Глава 38
Детали, затененные вверху, приобретали выраженную четкость при приближении. Юнона посадила корабль выше экватора в месте, похожем на окруженную стенами траншею, заполненную строительными машинами, рабами, и грузовыми ходоками. Штурмовики держали вуки под постоянным прицелом. Лазерные сварщики послали брызги огня в воздух, скрепляя вместе гигантские листы металла. Широкие секции корпуса оставались неполными, обеспечивая доступ к внутренностям станции для роев многоногих дроидов, помогающих в строительстве. Ленточные конвейеры компонентов парили на репульсорных подъемниках с места на место, как бабочки, пересекаясь под немыслимыми углами.
Ученик пробирался через связки гигантских металлических прогонов и других развалин в падении, доверяя Силе, чтобы защитить себя. Поскольку он приблизился к поверхности Звезды Смерти, он перевернулся и спускался теперь вперед ногами, готовясь к приземлению.
Он опустился на сером корпусе на чистом участке между двумя главными строительными площадками. Его сразу оказался в его руке. Глянув вверх только однажды, он не сумел разглядеть «Блуждающую Тень» среди других движущихся точек вверху. Если у Юноны было достаточно здравого смысла, она уже была вдали от этого места и в безопасности.
«Будь в безопасности», пожелал он ей. «Будь в порядке».
Освободившись от мыслей, он выбрал между востоком и западом наугад и начал искать путь в станции. Он мог чувствовать мастера Кота и остальных где-нибудь в огромном суперсооружении, но их следы в Силе были затенены присутствием огромного страдания и боли. Если бы Император также был там, то проблема стала бы более трудной. Ученик никогда не встречал Учителя своего Учителя лично, но Владыка Ситхов, который единолично вычеркнул почти каждого джедая в галактике, может бросить достаточно глубокую тень, чтобы скрыть что-либо.
Доверие удаче также не приблизит его к цели. Экваториальная траншея была более пятисот километров длиной. Он должен был найти карту или проводника…
Перемещаясь подобно привидению от укрытия к укрытию, он приблизился к патрулю сзади. Вооруженные винтовками дальнего действия, штурмовики прогуливались почти небрежно по наклонной плоскости на полпути к южной стене траншеи. Их работой было следить за вереницей из двадцати рабов, идущих в цепях от одного места до другого по траншейному этажу, и они выполняли свою работу с минимумом усердия, обсуждая возможности поощрения, которое получат, когда станция будет введена в эксплуатацию. Другая пара охранников наблюдала за рабами на дальней стороне траншеи; еще две пары стояли с обоих сторон линии.
Ученик прыгал с одного ленточного конвейера на другой, пока он не оказался на уровне ближайшей пары охранников. Если бы все штурмовики были так же беспечны, то у него была бы, по крайней мере, минута до того, как прозвучит сигнал тревоги.
Подняв обе руки, он задушил солдата справа, пока тот не упал без сознания на рельсы, затем обратился к другому.
— Скажите мне, где размещены заключенные, — сказал он.
— Ммм, каждая из двадцати четырех зон имеет помещение для содержания рабочих, — сказал штурмовик. — Эти волосатые животные там всегда бесятся. Есть также тюремные корпуса на Уровне для предателей и шпионов.
Живот ученика напрягся. К моменту пока он обыщет двадцать пять таких зон, повстанцы будут наверняка мертвы.
— Есть вновь прибывшие заключенные?
— Как я могу знать? Я работаю здесь только неделю.
— Император или Лорд Вейдер когда-либо приезжают, чтобы контролировать вас здесь?
— Постоянно. Это раздражает инженеров.
— Они останавливаются где-нибудь особенно?
— Вы спрашиваете не того парня. Я не посвящен в передвижения Императора. Спросите у сержанта Джимэйна.
Ученик начинал понимать, что он потратил впустую свое время.
— А не видел какого-нибудь джедая поблизости в последнее время?’
— Какого? Вы шутите? Они были все убитые много лет назад. Эй… — штурмовик смотрел на световой меч ученика, словно впервые видел его. — Разве это не…
Ученик заставил его заснуть и переступил через падающее тело штурмовика. Прежде, чем штурмовики на дальней стороне траншеи могли его заметить, он заторопился вперед, продумывая немногте возможности, открытые для него.
«Эти волосатые животные там всегда бесятся…»
Скованные и ограниченные в движениях, двадцать вуки жались к друг другу. Многие выказывали признаки недоедания и плохого обращения. Один споткнулся, вызывая предупредительный выстрел в его голову от охранников на дальней стороне. Самый высокий вуки, огромный мужчина с гривой, полной седых волос, заревел, протестуя, и поднял руки в боевой стойке.
Цепи мешали ему сделать больше, чем это, однако, и выстрел в его ногах принудил его отступить, расстроено рыча.
Ученик наблюдал инцидент, и в его голове родился план. Рабы превосходили численностью охранников больше, чем два к одному. Даже незначительный беспорядок мог послужить существенным отвлекающим маневром. Кроме того, если единственная обязанность охранников состояла в том, чтобы следить за рабами, то лучше спросить о плане станции у тех, кто фактически строит ее.
Спустившись на ленточный конвейер, он побежал к голове колонны рабов и двумя ударами светового меча, разрезал цепи раба вуки, чтобы ясно дать понять его намерение, затем Силой и телекинезом вывернул часть дальней стены из-под ног штурмовиков, скидывая их на дно траншеи.
К этому времени другие охранники отреагировали, собрав вуки и выставив их перед собой в виде защитного барьера и вызывая подкрепление. Ученик освободил еще трех рабов. Четверо вуки схватили оружие упавших штурмовиков. И через мгновение развернулось полномасштабное сражение.
Ученик подбежал к большому вуки, ревевшему с открытым от удивления ртом в благодарности. Схватив оружие он кивнул ученику в сторону штурмовиков, а сам направил своих соплеменников к ближайшему убежищу.
Ученик увидел смысл в этом плане. Он Силой перепрыгнучерез живой щит из вуки и приземлился среди охранников. Они были быстро выведены из строя, а их оружие перекочевало в руки освобожденных рабов. Вместе они миновали промежуток в неполной стене траншеи и вскоре затерялись в запутанной инфраструктуре станции.
Ученику было трудно не отставать от вуки с их длинными лапами и способностью к лазанию, но когда он догнал большого вуки, он схватил его за пушистую руку и призвал его тем самым остановиться.
— Я не понимаю ваш язык, — сказал он, — но я надеюсь, что вы можете понять меня. Некоторые мои друзья были взяты в плен Императором. Я должен найти их. Не могли бы вы мне помочь?
Вуки встряхнул своей головой, затем что-то проревел одному из его товарищей, чтобы он подошел. Они обменялись завываниями и ворчаниями, сопровождаемыми дикими жестикуляциями; и второй решительно кивнул.
Оба повернулись к ученику с обнаженными зубами. Он воспринял это, как хороший признак.
— Как я понял, вы не знаете, но вы поможете, — сказал он, указывая сначала на большого вуки-мужчину и на другого, неуклюжего вуки неопределенного пола с налитыми кровью глазами. — Вы можете показать мне, как добраться туда?
Оба кивнули. Большой вуки поддержал один палец в сторону группы. Еще два отстали, а остальные продолжили свой путь.
— Вы четверо идете со мной? — Он не был уверен, как он чувствовал себя при этом. Трое из них были вооружены винтовками, но он не планировал возглавлять армию. Большой вуки выглядел возмущенным. — Хорошо, хорошо, — сказал он, чтобы предупредить контр-аргументы. — Идите впереди.
Одна большая, волосатая рука легла на его плечо и сжала достаточно сильно, чтобы почувствовать ее. Они двинулись вперед — четыре освобожденных вуки и единственный человек, намереваясь противостоять всей Звезде Смерти.
Они вернулись к траншею, где инцидент инцидент получил продолжение. Ходоки многочисленных типов и пешие отряды направлялись внутрь сооружения в поисках сбежавших рабов.
Худой вуки указал на запад, параллельно траншее. Они поднялись по кабельным трубопроводам, столь же толстым, как винные бочки, и протискивались через щели, которые были узки даже для ребенка. Странные грохочущие звуки, сопровождаемые статическими разрядами, отражались от стен вокруг них. Станция казалась почти живым существом, на фоне которого они казались насекомыми, ползающими по его коже. Метафора понравилась ученику. Насекомые являлись носителями болезни на большом количестве планет. Самая крошечная ошибка могла вызвать смерть даже крупнейшего создания. Один укус в точно рассчитанном месте могло стать тем, что требуется, чтобы разрушить все, чем Император дорожил…
Шествующие впереди вуки внезапно остановились, выглядя растерянными. Вперед пролегала сложная путаница труб и брандспойтов, которые невозможно было преодолеть. Судя по обвинениям, сыплящимся друг на друга, было очевидно, что особенности строящейся станции были плохо знакомы вуки. После большого количества жестикуляций и воя, они пришли к соглашению, что они должны пересечь траншею и продолжить их путь на дальней ее стороне.
Они были уже достаточно далеко от места схватки, но тревога распространялась. Штурмовики держали винтовки в боеготовности; ходоки поворачивались из стороны в сторону, обстреливая траншею из пушек. Каждые тридцать секунд эскадрилья истребителей налетала сверху. Сирены постоянно выли.
— Предполагаю, что у нас нет альтернатива? — спросил он своих пушистых компаньонов.
Большой вуки обозначил жестами, что единственный другой путь состоит в том, чтобы вернуться немного назад, спуститься на более низкий уровень суперсооружения, затем проползти под траншеей к дальней стороне.
Думая о времени, ученик встряхнул головой. Большой вуки обнажил свои зубы в ожидании.
— Хорошо. Я пойду первым. Дайте мне десять секунд до того, как вы начнете стрелять, и еще десять прежде, чем вы высунете свои головы. Я не хочу никого из вас излишне травмировать.
Большой вуки кивнул.
— Хорошо. — Тройка истребителей пролетела с внешней стороны траншеи. Ученик ждал одного из патрульных ходоков.
Автоматизированные системы определили его местоположения мгновенно. Выстрелы пушки окрасили линией взрывов корпус станции, поскольку он проскользнул между массивными лапами ходока. Вырывая детали с ближайшего строительного ленточного конвейера, он бросил их в башню ходока. Поток молний ситха толкнул его опоры и опрокинул его на поверхность станции.
Квартет вуки уже открыл огонь по штурмовикам, появившись на сцене. Разъяренные волны бластерного огня окрасили воздушное пространство, наполняя его энергией. Ученик отклонял все, что попадалось на его пути, прорубаясь к ходоку, и заскочил в его отсек боеприпасов. Команда не была угрозой, так как была убита молниями ситха, но он боялся повредить платы ходока. Он не хотел, чтобы он взорвался.
Настроив простой механический выключатель, он поднял ходока и присоединился к сражению. Приближались еще два ходока. Он разрушил металл корпуса ниже его стоп, посылая его обрушится на суперсооружение.
Он махнул вуки.
— Сюда!
Трое из них появились из убежища, оставив одного убитым в перестрелке позади. Рыча, они побежали за ним, прыгая по препятствиям и отвечая на случайные выстрелы штурмовиков. Приближающиеся ходоки начали стрелять, поднимая облака резко пахнущего дыма и град осколков на их пути. Второй вуки упал, но другие не нарушили бег. В течение нескольких секунд они догнали его и потянули вперед. Их ведущий указал на проход, заманчиво зияющий на дальней стене траншеи. Ученик наклонил голову и побежал.
Позади него, опрокинутый телекинезом ходок взорвался от собственных боеприпасов. Вместо того, чтобы разрушить все вокруг, взрыв был направлен по траншее и вверх, поражая двух соседних ходоков, штурмовиков, обстреливающих их от поручней, и приближающихся истребителей. Новый ряд взрывов последовал за первым, и ученик чувствовал толчок основания под ногами. Вокруг них шел дождь из пылающих обломков, когда они, наконец, достигли люка и бросились внутрь.
Они сделали паузу, чтобы отдышаться и прислушаться к преследованию. Но его не было. Скрытые взрывами, они исчезли.
— Хорошо, кажется, это сработало. — Ученик вытер сажу под глазами. — Я сожалею о ваших друзьях.
Единственным мягким звуком большой вуки сумел передать ему, что они были только последними из числа многих смертельных случаев в последнее время, но спасибо за участие.
Их ведущий показал на лаз, едва достаточный для ученика, чтобы проползти через него. Сопровождаемые звукам вопящих сирен и разрушения структур, они заторопились дальше.
* * *
С вуки впереди и позади него у ученика было много времени, чтобы привыкнуть к их запаху. Или таким образом он хотел думать. Их мех был грязен и свалян; недавние усилия только усилили их «аромат». Он попробовал не представлять себе на что будет похоже совместное пребывание с ними в одной кабине в течение любого отрезка времени и сдерживал свое дыхание, поскольку они вели его туда, куда он хотел попасть.
Он был удивлен тем, что запах не вызывал никаких ретроспективных воспоминаний о его детстве на Kaшиике с тех пор, как он выздоровел, и предложил, что они жили там в течение небольшого промежутка времени. Он задавался вопросом, работал ли его отец на сопротивление в том ожесточенном мире; или, возможно, он был миротворцем, или целителем, используя Силу, чтобы вылечить травмы, нанесенные железным кулаком Империи. То, что он никогда не узнает этого, ударило его больнее всего. Как жизнь одного человека могла просто исчезнуть? Как мог другой человек, пусть даже Дарт Вейдер взять ребенка и полностью изменить его, стерев все следы его бывшей жизни и поддерживая единственную часть, которую хотел — восприимчивость к Силе, которую он тщательно лелеял и вел к темной стороне, чтобы это могла однажды служить его собственным целям? Это казалось невозможным, и все же это было. Он, кто когда-то был Галеном, сыном рыцаря-джедая на Kaшиике, был доказательством этого.
Ему было жаль, что он не может рассказать своим товарищам что-нибудь о его отце, чтобы они могли унести с собой часть его, обеспечивая его жизнь в памяти, если не в реальной жизни. Но не было ничего вообще, и не стоило пробовать — это только унизит чувство. Таким образом, он оставался молчаливым и оставил последнюю надежду, что придет больше воспоминаний.
Наконец, лаз расширился, присоединяясь к нескольким другим в месте, достаточно большом для трох, чтобы встать. Их гид, которого, в конечном счете, выбрал ученик, был когда-то лазерным техником, объяснил жестами, что они недалеко от выхлопного порта, к которому он их вел. Порт выводил в другую шахту, которая была очень опасна. Он не мог сказать точно, какова была угроза, но он уверил их обоих, что будет осторожен.
Оттуда казалось, что он должен был продолжать идти вверх.
— Спасибо, — сказал он, пожимая им руки. — Вы помогли всем, помогая мне. Я надеюсь однажды вы узнаете это.
Большой вуки ласково пошладил его по голове.
— А вы? С вами все будет в порядке?
Вуки обменялись взглядами. Пожав плечами, они показали, что он не должен волноваться за них.
Большой вуки что-то буркнул и подтолкнул ученика в правильном направлении. Не было никакого смысла сопротивляться. Когда он прошел два метра, он повернулся, чтобы оглянуться назад. Их там уже не было.
— Ладно, — сказал он себе, в меньшей степени, чем он ожидал, почувствовав себя снова в одиночестве.
Он снова пополз, на сей раз вдыхая относительно свежий воздух с металлическим привкусом сложных структур полузаконченного оборудования, которое жужжало и потрескивало. Он надеялся, что вуки дале ему правильное направление, так как иначе он мог ползать в течение многих месяцев на животе по станции и никогда не нати выхода.
Впереди, становясь устойчиво громче, он услышал разговор штурмовиков, предполагая, что они не увидели его.
Лаз закончился, как и было обещано, в выхлопном порте, который охранял полностью укомплектованный взвод тревожно выглядевших солдат. Горячий воздух циркулировал вокруг них, перемежаясь случайными порывами, которые заставлали их шататься. Две счетверенные лазерные установки со стрелками следили за портом; четыре ходока позвякивали в поле обзора.
Он посидел в укрытии в течение минуты, просчитывая свои возможности, затем вернулся на последний перекресток труб и скользнул в вентиляционную трубу, ведущую вверх к выступу, на котором были установлены орудия. Он использовал телекинез, чтобы отвлечь солдат внизу, сместив балку. В то время, как внимание охранников было отвлечено подозрительным звуком, он побежал к первому из орудий.
Он убил оператора в башне и побежал к второму орудию. Он неожиданно вырос перед оператором и вырвал того из ремней безопасности, занимания его место. Оружие гладко повернулось на лафете, наводясь на ближайшего из ходоков. Ряд выстрелов прошил его броню и разнес его на осколки.
Следующей целью были охранники внизу прежде, чем они смогли навести на него прицел. Они рассеялись во всех направлениях, ища укрытие. В то время, как они были заняты поисками укрытий, он вывел из строя второго ходока. Эта отдельная секция траншеи погрузилась в хаос, причиной которого он послужил. Дым вздымался от упавших ходоков; сирены вопили. Подкрепление прибывало со всех направлений, стреляя в каждый двигающийся объект, был ли он человеком или строительными деталями, бросаемыми их противником.
Он снова обстрелял охранников, затем уничтожил третьего ходока. Услышав шум приближающихся истребителей, он посчитал, что замешательство достигло своего пика, и отбежал от орудия, оставляя его вращающимся и стреляющим наугад. Как тольлко он спустился в выхлопной порт и оказался внутри, несколько сходящихся волн бластерного огня вдребезги разбили орудие, помогая скрыть его спасение.
Вниз по наклоной шахте, по крайней мере, некоторое время было тихо. Сопротивление теплого воздуха несколько замедлило его спуск, и только случайные горячие порывы воздуха вызывали некоторый дискомфорт. Несколько раз он столкнулся с штурмовиками, но только в группах по два или три человека, с которыми он легко справился. Он задавался вопросом, распространилась ли информация о его существовании и разрушениях, которые он причинил, и остался неуверенным, хотел ли он, чтобы его Учитель знал, что он здесь или нет. Элемент внезапности, конечно, имел некоторую ценность. Но они могли быть уверенными в неизбежнеости нападения. Нужно было оставаться начеку. Ошибки обязательно будут сделаны.
Он замедлил шаг, приближаясь к концу выхлопного порта. Широколопастный винт стремительно вращался на его пути. Он остановил это телекинезом и благополучно проскользнвл через него, но услышал сигналы тревоги для технического персонала, раздавшиеся отовсюду. Он пробежал через диспетчерскую вентиляции, направляясь снова вверх, как его проинструктировали вуки в поисках запасной трубы, которая ему была нужна. Машины вокруг него становились все больше и более сложными по мере того, как он преодолевал помещение за помещением: огромные взаимосвязанные трубы, питаемые толстыми гидравлическими насосам, последовательно двигались и пульсировали. Сильный, нерегулярный грохот, не похожий на грохот рудной пушки на Раксус Прайме, ощущался им через подошвы ног. Порывы переохлажденного воздуха ударили по нему из неполностью герметичного соединения.
Его представление о Звезде Смерти было совсем не полным, но у него было сейчас достаточно информации, чтобы догадаться, где он сейчас находится. Когда он почувствовал признаки присутствия газа тибанна, он получил пожтверждение своей догадки.
Воевать бесполезно, если ты не был вооружен — и не только вооружен большим количеством обычного оружия. Надо было владеть оружием массового поражения, никогда ранее не используемым. Газ тибанна был редким и очень реактивным веществом, которое находили на некоторых газовых гигантах типа Беспина. Когда он соединялся с потоком направленного луча света, он значительно увеличивал мощность лазера, и применялся в нескольких проектах новейших звездолетов, и он применялся на Звезде Смерти.
Осмотревшись, он увидел, что машины вокруг него могли быть элементами огромной лазерной системы, цчитывая огромные размеры самой станции.
Когда он достиг лазерной трубы, ширина которой в поперечнике была больше, чем некоторые маленькие города, он понял, что достиг места, к которому его вел вуки. Система проверялась множеством имперских техников и экспертов по вооружению, снимающих ее показатели. И чтобы достигнуть своей цели, он должен был прикончить их всех и избежать луча лазера самому.
Он пожал плечами, предпочтя скорость скрытности. Слишком много времени было потеряно. Каждый между ним и Дартом Вейдером был ненужной помехой. Он бы уничтожил всех на станции, если бы потребовалось.
— Пришло время сразиться, Учитель, — прошептал он. — Вы украли мою жизнь и оставили меня мертвым. Теперь я иду к вам…
* * *
Когда он достиг вершины лазерной трубы, он понял, что его представление о системе вооружения Звезда Смерти не было достаточно полным. Лазер, который он видел, был только одним из восьми лазеров, сливавшихся в один разрушительный луч. Тщательно рассчитанный импульс каждого из этих восьми каналов создал бы силу, способную разрушить любой корабль, о котором он знал. Возможно даже планету. Он почувствовал боль от этой мысли. Дезинформации, рабства и пыток было явно недостаточно, чтобы управлять массами, Император желал геноцида. Если его сейчас не остановить, никого не останется в живых.
Ученик еще раз внимательно посмотрел на огромное фокусирующее блюдо, которое он первоначально принял за невинную деталь. Теперь, когда он знал, для чего оно предназначалось, мысль, что он должен разрушить его, заполнила его сознание. Он уже достаточно вмешался в некоторые из грандиозных планов Императора. Так почему и не в этот?
Ответ лежал в его сущности. Его сдерживала мысль не только непосредственно о самой задаче, но также о количестве смертей, которые он уже вызвал. Мог ли он перенести такое черное достижение, как вершину всех других своих успехов? Поняла бы его Юнона? Он не был уверен в ответе.
Нет, решил он наконец. Это было работой для других людей — для Повстанческого Альянса, например, если он мог бы только найти и вырвать их из холодных тисков Императора. Это было самой важной вещью — они должны выжить и бороться дальше. Это было всем, что он должен был достигнуть, его миссией.
Последовательные ярко-красные импульсы возникли и вошли в определенную последовательность, поскольку продолжались испытания оружия. Каждая разгрузка потребляла огромное количество энергии звездного разрушителя. Станция задрожала. Рабочие, видимые на поверхности станции уставились на эти предвестники того, что заложено в будущее оружие.
Строение на краю огромного кратера попалось ему на глаза: за блеском транспарастиловых окон было видно множество людей. Один, одетый полностью в черное, появился, поклонился и снова исчез.
Учитель и слуга.
Его челюсти сжались, его путь теперь лежал по краю фокусирующей воронки суперлазера, освещенного ослепительными зелеными вспышками.
* * *
Добраться туда было легким делом, подумал он, взбираясь по укрепленным опорам, поддерживающим купол. Он осмотрел купол дважды снизу, отмечая его слабые и сильные места, и решил, что лучший путь — это коридор, соединяющий его с остальной станцией. Двойные двери открывались и закрывались каждый раз, когда кто-то проходил, открывая проход метров пяти шириной. Крыша коридора не была видна от купола. Он мог оставаться там невидимым, присев на корточки.
В самый последний момент, как только он поднял световой меч, чтобы прорезать дюрастил, на котором он стоял на коленях, он понял, что все, что он когда-либо делал, вело его к этому моменту. Это было противостоянием с тех пор, как Дарт Вейдер похитил его с Kaшиика и сделал его своим инструментом. Дважды в прошлом Вейдер предавал его, но, в конечном счете, слуги всегда предавали своих хозяев так же, как ситхи всегда предавали друг друга. Этот момент представлял собой кульминацию обучения целой жизни и опыта.
Это было его самой стимулирующей проверкой. По сравнению с этим, убийство джедаев было легким делом. Разрушение имперских заводов — аналогично. Сбивание «Скайхука» и звездного разрушителя, убеждение потенциальных повстанцев в его искренности, участие в поединке с планетарным разумом и с другими служителями темной стороны — все это — повседневная работа.
Работа его жизни начиналась или заканчивалась в зависимости от того, как он смотрел на это.
Он задавался вопросом, что чувствовал ли Koтa на Корелии, или Юноне на «Эмпирикале», или любой из заключенных в тюрьму повстанцев перед тем, как согласились встретиться с ним? Возможно, у каждого были такие моменты в их жизни. Он задавался вопросом, должен ли он считать себя удовлетворенным тем, что случилось на сей раз? Он не управлял своей судьбой на «Эмпирикале» или на Кореллии. Он был жертвой судьбы. Теперь рука судьбы была позади его спины.
Чувствовал ли Дарт Вейдер когда-либо то же? Или отец Галена? Его измененный световой меч шипел перед ним. Была сила в этом огне воды и чистоте цели — чтобы не убить, а быть только инструментом Силы. Требовалось действие. Джедаи понимали это. Он тоже понял это.
Он должен прекратить задавать вопросы, сказал он себе, и сконцентрироваться на том, что должно быть сделано.
Наведя наконечник лезвия на пол, он прорезал круг вокруг себя и прыгнул в коридор ниже.
* * *
Там было пусто. Телекинезом он запечатал двери, ведущие обратно на Звезду Смерти, до того, как кто-либо мог услышать шум. Затем он повернулся и взломал внутренние двери.
— … предатели Империи, — доносился голос Палпатина из следующей комнаты, злорадный, холодный, исполенный немыслимой злобы. — Вас будут допрашивать. Пытать. Вы выдадите мне имена ваших друзей и союзников. А затем, когда в вас не будет больше нужды, вас казнят.
Бейл Органа возвысил голос, защищаясь.
— Наши смерти только сплотят оставшихся…
— Ваши казни будут очень показательными и очень болезненными, сенатор Органа. Они послужат целям уничтожения дальнейшего раскола.
Ученик целенаправленно шагнул в комнату, обходя большой генератор энергетического поля в центре зала. Мон Мотма, Гарм Белл Иблис, Бейл Органа и мастер Рам Кота стояли вместе у дальней стены, окруженные Имперскими гвардейцами. Император расхаживал перед ними, сгорбившись и спрятавшись в капюшоне, но излучая невероятную силу. Ученик же не видел никого, кроме темной фигуры со скрещенными руками, наблюдавшей за происходящим, видневшейся в метре или двух дальше.
Кота поднял свое изувеченное лицо, когда появился ученик. Жужжание светового меча неожиданно оказалось слишком громким.
— Сопротивление все еще существует, — сказал Кота, усмехаясь так, словно никогда и не считал иначе.
Дарт Вейдер и Император повернулись одновременно.
Волна ненависти захлестнула каждую клеточку в теле ученика. Наконец-то время мести пришло.
Ненавидящий взгляд Императора сменился насмешливой маской.
— Лорд Вейдер, разберись с мальчишкой. Должным образом, прямо сейчас.
Но Темный Лорд уже начал свое движение. Красный клинок его светового меча ожил, разбрасывая кровавые тени по комнате. Никаких обсуждений. Никаких угроз с его стороны. Было ясно, что он лишь намеревался закончить то, что не удалось завершить на Кореллии.
Ученик четко знал, чего ему следовало ожидать. Они уже дрались друг с другом много раз до этого. Его учили сражаться руки этого человек в черном костюме — человека, чье лицо было всегда скрыто от него. Он изучил мельчайшие приемы усовершенствованной версии Джем Со, боевого стиля, включающего в себя элементы Атару, Соресу и Макаши. Он отбил множество необузданных, стремительных атак, которые могли ошеломить даже выдающегося рыцаря-джедая. Он уже перенес бремя многих психологических битв.
Он полагал, что был готов, когда жестокий вертикальный удар застал его врасплох.
Простой двойной удар, вверх, и затем вниз, содержал достаточно силы, чтобы заставить задрожать его запястья и плечи, и чуть ли не лишить обеих рук. Вспышка соединенных мечей была ослепляющей. Он неуверенно отступил назад и попал в центр телекинетического шторма. Мастер использовал его секундную слабость и метнул в него со всех сторон предметы, надеясь таким образом ослабить его бдительность. На мгновение это сработало.
Затем ученик выпрямился и взмахом левой руки оттолкнул предметы прочь. Он парировал беспощадный удар, способный разрубить его пополам и другой, который аккуратно бы снял голову с его плеч. Низко пригнувшись, он атаковал Учителя в живот, а потом резко вскинул меч вверх, надеясь поймать подбородник шлема Дарта Вейдера и пронзить его горло. Красный клинок блокировал удар, но лишь частично. На мгновение они разошлись для короткой передышки, и осторожно кружили друг напротив друга.
Ученик понял, что до сего времени они никогда не сражались на равных. Либо Учитель сдерживался, либо он сам сдавался. Теперь впервые они могли видеть реальные способности друг друга. В то время, как Дарт Вейдер был силен и безжалостен, он сам был быстр и ловок. Помимо того, существовали методы сражений, не включающие световые мечи. Незакрепленные объекты, разогнанные Силой до чудовищных скоростей, превратились в метательные снаряды и летали по всем направлениям. Невидимые руки пытались сжать чужое горло или били так, что подобным ударом можно было бы забить сваю. Пол наколнялся под ногами, несколько балок метались подобно копьям, перегруженные электрические цепи взрывались.
— Ты слаб, — сказал ученик своему бывшему Учителю, когда тот обрушил на него вторую серию сокрушительных ударов, каждый из которых он парировал с элегантной точностью.
Дарт Вейдер сражался блестяще, каждый его удар мог бы стать смертельным. Он стремился к убийству. Все, что ему требовалось — всего лишь один промах, малейшая брешь в защите его соперника.
Ученик поклялся не допустить подобного. Он вертелся и танцевал вокруг Учителя, изучая возможности его защиты.
— Ты полагал, что я умер, — сказал он, позволив этому маленькому торжеству еще более укрепить свою решимость. Световые мечи плясали настолько быстро, что их очертания размывались, разбрасывали вокруг себя искорки, и это было бы чарующим зрелищем, если бы намерения не были столь убийственны. Учение чувствовал дикую, радостную энергию темной стороны, текущую через него, и сопротивлялся ее зову в поисках наилучшего способа закончить действо.
Они сражались, перемещались назад и вперед по залу.
— Теперь я понял тебя, — сказал он, все еще пытаясь заставить своего бывшего Учителя потерять концентрацию. — Ты убил моего отца и похитил меня с Кашиика, чтобы я стал не просто твоим учеником, но и твоим сыном. Так твой отец обращался с тобой?
Интенсивность атак Дарта Вейдера удвоилась.
— У меня нет отца.
Град ударов обрушился на ученика. Шипение ткани и еле ощутимый запах горящей кожи дали понять, что по крайней мере два выпада Дарта Вейдера были чудовищно близко, но он не ощущал боли. С другой стороны, он, определенно, задел за больное.
Заглянув за плечо Дарта Вейдера, он увидел Императора, наблюдающего за поединком, чье лицо скривилось в злобном удовольствии. И ученик понял. Лучший способ, чтобы убить…
Не в ненависти. Что бы ни лежало за черной маской, это не было красотой или счастьем. Только уродство и боль скрывались бы так долго. Ненависти было бы недостаточно, для того, чтобы поменяться местами с Дартом Вейдером.
Вытянув левую руку, он ударил Учителя ситхской молнией. Это остановило стремительные атаки, позволяя ему встать и отдышаться.
— Я не нуждаюсь в ненависти, для того, чтобы победить тебя, — выдохнул он. — Это то, чему ты можешь поучиться у меня.
— Тебе нечему обучить меня, — прозвучал металлический голос Дарта Вейдера. Одна черная перчатка сжалась, и на мгновение горло ученика перестало пропускать воздух.
Он ударил в ответ телекинетической атакой, поражая Учителя в грудь с силой небольшого взрыва, отбрасывая Дарта Вейдера через комнату.
Несмотря на свои размеры и периодическую неуклюжесть, Темный Лорд уверенно держался на ногах. Он приземлился, не упав, и вновь бросился в схватку.
— Я не ненавижу тебя, — продолжал ученик, парируя удар за ударом. — Мне тебя жаль. — С неожиданно появившейся силой, он смог заставить Дарта Вейдера отклониться. — Ты уничтожил меня, того, каким я был, и сотворил таким, каков я сейчас, но идея была не твоей. Она принадлежала Императору, и вот что он уже сотворил с тобой.
Полоска ткани плаща Дарта Вейдера отлетела, дымясь. Они подошли друг к другу так близко, что стояли лицом к маске. Ученик, не отрываясь, смотрел в защитные черные стекла, прикрывающие глаза бывшего Учителя.
— Ты — такое же его творение, как и я — твое, но у тебя никогда не хватало сил взбунтоваться. Вот почему мне жаль тебя. Я не собираюсь более служить чудовищу, и, если будет по-моему, то я удостоверюсь, что и по-твоему не будет. — Вейдер пытался отодвинуться, но ученик следовал за ним, заставляя его держаться на пятках. — Я убью тебя, — сказал он, — чтобы освободить.
Вновь сверкнули световые мечи, и ученик оказался тем, кто нашел брешь в обороне, которую оба искали. Меч Вейдера слишком медленно дернулся, чтобы отразить удар в грудь, позволяя мечу ученика глубоко пронзить его бронированное горло. Вейдер отшатнулся, рука в перчатке поднялась к дымящейся ране.
Крови не было. Вместо того, чтобы продолжить атаку, ученик застыл в изумлении, равно как и его бывший Учитель, забыв о себе.
На мгновение единственными звуками оставались двойное жужжание световых мечей и хрипение дыхательного аппарата Дарта Вейдера.
А потом Темный Лорд засмеялся.
Это был чудовищный звук, полный насмешки и лишенный малейшего намека на юмор. В нем ученик услышал полтора десятилетия страданий и издевательств.
В нем вспыхнул гнев. Он рванулся вперед. Его бывший Учитель едва парировал удар. Второй нанес глубокую рану покрытому черной тканю плечу. Третий глубоко вонзился в бедро.
Дарт Вейдер отступил, сервоприводы визжали в израненных конечностях; световой меч дрожал.
Ученик схватил световой меч обеими руками и сдержал себя. Гнев был знаком и придавал мощь, но также затуманивал сознание, когда более всегда была нужна ясная голова.
Вейдер вновь приготовился к бою. Его превосходство над учеником, к сожалению, было утеряно. Световой меч скользил по полу, рассыпая искры, выхваченный из его рук телекинезом. Сила швырнула его в воздух, так, как он когда-то поднял отца своего ученика, и шквал метательных снарядов ударил его с возрастающей силой. Он поднял свои облаченные в перчатки руки, чтобы защититься, но избиение продолжалось до тех пор, пока ученик не вырвал генератор энергетического поля из центра комнаты с жутким треском и швырнул в своего бывшего Учителя.
Генератор взорвался с большей силой, чем он предполагал, отбросив его и всех остальных на пол. Купол из транспаристила раскололся. Повсюду разлелелись осколки. Отзвук взрыва звенел в его ушах еще неестественно долгое время.
Он первым вскочил на ноги, перешагивая через завалы булыжников туда, где Дарт Вейдер лежал лицом вверх, серьезно раненый, кое-где лишенный брони. Плоть и механизмы виднелись сквозь бреши. Наконец-то показалась настоящая кровь.
Ученик стоял над ним с поднятым световым мечом, готовый ударить. Его бывший Мастер пытался подняться, слабо понуждая свое массивное тело двигаться, как ему полагалось. Сервомоторы вымученно визжали. Когда он перекатился, ученик застыл.
Шлем Дарта Вейдера оторвало взрывом. Под ним скрывалось лицо человека, укравшего и поработившего его, жалкое, безволосое, покрытое сетью морщин и старых шрамов. Только в глазах еще виднелись слабые признаки жизни: синие, полные боли, они смотрели на него с неприкрытой усталостью.
Император появился в оседающей пыли с ликованием на лице. Он поднял одну руку, как будто намереваясь коснуться ученика. Ученик почувствовал волну гипнотического внушения, текущего сквозь него.
— Да! Убей его! Он сломен, слаб! Убей его, и сможешь по праву занять его место рядом со мной!
Ученик оставался недвижен, зачарованный жутким обаянием Императора. Почему бы и нет? Разве не об этом он размышлял на Раксус Прайм? Если бы он согласился на это, он освободился бы от одного Учителя и подчинился другому; но что могло бы помешать ему атаковать и этого Учителя, в свою очередь? Он бы не совершил таких же ошибок, как Дарт Вейдер.
Дарт Вейдер — тот, кто убил его отца, лгал ему, предавал его, убил ПРОКСИ, заклеймил Юнону, как предательницу, похитил Кота и остальных. Не заслужил ли он смерти уже тысячу раз?
И Сила — он привык к ней на службе у Мастера. Когда в нем звучала темная сторона, все подчинялись его воле. Остановиться сейчас было бы трудно.
— Нет! — голос Кота слышался словно издалека. Ученик заметил, как, словно в замедленной съемке, мастера джедая, с помощью Силы выхвативщего световой меч Императора, висевший на его поясе, и с уверенностью, опровергающей его физическую слепоту, сражающегося с Имперскими гвардейцами, охраняющими заключенных. Ринувшись вперед, он напал на Императора, который стоял с протянутой по направлению к ученику рукой, по-видимому, без оружия.
Но Император никогда не был безоружен. Подняв другую руку, он поразил Кота молнией, когда удар уже почти был нанесен. Между ними послышался треск энергии ситхов, и мастер джедай упал навзничь, попав в мертвую хватку Императора.
— Помогите ему! — Голос Бейла Органы вырвал ученика из его транса. Он затряс головой, чувствуя, как влияние Императора соскальзывает с него, подобно маслу. О чем он только думал? Он не хотел возвращаться на темную сторону после всего, через что пришлось пройти. Он видел то, что она сотворила с Мэрис Бруд на Фелуции, и в глазах Дарта Вейдера. Ему даже не хотелось убивать Учителя теперь, когда он видел его униженным и находящимся полностью в его власти. Сейчас ему стало ясно, когда все это началось. Когда Дарт Вейдер убил отца Галена, и Гален схватил световой меч из его руки, его единственным намерением было отомстить за смерть отца. Вот что Вейдер видел в нем на протяжении всех тех лет — не просто одаренность Силой — и вот почему Гален забыл о том, каким был когда-то. Первый шаг на Темную сторону он сделал исключительно сам, до того, как ему была предложена суровая опека Вейдера. Ему следовало отречься от нее сейчас или подчиниться Темной стороне навсегда.
Убийством Дарта Вейдера он не добился бы ничего. Спасение его друзей могло изменить ход истории.
С осознанием этого, выбор стал на удивление прост.
Поток обломков и осколков транспаристила отбросил Императора от Кота, нарушив его концентрацию и освободив мастера джедая из смертельной энергетической паутины. Задыхающийся и ослабевший, Кота начал падать и был поддержан Гармом Бел Иблисом. Ученик кинул им комлинк и стал продвигаться к Палпатину.
— Хорошо, — шипел Император, его скрюченные руки вскинулись между ними, словно руки старика, защищающегося от атакующего. Споткнувшись, он упал на колени. — Да. — Он взглянул на ученика. — Тебе было предначертано уничтожить меня. Сделай это! Поддайся своей ненависти!
Мгновение ученик стоял над ним с поднятым мечом. Его синий, цвета морской волны свет отражался в глазах Императора галактики, словно последняя вещь, которую тот мог бы увидеть в своей жизни.
Ученик дезактивировал клинок, который исчез с тихим шипением, и опустил руку.
Кота дохромал до него и опустил руку ему на плечо.
— Вот и все, парень, — с грубоватой гордостью сказал он. — Он побежден. Пусть живет.
Звук двигателей откуда-то сверху привлек внимание их обоих. Они подняли головы, чтобы увидеть «Блуждающую Тень», спускающуюся сквозь расколотый купол, мигая огнями, чтобы они заметили ее. Ее отражатели развеяли остатки тумана и заставили оборванный плащ ученика трепетаться около его ног.
«Юнона», подумал он. В конце концов, все будет хорошо.
— Дурак! — рыкнул Император, посылая еще одну волну ситхской молнии в спину Кота. — Он никогда не будет вашим.
Кота упал с поднятыми руками, и ученик понял, что еще ничего не кончено. Наступил момент истины.
Без колебаний, он шагнул между Кота и Императором, принимая весь удар молнии ситхов на себя.
Боль была невероятной, раздирающей каждый нерв на отдельные клетки и пронзающей их раскаленными добела иглами. Он никогда раньше не ощущал ничего подобного. Ему хотелось отскочить от источника, свернуться в клубок и позволить забытью облегчить боль, но каким-то образом он остался стоять, видя окружающее через изломанный синий свет, и даже сделать шаг к Императору.
— Идите! — прошипел он Кота. — Торопитесь!
Генерал колебался лишь мгновение. У него, как вспомнил ученик, тоже было мимолетное видение будущего. Он знал, что все свелось к простому выбору: он и повстанцы или ученик и вечная тьма. Собрав повстанцев, Кота повел их к снижающемуся кораблю.
Еще один болезненно-невозможный шаг, и Император оказался в пределах досягаемости ученика. Трясущимися пальцами он схватил и сжал костлявые плечи старика. Ситхская молния поглотила их обоих, подпитываемая их отчаянием. Император запрокинул голову и застонал, словно испытывая непристойное наслаждение от боли. Тьма угрожала поглотить разум ученика, но он отчаянно цеплялся за сознание. Он должен был досмотреть это до конца. Он должен был.
Отряд штурмовиков вбежал в комнату, ведомый хромающим Дартом Вейдером. Они подняли бластеры, с целью пристрелить поставнцев, как только те начнут взбираться на трап «Бродячей Тени».
— Нет! — вскрикнул ученик, оставляя все попытки защититься, с тем лишь, чтобы помешать имперцам. Энергия текла через него. Он почувстовал, словно звезда вспыхнула в его груди. Делая это скорее для друзей, чем для себя, он полностью, совершенно открылся Силе, и был вознагражден могуществом, перед которым все его достижения на Темной стороне представали детской игрой. Его нервы горели. Кожа лучилась потоками света. Кости сияли как раскаленная лава.
Он скорее увидел, нежели почувстовал, что колоссальная ударная волна истребила большу часть того, что оставалось от купола. Сияющий огненный шар разорвал штурмовиков в клочья и поглотил Вейдера и Императора. Осколки наполнили воздух, словно пыль в луче мощного лазера Звезды Смерти.
Как лист, гонимый ветром, «Бродячая Тень» поспешно улетела, трап захлопнулся, принчв драгоценный груз.
Ученик вновь почувствовал себя оставляющим свое тело. Или на этот раз тело оставляло его? Он чувствовал себя разорванным на куски той энергией, что текла через него. Каждая клетка был в сильнейшем напряжении, каждое волокно в мышцах тряслось. Огонь у его лица совершенно не обжигал. Конечности казались такими же далекими, как и самые удаленные рукава Галактики. Он удивлялся, что в нем оставалось достаточно чего-то для поддержания работы мысли.
Ослабленные взрывом, опоры купола не выдержали. Он обрушился на платформу лазера, инициируя серию последовавших взрывов. Штурмовики устремились на площадку. Замутненным зрением ученик едва видел две фигуры сквозь густой туман.
Дарт Вейдер пытался подняться из обломков, поврежденный еще больше, чем до этого. Он потянулся за помощью, но нашел лишь своего нахмурившегося Учителя.
Не произнеся ни слова, они вместе обыскали руины.
Когда они нашли то, что искали, ни один из них не стал выглядеть счастливее от этого.
— Он мертв, — своим синтетическим голосом вымолвил Дарт Вейдер, бесстрастно глядя на тело у их ног.
В эту секунду ученик подумал: «Я видел это!»
— Тогда сейчас он могущественнее, чем когда-либо. — Император взглянул вверх, хмуро наблюдая, как «Бродячая Тень», ускоряясь, улетает прочь в заполненное кораблями небо. — Он был предназначен для того, чтобы уничтожить повстанцев, а не подарить им надежду. Его жертва лишь вдохновит их.
— Но теперь мы знаем, кто они, Учитель. Я изловлю и уничтожу их, как вы всегда намеревались, начиная с предателя Бейла Органа.
Император махнул рукой, заставляя его замолчать и повернулся, чтобы пойти прочь.
— Терпение, Лорд Вейдер. Гораздо лучше сначала уничтожить надежду человека. Или нечто дорогое ему…
«Надежда никогда не будет уничтожена», подумал ученик. «Не сейчас. Она останется, несмотря на то, чем бы не пытались ее уничтожить…»
Его окружила темнота, но он не сражался с ней. Юнона была в безопасности, и это было всё, о чём он сейчас беспокоился. Не нужно было смотреть, что бы знать, что произойдёт дальше — он вполне мог себе это и представить.
С последней мыслью, он прошептал собственное имя.
Никем не замеченный, Вейдер поднял ногу в чёрном сапоге и в пыль растоптал световой меч падшего ученика.
