Джонатан
— Мистер Стэтхем? Мистер Стэтхем? — Мой терапевт постучала по своему ноутбуку.
— Да?
— Вы слышали, что только что сказала ваша мать?
— Нет.
— Она сказала, что начинает припоминать кое-что из прошлого. Вы готовы сесть и обсудить это с нами?
Стоя у окна от пола до потолка, я вздохнул.
— Мисс Тэйт, можем ли мы, пожалуйста, перенести сеанс? Простите, но сегодня я не могу уделить вам свое полное внимание.
— Не проблема... Я попрошу, чтобы мой секретарь перезвонил Энжеле утром.
— Спасибо. — Я слышал, как она собрала свои вещи и вышла за дверь. Затем почувствовал маленькую руку на своем плече и повернулся, увидев, что моя мать смотрит на меня.
— У тебя все хорошо? — Она склонила голову на бок. — Я никогда не видела тебя таким... Ты хандришь в течение нескольких недель.
— Нет. У меня не все хорошо.
— Что случилось?
— Я…
— Мистер Стэтхем? — Энжела вошла в мой кабинет. — Мне очень жаль, что прервала вас, но вы обещали, что я могу уйти домой раньше, так как у меня день рождения, и... Ну, остался всего один час, а вы не упомянули…
— Простите, Энжела. Я совсем забыл. — Я подошел к своему столу и выдвинул ящик. Затем достал подарок в красном мешочке и протянул ей. — С днем рождения, я очень ценю все, что вы делаете. Я сказал отделу кадров, что вам все равно нужно заплатить, но вас не будет до понедельника. Наслаждайтесь оставшейся частью недели.
— Что? Спасибо! Большое спасибо! Я удостоверюсь, что временный секретарь явится прежде, чем я уйду... О, и миссис Стэтхем, — произнесла она, полезла в карман и вытащила новый sPhone. — Он пришел вчера. Я заставила их дать вам новый номер еще раз.
— Ой! Я наконец-то разобралась во всем, дорогая. Мне больше не нужно никакого sPhone. Я просто оставлю номер, который у меня есть.
— Хорошо, потому что я думаю, что семи номеров достаточно. — Она рассмеялась. — Увидимся в следующую среду, мистер Стэтхем. Еще раз спасибо.
— Не за что. — Я снова встал у окна и вздохнул.
Моя мама положила руку мне на плечо.
— Ты теперь собираешься рассказать мне, что случилось?
— Клэр оставила меня...
— Что? — Она ахнула. — Когда это произошло?
— На следующий день после того, как все мы обедали вместе...
— Она сказала, почему?
— Да нет.
Она похлопала меня по спине.
— Мне так жаль слышать это... Ты пытался позвонить ей?
Я не ответил. Мне хотелось набрать ее номер каждый день, лишь бы спросить, до сих пор ли она не в своем уме, но я обещал отпустить ее, так что не сделал этого.
— Я так понимаю, ответ — «нет», — сказала она, вздыхая. — Всему есть причина, сынок. Может быть, в следующий раз ты должен встречаться с кем-то своего возраста. Ты должен был знать, что отношения с более старшей женщиной не продлились бы долго... У нее, вероятно, были свои намерения, о которых ты даже не знал...
Я убрал ее руку со своего плеча и посмотрел на нее.
— Спасибо, мама. Это действительно помогает.
— Ой, да ладно! Я знаю, что она тебе очень сильно нравилась, но…
— Но что?
— Ничего... Просто поверь мне, как еще одной взрослой женщине: эти майско-декабрьские романы не долгосрочные. Я имею в виду, мне Клэр понравилась с первой минуты знакомства. Я подумала, что она красива, очаровательна, и, черт возьми, я никогда бы не догадалась, что ей сорок, но факт остается фактом. В конечном счете вам все равно лучше было бы по отдельности. Ты просто еще не осознаешь этого... Не хотел бы ты пообедать со мной сегодня? Мы можем говорить об этом столько, сколько тебе нужно...
— Конечно. Но я не испытываю желания покидать офис. Не могла бы ты взять меню того нового итальянского ресторана у Энжелы, прежде чем она уйдет? Мы закажем там.
— Конечно. — Она встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку. Затем погладила по спине еще раз и направилась к двери.
Как только я услышал поворот дверной ручки, что-то во мне щелкнуло, и я обернулся.
— Подожди, мама. Одну секунду...
— Что? Ты хочешь китайскую кухню?
— Откуда ты знала имя Клэр в тот день, когда я представил вам друг друга?
Я не знаю, почему не уловил этого раньше. Я прокручивал наш разрыв и предыдущие недели в своей голове каждый день. Я был уверен, что это ничего не значило, но мне нужно было убедиться.
— О чем ты говоришь?
Я подошел.
— Тот день, когда я познакомил тебя с ней... Энжела сказала по интеркому, что пришла мисс Грэйсен, и ты меня спросила, кто это. Я ответил, что это моя подруга, но прежде, чем я сказал тебе, что ее зовут Клэр, ты протянула руку и назвала ее имя первой. Как это было возможно?
— Я не знаю. Думаю, ты упоминал ее при мне раньше, и я, видимо, вспомнила, так что…
— Нет. Я этого не делал. — Я заметил, как она переминалась с ноги на ногу. — Я никогда не упоминал при тебе Клэр по имени. Никогда.
— Может быть, ты думал, что не делал этого, но ты…
— Я не упоминал. Ответь мне.
Она ничего не сказала. А просто смотрела на меня.
— Ответь. На вопрос.
— Успокойся, Джонатан... Думаю, ты запутался, потому что тебе больно, и прямо сейчас ты сердишься. Ты не должен выплескивать все на меня. Я собираюсь пойти взять то меню, чтобы мы могли….
— Стой. — Я уперся рукой в дверь, не давая ей сбежать. Я изучал непосредственно ее глаза, а потом увидел тот виноватый взгляд, которым она смотрела всякий раз, когда не хотела признаваться в чем-то.
Я сузил глаза.
— Что, блядь, ты сделала?
— Посмотри, как ты разговариваешь со мной! Я — твоя мать! Ты не можешь …
— Что. Блядь. Ты. Сделала?
— Ничего... Не мог бы ты отойти, чтобы я сходила за меню?
— Нет.
Она покачала головой и прошла мимо меня, сев на диван. Затем похлопала по месту рядом с ней, но я все еще стоял у двери.
— Я встретила ее в своем сувенирном магазине пару месяцев назад... Она купила у меня те морские крючки, которые ты получил на день рождения.
— И?
— И ничего... Я сообразила, что к чему в тот день, когда мы оказались в твоем офисе, и вспомнила, что ее зовут Клэр... Разве это не хорошо? Это делает меня плохим человеком?
Я закрыл глаза на мгновение. Я собирался оставить эту тему, но потом меня снова осенило.
— Почему Энжела сказала, что у тебя было семь телефонов с семью разными номерами? Ты звонила мне с того же самого номера, с которым вышла из реабилитационного центра...
Ее лицо вдруг покраснело, и она с трудом задышала.
— Не важно, я…
— Скажи мне правду.
— Это не то, что ты…
— Прекрати нести ерунду! Ты сказала ей что-то, не так ли? — Я давно должен был понять это... Почему я не видел этого?
— Я…
— Я запру нас обоих в этой комнате до тех пор, пока ты не начнешь говорить.
Она вздохнула.
— Я просто сказала ей, что это неправильно — встречаться с тобой... Что кто-то ее возраста подходит ей лучше... И начиная с того дня, как я увидела ее в офисе, я говорила ей об этом при каждом удобном случае...
— Мне нужны детали.
— Пожалуйста, не заставляй меня…
— Сейчас же.
Она сглотнула.
— Сначала я просто звонила ей... а потом... — Она останавливалась каждые несколько фраз, когда рассказывала, как звонила Клэр каждый день и оставляла угрожающие голосовые сообщения, как посылала свои гадкие электронные письма с отретушированными фото, как просила Энжелу доставать ей новый телефон с новым номером каждый понедельник, чтобы вызовы нельзя было проследить с ее собственного телефона.
— И я, и Ванесса…
— Ванесса тоже в этом участвовала? — Я сжал кулаки.
Она кивнула.
— Это она мне сказала, что Клэр были нужны только твои деньги... Мы наняли частного детектива, чтобы накопать грязи в ее прошлом, и я использовала это против нее... Я даже наняла детектива в Питтсбурге, чтобы тот следил за ее бывшим мужем и его новой женой, и я могла бросить ей это в лицо... Я думала, что она использовала тебя... Я думала…
— Я когда-нибудь спрашивал, что ты думала? Разве я когда-нибудь спрашивал, мама, скажи мне, что ты думаешь о Клэр?
— Нет...
— Нет? Ты уверена? — Я больше не собирался сдерживаться. — Или есть что-то еще, чего ты не помнишь?
Она начала плакать.
— А ты хочешь знать, почему ответ «нет»? Потому, что мне наплевать на то, что ты думаешь, и так будет всегда. Я не нуждаюсь…
— Я просто пыталась защитить тебя! Я не знала, что…
— Есть много вещей, о которых ты не знаешь, много дерьма, о котором ты, возможно, не помнишь. Но раз мы делимся историями, позволь помочь тебе. Позволь рассказать тебе, почему именно то, что ты думаешь, никогда не будет для меня иметь никакого значения: тебя никогда не было рядом, когда ты была мне нужна. Никогда. Ты предоставила мне, гребаному ребенку, заботиться о малыше, в то время как вы с отцом отсутствовали и делали непонятно что. Ты была безразлична ко всему, что у меня было в школе — ты была так чертовски безразлична, что заставила меня вести машину в магазин, когда мне было восемь лет! Но ты не помнишь этого, правда? Ты не помнишь, как издевалась все время над нами, как мы должны были просить тебя возвращаться с едой или как ты оставляла нас в трейлере, который чуть не убил нас. Ты до сих пор все еще не можешь даже извиниться за это, потому что не хочешь признаваться в том, какой ужасной гребаной матерью ты являешься.
— Я была на наркотиках! Я приносила извинения много раз, а ты просто продолжаешь вспоминать это все снова и снова, потому что…
— Убирайся.
— Пожалуйста, просто послу…
— УБИРАЙСЯ. — Я открыл дверь и пошел к своему столу. С меня было довольно.
Рыдая, она перекинула сумку через плечо и направилась к двери. Затем повернула ручку и медленно начала ее открывать.
— Подожди. — Я вздохнул.
Она повернулась со слезами на глазах.
— Да?
Я посмотрел на нее, так и хотелось сказать: «Я никогда не хочу слышать тебя снова. Убирайся из моей жизни», но не смог заставить себя сделать это.
Я был очень зол на нее, но теперь даже больше сердился на Клэр. Она даже не подумала, чтобы рассказать мне обо всем, что случилось; она просто использовала поведение моей мамы как предлог, чтобы пойти путем наименьшего сопротивления.
— Садись.
— Нет... — Она вытерла лицо и всхлипнула. — Меня не волнует, насколько ты рассержен на меня, ты не будешь относиться ко мне как…
— Сядь, мама.
Она отошла от двери и приблизилась к моему столу, плюхнувшись в кресло.
Я сделал глубокий вдох.
— Мы с тобой попробуем поговорить без нашего врача. Ты будешь абсолютно честна со мной, а я, соответственно, с тобой. После того, как мы закончим разговор, если ничего хорошего из этого не получится, мы пойдем разными путями... Я хочу, чтобы ты знала, я всегда буду заботиться о тебе и давать тебе все, что нужно, но нам не придется делать вид, что эти отношения стоят того, чтобы их спасать, когда на самом деле это не так. Ты можешь…
— Я хочу быть частью твоей жизни, независимо от этого разговора. Я не думаю, что справедливо списывать меня со счетов, как будто я какая-то…
— А то, что ты сделала по отношению к Клэр, справедливо?
— Нет... — Она вздохнула. — И мне очень жаль, но я…
— Я сказал, если эти отношения действительно стоят того, чтобы их спасать, то тебе лучше быть абсолютно честной со мной. Ты готова к этому?
— Да...
— Хорошо. Дай мне одну секунду, и мы начнем. — Я взял свой телефон и позвонил в исполнительный отдел. — Милтон, предоставь мне все надлежащие документы, чтобы отстранить от должности члена правления. Я хочу получить их в течение часа и собираюсь задействовать пункт семнадцать, чтобы импичмент вступил в силу немедленно.