Сцена четвертая
Угол коктейль – бара и внешней галереи отеля «Ройял Палмз». Где-то играет тапер. За столиком в зале сидят две пары, представляющие городское общество. Это ровесники Чанса: Бадд, с Эдной и Скотти с Вайолет. За стойкой – Стафф, гордый тем, что от подавальщика содовой в дешевом кафе он продвинулся до бармена в отеле «Ройял Палмз». На нем белая куртка, алый кушак и голубые облегающие брюки. Стафф двигается с нагловатой грацией, которую он, вероятно, бессознательно скопировал у Чанса Уэйна, бывшего когда-то здесь барменом. В зал входит любовница Босса Финли мисс Люси. Она в бальном платье с пышными кружевами, а-ля красавица южанка времен Конфедерации. Светлый локон уложен с одной стороны ее остренького, как у терьера, личика. Она разгневано смотрит на Стаффа.
СТАФФ (невозмутимо, за стойкой): Добрый вечер, мисс Люси.
МИСС ЛЮСИ (заходит за стойку и начинает по-хозяйски орудовать с бутылками): Мне не дали места за банкетным столом! Я вынуждена была сидеть где-то сбоку, с женами местных чиновников. Где «Грант» двенадцатилетней давности? Эй! А ты порядочное трепло. Лед положи… Ах, какой у тебя длинный язык!..
СТАФФ: Что у вас с пальцем?
МИСС ЛЮСИ (хватает его за красный кушак): Сейчас расскажу. Приезжает ко мне Босс и подает бонбоньерку в виде пасхального яйца. Велит открыть, я открываю. Вижу – внутри бархатная коробочка для драгоценностей, довольно большая, как чей-то длинный язык.
СТАФФ: Чей язык?
МИСС ЛЮСИ: Язык одного человека, который находится не так далеко отсюда.
СТАФФ (пытается высвободиться): Мне надо стулья поставить.
МИСС ЛЮСИ: Я открываю коробочку и вижу большую бриллиантовую брошь. Только прикоснулась к ней, как этот старый сукин сын захлопнет крышку, ударяя ею прямо мне по пальцам. Ноготь даже посинел. И говорит: «Спустись-ка теперь в коктейль – бар, зайди в дамскую уборную и опиши эту брошь губной помадой на зеркале». А коробочку – в карман. Да уходя так хлопнул дверью, что даже картина со стены упала.
СТАФФ: Мисс Люси, ведь это вы сказали в прошлую субботу: «Пошел бы ты да посмотрел, что написано губной помадой на зеркале в дамской уборной»?
МИСС ЛЮСИ: Тебе сказала! Я думала, тебе можно доверить.
СТАФФ: Тут были и другие люди, они тоже слышали.
МИСС ЛЮСИ: Но никто, кроме тебя, не член клуба «Юность за Тома Финли». Никто.
Оба прерывают разговор. Они заметили высокого человека, который вошел в коктейль – бар. Его удлиненное тело, худоба и светящаяся бледность лица напоминает эль – грековского святого. На шее у него повязка. Одет как сельский житель. Это Клакер.
МИСС ЛЮСИ: Эй, гляди…
КЛАКЕР: Добрый вечер, мэм.
МИСС ЛЮСИ: Ты из «Деревенских бродяг»? С оркестром приехал?
КЛАКЕР (замечает пристальный, заинтересованный взгляд Люси): Я деревенский, но приехал без оркестра.
Стафф уходит.
МИСС ЛЮСИ: Чего тебе здесь надо?
КЛАКЕР: Приехал послушать выступление Босса Финли. (Говорит с натугой. Потирает свой большой кадык.)
МИСС ЛЮСИ: Я знаю, кто ты… Ты клакер?
КЛАКЕР: Я не клакер. Я просто задаю вопросы – один, два, три, в зависимости от того, сколько времени им потребуется, чтобы схватить меня и вышвырнуть из зала.
МИСС ЛЮСИ: Твои вопросы – мерзкие. Ты их снова сегодня повторишь?
КЛАКЕР: Да, мэм, если смогу пробраться в зал и достаточно громко спросить.
МИСС ЛЮСИ: А что у тебя с голосом?
КЛАКЕР: Когда я выкрикнул свой вопрос в Нью-Бетесда на прошлой неделе, меня ударили ручкой пистолета по кадыку, и от этого у меня пропал голос. Он и сейчас плох, но все же получше. (Хочет уйти.)
МИСС ЛЮСИ: Тебе не войти в зал без пиджака и галстука. Подожди. (Заходит за стойку, достает оттуда пиджак, какой обычно держат в местах, куда «неодетых» не допускают, и бросает его Клакеру.) Вот, надень. Выступление Босса сегодня передают по телевидению. Галстук в кармане. Сиди тихо в баре, пока Босс не начнет говорить. Закройся газетой. О'кей?
КЛАКЕР (раскрывая перед собой газету): Спасибо вам.
МИСС ЛЮСИ: Тебе спасибо и желаю удачи побольше, чем перепадает обычно.
Стафф возвращается за стойку.
ФЛАЙ (появляется на галерее): Чанс Уэйн. (Сигнал автомобиля за сценой.) Мистер Чанс Уэйн, прошу! Чанс Уэйн! (Уходит.)
МИСС ЛЮСИ (Стаффу): Разве Чанс Уэйн вернулся в Сент-Клауд?
СТАФФ: Помните Александру дель Лаго?
МИСС ЛЮСИ: Конечно. Я была президентом местного клуба ее поклонников. А что?
ЧАНС (за сценой): Эй, бой, поставь машину у подъезда, да не помни крылья!
СТАФФ: Она и Чанс Уэйн остановились здесь вчера вечером.
МИСС ЛЮСИ: Да разрази меня гром, если я в этом деле не разберусь! (Уходит.)
Входит Чанс. Направляется к бару.
ЧАНС: Эй, Стафф! (Берет коктейль со стойки, пьет.)
СТАФФ: Поставь на место… Здесь не вечеринка с коктейлями.
ЧАНС: Приятель… кто же пьет мартини с оливками? Ты что, не знаешь, что все пьют мартини с джином и лимоном? Когда я работал на твоем месте, я придумал вот эту самую форму, что ты носишь… Как у Вика Мэтюра в фильме про Иностранный легион. И выглядел в ней получше, чем он.
НАННИ (входя): Чанс, Чанс…
ЧАНС: Тетя Нанни! (Стаффу.) Положи скатерть на этот стол и принеси шампанского…
НАННИ: Уходи отсюда.
ЧАНС: Но я только что заказал шампанское. (Внезапно под ее суровым взглядом сникает.)
НАННИ: Нельзя, чтобы нас видели вместе. (Ведет его на край сцены.)
Стафф возится у стойки. Потом берет поднос и уходит в противоположную от них сторону. Негромкая музыка.
ЧАНС: Почему?
НАННИ: Чанс, уезжай из города.
ЧАНС: Почему в городе, где я родился, каждый обращается со мной, как с последним подонком?
НАННИ: Себя спроси об этом, совесть свою спроси.
ЧАНС: О чем спросить?
НАННИ: Ты сам знаешь, и я знаю, что ты знаешь…
ЧАНС: Знаю – что?
НАННИ: Я не могу и не хочу говорить об этом. До тебя ведь все равно не дойдет. И тебе нельзя доверять. А нам жить в этом городе… О, Чанс, почему ты так изменился? Ты живешь в каком-то безумном сне.
ЧАНС: В безумном сне? Конечно. А разве это не безумный сон? Лучшего определения я давно не слыхал… Безумный сон – это и есть моя теперешняя жизнь…
НАННИ: Почему, Чанс?
ЧАНС: О, тетя Нанни, ради Бога… Разве вы забыли, кем я обещал стать?
НАННИ: Люди, которые любили тебя, ждали только одного: нежности, честности и…
ЧАНС (становясь перед ней на колени): Такое блистательное начало… и все так грубо и внезапно оборвалось… Мне было семнадцать лет. Я поставил одноактную пьесу «Доблестный» и сыграл в ней главную роль. Мы победили на конкурсе штата, и нас послали на национальный конкурс… Хэвенли играла со мной… Вы помните? Вы поехали с нами присмотреть за девочками…
НАННИ: Конечно, помню.
ЧАНС: В большом автобусе… Как мы пели вместе!
НАННИ: Вы были влюблены друг в друга.
ЧАНС: Да, влюблены. (Тихо напевает.)
НАННИ (резко поднимается): Так нельзя, так нечестно…
ЧАНС (ловит ее за руки): Тетя Нанни, мы так и не победили в этом дурацком конкурсе, мы стали вторыми.
НАННИ: Чанс, вы стали вторыми. Вы получили почетную грамоту. Четвертое место.
ЧАНС: Да, верно. Но почетная грамота на национальном конкурсе – не так уж мало… Мы бы победили, если б я не забыл текст. Я так замотался с постановкой всей этой ерунды… (Закрывает лицо руками.)
НАННИ: Я полюбила за это тебя еще больше. И Хэвенли тоже.
ЧАНС: Это случилось в поезде, по дороге домой. Она и я…
НАННИ (в смятении): Я знаю, я, я…
ЧАНС (поднимаясь): Я уговорил проводника, и он на час отдал нам свободное купе. В том поезде… грустном поезде домой…
НАННИ: Я знаю…
ЧАНС: Я дал ему пять долларов – этого оказалось мало. Тогда я отдал свои часы, булавку для галстука, перстень с печаткой и костюм, который купил в кредит, чтобы в нем отправиться на конкурс. Первый костюм, за который я заплатил больше тридцати долларов.
НАННИ: Не надо вспоминать.
ЧАНС: Чтобы купить первый час любви с ней…
НАННИ: Хватит Чанс!.. С тех пор ты так изменился.
ЧАНС: И я поклялся, что никогда больше не буду вторым ни на одном конкурсе… Тетя Нанни, посмотрите на этот контракт. (Выхватывает из кармана бумаги.)
НАННИ: Не хочу смотреть на эти фальшивые бумажонки.
ЧАНС: Они не фальшивые. Посмотрите, здесь печать нотариуса и подписи трех свидетелей. Тетя Нанни, вы знаете, с кем я приехал? С Александрой дель Лаго.
НАННИ: Кто она тебе?
ЧАНС: Патронесса, агент, продюсер! У нее большое влияние, власть, деньги, а они открывают двери. Те двери, куда я стучался, все последние годы до синяков.
НАННИ: Чанс, даже сегодня, если бы ты вернулся и просто сказал: «Я проиграл состязание, провалился…» Но ты…
ЧАНС: Минуту! Выслушайте меня… Тетя Нанни, вот мой план. Местный конкурс красоты.
НАННИ: О, Чанс!
ЧАНС: Местный конкурс красоты, который она выиграет.
НАННИ: Кто?
ЧАНС: Хэвенли.
НАННИ: Нет, Чанс. Она уже немолода. Красота ее поблекла.
ЧАНС: Неправда. Ничто не проходит так быстро, даже красота.
НАННИ: Увы, проходит.
ЧАНС: Она вернется!
НАННИ: Ради чего? Ради дурацкого конкурса?
ЧАНС: Ради любви.
НАННИ: Чанс!..
ЧАНС: Это будет не просто местный фестиваль, тетя Нанни. Отчеты о нем опубликует вся национальная пресса. О нем напишет лучшая подруга принцессы Космонополис – критик Салли Пауэрс. Самая влиятельная из киножурналистов в мире. Ее слово – закон в кино…
НАННИ: Чанс, не так громко.
ЧАНС: Я хочу, чтобы все меня слышали.
НАННИ: Нет, не надо, не надо. Если твои слова дойдут до Босса Финли, тебе будет плохо.
ЧАНС: Я или вернусь с Хэвенли, или нет. Или буду жить, или умру. Третьего мне не дано…
НАННИ: К юности своей ты хочешь вернуться, к чистой, незапятнанной юности… Не сможешь…
ЧАНС: Вы все еще не верите мне, тетя Нанни?
НАННИ: Нет, не верю. Пожалуйста, уезжай. Уезжай отсюда, Чанс.
ЧАНС: Но я прошу…
НАННИ: Уезжай!
ЧАНС: Куда? Куда я поеду? Здесь дом моего сердца, не лишайте меня последнего пристанища.
НАННИ: Ах, Чанс…
ЧАНС: Тетя Нанни, пожалуйста.
НАННИ (поднимается, чтобы, уйти): Я напишу тебе. Пришли мне адрес. Я напишу. (Уходит через бар.)
Входит Стафф и направляется к стойке.
ЧАНС: Тетя Нанни…
Но она уже ушла. Чанс вынимает флягу из кармана и отпивает из нее. Он стоит в глубине зала, в то время как две пары садятся за столик. Появляется Флай.
ФЛАЙ (громко скандирует): Мистер Чанс Уэйн, нужен мистер Чанс Уэйн!
Произнесенное имя произвело некоторое движение среди тех, кто находится у стойки и за столиками. Чанс глубоко вздыхает, затем направляется в зал коктейль – бара. Он идет, как матадор, выходящий на арену.
ЭДНА: Чанс Уэйн вернулся в Сент-Клауд!
ВАЙОЛЕТ: Бог ты мой, это он!
ФЛАЙ (Чансу): Вам записка.
ЧАНС (читает записку. Флаю): Не сейчас, позже, позже.
ФЛАЙ: Но мадам ждет…
ЧАНС: Отстань. (Тапер за сценой начинает играть. «Вечер» в коктейль – баре только начинается. Флай уходит.) То же место, тот же джаз. Время как будто остановилось в Сент-Клауде. (Бадди и Скотти, сидящим за столиком.) Привет!
БАДД: Как?.. Ты, Чанс?
ЧАНС (кричит за сцену): Эй, Джекки… (Тапер перестает играть. Чанс подходит к столику, где сидят все четверо.) …помнишь мою песню? Он помнит мою песню. (Тапер играет в свинговой манере «Этот большой, широкий, чудесный мир».) Вот теперь я дома. В родном городе… Ну-ка, хором споем! (Четверка за столиком явно игнорирует его. Поет один.) Ну же, пойте! (Когда-то они пели вместе с ним. Сейчас они молчат. Он продолжает, поет еще какое-то время. Затем голос его замирает в замешательстве. Человек у стойки что-то шепчет своему соседу, тот смеется.) Что случилось? Здесь будто все вымерли.
СТАФФ: Тебя слишком долго не было, Чанс.
ЧАНС: И в этом все дело?
СТАФФ: Именно в этом.
Тапер кончает играть. В баре воцаряется странное молчание. Чанс смотрит на сидящих за столиком. Вайолет что-то шепчет Бадду. Затем Вайолет и Эдна поднимаются и уходят.
БАДД (подзывая Стаффа): Подсчитай, Стафф.
ЧАНС (с преувеличенным удивлением): Бадд и Скотти? Я вас не заметил. Это не Вайолет и Эдна сидели с вами? (Садится за столик между ними.)
СКОТТИ: Они, наверное, не узнали тебя, Чанс.
БАДД: Вайолет узнала.
СКОТТИ: Разве?
БАДД: Она сказала: «Бог мой, это он».
СКОТТИ: Узнала и застыдилась.
ЧАНС: В былые времена я стыдился их…
Появилась мисс Люси.
ЧАНС: Смотри-ка! (Идет ей навстречу.) Кто это, мисс Люси или Вивьен Ли в фильме «Унесенные ветром»?
МИСС ЛЮСИ: Привет, Чанс Уэйн. Мне сказали, что ты вернулся, но я не поверила. Пойду, говорю, и посмотрю сама, своими глазами. Обычно ведь в газете, в колонке Гвена Филиппа появляется заметка: «Юноша из Сент-Клауда, приехавший погостить домой, приглашен на главную роль в новой выдающейся картине». Я не пропускаю подобных сообщений. (Ерошит ему волосы.)
ЧАНС: Никогда не поступайте так с лысеющим мужчиной. (Его улыбка становится уверенней.)
МИСС ЛЮСИ: А ты разве лысеешь, бэби? Может, поэтому ты как-то изменился? Подожди, не уходи, я сейчас вернусь… (Идет за стойку бара, чтобы сделать себе коктейль. Чанс в это время причесывается.)
СКОТТИ (Чансу): Не выбрасывай свои золотые волосы, Чанс. Сохраняй их и посылай в письмах своим поклонницам.
БАДД: Самым терпеливым в мире. Годами ждут, чтобы он появился в массовке хоть на пять секунд.
МИСС ЛЮСИ (возвращаясь к столу): А знаете, этот мальчик – Чанс Уэйн – был такой хорошенький, прямо невозможно, глаза слепило. Сейчас на него хоть глядеть можно. Летом по воскресеньям я обычно ездила на городской пляж смотреть, как он прыгает с вышки. Я даже бинокль с собой брала, когда он устраивал эти бесплатные представления. Ты еще прыгаешь в воду, Чанс? Или бросил?
ЧАНС (неохотно): В прошлое воскресенье прыгал.
МИСС ЛЮСИ: Как всегда, прекрасно?
ЧАНС: Был немного не в форме, но зрители этого не заметили. Я и сейчас еще могу сделать двойное сальто из стойки спиной…
МИСС ЛЮСИ: Где же это было, Чанс, в Палм Бич, штат Флорида?
Входит Хэтчер.
ЧАНС (напрягся, ждет подвоха): А почему именно там?
МИСС ЛЮСИ: Кто же это говорил, что видел тебя месяц назад в Палм Бич? Ах да, Хэтчер, он говорил. Ты работал на пляже при каком-то большом отеле.
ХЭТЧЕР (останавливается на ступеньках террасы): Да. Я это слышал. (Уходит на галерею.)
ЧАНС: Работал на пляже?
СТАФФ: Втирал масло в жирные туши миллионеров.
ЧАНС: Какой шутник все это выдумал? (Его смех чересчур громок.)
СКОТТИ: А ты узнай имя и подай в суд за клевету.
ЧАНС: Я давно перестал доискиваться, откуда берутся сплетни. Конечно, самолюбию льстит, когда узнаешь, что в родном городе про тебя все еще говорят. Даже если говорят пакости.
Тапер опять начинает наигрывать.
МИСС ЛЮСИ: Бэби, ты в чем-то изменился, но я все не пойму, в чем. Все заметили? Он изменился? А может, он просто постарел? (Садится рядом с Чансом.)
ЧАНС (быстро): Изменяться – значит жить, мисс Люси, а жить – значит изменятся. Не изменяются только мертвые. Разве не ясно? Раньше я этого боялся, а сейчас – нет. А вы, мисс Люси? Боитесь?
За спиной Чанса появилась одна из женщин и делает своим спутникам знаки, чтобы они вышли. Скотти кивает и поднимает два пальца, показывая, что придет через две минуты. Женщина уходит, недовольно хмурясь.
СКОТТИ: Чанс, а ты знаешь, что сегодня Босс Финли проводит здесь свой митинг?
ЧАНС: По всему городу расклеены афиши.
БАДД: Босс хочет разъяснить свою позицию в истории с этим негром, которая наделала столько шума. Ты слышал о ней?
ЧАНС: Нет.
СКОТТИ: Он в это время, наверное, был на Луне.
ЧАНС: Просто меня не было в Сент-Клауде.
СКОТТИ: Так вот. Люди Босса поймали одного негритоса и оскопили негодяя, чтобы на деле доказать свою готовность защищать белых женщин в нашем штате.
БАДД: Некоторые считают, что малость перестарались. Северная пресса раздула историю на всю страну.
СКОТТИ: Вот Босс и хочет разъяснить свою позицию членам клуба «Юность за Тома Финли». Митинг будет в Зеркальном зале, наверху.
БАДД: Говорят, Хэвенли и Том-младший тоже будут с ним.
ФЛАЙ (входя): Мистер Чанс Уэйн, мистер…
Компания демонстративно с шумом отодвигает стулья, показывая, что никто не желает слушать Чанса.
ЧАНС (берет у посыльного записку, читает и бросает на пол): Эй, Стафф, на голову, что ли, надо вставать, чтобы ты дал выпить. (Флаю.) Скажи ей – потом. Мисс Люсси, можете вы вдолбить этому парню, чтобы он налил мне водки со льдом?
Мисс Люси повелительно щелкает пальцами. Стафф пожимает плечами, отливает немного водки в стакан со льдом.
МИСС ЛЮСИ: Чанс, ты что-то расшумелся, бэби!
ЧАНС: Надо бы и погромче, мисс Люси. Я сомневаюсь, чтобы Хэвенли, которую во всем городе только я знаю по-настоящему, согласилась стоять на сцене рядом с отцом, пока он будет распинаться по телевидению. Нет, этому я не поверю. А если б поверил, согласился бы у всех на виду прыгнуть в воду с городского пирса, а потом заплыть за маяк. Пока акулы не разорвут меня живьем. (Говорит возбужденно. Колено он поставил на сиденье стула, раскачивая его.)
Клакер опускает газету. Злорадная улыбка пробегает по его лицу. Он наклоняется вперед, чтобы услышать разглагольствование Чанса. Вдруг стул переворачивается и Чанс растягивается на полу. Клакер вскакивает, чтобы помочь ему. Мисс Люси бросается между ними и быстрым предостерегающим жестом отталкивает Клакера. Никто Клакера заметить не успел. Разгоряченный, смеющийся Чанс вскакивает на ноги. Все смеются…
ЧАНС: Потому что я вернулся в Сент-Клауд, чтобы взять Хэвенли отсюда.
Смех смолкает.
МИСС ЛЮСИ: Чанс, разреши один спор.
ЧАНС: Какой спор, мисс Люси?
МИСС ЛЮСИ: Мы тут спорили, с кем ты путешествуешь. Я слышала, ты здесь с какой-то знаменитой кинозвездой?
Все обращают взгляды к Чансу. В какой-то мере он получил то, чего хотел. Он в центре внимания, все смотрят на него, пусть даже и враждебно, подозрительно или с жестоким спортивным интересом.
ЧАНС: Мисс Люси, я путешествую с вице-президентом и обладателем контрольного пакета акций той самой киностудии, с которой у меня контракт.
МИСС ЛЮСИ: Она снималась в известных фильмах?
ЧАНС: Она была, есть и будет известной, легендарной фигурой во всем киномире и у нас, и за океаном.
МИСС ЛЮСИ: А как ее зовут, Чанс?
ЧАНС: Она не хочет, чтобы знали ее имя. Как и всем мировым знаменитостям, ей претит любопытство. Оградить свою частную жизнь от посторонних – главная задача великой звезды… Не спрашивайте ее имени. Я слишком ее уважаю, чтобы назвать за этим столом. Я ей многим обязан, ибо она поверила в меня. (Повышает голос.) И я не предам ее.
МИСС ЛЮСИ: Малыш, ты вспотел. У тебя руки дрожат. Ты не болен? Нет?
ЧАНС: Болен? Кто болен? Я тут здоровее всех.
МИСС ЛЮСИ: Ладно, бэби, только, видишь ли, тебе лучше не оставаться в Сент-Клауде. Да ты и сам это прекрасно знаешь…
СКОТТИ: Зачем ты вернулся?
ЧАНС: Хотел бы я знать, почему это мне нельзя навестить могилу матери и выбрать для нее памятник, а также разделить свою радость с девушкой, которую давно люблю? Ведь это ради Хэвенли я пробил себе дорогу. Я уж почти всех убедил, что ей надо сниматься в картине вместе со мной…
БАДД: А как называется картина?
ЧАНС: Называется? «Юность»!
БАДД: Просто – «Юность»?
ЧАНС: А разве это не самое прекрасное название? Я вижу, вы сомневаетесь. Вот контракт. (Вынимает его из кармана.)
СКОТТИ: Ты всегда таскаешь его с собой?
ЧАНС: Просто он лежал в кармане пиджака.
МИСС ЛЮСИ: Уходишь, Скотти?
СКОТТИ (уже поднялся из-за стола): Тут уже столько всего наговорили…
БАДД: Девочки ждут.
ЧАНС (быстро): Эй, Бадд, тряпки на тебе шикарные, да только портному твоему я дал бы пару советов. Парень среднего роста выглядит лучше без подкладных плечей. Они тебя укорачивают, ты становишься шире и приземистей.
БАДД: Спасибо, Чанс.
СКОТТИ: А что полезного ты передашь моему портному?
ЧАНС: Скотти, еще не родился тот портной, который бы мог скрыть сидячую профессию своего клиента.
МИСС ЛЮСИ: Чанс, детка…
ЧАНС: Ты все еще работаешь в банке? Сидишь, штаны протираешь? Весь день подсчитываешь сотенные, и раз в неделю одна тебе перепадает? Костюм этот ничего, Скотти, только вот штаны слишком на заду протерты.
ВАЙОЛЕТ (появляется в дверях, сердито): Скотти! Идем!
СКОТТИ: Меня-то, держат не за смазливую рожу, и езжу я в собственной машине. Пусть не в кадиллаке, но в своей. И если б моя мать умерла, я бы ее похоронил сам, а не на церковные пожертвования.
ВАЙОЛЕТ (нетерпеливо): Скотти, если ты сейчас же не поедешь, я уеду домой на такси. Мне надоела вся эта история!
ЧАНС: Я не хочу погружаться в прошлое. Я живу сегодняшним днем.
Молодые люди идут за Вайолет в пальмовый сад. Видно, как они дают женщинам деньги на такси, а сами остаются.
ЧАНС: Твердолобые нас покинули.
МИСС ЛЮСИ: Угу.
ЧАНС: Да… Впрочем, я ведь приехал не для того, чтобы сражаться со старыми приятелями… Уже четверть восьмого.
МИСС ЛЮСИ: Разве?
В течении некоторого времени люди, сидящие в затемненных углах бара, смотрят на Чанса. По их позам понять ничего нельзя. Они просто чего-то ждут – может быть, митинга, который должен скоро начаться, а может быть, еще чего-нибудь…
Мисс Люси близоруко смотрит сначала на Чанса, потом на людей, потом снова на Чанса. Она явно встревожена.
ЧАНС (чувствует себя неловко): Так. Ну, а как насчет бифштексов? Когда-то они здесь были первый сорт.
СТАФФ (отвечает по телефону за стойкой): Он здесь. (Бросает быстрый взгляд на Чанса, вещает трубку.)
МИСС ЛЮСИ: Бэби, я сейчас пойду в гардероб, возьму накидку и вызову свою машину, чтобы отвезти тебя в аэропорт. Ты будешь в Нью-Орлеане через пятнадцать минут.
ЧАНС: Почему вы решили, что я хочу уехать? Я останусь в Сент-Клауде.
МИСС ЛЮСИ: Мне казалось, у тебя достанет здравого смысла понять, что лучше уехать.
ЧАНС: Мисс Люси, не иначе как винные пары вскружили вам голову.
МИСС ЛЮСИ: Подумай хорошенько, пока я схожу за накидкой. У тебя есть друг в Сент-Клауде.
ЧАНС: У меня еще есть и девушка в Сент-Клауде, и без нее я не уеду.
ФЛАЙ (за сценой): Мистер Чанс Уэйн, мистер Чанс Уэйн, прошу!
ПРИНЦЕССА (входит с Флаем): Громче, мальчик, громче… Не надо, вот он!
Но Чанс уже бросился на галерею. Принцесса выглядит так, будто спасалась от пожара. Молния на голубом платье с блестками не застегнута, волосы растрепаны. В одной руке она держит очки без одного стекла, другой поддерживает спадающую накидку. Движения ее неуверенны.
МИСС ЛЮСИ: Я знаю, кто вы. Вы – Александра дель Лаго.
Громкий шепот. Пауза.
ПРИНЦЕССА (поднимаясь на ступеньку, ведущую к галерее): Что? Чанс!
МИСС ЛЮСИ: Дорогая, разрешите мне застегнуть вам молнию. Одну минуту, не шевелитесь. Дорогая, разрешите, я отведу вас в номер. Вы не должны быть на людях в таком виде.
ПРИНЦЕССА: Чанс! Чанс! Чанс! Чанс!
ЧАНС (выходит к ней, мягко): Если бы ты осталась наверху, ничего бы не случилось.
ПРИНЦЕССА: Я никуда не уходила.
ЧАНС: Я же сказал – подожди.
ПРИНЦЕССА: Я ждала.
ЧАНС: Я сказал: сейчас буду.
ПРИНЦЕССА: Я целую вечность прождала тебя. А потом вдруг услыхала, как протяжно затрубили серебряные трубы в пальмовом саду, и потом, Чанс, потом что-то совершенно удивительное произошло со мной. Ты слушаешь?
МИСС ЛЮСИ (тем, кто у стойки): Ш-ш-ш!
ЧАНС: Чанс, когда я увидела, как ты проезжал под окном с высоко поднятой головой, с этой ужасной упрямой гордостью неудачников, которую я так хорошо знаю, я поняла, что из твоего возвращения, как и из моего побега, ничего не вышло. И в моем сердце родилось к тебе доброе чувство. Просто чудо, Чанс. Что-то необыкновенное произошло со мной. Я подумала еще о ком-то, кроме тебя. Значит, сердце мое не умерло, хотя бы часть его жива. Какая-то часть еще жива… Чанс, пожалуйста, послушай. Мне стыдно за сегодняшнее утро. Никогда больше я не буду унижать тебя, не буду унижать ни тебя, ни себя. Я ведь не всегда была таким чудовищем. Не всегда. И то, что сердце мое пробудилось, когда я увидела, как ты возвращаешься, побежденный, в этот пальмовый сад. Чанс, дало мне надежду, что я перестану быть чудовищем. Чанс, ты должен помочь мне перестать быть чудовищем. И ты можешь, можешь помочь мне. Я не буду неблагодарной. Я ведь чуть не умерла сегодня утром, чуть не задохнулась от истерики. И даже в истерики я увидела, как ты добр. Я увидела в тебе настоящую доброту, ту, что ты почти задушил в себе. Но она еще есть… Немного.
ЧАНС: Что же я сделал доброго?
ПРИНЦЕССА: Ты дал мне кислород.
ЧАНС: Это бы сделал всякий.
ПРИНЦЕССА: Ты мог бы это сделать не так быстро.
ЧАНС: Не такое уж я чудовище.
ПРИНЦЕССА: Ты совсем не чудовище. Ты просто…
ЧАНС: Что?
ПРИНЦЕССА: …потерялся в заколдованной стране, стране людоедов, в стране голодных, кровожадных людоедов…
Внезапно за сценой слышен голос: «Уэйн?» Голос отчетлив, но не громок. Чанс слышит его, моментально застывает, но не оборачивается. В группе людей, входящих в бар, мы видим говорившего – это Дэн Хэтчер. По своему внешнему виду, по одежде и манерам это почти памятник помощнику управляющего отелем. Он одних лет с Чансом, худой, светловолосый, с тонкими светлыми усами, вкрадчивый, похожий на мальчика – убийцу.
ХЭТЧЕР: Уэйн!
Он выступает вперед, и в этот момент из-за его спины появляются Том-младший и Скотти. Скотти зажигает спичку, подает Тому-младшему. Внезапно Чанс проявляет нежное внимание к Принцессе, обнимает ее за талию и ведет к мавританской арке, за которой находится бар.
ЧАНС (громко): Я сейчас закажу чего-нибудь выпить, а потом отведу наверх. Здесь не стоит оставаться.
ХЭТЧЕР (быстро спускается по лестнице): Уэйн! (Это сказано слишком громко, чтобы быть проигнорированным.)
ЧАНС (полуоборачивается и отзывается): Кто это?
ХЭТЧЕР: А ну, спустись на минутку.
ЧАНС: О, Хэтчер! Сейчас.
ПРИНЦЕССА: Чанс, не оставляй меня!
Гудки автомобилей возвещают о прибытии Босса Финли. Это сигнал, которого ждали мужчины у стойки. Все бросаются в левую кулису. В ярком свете на сцене остаются одинокие фигуры: Чанс, Принцесса и Клакер – у стойки. Тапер играет лихорадочное танго. Из-за сцены слышен голос Босса Финли, он говорит явно на публику. Видны вспышки блицев.
БОСС (за сценой): Ха-ха-ха! Малышка, улыбнись! Еще разок. Вот птичка вылетит. Ну, разве не Хэвенли, не Небесная? Вот самое подходящее для нее имя.
ХЭВЕНЛИ (за сценой): Папа, идем скорее.
Она вбегает и сталкивается лицом к лицу с Чансом. Клакер встает. Долгое время Чанс и Хэвенли не могут сдвинуться с места. Они только смотрят друг на друга… Клакер оказывается между ними. Входит Босс, хватает дочь за руку… И в этот момент замечает Чанса и Клакера. Какая-то секунду он смотрит на них, поднимает трость как бы для удара, но не решается сделать его. Затем увлекает Хэвенли в левую кулису. Вспышки блицев будут продолжаться во время происходящего далее на сцене. Чанс, увидев, что Хэвенли идет вслед за отцом, стоит как пораженный громом.
ПРИНЦЕССА: Чанс! Чанс! (Он, как слепой, оборачивается к ней.) Вызови машину и уедем. Все уложено, даже… магнитофон с записью бесстыдного голоса…
Клакер возвращается на свое место у стойки. В этот момент на сцену вваливаются Том-младший, Хэтчер, Скотти и еще несколько парней. Принцесса, увидев их, замолкает. Ей никогда раньше не приходилось попадать в подобную ситуацию.
ХЭТЧЕР: Уэйн, а ну-ка пойди сюда.
ЧАНС: Зачем, что тебе надо?
ХЭТЧЕР: Спустись, все объясню.
ЧАНС: Сам подойди и скажи.
ТОМ МЛАДШИЙ: А ну, подойди, трусливый ублюдок.
ЧАНС: А, привет, Том-младший. Что это ты там прячешься?
ТОМ МЛАДШИЙ: Это ты прячешься, а не я.
ЧАНС: Ты в темноте.
ХЭТЧЕР: Том-младший хочет с тобой поговорить наедине.
ЧАНС: Он и здесь может со мной поговорить.
ТОМ МЛАДШИЙ: Хэтчер, скажи ему, что я поговорю с ним в уборной на чердаке.
ЧАНС: В сортире я ни с кем переговоров не веду… (Взбешенный Том-младший рвется вперед. Его удерживают.) И вообще, что это все значит? Когда-то я уезжал, когда мне приказывали. Но это время прошло. Теперь я уезжаю только тогда, когда это нужно мне. Ясно, Том-младший? И отцу своему передай. Это мой город. Я здесь родился, не он. Его позвали сюда с гор, чтобы проповедовать ненависть. А я родился здесь, чтобы любить. Скажи ему об этом и спроси, у кого больше прав оставаться здесь… (Он не получает никакого ответа от сгрудившейся кучки людей, удерживающей Тома-младшего от убийства прямо здесь, в коктейль – баре. Ведь это было бы неприятным прологом к телевизионной речи Босса. Все они это прекрасно понимают. Чанс продолжает насмехаться над ними.) Том, Том-младший! Зачем это я тебе понадобился? Может, хочешь вернуть деньги, что я давал тебе на кино и на кегельбан, когда ты по субботам подстригал своему отцу газон за доллар? А может, хочешь поблагодарить за то, что я давал тебе свой мотоцикл с девочкой, которая бы ехала с тобой в коляске? Тогда иди сюда! Я тебе дам ключи от моего кадиллака! Скажу тебе цену любой шлюхи в Сент-Клауде. Я тебе еще ни в чем не отказывал, ведь ты брат Хэвенли.
ТОМ МЛАДШИЙ (вырываясь): Не произноси имени моей сестры!
ЧАНС: Я произнес имя моей девушки!
ТОМ МЛАДШИЙ (вырываясь): Ладно. Уйдите все. Пусть Чанс не думает, что здесь все на одного. (Выталкивает своих приятелей.) О'кей, иди сюда.
ПРИНЦЕССА (пытается удержать Чанса): Не надо, Чанс, не надо.
ТОМ МЛАДШИЙ: Попроси разрешения оставить свою даму. Не бойся. Сейчас я хочу поговорить с тобой без всякого шума. Просто поговорить. Без всякого шума.
ЧАНС: Том-младший, я знаю, что после моего отъезда что-то случилось с Хэвенли, и я…
ТОМ МЛАДШИЙ: Не смей… произносить ее имя. Никогда.
ЧАНС: Расскажи, что с ней случилось.
ТОМ МЛАДШИЙ: Заткнись.
ЧАНС: Я знаю, что за мной числиться много плохого, гораздо больше, чем сам могу припомнить или пересчитать, но, клянусь, я никогда не сделал Хэвенли ничего дурного.
ТОМ МЛАДШИЙ: Так ты еще скажешь, не с тобой она спала, не из-за тебя заболела в тот последний раз, что ты был в Сент-Клауде?.. Помнишь, когда ты вернулся домой совсем без гроша? Сестра собирала твои счета по ресторанам и барам, оплачивала чеки, которые ты выписывал на банки, где у тебя отродясь никаких счетов не было. Пока ты не встретил эту богатую суку Минни, ну ту, из Техаса, с яхтой. А потом уезжал с ней на яхте по субботам и в понедельник возвращался с деньгами от нее и принимался за мою сестру. Спал с Минни, которая подбирала любого ублюдочного альфонса на Бурбон – стрит или в доках, а потом спал с моей сестрой.
ЧАНС: Я думал, если что случится, она мне напишет или позвонит…
ТОМ МЛАДШИЙ: Куда она могла тебе написать или позвонить, ведь на помойках нет адресов и телефонов?! У меня руки чешутся прикончить тебя прямо на этом вот месте!.. Бедная сестренка. Если ты только останешься, если останешься после этого… Получишь нож, понял? Теперь иди к своей даме, я пойду к отцу. (Уходит.)
Чанс подходит к Принцессе.
ПРИНЦЕССА: Чанс, ради Бога, поедем… (Жалоба звучит в музыке. Она смешивается с шорохом пальм на ветру.) Весь день меня преследуют чьи-то жалобы, как будто печаль разлита в здешнем воздухе. Это как приговор: «Конечно, конечно, никогда не вернется». В пальмовых садах у моря и в оливковых рощах средиземноморских островов всегда звучит эта похоронная песня: «Конечно, конечно…». Кипр, Монте-Карло, Сан-Ремо, Танжер – мечта изгнания, убежища, темные очки, широкополые шляпы и шепотки: «Неужели это она?». Шепотки… О Чанс, поверь мне, изгнание всегда следует за поражением. После поражения ничего другого не остается – только бегство. Смирись с этим. Вызови машину, пусть погрузят багаж и поедем по Старому испанскому шоссе. (Протягивает к нему руки.)
ЧАНС: Не трогай меня.
Манифестанты за сценой начинают петь.
ПРИНЦЕССА: Кто тебе поможет здесь, кроме меня?
ЧАНС: Я не желаю, чтобы мне помогали.
ПРИНЦЕССА: Не оставляй меня. Без тебя снова превращусь в чудовище. И стану первой леди в королевстве людоедов.
ЧАНС: Иди в номер.
ПРИНЦЕССА: Одна я никуда не пойду. Не могу.
ЧАНС (в отчаянии): Носилки! Стафф, достань носилки для леди. У нее опять приступ!
Стафф и Флай хотят помочь ей. Она отшатнулась от Чанса и укоризненно на него смотрит. Флай берет ее под руки. Она принимает его помощь и уходит. Чанс и Клакер на сцене одни.
ЧАНС (как будто уговаривая, утешая кого-то – не себя): Все в порядке. Вот я и один. Избавился от всех. (Тяжело дышит. Ослабляет галстук и расстегивает воротничок.)
Оркестр, слегка приглушенный, заиграл лирическую популярную мелодию, что-то вроде польки. Чанс оборачивается на звуки. Из левой кулисы выходит тамбурмажоретта с барабаном, в руках она держит пурпурное знамя с золотым шитьем, на нем написано «Юность за Тома Финли». За ней шествуют Босс Финли, Хэвенли и Том-младший, Том так крепко держит сестру за руку, будто ведет ее в камеру смертников.
ТОМ МЛАДШИЙ: Папа! Папа! Скажи ей, чтобы она шла!
БОСС: Крошка, держи голову выше, когда мы войдем в зал.
Музыка наверху играет громче… Все поднимаются по ступенькам.
БОСС (кричит): Шагом марш!
Все удаляются.
ГОЛОС (за сценой): Вознесем молитву.
Слышно, как хор голосов читает молитву.
МИСС ЛЮСИ (задержалась, говорит Клакеру): Вы еще хотите попытаться?
КЛАКЕР: Попробую. Как мой голос?
МИСС ЛЮСИ: Лучше.
КЛАКЕР: Я лучше обожду здесь, пока он говорит.
МИСС ЛЮСИ: Дождитесь, пока притушат свет в зале… Почему бы вам не задать вопрос, который не задевал бы его дочь?
КЛАКЕР: Я не хочу зла его дочери. Но он собирается представить ее прекрасной белой девственницей, на которую покушается черная похоть Юга, это его главный аргумент в речи от имени гласа Божьего.
МИСС ЛЮСИ: Он искренне в это верит.
КЛАКЕР: А я не верю. Я верю, что молчание Бога, его абсолютное безмолвие бесконечно. И уж меньше всего Босса Финли дано услышать хоть что-то.
Входит Стафф, идет к столику, начинает его вытирать. Свет в лампах постепенно тускнеет.
МИСС ЛЮСИ (Стаффу): Включи-ка телевизор, малыш.
ГОЛОС (за сценой): Предоставляю слово нашему любимому Тому Джеку Финли.
Чанс медленно подходит к авансцене. В это время на телевизионном экране во всю заднюю стену появляется Босс Финли. Одной рукой он обхватывает Хэвенли и говорит… Когда Чанс видит эту руку, обнимающую Хэвенли, из горла вырывается сдавленный звук, как будто его сильно ударили.
БОСС (на экране): Благодарю вас, друзья, соседи, родственники, сограждане-американцы… Я говорил это раньше, повторю и сейчас. На мне возлежит миссия, претворение которой на Юге в жизнь я считаю священным долгом… В чем же заключается эта миссия? Она заключается в том, чтобы сохранить в чистоте кровь, которая, как я полагаю священна не только для меня…
Мы видим, как Клакер поднимается и делает жест, будто широко распахивает двери. Он входит в зал и исчезает из поля нашего зрения.
МИСС ЛЮСИ: Сделай потише, Стафф.
СТАФФ (отмахиваясь от нее): Ш-ш-ш!
БОСС: Кто лучше друг всех, всех чернокожих на Юге?
МИСС ЛЮСИ: Вот трепло. Стафф, сделай тише.
БОСС: Это я, Том Финли!
СТАФФ (кричит): Он же говорит! Отстаньте!
БОСС: Но угрозу смешения крови я никогда не допущу и не примерюсь с ней, не одобрю. (Мисс Люси поворачивает ручку телевизора, делает звук тише.) Как все хорошо известно, я не имел никакого отношения к определенного рода операции, произведенной над молодым человеком с черным цветом кожи. Однако… Я понимаю эмоции, вызвавшие подобного рода акт. Это страстное желание защитить то, что является святыней для нас: чистоту нашей крови!
ЧАНС: Боже правый! Какая чудовищная ложь!
МИСС ЛЮСИ: Погоди!.. Чанс, ты еще можешь уехать. Послушай меня, малыш. Я еще могу помочь тебе…
ЧАНС (положив руки на плечи мисс Люси): Спасибо, но… спасибо. Нет, мисс Люси. Сегодня вечером, сам не знаю как, но уж как-нибудь я увезу ее из Сент-Клауда. Она проснется завтра в моих объятиях. Я снова вдохну в нее жизнь. И да поможет мне Бог! И да поможет мне Бог!
Стафф увеличивает громкость.
КЛАКЕР (мы слышим его голос по телевидению): Эй, Босс Финли! (Камера поворачивается, чтобы показать его в конце зала.) А как насчет операции твоей дочери? Как насчет той операции, что ей сделали в больнице Томаса Джека Финли здесь, в Сент-Клауде?
Мы слышим стон, как будто Клакера ударили. В кадре Хэвенли. Она в ужасе. Шум драки. Затем слева на верхней площадке лестницы с силой распахивается дверь, и Клакер скатывается вниз. Теперь в кадре снова Босс Финли. Он пытается перекрыть шум в кадре.
БОСС: Повторите, пожалуйста, ваш вопрос. Пусть спрашивающий выйдет вперед. Я отвечу. Где он? В прошлую пятницу… В страстную пятницу… Тише, я прошу внимания. Я увидел отвратительное чучело, изображавшее меня, Томаса Финли, оно было повешено и подожжено на главной площадке университетского городка. Эта гнусная выходка инспирирована северной радикальной прессой. И я…
Все это время на переднем плане происходила жестокая драка. Клакер защищался, но под конец был основательно избит… Узкий луч света освещает Чанса. Если у него и появилось желание прийти клакеру на помощь, его решимость приостановил Стафф и еще один человек, который стоит за ним, наблюдая. Драка перекрывается звуками аплодисментов. В какой-то момент Хэвенли выводят из зала и ведут вниз по лестнице. Она рыдает и едва держится на ногах.
Занавес
Сцена пятая
В тот же вечер, позднее. Номер в отеле. Жалюзи в мавританском углу открыты. Виден пальмовый сад, еще слышны звуки не утихшего волнения. Что-то горит в пальмовом саду – чучело? Эмблема? Дрожащий отблеск огня попадает на Принцессу.
ПРИНЦЕССА (ходит взад-вперед с телефоном в руках): Портье, что случилось с моим шофером? (Чанс входит на галерею, видит, как кто-то приближается с другой стороны, быстро отступает и затаивается в темноте.) Вы обещали достать мне шофера… Почему не можете? Вы же обещали! Неужели в этом отеле нет никого, кто бы мог повести машину, за любую плату, любую, слышите? Прочь из этого ада!
Хэтчер стучится в дверь. За ним показывается Том-младший, Бадд и Скотти. Они только что после драки в пальмовом саду.
ПРИНЦЕССА (резко оборачивается): Кто там?
СКОТТИ: Она не открывает. Взламывай.
ПРИНЦЕССА (роняя телефон): Что вам нужно?
ХЭТЧЕР: Мисс дель Лаго…
БАДД: Молчи, пока не откроет.
ПРИНЦЕССА: Кто там? Что вам нужно?
СКОТТИ (Хэтчеру): Скажи, пусть вытряхивается из номера.
ХЭТЧЕР (неестественно начальственным тоном): Заткнись. Сам знаю… Мисс дель Лаго, время вашего пребывания в отеле кончилось в три тридцать дня. Сейчас уже полночь… Мне весьма жаль, но вам придется покинуть этот номер.
ПРИНЦЕССА (распахивая дверь): Что вы сказали? Повторите!
Ее величественный голос, драгоценности, меха и повелительные манеры на какой-то миг повергает их в замешательство.
ХЭТЧЕР: Мисс дель Лаго…
ТОМ МЛАДШИЙ (приходит в себя): Это мистер Хэтчер, помощник управляющего. Вчера вы остановились в отеле с субъектом, чье присутствие в этом городе нежелательно… Нас информировали, что он находится в вашем номере… Вы просрочили время пребывания в отеле… Мы пригласили мистера Хэтчера сюда, чтобы напомнить, что время вашего пребывания в отеле истекло…
ПРИНЦЕССА (властно): Время моего пребывания в любом из отелей мира кончается тогда, когда я пожелаю оттуда выехать…
ТОМ МЛАДШИЙ: Это не любой из отелей мира…
ПРИНЦЕССА (все еще никого не впуская): Кроме того, я не разговариваю с помощниками управляющих, если хочу пожаловаться на невнимание ко мне, а именно это я и хочу сделать после всего того, что здесь увидела. Я не разговариваю даже с управляющими отелей, я говорю только с их владельцами. Непосредственно с владельцами – о всех знаках невнимания ко мне. (Том-младший протиснулся мимо нее в комнату.) Какого дьявола вам надо в моей комнате?
ТОМ МЛАДШИЙ: Где Чанс Уэйн?
ПРИНЦЕССА: Так вот почему вы пришли. В таком случае можете уходить. Его здесь нет с утра.
ТОМ МЛАДШИЙ: Скотти, проверь в ванной… (Открывает шкаф, наклоняется, чтобы заглянуть под кровать. Скотти уходит направо.) Мы знаем, что вы Александра дель Лаго и путешествуете с подонком, о чем вы, я уверен, не догадываетесь. Вам нельзя оставаться больше в Сент-Клауде, особенно после того, как этот негодяй… (Скотти возвращается из ванной и показывает жестом Тому-младшему, что Чанса там нет.) Если вам нужна моя помощь, я…
ПРИНЦЕССА (перебивая): Да. Мне нужен шофер. Кто-нибудь, кто бы повел мою машину. Я хочу уехать отсюда. Но я не могу вести машину. Мне нужен шофер!
ТОМ МЛАДШИЙ: Скотти, подождите с Хэтчером за дверью, пока я с ней потолкую… (Скотти и Хэтчер выходят.) Я вам достану шофера, мисс дель Лаго, полицейского, целую дюжину полицейских. О'кей? Как-нибудь потом приезжайте в наш город. Мы расстелим для вас красную ковровую дорожку. О'кей? А сейчас прощайте, мисс дель Лаго. (Уходит.)
Чанс наконец выходит из своего убежища и медленно, осторожно приближается ко входу в номер. Ветер бушует в пальмовом саду, он как будто несется сквозь стены, развивая их. Дальше сцена играется на фоне ночного неба. Принцесса не замечает, как появляется Чанс. Затем, чем-то испуганная, оборачивается и видит его.
ПРИНЦЕССА: Чанс!
ЧАНС: У тебя собиралось общество?
ПРИНЦЕССА: Какие-то мужчины искали тебя. Они сказали, что мое пребывание в этом городе нежелательно, потому что я приехала сюда с подонком. Я просила, чтобы они достали мне шофера.
ЧАНС: Я твой шофер. Я все еще твой шофер, принцесса.
ПРИНЦЕССА: Ты не сможешь проехать через пальмовый сад.
ЧАНС: Через минуту я приведу себя в порядок.
ПРИНЦЕССА: На это потребуется больше минуты. Чанс, ты слышишь меня? Ты не в состоянии слушать? Сегодня утром я прониклась к тебе пониманием и жалостью. Правда, я с жалостью выслушала твою историю. Я ощутила в своем сердце нечто такое, чего, я думала, уже никогда не испытаю. Я вспомнила молодых людей, которые были для меня тем же, что и ты, или чем бы ты хотел стать. Я увидела их ясно, очень ясно – их глаза, голоса, улыбки… Но имена их никак не приходили мне на память. В пьесах, в которых я играла двадцать лет назад, они говорили: «Мадам, граф ожидает вас». Они все были на одно лицо. Да, да. Франц! Франц, а дальше? Альберцарт, Франц Альберцарт, о Господи, Господи, Франц Альберцарт… Мне пришлось его выгнать. Он слишком крепко держал меня в сцене вальса, его пальцы оставляли синяки.
ЧАНС: Я все жду, когда ты заткнешься.
ПРИНЦЕССА: Не так давно я встретила его в Монте-Карло. Он был там с семидесятилетней женщиной. Но по глазам ему можно было дать больше, чем ей. Она вела его, как на невидимой цепи, по «Гранд – отелю»… залам, казино, барам, как слепую, умирающую болонку. Он был ненамного старше тебя. Вскоре после этого он сорвался в своем «альфа – ромео» или «феррари» с Большого обрыва. Случайно. Проломил череп, как яичную скорлупу. Интересно, что в нем нашли? Непомерную амбицию и несбывшиеся надежды, мелкие измены, вероятно, даже попытки шантажа, который так и не удался, и следы былого обаяния и нежности?.. Если они вообще остаются… Чанс, Франц Альберцарт – это Чанс Уэйн. Постарайся это понять, и тогда, возможно, мы уедем вместе.
ЧАНС (отстраняется от нее): Все? Кончила?
ПРИНЦЕССА: Ты не понял?
ЧАНС (берет в руки телефон): А зачем мне? Я тебе все рассказал утром и совсем не собираюсь разбивать голову, как яичную скорлупу.
ПРИНЦЕССА: Но ты не можешь вести машину.
ЧАНС (в трубку): Портье, междугороднюю.
ПРИНЦЕССА: Ты врежешься в первую пальму, Франц Альберцарт…
ЧАНС: Где твоя телефонная книжка?
ПРИНЦЕССА: Не знаю, что ты придумал, но все бесполезно. У тебя осталась одна надежда – что я поведу тебя на той невидимой стальной цепочке любви через «Карлтоны» и «Рицы», «Гранд – отели» и…
ЧАНС: Скорее умру! (В телефон.) Портье? Это чрезвычайно важный личный вызов от мисс Александры дель Лаго, она хочет поговорить с мисс Салли Пауэрс в Беверли-Хиллз, Калифорния…
ПРИНЦЕССА: О нет!.. Чанс!
ЧАНС: Мисс Салли Пауэрс, голливудский кинокритик… Да, Салли Пауэрс… Да, посмотрите по книге. Я подожду, подожду!
ПРИНЦЕССА: Ее номер – Колдуотер, пятьдесят девять – ноль – ноль – ноль… (Зажимает себе рот, но слишком поздно.)
ЧАНС: Беверли-Хиллз, Калифорния, Колдуотер, пятьдесят девять – ноль – ноль – ноль.
ПРИНЦЕССА (выходит на авансцену, окружающее пространство темнеет): Я назвала ему номер… А почему бы и нет? В конце концов, все равно, рано или поздно, я узнала бы… Столько раз снимала трубку, начинала набирать этот номер – и разъединяла. Пусть это сделает он. Что-то случилось. Я дышала свободно и глубоко, как будто страх отпустил меня. Может быть, это и прошло… Но то, что он делает, – страшно. Я боюсь этого звонка. Может быть, мне еще рано уйти совсем? Совсем!..
ЧАНС: Хорошо, позвоните в ресторан «Чейзен». Постарайтесь найти ее.
ПРИНЦЕССА: Одно ясно. Мне нужен только этот звонок. Я стою в круге света, все остальное – в тени. Это было его предназначение – соединить меня с Салли Пауэрс, милой, верной почитательницей полузабытой легенды. (Звонит телефон.) Легенду, которую я… пережила… Чудовища не умирают сразу, они еще долго коптят небо. Ужасно долго. И их тщеславие безгранично, как и отвращение к себе.
Телефон звонит громче, с этим звонком свет снова заливает комнату. Принцесса оборачивается к Чансу, и пьеса возвращается к своему реалистичному течению. Телефон все звонит.
ЧАНС: Принцесса…
ПРИНЦЕССА: Что?
ЧАНС: У меня есть личные мотивы для этого разговора.
ПРИНЦЕССА: Я в этом уверена.
ЧАНС (в трубку): Я звоню по поручению Александры дель Лаго. Она желает говорить с мисс Салли Пауэрс… А есть ли еще номер, по которому ее можно найти?
ПРИНЦЕССА: Если тебе дадут номер, это хороший знак.
ЧАНС: Да? Хорошо. Благодарю. Попробую по другому номеру. Каньон, семьдесят шесть – ноль – ноль – ноль… Скажите, что очень срочно. Это принцесса Космонополис…
ПРИНЦЕССА: Александра дель Лаго.
ЧАНС: Александра дель Лаго вызывает мисс Пауэрс.
ПРИНЦЕССА (себе): Кислороду, пожалуйста, немного…
ЧАНС: Это вы, мисс Пауэрс?.. Говорит Чанс Уэйн. Я звоню по поручению принцессы Космонополис, она хочет говорить с вами. Она подойдет к телефону через минуту.
ПРИНЦЕССА: Не могу… Скажи, что я… (Чанс протягивает трубку. Она колеблится, затем приближается к протянутой трубки. Низким, хриплым шепотом.) Салли? Салли? Это ты, Салли? О да, я была там, Салли, но всего несколько минут. Как только начали смеяться не там, где надо, я умчалась – все бегу без оглядки до сегодняшнего дня… Нет, ни с кем не говорила, ничего не читала… Хотела только темноты… Что? Это ты по доброте.
ЧАНС (как бы себе): Скажи ей, что ты открыла две новые звезды. Сразу две.
ПРИНЦЕССА: Сейчас. Салли, мне нечем дышать!
ЧАНС (хватает ее за руку): И настаивай на этом. Скажи, чтобы завтра она написала в своей колонке, объявила во всех статьях, во всех радиопередачах… что ты обнаружила двух молодых людей, которые станут звездами завтрашнего дня.
ПРИНЦЕССА (Чансу): Иди в ванную. Подставь голову под холодную воду… Салли… Это правда? Это не просто любезность, Салли, в память о прошлом?.. Вырос, говоришь? Мой талант? Каким образом, Салли? Больше глубины? Больше чего, говоришь ты? Больше силы? Ну, Салли, благослови тебя Бог, Салли.
ЧАНС: Хватит болтать. Скажи обо мне и Хэвенли!
ПРИНЦЕССА: Конечно, я не читала рецензий. Я же говорю тебе, я сбежала, сбежала. Не останавливаясь, из последних сил. Да, да?… О… Как это мило с твоей стороны, Салли. Мне даже все равно, если ты не совсем искренне говоришь это. Ты ведь знаешь, чем были для меня последние пятнадцать лет, ведь мое сердце – «рыдающее сердце артиста». Прости меня, Салли, я плачу, и мне нечем вытереть слезы. Прости меня, Салли, я плачу…
ЧАНС (шепчет ей на ухо): Обо мне говори!
ПРИНЦЕССА (отталкивает его): Что, Салли? Ты действительно так думаешь? Кто? На какую роль? О Боже!.. Кислород, кислород быстрее.
ЧАНС (схватив ее за волосы, шепотом): Обо мне! Обо мне! Сука!
ПРИНЦЕССА: Салли! Я вся переполнена. Можно, я тебе потом позвоню, Салли, я еще раз позвоню, позже… (Бросает трубку. В изумленном восторге.) Моя картина побила все кассовые рекорды в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе!
ЧАНС: Соединись с ней снова.
ПРИНЦЕССА: Все кассовые рекорды! Самая большая прибыль в истории кинопромышленности – вот что она сказала…
ЧАНС: Ты ей не сказала обо мне.
ПРИНЦЕССА (про себя): Мне еще нельзя возвращаться, еще не время. Неделю – в клинике, неделю – на ранчо в Вегасе. Вызову туда Аккермана, чтобы он сделал серию снимков перед тем, как уеду на побережье.
ЧАНС (у телефона): Иди сюда, вызови ее опять.
ПРИНЦЕССА: Машину оставлю в Нью-Орлеане и полечу… в… в… в Таксон. А Штраус пусть займется рекламой. Надо замести следы этих двух недель в аду!
ЧАНС: Вызови ее опять.
ПРИНЦЕССА: Зачем?
ЧАНС: Поговори с ней обо мне и Хэвенли.
ПРИНЦЕССА: Поговорить о мальчике с пляжа, которого я подобрала, чтобы забыться от страха? Теперь? Когда конец кошмару? Связать свое имя – Александры дель Лаго – с именем… Ты ведь просто использовал меня. Использовал. Когда ты был мне нужен, ты закричал: «Носилки ей!». Что ж, мне не понадобились носилки, я добралась сама. Как всегда. Я снова пришла в свою людоедскую страну… Чанс, ты уже миновал что-то. Прошлому возврата нет. Твое время, твоя юность – они прошли. Это было единственное, что ты имел.
ЧАНС: Кто это говорит? Посмотри! (Поворачивает ее к зеркалу.) Посмотри в зеркало. Что ты там видишь?
ПРИНЦЕССА: Я вижу Александру дель Лаго, актрису и звезду! А теперь – посмотри ты.
ЧАНС: Я вижу Чанса Уэйна…
ПРИНЦЕССА: Франца Альберцарта, лица которого безжалостно коснется завтрашнее солнце. В юности тебе повезло – твои золотые волосы были увенчаны лаврами. Но золото тускнеет, а лавр высыхает. Смотри, жалкое чудовище… Конечно, я чудовище тоже. Мы оба чудовища. Но с большой разницей. Знаешь, в чем она? Я скажу тебе. Из муки и страсти своего существования я создала нечто такое, что можно открыть всему миру, нечто прекрасное – искусство. Сладкоголосая птица юности, которая поет в моей душе, есть жажда творчества. А ты? Ты вернулся в город, где родился, к девушке, которая никогда не встретится с тобой, потому что ты поселил в ее душе холод…
Чанс замахивается, чтобы ударить ее, но кулак меняет направление, и он резко ударяет себя в живот, сгибаясь с криком раненого зверя. В пальмовом саду шепот музыкальной темы-жалобы.
ЧАНС: Ничего нельзя повторить дважды.
ПРИНЦЕССА (ее силы истощены, гнев прошел, лицо и голос ее меняются. В это мгновение она поняла: будущее для нее – отнюдь не триумфально. Она все еще сохраняет величественный вид, набрасывая на себя светлую норковую накидку, которая тут же съезжает с ее плеч. Принцесса даже не замечает этого. Чанс подбирает накидку. Укутывает ее плечи. Она презрительно улыбается, стоя к нему спиной. Затем решительность ее улетучивается, она оборачивается к нему и смотрит большими темными глазами, в которых страх одиночества и нежность): Ты едешь или остаешься?
ЧАНС: Остаюсь.
ПРИНЦЕССА: Оставаться здесь нельзя. Я отвезу тебя в соседний город.
ЧАНС: Спасибо, но – нет, принцесса.
ПРИНЦЕССА (взяв его за руку): Тебе надо уехать со мной. Мое имя связано с твоим, мы вместе зарегистрировались в отеле. Чтобы с тобой не случилось, в это буду впутана и я.
ЧАНС: Все что со мной могло случится, уже случилось.
ПРИНЦЕССА: Что ты пытаешься доказать?
ЧАНС: У всего есть свой смысл, не так ли, принцесса? Если жизнь лишена смысла, значит, ты просто ее не сделал. Чего-то не хватило. Ведь смысл должен быть во всем.
ПРИНЦЕССА: Я пошлю посыльного за багажом, а ты спустишься с ним.
ЧАНС: Я не часть твоего багажа.
ПРИНЦЕССА: А чем ты еще можешь быть?
ЧАНС: Ничем. Но и не частью твоего багажа.
Здесь очень важно, чтобы поведение, интонации Чанса означали самосознание, а не жалость к себе. В нем должно появиться нечто вроде достоинства и честности человека на смертном одре. В обоих – и в Чансе, и в Принцессе – потерянность, обреченность без сентиментальности, но с истинным достоинством, с которым глядят в лицо палачам на рассвете. Потому что и Принцесса в равной степени обречена. Она не может повернуть назад стрелки часов, как этого не может и Чанс. Часы равно безразличны к обоим. Принцессу ждет всего лишь временное возвращение к эфемерной славе. То, что сообщила Салли Пауэрс, может быть, и правда. Но сказать, что впереди триумфы, было бы искажением перспективы. Принцесса неосознанно чувствует это. Когда садится рядом с Чансом на постель, лицом к публике. Они сидят, как два пассажира в поезде на одной скамье.
ПРИНЦЕССА: Чанс, надо ехать.
ЧАНС: Куда? Мне нельзя было ехать дальше своей юности, но я проехал.
ПРИНЦЕССА: Ты еще молод, Чанс.
ЧАНС: Принцесса, возраст иных людей можно определить по уровню гнили, которая скопилась в них. А по этой мерке я древний старик.
ПРИНЦЕССА: И я мертва, как древняя мумия… Смешно? Мы все еще сидим здесь вместе, бок о бок, как будто занимаем одну скамью в поезде… Смотри. Этот маленький ослик все ходит и ходит по кругу, вытаскивая воду из колодца… (Показывает, как будто из окна поезда.) Смотри, пастушок гонит стадо. Какая древняя страна – время стоит. Смотри…
Тиканье часов раздается громче.
ЧАНС: Послушай, я и не знал, что в этой комнате были часы.
ПРИНЦЕССА: Наверное, часы есть в каждой комнате, где живут люди…
ЧАНС: Они идут спокойнее, чем бьется сердце. Но это медленный динамит, постепенный взрыв, и он разнесет в мелкие обломки мир, в котором мы жили… Время, кто может победить его? Святые или герои? Только не Чанс Уэйн. Чем я жил, чем? Временем?
ПРИНЦЕССА: Да, временем.
ЧАНС: Грыз его, как крыса перегрызает лапу, зажатую в капкан. А потом, безногая, но свободная, не может бежать и истекает кровью, пока не умрет…
Тиканье часов стихает.
ТОМ МЛАДШИЙ (за сценой): Мисс дель Лаго…
ПРИНЦЕССА: Кажется, они выкрикивают нашу… станцию…
ТОМ МЛАДШИЙ (все еще за сценой): Мисс дель Лаго, я достал шофера для вас.
На галерее появляется полицейский. Молча останавливается и ждет. Сцену следует играть как бы между прочим. Словно это обычный, знакомый ритуал.
ПРИНЦЕССА (поднимается с постели с какой-то усталой грацией. Одна ее рука задерживается на плече соседа по скамье, когда она делает несколько неуверенных шагов к двери. Открыв ее, она видит перед собой Тома-младшего): Идем, Чанс, пересядем с поезда на поезд на этой станции. Вставай же, надо ехать… Чанс, прошу…
Чанс стоит как вкопанный, почти у самого просцениума, в центре – так стоят дикие звери, почуявшие опасность. Он отрицательно качает головой. Принцесса сдается. Она исчезает, уходя по коридору в сопровождении полицейского. Том-младший входит с лестничной площадки, затем свистом подает сигнал Скотти, Бадду и кому-то третьему, кто входит и ждет.
ЧАНС (поднимаясь и выходя на авансцену): Я не прошу у вас жалости. Даже этого не надо, только понимания… Просто узнайте нашего общего врага – Время – во всех нас.
Занавес
Конец