Лос-Анджелес. Поздний вечер. Сквозь окно снижающегося самолета Стюарт рассматривал сияющие внизу россыпи земных звезд, разбросанных по всему побережью. Огни Земли мерцали теплом и надеждой.

Самолет чуть задрожал, выпуская шасси. Навстречу стремительно неслись сверкающие небоскребы Лос-Анджелеса.

Стюарт улыбнулся. Вот он и дома. Хотя никогда здесь и не бывал.

Стюарт положил в карман пакет, который должен передать Спасскому в Лос-Анджелесе сегодня ночью.

— В холодильнике есть пиво, — сказал ему Гриффит. — Чувствуй себя как дома.

Квартира Гриффита, принадлежащая фирме «Светоч», была обставлена с удобством и напоминала гостиничный номер — просторная кровать, массивные кресла, телевизор с видеомагнитофоном, холодильник, ниша с плитой. Она была похожа на сотни точно таких же квартир в точно таких же зданиях. Служебное жилище.

Стюарт расположился в кресле, обитом шершавой коричневой материей.

Гриффит затушил окурок и отправился в ванную. Стюарт бездумно глазел на телевизионный экран. Бутылка водки из рекламного ролика, казалось, была наполнена волшебной серебристой жидкостью. В ванной зашумела вода. Гриффит вернулся, подошел к холодильнику и достал банку мексиканского пива «Негра Модело».

— Хочешь? — спросил он у Стюарта.

Тот отрицательно качнул головой. Гриффит уселся в кресло перед телевизором и вскрыл банку. Стюарт наконец набрался решимости и попросил:

— Расскажи о Шеоле.

Прежде чем ответить, Гриффит долго смотрел на него.

— Я не люблю говорить об этом. Ты же знаешь.

— Но ты вчера пообещал рассказать. Мне необходимо знать, что там произошло с Капитаном, каким он стал после этого.

— Помню. — Гриффит отвел взгляд. — Не думай, я не пытаюсь увильнуть от ответа. Я просто хотел, чтобы ты осознал, насколько тяжелы для меня эти воспоминания.

— Извини.

Гриффит помолчал, потом тихо и медленно заговорил:

— Вряд ли ты поймешь, что там происходило. Даже если я расскажу тебе об этом. Понимаешь, такие вещи… Как бы это сказать?.. Это нельзя объяснить словами. Это надо видеть.

Стюарт молча слушал, не отрывая взгляда от лица Гриффита. На экране телевизора развертывалась беззвучная драма. На дне рождения маленький мальчик подавился и теперь задыхался. Взрослые метались потеряв голову, другие дети рыдали в три ручья. Гриффит, раздраженный искусственными телеужасами, в сердцах выключил изображение.

— Ладно, — сказал он, заметно побледнев, — я расскажу тебе.

Стюарт продолжал молчать, боясь проронить хоть слово и не спугнуть удачу.

— Понимаешь, — начал рассказ Гриффит, — там было трудно не только психологически. Такое при всем желании не забудешь. Не выкинешь просто так из памяти. Это с тобой всегда, каждую минуту. Когда я вернулся с Шеола домой, я сразу же женился. Жена была симпатичная, все у нас ладилось. Нам бы с ней жить-поживать счастливо. Мы очень хотели детей и несколько раз пытались завести ребенка. Но каждый раз все заканчивалось выкидышем… И, как оказалось, к счастью. Потому что всякий раз это были уроды, настоящие чудовища. Мои гены сильно повреждены. Из-за пребывания на Шеоле. Там применялось бактериологическое и химическое оружие, оно и перекорежило наши хромосомы. Разнообразные лекарства, в избытке засылаемые нам «Когерентным светом», являлись в основном экспериментальными образцами. Их дозировка была тогда известна лишь приблизительно. Некоторые из лекарств оказались просто бесполезными, другие давали страшные побочные эффекты. А некоторые необратимо изменяли наши хромосомы. «Когерентному свету» было на нас наплевать. Для них главное деньги. Мы, «Орлы», стали для корпорации подопытными кроликами. На нас экспериментировали, получая интересные результаты.

Гриффит помассировал себе грудь и продолжал:

— Я помечен. И эти метки у меня навсегда. Я помечен Шеолом. Память об этой планете сидит не только в моей голове, она в каждой клеточке моего организма. В мельчайших кусочках молекул ДНК, несущих мою изуродованную генетическую информацию. Я навсегда отравлен. В любой день я могу заболеть каким-нибудь новым видом рака. И это все Шеол. Я запросто могу вдруг умереть, стать паралитиком или калекой. Из-за газов, которых я там надышался. Так уже случилось со многими, вернувшимися с Шеола живыми. Все мы несем в себе мины замедленного действия. — Гриффит вспотел, вытер со лба пот рукой. — Вот почему я не могу забыть о Шеоле. Из-за мин, сидящих во мне. Они напоминают мне каждый день, каждую минуту. А ты, Стюарт, счастливчик. Твое тело в норме.

— А ты не можешь обзавестись новым телом?

— Нет. В свое время я не застраховался, и у меня нет страхового полиса для клонирования. Ведь у меня тогда еще не было семьи. Я тогда получил деньги, положенные мне за вредность, и сразу пропил их. Мы гуляли целую неделю перед отправкой на Шеол. Грандиозная была пьянка. Да ты же знаешь.

— Нет. — Стюарт показал на свой висок. — В моей памяти нет событий того времени. Я помню только то, что происходило пятнадцать лет назад и раньше.

— Верно. — Гриффит тяжело вздохнул. — Я забыл, что ты намного моложе меня. Хотя родился раньше.

Ардэла полулежала одетая, откинувшись на подушку, и курила «Занаду». Рядом валялся раскрытый журнал «Он».

— Говоришь, он предлагает тебе две тысячи долларов «Яркой звезды», — сказала она, — и всего за один день работы? Недурно.

— Недурно, — согласился Стюарт. Перед ним лежал раскрытый учебник. Но думал он сейчас о другом.

— Насколько я понимаю, это противозаконная сделка, — сказала Ардэла, почесывая ногу.

— Нет, все законно. С помощью твоего компьютера я проверил это в библиотеке.

— Тогда это опасная сделка.

— Может быть, — нахмурился Стюарт. — Но Гриффит уверяет, что нет.

Ардэла кинула сигарету Стюарту, он затянулся.

— Ты хорошо знаешь Гриффита? — спросила она.

— Раньше знал хорошо.

— Ты говорил, что он сильно изменился. — Ардэла приподнялась, оперлась локтями о его колени.

— Да.

— Это опасно.

Стюарт лишь пожал плечами, вернул сигарету Ардэле. Она машинально взяла, но затягиваться не стала, увлеченная допросом.

— В какой компании он работает?

— «Светоч». «Светоч лимитед».

— Не знаю такой. Надо будет посмотреть в моем компьютере. Может, найдется что-нибудь об этой фирме.

Стюарт молча пожал плечами, не проявив интереса. Зеленые глаза Ардэлы прищурились.

— Такое впечатление, что тебе наплевать, обманет тебя твой старый друг или нет.

— Он поможет мне, — ответил Стюарт.

Ардэла вспомнила наконец о сигарете, затянулась и тут обнаружила, что табака почти не осталось. С досадой она воткнула окурок в пепельницу.

— Ты ведь надеешься, что он даст тебе шанс снова попасть в космос? Так? Или деньги? Да уж без них ты не обойдешься, особенно, если тебя прикончат.

— Шеол, — лаконично ответил Стюарт.

Воцарилось молчание. Словно это короткое слово зависло в воздухе и медленно-медленно стекает вниз, как густой мед с ложки. Ардэла покачала головой, снова откинулась на подушку.

— Ты что, хочешь, чтобы Шеол снова убил тебя? Мало тебе одного раза?

— Опасна эта сделка иди нет, я не знаю. — Стюарт примирительно положил Ардэле на колено руку. — Тут я ничего не могу изменить, поскольку это от меня не зависит. Я могу только быть готовым к любому повороту. И я готов.

— Ты труп. — Ардэла отвернулась, едва сдерживая слезы. — Мерзкий труп.

Стюарт убрал с ее колена руку и уставился в учебник.

— Я вернусь приблизительно через день, — сказал он.

Ардэла все еще обиженно изучала стену.

— Это ты так думаешь, — пробурчала она.

— Поначалу там было легко. Планета Шеол была открыта корпорацией «Разведчик». Но в звездную систему Волк-294 раньше всех проникла экспедиция «Когерентного света». Это сделали мы, «Орлы». «Когерентный свет» мобилизовался и объявил войну всем конкурентам. В экспедицию набрали только мужчин. Женские батальоны оставили в Солнечной системе для охраны от диверсий со стороны конкурентов. Этим были недовольны и женщины, — зачем тогда их обучали? — и мужчины, оставшиеся без подруг. От корпорации «Разведчик» на планете тогда находились лишь несколько исследователей, работавших в северном полушарии, а база у них была на большом спутнике этой планеты. Мы их взяли в плен и захватили все находки. Потом укрепили базу и запустили несколько искусственных спутников, после чего спустили на планету исследователей. Кроме научной группы «Орлов», среди них имелись еще две бригады сотрудников корпорации, набранных и зачисленных в экспедицию в последние минуты перед стартом с Земли. Прибыли также сотни две археологов, ксенобиологов и прочих ученых.

Гриффит уронил голову, стирая предплечьем с лица несуществующий пот. Голос под воздействием нахлынувших воспоминаний изменился:

— Шеол был… замечательной планетой. Когда мы приземлились, в северном полушарии стояло лето. Мощные возделывали эту планету тысячелетиями. Они превратили ее в цветущий сад с горами и реками. Правда, после их исчезновения все заросло и пришло в запустение, но следы высокой цивилизации никуда не исчезли. Там… Как бы это сказать… Там царила гармония.

Гриффит, несколько воодушевленный, поднял голову, глаза его как будто заблестели.

— Понимаешь, Стюарт, Мощные не похожи на нас. Они лучше. Они… Они умеют ладить друг с другом. Умеют жить вместе. Это чувствовалось и на Шеоле, и на его естественном спутнике. Мощные строили красиво. Правда, за многие годы их отсутствия на поверхности планеты мало что уцелело. Но под землей сохранилось почти все. Там был настоящий подземный мир, целые города. Тысячи и тысячи туннелей и комнат с тщательно законсервированным оборудованием. Туннели имелись и на спутнике, наполненные чистейшим воздухом, которым смогли дышать и мы. Очевидно, Мощные собирались вернуться. Но мы тогда об этом не догадывались. Какая же это была замечательная планета! Чудесная! — Гриффит покачал головой. — А мы там развязали грязную войну. Среди всего этого великолепия, красоты…

Он порылся в карманах в поисках сигарет.

— Помнится, ты, то есть Капитан, как-то сказал нам, что мы слишком рассеялись по планете, пытаясь завладеть как можно большей частью культурных остатков. А они там были на каждом шагу, куда ни сунься. Поэтому Капитан призвал нас держаться вместе, не рассеиваться. И мы тогда сконцентрировались на относительно небольшом участке. Но все равно, необычных находок оказалось так много, что мы не знали, что с ними делать. Мы не справлялись. Полковник Де-Прей сказал нам, что первоначальные планы основаны на неточных картах Шеола, которые наши агенты выкрали в главном офисе фирмы «Разведчик». Для изменения планов полковник отправился в штаб-квартиру «Когерентного света», оставив командовать вместо себя майора Сингха. На Шеол полковник должен был вернуться с подкреплением. Но Капитан оказался прав. — Гриффит снова покачал головой. — Вместо подкрепления прилетели военные отряды из «Разведчика». И тогда все началось.

Слушая рассказ Гриффита о тех боях, Стюарт пытался представить себе, что там творилось. Космические корабли «Разведчика» на всех парах несутся к искусственным спутникам «Когерентного света». Яркие всполохи огня. Спутники разлетаются на мелкие осколки. Потом из космоса, пронзая густую облачность, на позиции «Когерентного света» налетают истребители и бомбардировщики, а навстречу им несутся противовоздушные ракеты и лазерные лучи. Пламя охватывает чудесные зеленые пейзажи. Вот самолеты «Разведчика» приземляются, из них выскакивают десантники, и бой уже идет на поверхности планеты, а потом и в подземелье. И залитые солнцем зеленые пространства, и мрак туннелей охвачены настоящим безумием. Эфир до предела засорен яростными командами и предсмертными криками.

Потом все повторяется снова — из безмолвного космоса опять подлетают космические корабли, и опять к поверхности планеты пикируют истребители. Это войска корпорации «Дерротеро», которая тоже желает урвать свою долю Шеола. Потом «Дерротеро» и «Разведчик» ненадолго объединяются для того, чтобы отразить атаку невесть откуда взявшихся посланников фирмы «Горький». Вскоре «Горький» разбит, и «Разведчик» наносит вероломный удар по своему союзнику, но тому удается выстоять, хотя и не без потерь. А чуть позже чаша весов уже склоняется в пользу «Дерротеро», и теперь она господствует в небе. Остатки «Когерентного света» под руководством майора Сингха заключают союз с «Дерротеро» против «Разведчика». Но тут на Шеол прибывают бесчисленные полчища объединившихся фирм «Магнус» и «Риск» и сметают «Дерротеро» напрочь. На естественном спутнике Шеола вспыхивает колоссальный ядерный взрыв.

— Еще в самом начале войны мы установили в туннелях этого спутника ядерную бомбу. На всякий случай, если вдруг нас выкурят оттуда. В одном из туннелей прятался Де-Лопес с детонатором. Когда наших на спутнике не осталось, Де-Лопес подорвал бомбу. Там погибло немало наших врагов и несколько их космических кораблей. — Гриффит, волнуясь, сглотнул. — Может быть, зря мы первыми начали использовать ядерное оружие. После этого развязалась еще более кровавая и жестокая бойня. В средствах уже никто не стеснялся.

Потом наступила зима. И плохо подготовленные сотрудники «Когерентного света», из тех, что набрали в экспедицию в последнюю минуту, начали дохнуть как мухи. — Гриффит вскрыл вторую банку пива. — Эти парни, конечно, тоже умели сражаться, но на Земле у них было мало времени, и они не успели сработаться. Поэтому они погибали чаще, чем мы. Их разрозненные отряды никак не могли скоординировать свои действия. Только «Орлы» имели шанс устоять в той мясорубке. Мы были отлично подготовлены и могли успешно, со знанием дела вести партизанскую войну. Боже мой! Только мы одни оказались готовы к зиме.

Пергаментное лицо Гриффита осунулось еще больше. Запавшие глаза, казалось, смотрели куда-то внутрь, в прошлое. В руке дымилась забытая сигарета.

— Там, на Шеоле, зимы очень суровые. Вот почему, вероятно. Мощные построили так много туннелей. Они, наверное, прятались под землей во время морозов. На Шеоле почти нет гор и зимой дуют ужасные ветры. Большая часть планеты занята океаном, и океанские смерчи на Шеоле — это что-то чудовищное. Скорость снега и воздушных потоков просто сумасшедшая. Жуть. Ты представляешь, что такое смерч в степи? Это смерть. Бури иногда бушевали целыми неделями. Люди из «Разведчика» открыли эту планету зимой. Поэтому они и назвали ее Шеол, этим библейским словом, в переводе с древнееврейского означающим преисподнюю.

Пепел с сигареты осыпался Гриффиту на брюки. Он яростно вкрутил окурок в пепельницу, стряхнул пепел и продолжил:

— Время от времени мы получали сообщения от нашей фирмы. Она отправляла космический корабль, он приближался к нашей планетной системе, передавал нам сообщение и улетал. Изредка сквозь блокаду прорывались корабли с грузом для нас. Но в конце концов «Когерентный свет» прекратил всякие попытки связаться с нами. Мы тогда не знали, что корпорация переключилась на поддержку фирмы «Далекая драгоценность» и заключила с ней союз. Теперь они вместе сражались против остальных корпораций. Нам пришлось положиться на самих себя и пытаться выжить за счет захваченного добра Мощных. Кое-что мы находили в туннелях. Кое-какую пищу умудрялись выращивать в бочках. Но мы все еще продолжали бороться. Из-под земли. Под прикрытием смерчей совершали налеты на отдельные посты. Иногда нападали просто для того, чтобы раздобыть себе жратву. Всех, кто сдавался в плен, мы убивали. Ведь нам нечем было кормить пленных и негде было держать их. За нами, разумеется, охотились. Но мы успешно скрывались в туннелях.

Руки Гриффита дрожали, пиво из банки чуть не выплескивалось. Он почти задыхался.

— Они никак не могли выкурить нас из наших нор. Туннелей было слишком много, и достать нас в этом лабиринте было практически невозможно. Тогда они начали травить нас газами. Взрывать туннели. Использовали даже биологическое оружие. — По лицу Гриффита потекли слезы. — Вот тогда мы и поняли, что нас предали. Что «Когерентный свет» уже никогда не придет за нами.

Теплая ночь была наполнена огнями и звуками. Из многочисленных кафе и ресторанчиков доносилась самая разнообразная музыка. В серебристых стенах и зеркальных стеклах отражались бесчисленные праздные гуляки. Над тротуарами беззвучно парили топографические дисплеи. Стюарт медленно шел по улице. На нем была черная рубашка и куртка пепельного цвета, расстегнутая на груди. На шее болтался жидкокристаллический экран, по которому бежали большие, сантиметров восемь высотой, радужные буквы, складывающиеся в слова из поэмы номер 551 Джека Тотема: «Наши электронные языки пробуют на вкус кремниевое сердце Америки». Колдовские слова. Заклинание, призывающее местных бесов навстречу Стюарту.

Он приближался к условленному месту встречи, прислушиваясь к городу, стараясь почуять биение его пульса, ритм его жизни. Конечно, за столь короткое время многого не поймешь, не станешь похож на местного жителя, но кое-что уловить можно. На ногах у Стюарта кроссовки, почти такие же, как тогда в Марселе. Он не смог удержаться и незадолго до отлета купил их в Аризоне. В память о прошлом.

В кармане лежал пакет. Стюарт колебался, стоит ли брать его с собой. Гриффит уверял, что сделка безопасна. Показать ему свои сомнения Стюарт тогда не решился, опасаясь, что тот обидится и предложит поехать в Лос-Анджелес кому-то другому. И теперь Стюарт шел по залитой огнями улице, не в силах избавиться от неясных сомнений.

Гриффит лежал на кровати и курил, глядя в потолок. Недавний приступ дрожи уже прошел. Дыхание успокоилось. И Гриффит продолжил рассказ.

— Однажды мы получили сообщение. От полковника Де-Прея. Он приказывал майору Сингху вступить в союз с фирмами «Разведчик» и «Горький» против фирм «Магнус» и «Риск». Приказывал перейти в наступление. Де-Прей, находясь в Солнечной системе, не знал, что войск «Горького» на Шеоле уже не осталось. А мы жили в туннелях, загнанные звери, обложенные со всех сторон микробами, вирусами и чудовищами. Биологическое оружие, будь оно проклято! Почва в бочках, в которых мы выращивали себе еду, была отравлена. Теперь мы не могли снять скафандры даже на минуту. Выжить можно было только в скафандре. Люди болели и умирали. Новичков осталось не больше тысячи. Тяжелого вооружения и оборудования у них уже не было. Все мы превратились в партизан, и «Орлы» в том числе. А людям «Разведчика» приходилось еще хуже, чем нам. Сингх решил подчиниться приказу Де-Прея. Но ты, то есть Капитан, стал возражать. Капитан сказал, что правление «Когерентного света» уже месяцы оторвано от места событий, не владеет ситуацией и поэтому не способно принять правильное решение. Но Сингх поверил полковнику и ответил, что «Когерентный свет», наверное, знает нечто важное. Может быть, он тешил себя надеждой, что помощь уже летит к нам.

Стюарт вдруг понял, что Гриффит рассказывает все это не ему и не самому себе, а Капитану.

— Мне рассказывали, — продолжил Гриффит, — что ты. Капитан, и Сингх страшно кричали друг на друга. Но когда ты вернулся с совещания, то был совершенно спокоен. Помнится, ты напомнил мне слова Корман, нашей старой учительницы по боевым искусствам. Помнишь, что Корман говорила нам о дзен-буддизме? Что жизнь похожа на смерч. Но дзен-буддист не пытается бороться с жизнью. Смерч проходит мимо, оставляя буддиста спокойным и равнодушным.

«Почему, обращаясь к Капитану, он говорит мне „ты“, как бы обращаясь ко мне?» — подумал Стюарт. Значит, я все же кое-что значу для Гриффита. Значит, я похож на Капитана. Стюарта бросало то в жар, то в холод. А Гриффит между тем продолжал:

— Ты был тогда немного болен, так же, как и все мы. Тебя лихорадило. И вражеское биологическое оружие, и наши собственные несовершенные вакцины истощали нас, тянули из нас последние соки. Ты часто недосыпал и слишком много работал. Ты так похудел, что напоминал привидение, ей-богу. Да и все мы выглядели не лучше. И ты сказал, что недостаточно быть равнодушным и неподвижным, чтобы выстоять против Обрушившегося на нас смерча. Ты сказал, что единственный способ выжить — это самим стать смерчем.

Стюарту показалось, что он заглядывает Гриффиту внутрь черепа, а вместо глаз у того зияют черные дыры. Внутри мрак и пустота, в которой бешено кружится снег, бьется о стенки черепа, слышен пронзительный вой снежного смерча.

— Я прошел сквозь жестокие бои, — сказал Гриффит. — В меня стреляли, меня травили газами, меня заметал буран. Но никогда прежде я так не пугался, как после этих слов. Потому что до меня вдруг дошло, что ты единственный, кто понимает, во что мы ввязались. И я увидел, что, несмотря на это, ты все еще не сошел с ума, все еще способен действовать. Раньше, наблюдая тебя в бою, я думал, что ты окончательно обезумел. Такая в тебе жила ярость. Но в тот момент я понял, что выбраться из этого пекла можно, только следуя за тобой. И это поняли многие. Люди любыми способами старались перейти из своих отрядов к тебе, Капитан. Под любыми предлогами. Все чуяли, что если кто-то и останется в живых, то только отряд Капитана.

Голос его стал тише, спокойнее и увереннее:

— Ты действительно был смерчем. Капитан. А мы просто следовали за тобой. Ты был таким же неистовым снежным смерчем, какие свирепствовали на Шеоле.

Такси здесь, похоже, не водились. Стюарт присмотрелся к движению внимательнее: мимо проезжали лишь частные автомобили и мотоциклы.

Дома в этом районе были в основном невысокие, старой постройки, некоторые здания пережили не один десяток лет. Изредка встречались и кондекологи. Но вывески были совсем новые — клубы, магазины, торговые лавки. Чуть подкрашенные и обновленные, они словно старались угнаться за временем.

Это и есть территория банды малолетних, понял Стюарт. Здесь шпана Лос-Анджелеса добывает себе кусок хлеба, здесь она вершит свой нехитрый бизнес. Люди старше двадцати пяти на улицах почти не встречались. Во всяком случае, сейчас, поздним вечером.

Молодежь, заполонившая многочисленные ресторанчики, словно старалась перещеголять друг друга невероятными одеяниями и боевой раскраской. Косметика, наложенная вокруг глаз в виде крыльев бабочки; волосы, заплетенные в нелепые и экстравагантные косички; щеки и руки утыканы жутковатыми металлическими украшениями. Оглушительная, бьющая по нервам и разнузданная музыка отлично подходила для бесноватых оргий. Но изредка встречались и заведения несколько иного стиля — чуть более сдержанные, не такие шумные. Музыка там была сложнее, с замысловатым переплетением ритмов. Публика тоже поспокойнее.

Здесь Стюарт впервые увидел живьем «Маску города». Зубы у этого субъекта были искусственные, острые, из прочного сплава. Ушные раковины удалены и заменены на плоские черные коробочки, в которых располагались слуховые устройства. На глазах черные толстые очки, изнутри представляющие собой видеоэкраны. Можно наблюдать окружающую действительность, а можно переключиться на какой-нибудь фильм, если реальный мир тебе глубоко до фени. Впрочем, экранами дело не ограничивалось: естественные глаза субъекта тоже заменены на искусственные, которые намеренно сделаны непохожими на обычные глаза. Эти глазные протезы целиком из пластмассы, а вместо белков сверкает и переливается абстрактное разноцветье жидких кристаллов. Нос сильно приплющен, из-за чего лицо стало почти плоским, да к тому же оно все размалевано татуировкой — цветными пейзажами облачного неба, одноцветными графиками и математическими формулами.

Ошарашенный этим безобразным зрелищем, Стюарт почувствовал себя крайне неуютно. Ему захотелось побыстрее выбраться отсюда. Нет, эти монстры были ему явно не по душе.

Такая мода надолго не приживется, подумал он с надеждой. Слишком экстравагантно и противоестественно для нормальных людей. Но сейчас дурацкий стиль, похоже, пользовался большим успехом.

Стюарт вспомнил о пакете с «Громом» в кармане. Теперь, после увиденного, решение пришло само. С пакетом ценой в сто тысяч долларов невозможно чувствовать себя уверенно в клубе, битком набитом этими отвратительными типами. Надо найти банк, работающий круглосуточно, и спрятать там товар. Не стоит искушать судьбу.

Гриффит неподвижно распластался на кровати, напоминая труп — глаза закрыты, руки и ноги разбросаны в стороны. Голос его звучал так тихо, что Стюарту приходилось напрягаться, чтобы расслышать.

— Наше наступление захлебнулось на второй день, — продолжал он свой рассказ. — Остатки экспедиции «Разведчика» находились в еще более плачевном состоянии, чем мы, поэтому они не могли помочь нам. Контратака противника нанесла нам большие потери. Погибло больше двух тысяч наших людей. И последнее тяжелое вооружение. Только отряд Капитана вышел из боев более или менее целым. Это произошло только благодаря тому, что Капитан не подчинялся приказам, предпочитая спасать своих людей. Мы быстро управились с объектами, которые надо было уничтожить в первую очередь. Потом сели в захваченный самолет. У нас имелось трофейное бактериологическое оружие. Используя захваченные шифры, мы сумели обмануть противника и беспрепятственно подлетели к одному из его штабов, а там запустили микробы во все вентиляционные отверстия, какие только смогли найти. Потом, не дожидаясь контрнаступления, быстро отступили. Добиться большего было не в наших силах. Мы и так сделали все, что могли. После этого мы несколько недель добирались до командного пункта, где находился Сингх. Иногда я думал, что Капитан просто не хочет возвращаться назад к Сингху. Ведь Сингх истерично требовал продолжать наступление. А Капитан этим приказам не подчинялся. Вероятно, Сингх все еще надеялся, что прилетят отряды «Горького» и помогут нам. — Гриффит помолчал. — А потом от полковника Де-Прея поступил новый приказ. Новые инструкции. В корпорации «Когерентный свет», как оказалось, пришли к заключению, что фирма «Магнус» уже созрела для предательства своего союзника «Риска». Поэтому нам приказали вместе с «Магнусом» и «Дерротеро» выступить против «Риска». У нас к этому времени вместе с союзниками оставалось всего человек восемьсот. В отряде Капитана было пятьдесят. Часть ученых и инженеров присоединилась к нашему отряду, остальные погибли. По нашим расчетам зима должна была вскоре кончиться. Но проклятые морозы все не отступали.

Гриффит горестно покачал головой.

— И вот, — продолжил он, — произошла очередная стычка Капитана с Сингхом. Сингх все еще верил Де-Прею и «Когерентному свету» и настаивал на исполнении приказов. Но на этот раз Капитан не уступил майору и принял командование на себя. Просто сам себя назначил. И Сингх не смог ничего поделать, потому что все поддержали Капитана. С майором Сингхом почти никто не остался, все давно перешли к Капитану.

— Так я и поверил! — скептически воскликнул Стюарт. В тишине квартиры голос его прозвучал неожиданно громко, как-то неуместно. Стюарт не мог представить, чтобы Сингх добровольно отдал власть. Это был властный, жесткий, решительный и цепкий человек, настоящий боец. Может быть, не слишком умный. Человек действия. Такой не уйдет так просто.

— Конечно, все было по-другому. — Гриффит открыл глаза, уставился в потолок. Прочитать выражение его лица было невозможно. — Я сам участвовал в этом деле. Я стоял рядом с Капитаном в тот момент, «котла он выхватил пистолет и убил майора Сингха выстрелом в голову. А я наставил свой автомат на людей Сингха и держал под прицелом до тех пор, пока их не разоружили. Потом их распределили по разным отрядам. Я не видел другого выхода. Нас захлестнул смерч, а Сингх с ним пытался бороться. Он никак не хотел понять, что все изменилось. Вот что произошло на самом деле. После этого Капитан стал нашим единственным командиром. Именно такой командир был нам нужен. И он вывел нас из этого кошмара.

— Неоимажинизм, — громогласно вещал динамик, — это больше чем философия. Больше чем образ жизни.

Улица бурлила неоимажинистским карнавалом. Девушки раздавали листовки и брошюры. Стюарт решил, что эти девицы тоже принадлежат к местной шайке. Голографические видеоэкраны над улицей демонстрировали искусственные орбитальные жилища, из которых выглядывали довольные улыбающиеся люди, приспособленные для жизни в невесомости. Их гены были переделаны еще до рождения, и эти модифицированные существа родились с организмами, хорошо переносящими отсутствие силы тяжести. Время от времени на экранах появлялись модели молекул ДНК, наглядно иллюстрируя возможности науки в области генной инженерии.

Над улицей, вращаясь, висела огромная эмблема фирмы «Благоухание роз» — главного организатора рекламного карнавала.

— Мы переделываем человеческую породу, — вещал из динамиков приятный женский голос, специально синтезированный компьютером. Дабы привлекать людей и внушать доверие.

Праздновались так называемые Дни Дарвина. Пропаганда последних достижений генетики. Теперь генофонд человечества можно кромсать и перекраивать как угодно. Насколько позволит фантазия.

— Итак, Капитан знал, что «Магнус» в союзе с «Дерротеро» собирается предательски напасть на своего союзника «Риск». Поэтому Капитан сообщил командованию отрядов «Магнус», что заключает с ними союз. Вместе с «Магнусом» они разработали план нападения. А затем Капитан тайно установил связь с разведкой «Риска» и передал им планы наступательных операций. Вскоре «Магнус» заметил, что «Риск» начал принимать меры предосторожности, и форсировал подготовку к нападению. Таким образом, мы заставили эти фирмы готовиться к войне друг против друга. В конце концов они друг друга начали истреблять, а мы тем временем прятались в туннелях. Мы не воевали ни на чьей стороне. Мы все время перемещались, время от времени совершая неожиданные налеты то на одних, то на других. Мы захватывали их боеприпасы и продовольствие, тем и кормились. Разумеется, они охотились на нас. Но мы устраивали им засады в туннеле, а потом быстро сматывались. Нашу тактику Капитан называл покусыванием мертвечины.

Над прилавком светилась голографическая надпись: «НАШ БИЗНЕС ОСНОВАН НА ВЗАИМНОМ ДОВЕРИИ. МЫ НАДЕЕМСЯ, ЧТО ВЫ ОПЛАТИТЕ ПОКУПКУ ВПЕРЕД». При входе в магазин были установлены самые современные детекторы оружия. А под потолком красовались мощные лазеры.

Магазин назывался «ЛОМБАРД. СПОРТИВНЫЕ ТОВАРЫ». Его внутренность полностью соответствовала названию.

«Итак, — мысленно сказал себе Стюарт, — доверие. Ладно». За прилавком, скрестив на груди руки, восседала тощая продавщица лет тридцати с лицом, изрытым оспинами.

— Плеть-однохвостку, — сказал ей Стюарт, показывая на понравившееся ему холодное оружие. — Вон ту, что называется «Швейцарский офицер»

Ничуть не удивившись французскому акценту покупателя, продавщица сняла с полки предмет, напоминавший рукоятку ножа с выкидным лезвием.

— Подожди, — сказала она, — сейчас включу защиту. Не выходи из квадрата.

— D'accord.

Продавщица зашла в укрытие — прозрачную будку из прочной пластмассы и наступила ногой на кнопку на полу. Теперь, в случае, если клиент вдруг решит опробовать оружие на продавщице, немедленно включатся лазеры под потолком и в считанные доли секунды разрежут его на мелкие кусочки.

Стюарт взглянул вниз, чтобы убедиться, что он находится в пределах очерченного на полу квадрата. Потом взял с прилавка рукоятку ножа и нажал кнопку. Из торца рукояти выскочило лезвие в виде тончайшей сверхпрочной нити длиной сантиметров восемьдесят со свинцовым набалдашником на конце. Стюарт размахнулся и рубанул по воздуху.

Лезвие беззвучно рассекло воздух. Стюарт большим пальцем нажал переключатель на рукояти, и лезвие тут же потеряло твердость, и нить под действием свинцового груза на конце свободно обвисла. Сабля превратилась в режущую нагайку.

— Учти, если ты выколешь себе глаз, я не несу никакой ответственности, — сообщила из своего укрытия продавщица. — Можешь хоть отрезать себе башку этой штукой, меня это не касается.

Стюарт принялся размахивать нагайкой. Сначала медленно, вспоминая, как учили «Орлов» обращаться с этим опасным оружием. В свою бытность в банде «Бешеные утки» он никогда не решался пользоваться столь страшной штуковиной. Ведь тут требуется огромное умение, иначе запросто можно серьезно покалечиться.

Боевые рефлексы постепенно возвращались, и Стюарт стегал воздух все сильнее и быстрее, превращая оружие то в нагайку, то в саблю. Продавщица бесстрастно взирала на его упражнения.

Наконец он выключил плеть, нить втянулась в рукоять. Он положил оружие на прилавок и отступил назад. Продавщица отключила защиту и вышла из укрытия.

— Детекторы оружия способны обнаружить эту штуку? — спросил Стюарт.

— Зависит от детектора, — равнодушно пожала плечами продавщица. — Но не вздумай пронести ее через мои детекторы.

— Ладно. — Стюарт уважительно посмотрел вверх на лазеры.

Потом вынул кредитную иглу, заплатил за плеть-однохвостку и двинулся вдоль прилавка, присматривая себе еще что-нибудь. Взгляд его остановился на морских осветительных патронах, способных гореть даже в воде.

— Дайте мне и вот это, — попросил он.

Пригодится, решил Стюарт.

Недалеко от магазина он нашел лавку, где купил сумку. Сумка из белой парусины была сделана в Малайзии. На одной стороне красовался черный абстрактный рисунок, а на другой стороне Стюарт обнаружил странную надпись: «ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ БЕЛЫЙ ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ НАБОР КОЛЕС». Первые три слова были написаны черными буквами, следующие слова — красными. «Что бы это значило? — с недоумением подумал Стюарт. — Какой-то бред».

Он перекинул ремень сумки через плечо. Надпись безмолвно взывала с белой парусины.

Стюарт смешался с прохожими и направился к клубу, где была назначена встреча с покупателем лекарства-наркотика. Он шел в толпе сторонним наблюдателем, созерцая и впитывая окружающее как истинный дзен-буддист.

— Потом прилетел отряд фирмы «Горький». Теперь эта корпорация стала союзником «Разведчика». Но ее постигла неудача. Высадившийся на планету десант был разгромлен. Они смогли удержать в своих руках только спутник. Тогда люди из отряда «Горького» стали бомбардировать Шеол астероидами. Отряды фирм «Магнус» и «Риск» отстреливались ядерными ракетами, некоторые из которых достигали цели. В результате этого ада весна так и не наступила. Слишком много всякой пыли и грязи носилось в атмосфере, не пропуская солнечного тепла. Зима, правда, стала мягче. Вместо снежных смерчей на нас теперь обрушивался дождь со снегом. Трупы в туннелях мы сваливали в кучи.

У входа в клуб Стюарт бросил свою сумку в широкую щель камеры хранения. В ответ автомат выплюнул карточку с магнитным кодом. Стюарт спрятал ее в карман и направился к дверям клуба.

Он решил, что не стоит искушать судьбу проверкой на детекторе оружия. Если нагайка будет обнаружена и поднимется тревога, Стюарт окажется в центре внимания. Поэтому на всякий случай лучше оставить оружие у входа.

Бронзовые и словно оплавленные буквы на голографической вывеске бара призывали заглянуть на огонек. Сквозь раскрытые двери виднелись шершавые бетонные стены, выкрашенные в черный цвет. Пластмассовые столы на блестящих ножках из хромированного металла напоминали столики для компьютеров. Около половины посетителей радовали глаз «Маской города».

На остановившегося в дверях Стюарта поднялись десятки глаз. Лица и тела в татуировках, на столах разноцветные коктейли, головы покачиваются в такт музыке. Оглядев толпу посетителей, Стюарт прошел к стойке бара. Бармен средних лет был похож на профессионального боксера — мощная грудная клетка, сильные руки и хриплый голос.

— Коктейль «Звездное чудище», — попросил Стюарт.

Пронзительные звуки музыки неприятно резали слух. Низкие частоты были явно приглушены. На площадке перед пустой эстрадой дергалась в предсмертных конвульсиях небольшая толпа. Ни одного привлекательного лица.

Ночь только начиналась. Главные события еще впереди.

— Я иногда думал, почему бы нам не сдаться? — продолжал Гриффит, теребя усы. — Это казалось очень разумным. Очевидно, верность въелась в нашу кровь. Боевой дух у «Орлов» был чересчур высок. Никто из нас даже заикнуться не смел о добровольной сдаче в плен. А вскоре это потеряло смысл. Мы жили в туннелях как первобытные дикари. Мы-то научились добывать себе пропитание, а вот у наших противников еды для пленных не хватало. Сдача в плен означала гибель. Но вскоре и нам пришлось убивать пленных. У нас не было другого выбора. Многие из них были просто пушечным мясом, они не годились для подобной войны. Молодые девчонки из Кореи, мальчишки из бедных кварталов Рио-де-Жанейро. Все они там пропали. — Гриффит покачал головой. — Дело шло к тому, что мы в конце концов начали бы пожирать друг друга.

Стюарт, отпив глоток своего «чудища», принялся изучать посетителей. Люди все прибывали. Разговоры становились громче, порой даже перекрывая оглушительную музыку.

Стюарт начал догадываться, кто из них Спасский. Похоже, вон тот маленький юркий парнишка в синих джинсах и яркой желтой куртке без рукавов со множеством разнообразных застежек и молний. Черные волосы на его голове, уложенные полосами, плавно переходили на лице в вертикальные зубчатые линии татуировки. Длинные и острые металлические зубы располагались в шахматном порядке, чтобы острые концы попадали как раз в углубления в деснах. Глаза закрыты черными очками с видеоэкранами, обращенными внутрь.

За столом с этим субъектом сидели еще два парня и девица, которая постоянно висла на руке юркого малыша, не обращавшего на нее ни малейшего внимания. Лоб ее покрывала густая татуировка, а середина лица была закрыта лентой. По-видимому, решил Стюарт, она совсем недавно перенесла пластическую операцию на носу.

Парни рядом с предполагаемым Спасским были его полной противоположностью — громилы под два метра ростом. На ногах тяжелые ботинки. Черепа обриты наголо и разрисованы татуировкой. Один из парней толстый, другой, напротив, жилистый и худой. Глаза жирного прикрыты черными очками. Тощий был без очков, его искусственные глаза переливались всеми цветами радуги. «Интересно, вживлены им микросхемы с боевыми рефлексами? — спросил себя Стюарт. — Наверное, да»

Он заметил, что головы парней чуть поворачивались к входной двери всякий раз когда там зажигалась зеленая лампочка, указывающая, что оружия у очередного посетителя при себе нет. Но головы поворачивались лишь чуть-чуть, почти незаметно. Очевидно, они кого-то ждали.

Внезапно музыка оборвалась. Танцующие растерянно помялись немного и разошлись по своим столикам.

На эстраду взобрался бледный подросток лет пятнадцати. Обнаженный, со впалой прыщеватой грудью. В руке он держал какой-то мешочек. Раздались жидкие аплодисменты. Прожектора залили мальчика зеленым светом. С потолка спустился микрофон.

— Змея гнездится в их сердцах, — прокричал юнец в микрофон. Затем достал из мешочка блестящую иглу сантиметров пятнадцать длиной и пронзил ею себе левую ладонь. Показалась кровь. Публика грянула рукоплесканиями.

Стюарта действие на сцене заинтриговало.

— В сердцах собак кровавых улиц, — снова продекламировал мальчик и вытащил из мешочка вторую иглу. Теперь прожектора высветили его розовым.

Послышались крики одобрения. Стюарт смотрел на эстраду во все глаза, но не мог понять, как делается этот фокус. Может быть, при таком свете секрет трюка невозможно заметить? Мальчик воткнул иглу в предплечье, ни на мгновение не прекращая читать стихи. Так он доставал и вонзал в себя все новые и новые иглы. Наконец Стюарт понял, что никакого фокуса тут нет. Иглы — самые настоящие, и парень протыкает себя тоже по-настоящему. С этого момента зрелище потеряло для него всякий интерес.

Вместо того, чтобы развлекать публику сложными фокусами, этот малолетний недоумок не смог придумать ничего лучшего, чем зарабатывать себе деньги и славу публичным самоистязанием.

«Дни Дарвина, — подумалось Стюарту. — Вот он, естественный отбор, прямо здесь, на этих подмостках».

Он заказал себе еще одну порцию «Звездного чудища». Когда бармен принес ему коктейль, Стюарт спросил его, указав на заинтересовавший его столик:

— Это Спасский?

— Это зависит от того, кто ты такой, — осторожно ответил бармен, подозрительно глядя на Стюарта.

— Спасибо. — Стюарт взял стакан и направился к столику. Навстречу ему синхронно повернулись головы.

— Я от Гриффита.

— Присаживайся, — высоким мальчишеским голосом пригласил его Спасский.

Стюарт удивился, но тут же мысленно упрекнул себя за забывчивость — что же тут странного? Ведь Стюарт и сам в столь же юном возрасте уже состоял в банде «Бешеных уток» и вовсю занимался похожим бизнесом.

Он опустился на свободный стул и принялся внимательно рассматривать Спасского. В переносицу оправы очков, как оказалось, были встроены две крошечные видеокамеры. А в надбровных дугах находились миниатюрные устройства, позволяющие переключать видеоэкраны очков на фильм или действительность одним лишь усилием мысли, подавая команду прямо из мозга, не нажимая кнопок. Очки, таким образом, стали органом тела.

Стюарт отхлебнул из стакана. Крепкий коктейль обжег глотку, словно напоминая об осторожности.

Тем временем на подмостках голый юнец наклонился и вонзил иглу в ступню. Руки его уже все были в крови. Нелегкая, видать, работенка. Но юнец продолжал читать стихи.

Девица, цеплявшаяся за Спасского, наблюдала зрелище с нескрываемым любопытством. Вокруг ее глаз после недавней пластической операции все еще не сошли синяки.

— Деньги у тебя есть? — спросил Стюарт, глядя на Спасского.

Тот кивнул и встал.

— Пошли ко мне. Деньги там.

— Нет, — покачал головой Стюарт. — Только в людном месте. Это необходимое условие сделки.

Спасский уставился на Стюарта, как бы изучая его сквозь свои глаза-очки и рассматривая во всевозможных ракурсах.

— У меня нет при себе денег.

— А у меня, может быть, нет при себе товара.

Мальчик на эстраде уже тяжело дышал, в голосе его явно чувствовалась боль.

— Вы с Гриффитом, — сказал Спасский, — слишком стары, чтобы заниматься таким бизнесом.

— Так у тебя есть деньги или нет? — спросил Стюарт.

— Пошли ко мне, и ты получишь свои бабки.

— Пошел ты… — Стюарт отодвинулся со стулом от стола, вставая. Тут же следом вскочили верзилы. Стюарт перевел взгляд на их плоские татуированные морды.

А Спасский все смотрел на Стюарта, словно лицезрел на экранчиках своих очков не очень понятное кино.

— Послушай, кореш, — сказал он наконец, — это мой город.

Стюарт повернулся и зашагал к двери. Нервы напряглись до предела. В кровь ударила мощная волна адреналина. Руки чуть дрожали. Он вышел на улицу и опустил чек в щель камеры хранения у двери.

Такси поблизости видно не было. А искать его нет времени. Стюарт оглянулся на раскрытую дверь бара.

К выходу уже приближались громилы. Сейчас они покажут Стюарту кузькину мать. В конце концов это действительно их город. В руках у громил наготове карточки камеры хранения. Тоже, наверное, оставили там свои опасные игрушки.

А за их спинами на сцене мальчик, освещенный голубым светом, с рыданиями протыкал себе иглой крайнюю плоть.

Автоматика выбросила наружу сумку Стюарта. Он схватил ее и побежал.

Гриффит сильно побледнел. Казалось, тяжелые воспоминания высосали из него кровь, силы и чувства. Но он продолжал:

— А потом прилетели Мощные. На этом война кончилась. Мощных было так много! Сотни звездолетов. Вооруженные отряды фирмы «Горький» не осмелились выступить против них, перетрусили и быстренько слиняли обратно в Солнечную систему. А мы остались.

Руки Гриффита снова задрожали. Он высморкался в носовой платок и вышел в ванную. Оттуда послышался шум льющейся воды. Когда он вернулся, то выглядел немного лучше, мертвенная бледность сошла. Он уселся в кресло перед выключенным телевизором, отдышался и продолжил рассказ:

— Тогда между Капитаном и остальными «Орлами» возникли серьезные разногласия. Капитан не хотел заканчивать войну, он не мог допустить даже мысли о сдаче. Но мы объявили ему, что не хотим бессмысленно сражаться с явно превосходящими силами странных существ. Но Капитан словно обезумел, он не слушал никаких уговоров и упрямо рвался в бой. Он был как смерч. И смерч этот не мог и не желал останавливаться. Я боялся, что повторится та же история, что и с майором Сингхом. Я понимал: если не переубедить Капитана, то мы снова втянемся в бесконечную войну, пока все не передохнем. И тогда я придумал, как можно повлиять на него. Я сказал ему, что если мы не прекратим сейчас эту войну, то он никогда не увидит Натали. — Гриффит тяжело и медленно вздохнул. — И это подействовало. После этих моих слов Капитан опустил пистолет и понуро побрел в свою комнатку в штабе. Я слышал, как он там плачет. А через несколько минут Капитан вышел и приказал уничтожить все оружие. После этого мы отправились сдаваться Мощным. Представляешь, — хохотнул Гриффит, — Де-Прей уже был там. Этот тип, оказывается, взорвав на спутнике Шеола ядерную бомбу, отсиживался после этого в туннелях несколько месяцев, следя за ходом нашей войны по рации. Жратвы у него там хватало. Он отъелся, выглядел таким жирным, здоровым, веселым… А на нас смотрел как на спятивших инопланетян…

Понятия не имею, — продолжал Гриффит, — почему Мощные не передавили нас словно клопов. Ведь мы обезобразили их планету. Она стала неузнаваемой — изуродованная, отравленная, разграбленная. Но Мощные почему-то позаботились о нас. Накормили, раздали уцелевшие лекарства и одежду. Они даже любезно спросили нас, как им поступить с человеческими трупами. И похоронили всех погибших как полагается. Я испугался, когда увидел Мощных впервые. Меня страшно поразил внешний вид этих существ, их движения и их звуки, напоминавшие музыку расстроенного органа. Мы не понимали их язык, не знали, как с ними общаться. Но потом я понял, что они гораздо лучше нас, достойнее. А через месяц я уже не хотел расставаться с ними. Такие же теплые чувства к Мощным стали испытывать и многие другие…

А когда мы вернулись назад на Землю, то оказалось, что «Когерентного света» больше не существует, а руководство корпорации за решеткой. И позаботиться о нас некому. Некому оплатить наше лечение. Нас попросту вышвырнули на улицу без средств к существованию. Так мы узнали, что нас предали.

Он помолчал.

— Выяснилось, что «Когерентный свет» и не рассчитывал на нашу победу в той войне. «Орлов» использовали всего лишь как средство для давления на остальные фирмы. Руководство «Когерентного света» пришло к выводу, что фирма «Далекая драгоценность» имеет хорошие шансы победить в битве за другие планетные системы, где тоже осталось немало следов неизвестной цивилизации Мощных. Поэтому «Когерентный свет» направил все свои усилия на материально-техническую поддержку «Далекой драгоценности» в обмен на обещанную долю награбленного на тех планетах. А приказы о все новых и новых наступлениях нам посылались лишь для того, чтобы мы связывали на Шеоле силы конкурентов «Далекой драгоценности». Когда я узнал все это, я… Вот оно, человечество! Я, как и большинство вернувшихся, стал работать на Мощных. Устроился переводчиком, хотя у меня и нет к этому особых склонностей. А потом Мощные улетели с Земли, и я остался без работы. Расстаться с Мощными оказалось намного труднее, чем с Шеолом. Даже не знаю, как объяснить тебе это. Целую неделю я провалялся в постели, чувствуя себя абсолютно больным. Так тяжко мне никогда еще не было.

Добежав до боковой улицы, Стюарт свернул и помчался по аллее, петляя и пытаясь скрыться из поля зрения преследователей. Только бы добраться до территории, контролируемой другой бандой! На ходу вынул из сумки рукоять нагайки и сунул в карман куртки. Выключил на рубахе дисплей, чтобы хоть немного стать незаметнее.

Громилы бежали быстро, не выпуская свою жертву из виду. Еще у клуба Стюарт заметил, как они что-то достали из камеры хранения. Скорее всего, оружие. Может быть, даже огнестрельное.

Стюарт уже справился с выбросом адреналина в кровь. Первоначальный шок прошел. Руки перестали дрожать, тело стало послушнее. Теперь можно было вспомнить об уроках дзен-буддизма.

Он свернул на следующую аллею. Впереди показался перекресток — надо будет свернуть направо или налево. Здесь темно, могут и не заметить. Стюарт сделал отчаянный рывок, пытаясь хоть ненамного оторваться от громил. Завернул за угол и притаился за водосточной трубой. Холодная кирпичная стена приятно холодила спину. Теплый летний воздух обжигал разгоряченные легкие. Стюарт опустился на корточки, положил нагайку перед собой на бетон, достал из сумки два осветительных патрона, в горячих ладонях показавшихся ледяными, — по одному в каждую руку. И стал ждать.

Грохочущие по бетону шаги быстро приближались. Вдруг они замедлились. Как видно, у этих головорезов расширенный диапазон зрения, и с помощью своих очков эти ублюдки способны видеть в инфракрасном свете тепло, исходящее из-за водосточной трубы. Стюарт чуть приподнялся, готовый выпрыгнуть. Осторожные шаги за углом все ближе. Метров десять? Восемь? Пять?

Стюарт почувствовал, как по шее стекает липкая струйка пота. Чиркнул по бетону взрывателем и швырнул патрон за угол, навстречу преследователям. В следующее мгновение раздались душераздирающие вопли. Пламя термозаряда, похоже, оказалось для инфракрасных очков слишком ярким, и головорезы на время ослепли.

Стюарт, подхватив нагайку, стремительно выпрыгнул из-за угла. Аллею заполнял оранжевый дым. Верзилы беспорядочно размахивали перед собой холодным оружием. У одного в руке нейромеч, у другого — кинжал. Очевидно, в черепах-ублюдков имелись вживленные микросхемы с боевыми рефлексами — слишком уж быстры были их движения. Слишком быстры для Стюарта.

Но пока они не пришли в себя, преимущество на его стороне. Он с силой хлестнул нагайкой ближайшего верзилу по голове — металлическая нить обмоталась вокруг лысого черепа — и дернул рукоять на себя. Раздался душераздирающий вопль, сквозь оранжевый дым проступила ярко-алая кровь. Другой верзила скрывался где-то в плотных фосфоресцирующих клубах. Внезапно из-за дымовой завесы вынырнул нейромеч. Стюарт успел пригнуться, и меч просвистел над его головой. Стюарт наугад хлестнул в дым нагайкой и, почувствовав, как она за что-то зацепилась, тут же повернул переключатель на рукоятке. Если нить обмоталась вокруг тела противника, то она должна разрезать его, но Стюарт чувствовал сопротивление, словно металлу противостояло что-то твердое. Может быть, нить обмоталась вокруг водосточной трубы?

Вопли поверженного верзилы эхом отражались от кирпичной стены. Едкий дым ел глаза. Стюарт еще раз с силой рванул рукоять на себя и отпрыгнул, но нагайка не поддалась и выскользнула из руки. В этот момент молниеносный взмах меча рассек воздух там, где он только что стоял. Стюарт попятился назад, нащупал рукой стену и скрылся за угол. Тут дым почти не чувствовался и можно было перевести дыхание. Тяжело дыша, он медленно побежал, стараясь в потемках не споткнуться, на ходу вытирая ручьем льющиеся слезы. Казалось, во всем Лос-Анджелесе в атмосфере вдруг кончился кислород. Вдогонку неслись жуткие вопли.

Не останавливаясь, Стюарт вытащил из сумки второй патрон, зажег его и бросил назад. Теперь путь был виден до самого конца аллеи.

Он выскочил на ярко освещенную улицу. Слепящее неоновое сияние ударило в глаза. Вверху развевалась эмблема фирмы «Благоухание роз».

Дни Дарвина, пронеслось в мозгу Стюарта. Сумасшедшие дни. Рядом стояло такси. Первое такси, увиденное Стюартом в этом безумном городе. Не раздумывая, он вскочил внутрь и прокричал водителю адрес гостиницы.

А из аллеи на улицу уже выскочил тощий верзила. За ним волочилась нагайка, все еще обмотанная вокруг рукава его бронежилета. Ослепленный на мгновение яркими огнями уличного карнавала, верзила остановился, утирая рукавом нос и заходясь в приступе судорожного кашля.

Но такси уже набирало скорость. Опасность осталась позади.

— Больше Капитана я не видел. Ему, в отличие от меня, было к кому возвращаться. К Натали. А у меня никого. Но я наконец нашел работу. Женился. Мы хотели детей. Но ничего не вышло. Мои испорченные гены беспокоили меня куда больше, чем мою жену. Ей как будто было на это наплевать. Ладно, сказала она, нет детей, так нет. Проживем и без них. А мне хотелось дать жизнь кому-то новому, невинному, здоровому. Я все болел и болел, а жена помогала мне выкарабкиваться. Но в конце концов она устала от такой жизни. Я не виню ее. Она ведь дала мне гораздо больше, чем я ей.

Гриффит замолчал. Спрятал в ладонях лицо. Стюарт медленно встал, только сейчас почувствовав, как сильно затекли ноги. Опустил голову, потом поднял, взглянул на Гриффита.

— Спасибо тебе.

— Если бы меня об этом стал расспрашивать кто-то другой, а не ты, Капитан, я бы послал его куда подальше… Но ты… Я обязан тебе. — Голос Гриффита был спокоен и безжизнен. Вдруг он встряхнул головой: — Который час?

— Два часа.

— Черт возьми! В час тридцать у меня была назначена деловая встреча. — Гриффит потянулся к телефону.

— Извини.

— Ничего, я сам виноват. Чтоб они все провалились!

Пока Гриффит разговаривал по телефону, Стюарт, ощущая, как пакет в кармане впивается в тело, вышел из квартиры. Добрел до кондеколога Ардэлы. Поднялся в квартиру. Ему хотелось побыть одному.

Он сидел на кровати, скрестив ноги, и думал о Шеоле. О бурях, бушующих над безжизненными равнинами. О снежных смерчах, заметающих входы в древние туннели. О людях, бредущих по заснеженной степи в маскировочных скафандрах, внешняя поверхность которых поддерживалась при такой же низкой температуре, как и окружающий снег, чтобы не дать возможности обнаружить себя вражеским инфракрасным детекторам. Вот, сгорбившись под тяжестью оружия, люди едва ковыляют по туннелям, дыша через противогазы скафандров. Мир, отравленный газами, болезнетворными микробами, смертоносными вирусами. На горизонте бескрайней белоснежной равнины вздымается облако смерча, угрожающе надвигается высокой стеной, готовое вот-вот обрушиться и похоронить беспомощных людей под многометровым слоем снега. Смерч, порожденный Шеолом, превратил в смерч самого Стюарта.

Он мысленно превратился в вихрь, взлетел над Землей и понесся к своему первоистоку, к тому хриплому голосу на видеокассете. К голосу почти его собственному, к голосу Альфы. К тому, кто нашел в себе силы выстоять среди мороза снежных равнин и в холоде подземных туннелей, бесстрашно пробираясь то во чреве Шеола, то сквозь безумие мчащихся под действием кориолисовых сил и дико завывающих смерчей. Это безумие стало его собственным безумием.