут презирать, будут считать преступником. А Джон не такой. Я единственный человек, который действительно знал его.

***

Около шести часов вечера зазвонил телефон.

Я удивленно морщу лоб, быстро встаю и беру мобильник только для того, чтобы увидеть, что это Геррик. С тяжелым вздохом, отвечаю:

— Да, Геррик?

— Мисс Сталлоне, вам нужно что-нибудь?

— А где вы? — спрашиваю я, услышав шум улицы на фоне.

— В магазине, покупаю кое-что для Эйса. Потом отправлюсь в винный. Так вам что-нибудь взять?

В его голосе звучит столько дружелюбия, что мое горло сжимает непроизвольный спазм. Как много он знает?

— Только если вы выпьете со мной.

— О нет, — в трубке раздается его смех. — Мне этого нельзя, но, если вы хотите, я скажу Кроу, чтобы составил вам компанию.

Он сошел с ума? Я качаю головой, нервно смеюсь и крепче сжимаю телефон.

— Пожалуй... нет. — Заставляю себя и дальше смеяться. — Если вам несложно, то бутылку бренди. Может, еще крекеры или что-нибудь на закуску, ладно?

Геррик смеется в ответ и говорит:

— Договорились, мисс Сталлоне.

Он вешает трубку, а я еще несколько секунд смотрю на экран. Только я собралась положить телефон, как он снова звонит, напугав меня. Схватившись за сердце, смотрю на номер.

Эйс.

О, Боже.

Нет. За что, Геррик?..

Я отвечаю прежде, чем в моей голове не стало больше вопросов.

— Алло?

— Лондон, — мурлычет Эйс в телефон.

— Да?

— Есть минутка? Или ты занята девчачьими делами? — Его голос сочится сарказмом.

— Ну-у, я только что закончила бритье подмышек и ног, умылась и накрасилась, чтобы никуда не пойти. И все еще сижу дома, — возвращаю ему сарказм. Он смеется.

— Что ты хотел?

— Геррик сказал, ты решила сегодня напиться.

Черт. Все-таки рассказал.

— Вполне возможно.

— Тебе это нужно.

— Наверное. — Я пожимаю плечами, будто он может меня видеть.

— Сегодня вечером я пойду в доки. Погода налаживается, и Трент хочет поплавать на яхте. Еще будут несколько моих друзей. Мы хотим отдохнуть. Немного выпьем, посмеемся...

Я улыбаюсь.

— Это ты так приглашаешь меня, Кроу?

— Так и есть. Приходи.

Вздохнув, говорю:

— Ну, я бы с радостью, но мне нечего надеть. Совсем.

— Сомневаюсь. Ты заглядывала в шкаф в спальне?

Я отрываю взгляд от ковра и поворачиваю голову, чтобы осмотреть комнату.

— Нет? Глянь, — бормочет он.

Я направляюсь в спальню, не отрывая телефон от уха.

— Надеюсь, там не трупы?

Стоит словам сорваться с губ, как я сразу же жалею о них. Думала, он разозлится, но Эйс смеется.

— Вообще-то нет. Кое-что намного приятнее.

Я открываю шкаф, но он девственно чист:

— Здесь пусто, Эйс.

— Странно. Проверь другой, в ванной.

Я делаю глубокий вдох и иду в ванную. Открываю шкаф и замираю с разинутым ртом, потому что увиденное нравится мне больше, чем пустота в шкафу спальни.

— Ничего себе, — шепчу.

Все мои мысли занимает содержимое, потому что мои вещи до сих пор стоят не распакованными. Я здесь уже неделю, но у меня даже не возникало желания рассматривать квартиру. Я не хотела быть здесь... до сих пор.

— Хватает. Не так ли? — Он смеется. — Я не был уверен в размере, так что там по несколько.

— Все это... для меня?

— Да. Сегодня я познакомлю тебя с Бьянкой. Я показал ей твою фотографию, что была у Джона, и сказал ей купить все, что могло бы тебе понравиться.

Ого. Прислонившись к стене, провожу пальцами по одежде. Все здесь выглядит... дорого.

— Эйс? — зову я.

— Да?

— Зачем ты это делаешь?

Между нами повисает молчание, и на мгновение я думаю, что он не ответит, но нет:

— Когда ты приехала сюда, я говорил, что тебе не о чем беспокоиться. И я знал, что ты ничего не будешь покупать за мои деньги, так что сделал это заранее. Я знал, что ты относишься ко мне с подозрением, так что это мой способ завоевать твое доверие.

— Пожалуйста, не делай это из жалости...

— Это не жалость, — его тон становится резким, — а уважение. Я уже говорил, что Джон был мне как брат. И он бы хотел, чтобы ты так одевалась. Возможно, даже лучше.

Проглотив комок в горле, отталкиваюсь от стены и вздыхаю:

— Ну... спасибо.

В трубке раздается хмыканье. Кажется, я разозлила его. Наше молчание затягивается. Я знаю, что он будет ждать, пока не получит ответа, приду ли я или нет, поэтому говорю:

— Я буду. — И вешаю трубку.

Не хочу знать, обрадовался ли он из-за того, что я иду, или нет. Я просто хочу ненадолго выйти отсюда, а затем вернуться и утонуть в бассейне слез и печали. Но сейчас все, что меня волнует, — это желание узнать, каковы же его друзья.

И Бьянка... красивое имя. Наверное, она красотка. Лейла была похожа на шлюху, но она красива. Интересно, он с Бьянкой тоже спит? Стоп. Почему это должно меня волновать?

Когда я одеваюсь, то продолжаю задаваться этим вопросом. Почему это меня волнует? Почему меня интересует, с кем он спит?

Глубоко в душе я уже знаю ответ, но не хочу признавать его.

Надеваю черное короткое платье и жемчуг, наношу легкий макияж, делаю прическу, затем всматриваюсь в свое отражение в зеркале и удивляюсь девушке в нем. Я не одевалась так с выпускного.

Странное чувство. Я знаю, Джон не хотел, чтобы я оплакивала его. Он бы хотел, чтобы я веселилась и знакомилась с новыми людьми. Он бы сказал мне держать их на расстоянии вытянутой руки, но быть доброй и приветливой. Я слишком долго была одна.

Что ж, так и поступлю. Я буду радоваться жизни ради Джона. И ценить все, что делает для меня Эйс.

Глава 13

Эйс

— Где ее черти носят? — стонет Бьянка, закатывая глаза. — У меня такое ощущение, будто я на похоронах, а вокруг меня лишь скучные задницы. Она должна быть изюминкой этого вечера.

— Откуда такая уверенность? — спрашиваю, когда она пьет вино, оставляя на бокале красный след от помады.

Бьянка посылает мне тяжелый взгляд:

— Все, что я ей выбрала, — прекрасно. Она не может не прийти. И если она будет в одной красной и в одной розовой туфлях, я разозлюсь. Но не думаю, что она конченая идиотка.

Я смеюсь:

— Поверь, она не идиотка.

Как только я подношу ко рту стакан виски, чувствую, что лодка начинает качаться, и вижу Мориса. Мы работаем вместе уже два года. Он честный и доброжелательный, но, когда дело касается денег, до безобразия прямолинеен. И за это я уважаю его. Морис знает, когда действовать как джентльмен, а когда как бизнесмен. Ему тридцать, и он на три года старше меня, но значительно мудрей.

Он замечает меня и посылает мне широкую улыбку:

— Эйс!

— Морис! — приветствую направляющегося ко мне друга.

— Наконец-то... глоток жизни, — бормочет Бьянка. И я уверен, что лишь я слышал эти слова. Морис интересует ее. Как правило, она флиртует и делает первый шаг, но только не с ним. Я рад этому. Не хотел бы, что она влезла между нами.

— Как дела, дружище? — спрашиваю, когда он меня обнимает.

— Отлично. А у тебя? Слышал о твоем партнере. Мне жаль.

Я сжимаю губы и пожимаю плечами:

— Это бизнес, мужик. Я ничего не мог поделать.

— Досадно, — бормочет Морис. — Именно поэтому я говорил тебе, что работать с Пабло — плохая идея. Он нетерпеливый ублюдок. Заботится лишь о себе. Его люди — сплошь отбросы, а ты знаешь, каково отношение в этом бизнесе.

Я заставляю себя улыбнуться:

— Да. Если ублюдок хочет крови, он ее получает.

— Ты прав. Так и вышло. — Он сжимает мое плечо, смотря мне в глаза. — Джон был хорошим парнем. Но дерьмо случается.

— Знаю.

Я не могу продолжать говорить об этом. Смерть Джона отнюдь не одна из самых приятных тем для меня. Черт, сложно говорить о смерти, если она не заслуженна. Джон точно ее не заслужил. Понимание этого ест меня изнутри. Я чувствую себя виноватым.

А я ненавижу вину.

Я ненавижу стыд.

Я ненавижу смотреть в глаза его сестры.

Я ненавижу ответственность.

Я ненавижу все это.

Слишком много всего происходит сейчас. Мне нужно выпить, и если я не сделаю этого прямо сейчас, то взорвусь. К счастью, Бьянка подходит к нам с двумя стаканами коричневой жидкости.

— «Джек Дэниэлс». — Она приглашающе протягивает Морису и мне выпивку. Я благодарю ее взглядом, но она пожимает плечами, будто это само собой разумеется.

— Бьянка, — говорит Морис, улыбаясь в свой стакан.

 На ее щеках появляется румянец:

— Морис.

— Не думал увидеть тебя здесь.

— Ты же меня знаешь. Я люблю сюрпризы. Никогда не знаешь, что произойдет в следующий момент.

— О, — он смеется, — звучит... интригующе.

 На этот раз, румянец Бьянки заливает все лицо. Я смеюсь, наблюдая, как она и Морис флиртуют. Внезапно яхта начинает качаться, сообщая о приходе Геррика и Лондон. Она спускается по лестнице, и я замираю.

Она приподняла и немного согнула свою обнаженную ногу, замирает и бегло оглядывает лодку. По ее глазам видно, что ей нравится то, что она видит. Я рад.

Ее макияж и наряд безупречны. Шелковое черное платье, жемчуг на шее, длинные серьги и жемчужные браслеты, больше похожие наручники. О, как бы я хотел, чтобы это были наручники. Лондон выглядит чертовски привлекательно. Когда она делает шаг в сторону мини-бара, повернувшись спиной ко мне, я вижу то, что хотел увидеть.

Нет бюстгальтера.

Нет трусиков.

Под этим платьем у нее абсолютно ничего нет.

Святой Боже.

— Эйс? — зовет меня Морис.

С трудом отвожу свой взгляд и киваю Морису:

— Да?

— Ты меня слышишь? Как обстоят дела с новым грузом?

— Все хорошо.

Я подношу стакан к губам, надеясь охладить внезапное желание, но понимаю, что виски мне точно не помощник.

— Чудесно. Что ж, оставлю тебя и пойду пообщаюсь с людьми.

К сожалению, Бьянка стоит рядом все это время. Ее глаза сияют, а на губах играет озорная улыбка. Черт, как я ненавижу эту улыбку. Это ее «всепонимающая улыбка». И сейчас она знает, на кого я смотрю.

— Морис звал тебя раза три, — говорит она, поворачивая голову.

— Я не слышал, — бормочу.

— Думаю, тебе было сложно одновременно смотреть на ее задницу и слушать его. — Она смеется, ставя бокал на стол позади нас. — Должно быть, это Лондон. Пойду поболтаю с ней.

 — Не стесняйся, — говорю я.

Вижу, как Бьянка идет к Лондон, стоящей у мини-бара, слегка похлопывает ее по плечу, и та поворачивается, застигнутая врасплох. Они смеются. Рука Бьянки замирает в воздухе, в то время как Лондон прижимает свою руку к груди, скорее всего объясняя, как она испугалась. Мне срочно нужно направить свое внимание на что-то другое, и, к счастью, в это момент ко мне подходит Геррик с пивом.

— Как дела? — спрашиваю я.

— Лучше не бывает, брат. — Он запускает пальцы в свои дреды.

— А она как?

— Вроде нормально.

— Ты не слышал ее плача или еще чего-нибудь?

— Было в первые две ночи. Думаю, она постепенно приходит в себя.

— Хорошо. Разговаривал с Бритт?

И Геррик начинает взахлеб рассказывать мне все о беседе со своей женой, но у меня не получается слушать его долго. В конце концов между мелкими глотками виски мои глаза начинают искать Лондон. И не находят ее у бара.

Она и Бьянка болтают у балконной двери и смеются. Бьянка хватает Лондон за плечи и крутит ее в разные стороны, рассматривая, а та застенчиво улыбается.

Бьянка большая модница. Я пытался предоставить ей как можно больше шансов реализовать себя, но ей не нравится заниматься одним делом длительное время, так что ни одно из ее увлечений не было продолжительным.

Она училась в школе искусств... бросила. Пошла работать помощником на показы мод, но ненавидела, когда ей давали указания. У нее была возможность работать с «Прада», но она не стала, потому что ей «не нравится, что все они ходят в зеленом». Она ненавидит зеленый цвет. И каждый раз я ругаю ее, потому что из-за всех этих проб и ошибок в один чудесный день она пожалеет, что не использовала свои шансы.

Прохладный ветерок дует на лодку, заставив Бьянку поежится и фыркнуть, а Лондон обхватить себя руками. Я не могу оторвать от нее глаз. И, что еще хуже, от ее напряженных сосков. Они будто собрались прорваться сквозь шелк. Я хочу прикоснуться к ним губами, оставить влажные следы на нежной ткани платья, исследовать языком эти твердые вершинки.

Черт.

Я должен перестать думать об этом... о ней.

Каждая мысль заставляет мой член пульсировать.

Заставляет меня хотеть трахнуть ее.

Заставить ее выкрикивать мое имя.

Сделать ее... моей.

Глава 14

Лондон

Бьянка забавная девушка, она много смеется. Но мне сложно с ней, потому что она напоминает мне Веронику. Я скучаю по вспыльчивому характеру своей подруги.

Охарактеризовать Бьянку можно один словом — великолепна. Думаю, она самая красивая женщина на этой вечеринке. На ней красное платье и лакированные туфли-лодочки, у нее экстравагантный макияж, но, в отличие от других присутствующих здесь девушек, он не смотрится вызывающе. Волосы Бьянки гораздо темнее моих, почти как у Эйса, у ее кожи мягкий оттенок загара. И, кстати, она младше меня. Бьянка немного легкомысленна, но мне нравится это. Однако я чувствую неловкость из-за того, что думала, что она спала с Эйсом. Он ее кузен. Я поспешила с выводами.

После четвертой маргариты Бьянка утверждает, что надо выпить еще.

— О, нет. — Машу рукой. — Я не могу. Серьезно. Я перестану себя контролировать.

— Но ведь это хорошо! Ты же хотела сегодня напиться? — Она смотрит на меня взглядом полным любопытства.

Я хмурюсь:

— Подожди... Что ты имеешь в виду? Откуда ты знаешь?

— О! — Она вскидывает руку, выплескивая часть мартини. — Это все Эйс. Он сказал, ты хочешь развлечься, и просил составить тебе компанию.

— Боже. Он что, не умеет держать язык за зубами?

Бьянка смеется:

— Знаешь, на самом деле Эйс большой ханжа. Он вообще мало говорит, если это не связанно с бизнесом. Да и мне было интересно узнать, почему он так часто упоминает о тебе. — Она наклоняет голову, и ее лицо моментально становится серьезным.

Я смущаюсь, делаю небольшой шаг назад и облокачиваюсь на перила, подставляя ветру свои вспыхнувшие щеки:

— Думаю, это из-за чувства вины.

— Вины? — Она приподнимает брови. — Тебе разбили сердце?

Ее взгляд выражает еще больше заинтересованности, чем минуту назад, и это удивляет меня. Эйс ничего не рассказал Бьянке. Он не сказал, почему я здесь. Иначе она бы выспрашивала подробности смерти моего брата.

— Ох... Я думала, ты знаешь... Что он сказал.

Она кривит лицо, гримасничая.

— Сказал мне что?

— Почему я здесь…

Бьянка выпрямляется и смотрит на меня тяжелым взглядом.

— Ты имеешь в виду, что ты с ним... не встречаешься?

Я чуть не подавилась маргаритой.

— О, Боже, нет! Я и он? Нет. Боже, нет. Мой брат работал с Эйсом.

— Твой брат? — Улыбка проступает на ее губах, и она щелкает пальцами. — О, Джон!

— Да, — бормочу я.

— Он милый и нравится мне. Почему они больше не работают вместе?

И тут я застываю. Вдох. Выдох. К горлу подкатывает ком, но надо держать себя в руках. Я разворачиваюсь к воде и смотрю на волны.

— Он... погиб, — шепчу.

— О, мой Бог, — выдыхает она еще тише. Я слышу искренность в голосе... и боль. Должно быть, она хорошо знала Джона. — Лондон, мне так жаль. Когда это случилось? Почему?

— Я лишь знаю, что бизнес, которым он занимался с Эйсом, был для него слишком опасным. Он оказался в неподходящем месте в неподходящее время.

— О. — Между нами повисает молчание, но оно не вызывает неловкости. Бьянка кладет руку мне на плечо, поворачивает к себе и искренне улыбается. — Твой брат был хорошим парнем. Знаю, тебе неприятно постоянно выслушивать соболезнования, поэтому не буду продолжать. Я знаю, каково это... потерять близкого. Так что… если тебе что-нибудь будет нужно, скажи мне.

Улыбка расползается по моим губам.

— Я понимаю, Бьянка. И спасибо.

— Само собой. А теперь мы закрепим это несколькими текилами!

Я смеюсь и смотрю на свой пустой стакан. Обычно я не пью много, особенно с незнакомцами, однако сегодняшний день — исключение. Мне это нужно. Я просто хочу очистить свой мозг... успокоить нервы.

— Хорошо. — И Бьянка тащит меня к бару.

Внизу я вижу Эйса, разговаривающего с несколькими мужчинами и женщинами. Они сидят на диване, у всех в руках стаканы. Странно, но за последние два часа он не сказал мне ни слова, даже не поприветствовал. Что ж, не больно-то и хотелось. Я сажусь у бара. Я, как и Бьянка, заказываю две текилы с лаймом и солью. В этот миг медно-карие глаза встречаются с моими, и я задерживаю дыхание. Всего лишь на миг.

Тело Эйса наклонено вперед, локти опираются на ноги, пальцы крепко сжаты. Сегодня он не в костюме, на нем классические брюки и серая тенниска. Так официально. И так сексуально. Я могла бы отвернуться, притвориться, что не замечаю его, но не могу. Он тоже не может. Напряжение висит между нами. Оно накалило воздух, заполнило легкие. Моя грудь вздымается, и я вижу ухмылку на его губах.

Рассержено кусаю нижнюю губу и по его расширившимся глазам понимаю, что он замечает этот жест. Затем он просто отворачивается в сторону и продолжает пить.

— Я кое-что знаю, — шепчет Бьянка.

— Что? — Я стараюсь скрыть замешательство.

— Это немного смущает. — Она выпивает свою текилу со злорадной улыбкой. — Хочешь узнать один из секретов Эйса?

— О чем ты? — спрашиваю, опустошая свою стопку.

— Ну, мы тогда были подростками. Он рассказал мне, что видел одну из подруг своей матери, когда та переодевалась. На ней было шелковое платье и жемчуг... — Она хихикает так, будто собирается рассказать что-то непристойное. — Он сказал, она никогда не привлекала его. Она была миниатюрной женщиной. Просто милой женщиной, которая впустила его в свой дом. Так вот, когда он увидел ее у зеркала в шелке и жемчуге, то посчитал ее самой сексуальной женщиной. Тогда-то шелк и жемчуг сделали свое дело... ох, и еще кружева. Нельзя забывать о кружевах.

— В самом деле? — спрашиваю я пораженно.

— Да. Вероятно, поэтому он пожирает тебя глазами. Я уверена, он считает тебя чертовски сексуальной. Хотя какой мужчина в здравом уме не думал бы так же?

— Ничего себе. Я в шоке.

— Клянусь, он действительно так думает. А еще ни одна из его женщин не одевалась так.

— Серьезно?

Она трясет головой, заставляя свои локоны прыгать:

— Ага. — Она смотрит в его сторону, и мы некоторое время наблюдаем за смеющимся Эйсом. — Думаю, он не водится с правильными девочками. Но я хочу, чтобы тебя он помнил долго.

— Хм, возможно.

— Я знаю, — говорит она, смеясь и протягивая руку к соли, — что сегодня он не сможет остановиться. Так возьми его. Внимание Эйса сложно привлечь.

— Сомневаюсь, что это так. Он, наверное, считает меня еще одним куском мяса... так же, как Ле-ейлу. — Я специально растягиваю ее имя, вызывая заливистый смех Бьянки.

— Ты видела ее?! — кричит она.

— Да. Просто милашка.

— И настоящая шлюха, — бормочет она. — Остается на плаву только благодаря своей вагине.

Мы громко смеемся, что привлекает к нам внимание Эйса.

— О, думаю, нас услышали, — шепчет Бьянка и снова хихикает.

Я улыбаюсь, и мы выпиваем еще по текиле. Как только огонь опьянения проникает в мою кровь, я замечаю, что Эйс поднялся со своего места. Наблюдая за ним, вижу, как он извиняется перед гостями. На лице непроницаемая маска, но взгляд не отрывается на меня. Он направляется к нам, идя медленно, словно хищник. Так, будто делал это миллион раз. Он улыбается Бьянке, и она возвращает ему улыбку:

— Вижу, вы нашли общий язык.

— Да. Я уже люблю ее, — говорит она, кладя руку на мое плечо.

— Это хорошо. Теперь тебе здесь не будет скучно. — Эйс смотрит на меня и наклоняет голову. — Пойдем. Я хочу познакомить тебя со своими друзьями.

— О. — Я перевожу взгляд с него на Бьянку. Не думаю, что хочу знакомиться с ними, но отказаться будет невежливо.

Бьянка поднимает на него недовольный взгляд и ворчит:

— Хочешь помешать моему веселью?

— Она вернется. А ты пока выпей еще.

Бьянка показывает ему язык, и Эйс старается не улыбнуться.

— Не думаю, что должна знакомиться с твоими друзьями, — говорю я, когда он кладет руку мне на поясницу, чтобы помочь слезть со стула.

— Это почему же?

— Не хочу сочувствия.

Он смотрит на меня сверху вниз, останавливаясь на середине шага.

— Я никому не говорил, кто ты, и не буду делать этого сейчас. Ты Лондон, мой друг. Это все, что им нужно знать.

Смотрю в его темные, как ром, глаза и киваю. Он ведет меня к компании, и я вижу, что все смотрят на нас весьма заинтересованно.

 — Все, — говорит Эйс, — это Лондон. Она мой хороший друг.

Некоторые кивают, кое-кто делает легкий поклон. Я поднимаю руку и машу. Как неудобно.

— Разве она не прекрасна? — спрашивает Эйс у мужчин.

Геррик с улыбкой смотрит в сторону и качает головой, а один из мужчин с короткими вьющимися каштановыми волосами и единственный из присутствующих в джинсах кивает и встает.

— Восхитительна, — бормочет он и представляется. — Морис.

— Приятно познакомиться, — говорю я, хотя мой голос скорее напоминает шепот.

— Она... твоя? — Морис бросает взгляд на Эйса.

— Моя? — В голосе Эйса слышна издевка. — Вот в этом? — Он издает сухой смешок и качает головой. — Моя женщина никогда не появится на людях в таком.

После этих слов на меня моментально нахлынула злость. Я отошла от Эйса и вперилась в него глазами:

— И что, черт возьми, это должно означать?

— Именно то, что я сказал. — Его глаза пробежались по мне.

Я прищуриваюсь, затем смотрю на Мориса, он улыбается, хотя не понимает, что происходит. Смотрю на остальных, но большинство поглощены разговорами и выпивкой.

Мои щеки горят от смущения. Мои кулаки сжаты. Мне не нравится моя реакция, но я знаю, что это из-за алкоголя. Трезвая я бы просто ушла, но нет, я пьяна, поэтому разворачиваюсь и бегу прочь с яхты. Бьянка пытается остановить меня, но я игнорирую ее. Я слышу, как она бормочет проклятия, но молю Бога, чтобы она не шла за мной.

Я знала, что не должна была приходить. Знала. Чертов мудак.

К счастью, я в тихом районе. Дойдя до скамейки, сажусь и утыкаюсь лицом в ладони. Я не плачу. Не буду. Я не знаю тех людей, поэтому мне плевать, что они подумают обо мне. И мне плевать, что обо мне подумает Эйс.

Я бы вообще не оделась так, если бы не хотела обратить на себя его внимание. Да еще слова Бьянки, что Эйс весь вечер наблюдал за мной. Мне это льстило. Я… наслаждалась этим.

Вздохнув, поднимаю голову и откидываюсь на скамейку. Я смотрю на воду и на волны, в которых переливаются огни Нью-Йорка. Спустя некоторое время понимаю, что начинаю успокаиваться. Что ж, еще немного, и я окончательно приду в себя.

Но не проходит и десяти минут, как я слышу рядом шаги. Спустя несколько мгновений появляется Эйс, держа руки в передних карманах брюк. Его появление вызывает у меня гримасу, и я отворачиваюсь:

— Уходи.

— Это была шутка, — говорит он глубоким голосом.

— Если ты так шутишь, то лучше не продолжай, потому что выходит не очень…

Он тихо смеется. Я закатываю глаза.

— Так ты собираешься сидеть здесь и дуться?

Смотрю на него и прищуриваюсь:

— Я не дуюсь. Просто не смогу вернуться туда, ты смутил меня.

— Я смутил тебя? — Мои слова удивляют его.

— Именно так. — Я встаю и, нахмурившись, смотрю на него. — Как ты мог так поступить? Я даже не знаю этих людей!

— Я? Смутил тебя? — переспрашивает он, повышая голос. — Это был обычный вечер на яхте. Никто не говорил наряжаться как в ночной клуб.

— О, извини, — в каждом моем слове звучит сарказм, — учитывая твою манеру одеваться, я подумала, что должна соответствовать.

Он качает головой. Видно, мои слова злят его, но Эйс молчит, и я знаю, что это мой шанс. Я должна воспользоваться им.

— Я не дура. — Он озадаченно смотрит на меня. — И единственная причина, почему ты расстроен, — это потому что считаешь меня неотразимой.

Он приподнимает бровь, губы сжаты. Я вижу, как он пытается побороть улыбку.

— Бьянка рассказала, как сильно ты любишь женщин в шелке, жемчуге и кружевах. И не только это. Я вижу, как ты смотришь на меня. Видела, как смотрел, когда я появилась на яхте. — Я наступаю на него. Я хочу заставить его отступить. Хочу найти его слабую сторону.

Тишина заполняет ночной воздух между нами. По его лицу я вижу, что он готов сказать какую-нибудь грубость, но ошибаюсь.

— Я заметил, как ты смотрела на меня в день своего выпуска. Ты не сводила с меня глаз.

— Да неужели? Я пыталась понять, какого черта, ты там делал с моим братом. — Поднимаю руку и щелкаю пальцами. — Кроме того, только сумасшедшая не обратит на тебя внимание. Это естественно.

Эйс ухмыляется, делая шаг вперед.

— Позволь мне спросить кое о чем, — бормочет он.

Я смотрю в его глаза, в которых плещется похоть. Вот дерьмо. Что мы начали? Знаю, что должна бежать, как и любая здравомыслящая женщина, но я слишком уязвлена и пьяна, чтобы ясно мыслить. Поэтому спрашиваю:

— И о чем же?

Делая еще шаг ко мне, он поднимает руку и гладит меня по щеке. Задыхаясь, смотрю в его горящие глаза, он же кладет руку на мой подбородок, заставляя смотреть на него. Затем, его рука тянется к моим волосам и нежно дергает за них, задирая мой подбородок еще выше. Наши губы почти соприкасаются. Я могу чувствовать его запах, запах его тела. Запах, который ни за что не спутать с одеколоном. Такой пряный. Такой пьянящий. Такой мужественный.

Он наклоняет голову, и на мгновение мелькает мысль, что сейчас он поцелует меня. Но нет. Он тянется к моей шее и начинает ее сосать, я издаю стон. Ноги подкашиваются. Тело почти не слушается, но я из последних сил стараюсь держаться. Его жаркие и влажные поцелуи моментально возбуждают меня. Я хватаюсь за его тенниску и прижимаюсь к нему.

Тяжело вздохнув, Эйс отодвигается и целует меня в подбородок. В щеку. Я вздыхаю со стоном, желая большего. Еще чуть-чуть, и я начну умолять.

— Означает ли это… — начинает он, целуя уголок моего рта, — что ты теперь чувствуешь себя нормально, Красная? — Его голос пьянит. Мой желудок скручивается в узел, внизу живота начинает тянуть от желания.

Он снова тянет меня за волосы, заставляя открыть глаза. Его лицо всего лишь в дюйме от моего. Его губы блестят, в глазах огонь.

Боже, как он сексуален. Так чертовски сексуален.

Как змея, поймавшая добычу, он жестко сминает мои губы. Я чувствую, что мой рот начинает болеть, но мне это нравится. Я хочу большего, и он дает мне это. Он терзает меня своим языком, и я страстно отвечаю ему. Он стонет, поднимая меня, и я обвиваю его своими ногами. Я чувствую его член, когда он поднимает меня вверх и затем опускает вниз, потирая меня об него. Он большой. Я бы даже сказала, что он огромен.

Я уже чертовски сильно начинаю течь, и он как будто знает это, одна его рука крепко обхватывает меня, а вторая опускается вниз. Его ладонь скользит под мое платье, наши губы по-прежнему терзают друг друга. После того, как Эйс находит искомое, он вводит палец внутрь меня. Не слишком грубо и не слишком мягко. То, что надо.

— Такая влажная, — выдыхает он.

Я задыхаюсь, но не отрываюсь от него.

Сделав несколько шагов, он кладет меня на скамейку, но наши губы не расстаются, а его палец не покидает меня. Он продолжает играть с моим клитором и рычит, когда его член скользит по внутренней стороне моего бедра.

Когда он, наконец, прерывает поцелуй, то смотрит в мои глаза. И хоть это длится всего несколько секунд, его палец остается во мне и не прекращает свою игру. Я не могу себя контролировать. Его взгляд напряжен. Слишком. А затем в меня скользит второй палец.

Его движения жесткие. Быстрые. Его рука движется вперед и назад, и мои стоны заполняют пространство вокруг нас. Эйс смотрит на меня, и я знаю, что он сейчас скажет.

— Не могу справиться с тобой, Красная. Наслаждайся этим дерьмом. Потому что это все, что у тебя будет.

Его голос звучит грустно.

Но я не задумываюсь над его словами.

Все, что я знаю, — это то, что он возбужден.

Он хочет меня.

Я хочу его.

Так почему он просто не возьмет меня?

Прежде чем успеваю озвучить свои мысли, он опускает голову и касается моих сосков. Его не волнует, что платье все еще на мне. Он ласкает их языком прямо через шелк. Он втягивает их себе в рот и, когда шелк становится мокрым, дергает мое платье вниз, обнажая грудь. Ни минуты не сомневаясь, он с жадностью набрасывается на соски. Его пальцы все еще внутри меня.

И тогда я чувствую, что меня накрывает. Огонь внутри меня.

Крик зарождается прямо в сердце, дыхание учащается, его пальцы с еще жестче ведут свою игру, оргазм накрывает меня, и крик срывается с губ. Моя спина выгибается, тело сотрясает дрожь, я все еще продолжаю двигаться вверх и вниз. Зажмуриваю глаза, но это не мешает мне видеть фейерверки.

Рот Эйса задерживается на моем соске, нежно посасывая его. Так сладко. И так медленно.

Когда мое опустошенное тело опускается на скамейку, Эйс вынимает из меня пальцы и выпускает сосок из своих полных губ, затем встает и заправляет тенниску в штаны.

Я думаю, что он собирается сесть, но ошибаюсь. Эйс смотрит на меня сверху вниз, а то, что он говорит дальше, приводит меня в замешательство.

— Это все, что ты получишь.

Затем поворачивается ко мне спиной и уходит. Медленно и грациозно, как будто ничего не произошло.

Вздыхая, сажусь и пытаюсь поправить свое платье. Я не хочу возвращаться на яхту, поэтому решаю еще немного посидеть на скамье, пока гости не разойдутся. Пока я жду, перевариваю произошедшее и вспоминаю каждое слово, каждую деталь того, что только что произошло. Это все, что я получу? Что он хотел этим сказать? Почему? Я знаю, что он хочет большего.

Вот дерьмо, я хочу большего.

Я не вижу Эйса, когда заканчивается вечеринка. Геррик сопровождает меня, и после его ухода я принимаю душ. Воспоминания не оставляют меня. Алкоголь все еще в моей крови, и я все еще возбуждена. Я хочу больше. Медленно скольжу пальцами по свой груди и начинаю играть с сосками. Тяжело дышу, когда опускаю свою ладонь к клитору, но проходит несколько минут, а я так и не могу кончить. Я хочу Эйса.

Черт.

Думаю, он сделал это нарочно. Сказал так, чтобы я прибежала к нему за продолжением. Но он ошибается, потому что в эту игру могут играть двое.

После того, как я вытерлась полотенцем и свернулась калачиком под одеялом, я, как ни странно, в первый раз за последнее время сплю как ребенок. Без криков и слез.

Я рада.

Глава 15

Эйс

У меня было запланировано несколько дел: я должен был присутствовать на встрече и кое-что прикупить для предстоящей вечеринки. Пока я определялся с порядком, с удивлением заметил Бьянку перед своим домом. Увидев меня, она уперлась руками в бока.

Черт. Снова эта ее все понимающая улыбка.

Выхожу из машины и со злостью захлопываю дверь.

— Что, черт возьми, ты хочешь? — спрашиваю я раздраженно.

— Мне скучно. Я хотела зайти к тебе, но тебя не было. — Она лукаво улыбнулась. — Предлагаю где-нибудь перекусить или пообедать. Я умираю от голода.

— Нет, спасибо, — бормочу, входя в здание.

Она идет за мной, цокая в фойе своими ярко-желтыми высокими каблуками.

— Ой, да ладно, Эйс.

— Бьянка, ты приехала без предупреждения. Если бы ты сказала, что придешь, я бы что-нибудь придумал. — Я нажимаю на кнопку лифта. — Но ты этого не сделала, так что я не буду менять своих планов. Посидишь и поскучаешь. — Поправляю галстук, а она, закусывая губу, смотрит на меня.

— Ты только делаешь вид, что занят. — Она закатывает глаза.

Лифт открывается, и я улыбаюсь Бьянке.

— А может, я не хочу быть рядом с тобой, зная, что ты что-то задумала?

Она поворачивается ко мне, сложив руки на груди.

— С чего ты взял?

— По тебе видно.

— Но как?

— Знаешь, твой фирменный взгляд.

Ее смех заполняет кабину лифта.

— Ну, может, чуть-чуть. Ты мне ничего не рассказываешь.

— Ничего не рассказываю, потому что ничего не происходит.

— В самом деле? Ничего?

— Абсолютно.

Лифт выпускает нас, и я смотрю на дверь своей квартиры.

— Могу я задать один вопрос? — говорит она, идя за мной.

— Ты уже много вопросов задала, — бормочу, вытаскивая ключи.

— Хорошо, тогда последний вопрос.

Она наблюдает, как я открываю дверь. Пропускаю ее внутрь.

— Что ж, говори.

— Зачем ты привез ее? Лондон.

Ставлю покупки на пол и оглядываюсь на нее.

— Я обеспечиваю ее безопасность.

— А это ей нужно?

Киваю.

— Но... от кого?

Я разворачиваюсь к Бьянке и еще больше ослабляю галстук.

— От людей, которые хотят ее убить.

— Кто они?

— Не могу сказать. У тебя слишком длинный язык.

— Ты же знаешь, я могу спросить у нее.

— Но не сделаешь этого. Я не хочу, чтобы она нервничала. И так много всего происходит.

Поднимаю пакеты и несу их в спальню. Бьянка прочищает горло, стоя за мной, и, когда я смотрю на нее, громко смеется:

— Ты действительно... защищаешь ее?

— Я обещал.

— Кому?

— Джону.

— Ты много чего обещаешь, Эйс. Но защищать кого-то, обеспечивать его безопасность, выделять охрану и покупать дорогие вещи? Это на тебя не похоже. Совсем. Если только это не семья.

— Хорошо, она нужна мне. Это важно.

— Для чего?

Я хмурюсь и разворачиваюсь к Бьянке.

— Это больше, чем один гребаный вопрос.

— Подожди. — Она делает шаг вперед, глядя мне в глаза. Мне это не нравится, и я хочу отвернуться. К сожалению, я слишком горд, чтобы так поступить. — Подожди... Эйс, тебе от нее что-то нужно?

— Не твое дело.

— Господи! — восклицает она. — Ты используешь ее. — И она тычет в меня ухоженным ногтем.

— Я делаю то, что должен.

— Но почему? Что тебе от нее нужно?

Я вздыхаю, качая головой.

— Не забивай этим голову, ладно?

— Хорошо. — Она поджимает губы. — Не важно. Я не буду расспрашивать. Но... позволь еще один вопрос.

Я смотрю на нее, подняв брови.

— Если она не даст тебе желаемого, останется ли она здесь? Продолжишь ли ты с ней общаться?

Я пожимаю плечами и с трудом сглатываю. Меня опять накрывает чувство вины. Но нет. К черту позор. Мне все равно.

— Не знаю.

— Конечно, — бормочет она. — Но ты бы не оставил ее. И как только ты получишь, что хочешь, то выбросишь ее, как делаешь со всеми ненужными тебе людьми.

— Посмотрим. Забудь об этом, Бьянка. Меня сейчас другое волнует.

— Эйс, — ее голос полон сочувствия, — поверь, я не осуждаю тебя. Но она мне нравится. Она милая, чистая, и ей больно. Думаю, она не хотела бы узнать, что ты используешь ее в своих целях.

— Ты права. Она не знает. Так что не давай ей никаких намеков. Я получу желаемое, и она вернется домой раньше, чем планирует.

— Обещаю, что буду молчать, — бормочет она. — Клянусь. Потому что в отличие от тебя, когда мне кто-то нравится, я хочу, чтобы он остался. И если у нее есть то, что тебе нужно, я прослежу, чтобы ты получил это, но сделаю все, чтобы она провела эти три месяца здесь, как ты и обещал. — И Бьянка разворачивается к двери. — Номер ее квартиры?

— 705, — ворчу я.

— Спасибо.

Она выходит, хлопнув дверью.

Вздохнув, бросаю пакеты и, уставившись в стену и ссутулившись, сажусь на кожаный диван. Я знаю Бьянку. Она мой самый близкий родственник, и когда она чего-то хочет, то получает желаемое. Но если дело касается моего бизнеса, она не лезет.

У Лондон есть то, что я хочу. То, что оставил ей Джон. Я уверен, он не хотел бы, чтобы я имел какие-то дела с его сестрой. И тем более, чтобы кто-либо когда-либо прикасался к ней. Но еще я знаю, что единственный человек, которому он мог бы все рассказать, — это его сестра. Эти сведения ценны и нужны мне. Немедленно.

Если кто-то встанет на моем пути, то окажется глубоко в дерьме. Никаких исключений. Это касается всех, в том числе и Бьянки.

Глава 16

Лондон

Мне немного смешно из-за того, как Бьянка стоит посреди моей гостиной и все рассматривает. Ее рука лежит на подбородке, глаза прищурены.

— А здесь намного лучше, чем там, где живу я, — признается она. — Знаешь, если бы у меня был выбор, я бы выбрала что-то подобное. Но обычно Эйс решает, где я буду жить, так что мне грех жаловаться.

Сжимаю губы и киваю, когда она садится на один из стульев у стойки.

— Хм... Не возражаешь, если я спрошу, почему ты здесь?

— О! — Она хлопает в ладоши. — Верно. Я должна была сказать это сразу. Эйс хочет, чтобы я составила тебе компанию. И поскольку у меня много свободного времени, вот она я. Он видел, что вчера на яхте мы неплохо поладили, так что теперь ты не будешь все время одна.

— Ох. Это... мило.

— Это классно. Я все равно ничем не занята. Что скажешь насчет совместного обеда? Готова к вылазке?

— Было бы здорово. — Я вздыхаю, но потом мой взгляд падает на дверь, за которой стоит Геррик. — Геррик пойдет с нами?

Она закатывает глаза.

— Конечно. Но не волнуйся. Я знаю, как измотать его.

— В самом деле?

— Да. А теперь одевайся. Может, сходим в торговый центр?

— Я не против. Сейчас.

Я иду в спальню, надеваю легкую блузку, джинсы, обуваю любимые черные балетки, наношу лёгкий макияж и возвращаюсь в гостиную. Бьянка стоит перед окном и смотрит на лодки и яхты в доке.

— Отсюда замечательный вид, — шепчет она.

— Это правда. Я тоже влюбилась в него.

Я подхожу к ней, по пути взяв сумку. Бьянка бросает быстрый взгляд на мой наряд и улыбается.

— Хороший выбор.

— Спасибо. — На моих губах расцветает ответная улыбка.

— Я могу кое-что спросить у тебя? — произносит она, когда мы идем к двери, и резко открывает ее. Геррик удивленно смотрит на нас. — Мы собираемся где-нибудь перекусить, а затем шоппинг. Ты с нами?

Он пожимает плечами:

— Боюсь, у меня не выбора.

Бьянка хихикает и важно проходит мимо него. Я улыбаюсь Геррику и подхожу к Бьянке.

— Скажи, — говорит она, вызывая лифт, — ты доверяешь Эйсу?

Смотрю на нее, пока она мажет губы блеском.

— Почему тебя это интересует?

— Просто любопытно.

— Ну, учитывая, что я его почти не знаю, сложно говорить о доверии. Однако мой брат доверял и советовал держаться Эйса.

— Ты в это веришь? — шепчет она, оглядываясь на Геррика.

Я кусаю нижнюю губу и отвожу взгляд.

— Не знаю.

Двери лифта открываются, и Геррик встает за нами. Мы шагаем внутрь, и Бьянка меняет тему, начиная говорить, какой сегодня хороший день, чтобы пойти в суши-бар. Геррик закатывает глаза, и я стараюсь сдержать смех. Кажется, он уже устал от ее болтовни.

Хаммер ждет нас на обочине. Стараясь как можно меньше общаться с нами, Геррик садится на пассажирское сиденье, Бьянка и я сзади. Стоит машине тронуться, девушка, улыбнувшись, закрывает окно между нами и Герриком, чем заслуживает его хмурый взгляд.

— Время девочек, — кричит она, прежде чем он смог сказать что-нибудь.

— Ты возмутительна.

— Эй... — Она пожимает плечами. — Если ты не покажешь, кто здесь босс, то они будут указывать тебе, что делать.

— Геррик очень милый. Он молчун, и мне это нравится.

— И он один из лучших людей Эйса. Не сомневайся, кузен будет знать все, о чем мы говорили. — Она машет Геррику рукой. — Так. Не злись на меня или себя, но я слышала вас двоих прошлой ночью.

Я удивленно моргаю:

— Ч-что ты имеешь в виду?

— Я, — она смотрит на меня взглядом всезнайки, — слышала, как вы двое... развлекались,.. стонали.

Она смеется, а я готова провалиться от смущения.

— Но…

— Я пошла за тобой, но остановилась, когда услышала тебя... И это точно был стон удовольствия, — дразнит она меня, хлопая ресницами.

— Не может быть, — выдыхаю я. Даже не знаю, что сказать. Я смущена. Я надеялась, что нас никто не слышал.

— Не волнуйся. Знаю только я.

Слава Богу!

— Но мне любопытно, что между вами, — продолжает она.

— Что ты хочешь знать?

— Он говорит, что ничего не происходит, и я думаю, что ты ответила бы так же, если бы я спросила тебя. Но то, что я слышала и видела, говорит об обратном.

Я качаю головой:

— Но это так. Я выпила, он тоже. Этого больше не повторится. Поверь.

— Сомневаюсь. — Она смеется.

Я хочу спросить, почему она так решила, но ей звонят, и Бьянка ищет телефон в своем клатче, а после, отвечая на звонок, закатывает глаза.

— Что?! — орет она. — А почему не звонишь ей?!

Пауза.

— Хм... ладно. Какая разница.

Пауза. Покачивание головой.

— Хорошо, она будет там... со мной.

Она вешает трубку с ухмылкой на губах. Я смотрю на нее, потому что мне интересно, кто звонил.

— Эйс, — говорит она.

— И чего он хотел?

— Сегодня какая-то вечеринка. Нужен костюм. Он хочет, чтобы ты пришла. И еще просил передать, чтобы ты не надевала шелк и жемчуг.

Я смеюсь.

— Он сошел с ума, — закатываю глаза. — Мне на важно его мнение. Я надену то, что хочу.

— А он будет пускать слюни, — добавляет Бьянка, и мы обе заливаемся в приступе смеха.

***

Для нас с Бьянкой этот день прошел успешно. Я возвращаюсь с огромным количеством покупок, но не жалуюсь. Мы весело провели время, и теперь я могу это сказать честно. Я не знаю, куда мы идем, но, когда Бьянка протягивает мне черную маску с серебристыми перьями, я получаю подсказку.

— Маскарад?

— Да, мэм. В честь дня рождения Мориса. Он делает лучшие костюмированные вечеринки. Они... уникальны.

Я улыбаюсь, когда она вздыхает.

— Кажется, ты влюблена в него.

— Совсем чуть-чуть. — Она подмигивает и подходит ко мне, убирая выбившуюся из моей прически прядь. — Ты замечательно выглядишь. Готова?

— Всегда, — выдыхаю я.

— Хорошо. — Она идет к двери. — Думаю, это хорошо, что ты начала выходить в свет, учитывая сложившуюся ситуацию. Ты сильная.

Я пожимаю плечами.

— У меня нет выбора.

— Я вижу. Вперед, мы опаздываем! — Она хватает меня за руку, и мы бежим мимо Геррика. Взглядом я прошу у него прощения, и он просто качает головой, словно уже привык к выходкам Бьянки.

***

Бьянка не лгала о том, что вечеринка будет уникальной. Это действительно нечто. Практически обнаженные акробаты висели под потолком на атласных простынях. Человек, выступающий на сцене в неоновой маске, «дышал» зеленым огнем. В помещении темно и много людей, но мне нравится это место.

На больших вечеринках легче уединиться.

Не тратя времени, Бьянка направляется к бару и заказывает два мартини. Через прорези маски я рассматриваю женщин в облегающих платьях с разрезами до бедра с одной или двух сторон. Большинство из них молоды... и пьяны.

— Веселится проще, когда ты немного пьяна, — говорит Бьянка, подавая мне бокал.

Я киваю и пью. Она же выпивает свой мартини в два глотка. Я продолжаю наблюдать за толпой. И хоть мне не хочется это признавать, я ищу Эйса.

Мой взгляд приковывает к себе мужчина. Широкие плечи, гладкие черные волосы, возможно, в маске. Я говорю «возможно», потому что он стоит ко мне спиной.

Перевожу взгляд направо и вглядываюсь в группу мужчин, все они держат в руках стаканы с выпивкой. Я всматриваюсь в каждого из них, изучая их костюмы. Большинство из них в черном... все, кроме двух.

Один мужчина в сером костюме и черном галстуке. Другой в костюме цвета слоновой кости. ОН. Его наряд и синяя маска под цвет галстука-бабочки и платка выделяют его из толпы.

Это странное чувство в животе, когда я смотрю на него. Я допиваю мартини, надеясь, что это отвлечет меня.

Но это не так.

Я не могу оторвать глаз.

Он выглядит потрясающе.

Маска усиливает его загадочность... его тьму. Я сомневаюсь, человек ли он вообще, и с удивлением спрашиваю себя, что тянет меня к нему. Кроме внешности он ничем не примечателен.

Он высокомерен. Упрям. Слишком заносчив, чтобы его любили. Засранец. Но помимо этого он великолепен. Чертовски.

Я заставляю себя повернуться к бару и Бьянке, но она куда-то исчезла. Встаю на носочки, чтобы найти ее в толпе, но безуспешно. Надеясь, что она вернётся, решаю еще выпить. Заказываю что-нибудь покрепче, и в тот миг, кода мои пальцы коснулись стакана, кто-то взял меня за руку.

Медленно поворачиваюсь и вижу высокого худощавого мужчину. Он смотрит на меня сверху вниз из-под серебряной маски и улыбается. На мгновение мне кажется, что это Эйс, но я ошибаюсь. Я впервые вижу его.

— Ну, привет, — говорит он, отпуская мою руку.

— Э-э… привет. — Я отворачиваюсь.

— Итак, — он садится рядом со мной, — почему такая красивая девушка, сидит здесь одна?

— Просто выпиваю, — говорю я, заставляя себя засмеяться.

— Тебе не весело?

— Э-э... — Я оборачиваюсь и смотрю на танцующих. — Я не любитель вечеринок. И мне, чтобы веселиться, нужно немного выпить.

Он смеется и, наклонившись вперед, смотрит на мои губы:

— Может, я помогу тебе скоротать время?

Я сдерживаю смешок и краснею:

— Это как?

— Потанцуй со мной. — Он встает и подает мне руку. Я отвожу взгляд в сторону и кусаю губу. Затем снова смотрю на него. Сквозь маску я вижу его умоляющие глаза и, когда вижу его мальчишескую улыбку, принимаю решение.

— Хорошо. — Я отставляю стакан и беру его за руку.

Когда мы оказываемся на танцполе, музыка меняется и становится громче. От танцующих пахнет потом. Какая-то девушка пытается танцевать с нами, зажав меня в сэндвич, но мужчина отодвигает ее в сторону.

Мы пробираемся на середину зала, и он осторожно кладет руку мне на плечо и поворачивает спиной к себе. В ту же секунду его пах прижимается к моему заду, а рука с плеча скользит вниз. Он убирает мои волосы с одного плеча и касается носом изгиба моей шеи. Мне это нравится. Мне хорошо. Он знает, что делает.

Моя улыбка становится шире, когда он начинает покачивать своими и моими бедрами. Ощущение чего-то неправильного растет с каждой секундой. Это так не похоже на меня. Хотя зачем я волнуюсь?! У меня никого нет. У меня нет никаких ограничений. Кроме того, я в Нью-Йорке. Танцы и легкий флирт с незнакомцем на вечеринке? В этом городе происходили вещи и похуже.

— Думаю, я знаю тебя, — шепчет он мне на ухо.

— Да ну? И кто я?

— Лондон. Да?

Я удивленно замираю на месте, пытаюсь развернуться, но он меня держит.

— Откуда ты знаешь? — Меня охватывает паника.

— Ты подруга Эйса, — бормочет он.

— Мы не друзья. — Я стараюсь говорить как можно спокойнее.

— Держись от него подальше.

Я в ужасе, что он все знает, но стараюсь вытянуть из него еще немного информации, поскольку знаю, что на людях он вряд ли причинит мне вред. По крайней мере, надеюсь на это.

— Почему? Что ты знаешь?

— Я знаю, что он лжец. И убийца. Жадный до денег ублюдок. — Он говорит это со злостью, затем разворачивает меня к себе. — Я знал Джона. Мы были друзьями.

Мои слова застревают в горле, и паника стихает.

— Откуда?

— Он был хорошим парнем. Но Эйс сделал его плохим. Это Эйс должен был умереть, а не Джон.

— Что, черт возьми, ты говоришь? — Я отхожу от него насколько позволяет пространство. — Кто ты? Что ты знаешь?

— Я знаю, что ты живешь с Эйсом, и он защищает тебя. Но он не просто так присматривает за тобой. Остерегайся. Я не могу сказать тебе больше. Не сейчас. Он может наблюдать за нами.

Покопавшись в заднем кармане, мужчина вытаскивает визитку и зажимает ее в моей руке:

— Позвони, когда будешь готова услышать правду.

Затем поворачивается ко мне спиной и уходит.

— Подожди! — Я продираюсь сквозь толпу, надеясь догнать его, но здесь слишком много народа. Когда я выхожу с танцплощадки, его уже нигде не видно.

— Дерьмо, — шиплю я и смотрю на визитку. Питер Бриджес «T&W». Компания, в которой работал Джон, когда продавал часы. Реальность накрывает меня с головой. На меня накатывает паника, мне нужен воздух. Я вижу выход и иду к нему, толкая всех на моем пути. Дергаю дверь, но она заперта.

— Хорошо. Дыши, Лондон, дыши. — Развернувшись к залу, я смотрю, куда можно пойти. Мне нужен воздух. Я вижу, что несколько человек идут наверх, и решаю тоже подняться по лестнице. Бросившись туда, вижу двойные стеклянные двери и толкаю их. Несколько человек удивленно смотрят в мою сторону. Я игнорирую их и двигаюсь вдоль балкона, ища свободное место. Я иду до конца, пытаясь найти свободный темный угол подальше от любопытных глаз. Надеюсь, никто не пойдет так далеко, прислоняюсь к стене и, закрыв глаза, начинаю дышать. Вдох. Выдох. Это Джон научил меня, когда я была ребенком. Я уже давно не использовала эту технику, но услышать имя Джона от незнакомца… который знает, кто я, кто такой Эйс. Это пугает. Я не знаю, что думать. Я даже не знаю, что чувствовать.

Когда я, наконец, успокаиваюсь, чья-то рука касается моего плеча, и я испуганно вскрикиваю. Эйс быстро отступает назад и хмурит брови.

— Ты в порядке?

— Полном, — выдавливаю я. Черт. Успокойся. Не рассказывай.

— Что с тобой?

— Ничего. Я в норме, — лгу и отступаю назад. — Как ты... Как ты нашел меня?

— Видел, как ты бежишь по лестнице. Тебя сложно не заметить.

— О, — киваю я и сглатываю, — ну, я в порядке. Просто захотелось подышать.

— Воздухом?

— Да.

— Тебя что-то беспокоит, — говорит он, глядя на меня.

— Эйс, поверь, я в порядке.

— Докажи, — бормочет он, снимая свою маску. Его глаза впиваются в меня, и беспокойство отступает на второй план.

— Как именно?

— Иди вниз, выпей, а затем вернись со мной сюда.

— Вернуться сюда? Зачем?

Чтобы ты задушил меня и бросил с балкона?

— Я помогу тебе избавиться от забот и… проблем.

— Что? — в замешательстве говорю я.

Он вздыхает, очевидно, раздражаясь:

— Мне нужно говорить очевидное? Пошли напьемся, затем вернемся, и я трахну тебя.

О, Боже.

— Что? — Я не знаю, что сказать. Слова застряли в горле. Я не чувствую ничего, кроме пульсации между ног и того, что хочу воплощения его слов.

— Мы не можем, — говорю почти задыхаясь.

— Мы и не должны, и я не хочу идти сюда с тобой, но теперь я должен. Я обещал самому себе.

— Что ты имеешь в виду?

— Я же говорил, чтобы ты не надевала шелк и жемчуг, но ты не послушала. Я поклялся себе, что если ты ослушаешься, то я сделаю так, чтобы это было в последний раз. Я понял, что единственный способ убедить тебя — это дать тебе то, что ты, очевидно, хочешь от меня.

Он пристально смотрит на мое шелковое коралловое платье. На этот раз оно короче и больше открывает ноги. Жемчуг на шее. Думаю, я выгляжу не хуже тех девушек на вечеринке.

— Я могу носить то, что хочу, Эйс. Я взрослая.

— Ты оделась так специально, — говорит он скучающим тоном. — Ты хотела, чтобы я глазел на тебя. Смотрел и хотел. Значит, ты хочешь, чтобы я трахнул тебя. И я сделаю это. Теперь решай: будешь ты пить или нет. Я просто даю тебе шанс подготовиться.

— Я достаточно выпила. Но мы не станем этого делать.

Он внезапно наступает на меня, его грудь врезается в мою. Я прижимаю ладонь к его сердцу и качаю головой. Сложно описать, что я чувствую в этот момент.

Я должна испугаться.

Я должна убежать.

Я должна кричать. Проклинать. Требовать ответов.

Но, к сожалению, мое похотливое тело намного сильнее моего опьяненного ума. Незнакомец — это проблема, но ее можно решить и позже. Все мои мысли занимает мужчина, стоящий передо мной.

Он кладет руку мне на щеку и наклоняет голову набок. Затем одним быстрым движением толкает меня и прижимает спиной к холодному стеклу. Я дрожу, обхватив ногами его талию.

— Молчи, — бормочет он.

Я закатываю глаза:

— Прекрати говорить мне, что делать.

— Я буду делать то, что хочу, — ворчит он. Прежде чем я могу сказать что-нибудь еще, он сминает мои губы и вторгается языком в мой рот. Он на вкус как виски. Видимо, я не единственная, кто навеселе.

Я тихо стону, когда его затвердевший член начинает упираться в меня. Он опускает одну руку на мой зад, проводя ею по шелку.

— Гребаный шелк, — ворчит он, но я слышу уязвимость в его голосе. Он любит шелк. Его рука ныряет под платье, и Эйс запускает палец внутрь меня. Я издаю стон в его губы, глаза расширяются.

— Мокрая, — шепчет он и ставит меня на ноги. Развернув спиной к себе, он прижимает меня к стеклу и хватает за волосы. — Не двигайся.

Я молчу. Я делаю, как он говорит, потому что хочу, чтобы это произошло. Я хочу этого психа. Я снова хочу его, несмотря ни на что.

Я слышу звук расстегивающейся молнии и затем сползающей ткани. Он задирает мое платье, проводит рукой по моему голому заду и снова дергает меня за волосы.

— Я собираюсь трахнуть тебя, Красная. Жестко. Без жалости. Я покажу тебе, что никогда не нарушаю своих обещаний.

Его член прижимается к моему заду. Жесткий и толстый, как я его и представляла. Он проводит им между моими половинками, делая себя еще тверже. Делая меня еще мокрее. Затем вводит свой член в мою влажную киску, я издаю сладкий стон, а он тяжело вздыхает.

— Какая тугая, — говорит он мне на ухо. — Сколько?

— Может быть, три месяца. — Я еле сдерживаюсь, чтобы снова не застонать, когда он проводит языком по мочке моего уха.

— Три месяца — слишком долго.

Он начинает двигаться, по-прежнему держа мои волосы. Каждый раз, когда он толкает свой член в меня, то рычит. Он, наконец, отпускает мои волосы, но только затем, чтобы сжать талию. Он входит в меня, как и обещал, жестко и беспощадно.

Я начинаю стонать, но он закрывает мой рот рукой и приказывает молчать.

Мои стенки сжимаются вокруг него члена каждый раз, когда он входит в меня. Мои ноги трясутся от сильных толчков. Я должна ненавидеть его, потому что он пытается сделать мне больно, но мне нравится происходящее. Если это его форма наказания, nj я согласна на нее в любое время.

— Ничего. Больше. Шелкового. На. Публике. — Он выплевывает каждое слово мне в ухо, вколачиваясь в меня все больше и больше. — Поняла?

— Да, — говорю я покорно.

— Поклянись, — требует он.

— Я клянусь, — шепчу.

— Хорошо. — Я слышу, как он испустил быстрый хриплый смешок... а потом все заканчивается. Вытащив свой член, он разворачивает меня и смотрит мне в глаза, держа мое лицо в ладонях. — Хорошая девочка. — Он целует меня, посасывая мою нижнюю губу, и я стону, стоя с закрытыми глазами. — Но это все, что ты получишь.

Он натягивает штаны и отходит от меня на несколько шагов. Взглянув на меня через плечо, он ухмыляется.

Черт возьми, нет! Только не снова! Хватаю его за плечо и разворачиваю к себе.

— Почему это все, что я получу? Ты никогда не заканчиваешь. Хочешь заставить меня просить?

— Нет. Просто ты не справишься с тем, что я тебе дам. Слишком невинна.

— Я могу справиться с чем угодно. — Я смотрю на него и пытаюсь выдержать его жесткий взгляд.

— Но не со мной. Ты не справишься, Красная.

— Испытай меня. — Я знаю, что делаю. Я не только хочу быть удовлетворенной, но и подарить удовольствие ему, стать ближе к нему. Я хочу правды.

Эйс качает головой и проводит пальцами по своим волосам.

— Не испытывай меня, — бормочет он, борясь со смехом.

Я подхожу к нему так близко, что чувствую его дыхание.

— Это я испытывала тебя.

Мы смотрим друг на друга. Его глаза сияют в лунном свете, ноздри раздуты. Делая глубокий вдох, он отступает и, качая головой, усмехается.

— Отлично. После вечеринки встретимся у меня. Приходи в этом же. И будь готова.

— Хорошо. Я приду.

— А ты смелая.

— Возможно.

— Посмотрим, какой ты будешь ночью, — наклонившись вперед и касаясь губами моего уха, шепчет он. — Потому что, когда ты придешь, я трахну каждый дюйм твоего тела.

Я сглатываю, но это не уменьшает моего самообладания. Я не удовлетворена, мое горло сжимает спазм, но я гордо держу голову. Повернувшись спиной ко мне, он идет так, как будто ничего не произошло.

— И еще. Если ты не придешь, я пойму. Я не бросаю слов на ветер. — Он посылает легкую улыбку.

— Я приду! — кричу я ему в спину.

Я сделаю это.

Обещаю.

Глава 17

Лондон

Я точно сошла с ума.

Я стою перед дверью Эйса и пытаюсь понять, зачем я здесь. К счастью, Геррик не сопровождает меня. Не думаю, что Эйса заботят слухи, но не хотелось бы, чтобы они появились. К тому же его слова все еще звучат в моей голове, и я знаю, что на крыше я была смешна.

Мысль о нем во мне снова заставляет мое тело покрыться мурашками. Мне нужно больше. Больше его прикосновений. Его дыхание, скользящее по моей спине. Его руки, изучающие мое тело. Его... во мне. Я не пьяна, хотя выпила больше, чем на яхте.

Боюсь ли я? Да.

Напугана ли я его словами? Да.

Возбуждена ли я? Черт, да! И это главная причина, почему я здесь. Я пьяна, возбуждена и отчаянна. Худшее сочетание в женщине.

Сделав глубокий вдох, я собираю все свое мужество и стучу. Приходится подождать, и, когда, наконец, двери открываются, мое сердце замирает.

Эйс стоит передо мной без рубашки, на нем лишь черные штаны, сидящие низко на бедрах. Очевидно, он принял душ, потому что его волосы мокрые. Я спускаю глаза на его грудь, к татуировке креста, и читаю имя, расположившееся рядом с сердцем. Глория. Кто она?

— Ты долго шла. Я уж решил, что ты струсила.

— Я сказала, что приду. — Я пыталась говорить спокойно, но мой голос дрожит, и Эйс начинает смеяться.

— Ты еще можешь уйти.

Я закатываю глаза и, протискиваясь мимо него, захожу.

— Хочешь выпить?

— Нет.

— Да ладно? Кажется, тебе это нужно.

— Хватит меня пугать, — бормочу я и складываю руки на груди.

С ухмылкой на губах он подходит ко мне. Схватив меня за руку, он поворачивает меня и прижимается пахом к моему заду.

— У меня к тебе вопрос.

— Какой?

— С кем ты танцевала?

Я колеблюсь с ответом. Хорошо, что он не видит моего лица.

— Не знаю. Просто пригласил какой-то парень.

— А ты удивила меня. — И он зарывается лицом в мои волосы.

— Почему?

— Не знал, что ты любишь такие танцы.

— Не люблю.

— Так почему танцевала?

— Потому что хотела.

Его тело напрягается, и он резко разворачивает меня.

— Думаешь, ты можешь говорить и делать все, что захочешь? — Он проводит кончиком носа по моему подбородку и целует ключицу.

— Я делаю то, что хочу.

— Да неужели?

— Да.

— Ошибаешься, Красная. — Он подхватывает меня на руки и усаживает на стол. Секунду спустя Эйс опрокидывает меня и, развернув животом к столу, прижимается пахом к моему заду.

— Что ты делаешь? — спрашиваю с хрипотцой в голосе.

— Преподаю тебе урок.

— Какой урок? — Сквозь мои слова пробивается смех.

— Нашла что-то смешное? — Его голос сердит.

— Тебя.

О, боже. Я пьяна. Я должна заткнуться. Он злится, а я не могу остановиться, потому что мне нравится, как он реагирует на мои слова. Это возбуждает. Видимо, его раздражение доходит до предела, поскольку внезапно раздался треск разорванной ткани. Я оглядываюсь на Эйса.

— Ты разорвал платье!

И в следующее мгновение он прижимает мою голову к столу. Затем зависает надо мной и проводит ладонью по моей обнаженной спине. Отодвигает разорванный шелк, а я чувствую себя дурой. Мне нравилось это платье. Но мои мысли моментально улетучиваются, когда он сжимает мою левую ягодицу и шлепает по ней.

— У тебя отличная задница. Начнем обучение. Не двигайся.

Я прислушиваюсь к шорохам за спиной. Наверняка Эйс сейчас снимает штаны. Но нет, он уже рядом, хватает меня за талию и, притянув к себе, прижимается членом к моей заднице. Я никому не позволяла играть со своей маленькой дырочкой, но что-то подсказывает мне, что у него большие планы на нее.

Эйс снова оставляет меня. Тишина заполняет комнату, но в следующее мгновение ее разрывает мой крик.

Это великолепно, он врывается в меня сильными толчками. Все не так, как на вечеринке. Я хочу этого, и он это знает, поскольку не собирается останавливаться. Дороги назад нет.

Крепко держа мою талию, он вколачивается в меня сзади, тяжело выдыхая сквозь стиснутые зубы. Каждый раз, когда он входит в меня, он приподнимает мои бедра, и каждый его толчок сопровождается скрипом стола по серому мраморному полу.

Он до боли сжимает мою талию. Я знаю, что останутся синяки, но мне нравится эта боль.

— Давай проясним одну вещь... — Он продолжает трахать меня и, схватив меня за волосы, дергает на себя. Всплеск боли, усиливает мое удовольствие. Я хочу, чтобы он сделал так снова.

— Когда дело доходит до тебя и меня, я устанавливаю правила. Я говор, а ты не перечишь и не задаешь вопросов. Ты должна быть благодарна за все, что я для тебя делаю.

Сразу же после этих слов он сжимает мой сосок.

— Вот... черт, — стону я.

— Видишь, как я забочусь о тебе, — бормочет он мне в ухо и сжимает второй сосок. Его бедра не останавливаются ни на секунду. Он безжалостно вколачивается в меня, и по тому, как напряглось его тело, я чувствую, что он скоро кончит.

— Черт, — шепчет он сквозь стиснутые зубы. — Черт. — Он толкает меня на стол и, немного приподняв мой зад, ускоряет движения. Мои стоны увеличиваются, потому что я уже тоже приближаюсь к финалу. Рычание Эйса смешивается со стонами, его движения становятся все резче.

Он близко.

Я тоже.

Несколько толчков, и нас накрывает. Эйс еще крепче сжимает мою талию и издает звук похожий одновременно на рев и вздох.

Когда мое тело вяло опускается на стол, Эйс выходит из меня. Я не двигаюсь, прижавшись щекой к жесткой и твердой поверхности стола и смотрю в окно. Мой разум сейчас находится где-то в другом месте.

Я не знаю, как реагировать на произошедшее.

Я не знаю, рада я или расстроена.

Но прокручивая в голове все, что только было, я понимаю, что мне хорошо, потому что мое тело чувствует себя шикарно оттраханым. Мне хорошо… и я хочу еще.

Опираясь ладонями о стол, я сажусь и медленно разворачиваюсь к Эйсу. Он смотрит на меня, вероятно, ждет, что я скажу.

Но нет. Я просто смотрю на него.

И он отворачивается.

— Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь в обморок. Иди к себе.

— Нет.

Он тихо смеется.

— Очевидно, что ты не усвоила урок.

— Может быть.

Качая головой, он обходит меня и поднимается наверх в спальню:

— Уходи, Лондон.

Нет. Я не могу. Я хочу его снова. Мое тело просит. Оно требует большего. И моя похоть пересиливает здравый смысл. Я горю от желания. Моему телу нужен Эйс Кроу, так что я делаю то, чего не сделала бы никогда. Я иду к нему.

Мне везет: Эйс стоит посреди комнаты в трусах. Я вижу его член, прикрытый лишь тканью, и у меня возникает желание попробовать его. Всего. Эйс замечает меня, на его губах появляется ухмылка. Покачав головой, он запускает руку в трусы и достает свой член. Не отрывая взгляда от меня, он говорит:

— Ты чертовски упряма.

— Нет, — выдыхаю, направляясь к нему. — Просто я хочу больше. Как и ты.

Когда я дохожу до него, он берет меня за подбородок. С ухмылкой проводит пальцем по уголку рта. Следующее, что происходит, немного удивляет и возбуждает меня. Эйс кладет руку мне на плечо, заставляя меня стать перед ним на колени.

В этот миг я бы солгала, если бы сказала, что не нервничаю или что мне не страшно, но он подносит свой толстый член к моим губам, и я понимаю, что тоже хочу этого. Как и мое тело. Еще с нашей первой встречи. Поэтому я не останавливаю Эйса.

— Открой.

Я слушаюсь, и он рывком засовывает свой член мне в рот, попав в стенку гортани. Я прикрываю рот, думая, что Эйс сам начнет что-либо делать, но он просто стоит и смотрит на меня.

— Пока это будет происходить, помни, что ты моя. Я сделаю с тобой все, что захочу, и поверь, тебе понравится каждый сантиметр моего члена. — Он улыбается. — И помни: ты сама хотела этого.

Я смотрю на него. Высокомерный, доминирующий ублюдок, но такой сексуальный. А еще мне нравится то, что сейчас происходит. Слова Эйса возбуждают меня. Ведь мое неповиновение означает, что это повторится снова... и снова. Как не стыдно, я рада этому.

Он высовывает член из моего рта. Я делаю глубокий вдох, и в следующую секунду его член снова входит в мой рот, на этот раз не задевая гортань.

— Смотри на меня, — требует он и гладит мои волосы. Улыбка появляется на его губах. — Хорошая девочка. А теперь соси, медленно. Покажи, что ты действительно хочешь большего.

Я борюсь с улыбкой. Я сделаю это. Только он не понимает, что в данный момент он будет в моей власти. И чтобы угодить себе, я должна угодить ему.

Так что я сосу. Медленно. Осторожно.

Я поднимаю руку и провожу по его яйцам, и это застает Эйса врасплох. Я втягиваю его все глубже, а он продолжает гладить мои волосы. Он наслаждается этим и в этот миг кажется мне беззащитным. Но стоит этой мысли появиться, как что-то меняется, будто Эйс прочитал мои мысли. Он понимает, что должен вновь завладеть ситуацией и не показать свое удовлетворение. Он резко тянет меня за волосы и затем начинает трахать мой рот.

Его движения болезненны, и из моих глаз начинают течь слезы. Это под этим он подразумевал, что я не справлюсь с ним? На такой секс меня точно надолго не хватит.

Он делает это в течение двух целых минут (я знаю, потому что считаю), пока, наконец, не останавливается. Вынув плоть из моего рта, Эйс поднимает меня за локоть. Мне больно, и я сглатываю, когда он проводит тыльной стороной ладони по моему подбородку.

— Ты до сих пор думаешь, что справишься?

— Ты меня не испугаешь, — шепчу я.

Он удивлен.

— В самом деле? Тебе пора бы испугаться. — Его лицо застывает. Он принимает мои слова как вызов, потому что в следующий миг требует, чтобы я лезла на кровать.

Мне интересно, что будет дальше. Я не могу прочитать его мысли и не знаю, на что он сейчас способен. После того, как он трахал мой рот, и того, что сделал со мной на столе, я должна бежать. Я не хочу становиться его безвольной секс-игрушкой, но мне так этого хочется.

Что, черт возьми, со мной не так?

С тех пор, как он появился в моей жизни, я не знаю, чего хочу. Знаю лишь, что еще не доверяю ему полностью и что другие называют его монстром, но все равно хочу его. Мое тело хочет.

Это просто секс.

Безвредный, но далекий от стандартного секса.

И он мне нравится.

Я бесстыдно сижу на постели Эйса и наблюдаю, как он возбуждает свой толстый член. Может, мне страшно признать свои настоящие чувства? Может, так я пытаюсь освободиться от них? Может, я хочу стать смелой и ничему не позволять останавливать меня? Или, может, я просто не хочу сталкиваться с реальностью?

В любом случае я хочу, чтобы это длилось... хотя бы одну ночь. Мне нужно это. Я устала жить болью. Устала плакать. Устала ото лжи. Я хочу стать беззаботной, но, к сожалению, это невозможно.

Я никогда не остановлюсь.

Сегодняшняя ночь ничего не изменит.

Глава 18

Эйс

Она должна была уйти. Она вообще не должна была приходить. Но она искушала меня. Проверяла. А я этого не люблю. Я не хочу выглядеть слабым, особенно с женщинами.

Так что она получит то, чего просила.

Я не буду сдерживаться.

Я буду трахать ее, пока она не потеряет сознание.

Трахать, пока ее голос не охрипнет.

Трахать, пока она не попросит пощады, пока не поймет, что я говорю правду. Я ей не по зубам.

Это не только секс, но и мой образ жизни. Ее глаза полны вопросов, но я отказываюсь отвечать на них. Я вижу отчаяние в ее взгляде и видел испуг, который она испытала на балконе.

Так что она не должна узнать уродливую сторону меня. Деловую сторону. Если она боится меня сейчас и не доверяет, пока я спокоен, то никогда и не будет.

Но она не должна. Я не хочу. У меня и так хватает забот.

Я пристально смотрю на нее и вижу, как под моим взглядом она раздвигает ноги. Не думал, что Лондон пойдет до конца. Ее сложно сдерживать: она привыкла получать желаемое. И очевидно, что сейчас она хочет мой член.

Когда я делаю к ней шаг, она расстегивает ремешок своего разорванного платья. Я замираю и смотрю, как оно сползает вниз, а затем летит в сторону. Лондон сидит передо мной обнаженная. Как же она сексуальна. Сексуальнее, чем я себе представлял.

Ее соски возбуждены. Несколько прядей выбились из прически и упали ей на лицо. Не думаю, что она понимает, насколько сейчас притягательна. Или, может быть, понимает и специально делает это?

А дальше она делает то, чего я не ожидал. Она проводит своими пальцами вниз живота и откидывается назад. Делает глубокий вдох, гладя указательным пальцем по клитору, а затем подносит его ко рту и начинает сосать.

Мой член дергается, отвечая на ее призыв, но я сдерживаюсь и продолжаю просто смотреть. Она не сводит с меня глаз, когда играет с клитором, затем погружает палец в себя и начинает стонать. Звук ее наслаждения распространяется по всей комнате.

Я продолжаю смотреть и гладить свой член, наблюдая, как она касается своей киски и как текут ее соки. Она поднимает голову и смотрит на меня.

Это последняя капля.

Я устремляюсь к ней и сажаю ее. Она наблюдает, как я провожу пальцами по ее мокрой киске.

— Повернись. Держись за изголовье кровати.

Она послушно хватается за спинку кровати. Мои глаза осматривают ее сзади. Она нарочно выгибается, открывая свою влажную розовую щель. Черт. Она собирается заставить меня кончить прежде, чем я окажусь внутри нее.

Я знаю, что застал ее врасплох. Она пьяна, уязвима и до сих пор возбуждена. Я приказываю ей стоять в таком положении, а сам ложусь на спину и оказываюсь между ее ног. Лондон смотрит на меня с любопытством. Ее губы открыты, с них готов сорваться вопрос.

— Молчи. — Она послушно вздыхает. — И смотри на меня, — шепчу я, целуя внутреннюю часть нее бедра. — Я хочу попробовать тебя.

Она кивает, облизывая губы.

— Сядь мне на лицо. — И она замирает, боясь подчиниться. — Я никогда не повторяю дважды. Вперед.

И она подносит свою киску к моему рту. Я провожу языком по ее складочкам. Она вздрагивает и стонет.

— Сядь, — произношу в нее, но она понимает.

Лондон качает бедрами вперед и назад, и я продолжаю ее лизать и посасывать. Она откидывает голову назад, и я хватаю ее задницу, подталкивая киску поближе к себе.

Какая же она мокрая. Влажная. Мне это нравится.

Она начинает двигаться быстрее, ее рваное дыхание прерывают лишь стоны. Ее бедра опускаются на мой рот, и ее влага течет по моему подбородку. Я не прекращаю ее сосать. Она убирает одну руку с изголовья кровати и опирается на нее, чтобы быть более устойчивой. Ее тело напрягается.

— О, Эйс! — кричит она, а я улыбаюсь, пряча лицо глубже в ее влагалище. Я лижу ее с жадностью, как будто никогда не ел ничего слаще. Впиваюсь в нее, словно волк в добычу.

Когда она задыхается, я понимаю, что она на пределе, и уменьшаю натиск. Она ругается и требует продолжить, я чувствую, как дрожат ее ноги. И продолжаю играть с ее набухшими складочками. Теперь она просит пощады.

Нет, маленькая.

Ты сама хотела этого.

И я хочу попробовать каждую каплю твоего сока.

Наконец она замирает. Ее лоб прижимается к спинке кровати, и я смотрю на нее. Ее глаза закрыты, губы соблазнительно приоткрыты, и она пытается отдышаться.

Когда она открывает глаза, то ложится рядом со мной.

— Думаешь, мы закончили? — спрашиваю я, приподняв бровь.

Лондон смотрин на меня из-под ресниц и хмурится.

— Встань.

— Эйс.

— Быстро.

Она тяжело дышит.

— И что теперь?

— Иди сюда, — говорю я, садясь на край кровати.

Она с подозрением смотрит на меня, не зная, что дальше произойдет. Ее глаза спускаются к моему члену, по которому стекает сперма.

— Оближи его.

Она медленно облизывает губы и опускается передо мной на колени. Упершись руками мне в бедра, она тянется губами к члену, скользит по нему языком и облизывает кончик. Я улыбаюсь, когда она поднимает на меня глаза, видимо, чтобы узнать, правильно ли делает.

Я киваю, и она продолжает.

В этот раз она сосет жестче, проводя рукой вверх и вниз по стволу, поигрывая то с членом, то с яйцами. И мне нравится, что она не забывает лизать и яйца. Она знает, что делает, и у нее хорошо получается. Я молчу, но мне любопытно, сколько членов она сосала. Сколько их входило в этот соблазнительный маленький ротик.

Она постанывает, принимает сантиметр за сантиметром моей длинны. Я расслабленно полулежу, опершись на локти, и наблюдаю за ее действиями. Мне нравится то, что я вижу, и я улыбаюсь, зная, что это продлится недолго.

Я зажмуриваюсь от удовольствия, хватаю ее за затылок и прикасаюсь к ее горлу. Это вызывает у нее глотательный рефлекс. Я хочу войти в ее глотку, чтобы она почувствовала. насколько я большой.

Беря ее голову с обеих сторон, я сам начинаю водить ее вперед и назад, но она не перестает сосать. Ее язык скользит по моему члену. Как же хорошо.

— Черт, Лондон. Это охренительно. — И это подталкивает ее сосать еще лучше. С каждым толчком я хочу войти в ее рот все больше. Она задыхается, но не останавливается... И не отводит от меня глаз. Чертовски смелая. Даже слишком.

Ее карие глаза затягивают меня. Она дает мне понять, что не боится, независимо от того, как сильно я стараюсь запугать ее. По крайней мере, в сексе.

Это ее способ показать, что она будет делать все, чтобы трахнуть меня. И я бы солгал, если бы сказал, что он не работает.

Она играет с моими яйцами, массирует их. Она сосет мой член, придерживая его рукой, и играет языком с моим кончиком. Теперь она спокойно заглатывает меня полностью. И я чувствую разрядку.

Я выгибаюсь, хватаю ее за затылок, прижимаю и начинаю кончать ей в рот. Она стонет, глотая мое семя. Я сквозь зубы шепчу проклятия, когда мой член дергается и пульсирует.

— Черт, — рычу я.

Она отстраняется, и я откидываюсь на спину, глядя на потолочный вентилятор. Кровать прогибается, когда Лондон садится на меня. Глядя мне в глаза, она ложится мне на грудь и прижимается к ней губами.

— Как я уже сказала... я могу справиться с чем угодно.

Затем она встает, идет к шкафу и вытягивает спортивки и мою старую футболку. Быстро одевшись, подходит ко мне и улыбается.

— Сегодня было весело. Но, к сожалению, это все, что ты получишь.

Ошеломленный, я смотрю, как она выходит и за ней закрываются двери. Чувствую, как по моему лицу расплывается улыбка, и снова откидываюсь на кровать. Она использовала мои слова против меня.

Удивительная девушка.

Но я могу дать ей больше. И когда она придет к себе, то поймет это. И еще поймет, что в этот раз она легко отделалась.

Я буду трахать ее так жестко и так хорошо, что она не будет в состоянии говорить. Она даже не сможет встать, чтобы уйти. Я вымотаю ее.

И тогда эта сладкая и тугая киска станет моей. Она не сможет отказать мне в том, что я хочу.

Глава 19

Лондон

Я просыпаюсь от боли.

Тело так ноет, что любое движение вызывает слезы. И еще у меня дикое похмелье.

Воспоминания о прошлой ночи врываются в сознание словно вихрь, и я со стоном подскакиваю. Я помню все. Каждую деталь. Даже наш разговор на балконе, который привел меня в его спальню.

Мне должно быть стыдно, однако это не так. Я улыбаюсь, потому что мне понравилась каждая чертова секунда с ним. И его запах на мне. Воспоминания становятся ярче.

Он тот, от кого я должна держаться подальше, но прошлой ночью я отдала ему всю себя... почти. От этой мысли мое настроение улучшается.

Запретный секс — лучший секс. А секс с Эйсом великолепен.

Вздохнув, я переворачиваюсь на спину и с головой закапываюсь в одеяло. Я могу пролежать так весь день, вспоминая, как сидела на его лице, как отсасывала ему, но я не хочу думать об этом. Я не хочу быть на крючке. Не у такого человека как Эйс Кроу.

Когда я перебрала все аргументы против своего тела, то заставила себя наконец-то подняться и пойти в душ. Затем медленно поползла на кухню за кофе. Я выпиваю две кружки, и как только рука тянется к третьей, раздается стук в дверь.

Я смотрю в глазок и вижу Бьянку. Геррика у дверей не наблюдается. Открываю, и она виновато улыбается мне.

— Пожалуйста, прости меня.

— За что?

— Ну... за вчерашний вечер. Я чувствую себя ужасно, но... Ты же видела, Морис пригласил меня танцевать, и... я напилась и отвлеклась. — Она закрывает лицо руками. — Все плохо.

Я смеюсь.

— Не правда. — Она смотрит на меня виноватым взглядом.

— Мне жаль. Я не смогла найти тебя, когда вечеринка закончилась. Куда ты пропала?

— Ох... — Я стараюсь придумать правдоподобную ложь. — Я вернулась сюда и уснула.

— В самом деле?

— Да. Так что не переживай.

— Еще раз прости. Предполагалось, что я должна была быть с тобой, но все вышло не так.

— Не переживай. Я все понимаю.

Она подмигивает и направляется к двери, но на полдороги застывает:

— А где Геррик?

— Э-э... наверное, отошел куда-то.

— А Эйса ты сегодня видела?

— Не-а. — Я качаю головой.

— Ну, ладно. Наверное, я схожу к нему. — Она хватается за дверную ручку. — Знаешь, Морис и я удивились, что он рано ушел. Мы нигде не могли найти его.

— Странно. Как думаешь, где он был?

— Наверное, трахал какую-нибудь девку. Кто знает? Он обычно не сообщает, куда идет. Ну, я пошла. Пока!

И она с улыбкой закрывает за собой дверь, а я облегченно вздыхаю и иду на кухню за порцией аспирина. В голове снова начинают прокручиваться события прошлой ночи, детали…

— Вот дерьмо, — бормочу я. Что, если Бьянка найдет мое платье? Мои туфли? Мой жемчуг? Черт! Что, если Эйс расскажет, что произошло ночью? Он сделает это? Скажет, что мы трахались? Я знаю, что они довольно близки, но скажет ли он ей так много?

***

К счастью, до конца дня от Бьянки и Эйса ничего не слышно.

И на следующий день.

И даже через день.

Я не хотела бы им надоедать, но я беспокоюсь. Может, она теперь в курсе? И теперь считает меня еще одной из его шлюх.

Но любопытство пересиливает. Я сижу дома безвылазно уже три дня и, свернувшись калачиком на диване, смотрю MTV и Cartoon Network. Не знаю, на сколько еще меня хватит прежде, чем сойду с ума или превращусь в самого ленивого лентяя в мире.

Иду в спальню и натягиваю джинсы и майку. Кроссовки, куртка, и вот уже Геррик разворачивается на скрип моей двери.

— Привет, Геррик.

— Добрый день.

— Я не видела Бьянку и Эйса уже нескольких дней. Может, навестить их?

— Да, конечно. — Он смотрит на часы и отступает, выпуская меня.

Мне следовало бы позвонить, но я здесь уже несколько недель и могу позволить себе выходку… в стиле Бьянки. К тому же Эйс говорил, что я могу звонить в любое время. Так что не думаю, что есть разница между зайти и позвонить.

Я прохожу через вестибюль к лифту и слышу, как Геррик медленно идет за мной, осматриваясь вокруг. Мы останавливаемся у квартиры Эйса, и Геррик настаивает, чтобы я постучала, вместо того, чтобы он просто открыл дверь. Кивнув, легонько стучу, и меньше чем через минуту двери распахиваются.

Передо мной стоит высокая афроамериканка в деловом костюме и, слегка наклонив голову, смотрит на меня через свои овальные очки. Мой взгляд приковывают ее полные губы, и я чувствую, что уже ненавижу ее. Женщина невероятно красива. К тому же две пуговицы ее жилета расстёгнуты, и этому может быть лишь одна причина.

— Могу я вам помочь? — спрашивает она.

Я сглатываю и оглядываюсь на Геррика. Он пристально смотрит на женщину.

— Позови Эйса.

— У нас встреча. Мы закончим в течение часа или около того, — сообщает она деловым тоном, но я прекрасно понимаю, каким бизнесом они там занимаются.

— Забавно, — и Геррик смеется, — потому что он не сообщал мне о каких-либо встречах с вами сегодня, мисс Бейкер.

— Мы решили это в последнюю минуту. — Она улыбается. Геррик вздыхает и, достав пистолет, направляет дуло в центр ее лба. Та, подняв руки, начинает нервно глотать воздух.

— Геррик! — ору я, отходя от него. — Что вы делаете?

Но он игнорирует меня и не отрывает глаз от мисс Бейкер.

— Знаете, не думаю, что он трахает таких, как вы, Бейкер. А сейчас откройте дверь и отойдите.

Поскольку я ненавижу насилие, мне не до смеха. Женщина смотрит на меня, широко раскрыв глаза. Я пожимаю плечами.

— Я ничем не могу вам помочь, леди.

Тяжело дыша, Бейкер отходит от двери и впускает нас. Геррик заходит первым, его пистолет по-прежнему нацелен на лоб этой дамочки.

— Заходите, Лондон.

Я следую за ним, бросая быстрый взгляд на женщину. Она испугано смотрит на меня. Геррик опускает пистолет и осматривает столовую. Но там пусто. Затем он направляется наверх, а я сажусь на стул возле барной стойки.

Мисс Бейкер уже спокойно закрывает входную дверь и застегивает жилет. Затем, поправив свои очки и гордо задрав подбородок, с вызовом смотрит на меня. Спустя несколько секунд наверху кто-то спотыкается, и я слышу крик:

— Встал!

Если не ошибаюсь, это Геррик. Через несколько секунд по лестнице спускается человек с поднятыми руками, за ним, держа его на прицеле, идет Геррик.

— К ней, — командует он мужчине, указав на Бейкер. Тот намного старше Геррика, седой, с густыми усами. — Я спрошу только один раз. Какого хрена вы здесь делаете?

Они испуганно переглядываются.

— Пожалуйста, не заставляйте меня стрелять.

Я по-прежнему неподвижно сижу на стуле и наблюдаю за двумя незнакомцами, дрожащими от страха.

— Мы просто искали кое-что... для Эйса, — говорит Бейкер, ее руки дрожат. — Он… Он сказал, мы найдем это в спальне. Контракт!

— Да, — подхватывает мужчина. — Там контракт, который нам нужен.

— Так вы говорите, что Эйс позволил вам войти в его дом в его отсутствие?

Они кивают. Геррик вскидывает пистолет.

— Ложь.

Мужчина вздрагивает и закрывает глаза, а Бейкер визжит в ужасе. Но стоит Геррику сделать шаг к ним, как раздается звук открывающейся двери. Первое, что я вижу, — галстук Эйса, тот самый, кроваво-красный, который он надевал на мой выпускной. Но меня удивляет улыбка, с которой он закрывает за собой дверь.

— Что здесь происходит?

— Я поймал их на горячем.

Эйс смеется и просит Геррика опустить пистолет. Тот подчиняется, но не отрывает взгляда от гостей и не снимает пальца со спускового крючка.

— Скажи, Стелла, кто позволил тебе или кому-нибудь еще приходить в мой дом и думать, что это останется безнаказанным?

— Мы не хотели ничего плохого. Мы пришли по делу. Эйс, ты ведь понимаешь, да? — спрашивает она с дрожью в голосе. — Я воспользовалась ключом, который ты мне дал.

— Ты серьезно?

— Да, ты тогда звал меня кое в чем поучаствовать.

Эйс ухмыляется и засовывает руки в карманы, но затем делает несколько шагов вперед и нависает над Бейкер.

— Я не раздаю свои ключи! Никому!

Его тон заставляет меня вздрогнуть.

— Теперь у вас есть минута, чтобы уйти отсюда и из этого здания вообще. В противном случае кто-то может сделать вам больно. А мы ведь не хотим этого? — И он хватает подбородок Бейкер.

Она качает головой, и я вижу, что по ее щекам текут слезы.

— Нет. Пожалуйста.

— Хорошо. Идите.

Бейкер и мужчина выбегают из квартиры Эйса, и он провожает их тяжелым взглядом. Я слышу, как открываются и закрываются двери лифта, и только после этого Эйс захлопывает дверь.

— Черт! — орет он.

Мое сердце чуть не выпрыгивает из груди.

— Послушай, — говорит он Геррику, — я хочу, чтобы ты и Тай разнюхали все, что им известно, в том числе то, кто в этом замешан.

— Хорошо.

Геррик достает телефон и выходит. Я же боюсь пошевелиться. Эйс медленно поворачивается, проводит пальцами по волосам и лишь теперь замечает меня.

— Ты в порядке? — шепчу я, видя, как раздулись его ноздри.

— Это у тебя спросить надо.

— Я в порядке.

— Что-то не верится. Ты трясешься как лист. — Он смотрит на мои руки и подходит. Я опускаю взгляд и понимаю, что он прав. — Что ты здесь делаешь?

— Я пришла с Герриком. Хотела тебя навестить.

— Да, в эти дни мне было не до тебя.

— О. — Я стараюсь сохранять голос спокойным, чтобы Эйс не понял, насколько я напугана.

Он смотрит на меня, и его взгляд немного смягчается.

— Ты виделась с Бьянкой?

— Только на утро после вечеринки.

— Я тоже ничего от нее не слышал.

— Она в порядке?

— Думаю, да, — Он вздыхает и расстёгивает пиджак. — Мне надо еще кое-что сделать.

— О, да. Извини. — Я подхожу к двери, оборачиваюсь и улыбаюсь ему, но он будто не замечает этого.

Расстроено выхожу, и в этот миг Эйс окликает меня.

— Да?

— Завтра я зайду за тобой около восьми вечера. Хочу сводить тебя кое-куда.

Я улыбаюсь. По его напряженному взгляду и тому, как он сжал челюсть, я понимаю, что он обеспокоен. Наверное, думает, что напугал меня и что я больше не приду к нему. Ошибается. Я знаю, что у Эйса есть и мягкая сторона, нужно только подтолкнуть его.

— Хорошо. — Он борется с улыбкой и отворачивается от меня. — Но сперва… как насчет погулять сегодня... проветрить мозги? Думаю, тебе не помешало бы.

Он смотрит на меня.

— Сегодня?

— Да. Мы можем пройтись или где-нибудь посидеть и выпить. Не знаю. — Я замираю в ожидании ответа.

— Хорошо. Сегодня. Приходи, когда будешь готова.

Я закрываю двери и спешу побыстрее уйти, потому что боюсь, что он увидит мою глупую улыбку. Ведь я знаю, что ночь будет еще лучше.

***

Я бы не выбрала этот бар, но Эйс настоял. Он знает здешнего менеджера, так что у нас бесплатная выпивка. Но из-за разбитых бутылок, рваных стульев и пивных пятен на полу я бы не отказалась посидеть где-нибудь в другом месте, где он не знает менеджера. Я бы заплатила за выпивку. Здесь ужасно, и все мужчины, кроме Эйса и менеджера, выглядят устрашающе. Они грязные и обрюзгшие. Длинноволосые и бородатые. Я не люблю осуждать, но мне здесь не по себе. Лучше бы я сходила в клуб.

— Кажется, тебе здесь не нравится, — говорит Эйс, как только Грег, менеджер, уходит к себе.

— А тебе нравится здесь?

— Неплохо... Да и бесплатная выпивка.

Я киваю.

— Мне тут страшно. — Я оглядываюсь на зал. Несколько мужчин беседуют, кое-кто, кажется, спит, потому что слышится храп.

Эйс смотрит на меня, опустив бутылку пива.

— Никто тебя не тронет. Они не дураки.

— Я знаю, что они не будут нарываться. — Резко выдыхаю и провожу пальцами по своим волосам.

— Хочешь уйти?

— После того, как мы допьем.

Он ухмыляется.

— Понял, Красная.

Я допиваю свой виски, а Эйс пиво, затем он встает и проводит пальцами по джинсам.

Впервые я вижу его в джинсах, и это чертовски возбуждает. Они слишком низко висят на его бедрах. Я вижу его копчик и из-за охватившего меня желания не могу отвести от него взгляда. Но я сдерживаюсь. Не хочу, чтобы Эйс поймал меня за этим или подумал, что я слишком много думаю о нем.

Но, черт, сегодня он выглядит невероятно со своими растрепанными ненагеленными волосами. Я бы отдалась ему прямо сейчас, если бы мы не были в таком отвратительном месте.

Вздохнув, тянусь к своей сумке.

— Я в туалет по-быстрому.

Он кивает и снова садится.

Я спешу в туалет и стараюсь смотреть под ноги, чтобы не видеть этих грязных и жирных мужиков. Я чувствую на себе их жадные взгляды и почти ощущаю их дыхание. Это отвратительно. Надо уходить отсюда.

Спустя пару минут я выхожу в коридор и вздрагиваю, увидев перед собой мужчину. Его руки скрещены на груди, губы плотно сжаты. Его взгляд впивается в меня, и я испуганно делаю шаг вперед. Затем, собравшись, выдавливаю из себя улыбку и пытаюсь пройти мимо, но он хватает меня за руку.

— Куда это ты, дорогуша?

От него пахнет пивом. Я избегаю смотреть ему в глаза и прошу отпустить меня, чем вызываю его ухмылку.

— Ты пришла с тем красавчиком. — Его палец скользит по моей руке. Я вырываюсь и начинаю бежать, но мужчина хватает меня.

— Эйс! — кричу я, и в следующий миг грязная ладонь зажимает мне рот.

— Заткнись. Всем плевать на тебя.

Я с отчаянием смотрю в конец коридора. Там мелькают несколько человек, но никто не смотрит в эту сторону. Внезапно музыка становится громче. С чего бы? Или они знают, что здесь происходит?

Мужчина разворачивает меня к себе и проводит языком по моему уху.

— Вкусная. — Я пытаюсь оттолкнуть его и кричу, надеясь, что Эйс услышит меня. Мужчина игнорирует мои попытки вырваться, только прижимает еще больше к своему вонючему телу. Когда мои крики становятся громче, он с силой толкает меня к стене. Я пытаюсь вздохнуть, но мужчина начинает душить меня, толкаясь своим пахом в меня.

— Молчи, — выдыхает он мне в лицо. Боже, где Эйс? Как он может не слышать меня? Почему его не насторожило, что меня уже давно нет?

Я начинаю плакать, когда мужчина сильнее сжимает мою шею, и в голове возникает мысль, что Эйс делал со мной то же самое. Это пытка. Это агония. Я не хочу этого.

И внезапно я чувствую свободу. Мужчина отлетает от меня, и я вижу Эйса. Он держит мужчину за горло, занеся над ним кулак. Он сердит. Он рычит. Я чувствую, как кровь кипит в его венах.

Я должна его остановить.

Я знаю, на что он способен.

И как бы сильно я не хотела, чтобы Эйс причинил боль этому подонку, я не могу позволить ему убить. Я знаю, что смерть для него — ничто, но не могу позволить ему убить эту мразь. Не при мне. Я подбегаю к Эйсу и хватаю его за руку.

— Эйс, остановись, — пытаюсь привлечь я его внимание, но тщетно. Лишь после того, как я в четвертый раз дергаю его, он смотрит на меня горящим взглядом.

— Эйс... пойдем отсюда.

— Он сделал тебе больно?

— Нет. Нет. Я в порядке. Видишь? — Я показываю на себя и надеюсь, что он не обратит внимания на мои дрожащие руки. — Он получил то, что заслужил. Идем.

Эйс с силой бьет мужчину по носу и берет меня за руку.

— Ебаный мудак, — рычит он и плюет. Я перевожу взгляд на мужчину и вижу, что тот весь в крови (и когда Эйс успел?). Лицо этого громилы больше никогда не будет прежним.

— Пошли. — Эйс хватает меня за руку, и я бегу за ним по коридору. В голове бьется лишь одна мысль: он избил человека до полусмерти... ради меня.

Когда мы входим в зал, Эйс осматривается вокруг. Его взгляд скользит по каждому в баре, и никто не осмеливается смотреть ему в глаза.

— Вы все — мудаки, — бросает он, и мы выходим в прохладу ночного воздуха.

Я глубоко вдыхаю, но Эйс не останавливается. Он открывает дверцу автомобиля и толкает меня внутрь. Я начинаю что-то говорить, но он не обращает внимания.

Ничего не понимая, я откидываюсь на спинку сидения и смотрю, как он идет к месту водителя. Эйс рывком открывает дверь и захлопывает ее за собой, а затем наступает тишина. Воздух наполнен напряжением, но я молчу. Я даже не знаю, стоит ли мне что-то говорить.

Наконец Эйс поднимает кулак и осматривает костяшки.

— Кретин.

— Ты не должен был...

— Должен, — перебивает он меня, и его взгляд скользит по моей шее, груди, затем он смотрит мне в глаза. — И сделал.

— Почему? — шепчу я.

— Это инстинкт. Не хочу, чтобы к тебе прикасались.

Я сглатываю ком в горле.

— Ты чувствуешь, что должен… защищать меня?

— Что есть, то есть. — Он пожимает плечами.

Мое сердце пускается вскачь. Его взгляд медленно скользит по моему лицу и замирает. Он облизывает губы, и его язык будит во мне воспоминания о другой ночи. Как он пил меня, будто я была его источником. С той ночи я не могу не думать о нем. До него я ни с кем такого не чувствовала. Лишь рядом с ним у меня возникают желания, которые я не в состоянии контролировать. Всякий раз, когда я думаю о нем, я не знаю, что делать.

Раньше мысли об Эйсе Кроу вызывали во мне лишь негативные ассоциации. Сейчас же каждый мимолетный взгляд на него меня смущает, ибо я не знаю, что чувствую к нему. Я даже не уверена, должна ли я что-то чувствовать к такому, как он.

Это опасно.

Это рискованно.

Но так чертовски эротично.

Каждая клеточка моего тела хочет этого мужчину. Как я могу бороться с желанием? Как может кто-нибудь бороться с этим чувством?

Мое дыхание сбивается, когда Эйс придвигается ко мне. Я сижу не двигаясь, когда он кладет свои руки мне на шею и, притягивая к себе, целует. Поцелуй сначала мягкий и нежный, но потом он переходит в более грубый и требовательный. И я наслаждаюсь каждым его моментом. Моя киска сжимается, когда Эйс проводит ладонью вдоль моего бедра, а когда его пальцы добираются до нее, я испускаю стон.

Разрывая поцелуй, он смотрит на меня.

— Иди ко мне.

Я поднимаюсь со своего сидения и сажусь на него. Эйс отодвигает назад сиденье, поскольку нам явно требуется больше места. Затем обхватывает мое лицо руками и начинает целовать, я же цепляюсь за его футболку. Я ерзаю на нем, ощущая его эрекцию. Я стону, когда его губы по моей шее опускаются вниз к впадинке между грудями. Он зубами стягивает мой лифчик, и его теплые полные губы облизывают мой сосок. Я запрокидываю голову, цепляясь руками за его волосы. Из меня вырывается стон.

— Больше.

Он выпускает мой возбужденный сосок и смотрит на меня. Я поднимаюсь и расстегиваю свои джинсы, он делает то же самое. Это трудно сделать в таком маленьком пространстве, но мы справляемся. Думаю, мы можем сделать многое, если захотим. Ничто не остановит нас. Даже тот факт, что наша машина припаркована перед баром. Хорошо, что окна машины тонированные. Все же какая-то уединенность.

Эйс испускает рваный вздох, когда я обхватываю пальцами его шею и начинаю целовать грудь. Эйс надевает презерватив, и я моментально опускаюсь на его член.

Я задыхаюсь, когда он заполняет меня. Я не могу бороться с ощущениями, поэтому закрываю глаза и впиваюсь ногтями в его плечи.

— Я слишком большой для тебя.

— Это правда, — говорю, глядя ему в глаза.

— Но справься со мной, — бормочет он, проводя пальцами вдоль моей задницы. — Трахни. Меня.

Его слова вызывают пламя в животе. Я понимаю, что он меня дразнит, но мне хочется трахать его, пока его глаза не закатятся от удовольствия.

Что ж, я дам ему то, что он хочет.

Я начинаю легко раскачиваться, зарываясь пальцами в его волосы. Его затылок упирается в подголовник, а взгляд лениво скользит по мне. И в тот миг, когда он думает, что это все, что я могу, я набираю скорость. Мои движения все сильнее, и каждый раз я стону, чувствуя, как его член все жестче входит в меня. Я не хочу кончить первой. Я хочу, чтобы первым сдался он. Я хочу, чтобы его сотрясла дрожь. Я хочу оттрахать его. Я хочу, чтобы он забыл о том, что произошло в баре. Я хочу, чтобы он думал только обо мне и о том, как ему хорошо.

Мои собственные мысли подгоняют меня. Я чувствую, что автомобиль раскачивается в такт моим движениям. Эйс и я смотрим друг другу в глаза. Он наслаждается этим. Он хотел этого. Он не верит, что я справлюсь. Но он ошибается.

Когда я подхожу к грани, я трусь об него своей грудью и целую. Я скольжу языком по губам, поднимая мои бедра вверх и вниз, и раскачиваюсь из стороны в сторону. Он хватается мою задницу и шлепает меня. Его тело напрягается, и с каждой секундой мои бедра все сильнее вжимаются в него. Звон шлепков наполняет машину. Он шлепает и трахает меня. Роли поменялись, но мне все равно. Я хочу, чтобы он кончил.

Я тяжело дышу и запрокидываю голову назад, когда он жестко входит в меня.

— Попробуй справиться со мной, Красная. Объезди мой член.

Его голос такой низкий и хриплый, что меня бросает в дрожь. Я кусаю его плечо, капли пота бегут по моей спине.

— Ты моя. Вся моя. Скажи это.

Я без колебаний повторяю.

— Я твоя. — И он вновь входит в меня.

— Повтори.

— Я твоя, Эйс. Я вся твоя. — Мои стоны превращаются в крик. Я чувствую, что меоро все закончится. Я цепляюсь руками за его шею, сбавляю темп и каждый толчок сопровождаю его именем.

И тогда она приходит.

Кульминация.

Я кончаю, и он, запустив пальцы в мои волосы, тянет мою голову назад. Он сосет мою шею так интенсивно, словно выпускает все, что у него наболело. И затем, как я и хотела, он вздрагивает и кончает. Я вздыхаю, мои движения становятся все медленнее, пока я окончательно не замираю.

С тяжелым вздохом, Эйс откидывается на спинку сиденья, и я падаю ему на грудь. Мы оба наслаждаемся этим моментом. Секс был настолько интенсивный.

— Такого не может быть. — Он тяжело дышит.

Я поднимаю на него взгляд.

— О чем ты?

— Ты справляешь со мной.

Я смеюсь, закатывая глаза.

— Как я уже говорила, я могу справиться с чем угодно.

— Не говори это раньше времени, Красная. — Он поднимает мой подбородок, и легонько целует. — Потому что я с тобой еще много чего не делал.

Чувствую, как меня охватывает желание и, пряча улыбку, говорю:

— Знаю. Я тоже.

Глава 20

Эйс

Я должен отправить ее домой. Оставлять Лондон здесь нет причин. Но я не могу отпустить ее. Я хочу быть в ней.

Когда она появляется передо мной свежая после душа в одной из моих рубашек, я понимаю, почему хочу ее. Она заводит меня. Она мое искушение. Она знает, что делает, а я люблю это в женщинах. Она получает, что хочет... и это так сексуально.

Когда она нарочно наклоняется ко мне задом, я шлепаю по ее голой попе. Ее киска прекрасно видна, и мой член начинает пульсировать, отзываясь на мои поглаживания ее нежных складочек. Развернув голову ко мне, она кусает свою нижнюю губу и садится между моих ног.

— Может, устроить тебе стриптиз? — шепчет Лондон и проводит пальцем по моей руке. — Поделись со мной своими фантазиями.

— Фантазиями?

— Да. Тем, что ты всегда хотел попробовать.

Она обхватывает руками мою шею. Я знаю, это в ней говорит алкоголь. Если бы она была трезвой, то никогда не спросила бы о моих фантазиях.

— Ты действительно хочешь знать о моих фантазиях? — Я провожу по ее бедру.

— Хотя бы одну или две. — Она улыбается.

Я разворачиваю ее и сажаю так, что ее грудь оказывается напротив моих глаз. Она обхватывает ногами мою талию и обвивает руками шею. Немного приподняв ее рубашку, я смотрю на блестящую киску и провожу по ней пальцем. Лонни закрыла глаза, когда я сунул в нее два пальца, ее дыхание участилось.

— Расскажи лучше о своей фантазии, — шепчу я. — Уверен, что смогу исполнить ее.

Она смеется и кладет голову мне на плечо. Я медленно и нежно двигаю пальцами в ней.

— Скажи.

— Я не знаю....

— Скажи.

— Эйс, — стонет она, ее бедра тянутся ко мне, — я...

— Не говори, что у тебя нет фантазий.

Она смотрит на меня из-под полуоткрытых век:

— Хорошо. Но не смей останавливаться.

— Не буду. — Я улыбаюсь.

— Я всегда хотела заняться сексом в машине, но сегодня это сбылось.

— И все? Всего лишь секс в машине?

— Да. Я никогда не мечтала ни о чем другом.

— Забавно. Похоже, тебе предстоит попробовать что-то большее.

— Да, я должна думать о большем. — Её бедра ускоряют темп. Я кладу большой палец на ее клитор и медленно описываю на нем круги. Она задыхается от удовольствия:

— Сделай так снова.

— Это фантазия?

— Так... хорошо...

Но я не спешу выполнять ее просьбу.

— Пожалуйста.

— Я сделаю кое-что другое.

Ее глаза удивленно распахиваются, но прежде, чем она успевает спросить, я кладу ее на диван. Она смотрит, как я опускаюсь перед ней на колени и замираю напротив ее киски. Я касаюсь языком ее розовых складочек, и она откидывается на диван. Я пододвигаюсь ближе и начинаю посасываю ее цветок.

— О, Эйс, — стонет она, запуская пальцы в мои волосы. Она направляет меня к месту, которое больше всего нуждается во мне. Но я отрываюсь от нее и наслаждаюсь увиденным. Ее тело дрожит от возбуждения, а руки и бедра крепко держат меня.

— Эйс, — стонет она. — Да, там.

Я усиливаю натиск на ее клитор и вижу, как она проводит пальцами по своим соскам. Мой член готов вырваться из джинсов.

Я отстраняюсь, потому что не хочу, чтобы она кончала. Я хочу быть в ней. Лондон удивленно смотрит на меня. Она хочет большего. Быстро избавившись от джинсов, я подхватываю ее на руки, и она ослепительно улыбается. Крепко прижавшись ко мне, она обхватывает меня ногами. И тогда я начинаю поднимать и опускать ее на член.

— Эйс, — выдыхает она, и этого хватает, чтобы желание накрыло меня с головой. Я направляюсь к ближайшей стене, прижимаю к ней Лонни и начинаю яростно вбиваться в нее. Она царапает мне спину. Она на пределе.

Может, я ошибся? Может, она не справится? Хорошо бы. Женщину, которая не может справиться со мной, я могу многому научить.

Я крепко держу ее задницу. Она посасывает мою шею, усиливая мое возбуждение. Ее мокрые стенки сжимают меня, и все, что мне хочется сейчас, — это кончить в нее. Она настолько мокрая. Настолько притягательная. У меня срывает крышу, но я должен себя контролировать. Достигая своей грани, я вырываюсь из нее и кончаю ей на бедро. Я упираюсь влажным лбом в ее плечо, Лонни дрожит и тяжело дышит.

— Ты удивительный, — шепчет она.

Я сглатываю. Я хочу поставить ее на ноги, но она падает. Кажется, она потеряла сознание или, может, просто заснула от усталости. В любом случае я знаю, что она точно не примет душ, поэтому подхватываю ее безвольное тело и несу в спальню. На полпути я слышу ее бормотание:

— А ты не так уж и плох, Эйс.

Я хмурюсь. Не думаю, что она понимает, что говорит, потому что пьяна. Я жду, что прозвучит дальше, но она молчит. Ее тихое дыхание наполняет комнату.

— Все не может быть плохим, Красная. — Я надеюсь, что она как-то отреагирует на мои слова, но нет. Она спит и не слышит меня.

Я не хочу, чтобы она помнила мои слова. Я не хочу давать ей надежду. Я не хочу, чтобы она думала, что я готов ради нее на все. Потому что, правда это или нет, я никогда этого не признаю. Я никогда не позволю ей иметь надо мною власть.

***

Меня будит жужжание мобильника. Нащупываю телефон и, приоткрыв глаз, читаю сообщение от Геррика: «Лондон нет. Знаешь, где она?»

Я вздыхаю.

Черт. Я забыл сказать, что она у меня. Начинаю набирать ответ, но слышу стук в двери. Со стоном сажусь и смотрю на лежащую рядом девушку. Она все еще спит.

За дверью, само собой, обнаруживается Геррик. Он, окинув взглядом беспорядок в зале, утвердительно говорит:

— Она здесь.

— Наверху.

Я иду на кухню, но что-то дергает меня оглянуться, и я вижу ухмылку друга.

— Тяжелая ночь?

Пожимаю плечами.

— Только не говори, что она осталась. Я думал, она убежала или еще чего.

— Нет. Она хороша. Бублик? Бьянка купила. С корицей и изюмом.

— Не-е, я уже поел.

Он садится, а я засовываю бублик в тостер и чувствую на себе его взгляд.

— Ненавижу, когда на меня смотрят.

— Знаю. Но я смотрю только тогда, когда мне любопытно.

— И что тебя интересует?

Он кивает в сторону лестницы.

— Она.

— А что с ней?

— Она тебя сделала.

— Ну, конечно. — Я кусаю бублик. — Хотя мы трахались, это не означает, что я повелся на ее киску.

— Ты назначил встречу на восемь утра и пропустил ее. Это не похоже на тебя. И еще: ты не предупредил, что она с тобой, что доказывает, что ты либо не хотел, чтобы я знал, либо был так увлечен ею, что не нашел времени сообщить мне. — Он смеется.

— Мы вернулись поздно. В баре кое-что случилось. Она была напугана.

— Что произошло?

— Один урод позволил себе лишнего.

— Ты надрал ему зад?

— И конкретно. Что касается встречи, договорись на вторую половину дня.

Геррик достает мобильник, и его пальцы быстро летают по клавиатуре.

— Как же легко она крадет твое внимание.

— Она ничего не крадет.

— С тех пор, как она появилась здесь, ты только о ней и говоришь.

— Потому что я несу ответственность за нее...

— И ты всегда в ней... Интересный микс. — Он хмурится. — Ты ее любишь?

— Она хороша в постели, а ты меня знаешь.

— Эй, в этом нет ничего плохого. Это понятно. Она замечательная девушка. Я понимаю, она запала тебе в душу. Это не плохо, что ты что-то чувствовать к ней... любишь ее. Но не привязывайся к ней. Она скоро уедет. Эта жизнь не для такой, как она. Она не поймет.

— Геррик, ты мой лучший друг, но я сам все понимаю. Я знаю, что она уедет. И когда это случится, я буду в норме. Это просто секс. Она знает правила игры.

Я откусываю слишком большой кусок, мне становится трудно жевать и еще труднее глотать. Такое чувство, что я проглатываю собственную ложь. Я знаю, что это не просто секс. И меня бесит, что Геррик видит меня насквозь. Я думал, все под контролем.

— Скажи им, что встреча будет в три. Я отправлю Лондон к себе.

Геррик направляется к двери, но перед тем, как выйти, смотрит на меня и смеется:

— Ты сумасшедший человек.

***

Встреча прошла по плану. У нас есть несколько партий оружия из России и несколько партий кокаина и героина из Испании. Так что все оговорено и на этой неделе должно решиться.

По окончании я отпускаю своих ребят до пятницы и направляюсь к выходу. Но Крейн, парень, с которым я работал с восемнадцати лет, останавливает меня. Он старше меня на год, но принял чертовски тупое решение.

— Мы можем поговорить? — спрашивает он, когда Геррик, Вэс и Тай отходят от нас.

Я киваю.

— Слушай, я знаю, что облажался, но... Ну, ты знаешь, мне нужна эта работа. Мне нужны деньги. Элли убьет меня, если я потеряю ее.

— Я говорил, что бывает за проступки, Крейн. Ты решил, что ты умнее меня. Ты сам виноват в этом. Уходи.

— Я не думал, что... Слушай, я не понимаю, чувак. Почему ты не убил меня? Ты обычно всегда так делал. Мне лучше сдохнуть.

Я поворачиваюсь к нему спиной.

— Ты как кровь, Крейн. К тому же убить тебя было бы слишком просто. Я предупреждал, так что пожинай плоды.

— Но я был с тобой с самого начала, Эйс! Если бы не я, ты бы здесь не стоял!

— Знаю. Возможно, я изменю решение, но до тех пор ты не с нами. Не приходи больше сюда.

— Он был так же плох, как и я, Эйс. И ты это знаешь! Он заслужил то, что получил! Возможно, из-за меня мы потеряли деньги и нескольких клиентов, но он стоил нам гораздо больше. Ты знаешь это. Просто не хочешь признавать.

Я ухожу, чтобы не слышать, что еще он скажет. Изгнание Крейна тяжело мне далось, но он сам виноват. Он мог предотвратить это. Знаю, его могут убить, но он добровольно пошел на риск, так что я не изменю решения. Он стоил мне многого, а в компании Кроу никого не прощают. Он должен заплатить.

Глава 21

Лондон

Эта ночь словно создана для развлечений. После эмоционального, но абсолютно бесполезного разговора мы приехали в дорогущий ресторан. Хозяин, очевидно, знает Эйса, потому что, когда мы заходим, сразу же отводит нас к столику в углу.

— Любимый стол Кроу, — говорит он, отодвигая для меня стул.

— Спасибо. — Я с улыбкой сажусь.

— Пожалуйста. — И он смотрит на Эйса, снимающего пиджак. — Официантка подойдет через минуту.

— Спасибо, Лок. — Тот кивает и оставляет нас.

— Был здесь раньше?

— Прихожу почти каждый уик-энд.

— О. — Я беру меню и просматриваю блюда и цены.

— Какие-то проблемы?

Поднимаю на него глаза.

— Нет.

Он прячет улыбку и берет меню.

— Ты должна быть благодарной.

— Поверь, я… Знаешь, мне хватило бы обычной прогулки или где-нибудь перекусить гамбургером.

Эйс смеется.

— Ну уж нет. Вчерашний урок я усвоил.

Я улыбаюсь и возвращаюсь к изучению меню. Официантка, молодая черноволосая испанка, подходит к нашему столу с кувшином воды со льдом. Она представляется, наливает нам воды и интересуется, что мы будем пить.

— Принесите нам свое лучшее вино, — говорит Эйс.

— Сегодня есть любимое нашего гостя. «Опус уан». Восхитительное красное. Подойдет?

— Превосходно.

— Сейчас принесу.

Я поднимаю глаза на Эйса, потому что в моей голове, как шарик для пинг-понга, вертится вопрос о вчерашнем утре.

— Знаешь... мисс Бейкер, — он, прищурившись, смотрит на меня, — мне интересно.

— Просто любопытная женщина, которую пора поставить на место.

— Она адвокат или?..

— Да. Я пользуюсь ее услугами.

— И все?

— Нет. Это все сложно. Я не могу работать с кем попало, а это было... — Он замолкает.

Я точно знаю, что он собирается сказать, и продолжаю его мысль.

— Баловство?

— Именно. Но все быстро прошло. Я не мог ей доверять.

— Почему?

— Она сосет как юрист и слишком много болтает о моем бизнесе. Конфиденциальные вещи. Я должен был ее уволить, но ограничился предупреждением. Видимо, она не поняла, потому и притащилась. Надо не забыть поменять замки.

Я сжимаю губы.

— И как часто вы... Ну, ты знаешь.

— Что? Уже ревнуешь? — Он пытается сдержать улыбку.

— Ни капельки.

— Забавно, Красная, — он отпивает воду, — ты сегодня не надела ни шелка, ни жемчуга.

Я смеюсь, глядя на свою юбку-карандаш и простую белую блузку.

— Тебе повезло. Это первое, что попало под руку. Я могла бы носить одно и то же, но Бьянка накупила мне слишком много вещей.

— Но ты знаешь, что случилось бы, если бы надела их. — Он вкрадчиво произносит каждое слово, и по какой-то причине я чувствую тепло, разливающееся внизу моего живота.

— Уточни, что ты имеешь в виду, — шепчу я, играя с прядью своих волос.

Он наблюдает за мной, за тем, как я жую свою нижнюю губу.

— Снова испытываешь меня?

— А ты хочешь?

— Веди себя прилично.

Эти простые слова возбуждают меня. Я сжимаю ноги как можно крепче. Боже...

К счастью, возвращается официантка с вином, и мы делаем заказ.

Я откидываюсь на спинку стула. У меня нет ничего, что могло бы отвлечь мои мысли от Эйса, но есть вино, поэтому я большими глотками опустошаю бокал.

— Итак, что заставило тебя пригласить меня на ужин?

Эйс изучающе смотрит на меня несколько минут, переводя глаза от моего лица к груди и обратно, затем он вздыхает и наливает мне еще вина.

— Я знаю, что этот день... значит для тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Что я имею в виду? Сегодня твой день рождения.

Я смотрю на него и сглатываю ком в горле.

— Ох. Точно...

— Это было у Джона на холодильнике. Я вспомнил. Еще он рассказывал, что ваши родители умерли... в твой день рождения.

— О. — Я опускаю голову, чтобы скрыть слезящиеся глаза. — Да... Мы были на дороге. Возвращались с бейсбола Джона. Турнир Северной Каролины. Он не поехал с нами, поскольку его команда после игры отправилась в парк развлечений. Родители решили ехать, чтобы мы успели навестить бабушку и забрать торт и мороженое. Мы должны были приехать раньше Джона, но в нас врезались...

— Мне жаль.

Я нервно сжимаю свое запястье.

— С этим... покончено. Не надо извиняться. Такое случается.

Он кивает.

Я понимаю, что он не знает, что сказать, и решаю сменить тему. В конце концов… я не могу жить прошлым. Я научилась справляться с этим, хотя до сих пор четко помню все до мелочей. Но Джона теперь тоже нет. Мне все еще тяжело вспоминать о нем. Слишком свежая рана.

— Я думала о своем дне рождении несколько недель назад, но из-за всего происходящего забыла о нем. Значит, вот почему ты привез меня в этот шикарный ресторан?

Он пожимает плечами.

— Тебе нужно выходить... дышать воздухом. Развлекаться.

— Это единственная причина? Мне нужно «дышать»? — Я сморю на него с сомнением.

Он поднимает свой бокал.

— Совершенно верно.

— Не верю.

— Почему?

— Потому что. Мне кажется, ты пытаешься... узнать меня?

— Думаю, я знаю достаточно о тебе.

— Но хотел бы узнать больше.

Он вздыхает, облокачиваясь на стул.

— Что ты хочешь услышать? Что я позвал тебя не на праздничный ужин в честь дня рождения, а потому что люблю тебя?

— Я просто хочу знать правду. — Я смеюсь.

— Хорошо. Правда такова, что ты мне нравишься. Мне нравится быть с тобой. Это проблема?

— Мне тоже нравится быть с тобой, Эйс.

***

После ужина Эйс ведет меня к своему мерседесу. Он заводит машину, но мы никуда не едем.

— Я хочу отвезти тебя кое-куда.

Я поворачиваюсь к нему.

— Куда?

— В любимое место Джона.

Я смотрю на Эйса в замешательстве, но он выдерживает мой взгляд. И лишь когда я киваю головой, мы начинаем ехать. Я нахожусь в прострации, поэтому стараюсь не шевелиться. Те четыре бокала вина явно были лишними. Я не могу сосредоточиться, хотя все во мне кричит от желания выяснить, куда же мы едем. Но прежде чем мне удается хоть как-то сформировать вопрос, мы останавливаемся у высокого черного здания с тонированными окнами.

— Где мы? — тихо спрашиваю я.

— Узнаешь. Пошли. — И Эйс открывает дверцу с моей стороны. Он протягивает мне руку, его лицо сосредоточенно. Вздохнув, я принимаю его помощь и выхожу.

— Не переживай, — говорит он, когда мы останавливаемся у лифта.

— Просто скажи, где мы.

— Думаю, ты сама догадаешься.

Он нажимает на число 4, и мы поднимаемся на два уровня, проходим мимо дверей с номерами. Я понимаю, что это не офис, поскольку кое-где висят почтовые ящики.

И тут до меня доходит.

Я останавливаюсь, наблюдая, как Эйс идет дальше. Перестав слышать мои шаги, он оглядывается.

— Что случилось?

— Зачем ты привел меня сюда? — Надеюсь, мой голос звучит достаточно громко.

Он смотрит на меня, затем вздыхает и отворачивается. Я слышу ещё один тяжелый вздох. Затем он снова поворачивается ко мне и быстро подходит, но на его лице нет улыбки. Я слышу громкое биение своего сердца, и в этот момент Эйс берет меня за запястье, не сильно, но достаточно крепко, чтобы удержать.

— Посмотри на меня, — шепчет он. Моя нижняя губа дрожит, но я заставляю себя встретиться с ним глазами. — Ты мне доверяешь?

Я долго смотрю на него. Знаю, он хочет что-то сказать. Я вижу это в его глазах, но не знаю, что ответить. Я действительно не знаю, доверяю я ему или нет. У меня нет оснований доверять. Безусловно, мне нравится все, что он сделал для меня... и все, что мы вытворяли в постели, но я не знаю, доверяю я ли ему.

— Эйс, я… — Слова застревают в горле.

Он моргает и смотрит на мою руку в своей руке. Затем медленно наклоняется ко мне и целует в уголок рта. Я дрожу, когда его палец касается центра моей ладони. Мы переплетаем наши пальцы.

— Лучше тебе этого не делать, — бормочет он. Мое дыхание замедляется, когда я смотрю в его глаза и вижу намек на улыбку. — Но я хочу, чтобы ты пошла со мной. Так нужно.

Кивнув, я чуть сжимаю его руку и позволяю вести себя дальше. Возле очередной двери он останавливается и, найдя в кармане ключ, отпирает ее.

В нос сразу же ударяет спертый воздух, но Эйс заходит внутрь и тянет меня за собой. Я не вижу ничего необычного, хотя чувствую прокисший запах, который, скорее всего, исходит из мусорного ведра.

Здесь полно мебели. Я вижу черный кожаный диван, что стоял у нас в Атланте, и улыбаюсь, вспоминая, как Джон частенько засыпал на нем. Он, наверное, продолжал спать на нем, когда переехал сюда.

Высвободив свою руку, я иду в гостиную. Телевизор с плоским экраном стоит на купленном мне журнальном столике, а не установлен на стене. Я тихо смеюсь, качая головой при мысли о лени брата.

Горячие слезы жгут мои глаза, когда я вспоминаю, как он отказывался принимать этот столик. Джон говорил, что мне он нужен больше, хотя это было не так. Чтобы купить столик, мы заехали в мой любимый винтажный магазин. Брат потратил на него все деньги.

— Дерьмо, — шепчу я.

Я стараюсь бороться с воспоминаниями, но это сложно. Я чувствую запах Джона везде. Я вижу его повсюду. Каждая мелочь напоминает о нем. Я вспоминаю его старую квартиру, но я никогда не была в этой.

Повернув голову направо, я вижу дверь, которая, скорее всего, ведет в спальню. Я иду туда. Напротив входа стоит кровать королевских размеров, над ней окно. Одежда Джона повсюду: на стульях, столе, кровати. Как будто он все еще здесь. Он никогда не клал чистую одежду в шкаф, а грязную в корзину для белья.

Мое сердце гремит в ушах. Как только я замечаю фото, стоящее на прикроватной тумбочке, мое тело холодеет. Я медленно приближаюсь к нему. Кажется, в эти секунды умостилась вечность.

На этом фото я и Джон в аквапарке. Мне пять лет, ему девять. С нами люди, которых я ненавижу, потому что нам пришлось расти без них. Я их практически не знаю.

Мои родители.

Я вспоминаю, насколько идеален был тот день, и меня накрывает боль. Я пытаюсь сделать вдох и успокоиться, но слезы уже бегут по моим щекам. Какое идеальное семейное фото. У меня перехватывает дыхание, и я ставлю рамку на место.

Внезапно в моей крови начинает закипать гнев. Он проходит сквозь меня, и я начинаю швырять все, что попадается на моем пути. Его одежда, его трофеи, его принтер. Я порвала несколько статей, выкрикивая ругательства, даже не понимая этого. Все, что я знала, уничтожено. Я одинока. Я напугана. И я ненавижу то, что он оставил меня. Я ненавижу, что его сейчас со мной нет. Я ненавижу то, что у меня нет нормальной жизни и семьи. Я ненавижу то, что если я когда-нибудь буду иметь детей, то мои близкие их никогда не увидят. И мои дети никогда не увидят своих бабушку, дедушку и дядю.

Я ненавижу все.

Я ненавижу свою жизнь.

Я ненавижу свои чувства.

Я хочу ничего не чувствовать!

Так что все на моем пути должно быть уничтожено. Чтобы мне стало легче. Я должна уничтожить все это. Я должна избавиться от него.

Ослепленная слезами, я хватаю компьютер. Я хочу швырнуть его в стену, но кто-то останавливает меня. Он отбирает у меня компьютер и ставит обратно на стол. Он сурово смотрит на меня.

— Хватит, Лондон.

Этот приказ меня бесит. Он не должен останавливать меня. Он должен помогать мне. Он должен хотеть избавиться от этого дерьма так же, как и я. Эйс обнимает меня за плечи, но я вырываюсь.

— Не трогай меня!

Выражение его лица не меняется. Он подходит ко мне, не обращая внимания на мои слова, и пытается взять меня за руки, но я отступаю.

— Прекрати! Пожалуйста!

Я отхожу в угол, и меня охватывают воспоминания о Джоне и Эйсе. Мой живот скручивает от боли. Сердце бешено колотится в груди.

— Почему ты не расстроен? Почему тебя это не колышет? Почему ты позволил ему умереть, Эйс? Ты мог спасти его! Ты мог помочь ему! Он мог бы быть здесь, если бы ты помог!

Я бью его по груди. Он не двигается, даже не смотрит на меня. Его взгляд направлен на стену позади меня, и это бесит еще больше.

— Скажи хоть что-то! Ты мог помочь! Хватит вести себя как мудак!

Видимо, мои слова задевают его, потому что он берет мое лицо в руки и смотрит прямо в глаза. Я вижу гнев, но не вырываюсь, потому что уверена, что он не причинит мне боли.

— Меня это колышет. И очень, Лондон. Больше, чем ты думаешь. И не говори, что я ничего не делал. — Он отпускает меня и поворачивается ко мне спиной. — Хотя я и не должен был. В этом вся проблема.

— Что ты имеешь в виду?

— Забота иногда бывает лишней, Лондон. Поверь. Я взял его под свое крыло и… потерпел крах. Ты не думаешь, что это я виноват в его смерти? Потому так и есть. Если бы мы никогда не встретились, он бы по-прежнему продавал часы. Или что он там, черт возьми, делал. Он был бы несчастным, но был бы жив.

Я замираю. Я добилась, чего хотела: он сам себя обвиняет. Я думала, что хотела услышать эти слова, но мне не становится легче. Я чувствую себя ужасно, потому что вижу, что ему не все равно. Он любил Джона. Просто не знал, как это показать.

— Я просто не понимаю почему, — бормочу я.

Молчание становится невыносимым, и я чувствую, как стены начинают давить на меня.

— И никогда не поймешь. — Я поднимаю на него взгляд и вижу, как он тяжело выходит из спальни. — Идем. Видимо, еще слишком рано было приводить тебя сюда.

Он исчезает, но для меня теперь все стало еще более запутанным. Я смотрю на устроенный мною бардак и быстро выхожу, оставляя позади все принадлежащее Джону.

Глава 22

Эйс

Мы возвращаемся в полной тишине, что вполне понятно. Увидев, как она крушит комнату, думаю, я понял, как она чувствует себя, осознал ее отношение к смерти Джона и положению, в котором находится.

Она злится. Ей больно. Она сердится и чувствует, что у нее нет никакой надежды. Ей настолько больно, что я не хочу видеть ее страдания, поскольку не могу притворяться. Мне плохо рядом с ней. Я знаю, что она не заслуживает и половины того, через что прошла. Но мой девиз по жизни: «Дерьмо случается», потому что это действительно так, хотим мы этого или нет. Однако бывают и хорошие дни. Я знаю, что виноват в ее теперешнем состоянии. Если бы она была дома, в Атланте, то, может быть, чувствовала бы себя лучше. Но я держу ее рядом из-за своих эгоистических потребностей.

Остановившись у обочины, я стараюсь не смотреть на Лонни. Спустя пару минут она, наконец, поднимает голову, чтобы посмотреть, где мы. Громко сглотнув, она отстегивает ремень, хватает сумочку и открывает дверь. Мельком глянув на меня, она шепчет:

— Спасибо... за сегодняшний вечер.

— Нет проблем.

Кожа сиденья хрустит под ней, когда она ерзает.

— Хочешь выпить стаканчик или два? У меня есть вино и полбутылки виски.

Я качаю головой.

— Ты должна немного отдохнуть. Может, успокоишься.

— Нет, не говори мне успокоиться. Все, что мне нужно, — это компания. — Она наклоняется вперед, и аромат ее духов бьет мне в нос. — Пожалуйста.

Я смотрю ей в глаза. Они все еще влажные. И печальные.

Черт.

Почему она это делает со мной?

— Хорошо. Мне надо поставить в гараж машину. Я скоро приду. — По-детски нежная улыбка украшает ее губы.

— Отлично. Увидимся позже.

Она выходит и идет к двойным дверям, а я смотрю ей вслед. Ее зад соблазнительно виляет, локоны подпрыгивают, и желание выскочить из машины, схватить ее и держать в своих объятиях переполняет меня, но я перебарываю его.

Когда я вхожу в свою квартиру, то не перестаю думать о том, какой злой она была. Я ненавижу, что мне плохо из-за этого. Я чувствую себя виноватым. Я бы забил на это, но что-то заставляет меня чувствовать вину.

Я беру презервативы, хотя понимаю, что быть сейчас в ней не особо-то и правильно. Знаю, она позвала меня, чтобы забыться, чтобы не думать о том, что ее беспокоит. Я знаю, что побег от реальности — не выход. Даже если это временно.

Я не должен приближаться к ней. Это опасно для нас обоих. Быть с ней неправильно, однако какая-то часть внутри меня хочет это. И эта часть меня любит ее смех, ее улыбку, ее шутки, ее легкость. Я хочу удалиться от нее, но чем ближе я к ней, тем меньше чувствую себя монстром. Я чувствую себя... живым.

И мне интересно, реально ли все это. Интересно, то, что я чувствую, — это сострадания или все-таки что-то другое? Что-то, что находится гораздо глубже и является более пугающим. Что-то, что я не хочу показывать.

Я знаю, что не могу отрицать свои чувства, но могу притворяться, что меня они не волнуют. Я могу притворяться, что она ничего не значит для меня и что Джон был только другом, который столкнулся с плохой стороной бизнеса.

Она со мной всего пару недель, но я чувствую связь между нами. Я получил доступ к полному пакету похоти, вины, стыда, гнева и чего-то еще. Чего-то совершенно необъяснимого, но настолько простого, что я отказываюсь его признать.

И я не признаю.

И я знаю, что и она никогда не признает.

Глава 23

Лондон

Эйс приходит спустя десять минут. Не думала, что он появится после того, как стал свидетелем хаоса, что я устроила в доме Джона. Однако часть меня чувствует облегчение, когда я слышу стук в дверь. Хорошо, что я не одна. Пока он здесь, я не буду думать об этом.

Я наливаю себе вина, а Эйсу виски, и мы стоим на кухне в неловкой тишине. Во всяком случае, я точно чувствую неловкость. Лихорадочно пытаюсь придумать тему для беседы, что-то абсолютно ненавязчивое.

— Ты говорил с Бьянкой?

— Нет, — он вздыхает, — я звонил ей, но она не отвечает. Наверное, где-то бродит.

— Ой, сомневаюсь.

Он смотрит на меня поверх своего стакана.

— Почему?

— Бьянка слишком шикарна, чтобы где-нибудь «бродить». — Я смотрю на него с ухмылкой, и он смеется.

— Эти слова доказывают, что ты ничего не знаешь о Бьянке. Она не настолько шикарна и образованна, какой пытается казаться.

Я игриво прищуриваюсь.

— Я не верю тебе.

— Уж поверь.

Он ставит пустой стакан, и я, потянувшись к бутылке, наливаю ему еще. Мы снова молчим. Я допиваю вино и тоже переключаюсь на виски: мне нужно что-то покрепче.

Буквально проглотив первую порцию, наливаю себе вторую, и Эйс смеется своим низким и глубоким голосом.

— Что?

— Не пей так много.

— Мне это нужно.

Он смотрит, как я подношу стакан к губам. Я немного отпиваю и замечаю, как облегчение проскальзывает в его глазах. Он делает большой глоток, и я понимаю, как глупо, должно быть, выгляжу. Я чувствую себя дурой из-за того, что пригласила его после той дурацкой вспышки, поэтому говорю первое, что приходит в мой пьяный мозг.

— Эйс, мне очень жаль.

— За что? — Он удивленно смотрит на меня.

Я пожимаю плечами и усаживаюсь на столешницу:

— За все... Я сумасшедшая. Ты знал?

Он улыбается.

— Не думаю, что ты сумасшедшая. Просто это был всплеск эмоции.

— Как у сумасшедшей.

— Я видел и похуже. Поверь.

Его понимание и сострадание заставляют меня чувствовать себя еще хуже. Я не хочу, чтобы он понимал мое состояние. Я хочу, чтобы он назвал меня идиоткой. Заставил почувствовать себя дурой. То, что я сделала, было глупо. Я ненавижу себя.

Воспоминания о произошедшем вызывают нежелательные слезы. Я опускаю взгляд на мраморный пол, надеясь побороть их, но уже слишком поздно. Пытаясь блокировать боль, я делаю три больших глотка, но это не помогает. Эмоции переполняют меня. Я чувствую, что Эйс смотрит на меня, но мне все равно.

— Прости, — шепчу, — я... Просто это слишком свежая рана.

Эйс продолжает стоять на месте, но, когда я проигрываю бой слезам и из моей груди вырываются всхлипы, я слышу тихие шаги. Он поднимает мой подбородок, я сопротивляюсь, но безуспешно. Смотрю ему в глаза и ненавижу то, что вижу в них.

Симпатия.

Беспокойство.

И что-то, что я никогда не думала увидеть.

Я отворачиваюсь от него, а он продолжает смотреть на меня. Я знаю, потому что чувствую его взгляд. Потянувшись за бутылкой виски, Эйс наливает мне и вздыхает.

— Хочешь услышать историю?

Я поднимаю на него взгляд.

— О чем?

— Обо мне, Джоне и одном старом приколе.

— Конечно.

Он сжимает руками мои бедра, и его улыбка застывает.

— Хорошо. Я помню тот день, будто это было вчера. Тогда, наверное, была одна из самых сильных гроз, которые я видел здесь. Я был знаком с Джоном почти три недели, и, как правило, когда у нас появляются новички, мы гоняем их по всяким мелочам. К примеру, принести пива или снять для нас девочек, или еще чего-нибудь. — Он смеется. — Это, естественно, чертовски унижает, учитывая, что новички действительно хотят работать, но Джон вряд ли сказал бы хоть слово против. Но в тот вечер я увидел его в совершенно новом свете.

Я улыбаюсь, а Эйс откидывается назад и смотрит через мое плечо.

— Был сильный ливень. Мы хотели пива и колоду карт, так как последнюю где-то посеяли, поэтому послали за всем этим Джона. Он тогда еще был пугливый и застенчивый, но чертовски честный. Помню, я сказал ему: «Эй, иди, найди нам пиво и карты». Он сказал: «Хорошо», и ушел. Мы сидели и ждали. Прошло два часа, а от Джона ни слуху ни духу. Я позвонил. Тишина. Взяв Геррика, я пошел посмотреть, что и как. Джона нигде не было, так что мы поехали к нему. Я увидел свет в его квартире и чертовски разозлился. Мне стало по барабану. Достав пистолет, я сказал Геррику: «Я сделаю это», и пошел.

Я начинаю быстро моргать, а Эйс качает головой и поднимает палец, как бы говоря, что дальше будет веселее.

— Джон хотел пойти, но не смог. А я злился, думая, что выбрал не того парня и теперь должен избавиться от него. И вот, я стучу и жду, пока Джон ответит. Когда двери, наконец-то, открылись, я увидел его. Он был завернут в одеяло, с фонариком в руке. Это показалось мне странным, если учесть, что во всей квартире горел свет. Я спросил, какого черта он сидит дома. И знаешь, что он ответил?

— Что?

— Что дождь слишком сильный, а он так боится грозы, что не знал, что делать, кроме как пойти домой и спрятаться. В тот день он рассказал мне, что не хотел выглядеть трусом перед парнями, и умолял не выдавать его. Я пообещал молчать.

Он еще громче смеется.

— Когда я вошел в квартиру, то увидел, что Джон действительно был напуган. Он не шутил. Так что я спросил, в чем дело. Он же взрослый мужик. И он рассказал мне, что потерял родителей в подобную ночь. Что он был дома один, когда ему позвонили и сказали, что кто-то придет за ним. И что он никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким, как тогда.

Я задыхаюсь, не веря своим ушам.

— Он... Он сказал тебе?

Эйс смотрит мне в глаза, и я понимаю, что он знает правду.

— Почему-то после той ночи мне стало его жаль. Мне не нравилось, что он пережил такое. Мне не нравилось, что он потерял родителей, когда ему было всего одиннадцать лет. Я думал о своих родителях, о том, как я вырос с ними, и не мог представить жизнь без них. В детстве мои родители были моим миром. И они оставались в моем мире, пока я не стал старше. Я потерял мать, когда мне было девятнадцать, а мой отец бросил нас до ее ухода, так что я знаю, каково это — бояться и взрослеть без чьей-либо поддержки. Быть одному. Бороться. Насколько я понял, ваша тетя-стриптизерша забрала вас и почти не занималась вами. Но вы с этим смирились. И выжили.

Чем дольше я смотрю в его глаза, тем больше начинают подкатывать к горлу слезы. Боже, он так много знает. Все. Воспоминания о родителях и Джоне вызывают во мне очередной поток слез.

Эйс не говорит ни слова, он просто стоит и смотрит, как из моих дрожащих рук виски выплескивается на мои голые колени. Я вздрагиваю и затуманенным взглядом смотрю на коричневое пятно, расползающееся по ноге. И только сейчас понимаю, что моя юбка задралась до бедер. Слишком высоко.

Эйс застывает передо мной, и я поднимаю голову, чтобы встретить его медовые глаза. Его ноздри раздулись, глаза горят желанием. Я не знаю, как реагировать. Я не знаю, могу ли вообще дышать.

Воздух между нами наполняется сексуальным напряжением. Я начинаю пальцами вытирать виски, но он хватает меня за запястье и качает головой. Он проводит большим пальцем по шраму на моем бедре, и тот начинает покалывать. Я помню рану. Такую большую и кровавую.

Приоткрыв рот, я смотрю, как Эйс медленно наклоняется ко мне. Чем он ближе, тем больше я чувствую. Моя кожа в предвкушении удовольствия. Мое сердце бешено стучит, когда я вижу, как его язык скользит по губам. А потом он начинает слизывать с моих ног капли виски. Меня пробивает дрожь.

Ох... что дальше?

Я хочу знать. Я уже мокрая. Я полна желания. Мои ноги трясутся от напряжения.

К счастью, он делает именно то, что я хочу.

Подхватив пальцами подол моей юбки, Эйс задирает его до талии. Я тяжело дышу, когда он кладет руку мне на грудь и заставляет мое тело откинуться назад.

— Расслабься, — шепчет он.

Но я не могу. Я слишком возбуждена.

Я упираюсь на локти и наблюдаю, как он вдыхает мой запах.

— Ты так вкусно пахнешь, Красная.

Мои стенки сжимаются от звука его голоса.

— Посмотри на меня, — говорит он, проведя кончиком носа по влажной щели между моих ног.

— О. — Я не могу сдержать стона.

Он ухмыляется, но в одно мгновение его лицо становится непроницаемым, и он крепко сжимает мою талию. Наклонившись к моей киске, он яростно впивается в меня. Я стараюсь приглушить свои крики, но он пьет меня с жадностью. Он ворчит, зарывая лицо все глубже и глубже в меня. Я вижу свои соки на его лице, когда он отстраняется и начинает сосать и вылизывать мой клитор. Я хватаю его за волосы, и он стонет. Затем он замедляется, а я хныкаю. Его ласк было достаточно, чтобы заставить меня хотеть большего, но недостаточно, чтобы заставить меня кончить.

Я могу сказать, что он делает это ради меня.

Делает это медленно, для моего же удовольствия.

Когда я запускаю пальцы в его шелковистые волосы, он одной рукой хватает меня за задницу и придвигает к себе. Я откидываю голову назад, слушая, как он хрипит и стонет между моих складок. Эти вибрирующее ощущения дарят мне огромное удовольствие.

Когда я приближаюсь к кульминации, он отрывается от меня. Я смотрю ему в глаза, затаив дыхание. Он сейчас такой, каким я его запомнила после первой нашей встречи.

Порочный.

Нуждающийся.

Не говоря ни слова, он хватает мои бедра и подтягивает меня к краю столешницы. Он стягивает с меня рубашку и юбку и прижимается ко мне своим членом.

— Знаешь, сегодня все будет по-другому, — говорит он грубо. — Ты не убежишь. И не пытайся взять инициативу. Я знаю, что уже говорил это, но сегодня пощады не будет, Красная. Ты здесь, и тебе некуда идти. — Он ухмыляется так демонически сексуально, что это заставляет меня трепетать. — Раздень меня, и я сделаю так, чтобы ты забыла обо всем на свете.

Он лезет в карман и вытаскивает целую коробку презервативов. Я удивленно смотрю на нее. Целая коробка? Он собирается использовать ее всю?

Я знаю, что должна молча подчиниться, поэтому притягиваю его за воротник и развязываю галстук. Затем я начинаю расстегивать рубашку. Эйс смотрит на меня и расстегивает ремень на своих брюках. Штаны падают на пол, за ними скользят трусы-боксеры... и его упругий член на свободе.

Я закусываю свою нижнюю губу, в который раз не веря, что он настолько большой. Когда я расстегиваю последние пять пуговиц, он вскрывает коробку, разрывает зубами фольгу одного из презервативов и раскатывает его от кончика члена до основания.

Эйс стоит и выжидает, когда я сниму с него рубашку. Трясущимися руками я тянусь к его плечам и сталкиваю ее. Он поднимает руки, позволяя мне расстегнуть манжеты и окончательно освободить его. Рубашка летит в сторону.

Наклонив голову, Эйс смотрит на меня и на мои дрожащие руки.

— Нервничаешь? — шепчет он, проводя пальцами по моей щеке.

— Нет. — Я ЛГУ.

— Хорошо. Потому что я хочу, чтобы ты была готова.

С удивлением смотрю на него.

— Готова к чему?

Он облизывает свою нижнюю губу, и его взгляд скользит по моему лифчику. Он тянется к застежке, и спустя мгновение я освобождаюсь и зависаю на краю стола. Мой зад — единственное, что сейчас находится на столешнице. Я обхватываю ногами Эйса, что позволяет его члену оказаться около моего входа, и замираю в ожидании. Невыносимая пытка. Как же я хочу его.

— Я сейчас трахну тебя, — говорит он, целуя меня в ключицу. — Жестко. И оттрахаю тебя всю.

Я собираюсь кивнуть, но задерживаюсь с ответом. Всего один удар — и он во мне. Эйс с силой входит и выходит из меня, и я скольжу по столешнице в такт его толчкам. Я смотрю на него, и он, ухмыляясь, произносит:

— Я же говорил быть готовой.

Его лицо застывает, и он продолжает вколачиваться в меня. Я царапаю его спину, а он хватает меня за волосы и тянет голову назад. Его губы впиваются в мою шею. Больно, но в то же время чертовски хорошо. Захватывающий микс боли и наслаждения. Я не хочу его останавливать, я хочу продолжения.

Я начинаю работать бедрами, пытаясь словить его ритм. Когда же мне это удается, Эйс сминает мои губы, целуя их до онемения. Его язык проскальзывает в мой рот, играя со мной, пробегая по нёбу.

Наши тела по-прежнему сплетены. Моя задница онемела от холода столешницы, но мне плевать. Мне хорошо. Ему хорошо. Его член во мне почти толкается в мой желудок и чувствует себя невероятно хорошо.

Сейчас я не думаю ни о чем кроме того, чтобы кончить. И Эйс подталкивает меня:

— Давай. — И я срываюсь.

Он долбит меня, одной рукой придерживая мою задницу, а второй держа мои волосы, и я кончаю. Я не могу бороться с этим.

Огонь зарождается в животе и превращается в полноценное пламя, расползающееся у меня между ног. Я прогибаюсь, издав дикий крик, и мои ногти впиваются в его сильные плечи.

— О, Боже, Эйс!

Я плачу, думая, что он тоже близок к развязке. Но это не замедляет его, а заставляет его двигаться еще интенсивнее.

Быстрее.

Я пытаюсь восстановить дыхание, мое тело расслаблено, но мои скользкие стенки сжимаются вокруг него с каждым толчком.

Эйс, наконец-то, останавливается и резко отпускает меня. Мои ноги приземляются на холодный пол, но он хватает меня за руку и ведет к дивану. Я думаю, что он хочет присесть, или позволит мне отдохнуть и прийти в себя, но вместо этого он подводит меня к подлокотнику дивана и с силой наклоняет. Я лежу на подлокотнике дивана, смущенная своей позой.

— Мылась? — спрашивает он.

— Да. Перед ужином.

— Хорошо. Я сейчас, — бормочет он. — Не шевелись.

Он уходит, и я слышу, как он что-то делает в спальне. Слышу, как он открывает и закрывает ящики, скрип дверей. Через несколько секунд Эйс возвращается. Он прижимается грудью к моей спине, и тепло его кожи вызывает покалывания.

— Смотри, — шепчет он.

Я открываю глаза, наблюдая, как он болтает ниткой жемчуга передо мной.

— Что ты собираешься делать? — шепчу я.

Он тихо смеется и хватает мои руки. Затем сводит мои запястья за спиной и настолько плотно наматывает на них жемчуг, что я не могу ими двигать. Жемчуг точно оставит отметины или синяки, если Эйс оставит его на долго.

Проводя руками по моей спине, Эйс стонет. Этот глубокий стон озвучивает его желание. Когда руки Эйса достигают задницы, он раздвигает мои ягодицы и проводит между ними пальцем.

— Я сделаю это своим, — бормочет он.

Мои глаза удивленно распахиваются.

Подождите... Стоп!

Что он сделает своим?

Я ерзаю, желая знать, что он делает. Я слышу сзади движение, но еще присутствует шум, как если бы он сжал бутылку лосьона. К моему удивлению, он снова разводит мои ягодицы, и я понимаю, что звук был не просто так. Смазка. Теплая и густая.

О, Боже!

Я закусываю губу, когда он проводит большим пальцем по моей заднице и играет с тугим входом. Я знала, что задница — его фетиш, но не думала, что он будет делать это со мной.

Я напугана и взволнована.

Должна ли я хотеть этого? Никто никогда не касался меня там, но то, как он играет с моей девственной дырочкой, вызывает во мне ответное чувство. Мне нравится.

— Эйс, — шепчу я.

— Тихо.

Я подчиняюсь, и он целует меня в плечо. Затем что-то толстое и твердое заставляет меня прогнуться назад, и я замираю, боясь даже дышать. Эйс одной рукой придерживает мою задницу, а второй направляет свой член. Он проводит им между моими ягодицами, скользит по анусу и достигает входа, который мы обычно использовали во время траха.

Внезапно его палец входит в мой задний проход. Эйс нежно и медленно двигает им, и когда понимает, что я спокойно принимаю его, вводит еще один палец. Он разминает меня, и я изо всех сил зажмуриваюсь, привыкая к ощущениям. Так продолжается несколько минут. Каждый мой ответный на движения его пальцев стон сопровождается поцелуями в ягодицы.

Но когда он останавливается и вынимает свои пальцы, я чувствую пугающий жар позади меня. Я понимаю, что должна бежать. Что пальцы — это было только начало. Проверка.

Смогу ли я сделать это? Смогу ли я принять его? Кого-то настолько большого?

И прежде, чем я принимаю ответ, он делает то, чего я больше всего боялась, надеялась, что этого не случится.

Он входит в мой анус, и я вскрикиваю, чувствуя, как растягивается мое тело. Это как если бы Зевс поразил меня одной из своих молний.

— Черт! — шиплю я. Я не готова к этому, но и не сопротивляюсь. Я прогибаюсь, поощряя его продолжать, в надежде изменить ощущения. Он стонет, и я понимаю, насколько он хочет этого. Мне и самой становится интересно, какую длину его члена я смогу принять.

Эйс медленно, сантиметр за сантиметром, входит в меня. Я чувствую, как смазка течет по моей заднице, и рада, что он использовал ее. Но боль все равно сильная. Ее никак не сравнить с потерей девственности с Бобби в подвале моей тети Джуди. Это намного хуже. И я не могу это остановить. Я не могу его оттолкнуть. Он связал мои руки.

Он знал, что делал. Он не хочет, чтобы я двигалась. И сколько бы я не боролась против его члена в моей заднице, я не в состоянии сопротивляться. Он сейчас там, где хочет быть. Если я скажу ему остановиться, он остановится навсегда. И будет говорить, что я не могу справиться с таким, как он... а я этого не хочу.

Боль отдает в живот. Я вздрагиваю, и умоляю Эйса остановиться. Он кладет руку мне на бедро, но продолжает, входит в меня быстрее. Не думаю, что смогу принять его всего, и впервые за все время нашего знакомства я думаю, что, возможно, он был прав.

— Я не остановлюсь, Лонни, — бормочет он.

— Почему? — шепчу я, чувствуя, как слезы застилают мне глаза.

— Потому что когда я войду полностью, ты будешь умолять меня не останавливаться.

— Откуда ты знаешь?

Он не реагирует на слова, а отвечает действием. Эйс больше не так нежен. Он грубо вталкивает свой член, и, к моему удивлению, он оказался прав. Он полностью во мне. Я никогда не испытывала подобного, мне не с чем сравнить, но это приятно.

Эйс начинает с медленных толчков и хватает меня за талию. Я стону громче, поскольку мне больно. Но чем больше он двигается во мне, тем больше я привыкаю к этому. А когда его пальцы начинают играть с моим клитором, я принимаю это. Я наслаждаюсь.

Все по-другому. Я никогда не думала, что соглашусь на подобное, однако все бывает в первый раз. И это именно тот человек, с которым можно сделать это, потому что он знает, что делает, и знает, на что я способна. Он знает, что мне нравится. Он знает, что я наслаждаюсь смесью боли и удовольствия. Он знает, что я также могу все взять свои руки, но не буду. И я никогда не буду выглядеть слабой перед ним. Я могу справиться с чем угодно, как я и сказала ему.

Так что… я справлюсь.

Да.

Эйс увеличивает скорость. Его руки теперь на моих плечах, а член вбивается в мою задницу с невероятной скоростью. Мои стоны превращаются в крики. Он рычит, схватив меня за волосы, притягивает к себе и кладет палец мне в рот. Я сосу его, и Эйс замирает, но буквально через несколько секунд этот же палец касается моего клитора и погружается в меня. Я сжимаюсь вокруг него, откидывая голову назад, и к нему добавляется еще один.

Эйс трахает меня жестко, безжалостно, так, как я этого и хотела. Я знаю, что утром мое тело будет ныть от боли намного больше, чем в наш первый раз, но мне плевать. Я буду брать то, что мне дают, потому что благодаря этому я забываю о боли в моей душе. Он делает это, чтобы отвлечь меня.

Сама того не осознавая, я сжимаю пальцы Эйса в себе. Он рычит, он позади меня, он рядом. Толкая меня обратно на подлокотник, он входит в мой зад еще яростнее. Не то чтобы мне было больно, но я чувствую, как слезы подступают к моим глазам. Я не понимаю, чем они вызваны, но не позволяю себе пролить их, потому что впервые за долгое время я наслаждаюсь чем-то новым.

Чем-то другим.

Чем-то, что дарит мне огромное удовольствие. И я не хочу, чтобы Эйс составил неверное представление о моих слезах.

Он стонет, вколачиваясь в меня все жестче и жестче и кончает. Он падает на меня, и мы оба на минуту замираем. Я борюсь со смехом и начинаю хихикать, и Эйс разворачивает меня лицом к себе.

— Что смешного?

— Ничего. Просто... подумала о том, как все будет болеть утром. И о том, как сильно я, наверное, пожалею об этом.

Моя последняя фраза заставляет его нахмуриться.

— Пожалеешь об этом?

— Да, — шепчу я. Подождите... Я сказала это вслух?

— Я уверен, ты не пожалеешь, — бормочет он, снимая презерватив.

— Думаю, пожалею. — Я качаю головой. — Я имею в виду, мы оба знаем, что это неправильно. И глупо. Мы ведем себя так, будто ничего не произошло. Будто я здесь просто так. Будто моей жизни ничего не угрожает.

— Встань на колени. — Его тон резко меняется.

— Ч-что?

— На колени. Быстро.

— За что?

Эйс еще больше хмурится. Он кладет руку на мое плечо, подталкивая вниз. Я опускаюсь на колени, и он хватает меня за челюсть. Засовывая свой полутвердый член мне в рот, он смотрит на меня и запускает руку мне в волосы.

— Ты говоришь всякую чепуху, когда пьяна, — рычит он, проталкиваясь дальше. Я чувствую, как член начинает твердеть. — Ты не пожалеешь об этом. И знаешь, почему?

Я качаю головой, а он вынимает член и проводит им по моим губам. Затем поднимает меня и закидывает мои ноги себе на талию, что удивляет, поскольку мои руки все еще связаны, прижимает меня к ближайшей стене и входит в меня.

— Потому что я собираюсь убедиться, что я лучшее, что у тебя когда-либо было. И когда ты поедешь домой, то не будешь сожалеть ни о чем, кроме того, что единственный человек, который может удовлетворить тебя, слишком далеко.

Каждое его слово сопровождается толчком. Он сдерживается, и я не могу поверить, что он и меня подталкивает к этому аду. Высокомерный сукин сын. Вот кто он такой.

Он продолжает толкаться, и я подстраиваюсь под него, сжимая бедра, стараясь получить как можно больше удовольствия. Это слишком хорошо, чтобы не кончить. Когда же его палец касается моих складочек, я взрываюсь.

И в тот же миг он поставил меня на колени, требуя, чтобы я открыла рот. Он поглаживает свой член, и затем входит в мой широко раскрытый рот и кончает. Я поначалу задыхаюсь от острого вкуса его спермы, но проглатываю все. Эйс вздрагивает, его тело содрогается, но не отпускает меня. Он стонет, полностью опустошая себя.

Я облизываю его ствол, а когда добираюсь до головки, он дергается. Я делаю это снова и снова, и он задыхается от наслаждения.

Я получаю кайф от того, что уничтожаю его. Он выглядит таким невинным. Так иначе. И сейчас он больше похож на Донована, чем на Эйса.

После того, как он отстраняется, я встаю. Это трудно, поскольку я пьяна и у меня связанны руки. Эйс поворачивается и смотрит на меня, качая головой. Затем обходит меня, чтобы освободить мои запястья.

Я молча наблюдаю, как он кладет жемчуг на столик, идет на кухню, где находится вся его одежда, и быстро одевается. Я плюхаюсь на диван в тот миг, когда он входит в гостиную, застегивая последнюю пуговицу на рубашке.

— Нужно идти, — шепчет он.

Моя нижняя губа дрожит, и я просто киваю, опустив голову, чтобы он ничего не заметил.

— Да...

Эйс стоит неподвижно, и я не смею посмотреть на него из-за страха заплакать. Я слышу, как он отходит, и чувствую, как сжимается мое сердце. Даже в горле становится сухо. Но он делает шаг ко мне, и я, наконец, смотрю на него.

Он снова расстегивает рубашку, и не знаю почему, но это заставляет все внутри меня кричать от радости. Я борюсь с улыбкой. Он молча берет меня на руки, несет в спальню и садит на кровать.

Я ложусь, наблюдая, как он раздевается и ложится рядом со мной, скрестив руки за головой. Не глядя на меня, он говорит:

— Только пока ты не заснешь.

Похоже, он читает мои мысли. Не думаю, что он бы остался. Это не в его характере. Интересно, что подтолкнуло его?

Мое сердце бешено колотится, но я не говорю ни слова. Я знаю, если что-то скажу, то могу все разрушить, поэтому лежу тихо. Я осторожно прижимаюсь к нему и кладу голову ему на грудь, подтягиваю одеяло к себе с довольной улыбкой на губах. Я рада, что могу спрятать ее в темноте.

Но как бы мне не было удобно, я чувствую, как его тело сотрясается в беззвучном смехе. Может, я недостаточно хорошо скрываю свои эмоции?

Я взволнованна... его близостью. И не могу в это поверить. Я рада, что он остался. Это по-прежнему поражает меня больше, чем то, что мы делали совсем недавно, но я не задаю вопросов. Почему? Потому что мне это нравится. Я наслаждаюсь его компанией. И прямо сейчас я хочу, чтобы между нами ничего не изменялось и не усложнялось больше, чем уже есть.

Проходит еще несколько секунд, и Эйс устраивается удобнее. Он вздыхает, и я смотрю на него.

— Что случилось?

Он пожимает плечами.

— Просто не привык… к этому. — Он смотрит на мою руку, обнимающую его.

— О-о. — Я начинаю отодвигаться, но он останавливает меня.

— Нет. Я не сказал, что мне не нравится. Просто не привык.

Я сглатываю как можно тише и снова ложусь на его грудь.

Он смотрит в потолок и проводит пальцем по моему запястью.

— Есть место, где ты хотела бы побывать?

— Не знаю... А что?

— Подумай, — бормочет он.

И я задумываюсь. Хоть я не люблю путешествовать, есть места, которые я хотела бы посетить.

— Хм... Санторини.

— Где это?

— Греция.

Он удивленно смотрит на меня.

— Почему Греция?

— Не знаю. Узнала об этих островах, когда мы проходили географию на втором курсе, и захотела съездить туда. Мой преподаватель много путешествовал. Он любил рассказывать о каждом месте, где побывал, и показывал свои фотографии с семьей. Однажды пока я ждала группу перед парой, я наткнулась на альбом о Санторини. Мне показалось, что это самое красивое место. Настоящая экзотика. Бассейны и пляжи. Белые здания. Кристально чистая вода... Это в списке моих желаний. И, вероятно, я не смогу съездить туда, пока не стану старше и не накоплю денег.

Эйс молчит, и я смотрю на него, чтобы увидеть, его глаза. Он смотрит на меня.

— А если кто-то даст тебе такую возможность? Деньги, билеты, гостиницу... все включено.

Я смеюсь.

— Кто? Это же куча денег.

Он пожимает плечами.

— Как знать, Красная. Как знать.

***

Позже той ночью я поняла, что не устояла. Но Эйс все еще здесь. И я не уверена, это туман в моей голове или, возможно, сон, но он смотрит на меня. Наблюдает за мной. Проводит пальцами по моему лицу.

Его дыхание тяжелое... Будто он не может контролировать себя рядом со мной. Его губы приоткрыты, будто он хочет сказать мне что-то. Его голос срывается, и он, наконец-то, говорит. Но я засыпаю. Я уже не вижу его.

Он запускает пальцы в мои волосы. Я стону. Он улыбается, и я уже не вижу ничего, кроме его губ.

— Лондон, — шепчет он. Его голос такой нежный. Я никогда не слышала его таким раньше.

Хочется ответить... но я не могу.

Он замолкает — очевидно, передумал — и вынимает пальцы из моих волос.

И я засыпаю снова... кажется. Или, возможно, я и не просыпалась.

Когда я вспоминаю об этом, то думаю, что все это было лишь сном, потому что Эйс Кроу никогда не мог бы выглядеть настолько ранимым.

Он никогда не касался меня как сейчас... Не он. Не Кроу.

Глава 24

Лондон

Луч солнечного света скользит по моему лицу, и я со стоном зарываюсь поглубже в подушку. Я пытаюсь улечься удобнее, но ноющая боль, прокатившаяся по моей спине, застает меня врасплох. Я удивленно сажусь на постели и с охом хватаюсь за свои бедра.

— Какого черта?

В голове туман, но я потихоньку восстанавливаю события вчерашнего вечера. Воспоминания приходят с трудом, но первым же из них в голове возникает то, как Кроу толкался своим огромным членом в мою заднюю дырочку.

— О, Боже. — Я падаю обратно на подушку, и задница снова напоминает мне о себе.

Это бесит, но когда я вспоминаю каждую деталь прошедшей ночи, то не могу бороться с улыбкой. Эйс остался со мной. Он был со мной, пока я не уснула. Улыбка на моем лице становится еще шире.

Из кухни слышится звон посуды, и я сажусь на кровати, скептически изогнув бровь. Выбравшись из постели, я иду в ванную за халатом, а затем останавливаюсь у двери спальни. Отсюда я не могу увидеть, кто там. Но как только он подходит к окнам гостиной с чашкой кофе, волна радости проходит по моему телу. Он все еще здесь.

Тихо выйдя из спальни, я подхожу к Эйсу, на котором все еще вчерашняя одежда, и тихонько покашливаю. Взглянув на меня через плечо, Эйс качает головой.

— Что? — спрашиваю я.

Он снова разворачивается к окну и молча пьет кофе.

— Думал, я выйду полуголая, как Лейла? — смеюсь я.

— Ты на нее не похожа.

— Знаю.

Делаю себе кофе и пристраиваюсь рядом с Эйсом.

— Можно вопрос?

— Какой?

— Почему ты остался?

Он пожимает плечами.

— Заснул. Проснулся около семи и решил не уходить. — Он пристально смотрит на меня. — Как ты себя чувствуешь?

Я игнорирую этот вопрос.

Не дождавшись ответа, Эйс смотрит на часы:

— Надо идти. Сегодня много дел. Я уже опаздываю.

— Да, — быстро отвечаю я. — Нет, ты действительно должен идти. Я не думала, что ты останешься... Прости. — Я чувствую на щеках предательский румянец. И чувствую себя глупо за эти извинения.

Эйс берет меня за подбородок, и я вижу улыбку на его губах.

— Не извиняйся. Оно того стоило.

Тепло, исходящее от его ладони, распространяется по всему моему телу, и я улыбаюсь. Эйс отстраняется, подбирает свой пиджак и, доставая мобильник, направляется к двери.

Освещенная солнцем, я стою у окна и наблюдаю, как он остановился у двери. Думаю, он собирается сказать, что передумал и еще немного побудет со мной, но он смотрит в противоположную сторону. Эйс замирает. Комнату наполняет тишина.

— Эйс?

Он не отвечает. Вместо этого он роняет пиджак и поднимает что-то со столика возле двери. Миг, и он разворачивается ко мне, а его глаза мечут молнии. Я замираю, а Эйс в три шага преодолевает расстояние между нами и тычет мне визитку в лицо.

— Где ты это взяла?

— Не знаю. Какой-то парень дал ее, когда я с Бьянкой гуляла в торговом центре.

Эйс приближается еще ближе.

— Не лги мне, Лондон.

Удивительно. Его голос спокоен, но лицо перекошено от злости.

— Откуда ты его знаешь? Что он тебе сказал?

Я хмурюсь.

— Я не знаю его, и он ничего не говорил. Он продавал часы.

— И ему резко захотелось дать тебе свою визитку?

Надо быстро что-то придумать.

— Я сказала ему, что, возможно, куплю часы в ближайшее время.

Эйс с сухим смешком качает головой. Он кидает карточку на пол и надвигается на меня. Я начинаю пятиться, но в конечном итоге загоняю себя в угол.

Он злится. Я чувствую гнев, исходящий от него.

— Он продает мужские часы. С твоим братом! — кричит он и хватает мое лицо ладонями. — Не ври мне снова. Откуда ты его знаешь?

— Я не вру, — шепчу. — Клянусь, я не знаю, кто он такой.

— Знаешь! Ты знаешь, кто он, и вы встретились не в торговом центре! Что он тебе сказал?

Я качаю головой, стараясь вырваться. Но чем больше я сопротивляюсь, тем крепче он держит меня. Его взгляд пугает меня.

— Хорошо. — Эйс выпускает меня, и я тяжело сглатываю. — Отлично. Поскольку ты не хочешь говорить... — Он отступает и указывает на меня пальцем, будто придумал наказание для меня.

Мое сердце грохочет в груди, ладони липкие от пота, а тело дрожит. Я не знаю, что делать, как реагировать на его настроение.

— Отлично, — повторяет он снова, а затем поворачивается ко мне спиной и, подняв визитку, направляется к двери.

— Что ты собираешься делать, Эйс? — кричу я, но безрезультатно. — Не делай ему больно. Пожалуйста. Он ничего не сказал.

— Ты защищаешь его, значит, ты лжешь.

— Пожалуйста! Что ты собираешься делать? — глаза наполняются слезами.

— Поскольку ты не говоришь мне, что этот гребаный Питер Бриджес сказал тебе, я пойду к нему и сам спрошу.

— Не делай ему больно, — прошу я снова.

Он дергает двери.

— Ты... не говори, что мне делать.

И Эйс уходит, громко хлопнув дверью.

Я быстро моргаю, пытаясь сдержать слезы, и начинаю расхаживать по гостиной, думая, как его остановить. Я уверена, что его слова — не просто угроза. Он пойдет сейчас к парню и, вероятно, изобьет его до смерти, если я ничего не сделаю.

Мои глаза натыкаются на телефон, и я вспоминаю, что Бьянка оставила мне свой номер.

— Бьянка.

В последнее время мы не виделись, но я звоню. Она, вероятно, единственная, кто действительно знает, как держать Эйса в узде.

Глава 25

Эйс

Она что-то скрывает.

Она что-то знает.

И я узнаю, что именно.

А еще я знаю, кто этот Питер Бриджес. Я знаю, на что он способен, и знаю, что он хочет потопить меня. Ему не нравилось, что я взял в дело Джона. Ему не нравилось, что они больше не лучшие друзья и не парятся вместе в этом тупом бизнесе. Но не моя вина, что Джон хотел жить лучше.

Да, технически, я подкинул ему идею, но не заставлял заниматься этим. Я предложил ему несколько вариантов, чего обычно не делаю.

Но этот Питер... Я найду его. Теперь, когда я думаю об этом и складываю все воедино, то понимаю, что его наняла Стелла. Сама мысль о том, что он знает, заставляет меня вздрогнуть. Он знает чертовски много и теперь должен заплатить за это.

Если он связан с Бейкер, то я уверен, что он знает гораздо больше. И как только представится возможность, захочет многое поведать Лондон обо мне. Но я не позволю этому случиться.

Единственный вопрос, который меня сейчас беспокоит, что он ей сказал? Что она знает? Судя по ее реакции, кажется, что ничего. Опять же, она умеет хорошо притворяться, будто ничего не случилось.

Вдруг я чувствую, что все против меня. Этот парень разрушил все мои планы. Он уничтожил мое настроение... мою ночь. Стоило лишь подумать, что я мог бы доверять кому-то...

Я останавливаю машину напротив входа в торговый центр, размышляя, как буду тащить эту стукаческую задницу. Желательно не привлекая внимания. Я мог бы просто вытащить свой пистолет и прострелить его башку, но свидетели... К тому же у меня сейчас и так хватает дерьма.

И вот сюрприз: пока я думаю, как прикончить этого мудака, я вижу, что он прогуливается, поглядывая на часы. Он шел медленно, озираясь. Что, черт возьми, он делает? Чего он ждет?

Он присаживается, а я просматриваю периметр, пытаясь выяснить, кого же он ждет.

И затем вижу ее.

Гребаная мисс Бейкер.

Я был прав, и она, очевидно, ничего не поняла. Она снова сует повсюду свой нос. Она пришла рассказать ему что-то… И я собираюсь выяснить, что именно.

Я достаю пистолет и берусь за ручку двери, но в эту же секунду кто-то начинает стучать в окно. Я быстро прячу пистолет и поворачиваюсь на звук. Бьянка со злостью смотрит на меня.

— Брось оружие, идиот.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, ища глазами Питера. Его нет. Он ушел с Бейкер.

— Лондон сказала, ты поехал убивать.

— Я не говорил, что убью его.

— Да ладно, Эйс. Ты завелся с пол-оборота. Кроме того, она рассказала мне все... об этом парне. Кто он и что ей сказал.

Мои глаза удивленно расширяются. Невероятно, из всех людей она рассказала об этом Бьянке. Самой большой болтунье на планете.

— Что он сказал ей? Когда они встретились?

— Нет. — Она качает головой. — Сначала ты уберешь пистолет, вернешься домой и успокоишься. Прежде чем я скажу тебе хоть что-то, ты должен пообещать, что не попытаешься вернуться за ним.

— Я не могу этого обещать.

— Тогда я ничего не скажу.

Я тяжело вздыхаю, не веря, что оказался в такой ситуации. Обычно Бьянка не ведет себя так, но мне нужны ответы. Мне нужно знать, что этот ублюдок сказал Лондон. Так что у меня нет выбора.

Я поднимаю руки вверх и улыбаюсь.

— Счастлива?

— Нет. Пообещай. Она хотела, чтобы я взяла с тебя обещание.

— Бьянка, я не обещаю тебе или ей что-нибудь. Мне он не нравится, а она его не знает. Клянусь, если он рассказал ей то, что ей не следует знать… — Я не успеваю закончить, как Бьянка резко разворачивается.

Черт!

— Подожди, Бьянка! — Я вылезаю из машины, а она останавливается посреди стоянки.

— Обещай.

— Отлично. Черт. Я обещаю.

Легкая улыбка появляется на ее губах.

— Вот видишь, было не так уж и трудно. Встретимся у тебя!

Я смотрю, как Бьянка идет мимо припаркованных машин. Когда она исчезает, я сажусь обратно. Рев колес, несколько человек смотрят в мою сторону, но мне насрать.

Я хочу убить этого Питера. Хреново.

И сейчас я ненавижу, что я человек слова. В противном случае ворвался бы в этот гребаный торговый центр и всадил бы пулю в голову Питера на пару со Стеллой, просто чтобы доказать, что меня не наебать.

Что бы он ни сказал, я это выясню. Я знаю, Бьянка расскажет мне все. И когда я узнаю правду, то приду за ним и заставлю говорить. Даже если нарушу свое обещание.

***

Из лифта я звоню Таю. Мне нужны глаза за Питером и Бейкер. Насколько я понимаю, Тай все еще наблюдает за мисс Бейкер и всем, что она задумала, но теперь, когда я знаю, на кого она работает, то знаю, где ее найти. Я называю торговый центр, во что был одет Питер и в каком магазине работает.

— Следуй за ним. Всюду. Даже домой.

— Понял, босс.

У своей двери я достаю ключи. К моему удивлению, она не заперта. Я вхожу и вижу Бьянку, сидящую на диване и положившую ноги на журнальный столик. Геррик стоит на кухне с бутылкой воды в руках.

— Зачем ты ее впустил? — спрашиваю его, уронив ключи на стойку.

— О, тише, — говорит Бьянка. — Я здесь. И ты рад. Я уверена, ты скучал по мне. — Она улыбается.

Игнорируя ее, я иду к дивану.

— У меня нет времени для игр. Расскажи, что ты знаешь.

Она закатывает глаза.

— У тебя нет времени для игр, но у есть время кувыркаться в постели с Лондон? — Она выгибает бровь.

Эмоции рвутся наружу, но я все же держу лицо.

— Не волнуйся. Она мне ничего не говорила. Ты оставил запонки на полу ее кухни. Интересно.

— Просто... — Я еле сдерживаю себя от желания накинуться на нее и придушить, если она прямо сейчас ничего не расскажет. Ей повезло, что она член семьи. — Просто скажи мне все.

— Я думаю, было бы лучше, если бы она сама тебе сказала. — Она смотрит на меня и встает, а я слышу, как в туалете кто-то слил воду. Шум замолкает и из-за угла появляется Лондон. Она улыбается мне. Она выглядит не так, как сегодня утром. Не то чтобы она была некрасивой раньше, но сейчас... она выглядит сногсшибательно. Черные туфли на шпильке и фиолетово-черный сарафан. Волосы завиты. Как, чёрт возьми, она уложила их так быстро? Меня не было всего час-полтора.

Однако я беру себя в руки. Мне сейчас нельзя пускать слюни. Она может что-то знать и использовать секс, чтобы получить желаемое. Смешно, потому что я делаю то же самое.

— Ну, вам двоим надо пообщаться. Я вернусь позже. — Бьянка поворачивается к двери и быстро подмигивает Лондон.

— Подожди. — Я останавливаю ее. — Что, черт возьми, происходит? И где ты была?

— Я… была занята. Разве не это ты всегда говоришь? — Она улыбается. — Чао! — И дверь захлопывается за ней.

Делая глубокий вдох, я сажусь на диван. Я зол на Лондон. Она мне лгала… И я ненавижу то, что сам лгал ей после смерти Джона. Это дерьмовая ситуация, и она выходит из-под контроля. Ведь чтобы заполучить желаемое, мне нужно намного больше времени, чем я думал.

— Хочешь знать, что он сказал? — Ее голос сопровождается стуком каблуков.

Я опускаю глаза. Не надо смотреть на нее, поскольку сейчас она выглядит чертовски хорошо. Затем я поднимаю взгляд на Геррика и быстро киваю ему. Он кивает в ответ и выходит из квартиры.

— Эйс?

— Что?

— Он ничего мне не рассказал о Джоне. Он просто сказал, что вместо него должен был умереть ты.

Я громко смеюсь.

— Ну, я не могу контролировать смерть. Извини.

В воздухе зависает напряжение. Наконец после долгой неудобной паузы, она говорит она:

— Я больше не виню тебя, Эйс.

— Я знаю.

— Но откуда?

— Если бы ты винила меня, то не трахалась бы со мной каждую ночь.

Я смотрю на нее. Я сейчас веду себя как мудак, но какого черта я делаю? Время, проведенное с ней, сделало меня мягче. Мягче? Нет, это не я. Она не изменит меня. Независимо от того, насколько она нежная и заботливая. Хотя она заставляет меня чувствовать себя настоящим мужчиной и ее киска зависима от меня. Но не это главное. Независимо от того, что происходит между нами, это не продлится долго, особенно если она узнает правду.

Я вижу гнев в ее глазах. Ее щеки раскраснелись, кулаки сжаты.

— Знаешь, что еще он сказал о тебе?

— Что?

— Что ты жадный до денег монстр и заботишься только о себе. Ты эгоистичный козел, Эйс.

Я пожимаю плечами, и, очевидно, это бесит ее еще больше, поскольку она делает то, чего я не предвидел. Она дает мне пощечину, и громкий шлепок эхом ударяется о стены. Моя голова слегка покачнулась, мое лицо горит от удара, но я не двигаюсь.

Настоящий Эйс задушил бы ее. Я бы убил ее. Но Эйс, сидящий здесь, не знает, что он чувствует к этой девушке, и не знает, что делать.

— Ты чертов придурок. Ты знаешь это? — Ее голос дрожит.

Когда я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ее глазами, то замечаю в них слезы. Я встаю, и она смотрит на мою щеку. На отпечаток своей ладони. На ее лице написан страх.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Я делаю шаг к ней. Она делает два шага назад. — А? Что я не причиню ему боли? Что я буду игнорировать то, что Бейкер работает с ним?

Она кривит губы.

— Это правда?

— Да. — Я приближаюсь к ней, а она все так же испуганно отступает.

— Эйс, я не знала. Он не говорил этого.

— Но собирается. — Она наталкивается на стену. — Когда ты собиралась встретиться с ним? Получить ответы?

— Я не знаю. Я боялась того, что он собирался сказать.

— Ты знаешь, кто он?

— Нет...

— Он лживая сука. Он клялся, что был лучшим другом Джона. Пока Джон и я работали вместе, твой брат и не вспоминал о нем. Он ненавидит меня, потому что считает, что я отобрал у него друга. Но я не контролирую то, что делают мои люди, и я точно не контролировал Джона. Этот Питер всего лишь пытался добраться до тебя, потому что знает то, что не должен.

— Что он знает? Чего он хочет от меня?

— Не знаю. — И это правда. — Но я узнаю это.

Она качает головой, глядя мне в глаза. Она выглядит так сладко. Так невинно. Трудно не прогнуться с такой, как она.

— Эйс?

Я не хочу прогибаться, так что отвожу взгляд.

— Посмотри на меня, — шепчет она, положив руки мне на плечи. — Пожалуйста.

Я сдаюсь. Я смотрю в эти большие карие глаза, и все, что я в них вижу, — это растерянность. Она так растерянна. Может, она ничего не знает? Может, он не все сказал ей?

Упершись руками о стену и тяжело дыша, я смотрю на нее сверху вниз. Она смотрит на меня и пробегает пальцами по моей груди.

— Только пообещай, что не причинишь ему боли... — шепчет она.

— Я, возможно, не сдержу это обещание.

— Но ты должен. Я знаю, что ты расстроен из-за него... и я знаю, что он может не нравиться тебе, а ты ему. Это понятно. Может, ты немного напугаешь его?.. Я не знаю. — Она качает головой. — Просто не делай ему больно.

Я молча смотрю, как она прикасается к пряжке моего ремня, а Лонни смотрит мне в глаза и облизывает губы.

— Пожалуйста, — просит она шепотом.

— Нет. Я не могу.

— Можешь. — Ее глаза сияют.

Мой ремень тихо звенит. Затем она возится с пуговицей и молнией, и я закрываю глаза. Невероятно, она собирается использовать это против меня.

Секс.

Когда я позволял женщине использовать секс, чтобы манипулировать собой? Никогда.

Но я не останавливаю ее. Она скользит по стене, и мои брюки повторяют ее путешествие вниз. Мой член уже выпирает из боксеров. Когда я открываю глаза, то вижу ее выжидающий взгляд. Она все время наблюдала за мной? В любом случае, это чертовски сексуально. И это заводит меня.

— Пожалуйста, — снова шепчет она.

Лонни медленно спускает боксеры до лодыжек и затем сжимает мой член. Улыбаясь, она изучает его. Слизывает с головки выступившую каплю смазки. Я вздрагиваю, когда она погружает ее в свой рот. Лондон начинает помогать себе рукой, быстро скользя ее по моему стволу.

Я стону и запускаю пальцы в ее волосы, облокачиваясь лбом о стену. Она все так же смотрит, и это усиливает мои ощущения. Как же она хороша в этом. Чертовски хороша. Это почти так же, как и быть в ее киске.

Лондон продолжает ускоряться, и я начинаю глубже погружаться в нее. Она берет меня все больше и больше, заглатывает меня, как эскимо, облизывая меня, дегустируя каждый сантиметр. Мы неотрывно смотрим друг на друга, наслаждаясь нашей реакцией, наслаждаясь моей реакцией. Все, что она делает своим языком, так неожиданно, но чертовски приятно.

Я оказываюсь на грани. Знаю, она пытается сделать меня слабым. Она пытается сомкнуть пальцы вокруг моего ствола, и, возможно, это ее способ ослабить меня. Но у меня никогда не сосали так хорошо.

Не так.

Не похоже на нее.

Я немного ускоряюсь, касаясь кончиком стенки ее горла. Затем оно приходит. Я тяжело дышу и содрогаюсь, выпуская все, что накопилось во мне. Она стонет и глотает, затем проводит кончиком языка по моей головке, заставляя меня снова затрястись.

Наконец, выпустив меня, она кладет руки себе на колени, и я смотрю на нее, надеясь, что мое лицо не настолько расслабленное, как я себя чувствую. Она закусывает нижнюю губу, глядя мне в глаза.

— Не делай ему больно, Эйс. Умоляю.

Вздохнув, я отталкиваюсь от стены и наклоняюсь, чтобы натянуть боксеры и штаны. Далее я хватаю ее за руки и заключаю в объятия. Я грубо целую ее, вторгаясь языком между ее сладких губ. Она стонет, обхватив руками мою шею. Наши языки сталкиваются, а губы немеют, пока я могу, наконец, заставить себя оторваться от нее. Она обнимает меня с нежной улыбкой на губах. Она ждет, что я покажу ей... что слаб перед ней. Если я дам ей такую ​​власть, она будет думать, что может указывать мне. Я не позволю этому случиться.

Бизнес на первом месте. Так было всегда. Я знаю, что она возненавидит меня, вероятно, даже захочет раскроить мне череп, но это моя жизнь. У меня есть люди, которым нужно платить, и я не позволю ничему стоять на пути.

— Для тебя, я постараюсь не делать ему больно, — бормочу я, — но не знаю, смогу ли сдержать обещание.

— Хорошо. Думаю, этого достаточно.

Я сглатываю, так как она отпускает меня и направляется к входной двери. У самого выхода она замирает и смотрит на меня.

— Ты же не убьешь его?

Я скольжу пальцами в карманы и направляюсь на кухню. Схватив желтую пачку, открываю ее и достаю сигарету. Когда я закрываю пачку и кладу ее назад, то встречаю глаза Лондон. Она, похоже, не отворачивалась.

Я ковыряюсь в ящиках в поисках зажигалки и, наконец, нахожу одну, подкуриваю. Выпуская густое облако дыма, я смотрю на Лондон, на то, как она держит дверную ручку. Тишина. Когда дверь открывается, я, наконец, решаю сказать:

— Я не убью его.

Остальную часть дня я размышляю над тем, как получить ответы от Питера, при этом не убивая его.

Я ненавижу его. Он ненавидит меня.

Да, это дерьмо не закончится хорошо.

Глава 26

Лондон

Я знаю, что это неправильно, но реакция Эйса на визитку вызвала во мне любопытство. Он злится из-за парня, о котором я ничего не знаю. Я хочу знать, насколько хорошо Питер знал Джона и как часто они общались, даже если брат говорил никому ничего не рассказывать. А еще я хочу знать, какого черта ему нужно от меня. Здесь у меня ничего нет, кроме автомобиля Джона.

И сейчас я стою посреди кафе торгового центра. На вечеринке было темно, но думаю, я узнаю Питера, когда увижу его.

Я начинаю поиски с неудачи: Геррик следует за мной. Не думаю, что он знает о Питере, хотя все возможно. Надеюсь, он все же не знает. Я оглядываюсь на него и улыбаюсь, продолжая свой путь сквозь толпу. Сегодня суббота, так что здесь полно народа.

Когда количество людей у кафе увеличивается, я воспринимаю это как шанс оторваться от Геррика. Все, что мне нужно, — это время, чтобы найти Питера, договориться о встрече и заставить его рассказать мне все, что он знает.

Я не могу действовать, не зная, что происходит. Я пыталась все игнорировать, просто забыть, но, кажется, когда дело доходит до моего брата, всегда появляются осложнения.

Толпа, наконец, окружает меня, и я, извиняясь направо и налево, пытаюсь пробраться. Я смотрю через плечо и вижу, что Геррик пытается догнать меня и не упустить из виду.

Я вырываюсь вперед и прохожу мимо группы коренастых мужчин. Они вызывают у меня улыбку. Я оглядываюсь. Да, за этими громилами меня не видно. Слышу, как Геррик кричит, чтобы его пропустили, поэтому ищу ближайший туалет. Заметив искомое, вбегаю в него и захлопываю за собой дверь кабинки.

Пытаюсь отдышаться и взять себя в руки. Я никогда не убегала от Геррика, но сейчас это необходимо. Подождав около десяти минут, я медленно открываю дверь кабинки. Внутри никого, и я спешу к выходу. Осматриваю прохожих. Я не вижу мужчин в костюмах и не вижу дреды Геррика. Надо держать себя в руках и успокоиться. С каждым шагом я притворяюсь, что просто иду с толпой. Но я читаю название каждого киоска и магазина, пока, наконец, не обнаруживаю нужный. Tick ​​& Watch.

В магазине довольно тихо по сравнению с жужжанием и разговорами в залах центра. Я иду к стойке, и лысый мужчина с усами, торчащими в стороны, как метелки, поворачивается ко мне с улыбкой.

— Чем я могу вам помочь?

— Добрый день, я ищу Питера Бриджеса.

— Питера? Он ушел на обед. Должен вернуться через час.

Дерьмо.

Я выдавливаю улыбку.

— Что ж, спасибо.

Развернувшись, ухожу. Мне нужно найти убежище. Место, где Геррик меня не найдет. Я быстро оглядываюсь и замечаю вывеску Victoria’s Secret.

Хотя у меня с собой мало денег, но можно прикупить парочку новых трусиков. Пока я ищу их, мой телефон гудит в сумке. Вытащив его, я вижу, что это Эйс, и мое сердце замирает. На самом деле, я холодею от страха.

— Вам помочь? — спрашивает у меня за спиной девушка. Быстро оборачиваюсь. У нее рыжие волосы и брекеты. Я с силой выдавливаю улыбку.

— Нет, спасибо.

Она кивает и возвращается к раскладыванию трусиков.

Мой телефон непрерывно звонит в моей руке. Я знаю, что не смогу избежать этого. Он все равно поймает меня. С тяжелым вздохом я отвечаю.

— Да?

— Геррик сказал, что ты убежала, — говорит он спокойно.

— Просто хочу кое-что купить, — ложь во спасение, — и для этого он мне не нужен.

— Он, как и я, знает, что ты ищешь Питера. Так как насчет того, чтобы ты позвонила ему, сказала, где находишься, и приехала домой? Ты не найдешь Питера.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь, Эйс? — Я шиплю в трубку.

— Ничего. Пока.

Кажется, я могу увидеть его ухмылку.

— Если ты сделаешь ему больно...

— То что, Лондон? Что ты сделаешь? Ты ничего не можешь. — Его голос злой. — Радуйся, что я пообещал не убивать его.

— Причинять ему боль, все равно, что убить его. Я уверена, ты не будешь с ним мягким.

Эйс молчит.

Я вздыхаю. Рыжая девушка хмуро смотрит на меня.

— Я просто хотела поговорить с ним. Я хотела узнать, что он... что он знает.

— Обо мне, не так ли?

— Н-нет, о Джоне.

— Ложь. Ты хотела узнать обо мне. Какое я чудовище и лжец, жадный до денег ублюдок, да?

— Это не то, о чем я хотела поговорить с ним, — бормочу я.

— Потому что ты не доверяешь мне? — продолжает он. — Ты же призналась в этом прошлой ночью.

Я тяжело сглатываю и молчу.

— Как я уже говорил, — вздыхает он, — я ничего не ожидаю от тебя. И это хорошо. А теперь звони Геррику и возвращайся, или я сам приеду за тобой.

Невероятно. Питер уже у него. И никто не знает, что с ним будет. И что он скажет.

Я даже не знаю, сдержит ли Эйс свое слово не убивать его. Никогда нельзя быть уверенным, когда это касается Эйса Кроу. Он непредсказуем.

И из-за его непредсказуемости я знаю, что лучше позвонить Геррику и ехать домой. Я ничего не могу сделать сейчас. Но я пыталась. Я хотела, чтобы он смягчился, и, думаю, у меня это совсем немного получилось, потому что он сказал, что не будет убивать, но... Я не уверена, что могу доверять ему на все сто.

Кажется, я сделала только хуже.

***

Следующее утро начинается паршиво. Я практически не спала, безрезультатно пытаясь всю ночь дозвониться до Эйса. Я не знаю, как там Питер, жив он или нет. Мне тошно, потому что я виновата. Если бы я не оставила визитку на виду, Эйс не заметил бы ее. И Питер, вероятно, был бы в безопасности.

Вчера, могу точно сказать, Геррик разозлился, что я убежала от него. Когда я спросила, может ли он взять для меня ванильное мороженое с фруктами и шоколадом, он отказался.

— Надо было есть, пока бегала, — проворчал он.

Мне нужно нормально начать день. Что ж, надо принять душ и одеться. Теперь кофе. Когда я иду на кухню, мое внимание привлекает телефон. Прямо сейчас я чувствую себя одинокой и напуганной. Все, что я хочу, — это вернуться домой. Вернуться в Атланту. Вернуться к своим друзьям. Мысли о них вызывают слезы.

Я беру телефон. Знаю, что не должна этого делать, потому что это может навлечь на них беду, но мне это нужно. Я скучаю по Веронике и Гарретту. Возможно, у меня получится поговорить с ними обоими.

Я смотрю на телефон, перечисляя в голове все последствия этого звонка. Кто-то может проследить его. Кто-то может ждать его. Кто-то может напасть на ребят и заставить их позвонить мне. Кто-то может убить их после того, как узнает, где я.

Черт!

Губы начинают дрожать, но я решаю рискнуть. Не думаю, что смогу прожить еще хоть день, не посоветовавшись с ними или, по крайней мере, не сообщив им, как я. Они же мои лучшие друзья. Настоящие друзья.

Я набираю номер Вер и подношу телефон к уху. Мои руки вспотели, горло пересохло, и я нервничаю, пока, наконец, не раздается ее голос.

— Вер, — радостно выдыхаю я.

— Э-э… Это кто? — Я будто вижу, как она хмурится и готова повесить трубку.

— Вер, это Лонни.

— О, Боже! — визжит она. — Лонни, какого черта? Где ты?! Мы с Гарреттом волнуемся!

— Я знаю, знаю. — Я киваю, словно она может видеть меня. — Но это не просто так. Я... должна была улететь в Нью-Йорк на стажировку.

— Интернов?

— Да.

— Не помню, чтобы ты что-нибудь говорила об интернатуре. Для кого?

— О, просто небольшое агентство... для психиатрической терапии.

— Ладно. — Она замолкает на какое-то время. — Ну, ты же любишь помогать людям... и это был твой профилирующий предмет. Уверена, Гарретт хотел бы накричать на тебя прямо сейчас. Я добавлю его к нам.

— Хорошо. — Я вздыхаю. Это именно то, что я хотела.

Спустя пару секунд в трубке раздается:

— Лондон Франсин Сталлоне, где, черт возьми, ты была? И что с тобой творится, что ты оставила эти дурацкие письма? Разве мы не твои лучшие друзья? Мы заслуживаем нормального прощания!

Я борюсь со смехом.

— Я знаю, Гарретт. И мне очень жаль. Просто все случилось так неожиданно. Мой друг рассказал об интернатуре и о том, что они ищут стажеров, и я улетела. Вас, ребята, не было дома, и я не могла позвонить, потому что уже садилась на свой рейс. А здесь я разбила телефон... Ну, вы знаете. — Вау. Я не могу поверить, что так быстро придумала ложь. Я? Я лгу людям, с которыми дружу с первого курса?

— Ну, мы понимаем, дорогая... но не дай этому случиться снова. И не жди столько, чтобы позвонить нам, — говорит Гарретт.

— Да. Потому что мы чертовски скучаем. И это уже не так, как раньше. Мы же трио, — жалуется Вер.

Я смеюсь.

— Да, я знаю. Я скоро вернусь.

— Хорошо. Дай нам знать, если получишь место, чтобы мы могли это отпраздновать, когда ты вернешься, — говорит Гарретт.

— Обещаю.

Разговор замирает. Я стараюсь придумать, о чем говорить, но ничего не приходят на ум. Я чувствую, что я их предала. Я чувствую себя предательницей. Так много лжи. Может, сказать? Почему бы не избавиться от части вины?

— Ребята... я должна кое-что сказать вам...

— Что, дорогуша? — бодро говорит Гарретт.

Я не скажу им всего. Только о том, что Джона больше нет.

— Ну, это о Джоне...

— О, Боже, Джон! — синхронно раздается в трубке.

Я смеюсь.

— Это серьезно...

Это заставляет их заткнуться.

— Ну, что там, Лонни?

— Он... умер через два дня после выпуска.

Два удивленных вздоха.

— Что? Но как? Он же был здесь! Все было отлично!

Я закрываю глаза, борясь со слезами. Я хочу рассказать им правду. Но не могу. Для их безопасности.

— Его убили, но я не знаю почему.

— О, Лонни. — Гарретт. — Дорогая, мне так жаль.

— Все хорошо, — шепчу я. — У меня было много времени, чтобы принять это.

— О, Боже. Поэтому ты убежала? Потому что не хотела быть с нами и думать об этом?

Я принимаю вопрос Вер как прекрасную возможность оправдаться.

— Да. Именно поэтому.

— Мне так жаль, — шепчет она. — Джон был хорошим парнем. Он не заслужил этого.

— Никто не заслуживает такого, — вздыхает Гарретт. — Я не могу в это поверить.

— Я тоже.

Надо отклониться от темы. Они уже знают, что происходит... ну, кое-что. Надо двигаться дальше. И дать им понять, что я уже чувствую себя намного лучше.

— А как там у вас дела? — спрашиваю, в надежде поднять настроение.

Вер начинает первая и рассказывает о своем новом парне. О том, что он, возможно, ее единственный. Она описывает все в подробностях, и Гарретт начинает вздыхать от скуки. Вер замолкает и предлагает Гарретту отключиться, если ему надоело слушать. Но он воспринимает это как возможность поговорить о своей личной жизни и всех тех милых ребятах, с которыми он веселился и целовался.

И по правде... разговаривая с ними, я чувствую себя хорошо. Я скучала без них. Мы дополняем друг друга как элементы одного пазла.

— Может, мы навестим тебя, Лонни? — говорит Вер.

— Меня? — Я застигнута врасплох.

— Да. Где ты остановилась? В отеле?

— Э-э... да... но не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — спрашивает Гарретт.

— Потому что... мне нужно сосредоточиться и работать. Я скоро вернусь. И мы сможем гулять и спать друг у друга столько, сколько захотим.

— Когда ты вернешься? — Вер скорее ноет, чем спрашивает.

— В конце июня или в начале июля. Я дам вам знать.

— Окей. Ты лучшая.

Наш разговор снова меняет тему, но я не жалуюсь. Я люблю это. Люблю разговаривать с ними. Я настолько погрузилась в беседу, что даже не заметила, как прошло два часа. Понимаю это только тогда, когда слышу стук в дверь и свое имя. Женский голос. И я понимаю, что это Бьянка, когда она просит меня поторопиться.

Я прощаюсь с Вер и Гарреттом, обещая перезвонить им, но, конечно же, на этом разговор не заканчивается. Гарретт требует, чтобы я позвонила как можно скорее, а Вер просит сделать это раньше, чем через месяц. Я обещаю и вешаю трубку, когда слышу фразу Бьянки:

— Хорошо... если дверь не заперта, я вхожу.

И, как ни странно, та открывается. Я вижу Бьянку в льняных брюках, тонкой блузе и шлепках. Шлепки застают меня врасплох. Я привыкла видеть ее только на высоких каблуках.

— Я знаю, что ты думаешь, — говорит она, махнув рукой. — Но вчера во время пробежки я вроде как вывихнула лодыжку. — Она делает маленький шаг. — И лед не помог. — Я иду к ней, помогая сесть на диван.

— Я рада тебя видеть.

— Ой... Я тоже. Пришла проверить, как ты.

— Ты... слышала что-нибудь от Эйса?

— Сегодня утром да. — Она стряхивает с брюк пыль.

— Ты ходила к нему? — Она внимательно смотрит на меня, а я сажусь рядом с ней.

— Почему так много вопросов?

— Просто... любопытно.

Она заглядывает мне в глаза, будто зная настоящую причину моего интереса, и ее глаза расширяются:

— О, боже... только не говори мне, что он вернулся за тем парнем.

— Неужели мое лицо выдало так много?

— Этот сукин сын! — кричит она, поднимаясь и немного заваливаясь на левую ногу. — Черт. Я сказала ему не трогать его. — Ее взгляд хмурый. — Он обещал нам! А Эйс редко что-либо обещает, особенно мне.

Я смотрю, как она на нетвердых ногах идет к двери.

— Подожди... ты куда?

— Поговорить с ним.

— Я пыталась, Бьянка. Но он...

— Ну, всегда есть способ залезть под кожу Эйсу. И есть еще кое-что. — Она дергает дверь. — Когда дело касается семьи и бизнеса, семья всегда на первом месте. Меня не было несколько дней, и у него, видимо, случился очередной заскок. Мы поговорим так или иначе. Ведь он по-прежнему старый Эйс, с которым я выросла.

Я хочу сказать ей, чтобы она забыла об этом, поскольку Эйса не переубедить, но вижу в ее глазах такую решимость, которая заставляет меня подумать дважды. Сейчас они так похожи. Если она решилась, то не отступится. И я уверена, что сейчас она тоже не отступит.

— Я вернусь, — говорит она, закрывая за собой дверь.

Глава 27

Эйс

Для меня сегодняшний день прошел спокойно, однако я знаю, что это ненадолго. Когда дело касается моей жизни, покой никогда не бывает долгим.

Когда я заканчиваю с тунцом, приходит Бьянка. Прихрамывая, она направляется ко мне, тыча в меня пальцем.

— Ты же обещал, — кричит она. — Ты обещал оставить его в покое!

Я прищуриваюсь и, впиваясь зубами в сэндвич, смотрю на нее. Интересно, рот Лондон такой же большой? Я сажусь за стол и спрашиваю Бьянку:

— Хочешь перекусить?

Она быстро приближается ко мне и вырывает сэндвич из моей руки.

— Да пошел ты, Эйс! Я устала от этого дерьма! Я устала от твоей лжи!

Она говорит и говорит, но я не вслушиваюсь в ее слова. Я сосредотачиваюсь на сэндвиче, лежащем на полу.

— Не пытайся игнорировать меня! Где он?

Геррик подходит к Бьянке, и она бросает на него хмурый взгляд.

— Иди к черту, Геррик! Это семейное дело. И закрой эту гребаную дверь!

Геррик переводит взгляд на меня, и я кивком позволяю ему удалиться.

— Бьянка, тебе стоит успокоиться.

— Мне успокоиться? — Она смеется. — Мне, Эйс? Да ладно? Ой, сомневаюсь. Видишь ли, я не занимаюсь похищением и шантажом. И это не я привезла сюда Лондон, чтобы использовать ее!

Имя Лондон выводит меня из себя. Резко встав, я подхожу к Бьянке. Она редко уступает мне, думаю, и сейчас не отступит. Она вызывающе смотрит на меня, доказывая, что я не напугал ее... и никогда не смогу.

— Это не единственная причина, почему она здесь. Ее жизнь в опасности.

— Можешь травить ей эти байки, но не мне.

— Ты не знаешь, что происходит, так что заткнись. — Я отворачиваюсь.

— Эйс, где этот парень?

Молчу.

Она толкает меня и подходит к окну. Я наблюдаю за ее взглядом, устремленным на доки, и понимаю, что она догадалась.

— Яхта. Почему она в доках? Куда-то собираешься? Или ты там кого-то прячешь?

— Не заморачивайся. Это всего лишь бизнес.

— Да ну, Эйс! Это не бизнес, а глупость и эгоизм! Зачем тебе это? Не лги! С каких это пор тебя беспокоит, что другие говорят или думают о тебе?

— Он слишком много знает.

— Да? И что он знает?

Я иду на кухню. Она за мной.

— Собственно, вопрос нужно сформулировать иначе: что ты знаешь, Эйс? Что ты прячешь? Он это знает? Хоть кто-нибудь знает?

— Бьянка, убирайся. Не беспокойся обо мне и бизнесе.

— К черту этот бизнес!

— Если бы не он, у тебя не было бы всего этого дерьма. Так что заткнись и уходи, пока я еще себя контролирую!

— Мне все равно! Думаешь, меня волнует все это? Нет. Я хочу вернуть былые времена, Эйс. Мне насрать на деньги и вещи. Да, я использую их, но не это для меня важно.

Она смотрит на меня. В ее глазах слезы.

— Иди домой, Бьянка. Сейчас.

— Нет, пока ты его не отпустишь.

— Я не позволю ему уйти.

— Собираешься убить его?

— Если будет нужно.

Она качает головой.

— Ничего себе, — выдыхает она. — Неужели ты пал так низко? Разве ты не помнишь наших отцов, переживших подобное?

— Мне плевать. Я не похож на них.

— Ты прав. Ты не такой. Ты хуже, Эйс. В десятки раз хуже.

— Вали! — ору я.

Бьянка вздрагивает, но смотрит на меня.

— Или что? — шепчет она, делая шаг вперед.

Мои кулаки сжались, гнев наполняет меня. Я зол. Раздражен. Ненавижу, когда меня сравнивают с неудачниками. Прошлое. Я гораздо лучше, чем... Или?

Может, она и права, но я слишком погряз во всем этом. Черт с ним. Я не хочу. Мне плевать.

— Или что, Эйс? — снова спрашивает она.

Я смотрю ей в глаза. Мне больно говорить это, но я всё же произношу:

— Или ты станешь следующей.

Бьянка замирает и тяжело сглатывает, осознавая мои слова.

— Теперь все сводится к этому? — спрашивает она спокойно, слишком тихо и так не похоже на нее. — Ты выбрал бы бизнес вместо родной крови? Своей сестры? Единственного человека, который заботится о тебе? К этому все сводится?

— Я сделаю все, чтобы выжить.

Она смеется через силу.

— Ничего себе. — Она разворачивается и идет к двери. — Ничего себе. Знаешь, единственная причина, почему я еще здесь, состоит в том, что я вбиваю в тебя толику здравомыслия. Лишь я могу доказать тебе, что жизнь слишком дорога, чтобы избавляться от нее в мгновение ока. Я хотела, чтобы в конце этого твоего бизнес-туннеля был свет, Эйс. Вот почему я здесь. Но... Теперь я понимаю, что света нет. Там лишь тьма. И она будет разрастаться, пока не попадет в кого-то другого. Она будет лететь за тобой. Этот бизнес, — она указывает на меня пальцем, — не волнует тебя. Или меня. Или этих людей. Он того не стоит. Счастливых людей нет. Я несчастна. И ты несчастен. — Слабая улыбка играет на губах. — Но я вижу, какой ты рядом с Лондон. Вижу, как ты реагируешь, когда кто-то произносит ее имя. Я видела, как ты загорелся, когда она появилась вчера здесь.

Она смеется сквозь слезы.

Я не могу смотреть на нее.

— Я вот думаю, что случится, когда ты и ее потеряешь. Потому что я уже покинула тебя. Больше не беспокойся обо мне. Ты изменился, Эйс. Очень. И сейчас я ненавижу тебя. Я ненавижу то, что жизнь сделала с тобой. Ты оказался таким же, хотя обещал, что этого никогда не случится.

Она поворачивается ко мне спиной и открывает дверь. Геррик протягивает ей руку.

— Не смей трогать меня, Геррик! — Она бьет его по руке и начинает плакать сильнее. — Просто... не трогай меня.

Геррик пожимает плечами и закрывает дверь.

— Что это было?

Я вздыхаю, опустив лицо в ладони.

— Ничего. Ты же знаешь ее.

— Ладно. Бриджес пришел в себя. Уэс дал ему слишком тяжелое дерьмо прошлой ночью. Хочешь поговорить с ним? Тай уже сыт по горло. Сказал, Бриджес слишком болтлив.

— Скажи, что я буду через минуту. И пускай Трент подготовит яхту.

— Понял.

Когда я остаюсь один, в голове вновь проносится разговор с Бьянкой. Не могу поверить, что угрожал своей двоюродной сестре. Она же мне как родная. Мы росли вместе. Только мы знаем друг друга...

Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что она права. Я изменился. Бизнес изменил меня. Но кто бы не изменился? Отец был хорошим человеком до того, как занялся им. Но он зашел слишком далеко и потерял все. Это стоило ему жизни.

Черт, и как выпутываться из этого? Ума не приложу. Никому нельзя верить. Я начал убивать из эгоистичных соображений?

И Лондон... Я хочу, чтобы она меня ненавидела?

Я не знаю, чего хочу от нее. Мне не нравится то, как она заставляет меня чувствовать себя, потому что... Я чувствую что-то из-за нее. Это сбивает с толку.

— Черт побери.

Странно, что я не думал об этом.

***

Мне нужно было успокоиться, прежде чем идти. Я уже сыт по горло этим Питером и тем, что он следит за мной. Не хочу убить его раньше времени, поэтому мне понадобилось еще полчаса, чтобы успокоиться.

Подойдя к докам, я вижу своих ребят, и на их лицах отнюдь не радостные улыбки. Они стоят на пирсе хмурые и злые. Даже невозмутимый Геррик о чем-то задумался.

— Почему вы здесь? — Я поднимаюсь на яхту.

— Этот... Этот чертов ублюдок там. — Уэс кивает в сторону яхты.

— Да? И что он сделал? — Я смотрю на Геррика в ожидании ответа, но он молчит. Он зол. Что, черт возьми, происходит?

Словно услышав мой вопрос, Тай говорит:

— Геррик сказал ублюдку, если он будет сотрудничать с тобой, то, скорее всего, его освободят. Сразу после этого Бриджес плюнул на его обувь.

— О, нет. — Мой взгляд опускается на любимые аллигаторы Геррика.

— Да, мои гребаные аллигаторы. Я мог убить его. И как жаль, что нам нужны ответы, иначе он бы уже наслаждался видом на яхту снизу.

Я качаю головой, а близнецы Тай и Уэс еле сдерживают улыбки. Они выглядят совершенно одинаково, и я бы не различал их, если бы Уэс не красил волосы каждый месяц. В этом месяце он сине-зеленый. Парень занимается нашими технологиями и препаратами, которые могут уложить и слона. Уэс никогда не носит костюмы. И, думаю, единственный раз, когда он уступил этому принципу, был в Атланте, когда я приехал за Лондон.

А вот Тай полная противоположность ему: новая прическа каждую неделю, всегда идеально выбрит. Он клевый чувак. И иногда я думаю, что его костюмы и галстуки лучше, чем у меня.

— Где Крейн? — спрашиваю я у двери.

Мне отвечает Геррик:

— Присматривает за Лондон и Бьянкой.

— Бьянка пошла к ней? — Я удивлен.

— Да. Сказала, что собирается остаться на ночь.

— О. — Это нехорошо. Неизвестно, что скажет Бьянка в приступе ярости. — Хорошо. Дай мне минуту. Скажи Тренту, что мы скоро отходим.

Я закрываю за собой дверь, поправляю галстук и стараюсь сосредоточиться. Нужно проявить терпение с Бриджесом. Не знаю, что ему известно, но планирую это выяснить.

Развернувшись на каблуках, иду вперед и вижу его в кресле, связанного и с кляпом во рту. Услышав мои шаги, он медленно поднимает голову, и его глаза расширяются от страха. Он пытается освободиться, будто это спасет его.

— Стоп.

Он замирает.

— Плохо себя чувствуешь, да? Тебя ведь похитили и связали.

Он хмурится.

Я встаю рядом с ним и срываю скотч с его рта. Крик боли:

— Ты ебаный дебил!

Его слова смешат меня.

— Тебе действительно хватает наглости называть меня так?

— Не запугивай меня!

Прищурившись, я смотрю на него. Достаю серебряный карманный нож и кончиком лезвия провожу по его шее. Питер вздрагивает, и тоненькая струйка крови стекает по воротнику его рубашки.

— Я заметил страх в твоих глазах. Ты борешься с ним. Пытаешься быть тем, кем ты не являешься.

Он сглатывает, и я вытираю нож о его шелковый галстук.

— Чего ты хочешь от меня? — спрашивает он, опустив голову.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты рассказал мне, что знаешь. Вот и все.

— Знаю о чем? Я ни хрена не знаю!

— Зачем ты встречался со Стеллой?

— Она мой адвокат.

— Забавно, потому что она была моим адвокатом, и я застал ее в своей квартире несколько дней назад. Что она искала?

Он смотрит на меня покрасневшими глазами.

— Ты знаешь, что она искала.

— Не имею ни малейшего понятия.

— То же самое ищу и я. И когда найду, ты будешь молить об удаче.

— И что же это?

Молчание. И потом ублюдок делает кое-что неожиданное.

Он смеется.

Так сильно, что вот-вот упадет вместе с креслом.

— Что смешного?

— Ты думаешь, что она не узнает, — говорит он сквозь смех.

— О ком ты? — Но я точно знаю, кого он имеет в виду.

— Его сестра. Она знает, где найти то, что мы ищем.

Я хватаю его за горло.

— Она ничего не знает!

— Потому что я не дал ей подсказку.

— И не дашь.

Он усмехается.

— Мне кажется, ты даже не знаешь, что я ищу. — Я отпускаю его.

Он задыхается. Кашляет. И снова смеется. Затем я слышу шепот:

— Бриллианты.

Это единственное слово заставляет меня пересмотреть все, что я сделал, чтобы попытаться получить желаемое.

Он слишком много знает.

Не задумываясь, я вытягиваю пистолет и направляю в центр его лба, а он смотрит на меня и раз за разом повторяет:

— Бриллианты. Бриллианты. Бриллианты.

Он гребаный псих.

И я тоже.

Так что я спускаю курок.

Потому что это я. Ничего не изменится. Я сделаю все, чтобы выжить.

Даже если нарушу обещание.

Глава 28

Лондон

Я предложила Бьянке переночевать у меня. Да и мысли другой не возникло, когда я увидела ее прихрамывающую, с размазанной по лицу тушью. Почему-то люди всегда приходят ко мне в поисках утешения. И я никому не отказываю в помощи. Помогая им, я чувствую себя лучше.

До возвращения Бьянки я иду с Крейном в магазин за вином, закусками и мороженым, стараясь создать непринужденную атмосферу. Крейн своей ненавязчивостью мне нравится в десять раз больше, чем Геррик.

Около шести раздается звонок в двери, и я с удивлением вижу Бьянку в спортивных штанах и футболке. Никогда бы не подумала, что она носит такое. Я даже не предполагала, что она будет спать в чем-то, кроме шелковой ночнушки.

— Не смотри, — говорит она со смехом в голосе. — Я просто хотела, чтобы мне было удобно.

— Понимаю. — Я помогаю ей дойти до дивана. — Ты должна щадить свою лодыжку.

— Да, — вздыхает она и смотрит на закуски и вино на журнальном столике. — Ох, красное вино.

— Подумала, что это отвлечет тебя. Как ты себя чувствуешь?

— Как дерьмо. Но что поделать? — Она отпивает вино и с улыбкой смотрит на меня. — Не волнуйся. Такое случается чуть ли не каждый день. Завтра буду в норме.

Я киваю и размышляю над тем, как бы переключить ее внимание, поэтому интересуюсь, где она пропадала четыре дня.

Мгновенно улыбка появляется на ее губах, хоть Бьянка и пытается бороться с ней.

— Не рассказывай Эйсу, я была с Морисом.

Я смеюсь.

— Морис? Серьезно?

— Да. И это было так романтично… так весело.

— Ну, рассказывай. Куда он водил тебя?

— Помнишь, когда я пропала на вечеринке-маскараде?

— Как я могла забыть? — спрашиваю с сарказмом.

Она смеется.

— Он повел меня на второй этаж. Мы зашли в пустую комнату, и он спросил меня о планах на следующие выходные. Я хотела проучить его и сказала, что, возможно, буду с другим мужчиной. Ты бы видела его лицо! Но затем я призналась, что пошутила. Так что Морис предложил мне поехать с ним в Нью-Йорк на несколько дней. Сначала мне показалось это странным. Я имею в виду, что он никогда не просил меня о таком. Мы, как правило, просто флиртовали друг с другом. Не думаю, что он звал меня всерьез, но я согласилась. Мы арендовали квартиру. Он пригласил меня на ужин. Мы ходили к Статуе Свободы, ездили к Ниагарскому водопаду. Это было невероятно… — Она вздыхает. — Но мы знали, что у нас ничего не выйдет. Я родственница Эйса, а значит, не могу встречаться с Морисом. Эйс против смешивания бизнеса с удовольствием. Хотя сам нарушает этот принцип с тобой.

Я удивленно открываю рот, а Бьянка смеется.

— Но это не страшно. Морис один из крупнейших клиентов Эйса и самый близкий его друг. Они знакомы уже восемь лет, и я не хочу стать причиной их ссоры. Я знаю себя. Когда мне комфортно с кем-то, я могу рассказать все. Но я никогда бы не рассказала Морису то, что ему не следует знать об Эйсе. Не хочу рисковать. И хотя мне с Морисом было очень хорошо, своего брата я люблю больше.

— Ох… Но вы же сможете общаться, не так ли? Поддерживать связь?

Она пожимает плечами.

— Можем. Но это приведет к более серьезным вещам. Морис понимает это. Мы оба понимаем, что сейчас не подходящее время. Хотя я устала бороться с дерьмом, которое Эйс вбил себе в голову. Знаю, это неправильно — связываться с теми, с кем он работает. Этого же правила придерживались и наши отцы, пока были живы.

Я киваю и хочу вернуться к теме об Эйсе. Хотя и боюсь узнать то, что он сказал ей, раз она прибежала ко мне в слезах. Уверена, ей надо выговориться.

— То, что он сказал тебе… Это было так плохо, да?

— Плохо? — Бьянка выпивает залпом вино. — Если угроза убить меня — это просто «плохо», то не знаю, что можно назвать «ужасным».

— Он угрожал? Тебе?

Она кивает.

— Знаю, он не имел этого в виду. Я видела, как ему было больно. Но сам факт, что он это сказал. Понимаешь? Я бы никогда не сказала подобное ему. Независимо от того, насколько я зла. Эйс мне как брат. Мы выросли вместе. У нас столько общих воспоминаний… — Она тянется за бутылкой вина, чтобы наполнить свой бокал, а затем, посмеиваясь, усаживается обратно.

— Что? — спрашиваю.

— Знаешь, что писали девчонки на стенах туалета, когда мы учились в старшей школе? — Она снова начинает хихикать.

— Нет. — Я улыбаюсь, радуясь, что у нее поднялось настроение. — Что?

— «Остерегайся Эйса Кроу. Он будет долбить твою киску, что есть мочи». Они любили его, но боялись. Он пугал. Как и сейчас. Но по какой-то причине они хотели его. Думаю, потому что он был плохим парнем. И каждая хотела превратить его в хорошего. Девчонки, которым повезло затащить его в постель, хвастались тем, как он хорош... Да и парни к нему не особо цеплялись. С таким же успехом он мог ходить со знаком «Остерегайтесь». Он был настолько устрашающим. А если его боялись, он мог показать, что бывает и милым. Я имею в виду, что он и тогда был мудаком, но не таким, как сейчас. Теперь он просто грубый… и беспощадный. — Ее глаза наполняются слезами.

— Я не знаю, что с ним случилось, — шепчет Бьянка. — С тех пор, как он попал в этот бизнес, он изменился. Он сейчас… бесчувственный. Он пуст. И я ненавижу это в нем. Ненавижу, потому что он превращается в того, кем поклялся никогда не быть. Мой отец. Его отец. Они были… злом.

Она всхлипывает.

— Знаешь, иногда я хочу отказаться от него, сказать, что теперь он сам по себе. Но потом вспоминаю, что я все, что у него есть. Единственный человек, который действительно заботится о нем. Я постоянно должна напоминать себе, что Эйс мне как брат … — Она смотрит мне в глаза, и слеза катится по ее щеке. — Но часто бывает так, что ты в состоянии сказать себе: «Сколько можно?» Мое терпение заканчивается. Чаша почти наполнена. Я каждый день надеюсь, что старый Эйс вернется. Вернется тем, кем он был. Но он зашел так далеко. Не думаю, что есть шанс вернуть его. Я ненавижу его. Я люблю Эйса, но я видела, что этот бизнес делает с людьми. Иногда они превращаются в ублюдков, с которыми проводят большую часть времени. И Эйса засасывает в эту бездну. Я не могу быть рядом и просто наблюдать, как он превращается в ничто, как он сам уничтожает себя. У меня больше нет сил. Я не могу…

Бьянка тяжело всхлипывает, и мои глаза так же наполняются слезами. Но я не могу плакать, мне надо создать комфортную атмосферу для нее. Знаю, я должна быть сильной, поэтому обнимаю ее, и она прячет лицо на моем плече, плача еще сильнее. Мне жаль ее. Мне больно от ее одиночества и страха, потому что я по себе знаю, каково это. Знаю, каково это — чувствовать себя одинокой.

Испуганной.

Взволнованной.

Она плачет большую часть ночи. Мы почти не разговариваем.

Я по-прежнему слушаю ее плач, обнимаю ее и говорю, что это нормально — хотеть уйти. Она была рядом достаточно долго и делала все возможное.

Я не помню, как уснула.

Просыпаюсь в одиночестве. Бьянка не любит показывать своих эмоций, но еще больше не любит быть жалкой. Однако я удивлена, когда она возвращается около двух часов дня с чемоданами в руках.

— Куда ты?

— Я ухожу, Лондон. Но не могла не попрощаться с тобой. — Она робко улыбается.

— Уходишь?

— Да. Настало время. Я хочу… быть счастливой. И я не буду переживать, не убьют ли кое-кого в ближайшее время. Мне нужно свободно вздохнуть. Понимаешь? Нужно уйти от всего этого.

Я киваю.

— Но… почему сегодня?

Бьянка крепко обнимает меня и улыбается:

— Я буду поддерживать с тобой связь. Обещаю. Просто… Эйс. Я очень люблю его, но себя люблю больше. А только так я могу заняться собой. Поэтому, когда ты увидишь его, не сердись на него из-за моего ухода, а то он расстроится еще больше. — Она вздыхает. — Будь осторожна, Лондон. И не доверяй Эйсу безоговорочно. Я знаю, что Джон тоже не доверял.

— Подожди, что ты имеешь в виду? Джон говорил, что Эйс ему как брат.

Бьянка качает головой и целует меня в щеку.

— Я должна идти.

Я стою неподвижно, обдумывая информацию о Джоне, и молча наблюдаю, как за Бьянкой закрываются двери лифта.

Внезапно меня накрывает приступ злости от понимая, насколько же глупой я была все это время. Я верила всему, что говорил мне Эйс. Что, черт возьми, со мной не так?!

Хватаю мобильник и мчусь к квартире Эйса, поступая абсолютно противоположно тому, о чем просила Бьянка.

***

У двери Эйса стоит Геррик и с любопытством смотрит на Крейна за моей спиной.

— Не смог остановить, — отвечает тот.

— Эйс занят, Лондон. Приходи позже.

— Нет. Сейчас, — выдавливаю я.

— Что случилось?

— Не твое дело.

Геррик вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Вы, женщины, действительно расшатываете мне нервы.

— Тогда с дороги!

Он неподвижно стоит и смотрит на меня. Что ж, я не хотела этого, но все же бью кленом по его яйцам. Геррик со стоном падает, я вхожу, а Крейн наблюдает за всем, но не мешает мне.

— Эйс! — кричу я и роняю все, что стоит на моем пути. Спустя несколько секунд Эйс слетает со второго этажа.

— Что ты делаешь?! — Его глаза мечут молнии.

Я изучаю его одежду, точнее его нижнее белье. Ни рубашки. Ни носков. Только боксеры. Сейчас около одиннадцати, и мне любопытно, почему он не одет. Обычно он не позволял себе такого.

— Расскажи мне, — говорю, подходя к нему. — Все. Я знаю, ты знаешь что-то.

— О чем ты?

— О Джоне! Моем брате! Том, про которого ты говорил, что он был тебе братом! Что ты знаешь?!

— Я тебе все рассказал.

— Нет. Я здесь уже месяц и ничего не знаю! Даже не в курсе, что он продавал, за что умер!

— Потому что это не твое дело.

— И не стоит моего беспокойства? Думаю, ты не прав, ведь он был моей семьей. У меня есть право знать, что случилось и как ты заполучил его.

— Я не скажу! — орет он, и я вздрагиваю. — Так что пошла вон, иначе я сделаю то, что не хочу делать!

Мое сердце сжимается от страха, но я не отступлю. Он что-то знает. Он знал и лгал мне, а я верила его лжи. Почему? Потому что хотела забыть обо всем. Потому что хотела оставить все заботы. Но теперь все изменилось, я хочу знать. Каждую деталь.

— Где Питер? — спрашиваю я.

Эйс смотрит на меня, и его взгляд не обещает ничего хорошего. Но плевать. Я хочу получить ответы на свои вопросы.

— А как ты думаешь?

— Не знаю, поэтому и спрашиваю.

— Угадай.

— Ты… Ты убил его? — Он смотрит в сторону. — Но… ты обещал.

— Я больше не буду давать обещаний.

— Ничего себе. — Я делаю шаг к нему, собираясь ударить его, когда вниз спускается девушка, которую я видела здесь в свой первый день.

— Все в порядке, малыш? — спрашивает Лейла, склонившись над ограждением. Она смотрит мне в глаза, а потом на Эйса.

— Отлично. Возвращайся назад.

— Как враждебно, — бормочет она.

— Пошла! — кричит он.

Ее взгляд мечется от него ко мне. И если раньше я просто сердилась, то сейчас я зла. Почему она здесь? И почему я так расстроена этим? Ненавижу ее. Ненавижу тот факт, что она была в его кровати. Ненавижу, как она ухмыляется, смотря на меня, как будто выиграла какой-то приз. Интересно, делал ли он с ней то же, что и со мной?

И я ненавижу себя, что упала так низко. Поддалась его чарам. Попалась в его паутину лжи.

Эта сердитая Лондон — это не я. Это не я побежала к лестнице и не я толкнула Лейлу, крича, чтобы она катилась ко всем чертям. Это не я бросаю ее вещи. Это не я захлопнула дверь перед ее носом. Это не я.

Это не Лондон Сталлоне, которая оставила Атланту всего несколько недель назад.

Я сумасшедшая. Я пытаюсь совладать с эмоциями, но у меня не получается. Боже, что он сделал со мной? Что со мной сделали здесь?

— Это было лишним, — бормочет Эйс.

— Действительно? — Я подхожу к нему. — Ты спал с ней?!

Он игнорирует меня.

Я даю пощечину Эйсу.

Моя рука горит от удара, так много силы я вложила в него.

И в этот раз он реагирует иначе: хватает меня за плечи и прижимает к ближайшей стене. Слышится удар, но мне не больно. Или, может быть, боль есть, но я не чувствую ее. Он зажимает мое лицо пальцами. Но мне все равно. Может, его гнев заставит сказать то, о чем он молчал.

— Ты единственный человек, который меня ударил без последствий. И это последний раз, когда так произошло.

— Да пошел ты!

— Уже. Даже несколько раз. И наслаждался этим.

— Ты спал с ней?

— А это важно?

— Ты знаешь.

— Это не должно тебя волновать.

Мои щеки горят, а тело трясет от ярости.

— Где Питер? — повторяю я вопрос.

— А ты как думаешь?

— Эйс, если ты убил его, я не перестану искать ответы.

— Да? И как же?

— Не важно.

— Он ищет неправильные вещи, Лондон.

— Что он ищет?

— Ничего важного.

— Да ладно.

Он смеется.

— Я ненавижу тебя.

— Думаешь, только ты? Почему ты так долго решалась поговорить с Питером?

— Я дала тебе шанс, но, очевидно, допустила ошибку. Надо было идти с ним, когда была возможность.

— Да, надо было.

— Почему ты такой? Такой… жестокий. И холодный. Почему ты не можешь просто позволить людям… сказать правду?

— Потому что это моя жизнь, Лондон. Моя! Мне не нужно ничего делать, я не хочу ничего делать. Мне наплевать на других. Пойми это наконец своей глупой головой!

Не знаю почему, но его слова ранят.

— Тогда почему я все еще здесь? — шепчу я.

Эйс не отвечает, лишь крепче сжимает свои губы. Затем отпускает меня и отворачивается.

— Эйс, почему я здесь? Если ты не заботишься обо мне, почему я все еще здесь? Почему ты не отправил меня обратно? Туда, где меня ищут и убьют. Потому что у тебя не хватило смелости избавиться от меня?

Его плечи трясутся от беззвучного смеха.

— Что заставляет тебя так думать?

— Потому что ты любишь меня. Но пытаешься с этим бороться. Ты так сказал. И это сильнее тебя.

— Это ничто, — бормочет он. — Ты хочешь уехать? Вперед. Я скажу Крейну посадить тебя в самолет, и ты вернешься к своей прежней жизни. Тебе не придется беспокоиться обо мне. Или о том, что, как ты думаешь, происходит между нами. Это не так. «Нас» нет. Нет.

Его слова, как ножи, вонзаются мне в грудь. Я стараюсь держаться и смотрю ему в глаза. Молюсь небесам, чтобы помогли мне сдержать эмоции. Надеюсь, я выгляжу спокойной, как и он, потому что знаю, что он лжет. Но если он этого хочет, то так тому и быть.

— Хорошо.

Я открываю двери и извиняюсь перед Герриком. В сопровождении Крейна направляюсь к лифту.

Когда добираюсь до своей квартиры, говорю Крейну быть готовым к шести. Он кивает, а я громко захлопываю за собой дверь и сползаю по стене вниз. Слезы, накопившиеся в моих глазах, наконец находят выход.

Чувствую себя ужасно. Джон низко пал, и, что хуже всего, я тоже. Я не знаю, что чувствовать. Просто не знаю. Это… больно.

Мое сердце болит, будто его разбили и безжалостно растоптали каждый осколок. И, возможно, теперь я буду такой же, как и Эйс.

Но сердце болит. Уткнувшись головой в колени, я вновь оплакиваю Джона. Прошу у него прощение, говорю, как я старалась быть сильной, но не смогла. Я говорю, что люблю его и скучаю.

Надеюсь, он слышит меня.

А затем я засыпаю. Проваливаюсь в темноту. Я одна в этом кошмаре. Не знаю, где я. Не знаю, кто я. Но меня это не волнует. Потому что я знаю девушку, лежащую в этой темной пустой комнате. Это девушка, которую я оставила позади.

Девушка, которая слишком сильно обо всем заботится.

Девушка, которая падает слишком сильно.

Девушка, которой дают все и ничего.

И что хуже всего… это девушка, которая любит слишком сильно.

Глава 29

Лондон

Мне повезло, что началась гроза. Лежа в постели в течение почти трех часов, я думала, что пора, наконец, упаковать вещи и уехать. А сейчас, по словам Крейна, придется ждать, пока не закончится буря.

Повезло.

Дождь стекает по оконным стеклам, а я смотрю на доки и наблюдаю за прибытием кораблей. Внутри меня темнота. Вокруг меня темнота, разрываемая лишь ударами молний каждые несколько минут.

Мне это нравится. Слушать звуки дождя. Успокаивающий гул грома.

Так спокойно.

Свернувшись калачиком, я думала о разных способах забыть прошедшее, но знаю, что не смогу. Веселую Бьянку, строгих и упрямых Геррика и Крейна, и Эйса… Но ничего уже не изменить.

Думаю, в Эйсе мало что изменилось. И хотя мы провели не слишком много времени месте, я знаю, что в нем есть немного хорошего. Но, возможно, он заботился обо мне по другим причинам. Может, он делал это для Джона. Не для меня. Чтобы почувствовать себя лучше после его смерти.

Внезапно входная дверь распахивается. Я замираю и быстро поворачиваюсь к высокому силуэту, стоящему в проеме.

— Эйс?

Он заходит. Идет ко мне, смотря прямо в глаза. Комната плохо освещена, но я вижу их. На мгновение думаю, что он пришел еще больше унизить меня. Сделать мне еще больнее.

Вместо этого он касается руками моих щек и целует. Это неожиданно, но я отвечаю ему, и сквозь этот горячий, лихорадочный поцелуй я чувствую, что его губы мокрые. Он шел в дождь ко мне?

Интересно, зачем?

У меня так много вопросов, но они могут подождать.

Это что-то новое.

И редкое.

И я люблю его.

Не разрывая поцелуя, он приподнимает меня, а я обхватываю его ногами. Он стонет, и следующее, что я осознаю, — моя спина прижимается к стене. Оторвавшись от моих губ, он продолжает целовать мою шею, и я наклоняю голову назад, чувствуя, что уже возбуждена. Он возвращается к моим губам, и я чувствую, как на них капает влага с его волос. Я слизываю ее. Его вкус.

— Эйс, — шепчу я.

Он не отвечает и продолжает остервенело целовать меня. Мои шею, плечи, губы.

— Эйс, зачем ты пришел?

Наконец он, тяжело дыша, отрывается от меня и долго смотрит мне в глаза, обдумывая ответ. Я избегаю каких-либо движений и жду, что он скажет. Эйс бормочет:

— Бьянка была права.

— О чем ты?

— Ты. И то, что я чувствую к тебе. Я не могу это объяснить. Знаю, что у меня давно такого не было, но ты — это что-то новое, Красная. Я никогда в жизни не чувствовал такого.

Я сглатываю ком в горле.

— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, — хрипло продолжает он. — Хочу, чтобы ты чувствовала себя защищенной со мной. И не хочу, чтобы ты о чем-то беспокоилась. Но я знаю, что не заслуживаю этого. Я не заслуживаю тебя.

Я прижимаю палец к его губам.

— Скажи, ты спал с Лейлой?

Он печально смотрит на меня, и на мгновение я думаю, что он сейчас скажет, что это было ошибкой. Но он говорит:

— Нет. То есть я думал об этом, но не смог. Я сказал ей спать в комнате для гостей, так как был сильный шторм.

— Почему она была полуголая? — шепчу я.

Он пожимает плечами.

— Она сделала это нарочно. Так же, как и в первый раз, когда ты пришла. Прости меня...

— Она не должна была быть там, — бормочу я, пытаясь оттолкнуть его.

— Я не знаю, что делать. Я никогда не чувствовал такого, Лондон. Я думал, что потерял…

— Неужели для тебя чувствовать что-то означает, что ты сошел с ума?

— Это пугает меня.

Мне тяжело дышать.

— Может, ты просто должен пойти домой, Эйс?

— Нет. — Он хватает меня за плечи. — Ты должна знать правду.

— Что ты имеешь в виду под правдой?

— Я не хочу, чтобы ты услышала ее от меня. Боюсь твоей реакции.

— Тогда от кого я должна ее услышать?

Он прячет глаза и опускает меня. Я в растерянности.

— Я не убил Бриджеса.

— Ты не сделал этого? Но ты сказал…

— Я избил его, — вздыхает он, — но он не умер. Он вернулся и будет продолжать делать то же, что и раньше. Я сказал, что он никогда не найдет то, что ищет, и ему нужно отступить. Он понял.

— Готов ли он по-прежнему дать мне ответы?

— Думаю, желание у него уже поостыло. Но я сказал ему, что ты придешь за ответами. За правдой.

Я кладу руки на его щеки, но Эйс дергает головой, вырываясь.

— Почему ты не можешь рассказать мне?

Он сглатывает.

— Потому что когда ты услышишь правду, то, возможно, больше не захочешь быть со мной. А я не справлюсь с твоим уходом.

— Это о его кончине?

— Нет. — Он качает головой. — Я не это имею в виду. Я сделал все, что мог, чтобы предотвратить ее. Просто не сработало. — Он снова прикасается к моему лицу. — После беседы с Питером я хочу, чтобы ты решила: хочешь остаться со мной или уйти. Я пойму, если ты захочешь уйти. Я не могу насильно держать тебя. Но Питер знает только то, что я не хочу тебе рассказывать. Потому что это разобьет тебе сердце. Я знаю, что привело к смерти Джона. И если ты тоже хочешь узнать это, то… не стесняйся. Возвращайся и спрашивай. Я обещаю, что расскажу все.

— Я не хочу слышать это от него, Эйс. Хочу услышать это от тебя.

Он вздыхает, и наши лбы соприкасаются.

— Мне страшно, Лондон. Ты можешь испугаться и уйти, так и не дослушав до конца.

— Я не уйду, — шепчу я.

— Я… использовал его.

Я хмурюсь.

— Что?

— Я выбрал Джона… из эгоистических соображений. Даже мои люди не знают правды.

Я вздыхаю. Основываясь на том, как он действует и как боится, что я могу уйти и не дослушать, я, скорее всего, так и сделаю. Но я не хочу оставлять его. Пока. По крайней мере, хочу запомнить наши последние минуты вместе. И если мне не понравится, что я услышу, то уйду. Просто уйду.

— Останься на ночь, — говорю, положив руку ему на грудь. — Просто останься со мной и расскажи мне все. Завтра.

— Правда? — В его голосе удивление.

— Правда. — Я беру его за руку. — Пошли. — И я поворачиваюсь к спальне. — Давай насладимся вечером.

Знаю, это сумасшествие — спать с кем-то, кто лгал и угрожал мне и моим близким, но не могу ничего с собой поделать. Он чувствует что-то необъяснимое ко мне, и у меня никогда не было такого до встречи с ним.

Нет слов, чтобы описать это.

Мы оба ранены.

Мы оба сломаны. И это не передать словами.

Мы оба одиноки. И, возможно, именно поэтому нам нравится быть рядом друг с другом. Потому что мы не чувствуем себя одинокими. Мы чувствуем связь. Даже небольшую.

Я знаю, завтра может произойти что-то плохое. Завтра может измениться мое отношение к Эйсу, но сейчас я вижу его как человека, которым восхищаюсь. Человека, рядом с которым я хочу быть. Человека, рядом с которым я могу быть. Человека, который может порадовать меня так же, как и я его. Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Я должна быть осторожной с ним, но любовь не знает границ.

Да. Любовь.

Это то, что мы чувствуем. Мы просто недостаточно храбры, чтобы признаться в этом друг другу. В нас слишком много гордости. Мы слишком боимся будущего. Мы слишком боимся любить испорченные души. Монстры. Мошенники. Одиночки. Мы боимся потерять то, что так много значит для нас, после того, как мы были одиноки так долго. Есть страх, потому что мы падаем в неизвестность. Мы не знаем, что произойдет завтра. Не знаю, увидим ли мы когда-нибудь друг друга снова.

И думаю, что это то, что пугает нас больше всего. Друг без друга мы будем чувствовать боль, которая надолго останется в наших сердцах. И мы понимаем, что никогда не сможем чувствовать себя живыми так, как сейчас, когда мы вместе.

Я веду его в ванную и, включив душ, начинаю раздевать. Он все это время смотрит на меня. Мои руки трясутся, но мне не нужна помощь, чтобы расстегнуть каждую пуговицу. Когда я касаюсь пряжки его ремня, то задерживаю дыхание.

Это не сравнится с нашим первым разом, когда я раздевала его. В воздухе витает напряжение, которое ни один из нас не может отрицать. Но я продолжаю. Почему? Потому что хочу этого. Даже если это будет наша последняя ночь вместе.

Я приседаю перед ним и стягиваю его брюки.

— Делай со мной все, что хочешь, — шепчет он.

Эйс отдает себя мне. Он не сказал этого, но так и есть. Он хочет быть моим сегодня вечером, но и я хочу быть его.

— Я хочу, чтобы ты сделал то же самое, — бормочу я.

— Я сделаю.

Облизывая пересохшие губы, я сую два пальца под пояс его боксеров и опускаю и их.

Вода не может скрыть напряжение между нами. Боже, я не могу дышать. Я с трудом могу даже думать. Не могу поверить, что делаю это с ним, рискуя своим сердцем в последний раз. Не могу отрицать, что мое тело хочет его. Но также не могу отрицать, что мое сердце чувствует.

Я хочу его. Всего его. И я рада, что он отдает мне себя сегодня вечером.

Я смотрю на член между его ног. Вдыхаю его запах. Он пахнет мускусом… мужественностью. Медленно провожу кончиком языка к головке. Хриплый стон вырывается из горла Эйса. Мои колени касаются прохладной плитки пола, и я кладу пальцы на его задницу, беря всю его длину в рот.

— Так хорошо, Лондон, — говорит он, проводя рукой по моим волосам.

Я стону, когда он полностью погружается в меня, и выпускаю его. Не хочу, чтобы он сейчас кончил. Он нужен мне. Я хочу его в себе. Хочу, чтобы он доминировал надо мной.

Я встаю и начинаю стягивать футболку, но Эйс останавливает меня. Не говоря ни слова, он хватается за нее и резко сдергивает, затрагивая мои соски. Затем помогает мне расстегнуть шорты. Когда они падают на пол, он берет в рот мой сосок и, глядя мне в глаза, начинает мять второй.

Я тяжело дышу и обнимаю его. Он берет меня на руки, и мы заходим в душ. Вода проходит между нашими телами. Мой сосок снова в его рту.

Я целую его, и он отвечает мне гортанным стоном, его толстый член упирается в мой живот.

— Ты не представляешь, как я хотел этого, — говорит он, прерывая поцелуй.

— Ты сказал мне, что мы были никем, — выдыхаю, целуя его шею.

Он хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Мы кто-то. Просто я не знаю кто.

— Больше, чем то, что ты думаешь. Я уверенна. — Я прижимаюсь к его плечу. — Я боюсь сказать, что чувствую.

— Я тоже… — Он снова приподнимает мой подбородок, глядя мне в глаза. — Я собираюсь быть нежным сегодня. Показать тебе, что я чувствую.

— Хорошо, — шепчу.

Он берет мыло и проводит им по моему телу. Я делаю то же самое, особое внимание уделив его члену. Глаза Эйса закрываются, когда я провожу ладонью по нему вверх-вниз. Когда я нежно ласкаю его яички, Эйс соприкасается лбом с моим лбом.

— Слишком хорошо, Красная.

Я улыбаюсь.

И прежде чем он приходит в себя от моих движений, я отпускаю его. Я тянусь к крану, чтобы выключить воду, но Эйс блокирует путь. Хватая меня за руку, он прижимает меня к стеклу душевой. И целует меня нежно и сладко. Я плавлюсь в его руках от желания.

Эйс делает так, как я хочу, скользя своим языком между губ и играя с моим языком. Я начинаю стонать, и он кладет одну руку на свой член, а второй усердно играется с моими складочками, и я сотрясаюсь, впиваясь ногтями в его плечи.

Без предупреждения он скользит кончиком члена в мою киску. Мои ногти сильнее впиваются в него, но мы не прерываем поцелуй. Он двигается во мне медленно, удостоверившись, что я чувствую каждый его сантиметр. И я ощущаю, как он полностью заполняет меня.

Я чувствую его.

Он слишком глубоко.

Черт.

Я прерываю поцелуй.

— Трахни меня, — выдыхаю. — Сейчас.

Он смотрит мне в глаза с ухмылкой на губах.

— Я хотел бы трахнуть всю тебя… но не сейчас.

Его толчки медленные, но глубокие. Я прикусываю свою нижнюю губу и помогаю ему бедрами. Опустив голову, он сосет мою шею. Я пробегаю пальцами по его мокрым волосам.

— О, Боже, — выдыхаю. — Эйс, я хочу… Дай мне кончить.

— Не сейчас, детка. Посмотри на меня.

Я смотрю в его глаза. Но желание кончить пересиливает меня, и я закрываю их. Однако Эйс требует, чтобы я смотрела на него.

Он набирает скорость. Его медленные удары ускоряются. Он хватает мои бедра, и стекло дребезжит у меня за спиной, когда он с каждым ударом вдалбливает свой член все быстрее и быстрее.

Я чувствую, что уже скоро.

И кричу, когда влага стекает между моих ног. Я мочу его член своими соками, зарываю лицо в его шее, и всего несколько секунд спустя он делает то же самое. Он стонет, я никогда не слышала от него подобного стона. И пока Эйс сжимает мою задницу, отдавая всего себя мне, он издает еще один тяжелый стон.

Я тяжело дышу и соскальзываю с Эйса. Мое сердце бешено стучит, как порхающая бабочка. Мы снова моемся и перебираемся в спальню.

Оказавшись в постели, Эйс предлагает мне сесть на него сверху. Я смотрю на него мгновение, наблюдая, как он кладет на себя одну руку, а другую закладывает за голову. Он смотрит мне в глаза, ожидая, что я сделаю.

Я медленно тянусь к Эйсу и сажусь на него, положив ладони на его грудь. Наклонившись, я целую его в лоб, а затем в щеки. Я скольжу губами по его подбородку, провожу языком дорожку к его члену, но только я собираюсь его поцеловать, как оказываюсь лежащей на спине.

Эйс сжимает мои запястья и блокирует их над головой. Он нависает надо мной и целует мой лоб, а затем щеки. Он повторяет мои действия, скользит губами по моему подбородку, целует шею. Затем он опускается к моей груди, мягко обводит языком вокруг каждого соска. Его действия вызывают во мне желание, я тяжело дышу, а его язык путешествует к моему тазу и замирает.

Он раздвигает мои ноги и целует внутреннюю сторону бедер. Я дрожу и плотно сжимаю глаза, когда тепло распространяется по нижней части живота. С каждый поцелуем он все ближе и ближе к моей киске. И с каждым поцелуем я хочу все большего.

Эйс легонько подхватывает мою задницу, приподнимая мои бедра, а затем прячет лицо в моей киске. Я вскрикиваю, когда он прикасается ко мне там. Это не так, как было раньше. Он ласкает меня, словно я долгожданный десерт.

— Черт, — шепчу я, содрогаясь от нахлынувших эмоций.

Он усиливает натиск, а я беспомощно ерзаю, все сильнее выгибая спину. Он то сжимает мою задницу, то шлепает по ней. Я стону и задыхаюсь. Подношу свои руки к соскам и начинаю играть с ними.

Я не могу больше сдерживаться. Заставляю себя продвинутся ближе к его губам, безжалостно играющими со мной.

— О, Эйс!

Меня накрывает волна оргазма, но Эйс не останавливается, а ждет, пока я полностью не кончу, и лишь тогда опускает меня на кровать. Он снова целует мои бедра и поднимается надо мной. Облизывая губы, он смотрит на меня сверху вниз и проводит большим пальцем по моему лицу. В его глазах я вижу то, что он хочет сказать. Я почти слышу слова, но знаю, что он не скажет их первым.

Я сама боюсь говорить их.

Мы не должны чувствовать себя так по отношению друг к другу. Не должны.

Слезы наполняют мои глаза, но я смаргиваю их, надеясь, что он заметит их.

— Не плачь, — шепчет он. — Пожалуйста. Не сегодня.

Он наклоняется ко мне, и я прячу лицо на его груди. Я не хочу плакать, но слезы вырываются, и я ненавижу себя за это. Почему он? Почему именно сейчас? Он целует меня, и я начинаю рыдать еще сильнее. Почему он не может быть нормальным парнем с нормальной жизнью? Почему мы не встретились раньше? Почему любовь к нему так опасна?

— Я хочу измениться для тебя… — шепчет Эйс.

Да. И я хочу того же. Но знаю, что так никогда не будет. Ведь у него наверняка остались незавершенные дела.

Тяжело вздохнув, он обнимает меня. Вскоре я успокаиваюсь, но мое сердце разрывается от боли.

Завтра конец.

Он и я, мы оба знаем это.

И никто из нас не готов к этому.

***

Вечером того же дня мы сидим, развалившись на диване, а я лежу на груди Эйса, размышляя о нашем будущем. Сможем ли мы решить эту проблему? Смогу ли я простить его после того, как узнаю правду?

Эйс садится на диване и берет стакан бурбона. Он смотрит на меня, и я, подняв руку, провожу по шраму на его лбу. Он не слишком заметен, но вблизи я вижу, что рана была глубокой.

— Откуда он? — спрашиваю.

— Одна сволочь ударила меня бутылкой по голове. — Он ухмыляется.

Я качаю головой и улыбаюсь.

— Кто?

— Ну, когда-то я называл его своим отцом. А когда достаточно повзрослел, чтобы понять некоторые вещи, он стал просто Брюсом. Чокнутый старик.

— Как ты можешь так говорить об отце?

— Он оставил мать, когда та рассказала, что у нее рак поджелудочной.

— Почему? — шепчу я.

— Сказал, что не может делить постель с больной женщиной. Я был там и видел, как он упаковывал свое барахло и уехал. И в тот же день, я потерял всякое уважение к нему.

Я сглатываю, не зная, что сказать.

Он проводит пальцем по моему плечу.

— Было время, когда я смотрел на отца как на Бога. Мне тогда было пятнадцать. Он взял меня в одну из своих поездок. Это было на лодке, а я всегда хотел оказаться на одной из них. Смотрел, как он отдавал приказы своим людям, а они подчинялись. Я восхищался тем, как он держался в любой ситуации. Он начал брать меня все чаще, чтобы я учился руководить бизнесом. Я многому научился у него и дяди. Но мой дядя — это совсем другая история.

— Что произошло с ним? Это же отец Бьянки, да?

Эйс кивает.

— Он не всегда был плохим парнем. Мы с Бьянкой росли вместе, но она никогда не хотела иметь ничего общего с бизнесом. Он пытался заставить ее, чтобы и его имя фигурировало в бизнесе, чтобы и у него было что-то, не только у отца. Они стали конкурировать друг с другом. Когда Бьянке исполнилось восемнадцать, дядя Дрейк сошел с ума. Он начал избивать ее и жену, а однажды это переросло в убийство.

— Что?

— Он убил ее мать. Бьянка не знала, как справиться с этим, поэтому с моим отцом пошла к нему.

— Она… убила его?

— Нет. Это сделал отец. Он ненавидел себя за это, но так было нужно. Дядя Дрейк стал слишком жадным и потерял уважение к семье. Я знал, что он слишком глубоко погряз, потому что когда перестаешь беспокоиться о тех, кого любишь, то тебе насрать и на остальное. Важным был лишь бизнес, а Дрейк хотел все больше. Отец не хотел убирать его, но иначе все стало бы только хуже. Так что в тот день бизнес полностью перешел отцу. После этого мы с Бьянкой стали еще ближе. Я защищал и опекал ее. Знал, что она всегда где-то поблизости, чтобы держать меня в здравом уме, но чем старше мы становились, тем с большим она мирилась. Она ненавидит дела Кроу. Она ненавидит то, сколько это приносит разрушения и смертей, а я… Я люблю. Я люблю командовать всякими отбросами. Люблю делать деньги. Люблю руководить своей жизнью.

Знаешь, мой отец ничем не отличался от отца Бьянки. Он делал мне больно без всякой причины. Он бил меня, бросал во всякие передряги, но я всегда держал свою голову высоко поднятой.

Когда он умер, я не пошел на его похороны. К тому времени я потерял всякое уважение к нему, а мне было всего двадцать два. И когда бизнес перешел ко мне, я собрал новую команду, нашел здесь место и преумножил прибыль. Ничто не могло остановить меня. Я любил то, что делал, но чем глубже погружался в него, тем больше понимал, что Кроу приносит только зло. Я понял, что превращался в них — в своего дядю и отца. Понял это, когда сказал Бьянке, что я... убью ее. Я облажался как человек. Вот почему я должен уйти. Этот бизнес испортит тебя. Большие деньги — да, но я задаюсь вопросом… стоит ли этого моя жизнь? Так ли бизнес важен в моей жизни? Или потеря дорогих мне людей? Деньги и бизнес важнее, чем жизнь без страха?

Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Эйсом.

— Есть так много всего, о чем я сожалею, и я уверен, что это будет преследовать меня всю мою жизнь. Но когда дело касается тебя, я не хочу ни о чем сожалеть. И если ты уйдешь, не хочу, чтобы ты не знала этого. Я не смогу жить, зная, что есть то, что я мог бы сделать, но не сделал, потому что струсил. Я не мой отец. Единственный раз, когда я оставлю женщину, которую люблю, в одиночестве, будет только если она сама того захочет. Я пожертвую всем ради тебя, Лондон. Я сделаю все это для тебя. Я умру за тебя.

Я удивленно открываю рот, и Эйс пользуется этим, чтобы поцеловать меня. Его язык скользит по моим губам, и по моему телу проносится множество ощущений. Мое сердце трепещет, когда он еще крепче целует меня.

Этот поцелуй болезнен, но я хочу угодить Эйсу. Мне больно из-за того, что он так близко. Больно говорить о его чувствах. И больно знать, что он никогда не чувствовал подобного. Это пугает меня, потому что пугает его.

Будто раньше я ничего не могла чувствовать.

Он как мой наркотик.

А я его наркотик.

Мы оба пристрастились друг к другу.

И прямо сейчас я хочу держаться за это чувство. Не хочу ничего портить. Не хочу, чтобы наставало завтра и уничтожало то, что у нас есть. Хочу игнорировать прошлое и сосредоточиться на будущем.

Я не хочу этого, если правда означает быть без него.

Я бы пожертвовала этим. Правдой и прошлым.

Для этой любви. Этого редкого вида любви.

Глава 30

Эйс

Обычно я наслаждаюсь восходом солнца, особенно когда речь идет о Нью-Йорке. Но сегодня я ненавижу его. Я хочу луну, светящую мне в спину. Предыдущую ночь.

Я знаю, что принесет этот день, и не жду его с нетерпением, потому что к его концу Лондон, вероятно, уже здесь не будет. И я не смогу остановить ее. Не имею никакого права.

Я буду честен: то, что я должен сказать ей о себе и ее брате — это плохо. Но она это переживет, как переживет и все остальное. Мне больно из-за того, что я лгал ей, что не был честен с ней с самого начала. Что я спрятал ее так далеко только потому, что был жадным.

Знакомство с ней с каждым днем все дальше отодвигало мой эгоизм. Я начал переживать, плохо себя чувствовал из-за нее. И из-за себя.

Вздохнув, встаю с кровати, надеваю брюки и иду к дверям спальни. Оборачиваюсь, наблюдая, как обнаженная спина Лондон поднимается в такт ее дыханию. Сейчас рано, и, думаю, она проснется часа через два-три, так что я использую это время, чтобы собраться с духом, подумать, что сделать, чтобы она осталась здесь. Со мной.

Я не хотел признаваться самому себе в этом, но я нуждаюсь в ней. Мне нравится, что она здесь. Мне нравится быть рядом с ней. С ней — это не бизнес. Нет стресса. Нет беспокойства. Есть только мы.

Я так привык к тому, что она здесь, что даже не представляю, что будет, когда она уедет.

Черт.

Завариваю себе кофе, но, когда тянусь к кружке, дверь в спальню скрипит, и я замираю. Лондон просыпается раньше, чем я думал. Мое сердце ускоряется, когда она подходит ко мне. В ее глазах печаль. Она знает, что ее ждет.

— Утро, — шепчет она.

— Утро. — Я стою к Лондон спиной, боясь того, что должно произойти. Но время идет, и мы садимся за стол напротив друг друга.

— Я решила, — начинается она, — что не хочу знать правду.

— Ты заслуживаешь правды.

— Но я не хочу ее слышать. Я не хочу ничего менять... между нами.

Я качаю головой.

— Между нами не может быть лжи и тайн. Ты знаешь это.

— Я могу игнорировать их или узнать позже. Просто... не сейчас.

— Но я не могу. Сейчас лучшее время.

— Ты так долго молчал.

— Да, и это было достаточно долго. Послушай, я понимаю, ты не хочешь слышать это. Понимаю, что не хочешь ничего менять, и я тоже, но я забочусь о тебе. И это моя вина, что ты оказалась втянута в это.

— Эйс, — она качает головой, — пожалуйста.

Но мне это нужно. Я много чего сделал, не могу оставить и это на своей совести.

— Впервые я увидел Джона в особняке на вечеринке...

Лондон стонет и затыкает руками уши, но я знаю, что она слышит меня.

— Это было у друга. Не знаю, как Джон оказался там, но факт остается фактом. Я замечаю подозрительных людей, и в тот день он был одним из них. Я наблюдал за ним. Прошло около двух часов, большинство приглашенных уже были пьяны, и я увидел, как Джон уходит, и последовал за ним. Он проверял комнаты. В одной из них он задержался дольше, поэтому я подошел и заглянул в дверную щель. — Я делаю паузу. — Хочешь узнать, что он делал?

Лондон качает головой, но я продолжаю.

— Он взламывал сейф.

Она хлопает ладонями по столу и вскакивает.

— Это ложь! И ты знаешь это!

Она бежит к спальне, и я иду за ней.

— Два дня спустя все получили послание от владельца особняка с просьбой сказать, видел ли кто кого-нибудь в его офисе. Знаешь, смешно то, что офис был заперт и открывался при помощи кода, который знал только владелец. Он не мог понять, как кто-то вошел туда.

— Остановись, Эйс. Пожалуйста, — умоляет Лондон.

— Он украл драгоценностей на десять тысяч долларов. И двенадцать тысяч наличными. Его не поймали. Его никто не видел, кроме меня.

— И какое это имеет отношение к тебе и ему?

— Джон заинтересовал меня. Я знал, что если он мог проникнуть в запертую комнату и в сейф, про который никто не знает, то мог бы сделать гораздо больше. И я начал присматривать за ним. Никто не был в курсе того, что я наблюдал за ним. Даже он. Я узнал, что он работал в компании, продавал часы, и несколько раз видел его с Бриджесом.

— Однажды ночью я последовал за ним в ювелирный магазин на 24-ой. Он ждал, когда тот закроется. И я ждал вместе с ним. Мне нечего было делать. В то время бизнес Кроу шел не очень хорошо. Когда магазин закрылся, Джон взломал его. Никакой сигнализации. Никаких повреждений. Он просто украл то, что мог унести, и пошел домой. — Я щелкнул пальцами. — Просто так. Как будто проделывал это миллион раз. Джон был вором, не обычным вором. Он крал лишь драгоценности и драгоценные камни. Он был умен.

— Джон не сделал бы этого, — шепчет она. — У него была работа. Почему он это сделал?

— Потому что он был разорен, Лондон! Он был без гроша, и его выселяли из квартиры! В то время он ввязался в кое-что и никогда бы не сказал тебе.

— Но почему?! Я могла бы помочь!

— Он не хотел тебя беспокоить. Ни один мужчина не хочет, чтобы женщина волновалась о нем, будь то его мать, подруга или сестра. Он лгал и помогал тебе, чтобы не показывать, что у него проблемы с деньгами. Джон был на пределе и сделал то, что должен был. Не только для себя, но и для тебя. Я знаю, обычно поступают не так, но он поступил так, чтобы выжить. И я уважал его, потому что знаю, каково это — быть без гроша. Ты будешь делать что угодно, лишь бы выжить. Что угодно.

— Но... ограбление ювелирных магазинов? Нет. Как он узнавал о количестве и месте?

— Должно быть, знал кое-кого, прежде чем приехал в Нью-Йорк. Или научился, когда был подростком. Он сбежал из дома, когда ему было семнадцать, не так ли?

Лондон кивает.

— Да. Но он часто меня навещал и хорошо выглядел.

— Он притворялся, чтобы порадовать тебя. Джон был опытным, и именно поэтому я хотел заполучить его. Я хотел, чтобы он воровал для меня. — Я обнимаю Лондон. — Знаю, что не должен был втягивать его в это, но, клянусь, предполагалось, что это продлится лишь несколько месяцев. Я хотел получить несколько алмазов и отпустить его, но он пристрастился. Он убивал людей без причины. Всякий раз, когда он напивался, то... убивал. Я имею в виду, когда надо, то мы убиваем врагов, но Джон... Он стал бессердечным.

Губы Лондон дрожат, слезы льются по щекам, и она отстраняется от мня.

— Он пытался шантажировать меня, когда я сказал, что больше не нуждаюсь в нем. Никто из моих ребят не знал, что я завербовал Джона по личным причинам, и он угрожал сдать меня им. Он также хотел сделать карьеру, стать руководящим звеном. Я мог бы убить его, но не сумел, потому что опекал его как брата и доверял ему. Раньше Джон был хорошим человеком, но чем больше он работал с Кроу, тем больше замерзало его сердце. Как сказала Бьянка, этот бизнес меняет людей, превращает их в монстров, делает их смертельно опасными. Мы не осознаем этого до тех пор, пока любимые не исчезают из наших жизней.

— Но... как он умер? Почему?

Я беру ее за руку, веду к кровати, и мы садимся.

— Ты знаешь Крейна, он был с тобой пару дней.

— Да...

— Ну, у него была вечеринка где-то за две недели до твоего выпускного, на которую я пришел с Джоном. Мы тогда решили напиться, так как провернули большое дело и получили кучу денег с помощью Джона. Та вечеринка длилась всего нескольких часов, поскольку на следующий день у нас было кое-что запланировано. Крейн заявился ко мне злющим. Я никогда не видел его таким. Он сказал, что кто-то обчистил его сейф. Забрал его цепи, часы, алмазные серьги. Все. Я слушал его и закипал, потому что точно знал, кто за этим стоит, но не мог понять, почему Джон сделал это. И самое печальное, что Крейн тоже узнал об этом через неделю.

— Как?

— Он увидел Джона в магазине часов в центре города.

Она задыхается.

— Что? Я не понимаю. Зачем воровать у Крейна, если есть свои деньги? Достаточно денег.

— Я пытался это выяснить. Работая со мной, Джон получил достаточно денег. У него были связи. Он выгодно использовал свои знания, но, думаю, взлом сейфов был его хобби. Я думал, он отказался от этого, но нет. Заработанного ему было мало. Он стал жадным и хотел большего.

— Так... Крейн виновен в его смерти?

Я отвожу взгляд. Мне больно признавать, что один из моих людей причастен к смерти ее брата, но я должен. Я уже и так сказал многое.

— Крейн не любит, когда у него крадут. И его задело то, что это Джон, потому что он доверял ему, как и все мы. Крейн знал, что я был в курсе о вредной привычке Джона. Но Крейн умен. Он не рассказал никому, но посоветовал мне не стоять у него на пути, потому что собирался наказать парня. Даже я не знал, что Крейн планировал. Прошло две недели. Однажды Крейн был под кокаином, и его понесло. Я сделал все, чтобы остановить его, но он не слушал меня. Я мог бы уволить Крейна, но это означало бы избавиться и от Джона, а я не мог этого допустить. Мне были нужны они оба. Мне нужны были деньги. И я не хотел, чтобы остальные узнали, что Джон обворовал Крейна.

Джон украл у своего. Он нарушил правило, и я не собирался рассказывать об этом. Крейн знал, что я буду молчать.

При заказе оружия и кокаина Джон работал с Пабло, а Крейн отвечал за груз и намеренно задержал его. Груз не пришел до полудня, и Джон погиб. Крейн знал, что работать с Пабло опасно. Он также знал, что Пабло не доверял Джону, потому что тот был новичком. Пабло доверял лишь мне, но я хотел, чтобы Джон провернул эту сделку. Пабло согласился, хотя и не одобрял работу с Джоном. Вот почему я решил взять Джона с собой на сделку. Чтобы сохранить мир.

— Пабло... — выдыхает Лондон.

— Крейн задержал товар Пабло. Он сыграл свою роль, но не убивал Джона. Я искренне верю, что Крейн просто хотел выбить дерьмо из Пабло и его людей, но не убивать Джона.

— Но почему он до сих пор здесь? — гнев звенит в ее голосе. — Почему он жив, а Джон нет?

— Потому что Крейн хороший человек. Я не могу избавиться от него.

— Он хороший человек? Да он убил одного из твоих лучших людей!

— Это бизнес. И это был несчастный случай! Дерьмо случается, даже если мы этого не хотим. И Крейн не перекинул свой гнев на тебя. Если не ошибаюсь, он хорошо обращался с тобой. И знаешь, он никогда не прикидывается добрым. Если бы он хотел, то мог бы причинить тебе боль, только чтобы почувствовать себя хорошо. Но не сделал этого.

— Но... он убил Джона, Эйс.

— Он не хотел этого, Лондон. И я сделал все, что мог. Тогда я не знал, что Крейн отвечал за отгрузку, но сказал Джону остаться. Он не послушал. Хотел и тебя увидеть, и быть на сделке. Он мог бы пропустить выпускной и поехать на сделку, но не захотел. Из-за этого все пошло наперекосяк. — Я заглядываю в ее окаменевшие глаза. — Думаешь, я не угрожал Крейну? Я сказал ему, что если что-то случится с Джоном, то он заплатит...

— Что ты сделал? — шепчет она.

— В четверг его последний день в компании. Я мог бы убить его девушку, а он безумно ее любит, но он не заслуживал этого. Он поступил так, как поступил бы любой из нас. Он отомстил. Я тоже люблю мстить, но его проступок стоил нам хорошего человека. А еще доверия людей Пабло, нашего самого крупного клиента. Из-за Крейна мы потеряли кучу денег. И это его наказание, ведь он любит деньги. Делать, что хочется. Пытать людей. Принимать наркотики. Он любит это и понимает, что его могут убить. Но он не знает, как жить без Кроу.

Пораженная, Лондон наконец говорит:

— Так вот, что ты ищешь... Алмазы. Драгоценности. Вот почему я здесь...

Я хватаю ее за руки.

— Да, я использовал Джона. И да, я использовал его смерть, чтобы заставить тебя приехать сюда, но ты должна понять меня. Получив эти алмазы, я смогу выйти из бизнеса. А это свобода. Жизнь, которой у меня не было.

— Да. А что насчет меня? — Она встает. — Что я получу, Эйс?

— Ты получишь то же, что и я. Ты пойдешь со мной. Мы будем вместе. Мы начнем все сначала.

— И почему я захочу быть с тобой? После признания, что ты и твой человек виновны в смерти Джона?

— Я не убивал его.

— Ах, да, это Крейн сделал. Боже... — Она поворачивается к окну. — Я не могу быть с тобой. Этот образ жизни. Это... ужасно.

Я стараюсь оставаться спокойным, хотя мое сердце разбивается.

Лондон поворачивается ко мне, выражение ее лица жесткое, на нем проступает отвращение.

— А хоть кто-нибудь искал меня?

— Сначала да. Но они сдались через полторы-две недели и вернулись в Бразилию. В Атланте следили за ними.

Она вздыхает. Молчание заполняет комнату. Мы неловко смотрим друг на друга, пока Лондон не говорит:

— Поехали в квартиру Джона. Я найду алмазы, отдам их тебе, а потом уеду. Ты станешь богатым и будешь жить так, как захочешь. — Она качает головой. — Скажи, ты не думал, что бриллианты — это не все, что нужно в жизни? Неужели ты ни разу не задумывался, что это может быть что-то еще? Не материальное?

Ее вопросы явно риторические, потому что она отворачивается от меня и идет к гардеробу. Лондон надевает джинсы и серую рубашку, а затем выбегает из комнаты за сумкой. Она стоит у входной двери, скрестив руки на груди.

Я одеваюсь, и затем она открывает дверь, приглашая следовать за ней. Не говоря ни слова, мы садимся в мою машину. Ее руки сжаты в кулаки, она смотрит в окно. Мы молча едем к квартире Джона, потому что даже я не знаю, что мне дальше делать.

Не могу сказать, как она себя чувствует. Даже не знаю, что она думает обо мне. Но я знаю наверняка: я облажался, и сегодня, возможно, последний день, когда я вижу Лондон.

Глава 31

Лондон

Мы стоим на пороге квартиры Джона, а я не знаю, как реагировать на происходящее. Брат предстал совершенно в ином свете. Это невыносимо. Думать, что хорошо знаешь кого-то, когда на деле это оказывается не так. Я ненавижу беспомощность, вызванную происходящим. И это чувство лишь усиливается, потому что я не могу винить Эйса.

Он невиновен. Он ни к чему не принуждал Джона. Тот сам принял решение, поскольку стал жадным.

Но сейчас я жалею, что так мало знала Джона. Может, я бы смогла убедить его, что деньги — это просто деньги, и помимо них существует много другого.

Хотя Эйс привлек Джона к работе из эгоистичных соображений, я понимаю, почему он это сделал. Эйс хочет выйти. Бросить этот бизнес. Он хочет нормально жить, и я хочу того же. Здесь каждый мой шаг на виду. Все наблюдают за мной, и я никогда не буду в безопасности.

Но я ненавижу лжецов. И ненавижу Эйса за то, что он использовал меня с братом. Он эгоист. Был? Есть? Не важно. То, что он сделал, — отвратительно.

Я вхожу в гостиную и не вижу ничего, что дало бы мне подсказку. Теперь, когда я знаю правду, я чувствую, что все наше общение было ложью, просто подделкой.

Иду на кухню, Эйс присаживается на подлокотник дивана. Он наблюдает за мной, за тем, как я открываю полки и шкафы.

— Не думаю, что они здесь.

— Тогда где?

— Не знаю. — Я пожимаю плечами.

— Я проверил машину — пусто. Да и это слишком очевидно.

— Тогда здесь. — Эйс встает и направляется ко мне, и я непроизвольно отступаю к стене. Заметив это, он останавливается. — Просто подумай о месте, куда он мог бы их спрятать, о котором могла бы знать только ты. Ведь ты знала его лучше всех.

— Мне кажется, я его совсем не знала.

— Так сложилось, — подытоживает Эйс.

Я смотрю на него, и он вздыхает.

— Узнав правду, ты считаешь его плохим парнем, но он не такой. Да, он виноват кое в чем, но не ненавидь его за это. Поверь, я совершал вещи и похуже. И ты никогда не узнаешь, что именно. К тому же он никогда не предавал тебя. Его любовь была безграничной. Ничто не могло разорвать связь между вами. Я это знаю, поскольку он рассказывал о тебе почти каждый день. — Я опускаю голову, но Эйс не позволяет мне отвести взгляда. — Он был и остается твоим братом. И он любил тебя. Рисковал ради тебя. И в этот мир он попал, потому что заботился о тебе.

Слезы скапливаются в уголках глаз, и я отворачиваюсь, чтобы он их не заметил.

— Знаю. Просто я бы помогла... Не знаю.

— Это была его жизнь. Ты не могла контролировать его, даже если бы хотела.

Я смотрю на Эйса и столько хочу сказать ему. Хочу обвинить его во всем, но не могу. Он невиновен. Он не может контролировать всего. И он не хотел смерти Джона. В его глазах я вижу боль.

Эйс обнимает меня и прижимает к своей груди.

— Лондон, прости. Клянусь, я не знаю... Я не думал, что мы сблизимся, что станем настолько близки. Даже не предполагал. — Я не смотрю на него. — Мне очень жаль. То, что я сделал, — неправильно, но я не хочу возвращать все обратно. Очевидно же, что произошедшее было не зря. И я цепляюсь за... причину. За тебя.

К моему горлу подкатывают предательские спазмы, а на глаза вновь наворачиваются слезы. Я быстро моргаю, надеясь, что они не польются, и шепчу:

— И ты прости меня.

— Ты сожалеешь? — В его голосе удивление.

— Да. Прости, что обвиняла тебя во всем.

— Тебе не за что извиняться. Тут есть и моя вина.

— Он действительно доверял тебе, как брату? Как он написал, в том письме.

— Да, но… Это я заставил Джона написать его.

— Что?

— Я не приставлял пистолет к его голове, — говорит он, смеясь. — Но когда я узнал о планах Крейна, то позвал Джона к себе. Тогда я рассказал ему о том, как не смог попрощаться с мамой, потому что был настолько занят, что узнал о ее смерти только неделю спустя. Мне тогда казалось, что я делал все для нее, но в глубине души я знал, что это не так. Мне нравилось руководить. Мне нравилось быть… плохим. Не заботиться ни о чем и ни о ком. Мне нравилось, что меня боялись, потому что когда-то боялся я. — Он опускает голову. — Я сказал Джону, что если бы я мог вернуться, то, по крайней мере, написал бы письмо или позвонил матери, сказал бы, что люблю ее, что скучаю по ней, что делаю все для нас, для нее. Она была так больна и так одинока. Я хотел лучшего для нее. Джон понял, что все, что у него осталось, — это ты. К тому же он не знал, что может случиться, пока он с Кроу. И я рад, что смог убедить его написать это письмо. Рад, что у него был шанс попрощаться с тобой, хотя это случилось раньше, чем ожидалось.

— Боже, Эйс. — Слезы все-таки орошают мои щеки. — Ты мог остановить Джона?

— Я не знал, как поступит Крейн. Я хотел остаться в Нью-Йорке и заняться сделкой с Пабло. Хотел увести Крейна в сторону, чтобы тот успокоился. Я думал рассказать Джону о Крейне, но, если быть честным, Крейн мне больше брат, чем Джон. Я не хотел его падения, но признаю, что Джона надо было придержать. Я хотел, чтобы он знал, кто здесь хозяин. И мои желания обернулись против меня. Если бы я знал, что произойдет, то приложил бы больше усилий. Но я не сделал этого.

Я знал, что, останься мы здесь, Крейн отомстит Джону. Тот сам напросился. И я не знал, что мне делать с ними. Кроу разваливался. Вот тогда я и понял, что больше не могу быть частью всего этого. Джон рассказал мне про алмазы. Он был пьян, ничего не соображал и так и не понял, что все выболтал. Он сказал, сколько они стоили, сказал, что собирался использовать их позже. Или если бизнес не сложится. Но не сказал, где спрятал их. А еще он добавил, что если с ним что-то случится, то только ты сможешь найти их. Он хотел, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

— И ты собираешься принять их от меня? — спрашиваю, наклоняя голову.

— Я собирался забрать их, да. По правде, мне было наплевать на семью Джона. Я ведь не знал тебя. Но когда узнал, то понял, что ты нуждаешься в них больше, чем я. Я не могу так поступить с тобой.

— Ну, думаю, тебе повезло, что краденое не нужно мне.

— Ты заслуживаешь их.

— Но ты получишь их. — Я иду в спальню Джона.

Эйс следует за мной, останавливаясь в проеме двери. Теперь я знаю, что причина, по которой он привозил меня сюда в первый раз, лишь в желании получить алмазы. Он думал, что я найду что-то, что Джон мог оставить только мне. И тут в моей голове возникает вопрос: а что случилось бы, если бы я нашла их тогда? Была бы я жива? Заботился бы он обо мне?

Пока я занимаюсь поисками, то слышу голос Эйса:

— Ты простишь меня?

— Простить тебя? Вот прямо сейчас? — Я смеюсь и чувствую на себе его тяжелый взгляд. — Это весьма эгоистично с твоей стороны, но... Не знаю. Мне не трудно прощать. К тому же ты сдержал обещание Джону. Хотя не смог предотвратить его смерть. Я же просто хочу, чтобы финал был... лучше. Понимаешь?

Эйс улыбается мне и кивает.

— Доверие долго зарабатывают, Эйс.

Он делает шаг вперед и несмело улыбается:

— Я понимаю.

— Я хочу верить тебе…

— Просто скажи мне сейчас, если это последний день, когда мы вместе, — перебивает он.

Его глаза прикованы ко мне, лицо сосредоточенно, а взгляд умоляющий, будто он не знает, что сделать, чтобы удержать меня.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, Эйс, — шепчу я.

— Знаю, и когда я выберусь из этого, так и будет.

— Это… — Я оглядываюсь. — Это твоя жизнь. И я не уверена, что ты выберешься из этого.

— Мне и не нужно. Не тогда, когда у меня есть ты. Когда я рядом с тобой, Кроу не важна для меня. Я хотел забыть о тебе, не хотел иметь ничего общего с тобой. Хотел сосредоточиться только на бизнесе. Но вчера, когда я сказал тебе уходить... Это было чертовски больно. Я не хочу, чтобы ты уходила, поэтому благодарен шторму, который задержал тебя. Шторм стал моим вторым шансом, подсказал мне умерить свою гордыню и сделать то, что я действительно хочу. Это был знак. — Он провел пальцами по своим волосам. — Я был в этом дерьме слишком долго и сделал столько, что не могу спокойно спать. Но я отказываюсь падать так низко, когда дело касается тебя. Я знаю, что солгал, причинил тебе боль, но только потому, что не знал, что чувствую к тебе. И это напугало меня. — Эйс делает паузу и касается моей щеки. — Но теперь я знаю.

Наши глаза встречаются, и я понимаю, что он остается со мной. Об этом говорит его взгляд и то, как он ласкает мою щеку. И пускай прямо сейчас наступит конец света… он ничего не изменит. Потому что это отображение и моих чувств. Я не могу бороться с ними. Не могу держать это в себе. Меня уничтожает изнутри то, что я держу в себе. Я упустила столько моментов с людьми, которых я люблю. Поэтому нет причин сдерживаться с ним, и я шепчу:

— Я люблю тебя, Эйс.

Он неотрывно смотрит на меня, и мягкая улыбка наползает на его губы. Затем он целует меня, запуская пальцы мне в волосы, и я со страстью отвечаю на его поцелуй.

Это банально, но, кажется, вокруг нас летают искры. Мое тело жаждет его прикосновений. Во мне бушует огонь, который я не хочу тушить в ближайшее время.

Разрывая поцелуй, Эйс говорит:

— Мы найдем эти алмазы и уедем в Грецию, как ты хотела. Мы начнем там новую жизнь. И сделаем все, что ты захочешь.

— А как же твои люди?

— Геррика и Тая возьмем с собой. Я уже говорил с ними. Они хотят исчезнуть на некоторое время.

— Но я думала, это против ваших правил.

— Больше никаких правил, Красная. Я восемь лет в этом. После смерти отца многое изменилось. Люди уходили, и я не виню их. Со мной только те, кому я доверяю.

— Хорошо. — Я кладу руки ему на грудь. — Если это сработает, я хочу поехать домой и повидаться с друзьями. Хочу, чтобы они знали, что я в порядке и собираюсь уехать в отпуск.

Он кивает и ухмыляется.

— Но, во-первых, — продолжаю я, — после того, как мы найдем алмазы, мы возвращаемся, и ты звонишь Бьянке. Ты очень обидел ее.

— Я не это имел в виду. Она знает. — В словах Эйса слышится стон.

— Она сыта этим по горло и напугана.

— Я знаю.

— Она сказала, что ты изменился в плохую сторону, как и ваши отцы.

— Я изменился, но совсем не похож на них. — Он обнимает мое лицо. — Уверена, что хочешь этого со мной? Ты сможешь доверять мне?

Я улыбаюсь и тянусь к его губам.

— Ты много чего можешь рассказать мне, но я хочу рискнуть. Сегодня утром единственное, чего я боялась, — оставить тебя. И если ты готов уйти из Кроу, я готова пойти с тобой.

Он целует меня в уголок рта.

— Ты даже не представляешь, как я боялся твоего ответа.

Я знаю, что рискую. Все, что я делаю с Эйсом Кроу, — это риск. Но я хочу попробовать. Я хочу, чтобы мы были вместе. Приехать сюда с ним было риском. Спать с ним было риском. Знакомство с ним было риском. Если все получится, то это будет большой удачей. Я мало задумывалась об этом, но я рискну. И если не сработает, то всегда можно уйти. Всегда есть возможность вернуться к тому, что было раньше.

Мы обыскиваем квартиру Джона. Переворачиваем все с ног на голову. И постепенно разочарование заполняет меня. Ничего. Ничего, что могло бы помочь в поисках.

Эйс вздыхает, положив руки на дверь.

— Наверное, это не здесь.

Я встаю и иду мимо него в гостиную. Они должны быть здесь. Если не было в машине, значит, где-то здесь. Что я упускаю? Что я должна была заметить?

Пол скрипит у меня за спиной под шагами Эйса. Я смотрю на телевизор, кресло, диван. Взгляд останавливается на журнальном столике. Я купила его. Я улыбаюсь воспоминаниям. И потом меня осеняет. Я подбегаю к столику и открываю два скрытых отсека под ним. Внутри одного из ящиков стопка бумаг, ручки и несколько презервативов. В другой жвачка, сникерс, M&Ms и три пачки моих любимых конфет-мишек.

Я беру одну из пачек в руки и замираю. Она тяжелее, чем обычно.

— О, Господи.

Я вспоминаю, как Джон впервые купил мне их. Это было неделю спустя после смерти наших родителей. Он не знал, что ему сделать, чтобы развеселить меня, к тому же тогда мы еще жили с нашей ужасной тетей. Она с трудом могла нас прокормить, и ее никогда не было дома.

И вот однажды ночью он принес мне такую пачку. Джон сказал, что если я съем мишек, то мне станет лучше. Он был прав. Я почувствовала себя намного лучше, потому что в тот миг не думала о смерти родителей или о кошмарах, преследующих меня. Я думала только о мишках и о том, что брат поделился ими со мной. Я сказала ему, что он лучший на свете, а он был счастлив порадовать сестру.

Пачка с конфетами была не такой прозрачной, как обычно. Она была черной. Что ж, Джон был прав: никто не стал бы разрывать эту упаковку, не будь он мной. Конфета — это последнее, что придет человеку на ум при поиске алмазов.

— Боже мой, — выдыхаю я, разрывая одну пачку, и слеза скатывается по моей щеке.

Я переворачиваю ее и на стол стали падать мишки и бриллианты. При взгляде на них я начинаю смеяться. Одни камни больше, другие меньше. Они такие прозрачные. Красивые.

Эйс, не веря, подходит ко мне.

— Он ел их все время.

— Знаю. Мы оба ели. Это мои любимые. Он был прав. С этим никто бы не справился кроме меня.

Эйс сглатывает, опускаясь на колени перед столом.

— Они в каждой пачке?

— Да. Я уверена.

— Ничего себе... Их больше, чем я думал.

— Как, чёрт возьми, он сделал это? — Я в замешательстве.

— Легко. — Эйс пожимает плечами. — Попроси кого-нибудь открыть упаковку и затем плотно закрыть ее снова под вакуумом. Наверное, он сделал это сам.

— Ничего себе. — Я не должна быть так счастлива, учитывая, как добыты эти камни, но Джон пошел на это ради меня. Значит, он все ещё заботился обо мне. Независимо от того, сколько еще я не знаю о нем, он все равно мой брат. И я любила его так же, как он любил меня.

— Хорошо. Давай соберем все это, — говорит Эйс.

— Да. — Я киваю и обеими руками закидываю медведей обратно, а затем вручаю их Эйсу. Он рассовывает пачки по карманам, кроме одной, которая не поместилась, и протягивает ее мне:

— Будет лучше, если ты понесешь конфеты. Никогда не знаешь, кто наблюдает.

— Да, — выдыхаю я.

Кладя руку мне на плечи, Эйс подводит меня к двери. Я выхожу первая, и он следует за мной. Мы идем в тишине на автостоянку, но нам комфортна эта тишина. Я уверена, что мы оба думаем о планах на будущее. О том, что будет между нами. И мы боимся. Но наши страхи — ничто, ведь мы нужны друг другу. Нам есть о чем поговорить... Это наш шанс. Мы нуждаемся в нем.

Честно говоря, я знаю, что все будет в порядке. Знаю, Эйс изменился. С тех пор, как я приехала сюда, я увидела это в его глазах. Обычно его взгляд тяжелый, теперь же он гораздо ярче и более расслабленный. Эйс был жестоким, до него было тяжело достучаться, но теперь у него есть слабое место. Так что я попала. Я хотела заставить его открыться мне, чтобы он был слаб для меня, но теперь я здесь, с ним, напугана, но рада происходящему.

Нам остается несколько метров, чтобы дойти до автомобиля Эйса, когда я слышу чьи-то шаги. Эйс также слышит их, потому что останавливается и берет меня за руку. Он осматривается вокруг и прижимает меня к себе.

— Что-то тут не так, — бормочет он.

— Что ты имеешь в виду?

— Здесь кто-то есть.

Я стараюсь сохранять спокойствие.

— В этом здании много людей, Эйс. Может, это кто-то из жильцов.

— Тогда почему они не вышли? — Это риторический вопрос. Эйс смотрит на меня сверху вниз и дает мне ключи. — Иди к машине.

Я киваю и спешу к автомобилю. Мое сердце дико стучит. Оглядываюсь на Эйса, он кивает и идет ко мне.

И в этот момент все меняется.

Эйс падает на окно со стороны пассажира. Кто-то ударил его сзади. Страх пронзает меня, я начинаю кричать, и сквозь свой крик слышу:

— Уезжай, Лондон!

Внезапно пассажирская дверь открывается и появляется человек, которого я не надеялась больше увидеть. Он улыбается и направляет на меня пистолет.

— Это, — говорит Крейн, указывая на пачку конфет на моих коленях, — должно быть, то, что все мы искали, да?

Глава 32

Лондон

— Выходи из автомобиля. — Я начинаю подниматься, но Крейн останавливает меня. — Конфеты сюда.

Быстро моргая, я отбрасываю от себя пачку, затем открываю дверь и выхожу из машины. Набивая мишками карманы, Крейн подходит ко мне.

— Джон был умен, этого не отнять. Алмазы в конфетах. Никогда бы не сделал так. Он столько их ел. Это последнее место, где бы искали. Слишком очевидно. Но вы нашли. Младшая сестренка нашла их. — Он смотрит на меня с демонической ухмылкой.

Меня бьет дрожь, когда он приставляет пистолет к моей груди. Хватая меня за плечо, Крейн запихивает меня на заднее сидение. Я подчиняюсь и сажусь, борясь со слезами. Он захлопывает дверь у меня за спиной и подходит к Эйсу. Крейн смеется и наводит на него пистолет. Я боюсь сойти с ума, но еще больше боюсь умереть, боюсь, что Эйс умрет.

Не медля, я быстро пересаживаюсь к противоположной двери и резко открываю ее. Дверь задевает Крейна, и он, выпустив пистолет, наваливается на Эйса, а затем хватает его за горло и начинает душить. Я вываливаюсь из машины и хватаю пистолет:

— Отстань от него! Быстро!

Крейн встает с поднятыми руками. Эйс стонет. Я наклоняюсь к нему, не спуская пистолета с Крейна, и помогаю Эйсу встать.

— Убирайся, Крейн.

— Собираешься убить меня? — спрашивает он, расправив плечи. — Но я был так мил.

Эйс потирает шею:

— Какого черта ты делаешь, чувак?

Крейн заливается смехом.

— И ты спрашиваешь меня об этом? Это же так легко понять. Ты вышвырнул меня. Оставил практически без денег. Я наблюдал за тобой с тех пор, как узнал о Джоне. Прослушка. Я перестал доверять тебе, босс. Я перестал доверять всем. Ты солгал своим людям. Солгал мне. Я спросил, кто взял мое, а ты сказал, что не знаешь. Какой же ты лидер? — Его лицо багровеет от злости.

— Я держал его в безопасности, — раздражается Эйс. — Как и тебя.

— К черту его. Ты знаешь меня дольше. Я, блядь, доверял тебе. Ты должен был сказать мне.

— Ты на наркоте, Крейн. Я предупреждал тебя, но ты дал наркотикам и гневу затмить твой разум.

— Да пошел ты!

Вздохнув, Эйс берет пистолет из моих рук и направляет Крейну в голову.

— Ты пытался убить меня. — Он бьет Крейна рукояткой по черепу, после чего слышится треск ломающихся костей. Крейн падает, вокруг его головы натекает кровь, но он еще дышит.

— Пойдем. Ему недолго осталось.

— Подожди. — Я запускаю руку в передний карман Крейна в поиске алмазов, а затем сажусь на переднее сидение. — Ты можешь вести? — спрашиваю я, когда Эйс занимает сиденье водителя.

— Да. — Он достает телефон и набирает номер. — Дави на газ, Трент. Я должен свалить из Нью-Йорка в течение следующего часа. Расскажу все при встрече.

— Подожди. Мы уезжаем сегодня? — спрашиваю я, нахмурившись.

— Греция.

— Так скоро?

— Я не могу остаться, Лондон. Через некоторое время ты сможешь встретиться со своими друзьями. Обещаю. Атланта будет первым местом, куда он приедет. Нельзя рисковать.

Я киваю. Что я знаю наверняка, так это то, что Эйс держит свои обещания. Спустя некоторое время решаюсь спросить:

— Почему ты не убил его?

— Не смог.

— Почему?

Он смотрит на меня, а затем фокусируется на дороге.

— Мы выросли вместе, Лондон. Мы были как братья. Он столько раз спасал мне жизнь.

— Но… Он пытался убить тебя, Эйс.

— Бизнес, Лондон. И он под наркотой. Но теперь это не важно.

— Я думала… Ты говорил, что он хороший.

Эйс пожимает плечами.

— Кажется, я был неправ. Он, наверное, знает все. Мы должны уехать. У тебя же упакован чемодан?

— Да. Со вчерашнего дня.

— Хорошо. Беги за ним, а я позвоню Геррику. — Он ставит машину на парковке и стучит руками по рулю. Слышится звук сигнала, но Эйс бьет по рулю снова и снова. Он не прекращает, пока я не кладу руку на его плечо.

— Эйс, — шепчу я.

Он смотрит на меня, а затем молча вылезает из машины и идет к моей стороне.

— Я пойду с тобой.

Мы доходим до моей квартиры, и Эйс звонит Геррику и рассказывает о произошедшем, куда мы собираемся и почему. О Крейне и причинах. Он даже рассказывает Геррику причину смерти Джона.

— Знаю, — говорит Эйс, когда я вхожу в гостиную, — я облажался. Просто убедись, что Уэс и Тай знают о Крейне. Не верь ничему, что он будет говорить. — Он делает паузу. — Я ценю это. И будь начеку. Я сейчас с Лондон. Собираемся у меня дома. — Он вешает трубку и со вздохом, проводит пальцами по своим волосам. — Готова?

— Да.

— Вот. — Он достает из карманов алмазы. — Положи их в чемодан.

Я киваю.

Эйс следует к входной двери, я иду за ним. Прежде чем мы выходим, он притягивает меня к себе и целует.

— Это все скоро закончится, Лондон. Обещаю, что такого не будет, когда мы уедем. Поверь мне.

Он оставляет поцелуй на моей щеке, улыбается и закрывает за нами дверь. Мы идем к лифту, чтобы добраться до его дома, упаковать некоторые вещи и, надеюсь, свалить из Нью-Йорка целыми и невредимыми.

Глава 33

Эйс

Это было довольно неожиданно.

Я думал, что могу доверять Крейну. Никогда не думал, что он настроит против меня людей. Мы познакомились, когда мне было восемнадцать, и именно столько я знаю Геррика. С Таем и Уэсом я познакомился в двадцать два, и я знал, что могу доверять им с первого же дня.

Но Крейн?

Это безумие.

Мы вместе ходили на двойные свидания. Мы грабили дома и угоняли автомобили. Мы были безжалостны, но нас это не волновало. Мы были хорошими друзьями.

Увидев гнев в его глазах, я понял, что должен выбраться отсюда. Я не могу превратиться в него. Я почти стал таким. Я чуть не убил его на парковке. Я не могу позволить Кроу изменить меня. В моей жизни и так многое изменилось. Убийство человека, который был близок мне, станет последней каплей. Если бы я убил Крейна, ничто и никогда не стало бы прежним.

Есть еще одна причина, из-за которой мне нужно уехать: Крейн не работает один. Не знаю, кто его напарник, но не хочу узнавать это. Крейн не идиот. Он не пошел бы на это без плана.

Я вытягиваю чемодан из шкафа и бросаю в него первые попавшиеся вещи. Сидя на кровати, Лондон спрашивает:

— А если он ранит других парней?

— Думаю, они убьют его прежде, чем он сможет навредить любому из них.

Тишина заполняет комнату. Внезапно я слышу тихий всхлип, роняю вещи и склоняюсь к Лондон:

— Что не так?

Она качает головой, но ничего не говорит.

— Передумала?

— Нет. — Она вытирает глаза. — Я просто... хотела сделать все постепенно. Я хотела уехать... не так. Не убегать.

— Я знаю. И мне жаль. Но я должен вытащить тебя отсюда. Это небезопасно.

Она всхлипывает.

— А будет ли когда-нибудь безопасно?

Я плотно сжимаю губы. У меня нет ответа. Я чувствую, что, куда бы я ни сбежал, кто-то всегда будет преследовать меня. И пойдет на все, чтобы найти нас. Он готов на все. Я знаю Крейна. Когда он хочет что-то, то будет делать все, чтобы добиться этого, особенно если он под действием наркотиков.

Я ненавижу страх в глазах Лонни. Я хочу видеть ее счастливой. Но больше всего я хочу, чтобы она была в безопасности. Я очень хочу этого. Я не хочу, чтобы она оглядывалась назад каждую секунду своей жизни. Она не заслуживает этого.

Может, я бремя? Может, я просто защищал ее? И хотя мы прошли через все это, я не заслуживаю ее. Может, ее постоянный страх и то, что со мной она не будет иметь мира, — это карма за все плохое, что я сделал? Расставание с ней как будто расставание с миром.

Мое спокойствие. Мое счастье.

Отпустить ее будет приравниваться к возвращению к темноте, к одиночеству, к эгоистичности, к жадности и опасности. А я не хочу этого. Я сделаю все, чтобы видеть ее счастливой. Но, возможно, единственный способ, чтобы так случилось, — это расстаться.

Черт. Я никогда не думал об этом.

Как только я собираюсь спросить, хочет ли она этого, она говорит:

— Меня не волнует, что мы идем до конца. Я хочу, чтобы ты был со мной. — Она берет меня за руки, сжимает, а затем целует их.

Я смотрю на нее и улыбаюсь.

— Я сделаю все, чтобы сделать тебя счастливой. Это обещание.

Улыбка появляется на ее лице. Я быстро забрасываю еще несколько вещей, после чего застегиваю чемодан, и мы направляемся к выходу. Пока мы идем к машине, звонит мой сотовый.

— Да?

— Только что видел Крейна. Он едет к тебе, — говорит Геррик.

— Хорошо. Встреть его здесь. Я уже уезжаю. Он меня не поймает.

— Убедись, что в переулке чисто. С ним может кто-то работать и следить за улицами.

— Это точно. И ты будь внимателен. — Я заканчиваю разговор.

— Кто это? — спрашивает Лондон, смотря на меня.

— Геррик. Сказал, что Крейн едет сюда. Пора убираться.

Она кивает и садится в машину. Я забрасываю чемодан на заднее сиденье, и мы выезжаем с парковки так быстро, как это возможно.

Задним ходом я заезжаю в переулок. Он граничит с кирпичными стенами, что делает его намного темнее, чем он есть. Лондон замирает в своем кресле, когда я начинаю осторожно ехать. Пространство ограничено, но места для автомобиля хватает.

Я беру Лондон за руку, чтобы успокоить. Она смотрит на меня, и напряженность немного отпускает ее. Она улыбается и затем оборачивается, чтобы взглянуть на дорогу. И в этот момент я понимаю, что происходит что-то ужасное.

Я смотрю вперед на освещенное фарами пространство. Свет очень яркий. Они точно не хотят, чтобы мы видели их лица. Я прикрываю лицо рукой, морщась от света.

Через зеркало заднего вида я вижу Крейна.

Чертов Крейн!

И если это Крейн, то кто, черт возьми, перед нами?

Дерьмо. Геррик был прав. Он не один.

— О, Боже... Эйс, — выдыхает Лондон.

— Сохраняй спокойствие, детка. Пожалуйста.

Она качает головой, а я тянусь к оружию.

Мы оба смотрим вперед, когда раздаются чьи-то шаги. Я не знаю, кто это, но татуировка на руке подсказывает, на кого он работает. Змея, начинающаяся на запястье и тянущаяся к среднему пальцу. Змея с клыками. Люди Пабло.

Вот это да.

Я не могу поверить в происходящее.

Крейн работал с Пабло.

Я оборачиваюсь назад и понимаю, что он умный ублюдок. Он знал, что делал, придя на место Джона. Знал, что я не убью его. Знал, что я никогда не приставлю пистолет к его сердцу. Знал, что я хотел бы сбежать с Лондон и камнями. Знал, что, если он внезапно придет с людьми Пабло, я окажусь в полной заднице. Это он вернулся за трупом Джона. Он был там с самого начала.

И он знал, как поймать меня.

В этом переулке, куда не ходят люди и некуда бежать.

И хотя я не хочу принимать это, но я не знаю, как я выйду отсюда с Лондон.

Я никогда не думал, что доживу до этого дня.

Дня, когда я по-настоящему столкнусь со своей смертью.

Глава 34

Лондон

Мое сердце никогда не стучало так быстро. Мое тело никогда не тряслось так от страха. Мой разум никогда не был таким пустым.

Я поворачиваюсь к Эйсу и по его лицу понимаю, что он никогда не попадал в такую ситуацию. Его выследили. Поймали в ловушку. Крейн все продумал. Он знал, где устроить засаду.

— Эйс, — шепчу я.

— Да?

— Кто они? — Мой голос дрожит от напряжения.

— Люди Пабло.

— Черт, — прошипела я. — Крейн работал с ними?

— Думаю, им нужны не алмазы, а я. Это объясняет, почему тебя перестали искать. Вероятно, он заключил с ними сделку.

Я испуганно подношу дрожащую руку ко рту.

— Что мы будем делать?

— Ты останешься здесь, а я выйду.

— Нет! — Я хватаю его за запястье. — Ты сошел с ума! Я не отпущу тебя к ним!

— Лондон, — вздыхает он, — я в полной заднице. И у меня нет выбора, кроме как пойти туда и надеяться, что они отпустят тебя.

— Они же убьют тебя. Они только и ждут, чтобы ты сдался. Ты сам знаешь.

Он нежно касается моего лица.

— Я бы предпочел сдаться, чем сидеть здесь и ждать смерти.

Слезы начинают застилать мне глаза.

— Я не позволю тебе идти туда. Ты не можешь…

Он прижимается к моему лбу.

— Я должен.

— Даже если ты пойдешь туда, не факт, что меня отпустят. Я не позволю тебе сделать это, Эйс. Я не буду безучастно смотреть, как ты умрешь. Я видела уже столько смертей! Я устала от этого!

Слова вылетают, и я ненавижу себя за это. Почему все хорошее в моей жизни должно плохо заканчиваться? Почему я не могу оставить что-то для себя?

Эйс целует меня.

Страстный поцелуй.

Долгий поцелуй.

Прощальный поцелуй.

И так много невысказанного в нем, что я не знаю, как принять его. Я люблю и ненавижу.

Я ненавижу Эйса, зная, что представляет собой этот поцелуй, но не могу оторваться от него. Я цепляюсь пальцами за его волосы, прижимая его все сильнее и сильнее. Руки Эйса все еще держат меня, но он разрывает наш поцелуй. И целует меня в щеку, затем в подбородок. Он целует мои слезы. Я закрываю глаза и всхлипываю, потому что хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

Его прикосновения.

Его запах.

Он.

Все.

Мы выкрутимся.

Я знаю.

И он это знает.

Нам нужен лишь шанс.

И в этот миг раздаются выстрелы.

Неприятный звук бьет по барабанным перепонкам, и в тот же миг я оказываюсь на дне машины. Слышатся крики, и Эйс приподнимается, чтобы изучить обстановку. Я следую его примеру.

Человек, стоящий перед нашим авто, лежит на земле, из его лба течет кровь. Крейн же куда-то исчез.

— Черт! Крейн! Сиди здесь. — И прежде чем я успеваю сказать хоть слово, Эйс направляется к машине Крейна. Тяжело вздохнув, я замечаю Геррика, Тая и Уэса, идущих ко мне.

— Ты должна убраться отсюда.

— Я не уйду без Эйса.

— Если ты не уйдешь, то умрешь. — Геррик тянется к моей руке, в то время как Тай с Уэсом начинают стрелять по людям Пабло. — Пригнись.

Я следую за Герриком и замечаю Крейна, лежащего в луже крови. Его глаза широко открыты. Он не дышит. Я закрываю глаза.

Геррик подводит меня к грузовику, припаркованному за автомобилем Крейна, усаживает меня на место водителя и поспешно уходит. Я жду и задаюсь вопросом, где Эйс. Я вижу Тая и Уэса, Геррика с моим чемоданом. Но не Эйса.

Когда подходит Геррик, я спрашиваю:

— Где Эйс?

Он игнорирует меня:

— Уезжай к Тренту. Быстро!

— Я не уйду без Эйса!

И потом прогремел выстрел. Я вижу, как Уэс падает. Тай зажимает его рану рукой. Геррик бежит к ним и кричит, чтобы я уезжала.

Дрожащими руками я завожу грузовик и, пока разворачиваю его, замечаю Эйса, выходящего из машины Крейна. Мне кажется, он собирался убежать на ней, но передумал. Эйс смотрит на меня и кричит мне убираться, стреляет в людей Пабло, те отстреливаются. Геррик бросается на помощь, но падает, и Эйс опускается возле него на колени. Дальше я не вижу их, но вижу Тая, цепляющегося за Уэса.

Я трясусь от страха и не могу двигаться. Знаю, что должна уехать, но не могу. Не могу оставить его. Не хочу уходить без него.

Эйс, наконец, встает и кричит что-то людям Пабло, перестрелка затихает. Он выходит к ним и что-то говорит. Я очень хочу услышать его слова, но до меня доносятся лишь отдельные звуки.

Однако через пару мгновений все становится ясно. Эйс просит, чтобы его людей отпустили, говорит, что готов отдать свою жизнь в обмен на них и меня. Он умоляет их сделать это.

— Возьми меня! — Он делает шаг вперед. — Вам нужен я! Я! Отпустите их! Отпустите ее!

Наконец, он умолкает, поднимает руки и бросает пистолет на землю. Затем оборачивается, смотрит на меня и улыбается. Губами он произносит:

— Я люблю тебя.

Его теплые медовые глаза смотрят в мои, и в них я вижу все. Я вижу сожаление. Вижу боль. Вижу страсть... И его любовь.

Я не могу отвести от него глаз.

Я не могу двигаться.

Я не могу ничего поделать.

Потому что знаю, что сейчас произойдет. Люди Пабло не отпустят его. А даже если бы у Эйса получилось уйти, они бы нашли его.

И они убьют его. И меня.

Я понимаю, что Эйс жертвует собой. Это цена за мою жизнь. Но я не согласна, я отказываюсь ждать неизбежного. Может случиться все, что угодно. Люди Пабло могут отпустить Эйса, но не меня.

Однако есть надежда, и она не дает мне уйти.

Не сейчас.

Я открываю дверь автомобиля и кричу:

— Эйс! Я ПРОЩАЮ ТЕБЯ! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

Он оглядывается и кивает мне. Улыбка вновь загорается на его губах, и я так много хочу ему сказать. Я хочу, чтобы он всегда был со мной.

Я не знаю, как долго мы смотрели друг на друга. Казалось, прошла вечность.

— Я люблю тебя, — шепчу я, но уверена, что он меня не слышит.

Эйс начинает что-то говорить, но раздается выстрел, он хватается за плечо и со стоном падает на землю.

— Эйс!

Я пытаюсь выбраться из грузовика, но Тай бежит ко мне:

— Уезжай. Я разберусь. — Из-за его плеча я пытаюсь рассмотреть, что с Эйсом, но не выходит, поскольку меня заталкивают назад в машину. — Уезжай!

В этот миг я хочу разорвать Тая в клочья. Я хочу видеть Эйса, хочу знать, что с ним. Словно читая мои мысли, Эйс кричит:

— Уезжай, Лондон! Я найду тебя!

Из моих глаз хлещут слезы:

— Нет.

Я не слышу Эйса, но вижу, что он говорит мне:

— Да.

— Эйс, пожалуйста.

Он улыбается.

— Письма, детка. Пиши мне, и я найду тебя!

Я криво улыбаюсь, и Тай все же усаживает меня назад. Я не отрываю глаз от Эйса. Не могу.

— Хорошо, — шепчу я тихо.

Эйс кивает, и Тай захлопывает дверь перед моим лицом.

Больше не теряя ни секунды, я нажимаю на педаль газа, и грузовик выезжает, оставляя за собой клубы пыли. Я слышу выстрелы, но не позволяю себе оборачиваться. Я уезжаю прочь от мужчины, которого люблю. Мужчины, который отказался от своей гордости… из-за меня.

Я еду от своего мира.

Своего блаженства.

Того, кого люблю.

Того, кто стал для меня всем.

Того, кто забрал мое сердце.

Того, с кем хочу провести остаток жизни.

Я собиралась рискнуть всем ради него.

Он был один, но он ушел. Я уверена, что в ближайшее время не увижу его… или никогда. Но есть надежда. И его обещание. Он сказал, что вернется. Я верю ему. Он всегда выходит победителем.

Он Эйс Кроу.

Это знание вызывает улыбку.

Он впустил меня в свое сердце, отринув агонию и боль.

Я чувствовала это, но на этот раз все гораздо хуже, потому что я отдала ему часть себя. Эта часть только что осталась позади. И она никогда не пробудится, если он не вернется.

Но я не должна оглядываться назад.

Сейчас у меня есть только надежда и вера.

Что он вернется.

Что он найдет меня.

Эпилог

Лондон

Пять месяцев спустя...

Брат всегда говорил: «Прежде чем заботиться об остальных, позаботься о себе». Каждый раз идя куда-то, он повторял это мне. Он говорил, что никто в нашей семье или в нашей жизни не сможет пройти наш путь. Мы должны создавать собственные цели, собственное будущее.

Глупо, но я верила ему.

Однако не сейчас.

Эйс спас меня. Он рисковал собой ради меня. Он столько отдал ради меня. Я даже не думала, что такое произойдет.

Я была… счастлива с ним.

Я не помню всего, что произошло.

Да, я была там, но едва ли могла дышать. Я ничего не помню.

Но помню Эйса.

Помню, как он не отступал. Как он защищал своих людей и меня.

Я ушла и не знаю, чем все закончилось. Ушла, потому что хотела верить, что он выживет. Я знала, что правильно будет убежать, вместо того, чтобы остаться и смотреть, как я обычно поступаю.

Я хотела остаться. Хотела быть рядом с ним, но в глубине души знала, что надо уехать.

Интересно, остался ли он там? Увижу ли я его вновь?

Я пишу ему письма, надеясь, что однажды он ответит мне. Я рассказываю, как найти меня, чем я занимаюсь и как сильно скучаю по нему. Прошло пять месяцев, а от него ничего не слышно. И с каждым днем мне все труднее бороться с болью и одиночеством. Я теряю надежду.

Я теряю себя.

Я вспоминаю Эйса, и голова идет кругом от нахлынувших эмоций.

Я закрываю глаза и вспоминаю все. Как возненавидела его. Полюбила. И потеряла.

Столько всего пережито за столь короткое время…

Я скучаю.

Встаю с кровати и иду в сторону балкона.

Санторини великолепен. Фотографии манили сюда, но в реальности все оказалось намного лучше. Я открываю балконную дверь, и прохладный утренний ветер щекочет мою кожу. Закрываю глаза и подставляю лицо солнцу. Мне хорошо. Не слишком жарко и не слишком холодно.

И все было бы идеально, если бы Эйс был со мной.

Если бы я знала о бриллиантах еще год назад, то начала бы новую жизнь, но сейчас я здесь. Из-за крошечной надежды. Я здесь и мечтаю получить хоть какую-то весточку от него.

Однако он молчит. Мой разум говорит мне, что Эйс мертв, но сердце не верит. Оно все еще ждет чуда. Цепляется за саму мысль о нем.

Тяжело вздохнув, я возвращаюсь в спальню и смотрю на грязные белые простыни. Отмахнувшись от мысли сменить их, вытягиваю из гардероба полосатую юбку и майку. Привожу себя в порядок, а затем иду на кухню. Изучая список покупок, раздумываю, ехать ли сегодня на рынок.

После нескольких болезненных месяцев я чувствую себя лучше. Знаю, чтобы жить, мне нужно идти вперед, будто я никогда не встречала Эйса, так что я решаю выйти и иду в гостиную за сумочкой.

В этот миг раздается стук. Я не решаюсь открыть, потому что здесь никто не стучится в мою дверь. Здесь никто никогда не беспокоил меня... американку.

Выглядываю в окно, и то, что я вижу, поражает меня. Я быстро открываю дверь Бьянке. Она тихо смеется, обнимая меня.

— Я так скучала по тебе, — говорит она.

— Но ты даже не представляешь, как скучала я. Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашла?

Она вымученно улыбается. И эта улыбка заставляет все во мне замереть.

— Входи, — пропускаю Бьянку в дом. Она заходит, но на ее губах все та же улыбка, словно ей трудно улыбаться. Будто у нее что-то болит. Мне это не нравится. Это не нормально.

Когда я закрываю дверь, Бьянка по-прежнему стоит рядом со мной. Ее голова опущена, пальцы нервно сжимают запястья. Она качает головой, из-за чего ее волосы рассыпаются по плечам.

— Бьянка, — шепчу я, и она поднимает голову.

— Слушай, Лондон, — шепчет она, и слезы появляются в ее глазах. — Ты ведь понимаешь, что я не просто так приехала. Это важно. Я здесь, чтобы сказать тебе то… то, что причинит невероятную боль, потому что даже я не смогла принять этого.

Мое сердце замирает. Руки начинают дрожать, но я киваю и нервно сглатываю, присаживаясь.

— Л-ладно.

Она смотрит на меня, пытаясь не плакать, затем присаживается рядом и берет мои руки в свои. Бьянка начинает говорить, но я прерываю ее.

— Он игнорирует меня? Он не хочет приезжать? Если это так, то он может просто…

Она смотрит мне в глаза:

— Уверена, он хотел бы быть здесь и сейчас. Больше, чем где-либо еще.

Я улыбаюсь. Она нет. Я знаю, что обманываю себя. Я держусь за надежду, как только уехала. Но у меня не было выбора. Я не хочу думать, что он...

— Лондон, Эйс умер, — шепчет Бьянка.

— Умер?

— В тот же день, когда ты уехала. Они все погибли. Геррик. Уэс. Тай. И люди Пабло. Была перестрелка. Когда приехала полиция, спасать и арестовывать уже было некого.

— Но я думала...

Что я думала? Что он спасся? Что люди Пабло отпустили их и решили вместе работать? Эйс всегда говорил, что это бизнес. И опасный.

— Неделю назад мне позвонил менеджер дома, где жил Эйс. Он сказал, что его почтовый ящик полный и если Эйс не заберет почту, то ее выкинут. На телефон не отвечал ни он, ни ребята, поэтому я приехала. Когда я прибыла туда, то обнаружила мисс Бейкер, и та сообщила все, что ей было известно. Думаю, она все еще пытается что-то выяснить. От нее я узнала, что ты уехала.

Бьянка смотрит на меня, и слезы текут по ее щекам.

— Я забрала его почту и прочитала все, что ты писала. Ничего не могла с собой поделать. Просто хотела знать о тебе. Поэтому когда я узнала, что ты в Греции, то сразу вылетела сюда. Я подумала, что ты должна знать... Особенно учитывая, что ты… ждешь его ребенка.

Я смотрю на свой живот сквозь набегающие слезы, пока не начинаю рыдать.

— О, Боже…

Бьянка обнимает меня:

— Знаю, милая. Знаю.

— Я не понимаю…

— Я тоже, но у тебя есть ради кого жить, Лондон. Ты не должна останавливаться. Тоска будет убивать тебя, если ты сдашься. — Я начинаю рыдать, и Бьянка прижимает мою голову к своей груди, говоря, что все будет в порядке.

Но я знаю, что она лжет.

Я потеряла так много людей в своей жизни.

Мне так больно.

Я думала, что на этот раз, с ним, все будет лучше. Но нет. Все только хуже. Я потеряла любимого.

Мое сердце сжимается с каждым всхлипом. Я чувствую, как все внутри меня обрывается, и пытаюсь удержать хотя бы каплю надежды, которая еще пару минут тому у меня была.

Не каждая судьба счастливая.

И, к сожалению, я не из везунчиков. Кажется, все, кого я люблю, умирают. Даже когда я стараюсь удержать их, они уходят из моей жизни.

Я хотела удержать Эйса. Хотела, чтобы он был здесь. Хотела начать с ним сначала. Хотела лучшей жизни для него и для себя. Я просто хотела, чтобы мы были счастливы, но понимание, что этого уже никогда не будет, убивает меня.

— Лондон, — шепчет Бьянка, — он не хотел, чтобы ты так рыдала из-за него. Я знаю, это больно, но тебе есть чему радоваться. Ты должна ради его ребенка. Ваш малыш растет в тебе. — Она плачет. — Ты сильная. Я знаю. В жизни всякое случается, и мы не все можем изменить, но ты сможешь. Ты обязана ради своего будущего.

— Я не могу. Больше не могу.

Она хмурится.

— У тебя есть ради кого жить. Не сдавайся.

— Я просто хотела, чтобы он… со мной… живой… Еще один шанс, — шепчу я.

— Я тоже.

Бьянка отпускает меня и ищет что-то в сумке. Затем вытягивает сложенный лист бумаги и передает мне.

— Я никогда не читала его, но Эйс сказал отдать его тебе, если с ним что-то случится. Он написал это перед тем, как вы попали в ту заварушку. — Я точно знаю, что это, и мое сердце замирает.

«Лондон,

Никогда за всю мою чертову жизнь я не думал, что буду испытывать такие чувства по отношению к кому-либо. Не было души. Я потерял ее, но ты вернула ее мне. Ты дала мне смысл жить. Ты вернула мне веру в себя. Из-за тебя мой рассудок смог вернуться. И моя человечность.

Я знаю, что облажался. И много раз. Знаю, что должен был сказать тебе правду с самого начала, просто не знал, как правильно это сделать. Да и не хотел тогда. Я так зациклился на себе, что думал, если раскроюсь, то потеряю свою гордость.

Но спустя некоторое время я пришел к тебе и понял: к черту гордость. Я пишу это, потому что мы никогда не знаем, что произойдет с нами. И потому что, хочу я в это верить или нет, я люблю тебя, и ничто уже не изменит этого. Ты вошла в мою жизнь из-за смерти Джона. Так было нужно, чтобы я смог найти тебя. И себя. Знаю, ты бы не хотела слышать этого, но это правда. И лучше смотреть правде в глаза, чем наслаждаться ложью.

Каждому даровано спасение. А ты спасла меня.

Если ты это читаешь, значит, я умер. Казалось бы, со мной должно было случиться подобное. Но я хотел, чтобы ты знала, как сильно я люблю тебя. Я знаю, ты будешь жить. Со мной или без меня. Иногда надо принести жертву. Пройти некоторые изменения. Однако в большинстве случаев все, что для этого нужно, — это любовь .

Я люблю тебя, Красная.

Обещай всегда любить меня.

Обещай всегда думать обо мне.

Обещай никогда не забывать меня.

Эйс»

Я еще раз перечитываю письмо, сжимая лист в руках. Так хочется, чтобы эти слова он сам произнес, а не передал через бумагу.

И в этот миг я чувствую себя такой слабой... хрупкой.

Я чувствую, что ломаюсь… снова и снова. Письмо выскальзывает из моих рук…

Мне холодно. Мне больно. Сил нет, даже чтобы моргнуть. Но я знаю, что Бьянка рядом и она права. И Эйс прав.

И в разгар боли, горя и печали, что нахлынули на меня, я чувствую в своем животе толчок, который отрезвляет меня.

Первый маленький удар.

Первое движение.

Я закрываю глаза, желая почувствовать его снова, и малыш не заставляет себя ждать.

Пинки напоминают мне о том, что у меня есть цель. Бьянка права. У меня есть его ребенок. Мой ребенок.

Бьянка смотрит на мой живот и улыбается:

— Ты что-то почувствовала?

Я киваю.

— О, Лондон, ты ведь понимаешь, что это не без причины. — Она касается моего живота. — Да. Все может показаться несправедливым, но я верю, что Бог испытывает нас. Он знает, что мы сильны и можем многое преодолеть. — Бьянка обнимает меня и улыбается. — Мы пройдем через это. Ты можешь пройти через это. Кроме того, ты просто обязана, потому что я хочу маленькую племянницу или племянника.

Я улыбаюсь, вытирая слезы.

— Ты имеешь в виду кузена?

— Не-ет. — Она поднимает письмо и кладет его себе на колени. — Эйс был для меня братом. Им он и останется. — Я дарю ей мягкую улыбку и забираю письмо. — У тебя достаточно денег, чтобы заботиться о ребенке. А еще я буду здесь, когда он родится. Я помогу тебе пройти через все это. Но я надеюсь, что это девочка. Мальчики так переоценены.

Я смеюсь сквозь слезы, поток которых все никак не остановится, и не могу выразить то, как благодарна ей. Моя жизнь могла быть одинокой и пустой. Я могла причинить себе вред. Я могла бы покончить с собой во время прогулок скалистыми дорогами, но я не сделала этого.

Что я знаю о себе наверняка — это то, что я не слабая. Всему, происходящему в моей жизни, есть объяснение, как и сказала Бьянка.

И с этим ребенком я буду сильна, как никогда. Этот малыш — причина помнить Эйса. И жить.

Я отпускаю Бьянку, встаю и выхожу на балкон. Она следует за мной, и мы обе ныряем в лучи солнца. Я закрываю глаза, и Бьянка берет меня за руку, вызывая очередной поток моих слез.

Но когда я открываю глаза, то улыбаюсь.

И Бьянка улыбается мне.

Я знаю, что нам обеим трудно отпустить Эйса. Мы будем скучать по нему. Я буду скучать по нему. С каждым воспоминанием о нем мое сердце будет болеть, но я выживу.

Мы выживем.

Потому что такова жизнь.

Мы выживаем.

Мы живем.

И мы будем бороться за то, во что мы верим.