Гостья замка Лорримор

Уилкинсон Ли

Таинственная история, рассказанная дедушкой перед смертью, не дает Саманте покоя. Речь идет о фамильном наследстве, и, чтобы разобраться в этом, ей надо познакомиться с Кэлом Лорримором и попасть в его средневековый замок. План удается осуществить, но с самым неожиданным результатом...

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Поезд из Лондона до Даттон-Уилда шел очень медленно, останавливаясь на каждой станции. Для жителя Нью-Йорка контраст между шумом и суетой Манхэттена и сонным спокойствием английской провинции был разительным, но Саманта, погруженная в мрачные раздумья, едва ли замечала это.

Может быть, дедушку и правда обманом лишили причитавшегося ему по праву? Спустя столько лет шансы докопаться до истины были ничтожно малы. Ради этого едва ли стоило хитрить и лгать, тем более что подобные вещи всегда вызывали в ней отвращение.

Остановка в Лондоне понадобилась, чтобы укрепить свою решимость, напомнить, что обидно будет даже не попытаться. Она крутила на пальце бриллиантовый перстенек и представляла, как дед много лет таил горечь и боль, и наконец сказала себе, что цель оправдывает средства.

Если история, рассказанная дедушкой, окажется правдой, она не позволит Лорриморам выйти сухими из воды.

Скрепя сердце она позвонила в замок Лорримор и известила дворецкого, когда прибывает ее поезд.

Болезнь приковала дедушку к постели, и частная сиделка очень быстро вытянула все его сбережения. Саманте пришлось оставить медицинский колледж и искать работу. Они оказались в крайне стесненных обстоятельствах. Когда ей предложили стать фотомоделью, она согласилась и ради дедушки бодрилась, как только могла. Однако он беспокоился и говорил, что ей не стоило отказываться от избранной профессии. Однажды ему попалась на глаза заметка о Кэле Лорриморе в разделе светской хроники одной из газет, и он не на шутку расстроился.

Только тогда он впервые рассказал, как у него отняли законное наследство:

– Я был старшим, все причиталось мне... И замок Лорримор, и поместье, и титул – все должно было стать моим. Мне следовало остаться и бороться за свои права.

– Почему же ты не боролся? – спросила она.

– Я был болен. Когда после войны я вернулся из Франции, то узнал, что родители погибли во время воздушного налета на Лондон, а мой младший братец Альберт сделался хозяином Лорримора. Семейный адвокат сообщил мне, что было составлено новое завещание и я уже ничего не смогу изменить... У меня сложилось впечатление, что он о многом недоговаривает. Все молчали, и никто не хотел мне ничего объяснить... Это походило на сговор... Альберт встретил меня как врага. Лорримор был моим домом, но он даже на порог меня не пустил.

Я пал духом... Мне нечего было предложить девушке, которая ждала меня. Но Маргарет не покинула меня в беде. Вот только фамилию Лорримор не захотела брать, она ей была ненавистна, и, когда мы поженились, я взял ее фамилию...

Речь его становилась все более взволнованной и бессвязной, он говорил, перескакивая с одной мысли на другую, вспоминал о какой-то серебряной табакерке с гербом Лорриморов на крышке, внутри которой лежал ключ от лакированной шкатулки с деловыми бумагами, рассказывал о фамильном древе, изображение которого висело в библиотеке замка, о семейной старинной Библии, которая хранилась в часовне...

Дедушка был очень стар. Зная, как тяжело он болен, Саманта решила было, что он бредит, но после того, как нашла в его вещах табакерку и упомянутый ключик, ею овладело неодолимое желание докопаться до истины.

Она нашла газету и перечитала заметку:

«Кэл Лорримор, британский аристократ, обладатель одной из первых моделей «роллс-ройса», руководящий своей деловой империей из уединенного замка в Кенте, собирается в конце следующей недели посетить Нью-Йорк. Считается, что достояние Лорриморов включает помимо целой сети гостиниц и прочей недвижимости, находящейся во всех уголках земного шара, еще несколько банков и страховых компаний, а также один из крупнейших в Штатах компьютерных центров. Не так давно, несмотря на жестокую конкуренцию, он приобрел «Клеменс» – одно из самых престижных на Манхэттене издательств.

«Стало известно, что этот аристократ-холостяк поселится в отеле «Плаза», где в его честь будет дан торжественный прием. Лорримор предпочитает не пользоваться своим титулом и ревностно оберегает свою частную жизнь. Он избегает давать интервью и не любит фотографироваться.

Но несмотря на то, что он предпочитает тишину Кента искушениям Лондона, его едва ли можно назвать отшельником. Он явно неравнодушен к женской красоте. С тех пор как в результате несчастного случая погибли его родители и он унаследовал поместье, целая вереница очаровательных дам побывала в замке Лорримор...»

Неравнодушен к красивым женщинам... Без ложной скромности Саманта считала, что попадает в эту категорию. Вот бы познакомиться с ним и получить приглашение в замок...

Но нет! Даже если такое и возможно, она не способна на подобное. Это противоречит ее принципам.

И все же в течение двух недель после смерти дедушки, когда она старалась свыкнуться со своей потерей, желание узнать правду превратилось в навязчивую идею. Она пыталась убедить себя в том, что, даже если заметка в газете правдива, у нее ничтожно мало шансов попасть в окружение Кэла Лорримора, чтобы привлечь его внимание.

Она почти убедила себя, и тут вмешалась сама судьба.

Агентство «Новые лица», в котором работала Саманта, откомандировало ее в издательство «Клеменс», выпускавшее модный иллюстрированный журнал «Вторая авеню», для рекламы новой серии духов. Таким образом она получила приглашение на прием в отеле «Плаза», где с любопытством стала наблюдать, как чествуют почетного гостя.

Кэл Лорримор ничем не походил на человека, образ которого она нарисовала себе. Он был светловолосым, довольно нескладным и моложе, чем она ожидала. Несмотря на безупречный вечерний костюм, в нем не было ничего, поражающего воображение. Саманта поместила его в разряд не лишенных приятности, но вполне заурядных молодых людей.

Он вежливо откликался на знаки внимания, но у Саманты сложилось впечатление, что он не получает удовольствия от происходящего и с нетерпением ждет окончания празднества. С тех пор как заболел дедушка, она нигде не бывала и никого из присутствующих не знала, что ее вполне устраивало. Она беспрепятственно двигалась между болтающими и смеющимися гостями, обдумывая план знакомства.

Наполнив доверху бокал, Саманта смело двинулась к Кэлу и, протискиваясь сквозь толпу, окружавшую его, намеренно пролила вино себе на платье, сделав вид, что это он толкнул ее.

В ответ на его поспешные извинения она улыбнулась как можно ослепительнее:

– Вы тут ни при чем... Я сама виновата.

– Вы Саманта Самнер! – воскликнул он. – Я видел вашу фотографию на обложке «Второй авеню». Вы позволите?

Он достал безупречно чистый носовой платок и старательно промокнул шампанское, после чего представился:

– Меня зовут Лорримор, Кельвин Ричард Перегрин Лорримор, для родных и друзей просто Ричи... О Боже! – простонал он, беспомощно глядя на пятно, расплывшееся на ее белом платье. – Кажется, я сделал только хуже.

– Не беспокойтесь. Я все равно собиралась уходить.

– Но... – Он помолчал. – Как я понимаю, вас кто-то сопровождает?

– Нет, я одна.

– В таком случае вы позволите проводить вас?

Саманта не ожидала, что ее план удастся так быстро и что Лорримор окажется настолько легкой добычей. Это не вязалось с репутацией, которая приписывалась ему на страницах газет. Возможно, он таким образом просто усыпляет бдительность своих жертв.

– Но я не могу позволить, чтобы ради меня вы покинули прием... – Ей удалось придать голосу соответствующее ситуации разочарование.

– По правде говоря, я буду рад сбежать. Приемы – не моя стихия. – Не обращая внимания на пронзительный взгляд стоявшего рядом тучного мужчины, он добавил: – Значит, уходим прямо сейчас.

Саманта замялась.

– Я бы хотела сначала поесть.

– Может быть, вы согласитесь поужинать со мной? – с готовностью предложил он.

– С удовольствием, мистер Лорримор.

– Называйте меня Ричи, пожалуйста...

– Хорошо, Ричи. – Она снова чарующе улыбнулась.

– Я не знаю Нью-Йорка, – признался он, не сводя светло-голубых глаз с ее лица. – Но кажется, в «Плазе» есть несколько ресторанов.

Словно только что вспомнив о пятне на своем платье, Саманта окинула себя сокрушенным взглядом и пробормотала:

– Пожалуй, мне все же лучше вернуться домой. В таком виде не стоит появляться на публике.

– Может быть, поужинаем в моем номере?

Так быстро добившись цели, Саманта даже растерялась. Она хотела остаться с ним наедине, но идти к нему в номер означало лезть на рожон. Выглядел он довольно безобидно, но внешность иногда обманчива. И все же, если она решилась претворить свой план в жизнь, следовало рискнуть. Он был всего на дюйм выше ее и сложением мало походил на Тарзана. Она, пожалуй, сумеет с ним справиться, если что.

– Это было бы замечательно, – ответила Саманта с улыбкой.

С таким видом, словно он не мог поверить в свое везенье, Лорримор небрежно пожелал спокойной ночи тучному мужчине, назвав его Райеном, и повел Саманту к выходу.

Результат ее тактики превзошел самые смелые фантазии. Он увлекся не на шутку и в течение десяти дней своего пребывания в Нью-Йорке проводил в ее обществе все свободное время.

Но сопровождающие лица следовали за ним по пятам, а рабочий график был очень насыщен, таким образом, наедине они оставались крайне редко. И приглашение, на которое рассчитывала Саманта, все не поступало. Как ни странно, она испытывала почти облегчение. Это избавляло ее от необходимости и дальше притворяться и лгать.

В последний день, уже перед его отъездом в аэропорт, он вдруг достал кольцо и сделал ей предложение выйти за него замуж. Искренне удивленная, Саманта, запинаясь, забормотала извинения:

– Н-но это так неожиданно. Мы почти не знаем друг друга...

– Пожалуйста, Самми, – попросил он, – приезжай и погости в Лорриморе. Поживи хотя бы месяц, и увидишь, на что на самом деле похожа моя жизнь. Если тебе покажется у нас слишком скучно, мы после свадьбы поселимся в Лондоне. Если захочешь, можешь продолжать работать... – Саманта попыталась возразить, но он настойчиво продолжал: – Послушай, я закажу тебе билет с открытой датой, и тогда...

– Нет! – вставила она резко, а потом уже другим тоном пояснила: – Я буду рада увидеть Лорримор, но предпочитаю купить билет сама.

– Тогда приезжай, как только освободишься. А пока я хотел бы, чтобы ты носила это. – Он взял ее руку и надел на палец перстень с бриллиантом.

– Пожалуйста, не надо. Мне необходимо время, чтобы подумать.

– Хорошо, – неохотно согласился он. – Только дай мне знать, когда сможешь приехать, и я встречу тебя.

Он неловко поцеловал ее и поспешил к ожидавшему его такси...

В Даттон-Уилде из поезда вышли всего несколько человек, и, когда Саманта перешла на противоположную платформу, единственный, кого она там увидела, был дежурный в синей униформе. За станционным зданием тоже было пустынно, только поодаль, в тени деревьев, стоял высокий, просто одетый мужчина, небрежно прислонившись к белому автомобилю с откидным верхом. Ни Ричи, ни «роллс-ройса» не было и в помине.

Саманта в растерянности опустила чемодан. Возможно, он не получил ее послание... или просто опаздывает? Она озиралась по сторонам в поисках телефона-автомата, когда низкий голос окликнул ее:

– Мисс Самнер?

Саманта обернулась и, взглянув вверх, увидела холодные серебристо-серые глаза.

– Да... – Она попыталась уверить себя, что дыхание у нее перехватило от неожиданности, а вовсе не от мгновенно возникшего влечения. При ее высоком росте ей нечасто приходилось смотреть на собеседника снизу вверх, но стоявший перед ней человек был очень высок. Волосы у него были жесткие, темные, а худое загорелое лицо поразило ее своей необыкновенной привлекательностью.

– Ричи не сумел выбраться. – Он внимательно разглядывал ее, словно пытаясь проникнуть в душу. Саманта поймала себя на мысли, что такие глаза невозможно забыть. Их красивая форма и цвет в сочетании с мужественным суровым лицом просто завораживали. – Я приехал вместо него.

Кто этот человек? Помимо небрежности, с какой он произнес имя «Ричи», было в нем нечто, заставившее ее усомниться, что он имеет отношение к прислуге.

– А вы?.. – Она замолчала, затрудняясь сформулировать вопрос.

– Кэл Лорримор.

Саманта от изумления приоткрыла рот и, должно быть, выглядела очень глупо, потому что он заметил:

– Вы, кажется, удивлены.

– Но я... думала... В газете было написано, что... – Она запнулась и замолчала, но он стремительно продолжил за нее:

– ...что в Нью-Йорк приезжал Кэл Лорримор?

Выражение ее лица говорило красноречивее слов.

– Понятно! Я и в самом деле собирался, но я терпеть не могу весь этот цирк. Сделка была практически завершена, и я решил отправить вместо себя брата... А вы приняли его за меня? Боже, Боже... – Он насмешливо зацокал языком. – Как вы умудрились нас перепутать? Кажется, на целом свете нет настолько непохожих братьев.

– Он сказал, что его зовут Кельвин, и я заключила... Я не знала, что у вас есть брат.

Кэл Лорримор улыбнулся откровенно циничной улыбкой.

– Вы, должно быть, еще многого о нем не знаете. Прежде чем пускаться в подобное приключение, вам следовало тщательнее подготовиться.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – холодно сказала она.

– Не лукавьте. – Он внезапно схватил ее за левую руку. Его прикосновение словно парализовало ее. Саманта замерла, а он, держа ее белую изящную ручку в своей сильной и загорелой, изучал кольцо. – Приняв Ричи за меня, вы, пожалуй, могли бы настоять на чем-то... как бы лучше выразиться... менее скромном.

Саманта вырвала руку и машинально прижала ее к груди. А он продолжал с вкрадчивой иронией:

– Полагаю, вы рассчитываете провести в замке Лорримор месяц?

– Ваш брат пригласил меня. – Она с досадой поняла, что оправдывается.

– Наверное, пришлось проявить некоторую настойчивость? Ричи обычно не приглашает в замок женщин, пусть даже хорошеньких.

– Видимо, вы это делаете за двоих! – вспыхнула она.

Его глаза грозно сверкнули, и он резко произнес:

– А вы слишком увлекаетесь бульварной прессой.

Не желая дать запугать себя этому грубому, высокомерному человеку, Саманта незамедлительно парировала:

– Как говорится, нет дыма без огня!

– Если вы останетесь в замке, то остерегайтесь, как бы не обжечься... – В его словах прозвучала скрытая угроза, и у Саманты по спине пробежал холодок. – А вы намерены остаться? Теперь, когда знаете, что заполучили не того брата?

Саманта, стиснув зубы, выдержала его насмешливый взгляд и как можно спокойнее ответила:

– Я не собираюсь разочаровывать Ричи.

– Я и не ждал другого ответа. Это весь ваш багаж? – осведомился он, нагибаясь за ее чемоданом.

– Да.

– Не густо для супермодели.

– Я не супермодель.

Он приподнял темную бровь.

– Неужели? А лицо и фигура у вас подходящие. – Его саркастический тон не оставлял сомнений, что он вовсе не намеревался делать ей комплимент. – Кажется, вы позировали для обложки журнала «Вторая авеню»?

– Я делаю только первые шаги на этом поприще.

– Но вы готовы отказаться от него ради любви? – Убедившись, что она не намерена отвечать, он негромко добавил: – Или же решение было принято из... финансовых соображений?

– Мне не нужны деньги Ричи! – возмущенно воскликнула Саманта.

– И это к лучшему, поскольку их у него совсем немного. Скажу вам напрямик, мисс Самнер, в нашей семье деньгами распоряжаюсь я.

Он забросил ее чемодан на заднее сиденье автомобиля, распахнул дверцу и помог ей сесть. И снова от его прикосновения у нее захватило дух, а по телу пробежала дрожь...

Стояла сильная жара, воздух был горячим и неподвижным, листья на деревьях не шевелились. Машина выехала из живописной деревушки Даттон-Уилд и понеслась вперед. Встречный поток воздуха остудил щеки Саманты, растрепал ее гладкие темные волосы. Искоса взглянув в ее сторону, Кэл произнес:

– Возможно, поразмыслив, вы передумали ехать в замок?.. Если так, то я готов отвезти вас прямо в аэропорт и заплатить за обратный билет. Кольцо можете оставить на память.

Саманта в бессильной ярости закусила губу. Беда заключалась в том, что Кэл Лорримор настолько был близок к правильной оценке ситуации, что у нее не хватило духу выразить благо-родное негодование.

Пока они ехали по тенистой, пестрой от солнечных пятен дороге, она пыталась навести порядок в хаосе своих мыслей. Гостить в замке Лорримор в качестве невесты Лорримора-младшего было достаточно нелегко, но находиться там непрошеной гостьей враждебно настроенного к ней хозяина – просто немыслимо... Однако ради дедушки она хотела узнать правду. Если сейчас отступить, шанс будет упущен, а Кэл Лорримор решит, что правильно понял ее намерения. Нет уж, она не доставит этому высокомерному гордецу такое удовольствие!

Саманта невольно выпрямилась и расправила плечи.

– Решили остаться и принять бой?

Этот ядовитый вопрос показал ей, что он продолжал наблюдать за ней. Она ответила, осторожно выбирая слова:

– Я размышляла, что подумает Ричи, если я расскажу ему о вашем предложении.

Увидев, как напряглось его лицо, Саманта поняла, что нащупала слабое место Кэла Лорримора. Он привязан к брату и не желает с ним ссориться.

Неожиданно он широко улыбнулся, блеснув белыми зубами. Улыбка была обаятельной, но чуточку пренебрежительной.

– Вижу, из вас получится достойный противник, мисс Самнер. Или... можно мне называть вас Самантой?

– Пожалуйста, – равнодушно отозвалась она.

– Саманта Самнер – весьма благозвучно. Это имя изобрели для вас ребята из рекламы?

– Нет. Самнер – моя настоящая фамилия.

– А как насчет Саманты? Неужели вас зовут так в действительности?

– Меня крестили Самантой. А вот как насчет Кэла? Вас-то как зовут?

– Туше! – Он сделал жест фехтовальщика, признающего за противником удачный удар, и взглянул на ее безупречный профиль. – К несчастью, в нашей семье существует традиция давать детям сразу несколько имен...

«Традиция давать детям сразу несколько имен...» Кажется, это кое-какой ключ.

– Меня назвали Карлом Эрнестом Ланселотом, впоследствии я стал известен как Кэл... Но давайте поговорим о чем-нибудь более интересном. Скажите, Саманта, сколько вам лет?

– Двадцать три.

– И давно вы работаете моделью?

– Меньше года.

Его лицо выразило удивление.

– Я считал, что модели начинают свою карьеру в гораздо более юном возрасте.

– Большей частью да, – лаконично ответила она.

– Я полагал, что карьера фотомодели, как правило, сравнительно короткая, – продолжал он.

– Можно сказать и так.

– Следовательно, состоятельный и титулованный муж был бы выходом из ситуации.

– Что заставляет вас думать, что я ищу состоятельного и титулованного мужа?

– А по какой еще причине вы могли ухватиться за него? Ричи не тот тип мужчин, из-за которых женщины бросают все и летят на край света.

– Откуда вы взяли, что это я ухватилась за него?

– Райен с первого взгляда безошибочно распознает авантюристок. Из его слов абсолютно ясно, что ваша встреча была подстроена.

Вспомнив тучного человека, который почти постоянно маячил около Ричи, она воскликнула возмущенно:

– Вы приставили к нему шпиона!

– Называйте это братской заботой. В поездках Райен исполняет при Ричи обязанности няньки и поверенного в делах. Чтобы оградить мальчика от всякого рода неприятностей. Только на этот раз он дал маху. – И Кэл добавил почти восхищенно: – Отдаю вам должное! Вы не теряли даром времени и, видимо, пользовались искусными методами, чтобы за такой короткий срок обручиться. Ричи, правда, еще зелен, но все же не круглый идиот. Ему приходилось сталкиваться с авантюристками.

– Я не отношусь к их числу.

– Скажите еще, что полюбили его, – рассмеялся Кэл.

Саманта ничего не ответила, а он мягко промолвил:

– Ну, разумеется, нет.

Дорога шла вдоль высокой стены, покрытой мохом и затененной буковыми деревьями. Вскоре они подъехали к монументальным чугунным воротам, по обе стороны которых высились колонны со скульптурами леопардов, будто сидящих на страже.

– Они являются составной частью фамильного герба, – сказал Кэл, заметив ее интерес.

Когда они приблизились, ворота раскрылись, а потом снова сомкнулись за ними. Улыбнувшись изумленному выражению ее лица, Кэл объяснил:

– Электронный контроль. Все ворота открываются только для наших машин.

– Вы весьма гостеприимные хозяева, – проговорила она иронично.

– Каждому, кто приходит с добрыми намерениями, достаточно обратиться за разрешением в сторожку у главного входа.

– Разве те, у кого намерения недобрые, не могут просто перелезть через стену?

– Наша система безопасности включает цепь скрытых телевизионных камер, у экранов двадцать четыре часа сидят наблюдатели. Кроме того, если кто-то попробует взобраться на стену, автоматически сработает сигнализация. Гораздо большую проблему представляют люди, которые пытаются проникнуть сюда под всевозможными предлогами... А пытались всякие – от репортеров бульварных изданий до грабителей.

Саманта криво улыбнулась. У богатых свои печали. У кого жемчуг мелок, кого непрошеные гости одолевают.

Узкая дорожка пролегала по холмистой, густо поросшей деревьями заповедной зоне. Между стволами блеснула водная гладь, и в следующий миг показалась река – широкой серебряной лентой она вилась через долину. В отдалении виднелись фруктовые сады и поле, засаженное хмелем.

– Как здесь красиво! – отметила Саманта, остро сознавая неловкость своего положения и почувствовав необходимость нарушить молчание.

Кэл взглянул на нее с некоторой долей сарказма.

– Когда-то хозяйство доставляло одни хлопоты, теперь оно приносит неплохой доход. Наша семья владеет этой землей со времен крестовых походов.

Эти слова были произнесены с горделивым пылом. Саманта признала однако, что его гордость вполне оправданна.

– Сам замок не раз подвергался разорению и перестраивался в последний раз в шестнадцатом веке, но всегда оставался в руках Лорриморов. Парк и стена – сравнительно новые дополнения, они появились в начале восемнадцатого века.

Пока он рассказывал, автомобиль обогнул невысокий холм с купой деревьев на вершине, и у Саманты вырвалось восторженное восклицание. Замок Лорримор представлял собой грандиозное зрелище. Он величественно стоял на возвышенности в конце долины, и его круглые башни отражались в зеркальных водах, заполнявших широкий ров, поросший густым камышом. Когда машина, соблюдая осторожность, пересекла ров по деревянному подъемному мосту и въехала под арку с нависавшей решеткой, Саманта спросила, сохраняя невозмутимое выражение лица:

– Вы поднимаете мост на ночь?

Он ответил с такой же невозмутимостью:

– Только когда не хотим, чтобы наш гость сбежал от нас.

Несмотря на его беспечный тон Саманте сделалось немного не по себе. Она представила, что стала в этом замке пленницей... Но разумеется, это смешно! Кэл Лорримор далек от мысли удерживать ее здесь силой, напротив, он ясно дал понять, что с удовольствием от нее избавится.

Они пересекли мощенный булыжником двор, одна половина которого была ярко освещена солнцем, другая находилась в густой тени, и остановились перед массивной дубовой дверью.

Кэл вышел из автомобиля и помог выйти Саманте. Пока он доставал ее чемодан, Саманта осмотрелась с чувством, очень напоминавшим благоговейный трепет. В стенах двух крыльев замка были проделаны узкие окна немногим шире бойниц, внизу виднелись всевозможные арки, из некоторых ступени вели вверх, а из других спускались куда-то вниз. Еще два крыла имели окна с частыми переплетами больших размеров, а в покрытых плющом стенах она заметила несколько черных окованных дверей.

Посередине двора находился огромный колодец, закрытый железной решеткой.

Замок Лорримор безусловно был жемчужиной средневековой архитектуры! Здесь словно оживали страницы истории. Подумать только, ее родной дедушка мог стать обладателем такого достояния.

Она обернулась и увидела, что Кэл Лорримор пристально наблюдает за ней.

– Пытаетесь представить себя хозяйкой замка? Он с такой точностью угадал ее мысли, что Саманта вздрогнула.

– Да-да, вижу, что я прав...

Красивые серые глаза смотрели на нее с холодной враждебностью. Саманту снова пробрал озноб. Ей захотелось поскорее оказаться в обществе Ричи, почувствовать себя в безопасности и вновь обрести почву под ногами.

– Не забивайте себе голову пустыми мечтами, моя прелесть. Чтобы сохранить целостность поместья, и замок и земли всегда передаются старшему сыну. Как бы это ни казалось несправедливым, остальные дети ничего не получают.

Саманта проглотила комок в горле.

– А что, если сыновей нет?

– Если сыновей нет, все переходит к ближайшему родственнику мужского пола. Видите ли, при такой схеме наследования в расчет принимается только кровное родство.

Едва он кончил говорить, как дверь отворилась и в проеме появилась фигура в черном.

– А, Мейтклифф! – В голосе Кэла зазвучали приветливые нотки. – Будьте добры, позаботьтесь, чтобы вещи мисс Самнер отнесли в комнату в башне, и попросите Патрика поставить машину в гараж.

Пожилой лысеющий дворецкий наклонил голову. Саманта улыбнулась ему и пробормотала слова благодарности. Он взял ее чемодан и исчез во внутренних покоях. Даже не глядя на Кэла, девушка сознавала, что он следит за ней и выжидает. До прихода Ричи нужно установить с ним хотя бы вежливые отношения, подумала она.

– Чтобы содержать такое большое поместье, требуется, должно быть, многочисленный персонал.

Он ответил охотно и даже любезно:

– Сейчас мы занимаем только южное крыло замка. Его отремонтировали и до некоторой степени осовременили. Теперь у нас есть водопровод и частично проведено централизованное отопление. Прежде в замке было хотя и живописно, но не слишком уютно, особенно зимой. Но я покажу вам все позднее... Заходите, должно быть, вы не откажетесь чего-нибудь выпить...

Он взял ее под локоть, и по телу девушки пробежала горячая волна, а каждый нерв затрепетал. Потрясенная Саманта быстро взглянула на него и с досадой поняла, что он заметил ее состояние. Но, придав лицу непроницаемое выражение, он добавил равнодушным тоном:

– А потом вы сможете подняться в свою комнату и до обеда успеете распаковать вещи.

Тяжелая дверь вела в средневековый парадный зал, отделанный потемневшими от времени дубовыми панелями. Пол был вымощен каменными плитами, пространство перед громадным камином занимал чудесный старинный ковер ярких оттенков. Саманта остановилась и, запрокинув голову, с восхищением оглядела величественный сводчатый потолок с толстыми деревянными балками.

– А теперь сюда, – сказал Кэл, когда она вдоволь насмотрелась. Он пересек зал, открыл одну из дверей и посторонился, пропуская ее вперед.

Саманта уже собралась пройти, но вдруг спохватилась:

– Ой, я забыла сумочку в машине!

– Ничего страшного, – успокоил он. – Я схожу за ней. Машину, возможно, уже отогнали, тоща я задержусь минуты на две, но вы проходите, и если хотите пить – не церемоньтесь, угощайтесь.

Дверь закрылась, и Саманта нетерпеливо огляделась. Она надеялась, что вот сейчас появится Ричи, но его нигде не было. По непонятной причине девушку охватило тревожное предчувствие, неловкое ощущение, от которого она никак не могла избавиться. Взяв себя в руки, она огляделась.

Гостиная оказалась светлой и просторной комнатой с тремя высокими окнами, выходящими на ров. Из них открывался прекрасный вид на залитые солнцем сады и парк. Обставлена она была старинной и современной мебелью, очень удачно подобранной и хорошо сочетавшейся. На серванте лежала шахматная доска с изумительной работы фигурками, повсюду стояли розы самых разных оттенков, наполняя воздух сладким ароматом. Перед камином помещались низкий удобный диван и овальный кофейный столик.

Над камином она увидела барельеф геральдического щита с гербом Лорриморов. С одной стороны на гербе был изображен единорог, увенчанный короной, а с другой – два леопарда с поднятыми передними лапами.

Такой же герб был на табакерке! Дедушкина история правдива! Но даже если ей удастся все выяснить, то по прошествии стольких лет ничтожно мало шансов доказать его правоту и исправить зло. Она узнает правду, и это даст ей моральное преимущество... Не говоря об удовольствии, с которым она выскажет Кэлу Лорримору все, что думает о его аристократической семейке...

– Вот и я.

Саманта круто развернулась и увидела мужчину, о котором только что думала. Он протянул ей кожаную сумочку.

– Спасибо. – Она растерянно взяла ее и положила на ближайший стул.

Кэл снял с подноса муслиновую салфетку и спросил:

– Хотите домашнего лимонада?

Он протянул ей бокал, и их пальцы соприкоснулись. Саманта вздрогнула, и несколько капель желтоватой жидкости пролилось на пол.

Серые глаза Кэла насмешливо блеснули.

– Вы нервничаете?

– Я ожидала, что Ричи выйдет встретить меня.

– О Боже! Неужели я не сказал вам, что его нет дома? – фальшиво удивился Кэл.

– Но он вернется к обеду?

– Боюсь, что сегодня – нет. Он в Сингапуре.

– И когда же он приедет? – резко спросила она.

– Постойте... Сегодня у нас вторник... Думаю, что дома он будет в конце недели.

– В конце недели? – Саманта не смогла скрыть испуг. Лихорадочно поразмыслив, она поспешно произнесла: – Если так, то, наверное, мне лучше остановиться в гостинице. Будьте так добры, вызовите такси.

Однако Кэл покачал головой и любезно ответил:

– Теперь, когда вы уже здесь, я не могу отпустить вас. Что скажет Ричи? Я позволил себе сделать перерыв в работе и позабочусь о том, чтобы вы не скучали.

И снова в этих невинных на первый взгляд словах проскользнуло нечто зловещее... Саманта подавила невольную дрожь. Как продержаться несколько дней наедине с этим человеком, который поймал ее в западню?

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

В течение нескольких мгновений он внимательно смотрел ей в лицо, а потом заметил:

– Кажется, эта перспектива не слишком вас радует?

– Но Ричи обещал, что будет здесь... – беспомощно проговорила она.

– Боюсь, неожиданно возникшая безотлагательная необходимость потребовала его личного присутствия.

Внезапно Саманту осенило. Пусть Ричи и вынужден был уехать, но он непременно черкнул бы ей несколько слов приветствия или оправдания.

– Он не оставил для меня письма?

Кэл на миг словно бы пришел в замешательство, но его лицо сразу же прояснилось, и он хладнокровно ответил:

– Насколько я знаю, нет, но я спрошу у Мейтклиффа. – И он прикоснулся к колокольчику, висевшему у камина.

Немедленно появился дворецкий. На этот раз его сопровождала огромная черная с рыжими подпалинами овчарка в широком кованом ошейнике. Виляя хвостом, собака устремилась к Кэлу, и тот, погладив ее и потрепав острые уши, обратился к дворецкому:

– Мейтклифф, не оставлял ли мистер Ричи письма или какого-либо сообщения для мисс Самнер?

– Нет, сэр. Мне об этом ничего не известно.

– Благодарю вас.

Когда дверь закрылась, Кэл повернулся к Саманте и спросил:

– Вы удовлетворены? Или, может быть, спросить еще у экономки?

Саманта молча покачала головой. Стало очевидно, что, если Ричи и написал письмо, Кэл позаботился о том, чтобы она его не получила. Возможно, это часть заранее разработанного плана, имевшего целью заставить ее покинуть замок...

Но нет, когда она выразила желание уехать, он не отпустил ее. Что за игру он затеял?

– О чем вы задумались?

Вопрос застал ее врасплох. От неожиданности она спросила:

– Я не могу понять, почему вы против того, чтобы я поселилась в гостинице?

Он ответил с таким видом, словно раскрывал перед ней все карты:

– Это будет только отсрочкой... – Он смерил ее пристальным взглядом и добавил: – Если вы все же решите уехать насовсем, я готов предоставить вам компенсацию за хлопоты... Итак, что скажете?

– Спасибо, не стоит, – твердо ответила Саманта.

Ничуть не смутившись, он достал из кармана чековую книжку.

– Скажем, пятьдесят тысяч фунтов.

– Пятьдесят тысяч фунтов? – изумленно повторила она.

– Этой суммы достаточно, чтобы вы исчезли из жизни Ричи и никогда больше не напоминали о себе?

– Вы шутите?

Глаза Кэла яростно сверкнули, но он сдержался.

– Отлично, назовите вашу цену.

Она молча смотрела на него, и он надменно добавил:

– Не стесняйтесь. Поверьте, от меня вы получите больше, чем когда-либо сможете получить от Ричи.

Гнев заставил девушку забыть о благоразумии.

– Вы даже не можете себе представить, насколько высоко я ценю себя.

– Не вынуждайте меня идти на крайние меры, – негромко предостерег он.

– Это вы ошибаетесь, полагая, что меня можно купить. Мне ваши деньги не нужны.

– Так какого же дьявола вам нужно?

– Извинения были бы весьма кстати.

Она услышала, как заскрежетали его зубы, однако он довольно спокойно произнес:

– Вы ведете опасную игру, прелесть моя. Если доходит до драки, я дерусь до победного конца и ни перед чем не останавливаюсь. И пощады тоже не знаю.

– Я это запомню и просить о ней не стану.

Слова прозвучали дерзко, хотя Саманту бил озноб. Может быть, в самом деле уйти по-хорошему? Кэл Лорримор не из тех, с кем ей хотелось бы драться. Он казался человеком решительным, властным и, как она догадывалась, не слишком разборчивым в средствах. Не сумев купить ее, он станет безжалостным противником.

Что-то тяжелое толкнулось Саманте в ноги, и она вздрогнула.

– Надеюсь, вы не боитесь собак? – Хладно-кровный голос Кэла прервал ее мысли. Он снова надел маску вежливого и предупредительного хозяина.

Саманта ответила как можно увереннее:

– Нет, я люблю собак.

– Тогда познакомьтесь с Ханом. Он вовсе не такой свирепый, каким кажется. Говоря по правде, он кроток как ягненок... с людьми, которых знает и которым доверяет.

По знаку хозяина пес спокойно сел и уставился на Саманту. Его янтарные глаза словно понимали, что происходит с девушкой.

– Привет, Хан. – Не делая попытки погладить собаку, Саманта протянула вперед руку. Он обнюхал ее и приветливо вильнул хвостом. – А ты просто красавец, – сказала она.

– Хан – превосходный сторожевой пес. – Это предостережение Кэл Лорримор произнес самым небрежным тоном.

Саманта ответила в таком же духе:

– Охотно верю. Он не из тех собачек, с которыми можно фамильярничать.

– Хорошо, если вы это запомните. – На сей раз у Саманты не осталось сомнений, что он предостерегает ее. – Мне необходимо кое-что сделать до обеда. Если вы соизволите последовать за мной, я провожу вас наверх и помогу сориентироваться.

Саманта взяла сумочку, и они в сопровождении Хана снова вышли в зал. Возле дубовой лестницы, которая вела наверх, Кэл сказал:

– В комнату, расположенную в башне, можно подняться разными путями, но советую вам пользоваться главной лестницей. Здесь легко заблудиться.

На уровне второго этажа лестница расходилась в разных направлениях. Направо сводчатый проход вел в длинную галерею. С одной ее стороны тянулись окна, выходившие во двор, а в простенках стояли на страже рыцарские доспехи. С другой стороны между тремя каменными каминами помещались резные дверцы. Пол устилала алая с золотом дорожка. На стенах висели старинные картины, писанные маслом, – сцены охоты, натюрморты, пейзажи и портреты.

– Почти на всех портретах – предки Лорриморов, – бросил Кэл.

И, снова опасаясь выдать себя, Саманта проявила только вежливый интерес. Когда его не будет, она рассмотрит их повнимательнее. А вдруг обнаружится ее сходство с кем-нибудь из этих предков?..

Галерея оканчивалась еще одной аркой, за которой оказалась площадка. На нее выходили две двери, а вверх и вниз шли каменные ступени. На площадке не было ничего, кроме окованного железом сундука и высоких напольных часов, издававших громкое тиканье.

Кэл остановился и толкнул левую дверь.

– Вот ваша комната. – Оставив Хана на площадке, они вошли внутрь. – Надеюсь, она вам понравится. – Его сухой тон наводил на мысль, что он ни на что подобное не надеется.

В комнате был белый сводчатый потолок, темный дощатый дубовый пол, на котором лежало несколько светлых ковров. Наружная стена закруглялась, так что одно распахнутое окно выходило на юг, а второе – на юго-запад, на сады. В толще стены были устроены сиденья, обитые цветным коленкором.

– Она просто чудесна! – невольно воскликнула Саманта. – Я еще никогда не видела круглых комнат.

Немногочисленная мебель была тщательно подобрана, и каждый предмет был антикварным. Перед камином стояла огромная ваза с дельфиниумами, яркими, как голубое пламя.

– Вот тут ванная. – Кэл открыл дверь налево от входа, за которой мелькнул бледно-розовый кафель.

– А что здесь такое? – Саманта указала на низенькую дверь по соседству с камином.

– Это выход на старую винтовую лестницу, которая ведет на самый верх башни. Но я вам не советую разгуливать по ней – она не освещена, а некоторые из ступеней совсем обвалились. А теперь я вас оставлю. Если что-нибудь понадобится, найдете меня в кабинете. – Уже приоткрыв дверь, он добавил: – Может быть, вы спуститесь в библиотеку часов в семь, чтобы выпить что-нибудь перед обедом?

– Да... Спасибо. – Саманта постаралась ответить равнодушно-вежливо и не выдать своего ликования, вызванного тем, что случай осмотреть библиотеку представился так скоро. Пока она глядела на его удалявшуюся фигуру, к ее ликованию примешивалось еще и громадное облегчение. Кэл Лорримор был самым опасным и непредсказуемым из всех мужчин, каких ей доводилось встречать. И не столько его нескрываемая враждебность приводила ее в замешательство, с этим она сумела бы справиться... Но ее собственная реакция на этого человека лишала ее душевного спокойствия. Как глупо – позволить себе увлечься мужчиной, который питает к ней сильную антипатию, считает ее мошенницей и лгуньей.

Но хуже всего то, что он прав! Она в самом деле мошенница и лгунья. Только ее появление в замке объясняется вовсе не теми причинами, которые он вообразил. Несмотря на то что положение, в котором оказалась Саманта, не принесло ей радости, она тем не менее не жалела о том, что приехала. Она уже отметила несколько интересных совпадений. Кэл упоминал о том, что в традициях Лорриморов – давать детям несколько имен... И самое впечатляющее – герб... Если в библиотеке обнаружится генеалогическое древо, она существенно продвинется в своих изысканиях.

Свой чемодан она нашла на сундуке, стоявшем в ногах кровати. Она расстегнула ремни и потянула за язычок молнию. Молния раскрылась только до половины и застопорилась. При ближайшем рассмотрении оказалось, что кусочек атласного пеньюара попал между зубцами. Когда Саманте удалось высвободить его, молния легко расстегнулась. Откинув крышку, Саманта заглянула внутрь. Все было по-прежнему аккуратно уложено, но не совсем в том порядке, в каком она обычно укладывала вещи.

Сердце Саманты часто забилось, и она быстро просмотрела все содержимое чемодана. Паспорт и личные бумаги были на месте, а также, к ее огромному облегчению, табакерка с хранившимся в ней затейливым маленьким ключиком по-прежнему лежала в несессере, там, куда она ее положила. Кажется, ничего не пропало...

Кто и зачем копался в ее вещах?

Зачем – это было ясно. Чтобы выяснить, что она собой представляет. Кто – также не вызывало сомнений. Вот только Кэл Лорримор с тех пор, как они приехали в замок, все время был с ней... Но нет, конечно же, он отлучался, чтобы принести ей сумку, вспомнила Саманта. Вот и ответ... Он открыл сумку, увидел ключ от чемодана, и тогда ему осталось только проскользнуть в башню и произвести обыск.

Интересно, что он сделает, если она обвинит его в содеянном? Если бы она сама не облегчила ему задачу, он непременно нашел бы другие средства проверить ее, заключила она с горечью. Хотя, находясь на положении нежеланной гостьи, она вряд ли имела право негодовать. Но если принять во внимание проблемы, о которых он упоминал в связи с безопасностью замка, при данных обстоятельствах его можно оправдать...

На смену этой отрезвляющей мысли пришла другая, тревожная. А только ли к ее документам проявил интерес Кэл Лорримор? Или он рассмотрел и дедушкину табакерку? У Саманты даже волосы на затылке зашевелились от такого предположения. Если он видел табакерку, это безусловно заставило его задуматься.

Она глубоко вздохнула и постаралась рассуждать здраво. Конечно, есть шанс, что Кэл не видел табакерку. Времени у него было в обрез, и вряд ли он дал себе труд перетряхивать ее несессер. Ей следует сохранять спокойствие, избегать дальнейшей конфронтации и сосредоточиться на своей цели. Так она сумеет побить Кэла Лорримора его же оружием.

Вновь вернув себе боевой настрой, Саманта достала свежее белье и элегантное, облегающее фигуру платье темно-синего цвета и направилась в ванную. Приняв душ и одевшись, она тщательно подкрасилась, заколола свои длинные волосы в узел и вдела в уши крошечные жемчужины. Бегло окинув себя взглядом в высоком зеркале, она осталась вполне довольна. Ей не хотелось давать повод для критики.

Взглянув на часы, Саманта увидела, что уже почти половина седьмого. У нее осталось время, чтобы рассмотреть семейные портреты в длинной галерее.

Она открыла дверь и с удивлением увидела Хана, лежавшего у порога.

– Привет, а ты что здесь делаешь?

Пес приветливо вильнул хвостом, неторопливо встал и толкнул ее большой головой, ожидая ласки. Саманта погладила его и с улыбкой заметила:

– Что бы ни говорил твой хозяин, по-моему, ты просто добродушный теленок.

Напольные часы заворчали и гулко пробили половину седьмого, заставив ее вздрогнуть.

– Я иду вниз, – сказала она псу. – Ты со мной?

Пес затрусил в галерею. Рыцарские доспехи вызывали неприятное ощущение, и Саманта была рада обществу Хана.

Она медленно шла по пустынной галерее и внимательно изучала портрет за портретом. К своему разочарованию, она не обнаружила ни в одном из них никакого сходства с дедушкой, отцом или собой. Но вот смуглый бородатый мужчина в колете и лосинах обладал головой такой же красивой формы и странными серо-лучистыми глазами, как у Кэла...

Пока она смотрела на этот портрет, где-то в отдалении часы начали отбивать семь. Пора было идти вниз и предстать перед живой копией этого портрета. Только теперь Саманта уже не чувствовала прежней храбрости.

Когда она спустилась по лестнице, Мейтклифф, который в этот момент проходил по залу, задержался, чтобы распахнуть перед ней двустворчатую дверь. Саманта поблагодарила его и вместе с не отстававшим от нее Ханом вошла и увидела, что Кэл говорит что-то в маленький диктофон.

Библиотека была обставлена с изяществом и вкусом. Узкая лестница вела наверх, на галерею. Но когда нетерпеливый взгляд Саманты обратился к камину, она испытала жестокое разочарование. На стене вместо генеалогического древа, о котором говорил дедушка, висел портрет красивой темноволосой женщины.

– Это моя мать, – пояснил Кэл, проследив за ее взглядом. Он успел переодеться в накрахмаленную рубашку с галстуком-бабочкой и смокинг. В этом изысканном наряде он казался жестче, энергичнее и еще привлекательнее.

Он приблизился к ней и взял за руку. Жест был странно формальным и в то же время таким интимным, что сердце Саманты бешено забилось. Девушка стиснула зубы. Она начинала подозревать, что Кэл Лорримор, заметив ее реакцию на его прикосновения, использует их как оружие, чтобы обескуражить ее.

Все еще не отпуская ее руки, с легкой улыбкой на четко очерченных губах, надменно откинув голову, Кэл оценивающе оглядел ее. Решив ни за что не краснеть под его неторопливым взглядом, Саманта призвала на помощь профессиональные навыки модели и осталась внешне спокойной. Когда их глаза встретились, она беспечно спросила:

– Ну, что показал осмотр?

– Вы выглядите очаровательно. Истинная леди с головы до ног. – В голосе Кэла слышалась насмешка, и щеки Саманты порозовели. – Шерри? – спросил он, освобождая ее руку. – Или предпочитаете коктейль?

– Если можно, я хотела бы выпить джин с тоником, – вежливо попросила она.

– Разумеется, можно. Со льдом и лимоном?

– Пожалуйста.

Он подошел к буфету, и Саманта проводила его взглядом, невольно восхищенная его фигурой: широкими плечами, узкими бедрами и уверенной походкой. Гордо посаженная темноволосая голова вызывала желание прикоснуться...

Он неожиданно обернулся. Не успев отвести взгляд, Саманта почувствовала, что начинает краснеть. Глядя, как кровь заливает ей щеки, Кэл протянул девушке бокал. Она осторожно приняла его, стараясь не дотронуться до его пальцев. Насмешливый блеск серых глаз показывал, что он видит ее замешательство.

Пока они стояли, потягивая напитки, Хан уселся рядом с Самантой. Желая скрыть свое смущение, она наклонилась, чтобы приласкать собаку.

– Вижу, вы подружились, – отметил Кэл с некоторым удивлением. – Но я полагаю, вы привыкли, что все представители мужского пола находят вас неотразимой.

Она не нашлась что ответить, и Кэл сменил тему:

– В таком городе, как Нью-Йорк, множество красивых женщин, и отбор, должно быть, довольно строгий. Как вам за такое короткое время удалось попасть на обложку одного из самых популярных журналов?

С виду вопрос содержал лишь вежливый интерес, но подтекст заставил ее ощетиниться.

– Если вы подразумеваете, что я пробралась наверх через чужие спальни, то ответ будет – нет.

С циничной улыбкой он слегка пожал плечами и заметил:

– Вероятно, у вас и не было в этом надобности. Кроме великолепной фигуры вы обладаете необычным, запоминающимся типом красоты. Скажите, Саманта, почему вы не начали карьеру модели раньше?

– Я никогда не собиралась стать моделью. Мне не слишком по нраву такой образ жизни.

– Тогда зачем вы ею стали?

– У меня не было выбора.

Он приподнял темную изогнутую бровь, явно подвергая это заявление сомнению.

В дверь деликатно постучали, на пороге появился Мейтклифф и объявил, что ужин подан. Кэл поставил бокалы на буфет и, положив руку на гибкую талию Саманты, повел ее в столовую.

Столовая оказалась красивой комнатой, выдержанной в строгом стиле, с темной дубовой мебелью и обшитыми панелями стенами. За длинным столом свободно могли разместиться человек тридцать, а то и больше...

Прежде чем занять место во главе стола, Кэл выдвинул стул и усадил ее справа от себя. Пока подавали первое блюдо, он наблюдал за девушкой с задумчивым выражением лица. Когда они снова остались одни, он вернулся к прерванному разговору:

– Вы сказали, что не мечтали о карьере модели?

– Да.

– А кем же вы намеревались стать? Домашней кошечкой какого-нибудь богача?

Подавив гнев, Саманта ответила ровным голосом:

– Педиатром.

– Вот как? И что заставило вас передумать? – спросил он, не пытаясь даже скрыть скептицизм.

– У моего дедушки случился удар. Мне пришлось бросить медицинский колледж и срочно искать работу. Выбор был невелик, и в бюро по трудоустройству мне предложили обратиться в фотоагентство.

– Как я уже заметил, все данные для этого у вас имеются.

Его лучистые глаза на мгновенье задержались на плавных округлостях, которые облегал шелковый лиф платья. На Саманту это оказало такое же впечатление, как если бы он прикоснулся к ее груди. У нее запылали щеки, а Кэл продолжал:

– Несмотря на все сказанное, вам не может не доставлять удовольствие такая блестящая профессия, особенно внимание мужчин...

Будучи спокойной, серьезной девушкой, любящей чтение и музыку, Саманта, скорее, питала отвращение к шумихе, беззастенчивой рекламе, мишурному блеску, а также мужчинам, которые смотрят на каждую модель как на игрушку. Она сдержанно ответила:

– Я никогда не считала профессию модели блестящей, это тяжелая работа.

– Зато вас окружает ореол популярности.

– Не всем нужна популярность.

– Вы пытаетесь доказать мне, что согласились бы жить в деревенской глуши?

– Я ничего не пытаюсь доказать вам, – спокойно ответила она.

– Вы горожанка до мозга костей и, должно быть, находите деревню убийственно скучной, а через двадцать четыре часа вам здесь до смерти надоест. – В его чарующем голосе слышались пренебрежительные нотки.

– Возможно, так и случилось бы, если бы я действительно была горожанкой.

– Значит, вы не уроженка Нью-Йорка?

– Нет.

– Где же вы родились?

Если он уже видел ее документы, лгать не было смысла.

– В Англии.

– В самом деле – я обратил внимание на ваш выговор. И из какой же части Англии вы родом?

– Из южной.

– Как вы оказались в Штатах?

Она ответила как можно спокойнее:

– После развода родителей я осталась с отцом. Он умер, когда мне было двенадцать, и я тогда поехала жить к дедушке со стороны отца.

– А дедушка ваш всегда жил в Штатах?

– Нет, большую часть жизни он провел в Англии.

– Наверное, сейчас он уже совсем старый.

– Он недавно умер. – Саманта с трудом проглотила комок в горле. Этот внешне суровый, но добрый и любящий человек заменил ей отца и мать, и она до сих пор остро ощущала свою утрату. – Ему было почти восемьдесят.

– Вы были привязаны к нему?

– Конечно! – Неужели он считает ее совсем бесчувственной?

– «Конечно» здесь лишнее. Я, например, крайне не любил своего деда... Он был человеком коварным, мстительным и эгоистичным.

Саманта заинтересовалась. Оценка Кэла совпадала с тем, что рассказывал ей дедушка. Но прежде чем она отважилась задать вопрос, он, словно пожалев, что разоткровенничался о своей семье, резко сменил тему и принялся рассуждать о бизнесе и финансах, наблюдая за ней из-под густых загнутых ресниц, и вдруг, остановившись на полуслове, спросил:

– Но вы, наверное, находите мир бизнеса и финансов скучным?

Последовало молчание.

– Без комментариев? – уточнил он.

– Я размышляю, что вам ответить. Если я скажу «да», вы решите, что я пустоголовая Барби, а если «нет», вы лишний раз утвердитесь в мнении, что я корыстолюбивая авантюристка, роль которой вы мне отвели.

Он хитро улыбнулся.

– Поскольку вы, скорее всего, и то и другое, можете просто сказать правду.

– Правда в том, что бизнес и финансы интересуют меня. Так что продолжайте, – ответила она вежливо.

В течение еще некоторого времени бизнес оставался главной темой разговора. Говорил преимущественно Кэл, но замечания Саманты были уместны и осмысленны, так что она даже удостоилась недоверчиво-уважительного взгляда.

Когда беседа приняла более общий характер, Саманта обнаружила, что Кэл – занимательный собеседник с живым умом и приятным чувством юмора.

После кофе с ликером Кэл наконец встал и подал ей руку.

– Сегодня прекрасный вечер. Может быть, немного прогуляемся?

Они вышли на улицу. Кругом было так тихо, словно воздух застыл. Солнце уже село, но жара еще не спала. Саманта в элегантных вечерних босоножках на высоких каблуках чувствовала все неровности мощенного булыжником двора. А он, должно быть, угадывал все ее мысли и чувства, потому что, взглянув вниз, заметил:

– Может, вам переобуться?

– Думаю, я и так обойдусь, – возразила она. – В конце концов, вы предложили прогулку, а не поход.

Когда они проходили по подъемному мосту, она невинным голосом спросила:

– А как давно вы модернизировали южное крыло замка?

– Работы были начаты еще при жизни моих родителей, – ответил он спокойно. – Я завершил их, уже вступив во владение замком.

– Кажется, вы сказали, что прочие части замка необитаемы?

– В западном крыле жили еще во времена моего деда, а вот северным и восточным не пользовались гораздо дольше. В них сейчас размещаются гаражи и конюшня.

– Так вы держите лошадей?

– Всего двух – для меня и какого-нибудь гостя, увлекающегося верховой ездой. Вы, я думаю, вряд ли ездите верхом – это не слишком согласуется с вашим образом жизни.

Уловив в его тоне насмешку, она живо возразила:

– Я научилась верховой езде еще в детстве и обожаю ее, хотя должна признаться, что не садилась на лошадь уже несколько лет.

– В таком случае завтра мы должны это исправить. Только если вы чувствуете себя достаточно уверенно.

– А в каком крыле находится часовня?

– Откуда вам известно, что здесь есть часовня? – спросил он тихо.

Чувствуя, как кровь прилила к щекам, Саманта выговорила запинаясь:

– Я... я просто предположила... Мне почему-то казалось, что в большинстве старинных замков есть часовня. Если я ошиблась...

– Нет, вы не ошиблись. В Лорриморе в самом деле имеется часовня. Потайная.

– Почему потайная?

– Она была построена во времена религиозных преследований.

– А давно в ней последний раз была служба? – осторожно спросила Саманта.

– Наверное, лет пятьдесят назад.

Несомненно, дедушка говорил об этой самой часовне!

– Мне бы очень хотелось увидеть ее. – Надеясь, что не выказывает слишком большого нетерпения, она добавила: – Сказать по правде, я хотела бы осмотреть весь замок.

– Как-нибудь я покажу его вам.

– А почему не сейчас? – спросила она как можно беспечнее.

Кэл покачал головой.

– В таких туфельках вам не многое удастся посмотреть. В старой части замка приходится быть очень осторожным из-за обвалившихся ступеней и каменной кладки.

Он так и не сказал ей, где расположена часовня, но, понимая, что продолжать расспросы нельзя, Саманта заметила сочувственно:

– Печально, что такое прекрасное здание ветшает.

– Надеюсь, в будущем я восстановлю его былую красоту, – твердо произнес Кэл, и они направились по тропинке, ведущей вдоль рва.

Был тот час сумерек, когда небо отливает перламутром, предметы принимают неясные очертания, а жимолость и левкои наполняют воздух своим благоуханием. В другое время Саманта безоглядно наслаждалась бы подобным вечером, но сейчас, помня о своей досадной обмолвке, она никак не могла избавиться от напряжения.

С задней стороны замка через ров был переброшен еще один широкий и прочный мост, который упирался в подобие внутреннего двора под крышей.

– Южный мост, – сказал Кэл и с улыбкой добавил: – Вход для торговцев.

Дальше был пешеходный мостик, который вел на террасу, обнесенную невысокой каменной стеной, нависавшей над рвом. Здесь стояли красивые столики со стульями и пара шезлонгов. Над арочной двустворчатой дверью, которая вела в замок, висел громадный чугунный фонарь. Стену украшали кадки с пестрыми цветами. Цветущие побеги вьющихся растений свешивались к самой воде. Пока Саманта разглядывала их, один цветок оторвался и медленно уплыл под мост.

– Похоже, что здесь есть течение?

– Да.

– Мне всегда представлялось, что вода во рву стоячая.

– Ров соединяется с рекой, поэтому вода остается чистой и свежей. Здесь даже можно плавать... Вы плаваете?

– Я не прочь, когда представляется возможность. Но только в нашем спортивном центре. А вы купаетесь во рву?

– И регулярно. В летние месяцы, разумеется. – Он улыбнулся. – Поскольку я все же не мазохист, то с октября по апрель пользуюсь закрытым бассейном.

Внимание Саманты привлекли какие-то темные силуэты, порхающие в сумеречной синеве.

– Летучие мыши! – вскричала она.

– Вы их боитесь?

– Нет. Я видела их в детстве. Тогда они мне нравились.

– Расскажите мне о вашем детстве.

– Рассказывать особенно не о чем, – попробовала уклониться она от ответа.

– Вы были единственным ребенком?

– Да.

– Вы говорили, что ваша мать не слишком вас любила.

– Это правда. Но я не хотела сказать, что обо мне не заботились. Я была обеспечена всем необходимым. У моей матери просто отсутствовали материнские чувства.

– А отец?

– Он любил меня и был не прочь иметь еще детей.

– Наверное, без сестер и братьев вам было до-вольно одиноко.

– Не помню, чтобы я особенно страдала от одиночества. Я много читала.

– А где вы жили?

Несмотря на то что вопрос был задан как бы мимоходом, Саманта поняла, что именно это интересует Кэла. После секундного колебания она чистосердечно ответила:

– В Суссексе.

– Не так далеко отсюда, – отметил он. – А прежде вам доводилось видеть замок Лорримор?

– Нет. – Саманта не собиралась вдаваться в подробности и с досадой подумала, что это ей следует задавать ему вопросы.

– Вон окно вашей комнаты. Взгляните туда. – Следуя взглядом за указательным пальцем Кэла, она подняла глаза на зубчатую башню, ощутив трепет волнения.

– Ночь в средневековой башне – просто-таки романтическое приключение, – заметила она. – И окна выходят в сад. Я начинаю чувствовать себя как Леди из Шалотта.

– Ах да, – сказал он. – «Четыре серые башни угрюмо глядят на цветущий розовый сад...» Но вы же знаете, что случилось с Леди из Шалотта еще до того, как она решилась покинуть свою башню?.. – Неожиданно он наклонился и осторожно дунул ей в шею. – Жучок, – объяснил он ошеломленной девушке. А еще спустя секунду добавил: – Всходит луна. Может быть, пойдем в сад? Там очень красиво при лунном свете.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Хотя Саманта знала, что у Кэла и в мыслях нет ничего похожего на флирт, все же перспектива прогулки с ним при лунном свете крайне ее напугала. Его присутствие оказывало на нее чересчур сильное воздействие.

– Я не хотела бы слишком поздно возвращаться в свою комнату, – торопливо отказалась она. – Я еще не успела распаковать вещи. – Ей пришлось усилием воли заставить свои ослабевшие ноги не дрожать. Кэл усмехнулся. Саманта поняла, что он догадывается об охватившей ее панике. Когда они завершили обход замка, она прибавила: – И я устала. Наверное, сказывается разница во времени.

– Даже после ночи, проведенной в Лондоне? – Внезапно Кэл поинтересовался: – Кстати, почему вы сразу не направились в Лорримор?

– Хотелось немного посмотреть город, – сказала она первое, что пришло в голову.

– А может быть, вы сомневались, стоит ли вообще приезжать сюда?

И снова это было так близко к правде, что у Саманты перехватило дыхание. Помолчав, она решительно солгала:

– Нет. А что мне сомневаться?!

Они шли по темному тоннелю под сторожевой башней. Днем солнце лишь едва заглянуло сюда и не успело согреть старые камни. Кэл произнес вкрадчиво:

– Прислушаться к сомнениям иногда означает проявить мудрость.

Саманта пыталась уверить себя, что дрожит от промозглого холода, царившего в тоннеле, но прекрасно сознавала, что дело вовсе не в этом. Когда они пересекали двор, Кэл повернулся к ней испросил:

– А вам интересно было бы познакомиться с историей замка?

– О да!

– Тогда, вероятно, вы захотите поближе взглянуть на наш колодец. – Лицо его скрывала тень, но глаза сверкали, как два бриллианта. – Он упоминается в некоторых древних летописях...

Саманта, как зачарованная, перегнулась через каменный парапет и всмотрелась сквозь тяжелую решетку в темноту.

– А в нем еще есть вода?

– Да, конечно, и даже пригодная для питья. Он пополняется из подземного источника.

– А какая здесь глубина?

– Колодец считается бездонным... То, что он очень глубокий, очевидно. Шахта уходит вниз на добрых сто футов. Но еще в начале девятнадцатого века туда спускались рабочие и чистили его.

– Разве это так уж необходимо, если вода ключевая?

– Крайне необходимо, – уверил ее Кэл и пояснил странно изменившимся голосом: – По преданию, хозяева отправляли туда непрошеных гостей.

Несмотря на то что вечер был очень теплым, по спине Саманты пробежали мурашки. Она резко выпрямилась и отвернулась. Ему не удастся напугать ее!

Когда они вошли в зал, Саманта глубоко вздохнула и сказала беззаботно, отгоняя неприятные мысли:

– Но это всего лишь предания.

Кэл пожал плечами.

– Кое-какие наши дальние предки были людьми беспринципными.

– Не только дальние, – пробормотала Саманта. Она храбро встретила его взгляд. Серые глаза, казалось, пронзили ее насквозь. Саманта первая отвела глаза, и тогда он сказал:

– По крайней мере один человек погиб в этом колодце. Так замок Лорримор обрел свое привидение.

– И вы видели его?

– Я – нет, но есть несколько не вызывающих сомнений свидетельств людей, которые видели.

Саманта отважилась посмотреть на него. Худое, с резкими чертами лицо казалось абсолютно серьезным.

– Давайте выпьем что-нибудь, – пригласил он, – и я расскажу вам об этом.

Каждая лишняя минута, проведенная в обществе Кэла Лорримора, была чревата опасностью. Девушка рассчитывала, что после прогулки ей удастся сразу подняться к себе, но не успела она ответить отказом, как обнаружила, что следует за ним через зал в гостиную.

– Садитесь.

Осмотрительно обойдя диванчик, на который он указал, Саманта устроилась в одном из кресел. На губах Кэла промелькнула улыбка, и он подошел к буфету.

– Что бы вы хотели выпить, Саманта?

Больше всего ей сейчас хотелось горячего шоколада, но, не желая сознаваться в этом, она попросила:

– Немного бренди, пожалуйста.

Вручив ей рюмку, он сел напротив и принялся изучать ее лицо. Смущенная такой беззастенчивостью, она поспешила напомнить:

– Вы хотели рассказать, как в замке завелось привидение.

– А у вас крепкие нервы?

– Я не верю в привидения.

– Вы вполне уверены? – спросил Кэл, понизив голос.

– Нет, – твердо сказала Саманта.

– Это случилось в шестнадцатом веке... Несмотря на то что Карл Эдуард Генри Лорримор был человеком семейным, он прославился тем, что содержал в замке своих любовниц. Его жена Катарина обезопасила себя, родив ему сына и наследника, и закрывала на это глаза. Все шло гладко до тех пор, пока его любовницей не стала Элеонора Толленд, вдова графа Чартсбури. Нелл отличалась не только красотой, но и хитростью, коварством и безграничным честолюбием. Когда некоторое время спустя стало очевидно, что дама надоела Карлу, она сообщила ему, что ждет ребенка, и пригрозила обратиться к королю и обвинить его в государственной измене, если он не женится на ней.

– Но ведь он уже был женат! – воскликнула Саманта.

– Именно. Когда он напомнил об этом, Нелл хладнокровно посоветовала ему избавиться от Катарины.

– И он столкнул свою жену в колодец? – выдохнула помимо своей воли потрясенная Саманта.

– В колодец он столкнул любовницу, – поправил Кэл. – Она, видите ли, ошиблась в расчетах. Карл любил жену. – И добавил многозначительно: – А даже если бы не любил – ни один Лорримор не позволит посягать на безопасность его семьи.

Стараясь не вдумываться в смысл сделанного им заключения, Саманта спросила как можно равнодушнее:

– Значит, ваше привидение – усопшая графиня?

– Нет. Это душа Карла никак не может найти покой.

– Его мучает раскаяние?

– Едва ли. Пережитый шок, по всей видимости, навсегда отвратил его от прекрасного пола. С тех пор, кроме Катарины, ни одна женщина не переступала порога его покоев.

Угадав, что сейчас последует продолжение, Саманта не сводила глаз с его лица. И Кэл добавил с угрюмой усмешкой:

– Очевидно, он ненавидит их до сих пор.

– Откуда вам это известно? – Она даже не пыталась скрыть иронию.

– Дело в том, что до сих пор он являлся только женщинам.

– И, вне всякого сомнения, дух Карла обитает именно в башне?

– Как вы догадались?

Саманта закусила губу, чтобы не засмеяться.

– Теперь, когда вы знаете, может быть, вам хочется перебраться в другую комнату?

– Нет, спасибо, – сказала она вежливо. – Я не верю в привидения. В любом случае ваше вряд ли меня побеспокоит.

Он окинул ее внимательным взглядом, задержавшись на стройных ножках и пленительных округлостях.

– Нет, я решительно отказываюсь верить, что вы – переодетый мужчина. Скажите же, ради Бога, почему оно не побеспокоит вас?

– Мое второе имя – Катарина.

Его лицо мгновенно прояснилось, и на нем заиграла такая очаровательная улыбка, что Саманте показалось, будто комната наполнилась мягким светом.

– А вы, оказывается, женщина с характером и одновременно с чувством юмора. Не хотите еще бренди, перед тем как мы пожелаем друг другу спокойной ночи?

– Нет, благодарю. – Спеша вырваться из-под власти его обаяния, она стремительно поднялась. Кэл схватил ее за запястье:

– Однако вы не настолько смелы, чтобы, когда нужно, дать отпор.

Итак, он решил, что она просто его боится. Саманта вздохнула с некоторым облегчением, но он добавил:

– Мне кажется, вы испытываете ко мне некоторое влечение...

Она покачала головой, решительно отвергая подобную мысль. Устремив взгляд на ее губы, он предложил осторожно:

– А не проверить ли мне мою теорию?

– Нет! Я не хочу, чтобы вы меня целовали.

– Лжете, – вкрадчиво сказал он. – Именно этого вы хотите. – Его глаза сверкали, но она еще не видела их такими мрачными, и у нее начала кружиться голова. Продолжая сжимать ее запястье, Кэл притягивал ее к себе и, наклонившись, легко коснулся губами ее губ. Прикосновение было едва ощутимым, но каждый нерв Саманты затрепетал.

Тогда он привлек ее к себе и начал целовать по-настоящему. Сознавая свою беззащитность, Саманта должна было испугаться. Но, отдаваясь бездумному наслаждению, она знала только, что счастлива... И счастье это было странного свойства, словно она уже испытывала его прежде, в какой-то другой жизни. Его губы казались такими знакомыми, как будто ее целовал человек, которого она любила когда-то, но потом забыла, и теперь воспоминания о старой любви возвращались к ней.

Только когда он наконец поднял голову и немного отстранился от нее, здравый смысл вернулся к Саманте, и она осознала, кто ее целовал и зачем.

– Лучше бы вы этого не делали, – с трудом выговорила она.

– Потому, что я оказался прав?

– Потому, что я помолвлена с вашим братом.

– Да, это серьезный аргумент. – Он положил руки ей на плечи и всмотрелся в лицо – пухлые губы еще слегка дрожали, в зеленых глазах застыло изумление, щеки пылали. – А что, если вы разорвете помолвку? – И мягко добавил: – Это откроет заманчивую перспективу...

– Я не собираюсь разрывать помолвку.

– А имеет смысл. – Его голос внезапно сделался резким. – Рано или поздно Ричи опомнится и сам бросит вас.

– Вы хотите сказать, что постараетесь сделать для этого все?

– И добьюсь своего. Я не намерен позволить вам втереться в нашу семью.

Его презрительный тон заставил сидевшего в ней чертенка напомнить:

– У меня есть оружие, которого нет у вас.

Серые глаза Кэла потемнели от ярости.

– Что правда, то правда, – признал он. – И, должен отметить, вы пользуетесь им довольно умело. Но есть несколько способов убить кошку...

Недосказанные слова «даже не бросая ее в колодец», казалось, повисли в воздухе. Угрюмо улыбнувшись, он повернулся к двери.

– Не стоит провожать меня, – сказала она и, проскользнув мимо него, взлетела вверх по лестнице.

Она вела себя как круглая дура! Идя торопливыми шагами по галерее, Саманта ругала себя на чем свет стоит. Она могла – и должна была – уклониться от конфликта. Ну почему благоразумие не удержало ее? Вечер и так прошел в напряжении, а тут еще эта жутковатая история об убийстве и призраке...

Комната в башне, когда она наконец добралась до нее, показалась ей раем. Саманта быстро вошла и закрыла дверь. Тяжелая старинная щеколда только усилила чувство беспокойства, и девушка не решилась ею воспользоваться.

Пересекая комнату, она поймала взглядом свое отражение в зеркале. Темное платье подчеркивало бледность лица, глаза возбужденно горели. Чтобы успокоиться, девушка твердо решила не терзаться из-за происшедшего. Она неторопливо распаковала и разложила вещи, приготовила на ночь вместо эффектной атласной ночной рубашки другую, попроще, ситцевую. Почистив зубы и приняв душ, она не стала надевать кольцо Ричи – ей почему-то расхотелось носить его – и убрала в дедушкину табакерку.

Оконные рамы с частым переплетом были подняты, и в комнату проникал ароматный воз-дух. Чувствуя, что не сможет заснуть, она подсела к окну и облокотилась на подоконник. Далеко внизу виднелся ров с водой, а на юг и запад простирались обширные сады. Все заливал серебряный свет луны, делая тени густо-черными. Приглядевшись, Саманта неожиданно заметила между деревьями какое-то движение.

У нее замерло сердце. Не могло быть сомнений, кому принадлежала высокая широкоплечая фигура. Как видно, не одной ей не спалось... Кэл в сопровождении верного Хана вышел прогуляться перед сном.

Саманта довольно долго .наблюдала за ними. Потом Кэл и пес исчезли из виду и несколько минут спустя вновь появились на дорожке.

Он поднял голову, взглянул на ее освещенное окно и помахал рукой. Жалея, что он успел ее заметить, девушка торопливо отошла в глубь комнаты. Через минуту она осторожно выглянула наружу, но ни Хана, ни его хозяина уже не было. Тогда она снова села, немного опустила раму и прислонилась лбом к прохладному стеклу. И мысли, которые она гнала от себя, завладели ею.

Почему она позволила ему целовать ее? И хуже того, почему она ответила на его поцелуй? Это было глупо и опасно, ведь она ни на миг не забывала ни о цели своего приезда, ни о неприязни Кэла. И все же не смогла справиться с собой. Желание оказаться в его объятиях, ощутить его губы оказалось непреодолимым...

Из ее груди вырвался глухой стон. Влечение, которое вспыхнуло в тот самый миг, как она увидела его, было для Саманты чем-то совершенно неизведанным. Прежде ей не приходилось испытывать ничего подобного. Во время учебы в колледже, а затем в медицинском институте у Саманты было несколько приятелей. Их поцелуи доставляли ей удовольствие, но не больше. Кровь они не горячили. Ни один из молодых людей не заставил сердце биться сильнее, замирать от восторга. Разумеется, и сейчас счастье было лишь иллюзией, но на протяжении бесконечно долгих мгновений оно казалось таким реальным... Внезапно в дверь постучали.

– Кто там?

– Это я, Кэл. Если вы еще не легли, я хотел бы поговорить с вами.

– Я... я как раз собиралась ложиться.

– Я задержу вас всего лишь на минуту. – Прежде чем Саманта успела возразить, дверь открылась, и он вошел в комнату. Он успел снять галстук-бабочку, и под распахнутым воротом рубашки виднелась крепкая шея. Выглядел он великолепно. У Саманты перехватило дыхание. – Ну, не стоит так нервничать. – В его голосе прозвучала явная насмешка. – До полуночи еще далеко, и мы оба одеты. Да, я вижу, что на вас ночная рубашка, – продолжал он, не давая Саманте открыть рот. – Но вам нет причин беспокоиться. Она вас укрывает, словно палатка, и примерно так же соблазнительна, так что мне вряд ли грозит опасность перевозбудиться. И потом, я же сказал, что хочу только поговорить.

– О чем? – спросила Саманта внезапно севшим голосом, отступая к окну. Он приподнял бровь.

– Судя по тому, с какой стремительностью вы обратились в бегство, вы неправильно истолковали мои слова.

– Вы хотите сказать, что не имели намерений угрожать мне?

– Это была просто фраза. Но поскольку она вас явно встревожила, я, как хозяин дома, счел необходимым объясниться и принести извинения.

То, что он пришел извиниться перед женщиной, к которой испытывал неприязнь и которую считал коварной интриганкой, казалось невероятным. Это было вовсе не в его характере, насколько Саманта успела его узнать. Убежденная, что причина, которой он объяснил свое появление здесь, явно фальшива, девушка бросила на него быстрый подозрительный взгляд. Его лицо было невинным, как у младенца.

– Теперь, когда я извинился, может, заключим перемирие?

Саманта колебалась. Как все это согласовать с его заявлением о том, что он не знает пощады и сражается до победного конца? Что, если это начало более изощренной и опасной игры? Но если он искренне протягивает ей оливковую ветвь, то лучше – безопаснее – согласиться на предложенное перемирие, чем продолжать войну.

– Ну что же, Саманта?

– Конечно. – Ей даже удалось улыбнуться.

– Вы полагаете, Ричи стал бы возражать, если бы я поцеловал вас, чтобы скрепить наш договор?

Он наклонился и приподнял ее подбородок. Она посмотрела ему в лицо, и протест замер на губах. Сперва его поцелуй был почти братским, но затем, когда она не предприняла попытки освободиться, начал утрачивать целомудрие и сделался требовательным. Саманта стояла околдованная и беспомощная, а он продолжал целовать ее до тех пор, пока все вокруг нее не закружилось, и она прильнула к нему, ища поддержки. Но тут он вдруг отстранился и направился к выходу, повергнув в изумление обессиленную Саманту. Взявшись рукой за щеколду, он обернулся.

– Моя дверь – первая в галерее, – сказал он тихо, – на случай, если вам что-нибудь понадобится...

Так вот зачем он приходил, зачем целовал ее! Он надеялся соблазнить ее, рассчитывал, что она прибежит к нему ночью!

– Я уверена, что ничего не понадобится, благодарю вас, – ответила она, постаравшись взять себя в руки.

– Да, еще одно, – сказал он серьезно. – Вы не передумали? Надеюсь, я не напугал вас историей о призраке? Вам уютно здесь? – Похоже было, что его искренне это тревожит.

– Вполне. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Саманта. – Секунду спустя дверь закрылась, и она услышала неторопливо удаляющиеся шаги.

Все еще взволнованная, она погасила свет, забралась в постель и закрыла глаза. Прошедший день был долгим и изнурительным. Она чувствовала усталость и упадок сил и в то же время неприятное возбуждение и тоску. Эти опущения были новыми для нее и гораздо более сильными, чем она могла себе представить. Они захватили ее врасплох.

К черту его! – яростно думала Саманта. К черту!

Саманта проснулась как от толчка и открыла глаза. В освещенной луной комнате было тихо, как в склепе. Но все же какой-то звук потревожил ее покой. Некоторое время она лежала, прислушиваясь, но только слабое тиканье старинных часов на площадке нарушало тишину. Она уже начала снова погружаться в сон, когда услышала глухой стук. С замирающим сердцем она рывком приподнялась на постели. Через мгновенье стук повторился.

Саманта окаменела от ужаса.

– Кто там? – громко спросила она.

Ответа не последовало. Однако кто-то явно находился за дверью. Может быть. это шутки Кэла? Саманта твердо сказала себе, что не верит в привидения. А если они и существуют, зачем им стучать, если они могут просто пройти сквозь стену?

Звук повторился снова. Девушка выпрыгнула из кровати и, подняв щеколду, резко толкнула дверь.

После освещенной лунным светом комнаты площадка показалась черной дырой. Несколько секунд Саманта ничего не видела. Затем во мраке что-то зашевелилось... Хан поднялся и потянулся.

– Ах ты, дуралей! – воскликнула она. – Напугал меня до полусмерти.

Пес ткнулся носом ей в колени и виновато вильнул хвостом.

– Что ты тут делал? – спросила она, потрепав его за уши. – Ловил кошек? Или тебе одиноко? Вот что, если ты обещаешь не мешать, можешь войти и лечь на коврике.

Словно поняв каждое ее слово, пес вошел в комнату и улегся перед камином. Возможно, не стоило пускать Хана в спальню, подумала она, снова устраиваясь в кровати и закрывая глаза. Но присутствие живого существа успокаивало...

Когда она снова открыла глаза, лунный свет сменился ярко-розовой зарей. Часы показывали половину шестого. Саманта соскочила с кровати. Пока все спят, можно сходить на разведку.

Хан поднял голову и уставился на нее своими янтарными глазами, но желания встать не проявил.

Саманта приняла душ, натянула джинсы, надела полотняную блузку в бело-голубую полоску, а черные шелковистые волосы собрала на затылке в длинный хвост.

Откуда же начать? После недолгого раздумья девушка решила исследовать то, что Кэл назвал старой лестницей на башню.

Открыв маленькую дверцу, она вгляделась в полумрак. Слева от нее неровные каменные ступени поднимались по спирали вверх, справа – спускались куда-то вниз. Пока Саманта ждала, чтобы глаза привыкли к тусклому освещению, к ней подошел Хан и встал рядом. Решившись, она прикрыла дверь и принялась осторожно спускаться. Тьма быстро сгущалась, и девушка начала нервничать.

Через какое-то время, к ее большому облегчению, сумрак рассеялся. Узкая бойница, проделанная в толще наружной стены, пропускала солнечный свет, который ярким прямоугольником лежал на внутренней стене. Сопровождаемая не отстававшим от нее Ханом, Саманта продолжала спуск, пока наконец лестница не привела ее в коридор с голыми каменными стенами. С одной стороны была дверь, которая, очевидно, вела назад, в южное крыло замка, а под прямым углом к ней находилось несколько темных, похожих на пещеры, ниш. Это, судя по всему, и было западное крыло.

Кэл упоминал, что еще во времена его деда в нем жили. Он сказал также, что в часовне пятьдесят лет назад проводились богослужения. Сопоставив эти факты, Саманта с растущим волнением решила, что часовня должна быть где-то в этом крыле.

Но как отыскать потайную часовню? Саманта с трудом вспомнила: дедушка говорил что-то о стенах, покрытых гобеленами, о дверце, замаскированной под панель, о ступенях, ведущих в никуда... Здравый смысл подсказал ей, что панельную обшивку и гобелены следует искать наверху. Здесь, внизу, воздух был зябким и затхлым, а мрачные тени, которые, казалось, обступали со всех сторон, плохо действовали на ее взвинченные нервы.

Блуждая по лабиринту комнат и коридоров, Саманта была от души рада обществу Хана. Один из сводчатых коридоров привел ее к лестнице со стертыми ступенями, которые терялись во мраке. Она осторожно двинулась по ним и скоро оказалась на площадке с двумя черными дубовыми дверями.

Выбрав наугад одну из них, девушка повернула железную ручку и толкнула ее. С протестующим скрипом дверь распахнулась в длинный зал, стены которого сплошь были покрыты старинными выцветшими гобеленами. В противоположном конце зала она увидела узкую деревянную лесенку, которая, на первый взгляд, никуда не вела... разве что на площадку, которая некогда могла быть балконом для певчих.

Лестница, ведущая в никуда! А стена на балконе была обшита панелями...

Охваченная лихорадочным волнением, Саманта взбежала по ступеням и принялась осматривать панели. Ничего похожего на дверь она не обнаружила, но некое чувство подсказывало ей, что она не ошиблась. Она решительно начала простукивать деревянную обшивку. Ближе к ступеням звук изменился, стал гулким. С виду перед ней была обычная гладкая панель без какой-либо ручки или задвижки, но не приходилось сомневаться, что это дверь!

Девушка провела пальцами по краю панели и нащупала небольшую выпуклость. Она надавила на нее, и панель с тихим скрипом отодвинулась...

Все это так напоминало приключенческий роман! Она заглянула внутрь, но ничего не увидела. Идти дальше без фонаря не имело смысла. Но если часовней пользовались еще в сороковые годы, то туда наверняка подведено освещение...

Осторожно просунув руку внутрь, она пошарила по стене и нашла выключатель – примерно там, где и можно было ожидать, – и без особой надежды нажала на него.

Вспыхнули светильники, и темнота отступила. Она протиснулась внутрь и огляделась, а Хан между тем улегся на пороге.

Часовня была крошечной, но богато украшенной. На алтаре сверкал золотой крест, аналой представлял собой орла с распростертыми крыльями. Но Саманта испытала горькое разочарование – аналой был пуст. Библии, о которой говорил дедушка, не было.

С одной стороны на покрытых красным ковром ступенях, ведущих в алтарь, помещалась маленькая, но роскошно отделанная кафедра, а с другой – купель. Большую часть помещения занимали три резные скамьи.

У противоположной стены стоял высокий дубовый шкаф, а рядом – черная скамья с высокой спинкой. Ларь, устроенный под сиденьем, выглядел так, словно предназначался для хранения книг...

Саманта подергала дверцу шкафа, но та оказалась заперта. Тогда девушка подошла к скамье и подняла крышку-сиденье. Внутри оказалось несколько молитвенников и сборников церковных песнопений, но ничего похожего на Библию...

– Вы что-то ищете?

Издав испуганный возглас, Саманта выпустила из рук крышку, которая упала с оглушительным стуком, и обернулась. У входа стоял Кэл, наблюдая за ней.

– Ох, как же вы меня напугали!

– Что вы здесь делаете?

– Просто... осматриваюсь, – пробормотала она, понимая, что выглядит уличенной преступницей. Саманта поспешно добавила: – Я решила немного побродить по замку.

– Не сочтя необходимым спросить моего разрешения?

Вспыхнув, она ответила:

– Было еще очень рано... и мне не хотелось вас будить.

– Что же вы искали?

– Ничего, – солгала она. – Я только смотрела.

– Как вы вошли сюда?

– Я решила взглянуть, куда ведет лестница, и...

– Слушаю...

– ...и вошла в часовню.

– Но как вы ее обнаружили?

– По чистой случайности. – Не успела она это выговорить, как тут же поняла, каким нелепым выглядит ее заявление.

– Думаю, это маловероятно. Такие места случайно не находят, – произнес он безжалостным тоном.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Ну, не совсем случайно, – уступила Саманта. – Мысль о таинственной часовне ужасно взволновала меня. Это напомнило мне приключенческие романы, которыми я увлекалась в детстве...

– ...где герои простукивают деревянные панели и ищут секретные дверцы, – язвительно подсказал Кэл.

– Да...

– А откуда же вы знали, где следует искать?

– Я не знала! Но я вспомнила, как вы говорили, что часовней пользовались еще пятьдесят лет назад, а в западном крыле замка жили во времена вашего дедушки... Все это подсказало мне, что часовня должна быть расположена в этом крыле... – Ее голос затих.

– В этом крыле множество комнат отделано панелями. Как вы догадались, с какой начать простукивание? Или же вас вело вдохновение?

– На моем пути эта комната оказалась первой, где была панельная обшивка.

– Какое потрясающее везенье! – заметил он с уничтожающей иронией.

Прекрасно сознавая, что все ее усилия напрасны и он не верит ни единому ее слову, Саманта все же продолжала сопротивление:

– Если не считать того, что я пришла сюда без спроса, я не понимаю, из-за чего такой шум. Можно подумать, что я обшаривала ваш сейф.

– В моем сейфе гораздо меньше ценного, чем в этой часовне.

Она озадаченно взглянула на него.

– Например, крест сделан из чистого золота, а чаша для Святых Даров – она заперта в шкафу – не имеет цены. Это не только историческая реликвия, она еще инкрустирована драгоценными камнями и тремя рубинами, каждый из которых величиной с яйцо черного дрозда... Или вы уже знали об этом? – Его голос хлестнул ее, точно кнутом.

Саманта вскинула подбородок.

– Нет! А если бы и знала, я не воровка.

– Ну, кто же признается?

– Неужели вы думаете, что я собиралась рассовать по карманам чашу и крест и обратиться с ними в бегство?

Он оглядел ее узкие джинсы.

– В ваши карманы вряд ли что-то войдет... – Проблеск юмора несколько смягчил его тон. – Но я не исключаю возможности, что вы наводчица, которая рассчитывает собрать информацию для своих сообщников.

– Какой вздор! – сердито воскликнула она. Его серые глаза холодно сверкнули.

– Я уже посоветовал вам укротить вашу дерзость, – проговорил он тихо. – Если вы не будете осторожнее, то дождетесь хорошей порки.

– Вы не посмеете.

– Напрасно вы так уверены.

Уже раскаиваясь в своей напускной браваде, она пробормотала:

– Неужели вы всегда оскорбляете гостей и угрожаете им подобным образом?

– Вы не совсем обыкновенная гостья, – холодно заметил он. – То, каким путем вы получили приглашение сюда, а также мотивы, которыми вы руководствовались, сразу показались мне подозрительными. А теперь вы шныряете по замку и умудряетесь найти даже хорошо спрятанное.

Саманта горела желанием опровергнуть его обвинения, но была не в состоянии сделать это. Кусая губы, она ждала, что вот сейчас он велит ей собирать вещи. Подобная мысль вдруг вызвала в ней острое чувство опустошенности. Если он выгонит ее, она никогда больше его не увидит... Но Саманта тут же поспешила уверить себя, что вовсе не это расстраивает ее. Просто она зашла достаточно далеко, и будет жаль, если придется уехать, так и не проверив дедушкину историю до конца. Собравшись с силами, она с достоинством проговорила:

– Извините. Я понимаю, что должна была спросить у вас разрешения, прежде чем осматривать замок. Но мне и в голову не могло прийти...

– ...что вас поймают.

– ...что вы отнесетесь к этому так серьезно. Я понятия не имела, что в часовне хранятся такие ценности. – Она надеялась, что ее правдивое признание прозвучало убедительно. – Мне очень жаль, – закончила она бессильно.

Несколько мгновений он пристально смотрел на нее, потом отрывисто произнес:

– Хорошо, забудем об этом.

Саманта перевела дыхание.

– А теперь нам лучше вернуться, а то опоздаем к завтраку.

Кэл пропустил ее вперед, погасил свет и нажал на скрытую кнопку. Механизм вернул панель на прежнее место.

– Вы сказали, что прошли сюда через старые кухни? – спросил он, пока они спускались по лестнице.

– Да.

– Там не особенно приятно. Я покажу вам другой путь.

Хан вел их назад через ряд коридоров и очаровательных комнат, обставленных в викторианском стиле, с цветными стеклами в окнах и богатым орнаментом. Почти вся мебель была покрыта чехлами. Кэл вернулся к своей роли любезного хозяина и по пути обращал ее внимание на всякие любопытные предметы.

– Большинство коридоров были сооружены в прошлом веке. Прежде все комнаты, даже спальни, были проходными, так что уединиться особенно было негде.

Саманта могла только испытывать к нему благодарность за эту, пусть и показную, вежливость. После того как он застал ее в часовне, она опасалась...

Мелькнувшая мысль привела ее в смятение. Как он нашел ее? Даже если он и обнаружил, что ее нет в комнате, как он догадался, где искать ее?

– А откуда вы узнали, где я могу быть? – Слова вырвались прежде, чем она поняла, что выдала себя с головой.

– Простите?

Саманта не сомневалась, что он прекрасно расслышал ее. Она повторила свой вопрос.

– Я постучал к вам около половины седьмого, чтобы предложить прогулку верхом перед завтраком, и, когда вас не оказалось в комнате, отправился на поиски.

– Но вам потребовалось бы несколько часов, чтобы обыскать весь замок, не говоря о прилегающей территории... Как вы узнали, откуда следует начать?

– Может быть, на меня снизошло то же озарение, что на вас.

Раскаявшись, что начала этот разговор, Саманта закусила губу.

Бросив на нее быстрый взгляд, Кэл осведомился:

– Или же такое объяснение кажется вам слишком фантастическим? И вы предпочли бы получить более убедительный ответ?

Кровь прилила к ее щекам, что, естественно, не осталось для него незамеченным. Он невозмутимо продолжал:

– Входные двери были заперты, отсюда я заключил, что из замка вы не выходили. Вечером вы упомянули о часовне и высказали желание увидеть ее, поэтому вполне логично было предположить, что начинать следует оттуда... А вы решили, что я следил за вами?

– Следили? – повторила она испуганно.

– Как это делают во всех приключенческих романах.

Догадавшись, что он потешается над ней, она сдержанно ответила:

– Нет, ничего подобного мне не приходило в голову.

Однако она считала его вполне способным на такое. И, судя по его иронической усмешке, он понял это.

Наконец они подошли к комнате с высоким потолком, заставленной стеллажами с книгами. Окна, полузакрытые ставнями, смотрели во двор. Здесь стоял кисловатый запах старой бумаги, кожаных переплетов и типографской краски.

– А это – старая библиотека, – сказал Кэл.

Старая библиотека... Ну конечно! Вот же он, над камином, большой выцветший манускрипт с затейливым изображением генеалогического древа. Саманту охватило радостное волнение, но, прежде чем она успела подойти поближе, Кэл затворил дверь и повел ее на вымощенную каменными плитами лестничную площадку.

– Вот и лестница в башню. – Кэл показал на затемненную шахту. – Но другой путь гораздо проще. – И он толкнул выходившую на площадку дверь, которая вела прямиком в южное крыло. Занятая мыслями о библиотеке, Саманта направилась было в галерею, но Кэл остановил ее. – Утренняя гостиная находится рядом с кухней, поэтому быстрее будет спуститься туда по черной лестнице.

Хан, прекрасно осведомленный, где расположена кухня, уже спешил по каменным ступеням вниз.

Утренняя гостиная выходила на восток. Ее наполняли яркое солнце и аппетитный запах жареной ветчины и кофе.

Кэл учтиво усадил ее за стол, разлил апельсиновый сок в два бокала и поинтересовался:

– А вы очень проголодались?

– Умираю с голоду, – призналась она.

Он подошел к буфету, на котором стояли закрытые крышками горячие блюда, и вопросительно поднял бровь.

– Яичница с беконом вас устроит?

– Да, и даже очень.

Он разложил по тарелкам щедрые порции и, сев напротив, заметил:

– Вчера вы не слишком много ели за ужином.

– Я не была голодна.

Он, словно угадав ее мысли, злорадно спросил:

– Грустили, что Ричи не встретил вас?

– Да.

Он стиснул челюсти. Саманта увидела, что ее прямой ответ почему-то вызвал в нем раздражение.

– Я и не предполагал, что его отсутствие так расстроит вас.

– После того как он подарил мне кольцо...

– Которое вы, кстати сказать, не носите!

Пропустив мимо ушей это замечание, она закончила начатую фразу:

– ...и пригласил меня в свой дом, я ждала, что он встретит меня здесь.

– А может быть, он поостыл и пожалел, что поторопился? Скажите, Саманта, что вы станете делать, если так и окажется? Привлечете его к суду за нарушение обещания?

– Нет.

– Очень разумно, – одобрил он. – У него вряд ли хватит денег, чтобы заплатить вам. Как вы поступите, если он скажет, что передумал?

– А он и правда передумал? – Это был вызов, которого Кэл явно не ждал. Он замялся, и Саманта добавила: – Я уверена, что, если бы дело обстояло так, он бы непременно остался и сказал мне об этом сам.

– А вы не думаете, что он струсил и предпочел сбежать?

– Мне кажется, что это вы услали его.

– Значит, вы считаете, что я специально разлучил вас?

– А разве не так?

– Какой мне в этом прок?

– Выиграть время, чтобы постараться откупиться от меня, прежде чем он вернется.

– Вы отвергли все мои попытки, – сказал Кэл почти с восхищением. – Но как вы думаете, почему он не оставил вам письма?

– В этом я могу положиться только на ваше слово.

Серые глаза блеснули.

– Мейтклифф говорит, что письма не было, а он – воплощенная честность.

Хорошо понимая, что он дразнит ее, Саманта промолчала.

– Я знаю, деловые встречи и разница во времени затрудняют телефонное общение, – не унимался Кэл. – Но вам не кажется странным, что Ричи даже не попытался позвонить?

Саманта об этом как-то не подумала. Между тем действительно странно, что такой воспитанный молодой человек не сделал попытки связаться с ней. Решив, что ни за что не даст себя спровоцировать, она ответила:

– Но я ведь не знаю, звонил он или нет.

– Можете поверить, он не звонил.

Слегка нахмурившись, она взяла поджаренный хлебец и молча принялась намазывать его маслом.

– Вы мне не доверяете?

Уже готовая сказать, что не верит ему ни на грош, Саманта вовремя остановилась. Ей и так будет нелегко продержаться несколько дней, оставшиеся до возвращения Ричи, а ссоры с Кэлом ничего хорошего не сулят. Тут она услышала тихий смех.

– Решили следовать проверенному принципу?

– Какому принципу?

– Который утверждает, что не стоит понапрасну лезть на рожон.

– Как вы догадались? – спросила она с озорной улыбкой.

Улыбаясь, она из просто красивой девушки превращается в сказочную принцессу, подумал Кэл. Ни один мужчина не остался бы к ней равнодушным. Не сводя глаз с ее лица, он ответил:

– Я оттачиваю свой новый талант – способность читать ваши мысли.

– Неужели вы считаете это занятие стоящим усилий и времени?

– Дело в том, что вы меня озадачиваете и интригуете, – признался Кэл. – Сейчас, без косметики, с этим смешным хвостиком, вы похожи скорее на невинную школьницу, чем на роковую соблазнительницу... – Его губы насмешливо скривились. – Хотя я уверен, что вы далеко не невинны, все-таки любопытно знать, что вами движет. О чем вы думаете, что чувствуете, что вы за женщина.

– Я полагала, вы уже определили меня в разряд ничтожных авантюристок.

– Теперь я понимаю, что ошибался...

– Как мило с вашей стороны в этом признаться.

Не обратив внимания на ее сарказм, он продолжал:

– С такой особой я бы быстро справился. Но вы не ничтожество, и не похоже, что вас интересуют деньги.

– Значит, вы убедились, что я ничем вам не угрожаю?

– Ничего подобного. Вы, несомненно, что-то задумали, а поскольку я не знаю, что именно, это делает вас еще более опасной... Видите ли, я решительно отказываюсь верить, что вы любите Ричи, что он нужен вам сам по себе. А даже если вы его любите, вы абсолютно не подходите друг другу. Вы слишком независимы и смелы. Вам нужен мужчина вашего типа, который был бы вам ровней. Ричи не то чтобы слабак, но ему больше подходит женщина мягкая, покладистая, для которой он станет непререкаемым авторитетом. А поскольку, как я уже упоминал, у него нет ни титула, ни особых видов на будущее, то, таким образом...

Внезапно, раздраженная его бескрайней самоуверенностью, Саманта вскинула подбородок и перебила его:

– Вы говорили, что только кровное родство идет в счет. Значит, Ричи, будучи вашим родным братом, все же имеет некоторые шансы унаследовать Лорримор.

– Только если я... умру, не оставив потомства, как выражаются юристы. Не надейтесь на это, моя прелесть. У меня на редкость крепкое здоровье, и я намерен в скором времени жениться и произвести на свет наследника.

Его заявление вызвало в Саманте необъяснимый трепет.

– Такое впечатление, что вы просчитываете все свои действия наперед, – пробормотала она.

– Можете не сомневаться, я человек не только расчетливый, но и страстный, – засмеялся Кэл.

Да, подумала она, нетрудно представить его в роли пылкого любовника.

– И жениться я собираюсь на страстной женщине.

Саманта никогда не думала о себе как о страстной женщине, но внезапно отчетливо представила, что Кэл Лорримор легко мог бы сделать ее такой. Этот человек волновал ее, как никто другой. Если бы только они могли встретиться и познакомиться при других, более благоприятных обстоятельствах...

– Но вернемся к главной теме, – продолжал Кэл. – Кроме крыши над головой и работы, которыми он обязан мне, у Ричи ничего нет. Теперь, когда я разъяснил вам его перспективы...

– Вы разъяснили их с самого начала.

Серые глаза сделались похожи на две сверкающие щелки.

– Тогда мне очень хотелось бы узнать, чего вы добиваетесь? Зачем вы здесь?

У нее не оставалось другого выбора, кроме как стоять на своем. Саманта ровно произнесла:

– Я здесь потому, что мы с Ричи помолвлены и он пригласил меня в гости.

Кэл сердито сжал зубы.

– У вас все же хватает ума говорить «мы помолвлены», а не «собираемся пожениться». Может, вам и удалось вытянуть из него это колечко, но, когда дело дойдет до обручального кольца, тут вам придется попотеть.

Саманта внутренне сжалась. Снова они с Кэлом готовы вцепиться друг в друга. Кэл в своей оценке ситуации слишком близко подошел к истине, чтобы она могла чувствовать себя спокойно.

Она подняла глаза и вздрогнула, увидев, что он наблюдает за ней острым, оценивающим взглядом. Неужели он и впрямь читает ее мысли? От этого предположения Саманта вся похолодела.

Но через мгновенье этот пронизывающий взгляд сменился равнодушным, и он спросил с преувеличенной любезностью:

– Хотите еще кофе?

– Спасибо, нет. – Думая только о том, как бы улизнуть от него, Саманта сказала: – Вас, наверное, ждет работа. А я тем временем могла бы погулять по саду. – Это было самое безобидное из всех занятий, которое Саманта могла придумать. Она добавила еще с легким ехидством: – Конечно, если только у вас нет возражений.

– Я буду только счастлив сопровождать вас, – мягко ответил он, криво улыбнувшись.

– Это совсем не обязательно, – поспешно возразила она. – Вы, должно быть, очень заняты.

– Я уже упоминал, что намерен отдохнуть денька два. – И добавил благодушно: – Пока Ричи в отъезде, самое меньшее, что я могу сделать, – стать вашим гидом при осмотре местных достопримечательностей.

Охваченная беспокойством и усиливающимся волнением, Саманта покорилась неизбежному.

– Но поскольку я планировал утром прогулку верхом, а лошади застоялись и нуждаются в разминке, я предлагаю отложить сады на потом. Правда, может быть, вам уже расхотелось садиться в седло? – В его голосе послышалась насмешка.

– Нет, мне не расхотелось. Только...

– Да?

– У меня нет костюма для верховой езды.

– Ничего страшного. Ваша одежда прекрасно подойдет. Я даже готов снабдить вас головным убором. Вам только останется подобрать более подходящую обувь.

Спустя пятнадцать минут она присоединилась к Кэлу, который дожидался ее во дворе. Он выглядел очень элегантно в прекрасно скроенных бриджах, высоких лакированных сапогах и оливково-зеленом свитере с высоким воротом. В руке он держал аккуратную черную жокейскую шапочку, такую же, какая была на нем.

Они прошли под арку в восточном крыле и пересекли мощенный булыжником двор. С одной стороны Саманта увидела ряд гаражей, а с другой – просторные конюшни, из которых пахнуло лошадьми и сеном. Саманта втянула в себя давно забытые запахи и окунулась в воспоминания детства.

Сморщенный человек маленького роста, с кривыми ногами, выдававшими его жокейское прошлое, вывел из конюшни двух ухоженных лошадей.

– Это Патрик. Он ухаживает за лошадьми, – сказал Кэл.

– Барышня-то знает, как держаться в седле?

– Надеюсь, – сухо ответил Кэл. Всем своим видом выражая сомнение, Патрик повернулся к Саманте.

– Кобылка немного норовистая, мисс.

– Ничего. Все будет отлично, спасибо.

– Ее зовут Шелта, – сказал Кэл. – Ну а это Люцифер. – Он хлопнул мерина по спине. – Как и большинство особ женского пола, Шелта иногда любит показать характер, так что может быть, вы предпочтете Люцифера? Или вас отпугивает его имя?

Отметив кроткое выражение глаз мерина, Саманта сказала:

– В нем, кажется, нет ничего демонического. Но меня вполне устроит Шелта.

Она погладила блестящую шею лошади и ласково пошептала ей на ухо, потом подобрала поводья и села в седло с такой профессиональной ловкостью, что Патрик одобрительно крякнул. Секундой позже Кэл тоже сидел верхом на Люцифере. Копыта зацокали по брусчатке. Сознавая, что Кэл не сводит с нее критического взгляда, Саманта тем не менее нисколько не смутилась. Еще в детстве ее отличали твердость руки и хорошая посадка, и, несмотря на большой перерыв, она уверенно держалась в седле.

Когда он наконец отвел от нее глаза и заметно расслабился, Саманта поняла, что прошла испытание.

День был чудесный, ни единое облачко не омрачало васильковый купол неба, солнце струило золотисто-медовые лучи, воздух наполняли дурманящие летние запахи. Оказавшись в парке, наездники пустили лошадей быстрым галопом, который постепенно перешел в неторопливый шаг, и они поехали бок о бок в дружелюбном молчании.

На губах Саманты играла счастливая улыбка. Она забыла обо всех тревогах и целиком отдавалась прогулке.

В конце парка они проехали вдоль стены, пока не достигли высоких железных ворот, распахнувшихся, когда Кэл нажал на кнопку пульта дистанционного управления. Оказавшись за воротами, всадники поскакали по извилистой тропе через березовую рощу и скоро оказались в живописной деревушке Доувкот.

Обсаженная цветами аллея привела их к прелестному старому особняку из красного кирпича с выступающими карнизами и высокими каминными трубами.

– Какая красивая усадьба! – воскликнула Саманта, когда они остановили лошадей в тени могучего каштана с лавочкой вокруг ствола.

– Это «Доувкот-Мэнор», – сказал Кэл. – Она принадлежит нашим близким друзьям. Сейчас они в городе, но Диана наверняка дома.

В его словах Саманте почудился некий потаенный смысл, и она бросила на него любопытный взгляд. Лицо Кэла ничего не выражало, но она вдруг поняла, что эта утренняя прогулка, на первый взгляд вроде бы бесцельная, на самом деле была задумана специально...

Он соскочил на землю легким точным движением, исполненным мужественной грации, и придержал кобылу за уздечку, пока спешивалась Саманта. Затем, не сговариваясь, они сняли свои шапочки и положили их на скамью.

Тут дверь дома отворилась, и к ним торопливо вышла тоненькая невысокая девушка. Она была совсем юной, на вид лет семнадцати-восемнадцати, решила Саманта, и хорошенькая как картинка – с каштаново-рыжими кудрями и яркими голубыми глазами.

– Кэл! – Она обхватила его за шею и, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку. – Какой приятный сюрприз!

Он с улыбкой ответил на поцелуй, и его суровое лицо смягчилось. Саманте так хотелось, чтобы эта улыбка была адресована ей! В его взгляде читались привязанность и особая интимность, говорившая о том, что между ними существует полное взаимопонимание и что они больше чем просто друзья. Да, хотя девушка и не носит кольца, но, должно быть, именно она является избранницей Кэла.

Бросив любопытный взгляд на Саманту, Диана продолжала:

– Когда я увидела лошадей, то решила, что с тобой Ричи.

– Он уехал по делам.

– Кажется, мы не виделись уже целую вечность.

Он игриво потрепал ее за подбородок.

– Всего неделю.

– Ну раз уж ты здесь, то обязан остаться пообедать.

– Я рассчитывал пообедать в гостинице.

– Ой, пожалуйста, оставайся! У нас свежий салат, и я попрошу миссис Ламберт взбить нам суфле.

– Ну как тут откажешься! – Обняв девушку за плечи, он перевел взгляд на Саманту и со странной ноткой в голосе добавил: – Познакомься с мисс Самнер... Саманта приехала из Штатов и гостит в Лорриморе.

Он не упомянул об их помолвке с Ричи. Впрочем, не стоило и ожидать этого, ведь Саманта прекрасно знала, как он к этому относится.

– Саманта, это мисс Телфорд.

– Очень приятно. – Саманта постаралась приветливо улыбнуться.

Но сердечность немедленно улетучилась с лица девушки, и оно превратилось в холодную маску.

– Рада вас видеть, – натянуто произнесла она и, отвернувшись, взяла Кэла под руку, – Идем в дом и выпьем перед обедом шерри. Грант позаботится о лошадях.

Саманта поняла, что ее присутствие здесь крайне нежелательно, и первым ее побуждением было уйти. Но воспитание подсказывало, что это недопустимо, и она скрепя сердце последовала за ними.

Пока все трое пили шерри, Саманта старалась оставаться дружелюбной. Хозяйка же игнорировала ее, как только могла. А последовавший обед показался Саманте одним из самых невыносимых обедов, на которых ей доводилось бывать. Кэл словно бы ничего не замечал. Они с Дианой оживленно болтали, но едва он пытался вовлечь в разговор Саманту, Диана немедленно перебивала ее.

Когда обед подошел к концу и кофейные чашки опустели, Кэл сказал, что им пора. Саманта поднялась с чувством облегчения и, вежливо поблагодарив хозяйку, быстро вышла. Однако услышала, как Диана капризно спросила:

– С какой стати ты притащил ее? Ты ведь знаешь, каково мне!

Саманта не разобрала ответ Кэла, но легко уловила прочувствованный возглас Дианы:

– О Господи, как я надеюсь!

Пока Саманта надевала свою шапочку, послышалось цоканье копыт, и пожилой мужчина вывел лошадей.

– Спасибо. – Она приняла поводья Шелты и села в седло. Предоставив Кэлу возможность прощаться с Дианой наедине, она развернула лошадь и направила ее вдоль аллеи.

Удрученная, подавленная, погруженная в невеселые раздумья, Саманта ехала по пестрой от солнечных пятен тропинке, вьющейся между деревьями. Вскоре Кэл догнал ее. Бросив взгляд на неподвижное лицо девушки, он молча пустил Люцифера шагом рядом с кобылой и нарушил молчание только когда они выехали из рощи.

– Я должен извиниться за Диану, но вы и сами, должно быть, поняли, что она жестоко ревновала. Не в ее обычае проявлять невоспитанность.

– Это абсолютно неважно, – холодно произнесла Саманта.

– Вам, должно быть, никогда не приходилось испытывать ревность, – произнес он раздраженно.

Вот тут он ошибался, и сильно. Не получив ответа, Кэл продолжал:

– Наверное, ее расстроила ваша красота. И все же я уверен, что для вас это в порядке вещей. Вы, должно быть, сталкиваетесь с ревностью постоянно.

– А ее ревность явилась для вас неожиданностью?

– Не совсем, – признал он. – Но я не ожидал, что она выкажет свои чувства так откровенно... Однако вы сохранили присутствие духа и вели себя как истинная леди...

Заподозрив в похвале насмешку, Саманта коротко ответила:

– Премного вам благодарна.

– ...в ситуации весьма для вас неприятной, – сочувственно добавил он.

– Это знакомство в самом деле не доставило мне радости, – сухо подтвердила Саманта и, будучи не в состоянии дольше скрывать досаду, спросила: – Зачем вы привезли меня туда?

– А что, должна быть какая-то причина?

– Не верится, что вы способны на беспричинные поступки.

– Как проницательно с вашей стороны.

– Так почему?

– Мне показалось, что у вас с Дианой есть что-то общее. Вы обе молоды, красивы, обе хотите стать леди Лорримор...

Итак, она права. Слабая надежда, что она неправильно истолковала отношения между Дианой и Кэлом, исчезла, уступив место острой тоске. Потрясенная до глубины души, Саманта поняла, что отдала бы все на свете, если бы только могла поменяться местами с Дианой.

– Как правило, она веселая и милая, – продолжал Кэл. – Если бы Диана не позволила ревности одержать верх, она бы вам понравилась.

Старания Кэла оправдать свою подругу явились последней каплей. Поддавшись бессмысленному гневу на свою судьбу, Саманта огрызнулась:

– Может быть, когда вы обручитесь с ней и подарите красивое колечко, она почувствует себя более счастливой и уверенной.

Секунду он выглядел растерянным, потом хитровато улыбнулся:

– Разве ваше кольцо принесло вам счастье и уверенность?

К замку они подъехали, не обмолвившись больше ни словом. Перед подъемным мостом он поравнялся с ней и, поймав кобылу за поводья, остановил ее. Саманта метнула на него настороженный взгляд. Он провел указательным пальцем по ее щеке, по подбородку.

– Я виноват. Вы меня простите?

Ее сердце дрогнуло и так забилось, что Саманта едва не задохнулась. Стараясь казаться спокойной и безразличной, она спросила:

– За что?

– За то, что расстроил вас.

– Я ничуть не расстроилась.

Его скептический взгляд дал ей понять, что он ей не верит, но настаивать Кэл не стал.

– Значит, мы снова друзья?

Разве они когда-то были друзьями?

– Конечно, – проговорила она севшим голосом.

Он улыбнулся и, наклонившись вперед, слегка прикоснулся к ее губам. По ее телу пробежала стремительная волна удовольствия и желания. В этот миг Саманта не сомневалась, что все, без чего она не может жить, он держит в своих руках.

Ну почему небрежный поцелуй этого мужчины пробуждает в ней такие глубокие чувства, тогда как более страстные поцелуи других оставляли ее равнодушной?

Он отстранился и, не сводя глаз с ее лица, тихо спросил:

– Почему вы так холодны? Вам же хочется...

Это была правда. Саманта, хотя и продолжала внешне оставаться безучастной, тем не менее жаждала вернуть ему поцелуй. Но поддаваться чувствам было бы глупо и опасно. Она знала, что Кэл Лорримор только играет с ней.

Молча покачав головой, Саманта отобрала у него поводья и поскакала через мост.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда они подъехали к конюшням, Кэл спешился и, не успела Саманта последовать его примеру, подхватил ее на руки и поставил на землю. Его руки нежно обхватили ее талию, и он с особой интимностью заглянул ей в глаза, словно был ее любовником.

Запыхавшаяся и взволнованная, Саманта почувствовала, как у нее запылали щеки. Чтобы укрыться от его взгляда, она резко отвернулась и погладила кобылу, которая в ответ с легким ржанием ткнулась ей мордой в шею.

– Еще одна победа, – поддразнил ее Кэл.

Саманта вспомнила, как, увидев, что она подружилась с Ханом, Кэл заметил: «Вы, должно быть, привыкли, что все мужчины находят вас неотразимой», и колко ответила:

– Какая жалость, что я не села на Люцифера.

Он мгновенно понял ее намек и рассмеялся, блеснув белоснежными зубами.

Уже поднимаясь по лестнице, Кэл спросил:

– Как вы хотите провести остаток дня?

Испытывая потребность удрать от него, Саманта быстро сказала:

– Принять душ и отдохнуть.

– Поездка в Доувкот показалась бы чересчур долгой любому человеку, который давно не садился на лошадь... Надеюсь, что в целом вы нашли ее приятной?

– Мне она доставила удовольствие, – не сильно покривив душой, ответила Саманта.

В конце галереи Кэл остановился и взял ее за руку.

– Сегодня вечером у меня назначена встреча, так что, боюсь, ужинать вам придется в одиночестве.

Это заявление поразило ее как гром среди ясного неба.

– О... – Стараясь превозмочь внезапное разочарование, Саманта внутренне содрогнулась, представив, как сидит одна-одинешенька за длиннющим столом.

Кэл, словно обладая провидческим даром, предложил:

– Если хотите, вам подадут в гостиную...

– Да, так будет лучше, спасибо. – Испугавшись, что он догадается о ее разочаровании, она торопливо пробормотала: – Тогда давайте сразу попрощаемся.

Отняв у него руку, она повернулась и пошла. Зная, что он смотрит ей вслед, она всеми силами постаралась изобразить спокойствие и хладнокровие. Это оказалось непросто, и уже не впервые Саманта поблагодарила свою профессиональную выучку.

Добравшись до своей комнаты, Саманта упала на кровать и отдалась во власть мрачных мыслей. Она не сомневалась, что у Кэла свидание с Дианой. Очевидно, он собирался загладить свою оплошность. Но зачем он взял с собой в «Доувкот-Мэнор» другую женщину, зная, что Диана будет ревновать, оставалось загадкой. Его объяснения, несмотря на вежливую форму, были странно уклончивы и неубедительны.

Может, он хотел вызвать в ней ревность, чтобы потешить свое мужское самолюбие? Иначе почему он сразу не объяснил Диане, что Саманта – невеста Ричи?

Но, вспомнив, как смягчилось лицо Кэла, когда он глядел на Диану, Саманта не смогла убедить себя, что он способен намеренно огорчить эту девушку. Ей хотелось горько возроптать на свою судьбу, которая хотя и свела ее с единственным мужчиной, сумевшим пробудить ее чувства, но чересчур поздно и в крайне невыгодных обстоятельствах.

Однако тосковать о невозможном – бессмысленное занятие, поэтому следовало продолжить дело, ради которого она сюда приехала.

Еще утром она решила, – что следующим шагом будет ознакомление с фамильным древом, изображение которого висит в старой библиотеке. Осторожность подсказывала Саманте, что надо дождаться, когда Кэл уйдет. Меньше всего ей хотелось повторения утренней сцены и новых обвинений.

Она поднялась и решила принять ванну. Горячая вода всегда расслабляет, успокаивает тело и ум... Через некоторое время настроение Саманты улучшилось. Вытершись мягким полотенцем, она облачилась в платье из темно-зеленого шелка и босоножки, а волосы аккуратно уложила на затылке.

Ее часики показывали половину седьмого. До обеда – уйма времени. Она тихонько отворила дверь и увидела, что ее поджидает Хан. Виляя хвостом, он поднялся. Саманта молча погладила его, потом осторожно подошла к арке и заглянула в галерею. Все двери были закрыты, Кэл наверняка уже ушел.

В сопровождении пса Саманта прошла в западное крыло и затворила за собой дверь, а потом двинулась прямо в библиотеку.

Уже у входа ноздри ей защекотал кислый запах запустения. С полуопущенными шторами комната выглядела мрачной и неуютной. Саманта нажала выключатель, но он не работал. Тогда она подняла на ближайшем окне штору, подошла к камину и нетерпеливо всмотрелась в поблекший манускрипт. С сильно бьющимся сердцем Саманта прочла: «Джон Дэвид Джошуа Лорримор, 1880 года рождения, сочетался браком с Абигайль Айрис в 1906 году». Видимо, это дедушкины родители, значит, его история правдива.

По утверждению дедушки, Абигайль и Джон имели двух сыновей, старшим из которых был он. Дедушку звали Генри Джеймс Роберт, и родился он в тысяча девятьсот семнадцатом.

Но здесь был только один сын – Альберт Вильям Якоб, рожденный в 1919 году.

Все выглядело вполне убедительно, и у Саманты упало сердце. Но, приглядевшись повнимательнее, она увидела некоторую асимметрию. Словно было нарушено равновесие...

Она придвинула к камину стул и влезла на него, чтобы взглянуть поближе. Да, несомненно!

Раньше на этом месте была еще одна ветвь, но ее довольно грубо сломали, стерев надпись. Саманта была поражена. Поставив стул на место, она вместе с Ханом двинулась обратно в южное крыло. Итак, дедушкино имя стерто намеренно, выходит, нужно искать Библию, где записаны даты рождений, смертей и бракосочетаний всех Лорриморов. Подделать что-либо там – гораздо сложнее.

Если бы только отыскалось какое-нибудь не-опровержимое свидетельство подлинности дедушкиной истории, ее присутствие в замке выглядело бы более оправданным, и она чувствовала бы себя более уверенно. Хотя в глазах Кэла или Ричи ей вряд ли удастся оправдаться. Оба они охарактеризуют ее действия как вероломные и корыстные, и будут правы.

Саманта не считала, что для Ричи это окажется глубоким потрясением. Очень возможно, что Кэл прав и его младший брат жалеет о своей импульсивности. Она от души желала, чтобы так и было. Это значительно упростит дело и успокоит ее совесть.

Она едва успела сесть за стол в гостиной, как Мейтклифф вкатил столик с ужином. Со свойственным ему торжественным видом дворецкий постелил ей на колени камчатную салфетку, после чего подал на стол цыпленка зиргёте. Поблагодарив, Саманта сказала:

– Извините, что причиняю вам такие хлопоты.

– Всегда к вашим услугам, мисс. – Он выпрямился и добавил с расстановкой: – Сегодня у повара выходной, и я сам приготовил это блюдо. Надеюсь, вам понравится.

– Ммм... Это великолепно! – искренне воскликнула Саманта.

Она улыбнулась дворецкому и увидела, как мочки его больших ушей порозовели. А он славный, подумала она. Вовсе не такой уж надутый и чопорный, каким кажется. Повинуясь внезапному порыву, она спросила:

– Давно вы служите в замке, Мейтклифф?

– Всю жизнь, мисс. И мой отец был здесь дворецким, а до него мой дед. А моя матушка в молодости была камеристкой леди Абигайль.

У Саманты сильно забилось сердце.

– Леди Абигайль? – переспросила она ободряюще.

– Прабабушка теперешнего хозяина.

– Как интересно! – горячо проговорила она. – Когда я была в старой библиотеке, мне, кажется, попадалось на глаза имя леди Абигайль на фамильном древе Лорриморов. – И она продолжала как можно беспечнее: – Ведь у нее был один сын?

– Нет, мисс, леди Абигайль имела двух сыновей. Они оба были уже подростками, когда я появился на свет.

– А ваша матушка тогда жила в замке?

– Конечно, мисс. Я родился здесь.

– Неужели?! Лорриморы должны относиться к вам как к члену семьи.

– Надеюсь, что так и есть, мисс. – И дворецкий с гордостью добавил: – Мое рождение было занесено в семейную Библию.

– В семейную Библию? Наверное, она хранится в часовне?

– Уже нет, мисс. Насколько мне известно, ее поместили в семейный архив.

– Это здесь, в замке?

– Да, мисс.

Пока она колебалась, сознавая, что неразумно дальше расспрашивать Мейтклиффа, он поклонился и величественно удалился. Боже мой, какая удача! Сыновей было двое!

Может быть, она сумеет вытянуть из Кэла местонахождение архива? Но необходимо соблюдать крайнюю осторожность. Слишком большое количество вопросов вызовет подозрение, а Кэл и так относится к ней с подозрением. Нет, о Кэле ей не хотелось думать!

Вернулся дворецкий и спросил, не желает ли она еще чего-нибудь.

– Нет, спасибо... Да, Мейтклифф, можно ли попасть в сады, не проходя через подъемный мост?

– Конечно, мисс. Если угодно, я покажу вам дорогу.

Они прошли через главный зал в комнату для слуг, откуда двери вели в крытый двор, выходивший к мосту, который Кэл назвал входом для торговцев.

– В сады быстрее всего пройти под аркой справа от вас и мимо гимнастического зала, – указал Мейтклифф.

Она улыбкой поблагодарила его и вошла в арку. Дверь в гимнастический зал была распахнута, и она увидела, что он хотя и небольшой, зато прекрасно оснащен. Если Кэл регулярно тренируется в этом зале, ездит верхом и плавает, то неудивительно, что он выглядит крепким и энергичным.

Воздух был неподвижным и теплым, как в тропиках. Саманта пересекла по пешеходному мостику ров и вошла в первый сад, окруженный стеной. Хан следовал за ней по пятам. В одном конце сада на краю пруда с лилиями стояла старинная беседка. Ее деревянные перила густо увивала глициния. Как чудесно, подумала Саманта, сидеть здесь, наблюдая за стрекозами. Может быть, Диана и Кэл сидят в одном из садов и, держась за руки, тихо беседуют...

Отогнав тягостные мысли, она напомнила себе, что решила не думать о Кэле.

Когда Саманта повернула назад к мосту, пламенеющее солнце уже закатилось и сумерки прозрачной синевой окутали округу.

Саманта села на теплую траву у края рва, а Хан расположился рядом. Вздохнув, она рассеянно принялась наблюдать за утенком, плескавшимся в камышах. Через какое-то время он скрылся, рябь на воде исчезла, и поверхность сделалась ровной, как зеркало. Саманта наклонилась и увидела себя, отраженную в темной воде. Пока она смотрела, рядом возникло другое отражение.

Ахнув, она повернулась. Кэл, одетый в элегантный вечерний костюм, стоял рядом. Потрясенная его неожиданным появлением, девушка воскликнула:

– Зачем вы подкрались ко мне?

Его это развеселило. Он помог ей подняться.

– Зачем, по-вашему, мне это нужно?

– Затем, что дает моральное преимущество.

– Интересная теория. Но на самом деле я вовсе не подкрадывался. Если бы вы не углубились настолько в свои мысли, вы услышали бы мои шаги. Хан, например, услышал.

– Как вы узнали, где я?

– Мейтклифф сказал, что вы прошли в эту сторону. – Он заметил насмешливо: – Кажется, вы одержали еще одну победу.

– Не понимаю, о чем вы.

– О Мейтклиффе.

Усмотрев в его словах благоприятную возможность, она признала:

– Мы просто побеседовали, и он сказал, что родился в Лорриморе. Он очень гордится, что его имя занесено в старую семейную Библию. – И, помолчав, спросила, стараясь не выказать свой интерес: – Может быть, и я могу взглянуть на нее?

– Почему бы и нет?

В его тоне проскользнуло скрытое удовлетворение, и Саманта поспешно добавила:

– Только не думайте, будто я лезу не в свои дела.

– Кто же посмеет обвинить вас в этом? – Улыбка Кэла была только чуть-чуть насмешливой. – Завтра я покажу вам архив. – И он добавил с ноткой сарказма: – Если только вы не предпочитаете, чтобы вас сопровождал Мейтклифф. В течение этого, как он выразился, весьма приятного вечера он сделался вашим преданным поклонником.

Решив не позволять ему дальше дразнить себя, Саманта отрывисто спросила:

– Полагаю, вы тоже нашли сегодняшний вечер приятным?

– Насколько приятным может быть вечер, посвященный бизнесу.

Саманта мгновенно воспрянула духом.

– О!

Видимо, это междометие было слишком откровенным, поскольку он приподнял темную бровь.

– А вы думали, что у меня свидание с Дианой?

– Я совсем об этом не думала, – быстро возразила Саманта. Чересчур быстро.

– Значит, предполагаете, что Диана не единственная? – спросил он, прищурившись.

– Не понимаю, о чем вы, – повторила она и закусила губу.

– Вы отлично знаете, что я имею в виду.

– Если вы намекаете на то, что я ревную...

– А разве нет?

– Ну разумеется, нет!

– Мне почему-то кажется, что вы лжете, моя прелесть.

– Мне хотелось бы, чтобы вы перестали меня так называть.

– Против какого конкретно слова вы возражаете – существительного или притяжательного местоимения? – Саманта не ответила, и он сменил тему: – Кажется, вы не особенно страдаете от последствий нашей верховой прогулки? Может быть, искупаемся?

– Сейчас?

– А что? Все еще очень тепло, и луна как раз всходит. Вы когда-нибудь купались при луне?

– Нет, – призналась она.

– Тогда вам не следует упускать такой возможности.

Сердце у нее сильно забилось, и она покачала головой:

– У меня нет с собой купальника.

– Не вижу здесь никакой проблемы, – мягко сказал он.

– Зато я вижу. Если вы хоть на миг вообразили, что я купаюсь голой...

Он засмеялся, и на его щеках появились ямочки, добавившие ему привлекательности.

– Я не совсем это имел в виду. – Глаза его блеснули. – Хотя мысль и неплохая. – Его усмешка свидетельствовала о том, что он специально дразнит ее. – Мы не пойдем против приличий. К счастью, Марсия примерно вашего роста и телосложения. Она оставила здесь абсолютно новый купальник, который должен вам подойти.

Он, кажется, твердо решил навязать ей это купание.

– Кто такая Марсия?

– Моя знакомая, – многозначительно произнес Кэл. Он взял ее за руку и заглянул в глаза. – Так что вы решили?

Уступив соблазну, она произнесла нерешительно:

– Ну хорошо.

Держась за руки, словно влюбленные, они перешли через пешеходный мост. Кэл кивнул псу, и тот затрусил на кухню, а сам хозяин повел Саманту в раздевалку рядом со спортзалом. В ней были две кабинки с душем и большой шкаф, до-верху наполненный полотенцами, мылом и чем-то вроде фехтовальных принадлежностей. Увидев, как она с любопытством разглядывает рапиры и маски, Кэл поинтересовался:

– Это тоже одно из ваших хобби?

– Нет. Но мне всегда хотелось научиться фехтовать.

– Пока вы в Лорриморе, буду рад дать вам несколько уроков. Уверен, что вы окажетесь достойным противником...

Он снял с верхней полки коробку и протянул Саманте. Внутри оказался очень открытый черный купальник в магазинной упаковке.

Указав на кабинки, Кэл сказал:

– Здесь можно переодеться. – Усмехнувшись, добавил: – Если хотите, мы можем сделать это в одной кабинке... Впрочем, я не настаиваю...

Оказавшись одна, Саманта натянула купальник и, взглянув в высокое зеркало, поняла, что выглядит идеально. Почувствовав прилив уверенности в себе, она надела белый махровый халат и затянула пояс.

Быстро и ловко переодеваться научила Саманту ее профессия, и они с Кэлом вышли из кабинок одновременно. Он произнес немного удивленно:

– А в Штатах неплохо поставлено обучение моделей. Большинство женщин копались бы целый час.

На нем были только элегантные темно-синие плавки. Волосы слегка растрепались, и черная прядь упала на лоб.

– Вы просто женоненавистник, – укоризненно улыбнулась Саманта, с нескрываемым восхищением глядя на него. До чего он все-таки красив! Высокий, гибкий, атлетически сложенный, с длинными прямыми ногами и изящными ступнями. Его загорелая кожа блестела.

Саманта с усилием отвела глаза. Они вышли на освещенную террасу. Стояла прелестная ночь. Полная луна только что взошла над замком и посеребрила воду у дальнего берега рва. Но в тени высоких стен она казалась непроглядно черной, кроме тех мест, где свет желтого фонаря превращал ее в жидкое золото.

– Какая здесь глубина? – спросила Саманта с некоторым сомнением.

– Достаточно большая, чтобы нырять, – сказал он. – Но если хотите, можно спуститься и по ступенькам.

Саманта замялась. Она привыкла к плавательному бассейну, и ров вокруг замка немного пугал ее.

Наблюдая за ее выразительной мимикой, Кэл сказал:

– Ничего страшного не произойдет, если вы спуститесь в воду по ступеням. Большинство гостей, у которых хватает смелости искупаться, так и поступают.

Едкая насмешка, прозвучавшая в его словах, подхлестнула Саманту, и она, скинув халат, не раздумывая нырнула.

Вода была чистой и холодной. После стоявшей весь день жары Саманта думала, что она гораздо теплее.

Не успела она вынырнуть на поверхность, как рядом возникла голова Кэла.

– Если плаваете вы так же хорошо, как ныряете, предлагаю сделать полный круг.

Они поплыли рядом неторопливым брассом. Вода расходилась серебристой рябью и ласкала тело, как прохладный шелк. Очень скоро Саманта согрелась и перевернулась на спину. Звезды казались крохотными и очень далекими, зато ослепительный диск луны висел совсем низко, и казалось, стоит только протянуть руку, и прикоснешься к нему.

В тишине плескалась вода, и где-то рядом выводил свои трели соловей.

Завершив круг, они вернулись к террасе. Кэл первым выбрался из воды. Когда Саманта подплыла к ступеням, он уже ждал ее с халатом наготове. Она быстро закуталась в него, чувствуя на себе оценивающий взгляд.

– Ну и какое впечатление произвело на вас первое в вашей жизни ночное купание?

– Просто волшебное, – тихо отозвалась она. – Вряд ли я когда-нибудь его забуду.

На террасе появилась кипа полотенец и еще один халат, на столике ожидал горячий кофейник. Пока Саманта вытаскивала шпильки и вытирала волосы, Кэл облачился в свой халат и разлил кофе в чашки. Усевшись в шезлонги и наслаждаясь прелестью летней ночи, они выпили его в дружеском молчании.

Когда чашки опустели, Кэл сказал:

– Пожалуй, пора возвращаться в дом.

– Я могла бы сидеть так целую ночь, – ответила она.

Он покачал головой и помог ей подняться.

– Долго сидеть в мокром купальнике вредно.

– Да, наверное, теплый душ все-таки не помешает.

– Я не душ имел в виду. – Он обнял ее за талию и повел в дом.

Они прошли через внутреннюю дверь в комнату с мраморным полом. На потолке сверкали лампы дневного освещения, у стен стояло несколько удобных кресел. Большую часть помещения занимало джакузи с булькающей водой. Не успела Саманта что-либо возразить, как он снял с нее халат.

– Это куда более полезно! – Лукаво блеснув глазами из-под густых черных ресниц, он предложил: – Давайте снимем мокрые костюмы и сядем рядышком в первозданной красоте!

Его взгляд и слова содержали в себе вызов, который Саманта не собиралась принимать. Во рту у нее пересохло, и, не отводя глаз от его крепкой бронзовой шеи, она пробормотала:

– Не думаю, что мне этого хочется.

– Гарантирую, что здесь нас никто не потревожит.

– Дело не в этом. – Ее обычно низкий, слегка хрипловатый голос зазвучал высоко и пронзительно.

– Только не говорите, что страдаете застенчивостью, – усмехнулся Кэл. – К чему эта показная скромность? Я полагаю, модели привыкли к раздеванию.

Рассерженная его издевательским тоном, Саманта сказала:

– Не думаю, что вы имеете право говорить со мной так, вы меня очень мало знаете.

– Мне достаточно было узнать, каким образом вы запустили коготки в беднягу Ричи, чтобы безошибочно заключить, к какой категории женщин вы относитесь. Бессердечных, алчных, коварных... и дьявольски соблазнительных. – Он окинул ее взглядом с головы до ног и заметил с неожиданной злостью: – А поскольку Ричи видел вас такой, как сейчас, я не могу винить его за то, что он потерял голову.

Обеспокоенная резкой переменой в его настроении, Саманта возразила:

– Ричи никогда не видел меня такой.

– Может быть. – Кэл хищно улыбнулся. – В постели купальник обычно не нужен.

Итак, он убежден, что она спала с Ричи. Ее сердце болезненно сжалось. Понимая, что никакие оправдания не заставят его переменить мнение, Саманта промолчала.

– Скажите, Саманта, вы легли с ним в постель в первую же ночь?

– Думаю, это вас не касается, – резко произнесла она.

– Нет, здесь вы ошибаетесь. Я глава семьи, и меня касается все, что грозит семейному благополучию. – Теперь его голос сделался тверже стали. – А вы представляете угрозу с той минуты, когда подстроили встречу с Ричи.

С тяжелым сердцем Саманта отвернулась от него.

– Если вы дадите честное слово, что ваше знакомство с Ричи – чистая случайность, я возьму назад все обвинения.

Она очень хотела сказать, что все вышло случайно, но оправдания не шли с языка.

– Итак, Саманта?

– Я не собираюсь давать никакого слова. Все равно вы не поверите.

– Да, вы правы, не поверю. Мы оба отлично знаем, что вы, приняв Ричи за меня, приложили все усилия, чтобы поймать его в свои сети.

Саманта не могла больше слушать. Она попыталась высвободиться, но Кэл крепко держал ее.

– Мне больно! – воскликнула Саманта и добавила в отчаянии: – Знал бы Ричи, как вы обходитесь со мной!..

– А вы собираетесь рассказать ему?

После секундного колебания она помотала головой.

– Боитесь?

– Нет.

– Наверное, думаете, что он вам не поверит?

– Не сомневаюсь, что поверит.

– Тогда почему не пожаловаться ему? – настаивал Кэл. – Любая невеста пожаловалась бы жениху.

Загнанная в угол, Саманта произнесла:

– Я не хочу становиться причиной ссоры между вами.

– Так могла бы сказать лучшая из невесток. – Вдруг он спросил: – Скажите, Саманта, вы действительно хотите, чтобы я был вашим деверем?

– Нет.

– Но, чтобы не потерять Ричи, вы готовы стерпеть? Не беспокойтесь, я ни при каких обстоятельствах не соглашусь, чтобы вы стали моей невесткой... Сказать почему?

– Я и так знаю, – проговорила она дрожащим голосом. – Вы и не пытались скрыть, что считаете меня лживой потаскухой.

Кэл придвинулся к ней вплотную и одной рукой приподнял ей подбородок. Выразительно глядя ей в лицо, он тихо произнес:

– Видите ли, есть одно обстоятельство, которое делает подобный поворот событий решительно невозможным.

– Какое обстоятельство? – прошептала Саманта.

– «Не пожелай жены брата твоего», – процитировал он не совсем точно. – Если вы выйдете за Ричи, то будете для меня постоянным соблазном. Я ни одному из мужчин не желаю участи рогоносца, тем более родному брату, но не уверен, что сумею удержаться на расстоянии от вас.

Он улыбнулся, увидев, как она расширила глаза и с трудом перевела дыхание. В следующий момент он привлек ее к себе, и его губы, теплые и волнующие, впились в ее рот.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Безумное, звенящее счастье переполнило Саманту. Она находилась в объятиях человека, для которого была предназначена. Она обхватила его за шею, и его поцелуй сделался нежнее, но и требовательнее. И она с радостью откликнулась на его призыв.

Пока они целовались, его рука скользнула по ее бедру, потом уверенными и вместе с тем мягкими движениями принялась ласкать ее грудь. В тот же миг Саманта забыла все на свете и погрузилась в бешеный водоворот чувств. Когда он наконец выпустил ее, оглушенную, потрясенную, Саманта пошатнулась, словно пьяная, и ему пришлось поддержать ее. Она открыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Он еще раз нежно поцеловал ее и помог надеть халат, потом натянул свой и, обняв ее за плечи, повел вверх по каменным ступеням.

Растерянная, сбитая с толку, Саманта, только поднявшись по ним, поняла, что это та самая лестница, которая выходит на площадку перед ее комнатой в башне. Когда Кэл сделал попытку увлечь ее в галерею, она обрела дар речи и хрипло выговорила:

– Куда мы идем?

– Ко мне.

Какая-то доля здравого смысла вернулась к ней, она попятилась назад и слабо помотала головой.

– Ну хорошо, – уступил он. – Тогда идем к тебе.

– Нет, – прошептала Саманта. Ее охватила внезапная паника при воспоминании о том, как быстро и безоглядно она потеряла голову. Она проговорила: – Я не хочу ложиться с вами в постель.

Он прищурился и снова взял ее за плечи.

– Но несколько минут назад ты была не прочь.

Правду не было сил отрицать. Испугавшись, что он опять поцелует ее, и тогда она погибла, она сбивчиво пробормотала наобум:

– Это не с вами я хотела быть. Я думала о Ричи...

Лицо Кэла окаменело, руки повисли, и он резко отвернулся от нее. Глядя на его быстро удалявшуюся фигуру, она со странной ясностью поняла: все кончено. Кэл был человеком с железным самообладанием. Если он поверил, что не мил ей, то больше не сделает попытки к ней прикоснуться.

Разве не этого она хотела?

Нет! – кричало ее сердце. Кэл обладал всем, что она надеялась когда-нибудь найти в мужчине. Если сейчас она даст ему уйти, то лишит себя бесценного сокровища. Она жаждала его близости, его объятий, и пусть даже это продлится только одну ночь.

Поняв, что ничто другое на свете не имеет значения: ни помолвка с Ричи, ни причина, которая привела ее сюда, – она бросилась за ним.

Он уже подошел к своей двери.

– Кэл...

Это было сказано шепотом, но он обернулся. Она подошла и, положив руки ему на грудь, покаянно посмотрела ему в глаза. Его лицо было мрачным, как штормовое море.

– Кэл, я виновата...

– В чем? В том, что хотела быть не со мной, а с Ричи?

– Нет. В том, что солгала. Я совсем не думала о Ричи. Мне просто стало страшно. – Отрывистые фразы свидетельствовали о ее нервном напряжении. Его лицо смягчилось. Несколько осмелев, она сказала: – Я хочу быть с тобой.

Он обхватил ее лицо ладонями и пристально всмотрелся в него.

– А ты уверена, что утром не пожалеешь?

– Уверена.

Он привлек ее к себе и ввел в свою комнату.

Быстро запечатлев на ее запрокинутом личике поцелуй, хрипло спросил:

– Хочешь принять душ?

Она кивнула и вошла в роскошную ванную, ожидая, что он последует за ней, но спустя несколько мгновений поняла, что, проявив чуткость, Кэл предоставил ей возможность остаться одной. Сняв купальник, Саманта ополоснулась под душем, быстро вытерлась и высушила длинные волосы. Приободренная и немного успокоенная, она замешкалась у двери. Ей почему-то не хотелось выходить из ванной обнаженной.

Тут раздался стук, дверь на несколько дюймов приоткрылась, и в щель просунулась рука, державшая ее атласную ночную рубашку и пеньюар.

– Надеюсь, я успел вовремя? – спросил голос Кэла.

– В самый раз, – с облегчением ответила она. Он подумал о ее чувствах, позаботился о том, чтобы принести ей необходимые вещи. Не доказывает ли это, что его мнение о ней переменилось?

Когда через несколько секунд Саманта появилась из ванной, он снова быстро поцеловал ее и, пообещав вернуться через минуту, вошел в ванную.

Прислушиваясь к шуму хлынувшей воды, она огляделась. Спальня Кэла была самой обыкновенной мужской спальней с белыми стенами и простой мебелью. Два светильника, двуспальная кровать с пологом.

Саманта сняла пеньюар и повесила его на стул, но мысль о том, чтобы лечь в кровать без него, смутила ее. Набитый книгами шкаф говорил о том, что Кэл любит почитать на ночь. Интересно, каковы его вкусы? Она разглядывала корешки, когда появился Кэл. Кроме полотенца, переброшенного через плечо, на нем ничего не было... Его поджарое тело с чистой здоровой кожей покрывал ровный загар. Он был босиком и даже не причесался – словно очень торопился.

Саманта увидела, как перекатываются мускулы под его кожей. У нее пересохло во рту, и она с трудом проглотила слюну.

Он отбросил в сторону полотенце и, в упор взглянув на нее, произнес:

– Я думал, ты уже в постели. – Но, заметив и неправильно истолковав охватившую ее легкую дрожь волнения, он отрывисто добавил: – Должно быть, Ричи обладает скрытыми достоинствами. Наверное, в его постель ты ложилась с большим нетерпением.

Его слова прозвучали как пощечина. На глазах Саманты выступили слезы, и она шагнула к двери. Но он опередил ее и преградил ей дорогу.

– Выпусти меня, – проговорила она сдавленно. – Я, наверное, сошла с ума, решив, что ты переменил обо мне мнение.

Горячие слезы потекли по ее щекам. Кэл привлек ее к себе и движением, которое можно было даже назвать нежным, прижал ее голову к своей груди. Мучительно подавляя желание разрыдаться, она напряженно застыла, слушая, как он шептал, касаясь губами ее волос:

– Не плачь. Я не хотел обижать тебя.

Неужели он сказал это? Саманта вскинула голову.

– Не верю ни единому слову! Тебе нравится быть жестоким со мной.

– Отнеси это на счет ревности.

– Ревности? – Ее зеленые глаза изумленно раскрылись.

– Удивительно, не так ли? Я никогда не был монахом и всегда признавал за моими партнершами право иметь в прошлом близких друзей. – Он большим пальцем смахнул слезу с ее щеки. – Но ты странно действуешь на меня. Мне почему-то невыносимо думать, что к тебе прикасались другие мужчины. А особенно мой брат.

– Я никогда не была близка с Ричи.

Мгновение Кэл оставался неподвижным, испытующе глядя на нее.

– Повтори еще раз, – резко велел он.

– Я никогда не была близка с Ричи. Самое большее, что он делал, – это целовал меня.

– Слава Богу.

– И не было...

Он остановил ее поцелуем.

– Теперь, когда я знаю, что Ричи не входит в число твоих мужчин, мне больше нет до них дела.

– Но, Кэл...

Он еще раз поцеловал ее и, дав волю нетерпению, подхватил на руки и отнес на кровать. Ее длинные волосы покрыли белую подушку, как черным шелком. Он лег рядом и, опершись на локоть, принялся ласкать ее тело под гладким атласом и говорить, какая она красивая и как сильно его влечет к ней. Его слова и ласки были как бальзам для ее гордости и чувства собственного достоинства, и когда он начал страстно целовать ее, она радостно обвила руками его шею и ответила на поцелуи. Потом он стал ласкать ее грудь, прикрытую тонким кружевом, и прикосновения его опытных пальцев и губ заставили ее трепетать от сладострастия.

– Сними рубашку, – прошептал он. – Я хочу видеть тебя всю.

Саманта приподнялась без уговоров, и он помог ей стянуть рубашку. Ее безупречная кожа засияла в свете лампы, как светлое золото. Она слышала, как Кэл возбужденно дышит, медленно разглядывая ее стройное тело. Пока он смотрел, она изучала его лицо. Подрагивание длинных ресниц, темный румянец, выступивший на жестких скулах, свидетельствовали, что он находит ее не просто привлекательной. Наверное, впервые в жизни Саманта испытала радость оттого, что красива... или мужчина, которого она любит, находит ее красивой.

Любит?

Да, она любит. Любовь, в которую она раньше не верила, ворвалась в ее жизнь с захватывающей дух скоростью. Но кто возьмется определить миг, когда вспыхивает роковая искра? Люди могут провести вместе целую жизнь, и с ними этого так и не случается. Другим, чтобы загореться, требуется только взгляд.

Когда Саманта впервые заглянула в его глаза, некое могущественное чувство мгновенно родилось в ее груди. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь плотское влечение, но теперь-то она понимала, что пришла любовь.

Саманта встретила его взгляд сияющей улыбкой. Глаза Кэла потемнели и стали словно антрациты. Он прикоснулся ладонью к ее щеке. Пробормотав что-то неразборчивое, она прижалась к ней губами. Он выговорил осевшим голосом, что она самое совершенное создание, какое ему приходилось видеть, и что ему не терпится назвать ее своей. Однако он владел собой в совершенстве, и его ласки были хотя и страстными, но неторопливыми и нежными. Своими чувственными и одновременно умелыми прикосновениями он доставлял ей невыразимое наслаждение.

Целиком отдавшись во власть его рук, Саманта любовалась им, упиваясь его мужской красотой и грацией.

Незаметно он подвел ее к той черте, за которой остается только безумное нетерпение, и с поцелуем страстно прижал к себе. Когда он овладел ею, из ее губ вырвался слабый крик, но боль через секунду исчезла, утонула в мощной волне экстаза, которая рассыпалась на тысячу радужных брызг.

Потом голова Кэла покоилась на ее груди, и они лежали в истоме, пока их дыхание и пульс не нормализовались. Когда он вдруг отодвинулся, на мгновение она подумала, что он собирается уйти, но ее страхи рассеялись: он обнял ее и привлек к себе.

Склонив голову ему на плечо, она переживала небывалое блаженство, и омрачало его только сознание того, что блаженство это, увы, быстротечно. Как могла она вообразить, что одной ночи в его объятиях достаточно? Целой жизни, проведенной с ним рядом, и той будет мало...

– Ты самая удивительная женщина из всех, кого я встречал, – ворвался в ее мысли голос Кэла. Он слегка повернул голову и коснулся губами ее лба. – Быть с тобой – одно наслаждение. Ты пылкая, чувственная, ничего большего не остается желать мужчине. Но... мне показалось... что я был у тебя первым...

– Так и есть.

Кэл глубоко вдохнул.

– Как это получилось? От желающих, я полагаю, не было отбоя. Или ты сохраняла девственность для первой брачной ночи?

– Мой дедушка был высоконравственным человеком и научил меня самоуважению. Но главное в том, что я ни в кого не влюблялась... – Поняв внезапно, что выдала себя, она поспешно добавила: – И не встречала никого, с кем хотелось бы лечь в постель...

– А как же Ричи? – Ответом было растерянное молчание. И Кэл напряженно произнес: – Какие бы побуждения ни заставили тебя обручиться с ним, теперь ты уже не можешь выйти за него замуж.

– Да.

– Я рад, что ты со мной согласна. – В его словах звучало неприкрытое торжество. В голове Саманты зародилось ужасное подозрение. Она отодвинулась от него и резко села.

– Зачем ты это сделал?

– Тебе обязательно нужно знать?

– Да, – ответила она с замирающим сердцем.

– Ты очень красивая женщина. – Уклончивый ответ только подогрел ее страхи.

– В красивых женщинах нет недостатка. Ты что, собираешься спать со всеми? Или только с теми, которые имели дерзость обручиться с твоим братом?

– А... – пробормотал он, – ты думаешь, что я решил скомпрометировать тебя в глазах Ричи?

– Скажи, что это не так! – Как она хотела, чтобы он разуверил ее!

– Только отчасти. Но тут было и другое. Она услышала лишь первую фразу и сдавленно воскликнула:

– Как ты мог поступить так жестоко, так бесчестно!

– Я хотел тебя, а ты – меня. Это самый приятный способ разорвать вашу помолвку с Ричи.

– А что, если я передумаю и не стану ее разрывать?

– В этом случае мне придется рассказать Ричи о сегодняшней ночи. Даже если он до сих пор одурманен, он все же хорошенько подумает, прежде чем жениться на женщине, прыгнувшей в постель к его брату.

Саманта чувствовала себя уничтоженной, своим вероломством он нанес ей рану в самое сердце. Среди гнева и боли родилось желание любым способом отомстить.

– Когда ты это планировал, тебе не приходило в голову, что я буду все отрицать?

– Ничего у тебя не выйдет, моя прелесть.

– С чего ты так уверен?

– На тот случай, если ты всерьез на это рассчитываешь... – Его полотенце все еще лежало на тумбочке у кровати. Он сунул под него руку и достал портативный магнитофон. – Практичная вещица, не правда ли? Хотя я не думал использовать его подобным образом.

Она в ужасе уставилась на магнитофон. Он взял ее за руку и добавил:

– Обещаю не прибегать к нему, если только ты сама меня не вынудишь.

– О Боже, – пролепетала Саманта, – как ты низок!

Она выдернула у него свою руку и бросилась к двери, ничего перед собой не видя. Ей не сразу удалось повернуть дверную ручку влажной от холодного пота рукой. Ноги дрожали так сильно, что она с трудом добралась до своей комнаты и бросилась на кровать. Сжавшись в комок под одеялом, она лежала с сухими глазами, оскорбленная, безутешная, дрожа точно в лихорадке.

Через некоторое время дрожь немного утихла, а отчаяние поглотил гнев, нараставший с каждой минутой. Кэл виновен, но и она хороша. Она с самого начала знала: он смотрит на нее как на врага и намерен выиграть бой. Знала и то, что перед ней искусный игрок, расчетливый и безжалостный. Он сам сказал ей о существовании нескольких способов убить кошку. Кэл предупреждал, что не знает пощады, а она самонадеянно ответила: «Я это запомню и просить о ней не стану».

И если план, которым он воспользовался, чтобы одержать верх, не вполне пришелся ей по нраву, виновата только она. Поддавшись эмоциям, она забыла об опасности и, как наивная дурочка, бросилась с головой в омут. Она получила жестокий урок и больше никогда не станет подставлять себя под удар, рискуя снова претерпеть подобное унижение.

Ей была невыносима мысль, что придется снова увидеть Кэла. На рассвете она упакует свои вещи и покинет замок. Если спуститься по черной лестнице, можно вызвать такси по телефону из гостиной и уехать, прежде чем все проснутся.

Конечно, жаль, что не удалось до конца выяснить дедушкину историю, но и остаться невозможно. Добившись своего, Кэл укажет ей на дверь.

Ночь тянулась бесконечно долго. В возбужденном мозгу Саманты мысли мчались по кругу, как белка в колесе.

Но она была не единственным человеком в замке, не сумевшим заснуть в эту ночь. Кэл тоже не смыкал глаз и жалел, что не последовал первому порыву, побуждавшему догнать ее и сказать правду: магнитофон не был включен. Но на карту было поставлено слишком многое, и он не хотел рисковать.

Как только небо на востоке заалело, Саманта встала, приняла душ и затолкала в чемодан свои вещи. Потом написала короткую записочку Ричи и оставила ее на туалетном столике, прижав сверху кольцом.

Покончив с этим, она застегнула чемодан и, повесив на плечо сумочку, бросила последний взгляд в зеркало. Несмотря на бледность и круги под глазами, выдававшие бессонную ночь, в изящном костюме, туфлях на высоких каблуках, с уложенными в модную прическу волосами, она выглядела спокойной и уверенной в себе. Жаль только, что не чувствовала себя такой.

Хан лежал за дверью. Она погладила его и, велев оставаться на месте, двинулась через площадку к лестнице.

Она спустилась только на две ступени, когда пес залаял. Гулкий лай прозвучал очень громко в тишине раннего утра. Саманта обернулась и зашикала на него. Устремив на нее умные янтарные глаза, пес ждал. Но стоило ей отвернуться, как он снова гавкнул. Было ясно, что он не хочет отпускать ее. Махнув рукой, Саманта прошептала:

– Ну хорошо, идем, только тихо.

Прокравшись вниз, она быстро вошла в утреннюю гостиную, взяла справочник и вызвала такси. Ей пообещали, что машина прибудет через пятнадцать-двадцать минут. Она попросила, чтобы такси подъехало к служебному входу, взяла чемодан и направилась по коридору в гостиную для слуг.

Несмотря на то что утро было прохладным и туманным и на траве лежала обильная роса, день обещал быть знойным. Сообразив, что, пересекая мост, она окажется на виду у каждого, кому вздумается посмотреть в окно, Саманта решила дождаться прибытия такси во дворе. Десять минут уже прошло, значит, ожидание не слишком затянется.

На фоне жемчужного неба стайка ласточек кружила высоко надо рвом, хватая на лету мошек. От этого незатейливого зрелища у нее почему-то перехватило горло. Несмотря на то что ее пребывание в замке было таким недолгим, она успела попасть во власть его очарования. Даже унизительные воспоминания о прошлой ночи не могли заставить ее перестать любоваться Лорримором. Ей было грустно сознавать, что она больше его не увидит.

– Ты куда-то собралась?

Она дернулась как ужаленная и увидела Кэла. Он стоял в нескольких шагах и сверлил ее глазами.

Саманта покраснела, но, гордо подняв подбородок, ответила:

– Уезжаю, как видишь.

– Я не могу позволить, чтобы гость покинул Лорримор с пустым желудком. Мейтклифф будет шокирован.

– У меня нет времени завтракать. Такси будет с минуты на минуту.

– Вряд ли. Я позвонил в сторожку и велел передать, что машина не понадобится.

– Ты не имеешь права... – сердито начала она, потом в замешательстве проговорила: – Но зачем?..

Он шагнул вперед и взял ее чемодан.

– Пойдем и позавтракаем не торопясь.

Кэл невозмутимо повернулся и прошел вперед в утреннюю гостиную. Саманте ничего не оставалось, как последовать за ним. Мысли ее были в смятении.

Мейтклифф, несмотря на ранний час безупречно одетый, переставлял на стол тарелки с подогреваемой тележки.

– Спасибо, Мейтклифф, – нетерпеливо произнес Кэл. – Будьте любезны, позаботьтесь, чтобы чемодан мисс Самнер отнесли обратно в ее комнату.

Саманта открыла рот, чтобы возразить, но он предостерегающе посмотрел на нее и выдвинул стул:

– Садись!

Сев напротив, Кэл произнес многозначительно:

– Я ненавижу остывшую яичницу почти так же сильно, как завтрак в одиночестве.

– Почему ты отослал такси? – кусая губы, спросила Саманта.

– Скажу, когда мы позавтракаем.

Саманта возмущенно взяла нож и вилку и принялась за еду. Когда тарелки опустели и он налил в чашки кофе, она возобновила атаку:

– Я хочу знать, почему ты отослал мое такси?

– Если бы ты хорошенько подумала, то наверняка предпочла бы остаться.

– Мне хватило времени для раздумий! И я не желаю дольше оставаться здесь.

Он, судя по всему, ничуть не смутился и вкрадчиво спросил:

– И что ты намерена делать дальше?

– Вернусь в Нью-Йорк.

– А как насчет Ричи?

– Если ты заглянешь в мою комнату, то найдешь там кольцо и записку, в которой я сообщаю, что не выйду за него замуж.

– Все это я уже видел. Но ты не указала причину. – Он отметил, как кровь отливает от ее лица, и сказал отрывисто: – Я говорил не о прошлой ночи. Но он, несомненно, захочет узнать, почему ты передумала.

Саманта покачала головой.

– Полагаю, он поймет меня правильно. Я не передумала, а, скорее, приняла решение. Я никогда не обещала, что стану его женой. Поскольку мы едва знакомы и ведем такой непохожий образ жизни, я попросила его дать мне время подумать.

– Но зачем?

– Его предложение было внезапным, совершенно неожиданным.

– Но ведь именно это было твоей целью, когда ты подстроила вашу встречу.

– Теперь, когда ты знаешь, что я не собираюсь за него замуж, могли бы мы оставить эту тему?

– Нет, меня чрезвычайно интересует, что же тебе от него было нужно! Если не брак, то что, Саманта?

Она неосмотрительно выпалила:

– Может быть, меня привлекла возможность сделаться любовницей богача.

– Любовницей Кэла Лорримора! Ты же думала, что подцепила меня, – насмешливо промолвил он. – Не люблю разочаровывать красивых женщин. В настоящий момент у меня как раз нет любовницы, а поскольку ты уже попробовалась на эту роль, и весьма успешно, то она твоя.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Гневно блеснув зелеными глазами, Саманта воскликнула:

– Я не стала бы твоей любовницей ни за какие деньги!

– Деньги – это слишком приземленно. Но вот поездки в Париж и Рим, новые туалеты... Роскошный круиз... Может быть, норковое манто...

Саманта вскочила из-за стола. На ее щеках пылали красные пятна.

– За то короткое время, что я нахожусь здесь, ты успел оскорбить меня всеми возможными способами. Лучше бы мне никогда не встречаться с тобой! Я уезжаю немедленно.

Кэл тоже поднялся и навис над ней, словно башня.

– Я хочу, чтобы ты осталась.

Саманта беспомощно проговорила:

– Но ведь ты получил, что хотел. Мне казалось, ты будешь только рад от меня избавиться.

– Но я еще не все получил. Видишь ли, я предпочитаю, чтобы ты была здесь, когда вернется Ричи, и прямо объявила ему о своем решении. Я не хочу, чтобы в будущем возникли какие-либо недоразумения.

– А я не хочу оставаться здесь пленницей.

– Какая жуткая мелодрама, – насмешливо процедил он. – Но твое заточение продлится всего несколько дней.

– Как – несколько дней? Ты говорил, Ричи приедет в конце недели.

– Он может задержаться на пару дней. Ричи любит Сингапур, а в этом году у него еще не было отпуска.

– Как же он останется, зная, что я... – Она замолкла на полуслове, осененная догадкой. – Ричи ничего не знает, вот в чем дело! Это объясняет, почему он уехал, не предупредив меня.

Кэл наблюдал за ней, и его глаза, затененные густыми темными ресницами, сверкали, как два алмаза.

– Ты отослал его, не сказав, что я приезжаю...

– Это не совсем точно.

– А что точно ты сделал? – спросила она с негодованием.

– Я известил его, что тебе поручили срочную работу и твой приезд откладывается на неделю.

– И как ты собираешься объяснить ему эту ложь?

– Может быть, ты сама скажешь ему, что работу перепоручили кому-то другому?

– Да ты просто подо...

Кэл прижал палец к ее губам:

– Хорошо воспитанные барышни даже в мыслях не позволяют себе таких выражений, не то что вслух...

Удерживая ее взгляд, он легонько обвел пальцем ее чувственный рот. Саманта застыла, точно обращенная в мраморную статую, а сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Если бы только она могла его возненавидеть! Она ужаснулась, осознав, что по-прежнему беззащитна перед его чарами и перед тем, чем ей грозит вынужденное пребывание в замке.

– Послушай, не разумнее ли позволить мне вернуться в Нью-Йорк?

– Если ты уедешь, ситуация может выйти из-под контроля.

– У тебя есть магнитофонная запись в качестве гарантии, – напомнила Саманта с горечью, снова испытывая гнев и стыд. Она не могла разлюбить его. Так, должно быть, поражает молния... Но она должна перестать вести себя как последняя дурочка.

При упоминании о записи на лице Кэла промелькнуло смущение.

– Давай забудем об этом, – натянуто сказал он. – Видишь ли, я люблю Ричи и не хочу рисковать нашими добрыми отношениями... Так что тебе придется сделать по-моему. Ты приехала в Лорримор добровольно. А теперь я просто хочу, чтобы ты погостила еще несколько дней, и только... Итак, если ты даешь слово...

Не желая связывать себя обещанием, Саманта промямлила:

– Кажется, мне ничего другого не остается.

С явным удовлетворением он отпустил ее и спросил:

– Может, хочешь еще кофе?

Саманта снова села за стол и рассеянно приняла из его рук чашку с ароматным напитком. Меньше всего она ожидала, что Кэл станет препятствовать ее отъезду. Но почему он так настаивает, чтобы она дождалась приезда Ричи? Да, он назвал ей причину, но все же она не казалась достаточно веской. И еще одна загадка: как он узнал, что она вызвала такси и собирается покинуть замок?

– О чем ты так мучительно размышляешь?

Она подняла глаза и увидела, что Кэл пристально наблюдает за ней. На его губах играла едва заметная улыбка, а лукавое выражение делало лицо невыразимо очаровательным. Ее бедное сердце мгновенно растаяло. Твердя про себя, что необходимо сохранять спокойствие и держаться стойко, Саманта холодно произнесла:

– Вчера ты утверждал, что можешь читать мои мысли.

Он улыбнулся.

– Давай попробую: ты гадаешь, откуда я узнал о твоем намерении уехать.

– Прямое попадание, – признала она. И подумала, что, когда в его глазах пляшут вот такие веселые чертики, он становится просто неотразимым.

– Я обычно встаю рано и сегодня, когда услышал лай Хана, заглянул в твою комнату – между прочим, ты забыла на кровати свою ночную рубашку – и увидел записку и кольцо. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что ты вызовешь такси... Теперь, когда с этим разобрались, давай решим, как провести наш сегодняшний день.

Смущенная его упоминанием о ночной рубашке и интимным намеком, содержащимся в словах «наш день», Саманта ответила:

– Ты потребовал, чтобы я осталась. Я вправе ожидать, что ты, как гостеприимный хозяин, найдешь способы развлечь меня.

Блеснув глазами, он многозначительно произнес:

– Я знаю по крайней мере один надежный способ. – И, с удовлетворением отметив, как яркий румянец заливает ее щеки, добавил: – Я обещал показать тебе замок... если ты еще не потеряла к нему интерес.

– Это было бы чудесно. – Саманта с досадой подумала, что лепечет, словно провинившаяся школьница.

– И еще ты говорила, что хочешь взглянуть на семейную Библию.

– Да... хочу.

– Тогда я покажу тебе ту часть замка, где ты еще не была, а потом мы посетим архив. А после обеда... Постой-ка... – Он притворился, что думает. – Предлагаю на выбор поездку на побережье или урок фехтования. Или можем прокатиться в город, поужинать и сходить в театр. – Поймав ее удивленный взгляд, он спросил насмешливо: – А ты решила, что я намерен держать тебя на цепи в темнице?

– От тебя всего можно ожидать... особенно если здесь есть темницы, – улыбнулась она и неожиданно почувствовала, как к ней возвращается хорошее настроение.

– Разумеется, у нас есть темницы. Под восточным крылом – целый подземный лабиринт. Когда-то там томились приспешники Оливера Кромвеля. Думаю, они могут заинтересовать тебя своими мрачными тайнами.

– Мне просто не терпится на них взглянуть. – Впервые за сегодняшний день она вернулась к своему обычному тону. Вспомнив, что он сказал однажды об осыпавшихся ступенях и каменной кладке, она взглянула на свои нарядные туфельки и добавила: – Но прежде мне нужно переобуться.

Саманта поднялась в свою комнату, в которую, как ей казалось, больше никогда не вернется, закрыла дверь и остановилась как вкопанная с сильно забившимся сердцем. Она увидела на кровати свою ночную рубашку, а между атласными складками, как просьба о прощении, лежала роскошная темно-красная роза, лепестки которой еще увлажняла роса...

Несмотря на то что на душе оставался горький осадок, этот жест растрогал ее. Она взяла в ладони бархатистый цветок и с наслаждением вдохнула его запах, а потом поставила в стакан с водой. Раскрыв чемодан, она переоделась в джинсовую юбку на пуговицах, полосатую рубашку, завязывавшуюся на поясе, и легкие лодочки. Потом решила, что прическа у нее для этого непритязательного наряда слишком официальная, вытащила шпильки и позволила волосам свободно упасть на плечи, после чего быстро сбежала вниз по лестнице.

Несмотря на его частые насмешки и намеренную жестокость, которую он проявлял по отношению к ней, перспектива провести день в его компании была даром, который Саманта не могла позволить себе потратить впустую.

Кэл ждал ее в зале и встретил непринужденной дружеской улыбкой, словно она была почетной гостьей, а не особой, внушавшей крайнее недоверие.

По предложению Кэла они начали с подземелья, а потом постепенно поднимались наверх. Саманта с увлечением слушала рассказ Кэла. Когда они взошли на высокую зубчатую стену, чтобы полюбоваться окрестностями, утро было уже на исходе.

– Экскурсия окончена, – объявил Кэл, когда они достигли северной башни и оказались на площадке винтовой лестницы. – Надеюсь, тебе понравилось?

– Да, очень. Спасибо. Лорримор – восхитительное место.

Она двинулась вниз, но Кэл негромко спросил:

– А ты ничего не забыла?

– Забыла? – удивилась она.

– Гиду принято платить за услуги...

Она постаралась перевести все в шутку:

– Боюсь, что не захватила с собой кошелек.

Он уперся руками в стену с двух сторон от ее головы, и Саманта оказалась в ловушке.

– В данном случае, чтобы выразить признательность, тебе вовсе не нужны деньги.

Саманта напряженно замерла. Глаза непроизвольно остановились на его губах, однако она сжала губы и помотала головой.

– Ну, если ты не хочешь меня целовать... – Саманта с облегчением вздохнула, а он добавил: – Придется мне самому это сделать.

И не успела она возразить, как его лицо стремительно приблизилось, и она почувствовала его губы на своих губах. Словно в наказание за ее отказ поцелуй был хищным и настойчивым, вызвав в ней ответный отклик, который Саманта не смогла сдержать. Она зажмурилась и бессознательно обвила руками его шею. Он погрузил пальцы в теплый шелк ее волос и целовал до тех пор, пока башня не закачалась под ее ногами.

Когда он наконец ее выпустил, Саманта бессильно прислонилась к стене, с трудом переводя дыхание, а он выжидающе смотрел на нее, сощурив серые глаза.

Только спустя несколько секунд Саманта смогла продолжить спуск.

Бросив взгляд на часы, Кэл спросил:

– Уже почти двенадцать, так что, прежде чем наведаться в архив, думаю, нам стоит пообедать. – Он приподнял темную бровь. – Или, может быть, предпочитаешь отложить архив на завтра?

– Нет-нет, – сказала Саманта. – Сегодня.

Но, поймав его оценивающий взгляд, тут же пожалела, что проявила настойчивость.

Они съели легкий обед на террасе под зонтиком. Саманта остро ощущала близкое соседство Кэла и свое влечение к нему и никак не могла расслабиться. Но все же ей удавалось поддерживать светскую беседу до тех пор, пока он не спросил:

– Ты готова идти?

Она встала, напоминая себе, что не следует выказывать особой заинтересованности, и осведомилась:

– А где именно находятся архивы?

– В подвалах под главным залом. Они собирались веками, и я не стал переносить их в другое место. Ключ от подвала хранится в моем кабинете, мы захватим его по дороге.

Как и представляла Саманта, кабинет Кэла был обставлен в строгом деловом стиле. Рабочий стол был оснащен по последнему слову техники, но, как бы в доказательство того, что хозяин кабинета тоже человек, там лежали еще связка ключей, карманная расческа, перочинный нож и несколько мелких монет.

Кэл достал из левого выдвижного ящика большой затейливый ключ и подвел Саманту к дубовой дверце, почти неразличимой среди панелей.

Ключ легко повернулся в замке, тяжелая, окованная железом дверь открылась, и девушка увидела узкую каменную лестницу.

– Осторожно, – предостерег Кэл. – Ступени сильно стерты.

Спустившись вниз, Саманта с любопытством огляделась. Помещение было хорошо освещено, с сухим, прохладным и нисколько не затхлым, в отличие от обыкновенных подвалов, воздухом. Словно прочитав ее мысли, Кэл произнес:

– Чтобы улучшить условия хранения, я установил кондиционеры для поддержания оптимальной температуры и влажности.

Между длинными рядами стеллажей стоял дубовый стол шестнадцатого века, а на нем – дорогой компьютер под стать тому, какой был в кабинете. Все в архиве хранилось в соответствии со старинными традициями и современной технологией. Подобное сочетание отличало общий стиль управления Лорримором.

Усадив Саманту на удобный кожаный стул, Кэл спросил:

– А может быть, тебя интересует что-нибудь еще, кроме Библии?

– Мне хочется представить, какой была повседневная жизнь в средние века. Как люди, жившие здесь, вели хозяйство.

Он протянул ей несколько книг:

– Это рецепты приготовления восковых свечей, фитилей и мыла. Хозяйственные отчеты тех времен доказывают, что Лорримор полностью обеспечивал себя всем необходимым.

Саманта так увлеклась, что почти забыла, зачем пришла сюда, но Кэл достал большую черную Библию в кожаном переплете с золотым тиснением и положил перед ней на стол.

– Вот то, что тебе действительно хотелось увидеть.

У Саманты часто забилось сердце. Она осторожно открыла Библию. Сразу за красиво разукрашенным титульным листом шли записи дат рождения и смерти членов семейства Лорримор в течение нескольких веков. Полистав древний фолиант, она нашла то, что искала...

Выцветшая запись, сделанная каллиграфическим почерком, гласила: «Генри Джеймс Роберт. Родился 14 сентября 1917 года». А под ней: «Альберт Вильям Якоб. Родился 6 марта 1919 года».

Саманта замерла. Эта запись означала, что ее дедушка и дед Кэла были братьями, и еще – что ее дедушка был старшим. Кэл несколько раз упоминал, что для сохранения целостности поместья все наследует старший сын. Значит, дедушкина история о том, что его лишили законного наследства, правдива!

– Что тебя так озадачило? – прервал ее мысли голос Кэла, и Саманта поняла, что, должно быть, уже довольно долго сидит неподвижно, уставившись в таинственную запись. Она растерянно заморгала.

– По-видимому, ты унаследовал поместье после своего отца, а тот – после твоего деда?

– Да, – отозвался Кэл спокойно.

Помедлив мгновение, чтобы удачнее подобрать слова, она спросила:

– Но ведь твой дедушка был младшим из братьев.

– Откуда тебе это известно?

– Здесь так написано. – Блестящий овальный ноготок указал на имена. – Генри родился первым, Альберт – вторым.

Она тут же ощутила, как он внутренне напрягся.

– Откуда ты знаешь, что моего деда звали Альберт? – резко спросил он.

– Наверное, ты сам мне сказал.

– Я уверен, что не говорил.

Хватаясь за соломинку, Саманта пробормотала:

– Ну, значит, его имя упоминал Ричи.

– Может быть... хотя маловероятно. – Взгляд серых глаз был холоден и недоверчив.

Решив, несмотря ни на что, продолжать разговор, она спросила:

– А что же случилось с другим братом? Каким образом владельцем Лорримора сделался твой дедушка?

– Видимо, причина была в этом...

Она проследила за указательным пальцем Кэла и увидела продолжение надписи, где говорилось, что Генри в июне 1943 года в возрасте двадцати пяти лет «был объявлен пропавшим без вести, предположительно погибшим».

– Нет...

– Ты хочешь сказать, что этот факт не соответствует действительности? – вкрадчиво спросил Кэл.

Саманта пролепетала в замешательстве:

– Ничуть. Это просто сожаление... Он был такой молодой.

– К несчастью, на войне гибнет множество молодых людей.

Но ее дедушка не был убит. Он вернулся домой раненный, с нервным расстройством и узнал, что родители его погибли, а завещание переписано в пользу младшего брата, который и пальцем о палец не ударил, чтобы исправить ошибку...

Кэл спросил бесстрастно:

– Ты достаточно насмотрелась?

– Да, спасибо.

Он закрыл Библию, и, пока убирал ее на место, Саманта направилась к лестнице. Она поравнялась с массивным дубовым шкафом, утопленным в нише, и вдруг резко замерла и закусила губу. Полки украшали старинные безделушки, и рядом с подставкой для графинов она увидела черную лакированную шкатулку с золотым китайским орнаментом и фигурками в кимоно, точь-в-точь такую, как описывал дедушка. Кэл увидел, что она замешкалась у шкафа, и спросил:

– Увидела что-то интересное?

– Я смотрела на китайскую шкатулку. Редкостная вещь...

– Это шкатулка для деловых бумаг. Из рода в род в ней хранились копии всех семейных завещаний.

С замирающим сердцем Саманта отважилась спросить:

– И они до сих пор там?

– Да, – подтвердил он. – Как ты, наверное, заметила, я, где только возможно, следую семейным традициям.

Не находя предлога, чтобы задержаться, Саманта поднялась по ступеням и остановилась, ожидая, пока Кэл запрет дверь. Спрятав ключ обратно в ящик, он заметил:

– Уже почти два часа. Если хочешь съездить сегодня в город, нам надо поторапливаться.

Саманта помотала головой.

– Тогда что ты предлагаешь?

Он явно был намерен предоставить ей возможность выбирать.

– Хочется подышать свежим воздухом и пройтись. Может быть, обойдем сады?

Он одобрительно кивнул:

– По-моему, неплохо.

Они вышли из замка через террасу, где к ним присоединился Хан. Он выжидательно навострил уши и помахивал пушистым хвостом. В глубокой задумчивости, поглощенная мыслями об открывшихся фактах, Саманта молчала. Они перешли по пешеходному мостику ров и направились в сад, обнесенный стеной. Совершенно очевидно, что Джон и Абигайль составили новое завещание в пользу Альберта, поскольку считали своего первенца погибшим. Но ведь впоследствии семейный адвокат мог аннулировать второе завещание! Если только его не подкупили... В этом случае первое завещание должно было быть непременно уничтожено. Ох, если бы только уда-лось заглянуть в ту шкатулку...

Ее логические построения были прерваны звуками торопливых шагов. Она обернулась и увидела Мейтклиффа.

– Простите, что беспокою вас, сэр, но звонила мисс Телфорд и сказала, что хочет видеть вас по срочному делу. Я взял на себя смелость попросить Патрика приготовить «роллс» на случай, если вы пожелаете выехать немедленно.

Кэл нахмурился.

– Спасибо, Мейтклифф. – Обернувшись к Саманте, он вежливо произнес: – Надеюсь, ты простишь меня?

– Ну разумеется, – пробормотала она, не уступая ему в вежливости.

– Я вернусь самое большее через час. Если хочешь, можешь продолжать прогулку, я присоединюсь к тебе сразу, как только освобожусь.

Жестом велев рванувшемуся за ним Хану оставаться с Самантой, Кэл ушел.

Саманта со вздохом двинулась дальше, но тут ей на ум пришла дерзкая мысль, заставившая ее остановиться.

Кэл, кажется, не запер дверь своего кабинета, следовательно, пока он отсутствует, она может достать ключ от подвала и попытаться разыскать завещание. Несмотря на известный риск, сама судьба посылает ей эту возможность, и она не имеет права упустить ее. Саманта почувствовала, что ее охватил охотничий азарт.

Нужно дать ему уехать, времени у нее будет достаточно. Но сначала ей надо подняться в свою комнату и взять дедушкин ключик от шкатулки.

Выждав время, Саманта стремительно бросилась в замок, а Хан – за ней. Она пересекла мощеный двор и вошла в главный зал. Подняться в комнату за ключиком и снова спуститься вниз было делом считанных минут.

Пока все шло гладко. Правда, это была самая легкая часть операции. Осторожно повернув ручку двери, Саманта быстро проскользнула внутрь и, выдвинула левый ящик стола, достала ключ от хранилища и через несколько минут была уже в подвале.

Сойдя вниз, она торопливыми шагами подошла к дубовому шкафу, взяла черную с золотом шкатулку. Сжимая в руках дедушкин ключик, она подумала: а вдруг не подойдет? Но ключик легко и бесшумно повернулся.

Саманта чувствовала себя отъявленной преступницей. Представив, в какую ярость пришел бы Кэл, если бы узнал, как бесцеремонно она сует нос в дела Лорриморов, Саманта замешкалась. Отчаянно стараясь найти оправдание, она напомнила себе, что и сама является членом этой семьи. Фактически она Кэлу троюродная сестра. И зашла она так далеко не для того, чтобы свернуть на середине пути.

С замирающим сердцем Саманта открыла шкатулку. Внутри лежало около дюжины документов на пергаменте и веленевой бумаге. Наконец она нашла то, что искала...

Завещание было составлено вскоре после рождения дедушки, и содержание его было самое простое: поместье Лорримор, как неделимая недвижимость, завещалось Генри Джеймсу Роберту, единственному сыну Джона и Абигайль Лорриморов. Здесь же лежало и более позднее завещание, датированное числом предполагаемой гибели Генри. Оно аннулировало все предыдущие и передавало Лорримор в руки Альберта Вильяма Якоба.

Даже если бы дедушка и попытался его оспорить, ссылаясь на традиции или укоренившуюся практику, было весьма сомнительно, что ему это удалось бы. Генри имел моральное право на поместье, но Альберт предпочел им пренебречь.

Знал ли Кэл о том, что произошло? Он, кажется, искренне верил, что его двоюродный дедушка погиб на войне. Может быть, потому все ее промахи и сошли ей с рук и он так и не заподозрил, кто она на самом деле?

Ну, если Кэл не знает правды, она позаботится, чтобы он никогда не узнал ее. Кэл здесь хозяин, он любит Лорримор. Она также чувствовала непонятную уверенность, что он человек справедливый, и не хотела бросить тень сомнения на законность его права владения Лорримором.

Сложив документы в первоначальном порядке, она убрала шкатулку обратно в шкаф. И с беспокойством увидела, что прошло слишком много времени.

Хан, ожидавший у основания лестницы, поднялся с ней наверх. Она заперла дверь и поспешила положить ключ на место. Как только это будет сделано, она сможет считать, что вышла сухой из воды.

Впопыхах забыв об осторожности, Саманта слишком резко толкнула ящик, и он задвинулся с грохотом, заставившим ее вздрогнуть. Закусив губу, она побежала к двери и открыла ее.

На пороге стоял Кэл. Его лицо было словно высечено из гранита, а серые глаза смотрели холодно и грозно.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Ну и как, ты нашла, что искала? – тихо спросил он.

– Я... ничего не искала, – промямлила Саманта.

– Даже когда я поймал тебя с поличным?

– Ты меня ни с чем не поймал. – В подтверждение своих слов она протянула руки ладонями вверх.

Хан пристально следил за ней умными глазами.

– Так, значит, ты не нашла того, что хотела?

– Я сказала уже, что ничего не искала.

– Тогда что ты делаешь в моем кабинете?

– Я... просто заглянула, чтобы узнать, не вернулся ли ты.

Он хрипло рассмеялся.

– Ты что, считаешь меня круглым идиотом? Ты обшаривала ящики моего стола! Я хочу знать – почему?

Саманта лихорадочно пыталась придумать ответ. Если она не даст убедительного оправдания своих действий, он докопается до правды. Внезапно ее осенило.

– Ну хорошо... – Она вздохнула. – Я рассчитывала найти магнитофонную запись.

Кэл растерялся. Ясно было, что он ожидал другого ответа.

– Ты станешь упрекать меня за это? – находчиво спросила она. Скрипнув зубами, он не нашелся что ответить, и Саманта добавила: – В другой ситуации мне и в голову бы не пришло унизиться до такого, но...

– Значит, ты признаешь, что это низко?

– Да. Но раз уж мы заговорили о низких поступках... – Она с удовлетворением отметила, как на его скулах выступили красные пятна. Осмелев, Саманта продолжила: – Мне крайне неприятно, но я верю, что обстоятельства меня оправдывают.

Помолчав, он произнес:

– В данном случае нам лучше согласиться, что в любви и на войне все средства хороши, и забыть об этом. Может быть, продолжим прерванную прогулку?

– Да, – с трудом выговорила она.

– И мы снова друзья? – Он протянул руки, и Саманта с неимоверным облегчением подала ему свои. Серые глаза лучезарно ей улыбались. Он поцеловал ее ладонь и повел девушку в зал.

Саманта шла рядом с ним на подгибающихся ногах. Хан по знаку хозяина исчез.

– Миссис Мейтклифф ужасно его балует, – беспечно заметил Кэл. – Она вечно потчует пса пирожными.

– Я не знала, что Мейтклифф женат.

– Он и не женат. Мэри – его мать, ей девяносто семь лет, но она еще хоть куда.

Когда они вышли во двор, Кэл предложил:

– Может быть, пройдемся вдоль реки? Там немного прохладнее.

День был жарким и безоблачным, лазурно-голубое небо отражалось в воде рва. Древние стены, залитые солнцем, возвышались темной громадой. Они дошли до реки, где легкий ветерок смягчал зной, создавая мягкую прохладу. Но даже если бы небеса разверзлись, день не утратил бы своей лучезарности для Саманты. Ведь они с Кэлом снова помирились.

Молча они прошли, наверное, милю, и тропинка свернула в парк, раскинувшийся на холме.

– Давай отдохнем, – предложил Кэл, опустился на траву и, потянув Саманту за руку, усадил рядом. Вокруг царили покой и тишина, ветерок, игравший в густой листве, холодил ее разгоряченные щеки.

Между деревьями был виден стоявший в отдалении замок, безмятежный, таинственный, словно из сказки...

В небе прогудел спортивный самолет, напомнив о современности. Саманта зажмурилась от яркого солнца. Жара и усталость мягкими волнами накатывали на нее. Бессонная ночь давала о себе знать, и Саманта задремала.

Ей приснилось, что она лежит на кровати в Лорриморе и что Кэл целует ее. Видение принесло такое счастье, что со вздохом блаженства она обхватила его за шею и ответила на поцелуй. Когда же он сделал попытку отодвинуться, она не пожелала отпускать его, крепче сжав руки, и снова подставила свои губы. И была вознаграждена новыми поцелуями, пьянящими сильнее вина.

Когда его губы приникли к ее груди, что в этом странном чувственном сне казалось самым естественным, она охотно отдалась наслаждению, которое доставляли прикосновения его рук с длинными гибкими пальцами. Он был ее единственной любовью, и она жадно прижималась к нему в ожидании восторгов, которые он так щедро дарил ей. Невыразимая радость стремительно понесла ее вверх, а потом со взрывом рассыпалась на миллион ярких звездочек, которые озарили черное бархатное небо ее сна.

Только когда экстаз утих, она поняла, что все случившееся не сон. С сильно забившимся сердцем она открыла глаза и обнаружила, что лежит на полянке, в воздухе стоит запах смятой травы, а длинные лучи клонящегося к закату солнца ласкают ее обнаженное тело.

Она резко села и увидела, что Кэл полуодет и волосы у него взлохмачены. Он повернулся к ней, улыбаясь непривычно нежной улыбкой.

Но отчаяние Саманты было так велико, что она даже не заметила этого.

– Как ты можешь быть такой подлой свиньей?! – воскликнула она со слезами. Улыбка сбежала с его лица.

– Разве тебе не понравилось?

– Ты воспользовался моим состоянием, – горько упрекнула она, дрожащими пальцами соединяя на груди застежку лифчика.

– Позволь мне. – Он присел на корточки, запахнул блузку и принялся застегивать пуговицы.

– Оставь меня в покое. Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. – В гневе она отшатнулась от него.

– Но ты сама этого хотела.

– Нет! Я спала! – Она вскочила.

– Знаю.

– Тогда зачем ты поцеловал меня?

– Ты спала целый час и, судя по всему, собиралась остаться здесь на ночь. Я поцеловал тебя, как Спящую Красавицу, чтобы разбудить.

– Если бы ты ограничился только этим...

– Рискуя показаться невежливым, я должен заметить, что, не откликнись ты с такой страстностью, ничего бы не случилось.

Она знала: скорее всего, он говорил чистую правду. Переполнившись презрением к себе и стыдясь собственной пылкости, она покраснела до слез и пробормотала:

– Я ненавижу тебя.

– Нет, – поправил ее Кэл. – Ты только хочешь ненавидеть меня.

И снова он безошибочно попал в самую точку.

– Не стоит презирать себя за то, что ты страстная женщина. Нет ничего стыдного или плохого в здоровом сексе.

– Меня не прельщает случайная связь.

Он спросил со странно изменившимся лицом:

– Стало быть, вот как ты на это смотришь?

Разумеется, Саманта не могла признаться, что он значит для нее, и ответила вопросом на вопрос:

– А ты разве смотришь как-то по-другому?

– Да, по-другому. – И Кэл добавил раздраженно: – По-моему, в том, что произошло между нами, нет ничего случайного. Мне так же, как и тебе, не нравятся отношения, длящиеся одну ночь. Я всегда считал более правильным, когда люди принимают на себя определенные обязательства.

– Как глупо с моей стороны, – перебила его Саманта с горечью. – Ты же предложил мне стать твоей любовницей.

– И тебя это оскорбило?

– Конечно!

– Признаю, что предложение могло быть сформулировано корректнее.

– Формулировка сути не меняет.

– И ты до сих пор чувствуешь себя оскорбленной?

– А ты думал, я польщена?

Конечно, мужчина, наделенный таким обаянием, как Кэл, мог легко завоевать любую женщину, и в глубине сердца Саманта знала: будь она уверена в его чувствах, она оставалась бы с ним столько времени, сколько бы он захотел.

Вглядевшись в ее лицо, Кэл вкрадчиво спросил:

– Неужели ты передумала и все-таки решила принять мое предложение? Оно ни в коем случае не подходит под определение «случайная связь».

Перспектива провести несколько недель, а то и месяцев в объятиях Кэла представилась Саманте почти непреодолимым искушением. Но остаться потом с разбитым сердцем... Она собрала все свои силы и сказала:

– Нет. Я не передумала.

– Почему? У меня такое ощущение, что, несмотря на все твои моральные принципы и, возможно, не совсем благоприятные для тебя обстоятельства, ты хотела бы ответить «да».

Она бросила на него затравленный взгляд.

– Скажи, Саманта, что же удерживает тебя? Почему ты не соглашаешься?

Потому что он ничего не чувствует к ней, кроме физического влечения, лишенного подлинной приязни и уважения. Когда она надоест ему, он выставит ее без малейших колебаний. А она не сможет это пережить...

Увидев, что он твердо решил добиться ответа, она уклончиво спросила:

– А чувства Ричи ты не принимаешь в расчет?

– Полагаю, он удивится, – медленно ответил Кэл. – Но сомневаюсь, что серьезно расстроится. Возможно, он даже будет рад обрести свободу.

– А как насчет Дианы? О ней ты подумал? Она страшно ревновала при первой нашей встрече, а если бы еще узнала, что ты мне предлагаешь... Или ты надеешься скрыть это от нее?

– Думаю, это известие осчастливит ее.

Саманта широко раскрыла глаза, и Кэл пояснил:

– Видишь ли, Диана влюблена в Ричи.

– В Ричи? Но ты сказал...

– ...что она надеется стать леди Лорримор.

– Ты заставил меня думать, что это ты!

– Я позволил тебе поверить в это, что не одно и то же. Только когда ты сказала, что я должен купить ей кольцо, я догадался, что ты поняла все шиворот-навыворот.

– Однако ты говорил, что собираешься жениться.

– Правильно, но я же не сказал на ком. Ты сама пришла к выводу, что речь шла о Диане. Они с Ричи официально не помолвлены, но о свадьбе разговоры уже велись. Я ждал, что они назначат ее на это лето. Но тут возникла ты, и Ричи потерял голову.

Саманта с беспокойством спросила:

– И все же мне непонятно, зачем ты повез меня в Доувкот?

– Мне показалось, что ты не окончательно лишена совести, и в мое первоначальное намерение входило устроить твою встречу с Дианой и дать тебе возможность убедиться, какое ты причиняешь зло. Из этого ничего не вышло, но все же визит в Доувкот оправдал себя.

– И каким же образом?

– Он убедил меня, что ревнует не одна Диана...

Саманте удалось парировать:

– Значит, и ты способен ошибаться.

Но его ироническая улыбка показала ей, что он не верит ни одному ее слову. Внезапно Саманту охватило уныние и острое чувство одиночества.

– Я уже столько доставила всем вам неприятностей, что чем скорее уеду, тем лучше.

– Если ты примешь мое предложение, тебе не надо будет уезжать. Как только Ричи и Диана узнают, как обстоят дела...

– Ничего не выйдет, – резко перебила его Саманта. – Они не будут спокойны, если я останусь.

– Если они убедятся, что ты принадлежишь мне, они успокоятся.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду – если ты будешь носить кольцо, которое я подарю тебе.

Сердце Саманты радостно дрогнуло, но здравый смысл подсказывал, что ничего не изменится, это всего лишь уловка с его стороны, чтобы сделать обстоятельства привлекательнее для нее. Она произнесла с иронией:

– Вряд ли это убедительное доказательство. Я носила кольцо Ричи, однако не стала принадлежать ему.

Кэл пристально посмотрел на нее.

– Но ты никогда и не хотела этого по-настоящему, так ведь?

– Не хотела.

Его серые глаза довольно блеснули.

– Если мысль о пребывании под одной крышей с Ричи так тебя волнует, я поручу ему заведовать нашим сингапурским отделением до тех пор, пока...

– Пока я не надоем тебе?

– Пока они с Дианой не поженятся.

– Какие хлопоты ради любовницы!

– Я уверен, ты их оправдаешь. – Он сердито взглянул на нее и грубовато добавил: – Меня тянет к тебе сильнее, чем к какой-либо другой женщине.

Но долго ли это продлится? Она глубоко вздохнула.

– Ничего сейчас не говори! – Он прижал палец к ее губам, удержав готовый сорваться с них отказ. – По крайней мере на ряд твоих возражений я дал ответ, поэтому подумай хотя бы дня два.

– Я не стану ждать два дня. Я хочу уехать. Сегодня, сейчас.

– Боюсь, что не могу этого позволить.

– Ну пожалуйста, Кэл... – Она поймала себя на том, что готова умолять его.

– Мы уже обсуждали это. Я не хочу, чтобы ты уехала, не поговорив с Ричи... А теперь нам пора возвращаться в замок.

Он взял ее маленькую руку и сжал, осторожно, но твердо. Саманта с неохотой пошла с ним. Каждая лишняя минута, проведенная с Кэлом, была чревата для нее большой опасностью. Кэлу достаточно было взглянуть на нее, чтобы ее сердце растаяло, прикоснуться к ней, чтобы она воспылала страстью. Если она вынуждена будет остаться в Лорриморе еще на несколько дней, дело кончится тем, что она окончательно запутается в его сетях и непременно себя погубит. Любым способом она должна вырваться отсюда. Но как?

Наружные стены замка находятся под наблюдением, каждый въезд оснащен системой электронного контроля. Она успела убедиться, что вызывать машину по телефону бесполезно, ну а если она попробует уйти пешком, ее, несомненно, остановят у сторожки. Лорримор под охраной современной техники представляет собой куда более неприступную крепость, чем в средние века. Никто без разрешения Кэла не может ни войти в замок, ни выйти из него.

Всю обратную дорогу Саманта напряженно размышляла, обдумывала одну за другой возможности освобождения и отметала их все по очереди как неосуществимые или просто нелепые. Они уже почти достигли замка, когда ей в голову пришел простой и дерзкий план. Она возьмет автомобиль! Если бы только удалось до-стать ключи...

Едва эта мысль пришла ей в голову, она вспомнила про связку ключей, лежавшую на столе Кэла. Возможно, среди них есть и ключ от гаража. Теперь остается только дождаться подходящего момента...

– Обдумываешь план бегства? – негромко спросил Кэл.

– Что? – Она взглянула на его загорелое лицо и почувствовала, как неудержимо краснеет.

– Ты притихла и на чем-то сосредоточилась, я и решил, что ты замышляешь бегство.

Понимая, что отрицать бесполезно, она храбро призналась:

– Да. Но пришла к выводу, что это невозможно.

– Весьма разумно с твоей стороны.

Лицо его сохраняло непроницаемое выражение, и трудно было понять, поверил он ей или нет.

Кэл проводил ее до самой двери и взглянул на стоявшие на площадке напольные часы. Их узорчатые стрелки показывали почти половину седьмого.

– Когда переоденешься, спускайся в библиотеку, выпьем аперитив.

Саманта не была уверена, приглашение это или приказ, и поэтому замялась. Ей хотелось остаться в своей комнате. Но сейчас, наверное, разумнее уступить его желанию.

– Спасибо. Хорошо, – вежливо ответила она. – Это очень даже кстати.

Он засмеялся, блеснув белоснежными зубами.

– А тебе не к лицу такая овечья покорность.

Не успела Саманта оправиться от удивления, он быстро поцеловал ее в губы и ушел. Несколько мгновений она стояла, прижимая ладонь к губам и глядя ему вслед. Этот поцелуй заставил ее затрепетать и укрепил в намерении бежать из Лорримора как можно скорее. Взяв себя в руки, она пообещала себе, что хотя бы сейчас не будет думать о Кэле.

Первое, на что упал ее взгляд, была оставленная им роза. Закусив губу, она приняла душ и переоделась, размышляя над тем, что предстояло сделать. Прежде всего – дождаться удобного момента, проникнуть в его кабинет (Саманта не-вольно вздрогнула) и взять ключи от машины. С ключами – а Саманта старалась не думать о том, что их может не оказаться на месте, – ей не составит труда выйти из замка. Если в машине достаточно бензина, она поедет прямиком в аэропорт, если нет – остановится на ночь в какой-нибудь деревенской гостинице.

Приглушенный бой часов заставил ее поспешить. Она окинула взглядом в зеркале свою стройную фигурку в простом белом платье и свободно падавшими на плечи волосами. Лицо успело немного загореть и приобрело золотистый оттенок, в зеленых глазах появился отчаянный блеск. Ей предстоял последний вечер в Лорриморе, последний ужин с Кэлом. Больше она никогда его не увидит, но, пока она жива, ее сердце будет принадлежать ему.

Саманта не стала надевать никаких украшений, но, повинуясь внезапному порыву, взяла розу и приколола ее к платью. Проходя через холл, она невзначай бросила взгляд на дверь кабинета. Ах, если бы ее план удался!..

Ей пришло в голову, что самое трудное будет непринужденно вести себя весь этот долгий вечер, а потом выждать, пока Кэл и слуги не улягутся спать.

Но вечер пролетел незаметно. Играя роль вежливого и обаятельного хозяина, Кэл умело вовлек ее в интересную беседу, и Саманта забыла обо всем и только наслаждалась его обществом. Когда ужин был закончен и они перешли в гостиную, Кэл спросил:

– Ты случайно не увлекаешься шахматами?

– С дедушкой мы играли довольно часто.

– Тогда сыграем? – И добавил как бы невзначай: – Это поможет скоротать время.

Он достал доску и принялся расставлять фигурки из слоновой кости.

– А ты хорошо играешь?

– Неплохо. – На самом деле Саманта играла прекрасно.

– Гм... отвечаешь уверенно. Тогда, может быть, заключим небольшое пари? Если выиграю я, ты меня поцелуешь, если выиграешь ты...

У Саманты перехватило дыхание, и она поспешно перебила его:

– Мне не хочется держать пари.

– А я думал, тебе смелости не занимать. Я уступлю тебе пешку.

– Нет, спасибо, – отказалась она. – Предпочитаю играть на равных.

Отсалютовав ее принципиальности, он спросил:

– Выбираешь белые?

Саманта начала неохотно, в ее голове теснились тревожные мысли, и она приняла оборонительную тактику. А Кэл сразу устремился в атаку.

Король Саманты несколько раз оказывался в опасном положении, и, когда, потеряв большинство фигур, она уже ожидала разгрома, Кэл вдруг, вероятно от избытка самоуверенности, забыл об осторожности и подставил своего короля под удар. С трудом веря в такую удачу, Саманта сделала ход королевой и спокойно проговорила:

– Шах. И мат.

Его изумленное лицо показало ей, что он не привык проигрывать. И все же он принял поражение как джентльмен.

– Я с самого начала был убежден, что у тебя, кроме красоты, есть еще и голова на плечах. Итак, что ты желаешь? – Она непонимающе взглянула на него, и он напомнил: – Ты выиграла пари.

Саманта не думала, что победит, все ее усилия были сосредоточены на том, чтобы не проиграть.

– Мы так и не выяснили, что ты хотела в качестве приза. Может быть, я мог бы что-то сделать для тебя?

Саманте пришла в голову одна мысль.

– Есть кое-что...

– Только назови.

– Это касается магнитофонной записи...

Улыбка мгновенно сбежала с его губ.

– Я хочу, чтобы ты пообещал никогда, ни при каких обстоятельствах не использовать ее.

Она слегка поежилась от отвращения, но он заметил, и на его щеке нервно дернулась мышца.

– Неужели ты думала, что я сделаю это?

– А что еще мне оставалось думать?

Он вздохнул и произнес с необычным для него смущением:

– Ради общего блага я должен был убедиться, что ты порвешь с Ричи.

– А ты не мог найти менее оскорбительный способ?

– Поверь, мне самому не по душе методы, которыми я воспользовался. Я никогда не забуду, с каким ужасом и ненавистью ты посмотрела на меня тогда...

– Я почувствовала себя такой униженной...

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Прошу прощения. Если бы только я мог стереть это из твоей памяти...

– Если ты сотрешь ту запись...

– Невозможно, – ответил он спокойно. – Дело в том, что никакой записи не существовало. Я просто все это выдумал, когда вспомнил о лежащем на столике магнитофоне.

Сердце Саманты переполнилось радостью, которая вытеснила остатки горечи. Она глубоко вздохнула.

– Спасибо, что сказал мне сейчас.

Он приподнял ее подбородок.

– Это что-то меняет?

– Да, – призналась она и, увидев вспыхнувшее в его глазах пламя, с опозданием поняла, что он придал ее ответу смысл, который она в него не вкладывала. Она отступила назад и произнесла как можно спокойнее: – Я очень устала и хотела бы уже лечь.

– Одна?

Правда, которую она узнала, принесла ей не-выразимое облегчение, но не могла изменить ситуации или поколебать ее решение ни за что не становиться любовницей Кэла. Она также не могла позволить себе расслабиться. У дверей ее комнаты он наклонился поцеловать ее, но Саманта резко отвернулась, и его губы скользнули по ее щеке.

– Если помнишь, пари выиграла я.

Но и он не хотел так легко сдаться.

– А как насчет утешительного приза проигравшему?

Саманта страстно жаждала поцеловать его. Разве она может покинуть его навсегда без прощального поцелуя?

Он терпеливо ждал, наблюдая за ее лицом, как будто читал ее мысли. Саманта встала на цыпочки и быстро прикоснулась губами к его губам. Она ощутила их ответное движение, но, к ее удивлению, Кэл не сделал попытки продлить поцелуй и не удержал ее, когда она отступила назад.

– Спокойной ночи, – пробормотала она.

– Спокойной ночи, Саманта. Приятных сновидений.

Оказавшись в своей комнате, Саманта упала на постель, тяжело переводя дыхание. Успокоившись, она отколола от платья розу, уже слегка увядшую, и поставила ее обратно в стакан, потом переоделась в костюм баклажанового цвета и туфли на резиновой подошве. Она решила уложить только самое необходимое, оставив вещи здесь. Если Кэлу вдруг вздумается заглянуть к ней, он не сразу догадается, что она сбежала.

Если удастся успеть на утренний рейс, она будет в Нью-Йорке уже к завтрашней ночи. Но эта мысль почему-то не придала ей радости.

Саманта бросила взгляд на часы. Почти половина одиннадцатого. Кэл сказал, что намерен лечь пораньше, но она прождала еще час и только тогда осторожно приоткрыла дверь и выглянула.

На площадке было темно. Тишину нарушало только тиканье старинных часов. Но вдруг Кэл еще не спит? Ну что же, придется идти на риск.

Саманта повесила сумку на плечо и вышла из комнаты. Хан, лежавший у двери, приветствовал ее как старого друга. Она погладила его и подумала с беспокойством, что, возможно, ей будет трудно от него отделаться. Может, запереть его в комнате? Но что, если он залает? По крайней мере с ней он ведет себя спокойно.

Самый быстрый и короткий путь к кабинету Кэла проходил по галерее и главной лестнице. Но в этом случае ей придется миновать его комнату... Путь через служебную лестницу был длиннее, и, воспользовавшись им, она могла наткнуться на кого-нибудь из слуг. После нескольких секунд мучительного раздумья Саманта выбрала первый путь и, сопровождаемая Ханом, пересекла площадку и вошла под арку.

Лунный свет, струившийся из окна галереи, выхватывал из темноты лица на портретах и таинственным образом оживлял железные доспехи. Но Саманта не испытывала страха.

С сильно бьющимся сердцем она проскользнула мимо двери Кэла, придерживаясь середины дорожки, чтобы не скрипнули туфли или собачий коготь не клацнул о полированный пол.

Только достигнув лестницы, она поняла, что все это время не дышала. К ее большому облегчению, дверь в кабинет отворилась от легкого прикосновения. Саманта опасалась, что Кэл мог запереть его после имевшего место инцидента. Внутри было темно. Она включила свет, но, повернувшись к столу, разочарованно ахнула: ключей не было. Без особой надежды она заглянула в ящик и обнаружила их там. На том же кольце висел и ключ от американского автоматического замка. Несомненно, это ключ от гаража. Саманта вознесла небесам краткую благодарственную молитву, схватила ключи и вышла, тихо затворив дверь.

Наружная дверь была заперта, но ключ торчал в замке. Когда Саманта повернула его, он издал резкий противный скрип, который громко прозвучал в тишине, и у Саманты душа ушла в пятки.

Через секунду она уже была снаружи. Стояла теплая лунная ночь. Саманта не решилась пересечь залитый серебряным светом двор и обошла его вдоль стены, а Хан неотступно следовал за ней. Она прошла через арку в восточном крыле, миновала конюшни и услышала, как какая-то из лошадей издала тихое ржание. В груди Саманты шевельнулась тревога. Что, если кто-то услышит шум мотора? Но она твердо сказала себе: в Лорриморе такие толстые стены, что это маловероятно. Осталось сделать совсем немного... Когда ее хватятся, она уже будет далеко.

Стиснув в ладони связку ключей, Саманта прошла через мощеный двор. Подходит ли ключ от гаража ко всем замкам или только к тому гаражу, где стоит белый автомобиль с откидным верхом? Впрочем, сейчас она все проверит. Несмотря на то что середину двора ярко освещала луна, двери гаражей находились в густой тени, и Саманта пожалела, что не захватила с собой фонарик. Ей оставалось пройти несколько метров, когда из мрака выступил черный мужской силуэт и угрожающе шагнул к ней.

Испуганно вскрикнув, Саманта повернулась и побежала, но, оступившись на неровном камне, упала. Яркая вспышка ослепила ее, острая боль пронзила висок, и она потеряла сознание.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Саманта открыла глаза. Приглушенный свет ночника показался нестерпимо ярким, и она со стоном снова зажмурилась. Голова разламывалась от боли, словно внутри бил чугунный колокол. Ей захотелось снова погрузиться в спасительное забытье.

Саманта почувствовала, как чьи-то пальцы легко сжали ее запястье, проверяя пульс.

– Тебе плохо? – спросил голос Кэла.

– Ужасно, – с трудом проговорила она. Губы ее запеклись, язык едва слушался. – Что случилось?

– Ты упала и поранила голову. У тебя большая шишка и довольно глубокая ссадина. Доктор считает, что ты еще легко отделалась, но тебе придется оставаться в постели до тех пор, пока он снова не придет тебя осмотреть.

– Доктор? Разве он уже приходил?

– В первом часу ночи. Ты была без сознания.

Эти слова показались ей бессмыслицей. Но думать Саманта не могла из-за непрекращающегося гула в голове.

– Хочешь пить?

– Очень, – прохрипела она. Сильная рука приподняла ее за плечи, около губ появился стакан. Она, не открывая глаз, жадно выпила прохладный апельсиновый сок.

Кэл осторожно опустил ее на подушку и сказал:

– Здесь было снотворное, которое прописал доктор, чтобы к завтрашнему утру ты...

Но Саманта уже провалилась в темноту и не расслышала конца фразы.

В следующий раз она приходила в себя постепенно, словно подсознательно ожидала возвращения боли и путаницы в мыслях. Кэл что-то говорил о докторе. Он сказал, что она упала и ушибла голову... Но как это произошло?

Да, конечно. Она пыталась уехать из Лорримора... Подошла к гаражу, а там...

Представив испугавшую ее темную фигуру, она слегка вскрикнула и, раскрыв глаза, резко села.

– Все в порядке. – Кэл мгновенно возник рядом. – Все хорошо.

Дрожа, она позволила ему снова уложить себя. В комнате было совсем светло, полуденное солнце проникало сквозь шторы. На Саманте была ее атласная ночная рубашка, а пеньюар висел на спинке стула. И кровать и комната казались очень знакомыми.

– Почему я в твоей кровати? – спросила она.

– Я принес тебя сюда.

Но сам он не спал здесь, поняла Саманта. Подушки, лежавшие у ее локтя, были нетронутыми.

Итак, он просидел с ней всю ночь. Ей в голову пришла беспокойная мысль, и она спросила:

– Кто раздевал меня?

– Я, – невозмутимо признался он. – Мейтклифф нес вахту внизу, и я не видел необходимости будить еще кого-то из слуг. Нет причины смотреть на меня с таким негодованием, – лукаво добавил он. – В конце концов, я уже видел тебя в костюме Евы.

И Кэл улыбнулся ей с насмешливой нежностью. Он присел на край кровати, осторожно убрал с ее виска прядь черных шелковистых волос и вгляделся в ее лицо.

– Ты до сих пор очень бледная, и синяк стал даже больше, но глаза совсем ясные, а шишка, кажется, пошла на убыль.

Саманта глубоко вздохнула.

– Я так до сих пор и не понимаю толком, что произошло.

Он тоже вздохнул и встал, чтобы позвонить в висевший над кроватью колокольчик.

– Я расскажу тебе, как только ты немного подкрепишься.

– Но я совсем не хочу есть.

– Все равно тебе надо немного поесть, хотя бы для того, чтобы потом принять болеутоляющее.

В дверь постучали, и вошел дворецкий с изящно сервированным подносом. Он отогнул металлические ножки и осторожно поставил поднос на кровать перед Самантой и снял крышку с маленького серебряного блюда.

– Я решил, вам захочется чего-нибудь легкого... фруктов, может быть, омлет. Но если вы пожелаете что-то еще...

– Ах нет, все прекрасно, спасибо.

Он выпрямился, сосредоточенный и исполненный достоинства.

– Надеюсь, этим утром вам немного лучше, мисс?

– Да, гораздо лучше, спасибо, Мейтклифф.

– Очень рад это слышать, мисс. – И он вышел.

Взглянув на аппетитные кусочки свежей дыни, клубнику, пышный золотистый омлет и спаржу, сдобренную маслом, Саманта взяла вилку и принялась за еду. Когда последняя крошка была съедена, Кэл налил в чашку молоко и протянул две белые пилюли:

– Это от головной боли. Когда она пройдет, ты снова станешь сама собой.

– Как все это случилось?

– А что ты помнишь?

– Немного... Я подошла к гаражу, а из темноты навстречу мне выступил мужчина. – Она передернула плечами. – Это так меня испугало, что я бросилась бежать. И, наверное, у меня подвернулась нога. Хан шел со мной, но он не залаял... Это было странно – пес, видимо, хорошо знал напугавшего ее человека...

– Это был ты! – воскликнула Саманта.

– Да, – нехотя признался Кэл. – Но я не хотел напугать тебя и, уж конечно, не думал, что все так обернется.

– Но ты поджидал меня?

– Да, – бесстрастно ответил он. – Я отнес тебя в дом и попросил Мейтклиффа вызвать доктора.

– Он, наверное, нашел все это очень странным.

– Я сказал ему, что намеревался покатать тебя по парку, но ты споткнулась и ударилась головой о камень.

– И он поверил, что мы хотели кататься ночью?

– Да! Мейтклифф в душе романтик, он, кажется, уже пришел к заключению, что мы идеально подходим друг другу.

Решив не обращать внимания на его поддразнивания, Саманта вернулась к занимавшему ее предмету:

– Но я не понимаю, откуда ты мог узнать... почему ты ждал меня именно там?

– Мне было абсолютно ясно, что ты собираешься уехать.

– Каким это образом?

Он улыбнулся в ответ на ее возмущенный тон.

– Боюсь, ты, сама того не желая, выдала свои намерения. Например, украсила платье моей розой... А когда я проводил тебя до твоей комнаты, ты подарила мне прощальный поцелуй. Ведь он означал прощанье, так?

– Да, – призналась Саманта, и щеки у нее запылали.

– Я знал, что тебе понадобится машина, – продолжал Кэл. – И я предположил, что ты заметила ключи на моем столе. Как только ты вышла из своей комнаты, я спустился вниз по черной лестнице...

– Откуда ты знал, когда я вышла из комнаты? – резко перебила она. – Ты что, ясновидец? Или по всему дому установлены скрытые камеры?

– Ни то, ни другое, – покачал он головой.

Но как-то он должен был узнать! И в других случаях он точно знал, где искать ее: в часовне, на заднем дворе, когда она ждала такси, в его кабинете...

Саманта вдруг подумала, что все эти разные места связывало нечто общее. Каждый раз ее сопровождал пес...

– Хан!

– Я все думал, когда ты наконец догадаешься.

– Но как?.. Неужели на нем спрятан какой-то передатчик?

– Это последнее слово техники. Он такой крошечный, что легко умещается под ошейником. Хан – хорошо обученный, умный пес. Мне нужно было только приказать ему охранять тебя.

У Саманты кровь застыла в жилах. Она спросила дрогнувшим голосом:

– Ты поступаешь так со всеми гостями?

– Здесь не часто появляются люди, которым я не могу доверять, – ответил Кэл. – И, конечно, этот способ не всегда годится. Например, если возникает взаимная антипатия. В твоем случае, поскольку ты любишь собак и Хан тоже почему-то вдруг привязался к тебе, все оказалось просто.

Саманта стиснула зубы. Итак, Кэл с самого начала установил за ней слежку. Он контролировал все ее перемещения. Ее охватило смятение. Он обращался с ней как с преступницей!

Но она и вела себя как преступница, и самое худшее то, что он это знал. Она хотела сказать, что не замышляла ничего недоброго, но прекрасно сознавала, что если не откроет ему всего, то никогда не сумеет оправдаться в его глазах. Впрочем, если даже она вынуждена будет подорвать его веру в честь семьи, это, ничего не изменит. Свои поступки она этим не оправдает. По-видимому, их отношения изначально были обречены на неудачу.

Саманта чувствовала себя глубоко несчастной. Ей хотелось остаться одной, чтобы обдумать все как следует. Она закрыла глаза и сделала вид, что засыпает.

– Ты устала? – заботливо спросил Кэл. – Тогда ложись и спокойно спи до прихода доктора.

Он взбил подушки и укрыл ее одеялом. Его хлопоты были полны нежности, словно он укладывал спать любимое дитя. Саманта знала, что он должен был о ней думать, и его доброта только еще больше ее расстроила. Не успела дверь за Кэлом закрыться, как она снова погрузилась в сон.

Проснувшись, она мгновенно вспомнила все, что произошло. Но, несмотря на подавленное состояние духа, она чувствовала себя уже намного лучше. Она встала, прошла в ванную и приняла душ, а потом тщательно причесалась.

Возвращаться в постель не хотелось. Она огляделась в поисках одежды, которая была на ней вчера вечером, но не нашла ее. Накинув на ночную рубашку пеньюар, она направилась было к двери, но та внезапно распахнулась, и вошел Кэл.

– Куда это ты собралась? – сердито спросил он. – Ты должна была лежать до прихода доктора.

За ним следом шел пожилой человек в очках, с черным саквояжем в руке. Он укоризненно посмотрел на Саманту.

– Не ожидал увидеть вас на ногах. Травма достаточно серьезная.

– Я чувствую себя вполне сносно.

– И тем менее вы должны лежать.

Его голос оказался неожиданно властным, и она повиновалась без дальнейших возражений.

– Сейчас поглядим, как там наша голова... – Он неторопливо и со знанием дела осмотрел ее висок, потом посветил в зрачки ярким лучиком. – В глазах не двоится?

– Нет.

– Головокружения и тошноты не испытываете?

– Нет.

– А как аппетит?

– Хороший.

Доктор удовлетворенно хмыкнул.

– Кажется, все неплохо. Но до конца дня вам лучше оставаться в постели.

Он обратился к Кэлу:

– Я не предвижу каких-либо осложнений, сэр Чарльз, но, если возникнет повод для беспокойства, будьте добры, незамедлительно известите меня.

Кэл поблагодарил доктора и пошел проводить его, но тут же вернулся.

– Что-то не так? – спросил он, увидев выражение лица Саманты.

– Я хотела бы в свою комнату.

Кэл покачал головой.

– Лучше слушайся указаний доктора. Травма в области виска может преподнести неприятные сюрпризы.

– Но я в самом деле почти здорова. Это всего лишь шишка.

– А если бы у тебя было сотрясение мозга? – спросил он серьезно. – Почему ты так стремилась уехать? Неужели боялась меня? Я никогда не стал бы принуждать тебя силой... ты веришь мне?

– Ты тут ни при чем. Если бы я сама не вела себя так глупо...

На его лице отразилась какая-то внутренняя борьба, и он, кажется, собрался возразить ей, но передумал. Взглянув на плоские золотые часы-браслет, облегавшие его запястье, он отрывисто произнес:

– Надеюсь, ты проголодалась.

– Умираю от голода.

Его напряженное лицо расслабилось, и он улыбнулся.

– Отлично. Я уже сказал, чтобы принесли ужин.

– Мне не нравится есть в одиночестве. Я лучше оденусь и сойду вниз.

Он покачал головой.

– Тебе и не придется ужинать в одиночестве. Я составлю тебе компанию.

Тут появился Мейтклифф, который нес маленький раскладной столик, за ним следовали две горничные с подносами. Столик установили у кровати и один край выдвинули над ее коленями.

Они снова остались одни. Кэл положил на ее тарелку самые изысканные лакомства и только тогда сел. Саманта поймала себя на мысли, что сейчас они с Кэлом напоминают счастливую супружескую пару. Вот-вот за невинными ласками последуют другие... Его руки, губы и могучая энергия тела подарят ей несказанную радость, утолят голод совсем иного рода...

Вздрогнув, Саманта отогнала от себя чувственные фантазии и нагнулась над тарелкой, чтобы он не заметил ее возбужденного состояния.

К концу ужина Саманта чувствовала, что находится на грани нервного срыва. Она знала, что Кэл не позволит ей встать, если не убедится, что она окончательно поправилась, и потому проговорила решительно:

– Я чувствую себя совсем здоровой!

– Тогда кое-кто хочет тебя проведать.

И он вышел, прежде чем она успела спросить его, о ком речь. Через несколько секунд раздался стук, и на пороге в нерешительности замялся светловолосый молодой человек.

– Ричи! – воскликнула она. – Когда ты вернулся?

– Пару часов назад. – Он подошел и остановился у кровати, весь его облик говорил о сильном смущении. – Мне очень жаль, что с тобой случилась эта неприятность, Самми. Кэл объяснил, как это произошло... Как ты себя чувствуешь?

– Просто прекрасно, – заверила его Саманта.

– Я понятия не имел, что ты в Лорриморе. Если бы я знал, то вернулся бы вовремя. Но Кэл сказал, что тебя направили в срочную командировку и ты сможешь приехать только через неделю.

– Ее отменили в последнюю минуту, – солгала она.

– Послушай, Самми, – взволнованно произнес Ричи. – Мне необходимо поговорить с тобой. После нашего знакомства все произошло так стремительно...

– Прежде чем ты продолжишь, – перебила его Саманта, – я хочу объяснить тебе, зачем я приехала.

Он уставился на нее с видом осужденного на смерть, ожидающего приведения приговора в исполнение.

– Я хотела вернуть тебе кольцо и сказать, что мне не следовало принимать его, это во-первых. Ты очень мне нравишься, но я не люблю тебя и никогда не смогу стать твоей женой.

Ричард едва мог скрыть свою радость. Но он все-таки был джентльмен и постарался взять себя в руки.

Она лукаво улыбнулась:

– Не бойся оскорбить мои чувства. Я очень рада, что тебя это не огорчило, Ты сам сказал, что все случилось слишком быстро. Но если мы и поступили немного опрометчиво, я полагаю, большого вреда из этого не вышло.

– Самми, какая ты молодец! Ты не только красавица, но и замечательный человек. – Он спросил с надеждой: – Но мы останемся друзьями?

– Надеюсь, да, – сказала она, но про себя подумала, что обстоятельства вряд ли это позволят. Ни Диана, ни Кэл не одобрят такой дружбы. Ричи словно уловил ход ее мысли:

– Кэл сказал, что вы с ним ездили в «Доувкот-Мэнор» и ты познакомилась с Дианой.

– Да, – настороженно ответила Саманта.

– Она не понравилась тебе? – разочарованно спросил он.

– Скорее наоборот. Мне кажется, она очень ревновала.

– Ах, понимаю. – Он сделался кирпично-красным. – Видишь ли, мы с ней пришли к определенного рода согласию, но...

– Но?

– Когда я попросил ее назначить день свадьбы, она сказала, что вполне довольна нынешним положением вещей и не уверена, что хочет стеснять свою свободу. Ну, я и засомневался: а любит ли она меня?

– И ты решил заставить ее ревновать.

– Нет! Все было совсем не так, честное слово. Как только я увидел тебя, то просто потерял голову. Я даже совсем забыл о Диане и только радовался, что свободен. Но потом, когда я как следует все обдумал... – Он замолк и бросил на нее жалобный взгляд.

– Ты понял, что именно она – та женщина, которую ты любишь, – закончила за него Саманта.

– Да, – признался Ричи. – У меня, кроме нее, никогда никого не было, и у нее тоже... Но теперь я, наверное, все разрушил. – Он нервно вздохнул. – Даже не знаю, как поступить...

Вспомнив о страданиях Дианы, Саманта решительно перебила его:

– По-моему, тебе надо немедленно отправиться к ней и объяснить свой поступок временным помешательством. Скажи, что ты был жутко несчастен. Скажи, что она единственная женщина, которую ты любишь и без которой не мыслишь своей жизни...

– Ты просто ангел! – Ричард сжал ей руку и рванулся к двери. Когда дверь за ним захлопнулась, Саманта откинулась на подушки и устало закрыла глаза. Она испытывала облегчение оттого, что у Ричи все будет хорошо и никто, кроме нее, не будет мучиться. Теперь ей оставалось только как можно скорее покинуть Лорримор и вернуться к прежней жизни. Но без дедушки Нью-Йорк уже не казался ей домом, да и все остальное вряд ли пойдет по-старому...

Стиснув зубы, она горько жалела, что приехала в Англию, что осмелилась ворошить прошлое. Но если бы этого не произошло, она не встретила бы Кэла и не узнала, что такое любовь... Может быть, все-таки любить – важнее, чем быть любимой...

Боже, как она тосковала по его любви! Слезы покатились по ее щекам.

В дверь небрежно стукнули, и она едва успела смахнуть слезы, как в комнату вошел Кэл. Он сел на край кровати и пристально взглянул ей в лицо.

– Как все прошло?

– А разве ты не успел установить здесь прослушивающее устройство?

Он сжал зубы, потом с горечью признал:

– Наверное, я это заслужил. – И все же привычная настойчивость взяла верх: – Так что же Ричи?..

С легким вздохом Саманта ответила:

– Я сделала, как ты просил, и объяснила, что не хочу выходить за него замуж.

– А он?

– Он воспринял это с облегчением.

Кэл кивнул.

– Когда он вернулся домой и узнал, что ты здесь, то пришел в панику. Он признал, что поступил нечестно по отношению к Диане, и к тебе тоже. Было ясно, что он жалеет о сделанном тебе предложении, хотя, разумеется, как джентльмен, вслух это не высказывал...

– Я очень рада, что он не огорчился. Надеюсь, все обойдется...

– Ты посоветовала ему поскорее встретиться с Дианой?

– А ты считаешь, я поступила неправильно? – Саманта усомнилась в мудрости своего совета.

– Уверен, что правильно, – успокоил ее Кэл. – Диане необходимо знать, в каком положении находятся дела, а Ричи – прирожденный паникер. Отсрочка не принесет никому пользы. – Он ласково погладил ее по щеке. – Теперь, когда ты можешь быть спокойна на этот счет, надеюсь, ты останешься?

– Хан, наверное, уже устал охранять меня. – Она не сумела скрыть обиды.

– Обещаю, что этого больше не повторится, – твердо сказал Кэл. – Он будет с тобой, только если ты сама того захочешь.

Саманта закусила губу.

– Тебе понравился Лорримор, ведь так?

– Да, – пробормотала она.

– Тогда оставайся. Я надеюсь, что наши отношения переменятся... – Он, должно быть, прочитал на ее лице неуверенность, и его голос сделался хриплым и чувственным: – Почему ты не перестанешь бороться с собой и не скажешь «да»?

Как соблазнительно было сейчас сказать «да»! Кэл – привлекательный мужчина, обаятельный человек. Им будет хорошо вдвоем.

Но это только самообман! Без его любви она никогда не сможет быть по-настоящему счастлива. Когда он от нее устанет, а это неизбежно случится при отсутствии более прочных уз, в душе у нее останется выжженная пустыня. Вскинув подбородок, она сказала:

– Потому что я не хочу быть твоей любовницей.

Он обхватил ее голову руками. Серые глаза, казалось, проникли в самую глубь ее души.

– Но ты не можешь отрицать, что хочешь быть со мной. Что удерживает тебя, Саманта? Я дам тебе все, что ты только пожелаешь. Я, в конце концов, человек состоятельный...

Она отпрянула от него и холодно произнесла:

– Я не продаюсь. Я уже сказала тебе однажды, хотя обстоятельства были другие, что ты даже не можешь представить, насколько высоко я ценю себя.

– Думаю, что все же смогу, – ответил Кэл. – А что, если я предложу тебе обручальное кольцо?

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Обручальное кольцо? – машинально повторила Саманта.

– Разве не этого ты добиваешься? – цинично спросил Кэл.

Саманта почувствовала, как холод сковал ее сердце, и она сухо произнесла:

– Нет.

Впервые за все время их знакомства она увидела его растерянным.

– Тогда какого же черта тебе нужно? – спросил он грубо.

– Я хочу завтра утром покинуть Лорримор.

Его лицо окаменело, и, догадавшись, что сейчас он станет возражать, она сказала:

– Я поговорила с Ричи, как ты того хотел, и теперь у тебя нет никакой причины меня удерживать.

– У меня есть очень веская причина. – Он приблизился и сел на край кровати. – Прежде чем ты уедешь, нам предстоит серьезный разговор. Я хочу, чтобы ты сказала, ради чего явилась в Лорримор!

Он был сейчас так близко от нее, что ей стало не по себе. Саманта чувствовала, как стучит его сердце, словно оно было ее собственным. Желание протянуть руку и дотронуться до него становилось непреодолимым... Она с трудом проглотила комок в горле и отвела взгляд.

– Зачем тебе знать? Разговор ничего не изменит – ни для тебя, ни для меня.

– Когда Райен доложил мне, как ты подцепила Ричи, я решил, что ты хотела только развлечься. Но когда я познакомился с тобой, кое-что для меня прояснилось. Ты подстроила вашу встречу, думая, что он – это я, ты его не любила, и тебе не нужны были деньги. Я допустил, что твои старания имели цель получить приглашение в замок... И табакерка с гербом Лорриморов на крышке подсказала мне, что за всем этим кроется нечто большее...

– Значит, ты все-таки видел табакерку! Когда я поняла, что ты просматривал мои вещи... – Она подавленно смолкла.

– А ты надеялась, что нет? Мне жаль, но этот обыск был необходим. Несмотря на твою изощренную ложь, я был уверен, что ты не могла найти часовню, не зная хотя бы приблизительно, где искать. Хотя я знал, что твой дед был родом из Англии, я по двум причинам не мог сделать какие-либо выводы. Первая: его фамилия Самнер. Вторая, более серьезная причина: я всегда считал Генри погибшим на войне. Твоя реакция на ту запись в Библии убедила меня, что я ошибался. Твоя осведомленность о том, что Альберт был младшим сыном, и твой вопрос, каким образом он унаследовал Лорримор, объяснили остальное. – Он признал недовольным тоном: – Я должен был догадаться обо всем гораздо раньше. То, что твоего деда звали Самнер, не имело значения. Имя можно сменить...

– Или стереть, – вставила она с горечью.

Кэл нахмурился.

– Еще я никак не мог понять, почему ты так долго ничего не предпринимала. Зачем ждала столько времени?

– Я узнала обо всем только перед дедушкиной смертью. Он считал, что у него отняли законное наследство, но хранил это в тайне. Он увидел в газете заметку, где говорилось, что в Нью-Йорк приезжает Кэл Лорримор. Я думаю, эта фамилия вызвала в нем горькие воспоминания.

– И что же он рассказал тебе?

– Когда дедушка вернулся с войны, то узнал, что родители погибли, а Лорримором владеет младший брат. Очевидно, между ними и прежде существовала вражда, потому что Альберт не пустил дедушку даже на порог родного дома. Дедушка отправился к семейному адвокату, и тот сказал ему, что было составлено новое завещание, по котором все отошло к Альберту...

– Понятно, – мрачно сказал Кэл. – И ты знала, что копии завещаний хранятся в китайской шкатулке, ключ от которой дал тебе дедушка... – Он увидел, как краска стыда заливает ей щеки. – И ты «позаимствовала» ключ от подвала. Это его ты возвращала на место, когда я застал тебя в кабинете.

– Да, – подтвердила Саманта с несчастным видом.

– Должен сказать, кузина, что ты ловкая и изобретательная лгунья.

Саманта вскинула подбородок, посмотрев ему прямо в глаза:

– Мне очень жаль, что пришлось прибегнуть ко лжи. Обычно я этим не увлекаюсь.

– Охотно верю, – сказал Кэл, удивив ее. И тут же спросил безо всякого перехода: – Ты нашла то, что искала?

– Там лежат копии двух завещаний. Второе оформлено по всем правилам и аннулирует все предыдущие завещания, – добавила она подавленно.

– Но все-таки, если бы со вторым завещанием что-то оказалось не в порядке, что ты собиралась предпринять?

– Ничего. Все уже в прошлом. Я только хотела убедиться, что дедушка действительно имел право на владение Лорримором.

– В этом сомневаться не приходится, – отрывисто проговорил Кэл. – В тех обстоятельствах, с учетом семейных традиций, существовала возможность оспорить новое завещание. Почему же он не передал дело в суд?

– Я думаю, ему не позволило здоровье. Его самолет сбили над Францией, он получил тяжелое ранение, и бойцы французского Сопротивления выхаживали его в течение многих месяцев. Когда он вернулся в Англию, то все еще был очень плох. Ни адвокат, никто другой не предложил ему помощь, даже не разъяснил сути дела. Он называл это заговором молчания. Его не покинула только Маргарет Самнер, девушка, которая, несмотря ни на что, дождалась его. Но Маргарет не захотела носить фамилию Лорримор, так она была ей ненавистна, и дедушка взял ее фамилию. – Саманта тяжело вздохнула. – Столько лет он ни словом не обмолвился об этой истории. Не попадись ему на глаза та газета, я думаю, он так и умер бы, ничего не сказав. Мне жаль, что он так не поступил... – добавила она совсем тихо.

– Что ты говоришь? – возмутился Кэл. – Нет никаких сомнений в том, что это вопиющая несправедливость.

– Теперь, когда дедушка умер, все уже не-важно.

– Для меня важно, – мрачно произнес Кэл, страшно побледнев. – Я никогда не любил своего деда, но мне даже присниться не могло, что он был способен на такую подлость.

– Ты здесь совершенно ни при чем, – попыталась она успокоить его. – Все случилось задолго до твоего рождения.

Кэл начал с невыразимой горечью:

– Я привык гордиться своей семьей. Но теперь...

Именно этого Саманта и боялась.

– В каждой семье свои скелеты в шкафах, – возразила она твердо. – Мне жаль, что я потревожила именно этот. – Желая отвлечь его, она заговорила о другом: – К тому же я, возможно, испортила жизнь двум ни в чем не повинным людям...

– Поверь, ничего подобного ты не сделала.

– Диана, видимо, так сердита, что укажет Ричи на дверь.

– Да она будет вне себя от счастья, когда его увидит, – убежденно сказал Кэл. – Бьюсь об заклад, что, вернувшись, он сообщит нам дату свадьбы.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Диана любит Ричи, кроме того, в тот день, когда мы ездили в Доувкот, она сказала мне, что, возможно, находится в интересном положении. Узнав, что Ричи обручился с такой красавицей, она, разумеется, разозлилась... Я пообещал ей, что постараюсь расстроить вашу помолвку. Вчера, когда я заехал навестить ее, она была просто в отчаянии: анализы подтвердили беременность. Я пообещал не говорить Ричи, пока все не уладится и она не будет твердо знать, как он к ней относится... Но наша беседа затянулась. У тебя утомленный вид. Думаю, тебе надо поспать. Спокойной ночи, Саманта. Приятных сновидений.

Она осталась в одиночестве и со вздохом закрыла глаза. Что за изнурительный вечер! Голова у Саманты начала кружиться...

Тот факт, что Кэл сделал ей предложение, красноречиво свидетельствовал, что его влечение довольно сильно. Но форма, в которую он облек его, делала невозможным положительный ответ. Когда его первый пыл поутихнет, Кэл возненавидит ее. Даже если он в достаточной степени джентльмен, чтобы не показывать этого, она сразу догадается. Лучше всего уйти сейчас, порвать отношения разом.

Но до чего ей не хотелось уходить и покидать его! В смятении Саманта долго ворочалась с боку на бок и только на рассвете наконец забылась беспокойным сном.

Было почти девять, когда Саманта открыла глаза навстречу ясному, солнечному дню.

Выбравшись из кровати она накинула пеньюар и прошла через галерею в свою комнату. Приняла душ, переоделась в сиреневый шелковый костюм, обулась в нарядные босоножки, а волосы свернула узлом на макушке. Синяк удалось скрыть тщательным макияжем. Потом она упаковала и закрыла чемодан и спустилась в гостиную.

Комната была пуста, но на буфете стоял горячий завтрак, а также полный кофейник. Она быстро позвонила в аэропорт и заказала билет на дневной рейс до Нью-Йорка. Покончив с главным, она со вздохом облегчения положила себе запеченных томатов и пару сосисок, но, взявшись за вилку, почувствовала, что аппетит ее покинул.

Саманта отставила тарелку и налила себе кофе. Она допивала вторую чашку, когда дверь распахнулась и вошел Хан. Виляя пушистым хвостом, пес подбежал, чтобы приласкаться. Она погладила его и заметила, что ошейника на нем больше нет.

– Ты сегодня не при исполнении? – спросила она усмехнувшись. Ощутив потребность немного пройтись перед тем, как встретиться с Кэлом, Саманта встала и вышла на улицу. Вместе с трусившим рядом Ханом она пересекла пешеходный мост и вошла в первый сад, а пес направился дальше по своим делам.

День выдался на редкость душный и жаркий, но на горизонте сгущались тяжелые облака. Видимо, приближалась гроза. Саманта миновала летний домик и пруд с лилиями и едва села на каменную скамью, как услышала неторопливые шаги и увидела приближающегося Кэла, быстрым взглядом отметив, что он сегодня красив, как демон, и опасен, как надвигающаяся гроза.

– Доброе утро. – Она постаралась выговорить это как можно беспечнее.

Кэл подошел и сел рядом.

– Я тебя искал. Я знаю, почему было составлено второе завещание, почему существовал «заговор молчания» и почему имя твоего деда стерто с фамильного древа.

– Но откуда?

– Я расспросил обо всем Мэри Мейтклифф. К счастью, голова у нее в полном порядке. Сначала она не хотела говорить, но когда поняла, что мне уже многое известно, то все рассказала.

Мой прадед, Джон Джошуа Лорримор, в 1906 году женился на Абигайль Айрис. Прошло десять лет, но Абигайль так и не смогла забеременеть. Об усыновлении не могло быть и речи, поскольку, как я уже говорил тебе, при нашей системе наследования только кровное родство принимается в расчет.

В то время горничной Абигайль стала Мэри Мейтклифф, которой едва исполнилось шестнадцать. Вскоре было объявлено, что Абигайль ждет ребенка. Она постоянно плохо себя чувствовала и редко покидала свои апартаменты. Только муж, горничная и семейный доктор могли видеть ее в это время.

Когда ребенок вот-вот должен был появиться на свет, доктор поместил пациентку в частную клинику. Через две недели она возвратилась домой с Генри Джеймсом Робертом. Только муж, преданная горничная и надежный доктор знали, что Генри – не Лорримор. Он был внебрачным ребенком шестнадцатилетней дочери леди X и семнадцатилетнего сына лорда Y.

На следующий год по иронии судьбы Абигайль действительно забеременела, и в марте 1919 года родился Альберт Вильям Якоб. Настоящий Лорримор. Но было слишком поздно. Сделанного уже нельзя было исправить, и секрет приходилось хранить дальше.

Мальчики подрастали. Альберт был любимым сыном, и Джон и Абигайль страдали, что лишили законного сына положенного ему наследства.

Когда началась война, Генри пошел служить в Королевские военно-воздушные силы, а Альберт, который перенес в детстве ревматическую лихорадку, был признан негодным для службы. Когда пришло известие, что Генри «пропал без вести, предположительно погиб», Джон и Абигайль увидели в этом перст судьбы и, не теряя времени, написали новое завещание. Хотя доказать это невозможно, я подозреваю, что семейный адвокат, друг дома, был в курсе всех дел. Я полагаю, это он посоветовал им составить завещание таким образом, что оно исключало всякое двойное толкование на тот случай, если Генри вдруг вернется. Видимо, в то же время имя Генри и было стерто из манускрипта. Генеалогическое древо отражало родословную Лорриморов, а Генри не принадлежал к Лорриморам по крови, и его имя находилось там не по праву. Джон и Абигайль словно пытались ликвидировать все последствия сделанного и уничтожить сам факт существования Генри. Боюсь, что все это выставляет моих родственников в не слишком выгодном свете, но вина лежит скорее на Джоне и Абигайль, чем на Альберте.

– Мне кажется, теперь все это уже не имеет значения, – медленно произнесла Саманта. – Я просто рада наконец узнать правду.

– По-твоему, эта правда стоила всех твоих трудов?

Она покраснела, но сказала спокойно:

– Ты имеешь в виду ложь и уловки? Я сожалею об этом. Мне в самом деле очень нравится Ричи, но теперь он возненавидит меня, когда поймет, как я его использовала.

– Знаем об этом только мы двое, и если ты сама не захочешь ему рассказать, он ни о чем не догадается.

Вспышка молнии озарила угрюмое небо, а удар грома не дал ему закончить фразу. Через мгновенье на землю упали тяжелые капли.

– Бежим!

Держась за руки, они бросились бежать, но не успели преодолеть и нескольких метров, как небеса разверзлись.

– Сюда! – Кэл потащил ее к летнему домику и толчком распахнул дверь. Они оглядели друг друга в полумраке заставленного рухлядью помещения. Саманта увидела, как блеснули его зубы, и он весело рассмеялся: – Ну, чем мы не парочка!

Волосы у него были мокрые, рубашка прилипла к телу, капельки воды сбегали по щекам, дрожали на длинных ресницах. Состояние Саманты было куда более жалкое. Костюм, который она выбирала с такой тщательностью, напоминал мокрую тряпку, новенькие босоножки погибли безвозвратно, тушь черными струйками текла по лицу, пряди волос выбились из прически и свисали крысиными хвостами.

– Жаль твой костюм. В нем ты точно не сможешь ехать, – беспечным тоном заметил Кэл.

– Ты знал, что я уезжаю?

– Я знаю, что ты собрала и приготовила чемодан. – Он взглянул на залитые водой окна и с сомнением покачал головой. – Теперь, когда мы оказались в этой ловушке, ты вряд ли сможешь уехать сегодня.

– Еще как смогу, – твердо возразила она. Но тут, как бы опровергая ее, ярко сверкнула молния, и оглушительный удар грома заставил ее сморщиться, а на крышу обрушился поток воды невиданной мощи. – Если это сейчас не кончится, придется вернуться в замок....

– Это точно. – Его глаза задержались на пропитанном влагой шелке, который слишком откровенно обрисовывал очертания ее груди. Она поспешно прикрылась руками. – Ты не замерзла? – озабоченно спросил он.

– Немного, – проговорила она, пытаясь подавить дрожь, ничего общего не имевшую с ознобом.

– Здесь тепло. – Он осторожно предложил: – Тебе станет лучше, если ты снимешь мокрую одежду и закутаешься в плед.

Саманта покачала головой.

– Я собираюсь в замок, только чтобы переодеться. В двенадцать я должна быть в аэропорту.

Он сказал со вздохом:

– Я хочу, чтобы ты осталась в Лорриморе, а есть только единственный способ, которым я могу с тобой справиться... – Он шагнул к ней с решительным видом. – Я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не скажешь «да».

Саманта попятилась от него, наткнулась на сломанный стул и воскликнула умоляюще:

– Но я правда не могу остаться!

– Скажи, почему нет? – Она упрямо молчала, и он снова спросил: – Из-за Ричи? Можешь не волноваться: они с Дианой поженятся через несколько недель.

– Я очень рада, – выдохнула Саманта. – Когда я услышала о ребенке, то ужасно расстроилась оттого, что причинила ей такие терзания.

– Я сумел убедить ее, что с твоей стороны ей ничего не грозит. Но у нее появилась тревога иного рода. Ее родители решили продать «Доувкот-Мэнор». Диане грустно покидать дом, где она родилась, и Ричи тоже всегда нравилось это место, так что я решил купить для них эту усадьбу и преподнести в качестве свадебного подарка. – Это будет лучше, чем если они поселятся в Лорриморе.

– Я счастлива за них обоих, – пробормотала Саманта. – Но моего решения это не изменит.

Кэл обхватил ее лицо ладонями.

– Но я готов поклясться, что ты хочешь остаться. – Он прибавил смущенно и разочарованно: – Я предложил тебе все, что только считал для тебя важным, но, видимо, ошибся... Я не умею умолять. Я спрошу тебя в последний раз. Если ты и сейчас ответишь «нет», я признаю свое поражение и отпущу тебя...

Она храбро встретила его взгляд.

– Прежде чем ты это сделаешь, я хочу кое-что узнать. Что ты сказал Диане, чтобы ее успокоить?

– Я сказал ей то же самое, что потом повторил Ричи, – что влюбился в тебя сразу же, как только увидел, и что намерен сам жениться на тебе.

– Что? – выдохнула Саманта.

– Я сказал, что сам намерен жениться на тебе.

– Нет, повтори первую половину.

Глядя на ее лицо, все в грязных потеках от туши, он подумал, что никогда не видел никого прелестнее.

– Я влюбился в тебя с первого взгляда.

Несказанная радость и счастье переполнили ее сердце, и на какое-то время она даже лишилась дара речи. Потом выговорила:

– Почему ты не сказал мне сразу?

– Я не хотел давать тебе никаких преимуществ, не узнав сначала о твоих чувствах, хотя ты и выказывала обнадеживающие признаки ревности. Когда я предложил тебе обручальное кольцо, то надеялся, что ты согласишься и я смогу начать с этой исходной точки. Но ты не захотела...

– Если ты меня любишь, мне все равно, поженимся мы или нет!

– Боюсь, что должен буду настоять на обручальном кольце – не только для собственного спокойствия, но и ради наших будущих детей.

Она мечтательно пробормотала:

– Я всегда хотела иметь двух сыновей и двух дочек.

– Но ты все еще не дала мне ответа, – напомнил Кэл и добавил, уже не скрывая нетерпения: – Черт возьми, леди, вы с самого начала испытываете мое терпение. Пора вам уже сдаться и...

Но Саманта покачала головой и лукаво сказала:

– Мне не хочется так легко сдаваться, Кэл. Совсем недавно ты говорил что-то о крепких объятиях и поцелуях до тех пор, пока я не скажу «да»... – Она встала на цыпочки, прикоснулась губами к его губам и произнесла вызывающе: – Ну, начинай. Посмотрим, сколько я сумею продержаться.

Он приник к ее губам, и тут она вспомнила, что еще не сказала, как сильно его любит. Но впереди была целая жизнь, и она надеялась все успеть.