Ном Анор покинул храм в задумчивом настроении. Жрец-настоятель храма, стоящий перед алтарем, получил предписание от Верховного Жреца Джакана относительно ереси – всем жрецам приказывалось повторить в своих проповедях народу, что поклонение джедаям является преступлением.

Прихожане храма слушали проповедь внимательно – гораздо более внимательно, чем несколько дней назад, до того, как формовщики начали производить бальзам, облегчающий зуд от грибка.

Ном Анор, который уже не страдал больше от зуда, слушал проповедь до самого конца, пока толпа не начала расходиться. Ему показалось, что проповедь жреца была излишне подробной. И неожиданно исполнитель понял, что сделал Джакан: составленная им проповедь просто объясняла всем потенциальным еретикам, как поступать. Маленькая группа еретиков, в которую внедрился Ном Анор, имела невнятное, зачаточное учение, которое они сами едва понимали. Но теперь проповедь им все объяснила: еретиками являются те, кто верит, будто близнецы Соло – аватары богов и будто загадочная Сила джедаев является угрозой богам. Джакан внес ясность в еретическое учение, потрудившись за самих еретиков!

И если Ном Анору еще когда-нибудь придется побывать на собрании еретиков, он подозревал, что Опозоренные будут гораздо больше осознавать, что именно они делают.

Ном Анор вышел из своего транса задумчивости, и обнаружил, что он вышел из храма вместе с молодым формовщиком, который – судя по свежим шрамам – только недавно получил повышение до адепта и имплант – специальную руку формовщика.

Ном Анор вспомнил охраняемый дамютек на окраине нового города, куда направлялся Оними, и обратился к формовщику:

– Прошу прощения, друг формовщик, не уделите ли мне немного вашего времени?

– Шочту жа чешть, – прошепелявил формовщик. Несколько его передних зубов были удалены и заменены йорик-коралловыми имплантами, которые, вероятно, были нужны ему для каких-то формовочных работ. Ном Анор и знать не хотел, для работы с каким именно протоколом требовались йорик-коралловые зубы, и ему очень не нравилось, что молодой формовщик шепелявит.

– Меня зовут Холей Крекк, я из дамютека интендантов, – сказал Ном Анор, – Мы работаем в отделе, управляющим распределением ресурсов по чрезвычайным запросам, и недавно мы получили запрос от… я не могу точно назвать от какого ведомства. Скажем так: от одного мастера-формовщика. К сожалению, запрос составлен не совсем четко, и ни я, ни мой начальник не можем точно понять цель запроса. В нем говорится, что ресурсы нужны для важных работ в военных целях, но мы не можем понять, что именно намерен делать Лорд формовщиков, а мой начальник не хочет предоставлять ресурсы на неясные цели.

Ном Анор сейчас полностью завладел вниманием формовщика. «Да», подумал Ном Анор, «Речь идет о ценных ресурсах для твоей касты».

– Как я могу шлужить вам, гошподин интендант? – спросил формовщик.

– В запросе говорится о том, что ресурсы нужны для… – Ном Анор притворился, что вспоминает, – заполнения чего-то под названием «кортекс».

– Кортекш – это хранилище мудрошти формовщиков, – прошепелявил формовщик, – Каждый кортекш был подарен богами Верховному Правителю или Лорду формовщиков в Древние Времена.

– Понятно, – сказал интендант, – И сколько всего существует кортексов?

– Вошемь.

– И восьмой является высшим, не так ли?

– Да, гошподин интендант. Вошьмой кортекш хранит вышшую мудрошть ишкуштва формовщиков. Большинштво протоколов подарено богами шамому Верховному Правителю, и он пока не шчитает нужным передать их маштерам-формовщикам.

Ном Анор почувствовал, что дрожь прошла по его спине.

«Мы обречены», подумал он, «и кто бы мог подумать, что о вымирании народа йуужань-вонгов объявит такой нелепый шепелявый голос?»

Он едва смог пробормотать благодарности формовщику и быстро ушел, чтобы обдумать в одиночестве то, что он услышал. Он отлично знал, как работают правительства – иначе как бы он мог свергать их? – и умел делать правильные выводы из весьма малого количества фактов.

Восьмого кортекса, высшего знания, которым владели только боги и Шимрра, просто не существовало. Проект кортекса, разрабатываемый в дамютеке за городом и охраняемый отрядом воинов, был предназначен для создания новых знаний, которые Шимрра потом передал бы своему народу.

Йуужань-вонги были втянуты в войну, конца которой пока не было видно, и запас научных знаний, необходимых для победы, был исчерпан. Если Новая Республика продолжит свои научные разработки, и будет применять инновации на практике, а у йуужань-вонгов по-прежнему ничего не будет, тогда йуужань-вонгам конец. Они будут просто вычеркнуты из реальности.

У Ном Анора закружилась голова. Ему даже пришлось опереться рукой о стену, чтобы устоять на ногах. Он в ужасе думал, что если боги не передавали свои знания Шимрре, тогда Шимрра – обманщик, и боги тоже, если они вообще существуют.

Ному Анору хотелось одновременно смеяться, рыдать и кричать. Столпы веры, дисциплины и иерархии, на которых держалось все общество йуужань-вонгов, были не более чем обманом. Ном Анор всегда подозревал это – но он не ожидал, что найдет прямые доказательства этого!

Он наконец осознал, что на него смотрят прохожие. Он заставил себя выпрямиться и пошел в свой офис.

Он знал сейчас, что йуужань-вонгам необходимо выиграть войну быстро. До того, как начнет сказываться их научное отставание. Ном Анор намеревался потребовать новую информацию от своих агентов и очень тщательно ее проверить. Он должен найти у врага какую-то слабость, и придумать, как можно получить преимущество. Он должен помочь своему народу сокрушить врага.

И он, кроме того, должен найти способ использовать полученную информацию в личных интересах. Потому что прежде всего он – Ном Анор.

В маленькой камере работал голографический проектор, и на нем крошечные трехмерные фигурки размахивали кулаками: герои, сражавшиеся со злом во времена Империи Ситхов.

– Ты вернулся, – сказала Вержер.

– Да, – ответил Люк, – И я принес тебе кое-что.

Он предложил ей пакет со сладостями – конфеты из каламарианских водорослей, политые фруктовым сиропом.

– Тогда добро пожаловать, молодой мастер! – воскликнула Вержер и взяла пакет.

– Боюсь, ты не найдешь там напильник или спрятанный виброклинок, – сказал Люк.

Вержер жевала конфеты с выражением счастья на лице, и не сразу смогла ответить. Проглотив конфеты, она сказала:

– Похоже, следователи исчерпали запас вопросов. Это значит, что они сейчас обрабатывают все мои ответы, чтобы задать все вопросы снова и попытаться поймать меня, если новые ответы будут противоречить старым, – в ее голосе слышалось веселье, – Если они будут противоречить, значит я шпион, потому что я где-то солгала. Если же противоречий не будет, я все равно шпион, только очень хорошо подготовленный.

Люк засмеялся, представив, как ругается сейчас Ниликирка, который наверняка слушает их беседу с Вержер. Перед тем, как Люк пришел сюда, Ниликирка показал ему копию записи допроса Вержер, снабженную примечаниями для вторичного допроса; сейчас он узнал, что Вержер предвидела и это.

Вержер выключила голографический проектор, пока Люк усаживался на стул.

– По крайней мере, вот утешение, – сказала она, – Голофильмы такие же глупые, как и пятьдесят лет назад.

– Да уж, утешение.

Вержер посмотрела на него.

– Ты пришел, чтобы снова задавать вопросы?

– Да, в последний раз ты задолжала мне ответ.

Вержер уселась поудобнее на своем стуле и снова засунула в рот конфету.

– Тогда спрашивай, – сказала она.

– Как ты смогла скрыть от йуужань-вонгов свои способности? Мы знаем, что йаммоски могут обнаруживать тех, в ком Сила велика.

– Это легче показать, чем объяснить, – она взглянула на него, – Можешь сейчас атаковать меня с помощью Силы?

Люк удивленно посмотрел на нее.

– Атаковать тебя? Как?

– Ментально, – ее перья распушились, – Если это поможет, ты можешь использовать часть того гнева, который ты испытал, когда в первый раз пришел сюда. Надеюсь, ты джентльмен и не убьешь меня до смерти.

«Поддайся своему гневу…» Голос Императора как будто снова послышался в его разуме. Вержер пытается увести его на Темную Сторону Силы?

Если так, то эта попытка обречена. Он смог противостоять Вейдеру и Палпатину, будучи еще совсем юным, а сейчас он мастер-джедай, сильнейший из живущих, и не попадется на такой трюк.

Люк развернул свой стул, чтобы сесть лицом к Вержер, и скрестил ноги. Сила хлынула в его разум как вода из фонтана. С помощью Силы он чувствовал Айддара Ниликирку, сидевшего в своем кабинете, двух техников, следивших за оборудованием, заключенного в соседней камере, тех, кто находился на следующем этаже прямо над ними. Люк чувствовал, как их жизни светятся в Силе, слышал, как бьются их сердца, их дыхание. Он знал, что один из техников сейчас сконцентрировался на какой-то технической проблеме, а его помощница думает о своем женихе с четырьмя руками и ярко-синей шерстью, который посылает ей цветы и скверные стишки собственного сочинения…

Но Люк не чувствовал в Силе Вержер. Казалось, она полностью исчезла из Силы, хотя он видел, что она сидит на стуле перед ним.

Он усилил свое чувство обнаружения, и наконец почувствовал ее – слабое, неясное присутствие, ее жизнь в Силе была как тусклое, размытое свечение по сравнению с яркими огнями остальных.

Люк попытался усилить это ощущение, очистив его от посторонних чувств, но Вержер по-прежнему ускользала от него в Силе, как скользкие семена дыни, если их сжать пальцами. Трудность обнаружения Вержер вызвала в нем злость, которую он использовал для ментальной атаки по неуловимой цели, быстрый удар, подобный броску змеи, оформленный как команда просто стоять на месте. Ментальный удар был нанесен, но не нашел цели.

Люк более тщательно спланировал атаку, на этот раз она должна быть похожей не на укол, а на таранный удар. «Прекрати скрываться», приказал он и направил удар в цель, но Вержер снова избежала его.

Его злость увеличивалась, и Люк использовал ее для нанесения следующего удара. Никакого результата.

Люк чередовал мощные ментальные атаки с быстрыми непредсказуемыми ударами, надеясь, что одно или другое застанет Вержер врасплох. Ничего не сработало.

Вержер продолжала сидеть на своему стуле, суставы ее ног торчали над головой как рога, ее глаза мягко смотрели на Люка. «Я могу видеть, где она находится», подумал Люк, «Мне не нужно пользоваться Силой, чтобы искать ее».

Он построил стену Силы вокруг нее, словно стальную коробку, чтобы не позволить ее разуму ускользнуть, и стены этой коробки он сделал из команды «прекрати скрываться». После этого он начал сжимать коробку, делал ее все меньше вокруг маленького тела Вержер, пока эти стены Силы не приняли окончательно форму ее тела, становясь тюрьмой, чтобы заключить ее дух. И он собрал еще больше Силы, сформировав из нее ментальное подобие пушечного снаряда, который должен был снести все на своем пути, и зарядил его опять-таки командой «прекрати скрываться». И он направил этот снаряд на маленькую фигуру перед ним, которую он заключил в тюрьму из Силы.

«Прекрати скрываться!», приказал он, и снаряд направился к цели.

Он знал, что снаряд попадет в цель. Он знал, что дух Вержер заключен в ловушке Силы, и не может оттуда выбраться. Но каким-то образом крошечная цель опять ускользнула, и ментальный снаряд изменил свою траекторию, улетев сквозь стену в соседнюю камеру. И Люк неожиданно почувствовал в Силе, как заключенный, сидевший там, подскочил на своей койке и закричал: «Да, я виноват! Я украл ботинки капитана, когда он был пьян!»

Люк засмеялся и вернул Силу на нормальный уровень.

– Я уже начал уставать, – сказал он.

– Последняя попытка почти сработала, – сказала Вержер, прожевывая конфету.

– Надеюсь, ты научишь меня этому приему, – сказал Люк.

– Здесь используется больше чем один прием. От последнего удара я уклонилась своего рода ментальным парированием, как в фехтовании. Ты знаешь, что удар может быть парирован не блокированием, а отклонением – направлением его мимо цели?

– Конечно.

– Я сделала нечто подобное. Я добавила достаточно ментальной энергии к твоему удару, чтобы отклонить его. Время было очень трудно рассчитать, и мой успех был достигнут не без доли везения.

– А другие твои приемы?

– Ты знаешь, что значит быть мастером обороны?

– Нет, скажи мне.

– Мастер обороны никогда не стоит на месте, когда его атакуют. Он может отразить атаку, но может и просто не быть в том месте, куда направлена атака.

– Это не так просто, – прошептал Люк.

– Я называю это – уменьшить себя. Я сжимаю себя в Силе, пока не становлюсь крошечной. Микроскопической. Противник имеет столько же шансов найти меня, сколько найти определенную молекулу среди миллиардов других молекул.

– Твои слезы, – сказал Люк, – так ты создаешь твои слезы.

– Очень хорошо, молодой мастер, – сказала Вержер, – Да. Именно в таком состоянии я могу изменять молекулы, разделять их и создавать новые, фрагмент за фрагментом. Я использовала мои слезы потому что это было удобно, но я могу сделать то же и с другим материалом.

– Я знаю джедая-целительницу Силгэл, она была бы рада научиться этому.

– Я могу научить ее, если она этого захочет. И если мне разрешат выйти на свободу.

– Ты можешь научить, не выходя из этой камеры, – напомнил Люк.

Хитрая улыбка проскользнула на лице Вержер.

– Да, я могу… но буду ли я это делать?

Она засмеялась своим свистящим смехом и бросила в рот конфету.

– Если военные выпустят тебя отсюда, – спросил Люк, – поможешь ли ты нам в нашей борьбе с йуужань-вонгами?

Вержер засунула конфету за щеку и сказала:

– Да, насколько это будет совпадать с моими целями. Хотя я скорее учитель, чем воин, и я полагаю, что моя главная задача – помочь Джейсену, потому что у него особая судьба… – Ее глаза прищурились, – Но я понимаю, что он твой ученик, а не мой, и у тебя могут быть насчет него другие намерения…

– Я рад, что ты понимаешь это, – Люк очень сомневался, захочет ли он, чтобы Джейсен снова общался с Вержер.

– Думаю, я могу многому его научить, – заметила Вержер.

– Я не хочу, чтобы он становился зависимым от тебя, – возразил Люк.

– И я тоже.

На некоторое время наступило молчание. Потом Вержер сказала:

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но Джейсен дал мне понять, что ты наложил на джедаев определенные ограничения во время этой войны, запретив им агрессивные действия.

– Я пытался сделать это, – сказал Люк и засмеялся, – Но мои успехи были весьма скромными.

– Но, как я поняла, ты сам предпринимал агрессивные действия против Империи. Например, ты был в эскадрилье, атаковавшей первую Звезду Смерти. Ты спланировал и выполнил уничтожение криминальной организации хатта по имени Джабба. Ты принял воинское звание и участвовал в многочисленных – не оборонительных – боях против сил Империи и других врагов. Ты не ограничивал себя разведывательными миссиями и помощью беженцам.

– Все это правда.

– Так мой вопрос: что изменилось?

Люк некоторое время думал, подбирая аргументы.

– Во-первых, йуужань-вонги – совсем другой враг, – начал он, – Наши способности джедаев оказались неэффективны против них. И – как я сказал вчера – я не знаю, являются ли такие чуждые существа частью жизни, как мы ее знаем?

Вержер кивнула.

– Ты слышал мое мнение о йуужань-вонгах – они не являются чем-то чуждым Силе и жизни.

Люк на некоторое время задумался.

– Я так не думаю, – сказал он. Кодекс Джедаев весьма четко излагает отношение джедаев к агрессии. Сейчас я знаю о Темной Стороне гораздо больше, чем знал в двадцать лет. Я знаю, как легко тьма может овладеть тобой, как она может проникнуть в сердце, и я знаю, что многие из моих учеников не готовы встретиться с ней.

– Ты отрубил руку своему отцу.

– Да.

– И ты хочешь защитить своих учеников от ошибок, которые ты совершил?

– Конечно.

Во взгляде Вержер мелькнуло презрение.

– Это твое самомнение.

Люк очень возмутился.

– Ты не знаешь моих учеников. Не знаешь, какими отчаянными и опрометчивыми они могут быть. Не суди их всех по одному Джейсену, – он сделал паузу, – Кип Дюррон убил миллионы…

– И ты, как его учитель, несешь за это ответственность.

Снова Люк не сразу нашел что сказать.

– Ситуация была сложной… Я был парализован, а Кип находился под контролем…

– Ты хочешь сказать, что это не твоя вина, – перебила его Вержер.

– Я мог быть больше осведомлен о ситуации, – настаивал Люк, – Я мог бы многое сделать…

– Значит, это твоя вина, – опять перебила его Вержер.

– В другой раз это была действительно моя вина! Когда один из моих учеников был увлечен вихрем тьмы, и это привело к катастрофическим результатам, это была моя вина!

Хохолок на голове Вержер распушился, и она пригладила его пальцами.

– Конечно, это была не твоя ошибка, – сказала она, – ты мастер-джедай, а не нянька.

– Я учил их, – сказал Люк, – и если я учил их неправильно…

– А когда ты отрубил руку отцу, это была ошибка твоих учителей? – спросила Вержер, – Йода неправильно учил тебя?

– Нет, я… – Люк почувствовал, что отчаяние наполнило его сердце, – Это совсем разные вещи. Я…

– Я, – передразнила его Вержер, – Я, Я, Я! Ты берешь на себя ответственность за душевное здоровье тех, кого ты учишь. Разве это не эгоизм?

Люк неожиданно понял, чего она добивается.

– Ты пытаешься меня разозлить, – сказал он.

– Да, – призналась Вержер, – И я добилась успеха?

– Да.

Люк обнаружил, что его гнев уменьшился после того, как он понял, что Вержер им манипулирует. Хотя гнев не исчез совсем.

– Я использовала твою слабость, – сказала Вержер, – Я использовала твой недостаток самопознания, твою неуверенность насчет того, где кончается твоя ответственность за тех, кого ты учил, – ее пестрые перья взъерошились, – Твой гнев является темным?

– Да, – сказал Люк

– Так где же тьма? В тебе, во мне, или – в Силе?

– Думаю, ты задаешь слишком много вопросов.

Вержер снова встала на ноги.

– А я все думала, когда ты это заметишь. Если у тебя есть вопросы – спрашивай.

– Ты сказала, что недостаток самопознания дает больше шансов темным чувствам. Но Император Палпатин был воплощением Темной Стороны, и я едва ли могу сказать, что он плохо знал себя. Он был очень доволен собой в своем зле. Как ты согласуешь это с твоей теорией?

Вержер некоторое время подбирала аргументы.

– Тьма приходит через темные чувства, – сказала она наконец, – но иногда ее приглашают специально. Палпатин, отлично зная себя, мог просто решить стать темным, или позволить темной части его личности господствовать.

– Ты говоришь, что он мог выбрать зло? Холодно и расчетливо, не испытывая никаких эмоций?

– Иногда поступают именно так, – сказала Вержер, в ее голосе слышалось веселье, – Обычно такие «злодеи» выглядят смешно и глупо. Они клянутся в полночь торжественной клятвой – «Я выбираю зло!» – что за нелепая картина! Но иногда гений решает освободить Темную Сторону внутри своей души. Возможно, Палпатин был именно таким – я не могу точно сказать, я знала его только немного, как политика. Но я могу сказать, что Темная Сторона приходит через медитацию так же, как и через гнев.

Люк некоторое время обдумывал услышанное. Конечно, Палпатин и Вейдер убеждали его перейти его на Темную Сторону отнюдь не с помощью медитации, но потом – если бы он присоединился к ним – возможно, медитация была бы частью его обучения.

– Я полностью ответила на твой вопрос?

Люк кивнул.

– Если так, – сказала Вержер, – тогда моя очередь задавать вопрос. Ты думаешь, что Сила беспокоится о том, какого… оттенка могут быть твои мысли?

– Сила – это жизнь. Она принимает любой наш выбор. Но… я беспокоюсь об этом.

Вержер кивнула.

– Хороший ответ, молодой мастер. Потому что все оттенки – светлый, темный и все цвета радуги… – она похлопала Люка по груди, – они все здесь. Свет и тьма – это не какие-то абстракции в пустоте, это часть тебя, и Сила отражает то, что она находит в тебе.

Позже, когда Люк разговаривал с Ниликиркой, он сказал:

– Вы можете отпустить Вержер. Если она не захочет вам что-то говорить, вы не сможете это из нее вытянуть.

Ниликирка был удивлен.

– Вы больше не считаете, что она может представлять опасность?

– Это все еще беспокоит меня, – сказал Люк, – Но если она продолжит сидеть здесь, мы так и не выясним, враг она или нет. Мы обнаружим это, если пронаблюдаем за тем, что она будет делать на свободе.

Таммарианин задумался.

– Я серьезно рассмотрю ваше предложение, мастер Скайуокер.

– Если вы решите отпустить ее, – сказал Люк, – я буду очень обязан вам, если вы сообщите об этом мне первому. И вы можете дать ей мой адрес и код связи, если она захочет поговорить со мной.

– Я это сделаю.

Люк поклонился.

– Благодарю вас, коммандер Ниликирка.

– К вашим услугам, сэр.

Люк возвращался домой, слова Вержер не выходили у него из головы.

«Что изменилось?»

Возможно, изменилось все.

– Мы знаем, что на Мон Каламари много беженцев с Вортекса, – сказал Ландо Калриссиан, – И мы уверены, что они первым делом приходят в ваш офис.

– Действительно, большинство из них приходят ко мне, – сказал Борас, сенатор с Вортекса. Они сидели за столом с прохладительными напитками в гостиничном номере, снятом Ландо.

– Мы сочувствуем беженцам, – сказал Ландо, – И, как вы знаете, мы привели сюда шестнадцать кораблей с грузами для беженцев, чтобы облегчить правительству Мон Каламари их снабжение.

Кубики льда звякнули в стакане Бораса. В воздухе чувствовался мятный запах одеколона сенатора.

– Позвольте выразить благодарность от имени моих избирателей, – сказал сенатор.

– Но у нас тоже есть проблема, и, возможно, вы можете помочь нам, – продолжал Ландо.

– Как я могу помочь вам?

– У нас есть запасы, но нет возможности распределить их. Мы хотим предоставить вам двадцать пять стандартных тонн продовольствия и прочих товаров, а вы можете распределить их согласно нуждам ваших избирателей.

Глаза Бораса расширились.

– Это очень… благородно с вашей стороны, – сказал он, – Двадцать пять тонн?

Он почти явно подсчитывал, сколько могут стоить двадцать пять тонн товаров первой необходимости на рынке планеты, наполненной беженцами с десятков миров, отчаянно нуждающимися в самом необходимом. Борасу было уже некуда возвращаться – его родная планета была захвачена йуужань-вонгами. Таким образом, не являясь больше представителем планеты, он не мог вернуться в Сенат, и должен быть позаботиться о своем будущем.

– Да, двадцать пять тонн, – подтвердил Ландо, – Хотя… есть еще одно выгодное дело…

Широкие глаза Бораса прищурились.

– И какое же дело?

– Мы надеемся продать военным наших дроидов YVH, – сказал Ландо, – и если вы поможете провести в Сенате поправку к законопроекту об увеличении военных ассигнований, мы очень высоко оценим ваши усилия.

Борас осторожно глотнул свой напиток.

– Не могли бы вы рассказать мне об этих дроидах?

– Конечно, у меня здесь записи с полным описанием их возможностей. И даже голографический фильм-демонстрация…

После того, как Борас ушел, взяв с собой карты с записями для показа сенаторам, из соседней комнаты номера вышел Тэлон Каррд.

– Весь ваш разговор записан, – сказал он.

– Взятка для Бораса весит двадцать пять тонн, – улыбнулся Ландо, – Ему будет трудно заявить, что никакой взятки не существует.

В отличие от известного сенатора с Билбринджи, который в ответ на предложение товаров просто потребовал их эквивалент в наличных. Эта запись была особенно забавной.

– Кто наш следующий гость? – спросил Ландо.

Каррд заглянул в свой компьютер-планшет.

– Кау Фесуин из сектора Элруд.

– Сектору Элруд сейчас не угрожают йуужань-вонги. Ты думаешь, он заинтересуется грузом продовольствия?

– Предложим ему, – Каррд пожал плечами, – Мы всегда сможем позже обратить этот груз в наличные, – он снова взглянул на монитор, – у нас еще несколько сообщений от сенаторов, которые, должно быть, слышали о нас от наших… предыдущих клиентов. Они очень хотят помочь военным купить этих дроидов. Практически умоляют нас дать взятку.

Улыбка Ландо становилась все больше.

– Я думаю, мы не можем им отказать.

Каррд снова пожал плечами.

– Я тоже не вижу никакой причины отказать. Но я думаю… если мы платим им – кто еще может им платить?

– Интересный вопрос, не правда ли? – усмехнулся Ландо, – Кстати, ты не знаешь, как дела у Мары?

– Еще нет. Но надеюсь скоро узнать.

Дела у Мары шли хорошо. Она вместе с дроидом YVH-M-1 (это была его первая охота на йуужань-вонгов) обходила правительственные здания и места больших скоплений народа. Она позавтракала у киоска на площади и присела на скамейку, наблюдая за прохожими, а дроида отправила на самостоятельный поиск.

Она отвлеклась, наблюдая за парой детей возраста Бена, делающих свои первые неуверенные шаги в открытых яслях, установленных на площади специально для детей. От тоски у Мары перехватило дыхание. Она сейчас так скучала по Бену, что это была почти физическая боль.

И вдруг на ее комлинк пришел сигнал от мышиного дроида. Мара испуганно отвернулась от яслей. Снова раздался сигнал от дроида.

Дроид обнаружил йуужань-вонгского шпиона – или кого-то, кого он идентифицировал как йуужань-вонгского шпиона. Мара последовала за сигналом дроида, пока не увидела того, кто привлек внимание дроида: высокую женщину человеческой расы, неприметно одетую, которая, казалось, просто прогуливалась по площади. Мара воспользовалась Силой для проверки, почувствовав рядом с собой жизни тысяч существ.

За одним исключением. Ее цель ощущалась в Силе как холодная пустота. Пустота, которая у Мары ассоциировалась с йуужань-вонгами.

– Отличная работа, мышка, – сказала Мара.

Мара была просто одета, в поношенную рабочую одежду, которую часто носили беженцы. С помощью капюшона Мара скрывала свои яркие красно-золотые волосы. Иногда она заменяла капюшон плоской шляпой, чтобы изменить свой силуэт, и у нее был с собой планшетный компьютер, с помощью которого она давала команды дроиду и видела то, что видел дроид.

Мара следовала за целью на некотором расстоянии, позволив дроиду выполнять большую часть шпионской работы. Йуужань-вонгский агент гулял по торговой площади около двадцати минут, потом присел на скамейку, словно для отдыха. В этот момент Мара подвела дроида ближе и увидела, что шпион достает из-под сиденья что-то, спрятанное там.

«Ага!» довольно подумала Мара, «Это будет даже лучше, чем расклад идиота в сабакке»

Цель поднялась на ноги и снова начала разгуливать по площади. Мара продолжала слежку. На пару секунд йуужань-вонг задержался перед автоматом, продающим еду, потом пошел дальше. Мара, покупая закуску в автомате, заглянула за него и увидела, что к задней стенке автомата приклеено что-то, похожее на пачку кредитов.

Мара решила отправить дроида дальше следить за йуужань-вонгом, а сама осталась поблизости от автомата, чтобы дождаться того, кто придет забрать деньги. Она уселась на подоконнике и начала есть свою закуску, представлявшую собой какие-то жареные соленые водоросли, имевшие запах йода и явно рассчитанные на вкус каламарианцев. Примерно через час за деньгами пришел салластианин, и немедленно истратил их часть на покупку кричаще яркой куртки в одном из самых дорогих бутиков на площади. После этого салластианин пошел обратно, в одно из зданий, которые Сенат использовал для размещения своих офисов. Проследив за ним, Мара обнаружила, что салластианин работал в офисе сенатора Крэлла Прэгита, члена Совета Безопасности.

«Очень интересно…», подумала Мара.

Дроид проследил за йуужань-вонгским агентом, пока тот не зашел в одно из жилых зданий. Мара узнала адрес здания, и после этого связалась с Айддаром Ниликиркой, сообщив ему, что необходимо закупить столько мышиных дроидов, сколько Ландо и Тэлон Каррд смогут продать.

YVH-M-1 доказал свою полезность в самый первый день.

Кола Квиз снял свою кандидатуру с выборов и выступил в поддержку Кэла Омаса, который пообещал ему пост председателя в Совете Торговли, посты в министерствах для нескольких его друзей, и открыть филиал Института Келльмера на Рилоте. К следующему туру Кэл Омас набрал уже достаточно голосов, чтобы получить 35%. Но не все из сторонников Квиза последовали за ним, и Фиор Родан продолжал лидировать, имея 37% голосов. Пвоу по-прежнему оставался только с тремя голосами. Тал’аам Рант набрал уже 22%, и это означало, что безукоризненно вежливый готал – председатель Совета Юстиции имеет достаточно голосов в Сенате, чтобы дать решающий перевес или Родану или Омасу.

И оба кандидата усиленно искали поддержки Ранта.

Тонны грузов для беженцев были выгружены с контрабандистских фрейтеров. Закон об увеличении ассигнований на военные нужды, в том числе и на покупку тысяч дроидов YVH прошел в Сенате. Сенат, побуждаемый всеми тремя кандидатами действовать быстро, принял закон, хотя некоторые сенаторы при этом пытались получить выгоду для своих планет или своего бизнеса.

Мара обнаружила второго йуужань-вонгского агента. Она с целым взводом дроидов и оперативниками Ниликирки начала отслеживать контакты йуужань-вонгских шпионов. Удалось обнаружить их адреса, и там были размещены подслушивающие устройства.

Расследуя и изучая все это, Мара испытывала странное удовольствие.

– Я хочу, чтобы все, кто служит под моим командованием, каждое утро задавали себе один вопрос: какой вред я могу причинить йуужань-вонгам сегодня?

Адмирал Кре’фэй посещал каждый корабль своего флота, чтобы провести инспекцию и произнести речь перед экипажем. Сегодня он говорил в столовой для нижних чинов «Старсайдера», помещении достаточно большом, чтобы вместить всех, кто сейчас находился на борту старого дредноута. Джейна вместе с Кипом и Лубаккой сидела за столом у переборки, наблюдая за ботаном на импровизированной трибуне.

Кре’фэй был в хорошем настроении сегодня, судя по его виду. Он даже немного подпрыгивал, яростно жестикулируя во время своей речи, и его шерсть постоянно взъерошивалась и снова приглаживалась от прилива эмоций.

– И если вы не нашли способа навредить вонгам, – ораторствовал адмирал, – я хочу, чтобы вы спросили себя: как я могу помочь моей стороне стать сильнее?

– По крайней мере, у него боевой дух на уровне, – прошептал Кип, так, чтобы его слышали только его товарищи – джедаи, – А в этой войне мы такое видели не слишком часто…

– По-моему, боевого духа у него даже немного больше, чем нужно, – прошептала в ответ Джейна.

Лубакка был достаточно осмотрительным, чтобы не высказываться вслух – его дроид-переводчик перевел сказанное с полной громкостью – и Лубакка лишь едва слышно зарычал, выражая согласие.

– Наша промышленность поможет нам выиграть войну! – объявил Кре’фэй, – Наши заводы выпускают больше истребителей, больше кораблей, больше оружия чем когда-либо! Наши училища выпускают больше пилотов, техников и других специалистов! В течение нескольких месяцев мы восполним те огромные потери, которые мы понесли с начала войны!

Джейна подумала об Энакине и Чубакке, об Энни Кэпстен и других своих товарищах, о миллионах жителей Сернпидаля и Итора. И каждый из этих погибших был уникальным разумным существом. Их потерю невозможно будет восполнить…

– Да, путешествие на Ботавуи изменило адмирала, – снова шепотом заметил Кип, – Раньше он был гораздо менее прыгучим.

– Ботаны объявили ар’край и сняли с себя всю моральную ответственность, – сказала Джейна, – Полагаю, это сильно воодушевило адмирала.

– Мы будем бить йуужань-вонгов! – воскликнул Кре’фэй, – Мы будем бить их каждый день! Мы будем бить их, пока они не пожалеют о том, что они йуужань-вонги!

Аудитория разразилась аплодисментами. Джейна и другие джедаи молчали.

После окончания воодушевляющей речи Кре’фэя, Джейну остановил на выходе один из адъютантов адмирала.

– Майор Соло? – обратился он, – Адмирал желает поговорить с вами.

Кре’фэй встретил Джейну в командирской каюте, в которой во время его визита на «Старсайдер» устроили для адмирала импровизированный офис. Похоже, ботан и сам был в восторге от собственной речи и все еще взволнованно подпрыгивал. В помещении сильно пахло возбужденным ботаном.

– Я видел вас в аудитории, и подумал, не поболтать ли мне с вами.

– Очень хорошо, сэр… – действительно хорошо, что у нее не пропал дар речи от смущения – майорам болтать с адмиралами приходится не слишком часто.

Лицо Кре’фэя, обрамленное бакенбардами, сияло от восторга.

– Вам понравилась моя речь?

Джейна для разнообразия решила сказать правду:

– Я думаю, это самая сильная речь, которую мне доводилось слышать во время этой войны, сэр.

«По крайней мере, это действительно правда…»

Кре’фэй еще больше обрадовался:

– Я думаю, что услышать такое от дочери Лейи Органы – это особенный комплимент!

– У моей матери в последнее время было не слишком много возможностей произносить речи, сэр, – ответила Джейна.

– К сожалению, это так, – Кре’фэй на несколько мгновений замолчал, его мохнатая лапа постукивал по столу.

– Я думаю, – сказал он, – что надо дать вам отпуск, чтобы вы могли встретиться с братом.

– Сэр? – Джейна опять едва не потеряла дар речи, на этот раз от радости. Она сможет увидеть Джейсена! Обнять его! Снова почувствовать в Силе!

– Полковник Дарклайтер сказал, что вы уже много месяцев сражаетесь с врагом без отдыха. Вы давно заслужили отпуск, но война не давала возможности для этого. Однако сейчас, после падения Корусканта, наступление противника остановилось, обе стороны сейчас восстанавливают потери и готовятся к новым боям. И я могу дать вам отпуск на Мон Каламари, на две недели…

Он поднял палец и указал на Джейну:

– Но у меня еще есть для вас специальное задание, понятно?

Джейна изо всех сил пыталась не вытаращить глаза на адмирала.

– Нет, сэр, простите… непонятно.

– Вы говорили, что вам нужно больше джедаев для отработки боевого слияния в Силе. Я хочу, чтобы вы поговорили с вашей матерью, с вашим дядей, и привели мне этих джедаев. Я хочу, чтобы джедаи служили на моих кораблях и использовали боевое слияние в бою, – Кре’фэй усмехнулся, – Что вы об этом думаете?

– Я сделаю все, что от меня зависит сэр, но… – ей очень не хотелось возражать, но долг командира эскадрильи требовал этого, -… моя эскадрилья была переформирована после Борлейас, и мы уже успели понести новые потери в миссии по спасению «Дальнего Грома». У меня двое пилотов только что из училища, а еще четверо новичков летают с нами только пару недель. У нас не хватает времени на обучение, эскадрилья не успела слетаться… Боюсь, я не могу сейчас отправиться в отпуск.

– Ваш заместитель может заняться эскадрильей во время вашего отпуска, – сказал Кре’фэй, – Он ведь тоже джедай, не так ли? Вуки?

– Да, сэр, но он со своей группой очень занят изучением систем-биотов «Обманщицы».

– Исследовательская группа может работать несколько часов в день и без него. Я хочу, чтобы вы на Мон Каламари нашли для меня еще джедаев, – Кре’фэй улыбнулся, – И постарайтесь все же немного отдохнуть. Вы работаете слишком много, как, впрочем, и все мы.

Он поднялся из-за стола, и Джейна поняла, что аудиенция окончена.

– Вы должны вылететь завтра, – сказал Кре’фэй.

– Да, сэр.

Скоро она увидит Джейсена!

На следующий день она вылетела на своем «крестокрыле» на Мон Каламари. Сверкавшие в лучах солнца Кашийика истребители эскадрильи «Солнца-Близнецы», вылетая на учения, покачали крыльями на прощание, перед тем, как скрыться из вида.

Джейна чувствовала, что совершает предательство, оставляя сейчас эскадрилью. Новичкам нужно было еще долго учиться, чтобы получить шанс выжить в бою с йуужань-вонгами, и Джейны не будет здесь, чтобы проследить за их обучением. Что если кто-то из них погибнет именно потому, что Джейна не уделила достаточного внимания его обучению? Что если вся эскадрилья попадет в беду из-за того, что Джейна могла бы сделать, но не сделала?

Джейна не сомневалась, что Луви будет хорошо исполнять обязанности командира эскадрильи. Но это эскадрилья не Луви, а ее. И за все, что случится с пилотами несет ответственность именно она.

Джейна вздохнула и начала рассчитывать первый из многочисленных гиперпрыжков, который необходимо будет сделать, чтобы обойти опасное пространство, оккупированное йуужань-вонгами между Кашийиком и Мон Каламари.

Она подумала о том, что снова увидит Джейсена и все ее сомнения исчезли.

– Добро пожаловать, сенатор, – Ландо с широкой улыбкой пожал руку Борасу и проводил его к креслу, – Я хотел бы выразить восхищение быстротой, с которой было принято решение об ассигнованиях на покупку дроидов YVH.

– Неожиданно много моих коллег поддержали это решение, – сказал Борас, – Даже странно, я бы сказал.

– Сегодня, – сказал Ландо, – тот, кто владеет тоннами продовольствия, будет иметь много друзей.

– Вы раздали беженцам уже довольно много. За последние несколько дней цены на товары первой необходимости сильно упали.

– Но это хорошая новость, сенатор! – сказал Ландо.

– Несомненно… – Борас нахмурился. Ландо и Каррд так наполнили рынок, что незаконные операции Бораса на черном рынке уже едва приносили прибыль.

«Мошенники никогда не процветают», подумал Ландо.

– Я хотел бы обсудить с вами кое-что, – сказал Ландо, усаживаясь напротив сенатора.

– Надеюсь, вы не собираетесь снова предлагать мне товары для беженцев?

Ландо сложил пальцы, пытаясь игнорировать сильный мятный запах сенаторского одеколона, от которого хотелось чихать.

– Нет, я хотел бы поговорить о выборах главы государства.

– Как вы знаете, я поддерживаю Фиора Родана.

– Я надеюсь изменить вашу позицию.

– Это невозможно, – сказал Борас, – я связан обязательствами.

– Я очень сожалею. Потому что тогда эта запись может быть показана в новостях…

Ландо включил голографический проектор и Борас с все возрастающим раздражением смотрел запись своей первой встречи с Ландо.

– Вы не сможете показать это! – прошипел он наконец, – если я виновен в получении взятки – а я не виновен – то вы виновны в том, что взятку предлагали! Выпустив эту запись, вы наденете петлю себе на шею!

– А я и не собирался давать вам взятку! – сказал Ландо, изобразив возмущение, – Я вообще никого никогда в жизни не подкупал!

– Так зачем все это?! – прорычал Борас.

– Я отдал вам продукты, чтобы вы бесплатно раздали их беженцам, – сказал Ландо, – это вполне ясно из записи. И так как вы не раздавали продукты, а продавали их… конечно, чего в этом незаконного?

Борас с ненавистью уставился на Ландо.

– А сейчас, – сказал Ландо со своей фирменной улыбкой, – давайте решим вопрос, кто у нас будет новым главой государства…

В следующие три необычно много сторонников Фиора Родана покинули его. Не только те, кто позволял подкупить себя, но и те, чьи делишки были раскрыты с помощью агентов Тэлона Каррда. Те, которые на военных кораблях бежали с Корусканта или требовали, чтобы корабли флота сопровождали их, пока другие подразделения, лишенные поддержки, продолжать оборонять столицу и погибали. Те, которые помогали преступникам избежать наказания, чтобы потом при их помощи спастись от йуужань-вонгов. Другие, наоборот, брали огромные взятки за то, чтобы вывезти с Корусканта лидеров организованной преступности. Один сенатор даже оставил на планете свою семью, предоставив транспорт корускантскому олигарху и гарему его любовниц.

Некоторых из них Ландо «убедил» не только отказаться от поддержки Фиора Родана, но и публично выступить в поддержку кандидатуры Кэла Омаса.

На следующий день Мара – уже с помощью двух дроидов YVH-M – следила за йуужань-вонгским агентом, преследуя его от места его жительства по наполненным беженцами улицам на окраинах плавучего города. Элегантные дамбы защищали улицы от зеленых океанских волн. Но йуужань-вонг не интересовался городскими видами, он направлялся вдоль дамбы к строению с куполообразной крышей, возвышавшейся над водой.

Когда йуужань-вонг вошел в здание, Мара осталась снаружи, и направила в открытые двери за вражеским шпионом одного из мышиных дроидов. Это здание, вероятно, было частной пристанью, с пришвартованными яхтами, катерами и маленькими подводными лодками. Йуужань-вонг поговорил с куарреном, сидевшим за столиком у входа, и куаррен протянул ему что-то, похожее на набор ключей. После этого вражеский агент пошел к пристани.

Мара оставила второго дроида у входа и сама вошла в здание. Морской запах соли и йода в замкнутом пространстве был особенно сильным. Мара видела, что йуужань-вонг на пристани проверял подводную лодку. Посильнее натянув капюшон на голову, чтобы скрыть лицо, Мара подошла к куаррену.

– Вы сдаете напрокат плавсредства? – спросила она.

– Нет, – сказал куаррен, – У нас только платная пристань для частных кораблей, – он вежливо указал одним из лицевых щупальцев на улицу, – Если вы хотите взять напрокат корабль, вам нужно повернуть направо от входа, пройти вдоль дамбы…

Комлинк Мары запищал.

– Прошу прощения, – сказала она, и отошла от столика, когда в помещение вошел высокий мужчина человеческой расы. Он несколько секунд моргал, привыкая к относительной темноте внутри здания, и в это время Мара прочитала информацию, которую мышиный дроид сообщил ей.

Вошедший мужчина тоже был йуужань-вонгом!

Сердце Мары забилось от волнения. Она отвернулась от вошедшего и постаралась еще больше скрыть лицо под капюшоном, как будто вражеский агент смог бы узнать Мару Джейд на таком расстоянии. Но йуужань-вонг не обратил внимания ни на Мару, ни на куаррена. Не глядя по сторонам, он прошел прямо к пристани и присоединился к первому вонгу у подводной лодки.

Несколько секунд Мара оценивала ситуацию и решала, что предпринять. Много лет назад она была Рукой Императора. Она была шпионом, диверсантом и убийцей, и она отлично разбиралась в этой работе. Йуужань-вонгские агенты, встречаясь, нарушили все принципы конспирации. Если им необходимо было передать друг другу информацию, они могли связаться при помощи виллипов, не подвергаясь опасности быть раскрытыми. Если использовать виллипы было невозможно, они могли использовать письменный код или – с определенными предосторожностями – простые комлинки.

Были три возможных причины, по которым йуужань-вонгские агенты решили встретиться лично:

Они могли быть слишком глупы.

Они могли быть слишком самоуверенны.

И третья возможность: могло произойти что-то такой важности, что йуужань-вонги были вынуждены отбросить всю осторожность и проводить операцию вместе.

И Мара уже знала, на какую причину можно ставить.

Йуужань-вонги открыли фонарь кабины своего подводного катера и уселись в нее. Мара вернулась к куаррену за столиком.

– Вы уверены, что у вас нет никаких подводных лодок напрокат? – спросила она, делая незаметный жест рукой.

– Да, – сказал куаррен, – у нас есть подводные лодки напрокат.

– Мне нужна самая скоростная и немедленно.

Куаррен достал из ящика стола набор ключей.

– Пристань 5-В, мадам.

– Спасибо, – сказала Мара, схватив ключи.

Куаррен помахал на прощание лицевыми щупальцами.

– Приятной прогулки, мадам.

Йуужань-вонги уже захлопнули фонарь кабины. Мара старалась не показать, что она очень спешит, направляясь к пристани 5-В.

Ее подводный катер был легкой спортивной моделью, в стремительных линиях корпуса было видно обычное для каламарианцев внимание к элегантному дизайну. Кабина, закрытая транспаристиловым фонарем, как у истребителя, вмещала пилота и пассажира, сидящих друг за другом, а зеленая окраска корпуса напоминала рыбью чешую.

Мара отдала швартовы и поставила ногу на корпус катера, почувствовав, что он качается под ней. Она открыла ключом замок кабины, и прозрачный фонарь с шипением гидравлики откинулся вбок. Мара запрыгнула в кресло пилота и включила электрооборудование. Зажглись индикаторы на панели приборов.

Панель приборов очень напоминала таковую в истребителе. Мара поправила плащ, зацепившийся за комингс и закрыла фонарь кабины. Замки, щелкнув, закрылись, делая кабину водонепроницаемой. Автоматически включились кондиционеры в кабине. Мара включила двигатели, и катер отошел от пристани.

Она видела, что катер йуужань-вонгов направляется к выходу из порта, в открытое море. Мара отрегулировала горизонтальные рули и увеличила скорость, проведя катер буквально в нескольких миллиметрах от кормы стоящего рядом судна.

Мара вела катер зигзагом, лавируя между кораблями, и вышла в открытое море как раз в тот момент, когда йуужань-вонгская подводная лодка начала погружаться. Мара установила рули на погружение и открыла балластные цистерны.

Мара обнаружила, что управление подводным катером похоже на управление истребителем, только полет более медленный. В подводном положении катер мог совершать те же маневры, что и летательные аппараты в атмосфере. И так же, как атмосферные летательные аппараты, подводный катер управлялся лучше, если он не имел дифферента, если носовые и кормовые балластные цистерны были наполнены одинаково. Тогда не надо было постоянно дергать рули, чтобы удержать лодку на необходимой глубине.

Видимость была хорошей, но под водой «хорошая» видимость простиралась не дальше сотни метров. К счастью, сенсоры позволяли ориентироваться в обстановке, и на них был виден катер с йуужань-вонгами.

Радарные системы обнаружения были бесполезны в воде, поэтому подводные лодки оборудовались акустическими сенсорами. Но если бы каждой подводной лодке приходилось генерировать акустические волны, сенсоры всех кораблей путались бы в этом перекрывающемся шуме, поэтому сам плавучий город Хьюркия генерировал постоянные низкочастотные импульсы, создавая фон, «подсвечивающий» все корабли в радиусе тридцати километров. И чтобы обнаруживать другие корабли, нужно было только настроить сонары подводной лодки на пассивный прием сигналов города.

Мара без особых проблем следовала за целью, ухитряясь при этом не привлекать к себе внимания, хотя ей пришлось увеличить скорость, чтобы удостовериться, что катер, который она преследует – тот самый. Она приблизилась на достаточное расстояние, чтобы разглядеть форму корпуса лодки йуужань-вонгов, потом немного отстала. По сравнению с ее катером, лодка йуужань-вонгов была довольно крупным кораблем с широким уплощенным корпусом, пилот и пассажир там сидели рядом. Торпедообразный катер Мары был гораздо быстрее. Это преимущество и сигналы сонаров Хьюркии позволили Маре держаться на достаточном расстоянии от лодки противника, и даже иногда менять курс, чтобы снизить риск обнаружения.

Подводный катер йуужань-вонгов двигался с относительно невысокой скоростью на глубине 35 метров вокруг плавучего города, пока не оказался на краю, противоположном тому, где находилась его пристань. На такой глубине все цвета тускнели, все казалось серым или голубоватым, только иногда сверкала серебром чешуя крупной рыбы, охотившейся на маленьких рыбок, привлеченных светом из окон подводных этажей Хьюркии. Еще глубже море становилось темно-синего цвета, и казалось, что у него нет дна, синяя глубина казалась такой же бесконечной, как космос.

Катер йуужань-вонгов снизил скорость, а потом и совсем остановился. Мара тоже снизила скорость, не зная, что она смогла бы сделать, не выдавая себя. Если она остановится, это вызовет подозрения у йуужань-вонгов, но если она будет плавать туда-сюда поблизости, это тоже будет выглядеть подозрительным.

Наконец она решила пройти на пределе видимости от цели и постараться понять смысл действий йуужань-вонгских агентов. Она установила рули, чтобы пройти на большой глубине под катером йуужань-вонгов на малой скорости, это дало бы ей больше времени для наблюдения за целью. Когда ее катер прошел недалеко от одного из акустических эмиттеров плавучего города, Мара почувствовала, как глубокие низкочастотные звуковые импульсы проникают, казалось, до ее костей, и отдаются в металлических деталях корпуса лодки.

Плоский широкий корпус подводного катера йуужань-вонгов неясным силуэтом вырисовывался на фоне серебристо-голубой поверхности океана в тридцати пяти метрах над катером Мары. Лодка вонгов сейчас была повернута носом к городу и просто неподвижно висела в воде. Мара вглядывалась в нее, но не могла ничего рассмотреть на ее днище. Однако вскоре благодаря способности воды отлично проводить звуки, Мара услышала слабое гудение электромоторов и короткий скрипящий звук. Потом этот звук повторился.

Продолжая наблюдать за йуужань-вонгской лодкой, Мара заметила какое-то движение в ее носовой части. И когда Мара смогла разглядеть, что там происходит, кровь застыла в ее жилах.

Йуужань-вонгская лодка открывала торпедные аппараты. Она готовилась выпустить торпеды по подводным этажам Хьюркии!

«Но зачем?», подумала Мара. Хьюркия была огромна. Пары торпед было слишком мало, чтобы утопить ее. Мара испуганно рассматривала подводные этажи, ряды светящихся окон, уходящие в глубину, и в одном из окон она увидела ответ: высокая лохматая фигура вуки.

Трибакк.

Трибакк стоял у запотевшего транспаристилового окна в номере Кэла Омаса. Кэл, кандидат на пост главы государства, намеренный продолжать войну с йуужань-вонгами. И вскоре к Трибакку подошла другая тонкая фигура, которую Мара сейчас же узнала.

Кэл Омас.

Кэл и Трибакк стояли у окна. Мара заметила, что они держат в руках стаканы. Возможно, они что-то праздновали.

Йуужань-вонгская лодка сейчас была прямо над ней. На лодке Мары не была торпедных аппаратов, не было вообще никакого оружия, но… этот скоростной подводный катер мог сам быть оружием. Он имел водоизмещение не менее тонны, и если он на большой скорости нанесет таранный удар по корпусу вражеской субмарины, противник если и не утонет, то точно потеряет боеспособность.

Мара развернула свой катер почти вертикально вверх и увеличила скорость до максимальной, выходя в позицию для тарана над вражеской лодкой. Она намеревалась разбить фонарь кабины йуужань-вонгов, атакуя сверху, с правого борта. Если она разобьет им кабину, лодка вонгов утонет в любом случае.

– Выключите двигатели! Опасность столкновения! Выключите двигатели!

Мара вздрогнула, когда ревущий голос раздался в кабине, и сонар ее лодки издал визг, предупреждая противника об опасности столкновения. Штурвал дернулся в ее руках, когда автопилот перехватил управление. Мара изо всех сил сражалась с штурвалом, пытаясь удержать лодку на прежнем курсе, ее глаза искали на панели приборов выключатель автопилота.

– Выключите двигатели! Опасность столкновения!

Все произошло слишком быстро, Мара не успела выключить автопилот. Раздался удар, потом корпус ее катера проскрежетал по обшивке противника. Лодку резко дернуло влево, когда левый горизонтальный руль зацепился за руль лодки йуужань-вонгов. Две лодки, сцепившись, закружились, потом со скрежетом разошлись. Мара, бросив взгляд через плечо, увидела, что лодка вонгов погружается носом вниз, ее двигатели работали, пытаясь остановить погружение. Один из йуужань-вонгов смотрел на Мару сквозь транспаристил кабины, его фальшивое человеческое лицо было искажено яростью.

Мара с помощью Силы почувствовала, что Кэл Омас и Трибакк не убежали. Они вглядывались в окно, пытаясь понять, что происходит в морской глубине. Лодка йуужань-вонгов тем временем исчезла из вида.

Мара сражалась с управлением, намереваясь развернуть лодку для второго захода. Левый горизонтальный руль был деформирован ударом. Мара слышала шипение воды, когда сквозь нее проходил разбитый руль.

Неожиданно она услышала всплеск и гудение, и поняла, что йуужань-вонги выпустили торпеду. Ее чувство Силы подсказало ей, что торпеда направлена в нее, а не в Кэла Омаса – Мара чувствовала, как торпеда приближается, и слышала щелканье ее акустической системы наведения.

Мара резко бросила катер влево, надеясь, что поврежденный руль поможет ей выполнить этот маневр. В то же время она с помощью Силы попыталась изменить курс торпеды, оттолкнув ее вправо.

Торпеда прошла в двух метрах по правому борту, и Мара приготовилась к взрыву, который должен был произойти от детонации магнитного взрывателя. Но вероятно, у торпеды был ударный взрыватель, который детонировал только от удара, поэтому торпеда прошла мимо, ее система наведения была, возможно, сбита с толку звуковым «фоном» плавучего города, и щелчки ее сонара ушли куда-то в глубину.

Мара посмотрела на монитор и увидела, что лодка йуужань-вонгов разворачивается, намереваясь выпустить свою вторую и последнюю торпеду по окну Кэла Омаса. Мара сражалась с непослушным управлением, подняла нос лодки, и, оказавшись в пяти метрах над вражеской субмариной, выровняла курс. Она не нашла способа выключить автопилот, который мог помешать ей нанести таранный удар – или выключить его было невозможно, или для этого требовались коды, которых Мара не знала. Она должна была ожидать, что автопилот снова попытается перехватить управление, и она собралась принять это в расчет при следующей попытке тарана.

Развернув катер и увеличив скорость, Мара снова услышала звуки работы акустической системы наведения за кормой, они становились все отчетливее. Торпеда вернулась и сейчас приближалась к ней.

Лодка йуужань-вонгов впереди еще не закончила разворот. Гудение двигателя торпеды позади лодки Мары становилось все громче. Мара перебросила на двигатель максимум энергии и направила катер вниз, прямо в кабину вражеской лодки.

– Опасность столкновения! Опасность столкновения!

Автопилот, перехватив управление, попытался заставить катер поднырнуть под лодку йуужань-вонгов. Мара, вцепившись в штурвал, пыталась удержать лодку на курсе.

Звуки сонара торпеды раздавались уже чаще, чем билось сердце Мары. Мара чувствовала, как трясется лодка, чувствовала массу и скорость приближающейся торпеды. Перед самым столкновением Мара отпустила штурвал, позволив автопилоту взять управление.

Субмарина резко ушла вниз и влево, нырнув под корпус вражеской лодки. Мара увидела, что руль йуужань-вонгской лодки промелькнул буквально в нескольких миллиметрах от кабины. Торпеда была уже так близко, что Мара слышала, как шипит вода, разрезаемая ее винтом.

Торпеда попала в корму йуужань-вонгского подводного катера. Мощная взрывная волна ударила по корпусу лодки Мары, закрутив ее в воде. Мара изо всех сил пыталась стабилизировать лодку, и наконец ей это удалось. Она висела в кабине вниз головой, одна нога застряла под сиденьем, другая – под панелью приборов. Осторожно работая маневровыми микродвигателями, Мара все же заставила лодку вернуться в нормальное положение.

Она видела обломки йуужань-вонгской лодки, которые медленно кружились, опускаясь в глубину. Подводные строения плавучего города выглядели невредимыми. Трибакка и Кэла у окна больше не было видно. Присмотревшись, Мара смогла разглядеть за транспаристилом открытую дверь номера. Кэл и Трибакк убежали.

«Наконец-то сообразили, что здесь происходит», подумала она, «Ну… лучше поздно, чем никогда…»

Когда Мара сообщила Люку о попытке покушения, он решил спрятать Кэла Омаса в своей квартире. Хотя при этом квартира Люка и Мары оказалась перенаселенной, так как там до сих пор жил Джейсен, но она находилась на надводном этаже в лучше охраняемой части города. Ландо предоставил пару дроидов YVH для дополнительной охраны, и – наверное, по доброте сердечной – предложил дроидов-охранников по умеренной цене и другим кандидатам.

Айддар Ниликирка смог избавить Мару от проблем, связанных с кражей подводного катера и нанесения ему повреждений во время подводного боя.

Мара вернулась в свою квартиру поздно вечером и узнала, по какому поводу праздновали Кэл Омас и Трибакк. На голосовании, происходившем днем раньше, Кэл получил 46% голосов, а Фиор Родан – только 24%. Тал’аам Рант получил двадцать процентов. К голосам за Пвоу добавился еще один – теперь у Пвоу было целых четыре голоса.

– Двадцать процентов Тал’аама оказались не такими уж ценными, – сказал Кэл Омас, – Я не должен был обещать ему слишком много, потому что его сторонники и так побегут от него толпами, в надежде, что я отблагодарю их позднее.

Он выглядел удивленным

– Вот чего я не могу понять – почему сторонники Родана вдруг предали его, – Кэл взглянул на Люка, – Признайся, это вы постарались?

– Нет, – сказал Люк.

Кэл усмехнулся.

– Да, я тоже не думаю, что джедайская техника влияния на разум сработала бы так хорошо. Полагаю, сторонники Фиора узнали о нем что-то такое, что может быть опасным, если всплывет, и решили покинуть корабль пока не поздно.

– Я к этому непричастен, – сказал Люк, – но кажется, я знаю, кто может быть причастен.

Мара внимательно посмотрела на него.

«Я не единственная, кто умеет находить приключения», подумала она.

Кэл перестал улыбаться.

– Я должен знать об этом? – спросил он.

– Абсолютно нет, – ответил Люк, – Но я бы не рассчитывал на этих предателей из бывших сторонников Родана. Их можно использовать лишь для победы на выборах. На твоем месте я постарался бы действительно привлечь на свою сторону Тал’аама Ранта и его сторонников, потому что они могут понадобиться вам потом.

Кэл почесал подбородок.

– Я больше не буду задавать никаких вопросов.

– Ты умный человек, – сказал Люк, – Ты и без моей помощи узнаешь, в чем дело.

Мара к этому времени уже знала.

На следующий день Тал’аам Рант и его сторонники поддержали Кэла Омаса, и Кэл выиграл выборы, получив почти 85% голосов. Фиор Родан и несколько особо упорных консерваторов отказались признать результаты голосования, а Пвоу снова получил три голоса. Кэл переехал из квартиры Люка в номер в лучшем отеле Хьюркии, зарезервированный для главы государства и охраняемый взводом дроидов YVH.

Он начал работать над речью, которую собирался произнести в Сенате на следующий день. Но перед этим он подписал указ о создании нового Совета Джедаев во главе с Люком Скайуокером.