Росс пристально смотрел на Кэти. Он заметил, что она замерла и у нее меняется выражение лица.

— Итак, что ты думаешь? — вкрадчиво спросил Росс.

— Я думаю, что ты просто пытаешься меня испугать. Я не верю, что человек вроде тебя попытался бы обольстить чужую жену.

— И при обычных обстоятельствах ты бы оказалась права. Но на этот раз обстоятельства до некоторой степени исключительны, не так ли? В конце концов, мало кто из молодых жен были бы настолько готовы прыгнуть в постель к другому мужчине…

Она пришла в отчаяние.

Он снова привлек ее к себе и тихо сказал ей на ухо:

— Не надо выглядеть такой несчастной. Как только тебя перестанет мучить совесть, я уверен, ты получишь удовольствие…

Он принялся целовать ее шею, и Кэти задрожала.

— Я весь вечер ждал этой возможности. — Росс поднял ее подбородок, после чего поцеловал ее в губы. Удерживая Кэти одной рукой, а пальцами другой нежно проводя по ее щеке, он спросил: — Итак, что ты собираешься сказать Карлу, когда Он спросит, как ты провела этот вечер?

— Мне незачем что–то ему говорить. Он не спросит.

— Но что, если спросит? Тебя целовали, и не под омелой! Будешь лгать?

— Причины, чтобы лгать, не возникнет… У него не будет причины спрашивать.

Зная Карла, она подозревала, что он будет слишком поглощен своими приключениями, чтобы поинтересоваться, как она провела время.

— Как же он тебе доверяет!

— Карл не ревнив.

Росс широко улыбнулся и обхватил рукой ее грудь.

— При данных обстоятельствах жалеть об этом не стоит.

— Пожалуйста, Росс, не надо, — прошептала она, тщетно пытаясь оттолкнуть его руку.

— Почему бы и нет? Мне уже доводилось так тебя обнимать.

— Но тогда это было…

— Это было что?..

Она еле заметно покачала головой.

— Скажи мне, как же все–таки ты к этому отнеслась?

Как к чему–то особенному… волшебному… незабываемому. Но едва ли она могла ему об этом сказать.

— Это было ошибкой, — прошептала она. — Ошибкой, которую я не собираюсь повторять.

— Потому что ты любишь Карла и не хочешь его потерять? — цинично спросил Росс.

Она не хотела терять самоуважение. Но как он будет насмехаться, если она ему все скажет!

— Ты и вправду любишь его?

— Да, я очень его люблю, — ответила она.

— Но явно недостаточно для того, чтобы остаться ему верной.

Он повернул Кэти так, что ее спина прижалась к его широкой груди. Обнимая ее одной рукой, свободной рукой он снял с ее волос заколку и распустил густые локоны. Потом обхватил ладонями ее груди и принялся их нежно ласкать. Кэти уже вся дрожала от предвкушения…

Когда он провел руками по ее телу до тонкой талии, она еле слышно вздохнула. Он расстегнул на ней юбку, которая начала сползать, и Кэти попыталась ее удержать, но он схватил ее за руки и отвел их в сторону.

Юбка упала к ногам Кэти. Росс принялся расстегивать пуговицы ее кремового топа. Она знала, что должна попытаться его остановить, но как противиться этим нежным поцелуям?.. Он расстегнул на ней топ, и тот упал на пол, после чего Росс расстегнул ее лифчик и отбросил его в сторону. Кэти осталась раздетой, если не считать трусиков и шелковых чулок.

Он принялся целовать ее затылок. Потом погладил рукой ее стройную ногу и, прежде чем она успела отдышаться, погладил другую ногу Кэти. Наконец он стянул с нее трусики, и они упали вниз, на одежду у ее ног.

Росс с легкостью поднял Кэти и ногой отодвинула ворох одежды. Потом снова прикоснулся к ее грудям и слегка сжал соски, чувствуя, как они твердеют от его прикосновения.

Ей хотелось повернуться, обвить руками его шею и прижаться к нему… Но если она не остановит его сейчас, то очень скоро будет слишком поздно. А когда он добьется своего, очередная победа над ней вызовет у него лишь презрение…

Чувствуя, что она оцепенела, он повернул ее к себе и поцеловал так крепко, что у нее закружилась голова и она схватилась за него, чтобы не упасть. Потом он уложил ее на толстый ковер перед камином. Огонь придавал ее коже золотистый оттенок. Растянувшись рядом с ней, Росс принялся поглаживать руками ее тело.

Он снял с нее шелковые чулки. Теперь на ней не было ничего. Наклонив голову, Росс обхватил губами маленький сосок. Она охнула. Потом он принялся поглаживать другой сосок большим и указательным пальцами, отчего у нее вырвалось тихое восклицание. Он ласкал ее до тех пор, пока она не застонала. И только тогда Росс остановился.

— Поскольку я не знаю, когда снова смогу заняться с тобой любовью, я собираюсь воспользоваться сегодняшним вечером…

В то время как она лежала с закрытыми глазами, он быстро разделся и снова растянулся рядом с ней. Поцеловав ее в губы, прошептал:

— Если я буду делать хоть что–нибудь, что тебе не понравится, останови меня.

Шепча, как она красива и как он ее желает, он начал ласкать ее.

Ей никогда не доводилось испытывать ничего подобного. Наслаждение становилось таким сильным, что это почти пугало Кэти. Дойдя до крайней точки, она тихо застонала, ее била дрожь. Но когда он прижался к ее бедрам, она снова испытала желание. И на этот раз они вместе дошли до конца…

Когда Кэти уже засыпала, он высвободился из ее объятий, взял на руки и отнес в спальню.

Проснувшись, Кэти сразу же вспомнила о том, что произошло вечером, и у нее учащенно забилось сердце. Повернув голову, она обнаружила, что в этой большой постели лежит в одиночестве. Но, судя по вмятине на подушке и скомканным простыням, Росс спал рядом с ней.

Что он теперь должен о ней думать?

Зачем она себя об этом спрашивает? Она слишком хорошо знала, что он должен о ней думать. Чего она не знала, так это почему он так себя повел. Хотя он явно желал ее, ему хватало самообладания…

Но, конечно, это не имело никакого отношения к самообладанию. Он знал, что Карл уедет, и воспользовался этим, чтобы обольстить его жену. Она–то считала Росса порядочным, принципиальным человеком. Неужели она так сильно в нем ошиблась? Получается, она ошиблась в нем так же, как и в Ниле? Нет. Здесь что–то не так. Как бы Росс ни вел себя с ней, он действительно был принципиальным человеком.

Тогда почему он пошел против своих принципов?

Кэти старалась отогнать сожаления. То, что было сделано, уже нельзя изменить. И вскоре ей придется оказаться лицом к лицу с торжествующим Россом.

Она взглянула на часы и испытала потрясение, когда увидела, который час. Около половины десятого, а она все еще раздета и в его постели!

Росс наверняка уже принялся за работу.

Встав с кровати, Кэти поспешила в ванную. Приняв душ, она завернулась в полотенце и стала искать свою одежду. Оказалось, что ее аккуратно сложенная одежда лежит на стуле в спальне.

Она начала одеваться и обнаружила, что это не вчерашнее нижнее белье, а новое, которое, должно быть, вынули из ее комода. Блузка тоже была новой, как и чулки, а юбку заменили брюками и приталенной безрукавкой до колен.

Она спросила себя, как сюда попали эти вещи? Неужели Росс попросил служанку их принести? Или он сам их принес?

Ей было бы очень неловко, если он предоставил это одной из служанок… Но было бы еще хуже, если он принес их сам. Тогда он узнал бы, что она и Карл спят в отдельных спальнях…

Она оделась и начала искать заколку для волос. Дверь между спальней и гостиной внезапно открылась, и в дверях появился Росс. Его ясные серо–голубые глаза сверкали. На нем были темные брюки и синяя шелковая рубашка. Он закатал рукава до локтей, открыв мускулистые руки.

— Доброе утро, — сказал он. — Что–нибудь потеряла?

— Я… я искала заколку, чтобы убрать волосы.

— Мне больше нравится, когда они у тебя распущенные. Тогда ты выглядишь невинно–обольстительной… как будто собираешься заняться любовью. — Он окинул ее оценивающим взглядом, у Кэти запылало лицо. — Я надеялся, что ты уже проснулась, — продолжал он. — Завтрак готов, а яичницу лучше всего съесть прямо со сковородки.

Он открыл перед ней дверь, и, после короткого колебания, она прошла за ним через гостиную на кухню. Из трех высоких окон открывался вид на заснеженный пейзаж.

Она села за стол. Росс наполнил два стакана апельсиновым соком, а потом подал завтрак: бекон, грибы и пышную яичницу–болтунью.

Кэти могла бы поклясться, что ничего не сможет съесть. Но, проглотив первый кусок, обнаружила, что ест с удовольствием. Они молча завтракали. Когда тарелки опустели, Росс поставил их в посудомоечную машину.

— Тост с джемом?

Она покачала головой.

— Нет, спасибо. Было очень вкусно.

— Спасибо, — с притворной серьезностью поблагодарил он. — Кофе или чай?

— Кофе, пожалуйста.

Он указал на два удобных кресла, стоящих на ярком коврике, и предложил:

— Давай выпьем кофе у камина, хорошо?

Проходя мимо окон, она остановилась и посмотрела на вид, который открывался перед ней. На синем, словно средиземноморском, небе сияло солнце, в лучах которого, как бриллианты, сверкали сосульки на краю крыши. Вдали Кэти увидела покрытые снегом предгорья и более высокие горы. Пейзаж был таким красивым, что у нее защемило сердце.

Они пили кофе, и Росс, который наблюдал за тем, как она любовалась видом из окна, спросил:

— Как я понимаю, тебе здесь нравится?

— Да. Здесь очень красиво.

— Но ты предпочла бы жить в Лондоне?

— Нет, вовсе нет. Хотя Лондон — удивительно волнующий город, я предпочла бы жить за городом. После смерти родителей мы подумывали вернуться в маленький провинциальный город. Там каждый год проходят праздничные ярмарки, и там мы родились. Но мне была нужна работа с хорошим жалованьем, а в Лондоне возможностей гораздо больше. К тому же Ка… — Она резко замолчала, потом продолжала, пытаясь скрыть волнение: — …мой брат все еще учился в школе и мечтал стать физиотерапевтом, поэтому мы стали жить в Лондоне.

— Как зовут твоего брата? — небрежно спросил Росс.

— Ка… Каделл.

Это было второе имя Карла.

— Какое необычное имя.

— Его назвали в честь нашего дедушки со стороны отца.

— Ясно. Похож ли на тебя твой брат?

Не желая слишком много ему рассказывать, она ответила:

— Нет. Внешне он напоминает отца, а я больше похожа на мать.

— Ты мне однажды сказала, что ты и твой брат жили в квартире, которую сняли ваши родители.

— Да.

— Что произошло после того, как ты вышла замуж?

— Ч–что произошло?

— Да. Где вы жили?

— В той же квартире.

— Ты, твой муж и твой брат?

— Да, — спокойно ответила она.

— Ты сказала мне, что отказалась от этой квартиры, когда вы с Карлом приехали сюда?

— Да.

— Итак, что произошло с твоим братом?

— Он съехал с квартиры.

— И где он теперь живет?

— Он… он живет у одного друга.

Она резко встала, чтобы он перестал ее расспрашивать.

— Мне пора спуститься вниз и начать работу.

— Поскольку наступил Сочельник, я не собирался сегодня работать.

С чувством облегчения она сказала:

— О… Ну, а мне нужно многое сделать, и я с удовольствием поработаю одна.

— Я не собирался заставлять тебя работать сегодня.

— В таком случае я вернусь в квартиру и…

Он решительно покачал головой и произнес голосом, в котором слышался косвенный намек:

— Но я надеялся воспользоваться твоими услугами…

Она воскликнула:

— Если ты имеешь в виду то, что, по–моему, ты имеешь в виду… — От волнения ее голос стал пронзительным.

Он насмешливо поднял бровь.

— Что, по–твоему, я имею в виду?

— Ты прекрасно знаешь.

Когда он посмотрел на нее, она хрипло сказала:

— Если ты ожидаешь, что я буду ложиться с тобой в постель всякий раз, когда тебя это устраивает…

— Именно этого я и ожидаю.

Вся покраснев, Кэти вскричала:

— Нет, я не стану этого делать! Я ни за что не позволю тебе так меня использовать!

— Дерзкие слова, — усмехнулся Росс. — Но если ты хочешь, чтобы твой муж сохранил свою работу, у тебя нет выбора, моя милая распутница. И то, о чем я тебя прошу, ты уже охотно делала раньше… Однако ты зря сердишься. Для того, что я задумал на сегодня, тебе не нужно раздеваться.

— Что же для этого нужно? — дрожащим голосом спросила она.

Он слегка наклонил голову набок.

— Маленькое дружеское сотрудничество… По–моему, худшее, что может с тобой случиться, — это поцелуй под омелой.

Понимая, что он с ней играет, Кэти резко сказала:

— Пожалуйста, перейди к сути дела.

Росс встал.

— Суть дела в том, что, поскольку сегодня вечером состоится сочельнический бал, я подумал, что мы могли бы закончить приготовления в зале и нарядить елку…

Раздраженная тем, что он держался вызывающе, но в то же время чувствуя облегчение — она сделала поспешный и неправильный вывод, Кэти прикусила губу.

— «Мэзерсонс», фирма, обслуживающая банкеты, которую я нанял, должна была обо всем этом позаботиться, — продолжал Росс, — но самим в этом участвовать интереснее, не так ли?

Если она скажет, что не хочет помогать, позволит ли он ей вернуться в квартиру и оставит ли ее в покое? Кэти в этом сильно сомневалась.

А если согласиться помочь украсить зал, при этом, пусть и ненадолго, выбросив из головы все волнения и проблемы? Но сможет ли она с ним по–дружески наряжать елку после всего, что произошло между ними?

Может быть, это зависело от нее…

Наблюдая за выражением ее лица, он сказал:

— Конечно, если ты не хочешь…

Она приняла решение.

— Мне хотелось бы помочь. Я всегда любила Рождество и всегда любила наряжать елку.

Росс улыбнулся.

— Тогда идем!