Теперь астрономия пользовалась повышенным вниманием, за что следовало благодарить возвращение кометы Галлея, но мистер Койяма сохранял спокойствие, несмотря на всеобщее возбуждение. После Койямы 1983D он открыл еще четыре кометы и не сомневался, что обеспечил себе надежное место в истории астрономии. Каждая из его комет принадлежала к так называемому «Койяма-типу», демонстрировала ту же самую непонятную спектрограмму и скорость летучей мыши, удирающей из ада. Кометы типа Койяма то и дело открывали всякие любители — и всякий раз неподалеку от Солнца.

Полемика так и не утихла, а, напротив, разгорелась с новой силой. Может быть, Солнечная система проходит сквозь кометную бурю, содержащую органические элементы, или же это сравнительно обычное явление, которого никто до сих пор просто не замечал? Фред Хойл улыбался и сделал заявление в духе «я же вам говорил», которое полностью повторяло его теорию о космических семенах, содержащих органическую жизнь, и даже самые непримиримые его оппоненты были вынуждены признать, что этот раунд мог бы остаться за неуживчивым старым йоркширцем.

Мистер Койяма не раз получал приглашения выступить с речью, но отвергал все до единого. Время, потраченное на речи, означало время, оторванное от наблюдений в его обсерватории на крыше. Рекорд по числу открытых комет составлял девять штук и принадлежал одному австралийскому министру. Мистер Койяма намеревался завоевать пальму первенства для Японии или умереть.