Поток электронов успокаивал Марию, приглушал боль. Прикосновение электрических полей не было таким острым и волнующим, как под действием «Девятого Красного», просто еле слышный гудящий фон плел чудесные кружева по всему кораблю — невидимый электронный каркас, тончайшую паутину, опутывающую сознание Марии.

Она находилась под воздействием наркотика. «Третий голубой» был слабее «Голубого Рая», но снимал болевые ощущения. Одежда причиняла боль, поэтому большую часть времени Мария, обнаженная, лежала в кровати или в кресле комнаты отдыха, радуясь почти полному отсутствию гравитации, Максим неизменно составлял ей компанию. Иногда она играла на синтезаторе или смотрела фильмы, больше интересуясь электронными узорами микромира в своем мозгу, чем музыкой или убивающими друг друга персонажами.

Юби существовал где-то на границе ее сознания. Он, прихрамывая, перемещался по кораблю. Мария чувствовала изменение электронных потоков при его появлении. Он проводил время за клавиатурой компьютера в поисках нужной ему информации.

Юби разрабатывал план. Еще один план.

Мария была, конечно, частью этого плана. Она слишком хорошо знала, как работают мозги Юби.

Девушка проглотила еще одну капсулу «Третьего Голубого» и сосредоточилась на электронных узорах микромира.

Она знала, что ей не уйти от Юби, от его плана и ее собственной боли. Но ей хотелось не впускать все это в свой мозг как можно дольше.

— Не хотелось бы снова просить тебя, — сказал Юби. — Но я не вижу другого выхода.

Прекрасная Мария молчала, перебирая клавиши синтезатора.

— Остался один день, — продолжал Юби. — Максимум. Потом нам придется иметь дело с «Отто-Банком».

— Подумай о чем-нибудь другом, — разбитыми губами произнесла Мария. Левой рукой она взяла аккорд, а правой смахнула капельку крови с нижней губы. Звуки музыки наполнили комнату.

— Если бы я мог! — крикнул Юби. Долгий аккорд вызвал красные вспышки в его мозгу. Ярость утихла, он почувствовал разочарование. Он повернулся и захромал к двери. Ему не хотелось больше смотреть на ее обнаженное тело, видеть, к чему привел его последний план. Лицо Марии напоминало бледную неподвижную маску. Синяки стали больше, ярко выделяясь на ее нежной коже. Ожоги на спине и груди походили на укусы какого-то дикого животного. Он больше не мог видеть этого.

Юби прислонился к двери холла, повернувшись к сестре спиной. Аккорды пылали в его мозгу фиолетовым пламенем, вызывая ассоциации с синяками на теле Марии.

— Я не хочу начинать жизнь неудачником, — сказал он. — Это наш единственный шанс, и мы обязаны им воспользоваться. Если мы проиграем, удача отвернется от нас. Здесь не о чем говорить.

Голос Марии был тише мурлыканья Максима.

— Давай… поговорим об этом завтра.

Юби повернулся и вышел. Старый корабль поскрипывал, когда он шел по коридору, факты роились у него в мозгу. Статистика производства продукции. Результаты политики Сообщества. Статистика банкротств. Цены на сингулярности. Стоимость мощных магнитов на базе Эйнджел. Все это перемешивалось с воспоминаниями, звуками, запахами: плачущий Паско и выпадающие из его кармана красные капсулы, костлявое лицо де Соареса и блеск нейростимулятора на его верхней губе, резкий запах обожженной кожи Китти, тихие стоны Марии, когда электрошоковая дубинка касалась ее тела…

Беспокойство терзало его. Хотелось уйти с корабля. Даже если у него нет денег, даже если люди будут смеяться над его синяками и шишками. Юби прошел к себе в спальню, натянул через голову свитер и подпоясался ремнем. Посмотрев в зеркало, он решил не бриться. Привычным к слабой гравитации шагом он двинулся в сторону выходного шлюза, прошел через рукав для погрузки и оказался в шлюзе со стороны базы.

Через открывшийся люк внутрь ворвались разнообразные звуки: крики, резкие свистки, гудение механизмов, перемещающих грузы. Крышка люка откинулась полностью, открыв стоящего снаружи паренька. На его нежном лице застыло удивленное выражение — то ли от неожиданности, то ли от вида разбитого лица Юби. На нем были узкие туфли, светло-зеленая рубаха с золотыми металлическими нитями — настоящая вышивка, а не имитация — и шорты с множеством карманов. Черты лица выдавали в нем де Соареса. Юби подавил раздражение.

— Командор, — поздоровался юноша.

— Пилот, — с сомнением ответил Юби.

— Я…

— Кристофер де Соарес. Знаю.

Юноша удивленно посмотрел на него.

— Мы встречались?

— Несколько лет назад. На митинге протеста против политики Сообщества.

«Один из многих. Ничего из этого не вышло».

— Не помню, — сказал де Соарес.

— Ничего запоминающегося там не было, — губы Юби сложились в улыбку, но резкая боль пронзила его щеки и шею, заставив поморщиться. — Что тебе нужно?

— Я бы хотел видеть Прекрасную Марию.

Юби догадывался об этом — компьютер «Беглеца» был заполнен сообщениями, оставленными для Марии. Не с ним ли проводила время сестра?

— Она плохо себя чувствует, — сказал Юби.

Он не хотел пускать де Соареса на борт корабля — тот сообщит Марко о его потрепанном виде, пустых грузовых отсеках и избитом экипаже.

— О, — забеспокоился юноша. Это серьезно?

— Зависит от того, что ты считаешь серьезным.

— Я бы хотел повидаться с ней.

Кажется, этот Соарес упрям. Юби нажал кнопку, и крышка люка закрылась.

— Я вызову ее, — сказал он. — Подожди здесь.

Он решил не звать Марию, а просто сказать парню, что она не может встретиться с ним, но потом рассердился на себя. Не потому, что хотел солгать, а из-за бессмысленности лжи по такому мелкому поводу. Он нажал клавишу интеркома.

— Здесь Кристофер де Соарес. Хочет видеть тебя.

Мария отозвалась после короткой паузы. В ее голосе почти не ощущалась усталость.

— Кит. Я знаю его. Можешь впустить.

Юби подавил поднимавшееся в нем раздражение.

— Ты уверена, что нужно пускать де Соареса на борт? Я не хочу, чтобы Марко обо всем узнал.

— Кит ненавидит Марко. Он ничего не скажет дяде.

— Ладно, — с сомнением произнес Юби. — Твое дело.

«Кит, — подумал он. — Какое глупое имя».

Он открыл люк и выбрался наружу, заставив де Соареса отступить в сторону.

— Центрифуга корабля выключена. Поэтому можешь не карабкаться к центру, а просто откроешь второй люк и войдешь. Мария в комнате отдыха. Вторая дверь направо после рубки.

Де Соарес нерешительно улыбнулся.

— Спасибо, командор.

— Счастливо, Кит, — ответил Юби с неопределенной улыбкой.

«Кит, — опять подумал Юби, удаляясь от корабля. — Какое глупое имя».

Прекрасная Мария сидела на старом продавленном диване в комнате отдыха, прислонясь спиной к теплому плечу Кита и держа его за руку. Устроившись таким образом, она получила возможность не видеть растерянного выражения его глаз, когда он смотрел на ее разбитое лицо. Кот спрыгнул с клавиатуры синтезатора и растянулся у Марии на коленях. Легкий туман «Третьего Голубого» окутывал девушку. Она рассказала Киту правдоподобную историю о том, как они выиграли крупную сумму в «Монте-Карло», но были избиты и ограблены шайкой разбойников.

— Вы сообщили полиции?

— Конечно, — ложь легко далась ей. — Но с тех пор от них никаких вестей.

Может, их подкупили. На базе Эйнджел это обычное дело. Если это не касается персонала «Биагра Экзетер», они и пальцем не шевельнут. Я даже не видел упоминания об этом происшествии в сводке новостей, — он сжал ее руку. — Мне хочется обнять тебя. По-настоящему обнять. Но тебе ведь будет больно, правда?

— Это будет неприятно. Извини.

— Я хотел бы тебе чем-нибудь помочь. Но «Абразо» отчаливает через несколько недель. Мы только дождемся прибытия груза.

Мария почувствовала сожаление и удивилась силе этого чувства. Она повернула голову, увидела, что Кит упорно смотрит в сторону, и коснулась пальцами его щеки.

— Мне не хочется расставаться с тобой. Ты не думал о том, чтобы пойти к нам стажером?

— Вряд ли Марко согласится, — тяжело вздохнул Кит. — А если и согласится, то потребует от меня информации о том, что происходит на корабле и о заключенных вами контрактах. А потом он использует эти сведения, чтобы навредить вам.

Она покачала головой. «Третий Голубой» мешал ей понять поведение Марко.

— Он отвратителен, — сказала Мария.

— Но мы выжили. И даже получаем прибыль. Мне только не хочется, чтобы он действовал подобными методами.

Прекрасная Мария закрыла глаза и позволила печали овладеть собой. Кит покинет ее. Это не его вина, но это неизбежно. Потом опять Мария и Юби останутся одни, одни будут сражаться с Сообществом. Непрерывная и безнадежная борьба, похожая на агонию затянутого черной дырой корабля, когда экипаж выполняет все известные ему маневры, но судно падает все глубже, пока не превратится в яркую вспышку, идущую из сердца черного солнца.

— Мария, — окликнул девушку Кит. — Есть один выход.

— Какой выход?

— Ты можешь остаться со мной. На борту «Абразо». Мы будем жить вместе.

Марию приятно удивило, что Кит способен на такие поступки. Она повернула голову и благодарно посмотрела на него. Сначала Кит отвел взгляд от ее распухшего лица, а затем посмотрел ей в глаза. Она поцеловала его.

— Марко разрешит?

— Вероятно. Думаю, да, — в голосе юноши послышались оборонительные нотки. — Я могу поговорить с ним. Нам разрешено самим выбирать себе подруг. Я еще не пилот, но, думаю, смогу убедить его, — пояснил он.

Под действием «Третьего Голубого» Мария неожиданно рассмеялась. Кит покраснел и отвел взгляд. Мария снова поцеловала его.

— Я вовсе не смеюсь над тобой, Кит. Просто, все это как-то неожиданно. Мы знакомы всего один день.

— Достаточно, чтобы я разобрался в своих желаниях. Люди будут смеяться, но мне все равно.

— Смелый поступок.

Кит выглядел удивленным. Он начал что-то объяснять, но потом умолк.

— Не могу представить себе жизнь на корабле, где столько народу.

— На большинстве кораблей живут целые семьи. На некоторых даже по нескольку семей. Ваш «Беглец» — исключение.

Мария опять устроилась у него на плече.

— Сестры и братья отца погибли в результате несчастного случая. Разгерметизация или что-то еще на базе Атоха. Задолго до моего рождения.

— Наверное, вам было одиноко втроем. А теперь вдвоем. — Она почесала сонного Максима. Кот изогнулся и подставил шею. Теплый мех ласкал ее голые ноги. Она погладила вибрирующее горло кота и лениво подумала о жизни на борту «Абразо» в качестве члена семьи де Соарес.

— Интересно, — сказала она, — возможно ли побыть в одиночестве на «Абразо»?

— Ну… — он развел руками, которые повисли в воздухе из-за почти полного отсутствия гравитации на корабле. — Трудно. Дело в том, что приходится согласовывать все свои поступки с остальными. Тебя сковывают мысли и действия других. Он мрачно замолчал.

— Но ты сможешь там побыть в одиночестве. У тебя получится.

— Не очень-то привлекательная картина.

— Ладно, — он поцеловал ее в шею. — Вдвоем нам будет легче. И кроме того, ты — пилот, более ценный член экипажа.

Он подвинулся и обнял ее за талию. Мария вздрогнула, когда его ладонь легла на ее живот.

— Мне так нравится касаться тебя, — сказал Кит.

Мария продолжала почесывать горло Максима.

— А Юби? — спросила она.

— Я… он… — Кит опять умолк, затем вздохнул и заставил себя примириться с действительностью.

— Это невозможно. У нас и так слишком много пилотов. Марко примет тебя как мою женщину, но он не возьмет на борт пилота просто потому, что он пилот.

— Юби и я не разлучимся.

Последовало долгое молчание.

— Мне очень жаль.

— Это не твоя вина.

Она не обязана была говорить, что не хочет быть членом семьи де Соарес, не хочет, чтобы ее терпели только из-за Кита, не хочет играть роль Китти.

Мария почувствовала разочарование. Хорошо было фантазировать, как она оставит «Беглеца», как кто-то будет заботиться о ней. Ей хотелось еще немного помечтать. Она знала, что завтра ей придется столкнуться с реальной жизнью, и это будет жестокая реальность.

— Я больше никогда не попрошу тебя проникать в компьютер. Но сейчас это нам необходимо.

Он сжимал ее пальцы своими теплыми ладонями. Мария закрыла глаза. Перед ее внутренним взором мерцал микромир. Она ощущала встроенный в стол компьютерный терминал.

— Пожалуйста.

— Мы продлим срок погашения кредита, — сказала Мария. — Получим отсрочку еще на несколько суток. И что дальше?

— Нас здесь не будет, когда придет срок погашения ссуды.

— Как ты себе это представляешь? У нас даже нет средств, чтобы заплатить за ремонт. «Отто-Банк» больше не даст нам ни цента — для этого нам придется иметь дело с человеком, который раскусит нас.

— Я все рассчитал.

Микромир постепенно заполнял все существо Марии, она почти могла коснуться его. Голос Юби доносился как бы издалека.

— Твой выигрыш в «черную дыру» пропал, правильно? Но у нас остались вырученные за оборудование деньги. Мы возьмем эти деньги, купим пару магнитных захватов, кучу продовольствия и отправимся на поиски сингулярностей. Я проверил склады базы и обнаружил пару старых захватов, которые нам по карману.

Микромир гудел в голове Марии. Она видела его структуру, чувствовала, как его волны ласкают ее.

— На это уйдут годы, — сказала она. — Не зря этим занимаются роботы.

— Раньше эту работу делали люди. Иногда они возвращались, разбогатев, — он криво усмехнулся. — Мы найдем черную дыру и погасим долги. Заплатим штрафы. А затем можем приняться за поиски новых сингулярностей. Твои способности облегчат задачу. Возможно, ты научишься видеть их издалека.

Абсурдная надежда проникла в сердце Марии. Она языком ощущала пощипывание электрических полей.

— Но мы не можем заплатить за ремонт.

— Мы и не будем платить. Просто улетим.

Микромир исчез. Мария наклонилась вперед, коснувшись лбом стола, и вздохнула.

— Незаконно, — возразила она. — Ты толкаешь нас в тюрьму.

— Я командор. Мне и отвечать, — он помолчал. — Я все рассчитал. Мы отчалим во время третьей вахты, когда все спят. Флот держит здесь патрульный корабль, но он не сможет остановить нас. Прежде, чем нас поймают, мы удалимся от станции на расстояние, достаточное для короткого прыжка.

— Мы плохо кончим.

— Я в отчаянии. Дела наши плохи, я согласен, если у тебя есть какие-нибудь идеи, скажи.

Мария прижималась лбом к прохладной крышке стола, тщетно ища ответ. Настойчивый голос Юби проникал в ее сознание с неумолимостью ударов боксера-профессионала.

— Ты знаешь, что произойдет, если мы останемся здесь? Корабль продадут за долги, и мы ничего не получим. Если повезет, мы заключим контракт с «Хайлайном», но скорее всего, нам придется расстаться и, возможно, навсегда. Может, мы устроимся пилотами местных линий, но тогда придется провести всю оставшуюся жизнь в системе Анжелики, и наши таланты пилотов-подпространственников пропадут. Мы никогда больше не погрузимся в сингулярность. Если и это не удастся, то, быть может, мы устроимся на рудники «Биагра-Экзетер». Ты так себе представляешь будущее — дробить камни на астероидах? Оплата мизерная. Придется всю жизнь ютиться в комнатушках со стенами из пластика, а во Фринже бывать только несколько недель в году во время отпуска, чтобы потратить накопленные деньги.

— Юби, — сказала Мария. — Я все это знаю.

— Но, скорее всего, никто не захочет иметь с нами дела и нас отправят в какое-нибудь поселение на планету. Там мы не будем считаться даже совершеннолетними — никому нет дела до гормонов и кассет ускоренного обучения — просто дети. Они дадут нам самую грязную работу, от которой отказываются остальные. А ведь Анжелику нельзя назвать высокоразвитой колонией.

Голос Юби прервался. Мария ободряюще сжала его руку.

— Небо там очень далеко, Мария, — продолжал он. — Оно меняет свой цвет, от черного к голубому, красному или еще какому-нибудь, звезды видны не все время, и они не сияют, а тускло мерцают. Мы не сможем отключить гравитацию по своему желанию — сила тяжести будет постоянно давить на нас. Там не удастся поддерживать чистоту — там везде грязь. Они заставят нас выращивать в грязи растения, чтобы затем употреблять их в пищу.

Юби с трудом выговаривал непривычно звучащие слова. Его рука дрожала. Он глубоко вздохнул.

— Разве это лучше, чем тюрьма, Мария? — спросил он с болью в голосе. — Что может быть хуже, чем оказаться запертым на болтающемся в космосе комке грязи?

Мария подумала о «Девятом Красном», о волнующем микромире, быстром, опасном, заполненном водоворотами пространства и времени, как черная дыра. Она дрогнула.

— Разве нет другого способа?

— Я больше ничего не могу придумать, — Юби помолчал. Пальцы, сжимавшие руку Марии, ослабли. — Послушай, если ничего не выйдет, то мы окажемся в ненамного худшем положении. Если мы не отыщем сингулярность, если дойдем до такого состояния, когда больше не сможем продолжать поиски и начнем ненавидеть друг друга… нет смысла развивать эту мысль, правда? Тогда мы найдем высокоразвитую систему, не такую, как Анжелика, а освоенную сотни лет назад, вроде Безель или Чайна Лайт, и объявимся там. Нас отправят на планету, но, по крайней мере, это будет не Анжелика.

Мария вскочила, и Юби стал нижней парой рук гладить ее по волосам.

— Мы можем сдаться, — сказал он. — Если ты этого хочешь.

Настойчивость исчезла из его голоса, он просто безразличным тоном констатировал факт.

— Я поступлю так, как ты скажешь, Мария. Я не буду противиться твоим желаниям.

— Я знаю, — спазмы сжимали горло Марии.

— Я никогда бы не повел тебя в «Монте Карло», если бы догадывался, что может произойти.

— Я люблю тебя, — его ладонь гладила волосы Марии.

— Я знаю.

Печаль наполнила ее сердце.

— Я знаю, — повторила девушка.

Его любовь сломила ее сопротивление. Она пойдет за ним, подчинится его плану, будет делать все, о чем он попросит, пока остается хоть какая-то надежда.

Юби стоял за спиной Марии, расположившейся в кабинке «Отто-Банка». Яркий свет заполнил кабинку, когда он закрыл за собой дверь. В экране терминала Мария видела отражение своих собственных глаз, сиявших подобно бриллиантам. «Девятый Красный» подстегивал ее. Плечи Марии покрылись «гусиной кожей», как от холода. Синяки и ссадины вызывали жгучую боль. Она прикрыла глаза рукой. Голова раскалывалась.

— Господи, как бы я хотела не делать этого!

— В последний раз.

Тело Марии пронзила боль. Она подавила раздражение и подумала, действительно ли Юби так наивен. Или он верит в то, что говорит.

Хотя, это не имеет никакого значения. Волна боли вновь накатила на нее. Во рту пересохло. Как она ненавидела все это!

В «Девятом Красном», может, и не было необходимости, поскольку физический контакт с терминалом существенно облегчал задачу. Но Марии давалась всего лишь одна попытка, и ей необходимо было использовать все возможности.

Юби наклонился над Марией и нижней парой рук набрал на клавиатуре идентификационный номер «Беглеца», вызвав нужный файл. Данные появились на экране. Мария ощутила колебания электрического поля.

— Как мы это проделаем? — спросил Юби. — Сначала попросим отсрочить выплату? Или просто попытаемся изменить файл?

— Я сама это сделаю, — ответила Мария. Она задержала дыхание и посмотрела на свое отражение, чьи контуры пересекались рядами светящихся цифр. Девушка протянула руку и прижала ладонь к отражению своего лица. На нее смотрел один широко раскрытый глаз, пугающий своим одиночеством и бездонной глубиной черного зрачка. Другой рукой Мария коснулась клавиш, ввела запрос и подождала, пока центральный компьютер банка подтвердит его получение.

Она знала, что ответ будет отрицательным. Сердце выпрыгивало у нее из груди. Казалось, энергия концентрируется в ее ладони, проникает сквозь прозрачное стекло экрана внутрь электронного мозга. Перед глазами Марии, словно рой светлячков, мелькали искры. Она была близка к обмороку.

Мария сделала глубокий вдох и убрала руку. Желтые буквы бежали по экрану.

РАЗРЕШЕНИЕ ПОЛУЧЕНО.

— Отлично, — сказал Юби.

Мария подпрыгнула на стуле — голос брата показался ей слишком громким.

— Ты можешь вернуться на корабль, — сказал Юби. — Об остальном я сам позабочусь.

В мозгу Марии бушевала электронная буря.

— «Голубой рай», — попросила она, опуская руку в карман. — Быстрее.

Пара огромных сверхпроводящих магнитов была установлена в грузовом отсеке «Беглеца» — два блестящих изогнутых когтя гигантского животного. Кабели свисали с громадных металлических катушек. Скобы крепления поблескивали в слабо освещенном отсеке.

В другом конце помещения лежала груда пластиковых контейнеров с вещами Паско, которые Юби не смог продать — разбитая искусственная матка, устаревшая аппаратура быстрого обучения, какие-то приборы неизвестного назначения. Кит в растерянности смотрел на оборудование.

— Ты собираешься на поиски сингулярностей? — недоверчиво спросил он. Его голос эхом отражался от металлических стен отсека.

Мария плавала в воздухе прямо над ним, ее серое платье свободно колыхалось при почти полном отсутствии силы тяжести, а белая кожа ног контрастировала с темной материей.

— Как только пополним запасы продовольствия, — ответила она, медленно повернувшись к нему. Ее руки мелькали у него перед глазами, улыбка освещала точеное лицо девушки. — И попрощаемся с тобой.

Теплая волна желания прокатилась по телу юноши. Он оттолкнулся от пола и поплыл к ней.

— Ты исчезнешь на долгие годы, — сказал он. — Многим так ничего и не удалось найти.

На ее щеках и вокруг глаз еще оставались желтые пятна, но раны под действием лекарств уже затянулись. Сломанное запястье было заключено в специальный пневматический бандаж. Опухоль спала, и теперь Кит мог спокойно смотреть в ее лицо, не испытывая желания сжать кулаки и броситься на того, кто сделал с ней это.

Она засмеялась, потянувшись к нему, ухватилась за его воротник, и они стали медленно падать на голый металлический пол грузового отсека. С легким стуком молодые люди приземлились на ноги. Волосы Марии взметнулись черным пушистым облаком. Он обнял ее за талию, ощутив ладонями гибкое, сформированное при помощи гормонов тело.

— Кит, я буду скучать по тебе.

Он чувствовал острый приступ тоски. Больше всего на свете ему хотелось раствориться в этом облаке черных волос, в стройном белом теле, в темных печальных глазах. Он поцеловал ее и почувствовал на губах вкус острого соуса чили, служившего им приправой во время обеда. Кит целовал ее глаза, царапины на щеках. Ее руки скользнули ему под рубашку.

— Я давно хотела тебя, — прошептала она. — Только это может быть больно.

Она улыбнулась.

— Невесомость поможет нам.

Он прижал ее к себе и подпрыгнул, поднявшись высоко над полом огромного пустого отсека. Мария смеялась, откинув голову. Кит покрыл поцелуями ее шею, ощущая губами вибрацию нежного горла. Он стянул с нее через голову платье, отшвырнул его и наклонился, чтобы поцеловать желтое пятно сходящего синяка на ее плече. Она уткнулась носом в его ухо. Ее волосы теплой волной опустились ему на спину. Ее тело, казалось, было сплетено из игры света и тени: белая кожа, темные впадины между ребрами, синяки, спускающиеся вниз, подобно стекающей с опрокинутой палитры фиолетовой краске.

Они опять коснулись пола и взмыли вверх. Мария сняла с него шорты и отбросила их, вытащив сначала эластичную пластиковую ленту, которую он использовал вместо ремня. Она обмотала ленту вокруг них обоих, чтобы случайно не оттолкнуть друг друга. Ее длинные ноги обвились вокруг него. Жесткие волосы ее лобка прижимались к его животу. Их языки сплелись.

Опять касание пола. Его босые ноги слегка скользнули по металлу. Мария опустила руку вниз. Краем глаза он увидел, как сверкнули ее белые зубы, когда она засмеялась, ощутив в своей ладони его теплую пульсирующую плоть. Ее бедра приподнялись и резко опустились. Они одновременно вскрикнули, когда он вошел в нее. Теплое дыхание девушки ласкало кожу Кита. Он оттолкнулся от пола и обхватил руками ее бедра, стремясь глубже проникнуть в ее лоно, но она была невесома, плавая в сплетении их волос, рук и его неудержимого желания, и поэтому его попытка ни к чему не привела. Мария сдерживала его, ее бедра слегка подрагивали, сводя его с ума. Легкие его, казалось, наполнились огнем. Она откинулась назад, сильно сжав ногами его тело. Связывающая их лента врезалась в его кожу. Он видел пульсирующую на ее шее жилку. Грузовой отсек стал медленно вращаться вокруг них.

Пол приближался. Мария спиной мягко коснулась металлической поверхности и рассмеялась. Кит оттолкнулся руками от палубы, так что их тела приняли вертикальное положение, а затем оттолкнулся ногой, и они взмыли вверх. Мария опять откинулась назад. Ее волосы развевались. Потолок быстро приближался.

Кит поднял руки, смягчив удар ладонями. Они стали медленно опускаться. Взгляд Марии был сосредоточен. Мышцы ее бедер напряглись, и она слегка покачивалась. Они приблизились друг к другу всего на один или два мучительных миллиметра.

Капля пота, казалось, бесконечно долго скатывалась по шее Кита. Его ноги коснулись металла. Даже в невесомости его колени дрожали. Кит опять оттолкнулся от пола. Его движения были неловкими, и они, медленно вращаясь, поплыли по длинному пустому отсеку. Смех колокольчиком звенел в горле Марии.

Они ударялись о стены, отскакивали, падали, тормозя о рифленые пластиковые поддоны для груза, прикрепленные к полу. Глаза Марии сияли, уголки рта были растянуты в улыбке. Пряди волос падали ей на лицо. Кит схватился за край пластикового поддона, используя его в качестве упора. Бедра девушки приподнялись навстречу ему. Прекрасная Мария откинула голову назад, на ее лице застыла кошачья улыбка. Край поддона начал выскальзывать из рук Кита. Пальцы Марии гладили его ребра.

Кит разжал пальцы, и они поплыли в невесомости, беспорядочно кувыркаясь. Он откинул волосы с лица Марии и поцеловал ее. Ее взгляд был обращен внутрь. Кровь, казалось, прилила к коже Кита. Она сжала пальцами его ягодицы, тихонько всхлипывая. Кит и Мария барахтались в беспорядочном сплетении рук и тел. Наконец, они застыли в изнеможении, повиснув вверх ногами, так что на голову и шею Марии пришелся их суммарный, хотя почти неощутимый вес.

Мария выпрямилась. Они медленно поплыли вверх, перевернулись и опустились на голову Кита. Он перекатился на спину, и пластиковое покрытие врезалось ему в плечи. Тыльной стороной ладони Кит вытер стекавший в глаза пот. Смех Марии щекотал ему шею.

— Я хочу еще, — сказала она.

Кит сделал глубокий вдох.

— Не так быстро.

Она ладонью откинула волосы и неопределенно улыбнулась.

— На корабле есть гормоны. Ты сойдешь с ума, Мария обещает. Мы будем любить друг друга, пока нам не станет так больно, что мы больше не сможем продолжать. А потом я найду болеутоляющее, — она взглянула на него и хихикнула. — Раз мы расстаемся на долгие годы, я хочу получить максимум удовольствия.

— Да, — он моргнул, — конечно.

Мария развязала эластичную ленту и растерла оставшуюся на бедрах красную полосу. Руки Кита касались ее груди. Его сердце наполнилось отчаянием при мысли, что он может потерять ее. Мария заставила его почувствовать, как одинок он был раньше. Он подумал об «Абразо», о тесных каютах корабля, полных родственников, которые усиленно готовились к войне против всего мира, и понял, какой бессмысленной будет его жизнь без Марии.

— Уйдем со мной, — сказал он. — Я люблю тебя.

Он не договорил — ладонь Марии закрыла ему рот на слове «люблю». В ее темных глазах светилась печаль. Она наклонилась и прижалась щекой к его щеке.

— Для пилота есть только Космос. Это все, что нам нужно.

Он закрыл глаза. Сердце его сжималось от тоски. Он ощущал ее запах, его руки ласкали ее тело. Она подняла голову и посмотрела на него. Ее волосы накрыли их, как одеяло, создавая впечатление, что они одни в своем собственном темном и тесном мире.

— Любовь в невесомости — совсем другое дело, — сказала Мария. — Поэтому обитатели планет прилетают на космические базы для развлечений.

— Да, — ответил он. — Наверное.

Он обхватил ее руками и крепко прижал к себе. Он хотел ощутить тяжесть ее тела, что могло бы создать хоть какую-то иллюзию устойчивости. К своему разочарованию, он понял, что она весит не больше котенка.

Вентиляция работала с перебоями, и в комнате было жарко, пахло жареными с чесноком цыплятами и сексом.

Эми Сантинес посмотрела на мерцавшие у нее над головой цифры, показывавшие местное время.

— Пора идти, — сказала она, — скоро погрузка.

— Тогда у нас еще минут сорок, — отозвался Юби. Он приподнялся на левой паре рук и отхлебнул из бутылки.

— Если мы задержимся еще на несколько минут, то придется платить за полный час. Не стоит.

— Ладно, — согласился Юби.

— Кроме того, здесь слишком душно.

Она отхлебнула пива, сгребла свою одежду и на четвереньках поползла к двери. Помещение не позволяло выпрямиться во весь рост. Эми была высокой стройной женщиной с гибкими и сильными мускулами, с белой, как у Прекрасной Марии кожей, короткими каштановыми волосами и светлыми глазами. Они с Юби были старыми любовниками, с тех самых пор, как первый натиск гормонов толкнул их в объятия друг друга.

Эми открыла люк и выбралась наружу. Струя свежего воздуха приятно холодила кожу Юби. Он глотнул пива, взял свою одежду, бросил в корзину одноразовые тарелки и последовал за Эми.

Они спустились на эстакаду, с одеждой в руках, испугав двух разодетых туристов, стоявших на противоположной эстакаде. Эми с вожделением посмотрела на них и призывно провела кончиком языка по губам. Парочка почти бегом скрылась в своей комнате, бормоча ругательства.

— Что это с ними? — спросила Эми, натягивая шорты.

— Какая разница?

Юби надел шорты и куртку, обнял и поцеловал Эми. Они дошли до конца эстакады и спустились в вестибюль. Юби расплатился, автомат зафиксировал проведенное в комнате время и списал соответствующую сумму с кредитной карточки. Они вышли на улицу.

— Если я забеременею, — улыбнулась Эми, — ты захочешь ребенка?

— Я предохранялся, — ответил он.

— Я тоже, — рассмеялась она. — Шучу.

Юби поднес бутылку к губам, но она была пуста.

— Погоди минутку. Хочу купить еще пива.

Они зашли в бар. Там бурлило веселье. Он наполнил бутылку и махнул рукой Сигу, брату Эми, который на сцене играл на аудолине под аккомпанемент группы музыкантов — в основном из клана Гарсия с «Корсара». Эми тоже помахала ему. Бармен взял кредитную карточку Юби и произвел расчет.

— Вчера я видела твою сестру с Китом Соаресом, — сказала Эми.

— Они встречаются, — коротко пояснил Юби. Он забрал кредитную карточку и приложился к бутылке.

— Он милый мальчик, если любишь все естественное.

— Наверное, — Юби нахмурился, переминаясь с ноги на ногу. — Хочешь послушать или пойдем?

— Мне нужно успеть к началу погрузки. Сигмунду тоже. Так что ему придется быстренько закончить песню.

— Я с тобой.

Она махнула рукой Сигу и вышла из бара, Юби последовал за ней. Она оглянулась.

— Когда грузится ваш корабль? Ты сказал, вы летите завтра.

— Мы уже загружены, — он сжал в кармане свою кредитную карточку, — просто задержались, чтобы потратить остаток денег.

— Что-то я не видела «Беглеца» в очереди на погрузку.

— Мы приняли груз тайно, под покровом ночи.

Эми пожала плечами.

— Как скажешь.

Он положил одну левую руку ей на талию, другую на плечо. Электромагниты были погружены на «Беглец» через грузовой люк при помощи челнока. Сверхпроводящие магниты занимали мало места, поэтому потребовался всего один рейс челнока, что обошлось гораздо дешевле, чем при использовании обычных роботов-погрузчиков.

Юби говорил всем, что стартует утром, хотя на самом деле они отбывали глубокой ночью.

На эскалаторе молодые люди добрались до центра базы и попрощались.

— Увидимся на следующей базе, командор, — сказала Эми. Она поцеловала его и ущипнула за ягодицу.

«Увидимся в следующей жизни», — чуть не ответил Юби, но сумел выдавить из себя улыбку.

— До скорого!

Отхлебывая пиво из бутылки, Юби двинулся назад, в бар, где они оставили Сига. Сиг должен был уйти, и может, Юби удастся немного поиграть на его аудолине.

Когда он вошел, резкие звуки музыки наполняли бар. Танцоры заслоняли от него музыкантов. Он остановился у стойки, потягивая пиво, подождал, пока закончится песня, наполнил опустевшую бутылка «Шарпсом», а затем пробрался к Сигу и попросил оставить ему аудолину, когда тот уйдет.

Сиг удивленно посмотрел на него, отбросив со лба пряди медно-рыжих волос.

— Черт. Я забыл о погрузке.

— Хорошо, что я напомнил тебе. Эми бы там обалдела.

Сиг вскочил, отдал Юби аудолину и смычок, и поспешил к выходу. Юби проверил звучание, отключил автоматику и стал на слух настраивать инструмент. Гитарист, пожилой мужчина с короткими темными волосами и бледными татуировками на предплечьях, молча наблюдал за ним. Нестор Гарсия, командир «Корсара». Юби улыбнулся.

— Привет, Нестор.

— Командор, — нахмурился Нестор. — Не собираешься ли ты нам все испортить?

— Испортить? Только не я, Нестор.

Юби перебирал струны своей верхней правой рукой, разминая на грифе пальцы левой. Движения его были неловкими — он уже несколько недель не брал в руки инструмент.

— Только никаких импровизаций. Это группа. Мы играем вместе.

— Конечно. Как скажешь.

Семья Гарсия серьезно относилась к своей музыке и получала дополнительный доход, выступая во время остановок в пути. Они играли вполне профессионально, насколько это вообще возможно, не распрощавшись навсегда с космосом и не переселившись во Внешний Город, как это сделали Гупта и Эвел Крупп.

Юби провел смычком по струнам. Разноцветные искры вспыхнули в мозгу, и его охватило радостное чувство. Нестор взглянул на свою дочь Сару, сидевшую за клавишными.

— A La Luna, — сказал он.

Сара кивнула и провела пальцами по клавиатурам синтезатора. Раздались громкие раскатистые звуки. Затем она согнулась над инструментом, начала вслух считать Нестору, а потом стала отбивать ритм, когда вступили остальные. Энтони, вокалист, подвывал в укрепленный на голове микрофон, одновременно подкручивая регуляторы тембра. Сара играла на третьей клавиатуре гибкими пальцами одной ноги, подняв колено к голове и балансируя на другой. У нее было только две руки, но в хромосомах присутствовали гены, дающие возможность одинаково хорошо владеть обеими руками и ногами, что очень помогало при исполнении грустных баллад, где одновременно звучали, по крайней мере, две мелодии.

Юби сосредоточился на аккомпанементе. Он был слишком скован, чтобы решиться на какие-нибудь импровизации — его вообще нельзя было назвать блестящим исполнителем, а сложные, причудливо переплетающиеся и ускользающие ритмы баллад поглощали все его внимание.

Когда он был маленьким, то прошел курс обучения игре на синтезаторе, но этот инструмент разочаровал его. Синтезатор всегда давал чистые тона, лишенные сочных обертонов, казавшихся Юби наиболее интересными при игре на струнных. Конечно, существовали специальные программы, имитирующие данный эффект, но он всегда мог распознать их на слух.

Юби переключился на струнные инструменты — сначала гитару, а затем аудолину. Он восхищался возможностью получить различные оттенки звучания, сделать ярче свои ощущения. Большинство людей, с которыми он играл, казалось, не замечают эффектов, которыми он восхищался, но их мозги были устроены иначе, и Юби научился не ожидать от них понимания или одобрения.

За балладой последовала громкая и ритмичная песня. Оглушительные аккорды, казалось, разрывают пространство. Пальцы Юби постепенно приобретали былую гибкость. Он прилагал усилия, чтобы не быть оглушенным этим мощным звуковым потоком. В его мозгу мерцали разноцветные сполохи, различные вкусовые ощущения ассоциировались с терциями и септимами.

Когда песня закончилась, он взглянул на Нестора.

— Можно взять запасную гитару? Я хотел бы занять нижнюю пару рук.

Нестор колебался несколько мгновений, затем кивнул.

Гитаре было не меньше сотни лет — настоящий «Сэндмен» с фирменной эмблемой и розовым пластиковым, овальным, а не треугольным, как у современных инструментов, корпусом. Юби унаследовал подделку под «Сэндмена» от своего деда, которого никогда не видел, обнаружив гитару вместе с другими инструментами в шкафу на борту «Беглеца», куда Паско сложил их после гибели своих родственников на Атохе. «Сэндмен» имел на грифе регулируемые по высоте лады, что приводило к богатому звучанию каждого аккорда, и устройство автоматического натяжения струн. Юби отключил автоматику и настроил инструмент вручную, натягивая струны колками, а затем убедился, что гитара подключена к микшерскому пульту.

Следующая песня взорвалась, словно сверхновая, и могучее звучание гитары яркими цветовыми вспышками отзывалось в мозгу Юби. Аккорды звучали так сочно и выразительно, что могли заглушить остальные инструменты ансамбля. Юби понял, что нужно быть осторожным. Он полностью сосредоточился на технических приемах — быстрое глиссандо левой, мощный аккорд правой, резкие удары и легкое пощипывание струн. Аудолина плела тонкую замысловатую паутину аранжировки, вызывавшую у него на основании языка ощущение кислого вкуса лимона. В конце он долгим волнообразным движением грифа гитары выдал мощное вибрато, напоминающее мелькание блестящих перекатывающихся шариков ртути.

Нестор взглянул на него через плечо. Не осуждающе, а просто давая понять, что он слышал. Юби улыбнулся в ответ, протянул руку к бутылке и отхлебнул пива. Жидкость обожгла горло. Он рассмеялся, ожидая, когда Нестор даст знак начинать.

Юби сыграл еще несколько вещей, все глубже погружаясь в море звуков. Полихромные аккорды теснились у него в мозгу. Во время пауз он прикладывался к «Шарку». Затем, в середине песни, он увидел, что Нестор и второй гитарист смотрят на него. Выражение лица Нестора было таким, как будто сбылись его худшие предположения. Энтони тоже бросал на него отчаянные взгляды. Пальцы Юби почти остановились, когда он понял, что увлекся, а вся группа последовала за ним, даже не успев осознать, что происходит, и теперь музыка звучала на пол-октавы выше. Энтони выжимал все возможное из своих голосовых связок, стараясь следовать за мелодией, и никто не знал, что делать.

Юби ободряюще улыбнулся вокалисту — все, на что он был способен в тот момент. Улыбка застыла на его лице, когда он, сосредоточившись на конце музыкальной фразы, старался найти выход. Пальцы его двигались автоматически. Фраза закончилась раньше, чем он подготовился, но он глубоко вздохнул и укоротил длительность последней ноты серией из трех аккордов, вернувших звучание гитары в доступный Энтони диапазон.

К счастью, остальные поняли его замысел. Юби уже более уверенно улыбнулся Нестору и аккуратно доиграл свою партию до конца.

Его пальцы начинали неметь. Пора заканчивать.

— Спасибо, командор, — он выключил гитару и поставил ее на место. — Извини за последнюю песню.

— Бывает, — Нестор теперь, казалось, смягчился, поскольку Юби все же нашел выход из созданной им же ситуации.

— Еще раз спасибо.

— Было приятно, — ответила Сара. Он улыбнулся ей и сошел со сцены. Юби нашел Сига у роботов-погрузчиков, вернул ему аудолину и спустился к причалу, где находился «Беглец». Была середина второй ночной вахты — время готовиться к старту. Юби спустился на один уровень к стыковочному рукаву своего корабля. Он допил пиво и положил бутылку в карман. Открывая люк, он подумал, там ли Кит де Соарес. Большую часть времени юноша проводил на борту «Беглеца» с Прекрасной Марией, возвращаясь на «Абразо» только поспать. Вероятно, он не хотел, чтобы семья узнала о его встречах. Все это, особенно то, что Кит не ночевал на корабле, устраивало Юби.

Он пробрался через рукав и открыл внутренний люк. Крышка люка откинулась вверх, и он прыгнул внутрь. Из его груди вырвался крик, но было уже слишком поздно. Чьи-то руки сжали его запястья. Юби успел заметить зеленую форменную одежду, желтые ремни и петлицы в воротнике. Ужас парализовал его.

Гибкие металлопластиковые ленты обвились вокруг его запястий. Сильные руки подняли его. Юби застыл со скованными наручниками всеми четырьмя руками.

— Юби Рой, — полицейский оказался усатым худощавым мужчиной среднего возраста. Его два напарника были помоложе и покрепче. Старший протягивал Юби бумагу.

— Вы арестованы. Воровство, мошенничество, подделка данных банка. «Беглец» и все его содержимое конфисковываются в пользу «Отто-Банка» в качестве уплаты за обманом полученную ссуду.

Юби, не отрываясь, смотрел на полицейского.

— Где моя сестра?

— Вы увидитесь несколько позже. Она арестована днем.

— Я ничего не понимаю.

— Прочитайте, что здесь написано, командор, — в голосе полицейского звучала усталость. Он слышал подобное множество раз. — Я всего лишь выполняю свою работу, Юби Рой. Если хотите разобраться, наймите адвоката. Им за это и платят.

Юби позволил увести себя. Он представил себе жизнь на Анжелике в колонии для малолетних преступников.

Он подумал о своей сестре и задохнулся от боли.