Он стоял на усыпанном гравием дне неглубокого высохшего русла. Слева виднелись невысокие темные скалы, хранившие следы продолжительного вымывания породы. Справа расстилались пустынные земли, а позади лежали холмы — низкие, лишенные всякой растительности.

Здесь была ночь, причем очень холодная.

Вид неба навел Форестера на мысль, что он находится уже не на Крыле IV. Серая дымка, нависавшая над планетой гуманоидов, куда-то исчезла, а небо над скалами и далекими темными холмами имело неестественно черный цвет — лишь кое-где на нем виднелись сероватые клочки облаков. И над всем этим мрачно возвышался гладкий купол, излучавший молочно-белое сияние, похожее на отдаленный блеск сотен бриллиантов, покрытых изморозью.

Несколько секунд Форестер просто молча смотрел на это зрелище, пытаясь прийти в себя и дрожа от неимоверного холода. Он стоял босиком на покрытых ледяной коркой мелких камнях, одетый лишь в тонкую серую пижаму. Жуткий холод мешал дышать и обжигал кожу. Доктор не мог прийти в себя от неожиданности, пока не почувствовал, как чья-то слабая рука прикасается к нему.

— О доктор Форестер! — Джейн Картер стояла возле него на дне высохшей реки — она больше не была во власти гуманоидов. Ее огромные испуганные глаза снова могли видеть, а холодная улыбка машины исчезла с губ девочки. — Я так замерзла! Пожалуйста, сделайте что-нибудь! — Ребенок жался к нему, дрожа всем телом.

Окончательно перестав что-либо понимать, Форестер растерянно спросил:

— Но что я могу сделать? Я даже не знаю, где мы находимся.

Говорил он с трудом, потому что леденящая пустота едва позволяла дышать. В горле пересохло, легкие горели, а губы отказывались подчиняться. Он не мог произнести ни звука, равно как не мог и услышать ничего — как будто они находились в мертвом вакууме. Однако девочка, казалось, поняла его, ибо глаза ее еще больше расширились от страха.

— Вы не знаете? — Она нахмурилась, лицо ее исказила гримаса боли. — Но вы обязаны это знать! Ведь это вы забрали меня у черных машин и перенесли нас сюда. Все, что я сделала, — просто показала вам, куда надо идти.

— Этого не может быть! Всего минуту назад я находился в клетке, ожидая, пока меня поведут к новым реле. Не помню, чтобы я вообще что-нибудь делал. Я даже не надеялся выбраться оттуда и понятия не имею, где мы сейчас находимся! — удивленно произнес Форестер.

Девочка подошла ближе.

— Я знаю, где мы. Мы на той самой холодной планете, куда мистер Уайт посылал меня за слитками палладия. Я всегда торопилась вернуться обратно в пещеру, чтобы согреться, но теперь мы не можем вернуться туда. Гуманоиды снова поймают нас, если мы вернемся. Пожалуйста, скажите, куда мы можем уйти?

Форестер по-прежнему стоял, ничего не понимая и отказываясь верить словам девочки. Он вспомнил покрытые инеем слитки палладия, которые Джейн приносила откуда-то с далекой и очень холодной планеты. Теперь доктор понял, чем на самом деле являлся сверкающий вдали купол. Беспощадный холод пронзал каждую клеточку его тела. Итак, они с Джейн попали на мертвую планету, затерянную вне их собственной галактики.

Видневшиеся на небе овальные фигуры серого цвета были такими же безжизненным островками чужой Вселенной. А высокая спираль — должно быть, край их собственной галактики, сияющий светом, который множество солнц испустило задолго до того, как первый человеческий философ на материнской планете возмечтал найти вечную реальность.

Напуганная девочка продолжала всхлипывать:

— Здесь так ужасно холодно. Сделайте что-нибудь, пожалуйста! Я не смогу долго удерживать вокруг нас воздух и тепло. Я не знаю безопасного места, куда мы могли бы уйти. Пожалуйста…

Форестер недоуменно покачал головой. Должно быть, прошло много миллиардов лет, прежде чем случайный атом залетел в такую даль, преодолев бескрайнюю тьму. А сколько времени прошло, пока какое-то затерянное солнце согрело черные холмы, а вода омыла замерзшую землю! Но этот мир давно уже был мертв. Дневной свет никогда больше не рассеет черно-серебристый мрак пустыни и нависшую над ней безмолвную ночь. Ни одно живое существо не способно долго прожить здесь. Доктор стоял с пустыми руками, ощущая острую боль в колене и обжигающий холод камня. Усталость внезапно опустилась ему на плечи неподъемным грузом. Странно, что он вообще еще жив при абсолютном нуле.

Форестер постарался не пугать девочку еще сильнее, но все же сказал ей горькую правду:

— Нет, Джейн, не думаю, что я переправил нас сюда. Возможно, это дело рук гуманоидов и их новой системы. Они использовали нас как лабораторных крыс и, возможно, захотели посмотреть, сможем ли мы выжить здесь. Может, они заберут нас обратно, пока мы не умрем, и будут использовать в других опытах.

Поочередно поднимая ноги над леденящей поверхностью планеты, девочка казалась такой хрупкой в большущей поношенной шубе с чужого плеча. Кристаллики инея застывали на ее волосах.

— Извините меня, но это именно вы привели нас сюда. Вы сломали новую машину гуманоидов и забрали меня у них, а потом телепортировали нас обоих сюда. Мистер Уайт сказал бы, что вы ужасно хороший. Но я боюсь, что вскоре мы здесь умрем. Не могли бы вы найти для нас местечко потеплее — там, где есть воздух?

Темные глаза ребенка умоляли о помощи. Доктор удивленно покачал головой:

— Но я не умею пользоваться ни телепортацией, ни чем-либо похожим. Ты можешь идти, куда захочешь, — он слегка оттолкнул девочку в сторону. — Оставь меня и спасайся.

Ребенок в отчаянии прижался к нему.

— Нет! Пожалуйста! Я не знаю ни одного безопасного места. Это вы спасли меня от гуманоидов, хотя и не помните. Вы сражались с их новой системой, чтобы забрать меня, — поэтому мы должны оставаться вместе, разве вы не понимаете?

— Хорошо, мы останемся вместе, — ученый спокойно готовился к смерти. — Ты можешь объяснить мне, каким образом удерживаешь воздух и тепло? Может быть, я смогу тебе помочь?

Она лишь покачала головой, дрожа все сильнее. Она не знала как — это получалось неосознанно. Но ее бессознательные адаптационные способности могли сохранять им обоим жизнь не более нескольких минут. Надежды не было. Форестер чувствовал, что ему становится все холоднее. Пустые легкие горели, судорожно впитывая остатки воздуха.

Доктор забыл о собственном спасении — его единственным желанием было хоть как-то помочь ребенку. Сломанная нога болела все сильнее. Он осторожно поднял девочку на руки и стоял так, не зная, что делать дальше. Он чувствовал ее напряжение — ребенок изо всех сил продолжал бороться с подступающим холодом. Увы, скоро им обоим придет конец. Девочка дрожала все сильнее, воздух кончался, холод подступал. Разрываясь от жалости, Форестер страстно мечтал хоть чем-нибудь помочь ей.

Вдруг Джейн слабо пошевелилась и протянула руку, пытаясь обратить его внимание на что-то, находящееся совсем близко.

— Дверь! Смотрите, там дверь!

С трудом повернув голову, Форестер обнаружил странное новое свечение над вершиной одной из полуразрушенных скал. Словно в тумане, он разглядел поверхность прозрачного купола, омытого отблесками света далекой галактики. А рядом с огромным камнем что-то горело ярким зеленым светом.

Доктор из последних сил потряс головой и снова посмотрел в ту же сторону. Там не могло быть света! Ничто не могло существовать на этой планете, да еще излучать свет. Кроме того, он знал наверняка — еще минуту назад никакого купола здесь не было. Форестер поморгал, уже не доверяя собственным ощущениям. Удивительно, но факт — свет продолжал литься на поверхность полированного металла, яркий и совершенно реальный.

Джейн прошептала:

— Пожалуйста! Скорее…

Времени на дальнейшие размышления не оставалось. Держа девочку на руках и из последних сил передвигая ноги, ученый двинулся к странному куполу. Болезненный шум в ушах усилился, холод сковывал движения, но Форестер продолжал идти к спасительной двери. Острый гравий уже не обжигал обнаженные подошвы ног, и даже боль в колене ослабла, но неприятное оцепенение оставалось. На половине дороги он упал и с трудом поднялся, прошел несколько шагов и упал снова.

Так, падая и поднимаясь на ноги, поднимая потерявшую сознание девочку, Форестер доковылял до сверкающего прозрачного купола. Под ним горел зеленоватый свет, и там явно был воздух. Покрасневшие от напряжения глаза нашли на поверхности двери тускло-зеленую кнопку. Доктор нажал на нее потерявшим чувствительность пальцем, и массивная дверь поднялась, пропуская их внутрь.

Помещение действительно заполнял воздух — теплый, почти тропический. Форестер наполнил им горевшие легкие и, превозмогая боль, стал часто дышать. Зрение его постепенно восстанавливалось, кровяное давление приходило в норму, прекратился звон в ушах, а окоченевшая нога снова заболела.

Джейн Картер все еще не приходила в себя. Потрогав ее тонкое запястье, доктор не нашел пульса. Тело ее казалось очень холодным даже для замерзших рук Форестера — возможно, девочка умерла. Он наклонился, чтобы положить ее на мягкий пол, и вдруг почувствовал внезапное тепло — словно некая психокинетическая сила заставила ускориться движение молекул. Джейн конвульсивно вздрогнула и сделала долгий глубокий вдох. Темные глаза девочки открылись, в них светилась глубочайшая преданность.

— О, спасибо вам, доктор Форестер! — голос ее звучал вполне нормально, как будто ей не пришлось пережить несколько минут ледяного ада на мертвой планете. Казалось, ребенок был полностью здоров. Джейн с легкостью поднялась на ноги, губы ее растянулись в широкой улыбке. — Думаю, мистер Уайт сказал бы, что вы очень, очень хороший!

Не переставая удивляться способности этого маленького существа выживать в любых условиях, Форестер недоуменно огляделся вокруг. Все произошедшее никак не укладывалось в его голове — особенно наличие жилища на планете, которая долгие тысячелетия странствовала во мраке. Доктор стал присматриваться к отдельным деталям внезапно обретенного ими убежища.

Уж конечно, возраст купола не насчитывал миллиарда лет.

Чистый теплый воздух хранил легкий запах свежей краски. Кнопки, управлявшие дверью, были изготовлены из новейшего полупрозрачного пластика, и на каждой имелась надпись на родном языке Форестера. Заклепки на металлических пластинах приборов были изготовлены, как гласила надпись на каждой из них, инженерной корпорацией «Акма» — маленькой фирмой, поставлявшей оборудование для поисковых нейтринных стволов в проекте «Бдительность».

Заинтересованный механизмом работы купола, Форестер нажал на кнопку с надписью «Открыть внутреннюю дверь». Что-то щелкнуло внутри панели с кнопками, вспыхнул янтарный свет, и раздался звук гонга. Тяжелая дверь позади доктора открылась, пропуская их в другую комнату странного убежища. Трепеща от безмолвного восхищения, доктор пропустил девочку вперед.

Изучая свой новый дом, они оба медленно прошли по широкому коридору. Стены его состояли из сваренных друг с другом металлических панелей, выкрашенных в те же оттенки кремового и серого, которые Форестер когда-то выбрал для своего офиса в Стармонте. Мягкий свет лился из флуоресцентных ламп со знакомой торговой маркой «Юнайтед Электрик».

Вдоль всего коридора в стенах имелись двери и кнопки, с помощью которых их можно было открыть. Форестер нажимал на каждую и с интересом изучал интерьер комнат. В первой находилось множество различных агрегатов, в том числе небольшой конвертор, слабо жужжавший позади ряда трансформаторов. Ища взглядом генератор, Форестер ощутил, как у него перехватило дыхание — вся энергия поступала из одной-единственной маленькой коробочки с выдавленным товарным знаком: «Стармонтский родомагнитный исследовательский Фонд».

Доктор молча стоял, пытаясь переварить неправдоподобную информацию. Когда-то он действительно мечтал создать фонд для финансирования использования родомагнетики в мирных целях пусть даже нерентабельный. Естественно, жесткие законы оборонного ведомства похоронили эту светлую мечту, как и много других. Но как же быть, если подобного исследовательского фонда никогда не существовало?..

Форестер мучительно искал в уме рациональное объяснение происходящему.

Следующая комната оказалась кухней — ужасно похожей на кухню Рут в их старом доме до того, как пришли гуманоиды. Электрическая плита и вместительный холодильник приятной формы имели маркировку все той же «Юнайтед Электрик», а консервированная еда и полуфабрикаты — тех самых торговых марок, которые предпочитала Рут.

Форестер нашел комнату для себя и еще одну поменьше — для Джейн. На столе возле его кровати стояла дюжина любимых книг доктора. Он с сожалением отметил, что читал их все. В ванной комнате лежало мыло, любимая зубная паста Клэя, а бритвенные лезвия до странности походили на его собственные, унесенные гуманоидами.

В дальнем конце коридора имелась маленькая лесенка, ведущая куда-то наверх. С замирающими сердцами Форестер и Джейн поднялись по ней и попали в тот самый прозрачный купол, излучавший молочно-белое сияние. Похолодев от благоговейного страха, доктор молча смотрел на мертвый ландшафт, расстилавшийся за пределами купола.

Снаружи ничего не изменилось. Безжизненное черное небо по-прежнему нависало над покрытой мелким гравием ледяной долиной, лишенной каких бы то ни было признаков жизни. Бледный свет падал на мрачные скалы и низкие холмы, которые когда-то омывала исчезнувшая река.

Опершись на небольшой столик в центре купола, чтобы дать отдых больному колену, Форестер долго смотрел на серебристую гору, сложенную из тускло сверкающих самородков палладия. Ученый вновь на мгновение ощутил леденящий холод и беспросветное одиночество, царившие на мертвой планете, и невольно вздрогнул. Джейн Картер схватила его за руку и тихо прошептала:

— Там есть что-то очень плохое?

Форестер посмотрел на напряженное личико ребенка и постарался придать своему лицу как можно более спокойное выражение.

— Ничего плохого, Джейн. Просто я кое-чего никак не могу понять. Я не понимаю, как мы оказались здесь — так далеко от дома и всех тех звезд, которые известны в нашей галактике. Я уверен, что ничего не предпринимал…

Девочка мягко, но настойчиво прервала его:

— Но вы сделали это. Извините меня, но именно вы перенесли нас сюда.

Снова обратив взор на безжизненную долину, Форестер продолжал, словно не расслышав слов ребенка:

— Возможно, нам помог Марк Уайт Может быть, ему удалось каким-то образом отделаться от этих машин. Наверняка он заранее приготовил это местечко и телепортировал нас сюда! — голос доктора постепенно окреп от сознания, что всему можно найти рациональное объяснение.

Девочка отрицательно покачала головой.

— Мистер Уайт тут совершенно ни при чем.

Доктор снова вздрогнул и торопливо отвел глаза от вида черной пустынной долины.

— Откуда ты знаешь? Ведь кто-то из нашего мира должен был создать этот купол. Странно только, что все вокруг такое удивительно знакомое. Здесь есть мои любимые книги, моя зубная паста и даже лекарство от желудочных колик с именем доктора Питчера на этикетке! — Форестер беспомощно опустил плечи, глядя на Джейн.

Девочка нахмурилась, словно не понимая, что с ним происходит.

— Так вы ничего не помните? Вы что, действительно не помните?

Доктор лишь покачал головой.

Джейн мягко продолжала:

— Забавно, потому что это именно вы создали купол. Вы забрали меня у гуманоидов, которые до сих пор держат в плену мистера Уайта и моих друзей. Я лишь показала вам, куда идти — подальше от черных машин.

Форестер открыл рот, но не смог произнести ни слова.

В голосе девочки звучало изумление:

— Вы правда этого не помните? Не помните, как боролись с новым реле гуманоидов? И как создали этот теплый дом для нас, пока я старалась остановить холод? И как вы помогли мне, когда я чуть не умерла? Жаль, что вы не помните, потому что вы могли бы добиться больших успехов в психофизике, — легкое разочарование отразилось на лице ребенка.