– Я показала ему одну из работ моего отца, – призналась София. – Свою любимую, которую не отдала в галерею.

– Моя любимая – это портрет очаровательной молоденькой шатенки в голубом шелковом бальном платье, у которой на шее жемчужное ожерелье. Твой отец так умело прорисовал каждую жемчужину, что хочется потрогать. Я всю жизнь люблю жемчуг.

София знала, о какой работе говорит миссис Калдвелл. Отец нарисовал ее незадолго до смерти. Когда София спросила Питера, откуда он взял этот сюжет, тот ответил, что это воспоминания молодости… Девушка на портрете держала в руке карнавальную маску. Софии очень понравился этот портрет.

– Я говорила Питеру, что эта картина нравится мне больше всех остальных. Он сказал, что она ему особенно дорога, но не объяснил, почему, – завершила свое повествование старая леди.

Каждое новое сведение, услышанное Софией в этот необычный вечер, ввергало ее во все большую задумчивость.

– Как продвигается подготовка к выставке? – спросила миссис Калдвелл, усаживаясь.

– Почти все сделано. Завтра открытие.

Хозяйка неожиданно быстро поднялась из-за стола со словами:

– Совсем забыла. У меня же припасена бутылочка хорошего испанского вина. Когда нам ее еще распить, как не теперь?

Наговорившись вдоволь перед ужином, София весь оставшийся вечер лишь расслабленно молчала и вполуха слушала добродушную воркотню старой женщины, продолжая разбираться в своих путаных мыслях.

– Я вижу, ты совсем раскисла, милая. Надо тебе выспаться, – наставительно проговорила старая леди, когда ужин подошел к концу. – О посуде не беспокойся. У меня все равно бессонница, – сказала она, выталкивая Софию за дверь. – Иди домой и сразу ложись в постель, ты выглядишь очень усталой.

София лишь улыбнулась в ответ, пожелала соседке спокойной ночи и удалилась к себе.

Он открыла дверь и застыла на пороге. Ее обдуло холодным воздухом. Включив в квартире свет, девушка обнаружила, что окно на кухне распахнуто настежь, хотя она его не открывала. Занавески развевались на ветру.

София застыла. Она поняла, что за время ее отсутствия в квартире побывал посторонний или же пребывает в ней по сию пору. Ужас охватил девушку. Она не знала, что следует предпринять.

София быстро закрыла окно и пробежала все комнаты одну за другой, проверив везде, где было мало-мальски подходящее место, чтобы затаиться непрошеному гостю. Лишь убедившись, что в квартире никого нет, она стала тщательно осматриваться, не пропало ли что из вещей.

В квартире было прохладно. София поежилась. Все стояло на своих местах, и все напоминало о покойном отце. Она вспомнила, как нашла в его бюро золотистую коробку, обвязанную лентой, с открыткой, на которой отцовской рукой было выведено:

Моей любимой дочери Софии в день ее двадцатипятилетия.

Так она обнаружила последний отцовский подарок – шкатулку для драгоценностей, инкрустированную причудливым орнаментом, сплетающимся в символическое изображение зодиакального созвездия Рыб, под знаком которого родилась София. По всему видно было, что отец заблаговременно запасся этим подарком, но так и не смог лично преподнести его дочери.

София вспомнила, как безутешно плакала тогда, найдя эту шкатулку.

Девушка подошла к столику, на котором видела ее в последний раз перед уходом к миссис Калдвелл. Она была счастлива, обнаружив шкатулку на месте. И все же тревога не отпускала.

София осторожно прошла в свою спальню, включила свет, нагнулась и заглянула под кровать. Разумеется, там она никого не обнаружила.

Не чувствуя облегчения, София вернулась к столику со шкатулкой и заглянула в нее. Бижутерия лежала на месте, несколько действительно ценных украшений и старая отцовская печатка были невредимы.

Побродив по дому в раздумьях, проверив окна и закутки, София рассудила, что ей ничто не угрожает и можно спокойно ложиться спать. Она открыла ящичек комода, чтобы достать из него ночную сорочку, и отпрянула.

Кто-то рылся в ее вещах.

Она знала это наверняка, потому что белье лежало несколько иначе, чем всегда, и поверх всего был оставлен новый чулок, вынутый из упаковки. Это было совершенно непонятно, если учесть, что более ценные вещи остались нетронутыми. София пребывала в смятении, готовясь ко сну.

Оказавшись под одеялом, она не смогла заснуть. Вереница необъяснимых событий выстроилась в интригующую цепь.

Визит пожилого итальянца с посылкой, о котором отец по непонятной причине умолчал, встреча с молодым итальянцем в магазине и его необычайное сходство с портретом, вторжение в ее квартиру, в ее комод… Все это не давало девушке расслабиться и отдохнуть перед самым ответственным днем в ее жизни.

Завершая последние приготовления к открытию персональной выставки Питера Джордана, София в элегантном деловом костюме расхаживала по галерее и осматривала пристрастным взглядом экспозицию, мысленно радуясь, что все задуманное получилось.

Вскоре зал стал стремительно заполняться. Девушка с замиранием сердца наблюдала за людьми, неторопливо разглядывающими полотна Питера Джордана. Она видела на их лицах интерес и восхищение и безмолвно благодарила за это Бога.

Убедившись, что все идет своим чередом, София отправилась в большой и элегантный кабинет своего патрона. Кроме Дэйвида, она застала там Джоанну – другую сотрудницу галереи. Та разговаривала с парижским гостем, коллекционером и известным критиком. На балконе стояла неизвестная изысканно одетая женщина, чьего лица София видеть не могла. Поскольку все были заняты, она вернулась в выставочный зал…

– Простите, – послышался за ее спиной низкий женский голос. – Не могли бы вы мне помочь?

София обернулась и увидела ту самую даму, которая несколько минут назад стояла на балконе кабинета Дэйвида.

Это была настоящая красавица с нежной кремовой кожей, большими черными глазами под густыми бархатными ресницами. Ее фигура показалась Софии безупречной. А на пальце сияло восхитительное обручальное кольцо с большим бриллиантом.

– Я бы хотела узнать поподробнее об этой картине и ее авторе, – журчал мелодичный голос.

– Прошу вас вернуть картину на место, – вспыхнула София, увидев в ее руках тот самый портрет девушки в голубом, который так любила миссис Калдвелл.

– Я маркиза д'Орсини… – гордо представилась женщина.

– Трогать экспонаты не разрешается, – настаивала София.

– Я хочу ее купить, – сказала маркиза д'Орсини капризным тоном.

– Не продается.

– Это не музей, а галерея, – парировала иностранка. – Галереи для того и существуют, чтобы торговать картинами, не так ли?

– Экспонаты с персональной выставки Питера Джордана не продаются, – четко произнесла София.

– Я не знаю, кто вы такая, и мне это совершенно безразлично. Но я куплю эту картину, что бы вы там ни говорили, – уведомила ее посетительница.

– Прошу тебя, успокойся, – сказал подошедший к ней молодой человек. – Простите нас, пожалуйста, – обратился он к девушке.

– Ничего страшного, – растерянно ответила София, узнав своего вчерашнего спутника.

– Стефано, ты просишь прощения? – возмутилась маркиза д'Орсини.

– Позволь мне действовать самому, – спокойно произнес молодой человек. – Я знаю, автор недавно скончался, – вновь заговорил он.

– Да, это случилось в начале марта.

– Не могли бы вы сказать, кто позировал ему для портрета?

– К сожалению, мне это неизвестно, – ответила София.

– Тогда дайте сюда каталог, я выясню это сама, – продолжала кипятиться дама.

– Я, конечно, могу дать вам каталог, но на странице двенадцать вы найдете лишь запись о том, что картина называется «Портрет венецианки», – сдержанно сообщила ей София.

– Мы тратим время, – буркнула маркиза своему спутнику. – Кто здесь принимает решения? Я покупаю эту картину.

– Я уже сказала вам, что картина не продается.

– Какие проблемы? – спросил подошедший Дэйвид своим сочным баритоном. – Я Дэйвид Рентой, владелец этой галереи.

– Я маркиза д'Орсини. Эта девица уверяет меня, что картина, которую я намерена купить, не продается.

– Меня зовут Стефан Хэвиленд, – мягко произнес спутник маркизы.

– Прошу вас пройти в мой кабинет и обсудить все в спокойной обстановке. София, дорогая, ты присоединишься к нам? – обратился к ней патрон.

София убедилась, что маркиза и ее спутник не супруги, поскольку носят разные фамилии.

Она молча проследовала за Дэйвидом Рентоном и посетителями.

– Присаживайтесь, – радушно предложил Дэйвид.

Маркиза грациозно расположилась на диване и вопросительно посмотрела на оставшегося на ногах Стефана Хэвиленда. Тот присел недалеко от своей спутницы.

– София, дорогая, садись здесь, – указал Дэйвид на место возле себя.

Он налил Софии немного бренди, а маркизе предложил шерри.

– С удовольствием, – сказала та.

– Итак… – обвел всех изучающим взглядом хозяина Дэйвид и остановился на Стефане Хэвиленде. – Чем могу помочь?

– Маркиза д'Орсини заинтересована в покупке одного из полотен Питера Джордана, – сообщил молодой человек.

– Какая именно картина вас интересует? – обратился Дэйвид к маркизе.

– «Портрет венецианки».

– Сожалею. Это полотно не является собственностью галереи.

– Кто ее владелец?

– Она перед вами. – Дэйвид указал на Софию. – Познакомьтесь, София Джордан, дочь и наследница художника. И как она скажет, так и будет.

– Картина не продается, – в очередной раз твердо произнесла София.

– Но, если вы дочь автора, почему скрываете, кто послужил моделью для этого портрета? – обратилась к ней маркиза д'Орсини.

– Потому что мне это неизвестно, – спокойно ответила девушка.

– Но я бы очень хорошо вам заплатила, мисс Джордан, – принялась упрашивать ее расстроившаяся дама.

– Работы моего отца для меня бесценны, – категорически заявила София.

– Может быть, вы посмотрите миниатюры, предназначенные для продажи? – вклинился в разговор владелец галереи. – У нас есть несколько недурных работ, весьма похожих на «Портрет венецианки».

– Благодарю, но меня интересует именно «Портрет венецианки», – покачала головой маркиза д'Орсини.

– В таком случае тему можно считать исчерпанной, – холодно подытожил Дэйвид Рентой.

Чрезвычайно недовольная всем произошедшим маркиза д'Орсини обратилась к своему спутнику, вставая:

– Сегодня же вылетаем в Венецию!

– Не торопись, дорогая, – спокойным тоном осадил ее Стефан Хэвиленд. – Я еще не все выяснил.

– Скажите, чем могу помочь, – отозвался Дэйвид Рентой.

– Есть еще кое-что, требующее обсуждения.

При этих словах София Джордан поднялась и официальным тоном произнесла:

– Прошу меня простить, но я должна вернуться к своим обязанностям.

– Останьтесь, пожалуйста, мисс Джордан.

– Ваше мнение в этом вопросе более чем необходимо, – остановил ее Стефан Хэвиленд.

София, заинтересованная, вновь присела и посмотрела на него и маркизу.

– Разговор будет коротким, – предварил свою речь спутник маркизы д'Орсини. – Я всего лишь расскажу вам одну историю… Видите ли, мисс Джордан, в начале этого года скончалась моя тетушка и я унаследовал ее дворец Фортуна в Венеции, – мягко произнес Стефан Хэвиленд и сделал длинную паузу. Затем авторитетно продолжил:

– Палаццо дель Фортуна – прекраснейший образец архитектуры своей эпохи, но… состояние нашего семейства долгие годы не позволяло содержать этот памятник должным образом.

Маркиза заметно заскучала, когда мужчина продолжил:

– Моя тетушка незадолго до смерти выяснила, что одно крыло дворца пришло в аварийное состояние и требует неотлагательных мер по восстановлению. Тогда она и обратилась ко мне за финансовой помощью. Я выделил ей столько денег, сколько требовалось на реставрацию…

– Сочувствую, – ухмыльнулся Дэйвид Рентой, не вполне понимающий, для чего рассказывается эта история.

– Не стоит, – улыбнулся галеристу Стефан Хэвиленд. – Реставрация благополучно завершилась. Проблема в другом. Деньги и усилия, ушедшие на восстановление Палаццо дель Фортуна, окажутся истраченными напрасно, если состояние дворца не будет поддерживаться на должном уровне. Понимая это, моя тетушка, чтобы выручить необходимые средства, решила продать несколько ценнейших картин, которые хранились в нашей семье веками и переходили из поколения в поколение. Крупные музеи и галереи всего мира, множество крупных коллекционеров произведений изобразительного искусства, прознав, о ее намерении, выказали свою заинтересованность. Тогда тетушка пригласила эксперта из Милана для оценки полотен. Она хотела организовать серию закрытых просмотров для потенциальных покупателей. Однако состояние ее здоровья, ухудшавшееся с каждым днем, не позволило ей осуществить задумку. В конце концов, она слегла и вскоре умерла…

– Примите мои соболезнования, – с искренним сочувствием произнесла София Джордан, посмотрев на Стефана Хэвиленда.

– Благодарю… Итак, ответственность за сохранение дворца перешла ко мне. Уже намечен первый закрытый показ картин, приглашены руководители крупнейших музеев, владельцы известнейших галерей старинного искусства и частные коллекционеры. Эксперт, которого нанимала моя тетушка, также должен был присутствовать на просмотре. Однако случилось нечто экстраординарное, и это вновь ставит под сомнение реализацию наших планов. Эксперт пострадал в серьезной аварии. Сейчас он в больнице и не может выполнять свои обязанности. А у нас, к сожалению, совершенно нет ни времени, ни возможностей искать ему замену. Я выяснил, что вы, мисс Джордан, эксперт по образованию и некоторое время работали музейным реставратором. И тогда я решил – почему бы не пригласить вас? Если господин Рентой не откажется отпустить ненадолго свою помощницу, – взволнованным голосом договорил Стефан Хэвиленд.

София, которая совершенно не ожидала такого поворота, изумленно посмотрела сначала на Стефана, затем на маркизу д'Орсини и, наконец, остановила свой взгляд на Дэйвиде Рентоне. Тот тоже был весьма удивлен.

– Я заплачу вам, сколько вы попросите. Возмещу все расходы на перелет и проживание. Вы сможете остановиться в Палаццо дель Фортуна.

София напряженно молчала.

– Стефано, мы могли бы нанять кого-нибудь из авторитетных сотрудников европейских музеев, – вклинилась в разговор маркиза.

– Ты знаешь, что у нас нет времени для ведения переговоров, – возразил он своей спутнице и, с улыбкой обратившись к Софии, спросил: – Вы когда-нибудь были в Венеции?

– Нет, – призналась София.

– Тогда вы не должны упускать такую замечательную возможность. Не часто удается совместить дело и удовольствие, – соблазнял ее медовым голосом Стефан Хэвиленд. – А вы, господин Рентой, не откажетесь отпустить свою помощницу? Не хотите же вы упустить десятипроцентную прибыль от продажи полотен.

– Не слишком ли щедрое предложение? – с некоторым подозрением произнес Дэйвид Рентой. – Я предоставляю Софии самой решать, ехать или не ехать в Венецию по вашему приглашению.

– Может, нам стоит обсудить это с мисс Джордан наедине? – обратился к владельцу галереи Стефан Хэвиленд.

– Я не возражаю, – спокойно ответил Дэйвид, поднялся со своего места и пригласил маркизу д'Орсини выйти вместе с ним.