Боли больше не было; исчезла горечь. Остался лишь поглотивший ее мрак. Она не противилась приятным ощущениям; она позволила им забрать себя.

– Так и нужно, Морган. Просто прими.

Знакомый голос Крессенда наполнил ее облегчением. Однако сейчас он звучал иначе. Ближе – словно его слова исходили от нее самой.

– Истребитель... – сказала она, словно вспомнив давно прошедшее. – Он.., сгорел?

– Да, Морган. Сгорел.

После коротких колебаний, она спросила:

– Я умерла?

– Но как же ты тогда разговариваешь со мной?

– Значит, я жива?

Крессенд ничего не ответил, наступила бесконечная тишина. Рош ощутила, как ее охватывает паника.

– Скажи! – Ее голос эхом прокатился в пустоте. – Я жива?

И вновь наступила долгая тишина. А потом Крессенд ответил:

– Дай определение «живого», Морган.