Глава 1

Звонила секретарша мэра.

— Наверное, тебе лучше быть в курсе, — сказала она, — сегодня рассчитали последних шахтеров.

Лорен Хаун на секунду задумался, наблюдая, как сонный вентилятор отражается в золоте его боксерских наград. В холодном пластике телефонной трубки что-то тихо пощелкивало.

— Спасибо, Эйлин, — выдавил он наконец, — Эд знает?

— Мэр знал об этом еще три дня назад.

Лорен медленно закипал от ярости.

— Черт возьми, Эйлин, — произнес он.

— Я бы сообщила раньше, — смущенно оправдывалась она, — но тогда бы мне несдобровать.

— Ну ладно, это не твоя вина, Эйлин, — смягчился он. Лорен вдруг отчетливо представил ее: гладкое лицо, темные волосы, голова откинута назад, капельки пота над верхней губой. Отражение страсти в ее полуприкрытых глазах.

Далекий образ. Несколько лет назад, когда беременность жены в очередной раз протекала с осложнениями, Лорен изменял ей с Эйлин.

С тех пор минули годы, но образ Эйлин все также живо всплывает в памяти. Чувство вины так и не прошло.

— Встретимся завтра в церкви? — спросила Эйлин.

— Завтра пятница, бары открыты допоздна. Постараюсь выбраться, но это от меня не зависит.

— Извини, Лорен.

Лорен хмуро уставился на плакат напротив: ПОКУПАЙТЕ АМЕРИКАНСКИЕ ТОВАРЫ. Далее шло мелким шрифтом: «Рабочее место, которое вы спасаете, могло бы быть вашим».

«Неплохо», — подумал он.

— А этот республиканец, сукин сын Эдвард Трухильо, знает, что ты мне звонишь?

Эйлин засмеялась

— Даже не догадывается, Лорен.

— Спасибо. Надеюсь, встретимся завтра утром.

— Счастливо.

Лорен хотел бросить трубку на аппарат, но телефон из дешевого сингапурского пластика мог развалиться, поэтому Лорен аккуратно положил ее и изо всех сил, хоть и с некоторой осмотрительностью, стукнул мощным кулаком по столу из орехового дерева. Затем, проверив оружие, вышел из офиса.

На пыльном столе его секретарши с каждым днем все росла кипа неразобранной корреспонденции. Секретарша была в отпуске, а городской бюджет не предусматривал ее замену. Сам же Лорен отвечал только на важные письма, впрочем, ходил еще в контору Денвера за перепиской.

Фотографии тех, кто находился в розыске, трепал легкий ветерок вентилятора. С одной из них на Лорена смотрели печальные глаза девушки, на вид не старше семнадцати. РАЗЫСКИВАЕТСЯ, стояло внизу, ЗА ЭКОТЕРРОРИЗМ.

«Господи, — вздохнул Лорен. — Ненавистный новый век».

Он вошел в кабинет своего заместителя, предварительно стукнув в покоробившуюся деревянную дверь.

— Hey. Pachuco. Que paso?

Киприано Домингос развалился в кресле, закинув ноги на письменный стол. Через распахнутое окно с едва заметным колыханием воздуха доносился приглушенный полуденный шум уличного транспорта. Он оторвался от дешевого вестерна и улыбнулся, обнажив большие желтые зубы.

— А я как раз тренирую мозги, шеф. Что случилось?

— Они закрывают шахту.

— Черт, — улыбка мгновенно исчезла с лица Киприано. Он закрыл книгу, бросил на заваленную полку сзади и спустил ноги на пол.

Киприано с удовольствием глотал все без разбору. Триллеры, исторические романы, мелодрамы, мемуары, вестерны — любое чтиво, что только под руку попадется. Лорен однажды застал его за учебником по экономике для колледжей. Киприано не понял ни слова, но прочел с таким же удовольствием, какое получил бы от Агаты Кристи.

— Немедленно свяжись с шерифом, а он пусть передаст своим ребятам, — начал Лорен, — потом обзвони ночную смену и скажи, чтобы собирались в шесть. Я по рации дам знать дневной смене, что они вкалывают сегодня до полуночи.

— А как насчет работающих?

— Сами узнают, когда придут сюда в половине пятого.

— Хорошо, шеф, — Киприано потянулся к телефону.

Из кабинета Лорен направился к дежурной части. Одно время в департаменте полиции трудились гражданские диспетчеры, но посыпались сокращения и теперь дежурным приходилось заниматься всем сразу.

Лорен оставил двух патрульных офицеров на следующую смену, затем спустился предупредить Эда Росса, тюремщика, что у того, возможно, прибавится работы. Лорен снова поднялся к себе, но, вконец разозленный, почувствовал, что не выдержит до конца дня. Он, хлопнув дверью, зашагал по кафельному полу желтого с белым коридора, вышел через стеклянные двери мимо декоративных медных грифонов у входа и направился через Уэст-плэйс к старой городской площади.

Когда-то — по крайней мере остались картинки — на площади, на небольшой изящной белой сцене, по вечерам в пятницу и субботу устраивались концерты различных организаций — «Рыцарей Коламбуса», горняков или старшеклассников. С этой традицией было покончено во время Депрессии, когда Рабочая партия Америки разобрала сцену и вместо нее построила белое гранитное здание Федерал-Билдинг. Такие белые гранитные здания тогда появились повсюду, в то время как высшая школа Рабочей партии заполонила всю республику зданиями из красного кирпича.

Впрочем, кое-какие островки старой площади еще сохранились: оседающие мощеные дорожки, некогда разбегавшиеся во все стороны от старой сцены, каменные пьедесталы памятников, собранных в одном месте, напротив Центральной авеню. Трава на газонах пожухла от засухи, досаждавшей уже четвертое лето подряд и чрезвычайно усилившей опасность лесных пожаров.

Потянуло осенней прохладой, и Лорен вспомнил о длиннохвостых голубях, что собираются на горных равнинах к югу от города, о своем дробовике и собаках — резвясь и нюхая землю, чьи-то псы только что промчались мимо.

Потом его мысли заняли шахтеры, без дела торчавшие в барах. Может, раз уж ему сегодня работать допоздна, лучше сейчас пойти домой и немного вздремнуть?

Над головой старые декоративные городские часы пробили час. Лорен от неожиданности чуть не споткнулся о мемориальную табличку на куске позеленевшей медной руды. Надпись гласила:

НА ЭТОМ МЕСТЕ НАХОДИЛАСЬ ДЕРЕВНЯ EL PUEBLO DE NUESTRA SENORA DE АТОСНА, УНИЧТОЖЕННАЯ В 1824 ГОДУ СВИРЕПЫМИ

КРАСНОКОЖИМИ. Ниже, мелкими буквами значилось: «Женское историческое общество, 1924 г. Годовщина кровавой бойни».

Лорен знал про большой пожар на медном руднике, что устроили апачи. Когда крестьяне бросились спасать деревянные постройки, апачи, перемахнув через глинобитные стены, перебили или увели в рабство всех женщин и детей деревни. Лишившись самого дорогого, вне себя от ярости, почти все мужчины вернулись в Мексику. За исключением тех, что сошли с ума и, как свидетельствует история, до конца жизни бродили в окрестностях, словно медведи-шатуны.

Лорен точно знал: потомки индейцев возражали против формулировки «свирепые краснокожие», но их протесты ни к чему не привели — ужасные картины прошлого еще стояли у всех перед глазами. Кто, как не свирепый дикарь, способен перерезать горло ребенку в его собственной колыбели?

Это первое разрушение города не стало единственным. Много лет спустя после завершения войны с индейцами, уже в 20-х годах XX века, Аточа снова исчезла с лица земли. Город поглотили медные рудники.

Аточа возродилась в двенадцати милях к западу, а все строения девятнадцатого века, которые Лорен знал по фотографиям, все изящные каменные здания в викторианском стиле — с колоннами и витражами, остроконечными крышами, башенками и вдовьими аллеями, маленькие одинаковые домишки, жмущиеся друг к другу, которые ранние полигамы-мормоны построили для своих жен... все было уничтожено.

Всякий раз при необходимости город Аточа менял свой облик. Только так он и выжил.

Новый город, отстроенный в двадцатые годы, был задуман как чудо, как демонстрация достижений современности. Фасады всех зданий, обращенных к центральной площади, искусным декором напоминали выстроенные в линию вычурные радиаторные решетки модных в то время автомобилей, дополненные луковицами куполов Флэш-Гордон, обтекаемыми формами Бэл-Геддес и гондолами неподвижно зависших дирижаблей Раймонда Леови. Даже в готике католической церкви появилось что-то обтекаемое, а церковь апостолов Элонима и Назарена предстала совсем экстравагантной: ее колокольни напоминали две космические ракеты на старте. Видимо, архитекторы хотели заявить таким способом, что Аточа не боится двадцатого века, Мира Завтрашнего Дня, и смело смотрит в будущее.

Сейчас все это порядком обветшало, полированная сталь покрылась ржавчиной, белый с черным кафель потрескался. Но как же, размышлял Лорен, город выживет в третий раз? Он пережил апачей, каким-то чудом вынес Анаконду, но Технический Прогресс и двадцать первый век — это совсем другое дело.

Он задыхался от ярости. Сейчас он ни на что не годится и от его присутствия мало проку. Надо пойти домой и выспаться.

Лорен уже направлялся к распростершим крылья грифонам, как вдруг увидел, что к месту парковки около здания подруливает шоколадный «блэйзер». Во рту возник кисловатый привкус. Пожалуй, это то, что надо.

Из джипа вышли молодые люди в свободных серых рубашках и темных галстуках. Оба поражали солнечными очками в золотой оправе. Пока один рассчитывался за парковку, другой ждал, когда Лорен, переходя дорогу, поравняется с ним.

— Прошу прощения, сэр. — Проплешина на макушке его светлых, гладко прилизанных волос создавала эффект ореола. С мощной шеей, довольно мускулистый, ростом на дюйм выше Лорена, то есть не ниже шести футов, мужчина производил впечатление миссионера-мормона, ставшего профессиональным убийцей.

— Да? — отозвался Лорен.

Тот кинул взгляд на клочок бумаги.

— Не подскажете, где офис сэра Домингоса, заместителя шефа полиции? Хотелось бы сориентироваться.

Лицо Лорена озарилось улыбкой. А что, может получиться довольно забавно.

— Внутри здания, — ответил он, — пройдите дежурную часть. Коридор останется справа, первая дверь налево.

— Спасибо, сэр. — Незнакомец направился вверх по лестнице.

— Сдайте оружие дежурному офицеру, — бросил вслед Лорен.

Мужчина на ступеньке на секунду замешкался, затем двинулся дальше. Его напарник, закончив расчеты, кивнул Лорену и тоже побежал вверх по лестнице.

Лорен обратил внимание на ботинки второго, черные и по-военному начищенные. Когда тот проходил мимо, в них отразилось небо. Голубое небо, торжественные грифоны и его собственное искаженное лицо.

Чуть подождав, Лорен вернулся в здание. Дежурный, Эл Санчез, разглядывал пару тяжелых автоматических пистолетов с традиционными рукоятками из орехового дерева.

— Симпатичные, — заключил он, — девять миллиметров.

— "Беретты"?

Санчез поднял пистолет и прочитал сквозь темные очки.

— "Танфольо".

Лорен подбросил в ладони один из них, навел на фотографию мэра за спиной дежурного и мысленно спустил курок.

— Неплохо сбалансирован, — он положил оружие на место, — впрочем, не понимаю, почему они не покупают американские.

Санчез усмехнулся.

— Могу поспорить, на них ничего американского.

Лорен на минуту задумался. Китайские шелковые рубашки, итальянская обувь, ремни, оружие, индийское нижнее белье.

— Может, галстуки?

— Пожалуй. Но держу пари, они английские.

Санчез положил пистолеты в ящик. Лорен двинулся по коридору. Оказалось, Киприано неплотно прикрыл дверь.

— Эймес, Айова, сэр. — Лорен узнал голос человека с лысиной на макушке.

— Так вы из Айовы, — раздался голос Киприано, — а ваш напарник — из Северной Каролины. Полагаю, у вас там не слишком много испанцев, не так ли?

— Нет, сэр.

— И давно вы в городе?

— Два дня.

Лорен усмехнулся: Киприано обычно не щеголял своим испанским происхождением, но сейчас говорил нарочито с акцентом.

— Ну что ж, — сказал Киприано, — тогда вы уже знаете, как обращаться с местным испано-язычным населением, не так ли?

Киприано откашлялся.

— Но две вещи вам необходимо запомнить. Вернее, два предложения. И тогда все будет в порядке.

— Да, сэр.

— Ну-ка повторяйте за мной: Out of the Tchevy, Pedro.

На секунду от изумления в комнате воцарилась тишина.

— Я сказал, повторите!

— Out of the chevy, Pedro, — нестройным хором отдалось в комнате.

— Не chevy, a Tchevy. Старайтесь произносить правильно.

— Tchevy.

— С самого начала.

— Out of the Tchevy, Pedro.

Киприано муштровал их, как новобранцев морской пехоты.

— Ну, еще раз, как следует.

— OUT OF THE TCHEVY, PEDRO, — слаженно откликнулись ребята.

— Вот теперь неплохо, — голос Киприано потеплел, — любой испанский парень, с которым вы захотите поговорить, сразу же обратит внимание. Теперь — второе предложение: Comprende jail, asshole.

— Comprende jail, asshole.

— Еще раз, громче!

— COMPRENDE JAIL, ASSHOLE!

Стараясь не слишком смеяться, Лорен вернулся к столу дежурного. Санчез в упор посмотрел на него.

— Не обижайтесь, шеф, — сказал Санчез, — но белые люди такие глупые.

— Зато послушные.

— Еще во время моей службы в военно-воздушных силах, — вспоминал Санчез, — они утомили меня, целый день слоняясь вокруг базы и стараясь не упустить из виду, как бы я случайно не отдал честь левой рукой.

— Но ты сказал, белые люди глупые?

— К сожалению, Лаборатория высоких технологий предоставила нам этих парней всего на час, — Санчез вдруг ушел в себя. — Ах, сукины дети. Они считают испанцев заторможенными или вроде того, требуют к себе особого отношения. Черт.

Голос Киприано звучал на весь коридор.

— И все мы здесь испанцы, о'кей? Или испанского происхождения. Латинос — с Кубы, из Пуэрто-Рико или откуда-нибудь еще, чиканос — из Калифорнии. Однако мы — чистокровные потомки кастильских завоевателей, и не смейте об этом забывать!

Киприано сегодня явно перегибал палку. Лорен надел портупею.

— Я ушел. Поеду отдохну, чтобы вечером быть в форме.

— Имеете полное право, шеф, — осклабился Санчез, — ведь сейчас здесь парни из Лаборатории.

Лорен покинул здание, сел в свою патрульную «фурию» и, оставив Уэст-плэйс, направился к центру. Он свернул направо, затем налево возле большой церкви Святых Последних Дней, рядом с которой стоял гранитный обелиск в честь восстановления города в 1870 году мормонами под предводительством Браэма Янга. Опасаясь апачей, они основали вдоль Рио-Секо небольшую фермерскую коммуну. Впоследствии, когда неразрешимые противоречия с федеральным правительством вынудили их перебраться в Мексику, она превратилась в полустанок.

Задолго до этого к мормонам добавились старатели, снедаемые серебряной и золотой лихорадками, но влияние их все еще чувствовалось.

Улица Истес утопала в зелени японских вязов, удивительной на фоне коричневых от пыли холмов штата Нью-Мексико. Деревья отбрасывали на истертый, в заплатках, асфальт улицы рваные пылающие тени. На заросших газонах множества домов стояли старые таблички с надписью ПРОДАЕТСЯ.

Лорен миновал серо-белую церковь Христа, переоборудованную в частный дом, и затем, еще через квартал, свернул с центральной дороги к дому. Старый заржавевший навес для машины, обвитый по сторонам пожухлым вьюнком, сейчас пустовал. Лорен припарковал машину, оставляя место для «Таураса» Дэбры. Сад по-прежнему радовал свежестью, родными травами, американской юккой напротив дома и декоративной белой акацией. Его вдруг охватило ощущение безмерного счастья.

Кьеренсия. Испанское, такое милое сердцу слово. Место, где можно спокойно отдохнуть.

В доме витал аромат бекона, приготовленного на завтрак. Лорен открыл окно, вошел в спальню, снял ботинки и портупею, повесил ее на стену рядом со своим ружьем марки «Хейм» и русской охотничьей винтовкой. И, наконец, растянулся на кровати.

Он прекрасно засыпал по команде. Проснувшись, он почувствовал некоторые изменения: Дэбра уже вернулась с работы и возилась на кухне. Она предпочла бы заниматься библиотечными делами полный рабочий день — ведь девочки закончили школу, но городской бюджет предусматривал библиотекаря только на полставки. Лорен встал с постели, босыми ногами бесшумно скользнул через гостиную в кухню и замер у двери.

Дэбра, сильная высокая женщина, энергично нарезала сельдерей для фарша по-турецки, прямые, соломенного цвета волосы все время падали ей на глаза.

Исподтишка наблюдая за женой, Лорен ощутил безграничную нежность к этой женщине. Давным-давно, ему тогда шел двадцать пятый год, на него словно снизошло откровение. Дэбра, высокая сутуловатая девчонка, которая училась с ним в одной школе, но немногим позже, которая потом из колледжа вернулась школьной учительницей с прямой осанкой, создана для него и именно с ней он хотел бы прожить оставшуюся жизнь. После двух лет более или менее настойчивых уговоров она наконец согласилась.

С ее капитуляцией Лорен покончил с разгульной жизнью, и покончил только ради нее. Хотя, конечно, не без отступлений. В памяти без труда всплывало время измен Дэбре, согретое ярким образом Эйлин. Но с рождением их старшей дочери Лорен оставался верен, абсолютно верен ей, без всякого флирта с женами коллег, без визитов к Конни Дювашель.

Возможно, именно Катрина спасла их брак. Она родилась довольно поздно — Дэбре уже стукнуло тридцать шесть, — после нескольких неудачных попыток завести ребенка, после операции по новой методике, позволявшей отныне вынашивать плод.

Но теперь у них такая крепкая семья, в самом деле, и дочери. За ним они как за каменной стеной. Здесь столько всего могло бы произойти — по роду своей деятельности он видел такие вещи чаще, чем кто-либо другой. Но он охраняет свой брак, своих дочерей, свою семью. И он поможет сделать Аточу прекрасным уголком.

Он повторял это про себя каждый день.

— Вот уж не ожидала, — Дэбра даже не повернулась к Лорену, продолжая строго смотреть на сельдерей через свои учительские очки без оправы.

— Я отдыхаю до вечера. Они уволили всех шахтеров.

Дэбра прекратила резать, отложила нож и вытерла руки о фартук.

— Надо позвонить Линде.

И Дэбра устремилась к телефону, чтобы как можно скорее оповестить жену своего брата-шахтера.

— Если я встречу его сегодня, — сказал Лорен, — то отправлю домой.

Дэбра взглянула на него, не отрывая руки от телефонной трубки.

— А тебя я увижу?

— Скорее всего нет.

Она повернулась к плите.

— Давай, сделаю бутерброды.

— Я перехвачу что-нибудь в «Солнечном сиянии».

— А вдруг нет?

На холодильнике висел плакат — вид голубого земного шарика из космоса. Большие белые буквы призывали: ОХРАНЯЙ ПЛАНЕТУ! Что ж, пожалуй, дочь не зря его прикрепила.

Дэбра достала из холодильника кусок сохатины, оставшийся со вчерашнего обеда. Лорен подстрелил этого лося прошлой осенью из русской винтовки.

— Звонила миссис Трухильо. Просила Келли завтра посидеть с ребенком.

— Вряд ли.

В глазах Дэбры читалось неподдельное изумление.

— Почему нет, Лорен?

— Потому что она не сможет.

— Но ведь она приглядывет за детьми других наших знакомых.

Лорен глухо процедил сквозь стиснутые зубы:

— Только не для мэра. Никогда.

— Это не помешало бы тебе для Городского собрания.

— Мне такая помощь не нужна.

Дэбра снова принялась за мясо, виртуозно, без единого лишнего движения. Из-под ножа появлялись тончайшие ломтики.

— Но ведь дело не только в политике, правда? Надеюсь, ты объяснишься. Я даже не знаю, как отговорить Келли.

Он вздохнул.

— Скажи, что это не очень хорошая идея.

Она молча сделала два бутерброда, сунула их в пакет и положила вместе с апельсином и баночкой виноградного сока в бумажную сумку. Лорен надел обувь, нацепил кобуру с оружием, забросил сумку в свою «фурию» и вырулил на дорогу. Управляя одной рукой, он не спеша потягивал сок.

Почти сразу Лорен поравнялся с малышкой Адаме, которая лихо наяривая педалями велосипеда, разбрасывая последний выпуск еженедельника «Медная страна» на приусадебные лужайки. Лорен помахал рукой, но она посмотрела так, словно видела его впервые в жизни. Почему-то это задевало. Он с силой надавил на акселератор, «фурия» взревела и помчалась вперед, превышая скорость на добрых тридцать миль в час.

Он терялся в догадках по поводу заголовка в газете. Наверное, какое-нибудь глубокомысленное высказывание мэра об экономическом развитии.

Несомненно, в еженедельнике, как, впрочем, и в других местах, у мэра были осведомители.

Ко времени выхода следующего номера заголовок станет оптимистичнее. А сейчас, видимо, что-то вроде АТОЧУ ШТОРМИТ. Эдвард Трухильо обязательно извернется, чтобы представить увольнение шахтеров как скрытое благо. Такие номера у него обычно проходили хорошо.

С Уэст-плэйс Лорен свернул направо, на улицу Эстес, и, миновав методистскую церковь, выехал на Рэйл-роуд.

Не успел Лорен глазом моргнуть, как прямо наперерез ему промчался маглев — скоростной поезд на магнитной подушке, — оставив в памяти Лорена серо-красную эмблему Лаборатории высоких технологий.

Станция находилась всего в миле отсюда, а скорость движения достигала почти восьмидесяти миль, причем резиновые колеса поезда, приподнимая его на четыре сантиметра над полотном, не производили никакого шума.

Очевидно, он был пуст. Управляемый компьютером поезд следовал точно по расписанию, независимо от наличия пассажиров.

Вот оно, будущее, уже здесь, подумал Лорен. Поезд без пассажиров носится по двадцатипятимильной трас — се со скоростью двести миль в час.

Лорен проехал пассажирскую станцию Санта-Фе, выполненную в испанском стиле, и заметил, как по встречной полосе медленно катит шоколадный «блэйзер» с номером Лаборатории высоких технологий и ребятами в черных очках. Вдруг машина развернулась в неположенном месте и пристроилась прямо за Лореном.

Сели на хвост. Упражняются, идиоты. Лорен, наблюдая в зеркало заднего вида, не спускал с них глаз, потом отвлекся — пусть делают, что хотят.

За Южной баптистской ассамблеей он свернул направо, на Уэст-плэйс. Мелькнули Торговая палата, увенчанная чем-то вроде стилизованнного автомобильного радиатора, здание Администрации округа с огромными часами на отреставрированной башенке и старомодной тарелкой спутниковой антенны. Лорен припарковал машину, тут же подъехал джип Лаборатории, пассажиры которого поспешно отвели взгляд при встрече с ним. Лорен двинулся через полицейский вход.

Мэр Эдвард Трухильо разговаривал с Киприано Домингосом. Эл Санчез куда-то отошел, на месте дежурного офицера никого не было. Трухильо, довольно низенького и коротконогого, отличали тщательно уложенная прическа и отточенно-приветливые манеры. Он носил бежевый пиджак и бирюзово-серебристый узкий галстук.

Не стоило столь официально одеваться в таком месте, как Аточа.

Трухильо одарил Лорена сверкающей улыбкой кинозвезды. Они пожали друг другу руки.

— Рад видеть тебя, Лорен. Я уж забеспокоился, куда ты подевался.

— Я спал дома.

По лицу Трухильо пробежала тень неодобрения.

— Хотелось бы, чтобы официальные лица нашего города находились в рабочее время на своих местах.

— Обычно я так и делаю, но сегодня придется работать до поздней ночи, затаскивая напившихся безработных шахтеров в тюрьму. Ты же в курсе. Тех самых, о которых ты знал уже несколько дней и не сказал мне ни слова.

Трухильо покраснел. Лорен заметил отблеск скрытой усмешки в глазах Киприано.

— Я собирался известить тебя сегодня днем.

— Прекрасно. После того, как половина моих людей отпросилась поохотиться в эти выходные или отдохнуть в Дни Искупления. На Сити-лайн недалеко до настоящего погрома, и я бы не смог с этим справиться.

Трухильо мысленно представил себе последствия погрома на Сити-лайн, но тут же успокоился. Не в его юрисдикции.

— Мне самому сообщили об этом строго конфиденциально, — оправдывался он, — чтобы я успел принять меры предосторожности.

— Ну и что же это за меры? Может, интервью в прессе? Если бы я сам не имел источников в «Братьях Рига», — пояснил Лорен, отводя удар от Эйлин, — я не смог бы сохранить мир сегодня ночью.

— Я должен учитывать все возможные последствия...

— Черт возьми, Эд, я тоже!

Лорен долю секунды смотрел на Трухильо, чувствуя, как его захлестывает ярость. Трухильо закашлялся и чуть отступил.

— Похоже, ты расстроен. Вероятно, будь я шефом полиции, я ощущал бы то же самое. Но это конфиденциальное сообщение влечет за собой массу последствий. Весь наш город изменится. Не исключены альтернативные варианты.

Лорен удивленно уставился на Трухильо.

— Альтернативные? Какие альтернативы? Да нет никаких чертовых альтернатив!

— Альтернативы всегда существуют, Лорен. Надо только знать, как их найти.

И, торжественно провозгласив это, Трухильо тотчас ретировался. Лорен заглянул в глаза Киприано.

— По-моему, он просто вне себя от радости, что городской бюджет снова летит к чертовой матери.

Киприано пожал плечами.

— Черт возьми, шеф. Аточа всегда был «компанейским» городком. Я правильно понимаю, просто-напросто изменилась компания.

— Лорен фыркнул.

— Ты имеешь в виду Лабораторию? До меня, видно, еще никак не дойдет, что Лаборатория высоких технологий не прочь прибрать к рукам наш город.

Киприано на секунду задумался. Лорен дернулся было к себе, но вдруг, слегка помешкав, вернулся к Киприано.

— Пачуко, ты никогда не задумывался, почему Вильям Пашиенс позволяет тебе делать из своих новых людей идиотов?

Заместитель шефа полиции ухмыльнулся.

— Может, у него есть чувство юмора?

— Пашиенс никогда не производил на меня впечатления шутника.

— Согласен, тут ты полностью прав. А если по той же причине, по которой Санчез отдал наконец честь левой рукой? Что-то вроде обряда посвящения.

Лорен молча кивнул.

— Допускаю. Но мне кажется, в обряде посвящения новичков они вполне обойдутся и без нашей помощи.

— Ладно, шеф, сдаюсь. И какова же твоя версия?

— Просто им абсолютно наплевать на все, что мы делаем, — ответил Лорен. — Мы горстка наивных провинциалов, стоит ли воспринимать нас всерьез? И они позволяют делать из них дураков, потому что нас это забавляет, а они в свою очередь потешаются над нами.

Киприано, похоже, вскипел от негодования, но через минуту заколебался.

— Не знаю, шеф.

— Это только моя рабочая гипотеза.

— Не знаю.

— И я думаю, она верна.

У себя в кабинете Лорен плюхнулся в кожаное кресло и уставился на бледно-зеленые стены. Искривленные лопасти потолочного вентилятора медленно ползли по золоту его старых боксерских наград. В рамочке, покрывшись толстым слоем пыли, висел сертификат «За заслуги» от Американской ассоциации шефов полиции.

Он вспомнил, что оставил бутерброды в раскаленной машине на солнце.

В дверь постучали.

— По спутнику получено сообщение из ДЕА, — доложил, появившись, Санчез, — на корабле из Мексики сегодня или завтра ожидается партия наркотиков.

— Только этого нам не хватало!

— Белый крытый «шевроле» последней модели. Итак, машина с прицепом и два мексиканца без пропуска. Предположительно...

— Да, — Лорен тяжело вздохнул, — это наша специализация.

— Вооружены и опасны.

— Не сомневаюсь. По три «узи» на каждого мексиканца. А чем нагружен прицеп?

Санчез посмотрел в донесение.

— Дизайнерским оборудованием.

У Лорена засосало под ложечкой. Он снова вспомнил о бутербродах. Может, просто съесть апельсин?

Он перевел взгляд на перекидной календарь. Йом Киппур — стояло против сегодняшней даты. (Начало на закате.)

Лорен отметил каждый из семи последующих дней маленькими красными галочками. Один-единственный День Искупления у евреев после церковного соглашения 1831 года длился целых семь суток.

Это соглашение было установлено в Пальмире, в Нью-Йорке, куда Самуэль Кэттон, житель Пенсильвании, тридцати одного года от роду, пришел на проповедь Джосефа Смита (историки мормонов считают Кэттона апостолом церкви Христа, как впоследствии определили веру Святых Последних Дней, но сторонники Кэттона это отрицают). Во время проповеди рядом с Кэттоном сидел спокойный человек с орлиным взором, гладким лицом, в широких серых одеждах. Он увлек его с проповеди лжепророка Смита за собой в путешествие по Вселенной. Последователи Кэттона упоминают его как Мастера в сером, хотя Джозеф Смит позднее назвал его просто Сатаной. Впрочем, «Авторизованные Откровения» Самуэля Кэттона призывали вернуться к еврейской священной субботе и другим святым дням, правда, с некоторыми изменениями.

Приверженцы величественных и серьезных проповедей отдали предпочтение Кэттону. Смит смеялся, шутил, снимал свою ризу и боролся со всяким, кто пожелает; он женился в общей сложности примерно пятьдесят раз, включая замужних женщин; он ночи напролет пьянствовал с близкими друзьями — бывшими мужьями своих многочисленных жен. Кэттон же ни разу не был замечен и обвинен в подобном. В память о его высокой нравственности еврейский День Искупления удлинили в семь раз: святая церковь апостолов Элонима и Назарена получила возможность размышлять над своими грехами целую неделю.

Все свои деяния, решили апостолы, надобно вершить как следует.

Лорен, глядя, как перед ним разбегается сонм красных галочек, решил сходить к машине и взять свои сэндвичи. По заповеди апостолов следует целиком и полностью предаваться чувственным наслаждениям. Пока еще возможно.

 

Глава 2

СОРОК ОДНА ЦЕРКОВЬ ГОРОДА АТОЧА ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС. Плакат стоял на границе Аточи, недалеко от длинной череды загородных баров и клубов. Сорок одна церковь поддерживала в округе «сухой закон» с 1919 года, и хотя Администрация разрешила продажу спиртных напитков в разлив, торговля спиртным навынос все еще оставалась нелегальной. Потому-то на целые мили вдоль пыльной и холмистой дороги между Аточей и медным рудником тянулись заведения, где шахтеры могли бы пропить свои деньги, не успев донести их до дому. Муниципалитет и правление округа установили долговременное соглашение, разделив ответственность за правопорядок в этой местности. Гражданское ополчение, призванное помогать шерифу в случае необходимости, было здесь слишком рассредоточено, чтобы действовать в опасной ситуации достаточно эффективно.

Лорен проскочил в открытые ворота и еще полмили пилил по грязному проселку. За восьмифутовым забором маячил дом на колесах с раздаточным окошком. Лорен

пристроился за голубым пикапом «GMC», по бамперу которого шла надпись: НЕ ТРАТЬ ДЕНЬГИ НА ВЕЩИ. РАБОТАЙ НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. Шофер пикапа, женщина в клетчатой рубашке и косынке, уже расплатилась за две упаковки пива, по шесть банок в каждой.

Теперь Лорен занял ее место.

— Привет, Лорен.

— Привет, Мэдди.

— Что тебе принести?

Мэдди Домингос, круглолицая светловолосая женщина, жена одного из кузенов Киприано, была самой крупной на Сити-лайн подпольной торговкой спиртным.

— Они закрыли шахту Аточи, — сказал Лорен.

С лица Мэдди тут же сошла улыбка, она вмиг стала озабоченной.

— Черт возьми, — расстроилась Мэдди. — Нам с Сэлли снова придется отчаливать.

Сэлли был ее младшим сыном.

— Я хочу, чтобы ты закрылась на эти выходные, — продолжил Лорен, — мне придется прошерстить все бары.

Похоже, Мэдди колебалась.

— Вряд ли я соглашусь на это, Лорен. На выходные приходится львиная доля моей выручки.

— Ты закроешься, Мэдди. Рубен закрывается. И Кевин тоже.

— А как насчет Конни Дювашель?

— Люди идут к Конни не ради выпивки.

— Рубен и Кевин меня не касаются. Я бы пообещала тебе, Лорен, но если Сэлли понадобится помощь, я буду работать.

Лорен пристально посмотрел на нее.

— Это не просьба, Мэдди.

Она моментально взъерепенилась.

— Черт возьми, Лорен. За что я тебе плачу?

В мгновение ока Лорен выпрыгнул из «фурии», подтянулся в оконном проеме, и еще через секунду его голова и плечи уже оказались внутри. Мэдди отпрянула, глаза ее округлились от ужаса. Шеф полиции кипел от ярости, но тем не менее успел заметить ее красный халат и голубые тапочки.

— Ты только что подпольно продавала спиртные напитки, — заявил Лорен. Тонкая алюминиевая оконная рама изогнулась под тяжестью его тела и подалась вовнутрь. — Я могу арестовать тебя за это. А то, что я видел собственными глазами, дает мне право вышибить дверь, сделать обыск и конфисковать твою лавчонку!

Испуг на лице Мэдди сменился выражением оскорбленного самолюбия.

— Моя лавчонка стоит пятнадцать тысяч!

— В таком случае, чтобы сохранить ее, ты сейчас закроешься до понедельника, или я не прав? — поинтересовался Лорен. — Впрочем, это просто моя рабочая гипотеза.

— Хорошо, — быстро согласилась она, — я закроюсь.

Лорен долгим взглядом посмотрел на нее, затем отвел глаза.

— Увидимся в церкви, — бросил он.

Снова выехав на грязный проселок, он подождал у ворот появления Мэдди, в халате и непомерно больших ковбойских ботинках. Она поспешно закрывала ворота.

Мимо промчалась колонна грузовиков с пожарниками, среди которых полно апачей. На головах каски, в руках пилы и лопаты. Еще один лесной пожар, подумал Лорен. В это засушливое лето их тушили уже десятки раз.

Некоторые лесозаготовительные компании винили, по слухам, экотеррористов. Пожары начались в районах узаконенных лесозаготовок, и компании утверждали, что это защитники лесов старались спалить как можно больше деревьев, пока их не успели спилить.

Лорен и верил и не верил этому. Он слишком долго жил в городе, состоящем из одних компаний, чтобы полностью доверять заявлениям конкурирующих фирм.

Он выехал на шоссе и направился к шахте. На востоке, по всей линии горизонта, виднелись выбеленные терриконы пустой породы. Дневная смена заканчивала работу через десять минут. Лорен решил, что по крайней мере еще в течение часа шахтеры недостаточно разойдутся, чтобы начать беспорядки. Правда, потом ему придется поработать, видимо, часов до двух, пока не закроются бары.

Он уже заглотил бутерброд, затем апельсин, но под ложечкой все еще сосало.

Пожалуй, не стоит ехать на шахту. Слишком уж это удручающее зрелище. С дороги к посадочной площадке для НЛО на ранчо Фигурациона, построенной в 1999 году, он свернул на шоссе, ведущее на запад, и рванул назад, в город. Может, ему удастся перекусить в «Солнечном сиянии».

Сразу же за плакатом о сорока одной церкви с большого рекламного щита «Братьев Рига» жизнерадостный парень во фланелевой рубашке и в каске весело салютовал проезжающим: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МЕДНУЮ СТРАНУ!

Уже не медную, зло подумал Лорен. Его с новой силой захлестнула ярость.

* * *

Он вспомнил, как впервые столкнулся с реальностью в Администрации округа Аточа. Конечно, ему и раньше приходилось слышать о чем-то подобном. Обо всех этих негласных отчислениях Конни Дювашель, и о так называемой «тяге к спиртному», и о сети сложных взаимоотношений, и о взятках... Зато департамент полиции и офис шерифа обеспечивали надежной работой с прекрасными возможностями для отдыха и восстановления подорванного здоровья, предлагались, кроме того, должности по осуществлению политического контроля в округе. Но на работу приглашались лишь демократы. Лорен слыл демократом, также принималось во внимание активное участие его отца в профсоюзном движении шахтеров. Родители Лорена всегда выступали на соответствующих митингах, что ценилось еще больше.

В те давние годы, когда Лорен еще только начинал свою службу в полиции, когда он не был даже сержантом, а его семиконечная полицейская звезда еще блестела новизной, шеф департамента послал его в офис Луиса Фигурациона.

Ранчо Фигурациона считалось самым большим в округе, и половину его впоследствии продали Лаборатории высоких технологий втридорога. Глава клана Фигурационов одновременно являлся главой Администрации округа Аточа, и любое дело, за которое он брался, выполнялось на высшем уровне.

Офис Фигурациона находился в старом обветшалом здании рядом с овощной лавкой, его слоеные металлические стены были увешаны предвыборными плакатами кандидатов в президенты от партии демократов. Там же красовались фотографии юного Льюиса, пожимающего руку самому Рузвельту. Во время этой своей первой поездки самого Фигурациона Лорен не видел. Просто один из его служащих — очередной кузен Киприано Домингоса — вручил Лорену незапечатанный конверт.

Лорен заглянул туда на обратном пути и обнаружил, что конверт полон новеньких хрустящих купюр.

Он вспомнил свое тогдашнее состояние крайнего изумления, но отнюдь не из-за денег, нет. Молоденький полицейский уже знал, что таким способом деньги переходят из рук в руки, — но он был поражен, что получил пакет, всего неделю работая на побегушках у шефа полиции. В этом-то и заключался метод шефа отдела — коррумпировать молодого офицера как можно раньше, обеспечивая тем самым собственную безопасность. И это касалось всего департамента, каждый полицейский имел свою долю и был заинтересован в том, чтобы ничего не менялось. Вот в чем заключалась — que no? — основная работа департамента.

В тот же день, чуть позже, Лорен нашел в своем почтовом ящике белый конверт без всяких надписей. Там лежала десятидолларовая купюра, его недельная зарплата. Ставку, как он потом выяснил, установили еще в 30-е годы, и с тех пор она не менялась: десять долларов для патрульного и двадцать пять для шефа департамента. Возможно, в тридцатых это была куча денег, но к тому времени, как Лорен пришел в полицию, означенной суммы хватало лишь на карманные расходы. Были, конечно, и другие статьи официального дохода, например, медицинская страховка — при несчастном случае — или беспроцентные займы, которые потом вычитались из недельной зарплаты. Когда же Лорен, получая сержантские пятнадцать долларов в неделю, женился и в кредит купил дом, за него выплатили значительную часть стоимости, но на время исключили из системы получения взяток.

Нарушители должны были платить, платить так или иначе. Недельный денежный оборот показывал, что, осознавая свой грех, каждый хотел искупить вину.

В искупление Лорен верил.

Он убедил себя, что взятки укрепляют мораль и чувство товарищества в полиции. Этот общий секрет сплачивал их, служил неким стержнем, пусть даже и считался общим пороком.

Однако некоторые порой забывали о назначении своих денег, полагая, что купили на них сам закон, а не просто терпимость к своим занятиям. Одна из причин, по которой Лорен восхищался Конни Дювашель, заключалась в том, что она вот уже пятьдесят лет занималась своим бизнесом, шагу не ступив за пределы округа, и ей никогда не приходилось напоминать, кто есть кто. Мэдди бестактно намекнула Лорену на известные обстоятельства, и долг повелевал заставить ее об этом пожалеть.

На самом деле он ничуть не разозлился, он лишь напомнил, кто здесь хозяин.

Впрочем, своим людям обычно платит хозяин, а не наоборот. Весьма неприятная мысль.

Лорен решил не заострять на ней внимание.

* * *

Под окнами «Солнечного сияния» стоял пятитонный грузовик с пантами. Рога спилили еще мягкими: на них болтались клочки шерсти и мяса и темнели пятна крови.

От этого зрелища Лорена замутило. Он толкнул зеленую, как плод авокадо, расписную дверь и по линолеуму, протертому местами до дыр, зашагал к стойке бара.

Два корейца-"вампира" в костюмах и при галстуках сзади разговаривали с Сэмом Торреем, владельцем оленьего ранчо к югу от города. За стойкой расположился Лен Армистед, бородатый широкогрудый мужчина, собственность которого составляла станция техобслуживания в западной части Аточи. Тут же точили лясы два старых болтуна, Боб Сандовал и Марк Бирн, бывшие шахтеры, живущие на пособие «Братьев Рига». В клетчатых рубашках и жеваных полевых армейских фуражках, из-под которых выбивалась седина, они, похоже, пьянствовали с полудня.

Лорен подсел к Армистеду. Кувер, хозяин «Солнечного сияния», не спрашивая, подал Лорену кофе. При виде масляной пленки на поверхности напитка шеф полиции задумался.

Кошмарную местную воду приходилось фильтровать, поскольку она проходила через двухвековую толщу отходов рудных разработок. Большинство жителей пользовались фильтрами или покупали кипяченую воду.

Лорен заглянул в тарелку Армистеда. Куриный стейк в сметанном соусе, сколько он себя помнил, традиционно подавали лишь по пятницам.

— Ну как?

Армистед хмуро ковырнул стейк вилкой.

— Неважно, как я и ожидал, — ответил он.

Лорен многозначительно посмотрел на Кувера.

— А мне нужен хороший, — он оглянулся на корейцев, — и немного крови для этих «вампиров».

Кувер слегка улыбнулся и записал заказ в свой блокнот. Оленье ранчо Сэма Торрея оказалось одним из немногих удачных предприятий, затеянных за последнее время в округе. По словам Торрея, традиционная китайская и корейская медицина предписывала толченый олений рог для возвращения потенции стареющим мужчинам. По осени молодые рога считались особенно полезными, предположительно ввиду большой концентрации в них гормонов. Некоторые китайцы и корейцы дошли даже до того, что летали в Нью-Мексико пить кровь, брызгающую при спиливании рога, — наверное, насыщенная гормонами, она была еще полезнее, чем сами толченые панты.

Местное отделение Экологического общества буквально объявило войну ввиду распродажи естественных ресурсов страны ради причудливых желаний азиатов. Охотники вроде Лорена тоже не были в восторге, хотя им претила и нечестная игра на ранчо. За одиннадцать тысяч долларов здесь можно было завалиться рогами — любой жалкий, некомпетентный, но хорошо вооруженный охотник, придя в загон и убив беззащитное, покорное животное, гарантированно получал свой охотничий трофей.

Лорен снова посмотрел на корейцев. Может, они намерены опробовать свою вновь обретенную потенцию у Конни Дювашель сегодня ночью.

— Ты собираешься в этом году на оленя? — спросил он Армистеда.

— Я получил разрешение, — Армистед вытер с усов остатки соуса, — завтра с Пулем пойду на медведя. Каждый в этом городе убил медведя, а он — нет и чувствует себя обделенным.

Пуль был его племянником.

— Удачи, — понимающе сказал Лорен.

— Он хочет постелить у себя его шкуру.

— Что ж, это обойдется в пару тысяч долларов, если с головой и всем остальным.

— Я думаю оставить его в засаде, — Армистед поморщился от вида кофе и отставил чашку, — ты-то как?

— Я тоже получил разрешение.

— По-прежнему будешь хвастать модной русской винтовкой?

— "Драгуновым?" Да, я люблю его. Русские умеют делать такие вещи.

С экстравагантной винтовкой Драгунова Лорен охотился в прошлом году. Русские стали продавать на запад излишки оружия, и СВД — снайперская винтовка Драгунова — призвана была стать лучшей в мире снайперской винтовкой. Лорен заменил штатный армейский прицел ПСО-1 с четырехкратным увеличением на оптику Фужинона, посильнее, и прошлой осенью уложил оленя с шести сотен ярдов.

— Да, хороша винтовка, — повторил он.

Армистед неловко поднялся и надвинул кепку на глаза.

— А мне больше нравится «рекон». Счастливо оставаться.

— Пока.

Лорен посмотрел в окно. Желудок его нетерпеливо урчал. В «Солнечном сиянии» кормили хуже некуда, но оно находилось в центре, наискосок от городской площади, и, сидя за стойкой бара, Лорен наблюдал за тем, что творилось у департамента. А Кувер считался активистом Демократической партии — что тоже не следует сбрасывать со счетов.

— И все только потому, что наша округа была слишком бедна, чтобы позволить себе обычные церкви, — произнес вдруг Бирн, один из несостоявшихся местных жителей. Между пожелтевшими пальцами он вертел самокрутку. — Вот здесь и появились и апостолы, и мормоны.

— Это уж точно.

— И все-то они могли объяснить про то, что творится там, наверху. Двоюродный дедушка Джозефа Смита основал эту религию, знаешь, да?

— Не-е.

Лорен, слушая эту болтовню, молил Бога о терпении. Бирн всегда спасался от своей чрезвычайно сварливой жены в городской библиотеке, где нахватался всякой всячины и фактов, которыми очень любил похваляться перед знакомыми. В свою жертву он вцеплялся мертвой хваткой, позаимствованной у жены.

— Религия, думаю, была чем-то вроде семейного бизнеса. Возьмем, например, Самуэля Кэттона, с которого пошли апостолы. Никто ведь знать ничего не знает про его отца. Но они оба творили добро. Оба решили, что кратчайший путь к новой религии — просто читать проповеди бедным, на что не сподобилась ни одна другая религия.

— Иисус проповедовал, — возразил Лорен.

— А почему? — Бирн ликовал. — Бедняки нуждаются в религии не меньше других. И когда толпы их бросают свои гроши в кружку для пожертвований, то ты, черт возьми, пожалуй, неплохо с этого заживешь. Вот почему эти американские церкви так стараются обратить в свою веру население Южной Америки и так далее.

— Кстати, у Джозефа Смита была куча жен.

— Оболванишь и заставишь поверить, что имеешь право делать все, что хочешь. Взять хотя бы Джима Джонсона, который убил всех этих людей в Суринаме.

— В Гвинее.

— В Гвиане, если быть точным.

— В Гвинее.

Лорен решил, что с него хватит. Он поставил свою чашку и в упор посмотрел на Бирна.

— А как насчет Бога? — поинтересовался он.

Бирн, казалось, искренне удивился.

— А что такое?

— Что, если сам Бог провозгласит новую религию? Представь, Бог решит, что все прочие религии неверные, отнюдь не во благо, и велит основать новое пастырство?

Бирн ухмыльнулся, обнажив свои пожелтевшие от табака зубы. Он чувствовал себя прекрасно.

— Ну ладно, шеф, — он принялся за новую самокрутку, — я так думаю, если Бог велит кому-то основать новую религию, то почему бы ему не велеть остальным придерживаться ее.

— А что, если так оно и есть? — возразил Лорен. — Самуэль Кэттон, конечно, главный из апостолов, но он же был не один. Ведь всего существовало двенадцать апостолов, и на других так же, как на него, снисходили откровения.

— Откровения в поддержку антимасонов и против Банка Соединенных Штатов, так?

В этот момент Кувер принес стейк для Лорена и раздраженно взглянул на Бирна и Сандовала.

— Вам что, больше делать нечего, кроме как спорить о религии?

— Не о религии, Кув. Речь идет об историческом факте. Можешь сходить в библиотеку и лично убедиться.

— Масоны приветствовали убийства и уничтожение печатных станков, а банк притеснял народ, — продолжил Лорен.

Бирн, закурив, с наслаждением пустил дым кольцами.

— Что ж, Банка Соединенных Штатов больше не существует с тех самых пор, как апостолы постарались на выборах Энди Джексона. А масоны в наше время абсолютно безвредны в своих глупых шапках и напившись до чертиков в храме Шрайн. Сам я шотландец в 32-м колене, и если бы сейчас еще вершились тайные заговоры, я бы знал об этом. Так почему бы вам не отменить вашу религию и не позволить людям выпивать в самом городе, чтобы для этого им не приходилось «подаваться на запад», а?

Магическая формула «податься на запад» для горожан означала выехать за город за бутылкой.

— Религия еще полна жизни, — объяснил Лорен, — она поддерживается откровениями, до сих пор нисходящими с неба.

— Что бы мне особенно хотелось знать, так это то, в какие из сих откровений нам полагается верить, — вмешался Боб Сандовал. Сегодня без верхней вставной челюсти он говорил еще невнятнее, чем после изрядной дозы алкоголя. — Бог что-то сказал Джозефу Смиту, что-то Сэму Кэттону, так кому же верить?

— У них одинаковое отношение к масонам, — сказал Бирн.

Лорен огляделся по сторонам, не зашел ли за это время кто-нибудь из мормонов. Как будто никого.

— Мне нечего сказать о Святых Последних Дней, — откликнулся Лорен, — но моя рабочая гипотеза строится на том, что я не стал бы приверженцем религии, основатель которой позволил себя линчевать.

— Как Иисус Христос? — спросил Бирн.

Лорен промолчал. Сандовал засмеялся.

— Я ничего не имею против вас, ребята, или против мормонов, — наконец произнес он, — но я католик, а вы язычники.

Лорен долгим взглядом посмотрел в его сторону.

— А знаешь, что говорит наша религия о папе римском?

— Лорен, — вмешался Кувер, — твой великолепный стейк остывает.

— ...Что это один из величайших умов шестнадцатого века, — продолжил Лорен.

Сандовал озадаченно зашевелил мозгами, тут к нему повернулся Бирн.

— А я лютеранин, — изрек он, — так я, по-твоему, тоже язычник?

— С тобой все в порядке, приятель, — отозвался Сандовал, — ты просто еретик.

И они с Бирном дружно захохотали. Бирн, вытащив из кармана флягу, добавил в кофе виски себе и Сандовалу.

— Не забудь про стейк, Лорен, — напомнил Кувер и повернулся к приятелям. — Вы что, не можете говорить о политике, как все нормальные люди?

— Запросто, — ответил Бирн, глаза его азартно загорелись. — Когда Луис Фигурацион и прочие ваши демократы намерены сделать что-нибудь полезное для разнообразия и кого-нибудь выбрать?

— Сейчас, Марк, — заявил Кувер.

Соус на пережаренном мясе и картошке уже подернулся пленкой. Скупо брошенные водянисто-бледные консервированные горошины томились сверху. Лорен резким движением вонзил в стейк вилку, затем стал распиливать его тупым ножом. Слишком уж долго он нагуливал свой аппетит.

— Никто даже не знает программы демократов, — опять встрял Сандовал, — они позволяют этим долбаным японцам и мокрозадым чилийцам занимать наши рабочие места.

— Ты же знаешь, что мы пытались выкинуть отсюда шахтеров-иностранцев, — оправдывался Кувер.

— Одни слова, приятель.

Шеф полиции усиленно работал челюстями, стараясь прожевать жесткое мясо и подгоревший хлеб. Его частенько втягивали в подобные дискуссии, и он с удовольствием прожил бы оставшиеся годы без лишних разглагольствований. «Двое пьяных стариков, — размышлял Лорен, — указывают Богу и всем остальным, как поступать. Американская горнодобывающая промышленность умирает потому, что не выдерживает конкуренции при наличии дешевой рабочей силы из Южной Америки и высокоэффективной литейной промышленности Западной Германии. И председатель местной Демократической партии вряд ли что может с этим поделать». Сандовал и Бирн продолжали тараторить.

Налогоплательщики, глядя на них с тоской вздыхал про себя Лорен, избиратели.

Цепляя вилкой сухую картошку, он попытался им улыбнуться, как и следовало себя вести официальному лицу.

Слава Богу, подумалось ему, что он занимает штатную должность.

* * *

Сколько Лорен себя помнил, западный горизонт еще долго светился после захода солнца. На шахте Аточи ночь напролет горели огни, поскольку шахтеры работали в ночную смену, и вывески Сити-лайн пылали неоном вместе с ними. Восточный ветер приносил с собой непрерывный гул, словно где-то вдали десять тысяч флейтистов держали одну и ту же низкую ноту. Это был рев тяжелых самосвалов, выезжающих с территории шахты на своих огромных колесах диаметром в двенадцать футов. Сегодня шахта была темна и молчалива, а Сити-лайн — по-прежнему полна огней.

Первый звонок поступил в шесть тридцать. Сообщалось, что двое подростков, очевидно подвыпивших, оказались на стоянке у «Джеронимо», классического придорожного трактира в стиле 50-х с неоновым индейцем. Позывные десять восемнадцать. С ребятами сцепились две женщины, стараясь выпроводить их. Вначале спокойно наблюдая за происходящим, потом в драку ввязались их мужья, решив, видимо, что это наилучший способ ее прекратить.

На Сити-лайн к насилию не привыкать. Лорен вспомнил прокуренный ночной бар, который он посещал в самом начале своей карьеры. Этот бар, давно уже сгоревший, назывался «На ринге»; там, в задней комнате, находился маленький боксерский ринг, где Лорен и другие полицейские, заплатив по 150 долларов, при желании могли подраться с крутыми заключенными, выпущенными из тюрьмы на один вечер.

Ринг шириной шагов в пятнадцать не давал противникам место для маневра, и Лорен постоянно выходил из себя. Он был боксером, а не уличным задирой, а ограниченные размеры ринга давали преимущество последнему. В армии он боксировал, удерживая дистанцию вытянутой левой. Молниеносный удар правой, когда противник терял бдительность или уставал, пытаясь при этом вяло атаковать, позволял неожиданно сблизиться. Лорен приноровился чуть подкручивать кулаком во время удара, разрывая своей перчаткой кожу на лицах противников и брызгая кровью на восторженный первый ряд. Ему это нравилось, он получал неизъяснимое наслаждение оттого, что, свалив противника, сам оставался невредимым. Это удовольствие длилось до тех пор, пока он не встретился с девятнадцатилетним любителем из Детройта, защищая свой второй титул. Ударом своей сокрушающей правой на сорок первой секунде первого раунда противник Лорена открыл счет.

А уж драться на маленьком ринге в старом баре Аточи! Он ненавидел преимущество, которое получали на нем татуированные мускулистые парни с закрученными тюремными усиками. Они выходили на ринг, скалясь от уха до уха в предвкушении возможности поквитаться с полицейским. Первый бой Лорена длился полтора раунда. Он протекал очень интенсивно; соперники долго обменивались ударами на тесном ринге, пока Лорену не посчастливилось чисто инстинктивным ударом справа, который мог предвидеть лишь Господь Бог, достать противника. Именно потому, что Лорен ненавидел все это, ненавидел этот маленький ринг и запах пива, ненавидел каждую секунду этой беспощадной битвы с потом и кровью, он пропадал в баре часами, работая над техникой ног, над уходами в сторону, обманными движениями, подскоками — всем тем, что поможет увернуться от этих тяжеловесов с их прижатой к плечу головой во время атаки, с градом коротких точных ударов по корпусу, которые зачастую сопровождались затрещинами и зуботычинами. Он не хотел покидать этот ринг. Бар «На ринге» нередко посещали члены верхушки Демократической партии за пределами округа, и Лорену не помешала бы популярность среди тех, кто впоследствии может быть ему полезен. Двигаться по рингу полицейский стал много лучше. А ненависть придавала силу его кулакам, ненависть к могучим коротышкам и боевикам больших боссов с их золотыми зубами и постоянным страхом в глазах.

Он ненавидел и потому никогда не проигрывал. В какой-то момент каждой схватки он искусственно взвинчивал себя, получая от этого невыразимое удовольствие, пусть немного фальшивое, но все же удовольствие. Неожиданно оказалось, что он может предвидеть действия противника. Причем даже с опухшими от ударов глазами, залитыми потом и кровью, он всегда точно знал, где и в какой стойке его противник. И он знал, каким образом лишить его равновесия, а затем уничтожить. Словно в руках его находился невидимый радар.

Разумеется, он сам часто дрался не по правилам. Бил головой, поддавал локтями, наступал на выдвинутую вперед левую ногу противника, чтобы удержать того на месте в момент удара Лорена прямой правой... Политиканы любили грязные бои. Просто вопили от радости, когда кого-нибудь вышибали с ринга локтем в челюсть. Когда грязно дрались уголовники, это было в порядке вещей, то же самое со стороны полицейского казалось чем-то вроде романтического восстановления справедливости.

Лорен помнил удар головой своего последнего соперника. Этот левша оглушил Лорена мощнейшим ударом лбом по носу... Лорен, ослепший от боли и наполовину оглохший, отшатнулся назад, пытаясь стряхнуть головокружение и одновременно борясь с подступающей к горлу тошнотой. Он чувствовал, как противник приближается снова, чтобы добить его. Лорен не видел врага, но знал, где тот находится, чувствовал, что сможет, шагнув вправо, уклониться от беспощадной левой противника и нанести удар правой.

Лорен двинул так сильно, что сломал свою собственную костяшку. Соперник рухнул на помост словно подкошенный и все еще не пришел в себя, когда его уносили. Лорен помнил, как оперся на судью, чтобы устоять на ногах, когда тот поднял его руку, руку победителя. Лорен стоял, вытирая кровь, застилавшую глаза, и смотрел вниз, на толпу, как вдруг ненароком в последнем ряду он заметил сенатора штата из округа Верналилло, которого бил рыжий танцор, привезенный сенатором из Альбукерке.

Это был последний бой Лорена. Решив, что узнал достаточно, он не хотел больше принимать в этом участия.

Лорену присвоили звание сержанта, он рассчитался с долгами и пришел к выводу, что Дэбра ни за что не выйдет за него, пока он не бросит это смертоубийственное занятие.

Когда бар «На ринге» сгорел дотла, он был счастлив до безумия и поставил последнюю точку в этой главе своей жизни.

Но драки на Сити-лайн продолжались, хотя их обставляли уже без всякого антуража.

Следующий вызов поступил из «Отдыха атома» с неоновой вывеской в виде выпущенной ракеты. Здесь толстозадый коротышка и его только что потерявший работу сынок решили разнести бар по всем правилам. Но полицейским даже ехать туда не понадобилось — местные вышибалы справились сами, к тому же без всяких арестов.

Примерно так продолжалось весь вечер до тех пор, пока, сразу после десяти, не сообщили, что в салун «Доктор-бездельник» зашел Джордж Джилено и попросил выпить.

Лорен весь напрягся, включил фары и сирену и помчался, не разбирая пути. Это, видимо, станет событием всей ночи.

Джордж Джилено был, похоже, самым огромным индейцем племени апачей. Он как-то уже дебоширил в «Бездельнике», и сейчас его отказывались обслуживать. Вот тогда-то он и решил разнести бар.

Патрульная машина Лорена стала третьей на стоянке. С дубинкой наготове он бросился к двери.

Местечко было, как водится, обшарпанное, отделанное грубыми деревянными панелями; стены украшала старая упряжь и ржавеющее шахтерское снаряжение. Джилено как башня возвышался посереди бара над окружавшей его толпой. Улыбка триумфатора озаряла его темное, налитое кровью лицо. Двое офицеров, Бегли и Эспозито, повисли на нем и, надрываясь, что-то выкрикивали, в то время как третий, Рон Квантрилл, охаживал Джилено своей дубинкой сзади.

Гигант Джилено, у которого, казалось, напрочь отсутствует шея, очень смахивал на монстра Франкенштейна, осажденного крестьянами.

Лорен уже пробивался сквозь толпу. Индеец поворачивался на месте, пытаясь сбросить Бегли и Эспозито, беспощадно круша ими попадающуюся под руку мебель. Падали стулья и столы, бочонок с пивом разорвался, как бомба.

Длинноволосые музыканты бара с подмостков настороженно наблюдали за происходящим, надвинув на глаза соломенные ковбойские шляпы и армейские фуражки и готовясь стоять насмерть за свои инструменты, если драка перейдет на их территорию.

Джилено развернулся, намереваясь расшибить голову Эспозито о стойку бара.

Глаза Эспозито округлились от ужаса, он спрыгнул на пол, но при этом ухитрился как-то зацепиться за великана. В ту же минуту крутящийся стул на хромированной ножке зашатался и упал. Квантрилл мгновенно отшатнулся и поднял над головой дубинку, пытаясь защититься ею. За ним, не подавая признаков жизни, на полу лежал еще один офицер полиции, видимо, оглушенный.

Лорен наконец прорвался и застыл на месте. Запах разлитого пива шибанул ему в нос. Широкая спина бесшеего монстра высилась горным обрывом.

Лорен со всей силы ударил дубинкой под левое колено Джилено, затем под правое. Джилено рухнул, увлекая за собой Лорена, который со спины старался просунуть свою дубинку под подбородок индейца в надежде перекрыть ему кислород. Квантрилл рванулся вперед, как копье вонзая дубинку в солнечное сплетение Джилено. В этот момент дубинка Лорена наконец достигла цели.

Джилено резко наклонил голову. Руки Лорена дернулись, и весь мир пошел кувырком. Он больно обо что-то ударился и на миг задохнулся. Перед ним сверкнули довольные карие глаза Джилено, и шефа полиции захлестнула первая волна звериной злобы.

А ведь Джилено только с помощью мышц шеи и плеч перекинул через себя Лорена, причем так легко и непринужденно, что позавидовал бы любой боец дзюдо — для достижения подобного результата ему понадобилось бы, наверное, несколько месяцев.

Лорен саданул Джилено по лицу, но места размахнуться не было, и дубинка, не причинив вреда, соскользнула с черепа Джилено, словно он был сделан из стали. Лорена охватила бессильная ярость. Джилено поднялся на ноги, на нем все еще висели Бегли и Эспозито, а Лорен откатился в сторону.

Джилено развернулся и снова приложил Элоя Эспозито о стойку бара. На этот раз Элой не удержался. Джилено одной рукой поймал дубинку замахнувшегося было Квантрилла и, вырвав, попытался сверху ударить по Бегли. Бегли блокировал удар рукой, но для этого ему пришлось отпустить Джилено. Джордж громко засмеялся, почувствовав, что свободен, и забросил дубинку в дальний угол. Офицеры, стоявшие рядом, беспомощно попятились назад.

Лорен вскочил на ноги, лихорадочно соображая, что же предпринять. Может, просто дать ему бутылку и пусть напьется до потери памяти?

Еще два офицера, мужчина и женщина, пробились к ним через толпу и застыли на месте, широко раскрыв глаза, потом приготовились к атаке, держа дубинки перед собой. Джилено покосился на них и принял левостороннюю боксерскую стойку.

Эх, черт возьми, только и успел подумать Лорен. Он рванулся вперед и ударил Джилено плечом куда-то над правым бедром, и в тот же момент другие офицеры врезались в Джорджа где-то повыше. Раздался хруст, и Лорену показалось, что трещат его собственные кости. Все кучей повалились на пол.

Лорен пришел в себя и, тяжело дыша, поднялся. Голова у него шла кругом, дубинку он где-то потерял. Двое других офицеров уже стояли с дубинками наготове. Джордж Джилено тоже пытался подняться, но, похоже, ноги его не слушались. Он свирепо озирался, пытаясь восстановить дыхание, в то время как четверо офицеров сидели на его руках, исхитряясь выпрямить их под наручники. Запястья индейца оказались такими толстыми, что наручники едва застегнулись. Народ уже потянулся в зал, поднимая опрокинутые столы и стулья.

Оркестр заиграл «I'am a Man» Бо Диддлея.

— Вызовите «скорую» из округа, — сказал Лорен, — не стоит его беспокоить.

— Черт возьми, — обронил кто-то, — вы ему что-то сломали. Неудивительно, что в футболе такие приемы запрещены. — Лорен узнал голос управляющего Эвандера Фелла.

Он повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

— А что, черт возьми, ты хотел, чтобы я с ним сделал? Позволить ему продолжать бутузить моих людей?

Фелл выглядел озадаченным. Он протестующе поднял руки.

— Послушай, Лорен, я не....

— Или, может, ты хотел, чтобы я его застрелил? Потому что все бы закончилось этим, не завали я его сейчас.

— Да я ни в чем тебя не обвинял.

— А мне послышалось, как раз наоборот, Эвандер.

Лорен в порыве ярости потряс кулаком. Горячие волны возмущения разливались по его телу.

— Я тебе кое-что напомню, — продолжал Лорен, — я уже двадцать лет служу в полиции и еще ни разу не применил оружия против своих соседей. Ни разу за двадцать лет. И не намерен делать этого сейчас. И никто из моих людей тоже.

Лицо Фелла слегка порозовело.

— Позволь дать тебе совет, Эвандер, — не унимался Лорен, — сколько раз он разносил твой бар?

— Сегодня — в шестой раз.

— Тогда обратись к судье Денверу и позаботься, чтобы с Джилено разобрались в судебном порядке. А когда он заглянет к тебе в следующий раз, сам будешь в него стрелять, договорились?

— Да я не хотел....

Лорен, уже не слушая, повернулся к одному из своих офицеров, которого бережно ставили на ноги Бегли и Эспозито.

— Как дела, Бушинский?

Глаза Бушинского расширились от удивления, когда он пощупал свою шею. Шея как будто цела! Форменная рубашка спереди разорвалась, и в прореху проглядывало серое нижнее белье набожного мормона с небольшой вышивкой вокруг сосков и пупка.

— Господь Бог постучался ко мне, — выдохнул Бушинский, — но пока ненадолго отступил.

— Ты мог получить сотрясение мозга или что-нибудь в этом роде. Проверься в округе, — он повернулся к Элою Эспозито, — отвези его в травмпункт. Да и тебе не помешает.

Эспозито протестующе замотал головой.

— В этом нет необходимости, шеф. У меня правда немного звенело в ушах, но теперь — полный порядок.

— Случай сейчас именно тот, что предусмотрен медицинской страховкой. Дай им возможность оправдать свои деньги, хорошо?

— Ладно, — нехотя ответил Элой.

— Доставишь Бушинского домой и отдохнешь остаток ночи. Вы все сегодня хорошо поработали, ребята. Ведь никто не виноват, что Кинг-Конг нынешней ночью устроил разгул в нашем городе.

Лорен огляделся. Горожане за своими столиками уже продолжали выпивать, опасливо косясь на лежащего на полу посреди зала гиганта в наручниках. Кто-то вяло приплясывал под Бо Диддлея. Джилено все еще пытался совладать со своими собственными ногами. Лорен подошел к своим.

— Бегли, ты работаешь в паре с Квантриллом до утра.

Он перевел взгляд на свою униформу. Пожалуй, если отжать, пива хватит на добрую выпивку.

— Поеду домой переоденусь.

Лорен отыскал свою дубинку и вышел на автостоянку, глубоко, полной грудью вдыхая свежий октябрьский воздух. Чудесная осенняя прохлада наполнила все его существо. Он почти физически ощущал, что большехвостые голуби и тетерева ждут его в национальном парке к северу от города. Выкроить бы немного времени и поохотиться с новой винтовкой на следующей неделе.

Вскоре появилась «скорая» из округа, Лорен приветливо кивнул двум медикам с носилками.

— В маленьком западном городке никак не обойтись без шумной драки в кабаке, правда? — откликнулся на приветствие один из них.

— Думаю, что так.

— И «Доктор-бездельник» — не исключение.

— Это точно.

Бар Эвандера Фелла оказался в своем роде преемником аналогичного заведения, владельца которого и прозвали Доктор-бездельник. В восьмидесятых годах прошлого века он как-то разрядил два револьвера в своего партнера по бизнесу. Но, напившись в стельку, промахнулся с близкого расстояния — ни одна из двенадцати пуль не поразила цели, и набожные жители Аточи, не потерпев рядом никудышного стрелка, в два счета выставили его из города.

Этой истории с лихвой хватило, думал Лорен, чтобы человек затосковал по традиционному законодательству. Теперь единственным способом вынудить жителя покинуть город стало его увольнение с шахты.

А в баре музыканты перешли на популярную музыку, начав с мелодии Эрнста Тьюбба. Яркие неоновые огни, оранжевые, голубые, зеленые, уходили вдоль Сити-лайн на запад, к медному руднику, объятому кромешной тьмой. Надолго ли, нехотя размышлял Лорен. Множество частных предприятий сферы обслуживания едва держится на плаву, а с закрытием рудника не только бары, но и ряд частных фирм другого рода попали в безвыходное положение.

Значит, для Лорена наступают тяжелые времена. Больше сокращений среди подчиненных и более грязная работа для остальных. Отчаянное безденежье ведет к постепенному разрушению культуры. Прибавится разочарованных, безработных, обозленных, тех, кто, напившись, не раздумывая кидается в драку. Участятся случаи, когда безработные мужчины с кулаками, ремнями или бейсбольными битами пойдут отстаивать своих женщин, детей, родителей; больше жен, стремящихся перессорить своих подруг; больше парней, стреляющих по фонарям, светофорам — или друг в друга. Все это кодируется в радиопозывных полиции: десять тридцать два — драка; десять восемнадцать — пьяный дебош; десять пятнадцать — семейная потасовка. Радиокоды словно впитали в себя всю грязь и убогость происходящего.

Служить и защищать, пришло на ум Лорену. Это его долг. Он размышлял о своей работе, о своих дочерях, и эти раздумья успокаивали его, восстанавливая подорванные силы.

Он хотел только одного — чтобы Аточа стала тихим и спокойным городом.

Из-за неоновых вывесок показался шоколадный «блэйзер». Он слегка притормозил при виде большого скопления спецмашин. Бросились в глаза молодость, аккуратные костюмы сидевших за рулем. По крайней мере ночью солнечных очков они не носили.

«Блэйзер» газанул по направлению к городу. Очевидно, Служба безопасности Лаборатории высоких технологий не обнаружила на автостоянке «Доктора-бездельника» иностранных шпионов. Просто еще одна ночь с пятницы на субботу, вновь гуляет рабочий класс. Событие, которое вряд ли заинтересует Лабораторию.

Местным, очевидно, хоть в чем-то доверяли разобраться собственными силами.

* * *

«Таурас» Дэбры стоял там же, под навесом для машин, обвитым виноградом. Лорен пристроил автомобиль за машиной Дэбры и вошел через парадное. Дэбра с Келли, их младшей дочерью, сидели у телевизора. Здесь же примостилась школьная подруга дочери с весьма неудачным именем — Небесная Фортуна.

Лорен поморщился: на экране мелькнуло название — «Киберкопы», хит последних лет из одноименного фильма. Невероятно крутые и стильные полицейские — стодолларовые прически, куртки за три тысячи — с размахом и совершенно неправдоподобно совершают незаконные действия с использованием современных технических средств. Подобные кассеты сейчас продаются повсюду.

Лорен просто кипел от негодования, он терпеть не мог телеполицейских, не выдерживающих никакой критики.

Келли, взглянув на Лорена, громко прыснула.

— Пап, в тебя что, кидались пиццей?

— Ты угадала, — ответил Лорен.

— От тебя несет чем-то вроде пива, — принюхалась Келли.

Ей исполнилось четырнадцать. Подвернутые снизу джинсы «Джордаш» и розовые кроссовки «Рибок» на пористой подошве дополняла байковая рубашка навыпуск, специально расстегнутая до конца, чтобы из-под нее выглядывала футболка с надписью СОХРАНИ НАШУ ЗЕМЛЮ. Лорен находил ее единственным на свете ребенком, которому идет пластинка на зубах.

Небесная Фортуна была немногим старше. Эта спокойная девочка с длинными черными волосами дружила с обеими дочерьми Лорена. Светлые хлопчато-бумажные штаны из грубой ткани и футболка с надписью ЭКОАЛЬЯНС сидели на ней довольно мешковато. Ее родители занимались наукой в Лаборатории высоких технологий и жили в городе, а не в маленьком академгородке Лаборатории. Если не считать, что Небесная Фортуна в споре часто употребляла такие слова, как «сизичил» и «эдволюция», то в остальном она вполне сходила за нормальную девочку, одноклассницу Катрины, которая пела в одном хоре с Келли.

В своей комнате Лорен сорвал с себя галстук. Этот необходимый атрибут блюстителя закона держал только крючок сзади, чтобы можно было легко расстегнуть, если в драке кто-то дернет за него. Лорен выложил пистолет и полицейский значок, затем очистил карманы.

В комнату тихо вошла Дэбра и закрыла за собой дверь.

— Я его знаю?

— Джордж Джилено.

— Опять в «Бездельнике»?

— Он никогда не ходит в другие бары. Только в «Бездельник». Просто какой-то рок.

Она дотронулась до его плеча.

— С тобой все в порядке?

— Все нормально, правда, я немного извалялся в «Читос». — Лорен, стоя на одной ноге, снимал ботинок.

— Позвонить чьей-нибудь жене?

Лорен переступил с ноги на ногу, пытаясь стащить второй ботинок, и на секунду задумался.

— Чак Бушинский слегка ударился. Я отправил его к врачу, но вряд ли у него что-нибудь серьезное.

— Ладно, я позвоню Кэрен.

Лорен снял наконец ботинок и принялся стаскивать брюки.

— Только не напугай, ты же ее знаешь. С ним ничего

страшного не случилось.

— Ну все-таки что-то ведь произошло.

— Я и не отрицаю, но Кэрен принимает все слишком близко к сердцу — постарайся не очень ее волновать. — Лорен снова на секунду задумался. — Знаешь, я, пожалуй, сперва позвоню в травмпункт и выясню, что с ним, договорились? А потом ты позвонишь Кэрен.

— Ладно. Только не затягивай с этим.

Дэбра вынула из шкафа чистую униформу.

— Я заеду за Джерри завтра утром, — предложила она, — выспись как следует.

— В этом нет необходимости.

— Хорошо. Дочери приготовят завтрак.

Лорен встрепенулся, словно о чем-то вспомнил.

— А где, собственно, Катрина?

— Гуляет с Бадди.

Лорен недовольно хмыкнул и, скомкав, бросил в корзину рубашку, потом переоделся, взял пистолет и поцеловал Дэбру. Затем через гостиную направился на кухню к телефону.

— Папа? — Келли вскочила с дивана и бросилась за ним. Небесная Фортуна, дотянувшись до телевизионного пульта, нажала на паузу. — Звонила миссис Трухильо и приглашала меня посидеть с ребенком. Можно пойти?

— Нет, — ответил Лорен и потянулся к телефону.

— Почему нет? Она платит три доллара в час.

— Нет.

— Я сказала, что спрошу твоего разрешения.

Лорен внимательно посмотрел на нее.

— Зачем перекладывать на меня ответственность? Почему нельзя было найти какую-нибудь отговорку?

Похоже, Келли расстроилась.

— Папа, но на тебе уже лежит ответственность.

— Благодарю.

Лорен нажал на телефоне кнопку памяти, под которой значился травмпункт. Послышались длинные гудки, и он снова повернулся к Келли.

— Скажи ей, что ты помогаешь в церкви.

— В субботу вечером?

— Они приверженцы епископальной церкви и понятия не имеют, когда мы занимаемся своими церковными делами.

— Господи! — она произнесла это слово по слогам: Гос-споди. — Да где это видано, чтобы Трухильо из Тако-Тауна были епископалами?

Лорен собрался было сделать Келли замечание по поводу неуместного использования имени Господа и оскорбительных фраз типа «Тако-Таун», но тут на другом конце провода послышался голос медсестры и ему пришлось отвлечься.

— Спасибо, — Лорен повесил трубку и посмотрел на Дэбру. — Кэрен там и, возможно, уже в истерике. Бушинский пока на рентгене.

Дэбра успокоилась.

— Слава Богу, не придется хоть никому звонить.

— Видимо, придется. Миссис Трухильо.

Дэбра мгновенно изменилась в лице.

— Черт возьми, Лорен!

Лорен заторопился к выходу. Ему не хотелось связываться.

— Придумай что-нибудь. Мне абсолютно все равно — что.

Дэбра не отставала ни на шаг.

— Надеюсь, ты объяснишь, в чем дело?

— Извини, не могу. — Он наклонился поцеловать ее на прощание, но раздумал: пожалуй, она не в настроении, а он — тем более. После этой потасовки с самым подлым в мире индейцем ему не удалось расслабиться даже в собственном доме.

— Вернусь около трех ночи, — бросил он, — не ждите меня.

— До свидания, мистер Хаун, — произнесла Фортуна.

На душе Лорена остался неприятный осадок. Он

вырулил на дорогу и по пути к центру внимательно вслушивался в свист и треск на полицейской волне. Никаких донесений не поступало. Наверное, ночные беспорядки уже миновали. Может, нарушители общественного спокойствия пришли к выводу, что при всем своем желании им не переплюнуть Джорджа Джилено.

Лорен остановился у знака «Стоп» в центре города и увидел выруливающий из темноты «чарджер» с откидным верхом, за которым волочилась цепочка чьих-то маленьких трупиков. Настроение Лорена упало, и без того небольшой заряд оптимизма мгновенно иссяк.

Он велел «чарджеру» остановиться, и тот притормозил на школьной автостоянке под вывеской ДОМ ШАХТЕРА. Задний бампер машины изобиловал потрепанными наклейками, в глаза бросилась надпись ПАРТИЯ ЗАЩИТЫ ЖИВОТНЫХ, реклама пива, символ плейбоя — кролик.

Вот засранцы, подумал Лорен, все время выпендриваются.

Там же, на куске колючей проволоки, болтались, одна за другой, восемь дохлых кошек. Некоторые с ошейниками — это были почтенные домашние кошки, — другие без, но всех постигла одна и та же участь. Кошек застрелили. Злоба вперемежку с болью клокотала в груди у полицейского, когда он приблизился с фонариком к водительской двери. Он столько раз имел дело с подобными развлечениями.

Лорен ничуть не удивился, увидев за рулем Эй-Джея Данлопа, семнадцатилетнего отпрыска одной из небезызвестных в Аточе семей. За свою профессиональную карьеру Лорен арестовывал многих ее членов и еще задолго до сего дня частенько с помощью кулаков укладывал на школьный газон отца Эй-Джея.

Рядом с Эй-Джеем сидел другой семнадцатилетний балбес, Лен Боннивел. Но он, по мнению Лорена, был еще не так безнадежен.

— Привет, Эй-Джей, — произнес Лорен. Он посветил фонариком в лицо Эй-Джея, — ты попался, говнюк.

Эй-Джей ухмыльнулся, глядя на Лорена и щурясь от яркого света. На нем была грязно-зеленая армейская фуражка козырьком назад и футболка хэви-метал с изображением ожившего трупа с кухонным ножом в руках.

— Зачитай мне мои права, мусор проклятый, — ответил он.

Лорен пошарил фонариком внутри машины. На коленях Боннивела стояли две открытые банки «Будвайзера», на заднем сиденье лежала полупустая бутылка «Таймс» и винтовка 22-го калибра, из которой, видимо, и были убиты кошки.

Все пространство между сиденьями было завалено картонными коробками от пиццы, пустыми бутылками из-под пшеничной водки и смятыми пивными банками.

— Из машины, оба, — скомандовал Лорен, — посмотрим, как вы пройдете по прямой, мистер Эй-Джей.

— Да пошел ты... — огрызнулся Эй-Джей. Он, видимо, решил взять наглостью. — У меня есть для тебя угощение.

Внезапная волна ярости захлестнула Лорена, и он, в бешенстве бросив фонарик, рванулся к Эй-Джею, схватил его своими сильными руками, выволок через открытое окно, поставил уже струсившего мальчишку на ноги и ударил левой рукой по носу.

Фуражка слетела с головы худенького парнишки, а сам он, ударившись о машину, отлетел назад. Лорен встретил его хорошим ударом правой, и тот рухнул на землю. Затем Лорен вскочил на капот «чарджера», чтобы добраться до Боннивела и помешать воспользоваться тем угощением, которым угрожал его приятель.

Боннивел уже наполовину вылез из машины, когда Лорен спрыгнул с капота. В своем остервенении Лорен, не разбирая, было ли у него что-нибудь в руках, со всей силы ударил ногой в дверь, которая попала парню точно в промежность. Боннивел сдавленно застонал. Дверь отскочила назад. Лорен увернулся и подпрыгнул к парнишке. Схватив Боннивела за уши как за ручки, он долбанул его лицом о свое колено.

Яркий свет галогеновых фар ударил Лорену по глазам в тот самый момент, когда он услышал хруст сломанного носа. Боннивел повалился на землю как подкошенный. Ослепленный, беспомощный Лорен, тяжело дыша, выпрямился, в висках стучало. Он услышал, как кто-то бежит по гравию.

— Проблемы, сэр?

Перед Лореном возник мужчина с короткой толстой шеей и заслонил собой свет.

«Гунны из Лаборатории, — глубоко вздохнул Лорен, — вот черт».

— Эти сопляки хотели оказать мне сопротивление, — объяснил Лорен, — у них была пушка.

Мужчина, похоже, решил восстановить справедливость.

— Я видел, как вы ударили того, худенького, и решил, поспешить на помощь.

Лорен бросил взгляд на Боннивела. В руках у мальчишки ничего не было. Лорен, заслоняясь рукой от слепящего света, заглянул в открытую дверь. На переднем сиденье из упавшей банки медленно вытекало пиво.

— Нельзя ли выключить фары?

— Джек, — через плечо крикнул мужчина, — выключи фары. Здесь все в порядке.

Боннивел с окровавленным лицом застонал и попытался сесть. Незнакомец встал на колени и осторожно прикоснулся к переносице.

— Похоже, у тебя сломан нос, приятель, — заключил он.

Галогеновые фары потухли. Лорен снова обрел способность видеть. И отшатнулся, увидев: на полу валялась пара скомканных двадцатидолларовых купюр.

Эй-Джей просто потянулся за деньгами, чтобы откупиться от Лорена.

У Лорена комок застрял в горле, когда он поднял бумажки.

— Черт, — только и выдавил полицейский и положил деньги в лужу пива на переднем сиденье.

К ним подошел второй охранник Лаборатории.

— Дайте-ка я взгляну на другого, — произнес он.

«Дурак, — сказал себе Лорен и содрогнулся от ужаса, — какой же я дурак!»

Он обошел вокруг «чарджера». Джек, второй охранник Лаборатории, склонился над Эй-Джеем Данлопом.

— Здесь сломана челюсть, Элтон, — пришел к выводу он.

Лорен смотрел на распростертое на земле тело мальчишки. Неожиданно защемило сердце — горечь содеянного отдавалось бесконечным ощущением вины.

— Дурак, — повторил он безнадежно.

Джек поднялся.

— Мы вызовем «скорую»?

— Я не думал, что так сильно их покалечу.

— На сколько вы тяжелее его? Фунтов на восемьдесят?

Лорен ощутил себя преступником. Он посмотрел на свои руки, костяшки пальцев были разбиты и кровоточили.

— Я думал, он потянулся за пистолетом.

Ни один мускул не дрогнул на лице Джека.

— Думаю, лучше вызвать «скорую», Элтон, — произнес он.

Элтон вернулся обратно к «блэйзеру». Лорен гадал, какую же историю они расскажут своему боссу Вильяму Пашиенсу, вернувшись в академгородок. Шеф полиции, здоровенный мужик, бывший боксер, избивает двоих ребят на школьной стоянке. И утверждает, что они пытались достать пистолет. Позор!

Внезапно его обуяла глухая злоба. Какого черта он волнуется? Он просто выполнял свою работу.

— Посадите их на заднее сиденье моей машины, — попросил он. Лорен снял с ремня пару наручников и защелкнул их на руках Эй-Джея у того за спиной.

— Вы уверены, что это необходимо? — спросил Джек. — Парень в полном отрубе.

— Ничего, придет в себя. И в этот момент он должен быть в наручниках.

Он оглянулся на Лена Боннивела, который с трудом поднялся на ноги, прикрывая руками окровавленное лицо.

— Второй не доставит хлопот. У вас случайно нет кусачек для проволоки?

Кусачки у них нашлись. Люди из Лаборатории молча наблюдали, как Лорен перекусывает колючую проволоку, привязанную к бамперу «чарджера», а потом кладет кошек на заднее сиденье своей машины рядом с Леном

Боннивелом. На переднее сиденье он положил винтовку, банки с пивом, бутылку «Тайме» и две скомканные двадцатки. К этому времени Эй-Джей пришел в себя и Лорен с помощью Элтона перенес его на заднее сиденье «фурии» рядом с дохлыми кошками.

— Странное дело, приятель, — сказал Джек вполголоса. Он обращался к Элтону.

— Обычная субботняя ночь маленького городка, — произнес Лорен, гадая, почему он чувствовал себя обязанным объяснять происходящее. — Избалованные придурки, ищущие развлечений. Вы стреляете в кошку из винтовки 22-го калибра, она подскакивает на восемь футов, а потом еще бежит полквартала, прежде чем понимает, что уже мертва. Некоторые находят это занятие забавным.

Элтон и Джек уставились на Лорена, потом друг на друга.

— Чем же тогда развлекаются дети в больших городах? — продолжал Лорен.

— Мы проводим вас до госпиталя, — предложил Элтон.

— Это необязательно. И спасибо за помощь.

Они заученно пожали плечами.

— Не за что.

Лорен прекрасно понимал, почему они поехали следом — боялись, что он просто доканает своих пленников, если за ним не проследить. При этой мысли он прямо-таки вскипел от негодования.

Впрочем, на их месте, увидев то же самое, что и они, он, возможно, поступил бы точно также.

Так что они, наверное, правы.

* * *

— Мак, я тебя разбудил?

— Да, а кто это? — голос отца Лена Боннивела не оставлял сомнений в том, что он уже начал заливать тревогу водкой. А заливать было что. Не секрет, что он уволен, вместе с другими шахтерами.

Лорен представился.

— Думаю, тебе лучше узнать, что я только что арестовал твоего сына.

— Вот черт.

— Они стреляли кошек с Эй-Джеем Данлопом. Затем оказали сопротивление, когда я пытался их арестовать.

— Господи, Лорен.

— Завтра тебе придется прийти к нам и внести за него залог.

Мак Боннивел тяжело вздохнул. Лорен посмотрел в свой перекидной календарь, на маленькие красные галочки против Дней Искупления.

— Ты можешь внести залог, Мак? Я знаю, тебя вчера уволили.

— Придется потуже затянуть пояс, но надо же вызволять шалопая.

— Послушай, что мы сделаем. Я пошлю записку судье Денверу, пусть его пока отпустят так.

Еще один вздох.

— Спасибо, Лорен. Знаю, что мальчишка этого не заслуживает, но...

— Только не разрешай ему крутиться около сына Данлопов, договорились? Об их семейке идет дурная слава еще с Пикетуая. Эй-Джей втянет Лена в большие неприятности, это как пить дать.

— Я попробую, Лорен, — пообещал он весьма неуверенно, — но сомневаюсь, что смогу...

— И дери ему задницу, пока до конца не выплатит залог.

— Уж это — будь спокоен. Это я сделаю. Еще раз спасибо. Увидимся в церкви.

— Ладно, пока.

Лорен повесил трубку, снова перевел взгляд на красные галочки в перекидном календаре и попытался отогнать неотступное предчувствие, которое с каждой минутой все нарастало.

Господь Бог проверял своих слуг.

Лорен убеждал себя, что повязал ребят за сопротивление властям, а не за попытку подкупа. За подкуп носы и челюсти не ломают. Сопротивление, да еще с применением огнестрельного оружия, поможет сделать визит в травмпункт более оправданным.

Лорен окинул взглядом свой письменный стол и вдруг заметил донесение, которое раньше упустил из виду. Оказалось, это сообщение со спутника. Сигнал о белом «шевроле» с грузом наркотиков услужливо всплыл в его памяти.

Раздался настойчивый стук в дверь, и, прежде чем Лорен успел ответить, в двери показался Санчез.

— Только что телефонировали, шеф. В «Медную страну» ворвались двое парней с винтовками.

Лорен тут же вскочил с места и рванулся к «фурии».

Сегодня Господь крепко проверял своих слуг, черт побери.

 

Глава 3

— Они ограбили даже игральный стол, — возмущался Киприано, — я, черт возьми, не могу в это поверить.

Полицейские и пара ополченцев в бронежилетах и с торчащими подмышками восемьсот семидесятыми «ремингтонами» столпились в задней комнате «Медной страны». Пусть только грабители сдуру вернутся на место преступления, здесь из них сделают отбивную.

— Эй! — закричал Лорен. — Всем, кроме свидетелей, немедленно убраться!

Киприано Домингос совершенно справедливо решил, что этот приказ к нему не относится. Он выпроводил офицеров и зевак, а затем через заднюю комнату, с ее дешевой отделкой, проводил Лорена вниз, отворив дверь с огромными красными буквами: ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!

В комнате за дверью стоял большой, обитый зеленым сукном стол для покера. Его освещала круглая лампа. Последний расклад все еще лежал там, где игроки — в основном стареющие ковбои и шахтеры, спускающие свои последние кредитки, — побросали карты. В комнате так пахло, словно ее лет сто не проветривали. На полу стояли медные плевательницы для тех, кто нюхал табак.

Лорен увидел возможный флеш-рояль и перевернул прикуп. Две трефи, бесполезное дело.

— Ну ладно, — он вернулся к действительности, — сколько денег скопилось на столе?

— Несколько сотен.

— Да нет, больше.

— Да сотен пять-шесть.

Лорен некоторое время молча наблюдал за спорщиками.

Они считались самыми большими лентяями из всех, кого только знал Лорен. Беспомощные пьяницы, как правило, не имеющие работы. На всех соседних ранчо их уже прекрасно знали и нанимали на работу мексиканских вакерос, которые трудились намного больше и меньше времени тратили на официанток в злачных местах типа «Медной страны». Местные ковбои жили, как правило, за счет женщин, своих подруг, тех же самых официанток «Медной страны», которые снабжали их большей частью наличности. Правда, ковбои тут же проигрывали деньги в карты. Им на бампер нужно приклеить девиз: НАСТОЯЩИЕ КОВБОИ — АЛЬФОНСЫ, вдруг сделал заключение Лорен.

Впрочем, похоже, в официантках, желающих содержать этих ковбоев, настоящих или нет, недостатка не было. А еще у Лорена просто в голове не укладывалось, как это мужчины, которые работали так мало, а пили так много, ухитрялись сохранять стройную фигуру и хорошо смотрелись на танцплощадке. Обидно, столько заниматься спортом и тем не менее иметь лишних двадцать фунтов весу.

— Хорошо, — оборвал он после того, как спор вернулся на круги своя, — это не имеет большого значения. Кто первым увидел налетчиков?

— Билл Форсет, — ответил Киприано, прежде чем ковбои снова заспорили.

В течение последних двенадцати лет Форсет безраздельно владел «Медной страной» с ее бесконечной нелегальной игрой — покером. Он унаследовал и заведение, и игру от предыдущего хозяина.

— Где он? — поинтересовался Лорен.

— В своем офисе.

Офис Форсета оказался просто маленькой комнатенкой с теми же дешевыми панелями на стенах, что и в задней комнате. За письменным столом стоял открытый пустой сейф. Форсет, мужчина с курчавыми волосами стального цвета, в ковбойской рубашке с пуговицами из жемчуга, немного нервничал. Обычно рубашка дополнялась серебряным ожерельем с бирюзой и в пару к нему — большим браслетом на левое запястье, но грабители отобрали все. Он постоянно потирал это запястье, словно скучая по браслету.

Форсет провел большую часть вечера, играя в покер, изредка покидая стол, чтобы посмотреть, как идут дела в баре, позвонить по телефону или переправить наличность из кассы в сейф. Сделав последний звонок в час тридцать, он бросил игру, чтобы собрать последнюю наличность из кассы бара, забрал деньги и направился к сейфу в задней комнате, где и собирался оставить их до понедельника. Но в комнате его уже ждали двое в лыжных масках. Один из них держал обрез.

— Второй был вооружен? — спросил Лорен.

— Я видел только обрез, — ответил Форсет, — не знаю, что там было у второго парня, но сейчас наверняка есть, — он откашлялся. — У меня в сейфе хранился «чиф'с спешиал» тридцать восьмого калибра, как раз на такой случай, но при виде этого обреза всякое желание использовать винтовку у меня пропало, — он явно смущался, что не стал Клинтом Иствудом в этом инциденте.

— Разумно, — сказал Киприано.

— Точно, — подтвердил Лорен, — попытайся ты сопротивляться, нам пришлось бы тебя отскребать со стенки.

Глаза Форсета расширились в радостном удивлении. Смущения как не бывало.

Грабители забрали ночную выручку и все содержимое сейфа и, отконвоировав Форсета в комнату для покера, забрали деньги, поставленные на кон.

— Они взяли даже гривенники и четвертаки.

— Опиши их. Начни с парня с обрезом.

— Он здорово смахивал на Кинг-Конга со своим чертовым ружьем.

— А ты не думаешь, что это был Майти Джо Янг?

Форсет никак не отреагировал. Почему-то люди, находящиеся в состоянии шока, никогда не понимают шуток, подумал Лорен,

— Ладно, — сказал он. — Давай начнем с его рубашки. Закрой глаза и на минутку сосредоточься. Какая на нем была рубашка?

Через двадцать минут Лорен имел полное описание. Двое молодых латиноамериканцев, в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти, ростом на один-два дюйма ниже среднего, в рабочих ботинках, голубых джинсах, темно-синих или черных нейлоновых куртках на молниях. Длинные волосы мужчины с винтовкой свисали из-под маски. Говорил только он, причем с легким испанским акцентом. У его напарника из-под куртки выглядывала красная байковая рубашка. Лорен приказал Киприано немедленно разослать описания и задействовать спутниковую связь, чтобы оповестить полицию штатов Нью-Мексико и Аризона.

— Здесь нет никакой зацепки, — заметил Киприано. — Людей с такой внешностью — сотни.

— Тем не менее займись этим. Вдруг нам повезет.

Киприано повернулся с намерением тотчас приступить к делу.

— Подожди минутку, — остановил его Лорен. — Я вдруг подумал... позвони-ка Конни Дювашель и поинтересуйся, не гуляют ли сейчас эти ребята у нее в салоне.

— Неплохая идея.

Киприано удалился, и Лорен обернулся к Форсету.

— Выясним еще один важный вопрос, — начал он. — Дверь в комнату для покера была Не заперта, когда ты туда спустился?

Форсет покачал головой.

— Нет. Они подвели меня прямо к двери и велели войти внутрь.

— Значит, они знали, что было за дверью.

Форсет, похоже, не понял смысла этой фразы.

— Ты никого не увольнял за последнее время? — уточнил Лорен. — Может, с кем-то из подчиненных у тебя складывались плохие отношения?

— Черт возьми, Лорен. Весь округ знает, что в той комнате играют в покер. Для этого не обязательно на меня работать.

— Ответь на вопрос, Билл. Форсет на секунду задумался.

— Я уволил одного парня за воровство три месяца назад, но среди этих двоих его не было,

— Почему ты так уверен?

— Потому что Робби Киснерос почти такого же роста, как и ты.

Лорен улыбнулся.

— Да, не спорю. Я арестовывал его пару раз за пьянство и нарушение общественного порядка. И сколько же он украл?

— Я думаю, немало, но по мелочи. Он занимался уборкой посуды и воровать мог только со столов, когда никто не видел. Но сам я поймал его всего лишь на двадцати баксах. Мне показалось, что легче просто вышвырнуть отсюда его задницу.

— Всегда подавай в суд, — назидательно сказал Лорен, — даже если речь идет о карманных деньгах. Никогда не оставляй их безнаказанными, Потому что любую кражу, на которой ты их заловишь, они компенсируют сотней других.

— Но это точно был не Робби, — настаивал Билл, — он выше ростом.

— Вспомни, не было ли у тебя разногласий с кем-нибудь еще после того случая? Может, кто-то жаловался, что в покере обманывают?

— Обманывают! — Форсет взорвался. — Да у нас просто некому!

— Ну ладно, я просто уточнил.

— К тому же игроки слишком глупы, чтобы надувать друг друга.

Теперь, находясь в безопасности и понемногу выходя из шока, он постепенно вскипал от негодования. Через минуту, подумал Лорен, он начнет обвинять полицию, что та его плохо охраняет.

— Никто не жаловался, — горячо доказывал Форсет. — Никто! Эти добродушные лохи транжирили здесь деньги своих подруг уже многие годы. И никто из них даже слова не сказал против.

— Отлично. Кто-нибудь из завсегдатаев сегодня отсутствовал?

Форсет перечислил несколько имен. Лорен всех знал в лицо, и никто из них не подходил под описание грабителей.

Вернулся Киприано и доложил, что послал сообщение по спутниковой связи, а Конни Дювашель передала, что никого из подозреваемых не видела. Что ж, вполне достаточно.

Лорен решил покинуть Форсета, прежде чем тот разойдется и обрушит свой гнев на полицейских. Поблагодарив пострадавшего, он спустился к столу для покера. Может, лохи что-нибудь запомнили.

* * *

Лохи оспаривали друг у друга каждую мелочь, и пришлось потратить больше часа, чтобы свести их показания воедино. Никаких существенных деталей к картине происшествия не добавилось за исключением того, что они слышали шум мотора отъезжающей с задней стоянки машины сразу после ограбления.

— Кто-нибудь слышал, как ее заводили? — спросил Лорен.

Кто-то ответил утвердительно, кто-то засомневался. Значит, не исключено, что третий соучастник сидел в машине с включенным двигателем. Лорену такая возможность оптимизма не прибавила.

Они с Киприано вышли из комнаты для покера и закрыли за собой дверь. Верхний уголок бумажной таблички ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! отклеился и свисал вниз.

— Здесь нам больше делать нечего, шеф, — буркнул Киприано, — слишком много деталей, чтобы сомневаться, что все так и было на самом деле.

— Да-а-а, — Лорен раскисал на глазах.

— Может, это все-таки мальчишка Киснерос? Может, он сидел за рулем?

— Вполне возможно.

— Я по дороге домой заверну в Лас-Энимас и немного потолкаюсь по тамошним злачным местам. Посмотрю, нет ли там его фургона.

— Давай. Займись этим.

— Завтра побеседую с его родителями. Но не думаю, что это нам поможет. С ними иметь дело еще тяжелее, чем с самим мальчишкой.

Все бары уже закрылись. Можно не волноваться, даже если кто-то напьется и начнет дебоширить. Он поблагодарил ребят за помощь и отпустил Санчеза, попросив предварительно распустить всех, кроме дежурной смены. Сам шеф полиции тоже отправился домой.

Там стоял запах попкорна. На кофейном столике напротив телевизора лежала почти целая пачка. В темноте Лорен не спеша съел пару полных пригоршней и отправился запить на кухню. В холодильнике воды не оказалось, пришлось налить из-под крана. Морщась от гад-

кого привкуса, он выпил целый стакан, потом сбросил обувь и кобуру и мягко прокрался в спальню.

Ровное дыхание Дэбры на минуту прервалось, но, убедившись сквозь сон, что он жив и здоров, она тут же снова забылась. Он разделся и нырнул под одеяло. Теперь можно было спокойно обдумать все сегодняшние происшествия на Сити-лайн.

Кто-то из местных жителей, прекрасно ориентируясь в городе, улизнул под носом у полиции, совершив ограбление самого почтенного, пусть и нелегального, заведения Аточи. Лорен чувствовал себя смертельно обиженным и оплеванным. Город — его город — и его образ жизни находились под угрозой. И не в силу объективных обстоятельств, что находятся в ведении одного лишь Господа Бога, как, например, закрытие шахты или возникновение Лаборатории, а из-за самих горожан. В городе запахло предательством, крушением основ его существования.

Он должен найти этих засранцев. И пусть сие послужит уроком для других.

Он задумался о наступающем двадцать первом веке, о его грядущих сюрпризах. Пикапы, набитые наркотиками и автоматическим оружием. Вооруженные иностранцы, беспардонно врывающиеся в бары.

Равнодушные люди, которые не станут защищать своих соседей, искать справедливости. Несовершенные и опасные технологии вроде всего этого вооружения для «Звездных войн», рвущегося в космос на топливе из Лаборатории высоких технологий.

Когда-то будущее грезилось таинственным миром, полным удивительных усовершенствований и обтекаемых форм, как декоративные фасады зданий в деловой части города. Мир Завтрашнего Дня. Что-то вроде страны Оз, где возможно все, даже самые невероятные вещи.

Затем каким-то образом, размышлял Лорен, в будущее пробрались «мерзавцы». Они захватили его, как апачи в вестерне занимают «высокую землю». А «порядочным» ничего не оставалось, кроме как под дулами их револьверов шагнуть в следующий век.

— Что с тобой? — Дэбра сидела в кровати, пристально вглядываясь в Лорена. Он удивленно уставился на нее.

— То есть?

— Ты так громко скрипишь зубами, что разбудил бы даже мертвого. Что случилось?

Лорен попытался вспомнить, от чего он оттолкнулся.

— Ограбили «Медную страну». В том числе и стол для покера, что внизу.

— Значит, это сделал кто-то из своих.

— Да-а-а... — Лорен уже привык к ее сообразительности, Дэбра всегда все схватывала на лету. Уронив голову на руку, она испытующе посмотрела на Лорена.

— Какие-нибудь подозрения?

— В том-то и дело, что нет. Пара сопляков-испанцев непосредственно участвовали в ограблении. Возможно, у них был третий сообщник в качестве шофера.

— И этих двоих, конечно, никто не видел?

— Совершенно верно. Они, наверное, смылись из города еще до того, как разослали их словесные портреты.

— Или где-то прячутся вместе со своим дружком. — Может быть.

В комнате на секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем будильника «Литтл Бэн» с ночного столика. Лорен вздохнул.

— Сейчас ничего невозможно сделать.

— Хочешь, приготовлю тебе горячего молока?

— Нет, спасибо, я лучше посплю.

— Только не скрипи зубами.

— Хорошо, постараюсь не забыть.

Она поцеловала его в щеку и зарылась в одеяло. Лорен закрыл глаза, стараясь дышать глубже. Перед его взором проносились образы прошедшего дня, перемешиваясь и наслаиваясь друг на друга: Джилено, горой возвышавшийся среди толпы в «Бездельнике», декоративные грифоны у входа в административное здание города и округа, распростертое на земле тело Лена Боннивела в свете ярких галогеновых фар джипа из Лаборатории, Билл Форсет, потирающий запястье, где прежде болтался злополучный браслет...

Внезапно все слилось воедино, и Лорена осенило. Он понял, кто совершил ограбление.

А осознав это, ничуть не удивился. Светящиеся стрелки «Литтл Бэна» показывали пять тридцать.

Однако пора вставать.

* * *

Лорен выскочил из душа и уже брился, мурлыкая себе под нос, когда с опухшими спросонья глазами в дверях появилась Дэбра. Он просто искрил энергией и лучезарно улыбнулся ей.

— Иди поспи еще часок, я сам съезжу к Джерри, раз уж встал.

Дэбра сонно хлопнула глазами и, ни слова не говоря, отправилась обратно в постель.

Лорен побрился, надел белую рубашку, узкий красный галстук, модные серые брюки и голубую спортивную куртку. Сунул в кобуру короткоствольный «чиф'с спешиал» тридцать восьмого калибра, пристегнул ее к поясу с левой стороны под курткой и поспешил к своей полицейской машине.

Он поехал на север по улице Эстес через центр города, пересекая полотно маглева, и спустился вниз по склону крутого холма. Здесь вереницей стояли ивы, напоминая, что когда-то Рио-Секо протекала через город. Улица Эстес как раз проходила по дну высохшего русла — на это указывала стальная веха, оставшаяся еще с тех времен. На веху тогда наносилась шкала глубин на случай наводнения. На противоположном берегу находился обветшалый квартал Пикетуая: дома из жженого кирпича, ржавые железные крыши и старые машины, стоявшие на кирпичах вместо колес в занесенных песком уличных двориках.

Как и в большинстве других маленьких городков, в Аточе хватало тихих кварталов, где бы стоило появиться на свет и ежедневно радоваться жизни. К Пикетуая это не относилось.

Лорен повернул направо и проехал мимо дома отца Эй-Джея Данлопа. Во дворе у Данлопов на кирпичах стояло не меньше четырех машин. Лорен, даже не взглянув, устремился на запад, вдоль голого хребта, который гордо возвышался над южным берегом Рио-Секо. Затем, оставив далеко позади его склоны, оказался в другом квартале. Официально он назывался Лас-Энимас, но подростки вроде Келли именовали его Тако-Тауном.

Лас-Энимас тоже слыл местом неважнецким. Он более или менее смахивал на Пикетуая: с такими же ржавыми железными крышами, взбирающимися по склону голого хребта, такими же выброшенными автомобилями, ржавеющими под открытым небом. Возможно, здесь насчитывалось больше глинобитных домов, но основное отличие было не архитектурное, а национальное. Если в Пикетуая жили обедневшие потомки англичан, то здесь — такие же малоимущие потомки испанцев.

Никто и никогда не проводил границ, не устраивал никакой формальной сегрегации, не устанавливал никаких ущемляющих национальные права законов, не натравливал никаких Джимов Кроу. Всегда существовали исключения, смешанные браки. Англоязычные бизнесмены женились на испано-язычных женщинах, чтобы получить доступ на «испанский» рынок. Дети от таких браков сами определяли свою национальную принадлежность. Оба квартала получили названия от реки Колорадо, которую испанцы называли Эль-Рио-де-лас-Энимас-Пердидас-эн-Пургаторио, а англичане — Река Потерянных Душ в Пургатории; Пикетуая — искаженное от французского Пургатуар, которое, в свою очередь, пошло от испанского Пургаторио. Лорен никак не мог уразуметь, как названия соседних кварталов маленького городка в юго-западном штате Нью-Мексико связаны с рекой Колорадо, но в таком случае и другие районы также названы неправильно. Например, соседний район Лорена, Розовый холм. Откуда там розы? Да и холмом его не назовешь. Этот район — для более состоятельных англичан. А его испанский двойник Порт-Рояль? И порта нет, и королевского ничего. Здесь жили Киприано и другие состоятельные испанцы. Горстка городских чернокожих обитала у африканской баптистской церкви на ничейной территории к северу от Пикетуая. Никто и никогда не заводил разговор о таком расселении жителей Аточи, да и ни к чему все это.

Власть в городе распределялась точно также. Шеф полиции всегда был из англичан, его заместители — из испанцев. В муниципалитете всегда президентствовал испанец, а председателя местного отделения Демократической партии вот уже в течение столетия поставляла семья Фигурационов. Мэры же испокон веков выбирались из англичан, во всяком случае, пока Эдвард Трухильо, сперва баллотируясь, а затем совершив небольшой политический переворот, не был избран не просто первым в истории города испано-язычным мэром, но и первым республиканцем с 90-х годов прошлого века.

Незыблемые границы начинали рушиться. Это не на шутку тревожило Лорена.

Лорен медленно ехал вниз по растрескавшемуся асфальту улицы Цедар в Лас-Энимасе. Он миновал маленькую глинобитную часовню с голубыми дверями и окнами, что символизировало посвящение Виргинии. На чьем-то газоне стоял миниатюрный культовый домик, обозначая место, где во время Депрессии собрались несколько семей из северной Мексики, чтобы работать на шахте. Мнимые католики — Боб Сандовал окрестил бы их еретиками, — они принадлежали к небольшой секте, чья вера немного расходилась с католической и которую вышвырнули из Испании в XVII веке. Еще одна из сорока одной церкви Аточи, приветствующих всех при въезде в город.

У тротуара стояла пыльная машина с техасским номером. Она была припаркована как раз там, где Лорен ожидал ее увидеть. Он списал номер машины, проверил с помощью компьютера наличие водительских прав и повернул к дому.

Он прошел через гостиную к телефону на кухне и набрал номер Киприано. Затем нажал кнопку автоматического набора.

Дэбра наполняла кофейник из термоса, где обычно хранилась свежая вода. Она откинула с лица свои прямые волосы и, сощурившись искоса, взглянула на Лорена.

— А Джерри? — спросила она.

Лорен весело рассмеялся.

— Я совсем закрутился с этой работой. Через минуту поеду за ним.

Она понимающе кивнула.

— Ты выяснил, кто это?

— Думаю, да.

Киприано ответил только на четвертый звонок.

— Домингос, — послышался сонный голос.

Лорен усмехнулся в трубку.

— Yandale, bubba, — сострил он.

На том конце провода надолго замолчали.

— Неплохая шутка, шеф. Сейчас, черт возьми, шесть утра.

— Я выяснил, кто грабанул «Медную страну». Но мне к семи нужно в церковь и я не смогу сейчас заняться этим делом.

— Подожди, я возьму карандаш, шеф.

Снова Лорен замер в томительном ожидании.

— Ладно, шеф. Стреляй, — вздыхая, сказал наконец Киприано.

— Помнишь своего кузена Феликса?

И вновь ни звука в ответ.

— Это мой кузен со стороны жены. Ты хочешь сказать, что он ограбил «Медную страну»?

— Нет. Но ты помнишь, как он свернул свадебное торжество своей дочери, когда какой-то говнюк при всех назвал мать Розы толстой старой коровой и получил по носу от ее дурака-племянника Энтони из Ларедо?

— Он из Харлинжена. Ну помню.

— Значит, не забыл, кого нам пришлось волочить в тюрьму, чтобы прекратить потасовку, хотя они так нализались, что даже подняться не могли?

— Энтони. И двоих его ребят. И еще мать Розы, потому что она сцепилась с Элоем Эспозито, когда тот потащил Энтони.

— Она действительно злая старая корова, правда? Ну а кого еще?

— А-а-а! — Киприано, похоже, просыпался. — Робби Киснероса.

— Правильно. Так вот если ты поедешь к дому Феликса, то увидишь там машину с техасским номером. Моя рабочая гипотеза заключается в том, что вчера двое ребят Энтони приехали из Харлинжена и ворвались в «Медную страну», а Робби был у них шофером.

— Черт возьми! Как ты их вычислил, шеф? — судя по голосу, Киприано окончательно проснулся.

— Машина сейчас там. Я сверил номер по компьютеру. Это номер Харлинжена. Нужно, чтобы кто-нибудь присмотрел за авто.

— Я займусь этим.

Лорен положил трубку. По комнате разливался аромат свежемолотого кофе. Дэбра, онемев от изумления, восхищенно смотрела на мужа.

— Когда ты успел до этого додуматься?

— Когда чистил зубы. — Он улыбнулся и, дабы избежать лишних восторгов и расспросов, направился к своему брату.

Джерри, его брат, в течение последних десяти лет жил на автомобильном кладбище к востоку от города. Его владелец позволил Джерри поселиться в старом прицепе, за что тот приглядывал за машинами и бесплатно кое-что чинил.

Лорен помчался по 82-му шоссе, город остался за спиной. На горизонте замаячила красная полоска — силуэт автоматического маглева, летящего по воздуху над полотном из нержавейки, справа от шоссе.

С левой стороны показалась массивная глинобитная громадина сорок второй церкви города Аточи. Прибежище тех, кто нашел свое утешение в защите окружающей среды. Сама по себе доктрина, по мнению Лорена, была оскорбительной смесью возрожденного язычества, политического радикализма и отрывков, надерганных из христианства и даосизма. «Земное Евангелие постоянно находится в стадии развития», если цитировать официальную литературу. Но развивается таким образом, пришел к выводу Лорен, чтобы выудить как можно больше средств у доверчивых прихожан.

Лорен видел церковь как что-то вечное, непоколебимое и неизменное, не зависящее от зигзагов политики. Лорен многое знал о большой политике и считал, что ее нужно удерживать как можно дальше от веры.

На автостоянке у церкви он заметил двух апачей почтенного возраста в традиционных одеждах. Индейцы медленно выползали из старого джипа. «Шаманы, приглашенные на сегодняшнее утро», — решил Лорен. Белые, по большому счету, даже не считавшие коренных американцев за людей, тем не менее нуждались в них как в духовном источнике. Сытые обыватели будут неприязненно сторониться идущего рядом индейца, но тем не менее с радостью примут участие в церемонии с тем же индейцем, когда тот уже в роли шамана благословляет их и убеждает хранить Мать-Землю. Апачи в данном случае одновременно считаются и низшими, и высшими созданиями. Высшими — как духовные наставники и низшими — во всех остальных случаях. Вряд ли вас устраивает соседство с ними, вы предпочли бы, чтобы они жили где-то на вершине горы, на безопасном от вас расстоянии, и молились духам за ваше здоровье.

Индейцы, в соответствии со стереотипом белых, более духовны, находятся «ближе к земле». Имущим и в голову не приходило, что причиной такого состояния духа индейцев является бедность. Те же самые люди, что так почитали их веру в духов, поддерживали и одобряли содержание коренных жителей в бедности в резервациях.

Лорен вспомнил, как несколько лет назад в Таос-Пуэбло провели проточную воду и канализацию. Какой же мощный протест это событие вызвало у части англоязычного населения, обеспокоенного нарушением исторически сложившегося священного уклада жизни индейцев. Недовольные ссылались на возникающие осложнения в восприятии индейцев как духовных наставников, размышлял Лорен, все словно забыли, что эти наставники, одухотворенные создания, были самыми простыми людьми, нуждающимися в деньгах и сейчас, и в будущем.

Прямо против шоссе возвышался монумент из камней, с бронзовой зеленоватой табличкой, выражавшей противоположную точку зрения по этому поводу:

ЗДЕСЬ 21 ИЮЛЯ 1884г. КРАСНОКОЖИМИ ДИКАРЯМИ БЫЛИ УБИТЫ ШЕСТЕРО СОЛДАТ 9-й КОННОЙ ДИВИЗИИ США.

История не позволяла предать такой факт забвению. Кладбище автомобилей находилось на холме и хорошо просматривалось со всех сторон. С дощатой части забора высотой футов в десять взывала реклама пива. Ее фон — яркий пейзаж с лужайками и озерами, буйной зеленой травой и белохвостым оленем — больше подходил для Миннесоты, но сухой, с обилием солончаков пейзаж штата Нью-Мексико напоминал так же отдаленно, как поверхность Луны.

Лорен свернул на пыльный проселок и подъехал к боковым воротам. Машину тут же с радостным лаем окружили немецкие овчарки. Они так соскучились по компании, что казались абсолютно бесполезными в роли сторожей. Собаки, выражая буйную радость, провожали Лорена до самого прицепа Джерри.

Этот старый «эарстрим» стоял на ободах, уже давно сгнивших, с корпуса тоже отслаивалась ржавчина. Вокруг громоздились все образцы автомобилей двадцатого столетия, многие — уже десятилетиями: легковушки, грузовики, автобусы, даже трамвай с улиц Аточи сороковых годов. Лорен пару раз стукнул, затем открыл дверь и вошел внутрь. Из темноты в конце прицепа мужской голос что-то сказал по-русски. Лорен обо что-то споткнулся. Затем нащупал выключатель и включил свет.

Прицеп был доверху забит всяким хламом, которым Джерри увлекался последние годы. В основном это была неработающая техника. В тусклом свете шестиваттовой лампочки Лорен увидел несколько пишущих машинок, пару старых компьютеров «Осборн», древний миксер, из нержавейки, тостеры, клавиатуру от айбиэмки без нескольких клавиш, какие-то втулки, приводы от трансмиссии. И все это вперемешку с книгами, журналами, старыми газетами, с огромной обложкой от Национальной Географии...

Все это старье полностью занимало пространство до самых полок, висевших по периметру помещения, и источало слабый запах пыли и машинного масла. Лорен постарался ничего не задеть и не запачкаться. Снова послышалась русская речь, разборчиво только: Куба, Кастро.

— Это ты, Лорен? Я одеваюсь!

Голос Джерри доносился как бы издалека. Хотя прицеп достигал не больше двадцати футов в длину, свободно пройти от одного его конца до другого было невозможно. Мешал туннель, который получился, когда Джерри положил несколько досок между раковиной и встроенным буфетом и взгромоздил на импровизированную полку новую порцию хлама.

Раздалось кряхтение, потом запах дешевого одеколона, и наконец из туннеля появился сам Джерри. Лорен на шаг отступил, чтобы позволить ему выползти. Джерри поднялся на ноги с маленькой розовой картонной коробочкой в руках, в заляпанной белой рубашке, неглаженых джинсах и старых коричневых ковбойских ботинках. Он потянулся, затем открыл коробочку и предложил Лорену.

— Как насчет пряников в шоколаде?

Лорен не без содрогания подумал, сколько же они там пролежали.

— Нет, спасибо, — ответил он, — Дэбра хорошо

готовит.

— Как хочешь. А я, пожалуй, съем один.

Русский голос не умолкал. Джерри откусил от пряника, а коробочку аккуратно засунул между старой пишущей машинкой и грудой растрепанных научно-фантастических журналов, перевязанных бечевкой. Она, пожалуй, может затеряться здесь на годы, подумал Лорен. Он вышел из прицепа. Джерри следовал за ним. Обрадованные собаки с лаем носились вокруг них до самых ворот. Джерри сунул руку в карман, вынул оттуда галстук и как ни в чем не бывало ловко надел на шею.

— Учишься русскому на коротких волнах? — поинтересовался Лорен.

Джерри перестал жевать пряник.

— Да нет, просто люблю музыку. А «Радио-Москва» передает самую изумительную музыку. Словно с другой планеты.

«Сам ты с другой планеты», — хотел, как всегда, отрезать Лорен, но на самом деле ему ни разу этого не удалось. В конце концов, это было бы нетактично.

— Я слушаю сорок лучших русских хитов, — продолжил Джерри, — ведь радио работает на транзисторах, а те, в свою очередь, — на дырках.

Лорен непонимающе уставился на брата.

— Дырках? — переспросил он, хорошо представляя, что будет дальше.

Ох уж этот Джерри, Бесполезный Словарь Знаний.

— Да, дырках. Существуют атомы, так? А атомы — это протоны и электроны. Электроны движутся, и получается электричество. Но когда электроны движутся, они оставляют за собой большие дырки. Вот на чем работают транзисторы.

Лорен снова посмотрел на брата: на сей раз поверх

крыши своей машины.

— Говоришь, работают на дырках?

— Да. Понимаешь, когда электроны сдвигаются, откуда-то появляются другие электроны, чтобы заполнить дырки. Не помню, что они делают потом, но помню, что читал об этом.

Лорен открыл дверцу машины.

— Дырки — в твоей голове, Джерри.

Джерри здорово походил на своего младшего брата, то же крепкое телосложение, такие же широкие скулы и черные курчавые волосы, но в нем была какая-то неопределенность. "Расфокусированность, — подумал Лорен. — Словно смотришь на него через очки, заляпанные пальцами".

Он не всегда был таким — в молодости беспечный популярный парень, любил погулять; состоял в школьных баскетбольной и футбольной командах. Но потом его забрали в армию, а когда он вернулся из-за океана, что-то в нем изменилось.

Что бы там ни случилось, вряд ли причиной была война, считал Лорен. Да, в то время шла война во Вьетнаме, но Джерри послали в Европу, в Германию. Он служил танкистом в 9-й Арморской дивизии, как Элвис Пресли. Возвратился каким-то потерянным, утратившим точку опоры. Он целыми днями бесцельно слонялся по Аточе, пока один из священников из уважения к Лорену не дал Джерри «эарстрим», чтобы тому было где преклонить голову.

Лорен завел двигатель. Джерри на соседнем сиденье поглаживал ореховый приклад «ремингтона», укрепленного на подставках между передними сиденьями.

— В следующую пятницу открывается сезон охоты на уток, — как бы ненароком обронил Лорен, — я собираюсь взять выходной. Пойдешь со мной?

— Конечно.

— Тогда сразу после церкви.

Джерри вздохнул.

— Мы потеряем пол-утра.

— Джерри, — назидательно изрек Лорен, — церковь дала тебе крышу над головой. И много раз предлагала работу, от чего ты каждый раз неблагодарно отказывался.

— А разве я когда-нибудь ее о чем просил?

— Я просил.

— А разве я когда-нибудь просил, чтобы ты просил?

Воцарилось молчание. Лорен снова выехал на пыльный проселок и повернул назад к городу.

— Тебе стоит обратить внимание на некоторые важные вещи, — произнес Лорен. — У тебя есть семья, вера, которым ты нужен. Всему городу, в котором ты вырос. Нельзя так просто наплевать на все это.

Джерри спокойно выворачивал карман рубашки, вычищая его от крошек. Сильный запах его одеколона смешивался с каким-то неприятным запахом то ли машинной смазки, то ли пыли, словно он сам, как какой-то сломанный механизм, долго валялся на свалке, как и все барахло в его фургоне.

— Не понимаю, почему ты все время жалуешься, — сказал Джерри, — ведь я по-прежнему здесь, так?

— Да. Ты все еще здесь.

— И я еду в церковь, как ты хочешь, и собираюсь с тобой в пятницу на охоту.

— Ну.

— Так в чем же дело, Лорен?

Лорен не ответил, воспользовавшись тем, что ему пришлось остановиться у поворота на 82-е шоссе.

В салоне нависла гнетущая тишина. «Фурия» мчалась с превышением скорости миль на десять. По сторонам песчаные дюны, окрашенные рассветом в кроваво-красный цвет, отбрасывали багряные тени. Лорену вдруг пришло на ум, что почва похожа на морщинистую кожу старой индианки. Выжженная, потрескавшаяся, сухая.

Машина спокойно катилась вниз, как вдруг Лорен вздрогнул.

— Вашу мать...

Он ударил по тормозам. Два старых пикапа, оба до предела груженные чем-то вроде старой мебели, накрытые пружинными матрацами, поднимались навстречу, причем один не спеша обгонял другой. Увидев машину Лорена, оба вильнули, чтобы избежать столкновения, и разъехались буквально в нескольких дюймах. При этом «фурия» соскочила с шоссе напротив церкви Земли. Но прежде Лорен успел встретиться взглядом с темными безразличными глазами младенца в кроватке, качающегося в окружении домашнего скарба в одном из пикапов.

Лорен остановил машину. Сердце бешено колотилось, прямо-таки выскакивало из груди. Он протянул руку, чтобы включить сирену, но потом заколебался.

Его ждал завтрак. Ждала церковь. Черт с ними, подождут. Штат Нью-Мексико вот уже много лет один из самых неблагополучных в США по статистике ДТП — в разумных, конечно, пределах, — и не мешало бы ее хоть немного исправить.

Оба шофера оказались здорово под градусом. Лорен задержал их и связался с патрульным, чтобы тот забрал их в городскую тюрьму. Из пикапа выскочил мальчонка и, прыгая вокруг Лорена, стал выкрикивать ругательства на испанском, очевидно решив, что Лорен их не понимает. Самым любимым оказалось слово «chota», которое понимал любой полицейский с юго-запада США и, естественно, воспринимал как неуважение по отношению к стражу закона. Лорен посмотрел на мальчишку.

— Callate la boca, chivito! — гаркнул он, и мальчишка тут же закрыл рот.

— Самые худшие в мире, — сказал Лорен. — А эти к тому же еще и пьяные.

— Знаешь, — задумчиво произнес Джерри, — я вот думаю, не завелась ли в Нью-Мексико некая бактерия, паразитирующая на людях и передающаяся по воздуху? Маленькая такая бацилла некомпетентности. И каждый, кто здесь живет, рано или поздно ею заражается.

Лорен улыбнулся.

— Пожалуй, в этом что-то есть.

— Мы здесь словно в стране «третьего мира». Шоферы не умеют водить машину; учителя не могут учить; администраторы не могут написать свое имя; политики, которых избирают только потому, что избиратели глупы, инертны и фанатичны. Коренных жителей все пинают. Ничто стоящее не имеет успеха, все надежды идут прахом. Так есть. И так будет всегда. Ничто не в силах помешать такому положению дел.

Лорен удивленно посмотрел на брата. Его причудливые рассуждения редко принимались всерьез, но на этот раз он, похоже, говорил от самого сердца.

— А может, ты сам виноват, Джер? — спросил он. — Может это просто наш подход к делу?

— Ты хочешь сказать, наш подход к тому, чтобы не делать дело.

С левой стороны мелькнуло что-то красное. Он повернул голову и увидел, что это солнце отражается от серебристой поверхности маглева, несущегося из Лаборатории высоких технологий назад в город. Как олицетворение последней попытки преобразовать страну, он словно инъекцию вводил новое содержание туда, где всегда вольготно чувствовал себя микроб некомпетентности.

 

Глава 4

Церковь апостолов Элонима и Назарена считалась самой большой в городе Аточа. Эта религия, в отличие от веры в святых и священных римлян, появилась здесь в 80-х годах прошлого века, когда компания «Братья Рига» начала разработку медного месторождения. Золотоискатели и те, кто охотился за серебром, уже жили к тому времени в этих местах, но как наемные работники были бы слишком ненадежны. Они привыкли работать то тут, то там, беспрестанно кочуя по стране. Компания «Братья Рига», президент которой верил в апостолов, решила переселить сюда целые семьи единоверцев из штата Нью-Йорк и северной части Пенсильвании. Около пятисот стабильных семей, способных создать коммуну, откликнулось на призыв. В поезде по дороге в Аточу они распевали свои церковные гимны.

Но, как и остальные религии, религия апостолов была склонна к расколу.

На площади, через улицу от церкви, седовласого мужчину, стоящего на деревянном ящике, окружила толпа людей. С каждой стороны пьедестала небесно-голубого цвета красовалась аккуратная пирамида, над ней, излучая золотистое сияние, сверкал огромный глаз.

— Я знаю ответ, — выкрикивал мужчина, — я видел!

— Вот черт, — ругнулся Лорен, вылезая из машины.

Оратора звали Альфред Робертс, он был бывшим мэром города и бывшим членом братства апостолов. Когда его брата уличили в хищении денег на строительство дороги и сам Робертс чуть не попал под суд, ему пришлось уйти с поста мэра, а в его кресло сел Эдвард Трухильо. А с тех пор, как Робертс был лишен звания адвоката и откололся от веры апостолов, он стал называть себя «пророком», существуя на скромные заработки своей небольшой группки новообращенцев.

— На Самуэля Кэттона в свое время снизошло откровение Божье, — снова выкрикнул он, — а теперь снизошло и на меня.

«Откровение?» — недоумевал Лорен. Опустив глаза, он в окружении своей семьи быстро прошествовал мимо — очень уж тягостной была сцена.

— Прислушайтесь! — вторила Робертсу его жена Ами. — И вы спасете свои души!

Лорен вспомнил, как ухаживал за Ами. Это длилось целый год, он тогда только вернулся из Кореи. Но Ами предпочла Робертса, поскольку, по мнению Лорена, у преуспевающего бизнесмена перспективы куда лучше, чем у начинающего полицейского-.

А что с ней сталось сейчас, с грустью подумал он. Робертса окружали в основном члены его семьи и ученики. Несмотря на октябрьский холодок, все они были одеты в какие-то покрывала, словно только что сошли со страниц Ветхого завета. На фоне архитектурного ансамбля старой площади они походили на сумасшедших скорее своим видом, чем бредовыми призывами. Ами Робертс держала в руках транспарант со словами: УСЛЫШЬТЕ ПРАВДУ! Остальные не выпускали из рук книги и буклеты. Бросалась в глаза девочка-подросток с блуждающими глазами и явно беременная, с транспарантом ЦЕРКОВЬ ИЗМЕНИЛАСЬ. Поражала плохая кожа и завитые над ушами волосы. Никто точно не знал, кто она такая и откуда взялась. Она появлялась лишь изредка, чтобы разменять свои чеки из Фонда помощи одиноким матерям. Ходила молва, что она добровольная наложница Робертса.

Все лжепророки, вдруг подумал Лорен, склонны заводить гаремы. Это один из признаков, по которому их можно распознать.

— Церковь коррумпирована! — не унимался Робертс. Он все время бил себя кулаком в грудь. — Первоначальная идея извращена! Я указываю правильный путь в рай!

Еще один недоумок, размышлял Лорен, создающий себе рекламу.

— Лучше поищи себе работу! — крикнул какой-то прихожанин.

— Я единственный истинный пророк!

— Чего тебе, благодетель?

— Следуйте за мной к спасению!

— Дай налогоплательщикам передышку!

Лорен поднялся по церковным ступенькам, но на пороге остановился. Похоже, его официальные обязанности отнимали сегодня слишком много времени.

— Заходите без меня, — бросил он Дэбре и спустился к своему бывшему боссу. По телу его побежали мурашки, когда он приблизился к проповеднику — он помнил Робертса как приятного спокойного человека из мира истеблишмента, всегда здоровавшегося за руку, и его превращение в Ветхозаветного лунатика заставило Лорена содрогнуться.

Робертс сверкал глазами со своей импровизированной трибуны. Его щеки и нос раскраснелись не то от алкоголя, не то от холода. Его сподвижники молча и с подозрением взирали на Лорена.

— Лорен! — воскликнул Робертс. — Давно не виделись! Ты видел свет, сын мой? — На Лорена пахнуло перегаром от виски.

— Если ты сейчас не заткнешься, Эл, — поморщился Лорен, — мне придется тебя забрать.

Робертс поднял руку, но голос его все еще звучал приветливо.

— Ты не можешь запретить эту проповедь, как нельзя побороть ветер или морской прилив.

— Тогда покажи свое разрешение.

Робертс смерил полицейского глазами.

— У тебя на груди семиконечная вавилонская звезда. Не означает ли это, сын мой, что ты продал душу дьяволу?

Лорен вздохнул. Несколько лет назад какие-то фундаменталисты основали орден «Вавилонская звезда», но с тех пор Лорен ничего об этом не слышал.

— Это означает, — спокойно ответил он, — что у департамента шерифа шестиконечные звезды, а нам захотелось чем-то отличаться от них. Так как насчет разрешения?

— Слуги Господни, — начал он возвышенно, — не нуждаются...

— Ты волен стоять здесь сколько тебе угодно, — с нажимом произнес Лорен, — и даже раздавать свою литературу, но если ты будешь кричать и создавать сутолоку, я тебя арестую.

Робертс надолго задумался, потом его лицо озарилось. Он плотнее запахнулся в свое покрывало, выпрямился и повернулся к церкви.

— Я буду стоять молча.

— Отлично. Это все, о чем я прошу.

Лорен повернулся и направился в церковь. У себя за спиной он услышал приглушенный голос Робертса.

— Чудеса случаются каждый день.

Чудо — что этот парень еще держится на ногах, про себя уточнил Лорен.

* * *

— Прежде чем начать сегодняшнюю проповедь, — произнес пастор Рики, — я бы хотел напомнить всем присутствующим, что в Фонде взаимопомощи подходят к концу запасы продовольствия и одежды. Пусть те, кому больше повезло в жизни, поделятся, чем могут, со своими соседями. — Рики поднял взор на аудиторию. — Сегодня начинается неделя размышления о наших душах, — торжественно изрек он.

Лорен занял свое место на церковной скамье и хмуро уставился на проповедника, сидевшего на возвышении напротив. Эта церемония открытия повторялась из года в год в течение всей его жизни, и мысли полицейского были заняты совершенно другим.

За завтраком позвонил Киприано и доложил, что, пока он осматривал автомобиль из Техаса — старенький побитый «джо» напротив дома Феликса, — он увидел самого Феликса. Тот в одной сорочке выходил из дома за газетой, которая выпускается в Альбукерке. Киприано, как хороший родственник, подошел и спросил, нет ли у Феликса гостей. Действительно у него на две ночи останавливались родственники из Харлинжена, но как раз в это утро Робби Киснерос пригласил их поохотиться, чему Феликс вообще-то обрадовался, поскольку, по правде говоря, он не особенно расположен к Энтони и его семейке.

После этого Киприано поспешил к дому Киснероса: в самом деле его машины там не было. Лорен распорядился немедленно передать информацию по спутниковой связи в полицию штатов Нью-Мексико и Аризона, а также обзвонить мотели по всей округе на случай, если Робби и компания остановились где-нибудь на уик-энд, чтобы с шиком прокутить деньги вдали от своих назойливых родственников. Раз техасцы оставили свою машину, они где-то поблизости.

Лорен удивился, что для самого ограбления они использовали машину из другого штата, а поездить по округе решили на машине, за рулем которой сидел местный.

Впрочем, странно и то, что использовали для ограбления маленький, битый-перебитый «джо», ведь нельзя же было исключать возможность погони.

Да и какие могли быть гарантии! Здесь все зависело от обстоятельств. Любой полицейский штата вправе остановить и обыскать машину. Тогда бы все провалилось.

Черт возьми! — снова возмутился про себя Лорен. Кто-то из местных предал город как раз в то время, когда Аточа переживает наисильнейший кризис с тех самых пор, как апачи разрушили существовавшее здесь поселение.

— Опять ты скрипишь зубами, — прошептала Дэбра. Лорен на минуту снова вернулся к действительности.

— Извини, — чуть слышно сказал он.

— Впереди у нас неделя, посвященная Семи Смертным Грехам, самым страшным из всех наших грехов, — ораторствовал пастор Рики. — Почему именно эти грехи считаются смертными? Почему чревоугодие — это Смертный Грех, а симония, например, — нет?

— Что такое симония? — прошептала Катрина, почти одновременно с другими по крайней мере пятьюдесятью приглушенными голосами. Катрина, старшая дочь Лорена, семнадцатилетняя блондинка с мальчишескими ухватками, в своем бледно-розовом платке выглядела неузнаваемо скромной.

— Тихо, — шепнул Лорен. Ответа он, впрочем, не знал.

— Это продажа церковных должностей, — шепнул Джерри.

Лорен поднял на него глаза. Лицо Джерри приняло абсолютно невинное выражение.

— Я не придаю этому значения, ты же знаешь.

— Смертные Грехи, — продолжал пастор Рики, — получили свое название потому, что совершение этих грехов непременно ведет к содеянию новых. Чревоугодие, кроме переедания, также включает пьянство и пристрастие к наркотикам, а от алкоголя и наркотиков недалеко и до насилия, нарушения супружеской верности, озлобления, воровства. И из всех Смертных Грехов гордыня считается самым первым, поскольку этот грех Люцифера привел к войне на небесах. Таким образом, первый из семи Дней Искупления посвящен искуплению гордыни.

Пастор Рики был довольно молод, ему исполнилось немногим более тридцати, но выглядел он намного старше. Рики рано облысел и поседел, в глаза бросалось изможденное лошадиное лицо. Рики много лет работал на кухне в «Корпусе мира» — нужда заставила, — прежде чем поступил в Колледж имени Кэттона в Пенсильвании, а затем получил свой приход. Он привносил в свои проповеди некую строгость и интеллектуальность, что Лорену вообще-то не слишком нравилось. Предыдущий пастор, старый датчанин Баумгартен, тоже прибыл из Пенсильвании. Однако во время проповеди он все время подскакивал, размахивал руками, обливаясь потом, и задолго до Рики начал упоминать ад.

Не то чтобы Лорену нравились эти размышления. Но с тех пор, как преподобный Самуэль Кэттон принял участие в путешествии по аду и многим другим уголкам Вселенной, куда его пригласил Мастер в сером, существование Огненной Земли считалось необходимой составной частью веры, и Лорен не раз удивлялся, почему Рики никогда не упоминал о ней.

— Гордыня Люцифера — это одно, — продолжал пастор, — понятно, что это такое, и можно сколько угодно ее осуждать. Но при всем своем желании никто из нас не мог бы восстать против сил небесных. Совсем другое — грех, что существует среди нас. Это та самая доморощенная гордыня, над которой я предлагаю вам задуматься сегодня утром.

Лорен в нетерпении стал покусывать нижнюю губу, гадая, чем там сейчас занимается Киприано.

— Трудно осознать, что гордыня — это грех, поскольку она является извращенным понятием хорошего, — не умолкал пастор, произнося слово «извращенным» с глубоким раскатистым "р", — гордыня также привлекательна, как грех, — «привлекательна» тоже говорилось с особым упором на "р", — ваша душа от природы нуждается в гордости — гордости за себя, свою семью, свое общество и свою страну. Но гордость как грех, или гордыня, — это гордость вне своих естественных пределов. Гордыня — это гордость, доведенная до такой степени, что она отворачивается от Бога.

Лорен поднял взгляд. Глаза Рики еле заметно блеснули. Может, в этом человеке наконец зажегся огонь?

— Вы ощущаете настоящую гордость за себя, свое общество... это происходит потому, что вы во всем узнаете Бога, — Рики взмахнул рукой, — гордитесь совершенством всего, что создано руцей Божьей. То, чем вы гордитесь, — это отражение самого Господа. Гордость становится частью веры.

Но когда вы перестаете узнавать Бога в вас самих, в вашей стране... гордость становится грехом и вы во всем начинаете видеть отражение себя! Гордость не является уже частью веры, а превращается в гордыню, эгоизм.

Эта последняя мысль буквально пронзила Лорена, оставляя удивительно светлое ощущение. Он никогда раньше не рассматривал сию субстанцию с этой точки зрения. А пастор Баумгартен никогда не обсуждал грехи в своих проповедях. В основном он руководствовался описанием Смертных Грехов в «Дополнительных Откровениях» Самуэля Кэттона, гордившегося своим ожерельем из золота и слоновой кости, инкрустированной бриллиантами, и в бешенстве пускавшего в ход свой топор, не разбирая ни друзей, ни врагов.

Пожалуй, этот анализ говорил в пользу пастора. — И когда вы воспринимаете все вещи как отражение самих себя, вы перестаете понимать, что каждая вещь по-своему и в одной ей свойственной форме отражает Господа. Вы начинаете думать, что можете играть с ними и манипулировать по своему усмотрению. Вы начинаете думать, что ваши соседи — люди, которых вы вправе спасать или осуждать, вместо того чтобы оставить это на суд Господень. Вы начинаете думать, что наше сообщество — это нечто, что можно организовать по своему усмотрению, а ваша страна существует лишь для того, чтобы утвердить вашу волю по всему миру.

Вот каким образом гордыня подтачивает нашу повседневную жизнь. Вы хотите что-либо изменить, но не во благо этого субъекта, впрочем, вы убеждаете людей в противном, чтобы удовлетворить свою гордыню. Например, вы влезаете в долги, чтобы купить машину лучше, чем у вашего соседа. Эта машина — дань вашей гордыне, ее украшение. Вы порываете со своей девушкой, но не потому, что она дурной человек, а потому, что недостаточно привлекательна или недостаточно модна, то есть не является вполне достойным вас украшением. Вы отвергаете предложение руки и сердца, оправдываясь, что жених недостаточно богат для вашей дочери, или недостаточно хорош, или еще чем-нибудь не угодил, но не ей, а вам, ибо он не кажется вам достойным вас украшением. Общество превращается в нечто такое, что вы желаете переделать под себя, для своего удобства; и вот вы вступаете в общественные организации, комитеты, и все это лишь потому, что образ жизни ваших соседей не слишком хорош для вас, вы намерены изменить и улучшить его.

В душе Лорена понемногу росло и ширилось возмущение. Он повернулся к Дэбре и прошептал:

— Он что, имеет в виду, что мне должно наплевать на соседей и семью?

— Тихо.

— Надо заботиться о ближнем — в этом и заключается вера апостолов. В конце концов, это моя работа — не забывать о своих соседях. Мне платят за это, — запальчиво продолжал Лорен.

Дэбра не скрывала своего раздражения.

— Просто при этом самому нужно быть поскромнее, вот что он имеет в виду.

— Попробуй-ка одной скромностью отправить Джорджа Джилено в нокдаун.

— Все уже смотрят на нас.

— Сомневаюсь, что этот мальчик из колледжа что-нибудь знает о реальном мире.

— Ответ — в самом Господе, — уверенно гремел голос «мальчика из колледжа», — мы должны доверять мудрости и милосердию Господа! Мы погрязли в своих грехах и должны молить Бога о понимании и прощении грехов наших.

— Какой болван, — недовольно буркнул Лорен.

Дэбра сильно ущипнула его за руку. До окончания церковной службы он думал только об ограблении.

* * *

Когда они всей семьей вышли из церкви, Робертса и его единоверцев уже не было, ящик они тоже прихватили с собой. Теперь, окружив пожилого мужчину во фланелевой рубашке, там стояли несколько молодых апачей. Старик указывал палочкой на различные части площади.

Лорен не первый раз наблюдал такую картину. Надо будет когда-нибудь поинтересоваться, что все это значит.

Киприано стоял у своей патрульной машины на стоянке напротив церкви. Лорен, заметив своего заместителя, словно переключил мозг на другую передачу. Он рванул вниз по ступенькам к машине Киприано, сгорая от любопытства и нетерпения.

— Ну что?

Киприано широко улыбнулся, обнажив большие желтые зубы.

— Я нашел их, шеф. Они в Эль-Пинто.

— В Эль-Пинто? — Лорен на секунду задумался. — Почему в Эль-Пинто? В этом чертовом городе призраков? Вот уж куда бы я точно не поехал тратить левые доходы.

— Они в одной из этих хибар Хоакина Фернандеса. Рядом с маленьким прудиком с форелью.

— Да? А я-то думал, что он уже давно не сдает свои хибары.

— Видимо, еще сдает, если есть клиенты.

Лорен оглянулся на свою семью, терпеливо поджидающую его на достаточном расстоянии, чтобы не мешать их разговору.

— Ты не сообщал шерифу? — спросил он. — Нам понадобится его помощь.

— Он приедет лично.

Лорен озадаченно поморщил лоб.

— А в чем, собственно, дело?

— Грядут выборы, шеф. А ограбление произошло на его территории, во всяком случае, формально.

— Что ж, пускай.

— Но у нас еще одна проблема — нет ордера на арест. Ведь им нужно предъявить обвинение.

— Подожди секунду, я отпущу семью.

Лорен подошел к Дэбре. Она прекрасно владела собой, но он ощутил ее внутреннее напряжение. Девочки тоже многозначительно переглянулись. Наступил один из тех решающих моментов в жизни полицейского, когда предстоит опасное дело, вполне вероятно ранение и ни в чем нет гарантий. Даже в таком мирном, в общем-то, городе, как Аточа, не нашлось бы, наверное, ни одной семьи полицейского, где в такую минуту сохранялось бы абсолютное спокойствие.

— Похоже, мы нашли тех парней, которых искали, — тихо сказал Лорен.

— Хорошо, — спокойно ответила Дэбра.

— Отгони, пожалуйста, машину домой. И не жди меня на ленч.

Дэбра посмотрела на него долгим взглядом. В ее очках Лорен видел свое отражение.

— Возьми свой бронежилет, — напомнила она. Лорен кивнул.

— Ладно, возьму.

— Я люблю тебя.

Внезапно его захлестнуло горячей волной, его просто распирало от гордости. Вероятно, это не был смертный грех гордыни, но, по правде говоря, плевать он хотел на все это. Дэбра молодец. Никогда раньше он так не гордился своим браком и положением в городе.

— Я люблю вас всех, — ответил он. — Не волнуйся, так, всего лишь какие-то гадкие сопляки.

А сопляки вооружены. Никто не произнес этого вслух, но невидимое присутствие оружия давило и угнетающе действовало на Лорена.

Он подошел к машине и открыл походный арсенал. Несколько лет назад федеральное правительство снабдило местные департаменты полиции личным вооружением, дабы уберечь от русских АКМ торговцев наркотиками. Лорен вынул бронежилет с пластинками из керамики и многослойной стали, винтовку без магазина . и голубую каску, которую полагалось надевать, регулируя поток транспорта. Прихожане почтительно расступались перед шефом полиции, когда он переносил все это к машине Киприано. Он бросил амуницию на заднее сиденье и сел в машину.

— Сначала в «Солнечное сияние», — скомандовал Лорен. — Решим проблему с ордером на арест.

Киприано объехал площадь и притормозил у кафе. Лорен распахнул зеленую, как плод авокадо, дверь «Солнечного сияния» и приветливо махнул рукой Куверу. Затем подошел к телефону-автомату, висевшему напротив мужского туалета. На стене рядом болталась пожелтевшая от времени газета, вся исписанная за десятилетия номерами телефонов. За столиком снова сидели корейцы, но не те, которых Лорен видел накануне. Они прихлебывали кофе, а посреди стола ждала кружка с оленьей кровью. Марк Бирн, одетый также, как и вчера, задумчиво смотрел в свой кофе. Он многозначительно хмыкнул, заметив Лорена. По всей видимости, Бирн в это утро не утруждал себя бритьем или причесыванием.

— Послушай, — предложил Кувер полицейскому, — можешь позвонить из моего кабинета.

— Да нет, спасибо, — отказался Лорен. Он опустил монету и набрал номер полиции.

— Департамент полиции города Аточа, — послышался в трубке знакомый голос Элоя Эспозито.

— Как шея, Элой?

— Мне надели этот чертов корсет. Придется носить его целый месяц, не снимая даже в постели.

— Что ж, поработай пока дежурным.

— Вот вляпался!

— А как дела у Бушинского?

— Небольшое сотрясение. Врач порекомендовал не выходить на работу до понедельника. Кэрен честит его на чем свет стоит, не переставая твердить, что могла бы устроить его шофером грузовика в Альбукерке.

— Думаешь, когда-нибудь заставит пойти на это?

— Во всяком случае, она уже давно наседает.

Было бы очень жаль, подумал Лорен. Бушинский — хороший офицер. Остается лишь сожалеть, что не все жены полицейских понимают мужей как Дэбра.

Голос Элоя был приветливым.

— Так чего звонишь-то, шеф?

— Вы меня, наверное, с кем-то перепутали, — откликнулся Лорен, — это анонимный звонок.

— Чо?

— Я не шеф полиции. Я доброжелатель, который хочет передать анонимное сообщение.

— Так вы не шеф полиции? Это анонимный звонок?

— Совершенно верно.

— Что-то я не понимаю.

— Послушай меня минутку, Элой, хорошо?

— Если вы хотите передать частную информацию, то я должен узнать ваше имя.

— Боже мой, Элой! — воскликнул Лорен. — Если я назову тебе имя, это уже не будет анонимное сообщение!

— Пожалуй, что так, — засомневались на том конце провода.

— Вот информация. Двое парней, ворвавшихся в «Медную страну», находятся сейчас в Эль-Пинто, в одном из домиков Хоакина Фернандеса. Их там трое, они вооружены и опасны. Записал?

— Вооружены и опасны. Записал, шеф.

— Да никакой я не шеф. Но на твоем месте я бы позвонил ему и все передал.

— Хорошо. Но мне нужно узнать ваше имя и номер телефона.

Лорен бросил трубку. Пытаясь побороть раздражение, он соображал, то ли Элой повредил себе мозги, ударившись головой в «Докторе-бездельнике», то ли просто решил его разыграть.

Лорен направился к двери, несмотря на то, что Кувер, как обычно, уже приготовил ему чашечку кофе.

— Эй, шеф, — произнес Бирн, помахивая сигаретой, — я хочу сообщить об одном подозрительном типе в тюрбане. Он недавно завтракал вон в том углу. Я думаю, это террорист.

Наверное, еще один «вампир», подумал Лорен и поинтересовался:

— А где Сандовал? Выуживает новые факты в библиотеке, чтобы опять ставить людей в тупик?

— Не-е. Он подался «на запад» за выпивкой. — Бирн глубоко затянулся. — Кстати, твое сообщение абсолютно анонимное. Если кто-нибудь спросит, я тебя не узнал.

— Заткнись, — бросил Лорен.

Он вышел через кричаще-зеленую дверь. Хорошего настроения как не бывало. Сейчас ему хотелось только одного: попасть в Эль-Пинто, выбить дверь домика, в котором находятся грабители, и покончить со всем этим раз и навсегда.

Он сел в машину Киприано.

— Теперь в здание суда.

Киприано ждал внизу, пока Лорен освободится с еженедельного субботнего заседания суда. Первоначально эти утренние заседания были призваны разбираться со всеми пьяницами, попавшими за решетку в пятницу вечером, чтобы выпустить их оттуда, освобождая место для следующей — субботней — партии. Председательствовал судья Денвер.

Здесь же присутствовал Усебио Лазойя, шериф, худощавый пожилой мужчина ростом добрых шесть футов четыре дюйма. И, конечно же, его всю жизнь дразнили Коротышкой. Этот активист местного отделения Демократической партии уже целую вечность, сколько Лорен себя помнил, занимал должность шерифа.

Коротышка был отвратительным полицейским, обладал плохой памятью. Еще только начиная работать шерифом, он потерял или беспечно попортил улики нескольких важных расследований, а его отношение к работе говорило само за себя: он никогда не мог сразу же прибыть на место ограбления. Впрочем, довольно быстро осознав, что грозы местной преступности из него не выйдет, он доверял своим подчиненным, а иногда и департаменту во главе с Лореном, вести текущие уголовные расследования.

Тем не менее Лорен уважал его как администратора и политика. Несмотря на допущенные в начале карьеры грубые ошибки, Коротышка уже три раза переизбирался. Свои предвыборные листовки он подписывал большими красными буквами КОРОТЫШКА, и каждый знал, о ком идет речь. Так что на его собственное кресло никто не посягал. Но тем не менее сокращения во всех городских службах, последовавшие за закрытием шахты, затронули и его департамент, и теперь он полагался на городскую полицию более чем когда-либо.

Коротышка благоухал новыми духами и по случаю официальной церемонии надел форменную кремовую рубашку, какие шерифы носили еще в прошлом веке, и нахлобучил белую широкополую шляпу «стетсон». Маленькие седые усики Коротышки были сильно напомажены.

— А-а, Лорен, — воскликнул Коротышка, улыбаясь. — Que paso, hombre?

Лорен пожал ему руку.

— Похоже, нам не страшна нынешняя волна преступности.

— Ты обнаружил преступников?

— Только что поступил анонимный звонок.

Коротышка издал короткий смешок, такой же сухой, как песок в пустыне.

— Как я люблю эти маленькие удачные анонимные звонки, кузен. Что ж, надо взять ордер. Piedra movediza no cria lama. Под лежачий камень вода не течет. — Лорен энергично кивнул.

Затем на секунду задумался, мысленно переводя последнюю фразу. Движущиеся камни, значит. Он кивнул еще раз.

— Кстати, — заметил Коротышка, — сегодня по телевизору интересный матч, не хотелось бы пропускать.

Лорен и Коротышка вошли в зал заседаний. Он был заполнен в основном теми, кого предыдущей ночью забрали Лорен и его команда. Широкоплечий Джордж Джилено горой возвышался на инвалидном кресле, почти перегораживая проход. Лен Боннивел, с яркой металлической полосой на сломаном носу, сидел рядом со своим отцом и так далеко от Эй-Джея Данлопа, как только позволяла комната. Лорен почувствовал на себе недобрый взгляд Данлопа и удовлетворенно усмехнулся. Эй-Джей с наглухо перевязанной челюстью и пикнуть теперь не посмеет.

Помощник окружного прокурора Шейла Лоури как раз выступала с длинной обвинительной речью против безнадежного пьяницы Андерсона, который представал перед судьей уже четвертый раз за год. Лоури, невысокая молодая женщина с колючим взглядом, в серой кофточке с плечиками, держала в руках большие черепаховые очки, пользуясь ими в основном как указкой и рассекая воздух, словно дирижер оркестра. В последнее время должности окружных прокуроров все чаще занимали молодые выпускницы юридических колледжей, которые могли быстрее продвинуться по служебной лестнице в маленьких городках, равнодушных к истинным талантам. В крупных городах все юридические должности были заняты мужчинами. Насколько Лорен мог судить, Лоури неплохо помогала окружному прокурору, но она еще слишком мало жила в этом городе, чтобы грамотно разбираться во всех родственных, религиозных и политических взаимоотношениях, лежащих в основе социума города Аточа. И еще не успела понять, что судья Денвер не позволит признать виновным одного из своих кузенов.

Похоже, придется немного подождать. Лорен сел на скамью. Коротышка примостился рядом.

Боковым зрением Лорен заметил какое-то движение сзади. Он оглянулся через плечо и увидел, как Джордж Джилено на своем инвалидном кресле пытается подъехать к нему поближе.

— Как спина?

— Небольшое растяжение. Я мог бы ходить, но сейчас я ищу сочувствия и взываю к жалости.

— Удачи.

Джилено каждый раз после очередного разгрома «Бездельника» представал перед судьей Денвером, а Денвер не любил начинать судебное заседание с индейцев.

— В чем же дело, — поинтересовался Лорен, — что ты так ополчился на «Бездельника», в конце концов?

— Да я и сам не знаю, старик.

— Что бы тебе выбрать другое место?!

Джилено заартачился.

— "Бездельник" ничем не хуже других заведений.

Лорен понимающе покачал головой.

— Сделай одолжение, Джордж. Не напивайся больше в этом городе, пока я не уйду на пенсию.

— Да и не пьяный был я вовсе. Я только пытался получить выпивку, а они не хотели меня обслуживать.

— Держись подальше от «Доктора», Джордж.

— Я безработный, как и многие другие. Не думаю, что буду теперь часто наведываться в этот город.

В его глазах вдруг вспыхнул лучик надежды.

— Шеф, а ты можешь сделать мне одолжение?

— Попробую.

— Я хотел бы остаться в тюрьме здесь, а не возвращаться назад в резервацию.

Лорен молча почесал затылок.

— Вряд ли смогу тебе чем-нибудь помочь, Джордж. У муниципалитета соглашение с властями резервации. Апачи живут там, белые — в Аточе.

— Ты же знаешь этих полицейских из резервации. Да лучше уж бешеная собака.

— Что ж тут поделаешь. Сейчас снова собираются урезать тюремный бюджет.

Джилено сокрушенно вздохнул.

— Извини, — сказал Лорен.

— Эй, — произнес Коротышка, дрогнув усиками в ехидной усмешке. — Слушай. Сейчас будет обвинительный приговор.

Пока Джилено разговаривал с Лореном, Шейла уже закруглилась. Судья Денвер, выглядевший абсолютно неумолимым, приказал подзащитному Андерсону подойти.

— Я не верю во все эти дыхательные тесты, — сказал Денвер. И ударил своим молотком. — Оправдан.

Андерсон повернулся, чтобы пожать руку своему адвокату, одному из кузенов Денвера. У Шейлы от удивления чуть глаза на лоб не вылезли, а Лорен с трудом подавил злорадную ухмылку. Шейла мгновенно зашлась краской. Лорен чувствовал, что еще немного, и она сорвется, резко бросив в лицо что-нибудь резкое. Он тут же поднялся с места.

— Прошу прощения, что я перебиваю, Ваша честь, — произнес он, — не могли бы вы уделить нам с шерифом немного времени, чтобы решить проблему с ордером?

— Я вас слушаю, — ответил судья.

— Не могли бы мы поговорить в судейском кабинете? Дело требует некоторой конфиденциальности.

— Десятиминутный перерыв, — произнес Денвер и ударил молотком.

Лорен проследовал за ним. Проходя мимо Шейлы, он миролюбиво положил руку ей на плечо.

— Так уж устроена жизнь, Шейла, — стараясь ободрить ее, произнес он.

Лоури, похоже, готова была убить кого-нибудь.

— Попадется мне когда-нибудь этот сукин сын.

Лорен так и не понял, кого Шейла имела в виду — подсудимого или судью Денвера.

— Задержись после обеда, — добавил шеф полиции, — есть кое-какая работа для тебя.

— Черт возьми. Как раз сегодня я хотела поменять масляный фильтр.

— Ты же юрист, Шейла. Ты можешь себе позволить довериться станции техобслуживания.

— Это все дерьмо собачье. Ты прекрасно знаешь, сколько я получаю. И знаешь что, — теперь она размахивала своими очками как мечом, — на эти гроши прожить невозможно?

— Ничего, привыкнешь.

Лорен, оставляя ее, искренне жалел следующего подсудимого, кем бы он ни оказался. Денверу необходимо восстановить обвинительно-оправдательный баланс, значит, он на ком-нибудь отыграется. А Лоури готова была растерзать следующего подзащитного на части своими собственными зубами.

Для выписки ордера потребовалось всего несколько минут, в основном только на подготовку текста машинисткой.

"НАСТОЯЩИМ ПРИКАЗЫВАЕТСЯ, — стояло большими грозными буквами, — немедленно произвести обыск в указанном месте".

Лорену нравилось слово «приказывается». Денвер ничего не сказал по поводу анонимного звонка, а также не стал упираться, когда Лорен попросил указать в ордере возможность внезапного вторжения в помещение, сославшись на то, что аноним произнес слова «вооружены и опасны». Лорен положил ордер в нагрудный карман, на прощание пожал судье руку и вышел из кабинета через другую дверь. Его просто переполняло счастьем и гордостью, осознанием того, что при необходимости перед ним распахиваются любые двери.

Тем временем Киприано достал с полицейских складов так называемый «тук-тук»: свинцовую трубу трех футов длиной и шести дюймов диаметром. Ее полость залили бетоном, а по бокам приделали ручки и использовали специально для вышибания дверей. Кто-то уже умудрился с обоих торцов трубы наклеить улыбающеся рожицы.

Лорен ехал в Эль-Пинто в машине Киприано, а двое других офицеров следовали за ними в другой машине. Коротышка и его заместитель присоединились к ним на «бронкосе» с четырьмя ведущими колесами, который в департаменте шерифа предусматривался специально для сельских дорог, отличавшихся ужасным покрытием. Чтобы попасть в Эль-Пинто, пришлось сначала ехать на запад по 81-му шоссе, затем на север — по 103-му, мимо маленького жилого городка Виста-Линда, где проживали в основном работники Лаборатории высоких технологий. Их просторные дома стояли на бесплодной бурой земле за невысокими кирпичными заборами. За ними простирались акры неосвоенной земли, заросшей американской юккой и колючей грушей. На крышах домов стройными рядами чернели панели солнечных батарей. В северной части городка находилась торговая улица, места на стоянке здесь явно не хватало. Еще один удар по торговому бизнесу старого города.

— Этим людям, — заметил Лорен, — похоже, нравится их обособленность. Сначала они строятся на огромных территориях, а потом огораживаются забором.

Даже несмотря на то, что уволенные шахтеры распродавали свою недвижимость по баснословной цене, переселенцы, решившие обосноваться в Аточе, неохотно покупали дома в старом городе. Крохотные и потому неудобные, они в основном стояли на таких же маленьких клочках земли. Вот уж где шагу некуда ступить без того, чтобы не столкнуться с кем-нибудь из домочадцев или соседей. Работникам Лаборатории это не нравилось.

Киприано прикурил сигарету от автомобильной зажигалки.

— Они из больших городов, а там сосед жаждет убить соседа. Поэтому никто ни с кем и не общается, — без тени сомнения выпалил он.

— Думаешь, эти маленькие кирпичные заборчики спасут их?

— У них свои законы, не имеющие отношения к отбросам общества.

— Отбросы — это они сами со своей коммуной.

— Это точно.

— Да все они, — Лорен почувствовал подступающий приступ ярости, — никогда не объединились бы в свою коммуну, если бы она накладывала на них какие-нибудь обязательства. Как дачники, они ничем не связаны друг с другом, приехали-уехали.

«Даже пастор Рики и тот туда же, — вдруг подумал Лорен, — со всеми своими разглагольствованиями о невмешательстве в дела ближних».

— Уж тут ты прав, шеф.

— Просто болтаются взад и вперед, толкутся без дела. — Лорену понравилось сравнение с дачниками и хотелось еще немного поговорить на эту тему.

— Только и успевают компостировать билеты в своем чертовом бесконтактном поезде.

— А возят «дипломаты», набитые деньгами.

— Ага-а, — плохое настроение Лорена постепенно улетучивалось. — Эти огромные кучи денег они держат прямо у себя дома.

И наверное, из-за международной конкуренции Лаборатория считалась собственностью консорциума из нескольких концернов, занимающихся высокими технологиями. Они делили поровну риск и прибыль, зарабатывая десятки миллионов на новых сверхпроводниках. Жилой городок субсидировался из средств кредитного фонда самой корпорации. Деньги выдавались на каждую отдельную семью, покупки делались только на торговой улице. В магазин они ходили просто совершить финансовую операцию, им и в голову не приходило, что это повод пообщаться с соседями. «Да, пожалуй, это попытка создать новую культуру, без обычных человеческих связей, — думал Лорен, — уже десятилетия они пытаются жить отдельно, по своим законам, и мы, похоже, к этому привыкли».

— Помнишь, мы сами голосовали за то, чтобы их развитие никак не затрагивало старого города, — словно откликнулся на его мысли Киприано.

— Тогда почему нам приходится больше платить за воду и канализацию после объединения наших систем водоснабжения? У нас и до них были и вода, и канализация. Если уж живете отдельно в собственном городке, так и живите, мы-то почему должны за это платить?

— Может, они решили по-товарищески разделить с нами расходы? — хмыкнул Киприано.

— Как же, просто хотят нас облапошить. Заключают с нами какие-то хитроумные сделки, как наши предки в свое время — с индейцами. И когда мы спохватимся, будет уже поздно — окажемся в резервации, как Джордж Джилено.

Киприано со всей силы пульнул сигаретой в окно. Сравнение с Джилено явно ему не льстило.

— Ты так устроишь пожар, — заметил Лорен.

— За нами «хвост», — отозвался Киприано, — один из тех джипов.

— Черт их подери. Наши с тобой машины — под их постоянным наблюдением.

— Может, позвонить Биллу Пашиенсу, пусть прикажет своим людям прекратить это дурацкое преследование?

— С тем же успехом можно попросить Пашиенса выстрелить себе в задницу.

Они проехали по мосту через блуждающую между холмами Рио-Секо, потом под сверкающей на солнце эстакадой с полотном для маглева. Справа от Лорена убегала назад Виста-Линда. Слева остался въезд в Лабораторию высоких технологий, хорошо размеченный, со светофором. На светофоре горел зеленый. Дальше 103-е шоссе вырождалось в узкую, без обочин, дорогу с двухрядным движением. Асфальт пестрел рытвинами и заплатками. Слева тянулся забор Лаборатории высотой в двадцать футов из сетки-рабицы. Из-за забора выглядывала длинная череда холмов, закрывавших ускорители и несколько приземистых зданий землистого цвета.

Иногда, по ночам, во время экспериментов, все небо освещалось яркими вспышками, сопровождавшимися сильным грохотом.

Стреляют по Небесам, ужасался в таких случаях Лорен. Остается только надеяться, что Небеса не ответят тем же.

Лорен почему-то вспомнил, как на одной из предвыборных листовок Коротышки кто-то выбил из 22-мм винтовки нехорошее слово. Высокие горы, массивные вулканические плиты двинулись ближе, облака отбрасывали на зеленую траву тени, похожие на масляные пятна. Вдали полыхало, сразу в трех местах валил дым. Лесные пожары в основном были делом рук беспечных туристов. В отблесках пожарищ сверкали на солнце пожарные вертолеты.

«Еще несколько недель, и мы с Джерри выберемся полазить по этим крутым хребтам, — мечтал Лорен. — Может, подстрелим одного-двух оленей. Если, конечно, после пожаров хоть что-нибудь останется».

Лорен вернулся к реальности и в радостном возбуждении представлял себе Робби Киснероса. Тот опускал перед ним стволы своего обреза от охотничьей винтовки двенадцатого калибра.

Он просто млел от удовольствия, снова и снова прокручивая в голове эту чудесную картину.

Эль-Пинто был центром серебряной лихорадки в 90-х годах прошлого века. Этот городок, зажатый в темном узком каньоне, окружали горы вулканического происхождения. От первоначального поселения ничего не осталось, оно сгорело еще восемьдесят лет назад. Городок не сохранил себя как экзотический туристический центр. Сейчас там в радиусе десяти миль, пожалуй, больше насчитывалось персональных компьютеров и спутниковых антенн, чем ватерклозетов.

Сейчас деревня состояла из обломков старой бензоколонки из красного кирпича, сгоревшей лет двадцать назад во время очередного пожара, новой бензоколонки напротив старой почты, расположенной в одном здании со складом, таверны под названием «Тасти-Фриз» и домиков Хоакина Фернандеса.

Фернандес, наполовину апач, ныне восьмидесятилетний старик, в течение многих лет работал гидом, объясняя многочисленным туристам, как выслеживать пуму, оленя или медведя, и сдавая им домики. Он уже бросил работу, но до сих пор любой рыбак, который не хотел возвращаться домой с пустыми руками, за доллар мог поймать крупную форель в его маленьком, забитом рыбой прудике.

Дорожный указатель СДАЮТСЯ ДОМИКИ В ЭЛЬ-ПИНТО не подновлялся уже довольно давно. Обветшалый дом Фернандеса и магазин по продаже приманок стояли у дороги. Домики же, скрываясь в зарослях ивы, находились в четверти мили вниз по каньону.

Киприано поставил патрульную машину на заросший газон магазина, в тень сухого столетнего дерева и большой белой спутниковой антенны старого образца.

Остальные служители закона подъехали минутой позже. Лорен поднялся на старое деревянное крыльцо, толкнул входную дверь с табличкой В ПРОДАЖЕ ИМЕЮТСЯ МОРСКИЕ СОБАЧКИ и вошел внутрь. Краем глаза он заметил, что джип из Лаборатории проехал дальше по разбитой дороге.

Шум кондиционера почти заглушал репортаж с футбольного матча, доносившийся из другой комнаты. Старые ящики из-под картофельных чипсов громоздились рядом с коробками, где пылились банки с консервами.

— Привет, Хоакин, — произнес Лорен, толкнув дверь в следующую комнату.

Вдоль всех стен стояли подсвеченные аквариумы с живой приманкой. Большие черные саламандры с огромными оттопыривающимися жабрами и выпученными глазами — «морские собачки» — кишели в бурлящей воде.

Фернандес сидел на протертом стуле в глубине комнаты с закрытыми глазами. Рот открыт, штаны расстегнуты. Холодная дрожь пробежала по спине Лорена — он решил, что старик мертв. Но в ту же секунду Хоакин открыл глаза и посмотрел на Лорена острым птичьим взглядом.

— Однако ты неплохо выглядишь для рыбалки, — заметил он.

— У тебя в домиках сейчас кто-нибудь есть? — тут же перешел к делу Лорен. — Трое молодых парней, Робби Киснерос и его кузены из Техаса?

— Это первые посетители за целый месяц. — Фернандес встал и застегнул штаны. — Похоже, сегодня вечером кое-что намечается, а это предвещает хороший сезон.

— Сядь на место, — скомандовал Лорен. — Робби и его панковские кузены прошлой ночью взяли бар в Аточе. У меня ордер на их арест. — Он тут же показал его. — Хочешь прочитать?

Фернандес похлопал по карманам фланелевой рубашки.

— Я не захватил очки для чтения, Лорен. Я поверю тебе на слово.

— В каком они домике?

— В девятом. Розового цвета. Ключ нужен?

— Думаю, да. Какая там дверь?

— Обычная дверь. Ты ведь не собираешься ее выбивать, правда?

— Возможно, мне придется это сделать. Разрешение получено.

— Господи Боже, — похоже, на Фернандеса это произвело впечатление, — черт возьми, Лорен, врежь этому сукиному сыну. Я вам помогу.

— Спасибо.

Фернандес прошаркал в соседнюю комнату и вернулся с ключом на колечке из плетеной проволоки, которой перевязывают батоны хлеба.

На ключе, на кусочке пластыря когда-то читался номер домика, но сейчас уже ничего невозможно было разобрать.

— Я возьму тридцатьшестерку и пойду с вами, — сказал Фернандес.

Лорен тронул старика за плечо.

— Не стоит, Хоакин. Останься здесь, пока все не закончится.

— Я неплохой стрелок, — настаивал Фернандес, — я бью без промаха в глаз воробья.

— Присядь, Хоакин, — Лорен подвел его назад к стулу, — спокойно смотри матч, это займет не больше минуты.

Лорен мысленно уже торопил развязку. Выйдя из магазина, он снял голубую куртку, аккуратно свернул и положил на переднее сиденье. Киприано молчаливо ждал у машины, пожевывая травинку.

Открыв заднюю дверцу, Лорен вытащил бронежилет. Где-то вдалеке стрекотали пожарные вертолеты.

— Как действуем, шеф? — спросил Киприано.

— Сразу же вышибаем дверь, они и опомниться не успеют.

— Как я понял, ты хочешь ворваться первым?

Лорен надел каску и опустил забрало. Кровь взыграла в его жилах оперными ариями Вагнера.

— Эй, — крикнул Коротышка из своего «бронкоса», — что происходит?

— Ничего. Иди за нами.

— А план действий?

Лорен свистнул сквозь зубы.

— Вот и весь план.

— Нам надо посоветоваться. Для этого я здесь и нахожусь.

— Черт возьми, Коротышка, мы теряем время. Ты еще пригласи из Альбукерка комиссию для ведения переговоров.

Коротышка махнул рукой.

— Ладно, черт с тобой. Но это твои похороны.

Киприано тоже надел бронежилет. Лорен передернул затвор винтовки и сел в машину. Киприано включил двигатель.

Кровь стучала в висках шефа полиции.

— Быстро и тихо, — скомандовал он, — девятый домик, розового цвета.

«Фурия» резко развернулась, выбрасывая из-под колес гравий, и рванула по узкой дороге. Мимо проносились умирающие ивы. Башни из полуразрушенного вулканического туфа, похожие на Большой Каньон в миниатюре, заслоняли солнце. Потом луг, где голубизной блистал прудик с форелью, и наконец, начались домики Фернандеса.

— ...Восемь — считал Лорен. — Девять. Это здесь.

Оштукатуренный квадратный домик, выкрашенный под мазанку, с небольшим крыльцом и остроконечной крышей. Он выглядел словно старая школа из одной комнаты.

«Фурия» притормозила. Лорен уже распахнул дверцу и приготовился быстро выскочить с винтовкой в руках.

Он заметил, что дверь довольно хлипкая и «тук-тук» ему не понадобится. В два прыжка он преодолел ступеньки и, развернувшись, мгновенно вышиб дверь плечом.

Лорен ввалился вовнутрь, сделал шаг в сторону, чтобы восстановить равновесие, и направил винтовку на присутствующих. Сзади с грохотом обрушился пятифутовый обломок притолоки.

— Привет, Робби, — кивнул Лорен.

На самом деле полагалось крикнуть что-нибудь вроде: «Откройте! Полиция!» — причем еще до того, как он вломился. Сейчас в этом уже не было необходимости. В ушах у него звенело, словно рой рассерженных пчел преследовал его по пятам.

В комнате кто где полулежали трое молодых ребят в закатанных джинсах. У одного из них, техасца с маленькой козлиной бородкой, на голове был зеленый платок. На предплечьях — тюремные татуировки, а на запястье — браслет с бирюзой Билла Форсета. Все трое от неожиданности подскочили и остекленевшими глазами глядели на винтовку Лорена.

На старом изрезанном кофейном столике стояла пустая бутылка. На газете зеленой горкой лежала марихуана. Рядом с наркотиками валялись обрез, пачка грязных банкнот и груда кредиток компании «Братья Рига».

В дверь ворвались Киприано и еще двое полицейских.

Робби и его друзья словно окаменели от неожиданности. Тем не менее Лорен осторожно взял со столика обрез и отстегнул магазин.

— Неплохое снаряжение для рыбалки, — заключил он. — Теперь все медленно встаем и кладем руки за головы.

Когда на подозреваемых уже надевали наручники, появились Коротышка и его заместитель. Сердце Лорена работало как хорошая турбина, во всем теле ощущалась легкость, почти невесомость. Сейчас он казался себе непобедимым, способным своротить горы и повернуть вспять реки.

Коротышка извлек из кармана шестиконечную звезду шерифа и повесил на безупречно белый отворот своей формы.

— Вы все арестованы, — изрек он, словно позируя перед камерой.

Лорен перевел взгляд на Робби Киснероса.

— Очень жаль, что один из вас при аресте оказал сопротивление. — Он схватил Робби за волосы и поволок его через всю комнату. — Ты, вероятно, кое-что забыл, Робби, — выдохнул он, заталкивая парня в ванную. — В моем городе ничего не происходит без моего согласия. А когда ты решил пригласить пару чужаков в мой город, чтобы тыкать обрезом в лица моих соседей, а потом украсть кучу кредиток уволенных шахтеров, ты не спросил моего разрешения.

Он со всей силы толкнул Робби, и тот влетел в комнату, ударившись головой о кафель, поскольку руки его были скованы за спиной наручниками.

Лорен занес приклад над головой Робби. Тот, трясясь от страха, ошеломленно и непонимающе смотрел на Лорена.

Лорена трясло от негодования.

— Я карающий меч в руке Господа, — произнес он вслух.

* * *

Лорен почувствовал, как кто-то дотронулся до его плеча. Он стряхнул руку и снова занес приклад. Плечо снова сдавили, на этот раз куда настойчивее.

— Достаточно, кузен, — раздался над ухом полицейского голос Коротышки.

Лорен посмотрел на хныкающего в ванной оболтуса и глубоко вздохнул. Из-под каски струился пот, кружилась голова. Он вдруг неуверенно качнулся.

— Пойдем на свежий воздух, — предложил Коротышка.

Лорен молча миновал Коротышку и под удивленными взглядами остальных вышел на крыльцо. Он отстегнул ремешок и снял каску, поставил винтовку и положил каску рядом. Приятно пахнуло свежестью. Сняв бронежилет, он залез в машину Киприано, вынул ключи, открыл ящик со спутниковой связью и вытащил оттуда чемоданчик с антенной. По размерам и форме антенна напоминала обычный «дипломат». Лорен вынул ее, подсоединил к компьютеру внутри «фурии». Склонившись над клавиатурой, он нажал функциональную клавишу и посмотрел на маленький автомобильный жидкокристаллический дисплей.

УСТАНОВЛЕНА СПУТНИКОВАЯ СВЯЗЬ, — загорелось на нем. Затем — СПУТНИКОВАЯ СВЯЗЬ УСТАНОВЛЕНА.

Лорен ввел кодовый номер, потом пароль и передал на центральный компьютер в Вашингтоне приказ отменить розыск Робби и его сообщников.

«О'кей», — «ответил» дисплей.

В салон к Лорену заглянул Киприано.

— Думаю поехать на охоту, — сообщил Лорен, — правда, у меня нет собак и одежда не слишком удобная, но какая, к черту, разница. Диким голубям все равно, как я одет.

— Тебе бы попридержать свой темперамент, шеф, — сказал Киприано.

— К черту. Так надо. — «Иначе тебе не жить, старик». Лорен отключил антенну от компьютера. — Это мой город, Киприано, — твердо произнес он.

Лорен вышел из машины и запаковал антенну, надел голубую куртку и вернулся в домик. В ванной комнате шумел душ, словно там кто-то мылся. На столе по-прежнему грудой лежали деньги. Лорен нагнулся и вытащил из кучи пару двадцаток.

— Для Хоакина, — пояснил он на случай, если кто-то заподозрит его, — пусть починит свою дверь.

Робби Киснерос, прихрамывая, с опухшими глазами, опустился на заднее сиденье второй патрульной машины, а техасцев посадили в «бронкос» шерифа. Киприано и Лорен на других машинах последовали за ними к магазину наживок, вырулили на стоянку и вошли на кухню к Фернандесу.

Фернандес прошаркал им навстречу. За ним показались агенты Службы безопасности Лаборатории, одного из них Лорен видел впервые, а другого узнал: Киприано вчера читал ему лекцию, у него на макушке, словно нимб, просвечивала лысина.

— Все в порядке? — спросил Фернандес.

Лорен сунул ему двадцатки.

— Починишь дверь, — пояснил он.

Фернандес понимающе хмыкнул. Лорен взглянул в солнечные очки агентов.

— Покупаем наживку? — поинтересовался он.

— Картофельные чипсы, — ответил один.

С улицы послышался шум, кто-то пытался завести стартер.

Фернандес кинул взгляд через плечо.

— Хорошо хоть другие мои постояльцы не высовывались. Вот шуму-то было бы, если бы я напугал своих гостей. Хлопот потом не оберешься.

— Охотники? — задал вопрос шеф полиции.

— Не знаю, Лорен. Может быть, они не сказали.

На секунду время словно остановилось. Машину все еще пытались завести. Лорен шагнул в соседнюю комнату, отведенную под небольшой склад, и выглянул в окно.

Другими постояльцами Фернандеса оказались двое смуглых мужчин в белом «шевроле» с маленьким тентовым кузовом и самодельным прицепом.

— Вы только посмотрите, — обратился к ним Лорен.

Теперь-то он знал, почему Робби с ребятами приехали в такую дыру, как Эль-Пинто, отмечать свое ограбление.

Они кого-то ждали. Им должны были что-то продать. Сзади подошел Киприано и, увидев этих двоих, от удивления даже присвистнул. За ним, почуяв неладное, потянулись агенты из Лаборатории.

Лорен мысленно перебирал законы о розыске и аресте. Ему не нужен ордер на арест, если по спутниковой связи объявлен розыск, да и в любом случае Верховный суд отменил действие Четвертой поправки на торговцев наркотиками.

Двигатель машины наконец завелся. Лорен одной рукой распахнул входную дверь, другой мгновенно вытащил пистолет. Киприано уже прикрывал его сзади.

— Ух ты, — выдохнул один из агентов, не зная, как ему поступить.

Агенты Службы безопасности, видимо, наблюдали за его мастерством. Лорен просунул свой «чиф'с спешиал» в открытое окно машины и приставил ствол к левому виску изумленного шофера. Киприано с другой стороны машины уже ждал с пистолетом наготове.

Лорен улыбнулся Киприано через салон автомобиля.

— Out of Tchevy, Pedro, — многозначительно бросил он.

Лицо Киприано засияло от радости.

 

Глава 5

Лорен договорился встретиться с прессой в пять вечера в кабачке «У Фернандеса», в это время там достаточно светло для киносъемок, заодно можно будет подкрепиться перед прослушиванием десятичасовых новостей. Лорен только что сумел захватить невиданную за всю историю округа Аточа партию наркотиков, а капсул с «черной молнией» конфисковали больше, чем за всю историю штата. Новый синтетический наркотик, разновидность красного криптонита, получивший распространение в последние месяцы, был объявлен вне закона всего шесть дней назад, и полученный улов — весьма неплохая новость.

Если распространить известие через систему LAWSAT, тогда DEA, Кастомс или еще какое-нибудь пиратствующее агентство попытаются представить свою точку зрения на это событие, поэтому Лорен решил обратиться к помощи телевидения.

Мэру города он ничего не сказал. Чем меньше посвящать в свои дела администрацию Трухильо, тем лучше. Пресс-конференция прошла успешно, хотя Трухильо все же появился перед самым ее началом, от кого-то прослышав о сенсации. Пока репортеры проверяли свои микрофоны, Лорен, в новой форме, в фотогеничном кителе защитного цвета, вместе с Коротышкой вкушал виноградный напиток за стойкой бара у Иоахима. Коротышка в своем неизменном ковбойском одеянии походил на кинозвезду, а Стетсон перебрасывался крепкими шуточками со своим старым другом, местным работником агентства CBS. Из партийной солидарности и в преддверии выборов Лорен решил разделить с департаментом шерифа лавры победителя в битве против наркотиков.

Киприано прибыл в форменной одежде. Лорену бросилась в глаза его новая стрижка. Стоя перед микрофоном, он сурово и немногословно докладывал о недавних событиях. При этом не забыв упомянуть, что первым обо всем догадался и ворвался в домик шеф, а уж в ответах на последующие вопросы Лорен и вовсе предстал героем. В этот момент все камеры разом застрекотали.

Лорен потрясающе выглядел именно тогда, когда показывал «ингрэм МАК-11», обнаруженный под передним сиденьем пикапа контрабандистов. Маленький автомат казался игрушечным в здоровенных ручищах Лорена, но эта «игрушка» стреляла со скоростью тысяча двести выстрелов в минуту. После того как Лорен живописал картину захвата подозреваемых, Трухильо официально поздравил и пожал руки триумфаторов, затем произнес импровизированную речь о неустанных стараниях администрации мэра в борьбе с наркотической напастью, и, наконец, раздал значки с надписью «синтезируем джинсы, а не наркотики».

Лорен какое-то время с сомнением разглядывал полученный значок. Положил его в карман. Эти придурки никогда не упустят возможности заняться рекламой.

По окончании пресс-конференции, когда телевизионщики паковали камеры и микрофоны, Трухильо подошел к Лорену, чтобы еще раз пожать ему руку.

— Тебе следовало бы сообщить мне об этом заранее, Лорен, — сказал он.

— А разве мы не сообщили? — Лорен взглянул на Киприано, стараясь как можно естественнее изобразить удивление.

— В этом деле надо действовать сообща. Очень важно выступить единым фронтом против угрозы наркотиков.

— Прости меня, Эд. Постараюсь выяснить, как это произошло. — Лорен смущенно закашлялся. — Эд, необходимо раздобыть деньги, чтобы переслать наркотики в Альбукерке. В нашем городе нет возможности надежно хранить такую уйму наркотиков.

Трухильо непонимающе заморгал.

— Что ты имеешь ввиду?

— Это вещественное доказательство, Эд. Обычно они просто хранятся в нашем сейфе, но это целый пикап с прицепом, забитые «черной молнией», «любовным зельем» и криптонитом. Сейчас все это в гараже, под охраной, но невозможно держать их там бесконечно.

Трухильо принял озадаченный вид.

— Нельзя ли это уничтожить?

— Это вещественное доказательство, Эд. Мы уничтожим его только после суда, а пока...

— Я хотел сказать, ликвидировать большую часть наркотиков. Оставить лишь некоторое количество, достаточное для доказательства вины преступников.

— Есть такое понятие — цепочка доказательств. Нельзя допустить легкомысленного отношения к делу, иначе хороший адвокат повернет все так, будто и не было никакого пикапа с прицепом. Сожалею, Эд, но деньги необходимы.

— Не знаю даже, что и делать.

Разговор на эту тему явно тяготил мэра. Лорен посмотрел на него в упор.

— Ты совсем недавно много говорил о героической борьбе твоей администрации с наркотиками, Эд, а теперь не хочешь выписать мне какой-то вшивый чек?

— Слушай, а окружные власти не оплатят часть расходов? Они ведь имеют к этому отношение.

— Дело твое, но у округа денег меньше, чем у города.

— У тебя уже были недавно внушительные непредвиденные расходы. Опять же надо заплатить твоим людям за сверхурочную работу прошлой ночью.

— И за нынешнюю ночь тоже. В этот раз больше, чем за прошлую, потому что после сегодняшних событий пьяных и буйных прибавится.

— Ну ладно.

Трухильо скривился. Лорен продолжал:

— Ты только подумай, насколько было бы хуже, если бы люди не просто напились, а получили бы огромное количество криптонита и прочей гадости.

— Хорошо, придется выделить деньги. Хочешь хорошую рекламу — плати деньги.

— Вот лиса, — прокомментировал Лорен, когда Киприано вез его обратно в офис. — Мы схватили подонков, намеревавшихся распространять синтетическое дерьмо в нашем городе, а для него это всего лишь реклама.

— И дополнительные расходы, — добавил Киприано. И почесал шею: раздражение после недавней стрижки.

— Это точно. Он мне уже осточертел.

Машина отбрасывала длинные тени на дороге. Темнело.

— Они навевают ностальгию, не правда ли?

— Прежний мэр, нечистый на руку, имел темные делишки с ворюгами, но по крайней мере в большинстве случаев он не был такой лисой.

— Верно. Не прикармань Робертс для компании своего братца деньги, выделенные на строительство дороги, не мне пришлось бы иметь дело с малюткой Эдди.

— Малютка Эдди. Неплохо сказано, — развеселился Лорен.

— В этом городе пятьдесят лет подряд крали деньги из федеральных фондов. И вдруг избиратели вспомнили про то, что они налогоплательщики, значит, это их деньги воруют, и решили обидеться.

— Долго же они собирались.

— Только Робертсу удалось стать мэром, как поменялись правила игры.

Лорен ослабил галстук и расстегнул ворот рубахи. Несмотря на множество событий и недосып за прошедшие сутки, он не чувствовал усталости. Прилив сил, вызванный успешной операцией, все еще не иссяк.

— Знаешь, — радушно заговорил он, — я вспомнил, как когда-то я зашел в саманный домик и купил там пакет мексиканской потогуайи у старика Мартинеза. В нашей средней школе все курили ее листья, а из плодов делали мескаль, и пили его из глиняного кувшина, на дне которого лежал червяк. Это безвредно, насколько я понимаю.

— И ты пробовал? — удивился Киприано. Сбавил скорость для поворота на шоссе номер 81 и признался: — Я тоже покупал, бывало, кувшин у папаши Мартинеза.

— А сейчас распространились другие наркотики. Торговцы наркотиками теперь вооружены автоматами МАК-11. В лабораториях химики колдуют над очередным зельем. Каждую неделю придумывают новый сорт отравы. Убийцы. Разрушается мозг. Портится наследственность, — негодовал Лорен. — В некоторых странах наркомафия управляет правительством.

— Такой век на дворе.

— В нашем городе это не пройдет, — сказал Лорен. Он подумал о типах вроде Робби Киснероса, который продает наркотическую гадость его дочерям. Катрина, по-видимому, употребляет «черную молнию», взгляд ее стал тяжелым и непроницаемым.

— Ты только посмотри на эту штуковину, — обратился к напарнику Лорен, беря в руки МАК-11. Вечернее солнце тускло отражалось в черной поверхности оружия. Тысяча двести выстрелов в минуту, повторил Лорен. Кто бы мог подумать, что такая маленькая вещица способна на такую скорострельность.

— Помилуй, шеф, — неожиданно произнес Киприано, — что я тебе сделал?

— А? Что? — вышел из задумчивости Лорен.

— У тебя был такой вид, будто ты собираешься меня пристрелить.

— Да что ты, извини. — Он положил оружие на место. — Я думал о наркомафии в нашем городе. Черт возьми, я даже Мартинеза привлек бы к ответственности, будь он еще жив.

— Тебе надо быть осторожнее, шеф. Те два мексиканца могли оказаться рядом с Робби в тот момент, когда ты ворвался в дверь; эта пушечка изрешетила бы тебя в две минуты. И бронежилет бы не спас.

— Да брось ты, они не успели бы дотянуться до автомата. Мы их ошеломили.

— На этот раз обошлось. — Киприано снова почесал шею. Сбавил скорость, «фурия» уже въехала в город.

— Впрочем, я знал, что у них оружие с коротким стволом. От обрезов, как правило, погибает намного больше, чем от обычных автоматов.

— Шеф, — терпеливо продолжал уговаривать Киприано, — тебе не стоит больше так поступать. Захват бандитов должны производить молодые неженатые парни.

Лорен на минуту вообразил, как он врывается в дверь навстречу граду девятимиллиметровых пуль. Живо представил себе лицо Дэбры, которой сообщили о его смерти, дочерей Катрину и Келли у своего гроба.

— Пожалуй, ты прав. — согласился он, — не следует мне заниматься такими вещами.

— Ты же начальник. Грязную работу пусть делают индейцы. — Киприано снова потянулся к затылку.

Лорен усмехнулся.

— Зато я показал, что кое на что еще гожусь, а?

Киприано в ответ даже не улыбнулся.

— Да, — только и вымолвил он, — конечно, годишься.

Лорен тут же нахмурился. Киприано выглядел усталым.

— Может, пойдешь отдохнешь до десяти? — предложил Лорен.

— А потом я поеду домой, а ты сменишь меня.

— Договорились, — кивнул Киприано.

Их машина подъехала к декоративным грифонам у входа в здание городской Администрации. Лорен открыл дверь, ступил на тротуар и привычно бросил:

— Пока.

— Пока, шеф. — Киприано мгновение поколебался и потом добавил: — Лорен, помни о том, что случилось с Робертсом. Он всего лишь делал то же самое, что и другие. Но правила игры неожиданно изменились.

Это на секунду озадачило Лорена.

— Ладно, — не вдаваясь в суть, ответил он.

— Правила иногда меняются. Не забывай об этом, а?

Лорен в недоумении глядел на отъезжавшую машину Киприано.

Что за чертовщину он нес? Наверно, Киприано просто переутомился. Лорен вошел в офис и приступил к подготовке отчета. Через пару часов на пороге появился Элой Эспозито и постучал по косяку. Он просто расплывался в улыбке.

— Шеф, — доложил он, — я собираюсь смотаться перекусить в чилийский кабак Лупе. Захватить тебе чего-нибудь оттуда?

— Само собой.

Эта пища получше той отвратительной жратвы, которой потчуют в «Солнечном сиянии». Лорен порылся в кармане и достал пятидолларовую бумажку.

— Тарелку мексиканской еды и кофе.

— Будет сделано. Подежуришь у телефонов и радио, пока меня нет?

— Договорились.

Потягиваясь, Лорен двинулся к приемному пульту. Посмотрел на матовые белые шестиугольные плитки коридора, кинул взгляд сквозь стеклянную дверь на федеральное здание на площади. На потолок, где мигала и дребезжала одна из двухметровых флуоресцентных ламп. По полицейскому радио транслировались сообщения заступивших на патрулирование после обеда. Каждый их доклад Лорен записывал в журнал.

Кто-то позвонил по телефону 911. Лорен поднял трубку.

— Дежурный по Аточе слушает.

— Они снова тут. — Голос пожилой женщины показался Лорену знакомым, но сразу он вспомнить не мог.

— Кто и где, мадам?

— Это ты, Лорен?

— Да.

— Люди из ЛВТ, это они! — возмущалась старушка, — Они снова пускают свои лазерные лучи!

Наконец Лорен вспомнил, кто это. Миссис Микельсон, вдова водителя грузовика фирмы «Братьев Рига». Однажды этот шофер вез руду с двухпроцентным содержанием меди с рудника Аточи, как вдруг отказали тормоза. Бедняга в отчаянии выпрыгнул из кабины и тут же был задавлен трехметровым колесом своей же машины.

— Что они творят, поточнее? — настаивал Лорен.

— Они пытаются управлять моим сознанием! Я слышу их голоса в своей голове!

Лорен поморщился, она слишком громко говорила, почти кричала.

— Я слышу. — Он отставил трубку от уха. — Вы принимаете выписанные вам лекарства, миссис Микельсон?

— Они на меня как-то странно действуют. — Затем послышалось нечленораздельное бормотание.

— Вам известно, что эти лекарства предотвращают управление вашим сознанием с помощью лазера, миссис Микельсон?

— Мне они не нравятся.

— Надо принимать их регулярно, договорились? А я позвоню в Лабораторию и прикажу выключить лазер.

На том конце провода надолго замолчали.

— Значит, мне все-таки надо принимать пилюли?

— Да, обязательно. А тех я заставлю выключить лазер, хорошо?

— Ладно. Так и сделаем. — Женщина повеселела.

Лорен сделал пометку в блокноте, чтобы не забыть послать кого-нибудь проведать ее, просто узнать, как она поживает. Иногда старики звонили всего лишь для того, чтобы поговорить, им не хватало общения. Одни рассказывали об НЛО над полем на восточной окраине города, другие видели ангелов над административным зданием, третьи жаловались на слишком буйное поведение бесов в водопроводных трубах, и все они звонили по номеру 911, требовали принять меры.

В большинстве случаев лучше и не спорить с ними. Они безвредны со своими чудачествами.

После звонка об управляющих сознанием лазерах на некоторое время воцарилась тишина. Не было сообщений о пьяных и драках. Похоже, вся злость исчерпалась предыдущей ночью.

Вдруг с улицы послышался грохот и скрежет, сердце Лорена бешено забилось от волнения. Он вскочил и нервно зашагал взад-вперед у пульта.

Мигавшая на потолке флуоресцентная лампа окончательно погасла. Лорен нетерпеливо расхаживал в полутьме.

Внезапно стеклянная дверь отворилась. Сердце Лорена застучало с новой силой. Октябрьский ветер трепал бумаги на столе дежурного.

В дверь вошел покойник.

Вытаращив глаза, с замирающим от страха сердцем, Лорен с перепугу узнал его. Ужас ледяной водой покатил по его жилам.

Вошедшему человеку исполнилось лет двадцать с небольшим. Он был в синих джинсах, потертых коричневых ковбойских ботинках, в бледно-голубой приталенной ковбойской рубашке с металлическими бляшками на воротнике и перламутровыми пуговицами. Вся левая сторона груди была залита кровью.

Человек неловко пошатнулся и упал лицом вниз. Лорен тут же бросился на помощь. Из заднего кармана джинсов торчало что-то круглое и серое. Оказалось, это банка табака «Копенгагенский». Лорен встал на колени и перевернул человека. Кровь уже текла и по шестиугольным плиткам пола. Струйка крови сочилась изо рта.

— Лорен. Черт бы их побрал. Помоги мне, Лорен.

Он произнес это еле слышным шепотом. Лорен склонился над телом, пытаясь обнаружить признаки жизни, вспомнить, как оказывать первую помощь. Его учили на занятиях Красного Креста год назад. Человек попытался вздохнуть, послышались булькающие звуки.

— Потерпи немного. Поможем, — произнес Лорен.

Но человек уже не дышал. Его пальцы в последнем пожатии сильно стиснули руки Лорена. Кожа оказалась бледная и липкая. Глаза желтые и жуткие.

Полицейских снабжали небольшими пластмассовыми трубками для искусственного дыхания, чтобы не запачкаться кровью и избежать заражения СПИДом. Но сейчас у Лорена такой трубки не было.

Поэтому он приступил к искусственному дыханию старым способом — изо рта в рот. Он наклонился, зажал ему ноздри, с силой начал вдувать в него воздух. Это оказалось нелегким делом, приходилось стараться изо всех сил. Смерть распростерла черные крылья над неистовыми усилиями Лорена. Но грудь человека немного приподнялась.

Лорен выпрямился, чтобы вобрать в себя побольше воздуха. От напряжения у него замелькали желтые мушки в глазах. Он заметил, что легкие человека не выталкивают воздух, грудь застыла неподвижно в одном положении.

Лорен надавил на желудок. Темная кровь, пузырясь, хлынула изо рта раненого.

Глаза его остекленели, руки безжизненно опустились. Лорен готов был закричать от отчаяния.

Он не мог придумать ничего лучшего, чем снова делать искусственное дыхание. Кровь размазывалась по губам. Он заставил себя не думать о СПИДе и начал дуть. Легкие человека не поддавались, воздух не прокачивался.

Лорен дул, пока не потемнело в глазах, пока он еще мог задерживать дыхание. Затем он откинулся назад, жадно хватая воздух ртом, ощущая на губах кровь уже мертвого человека.

— Господи, что тут происходит? — Элой вошел в раскрытую дверь. В руках он держал пакет с мексиканскими блюдами. — Эта авария с машиной, ой как хреново!

— Позови врача, — попросил Лорен упавшим голосом. Стало ясно, что помощь уже запоздала.

Элой чуть не поскользнулся на залитом кровью полу, побежал к телефону, оставляя за собой кровавые следы. Повсюду.

Спустя несколько минут появились врачи «скорой помощи» «бери-неси», как их прозвали полицейские, и объявили о летальном исходе. Они не забрали тело с собой: полиции еще проводить следствие. Вызванный с патрулирования Бегли ожидал приказа. Квантрилл, его новый партнер, дежурил на улице у разбившейся машины, отгоняя любопытных. Все старались обходить тело стороной, чтобы ненароком не вляпаться в растекшуюся лужу крови. Элой, нахмурившись, разглядывал мертвеца, стоя на коленях.

Лорен наблюдал за всей этой суетой, прислонившись к стене. Его сердце работало с перебоями, словно переключая скорость с высокой на низкую и обратно. Он тщетно пытался овладеть собой и как-то успокоиться.

— Ты знаешь этого парня, шеф? — Элой поднялся.

— Рэндал Дюденхоф. Я знаю его с детства, мы вместе выросли.

Лорен хорошо знал этого владельца ранчо. Хороший малый, мормон. Его жена Виолетта училась в средней школе с Лореном, но на два класса младше.

«Он назвал меня по имени», — размышлял Лорен. Элой покосился на труп.

— Он выглядит гораздо моложе.

— Он не... Он... — слова застряли в горле у Лорена. Он силился понять, как это вообще возможно; мозг его на минуту отключился, неспособный хоть за что-нибудь зацепиться.

Предстоит процедура. Что дальше?

— Принеси «поляроид», — приказал Лорен, — из моего кабинета, на полке прямо над столом.

Ботинки Элоя зацокали по плиткам пола в офис. «Цепочка доказательств, — пребывал в задумчивости Лорен. — Когда не знаешь, что предпринять, займись формальностями процедуры».

Он подошел к телу поближе, присел на корточки. Расстегнул рубашку и осторожно снял ее, сначала левую половину, потом правую. На левой стороне виднелось входное отверстие от пули, но нигде не заметно выходного. Лорен вывернул передние карманы. Там ничего не было. Никаких документов.

Лорен посмотрел в раскрытые глаза покойника. Все мысли о процедуре улетучились.

«Он назвал меня по имени, он просил у меня помощи».

— Дюденхоф, шеф? — Эд Бегли озадаченно щурился. — Разве у Виолетты Дюденхоф был сын?

— Нет, — сказал Лорен.

Это ничего не прояснило сбитому с толку Бегли.

— Там снаружи разбитая машина. Хочешь посмотреть?

Лорену нисколько не хотелось этого. Он чуть не зажмурился от нежелания увидеть тот самый «тандерберд», канареечно-желтый автомобиль, полированный, с белыми колесами, с сиденьями, обитыми желтой кожей с маленькими красными полосками...

Машина оказалась серым «БМВ». Квантрилл держал толпу праздношатающихся на достаточном отдалении от нее. Машина перескочила бордюр и врезалась в осветительный столб у входа в полицию. Дверь водителя была в двух местах прострелена, заднее стекло растрескалось от третьей пули. Казалось, литры крови разлились по сиденью и полу автомобиля, красные следы вели прямо к департаменту. Этот человек хорошо знал, куда надо ехать, когда в него выстрелили. Он хотел рассказать о стрелявших.

Впрочем, непонятно, почему он не поехал в больницу. По крайней мере, это не желтый «тандерберд». Но холодящий ужас все еще не покидал Лорена.

Джип Лаборатории высоких технологий был припаркован на противоположной стороне улицы. Два человека в широких костюмах, сшитых на заказ, сквозь темные очки в позолоченной оправе рассматривали происходящее.

Лорен спиной ощущал их взгляды, словно они целились ему между лопаток. Он обратился к Квантриллу.

— Кто у нас недавно проходил в Альбукерке курсы по автомобильным авариям?

— Бушинский.

— Давай позови его. Нет смысла затягивать процедуру. Уже прошло немало времени, а у нас даже нет подозреваемого.

— Об этом знал убитый.

— Это уже кое-что, — задумался Лорен. — Позови Бушинского.

— Он в отпуске по болезни.

— Пошел его отпуск к чертовой матери.

Лорен стоял на тротуаре, стараясь не вляпаться в кровавые пятна, и рассматривал «БМВ». Не исключено, что пули можно обнаружить в машине, но ему не хотелось искать их до тех пор, пока не снимут все возможные отпечатки. Он выпрямился, все еще ощущая на своей спине прицелы солнцезащитных очков людей из джипа.

Огляделся вокруг, посмотрел на толпу зевак, на знакомые и полузнакомые лица. Его взгляд остановился на бородатом приезжем с бочкообразной грудью, с тюрбаном на голове, в галстуке и спортивной рубашке с длинными рукавами.

Бирн говорил, что это, вероятно, террорист.

Враки. Вероятно, турист. Или олений «вампир». У Вильяма Пашиенса из Службы безопасности Л ВТ, наверно, можно точно узнать, кто этот человек и где остановился в нашем городе. Ребята, разъезжающие в шоколадных «блэйзерах», таких явно бросающихся в глаза изучают в обязательном порядке.

В двери появился Элой.

— Я не могу найти «полароид», шеф. Как ты сказал,

где он должен быть?

Лорену удалось только вспомнить, что он брал аппарат домой, чтобы в церковный праздник 4 июля сфотографировать Катрину и Келли. По-видимому, он забыл фотоаппарат дома в кладовке.

— Черт с ним. Возьми видеокамеру, которую нам купили федеральные власти.

— Но у нас нет ни одной чистой видеоленты.

— Гони в магазин к Рексаллу и купи, живо! — приказал Лорен. — Возьми чек, я заставлю лису-мэра возместить тебе расходы, понял?

Элой открыл было рот, чтобы что-то возразить, но тут же захлопнул.

— Будет сделано, шеф, — только и сказал он.

Лорен продолжил осмотр автомобиля, заметил табличку в задней части машины с надписью «Дельта Е».

У Лорена моментально пересохло во рту. Он взглянул на джип ЛВТ и понял, что присутствие здесь этих уродов имеет некий смысл. Он, конечно, не знал, что означает надпись «Дельта Ё», но догадывался, что она может иметь отношение к Лаборатории высоких технологий.

Он записал слово в блокнот и вошел в здание. Через LAWSAT связался с компьютером Отдела транспортных средств города Санта-Фе и вскоре нашел фамилию человека, которому принадлежал разбившийся автомобиль.

Снова взглянул на труп, отчего мурашки побежали по коже. Рэндал Дюденхоф. Это был Рэндал с его обычной коробкой «Копенгагенского» табака в заднем кармане.

К Лорену подошла медсестра, высокая молодая женщина с накрашенными глазами и черепаховой заколкой в длинных волосах. В руках она держала большой блокнот с обложкой из кожзаменителя для записи сведений о пострадавшем.

— Как вы назвали имя пациента?

— Некто Убитый.

Глаза медички округлились.

— А мне раньше послышалось, что...

Лорен почувствовал шелест запекшейся крови на губах.

— Он не может быть Дюденхофом, — ответил полицейский.

— Но вы же говорили, что... — продолжала настаивать женщина.

— Рэндал Дюденхоф погиб почти двадцать лет назад. Он ехал домой на ранчо, изрядно накачавшись бурбоном в ресторане «Счастливый ломтик мяса бычка», и его «тандерберд» занесло на льду. Он свалился с моста Рио-Секо на шоссе номер 103. Рулевая колонка вонзилась ему в грудь. Я сам видел его мертвым.

Медсестра долгим взглядом посмотрела на Лорена, пожала плечами и отошла в сторону.

Шеф полиции снова принялся созерцать покойника.

Он знал меня. Он назвал мое имя.

Конечно, это Рэндал.

 

Глава 6

Из полицейской машины вытащили двух огрызавшихся подростков. Лица расцарапаны, на руках ссадины, носы разбиты, но на взлохмаченной голове каждого гордо сидела пыльная разукрашенная шляпа.

Пьянь, подумал Лорен, такие молотят друг друга, пока кто-нибудь из них не свалится.

— Эй, шеф, — крикнул Бушинский, — смотри, что я нашел.

Лорен залез на заднее сиденье «БМВ», где Бушинский, улыбаясь, держал между пальцами кусочек металла со следами запекшейся крови. Эту пулю от крупнокалиберного пистолета смяло ударом о заднее стекло и спинку сиденья. Треснувшая оболочка пули поблескивала на солнце на фоне темного металла ее сердечника. Слабо тянуло порохом.

— Интересный калибр, — бросил Лорен.

— Больше девяти миллиметров.

Лорен принялся внимательно разглядывать ее.

— Это не 0,45 дюйма. Похоже на 0,41 дюйма, или, может быть, 11 миллиметров.

— Необычный калибр. В наших краях такого не встречалось.

Лорен еще немного повертел пулю в руках и отдал Бушинскому.

— Запакуй.

— Здесь должна быть еще одна.

— Давай поищем.

Из обнаруженных вещественных доказательств кроме трупа и пули до сих пор были найдены: смятый пакет «Дункин Донато», банка кетчупа «Хейнц», пустая бутылка из-под овощного сока, пакет из-под гамбургера «Макдональдс» и множество кровавых следов от ботинок. Все остальное выглядело так, будто машину недавно помыли.

Лорен нагнулся, чтобы пошарить под сиденьем, но тут острая боль пронзила поясницу. Сказывалось тридцатилетнее ношение на поясе тяжелого пистолета. Он, скрипя зубами, выкарабкался из «БМВ», держась рукой за больное место. Выпрямившись, он наткнулся на злой взгляд Кэрен, вечно недовольной жены Бушинского. Эта блондинка с худым лицом всегда хотела, чтобы ее муж ушел из полиции и стал водителем грузовика в Альбукерке. Лорен прошелся взглядом по остальным непрошеным зрителям. Человека с тюрбаном уже и след простыл. Лорен снял пояс с пистолетом и продолжил осмотр автомобиля.

Джип ЛВТ все еще стоял на прежнем месте. Двое сидевших в нем что-то ели с картонного подноса.

Гладкую и блестящую поверхность серого «БМВ» посыпали черным порошком для снятия отпечатков пальцев. Поскольку машина совсем недавно была вымыта, снаружи отпечатков почти не оказалось, но зато внутри их обнаружилось достаточно, в том числе и детских, по мнению Лорена.

В этот момент подъехала «фурия», из нее выскочил разъяренный Киприано.

Может быть, это дети Тимоти Джернигана, владельца «БМВ» с табличкой «Дельта Е». Эту фамилию сообщили через LAWSAT из Отдела транспортных средств штата Нью-Мексико через несколько секунд после запроса. Джерниган проживал в городке Виста-Линда и был, по-видимому, связан с Лабораторией высоких технологий.

Если бы не история с его «БМВ», Лорену вряд ли когда-нибудь пришлось бы разговаривать с этим человеком.

* * *

— Как ты мог, произошло убийство, а ты не позвал меня! — он просто кипел от возмущения.

— Тебе надо было немного отдохнуть.

— Черт бы тебя побрал. — Киприано остервенело почесал шею. — Мне рассказала жена, а ей сообщила мать по телефону. Я обо всем узнал последним!

— Пока ничего не известно. Я позвал бы тебя при необходимости.

— Я должен узнавать сразу же, если в городе совершено убийство.

— Да, конечно, — вздохнул Лорен, — извини. Я должен был вызвать тебя даже в том случае, если бы вообще ничего не произошло, вызвать только для того, чтобы отчитаться перед тобой, почему ничего не происходит. Что, если я поручу тебе заняться обследованием машины и найденных вещественных доказательств? А я тогда займусь человеком, которому принадлежит автомобиль.

Киприано это не понравилось.

— А что, если я покопаюсь в подноготной владельца, шеф?

— Ладно, сделаем это вместе. А пока давай посмотрим на убитого. Я хочу знать, заметишь ли ты то же, что и я.

Все еще негодующий Киприано последовал за Лореном к зданию полиции. Труп по-прежнему лежал в луже крови. Врачи находились рядом, дожидаясь разрешения унести его. На кисти и ступни покойника для сохранения вероятных вещественных доказательств надели белые пластиковые мешки из магазина Рексалла. Карие глаза Киприано задержались на лице мертвеца.

— Занятно, — задумчиво произнес Киприано, — он очень похож на Дюденхофа.

Лорен сразу же почувствовал облегчение.

— Мне тоже так показалось, — сказал он. — И даже его «Копенгагенский» табак лежит в заднем кармане.

— В наших краях не такая уж это и редкость.

— Ясное дело. Это единственное, что обнаружилось у него в карманах. Ни документов, ни денег, даже носового платка не было.

«Он назвал меня по имени», — чуть было не добавил Лорен, но неожиданно вмешался Элой.

— Шеф, — крикнул он от пульта.

— Что?

— Только что звонил Тимоти Джерниган. Интересовался украденной машиной.

Лорен почувствовал, что заводится, как динамо при бешеном ускорении. Он так и знал, начинается заметание следов.

— Что еще сказал этот тип? — взглянул он на Элоя.

— Сказал, что выглянул в окно и увидел, что машины на стоянке нет.

Лорен улыбнулся, прислушиваясь к своему гневу. Этот тип врет. История с угоном не выдерживает критики. Остаться бы Лорену с Джерниганом один на один, тот в два счета бы раскололся. Лорен нисколько не сомневался в этом. Веселенькая сцена: пот течет с лица подозреваемого, пытающегося врать правдоподобно. Попасть бы в дом к этому типу, тогда, наверно, нашлись бы и какие-нибудь улики.

— Еще он сказал, что приедет сюда, как только достанет где-нибудь машину, — продолжал Элой.

Это здорово озадачило Лорена.

— Он собирается скоро приехать сюда? — переспросил он. — Что ты ему там наплел?

— Я только сообщил, что его разбитый автомобиль у нас.

Лорен сорвался на крик:

— Что еще ты наболтал ему? — Он просто задыхался о гнева.

Глаза Элоя расширились в немом изумлении. Он замотал головой, мешал высокий и тесный воротник, вырвался нервный смех:

— Ничего, шеф. Сказал только, что его машина здесь.

Лорен пытался взять себя в руки и оценить дальнейшее развитие событий.

— Ладно, — наконец успокоился он, — это хорошо.

«Итак, — размышлял Лорен, — Джерниган собирается приехать сюда. Может быть, это и к лучшему. Поговорю с ним у себя в кабинете, выслушаю его версию, пока он еще всего не знает».

— Надеюсь, ты не сказал, — спросил Лорен, — что у нас на руках труп человека, ехавшего в его машине?

— Ни слова. Только о машине.

— Ну хорошо.

«Допустим, стрелял Джерниган, — рассуждал Лорен, — все равно он точно не знает, жив ли Рэндал Дюденхоф, или, если быть осторожнее, Некто Убитый. Даже выяснив, что Некто мертв, он будет мучиться сомнениями, успел ли тот перед смертью нам что-либо рассказать».

Лорен пришел к выводу, что стоит только посильнее нажать на Джернигана, и он сознается.

— Надо расколоть его, — повернулся он к Киприано, все еще изучавшему труп.

— Он может приехать с адвокатом.

— Почему это считающий себя невиновным должен появиться вместе с адвокатом? — спросил Лорен.

— Возможно, он виновен. С другой стороны, вдруг он действительно ни при чем?

Лорен покачал головой и направился к выходу.

— Моя рабочая гипотеза заключается в том, что они как-то связаны. Допустим, Джерниган и не нажимал курок, но как тогда все это объяснить? — Лорен вышел на улицу. — Послушай, мы не скажем ему, что Некто Убитый мертв. Введем его в здание не через наш вход, а через главный, и он не увидит трупа.

Лорен оглянулся и не нашел Киприано рядом. Его заместитель все еще стоял рядом с покойником, через стеклянные двери хорошо просматривался угрюмый вид Киприано. Лорен вернулся.

— Так идешь ты или нет?

— Да. Пошли, — отозвался Киприано.

На улице уже вечерело. Сегодня Лорену досталось и ему вовсе не хотелось разбираться в плохом настроении Киприано.

В последние полчаса нетерпение Лорена все нарастало, ему хотелось прыгнуть в «фурию» и рвануть к дому Джернигана, встретиться с ним лицом к лицу. В полиции есть так называемое правило 24/24, которое гласит, что при расследовании убийств самыми важными являются первые двадцать четыре часа следствия и последние двадцать четыре часа жизни убитого. При наращивании временного интервала показания свидетелей становятся более смутными, их подводит память. Чем дольше ведется розыск, тем холоднее следы. Лорен всем своим нутром чувствовал, как теряется драгоценное время, убийца заметает следы, придумывая себе алиби. Действовать, надо действовать!

Думать о Рэндале Дюденхофе не хотелось.

Пока Лорен ждал, Бушинский закончил с «БМВ», при этом нашел булавку, несколько грязных монет и вторую пулю. Она оказалась того же калибра, что и первая, но была смята еще сильнее, ибо, пробив дверь машины, несколько раз отрикошетила внутри и застряла под задним сиденьем.

Когда Лорен изучал находку, послышался звук заработавшего в «блэйзере» ЛВТ радио. Шофер что-то ответил. Переговоры по рации велись коротко и неразборчиво, затем шофер завел джип и уехал.

Лорену полегчало — меньше наблюдателей.

Но вскоре на то же место подъехал другой «блэйзер» из ЛВТ. Досадливо поморщившись, Лорен постарался отогнать неприятное ощущение.

Вел приехавшую машину Вильям Пашиенс, начальник Службы безопасности ЛВТ. В таком же свободном пиджаке, как и у всех его людей, в начищенных до блеска ботинках и широких брюках, он позволил себе только голубую рубашку пастельного тона вместо принятой у них белой. Запонки на манжетах и заколка на галстуке оказались строгими, цвета темной стали, по образу и подобию военных.

Лицо топорного вида. Прямые седеющие волосы перехвачены сзади в виде хвоста. Лорен знал, что Пашиенс занимается чем-то вроде секретной противотеррористической деятельности, но известно было лишь сокращенное название учреждения, где он работал. Живет один в небольшой квартире в Виста-Линде. Увлекается скалолазанием, деньгами не сорит, изучает йогу в общественном центре.

Хорошее занятие для подобных извращенцев и придурков, зло подумал Лорен. К тому же Пашиенс, судя по его самурайскому хвосту, слишком насмотрелся мультфильмов Стивена Сигала. Однако, когда Пашиенс приблизился, Лорен изобразил приветливую улыбку.

— Здорово, Билл.

В ответ Пашиенс странно улыбнулся, как ящерица — не заметно ни губ, ни зубов. Поздоровался с Лореном за руку.

— Я слышал, у тебя покойник? — начал он неторопливо.

Лорен, уставясь себе под ноги, ковырял носком бетон, пока Пашиенс здоровался с Киприано. Как видно, Пашиенс считал Лорена темной деревенщиной, и Лорен по некоторым соображениям поддерживал в нем это представление.

— Кто тебе это сказал, Билл? — поинтересовался Лорен.

— Мои люди увидели тело через стеклянные двери.

— Еще бы им не увидеть, — заглушая досаду, выдавил Лорен.

— Мне кажется, я мог бы чем-нибудь помочь вам.

Человек, приехавший с Пашиенсом, нервно озирался по сторонам, не зная куда себя деть. Он был дюйма на два выше Лорена и килограммов на двадцать легче, лысеющий, белокурый, тощий, как шест, очки в пластмассовой оправе, аккуратно подстриженная бородка, твидовый пиджак спортивного стиля и галстук.

— И как ты собираешься это сделать, Билл? — снова улыбнулся Лорен.

— Я полагал, что следует доставить вам Тима Джернигана.

— Это чертовски разумно с твоей стороны, Билл, — произнес Лорен, лихорадочно соображая и одновременно продолжая улыбаться, глядя себе под ноги. Потом взглянул в бегающие глаза тощего субъекта, затемненные очками.

«И все-то вы знаете, — со злостью думал Лорен. — Знаете, что и где, о чем говорят люди. Так же, как и я знаю о Робби Киснеросе и тех двоих из Техаса. Ох, не нравится мне все это, очень не нравится».

— Тим позвонил мне, увидев, что его машину угнали, — пояснил Пашиенс, — и я обещал свести его с тобой. Он попросил довезти его сюда, вот я и привез.

— И правильно сделал.

— Сегодня вечером он должен быть в «Гайявате» на встрече с коллегами. Я хочу забрать его после разговора с тобой.

— Не знаю, сколько времени займет беседа, — быстро ответил Лорен.

— Ну ладно, я сделал все, что мог.

— Верно. — Лорен снова посмотрел на Джернигана, пытаясь прощупать взглядом его глаза через толстые стекла очков. Контакта не получалось.

Джерниган переминался с ноги на ногу.

— Пожалуй, я начну вот с чего. Это действительно ваша машина?

— Да, моя, — Джерниган бросил быстрый взгляд на автомобиль.

Лорен обошел Пашиенса и приблизился к долговязому Джернигану. Справа подоспел Киприано.

— Вы работаете в ЛВТ?

— Да, — моргнул тощий.

— Кем? — Лорен подошел поближе.

— Я физик, занимаюсь элементарными частицами.

— Это об этом написано на табличке? — Лорен подступил еще ближе, наблюдая, будет ли Джерниган нервничать.

— На какой табличке? — Джерниган попятился назад. Неловко задвигал плечами, словно у него чесалось между лопаток.

— На табличке с надписью «Дельта Е». Это имеет какое-то отношение к физике?

— А, да. Дельта Е означает изменение энергии.

Так, соображал Лорен, изменение энергии. Что бы это значило?

— Может быть, Джерри что-нибудь знает об этом?

Лорен наступал вперед, пока почти вплотную не приблизился к растерявшемуся Джернигану. Тот вздрогнул.

— Пройдемте в мой кабинет, — мягко предложил Лорен.

Физик моргнул и ничего не ответил.

— Вот сюда, — Лорен показал на главный вход. Впереди шел Киприано. Нет смысла вести его другим путем, Пашиенс наверняка ведь сообщил Джернигану, что Некто Убитый мертв.

— Лорен, — вмешался Пашиенс, — я должен предупредить тебя, что Тим занимается закрытыми исследованиями, его работа имеет высокую степень секретности.

— Я не собираюсь расспрашивать его о работе, Билл. — Лорен изобразил улыбку простофили. — Да если бы и захотел, не знал бы, что и спросить.

— Тем не менее мы на законных основаниях заинтересованы в безопасности секретов.

Киприано оглянулся через плечо и недоверчиво улыбнулся.

— Не бойтесь, Билл, с нами будет только мертвец.

— Секретность лаборатории должна быть обеспечена!

— Не беспокойся, — подхватил Лорен.

Проходя мимо больших медных грифонов, Лорен снова обратился к не отстававшему ни на шаг Пашиенсу:

— Тогда позволь мне задавать вопросы официально. Вам что-нибудь известно об этом преступлении?

— Нет, — сухо ответил Пашиенс.

— Вы знали убитого?

— Я еще его не видел, но думаю, что не знаю.

— Вы подозреваете, что мистер Джерниган как-то связан с этим преступлением?

— Нет. — На лице Пашиенса отразилось холодное возмущение.

Глядя сверху вниз и распаляясь от злости, Лорен молча приблизился к нему и закричал:

— Тогда не мешай моему расследованию, Билл. Произошло убийство, и я обязан найти убийцу. Все, что я хочу от мистера Джернигана, это задать ему несколько вопросов о том, где он находился, когда угнали его машину.

— Я хотел бы присутствовать на допросе. — Пашиенс смотрел на Лорена сузившимися от злости глазами.

— Нет. Я благодарен тебе за то, что ты привез сюда мистера Джернигана, но расследование провожу я, и я не нуждаюсь в твоем присутствии.

Некоторое время они в упор смотрели друг на друга, затем Лорен поднялся по лестнице и вошел в открытые стеклянные двери. Ковбойская рубаха и джинсы не скрывали безжизненности тела, остывавшего на полу. Лорен остановился перед трупом и посмотрел на двоих из ЛВТ.

— Кто-нибудь из вас видел его раньше?

— Нет, — холодно ответил Пашиенс.

Джерниган только моргал и мотал головой.

— Пуля попала в легкие, — пояснил Лорен, глядя на бездыханное тело, — он захлебнулся собственной кровью. Его легкие просто залиты ею.

Лорен внимательно наблюдал за их лицами. Пашиенс смотрел на труп, не испытывая никаких эмоций, со стойким равнодушием. Джерниган же чувствовал себя не в своей тарелке. Похоже, он действительно никогда раньше не видел лежавшего здесь человека. Лорен решил, что при допросе надо будет посильнее вывести Джернигана из равновесия, взвинтить нервы, насколько возможно, тогда не исключено, что тот ошибется и сболтнет нечто важное.

— Из него вытекло жуткое количество крови, тут все вокруг ею забрызгано, я и сам перемазался.

— Не затягивай допрос, Лорен. Тиму надо ехать, — с прежним самообладанием сказал Пашиенс.

— Пройдите сюда, — Киприано указал на кабинет Лорена. От постоянного расчесывания шея Киприано покраснела. Он пропустил Лорена и Джернигана и захлопнул дверь прямо перед носом Пашиенса.

— Не возражаете, если я запишу нашу беседу? — приступил к допросу Лорен. И включил дисковый магнитофон, не дожидаясь ответа.

— Ну, — замялся Джерниган, — наверно, нет, не возражаю.

Лорен проверил, вставлен ли в магнитофон чистый диск, и нажал кнопку записи.

— Я начальник полиции Лорен Хаун, — заговорил Лорен в сторону магнитофона, — записывается допрос доктора Тимоти Джернигана. Сейчас... — Лорен бросил взгляд на часы, — сейчас двадцать часов тридцать четыре минуты.

Лорен сел за стол, перед собой положил магнитофон, указал Джернигану на стул с прямой спинкой напротив. Теперь Джерниган уже не возвышался над Лореном, и их разделяло очень малое расстояние, чего и добивался Лорен. При случае можно будет грозно нависнуть над этим долговязым для большего эффекта. Киприано устроился за спиной Джернигана, чтобы усилить психическое воздействие на слабые нервы физика, и, почесав шею, достал из кармана блокнот.

— Имя и фамилия, — спросил Киприано.

— Тимоти Элдридж Джерниган.

— Возраст?

— Тридцать четыре года.

Далее шли вопросы о месте работы, образовании, сроке проживания в Нью-Мексико. Выяснилось, что Джерниган женат на некой Сондре, имеет двоих детей. Несмотря на простоту вопросов, беспокойство Джернигана никак не проходило, он чувствовал себя также неуютно, как и при осмотре трупа. Может быть, подумал Лорен, этот тип всегда такой ненормальный, мало ли какие причуды бывают у этих ученых. В школе среди отличников тоже встречались малость тронутые.

Черт возьми! Лорен вспомнил, что его собственный брат тоже научный работник. Только подвизается не в ЛВТ, потому и не может позволить себе купить «БМВ».

— Это ваш «БМВ», серого цвета, типа седан, на табличке написано «Дельта Е»? — спросил Лорен.

Джерниган кивнул.

— Ответьте вслух для магнитофона.

— Ой, извините. Да, это мой автомобиль.

— Как вы провели вчерашний день?

— Пятницу? — Джерниган недоумевал, при чем тут вчерашний день.

Лорен помнил правило 24/24. Надо начать с событий, происходивших за сутки до убийства.

— Да, — подтвердил Лорен, — я спрашиваю о пятнице.

Поморгав, Джерниган начал рассказывать.

— Я, значит, проснулся немного позже обычного, мне предстояло работать ночью. В Лабораторию пришел часам к десяти. Мы собирались в десять тридцать приступить к эксперименту, но что-то случилось с компьютером, начались сбои, так что занялись опытами лишь после полудня. Работали до четырех утра. Потом я отвез доктора Сингха в «Гайявату», после чего приехал домой и лег спать.

— Есть ли свидетели, что вы работали в Лаборатории?

— Ну конечно, — Джерниган криво улыбнулся, впервые за все время. — На проходной у нас проверяют пропуска. А потом, я постоянно находился в обществе своих коллег.

— Назовите их.

Джерниган почесал бороду.

— Затруднительно перечислить человек пятьдесят да еще около сотни техников. Правда, есть руководители проекта, двое, не считая меня. Один из них Джо Дейльх, точнее Джозеф. Он директор проекта. Другой...

— Не могли бы вы произнести по буквам?

— Пожалуйста. Амардас Сингх, С-И-Н-Г-Х. Он из Калтеха, временно работает в Сокорро в нью-мексиканском политехе.

— Повторите его имя.

— Амардас, А-М-А-Р, затем, кажется, Д-А-С. Может быть, где-то в середине должна быть буква X. Точно не знаю.

— Что за имя такое? — негромко спросил Киприано за спиной Джернигана. Тот чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Он из Пакистана. Сикх. Но теперь американский гражданин.

Лорен припомнил бородача в тюрбане среди толпы зевак у разбитого «БМВ». Понятно теперь, почему он выглядел сумасшедшим. Никакой он не террорист, просто иностранный ученый.

— Вы его подвозили в мотель «Гайявата»?

— Да, там он проводит выходные.

Лорен откашлялся.

— Если это не повредит национальной безопасности, не могли бы вы рассказать, в чем суть вашего эксперимента?

— Понимаете, — Джерниган мучительно подбирал слова попонятнее, — обычная, в общем, вещь, просто очередной сеанс работы ускорителя.

— Если можно, пожалуйста, попроще.

Джерниган начал вдаваться в подробности, увлекся и уже держался свободнее, находясь в своей стихии.

Лорен подумал, что настал подходящий момент. Физик расслабился, рассуждал Лорен, значит, велика вероятность, что проболтается.

— На самом деле, — бодро продолжал Джерниган, — мы вовсе не обязаны присутствовать при проведении эксперимента. Все автоматизировано и управляется компьютерами, достаточно лишь ассистентов для наблюдения. Но нам с доктором Дейльхом не часто представляется возможность встретиться с доктором Сингхом, потому-то мы и хотели переговорить с ним. Мы почти все время сидели в комнате у пульта управления, обсуждали кое-что из физики, просматривали результаты прошлых экспериментов.

— Вы кого-нибудь видели или, может быть, с кем-нибудь разговаривали в тот промежуток времени, когда возвращались домой из мотеля «Гайявата»?

— Нет.

— Кто может подтвердить, что вы приехали домой в означенное вами время?

— Моя жена. Наверное. Она спала.

— Что вы делали, вернувшись домой?

— Слегка перекусил и отправился спать. Проснулся в полдень. Позавтракал и снова отправился в Лабораторию, мне надо было просмотреть некоторые данные прошлого эксперимента, чтобы обсудить их сегодня вечером с доктором Сингхом. В Лаборатории пробыл часа четыре, может, пять, пришлось дожидаться, когда компьютер выдаст результат.

— Кто это может подтвердить?

— Охранники на проходной. И доктор Дейльх. Он находился рядом, мы спорили о спектрах. Вернее, о результатах эксперимента.

— А доктор Сингх?

— Его там не было, — поморгав, ответил Джерниган.

Лорен наклонился вперед, почуяв неувязку.

— Не кажется ли вам странным, — медленно начал Лорен, — что пока два руководителя проекта обсуждают результаты эксперимента, третий отсиживается в мотеле всего в нескольких милях от вас. Почему он не участвовал в обсуждении?

— Мы вообще-то собирались ехать к нему.

— Ранее вы сказали, что редко видитесь с ним из-за того, что он не работает у вас постоянно. Так почему бы вам по пути в ЛВТ не заехать к нему в мотель, вот вместе бы и обсудили?

— Э... Ну... — Джерниган сейчас здорово смахивал на рыбу, вытащенную из воды, он разевал рот, не в силах произнести ничего вразумительного.

— Ну? — настаивал Лорен.

— Понимаете, вначале мы собирались встретиться с ним после полудня. Правда. Но эксперимент затянулся, проснулись мы поздно; не было еще нужного материала для совместного обсуждения. Я позвонил доктору Сингху, и мы отложили встречу до вечера.

Киприано ехидно фыркнул.

— Все-таки почему вы не пригласили доктора Сингха сразу после полудня? — настойчиво повторил он.

В гнетущей тишине Джерниган мучительно искал ответ, но так ничего и не придумал.

— Просто не позвали, и все, — наконец пожал плечами Джерниган.

Лорен напряженно всматривался в лицо физика, пытаясь сообразить, как воспользоваться подходящим моментом. Заманив Джернигана в свой кабинет, он планировал нажать как следует и легко расколоть, морально раздавить долговязого. И вот как раз сейчас в показаниях Джернигана обнаружилось явное несоответствие, вернее, вопиющее противоречие, но Лорену ровным счетом ничего и в голову не приходило относительно того, как получше использовать эту ситуацию для давления.

Может, резко бросить Джернигану в лицо, что тот врет, вскочить, грозно закричать, наконец, запугать тощего? Но Пашиенс за дверью, выполняя роль телохранителя, только и ждет повода вмешаться.

Лорен задумчиво покачал головой.

— А дальше что? — спросил Лорен.

— Разошлись обедать по домам. Так, ненадолго, перекусить чем-нибудь из холодильника.

— Во сколько это было?

— Часов в шесть или в полседьмого.

— А потом?

— Перекусив, я захватил распечатки с результатами, вышел из дома, а машины моей и след простыл. Угнали.

— Угнали, значит?

Джерниган кивнул.

— Скажите вслух для магнитофона, мистер Джерниган.

— Да. — Джерниган, откашлявшись, добавил: — Угнали.

— Когда?

— Около семи. В семь тридцать я должен был встретиться с доктором Сингхом.

— Что вы сделали, обнаружив угон?

— Позвонил мистеру Пашиенсу.

— И он посоветовал обратиться к нам?

— Да.

— А затем привез вас сюда?

— Да.

— У вас есть второй автомобиль?

— Что?

— Есть у вас еще один автомобиль? Разве у вас в семье только одна машина?

— Есть вторая. У жены «крайслер нью-йоркер». Но она уехала, повезла детей на прогулку.

— Когда она выехала?

— Как раз перед тем, как я собрался ехать.

— И что же, она ничего не заметила, ведь вашу машину угнали?

Вот уже второй раз Джерниган растерялся в поисках ответа.

— Наверно, нет.

— Может быть, тогда машина еще стояла на месте?

— М... — Джерниган помямлил и закашлялся. — Вероятно, так. Не знаю.

Лорен и Киприано переглянулись. Киприано криво улыбнулся за спиной допрашиваемого. Очевидно, Джерниган чувствует вину.

— Послушайте, что я вам скажу, мистер доктор Джерниган. — Голос Лорена звучал куда суровее. — Мы опросим свидетелей. Мы соберем доказательства. И когда я снова вызову вас на допрос, мы будем располагать определенными фактами.

Джерниган открыл рот.

— Я узнаю, что произошло на самом деле, — продолжал Лорен, — обязательно узнаю. Не лучше ли Вам сказать правду прямо сейчас. Это существенно облегчит вашу участь.

— Я сказал все, что знаю. — Джерниган пожал плечами.

Лорен внимательно наблюдал за его поведением. Не похоже, что этот физик убийца.

— Мистер Джерниган, у вас есть огнестрельное оружие?

— Нет, я не верю в оружие.

Такая пацифистская поза вызвала у Лорена досаду.

— У кого-нибудь в вашей семье есть оружие?

— Нет. У нас никто не умеет стрелять.

— Кого вы подозреваете в угоне?

Джерниган пожал плечами. Отвечать вслух Лорен уже не требовал.

— У вас есть враги или недоброжелатели?

— Нет.

— Подозреваете ли вы жену в неверности?

Джернигана словно стукнули молотком. Потребовалось время, чтобы он овладел собой и выдавил:

— Нет.

— Наркотики употребляете?

— Нет.

— А жена?

— Нет.

— Дети?

— Старшему всего восемь лет, — возмутился Джерниган.

— И в таком возрасте бывает, — скептически улыбнулся Лорен.

Джерниган отрицательно помотал головой.

— Не возражаете, если мы проверим наличие пороха на ваших руках?

Джерниган приоткрыл рот, подумал немного и закрыл.

— Давайте, — согласился он с готовностью.

— Вы должны дать письменное согласие, если это вас не затруднит.

Джерниган кивнул.

— Киприано, займись этим, — попросил Лорен.

— Хорошо. Где у нас набор для проведения теста?

— Спроси у Элоя, — вспомнив что-то, ответил Лорен.

Киприано повел Джернигана на тестирование по методу Шибано. Недавняя рекомендация ФБР. Вначале руки ополаскивают раствором А, после высыхания — раствором Б. При малейших следах пороха раствор окрасится красным.

Лорен грузно поднялся, потянулся, поправил кобуру. Протянул руку выключить магнитофон. Красный светодиод над кнопкой записи не горел. Лорен нажал клавишу проверки. Зеленая лампочка, индикатор питания, не зажглась. Значит, сели батарейки.

Глядя на бесполезный магнитофон, Лорен предался размышлениям о царящем в его хозяйстве беспорядке. «Поляроид» дома в кладовке, набор растворителей для тестирования черт знает где, пластиковые мешки для трупа позаимствовали в магазине Рексалла, в магнитофоне старые батарейки... Может быть, Джерри не шутил, разглагольствуя о вирусе некомпетентности, распространившемся в окрестности. По крайней мере, как показывает опыт, все разгильдяи заражены этим вирусом.

В дверь постучал Вильям Пашиенс. Приоткрыв ее, он бросил вопросительный взгляд.

— Занят? — поинтересовался Пашиенс.

— Пока нет.

Пашиенс вошел. Пиджак расстегнут, подмышкой слева виднеется кобура.

— Как прошел допрос? — спросил он.

— Нервный он какой-то.

— Да, — вздохнул Пашиенс. — Почти все ученые законопослушные люди, но некоторые плохо владеют собой. Тим из таких. Поэтому я и решил сопровождать его.

— Не беспокойся. Я понял, что не он стрелял.

— Разумеется, — кивнул Пашиенс.

— Но, может быть, он знает, кто стрелял?

— Сомневаюсь, — нахмурился Пашиенс. — Вы и в самом деле не знаете этого убитого? А если никто не знает?

— С чего ты взял, что никто не знает? — Лорен, как обычно при Пашиенсе, прикинулся недалеким человеком.

— Что ты имеешь в виду?

— Он кое-что сказал перед смертью.

— И что же конкретно?

«Он назвал мое имя», — пронеслось в голове Лорена. Он потряс головой, стряхивая наваждение, взял себя в руки.

— Так, кое-что, — уклончиво ответил Лорен.

— Ну и денек у тебя выдался к концу недели, — Пашиенс старался не встречаться с Лореном взглядом.

— Ничего не поделаешь.

— У вас, верно, и похуже бывает?

— Да уж, был бы ты здесь во время большой забастовки против компании «Братья Рига». Пять месяцев длилась. Трупов, правда, не было, но губернатору пришлось вызвать местные войска и национальную гвардию. Разбитых голов оказалось больше, чем коек в больнице, — вспомнил Лорен, посмеиваясь.

— И чем все это кончилось?

— Все оказались в убытке. Компания, профсоюз, город. Разве что выиграли шахтеры в Чили. Да еще ЛВТ

пользовалась излишком электроэнергии, пока шахта простаивала.

— Ну и ну, нельзя допускать такие вещи. Не слишком ли усилили свое влияние профсоюзы? Пора их осадить, — покачал головой Пашиенс.

— Ерунда это, Билл. Дело не в профсоюзах. Они вовсе не сильны, виноваты транснациональные компании. Они стравливают чилийских и американских рабочих, получают сверхприбыль, расплачиваясь с рабочими грошами.

— Тут наши взгляды расходятся.

— Пожалуй.

Пашиенс с любопытством разглядывал в это время спортивные награды и фотографии Лорена.

— Я слышал, ты был боксером, — произнес, переводя разговор, Пашиенс.

— Да. Вот и получил эти призы, пока служил в армии.

На одной из фотографий Лорен был запечатлен с лентой на поясе: «Чемпион в тяжелом весе армии США в Корее».

— Это после войны? — поинтересовался Пашиенс.

— После войны? — болезненно поморщился Лорен. — К тому времени уж двадцать пять лет, как война кончилась. Ты меня за старика принимаешь, что ли?

У Лорена кольнуло в пояснице, он передвинул кобуру вперед.

— Ты еще хорошо держишься, — оценивающе посмотрел Пашиенс на Лорена.

— Кое-что могу.

— У меня все люди занимаются хапкидо. Это корейский стиль карате.

— Это когда все время прыгают? По-моему, от этого толку мало. — В спину вступило, Лорен еле доплелся до стула. — Пока кто-нибудь из твоих парней будет подскакивать, чтобы ударить меня ногой, я уже успею дюжину раз стукнуть его по морде.

— Мы не забываем о практической стороне дела. Я учу своих людей обездвиживать противника перед нанесением верхних ударов ногами.

— Ну что ж, разумно, — прокомментировал Лорен, поудобнее устраиваясь на кресле. Боль малость поутихла.

Вошел Киприано.

— Тест дал отрицательный результат, шеф, — доложил он с порога.

Лорен пожал плечами. Тест надежный. Если человек соприкасался с порохом, то как бы тщательно он ни мыл руки после этого, мельчайшие следы все равно останутся и непременно будут выявлены.

— Мы благодарим мистера Джернигана, — спокойно произнес Лорен, — можете ехать по своим делам.

Пашиенс пожал руки полицейским и удалился вместе с физиком. Киприано недоумевающе стоял руки в боки, силясь разгадать загадку.

— Тут что-то нечисто, шеф, — поделился сомнениями заместитель.

— Я знаю.

— Того длинного и тощего надо бы подержать еще. — Надо бы. Но как без повода-то... Все вопросы заданы, больше я ничего не сумел придумать.

— И что теперь?

— Поеду домой, прилягу. А ты оставайся до тех пор, пока бары не закроются.

— Ясно. Сделаем.

— Утром продолжим расследование. Поговорим со всеми соседями Джернигана, с его семьей, с Сингхом и Дейльхом. Если обнаружится в их показаниях что-то противоречащее рассказу Джернигана, прищучим его.

Киприано согласно кивнул.

— Дьявольская работа. Терпеть этого не могу.

— Мне, что ли, нравится? — Лорен поднялся и направился к выходу. У двери остановился, в упор посмотрел на Киприано. — Он узнал меня. Назвал по имени, просил помочь.

— Кто?

— Убитый.

— Ты знаешь его? — удивился Киприано.

— Знаю, если он Рэндал Дюденхоф.

— Ах да, конечно, — засмеялся Киприано.

— Он узнал меня, — пытался объяснить Лорен.

— Он просто мог прочитать твое имя.

Лорен только сейчас вспомнил о пластмассовой табличке над правым нагрудным карманом, где было написано его имя.

— Как же я сразу не додумался? Впрочем, умирающему не до чтения таблички. — Лорен на минуту ушел в себя.

— Умирающие иногда вытворяют странные вещи, — пожал плечами Киприано.

— Да, бывает.

Лорен по коридору зашагал к пульту. Кто-то уже накрыл труп покрывалом.

— Скажи медикам, пусть забирают, — бросил Лорен Элою.

— Хорошо, шеф.

На Лорена вдруг нахлынули добрые чувства к своим подчиненным. Пусть батарейки старые, он и сам забыл «поляроид» дома, главное — его департамент отлично поработал. Не хуже других. Лорен потрепал Элоя по плечу.

— Молодец, дружище.

— Спасибо, шеф, — удивился Элой.

— Береги шею. Выполняй предписания врача.

— Ладно, постараюсь.

— А теперь спокойной ночи.

— Тебе тоже, шеф.

Лорен побрел к выходу, поясница противно ныла. Остановился на ступеньках, вдыхая бодрящую свежесть октябрьского воздуха. Ветерок приятно студил лицо и руки.

Посмотрел на «БМВ», когда-то блестящий, а теперь посыпанный черным порошком для снятия отпечатков.

Пора домой.

Дни искупления только начинаются.

 

Глава 7

— Такие явления хорошо задокументированы, — разглагольствовал Джерри за завтраком. — Иногда люди загораются, я об этом читал. Подай, пожалуйста, вафлю.

Лорен глотнул горячего кофе и здорово обжегся. Эта рассеянность от недосыпания! В ночных кошмарах ему являлся труп убитого. Снился и Рэндал Дюденхоф, вмурованный в искореженный металл, проткнутый насквозь рулевой колонкой. Иногда они оба одновременно стонали на белом плиточном полу, мучительно силясь вздохнуть, булькая кровью.

— Один малый загорелся прямо в машине, — с энтузиазмом продолжал Джерри, — почти весь сгорел. Только ступни и остались.

— Ух ты! — воскликнула Келли.

— Обычно горят старые жирные алкоголики, а этот, в общем-то, был еще молод, — не унимался Джерри.

Боль в гортани наконец отступила, Лорен решил прислушаться к россказням.

— Похоже, он оказался кокаинистом, — заключил Лорен. — Потому и запылал факелом.

— Он загорелся, даже не успев нюхнуть кокаину.

Лорен на минуту представил тлеющие ступни в автомобиле. Страховой компании следовало бы расценить такое как волю Божью, и это было бы справедливо. Стоит ли бояться назвать непонятное и удивительное чудом, если нет другого объяснения? Правда, рассказанное братом не очень-то смахивает на чудо, слишком уж несерьезно.

— С чего ты это взял? — живо поинтересовался Лорен.

— Прочитал в какой-то книге.

— Книги, к сожалению, попадаются не всегда правдивые. Немало ведь любителей сочинять занятные истории.

— Так-то оно так, но, вполне может быть и правдой, — пожал плечами Джерри.

— Господи, что же здесь правдивого?

— Дело в том, что теперь частенько происходят пожары. Горят леса. Столько огня вокруг города! Предположим, что люди ни с того ни с сего действительно не возгораются, пожары возникают из-за взрывающихся животных.

— Взрывающиеся суслики! Ой, держите меня крепче! — Келли закатила глаза. — Дай мне тот кусок, Джер.

— Джерри, а не Джер, — твердо поправил дочь Лорен. — Причина пожара всегда выясняется. До сих пор взрывающихся зверей не обнаружили.

— Просто никто их не видел, — возразил Джерри.

— Уж кто-нибудь увидел бы, существуй они на самом деле.

— Ма, — Катрина кивнула в сторону тарелки прямо перед собой. — Я не хочу тосты с маслом.

— Ты не толстая, — попытался приструнить ее Лорен.

— Нет, толстая.

— Нормальная.

— Она не толстая, она просто жирная, — дурачилась худышка Келли.

Лорен еще плеснул себе кофе. Катрина пошла в мать, такая же широкая в костях, тут уж никакая диета не поможет. Но дочь упорствовала, сидела на диете. Все время двигалась, занималась бегом, аэробикой, тренировалась и в школе. По крайней мере, размышлял Лорен, хуже не будет — спорт пойдет ей на пользу.

Катрина удалилась на кухню за своими диетическими тостами. Лорен задумчиво уставился в тарелку, потихоньку прихлебывая кофе. Снова вспомнился Рэндал, его проткнутая грудь, струйка крови изо рта. Тогда у полиции не было большого резака, чтобы достать Рэндала из смятой машины.

Только спустя пару-тройку недель после аварии Лорен выбил деньги на покупку резака, полицейские окрестили этот инструмент «челюстями жизни». Да, пережить такое никому не пожелал бы. В те годы он работал еще простым патрульным за небольшие деньги, но, если бы понадобилось, заплатил бы за резак из собственного кармана. Лорен убедил Луиса Фигурациона, что какая-нибудь тысяча долларов спасет жизни многим избирателям, если, не дай Бог, похожие аварии повторятся. И до сих пор полицейские время от времени используют тот резак, купленный на деньги Луиса.

— Джер, — попросил Лорен, — давай не будем о взрывающихся сусликах. Что, если террористы попробуют в качестве оружия применить алкоголиков?

— Живая граната! — тут же подхватил Джерри.

— Новая горючая смесь — алкоголик.

— Назвать надо алкбомбой. — Джерри развивал тему с серьезной комичностью, вытаращив глаза и изобразив ужас.

Келли, не удержавшись, громко прыснула.

Лорен неторопливо отломил кусочек вафли и, наслаждаясь чудесным ароматом домашней выпечки, крикнул Дэбре на кухню:

— Чудесные вафли!

— Спасибо! — Дэбра готовила следующую порцию.

Келли безуспешно сдерживала хихиканье.

— Я слышал, у тебя на работе труп? — вдруг спросил Джерри.

— Он... горючий? — давясь от смеха, произнесла Келли.

— За столом никаких разговоров о политике и о полицейских делах, — строго прикрикнул Лорен.

— Да, я совсем забыл, — извинился Джерри.

— Кто тебе об этом сказал? — спросил, однако, Лорен.

— Франк Санчез вчера вечером.

— И что же он сообщил?

— Ничего особенного, — пожал плечами Джерри. — Ты ведь не хочешь разговаривать на эту тему.

— Забудем о полиции. — Дэбра принесла очередную тарелку с вафлями.

— Да, хватит, пожалуй, о полицейских делах, — поддакнул Джерри.

* * *

Этим утром Робертсов в церкви не было. Зато на ступеньках Лорена поджидал Мак Боннивел.

— Лорен, — остановил он полицейского, — я хочу с тобой поговорить.

Боннивел метал громы и молнии из-под очков в черной оправе. Лицо мрачнее тучи.

— Давай, только быстро. — Лорен махнул своим, чтобы не задерживались. — Идите в церковь, мы догоним.

— Прошлой ночью ты сообщил мне, что арестовал моего сына, — едва сдерживая негодование, начал Боннивел, — но ты утаил, что зверски избил его.

— Я всего два раза как следует вмазал ему, разве это избиение?

— Ты ударил семнадцатилетнего мальчика ногой в промежность, почти оторвал ему уши, стукнул коленом в лицо и сломал ему нос. Это омерзительная жестокость с твоей стороны.

— Сейчас начнется служба, — прервал его Лорен.

— Хаун, это бесчеловечно.

Лорену хотелось побыстрее закончить неприятный разговор.

— Но у Эй-Джея Данлопа был пистолет, — попытался объяснить Лорен.

— При чем тут мой ребенок?!

— У меня не было времени разбираться, вооружен он или нет.

— Ты бандит, Лорен Хаун! — Боннивел приблизился почти вплотную, горячо дыша и брызгая на Лорена слюной. — Ты всегда был негодяем, еще в школе! Я помню, как ты дрался со всеми, шпионил, выведывал наши секреты, а потом шантажировал и ябедничал, когда тебе было на руку.

— Ты закончил? — Разговор раздражал Лорена, еще немного, и он взорвется. Он посмотрел по сторонам, вокруг — ни души, все уже внутри, запел церковный хор.

— Твоя должность не дает тебе права преследовать мою семью, — визжал от злости Боннивел, — я не позволю...

Еще раз проверив, что никто вокруг не наблюдает за ними, Лорен хладнокровно влепил Боннивелу хорошую затрещину. Тот сразу замолчал, ошеломленный. «Полезет драться, — подумал Лорен, — ткну ему локтем в морду, подставлю подножку и свалю на ступеньки».

Но Боннивел застыл как вкопанный.

— Закрой пасть, Мак, — тихо прошептал Лорен, — и слушай меня внимательно. Если бы у твоего щенка оказался пистолет и я дал бы ему возможность выстрелить в меня, то он был бы уже приговорен к смерти за убийство полицейского, он ведь совершеннолетний. Поэтому на твоем месте я...

— Ты не на моем месте, слава Богу. — Боннивел опять обрел дар речи.

— На твоем месте, — терпеливо продолжал Лорен, — я бы заткнулся, а сыну жестко приказал не якшаться со всякими отбросами, понял?

— Я буду жаловаться, — заявил Боннивел, — этот номер тебе так не пройдет.

— Пожалуйста, но суд уже вынес приговор, и если ты пожалуешься, следствие возобновят, могут отменить освобождение твоего сына на поруки, придется тогда ему посидеть. Кроме этого...

— Ты угрожаешь моему сыну? — Боннивел снова перешел на визг.

— Я просто напоминаю тебе о последствиях. Только и всего.

— Ты ударил меня у церкви! Угрожаешь моему ребенку! Я тебе это припомню, Хаун.

— Надеюсь, не забудешь, иначе...

— Меня не волнуют твои угрозы. Я знаю, ты негодяй.

— Будь осторожен, Мак. — Лорен посмотрел на него в упор.

Мак, со сжатыми кулаками, готов был вот-вот броситься на Лорена и вцепиться ему в глотку. Наконец Боннивел повернулся и вошел в церковь.

Лорен немного постоял на крыльце, глубоко дыша и успокаиваясь, затем вошел и опустился на свое место рядом с семьей.

Вот и старайся после этого для своих школьных товарищей, подумал Лорен. В следующий раз сына Мака бросят в тюрьму и забудут.

Лорен принялся фантазировать, как он одну за другой ломает Боннивелу кости. Представил красочные подробности расправы, забыв, что вел себя вполне разумно во время их недавней стычки.

— Вчера я закончил писать проповедь, — с акцентом начал пастор Рики, — и заинтересовался вечерними новостями. Я понял, что совсем упустил из виду одну проклятую вещь, и принялся за новую проповедь.

— Не скрипи зубами, — шепнула Дэбра Лорену.

Лорен вернулся к действительности, стряхнув с себя целый калейдоскоп фантазий.

— Первую проповедь, на мой взгляд, тоже неплохую, — продолжал пастор Рики, — я прочитаю на будущий год.

Прихожане зашушукались. Лорен с трудом понимал, о чем речь.

— Вчерашние новости послужили превосходным примером проявления алчности как Смертного Греха. Почему она осуждается столь сильно? — Пастор перешел на задушевный тон. — Я видел лишь то, что показали по телевизору. Поскольку речь идет о законности, я хотел бы предостеречь вас от поспешных выводов. Не знаю, действительно ли виновны эти люди. Тем из вас, кого выберут в присяжные заседатели, поэтому напомню, что и вы тоже пока не уверены в их виновности.

Так-так, теперь уже внимательно слушал Лорен. Это становится интересным.

— Но если вчерашний репортаж правдив, — продолжал Рики, — тогда все эти люди — страшные грешники, и все их грехи вытекают один из другого. Главный грех — это алчность. — Пастор решил заострить внимание прихожан и поднял палец. — Алчность к наркотикам. Наркотики — величайшее зло, порождающее грехи очередные! Вы должны ясно осознавать это!

Рики в праведном гневе стукнул кулаком по кафедре. Лорен слушал со все возрастающим вниманием. Посмотрим, что за проповедь приготовил пастор.

— Наркотики греховны, ибо отдаляют вас от Бога! Подобно гордыне, отвращающей нас от Господа, наркотики понуждают вас заботиться исключительно о самих себе и о собственных страстях. Только в Боге наше спасение, но не в химической отраве! Итак, первый грех — алчность, жажда наркотиков. Этот Смертный Грех ведет наркоманов к безразличию относительно источников наркотиков. Тем самым они вдохновляют торговцев наркотиками тоже не задумываться о Господе. — Рики облокотился на стул и перевел дыхание. — Так ненасытная жадность требует все большего количества наркотиков, приводит к преступлениям ради денег, чтобы снова и снова покупать отупляющее зелье. Итак, сколько грехов мы насчитали? — Рики загнул один палец. — Гордыня, ибо наркоманы надеются уйти от возмездия. Алчность к деньгам и наркотикам. Это Смертные Грехи.

Количество загнутых пальцев все росло по мере продолжения проповеди, вскоре пастор уже перешел на вторую руку.

— Зависть к тем, у кого есть деньги, — это тоже Смертный Грех! Злоба — снова Смертный Грех. Грабить, угрожая пистолетом, могут только озлобленные.

И все из-за алчности, которая лишь на первый взгляд кажется невеликим грехом.

После службы Лорен в приподнятом настроении приблизился к священнику. Давняя борьба Лорена против наркотиков ведется во имя Божье. Лорен рвет паутину зла и преступлений, преграждает путь потоку Смертных Грехов. Он выловил главаря банды. Лорен с благодарностью пожал пастору руку.

— Сегодня, пожалуй, самая лучшая проповедь, — признался Лорен.

— Спасибо. Людям всегда интереснее слушать о том, что их интересует, — улыбнулся Рики.

— Вы удачно связали недавние события с заповедями Господними.

— Я слышал, у вас в полицейском участке труп? — Рики сверлил Лорена глазами сквозь очки без оправы. — Успешно ли идут поиски?

Возвышенные чувства захлестнули Лорена. Может, сейчас сквозь стекла очков на него взирает сам Всемогущий?

— Следствие в самом разгаре, — откликнулся Лорен. — Сегодня я тоже занят этим делом.

— Удачи вам, — благословил Рики.

Лорен преисполнился мыслью о карающем мече Господа.

Пора продолжать работу.

 

Глава 8

Лорен вбежал в здание Администрации города, перепрыгивая сразу через три ступеньки, стараясь не попадать в высохшие лужи крови. Заместитель шефа полиции смотрел футбольные новости по телевизору. Рядом лежала раскрытая книга о реках штата Нью-Мексико.

— Как наши дела?

— Ничего нового, шеф. — Киприано оторвался от экрана. — Бегли повез наркотики в Альбукерке. С ним поехал Чип Лоун из морга, он доставит труп для вскрытия медицинским экспертам.

— Ладно. А от Джернигана и Пашиенса слышно что-нибудь?

— Не-а.

— Выяснил, почему Пашиенс не в меру интересовался делом?

— Потому что он придурок, шеф, — пожал плечами Киприано. Затем заулыбался. — И не просто придурок, но и не очень компетентный придурок. В их секретную зону забредают коровы.

— Коровы в Лаборатории высоких технологий! — Лорен пришел в неописуемый восторг. — И что же, они проходят через забор мимо видеокамер, сквозь чувствительные проволочные заграждения?

— Именно так, как сказал Бегли. Он ходит на охоту с одним парнем из охраны ЛВТ, вот этот охранник и поведал, что там иногда встречаются коровы. В бессильной ярости от того, что коровам наплевать на их ограждения, охранники отстреливают их на месте, тут же и хоронят.

— Хорошее мясо пропадает.

— Вот это да, я подумал точно так же. Кстати, вспомнил, лиса-мэр просил тебя позвонить.

— Что ему надо? — Хорошее настроение Лорена вмиг улетучилось.

— Черт его знает.

Лорен вздохнул и побрел к себе звонить мэру. Набрал номер его мобильного телефона и едва застал на месте. Он собирался за город учиться играть в гольф с девятью лунками.

— Я хотел бы поговорить о найденном тобой трупе, — сразу же приступил к делу Трухильо.

— Наоборот, труп нашел меня, Эд.

— Кто он?

— Пока неизвестно.

— А кто его убил?

Лорен на минуту закашлялся.

— Тоже неизвестно.

— Дело вот в чем, — начал мэр. — Городу не по карману дорогое расследование. Если убитого никто не знает, тогда всем наплевать, раскрыто убийство или нет. С этой точки зрения...

— Похоже, он из местных. В нашем округе несколько тысяч человек, не могу же я всех знать в лицо. Убитый не собирался ехать далеко, Эд. И стрелял в него тоже кто-то из нашего округа, может, даже из нашего города.

— Ты помнишь историю с предыдущим трупом? — Эти слова Трухильо произнес подчеркнуто спокойно.

Лорена словно холодной водой окатили, он до сих пор ощущал свою вину за то нераскрытое дело.

— Там все было не так, — ответил Лорен.

— Не вижу разницы.

Два года назад в багажнике автомобиля нашли неизвестного, застреленного из автомата калибра 0,45. Труп там пролежал с неделю. Вдобавок вертолет с телерепортерами, снимавшими место преступления, сдул большинство следов. Затем Шорти проморгал оставшиеся улики, в том числе и оружие убийцы. Вероятно, кто-то украл его. У убитого не было найдено никаких документов. Машину угнали еще четырнадцать месяцев назад в Бостоне. Дело оказалось безнадежным. По-видимому, убийство имело отношение к наркотикам и местным жителям.

— Тем случаем занимались вы с Коротышкой, — напомнил мэр.

Лорена терзала вина за упущенные тогда возможности.

— Нет, то дело вел следователь по особо важным делам, — парировал Лорен. — Не забывай об этом.

— Какая разница. Кто-то кого-то убил в угнанной машине.

— И все-таки есть разница. Человек умер от ран прямо в полицейском участке, Эд. Сейчас мы не можем так просто отмахнуться от расследования.

— Пойми меня правильно. Я высоко ценю работу твоего департамента, Лорен.

Лорен хмуро глянул на плакат «Покупайте только американские товары» на стене напротив.

— Я хорошо понимаю тебя, Эд.

— Нам надо заплатить за хранение наркотиков в Альбукерке, оплатить счет из морга...

— Эти расходы необходимы независимо от того, будем мы вести следствие или нет, Эд.

— Добавь к этому расходы на перевозку тела в Альбукерке для вскрытия плюс похороны.

— Если найдутся его родственники, они сами его похоронят.

— Если они платежеспособны, в чем я сомневаюсь.

— Эд, все это стоит не так уж дорого, это ведь наша работа в конце концов.

Трухильо немного помолчал.

— Сократи хотя бы сверхурочную работу твоих людей до разумных пределов.

— Попытаюсь, Эд, — улыбнулся Лорен.

Позднее Лорен позвонил Амардасу Сингху в мотель «Гайявата». Сонный голос ответил скорее с южно-калифорнийским, чем с пакистанским акцентом. Сингх охотно согласился побеседовать с полицейскими, предупредив, что должен еще принять душ.

Готовясь к допросу пакистанца, Лорен купил новые батарейки для магнитофона.

«Гайявату», двухэтажный U-образный мотель, «охранял» гигантский рекламный индеец в перьях из красных и зеленых неоновых ламп. Киприано под светящимся томагавком проехал на автостоянку, припарковался около седана «инфинити» с надписью на бампере «Недалеко отсюда спал Гейзенберг». Очевидно, у физиков особый юмор.

— Почему мотель назвали «Гайявата»? — удивился Лорен, внимательно разглядывая неонового индейца. — Ведь он жил в Миннесоте или где-то там. Почему бы не назвать мотель именем местного индейца?

— Туристы не поняли бы, скажем, названия «Мангас Колорадос», — предположил Киприано.

— А-а, пожалуй.

— Назвали бы его «Гейзенберг», не знаю, правда, кто это такой.

Они постучались к Сингху. Дверь открыл такой же смуглый человек, как тот, с тюрбаном на голове, что стоял вчера в толпе зевак. Правда, у этого борода спускалась до пояса, привлекали внимание и почти такой же длины волосы с проседью. Сменить бы его футболку, джинсы и мокасины на мантию, водрузить на ложе, утыканное гвоздями, и он вполне сойдет за гуру, которых теперь пруд пруди. Они любят набирать учеников среди богачей. Сейчас вот оккупировали город Санта-Фе так же, как в прошлом кавалерия США завоевывала враждебную страну индейцев.

— Здравствуйте, — улыбнулся пакистанец. — Я Амардас Сингх. Входите, пожалуйста.

Тот же голос, что Лорен слышал по телефону, с калифорнийским акцентом. Впрочем, что-то в нем выдавало иностранца. В комнате пахло свежим кофе. Лорен и Киприано опустились на пластмассовые стулья.

— Не хотите ли кофе по-французски? — осведомился Сингх. — Я только что приготовил.

Полицейские согласились. Когда Сингх подавал кофе, Лорен заметил на его запястье стальной браслет.

— Пакистанские узоры, — тепло улыбнулся Сингх, разглаживая покрывало с индейскими узорами. — Необычно видеть их на западе США.

— Мне кажется, это узоры племени навахо, — возразил Лорен, разглядывая изображение.

Сингх недоумевающе пожал плечами. Такой жест показался странным у волосатого экзотического существа.

— Может быть, сходство случайное. Доктор Джерниган предупреждал меня о вашем звонке.

— Я так и думал.

— Он сказал, что вас интересуют некоторые подробности.

— Да, если вас не затруднит. — Лорен отпил немного кофе. Вода, видимо, из-под крана, очень жесткая, и кофе заварился отвратительно. Словно бобовый. — Не будете возражать, если мы запишем нашу беседу?

— Записывайте, пожалуйста.

— Будьте добры, назовите ваше полное имя. — С этими словами Лорен включил магнитофон.

— Амардас Н.М.И. Сингх.

Очевидно, отметил про себя Лорен, за годы эмиграции Сингх не раз имел дело с эмиграционными службами, знает, что промежуточные имена власти не интересуют, потому и назвал лишь инициалы Н.М.И.

— Это запись допроса Амардаса Н.М.И. Сингха, десять сорок утра. Допрос ведут Лорен Хаун и Киприано Домингос, — диктовал Лорен. Затем обратился к Сингху. — Где вы родились?

— В Нью-Дели, в Индии.

— Но я слышал, вы пакистанец.

— Я родился в Индии. После смерти диктатора Индиры Ганди начались беспорядки, индусы убили моих деда и бабушку. Другие родственники, оставшись в живых, бежали в Пакистан, в город Равалпинди.

Слушая бесстрастное повествование Сингха, Лорен силился представить себе религиозные и этнические раздоры в Аточе. Церковь апостолов идет войной на церковь Святых Последних Дней за искажение начальной истории мормонов, вооруженные рыцари Колумба взрывают баптистов бомбами, начиненными металлическими шариками...

Нет, что бы там ни плел Джерри, Аточа все-таки не похожа на страны «третьего мира».

— В настоящее время вы являетесь гражданином США? — спросил Лорен.

— Да, уже семь лет.

— Сколько вам лет?

— Двадцать девять.

— Где вы работаете? — Лорен снова отпил из кофейной чашечки. Такой же отвратительный, как в «Солнечном сиянии».

— Преподаю в Калтехе, но на время откомандирован в нью-мексиканский политех, это в городе Сокорро.

— Почему?

— Этот институт имеет на горе лабораторию имени Ленгмюра для изучения молнии, может, слышали? — улыбнулся Сингх, ища сочувствия. Но Лорен не проявил никакого участия. Сингх пожал плечами и продолжил: — Теперь все интенсивнее развивается направление, связанное с изучением плазмы молнии. Вот я и решил заняться этим интересным явлением.

Лорен не хотел отклоняться от главной темы и перешел к интересующим его фактам.

— Расскажите, пожалуйста, что вы делали в предыдущие дни?

Сингх собрался с мыслями и приступил к рассказу.

— Я прибыл сюда вечером из Сокорро, около десяти. Сразу же из мотеля позвонил доктору Дейльху, чтобы сообщить о своем приезде. Утром доктор Джерниган заехал за мной и мы отправились в Лабораторию.

— Он вез вас на своем «БМВ»?

— Да. На табличке написано «Дельта Е».

— Вы помните такие мелочи?

— Следить за дельтой Е — моя работа, — скромно улыбнулся Сингх.

Что это значит? Бог с ним, Лорен решил пока пропустить это мимо ушей.

— Так, — продолжал Лорен, — когда он заехал за вами?

— Часов в десять.

— А потом?

— Потом мы все работали в ЛВТ. Предполагалось начать эксперимент в десять тридцать, но задержались до полудня из-за сбоев в компьютере.

— В чем суть эксперимента?

Сингх задумался, как бы попроще объяснить Лорену.

— Господа, вы знаете что-нибудь о взаимодействии элементарных частиц при высоких энергиях?

— Считайте, — улыбнулся Лорен, — что не знаем ничего.

— Хорошо. — Сингх откинул назад длинные волосы. — С тех пор, как появились сверхпроводящие при комнатной температуре материалы, мы получили возможность проводить эксперименты при существенно больших энергиях. И тут обнаружилось некое явление. Во время взаимодействия частиц иногда наблюдается кратковременное падение их суммарной энергии, потом она восстанавливается до прежнего уровня. Очень странно и очень интересно! Если построить график зависимости энергии от времени, то легко можно видеть, что спады длятся ничтожную долю секунды. — Сингх нарисовал рукой в воздухе картинку. — При этом рождаются пи-мезоны, но главное — нарушается закон сохранения энергии.

Чтобы не заснуть, Лорен принялся глотать мерзопакостный кофе. А Сингх тем временем увлекся.

— Для объяснения сего странного эффекта разработано несколько теорий. — Таким же менторским тоном Сингх, наверно, читал лекции студентам. — Вначале предположили, что эксперимент просто некорректно поставлен. Тут не мудрено ошибиться, ведь мы исследуем мельчайшие частицы, а время их жизни чрезвычайно мало. Тем более величина обнаруженного исчезновения энергии зависит от точности эксперимента. Тим Джерниган предположил, что энергия расходуется на образование неизвестных частиц, невидимых для современных детекторов. Проверка не подтвердила это. — Сингх прервался и смущенно улыбнулся, сообразив, что говорит как на лекции. — Потерпите, господа, я постараюсь покороче. — Эти слова он сказал уже нормальным тоном с южно-калифорнийским акцентом.

— Ничего, — ободрил Лорен, — говорите столько, сколько нужно.

Лорен решил дослушать до конца, а все непонятное спросить позже у Джерри.

— Я выдвинул свою теорию и приехал сюда для апробации. — Сингх почему-то умолк.

— Это все? — машинально спросил Лорен.

— Я решил, что энергия поглощается керамическими сверхпроводниками Пенроуза.

Следующий вопрос никак не приходил Лорену в голову. Время шло, надо было как-то реагировать.

— Ну и что? — брякнул Лорен.

— Я, к сожалению, тоже не угадал. Хотелось набрать большую статистику, поэкспериментировать подольше и с большей интенсивностью пучка. Но моя теория уже не подтвердилась.

— Значит, вы приехали сюда проверить свою теорию?

— Да. А так же потому, что я принимал участие в создании сверхпроводящих магнитов для ускорителя.

— Вы и этим занимались?

— И не я один, в подобных экспериментах задействованы сотни людей, — теперь Сингх говорил понятнее и не так формально. Он забыл, что имеет дело с полицейскими. Прекрасно, отметил Лорен.

— А почему, — вдруг поинтересовался Лорен, — вы не работаете в ЛВТ постоянно?

— Ну, это очень просто, — улыбнулся Сингх. — Тут слишком высокая степень секретности, мне не дадут допуска.

— Но вы же американский гражданин.

— Я сикх! — с гордостью сказал Сингх. — Моих деда и бабушку убили именно за то, что они были сикхами. И я никогда не порывал связей с Пенджабом — родиной сикхов. Моя политическая деятельность доставила мне немало хлопот с полицией США, и ФБР никогда не допустит меня к секретам.

Вот так да, подумал Лорен. Может быть, он террорист? Киприано, ранее изучивший досье на Сингха, давно уже пришел к этой мысли.

— Вы хотите сказать, что этот эксперимент не секретный? — подал голос Киприано.

— Нет. В ЛВТ проводится немало экспериментов, не имеющих отношения к национальной безопасности.

Киприано и Лорен переглянулись.

— Как вы думаете, — произнес Лорен, — почему Служба безопасности Лаборатории проявляет интерес к расследуемому нами преступлению, если тут не задета национальная безопасность?

— Простите, — Сингх пожал плечами, — но я не имею об этом ни малейшего понятия. Может, это просто бюрократия? Или начальник Службы безопасности сам хотел бы провести расследование?

Не в бровь, а в глаз, подумал Лорен. Хотя Сингх не знаком с Вильямом Пашиенсом, зато неплохо знает подобный тип людей. Вероятно, бюрократы существуют и в Их научном мире.

Придумывать вопросы Лорену становилось все труднее.

— Сколько времени вы провели в лаборатории?

— Мы сидели почти до утра, в основном у пульта управления, иногда заходили в буфет. Часов до четырех.

— С кем вы там были, с Джерниганом и Дейльхом?

— Да, присутствовало и еще с полсотни людей. Когда идет эксперимент, всегда много народа, поддерживают в рабочем состоянии фотонный и адронный детекторы, записывают экспериментальные данные. Нередко в опубликованной научной работе список соавторов длиннее, чем сама статья.

— Что происходило дальше?

— Доктор Джерниган отвез меня домой.

— Вы собирались встретиться на следующий день? Вчера, если быть точным.

— Да. Мы планировали продолжить эксперимент. Но Дейльх отложил его. Сказал, что надо сперва обсчитать результаты предыдущего, а затем уже с учетом этого, переходить к следующему. Вот же болван! — Это последнее замечание Сингха звучало вполне добродушно.

Лорен бросил многозначительный взгляд на Киприано. Джерниган не упоминал эту подробность.

— Во сколько это случилось? — уточнил Лорен.

— Вчера утром. Около десяти. Он позвонил и сообщил, что мы соберемся после полудня для изучения результатов предыдущего эксперимента.

Очевидно, Сингху не понравилось решение Дейльха.

— Вы не одобряете его действия?

— Повторяя эксперимент, мы бы, увеличив статистику в два раза; уменьшили ошибку и получили бы более достоверные результаты, а следовательно, и выводы.

— Вы возражали против решения Дейльха?

— Да. Доктор Дейльх согласился на повторение спустя некоторое время, но я и так без особого удовольствия все время катаюсь из Сокорро и обратно. Могли бы управиться с этим делом и сразу.

— Что произошло потом?

— Через пару часов мне снова сообщили по телефону, что потребуется время для обработки экспериментальных данных, после чего мне их покажут, где-то ближе к вечеру, — раздражение Сингха нарастало.

— Как вы отнеслись к этому?

— Ну их к черту! Только время тратят попусту. Возвращаясь с обеда, я увидел машину Джернигана, попавшую в аварию. Стало ясно, что задержка неминуемо увеличится.

— Но я не видел вас среди зевак у машины, — удивился Лорен.

— Я был в тюрбане, — мило улыбнулся Сингх.

— Я видел человека в тюрбане, но вы на него не похожи. Может быть, это был турист из Индии? Вы тут таких не встречали?

— Боюсь, что это был все-таки я. Обычно я прячу свои длинные волосы и бороду под тюрбан.

— Ну и ну!

— Сегодня утром я помыл все волосы: голову и бороду. — Сингх распушил бороду обеими руками. — До этого она казалась тоньше.

Киприано громко закашлялся. Лорен переводил взгляд с бороды на Киприано и обратно.

— Давайте вернемся к нашим баранам, — сказал Лорен. — Итак, когда вы видели доктора Джернигана?

— В восемь или девять вечера. Он принес результаты.

— А доктор Дейльх?

— Я не видел его с момента окончания эксперимента.

— В самом деле? Он отказал вам во встрече?

— Он позвонил мне вчера после полудня, как раз перед обедом, и сказал, что его вызвали в Вашингтон по поводу некой секретной работы. До Альбукерке он полетел на самолете ЛВТ.

На некоторое время воцарилась мертвая тишина.

— Вот это новость, — нарушил молчание Лорен.

— Да, странно, — Сингх грустно улыбнулся. — Что ни говорите, а Дейльх выдающийся болван.

Забавно. Раньше Лорену не доводилось слышать такие отзывы ученых о своих коллегах.

— А что сообщил вам доктор Джерниган?

— Что его машину украли, вор убит не им, и выразил надежду, что я подтвержу его показания полиции.

— Он не вдавался в подробности, что именно вы должны подтвердить?

— Нет. Я рассказал вам правду! — Сингх силился улыбнуться.

— Какое впечатление Джерниган произвел на вас?

— В своей области он специалист. Один из лучших. Но он зациклился на физике высоких энергий. Я завидую его познаниям, но не завидую его личной жизни.

— Он способен на насилие?

— Он и мухи не обидит, — громко рассмеялся Сингх.

— Пьет? Употребляет наркотики?

— Никогда не видел его пьющим что-нибудь крепче газировки. Он ведь тюфяк.

— Вы знаете его жену, семью?

— Самую малость.

— У нее есть любовник?

— Любовник? И в голову не приходило. Ничего не слышал.

— Она принимает наркотики? Пьянствует? Скандалит?

— Насколько я понимаю, Сондра Джерниган из тех женщин, для которых главное — сидеть дома и растить детей. В этом смысле Джерниган ей подходит, очень надежный семьянин. Никогда не бросит жену, раз в две недели приносит в дом неплохие деньги.

— А о докторе Дейльхе что вы скажете?

Сингх покашлял.

— Этот вовсе не такой тюфяк. Он больше политик, чем ученый.

— В каком смысле политик?

— Не партийный политик, а научный и бюрократический. Он замечательно объясняет властям важность его науки, выбивает деньги, отлично пишет заявки на получение грантов. И все такое прочее. Если вы полезны ему, Джо в лепешку расшибется, добиваясь вашего расположения, станет говорить комплименты, уделять вам много внимания, из кожи вон вылезет, чтобы понравиться. Вот почему он крутится около Тима. И я приглашен сюда по той же причине.

— Он способен на преступление?

— Вряд ли.

— А если точнее?

— Насколько я знаю, Дейльх ни разу никого не ударил. Но бывает груб, самоуверен. Особенно невежлив с теми, кто опасен для его проектов.

— Пьет, употребляет наркотики?

— На приемах немного выпивает. Пьяным его никогда не видел.

— Женат?

— Разведен. Детей не было. Его бывшая жена живет, кажется, в Сан-Диего.

— У него есть подруга?

— Вполне может быть. Но я не знаю об этом.

— Видели ли вы вчера вечером Пашиенса?

— Как вы сказали? Пашиенса? Не знаю такого.

— Он начальник Службы безопасности ЛВТ. Вчера вечером он подвозил к вам доктора Джернигана.

— Нет, он не входил ко мне в номер. Джерниган появился один, сказал, что собирается ехать домой на маглеве.

— Когда он ушел?

— Часа в три утра, сегодня. Мы тщательно изучали результаты эксперимента.

— Он оставил у вас эти данные?

— Да, они на столе рядом с вами.

Лорен посмотрел на толстую стопку компьютерных распечаток. Киприано поспешно убрал с них свою чашку кофе. Лорен с умным видом зашелестел страницами, но графики и непонятные значки ничего ему не говорили.

— И что вы решили? — спросил Лорен.

— Хотелось бы получить результаты еще одного такого же эксперимента, прежде чем публиковать работу.

Лорен вопросительно глянул на Киприано, тот лишь беспомощно развел руками.

— Последний вопрос, — произнес Лорен. — Планы ваших коллег сильно изменились. Не говоря уже о трупе в машине доктора Джернигана. Есть ли у вас какие-либо соображения в связи с этими событиями?

Сингх пожал плечами.

— Остановка ускорителя может быть связана с другими проектами ЛВТ, — предположил Сингх. — Наш эксперимент вполне обычен, и я не вижу никаких других причин прекратить его. А что касается трупа, тут у меня нет никаких догадок.

Лорен наклонился над дисковым магнитофоном.

— Говорит Лорен Хаун. Запись окончена, — Лорен посмотрел на часы, — сейчас одиннадцать семнадцать утра. — Выключил магнитофон и повернулся к Сингху. — Благодарю вас. Спасибо за кофе.

— Пожалуйста, заходите еще. — Сингх приподнялся, но, что-то вспомнив, сел. — Можно теперь спросить вас?

— Конечно.

— Я слышал, за городом есть поле, где появляются НЛО. Где это, не знаете?

Лорен объяснил Сингху, как найти поле.

— Говорят, недавно там приземлялась «летающая тарелка»? — на полном серьезе спросил Сингх.

Лорен и Киприано дружно захохотали.

— Помните, в 1999 году распространилось движение милленариев, или, что то же самое, хилиастов? — обратился к нему Лорен. — Вестинхаузу, одному из милленариев, было видение или нечто в этом роде...

— Приземлилась «летающая тарелка» и разговаривала с ним, — вставил Киприано.

— Да, — продолжил Лорен, — 1 января 2000 года предсказывали приземление космического корабля, который соберет всех праведников и научит их, как вести себя, когда другие плохие пришельцы начнут облучать Землю вредоносными лучами.

— Зет-лучами, — поправил Киприано.

— Так вот, этот Вестинхауз назвал себя Милленари-ем-2000 и готовился к прибытию космического корабля. Он арендовал участок земли у одного из наших местных землевладельцев...

— У Луиса Фигурациона, — снова вставил Киприано.

— Да, у Луиса. Затем милленарии построили бетонное пятиугольное поле, чтобы «тарелка» знала, где приземляться. И начали продавать билеты для желающих побывать на космическом корабле, по шесть тысяч долларов за штуку.

— И скафандры, — добавил Киприано, — они и скафандры продавали.

— Да. Главный милленарий назвал их «скафандрами вознесения» и продавал по пятьсот баксов. Так космический корабль пришельцев узнал, кого им брать в первую очередь. А скафандры оказались обычными белыми халатами.

— Очаровательно, — восхитился Сингх.

— Поле огородили крепким забором, чтобы не пропускать безбилетников. Мы с Киприано дежурили там, сдерживая толпы желающих прорваться бесплатно.

— Работали всю новогоднюю ночь, — уточнил Киприано.

— "Тарелка", конечно, не прилетела? — Сингх подался вперед, внимательно слушая.

— Милленарии придумал замечательный ход, — засмеялся Лорен. — Вначале все его последователи усердно молились, читали мантры или как их там называют. Продолжался этот спектакль довольно долго. И вдруг Милленарии объявил, что «тарелка» уже прилетала, и все желающие, естественно, оплатившие свое желание, побывали на борту.

— Как это? — не понял Сингх.

— Милленарии объяснил, что у людей после пребывания на «тарелке», возникает амнезия, то есть полная утрата памяти об их экскурсии. Это, мол, доказывает вся литература об НЛО. Милленарии также сказал, что космический корабль прилетит еще раз ровно через год. А собравшиеся на поле люди должны рассказывать о предстоящем явлении всем своим родным и знакомым.

— И был таков со всеми нахапанными денежками, — хохотал Киприано, показывая желтые зубы.

— Но вот ведь какая штука, — продолжал Лорен, — Милленарии все-таки появился на следующий год. Со своими последователями в мантиях. Правда, на этот раз их оказалось всего несколько сотен, тех, кто «вспомнил» путешествие на «тарелке».

— А еще через год Милленарии уже не объявился, — добавил Киприано. — Думаю, его затаскали по судам, пришлось отвечать на многочисленные иски.

— Проделано классически, — восхищенно констатировал Сингх.

— А почему вы этим интересуетесь? — спросил Лорен.

— Я выходец из Индии, религии там уделяется большое внимание. Но нигде я не видел такого разнообразия религий, как здесь. Неужели у вас в Штатах везде с этим так же, как в Южной Калифорнии и Нью-Мексико?

Лорен и Киприано переглянулись.

— Не знаем, — ответил за двоих Лорен.

— Рождающиеся теперь религии претендуют на научность, а наука сама стала религией, по крайней мере для масс. Они не видят разницы между наукой и магией. НЛО или космический корабль — для масс все одно, — рассуждал Сингх. — Меня это заинтересовало. Пожалуй, я схожу посмотреть то пятиугольное поле.

— Большое спасибо за приятную беседу. — Лорен встал.

— Надеюсь, я хоть чем-то помог вам, — любезно ответил Сингх.

Дверь мотеля захлопнулась за полицейскими, и в глаза им ударило беспощадное слепящее солнце.

— По крайней мере говорил он доброжелательно, — поделился впечатлениями Лорен.

— Только потому, что ни черта не знает, шеф. — Киприано остался не удовлетворен беседой с Сингхом.

— Верно.

— Вызов Дейльха в Вашингтон — это что, случайное совпадение?

— Может быть, он отправился туда просто доложить, что Джерниган влип в историю? Я думаю, Дейльха об этом попросили домочадцы Джернигана.

— Пашиенс что-то знает, но нам ничего не говорит.

— У меня такое же ощущение.

— Что предпримем? — поинтересовался Киприано.

Неоновый индеец размахивал томагавком. Лорен размышлял о карающем мече Господа. Они сели в автомобиль.

— Давай вернем Джернигану его машину, — предложил Лорен.

* * *

Джерниган в голубых джинсах, сандалиях и безрукавке пялился на свой «БМВ». Лицо его недвусмысленно свидетельствовало, что сюрприз не очень-то ему нравится. Пол и все сиденья в засохшей крови, заднее стекло разбито. На дверце пробоины от пуль. При ярком дневном свете эти малоприятные перемены в облике автомобиля смотрелись особенно вызывающе.

— Я думал, вы помоете машину, — моргнул Джерниган за толстыми стеклами очков.

— Это не наша работа, — объяснил Лорен. — Может быть, страховая компания возместит вам убытки.

Роскошь и ухоженность Виста-Линды резко контрастировали с изуродованной машиной. Безупречные лужайки, дающиеся в Нью-Мексико потом и кровью, расстилались перед благополучными домами в стиле ранчо, как огромные куски зеленого бархата. Из-под земли били фонтанчики воды, орошая зеленую траву. Где-то неподалеку тихо жужжала машинка для стрижки газонов. Все это великолепие стоило немалых трудов и расходов.

Перед домом Джернигана газон разбивался на две части невысокой аккуратной стеной из белого кирпича. С одной стороны от заборчика зеленела трава, с другой — валялись куски лавы, цветом напоминающие высохшую кровь. Среди камней чахла эритрина. Как в японском саду. Полно детских следов: видимо, дети предпочитали ходить напрямик, вместо того чтобы обходить лужайку по дорожке. Тут же разбросана галька.

— Мы можем поговорить, мистер Джерниган? — обратился к нему Лорен. — Хотелось бы прояснить некоторые детали.

— Давайте. — Джерниган все еще безутешно взирал на покореженный автомобиль, покусывая губы от досады.

— Можно зайти к вам домой?

— Ах да, — опомнился Джерниган и почесал бороду.

Лорен и Киприано прошли следом. В гостиной за игровым компьютером сидел мальчик лет двенадцати, опираясь белыми потертыми тапочками на подушечку. На голове его ладно сидел видеошлем, на руках — сенсорные перчатки. Шлем и перчатки проводами соединялись с компьютером. Мальчик странно двигался, напоминая слепого, руки плясали в воздухе, управляя невидимой для посторонних игрой.

— Это Вернер, — представил его Джерниган.

— Привет, — улыбнулся ребенку Лорен.

— Привет, — при этом Вернер продолжал несуразно перемещаться.

— Второго сына зовут Макс, — рассеянно сообщил Джерниган.

Лорен пошарил глазами по комнате, Макса нигде не было видно.

— Одной из моих дочерей примерно столько же, сколько Вернеру, — сообщил в свою очередь Лорен.

Никакой реакции со стороны Джернигана и Вернера не последовало.

«Не от мира сего, — раздраженно подумал Лорен. — Отрешенность Джернигана, его идиотская некоммуникабельность скоро выведут меня из себя».

Лорен выразительно перевел взгляд с Киприано на Вернера, и Киприано подошел к мальчику, сделав вид, что заинтересовался компьютером.

Лорен с Джерниганом прошли в следующую комнату, большую, заваленную книгами и подшивками журналов «Наука», «Природа», «Новости науки», «Физическое обозрение» и других. Тут же на шикарном столе стоял компьютер, над ним висела черно-белая фотография Альберта Эйнштейна на велосипеде.

Тонкие полированные ножки держали белый плакат, расписанный красным и синим фломастерами. Лорену эти значки напоминали иероглифы. На одной половине плаката написан неизвестный Лорену алфавит.

Греческий или русский, подумал Лорен. На другой — красным фломастером обведена формула: синий треугольник, буква Е, подчеркнутая дважды, снова треугольник, затем буква t, математический знак «меньше или равно», потом перечеркнутая сверху буква h. Вспомнив среднюю школу, Лорен прочитал формулу: дельта Е умножить на дельта t меньше или равно h. Правда, неясно, почему буква h перечеркнута.

Джерниган уселся в крутящееся кресло и уставился на Лорена. Лорен закрыл дверь, поправил на поясе кобуру, чтоб не болела поясница, и включил дисковый магнитофон.

— Я разговаривал с доктором Сингхом, — приступил к допросу Лорен, — он подтвердил ваш рассказ, но добавил некоторые подробности, ранее не упомянутые вами.

Джерниган продолжал молча смотреть на Лорена.

— Он сообщил, — уточнил Лорен, — что вчера по расписанию был назначен повторный эксперимент, но его неожиданно отменили. Почему?

Физик безмолвствовал. Лорен собирался уже задать вопрос снова, но Джерниган наконец заговорил.

— Так решил Джо, то есть доктор Дейльх.

— Почему он так решил?

— Он... Его вызвали.

— Кто и куда вызвал?

— Он... — Поколебавшись, Джерниган счел возможным ответить. — Доктора Дейльха вызвали в Вашингтон в связи с секретным делом. Поэтому он и решил прекратить эксперимент.

— Назовите время, когда это произошло.

— Вчера.

— Точнее, — повысил голос Лорен, наклонился вперед, глядя прямо в глаза Джернигану.

— Утром? В десять? — промямлил Джерниган.

— Вы спрашиваете или утверждаете?

Джерниган откинулся на спинку кресла, лицо стало непроницаемым.

— Не помню.

— Почему вы раньше не сообщили об этом?

— Не хотел говорить о пустяках.

— Зачем Дейльха вызвали в Вашингтон?

Непрерывно задавай вопросы, твердил себе Лорен, и быстро. Сейчас рядом нет Пашиенса, надо воспользоваться этим.

— Не знаю, — ответил Джерниган.

— Это связано с экспериментом?

— Что-то секретное.

— Почему отменили эксперимент?

Повторять, думал Лорен, повторять вопросы, пока не даст нужный ответ.

— Я уже сказал.

— Что произошло во время первого эксперимента? — Молчание. Лорен потихоньку вскипал. Пашиенса нет, надо поднажать. — Что произошло?

— Ничего, — выдавил Джерниган.

— Что случилось с дельтой Е? — Лорен стукнул огромным кулаком по ручке кресла.

Джерниган упорно молчал. Лорен глянул на плакат, где дельта Е была дважды подчеркнута.

— Что случилось с дельтой Е? — с угрозой повторил Лорен.

На лице Джернигана промелькнул ужас. Не просто страх, а настоящий ужас, совершенно отчетливо. Такой отрадный факт удовлетворил Лорена.

Вдруг распахнулась дверь и в комнату влетела полная женщина, свирепая, как неоновый индеец на вывеске ресторана «Джеронимо». За женщиной вошел Киприано, старательно сохраняя безучастный вид.

— Что вы делаете с моим мужем? — пронзительно завопила она.

— Я расследую дело об убийстве, — попытался утихомирить ее Лорен.

— Выметайтесь отсюда вон!

— Вы, должно быть, миссис Джерниган? Я Лорен Хаун, начальник полиции...

— Убирайтесь, ублюдки! — перебила она и подлетела кмужу. — О чем ты думаешь? Второй головорез допрашивал Вернера!

Джерниган переполошился.

— Позвольте нам побеседовать немного, — попросил Лорен.

— Вон. Или я вызову полицию! — истошно завопила женщина.

Лорен помолчал, чтобы дать ей время сообразить, какую чушь она несет, и сказал:

— Вчера вечером произошло убийство.

— Знать об этом ничего не хочу!

— Может быть, вы хотя бы опознаете тело?

— Я не знаю его! Убирайтесь!

Лорен пытался оттянуть неизбежный уход, как бы вставляя ногу в закрывающуюся дверь.

— Вы ведь не видели трупа, не правда ли? Так почему же вы утверждаете, что не знаете его?

— Скажи им, чтобы они проваливали отсюда, — потребовала она у мужа.

Джерниган встал.

— Пора уходить, — пролепетал он.

— Ладно, ладно, уходим.

Лорен еще некоторое время выжидал, пока Сондра и Киприано в замешательстве топтались у двери, уступая друг другу дорогу.

— Должен обратить ваше внимание, — произнес негромко Лорен, наблюдая эту картину, — что буду вести расследование до тех пор, пока не найду убийцу. Я не подозреваю вашего мужа, но...

Киприано и Сондра наконец разобрались. Процессия в сопровождении Лорена миновала гостиную, Вернер, как ни в чем не бывало, играл с компьютером.

— Но есть такое юридическое понятие, — продолжал на ходу Лорен, — косвенное соучастие, или укрывательство. Я полагаю, мистеру Джернигану известно гораздо больше, чем он рассказал. Если убийца будет найден без содействия вашего мужа, тогда его обвинят в укрывательстве. Придется, значит, ему посидеть. А мистер Джерниган не из тех, кто выживет в тюряге. Ясно? Уголовники, — Лорен обратился к Джернигану, — растянут вам задний проход на дюжину дюймов, они сделают это хотя бы просто для того, чтобы посмотреть, как вы на это отреагируете. Придумают и нечто похлеще...

Неописуемый ужас и отвращение исказили лицо Джернигана.

— Уходите, — в изнеможении бросил он.

— Миссис Джерниган, — увещевал Лорен, — убедительно советую вам нанять адвоката. Расскажите ему об убийстве все, что вам известно. И обязательно последуйте его совету. Так будет лучше для вас.

— Убирайтесь из моего дома, вы, грубияны и головорезы! — не унималась Сондра, губы ее побелели.

— Я всего лишь дал вам хороший совет.

— Вон!

— Убитый успел кое-что сказать.

«Мое имя», — пронеслось в сознании Лорена.

— Вон!

Лорен вышел на свежий воздух под яркое солнце. Кровь кипела у него в жилах.

Может быть, миссис Джерниган последует его совету, если она не совсем дура.

Внутри «БМВ» копошились двое мальчишек лет десяти, блондин и брюнет.

— Макс! — взвизгнула миссис Джерниган. — Сейчас же домой!

— Я просто посмотрю...

— Макс!

В черных глазах мелькнул страх, темноволосый мальчик побежал домой. Его сверстник с соломенными волосами пребывал в замешательстве.

Лорен закрыл дверь «БМВ».

— Пусть он поговорит со своей мамой, — успокоил Лорен мальчика. — Ты когда-нибудь видел машину с пулевыми пробоинами?

— Здорово! — Мальчик восхищенно потрогал дырку в металле.

— Хочешь посмотреть нашу полицейскую машину? — улыбнулся Лорен.

— Конечно!

Вся компания — мальчик, Лорен и Киприано — двинулась к «фурии».

— Как тебя зовут? — спросил Лорен.

— Ричард.

— Здесь живешь?

— На этой улице, там, — мальчик махнул рукой.

— Залезай в машину. — Лорен открыл дверцу.

Ричард мигом устроился на сиденье из искусственной кожи за рулем.

— Здорово, — прокомментировал мальчик.

— Вы дружите с Максом? — осведомился Лорен.

— Наверно, — пожал плечами ребенок, зачарованно рассматривая автомат, пристроенный между передними сиденьями. — Можно подержать винтовку?

— Это автомат. Возьми, но недолго. — Лорен вынул из магазина патроны двенадцатого калибра, сложил в карман и дал оружие мальчику. У Ричарда от восторга загорелись глаза.

— Холодный, — уважительно сказал он.

— Ты знаешь родителей Макса? — продолжал расспрашивать Лорен.

— Да. Моя мама ходит в церковь с его мамой, потому что наши папы не интересуются этим. Наши мамы поют в церковном хоре.

Ричард прицелился в почтовый ящик на другой стороне улицы. Автомат оказался слишком тяжелым для мальчика, ствол в детских ручонках ходил ходуном.

— Бах! — Ричард потянулся передернуть затвор, автомат упал ему на колени. Но вот он наловчился обращаться с затвором и беспрестанно передергивал его, наслаждаясь клацающими звуками. — Ты в кого-нибудь стрелял из автомата?

— Я вообще никогда ни в кого не стрелял, — признался Лорен.

— Уу... — разочарованно протянул Ричард.

— Нехорошее это дело — стрелять в человека. Если бы ты видел убитого в машине Джернигана, тебе бы наверняка не понравилось.

Ричард нахмурился. Кибернетические полицейские, нарисованные на его рубашке, вероятно, без сожаления расстреливали людей. Лорен решил заинтересовать мальчика другим.

— Лучше посмотри рацию, — предложил Лорен. — Киприано, покажи, как она работает.

Киприано продемонстрировал. Интерес мальчика снова разгорелся.

— А у кибернетических полицейских рация встроена в мастоид, — проинформировал дядей Ричард.

Что такое мастоид, Лорен понятия не имел, и подозревал, что Ричард тоже не знает. Лорен достал фотографию убитого.

— Этого человека застрелили. Ты его никогда не видел?

— Вряд ли. — Мальчик с любопытством смотрел на фото. — Он мертвый?

— Да, его сфотографировали мертвым.

— Он украл машину?

— Может быть. Не знаю. Так ты нигде не встречал его?

— Нет, кажется.

— У нас в багажнике есть каски и бронежилеты. Хочешь посмотреть?

— Да, — просиял от счастья Ричард.

Они вышли из машины и подошли к багажнику.

— Вчера вечером, когда украли машину, ты был здесь? — продолжал Лорен.

— Нет. Макс и Вернер поехали со своей мамой смотреть мультфильмы.

Лорен одел на мальчика бронежилет, тот восторженно заулыбался.

— Ты не заметил ничего необычного? Совсем ничего?

— Ничего. Я видел только, как Тим приехал с работы, и все.

— Тим? Тимоти Джерниган?

— Да. Он и Сондра. — Ричард с увлечением застегивал бронежилет.

Это уже кое-что, подумал Лорен.

— Значит, ты видел, как он вернулся с работы? — допытывался Лорен.

— Его подвезли.

Взгляд Лорена остановился на мальчике. В голове, казалось, заворочались огромные жернова, заглушая шум поливочных фонтанчиков и машинки для стрижки газонов.

— И кто его подвез? — поинтересовался Лорен.

— Один из тех джипов. На таких разъезжают люди из их охраны.

Лорен победно глянул в черные глаза Киприано. Вот и первая ложь Джернигана. Его выдуманная история разваливается. Киприано, однако, не обрадовался такому повороту событий.

— Ты уверен? — уточнил Лорен у мальчика.

— Да. Дядю Тима ни с кем не спутаешь. Он такой высокий и ходит странно, — в голосе мальчика звучали нотки снисходительности к несообразительному взрослому. — Можно надеть каску?

— Конечно.

Каска почти закрыла глаза Ричарду, и он сдвинул ее на затылок.

— А у меня есть зеркальный шлем, совсем как у кибернетических полицейских, — не преминул похвастаться Ричард.

— Кто был в джипе, ты не заметил?

Ричард отрицательно покачал головой. Лорен задал еще несколько вопросов, но больше ничего не выяснил. Они сложили каски и бронежилеты обратно, и мальчик помчался бахвалиться своим друзьям, как ему удалось поиграть с полицейскими штучками.

— Не нравится мне это, шеф, — угрюмо бросил Киприано.

— Ему можно верить. — Энергия фонтаном била из Лорена, как шампанское из бутылки.

— Я не об этом.

— Мы добудем подтверждение. — Лорен посмотрел вдоль улицы. — Опросим всех живущих по соседству. Всех до единого.

— И если повезет, прищучим Вильяма Пашиенса и всю его Службу безопасности? Господи Иисусе, шеф.

— Кого прищучим — того прищучим.

— Посмотри, кто пожаловал. — Киприано с невозмутимым видом смотрел на джип шоколадного цвета, вывернувший из-за угла и остановившийся у обочины.

— Черти их принесли. — Лорен захлопнул багажник. — Давай опрашивать свидетелей.

— Не нравится мне это.

— А правило 24/24? — напомнил Лорен. — Нечего, надо вкалывать.

Лорен передвинул кобуру вперед и направился к дому на другой стороне улицы.

«Теперь у нас есть зацепка, — думал он. — Следствие продолжается».

 

Глава 9

— Плати мне.

— Опять не везет.

— Плати ей, — потребовала Небесная. Добро пожаловать в клуб банкротов.

— Вот здорово. — Келли радостно сгребла выигранные триста долларов.

Игра в «монопольку» продолжилась. Бадди Мандрелл, один из ухажеров Катрины, с ухмылкой выкладывал деньги. Келли ввернула испанское словечко — она иногда любила поболтать на «испанглийском».

— Не коверкай язык, — предостерег Джерри, встряхивая игральные кости. — Твоему папе это не нравится.

— Он не слушает, — Келли оглянулась.

Лорен сидел рядом у телевизора и одновременно что-то чертил в блокноте.

— Я все прекрасно слышу, — отозвался Лорен, — говори правильно.

— Си, патрон, — снова по-испански откликнулась Келли, — буду говорить по-английски.

— Бросай кости, Ивор, — скомандовала Катрина.

— Подожди. — Ивор Томас поднялся из-за раздвижного стола и быстро вышел во двор. Дверь, оснащенная гидравлической системой, плавно и неслышно закрылась за ним.

Ивор и Бадди были кандидатами на место последнего дружка Катрины, брошенного ею неделю назад. Она меняла ухажеров чаще, чем цвет губной помады. Что тут поделаешь, подумал Лорен, слава Богу, хоть дружит с неплохими парнями. С такими еще можно справиться.

Плохо, правда, что все эти местные пацаны рано или поздно привыкают к табаку. Судя по всему, Ивор и Бадди уже пристрастились к этой отраве.

Вернулся Ивор, прикрыв рот синим разрисованным носовым платком.

— Опять жевал табак? — поинтересовался Лорен.

— Уже выплюнул, сэр.

Лорену льстило, что пацаны называют его сэром. Им сразу надо дать понять, что все их секреты для него — как на ладони. При всяком удобном случае неплохо выказать свою осведомленность по части их подноготной.

Зазвонил телефон, Келли сорвалась с места. Ну, сегодня она и накрашена: ярко-алая губная помада, фиолетовые тени, ногти тоже фиолетовые, но другого оттенка! На майке надпись: «Пей жизнь большими глотками».

Явно вырядилась для дружков своей сестрицы. Поскольку Катрина обожала встречаться сразу с несколькими, всегда наступал момент, когда кто-нибудь из них начинал увиваться за Келли. Правда, к большому ее огорчению, как она ни старалась, перетянуть на свою сторону всех мальчишек ей не удавалось. До поры до времени такие общие компании неплохи, но родители не на шутку переживали — остановилась бы уж Катрина на ком-нибудь одном!

— Слушаю. — Келли взяла трубку. — Во вторник? Сейчас спрошу.

Она вернулась в гостиную разболтанной вихляющей походкой, выдавая дурной вкус.

— Папа, это миссис Трухильо. Хочет, чтобы я посидела с ее ребенком во вторник.

— Нет, — отрезал Лорен.

— А что ей ответить? — Келли продолжала вихляться.

— Скажи, что ты сидишь с ребенком у других, мол, ты забыла об обещании, а теперь вспомнила. — Лорен достал из кармана пачку денег, отсчитал десять долларов и протянул их Келли. — Скажи, что ты уже получила аванс.

— Хорошо! — Так же крутя бедрами, Келли радостно загарцевала к телефону.

— Не может быть, — недоверчиво встряла Катрина. — Десять баксов! Что-то тут не то...

— Не твое дело. — Лорен сердито зыркнул на Катрину.

Игра в «монопольку» возобновилась, правда, без

прежнего азарта. В телевизоре неестественно захохотали, шла передача из Австралии. Лорен уткнулся в блокнот.

Посреди листа крупными буквами написал: «Некто Убитый». Чуть ниже маленькими буковками: «р. д.». Эти инициалы Лорен нарочно написал помельче, чтобы не мозолили глаза — сосредоточиваться на них не хотелось. Выполняй только свою полицейскую работу, думал он, и не забивай голову посторонними вещами.

Главное — найти убийцу и доказать его вину, а кем окажется Убитый, это в конце концов не так уж важно.

В верхней части листа среднего размера буквами Лорен написал: ЛВТ. Ниже имена: Дейльх, Пашиенс, Джерниган. Фамилии линиями соединил с ЛВТ и Убитым. Написал и обвел кружком: дельта Е. Подумав, прибавил: дельта t.

Поговорить бы с Дэброй, что ли. Бывает, обычный разговор наталкивает на новые мысли, проясняет дело. Но Дэбра целиком и полностью поглощена шитьем костюмов для гондольеров пресвитерианской церкви по просьбе подруги.

Лорен разглядывал лист, а в голову не лезло ни одной дельной мысли. Отложив блокнот, он уставился в телеящик. Комик глупо сострил, зрители весело заржали. Не смешно.

Кожа нещадно горела. Потрогал лоб — тоже горячий. Лорен сообразил, что обгорел на солнце, прохаживаясь по Виста-Линде от дома к дому, опрашивая свидетелей.

Никто ничего интересного не сказал. Никто не видел, как Джерниган вернулся домой. Об Убитом также никаких новых сведений. В суде присяжные не поверят показаниям десятилетнего мальчика о событии, на которое он почти не обратил внимания.

Может быть, вскрытие трупа даст полезную информацию? Сомнительно.

Вероятно, следует продолжить оказывать давление на свидетелей. Рано или поздно кто-нибудь расколется, скорее всего — Джерниган. Таким способом было раскрыто большинство преступлений, слабонервные выдавали соучастников.

Ну что ж, за неимением лучшего и это сойдет.

Лорен от нечего делать решил выпить виноградного напитка. Только он открыл дверцу холодильника с плакатом «Береги Землю», как вошла Небесная.

— Хочешь есть? — спросил он участливо.

— Нет, просто я обанкротилась и вышла из игры.

Ее длинные прямые волосы спадали на блузку с горбатым китом в каске и с винтовкой. Ниже написано «Защити Землю».

— Сочувствую, — покачал головой Лорен.

— Пустяки. Я не ищу одной лишь материальной выгоды в отличие от расхитителей природных богатств.

— Неплохо сказано, — усмехнулся Лорен.

— Неплохо бы сыграть в другую игру, со здоровой идеологией. Например, в «экологических борцов», «равновесие Природы» или что-нибудь в этом роде. Но меня не поддержали.

Так-так, значит, идеологически здоровые игры, подумал Лорен. Боже мой! Отхлебнул виноградного напитка.

— Твои родители придерживаются таких же взглядов? И потому живут в городе, а не в Виста-Линде?

— Да, — кивнула она. — Они активные члены «Экоальянса».

— Это хорошо.

Неплохие люди, размышлял Лорен. Хотя и с придурью, надо же так назвать свою дочь — Небесная.

— В нашей местности, — страстно заговорила Небесная, — нельзя пить воду из-под крана, приходится покупать ее в бутылках. Все из-за шахты, загрязнившей воду. Уже три года подряд — засуха, уровень грунтовых вод непрерывно падает, а промышленники до сих пор не верят в нешуточную проблему парникового эффекта. В таких условиях свое слово должен сказать народ.

— Будем надеяться на лучшее.

— Все, до чего они додумались, эти промышленники, это обозвать нас экодиверсантами, обвинить в умышленных поджогах лесов, хотя всем ясно, что леса загораются от молний. Экоборцы ни за что на свете не будут палить лес, ведь от пожаров в атмосфере повышается концентрация углекислого газа. Лесопромышленники даже соврать правдиво не способны.

— Верно, — кивнул Лорен.

Всякий раз, когда доводилось беседовать с Небесной, ему казалось, что он разговаривает со взрослым человеком, а не с пятнадцатилетней девчонкой. Его собственные дочери еще сущие младенцы, судя по их разуму и выходкам. Совершенно беззаботны.

Ее родители, вспомнил Лорен, работают в ЛВТ. Стоит расспросить поподробнее.

— Ты, наверно, слышала об убийстве?

— Но вы ведь не любите говорить дома о полицейских делах, — улыбнулась Небесная.

— А вдруг ты или твои родители знают что-нибудь полезное для следствия?

— Ого, вы хотите допросить меня?

— Можно сказать и так. Если не возражаешь.

— Приступайте. — Она пожала плечами.

— Ты знаешь Тима Джернигана? Или его жену Сондру?

— Нет, к сожалению.

— Амардаса Сингха? Или Дейльха?

— Тоже нет. Видимо, я ничем не смогу помочь вам.

— А кем работают твои родители?

— Папа занимается неорганическими кристаллами. Он, я думаю, не связан по работе с упомянутыми вами. Мама работает в секретной лаборатории, ее специальность имеет какое-то отношение к элементарным частицам. Правда, она почти ничего не рассказывает о тех, с кем работает. К тому же я не часто вижусь с ней.

— Твоя мама почти все время в лаборатории?

— Нет, дело в том, что родители разведены. Я живу у папы.

— Извини, я не знал. — Лорен почувствовал неловкость.

— Пустяки. Честно говоря, я рада этому. Они часто ссорились. — Небесная глубоко вздохнула. -

Впрочем, и теперь они воюют. Мама хочет, чтобы я жила у нее, но только по одной-единственной причине — чтобы реже виделась с папой. А на самом деле я ей не нужна.

— Твои родители никогда не говорили о Вильяме Пашиенсе?

— Это который из Службы безопасности? — рассмеялась Небесная. — Да он же козел придурочный!

Лорен не удержался и тоже захохотал.

— Так, значит, ты слышала о нем?

— И видела. Он читал лекцию нашей группе. Мы принадлежим церкви Земли. Он показывал нам слайды, рассказывал о скалолазании, о том, что в горах не надо ничего за собой оставлять, никаких альпинистских приспособлений, чтобы сохранить горы. Вы слышали, наверно, о его увлечении?

— Нет.

— Для любого другого такая забота об экологии была бы похвальна, но Пашиенс делал это исключительно из скупердяйства. И вообще в Лаборатории его не любят. Мама как-то жаловалась мне, что его люди из Службы безопасности прослушивают телефон, а когда она выходит за территорию ЛВТ выпить кофе, у нее проверяют сумочку на проходной. Впрочем, у Пашиенса работа такая — быть подозрительным цербером. Козел он.

— Но и такую работу можно делать красиво.

— Верно. А он делает ее грязно. — Небесная несказанно обрадовалась, что нашла наконец подходящее объяснение своей неприязни к Пашиенсу.

— Как это ты ей позволяешь, — на пороге вдруг появилась Келли, — произносить такие слова, как «козел»?

— Потому, — не растерялся Лорен, — что это допрос. Я должен позволить ей выражаться точно.

— Чего? — поразилась Келли.

— Мне необходимы сведения, которыми располагает твоя подруга. Вот я и провожу допрос.

Девчонки переглянулись и залились смехом.

Лорен вернулся к телевизору и своим каракулям в блокноте.

Проклятые вопросы.

* * *

— Постарайся во сне не скрипеть зубами. — Дэбра сняла очки, положила их на столик у кровати и потянулась к выключателю.

— Попробую, — откликнулся Лорен.

Он закрыл глаза, но сон, как нарочно, не шел. Слишком много мыслей крутилось в его голове, наплывали образы, реальные и мнимые. Мерещился Вильям Пашиенс, рассматривающий боксерские трофеи Лорена — награды, фотографии; Мак Боннивел со сжатыми кулаками на паперти перед церковью; Рэндал Дюденхоф с пронзенной грудью, забрызганный кровью руль.

Дэбра выключила свет.

— Никак не могу уразуметь, — прошептал Лорен.

— Чего ты не можешь уразуметь?

— Как такое вообще возможно? Мертвец очень похож на Рэндала Дюденхофа.

— Я уже почти забыла о нем, — помолчав немного, сказала Дэбра.

— Не знаешь, что стало с его женой?

— С Виолеттой? Несколько лет она одна пыталась управляться с ранчо, потом продала его Луису и уехала в Юту.

— Это я знаю.

— Кажется, она живет теперь в Прово. Вышла там замуж и теперь растит маленьких мормонов.

Лорену вспомнился «тандерберд», весь провонявший виски. В тот день Рэндал выиграл шестьдесят долларов в покер и купил большую бутылку. Вероятно, он пил прямо из горла в тот момент, когда его машину занесло на черном льду. Автомобиль свалился с моста Рио-Секо.

Тогда выпить за рулем не считалось большим грехом. Надо было быть кем-то вроде коммуниста, чтобы запрещать себе несколько глотков спиртного по дороге домой. Лихачи из мормонов и прочие бравые парни не только хлестали виски за рулем, они, бывало, выплевывали жевательный табак в лобовое стекло встречного автомобиля. Им также ничего не стоило миль на пятьдесят превысить допустимую скорость на обледеневшей дороге.

А во время аварии вместе с кровью из этих бравых парней выходил и их дерзкий дух. Лорен знал это, как никто другой, ведь он собственными руками с помощью резака высвобождал их из разбитых машин. Он достаточно насмотрелся на плоды буйной бесшабашности.

— Он стал первым из виденных мною погибших, — произнес Лорен.

— Знаю.

— Бессмысленные потери. Черт возьми! — Аварии и трупы Лорену не давали покоя.

И ему вдруг захотелось выкурить сигарету. А ведь он никогда не курил. В том возрасте, когда его сверстники начинали баловаться табаком, Лорен играл в футбольной команде. Их строгий тренер, тоже мормон, категорически запретил им пить, курить и заниматься онанизмом. Хотя непонятно было, как он собирался проверять последнее. Впрочем, тренер был не простым мормоном, а епископом, что давало ему право требовать ответы на вопросы о половой жизни по крайней мере у тех игроков, которые тоже являлись мормонами. Выпивку и рукоблудие Лорен считал меньшими грехами, а вот курить не курил. Даже полагавшиеся солдатам бесплатные сигареты во время службы в Южной Корее он раздавал местным жителям.

Но сейчас почему-то Лорену хотелось курить, причем лежа в кровати, держа жену за руку, и при этом размышляя вслух о мучающих его событиях. Он попытался вообразить эту сцену. Нет, к сожалению, это невозможно. Она не поймет. Или?

Тронул руку Дэбры. Холодная.

— Слушай, а не сын ли это Рэндала? — спросил Лорен.

— Я тоже об этом думала.

— Он напропалую гулял от жены, этот жеребец Рэндал.

— Все знали это.

— Но какая чертовка могла от него родить?

— Понятия не имею, ничего такого не слышала.

— И я тоже.

Ночной разговор затих. Однажды, вспомнил Лорен, они с Рэндалом просадили все деньги в покер. В кармане завалялись лишь четыре доллара с мелочью, и Рэндал отправился в заведение Конни Дювашель потрахаться на эти деньги с какой-нибудь шлюхой. Неважно, с кем и как, просто ему захотелось потрахаться.

— Вряд ли это сын Рэндала. Парнишка слишком молод.

Вслух ли он произнес это? Или только подумал? Лорена охватила паника. Он в своей собственной спальне, рядом со своей собственной женой, так в чем же дело? Неужели его так беспокоит мысль, что Убитый — и есть настоящий Рэндал?

Нет, такие слова Лорен не мог произнести вслух. Даже здесь, даже своей жене. Ведь это означало бы, что он сдает.

Дэбра молчала. Сразу же отлегло от сердца.

Завтра он всех их прижмет как следует.

* * *

В понедельник во время утренней службы Робертс снова появился на Западной площади, пошатываясь от виски, оскверняя святую церковь своим присутствием.

— Чудеса случаются каждый день! — крикнул он пьяным голосом, завидев Лорена.

Лорен промолчал.

Церковь заполнилась всего на две трети. Соответственно, и проповедь была посвящена лени. Лень, внушал пастор, большой грех, из-за этого люди не выполняют свои обязанности перед Богом и ближними. Лорен в душе согласился. Действительно, как ни крути, а лень следует признать тяжким грехом. По правде говоря, Лорен и без проповеди знал, как ему жить. Его обязанность — быть карающим мечом Господа. Он отвез семью домой, переоделся и отправился на службу.

Элой сидел на своем месте у пульта. Бодро вбежав в здание, Лорен поприветствовал подчиненного.

— Здорово, шеф! — ответил тот. — Уборщицы интересовались, можно ли смыть кровь с пола.

— Пусть смывают. — Лорен даже не взглянул на бурые пятна крови.

— Босс, почитай сводки новостей. — Элой протянул открытую папку с вырезкой из утренней газеты Альбукерка.

Заголовок гласил: «Наркотики у начальника полиции». Тут же фотография с пресс-конференции: Лорен в каске и бронежилете держит конфискованный МАК-11.

— Неужто это я? — удивился Лорен.

— Я сделал кучу копий. Бери, — довольно улыбнулся Элой. — Заголовок тебе не кажется странным?

— Ничего, нормальный заголовок.

— Можно ведь подумать, — рассмеялся Элой, — что ты начал принимать наркотики.

Только теперь двусмысленность названия дошла до Лорена. Он нахмурился.

— Что за ослы окопались в этой паршивой газетенке!

Элой загоготал.

— Я сейчас же позвоню и выскажу им все, что о них думаю! — разошелся Лорен.

— Они часто так развлекаются.

— Ну и хрен с ними, — повеселел Лорен. — Сами найдем подходящих людей для правдивого рассказа о нашей работе. Порядочных людей, а не этих зубоскалов.

— Верно, Лорен. Так и надо сделать.

Вошел Салмон Тафой, начальник полиции резервации апачей. Коротко подстриженный, мускулистый, с могучей грудью. Военная выправка, черная форма, сверкающая серебром, как у гитлеровских эсэсовцев. Явно не из тех кротких индейцев, которых так любили старинные английские эмигранты. Настоящий воин-апач, хваткий, жесткий, при необходимости безжалостный.

Лорен пожал его сильную, хорошо натренированную руку.

— Зачем пожаловал к нам, Сал?

— Я в командировке. Ищу сукина сына Джорджа Джилено.

— Что он натворил?

— Он сукин сын, — объяснил Салмон без тени юмора.

— Выпьешь с нами кофе?

— Спасибо, Лорен, но мне надо побыстрее найти его и вернуться в резервацию.

— Послушай, вчера я видел нескольких молодых апачей у площади. Ими руководил старший, что-то им рассказывал.

— Это одна из церемоний обряда инициации для юношей. Они обходят все водные источники на их территории.

— Какие еще источники на площади? — удивился Лорен.

— Сотни лет тому назад там находился родник.

— Вот оно что. Теперь понятно, почему в подвалах административного здания всегда сыро.

— Теперь в этих местах мало воды, — Салмон холодно улыбнулся. — Приезжают сюда всякие, строят где попало. Лучше спросили бы у коренных жителей, живущих здесь издревле.

— Да, намучились тут с мокрыми подвалами.

Они снова пожали друг другу руки и распрощались. Лорена тоже ждали дела: наркотики, труп, еще этот двусмысленным опус газетчиков. Он позвонил в отдел медицинской экспертизы Альбукерке. Вскрытие еще не завершилось, оттуда обещали позвонить, как только появятся результаты.

После некоторого размышления Лорен позвонил старому товарищу по рыбалке. Ларри работал на электростанции фирмы «Братья Рига». В этот раз вместо рыбы Лорену предстояло выловить кое-какие факты. Ларри, порывшись в журнале, сообщил, что ЛВТ заказывала электроэнергию на пятницу на десять часов тридцать минут утра, но потреблять начала только в шесть минут первого. До трех часов ночи ЛВТ израсходовала огромное количество электроэнергии и собиралась возобновить работу утром в десять тридцать. Однако затем из ЛВТ сообщили по телефону, что отложат до полудня, а позже и вовсе отказались.

Помозговав над полученными сведениями, Лорен договорился с приятелем вместе половить форель до наступления холодов.

Итак, показания Джернигана и Сингха о времени проведения первого эксперимента подтвердились. То же можно сказать и о срыве второго эксперимента. Впрочем, с самого начала Лорен почти не сомневался в достоверности этой части их рассказов.

Позвонил Джозефу Дейльху, наткнулся на автоответчик, продиктовал просьбу позвонить в полицию. Затем позвонил в ЛВТ секретарше Дейльха и повторил просьбу. Хотел было связаться с Пашиенсом, но тут в дверь постучали.

— Шеф, есть возможность увековечиться на кинопленке, — с порога затараторил Киприано, — Педро с командой будут готовы через десять минут.

— Сейчас приду. Где?

— У Сантоса.

Лорен причесался, поправил форму и отправился к судье Сантосу.

Зрелище напоминало марсианское вторжение — телевизионщики со своими камерами на треножниках бесцеремонно разместились где попало. Коротышка, кинозвезда чертова, пришел в белом костюме. Тут же его дружок Стетсон. Прокурор Кастрехон предстал собственной персоной, хотя мог бы доверить свои полномочия Шейле Лоури. Она тоже присутствовала, пиджак с плечиками. Мэр Трухильо пожимал руки налево и направо, одновременно раздавая рекламные значки. Судья Сантос, не обращая особого внимания на царящую вокруг кутерьму, приступил к делу.

Робби Киснерос и прочие торговцы наркотиками сидели на скамье подсудимых в кандалах. Их защищал Аксельрод, глашатай наркомафии из Альбукерке. Поговаривали, что однажды судье сломали ногу за то, что он доказал виновность Аксельрода в дорожной аварии.

Торговцы наркотиками могли позволить себе хорошего адвоката. Холеный вид Аксельрода, его безукоризненная прическа и обилие колец на руках вызвали у Ло-рена желание встретить этого мерзавца в темном углу и поквитаться с ним как следует.

Аксельрод позаботился, чтобы его подопечные присутствовали на суде в костюмах и галстуках, но это лишь отчасти скрывало жалкий вид его клиентов. У Робби от побоев заплыли глаза, все лицо в кровоподтеках. Ходячий синяк. Два мексиканца — Медина и Арчулета — обвинялись в незаконном ношении огнестрельного оружия. За наркотики их будут судить позже, в федеральном суде. Аксельрод для мексиканцев потребовал переводчика, мол, они не говорят по-английски. Хотя во время ареста прекрасно все понимали. Подслеповатый судья Сантос, член Демократической партии, согласился с требованиями Аксельрода, затем определил залог в сто пятьдесят тысяч долларов за каждого обвиняемого.

Стукнул судейский молоток, объявили перерыв, все посторонние вышли из зала суда. Судебные исполнители повели мексиканцев через площадь в федеральное здание. Тем временем Коротышка, Кастрехон, Лорен и мэр позировали перед видеокамерами журналистов, отвечая на вопросы.

Обращаясь в тянущиеся к нему микрофоны, Лорен произнес обычную в таких случаях сентенцию о порядке и законности. Увидев Шейлу Лоури, машущую ему рукой и протискивающуюся сквозь плотную толпу, он поспешил закончить интервью и пробрался к Шейле.

— Лорен, выпьешь со мной кофе? — спросила она.

— Да, но не долго, я очень занят.

— Тогда пошли ко мне в кабинет.

Они прошли через черный ход по стальной пожарной лестнице. Из кофеварки с накипью, стоящей на столе в коридоре, Шейла налила в чашку пенящийся кофе, затем провела Лорена через приемную мимо секретарши в свой кабинет.

Комната оказалась довольно уютной, со старой потертой мебелью, раздобытой на складе. Многочисленные книжные полки с юридической литературой, а поверх полок — потрепанные книги в мягких обложках и, как видно, совсем иного содержания. На одно из лакированных кресел брошены принадлежности для бега: футболка, шорты, белые носки и поношенные кроссовки, белые с синими полосками. В этой форме Лорен часто видел Шейлу, бегающую трусцой вокруг площади во время ленча. Для удобства она перевязывала грудь то ли ремнем, то ли веревкой — Лорен особенно не разглядывал.

Сместив кобуру вперед, Лорен опустился в кресло и поставил чашку на стол — очевидно, он приглашен сюда не просто кофе попить. Шейла сняла очки в роговой оправе и приступила.

— Кажется, у нас возникают трудности с предъявлением обвинения Киснеросу.

— Только потому, что он нанял адвоката из Альбукерка, работающего на наркосиндикат? — удивился Лорен.

— Дело в том, что, как недавно выяснилось, Медина является родственником одного из крупнейших торговцев Мексики. Того самого, которого газеты называют Большой Шишкой. Такой может потратить миллионы, лишь бы вытащить Медину из тюрьмы.

— Посмотрим, как им это удастся.

— Аксельрод запросил медицинское освидетельствование для всех своих клиентов.

— Робби сопротивлялся, потому и получил по роже, — невозмутимо отпарировал Лорен.

— Адвокат поедет в Альбукерке проверять, был ли ордер на арест. А вы арестовали их по анонимному звонку... Господи! Да еще звонили на другой номер, поэтому нет записи.

Лорен мгновенно покрылся испариной. Он вспомнил тот звонок. Элой узнал его голос. Вообще-то регистрируется любой звонок в полицейский участок, но на магнитофон записываются только звонки на номер 911. Надо будет поговорить с Элоем, решил Лорен.

— Ордер на арест выписывал Денвер, — сказал Лорен.

— Аксельрод, черт бы его побрал, обвинит полицию в жестокости. Ему достаточно отмазать хотя бы одного, и все дело развалится. Робби и техасские головорезы выйдут на свободу. И груз наркотиков тоже как-нибудь выгородят, изобразят его фруктами ядовитого дерева, например, — затараторила Шейла.

— Подожди, дай сказать!

— Нет, еще одну секунду! — Шейла подняла руку, останавливая Лорена. — Хотя он и попытается отбросить это доказательство, у него вряд ли получится. Ведь ты досматривал машину не на основании ордера, а на основании предупреждения, переданного через систему LAWSAT, а это законно!

— Разумеется. — Лорен потихоньку начинал выходить из себя.

— Дело вот в чем. Чтобы окончательно пригвоздить мексиканцев, мы должны заставить одного из техасцев или самого Робби выдать своих сообщников, дать о них свидетельские показания. Но если обвинение развалится, тогда нам нечем будет оказывать давление...

— Дело не развалится, — прервал, не выдержав, Лорен. — Его ведет судья Сантос, черт возьми.

— Кастрехон тоже так думает. — Шейла поджала губы.

— Он окружной прокурор, знает, что говорит. Он...

— Он надеется на судью, на своего двоюродного брата, на всех родственников всех своих знакомых и вообще на членов Демократической партии и он прав настолько же, насколько верно то, что адвокат наркомафии защищает интересы всех честных людей, в том числе интересы судьи, родственников Кастрехона и прочих. Чувствую, мы вляпаемся в дерьмо.

— Только из-за Аксельрода? Он...

— Он играет по другим правилам, Лорен. — Шейла надела очки и подалась вперед. — В нашем округе законность как частный клуб, кое-что делается так, а не иначе потому, что так делалось всегда, таковы традиции. Я не вхожу в этот клуб, но работа здесь на многое открыла мне глаза.

— Шейла...

— Но Аксельрод тоже не принадлежит к этому клубу! — Шейла снова сняла очки и стала по ходу разговора тыкать ими в Лорена. — Аксельроду платят большие деньги не для того, чтобы он просто поглумился, а для того, чтобы сжег этот клуб!

— Да не размахивай ты очками, словно саблей! Мы ведь с тобой по одну сторону баррикад.

Очки изменили направление движения, поражая невидимого противника где-то сбоку.

— Единственный способ выгородить тех двоих, — так же агрессивно продолжала Шейла, — это полностью дискредитировать арестовавших их полицейских, верно? Поэтому адвокат попытается подвергнуть сомнению ордер на арест, или же выдвинет иск против тебя от имени Робби, или подаст жалобу на нарушение прав человека.

— Права человека? — от сумасбродной болтовни Лорен здорово разъярился. — Да какого черта...

— Он ведь испанец, этот Робби, так? — снова перебила Шейла.

— Я бил его не за то, что он испанец! А за то, что он вор гребаный!

— Лорен. Следи за своими выражениями, когда разговариваешь со мной. — С недовольным лицом Шейла откинулась на спинку кресла. — Ты сказал, что бил Робби Киснероса потому, что тебе просто так захотелось, а не потому, что он сопротивлялся во время ареста.

Сдерживаясь из последних сил, Лорен сжал деревянные подлокотники так, что пальцы побелели.

— Потому что, если ты избил Робби за то, что он тебе не нравится, — трещала, не унимаясь, Шейла, снова наклоняясь к Лорену, — хотя я и не утверждаю, что ты бил его именно по этой причине, понимаешь, да? Так вот, если ты сделал так именно потому, что он тебе противен, тогда такой адвокат, как Аксельрод, обязательно воспользуется этим.

— Господи, какую чушь ты несешь!

— Стой, дай рассказать, что Аксельрод сделает. Он раздобудет такую медицинскую экспертизу, которая покажет, что Робби уже был в наручниках, когда его, беззащитного, избивали полицейские. Таким образом Аксельрод докажет, что Робби получил побои не во время задержания, наручники ведь оставляют следы на запястьях, вот что получится. Он обратится к своему врачу. Он заставит дать показания под присягой всех свидетелей, тебя, Коротышку и всех остальных полицейских, самые подробные показания, отчитаться о всех ваших действиях шаг за шагом, до тех пор пока не обнаружит расхождения в ваших свидетельствах.

Затем Шейла начала изображать судебный процесс разными голосами.

— А что произошло потом? — спросила она, подражая голосу Аксельрода. Потом другим голосом:

— Шеф надел наручники на подозреваемого. — И опять голосом Аксельрода:

— Как? Он надел наручники прежде, чем ударил Киснероса? — Наконец Шейла стала самой собой.

— Лорен, ты знаешь, на что он способен. Он разорвет нас в клочья.

Все это Лорен выслушивал молча.

— Если во время ареста произошло что-то противозаконное, — Шейла снова замахала очками, — ты должен мне все рассказать. Я поработаю с Робби и его людьми, и тогда все пройдет хорошо.

— Все было законно.

— Лорен, подумай хорошенько.

— С арестом все в порядке.

Шейла глубоко вздохнула.

— Странно. Во всем этом здании я единственная, кто не принадлежит к мужской ассоциации динозавров города Аточа, и я единственная, кто знает, как правильно вести себя на суде. — Шейла взяла ручку и начала что-то писать. — Прежде всего надо порепетировать со всеми свидетелями, чтобы знали, как и что говорить в суде. Я хочу сделать это раньше Аксельрода. — Оторвалась от записи и уставилась на Лорена. — Свидетели должны показать, что Робби Киснерос пытался бежать и сопротивлялся во время ареста, а телесные повреждения получил до того, как на него надели наручники.

— Свидетели подтвердят это.

— А что ты написал в своем отчете?

— Так и написал.

Шейла отметила что-то на бумаге.

— На днях я хочу встретиться со всеми причастными к делу полицейскими. А также поговорить со всеми, связанными с арестом Джорджа Джилено, потому что если Аксельрод затронет права человека, он заодно попробует доказать, что ты избивал и индейцев.

— Это все? — Лорен давно уже ерзал в кресле, ему не терпелось поскорее выбраться отсюда.

— Нет. Я случайно узнала, что Мак Боннивел собирается подать на тебя жалобу за избиение его сына.

— Хорошо хоть, что Лен Боннивел и Эй-Джей Данлоп англосаксы.

— Я уверена, что Аксельрод бесплатно предложит ему свои услуги.

У Лорена заныла поясница. Все ополчились против него. Вспомнилась шеренга Смертных Грехов под предводительством Серого хозяина в мультфильмах о Самуэле Кэттоне. Боннивел, Данлоп, Киснерос, Тимоти Джерниган, Вильям Пашиенс и Аксельрод... Вот так компания подобралась.

Аточа в осаде. Враги атакуют. Хотят сбить с пути истинного. Но Лорен будет сражаться до последнего.

— Аксельрод собирается устроить кровавую баню, — стращала Шейла.

— Пусть попробует.

— Нам нужны абсолютно честные полицейские до конца судебного разбирательства.

— Здесь полицейские всегда честны.

— А я слышала иное, — Шейла в растерянности забегала глазами по сторонам.

— Мало ли что говорят, — пожал плечами Лорен.

— К счастью, слухи — всего лишь слухи, и суду до них дела нет.

— К счастью. — Лорен встал. — Спасибо за кофе.

Нетронутая чашка по-прежнему стояла на столе.

— Заходи, когда выберешь время. Если тебе показалось, что я слишком давила на тебя, представь тогда, каково будет на суде с Аксельродом. Надеюсь, ты готов к этому.

— Поживем — увидим.

— Лорен, ты не должен сомневаться. Он только и ждет твоей ошибки, ждет ежесекундно. До самого конца процесса.

— Я всегда готов, Шейла.

— Очень надеюсь на это.

Лорен поспешил к выходу.

У пульта с телефонами Элой с кем-то весело трепался.

— Одну секунду, Глория, — Элой прикрыл микрофон рукой и повернулся к Лорену.

— Элой, есть дело.

— Сейчас, шеф.

Элой извинился перед некой Глорией, явно не своей женой, и положил трубку.

— Все утро звонят, — доложил он. — Те, у кого пропали дети. Прослышали, что у нас труп неизвестного, и теперь каждый думает, не его ли это ребенок. Печальная история.

— Шейла Лоури хочет поговорить с тобой об анонимном звонке, который навел нас на Робби Киснероса.

— Пожалуйста, — заулыбался Элой.

— Пока ты будешь с ней разбираться, я подежурю тут. Послушай, ты должен сказать, что звонил неизвестный тебе человек.

— Конечно, шеф. — При этом Элой хитро подмигнул.

— Не подмигивай, Элой, — строго прикрикнул Лорен. — Ни мне, ни Шейле, ни кому другому. У нас могут быть проблемы с судом.

— Ладно, шеф. Как скажешь. — Элой с серьезным видом поднялся. — Кстати, тебе звонили из Альбукерке. Медэксперт, некий Лондон.

— Вскрытие уже сделали?

— Да. Он просил передать, чтобы мы забрали тело обратно.

Лорен сел за пульт и начал листать журнал с записями телефонных звонков. Все звонки на номер 911 записывались на магнитный диск, а прочие — только в журнал от руки. Лорен прочитал запись для него: 09.30. звонили начальнику Хауну. Одна из пометок была обведена синей шариковой ручкой: вооруженное ограбление, фамилию назвать отказался. Эту страницу он вырвал, сложил вчетверо и положил в нагрудный карман. Улики оставлять нельзя.

Затем позвонил в офис Коротышке. Шериф оказался на месте и ответил собственной персоной.

— Слушай, нам надо с тобой поговорить об аресте наркотиков, — сказал Лорен.

— Валяй, шеф, — ответил Коротышка.

— Шейла Лоури считает, что не исключены трудности с этим делом в суде, потому что Арчулета, Медина и Киснерос наняли Аксельрода.

Лорен вкратце изложил суть опасений Шейлы.

— Видишь ли, — после разъяснений продолжил Лорен, — люди из наших департаментов должны дать одинаковые свидетельские показания о том, как отмолотили Робби.

— Все будет в порядке, Лорен.

— Ты должен поговорить со своими людьми.

— Уже поговорил, тогда еще, когда мы доставили тех типов в кутузку.

— Спасибо, Коротышка.

— Не беспокойся.

С кислым видом Лорен положил трубку. Все ли он правильно сделал? Нет ли где ошибки?

Набрал номер медицинских экспертов в Альбукерке. Ответил Эскубель, один из помощников главного эксперта Лондона.

— Сейчас Лондон занят другим телом, — сообщил Эскубель, — но я присутствовал на вскрытии вашего клиента, все записано на магнитофон. Лем прослушивает запись и выписывает результаты. Кажется, уже готово. Итак, тело принадлежит хорошо сложенному молодому человеку европейского типа, вес шестьдесят восемь килограммов, рост пять футов десять дюймов, возраст от двадцати двух до двадцати восьми лет. Тело доставлено в белом пакете, запечатанном печатью...

— Пропустите это, — попросил Лорен.

Далее Эскубель описывал одежду, упомянув даже потертости на коленях и белый кружок на заднем кармане джинсов от коробки табака. Сама коробка с «Копенгагенским» табаком была описана отдельно. На одежде не обнаружено ожогов от пороха, это Лорен записал. Далее Эскубель упомянул трупное окоченение, мертвенную бледность, длину волос на голове (до 2 дм), ширину зрачков (0,14 дм), пятна от табака на зубах и обрезанную крайнюю плоть. Под левой рукой обнаружен дефект в виде отверстия диаметром 0,48 дм с пятью разрывами по краям, расходящимися лучами от центра отверстия. Дефектом врачи назвали пулевую рану. Затем Эскубель указал размеры разрывов (от 0,28 дм до 0,8 дм) и цвет тканей вокруг дефекта.

Наконец, началось описание собственно вскрытия. Разрез был сделан в виде буквы Y, внутренние органы извлечены и взвешены. Печень весит 1700 граммов, селезенка — 130. Пуля вошла через отверстие под левой рукой, отрикошетила от пятого ребра вверх и сделала еще несколько зигзагов внутри тела, что встречается довольно редко, откуда можно сделать вывод, что пуля, пройдя дверцу автомобиля насквозь, начала кувыркаться, чем и объясняется ее извилистый путь в теле убитого. Пуля пробила легкие и задела аорту, поэтому кровь заполнила легкие за одну-две минуты, в результате чего человек захлебнулся.

— Пулю нашли? — спросил Лорен.

— Да. Калибр 0,41 дюйма. Но я всего лишь патологоанатом, лучше поговорите об этом с криминалистами. Далее, следов алкоголя и наркотиков в организме не обнаружено. На ладонях мозоли, свидетельствующие о физической работе. Кровь группы А, резус положительный. Татуировки и следов прежних ран не обнаружено. На обоих предплечьях синяки, похоже, от палочных ударов.

— Или в момент аварии облокотился на руль.

— Может быть. Больше нигде нет ни синяков, ни следов от веревок. Повреждения кожи на суставах пальцев левой руки получены, возможно, от удара кулаком. Есть мелкие царапины на левом предплечье, на правой голени и на большом пальце правой руки. Но все эти царапины старые. Следы прививки оспы на верхней части правой руки наводят на предположение, что убитый был левшой. В зубах есть серебряные пломбы.

Лорен кратко записывал, одновременно вспоминая, был ли Рэндал Дюденхоф левшой.

— Под ногтями ничего интересного. Желудок. Гастрит средней тяжести. Вероятно, от алкоголя или вашего кофе. Содержимое желудка: кофе, картофельные чипсы, ветчина с американским сыром и белым хлебом. Все это съедено приблизительно за час до смерти. Сердце в порядке. Мозг тоже. В легких следы от табака или марихуаны. Печень поражена циррозом от злоупотребления алкоголем или наркотиками. Аппендикс не вырезан. Предраковое состояние слизистой оболочки нижней губы говорит о курении табака. Недавних половых контактов не было. В прямой кишке спермы нет, если вам это может быть интересно.

— Спасибо. Захватывает, как детектив, — пошутил Лорен.

— Еще не нашли убийцу?

— Пока нет.

— Потому, наверно, что убитый — пьющий, драчун, работяга, злоупотребляет табаком да к тому же застрелен в чужой машине.

При этом Лорен подумал, что покойник к тому же не является членом Республиканской партии, что тем более снижает заинтересованность мэра в раскрытии преступления.

— Мы послали отпечатки пальцев, ладоней и сетчатки глаза в LAWSAT, — доложил Эскубель. — Образцы тканей переданы в гистологическую лабораторию. Остальное узнаете у криминалистов.

— Они, наверно, еще не успели закончить свою работу.

— Отчет я пришлю вам почтой. Тогда все подробности будут у вас под рукой.

— Благодарю вас.

После этого разговора Лорен позвонил криминалистам. Они еще не закончили исследование одежды убитого и обещали поделиться результатами к концу недели, так как сейчас завалены работой.

— Но на пулю мы уже успели взглянуть, — сказал Лорену женский голос. — Сорок первый калибр, пули выпущены из разных стволов.

— Как вы сказали? — переспросил Лорен.

— Одну из пуль, найденных вами в автомобиле, выпустили из другого ствола. В человека стреляли двое, попал один.

Лорен задумался, глядя на пол коридора, где недавно лежал труп. Женщина-криминалист, сообразив, что Лорен переваривает полученную информацию, тоже замолчала.

— А каков калибр этой пули? — спросил, наконец, Лорен.

— Тоже 0,41 дюйма. Правая нарезка, пять нарезов.

— Из какого оружия стреляли?

— Трудно сказать. Может быть, «смит-вессон».

— Хорошо, спасибо.

Вдруг зазвонил соседний телефон, замигала лампочка. Лорен стал лихорадочно вспоминать, какую нажать кнопку.

— Пока это все, что я могу сообщить вам. Найдете пистолет, тогда сообщим больше, — закончила рассказ женщина.

— Понятно. Благодарю вас.

— Звоните позже. Впрочем, мы сами поставим вас в известность, как только завершим работу.

Разделавшись с экспертами, Лорен наконец нажал нужную кнопку. Звонили из города Аллентауна штата Пенсильвания по поводу неизвестного трупа. Мать пропавшей негритянской девочки Жанны Роу интересовалась, не ее ли дочь найдена в Аточе. Пришлось Лорену объяснять, что имеющийся у них труп принадлежит парню лет двадцати европейской расы. После чего Лорен пожелал обеспокоенной женщине успехов в розыске дочери. «Откуда она так быстро узнала о трупе? — удивленно подумал Лорен. — Наверное, обратилась в службу розыска пропавших без вести: они располагают базой данных обо всех найденных мертвецах».

Отмечая в журнале звонок, Лорен не знал, радоваться ему, что несчастная женщина не получила от него трагического сообщения, или же пожалеть бедняжку — может, ей годами придется мучиться неизвестностью. Лорен представил себе, как он реагировал бы на пропажу одной из своих дочерей. Вряд ли он смог бы говорить так спокойно. Лорен сошел бы с ума от горя и ярости, был бы безутешен до тех пор, пока не нашел исчезнувшую дочь.

Лампочка телефона вновь замигала. Лорен снял трубку.

— Позовите, пожалуйста, начальника полиции Хауна, — сказал знакомый голос.

— Хаун слушает.

— Это Билл Пашиенс. Ты что, не у себя? Я знал, что готовится сокращение расходов на полицию, но что бы у тебя из кабинета убрали телефон...

Такое нелепое предположение здорово развеселило Лорена, несмотря на то, что звонок Пашиенса настраивал совсем на иной лад.

— Дежурный выполняет мое поручение, — объяснил Лорен, — поэтому я и сижу тут.

— Ну, коли так, хорошо. — голос Пашиенса звучал фальшиво. — Я просто позвонил узнать, нет ли новостей об убитом. Выяснил, кто он?

— Я не могу разглашать тайну следствия.

— Ого!

— Извини, Билл.

— Но я имею право знать секреты.

— Имел бы, если бы убитый оказался шпионом.

— Всякое может быть.

— Но теперь он мертвый шпион.

— На тебя поступила жалоба.

Теперь и Пашиенс против меня, подумал Лорен. Аксельрод, Пашиенс, Трухильо, Бонивел, Джерниган...

— Жалоба? — Лорен с досадой отметил свое притворное простодушие.

— От кого?

— От мистера и миссис Джерниган. Ты их якобы терроризировал в их собственном доме.

— Когда они попросили меня уйти, я сразу же ушел.

— Она жаловалась, что твой человек допрашивал ее сына.

— Не допрашивал, а мирно беседовал. — Лорен откашлялся. — Билл, мы расследуем убийство. Мы расспрашиваем людей, что в этом такого?

— Я всего лишь предупреждаю тебя. Я объяснил миссис Джерниган, что не имею права препятствовать законным расспросам полиции, а если она все-таки хочет выразить свои претензии, то пусть обращается к твоему начальству.

Что, если она и в самом деле пожалуется, подумал Лорен. Да еще одновременно с Боннивелом и Аксельродом.

— Спасибо, ты правильно ей растолковал, — отозвался Лорен.

— Я всегда так действую относительно всяких домашних склок. — Теперь, кажется, голос Пашиенса звучал искренне.

— Я хотел бы кое-что выяснить у тебя.

В коридоре послышались шаги, вернулся Элой.

— Спрашивай, — любезно разрешил Пашиенс.

— Можно узнать у твоей охраны, кто и когда пересекал проходную Лаборатории в пятницу и субботу? Это обеспечило бы алиби множеству людей.

— Пожалуйста. Не могу отдать тебе журналы с записями, но позволить копировать — сколько угодно. Хочешь, я сам сделаю копии и пришлю их тебе.

Лорен тут же вспомнил о вырванном листе в своем кармане. Не исключено, что и в журнале охраны ЛВТ тоже чего-нибудь не хватает.

— Неплохо бы самому взглянуть на журналы. — «Если там вырваны страницы, я замечу», — подумал Лорен.

— Пожалуйста. Когда придешь?

— Сегодня днем, если не возражаешь.

— Назови время.

— В три часа пойдет?

— Хорошо. Я предупрежу охрану.

— И еще один вопрос.

— Давай. — Пашиенс, похоже, начинал нервничать.

— Какое оружие у твоих людей?

— Ты кого-нибудь из них подозреваешь? — моментально среагировал тот.

— Я всего лишь беспокоюсь об алиби.

— Ну ладно, слушай. Наше табельное оружие — «танфольо ТЗ-М», это итальянская копия чешского пистолета 43-75. Считается, — добавил Пашиенс с гордостью, — одним из лучших в мире.

— А калибр?

— Девять миллиметров.

— Прекрасно. Такие пистолеты у всех охранников?

— Не знаю, может быть, есть и другое, собственное, оружие, но на работе они обязаны иметь только «танфольо». У нас одинаковые патроны для пистолетов и автоматов. У наших «узи» в джипах такой же калибр.

— В ваших джипах есть «узи»?

— Да, стандартные. Их девятимиллиметровые патроны подходят и для пистолетов.

— А я и не знал, Билл.

— Это и не положено знать никому.

— Зачем оставлять их в джипах? Какой-нибудь мальчишка однажды воспользуется моментом...

— Он не сможет достать автоматы.

— Ты уверен? — Лорен вообразил, как Эй-Джей Данлоп перед зданием средней школы в своей рваной черной футболке — светлые прямые волосы торчат из-под сбитой на затылок шляпы — передергивает затвор автомата и целится в окно.

— Не стану вдаваться в подробности, но у нас надежная охранная система.

— Не очень-то убедительно.

— Я покажу тебе, когда приедешь.

Лорен попрощался и повесил трубку.

— Ну, как прошла беседа? — поинтересовался он у Элоя.

— Ну и баба, шеф! — Элой показал взмокший воротник рубашки. — Она мучила меня, сотни раз задавая один и тот же вопрос разными способами, прямо как на допросе. Ей надо работать у нас, а не у прокурора.

— Да уж, она такая.

— Мне придется давать показания под присягой?

— Возможно, а что?

— Да так, — с тревогой сказал Элой.

Зазвонил телефон, Элой снял трубку. Лорен встал, размышляя о блудных детях. Они бродят по свету в поношенных кроссовках и выцветших джинсах «Левис», бездомные, без документов, чтобы однажды стать чьей-то добычей и пропасть без вести. Как Некто Убитый.

Лорен направился к себе. Он должен найти убийцу. Ради всех несчастных родителей, потерявших своих Джонов и Жанн, с трепетом вопрошающих о найденных где-либо трупах. Они звонят в любой захолустный городок, замирая от страха, что обнаруженный там неизвестный и есть их ребенок, убитый кем-то в чужом автомобиле...

 

Глава 10

Маглев состоял из трех серебристых вагонов. Даже нависшие тучи не могли затмить его блеск. Хвостовые вагоны обтекаемой формы напоминали Лорену пулю, поразившую Убитого. Места соединений среднего вагона с крайними окружены гофрированным пластиком.

Эмблема ЛВТ — серая надпись на красном фоне — красовалась на каждом вагоне с двух сторон. Похожим образом в древние времена на носу кораблей изображались глаза.

Поезд жужжал, нетерпеливо ожидая отправления. Лорен снял солнцезащитные очки и по старой деревянной платформе добрался до вагона. Он опустился на широкое оранжевое сиденье удобной формы, откинулся на пластмассовую спинку. Кресло вращалось вокруг своей оси — пассажир всегда мог располагаться по ходу движения. Лорен осмотрелся — кругом никого. Совершенно безлюдный поезд, он даже управлялся компьютером.

Лорен посмотрел в окно на старую станцию — типичное для Юго-Запада Штатов двухэтажное глинобитное здание коричневого цвета. Наверху изящный фронтон с логограммой города Санта-Фе. Здание все еще использовалось администрацией, хотя поезда давно уже не заходили в Аточу, направляясь сразу в медные рудники, а оттуда в Эль-Пасо. Сейчас шахта закрыта, и поезда скоро исчезнут вместе с рельсами. Станцию оставят на растерзание ветрам, как это уже не раз случалось на Юго-Западе. И шпалы растащат: в хозяйстве все пригодится.

Или, может быть, ЛВТ возьмет здание в аренду, размышлял Лорен, хотя бы для того, чтобы оно не наводнилось крысами и полностью не разрушилось. Заменят бело-голубую логограмму с Санта-Фе на свою серо-красную эмблему, символ девятнадцатого века поменяют на символ двадцать первого. Солнце спряталось за тучу, пейзаж за окном слегка померк. Женский голос объявил:

— Осторожно, двери закрываются.

Двери с шипением закрылись, и тот же голос повторил фразу по-испански. Затем дважды поблагодарил:

— Спасибо, мучас грациас.

Эта карикатурная вежливость, словно в мультфильмах Уолта Диснея, не имела ничего общего с жизнью обычных людей. Впрочем, голос казался естественным, а не синтезированным, тем не менее Лорен чувствовал себя не очень уютно.

— Пожалуйста, займите свои места. Пожалуйста, оставайтесь на местах в течение всего пути, — наставления продолжались. — Во время разгона и торможения поезда не рекомендуется стоять или ходить. Экспрес маглев Лаборатории высоких технологий развивает скорость до 230 миль в час, но наше путешествие столь непродолжительно, что скорость не превысит 160 миль в час. Благодарю за внимание.

Затем тот же текст повторился на испанском языке. Жужжание маглева усилилось, поезд тронулся. Вдруг шум пропал, как будто был преодолен звуковой барьер, хотя, конечно, это не более чем иллюзия.

Вот оно, будущее, философствовал Лорен. Старые научно-фантастические мультфильмы именно так и рисовали грядущее — все предельно автоматизировано, бесшумно, чисто, эффективно и эффектно. Полное торжество техники.

Лорен снова огляделся по сторонам. Леденящее душу одиночество.

Он опять погрузился в размышления о чудо-технике. Обнаружив любое препятствие, датчики выдадут сигнал к торможению. Вместо человека следят и управляют датчики, говорит компьютер.

Вот такое оно, значит, будущее. Хорошо ли это — совершенствовать неживое, забыв о человеке? И если плохо, то какой же грех лежит в основе порочного пути цивилизации?

Алчность? Зависть? Нет. Гордыня!

За окнами мелькал город, отгороженный от железнодорожного полотна высоким и крепким забором с острыми шипами сверху. Вскоре город остался позади, маглев прибавил скорость. Лорена вдавило в спинку кресла. Теперь за окном бешено проносилась голая пустыня, лишь кое-где встречались кактусы, юкка и креозотовые пятна. Поезд въехал под мост, на мгновение тишину прорвал вой ветра, и вновь наступило гнетущее безмолвие.

Подъехали к Виста-Линде. Маглев затормозил, зажужжал.

— Остановка одна минута, — проворковал синтезатор.

В вагон никто не вошел. С неизменной вежливостью голос повторил процедуру отправления, и поезд продолжил свой путь. Теперь Лорена вдавило еще сильнее. За окном снова пустыня. Мелькнул серебристый мост Рио-Секо. Вот и территория ЛВТ, бывшие владения Фигу-рациона. Маглев остановился.

— Поезд следует обратно через полчаса. Благодарим за соблюдение правил! — любезно произнес компьютер.

Лорен покинул вагон, так и не выяснив, откуда исходит этот вежливый голосок.

На станции он засмотрелся на высокую поликарбонатную арку почти в три человеческих роста, покрытую ромбовидными узорами. Она отчетливо выделялась на фоне бетонной стены и дорожки, вымощенной булыжником. Наконец Лорен сообразил, что арка представляет собой точные солнечные часы — для определения времени прибытия и отправления.

Ветер резко усилился. Тучи затянули уже полнеба. Надвигалась гроза, в этих краях редкая и неожиданная, с мощнейшим проливным дождем и несметным количеством молний. Впервые ступавшие на землю Нью-Мексико зачастую удивлялись, встречая на дорогах знаки «Берегись воды!», — откуда может быть вода в пустыне? Загадка разрешалась после первого же ливня и наводнения.

После трехлетней засухи и ураганный дождь можно почесть за благо.

За аркой находилась будка с двумя охранниками — мужчиной и женщиной. От нечего делать они слушали музыку по маленькому радиоприемнику. Аккуратными костюмами цвета хаки и бейсбольными кепками с эмблемой ЛВТ они резко отличались от охранников в джипах. Из кобуры каждого выглядывали пистолет «танфольо».

Женщина, подавив зевоту, встрепенулась при виде Лорена.

— Что вам угодно, сэр?

— Я Лорен Хаун, хотел бы увидеть вашего босса.

— Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Журнал здорово смахивал на их, полицейский, для регистрации телефонных звонков. Вырванная оттуда страница напомнила о себе легким шуршанием в переднем кармане, когда Лорен склонился над разворотом. Затем женщина вручила ему красную карточку с номером 11 и надписью «визитер».

— Скажите, пожалуйста, как пройти в офис Пашиенса? — спросил Лорен.

— Одну минутку, сейчас вызовем сопровождающего.

Лорен вздохнул. Вначале ему действовал на нервы дурацкий компьютерный голос в поезде, а теперь эта бюрократическая паранойя! Можно подумать, у них тут склад с бомбами, а Лорен собирается их взорвать.

— В этом нет никакой необходимости, — воспротивился он, — только покажите дорогу, я сам дойду.

— Пожалуйста, подождите немного.

Тогда Лорен показал пальцем на первое попавшееся ему на глаза здание и сказал:

— Кажется, там, если я правильно понял Пашиенса.

И тут же, не дожидаясь ответа, зашагал по территории Лаборатории.

— Постойте, сэр! Сэр!

Лорен ускорил шаг и надел темные очки. Перед ним расстилалась широкая аллея, по бокам ответвлялись дорожки. Неподалеку высилась скульптура из черного поликарбоната и серебристого алюминия, причудливо сочетаясь между собой. Лорен уже видел ее как-то на картинке, кажется, под названием «Скрытая симметрия». Мудрено.

По сторонам аллеи коричневые строения. Трехэтажные, с окнами и плоской крышей, оштукатуренные в стиле нью-мексиканских глинобитных домишек — видимо, административные здания. Остальные без окон, с гигантскими стальными дверьми, крыша в виде половинки цилиндра — чем-то напоминают разборные домики из гофрированного железа, только размеры не те. На одной из таких необычных построек огромными буквами значилось ФИДО. В этих бараках, как видно, установлено мощное оборудование. Местами виднелись низкорослые домики типа бункеров с солнечными батареями на крышах. Что там внутри, Лорен даже представить себе не мог.

Все эти разномастные сооружения выкрашены в один и тот же цвет — цвет пустыни, каждый помечен номером из голубых цифр размером в два человеческих роста. Тут уж не заблудишься.

— Сэр! Сэр! — Женщина рванула вдогонку за Лореном, размахивая на бегу длинной белой косой. — Позвольте, я провожу вас!

Та же приторная вежливость, что и в маглеве.

— Как вам будет угодно, — нехотя согласился Лорен.

Они миновали абстрактную скульптуру. Налетевший ветер извлек из нее свист вперемежку с гудением.

— Забавный звук, не правда ли? — обратилась к Лорену охранница, шагая почти вприпрыжку, чтобы поспевать за Лореном. — Нравится вам наша «Раскрытая симметрия»?

— Неплохо. Правда, я не разбираюсь в искусстве.

— Мне нравится эти свистящие звуки. Тональность зависит от направления ветра. Налево, пожалуйста.

Теперь они шли по бетонной дорожке между зданиями с полукруглыми крышами, по сторонам лежала голая земля. Яростный порыв ветра, словно в аэродинамической трубе, вдруг подхватил и швырнул им в глаза песок и пыль. Внезапно хлынул ливень.

Небольшое затишье позволило Лорену разглядеть в облаке пыли Пашиенса. Он шел им навстречу, низко опустив голову, руки в карманах. Дождь лил как из ведра, прибил, слава Богу, пыль, и Пашиенс заметил Лорена с охранницей.

— Лорен! — стараясь перекрыть шум стихии, крикнул Пашиенс. — Я так и думал, что ты не станешь ждать! Иди за мной.

Придерживая кобуру, Лорен побежал за Пашиенсом, а охранница в противоположную сторону — назад к будке.

Миновав обширную заасфальтированную автостоянку с коричневыми «блэйзерами», Лорен и Пашиенс вбежали в здание со стальными стенами. Над дверью Лорен успел заметит видеокамеру. Пашиенс отдышался, стряхнул воду с серого жакета, снял резинку со своего конского хвоста и занялся мокрыми патлами. В таком виде он являл собой то неестественное сочетание солидного господина с уголовником, какое можно встретить у наркобарона, завязавшего с преступным прошлым и коротающего остаток дней на престижном курорте, соря деньгами.

— Я приготовил тебе выписки из журналов за пятницу и субботу, — доложил Пашиенс.

— Спасибо.

— Они введены в компьютер.

— Хотелось бы взглянуть на сами журналы.

— Все журналы существуют в памяти компьютера. Сейчас покажу.

Потолок в комнате был отделан белыми плитками, стены желто-коричневые, цвета пустыни. На пульте с десяток мониторов следили за разными участками комплекса ЛВТ. С трех сторон стальные зеленые двери. По стенам развешаны плакаты с призывами к бдительности: «Следи за секретностью компьютерной информации», «Болтун — находка для шпиона». На одном плакате нарисованы двое — военный, беззаботно болтающий по телефону, и подозрительного вида подслушивающий со зловещей усмешкой.

По металлической крыше барабанили капли дождя. Пашиенс достал из кармана голографическую карточку и вставил ее в прорезь в стене рядом с одной из стальных дверей. Послышалось легкое жужжание, и замок открылся. Они вошли. Лорена не покидало ощущение, что его незаметно проверяют какой-то скрытой аппаратурой. Ну и пусть, решил он.

Они двинулись по коридору, залитому флуоресцирующим светом, мимо доски с небрежно приколотыми бумагами, трепетавшими в воздушных струях кондиционеров. В конце коридора Лорен приметил видеокамеру.

— Ты говорил, что записи у вас вносятся в компьютер, но я на проходной расписался в обычном журнале, на бумаге.

— В компьютере хранятся точные копии, — объяснил Пашиенс, — изображение считывают с листа специальным устройством, сканером, и передают информацию в компьютер. Сканирование производится сразу же после росписи человека, затем компьютер сравнивает в своей памяти подпись с образцом и тут же выдает ответ о ее подлинности. Выпьешь кофе?

Они вошли в ярко освещенную комнату — небольшой кафетерий с десятком столиков и табуретов. Вдоль стен — торговые автоматы и пара игровых компьютеров. Один из них предназначался для упражнений в стрельбе: электронный пистолет и компьютер соединены тонким кабелем. По стенам развешаны рекламные объявления с призывами служить во всевозможных элитарных войсках. Зазывали в силы специального назначения, в морскую разведку, стратегические войска. На одном из плакатов изображен человек в шлеме с прорезью для глаз. На другом — какой-то русский солдат с советским автоматом, подпись тоже по-русски.

— Между прочим, у нас хороший кофе. Мы фильтруем воду, — похвалился Пашиенс.

— Ну, раз так, наливай.

— Со сливками? С сахаром?

— Нет. Я люблю черный без сахара.

Торговые автоматы строго специализировались на продаже: один — содовой, другой — закусок: арахиса, чипсов, крекеров. Третий выдавал сэндвичи.

Лорену вспомнились кофе, картофельные чипсы, ветчина и сыр, найденные в желудке Убитого. Он мгновенно почувствовал нервное возбуждение. Лорен принялся рассматривать меню: салат с яйцами, салат с тунцом, ветчина с сыром. Вот оно где.

— Есть хочешь?

— Нет, спасибо. — Лорен заставил себя оторваться от созерцания сэндвича в тонкой прозрачной пластиковой пленке, выпрямился. В нагрудном кармане зашелестела вырванная страница, напоминая о журнале.

Пашиенс с интересом наблюдал.

— Если можно, я хотел бы посмотреть оригиналы, а не копии журналов, — попросил Лорен.

Ливень все еще неистовствовал. Пашиенс глянул вверх, прислушиваясь к бушующей стихии.

— Пожалуйста, пусть только дождь утихнет, тогда я тебе их принесу. А пока давай посмотрим компьютер, покажу, как он работает.

С этими словами Пашиенс подал Лорену кофе и жестом пригласил за собой. Лорен быстро читал надписи на стальных дверях по обе стороны коридора. Вначале шли чьи-то фамилии, очевидно, обозначая кабинеты указанных людей. Затем — дверь с табличкой «Склад оружия». На другой двери — «Помещение для задержанных».

— У вас и тюрьма тут есть? — искренне удивился Лорен.

— На всякий случай, — хохотнул Пашиенс, — пока ни разу не использовалась по назначению. Разве что кто-нибудь не в меру нажрется виски, тогда сажаем его туда, пока не протрезвеет.

— Но вы не имеете права арестовывать людей. — Лорен остановился, разглядывая мощную дверь камеры для любителей выпить в рабочее время.

— Дело в том, что каждый нанимающийся на работу дает подписку, обеспечивающую нам право задерживать его при необходимости на срок до двенадцати часов.

— Мне кажется, это незаконно. — Лорен почесал подбородок. — Суд признает такую бумагу неправомочной. Человек не может лишиться прав, всего лишь поставив подпись.

— Будем считать, что закон в этой области несколько туманен и не исключает разных толкований.

Непроницаемым выражением лица и прохладным тоном Пашиенс дал понять, что вступать в спор не намерен. Лорену, в общем, тоже не хотелось отвлекаться на пустяки. В конце концов, подумал он, если Пашиенсу придется ввязаться в судебную тяжбу, то это его трудности.

Они подошли к кабинету Пашиенса. В приемной сидела секретарша — женщина средних лет в такой же полувоенной форме, как у своего начальника. Пашиенс вставил голокарточку в щель на двери и открыл дверь своего кабинета.

— Садись за компьютер, я уже подготовил интересующие тебя данные, — пригласил он Лорена.

— Спасибо.

— Вот сюда. — Пашиенс подвинул легкое кресло, обтянутое пупырчатой кожей.

Лорен осмотрелся. На полу турецкий ковер. Потолок без ламп, комната освещается торшерами с замысловатыми абажурами в латунной оправе, выполненными в том же стиле, что и ковер. Вешалка — тоже цвета меди — украшена стилизованными завитушками. Два книжных шкафа, забитых книгами. На широком столе из крепкого дерева установлен компьютер. В углу комнаты американский флаг с позолоченным орлом на конце древка. Напротив — флаг неизвестной Лорену страны. Пара шкафов для документов, оба матово-черные. На стене в рамках висят дипломы, металлическая пластина с эмблемой войск специального назначения и девизом на латинском языке «De oppresso liber». Рядом висит другая, с изображением черного на синем фоне вертолета и кроваво-красной молнии. Рисунок весьма тускловат, так что не сразу и детали различишь. Подпись на этой пластине Лорену ничего не говорила: «Подразделение 77-112». Что за абракадабра?

Рядом с военными эмблемами висели фотографии. На одной — молодой круглощекий Пашиенс в зеленом берете, с усами и короткими волосами. На другой — войска специального назначения, отряд из десяти человек. На обоих снимках лицо Пашиенса серьезное и напряженное. На противоположной стене — фотография человека в серой военной форме, нос и взгляд как у орла.

— Кто это? — поинтересовался Лорен.

— Машех Абовян. Американский борец за свободу.

— А тот флаг чей? — Лорен кивнул на неизвестное ему знамя.

— Он участвовал в войне в Нагорном Карабахе. Я тогда служил в войсках специального назначения, — объяснил Пашиенс, одновременно бегая пальцами по клавиатуре компьютера.

— Вот оно что. А за кого он воевал? За армян?

— Это до сих пор запретная тема, я не имею права разглашать тайну, — чуть улыбнулся Пашиенс, но без какого-либо намека на юмор. — Умеешь обращаться с этим? Устройство называется «мышью».

— Нет проблем.

Лорен уставился на экран, чашку с кофе поставил на стол рядом. На дисплее высветилось лицо Тимоти Джернигана, он смотрел с экрана на Лорена сквозь толстые стекла очков. Пашиенс склонился справа от Лорена, пальцем водя по надписям под изображением. На Лорена пахнуло слабым запахом пистолетной смазки.

— Я загрузил файл с данными о пересекавших проходную Лаборатории за последние дни, — приступил к пояснениям Пашиенс. — Вот здесь указано имя Джернигана, это — номер его паспорта, далее — должность, подпись в журнале на проходной и образец подписи из памяти компьютера. При желании можно вывести и дополнительную информацию. — Пашиенс нажал на «мышь». — Вот биография Джернигана и его послужной список. Программа выдает только незасекреченную информацию, остальное ты знать не должен.

— А нельзя ли выяснить что-нибудь о Сондре Джерниган? У меня есть основания подозревать, что она знала Убитого.

— Почему бы и нет? Сейчас. — Пашиенс прикоснулся к клавиатуре. На экране возникла Сондра, немного румяная и с игривой улыбкой. Совсем не то выражение, что довелось узреть Лорену в доме Джернигана. — А вот и сведения о его жене. Но тут немного. Если хочешь, можно распечатать этот файл. Или скопируем на дискету, а потом изучишь на своем компьютере. — Пашиенс протянул Лорену дискету.

— Благодарю.

В душу Лорену закрались сомнения — больно уж легко Пашиенс предоставляет информацию. Чтобы проверить все это, потребуются недели. А в конце затраченные усилия, вполне вероятно, окажутся бесплодными.

— Не завидую я тебе. — Пашиенс выпрямился и отошел от компьютера. — На нашей базе было более тридцати физиков с докторской степенью во время сеанса ускорителя. Кто-то прилетел из Калифорнии, кто-то — из Массачусетса, из Иллинойса.

Почему он сказал «на базе»? Занятная оговорка, подумал Лорен.

— Ну и после всего этого тебе все еще нужны оригиналы журналов?

— Извини за беспокойство, Билл, но хотелось бы.

Повисло напряженное молчание. Пашиенс долго изучающе разглядывал Лорена.

— Ладно, — наконец решил он. Достал из шкафа сверток, встряхнул и расправил плащ типа пончо, только с капюшоном. — Подожди немного, я скоро вернусь. Оставляю тебя на попечение Аннеты.

— Спасибо.

Не успел Лорен поблагодарить, как Пашиенс уже мчался через приемную к выходу. Должно быть, не очень приятно иметь в начальниках Вильяма Пашиенса, мысленно посочувствовал Лорен секретарше. Подошел к книжным полкам у окна посмотреть, какого рода там чтиво. Начал с первой: «Библия стрелка», «Оружие. Черная книга» в трех томах, «Приемы рукопашного боя», «Методы партизанской войны и действия сил специального назначения (FM 31-21)». Пробежал взглядом по другой полке: «История Турции», «Борьба Армении за независимость», «Распад Советской империи», «История республик Закавказья. 1918 — 1921», «Армянская автокефальная церковь. Воскрешение славы». Тут же русские, армянские и турецкие словари и разговорники.

Лорен выглянул в окно. Мимо автомобильной стоянки под проливным дождем, перепрыгивая через лужи, пробежал Пашиенс. Лорен хотел было порыться в его столе, но пришел к выводу, что без толку. Пашиенс ни за что не оставил бы полицейского в своем кабинете одного, будь здесь что-то секретное. Вероятно, причина его здесь присутствия в том, чтобы поразить провинциального полисмена роскошным интерьером, современным компьютером и необычными книгами. Придурки обожают тешить свое тщеславие.

Лорен прошелся по кабинету. На мягком ковре шаги совсем бесшумны. Подразделение 77-112, что бы это значило? Ради человека с орлиным носом, участвовавшего в совершенно секретных операциях войск специального назначения, Вильям Пашиенс стремился приоткрыть завесу над тайной каждому входящему в его кабинет. Вывесил эмблему отряда с номером вместо имени (как видно, степень секретности высока). Любопытно.

Абракадабра.

Один диплом на стене свидетельствовал о получении звания магистра психологии в Бостонском университете. Другие были выданы по окончанию всевозможных военных дисциплин типа: «Усиленный курс техники побегов и поведения на допросах».

Не слабо. Оказывается, Билл тратит отпуск на проверку своей выносливости к пыткам.

Лорен просмотрел книги в другом книжном шкафу: «Обуздание стресса», «Дыхательные упражнения йогов», «Пятнадцать смертельных ударов», «Как развить и ускорить мышление», «Как расслабиться», «Как выжить в пустыне», «Руководство к принятию решений» в трех томах, «Секреты концентрации», «Лечение язвы желудка».

Значит, язва, подумал Лорен. Не удивительно. Как только Билл вообще не свихнулся от такой литературы?

Лорен вставил в компьютер дискету и стал копировать интересовавшие его файлы, рассеянно обдумывая последние впечатления.

Камера для задержанных. Сэндвичи с ветчиной и сыром. Кофе. Все сходится. Предположим, что Пашиенс или его люди посадили кого-то в камеру в пятницу или субботу. Далее можно предположить, что они принесли арестованному обед, а когда охранник вошел в камеру забрать поднос после еды, арестованный ударил его в лицо, отчего на костяшках пальцев и появились повреждения, замеченные при осмотре тела Убитого во время вскрытия. Затем арестованный выбежал на автостоянку, выбросил из автомобиля Джернигана, сел за руль и уехал. Вдогонку ему, как видно, стреляли.

Насколько все это правдоподобно? В таких случаях охранники ЛВТ имеют право открыть огонь на поражение, какой же тогда им смысл скрывать происшествие?

Барабанная дробь дождя ослабла, а вскоре и вовсе прекратилась. В приемной послышались шаги и жужжание открываемого карточкой замка. Вошел Пашиенс с двумя журналами размерами с бухгалтерские гроссбухи. Мокрое пончо он сбросил в приемной, чтобы не намочить свой шикарный ковер.

— Вот журналы за пятницу.

— Спасибо. — Лорен принял журналы.

— Ну, теперь доволен?

— Прибавил ты мне бумажной работенки.

— Сам напросился. Флаг тебе в руки и попутный ветер в спину.

Пашиенс скинул ботинки, пиджак и повесил наплечную кобуру на вешалку. Вышел на середину ковра.

— Если больше вопросов нет, я сделаю пару-тройку упражнений, — объявил Пашиенс.

— Валяй.

Тот улегся на ковер и приступил к тренировке. Тем временем Лорен углубился в изучение под аккомпанемент хрюкающих звуков, производимых Пашиенсом — как будто кто-то с равными интервалами бил его под дых. Наверное, это и есть дыхательное упражнение по подготовке к пыткам, решил Лорен. Пожалуй, когда-нибудь Пашиенс созреет до написания целой книги по этому вопросу.

Итак, два гроссбуха. Один заполнен на проходной для въезда машин, другой — на проходной у остановки маглева. Лорен открыл первый журнал на месте, помеченном Пашиенсом белой полоской бумаги. Страницы пестрели записями, сделанными синими и черными шариковыми ручками. Нагромождение подписей, фамилий, адресов и номеров паспортов. Лорен тщательно пролистал, определяя, не вырвана ли где страница. Все листы оказались на месте. Так же обстояло дело и с другим журналом. Взвешивая на руке объемистые гроссбухи, Лорен повернулся к Пашиенсу.

— Где у вас можно сделать ксерокопии?

Пашиенс в этот момент лежал на спине, подогнув под себя ноги, ступни под ягодицами. Такое упражнение Лорен помнил еще со школьных времен, когда он увлекался футболом. Если это попытается проделать нетренированный человек, повреждение коленных связок обеспечено. Тут нужна особая гибкость. Длинные волосы Пашиенса разметались по ковру, словно у девицы, упавшей в обморок. На лбу бисером выступили капельки пота.

— Аннета покажет тебе, — ответствовал Пашиенс.

Лорен вышел в приемную. На полу под пончо уже образовалась лужица. Секретарша показала на бежевый ящик под красочной фотографией кружащихся китайских танцовщиц в масках. Поблагодарив за предложенную помощь, Лорен сам скопировал нужные страницы и вернулся к Пашиенсу.

Тот уже поднялся и подбирал волосы. Тяжело дыша, отер носовым платком лицо.

— Ну, кажется, я получил то, что хотел, — удовлетворенно произнес Лорен.

Пашиенс подошел к окну. Тучи рассеялись, на асфальте в лужах отражалось яркое солнце.

— Хочешь взглянуть на ускоритель протонов?

— Еще бы, — охотно согласился Лорен.

— Поедем на моем джипе. Заодно посмотришь, как хранятся наши автоматы. Идет?

— Конечно. Спасибо.

Через другую дверь, запертую лишь на засов, без всякого замка, они попали прямо на автомобильную стоянку. Любой желающий остаться незамеченным мог воспользоваться этим путем.

Солнце поблескивало в лужах и масляных пятнах. Грозовые тучи ушли на восток, там за пеленой дождя плоскогорье почти неразличимо. Что — всего один дождь после трехлетней засухи! Все вокруг моментально высохнет, а молнии приведут к пожарам в лесах.

Ворота стоянки в виде металлической цепи на замке, Пашиенс открыл, как обычно, сунув в щель свою голографическую карточку. «Блэйзеры» со всем находящимся в них оружием, подумал Лорен, ограждены этой цепочкой так же «ненадежно», как арестант, вздумавший убежать из их камеры.

Дверь джипа открывалась простым ключом, без карточки.

— В наших джипах автоматы «узи», — сообщил Пашиенс, ткнув в черную дюралевую коробку между передними сиденьями. Откинул крышку, укрепленную на петлях. Два автомата лежали стволами вниз, чтобы при необходимости их можно было быстро выхватить. У каждого по два магазина — один в боевом положении, другой запасной. Оружие блокировал стержень, продетый сквозь коробку и спусковые скобы автоматов. На торце его располагался кодовый замок из десяти белых кнопок с цифрами, рядом — два светодиода. Один из них светился красным.

— Этот стержень сделан из прочного и тугоплавкого сплава, — с гордостью сказал Пашиенс, — обычным полотном для металла ты его не распилишь. Автогеном разрезать можно, но лишь за десять минут. Открывается кодом из трех цифр.

— Ну-ка, дай попробую.

— Попытка не пытка, — самоуверенно усмехнулся Пашиенс.

Лорен быстро набрал код 571. Красный светодиод погас, зажегся зеленый. Лорен тут же выдернул стержень, схватил «узи» и наставил его на обескураженного Пашиенса.

— Бах-бах, тебе капут.

От удивления Пашиенс онемел, вытаращил глаза на довольного Лорена. Затем продолговатое с острыми чертами лицо Пашиенса исказилось злобной гримасой.

— Кто выболтал тебе шифр? — Его голос дрожал от негодования.

Очевидно, такой поворот событий не на шутку встревожил Пашиенса. Ну что ж, Лорен его понимает и не осуждает.

— Никто ничего мне не говорил. — Лорен спокойно вернул автомат на место.

— Я прибью того сукина сына, у которого язык болтается как помело...

— Посмотри на кнопки, — прервал его страстную тираду Лорен.

Не понимая еще, в чем дело, Пашиенс нехотя перевел взгляд на клавиатуру. Лорен вставил стержень на прежнее место, зеленый огонек погас, красный загорелся.

— Три кнопки грязноваты, а остальные совершенно белые, потому, очевидно, что их никто не трогал. После этого наблюдения мне осталось только угадать, в каком порядке нажать замызганные кнопки.

Сообразив, что к чему, Пашиенс издал шипение, переходящее в сатанинский смех.

— Да, хороший урок ты мне преподал, Лорен. Теперь всем своим людям я выдам по бутылочке жидкости для протирки кнопок. Спасибо за науку.

— Лучше бы ты убрал эти пушки подальше из моего города.

Глянув на Лорена, Пашиенс едва заметно кивнул и снова уставился на коробку с оружием.

— Рано или поздно, — пояснил Лорен, — кто-нибудь их стащит. Надежная или ненадежная тут охрана, но однажды шустрый шкет умудрится слямзить твои «игрушки», хотя бы просто для того, чтобы пострелять по школе или, может быть, по машине одноклассника, мало ли что взбредет ему в голову. Я не желаю, чтобы такое опасное оружие попало в руки малолетнего недоумка, жаждущего острых ощущений.

— Без оружия нам не обойтись. Работа у нас такая.

Оставив тщетные попытки объяснить Пашиенсу последствия безответственного отношения к оружию, Лорен поудобнее устроился на сиденье и устремил взгляд вперед сквозь лобовое стекло, всем своим видом давая понять, что пора ехать на экскурсию. Дождевые капли растекались по лобовому стеклу, навевая невеселое сравнение: он, как незадачливая оса, беспомощно бьется о неподдающееся окно.

Уловив настроение Лорена, Пашиенс закрыл ящик с автоматами и завел машину. Они выехали со стоянки, миновали скульптуру «Раскрытая симметрия», административное здание и пару строений с бочкообразными крышами, на одном из которых крупными буквами стояло ФИДО.

— Так называемая черная лаборатория, — пояснил Пашиенс, — там ведутся секретные работы.

Далее показались строения бункерного типа с надписями ПРИНЦ и ШЕП.

— Это тоже черные лаборатории? — спросил Лорен. — Специфический юмор у физиков, как я погляжу.

— Да. У меня смутное представление, чем они там занимаются.

— Тебе, наверно, для твоей работы необязательно знать это?

— Пожалуй, да. Все равно я ничего не понимаю, о чем они болтают в баре. О секретных вещах или нет, черт их знает, этих физиков.

— Тут надо смотреть, с кем они говорят. Если с неким субъектом с русским акцентом и в мешковатом костюме, тогда тебе надо бдить, — пошутил Лорен.

— Русские шпионы уж сорок лет как не носят мешковатые костюмы. Ким Филби научил их одеваться. Слышал о нем? А наших физиков хлебом не корми — дай потрепаться о науке, они и с чертом поговорят. Впрочем, совсем не обязательно, что при этом всплывет какой-либо секрет. Обсудят сходные, но не засекреченные проблемы, будут крутиться вокруг да около, а сути своих исследований не прояснят.

Может быть, физики действительно разговорчивы, подумал Лорен, но только не Джерниган — из него слова клещами не вытянешь. И Дейльх, вероятно, не захочет разговаривать со мной.

Тем временем их «блэйзер» доехал до конца широкой аллеи и свернул налево. Через четверть мили они подъехали к невысокому зданию с плоской крышей на бетонированной и выкрашенной коричневой краской площадке. Создавалось впечатление, будто некий маньяк с немецкой точностью воспроизвел индейское пуэбло. Далее расстилалась пустыня с торчащими кое-где мексиканскими соснами, перемежающимися юккой.

— Почему это строение стоит особняком от других? — спросил Лорен.

— Черные лаборатории и административные здания расположены недалеко друг от друга из соображений секретности. А в этом здании находится ТОКАМАК и производятся мощные взрывы. Адское место. Вот его и поставили подальше. Тут же находится и ускоритель.

— Взрывы, говоришь?

Пашиенс остановил машину у деревянного плаката с голубыми буквами ЛИНАК на сине-зеленом фоне, потянул ручку ручного тормоза.

— Да. Взрывают в МКГ, магнито-кумулятивном генераторе. Вначале создается магнитное поле нужной формы, затем оно быстро сжимается взрывом и направляется на мишень. Нечто подобное есть и у русских. — При этом Пашиенс изобразил пальцами, как сжимается магнитное поле. — Бах — и мишень испарилась.

— Здорово, — отозвался Лорен, не вполне понимая, зачем это нужно.

Они вошли в здание через стальную бежевую дверь метров четырех высотой. Дверь, к удивлению Лорена, оказалась не заперта, так что голографической карточки не понадобилось.

— Здесь, судя по всему, нет ничего секретного? — догадался Лорен.

— Ничего. Эту дверь запирают на замок только на ночь, если внутри никого нет.

— Ну и ну.

— Но тут почти всегда кто-то работает, даже ночью. Сам убедишься, когда посмотришь журналы с проходных. Эти люди, бывает, сидят на работе по восемнадцать часов. Могут и в два часов ночи прийти.

Стены внутри оказались без штукатурки, голый бетон просто выкрашен мрачной зеленой краской. На стенах висели доски с многочисленными объявлениями о научных конференциях с непонятными и замысловатыми названиями и всевозможных конкурсах. Встречались и краткие статьи со странными и чудовищными для Лорена названиями: «К вопросу о сингулярностях в классической и квантовой теориях гравитации», «Мегаамперные потоки плазмы и их диагностика».

Нормальному человеку ничего понять невозможно.

Лорен под водительством Пашиенса осмотрел несколько безлюдных помещений с металлическими столами и компьютерными терминалами на них. Снова доски объявлений, пастельно-зеленые книжные шкафы, плакаты с экзотическими видами природы. Уж не закупает ли ЛВТ эти картинки оптом, подумал Лорен. На потолках светились флуоресцентные лампы.

— Давай сюда, — Пашиенс открыл следующую дверь с надписью «Пункт контроля». Чуть ниже на двери прилеплена уже знакомая Лорену табличка с физико-юмористическим сообщение о том, что где-то неподалеку, возможно, спал Гейзенберг. Эту яркую надпись флуоресцентной краской на оранжевом фоне Лорен видел на бампере чьей-то машины у мотеля «Гайявата».

— Ого, — воскликнул Лорен, войдя в помещение размером с половину футбольного поля, залитое светом и заполненное мониторами с высокой разрешающей способностью. Для полного сходства с комнатой анализа ситуаций в Пентагоне не хватало только гигантской карты России.

По периметру располагался балкон, куда они поднялись для лучшего обзора. Негромко и равномерно шумели вентиляторы. Мониторы вдоль стен показывали яркие немигающие изображения на метровых экранах. На балконе — дюралевые перила с поликарбонатным покрытием сверху, чтобы, не дай Бог, какой-нибудь недотепа, загипнотизированный открывшимся ему видом, не упал вниз на пульты управления и голографические мониторы с медленно вращающимися цветными трехмерными изображениями. В центре зала несколько мониторов повернуты экранами друг к другу вокруг двух крутящихся кресел из искусственной кожи. В памяти Лорена всплыли воспоминания о звездолете «Энтерпрайз».

В голографический экран одного из мониторов пристально вглядывались молодые люди. Лорен с Пашиенсом спустились по огороженной перилами лесенке и неслышно подошли к ним по мягкому ковру с коротким ворсом.

— Стой, не туда! — возбужденно сказал один из ребят, с азиатским лицом, в футболке и джинсах. Подсказка предназначалась его напарнику, сидящему за клавиатурой.

— Спокойно, детка! — невозмутимо ответил ему крепко сложенный парень с короткой стрижкой и рельефными мускулами, по виду штангист.

— Слушай, что я тебе говорю! — предостерег первый.

— Сам знаю, что мне делать! — Второй быстро и уверено продолжал колотить по клавишам.

— Сейчас взорвется!

— Молчи! Я лучше знаю! — Штангист с довольным видом смотрел на экран.

Компьютерная игра закончилась. Молодые люди оторвались от дисплея и расслаблено откинулись на спинки кресел, облокотясь на подлокотники.

— Шестнадцать тысяч, неплохо, — прокомментировал результат игры азиат.

— Я больше набирал, — разочаровано ответил штангист.

— Можно вас прервать на минуту? — обратился к ним Пашиенс.

— А, здравствуйте. — Штангист встал.

Лорен по профессиональной привычке сразу отметил про себя: джинсы, коричневые ботинки, рукава фланелевой рубашки коротко закатаны, мощные бицепсы. Усы с висящими концами, очки в темной оправе. Встретишь такого на улице — примешь за зажиточного фермера, выбравшегося в город.

— Не покажет ли кто-нибудь из вас начальнику полиции Хауну свое хозяйство, он здесь на экскурсии, — вежливо спросил Пашиенс.

Парень улыбнулся, обнажив серебряный зуб, и переглянулся с напарником.

— Сейчас мы свободны. Меня зовут Келли Стефенс. — Штангист протянул руку Лорену.

— Лорен Хаун.

— Йоши Курита, — представился второй.

Пожав обоим руки, Лорен присмотрелся к азиату. Тоже в очках, в футболке с голографической картинкой на груди — космический корабль «Галилей» спускает исследовательский аппарат на один из спутников Юпитера. В грудной клетке словно зияла квадратная дыра, во мраке сверхъестественным образом плавали планеты и космические летательные объекты.

— Забавная штука, — восхитился Лорен.

— Новая технология, — улыбнулся Курита. — Месяца через полтора такие будут на многих.

— Фантастика.

— Мне надо позвонить, — обратился к Лоренсу Пашиенс. — Я отлучусь всего на несколько минут, не беспокойся.

«Я и не беспокоюсь», — хотел было ответить Лорен, но передумал. Пашиенс метнулся к выходу. Да, расследование увязло, ничего важного тут не найти, решил Лорен. Та же история, что и с компьютерными файлами о Джернигане. Окажись здесь что-нибудь полезное для следствия, Пашиенс ни за что не оставил бы Лорена без своей опеки.

Лорен положил ксерокопии журналов на гладкую поверхность стола рядом с дисплеем. На голографичес-ком экране на фоне синего неба в редких облаках светились буквы цвета хромированной стали: «Кибернетические полицейские III».

— Ага, вот куда уходят деньги налогоплательщиков, — пожурил их Лорен.

— Мне платят за определенную работу, сегодня ее почти нет. К тому же я всего лишь в должности лаборанта, у меня нет ученой степени. — Стефенс заулыбался, в серебряном зубе отразилась картинка из дисплея.

— Свои обязанности мы выполняем, — присоединился к оправданиям Курита.

— Что бы вы хотели увидеть в первую очередь? — осведомился Стефенс.

— Скажите, вы были здесь в пятницу?

— Да, мы оба были тут.

Лишь сейчас Лорен заметил шрам под усами Стефенса как раз напротив искусственного зуба.

— Вы видели доктора Джернигана? Или Дейльха?

— А как же, обоих, они ведь руководители эксперимента.

— Амардаса Сингха?

— Тоже. Такого колоритного субъекта невозможно не заметить.

— А вы, — Лорен оглянулся по сторонам, нет ли поблизости Билла, — не заметили тогда Пашиенса?

Стефенс сосредоточенно задумался, глянул на Куриту.

— Нет, его не заметили.

— Послушай, — сказал Стефенсу Курита, — давай покажем ему «Большой взрыв».

— Точно. Хотите посмотреть, как рождается Вселенная? Можем показать вам, весьма занятная вещь.

Лорен заподозрил, что они подшучивают над ним, и внимательно всмотрелся в их лица. Черт бы их побрал, этих бездельников. Те, однако, деловито склонились над компьютером, с энтузиазмом постукивая по клавишам.

— Вот, тут должна быть эта программа, — Курита ткнул пальцем в экран.

— Давай покажем версию D, она самая классная. — Затем Стефенс повернулся к Лорену. — Это очень интересно, вот смотрите.

— Да, отличная вещь, — подтвердил Курита.

На экране возник куб, трехмерное изображение пустого пространства, помеченного мелкими светящимися точечками. Как будто в плоском экране открылась зияющая дыра, так же как и на футболке Куриты.

— Последнее слово науки, голографический дисплей, — объяснил Курита.

— Я как-то слышал об этом в новостях по телевизору.

— Часть первая, — объявил Стефенс и нажал кнопку.

Внутри куба вспыхнула белая ослепительная вспышка. От точки взрыва во все стороны полетели яркие кусочки, некоторые из них начали разворачиваться в причудливые спирали. У Лорена зарябило в глазах.

— Идиот. Ты установил слишком большую скорость. — Стефенс влепил Курите легкий подзатыльник.

— Я, кажется, ввел все как надо, — обиженно отозвался Курита, потирая затылок.

— Не тот порядок величины.

— Сейчас исправлю, секунду. — Курита забарабанил по клавиатуре.

— Убавь на два порядка. Чтоб было видно как следует.

Пока Курита возился с предустановкой, Стефенс решил немного просветить Лорена.

— С тех пор, как обнаружили материалы, сохраняющие сверхпроводимость при комнатной температуре, на нашем линейном ускорителе появилась возможность ускорять элементарные частицы до существенно больших энергий, чем на суперколлайдере, длина окружности которого аж девяносто миль. Теперь такие дьявольские размеры ни к чему, и расход электроэнергии тоже намного сократился. Суперколлайдер потребляет как большой город, причем большая часть электроэнергии тратится на питание насосов и компрессоров для устаревших сверхпроводящих магнитов, работающих при низких температурах. Нашим магнитам низкие температуры не нужны.

— А чем вы занимаетесь? — уточнил Лорен. — Сейчас ускоритель работает?

— Нет. — Стефенс снова сверкнул серебристым зубом. — Если бы ускоритель работал, тут собралась бы уйма народу. Мы сейчас следим за обработкой экспериментальных данных, полученных в пятницу.

— Понятно. — Лорен заинтересовался, прежней досады как не бывало. Может, здесь он и найдет что-нибудь интересное. — А какое отношение к созданию

Вселенной имеет «большой взрыв», который вы собираетесь мне показать?

— Самое прямое. Человек, даже не разбираясь в физике, наглядно увидит на экране, как элементарные частицы под сверхвысоким давлением с огромными энергиями разлетаются из одной точки после «большого взрыва», по пути сталкиваясь и рождая при этом новые частицы, но уже меньших энергий. Это и есть начало Вселенной.

— "Большой взрыв" плюс одна зиллионная секунды, — встрял Курита.

— Как? — не понял Лорен.

— Он вот что имеет в виду, — продолжил лекцию Стефенс, — мы не можем смоделировать самое начало взрыва, потому что современная наука пока умеет рассчитывать только те процессы, которые происходят спустя некоторое время, когда энергии частиц уже не слишком велики.

— А что такое зиллион? — справился Лорен. — Что-то я никогда такого числа не слышал.

— Сейчас объясню. — Стефенс поднял глаза вверх, прикидывая в уме. — Это десять в тридцать пятой степени, или, проще говоря, число, изображаемое единицей с тридцатью пятью нулями. А одна зиллионная, значит ноль и еще тридцать пять нулей после запятой перед единицей.

— Тридцать четыре нуля после запятой, — поправил Курита.

Стефенс тут же дал ему подзатыльник так, что у того щелкнули зубы.

— Короче говоря, это чертовски малое время, — популярно объяснил Стефенс. — Теория утверждает, что чем ближе мы подходим к началу «большого взрыва», тем проще и симметричнее становятся силы взаимодействия между частицами. При высоких энергиях проявляется единство электромагнитного, гравитационного, сильного и слабого взаимодействий, чего мы не замечаем в нашей теперешней относительно холодной Вселенной. Вы видели на площадке скульптуру «Раскрытая симметрия»?

— Видел, — кивнул Лорен. — А почему на площадке?

— Так мы называем территорию ЛВТ. В Иллинойсе в Лаборатории имени Ферми есть скульптура «Нарушенная симметрия». Изваяна в память о природе, утратившей симметрию спустя несколько секунд после создания Вселенной. Вместо одной-единственной силы возникли четыре вида взаимодействия: электромагнитное, гравитационное, слабое и сильное. Два последних действуют в атомных ядрах. И если верна теория Калуцы — Клейна, то одиннадцатимерное пространство превратилось в теперешнее четырехмерное, потому что не хватает энергии на остальные измерения.

— Ничегошеньки не понял, — признался Лорен.

— Здесь в ЛВТ на нашем ЛИНАКе можно достичь такой энергии протонов, при которой симметрия проявляется достаточно четко. Поэтому и скульптура наша названа оптимистичнее. Стефенс склонился над компьютером, где Курита все еще разбирался с программой.

— Спасибо, что не прерываешь нашу беседу, — с едкой иронией бросил он Курите.

Их дружеская перепалка и взаимные подначки напомнили Лорену Боба Сандовала и Марка Бирна из «Солнечного сияния», подтрунивающих друг над другом в жанре незамысловатой деревенской комедии.

— Ты слишком усложняешь, — не выдержал Курита, — теория Калуцы — Клейна вовсе ни к чему в твоих объяснениях. И вообще твой треп жутко невразумителен, наводишь только тень на плетень.

— Раз я выражаюсь сложно и недоступно, значит, я гений, — парировал Стефенс.

— Был бы гением, защитился бы еще три-четыре года назад.

— Как можно писать диссертацию, если я постоянно углубляюсь в тайны природы и мои взгляды на рождение и строение Вселенной все время меняются?

— Всегда найдет себе оправдание, — глядя на Лорена, пожаловался Курита.

Чтобы прервать затянувшуюся пикировку, Лорен решил задать какой-нибудь вопрос.

— А как вы, — Лорен на секунду замешкался, подыскивая слова, — как вы изучаете эти ваши частицы?

— Сейчас расскажу, — бодро продолжил Стефенс. — Два наших ускорителя разгоняют частицы навстречу друг другу. Один разгоняет протоны, другой — антипротоны. Частицы сталкиваются и аннигилируют. Это похоже на... — Стефенс задумался. — Вы когда-нибудь охотились на уток?

— Собираюсь поохотиться на этой неделе.

— И я тоже. Так вот, предположим, мы пошли на охоту вместе. И вот мы направили ружья навстречу, ствол в ствол, и одновременно нажали курки.

— Предположим лучше, что мы этого не сделаем.

— Тогда, — не обращая внимания на слова Лорена, продолжал Стефенс, — пороховые заряды столкнутся так же, как частицы на нашем ЛИНАКе. Но вместо дроби у нас протоны и антипротоны. Мы исследуем, что происходит при столкновениях. А происходит выделение энергии в виде множества рождающихся частиц, примерно так же, как во время «большого взрыва» при создании Вселенной.

— Более-менее понятно.

— Необозримое разнообразие частиц в нашей Вселенной при высоких энергиях уменьшается до всего лишь нескольких видов. И мы, возможно, на мгновение получаем те недостающие семь пространственных измерений, которые предсказал Калуца еще лет девяносто тому назад...

— Оставь Калуцу и Клейна в покое, — опять встрял Курита, — это лишнее для таких объяснений.

В ответ Стефенс замахнулся, чтобы снова отвесить ему подзатыльник, но по зрелом размышлении передумал и продолжил повествование.

— Ожидалось подтверждение этому в эксперименте, но пока ничего не получилось. Энергия будто проваливается куда-то. Тим назвал этот эффект энергетическим колодцем.

— Тим Джерниган?

— Да. Энергия исчезает бесследно. Непонятно куда.

— Энергия исчезает кратковременно, — вмешался Курита. — Поэтому все недоумевают. Мой коллега весьма обеспокоен тем, — при этом Курита ядовито улыбнулся в сторону Стефенса, — что, несмотря на правильно поставленный эксперимент, ему так и не удалось обнаружить следы недостающих координатных осей: шести пространственных и одной временной.

— Их не так-то просто выявить, — теперь Стефенс говорил больше для Куриты, чем для Лорена, — потому что наши детекторы частиц четырехмерные, они могут уловить лишь след дополнительных компонент.

— Я благодарю вас за интересные объяснения, — произнес Лорен, — но все эти дополнительные пространственные и временные компоненты выше моего понимания.

— Мой коллега тоже мало что смыслит, — любезно улыбнулся Курита.

— Давай, мели ерунду, — огрызнулся Стефенс, — что-то твоя диссертация застряла на мертвой точке, салага, никак с места не сдвинешься.

— Я продвинулся дальше тебя.

— Ха. Это еще как посмотреть.

— Я уже написал программу моделирования.

— Запусти ее вначале, болван, потом хвастай.

Забавно все-таки было бы познакомить этих парней с Сандовалом и Бирном, подумал Лорен. Грандиозное получилось бы зрелище.

Курита наконец закончил возню с предустановкой скорости «большого взрыва». Лорен вперился в экран. Появилась тусклая серебристая линия.

— Вдоль этой линии сталкиваются пучки частиц в ускорителе, — прокомментировал Стефенс.

Внизу высветились числа и математические значки, некоторые из них Лорен смутно припоминал со школьных времен.

Две светящиеся точки побежали навстречу друг другу вдоль прямой линии и столкнулись, вызвав яркий каскад разлетавшихся во все стороны осколков, как при взрыве бомбы. Вдруг вся картина застыла, счетчик времени замер на отметке десять в минус тридцать шестой степени.

— Это первые мгновения взаимодействия, — пояснил Стефенс, наклоняясь ближе к дисплею. — Симметрия уже нарушена, от суперсилы отщепилось гравитационное взаимодействие, но и дальше будет на что посмотреть. Пока еще физики не успели идентифицировать все родившиеся при этом событии частицы, но некоторые уже известны. — Стефенс показал пальцем на один из осколков на экране. На фоне разноцветных частичек и их траекторий его рука оказалась совсем не к месту.

Лорен присмотрелся к маленькой голубой сфере с буквой d, на которую указывал Стефенс.

— Эта частица называется d-кварк. Кварки имеют квантовое число «цвет», но этот «цвет» не имеет никакого отношения к реальному цвету, это условное название. Здесь все кварки помечены голубым, их тут большинство, это естественно при столь высоких температурах.

Лорен тщетно пытался припомнить, что же такое кварк. Затем Стефенс ткнул пальцем в оранжевую капельку с надписью Z.

— А это промежуточный векторный бозон. В дальнейшем он распадется на электрон, позитрон и частицу Хиггса. Это что такое? — Стефенс повернулся к Курите. — Ну-ка поверни картинку на сорок пять градусов.

— Вокруг какой оси?

— Игрек.

— Ручаюсь, — Стефенс снова обратился к Лорену, — до сих пор, кроме меня, никто не заметил этого.

Курита набрал на клавиатуре команду, и изображение послушно повернулось на одну восьмую оборота.

— Видите? Эти брызги частиц? — Стефенс указал на яркие треки, выходящие из одной точки. — Это называется... — Он замешкался, отдавая себе отчет, что название вряд ли что-нибудь скажет Лорену. — Ну, это... очень-очень редко встречающееся в природе явление. — Он торжествующе посмотрел на Куриту. — Пометь и запиши.

— И не подумаю, — саркастически ухмыльнулся Курита. — Это моя диссертация.

Он постучал по клавиатуре, на экране возник куб, переместился к центру так, чтобы все частицы оказались внутри.

— Он заносит картинку в память компьютера, — прокомментировал Стефенс. — Сейчас продолжим.

Куб исчез, Курита вернул изображения.

— Давай дальше. — Стефенс убрал руку с экрана.

Картина вновь пришла в движение, напомнив Лорену замедленную видеосъемку образования грозовой тучи. Рождались сонмы новых частиц, по разноцветным траекториям двигаясь во все стороны.

— Стоп! — приказал Стефенс.

Изображение застыло. Внизу высветилось: событие длилось десять в минус двадцать девятой степени секунды.

— Здесь-то все и ломается. Посмотрите на этих тварей, — Стефенс с отвращением показал на множество новых частиц. — Фотоны! Электроны! Нейтрино! А вот нейтроны и протоны, из них впоследствии образуется дейтерий. Энергия превратилась во все эти частицы, но часть куда-то исчезла бесследно.

— В энергетический колодец?

— Да, так это назвал Тим.

Курита отменил останов, и процесс продолжился, облако частиц расширилось. Наконец все рассеялось, осталась лишь тусклая линия столкновения двух первичных частиц, породивших все остальные. Куб исчез, на этом зрелище закончилось.

Лорен задумался. ЛВТ, весь этот колоссальный комплекс, впитавший в себя новейшие достижения науки и техники, предназначен, оказывается, для изучения никому не видимых мельчайших субстанций, не влияющих ни на чью жизнь. Что это, спасение или грех? И если грех, то какой? Суета?

Они пытаются проникнуть в тайну Сотворения мира. На кой черт?

— А что было до большого взрыва?

— Это мы вряд ли когда узнаем, — ответил Стефенс.

— Существовало ли тогда что-нибудь, кроме Бога?

Стефенс раскрыл было рот для ответа, но вдруг призадумался. Тут вмешался Курита:

— С чего ты взял, что не узнаем? Помнишь, что сказал Паскуаль Иордан еще во время второй мировой войны? Он сказал, что звезда может возникнуть из ничего, потому что ее отрицательная гравитационная энергия по абсолютной величине равна ее энергии массы покоя, так что суммарная энергия нулевая.

Стефенс замахал рукой, как бы отгоняя назойливую муху.

— А от возникновения звезды всего один шажок, — настаивал Курита, — до создания Вселенной из пустоты, вернее, из физического вакуума.

— Весьма заманчиво, — вставил Лорен.

— Я не шибко разбираюсь в космологии, — уклончиво ответил Стефенс.

— Может, когда-нибудь и человек научится творить материю из ничего подобно Богу, — философски заметил Курита.

— Пока мы не нуждаемся в предположении о существовании Бога, — решил пояснить Стефенс, — но по крайней мере мы чувствуем руку творца. Нам открылись некоторые фундаментальные законы Вселенной, можно даже рассчитать первые мгновения ее жизни, когда симметрия еще не была нарушена и когда существовало одиннадцатимерное пространство Калуцы — Клейна. Но мы не знаем, почему законы именно таковы и что было до «большого взрыва», еще до существования Вселенной.

Лорен слушал затаив дыхание. Эти парни, на первый взгляд недалекие комедианты, на самом деле не чужды вопросам богословия. Более того, они искренне пытаются понять роль Господа в нашем мире. Или, быть может, современная физика и богословие переплелись столь тесно, что уже не различишь, где кончается одно и начинается другое?

— Вообще-то я атеист, поэтому не силен в теологии. — Стефенс пожал плечами. Затем добавил невпопад: — Хотя мои родители квакеры.

— А мои родители баптисты, — выпалил Курита, — ну и что? Слушай! Нам надо создать маленькую вселенную на нашем ускорителе. Потрясная идея, а?

— Да пошел ты, Йоша, со своими бредовыми идеями, — лениво отмахнулся Стефенс.

Лорен понял, что сейчас их перебранка возобновится, и поспешил вернуться к расследованию убийства.

— Скажите, пожалуйста, — спросил он, — каков Тим Джерниган в качестве начальника?

— Мне не приходилось работать под его руководством сколь-нибудь значительное время, — ответил Стефенс.

— Понимаете, — вмешался Курита, — мы следим за аппаратурой, за режимами ее функционирования, а обсуждать постановку и результаты экспериментов нас не приглашают. Но иногда мне случается с ним поговорить. Он не важничает, хоть и начальник, вполне доступен.

— Да, к тому же сногсшибательный физик, — добавил Стефенс.

— Блестяще разбирается, — согласился Курита. — С ним и Сингхом никто не сравнится. Дейльх всегда советуется с Тимом.

— Похоже, Дейльх не захочет говорить со мной, — подумал вслух Лорен.

— Неудивительно, он весь поглощен мечтой о Нобелевской премии, поэтому тратит свое «драгоценное» время лишь на беседы с теми, кто может быть ему полезен.

— Дело в том, — объяснил Курита, — что сам он никогда не дотянет до уровня мыслителя, генератора идей. Дейльх просто не может обойтись без Тима и Сингха, вот он и запрягает их. И отказывается от всех секретных работ, потому что их результаты нельзя публиковать в открытой печати. А ему так хочется быть приглашенным в Стокгольм!

— Он что, — озадаченно спросил Лорен, — совсем не ведет никаких секретных исследований?

— Никаких. Военные много чего предлагали ему, но он всегда отказывается.

— А мне сказали, что он недавно улетел в Вашингтон по какому-то секретному делу.

Стефенс и Курита удивленно переглянулись.

— Впервые об этом слышим.

Острая боль пронзила поясницу. Лорен передвинул кобуру вперед, выпрямил одну ногу, потягиваясь.

— Вы не заметили чего-нибудь необычного в пятницу или субботу? Постарайтесь вспомнить, — попросил он парней.

— В эти дни было полно людей, — стал припоминать Стефенс, — я не всех из них знаю. Вначале я занимался заменой неисправного модуля в адронном калориметре, это было в ночь с четверга на пятницу. А следующей ночью, помнится, пришлось чинить вентилятор в конференц-зале, там разместили буфет. Вот, пожалуй, и все.

— Я тоже не заметил ничего необычного, — подтвердил Курита.

— Тогда не покажете ли мне ускоритель?

— Пожалуйста, — сказал Курита, — но он далеко, в нескольких милях отсюда. Здесь только пульт управления.

— Там нет ничего интересного, это просто длинный тоннель с трубой внутри для разгоняемых частиц.

— А почему пульт управления находится так далеко от места столкновения пучков? — спросил Лорен, напрягая и потягивая ногу, пытаясь унять радикулитную боль.

— Дело в том, что здесь много всякой электроники, она дает наводки на чувствительные детекторы частиц. Поэтому все, что касается управления, отнесено подальше от детекторов. Информация с них снимается с помощью оптоволоконного кабеля.

Какой бы еще вопрос задать, размышлял Лорен, разглядывая обстановку необъятного помещения: дисплеи с метровыми голографическими экранами, небольшие, но мощные компьютеры, принтеры, графопостроители и всевозможные устройства непонятного предназначения. Нагромождение современной аппаратуры, переваривающей немыслимые потоки информации от циклопических размеров ускорителя, зарытого под землей за мили отсюда, — и все это наворочено ради мельчайших невидимых частичек. Невероятно.

— Не хотите взглянуть на «Крэй»? — предложил Стефенс. — Это наш суперкомпьютер. Впечатляющее зрелище.

Лорен захватил свои ксерокопии, и они втроем вышли в коридор. Мимо время от времени сновали бородачи в джинсах и спортивных майках, на ходу здороваясь с экскурсоводами Лорена. Троица вошла через одну из дверей в ярко освещенную комнату, уставленную столами с дисплеями. В центре на элегантной подставке стояла главная достопримечательность — пластмассовый прозрачный тетраэдр высотой менее метра с черной поликарбонатной начинкой. Словно родители, гордящиеся своим отпрыском, Стефенс и Курита благоговейно остановились перед «Крэем». На подставке красовался приклеенный неким шутником лист бумаги с надписью красным фломастером: «Здесь покоится Гейзенберг». Сверху из суперкомпьютера выходили прозрачные трубки охлаждающей системы.

— Ваш компьютер чем-то напоминает агрегат «Макдональдса», — пошутил Лорен.

— Так же быстро готовит, только не еду, а информацию, — в тон ему заметил один из лаборантов.

— А недавно, в пятницу утром, в него попал электрон высокой энергии, — с дурацкой серьезностью сообщил Стефенс.

— Да, я наслышан о сбое компьютера, — подхватил Лорен.

— Понимаете, кроме обычных электронов, составляющих материю, вся Вселенная заполнена невидимыми электронами с отрицательной энергией. Эту гипотезу высказал Дирак.

Лорен, не улавливая юмора, внимательно слушал.

— Так вот, иногда из этого невидимого моря вдруг выпрыгивает какой-нибудь электрон и вступает во взаимодействие с материей. С нашим «Крэем» это случается регулярно, раз в неделю. И тогда компьютер выходит из строя. — Стефенс с готовностью осклабился. — Представляете, какой он у нас нежный? Чувствует даже невидимое.

Затем они показали Лорену мастерскую Стефенса с валявшимися тут и там пакетами из-под картофельных чипсов. Оттуда перешли в конференц-зал, ставший буфетом и заставленный столами и торговыми автоматами. По пути Курита наукообразно убеждал Стефенса в необходимости создания мини-вселенной с помощью ускорителя.

— А как повлияет, — поинтересовался Лорен, — ваша новая вселенная на уже существующую?

— Взорвемся к черту, — порадовал Стефенс.

— Тогда искренне желаю вам неудачи в этом эксперименте.

— Чушь! — возразил Курита. — Все будет в порядке! — Затем доверительно посмотрел на Лорена. — За что я ценю своего коллегу, так это за его доскональное знание теории Калуцы — Клейна. Настоящий эксперт!

— Говори по существу, — насупился Стефенс.

— Понимаете, в чем загвоздка, — витийствовал Курита, — надо устроить эксперимент так, чтобы исчезли нужные компоненты пространства и времени. В начальный момент создания искусственной вселенной возникают девять пространственных измерений и два временных. А затем остаются три пространственных оси и одна временная, то есть четырехмерное пространство-время. Так вот, надо сделать так, чтобы наше пространство-время не пересекалось с пространством-временем новой вселенной. Тогда они никак не будут влиять друг на друга.

— Ну и как же ты собираешься воплотить свои бредни в жизнь? — ехидно поддел Стефенс.

— Ты ведь эксперт, подскажешь мне.

— Ха-ха. Жди. Когда рак на горе свистнет.

Зайдя в очередную комнату, троица обнаружила там Вильяма Пашиенса, все еще болтающего с кем-то по телефону. Лорен прислушался, но разговор не имел никакого отношения к интересовавшему его делу. Пашиенс усиленно убеждал кого-то выйти на сверхурочную работу, тот категорически возражал. Стефенс и Курита вышли в коридор, пылко продолжая разборку.

— Все посмотрел? — осведомился Пашиенс, повесив трубку.

— Кое-что увидел.

— Подвезти тебя до поезда?

— Конечно.

Лорен попрощался со Стефенсом и Куритой, пожав руки и поблагодарив их, и вышел с Пашиенсом под ослепительное солнце к автостоянке. Лужи высохли, от проливного дождя не осталось и следа. Лорен надел темные очки.

— Как прошла экскурсия? — с интересом спросил Пашиенс, заводя «блэйзер».

— Клоуны. Им не хватает только грима и приклеенных носов.

— Они всего лишь лаборанты. Тебе надо бы побеседовать с настоящими учеными. — Пашиенс вырулил со стоянки. — Как-то раз одному из этих парней я, помнится, «починил» машинку для сшивания бумаг. Он растерянно высунулся в коридор, а я как раз проходил мимо. Оказалось, в степлере просто кончилась проволока для скобок. Я в десять секунд вставил ее, и степлер заработал. Не Лаборатория, а дурдом. И откуда здесь берутся такие полудурки?

В каждой шутке есть доля правды, подумал Лорен. Пашиенс, наверно, неспроста иронизирует. Собирается провести кое-какие изменения в ЛВТ. Не в степлерах, разумеется.

Не поговорить ли с Джерниганом? Нет, не теперь, его надо загонять в угол, когда рядом нет сторожевых собак — его жены и Пашиенса.

— Ты видел Власика в маглеве? — спросил Пашиенс.

— Я там не встретил ни души.

— Жалко. — Пашиенс включил третью скорость. — Замечательная технология, а поезд пустует.

— Да, люди слишком любят свои автомобили.

— Некоторые все же, наверно, ездят поездом.

— Да. Из тех, кто живет в городе.

— Власик — физик-теоретик. Он приехал из Восточной Европы много лет назад. Очень любит кататься на маглеве, иногда весь день взад-вперед ездит. Особенно когда озадачен нелегкой проблемой. Сидит в костюме, при галстуке и смотрит на движущийся в окне мир. Утверждает, что это помогает ему лучше представить частицы с релятивистскими скоростями.

— Я его не видел.

«Блэйзер» миновал «Раскрытую симметрию» и подъехал к остановке маглева. Лорен вернул Пашиенсу карточку визитера и распрощался с ним.

Войдя в первый вагон, Лорен увидел там одного-единственного человека. Маленький, плешивый, румяное лицо, синий костюм и красный галстук. Руки аккуратно сложены на коленях. Голубые водянистые глазки остановились на вошедшем. В ответ Лорен кивнул ему, догадавшись, что это и есть Власик. Тот ответил тем же и перевел взгляд в окно, созерцая невидимые для посторонних абстрактные образы.

Лорен задумался о ксерокопиях и файлах, переписанных с компьютера Пашиенса. Очевидно, эти сведения бесполезны для расследования. Если, конечно, Пашиенс по оплошности не выдал что-нибудь важное, что весьма маловероятно.

Надо что-то придумать.

Поезд тронулся с места, быстро набирая скорость на пути в прошлый век.

 

Глава 11

— Я все-таки позвонил Виолетте Дюденхоф, — приступил к рассказу Лорен.

— Неужели? — Дэбра готовила салат, высушивая мокрые листья латука бумажными салфетками. По телевизору в соседней комнате бодро рекламировали новое слабительное.

— Я старался говорить с ней очень тактично. К тому же, Господи, сколько времени прошло. Рэндал погиб более двадцати лет тому назад, вряд ли все еще стоит скрывать правду. Я поинтересовался по поводу каких-либо родственников Рэндала в Нью-Мексико в возрасте от двадцати до тридцати лет в настоящее время.

— Действительно, в такте не откажешь, — усмехнулась Дэбра.

— Насколько ей известно, ответила она, у Рэндала вообще не осталось никаких родственников после смерти его единственного брата от СПИДа в Сан-Франциско. Он был гомосексуалистом.

— Это ничего не меняет. Она может и не знать о том, что у Рэндала был сын.

Дэбра достала из микроволновой печи кипящую кастрюлю с энчиладами — блинчиками из кукурузной муки с мясом, сыром и перцем.

Лорен никогда всерьез не задумывался о гомосексуалистах. Как они приходят к этому, как обнаруживают в себе отклонения? Вникать в их мироощущение и образ жизни не доставляло ему большого удовольствия.

— Хонечно, может не знать, — отозвался он.

— Да и никто не слышал о сыне Рэндала.

— Тем не менее я не откажусь от этой затеи. Может быть, кто-нибудь что-то знает. — Тут вдруг ему в голову пришла новая идея. — Послушай, а что, если Пашиенс тоже гомик?

— С чего ты взял?

— С одной стороны, у него пунктик выставлять напоказ свои мужские хобби, всячески подчеркивая принадлежность к слабому полу. С другой — его очень волнует внешний вид и антураж собственного кабинета. Роскошный турецкий ковер, длинные волосы... Оружие для охраны подобрал самое лучшее. А одежда? К тому же ни разу не был женат. Наверно, состоял в половой связи с Убитым, а потом вдруг убрал его неизвестно зачем.

— Салли Мэнсон мне как-то говорила, что Пашиенс сделал ей предложение.

— Да что ты? Ну, и она согласилась?

— Какое-то время они встречались, затем он достал ее своим выпендрежем и нарциссизмом.

— Здорово! Нарциссизм! Самолюбование — это в его духе.

Лорен задумался. Пока единственно возможная стратегия — расспрашивать. Может быть, удастся найти еще свидетеля, кроме того десятилетнего мальчика.

— Собрать бы побольше сведений о жене.

— О жене Джернигана, — догадалась Дэбра.

— Да. Кое-какую информацию я получил от Пашиенса, но еще не просматривал этот файл.

— Думаешь, Пашиенс причастен к убийству?

— Похоже, он знает больше, чем можно предполагать. — Тут Лорен бросил взгляд на аппетитные энчилады. — Ну и аромат! — В кухне аппетитно пахло жареным луком. — Хотя мне не хотелось бы думать, что он как-то связан с убийством.

Не успел Лорен закончить фразу, как телевизор словно по заказу ответил грохотом взрывов и выстрелов.

Вечерние новости начались с репортажа из какой-то горячей точки планеты.

— По Убитому, кажется, стреляли двое? — не отрываясь от занятия, спросила Дэбра.

— Да, у обоих оружие одного типа. И охранники из ЛВТ тоже разъезжают на джипах парами. И на проходной стоят тоже двое.

— Но ведь калибр не совпадает.

— Калибр странный, сорок первый. В наших краях такой не встречается. Промежуточный между девятью миллиметрами и сорок пятым. Словно владелец этого оружия считает, что калибр девять миллиметров годится лишь для изнеженных баб, а пушка сорок пятого калибра слишком тяжела.

Дэбра извлекла из печки кастрюлю с кашей из испанского риса, помешала, оставив там ложку. Лорен достал из буфета две тарелки.

В тот вечер они остались дома одни. Катрина и Келли ушли в гости к Небесной. Наполнив тарелки. Лорен и Дэбра переместились к телевизору, в гостиную,

Перекрывая раскаты взрывов, голос за кадром рассказывал о военных действиях в Африке. Дэбра нажала на пульт дистанционного управления, грохот уменьшился. Обжигаясь острым соусом с перцем, Лорен посматривал на экран. Через спутниковую связь транслировался прямой репортаж о гражданской войне с поля боя в провинции Натал. Камера показывала изуродованные трупы на минном поле, солдат, стреляющих из минометов.

— Сегодня ты опять будешь шить костюмы?

— Да. Времени осталось мало, а одета только половина хора.

— Сондра Джерниган тоже поет в хоре?

— Да.

— Репетиция сегодня?

Дэбра кивнула.

Пальба в телевизоре усилилась, южноафриканская степь на экране заколыхалась — очевидно, оператор с камерой в руках побежал в укрытие.

— Превосходный соус, — похвалил Лорен жену.

— Перец из магазина Хатча, свежий.

Что Бог послал, подумал Лорен.

* * *

Чтобы не привлекать внимание обывателей видом полицейской машины, Лорен поехал к Джернигану на «Таурасе» Дэбры. Сондра сегодня поет в хоре, значит, есть шанс поговорить с Тимом наедине. На звонок Лорена никто не отозвался. Машин у дома Джерниганов тоже не было. Лорен решил пока расспросить тех соседей, с которыми не удалось побеседовать вчера. И опять ничего нового.

Затем Лорен расположился у почтового ящика на фигурной железной решетке с узором типа «Раскрытой симметрии». Виста-Линда жила своей жизнью — фонтанчики поливали ухоженные газоны, все так же умиротворяюще стрекотала машинка для стрижки травы. На мопеде пронесся мальчишка лет десяти с яркой флуоресцентной полосой на шлеме. Пророкотала машина с испорченным глушителем. Смеркалось. Свежая прохлада октябрьского ветерка заставила Лорена застегнуть воротник.

Лорен наслаждался одиночеством, внимая уюту и благополучию привилегированного местечка.

Расслабившись, он не сразу заметил высокого прохожего на безлюдной улице. В этом районе обычно никто не ходил пешком. Да и ходить было некуда, разве что на остановку маглева. Именно оттуда сейчас появился Джерниган. Теперь ему приходилось ездить в Лабораторию поездом, пока машина находилась в ремонте. Заметив Джернигана, Лорен двинулся ему наперерез. Джерниган ускорил шаг.

— Привет, доктор Джерниган.

Джерниган, размахивая портфелем из искусственной кожи, быстро продолжал переставлять длинные ноги в сторону своего дома.

— Нам не о чем с вами разговаривать, — процедил он, прыгающей походкой спешно продвигаясь к убежищу.

— Я просто хочу поговорить с вами ради вашей же пользы. — Лорен вприпрыжку поспевал за Джерниганом. Совсем недавно, припомнил полицейский, за ним точно так же бежала охранница с проходной ЛВТ.

— Меня это не интересует.

— Я хочу порекомендовать вам хорошего адвоката.

В ответ Джерниган бросил презрительный взгляд

через плечо.

— Послушайте, — на ходу уговаривал Лорен, — я опросил свидетелей. Я предупреждал, что сделаю это. И я нашел того, кто видел, что в субботу вечером домой вас привезли. Кроме этого, перед смертью Убитый сказал...

Джерниган не остановился, но задергался как ненормальный. Сойдя с дорожки, он прямо по кроваво-красному гравию нервно устремился напрямик к двери.

— Вижу, вы следуете дурному совету, — бросил ему в спину Лорен, прыгая по хрустящей лаве. — Вам стоит встретиться с настоящим адвокатом.

— Оставьте меня в покое, — крикнул Джерниган. И вдруг резко затормозил и развернулся, чуть не задев Лорена портфелем.

— Правда, обратитесь к адвокату. Я не подозреваю вас в убийстве, но вы препятствуете следствию. Ваш рассказ не согласуется с показаниями других свидетелей.

— Мне наплевать!

— Позвоните хотя бы Оливеру Кантвеллу. Он хороший адвокат.

Джерниган чуть успокоился и в нерешительности заколебался. На шее, выдавая его состояние, бешено пульсировала жилка.

— Мне нужно домой, — сказал Джерниган почти умоляюще. — Послать сообщение доктору Дейльху электронной почтой.

— Оливер Кантвелл, — повторил Лорен, — запомните.

Джерниган кивнул и снова по дорожке зашагал к двери. Лорен провожал его взглядом, пока дверь не захлопнулась.

Тьма сгущалась. Теперь он застанет дома еще не опрошенных свидетелей.

Вдали виднелся силуэт джипа ЛВТ. Пусть следят. Лорен всего лишь ходит по окрестным домам и беседует с людьми.

В Аточу Лорен вернулся в полной темноте, по-прежнему сопровождаемый непрошенными наблюдателями.

* * *

Поглядывая в зеркальце заднего обзора на «блэйзер», Лорен заметил лесной пожар к северу от Аточи. Клубы дыма подсвечивались оранжевым пламенем. Вокруг, как моль возле лампы, кружились пожарные вертолеты, пронзая мрак прожекторами.

Джип ЛВТ следовал за Лореном по пятам, нисколько не пытаясь скрываться. «Так, пожалуй, они доедут до самого моего дома», — понял Лорен. Видеть молодчиков Пашиенса рядом со своим тихим приютом? Лорен, проехав свой поворот, направил автомобиль в центр города. Сегодня понедельник, на улицах мало машин и прохожих. Лишь кое-где дружными компаниями гуляют парни.

Ради потехи завернул на стоянку перед школой и развернулся, вынудив преследователей повторить маневр. Ехидно усмехнулся в зеркальце. Чтобы организовать слежку как следует, одной машины маловато.

Фары выхватили из темноты высокого субъекта в тряпье. «Пророк» Робертс плетется домой с бутылкой — ежедневной порцией вдохновения. Чтобы воплотить в жизнь свой лозунг — «чудеса случаются каждый день».

Справа, как огромные термосы, пронеслись башни церкви апостолов, подсвеченные огнями городской площади. За церковью блеснули окна дома приходского священника.

По наитию Лорен неожиданно резко свернул вправо на затененную дорожку и остановился. Мимо промчался «блэйзер», продолжая двигаться по главной дороге. Лорен вышел из машины.

Он уже несколько месяцев не бывал на душеспасительной беседе со священником.

Вскоре джип метнулся обратно и проехал мимо, не заметив притаившейся машины Лорена.

Традиции церкви апостолов предписывали каждому верующему регулярно навещать пастора для отчета о состоянии своего духа. Такие посещения назывались «регулярными визитами». Понятие «регулярность» зависело от пастора, церковных старост и совести прихожан. В незрелом возрасте Лорен иногда годами пренебрегал этой священной обязанностью. В последнее время заходил сюда раз в два-три месяца, но ненадолго, просто сообщить, что с душой у него все в порядке.

Теперь же Лорен ощутил потребность разобраться в себе. Слишком многое накопилось на сердце. Кое в чем он боялся признаться даже себе, опасаясь не выдержать тяжести груза. Открыл калитку и прошел по мощеной дорожке. Постучав в дверь, сообразил, что не знает, с чего и начать.

Обычно пастор Рики не выказывал особой заинтересованности и задавал вопросы формально. Поэтому Лорен отвечал, не вдаваясь в подробности. Возможно, просто пастор улавливал настроение прихожан и вел себя соответственно.

— Здравствуйте, — начал Лорен. — Я не очень поздно? Хотел поговорить.

Выражение лица Рики ничуть не изменилось, поздний визит он принял как само собой разумеющееся,

— Входите. — Рики распахнул дверь и пригласил Лорена в свой рабочий кабинет. — Регулярный визит, или случилось что-нибудь непредвиденное?

— Не знаю, как лучше объяснить.

— Садитесь. Хотите чаю?

Обстановка пасторского кабинета поражала своей необычностью. Потолок разрисован всевозможными религиозными символами: христианские кресты, языческая свастика, древнеегипетский знак солнца, обтекаемые крылья Раймонда Леви. Деревянные стол, книжные полки и стулья украшены резными изображениями зигзагообразных молний и Иисуса Христа. Похоже на модернизм двадцатых годов.

— Спасибо, чаю не надо. — Лорен поправил кобуру под кителем и опустился на расписной стул.

Рики подтянул на коленях брюки из рубчатого плиса и сел напротив. Рубашка синяя, без воротника. На столе компьютер с незаконченным текстом проповеди.

— Между нами есть кое-что общее, — начал Лорен.

Рики приготовился слушать, внимательно глядя на Лорена.

— Мы оба храним человеческие тайны, — продолжил Лорен. — Мы знаем об окружении больше других.

— Я не задумывался об этом.

— Порой мы вынуждены знать больше, чем хотелось бы.

— Верно. Вы об этом хотите поговорить? Чужие секреты гнетут вас?

— Не совсем так, — Лорен откашлялся, подыскивая подходящие слова. — Не секреты меня беспокоят. Понимаете, — замялся Лорен, ерзая на стуле, — мне трудно сказать об этом прямо.

— Тогда, — Рики наморщил лоб, — намекните в общих чертах.

— Скажите, — Лорен помедлил, облизнул пересохшие губы, — каково отношение церкви к сверхъестественному, к чудесам?

В глазах Рики мелькнул неподдельный интерес.

— Чудеса — неотъемлемая часть учения, — улыбнулся пастор. — Двенадцать человек засвидетельствовали вознесение Мастера в сером на небо. Сотворенные им чудеса описаны родоначальником нашей церкви.

— Значит, чудеса случаются каждый день?

— Лозунг бедного Робертса, — усмехнулся Рики.

— Робертс уже дошел до ручки.

— Пропащий человек. — Рики покачал головой. — Только чудо может спасти его.

— Пожалуй.

Лорена терзали сомнения. Не легкомысленный ли этот пастор?

— Сегодня я был в Лаборатории, — наконец выдавил Лорен. — На экскурсии. Посмотрел кое-что.

— А, вот в чем дело.

— Они утверждают, что еще немного, и они смогут сами создать Вселенную. Якобы уже известно, как происходило сотворение мира. Хотя, возможно, это следует принимать за обычную болтовню. Но я не уверен.

— Что бы они там ни делали, а сотворить Вселенную им не под силу, — отозвался Рики. — Они способны лишь на жалкое подобие. Настоящее чудо невозможно без участия Святого Духа.

— Конечно. Но я не это имел в виду, заговорив о чуде.

— А... Признаюсь, подумал, что они подорвали вашу веру в Бога.

— Нет. С этим все в порядке.

— Наука на самом деле только укрепляет веру, — улыбнулся Рики. — Дает новые доказательства существования Бога. Я изучал физику и нашел подтверждение основным положениям нашей религии.

Так и не найдя способа высказать свои мучительные сомнения, Лорен решил пока послушать пастора.

— При обнаружении эволюции в природе, — продолжал Рики, — начались бесконечные споры о происхождении людей: то ли человек произошел от каких-нибудь амеб, то ли он есть творение Господне. Стали докапываться, действительно ли мир был создан 22 октября 4004 года до рождества Христова, как вычислил некий епископ, или раньше. Да это же презренное буквоедство! Современные фарисеи придираются к несущественным мелочам так же, как и в древние времена, пытаясь убить веру. Но Господь не допустил полного ее уничтожения! Не надо понимать священные писания буквально! Важно, что мир действительно был сотворен!

Выслушивая философские откровения пастора, Лорен с сожалением подумал, что, видимо, не сможет поделиться с ним всем наболевшим.

— Современная наука ничего не принимает на веру. Современные фарисеи только тогда признают нечто, когда им известно об этом в мельчайших подробностях. Между тем существует принцип неопределенности Гейзенберга, доказывающий наличие свободной воли! Я изучил это.

— И вы тоже слышали о Гейзенберге?! — посмеиваясь, подхватил Лорен.

Рики улыбнулся.

— Вначале я изучал физику, пока не решил заняться философией. А когда здесь под землей построили ускоритель, я расширил свои познания о строении мира. Чтобы, так сказать, знать соседей. Теперь я, наверно, вполне мог бы быть физиком в ЛВТ. Гейзенберг сформулировал такой закон: невозможно точно определить одновременно координату и скорость частицы. Чем точнее мы знаем положение частицы в пространстве, тем больше ошибка в определении ее скорости. И наоборот. Это и есть принцип неопределенности Гейзенберга.

— Ага, — протянул Лорен, — теперь мне понятна та надпись на бампере.

Озадаченный, Рики прервался на мгновение, пожал плечами и продолжил свои рассуждения.

— Другой известный физик Шредингер проиллюстрировал этот принцип прелестной притчей о кошке и бутылке с ядом. Но не в этом дело. В прежней классической физике скорости и координаты считалось возможным определить точно. И тогда, если в какой-то момент времени известны положения и скорости всех частиц, можно совершенно точно рассчитать будущее. Это называется детерминизмом. Получается полная предопределенность, как раз то, чего хотелось бы заядлым кальвинистам. Но если, как ныне установлено современной физикой, есть неопределенность даже в настоящем, то как возможно точно предвидеть будущее? Значит, мой дорогой сэр, существует свобода воли. Мы не роботы! Мы сознательно выбираем себе будущее! Мы сами творим его! Тем самым доказано одно из положений нашей церкви. Самуэль Кэттон оказался прав!

С торжествующим видом Рики умолк, как бы ожидая аплодисментов.

— Это замечательно, Пастор.

«Зря я пришел к нему, — подумал Лорен. — Надо найти благовидный предлог, чтобы уйти».

— А что до чудес, то они действительно происходят! — Рики помолчал с открытым ртом, водя языком по зубам, как бы нащупывая нужные выражения. — Они случаются не просто каждый день, а каждую секунду! Разве процесс поглощения фотона электроном нельзя назвать чудом? Вместо двух сущностей возникает одна. Это и есть чудо, сын мой! И оно происходит постоянно миллиарды и миллиарды раз в секунду во всей Вселенной. Радуйся!

— Я пытаюсь.

У Лорена кружилась голова. Ему скорее по душе был прежний пастор. Зачитает, бывало, суровое предписание из Ветхого завета или другой священной книги. Затем смиренно напомнит о неисповедимости путей Господних. Мол, не дело рабов Божьих судить о правоте Бога. И отпустит с миром. Тот не читал лекций по физике, которой Лорен уже по горло насытился за последние несколько часов.

— Чудеса, — между тем неутомимо продолжал Рики, — это благоволение Господне. В нашем падшем мире, переполненном злом и неведением, нечистыми побуждениями и сомнительными деяниями, чудеса подобны гласу вопиющего в пустыне, призывающего нас не забывать о Боге! — Рики наклонился вперед и пристально взглянул Лорену в глаза. — Настоящие чудеса происходят тогда, когда ничто другое уже не поможет. Когда все безнадежно и нет никакого просвета. Лишь тогда Господь являет нам милость свою. Лишь тогда он вмешивается и творит чудо!

«Не пора ли Господу помочь и мне», — подумал Лорен.

— А вы видели настоящее чудо? — живо поинтересовался он.

— Нет, — улыбнулся Рики. — Но отсутствие чудес в моей жизни как раз и убедило меня в том, что они все же бывают. Я родился в городке Саскуэханна на севере Пенсильвании. Хотя и вырос в религиозной семье, принадлежащей к церкви апостолов, я не очень-то воспринимал веру. Согласитесь, выглядит довольно глупо: Бог послал ангела полуграмотному фермеру на севере Пенсильвании в надежде на широкую пропаганду своих откровений миру. — При этом пастор самоиронично хохотнул. — А всякие полезные вещи, связанные с церковью, считал я, очень выгодны федеральному правительству. Вот оно и насаждает веру. Затем в составе «Корпуса мира» меня послали в Африку. В Уганде тогда разразилась настоящая катастрофа, может, вы слышали?

Лорен кивнул.

— Потом я приехал в Лос-Анджелес, работал в приюте для бездомных. Не сумев помочь людям за границей, я надеялся приносить пользу у себя на Родине. И знаете, что я увидел? — В глазах пастора отразились тяжелые воспоминания. — Я ничего не смог сделать! Почти все благотворительные пожертвования идут на борьбу со СПИДом, на прочее денег не остается. А в таких больших городах, как Лос-Анджелес, десятки тысяч отверженных! Каждую ночь наш приют заполнялся до предела, а толпы оставались без крова. Мы не пускали к себе подозрительных бродяг, принимали лишь людей с маленькими детьми, и все равно множество детей ночевали на улице. А болезни!

Глаза пастора поведали Лорену, что сейчас он не замечает своего уютного рабочего кабинета — перед его взором встают страшные картины приюта. Больные дети на старых железных кроватях с заштопанными матрацами, пожертвованными приюту сердобольными гражданами.

— Боже мой! Дифтерия, скарлатина, полиомиелит. Хорошо, хоть не было проказы и шистосоматоза, как в Африке. Но денег на лекарства взять неоткуда. — Рики помолчал, заново переживая трагедию. Откашлялся. — Конечно, наше соседство не нравилось окрестным жителям. На нас писали жалобы, пикетировали. Не нравилось соседство с оборванцами. — Глаза пастора неестественно поблескивали, рука машинально почесывала бедро, но он ничего не замечал. — И однажды нас подожгли! Сгорел весь приют.

— Господи Иисусе! — воскликнул Лорен. И тут же подумал, что нарушил заповедь не упоминать всуе имя Божье.

Рики, однако, не обратив внимания на проступок Лорена, взволнованно продолжал:

— Там была пожарная сигнализация и противопожарная система. Никто не должен был пострадать. — Пастор нахмурился. — Никто не должен был пострадать! Но некоторые детали сигнализации оказались расхищенными нашими же клиентами. Они продавали их, чтобы раздобыть денег на выпивку, закуску и антибиотики. Сигнализация не сработала, огнетушители стащили еще раньше. Двенадцать человек от ожогов скончались, в основном дети из больничной палаты. Поджигателей так и не нашли. Приют перестроили под ресторан со стриптизом, а я вернулся назад в Пенсильванию, поступил в Колледж имени Кэттона.

— Я не знал об этом.

— Верю ли я в чудеса? Как видите, верю! — улыбнулся Рики.

— Потому что большинство людей спаслось во время Пожара?

— Нет. Тут нет никакого объяснения. — Рики нервно мотнул головой. — Все мои первоначальные планы помощи людям провалились. Федеральному правительству религия безразлична. Человечество несовершенно, как и наши планы. Как сказал Экклесиаст, все суета и прозябание духа. И если Бог не поможет, человечество вымрет. Земля превратится в пустыню. Вся надежда на Господа! Только он может нас спасти!

Возможно, думал Лорен, Рики прав. Он хорошо знает, как порочны люди, как им нужна вера. Но для Лорена вера не единственное утешение. У него есть дети. Кроме того, в отличие от Рики планы Лорена не рухнули, он сумел принести пользу людям.

— Если бы у вас были дети, вы не так мрачно смотрели бы в будущее, — заключил Лорен.

Рики просиял характерной для него улыбкой, показывая сразу все зубы и напоминая этим оскал черепа.

— Шеф, я имел множество детей. Одни умерли от голода, других скрутил полиомиелит, некоторые сгорели при пожаре. Кажется, Оден сказал, что лучше всего вообще не рождаться в этом греховном мире. Но раз уж мы появились на этот свет... Спасение я вижу только в вере. Я думаю, Оден согласился бы со мной.

Возразить что-либо было бы трудно. Лорен мог только добавить, что семья важна для него так же, как вера в Бога. Но Рики не понял бы этого.

— Чуть не забыл спросить, — с наигранной улыбкой сказал пастор, — вам удалось совершить чудо? Об этом вы хотели поговорить со мной?

— Ну что вы. Я не пророк и не святой, чтобы совершать чудеса. — От страстного рассказа пастора у Лорена защемило сердце. — Но, похоже, впервые в жизни мне пришлось столкнуться с необъяснимым.

Боясь показаться сумасшедшим, Лорен все еще не решался поведать о Рэндале, воскресшем спустя долгие годы и вновь отошедшем в мир иной.

— Это уже лучше. — Тяжело дыша, Рики достал носовой платок и вытер вспотевший лоб.

Дети, погибшие в огне, Рэндал Дюденхоф, изуродованный сплющенной машиной, повергли Лорена в смятение. Сколько же бед подстерегает человека на каждом шагу!

— Понимаете, — объяснил Рики, — я не очень-то верю людям, утверждающим, что они способны творить чудеса. Совсем другое дело, когда человек просто стал свидетелем дива. Тем более если речь идет о таком здравомыслящем и наблюдательном человеке, как вы. Вы смотрите на вещи трезво, в отличие от любителей всякой мистики, которых легко одурачить несложными фокусами. Они простодушно поверят во все, что угодно, ловкость рук назовут чудом. — Затем неуверено улыбнулся. — А кто произвел увиденное вами чудо?

— Этого я не знаю.

— Хм. Тогда не скажете ли вы, в чем оно заключается?

— Не хотелось бы преждевременно говорить, потому что я пока не уверен, действительно ли это чудо. Не исключено, что найдется более простое объяснение. Но...

«Сказать или нет? — Лорен мучительно колебался. — Ведь Рэндал действительно произнес мое имя».

— Как видно, это вас очень беспокоит. — Сняв очки, Рики принялся протирать их платком.

— Да.

— Чем вызвано такое беспокойство? — настаивал Рики, глядя на Лорена близорукими глазами.

«Как ответить? — Лорен пребывал в нерешительности. — Сказать, что боюсь? Смешно. Все стало бы на свои места, будь это, к примеру, заурядным следствием по делу об убийстве некоего субъекта, застигнутого Джерниганом в постели со своей женой».

— А если, предположим, я в самом деле увидел чудо?

— Тогда, — Рики снова нацепил очки, — мы попытались бы, с Божьей помощью, разобраться. Может быть, это знамение.

— С какой целью?

— Для укрепления веры. Не только вашей, но веры всех людей.

— Но это произошло, как бы сказать... Этого уже нет. Я оказался единственным свидетелем. — У Лорена кружилась голова, он с трудом подбирал слова. — Какой смысл Господу делать знамение, если его никто не видел!

— Но вы ведь видели?

— Только я один.

— Может быть, это был знак лично для вас?

— Маловероятно.

Сердце ныло. Как быть, Лорен не знал.

— Наша церковь, — разглагольствовал Рики, — разрывалась между учением Самуэля Кэттона, чудесами и откровениями, описанными в его книге, с одной стороны, и возникшими впоследствии собственными традициями — с другой. После смерти Кэттона был основан колледж, воспитывающиеся там церковнослужители превратили священное писание в догму. Теперь церковь и слышать не хочет о чудесах, не упомянутых в писании. Понимаете, современные чудеса способны опрокинуть сложившийся порядок вещей. Это всегда неудобно. В свое время мормоны оказались революционерами. Книга Мормона детально разбирает политические и духовные вопросы, волновавшие Нью-Йорк в двадцатые годы девятнадцатого века. Очевидно, именно поэтому эта книга неудобоварима для современного читателя. А церковь апостолов пошла еще дальше, восстала даже против мормонов, на столетие опередив свой век призывами к переустройству общества.

— Мне это не очень интересно, — нетерпеливо перебил Лорен. — Мне хотелось бы...

— Понять, как относиться к увиденному вами видению или чуду? Не знаю, что это было, но церковь полагает, что между Богом и человеком ничего нет, никакого посредника. И если вы оказались единственным свидетелем показанного лично вам чуда, значит, это был знак для вас лично.

— Это совсем не то! — почти крикнул Лорен. — Не то, что описано в Библии. Не было ни видения, ни ангела, ни голоса с неба. Ничего общего с падением стен Иерихона или кровавым дождем с гадами, сыплющимися с неба. Нечто другое, непонятное.

— Помолитесь, и ответ придет. Поверьте мне.

Перед глазами Лорена проносились ужасные картины: истекающий кровью Рэндал, запах виски, похожий на него Убитый, захлебнувшийся кровью.

— Ладно, я попробую. — Лорен провел рукой по лицу, как бы пытаясь снять напряжение.

— О чем еще вы хотели бы побеседовать?

— Это все.

— Вы забыли кое-что.

— Что именно?

— Нечто такое, что, говоря словами Кэттона, возмутило умы старейшин и сердца прихожан.

Что он имеет в виду? В словах пастора Лорену почудился оттенок иронии.

— Не понимаю, о чем вы.

— На днях вы совершили насилие, — настаивал Рики.

— Я не сделал ничего плохого. — Под взглядом пастора Лорен вдруг почувствовал себя неуютно. — Мои действия оправданы необходимостью.

— Необходимо было, пользуясь своим положением, бить Мака Боннивела на паперти?

— Кто вам это сказал? — Нервы Лорена натянулись до предела. — Мак сходит с ума из-за сына. Лен нарушил закон, а Мак собирается на меня жаловаться.

— И все-таки вы ударили его?

«Нет!» — чуть было не вылетело у Лорена, но, видимо, от пастора это скрыть не удастся. Некрасиво получится.

— Да. Я дал ему пощечину. Не сильно.

— Хорошо, что вы признались, — кивнул Рики. — Я стал свидетелем вашего рукоприкладства, когда подошел к дверям, чтобы закрыть их.

Уши Лорена запылали, от желания провалиться сквозь землю мурашки побежали по коже. Нечто подобное, но другой природы, он чувствовал в былые времена на ринге перед схваткой, разглядывая в противоположном углу противника в шрамах и татуировке и ощущая на себе взгляды болельщиков.

— Он собирался меня стукнуть, — оправдывался Лорен. — Не охлади я его пыл, он набросился бы на меня, и тогда уж тюрьмы ему не миновать.

— Значит, вы ударили его только, чтобы уберечь от тюрьмы за нападение на полицейского?

— Да. Именно так.

Рики откинулся на спинку стула, запрокинув голову вверх и обдумывал положение.

— Превентивный удар, говорите. Сразу и не вспомнить, какому понятию этики соответствует этот термин.

— Я не силен в этике, Пастор, но в нашем городишке не всегда надо действовать формально. Да вы и сами, наверно, так поступаете.

— Но я не бью людей.

— Конечно. Но Мак вел себя вызывающе, он оскорблял меня и угрожал.

— Вы не боитесь его угроз?

— Нет.

— А что произошло с Леном?

— Я думал, что у него пистолет. Я ошибся, но тогда раздумывать долго было некогда. В большом городе полицейские просто застрелили бы его в такой ситуации.

— Вполне вероятно, — кивнул Рики.

— А если бы он выстрелил в меня, его бы казнили.

— К тому же тогда он убил бы вас.

— Не исключено, — засмеялся Лорен. — Так что там тоже оборона была вынужденная. Не хотелось обрекать Лена на верную гибель.

— Понятно.

Некоторое время они молча изучали друг друга, глядя прямо в глаза, Рики испытующе, Лорен — во всеоружии против несправедливых нападок. Наконец пастор первым нарушил молчание.

— Судя по глазам, ваша совесть спокойна. Не знаю, хорошо ли это, так как вы не все рассказали. Может быть, хотите поговорить еще о чем-нибудь, например, о семейных делах?

— С семьей у меня все в порядке.

— Хорошо. — Рики встал и протянул руку. — Спасибо за посещение.

— И вам спасибо. — Лорен пожал руку.

— Вы так и не поделитесь со мной, что за чудо вам привиделось?

— Я и себе-то толком ничего не могу объяснить, — мрачно отшутился полицейский.

Из дома приходского священника он окунулся в холодный мрак октября. От свежего ветра наступало облегчение, мятущаяся душа успокаивалась. На небе отчетливо виднелись звезды. Что теперь?

Неподалеку кто-то громко захрапел. Лорен открыл калитку: у забора лежал пьяный Робертс. Негромко ругнувшись, Лорен открыл дверь «Таураса», чтобы запихнуть туда бывшего мэра. Потом потряс своего бывшего начальника за плечо.

— Эй, Ал. Проснись.

Робертс-"пророк" забормотал, рука потянулась к бутылке. Пахнуло виски. Немалые доходы позволяли Робертсу напиваться ежедневно. Взяв за грудки, Лорен как следует встряхнул его.

— Ал! Слышишь?

Робертс вяло открыл глаза. Испуганно закричал, отпрянул. Наконец узнал Лорена.

— А, это ты, Лорен.

— Вставай. Отвезу тебя домой.

— Дай Бог тебе здоровья, Лорен.

Пьяные ноги не слушались хозяина. Лорен поволок его к машине, бутылка скатилась в водосточную канаву. Усадил на сиденье, отдышался.

— Не вздумай блевать, это машина моей жены.

— Боже сохрани, сын мой, — замахал руками Робертс.

Захлопнув дверь, Лорен обошел машину и сел за руль. От Робертса отвратительно несло перегаром. Пришлось опустить все стекла для вентиляции.

Робертс и его родня жили в трехэтажном доме в стиле эпохи королевы Анны, увенчанном конусообразной башенкой Чарльза Адамса. Она сохранилась с девятнадцатого века, а в 1924 году была перевезена сюда,

за квартал от домика Лорена, на большом грузовике фирмы «Братьев Рига».

Газон возле дома весь зарос чертополохом и прочей сорной травой, вяз засох. Тут и там валялся хлам: старый шкафчик, трансмиссия автомобиля, разбитый унитаз.

Едва Лорен открыл дверь, как на крыльцо выбежали две женщины — жена и беременная наложница Робертса. Обе в самодельных платьях, подолы почти до земли.

При взгляде на молоденькую наложницу Лорену вспомнились многочисленные звонки несчастных родителей. Почему она здесь? Неужели не могла найти себе более подходящей пары?

Женщины бросились вытаскивать Робертса из машины.

— Давайте помогу, — предложил Лорен.

— Он не всегда был таким, — с вызовом и одновременно извиняясь ответила Ами.

— Я помню, я ведь с ним работал.

— Его устами глаголет Бог. Помни об этом, Лорен Хаун.

— Да, Ами.

— Ты всегда был вредоносным сукиным сыном, Лорен, — вдруг злобно выпалила она. — Ты никогда мне не нравился. Никогда.

И чего она злится, недоумевал Лорен, глядя, как Ами Робертс вытаскивает пьяного «пророка» из машины.

«Не нравился». Вспомнились ее нежные губы, некогда томно раскрывавшиеся навстречу, ее горячность, когда она страстно впивалась в него, язык, ласкающий изнутри его небо, щеки, зубы. Она, мокрая и обнаженная, извивающаяся под ним на широком полотенце около горячего источника в резервации апачей. Запах серы от воды, чувственные стоны Ами, словно хныканье маленького ребенка. Ее неистовые объятия.

Черт возьми, нет, он ей нравился! Хотя бы чуть-чуть. Потом она бросила Лорена, позарившись на перспективного выпускника колледжа. Тот не тратил время попусту на бесконечные тренировки и боксерские поединки.

Вот она, развязка. Воздаяние за прошлое.

Лорен сел в машину. Воспоминания бередили душу. Как она была молода! Как умопомрачительно лунный свет отражался от ее мокрой упругой кожи! И чем все кончилось. Нет ли здесь и его вины?

Неисповедимы пути Господни.

Разберешься ли во всем этом?

* * *

Лорен направился в восточную часть города на станцию обслуживания автомобилей Лена Армистеда. Присмотрелся — нет ли «хвоста». Слежки не было.

Лорен остановился у аварийной машины Армистеда с плакатом на бампере: «У тебя нет работы? Ты голодаешь? Виноват импорт!» Бульдозер, снегоуборочная машина и колесный трактор с ковшом ржавели за зданием.

Из дома вразвалочку вышел охотник на медведей, не спеша пережевывая табак.

— Что случилось, Лорен? — спросил Армистед.

— Мне нужен твой трактор.

— На завтра?

— Нет, прямо сейчас.

— Бери. Умеешь работать на нем?

— Конечно.

Армистед выплюнул табак.

— Зачем тебе?

— Пока секрет. Кое-какие раскопки.

— Ладно, — согласился Армистед, почесав затылок.

— Сколько с меня?

Армистед назвал цену.

— Можно выписать чек завтра?

— Разумеется, Лорен, — ухмыльнулся богатырь. — Попробуй завтра не заплати, найду на тебя управу.

Лорен надел китель наизнанку, достал из машины кусачки и фонарь, сложил в трактор, завел его и поехал восточнее по восемьдесят второму шоссе, свернул на кладбище и остановился у стальных ворот.

На Юго-Западе США кладбища заброшены более, чем где бы то ни было. Пыль, сорняки да искусственные цветы. В темном небе от испарений подрагивали звезды.

Кладбищенские ворота оказались не заперты. Кусачки не понадобились.

Он быстро нашел могилу Дюденхофа с выцветшим серым мормонским ангелом с трубой — копией статуи Морони на храме города Солт-Лейк-Сити. Подогнал трактор к самой могиле. Осветил фонариком надгробные надписи: «Герман, отец. Патриция, мать. Адам, сын. Рэндал, сын». Далее шли даты рождений и смертей. Каждая могила отмечена маленьким каменным надгробием.

Лорен еще раз вчитался в третью надпись. Получалось, что кроме младшего брата, умершего от СПИДа в Сан-Франциско и там же кремированного, у Рэндала был и старший брат Адам, скончавшийся в возрасте шести лет, когда Рэндалу было всего два года.

Значит, трое детей. Для мормонской семьи маловато. И все ушли молодыми. Могилы уже давно никто не убирал: пожухлая трава, холмики почти сравнялись с землей. Лорен принялся за работу.

Наконец, взмокший от пота, весь в пыли и оглохший от рокота трактора, он добрался до гроба. Дорога пролегала почти рядом с кладбищем, но, к счастью, ни один из проезжавших мимо не остановился полюбопытствовать, что происходит. Отогнав трактор в сторону, Лорен заглушил двигатель, оставив фары включенными, взял лопату и фонарь.

Через десять минут лихорадочных усилий он окончательно откопал фоб. Виолетта не поскупилась на самый дорогой для своего недостойного мужа, пытаясь хоть этим возвысить его. Выпуклые бронзовые узоры на крышке, позеленевшие от ржавчины, в свете фонаря напоминали мелкую рябь моря с картин импрессионистов. Лорен подцепил крышку лопатой, взял в руки фонарь и начал разглядывать то, что лежало на сгнившей сатиновой подушке.

Тело обряжено в синий костюм, расшитый золотыми нитками. Длинные ногти и волосы, короткая бородка. Плоть высохла и сморщилась, почти скелет, обтянутый кожей. Лицо с трудом, но все же можно узнать. Это действительно был Рэндал Дюденхоф.

Несмотря на затхлый запах, Лорен стал на колени, чтобы лучше рассмотреть детали. Веки сшиты мелкими швами, чтобы не раскрывались. Рэндал или нет? Лорен закрыл глаза, вспоминая. В голову лез только образ Убитого, умирающего на белых плитках коридора.

Вновь открыл глаза. Одолевали сомнения.

Взял высохшую руку и отвел в сторону. Она поддалась без всяких усилий. Пошевелил вторую — то же самое. Расстегнул пиджак, рубашку.

Под кожей со швами прощупывались куски раздробленных ребер — результат обширной раны от руля, вонзившегося в грудь. Лорен отпрянул, вдохнул свежего воздуха.

Значит, могилу он разрыл напрасно.

Если бы Убитый оказался Рэндалом, воскресшим согласно «Откровениям», тела бы здесь не было. Ведь там описано воскрешение в прежнем теле.

Допустим, в результате некоего побочного эффекта во время эксперимента на ускорителе ЛВТ прежний Рэндал перенесся в наше время. Но тогда не случилось бы той аварии на мосту Рио-Секо, не было бы похорон и высохшего тела здесь, в этом гробу.

Все очень просто. Некто Убитый — совсем другой человек, по чистой случайности похожий на Рэндала как две капли воды. Никакого чуда нет. И Бог тоже здесь ни при чем.

Лорен не знал, радоваться ему или огорчаться.

Закрыл крышку гроба, выбрался из ямы. Трактором засыпал землю обратно, разровнял и утрамбовал. Когда он приехал на ремонтную станцию Армистеда, она уже закрылась. Поставив трактор на место, Лорен бросил ключи в почтовый ящик хозяина станции и поехал домой.

Дэбра не спала, дожидалась мужа за шитьем нарядов для церковного хора. Свет уличных фонарей, пробиваясь сквозь мексиканскую сосну, бросал причудливые тени на Лорена, выбивавшего пыль из одежды. Наконец-то он в своем убежище. Распахнул дверь. Из комнаты Катрины доносились мотивы Среднего Востока, пол ритмично подрагивал под низкие бухающие звуки.

Он понемногу расслаблялся. Он дома.

Да, потрудился на славу. Посмотрел на часы. Двенадцатый час. Дочерям давно пора спать.

Зазвонил телефон. Лорен снял трубку. Звонил один из родственников Киприано, Кирано Домингос, с ним Лорен был мало знаком.

— Привет, Кирано.

— Привет, Лорен. Я вот по какому делу: мне надо передать кое-что твоему брату. Ты его скоро увидишь?

— Завтра утром.

— Это хорошо. Ты не слышал, что с моим пикапом «GMC»?

— С ходу вспомнить не могу. — Лорен заподозрил неладное.

— Он очень старый, я им редко пользуюсь. Пару месяцев назад в нем полетело кольцо цилиндра.

— Вспомнил. Джерри говорил, что заменит его. — Так и есть, подумал Лорен. Придется отдуваться за своего братца.

— Он взял у меня пикап, но с тех пор я его не видел. Я дал ему двадцать баксов за ремонт.

Лорен не сомневался, что Джерри к ремонту еще не приступал. Потребуется не менее двух часов.

— Хорошо, Кирано, я напомню ему.

— Машина мне нужна к пятнице. Собираюсь поохотиться на уток в выходные.

— Понятно. Я передам Джерри.

— Извини за беспокойство.

— Ничего. Пока.

Лорен положил трубку. «Еще одна забота, — мысленно проворчал Лорен. — Непутевый братец. Как видно, солгал я пастору на исповеди, сказав, что с семьей у меня все в порядке».

Музыка все грохотала. Лорен двинулся через проходную комнату к небольшой пристройке, сделанной для Катрины пять лет назад. Попасть туда можно было только через комнату Келли. Или через окно. Что иногда, к сожалению, и проделывала его старшая дочь с мальчишескими замашками.

Свою дверь она оклеила рекламными плакатами с бравыми мускулистыми молодчиками в джинсах «Рэнглер». Из-за двери неслись диссонирующие завывания какой-то арабской волынки. Лорен постучал.

— Пора спать! — крикнул он.

Волынка и барабаны притихли, послышался смех. Дверь открылась, улыбаясь, вышла Небесная со школьным портфелем в одной руке и джинсовой курткой в другой, за ней Катрина и Келли.

— Привет, шеф Хаун, — поздоровалась Небесная. Взглянув на грязную одежду Лорена, посерьезнела. — Где это вы так вымазались?

— Ты очень наблюдательна.

— Что вы делали?

— Так, кое-что. Это связано с моей работой.

— Подпишите петицию?

— Посмотрим вначале.

Через комнату Келли они прошли в гостиную.

— Обращение к сенаторам, — пояснила Небесная, — чтобы не заключали торгового соглашение с Англией до тех пор, пока Великобритания не будет выполнять конвенцию 1972 года об охране окружающей среды.

— Что за конвенция?

Небесная порылась в портфеле и достала помятые листки.

— Англичане сбрасывают в Атлантику вредные отходы, содержащие тяжелые металлы, ядовитые фториды, ртуть и радиоактивные вещества. Снова начали. Одно время это прекратилось, видимо, для отвода глаз, просто решили подождать, пока успокоится общественное мнение. А теперь опять взялись за свое, загрязняют побережье Ирландии.

— Да, не делает им чести.

Лорен прочитал короткий и простой текст. Убедительно.

— Миссис Хаун уже подписала, — сообщила Небесная.

— Я тоже подпишу. — Лорен извлек из кармана ручку, положил петицию на услужливо подставленный Небесной учебник алгебры и поставил подпись.

— Благодарю вас, — одарила она Лорена прелестной улыбкой. Катрина и Келли пошли провожать ее до двери.

Раньше, бывало, вспомнил Лорен, он подписывал только петиции местного значения: об установке фонарей около школы, о недопустимости сноса исторического здания, о закрытии заведения Конни Дювашель. Теперь же пошли петиции общенационального масштаба, часто затрагивая международную политику. В поддержку соглашения о пластмассах, о запрещении всяких вредных производств, против радиоактивных отходов, требование закрыть оленье ранчо Сэма Тор-рея, поддержка малых народностей Центральной Америки и Африки... Список можно продолжать бесконечно. Обо всех мировых проблемах жители Аточи узнавали со скоростью света. Весь мир опутан спутниковой связью.

Лорен восхищался Небесной, ее острым умом, чувством долга, не по годам обширными знаниями. Самая замечательная из всех девочек, когда-либо им виденных. Выросла бы она такой, если бы была его дочерью? Сомнительно. Она лишена настоящего детства, потому и повзрослела.

Катрине и Келли Лорен всеми силами старался обеспечить беззаботное детство. Совершенно безопасное, такое, каким оно и должно быть в его понимании у счастливых детей. Он, как сторожевая собака, охраняет их от малейших неприятностей. Ради их безоблачной жизни Лорен готов на все. Может быть, и на грех.

* * *

Заслышав шорох, Лорен за полсекунды очнулся от крепкого сна. Полицейский рефлекс. В спальню тихонько кралась Дэбра, стараясь не потревожить мужа.

— Сколько времени?

— Почти двенадцать. — Услышав его голос, она перестала осторожничать.

Лорен приподнялся на локоть.

— Репетиции еще будут?

— Нет. — Она стала раздеваться. — Сегодня мы ходили к Луису Джонсону. Выпили кофе, поговорили.

— Как дела в хоре?

— Отлично, если не считать несносного норова сопрано.

Лорен, улыбаясь, положил голову на подушку. В Аточе, к сожалению, была только одна женщина с голосом, подходящим для солирования, Санди Оделл. Об этом знали все, в том числе и она сама.

— Наступает ее звездный час, — рассуждала Дэбра, развешивая одежду на крючки на дверце шкафа. — Она не потерпит конкуренции. Если она в этот раз не станет примой, другого шанса у нее не появится.

— Ее Фил до сих пор безработный.

— А пособие по безработице ему скоро перестанут платить. Она работает не только в хоре. Если бы не помощь от фонда для бедных, им пришлось бы совсем туго. — Дэбра надела ночную рубашку, оправила ее на бедрах. — Я думала, музыкальный руководитель сегодня проткнет ее своей дирижерской палочкой.

— За последние два дня и так немало дрались.

Лорен дотянулся к ней, поцеловал, задержавшись чуть дольше, чем при обычном поцелуе-клевке перед сном, и снова опустил голову на подушку. Губы жены пахли кофе. В ее очках, которые она не успела снять, смутно отражались очертания его лица, освещенного лишь тусклым светом звезд из окна. Лорен обнял ее, ощущая теплую плоть под тонкой материей ночной рубашки. Вспомнил юную Ами Робертс. Воспоминания расцветились яркими красками, рождая желание, возбуждая эротическое настроение с каждым новым штрихом.

— Ты, кажется, не особенно хочешь спать? — вкрадчиво поинтересовался Лорен.

— Да, слишком много кофе выпила.

Он снова поцеловал Дэбру. Она обняла его за шею. Лорен прильнул сильнее, продолжая целовать.

— Мои очки запотели, — засмеялась Дэбра.

Лорен быстро снял их и положил на прикроватный столик. Снова долгий поцелуй. Ее руки ласково прикасались к нему, жаждая продолжения.

— Сейчас вернусь. — Дэбра встала с кровати и удалилась в ванную.

В ожидании Лорен лег на спину, подложив руки под голову. Настойчивое желание отдавалось во всем его теле, в восставшей мужской плоти. С волнующими подробностями вспоминал он Ами Робертс и прочих горячих женщин, когда-то доставивших ему немало удовольствия. Эйлин, секретаршу мэра. Маленькую блондинку из заведения Конни Дювашель в таких разнообразных позах, что казалось, вместо суставов у нее шарниры; вспомнил, с какой ловкостью она надевала ему презерватив...

Дэбра не молода и не столь искусна в любовных играх, но все же достаточно страстна. С ней Лорену уютнее. Перебесился, и хватит акробатики в постели, размышлял он. Хорошая жена важнее.

Покой и надежность обволакивали приятным теплом. Лорен твердо знал: здесь его тихий приют. Ни на что не променяет.

* * *

Телефонный звонок вырвал Лорен из ночных грез, глубокого и умиротворенного сна после супружеских утех. Он еле нащупал трубку.

— Лорен Хаун, — буркнул он сонно. Дэбра перевернулась на другой бок и вновь глубоко задышала.

— Это Алан Лондон.

— Слушаю. — Лорен посмотрел на часы. Вспомнил, что доктор Лондон — медицинский эксперт в Альбукерке.

— Кажется, я звоню слишком поздно?

— Ничего, мне не привыкать.

Лондон закашлялся как заядлый курильщик. Там все стараются побольше курить, чтобы не чувствовать запахи формальдегида и трупов.

— Ваш Убитый исчез, — сообщил он, откашлявшись.

— Вы хотите сказать, — решил сострить Лорен, — что труп смылся.

— Так точно.

— Уж не похоронили ли вы его по ошибке?

— Нет. — Лондон говорил без тени юмора. — Всего несколько часов назад он еще находился здесь. Может быть, кто-то прошел мимо ассистентов в холодильник — комнату, где хранились трупы, и вынес тело.

— Вы не шутите? — Лорен сел на кровати. Дэбра мгновенно проснулась. — Ничего не понимаю.

— Я тоже. Потому и звоню, чтобы посоветоваться с вами.

— А что с отпечатками пальцев, они не исчезли?

— Я сразу подумал об этом и проверил. Они сохранились и в компьютере, и на карточке. Фотографии тоже целы.

— У меня тоже есть его фотографии. Так что все еще возможно установить его личность.

— Если только отпечатки хранятся в картотеке. — Лондон снова закашлял. — Или если кто-нибудь опознает его по фотографиям.

— К чему тогда красть труп?

— Это еще не все, — смущенно добавил Лондон. — Внутренние органы тоже пропали.

— И органы?

— При вскрытии мы извлекли его внутренние органы и мозг. Образцы тканей послали к цитологам в лабораторию, этажом выше. Остатки хранились в холодильнике в банках.

— А банки на месте?

— Да, — почти выкрикнул Лондон. — Банки пока на месте. Пустые. И образцы крови исчезли.

— Органы и кровь, — плохо соображая, повторил Лорен. Взглянул на Дэбру. Та внимательно прислушивалась.

— Более того. Формальдегид в банках, ранее окрашенный кровью, обесцветился. Значит, кто-то вылил оттуда формальдегид и залил чистый.

— Может, просто заменили банки?

— Может быть. Не знаю, что и думать. — Лондон снова закашлялся, затем добавил. — Но этикетки на банках остались. Бирка, которая была привязана к пальцу на ноге трупа, тоже на месте.

У Лорена внутри все похолодело. Пока ему не сообщили эту подробность, все происшедшее представлялось немного комичным. Некие субъекты с шумопоглощающими подошвами тайно проникли в здание медицинской экспертизы, взвалили труп на плечо, поменяли банки с формальдегидом и незаметно удалились. Как в обычном фильме ужасов. Теперь же все выглядело иначе. Зароились мысли о ловких ребятах из ЦРУ, об НЛО и Черном человеке, в которых верят некоторые чудаки. Оставить на месте надписи... В голове не укладывается.

В телефонной трубке послышался щелчок. Подслушивают?

Жуткие подозрения отозвались в голове полицейского мутной волной.

Надо быть поосторожнее.

— Когда он исчез? — спросил Лорен.

— Труп? В четыре тридцать, когда заступила новая смена, он был на месте. Вечером к нам доставили человека, погибшего под колесами автомобиля, и ассистент Эскубель стал искать свободный ящик. Обычно он смотрит по списку, но сегодня просто начал один за другим проверять ящики с трупами, пока не нашел свободный. И заметил там бирку. А труп исчез.

— Когда это случилось?

— Приблизительно в восемь тридцать.

Лорен ощущал себя пилотом, пробивавшимся сквозь густые облака. Трудно в чем-либо разобраться. В восемь тридцать он как раз закапывал гроб Рэндала Дюденхофа.

Надо исключить хотя бы некоторые версии.

— В остальные ящики тоже заглянули? — спросил Лорен.

— Конечно. Тела нет нигде.

— В холодильник заходил кто-нибудь, кроме вас и ассистента?

— Никто. Чтобы пройти туда, надо пройти мимо Эскубеля. Можно, правда, пройти и прямо через пожарный выход, но та дверь заперта.

— Да! — послышался голос Эскубеля, находившегося рядом с Лондоном. — Я обязательно увидел бы прошедшего туда человека. А если бы попытались войти через запасной вход, то услышал бы.

— Кроме того, — добавил Лондон, — из цитологической лаборатории тоже исчезли образцы тканей Убитого. А это на другом этаже.

— Чертовщина! — крикнул Эскубель.

— Понимаете, пропажа бросает тень на моего ассистента. — Тут Лондон снова зашелся в приступе кашля, заглушавшего протестующие крики Эскубеля.

Лорен представил себе, как они курят кубинские сигары во время вскрытия, кашляя в чью-то брюшную полость.

— Конечно, я верю Эскубелю, — откашлявшись, продолжил Лондон, видимо, больше из уважения к ассистенту. — Я не хотел бы, чтобы его или кого-либо другого подозревали в воровстве. Поэтому, если у вас кто-то есть на заметке, сообщите в наше учреждение, чтобы избавить их от лишних волнений.

— Я хочу знать вора! — неистовствовал Эскубель. — Я убью падлу!

— Если его найдут, — добавил Лондон.

— Хорошо, — произнес Лорен. — Как только что-нибудь прояснится, я обязательно сообщу вам.

— Мы размножим отпечатки, сделаем копии. А вообще все очень странно. Как будто трупа и не существовало вовсе.

Закончив разговор, Лорен долго задумчиво смотрел в потолок.

Как будто он и не существовал, думал он. Может быть, и в самом деле?

Попахивало чертовщиной.

 

Глава 12

Жаркий не по сезону ветер, нещадно дувший из Мексики, вздымал пыль, гнал перекати-поле, скапливая у заборов, высушивал последние остатки живительной влаги. Наверное, лесные пожары скоро усилятся. Не обращая внимания на путающихся под ногами лающих дворняжек, Лорен приблизился к пикапу «GMC», который стоял рядом с жилым прицепом-вагончиком Джерри.

Мысли Лорена кружились вокруг могилы Рэндала Дюденхофа. Подмывало снова разрыть ее, убедиться, что тело на месте.

"GMG оказался дряхлым, почти изъеденным ржавчиной, щели забиты пылью. Лорен открыл капот, осмотрел двигатель. Свечи сняты, колец на поршнях нет. Обошел машину, заглянул в салон сзади. Внутри на тряпке разложены инструменты и свечи. Похоже, они лежат так уже месяца два. Лорен захлопнул капот.

Из вагончика вышел Джерри, поправляя узел галстука. Черные кудрявые волосы вмиг растрепало ветром.

— Это машина Кирано, — пояснил Джерри, — я ее ремонтирую.

— Знаю. Он мне вчера звонил.

— Зачем?

— Машина нужна ему к пятнице. Постарайся отремонтировать. Он собирается на уток.

— Ладно.

— Успеешь? — Противный, ни на минуту не прекращающийся ветер только сильнее распалял раздражение Лорена.

— Конечно. Всего и заменить-то только два кольца на поршнях.

Джерри направился к машине Лорена. Собаки гавкать перестали, но по-прежнему бежали рядом. Надо бы прекратить этот разговор и отвезти Джерри позавтракать, но, досадуя и раздражаясь из-за непутевого брата, Лорен продолжил:

— Почему ты до сих пор не сделал этого?

— Что не сделал?

— Ремонт.

— А, это. Он сказал, что я могу возиться с его машиной сколько угодно.

— Но ведь не два месяца, наверно.

— Думаю, он имел в виду месяца три, — беззаботно отозвался Джерри, залезая в «фурию».

Лорен сел за руль, пригладил растрепанные ветром волосы.

— Не понимаю, зачем Кирано звонил тебе? — удивляясь который уже раз, спрашивал Джерри.

— Потому что у тебя нет телефона.

— Но он мог прийти сюда.

— Вероятно, ему не доставляет большого удовольствия беседовать с тобой, — съязвил Лорен.

— Ладно, отремонтирую.

Лорен завел машину. Злость только усилилась. Разговаривать с Джерри — все равно что с бизоном. Хоть криком кричи, а он все равно сделает по-своему. Как объяснить, что надо быть человеком? Все бесполезно.

— Как бы в лесу не начались большие пожары, — перевел разговор Джерри.

Они проехали мимо большой кучи перекати-поля у забора, выбрались на шоссе.

— Как бы суслики не повзрывались, — передразнил Лорен.

— А ты не вмешивайся в мои дела.

— Я и не вмешиваюсь.

— С Кирано я сам все улажу. Это мое дело.

— Было твое, пока он не позвонил мне.

— Мог бы и не звонить.

— Мог бы, если бы не знал, что ты за человек.

— Он позвонил тебе, потому что ему хорошо известно, как ты надоедаешь мне со своими поучениями.

— Кто-то ведь должен учить тебя уму-разуму.

— Я сам знаю, что делать. Не учи меня жить.

— Неужели?

— Представь себе, — на мгновение надулся Джерри. Мимо пронеслась церковь Земли. — Я видел подругу твоей Катрины. Небесную.

— В этой церкви?

— Нет. Около высохшего русла. Она и еще несколько взрослых мужчин ехали на машине.

— Что они там делали? — поинтересовался Лорен, решив, что Джерри собирается сообщить нечто важное.

— Просто ехали очень медленно, километров пять в час, не больше, вдоль русла к югу. Я помахал рукой, но не уверен, что они заметили меня.

— Вероятно, они ехали на джипе ее отца.

— Может быть.

Поразмышляв об этом «донесении», Лорен пришел к выводу, что вся болтовня Джерри, как и прочие его дурацкие рассказы, гроша ломаного не стоит.

Для размышлений у Лорена найдутся темы и поважнее.

* * *

— Похоть! — выкрикнул Рики. Подождав, пока гулкое эхо растает под сводами церкви, наклонился к пастве, поблескивая очками. — Вам интересно?

Среди прихожан послышались нервические смешки.

— У нас в колледже шутили, что обычай проповедовать о вожделении в самую середину Дней Искупления сложился, дабы повысить посещаемость церкви. Сегодня как раз вторник!

Смешки среди паствы усилились, все поглядывали по сторонам. Народу сегодня действительно оказалось больше, чем в обычные будни. А Лорен вспомнил свой вчерашний визит к пастору, его ввалившиеся глаза, рассказ о трагедии в Африке, о сгоревших детях в Лос-Анджелесе. Сегодня пастор предстал совсем иным человеком. Строит из себя простодушного комика.

Пригладив рукой редеющие волосы на голове, Рики бросил взгляд на лежавший перед ним текст проповеди. Тот самый, что светился вечером на экране компьютера.

— Людям свойственно удовлетворять свои желания, — начал Рики. — Человеческие желания и инстинкты направлены на выживание и продолжение рода людского. Рассмотрим, например, гордость. Мы с вами уже говорили раньше о том, что все люди хотят уважения и славы. Но избыток гордости превращается в гордыню, в тщеславие. И это уже не просто грех, это великий грех. Так же обстоит дело и с удовлетворением плотских желаний. Все люди хотят есть и пить. Но еда и питье сверх меры называется обжорством. Все люди должны отдыхать после трудов праведных. Но чрезмерный отдых является ленью. Не является исключением и половое желание.

Лорен скосил глаза на Дэбру. Она точно так же смотрела на него. Оба вспомнили прошедшую ночь. В Дни Искупления соитие запрещено, они же преступили запрет. Заметив взгляд супруга, Дэбра быстро отвела глаза и слегка покраснела. Лорен едва удержался от улыбки.

— Соитие на супружеском ложе, — продолжалась проповедь, — полезно по двум причинам. Во-первых, оно необходимо для появления потомства. Во-вторых, оно скрепляет любовные узы между мужем и женой. Любовь — субстанция особая, это дар Божий.

Слушая пастора, Лорен не переставал ему удивляться. Рики, как видно, ни разу не был женат, что странно для представителя религии, столь высоко ставящей семью. Конечно, это не означает, что Рики всю жизнь проводит в воздержании. Как хранитель множества секретов жителей своего города, Лорен прекрасно осведомлен о слабостях духовенства. Среди прихожанок, церковных работниц и секретарш, замужних и незамужних, нашлось немало желающих отдаться Иисусу, а в его отсутствие — его представителям на грешной Земле. О предшествующем пасторе Баумгартене ходили слухи, что его ублажали две замужние прихожанки. Так это было или не так, во всяком случае жалоб на Баумгартена не поступало. Однако вспомнился и другой случай. Однажды Лорену пришлось задержать священника церкви евангельских баптистов за изнасилование. Лорен не был жесток с ним, осторожно бил только по мягким местам — по почкам, в живот и в пах, чтобы не сломать кости. Даже синяков, наверно, у того не осталось. Правда, как потом выяснилось, девушек тот не насиловал, они согласились сами. Но, черт побери, они все же чьи-то дочери!

Что же касается Рики, о нем Лорен пока ничего не слышал. Может быть, просто потому, что тот еще новичок в их городе и слухи не успели распространиться. Может быть, городские сплетники еще не определились по поводу нового пастора и ждут своего часа.

А может, Рики настоящий аскет. Хотя это и весьма необычно для служителя религии, ни в коем случае не отрицающей плотские желания, а лишь проповедующей умеренность в них.

— Соитие, — вещал Рики, — есть благо для души. — Затем оглядел паству и процитировал Ветхий завет: — «Живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твои — как два козленка, двойня серны».

— Господи Иисусе, — пробормотала Келли. Лорен тоже невольно заерзал. Никогда раньше это место из Библии не произносилось с церковной кафедры.

— Это «Песнь Песней» Соломона. — Рики поднял глаза от текста. — Она прославляет любовь человеческую.

Не слабо, черт возьми, подумал Лорен. Смущенно огляделся. Вокруг немало детей.

— Так когда же эта воспетая в священном писании любовь превращается в похоть? — вопрошал Рики. — Когда она становится греховной?

Рики секунду помолчал, взирая на прихожан. Затем продолжил.

— Вот о чем я собираюсь побеседовать с вами в это утро. Как этот грех входит в повседневную жизнь жителей Нью-Мексико.

Все вы погрязли в грехе, прочел в его взгляде Лорен. Я, мол, всех вас вычислил.

— Соитие греховно, когда оно происходит за плату. Когда совершается в отместку кому-либо. Или чтобы разорвать брак. Когда оно происходит насильно. Когда совершается с чужим супругом. Когда это легкомысленная случайная связь. Когда оно может повредить здоровью. Когда вы принуждаете к соитию зависимого и беспомощного...

Голос пастора звучал сурово и обличительно. Как хранитель секретов своих прихожан, он знал, что говорил.

— Теперь позвольте остановиться на этом подробнее, — изрек Рики.

Лорен почувствовал себя не в своей тарелке. Припомнились все его супружеские измены. Во время беременности Дэбры им надо было воздерживаться, чтобы не случился выкидыш. После выкидышей она всегда так переживала, что ей было не до любовных утех. И Лорену приходилось искать женщин на стороне. Он умел встречаться с ними тайно, как настоящий полицейский.

Бесстрастным монотонным голосом Рики подробно перечислял все возможные грехи этого рода, нередко тем самым напоминая Лорену былые прегрешения. Пастор, похоже, завелся так же, как и вчера вечером, думал Лорен. Направил взгляд на кафедру, чтобы не встречаться с ним глазами, и заодно отводя взгляд от своих домашних.

Рики произнес проповедь со знанием дела. Наконец служба закончилась.

— Я и не предполагала, что в этом так много сложностей, — высказалась Келли, когда они потянулись к выходу.

Лорен, весь взмокший, подошел к пастору.

— Замечательно, — восхитился он, пожимая священнику руку. — Просто превосходно.

— Спасибо, — ответил Рики, пристально глядя на Лорена.

Лорен заставил себя улыбнуться. Хотел было сказать, что с супружеской жизнью у него все хорошо.

Жаркий мексиканский ветер ворвался в открытую дверь. Парк напротив церкви был пуст. Робертса не было.

— Шеф, — послышался рядом знакомый женский голос. — Можно с вами поговорить?

Лорен обернулся. Внутри все оборвалось. Миссис Колдвелл.

Антония Колдвелл, вдова члена муниципального совета, была сварлива как базарная торговка. Всю свою энергию и помыслы направляла на выдумывание вздорных сплетен и слухов. Хлебом ее не корми — дай полаяться. Лорен ненавидел ее и ее отвратительный монотонный голос, которым она изливала свою желчь. С ее мужем, еще при жизни покойного, у Лорена тоже не было ничего общего.

— Я сейчас занят, мадам. — Сделав над собой усилие, Лорен изобразил на лице улыбку.

— Это связано с вашими служебными обязанностями. Для этого вы обязаны найти время. — Она вытаращила неприятные глазки под очками в бледно-голубой оправе.

— Идите, я через минуту, — кивнул Лорен Дэбре и дочерям.

— Сейчас как раз самое время, — затрещала миссис Колдвелл, — поднять вопрос о Конни Дювашель и ее ужасном доме с дурной репутацией.

О Господи, подумал Лорен. Опять.

— Тут есть юридические трудности. Этот дом относится к округу, а не к городу. Поговорите с шерифом.

— Уже говорила. Он сказал, что дом является частью города. Мне кажется, вы должны бороться с противозаконием, где бы оно ни встречалось.

— Но жалоб не поступало.

— Я вам сейчас жалуюсь.

— Но вы ведь ни разу не были на Вайлдфайр-ранчо?

— Я не желаю пачкаться...

— В таком случае, у вас нет достоверных сведений о том, что там происходит.

— Всем известно, что там творится, — сверкнув глазами, взвилась миссис Колдвелл.

— Одно дело слухи, а другое дело свидетельство в суде, мадам. Вы ведь не можете дать суду доказательства.

— Так что же, люди неправду говорят?

Выслушивать нравоучения от достойного человека, как недавно на проповеди, еще куда ни шло. Но не от этой же скандальной бабы.

— Не знаю, о чем вы, мадам.

Несколько мгновений они молча пронзали друг друга взглядами.

— Всем известно, какие там женщины, — не выдержала миссис Колдвелл.

— Хорошо, мадам, — усмехнулся Лорен. — Я сам пойду туда и посмотрю, что там делается.

Миссис Колдвелл бросила подозрительный взгляд.

«Ну все, пропал, — весело подумал Лорен. — Если обнаружу что-либо противозаконное, придется их арестовать».

Вздорная баба не нашлась что ответить. Сузившимися глазами она зыркнула на его грудь.

— Я вижу, вы все еще носите «вавилонскую звезду»?

— Да, мадам.

— Этот знак обрадует сатанистов.

— Я пока не встречал их в нашем городе. Не знаю даже, кто это.

— Зато я знаю.

— Как только выберу время, обязательно доберусь до ее дома, — улыбнулся Лорен. — Спасибо за приятную беседу, мадам.

Это из-за того, что ее покойный муж любил проводить там время, подумал Лорен. Трудно осуждать его за это. Ведь надо же было ему изредка как-то развеяться!

Похоже, иногда измену можно оправдать.

Всей семьей они сели в «фурию». Лорен передвинул кобуру вперед, завел машину.

— Подбросить тебя до магазина? — спросил он Джерри. — Купишь запчасти для ремонта.

— Ну отвези, — кисло буркнул Джерри.

— Чего эта Смерть добивалась от Могилы? — поинтересовалась Катрина. Келли хихикнула.

— Хотела открыть мне глаза на преступников, — ответил Лорен, направляя машину по улице Церквей. — Помнится, она требовала изъять из школьной библиотеки «Геккльберри Финна» и «Ловца во ржи».

— Ловца чего? — переспросила Келли.

— Ты тогда училась в шестом классе. — Катрина сняла шарф. — Миссис Колдвелл каждого считает идиотами.

— Идиотом, — самодовольно поправила Келли, — слово «каждого» единственного числа. — Затем хихикнула. — Идиотка, например.

И тут же получила от Катрины локтем в бок.

— Довольно интересная сегодня оказалась проповедь, — донеслось сзади от Дэбры.

Чувство безмерной вины обожгло Лорена.

— Пожалуй, — отозвался он.

— Нечасто Рики страстно проповедует об очевидных вещах.

— Как-то не задумывался об этом.

Мысль жены показалась Лорену занятной. Похоже, в проповеди пастора звучал отголосок собственного неудачного опыта. Может быть, чувство собственной прошлой вины заставило Рики обличать так сурово.

Когда-нибудь Лорен узнает об этом.

Однако, честно говоря, узнавать не хотелось.

* * *

Вайддфайр-ранчо находилось за Лас-Энимасом прямо на границе города и округа, в полумиле езды по дороге из гравия до шоссе. Ранчо представляло собой несколько домиков на колесах подряд. На крышах лежали старые покрышки, предохраняя их от порывов ветра.

Лорен остановил машину у фургона с надписью «Офис». Последний раз он был здесь много лет назад.

Постучал в дверь. Разбушевавшийся ветер злобно дул в лицо, трепал волосы. Когда Бак, новый телохранитель Конни, служивший вышибалой, открыл дверь, ветер чуть не вырвал ее из рук. Бак узнал Лорена и без лишних слов пропустил его. Откуда она только берет таких здоровенных громил, подумал Лорен.

В коридор вышла Конни Дювашель, старушка лет восьмидесяти, если не девяноста. Однако ее холодные зеленые глазки, сохранив цепкость, никогда и ничего не упускали из виду. Пышный ярко-рыжий парик, на губах малиновая губная помада, клетчатое шерстяное платье и шлепанцы.

— Рановато явился, сразу из церкви? — спросила она с характерным южным акцентом, иногда встречающемся в Арканзасе. Почти чистый английский.

— Вы меня ждали?

— Сегодня же вторник, в церкви апостолов проповедь о похоти. Порядком наслушавшись, прихожане возбуждаются и валом валят сюда. Надеюсь, твоя чертова полицейская машина не отпугнет моих клиентов.

— Я приехал по другому делу, Конни, — вздохнул Лорен. — Я действительно только что из церкви. Но после проповеди Рики, боюсь, посетителей у тебя поубавится.

— Зайдем ко мне в кабинет.

Они прошли мимо гостиной, где две скучающие девицы в нижнем белье курили сигареты, уткнувшись в телевизор. Показывали мексиканскую мыльную оперу. Далее через бар попали в кабинет хозяйки со множеством старых фотографий не стенах.

— Закрой дверь, — попросила Конни. — Налить тебе «Южного комфорта»?

— Нет, спасибо.

— Вступил в общество трезвости?

— Утром не пью.

Она плеснула из бутылки себе в бокал, достала из коробки дорогую сигарету и уселась в мягкое кресло. Ароматный дым пополз по комнате.

— К этим, — Конни ткнула сигаретой с сторону работниц, — не приходят с утра. Тупые безобразные сучки. Вот раньше, бывало...

Лорен уже не впервые выслушивал ее откровения.

— Конни, как раз о прошлом я и хотел поговорить.

— Отличные времена были, Лорен, двадцатые и тридцатые годы. Во время кризиса мы обеспечили работой многих хороших женщин. Наше заведение блистало манерами. Нам тоже пришлось экономить, — хихикнула она. — Мы подняли цену с двух до трех долларов за короткий сеанс. Замечательные времена тогда переживал наш город. На шахте все зарабатывали много денег, даже во время Великой депрессии.

Хочешь поиметь ее девиц — плати. Хочешь поговорить с Конни — тоже плати, только иначе. Надо сидеть в клубах дыма ее сигарет и выслушивать рассказы о золотой для проституции эпохе. Впрочем, Лорен не очень-то доверял этим басням. Если верить Конни, она родилась в борделе в портовом городке Сторивилле. Ее мать была дорогой проституткой, из креолов — потомков французских переселенцев. А когда город стал закрытым, она в поисках счастья уехала на запад страны. Из любопытства Лорен поинтересовался историей этого порта и выяснил, что военно-морские власти закрыли Сторивилл еще во время первой мировой.

Невозможно поверить, что Конни настолько стара. Лорен подозревал, что она и за тысячу миль никогда не приближалась к Новому Орлеану. А ее болтовня навеяна рассказами кого-то из ее коллег. Просто Конни создавала миф о своем светлом прошлом.

Порасспросив старожилов, Лорен выяснил также, что Конни появилась в Аточе во время второй мировой войны, приняв бразды правления в особняке Майбеллина на самом севере городка — классическом западном доме терпимости с остроконечной крышей, с тапером, бильярдом, медными плевательницами и красными обоями. По-видимому, покровителем Конни был Бенджамин Сигель, более известный как Багси. Среди нововведений, учрежденных Конни, жителям особенно запомнилось ее попечительство о нравах старшеклассников — после каждого школьного соревнования наиболее отличившийся игрок допускался к веселым девицам ее сомнительного заведения бесплатно.

Победители боксерских поединков в баре «На ринге» «угощались» проститутками тоже бесплатно. Лорен навсегда запомнил вкус тех побед — шампанское лилось рекой, богатые завсегдатаи бара сорили деньгами, чиновники обещали Лорену большое будущее на полицейском поприще. Есть ли теперь нечто подобное?

В шестидесятые годы вышел новый закон, и Конни Дювашель пришлось прикрыть лавочку, переоборудовать свое заведение под ресторан «Дом шахтера». По стенам висели озорные фотографии полуголых красоток вперемежку с видами Аточи девятнадцатого века. Ресторан приобрел хорошую репутацию, люди приходили обедать с семьями после церковной службы. Проституция вспоминалась как забавное прошлое, вполне безвредное занятие любовными упражнениями за мелковыми занавесками в сопровождении фортепианной музыки. Вот в наше время проституция — это порок. Но ведь ее уже нет, все кануло в Лету. Щедрые благотворительные пожертвования и тонкий умелый шантаж позволили Конни добиться членства в Ротари-клубе.

Ресторан закрылся, появилось Вайлдфайр-ранчо. Заведение разместилось строго на границе между городом и округом, взятки Луису Фигурациону Конни давала исправно. Конечно, место не столь роскошное, как прежде, от города далековато. Зато двусмысленность расположения позволила обойти закон. Официально заведение было зарегистрировано как массажный кабилет. Проститутки никогда не задерживались в городе более двух месяцев, сменяясь другими. Механизм работал отлаженно. То, что ФБР называет организованной преступностью. Кое-кому в ФБР взятки, разумеется, тоже платились. И дело шло превосходно. Ни азартных игр, ни воровства, ни венерических болезней. Эти условия оговаривались с Луисом Фигурационом еще в ту пору, когда Багси Сигель привез Конни в город.

— Теперешним моим девкам не доверяй, — пуская дым, распространялась Конни. — Это третье поколение, отбросы. Некоторые пытаются одурачить не только клиентов, но и меня. Но они для этого слишком глупы. Ну что с ними поделаешь?

— Те две, — Лорен кивнул на дверь, — наркоманки?

— Да. Одна принимает дилаудид, другая «любовные капли». Ты за этим приходил? Покупают ли они их в городе?

— Я пришел не за этим. Но если торговец продает им наркотики в городе, я арестую его.

— Если он будет торговать в городе, — ехидно улыбнулась Конни, — я сама выдам тебе этого сукина сына. За глупость. Я его предупредила. Он торгует в другом месте.

— Верю.

— Я образцовая жительница своего города. — Помолчав, Конни пристально взглянула на Лорена. — Так зачем ты пожаловал? Развлечения ведь тебя уже не интересуют.

— Дело в том, что Антония Колдвелл подала на тебя жалобу. И я вынужден был зайти проверить, нет ли тут чего противозаконного.

— Пожалуйста, — Конни разразилась хохотом. — Смотри сколько влезет.

— Я думаю, мне уже достаточно того, что я видел.

— Опять эта гадючка Коддвелл. Шипит лишь потому, что ее покойный муж только здесь от нее и отдыхал. Это она свела его в могилу. — Конни затушила сигарету и хлебнула «Комфорта». — Ну, теперь ты выполнил свой служебный долг, можешь выпить. Налить?

— Нет, слишком рано. Я хотел бы еще кое-что узнать.

— Валяй. — И потянулась за следующей сигаретой.

— Слышали об убийстве в городе?

— А как же.

— Не было ли среди ваших клиентов новых людей?

— Нет, все прежние.

— С оружием был кто-нибудь?

— Ха. Ко мне с оружием не ходят.

— Не возражаете, если я поговорю с девицами?

— Пожалуйста.

— И последний вопрос. — Лорен заколебался, собираясь с духом. — Не могу понять только одного...

— Почему он похож на Рэндала Дюденхофа?

— Вы слышали? — поразился Лорен.

— Слухом земля полнится.

— Кто сказал о Рэндале?

— Клиент, — неопределенно махнула она рукой.

— Ну ладно, в конце концов не важно. Рэндал часто бывал здесь.

Конни скривила губы.

— Да, пытаясь утешиться после проигрышей ,в покер. Вшивый козел.

— А его брат? — допытывался Лорен.

— Разве у него был брат? Что-то не припомню.

— Он, говорят, был гомосексуалистом. Уехал на запад.

— Вообще не помню. Значит, он ни разу сюда не заходил.

— Рэндал имел от кого-нибудь ребенка?

— Ты думаешь, покойник мог быть его сыном? — Конни помолчала — Мне и в голову не приходило.

— Будь у него сын, наверняка вы знали бы об этом.

— Не обязательно, — медленно покачала она головой.

— Он мог обратиться к вам с просьбой о помощи в связи с тем, что обрюхатил какую-нибудь бабу в городе.

— Чепуха, Лорен. Аборты тогда не запрещались, помнишь?

— Ну что ж, — Лорен пожал плечами, — я надеялся хоть что-нибудь разузнать.

— Если я узнаю об этом, сообщу. — Конни сделала глоток «Комфорта», оставляя на бокале красные следы губной помады. Затем достала из кармана связку ключей, выдвинула из стола ящик, выложила оттуда на стол металлическую коробку. — Лорен, я хочу дать тебе твою долю.

Глядя на ящик с деньгами, Лорен вспомнил адвоката наркомафии, его прилизанные волосы на заседании суда в понедельник, золотые перстни на пальцах.

— Не понимаю, о чем вы.

— Лорен, я помню, как туго тебе приходилось.

— Спрячьте назад свой бесовской ящик, Конни.

Пожав плечами, Конни положила ящик обратно.

— Ты очень изменился, Лорен, с того дня, когда я оставила себе на память ту фотографию.

Она показала на стену. На снимке многолетней давности после победного боя в баре «На ринге» улыбался Лорен с побитым лицом и заплывшим глазом, с бокалом шампанского в руке. По обеим сторонам стояли голые девицы.

«Там другой человек, — подумал Лорен, — я уже не тот. Слишком много воды утекло с тех пор».

С соседних фотографий смотрели Бенджамин Сигель, Вирджиния Хилл, Микки Кохен — люди, которые помогли Конни упрочить ее бизнес. Шериф Усебио Лазойя, Коротышка, окружной прокурор Кастрехон, предшественник Лорена на посту шефа полиции города. Члены семейства Фигурациона. Молодой усатый Киприано Домингос, судья Денвер, пара губернаторов, люди из мэрии, сенаторы штата, член конгресса, многолетний начальник полиции штата. Улыбающийся Джон Бегли, новый подчиненный Лорена, с копной светлых волос, стоящий между двумя парнями — один рыжий с плутовской ухмылкой, Лорен их не помнил. Снимки сделаны скрытой камерой во время попойки — мужчины с бокалами, окруженные голыми и полуголыми девицами. Все расслаблены, ни о чем не подозревают.

Конни хорошо знает, как вести дело. Никто из запечатленных на снимках не захочет с ней ссориться.

— А Вильяма Пашиенса вам удалось сфотографировать? — спросил Лорен.

— Нет пока, — покачала она головой. — Год назад этот придурок предложил мне сотню баксов, чтобы я раскололась, кто из его подчиненных ходит ко мне.

— И что?

— Я попросила Бака вытолкать этого недоумка отсюда.

— Вы очень мудро поступили.

— Еще бы!

— А Тимоти Джернигана?

— Не слышала о таком.

— А Джозефа Дейльха?

— А что? — ее глаза сузились.

— Я не сомневаюсь, что он кое-что знает об Убитом, но скрывает.

— Он постоянно ходит. — Конни затянулась сигаретой, не спеша выпустила дым. — Любит хвастаться. Мол, денег у него куры не клюют, в Лаборатории он большая шишка, метит на Нобелевскую премию, а в постели половой гигант, хотя девицы со смеху мрут. Жалуется на свою бывшую жену, шибко много денег требовала. Короче говоря, типичный мудак.

— Ослы любят себя рекламировать.

Конни посмеялась, закашлялась в кулак.

— Когда он был здесь последний раз? — спросил Лорен.

— На прошлой неделе. Наверное, что-то случилось. Обычно он заходит дважды в неделю.

— Может, он уехал из города?

— Не знаю, — пожала плечами Конни и затянулась.

— Когда он заедет, передайте ему, что я хочу с ним поговорить. — Это, считал Лорен, даст Дейльху хорошую встряску. Может быть, немного развяжет ему язык.

— Ладно, подумаю. — Ее глаза опять сузились.

— Конни, мне не до шуток. Я расследую убийство.

— Я же сказала, что подумаю.

Тут вдруг в голову Лорену пришла еще одна идея.

— А пастор Рики заглядывает сюда?

— Нет, зачем ему с нами связываться?

— Сегодня он произнес не совсем обычную проповедь о похоти.

— Мы живем в век СПИДа, Лорен. Он и должен проповедывать как можно убедительнее. Мое имя упоминалось?

— В проповеди нет. А после только Колдвелл требовала расправы.

— Неплохо. — Отхлебнув глоток из бокала, Конни взяла из стопки карточек на столе одну красную и протянула Лорену. Ему был хорошо знаком этот силуэт подмигивающего кота с надписью: «Кошкин дом. Один раз бесплатно». — Бери.

Вспомнилось первое посещение борделя. Лорен пришел с такой же карточкой, зажатой в потной от волнения руке, — подарок старшего друга ко дню рождения. Было ему тогда пятнадцать лет. Целый месяц он собирался с духом, чтобы воспользоваться наконец подаренной карточкой. Убеждал себя, что ему необходим опыт. Что, если его подружка вдруг захочет близости? Как тогда? Надо ведь суметь показать ей, на что Лорен способен. Значит, опыт нужен позарез. И вот Лорен на ранчо. Выбрал блондинку в длинной юбке и кожаной куртке, модной в те годы. Они уединились в комнатке, девица зажгла ароматную свечу, и урок начался. Правда, случилось так, что подружка бросила Лорена через несколько дней, так что опыт пригодился значительно позже. Но зато урок понравился.

— Нет, — отказался Лорен.

— Подумай хорошенько. Раньше тебе очень нравилось.

Последний визит состоялся шестнадцать лет тому назад. Тогда родилась Катрина и все изменилось. Лорен с трепетом разглядывал это крошечное чудо в колыбели, и среди сонма бурливших в нем чувств явилась решимость сделать так, чтобы дочь ни в коем случае не знала о некоторых его тайнах. Лучший способ добиться этого — прекратить хождения в бордель.

— Помнится, ты с большим упорством сюда заглядывал, как будто что-то здесь искал, — настаивала старая леди, попыхивая сигаретой.

— Кажется, я это уже нашел.

— Сомневаюсь.

К своему удивлению, Лорен не испытал ни малейшего искушения. Откуда бы ни пришли ее девицы, они, помнил Лорен, чьи-то дочери.

— Тогда отдай карточку своему брату. Он временами к нам заходит.

— Он, черт возьми, сам в состоянии купить себе карточку.

По крайней мере, утешил себя Лорен, бестолковый братец хоть этим еще как-то связан с реальным миром.

Он поднялся. От густого сигаретного дыма становилось дурно.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Осталось лишь побеседовать с вашими работницами о Дейльхе.

— Как тебе будет угодно.

В телевизоре все продолжалась бесконечная мыльная опера, но он застал уже только одну девицу, очевидно, вторая удалилась с клиентом. Эта же не мигая смотрела на экран. Как можно смотреть такой вздор, подумал Лорен, у них, наверно, с мозгами не все в порядке.

Задав несколько вопросов, Лорен так и не выяснил ничего нового. Бак, протиравший зеркала в баре, тоже не добавил ничего существенного. Лорен раздумывал, сразу уйти или подождать, пока освободится вторая. В этот момент входная дверь распахнулась, впустив порывистый ветер.

— Хороша телка! — взревел небритый Боб Сандовал, широко улыбаясь. В руке бумажный пакет с бутылкой. Следом вошла проститутка.

— Здорово, шеф! — наткнулся он на Лорена. — Отвезешь меня в «Солнечное сияние»?

— Ладно. Подожди снаружи, мне надо поговорить с людьми.

— Конечно, шеф. — Старик со всеми распрощался. — До встречи, Конни. — Затем повернулся к недавнему объекту своих вожделений. — Пока, киска. Ты просто превосходна.

С этими словами Сандовал, шаркая, вышел из прицепа.

— Половина моих клиентов старше шестидесяти, — заметила Конни.

Молодцы, еще держатся, подумал Лорен. А вслух сказал:

— Их жены им уже не интересны.

— Если вообще хоть когда-то были способны их заинтересовать, — равнодушно прокомментировала «киска», зажигая сигарету.

Лорен задал ей несколько вопросов о Дейльхе, но ничего нового не узнал. Попрощавшись с Конни и Баком, вышел из фургона. Сандовал уже сидел в «Ф — фурии», потягивая из бутылки. Лорен сел за руль и завел машину.

— А где твой приятель? — проинтересовался Лорен.

— Он редко ходит. Боится, что жена пронюхает. Размазня.

— А ты не боишься?

— Мне наплевать, что она скажет. За все годы я от нее и слова доброго не услышал.

Лорен вырулил со стоянки на усыпанную гравием дорогу. В лобовое стекло вместе с ветром мелко стучал песок.

— Вчера в «Солнечном сиянии», — продолжал Сандовал, — крутился какой-то малый. Спрашивал о тебе.

Лорен насторожился.

— Как он выглядит?

— Прилично одет, в костюме. Брякнул, что ему известно, что звонок в полицию поступил из «Солнечного сияния» в субботу утром. И теперь он ищет того, кто звонил.

По днищу машины ударил камень. У Лорена пересохло во рту.

— Что ты ему сказал?

— Ни хрена. Марк и Кувер тоже.

— Послушай. Будь с этим типом осторожнее. Он работает на наркосиндикат.

К тому же, подумал Лорен, работает чертовски быстро. Самое раннее, когда он мог выведать сведения на телефонной станции, это понедельник.

— Но, дружище, — удивился Сандовал, — я думал, что он из полиции.

— Он показывал тебе удостоверение?

— Нет. Просто сказал, что занимается следствием.

— Он работает на Аксельрода, адвоката торговцев наркотиками.

— Вот это да! Надо было вытянуть из него деньги! — заржал Сандовал. Но, увидев свирепый взгляд Лорена, притих. — Да я просто пошутил.

— Смотри у меня.

Всю дорогу до города Лорен пребывал в безрадостных размышлениях. Надо будет сказать Куверу, чтобы он предупредил завсегдатаев. Потом поговорить с Фигурационом, сообщить, что люди Аксельрода ищут компромат.

Вот бесовщина, с досадой думал Лорен. Как все усложняется.

 

Глава 13

На стене с узорчатыми панелями висели портреты Гарри Трумэна, Джона Кеннеди и других видных деятелей Демократической партии. Лорен называл это собрание стеной мертвых демократов. Луис Фигурацион закурил следующую сигарету, откинул седые волосы со лба и взглянул на Лорена поверх очков.

— Мы потеряли поддержку избирателей, вот в чем дело. С тех пор, как увеличилась безработица.

— Верно, Луис, — поддакнул Лорен.

— Избирателей не волнуют наши трудности. — Седая прядь снова упала на лоб Луиса. — Черт бы их побрал! Вот поэтому республиканцы и сидят теперь в муниципалитете! Нам нечем привлечь голоса!

Лорен уже смирился, что придется угробить уйму времени, выслушивая этого старика в окружении великих мертвецов.

— В этой стране все полетело вверх тормашками, политический механизм сломан. — Фигурацион заерзал в скрипящем кожаном кресле, по-видимому, столь же старом, как и портрет Рузвельта у него над головой. — Но не в округе Аточи! Здесь мы верховодили более сотни лет!

Луис Фигурацион привык заниматься делами серьезно. Почти все свое время он проводил в этом пыльном и засиженном мухами старинном кабинете, в мешковатых штанах и фланелевой рубахе, глядя сквозь толстые стекла очков на всевозможных посетителей, выслушивая жалобы, разрешая споры, нередко верша и негласный суд вместе с главарями и авторитетами преступного мира. Такая работа давно стала привычной в его роду, и Луис занимался этим с гордостью и знанием дела.

В конце восемнадцатого века семейству Фигурацион удалось оттяпать себе много земли на севере Нью-Мексико. Частично благодаря ловким интригам в столице штата, частично благодаря многочисленным родственникам, занявшим и удерживавшим эту территорию силой оружия. Земля принадлежала им на протяжении трех поколений, пока в семидесятые годы девятнадцатого века ее не отобрал Катрон Ринг, добившись решающего преимущества с помощью военных и судей из республиканцев. В конце двадцатого столетия эта земля перешла в руки мормонских строителей из Юты, принявшихся загрязнять окружающую среду и распугивать стада овец и прочего мелкого рогатого скота бульдозерами.

Лишившись земельных владений, Фигурационы, уцелев после схваток с Катроном Рингом, отравили водные источники и ушли в округ Аточи промышлять перевозкой грузов и торговлей. На запряженных волами телегах они привозили старателям дорогую соль, муку и оборудование, а увозили стокилограммовые куски золота и серебра. Кроме того, Фигурационы пасли скот в округе, покупая благосклонность апачей продажей им старого ржавого оружия и низкосортного пороха. Даже такое оружие нравилось индейцам и облегчало им охоту по сравнению с их прежними луками и стрелами.

Затем серебро на приисках истощилось, пришлось искать новый промысел. Фирма «Братья Рига» обнаружила залежи меди и основала шахту. Были поделены сферы влияния — фирма ведала шахтой, а клан Фигурационов — всем остальным.

Теперь же «Братья Рига» ушли, а в муниципалитете засели республиканцы. Для Луиса это стало грозным предзнаменованием.

— Я раздавлю этого сукина сына! — Луис гневно воткнул окурок в пепельницу, как бы вбивая кол в сердце Эдварда Трухильо. — На следующих выборах мэра мы обклеим нашими плакатами все заборы и стены, весь город! Безработные шахтеры разочаруются в Эдварде Трухильо!

— У Трухильо поддержка от ЛВТ, — возразил Лорен.

— Это ему не поможет. Большинство сотрудников ЛВТ не голосуют в Аточе. Трухильо мнит о себе, что он единственный, кто может запросто беседовать с президентом компании «Братья Рига». Ха! Да я, если захочу, могу названивать президенту хоть каждый день! И я тоже имел дело с людьми из ЛВТ, когда они покупали у меня землю для своего завода.

— Это не завод. Они там ничего не производят.

— Какая разница!

— Разница есть. Говорить с ними без толку, потому что ЛВТ не имеет больше дел с компанией «Братья рига». ЛВТ производит только знания и размещает свои заказы в других компаниях. К нам они не имеют никакого отношения.

— Чепуха. Кто-нибудь из ЛВТ как-то связан с нами.

— Ну что ж, Луис, посмотрим.

— Без Фигурациона здесь никто не обойдется.

Спорить с самоуверенным стариком Лорену не хотелось. Трухильо опередил Фигурациона. И чем же ответил Луис? А он только сидит в своем кабинете и ждет, пока кто-нибудь не придет к нему и не попросит. Только о чем? Пока еще находятся люди, признающие его силу, но с каждым годом таких все меньше и меньше. С закрытием шахты утрачена и главная доля могущества Фигурациона. Теперь все, что у него осталось — крупнейшее в окрестностях ранчо. Но половина работников ЛВТ не едят черного мяса — баранины и говядины.

— Ты слышал об Аксельроде? — спросил Лорен.

— Пришлось раз или два иметь с ним дело.

Какое дело, Лорену спрашивать не хотелось.

— Он защищает Арчулету и Медину, торговцев наркотиками, которых я недавно арестовал. И Робби Киснероса.

— Он проиграет процесс, — равнодушно бросил Луис.

— Но при этом он хочет выставить нас в неприглядном виде. Такова его единственная надежда на выигрыш.

— Каким образом он собирается это сделать?

— Во-первых, он намеревается оспаривать законность моих действий. Дело в том, что о прибытии наркоделяг предупредили анонимным звонком в полицию. И вот Аксельрод попытается доказать, что этот звонок исходил от меня самого или кого-нибудь из моих людей. Во-вторых...

— Но ведь судья Денвер дал тебе ордер на арест? Значит, все в порядке.

— Во-вторых, Аксельрод попытается обвинить полицию в излишней жестокости. Мне пришлось несколько раз стукнуть Робби, когда он пытался бежать.

— Так, стукнул несколько раз, — повторил Луис и нахмурился. — Это уже не впервые, Лорен. Сколько раз я тебя просил быть осторожнее?

— Да наплевать мне на это, — ощетинился Лорен. — Не это главное. Хуже всего, что Аксельрод послал сыщика, который представляется агентом ФБР, вынюхивать, как и что. И если этот сыщик потрясет мошной, он всегда найдет нужных свидетелей.

— Сомневаюсь, Лорен. — Луис задумчиво забарабанил пальцами по толстому брюху. — В этом городе люди не выдают друг друга.

Лорен, однако, знал истинную цену этому утверждению.

— Подкупить их проще пареной репы. Кроме того, ты знаешь, что это за семейка — Киснерос.

Луис молча почесывал подбородок.

— Аксельрод, — продолжил Лорен, — всеми силами постарается опозорить полицию. Так он получит шанс выиграть дело в суде, Луис. У Медины и Арчулеты есть влиятельные покровители в Мексике. Они готовы на все, чтобы выпустить их на свободу.

— Напрасно ты так думаешь, Лорен. Я знаю наших судей. Они не пойдут на поводу наркомафии.

— Решение суда может быть опротестовано. Послушай, ты не хочешь возглавить движение за укрепление департаментов полиции и шерифа? Ты получишь заметную поддержку избирателей.

— Неплохая идея, Лорен. Я подумаю.

— Думать некогда, надо быстрее делать.

— Я направлю свои предложения вместе с завтрашним письмом.

— Кстати, о письме. — Нервы Лорена не на шутку расшалились.

— Да?

— Не стоит отправлять письмо в полицию завтра.

— Почему? — Луис поправил очки и пристально посмотрел на Лорена.

— Я опасаюсь того сыщика. Он выискивает всякое дерьмо. Если он обратит внимание на письма, регулярно поступающие от тебя по средам...

— Я могу отправлять их в разные дни недели.

— Все равно. Надежнее всего вообще не присылать их.

— Так не годится. — Лицо Луиса недовольно перекосилось. — В нашем округе давно заведено: я оказываю услуги людям, люди оказывают услуги мне. Все мы друг другу обязаны. Я не перестану отправлять письма.

— Ты сильно рискуешь, Луис. Аксельрод очень опасен.

— И в снег, и в ветер, — ехидно пропел Луис, — и в звезд ночной полет, что бы ни случилось, письмо все равно дойдет. — И глуповато заулыбался.

— Хотя бы до окончания суда не посылай писем.

— А что скажут твои люди?

— Уверен, они сами разберутся, в чем дело. Понять причину в их интересах. Кроме того, перерыв на несколько дней не сильно повредит их карману, слишком мелкие деньги.

— Ты хочешь сказать, что тебе мало? — нахмурился Луис.

— Я этого не говорил, Луис.

— Не вмешивайся в правила, установленные не тобой! — взревел Луис и стукнул кулаком по столу.

— Я не вмешиваюсь, Луис, — замахал руками Лорен.

— Моя задача дать людям жить! Черт возьми!

— Одну секунду, выслушай меня, — начал вскипать Лорен. — Я всего лишь предлагаю прекратить это на то время, пока этот сукин сын Аксельрод шпионит за нами!

— Кто дал тебе работу, Лорен? — Лицо Луиса побагровело. — Отвечай!

— Ты! — выкрикнул Лорен.

— Я посылал тебе письма двадцать лет, а ты оказался неблагодарной свиньей!

— Нужны они мне как собаке пятая нога! — Лорен обоими кулаками грохнул по столу.

— Осторожнее на поворотах! — Луис схватился за сердце, замолчал и открыл рот, хватая воздух. Волосы вздыбились.

Иисус Христос, испугался Лорен. Сейчас его хватит кондрашка! Окочурится прямо на месте.

— Я просто-напросто попросил временно прекратить поток писем, — миролюбиво, насколько смог, сказал Лорен, пытаясь успокоиться и говорить тише. — Только и всего. Кому это повредит?

— Мать твою... — с трудом выговорил Луис, все еще задыхаясь.

— О письмах знают слишком многие. Не исключено, что и Аксельроду уже известно. Может быть, он связан с теми, кто поставляет девиц для Конни Дювашель.

— На Конни можно надеяться. Она знает, что к чему.

— Сегодня утром она предлагала мне взятку. Прямо у себя в офисе. Я точно знаю, что у нее там есть подслушивающее устройство и видеокамера.

— Это становится интересным. — Гневный румянец сошел с лица, взор Луиса окаменел.

— Неподалеку от ее офиса мог околачиваться их шпион и подслушивать нас с помощью узконаправленного микрофона. Вполне вероятно, что они подслушивали и тебя, направив лазерный луч на оконное стекло. С помощью отраженного луча слышно все, о чем говорят в комнате.

— Ты не шутишь?

— Конечно, черт возьми! Вот потому-то я и хочу на время прекратить письма.

Луис задумался. Былые демократы с портретов наблюдали за его муками.

— Хорошо, — кивнул Луис. — Но ты объясни своим людям причину, ладно?

— Разумеется.

— В остальном все остается по-прежнему.

— Ясно.

— Позавтракаешь со мной?

— Мне надо искать убийцу. — Лорен встал.

— Ну давай, — криво улыбнулся Луис, — лови гада.

Лорен вышел на яркое солнце. Горячий ветер трепал волосы. Лорен нацепил темные очки и нехотя подошел к машине, томимый тяжкими раздумьями. Насчет лазерного подслушивающего устройства он, может быть, и приврал. Или они действительно подслушивали?

После загадочного и совершенно необъяснимого исчезновения трупа Убитого самый раз впасть в паранойю...

Он внимательно осмотрел улицу, нет ли вокруг подозрительных. Изучил взглядом дом Луиса, не видно ли где подслушивающей аппаратуры. Да если бы и была, не заметил бы, решил Лорен.

А Конни Дювашель с ее взяткой? Надо быть очень и очень осторожным. Нервы напряжены до предела.

Зачем он болтал с пастором Рики о чудесах? Если кто-нибудь об этом узнает, на смех поднимут. Зря он пошел туда.

Впрочем, хватит торчать тут на пыльном ветру. Лорен сел в «фурию» и поехал перекусить в «Солнечное сияние».

Каждые шесть секунд он нервно всматривался в зеркальце заднего вида. Наконец почти с облегчением заметил, как джип ЛВТ вынырнул из переулка и последовал за ним.

* * *

Около «Солнечного сияния» стоял грузовик с мертвым оленем в кузове. Охотник пил отвратительный кофе Кувера. Хотя для охотника одет был довольно странно. Отутюжен, даже с галстуком. Этот стиляга не поскупился затратить двенадцать тысяч баксов на шикарную винтовку с лазерным прицелом и прибором ночного видения, и все для того лишь, чтобы с небольшого расстояния убить старого медлительного оленя и соорудить из его головы и рогов вешалку, чтобы хвастать перед дружками по гольфу.

В отличие от китайцев и корейцев этот франт, как видно, даже не собирался есть панты и пить оленью кровь.

Вид такого «спортсмена» усугубил мрачное настроение Лорена. Еще больше раздражали его Боб Сандовал и Марк Бирн, без умолку трепавшиеся об анонимных телефонных звонках и наркотиках. Пришлось предостеречь и их, и Кувера, что вчерашний сыщик работает на наркосиндикат, мечтающий перевешать на деревьях всех полицейских Аточи и Округа. А если кому-нибудь вздумается болтать с сыщиком, тому лучше сразу же подыскать другое место жительства. Основательно пригрозив, Лорен доел бутерброд и удалился.

На улице, въезжая на стоянку, разворачивался пятитонный крытый грузовик, набитый пантами. Из кабины вышли двое азиатов. Белая рубашка одного из них оказалась запачкана кровью.

Джип ЛВТ сопровождал Лорена до самого административного здания. Припарковавшись на площади, агенты глаз с него не спускали, пока Лорен не скрылся за декоративными грифонами.

У пульта, как обычно, сидел Элой. При виде Лорена он замахал руками и затараторил, показывая на список поступивших звонков.

— Кто только тебе ни звонил, шеф. Кантвелл, Кастрехон, Лоури, Аксельрод.

— Аксельрод? Какого хрена ему от меня надо?

— Может быть, — замялся Элой, — он хочет спросить, куда делась вырванная из журнала страница.

Лорен еле сдержал улыбку.

— О какой странице ты говоришь? — с притворным равнодушием Лорен направил взгляд на записи.

— Он присылал сюда своего человека для приобщения к делу наших записей об анонимных телефонных звонках.

— Да что ты говоришь?

— Я дал ему наш журнал и вышел в туалет. Когда я вернулся, тот тип сказал, что не хватает страницы.

— Думаешь, он сам вырвал ее? — небрежно поинтересовался Лорен.

— Не знаю, — понимающе заулыбался Элой, — я сидел в сортире. Не исключено, что он действительно ее вырвал.

— Ладно.

— Я еще вчера заметил, что не хватает страницы. Поэтому и вышел, чтобы ничего не знать.

Такая сверхъестественная сообразительность приятно поразила Лорена. У этого парня, подумал он, мозги определенно есть.

— Превосходно, — одобрил Лорен. — А медэксперты звонили?

— Не-а. Как считаешь, кому мог понадобится наш мертвяк?

— Хоть режь меня, не пойму.

Говорить на эту тему Лорену совсем не хотелось. Затрезвонил телефон. Элой взял трубку, через несколько секунд попросил звонившего подождать и обратился к Лорену:

— Все утро достают. Наш Убитый недавно внесен в списки «Организации помощи сиротам». Вот жены и ищут пропавшего мужа.

— Зачем его внесли в этот список?

— Так всегда делают, когда находят труп мужчины, чтобы помочь осиротевшим семьям. Следует только выяснить, что кормилец мертв, и семье быстрее выделят пособие.

— Господи. Я и не задумывался об этом. — В воображении Лорена проплывали печальные картины. Десятки тысяч несчастных женщин остались в бушующем море жизни без мужей и с маленькими детьми на руках. Но еще горше участь бедных сирот, обреченных на жалкое существование. — Кто-нибудь признал в Убитом своего мужа?

— Нет пока. Да, забыл тебе сказать: Лоури очень хочет с тобой поговорить.

— Ладно, позвоню ей.

— Ее сейчас нет в офисе, появится после часа.

— Хорошо. Я должен сказать тебе кое-что, Элой. Писем, которые приходят к нам по средам, пока не будет.

— А что случилось? — Элой растерянно заморгал.

— Ничего. Просто надо подождать, пока Аксельрод и его ищейки не уберутся из нашего города.

— А... — В голосе Элоя явно почувствовались досадливые нотки.

— Нельзя позволить им пронюхать про это, иначе всем нам будет плохо.

— Понятно.

— Это временно. Потом получишь все причитающиеся тебе письма.

— Хорошо.

— Передай остальным.

— Ладно.

— Задержка с письмами произошла не по моей вине. Благодарите за это чертова адвоката.

— Шеф, на том конце линии меня уже ждут несколько женщин.

— Ну все тогда, я у себя.

Что ему эти паршивые пятнадцать долларов? Неужели, думал Лорен по дороге к себе, Элой какое-то время не может без них обойтись? У него, по крайней мере, есть работа, а это немало в нашем городе. Теперь большинство и этого не имеет.

В кабинете злоба сменилась раскаянием. Ведь если бы Лорен не избил Робби Киснероса до кровоподтеков, то Элою не пришлось бы покрывать ошибку хитростью, а Аксельроду было бы не за что зацепиться.

Но Робби, черт его возьми, заслуживал этого!

Правда, придется слегка пострадать и невинному Элою.

Бог с ним, решил Лорен, ни к чему забивать себе голову лишними заморочками. Включил компьютер, через антенну системы LAWSAT связался со службой LAWNET при ФБР, базирующейся в Вашингтоне. Оттуда можно было получить разнообразную информацию по всем полицейским темам, а также задать вопросы группе экспертов доктора Заркова, называвшим себя «лучшим специалистом по брызгам крови на всем восточном побережье США».

Лорен нашел файл с данными об огнестрельном оружии. Просмотрел сведения о «танфольо ТЗ-М». Как и говорил Пашиенс, он оказался почти точной итальянской копией чешского пистолета калибра 9 мм. Затем Лорен перешел к изучению данных об оружии калибра 0,41 дюйма. Не очень длинный список.

Большинство стволов этого калибра как раз имели пять нарезов. И вдруг взгляд Лорена споткнулся о строчки, заставившие его похолодеть.

В «Описании» сообщалось, что компания «Стрелковое оружие США» производит сменные стволы калибра 0,41 для «танфольо».

В волнении Лорен долго смотрел на экран компьютера, затем переписал информацию в блокнот.

С этим надо разобраться как следует, решил он.

Размышляя над неожиданным поворотом дела, Лорен выключил компьютер и позвонил адвокату Оливеру Кантвеллу.

В средней школе Кантвелл учился классом младше Лорена. Тогда они нередко вместе проводили время в молодецких забавах — с ревом носились на автомобиле по улицам города, заезжали поразвлечься в заведение Конни Дювашель, вместе с подружками выбирались на природу жаркой весной...

С тех пор немало воды утекло. Теперь они редко виделись, в основном на заседаниях суда. Но дружеские отношения сохранялись.

— Что это за бабенка Сондра Джерниган? — первым делом поинтересовался Кантвелл.

— А что?

— Она обзвонила всех адвокатов, выуживая сведения обо мне. Очевидно, ты посоветовал ей мою кандидатуру, вот она и проверяет, что я за человек.

— А тебе она звонила? — Лорен с трудом скрывал радость.

— Да. Они вместе с мужем придут ко мне к половине пятого.

— Прекрасно.

— Насколько я понимаю, они хотят обратиться ко мне не для расторжения брака?

— Нет, конечно. У них заботы поважнее.

— Ну намекни хотя бы, в чем суть.

— Как раз для этого я тебе и звоню. Они, как я подозреваю, знают кое-что о человеке, застреленном несколько дней назад в машине мистера Джернигана.

— А, вот оно что.

— Пока моя рабочая версия такова: сами они в Убитого не стреляли, но знают больше, чем говорят.

— Так-так.

— Скажи им, что моя задача найти убийцу, а не засадить их за решетку.

— Ты не можешь дать таких гарантий. Я посоветуюсь с Кастрехоном.

— Конечно посоветуйся. Думаю, он согласится не выдвигать обвинения в препятствии расследованию в обмен на их информацию об убийстве.

— Но вначале я должен переговорить с Джерниганом.

— Он, судя по всему, не причастен к убийству. Но этот физик не от мира сего, и, не дай Бог, ему взбредет в голову, что деяния свои надо обязательно скрыть.

Повесив трубку, Лорен чуть не взвился от восторга. Наконец-то забрезжила надежда.

* * *

Стук в дверь оторвал Лорена от бумаг на столе. Вошла Шейла Лоури. Судя по ее внешнему виду, она только что закончила обычную ежедневную пробежку — в шортах, кроссовках и спортивной майке с надписью «Смерть мужикам. Кастрирующая сука». В руке бутылка с диетической кока-колой.

— Ты не занят? — спросила Шейла.

— Как раз собирался тебе звонить. Присаживайся.

Все еще тяжело дыша, Шейла села в кресло и прижала холодную бутылку к разгоряченному лбу.

— Аксельрод рвет и мечет из-за вырванного листа, — сообщила она.

— Может быть, — пожал Лорен плечами, — эту страницу вырвал его человек.

— Ты уверен в этом?

— Это не важно, уверен я или нет. Важно только то, что может быть принято судом в качестве доказательства.

Шейла откупорила бутылку и принялась с жадностью пить. Наконец она поставила бутылку, вздохнула и снова занялась Лореном.

— Врач, нанятый Аксельродом, осмотрел Робби Киснероса. Думаю, они сделали красочные фотографии его синяков, а также следов от наручников на запястьях. Чтобы попытаться доказать, что его избивали, когда он был в наручниках.

— Он буйствовал как бешеный после того, как ему надели наручники. Так я и написал в отчете.

— Так буйствовал, что четырнадцать раз ударился о приклад винтовки? Врач зафиксировал все его раны. Одному Богу известно, что еще накопает врач Аксельрода.

— Что дальше?

— Я хочу посоветовать Кастрехону поторговаться с ними, договориться о согласованном признании вины.

— Не надо, Шейла.

— В любом случае, нам не удастся избежать всех обвинений.

— Не надо идти у них на поводу, черт возьми! — вскипел Лорен. — Робби отравляет жизнь всему городу!

— Это дело окружного прокурора, но я выскажу ему свое мнение. — Шейла встала, снова глотнула из бутылки. — Чтобы в следующий раз у тебя не возникало соблазна избивать подозреваемых.

С этими словами она вышла. Глядя ей вслед, Лорен в припадке злости испытывал острое желание что-нибудь сломать, лучше всего хребет этой несносной бабе. Преодолевая ярость, Лорен заставил себя сосредоточиться над бумагами, но нажал на карандаш так, что грифель сломался. В сердцах он метнул карандаш в угол. В тот же момент появился мэр.

— Лорен? — Сделав вид, что не заметил странного полета карандаша, Трухильо перешел сразу к делу. — Я звонил утром, тебе передали?

— Да, я уже набирал номер. До этого не хотел отрывать тебя от ленча.

— Я обычно ем бутерброды у себя в кабинете. — Не дожидаясь приглашения, Трухильо сел, предварительно подтянув на коленках плисовые желто-коричневые штаны. — Давай поговорим. На тебя поступили жалобы.

— От кого?

— Не важно, — скривился мэр. — Жаловались по поводу твоего поведения в связи с расследованием убийства.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ходил по Виста-Линде и донимал всех своими расспросами.

— Я всего лишь выяснял, не появлялся ли здесь кто-нибудь подозрительный, кто мог бы быть причастен к убийству. Это называется донимал?

— Не хотелось бы, чтобы ты трогал сотрудников ЛВТ. Дело в том, что я веду с руководством ЛВТ кое-какие переговоры, которые сейчас находятся на весьма деликатной стадии.

— Я никому не причиняю вреда, Эд. Я занимаюсь своей работой, веду расследование.

— Будь благоразумен, Лорен.

— Я вполне благоразумен. Кто жаловался на меня? И тебя не настораживает, что этот человек препятствует следствию?

— Приказываю тебе не вмешиваться не в свою сферу. — Мэр поджал губы. — И вообще глупо тратить деньги на расследование убийства неизвестного человека.

— Все-таки, Эд, кто жаловался?

— Это не важно!

— Ты уверен, что жалобщик не причастен к убийству?

— Это абсурд! — Правый глаз мэра задергался от нервного тика. — Ты выполнишь мою директиву или нет?

— Элиза Хаукинг. — Лорен посмотрел на Трухильо в упор. Тот отвел взгляд.

— Она не занимается такими вещами. — Тик усилился.

Лорен улыбнулся, наслаждаясь замешательством мэра.

— Да, она занимается совсем другими вещами. Иногда сидит с твоим ребенком, а однажды ты поимел ее в своей машине.

— Черт побери! — Трухильо вскочил и зашагал взад-вперед, сунув руки в карманы. — Это маленькое недоразумение. Я немного выпил в тот вечер, с кем не бывает?

— Эд, ей всего пятнадцать.

— Она сказала, что больше.

— Закону не важно, что она сказала.

— Ладно. — Трухильо приблизился к нему почти вплотную. — Я оценил твои возможности. Только не говори никому.

— Я тоже ценю твое невмешательство в дела моего департамента, Эд. И очень надеюсь, что ты утвердишь такой бюджет, чтобы мне не пришлось увольнять своих сотрудников.

С этим неприятным вопросом мэру пришлось закончить.

— Вчера я был на пресс-конференции, — перевел мэр разговор на другую тему. — ЛВТ собирается спонсировать Музей высоких технологий. Там будет кинотеатр с голографическим экраном, дающим трехмерное изображение. Музей разместят здесь, в городе.

— Недурно с их стороны.

— Это поможет спасти нашу экономику. На этот проект выделяют три миллиона долларов! Нельзя подвергать его опасности плохими отношениями с ЛВТ.

— С ЛВТ у меня нормальные отношения.

— Рад слышать от тебя такое, Лорен.

— Тем не менее я буду действовать так, как считаю нужным.

— Она будет молчать! — взорвался Трухильо. — Если она до сих пор не пожаловалась на меня, не пожалуется никогда!

— Достаточно мне только побеседовать с Элизой, и она это сделает.

Несколько секунд мэр с побелевшим лицом смотрел на Лорена, затем резко повернулся и вышел.

«Где-то теряем, а где-то находим, — подумал Лорен, оценивая два последних визита. — Если выиграю третий поединок, счет будет два — один в мою пользу».

С таким намерением Лорен вышел на площадь перед зданием. «Блэйзер» по-прежнему караулил его. Внутри сидел только один агент — лет тридцати, с короткими черными волосами, зачесанными назад. В темных очках, как и все люди Пашиенса. Когда Лорен постучал, тот без видимого удивления опустил боковое стекло машины.

— Да?

— Я начальник полиции, — представился ему Лорен.

— Знаю.

— Ты арестован.

Наконец, к удовлетворению Лорена, он изумился.

— За что?

— За ношение автоматического оружия. Это запрещено постановлением муниципалитета.

— Черт!

Открыв дверцу, Лорен жестом приказал ему выйти.

— И без глупостей! — предупредил Лорен.

Получайте ударом на удар, философски подумал Лорен, ведя охранника в наручниках в полицию.

* * *

Охранника звали Винцентом Назаретом. Раскрыть шифр отказался. Пришлось Лорену вызвать сварщика для вскрытия коробки с автоматами «узи». Для перерезания тугоплавкого стержня понадобилось целых двадцать минут.

Всем патрульным полицейским Лорен приказал арестовывать каждый джип ЛВТ, замеченный в пределах города. Нашелся только один, и два других озадаченных охранника пополнили арестантскую комнату. Только после того, как их автоматы тоже извлекли с помощью автогена, Лорену пришло в голову, что можно было попытаться открыть коробки тем же шифром, что он вычислил по грязным кнопкам во время экскурсии по ЛВТ. Если, конечно, Пашиенс не догадался сменить код.

Всех троих протестировали по методу Шибано на наличие следов пороха на руках. Порох обнаружился только у Назарета.

— Я тренировался в тире в воскресение, — оправдывался он, — выстрелил пятьдесят раз.

— Кто-нибудь может подтвердить это? — спросил Лорен.

— Какая разница, — после явных колебаний ответил Назарет.

В три тридцать, спустя почти два часа после ареста первого охранника, появился разъяренный Пашиенс, чтобы внести залог за своих людей. На посеревшем лице больше обычного выделялись скулы.

— Какого хрена ты сделал это? — холодно процедил он сквозь зубы.

Лорен проводил его в тюрьму, где Пашиенс предъявил тюремщику Эду Россу кредитную карточку ЛВТ.

— Ты забыл кое-что упомянуть о ваших автоматах, — спокойно выдал Лорен. — Компания «Стрелковое оружие США» выпускает для «танфольо» стволы калибра 0,41 дюйма.

— Впервые об этом слышу, — зло сверкнул глазами Пашиенс.

— Кроме того, я просил тебя изъять из города автоматическое оружие.

— Теперь любое наше сотрудничество невозможно. Если тебе понадобятся от нас какие-нибудь документы, делай официальный запрос.

— Зачем ты приказал Назарету следить за мной?

— Я больше не сотрудничаю с тобой, понял? Засунь свой вшивый полицейский значок себе в задницу.

— Засунь сам, если получится.

В глазах Пашиенса блеснул дикий огонь, кулаки непроизвольно сжались. Лорен приготовился отражать нападение. На несколько секунд Пашиенс застыл с искаженным от ярости лицом. Оставайся оно таким дольше, для исправления потребовалась бы, пожалуй, пластическая операция. Однако, с шипением выпустив воздух, Пашиенс отвернулся и занялся заполнением бумаги для Эда Росса. Лорен даже слегка разочаровался — драки не вышло.

А жаль. Это было бы интересно.

После завершения формальностей Пашиенс поспешил к ожидавшему его Трухильо, и они вместе двинулись по коридору, выложенному белыми плитками. Лорен долго еще провожал их взглядом, чувствуя, как мэр извиняется перед Пашиенсом за причиненные хлопоты.

— Сомневаюсь, шеф, — резюмировал Киприано.

— В чем?

— Благоразумно ли ты поступил?

— К черту благоразумие! — Лорен снова посмотрел в спину удаляющегося Пашиенса. — Что за человек рассказывал тебе о коровах?

— О каких коровах?

— Которые проходят в запретную зону ЛВТ?

— А... Бегли рассказывал. А ему — один из охранников ЛВТ, с которым он вместе ходит на охоту.

— Бегли сейчас дежурит?

— Нет, он выйдет в следующую смену.

— Что еще он рассказывал?

— Точно не помню, шеф. — Киприано наморщил лоб, припоминая. — Я не вслушивался в его болтовню.

— А что он рассказывал о Пашиенсе?

— Пашиенс изображает из себя этакого супермена из секретных сил особого назначения. А на деле, как удалось выяснить тому охраннику, Пашиенс в самом начале службы сломал себе ногу на тренировке, из-за чего никогда не участвовал в тайных операциях.

— Но он же хвастался, что воевал в Армении!

— Команда, в которой он начинал службу, действительно была в Армении. А Пашиенс нет, он лежал в это время в военном госпитале со сложным переломом.

— Видел бы ты его кабинет, — злорадно усмехнулся Лорен. — Он устроил там настоящий музей в память о той войне. Флаг, ковер, фотографии секретного отряда.

— Наверно, ему очень хотелось там побывать.

— Копай глубже. Это болезненная страсть к бахвальству. У Пашиенса явно с головой не все в порядке.

— Охотно верю, шеф.

В приподнятом настроении Лорен вернулся к себе в кабинет и открыл большой старинный сейф работы девятнадцатого века. Там он хранил вещественные доказательства. В нос шибанул резкий запах марихуаны, не выветрившийся отсюда за долгие годы. На верхней полке лежали четыре автомата «узи», каждый в пластиковом пакете и с именем бывшего владельца на карточке. Ниже лежали обрез и упаковка наркотиков, изъятые у Робби Киснероса. На другой полке — «ингрэм МАК-11» и прочее оружие мексиканских торговцев наркотиками.

Плоды насыщенной недели.

Видеомагнитофон тоже хранился в сейфе, чтобы не в меру любопытные сотрудники не забавлялись с ним в рабочее время. Лорен установил видеомагнитофон на стол и вставил запись, сделанную Элоем в субботу.

Качество изображения оказалось невысоким — кровь краснее, а кожа Убитого желтее, чем в действительности. Но, несмотря на странноватые цвета, не стоило и сомневаться: убитым был Рэндал Дюденхоф.

Сердце заныло, словно сдавленное чьим-то теплым кулаком. Непроизвольно Лорен зашептал молитву.

В дверь постучался Элой.

— Шеф, произошла большая авария. На мосту Рио-Секо маглев врезался в грузовик.

Услышав новость, Лорен сразу догадался, что авария подстроена.

Им надо было убрать того, кто ехал в поезде.

 

Глава 14

На темном песке у моста Рио-Секо разбросаны сотни оленьих рогов. С моста свисает маглев. Его первый вагон, врезавшись в грузовик, смялся в лепешку, как тонкостенная банка из-под пива под ногой толстяка. Пятитонный грузовик Сэма Торрея, ударом поезда расщепленный надвое и сброшенный в пересохшее русло реки, лишь чудом не загорелся.

Лорен остановил автомобиль около пожарной машины и подошел к месту аварии. Люди из департамента шерифа уже суетились вокруг, с помощью огромного резака пытаясь извлечь человека из искореженного вагона.

Бесполезно, понял Лорен. При скорости маглева около ста пятидесяти миль в час практически нет шансов остаться в живых после такой аварии.

Были тут и люди Пашиенса, как всегда в темных очках. С важным видом они временами что-то сообщали по рации. Обжигающий ветер крутил пыль и песок. От зловещего зрелища катастрофы у Лорена мурашки побежали по коже.

Кто из охранников устроил крушение? Кто из них посвящен в бесовские планы?

Поправив кобуру, Лорен осторожно спустился по крутому берегу на дно сухого русла. Ноющая боль в спине совсем некстати напомнила о радикулите.

Сверху с моста свисал маглев. Теперь, угрожающе нависая над Лореном, он почему-то казался огромным. Пахло жженой пластмассой, расплавившейся от сильного удара. Поликарбонатные обломки усеяли пустынную землю, словно черные надкрылья жуков. Тут и там под ослепительным солнцем алмазами поблескивали осколки стекла. Пробираясь между ними, Лорен приблизился к первому вагону, где трудились люди шерифа. Работой руководил высокий и пузатый Рамон, вовсе не такой женственный, как его старший брат Коротышка.

— Сколько человек в вагоне? — спросил у него Лорен.

— Один, по крайней мере, есть. Но точно еще неизвестно. Из ЛВТ сообщили, что смена у них еще не кончилась, так что людей там не много.

— Кто погиб?

— Не знаем. Мы в этом месиве пока добрались только до чьей-то руки и клочков одежды. Пытаемся аккуратно разрезать металл, чтобы не повредить этого человека.

— Пульс прощупывается? Нет? Проклятье! — Последнее скорее относилось к охраннику, стоявшему неподалеку на краю обрыва.

— В грузовике никого не оказалось, — рассказывал Рамон. — До аварии он стоял на железнодорожном полотне без водителя.

— Кто первым прибыл сюда?

— Охранники ЛВТ.

— Кто именно?

— Не знаю, — пожал плечами Рамон.

Лорен еще раз внимательно огляделся, посматривая на охранников. Пашиенс не сразу приехал вызволять арестованных Лореном. Значит, рассуждал он, эта задержка объясняется тем, что Пашиенс был занят подготовкой крушения поезда. Они украли грузовик и поставили на пути маглева. Кроме того, вывели из строя датчики маглева, чтобы он не остановился, обнаружив перед собой препятствие.

На все это нужно время, возможно, часы. Следовательно, авария устроена не в ответ на арест охранников, а спланирована заранее.

Но как им удалось бесследно выкрасть тело Убитого?

Вероятно, Пашиенс пронюхал, что Джерниган собирается обратиться к Оливеру Кантвеллу. И конечно же, Пашиенс знал, что Джерниган теперь ездит на работу поездом с тех пор, как его «БМВ» отправлен в ремонт.

— Добрались наконец, — доложил сотрудник департамента шерифа, вылезая из дырки, прорезанной в вагоне.

— Дайте взглянуть, — попросил Лорен, — я знаю этого человека.

— Пожалуйста, — разрешил Рамон.

Стараясь не зацепиться за острые края разрезанного металла, Лорен полез в отверстие.

Внутри ощущался знакомый дух смерти. Такое же зловоние исходило изо рта Рэндала Дюденхофа, фонтанирующего кровью рядом с этим же местом много лет тому назад.

Воды утекло немало, а запах все тот же.

Понемногу, избегая касаться осколков стекла и рваного металла, Лорен просунулся по пояс внутрь вагона. Сиденья поотрывались и сбились в кучу. Два ближайших опрокинулись навстречу друг другу, образовав маленький тоннель. Между ними виднелась рука в синем рукаве. Белая манжета застегнута золотой запонкой и испачкана красным. Лорен осторожно пополз туда на локтях.

Рука оказалась оторванной. Запах отвратительный. Тело зажато сиденьями в метре от руки. Все лицо залито кровью. Пришлось долго всматриваться, прежде чем он узнал несчастного.

Лорен выбрался, прихватив с собой оторванную руку, и положил ее на белый пластиковый мешок, уже выложенный санитарами на носилки.

— Это Власик, — сообщил Лорен. — Физик. Постоянно катался взад-вперед на поезде, это помогало ему думать.

— Как пишется его имя? — Рамон достал блокнот.

— Не знаю.

Работа по разрезанию вагона гидравлическими кусачками продолжалась. Охранники из ЛВТ по-прежнему наблюдали за происходящим с обрыва. Что же делать? Лорен безнадежно терзался от собственного бессилия что-либо изменить.

Подъехал Киприано, спустился на дно русла.

— Я поговорил с Сэмом Торреем, — доложил он. — Он не знал о пропаже своего грузовика. К сегодняшнему утру они закончили стрижку рогов и оставили грузовик на стоянке за главным зданием. Никто не видел, как его украли.

— Ладно, найдем отпечатки пальцев, — успокоил Рамон.

Тело Власика извлекли, запаковали в пластиковый мешок и уложили на носилки. Гидравлические кусачки между тем продолжали работать.

— Еще один. Второй, черт возьми. — Человек шерифа, бледный как полотно, пошатываясь вылез из вагона. Его явно мутило от вида и запаха изуродованных трупов. В следующую секунду его вырвало.

Лорен обошел блевотину и заглянул внутрь — на острый серебристый кусок металла насажена бородатая голова Тимоти Джернигана. Удар, обезглавивший тело, пришелся наискосок — не хватало уха и части челюсти. Лицо застыло в жуткой гримасе. То ли саркастическая улыбка, то ли ухмылка похотливого сатира, или же безумие перед чудовищной неотвратимостью. Тела нигде не видно. Вокруг все смято, как обрывок старой газеты.

— Знаешь его? — спросил Рамон.

— Нет, никогда не встречал. — Лорену хотелось бежать от проклятого места, сердце бешено колотилось.

По песку, усыпанному рогами и осколками, Лорен пошел прочь. Взобрался по бетонным сваям моста на берег. Скрип ботинок вызывал в памяти отчаянное царапание зверя, загнанного в ловушку. Попытался успокоиться, перевел дыхание.

— Шеф, — крикнул снизу Киприано, — ты хочешь уйти?

— Мне здесь больше нечего делать.

— А мне остаться?

Лорен понял, что тот хочет проследить за людьми шерифа, чтобы сохранить все возможные улики в целости. Но какие тут могут быть улики? Впрочем, вдруг в портфеле Джернигана найдется что-нибудь интересное.

— Да, — ответил Лорен. — Проследи.

Лорен направился к своей машине и заметил двоих, недавно прибывших на место происшествия. Они стояли у самого обрыва — Пашиенс с бесстрастным лицом и Назарет, скрестивший руки на груди и жующий жвачку. Оба в черных очках.

Лорен молча прошел мимо, чувствуя на себе презрительные взгляды. Вероятно, Пашиенс решил, что Лорен не выносит вида крови, потому и убегает.

Что ж, пусть думает. Теперь путь Лорена лежит в Виста-Линду.

На автомобильной стоянке около остановки маглева помимо пары велосипедов стоял «нью-йоркер», вторая машина Джернигана. За рулем в ожидании сидела Сондра. Лорен припарковался рядом под ее неприветливым взглядом, вышел и постучал в окошко. Она нехотя опустила стекло. Как видно, ждала своего мужа, чтобы вместе отправиться к адвокату. По этому случаю она надела свое выходное серое платье.

— Что вам надо? — враждебно спросила Сондра.

— Я вам кое-что должен сообщить. Это связано с вашим мужем. Вы позволите сесть к вам в машину?

С неприязнью глядя на Лорена, она некоторое время обдумывала положение. Ветер пылью швырнул ей в лицо, заставив поторопиться с решением. Наконец она закрыла окно и отперла противоположную дверцу у переднего сиденья. Лорен обошел машину и влез внутрь.

Нервно постукивая пальцем по рулю, Сондра Джерниган приготовилась слушать. Ну, держись, подумал Лорен, вдыхая запах дорогих духов. Впрочем, кому нужно было держаться, ему или ей, не вполне понятно.

— Маглев потерпел крушение. Извините, что мне приходится сообщать вам дурную весть, но... Ваш муж погиб во время аварии.

Она уставилась на Лорена с таким видом, как будто он произнес неуместную шутку.

— Вы поняли, что я сказал?

— Вы уверены в этом? — не поверила Сондра.

— Да. Я только что оттуда.

Сондра отвела взгляд, взялась обеими руками за руль, тут же порываясь ехать к месту аварии.

— Говорят, маглев очень надежен, как это могло случиться?

— Крушение подстроено, — объяснил Лорен. — Таким способом они убили мистера Джернигана.

Выражение ее лица не изменилось. Но руки быстро заскользили по рулю, она как бы мысленно уезжала от напасти.

— Полагаю, — продолжил Лорен, — кому-то надо было заставить Тина замолчать навсегда о том убийстве в его машине. Они наверняка знали, что вы собрались идти к адвокату.

— Кто-то... убил его?

— Погиб еще один человек, Власик. Он тоже оказался в поезде. Убийц вашего мужа это не волновало. Им во что бы то ни стало надо было остановить мистера Джернигана, и они это сделали, не считаясь ни с чем.

— Власик? Казимир Власик?

— Похоже, именно он.

— Бедняга, — вздохнула Сондра.

— Вы можете мне помочь, миссис Джерниган?

Она молчала. У Лорена пересохло во рту.

— Вы поможете мне? — переспросил Лорен. — Вы знаете, кто был тот человек, убитый в машине вашего мужа?

Сондра по-прежнему молча смотрела вперед через лобовое стекло, как бы все еще надеясь на прибытие маглева. По ее лицу скатилась крупная слеза, капнула на платье. Сондра не обратила на это внимания, только тяжело вздохнула.

— Это случилось в Лаборатории, — выдавила она. — Тим не рассказывал мне подробности.

— А что он еще говорил вам об этом?

В изнеможении она медленно выдохнула, отрешенно застыла. Потом понемногу пришла в себя и начала неторопливо рассказывать.

— Тим был очень напуган. Вот и все, что я знаю. А историю с похищением машины придумали люди из Службы безопасности. — Слезы обильно потекли по ее щекам. — Он в самом деле погиб?

— К сожалению, да.

— Он хотел идти к адвокату.

— Я знаю. Поэтому они и убили его. Что еще он сказал вам?

— Он очень перепугался. Это вы запугали его. Больше я ничего не знаю. Всю субботу и все воскресенье он провел в своем кабинете, часто разговаривал по телефону. И вчера вечером тоже, как только вернулся с работы.

— С кем он разговаривал? — Надо будет, подумал Лорен, зайти на телефонную станцию.

— Не знаю. Но один раз я слышала, как он спорил о чем-то с Дейльхом.

— С Джозефом Дейльхом?

— Да. — Сондра облизнула губы, почувствовала слезы и немного удивилась. До этого она их не замечала.

— Разве Дейльх в городе?

— Нет, где-то под Вашингтоном. Они разговаривали по телефону. Тим заперся в своем кабинете, и слов я не разобрала. Слышно было только, что спор велся на повышенных тонах.

Сондра снова горестно вздохнула.

— Что-нибудь еще припоминаете?

— Нет. Да. — Слезы застилали ей глаза, голос стал хнычущим. — Тим говорил о какой-то симметрии в расчетах... Нет, в уравнениях.

— Вы понимали, о чем речь?

— Нет. Упоминал что-то об оси времени. Я только потому запомнила, что он часто повторял это.

— Постарайтесь, пожалуйста, точно вспомнить его слова.

— Уравнения инвариантны относительно преобразования отражения времени. Что-то в этом роде. И часто повторял слово «симметрия». И еще говорил, что они не учли этого. И еще... И... — Она достала носовой платок и принялась вытирать слезы. Не сдержалась и тихонько заплакала.

— Что еще?

— Тим часто повторял, что они не учли этого. — Сондра заплакала сильнее, слезы лились непрерывным потоком. — Извините...

Лорен понял, что ее показания вряд ли могут служить доказательством в суде, потому что она не является непосредственным свидетелем, а говорит с чужих слов. Разве что честный судья сочтет это предсмертным завещанием ее мужа, тогда, быть может, что-то получится.

Тем не менее сведения заслуживают внимания.

— Не осталось ли у него дома бумаг, имеющих отношение к делу?

— Может быть, в его компьютере, — сквозь завывания ответила Сондра.

— Вы позволите посмотреть? Давайте я отвезу вас домой.

Вместо ответа Сондра открыла дверцу и вышла из машины. Лорен выбрался следом, запер ее «нью-йоркер», и сел в свою «фурию». Всю дорогу до дома Сондра тихо плакала.

Когда же Лорен подъехал к дому, объезжая на пути детский велосипед, всхлипывания прекратились. Сондра утерла последние слезы, шмыгнула носом и поправила прическу, готовясь к встрече с осиротевшими детьми.

Младший сын Макс, сидя в кресле у телевизора, скрестив ноги, ел бутерброд. На экране устрашающего вида мужик суровым голосом клялся использовать свою необъятную мощь только во благо и во имя справедливости.

Сондра остановилась у порога комнаты, в нерешительности глядя на сына. Лорен представил себе, как бы в такой ситуации Дэбра повела себя с Келли и Катриной.

Нет, о таких вещах лучше не думать. Лорен отогнал от себя душераздирающие видения.

— Может быть, зайдем в кабинет вашего мужа?

— А, да. — Сондра нервно поправила волосы.

Они удалились от гремящих в телевизоре взрывов в кабинет Джернигана. До них долетела громкая восточная музыка из комнаты Вернера, второго сына. В кабинете по-прежнему стояла белая доска на подставке, испещренная таинственными разноцветными формулами. Лорен узнал знаки «дельта t» и «дельта Е». Что бы это значило?

— Как бы скопировать? — попросил Лорен.

— Это «панэкран», — объяснила Сондра.

Она нажала кнопку около доски, и из щели в подставке выполз небольшой лист бумаги с уменьшенной цветной копией изображения на белой доске. Затем Сондра нажала соседнюю кнопку, изображение на «панэкране» передвинулось вверх, сменившись другим набором непонятных закорючек. Нажав первую кнопку, Сондра скопировала и это изображение.

На подставке Лорен разглядел надпись «Панасоник». До чего дошла техника, восхитился он.

Понажимав одну за другой кнопки, Сондра сделала пять копий и вручила их Лорену. Сложив вчетверо, он положил их в нагрудный карман.

— Если хотите, — предложил Лорен, — позвоните своему священнику. Вы, кажется, пресвитерианка? Священники знают, как сообщать детям о смерти близких. Или, если вам угодно, я вызову сюда нашего капеллана.

Лорен попытался представить здесь Рики, увлеченно болтающего о чудесах, и почти услышал его смешной акцент.

Сондра вздрогнула. Погруженная в копирование, она почти забыла о постигшей ее страшной трагедии. И вот теперь снова пришлось вернуться к жестокой действительности.

— Да, — откликнулась она. — Правильно, надо позвонить.

— Здесь есть телефон. Звоните.

— Сейчас.

Кабинет был замечательный. С фотографии улыбался Эйнштейн на велосипеде. В корзинке для использованных бумаг несколько смятых карточек типа «зубной врач 12.30». На столе ничего интересного. Несколько карточек, визиток и чеков. По-видимому, большую часть работы Джерниган держал в голове. Что-то было записано на «панэкране» и микрокомпьютере фирмы «Хьюлетт Паккард», стоявшем на изящном столике. Лорен включил его. Вдова Джернигана тем временем набирала номер телефона.

Экран засветился, Лорен сел перед компьютером.

Названия файлов ничего ему не говорили. Некоторые были написаны греческими буквами.

Лорен решил скопировать все, что есть на диске компьютера. В маленьком отделении столика нашлись чистые дискеты. Их потребуется немало. Времени тоже уйдет уйма. Может быть, Сондра разрешит ему на время взять компьютер с собой? Лорен обернулся — она все еще говорила по телефону, слезы снова текли ручьями.

Вдруг на улице послышался шум подъезжающей машины. Опрометью Лорен бросился к окну — у обочины остановился джип ЛВТ. Сердце екнуло. Поспешно, пока его не заметили, Лорен отпрянул от окна.

Мысли лихорадочно заметались. Вынуть пистолет, пока не вошли? Зачем они приехали? Довершить грязную работу, убрать последних свидетелей?

Впрочем, маловероятно. Не будут же они убивать всю семью. Хотя от них всего можно ожидать.

Лорен подскочил к телефону и вырвал из рук удивленной Сондры трубку.

— Пастор? — быстро заговорил Лорен в трубку. — Это начальник полиции Лорен Хаун. Будьте любезны, срочно позвоните в полицию по номеру 911, пусть немедленно подъедут в Виста-Линду к дому мистера Джернигана. Мне необходима помощь. Адрес?

Лорен вопросительно посмотрел на побледневшее вдруг лицо Сондры. Слезы еще не высохли на ее лице.

— Улица Хаукинг, дом 328, — подсказала она.

Лорен едва успел передать адрес пастору, как в комнату вошел Пашиенс. Следом появились Назарет и младший сын Макс. В руках Пашиенс и Назарет держали большие картонные коробки.

— Что ты здесь делаешь? — ледяным тоном спросил Пашиенс, глядя на Лорена.

— Охраняю свидетелей, необходимых для моего расследования, чтобы их тоже не убили.

Пашиенс пропустил вызывающий ответ Лорена мимо ушей. С прежним брезгливо-презрительным выражением лица он поставил на пол картонную коробку и объявил:

— Мы должны забрать бумаги мистера Джернигана, чтобы не произошло утечки секретной информации. Мы защищаем национальные интересы страны.

— Мистер Джерниган не вел секретных работ.

— Ты не знаешь этого.

— Покажи ордер на обыск, — потребовал Лорен.

— Такой случай предусмотрен в контракте, заключенном мистером Джерниганом с ЛВТ. При этих обстоятельствах ордер не нужен.

— Тогда покажи контракт, — настаивал Лорен.

— Тебе не положено его видеть.

— Мое присутствие здесь необходимо для расследования убийства, происшедшего в машине Джернигана. Я собираю информацию с разрешения миссис Джерниган. Если же вы хотите забрать вещи мистера Джернигана с собой, тогда извольте показать мне контракт или другую бумагу, подтверждающую ваши полномочия.

Пашиенс злобно уперся взглядом в глаза Лорена. Интересно, подумал Лорен, как долго этот тип сможет смотреть не мигая?

Спор о разграничении полномочий напомнил Лорену истории, нередко случавшиеся в девятнадцатом веке. Тогда шерифы, ведающие округами, и начальники городской полиции частенько схватывались между собой в подобных спорах, дело даже доходило до кровопролития. Пока представители властей вышибали друг другу мозги, преступники, пользуясь этим, ускользали.

С тех пор, похоже, не многое изменилось.

В этой напряженной обстановке нервы Лорена натянулись до предела. Он моментально просчитал возможный вариант — поскольку быстро выхватить пистолет не удастся из-за застегнутой кобуры, а у Пашиенса кобура подмышкой и наверняка расстегнута, действовать придется так: как только Пашиенс потянется к оружию, надо ринуться к нему, левой рукой зажать его правую руку у кобуры, а правой ударить по глазам. После этого у отключившегося Пашиенса без труда можно вырвать пистолет и направить на Назарета.

Это, конечно, предусматривалось на крайний случай.

— Виста-Линда не относится к твоему району. — Пашиенс, едва владея собой, облизнул пересохшие губы.

— Во-первых, это не имеет значения, потому что я нахожусь здесь с разрешения миссис Джерниган. Во-вторых, это имеет прямое отношение к расследуемому мной убийству. И в-третьих, шериф вряд ли будет возражать против моих действий на его территории. Давай позвоним ему и спросим.

— А где папа? — испуганно спросил Макс.

Не обращая на ребенка внимания, Пашиенс приказал Назарету:

— Позвони в отдел кадров. Пусть сделают копию контракта Джернигана и пришлют сюда нашего юриста.

У Лорена словно гора с плеч спала. Теперь, как видно, события станут развиваться спокойнее.

— Где папа? — повторил Макс.

Что ответить бедному мальчику? Сейчас не время для соболезнований. Не отрывая глаз от Пашиенса, Лорен обратился к Сондре:

— Миссис Джерниган, не хотите ли отвести Макса в комнату к Вернеру и поговорить там с ребятишками?

— Хорошо. — Бледная Сондра положив на плечо Максу дрожащую руку, вошла к Вернеру. Оттуда сначала доносилась музыка, потом все смолкло. Но тут же на улице раздались звуки полицейской сирены — вот и подмога. Теперь Лорен чувствовал себя увереннее.

— Это мои люди, — сказал Лорен.

— Не думал, что ты способен на такую глупость.

— Теперь вы ничего не вынесете отсюда в своих коробках. Как видишь, я не такой уж дурак.

— Круглый дурак, — Пашиенс впервые улыбнулся. — Потому что вместо тебя убийство раскрыли люди шерифа.

Что он имеет в виду? Мысли лихорадочно заметались, Лорен отчаянно силился догадаться.

— Они нашли портфель в маглеве, — торжествующе изрек Пашиенс. — Портфель принадлежит Джернигану, и там обнаружились два пистолета «танфольо» калибра 0,41 дюйма. Это он застрелил неизвестного, а оружие, как мы установили, хранил в Л ВТ в своем кабинете. Сегодня Джерниган решил перевезти пистолеты к себе домой, но случилась авария. Разумеется, для исчерпывающего доказательства требуется экспертиза. Но я нисколько не сомневаюсь, что пули действительно выпущены из этих пистолетов.

Вот что они, значит, затеяли. Перед глазами Лорена поплыли разноцветные пятна.

Видя его замешательство, Пашиенс улыбался уже во весь рот.

— Теперь, как мне кажется, — продолжил Пашиенс, приблизившись к телефону, — тебе надо пригласить сюда вашего городского юриста, дабы он поговорил с нашим. А я позвоню мэру. Пусть обсудят ситуацию на официальном уровне и примут решение.

Быть не может, чтобы в Убитого стрелял Джерниган. Лорен ни за что не поверил бы в это. Но как быть? Положение безнадежно.

— Может, сам поговоришь с ним? — спросил Пашиенс, набрав номер.

Лорен взял протянутую ему телефонную трубку. В этот раз он проиграл.

 

Глава 15

Все произошло так, как и сказал Пашиенс. Из дома Джернигана Лорену удалось вынести лишь пять копий формул из «панэкрана», которые он сунул в карман до прихода Пашиенса. Миссис Джерниган с детьми осталась с пресвитерианским пастором. Вернувшись в Аточу, Лорен застал Киприано с коричневым портфелем у большого раскрытого сейфа.

— Похоже, это Джерниган укокошил его, в портфеле нашли лпа пистолета.

— Ты веришь в это? — спросил Лорен.

— У тебя есть сомнения? — удивился Киприано.

— Не исключено, что пистолеты подбросили. А кто подстроил крушение поезда? Почему отказала надежная система защиты маглева?

— Это нетрудно свалить на экотеррористов, протестующих против варварского бизнеса Торрея.

— Я уверен, что аварию устроили Пашиенс и его подручные. Потому что пронюхали, что Джерниган собирается выложить все об убийстве в его машине адвокату Кантвеллу. Наверняка Пашиенс лично участвовал в подготовке аварии.

— Но это слишком уж дико выглядит, шеф. У тебя есть доказательства?

— Мы проверяли Джернигана по методу Шибано, пороха на его руках не оказалось. Если стрелял он, то сколько бы потом он ни мыл руки, следы пороха все равно обнаружились бы. Порох проникает даже сквозь перчатки, и тест Шибано выявил бы и эти ничтожные крохи. Кроме того, жена Джернигана рассказала мне, что история с угоном автомобиля придумана Пашиенсом. На самом же деле в Убитого стреляли в ЛВТ.

— Но это еще не значит, что стрелял Пашиенс.

— Зачем тогда ему понадобилось выдумывать алиби для Джернигана? Пашиенс тем самым спасал прежде всего свою шкуру. Убийство совершили Пашиенс и один из его людей. А затем, когда почувствовали, что запахло жареным, устроили аварию поезда, чтобы почище замести следы. Вдумайся. Только люди из ЛВТ способны испортить систему защиты маглева. Ведь просто поставить грузовик на рельсы недостаточно, с исправной автоматикой поезд остановился бы перед грузовиком.

— Шеф, мне надо хорошенько это обмозговать.

Киприано положил портфель на стол Лорену и опустился в старое деревянное кресло под плакатом «Покупайте только американские товары». Лорен принялся рассматривать портфель

— Отпечатки пальцев сняли? — спросил он.

— Ни одного отпечатка не найдено.

— Тебе не кажется это подозрительным?

— Думаю, это свидетельствует лишь о том, что если Джерниган действительно убийца, то очень осторожный, потому и стер все отпечатки с пистолетов. — Затем, поразмыслив с минуту, Киприано нахмурился и добавил: — Шеф, в твоей версии концы с концами не сходятся.

— Что именно?

— Если стрелял Пашиенс, тогда зачем Джернигану, коли он не виновен, покрывать его?

— Пашиенс спокойно мог его запугать.

Лорен открыл портфель. Внутри лежали два пистолета и запасные магазины к ним. Дула пахли только машинным маслом, каналы были совершенно чисты.

— Тогда, — возразил Киприано, — почему бы Джернигану не обратиться за помощью к адвокату, когда его запугивал Пашиенс?

— Именно к этому я в конце концов и склонил физика. Что-то непонятное произошло в ЛВТ в течение суток с пятницы на субботу. Как только я выясню, что именно, я объясню все последующие события.

Продолжая изучать оружие, Лорен вынул из пистолетного магазина патрон. На латуни стояло клеймо фирмы «Блэйзер» и надпись: калибр 0,41.

— Шеф, курьер ждет, чтобы доставить эти пистолеты в Альбукерке для экспертизы. Результаты нам сообщат завтра к полудню.

Лорен сложил оружие обратно в портфель из дешевого кожзаменителя с маленькими металлическими замочками. Затем нашел в телефонной книге номер и позвонил в дом Джернигана.

— Миссис Джерниган? Вас опять беспокоит Лорен Хаун. Скажите, пожалуйста, у вашего мужа был коричневый портфель?

— Нет.

— Из тонкой искусственной кожи, маленькие металлические замочки.

— Нет, такого у него никогда не было.

— Благодарю вас.

Положив трубку, Лорен удовлетворенно взглянул на Киприано.

— Сондра говорит, что это портфель не Джернигана. Что еще раз подтверждает мою версию.

— Это ровным счетом ничего не подтверждает, — все еще упорствовал Киприано. — Сондра же утверждала, что никогда не видела у мужа пистолет. Значит, она не видела и портфель, где хранились пистолеты.

— Но как тогда быть с тестом Шибано?

Киприано задумался, но вскоре снова нашел опровержение:

— Джерниган как ученый использовал подходящий раствор для уничтожения всяких следов пороха.

— Ты на чьей стороне, черт возьми? — разозлился Лорен.

— Я просто ищу возражения, которые придут в голову Пашиенсу. Или маленькому мэру Эдди. Твоя версия нуждается в неопровержимых доказательствах, шеф.

— Но мы протестировали Джернигана спустя каких-то два часа после выстрелов, успел ли он так быстро уничтожить все самые мельчайшие следы пороха? Даже если он стрелял в перчатках.

— Я всего лишь высказал предположение. Надо посоветоваться с химиками, можно ли обойти тест Шибано.

— Ладно. Я свяжусь через LAWSAT с экспертами из ФБР в Вашингтоне насчет этого.

— Шеф, курьер ждет, — напомнил Киприано, вставая с кресла.

Лорен отдал портфель. Оставшись один, Лорен вызвал Бегли. Ждать пришлось недолго, тот вскоре появился, откидывая веснушчатой рукой светлые волосы, падавшие на светло-голубые глаза. Лорен вспомнил его фотографию в заведении Конни Дювашель. Хорошо хоть, что там Бегли не в полицейской форме.

— Вызывал, шеф?

— Присядь на минутку. Я хочу разузнать у тебя о том парне из ЛВТ.

— О Пауле Риверсе?

— Да. Кем он работает?

— В Службе безопасности. Кем-то вроде сыщика, на проходной не дежурит. Разъезжает по городу и окрестностям. Сопровождает всяких важных персон и прочее.

— Когда ты видел его последний раз?

— В субботу во второй половине дня. Мы охотились вместе.

— Ну и как успехи?

— Настреляли по дюжине куропаток.

— Неплохо. После этого он пошел на работу?

— Не знаю, он мне не докладывал. Вообще-то вначале он должен был выйти на работу в дневную смену. Так он сказал в пятницу вечером. Тогда я попросил его спаниеля. Но в субботу утром он позвонил и сказал, что его освободили от дежурства, так что на охоту мы все-таки отправились вместе.

Это уже интересно. Лорен торжествовал. Значит, именно в пятницу вечером в ЛВТ случилось что-то такое, что полностью поломало все их планы.

— Он не рассказывал, что у них произошло в пятницу?

— Что-то вроде боевой тревоги, точно не знаю. Он колесил по городу, а потом ему приказали патрулировать ЛВТ и наблюдать, нет ли посторонних. В полночь дали отбой, и он поспешил домой, спать.

— Он что-нибудь заметил рядом с ЛВТ?

— Ни одной коровы, — расплылся Бегли. — Ты слышал эту историю?

— Да.

— Пашиенс бесится. Думает, что это Луис Фигурацион или еще кто-нибудь подшучивают над ним. Поднимают коров краном и так переправляют их через забор. Пашиенса поддразнивают, а он от ярости сходит с ума.

— Понятно. Часто у них тревоги?

— Пашиенс с заскоками, он постоянно тренирует своих людей. Пауль говорит, что у Пашиенса шило в заднице, он не выносит, когда другие живут спокойно.

— А как отзываются о Пашиенсе остальные охранники?

— По-разному. Одни молятся на него, другие ненавидят.

— Не знаешь, сейчас Пауль на дежурстве?

— Всю эту неделю он вроде работает в дневную смену.

— Значит, ближе к вечеру он появится у себя дома?

— Угу.

— Спасибо. Я позвоню ему, хочу кое-что выяснить.

— Он отличный парень, шеф. Думаю, он не откажется поговорить с тобой.

«Посмотрим, — засомневался Лорен, — все-таки я арестовал трех его сослуживцев».

После ухода Бэгли Лорен через компьютер связался с сетью LAWNET, находящейся в ведении ФБР. В разделе «Отвечает доктор Зарков» он поместил запрос по поводу какого-либо способа смывания пороха с кожи рук так, чтобы тест по методу Шибано дал отрицательный результат. На восточном побережье в этот момент стрелки часов уже приближались к 17.00, так что ответ придет не ранее завтрашнего дня. Заодно Лорен посмотрел всевозможную информацию, насыщенную черным юмором медицинских экспертов, хорошо знакомых с бытом морга.

Выйдя из компьютерной сети, Лорен задумался. Они убили нужного мне свидетеля. При этом не пощадили и человека, не имеющего к делу никакого отношения. Лорен вспомнил оторванную руку Власика. Мерзавцы!

На негодяя Пашиенса совершенно не стало управы. Его начальство наверняка не одобрило бы такие методы.

Затем мысли Лорена перескочили на исчезнувшее тело Убитого. Неужели и это натворил Пашиенс? По своей ли инициативе он действует? Или кто-то из ЛВТ прикрывает его?

В памяти всплыла отрезанная голова Джернигана среди искореженного металла, застывшая предсмертная улыбка. Розовощекий Власик, вежливо кивнувший когда-то Лорену в маглеве.

Почему-то вспомнился боксерский поединок, когда зек саданул Лорену головой в нос, из глаз посыпались искры.

Рэндал Дюденхоф, кровавая пена на губах, хлеставшая из рта кровь на желтеющих плитках полицейского коридора.

Впрочем, не Рэндал Дюденхоф. Это Некто Убитый. Все-таки не стоит пренебрегать здравым смыслом.

Захотелось выпить. Лорен запер кабинет и поехал домой. Дом встретил восхитительным ароматом — перец, лук и чеснок, на кухне готовили обед. Дочери, каждая в своей комнате, делали домашнее задание, Дэбра говорила по телефону. Лорен достал из шкафчика бутылку шотландского виски — подарок Билла Форсета к Рождеству — и налил полстакана. Бросил туда пару кубиков льда и отправился в гостиную в уютное кресло у телевизора. Включать ящик не стал. Крепкое виски приятно обжигало горло.

Перед глазами все еще мелькали куски растерзанных тел.

Из нагрудного кармана Лорен достал листочки с копиями формул Джернигана. Сплошные математические дебри.

Дэбра повесила трубку и вернулась на кухню.

Смерть Убитого не давала покоя. Навязчиво вспоминался привкус его крови. Может быть, все-таки Рэндал?

Виски наконец приятным теплом разлилось по жилам. Лорен забегал пальцами по кнопкам телефона, на маленьком экранчике из жидких кристаллов высветился номер телефона Шейлы Лоури. Лорен нажал кнопку вызова.

— Лоури слушает.

— Шейла, это Лорен.

— Лорен, ты получил то, чего добивался. Они собираются доконать тебя.

— Кто?

— Разве ты не об этом хотел узнать? Зачем же ты звонишь? Я уговорила Кастрехона договориться с Киснеросом и теми двумя парнями по поводу согласованного признания вины. Чтобы скостить им сроки в обмен на молчание о твоих безобразиях. Но Аксель-род даже слышать об этом не захотел и не пустил нас к обвиняемым.

— Кастрехон решился договариваться о согласованном признании вины? — Раньше Лорен и в мыслях не допускал, что окружной прокурор пойдет на эту сделку.

— Дружище, Аксельрод сотрет тебя в порошок. Только так он вызволит Медину и Арчулету. Он поставит вопрос о твоей профессиональной пригодности.

Ее болтовня мешала Лорену сосредоточиться. Губы пересохли. Чтобы выиграть время, он переспросил:

— Значит, Кастрехон считает, что надо позволить им сделать согласованное признание вины?

— Да. Потому что сегодня перед самым концом рабочего дня Аксельрод предъявил гражданский иск и официальную жалобу от имени Киснероса, Мака Боннивела и отца Эй-Джея Данлопа. Последние двое жалуются на то, что ты жестоко избил их сыновей. Возможно, уже завтра ты получишь повестку.

А повестку, подумал Лорен, вероятно, принесет кто-то из моих.

— Надеюсь, теперь ты безмерно счастлив, — съязвила Шейла.

Лорен пытался побороть пьяную расслабленность, собраться с мыслями. Итак, Кастрехон хотел добиться согласованного признания вины. Может быть, Кастрехон и прав. Есть о чем побеспокоиться, кроме трех трупов.

— Если ты думаешь, что у нас нет другого выхода, — откликнулся Лорен, — я могу устроить так, чтобы они пошли на согласованное признание вины.

— Как? — голос Шейлы стал подозрительным. — Лорен, ты опять собираешься заварить кашу?

— Никаких неприятностей, не бойся. Но я звоню по другому делу.

— Ну выкладывай, что еще ты там натворил.

— Я хотел посоветоваться о правовой стороне одного дела. Можно ли привлечь к уголовной ответственности человека, убившего того, кто уже раньше был убит?

Воцарилось гробовое молчание. Шейла соображала. Наконец она отозвалась:

— Если можно, объясни подробнее.

— Давай выясним это на воображаемом примере, ладно?

— Давай.

— Пусть некий Джон Смит некогда погиб. О смерти известно всей округе, его хоронят. И вдруг однажды много лет спустя он появляется на городской площади и умирает на глазах у всех от пулевого ранения. Человека, убившего Джона Смита, нашли. Можно ли его привлечь к суду?

— Погиб, а затем был убит? Наверно, тогда надо выкопать тело, чтобы доказать, что смерть наступила не в результате аварии, а в результате убийства.

— Ты не поняла меня. Первый раз Джон Смит действительно погиб в аварии. А второй раз его убили.

— Ты прав, я тебя не понимаю.

Как же ей объяснить? Проблема не из легких.

— Понимаешь, он умер дважды...

— А, понимаю. Первый раз погиб другой, а подумали, что Джон Смит.

— Не так...

— Надо выкопать тело, чтобы установить, кто это, Джон Смит или нет. А потом доказать, что убийца прикончил именно Джона Смита.

Подумав о такой перспективе, Лорен ужаснулся.

— Господи, как же сложно, — только и смог он вымолвить.

— Дело значительно упрощается, если убийца застигнут в момент преступления. Тогда не так уж важно, кого он убил.

— Нет, этого не произошло.

— Ты, наверно, имеешь в виду Убитого в машине Джернигана?

— Пока я не могу сказать, кого я имею в виду. — Для спокойствия Лорен глотнул шотландского виски. Чтобы избавиться от постоянно присутствующего во рту вкусу крови Убитого.

— Ты нашел убийцу?

— Не будем говорить об этом.

— Не забывай, что я помощница окружного прокурора. Мы в одной упряжке.

— То, что я обнаружил, слишком непривычно.

— В самом деле, ты сейчас как будто не в себе.

— Похоже, так оно и есть. — Лорену опять привиделась отрезанная голова Джернигана.

— Может быть, ты пьян?

— Я знаю, кто убийца, и собираюсь привлечь его за два других убийства.

— Что? О каких убийствах ты говоришь?

— Ты слышала о крушении поезда?

— Маглев?

— Да. Кто-то подстроил аварию. В поезде погибли двое, если не больше.

— Это подстроил тот же, кто застрелил человека в машине Джернигана? Ты это имеешь в виду?

— Шейла, я сказал только то, что ты слышала.

— Лорен, нам надо об этом поговорить. Если ты располагаешь фактами, мы с окружным прокурором поможем тебе выстроить обвинение. Все должно быть продумано, Лорен. Иначе такой пройдоха, как Аксельрод, развалит дело. — В голосе Шейлы зазвучал энтузиазм. — Это не какой-то там мелкий грабеж, это очень большое преступление! Оно прогремит! Некий маньяк расстраивает многомиллионный проект мэра, связанный с внедрением новых технологий! Если нам удастся выиграть это дело...

— Пока, Шейла. — Лорен повесил трубку.

Допил виски и пошел на кухню добавить.

— Ты думаешь, — обернулась к нему Дэбра, — что Убитый все-таки Рэндал Дюденхоф?

— Не укладывается в голове, но похоже, так. — Лорен открыл шкафчик и достал бутылку.

— Но это же невозможно. Убитый молод, а Рэндал теперь должен быть примерно нашего возраста.

— Знаю. — Лорен плеснул в стакан виски.

— Он не может быть Рэндалом. — Дэбра участливо положила руку на плечо Лорену.

— Рэндал был моим другом, черт возьми! — Лорен потянулся к телефону, освобождаясь от Дэбры.

— Ну, — нахмурилась она, — вы были не слишком близки. Лорен, вы с ним говорили только о выпивке, картах и его изменах Виолетте.

— Мне надо позвонить. Может быть, Росс еще не ушел домой.

— Ты ведь недолюбливал Рэндала, вспомни.

Номер тюрьмы в памяти телефона значился шестым. Лорен пробежался по кнопкам, Эд Росс ответил. Лорен сообщил ему об отказе Аксельрода по поводу согласованного признания вины. Затем Лорен позвонил на центральный пульт, где Элоя уже сменил Квантрилл, и рассказал то же самое.

Дэбра, разобидевшись, вынула из микроволновой печи большую тарелку из жароустойчивого стекла с костиллами — ребрами, тушенными в соусе из красного перца, — традиционным на Юго-Западе блюдом.

Тарелка выскользнула из ее рук и с грохотом упала на пол.

— У нас еще есть суп, жареный лук и рис.

— Знаешь, — миролюбиво произнес Лорен, — чуть позже мы, может быть, поедем в ресторан.

— Протрезвей вначале, — все еще дулась на него Дэбра.

— Я не пьян. Я просто поминаю убитых.

— Погибших во время аварии поезда? Я не слышала, о чем ты говорил с Шейлой.

— Погиб нужный мне свидетель. Единственный свидетель. Обломком металла ему отрезало голову.

Теперь Дэбра попробовала представить себя на месте Лорена, и ее глаза подобрели.

— Думаешь, аварию подстроили?

— Кто-то остановил грузовик на рельсах. Нет сомнений, что подстроили.

— Ты кого-то подозреваешь?

— Да, но не хватает доказательств.

— Давай пообедаем. Сейчас я позову девочек.

— Вначале позвоню.

Дэбра пошла за дочерьми, постучала в дверь каждой. Лорен порылся в памяти телефона и позвонил Паулю Риверсу. Ответили почти сразу.

— Это Пауль Риверс?

— Да.

— Лорен Хаун. Я начальник полиции Аточи.

— Знаю. — Последовала короткая пауза, звук телевизора уменьшился. Судя по крикам, показывали какое-то спортивное состязание, футбол или регби. — Зачем звоните?

— Хотел кое-что узнать.

— Я получил инструкцию не сотрудничать с вами. Беседа состоится только тогда, когда вы пригласите меня повесткой для официального допроса.

— О нашем разговоре никто не узнает. Я всего лишь хочу поспрашивать немного о вашем придурковатом начальнике.

— Нет, он узнает.

Тем временем семья Лорена собралась на кухне. Пришлось взять переносной телефон и уйти в спальню.

— Он может и еще кое-что узнать, — решил пошантажировать Лорен.

— Что вы имеете в виду?

Лорен плотно прикрыл дверь.

— Я слышал, Пашиенс предлагал сотню долларов за информацию о том, кто из его подчиненных ходит в бордель к Конни Дювашель.

Послышался тяжкий вздох, звуки телевизора смолкли.

— Что вам надо? — досадливо справился Риверс.

Лорен улыбнулся в душе своей наблюдательности. Не зря он заметил в офисе Конни фотографию Бегли и Риверса.

— Сколько ваших людей дежурит в смену?

— Двое в форме сидят на проходной. Еще двое на другой проходной у остановки маглева. Один человек наблюдает за камерами на пульте. Днем обычно на этом месте Пашиенс. Два человека патрулируют на джипе вокруг забора внутри ЛВТ, еще двое ездят на джипе снаружи, в городе и по окрестностям.

— Что они ищут в городе?

— То, что бросается в глаза, например, новых людей. Эту идею наш босс почерпнул во время службы в силах особого назначения. Если ездить по городу изо дня в день, прекрасно изучишь его привычный уклад. И стоит вдруг чему-либо измениться, всего лишь какой-то мелочи, как сразу становится ясно — в городе что-то произошло, и надо быть начеку.

— Что необычного хочет увидеть Пашиенс? Как люди станут изучать Маркса по ночам, а затем возьмут припрятанные автоматы Калашникова и в черных пижамах пойдут брать почту и телеграф?

— Я тоже думаю, что затея дурацкая. Но такой уж у нас начальник. Все, чему он научился в войсках особого назначения, для него свято.

— Кто дежурил в пятницу вечером? — Лорен раскрыл блокнот.

— Я. Мы ездили по городу с Джоном Якобсом.

— Мне кажется, я тебя тогда видел.

— Да. Я помню всех в полицейских машинах.

— Кто тогда следил за камерами?

— Босс лично. В ЛВТ понаехало много командированных, и он решил понаблюдать за ними.

— Кто еще?

— Сейчас вспомню. — Послышался звон льда в стакане, Риверс отхлебнул глоток. — Джим Маклер дежурил за пультом. Винни Назарет и Карл Денардис патрулировали на джипе внутри. Карен Дентон с Крисом Битричем сидели на первой проходной, Берни Паттон и Пауль Шрам на проходной у остановки маглева. Космо Ванн в лаборатории наблюдал за приезжими.

— Космо?

— Да, так его зовут.

— А Назарет разъезжал по периметру ЛВТ? — Лорен записывал.

— Вы знаете его?

— Я арестовал его сегодня.

— А, да. — Это происшествие явно позабавило Риверса. — Он здорово взбесился.

— Да уж, веселенького для него мало. А что случилось в тот вечер в пятницу?

— Приблизительно в 21.00 прозвучал сигнал тревоги. Пашиенс приказал нам усилить бдительность за пределами ЛВТ. Он сказал, что на территорию ЛВТ проник посторонний, и дал задание проверить забор, нет ли дырок.

— Нашли дыры?

— Нет. — Снова послышался звон льда в стакане. Лорен решил присоединиться и отхлебнул шотландского виски.

— А постороннего нашли? — Нервы Лорена натянулись до предела.

— Нет. Как видно, это была учебная тревога. Мы пять часов колесили вокруг ЛВТ, трижды осматривая забор, затем Пашиенс дал отбой. Мы разъехались по домам, пришла новая смена.

Новая смена, повторил про себя Лорен. Включая тех охранников, которые наблюдали, как он отомстил Эй-Джею Данлопу за мертвых котов.

— Вам не сказали, где искать постороннего?

— Нет. Если бы посторонний действительно существовал, его бы нашли Денардис и Назарет. Потому что тогда они находились на территории ЛВТ.

Вкус виски смешивался со вкусом грядущей победы. Возбуждение Лорена усилилось.

— И они отвели бы его в здание, где располагается наша Служба безопасности, — добавил Риверс.

— Так, а там в это время были Пашиенс и, как там его зовут, — Лорен заглянул в блокнот, — Маклер. В первую очередь постороннего увидели бы они.

— Наверно.

— Кто-нибудь еще мог его видеть?

— Не знаю. — Риверс опять громко хлебнул, стукнув льдом в стакане. — Охранники на проходной и Космо Ванн тоже получили сигнал тревоги, но могли ничего не заметить.

— А какие-нибудь слухи о задержанном ходят?

— Я не был на работе в субботу и воскресенье. Но если о задержанном знают только Денардис, Назарет и Маклер, они ни за что не проболтаются.

— Почему?

— Они преданные служаки Пашиенса, вот почему. — Видимо, алкоголь полностью рассеял опасения Риверса, что разговор станет известен Пашиенсу. — Они молятся на этого придурка как на Иисуса Христа. Как будто этот пидар может ходить по воде аки посуху.

— Превосходно сказано!

— Назарет служил в военно-морской разведке. Денардис был десантником, но его выгнали из десантной школы. Маклер помешан на христианстве и уверен, что каждый день приближает нас к концу света. Поэтому он стремится запастись автоматами на тот случай, если за свои прегрешения не будет вознесен на небо, а останется на Земле среди сплошных нехристей.

— Тогда тебе стоит показать ему площадку для НЛО.

— Показывал. Он не находит это смешным.

— Кто-нибудь из этих типов участвовал в боевых действиях?

— Ха! Смеешься? Был у нас в группе один настоящий вояка, Крэйс, самый старший из нас. Он ветеран войны во Вьетнаме. Вначале босс преклонялся перед ним, чуть не пятки целовал. Пашиенс считает вьетнамскую войну стоящим, благородным делом, а мы, якобы, зря упустили этот шанс. Примерно так же у нас на Юге относятся к проигранной ими гражданской войне с Севером. Все ветераны, по мнению босса, незаслуженно забытые герои, гордость нации и все такое прочее. А потом постепенно Пашиенс разочаровался в нем. Крэйс рассказывал о той войне правду, которую видел собственными глазами, ничего не приукрашивая. Обо всей грязи говорил прямо и совсем не то, чего хотелось Пашиенсу. Босс жаждал услышать всякие сказки и басни о героической защите демократии и прочую ерунду. Поэтому Пашиенс избавился от Крэйса под тем предлогом, что тот курил марихуану, когда еще учился в колледже.

— Курил травку? — Лорен моментально решил подыграть Риверсу, чтобы вызвать его расположение. — Да кто раньше не баловался этим?

— Вот-вот! И я когда-то покуривал, но у меня хватило ума помалкивать об этом. Я в свое время узнал, как можно обмануть детектор лжи, — хихикнул Риверс, — и запросто выдержал проверку. Вся беда Крэйса в том, что он слишком честен. Режет правду-матку, бедолага. Пашиенс перевел его в другую лабораторию типа ЛВТ где-то в Техасе. Теперь бедняга Крэйс на дерьмовой работе и продвижение по служебной лестнице ему не светит.

— Из твоего рассказа я понял, что вашей Службой безопасности руководит сумасшедший мудак-пуританин без царя в голове, бредящий манией величия и несбывшимися военными грезами.

— Во здорово, верный портрет! — заржал Риверс.

— А его апостолы не менее придурковаты и все его приказы воспринимают так, будто их глаголет сам Господь Бог с Синайской горы.

В ответ Риверс пуще прежнего залился пьяным смехом.

— А теперь слушай, что ты сделаешь, — вдруг скомандовал Лорен.

Смех Риверса мгновенно оборвался.

— Что ты имеешь в виду? Я ничего не собираюсь делать!

— Сделаешь. Ты дашь мне список, кто и когда дежурил. Начиная с пятницы и по сегодняшний день.

— Ты хочешь, чтобы я шпионил для тебя? — взревел Риверс.

— Ты правильно меня понял.

— Это непорядочно!

— Плевал я на твою порядочность! — загремел Лорен. Затем еще добавил металла в голосе: — Я хочу всего лишь список фамилий, понял? Он нужен мне завтра.

— Господи Иисусе!

— Ты сделаешь это, Риверс. Завтра утром ты заглянешь в ваше расписание дежурств. Вот и все.

— Не знаю, предоставится ли мне такая возможность.

— В конце концов, это твоя работа, тебя должны были научить шпионить. Иначе тебя переведут в другое место, где ты будешь выгребать дерьмо, как это делает теперь твой старый дружок Крэйс в Техасе.

Прежде чем Риверс успел пикнуть, Лорен бросил трубку. Затем вместе с переносным телефоном пошел на кухню.

Хотя в распоряжении Лорена имелись журналы с проходных ЛВТ, нельзя исключать возможность их подделки. Поэтому сведения от Риверса бесценны.

Лорен наполнил свою тарелку едой, но оказалось слишком горячо. Чтобы не тратить понапрасну время, он достал из кармана копии с иероглифами Джернигана и показал старшей дочери.

— Вот смотри. Ты ведь изучаешь математику. Разберешься в том, что здесь написано?

— Папа, — глаза Катрины расширились от удивления, — мы ничего подобного по алгебре не проходили. Честно.

— Скажи хотя бы, что значит здесь буква t?

— Ну, это я знаю. Так обозначается время.

Только теперь, немного успокоившись, Лорен совсем захмелел. На натянутые нервы виски почти не действует.

— Понятно, Катрина. Я так и думал.

 

Глава 16

Ночная тишина взорвалась телефонным звонком, в клочья разметав сладкие сновидения. Не успев проснуться как следует, Лорен машинально одной рукой взял трубку, другой потянулся к одежде. В следующее мгновение он с усилием открыл глаза.

— Шеф, в городе Фискалы из Банды Раздолбаев, — доложил Эл Санчез, один из патрулирующих полицейских. — В синей форме и при полном снаряжении.

Эта кличка, так же, как и Фирма Больших Раззяв, обозначала ФБР — организацию, известную добропорядочным гражданам как неподкупное, всевидящее и всеслышащее Федеральное бюро расследований.

— Хреново, — прокомментировал Лорен, надевая трусы. — Где?

— В районе Ист-Робин и где-то около Северной площади. Может, еще где, точно не знаю.

— Значит, неподалеку от моего дома.

— Похоже, они хотят кого-то арестовать.

— Черт бы их побрал.

У полиции хватало причин недолюбливать ФБР — за их сознание собственного превосходства перед полицией, за их наглое присвоение себе самых важных дел, обеспечивающих им широкую рекламу. В общем, было за что. Лорена особенно злило вмешательство ФБР в его сферу деятельности, изученную им вдоль и поперек. Люди из ФБР, на полицейском жаргоне — «феды», бесцеремонно вторгались в жизнь города, нисколько не считаясь с местными особенностями. Кто здесь кто и в каких с кем отношениях — их абсолютно не заботило. Иногда под покровом ночи они забирали кого-нибудь, не ставя в известность полицию, и Лорену оставалось лишь догадываться о причинах и правильности их действий.

Зашевелилась и заморгала заспанными глазами Дэбра. Лорен жестом успокоил ее. Глянул на часы — пять тридцать. За окном темень. Завывает жаркий мексиканский ветер.

Шеф полиции быстро оделся и поехал в сторону Ист-Робина. Вскоре он наткнулся на перегороженную досками улицу. Судя по всему, свою работу «феды» уже закончили — около десятка людей из ФБР спокойно стояли, покуривая и потягивая кофе из бумажных стаканчиков. Все в одинаковой форме — синие бейсбольные кепки, синие нейлоновые тужурки с большими золотистыми буквами ФБР на спине. У некоторых на бедре полуавтоматические снайперские винтовки, у других — приборы ночного видения.

Лорен затормозил и включил передние фары на полную мощность. «Феды» зажмурились и прикрыли глаза руками. Лорен вышел из машины, поправил кобуру и подошел к близстоящим.

— Кто тут у вас главный?

— Спецагент Киллен.

Этого Лорен знал. Толстомордый Киллен вполне оправдывал одну из кличек ФБР, поскольку действительно оказался Большим Раззявой. По слухам, его спровадили в Альбукерке из Лос-Анджелеса за то, что из-за его головотяпства развалилось громкое дело по обвинению в вымогательстве вице-президента профсоюза водителей грузовиков.

— Где он? — резко спросил Лорен.

— В доме. Эй, туда нельзя!

Не обращая внимания на окрик, Лорен быстро направился к дому. Спиной почуяв движение, он уже собрался было припустить со всех ног прямо в дверь, как она раскрылась. На пороге появился Киллен. За ним показался Пашиенс в сером синтетическом кителе и красном галстуке. В голове Лорена молнией пронеслось, что Киллен арестовал Пашиенса за крушение маглева. Увы! Следом вышли настоящие арестованные.

Небесная Фортуна и ее отец.

Небесная вышла на улицу первой. Волосы взлохмачены, лицо бледное, руки за спиной в наручниках, мятая майка с изображением вымирающей породы пингвинов. Видимо, в этой майке ее вытащили из постели и не дали времени одеться как следует. Синие джинсы в спешке застегнуты не на все пуговицы. Ноги босые. По обеим сторонам Небесную под руки вели сотрудницы ФБР.

Следом вывели ее отца, сонно хлопающего глазами под толстыми стеклами очков. Высокий, худощавый, с седеющей косматой бородой, волосы на голове взъерошены. И его выдернули из постели. Зачем такая жестокость по отношению к невиновным? Сердце Лорена захлестывали волны бессильной ярости на бестолковость «федов».

— Эй! Фискал!

Слова Лорена оборвали разговор Киллена с Пашиенсом на полуслове.

— А, шеф, — кивнул Киллен, узнав Лорена.

— Что за глупости вы творите в моем городе, Киллен? — Со свирепым видом Лорен подступился к Киллену и взялся пальцем за его ремень. — Почему проводите операцию без предупреждения?

— У нас есть ордер федеральных властей, и твое участие здесь не требуется.

— Соображать вам не требуется, как я погляжу! — На крик Лорена все повернули головы. Небесная посмотрела на Лорена с надеждой. — Твои снайперы бродят ночью по чужим дворам, а вы не поставили меня в известность? Вам повезло, что вас не приняли за грабителей и не пристрелили как собак!

С порывом ветра взметнулся столб пыли. Киллен часто заморгал и постарался побыстрее отвернуться:

— Никакой особой опасности для нас. Людей вокруг разбудили и предупредили о всевозможных казусах.

— Предупредили? — Лорен задохнулся от гнева. — Предупредили? Если это правда, тем более должны были поставить меня в известность! В первую очередь!

— Мне сказали, — Киллен кивнул в сторону Пашиенса, — что ты не сотрудничаешь с местными представителями федеральных властей.

— Мистер Пашиенс не является таким представителем. Он нанят частной фирмой и представляет только ее интересы. И вообще, какого черта он здесь околачивается?

— Мы с ним хорошо знаем друг друга, — пожал плечами Киллен, — и я думал, ему небезынтересно будет понаблюдать за настоящей операцией.

— Настоящая операция? — Лорен в бешенстве пробуравил взглядом Пашиенса. В ответ тот изобразил аристократическое презрение. — Мистеру Пашиенсу действительно крайне редко доводится участвовать в настоящих операциях.

Даже в полумраке Лорен заметил, как покраснел Пашиенс. «Неплохо я тебя достал, придурок», — позлорадствовал про себя Лорен.

Небесная босиком переминалась с ноги на ногу на холодном тротуаре. Ее нижняя губа подрагивала.

— Хороша операция! — с неподдельной иронией продолжал Лорен. — Операция по аресту шестнадцатилетней девочки. Что она сделала?

— Завершено шестимесячное секретное расследование. Эти двое и еще восемь других членов местного отделения «Экоальянса» арестованы за их террористическую деятельность.

От удивления у Лорена вырвался негромкий, но выразительный возглас, видимо, принятый окружающими за недоверчивый смех. На какое-то время Лорен просто лишился дара речи.

— Они арестованы, — объяснил Киллен, — как организаторы заговора по выводу из строя линии электропередачи и насосной станции в Виста-Линде. Не исключено также, что они устроили вчерашнее крушение маглева.

— У вас есть серьезные доказательства, Киллен?

— Мы располагаем информацией от нашего осведомителя.

— Вот как?

Небесная и ее отец быстро переглянулись. В их взглядах Лорен уловил многозначительность и страх. Значит, их действительно связывает какая-то тайна. Сердце Лорена упало. Похоже, они и в самом деле виновны. Черт подери!

— На прошлой неделе к ним из Лос-Анджелеса прибыли взрывные устройства, — продолжил Киллен, — которые хранятся в тайнике, самом большом на Западе США. Мы отыщем этот тайник во что бы то ни стало, воспользовавшись серией арестов.

— Мы никогда не собирались устраивать аварию поезда, — выпалила Небесная. Встряхнув головой, она откинула волосы со лба, умоляюще посмотрела на Лорена. Ее голос чуть не сорвался на плач. — В маглеве нет вредных технологий. Мы никогда никому не собирались вредить!

— Знаю, голубушка, — успокоил ее Лорен. — Ты не имеешь никакого отношения к аварии поезда. И среди присутствующих здесь не я один знаю об этом.

С последними словами и без того топорное лицо Пашиенса еще сильнее подурнело — кожа взбугрилась словно кирзовый сапог.

— Разберемся, — не очень уверенно произнес Киллен.

— Ваш осведомитель миссис Фортуна? — неожиданная догадка молнией озарила Лорена.

Небесная и мистер Фортуна, ее отец, ошарашенные открытием, снова переглянулись, теперь уже удивленно.

— Это ты узнаешь во время суда, — нехотя проворчал Киллен.

— Ваша стукачка разводится с этим якобы экотеррористом, между ними идет скандальная тяжба за опекунство над дочерью.

— Не имеет отношения к делу, — нетвердо возразил Киллен.

— Имеет. Еще какое. — Лорен уже утвердился в правильности своей догадки. — Она заинтересована оболгать своего бывшего мужа, чтобы заполучить дочь в свое полное распоряжение. Вашей стукачке нельзя верить.

— Если мы найдем взрывчатку, — рассердился Киллен, — это не будет иметь никакого значения!

— Но вы даже не знаете, где ее искать!

— Найдем!

— "Заговор" этих «террористов» развалится, как карточный домик, Киллен, аналогично твоему делу в Лос-Анджелесе. Потому что ты самоуверенный раззява и считаешь ниже своего достоинства советоваться с нами, местной полицией.

Киллен отшатнулся, словно его щелкнули по носу.

— С какой стати я должен с тобой советоваться, если твои дочери водятся с этими террористами?

— Ну и что? Ты сомневаешься в моих профессиональных способностях?

— Не знаю. То, что я недавно слышал о некоторых твоих весьма сомнительных действиях, заставляет меня...

— Что ты слышал? — резко оборвал его Лорен. — Ты, фискал хренов, жирномордый федеральный раздолбай!

Мрачный Киллен с чувством собственного достоинства поправил бейсбольную кепку, расправил плечи.

— Хватит, Хаун, я уже сыт тобой по горло.

— Я пошлю письмо твоему начальству, Киллен. Подам на тебя официальную жалобу, напишу о твоем отказе взаимодействовать с местной полицией и о твоей профнепригодности.

— Пошел ты на хрен.

— Это мой город, Киллен.

— Пошел на хрен! — Киллен в злобе замахнулся кулаком.

— Это мой родной город, — повторил Лорен с трясущейся челюстью. — И не смей здесь разбойничать.

На этом их перепалка закончилась. Лорен сошел с тротуара, уступая путь веренице «федов», сопровождающих арестованных. Проходя мимо, Небесная благодарно посмотрела на Лорена.

Сердце Лорена переполнялось жалостью. Бедная девочка. О чем думал ее отец, вовлекая ее в это дело? Быстро, пока она еще могла слышать, Лорен вдогонку напутствовал ее:

— Ни в коем случае не разговаривай с этими типами без адвоката. В понедельник ты уже снова пойдешь в школу.

Обнадеженная Небесная успела улыбнуться Лорену, прежде чем «феды» затолкали ее в машину без опознавательных знаков.

Вернувшись домой, Лорен немедленно приступил к обдумыванию письма.

* * *

В этот день церковная проповедь посвящалась алчности. В разгоряченной голове Лорена слова Рики крутились вместе с прочими неотвязными мыслями, словно пыльная буря в пустыне. События в городе вышли из-под его контроля. Кто тот невидимый дирижер, который затеял всю эту мерзопакостную возню?

Во владениях Лорена выявлены экотеррористы. В былые времена, когда Лорен только начинал служить в полиции, такого понятия еще не было.

Обстоятельства для Лорена складываются неблагоприятно. Дочери Лорена дружат с Небесной, обвиненной в экотерроризме, что не прибавит уважения горожан к его семье. Но это еще мелочи. Страшнее другое — Лорен терзался подозрением, что Небесная затесалась в его семью по заданию террористов. Если они, конечно, и в самом деле террористы.

Тайник со взрывчаткой. Господи! Предположим, тайник существует. Если ФБР не найдет его, а недотепа Киллен может и не найти, тогда не исключена возможность, что на взрывчатку однажды случайно наткнется какой-нибудь любопытный ребенок. Дети лазают повсюду. Что тогда?

Голова идет кругом.

Если бы экотеррористы взорвали насосную станцию Виста-Линды, Лорен не особенно огорчился бы. В конце концов, в Виста-Линде действительно очень большой расход воды, а уровень грунтовых вод теперь и без того слишком низок. Для города это плохо. Большого вреда от взрыва насосов не будет, а Пашиенс со своими людьми отвлекся бы на это дело и оставил Лорена в покое. Хотя бы на время.

— Алчность к деньгам ведет ко многим бедам, — вещал с кафедры Рики со своим пенсильванским акцентом.

«В эту среду, — вспомнил Лорен, — я впервые за все годы службы в полиции не получу конверт с деньгами. И это хорошо, если учесть, что город наводнен фискалами из ФБР».

И все-таки вина за пересыхание жалкого ручейка еженедельных конвертов терзала душу. Ведь люди остались без денег. Временно, конечно, и деньги плевые, но все же... Нет, гнать предательские мыслишки куда подальше! Лорен всегда чувствовал себя неуютно, получая эти не вполне чистые деньжата.

Разве Лорен предал кого-то? Разве не заботится о городе, о своих подчиненных? Нет, он никогда не нарушал свою клятву защищать город.

Тем более в городе «феды». Прекрасно, что конвертов не будет.

От тяжких дум Лорен оторвался, только сообразив вдруг, что служба закончилась. Встал с церковной скамьи, пробрался между рядами и пожал пастору руку, то-то одобрительно бормоча. Потом вышел на паперть, рассеяно глядя перед собой, не замечая ни площади, ни гранитного постамента в память о войне. Ничего.

— Папа. — Голос Катрины вывел Лорена из задумчивости.

— Что?

— Ты можешь узнать, что теперь с Небесной?

— Могу. Я знаю, у кого спросить об этом. Я позвоню им, но сейчас еще слишком рано.

— Обязательно позвони, ладно?

— Хорошо.

С тех пор как после ночных событий Лорен приехал домой завтракать и рассказал об аресте Небесной, вся семья ужасно переживала. Катрина отказалась от завтрака, ушла в свою комнату и горько заплакала. Но все верили в невиновность Небесной.

Лорену припомнился рассказ Джерри о том, как Небесная и несколько взрослых медленно ехали на джипе вдоль высохшего русла за городом.

После церковной службы Лорен отвез семью домой, переоделся в полицейскую форму, вместо обычного маленького револьвера взял большой и отправился на работу. В кабинете сразу же включил компьютер, вошел в сеть LAWNET и прочитал ответ доктора Заркова на свой вчерашний запрос: «В настоящее время не известно ни одного способа, позволяющего обмануть тест Шибано. Опыты показали, что даже если человек стрелял в толстых перчатках, и в этом случае тест Шибано позволяет обнаружить на коже рук следы пороха. Если же вы нашли способ обмануть тест Шибано, тогда, умоляю, ради Бога, не присылайте его через эту сеть, потому что кто-нибудь да прочитает! Пошлите мне текст электронной почтой, и немедленно! P.S. Извините, я только недавно нашел ваш запрос среди моря чепухи».

В ответ Лорен написал: «К сожалению, мне не удалось найти способа опровергнуть тест Шибано. Это было всего лишь предположение касательно одного придурка, пытающегося обвинить убитого им человека в том, что натворил сам придурок. Благодарю за консультацию».

Набрав этот текст, Лорен уставился на экран, раздумывая над его содержанием, и вдруг осознал, что впервые решился высказать свои потаенные мысли. И то только потому, что никто здесь этого не видит.

«Не схожу ли я с ума», — в страхе подумал Лорен. Быстро стер набранный текст, написал несколько обычных вежливых слов и послал сообщение.

— Привет, Лорен! — В дверь просунулась Шейла Лоури, с порога сняла очки и замахала ими. — Как ты умудрился добиться этого?

— Чего этого? — Завидев ее, Лорен немедленно вышел из фэбээровской сети.

— Заставить наших подсудимых согласиться на согласованное признание вины. Они вынудили своего наркоадвоката встретиться с Кастрехоном для обсуждения условий этой сделки.

— Это все, что произошло сегодня утром? — улыбнулся Лорен. — Какие пустяки. Я только что вернулся из церкви.

— Хитрые планы Аксельрода под угрозой срыва. Он утверждает, что ты запугал его клиентов в его отсутствие.

— Неправда. Я не видел этих уголовников с тех пор, как арестовал их.

— А кто же тогда сделал это? — глаза Шейлы недоверчиво сузились.

— Может быть, заключенные. Или тюремные надзиратели.

— Так кто вынудил их на согласованное признание вины?

— Не знаю, — недоумевающе пожал плечами Лорен.

Лорен и в самом деле точно не знал, как Киснероса и его сообщников заставили пойти на это. Вероятнее всего, дело было так. Патрульные полицейские, доставлявшие вчера вечером и ночью Эду Россу в тюрьму всевозможных мелких нарушителей, каждый раз, проходя по длинному тюремному коридору и перекидываясь с Эдом шуточками, как бы между прочим упоминали об Аксельроде, даже не поставившем в известность своих подопечных о возможности выгодной для них сделки — о согласованном признании вины в обмен на снижение сроков. Мол, этот адвокат ради собственных корыстных интересов решил утопить своих клиентов. Заключенные в камерах, несомненно, услышав такие разговоры, передали их Киснеросу и его дружкам. К утру настороженные преступники уже кипели от негодования и требовали немедленной встречи с Аксельродом для разборки. Конечно, будь они поумнее, на провокацию бы не поддались. Но избытком разума они явно не страдают.

— Я уверена, что без тебя тут не обошлось, — настаивала Шейла.

— Что ты от меня хочешь? Отправляйся в тюрьму и убеди Робби отказаться, если тебе это не по нраву.

— Лорен, ты опять занимаешься сомнительными делами.

— Я не причастен к этому, Шейла. Я и близко к тюрьме не подходил.

Она долго стояла в молчании, затем уселась в кресло у стола шефа, положила очки и пристально уставилась на него.

— Лорен, ты пройдоха, каких свет не видывал.

— Ну что ты, — усмехнулся Лорен, — я всего лишь обычный провинциал, Шейла. Самый заурядный и недалекий полицейский.

— Ладно, не прикидывайся. Как продвигается расследование убийства в машине Джернигана? Что слышно о крушении поезда?

— Ничего особенного.

— Эти два события связаны между собой, не правда ли?

— Наверное.

— Ты знаешь, кто это сделал.

Лорен насторожился. Неужели он случайно проболтался кому-то? Однажды неосторожно побеседовал с Рики о чудесах. Разрыл могилу Рэндала Дюденхофа. Вот и все. Тем не менее надо держать язык за зубами в разговорах с малознакомыми людьми.

— Шейла, пока я не могу ничего доказать.

— Экотеррористы не причастны к крушению?

— Нет.

— Ты, я вижу, уверен в этом.

— Да. Они не способны на такое. Конечно, им не по душе ранчо Торрея, да и всем остальным его занятие не нравится. Но против маглева они ничего не имели. А главное, все эти экологи ни в коем случае не намерены подвергать чью-либо жизнь опасности.

— Тогда кто же это сделал? — Глаза Шейлы загорелись.

— Я пока еще ответить не готов.

— Если взяться за сие дело вместе...

— Нет, Шейла.

— Лорен, ведь это выльется в громкий процесс.

— Да, дело не шуточное. Я понимаю, ты возлагаешь на него большие надежды, хочешь продвинуться по службе, чтобы выбраться из нашего захолустья. Тебе этот процесс на руку.

— А разве это плохо?

— Нет, конечно. Но такое горячее желание не способствует рассудительности. Кроме того, у меня пока одни лишь догадки.

— Но если мы...

— Послушай. Вот тебе пример с Киснеросом. Я давным-давно знал, что он и его полоумные дружки собираются завезти в наш город наркотики. Но у меня не хватало доказательств до тех пор, пока я не схватил их с поличным.

— Ты и теперь ждешь неопровержимых фактов?

— Единственный мой свидетель погиб при аварии поезда. Поэтому остается только выжидать, пока не обнаружу чего-нибудь такого, за что можно зацепиться.

— А что скажешь насчет вчерашнего разговора со мной, ну... вечером? Мол, Убитый однажды уже был похоронен, а недавно застрелен.

— У меня нет оснований для получения ордера на эксгумацию трупа.

— Черт возьми, Хаун! — В отчаянии Шейла всплеснула руками. — Я хочу расследовать это с тобой!

— Ладно, — улыбнулся Лорен, — как только наберется достаточно доказательств, ты будешь первым юристом, к кому я обращусь.

Шейла внезапно вскочила.

— Надеюсь, я оправдаю твое доверие. — Нацепив очки, она заспешила к выходу. У двери остановилась, прислонившись к стене. — Последний вопрос, Лорен. Ты действительно назвал агента ФБР фискалом?

— Откуда ты узнала?

— Моя секретарша живет рядом с домом Фортуны.

— Черт с ним, Шейла. Киллен и есть фискал.

Шейла негромко прыснула. Помахала на прощание рукой и вышла.

Напоминание о Киллене заставило Лорена взяться за письмо. Он достал бумагу, написал жалобу на имя директора ФБР и положил ее в ящик для исходящих бумаг. Вот вернется из отпуска секретарша, напечатает на бланке и отправит письмо по назначению.

Потом Лорен поднялся по лестнице в офис шерифа посмотреть карту округа Аточи «Службы охраны лесов США». Масштаб — в одном дюйме две мили. На обратной стороне карты — фотография со спутника с наложенной координатной сеткой. Хорошо были видны мельчайшие подробности. В департаменте шерифа часто пользовались этой картой для поисков в национальном лесу к северу от Аточи.

Лорен унес карту к себе в кабинет, чтобы внимательно рассмотреть территории к западу и югу от Аточи. Тут тоже встречались леса. Несмотря на то, что эти земли принадлежали не государству, а резервации индейцев и частным лицам, все детали и здесь оказались такого же высокого качества.

Высохшее русло около обители Джерри наполнилось когда-то водой небольшой речушки Ваху. Неподалеку, в полутора милях вдоль русла, находился рудник Ваху. В восьмидесятых годах девятнадцатого века здесь добывали тонны серебра, затем рудник стал убыточным и его закрыли. Во время второй мировой войны, когда цены на серебро подскочили, рудник снова использовался, но не долго — до конца войны.

Всякий раз, как только цены на серебро повышались, еженедельная газета «Медная страна» помещала на своих страницах оптимистичные прогнозы о возобновлении разработки этого рудника. Хотя их пророчества ни разу не сбывались, назойливая газетная болтовня неутомимо продолжалась.

Изучив карту, Лорен приступил к исследованию спутниковой фотографии на обратной стороне. Здесь оказалась вся территория ЛВТ в подробностях, легко различимы все дорожки и каждое здание, даже забор в два ряда вокруг Лаборатории.

Едва заметная тропинка вела от шоссе к месту бывшего ранчо Рэндала Дюденхофа. Когда-то Рэндал ездил по этой дороге. После его смерти Виолетта Дюденхоф продала ранчо Луису Фигурациону, а тот впоследствии продал землю Лаборатории. Люди из ЛВТ бульдозерами сровняли ранчо с землей, уничтожили и дорогу. От нее остался лишь еле заметный след.

Наверное, предположил Лорен, воскресший Рэндал вначале по старой памяти поехал домой, на свое ранчо, не зная, что оно давно и бесследно исчезло. Что произошло потом? Его заметили охранники. Прожекторы в ночи, команда остановиться, выстрелы?

Лорен свернул карту и позвонил в Альбукерке старому знакомому.

— Говард? Это Лорен Хаун.

— А, здорово, конь. Ты звонишь насчет Киллена?

— Угадал, черт.

— Ну, он и придурок.

Говарда Мортона Лорен помнил еще хулиганистым мальчишкой, украдкой нюхающим табак. Они вместе учились в школе, играли в футбол и баскетбол. Потом Говард выучился на юриста и теперь работает в Альбукерке. С тех пор каждое лето во время отпуска он приезжает в родную Аточу поудить рыбу, иногда вместе с Лореном. Так уж повелось со школьных времен, что Говард почему-то называл Лорена «конем». Это отнюдь не школьная кличка, Говард был единственным человеком, так обращавшимся к Лорену. Сейчас Лорен в две секунды себе представил, как Говард сидит в своем офисе, развалясь в кресле, положив на стол ноги в туфлях из змеиной кожи, а из-под расстегнутого пиджака выглядывает брюхо, перепоясанное бирюзовым ремнем.

— Киллен не желает взаимодействовать с нами, — продолжил Лорен. — Насчет его операции по аресту я узнал только тогда, когда мои патрульные заметили ночью фэбээровцев, крадущихся по кустам с оружием в руках. — Назвать фэбээровцев обычной жаргонной кличкой Лорен не решился.

— Из этого я могу заключить, что Киллен запаниковал. Они безрезультатно выслеживали их несколько месяцев, а после крушения поезда Киллен с перепугу связал это с деятельностью экотеррористов. Поэтому он и решил на всякий случай арестовать всех скопом, предоставив разбираться с ними суду. Решение об аресте было принято с ходу без особых обсуждений.

— У него есть доказательства?

— Я, слава Богу, не занимался этим делом, поэтому в подробности не вникал. А сейчас я сижу тут и дожидаюсь прибытия арестованных. Вот буду участвовать в составлении обвинительного заключения, тогда и познакомлюсь с их делом.

— Сколько человек арестовали?

— Восемь. Все они находились дома.

— Как думаешь, в этот раз Киллен развалит дело, как в Лос-Анджелесе?

— Трудно сказать, конь. Когда Фирма Больших Раззяв в спешке начинает беспорядочные аресты, обязательно прозевает какие-нибудь мелочи.

Такая «вежливость» по отношению к ФБР вдохновила Лорена.

— Ты считаешь, арестованные виновны?

— Это ты знаешь лучше меня, конь, — рассмеялся Говард.

— Наверное.

— Как насчет охоты на оленей в этом году? С твоей фантастической русской винтовкой?

Далее началась болтовня об охоте и прочих пустяках, не имеющих отношения к делу. Закончив разговор, Лорен позвонил Дэбре сообщить, что арестованные пока не доставлены в Альбукерке. Потом взял со склада фомку и кусачки, еще раз внимательно посмотрел карту и поехал по дороге номер 82 к мосту через высохшую Ваху.

Замедлив ход, Лорен осторожно спустился на дно давно пересохшего русла. Здесь редко кто бывал с тех пор, как в 1945 году закрыли серебряный рудник. Дно русла оказалось плоским и достаточно твердым, никаких препятствий для передвижения. Ранние поселенцы использовали русло как дорогу, постоянно следя, не блеснет ли в горах молния — неожиданно разразившийся ливень буйным потоком метровой высоты смывал на своем пути любые повозки. Но сейчас, во время трехлетней засухи, такая опасность не грозила.

На песчаном дне виднелись следы толстых шин. Лорен поехал вдоль русла. Постепенно высокие берега сошли на нет, открыв взору плоскую бесплодную равнину. Вот и заброшенный рудник в виде холма, рядом черная куча отходов. Здесь автомобильные следы обрывались. Лорен остановился и вышел из машины. Ветер швырял в лицо пыль с привкусом соли. Неподалеку каркнул ворон.

Вокруг рудника остатки старого проржавевшего забора и новый яркий забор из цепи и колючей проволоки с надписями: «Не входить», «Частная собственность».

Остатки пропитанных креозотом черных деревянных креплений свалены на склоне холма среди молодых тополей. Небольшой домик, когда-то служивший офисом, сохранился неплохо — крыша еще цела, окна забиты крепкими досками.

Лорен достал из багажника фомку и кусачки. По осыпавшейся дорожке поплелся наверх к воротам, моментально взмокнув от жары.

Перед воротами остановился чуть передохнуть, прислушался к шелесту тополей. На воротах блестел новый висячий замок. Рядом среди сорной травы валялся старый. С помощью кусачек Лорен быстро справился с замком. Дверь открывалась с трудом, цепляясь за жесткие пучки травы, так что пришлось приложить силу.

Пройдя ворота, Лорен подошел к домику с забитыми окнами. Шляпки гвоздей в досках заржавели. С крыши свисали куски толи. Почерневшие доски на крыльце прогнулись под ногами Лорена. Висячий замок на двери Лорен срезал кусачками.

За дверью не исключена какая-нибудь ловушка вроде мины. Поэтому вначале Лорен легонько толкнул дверь, не переступая порога, присмотрелся. Никакой проволоки от двери внутрь не заметил. Держась у стены сбоку от двери, толкнул дверь сильнее. Она открылась легко и стукнулась о стенку. Никакого взрыва или выстрела не последовало. Тогда Лорен вошел внутрь. В комнате под огромной грязно-рыжей тряпкой что-то лежало.

Лорен сдернул тряпку. В пластиковых прозрачных мешках ровными рядами лежали мины и детонаторы.

Такого количества хватило бы взорвать весь город.

 

Глава 17

На столе лежали учебные пособия для войск особого назначения, упакованные так же, как мины, в пластиковые мешочки. Лорен вспомнил, что некоторые из этих книг видел у Пашиенса в кабинете. Например, «Самодельные взрывные устройства». Пособие по изготовлению бомб подручными средствами где-нибудь на чердаке или в гараже. Один из мешочков с книгами Лорен подтащил к окну. Без особой надежды посмотрел, нет ли на книгах отпечатков пальцев — все чисто. Полистал страницы. Часто встречался девиз «зеленых беретов» «DE OPPRESSO LIBER». На каждой книге гриф «Для служебного пользования». Глава с названием «Взрывчатка на основе нитрата мочевины» начиналась забавными словами: «Вскипятите большое количество мочи».

По крайней мере, про себя пошутил Лорен, это довольно экологично — использовать человеческие отходы для дела.

Кроме этого, в комнате находились большие бутылки из-под сидра со студенистой массой, тоже, по-видимому, какая-то зажигательная смесь. Похожие на пластиковую взрывчатку кирпичики, завернутые в старые газеты Лос-Анджелеса. Мотки бикфордова шнура в заводской упаковке. Разнообразные часовые механизмы для мин. В металлическом ящике в толстой мягкой упаковке детонаторы. Местные экологи заготовили целый арсенал.

Лорен накрыл все это добро тряпкой, как было, и вышел, притворив за собой дверь. Поднял с крыльца замок с разрезанной дужкой и приладил его на прежнее место так, чтобы дверь не распахивалась порывом ветра. Таким же образом закрыл и ворота.

«Итак, — мрачно подумал Лорен, — я нашел этот чертов тайник с боеприпасами, выполнив тем самым работу Киллена. Будь он проклят».

* * *

Колеса пробуксовывали. Со второй попытки Лорену наконец удалось выбраться из русла. Он выехал на шоссе номер 82, оказавшись позади старого ржавого многоместного джипа с местными номерами и шутливой табличкой «Не обгоняй, дорого обойдется».

Как быть с тайником? Надо, решил Лорен, созвать пресс-конференцию. Пусть все узнают, что Большие Раззявы не сумели найти тайник. Это удалось сделать Лорену. Пусть потом Киллен кусает себе локти. И заодно поймет, придурок, всю важность тесного сотрудничества с местной полицией.

Оказавшись у городской черты, ехавший впереди джип сбросил скорость. Очевидно, водитель остерегался полицейской машины Лорена, поэтому на всякий случай замедлил ход с запасом — на пять миль ниже верхнего предела.

Вдруг в заднем окне джипа Лорен уловил подозрительное движение, будто началась драка. Джип слегка накренился в сторону, снова выровнялся. Блеснул нож. Полицейский приготовился включить сирену. Сердце глухо застучало молотом. Надо спасать жертву.

Стекло джипа обагрилось кровью. Задняя дверца распахнулась, открыв перемазанного в крови небритого человека с большим охотничьим ножом в руке. Лорен мгновенно включил сирену с мигалкой. Из джипа выпрыгнуло раненое животное — белая с коричневыми пятнами лань.

Лорен нажал тормоз. «Фурия» не успела вовремя затормозить и врезалась в лань. Джип остановился у обочины, из кузова стекала кровь.

Удар, к счастью, оказался не слишком сильным. Лорен выхватил пистолет и выскочил из машины. Лань в агонии скребла копытами мостовую, пытаясь подняться. Оглушительно выла сирена. Лорен спрятался за открытой дверцей «фурии» и направил дуло на обескураженного небритого с ножом. Оказавшийся рядом прохожий с перепугу бросился наутек.

— Брось нож! — заорал Лорен, перекрывая вой сирены.

Небритый беспрекословно подчинился.

— Вылазь из машины! Ты и шофер, оба!

Когда появился шофер, Лорен все понял и успокоился. Оказалось, это — Генри Сигурни, относительно недавно побывавший в тюрьме за браконьерство, — он убил ручного оленя за пределами ранчо Сэма Торрея.

Черт бы их побрал! Два вшивых браконьера убили оленя до начала охотничьего сезона.

Из джипа доносился запах виски. Сигурни и его приятель без малейшего намека на сопротивление позволили надеть на себя наручники. После этой процедуры Лорен наконец отдышался. Огромнейшая лужа крови в джипе вызвала в памяти оторванную голову Джернигана. В дешевых пластмассовых коробках валялись охотничьи ружья. Тут же пара литровых бутылок виски «Джек Даниель», одна уже опорожненная. Рваная сумка из свиной кожи забрызгана кровью. Лорен вернулся к своей машине, выключил сирену и вызвал по рации подкрепление. Попросил также прислать человека из департамента охоты и рыболовства, чтобы забрать лань в качестве вещественного доказательства.

Машины аккуратно объезжали окровавленное место, водители с любопытством глазели на мертвую лань.

— Не смог даже найти самца? Эх ты, — обратился Лорен к Сигурни.

— Джимми целился в самца. Но рикошетом пуля попала в эту чертову самку, прямо в голову. Что нам оставалось делать? Не пропадать же добру. Вот мы и положили ее в джип.

— И потом вдруг она очнулась?

— Да. Оказалось, она не убита, просто потеряла сознание. И очнулась как раз тогда, когда ты поехал за нами. Джимми кинулся к ней и хотел убить ножом.

— Я перерезал ей горло, — вмешался в разговор Джимми. Он то и дело отплевывался, пытаясь избавиться от привкуса крови во рту. — Господи Иисусе! Как все неудачно!

Нервная встряска не прошла для Лорена даром, ему требовалась разрядка.

— Какого черта вы занялись браконьерством, когда до начала сезона осталось лишь две недели? — Лорен почувствовал, что его голос повышается помимо его воли.

— Я не браконьер, — с достоинством сказал Сигурни, — я потомственный охотник.

— Потомственный охотник, — передразнил Лорен. — Ты браконьер, да еще с претензиями.

Сигурни прикинулся обиженным.

— Мы охотимся для пропитания. Кормим наши семьи.

И в самом деле некоторые законопослушные горе-охотники решетят пулями животных исключительно для собственного удовольствия, оставляя их разлагаться в лесу. В этом смысле Сигурни прав.

Поэтому Лорен заставил себя не напоминать Сигурни, что его жена еще несколько лет назад ушла от него, забрав детей, и вышла замуж за шахтера, зарабатывающего на жизнь тяжелым трудом, а не браконьерством. Однако удержаться от спора не смог.

— А другие охотники как же?

— На ранчо у Торрея, сам знаешь.

— Положим, тебе действительно нужно мясо. Ты ведь можешь стрелять куропаток, и совершенно законно.

— Джимми захотелось оленины.

Такой неубедительный ответ взбесил Лорена. Но вместо крика у него вдруг вырвался смешок. Под колесами его машины лежала мертвая лань, тут же на мостовой — окровавленный нож, в руке Лорен все еще сжимал пистолет. А нервный смех неудержимо прорывался наружу, из глаз текли слезы. Лорен облокотился на машину, содрогаясь от смеха.

— Когда я увидел, как кто-то орудует ножом в вашем джипе, подумал вначале, что это очередной Джек-потрошитель! Святой Иисус Христос!

Приступ смеха не прекращался. Сигурни тоже заржал — будет чем потешить своих сокамерников. Только Джимми, не оправившись от досады, продолжал отплевываться от крови.

Прибыли двое патрульных. Один из них, в ярко-желтой куртке, принялся регулировать движение машин, другой помог Лорену оттащить лань на обочину, чтобы не мешала проезду.

Кровавые видения не давали Лорену покоя. Поэтому, как только с оформлением задержанных покончили, он решил развеяться. Надо отвлечься на время от всех этих аварий, трупов, оторванных конечностей и потоков крови. И от тайника со взрывчаткой, от любых полицейских дел. Иначе сойдешь с ума. Ради этого Лорен пошел пешком в «Солнечное сияние».

У стойки бара в рабочей одежде сидел крепко сбитый Армистед — механик и охотник на медведей. Его грузовик стоял перед ресторанчиком. За столиком, как обычно, препирались завсегдатаи «Сияния» — Бирн и Сандовал.

Не спрашивая, Кувер налил Лорену чашку отвратительного кофе. Хоть бы раз в жизни поинтересовался, чего Лорен хочет.

Бирн и Сандовал в своей обычной манере размахивали руками и громко шумели о пустяках. Кивнув им, Лорен подсел к Армистеду. Тот поглощал сэндвичи с индюшатиной, картофельное пюре с подливкой и овощи из консервной банки. Индюшатина выглядела не лучшим образом, внушая мысль о напрасных жертвах.

— Вкусно? — поинтересовался Лорен.

— Гадость.

— Мне то же, что у него, — заказал Лорен.

Кувер удалился на кухню передать заказ.

— Твой племянник уже убил медведя?

— Укокошил с трех раз, — с набитым ртом ответил Армистед. — Первый раз попал прямо в сердце, медведь упал. — Замолк, пережевывая пищу, вилкой призывая подождать, рассказ еще не закончен. Проглотив, продолжил: — Медведь встал и хотел дать деру. Тогда Пуль еще раз выстрелил, опять в сердце, медведь снова упал. А потом как поднимется! Пуль тогда третий раз выстрелил, и медведь умер.

— И каждый раз стрелял прямо в сердце?

— Да.

— Живучий медведь, однако.

— Да. Уважаю его за это.

Лорен хотел было отхлебнуть кофе, но посмотрел на него и отставил чашку.

— А я только что убил лань. Прямо на улице.

— Я видел. Хорош старина Генри. Даже лань пристрелить не может. Браконьер хренов.

— Он не браконьер, — пародируя Генри, сказал Лорен. — Он потомственный охотник.

Армистед хмыкнул.

— Он потомственный раздолбай.

Вернулся Кувер с тарелкой Лорена. Лорен взял вилку, попробовал. Действительно гадость.

Кувер выложил на прилавок свои тощие руки и обратился к Лорену".

— Я слышал, на завтра мэр назначил пресс-конференцию. Собирается рассказать о Музее технологий, который нам построит Лаборатория.

— Правильно делает, — согласился с действиями мэра Лорен. А про себя подумал, что за этот музей тому пришлось позволить Пашиенсу разграбить домашний кабинет Джернигана. Кроме того, мэр точно рассчитал время пресс-конференции. На следующий день еженедельная газета вместо сообщения о закрытии медной шахты на всю страницу опубликует статью о музее.

Лорен попробовал индюшатину. Похоже, ее вытащили из банки с овощами. Кувер упорно продолжал подчевать в своей забегаловке только теми блюдами, для которых не нужны крепкие зубы. Наверно, ради своих старых клиентов.

— И еще я слышал, — продолжал Кувер, — что этот музей разместят в здании старого железнодорожного вокзала.

— Неплохое место. Если это правда.

— В Санта-Фе с радостью готовы отдать это здание даже бесплатно. Отделаются наконец от своей головной боли.

— По крайней мере музей откроют в Аточе, а не в Виста-Линде.

— Если это правда, — с набитым пюре ртом вставил Армистед, — тогда это будет первая полезная вещь, сотворенная ЛВТ для нашего города. — Прожевав, добавил: — А то они даже для буксировки своей машины приглашают людей не из нашего штата.

Чутье подсказало Лорену, что в этой вскользь брошенной реплике кроется что-то важное для его расследования.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил он.

— В понедельник утром я проезжал мимо ЛВТ, возвращаясь от Пуля на работу, и видел, как грузовик из Эль-Пасо выехал из ворот Лаборатории. Он тащил на буксире их автомобиль.

— Что за автомобиль? Джип, в которых разъезжают охранники?

— Он был укрыт брезентом. Но явно не их «блэйзер», слишком низкий. Может быть, спортивная машина.

— Похоже на старый «тандерберд-56»? — внезапно догадался Лорен.

Армистед на секунду оторвался от еды и не на шутку призадумался.

— Может быть, — ответил он наконец. — А ты что-нибудь знаешь об этом?

— Просто видел его однажды. — Лорену не хотелось посвящать окружающих в суть своих подозрений. — Ты не помнишь название фирмы, которой принадлежал тот буксировщик?

— Нет. Название мне совсем незнакомо, поэтому и не запомнил. Помню только, что буксировщик был из Эль-Пасо.

Вот они и попались, подумал Лорен. Быстро проглотил ленч и поспешил прочь.

* * *

Войдя в свой кабинет, Лорен сразу бросился к компьютеру. Извлек из его памяти список фирм города Эль-Пасо, оказывающих услуги по буксировке и ремонту автомобилей. Прежде всего, мгновенно сообразил Лорен, надо звонить по наиболее вероятному адресу. Пашиенс, хоть и гордится своим умом, наверняка в алфавитном списке выбрал самую первую фирму. Это фирма называется «ААААА Дорожная помощь». Туда Лорен и позвонил первым делом.

— Да, они воспользовались нашими услугами, — с сильным испанским акцентом ответил Антони Пачеко, владелец ремонтной станции.

— С какой целью?

— Отбуксировать автомобиль с территории их организации в Эль-Пасо. Мы договорились, что я подъеду к воротам в пять часов утра в понедельник, там меня встретил их человек. Я взял на буксир машину и привез сюда.

— Какой марки машина?

— Старая рухлядь, желтый «тандерберд». Кажется, пятьдесят шестая модель. Двухместная.

Итак, подозрения Лорена полностью подтвердились. Он торжествовал. Вот я и достал вас! Все внутри пело от радости.

— Где стояла эта машина?

— Около плоской горы. Вдали от их зданий и прочего. Я думаю, водитель просто катался, гоняя на большой скорости, и случайно во что-то врезался. Сломалась передняя ось, немного помялся кузов. Но что они с ней сделали!

— Что вы имеете ввиду?

— Знаете, что они велели мне сделать? Отбуксировать машину в Эль-Пасо и спрессовать ее в груду металлолома, а затем продать эту кучу за границу. В Мексику. А ведь ее легко можно было починить.

Восторг Лорена поумерился. Вещественное доказательство, оказывается, уничтожено, превращено в спрессованный куб.

— Значит, говорите, это был двухместный «тандерберд»? — Лорен хотел лишний раз удостовериться в правильности сведений.

— Точно.

— Сиденья с красной кожей?

— Да.

— С открывающейся крышей?

— Да.

— А номер?

— Номера были сняты. Я думал, все это делается официально.

— А как звали человека, который обеспечил вас этой работой?

— Не помню. Он расплатился со мной кредитной карточкой.

— Вильям Пашиенс?

— Кажется, так.

— Вы уже уничтожили машину? — в мозгу Лорена промелькнул лучик надежды.

Вдруг Пачеко решил заработать лишние деньги, отремонтировав машину? Целая, она будет стоить дороже.

— Да, уже.

— Зачем? Выгоднее было бы отремонтировать ее.

— Они послали со мной человека, — с искренним сожалением ответил Пачеко. — Он ехал за мной на «блэйзере» и проследил, чтобы я уничтожил «тандерберд».

— Как его звали?

— Неприятный тип. Ничего не говорил, только приказывал. Фамилия его Маклер.

— Послушайте, вы можете дать эти показания официально?

— А в чем дело? — забеспокоился Пачеко. — Разве машина была загрязнена?

— Чем загрязнена? — не понял Лорен.

— Радиацией или еще чем-то.

— Нет. Просто автомобиль мог послужить вещественным доказательством для суда.

— Черт бы его побрал!

— Вы тут ни при чем. Но если бы вы дали показания...

— Для этого, надеюсь, мне не придется ехать в Аточу?

— Нет. Но я должен вас кое о чем предупредить. Два свидетеля уже погибли, поэтому будьте осторожны, не болтайте лишнего.

Пачеко надолго замолчал, переваривая странные сведения. Потом с недоверием спросил:

— Вы не разыгрываете меня?

— Нет, к сожалению.

— В какую чертовщину я влип! Черт возьми!

— Все же надеюсь, вас никто не побеспокоит. Пока у них нет для этого никаких причин.

— Я не дам показаний! Иначе они пристрелят меня!

— В таком случае я вынужден буду прислать вам повестку. Тогда они могут пронюхать про это и убьют вас. Добровольные же показания, без повестки, станут лучшей защитой для вас.

— Не вешайте мне лапшу на уши!

В дверь вошел Киприано, за ним Луис Фигурацион и глава муниципалитета Мануэль Мальдонадо. Не отрываясь от телефонной трубки, Лорен встал, пожал им руки и продолжил разговор с Пачеко.

— Я не шучу. Не думаю, что они следят за вами, но если вдруг заметите что-нибудь подозрительное, обязательно позвоните мне.

— Что за сказки вы мне рассказываете? Что они за люди?

— Позже я позвоню вам и мы договоримся о встрече. После того, как ваши показания запишут, не будет никакого смысла убивать вас.

— Проклятье!

Лорен положил трубку. Луис уже уселся, Мануэль Мальдонадо еще подыскивал себе кресло. Коренастый и черноволосый, еще со времен службы в военно-морских силах он сохранил короткую стрижку. Воевал во Вьетнаме. Теперь так же верно служит клану Фигурационов.

— Чем обязан такой чести? — обратился к нежданным гостям Лорен.

— Лорен, — начал Луис, — нам надо поговорить. — Потом кинул взгляд на Киприано через плечо: — Закрой, пожалуйста, дверь.

— Вы даже не представляете себе, — не удержался от бахвальства (впрочем, вполне простительного) Лорен, — что мне удалось сегодня отыскать. Вы слышали о пустоголовом Киллене из отделения ФБР в Альбукерке? Так вот, я...

— Лорен, — прервал его Луис, держа сигарету в зубах и вынимая спички.

— Вы слышали о тайнике с оружием, который хотел найти Киллен? Я не верил, что тайник существует, но...

— Лорен, — настойчивее оборвал Луис. — Ты можешь минуту помолчать?

Луис и Мануэль, похоже, шутить не собирались, Киприано с кислым видом стоял у двери. Шеф полиции приготовился слушать.

— Лорен, у тебя есть пепельница? — стараясь оттянуть трудный разговор, спросил Луис.

Тот порылся в столе и достал пепельницу. Луис водрузил ее на колено и начал:

— Лорен, дело вот в чем. Трухильо хочет отправить тебя в административный отпуск. Мы собираемся одобрить это.

У Лорена потемнело в глазах.

— С оплатой, — продолжил Луис, — так что не переживай. До тех пор, пока шум вокруг тебя не уляжется. Только и всего.

— Черт! — Лорен в сердцах стукнул кулаком по столу. — На кой хрен вы затеяли это?

— Лорен, следи за своим поведением. — Голос Луиса посуровел. — Сколько раз я тебе напоминал?

Лорен с трудом взял себя в руки. На лбу выступили бисеринки пота.

— Ладно, Луис. Говори дальше.

— В последнее время вокруг департамента полиции слишком много шума. На тебя жалуются за избиение детей, ты обругал человека из ФБР, отказываешься сотрудничать с ЛВТ.

— С кем в ЛВТ я отказался сотрудничать, Луис?

— Страсти излишне накалены. Мы решили немного остудить их.

— Так с кем я отказался сотрудничать, Луис?

— Ты арестовал охранников ЛВТ за ношение оружия. А у них работа такая, быть при оружии.

— Пашиенс препятствует моему расследованию. Утаивает доказательства, приказал своим охранникам следить за мной. Потому я и одернул их, чтоб не забывались.

— Мешает твоему расследованию? Какому расследованию? Убит какой-то неизвестный пришелец, а ты раздуваешь из мухи слона.

Луис начал раздражаться. Лорену все труднее было сохранять спокойствие.

— В моем городе орудует шайка убийц, а я не имею права разобраться с этим?

— Ты избил детей Данлопа и Боннивела.

— У них было оружие! — вскипел Лорен. — Они могли меня убить!

— Одному ты сломал челюсть, другому — нос. А ведь их отцы — наши избиратели. Нельзя избивать детей избирателей. С ними надо обращаться иначе.

— Пристрелить их.

— Далее. Ты действительно взял у тех преступников деньги для Хоакина Фернандеса?

— Да. Для починки двери.

— Это осложняет окружному прокурору обвинение, он жаловался на тебя.

— Я сломал Иоахиму дверь. И я должен был возместить ему ущерб.

— Рабочие места, — подсказал Мальдонадо. За все это время он впервые подал голос.

— Да. — Луис откинул назад волосы со лба. — Дело в том, что Музей высоких технологий обеспечит работой восьмерых. И еще несколько человек смогут работать неполный рабочий день. В этом проекте примут участие местные жители. А это деньги для города, Лорен.

— В обмен на это от тебя требуют всего лишь заставить полицию прекратить расследование убийства? Так, Луис?

— Я всего лишь пытаюсь убедить начальника полиции не будоражить город.

— Луис, ты защищаешь убийц.

— Не говори глупости. Я хочу дать людям выжить после постигшей их катастрофы.

— Луис, погибли трое. Их убили.

— Какое нам дело до них? Они не из нашего города. Зато восемь человек получат работу. Получив работу, они смогут оплачивать счета, совершать покупки в наших магазинах. И тогда магазины не разорятся. Городок мал, один банкрот для нас уже катастрофа. А обанкротятся несколько. Кое-что мы еще спасем, если правильно разыграем карты. — Луис, весь в клубах сигаретного дыма, наклонился к Лорену. — Надо использовать этот шанс, Лорен. А в будущем рабочих мест появится еще больше.

Ход мыслей Луиса понятен, думал Лорен. Он хочет любыми путями выбить из ЛВТ деньги.

— Послушай, Луис. Если ты собрался потакать преступникам, почему бы тогда тебе не сотрудничать с торговцами наркотиками? Они ведь больше заплатят.

— Заткнись, Лорен! — подал голос Мануэль Мальдонадо. — Мы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать грязные инсинуации.

Луис же и бровью не повел. Покуривая как ни в чем не бывало, мудро осадил:

— Лорен, жизнь есть жизнь. С ЛВТ лучше жить мирно.

— Ты не понимаешь, с кем связываешься, Луис. Они как бешеные собаки. С такими лучше не иметь общих дел.

— Я договорился со всеми. С главой муниципалитета, с начальником проекта. Вначале они хотели устроить музей на своей территории, но я убедил их не создавать себе лишних трудностей при их секретности. Люди ведь начнут шастать там, где им не положено.

— Луис, выслушай меня. Не впадай в наивные фантазии.

— Город добился строительства музея на своей территории. Но теперь мешает эта шумиха вокруг тебя. Ваш начальник полиции, сказали мне одни, арестовывает наших людей, которые всего лишь выполняют свою работу. Он самодур, услышал я от других, совершенно неуправляем. И мои люди так же отзываются о тебе. Ты бьешь детей!

— А что, я, по-твоему, должен был ждать, пока Эй-Джей Данлоп убьет меня?

— Сейчас для начальника полиции, — менторским тоном продолжал Луис, — лучше всего уйти в отпуск. Поохотиться, немного пострелять уток, оленей, — Луис улыбнулся. — От этого хуже не будет. Появятся новые рабочие места. Появятся деньги. Город выживет.

Сидеть и спокойно слушать дальше Лорен был уже не в состоянии. Он вскочил с места, замахал руками, взревел:

— Хуже не будет? Троих убили!

— Мы никого из них не знаем, Лорен. Они не были нашими избирателями. И вообще люди иногда погибают, такова жизнь. Что тут особенного?

— Человек погиб в моем полицейском участке! — засверкал Лорен глазами.

— Он не наш. Это все равно как если бы он погиб в Африке. Какое нам дело до Африки? — Голос Луиса звучал умиротворяюще.

Лорен задохнулся от приступа ярости, он кинулся к окну, опрокинув по пути стул. Руки сжались в кулаки, как бы перекручивая Луису хребет. Сделав над собой усилие, Лорен сунул руки в карманы, собрался с мыслями, постарался дышать ровнее. Повернулся к Луису:

— А что, если я представлю доказательства?

— Лорен, не надо никаких доказательств. Относись к жизни легче. Отдохни, поохоться на оленей.

— Ты заставляешь меня изменить своему долгу.

— Между прочим, твой долг не допускать существования борделя Конни Дювашель. Когда ты последний раз арестовывал ее?

— Это разные вещи!

— Не арестовываешь потому, что она помогает городу. Она часть города. Она полезна.

— Тем, что она дает нам взятки?

Мальдонадо и Киприано вздрогнули, Луис только хлопнул глазами.

— Это не взятки, Лорен, — строго сказал он. — Это заведенный порядок вещей. Хочешь заниматься бизнесом — так или иначе придется платить. — Луис поставил пепельницу на стол Лорену, встал. — Давай на этом закончим разговор. Ты в отпуске. Так надо.

— Сдай мне свой полицейский значок и пистолет, — добавил Мальдонадо, вставая.

— Значок отдам, а за пистолет я заплатил, его оставлю себе.

Мальдонадо раскрыл было рот для грозного окрика, но не нашелся, что сказать. Лорен отцепил полицейский значок — «вавилонскую звезду», как он его называл, а удостоверение, поскольку его не требовали, решил оставить себе.

Чтобы не дотрагиваться до Мануэля, Лорен просто швырнул значок. Тот ловко поймал его на лету. По выражению его глаз нетрудно было догадаться, что такой неуважительный жест он Лорену долго не забудет.

— Отдыхай, — напутствовал полицейского Луис при выходе. — Это как отпуск. Радуйся.

Когда гости вышли, Киприано злобно захлопнул дверь.

— Извини, шеф, но я до последнего момента не знал, какие неприятности на тебя свалились.

Лорен шагал взад-вперед по кабинету, заглядывая в каждый угол, как будто уходил навсегда. Все хотелось потрогать руками. В голове туманилось.

— Как поступишь с делом Убитого? — в упор посмотрел он на Киприано.

— Не знаю, шеф, — нахмурился тот. — Может быть, появятся новые сведения.

— Как же, жди-дожидайся.

Лорен попытался разогнать туман в мозгах. Вспомнил о недавнем разговоре с Пачеко. О найденном тайнике со взрывчаткой на руднике Ваху.

Обида свела челюсти. Нет, он не скажет Киприано ни о тайнике, ни о Пачеко. Лорен еще вам всем покажет, как он незаменим.

Надо хорошенько подумать, как это сделать. Киприано с тревогой наблюдал за его состоянием.

— Шеф, с тобой все в порядке?

— А ты как думаешь? — засмеялся в ответ Лорен, не слыша собственного смеха. — Меня пристрелили, я теперь дохлый и безопасный.

— Но это же временно, шеф. До тех пор, пока не утрясут дело с музеем.

— Нет, это навсегда, Киприано. Разве ты не понял? Нам приказано прекратить свою работу навсегда. Вот что они сказали.

— Политики всегда приказывали. — Киприано избегал встречаться глазами с Лореном. — И не нам менять заведенный порядок.

— Но раньше здесь экономику не строили на убийствах.

— Откуда мы знаем, — пожал плечами Киприано. — В прежние времена такое, возможно, тоже случалось. В нашем городе были Багси Сигель и Микки Кохен, и политики не брезговали сотрудничать с ними.

Лорен попытался приободриться.

— Вот я и в отпуске, — заключил он, покидая свой кабинет.

 

Глава 18

Служебной машиной пользоваться ему не запретили, поэтому Лорен поехал домой на «фурии».

«Таурас» Дэбры стоял на месте, но Дэбры дома не оказалось. Голова просто раскалывалась. В изнеможении Лорен сбросил кобуру и свалился на диван. Закрыл глаза. Безысходность сменялась злостью, жар — ознобом.

Заново переживая недавний неприятный разговор, он придумывал все новые и новые, но уже запоздалые аргументы. Мысленно убеждал то ли себя, то ли Луиса, что такая безопасная преступность, как проституция, не идет ни в какое сравнение с убийствами.

Наверно, в офисе мэра сейчас празднуют победу. Трухильо пьет шампанское. Еще бы — ведь ненавистные ему демократы сами помогли избавиться от неудобного полицейского. Совращение малолетней девчонки замято.

Пошли они все подальше. Лорен кошмарно устал.

Напряжение не отпускало.

Это мой город, мне здесь жить и дальше. Надо разделаться наконец со всеми этими обвинениями Данлопа и Боннивела.

В голову пришла идея, почему-то не востребованная раньше. Эй-Джей Данлоп и Лен убили котов. Некоторые из них наверняка породистые и дорогие. Если сообщить об этом владельцам, несчастные хозяева, теперь уже бывшие, помогут Лорену. Они подадут в суд на разбойников, застреливших ненаглядных любимцев.

Как только Данлоп поймет, что дело принимает иной оборот и влетит ему в копеечку, он сразу угомонится и заберет свою жалобу обратно. С Маком, правда, возможны осложнения. У него зуб на Лорена, от мести он просто так не отступится. Но, может, Мака остановит грозящее его сыну повторное тюремное заключение.

Лорен встал, принял таблетку аспирина. Взял переносной телефон.

На некоторых котах болтались ошейники с надписями. Они были приложены к судебному делу в качестве вещественных доказательств, а теперь находились дома у секретарши судьи для снятия копий. Своим звонком Лорен вытащил ее из ванной. Недовольная этим, ворчащая секретарша все же продиктовала Лорену адреса и номера телефонов владельцев убитых котов.

Лорен начал обзванивать хозяев, но мало кого застал дома — время было рабочее. По двум номерам к телефонам подошли дети, пообещали передать родителям. Последней ответила слабоумная старушка.

Головная боль не утихала. Лорен опять растянулся на диване, поставив рядом телефон. Закрыл глаза. Мозг продолжал искать спасительные выходы, постепенно отключаясь.

Звук открывающейся двери и чей-то женский голос вывели Лорена из забытья. Он прислушался, узнал голос Мадлены Гриббин, соседки. Вскоре раздался и голос Дэбры. Женщины прошли на кухню, что-то достали из холодильника.

— Я никогда не знаю заранее, как он воспримет мои слова, — сказала Дэбра. — Он очень неуравновешенный.

Лорен понял, что говорят о нем. Получается, что он невольно подслушивает их. Может, дать знать о своем присутствии? Тем временем разговор на кухне

продолжался.

— Мой брат такой же, — ответила Мадлена. Послышалось журчание жидкости, наливаемой в стаканы. — О некоторых вещах с ним совершенно невозможно говорить. Например, о политике.

— Как я тебя понимаю.

— Но твой-то хоть начальник полиции, а Элрой всего лишь простой шахтер. У него дикие представления о политике. Дубина стоеросовая. Он на полном серьезе считает, что мы должны бомбить Россию ядерными бомбами за ее политику в Армении.

— Конечно, Лорен не дубина, — звонко рассмеялась Дэбра. От ее смеха у Лорена потеплело на сердце. — Но все же о некоторых вещах я с ним говорить не решаюсь. Например, об аборте Катрины. Он до сих пор не в курсе.

Лорен весь превратился в слух. Сработала профессиональная привычка. Мысль заработала четко и холодно, словно он подслушивал малознакомых ему людей, возможно даже, подозреваемых. Чувства уступили место рассудку.

— Он против абортов? — поинтересовалась Мадлена.

— Да. Но он не фанатик. Просто считает, что люди должны отвечать за свои поступки и предвидеть последствия.

— Это свойственно полицейским.

— Верно. У него очень старомодные взгляды на секс. Он полагает, что неопытные девчонки способны вести себя разумно. Думает, что они будут невинны до самой свадьбы.

«Вот уж неправда, — подумал Лорен, — я так никогда не говорил. Может, Дэбра нарочно преувеличивает?»

Тут он заметил паутину на грязном потолке из древесно-стружечной плиты.

— Это потому, — продолжала Дэбра, — что он всю свою жизнь провел в нашем городишке, если не считать службы в армии. Пожил бы он в большом городе...

— Возможно, просто никогда не задумывался всерьез об этих вещах.

— Конечно. Именно поэтому я и решила ничего не сообщать, когда Катрина забеременела.

— Представляю, как бы он отреагировал!

— Кроме того, неизвестно, что бы он сделал с Марти. Ты же знаешь, какой у Лорена крутой нрав.

Значит, Марти, понял Лорен. Вспомнил, что Катрина начала встречаться с Марти, когда ей исполнилось тринадцать. Они дружили около года, а потом вдруг расстались. Лорену тогда показалось это странным, ведь никаких видимых причин для разрыва не было.

С тех пор Катрина никак не может найти себе друга, хотя многие вокруг нее вертятся. Теперь понятно, почему. Этому гаду Марти надо ноги переломать.

Слушать подробности стало невмоготу. Лорен решил ненавязчиво выдать свое присутствие. Поудобнее улегся на спину, расслабился, как мог, и попытался захрапеть.

Вначале тихонько, потому что правдоподобного храпа не получалось. Потом дело пошло лучше, и Лорен прибавил громкость.

На кухне водворилась паническая тишина. Через некоторое время там, по-видимому, пришли в себя. Послышался приглушенный звук шагов, в комнату вошла Дэбра. Лорен сбавил храп, попытался полностью расслабиться. Глаза, естественно, закрыты.

Дэбра, пристально всматриваясь, склонилась над ним. Тогда Лорен перевернулся на бок, делая вид, что постепенно просыпается.

— Лорен, — обратилась к нему Дэбра, — я думала, ты на работе.

— Немного вздремнул. — Лорен открыл глаза. — Пойду, пожалуй, в спальню, не выспался еще.

Дэбра напряженно размышляла, ее не покидали сомнения. Лорен ничего не стал ей объяснять и молча удалился в спальню.

Голова все еще болела, но уже не так мучительно. Мозг работал ясно. Лорен заподозрил у себя мигрень, хотя вряд ли представлял, что это такое. Повесил ремень с кобурой на вешалку, улегся на кровать. Руки по швам, словно мертвец.

Вот тебе и убежище.

Сон не шел. Может быть, перепрятать взрывчатку из тайника в другое место? До лучших времен. Ведь если ФБР арестовало не всех экотеррористов, тогда оставшиеся на свободе сами перепрячут свой тайник. Надо опередить их.

Обязательно организовать владельцев котов против Данлопа и Боннивела. Чтобы забрали свои жалобы. У Мака сейчас хватает других забот, он теперь безработный. Это, возможно, поспособствует делу.

Остается Некто Убитый, Вильям Пашиенс и авария маглева. Нельзя упускать из виду и Джозефа Дейльха. С воскресенья он находится в Вашингтоне. Что он там делает? Наверно, советуется с начальством. Или, хорошо зная придурочного Пашиенса, улетел в Вашингтон просто для того, чтобы там переждать всю эту заваруху?

"Не слетать ли в Вашингтон? Найти там Дейльха в министерстве энергии или обороны, или где он там прячется. Ведь теперь у меня нет работы, свободного времени хватает.

Черт возьми! Теперь я свободный человек! Волен делать все, что захочется. Ни за что не несу ответственность!"

С ликованием Лорен наконец осознал, что Луис Фигурацион и Эдвард Трухильо предоставили полную свободу следствию.

Кровь Рэндала Дюденхофа не давала покоя. Многое зависит от того, один и тот же это человек — Рэндал и Некто Убитый, — или же два разных. Вскрытие могилы Рэндала не внесло ясности. А исчезновение останков Убитого окончательно запутало дело.

Ну и переплет!

Рики тогда сказал: «Может быть, это было знамение для тебя».

"Убитый назвал меня по имени, просил помощи. А я пока ничего не сделал.

Меня предали. Предали все.

Все годы работы в полиции я верно служил Луису Фигурациону, и вот — достойная награда! В то время как убийцы разгуливают на свободе, меня вышвырнули из моего кабинета. Предложили охотиться на оленей. Кто будет следующей жертвой убийц?

А как я старался для своей семьи! Все для них делал. И они тоже предали".

Лорен подумал о том, как бы он поступил, если бы ему тогда сказали о беременности Катрины. И понял, что ответа у него нет. Но они окружили его стеной молчания, ничего не сказав об аборте.

Горькие мысли бередили душу, лежать в бездействии стало невыносимо. Лорен поднялся, подошел к двери. Запахи родного дома остановили его. Столько лет этот дом служил ему убежищем. Из кухни доносились приглушенные голоса.

Лорен вышел в коридор, зашел в комнату Келли. На ковре валяется грязное белье. На стенах плакаты, известные актеры. Длинноволосые, с расстегнутыми рубахами или голые по пояс. Все на одно лицо. Из комнаты Лорен заглянул в ванную. Пахло пудрой, духами и лаком для волос. В углу оставлена гнить куча грязных мокрых полотенец. На двери висит очередной стандартный ковбой.

Другая дверь из ванной вела в комнату-пристройку Катрины. Лорен вошел туда. Тут порядка больше. Книги сложены аккуратно. Единственная одежда, не убранная в шкаф, это пижама на стуле и платье на кровати, в котором Катрина сегодня утром была в церкви. На столе компьютер.

Два окна с сетками раскрыты. Через третье окно, без сетки, Катрина порой ходит как через дверь. Вероятно, через это же окно сюда тайком лазил Марти, чтобы обрюхатить Катрину в ее собственной постели.

Хватит, решил Лорен, ни к чему больше думать об этом. Теперь все представлялось ему в ином свете. Вокруг все то же самое, но что-то неуловимо изменилось. Рассматривая все до мелочей, Лорен вдруг сообразил, что ведет себя как полицейский. Дома быть полицейским не хотелось.

Вернулся в свою комнату, снял форму, оделся в штатское — джинсы, джинсовую куртку. Выходя из дому, услышал, как смолк разговор на кухне. Уже во дворе Лорен задумался, а не стоило ли попрощаться.

Сел в «фурию» и помчался куда глаза глядят. Проехал мимо дома Фортуны с печатями ФБР. Мимо места, где Робертс любил беседовать с бутылкой и Всемогущим. «Пророка» не было. Выехал за город, миновал поворот к борделю Конни Дювашель. Замедлил скорость у бетонного поля для НЛО.

Вокруг бетонного пятиугольника теперь росли сорняки. Большой металлический сарай невдалеке заржавел. Когда-то там спали и хранили инструменты фанатики, строившие площадку для «летающих тарелок». Лорен проехал по старой колее к сараю и остановился.

Джозеф Смит и Самуэль Кэттон уже предсказывали в свое время скорый конец света при звуках трубы Гидеона. Их пророчество не сбылось. Потом началась истерия с угрозой ядерной войны. И этого не случилось. Тогда перешли к «летающим тарелкам», снова предвещая очередной апокалипсис.

Теперь пугают парниковым эффектом. Рисуют страшные картины таяния ледников, затопления огромных пространств. Плодоносные поля превратятся в выжженные пустыни. Против этого не столь далекого будущего, уже маячащего на горизонте, безуспешно пытаются бороться экотеррористы.

Конечно, это еще не будет концом, жизнь на Земле останется. Но многим придется туго. Выжившие обнаружат новые зловещие угрозы своему существованию на планете.

Лорен проник на поле сквозь дыру в заборе, воздвигнутом некогда против многочисленных безумцев, желающих прорваться без билета в долгожданную «летающую тарелку». Верхний слой бетона раскрошился в пыль. Раньше здесь даже сквозь вой ветра слышался шум работающей шахты, рев грузовиков с рудой. Теперь остался лишь ветер.

Мирок, в котором Лорен жил долгие годы, умирал. Этот местный апокалипсис Лорен заметил только сейчас.

Рядом из кустов можжевельника раздался крик куропатки. Лорен вспомнил о «ремингтоне» в «фурии». Ружье, конечно, слишком тяжелое и неудобное для охоты в отличие от двустволки «гейм», с которой Лорен обычно охотился. Но выбирать не приходилось.

Вернувшись к машине, Лорен зарядил ружье мелкой дробью. Осторожно подкрался, выстрелил. Жаркий ветер приятно обдал порохом. Лорен сложил семь куропаток в багажник. Головная боль утихла.

На обратном пути заехал к пастору. Дверь открылась не сразу. Минуты через две Рики предстал без очков и голый по пояс. Прищурил заспанные близорукие глаза, почесал впалую грудь.

— Извините, я заеду позже, — смутился Лорен.

— Нет, проходите, в это время я уже встаю. Пожалуйста, в мой кабинет, я сейчас подойду.

Лорен зашел в кабинет, сел у выключенного компьютера. Посмотрел на знакомые молнии на деревянных креслах. Со стены из пирамиды сиял глаз. Вскоре появился Рики в незаправленной фланелевой рубашке. Сел напротив Лорена, надел очки в металлической оправе.

— Я уже знаю про ваши неприятности.

— О чем вы знаете? — удивился Лорен.

— О вашей, э... О вашем отстранении.

— А, это чепуха. Это всего лишь административный отпуск с оплатой. Это их политические игры.

— Вот как. — Рики все еще не проснулся как следует.

— Хотя я не одобряю причины, по которым они спровадили меня в отпуск... — Дальше подходящие слова никак не шли на ум Лорену.

— А что за причины, если не секрет?

— Причины... — замялся Лорен. — Политики ведь не всегда согласны с полицейскими, верно?

— Так же, как и священники не всегда согласны с учением церкви, — усмехнулся Рики.

— Неужели?

— Конечно. Сами подумайте. За две тысячи лет после Христа было великое множество разных толкований и мнений, часто противоречивых. Как быть бедному священнослужителю? Даже наша религия, основанная на откровениях девятнадцатого века, изобилует ненужными второстепенными догмами. Мне приходится опускать их.

— Понимаю.

— Поэтому мне нравится наша доктрина о непрерывной череде откровений. При необходимости всегда можно подправить учение так, чтобы оно оставалось современным.

— Неплохо.

К своей вящей досаде, Лорен навел пастора на другую любимую тему, что предвещало опять бесконечное нудное повествование о малоинтересных Лорену вещах. Однако пастор вовремя понял свою ошибку и, с некоторым трудом взяв себя в руки, прекратил развивать богословскую тему.

— Вы начали говорить о политиках? — напомнил Рики.

— Да. Полицейские не занимаются политикой. Нам приходится жить в сложившейся системе, а эта система несовершенна. Мы не создавали систему, мы унаследовали ее.

— Понятно.

— Единственное, чего я хочу, чтобы мой город жил спокойно. — Лорен подавил желание встать и зашагать взад-вперед по комнате, движением помогая своим мыслям. Он позволил себе только размахивать руками. — Я хочу, чтобы здесь было безопасно.

— Когда я был в Уганде, — прервал его Рики, — там был страшный голод.

— Я знаю, вы рассказывали прошлый раз.

— Там шла война, революция, свирепствовал СПИД. Как только положение, казалось, начало улучшаться, появились черные мошки сигатоки, с огромной быстротой пожиравшие банановые пальмы. А там бананы — основная пища местного населения. С маленького участка земли собирают урожай, достаточный, чтобы прокормить всю семью. И вот откуда ни возьмись налетела сигатока. Что там началось, вы видели по телевизору. Беженцы, волнения, голод. Меня направили туда, чтобы я научил туземцев выращивать пшеницу. Но та американская пшеница, что я привез, не подходит для Африки. Кроме того, чтобы прокормить семью пшеницей, надо засеять большую площадь, а земли там не хватает. А участка с бананами площадью всего в половину гектара хватает на прокорм целой семьи. Пшенице нужна вода, а в Уганде дожди не регулярны. Пройдет, бывало, мощнейший ливень, а потом несколько недель стоит тропическая жара. Я понял все это спустя несколько недель после прибытия. Но мое начальство в Вашингтоне настаивало, чтобы я выполнял намеченную ранее программу. Возражения не принимались во внимание. Что было делать? Я ничего не смог изменить. Голод по-прежнему свирепствовал. — Рики вздохнул и продолжил: — После всего этого я засомневался, действительно ли Вашингтон хочет кому-либо помочь. В Вашингтоне просто занимались саморекламой.

— Вот-вот, — согласился Лорен, — политики любят рекламировать себя.

— Поля, засеянные пшеницей, без воды выгорели на солнце и превратились в пустыни. Лучше бы мы вообще ничего не делали, только зря испортили землю. Местное население принялось обвинять американцев во вредительстве. Для них мы олицетворяли коррумпированное американское правительства, они не верили в наши добрые побуждения. После того, как они застрелили и зарезали нескольких человек из нашего «Корпуса мира», я вернулся обратно в Штаты. Единственное, чего я хотел, Лорен, чтобы в Уганде все стало благополучно. Но мне не разрешили добиться этого. Понимаете?

Лорен кивнул и хотел было уйти, поблагодарив пастора за сию притчу, но вдруг ни с того ни с сего ляпнул:

— Я знаю, кто убил того человека. И знаю, кто устроил вчера крушение поезда.

— Вот как, — удивился Рики. — Но не можете доказать?

— Мне посоветовали ничего не доказывать. И отправили в отпуск, чтобы я свернул свое расследование.

— Ваше... начальство... покрывает убийц?

— Просто не желает знать, кто они. Начальству это не интересно, у него другие планы.

— Какие планы, ради Бога?

— Спасти город от безработицы. Убиты чужие люди, неизвестные местным заправилам. — Лорену вспомнилась плачущая Сондра, оторванная голова Джернигана. — Для местного начальства это пустяки. Им гораздо важнее обделать делишки с теми... С теми, кто связан с убийцами. И получить таким способом деньги и рабочие места для города.

— Кровавые деньги, — ужаснулся Рики.

— Я не стал слишком упорствовать. Я подчинился, хотя это претит мне. Такие порядки в нашем городе установил не я и не мне менять их.

— Да, я... — Рики тщательно подбирал выражения. — До меня доходили слухи о коррупции. Взятки и прочее.

— Нет дыма без огня. Но и это еще не настоящее зло. — Пот струился по лицу Лорена. — Просто таковы традиции, сложившиеся сотни лет тому назад.

— Все-таки как нехорошо.

— Может быть. — У Лорена пересохло во рту. — Но такова жизнь, что тут поделаешь? Я не в силах ничего изменить.

— Когда-нибудь все кончится.

— Я соблюдал эти правила игры, — гнул свою линию Лорен. — Я верно служил начальству и в ответ ожидал такого же хорошего отношения.

— Это естественно.

— А они, — заволновался Лорен, непроизвольно сжав кулаки, — они предали меня. Разрушили мою веру. Теперь я не знаю...

— Понимаю, вы как преданный всеми Цезарь. Но преступников надо найти и арестовать. — Пенсильванский акцент пастора с его подчеркнутым "р" особенно зазвучал в словах «преступников» и «арестовать».

— Для этого нужны серьезные доказательства, чтобы убедить окружного прокурора выдать ордер на арест. Но таких доказательств у меня нет. Будь у меня доказательства, я бы уже всех арестовал. И хотя бы у одного выбил признание. Так обычно делается. Но если я пойду к окружному прокурору с тем, что имеется у меня сейчас, он решит, что я сумасшедший.

— Тем не менее вы должны... — Пастор на мгновение заколебался. — Те доказательства, что у вас есть... Они слишком необычны?

— Вы имеете в виду чудо, о котором я пытался рассказать вам в прошлый раз? — засмеялся в ответ Лорен. — Нет, просто это косвенные доказательства. А нужны прямые. Пока я знаю о преступниках большей частью по рассказам других людей. Нужны более серьезные улики.

— Вы меня успокоили, — облегченно вздохнул Рики. И вдруг опять кинулся в абстрактные рассуждения. — Наверное, очень тяжело, когда на твоей совести чья-то жизнь.

— Я за все время моей работы в полиции ни разу ни в кого не выстрелил. Я всегда находил другой способ, — с гордостью сказал Лорен. — Надо только подходить к делу неформально, что бы там ни говорили юристы.

Рики не обратил на это никакого внимания и продолжил:

— Возьмем, к примеру, человека, который поджег приют для бездомных, где я работал. Наверняка он знал, что в нашем помещении есть пожарная сигнализация. Он надеялся на нее, в его планы, я верю, не входило сжигать людей. И вот он узнал, что сгорело двенадцать человек. Среди них дети.

— По опыту работы в полиции знаю, что преступники не понимают, какие несчастья они приносят людям. Им наплевать на других людей, у них нет совести.

— Я все же уверен, что и преступники мучаются угрызениями совести. — Пастор почти не вслушивался в слова Лорена, витая мыслями вокруг сгоревшего приюта за тысячу миль отсюда, заново переживая гибель несчастных детей. — Как преступник может искупить свою вину? Какую повинность для искупления должен он понести перед обществом или Богом?

— Пожизненная каторга ему, думаю, не помешает.

— Конечно, убийцы должны быть наказаны. Если вы найдете...

— Черт возьми! — взорвался Лорен. — При чем тут эти рассуждения! Адвокаты и судья потребуют веских доказательств, им надо расставить все точки над i и учесть каждую запятую!

— Так расставьте и учтите.

— Лет сто назад, пожалуй, еще бы удалось просто взять отряд и арестовать чертовых преступников. Отряд стал бы одновременно и судьей, и адвокатом. Но мы, к сожалению, живем в двадцать первом веке. Теперь этот номер не пройдет, даже в Аточе. Уже нет закона Линча, к несчастью.

— И все-таки вы видели чудо. — Рики снова перескочил на другую тему, немало озадачив Лорена.

— Да. Думаю, что видел.

— Помните, что я говорил вам о чудесах прошлый раз? Они меняют привычный уклад, переворачивают жизнь.

— Помню.

— Подумайте, предназначалось ли это чудо лично вам? Чтобы побудить вас изменить прежний порядок вещей?

— Чтобы я был карающим мечом Господа?

— Да.

— Господь загнал меня в угол. У меня нет выхода.

— В некотором смысле, да. — Рики смотрел не отводя глаз. — Вы служите обществу. И хотя живете в нашем падшем мире среди грешников, у вас есть вера, вы чувствуете Бога. Возможно, Господь призывает вас на борьбу за очищение Аточи.

— Я сделаю все, что смогу.

— Это от вас и требуется.

Возвращаясь после беседы с пастором, Лорен вдруг заметил выехавшую из переулка машину. Шофер замигал передними фарами — Лорену явно сигналили. Он по-звериному насторожился. Затем досадливо поморщился, вспомнив, что не взял с собой пистолет, а ружье заряжено мелкой дробью.

Он остановил машину, взял в руки ружье. Преследователь обогнал его и остановился впереди в свете фар автомобиля Лорена. Внутри находился один-единственный человек.

Он вышел из машины, молодой, одетый в синюю синтетическую куртку и рабочие ботинки, с аккуратно подстриженными светлыми усами. От яркого света фар прикрыл глаза обеими руками, что успокоило Лорена — значит, оружия нет. Лорен опустил боковое стекло.

— Начальник полиции Хаун?

— Да.

— Я Пауль Риверс. Вы мне вчера звонили.

— Да, слушаю.

— Я достал нужные вам сведения. Вы удивитесь.

Парень сунул руку в карман. Лорен разволновался, нервно сжал ружье. В кармане Риверса оказался листок бумаги.

— Те же четверо охранников работали и в субботу, и воскресенье. Начиная с субботнего утра на территории ЛВТ больше никого из наших не было, не считая людей на проходных.

Лорен взял листок, прочитал фамилии: Пашиенс, Назарет, Маклер, Денардис.

— В этом есть что-то необычное? — недоумевая, спросил Лорен.

— Раньше такого никогда не было. А начиная с понедельника никто из этих ребят на дежурство не заступал. Их нет в расписании, и я их не видел.

Происшествие, размышлял Лорен, случилось в пятницу ночью. Дежуривших тогда охранников Пашиенс решил оставить и на следующие два дня, отпустив по домам остальных. Во-первых, так меньше свидетелей. Во-вторых, надо было дождаться понедельника, чтобы рано утром избавиться от последней улики — желтого «тандерберда».

— Назарета я арестовал в среду, он следил за мной на одном из ваших «блэйзеров».

— Но в расписании его нет, — пожал плечами Риверс.

— Ладно. Спасибо.

— Я не хотел звонить, потому что Пашиенс подслушивает разговоры на территории ЛВТ.

— Постой, — удивился Лорен, — а сотрудники Лаборатории знают об этом?

— Некоторые знают. Это не такой уж большой секрет.

Вот почему погиб Джерниган, тут же сообразил Лорен. Во вторник утром он из ЛВТ позвонил адвокату, а Пашиенс подслушал.

— Кроме того, — объяснил Риверс, — у Пашиенса есть разнообразные подслушивающие устройства.

— Но они запрещены.

— Ну и что? — пожал плечами Риверс. — Теперь у нас началась муштра, чаще обычного устраиваются учебные тревоги. Пашиенс чем-то озабочен. Может быть, он подслушивает и ваш телефон, не знаю точно. Может быть, и мой тоже. Поэтому я очень осторожен.

— Хорошо. Спасибо. — Лорен вдруг улыбнулся. — Если Пашиенс подслушивает мой телефон, мне его очень жалко. Ему приходится помногу часов выслушивать болтовню моих девчонок.

— Больше вам от меня ничего не потребуется?

— Нет. Больше ничего.

Риверс, судя по его лицу, не очень-то поверил Лорену. Молча повернулся и пошел к своей машине.

Лорен поехал домой. Список, доставленный Риверсом, лежал рядом на сиденье. Нужен ли он теперь, когда Лорен отстранен от расследования?

Дэбра ждала Лорена, лежа на диване. По телевизору показывали бесконечную мыльную оперу об умных и удачливых адвокатах из воображаемого мира Голливуда, которые лихо разъезжали на «феррари» по пустынным ночным улицам Лос-Анджелеса под аккомпанемент навязчивой музыки в стиле диско, и которые, по понятиям Лорена, добывали свою роскошную жизнь не иначе, как обслуживанием шайки торговцев наркотиками, почему-то остававшейся за кадром.

Дэбра с непроницаемым выражением лица поднялась с дивана.

— Лорен, ты сильно переживаешь?

— Ты о чем? — спросил он, проходя на кухню.

— Я не знала, что произошло у тебя на работе. Звонил Киприано, спросил, как ты себя чувствуешь, а я ничего не поняла. Тут он мне все и выложил.

— Понятно. Это ненадолго. — Лорен налил себе охлажденного напитка.

— У тебя ужасный вид. Что с тобой?

— Я немного поохотился.

Лорен с жадностью пил, Дэбра с тревогой его разглядывала. Осушив стакан, Лорен вытер рот тыльной стороной пыльной руки и поставил посуду в раковину.

— Тебе много звонили сегодня, — сказала Дэбра. — По поводу котов.

— Пойду ополоснусь в душе.

Теплые струи воды понемногу смывали головную боль. Лорену хотелось отбросить все мысли, забыться полностью, стать тем счастливым провинциальным полицейским, за которого его принимает Пашиенс.

Выключив воду, Лорен вытерся, бросил запыленную одежду в бак для грязного белья, надел махровый халат. Едва только он успел выйти из ванной, как в дверном проеме комнаты Келли показались дочери. Келли в ночной рубашке, Катрина в джинсах и спортивной майке навыпуск.

— Папа, — защебетала Катрина, — как ты себя чувствуешь?

— Может быть, мы чем-нибудь можем помочь? — вторила ей Катрина.

Озадаченный Лорен не сразу сообразил, что они имеют в виду.

— Это пустяки, — вспомнил он наконец. — Это политические игры. Как только их дела утрясутся, я выйду из отпуска.

— О!

— Если так, тогда хорошо.

Обе выглядели разочарованными. Видимо, они рассчитывали проявить участие к сломленному жестокими превратностями судьбы папочке, подбодрить его, но вышло немного иначе.

— Спасибо, вы замечательные дочери, — утешил их Лорен. — Не беспокойтесь, все будет хорошо.

По очереди обняв его, девочки потянулись к себе. Катрина задержалась у двери.

— Папа, ты узнал что-нибудь о Небесной?

— Я звонил, но пока ничего не ясно. Позвоню завтра.

Катрина слабо улыбнулась и закрыла за собой дверь. В телевизоре кто-то заорал:

— Мне наплевать на ваши законы! Это дело чести!

Слушать голливудскую болтовню не было сил. Лорен ушел в свою комнату и плюхнулся на кровать. Из комнаты Келли доносился веселый щебет. В голове ноющими толчками пульсировала боль.

Завтра надо обзвонить всех владельцев убитых котов. Может быть, даже дать объявление в газету, она выйдет в пятницу. Кроме того, поговорить с судьей о возможности возобновления слушания дела об освобождении Данлопа и Боннивела на поруки. Пусть над ними нависнет угроза снова оказаться в тюрьме.

Осторожно вошла Дэбра.

— Я посижу с тобой? — неуверено спросила она.

— Конечно.

Лорен подвинулся, освобождая ей место. Дэбра села на кровать. Светлые пряди волос упали на лоб, очки от волнения немного сползли.

— Я хотела у тебя кое-что спросить.

— Спрашивай.

— Мне кажется, что-то произошло. Насколько это серьезно?

— На службе? Нет, наверно, не очень серьезно. Я решил... Я сделаю то, что должен. После этого с работой все уладится как нельзя лучше.

— Ты не приукрашиваешь? И в самом деле не так страшно?

— Не беспокойся.

— Ладно. — Глаза Дэбры выдавали внутреннюю борьбу. Она собиралась с силами, колебалась, уйти или прямо сейчас разрешить свои мучительные сомнения. Наконец решилась.

— Скажи, — выпалила Дэбра, — ты слышал сегодня наш разговор с Мадленой?

Неприятные ощущения от подслушанного разговора всплыли в памяти, резанули по сердцу. Пусть Дэбра немного помучается.

— Нет, ничего не слышал.

— Дело в том, — пояснила она, отводя взгляд, — что мы с ней говорили о таких вещах, о которые тебе лучше не знать.

— Это о чем же? — Лорен вдруг поймал себя на мысли, что он снова действует как полицейский, неукоснительно придерживаясь одного из правил проведения допроса: допрашиваемый не должен знать, что тебе известно. Но с женой, наверно, так поступать не годится. Впрочем, виноватым Лорен себя не чувствовал.

— О... некоторых семейных делах.

— Важных делах?

— Да.

— Если это важно, то я, как член семьи, обязательно

должен знать об этом.

Дэбра тяжко вздохнула.

— То, о чем мы с ней говорили, уже в прошлом. Но ты, конечно, прав. Мне следовало рассказать тебе об этом.

— Я хочу знать, что происходит в семье.

— Конечно. — Дэбра умиротворяюще сжала его руку. — Если что-то случится, я обязательно тебе скажу.

Лорен вернулся к думам о карающем мече Господнем. Рики его благословил.

Осталось только понять, что надо делать.

 

Глава 19

Лорен проснулся в третьем часу ночи. Мигрень прошла. В мозгу наступило просветление, голова работала ясно и четко, цепляясь за мельчайшие подробности, ничего не упуская из виду. Он на удивление прекрасно отдохнул и при необходимости готов выдержать все шесть раундов против любого тяжеловесного головореза из тюрьмы Санта-Фе. Казалось, Лорен проспал сто лет и на славу выспался.

Он встал, оделся, прихватил с собой небольшой револьвер и вышел из дома. Дэбра, кажется, не проснулась. Хотя, может быть, она просто притворилась, прислушиваясь к действиям Лорена так же, как недавно невольно шпионил он, подслушивая ее кухонный разговор с соседкой.

Сев в «Таурас», по шоссе номер 81 он поехал к стоянке "К". Сейчас здесь безлюдно.

Слежки, кажется, нет. Лорен остановил машину у платных телефонов-автоматов. Всунул в прорезь телефона кредитную карточку с голографической защитой, . нашел в блокноте нужный номер и позвонил. После пяти длинных гудков ответил сонный голос Амардаса Сингха. Спросонья его индийский акцент звучал сильнее обычного.

— Доктор, — обратился Лорен, — мне очень нужно с вами поговорить.

* * *

Спустя двадцать четыре часа темно-серый «таурас» одиноко мчался под бездной черного неба, усыпанного яркими звездами. Прошедший вечер Лорен провел в городке Сокорро в долгой беседе с Сингхом и теперь держал обратный путь домой напрямик по лесистому плоскогорью — через национальные леса. По обеим сторонам извилистой дороги нависали скалы. Такой путь вполне соответствовал настроению Лорена. Его мысль сходным образом пробиралась сквозь дебри физики. Голова полна от груза новых для Лорена малопонятных терминов, которые надо не забыть, чтобы правильно сформулировать обвинительное заключение.

Незаметно наваливалась усталость. Лорен давно не спал. Под таинственным звездным Млечным Путем на небосводу он ощущал себя мельчайшей песчинкой в необъятной Вселенной.

Отвесные стены каньонов озарялись оранжевым пламенем лесных пожаров, над которыми все кружили и кружили вертолеты, прорезывая ночной мрак лучами прожекторов. Впечатляющая картина навевала фантазии о «летающих тарелках».

* * *

Договорившись с Сингхом о встрече, Лорен вернулся со стоянки домой, уселся в гостиной, взял блокнот с записями о деле Убитого и при свете торшера почти до рассвета размышлял и рисовал разноцветными фломастерами схемы действий преступников. Так и задремал в кресле, пока громкий лай собак не разбудил его. Выскочив во двор, Лорен сразу понял, в чем дело. Только сейчас он вспомнил о своей добыче. Две собаки, учуяв куропаток, сцепились в свирепой драке у багажника «Таураса». Лорен прикрикнул на них как следует, и псы мигом разбежались.

Птицы еще сгодятся в пищу, прошло всего четырнадцать часов с тех пор, как Лорен подстрелил их. Говорят, кое-кто употреблял птиц, пролежавших целую неделю. Лорен вынул из багажника куропаток, сел во дворе на старую обшарпанную лавку, ощипал их и выпотрошил. Уложил каждую куропатку в отдельный пакет и сунул в морозильник на веранде. К этому времени Дэбра уже проснулась и готовила завтрак. Как всегда в этот час, пришел Джерри.

Сегодня Джерри в своей обычной манере разглагольствовал о всяких необычных вещах — о парапсихологии, ясновидении и телепатии, о том, что в квантовой физике доказано, что взаимодействие между частицами на коротких расстояниях может происходить со сверхсветовой скоростью. Вся эта околесица мало интересовала Лорена — он с головой ушел в свое расследование.

В этот четверг пастор посвятил проповедь зависти. Рики широко развивал тему, углубляясь при необходимости в частности. Но, как и болтовня Джерри о телепатии, этот вопрос ничуть не занимал Лорена. Зависть не играла в его жизни сколько-нибудь заметной роли.

Всегда одолевали куда более насущные проблемы.

Сегодня Сингх занят до шестнадцати часов лекциями и семинарами. До Сокорро три часа езды. Значит, у Лорена есть немного свободного времени.

После церковной службы Лорен договорился с Джерри поохотиться завтра на уток, подбросил дочерей в школу и направился к зданию городской администрации. Припарковался на своем обычном месте. На противоположной стороне улицы остановился темно-зеленый «мустанг», за рулем Винцент Назарет. Опять следит, ублюдок.

Перекинувшись парой фраз с Элоем у пульта, Лорен вошел в кабинет Киприано. Тот восседал, развалясь в кресле и закинув ноги на стол. В руках потрепанная книга Джеймса Миченера.

— Что изучаешь на сей раз? — поинтересовался Лорен.

— Да так, просто повышаю свой уровень.

— Много происшествий? — Лорен опустился на стул.

— Пьяные. Подростки стреляли в дорожный знак.

Как обычно.

— Какие-нибудь новости об Убитом?

Киприано нахмурился, положил в книгу закладку и закрыл ее.

— Никаких.

— Неудивительно.

— Будут новости, тогда и буду действовать, — нервно заерзал Киприано.

— Я так и понял, что, заняв мое место, ты приступишь к этому делу только в случае крайней необходимости.

— Меня не торопят, — заволновался Киприано.

— Знаю.

— Появится какая-нибудь полезная информация об этом чертовом Убитом, тогда я продолжу расследование.

— Не сомневаюсь.

— Учитывая, что эти шакалы оказались способны выкрасть не только его тело и внутренние органы у медэкспертов, но и его одежду и ботинки из лаборатории криминалистов...

— Постой...

— ...Их не так-то просто вывести на чистую воду. Ты уже знаешь об этом, шеф?

— Повтори! — взволнованно сказал Лорен. — Его одежду тоже выкрали?

— Да. Из запертого ящика в запертом здании, вокруг которого всю ночь дежурят полицейские Альбукерке. Остался только пластиковый пакет, где хранилась одежда.

Известие ошеломило Лорена. Просто невероятно!

— Так же, как у медэкспертов осталась бирка от его тела.

— Криминалисты, — продолжил Киприано, — узнали о пропаже утром и сразу позвонили сюда. Вот такие дела. А что там насчет бирки?

Киприано выслушал рассказ Лорена, нервно барабаня пальцами по подлокотникам кресла.

— Шеф, это фантастика.

— Я собираюсь продолжать расследование.

— Ты в своем уме? — встрепенулся Киприано.

— Я понял, — улыбнулся в ответ Лорен, — что теперь, когда я в отпуске и не отвлекаюсь на другие дела, все свое время я могу посвятить этому. Раньше на мне висела куча бумажной работы, постоянные перебранки с мэром и прочее. Теперь все это на тебе, а я займусь делом.

— Шеф, это добром не кончится. — Глаза Киприано мгновенно сузились.

— Все будет в лучшем виде, как только я добуду веские доказательства участия в убийстве четырех головорезов.

— Шеф! О каких головорезах ты говоришь?

— Вильям Пашиенс, Винцент Назарет, Джим Маклер и Карл Денардис.

— Откуда ты знаешь?

Лорен перечислил ему необычные изменения в расписании дежурств охранников и сообщил об отмене на эту неделю дежурств Назарета, тем не менее продолжавшего следить за Лореном на «блэйзере».

— Но откуда ты это знаешь? — удивился Киприано.

— Не важно.

— Шеф, ты должен мне сказать. Как я могу принимать эти факты во внимание, если даже не знаю, от кого поступили сведения?

— Я не выдам моего осведомителя.

— Ну ладно. — Киприано нервно забарабанил пальцами по креслу. — Но хотелось бы, чтобы ты информировал меня о ходе своего расследования. Боюсь, ты будешь орудовать, как слон в посудной лавке.

— Я буду осмотрителен. Не сомневайся.

Такой уверенности, однако, у Киприано явно не чувствовалось. Некоторое время Лорен колебался, не рассказать ли заместителю о человеке из Эль-Пасо, который отбуксировал «тандерберд» из ЛВТ. Наконец пришел к выводу, что не стоит. Тем более что кабинет Киприано может быть нашпигован «жучками».

— Послушай, — сказал Лорен, — я хочу позвонить кое-куда из своего кабинет. Не возражаешь?

— Нет, но я хотел бы присутствовать при этом, шеф.

— Слушай, пожалуйста, — усмехнулся Лорен, вдохновленный обращением «шеф».

Из своего кабинета Лорен прежде всего позвонил Говарду Мортону.

— Я ждал твоего звонка, конь, — отозвался Говард.

— Как поживают мои земляки?

— Сидят. Судья отказался выпустить их под залог на том основании, что они террористы.

— Даже Небесная?

— А, эта, — хихикнул Говард. — Взбрело же в голову ее родителям придумать такое несуразное имя.

— Мало ли на свете чудаков.

— Это точно. Но ты не особо беспокойся, Небесная не в общей тюрьме, она в изоляторе для несовершеннолетних. Есть надежда, что ее скоро выпустят. Ее адвокат поднимает большую шумиху, мол, малолетнюю по дурости причислили к террористам.

— А кто ее адвокат?

— Он та еще птица, — двусмысленно хохотнул Говард. — Рой Фридман.

Лорен присвистнул. Блестящий голубоглазый адвокат с дорогими зубными протезами, Рой Фридман из разряда тех акул, которые шутя перемалывают кости окружным прокурорам. Его жена, бывшая фотомодель, купалась в роскоши. Такие пройдохи, как Аксельрод, по сравнению с Роем просто-напросто косноязычные жалкие недотепы.

— Когда террористов доставили сюда, Фридман уже поджидал их у федерального здания, — рассказывал Мортон. — Наверно, кто-то из оставшихся экотеррористов вовремя сообщил ему об арестах. Фридмана нанял «Экоальянс», он прибыл сюда из Сан-Франциско на личном самолете.

— Вот будет потеха на суде.

— Да, цирк начнется что надо. Мой шеф от страха чуть в штаны не наложил. Благодарю Бога, что мне не придется участвовать в судебных заседаниях. За каких-нибудь три месяца Фридман выиграет дело.

— Не хотел бы я оказаться на месте Киллена, — засмеялся Лорен.

— Еще бы, конь. Такие поспешные аресты сильно облегчают задачу Фридмана. Наше обвинительное заключение в его руках окажется филькиной грамотой.

— У вас там, наверно, и работают одни фильки.

В ответ Говард зашипел, одновременно негодующе и дурашливо. Затем друзья еще немного поболтали об охоте и об их школьной некогда выдающейся футбольной команде, и Лорен положил трубку. Потом позвонил домой, к телефону подошел Джерри и выслушал новости о Небесной. Лорен также сообщил номер телефона изолятора для несовершеннолетних. Пусть Катрина и Келли после школы позвонят своей подруге.

Минутой позже Лорен принялся обзванивать хозяев котов. Окрепло убеждение, что телефон прослушивается. С огромным удовольствием Лорен представил себе, как Пашиенс и компания слушают всю эту малозначительную и многословную ерунду о несчастных котах. Идея об объединении усилий владельцев котов с успехом претворялась в жизнь. Несколько любителей домашних животных охотно откликнулись на призыв Лорена подать иск в суд. Над головами Боннивела и Данлопа нависла неплохая дубина.

После удачных переговоров Лорен открыл большой сейф, где хранились всевозможные конфискованные вещи, в том числе и отобранные у охранников ЛВТ автоматы «узи». Чем все это закончится?

«Это зависит от меня», — решил Лорен.

* * *

— Я выяснил историю узоров на том покрывале, — начал Амардас Сингх.

После трех часов езды в «Таурасе» у Лорена ныла спина, рубашка пропиталась потом. Серая лента шоссе с белой полосой посредине до сих пор стояла перед глазами. Сжимая в руке холодную банку с кока-колой, Лорен прошел за физиком в гостиную.

— Каком покрывале? — не понял Лорен, занятый другими мыслями.

— На том, которое вы видели в мотеле. Помните, я подумал, что это пакистанские узоры, а вы сказали, что племени навахо?

— А, да. Вспомнил. — Лорен опустился на диван с рисунком в виде голубых цветков, куда любезно предложил присесть Сингх.

— В девятнадцатом веке английские переселенцы решили научить индейцев вышивке, чтобы покупать у них вышитые покрывала и коврики. — Сингх примостился на легком стуле, разрисованном синими маками. По-видимому, цветочные украшения популярны на востоке, и Сингх придерживался этой традиции.

Лорен вспомнил, как он по пути в Сокорро остановился у станции Шелл спросить дорогу. Неприглядного вида индеец покосился на ружье «ремингтон» на переднем сиденье, но все же показал дорогу к профессорскому городку Фэкалти-Хилл, расположенному на плоской возвышенности рядом со студенческим городком политехнического института штата Нью-Мексико. Когда Лорен добрался до дома Сингха, навстречу вышла улыбающаяся блондинка двадцати с небольшим. Лорен сразу решил, что это жена Сингха, из студенток. Она радушно пригласила Лорена в дом, предложила ему, вспотевшему и измученному, кока-колу из холодильника, позвала из домашнего кабинета Сингха и удалилась к себе, оставив неуловимое ощущение уюта и безмятежности.

— И вот индейцы навахо, — продолжал Сингх, — справились у бледнолицых, какие узоры на покрывалах и ковриках их интересуют. Английские купцы показали индейцам модные тогда на Западе покрывала и гобелены из Восточной Индии. Они в ту пору пользовались большим спросом. И индейцы навахо начали копировать узоры. Таким образом, то, что здесь считается традиционными узорами племени навахо, на самом деле было изобретено за тысячи километров от их родины.

— Интересно.

Сингх заулыбался. Он недавно вернулся из института, с занятий, и был в желтовато-коричневых плисовых штанах и фланелевой рубашке с закатанными рукавами. Совсем непохож на прежнего человека в тюрбане и с подвязанной бородой.

— Впрочем, вы не за этим сюда пожаловали, — сказал Сингх.

— Да. Меня занимает другое.

— Тот Убитый?

— Точно.

— Я в вашем распоряжении.

— Это долгая история. — Лорен хлебнул кока-колы. — У вас найдется время, чтобы выслушать меня?

— У меня весь вечер свободен.

— Хорошо. Мне надо выяснить кое-что о дырках, создаваемых электронами, и о том, как потом эти дырки заполняются.

На лице Сингха отразилось недоумение. Вероятно, Джерри что-то напутал в своей болтовне о дырках.

Лорен достал из кармана копии формул с «панэкрана» Джернигана и приступил к рассказу. Сингх слушал не перебивая.

* * *

Лорен съел сэндвич — вчерашний кусок мяса между двумя ломтями хлеба — и начал собираться в дорогу. Предстоял долгий путь по жаре. В маленький переносной холодильник «Колмэн» он положил виноградный напиток, пару сэндвичей, пакет жареного картофеля. Здесь же крутилась Дэбра с разговорами о бытовых мелочах, время от времени поглядывая на мужа, пытаясь понять, что он затеял.

Вдруг кто-то стукнул в дверь черного хода. Как нельзя кстати в этот момент кобура с пистолетом уже висела на поясе. Лорен отодвинул желтую занавеску и выглянул во двор. Пауль Риверс. За темными стеклами его очков беспокойно бегали округлившиеся от страха глаза, выдавая его состояние. Лорен впустил его.

— Я пробирался по задворкам, — быстро начал Риверс, — надеюсь, никто из соседей не вызвал полицию.

— Что случилось?

— Пашиенс совсем рехнулся.

— Присаживайся, — пригласил Лорен, садясь за кухонный стол с крапчатой поверхностью из огнеупорной пластмассы «Формика». Потом многозначительно глянул на Дэбру. Та послушно удалилась.

— Я не стал входить через парадное, потому что они следят за тобой, я уверен.

— Так что случилось?

— Час назад, в одиннадцать тридцать, Пашиенс вызвал всех на построение. Он не в первый раз это делает. Мы строимся на автостоянке как солдаты, и он устраивает проверку. Но в этот раз он произнес такое... — Риверс оглянулся, словно опасаясь, что сейчас кто-нибудь появится с черного хода.

— И что дальше?

— Он сказал, что положение усугубляется. Положение очень серьезное. Поэтому все охранники должны выслеживать агентов ФБР, шастающих по городу и вокруг ЛВТ.

— Агенты ФБР? — удивился Лорен. — Но он ведь хорошо знаком с ними. Например, с Килленом.

— Пашиенс объяснил, что из ЛВТ происходит утечка информации и стукач находится среди нас.

— Утечка к ФБР?

— Насколько я понимаю, стукач я. А информацию я передавал только тебе. — Риверс отер пот со лба.

— Я никому ничего не сообщал. — Честно говоря, это было не так. Но Лорен не говорил никому, кто мог бы передать Пашиенсу. Может быть, со страхом подумал Лорен, кабинет Киприано действительно прослушивается?

— Пашиенс выдал, что в его департаменте завелся настоящий предатель. «Поэтому, — закончил Пашиенс, — я хочу знать, кто из вас готов следовать за мной до конца, выполняя все, что потребуется». Затем он провел мелом черту на асфальте и торжественно изрек, что каждый, кто готов служить ему верой и правдой, так и сказал, Бог мне свидетель, служить верой и правдой, — пусть перешагнет эту черту.

Лорен представил себе эту сцену. Забавное зрелище.

— Ты перешагнул? — поинтересовался Лорен.

— А ты как думаешь? Конечно, перешагнул. Все перешагнули.

— И что ты на это скажешь?

— Раньше такого не было. Что-то произошло сегодня между восемью часами, когда я заступил на дежурство, и этим построением в одиннадцать тридцать. Пашиенс приказал искать агентов ФБР и прочих подозрительных. Так и сказал.

Может быть, предположил Лорен, Пашиенс был напуган исчезновением тела и вещей Убитого? Вдруг эти сведения не сразу дошли до него, а он узнал об этом только сегодня утром?

— Я сейчас должен патрулировать по городу. Мой напарник по джипу в данный момент закусывает сэндвичами в баре «Доктор-бездельник», так что я не могу задерживаться. — Риверс встал. — Я рассказал тебе обо всем этом только для того, чтобы ты знал, что случилось, если вдруг мой труп найдут где-нибудь на дне русла.

— Спасибо.

— И не потому, что хочу работать на тебя, а просто потому, что так я пытаюсь спасти свою шкуру.

С этими словами Риверс вышел через черный ход и покрался задними дворами, настороженно озираясь по сторонам, словно из-за угла мог выскочить агент ФБР.

Наблюдая за Риверсом, Лорен и сам заразился подозрительностью. Похоже, в Аточе воздух наполнился паранойей.

Теперь, решил Лорен, надо ездить только на «Таурасе», потому что в «фурии» они могли установить «жучок». Не исключено, что и в «Таурасе» тоже. Где-нибудь в другом городе надо поставить машину на техосмотр механику, пусть тот изучит ее сантиметр за сантиметром и найдет микрофон.

Хотя, может и не найти. При современной технике простым осмотром подслушивающее устройство не отыщешь.

— Я могу лишь высказать некоторые теоретические предположения, — сказал Сингх, разглядывая копии с «панэкрана». — Моя гипотеза объясняет изложенные вами факты. Но это еще не означает, что она верна.

Лорен достал дисковый магнитофон.

— Могу я записать ваш рассказ?

Сингх встал с цветастого стула, задумчиво посмотрел вдаль, нахмурился и предложил:

— Пойдемте ко мне в кабинет, там есть доска, я буду писать формулы.

Домашний кабинет Сингха напоминал кабинет Джернигана. Те же стопки журналов «Physical Review Letters», письменный стол, мощный современный компьютер, «панэкран» как у Джернигана с непонятными закорючками. Только вместо фотографии Эйнштейна на стене висит фотография человека в одежде сикхов, с тюрбаном на голове и автоматом Калашникова в руках. Сингх нажал кнопку на «панэкране», и белая широкая лента с формулами какое-то время прокручивалась, пока не появилось чистое место. Лорен включил магнитофон на запись.

— Я попробую, — начал Сингх, — проследить за ходом мыслей Джернигана. Вы говорили, что в телефонных разговорах с Дейльхом он часто упоминал о симметрии уравнений относительно t? — Сингх переписал на «панэкран» формулу из записей Джернигана.

— Насколько я понимаю, — спросил Лорен, — буква t означает время? Поэтому я и предположил, что во время эксперимента возникли перемещения во времени из прошлого.

— В это трудно поверить. Путешествия во времени противоречат экспериментальным фактам, надежно установленным к настоящему времени. Но Джерниган верно утверждал, что уравнения физики симметричны относительно времени. Это означает, что если в уравнения подставить отрицательное время, то есть заменить t на минус t, тогда уравнения не изменятся. Говоря другими словами, уравнения инвариантны относительно обращения времени. Например, диаграммы Фейнмана, описывающие взаимодействие частиц, можно читать как слева направо, так и справа налево. В этом и заключается симметрия.

— Не означает ли это, что путешествие во времени все-таки возможно?

— Нет, конечно. Это чисто математическая операция, математический трюк. Кроме того, при обращении времени для сохранения уравнений все заряды частиц следует заменить на противоположные. То есть, заменить частицы античастицами. Невероятно, чтобы при таких условиях во время эксперимента на ускорителе вдруг появился человек из прошлого. Да еще вместе с автомобилем. Впрочем, возможно и другое объяснение. — Сингх глянул в листочки с формулами Джернигана. — В отличие от толкования квантовой физики, принятого копенгагенской школой, существует иной подход, развитый Эвереттом. По его мнению, при взаимодействии квантовых объектов их волновая функция, грубо говоря, не сжимается в точку, а переходит в иные измерения. Существует параллельный мир или даже бесконечное множество параллельных миров. Иногда они пересекаются с нашим миром.

— И что это значит?

— Это значит, что в некоем параллельном мире ваш Некто Убитый не попал в аварию двадцать с лишним лет назад, а остался жив. И несколько дней назад он вдруг перешел в наш мир.

— Фантастическая теория!

Сингх начал писать на «панэкране» фломастером.

— Дельта Е умножить на дельта t, — комментировал формулу Сингх, — больше или равно перечеркнутой h, это постоянная Планка. Эту формулу бедный Джерниган в своих записях обвел жирной линией. Это так называемое соотношение неопределенностей Гейзенберга. Среди всего прочего эта формула объясняет, каким образом частица может выскочить из закрытого ящика. Так называемый туннельный эффект.

— Это как-нибудь связано с путешествием во времени?

— В некотором смысле. Одну минуту, дайте немного подумать. — Сингх погрыз кончик фломастера, написал на «панэкране» еще несколько формул. — Кажется, я понял, что имел в виду Джерниган. Он исследовал теорию Калуцы — Клейна.

— Слышал я о таком, — не преминул выказать свою осведомленность Лорен, — в Лаборатории мне о нем говорили.

— О них. Это два человека, Калуца и Клейн.

— А... Вот как.

Сингх стер на «панэкране» одну из греческих букв, вместо нее написал другую.

— Это описка, — объяснил Сингх, — Тим ошибся. — Потом, немного подумав, продолжил: — В двадцатые годы двадцатого века Калуца выдвинул гипотезу о пятимерном пространстве. Это позволило ему довольно просто и красиво объединить в одном уравнении гравитационные и электромагнитные силы. Если говорить проще, три наших пространственных измерения есть не что иное, как высота, ширина и толщина предмета. Теперь понятно?

— А четвертым измерением является время, так? Это мне уже объясняли несколько дней назад. Кроме того, я посмотрел старый научно-популярный мультфильм Рода Тэйлора на эту же тему.

— Правильно. Задав три пространственные координаты и время, вы тем самым полностью определяете положение объекта в нашем четырехмерном пространстве-времени.

— Ясно. Ну а пятое измерение?

— Оно пока не получило названия, — улыбнулся Сингх. — Это все еще чисто математическое понятие, не подтвержденное экспериментально. Физический смысл пятого измерения пока еще не ясен. Но давайте двинемся дальше. В те времена, когда Калуца работал над своей теорией, были известны только два вида взаимодействия. Гравитационное и электромагнитное. С тех пор открыли еще два, так называемые сильное и слабое. После этого для их объединения потребовалось ввести в теорию одиннадцать измерений. Девять пространственных и два временных.

— В Лаборатории тоже упоминали об этом. Но я считал, что они просто пудрят мне мозги.

— Не только вам. Не исключено, что математика всем нам запудрила мозги. Но предположим все-таки, что эта теория верна. Поскольку мы не замечаем остальные семь измерений, есть основания полагать, что они исчезли в первые мгновения создания Вселенной, после так называемого большого взрыва.

Лорен смотрел на ручку, которой размахивал Сингх, и вспоминал картинку на экране голографического дисплея в ЛВТ, показывавшую первые мгновения жизни Вселенной. Вспоминал, как из точки разлетались разноцветные шарики, количество их лавинообразно нарастало. Неужели из этой точки родилась вся необъятная Вселенная?

— Если я правильно понял, — переспросил Лорен, — остальные семь измерений при достаточно высоких энергиях могут появиться вновь?

Вместо ответа Сингх, к удивлению Лорена, нарисовал среди формул счастливую рожицу — кружок с двумя глазами-точками и рот до ушей.

* * *

По обеим сторонам дороги горел лес. В желтом дыму витали пожарные вертолеты. «Таурас» тяжело взбирался вверх по горной дороге.

Рэндал тоже ехал тогда домой, размышлял Лорен. Миновав мост Рио-Секо, Рэндал-второй свернул на грунтовую дорогу к своему ранчо. Ему оставалось проехать всего километра три, и тут он вдруг увидел, что ни дороги, ни ранчо уже нет. Все это осталось в прошлом, более двадцати лет тому назад. Теперь на их месте пустыня. Тем временем Рэндал-первый в том же месте, но в другой точке оси времени, более двадцати лет назад, тоже ехал домой, обремененный изрядной порцией виски, никотином и в очередной раз подхватив триппер. Ехал к своей ни о чем не подозревающей верной мормонской жене. Рэндал-первый печально закончил свою жизнь среди искореженного металла. Рэндал-второй каким-то образом перескочил в другой мир и врезался в неожиданно возникшее на пути препятствие.

Потом его нашли люди Пашиенса. Или, может быть, Рэндал сам вышел на них в поисках помощи. Как раз в это время территорию ЛВТ объезжали Назарет и Денардис на своем «блэйзере». Обнаружив Рэндала, они связались с Пашиенсом и доложили о появлении постороннего. Пашиенс немедленно поднял тревогу, отозвал Риверса из города для патрулирования вокруг забора в поисках дыр. На всякий случай охранники внутри ЛВТ сменили стволы калибра девять миллиметров на стволы калибра 0,41 дюйма. Пашиенс все продумал. Ему давно хотелось заполучить на территории ЛВТ постороннего, чтобы проявить свою власть и силу. Потом Рэндала, естественно, доставили в здание Службы безопасности, где дежурили Пашиенс и Маклер. Там его посадили в комнату для задержанных. Вероятно, Пашиенс забрал у Рэндала права и обнаружил, что они давно просрочены...

Очевидно, у начальника Службы безопасности чесались руки воспользоваться вдруг представившимся случаем и применить наконец свои навыки боевого искусства на практике. Не зря же он вывесил в своем кабинете дипломы. Однако, к великому сожалению Пашиенса, пред ним предстал пьяный, малообразованный и упрямый деревенщина, к тому же, вероятно, обвинявший Пашиенса в захвате его ранчо.

С наступлением утра Пашиенс, по-видимому, пригласил двух ведущих физиков, Джернигана и Дейльха, для выяснения необычных обстоятельств. Тем временем Рэндал содержался в арестантской, охранники принесли ему сэндвичи и кофе из кафетерия. Джернигану и Дейльху предстояла нелегкая задача, гораздо более трудная, чем расчет взаимодействия частиц при столкновении пучков ускорителя. Поэтому они отменили повторный эксперимент и встречу с Сингхом. Пашиенс немедленно изменил расписание дежурств с тем, чтобы не плодить охранников, посвященных в необъяснимое происшествие.

Ведь речь шла об открывшейся возможности скачкообразного перемещения во времени. А это должно быть строго засекречено, потому что, как напыщенно заявил Пашиенс, может иметь серьезнейшее значение для национальной безопасности.

* * *

— Все это чрезвычайно странно, — откликнулся Лорен, выслушав объяснения Сингха о параллельных мирах.

— Вы верующий? — в ответ спросил Сингх.

— Я принадлежу к церкви апостолов.

— Это, кажется, разновидность христианства

— Да.

— Значит, вы верите, что некая девственница забеременела без оплодотворения, то есть у людей возможен партеногенез. Ее сын излечивал больных, потом умер, распятый на кресте иудеями. Но через три дня воскрес и вознесся на небо. А оставшимся на Земле ученикам обещал вновь вернуться на Землю, чтобы судить живых и мертвых, которых каким-то чудесным образом воскресит из праха. По-моему, глупее трудно придумать. Знаете, к чему я клоню?

— Нет, конечно! — Грубое толкование Сингхом святого писания не на шутку возмутило Лорена.

— Несмотря на всю странность и вроде бы нелогичность вашей веры, вы тем не менее вполне разумный человек. И другие религии тоже не менее странные, но и те верующие тоже не сумасшедшие.

— Спасибо.

— Точно также и физика многим кажется странной. Современные физические теории противоречат здравому смыслу. Но эти теории подтверждаются опытом. Следовательно, здравому смыслу доверять нельзя.

— Ладно. — Лорен бросил взгляд на разноцветные формулы на «панэкране». — Давайте вернемся к человеку, явившемуся к нам живым из другого времени.

— Кстати, для вашей религии это нормально.

— У нас это называется чудом.

— Временами и наука совершает чудеса.

— Это произошло не только с Рэндалом. На территории ЛВТ еще раньше появлялись коровы. Не могли же они перелезть через забор.

— Да, Тим рассказывал мне о них. Весьма забавно.

— Но почему же не появлялись какие-нибудь вещи, например кактусы или обломок горы. Появись они, охрана бы их сразу заметила. Потому и стреляли коров, чтобы не портили привычный порядок вещей. — Поэтому, хотел добавить Лорен, и Рэндала они застрелили.

— Может быть, это виртуальные коровы, виртуальный «тандерберд». Были, наверно, и виртуальные кактусы.

— Мой брат говорил мне что-то похожее о дырках в транзисторах, — пошутил Лорен.

— Ваш брат немного путает, — вежливо отозвался Сингх.

— Он много путает, слишком много, — с готовностью заверил Лорен.

— Но в некотором смысле он прав.

— Давайте вернемся к виртуальным коровам.

— Понимаете, виртуальная материя создается из ничего. Это возможно благодаря соотношению неопределенностей Гейзенберга.

— Это о нем написано у вас на бампере?

— Да. Дело вот в чем. На короткий промежуток времени может нарушаться закон сохранения энергии. Скажем, электрон временно приобретет энергию для рождения фотона. Это виртуальный фотон, он не способен существовать долго, электрон или какая-нибудь другая соседняя частица снова поглотит его. Например, в атомных ядрах кварки непрерывно обмениваются виртуальными глюонами, таким образом и осуществляется сильное взаимодействие. — Сингх нарисовал на «панэкране» кружок, а вокруг множество точек. — Всякая частица всегда окружена облаком виртуальных частиц, которые нам не удается зарегистрировать. Они рождаются и тут же исчезают. Такой процесс идет непрерывно.

— Скажите, пожалуйста, — прервал его Лорен, — люди могут быть виртуальными?

Сингх на минуту умолк, размышляя, как бы перематывая в голове пленку, затем снова включился. Приблизительно такая же программа была заложена и в голове Стефенса.

— Понимаете, принцип неопределенности справедлив только для очень маленьких частиц. Виртуальные частицы могут возникать из ничего только на чрезвычайно короткий промежуток времени. На большие объекты это не распространяется. Поэтому такое объяснение не подходит для вашего Убитого. Откуда он появился и куда исчез?

— Исчез один, а другого я видел в гробу.

— Бесследно исчезает только виртуальный объект.

Тут Лорена осенила догадка.

— Когда исчезло тело второго Рэндала вместе с его одеждой и ботинками, тогда же должны были исчезнуть и его права, кошелек и другие вещи, хранившиеся у Пашиенса! — Лорен представил себе ярость Пашиенса, обнаружившего сегодня утром пропажу всего этого. Наверняка они хранились в надежном месте. Что вообразил себе Пашиенс? Всемогущих людей, проходящих сквозь стены? Неудивительно, что он начал сходить с ума и подозревать агентов ФБР.

— В квантовой физике, — продолжал Сингх, — очень многие явления объясняются виртуальными частицами. Есть немало и других странностей. Любой объект является одновременно и волной, и частицей. Когда вы ставите эксперимент для подтверждения волновой природы света, вы видите, что свет состоит из волн. Когда же вы ставите эксперимент для подтверждения противоположной точки зрения, оказывается, что свет состоит из частиц, которые называются фотонами. А если мы не ставим эксперимент? Что такое на самом деле фотон? Частица или волна? Согласно копенгагенской школе, в момент проведения эксперимента мы вмешиваемся в изучаемый объект и меняем его свойства. Поэтому нам никогда не определить, каков был объект до эксперимента. Если бы вы не открыли гроб с телом Рэндала, то, может быть, останки второго Рэндала не исчезли бы.

В дверь легонько постучали, вошла жена Сингха.

— Не присоединитесь ли к нашей трапезе? — она вопрошающе взглянула на Лорена прекрасными голубыми глазами.

— Спасибо, я захватил с собой сэндвичи.

— Я приготовила жаркое с ребрышками, хватит на всех.

— Тогда не откажусь, — улыбнулся ей Лорен. — Спасибо.

Лорен опасался встретить в доме пакистанца какое-нибудь необычное блюдо, например козлиные глаза в змеином соусе. Но неожиданное здесь жаркое вполне подходило для желудка Лорена.

— Извините, я до сих пор не знаю вашего имени.

— Цинтия.

— Прекрасное имя, Цинтия.

— Сейчас все будет готово. — Цинтия удалилась.

Сингх продолжил прерванные рассуждения, теребя бороду.

— Итак, виртуальные объекты не могут существовать долго. Каким образом Некто Убитый существовал несколько дней? Может быть, тут вмешалось второе временное измерение? Бесовщина! И все-таки, это наиболее вероятное объяснение. Мы ведь заметили, что энергия куда-то пропадает, ломали над этим голову. Предположим, энергия перетекает в другое измерение. А там, не исключено, виртуальные объекты могут существовать дольше. Тим не успел узнать об исчезновении Убитого, поэтому ему трудно было предусмотреть такую возможность, как виртуальное существование длительное время. Он полагал, наверное, что имеет дело с путешествием во времени. Мне надо подумать, чтобы разобраться с этим. Если не возражаете, я позвоню вам позже?

— Лучше не звоните, — попросил Лорен. — Мой телефон может прослушиваться. Пожалуй, я сам позвоню вам.

— Договорились.

— Обед готов! — раздался из столовой голос Цинтии.

— Послушайте. — Лорен поймал Сингха за руку. — Тима Джернигана убили из-за этого дела.

— Вы уже говорили.

— Будьте осторожны. Пашиенс готов уничтожить любого. Если до него дойдут слухи о нашем разговоре, вам с женой не миновать опасности.

— По-моему, — пожал плечами Сингх, — чем больше людей узнает об этой истории, тем лучше. Тем труднее Пашиенсу будет замести следы.

— И тем не менее остерегайтесь. Как вы думаете, то, что случилось во время эксперимента, это возникновение человека, может найти какое-нибудь применение? Имеет ли это какое-то значение для национальной безопасности? Я имею в виду переговоры Дейльха в Вашингтоне.

— Пока у нас нет повторяемости в экспериментах, это произошло случайно. Мы не знаем почему — и не можем управлять такими событиями. Поэтому пока я не вижу возможности использовать подобное явление.

— А в будущем?

— Не знаю. На этот вопрос я смогу ответить только тогда, когда полностью во всем разберусь. Возможно, тогда я опубликую свои результаты в журнале «Природа» или еще где-нибудь. Перед публикацией, наверное, разошлю электронной почтой побольше копий своей статьи. Тогда уже никто не сможет засекретить мою работу. Если идея увидела свет, ее уже не остановишь.

Идеи не особенно волновали Лорена. Главное для него — это покончить с Пашиенсом и его шайкой. Лорен создан для очистки своего родного города от таких негодяев. А проповедовать идеи — занятие для «пророков» вроде Робертса или глашатая НЛО, обобравшего своих последователей в белых халатах. Пусть они пытаются обратить в свою веру таких, как Лен Армистед или Коротышка Лазойя. Пусть их трепотню обсуждают такие, как Боб Сандовал и Марк Бирн. А Лорен призван заниматься своим делом.

Утомленный разговором Лорен поплелся за Сингхом в столовую. Цинтия уже перемешивала салат. Вдруг Сингх рассмеялся:

— Бедный Дейльх! Он так хотел получить Нобелевскую премию! А теперь его работу засекретят! В некотором роде это наказание за его грехи, не правда ли?

Жаркое оказалось удивительно вкусным.

* * *

В свете фар мелькнул неясный силуэт. Лорен резко нажал тормоз. Шины завизжали по асфальту, машину занесло на обочину. Чуть ли не из-под колес выскочила перепуганная пятнистая лань, быстро понеслась прочь. «Таурас» остановился в облаке пыли. В ушах пульсировало громче рева вертолетов-пожарников. Выругавшись, Лорен включил первую скорость.

Размышления о Рэндале-втором возобновились. Через час после того, как Рэндалу принесли на подносе обед, думал Лорен, тот решил, что пора удирать. Охранники с Рэндалом не церемонились, их хамство вызывало ярость. Правда, физики, исследовавшие его как мочу в банке, казалось, откровенно напуганы. Но сидение в арестантской давно уже надоело. А выпускать Рэндала, похоже, никто не собирался. Поэтому, когда кто-то из охранников пришел забрать поднос, Рэндал стукнул его в лицо, ободрав при этом кожу на костяшках кулака, что позже медэксперты и заметили при вскрытии. Потом выскочил через дверь, закрытую лишь на засов. Человек, дежуривший у мониторов, заметил побег и поднял тревогу. В этот момент на автостоянке в свою машину садился Тимоти Джерниган. Рэндал быстро вышвырнул его из «БМВ» и нажал на газ. По пятам помчались два охранника, открыли стрельбу.

Один из стрелявших — очевидно, Назарет. Тест Шибано показал наличие пороха на его руках.

Дальше раненый Рэндал на украденной машине выехал из ворот Л ВТ... Впрочем, нет. Почему Рэндала выпустили за ворота? Тут какая-то неясность. Ведь стража видела, что к воротам на бешеной скорости несется простреленный автомобиль. Могли бы и закрыть выход. Что там произошло?

Вероятно, Рэндал просто протаранил забор. Надо будет спросить у Риверса, не ремонтировали ли забор после этого случая.

«Таурас» преодолел очередной крутой подъем, дорога круто повернула, и тут впереди замелькала ослепительная полицейская галогеновая красно-синяя мигалка. Лорен замедлил скорость и прикрыл рукой глаза от направленного прямо на него света. Перед ним поперек дороги стояла черная машина полиции штата.

Лорен остановился. На крыше полицейской машины медленно вращалась мигалка, освещая попеременно синим и красным светом заросли можжевельника по обеим сторонам дороги. Из-за слепящих фар Лорен почти ничего не видел, слышать же мог только стрекотание пожарных вертолетов. Открыл боковое стекло, послышался скрип шагов по гравию.

— Не двигайтесь, сэр! — произнес жесткий голос. Суровый тон заставил Лорена взглянуть на лежащее рядом ружье. Не стоит ли воспользоваться?

— Держите руки на руле! — властно потребовал тот же голос.

Лорен подчинился. Возможно, это и в самом деле полиция, никакой опасности. В следующее мгновение в окошко «Таураса» просунулся ствол автомата. Дуло ткнулось Лорену прямо в лицо.

Чтобы не провоцировать полицейского на выстрел, Лорен не двигался. Рассматривал автомат — это был старый «томпсон». Такими когда-то любили пользоваться люди из мафии Аль-Капоне. Тяжелый и надежный, страшное оружие в руках мафиози. Гигантский по сравнению с небольшим «узи» и крошечным МАК-11.

Человек, направивший в Лорена автомат, оказался испанцем, темноволосым и сероглазым. Черная с серебром полицейская форма. На вид очень молод. На подбородке прыщ. Побелевшие пальцы напряженно сжимают ручку автомата, в любой момент готовы нажать спусковой крючок. У Лорена мелькнула мысль об «отрядах смерти» из Латинской Америки. Может быть, Пашиенс через своих дружков по службе в войсках особого назначения вызвал наемных убийц из Сальвадора?

— Послушай, — попытался завязать разговор Лорен.

— Выходи из машины! Руки на крышу!

Ствол из окошка убрали. Удобный момент, подумал Лорен. Сейчас можно резко открыть дверь, на секунду отведя в сторону дуло, и потом... Или, может быть, просто дать газу, рвануть с места. Нет, все это очень опасно. Вспомнились беззащитные глаза дочерей. Нельзя оставлять их сиротами.

Дверь Лорен открыл осторожно, без резких движений выбрался наружу, положил руки на крышу «таураса». Вверху кружил вертолет. Сказать ли этому типу свое настоящее имя? Если он послан, чтобы убить Лорена, тогда он захочет вначале убедиться, что убьет именно того, кого нужно.

— Оружие твое? — резко спросил человек в черной форме.

— Да.

— Стань на колени! Руки на шею!

Лорен выполнил команду.

— Ноги перекрестить!

Черт возьми, мысленно выругался Лорен, каков тип — профессионально действует! Делать было нечего, пришлось подчиниться и этой команде. Человек в полицейской форме встал на одно колено между ног Лорена, чтобы надеть наручники. Одной рукой уперев ствол автомата Лорену в почки, другой надел ему наручник на правую руку. Затем повторил операцию с левой рукой Лорена.

Наконец полицейский облегченно вздохнул и разрешил Лорену встать, повернувшись к нему лицом.

— Почему у тебя оружие?

— Я имею право носить его, — ответил Лорен. — Я начальник полиции города Аточа.

В глазах полицейского отразилось недоумение.

— Удостоверение есть?

— Есть. В кармане.

Полицейский снова приказал Лорену повернуться спиной и осторожно достал из его кармана удостоверение. Внимательно рассмотрел его в свете фар.

— А где твой полицейский значок?

— Он приколот к форме, она висит дома, — объяснил Лорен.

— Вот как. Тогда дай-ка я сниму с тебя наручники.

Разминая чуть позже затекшие руки, Лорен слегка расслабился. Опасность миновала.

— За кого ты меня принял? — поинтересовался он.

— Недавно из тюрьмы сбежали двое. Один из них совершил два убийства. Мне сообщили, что беглецы движутся к югу по этой дороге в серебристом «Таурасе», битком набитом оружием.

— Ничего себе! — Лорен облокотился на машину.

— Да, — нервно засмеялся полицейский, — когда я увидел твой «Таурас», думал, мне крышка.

— Откуда у тебя такой автомат?

— Это мой личный. С ним я чувствую себя спокойнее.

— Надо отдать тебе должное, — похвалил Лорен, — ты вел себя профессионально. Как же ты не испугался подойти к моей машине?

— Я сразу увидел, что ты непохож на убийцу.

— Странное совпадение.

— На этом участке в пятьдесят километров я единственный полицейский. Здорово же ты меня перепугал.

От счастья, что остались в живых после дурацкого недоразумения, полицейские весело болтали на безлюдной ночной дороге.

Вскоре Лорен уже петлял по гористой дороге домой, раздумывая о подозрительном совпадении. Откуда полицейский получил такую информацию? Опять работа Пашиенса? Кто еще мог сообщить полиции города Санта-Фе подобные сведения? На что они рассчитывали?

Мозг раскалялся от бесконечных загадок последних дней. Сплошное мракобесие.

Виртуальные частицы. Вторая ось времени. Многомерные пространства. Параллельные миры. Из ничего рождается нечто и вновь проваливается в небытие. Мракобесие.

Мысли плавно перетекли на семейные дела. Раньше Лорен нисколько и никогда не сомневался, что с семьей у него полный порядок. Но случайно подслушанный разговор на кухне развеял розовый туман наивности. Что еще они от него скрывают?

В лобовое стекло ветер швырял пыль и золу пожара. «Таурас» ехал по плато с мертвым выжженным лесом. Вокруг ничего живого, разве что бесплотные ночные духи и прочие виртуальные сущности как привидения невидимо населяют трепещущий воздух...

Рэндал Дюденхоф, погибший в аварии и неведомо как воскресший, чтобы снова умереть. Джерниган и Власик, изорванные в скоростном маглеве подобно изучаемым им частицам, которых разгоняют в ускорителе до почти световых скоростей, чтобы разбить о мишень в мелкие кусочки. Пашиенс со своим отрядом головорезов, более похожим на банду грабителей, чем на Службу безопасности секретного объекта. Бедолаги Робертс-"пророк" и Джерри, не имеющие в жизни достойного дела, прозябающие в пустых разговорах и бездействии. Физики, отринувшие здравый смысл, запутавшиеся в математических дебрях, в тщеславных попытках поскорее объяснить странные свойства призрачных частиц. Многообразный мир, где совмещаются современный ускоритель, шахтеры в медных рудниках, индейские племена — апачи и хохокама, невидимая Анаконда, испанцы, полигамные мормоны, последователи церкви апостолов, распевающие псалмы при посадке на поезд из Пенсильвании. И невидимый Бог, более близкий, чем любой из людей, и одновременно столь же странный и непонятный, как выдуманное Дираком море электронов с отрицательной энергией...

 

Глава 20

Вернувшись домой, в гостиной Лорен наткнулся на Джерри, спящего в кресле-кровати. Охотничья одежда брошена рядом на стуле, тут же ружье «ивер джонсон». Люстра не выключена, пахнет можжевеловой настойкой. Всегда найдется, кому напоить Джерри до беспамятства. После таких попоек брат мог добраться только до дома Лорена, идти к себе он был уже не в состоянии.

Услышав хлопнувшую дверь, Джерри издал заключительный храп и проснулся. Сел как ни в чем не бывало. После спиртного он всегда становился еще болтливее и веселее.

— Привет, — поздоровался он, — который час?

— Около трех.

— Дэбра позволила мне заночевать.

— Вижу.

Лорен поставил ружье в угол. Спина после долгой поездки болела. Джерри продолжил расспросы:

— Что нового?

— Раскрыл три убийства.

— Молодец! — улыбнулся Джерри. — Так мы завтра пойдем на уток? То есть, уже сегодня.

Лорен задумался, поглаживая больную спину. Убийства раскрыты, но как это доказать? Что делать?

— Может быть, пойдем. Через несколько часов.

— Мы заедем в церковь?

— О каком грехе будет проповедь? — Лорен колебался, стоит ли тратить на церковь время.

Джерри пересчитал по пальцам грехи, вычисляя.

— О гневе.

Лорену было над чем подумать. Если он пойдет в церковь, придется отвечать на расспросы любопытных, мол, за что его отправили в отпуск? Наверняка уже известно всей округе. Ничего хорошего. Лучше избежать этого.

— О гневе, — отозвался Лорен, — мне и без проповеди достаточно известно.

— Тебе звонили. Киприано просил срочно перезвонить ему, в любое время дня и ночи.

Лорен направился было к телефону, но передумал, что-то вспомнив. Пошел к выходу.

— Куда ты? — вдогонку крикнул Джерри.

— Потом объясню.

Лорен поехал в квартал Порт-Рояль к дому Киприано. Дом из шлакобетонных блоков с оштукатуренными стенами, выкрашенными в коричневый цвет под глину, с плоской крышей — являл собой типичную для Юго-Запада США постройку. Такого же цвета оштукатуренный забор вокруг, на воротах красивая арка, тоже типичная для Юго-Запада. Лорен вошел во двор и постучал в окно комнаты, где должен был спать Киприано. Через несколько секунд занавеска отодвинулась, выглянул встревоженный Киприано. Узнав Лорена, показал на дверь и тут же исчез. Вскоре в прихожей включился свет и на пороге показался босой Киприано в потертом махровом халате.

— Здоров, братан, — усмехнулся Лорен удивленному Киприано.

— Черт возьми, шеф, чего тебе не спится?

— Не ожидал ночного гостя?

Они прошли в комнату по старому индейскому ковру. Лорен опустился на диван из коричневой искусственной кожи. Киприано пригладил взъерошенные волосы и осторожно уселся в древнее кресло-качалку, унаследованное им, наверно, от прадеда.

— Какого черта тебе было тащиться сюда? Мог бы позвонить.

— Пашиенс, судя по всему, прослушивает наши телефоны.

— Иисус! — Киприано удивленно вылупил глаза.

— У него много подслушивающих устройств. Поэтому я и соблюдаю конспирацию.

— Иисус! — повторил Киприано. — Где тебя черти носили? Я звонил тебе несколько часов подряд.

— Я продолжал расследование. Я понял, какая история произошла с тем Убитым, кто и за что убил его.

Киприано долго молчал, переваривая услышанное. Сказал:

— Шеф, послушай. — И снова замолчал.

— Я слушаю тебя.

— Поступило сообщение от криминалистов. В Убитого стреляли из тех пистолетов, которые нашли в разбитом маглеве. Их стволы не заменялись. Заменены только ударники.

— Нашли какие-нибудь данные по их заводским номерам?

— Нет пока. Ищем. Вот что я хочу сказать, шеф. Я собираюсь закрыть это дело. Факты говорят, что Убитого застрелил Джерниган.

— Тим с двумя пистолетами? — возмутился Лорен. — Ты соображаешь, что говоришь? Все совсем не так. Послушай меня. Перед тем, как стрелять в Убитого, убийцы заменили стволы и ударники. Потом спрятали стволы и уничтожили ударники. А когда решили подбросить пистолеты Джернигану, достали стволы, а ударники уже пришлось поставить другие.

— Шеф, — умоляюще заныл Киприано, — это чертово дело уже закрыто. Понимаешь?

— Давай поговорим об этом завтра, когда я вернусь с охоты на уток. Я расскажу и Луису. Я все объясню. А тогда вы уже принимайте решение. — Лорен испытующе заглянул в глаза Киприано. — Ты и в самом деле всю оставшуюся жизнь хочешь прожить рядом с этой шайкой убийц?

— Шеф, — с непроницаемым лицом ответил Киприано, — я сделаю то, что должен сделать. Но я готов выслушать тебя.

— Ладно. — Лорен встал. — Ложись пока спать.

— Лорен. — Киприано тоже встал, всматриваясь в его измученное лицо. — Сколько времени ты не спал?

— Дня два, наверно.

— Отдохни, прошу тебя. Ты выглядишь ужасно.

— Отдохну, когда разберусь с этой шайкой.

— Дело уже закончено, шеф.

— Не учи меня жить. Я сам знаю, что делать.

Выходя во двор, Лорен услышал за спиной глубокий вздох Киприано. Наступало утро.

Джерри все еще спал в раскладном кресле. В этот раз он не проснулся от звука хлопнувшей двери. Лорен осторожно, чтобы никого не разбудить, прокрался в спальню, разделся и лег.

С соседней подушки раздался голос Дэбры:

— Лорен? — Голос совсем не сонный. Наверно, она всю ночь не спала, дожидаясь его. — Как прошла твоя поездка?

— Отлично. Теперь я кое-что понял.

— Мне расскажешь? — Дэбра обняла его одной рукой.

Однако никаких ответных чувств у Лорена не появилось. Никаких интимных желаний и в помине не было.

Впрочем, может быть, он просто устал? Неужели между ними действительно теперь пролегла стена отчуждения?

— Расскажу. Вот только отдохну немного.

Они замолчали. Стараясь не шевелиться, Лорен смотрел в потолок. Не спалось. Мозг все еще напряженно работал.

Темнота и покой, вместо того чтобы навеять сон, лишь помогали сосредоточиться. Образы наплывали нескончаемым потоком.

Пока нет достаточных доказательств даже для того, чтобы вызвать Пашиенса и его людей на допрос, не говоря уже о предъявлении им обвинений. Надо что-то предпринять.

Поговорить с Луисом и убедить его. Луис ведь хочет, чтобы в окрестностях его владений все было спокойно. У него есть связи с начальством ЛВТ. Луис может воспользоваться ими, пожаловаться на Пашиенса за то, что он устроил крушение маглева и убил тем самым двух ведущих сотрудников ЛВТ. После этого начальство ЛВТ проведет свое собственное расследование. Когда станет ясно, что национальная безопасность здесь ни при чем, что они не смогут посылать в прошлое свои военные отряды для исправления истории в свою пользу, тогда дело рассмотрят обычным образом по обычным законам, без всякого засекречивания. Пашиенса сместят с должности, потом посадят в тюрьму. Рано или поздно один из охранников заговорит.

Пашиенс и его свора незаконно посадили Рэндала в комнату для задержанных, потом убили его. Старались замести следы, уничтожив для этого еще двоих. Следователи докажут это. И не имеет значения, каким образом на территории ЛВТ очутился посторонний. Если только судья не начнет вникать в дебри физических теорий...

Лорен в состоянии еще добыть доказательства для обвинения. Он должен добыть их.

Вот тогда-то он снова поговорит с Луисом. Конверты с деньгами, присылаемые Луисом в полицию по средам, надо отменить. Луис должен понять это, прошло то время.

— Лорен, — вдруг толкнула его Дэбра, — ты опять скрежещешь зубами.

— Извини.

Лорен взглянул на часы. Почти шесть. Выскользнул из-под одеяла.

— Твой скрежет мне не мешает, зачем ты встал?

— Просто не спится. Я уже больше не засну.

Лорен оделся, взял двустволку «гейм» и патроны, вышел из спальни. Джерри, слава Богу, уже не храпел. Лорен захватил его «ивер джонсон» и вышел на заднюю веранду.

Который уже день в городе дует жаркий южный ветер со стороны Мексики, повсюду разнося пыль. Пришлось вернуться на кухню, включить свет. Не спеша прочистил и смазал ружья, продолжая размышлять о своем.

Тишину нарушил громкий звон будильника из спальни. Лорен вышел в коридор. Дэбра уже стучалась в комнату Келли.

— Мы с Джерри собрались с утра на охоту, — бросил ей Лорен. — В церковь не поедем.

— Почему? — Дэбра близоруко сощурилась.

— Если хочешь, езжай без меня.

— Ты ведь всегда был таким набожным в отличие от меня.

— Я никогда не заставлял вас насильно.

— Но ты всегда сопровождал нас. Теперь я повезу дочерей одна?

— Тогда иди спать, — раздраженно отрезал Лорен. — Мы позавтракаем сами.

— Все равно не засну. Я приготовлю вам завтрак.

Лорен постучался к Келли. Келли, в ночной рубашке и пыльных белых носках, причесывалась перед зеркальцем на полке, забитой всевозможной косметикой. Из ванной слышался плеск воды. Значит, Катрина тоже встала.

— Мы с Джерри сегодня идем на охоту, поэтому в церковь можешь не ходить, если не хочешь.

— Спасибо, папа. — Келли тут же забралась в постель.

— Ты слышала? — крикнул Лорен через дверь в ванную, так, чтобы было слышно. — В церковь сегодня можно не ходить.

— Я уже проснулась! — отозвалась Катрина. — Пойду тогда в школу и потренируюсь.

Это означало, что она вначале съест маленький ломтик булки, пытаясь похудеть, потом нагуляет аппетит в спортивном зале, придет домой и за ленчем нажрется от пуза жирного и сладкого. Вот и вся диета. Как обычно. Что ты с ней будешь делать? Ни слова не говоря, Лорен вернулся в гостиную. Джерри все еще спал. Из кухни потянуло ароматом свежемолотого кофе. Лорен растолкал старшего брата, и тот, небритый и мучимый похмельем, побрел в ванную. Лорен поспешил на кухню, убрать ружья со стола.

После второй чашки кофе Джерри наконец пришел в себя и приступил к привычному трепу. Завел речь о тоннеле под горой Шаста, прорытом инопланетянами.

— Кто-нибудь видел этот тоннель? — спросил Лорен.

— Разумеется. Многие видели.

— Сфотографировали?

— Нет. Это невозможно. Тоннель видят только экстрасенсы.

— Понятно. — Лорен отпил немного кофе. — Я так и думал.

— Всякий, кто пытается проникнуть в тоннель, исчезает. Правительство скрывает эту информацию.

— Интересно.

— Джер, — поинтересовалась Катрина, грызя, как обычно, кусочек поджаренной булки. — Почему ты тогда не присоединился к тем милленариям, которые здесь, в Аточе, ожидали прибытия НЛО?

— Просто у Джерри не нашлось денег на билет, — ехидно ответил за брата Лорен.

— Нет. — Джерри нисколько не обиделся. — Потому что они заведомо лгали, заявляя, что НЛО можно потрогать руками, подняться на борт. Это же невозможно, НЛО неосязаемы. И всякий, кто утверждает обратное, если не врет, то является сумасшедшим.

— Неужели? В самом деле? — подначивал братца Лорен.

— Да. Единственный способ вступить в контакт с НЛО — это телепатия.

— Мне кажется, ты чертовски прав!

Польщенный Джерри потянулся за следующей вафлей. За стол села Дэбра, налила себе кофе.

— Сегодня на охоте, — обратился Лорен к брату, — я расскажу тебе о Некоем Убитом. Эта история как раз для людей твоего склада мышления.

— Интересно будет послушать.

— Папа! Расскажи сейчас, — попросила Катрина, — я тоже хочу послушать.

— Потом. Сегодня вечером, всем сразу.

— Но у меня вечером свидание. Сегодня же пятница.

— Тогда за обедом. — Затем Лорен вновь повернулся к Джерри. — Где будем охотиться?

— Поскольку у нас нет собак, — с набитым ртом промямлил Джерри, — надо найти место, где не надо плавать за убитыми утками.

— Тогда подойдет Ла-Сьенега.

— Верно.

Ла-Сьенега — болотистая местность, где горная речка Рио-Фрио впадала в мелкое болото, поросшее зарослями ивы и прочего кустарника. Пить эту воду нельзя — река стекала с бывших золотых и серебряных рудников и была загрязнена ядовитыми для человека соединениями тяжелых металлов. Но утки на этом болоте водились вкусные.

— Надо захватить с собой фляги, — вспомнил Лорен.

— Тогда я вымою свою. С прошлогодней охоты там, наверно, осталась еще кока-кола.

Лорен вышел из-за стола, переоделся в охотничью одежду. Открыл занавески. На востоке занималась заря. Пока утки не улетели, надо спешить к Ла-Сьенеге. Наконец появился Джерри с ружьями. Дэбра пошла на кухню. Катрина на ходу тянула апельсиновый напиток — ее обычное питье перед тренировками.

Наблюдая привычную домашнюю суету, Лорен подумал, что не так уж и плохи все-таки его семейные дела, как совсем недавно ему казалось.

Джерри вышел во двор. Едва он закрыл за собой дверь, раздался шум подъехавшего автомобиля.

Стекло в гостиной разлетелось на мелкие кусочки, плотные белые занавески затрепетали на ветру. Катрина завизжала, разливая напиток. Пули со свистом врезались в стены.

Лорен мгновенно бросился к дочери, прикрывая своим телом, свалил ее на пол за диван в более безопасное место. Грохот автоматов нещадно рвал утреннюю тишину, разметая в клочья картины и семейные фотографии, покрывая пол острыми осколками.

Выстрелы смолкли так же внезапно, как и начались.

— Что случилась? — послышался в коридоре испуганный голос Келли, разбуженной страшным шумом.

Со невероятной быстротой, на которую он только был способен, Лорен перекатился по полу в коридор. Растерянная Келли сонно хлопала глазами, стоя в ночной рубашке и носках.

— Ложись! — крикнул ей Лорен.

Но Келли остолбенела от ужаса. Лорен схватил за ноги и опрокинул заверещавшую от страха дочь на пол.

Снаружи взревел мотор, завизжали шины резко рванувшей с места машины.

Схватив ружье, Лорен стремительно выскочил на улицу. Машина на большой скорости скрылась за углом, еще раз взвизгнув шинами на крутом повороте.

Из пробитого колеса «Таураса» с шипением выходил воздух. Рядом у разбитого багажника в луже крови лежало уже бездыханное тело Джерри, простреленное по крайней мере двадцатью пулями.

Лишь сейчас Лорен почувствовал, как бешено билось сердце, громом отдаваясь у него в голове. В руках — бесполезное ружье: он зарядил его мелкой дробью на куропаток пару дней тому назад.

Он отбросил ружье в сторону. Бессильная ярость вырвалась из груди отчаянным воплем. Лорен кричал звериным криком, пока легкие еще способны были вдыхать горячий ветер, пока мозг не затуманился от недостатка воздуха.

Слишком поздно завыли полицейские сирены.

 

Глава 21

— В машине оказалось два автомата «узи», — рассказывал Киприано, — Элой сейчас по номерам устанавливает их владельцев. Машина украдена. Это «меркурий» Кейта Сэндса. Мы нашли ее около церкви Вознесения Спасителя. Отпечатков не обнаружено. Калибр девять миллиметров.

— Понятно, — заключил Лорен, — все как в том учебнике. Если хочешь кого-то убить, вначале укради машину.

— Какой еще учебник? Ты в своем уме? — раздраженно прикрикнул Киприано, перекрывая стук молотков. Соседи Лорена забивали фанерой разбитые окна в его доме.

— У Пашиенса есть такая книга. Называется «Учебник по организации убийств». Я видел у него в кабинете.

— Оставишь ты наконец эти дурацкие бредни? — Киприано бешено заработал желваками. — С чего ты взял, что это сделал Пашиенс?

— Это его почерк. Когда ему понадобилось устроить аварию поезда, он тоже украл машину. Помнишь? И опять же — у кого еще есть эти чертовы «узи»?

В запальчивости Киприано хотел было что-то возразить, но вовремя опомнился. К их бурному разговору внимательно прислушивались Бушинский и Эспозито, выковыривая из стены дома пули.

— Сомневаюсь, шеф, — индифферентно отозвался Киприано.

— То дело закрыли, — продолжал настаивать Лорен, — но теперь положение изменилось. Я знаю, что это Пашиенс, ты знаешь. Мы оба знаем, что они хотели убить меня, а Джерри застрелили по ошибке, когда он вдруг вышел из дома с двумя ружьями...

— Ничего мы не знаем, черт возьми! — снова перешел на крик Киприано. — Может быть, это месть тех чертовых торговцев наркотиками! У них до хрена всякого оружия!

— Ты и в самом деле так думаешь?

— Я просто хочу вначале собрать доказательства. И расследование надо начать с выяснения, где был Джерри предыдущие двадцать четыре часа.

— Выясни лучше, где был Пашиенс. Ответ там.

К шуму молотков добавилась телефонная трель. Лорен взял трубку.

— Хаун слушает.

— Шеф, это Элой.

— Какие новости?

— Просто позвонил, чтобы выразить тебе соболезнования.

— Спасибо.

— Джерри был хорошим человеком. Бессмысленная смерть.

— Спасибо. А как дела с номерами автоматов?

— Они из ЛВТ, — вздохнул Элой.

— Так, — едко улыбнулся Лорен, — я так и думал.

— Но это наши автоматы.

— Как ты сказал? Не понял!

— Эти автоматы из тех четырех, которые мы отобрали у охранников ЛВТ на этой неделе. Те два автомата, из которых стреляли в Джерри, хранились у нас в сейфе вместе с остальными.

— А где остальные два? — Силы покинули Лорена, он прислонился к стенке.

— Я еще не проверял. Я не знаю шифра, чтобы открыть сейф.

В гнетущей задумчивости Лорен положил трубку.

— В Джерри стреляли из тех «узи», которые были конфискованы у охранников, — передал он печальную новость Киприано. — Ты отдавал им эти автоматы?

— Нет. Они, — лицо Киприано мигом осунулось и посерело, — насколько я знаю, должны быть в сейфе.

— Кто знает шифр?

— Только мы с тобой, шеф. Еще Эл Санчез как дежурный.

— Я больше никому не сообщал шифр. А ты? Или Эл?

Киприано задумался на минуту.

— Сообщал, — признался Киприано. — Однажды кому-то ночью что-то понадобилось положить в сейф, он позвонил мне, я и сказал.

— Кому?

— Не помню. Это случилось несколько лет назад. — Растерянный Киприано обратился к полицейским, выковыривающим пули: — Никто из вас мне тогда не звонил? — Бушинский и Эспозито пожали плечами. Киприано снова повернулся к Лорену. — Шеф, сколько лет мы не меняли шифр? С тех пор миллионы людей могли узнать его. К тому же сейф старый, лет сто ему, не меньше. Да он открывается просто ломом.

Дело принимало интересный оборот, Лорен вновь погрузился в размышления.

— Нет, — произнес он, — сейф никто не ломал. Его открыли шифром. Почему бы тебе не посмотреть его сейчас же? Может быть, оттуда еще что-то пропало.

— Будет сделано, шеф. Я мигом.

— И подумай как следует.

— Хорошо, шеф.

— А я поговорю с Санчезом.

Киприано быстро вышел за дверь.

Действительно, было над чем призадуматься.

* * *

Это утро выдалось суматошным и безрадостным, наполненным горем и суетой необходимых формальностей. Келли и Катрина ревели в истерике, участливые соседи предлагали помощь и еду. Дэбра хлопотала, пытаясь навести хоть какой-то порядок, разрываясь на все сразу. Лорен работал с полицейскими. Джерри сфотографировали, положили в пластиковый мешок и унесли. Лорен лично присутствовал при этой процедуре, распаляясь желанием отомстить шайке убийц.

Окружающие взирали на происходящее молча. Машины, проезжая по улице, замедляли ход, водители с любопытством наблюдали редкую в их городе сцену. Теперь их семья долго будет на слуху и не скоро стихнут пересуды.

Надо спасать семью, думал Лорен. Все остальное отошло на задний план. Он сходил в спальню и нацепил кобуру. Привычная тяжесть пистолета на сей раз не добавила уверенности.

Сразу после утренней службы прибыл Рики. Широко открытыми от ужаса глазами он смотрел на следы насилия, на кровь Джерри, скопившуюся у «Таураса» — смыть ее ни у кого руки не доходили. Как и полагается в таких случаях священнику, пастор начал успокаивать Дэбру и дочерей, взывая к смирению их мятущиеся души.

После ухода Киприано Лорен постоял среди битого стекла в разоренной гостиной, обдумывая дальнейшие действия. Справился по телефону у Эла Санчеза насчет шифра. Тот поклялся, что шифра никому не передавал. Однако, чтобы не запамятовать, давно записал его на клочке бумаги и хранил у себя в столе в полицейском участке, так что кто-нибудь мог без труда подсмотреть его.

Позвонил Киприано, сообщил, что все четыре автомата «узи» исчезли из сейфа вместе с наркотиками, изъятыми у Робби Киснероса и его дружков.

— Значит, их украли эти торговцы наркотиками, — сделал «глубокомысленный» вывод Киприано. — Что я тебе говорил?

Лорен в сердцах бросил трубку. Разубеждать упрямого Киприано в его заблуждениях не было больше сил.

В гостиную с плотницким инструментом в руках вошли два соседа. Один из них, Арчи Гриббин, муж подружки Дэбры, сказал:

— Окна мы забили, что сделать еще?

Полицейские неподалеку все еще выковыривали пули, застрявшие в потолке из древесностружечных плит в гостиной.

— Давайте, — кивнул соседям Лорен, — поговорим об этом в другом месте.

Гриббин, мускулистый работяга, числился бригадиром на электростанции фирмы «Братья Рига». Когда Катрине потребовалась отдельная комната, именно он помогал Лорену сооружать пристройку к дому.

Лорен вышел с соседями на задний двор и тихо, чтобы никто не подслушал, поделился своим планом.

— Я хочу спрятать свою семью в другом городе. Пока существует угроза для их жизни и безопасности, у меня связаны руки.

— Чем помочь? — деловито спросил Гриббин.

— Не одолжишь мне свой джип? Вероятно, на несколько дней.

— Конечно. Сейчас я его сюда пригоню.

— Нет, — покачал головой Лорен, — за нами наверняка следят. Мы придем к тебе сами и сядем в джип прямо в твоем гараже, чтобы никто не заметил.

Лишних вопросов Гриббин задавать не стал. Он насмотрелся по телевизору всевозможных детективов и любое тайное действие полиции воспринимал как само собой разумеющееся.

— Идет, — согласился Гриббин, — я подготовлю машину.

Семья Лорена сгрудилась в комнате Келли среди обычного хаоса разбросанных школьных принадлежностей, одежды и косметики. Тут же находился и Рики, оседлав стул задом наперед, положив руки на спинку как на церковную кафедру. Келли лежала на кровати лицом вниз, обхватив подушку. Рядом сидела Катрина, опираясь на спинку кровати. Дэбра тоскливо глядела в окно. Повсюду валялись пропитанные слезами платки.

— Послушайте. — Горестная компания разом обернулась на голос Лорена. — Я считаю, что вам безопаснее переждать эту заваруху в другом месте. Вы на время исчезнете из города.

— Куда? — спросила Дэбра.

— Это я скажу позже. А пока собирайте вещи. В том числе и школьные учебники. Да захватите с собой какие-нибудь игры, чтобы не очень скучать.

— Еду брать?

— Еда там будет.

Семейство ожило, зашевелилось.

— Шеф, — подошел к Лорену Рики, — я могу сейчас переговорить с вами?

— Конечно.

Они удалились в комнату Лорена. Рики плотно прикрыл дверь. Чтобы не терять времени, Лорен достал снайперскую винтовку Драгунова и пару запасных магазинов. Начал набивать магазины патронами калибра 7,62 миллиметра.

— Шеф, — начал Рики, — когда мы теряем близких, боль утраты не скоро проходит.

— Знаю.

— Вы хорошо понимаете это, служба в полиции вас многому научила. Но ваша семья... Навещать их, утешать, врачевать душевные раны в ближайшие дни я должен как можно чаще. Нельзя оставлять их павшими духом.

— Вы увидите их только после того, как все уляжется, — не допускающим возражений тоном заявил Лорен.

— Я понимаю вашу обеспокоенность, но...

— Никаких «но», пастор! — В раздражении Лорен швырнул винтовку на диван. — Моя семья в опасности! — Тут до него дошло, что раздражение в данном случае неуместно, и он попытался говорить мягче. — Я хочу спрятать их так, чтобы никто не выследил.

— Конечно. Обязательно найдите убежище. Но без духовной поддержки им будет очень трудно. Может быть...

— Нет, пастор.

— Но...

— За вами будут следить, выследят и мою семью, если вы к нам поедете. И тогда девочек убьют или возьмут в качестве заложниц. Вы тоже можете погибнуть, пастор.

— Какой кошмар!

— Вы встретитесь с моей семьей только тогда, когда я расправлюсь с убийцами.

— Тогда, шеф, хотя бы вы должны иногда заходить ко мне.

— Непременно, когда все встанет на свои места.

— Нет, я должен быть спокоен за вашу душу. — Рики подошел ближе, заглянул Лорену в глаза. — Как только вы вернетесь, доставив семью в безопасное место, повидайтесь со мной, умоляю.

Такая трогательная забота о его грешной душе показалась Лорену смешной. Обычно так случается только в слезливых мелодрамах. Беседу прервал настойчивый стук в дверь. Вошел Бушинский.

— Сюда прибыл мистер Фигурацион, — доложил он.

— Пусть войдет. — Лорен повернулся к пастору — Мы еще побеседуем с вами сегодня, но позже.

— Хорошо, — кивнул Рики, — очень хорошо. Спасибо.

Вошел Фигурацион в синем костюме и красном галстуке. Волосы, как ни странно, причесаны. Обеими руками пожал Лорену руку. Остальные вышли, оставив Лорена и Фигурациона с глазу на глаз.

— Лорен, прими мои искренние соболезнования.

— Этого следовало ожидать. Ты допустил большую ошибку, это случилось по твоей вине.

— Только твоим невменяемым от горя состоянием, — с достоинством, скрывая досаду, ответил Луис, — можно оправдать такую дерзость.

— Они застрелили Джерри по ошибке, — подступая к Луису, грозно заявил Лорен. — Они хотели убить меня, потому что я докопался до истины.

— Я пришел к тебе лишь затем, чтобы выразить соболезнования. Но если ты невменяем, тогда...

— Черт бы тебя взял, Луис! Ты выбил у меня почву из-под ног. Ты препятствуешь моему расследованию.

— Со мной никто еще не осмеливался так разговаривать! — На лице Луиса выступили красные пятна.

— Из-за твоей сделки с ЛВТ убийцы добились прекращения дела!

— Не смей...

Глаза Лорена сверкнули бешенством, он толкнул Луиса в грудь. Тот отшатнулся, споткнулся о диван сзади и чуть было не упал. Но Лорен схватил старика за галстук и потянул к себе. Не помня себя от гнева, Лорен выхватил из кобуры пистолет и ткнул им в подбородок Луису.

— Как бы ты заговорил, если бы они убили твоего брата?! — заорал Лорен.

— Пусти, — прохрипел, задыхаясь, Луис. Галстук затягивался на шее все туже, волосы растрепались, очки еле держались на носу.

— Если бы они убили твоего брата?! Угрожали бы твоей семье? Если бы какой-то хренов политикан разорил тебя и отдал на растерзание своре убийц? — В лютой ненависти Лорен взвел курок. — Отвечай, падла! Быстро!

Старик тщетно силился оттолкнуть душившую его руку, глаза вылезли из орбит.

— Чего ты хочешь? — едва выдавил из себя Луис.

— Хочу вернуться на работу. Сегодня же. — При этом Лорен встряхнул Луиса как щенка. — И скажи начальству ЛВТ, что начальник полиции знает, что пять охранников из Службы безопасности убили двух сотрудников ЛВТ и человека из города. И пусть начальство ЛВТ как следует разберется со своими головорезами!

Луис быстро закивал.

— Это еще не все, — продолжал реветь Лорен. — Ты должен мне помогать. Весь город должен мне помогать. Потому что я карающий меч Господа! Понял?

Луис закивал усерднее. В неистовстве Лорен замахнулся на него пистолетом. Луис зажмурил глаза и съежился от страха. Поколебавшись, Лорен выпустил красный галстук. Луис без сил свалился на диван, на винтовку Драгунова, судорожно хватая ртом воздух. Лорен убрал пистолет в кобуру.

— Бесноватый, — свистящим шепотом зашипел Луис, развязывая галстук.

— Да, теперь я сумасшедший. Имей в виду.

— Бес. Настоящий бес.

— Теперь я готов на все.

— Человека, который последний раз угрожал мне таким образом, застрелили. — Луис уже приходил в себя, поправил очки.

— Со мной так шутить не советую. — Взгляд Лорена метнулся к винтовке. Впрочем, она не заряжена.

— Сам я не буду пачкать об тебя руки. Для такой работы есть другие. Здесь я хозяин! Я! И никому не позволю так обращаться со мной.

— Ты еще нахлебаешься дерьма от ЛВТ.

— Вздор! Фигурационы правили здесь и будут править.

— Нет. Теперь здесь хозяйничает Вильям Пашиенс со своей шайкой. Он творит все, что вздумается. Убивает всех, кто стоит на его пути.

Луис, отдышавшись, наконец встал с дивана. Смятый галстук запихнул в карман.

— Мне надо позвонить.

— Иди звони, Луис. — Лорен распахнул дверь.

— Скажи Дэбре, что я заходил выразить соболезнования.

— Ты сам можешь сказать ей это. Она в соседней комнате.

— Ладно. Спасибо.

Луис вышел в коридор, постучался в комнату Келли.

В жилах Лорена все еще бурлила кровь. Постепенно он успокаивался, в голове созревал план действий,

Казалось, сам Господь нашептывал ему подсказку.

* * *

Собираясь в путь, Лорен нахлобучил на голову ничем не примечательную шляпу, надел охотничью одежду. В одну руку взял винтовку Драгунова, в другую — ружье «ремингтон». Вся семья осторожно пробиралась к дому Гриббинов, пригибаясь так, чтобы никто не заметил их за забором с метр высотой. Лорен заранее убрал из забора несколько досок. Теперь вся семья пролезала сквозь эту дыру. Кружившийся в небе пожарный вертолет довершал необычную картину, смахивающую на срочную эвакуацию во время войны.

Дэбра и дочери тоже оделись неброско. Темные одежды, темные очки. Все как положено, подумал Лорен, ведь семья в трауре. В гараже Гриббина они погрузились вместе с багажом в желто-бежевый джип. На бампере таблички с надписями «Верь в Господа» и «Голосуй за оружие». Ружье и винтовку Лорен установил спереди. Семье приказал пригнуться и не высовываться из окон.

Из города Лорен выбирался маленькими боковыми улочками, но пришлось-таки выехать на шоссе номер 82, где Лорен выжал из старого джипа предельную скорость — 60 миль в час. Мотор взревел, как реактивный самолет, тент с дыркой в потолке шумно трепетал на ветру. Вот и поворот на шоссе номер 103. Здесь джип помчался мимо ЛВТ. Лорен еще раз попросил спрятаться.

С зеркальца заднего вида Лорен не сводил глаз. Слежки не было. Обернулся на заднее сиденье. Дочери почти лежат, лица бледные, губы обескровели. Бедняги, наверно, до смерти напуганы жестокой необходимостью. Умиротворяющая беседа с пастором помогла бы несчастным девочкам.

— Вся эта история, — громко начал объяснять Лорен, стараясь перекричать шум двигателя, — началась, когда в субботу застрелили неизвестного человека.

Вскоре трехметровый забор ЛВТ остался позади, и Лорен уже спокойнее поведал семье о случившемся. Немного сбивчиво, может быть, не следуя хронологии и путаясь в физике, но главное, как ему показалось, Лорен передал им верно. О Рэндале Дюденхофе, погибшем в аварии на мосту Рио-Секо более двадцати лет назад. О Рэндале-втором, непонятно каким образом воскресшем из некоего параллельного мира во время эксперимента на линейном ускорителе ЛВТ. И о том, как Рэндала-второго застрелили охранники.

— А дядю Джерри, — не останавливался Лорен, — они застрелили по ошибке, спутав со мной.

— Они хотели убить тебя? — удивленно спросила Келли. Раньше она, как видно, не догадывалась об этом.

— Конечно, — объяснила Катрина, — неужели ты думала, что кому-то мешал Джерри?

— Все это так же странно, как и фантастические истории Джерри, — вдруг вышла из забытья Дэбра. Она сидела на переднем сиденье, низко согнувшись, посматривая в голубое небо сквозь темные очки.

— Но это правда, — подвел итог Лорен. Джип подъехал к перекрестку, Лорен переключил скорость, сбавил ход. Старая коробка передач заскрипела. — Если бы это была одна из историй Джерри, тогда не было бы трупов.

— К сожалению, так.

— Будем надеяться все-таки, что вам опасность не угрожает. Я увожу вас на всякий случай, чтобы чувствовать себя спокойнее.

Лорен свернул к придорожному магазину Хоакина Фернандеса с вывеской «Добро пожаловать, охотники». Заехал во двор, остановился у старого ржавеющего «форда» Хоакина около большого газового баллона.

Зашел в здание. Старый Хоакин заснул у телевизора под нескончаемую мыльную оперу.

Хоакин охотно согласился укрыть семью Лорена в одном из своих коттеджей. При этом здорово сожалел, что Лорен вовремя не застрелил грабителей и торговцев наркотиками.

Договорившись с Хоакином, Хауны поехали мимо пруда с форелью, мимо изрытой скалы с засыхающими ивами, мимо розового здания с новой дверью на небольшом крыльце, где были арестованы Робби Киснерос и торговцы наркотиками. Подъехал к последнему коттеджу в каньоне, уютному коричневому домику. Просто замечательное убежище.

В домике оказалось две спальни. Перенесли туда вещи. Похоже, здесь давно никого не было, может быть, даже несколько лет. Неугомонная Катрина немедленно начала рыскать в поисках веника и совка для мусора и обнаружила их в туалете, где, кроме того, валялась и картонная коробка с кипой старых журналов с фотографиями Джо Маккартни и боев в Корее.

Катрина занялась мусором, Дэбра принялась искать тряпку, а Келли пошла в ванную проверять, есть ли вода. Теперь семья в безопасности. Противоречивые чувства обуревали Лорена, сердце щемило одновременно от любви и досады: зачем они что-то скрывают от него? Не доверяют?

Вот так и получается. Он не в курсе всех их секретов так же, как и они многого о нем не знают. Не знают о его изменах Дэбре. О том, как он избивает преступников и прочую нечисть. О конвертах с деньгами. О том, как тяжело Лорену хранить чужие тайны. О крепком братстве полицейских... И Лорен имеет представление о своей семье не более чем о тех призрачных субстанциях, которые, согласно Амардасу Сингху, скрывают от людей свои странные свойства где-нибудь в иных измерениях. Дочери многолики, как и те квантовые объекты, что представляются людям то волной, то частицей, и то лишь тогда, когда на них смотрят. А каковы они на самом деле? Когда за ними никто не наблюдает?

И все же семья — это то немногое, чем он дорожит. Какие ни есть, он их все равно любит.

— Ну, давай прощаться, — нарушил молчание Лорен.

Дэбра оторвалась от своего занятия и обняла мужа. Без слов Лорен обнялся с дочерьми. Долгие расспросы в семье полицейского не приняты.

Когда они снова увидятся?

* * *

Лорен остановился у дома пастора. Через ворота в обветшалом заборе прошел мимо переполненных мусорных баков и грязного пикапа.

Постучал с черного хода. Рики вышел во фланелевой рубашке и синих джинсах. Конспирацию Лорена пастор воспринял как должное, без лишних слов проводил его в свой кабинет, разукрашенный религиозными символами, сел на свое обычное место около компьютера. Лорен тоже занял привычное место на стуле с резными молниями.

— Надеюсь, наш разговор не затянется, — Лорен бросил взгляд на глаз пирамиды на стене прямо над головой пастора.

— Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне... — Рики помолчал и решил выразиться конкретнее. — Я хотел бы, чтобы вы успокоили меня. Не вызвана ли смерть Джерри моими неуместными советами во время наших предыдущих бесед?

— Неуместными?

— Ведь это я посоветовал вам действовать. Я заверил вас в истинности этого пути. А теперь я в полнейшей растерянности. Я не предвидел такого печального поворота событий.

— Этого никто не мог предвидеть, — откликнулся Лорен.

— Погиб невинный человек. Не имеющий никакого отношения. Они, как я понимаю, просто ошиблись? Они хотели убить вас?

— Я тоже так думаю.

— Не могу понять. — Рики облизнул пересохшие губы. — Кто-то задумал преступление, ужасное преступление. И вот еще одна ошибка. Как же убийца спокойно ходит по земле после этого? — Пастор немного помолчал. — Нет ли в этом и моей вины? Вот что я хотел выяснить.

— В смерти Джерри виновен только тот, кто нажал на спусковой крючок. Больше никто.

— Наверное, — горестно согласился пастор.

— Теперь-то уж я займусь убийцами.

— У вас достаточно доказательств?

— Пока нет. Но это не важно. Они очень опасны для города. С ними надо покончить раз и навсегда.

— Как?

— Нужны решительные действия.

Рики по-прежнему выглядел несчастным. Донеслась арабская мелодия из проехавшей мимо машины.

— Я благословлял вас, — продолжал Рики, — уверял в богоугодности очищения города от скверны. Только этим я мог помочь вам. Но теперь вижу, что последствия могут оказаться страшными.

— Вы считаете, что мне надо смириться? Не защищать свою семью?

— Не надо напрасных жертв. — Глаза Рики похолодели. — Если это превратится в кровную месть...

— Но...

— Лорен, — остановил его Рики. — Я насмотрелся достаточно. В Уганде. Потом сгоревшие дети в приюте... Человек, совершивший поджог, тоже не задумался о последствиях. Не предвидел, что пострадают невинные дети. Может ли он искупить свою вину, может ли снискать милость Господа...

Слушая пространный и бестолковый монолог, Лорен смотрел на глаз пирамиды над плешивой головой пастора и все более накалялся. И вдруг, в озарении от неожиданной догадки, Лорен вскочил и схватил Рики за грудки. Стул с грохотом повалился на деревянный пол. Дисплей на пошатнувшемся столе угрожающе качнулся. Рики онемел от ужаса.

— Это ты устроил поджог, признавайся! — взревел Лорен.

— Я, — прошептал Рики. — Откуда ты знаешь?

— Ты признавался мне в этом целую неделю в своих беседах и проповедях. Оставалось лишь пошевелить мозгами. — Лорен сильнее сжал воротник фланелевой рубашки, материя плотно обхватила шею пастора, лицо его покраснело. Второй человек за сегодняшний день задыхался в тисках рук полицейского. Чтобы не висеть в петле из собственного воротника, Рики судорожно оперся рукой об стол.

— Поверь мне, — сипло заговорил он, — я надеялся на пожарную сигнализацию. Я не думал, что кто-нибудь пострадает. — Глазки забегали в разные стороны. — Я не мог больше выносить этого. Нищета, беспросветность. Я был сыт по горло. Я не мог вырваться оттуда.

— Верю! — сумасшедше засмеялся Лорен и стукнул пастора кулаком в солнечное сплетение. Рики скрючился, разинул рот. — Ты хотел, чтобы я тебя вычислил? Не хватило мужества признаться прямо, ты кружил вокруг да около, намекал. — Лорен ударил Рики в висок, тот мешком свалился на пол. — С кем еще ты играл в эти игры?

— С... — захрипел с пола Рики. — Никто не догадывался.

— Ты со всеми играл? Потешался над всеми? Все дураки, не могут раскусить тебя, умного?

С этими словами Лорен ткнул Рики ногой под ребра. От удара тело стукнулось о стол, дисплей зашатался. Лорен смахнул его на пол. Экран разбился, вакуумная трубка взорвалась, разметав осколки во все стороны.

— За твое паскудство тебя стоило бы заставить жрать это битое стекло! — ревел Лорен.

— Я бы съел! — заплакал Рики. — Если бы это помогло!

— Получай! — Лорен снова саданул ногой под дых. Рики перегнулся пополам, держась за живот.

— Я пытался искупить вину! — заголосил Рики. — Я посвятил оставшуюся жизнь церкви.

— И ты хотел, чтобы я слушал твои проповеди? — Лорен поволок Рики к двери. — Ты хотел, чтобы ради твоего спокойствия я поймал убийц? Ты убил детей! А я, черт возьми, приходил к тебе за советом!

— Я не достоин! Не достоин!

— Заткнись!

Взяв Рики за шкирку, Лорен вытащил его из дома и так вел по городу и через главную площадь до самого подъезда с грифонами.

Увидев необычное зрелище, Элой, как всегда дежуря у пульта с телефонами, смутился.

— Мистер Рики, — доложил Лорен, — явился с повинной.

— Да, — подтвердил пастор еле дыша, — я убил людей.

— Он нас разыгрывает? — Элой переводил недоумевающий взгляд с Рики на Лорена и обратно.

— Я убил людей, — повторил Рики.

— Джерри? — Ужаснулся Элой.

— Нет, ты их не знаешь, — успокоил его Лорен. — Объясни ему его права и запиши показания на дисковый магнитофон.

— Хорошо, шеф.

— Я сделаю все, что скажете, — пролепетал Рики. — Я искуплю свою вину.

— Вначале расскажи правду, — сказал Лорен, — а искупление наступит позже.

Лорен с отвращением повернулся и направился к выходу.

— Шеф, — остановил его Элой, — разве ты не примешь участие в допросе?

— Сейчас я отпуске. И к тому же его я уже выслушал.

Лорен покинул здание, остановился между грифонами. Над площадью сверкало яркое солнце. На федеральном здании напротив порывистый ветер трепал флаг.

Непредвиденное разбирательство с Рики оторвало

Лорена от дел. Пора продолжать.

— Эй! Лорен! — окликнула его Шейла.

Она еще не отошла от бега. В потертой спортивной майке, ярко-красных сатиновых шортах, без очков. Прищурилась близорукими глазами на Лорена.

— Прими мои соболезнования. Я знаю о гибели твоего брата.

— Спасибо, — ответил Лорен, не замедлив шага.

— У нас все переполошились. Полицейские суетятся как идиоты. Ладно, не обижайся. Скажи, что ты сделал с Луисом Фигурационом?

— Что ты имеешь в виду?

— Луис хочет заставить мэра отозвать тебя из отпуска. Убедил в этом Мальдонадо, ходил к Кастрехону. Сейчас они все трое разговаривают об этом с Трухильо. Но Луис обзывает тебя сукиным сыном и грозится прикончить.

— Это похоже на него, — хохотнул Лорен.

— Так все-таки, что ты с ним сделал? Или, правильнее сказать, чем ты его достал?

В ответ Лорен только отрицательно покачал головой.

— Ну расскажи, умоляю тебя, — не отставала Шейла.

— Просто Луис хочет, чтобы я кое-что сделал для него. А потом, когда все станет на свои места, обвинит меня в этом и постарается со мной расправиться.

— Он способен на это? Вернее, он это сделает?

— Не знаю, — пожал плечами Лорен. — В нашем городе все друг с другом связаны, поэтому надо остерегаться. Это все равно что если бы мы стояли друг напротив друга с заряженными ружьями. Никто с уверенностью не может сказать, что случится, если он выстрелит. Насколько я знаю, Луис всегда хорошенько думает, прежде чем пере-

ходит к жестким мерам. Но если он решится... Тогда не исключено море крови. Не могу сказать, что чувствую себя в безопасности. Моя преданность Луису испарилась в тот день, когда он продал меня.

Лорен вышел на улицу Церквей, Шейла трусцой бежала рядом.

— Ты знаешь, кто убил твоего брата? — просила она.

— Да, знаю.

— Можешь доказать?

— Нет. Но теперь мне наплевать.

— Что ты задумал? Ты ведь скоро вернешься на работу.

— Сделаю то, что на моем месте сделал бы любой из прежних полицейских Аточи.

— О Господи! — скривилась в гримасе Шейла. — Не вешай мне лапшу на уши. Теперь другие нравы. Старого Запада больше нет.

— С чего ты взяла? — Лорен резко остановился. Шейла лишь раздраженно фыркнула. Лорен продолжил путь к улице, где стоял джип Гриббина. — Старый Запад по-прежнему существует. Прошлое не исчезает, оно всего лишь отодвигается по оси времени. Оно с неизбежностью довлеет над нами.

— Не надо метафизики, Лорен.

— Ладно, Шейла, давай говорить о нашей действительности. Они убили моего брата. Как ты думаешь, что после этого я намереваюсь сделать?

— Собрать доказательства, ведь ты начальник полиции. Вернее, скоро опять им станешь.

— Это невозможно. Мне препятствуют мои же люди.

— Тогда обратись в ФБР.

— Тоже не поможет, ФБР с убийцами заодно. Насколько я понимаю, я не могу полагаться ни на полицию штата, ни на кого бы то ни было в нашем городе, ни на демократов, ни на республиканцев.

— Это же безумие! Паранойя!

Тем временем они подошли к джипу, Лорен открыл дверцу.

— Чудеса переворачивают жизнь, — произнес Лорен. — Для того они и происходят. И даже если это чудо можно объяснить научно, убит человек. Человек же появился здесь не случайно, а потому, что на все воля Божья. Он появился здесь, потому что так захотел Бог. Поняла?

— Ты несешь чепуху.

— Это не чепуха. — Лорен забрался в машину, с удивлением ощутив себя полным сил и энергии. — Я очищу город. Сделаю то, что угодно Богу. Господь загнал меня в угол, лишает меня веры. Веры в семью, в церковь, в правительство, в городские власти... Теперь понятно?

— Нет.

— Будь счастлива в своем неведении, Шейла. — Лорен завел джип и тронулся с места.

Он, словно в тоннеле ускорителя, разгонялся перед ударом, аккумулируя энергию все больше и больше.

Перед чудовищным столкновением.

* * *

День клонился к закату, светило нависло над горизонтом. Над городом стоял смог. В лучах заходящего солнца белое здание Администрации окрасилось пастельными цветами.

Лорен открыл ключом запасной выход и поднялся по рифленым ступеням пожарной лестницы. Вошел в свой кабинет и открыл большой старый сейф.

Пахнуло марихуаной. В заранее купленную сумку Лорен спрятал маленький автомат «ингрэм МАК-11», отобранный у торговцев наркотиками из Мексики. Туда же сложил и запасные магазины, пять штук. Осмотрел полки, не захватить ли с собой еще что-нибудь. Ничего полезного для дела больше не нашлось. Лорен закрыл сейф. С полки в кабинете взял полевой бинокль. Пригодится.

Подошел к телефону, нажал кнопку внутренней связи и набрал номер кабинета Киприано.

— Можешь зайти ко мне на минутку? Я у себя.

— Почему я не видел, как ты вошел? — удивился Киприано.

— Проморгал, значит.

Крайне обескураженный Киприано появился почти сразу. Лорен встретил его у двери и тут же предостерегающе приложил палец к губам, давая понять, что говорить небезопасно. Жестом пригласил следовать за собой. По металлической пожарной лестнице они спустились к запасному выходу. К этому времени заинтригованный Киприано сгорал от нетерпения.

— Что происходит, шеф? — спросил заместитель, как только они вышли из здания.

— Наши кабинеты, вероятно, прослушиваются.

— Вот как. Судя по всему, произошло что-то экстраординарное, потому что тебя снова сделали моим начальником. — Киприано вынул из кармана и протянул Лорену его полицейский значок. — Мэр отозвал тебя из отпуска. Тебе уже сообщили?

— Нет пока.

— Где тебя носило после полудня?

— Слушай, нам пора ехать. На твоей машине, мою . изрешетили пулями.

Они вышли со двора административного здания на Западную площадь и сели в «фурию» Киприано. Сумку с автоматом и биноклем Лорен держал на коленях. Приказал ехать по шоссе номер 82 на восток.

— Я слышал, что Рики признался в каком-то преступлении, — словно между прочим бросил Киприано.

— Да. Ублюдок.

— Что он натворил?

— Целую неделю морочил мне голову. Все намекал, самодовольно воображая, что я ничего не пойму. А когда я его маленько прижал, сразу же раскололся.

— Господи Иисусе! Знаешь ты свое ремесло, однако, — нервически хохотнул Киприано. — Как тебе это удается?

Некоторое время они ехали молча. Лорен то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Слежки не было. Он как бы невзначай вынул из сумки крошечный МАК-11.

— Откуда он у тебя? — встревожился Киприано.

— Из сейфа. У нас уже украли четыре автомата, так что лучше хранить оружие в другом месте.

— Почему бы нам не сменить шифр?

— Сменим. Давай налево.

— Ты спал хоть немного?

— Нет.

— У тебя измученный вид. Неплохо бы тебе принять снотворное и выспаться хорошенько.

— Я не чувствую усталости.

— Этот чертов ветер кого хочешь сведет с ума. Знаешь, скольких мы сегодня арестовали?

«Фурия» свернула на грунтовую дорогу, ведущую к полю для НЛО. Ветер гнал перекати-поле, собирал в кучи у дырявого забора вокруг бетонной площадки.

— Остановись там. — Лорен показал на старый металлический сарай.

Киприано остановил машину в тени сарая, заглушил двигатель. Лорен присоединил к автомату магазин, передернул затвор.

— Не надоело тебе еще играть с ним? — вроде бы беспечно спросил Киприано. Но в голосе чувствовалась настороженность.

— Вначале поговорим.

— О чем?

— О том, как ты продал меня, падла! — Лорен направил дуло автомата на Киприано.

На мгновение Киприано замер, потом челюсть его задрожала, зрачки расширились. Собрав всю свою волю, Киприано наконец взял себя в руки.

— Врешь! — выпалил Киприано. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Держать на руле! — приказал Лорен. Киприано, однако, не шевельнулся. — Думаешь, цацкаться с тобой буду?!

— Хорош! Нашел на кого пушку наставлять. — Киприано нехотя все же положил руки на руль.

— Ты единственный, кому я рассказал о своем осведомителе среди охранников Пашиенса. Через пару часов после того, как ты узнал об этом, Пашиенс собрал всех своих людей и объявил им, что среди них есть предатель. Во-вторых, ты знаешь шифр сейфа и имеешь к нему свободный доступ. Ты пытался заморочить мне голову нелепой выдумкой о том, как якобы несколько лет назад ты кому-то сообщил шифр.

— Что за вздор, Лорен! — Вена на лбу Киприано вздулась. — Да этот сейф любой мог открыть без труда!

Кровь ударила в голову Лорену, рука с автоматом заходила ходуном. Лорен придержал МАК-11 второй рукой, попытался сосредоточиться, заставить себя говорить четко и хладнокровно.

— Ночью я сказал тебе, что знаю об убийцах все. Что расскажу о них многим, как только вернусь с охоты. Что, как не этот факт, заставил убийц поспешить тем же утром к моему дому и открыть пальбу?

— Чушь! Чушь! — Киприано замолотил по рулю кулаками.

Нервы Лорена натянулись до предела. Палец на спусковом крючке затрепетал, готовый нажать его в любое мгновение.

Киприано глубоко вздохнул и поник на руль.

— Я не думал, что они убьют кого-нибудь, — признался наконец Киприано. — Я не думал, что они убьют Джерри.

Итак, очередное предательство доказано! Из усталой груди Лорена вырвался вопль отчаяния. Чтобы в порыве гнева не разрядить всю обойму в Киприано, Лорен дал выход подступившей непрошенно горечи, неистово колотя левым кулаком по сиденью. Бледный Киприано испуганно горбился над рулем. Когда бушующие чувства немного улеглись, Лорен перевел дыхание, приводя в порядок рассудок.

— А что ж ты думал? — хрипло спросил он. — О чем думал, когда отдавал им оружие из сейфа?

— Я не мог представить, что они решатся на убийство. Скоты. Эти ублюдки сделали меня своим соучастником.

— Ты только сейчас понял это?

— Черт возьми! — Лицо Киприано болезненно перекосилось.

— Кто еще замешан в этом? Тебе Луис приказал работать на Пашиенса?

— Нет. Когда тебя отправили в отпуск, Пашиенс позвонил мне и предложил сотрудничество.

— Сотрудничество! — горько усмехнулся Лорен.

— Он сказал, что ты не совсем нормальный. Просто попросил меня информировать его о твоих действиях. А потом... Проклятье! Луис не хотел, чтоб мы ссорились с ЛВТ. Я не верил, что ты раскроешь убийство. Какая чертовщина, шеф! — Киприано в бессильной ярости ударил кулаком по рулю. Бросил на Лорена затуманенный безумный взгляд. — Ты ведь и в самом деле словно взбесился! Это избиение Робби Киснероса, конфискация автоматов охранников ЛВТ! Разве ты не сумасшедший? Я вынужден был подумать и о себе!

— Значит, ты продал меня из-за Робби Киснероса? — ледяным тоном спросил Лорен. — Продал

банде убийц?

— Я не знал, что они убийцы. Я думал, это всего лишь твоя очередная сумасбродная идея. И если тебя не остановить, в один прекрасный день ты приказал бы нам совершить налет с обыском на ЛВТ. Я уже представлял себе, как ты мордуешь Джернигана, словно Робби Киснероса в ванной. Я не хотел доводить дело до этого и тем паче участвовать. Не хотел.

— А больше всего тебе хотелось занять мое место, не так ли? Стать начальником полиции!

— Ты шел в никуда, Лорен! — с мольбой в глазах оправдывался Киприано. — Сколько раз я пытался предостеречь тебя! Ничто не помогало. А когда у Робби появился дорогой адвокат, стало ясно, что старому Дикому Западу пришел конец.

— Об этом я уже слышу не впервой. Вранье! К нам явились чужаки с огромными деньгами и политическим весом, но теперь это не редкость. Разница, и существенная, лишь в том, что в нашем городе речь идет не о дележке полезных ископаемых, воды или пастбищ. Речь идет о жизни людей.

— Об этом речь шла всегда! — выкрикнул Киприано. — И здесь всегда расплачивались жизнями! — Глаза Киприано лихорадочно горели, на лбу выступили бисеринки пота. — В нашем штате жители никогда не были способны защитить себя от нашествия. Никогда! Они всегда охотно уступали и воду, и лес, и даже собственные жизни! Продавали своих соседей. А если пытались сопротивляться, их уничтожали. Почитай нашу хренову историю. Сколько людей погибло в тяжбах из-за леса? А из-за воды? Сотни лет назад все местные жители были фермерами. И мой прадед родился в семье фермеров, я видел старые фотографии! Но они потеряли все, потому что шахтерам понадобилась вода. Правительство округа тогда с радостью продало воду. И что же стало с уровнем грунтовых вод? Кому какое дело? Всем наплевать. — Киприано почти вплотную придвинулся к Лорену. — Тебя продали фирме «Братья Рига» уже сотню лет тому назад, когда ты еще не родился, Лорен. Лаборатории высоких технологий до сих пор не продавали жителей Аточи только потому, что ЛВТ просто не покупала их! А теперь, — Киприано многозначительно поднял вверх палец, — теперь Лабораторию здесь что-то заинтересовало и она готова раскошелиться. Так же, как это делали другие во все времена. Тот, у кого нет денег, должен продавать то, что можно продать богатым!

Ударом локтя в грудь Лорен отбросил Киприано на дверцу машины, ткнул ему в брюхо стволом автомата.

— Ты можешь продавать себя, — зарычал Лорен, — это твое личное поганое дело. Но ты продал меня. И Джерри!

— Договорись с Кастрехоном о моей неподсудности, и я выполню любое твое задание.

— У меня есть идея получше. — Лорен кивнул на рацию. — Позвони Пашиенсу и передай ему сообщение.

— Что ты задумал? — Киприано облизнул пересохшие губы.

— Скажи ему, что ты очень обеспокоен появлением подозрительных субъектов, поэтому звонишь с другого телефона. Настаивай на срочной встрече с ним. Здесь.

— Ладно, шеф. — Киприано взял микрофон и набрал номер.

Хорошо помнит номер, подумал Лорен, не раз звонил ему, значит.

— Офис мистера Пашиенса, — раздался в громкоговорителях голос Аннеты, секретарши Пашиенса.

— Позовите, пожалуйста, мистера Пашиенса. Звонит Домингос, начальник полиции.

— Одну минутку, сейчас его найду.

Машина наполнилась звуками музыки из приемной Пашиенса. Вскоре появился и он сам.

— Пашиенс слушает.

— Билл, это я.

— Где Хаун?

Киприано вопросительно посмотрел на Лорена. Тот одними губами подсказал ответ.

— Не знаю, — помешкав, откликнулся Киприано.

— Где он был раньше?

— Послушай, Билл. Я недавно беседовал с весьма подозрительными субъектами.

— Сколько их?

Лорен показал три пальца.

— Трое, — сказал Киприано.

— Чего им надо?

— Это не телефонный разговор.

— Откуда ты звонишь?

— Из телефонной будки. Нам срочно надо поговорить. Я думаю, нам лучше встретиться недалеко от шоссе номер 82, где бетонная площадка для НЛО. Знаешь?

— Да.

— Там есть сарай, рядом с площадкой. Безлюдное место.

— Хорошо. Жди, через полчаса будем.

— Пока.

— Постарайся не привлекать внимания посторонних.

— Разумеется.

Киприано разъединился, мрачно положил микрофон.

— Шеф, зачем ты их сюда вызвал?

— Разве ты еще не понял? — презрительно бросил Лорен. — Они едут сюда, чтобы убить тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Они опасаются неизвестных, выкравших останки того Убитого. А ты можешь выдать Пашиенса и его людей, поскольку не входишь в их команду. Впрочем, они в любом случае прикончили бы тебя. Или обвинили в краже наркотиков, которые сами же взяли из твоего сейфа.

— Меня тошнит. — Киприано схватился за желудок.

— Выходи. Постой, вначале отдай пистолет. Вынимай двумя пальцами, без глупостей.

Киприано безропотно подчинился. Лорен бросил пистолет на пол машины. Еле живой, Киприано вылез наружу. Следом вышел Лорен.

— Что-то я не понял, — сказал Киприано. — Разве ты не собираешься вызывать подкрепление?

— Нет. Сам с ними справлюсь.

— Ты не будешь арестовывать их?

Лорен не ответил, молча наблюдая за Киприано.

— Господи! — болезненно крикнул тот. — Ты же сумасшедший!

— Если бы я их арестовал, они слишком легко бы отделались. Да ты и сам знаешь. Луис постарался бы замять дело. Они оправдались бы, заявив, что Джерри угрожал им и они вынуждены были обороняться. Может быть, стрелявшего в Джерри охранника и посадили бы, но ЛВТ и Луис от этого ничего бы не потеряли.

— Ты принуждаешь меня к соучастию в убийстве!

— Если ты соучаствовал на их стороне, — едко улыбнулся Лорен, — почему бы тебе не помочь и мне?

— Опомнись!

— Тогда я надену тебе наручники и пристрелю на дне русла. А вдвоем нам легче бороться против Пашиенса.

— Шеф! Нет!

— Да. Я карающий меч Господа, и город вверен под мою охрану.

— Нет! Ты сумасшедший! — отчаянно завопил Киприано и резко взмахнул рукой.

Вдруг Лорен услышал автоматную очередь. Обескураженно и непонимающе он смотрел, как падает Киприано, продырявленный несколькими пулями.

На мгновение вспомнилось ощущение отдачи в руке от МАК-11. Но то, что он сам нажал на спусковой крючок, — никак в голове не укладывалось.

Он ведь не хотел убивать Киприано. Раньше, еще в машине — да. А сейчас нет...

«Должно быть, — недоумевая решил Лорен, — Киприано сделал какое-то резкое движение, может быть, дернулся в мою сторону. И рука самопроизвольно, повинуясь рефлексу, нажала спуск».

Подсознательная оборона.

Лорен, встав на колени, склонился над Киприано. Свет глаз умирающего угасал безвозвратно. Лорен почувствовал слабость, к горлу подкатил комок. Он вернулся к машине, прислонился, обессиленный.

Искупление еще впереди.

 

Глава 22

Лорен подошел к металлическому сараю. Под ногами похрустывала твердая земля. Кровью сочился закат. В ушах все еще стоял грохот автоматной очереди.

На двери висел новый замок, старый валялся под ногами. Маленьким блестящим ключом Лорен открыл дверь и вошел внутрь.

Крыша рифленого железа гудела от пыльной бури. Света не было — электричество здесь отключили еще много лет назад.

В полумраке под кусками брезента сложены боеприпасы, перенесенные Лореном из рудника Ваху. В один из кусков брезента он завернул Киприано и втащил в сарай к дальней стенке.

На лице Киприано навсегда застыло удивление. Раньше Лорен никогда не стрелял в людей, тем более в жителей города.

Какая нелепая случайность!

«Они стравили нас. Это они, — негодовал Лорен, — восстановили друг против друга прежде добрых соседей. Из-за чего? Я всего лишь хотел защитить свой город».

Лорен с трудом оторвался от скорбных дум. Вышел из сарая, закрыл дверь на замок. Забросал кровавое место землей. Взял из машины сумку и пошел в сторону города.

Ноги передвигались в такт уязвленному гневом сердцу.

Метров через полтораста Лорен спустился в узкое пересохшее русло. Около дюжины подобных ручьев некогда сбегали по плоскогорью в Рио-Секо, теперь тоже высохшую. Немного пройдя по дну, в естественном углублении крутого берега Лорен отыскал припрятанные заранее вещи, завернутые в охотничью одежду. Из длинного свертка торчала винтовка Драгунова. Ствол зачехлен от пыли детским чулком.

Сумка, замок и чулок — все предусмотрительно куплено у Фернандеса.

Лорен прислонил винтовку к берегу, надел перчатки, бронежилет, сверху охотничью куртку. Надел маскировочную шапку, на шею повесил бинокль. Автомат МАК-11 положил в один из больших карманов куртки. Как бы сейчас пригодилось мастерство индейцев идеально маскироваться, полностью сливаться с местностью.

Лорен положил перед собой пускатель — коробочку с батарейкой для подрыва детонатора. Достал из кармана инструкцию и внимательно прочитал. Открыл коробочку, убедился, что тумблер стоит в положении «выключено», подсоединил провода, тянущиеся от сарая со взрывчаткой. Снял носок со ствола винтовки. Взобрался по берегу повыше, чтобы рассматривать в бинокль происходящее.

Пока никого. Только перекати-поле. На сарае и заборе вокруг площадки для НЛО последние красные лучи заката. Юкка и кое-где мексиканские сосны покачиваются на ветру.

Заходящее солнце припекало шею. Лорен поднял воротник куртки.

Киприано оказался изменником, да еще и оправдывался. Помог им убить Джерри. Вспомнилась отрезанная голова Джернигана, оторванная рука Власика. Рэндал-первый в крови и запах виски. Удивительно молодой Рэндал-второй, перед смертью позвавший Лорена. Брат Джерри, изрешеченный пулями возле «Таураса».

Их кровь взывала к отмщению. Волю Господа Лорен исполнит.

На шоссе номер 82 показалась вереница машин с уже включенными фарами. Слева послышался рев невидимой машины. Для лучшего обзора пришлось немного высунуться из укрытия. Наконец Лорен различил антенну автомобиля, движущегося к нему по дну извилистого русла.

Этого он не предвидел. Осторожный Пашиенс послал в засаду один из своих «блэйзеров». Если джип проедет мимо укрытия Лорена, его неизбежно обнаружат. Лорен поспешно спустился на дно, выхватил из кармана МАК-11, снял с предохранителя, передернул затвор.

Джип остановился, не доезжая Лорена, мотор заглох. Послышался звук открывшейся дверцы. Лорен направил ствол автомата вперед, ожидая из-за поворота появления противника. Прислушался, нет ли шагов. Никого, лишь завывание ветра.

По шуму остальных машин Лорен догадался, что они двинулись в сторону сарая.

Голова под шапкой мгновенно взмокла от пота. Всего в десятке шагов отсюда стоит «блэйзер». Сколько там охранников?

Лорен осторожно вскарабкался вверх. Под ногами осыпалась земля. Медленно приподнял голову над берегом. К сараю приближались два коричневых джипа. Солнце уже скрылось за горизонтом. Слева в каких-нибудь двадцати шагах из сухих зарослей торчал длинный ствол винтовки невидимого противника. Лорен осторожно положил на землю МАК-11, взял снайперскую винтовку Драгунова. Руки под перчатками вспотели.

Джипы остановились в двадцати метрах от сарая. В темноте не разобрать, кто же вышел из машин. Лорен приник к оптическому прицелу «фудглинон» и горько пожалел, что напрасно истратил деньги на дорогую японскую оптику, которой заменил русский стандартный военный оптический прицел с прибором ночного видения.

Ну ничего. Еще чуть-чуть, и станет светлее.

Темнота сгущалась. У сарая различались четыре силуэта. Двое спрятались за открытой дверцей джипа, двое других приближались к строению. Оружие разглядеть невозможно, но Лорен не сомневался, что у охранников есть «узи». Может быть, и пистолеты «танфольо» со стволами калибра 0,41 дюйма.

Эти четверо, наверно, Пашиенс, Назарет, Маклер и Денардис. А кто же слева?

Один из охранников остановился у двери. Другой зашел за сарай, где стояла машина Киприано. В темноте они, надеялся Хаун, не заметят на земле крови. Так же, как и проводов, ведущих от сарая к его укрытию.

А ведь если бы Пашиенс не был таким самонадеянным придурком и сразу рассказал бы Лорену, как на территории ЛВТ появился посторонний, как он попытался совершить побег и как они застрелили его, дело быстро бы закончилось миром.

Черт бы их побрал. Они вынудили Лорена на это.

Левой рукой он переключил тумблер на пускателе в положение «включено» и приготовился нажать на кнопку. На коробочке загорелся красный светодиод. Все готово.

Наконец охранник открыл дверь в сарай, заглянул туда. Подошел второй. Оба скрылись внутри.

«Ну, думал Лорен, найдите же тело Киприано и позовите к себе остальных».

Вдруг из-за дверцы джипа громко закричали, предостерегая вошедших в сарай об опасности, призывая их немедленно вернуться.

Лорен в ярости нажал кнопку.

От сильной взрывной волны у Лорена перехватило дыхание. Он точно не знал мощности пластиковой взрывчатки, а разбираться в инструкциях с математическими формулами не было времени. Готовясь к расправе над Пашиенсом и его головорезами, Лорен просто сложил пластиковые кирпичики вокруг детонатора.

Взрывом металлические куски сарая подбросило, как обрывки картона. Зажигательная смесь, разложенная Лореном вокруг взрывчатки, озарила окрестности ярким пламенем. Людей у джипа смело на землю. Стекла в машине повылетали.

Теперь стало светло как днем. Лорен прильнул к оптическому прицелу. С земли поднялся Назарет, один из убийц Рэндала, а может быть, и Джерри. Кровь ударила в голову, Лорен тут же прицелился и нажал спусковой крючок. Винтовка сильно отдала в плечо, от выстрела заложило уши. Сквозь оптический прицел можно было различить, как на груди Назарета взорвался маленький фонтанчик то ли крови, то ли пыли... Назарет кулем свалился на землю, как будто кто-то внезапно выдернул из него скелет. Ничего похожего на выстрелы в мультфильмах, где персонажи от пули кувырком отлетают назад.

Победный крик, улюлюкающий боевой клич апачей, чуть было не вырвался из груди у торжествующего Лорена. Пришлось приглушить свои чувства.

К лежащему Назарету подбежал человек с автоматом «узи». Узнав Пашиенса, Лорен рефлекторно, не целясь, выстрелил. Пуля разбила зеркало заднего вида в джипе. Пашиенс заметался. Одержимый праведным гневом, Лорен стрелял и стрелял, плохо соображая, почти не целясь.

Рядом с Лореном один за другим взметнулись фонтанчики земли и пыли. С ужасом он вспомнил об опасности слева, от стоящего на дне русла джипа.

Впопыхах Лорен скатился вниз, схватил МАК-11. Человек из кустов продолжал стрелять наугад, осыпая Лорена пылью.

В нервном шоке Лорен передернул затвор, на землю . выпал целый патрон. Лорен совсем забыл, что патрон уже находился в стволе. Досадная потеря! Обливаясь потом, с бешено колотящимся сердцем, не чуя земли под ногами, Лорен двинулся вдоль русла.

Добравшись до крутого поворота, где, вероятно, поджидал снайпер Пашиенса, Лорен остановился, вжался спиной в земляную стену. Рядом прогремел очередной выстрел, к ногам Лорена упало что-то блестящее. Раздался новый выстрел — сыпались пустые гильзы. Опасность теперь в двух шагах. Снайпер в кустах над головой стрелял по прежнему укрытию Лорена.

Лорен резко выскочил на поверхность и, наткнувшись на взгляд снайпера, на миг остолбенел — человек ему совсем не знаком. Стрелять в невинного человека не поднималась рука. Воспользовавшись замешательством Лорена, тот быстро стал разворачивать длинную снайперскую винтовку. Лорен едва успел вовремя нажать спуск, превратив охранника в груду кровавого мяса. Рука беспомощно свесилась с обрыва. Лорен все еще остервенело стрелял, а когда кончились патроны, едва удержался, чтобы не броситься избивать уже мертвое тело.

«Вот же сукин сын, — подумал Лорен. — Уловил ведь мое смятение. Хотел тем временем прикончить меня. Сука!»

Отогнав от себя эти мысли, Лорен вспомнил о Пашиенсе. Бросил автомат, побежал к прежнему своему укрытию за винтовкой Драгунова. Выбрался на берег, изготовился к стрельбе лежа.

Взорвался бензобак «фурии» Киприано. Коптящее пламя бушевало на ветру. Один из джипов у сарая тронулся с места. Пашиенс удирал. Лорен выстрелил, едва прицелившись. Никакого впечатления. Еще три безрезультатных выстрела — и патроны в магазине кончились. Джип растворился в клубах дыма.

Лорен поднялся, вспоминая сквозь туман разочарования, что он планировал на этот случай. Чтобы не оставлять улик, собрал стреляные гильзы в карманы.

Издалека раздался вой сирены. Пора уходить. Задыхаясь под тяжестью бронежилета, мокрый от пота, Лорен тем не менее быстро пробирался по дну русла. Подобрал «ингрэм МАК-11», зарядил и положил в карман. Дверь «блэйзера» оказалась приоткрыта, ключи зажигания на месте.

Джип Гриббина ждал Лорена на дне русла Рио-Секо, куда он планировал добраться пешком. Теперь же неплохо воспользоваться «блэйзером». Лорен завел двигатель. Вспомнил об автоматах «узи». Набрал шифр 571. Зажегся зеленый светодиод, замок открылся. Пашиенс тоже не сменил шифр!

Со стороны шоссе выла сирена. Может быть, прибыли люди из департамента шерифа. Или из департамента Лорена.

МАК-11 Лорен за ненадобностью выбросил. Включил задний ход, осторожно двинулся между узкими берегами. Из рации донесся голос Пашиенса: «Космо, Космо. Доложи о своем местонахождении».

Значит, понял Лорен, это был Космо Ванн, тоже дежуривший в ту ночь, когда стреляли в Рэндала Дюденхофа.

— Космо, Космо, — раздался из рации повторный запрос Пашиенса. — Где ты находишься?

Лорен решил действовать в духе апачей. Остановил машину, взял микрофон, нажал кнопку передачи и как можно более писклявым голосом ответил:

— Я ранен, мне нужна помощь.

Черт возьми! Номер не прошел.

— Ублюдок! — Пашиенс, очевидно, узнал Лорена. — Считай себя мертвецом. Ублюдок.

— Что ж ты сбежал, придурок? — ответил Лорен. — Запаниковал при первом же шорохе.

— Я перережу твое поганое горло.

— Трус.

Лорен разразился нервным смехом. На шоссе прибавилось воющих сирен. Из рации послышался женский голос:

— Эй. Это ты, босс?

Значит, злорадно подумал Лорен, Пашиенс угрожал ему убийством по общему каналу.

Ответа секретарше не последовало. Лорен включил сцепление и двинул задним ходом.

— Мистер Пашиенс, вы меня слышите? — беспрерывно повторяла секретарша.

Берега стали пологими, машина въехала в русло Рио-Секо.

Фары можно не включать — света все еще хватало. «Блэйзер» продвигался по усыпанному гравием дну Рио-Секо.

— Мистер Ванн! — переключилась на охранника Аннета. — Вам нужна помощь?

Впереди вырисовывались очертания джипа Гриббина. Подъехав, Лорен выключил мотор, переложил в «блэйзер» заготовленные зажигательные смеси и прочие боеприпасы из Ваху. По рации все еще звучал голос секретарши:

— Этот канал, согласно федеральным законам, разрешено использовать только для официальных переговоров. Ложные сообщения о чрезвычайных происшествиях караются большими штрафами.

Здорово же их вымуштровал Пашиенс, восхитился Лорен.

Наконец Лорен поставил на переднее сиденье «блэйзера» последний ящик с бутылками с зажигательной смесью и прикрыл брезентом. Хорошо бы вернуться сюда до рассвета, пока полиция не обнаружит джип Гриббина. Лорен сел в «блэйзер» и запылил по дну Рио-Секо.

Над головой уже мерцали звезды. Мысли о противозаконности собственных действий, не оставляя в покое, метались, как стаи воронья.

Пашиенс теперь готов на все. Четверо самых преданных охранников убиты. Чтобы обратиться к оставшимся за помощью, Пашиенсу придется как-то объяснить, что произошло, каким образом погибли их товарищи. Самое лучшее для него сейчас — бежать в Мексику. Но он не склонен к благоразумию.

Задача Лорена — доказать свою непричастность к происшедшему. Улик, кажется, не оставлено. Опять же расследование начнет он сам. Или, может быть, вместе с Коротышкой. Даже если подключится ФБР, Лорен успеет уничтожить возможные вещественные доказательства.

«А где ты был, — спросят они, — во второй половине дня?» — «Тогда, — размышлял Лорен, — я отвечу им, что просто ходил на охоту, бесцельно колесил вокруг города, чтобы немного развеяться после трагической смерти брата. А когда вернулся домой, отключил телефон и лег спать. И в качестве подтверждения покажу им куропаток в морозильнике. Все это выглядит достаточно убедительно».

Русло Рио-Секо постепенно раздвинулось, по обеим сторонам показались огни Аточи. Проехав под мостом, Лорен выбрался из русла на Железнодорожную улицу и направился к югу, в сторону ЛВТ. Прохладный ночной ветер приятно студил потное лицо.

Прямо по принципу неопределенности! — Теперь ни Лорен, ни Пашиенс точно не знают координаты и намерения друг друга. Вмешательство Лорена призвано устранить эту неопределенность.

— Мистер Пашиенс, — опять зазвучало в рации, — ответьте, пожалуйста. К нам звонил шериф. Сообщил, что одна из наших машин горит на месте взрыва. Есть убитые. Мистер Пашиенс, ответьте, пожалуйста. Где вы?

Этот текст несколько раз повторился. Затем секретарша приказала прибыть на место взрыва мистеру Шраму и доложить обстановку. Шрам отозвался, сообщив, что он уже там и взаимодействует с местной полицией.

На горизонте показались холодные галогенные огни ЛВТ. Лорен свернул с шоссе на грунтовую дорогу вдоль забора. На шестах, покачиваясь от ветра, медленно водили объективами наблюдательные камеры.

Лорен зажег фитиль на бутылке с горючей смесью и выкинул через окно. Сухие сорняки у забора моментально вспыхнули. На небольшой скорости Лорен с нервным смехом одну за другой выбросил еще несколько горящих бутылок. Оранжевые языки пламени взметнулись к ночному небу, разнося искры на территорию ЛВТ.

Похожим образом апачи в 1824 году спалили Аточу. Пришельцам из ЛВТ вряд ли ведома история местного края. Но история мстит не разбирая.

Ваш секретный объект горит, мистер Пашиенс. Где же вы?

Грядет апокалипсис. Мистер Пашиенс, это Дни Искупления.

* * *

Лорен вернулся на шоссе, оставив позади зарево пожара. Женский голос по рации вызывал помощь, потом объявил о прибытии пожарных. Теперь путь Лорена лежал на север, снова вдоль забора ЛВТ, но уже с другой стороны.

С места взрыва у площадки для НЛО поступило сообщение Шрама об обнаружении тела Винцента Назарета около «блэйзера» номер 6. Нашли еще два трупа, обгоревших так, что невозможно опознать. Секретарша объяснила Шраму, что Назарет вместе с Пашиенсом выполнял задание, но Пашиенс почему-то не отвечает. Затем секретарша связалась с мистером Паттоном в Виста-Линде и попросила его замещать отсутствующего начальника.

Как видно, секретарша загружена по горло неожиданно свалившимися заботами и вряд ли посматривает на экраны, куда передаются сигналы наблюдательных камер. Заметить Лорена не должны.

Лорен направил автомобиль на забор. Сетка прогнулась и прорвалась, по крыше заскрежетала колючая проволока. Алюминиевые шесты с «мясом» вырвало из земли.

Теперь Лорен гнал по пересеченной местности, объезжая юкку и мексиканские сосны. Кроме освещенных фарами кустов на пути машины, вокруг ничего разглядеть невозможно. Вдруг впереди выросла темная стена. Лорен остановился.

При ближайшем рассмотрении стена оказалась пологой земляной насыпью футов в десять высотой. Конца не видно ни слева, ни справа. Насыпь в обе стороны уходила в бесконечность и таяла во мраке. Из земли торчали столбики с круглыми щитами, что-то вроде дорожных знаков.

Прихватив винтовку Драгунова, Лорен вскарабкался наверх, на плоскую вершину футов двадцати в поперечнике. Вдали, в нескольких милях отсюда, в дыму полыхало оранжевое пламя. Тянуло гарью. Из «блэйзера» в ночной тишине по рации все еще звучал тревожный женский голос.

Лорен подошел к круглому знаку на алюминиевом шесте. Разглядел число 33. Других надписей нет. На соседних знаках оказались числа 32 и 34.

Почти над головой с ревом промчался вертолет. Наверно, из службы охраны леса.

Лорен спустился вниз, сел в «блэйзер». Выехав по пологому склону на насыпь, догадался, что это и есть линейный ускоритель ЛИНАК — зарытые в земле стволами навстречу друг другу две гигантские пушки, стреляющие частицами.

Может быть, подумал Лорен, одного пожара недостаточно для появления здесь Пашиенса. Чем больше шума, тем лучше. Тем шире расследование.

Не исключено, что в конце концов Киприано признают героем. Лорен представил себе, как это подадут журналисты. «Заместитель начальника полиции Домингос погиб при аресте преступников. Бандиты пытались замести следы взрывом, но по неосторожности подорвались сами». Возможно, слишком доверчивая публика и клюнет на эту историю.

Лорен выбрался на асфальтированную дорогу. Сбросил скорость, ориентируясь среди многочисленных зданий. Над головой пророкотал еще один вертолет.

Вспомнив, где находится металлическое здание Службы безопасности, Лорен нажал газ. Надвинул капюшон куртки.

Территория ЛВТ оказалась безлюдной. Кое-где припаркованы автомобили. Справа проплыла скульптура «Раскрытая симметрия». Вот и стоянка около Службы безопасности.

В ряд стояли шесть одинаковых «блэйзеров». Тут же несколько штатских машин. Стоянка ярко освещена, но людей не видно. Лорен пристроил свой «блэйзер» рядом с остальными.

По рации уже пытались вызвать охранников, не никого, естественно, не было дома. В ночь на субботу они, как и следовало ожидать, где-то успешно развлекались.

Лорен вылез из машины, прикладом «узи» вышиб из соседнего «блэйзера» стекло и открыл дверцу. Набрав шифр 571, вынул из ящика два автомата с запасными магазинами. Запах гари здесь чувствовался сильнее. Вверху кружили пожарные вертолеты. Закинув автоматы в свой «блэйзер», Лорен перед строем джипов стал на колено и открыл огонь.

В радостном возбуждении, под грохот автоматной очереди он наблюдал взрывающиеся фары, продырявленное железо. Из шин с шипением выходил воздух. Джипы осели, словно стали пред Лореном на колени.

Внезапно наступила звенящая тишина — патроны в магазине кончились. Из радиаторов на асфальт сочилась жидкость. Издав боевой клич, Лорен присоединил следующий магазин и продолжил расстрел.

Пусть апокалипсис станет всеобщим, решил Лорен, опьяненный впечатляющей картиной разрушения. И разрядил третий магазин в остальные автомобили. Бросил «узи» на землю и поспешил на своем «блэйзере» прочь.

— Стреляют! — запаниковал в рации женский голос. — У здания Службы безопасности идет стрельба!

С радостным криком Лорен прибавил газу навстречу очередному облаку неопределенности. Если и теперь Пашиенс не объявится, придется взорвать что-нибудь.

Лорен ехал на север. В голове мелькали вероятные заголовки газет: «Начальник полиции сошел с ума», «Начальник полиции взорвал исследовательское оборудование». Весьма неплохо.

Если меня схватят, решил Лорен, на время прикинусь рехнувшимся.

Отъехав подальше от зданий, Лорен выключил фары и остановил машину. Вышел, осмотрелся.

В, безумной эйфории разрушения созерцал сполохи огня во мраке, силуэты поднятых по тревоге вертолетов, втягивал пахнущий гарью ветер.

Снял капюшон, подставил приятной прохладе слипшиеся от пота волосы. Первые одиннадцать раундов смертельного поединка он выиграл. Теперь Лорена можно победить только нокдауном. Но способен ли на это Пашиенс, уже прижатый к канатам?

Дело Лорена правое, он обязан вырвать победу.

Из рации теперь бодро доносился мужской голос, вероятно, появился наконец мистер Паттон.

Завыли сирены. Лорен взял бинокль, внимательно вгляделся в горизонт. В ворота на территорию ЛВТ въехал «бронкос», машина из департамента шерифа. Какой удар по гордости Пашиенса! ЛВТ вызвала на помощь блестяще выдрессированному отряду, которым Пашиенс так кичился, посторонних. Целый отряд не смог справиться с одним-единственным человеком.

Теперь надо быть внимательнее. Лорен взглянул на часы. До рассвета девять часов. Времени достаточно.

Появился еще один «бронкос». Бедный Коротышка, ему предстоит нелегкая ночь. Несколько машин сотрудников ЛВТ выехали за ворота.

У приземистого здания без окон, в отдалении от прочих строений, стоял «блэйзер» с выбитым лобовым стеклом и единственной уцелевшей фарой. Вот где Пашиенс! Раунд двенадцатый, подумал Лорен. Возбуждение мощной волной накатило на него в предвкушении боя.

Лорен надел маску, нахлобучил капюшон, бросился к джипу, лихорадочно проверил оставшиеся боеприпасы. Решил, что бутылка с зажигательной смесью в самый раз.

Подъехал к стоянке, остановил машину рядом с «блэйзером» Пашиенса. Осмотрелся. Вокруг ни души. С автоматом на шее и зажигательной бутылкой в руке подошел к продырявленному пулями автомобилю Пашиенса. На переднем сиденье лежали автомат «узи» и пистолет «танфольо». Итак, Пашиенс разоружился.

Лорен включил оставшуюся на «блэйзере» фару, зажег при свете фитиль бутылки и замахнулся для броска.

Вдруг из здания вышел Пашиенс. Следом еще кто-то, по-видимому, Джозеф Дейльх, как догадался Лорен. По выражениям их лиц можно было представить себе, что Пашиенс битый час доказывал Дейльху свою непричастность к досадным упущениям, а Дейльх не знал, как отделаться, не получив при этом пулю в лоб.

С яростным криком Лорен метнул в них бутылку. Не долетев до цели, бутылка разбилась о бетон, разлив языки пламени. Дейльх и Пашиенс бросились назад.

Лорен схватил автомат, снял с предохранителя и передернул затвор. Пули с запозданием чиркнули по бетону — люди уже скрылись за металлической дверью.

Обойдя горящее пятно, Лорен дернул за ручку двери. Заперто. Отступил на шаг и дал очередь. С громкими лязгающими звуками пули дырявили тонкую дверь.

Магазин опустел. Тяжело дыша под потной шерстяной маской, Лорен принялся шарить в большом кармане в поисках запасного магазина, натыкаясь на стреляные гильзы.

В этот момент дверь резко распахнулась. Выскочивший Пашиенс с диким криком молниеносно ударил Лорена пяткой в солнечное сплетение. Стальной бронежилет смягчил мощный удар, отбросив Лорена лишь на шаг назад. Пашиенс моментально нанес следующий удар ногой. Боксерская закалка, однако, не прошла даром — Лорен успел уклониться. Промахнувшись, Пашиенс на мгновение потерял равновесие.

Однако то ли Пашиенс оказался живее прежних противников Лорена по рингу, то ли Лорен уже постарел и утратил былую реакцию, но каким-то образом Пашиенсу удалось вовремя наклонить голову — полицейский лишь чуть-чуть задел его кулаком. Начальник Службы безопасности тут же ответил ударом в лицо. И опять Лорен уклонился, вжав голову подбородком в грудь. Прямым правым Лорен двинул в левую почку. Пашиенс хрюкнул и побледнел. Крутанулся, взмахнув руками, как бы готовясь нанести удар в лицо. Лорен сделал нырок и ринулся в атаку.

От резкой боли в правой ноге вдруг потемнело в глазах. В шоке Лорен разбитым коленом упал на бетон. Слезы застилали глаза. Нога Пашиенса снова летела навстречу, теперь уже в лицо. Правой рукой Лорен едва успел отвести удар, левой стукнул в пах, но промахнулся.

Следующий удар Лорен блокировал предплечьями, затем схватил Пашиенса за ногу и рванул на себя. Тот упал на Лорена, в кровь разодрав ему щеки. Лорен врезал ему локтем.

Отлетев, Пашиенс вскочил и подбежал сзади. Лорен стал задыхаться — Пашиенс изо всех сил тянул автомат вверх, ремень врезался Лорену в горло. Перекинув ремень через плечо, Пашиенс закинул Лорена на спину как мешок. Удавка получилась не вполне удачной — широкий ремень и поднятый воротник немного продлили удушье, Лорен еще сопротивлялся. Накатил приступ тошноты. Задрав руки вверх, Лорен нечеловеческим усилием дотянулся до лица Пашиенса. Царапать мешали перчатки. В агонии Лорену все же удалось нащупать глаза Пашиенса, надавить из последних сил.

Раздался душераздирающий вопль. Лорен свалился на землю, в разбитом суставе нестерпимо стреляло. Ядовитый дым горящей зажигательной смеси резал легкие.

В глазах потемнело. Следуя приобретенной в жестоких боксерских поединках интуиции, Лорен, опираясь на здоровую ногу, чудом уклонился он удара сверху и ответил апперкотом в пах. Стукнул еще раз, но промахнулся, потерял равновесие и упал. Бронежилет, казалось, весит тонну. Наконец туман в глазах рассеялся, Лорен увидел сгорбленного Пашиенса. Держась за пах, с обагренной кровью половиной лица, тот, пошатываясь, двигался к двери.

В своем правом кулаке Лорен с удивлением обнаружил ухо Пашиенса. Разжал пальцы, окровавленная плоть упала на бетон.

Поднявшись, с болтающимся на спине автоматом, Лорен заковылял за Пашиенсом. Когда тот уже скрылся за дверью, Лорен успел схватиться за ручку. Некоторое время они дергали дверь взад-вперед, каждый на себя. Внезапно она легко поддалась. Лорен упал, все еще держась за ручку. Пашиенс, шатаясь, побежал внутрь, задевая на ходу стены, сбрасывая бумаги, небрежно приколотые к доскам объявлений.

Лорен вспомнил об автомате, переместил его на грудь. С трудом, сквозь туман в голове, начал шарить по карманам в поисках запасного магазина. Нашел, наконец. Передернул затвор.

Похромал по коридору. Голова кружилась. При каждом шаге правое колено отдавалось адской болью. Пашиенса нигде не видно. Лорен пошел по следу из упавших бумаг. Заглянул в ближайшую дверь.

Он оказался на балкончике большого помещения. Комната управления ЛИНАКом была просто нашпигована электроникой. На метровых голографических дисплеях застыли причудливые разноцветные изображения. Колонки чисел. Красные, синие и зеленые шарики, изображавшие разлетающиеся во все стороны частицы.

Несколько человек повернули головы, уставились на странного пришельца. Лорен узнал Куриту и Стефенса. Был здесь и тот, в ком Лорен заподозрил Дейльха.

— Билл Пашиенс! Вы видели его? — крикнул Лорен не своим голосом, слабо и хрипло.

В таком виде они меня не узнают, подумал Лорен. В бронежилете он словно раздался в плечах, маска скрывала верхнюю половину лица. Удушье не прошло бесследно: голос изменился. Но отчаянная надежда вырвать победу еще не угасала.

— Биллу Пашиенсу нужна медицинская помощь, — снова обратился к физикам Лорен. — Я пришел за ним.

Люди переглянулись. Лорен выстрелил, один из дисплеев взорвался. В страхе все забились под столы.

— Дейльх, выходи! — гаркнул Лорен.

Тот, кого Лорен принял за Дейльха, глубже засунул голову под стол, ягодицы и ноги торчали наружу.

— Дейльх! Я вижу твою задницу! — Лорен послал в пространство еще одну пулю. Посыпались осколки стекла. Ноги субъекта под столом поджались.

— Дейльх! Ты переврал теорию Калуцы — Клейна! — грозно взревел Лорен. — Вылезай, болван!

Одиночными выстрелами и очередями Лорен выпустил по сторонам весь магазин. Из закороченных электрических цепей летели искры, на полу, на столах — повсюду валялось битое стекло. Лорен потянулся в карман за следующим магазином, потерял равновесие — раненая нога подвернулась. Упал, острая боль пронзила спину. На полу, в нечеловеческих муках, вставил в «узи» магазин. Поднялся.

Сработали противопожарные устройства. Из отверстий в потолке с шипением хлынули пенистые потоки, забурлили по комнате. С первобытным хохотом Лорен выбрался в коридор. На плечах висели хлопья пены.

Присмотрелся, заметил кровавые пятна на бетонной стене, красные капельки на полу. Вновь захромал по коридору. След привел к металлической двери, за которой находился суперкомпьютер «Крэй». На ручке кровавые отпечатки пальцев. Вот куда забился Пашиенс! Азарт погони вспыхнул с новой силой.

Толкнув плечом дверь, Лорен ввалился к комнату. Из-под стола в ужасе выглянули двое незнакомцев — мужчина и женщина. Значит, кто-то предупредил их об опасности.

— Где мистер Пашиенс? — спросил у них Лорен. — Я хочу ему кое-что сказать.

Поискал глазами кровь — бежевый ковер чист. Слева по-прежнему стоял прозрачный тетраэдр «Крэя».

Только надписи о Гейзенберге уже не было, словно физик разочаровался в своем принципе неопределенностей перед лицом неожиданных катаклизмов. Справа на столах мерцали дисплеи. На полках высоких шкафов вместо книг — стопки дискет. Перепуганные ученые молчали.

— Отвечайте! — прикрикнул на них Лорен, подходя ближе. — Где Билл Пашиенс?

— Иисус, — пролепетал человек под столом. — Господи Иисусе.

Лорен пустил пулю в компьютер. Охлаждающая жидкость из простреленных трубок брызнула в потолок. Взвыла сирена. Включилась защита, на пластмассовый тетраэдр сверху обрушилась пена. Зашумела аварийная вентиляция.

— Боже мой, — тихо запричитал человек.

— Где Пашиенс? — Лорен наставил на них автомат.

— Сэр, сэр, — замямлили под столом.

— Быстро!

— Сэр, внутри «Крэя» есть арсенид галия. Если он расплавится, вся комната наполнится ядовитым газом.

— Тогда выметайтесь! Живо! — Лорен дулом показал на дверь.

Подумав немного, человек решился и выскочил вон. Увидев, что Лорен не тронул беглеца, женщина рванула следом.

Хладагент, вырвавшись из трубок «Крэя», распространил по комнате неприятный запах. Лорен стал у двери. Пока еще можно было дышать среди этого смрада.

— Билл, — в пустоту бросил Лорен, — если ты не выйдешь, мы здесь задохнемся.

Струи охлаждающей жидкости иссякли, «Крэй» задымился. С громким хлопком от него отлетел черный кусок, пробил одну из коробок с дискетами. Из-за высокого шкафа стремительно выскочил Пашиенс с древком от метлы в руках.

Защищаясь, Лорен выставил верх левую руку, отразив мощный удар. Отступил назад, безуспешно пытаясь выхватить палку — от болевого шока руку парализовало.

В ушах зазвенело. Вдруг до Лорена дошло, что он инстинктивно выстрелил, всадив в Пашиенса несколько пуль.

Пашиенс ошеломленно застыл на месте. Половина головы, лишенная уха, — вся в запекшейся крови. Опухшие глаза превратились в щелки. На лице порезы от острых осколков стекла. Из груди вырывались странные свистящие звуки. Кровь закапала на бежевый ковер.

Опомнившись, Пашиенс снова бросился в атаку. Старые боксерские навыки сработали — Лорен увернулся. Всадил в противника еще несколько пуль. Одна из них прошила Пашиенса насквозь и застряла в шкафу с дискетами.

От «Крэя» с треском отлетел еще кусок, угодил в экран дисплея. Комната заполнилась едким дымом. Странные свистящие звуки, понял Лорен, издавали продырявленные легкие Пашиенса.

Невероятно, но в таком состоянии Пашиенс нашел в себе силы напасть еще раз. Лорен легко ускользнул от палки, вновь выстрелил. Пашиенс упал на колени.

В агонии, словно испорченный робот, он начал молотить палкой по ковру. Палка вылетела у него из рук, но Пашиенс все продолжал совершать те же бессмысленные движения. Лорен разрядил в него оставшиеся патроны. Ядовитый дым жег легкие.

Лорен выбрался в коридор, плотно закрыл за собой дверь. Воздух гудел сиреной пожарной сигнализации, вонял гарью. Лорен выбросил пустой магазин, порылся в карманах. Больше патронов не было.

Обессиленный, Лорен сел, вытянув больную ногу. Пот стекал ручьями. Из соседней открытой двери валил густой дым, сквозь него прорывались красные языки пламени. Итак, подумал Лорен, все двенадцать раундов позади. Он выиграл схватку нокдауном. И если бы нашлись силы, Лорен радостно выкрикнул бы сейчас торжествующий боевой клич.

Распахнулась входная дверь, вбежал охранник, сжимая побелевшими пальцами «узи». В страхе и удивлении остановился перед перепачканным кровью человеком в маске.

Лорен узнал Пауля Риверса. Пора сдаваться и симулировать умопомешательство. Искупление свершилось.

Лорен замахал руками, забыв отбросить автомат.

Риверс истолковал его движения по-своему и открыл огонь. От выстрелов в упор бронежилет защитить не мог.

Смерть наступила мгновенно.

 

Глава 23

В потоке бурой земли Лорен с неба упал на землю. Колено отозвалось резкой болью. Сверху что-то летело. Лорен сжался в комок, закрыв голову руками. Шмякнувшись о бронежилет, какой-то предмет отлетел в сторону.

Странный дождь прекратился. Лорен осмотрелся — упавшим предметом оказалась его винтовка. Вспомнились последние события. Он тут же почувствовал прилив бешенства.

Он ничего не мог понять. Почему он все еще жив? Что с ним сделали? Лорен вскочил и тут же упал как подкошенный от нестерпимой боли в ноге. Потрясая винтовкой Драгунова, он выкрикнул в небо ругательства.

Гнев понемногу прошел. Лорен задумался. В тишине ярко сияет полуденное солнце Нью-Мексико, плывут кучевые облака. На севере виднеется знакомое разноцветное плоскогорье — зеленое, коричневое и серое. Значит, он все еще на территории ЛВТ.

Вокруг плоская равнина, трава и кусты, кое-где к небу тянется юкка. Под ногами, как дорожный знак, валяется алюминиевый столбик с круглым щитком, где большими цифрами выведено число 33.

Под жарким солнцем Лорен обливался потом, волосы слиплись. Снял маску, охотничью куртку, сбросил на землю бронежилет.

И все-таки тут что-то не так. ЛВТ, похоже, больше не существует. По-видимому, в эту ночь они повторяли тот же эксперимент, что и в пятницу вечером. А Лорен тогда стоял во мраке на трехметровой насыпи, скрывавшей внутри себя линейный ускоритель ЛИНАК. Стоял рядом со знаком «33», и в этот момент...

Насыпь, когда во время эксперимента возникли новые пространственные и временные измерения, очевидно, пропала. Материализовавшийся здесь Лорен упал с трехметровой высоты вместе с винтовкой и знаком «33» среди комьев обрушившейся почвы.

Свыкшись с трехлетней засухой, Лорен с удивлением присматривался к невероятно буйной растительности. Необычайно зеленая и сочная для Нью-Мексико трава словно выросла под обильными летними дождями.

Может быть, это просто другая трава? Или же Лорен переместился в те далекие времена, когда белые люди еще не вторглись сюда со своими стадами, уничтожавшими пышные пастбища?

Или Лорен находится в будущем, оказавшемся, вопреки всем прогнозам, отнюдь не засушливым?

Лорен принялся рассматривать окрестности в бинокль. На севере горы прежние, но деревья незнакомые. На юге зеленые равнины, слишком зеленые. Если Аточа и существует, то отсюда все равно не видно.

Если это будущее, то будущее без всякого намека на ЛВТ. Хорошо ли это, Лорен не знал.

Вдали лениво паслись антилопы. Интересно, охотятся ли здесь?

Может быть, в этом же времени где-то существует и Пашиенс. Лорен не забыл о проклятой четверке головорезов.

С волнением и грустью он вспомнил семью. Неужели они все еще в опасности?

Лорен оставил их. Конечно, не по своей воле. Но все же...

Он облизнулся, ощутил соль на губах. Хотелось пить. Нога болела.

В небе что-то сверкнуло. Лорен обеспокоенно поискал глазами самолет, но ничего не заметил.

Он собрал пожитки. Бронежилет слишком тяжел, с ним далеко не уйдешь. Поэтому Лорен оставил его, воткнув рядом знак с числом 33. На тот случай, если вдруг понадобится.

Направился, прихрамывая, на юго-восток, к руслу Рио-Секо. Если там нет воды, замучит жажда. Весело подумал, что не спал, наверно, много-много лет.

Будущее или прошлое? Пока Лорен не мог сообразить.

Вспомнил беседы с Сингхом. Тот говорил, что прошлое нельзя изменить потому, что... Почему?

Непонятно.

Существуй такая вероятность, всю Вселенную можно было бы создать заново. Согласно рассуждениям Куриты.

А что, если Лорен уже в ином мире, на том свете? Потому и трава здесь такая. Фантастические образы кружили голову.

Лучше бы это было прошлое. В прошлом он выживет. Ведь у него с собой великолепная полуавтоматическая снайперская винтовка с оптическим прицелом, дающим четырехкратное увеличение. Есть и патроны. Кроме того, Лорен знает, что у реки Ваху когда-то нашли залежи серебра. Вместе с другими белыми людьми жизнь здесь будет вполне сносной. Может быть, тогда Лорен поучаствует в строительстве Аточи, где по-прежнему царят старые добрые нравы...

А если белых людей нет... Тогда Лорен тоже не пропадет. Он научит индейцев всяким полезным вещам. Чему именно, выяснится потом.

А вдруг это будущее? Ведь Рэндал тоже перенесся в будущее. К тому же Сингх утверждал, что в прошлое попасть невозможно. Сможет ли тогда Лорен приспособиться?

Для этого, вспомнил Лорен, просто может не хватить времени. Ведь виртуальная материя существует недолго. Рэндал исчез всего спустя несколько дней после появления. Так и Лорен, вполне вероятно, вскоре превратится в ничто.

Впрочем, не исключено, что Рэндал-второй пропал в связи с эксгумацией Рэндала-первого. Тем самым была установлена причинно-следственная связь между прошлым и будущим. Без такой связи Лорен может прожить годы и десятилетия.

Нахлынули непрошенные мысли о жене и дочерях. Горькое сожаление о невосполнимой утрате застилало глаза пеленою слез.

Томила жара, усталость, голод и жажда. Боль в ноге здорово сковывала движения. Прежде чем необратимо раствориться в необъятных просторах Вселенной, Лорен при таких обстоятельствах просто-напросто умрет от жажды.

Вся надежда на воду в русле.

Лорен вспомнил, что площадь Аточи находится как раз там, где раньше, по преданиям апачей, был родник. Значит, велика вероятность, что он находится там и сейчас.

С надеждой Лорен устремился вперед.